Поставщик
Х. з., что меня пробило вдруг... Всем пишущим и читающим, короче...
Слова... Слова – это земной оттиск мимолетной, невесомой мысли, мелькнувшей в доли секунды и пропавшей бесследно. Мысли, которая стучит внутри тебя, умоляя выпустить наружу. Сейчас... Здесь... Еще... Вторая, пятая, сотая... Первая, казавшаяся гениальной, уже померкла и поблекла... А вот эта еще лучше...
Рой внутри тебя. Переполняющий и бьющий через край наружу рой. Пальцы, ошибаясь и промахиваясь, едва успевают за мысленным потоком. Глаза устало и напряженно вглядываются, даже не пытаясь сфокусироваться на мелочах. Зачем? Все придет потом – осознание написанного и придание ему формы, как гранят и шлифуют бесформенный и тусклый алмаз, доводя его до великолепия бриллианта.
Но это все потом, а сейчас – сейчас ты не можешь спать и есть. В такие минуты ты не ощущаешь вкуса, с одинаковым безразличием глотая все съедобное, что попало под руку. Глаз щурится от струйки дыма, сигарета в углу рта почти обжигает губы. «Сейчас, сейчас, вот только эту строчку закончу... и эту...» Ты не видишь и не слышишь ничего вокруг. Есть только белый лист, бумажный или «лежащий» на мониторе и голоса внутри... Нет даже тебя – ты просто посредник между двумя мирами, инструмент, который послушно выполняет свою роль. Бесплодные попытки воспротивиться, на корню прерываются неуёмным зудом в руках и груди. И ты, устало склонившись над столом, продолжаешь марафонский забег. Мысли, слова, фразы... Сколько их? Сотни, тысячи, миллионы... Неважно, финиш неизвестен даже тебе – внутри зреет что-то новое и ты внезапно и потрясенно осознаешь, что все, написанное тобой до этого – только начало!..
*******
Виктор устало прикрыл красные от бессоницы глаза и откинулся на спинку кресла. Все! Роман закончен. Именно роман, а не коммерческое чтиво, творимое на заказ издательству в жесткие сроки и на определенные темы. Это не то! Поставив точку, он понял ясно и четко – в этом романе нельзя ничего менять. Это не просто набор слов и фраз – это живое существо! Из более, чем полутора сотен произведений, написанных ранее, наберется всего лишь десяток таких, за которые охватывало чувство одновременной гордости и горечи. Горечи от приближения к финалу. Но этот... Невзирая на усталость, Виктора охватила какая-то детская радость, как будто он впервые сам правильно завязал шнурки и спешил показаться родителям, ожидая заслуженной похвалы. Этот роман – венец его творения, это ощущалось внутри незыблемой истиной! Такие вещи становятся бессмертными... «Всего лишь пятнадцать лет! - мелькнула в голове горькая мысль. - Но больше я не смог тянуть!»
Перед глазами чередой промелькнули воспоминания о бессвязных кусках и обрывках, рождающихся спонтанно, по дороге на службу или домой, в разгар работы или посреди сна. Ссоры с женой по поводу бессоных ночей; подковырки друзей и коллег по работе, за отсутствующий взгляд и рассеянность; объяснения с редактором издательства, в котором он печатался, за сорванные сроки коммерческих проектов... И вот этот день! Его роман, его истинное детище, готов! И в нем – весь он!..
- Ну что же, - прозвучал спокойный, низкий голос за спиной. - Я рад за Вас, Виктор Александрович! Действительно рад, не сочтите за сарказм...
Виктор стремительно вскочил с кресла, резко развернувшись в сторону голоса. За журнальным столиком сидел темноволосый мужчина с серыми пронзительными глазами, на вид 45 – 50 лет, в строгом, черном костюме - двойке и светлой водолазке.
- Да, а нервишки-то у Вас ни к чёрту, простите великодушно за каламбур, - спокойно и даже сочувственно произнес гость. - Надо больше отдыхать, нельзя же все время за работой да творчеством проводить. Вспомните, что Вам супруга говорила?
- Не смей даже имени её произносить, - сквозь зубы процедил Виктор, с ненавистью глядя на визитера. - Зачем пришел?
- Ну надо же! - почти искренне удивился мужчина. - У нас еще и с памятью проблемы? Да тут такая тема для докторской по психиатрии пропадает, прямо руки чешутся кому-нибудь подогнать! Ну, конечно не бесплатно, уж Вы-то меня понимаете? - проникновенным голосом произнес он.
- Уговор был на пятьдесят лет! - Виктор едва не сорвался на крик. От непрошенного гостя почти физически исходили гнетущие волны страха и холода, даже воздух в комнате стал спертым и затхлым. - А прошло меньше двадцати! Мы подписали договор, и я...
- Вот именно, любезный! - жестко обрубил темноволосый, безразлично взирая мимо писателя. - Договор нерушим и в нем все четко и ясно указано! Или ты забыл, что подписал? - взгляд серых глаз буквально прошил Виктора насквозь.
*******
За окном занимался рассвет. Свежее, словно умытое июньское солнце уже покрасило самые верхние этажи студенческих девятиэтажек. Скоро загудят по улицам первые троллейбусы, и зашаркает метлой пропойца-дворник, ворчливо переругиваясь с вечными, недремлющими бабками. Наступал новый день...
Витек сидел обхватив голову ладонями и тупо смотрел на лежащий перед ним лист бумаги, на котором старательно было выведено - «РОМАН О ЖИЗНИ». Пол вокруг был буквально усеян скомканными листами бумаги и сломанными карандашами. Почему? Ну почему так?!.
Он же чувствовал, что сегодня ночью к нему придет Вдохновение, он готов был поклясться! Именно так, Вдохновение с Большой Буквы. Ночью, когда ничто и никто не отвлечет тебя от творчества. Он запасся бумагой и карандашами, разогнал соседей по комнате к друзьям и подругам и что? Все, что он смог написать за эту ночь – это название своего несостоявшегося произведения. Но он же был уверен, что сегодня будет все так, как он ощущал в глубине души, где-то очень глубоко. Что все то, что можно только почувствовать, именно сегодня обретет словесную плоть и замрет на бумаге, притягивая взгляд и заставляя время замедлить свой ход...
Все же, наверное, что-то было. Что-то теплилось внутри, но упрямо не хотело выходить. Как только он пытался прислушаться к этому, выманить наружу, оно упорно замыкалось и не желало открываться. «Твою мать! Ночь коту под хвост, пачку бумаги зазря перевел, пацаны орать будут!.. - раздосадованный Витька упрямо, не мигая смотрел на заголовок, словно пытаясь загипнотизировать его. - Ну же!..»
Голова медленно заполнялась «ватой», характерной для бессонной ночи. Грустные, и так неторопливые мысли буквально переползали с места на место. «А через два часа экзамен!.. Препод семь шкур спустит... Лучше бы подготовился!»
Кулак грохнул по столу и последний карандаш, сухо хрустнув, отлетел к подоконнику. Витек встал из-за стола и упал лицом вниз на кровать, обхватив руками подушку.
*******
Витька вышел из университетского корпуса и уныло зашагал к скамейкам, на которых сидели уже «отстрелявшиеся», удачно и не очень, одногруппники. На автомате достал пачку и сунул сигарету в рот.
- О! Витюня откинулся! - громогласно оповестил всех заводила и балагур группы Дима и сунул Виктору почти под нос горящую зажигалку. - Сколько дали, Витёк?
Тот затянулся, выдохнул и молча показал два пальца.
- Ага! Значит твой чудный, помятый облик так потряс нашего тирана, что он оказался просто не в силах отпустить тебя без дополнительного свидания? - заключил Димка, хлопнув Витю по плечу. - Что ж! Не льсти себе, красавчик! Не ты один в его вкусе. Мои глубочайшие, интеллектуальные способности просто лишили его дара речи! Так что мы с тобой составим чудесную и колоритную парочку для визита на пересдачу.
- Да хоть ты не подкалывай... - беззлобно огрызнулся Витек.
- Ладно, не дрейфь! - успокаивающе хмыкнул Дима, - Где наша не пропадала. Ты мне лучше другое скажи. Вон, Ромка прокололся, что ты сегодня шедевр собирался родить на благо миру. Не томи – общественность волнуется.
