Лого

Садов Сергей - Адская практика. «Раздача слонов»

Садов Сергей

Адская практика.
«Раздача слонов»

Глава 1

Мы, втроем, стояли на станции недалеко от Дворца Правосудия. Я опасливо косился на сам Дворец. И почему мы вынуждены с Земли всегда возвращаться именно сюда? И черти, и ангелы. Это было одно из основных и неизменных правил. На Землю можно было отправиться как из ада, так и из рая. Но возвращение происходит только на это место. Представляю, как чувствовали себя ангелы и черти лет шестьсот назад, когда вовсю бушевали религиозные войны. Вот идет соперничество между ангелом и чертом. Кто-то выиграл, кто-то проиграл, но оба озлоблены. И вот они оказываются рядом друг с другом. И ведь тут даже высказать нельзя все, что думаешь о противнике. Мгновенно в ответ схлопочешь еще худшее материализовавшееся проклятие. Даже душу не отведешь в ругани. Бр-р-р. Кошмар, в общем.

Дядя, подхватив вещи Альены, зашагал к остановке поезда. Ну конечно, а мне свои самому тащить. Вот вечно так. Все-таки нет справедливости на свете.

Дядя прошел к скамейке на остановке и поставил на нее чемодан. Я свои пристроил рядом.

— Ну вот мы и пришли. Извини, Эзергиль, но тебя я провожать не буду. Думаю, сам найдешь дорогу.

Я же говорю, что нет на свете справедливости.

— У меня есть еще кое-какие дела, которые не терпят отлагательств. А вы с Альеной можете пока попрощаться, — закончил дядя.

Альена неуверенно подошла ко мне. Грустно улыбнулась.

— Похоже, наше совместное приключение закончено, — заметила она, опустив голову.

— Похоже, — согласился я. Странно, мне совершенно нечего было сказать. Обычно мне за словом в карман лезть не приходится. А тут… два слова сказать не могу.

— Но мы ведь можем встречаться?

— Ага, — без энтузиазма согласился я. Мы оба понимали, что я черт, а она ангел и этим все сказано. Между нами пропасть. Ведь в следующий раз мы можем встретиться уже с прямо противоположными заданиями. Кто знает? Тут я заметил, что дядя смотрит на нас и улыбается. Интересно, что он такого радостного нашел? Опять, небось, что-то задумал. Хотел бы я знать, о чем он думает. Альена, проследив за моим взглядом, вдруг встрепенулась.

— Господин Монтирий… — неуверенно начала она. — Вы говорили, что я могу стать очень хорошим ангелом?

— Верно, — кивнул дядя.

— А Эзергиль? Он может стать ангелом?

Я поперхнулся и закашлялся. Вот это предложение!

Дядя же улыбнулся.

— Я понимаю, к чему ты ведешь. Сможет ли мой племянник стать ангелом? Думаю, да. И очень даже неплохим. Если откажется от части себя. Но устроит ли тебя часть Эзергиля? Удовлетворишься ли ты ею?

— Но… но что же нам делать?!

Нам? Хорошенькое нам. А меня кто спросил? У меня поинтересовались, чего я хочу? Пора напомнить, что я тут тоже имею право голоса. Я кашлянул.

— Мой дядя безусловно прав, — заметил я. — Лично я ума не приложу, чем бы я стал заниматься у вас в раю. Да я там уже через месяц сойду с ума от скуки. Нет, это все не для меня. Меня устраивает и теперешнее положение. А вот ты… Слушай, из тебя бы мог получиться отличный черт. Как ты на это смотришь? Под моим чутким руководством…

На лице Альены отразился такой ужас, что я замолк и сник. Дядя же опять улыбался. И чего ему все смешным кажется?

— Да-а, проблема у вас, — усмехнулся он. — Похоже, вы не слишком горите желанием расставаться друг с другом. Признаться, на такое я не рассчитывал. Тем не менее… ангел я, в конце концов, или нет? Предложу вам третий путь. Но он очень тяжелый. Возможно, у вас не хватит сил, чтобы пройти по нему.

— Тяжелый, говоришь? — Я плотоядно улыбнулся. Слова дяди звучали чертовски похоже на вызов. — Ну-ка, что это за путь?

Альена несколько неуверенно посмотрела на мою улыбку и демонстративно вздохнула. Мол, от тебя ничего иного и не ожидала. Однако на дядю Смотрела с не меньшим нетерпением, чем я. Дядя же откровенно усмехался.

— Путь тяжелый, как у всех, кто идет первым. Ведь я говорил вам, что за вашей деятельностью наблюдали очень внимательно как в раю, так и в аду. Своими успешными действиями вы показали, что черти и ангелы могут сотрудничать ради достижения общей цели. Теперь осталось убедить правителей, что общие команды чертей и ангелов могут быть полезны для решения многих специфических задач, где поодиночке справиться будет трудно. Тем не менее с обеих сторон еще сильны старые предубеждения. Не забывайте, что Правители сами выросли в эпоху войн. И хотя ваш пример поколебал их убеждения, но все сомнения не рассеял. Я готов выступить с инициативой создания первого объединенного отряда, но… Готовы ли вы к такой ответственности? Вам придется очень постараться, чтобы убедить всех, что совместная деятельность чертей и ангелов полезна.

Я уже все понял.

— О… думаю, мы сумеем убедить всех в своей полезности. Альена посмотрела на мою улыбку и притворно вздохнула: — Бедные Правители. Они не знают, с кем связались. Мы все трое рассмеялись. Но дядя тут же посерьезнел.

— Шутки шутками, но вы сами понимаете, что значит быть первыми? Что значит изменять мир? Вы представляете, сколько у вас будет врагов с обеих сторон, которых не устроит такое сближение чертей и ангелов? И если ангелы в массе своей будут просто наблюдать, подмечая каждый ваш промах, то некоторые черти будут очень активно вам мешать. Ваши успехи будут принижать, а промахи раздувать до невозможности. Вы готовы к такому?

Мы с Альеной переглянулись. Я и сам не заметил, как ее рука оказалась в моей. Не отрывая глаз от девочки, я кивнул.

— Да.

— Да, — эхом повторила за мной Альена.

Дядя покачал головой.

— Эх, молодость, молодость. Я тоже в вашем возрасте думал, что способен переделать мир… однако, как ни странно, у вас это может получиться. Удачи вам, ребята. Я всегда буду с вами и помогу по мере сил. Благослови вас…

— Но-но! — отпрыгнул я в сторону. — Только без всяких там ваших ангельских штучек.

— Эзергиль, не надо быть таким суеверным. Я просто хотел пожелать вам удачи.

— Считай, что пожелал, дядя. О, вот и мой поезд. — Я подхватил свои сумки. — До свидания, дядя. До свидания, Алька, я тебе напишу, как только закончится вся эта кутерьма с отчетом по практике.

— Я тебе тоже напишу! — махнула мне рукой Альена. — Только не смей называть меня Алькой!!!

Я усмехнулся и скрылся в вагоне. Поезд здесь стоял не очень долго, и уже через пять минут он, набирая ход, отправился в ад. Я же еще долго стоял около окна, глядя в ту сторону, где оставил дядю и Альену. За окном мелькали деревья, озера, но у меня перед глазами все еще стоял перрон и две фигуры на нем. Машущая мне вслед Альена…

Наконец-то я был дома. Будучи на Земле, я даже не представлял, насколько скучал по дому. Здесь, как мне казалось, даже воздух был лучше. Впрочем, возможно, что и не казалось. По крайней мере, у нас еще не было столько машин, сколько у людей. Может, оно и к лучшему.

Расставшись с дядей и Альеной, я теперь шел домой, таща на себе все свои вещи назад, которые дядя каким-то образом умудрился доставить мне в купе. Мог бы сразу к дому переправить. Тащи теперь их… Едва войдя во двор, я увидел нескольких своих одноклассников, которые встретили меня сочувственным взглядом.

— Эзергиль, как же ты так? — поинтересовался Турон, подойдя ко мне. Остальные тоже окружили меня, выражая сочувствие.

— Чего как же я так? — удивился я, с облегчением поставив свой багаж на землю.

— Ну с Ксефоном, — добавила Мелисса. — Он тут недавно был. Всем раструбил о своей победе и как он обманул тебя.

— А-а. — Я расслабился. Я-то уж испугался, что в мое отсутствие случилось что дома. — Ну бывает, — сделал я печальное лицо. — Ошибочка вышла. Да ладно, мелочи все это.

Вокруг сочувственно повздыхали. Ксефона у нас в классе мало кто любил.

— А это правда, что ты собрался перебраться в рай? — опять вылезла Мелисса. — Ксефон еще рассказывал, что ты продался какой-то там ангелессе.

— И вовсе не какой-то! — сразу взвился я. — И совсем не продался! Что бы этот ваш Ксефон понимал!

— А-а, — рассмеялся Верилий, — значит, ангел все-таки был. Ну-ка колись, Эзергиль, она красивая?

Я закрыл глаза, представив лицо Альены.

— Она очень необычная, — выдохнул я.

Вокруг опять рассмеялись.

— Похоже, я теперь догадываюсь, почему Ксефон выиграл, — заметил Турон. — Этот ангел ведь наверняка тебе мешал. А ты… ты, как настоящий рыцарь, не смог выиграть у дамы.

Смех вокруг раздался громче, но ничего обидного в нем не было. Я мечтательно вздохнул.

— Да уж.

— Похоже, ради твоего ангела действительно стоило остаться на второй год, — заметил Верилий, хлопнув меня по плечу.

Я поднял с земли свои вещи и закинул их на спину.

— Ну кто останется на второй год, мы еще посмотрим. Ладно, ребята, мне пора. Родители, наверное, уже заждались.

Задерживать меня разными вопросами не стали. Понимали, что все равно не отвечу. Меня мои одноклассники знали. Пройдя через сад, я поднялся на крыльцо. Дверь была не заперта, и мне не пришлось лезть за ключами.

— Рад вашему возвращению, молодой господин, — услышал я голос нашего домового.

— Я тоже рад тебя ви… э-э… слышать, Нафаня.

Распахнув дверь, я прошел в коридор, однако здесь меня ждала неприятность в лице брата.

— А-а! — удовлетворенно вскричал он. — Явился! Продул всю практику и теперь совершенно спокойно появился дома! Вот ведь позор семьи! Я ни разу не оставался на второй год. И в кого ты такой бездарь?

— Отвали, — буркнул я, вспомнив, что брат не знал задание моей практики. Слышал только, что дело касалось какой-то души и все. Собственно, сам виноват. Совершенно не интересовался делами родного брата. А раз так, пусть теперь подразнится. Посмотрим, что он запоет, когда я принесу из школы результаты. — Точно не в тебя, такого гения.

— Ты еще и хамишь?!

— Зорег, оставь ребенка в покое, — вышел в коридор отец. Он был в своей старой майке и рваных тренировочных штанах. Даже к приезду родного сына после почти десятидневного отсутствия не переоделся. — Не видишь, мальчик устал с дороги.

— Но, папа, этот балбес провалил свое задание! Это позор для всей нашей семьи.

— Ну провалил, ну и что? — невинно поинтересовался отец. Он повернулся ко мне так, чтобы его лица не мог видеть мой брат, и подмигнул. Конечно же отец не мог не знать о том задании, которое я получил. Как не мог не знать и о результате — дядя ведь наверняка ему все рассказал. И подозреваю, что даже больше, чем мне.

— И это все, что ты ему скажешь? — возмутился мой брат. Конечно, его можно понять. Родители постоянно ставили меня в пример братцу. И тот теперь отыгрывался за все это. Он буквально наслаждался моим провалом. Вот спрашивается, за что мне достался такой брат? Нет, чтобы поддержать младшего… нет же, он еще и подножку подставит. Ну погоди же, братик. Интересно, у меня еще осталась сажа?

Брат, похоже, по моему оценивающему взгляду догадался, что я что-то затеваю.

— Нет, отец, ты только посмотри на него! Опять какую-то гадость задумал! И ведь ничуть не раскаивается!

— А ты не давай ему повода делать тебе гадость, — отрезал отец. Он подошел ко мне и взял за локоть. — Что ж, сынок, пойдем-ка ко мне в кабинет. Там ты расскажешь мне обо всем.

— Правильно! И всыпь ему как следует! — опять вмешался мой братик, совершенно неверно истолковав намерения отца. Ни я, ни он, правда, не обратили на этот крик никакого внимания.

Однако прежде, чем отец успел впустить меня в свой кабинет, в квартиру стремительно вбежала мама.

— Сынок! — расплакалась она, бросаясь ко мне. — Наконец-то ты вернулся с этой испорченной и жестокой Земли! Ты цел? У тебя ничего не болит? Эти жестокие, злые, коварные люди тебе ничего плохого не сделали? — Мать, причитая, одновременно умудрилась ощупать меня всего в поисках переломов и прочих синяков.

— Тихо, женщина! — гаркнул отец. — Сын вернулся с первого самостоятельного задания. Можно сказать, стал мужчиной, а ты… Ты ведешь себя как наседка.

— Сам молчи, — огрызнулась мама. — Тоже мне мужчина! Сколько раз тебя, мужчину, просила сделать теплицу для моих цветов? Не мужское это дело, да? Пока сама не взялась, ничего от тебя не добилась! А все туда же…

Отец смутился и неловко потоптался.

— Ну ладно-ладно. — Голос его звучал уже не воинственно, а успокаивающе. — Видишь же, что ничего с нашим сыном не произошло. Жив, цел. Что еще надо?

Я стоял в сторонке и ковырял носком тапка полы. По опыту я знал, что такие перепалки могут продолжаться долго. И в них мне лучше не встревать, даже если объектом размолвки был, как в этот раз, я. Однажды я сделал подобную глупость. Досталось с двух сторон. Так что лучше в сторонке постоять. Блин, и это называется вернуться под родную крышу! На Земле мотался целыми днями, даже не отдыхал почти. Домой вернулся, и тут нет отдыха. Каждый из родителей считает, что только он знает, как позаботиться о надежде и гордости семьи. Они буквально наслаждаются этими спорами. А мне-то каково? Хоть раз у надежды и гордости спросили, чего он хочет? Впрочем, меня такие мелочи никогда не пугали. Проще промолчать, а потом сделать по-своему. И нервы целее будут.

Отцу все-таки удалось вырвать меня из рук матери и затащить в свой кабинет. Он усадил меня в кресло для почетных гостей и сам пристроился рядом.

— Ну, сынок, давай рассказывай. Твой непутевый дядя, конечно, держал меня в курсе твоих похождений, но сам понимаешь, своему братцу я не стал бы доверять полностью. Да и что ожидать от черта, переквалифицировавшегося в ангелы?

Я вежливо покивал в ответ. Потом принялся за рассказ.

— И ты спутался с этим… этим ангелом?! — возмутился отец. — Ты что, без него обойтись не мог?

— Без нее, папа, — поправил я.

— Тем более! Ангел, да еще женщина! Будь я на месте правителя рая, я бы даже близко женщин к крыльям не подпускал!

— Наверное, именно поэтому ты до сих пор не правитель рая, — отозвался я.

Отец пропустил мое замечание мимо ушей, продолжая объяснять, какую я ошибку сделал, связавшись с ангелом. Пришлось опять вежливо кивать. Не спорить же?

Немного побушевав, отец попросил продолжить рассказ. Всякий раз, когда я касался Альены, отец морщился. И если в рассказе фигурировали ее ошибки, то отец довольно хлопал себя по колену, восклицая: «Ну я же говорил! Ну чего еще от ангела ждать?!» Если же я, наоборот, хвалил Альену, обращая внимание отца на ее помощь, порой незаменимую, он морщился.

— Это ты и сам придумать мог бы, — буркнул он однажды. — Нашел, за что ее хвалить. И вообще, что ты ее так нахваливаешь? Запомни, никогда не связывайся с ангелами. Обдурят и задурят голову… — Тут отец прервался и с подозрением уставился на меня. — Надеюсь, она не уговорила тебя перейти в ангелы?!

— Нет-нет, — замотал я головой. — Я бы никогда не пошел.

— То-то.

— Но она предлагала.

— Вот!!! Что я говорил?! Все ангелы коварны! Так и норовят затащить невинных и неискушенных чертей в свои сети.

— Правда, я тоже предложил ей перейти в черти.

— Ха! Готов побиться об заклад, что она отказалась.

— Да. Поэтому я пригласил ее в гости.

— Ну я же говорил… ЧТО?! Что ты сделал?!!! Ты пригласил ангела в гости?!!!

— Угу, — кивнул я совершенно спокойно, не обращая внимания на реакцию отца.

— Мать! Ты слышишь?! — Отец вскочил с кресла и распахнул настежь дверь кабинета, высунувшись из него чуть ли не наполовину. Мама, испуганная криком, выбежала в коридор. — Ты слышишь, что учудил наш сынок?! Он пригласил к нам в гости ангела! До чего мы дожили?!! Не успел я привыкнуть к тому, что мой собственный брат стал ангелом, как тут же меня предает мой собственный сын?!!

— Эй, — обиделся я. — Я же не хочу быть ангелом! Зато, возможно, мне удастся переубедить ее перейти в черти.

Мама наградила меня долгим и задумчивым взглядом. Похоже, ее моя хитрость не убедила.

— Вот что, Эзергиль, сходи-ка ты в детский сад за сестрой.

— Но мама, я же только вернулся с Земли!!! Мне отдых положен!

— Оттого что ты сходишь за сестрой, ты не переломишься. К тому же, думаю, это лучше, чем слушать крики твоего отца.

— А я не кричу!!! Я выражаю свое возмущение!!! И пусть только эта твоя ангел заявится к нам в дом!!! Я ей такого устрою! Такого!!! — И тут, перейдя с крика на нормальный голос, отец совершенно спокойно спросил: — Когда, кстати, она придет?

— Мы договорились, что сначала сдадим практику. Нам ведь надо еще отчеты подготовить. Так что, думаю, недели через две.

— Он даже не знает точно! Ха! — опять закричал отец. — Ну ничего, я вам устрою!!! Она это посещение надолго запомнит. Ангел в моем доме?!! Да никогда!!!

Я поспешно выскочил из дома. И правда, лучше прогуляться, чем слушать это. Отец еще долго будет бушевать. Если по дороге в детский сад зайти к приятелю, то можно будет поиграть там. Потом с сестрой зайти в парк на карусели… думаю, да, к тому моменту отец успокоится. Наверное, не стоило так сразу на него эту новость вываливать. Подготовить надо было. С другой стороны, больше времени свыкнуться с данным фактом.

В следующие дни для меня ничего интересного не было. По сути, все они были похожи один на другой. Сначала я побывал в школе и отметился у директора о завершении практики. Тот встретил меня довольной улыбкой и сообщил, что Викентий пока ни о чем не подозревает. Слушать мой устный отчет он даже не стал.

— Я все прочитаю у тебя, — отмахнулся от меня директор. — Мне не терпится посмотреть, что ты там навыдумываешь.

Из последнего замечания я сделал вывод, что мои похождения на Земле для директора не тайна. Ну и ладно. В его молчании можно быть уверенным. Он не хуже меня понимает, что некоторые, гм… детали лучше не афишировать.

Выходя из школы, я столкнулся с Ксефоном и не забыл сделать кислую физиономию, на что тот ответил мне наисчастливейшей улыбкой. Конечно. «У меня сегодня радость — я соседу сделал гадость». Ксефон как раз из подобных. Бес — он и есть бес, что с него взять? Около минуты я с кислым видом, но хохоча внутри, слушал издевательства Ксефона. Потом сбежал. Иначе расхохотался бы прямо при нем. Вот напыщенный болван. С того момента в школе я постарался не появляться, поскольку, как мне сообщили друзья, Ксефон чуть ли не ночевал у нее, поджидая меня. И на какие только мучения не пойдут некоторые личности, чтобы посмотреть на страдания других. Ну что ж, придется его отблагодарить за эти бдения… позже. А пока надо подготовить отчет.

Дня три я практически не вылезал из дома. Запершись в комнате, я старательно описывал свои похождения, размышления и возможные варианты решения поставленной передо мной проблемы. Также писал, почему я выбрал именно тот, а не другой путь. При этом надо было не увлечься и не написать лишнего. Впрочем, правка для того и существует, чтобы ничего лишнего в отчет не попало.

Иногда в дверь мне тарабанил мой брат. Тоже хочется насладиться позором своего братика. Веселый он черт, забавный.

На четвертый день моего затворничества меня навестил дядя. О его приходе я узнал по воплю отца.

— Опять этого ангелочка принесло?!! Отвратитель невинных чертей с пути истинного!!! Что, решил моего сына тоже в ангелы сманить?!! Не выйдет!!!

Я поспешно раскрыл дверь и поэтому услышал насмешливый ответ дяди.

— Эзергиля в ангелы? Ну уж нет! Чтобы он весь рай на уши поставил? К тому же я не думаю, что он мечтает о том, чтобы стать ангелом.

— Совсем не мечтаю, — уверил я, выскакивая навстречу. — Как там Альена?

Отец гневно крякнул и возмущенно уставился на меня.

Дядя усмехнулся.

— Нормально. Я ее два дня, правда, не видел. Занимается отчетом. Подозреваю, что и ты тоже.

Я вздохнул.

— Да уж. У меня скоро мозоль на пальце будет. Надо бы себе компьютер завести, как у людей.

Теперь отец взирал на меня еще яростней.

— Ты эти новомодные штучки брось! Мы тысячи лет жили без этих людских вещей и еще столько же проживем! Чем тебе не нравится перо-самописка? Ты ему диктуешь, а оно пишет! Лучше всяких этих твоих путеров.

— Чем не нравится?! — возмутился я. — Всем бы нравилось, если бы это твое перо грамотным было! В слове из трех букв четыре ошибки! И это надо же было суметь написать слово «решение» со всеми буквами «и»!

Дядя расхохотался.

— Гоштер, я бы на твоем месте прислушался к сыну. Это мы, старики, любим жить по старинке. А они, молодые, стремятся вперед.

Отец пробурчал что-то про ангелов, любящих раздавать советы. Кажется, это было что-то не слишком лестное. Но дядя только улыбнулся.

— Хочется тебе этого или нет, но придется уступить сыну, или будешь вечно держать его под своей опекой. Молодые должны совершать собственные ошибки. Когда-то мы с тобой тоже были уверены, что прогресс изменит людей к лучшему.

Интересно было бы послушать, что они там вдвоем планировали. Только вот все равно не скажут, как ни спрашивай. Ну и ладно.

— Дядя, — вернул я внимание к себе. — Ты ко мне пришел?

— Вообще-то да. Я принес тебе официальное приглашение от старейшин рая. Это по тому самому поводу, по которому мы с тобой говорили. Я выдвинул предложение.

Я почувствовал, как пересохло во рту. Предстать перед старейшинами? Перед теми, кто, по сути, определяет политику рая? Ужас! Однако если я хочу, чтобы мои мечты не остались мечтами, трусить не стоит. Я поспешно взял себя в руки, чтобы не показать волнения.

— Хорошо, дядя. Я принимаю их приглашение. Передайте им это.

Дядя растерянно крякнул. Озадаченно посмотрел на меня. Потом расхохотался.

— Ну надо же, он принимает приглашение! Эзергиль, ты далеко пойдешь.

— Я знаю, — без тени сомнения кивнул я.

Отец умудрился посмотреть на меня одновременно и возмущенно, и горделиво.

— Мой сын! — гордо заметил он. — Только что это у вас там за секреты?! Монтирий, о чем ты там договаривался со своими старейшинами?

— О, ничего такого. Просто по поводу практики Эзергиля. Не каждый черт ведь помогает людям. Вот тут и возникли некоторые сомнения и вопросы у них.

— Да? — недоверчиво поинтересовался папа. Видно было, что он ни капли не поверил брату. Но и придраться не мог — дядя, как ангел, не врал. Отец покосился на меня, но я сделал самое невинное выражение лица. Отец хмыкнул. Дядя же передал мне приглашение.

— Вот. Когда, говоришь, у тебя сдача практики?

Я посмотрел на висевший на стене календарь.

— Через два дня.

— Отлично. Значит, через неделю я за тобой заеду. Гоштер, я надеюсь, ты не будешь препятствовать ему?

Отец что-то буркнул себе под нос. Потом уже громко пояснил:

— Я совершенно доверяю своему сыну и знаю, что никаких глупостей он делать не будет.

Дядя хмыкнул. Похоже, по его разумению, я уже сделал глупость. Как ни странно, но я с ним был согласен. Умудрился же я влюбиться в ангела.

— А Альену тоже приглашают? — невинно поинтересовался я.

Дядю мой невинный вид ничуть не одурачил.

— А куда ж она денется? — весело заметил он. — Вдвоем кашу заварили, вдвоем вам ее и расхлебывать.

С этими словами Монтирий, на радость отцу, развернулся к выходу. Отец же демонстративно взял веник и принялся старательно заметать за дядей, словно тот наследил.

— Тебе помочь? — невинно поинтересовался дядя.

— Сам справлюсь, — буркнул отец. — Ты иди, иди.

Как только за дядей закрылась дверь, отец с отвращением отбросил веник в угол и повернулся ко мне.

— Ну, сын, что скажешь?!

— Мне надо отчет дописывать, — поспешно сказал я. — Сам слышал, что через два дня у меня сдача практики.

— Было б что сдавать, — вмешался мой брат, выходя из комнаты, куда спрятался, когда пришел дядя. — Какая тебе разница, напишешь отчет или нет? Все равно практику завалил.

— А ну цыц! — сердито вскричал отец, довольный, что нашлось на ком отыграться за свой не совсем удачный спор с братом. — Здоровенный обалдуй, а дела толкового нет!!! Вот чем ты занимаешься?! Можешь сообщить о своих великих успехах?! А на брата кидаешься!!!

Зорег поспешно отступил к себе в комнату. Я, воспользовавшись тем, что внимание отца было отвлечено, тоже смылся. В комнате я развернул приглашение и прочитал его. Через неделю меня приглашали на совет старейшин. Конечно, как черт я вполне мог проигнорировать как совет, так и старейшин. Однако я прекрасно понимал, что делать этого не следует. Но и пойти было страшно.

— Трудности существуют, чтобы их преодолевать, — буркнул я своему отражению в зеркале. — И никакой страх не заставит меня отступить. Иначе… иначе я не Эзергиль! Вот!

Я сунул приглашение к себе в стол и засел за отчет. Написать оставалось еще немного, но надо было торопиться. Хотя сдача практики и была назначена на послезавтра, но завтра утром отчет необходимо было отнести в школу, чтобы комиссия могла с ним ознакомиться.

