Как Гришка решил начать новую жизнь.
Низкие облака холодного лета, тяжелым свинцом зависли над обычным провинциальным двориком, сейчас еще середина июля, но в завывании ветра между серым, грязным бетоном уже слышна депрессивная мелодия промозглой осени.
У подъезда с на обшарпанной лавочке сидел бомжеватого вида мужик, он был одет в поношенные треники и серую от времени майку, у его голых ступней, замотанных грязными бинтами, лежали домашние тапочки, его голову увенчивала черная кепка с надписью: «Зенит». Вид его был болезненный, неестественно белая кожа была усыпана коричневыми пятнами, а на одной из рук не хватало нескольких пальцев.
Это был Федор, местный житель, он курил папиросу и все время нервничая смотрел по сторонам, будто ждал кого-то. Надежды его не обманули и на соседней лавочке появился худощавый молодой человек в синем спортивном костюме и татуировками на пальцах, он кивнул Федору и виновато промолвил:
- Федяй! Прости! Эти мусора совсем озверели. Ночь в обезьяннике продержали, а потом еще мозги пудрили какими-то вопросами.
Федор зло взглянул в глаза виноватому и твердо сказал:
- Тут тебе, Гришка, не там!
Гришка опустил глаза и грустно заговорил:
- Да, когда-то я бухал как собака отыскавшая святой Грааль, но теперь я с вами, все кончено с моей прошлой жизнью.
Вообще Гришка лукавил, ведь бухал он еще серьезнее. Будто кабан перед долгожданным водопоем он трясущимися руками вливал в себя спирт, разбавленный водой из-под крана, так продолжалось почти каждое утро. Компания, в которой он находился занималась кражами оборудования для разведения медведок, оборудование они обменивали на спирт и зависали на квартире у Бабая, местного маргинального священника, основателя неонацистской секты нулевого рейха. Все окончилось очень быстро, каждое утро Гришку начала душить королева Англии Елизавета и его забрали в больницу. Гришка и сейчас продолжал ее видеть, но теперь она была добра к нему и всего лишь выглядывала из-за деревьев.
И вот теперь Гришка сидел здесь возле обычного обшарпанного подъезда провинциального района он чувствовал, что новая жизнь близка как никогда.
Ветхая дверь квартиры на первом этаже открылась и по маленькой лестнице к выходу из подъезда заковылял дедушка с серо-синим лицом, он был одет в серые брюки и тельняшку, а на плечах его висела грязноватая телогрейка, хриплым, но командирским голосом он скомандовал всем, кто сидел у подъезда:
- Чего расселись окаянные?! Машка с пацанами крокодила наварила, айда все в хату!
И Федор и Гришкой кряхтя и матерясь заковыляли в глубь квартиры с обшарпанной ветхой дверью…
У подъезда с на обшарпанной лавочке сидел бомжеватого вида мужик, он был одет в поношенные треники и серую от времени майку, у его голых ступней, замотанных грязными бинтами, лежали домашние тапочки, его голову увенчивала черная кепка с надписью: «Зенит». Вид его был болезненный, неестественно белая кожа была усыпана коричневыми пятнами, а на одной из рук не хватало нескольких пальцев.
Это был Федор, местный житель, он курил папиросу и все время нервничая смотрел по сторонам, будто ждал кого-то. Надежды его не обманули и на соседней лавочке появился худощавый молодой человек в синем спортивном костюме и татуировками на пальцах, он кивнул Федору и виновато промолвил:
- Федяй! Прости! Эти мусора совсем озверели. Ночь в обезьяннике продержали, а потом еще мозги пудрили какими-то вопросами.
Федор зло взглянул в глаза виноватому и твердо сказал:
- Тут тебе, Гришка, не там!
Гришка опустил глаза и грустно заговорил:
- Да, когда-то я бухал как собака отыскавшая святой Грааль, но теперь я с вами, все кончено с моей прошлой жизнью.
Вообще Гришка лукавил, ведь бухал он еще серьезнее. Будто кабан перед долгожданным водопоем он трясущимися руками вливал в себя спирт, разбавленный водой из-под крана, так продолжалось почти каждое утро. Компания, в которой он находился занималась кражами оборудования для разведения медведок, оборудование они обменивали на спирт и зависали на квартире у Бабая, местного маргинального священника, основателя неонацистской секты нулевого рейха. Все окончилось очень быстро, каждое утро Гришку начала душить королева Англии Елизавета и его забрали в больницу. Гришка и сейчас продолжал ее видеть, но теперь она была добра к нему и всего лишь выглядывала из-за деревьев.
И вот теперь Гришка сидел здесь возле обычного обшарпанного подъезда провинциального района он чувствовал, что новая жизнь близка как никогда.
Ветхая дверь квартиры на первом этаже открылась и по маленькой лестнице к выходу из подъезда заковылял дедушка с серо-синим лицом, он был одет в серые брюки и тельняшку, а на плечах его висела грязноватая телогрейка, хриплым, но командирским голосом он скомандовал всем, кто сидел у подъезда:
- Чего расселись окаянные?! Машка с пацанами крокодила наварила, айда все в хату!
И Федор и Гришкой кряхтя и матерясь заковыляли в глубь квартиры с обшарпанной ветхой дверью…
Популярное