- Угу, щаз! - Витька угрюмо глянул на скалящегося Рому, соседа по комнате и перевел взгляд на сигарету. - Все брошу и шедевры рожать вам начну...
- Да не тушуйся, все свои! - гнул свою линию Димка – У тебя ж на морде лица написано, что спал ты сегодня с гулькин нос. Давай колись, что получилось...
- Да что вы до меня доколебались все! - сорвался Витька и щелчком запустил бычок по дуге в кусты, - Что надо, то и получилось! Все!
Развернувшись, быстро зашагал в сторону общаги, засунув руки в карманы. Внутри вновь закипало чувство горечи, притупившееся было за утро. И так, самому не до себя, еще и эти... Друзья, блин!
Внезапно Витька понял, что в общагу сейчас ему совершенно не хочется, невзирая на заманчивую перспективу отоспаться всласть. Только появись в комнате, опять подковырки начнутся и поспать толком не дадут все равно. «А чего хотел? Нехрен было расписывать с три короба! Сам виноват!» Но горечь не проходила, а только усиливалась. Витек сплюнул и свернул в парк, к речке. Надо успокоиться.
Дойдя до первой же лавочки раздраженно плюхнулся на обшарпанные бруски. «Ну, вот почему так? Почему все так несправедливо? Я же знал, что сегодня должно получиться, я чувствовал!.. Да еще и пара эта... Лишние две недели теперь тут торчать, а денег и так нет!..» От нахлынувшей жалости к самому себе Витька даже хлюпнул носом. Потом быстро опомнился и украдкой огляделся.
Невзирая на предобеденное субботнее время, в парке было немноголюдно, почти пусто. Несколько мамаш с колясками, мужичок с мелкой собачонкой на поводке, да бабушка с внучкой лет четырех, которая кидала куски батона голубям, а вездесущие, наглые воробьи, шустрыми мячиками скакали по асфальту, пытаясь стащить крошки побольше. И со всех сторон оглушающее и сладко пахло сиренью.
Витька вытащил сигарету и чиркнул спичкой, прикуривая. «Блин, все! Заканчиваю мучаться. Не выйдет из меня писателя...»
- Молодой человек, огоньку не найдется? - перед Витькой стоял темноволосый мужчина с сигаретой в руке.
- Да, конечно, - Витек протянул коробок со спичками.
Прохожий прикурил и благодарно кивнул Виктору, возвращая коробок. - Не возражаешь, если присяду?
- Да, пожалуйста, - подвинулся тот. «Что ему, лавок мало? Вон, пустых сколько, сиди не хочу!» Раздражение снова начало закипать внутри. «Ну почему сегодня буквально все против меня? Почему?»
- Странно, не правда ли? - внезапно произнес незнакомец, щурясь серыми глазами на проблески солнца в листве и переводя взгляд на Витьку, - Почему в этой жизни все устроено так несправедливо?
Витек от неожиданности поперхнулся дымом и закашлялся. Потом не нашел ничего более оригинального, чем переспросить: - В смысле?
- Да в том самом смысле, Витя... В том самом - мужчина затянулся и выпустил дым через тонкие, хищно очерченные ноздри, - Почему все так? Одним все и сразу, а другие потом и кровью ничего добиться не могут. Не знаешь?
- А откуда Вы моё имя знаете, - насторожился Витька, - И к чему этот весь разговор?
- Ну, имя твое для меня не секрет, уж поверь! - ухмыльнулся незнакомец, - И не только имя, между прочим. А вот к чему приведет наш разговор, это решать уже тебе и только тебе.
- Понятия не имею, о чем Вы! - Витька решительно закинул сигарету в урну и поднялся с лавки, собираясь уходить.
- Ну что ж... - насмешливый взгляд серых глаз буквально парализовывал, - Значит так и останешься по жизни неудачником? А как же он? Тот самый, сокровенный, истинный роман, который ты мечтаешь написать?
- Но... - сипло вырвалось у оцепеневшего Витька.
- Сядь! - мягко, но властно сказал незнакомец и Виктор буквально рухнул назад на лавку, - И это я знаю, Витенька... Я все про всех знаю. В том числе и то, как помочь твоему горю. Ты же хочешь, чтобы я тебе помог? Молчи, по глазам вижу, что хочешь... Ты только представь - все то, что ты хотел написать, плюс несоизмеримо большее, Витенька! Власть! Но не банальная, земная власть, а власть над словами, Витя! Власть слова, которая сильнее власти золота и оружия! Представляешь?
- И с каких - таких заслуг мне все это свалится? - не вполне осознавая происходящее произнес Витек.
- А ни с каких! Нет еще их у тебя, заслуг-то... А вот за небольшой презентик в будущем, это да! Так сказать – дашь-на-дашь, авансом.
- Ничего такого я делать не буду! - Витька набычившись стал медленно приподниматься с лавки.
- А ничего такого и не надо, - серый взгляд буквально буравил насквозь, - Все очень даже стандартно и скучно. Я бы даже сказал – банально. Да, Витенька, ты почти угадал, опять вижу по глазам. Правда скучно? Ты думал я блесну оригинальностью? Нет, Витя, нет... Вы ведь тоже новаторскими идеями не блещете, прося у меня что-то в обмен. Богатство, славу, власть, «любовь» женщин – за тысячи лет ничего не изменилось. Ну, решай, только быстро, солнечно тут слишком...
Виктор ошарашенно пытался осмыслить происходящее. Вот так, просто и внаглую, средь бела дня... Это не укладывалось в голове. Да что за глупый розыгрыш, в конце-то концов!..
- И что мне сделать, чтобы ты поверил? - ехидно сощурил глаза незнакомец, - Шоу с серой, котлами? Или хвоста и рогов будет достаточно?
- А-а... Пятерку по «вышке»! - нашелся Витек, - Я сегодня «неуд» схлопотал. Слабо?
Мужчина поморщился. - Витя, Витя!.. Ну что еще с тебя взять? Хорошо, только ради твоего убеждения в моих исключительно благих намерениях! Настроение у меня сегодня хорошее...
Витек сидел и ожидающе смотрел на собеседника. Когда молчание затянулось, тот ухмыльнулся.
- И чего ты ждешь? Сеанса черной магии и спецэффектов? Все давно готово...
Витька достал зачетку и, ухмыльнувшись раскрыл на нужной странице. Так он и... Четкой рукой преподавателя по высшей математике было выведено «отл», стояла ненавистно - знакомая размашистая подпись и сегодняшняя дата. Он ошалело перевел взгляд на незнакомца. Значит он и в самом деле...
- Ну, наконец-то! - хохотнул Дьявол, - Так что, уважаемый Виктор Александрович, по рукам?
- В смысле? - снова «ступил» Витек, ошалело глядя то в зачетку, то на собеседника.
- В прямом смысле, Виктор! С моей стороны – гарант передачи тебе власти над словами, а с твоей – соблюдение условий договора. Ну, не сразу, конечно... Скажем, лет так через пятьдесят. Устроит?
Может и раньше, но все это мелочи, поверь мне – голос нарастал и вкрадывался в душу – Все это неважно, Витя!.. Главное, ты напишешь его, свою мечту, понимаешь? – вкрадчивый голос шелестел и пульсировал уже в висках, заглушая собой все звуки – Ты достигнешь того, о чем мечтал и даже больше... Уж я-то постараюсь, поверь мне...
*******
- Виктор Александрович! - донесся по громкой связи голос секретарши Аллочки, - К Вам Олег Владимирович, из планового. С отчетом за квартал. Примите?
- А? Что там, Алла? - Виктор моргнул, возвращаясь в эту реальность и с сожалением глядя на строки, от которых его оторвали, - Повтори, пожалуйста...
- К Вам Олег Владимирович, из планового отдела, с отчетом за квартал.
- Аллочка! - с укоризной произнес Виктор, бросив взгляд на часы, - Уже начало восьмого, какой отчет? Вы что, на время не смотрите?
- Простите, я подумала, раз Вы еще у себя...
- Думать Вам не идет, Алла! - грубо отрубил Виктор, отжимая кнопку на аппарате. «Чёрт знает что! Сбила с мысли!» Внутри опять начало закипать давно знакомое раздражение. Он снова и снова пробегал взглядом по написанным строкам, но четкая цепочка образов, еще минуту назад звучащая внутри, оборвалась и окончания фраз порождали лишь эхо, но не указывали направление пути. Он попытался снова... Еще раз... Бесполезно. Знакомый зуд внутри утих и не хотел возвращаться. Виктор откинулся на спинку кресла и закурил. «А может и к лучшему? А то что-то я разогнался слишком, так и закончу раньше срока...» Еще раз бросив взгляд на написанное, сохранил на флешку и потянулся к телефону.