Закончил я уже ближе к вечеру. Прочитав свой труд последний раз, я аккуратно сложил листы в папку. Подписал и положил ее на стол. Теперь можно и баиньки. Ну что ж, Ксефон, отчет готов, а послезавтра… послезавтра для тебя наступит момент истины.

Глава 2

Наутро я встал пораньше и отправился в столовую. Все еще спали. Брату сегодня на работу было во вторую смену, а у родителей выходной. Не тревожа их, я немного перекусил. На ходу дожевывая бутерброд, прошел к себе и взял подготовленную папку. Вышел на улицу и взглянул на поднимающееся солнце. То еще только-только показалось над горизонтом. В этот час школа, понятно, была закрыта, но я пока туда и не собирался. Я специально сегодня встал именно во время восхода. Я всегда в это время выходил к реке, когда мне предстояло принять какое-нибудь важное решение, которое могло бы определить всю мою жизнь. Впрочем, раньше никаких таких решений мне принимать не приходилось. Они были важны, но… но не настолько, как теперешнее.

Пройдя по еще пустым улицам, я вышел к месту стоянки ступ и взял первую попавшуюся. Вот еще один анахронизм. Где сейчас на Земле можно раздобыть нормальную ступу? Фиг где найдешь. Вот и приходится пользоваться подержанными вещами. Беда с этими так называемыми волшебными вещами. На Земле не действуют, а у нас могут работать только при условии, если сделаны руками людей. Легко тем городам ада, которые работают на востоке. По крайней мере, ковров там полно, и из любого можно сварганить простенький ковер-самолет. А нам что делать? И кто это придумал — летать в ступе?

Я забрался в нее и потоптался, устраиваясь поудобнее. Ступа заскрипела. Я замер. Если она сейчас сломается… Впрочем, это будет лучше, чем если она рассыплется в воздухе. Качнув метлу, я заставил ступу взлететь. Вот блин, бабка-ежка. Мне только костяной ноги не хватает.

Однако сколько бы я ни ворчал, но как транспорт ступа была довольно удобным средством передвижения и относительно быстрым.

Долетев до реки, я оставил ступу в кустах, а сам вышел на берег, устроившись на крутом скате. Прилег, наблюдая за восходом. Подумать мне было о чем. Но шум живой природы вокруг действовал успокаивающе. Я и сам не заметил, как погрузился в подобие сна, когда все вокруг воспринимаешь, но сознание словно отключено. А вокруг пели птицы, занимаясь своими птичьими делами. Начало лета. Некоторые добывали корм для вылупившихся птенцов. Другие еще только строили гнезда. Вот рядом со мной опустилась галка. Склонив голову набок, она некоторое время изучала меня. Я сквозь полуприкрытые веки наблюдал за ней. Наконец, решив, что я не опасен, она подлетела почти к моей руке и быстро начала что-то там ковырять клювом. Что она там делает, я не видел, а поднять голову не мог, поскольку боялся ее спугнуть. Закончив свои дела, галка улетела. Я сел, облокотившись руками о землю, и стал наблюдать за рекой.

Кто-то мог бы сказать, что я бесполезно трачу время, совершенно ничего не делая, и только сижу у реки. Но я бы с ним не согласился. И спорить не стал бы. Если он не понимает красоты окружающего его мира, вечно спеша куда-то и боясь даже на секунду остановиться, чтобы оглядеться вокруг, то он меня не поймет. Не поймет, какие бы я доводы ни приводил. А я именно любовался. Вдыхал полной грудью воздух и смотрел. Наблюдал за трудолюбивыми муравьями, за птицами, за плещущейся рыбой. Наблюдал и учился. Учился у окружающего мира, вбирая его в себя. Солнце уже давно поднялось, а я все сидел на берегу. Я бы еще долго так мог сидеть, но, взглянув на часы, со вздохом поднялся. От забот мира можно было убежать только на время, но мир неизменно напоминал о своем существовании. Отдохнувший и полный сил, я отправился в школу. Теперь я чувствовал в себе уверенность. И я был готов к любым решениям и любой борьбе. И пусть кто попробует выступить против меня, когда весь окружающий мир — мой союзник.

К школе я подошел пешком, оставив ступу на той стоянке, с которой брал. Как и ожидалось, у школы уже стоял Ксефон. Видно, тоже с восходом встал. Но не для того, чтобы полюбоваться им, а чтобы меня не пропустить. Что ж, каждому свое. Кому-то красота мира и сам мир в придачу, а кому-то вечная зависть и тоска от успехов других. А уж если кто другой оступится… Мелкая радость мелкого человека.

— Идешь? — поинтересовался Ксефон.

— Иду, — согласился я. — А ты все ждешь? Ксефон, ты, даже выигрывая, умудряешься проиграть. Своей подленькой радостью от неудачи других ты портишь жизнь самому себе. Не умеешь ты выигрывать. Не умеешь. Осталось посмотреть, умеешь ли ты проигрывать.

— Проигрыши пусть остаются таким слабакам, как ты, умник, — сердито отозвался Ксефон. — Только проигрывать ты и умеешь.

Я не счел нужным ему отвечать. Обойдя его, я скрылся за дверью школы. Ксефон заспешил за мной.

— Ксефон, ну что ты пристал к нему?!

Я обернулся. В коридоре, около доски с объявлениями стояли несколько моих одноклассников; очевидно, тоже что-то по практике хотели узнать.

— Тебе обязательно надо поиздеваться над тем, у кого ты даже не выиграл, а кто позволил тебе выиграть?

Ксефон с ненавистью уставился на меня. Так-так-так! Теперь многое становится понятным. Оказывается, встреча во дворе с моими одноклассниками не прошла даром. Они и рассказали о якобы причине моего проигрыша. И теперь все уверены, что я проиграл именно потому, что не хотел выиграть у некоего ангела. Подобные слухи явно не могли радовать Ксефона, который мечтал именно о выигрыше у меня. Чистом и полном. А тут, оказывается, никто не считает его триумф триумфом. Все почему-то уверены, что он никак не смог бы выиграть у меня, если бы я не поддался. Вот он и бесится. Вот и старается при всяком удобном случае показать мне, какой он ловкий и как здорово он расправился со мной. Я поздоровался с приятелями, а потом резко затормозил и развернулся к спешащему за мной Ксефону. Тот едва не налетел на выставленную мной руку.

— Ксефон, теперь, когда все между нами ясно, ты можешь мне объяснить, какого лешего ты таскался за мной на Земле и всячески старался мне помешать?

Ксефон растерялся. Одноклассники же с интересом смотрели на него. Кажется, им раньше не приходил в голову подобный вопрос, и теперь они жаждали услышать ответ. Ксефон тоже понял, что просто так ему тут не отвертеться. Действительно, зачем ученик класса мотается повсюду за другим учеником и всячески пытается ему помешать сдать летнюю практику? У него что, других дел нет?

— Какая тебе разница?! — огрызнулся Ксефон.

— Нет-нет! — выступил вперед Рохгул — признанный силач класса. Он аккуратно водрузил свою руку на плечо Ксефона, отчего тот слегка присел. — Эзергиль правильный вопрос задал. Зачем ты шатался за ним и мешал ему? Я тоже хочу это понять! — Рохгул улыбнулся. — А вдруг ты и за мной бегать собрался и мне мешать.

Ксефона даже затрясло от такого предположения. Пусть Рохгул был не слишком сообразительным, но если бы он только заподозрил, что кто-то пытается помешать ему сдать практику… Ох и не позавидовал бы я такому придурку. Так что неудивительно, что Ксефон слегка струхнул.

— Я… я не… да никогда! Ты же мой друг!

— Я твой друг?! — удивился Рохгул. — Да я скорее ядовитую змею в друзья возьму.

А все-таки Рохгул — умный малый.

Я махнул рукой одноклассникам и зашагал по коридору. Пока Рохгул занимается с Ксефоном, я могу вполне успеть сдать свой отчет.

Извещенная директором школы о том, что двое учеников закончили прохождение летней практики, комиссия собралась в одной из комнат, куда и пригласил меня директор. Здесь же стоял и Викентий, который наградил меня вполне доброжелательным взглядом. Что это с ним? А-а! Наверняка считает, что его протеже победил. И, судя по жалостливым выражениям некоторых членов комиссии, он уже успел об этом рассказать им. Не успел я войти, как в дальнем конце коридора показался запыхавшийся Ксефон. Очевидно, сумел вырваться. Подбежав, он торопливо поздоровался.

— Опаздываете, господин Ксефон, — сделал ему замечание директор. Викентий сочувственно покачал головой. Мол, понимаю, что проиграл спор, так что теперь на нем, несчастном ребенке, зло срывать? Видно, эту фразу Викентий не только подумал, но и сказал директору. Тот наградил преподавателя довольно мрачным взглядом, но смолчал. Похоже, у него тоже накопился свой счет к этому надутому павлину. Нехорошо, конечно, так отзываться о преподавателе, но что делать, если это правда?

В комнату мы с Ксефоном зашли почти одновременно. Директор молча указал на открытую площадку перед кафедрой, за которой собрались все члены комиссии — шестеро чертей. Викентий, как куратор Ксефона, встал рядом с ним. Директор школы пристроился около меня.

— Господин председатель, — шагнул вперед Викентий, опережая директора. Нет, я, конечно, понимаю, что ему не терпится похвастаться победой, но зачем же лезть вперед того, кто старше и по возрасту, и по должности? Элементарную вежливость он мог бы соблюсти?

Директор наградил Викентия испепеляющим взглядом, но смолчал.

— Я, Викентий, руководитель летней практики, представляю вам моего ученика Ксефона, — продолжил тем временем Викентий.

Ксефон важно вступил вперед и поклонился.

— Я горд честью, оказанной мне. И я готов и дальше служить на благо ада так же, как служил до этого дня.

Бедный ад.

— Господин председатель, — вышел вперед директор школы. — Представляю вам одного из лучших и достойнейших учеников нашей школы — Эзергиля. Не будет преувеличением сказать, что его ожидает прекрасное будущее. И я очень удивлюсь, если однажды его имя не прогремит по всему аду и раю.

И даже быстрее, чем он думает. Стоит только моему дяде обнародовать решение правительств ада и рая. Тем не менее похвала мне была чрезвычайно приятна. Я даже покраснел от смущения, чего со мной отродясь не случалось.

— Думаю, прочитав его отчет, вы оцените таланты этого юного дарования и не будете судить его слишком строго. Одно могу сказать, я, как директор этой школы, очень рад, что именно здесь учится этот черт.

Закончив, директор отступил, предоставив слово мне. Я слегка помялся, но быстро взял себя в руки.

— Господин председатель. — Я выполнил полупоклон. — Господин Морсифий, директор нашей школы, говорил тут много лестного про меня… Единственное, что я могу обещать, так это постараться оправдать оказанное им доверие.

Я отступил назад. Странно, но моя речь, похоже, понравилась комиссии. Только двое взирали на меня без всякого сочувствия. Один из этих двоих поднялся.

— Это все, конечно, хорошо, но настоящий черт должен побеждать. Любые оправдания потом не изменят положения. Практика этих двоих учеников несколько необычна. Она подразумевает, что победитель из них может быть только один. В связи с этим нами было принято решение объединить два слушания в одно. — Оратор посмотрел на седого старца, восседающего в центре стола. Тот, в ответ на этот вопросительный взгляд, согласно кивнул. — Оно состоится, — продолжил оратор, — завтра в двенадцать часов дня. До этого времени комиссия ознакомится с отчетами практикантов. Завтра будет объявлен результат. Кураторам просьба передать комиссии отчеты учеников.

Викентий торопливо выхватил папку из рук Ксефона и подскочил к седому старцу. Слегка склонился, протягивая ее ему.

— Прошу вас, господин председатель.

Председатель поднял взор на Викентия. Я поежился.

До этого момента я совершенно не воспринимал его всерьез, но этот взгляд… Пылающий и пронзающий насквозь. Не хотел бы я заполучить такого врага.

— Благодарю вас, господин Викентий, — без всяких эмоций отозвался председатель. — Я внимательно ознакомлюсь с отчетом вашего протеже. — Однако председатель даже не протянул руки, чтобы взять папку. Викентий вынужден был положить ее на стол перед сидящим старцем. Но и тогда тот не удостоил ее взглядом.

Морсифий же не торопился. Он аккуратно принял у меня из рук отчет. Положил его перед собой и что-то зашептал. Потом слегка подкинул его. Хлоп, и ему на ладонь приземлились две совершенно одинаковые папки. Еще бросок, и папок стало четыре. Отложив две папки в сторону, он еще раз подкинул оставшиеся. После этого совершенно спокойно собрал все папки в кучу и подошел к столу.

— Господин председатель, прошу прощения за это небольшое нарушение правил, но я подумал, что лучше каждому члену комиссии иметь собственный экземпляр отчета, чтобы ознакомиться с ним спокойно. Поверьте, он этого стоит. Именно поэтому я позволил себе воспользоваться услугами копирщиков.

Директор школы разжал кулак и продемонстрировал на ладони целую колонию существ, чем-то отдаленно напоминающих муравьев. Я без труда узнал в них копирщиков — довольно полезных существ, способных скопировать все что угодно. Причем копия будет настолько точной, что никакая экспертиза не покажет отличий.

Председатель с некоторым интересом посмотрел на Морсифия.

— С этим отчетом я тоже внимательно ознакомлюсь, — кивнул он. Директор же школы обошел всех, раздавая копии моего отчета. Один из членов комиссии, тот самый, что говорил, несколько раздраженно покачал на руке папку и кинул ее на стол.

— Господин Морсифий, как я уже говорил, я вовсе не желаю читать оправдания вашего дорогого ученика и гордости школы. Если ваша гордость школы не может справиться с простым заданием, то я могу только посочувствовать вашей школе. А господин Викентий вкратце ознакомил меня с делом. Уверяю вас, мне этого достаточно, чтобы вынести решение.

— Вот как? — поинтересовался директор, о чем-то размышляя. Искоса он посмотрел на председателя комиссии. Тот сохранял полнейшую невозмутимость. — Все же, я полагаю, вам стоит ознакомиться с этим отчетом.

— И не подумаю. — Похоже, этот черт пошел на принцип. Нет ничего хуже таких вот принципиальных личностей, которые слушают только себя.

Морсифий поднял брошенную папку.

— Как скажете, — совершенно спокойно отозвался он. — Со своей стороны прошу зафиксировать, что многоуважаемый Кордул сам лично отказался читать отчет моего подопечного. Это должно быть включено в протокол.

Кордул махнул рукой.

— Делайте что хотите. — Он развернулся и направился к выходу. Председатель проводил его взглядом. Дождался, когда за ним закроется дверь.

— Кордул всегда отличался некоторой поспешностью в суждениях, — заметил он, словно ни к кому не обращаясь. — Выводы же лучше делать, ознакомившись со всем предлагаемым материалом.

Эти слова словно послужили сигналом. Все остальные члены комиссии поспешно разобрали предложенные им копии. Председатель повернулся ко мне и несколько секунд пристально изучал меня. Я себя почувствовал словно под рентгеновской установкой.

— А ты что скажешь?

— С вашего позволения, я лучше промолчу, — отозвался я после секундного раздумья. — Я буду говорить завтра. На комиссии.

Председатель кивнул.

— Похоже, тебе есть что сказать. Что ж, я обещаю, что очень внимательно ознакомлюсь с твоим отчетом.

Ксефон выскочил вперед, словно хотел что-то сказать, но осекся под взглядом председателя.

— С твоим отчетом я тоже ознакомлюсь очень внимательно. Итак, господа. — Председатель встал. — Заседание комиссии на сегодня закончено. Ксефон и Эзергиль, вам необходимо прибыть завтра в двенадцать часов дня для собеседования. Тогда же будет вынесено окончательное решение по вашей практике. До свидания всем.

Я поспешно поклонился. Вся комиссия в полном составе покинула кабинет следом за председателем.

— Завтра я тебе все припомню, — прошипел мне в самое ухо Ксефон. Я промолчал.

Директор дождался, когда Ксефон и Викентий покинут кабинет, и повернулся ко мне.

— Ну что скажешь?

— Скажу, что завтра Ксефону завидовать не буду. Он меня сильно достал.

— Месть, — кивнул директор. — Что ж, не самое плохое чертовское чувство. В конце концов, можно ведь сказать, что мы занимаемся местью. Мстим тем, кого оказались неспособны покарать сами люди.

— Я бы так не сказал. Не месть, а суд.

Директор пристально посмотрел на меня.

— Что ж, вот теперь я верю, что ты достоин той миссии, которую предлагает тебе твой дядя. Да-да, не делай таких круглых глаз. Твой дядя приходил ко мне. Мы с ним почти всю ночь обсуждали тебя. Не скажу, что доволен тем, что предлагает этот ангел, но… Эзергиль, я почти четыреста лет преподавал в школе. Через меня прошло столько ребят. И мне хватает ума понять, что мир должен меняться. И менять его должны только вы. Я сначала боялся, что ты забудешь об истинном предназначении чертей и слишком попадешь под влияние ангела. Забудешь, что у всякой монеты должна быть оборотная сторона. Именно эту оборотную сторону и представляет собой ад. К счастью, ты, похоже, все понимаешь и сам.

— Вы… вы не будете возражать?

— Я? Допустим, буду, и что? Ты отступишь?

— Нет, — покачал я головой. — Мне уже просто интересно стало. Это как вызов. Совместные действия ангела и черта… да это перевернет все вверх дном! Да чтоб я упустил такую возможность?!

— Конечно, — с улыбкой заметил Морсифий, — некий ангел в твоем решении совершенно ни при чем.

— Совершенно, — отозвался я.

— Значит, ни при чем? — раздался такой знакомый голос от двери. — Вот значит как.

Я резко обернулся.

— Альена! Ты что здесь делаешь?

— Я ее пригласил, — ответил вместо нее директор. — Я хотел поговорить с тем ангелом, что сумел так повлиять на тебя. Беседа была познавательной. Ладно, ребята, идите. Не буду больше вас задерживать. Эзергиль, на твоем месте я бы показал гостье город.

— Всенепременно, господин директор. Обязательно. Спасибо вам. — Я ухватил Альену за руку и поволок за собой. Та только пискнуть успела. Однако в коридоре сумела вырвать руку и чувствительно ткнула меня кулаком в бок. Узнаю кроткий и терпеливый характер этого ангелочка.

— Вовсе не обязательно тащить меня за руку! — прошипела она. — Я и сама неплохо умею ходить.

— Прости, — без всякого раскаяния отозвался я. — Просто здесь есть личности, с которыми я совсем не хочу встречаться.

— Кто это у нас тут? — поинтересовался чей-то ехидный голос. — Никак тот самый ангел?

Я прикрыл глаза и медленно развернулся.

— Ксефон, что ты еще тут делаешь? Я думал, ты уже домой ушел готовиться к завтрашнему празднику.

— Успеется, — отозвался Ксефон, обходя Альену со всех сторон и рассматривая словно какую диковинку. Ох, зря он с огнем играет. — Кто тут у нас? Никак ангел пожаловал? Интересно-интересно. И что же вы в аду делаете, уважаемая? Тут ведь ваши штучки не действуют! Здесь мы с вами на равных.

Похоже, Ксефон не простил ей прошлой встречи на Земле.

— Ксефон, на твоем месте я бы… — начал было я.

— Заткнись, придурок! И вообще, ты теперь младший! Завтра все утрясется и пойдешь ты снова в сорок девятый класс.

Я заткнулся. В конце концов, я честно хотел его предупредить. Альена же терпеливо сносила насмешки Ксефона. Но когда тот протянул руку, чтобы дернуть ее за волосы, она молниеносно извернулась, перехватила кисть Ксефона и вывернула ее. Ксефон заорал. Альена же, ничуть не смущаясь воплями, продолжала выкручивать ему руку. Под конец, повернув его спиной к себе, она резко отпустила его и дала напоследок пинка под зад. Ксефон кубарем полетел по коридору прямо под ноги одноклассникам. Рохгул восхищенно взирал на Альену. Остальные смеялись над разозленным Ксефоном.

— Я хотел тебя предупредить, что она брала уроки по самообороне, — отозвался я.

— Ангел? — удивился кто-то.

Альена с вызовом оглядела всех.

— Да, ангел. У кого есть возражения?

Все благоразумно промолчали. Только Рохгул покачал головой.

— Ангел или нет, — восхищенно протянул он, — но вот тебе моя рука. Если только кто будет тебя здесь обижать, скажи мне.

Альена озадаченно пожала протянутую руку.

— Я и сама, в общем-то, сумею постоять за себя.

— Хо, конечно. А ты, малявка, — повернулся Рохгул к Ксефону, — не вякай. Оставь этого ангела в покое. Понял?

Ксефон, ругаясь на всю школу, поспешил уйти, напоследок пообещав завтра мне устроить.

— Ты ему еще не сказал? — удивилась Альена.

Я пожал плечами.

— Зачем? Пусть пока порадуется.

Альена посмотрела вслед ругающемуся Ксефону и кивнула.

— Ага. Пусть порадуется.

Тут Рохгул хлопнул меня по плечу. Я резко присел.

— Теперь я понимаю, почему ты решил проиграть Ксефону. Ради нее я бы тоже проиграл.

Я потер плечо и поморщился. Отвечать на это замечание я благоразумно не стал.

Альена дождалась, когда все разойдутся, и удивленно посмотрела на меня.

— Что он имел в виду?

— Да так. Рохгул, — ответил я, словно это все объясняло. Потом сообразил, что Альена ничего не понимает, пояснил: — Он у нас признанный силач в классе. И уважает только силу. После того, что ты устроила тут Ксефону, он тебя зауважал. И сильно. Ему только покажи, что умеешь постоять за себя, и ты навеки его друг.

— Да? И как же ты прошел это испытание? Мне показалось, что ты терпеть не можешь драк.

— Не могу. Но иногда приходится драться. Бр-р-р, и что некоторые в драках находят? Никакой эстетики. В случае же с Рохгулом… просто мне некоторое время пришлось ему доказывать, что защищаться можно не только с помощью кулаков. Иногда неплохо и голову на плечах иметь. Когда до него это дошло, он меня тоже зауважал. В общем, он признает мои скромные таланты.

— Скромные?

— Конечно, — скромно отозвался я, хотя тон, каким я сделал это заявление, говорил о чем угодно, но только не о скромности.

Альена искоса бросила на меня взгляд и хмыкнула.

— Эзергиль, мой тебе совет, не пытайся казаться скромным. Это у тебя плохо получается.

— Да фиг с ней, со скромностью. В конце концов, если ты сам себя не похвалишь, то…

— …то я тебя похвалю. Пойдем отсюда. Мне надоело торчать около этого мрачного здания, по ошибке именуемого школой.

Мрачное здание? Я оглянулся. Вроде обычное строение. Она просто не видела по-настоящему мрачных зданий, над входом в которые можно вполне повесить сакраментальное: «Оставь надежду всяк сюда входящий». Надо бы показать ей парочку, чтоб у нее было представление о по-настоящему мрачных зданиях.

Мы с ней вышли из школы. И только на улице я обратил внимание, что одета она так, как в свое время посоветовала ей Ненашева Зоя. Синяя юбка до колен, белая кофта-безрукавка. В прошлый раз вся одежда казалась сотворенной поспешно, и дело было даже не в том, что она была иллюзией. Просто Альена тогда смутно представляла, что она хотела, и, видно, не совсем поняла объяснения. Сейчас же… сейчас вся одежда сидела на ней как будто сшитая на заказ. И даже волосы не просто падали ей на плечи, а были словно взбиты, отчего они казались какими-то воздушными. И, похоже, каждый волосок в прическе занял строго отведенное ему место.

Я замер и ошарашенно уставился на нее. Альена сначала не поняла причину моего шокового состояния. Потом покраснела и потупилась. Слегка повернулась, давая мне возможность разглядеть себя со всех сторон.

— Ну ты даешь! — восхищенно протянул я.

— Это все Зоечка, — пояснила мне Альена. — Я с ней часто потом встречалась. Рассказывала ей про сына. Мы подружились. Она и помогла мне подобрать все. Эзергиль, она прирожденный творец красоты! Знаешь, — задумалась вдруг Альена, — если ее душа станет Творцом, то я очень хотела бы пожить в ее мире. Он не может не быть прекрасным.

Я только головой покачал.

— Ты все-таки даже не представляешь, насколько сейчас прекрасна!

— Только сейчас? — лукаво поинтересовалась она.

Тьфу, вот женщины! Ну что еще ей надо? Чтобы я постоянно твердил о ее красоте?

— Только сейчас, — подтвердил я. — Потому что если мы задержимся здесь еще немного, то я потащу тебя силой, и тогда вся твоя прическа растреплется.

— Грубиян, — фыркнула Альена, впрочем, не очень сердито. Похоже, уже привыкла к моим шуточкам. — Ладно, пойдем. Только куда?

— О, не переживай. Найдем куда. Обещаю, что покажу тебе все круги ада.

— Звучит обнадеживающе, — рассмеялась Альена.

По городу мы таскались часов до четырех. Я даже показал ей министерство наказаний, где я проходил практику. Альена долго изучала строение, потом повернулась ко мне.

— Бедняга, — посочувствовала она. — Я бы ни за что не вошла в такое здание. Просто перетрусила бы. Оно похоже на мрачный старинный замок, покрытый плесенью.

— Угу, — согласился я с ней. Потом вспомнил о Ненашевой и добавил: — И даже привидения там встречаются.

Потом мы с ней наперегонки летали на ступах. Под конец гонок моя ступа, совершенно не предназначенная для резких маневров, опрокинулась и я рухнул в озеро. Альена, весело хохоча, спустилась ко мне и протянула помело. Так на буксире я и добрался до берега. Выбрался и, ругая на все корки дурацкую ступу, которая сейчас без толку парила над центром озера, стал выжимать свою одежду. Альена же, не прекращая смеяться, слетала за моей ступой и привезла ее обратно.

— Ну и странный у вас тут транспорт, — заметила она, приземляясь рядом со мной. — У нас никто таким анахронизмом не пользуется.

— Ну еще бы, — буркнул я. — Имей я крылья, разве сел бы в подобную деревяшку? Беда в том, что у нас тут с транспортом того, плоховато. Ад большой, а перемещаться по нему приходится сама видишь как. Ладно чертям с особым допуском, щелкнул хвостом — и ты в любом месте ада, в каком пожелаешь. А простым чертям что делать? Которые не слишком умеют перемещаться? А таких ведь много. Вот и приходится приспосабливать то, что осталось от прошлых эпох.

— Проблемы тут у вас, — хмыкнула Альена.

— И не говори. — Я старательно стряхнул свою рубашку и натянул ее через голову. — Бр-р-р.

— Эзергиль, тебе лучше сейчас переодеться. Так и простыть можно.