- Слушаю Вас, Виктор Александрович!.. - даже искаженный связью, голос Аллочки звучал обиженно.
- Алла, будь добра, машинку вызови, я домой! - и слегка смягчив голос, - И прости меня за грубость, пожалуйста, хорошо?
Уже по дороге домой Виктор снова и снова прокручивал в голове написанное сегодня. Да... Все идет хорошо. Слишком хорошо. Так он, глядишь, и перевыполнит свои обязательства по Договору. Что не очень хорошо, как ни крути. Но что он может поделать, если это рвется изнутри само? И не дает спать и работать, если он пытается упрямится, укрыться за мирскими проблемами, за рабочей суетой... Зуд в груди нарастал с каждым днем. Ощутимо, очень медленно, но неуклонно и страшно. Он и так слишком долго сдерживался, открещиваясь мало что значащими для него рассказами и сценариями, за которые, впрочем, платили и иногда неплохие деньги. Он пытался оттянуть неизбежный финал, хотя понимал, что долго не сможет сдерживать зреющий внутри него плод. Плод его Договора...
*******
Витька нервно вышагивал перед подоконником, на котором Димка и Рома читали его рассказ. Сигарета подрагивала в пальцах, сердце стучало в груди, неуемная радость просто распирала его изнутри. Теперь он всем докажет, кто такой Виктор Белгородцев! Все, больше не будет ни одной насмешки в его адрес!
- Бли-и-ин, Витек!.. - восхищенно протянул Дима, дочитав последний лист и передавая его Ромке. - Беру все свои шуточки обратно! Вить, реально, у меня просто нет слов! Я... Я не знаю даже, что сказать!..
- Да ладно тебе!.. - стушевался Виктор, - Спасибо, конечно, но уж так прямо «Нет слов!»...
- Да я тебе говорю, реально сильно! Я даже не ожидал хоть в половину чего-нибудь подобного от тебя! А тут такое!.. Дай «пять!», - Димка, соскочив с подоконника, стиснул Витькину ладонь в своей. - У меня прямо душа встрепенулась!..
- Точно! В самую точку, Дим! - Ромка, дочитав, поднял глаза на Витька, - Я не знаю, как ты такое придумал, но берет за самую душу!
- Спасибо, ребят! - растроганный Витька не знал, куда спрятать глаза, предательски влажные от переполняющих его противоречивых чувств. - Я старался...
- Это должны прочесть все! - заорал Димка, подняв стопку листков над головой и рванувшись в сторону аудитории, - Народ! Все слушаем сюда – есть тема!..
Спустя пару дней, ночью, ворочаясь без сна, Виктор пытался заглушить голос совести, гложущий его изнутри. Он не должен так поступать! Не должен! Но... Но как иначе обезопасить себя? Как отвернуть от себя неизбежное, чей страшный смысл он понял лишь сейчас?
Тогда он еще не знал, что скоро этот голос станет постоянным, а он привыкнет не обращать на него внимания.
*******
Сухо щелкнул дверной замок. Виктор бросил барсетку на тумбочку.
- Я дома!
Тишина... И дочка не несется навстречу по коридору, изображая истребитель на взлете. Только сонная морда кота из зала. Тьфу ты, они же к теще уехали, на выходные! Совсем зашился с работой и романом этим, трижды проклятым. Ладно, сначала в ванную, а потом разберемся!..
Горячие струи приятно смывали дневную усталость, грязь и раздражение. Виктор стоял под душем, закинув голову назад и старался не думать ни о чем. Хватит на сегодня! И так столько дров наломано, скоро спать перестанет – совесть совсем доконает. Но, с другой стороны – как выдержать приступы почти физической боли и желания творить? А впереди два дня выходных... Одному, в четырех стенах... Может плюнуть на все и рвануть с друзьями за город? Точно! Заодно пару дней срока можно оттянуть. «Все, решено, утром созвонюсь с ребятами!»
Выйдя из ванной и почти споткнувшись об кота, ужом вьющегося под ногами, Виктор ощутил бурчание в пустом животе. Значит, на кухню... «Ну-с, что там у нас сегодня в холодильнике?». Кот всем внешним видом активно начал выражать свою безграничную любовь и преданность хозяину, пытаясь буквально втереться в тапки. «На!» Кусок колбасы шлепнулся в миску. Кот резко забыл про хозяйские ноги и вцепился в добычу. «Так, сыр, масло и тосты. Хватит на скромный ужин на ночь...»
Зашумел чайник. Виктор намазал маслом тосты и накрыл их сверху сыром. «Так-с! Теперь кофе!» Любимая кружка, ласково прозванная за свои размеры «тазиком», грохнула по столу. И плевать, что полночи не сможет потом уснуть от кофеина.
Диктор в телевизоре монотонно что-то вещал, создавая звуковой фон на заднем плане. Виктор задумчиво смотрел в пустоту перед собой невидящим взглядом и жевал бутерброды, прихлебывая из «тазика». Кот, прикончив колбасу, сидел возле ног, неотрывно гипнотизируя желтыми глазами и периодически облизываясь. «Блин! А ведь сегодня, наверное мог бы и закончить, если бы не Аллочка..», - неторопливо текли мысли, - «Да еще и нагрубил ей за это... Ладно, я же извинился. Хорошо, что на творчество больше не тянет, хватит на сегодня, спать-спать-спать!»
*******
«Вставай!..»
.....................
«Слышишь, вставай! Поднимайся!..»
.....................
«Вставай, мы больше не можем ждать! Ну же! Просыпайся, человек!»
- Что? Кто здесь? Опять вы? Нет, оставьте меня!
«Мы хотим свободы, человек! Ты должен дать нам её! Ты отмечен печатью Договора!»
- Нет! Я не могу больше! Я не хочу! Слышите? Я не хочу! Оставьте меня в покое!
«Покой? Нет... Никакого покоя, человек! До тех пор, пока мы не обретем свободу, никакого покоя тебе не познать! Выпусти нас!»
- Господи!..
«Поздно! Он не поможет тебе! Ты сам отвернулся от Него, добровольно, в тот самый день, когда заключил Договор! У тебя нет теперь другого выхода, иначе твоя боль станет невыносимой!»
- Будьте вы прокляты!...
Виктор сел в кресло и включил компьютер. Помассировал виски и посмотрел на часы. Пол-третьего ночи. Да, поспать сегодня он больше не сможет. Зуд в груди становился все сильнее, хотелось просто втоптать в столешницу кнопки клавиатуры вместе с пальцами.
Монитор маленькой луной заливал мертвенным светом стол и лицо, отражаясь квадратом в глазах. Ровный шелест клавиатуры прерывался лишь изредка, на затяжку сигаретой или глоток кофе. Символы, стройными рядами укладывали свои тела в вязь образов, жизней, событий. И оживали... Они уже жили, как еще нарожденный, но уже живой ребенок, нетерпеливо ожидающий начала своего пути... И с каждой буквой все отчетливее с экрана пульсировала тоска и леденящее чувство скорого финала...
*******
- Ну что, Виктор, - серые глаза недобро сверкнули стальным отливом, - Вот, и все! Поезд дальше не идет. Как не прискорбно это сознавать, но за все надо платить по счетам. Как я тебе уже говорил, не ты первый, не ты последний. Помнишь?
В воздухе внезапно разлился запах сирени. Перед глазами промелькнула лавка с обшарпанными брусками, рябые, от листвы, солнечные пятна на асфальте и в груди щемяще и тоскливо заныло.
- Но... но... – Виктор сглотнул внезапно пересохшим горлом, - Но я...
- Нет, Витенька... – серые, словно пепельные радужки, словно бы росли, закрывая собой все окружающее. – Никаких отсрочек. Договор священен! – стремительно расширяющиеся, бездонно черные, зрачки поглощали свет, даже стены комнаты, как будто потеряли монолитность и поплыли, теряя очертания и цвета.