— Скажи людям, что в аду можно простыть, так засмеют, — буркнул я.

— Ты же не человек. И как хочешь, но я никуда больше с тобой не пойду, если ты не переоденешься.

Я вздохнул. В мокрой одежде гулять — удовольствие ниже среднего.

— Ладно. Поехали тогда ко мне. Я тебя с родителями познакомлю.

Альена вдруг замерла.

— Э-э, а может, я тебя здесь подожду? Ты по-быстрому слетаешь и переоденешься.

— Ад — не место для прогулок несовершеннолетнего ангела, — наставительно заметил я. — И потом, ты что, боишься?

Альена помялась, потом нерешительно кивнула.

— Как твои родители отнесутся к ангелу?

— Нормально. Они уже привыкли. Помнишь, кто мой дядя?

Альена еще некоторое время поупиралась, но в конце концов я ее уломал. Так что к моему дому мы подошли вместе. Я повернулся к двери спиной и забарабанил в нее ногой.

— Молодой господин, зачем так стучать? Я еще не оглох.

— Я тоже рад тебя слышать, Нафаня. Познакомься, это мой друг Альена. Ангел. Мы с ней вместе проходили практику.

Прямо перед нами неожиданно материализовалось что-то пушистое. В этом мячике образовались два огромных глаза.

— О-о, для меня большая честь познакомиться с юной госпожой, — пробормотал домовой. Я озадаченно взирал на него. Никогда до этого он не показывался гостям. Даже я его за всю жизнь видел от силы раза два. Нафаня был из старых домовых, которые твердо уверены, что домовой никогда не должен показываться гостям. И даже хозяева должны видеть его как можно реже. Хороший домовой — тот, кто делает свою работу, а его не видно и не слышно, считал он. И чтобы он показался гостю! Все, конец света наступает. На всякий случай я даже выглянул на улицу. Да нет, солнце по-прежнему светит.

Нафаня же подал Альене тапочки. Девочка вежливо поблагодарила его.

— Да что вы, — смутился тот, — это моя работа.

— Какой вежливый у вас домовой, — заметила Альена мне.

— Да, я тоже удивлен, — растерянно отозвался я.

— Нафаня!!! — раздался знакомый рев моего старшего братца. А этот-то что здесь делает? Ему же на работе положено быть. — Кто там?!

— Ваш брат Эзергиль, господин, и его гостья, — ответил домовой.

— А-а. Уже приперся. Постой, ты сказал гостья?

— Ну и что? — раздался голос матери. — Зорег, что с тобой случилось? И не вздумай наезжать на брата! Я тебя последний раз предупреждаю! Эзергиль, что ты гостью у порога держишь?

Мать, вытирая руки о передник, вышла в коридор и замерла.

— Ангел, — выдохнула она. — О-о.

— Мама, — поспешно вмешался я. — Познакомься, это Альена. Мы с ней вместе проходили практику. Она мне помогла. И даже однажды спасла.

— Спасла? — Мама озадаченно уставилась на меня.

Я секунду боролся с разными желаниями. С одной стороны, хотелось, чтобы мама хотя бы приняла Альену, с другой стороны, не хотелось ее пугать своими историями. Я выбрал средний вариант.

— Ну там на Земле один тип был… в общем, он плеснул в меня святой водой. Альена же встала на пути этой воды. В общем, так, мелочи.

— Ох! Я всегда говорила, что эти люди — жестокие, подлые, без грамма совести и чести существа! Обидеть ребенка! Девочка, что ж ты стоишь-то? Проходи давай. Я как раз сейчас суп сварила. Давай налью тарелочку. Ручаюсь, что такого ты у себя там в раю не ела.

Альена попыталась было отказаться, но куда там. Если мама решила кого-то накормить, то она сделает это. Тем более, как я прекрасно знал, Альена с утра ничего не ела. Как и я, впрочем.

Мама повела девочку в столовую, и тут в двери показался отец в своей замызганной майке и рваных тренировочных штанах. Разглядев гостью, он охнул и поспешно захлопнул дверь. Альена обернулась на шум, но ничего разглядеть не успела. Она растерянно посмотрела на меня.

— Все в порядке, — успокоил я ее. — Это папа. Видно… споткнулся, — пришлось сочинять на ходу.

Мама быстро накрыла стол, поставив перед Альеной тарелку. Потом внесла большую супницу с половником, водрузив ее в центр стола.

— Эзергиль! — Мама обвиняюще посмотрела на меня. — Где твои манеры? Почему не ухаживаешь за гостьей?

Я смутился и поспешно поднялся. Взял у Альены тарелку и налил в нее суп.

— А вот и мы. — В комнату, неся нарезанный хлеб, вошел отец. Мама замерла, открыв рот. Отец был не то чтобы в костюме, но смотрелся он великолепно. В любом случае по сравнению с его обычным нарядом это был вечерний костюм.

Я взглянул на маму. Та попеременно смотрела то на отца, то на Альену. Я мысленно усмехнулся. Все, теперь у Альены в нашем доме не будет друга надежней, чем мама. Сколько раз она воевала с отцом, чтобы он прекратил появляться за столом в своей майке и спортивных штанах. Сколько раз требовала не сморкаться за столом и не вытирать руки о майку. В ее представлении тот, кто смог заставить моего отца отказаться от его дурных манер, был, по меньшей мере, сказочным героем. А отец вдруг, подойдя к Альене, заговорил на чистейшем французском языке.

— Мадемуазель, позвольте представиться. Гоштер. Черт Гоштер к вашим услугам. Я отец этого вот бездельника, что сейчас ухаживает за вами. Для меня большая честь принимать вас в своем доме. Позвольте выразить вам свое восхищение. Вы великолепны.

Я замер. Вот что имел в виду отец, когда говорил, что тот вечер, когда ко мне в гости придет ангел, мы все запомним надолго. Действительно, подобное не забудется. Но вот интересно, какие людские языки знает Альена? Но та без запинки ответила на таком же чистейшем французском языке:

— Благодарю вас, месье. Для меня тоже большая честь быть у вас в гостях. Ваш сын умеет производить впечатление.

— Только это он и умеет, — добродушно буркнул отец. — Но я рад, что ему удалось произвести впечатление на такую красавицу. Однако, зная своего сына, думаю, что его прельстила в вас не только красота.

Альена окончательно смутилась. А отец, радостно улыбнувшись, сел за стол.

— Эх, молодость, — протянул он уже на нормальном межмировом языке. — Как я тогда блистал при дворе Людовика XIV! Вот это были времена! Какие дамы!

— Гоша, тут дети! — возмутилась мама.

— А я что? Я ничего. Уж в разговоре с детьми нельзя и дам упомянуть? Ну ладно. Зорег, ты где там?! Луси, тебя долго ждать?

Через минуту в комнату вместе вошли мой старший брат и любимая сестренка. Она, ничуть не смущаясь, подошла к Альене и оглядела ее с ног до головы.

— А ты красивая, — сделала она вывод. — Я, когда вырасту, тоже красивой буду.

— Обязательно, — улыбнулась Альена.

— Меня зовут Луси. — Сестренка протянула руку. — Рада с тобой познакомиться. Правда, папа говорит, что все ангелы коварные и злые. Они только и норовят увести чертей с пути истинного. Ты ведь не такая?

Отец закашлялся, стараясь подавить смех. Альена тоже улыбнулась.

— Честно не такая. Твой папа, наверное, имел в виду других ангелов.

— Наверное. Ты совсем не похожа на коварную и злую.

— Спасибо.

Я уткнулся носом в стол, изо всех сил стараясь подавить рвущийся наружу смех. Сестрица углядела мое состояние.

— И ты, в отличие от брата, воспитанная. Ты не смеешься надо мной, когда я, с точки зрения взрослых, говорю глупости.

Альена потрепала ее по голове и взглянула на меня.

— Пусть смеются. Но мы же с тобой знаем, что все мужчины на самом деле немного глупы и не понимают простых вещей.

— Золотые слова! — вмешалась моя мама, обращаясь к отцу. — Слышишь, Гоштер?

— Конечно, дорогая. — Отец был серьезен, но глаза его смеялись.

Альена посмотрела на Зорега. Он единственный, кто не принимал участия в общем веселье. Вот и сейчас он выглядел чересчур мрачным.

— Зорег, — коротко бросил он.

Альена озадаченно посмотрела на меня. Я махнул рукой.

— Не обращай внимания. Он всегда такой.

— Заткнись, малявка, — буркнул братик.

— Он, вообще-то, очень вежливый, добрый и умный, — пояснил я Альене. — Просто не умеет этого показать.

Альена не удержалась и прыснула. Отец нахмурился в мою сторону. А вот Зорег чуть ли не бросился с кулаками. Но взгляд матери заставил его замереть на месте. Он только буркнул какое-то обещание.

— Я, в отличие от тебя, не заваливал ни одну практику, — отрезал он, успокаиваясь. — Тем более из-за какого-то ангела.

— Но ведь ваш брат и не завалил практику, — отозвалась Альена, от удивления откладывая ложку. Она даже посмотрела на меня. Похоже, она не думала, что я могу что-то скрыть от своей семьи. — И при чем тут какой-то ангел? Мы с вашим братом просто действовали вместе. У нас была общая цель.

— Общая цель у ангела и черта? Не рассказывайте мне сказку.

— Да, Аль, не рассказывай ему сказок. Он уже давно вырос из этого возраста. Он сказки у нас больше не слушает.

— А я люблю слушать сказки, — вмешалась Луси, чем и сняла напряжение. За весь обед брат больше не произнес ни слова. Потом я увел Альену к себе в комнату.

Альена осторожно переступила через валявшийся на полу чемодан и едва не наступила на мою экспериментальную модель ветряка. Я поспешно засунул его под кровать. С той стороны тут же вылез другой мусор. Я раздраженно обошел кровать и запихал его обратно. Вылез ветряк.

Альена захихикала.

— Не обращай внимания, я сейчас, — буркнул я. — Я тут просто новую ловушку разрабатывал.

— Она на кого-то уже сработала? — ехидно поинтересовалась Альена, оглядывая разбросанные вещи.

Я махнул рукой.

— Ладно, надоело. Сейчас. — Я закрыл глаза. Сосредоточился и щелкнул пальцем. — А ну на место все! Живо!

Вещи моментально закружились, поднялись в воздух. Кровать мгновенно заправилась. Все остальное кинулось к строго отведенным им местам. Я даже рот открыл от удивления. Раньше у меня не получалось. Ну одну-две вещицы убрать да, но чтобы всю комнату!.. Да еще так идеально.

Альена тоже была поражена.

— Эзергиль, я все больше и больше удивляюсь твоим талантам. Если ты подобное умеешь, то почему же не убирал?

— Да, — небрежно махнул я рукой. — Лень как-то все. Ты же знаешь, какие мы, гении, рассеянные. Вечно все забываем.

Альена расхохоталась. Она даже на кровать рухнула от смеха.

— Эзергиль, ты неподражаем!

— Да, в общем-то я догадывался об этом.

Пока девочка хохотала, я осторожно отступил в угол комнаты и прошептал уголком губ:

— Спасибо за помощь, Нафаня. Я не забуду.

— Не за что, молодой господин, — усмехнулся домовой. — Не в моих правилах бросать хозяев в беде. Рад был помочь.

Альена задержалась у нас еще около часа, в течение которого я ей показывал свои придуманные ловушки. Также показывал, какие книги у меня есть. Рассказывал забавные истории из жизни нашего класса. И я как раз переходил к последней драке с Ксефоном, как она поднялась.

— Эзергиль, с тобой весело, но мне пора Я уже и так задержалась дольше, чем рассчитывала. Мои с ума сойдут.

— Так давай позвоним…

— Эзергиль, не выдумывай. Не забывай, что тебе завтра держать ответ перед комиссией.

— Тогда до завтра?

Альена рассеянно кивнула, но тут же встрепенулась. — Эй, что значит — до завтра? Я не говорила, что приеду завтра. — Но ведь ты не оставишь меня в трудный час сдачи практики? Девочка изучающе посмотрела на меня. — Чего-то ты темнишь, Эзергиль. Ну-ка выкладывай.

Я вздохнул. Ну ничего не утаишь. Уж слишком хорошо она меня изучила.

— Просто я подумал, что нам лучше быть вместе, если ты не передумала принять предложение дяди. Пусть привыкают. И лучше всего начать именно с комиссии.

— Ты сумасшедший! — ужаснулась Альена. — Я… я полагала, что господин Монтирий позже предложит создать объединенный отряд.

— Дядя, возможно, объявит об этом позже. Но у нас и своя голова есть. Или ты собираешься плестись на поводу у кого-то? Нет, нам лучше взять дело в свои руки.

— Э-э… Эзергиль, ты уверен, что это хорошая идея?

— Не уверен. Но ведь пока мы не попробуем, не узнаем, хороша она или плоха. В любом случае я вовсе не хочу, чтобы мной кто-то руководил. Даже если этот руководитель — мой дядя. Я собираюсь добиваться всего своими силами.

— Ты, как всегда, самонадеян.

— Я вовсе не собираюсь отказываться от помощи дяди. Но и не собираюсь полагаться на его помощь целиком. Так ты со мной или как? Альена, нам ведь в будущем, если все выгорит, часто придется принимать важные решения быстро. И тогда уже не на кого будет положиться. Не от кого ждать помощи. Если ты не готова принимать решения, то нам лучше отказаться от всего. Я позвоню дяде…

— Стой. Не гони. Я не говорила, что хочу отказаться. Я говорила, что мне это не нравится. Но в одном ты прав: не попробуешь — не узнаешь, насколько твоя идея сумасшедшая.

— Точно.

— Тогда я приду. Обязательно. Надо только родителей уговорить. Они и в этот раз не хотели отпускать меня одну. Спасибо, твой дядя помог их убедить. Но, думаю, с этим я справлюсь.

Мы с ней вышли из комнаты.

— Уже уходишь? — спросила вышедшая в коридор мама.

— Да, благодарю вас за гостеприимство. Мне пора домой.

— Эзергиль, надеюсь, ты проводишь девочку? — строго поинтересовался у меня отец.

— Конечно, папа. Ты же видишь, что я тоже собираюсь.

— Но я думаю, что и одна дойду…

— Ни слова, юная леди. Эзергиля ничуть не затруднит вас проводить. Эх, куда ты делась, моя молодость. Сейчас бы мне шпагу, мою шляпу с пером… Эх, видели бы вы, как я блистал на балах… Эзергиль, я бы тогда точно постарался отбить твою даму.

— Не вышло бы, папа, — отозвался я, не поднимая головы, целиком поглощенный завязыванием шнурков. — Я бы вызвал тебя тогда на дуэль и проткнул бы своей шпагой.

— Во! Видели, юная леди? И это родной сын. Никакого почтения к старикам.

Альена улыбалась. Как и отец. Я же поднялся и вежливо раскрыл перед девочкой входную дверь. Альена, попрощавшись со всеми, вышла.

Глава 3

На следующее утро я проснулся довольно поздно. Даже сам удивился. Обычно я рано встаю, а тут… Но ладно. Не опоздал и хорошо. Родителей дома не было. Как и брата с сестрой. Сестру родители с утра отвезли в детский сад, а брат на работе. Так что сейчас можно не ожидать никаких неприятностей.

На кухне, накрытая полотенцем, стояла чашка с завтраком и стакан сока. По какой-то причине мама считала, что мне не хватает витаминов, и усиленно меня этими самыми витаминами снабжала. Бр-р-р. Ладно бы сок был какой приличный, а то клюквенный. Вот кислятина-то. Внимательно оглядевшись и убедившись, что мама не оставила нигде ничего подслушивающего или подсматривающего, я аккуратно слил сок в раковину. А вот от перловой каши отказываться не стал. Потом глянул на часы. Без пятнадцати одиннадцать. Думаю, стоит начать собираться.

Я прошел к себе в комнату и открыл шкаф. Тэкс, что тут у нас? Свитер. Это летом-то? Что он здесь делает? Надо бы убрать. В сторону его. Ага, вот то, что нужно — костюм-тройка. Пожалуй, да. То, что надо. Главное ведь что? Первоначальное впечатление.

Я по-быстрому переоделся и заглянул в зеркало. Класс!!! Темно-синий галстук, светло-серая рубашка и темный костюм. Сногсшибательно. Теперь прическа. Я старательно зачесал волосы, соорудив около лба что-то типа челки. Старательно побрызгал лаком для волос, чтобы прическа не растрепалась. Пожалуй, хватит. Выгляжу солидно, но челка придает несколько ребяческий вид. Что, собственно, и требовалось. Казаться слишком уж взрослым и солидным в мои планы совершенно не входило. С таких пай-мальчиков спрос, как правило, гораздо строже. А так просто милый ребенок.

В коридоре я старательно прочистил костюм щеткой, в чем мне сильно помог домовой.

— Господин Эзергиль, вы выглядите великолепно, — заметил он.

Я в последний раз перед выходом осмотрел себя в зеркало.

— А знаешь, ты прав. И как я раньше не замечал, насколько я великолепен?

— А вот скромности вам не мешало бы подучиться, — ворчливо отозвался на эту реплику домовой.

— Обязательно, — усмехнулся я. — Как только пойму, для чего она нужна, так сразу и подучусь.

Ответа домового я дожидаться не стал и выскочил из дома. Около крыльца дома меня ждала Альена.

— Привет, — удивленно поздоровался я. — А я думал, что ты уже не придешь. А чего здесь стоишь? Надо было зайти в дом. Позвонила бы. Нафаня тебя впустил бы.

Альена покачала головой.

— Незачем. Я пока тут побродила. Смотрела окрестности.

— А, — понятливо кивнул я. — Трусишь. Я тоже. — Кто тут трусит?! — сразу ощетинилась Альена. — Я, — признал я. — А ты разве нет? Альена промолчала. Потом оглядела меня с ног до головы. — Эзергиль, ты выглядишь великолепно.

— Собственно, и ты смотришься неплохо. Хотя если сравнивать со мной…

— Эзергиль!!!

— А что? Я ничего. Это я так. Я хотел сказать, даже по сравнению со мной.

— Эзергиль!!!!

— Молчу, молчу. Какие вы, женщины, все обидчивые.

— Щас в лоб получишь! Посмотрим тогда, в каком виде ты предстанешь перед комиссией! И кто тут у нас обидчивый?

— Ну вот, всегда так. Чуть что, сразу угрозы. Потом шантаж.

Мы с Альеной переглянулись и расхохотались. — Прекрати меня смешить, — простонала она. — Да я, в общем-то, еще и не начинал. Так, перешучиваясь, мы и подошли к школе.

— Я смотрю, ты чрезмерно веселый, — процедил Ксефон, встретив меня у входа. — И ручного ангелочка своего приволок?

Альена напряглась. Я схватил ее за руку.

— Не видишь повода? — поинтересовался я. — Скоро увидишь. Ждать недолго осталось.

С этими словами я обошел Ксефона и, держа Альену за руку, вошел в школу. Немногие ученики, оказавшиеся по каким-либо делам в этот момент в здании, провожали нас удивленными взглядами. Не понять, что Альена — ангел, было трудно. Но еще труднее было поверить в то, что ангел вдруг идет с чертом и заходит в школу ада. Я бы и сам так же смотрел, если бы увидел подобное раньше. Альена была как сжатая пружина, хотя внешне этого никак не было видно. И только я мог понять ее состояние по сильно напряженной руке, которую держал. Я слегка толкнул ее в бок и улыбнулся. Альена улыбнулась в ответ, хотя улыбка вышла несколько натянутой.

— Если бы знала, что на нас все будут так смотреть, то ни за что не пришла бы.

— Пусть смотрят, — шепнул я. — Тоже мне невидаль. Ангел и черт идут вместе. Вот новость.

Альена промолчала. Только еще сильнее стиснула мне ладонь.

У входа в кабинет, где ждала приемная комиссия, меня встретил директор. Он с интересом оглядел Альену, но обратился только ко мне.

— Ты готов?

— Мы готовы. — Я специально подчеркнул слово «мы».

Директор покачал головой.

— Ох, ребята. Знали бы вы, что затеваете, то бежали бы друг от друга.

Мы с Альеной переглянулись.

— Думаю, мы справимся, — сказала Альена. Я решительно кивнул.

Директор печально покачал головой.

— Хочется верить. Хочется действительно верить, что вы сможете изменить этот мир. Что ж, дерзайте.

— И вы так это оставите?! — услышал я сердитый голос Викентия. — Ангел в школе, а вы ничего не предпринимаете?!

— Господин Викентий. — Директор повернулся к нашему классному руководителю. — Что, по-вашему, я должен предпринять? Этот ангел, как я понимаю, находится здесь по приглашению Эзергиля. А он вполне имеет право пригласить на комиссию кого угодно для поддержки. Это закон нашей школы.

— Я изменю этот закон, как только стану директором! — брякнул Викентий.

— Вот как? — Морсифий окинул Викентия задумчивым взглядом. — Вот, значит, куда вы метите? Что ж, когда будете директором, тогда и будете устанавливать законы. А сейчас извольте выполнять мои правила!

Викентий что-то буркнул, но отстал. Отправился разыскивать Ксефона. Впрочем, долго его разыскивать не пришлось. Он уже и сам явился, сияя счастливой улыбкой. Викентий отошел с ним в сторону и стал что-то говорить, изредка бросая взгляды на меня с Альеной. Иногда, правда, он посматривал и на директора. Тот, кажется, тоже уловил эти взгляды.

— Нехорошо, конечно, при учениках отзываться плохо о педагогах, но этот самодовольный петух мне надоел.

— Да ничего, — равнодушно махнул я рукой. — Мы в классе его и не так называем.

Директор сердито посмотрел на меня.

— Старших, молодой человек, не мешало бы уважать. Хотя бы за их возраст.

— Возраст, — парировал я, — в отличие от ума, дело наживное.

Директор хотел было рассердиться, но вдруг усмехнулся.

— Парень, ты далеко пойдешь, если, конечно, тебя не погубит твое самомнение. Постарайся сдерживать его.

— Если у него не получится, то я сдержу, — пообещала Альена, продемонстрировав мне свой кулак.

Директор расхохотался. Я заметил, что Викентий и Ксефон смотрят на нас одинаково недоумевающе и настороженно. Похоже, до них стало доходить, что что-то тут не так. Ну не можем мы выглядеть такими веселыми, если осознаем свой проигрыш. Однако додумать этот момент времени у них не было.

— Господа практиканты, кураторы, — распахнулась дверь кабинета. — Прошу вас.

Ксефон с Викентием вошли первыми. Потом директор. За ним я, таща на буксире Альену. Ей почему-то захотелось подождать меня в коридоре.

На этот раз никакой торжественности не было. Мы все гурьбой прошли к партам и разместились там, где каждый посчитал удобным. Морсифий сел от меня через проход, Альену я посадил за одну парту с собой. Ксефон и Викентий заняли первую парту поближе к комиссии. Я мельком глянул на них и сосредоточил все внимание именно на комиссии. Председатель — старик, который еще вчера произвел на меня сильное впечатление, не отрываясь смотрел на меня. Я почему-то под этим взглядом почувствовал себя крайне неуютно. Даже оглянулся, надеясь, что председатель все же смотрит не на меня, а на что-то за моей спиной. Нет, он смотрел именно на меня. Заметив мое слегка нервозное состояние, он отвернулся. Я вздохнул с облегчением и стал рассматривать остальных членов комиссии. Из них всех я знал имя только одного, которого вчера называл председатель, — Кордул. Тот самый, кто отказался взять копию моего отчета, посчитав, что вполне может ограничиться тем, что сообщил ему Викентий. Похоже, хотя это и было против правил, он был знакомым Викентия. Возможно, он и случайно оказался в составе комиссии, а возможно, и нет.

Председатель встал. Встал медленно, что вполне можно объяснить его возрастом, но этот конкретный черт умудрился встать медленно и величественно. Именно величественно. Никому и в голову не смогло бы прийти пожалеть его или кинуться на помощь. И этот старик смотрел сейчас на меня.

— Почему здесь присутствует ангел? — спросил он.

Поспешно поднялся директор. Я с удивлением понял, что ему тоже не по себе от присутствия этого черта.

— Господин председатель, по закону нашей школы каждый практикант может в качестве поддержки пригласить одного друга. Эзергиль пригласил ангела. Когда же принимался закон, то я вовсе не думал, что может возникнуть такая ситуация. Однако и отменить закон сейчас не могу.

— Это возмутительно! — взвился Кордул. — Я требую, чтобы ангел покинул наш совет.

Председатель медленно повернулся к нему.

— Господин Кордул, не выдвигайте поспешных требований. Даже я не могу кого-то заставить нарушить закон. В конце концов, мы не люди. Прошу вас проявить уважение к хозяину. — Кордул покраснел и сел. Председатель же повернулся к Альене. — Юная леди, я приветствую вас в нашем скромном обществе.

Альена молча встала и слегка поклонилась. Председатель вернул ей поклон. После чего медленно сел.

— Какой потрясающий старик, — ошеломленно прошептала рядом со мной девочка. — Почему-то хочется перед ним навытяжку встать.

Я мог только кивнуть в ответ.

— Итак, — снова заговорил председатель, — на повестке дня судьба двух практикантов. Так получилось, что их судьба оказалась связана. Успех одного означал неудачу другого. Хотя все присутствующие в курсе дела, все же напомню его. Между уважаемым директором школы Морсифием и преподавателем этой же школы Викентием возник спор по поводу того, какого ученика считать лучшим в школе. Морсифий считал, что Эзергиль, безусловно, лучший. Викентий полагал, что Эзергиль ни на что не годный ангелочек… — Председатель замолчал и посмотрел на Викентия. Тот заерзал на стуле. — Господин Викентий, — обратился прямо к нему председатель, — мы полагаем неправильным, когда дети публично оскорбляют преподавателей, и считаем, что это подрывает их авторитет. Но еще более неправильно, когда преподаватель публично оскорбляет ученика, поскольку ученик ничего не может ответить ему и, таким образом, он беспомощен перед авторитетом старшего и по возрасту, и по положению.

— Я… я прошу прощения, господин председатель, — выдавил из себя Викентий, метнув в мою сторону гневный взгляд.

— По-хорошему вам надо просить прощения не у меня, а у вашего ученика. И так же публично, как вы его оскорбили.

— Что оскорбительного в слове ангел?!! — поднялась Альена, гневно смотря на председателя. Я дернул ее за руку, чтобы посадить, но Альена отмахнулась от меня. — Нет, вы скажите, что тут оскорбительного?!

Председатель повернулся к ней. Однако, к моему удивлению, Альена вовсе не отвела глаз от этого пронизывающего взгляда. И тут случилось невероятное. Председатель улыбнулся ей. Пусть уголками губ, едва заметно, но улыбнулся.