Внезапная волна холода накрыла Виктора с головой, но не остудила, а наоборот, сковала все тело и разум. Холод пронизывал все тело, до самых костей, и, острыми иглами медленно заползал в сердце. Острая боль резанула грудь. Все естество зашлось в беззвучном крике, выворачивающем плоть наружу и ломающим кости изнутри. Рот скривился в немом вопле, но воздух инеем осел на губах. Щупальца холода обвили сердце и остановили его. А затем медленно потянулись наружу, как вдруг...
- Что это? – громом прозвучало вокруг и Виктор каждой клеточкой почувствовал сквозившее в вопросе недоумение. – Твоя душа... Она... Я не могу забрать её? Она здесь и не здесь, она... Она везде?
Гулкий рокот сменился громом ярости и ненависти, полоснувшим Виктора, словно огнем.
- Что ты сделал, червь?!! – казалось, весь мир вокруг рухнет, не выдержав мощи и гнева, вибрирующих в самом воздухе, - Как ты посмел? Как ты смог обмануть меня?!! Твоя душа принадлежит мне!..
- Ты бессилен!.. – сипло выдохнули запекшиеся губы и искривились в подобии торжествующей улыбки. – Я твой, но души остальных неподвластны тебе... Ты проиграл!..
- Нет! – душу вновь рвануло безумной болью, но сотни и тысячи нитей удержали её на месте, тревожно запульсировав. Виктор чувствовал их, словно паутиной растянувшихся по всем направлениям. Разные, тонкие и толстые, они держали его в этом мире прочнее любого якоря. Рокот гнева, пульсирующий вокруг стал оглушающим, он продолжал нарастать и...
И вдруг сменился тихим, но явным хохотком, который становился все громче и отчетливей.
- Молодец, Витенька!.. – вкрадчивость сменилась злорадным ликованием. – Ты все правильно выполнил, мальчик!.. Однако, даже я не ожидал, что ты сможешь так широко развернуть сеть поставок, признаю... Талант, талант! Моя помощь тебе была минимальной, ты очень способен! Немногие из моих агентов добивались такого за столь сжатые сроки, многие умирали раньше, чем поставки набирали должную силу!
- Но, но я.., - вырвался сиплый стон.
- Но ты выполнил то, что подписал. Да, Витя, да... Ты думал обмануть меня? Мальчик, ты сам же и подстегнул себя на даже больший объем работ, чем я хотел! Но, впрочем, за попытку обмана все же надо понести небольшое наказание. Ты не против, надеюсь?
Сердце уже просто кричало от боли, буквально вырываясь из груди. Тьма вокруг словно взорвалась мириадами ослепительно черных искр и все пропало...
*******
Погожим сентябрьским днем, из дверей больничного корпуса, вышел мужчина средних лет, придерживаемый под локоть довольно молодой женщиной. Девочка, лет семи, придержав дверь, вприпрыжку обогнала пару и нырнула в открытую дверцу автомобиля, заботливо открытую шофером.
- Добрый день, Виктор Александрович! – водитель вежливо наклонил голову, - Рад снова Вас видеть!
- Спасибо, Паша! – Виктор медленно сел на сиденье и облегченно откинулся на спинку. Шофер прикрыл дверь и обошел машину, открыв дверь с другой стороны, для женщины. Та села. Водитель захлопнул дверцу и сел на свое место. Глухо рыкнув, завелся двигатель...
Смотря в окно на проплывающие мимо дома и людей, Виктор пытался представить себе то, что видел тогда. Представить те нити, тянущиеся от него к этим людям. Как знать, может одна из нитей связывает его вот с этой женщиной, ловящей такси?.. Или с тем хмурым парнем, отбивающим пальцами ритм на водительской баранке за стеклом иномарки на перекрестке? Кто знает...
- ... а потом мы в цирк, правда, пап?
- А? Что? – Виктор, моргнул и повернулся к дочери, юлой крутящейся на сиденье между ним и женой. – Что ты сказала, солнышко? Прости, я не расслышал.
- Ну вот! – губы привычно надулись, а носик смешно сморщился, - Вредный ты, папка!
- Прости меня, «козявка»... – ладонь нежно погладила карюю головку.
- Ах так! – кулачки в притворном гневе застучали по отцовской груди, - Не называй меня козявкой!
- Ой, пощади меня! – взмолился Виктор, шутовски закатывая глаза и хватаясь за сердце, - Прошу пощады, моя принцесса!..
- Ладно, но только на этот раз! – царственно поправив челку, дочка прижалась к груди и снова затараторила про планы на предстоящие выходные.
Виктор кивал головой и улыбался. Подняв глаза, встретил тревожный взгляд жены и, протянув руку, взял её ладонь в свою. «Все хорошо!» - слегка прищурясь сказал одними глазами.
Откинув голову на подголовник, прикрыл глаза и подумал: «Осталось только поверить в это самому...»
*******
Мертвенно-белесый свет от монитора падал на клавиатуру. Виктор закурил и пробежался глазами по только что написанному. Хорошо... Впрочем, как и обычно... Ладно, скоро утро, надо вздремнуть.
С момента выписки из кардиологии прошло уже полгода. Тогда, едва вернувшись домой, тайком от жены, он первым делом проверил компьютер в кабинете. Не включался, слава Богу!.. Значит, она не читала... Ни она, ни дочка! Значит, их минует сия участь... От нахлынувшего облегчения даже чуть сознание не потерял, так полегчало на душе. В доме не было ни одной его книги, он противился до скандалов их покупкам, но что, если вдруг она прочтет его заготовки?..
Волнения жены, со временем, утихли, дела вернулись на прежний уровень и жизнь вновь потекла по привычной колее. Инсульт списали на бизнес и стресс, никто даже не подумал, что здесь как-то может быть замешано его хобби. Никто...
Затоптав бычок в пепельницу и выключив компьютер, Виктор тяжело поднялся и побрел в спальню. Проходя мимо зеркала, остановился и, резко развернувшись, буквально впился глазами в отражение, чувствуя, как ледяной и липкой рукой страх резко рванул кожу вдоль позвоночника. Волосы на затылке встали дыбом.
Его отражение уставилось на него пронзительным взглядом серо-стальных, ледяных глаз. Лицо, на мгновение скривившись в мерзкой ухмылке, вновь приобрело устало-испуганные черты. Глухо застонав, Виктор упал на колени и уткнулся лицом в ладони. Боже!.. Боже, прости!.. Я не хочу больше так, но... Но я не могу... Прости, Господи!!!
И только тихий и ликующий хохот эхом пронесся в глубине квартиры и осел инеем на откосе за окном.
*******
«Слова... Слова – это земной оттиск мимолетной, невесомой мысли, мелькнувшей в доли секунды и пропавшей бесследно. Мысли, которая стучит внутри тебя, умоляя выпустить наружу. Сейчас... Здесь... Еще... Вторая, пятая, сотая... Первая, казавшаяся гениальной, уже померкла и поблекла... А вот эта еще лучше...
Мысль ли? Нет! Что-то большее, несоизмеримо большее, чем просто мысль, выходит прямо из самого сердца и застывает набором символов. Застывает затем, чтобы однажды, будучи разбуженной глазами, бегущими по строкам, оттаять и перейти в сердце того, кто прочтет написанное мной. Прочтет и поймет, и примет мой дар, став, немного родней и ближе моей душе... Настолько, что часть моей души отдаст себя, но и возьмет часть тебя взамен. Вот и нить... Первая, сотая, тысячная... Нет больше меня – я растворен в сотнях душ, по частицам, по крупицам... Я – это вы, и вы – это я...
И каждая душа удерживает меня от страшной кары, но лишь до поры, ибо сама заражается жаждой. Жаждой творить. Творить и раздавать себя другим... Поставка готова. Я выполнил свою задачу...
Это дар и проклятье в одном лице... Ты не должен раздавать свою душу, но не можешь не вложить её в то, что ты творишь. Иначе твое детище родится мертвым и будет мучить тебя бессонными ночами.
Актерам и лицедеям нет места в небесном царстве, ибо каждый раз, вживаясь в роль, они отдают себя зрителю. Они играют с запретом, как и я. Но мы не можем иначе. Иначе – мы умрем, но возродимся в муках снова, чтобы творить... Чтобы сеять... Чтобы поставлять...
И это – расплата за обман...»
Вот и дочитано тобой всё до конца... Поставка готова. Прости, но я не мог иначе!..