— Ничего, — ответил он. — Поэтому я и не заставляю господина Викентия извиняться перед Эзергилем. По большому счету он сделал ему комплимент. Ибо очень хорошо, когда в черте есть немного от ангела. Это не дает ему стать циничным на нашей работе. И очень хорошо, если в ангеле есть немного черта. Это помогает ему быть решительным в трудные минуты и принимать важные решения, даже если они противоречат тому, чему их учили.

Намек был более чем прозрачен. Альена покраснела и села. Черти в комиссии, правда, попытались возмутиться, но все они моментально смолкли под взором председателя. Когда в комнате воцарилась тишина, он снова вернулся к прерванной теме.

— Если с этим все ясно, то продолжим. Думаю, что господин Викентий сделает должный вывод из того, что здесь было сказано. — Викентий яростно закивал. Однако на него никто не обратил внимания. — А сейчас слово предоставляется практиканту Ксефону.

Ксефон гордо встал, постаравшись сделать так, чтобы я увидел его гордый профиль и улыбку. Он уверенно прошел к месту для доклада.

— Расскажи о своем задании, — попросил председатель.

Ксефон довольно внятно и толково рассказал, как его после уроков задержал Викентий и выдал особое задание — помешать некоему ученику Эзергилю выполнить его практику.

— Таким образом, я должен был доказать, что Эзергиль всего лишь выскочка, которому неправедно покровительствует директор школы. И только из-за этого Эзергиль — почти круглый отличник.

А вот это уже явно слова не Ксефона, а Викентия. И произносить их здесь точно не следовало. Викентий заерзал на стуле под пристальными взорами всех присутствующих. При этом он явно опасался встречаться взглядом с директором.

— Похоже, — опять вмешался председатель, — здесь спор уже шел даже не между учениками, а между педагогами. Каждый считал свои методы воспитания учеников лучшими. Что ж, полагаю, результаты этой практики скажут нам, на чьей стороне правда. Вы согласны, господин Викентий?

— Да! — яростно выкрикнул он. — Эзергиль показал себя неспособным чертом. Ради своих чувств он забыл о цели и обо всем. Разве из него получится что-нибудь путное? И я сожалею, что господин директор не разглядел этой слабости в ученике! Его глаза затмила успеваемость Эзергиля. Но за ней скрывается всего лишь бесталанный зубрила.

Я прикрыл глаза, сдерживая ярость. Зубрила?! Бесталанный?! И тут я скорее кожей почувствовал, что все смотрят на меня. Я сжал зубы. Ничего не скажу. Буду молчать. Если хотят что-то услышать от меня, пусть прямо спросят.

— Эзергиль, — услышал я голос председателя. — Ты ничего не хочешь сказать на слова своего педагога?

— Нет, — сквозь зубы процедил я. — Пусть ему другие скажут. Потом…

— Ты не потребуешь призвать его к ответу за оскорбление? У тебя есть такое право.

— Нет, — опять покачал я головой. — Сильнее, чем он оскорбил себя сам, я его оскорбить уже не смогу.

Похоже, только председатель понял мои слова. И я тоже удостоился скупой улыбкой.

— Да, — кивнул председатель. — Я вам, господин Викентий, все-таки советую воздерживаться от оскорблений. Если окажется, что Эзергиль вовсе не такой уж тюфяк, каковым вы его нам представили, то это значит, что это именно вы неправильно разобрались в учениках. Кто же тогда окажется бездарем? Продолжайте, мастер Ксефон.

Ксефон продолжил. И Альена обвиняла меня в хвастовстве и самодовольстве?! Это она просто с Ксефоном мало общалась. Вот уж где хвастовство! Как он ловко проник в министерство и следовал за мной по пятам, стараясь узнать, какое задание я получил на практику. Как с помощью своего таланта и своего ума он в конце концов разгадал эту хитрость.

— Я сразу тогда понял, что Эзергиль решил погубить мальчика, затащив его душу в ад. И тогда мать Алеши, следуя данному обещанию, тоже должна была последовать за ним. Таким образом он и зарабатывал практику.

— Так в чем, собственно, состояло задание Эзергиля, по твоей догадке? — поинтересовался председатель.

— Получить душу, находящуюся на грани ада и рая, для ада, — гордо отозвался Ксефон. — Я тогда твердо решил помешать Эзергилю и помочь мальчику. И когда тот получит спасение, то и его мать уже ничто не будет держать на Земле и она отправится в рай.

Я покосился на членов комиссии. Некоторые с легким недоумением рассматривали Ксефона. Один чуть ли не смеялся. Только Кордул выглядел слегка ошарашенным. Викентий, похоже, тоже сообразил, что что-то тут не так.

— Понятно, — кивнул председатель. — Аду только души этой девчонки и не хватало. Мало ей при жизни досталось будто. Эзергиль все-таки жестокая личность. Человека, страдавшего при жизни, захотел утащить в ад и после смерти.

Председатель откровенно издевался над Ксефоном, но тот этого, похоже, не понимал.

— Вот и я говорю, — радостно подхватил он. — Нам господин Викентий на уроке как говорил? — Викентия Ксефон приплел явно из желания подмазаться к преподавателю. — Черти — это судьи, которые всегда должны быть справедливы. А какая же тут справедливость, если человек, страдавший при жизни, и после смерти окажется в аду?

— И ты решил восстановить справедливость, — опять кивнул председатель. — Что ж, очень хорошо. Продолжай.

— Ну… вот я и помешал ему. Я помог мальчику избежать всех ловушек Эзергиля и спас его душу.

— А вот здесь подробнее, — попросил председатель.

Ксефон стал довольно подробно излагать ход событий. Со своей точки зрения. Что он делал и как. Не забыл упомянуть про свой «гениальный» ход с чемоданом с двумя миллионами долларов, за который он заставил Алешу отправиться в церковь во искупление грехов.

Бледный как смерть Викентий повернулся ко мне. Я твердо встретил его взгляд. Похоже, он все понял, поскольку от лица преподавателя отхлынула и та кровь, что еще оставалась. Он открыл рот с явным намерением что-то сказать, но тут же его закрыл.

— Вы хотите о чем-то попросить бесталанного зубрилу? — громко и четко спросил я его, не отводя взгляда. Это был окончательный удар. Даже если у него и оставались сомнения, то они все рассеялись в этот момент.

— Ты?! — выдохнул он.

— Да, — кивнул я. — Гениальный ход Ксефона дать чемодан с деньгами мальчику для того, чтобы тот отправился в церковь замаливать грехи.

Некоторые в комиссии уже с трудом сдерживали смех. Изредка он все же прорывался. Только Кордул сидел мрачный. Он единственный остался в неведении. Да еще председатель сохранял ледяную невозмутимость.

— Еще у кого вопросы к практиканту? — поинтересовался он.

Вопросов не было.

— Эзергиль, твоя очередь.

Я вышел вперед. Встретился взглядом с Викентием. Тот смотрел на меня как кролик на удава и, похоже, как и кролик, не в силах был отвести взгляда.

— Будучи с дядей в министерстве наказаний, я встретил там неприкаянную душу. Дядя, зная, что я еще не нашел задания для практики, предложил мне помочь этой душе, чтобы та обрела покой. Как черту, мне эта идея не понравилась. Помогать — это все же не наш профиль, хотя, наказывая зло, мы в какой-то мере и помогаем людям. Но тут было совсем другое. Однако я решил попробовать. В школе я получил задание уже официально.

Дальше я рассказывал о своих похождениях. Как подслушал разговор директора и Викентия. Как долго убеждал Ксефона, что мое задание состоит в том, чтобы затащить душу Зои Ненашевой в ад.

— То есть, — перебил меня председатель, — ты использовал усилия врага для себя?

— Да. Я посчитал, что так будет лучше.

— Это, безусловно, свидетельствует о мастерстве.

Я продолжил рассказ, понятно, утаивая некоторые моменты. Комиссии вовсе не обязательно было знать о некоторых моих делишках на Земле, когда я балансировал на грани нарушения Закона. И все это время я не отрывал взгляда от Викентия. И все это время тот смотрел на меня.

— А как ты решился на сотрудничество с ангелом? — спросил меня кто-то из членов комиссии. — Ведь до этого момента не было ни одного случая совместных действий.

— Если их не было, это еще не повод не попробовать, — парировал я. — Все когда-то случается в первый раз. К тому же я рассудил так: задание у нас с ангелом одно. Если мы начнем сейчас скакать наперегонки, то будем только мешать друг другу. В конце концов, провалится и она, и я. А тут еще под ногами носится этот болван Ксефон и мешает нам обоим. В общем-то, по большому счету выбора у меня не было. Как показали дальнейшие события, я в своем выборе не ошибся. И… — Я мысленно набрал в грудь воздуха, приготовившись прыгнуть в пропасть. — …в свете успешности наших совместных действий я предлагаю сделать общие отряды ангелов и чертей постоянными для решения тех задач, которые могут оказаться не под силу ангелам или чертям по отдельности. На Земле сейчас начинается переходный период, и думаю, такие отряды были бы весьма полезны для решения многих щекотливых вопросов. Это пойдет на пользу как Земле, так и нам.

Кордул гневно уставился на меня. Остальные члены комиссии зашумели. Кто яростно осуждал меня, кто-то спорил, доказывая невозможность совместных действий.

— Я понимаю, единожды использовать ангела для достижения своих целей! — кричал Кордул. — Такое никому не удавалось. Я даже готов объявить Эзергиля героем в связи с этим. Ясно, что практику он сдал великолепно. Но его последнее заявление заставляет меня усомниться в его здравомыслии.

Это был откровенный подкуп. По сути, мне прямо здесь предлагали зачет с пометкой «великолепно» за отказ от моей «бредовой» идеи. Более того, мне предлагали стать чуть ли не национальным героем, обманувшим ангела. Заманчиво. Очень заманчиво. По сути, моя карьера после этого будет обеспечена на сто процентов. Все дороги откроются передо мной. Если же я сейчас откажусь от этой сделки… Возможно, я чего-то и достигну. Возможно. Но гораздо с большей вероятностью мне в этой борьбе свернут шею. И все из-за сомнительного удовольствия быть рядом с этим вредным ангелом. Я покосился на Альену. Похоже, она все прекрасно понимала и сейчас сидела, опустив голову. Да, если я приму это предложение и в открытую заявлю, что использовал ангела для достижения своих целей, то я уже никогда не увижу ее. Что выбрать? Что? Я посмотрел на председателя. Тот хмурился, но сохранял молчание. Я поднял руку, призывая к вниманию. Что ж, возможно, мне и свернут голову, но зато какой интересной станет моя жизнь.

— Знаете, тут вопрос обоюдный. Я использовал ангела в той же мере, что и она использовала меня. У нас была одна цель, о чем я и говорил. А это уже называется сотрудничество. Я предпочитаю именно это слово.

Я поднял голову и встретился взглядом с Альеной. Ее глаза выражали одновременно восторг и недоверие. Похоже, она до конца была уверена, что я приму это предложение. Правильно. Я же черт. А что с чертей взять? Они ведь обманут — недорого возьмут. Наверное, все эти мысли отразились на моем лице. Альена покраснела и опустила глаза. Потом поднялась из-за парты и подошла ко мне. Встала рядом. Просто встала, не говоря ни слова. В комнате вмиг воцарилась тишина. Председатель кашлянул.

— Полагаю, — заговорил он во всеобщей тишине, — что данный вопрос слишком серьезен, чтобы обсуждать его здесь в таком бедламе. Что касается практики, то, думаю, Эзергиль заслужил отметку «великолепно». Заставить своего соперника работать на себя — это высший класс чертового искусства. Что касается мастера Ксефона, то ему придется на следующий год попробовать еще раз. Господин Викентий, центр споров ада официально уведомляет вас, что вы проиграли спор Морсифию. Мастер Эзергиль, леди Альена, полагаю, что школа не место для демонстраций. Ваше предложение будет рассмотрено. Но не здесь и не сейчас. Всего хорошего, господа.

Председатель медленно встал и направился к выходу. И ни у кого не возникло желания поспорить с ним. Вся комиссия молча последовала следом. Когда все вышли, я уселся на стол, вытерев вдруг вспотевший лоб. Но тут ко мне подскочил Ксефон.

— Думаешь, самый умный, да?! — с ненавистью прошипел он. — Посмотрим! Я это так не оставлю!!! Я тебя все равно достану! Достану и урою!

Я только отмахнулся от него. Вмешался директор.

— Мастер Ксефон, — холодно произнес он. — Кроме того что вы не умеете думать и делать выводы, вы еще не умеете и проигрывать. А это очень важное качество, поверьте мне. Порой проиграть красиво стоит любого выигрыша. В чем вы обвиняете своего одноклассника? В том, что он оказался хитрее вас? Шансы у вас были одинаковы.

Ксефон спорить с директором не решился и выскочил из класса, даже не взглянув на него. И с Викентием он не попрощался. Викентий же все это время молча просидел за партой, опустив голову. Но когда за Ксефоном хлопнула дверь, он вздрогнул и встал. Не поднимая головы, попробовал покинуть класс, но наткнулся на Альену. Девочка посторонилась, но на Викентия уже обратили внимание. Он замер. Поднял голову. Наши с ним взгляды встретились. Он криво усмехнулся. Потом повернулся к директору. Хотел что-то сказать, но только пошевелил губами. Повернулся и направился к выходу.

— Господин Викентий, — позвал его директор. Наш классный руководитель замер около двери, но поворачиваться не стал. — Я жду вас сегодня по поводу спора. Потом, думаю, у вас останется еще одно желание. Собственное.

Викентий вышел. Директор покачал головой.

— Я совершенно не собирался его выгонять, — сообщил он мне зачем-то. — Викентий — хороший педагог. Только чрезмерно самонадеянный. Эту самонадеянность я и хотел с него сбить. Он сам сегодня выбрал свою дорогу. Когда сказал, что метит на мое место.

В общем-то, меня это никоим боком не касалось. Более того, я был даже рад, что Викентий больше не будет нашим классным. Уж слишком у нас натянутые отношения с ним были. Да и этот выигрыш он бы мне не простил. А Викентий — это не Ксефон. Так что я поспешил перевести разговор, чтобы впоследствии директор не пожалел о своей откровенности.

— Господин директор, а как быть с нашим договором? Помнится, мне полагается что-то около пятисот монет.

Директор рассмеялся.

— Помню, не переживай. Сейчас стрясу свое с Викентия, и ты получишь. Заслужил, нечего сказать. Я, конечно, знал, что ты победишь, но заставить врага служить себе… тут ты меня удивил. Ладно, мне надо разобраться с Викентием. Заходи через час. Там тебя и будет ждать законная награда.

Я кивнул.

— Обязательно. А пока прогуляюсь. Альена, пойдем в парк. Там должен новый аттракцион открыться.

Альена молча вышла за мной в коридор, но здесь довольно сурово посмотрела на меня.

— Эзергиль, ты мог бы отказаться от своего выигрыша! Это… это… нечестно! Получается, что ты помогал Алеше не из-за того, что он нуждался в помощи, а потому, что ты должен за это был деньги получить!

— Конечно, — согласился я. — А еще я за это получал зачет по практике. Как считаешь, зачет по практике и пятьсот монет не слишком мало за помощь людям?

— Эзергиль! Ты несносен! Хам!

— Знаю. Ты мне об этом неоднократно говорила. Знаешь, чтобы сэкономить в дальнейшем время вместо всяких там подонков, хамов, бессердечных, называй меня просто черт. Я пойму.

Альена вздохнула.

— Порой я не понимаю, когда ты шутишь, а когда серьезен.

— О, тут все просто. Когда я серьезен — я шучу, а вот когда шучу — то я смертельно серьезен.

— Ты нарочно меня пытаешься запутать?

— Не знаю. По моему скромному мнению, запутать можно только того, кто хочет запутаться. Так мы идем в парк или нет?

— Нет. — Альена развернулась и зашагала по коридору. Я ее догнал и пристроился рядом.

— Ты что, обиделась, что ли?

Альена мотнула головой.

— Нет. Но я обещала прийти только на комиссию. Ты-то сдал свою практику, а мне еще сдавать.

— Да тебе-то что волноваться? Думаешь, не сдашь?

— Не знаю. Я очень много ошибок сделала. Ведь из-за нашей ошибки и отец Федор погиб. До сих пор себе простить не могу.

Я молча зашагал рядом. Потом задумчиво кивнул.

— На самом деле тут больше моя вина. В конце концов, и план был мой.

— Я же не дурочка! И своя голова на плечах имеется. Я ведь знала столько же, сколько и ты. Подумать немного могла бы.

— Знаешь, сейчас глупо обвинять себя. Да, наша вина есть. Виноваты мы. Но ошибку уже не исправить. Ее можно принять к сведению и не повторять. И я бы на твоем месте исключил ошибки из отчета.

Альена уничижительно посмотрела на меня.

— Ничуть не сомневаюсь, — едко отозвалась она.

— Нет, — замотал я головой. — Ты не поняла. Ошибки, если ты что-то делаешь, а не лежишь на печи, у тебя будут. Никуда от них не деться. Другое дело отношение к ним. Можно до конца жизни каяться в них и потом бояться чихнуть лишний раз — вдруг заразишь кого невзначай. А можно учиться на ошибках. Но в любом случае знать о них лучше только тебе. Другим знать о них совершенно не обязательно.

— Я разберусь, Эзергиль, — холодно отозвалась Альена.

— Разберись. Но ошибки надо исправлять и не повторять, а не каяться в них, выставляя на всеобщее обозрение. Это уже мазохизмом попахивает. Ты еще с людей пример возьми. Бери железный хлыст, разуйся и вперед босиком по дорогам, хлеща себя по спине. Всем будет видно твое искреннее раскаяние.

Альена даже не удостоила меня ответом.

— Слушай, если мне не веришь, то хоть дядю моего спроси.

Альена остановилась. Впервые я видел у нее на лице сомнение.

— Думаешь, он тебя поддержит?

Я неуверенно помялся.

— Не во всем, — честно признал я. — Думаю, многие вопросы он оставит на твое усмотрение и твою совесть. Однако я достаточно был с дядей, чтобы понять ход его мыслей. Есть искренность и есть Искренность. Одна выставляется напоказ, а другая просто есть. Вот и реши, чего в твоем отчете больше.

Альена закусила губу и молча рассматривала меня. Я стоял напротив нее и тоже молчал.

— Все-таки вы, черти, страшные существа. Даже я засомневалась в себе. Сейчас уже начала размышлять, насколько мои поступки были искренни и сколько в них было позерства.

— Тьфу. И ты сплюнь. Я тебе вовсе не то хотел объяснить. В конце концов, в каждом из нас живет артист, и все мы немного играем свои роли. Не зацикливайся на глобальном. А лучше поговори с дядей. Думаю, он подкинет тебе материал для размышлений.

— Хорошо, — согласилась Альена.

— Только поговори с ним раньше чем закончишь отчет.

— Я же сказала, что поговорю.

— Вот и отлично. А ты уверена, что не хочешь в парк?

— Эзергиль, я ведь и так чуть ли не боем отвоевала у мамы возможность отправиться сегодня в ад. А мне еще готовиться надо. Мне завтра сдавать практику.

— Тогда я тебя провожу. Ты на самолете или на поезде?

— На поезде.

— Отлично. Я провожу тебя и обратно в школу.

Альена кивнула. Дальше мы шли молча. Особенно не торопились. Изредка перекидывались ничего не значащими словами. Каждый из нас понимал, что сегодня был сделан первый шаг, который должен в корне изменить нашу судьбу. Думаю, Альену терзали сомнения не меньше моего. Да она их и скрывала хуже меня. Не умела притворяться. Вот и сейчас пару раз она задумывалась и отвечала невпопад. Недалеко от вокзала я остановился. Альена, обнаружив, что я не иду рядом с ней, обернулась и с недоумением посмотрела на меня.

— Ты чего?

— Слушай, если ты не хочешь или сомневаешься, то еще не поздно отыграть назад. Можно прекратить все это.

— Что?

— Аль, ну перестань строить из себя дурочку! Ты прекрасно поняла, о чем я. Мы можем сейчас просто разойтись и все. Сказать, что пошутили по поводу объединения усилий ада и рая. Ты ведь сегодня видела, как отреагировали на мое предложение. И это еще более или менее сдержанная реакция была. В комиссии ортодоксов не было. А уж какой они вой поднимут…

— А ты что скажешь?

— Я поддержу тебя.

— Не увиливай.

— Я и не пытаюсь. Но я черт, Аль. Борьба — это моя стихия. Я же говорил тебе. Соревнование разумов. Это же Игра. С большой буквы. А я Игрок. По натуре Игрок. И чем сильнее игроки против меня, тем лучше. Я наслаждался Игрой с Ксефоном, но он не моего ранга. Он мелочь. Бес. Я же хочу в высшую лигу. И разве не вызов всем — пройти первым! Пройти по Дороге, по которой до тебя еще никто не ходил! Это даже не высшая лига. Это вершина. Пусть я даже сверну себе шею, но я ее сверну не на проторенной тропинке, а карабкаясь на самый верх. Карабкаясь там, где до меня никто не ходил. Я первопроходец!

Альена склонила голову набок и изучающе посмотрела на меня.

— Знаешь, наверное, я сумасшедшая. Или это ты заразил меня. Но мне тоже все это нравится.

— Просто ты тоже по натуре борец. Это я еще на Земле понял. Поэтому ты и понравилась мне. Ты никогда не сдавалась.

— Да?! А кто в самом начале хотел все бросить? — Альена невесело хмыкнула. Я же пренебрежительно махнул рукой.

— Тебе просто не хватало уверенности. Достаточно было чуть-чуть подбодрить тебя, чуть-чуть вызова, и ты уже в схватке. Мы с тобой отличная пара. К тому же…

— Да? — Альена заметила мою неловкость. Я же замялся, не зная, как продолжить. Потом отвернулся, чтобы скрыть неловкость.

— …к тому же, — закончил я, — ты мне нравишься. Мне бы не хотелось, чтобы наши совместные действия остались лишь эпизодом в памяти.

Я не смотрел на Альену, поэтому не видел, как она подошла ко мне. Почувствовал только ее руки на своих плечах. Я обернулся. Альена стояла очень близко. Я даже ощущал исходящее от нее тепло. Она вдруг подалась вперед и поцеловала меня в щеку. Я растерянно замер.

— Ты мне тоже нравишься, — призналась она. — Несмотря на некоторые черты твоего характера. И, если хочешь, приезжай завтра ко мне. Твоих родных я видела. Посмотришь моих.

Я смог только кивнуть. Альена махнула мне рукой и направилась к вокзалу.

— Не провожай меня дальше! — крикнула она мне.

Я чисто машинально махнул в ответ. Потом дотронулся до щеки. Снова посмотрел вслед девочке. Но она уже скрылась в толпе. Наверное, я минут десять стоял посреди площади, держась за щеку. Неужто я и правда ей нравлюсь? Но ведь я же черт! А она?!

В конце концов я сообразил, что выгляжу сейчас довольно глупо, и поспешил уйти с площади. Но ведь она сама сказала мне, что я ей нравлюсь! Сама! А ангелы не врут! Значит… Я рассмеялся. Настроение поднялось на небывалую высоту. И вовсе не из-за сданной практики. Вот еще получить свой законный выигрыш… Я, насвистывая веселую мелодию, помчался в школу.

Глава 4

Наверное, теперь каждое утро для меня будет своеобразной вехой в жизни. Каждый день приносит что-то новое. Вчера, явившись из школы, я молча выложил на стол свой табель с отметкой за практику и пятьсот монет. Мой брат долго разглядывал табель, недоверчиво скребя ногтем подписи членов комиссии.

— Но ты же проиграл? — удивился он.

— Ага, — не стал я с ним спорить. Сгреб из-под носа брата деньги и гордо прошел к себе. — Имейте в виду! — крикнул я из-за двери. — Завтра я собираюсь в рай. И никаких вещей готовить мне не надо. Я еду всего лишь до вечера. Думаю, два чемодана мне не понадобятся.

И, вопреки ожиданию, ни мама, ни папа мне не возразили. Даже брат промолчал.

— Наш сынок стал совсем взрослым, — услышал я радостно-печальный голос матери. — Самостоятельным.

— Да, — это уже голос отца. — Настоящий черт.

Вот так буднично и началась моя совершенно новая жизнь. Вроде прожил в ней только один вечер и утро, но перемены были разительны. Мама уже не бегала за мной с требованием переодеть носки или одеться потеплее, поскольку на улице холодно. Сегодня я видел, как ей хочется как обычно снарядить меня в путь с кучей вещей и еще большей кучей напутствий и как она сдерживает себя. Заметил, что отец стал относиться ко мне как… как к равному. Даже брат больше не спешил мной командовать.

Вместе со всеми я позавтракал.

— Я уехал, — сообщил я, направляясь к выходу.

— Давай, — кивнул мне отец вместо привычных напутствий.

— Я сготовлю что-нибудь вкусненькое на ужин, — пообещала мама и отвернулась.

Я посмотрел на нее от двери. Интересно, чего ей стоило отпустить меня без своих поучений и без того, чтобы основательно не собрать меня в дорогу? Я подошел к маме и обнял ее.

— Спасибо. Я постараюсь не задерживаться.

Мама всхлипнула и махнула рукой.

— Иди уж, горе мое.

Я выскочил за дверь. На миг замер на крыльце, вздохнув полной грудью утреннюю прохладу. Постоял так немного. Потом сбежал с крыльца и направился к аэропорту. Что бы там дядя ни говорил против человеческих штучек, но самолеты гораздо удобнее ковров-самолетов. К тому же летчики в самолете не выпрыгивают из них из-за глупых шуток. И даже сидеть там удобнее. Так что, являясь сейчас вполне самостоятельной личностью, я сам мог выбрать транспорт для путешествия между мирами. И ничего удивительного, что мой выбор пал именно на самолет. Горя от нетерпения поскорее прокатиться на этой человеческой штуке, я торопливо перебежал улицу и остановил такси.

— До аэропорта, — попросил я водителя. Тот согласно кивнул.

Человеческие самолеты еще не пользовались такой популярностью, как старинные средства передвижения. Поэтому билет мне удалось приобрести без особого труда. Так что уже через полчаса я занимал свое место в самолете, с интересом поглядывая вокруг.

Однако сам полет меня разочаровал. Узкие окошки, через которые мало что разглядишь. Да и полет как будто и не ощущается. Спрашивается, зачем лететь, если ты даже не чувствуешь, что летишь? Вот если б пол сделать прозрачным… Я уже приготовился было к эксперименту, но в последний миг благоразумно воздержался, вспомнив, чем закончилась прошлая моя шутка на ковре-самолете. Тогда хоть дядя был рядом, а сейчас кто вернет в самолет пилотов и пассажиров, если те решат, что у самолета вдруг пропал пол? Но эту идейку стоит подкинуть кое-кому. Пусть немного доработают людскую технику.

Размышляя над разными способами усовершенствования той техники людей, что начинает постепенно появляться у нас, я подошел к дому дяди. Позвонил. Дверь плавно отворилась, но за ней никого не было. Я осторожно просунул голову и огляделся. Пусто.

— Профаня, а где дядя?

— Господин Монтирий отправился в школу. Он сегодня принимает практику, — раздался знакомый голос из пустоты.

Я отворил дверь полностью и вошел в дом.

— Как ушел? У него же через три часа только прием практики?

— Насколько я понял, он хотел к чему-то подготовиться. Еще он кому-то звонил.

— Звонил? Это интересно. — Я быстро разулся и направился к телефонной полке, над которой сидел уже знакомый мне попугай. При виде меня он суматошно замахал крыльями, но тут же взял себя в руки и замер на своей жердочке.

— Попочка, — ласково пропел я, — не будешь ли ты так любезен сообщить мне, куда звонил мой дядя перед уходом в школу?

Попугай всполошился.

— Мастер Эзергиль, — чуть ли не в панике закричал он, — помилуйте. Я не могу дать эту информацию. Она же конфиденциальная! Только при разрешении вашего дяди! Не надо меня в суп!

— Заткнись, — буркнул я. И куда сразу моя вежливость подевалась?

Я секунду подумал.

Ясно, что попугай ничего мне не скажет. И угроза угодить в суп на него тоже не подействует. Тогда он сознавал, что виноват, а сейчас твердо будет стоять на своих правах.

— Ладно. Тогда вот что, отыщи-ка мне дядю. Сколько, говоришь, ты там помнишь телефонов? Вот и подключай все. Звони в школу, еще куда. Когда разыщешь, позовешь. Это ты можешь сделать?

— Для вас, — радостно закричал попугай, — все, что пожелаете, мастер Эзергиль. Сей момент. Не извольте беспокоиться. Вы даже присесть не успеете.

Во как. Сразу чувствуется образцовый попугай. Ведь в общении главное что? Правильно, главное — подобрать к собеседнику верный ключик.

Я благосклонно кивнул и отправился на кухню.

— Профаня, чайку не попьешь со мной? А то скучно сидеть одному.

— Если вы уверены, мастер Эзергиль, — несмело проговорил домовой.

— Конечно уверен. Я никогда не говорю того, в чем не уверен. И прекрати меня величать мастером. Зови просто — Эзергиль.

Я уже стоял на кухне и вовсю орудовал посудой. Расставил на стол чашки. А вот сахар и заварник появились на столе без моего участия. Тут на плите закипел чайник.

— Спасибо, Профаня, — поблагодарил я домового, когда тот налил мне в чашку кипятку. Я же в обе чашки разлил заварку. На стуле появилось нечто мохнатое, которое с аппетитом принялось пить чай. Я пододвинул домовому тарелку с печеньем. Тот благодарно кивнул. Однако в полной мере насладиться чайком мне не удалось. Я успел выпить только половину, как на кухню влетел попугай.

— Мастер Эзергиль, ваш дядя на связи.

Я тихонько ругнулся и поднялся. Взял трубку.

— Алло, дядя? Да, это я. Я у вас дома… Да, приехал вот в гости, а тут, оказывается, вы уже уехали… Ну а вы как думаете, почему я приехал?.. А вот этого не надо. Никаких намеков! Дядя, вы бы лучше сказали, как найти ту школу, где она учится, а не смеялись бы… Вот возьму и обижусь. И трубку повешу… Ах, значит, не повешу, пока вы не скажете адрес… так говорите!!!

Выслушав дядю и узнав адрес, я бухнул трубкой об рычаг.

— Он еще смеется! — буркнул я.

Отправившись на кухню, я уже без аппетита допил чай.

— Ты иди, Эзергиль, — махнул мне домовой. — Я тут приберусь.

— Вот спасибо! — радостно поблагодарил я его, вылетая в коридор. Быстро обуться и на улицу. За спиной хлопнула дверь.

Школа, где училась Альена, располагалась довольно далеко от дома дяди. Пришлось воспользоваться помощью пегаса. Я долго гадал, тот ли это пегас, что подвозил меня в прошлый раз, или нет. Вроде как он не подавал виду, что узнает меня. С другой стороны, вполне возможно, что для пегасов все черти на одно лицо. Впрочем, как и они для нас. Над этой проблемой я и размышлял всю дорогу. Мысль, конечно, была не слишком умная, но если бы не она, мне пришлось бы думать о предстоящей встрече. И вообще, интересно, как ангелы отнесутся к черту?

Пегас приземлился около школы.

— Монета, — потребовал он.

Монета?! За пять минут полета?! Ну ни фига себе цены! Да я за монету…

Видно, мои мысли отразились на лице, поскольку пегас совершенно спокойно добавил:

— Вот и шел бы пешком за эту монету, если тебе ее жалко.

— А как насчет того, что все мы должны помогать друг другу? — ехидно поинтересовался я.

— Вот и помоги мне, — все так же вежливо отозвался пегас. — Заплати за проезд.

Все-таки эти крылатые лошади — наглые создания. Они думают, что крылья делают их похожими на ангелов. Ну не спорить же сейчас с этим? Я молча достал монету и сунул ее коню в сумку, что висела у него на шее.

— И стоило спорить? — поинтересовался он.

Я развернулся и зашагал к школе, даже не удостоив его ответом. Но это, похоже, ничуть не обидело крылатого конька. Все-таки кажется, это был совсем не тот пегас.

Войдя через ажурные стеклянные двери, я огляделся. Холл школы был довольно просторным. Полы казались мраморными, но ступать по ним было очень мягко. Я даже пощупал их. Действительно они были сделаны из какого-то мягкого, но упругого материала. На таких и упасть было не страшно. Собственно, для этого полы такими, видно, и сделали. Похоже, ангельские детки в школе вели себя ничуть не лучше чертовых.

Заглядевшись на холл, я не сразу заметил дядю, который сидел в одном из мягких кресел, расставленных вдоль стен, и с усмешкой наблюдал за мной.

— Впечатляет? — поинтересовался он, когда я его все-таки заметил.

— Впечатляет, — не стал спорить я.

— Нет желания поменять школу на эту?

Я промолчал. Вряд ли подобное утверждение заслуживало с моей стороны хоть какого-то ответа. Да дядя его и не ждал. Он встал и движением руки попросил следовать за ним.

— Твоя подружка еще не пришла, — сообщил он, когда мы поднимались по лестнице.

— Она такая же моя подружка, как и твоя! — сразу взъерошился я.

— Возможно, — не стал спорить дядя. — Но лично я из-за нее не стал бы отправляться из ада в рай только для того, чтобы поприсутствовать на сдаче практики. Впрочем, как я подозреваю, она тоже из-за меня не отправилась бы в ад.

Когда дядя в таком веселом настроении, то ему лучше не попадаться на дороге. А если уж попался, то лучше молчать. Именно эту тактику я и решил избрать. Однако, как оказалось, я волновался напрасно. Дядя вдруг посмотрел на часы и заторопился.

— Ладно, Эзергиль, извини. Думаю, одному тебе тут скучно не будет. К тому же скоро твоя подружка должна прийти. Кабинет сорок второй. Жди там. А мне сейчас надо один звонок сделать.

Я согласно кивнул. Быть одному в незнакомом месте, конечно, не слишком хорошо, но все лучше, чем выслушивать ехидные комментарии дяди.

Дядя тем временем уже исчез. Я хмыкнул и отправился разыскивать сорок второй кабинет. Заодно осмотрел школу, где учатся ангелы. Да уж. Прям не школа, а дворец какой-то. Прозрачная крыша, из-за чего коридоры всегда были освещены естественным светом солнца. Как я понял, из-за отсутствия здесь любого вида искусственного света занятия в школе шли только утром и днем. Вечером никто не учился. Интересно, а в пасмурную погоду они учатся в полутьме или у них этот день выходной?

Ведьма молодая

Жила в лесной глуши.

Крестьяне к ней, хворая,

За помощью пришли.

Чего? Я прислушался. Чей-то голос старательно повторял слова баллады. Я узнал ее, поскольку мы учили как-то ее в школе. В младших классах. Я осторожно заглянул за угол. Там, удобно устроившись на стуле, сидел ангелочек. В одной руке он держал книгу, а второй старательно дирижировал сам себе. Видно, так ему легче запоминались стихи. Продекламировав четверостишие, он сверился с книгой и довольно кивнул. Опять прикрыл ее и прочел второе четверостишие:

Помочь скорей просили,

Ведь страшно умирать.

И души ей сулили

За жизнь свою отдать.

Тут он увидел меня и радостно улыбнулся.

— Привет, — махнул он мне рукой. Я оглянулся. Может, тут еще кто есть? Но нет. В этой части здания мы были вдвоем. Я вышел вперед и присел на стул рядом.

— Привет, — немного озадаченно отозвался я, не понимая, чем вызвана радость малыша. Судя по возрасту, учился он в классе двенадцатом.

— Ты не поможешь мне? — поинтересовался у меня малыш.

— Я? — еще больше удивился я. — Хм. А что надо?

Мальчик вздохнул.

— Да вот. Стихотворения задали учить. А у меня никак не получается. Я вот каждое четверостишие выучил, а вместе никак не запомню.

Я взял книгу из рук мальчика и взглянул.

— «Баллада о людской благодарности». Знакомая вещь. Однако не думал, что ее проходят и у вас.

Мальчик удивленно взглянул на меня.

— Как это у вас? А ты откуда?

— Э-э… — Я неопределенно помахал рукой. — Оттуда. В гостях я сейчас. Ладно. Давай попробуем. Вот возьми книгу и прочитай стихотворение полностью, — поспешил я перевести разговор, взглянув в сторону нужного мне кабинета. Сорок вторая комната находилась недалеко от нас, и я не видел причины, почему мне не помочь ребенку. Тем более что одному все равно скучно тут мотаться.

Мальчик доверчиво взял книгу. Выпрямился на стуле. Выдохнул. На мгновение замер, а потом с выражением прочел:

Ведьма молодая Жила в лесной глуши. Крестьяне к ней, хворая, За помощью пришли. Помочь скорей просили, Ведь страшно умирать. И души ей сулили За жизнь свою отдать. «Не надо ваших душ мне. Нет зла в моих делах. Мои секреты в знанье, В целительных цветах. Избавить вас от хвори Нетрудно мне совсем. Настой я приготовлю — Он вам поможет всем». Прошла неделя злая, Настал воскресный день. И нехотя сдавалась Коварная болезнь — Крестьяне в благодарность На ведьму донесли. Отряды инквизиции К порогу привели. Открылась дверь землянки, Попятились бойцы. Распятия взметнули Святейшие отцы. Всех оглядела ведьма. «Давно я вас ждала. Мои на этом свете Закончены дела. А вы, кого спасла я, Запомните меня. Я вас от верной смерти В тот раз уберегла. Лекарство вам давала… Умри же вы тогда, Я б до сих пор спокойно В землянке тут жила. Как жаль, что не умею Я людям отказать. За этот „грех“ тяжелый Придется умирать…» Веселым красным заревом Пылал костер в ночи. Суд скор у инквизиции — «Сожги ее! Сожги!!!» Уходит время дальше, Проносятся века. Ведь изменились люди, Не правда ли, друзья? Но вдруг раздались крики. «Он зло!» — кричат слепцы. И снова бесноватое:
«Распни его! Распни!!!»

— Ну… хорошо, — похвалил я. — А теперь давай то же самое, но без книги.

Вот тут было хуже. Нет, первые два четверостишия мальчик рассказал верно, а вот дальше пошло совсем не то.

— У меня ничего не получается, — вздохнул мальчик, поняв, что сам запутался.

Я снова взял книгу. Посмотрел.

— Может, это потому, что ты неправильно читаешь.

Мальчик удивленно посмотрел на меня.

— Неправильно — это как? А как надо?

— Гм. Наверное, вот так. — Я взял книгу. Старательно наморщил лоб. Встал, держа книгу на вытянутой руке. — Итак, баллада…

Девица молодая Жила в лесной глуши. Неясно, на какие Она жила шиши. Окрестные крестьяне Гадали день за днем, Чем дева промышляет В том домике своем. И что это за рожи К ней шастают в ночи? И что за дым, опять же, Курится из печи? Все так и этак взвесив, Сошлись они на том, Что дева куролесит И гонит самогон. Приезжим наливает И денежки гребет. А чтоб своим соседям — Так нет ведь, не нальет! Ну жадная девица! Тогда решил народ, Что тут же в инквизицию Немедля донесет! Что гонит, значит, это… Запретное она, Но нету ведь патента У девы ни хрена! Явились в лес монахи, Стучат девице в дверь. Ну кончит жизнь на плахе Несчастная теперь. — А ну, давай, подружка. Пора ответ держать! Что гонишь ты? Вот кружка, Должны мы пробу снять. — Пожалуйте, хлебните, Скрываться мне чего? Давайте оцените Искусства моего! Распятья отложили Святейшие отцы… Колбаска на газетке, Лучок и огурцы. И тут пошла потеха, Они напились в дым, И было не до смеха Доносчикам одним. Им на субботник рано Пришлось с утра вставать. После монахов пьяных
В лесочке прибирать…<a xlink:href="#FbAutId_1" type="note">note 1</a>

— Ты чему это ребенка учишь?! — услышал я возмущенный вопль за спиной.

Я поспешно обернулся.

— А, Аль, привет. А я вот тебя жду. С мальчиком занимаюсь. Стихи учим.

— Вижу. — Ни в словах, ни во взгляде Альены не было ни капли восхищения моими самоотверженными действиями. — Что это за творчество?

— Ну… так… сочинилось тут.

— Ага. — Альена вырвала у меня из руки книгу и взглянула на стихи. — Просто восхитительно. Значит, ребенку задали стихи выучить, а ты чему его учишь?

— Стихам, — важно ответил я и обернулся к мальчику. — Скажи, тебе ведь понравилось?

Тот радостно кивнул.

— Ага. А что такое «куролесит»?

Прежде чем я успел ответить, вмешалась Альена.

— Не слушай глупостей. Этот большой балбес сам не знает, что наплел. Лучше забудь, что он тут наговорил.

Мальчик недоуменно пожал плечами. Потом посмотрел на часы и вздохнул.

— Мне пора. — Он аккуратно собрал книги. — До свиданья.

— До свиданья, — попрощался я с ним.

Мальчик взял сумку и зашагал к выходу.

— Ведьма молодая, жила в лесной глуши. Неясно, на какие она жила шиши. Окрестные крестьяне гадали день за днем, чем дева промышляет в том домике своем, — донесся до нас его радостный голос.

Альена мрачно посмотрела на меня.

— Доволен?!

— Зато выучил, — пожал я плечами. — Сама подумай. Ребенок мучается, учит эту балладу. У него не получается. А сейчас смотри. Разом все запомнил.

— Ты еще посоветуй ему рассказать ее в таком виде на уроке.

— А что, разве плохо получилось? По-моему, ничего.

Альена наградила меня тяжелым взглядом.

Я же поспешил переменить литературную тему. Как я понял, мы с Альеной совершенно по-разному оцениваем стихи. Что ж, в конце концов, и она не может быть совершенной. Должны же у нее быть хоть какие-нибудь недостатки? Однако подобное наблюдение я благоразумно высказывать вслух не стал.

— Ладно, дались тебе эти стихи. И вообще, я думал, ты рада будешь, что я пришел.

Альена пристально посмотрела на меня. Я ответил ей самым честным своим взглядом.

— Я рада. Спасибо. Но я была бы еще больше рада, если бы ты не выкидывал постоянно своих штучек.

— Тогда я был бы ангелом, а не чертом, — резонно заметил я.

— Да уж. — Альена хмыкнула. — Тебе надсмотрщик нужен.

— Да? А вот один джинн говорил что-то про намордник.

— И намордник тебе тоже не помешал бы, — расхохоталась Альена. — Нет, ты только представь, каким симпатичным ты будешь в нем.

— Представил, — буркнул я.

В этот момент раскрылась дверь сорок второй комнаты и на пороге показался дядя. Альена вмиг оборвала свой смех и поежилась. Наши шуточки позволили ей забыть о сдаче практики и снять напряжение. И вот сейчас она снова вспомнила, зачем здесь находится. Волнение разом нахлынуло на нее. Девочка даже побледнела. Пытаясь ее подбодрить, я пихнул ее в бок и показал большой палец. Отлично все, мол, держись. Альена слабо улыбнулась и на негнущихся ногах направилась в кабинет. И чего, спрашивается, волнуется? Ведь ясно, что практику она сдаст.

Я двинулся следом, но тут же почувствовал на плече руку дяди.

— А ты куда? Извини, но тут тебе не ваша школа. Сейчас будет собеседование, и присутствие посторонних в этот момент совершенно нежелательно.

— Это еще почему? — возмутился я.

— А потому! Ты бы хотел откровенничать перед толпой? А она ведь, в отличие от тебя, врать не будет.

Тут дядя прав. Что-что, а врать Альена совершенно не умела. Точнее, я ни разу не слышал от нее вранья, поэтому сказать, умеет она врать или нет, не мог. Однако мне почему-то казалось, что нет.

— Ладно, я тут подожду, — буркнул я.

— Вот и правильно. — Дядя вернулся в кабинет и плотно закрыл дверь. Почему-то у меня даже в мыслях не возникло желания подслушать, о чем там будут говорить. Мне казалось, что если я это сделаю, то обману Альену. Я ведь действительно не знал, о чем она будет рассказывать. Вдруг ей не захочется, чтобы я это слышал? Да-а. Дожили. Кажется, я начинаю понимать ту самую мораль, которая сдерживает многие поступки ангелов. Какой глупый я был, когда смеялся над ней!

Я устроился на стуле и принялся ждать. Вот, блин. Вроде не я сдаю, а волнуюсь больше Альены. Самое же смешное состоит в том, что я прекрасно знаю, что она сдаст свою практику. Но вот было у меня такое ощущение, что реально дело вовсе не в зачете. Что за всеми этими практическими заданиями скрывалось нечто гораздо большее, чем просто желание педагогов поиздеваться над детьми, навешав им на лето какие-то поручения, чтоб каникулы медом не казались.

Альена вышла из кабинета где-то через час. Слегка задумчивая и чуть грустная. Я даже испугался: неужто не сдала? Однако, взглянув на выходящего следом дядю, я вздохнул с облегчением. Но почему тогда она такая грустная?

Дядя посмотрел на недоумевающего меня. На Альену.

— Ребята, можно мне с вами немного пройтись? Не мешало бы вам кое-что объяснить.

Я кивнул. Становится все интересней и интересней. Альена сделала какое-то движение рукой. Понимай как хочешь. Судя по всему, дядя принял это движение за знак согласия. Он пристроился между нами и зашагал к выходу. И до самого выхода из школы молчал. Я тоже. Только очутившись на улице, дядя остановился и осмотрелся.

— Давайте-ка пройдем в Водный парк. Там и поговорим. Вода на меня действует умиротворяюще.

Про Водный парк я знал. Он был один такой на рай и ад. Единственное место в трех мирах, где вода могла течь вверх. Там действовали совершенно другие законы.

До самого парка дядя молчал. Мы тоже. Я потому, что понимал бесполезность расспросов, а Альена размышляла о чем-то своем. Видно, что прошедшая беседа очень сильно на нее повлияла. Только войдя в ворота парка, дядя оживился. Он остановился перед фонтаном, где вода с трех сторон под мощным напором поднималась метров на пять в воздух и наполняла наверху здоровенную чашу.

Переполняясь, вода из чаши потоком устремлялась вниз, наполняя чашу побольше внизу. Из этой чаши вода стекала в третью. И так до самой земли. Вроде ничего замысловатого, но красиво. Дядя минуты три стоял у этого фонтана. Потом двинулся по водной аллее. Здесь уже было поинтереснее. Вода с двух сторон аллеи тонкой стеной поднималась из земли, образуя над дорогой своеобразный водный свод. При этом ни капли не попадало на саму дорогу. Люди шли по аллее под настоящим сводом из воды. А лучи солнца, попадая на эту водяную преграду, преломлялись, образуя внутри настоящий туннель из радуги. Это было… восхитительно. Я повернулся внутри радуги, глядя, как моя одежда заиграла всеми цветами.

— Что ты обо всем этом думаешь, Эзергиль?

Голос дяди вырвал меня из моего радостного настроения.

— Это великолепно, дядя, — честно отозвался я.

Дядя резко повернулся ко мне. Нахмурился. Потом, словно что-то поняв, усмехнулся.

— Я не по поводу водной аллеи с тобой говорю.

— Да? А о чем?

— У-у! Эзергиль, если бы я не знал, насколько ты действительно умен, то подумал бы, что ты только вчера родился. Прекращай дурачиться. Я ведь серьезно говорю.

— Но я действительно не понимаю.

— Я о вашем решении. Еще не передумали?

Альена молча мотнула головой. Но тут, словно испугавшись, вопросительно посмотрела на меня.

— Мы это долго обсуждали с Альеной, — признался я. — Мне эта идея нравится. Она необычная и шокирующая.

— Да, в твоем вкусе, — усмехнулся дядя. — А вы представляете последствия?

— Мы уже видели кое-какие из этих последствий, — тихо призналась Альена. — Когда я была вместе с Эзергилем на его практике.

Дядя задумчиво покивал.

— Да. Я понимаю, о чем вы. Зачем вам вообще понадобилось там выступать, я спрашивать не буду. Догадываюсь, чья это идея. Даже в мелочах не хочешь быть кому-то обязанным, да, Эзергиль?

Я пожал плечами.

— Так большое поле для маневра. Благодарность кому-то сужает возможность действий.

— Ты так думаешь? — Дядя задумчиво пожевал губу. Когда-то я так же думал.

Я удивленно посмотрел на дядю. Никогда его таким не видел. Дядя же, не заметив моего взгляда, смотрел вдаль.

— Я тебе не рассказывал, почему я решил пойти в ангелы? Впрочем, конечно же нет. Я это никому не рассказывал. — Та-а-ак. Совсем интересно. Мы с Альеной недоуменно переглянулись. — Не рассказывал, потому что знал, что меня никто не поймет. Сейчас же… сейчас, пожалуй, вы двое меня и сможете понять. Когда-то давно я влюбился в ангела…

Дядя влюбился?!! Трам-тарарам. Дядя, для которого его работа — все! Вот новость. Я самым внимательным образом слушал дальше.

— А она… она сказала, что я все делаю нарочно, чтобы своим коварством переманить ее на сторону ада. Она не верила мне. — Мы с Альеной переглянулись. — Я уже тогда предлагал ей действовать вместе. Говорил, что это шанс для всех… Но она опять искала подвох в моих словах и опять не верила. Возможно, я просто пытался опередить время. Понадобились реформы Горуяна, чтобы и в аду, и в раю по-другому взглянули друг на друга. Чтобы у вас, нового поколения, появился шанс…

Дядя замолчал. Мы тоже. Только поняв, что дядя продолжать не собирается, я несмело спросил:

— А чем все кончилось-то?

— Чем? — Дядя посмотрел на меня. — Однажды она попала в беду на Земле. Большую беду. Ей никогда не удалось бы вырваться оттуда. Но я ее спас. Ангелы… я тогда не понимал их. Она посчитала, что я собираюсь привязать ее к себе благодарностью, чтобы завлечь в сети ада. Чтобы не допустить этого, она покончила с собой.

— Ну и дура! — не удержалась Альена. — У этого ангела совсем не было сердца, если она не могла отличить притворство от любви!

Я думал, что дядя рассердится, но он только грустно улыбнулся.

— Ты права, девочка. Только став ангелом, я понял, что мой идеал на самом деле был пустышкой. Но для того, чтобы понять это, мне понадобилось убить любовь в себе. Вот так вот. Но это дела старые. Вряд ли вам будет интересно. Нам же лучше поговорить о делах сегодняшних. С радостью должен признать, что вы оба справились со своим заданием. Причем справились хорошо.

— Так уж и хорошо, — буркнула Альена. — Сколько ошибок совершили. Из-за нас погиб отец Федор.

— Вот как? — Дядя покачал головой. — Я знал, что этот момент возникнет в разговоре. Что ж, давайте спросим у самого отца Федора. — Дядя махнул рукой. И тут нам навстречу ступил какой-то человек. В нем я узнал погибшего священника. Рядом же с ним стояла Зоя Ненашева.

— Здравствуйте, — улыбнулся нам отец Федор.

— Здравствуйте, — кивнул я, склонив голову набок, изучая обоих. — А вы разве еще не того… не отправились по своим мирам?

— Нет, — отозвался священник, улыбнувшись. — Господин Монтирий попросил нас задержаться ненадолго, чтобы встретиться с вами. Он был уверен, что вы будете обвинять в моей смерти себя.

— А разве не так было? — несмело поинтересовалась Альена. — Разве мы не виноваты?

— Ну… как бы вам сказать. Допустим, вы тогда не успокоились бы. Ну просчитали ситуацию. И что бы вы сделали? Как вы могли бы на нее повлиять?

— Что-нибудь придумали бы, — пообещал я.

— В тот момент может быть. А дальше? Или вы думаете, что те ребята на этом успокоились бы? Нет, та проблема была только наша. И уж если кого винить мне в своей смерти, то только самого себя. Я-то ведь знал ровно столько же, сколько и вы. И я сам должен был все просчитать.

— Вы говорите, чтобы нас успокоить? — поинтересовалась Альена.

— Да. Разве этого мало? Или ты думаешь, я обманываю?

— Альена, поверь, не стоит обвинять себя, — заговорила Зоя. — Мне Федор многое рассказывал, о чем вы не говорили мне.

Я поежился под пристальным взором Ненашевой. Ну да, не все я ей говорил. Ну и что? А зачем ей все было знать? Разве она могла бы помочь?

— Я могу понять, почему меня заставили волноваться. Я понимаю, что мой сын самостоятельно должен был пройти ваши испытания. — Зоя вдруг вздохнула. Дядя ее осторожно поддержал.