© Паселентизатор
Слова... Слова – это земной оттиск мимолетной, невесомой мысли, мелькнувшей в доли секунды и пропавшей бесследно. Мысли, которая стучит внутри тебя, умоляя выпустить наружу. Сейчас... Здесь... Еще... Вторая, пятая, сотая... Первая, казавшаяся гениальной, уже померкла и поблекла... А вот эта еще лучше...
Рой внутри тебя. Переполняющий и бьющий через край наружу рой. Пальцы, ошибаясь и промахиваясь, едва успевают за мысленным потоком. Глаза устало и напряженно вглядываются, даже не пытаясь сфокусироваться на мелочах. Зачем? Все придет потом – осознание написанного и придание ему формы, как гранят и шлифуют бесформенный и тусклый алмаз, доводя его до великолепия бриллианта.
Но это все потом, а сейчас – сейчас ты не можешь спать и есть. В такие минуты ты не ощущаешь вкуса, с одинаковым безразличием глотая все съедобное, что попало под руку. Глаз щурится от струйки дыма, сигарета в углу рта почти обжигает губы. «Сейчас, сейчас, вот только эту строчку закончу... и эту...» Ты не видишь и не слышишь ничего вокруг. Есть только белый лист, бумажный или «лежащий» на мониторе и голоса внутри... Нет даже тебя – ты просто посредник между двумя мирами, инструмент, который послушно выполняет свою роль. Бесплодные попытки воспротивиться, на корню прерываются неуёмным зудом в руках и груди. И ты, устало склонившись над столом, продолжаешь марафонский забег. Мысли, слова, фразы... Сколько их? Сотни, тысячи, миллионы... Неважно, финиш неизвестен даже тебе – внутри зреет что-то новое и ты внезапно и потрясенно осознаешь, что все, написанное тобой до этого – только начало!..
*******
Виктор устало прикрыл красные от бессоницы глаза и откинулся на спинку кресла. Все! Роман закончен. Именно роман, а не коммерческое чтиво, творимое на заказ издательству в жесткие сроки и на определенные темы. Это не то! Поставив точку, он понял ясно и четко – в этом романе нельзя ничего менять. Это не просто набор слов и фраз – это живое существо! Из более, чем полутора сотен произведений, написанных ранее, наберется всего лишь десяток таких, за которые охватывало чувство одновременной гордости и горечи. Горечи от приближения к финалу. Но этот... Невзирая на усталость, Виктора охватила какая-то детская радость, как будто он впервые сам правильно завязал шнурки и спешил показаться родителям, ожидая заслуженной похвалы. Этот роман – венец его творения, это ощущалось внутри незыблемой истиной! Такие вещи становятся бессмертными... «Всего лишь пятнадцать лет! - мелькнула в голове горькая мысль. - Но больше я не смог тянуть!»
Перед глазами чередой промелькнули воспоминания о бессвязных кусках и обрывках, рождающихся спонтанно, по дороге на службу или домой, в разгар работы или посреди сна. Ссоры с женой по поводу бессоных ночей; подковырки друзей и коллег по работе, за отсутствующий взгляд и рассеянность; объяснения с редактором издательства, в котором он печатался, за сорванные сроки коммерческих проектов... И вот этот день! Его роман, его истинное детище, готов! И в нем – весь он!..
- Ну что же, - прозвучал спокойный, низкий голос за спиной. - Я рад за Вас, Виктор Александрович! Действительно рад, не сочтите за сарказм...
Виктор стремительно вскочил с кресла, резко развернувшись в сторону голоса. За журнальным столиком сидел темноволосый мужчина с серыми пронзительными глазами, на вид 45 – 50 лет, в строгом, черном костюме - двойке и светлой водолазке.
- Да, а нервишки-то у Вас ни к чёрту, простите великодушно за каламбур, - спокойно и даже сочувственно произнес гость. - Надо больше отдыхать, нельзя же все время за работой да творчеством проводить. Вспомните, что Вам супруга говорила?
- Не смей даже имени её произносить, - сквозь зубы процедил Виктор, с ненавистью глядя на визитера. - Зачем пришел?
- Ну надо же! - почти искренне удивился мужчина. - У нас еще и с памятью проблемы? Да тут такая тема для докторской по психиатрии пропадает, прямо руки чешутся кому-нибудь подогнать! Ну, конечно не бесплатно, уж Вы-то меня понимаете? - проникновенным голосом произнес он.
- Уговор был на пятьдесят лет! - Виктор едва не сорвался на крик. От непрошенного гостя почти физически исходили гнетущие волны страха и холода, даже воздух в комнате стал спертым и затхлым. - А прошло меньше двадцати! Мы подписали договор, и я...
- Вот именно, любезный! - жестко обрубил темноволосый, безразлично взирая мимо писателя. - Договор нерушим и в нем все четко и ясно указано! Или ты забыл, что подписал? - взгляд серых глаз буквально прошил Виктора насквозь.
*******
За окном занимался рассвет. Свежее, словно умытое июньское солнце уже покрасило самые верхние этажи студенческих девятиэтажек. Скоро загудят по улицам первые троллейбусы, и зашаркает метлой пропойца-дворник, ворчливо переругиваясь с вечными, недремлющими бабками. Наступал новый день...
Витек сидел обхватив голову ладонями и тупо смотрел на лежащий перед ним лист бумаги, на котором старательно было выведено - «РОМАН О ЖИЗНИ». Пол вокруг был буквально усеян скомканными листами бумаги и сломанными карандашами. Почему? Ну почему так?!.
Он же чувствовал, что сегодня ночью к нему придет Вдохновение, он готов был поклясться! Именно так, Вдохновение с Большой Буквы. Ночью, когда ничто и никто не отвлечет тебя от творчества. Он запасся бумагой и карандашами, разогнал соседей по комнате к друзьям и подругам и что? Все, что он смог написать за эту ночь – это название своего несостоявшегося произведения. Но он же был уверен, что сегодня будет все так, как он ощущал в глубине души, где-то очень глубоко. Что все то, что можно только почувствовать, именно сегодня обретет словесную плоть и замрет на бумаге, притягивая взгляд и заставляя время замедлить свой ход...
Все же, наверное, что-то было. Что-то теплилось внутри, но упрямо не хотело выходить. Как только он пытался прислушаться к этому, выманить наружу, оно упорно замыкалось и не желало открываться. «Твою мать! Ночь коту под хвост, пачку бумаги зазря перевел, пацаны орать будут!.. - раздосадованный Витька упрямо, не мигая смотрел на заголовок, словно пытаясь загипнотизировать его. - Ну же!..»
Голова медленно заполнялась «ватой», характерной для бессонной ночи. Грустные, и так неторопливые мысли буквально переползали с места на место. «А через два часа экзамен!.. Препод семь шкур спустит... Лучше бы подготовился!»
Кулак грохнул по столу и последний карандаш, сухо хрустнув, отлетел к подоконнику. Витек встал из-за стола и упал лицом вниз на кровать, обхватив руками подушку.
*******
Витька вышел из университетского корпуса и уныло зашагал к скамейкам, на которых сидели уже «отстрелявшиеся», удачно и не очень, одногруппники. На автомате достал пачку и сунул сигарету в рот.
- О! Витюня откинулся! - громогласно оповестил всех заводила и балагур группы Дима и сунул Виктору почти под нос горящую зажигалку. - Сколько дали, Витёк?
Тот затянулся, выдохнул и молча показал два пальца.
- Ага! Значит твой чудный, помятый облик так потряс нашего тирана, что он оказался просто не в силах отпустить тебя без дополнительного свидания? - заключил Димка, хлопнув Витю по плечу. - Что ж! Не льсти себе, красавчик! Не ты один в его вкусе. Мои глубочайшие, интеллектуальные способности просто лишили его дара речи! Так что мы с тобой составим чудесную и колоритную парочку для визита на пересдачу.
- Да хоть ты не подкалывай... - беззлобно огрызнулся Витек.
- Ладно, не дрейфь! - успокаивающе хмыкнул Дима, - Где наша не пропадала. Ты мне лучше другое скажи. Вон, Ромка прокололся, что ты сегодня шедевр собирался родить на благо миру. Не томи – общественность волнуется.
- Угу, щаз! - Витька угрюмо глянул на скалящегося Рому, соседа по комнате и перевел взгляд на сигарету. - Все брошу и шедевры рожать вам начну...