— И вы можете быть довольными. Взгляните. — Дядя осторожно повел рукой перед собой. И тотчас земля расступилась. Мы смотрели куда-то вниз, под землю, но, вопреки обыкновению, там было не темно. Наш взгляд понесся в глубину и вдруг вырвался на простор. Вокруг плавали облака и сквозь прорехи в них была видна Земля. И вот Земля стремительно понеслась нам навстречу. Мы с легкостью пронзали стены домов и деревья. Вокруг все слилось в единый хоровод, и моментальная остановка. Я огляделся. Похоже, мы находились в больнице. Точнее, в больничной палате. На кровати лежал человек, к которому тянулись трубки от капельницы. Какой-то прибор на тумбе фиксировал его состояние. А рядом на стуле сидел мальчик, смотрел на лежащего мужчину и крепко сжимал его руку. Мужчина же смотрел на мальчика. Они словно молча изучали друг друга.

— Сынок, — выдохнула рядом со мной Зоя. И только тут я с удивлением узнал в мальчике Алешу, а в лежащем на кровати мужчине его отца. Нас, похоже, не видели и не слышали, поскольку никто из них на наше появление никак не отреагировал. Зоя подошла к сыну, осторожно погладила его по голове, и ее рука прошла сквозь мальчика. Зоя всхлипнула. Но Алеша все же что-то почувствовал. Он вдруг вздрогнул и посмотрел вокруг. Улыбнулся.

— Алеша, — повторила Зоя, стоя перед ним на коленях. Слезы катились по ее щекам, но она не обращала на них никакого внимания.

— Мама? — вдруг спросил он.

Я ошарашенно повернулся к дяде. Тот выглядел удивленным не менее меня. Только Альена улыбалась. Но она тут явно была ни при чем. Мальчик сам почувствовал что-то.

Мужчина вдруг сильнее сжал руку мальчика.

— Да, сынок, — заговорил он. По его щеке тоже пробежала слеза. — Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?..

— Папа. — Алеша повернулся к нему. — У нас ведь теперь все будет хорошо, да?

— Да. Это я тебе обещаю. И твоя мама пусть порадуется за тебя. Ты вырастешь настоящим человеком… не то что я.

Дядя осторожно подошел и коснулся руки Зои.

— Нам пора.

Зоя разом вытерла слезы и встала.

— Да. Нам пора. — Потом резко повернулась к дяде. — Почему я не могу увидеть, как будет расти мой сын?! Почему не я должна его воспитывать?! Почему?!!

Дядя только развел руками.

— Простите, — зачем-то извинился он.

Палата вдруг померкла, и мы оказались на той самой дорожке водной аллеи.

— У моего сына и правда все будет хорошо? — спросила Зоя.

— Это зависит только от него. Но теперь он многое понял и многому научился. И теперь у него есть отец.

Зоя помолчала. Потом повернулась ко мне.

— Да, черт, ты все-таки выиграл. Я признаю, что все мои страдания стоили того. Я готова была идти в ад, только чтобы помочь своему сыну.

Я покачал головой и отступил.

— Я тут ни при чем. Ваш сын сам справился. Я создавал ему препятствия, но преодолевал он их сам. Или с помощью друзей. Испытания закалили его. Но кого-то они сломили бы. У вашего сына был соблазн стать самым влиятельным и богатым человеком мира, как я предлагал. И сделал бы. Он сумел преодолеть его ради своих друзей. Что ж, за это он получит не власть и деньги, а просто счастье. Он будет счастливым человеком.

— А это будет дороже всякой власти и денег, — вмешался отец Федор. — Думаю, он сделал правильный выбор.

— Вы его сами об этом спросите, — отозвалась Альена. — Лет через шестьдесят-семьдесят.

— Думаю, что он подтвердит мои слова, — усмехнулся отец Федор.

За разговором мы сами не заметили, как вышли из водной аллеи и вдруг оказались около Небесных Врат. Дядя остановился перед двумя столбами. Отец Федор и Зоя замерли. Мы с Альеной встали чуть позади них.

— Вам пора. — Дядя отступил в сторону.

Я выпрямился, стараясь казаться выше ростом. Покосился на Альену. Та украдкой вытирала слезы. Да-а. Пусть она и самая лучшая в мире девчонка, но все же она девчонка. Ну теперь-то что плакать? Ведь все хорошо закончилось. Она вдруг сорвалась с места и повисла на шее у Зои.

— Я буду всегда вас помнить, — зашептала она сквозь слезы.

Зоя погладила девочку по голове.

— Я тоже буду помнить о тебе. Я бы хотела, чтобы у меня была такая дочь.

— Ну конечно, — буркнул я себе под нос, чтобы никто не расслышал. — Дочь-ангела все хотели бы иметь. А вот сына-черта — шиш. Эх, и никому я не нужен.

Непонятно почему, но мне стало грустно. Я даже отошел в сторонку. Казалось бы, что грустить? Все как обычно. Самая грязная работа на чертях, но никто еще не сказал нам спасибо. И не скажет. Но нам не привыкать. За прошедшие тысячелетия мы уже привыкли к этому. А значит, опять за работу.

Тут ко мне подошла Зоя и остановилась. И вдруг поцеловала в щеку.

— Тебе тоже спасибо, черт.

Зоя развернулась и, не оборачиваясь, вошла в светящийся столб. Короткий миг ее фигура была видна в нем, а потом она исчезла. Я же остался стоять около Врат, держась рукой за щеку. Отец Федор посмотрел на меня. Усмехнулся и махнул рукой.

— Прощай, Эзергиль. И постарайся объяснить своей подруге, что она не виновата в моей смерти. Спасибо вам.

Мы остались втроем.

Глава 5

Дядя задумчиво оглядел меня и Альену.

— Что ж, думаю, вы оба многое извлекли из своей практики. И вы, возможно, сами того не желая, повлияли друг на друга.

— Точно-точно, — кивнул я. — Вот взять хотя бы Альену. Под моим чутким влиянием она стала серьезней подходить к учебе и даже осознала прелесть шуток. Я же под ее влиянием стал более терпелив и кроток. И теперь я со всем терпением и кротостью бью врагов чем-нибудь тяжелым сразу.

Я услышал, как у меня за спиной зашипела Альена. Не оборачиваясь, я пригнулся, пропуская над головой подзатыльник. Быстро шагнул вперед, выходя из зоны атаки, и кротко сложил руки на груди, возведя глаза к небу.

— Прости ее, отец наш, как я прощаю ее. Ибо не ведает, что творит. — Тут я посмотрел на дядю. — Видишь, какой я кроткий стал? А все ее влияние.

Альена разъяренной кошкой нырнула ко мне. Я опять увернулся. Дядя хохотал. Альена скакала за мной, норовя отвесить хороший подзатыльник. Я, понятно, этого не желал и успешно уворачивался. В конце концов дядя не выдержал и поймал нас обоих за руки.

— Ну хватит, — устало велел он. — Устроили тут балаган. Альена, своего племянника я знаю, но ты-то… Девочка и ангел, а ведешь себя…

— Я же говорю, — опять вмешался я. — Каждый из нас научился у другого чему-то.

— Эзергиль, я ведь серьезно с вами говорю. От ваших ответов зависит довольно много. Альена, вот ты, например, что ты извлекла из практики?

Альена задумалась.

— Пожалуй, я научилась лучше понимать людей. А также тому, что ради других порой стоит отложить в сторону свои принципы.

Дядя кивнул.

— Что ж, пожалуй. Дорого бы я дал, чтобы некоторые черти и ангелы ради общего дела хотя бы на минуту забыли о своих принципах. Ну а ты Эзергиль, что скажешь?

— А что я скажу? Я тоже извлек из всего урок.

— Какой? — Дядя вдруг стал жутко подозрительным.

— А такой, — пожал я плечами. — Несовершеннолетним чертям надо поменьше обращать внимание на незнакомые души, бродящие по министерству наказаний.

— Эзергиль. — Дядя покачал головой. — Когда же ты будешь серьезен?

— А я серьезен. Я совершенно серьезен. Дядя, ну вот скажи мне, кому какое дело до того, что я там извлек из практики? Это касается только меня и, может быть, Альены, если мы начнем работать вместе. Но никак не этих ваших седоволосых мудрецов. Ты ведь по их просьбе задавал эти вопросы?

Дядя усмехнулся.

— По их. Что ж, будем считать, что я и от тебя получил ответ. В конце концов, отказ от ответа тоже ответ. По крайней мере, я могу сказать, что вы оба усвоили один важный урок. Каким бы зло ни казалось сильным, но добро в конце концов возьмет верх…

— Точно, — опять перебил я. — Добро победило. Значит, кто победил — тот и добрый. Дядя, хватит нам лекции читать и просвещать по поводу вселенского добра. Прямо скажи, что надо. Вижу же, что не зря завел разговор.

Я перехватил ошеломленный взгляд Альены. Ну понятно, для нее мой дядя был ТОТ САМЫЙ знаменитый ангел Монтирий, который заставил даже ад говорить о себе. А тут… шуточки, перебивание. Но оно и понятно. Я же дядю с пеленок знаю. Он же чуть ли не нянчился со мной. Так что никакого пиетета перед ТЕМ САМЫМ ангелом я не испытывал. Да и дядя к моим выходкам уже давно привык. Вот и сейчас он только головой покачал.

— Всыпать бы тебе хорошенько, чтоб старших не перебивал, да боюсь, уже поздно. Эзергиль, хотя бы ради вежливости сделай вид, что внимательно меня слушаешь. Но раз уж так… В общем-то, ты угадал. Я недаром завел этот разговор. Хотел потихоньку подвести вас к осознанию всей ответственности. Но, похоже, этого не требуется. Короче, сегодня вас приглашают на совещание. Там будут старейшины как ада, так и рая.

— Эй, — удивленно воскликнул я. — Дядя, ты же говорил, что эта встречал должна быть через четыре дня?!

— Говорил. И так бы и случилось. — Дядя уничижительно посмотрел на меня. — Если бы кое-кто не вылез на зачете по практике со своей инициативой. Самое главное, нашел перед кем. Перед старейшиной Острагором.

— Угу, — кивнул я и вдруг встрепенулся. — Эй, каким старейшиной? Острагор?! Это… это не тот самый? Не Верховный?!

— Он самый, — кивнул дядя, с усмешкой посматривая на меня.

— Мать моя женщина. — Я без сил опустился на землю. — Вот я выступил перед ним!

— Начальство полагается в лицо знать, — хмыкнул дядя.

Я только рукой махнул. Потом обхватил голову руками.

— Вот я наговорил там! Наверное, таким идиотом ему показался.

Дядя усмехнулся.

— Ничуть. Более того, могу сказать, что ты ему понравился. Он о тебе очень хорошо отзывался.

— Ага, — убито кивнул я. И тут до меня дошло. — Он тебе говорил?! Выходит, ты с ним разговаривал?

— Ну конечно. А ты думаешь, я с кем буду разговаривать о ваших идеях?

— Минуту! — вмешалась Альена. — Может, я что-то пропустила? Кто такой этот Острагор?

— Люди назвали бы его Великий Визирь, — отозвался дядя. — Реальный правитель ада.

— Реальный? А как же Скрот?

— Витрина. Его должность недаром называется Представитель. — Видя, что Альена не совсем понимает, дядя объяснил. — Он только выступает от имени и по поручению. Произносит речи. Публичный человек, в общем. Но власти у него нет. Реальная власть у Острагора. Хотя официально он всего лишь секретарь. Впрочем, понимающие его называют Верховным.

— А зачем такая сложность? — недоумевающе поинтересовалась Альена. — Пусть бы и правил.

— Просто обычай, — отозвался я, все еще переживая свой провал. Не узнать Острагора… это надо суметь. — Кто публично представляет ад, обязан иметь красивую внешность. Производить впечатление на окружающих. Реальный же правитель должен быть в первую очередь организатором. Умным, талантливым. При всеобщем голосовании победит ведь не обязательно умный, а тот, кто сильнее произведет впечатление на толпу. Вот такой и представляет ад. А реальную власть получает тот, кто сможет победить своих соперников в Выборной Игре. Там сложные правила. По сути, идет моделирование управления мини-государствами. Кто в той Игре одерживает верх — тот и становится секретарем. Принять же участие в Игре может каждый. Все просто.

— Бр-р-р. — Альена затрясла головой. — Какой кошмар. Вот навыдумывали. Все запутали. А как же Горуян? Он же был Представителем.

— Он просто совмещал обе должности, — отозвался я. — Это не запрещено. Но надо быть действительно личностью, чтобы добиться подобного успеха. За всю историю было только трое таких. Но на твоем месте я бы не заморачивался. Просто прими к сведению, что реально правит Острагор. И поскольку он на публике редко появляется, то неудивительно, что он известен мало.

— Тогда чего себя ругаешь?

— Потому что я обязан был знать того, кто правит.

— Мой племянник хочет сказать, — пояснил дядя, — что он сам стремится к власти. Вот он и изучает всех, кто побеждает в Выборной Игре.

— Кто бы сомневался, — фыркнула Альена. — Вот нашел, к чему стремиться. К власти.

— Цель не хуже других, — парировал я. — Главное, на что ты употребишь свою власть. А то ведь если лучшие люди будут брезгливо отворачиваться от политики, то на вершине неизбежно оказываются худшие.

— Себя ты, конечно, отводишь к лучшим представителям.

— Безусловно, — важно отозвался я.

Альена рассмеялась. Я же обиделся. И тут поспешно вмешался дядя.

— Об этом вы можете поспорить в другой раз. А нам, между прочим, пора на встречу. Вас ожидают старейшины рая.

— И Острагор? — испуганно поинтересовался я.

— Нет. Острагор будет позже. Сначала с тобой хотели поговорить старейшины.

— Но дядя, я не готов…

— Поздно. Все. Нам пора. Впрочем, можешь отказаться от всего.

Я промолчал… но подумал. Такое подумал… хорошо, что дядя мысли читать не умеет. И ведь, похоже, вовсе не случайно он нас сейчас всем этим огорошил. Ну не верю я, что дядя только сегодня обо всем узнал и теперь в пожарном порядке собирает нас. А если бы я не приехал в рай? Нет, все заранее дядя знал, но по какой-то причине сказал только сейчас. И ведь придется идти. Тут ведь такое дело, что второй раз никто нас ждать не будет. Просто не дадут никакого второго шанса. Не пришел, значит, не заинтересован в исходе дела. Я уже в который раз задумался над тем, что я выбрал чрезмерно сложный путь. Но, с другой стороны, этот путь: а) короче, б) вместе с Альеной. Правда, непонятно, на кой я ее-то во все это впутываю.

Тут Альена ухватила меня за руку и потащила за собой.

— Ты долго тут еще сидеть будешь и лоб себе чесать?! — прошипела она мне. — Все свои мысли вычешешь. Или ты думаешь, что ради нас все еще раз соберутся? Ты понимаешь, что именно сегодня все решится?! Или ты передумал?! Если да, то так и скажи.

Я осторожно высвободил свою руку.

— На слабо меня брать не надо. Это все мы проходили. А я думал. Дело серьезное. А так я ничего не передумал.

— Значит, поехали, — сказал дядя. — А то, чувствую, вы до вечера будете спорить на тему, кто боится идти, а кто не боится. Вперед.

Дядя раскрыл крылья. Так что я ничего не успел ответить. Нас с Альеной окружила стремительно растущая светящаяся воронка. Дядя оказался в центре ее, усиленно работая крыльями. И тут же этот вихрь подхватил меня, куда-то унося. Однако почти сразу он прекратился. И мы все втроем оказались в совершенно другом месте рая. Более того, похоже, мы были вообще в другом городе. Теперь ясно, почему дядя прибег к мгновенному перемещению, а не обычному полету.

Я так засмотрелся по сторонам, что дяде пришлось хлопнуть меня по плечу, чтобы привлечь внимание.

— Что, городов не видел? — поинтересовался он. — Нам туда.

Я обернулся в ту сторону, куда показывал дядя. Опа. Блин, я смотрел по сторонам и не заметил здания, которое стояло буквально у меня под носом. А здание было довольно примечательным. Купола явно позаимствованы у православных церквей. А вот высоченная башня очень напоминала минарет. С четырех же сторон каждого купола высились готические шпили. Я даже глаза протер.

— Что это? — изумленно воскликнул я.

— Это? — Дядя поморщился. — Дом Согласия и Примирения. По крайней мере, именно так оно и задумывалось. Ты еще с другой стороны его не видел. Там ты найдешь черты и буддийских храмов, и синагог, и даже некоторые черты языческих капищ. Бр-р-р. Кошмар, в общем. Задумано, конечно, было неплохо, но вот исполнение…

— А я считал, только у нас могут быть уродливые здания, — заметил я, разглядывая этот шедевр зодчества.

— Эзергиль, не строй из себя простака. Ты прекрасно знаешь, что монополии на разные глупости нет ни у кого. И рай, к сожалению, не исключение. Когда здание было в конце концов построено, то многие оценили его, скажем так, оригинальность. Но ведь не рушить же его? Это не в обычаях рая разрушать то, что уже создано. Вот его слегка и оградили от посторонних взглядов. Увидеть этот дом примирения может только тот, кто направляется туда. Ты ведь, небось, удивился, что не сразу его заметил, а только когда я тебе показал.

— Я тоже не знала о существовании этого… этого… — Альена мучительно пыталась подобрать слова, чтобы описать здание, и не могла.

— Впечатляющего строения, — помог ей дядя. Да, впечатлений от этой постройки на всю жизнь. Тут он прав.

— Как бы то ни было, — опять заговорил дядя, — но нам именно туда. Оно уже около трех столетий является местом встречи официальных представителей ада и рая. Поскольку в раю отказались брать это здание себе…

— Как я их понимаю, — вздохнул я.

— …ад тоже не выразил желания взять его себе.

— Странно. Судя по некоторым строениям, у нас оно как раз подошло бы.

— Эзергиль! Давай без комментариев? У нас и так времени мало. А отказался ад от него вовсе не по эстетическим причинам.

— Кто бы сомневался.

— Эзергиль!!! — рявкнул дядя.

— А что? Я ничего. Я разве виноват, что все лучшие людские архитекторы достаются раю, а не аду? Некоторые там у нас такое понастроили, что эти здания поспешили навечно упрятать в Хаос, от которого, собственно, те здания не слишком и отличались. А это… это хоть на дом похоже. Так почему ад отказался от этой постройки?

— Если ты закончил, то отвечу, — едко заметил дядя. — Отказались потому, что оно находится на территории рая. В то время это сочли неприемлемым. Вот и объявили его нейтральной территорией. Обе стороны постарались сделать так, чтобы внутри его не могло быть предательства в принципе. Короче, нам в него и надо.

— Я догадался, — не менее едко отозвался я.

Альена рассмеялась. Мы с дядей недоуменно посмотрели на нее.

— Вы бы видели, как вы сейчас похожи, — заметила она. — Сразу видно родственников.

Мы с дядей разом покраснели. Альена рассмеялась еще звонче.

— Вы даже смущаетесь похоже.

— Ладно. Нам уже пора. Идемте. — Дядя поспешно развернулся и направился в услужливо приоткрывшуюся дверь. Мы за ним.

Внутри здание выглядело вполне прилично. Похоже, здесь постарались как можно лучше компенсировать тот эффект, что оно производило снаружи. В довольно просторном холле нас встретили ангел и черт в парадных одеждах. Это производило впечатление. Они встали по бокам от нас и чуть впереди. Как конвоиры.

— Прыжок на месте расценивается как попытка улететь? — поинтересовался я у ангела. У черта, шагавшего рядом с нами, чуть дрогнули уголки губ, словно он хотел улыбнуться, но сдержался. Ангел же не прореагировал никак. Зато прореагировала Альена. Кажется, ей тоже было не по себе от этой торжественности.

— Эзергиль, — прошипела она, — ты будешь, похоже, шутить, даже когда тебя поведут искупаться в котле со святой водой.

— Какая зверская мысль, — восхитился я.

Альена промолчала. Видно, сочла, что отвечать мне — только раздувать спор. В общем-то, она права. К тому же в споре забывается, зачем мы сюда пришли. И поджилки перестают трястись. Так. Сейчас главное взять себя в руки. Ха, тоже мне, невидаль. Встретиться с самыми могущественными ангелами рая, а потом еще и с правителем ада. Ха. Это пусть у них поджилки трясутся от предстоящей встречи со мной.

Я выпрямился. Распрямил спину и гордо оглядел все вокруг. Тверже шаг. Теперь по величественности поступи я не уступал нашим провожатым. Или конвоирам. С учетом того ощущения мощи, которое производило внутреннее убранство помещения, эти ангел и черт были конвоирами. Чтобы посетители не сбежали. Ну мы, по крайней мере, сбегать не намерены. Пусть и не надеются. Однако, взглянув на Альену, я уже не был так в этом уверен. Судя по всему, ей хотелось именно сбежать. Быстро и далеко. Я хотел ее чуть-чуть подбодрить, но не успел. Наши провожатые остановились перед одной из дверей и замерли по обе стороны от нее. Разом раскрыли створки. Я даже дверь не успел разглядеть. А она ей-ей того стоила. Целое произведение искусства. Блин! Ну почему в ад не попадают такие мастера, что способны сотворить подобное? Вот и приходится нам довольствоваться ремесленниками. Где справедливость?!

Дядя слегка подтолкнул меня в спину. Я сделал шаг. Потом еще. Что ж, сделав первый шаг, надо уже не отступать. Я решительно поднял голову и вошел в зал. Оглядел сидящих за столом старейшин.

— Здравствуйте, — громко поздоровался я. — До меня дошли слухи, что вы хотели меня видеть? Я пришел.

Мне даже не надо было поворачиваться, чтобы понять, как отреагировали на мое заявление дядя и Альена. Я и не стал, сосредоточив все внимание на старейшинах. Они переглянулись.

— Мы хотели видеть не только тебя, — наконец отозвался один из них.

— Верно. Но, как мне кажется, в основном вы хотели видеть именно меня.

— Тебе действительно кажется.

— Что ж, возможно, — не стал спорить я. — Но я пришел. Эзергиль, к вашим услугам. — Я слегка склонил голову, обозначив поклон.

— Мы знаем твое имя, — отозвался все тот же ангел.

— Возможно, — опять не стал спорить я. — Однако я посчитал, что вежливые люди всегда представляются, когда видят кого-то впервые.

Позади охнула Альена. Похоже, она уже готова упасть в обморок.

Тот ангел, что разговаривал со мной, поднялся.

— Если бы ты дал нам возможность, мы бы представились. Однако мы считаем еще более невежливым перебивать того, кто говорит.

Ха. На тебе, Эзергиль. Посчитал себя здесь самым умным? Получай. Да, с этими ангелами мне еще рано тягаться. Ну ничего. Еще посмотрим, кто кого. Первый раунд за ними, признаю. Я всегда признаю свои поражения. Только так можно чему-то научиться на них. Если их просто игнорировать, то это гарантия того, что потом можешь наступить на те же грабли. Я еще раз склонил голову.

— Извините.

Похоже, никого из здесь присутствующих не удивило извинение от черта. Правильно, это не невежественная толпа. Они прекрасно понимают, что черти вовсе не идиоты. И первый признак ума — умение признавать свои ошибки. Только полные невежды верят в грубость и хамство чертей. Кто-нибудь видел наглого и хамоватого мошенника? Я имел в виду преуспевающего мошенника. Но почему-то считается, что черти именно наглые и хамоватые. Ангел кивнул мне, принимая извинения, и продолжил:

— Я Войстрер. Старейшина Войстрер. А это мои помощники — старейшина Трегор и старейшина Легенгор.

— Очень приятно, — кивнул я. — А мои спутники — мой дядя Монтирий и ангел Альена.

Войстрер улыбнулся. Похоже, этот раунд остался за мной. Только вот спина чуть-чуть побаливать стала. Блин, надо бы девчонке вежливо так объяснить, что пихаться нехорошо. Некультурно это. Ангелам так делать не полагается. Тем более не полагается пихаться с такой силой. Ага, объяснишь ей, как же. Она сама кому хочешь все объяснит. И очень убедительно объяснит. Вот как сейчас мне, например.

— Мне тоже очень приятно. Монтирий, Альена. — Войстрер слегка поклонился каждому. — Что ж, будем считать, что познакомились. — Войстрер повернулся к дяде. — Уважаемый господин Монтирий, позвольте поговорить с ребятами.

Дядя слегка поклонился и направился к выходу. Эй, куда это? Мы так не договаривались. Я вовсе не хочу, чтобы он уходил. Войстрер, похоже, заметил мое состояние.

— Не переживай, Эзергиль. Твой дядя подождет вас в коридоре. Мы же хотели поговорить именно с вами. Чтобы никто не мешал.

— Мне дядя не мешал, — буркнул я.

— Нам мешал. В конце концов, ваша идея о совместном… совместной деятельности ангелов и чертей… это ваша идея?

— Нет. Святой дух нашептал, — буркнул я. Настроение испортилось. И плевать мне теперь было на всех, кто здесь находится. Кто бы они тут ни были. Однако ангелы проявили терпение.

— Не шути так. Мы ведь хотим все выяснить…

— Хорошо, — перебил я. — Хотите выяснить? Пожалуйста. Мне дали задание, которое никогда не давали черту. Если бы не Альена, то мне вряд ли удалось бы с ним справиться. Полагаю, что ей тоже может понадобиться моя помощь. Вместе мы можем действовать очень эффективно. А на Земле сейчас настают такие времена, что если мы не хотим исчезнуть вместе с людьми, то нам надо действовать очень и очень эффективно.

— Это все? — поинтересовался Войстрер.

— Да… нет… Не все. Она мне просто нравится. И мне не хотелось бы с Альеной расставаться. Мы подружились. Этого достаточно?

— Черт, — фыркнул Трегор. — Кто бы говорил о дружбе. Господин Войстрер, он же просто хочет воспользоваться ситуацией и влезть в доверие к девочке, а потом подстроить что-нибудь.

— Вот как? — Вперед выступила Альена. Я узнал знакомый блеск в глазах и посочувствовал Трегору. Несчастный. Похоже, ей сейчас, так же как и мне, было абсолютно плевать, кто перед ней. — Значит, я дурочка, которую каждый, кому не лень, может обмануть и влезть мне в доверие?

— Нет, — смутился Трегор. — Просто ты еще очень молода и не можешь…

— Я молода? — Да, похоже, Трегору всерьез удалось рассердить Альену, если она перебила собеседника. — Ну что ж, возможно. Зато коварный и подлый черт, что втерся ко мне в доверие, просто опытный соблазнитель и совсем не молодой даже. И опыт у него, конечно, не чета моему.

Трегор сморщился и покосился на меня.

— О подлости чертей известно давно и всем. Так что возраст тут ни при чем.

— Если все, то не я! — отрубила Альена. — Так, кажется, говорил Сын Божий?! Почему же вы повторяете то, что говорит толпа? Мне кажется, что я сама могу распорядиться своей жизнью и довериться тому, кому хочу, а не тому, на кого укажет мне кто-то!