- Да не тушуйся, все свои! - гнул свою линию Димка – У тебя ж на морде лица написано, что спал ты сегодня с гулькин нос. Давай колись, что получилось...
- Да что вы до меня доколебались все! - сорвался Витька и щелчком запустил бычок по дуге в кусты, - Что надо, то и получилось! Все!
Развернувшись, быстро зашагал в сторону общаги, засунув руки в карманы. Внутри вновь закипало чувство горечи, притупившееся было за утро. И так, самому не до себя, еще и эти... Друзья, блин!
Внезапно Витька понял, что в общагу сейчас ему совершенно не хочется, невзирая на заманчивую перспективу отоспаться всласть. Только появись в комнате, опять подковырки начнутся и поспать толком не дадут все равно. «А чего хотел? Нехрен было расписывать с три короба! Сам виноват!» Но горечь не проходила, а только усиливалась. Витек сплюнул и свернул в парк, к речке. Надо успокоиться.
Дойдя до первой же лавочки раздраженно плюхнулся на обшарпанные бруски. «Ну, вот почему так? Почему все так несправедливо? Я же знал, что сегодня должно получиться, я чувствовал!.. Да еще и пара эта... Лишние две недели теперь тут торчать, а денег и так нет!..» От нахлынувшей жалости к самому себе Витька даже хлюпнул носом. Потом быстро опомнился и украдкой огляделся.
Невзирая на предобеденное субботнее время, в парке было немноголюдно, почти пусто. Несколько мамаш с колясками, мужичок с мелкой собачонкой на поводке, да бабушка с внучкой лет четырех, которая кидала куски батона голубям, а вездесущие, наглые воробьи, шустрыми мячиками скакали по асфальту, пытаясь стащить крошки побольше. И со всех сторон оглушающее и сладко пахло сиренью.
Витька вытащил сигарету и чиркнул спичкой, прикуривая. «Блин, все! Заканчиваю мучаться. Не выйдет из меня писателя...»
- Молодой человек, огоньку не найдется? - перед Витькой стоял темноволосый мужчина с сигаретой в руке.
- Да, конечно, - Витек протянул коробок со спичками.
Прохожий прикурил и благодарно кивнул Виктору, возвращая коробок. - Не возражаешь, если присяду?
- Да, пожалуйста, - подвинулся тот. «Что ему, лавок мало? Вон, пустых сколько, сиди не хочу!» Раздражение снова начало закипать внутри. «Ну почему сегодня буквально все против меня? Почему?»
- Странно, не правда ли? - внезапно произнес незнакомец, щурясь серыми глазами на проблески солнца в листве и переводя взгляд на Витьку, - Почему в этой жизни все устроено так несправедливо?
Витек от неожиданности поперхнулся дымом и закашлялся. Потом не нашел ничего более оригинального, чем переспросить: - В смысле?
- Да в том самом смысле, Витя... В том самом - мужчина затянулся и выпустил дым через тонкие, хищно очерченные ноздри, - Почему все так? Одним все и сразу, а другие потом и кровью ничего добиться не могут. Не знаешь?
- А откуда Вы моё имя знаете, - насторожился Витька, - И к чему этот весь разговор?
- Ну, имя твое для меня не секрет, уж поверь! - ухмыльнулся незнакомец, - И не только имя, между прочим. А вот к чему приведет наш разговор, это решать уже тебе и только тебе.
- Понятия не имею, о чем Вы! - Витька решительно закинул сигарету в урну и поднялся с лавки, собираясь уходить.
- Ну что ж... - насмешливый взгляд серых глаз буквально парализовывал, - Значит так и останешься по жизни неудачником? А как же он? Тот самый, сокровенный, истинный роман, который ты мечтаешь написать?
- Но... - сипло вырвалось у оцепеневшего Витька.
- Сядь! - мягко, но властно сказал незнакомец и Виктор буквально рухнул назад на лавку, - И это я знаю, Витенька... Я все про всех знаю. В том числе и то, как помочь твоему горю. Ты же хочешь, чтобы я тебе помог? Молчи, по глазам вижу, что хочешь... Ты только представь - все то, что ты хотел написать, плюс несоизмеримо большее, Витенька! Власть! Но не банальная, земная власть, а власть над словами, Витя! Власть слова, которая сильнее власти золота и оружия! Представляешь?
- И с каких - таких заслуг мне все это свалится? - не вполне осознавая происходящее произнес Витек.
- А ни с каких! Нет еще их у тебя, заслуг-то... А вот за небольшой презентик в будущем, это да! Так сказать – дашь-на-дашь, авансом.
- Ничего такого я делать не буду! - Витька набычившись стал медленно приподниматься с лавки.
- А ничего такого и не надо, - серый взгляд буквально буравил насквозь, - Все очень даже стандартно и скучно. Я бы даже сказал – банально. Да, Витенька, ты почти угадал, опять вижу по глазам. Правда скучно? Ты думал я блесну оригинальностью? Нет, Витя, нет... Вы ведь тоже новаторскими идеями не блещете, прося у меня что-то в обмен. Богатство, славу, власть, «любовь» женщин – за тысячи лет ничего не изменилось. Ну, решай, только быстро, солнечно тут слишком...
Виктор ошарашенно пытался осмыслить происходящее. Вот так, просто и внаглую, средь бела дня... Это не укладывалось в голове. Да что за глупый розыгрыш, в конце-то концов!..
- И что мне сделать, чтобы ты поверил? - ехидно сощурил глаза незнакомец, - Шоу с серой, котлами? Или хвоста и рогов будет достаточно?
- А-а... Пятерку по «вышке»! - нашелся Витек, - Я сегодня «неуд» схлопотал. Слабо?
Мужчина поморщился. - Витя, Витя!.. Ну что еще с тебя взять? Хорошо, только ради твоего убеждения в моих исключительно благих намерениях! Настроение у меня сегодня хорошее...
Витек сидел и ожидающе смотрел на собеседника. Когда молчание затянулось, тот ухмыльнулся.
- И чего ты ждешь? Сеанса черной магии и спецэффектов? Все давно готово...
Витька достал зачетку и, ухмыльнувшись раскрыл на нужной странице. Так он и... Четкой рукой преподавателя по высшей математике было выведено «отл», стояла ненавистно - знакомая размашистая подпись и сегодняшняя дата. Он ошалело перевел взгляд на незнакомца. Значит он и в самом деле...
- Ну, наконец-то! - хохотнул Дьявол, - Так что, уважаемый Виктор Александрович, по рукам?
- В смысле? - снова «ступил» Витек, ошалело глядя то в зачетку, то на собеседника.
- В прямом смысле, Виктор! С моей стороны – гарант передачи тебе власти над словами, а с твоей – соблюдение условий договора. Ну, не сразу, конечно... Скажем, лет так через пятьдесят. Устроит?
Может и раньше, но все это мелочи, поверь мне – голос нарастал и вкрадывался в душу – Все это неважно, Витя!.. Главное, ты напишешь его, свою мечту, понимаешь? – вкрадчивый голос шелестел и пульсировал уже в висках, заглушая собой все звуки – Ты достигнешь того, о чем мечтал и даже больше... Уж я-то постараюсь, поверь мне...
*******
- Виктор Александрович! - донесся по громкой связи голос секретарши Аллочки, - К Вам Олег Владимирович, из планового. С отчетом за квартал. Примите?
- А? Что там, Алла? - Виктор моргнул, возвращаясь в эту реальность и с сожалением глядя на строки, от которых его оторвали, - Повтори, пожалуйста...
- К Вам Олег Владимирович, из планового отдела, с отчетом за квартал.
- Аллочка! - с укоризной произнес Виктор, бросив взгляд на часы, - Уже начало восьмого, какой отчет? Вы что, на время не смотрите?
- Простите, я подумала, раз Вы еще у себя...
- Думать Вам не идет, Алла! - грубо отрубил Виктор, отжимая кнопку на аппарате. «Чёрт знает что! Сбила с мысли!» Внутри опять начало закипать давно знакомое раздражение. Он снова и снова пробегал взглядом по написанным строкам, но четкая цепочка образов, еще минуту назад звучащая внутри, оборвалась и окончания фраз порождали лишь эхо, но не указывали направление пути. Он попытался снова... Еще раз... Бесполезно. Знакомый зуд внутри утих и не хотел возвращаться. Виктор откинулся на спинку кресла и закурил. «А может и к лучшему? А то что-то я разогнался слишком, так и закончу раньше срока...» Еще раз бросив взгляд на написанное, сохранил на флешку и потянулся к телефону.