— Так оно и есть, — ласково пропел Трегор. — Но для начала надо немного подрасти. Вот будешь ты совершеннолетней, тогда пожалуйста. А пока… ваше решение слишком поспешно и необдуманно. Поймите, мы же заботимся только о вас.

Все. Карты раскрыты. Трегор — наш враг. «Мы заботимся только о вас» — так обычно говорят те, кому на этих «вас» глубоко наплевать. О себе они заботятся. И только о себе.

— Прошу прощения, что вмешиваюсь, — вежливо сказал я, — но, господин Трегор, позвольте заметить, что я не давал вам права заботиться обо мне. Таким правом обладают только мои родители, дядя и друзья. Я, в свою очередь, тоже забочусь о них. Вы, насколько мне известно, не мои родители, не мой дядя и не мой друг. Поэтому прошу вас перестать обо мне заботиться. Позвольте мне совершать мои глупости, если вы считаете, что то, что мы с Альеной замыслили, глупости.

— Это уже неуважение!

— Трегор, — тихо попросил Войстрер, — не шумите. Мне тоже не понравилось бы, если кто-то помимо моей воли взялся определять, что для меня лучше, а что нет. Мальчик прав.

— Господин Войстрер, неужели вы поддержите эту… эту глупость?!

— Докажите мне, что это глупость, и я поддержу вас.

— Но… — Трегор даже растерялся. — Но ведь ясно, что черти и ангелы просто не могут действовать вместе!

— Разве? — так же тихо переспросил Войстрер. — Мне кажется, вы тоже читали отчеты этих ребят о своей летней практике. Они неплохо сумели сделать то, что вы считаете невозможным.

— Ангел действовал хорошо, пока помогал мальчику. Но ни один ангел не может причинить кому-то вред!

Я довольно громко хмыкнул.

— В самом деле? Тогда, может, вы мне объясните, как можно помочь кому-то, не причиняя вреда другому?

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался третий старейшина, с интересом посматривая на меня.

— А то, что все взаимосвязано. Помогая Алеше, мы вредили очень многим людям. Хулиганам, что выманивали у мальчика деньги. Да и тот самый шеф, что сейчас ожидает суда, вряд ли скажет ласковые слова в адрес ангелов за помощь его врагу.

— Они ваша епархия, черт. Рай они не интересуют.

— Да? — Я склонил голову набок и изучающим взглядом окинул Трегора. — Тогда я не понимаю, почему вы должны переживать, если Альена будет действовать и дальше против таких людей, которые рай не интересуют? Ведь, действуя против них, Альена будет помогать тем хорошим людям, что страдают от них? Разве вы не видите взаимосвязи?

Войстрер и Легенгор с интересом посмотрели на Трегора. Тот, вынужденный уйти с пути вещания общеизвестных истин и перейти к доказательству своих утверждений, растерялся. Похоже, в такую ситуацию он попадал впервые.

— Я ведь то же самое тебе говорил, — опять заговорил Легенгор. — Ты только не прислушивался. Мы не можем помочь кому-то и не затронуть других людей. Мальчик совершенно прав.

— А мы не можем кого-то наказать и тоже не затронуть других, — поддержал я его. Похоже, один друг у нас есть. Только вот я никак не мог определить, какую позицию займет Верховный старейшина.

Трегор, похоже, тоже сообразил, что здесь он проиграл, и печально вздохнул. Блин, вздыхает так, словно его тяготит тяжкий груз ответственности за весь мир. Теперь я понимаю, почему дядя считал искренность наиболее важной чертой характера ангелов. Нет, когда-то Трегор, безусловно, был искренним. Но не выдержал испытания властью. Бывает. Надо бы за ним понаблюдать. Когда я достигну вершин, не хотелось бы стать таким же.

— Но кто будет решать кого наказывать, а кому помогать?! — поинтересовался Трегор. — Черт?!

— Я буду решать, кого наказывать, — вмешался я. — А она, — кивнул я на Альену, — кому помогать. Или вы сможете утверждать, что за всю историю ада хоть один черт ошибся в выборе? Или хоть один ангел поддержал не того человека?

— Когда рядом черт, ничего нельзя сказать точно, — огрызнулся Трегор. Похоже, мы его достали. Не имея аргументов, он начал просто сердиться. — Кто знает, как ты можешь повлиять на ангела?

— Вот как? Вы так не верите в дело ангелов?

— А при чем тут это? — удивился Трегор. Остальные тоже смотрели на меня слегка удивленно. Только Войстрер чуть улыбался.

— А при том. Повлиять можно на того, кто не уверен в правильности своего пути. На слабого. А вдруг это не я на нее повлияю, а она на меня? Такой вариант вы почему не учитываете?

— Повлиять на черта положительно? — фыркнул Трегор.

— Вот и я о том, — кивнул я. — Выходит, вы считаете, что черти настолько лучше ангелов, что всех ангелов надо изолировать от них, чтобы те, ни-ни, даже не общались бы с ними. С такими злыми и подлыми. А то ведь, ишь, повлияют эти коварные черти на ангелов и научат их плохому. А то, что ангелы могут повлиять на чертей и научить хорошему… Да кто же этой глупости поверит? Ангелы ведь ни на кого повлиять не могут. Они беззащитные, и их прятать от всех надо.

Войстрер вдруг рассмеялся.

— Трегор, признай, что мальчик прав. Ваша забота о юном поколении переходит все границы приличия. Осталось только запереть всех детей до совершеннолетия в каком-нибудь Эдеме.

— Я тоже согласна с Эзергилем. Я уже достаточно взрослая, чтобы отличить хорошее от плохого. Возможно, я совершу ошибку. Возможно. Но у меня есть к кому обратиться за советом. И это будете не вы, господин Трегор, простите. В конце концов, кто из вас ни разу не ошибался?

Альена обвела всех троих старейшин пристальным взглядом. Войстрер улыбался. Легенгор согласно кивнул. Трегор сидел нахохлившийся.

— Вот! — провозгласил он. — Ты уже попала под влияние этого черта.

— Пусть так. Но это моя ошибка!

— Вот интересно, — отозвался я. — Свято соблюдая свободу воли людей, мы позволяем совершать им ошибки, ибо считаем, что ошибки должны учить их. Но почему вы так старательно пытаетесь уберечь от ошибок нас? Не верите, что они нас могут чему-нибудь научить? Господин Трегор, как я понял, вы противник совместных действий ангелов и чертей? Считаете это ошибкой? Так позвольте нам действовать! Это же ошибка! И провал наших действий всем покажет, насколько вы были правы, сопротивляясь этому! Чего вы боитесь? Того, что мы все же сможем добиться успеха?

— Никогда! Это глупость!

— Тогда позвольте нам действовать! Наш провал всех убедит в вашей правоте. Если же вы сейчас запретите… интересно, сколько времени пройдет, когда кому-то захочется попробовать еще раз идею? Запрет ведь не опровергает ее. А слух о совместной работе ангела и черта уже пошел гулять по аду и раю.

— Похоже, молодой черт прав. — Сбоку распахнулась дверь, и в комнату вошел Острагор. Вот зараза, а ведь, похоже, он все слышал с самого начала. То, что его не было в комнате, вовсе не значит, что он ничего не слышал. И то, что все трое старейшин не удивились его появлению… Они знали, что он здесь. — Когда я услышал об этой… идее, я тоже не выразил восторга. Потом решил присмотреться к этой парочке.

Острагор внимательно оглядел сначала меня, потом Альену.

— Судя по всему, ребята настроены решительно. По большому счету наше разрешение для них просто формальность. Поэтому единственное, что мы можем, это позволить им действовать, а там посмотрим, свернут они себе шею или нет.

Сурово. Но правдиво. Вот за что своих уважаю, так за то, что они не прибегают к разным попыткам спрятать правду за красивые слова.

— Острагор, они же всего лишь дети, — поморщился Легенгор.

— Если они сумели поставить на уши и ад, и рай, то они заслужили, чтобы к ним перестали относиться как к детям. Тем более что от успеха или неуспеха их деятельности будет зависеть дальнейшая политика ада и рая.

— Как я понимаю, Острагор, вы поддерживаете их?

Острагор хмыкнул и подошел ко мне. Несколько мгновений смотрел мне в глаза. Я взгляда не отвел, хотя чего мне это стоило… Острагор снова хмыкнул и подошел к Альене. Девочка твердо встретила его взгляд. Острагор задержался около нее чуть дольше, чем у меня. Похоже, ему не понравилось, что ангел смог справиться с ним. Он мог восхититься мной как чертом — растет смена. Но вот победа ангела понравиться не могла.

Острагор отвернулся от нас и медленно поднялся к старейшинам.

— Я еще раз говорю, что наше разрешение для них формальность. Они все равно будут действовать вместе. Хотя в этом случае могут наломать дров. Пусть уж лучше действуют под присмотром. Я за.

— Я тоже за, — поднялся Легенгор. — Я согласен с господином Монтирием. Нам надо менять свою политику.

— Я тоже за, — встал и Трегор. — Но только потому, чтобы все увидели их провал и больше никому в голову не пришла дурацкая мысль — действовать ангелам и чертям совместно.

Теперь все смотрели на Войстрера. Тот сидел, опустив голову на грудь, и о чем-то старательно думал. Я затаил дыхание. Рядом замерла Альена. Наконец Верховный старейшина поднялся.

— Что ж. Я тоже поддерживаю это. Я согласен и с Легенгором, и Трегором. Земля меняется стремительно, и мы не успеваем за людьми. Нам действительно необходимы свежие идеи. Но и Трегор прав. Такого еще не было. Поэтому стоит посмотреть, что из этого получится. Провал или успех этих решительных ребят определит все. Я сказал.

Уф. Ну вот, кажется, и свершилось. Однако радости я почему-то не испытывал. Только усталость. Альена тоже стояла сутулясь. Но моя усталость не помешала мне заметить, что все в зале после оглашения вердикта пристально стали смотреть на нас. Похоже, то, что мы не проявили радости, понравилось всем, кроме Трегора. Он разочарованно вздохнул.

— Кажется, вы прониклись важностью вашего решения, — заметил Войстрер. — Важностью и ответственностью.

Мы с Альеной разом кивнули и направились к выходу.

— Если уж так, — услышал я ворчание Трегора, — то мы могли бы ради такого эксперимента найти кого по-взрослее! Доверять такое важное дело детям…

— Беда в том, — со смешком ответил Войстрер, — что нам таких взрослых добровольцев не найти. Каждый из них не будет верить в успех. Они с самого начала будут обречены на провал. И мы ничего не узнаем и не поймем. Нет, Трегор, должны действовать те, кто сам стремится к цели. Кто заинтересован в успехе. И вот если они провалятся, тогда мы можем сказать: да, идея была неудачна. Но знаешь, что самое смешное, Трегор? Мне хочется, чтобы эти ребята победили. Мне нравится идея сотрудничества. Сколько бы мы могли достичь вместе, если бы перестали соперничать с адом.

— Ересь, — буркнул в ответ Трегор. Дальше я уже не слышал. Мы оказались в коридоре. Здесь нас ждал дядя. И похоже, о решении совета он уже знал. Он молча подошел к нам и оглядел обоих.

— Что ж, — заговорил он. — Даже не знаю, поздравлять вас или выражать соболезнование. Но, как бы то ни было, отныне все в ваших руках.

Это точно. А также в руках тех, кто будет нам мешать. А такие обязательно найдутся.

Дядя словно мои мысли прочитал.

— Вам будут мешать. Тем не менее, если вы настроены серьезно, у вас есть шанс.

— Угу, — хмуро кивнула Альена.

— Уже жалеешь, что влезла во все это? — поинтересовался дядя.

— Нет. — Альена решительно мотнула головой. — Просто привыкаю к мысли.

— А-а. Тогда у меня для вас еще одна новость. Я тут поднял вопрос о том, чтобы вам, не дожидаясь совершеннолетия, вручили крылья и хвост.

— Что-о?! — Я уставился на дядю.

— О-а-о!! — Альена тоже.

— А вы как думали? — усмехнулся такой реакции дядя. — Раз уж вам придется решать вопрос такой важности, то необходимо дать вам возможность нормально работать. Иначе не будет показательно. Как можно добиться успеха, не обладая инструментом?

— И как? — осторожно спросил я.

— Пока думают. Ладно, ребята, вы идите пока. А мне еще здесь задержаться надо. Сами понимаете. Хотя решение и принято, но осталось еще масса несогласованных вопросов. Вам это будет вряд ли интересно. Так что гуляйте. У вас же каникулы.

Да уж. Чувствую, каникулы у нас будут те еще. Альена, похоже, страдала тем же предчувствием. Но в любом случае здесь нам больше делать было нечего.

Мы вдвоем молча шагали по широкой тропинке мимо аккуратно подстриженных кустов. Альена была непривычно молчалива и задумчива. Собственно, я тоже.

— Ну и влипли мы, — наконец заговорила Альена, когда мы уже отошли от дома Примирения на значительное расстояние. — Вот это я называю нарваться.

Тут я был с ней полностью согласен. Я вообще представлял себе все несколько иначе. Привлечь к себе общее внимание, вызвать разговоры о себе. Ну и быть вместе с Альеной. А что получилось? Оказывается, от наших действий зависит вся дальнейшая политика как рая, так и ада. Да-а-а. Похоже, внимание к себе я привлек. Причем такое, которого и врагу не пожелаешь.

— Думаю, прорвемся. — Однако уверенности в моем голосе не было. Альена это поняла. Наверное, именно поэтому перевела разговор на другое.

— Как думаешь, — поинтересовалась она. — Нам действительно дадут крылья и хвост?

Я на секунду задумался.

— Кто знает, — пожал я плечами. — Могу только сказать, что после всего у нас будут как друзья, так и враги. Причем ни тех, ни других мы можем и в глаза никогда не увидеть. Хотя друзья будут нам помогать, а враги… кто не желает никаких перемен, обязательно постараются нам помешать добиться успеха. И уровень этих врагов будет вовсе не уровнем Ксефона. Однако в настоящий момент эти враги несколько растерянны. Так что предложение дяди может и прокатит. Но в любом случае я собираюсь, раз уж мы влезли во все это, хорошенько встряхнуть все три мира: ад, рай и Землю. Думаю, хорошенькая встряска им совершенно не помешает, чтоб стряхнуть все старые догмы. С твоей помощью, конечно, — поспешно добавил я, глядя на выражение лица Альены. Девочка только вздохнула.

— Самомнение у тебя действительно стоит порой придерживать.

— Ну вот видишь! Какая у нас отличная команда получается. — Что-то во взгляде девочки заставило меня проглотить дальнейшие слова и замолчать. — Ну думаю, у нас все получится, — несколько поспешно закончил я.

— Будем надеяться, — отвернулась Альена. — Лучше скажи, что сейчас делать будем?

— А что делать? Поехали для начала в твой город. Как туда быстрее добраться? Наверное, лучше ковер-самолет взять. Привычный транспорт. У тебя ведь тут нет знакомого ангела, который нас подбросил бы?

— Мы можем просто попросить…

— Не хочу быть кому-то должным. Поехали в джинн-порт.

— Поехали. А там ко мне зайдем. Твою семью я уже видела. Теперь поехали ко мне в гости.

Я сразу стал менее уверенным.

— Э-э… мне вообще-то домой надо. Меня дома ждут… и вообще.

— Уж не боишься ли ты? — ехидно поинтересовалась Альена. — Что я вижу? Несокрушимый и самоуверенный Эзергиль, который не боялся спорить с правителями ада и рая, вдруг испугался встретиться с моими родителями!

— И ничего я не боюсь, — буркнул я. — Просто опасаюсь, — добавил я уже потише.

— Тогда пошли и не спорь. — Альена ухватила меня за руку и потащила за собой. Пришлось подчиниться. Что ж, рано или поздно, но мне придется познакомиться с ее родителями. Так что… вперед. В конце концов, это не самое худшее, что еще ожидает меня в жизни, раз уж мы с этим ангелочком ввязались в эту историю.

— Вперед, — согласился я, догоняя ее.

Глава 6

До нужного города мы добрались за полчаса. Эх, все-таки жаль, что дядя занят и не может нас доставить сам. Раз, и все. А так полчаса на ковре без теплых вещей… бр-р-р. К концу полета я так замерз, что когда мы приземлились, я сначала даже шага ступить не мог. А вот Альена, похоже, чувствовала себя просто великолепно. У нее даже настроение поднялось.

— Неужели тебе совсем не было холодно? — поинтересовался я.

— Было, — отозвалась она, с усмешкой поглядывая на меня. — Но я, в отличие от некоторых, не такая мерзлячка. И потом, я долгое время занималась по специальной методике, позволяющей переносить большие перепады температуры.

Да уж. Я с уважением взглянул на щуплую девочку.

— И потом, — закончила она. — Мое платье, когда становится холодно вокруг, начинает нагреваться.

— Ах ты… — Я не выдержал и расхохотался. Надула. Меня надула. И кто? Та самая девчонка-неумеха, которую я встретил на Земле! Альена тоже улыбалась и с законной гордостью посматривала на меня. Я протянул ей руку. — Мы с тобой точно сработаемся, напарник.

— Ага. — Альена торжественно пожала протянутую руку. И мы оба, не выдержав этой торжественности, прыснули. — Пойдем пешком, — предложила вдруг Альена. — неохота ни на чем ехать и ни на чем лететь. Давай просто пройдемся.

— Как скажешь, — согласился я. Собственно, против пешей прогулки я ничуть не возражал.

Мы не торопясь шли по улицам города, разговаривая ни о чем. Тут я усмехнулся.

— Ты чего? — удивилась Альена.

— Да так. Вспомнил кое-что. За Ксефоном должок один остался.

— Это какой должок? — поинтересовалась девочка подозрительно.

— А помнишь, мы с ним поспорили? Месяц исполняет желания другого тот, кто проиграет.

— Нашел о чем вспомнить, — фыркнула Альена. — Оставь его. Ему сейчас и так несладко. Практику запорол, остался на второй год. А преподавателя, который его поддерживал, выгнали.

— И почему мне его совершенно не жалко? — хмыкнул я. — Между прочим, он бы меня не простил.

— Верно. Но не будь как он. Сам говоришь, что он мелкий пакостник. Будь выше его.

— Буду. Обязательно буду. Именно поэтому я не собираюсь давать ему никаких поручений, что унизили бы его, как он наверняка сделал бы со мной. Но так просто он не отделается.

— Эзергиль!

— Что? Опять я в чем-то виноват? Ну нет. И даже не проси… нет и нет… и не уговаривай. Алька, прекрати на меня так смотреть. Ты знаешь, у чертей сердце из камня и нас не разжалобить. Ой, ну ладно, ладно, уговорила! Не трону я твоего любимого Ксефона! Не трону! Честно.

— Спасибо, Эзергиль. Я знала, что в душе ты хороший и не станешь издеваться над поверженным противником.

Я буркнул себе под нос нечто не очень лестное об ангелах, сующихся в дела, которые их не касаются.

— Ты только не говори никому про мою доброту, — попросил я.

— Да? — Альена недоуменно посмотрела на меня. — Мне казалось, что ты не страдаешь излишней скромностью.

— Считай, что заразился. Не переживай, скоро пройдет. Скромность — болезнь отходчивая.

Альена фыркнула и, поджав одну ногу, заскакала по дороге. Я хмыкнул. Детский сад, блин. Нет, мы с ней творим историю, а она скачет на одной ноге как первоклашка. Никакой солидности. Я тоже поджал одну ногу и заскакал за ней.

— Не останавливайся, — крикнул я ей. — Кто дальше проскачет.

Девочка, не опуская ноги, оглянулась. Заметив мой маневр, согласно кивнула.

— Идет. Проигравшему щелбан.

Вот связался. И мне почему-то кажется, что если я проиграю, то она не проявит такого сочувствия, какое проявила к Ксефону. Спрашивается: чем я хуже его? Нет ответа. Как нет и справедливости в мире. Это я давно говорил.

Выиграл я, и Альена надулась. Сказала, что я мухлевал. Интересно, как она это себе представляет? Но пришлось согласиться. Добрый я. Тем более и правда немного смухлевал. Вследствие этого щелбан я благородно простил (попробовал бы не простить).

До дома Альены мы добирались около часа. За это время успели два раза поссориться и оба раза помириться. Виноват в обоих случаях, понятно, оказался я. Правда, до сих пор не понял, в чем именно моя вина заключалась. Но это мелочи. Если не обращать внимания на мелкие недостатки Альены, то она мировая девчонка. Гораздо лучше многих из тех, кого я знал.

Альена провела меня до двери и осторожно пустила внутрь.

— Я сейчас, — шепнула она мне, скрываясь в комнате. Я растерянно остался стоять в коридоре, не зная, что делать. То ли бежать, то ли пройти. Но размышлять мне долго не дали. Альена уже вернулась. — Я попросила нашего домового предупредить родителей. А ты что стоишь, не разуваешься?

От комментариев я воздержался. Нагнулся и стал расшнуровывать ботинки. Альена тем временем трещала у меня над ухом:

— Я уже рассказывала о тебе родителям. Ты их заинтересовал. Они сказали, что ты почти святой, если столько времени терпел меня.

Как они правы.

Скинув обувь, я выпрямился и встретился взглядом с женщиной, которая стояла в проходе и смотрела на меня.

— Вот ты какой, Эзергиль, — сказала она, заметив, что я ее увидел.

Я посмотрел на себя в зеркало. — Да. — Я слегка пригладил волосы. — Я такой. Женщина улыбнулась. — Именно таким я тебя и представляла.

— Ужас! — признался я. — Я ведь должен быть совершенно непредставимым. Ужасным, могучим и злым. Здравствуйте. Эзергиль, как вы уже поняли.

Женщина улыбнулась сильнее.

— И шутник именно такой, каким тебя описывала дочь. Здравствуй, Эзергиль. Как ты уже понял, я мама Альены. Меня зовут Элея.

— Очень приятно. — Я поклонился самым изысканным образом.

— Проходи, Эзергиль. — Мать Альены посторонилась, пропуская меня. Я прошел в комнату. И едва я повернулся к Элее спиной, как улыбка сбежала с ее губ и на лбу пролегла тревожная складка. Именно из-за задумчивости она и не заметила, что я наблюдаю за ней в зеркало, которое висело напротив. Я отвернулся. Похоже, что здесь мне не так уж и рады. Хотя… а чего я, собственно, ожидал? Цветов и аплодисментов?

Войдя в комнату, я увидел мужчину, который сидел в кресле. Он легко поднялся и пошел мне навстречу.

— Клот, — представился он, протягивая мне руку. — Отец Альены.

— Эзергиль, — ответил я на рукопожатие и покосился на Альену, которая замерла чуть в стороне, тревожно глядя на отца. Так. Похоже, что-то ожидается. И это что-то не слишком радует Альену.

Клот внимательно меня оглядел. Я слегка раздвинул руки в стороны и медленно повернулся вокруг себя. Отец Альены усмехнулся и махнул рукой на кресло рядом со своим.

— Присаживайся. В ногах правды нет. Пока женщины сейчас что-нибудь нам приготовят, мы поговорим как мужчина с мужчиной.

— Папа, — возмущенно пискнула Альена.

Отец наградил ее осуждающим взглядом, и Альена поспешно выскочила из комнаты. За ней вышла и Элея. Когда за ними закрылась дверь, я поднял руки.

— Я не захватил своих дуэльных шпаг, — признался я.

— Каких шпаг? — удивился Клот.

— Дуэльных. Вы же сами хотели поговорить со мной как мужчина с мужчиной. Судя по всему, дуэльные шпаги лишними не будут.

Клот усмехнулся.

— Да, дочь была права. За словом в карман ты не лезешь. И инициативу стараешься захватить сразу. Однако ты не прав. Дуэлей не будет. Я достаточно знаю свою дочь, чтобы считать, будто ты ее втянул во все это против ее воли. Не понимаю только, чем же ты ее околдовал, что она готова за тобой влезть в эту авантюру.

Я склонил голову к левому плечу.

— Вы считаете, что наша идея о совместных действиях ангелов и чертей — авантюра?

— А разве нет? — вопросом на вопрос ответил Клот. — Я не знаю, что ты там наговорил в комиссии, но хоть мне признайся, что все это затеял ради моей дочери. Хочешь произвести на нее впечатление?

Я склонил голову к другому плечу и так несколько секунд глядел на отца Альены.

— А почему вы так не доверяете своей дочери? И почему вы думаете, что она недостойна того, чтобы кто-то пытался произвести на нее впечатление?

От такого ответа Клот растерялся даже.

— Не черт, — наконец произнес он.

— Почему?

— Ну… черти…

— Ну? Продолжайте. Не надо стесняться. Плохие, коварные, лжецы. Я ничего не забыл? Но видите ли, в чем дело… Альена все это прекрасно знает. Думаю, что она не питает особых иллюзий по поводу моего морального облика с точки зрения ангелов. Однако смею вас уверить, достоинства у меня тоже есть. И ваша дочь сумела их разглядеть. В ее глазах они перевесили мои недостатки. Почему бы вам сначала не посмотреть на мои достоинства и недостатки, а потом делать выводы?

Клот нахмурился. Я взгляда не отвел.

— Очень скромное заявление, — наконец хмыкнул он.

— С точки зрения ангелов, возможно, и нескромное, — кивнул я. — Но… как я понимаю, вы уже пытались провести разъяснительную беседу с Альеной. И, как я догадываюсь, ничего это не дало. И раз уж я здесь, то значит, вы согласились сначала посмотреть на меня, а потом делать какие-то выводы.

— Да, — не стал лукавить Клот. — Моя дочь очень упряма. Умеет настоять на своем.

— Упряма — это точно. Но у каждого свои недостатки. Мой, например, главный недостаток тот, что я черт.

Клот сдвинул брови, изучая меня исподлобья.

— Хочешь сказать, что мы делаем субъективные выводы?

— Вы это сказали, не я.

Отец Альены нахмурился еще сильнее. Потом рассмеялся.

— А ты нахал, — наконец произнес он. — Теперь я понимаю, почему ты произвел такое впечатление на мою дочь. Но все-таки зачем надо было из-за этого затевать все это?

— А затем, что это вовсе не авантюра, что бы там кто ни думал.

— Но ангелы и черти не могут действовать вместе! Только когда провожают души людей!

— Альена — ангел. Я черт. И мы действовали вместе. Мне кажется, это достаточное опровержение всеобщего мнения. Хотя, я бы скорее сказал, всеобщего заблуждения.

— Хочешь сказать, один ты не заблуждаешься?

— Нет. Но я имею опровержение этого мнения. И теперь мне хочется попробовать превратить единичный успех в закономерность.

Клот окинул меня изучающим взглядом. Я так и не понял, чего было больше в этом взгляде — одобрения или осуждения.