- Слушаю Вас, Виктор Александрович!.. - даже искаженный связью, голос Аллочки звучал обиженно.
- Алла, будь добра, машинку вызови, я домой! - и слегка смягчив голос, - И прости меня за грубость, пожалуйста, хорошо?
Уже по дороге домой Виктор снова и снова прокручивал в голове написанное сегодня. Да... Все идет хорошо. Слишком хорошо. Так он, глядишь, и перевыполнит свои обязательства по Договору. Что не очень хорошо, как ни крути. Но что он может поделать, если это рвется изнутри само? И не дает спать и работать, если он пытается упрямится, укрыться за мирскими проблемами, за рабочей суетой... Зуд в груди нарастал с каждым днем. Ощутимо, очень медленно, но неуклонно и страшно. Он и так слишком долго сдерживался, открещиваясь мало что значащими для него рассказами и сценариями, за которые, впрочем, платили и иногда неплохие деньги. Он пытался оттянуть неизбежный финал, хотя понимал, что долго не сможет сдерживать зреющий внутри него плод. Плод его Договора...
*******
Витька нервно вышагивал перед подоконником, на котором Димка и Рома читали его рассказ. Сигарета подрагивала в пальцах, сердце стучало в груди, неуемная радость просто распирала его изнутри. Теперь он всем докажет, кто такой Виктор Белгородцев! Все, больше не будет ни одной насмешки в его адрес!
- Бли-и-ин, Витек!.. - восхищенно протянул Дима, дочитав последний лист и передавая его Ромке. - Беру все свои шуточки обратно! Вить, реально, у меня просто нет слов! Я... Я не знаю даже, что сказать!..
- Да ладно тебе!.. - стушевался Виктор, - Спасибо, конечно, но уж так прямо «Нет слов!»...
- Да я тебе говорю, реально сильно! Я даже не ожидал хоть в половину чего-нибудь подобного от тебя! А тут такое!.. Дай «пять!», - Димка, соскочив с подоконника, стиснул Витькину ладонь в своей. - У меня прямо душа встрепенулась!..
- Точно! В самую точку, Дим! - Ромка, дочитав, поднял глаза на Витька, - Я не знаю, как ты такое придумал, но берет за самую душу!
- Спасибо, ребят! - растроганный Витька не знал, куда спрятать глаза, предательски влажные от переполняющих его противоречивых чувств. - Я старался...
- Это должны прочесть все! - заорал Димка, подняв стопку листков над головой и рванувшись в сторону аудитории, - Народ! Все слушаем сюда – есть тема!..
Спустя пару дней, ночью, ворочаясь без сна, Виктор пытался заглушить голос совести, гложущий его изнутри. Он не должен так поступать! Не должен! Но... Но как иначе обезопасить себя? Как отвернуть от себя неизбежное, чей страшный смысл он понял лишь сейчас?
Тогда он еще не знал, что скоро этот голос станет постоянным, а он привыкнет не обращать на него внимания.
*******
Сухо щелкнул дверной замок. Виктор бросил барсетку на тумбочку.
- Я дома!
Тишина... И дочка не несется навстречу по коридору, изображая истребитель на взлете. Только сонная морда кота из зала. Тьфу ты, они же к теще уехали, на выходные! Совсем зашился с работой и романом этим, трижды проклятым. Ладно, сначала в ванную, а потом разберемся!..
Горячие струи приятно смывали дневную усталость, грязь и раздражение. Виктор стоял под душем, закинув голову назад и старался не думать ни о чем. Хватит на сегодня! И так столько дров наломано, скоро спать перестанет – совесть совсем доконает. Но, с другой стороны – как выдержать приступы почти физической боли и желания творить? А впереди два дня выходных... Одному, в четырех стенах... Может плюнуть на все и рвануть с друзьями за город? Точно! Заодно пару дней срока можно оттянуть. «Все, решено, утром созвонюсь с ребятами!»
Выйдя из ванной и почти споткнувшись об кота, ужом вьющегося под ногами, Виктор ощутил бурчание в пустом животе. Значит, на кухню... «Ну-с, что там у нас сегодня в холодильнике?». Кот всем внешним видом активно начал выражать свою безграничную любовь и преданность хозяину, пытаясь буквально втереться в тапки. «На!» Кусок колбасы шлепнулся в миску. Кот резко забыл про хозяйские ноги и вцепился в добычу. «Так, сыр, масло и тосты. Хватит на скромный ужин на ночь...»
Зашумел чайник. Виктор намазал маслом тосты и накрыл их сверху сыром. «Так-с! Теперь кофе!» Любимая кружка, ласково прозванная за свои размеры «тазиком», грохнула по столу. И плевать, что полночи не сможет потом уснуть от кофеина.
Диктор в телевизоре монотонно что-то вещал, создавая звуковой фон на заднем плане. Виктор задумчиво смотрел в пустоту перед собой невидящим взглядом и жевал бутерброды, прихлебывая из «тазика». Кот, прикончив колбасу, сидел возле ног, неотрывно гипнотизируя желтыми глазами и периодически облизываясь. «Блин! А ведь сегодня, наверное мог бы и закончить, если бы не Аллочка..», - неторопливо текли мысли, - «Да еще и нагрубил ей за это... Ладно, я же извинился. Хорошо, что на творчество больше не тянет, хватит на сегодня, спать-спать-спать!»
*******
«Вставай!..»
.....................
«Слышишь, вставай! Поднимайся!..»
.....................
«Вставай, мы больше не можем ждать! Ну же! Просыпайся, человек!»
- Что? Кто здесь? Опять вы? Нет, оставьте меня!
«Мы хотим свободы, человек! Ты должен дать нам её! Ты отмечен печатью Договора!»
- Нет! Я не могу больше! Я не хочу! Слышите? Я не хочу! Оставьте меня в покое!
«Покой? Нет... Никакого покоя, человек! До тех пор, пока мы не обретем свободу, никакого покоя тебе не познать! Выпусти нас!»
- Господи!..
«Поздно! Он не поможет тебе! Ты сам отвернулся от Него, добровольно, в тот самый день, когда заключил Договор! У тебя нет теперь другого выхода, иначе твоя боль станет невыносимой!»
- Будьте вы прокляты!...
Виктор сел в кресло и включил компьютер. Помассировал виски и посмотрел на часы. Пол-третьего ночи. Да, поспать сегодня он больше не сможет. Зуд в груди становился все сильнее, хотелось просто втоптать в столешницу кнопки клавиатуры вместе с пальцами.
Монитор маленькой луной заливал мертвенным светом стол и лицо, отражаясь квадратом в глазах. Ровный шелест клавиатуры прерывался лишь изредка, на затяжку сигаретой или глоток кофе. Символы, стройными рядами укладывали свои тела в вязь образов, жизней, событий. И оживали... Они уже жили, как еще нарожденный, но уже живой ребенок, нетерпеливо ожидающий начала своего пути... И с каждой буквой все отчетливее с экрана пульсировала тоска и леденящее чувство скорого финала...
*******
- Ну что, Виктор, - серые глаза недобро сверкнули стальным отливом, - Вот, и все! Поезд дальше не идет. Как не прискорбно это сознавать, но за все надо платить по счетам. Как я тебе уже говорил, не ты первый, не ты последний. Помнишь?
В воздухе внезапно разлился запах сирени. Перед глазами промелькнула лавка с обшарпанными брусками, рябые, от листвы, солнечные пятна на асфальте и в груди щемяще и тоскливо заныло.
- Но... но... – Виктор сглотнул внезапно пересохшим горлом, - Но я...
- Нет, Витенька... – серые, словно пепельные радужки, словно бы росли, закрывая собой все окружающее. – Никаких отсрочек. Договор священен! – стремительно расширяющиеся, бездонно черные, зрачки поглощали свет, даже стены комнаты, как будто потеряли монолитность и поплыли, теряя очертания и цвета.
Внезапная волна холода накрыла Виктора с головой, но не остудила, а наоборот, сковала все тело и разум. Холод пронизывал все тело, до самых костей, и, острыми иглами медленно заползал в сердце. Острая боль резанула грудь. Все естество зашлось в беззвучном крике, выворачивающем плоть наружу и ломающим кости изнутри. Рот скривился в немом вопле, но воздух инеем осел на губах. Щупальца холода обвили сердце и остановили его. А затем медленно потянулись наружу, как вдруг...
- Что это? – громом прозвучало вокруг и Виктор каждой клеточкой почувствовал сквозившее в вопросе недоумение. – Твоя душа... Она... Я не могу забрать её? Она здесь и не здесь, она... Она везде?
Гулкий рокот сменился громом ярости и ненависти, полоснувшим Виктора, словно огнем.
- Что ты сделал, червь?!! – казалось, весь мир вокруг рухнет, не выдержав мощи и гнева, вибрирующих в самом воздухе, - Как ты посмел? Как ты смог обмануть меня?!! Твоя душа принадлежит мне!..
- Ты бессилен!.. – сипло выдохнули запекшиеся губы и искривились в подобии торжествующей улыбки. – Я твой, но души остальных неподвластны тебе... Ты проиграл!..
- Нет! – душу вновь рвануло безумной болью, но сотни и тысячи нитей удержали её на месте, тревожно запульсировав. Виктор чувствовал их, словно паутиной растянувшихся по всем направлениям. Разные, тонкие и толстые, они держали его в этом мире прочнее любого якоря. Рокот гнева, пульсирующий вокруг стал оглушающим, он продолжал нарастать и...
И вдруг сменился тихим, но явным хохотком, который становился все громче и отчетливей.
- Молодец, Витенька!.. – вкрадчивость сменилась злорадным ликованием. – Ты все правильно выполнил, мальчик!.. Однако, даже я не ожидал, что ты сможешь так широко развернуть сеть поставок, признаю... Талант, талант! Моя помощь тебе была минимальной, ты очень способен! Немногие из моих агентов добивались такого за столь сжатые сроки, многие умирали раньше, чем поставки набирали должную силу!
- Но, но я.., - вырвался сиплый стон.
- Но ты выполнил то, что подписал. Да, Витя, да... Ты думал обмануть меня? Мальчик, ты сам же и подстегнул себя на даже больший объем работ, чем я хотел! Но, впрочем, за попытку обмана все же надо понести небольшое наказание. Ты не против, надеюсь?
Сердце уже просто кричало от боли, буквально вырываясь из груди. Тьма вокруг словно взорвалась мириадами ослепительно черных искр и все пропало...
*******
Погожим сентябрьским днем, из дверей больничного корпуса, вышел мужчина средних лет, придерживаемый под локоть довольно молодой женщиной. Девочка, лет семи, придержав дверь, вприпрыжку обогнала пару и нырнула в открытую дверцу автомобиля, заботливо открытую шофером.
- Добрый день, Виктор Александрович! – водитель вежливо наклонил голову, - Рад снова Вас видеть!
- Спасибо, Паша! – Виктор медленно сел на сиденье и облегченно откинулся на спинку. Шофер прикрыл дверь и обошел машину, открыв дверь с другой стороны, для женщины. Та села. Водитель захлопнул дверцу и сел на свое место. Глухо рыкнув, завелся двигатель...
Смотря в окно на проплывающие мимо дома и людей, Виктор пытался представить себе то, что видел тогда. Представить те нити, тянущиеся от него к этим людям. Как знать, может одна из нитей связывает его вот с этой женщиной, ловящей такси?.. Или с тем хмурым парнем, отбивающим пальцами ритм на водительской баранке за стеклом иномарки на перекрестке? Кто знает...
- ... а потом мы в цирк, правда, пап?
- А? Что? – Виктор, моргнул и повернулся к дочери, юлой крутящейся на сиденье между ним и женой. – Что ты сказала, солнышко? Прости, я не расслышал.
- Ну вот! – губы привычно надулись, а носик смешно сморщился, - Вредный ты, папка!
- Прости меня, «козявка»... – ладонь нежно погладила карюю головку.
- Ах так! – кулачки в притворном гневе застучали по отцовской груди, - Не называй меня козявкой!
- Ой, пощади меня! – взмолился Виктор, шутовски закатывая глаза и хватаясь за сердце, - Прошу пощады, моя принцесса!..
- Ладно, но только на этот раз! – царственно поправив челку, дочка прижалась к груди и снова затараторила про планы на предстоящие выходные.
Виктор кивал головой и улыбался. Подняв глаза, встретил тревожный взгляд жены и, протянув руку, взял её ладонь в свою. «Все хорошо!» - слегка прищурясь сказал одними глазами.
Откинув голову на подголовник, прикрыл глаза и подумал: «Осталось только поверить в это самому...»
*******
Мертвенно-белесый свет от монитора падал на клавиатуру. Виктор закурил и пробежался глазами по только что написанному. Хорошо... Впрочем, как и обычно... Ладно, скоро утро, надо вздремнуть.
С момента выписки из кардиологии прошло уже полгода. Тогда, едва вернувшись домой, тайком от жены, он первым делом проверил компьютер в кабинете. Не включался, слава Богу!.. Значит, она не читала... Ни она, ни дочка! Значит, их минует сия участь... От нахлынувшего облегчения даже чуть сознание не потерял, так полегчало на душе. В доме не было ни одной его книги, он противился до скандалов их покупкам, но что, если вдруг она прочтет его заготовки?..
Волнения жены, со временем, утихли, дела вернулись на прежний уровень и жизнь вновь потекла по привычной колее. Инсульт списали на бизнес и стресс, никто даже не подумал, что здесь как-то может быть замешано его хобби. Никто...
Затоптав бычок в пепельницу и выключив компьютер, Виктор тяжело поднялся и побрел в спальню. Проходя мимо зеркала, остановился и, резко развернувшись, буквально впился глазами в отражение, чувствуя, как ледяной и липкой рукой страх резко рванул кожу вдоль позвоночника. Волосы на затылке встали дыбом.
Его отражение уставилось на него пронзительным взглядом серо-стальных, ледяных глаз. Лицо, на мгновение скривившись в мерзкой ухмылке, вновь приобрело устало-испуганные черты. Глухо застонав, Виктор упал на колени и уткнулся лицом в ладони. Боже!.. Боже, прости!.. Я не хочу больше так, но... Но я не могу... Прости, Господи!!!
И только тихий и ликующий хохот эхом пронесся в глубине квартиры и осел инеем на откосе за окном.
*******
«Слова... Слова – это земной оттиск мимолетной, невесомой мысли, мелькнувшей в доли секунды и пропавшей бесследно. Мысли, которая стучит внутри тебя, умоляя выпустить наружу. Сейчас... Здесь... Еще... Вторая, пятая, сотая... Первая, казавшаяся гениальной, уже померкла и поблекла... А вот эта еще лучше...
Мысль ли? Нет! Что-то большее, несоизмеримо большее, чем просто мысль, выходит прямо из самого сердца и застывает набором символов. Застывает затем, чтобы однажды, будучи разбуженной глазами, бегущими по строкам, оттаять и перейти в сердце того, кто прочтет написанное мной. Прочтет и поймет, и примет мой дар, став, немного родней и ближе моей душе... Настолько, что часть моей души отдаст себя, но и возьмет часть тебя взамен. Вот и нить... Первая, сотая, тысячная... Нет больше меня – я растворен в сотнях душ, по частицам, по крупицам... Я – это вы, и вы – это я...
И каждая душа удерживает меня от страшной кары, но лишь до поры, ибо сама заражается жаждой. Жаждой творить. Творить и раздавать себя другим... Поставка готова. Я выполнил свою задачу...
Это дар и проклятье в одном лице... Ты не должен раздавать свою душу, но не можешь не вложить её в то, что ты творишь. Иначе твое детище родится мертвым и будет мучить тебя бессонными ночами.
Актерам и лицедеям нет места в небесном царстве, ибо каждый раз, вживаясь в роль, они отдают себя зрителю. Они играют с запретом, как и я. Но мы не можем иначе. Иначе – мы умрем, но возродимся в муках снова, чтобы творить... Чтобы сеять... Чтобы поставлять...
И это – расплата за обман...»
Вот и дочитано тобой всё до конца... Поставка готова. Прости, но я не мог иначе!..
© Паселентизатор
Популярное