— А ты по мелочам не играешь. Замахиваешься сразу на основы.

— Так интересней, — согласно кивнул я. — И потом, если наша затея — авантюра, то почему все так яростно против нее выступают? Ну дайте детишкам поиграть немного. Наиграются, поймут, что не правы, и все на этом закончится. Делов-то.

Отец Альены задумался. Надолго. Потом медленно кивнул.

— Что ж, признаться, с таких позиций я не рассматривал этот вопрос. Тут ты меня уел. И считай, что тебе удалось меня заинтересовать.

— Я умею заинтересовывать, — согласился я.

— Но вот скромности тебе не мешало бы научиться.

— Да. Ваша дочь так же говорит. И я согласен, что у меня есть такое достоинство.

— А ты веселый парень, — хмыкнул Клот и вдруг искоса посмотрел на меня. — Слушай, а ты в шахматы играешь?

— Обожаю, — без тени иронии отозвался я. — Одна из немногих моих любимых игр. Настоящая тренировка для ума.

Отец Альены поднялся с кресла, подошел к шкафу и снял с него шахматную доску.

— В таком случае как ты смотришь на то, чтобы сыграть?

Я бросил взгляд в сторону кухни. Похоже, там еще долго будут готовить. А… э…

— Идет, — махнул рукой я. — Но только вот…

— Не переживай, нашим дамам дай только до кухни дорваться. Они там надолго, поверь мне.

Это рассеяло последние мои сомнения, и я с энтузиазмом начал расставлять доставшиеся мне белые фигуры.

— А ты не мухлюешь? — поинтересовался Клот.

— Никогда, — яростно выпалил я. — Шахматы — благородная игра. Схватка двух умов. Выиграть здесь шулерством не для меня. Да я себя уважать перестану после этого.

— Ну-ну, не горячись. Просто я немного знаком с некоторыми чертями. Любят они мухлевать в карты.

— В карты я и сам люблю смухлевать, — пренебрежительно махнул я. — Для чего играют в карты? Для развлечения и для заработка. Если игра идет ради развлечения, то почему бы и не смухлевать? Потренироваться и развлечься разом. Ну а если игра идет на деньги, то тут уж кто кого обманет первым. Игра обманщиков.

Клот даже замер с ладьей, которую водружал на доску.

— То есть ты считаешь, что в одной игре должны играть честно, а в другой можно и нет?

— Ну конечно. — Я водрузил свою последнюю фигуру на доску и оглядел ровный строй. — Карты, я же говорю, так, развлечение. Шахматы — другое. Тут ведь даже проигрыш почетен. Проиграть сильному противнику… для меня же наука и стимул для дальнейшего совершенствования. Кстати, мой первый ход. И пойдем мы… мы пойдем… е2-е4.

Отцу Альены, видно, было что ответить на мое сообщение. Мол, ты либо честен, либо нет. И что нельзя быть благородным избранно. Все эти ответы я прекрасно мог предвидеть, и у меня было что возразить. Однако Клот, похоже, относился к той категории людей, которые отдаются любимому дело полностью. А шахматы он, похоже, действительно любил. И он не мог одновременно играть и вести споры на отвлеченные темы. Поэтому он только махнул рукой и целиком отдался игре. Впрочем, я от него мало чем отличался в этом плане. С головой уйдя в завязавшееся шахматное сражение, я уже мало что замечал вокруг.

— Мам, ты только погляди на них! — вывел меня из задумчивости возмущенный крик Альены. — Похоже, отец нашел себе единомышленника.

В комнату поспешно вошла Элея и оглядела комнату. Похоже, она решила, что мы тут чуть ли не деремся.

— Клот, — обиженно воскликнула она. — Ты же обещал, что поговоришь…

Отец Альены растерянно и виновато посмотрел на жену.

— Ну… мы и поговорили. Обсудили все, так сказать. Дорогая, ты не представляешь, какой интересный игрок этот молодой человек! Некоторые его комбинации просто потрясающи по своей простоте и непредсказуемости. Очень интересный игрок. Очень. — Клот опять задумчиво уставился на доску.

Мать и дочь переглянулись. Кажется, к такому они уже были привычны. Элея же повернулась ко мне.

— Эзергиль, когда закончите партию, приходите в столовую. Мужу сейчас бесполезно говорить, все равно забудет. Надеюсь, вам там не слишком много осталось?

Я окинул доску взглядом.

— Не очень, — отозвался я. — Ходов через десять все будет ясно.

Клот наградил меня рассеянным взглядом.

— А вы слишком самонадеянны, молодой человек. А мы вот двинем слона вот сюда.

Я молча передвинул пешку, оценивая новую позицию. Тяжелый вздох Элей я уже не услышал…

Может, я и был несколько оптимистичен, но ненамного. На двенадцатом ходу все действительно стало ясно. Я хоть и лишился ферзя и ладьи, но выгнал вражеского короля почти в центр доски, где он оказался совершенно без прикрытия своих фигур. Несколько шахов с моей стороны, и король оказался в совершенно безвыходной ситуации. Клот минут пять задумчиво изучал доску. Потом печально вздохнул и откинулся на спинку стула.

— Сдаюсь. Но ты, парень, ловкач. Как ты меня поймал со своим ферзем. Я ведь там и так смотрел, и этак, но ловушки не заметил. Решил уж, что ты просто хвастал, когда говорил, что играть умеешь.

— Не хвастал. Но там я действительно рисковал. Не купись вы на ту приманку и выдвини вперед ладью, как мой ферзевый фланг оказывался бы почти уничтоженным, поскольку жертва ферзя смысла уже не имела, и я вынужден был бы его спасать. А это потеря темпа. Уйти-то ферзем я мог только в одну сторону. А там он загонялся на камчатку.

— Будет мне наука, — согласился со мной отец Альены. — Надо любого противника оценивать высоко. Ну что, еще партейку?

Я отрицательно покачал головой.

— Извините, но нас ваша жена звала в столовую. Просила приходить сразу, как только закончим игру.

— Правда, что ль? — изумился Клот. — Она приходила?

— Ага, — кивнул я.

— Хм, странно. Что-то быстро они там на кухне закончили.

Я взглянул на настенные часы.

— Да не так уж и быстро. Два с половиной часа.

Отец Альены развернулся к часам и уставился на них как на привидение.

— Мать честная, — пробормотал он. — Похоже, мы тут с тобой заигрались. — Он поспешно поднялся и стал укладывать фигуры на место.

Убрав доску, он торопливо зашагал в столовую. Я за ним.

Там нас встретили одинаково недружелюбные взгляды Альены и Элей. Взгляд Альены предназначался мне, а Элей — Клоту.

— Дорогая, — на мой взгляд излишне радостно и торопливо заговорил отец Альены. — Эта партия была просто замечательной. Ты не представляешь, какой накал борьбы. Эзергиль пожертвовал ферзем и ладьей, чтобы выгнать моего короля из укрытия. А там комбинация у него была…

— Я очень рада, что тебе понравилось, — довольно холодно отозвалась Элея. — Однако можно было немного соизмерить время.

— Ну ты понимаешь, — тихонько оправдывался я перед Альеной. — Твой отец действительно классно играет. Ну а я… недаром же меня зовут Игроком.

— Ты сам себя так назвал, — буркнула Альена. — И вообще, ты ко мне пришел или с отцом в шахматы играть?

— К тебе, конечно, что за вопрос? Но понимаешь, одну партию можно и сыграть.

— Ясно, — вздохнула Альена. — В гости теперь тебя лучше не приглашать. Отец нашел единомышленника. Хотя…

— Вот именно, — радостно закивал я. — Играя с твоим папашей, я укрепляю свое положение в глазах твоих родителей.

На это Альена ничего отвечать не стала. Молча развернулась на стуле и уткнулась в тарелку, предварительно пододвинув мне мою.

— Между прочим, три раза разогревали.

— Ну извините, извините. На колени встать?

— Лучше не надо, — хмыкнула девочка. — Родители могут не понять.

Как-то так само собой получилось, что мы с Клотом оказались рядом, на пару выдерживая бурю. Элея мрачно оглядела нас обоих.

— Спелись, — констатировала она. — Вот и весь разговор.

Теперь уже к нам поближе передвинулась и Альена. Это не укрылось от ее матери, и она теперь смотрела на меня.

— А ты действительно черт, — в сердцах ругнулась она. — Сумел и дочь очаровать, и ее отца к себе расположить.

— Простите, — вежливо, но достаточно твердо отозвался я. — Но друзей я предпочитаю не очаровывать и не располагать к себе. С ними я бываю только самим собой. У меня хватает врагов, чтобы терять друзей. И уж кого я точно не старался очаровывать, так эту вашу дочь. Просто мы с ней во многом похожи, хотя и различны по характерам.

Следующие часы были достаточно тяжелы для всех. В основном именно из-за матери Альены, которая несколько холодно отнеслась ко мне. Я старался этой холодности не замечать и вежливо отвечал на ее расспросы. Клот же предпочитал отмалчиваться. Только иногда высказывал мою мысль в том смысле, что поиграют дети и надоест им это. Альена же, если на нее пытались вежливо так воздействовать, мгновенно ощетинивалась. В конце концов я решил нарушить тягостный для всех вечер и поднялся.

— Ладно, засиделся я тут у вас. Пора и домой.

— Я тебя провожу, — поспешно вскочила Альена. Я хотел было заметить, что и сам, собственно, дойти могу, а дамам как-то не принято провожать кавалеров, но девчонка уже выскочила за дверь. Тут я сообразил, что она, скорее всего, просто не хотела оставаться на тот разговор, который явно затевался между родителями девочки после моего ухода.

Альена появилась через полчаса аккуратно причесанная и одетая. Вроде вот и наряд для улицы, но смотрелся он на ней великолепно. Мать одобрительно оглядела дочь.

— По крайней мере, один положительный момент из этой практики моя дочь вынесла, — заметила она. — Она теперь хоть одеваться нормально стала. Зоя хорошо повлияла на нее. А то вечно ходила непонятно в чем. Словно не девочка, а мальчишка-сорванец.

Мы переглянулись с отцом Альены и дружно вздохнули. «Ох уж эти женщины», говорил наш вздох. Тут до нас дошло, что мы, собственно, выступаем единым мужским фронтом перед неравными силами наших дам. Я рассмеялся. За мной расхохотался и Клот.

— Смеетесь, да?! Спелись, значит?! — грозно поинтересовалась Альена. В следующее мгновение я уже уворачивался от запущенной в меня подушки. Но самое забавное было то, что такая же подушка была направлена в сторону Клота… его женой. Это привело меня в полный восторг. Клот тоже хохотал.

— Парень, — наконец выдавил он. — Я сейчас понял… на самом деле это не наша дочь в беде. Это ты попал. На твоем месте я бы бежал, пока еще есть шанс.

— Ничего, — гордо отозвался я, снимая с головы подушку. — Я привык преодолевать трудности. Сударыня, — я вежливо предложил Альене руку, и мы с ней на пару направились в коридор, оставляя сзади негодующую Элею и смеющегося Клота.

Обуваясь, я навострил слух. Нехорошо, конечно, подслушивать, но… черт я, в конце концов, или нет?

— Дорогая, по-моему, ты не совсем права, — услышал я голос Клота.

— В чем? — мрачно поинтересовалась Элея.

— По поводу влияния Зои. Вкус она, безусловно, нашей дочери привила, но вот наряжается она вовсе не поэтому. Думаю, ее проснувшаяся страсть к нарядам направлена персонально на одного известного нам с тобой черта.

Дальше я слушать не стал. Действительно, подслушивать все-таки нехорошо. Впрочем, и слушать-то было нечего. И мать, и отец Альены уже вышли в коридор проводить нас. Но, как я теперь заметил, Элея более внимательно присматривалась и ко мне, и к дочери. Потом вздохнула. И когда я уходил, даже улыбнулась мне.

— Ладно, — пожелала она мне на прощание. — Приходи к нам когда захочешь. Раз уж так получилось. Однако я все же надеюсь, что ваша игра быстро вам надоест.

— Может быть, — кивнул я. — Но ведь я Игрок. Я могу долго играть в понравившуюся мне игрушку. И это игра мне еще не надоела. А вашим приглашением я воспользуюсь. Спасибо.

В общем, как-то так получилось, что расставание оказалось значительно лучше, чем сам вечер. Если, конечно, не считать шахматной партии с отцом Альены. Надо действительно еще как-нибудь зайти. Очень интересный он соперник. Очень.

Уже на улице Альена оглянулась на дом.

— Пусть вдвоем поговорят. Я там только мешать им буду. Но похоже, ты сумел понравиться и матери, и отцу.

— Твоему отцу да. А вот насчет матери я бы не сказал.

— Нет, понравился. Если бы нет, то она с тобой такой вежливой была бы, словно ты какая-нибудь важная шишка. Ну ладно, пойдем, что ли. Я тебя до порта провожу.

— Может, здесь просто походим? — неуверенно предложил я. — Все-таки джиннпорт далековато, а тебе возвращаться потом. Время-то позднее.

— Да ладно тебе. Что со мной в раю может произойти? Ты странный все-таки. Нашел о чем переживать.

Все же после продолжительного спора я настоял на своем. Рай тут или нет, но я был воспитан в старомодных традициях и не мог допустить, чтобы девушка провожала меня до дома. Альена, похоже, мои страдания поняла и настаивать перестала. Кажется, ей это даже понравилось. Вот так вот девушки и садятся на шею. Но самое забавное, что я был вовсе не против того, чтобы мне на нее уселись. Наверное, я все-таки заболел.

Я посмотрел на часы. Было около половины шестого. С одной стороны, еще рано, но с другой… мне ведь еще до ада добираться. А это часа полтора. К тому же мне хотелось поскорее похвастаться перед родителями, что наш план был принят на совместном заседании правителей ада и рая. Хм… похвастаться… «Ура, мне палач согласился отрубить голову». Тоже в принципе похвастался. И жизненно в моем случае.

— Ты о чем это задумался? — поинтересовалась Альена, наблюдая за мной.

Я мотнул головой.

— Да так. Ни о чем. Обдумываю наше следующее совместное дело. Человека мы спасли. Теперь дело за малым. Следующий на очереди весь мир.

— А ты не мелочишься, — хмыкнула Альена. — Только мне кажется, что нам все же сначала надо крылья и хвост получить, а потом уж кидаться на поиски подвигов.

Наивная. Да после того, что мы устроили в двух мирах, кто ж нам даст спокойной жизни? Нас постараются тут же похоронить со всеми нашими идеями. И как можно быстрее. Не в прямом смысле похоронить, понятно. Всего лишь похоронить наши идеи. А сделать это можно только одним способом — заставить нас с треском провалить очередное задание. А значит, ждать нам это задание очень недолго. Но сейчас я не стал все это ей объяснять. Зачем портить девочке хорошее настроение? Сама поймет со временем.

Тут я поймал себя на том, что вовсе не боюсь предстоящих неприятностей. Наоборот, жду их с нетерпением. Вот где будет Игра. Вот где схватка разума и воли. Вот где можно по-настоящему проверить, чего я стою. В самом деле, не считать же Ксефона за серьезного противника?

— Ты чего? — Альена даже слегка отодвинулась от меня. — Ты чего улыбаешься?

— Да так. Жду, когда нам дадут следующее задание. — Я коротко рассказал ей о своем нетерпении. Альена ошарашенно уставилась на меня. — Ты все-таки сумасшедший. Я это сразу сказала. Чем тебя не устраивает спокойная жизнь?

— Тем, что она слишком спокойна, — отозвался я. — Ладно, оставь пока. Обещаю, что со мной ты скучать не будешь. Ты еще оценишь прелесть Игры.

Альена фыркнула.

— И ты сумасшедший, и твоя Игра.

— Ага. Куда пойдем?

— А никуда. Давай просто пойдем прямо, а там где окажемся.

Гм. Никогда не любил полагаться на волю случая. Терпеть не могу, когда что-то зависит не от меня. С другой стороны… а что, собственно, сейчас может произойти? Да ничего. Это же не вопрос жизни и смерти. Почему бы один раз и не положиться на волю случая?

— Идем.

Улицы рая обычно парили над городом, доступные солнцу и воздуху. Но мы с Альеной оказались на той тропинке, что вилась по земле, петляя между деревьев. Собственно, никаких возражений у меня это не вызывало, наоборот. Прохожих здесь было мало, а тени от деревьев и лучи солнца, проникавшие сквозь кроны, создавали довольно романтичную картину. О чем мы говорили? Да ни о чем и обо всем. Альена рассказывала мне о своей школе, я о своей. В общем, была довольно приятная прогулка…

— Ты глянь, чесоточный!!! — услышал я крик за спиной. Мы с Альеной оглянулись. Я приложил руку ко лбу, загораживаясь от солнца.

Позади нас стояли трое и смотрели на меня. Причем трое чертей. Чесоточный? И тут я их узнал. Моя первая самостоятельная поездка в рай. Поезд. Купе. И трое хамов, что мешали мне спать. А также моя шутка с ними. Я улыбнулся.

— Какая встреча! — радостно прошептал я. — Ты их знаешь? — удивилась Альена. — Не очень. Просто знакомы. — А почему они тебя чесоточным называют? Ты что, болел?

— Нет, — опять усмехнулся я. — Это им тяжелые воспоминания покоя не дают.

— Я думала, ты их знаешь.

— Вот именно, — многозначительно отозвался я. — Правда, теперь и они меня знают.

Парни тем временем изучающе разглядывали меня.

— И точно он! — вскричал еще один. — А ну стой! — Это уже мне. Ага, щас. Уже стою.

Я скорчил испуганную физиономию.

— Нет, пожалуйста! Я не хотел тогда ничего плохого! Просто хотел выспаться! Не бейте меня!

Альена ошарашенно уставилась на мою испуганную рожу.

— Алька, кажется, наша прогулка закончилась, — зашептал я ей. — Пока, я побежал. Встретимся завтра.

— Эзергиль, но здесь же рай. Если боишься…

Я сверкнул в ее сторону глазами.

— Чтоб я связался с вашими службами… — Тут говорить стало уже трудно, поскольку все трое парней, поняв, что я вовсе не собираюсь идти к ним на расправу, рванули ко мне. Я бросился бежать…

— Завтра встретимся! — крикнул я ей.

Альена удивленно посмотрела на своего друга. Он выглядел испуганным, что совершенно на него не походило. И тут Альена разглядела глаза Эзергиля. В них плясал уже так знакомый ей насмешливый огонек. Эзергиль ей сейчас ужасно напоминал кота, увидевшего мышонка и теперь потягивающегося и облизывающегося. А чтобы мышка не убежала, он делал вид, что испуган встречей до потери сознания.

Девочка хихикнула.

Я удивленно оглянулся на нее, но задавать вопросы было уже не время. Еще чуть-чуть помедлить, и из меня сделают отбивную. Обязательно сделают.

— Приходи ко мне! — крикнул я напоследок, прежде чем скрыться за деревьями.

Альена проводила взглядом троих парней, на всех парах промчавшихся мимо нее. Поглядела им вслед и даже слегка посочувствовала. Но только слегка. В конце концов, их было трое. А значит, крохотный шансик у них был.

Девочка покачала головой. Но Эзергиль… он совершенно невыносим. Нахал, грубиян, хвастун, шутник и… и… и все остальное.

— Завтра я с тобой обязательно поговорю, Эзергиль! Обязательно! — Приняв это решение, девочка решительно развернулась и зашагала к дому.

— Он тут развлекается, а я переживай за него, — бубнила она про себя. — Но если завтра он заявится весь в синяках, то сочувствия от меня не дождется. Пусть и не надеется!

При выходе из леса Альена оглянулась, прислушиваясь.

— И не надейся, не буду за тебя переживать! — крикнула девочка.

— Я тоже тебя люблю, — усмехнулся я, вылезая из кустов.

— Эзергиль! — радостно взвизгнула Альена, бросилась ко мне. Но тут же замерла. — Ты нахал, бессовестный…

— Слушай, — торопливо остановил я ее. — Ты лучше запиши все это на магнитофон. А потом включай при случае.

— Хам!

— Ага. Я, в общем-то, на минуту. — Я оглянулся. — Пока эти выкарабкиваются из оврага. Не успел все сказать. Короче, до завтра. Пока. — Я помахал рукой и направился в сторону города.

— А что ты сказать-то хотел?! — крикнула мне вслед Альена.

Я обернулся и покраснел.

— Ну… просто… чтоб не волновалась, в общем.

— И не думала! — фыркнула девочка.

— Ага. — Я зашагал дальше.

— Эзергиль!

Я обернулся на крик. Альена стояла освещенная лучами солнца, пробивающимися сквозь вершины деревьев, и серьезно смотрела на меня.

— Спасибо.

Я растерянно посмотрел на нее. Потом понял.

— Да не за что, — буркнул я. Около минуты мы так и стояли, смотря друг на друга. Потом я очнулся. — Ладно, пойду я. Мне еще домой надо успеть. Да и эти, — махнул я рукой, — могут появиться в любой момент.

Альена согласно кивнула и отвернулась. Я секунду смотрел ей вслед и тоже отправился домой. А завтра день обещал быть не менее интересным…

Примечания
1

Пересказ стихотворения Виктора Исьемини (Ночкина).

Популярное
  • Механики. Часть 104.
  • Механики. Часть 103.
  • Механики. Часть 102.
  • Угроза мирового масштаба - Эл Лекс
  • RealRPG. Систематизатор / Эл Лекс
  • «Помни войну» - Герман Романов
  • Горе побежденным - Герман Романов
  • «Идущие на смерть» - Герман Романов
  • «Желтая смерть» - Герман Романов
  • Иная война - Герман Романов
  • Победителей не судят - Герман Романов
  • Война все спишет - Герман Романов
  • «Злой гений» Порт-Артура - Герман Романов
  • Слово пацана. Криминальный Татарстан 1970–2010-х
  • Память огня - Брендон Сандерсон
  • Башни полуночи- Брендон Сандерсон
  • Грядущая буря - Брендон Сандерсон
  • Алькатрас и Кости нотариуса - Брендон Сандерсон
  • Алькатрас и Пески Рашида - Брендон Сандерсон
  • Прокачаться до сотки 4 - Вячеслав Соколов
  • 02. Фаэтон: Планета аномалий - Вячеслав Соколов
  • 01. Фаэтон: Планета аномалий - Вячеслав Соколов
  • Чёрная полоса – 3 - Алексей Абвов
  • Чёрная полоса – 2 - Алексей Абвов
  • Чёрная полоса – 1 - Алексей Абвов
  • 10. Подготовка смены - Безбашенный
  • 09. Xождение за два океана - Безбашенный
  • 08. Пополнение - Безбашенный
  • 07 Мирные годы - Безбашенный
  • 06. Цивилизация - Безбашенный
  • 05. Новая эпоха - Безбашенный
  • 04. Друзья и союзники Рима - Безбашенный
  • 03. Арбалетчики в Вест-Индии - Безбашенный
  • 02. Арбалетчики в Карфагене - Безбашенный
  • 01. Арбалетчики князя Всеслава - Безбашенный
  • Носитель Клятв - Брендон Сандерсон
  • Гранетанцор - Брендон Сандерсон
  • 04. Ритм войны. Том 2 - Брендон Сандерсон
  • 04. Ритм войны. Том 1 - Брендон Сандерсон
  • 3,5. Осколок зари - Брендон Сандерсон
  • 03. Давший клятву - Брендон Сандерсон
  • 02 Слова сияния - Брендон Сандерсон
  • 01. Обреченное королевство - Брендон Сандерсон
  • 09. Гнев Севера - Александр Мазин
  • Механики. Часть 101.
  • 08. Мы платим железом - Александр Мазин
  • 07. Король на горе - Александр Мазин
  • 06. Земля предков - Александр Мазин
  • 05. Танец волка - Александр Мазин
  • 04. Вождь викингов - Александр Мазин
  • 03. Кровь Севера - Александр Мазин
  • 02. Белый Волк - Александр Мазин
  • 01. Викинг - Александр Мазин
  • Второму игроку приготовиться - Эрнест Клайн
  • Первому игроку приготовиться - Эрнест Клайн
  • Шеф-повар Александр Красовский 3 - Александр Санфиров
  • Шеф-повар Александр Красовский 2 - Александр Санфиров
  • Шеф-повар Александр Красовский - Александр Санфиров
  • Мессия - Пантелей
  • Принцепс - Пантелей
  • Стратег - Пантелей
  • Королева - Карен Линч
  • Рыцарь - Карен Линч
  • 80 лет форы, часть вторая - Сергей Артюхин
  • Пешка - Карен Линч
  • Стреломант 5 - Эл Лекс
  • 03. Регенерант. Темный феникс -Андрей Волкидир
  • Стреломант 4 - Эл Лекс
  • 02. Регенерант. Том 2 -Андрей Волкидир
  • 03. Стреломант - Эл Лекс
  • 01. Регенерант -Андрей Волкидир
  • 02. Стреломант - Эл Лекс
  • 02. Zона-31 -Беззаконные края - Борис Громов
  • 01. Стреломант - Эл Лекс
  • 01. Zона-31 Солдат без знамени - Борис Громов
  • Варяг - 14. Сквозь огонь - Александр Мазин
  • 04. Насмерть - Борис Громов
  • Варяг - 13. Я в роду старший- Александр Мазин
  • 03. Билет в один конец - Борис Громов
  • Варяг - 12. Дерзкий - Александр Мазин
  • 02. Выстоять. Буря над Тереком - Борис Громов
  • Варяг - 11. Доблесть воина - Александр Мазин
  • 01. Выжить. Терской фронт - Борис Громов
  • Варяг - 10. Доблесть воина - Александр Мазин
  • 06. "Сфера" - Алекс Орлов
  • Варяг - 09. Золото старых богов - Александр Мазин
  • 05. Острова - Алекс Орлов
  • Варяг - 08. Богатырь - Александр Мазин
  • 04. Перехват - Алекс Орлов
  • Варяг - 07. Государь - Александр Мазин
  • 03. Дискорама - Алекс Орлов
  • Варяг - 06. Княжья Русь - Александр Мазин
  • 02. «Шварцкау» - Алекс Орлов
  • Варяг - 05. Язычник- Александр Мазин
  • 01. БРОНЕБОЙЩИК - Алекс Орлов
  • Варяг - 04. Герой - Александр Мазин
  • 04. Род Корневых будет жить - Антон Кун
  • Варяг - 03. Князь - Александр Мазин
  • 03. Род Корневых будет жить - Антон Кун
  • Варяг - 02. Место для битвы - Александр Мазин


  • Если вам понравилось читать на этом сайте, вы можете и хотите поблагодарить меня, то прошу поддержать творчество рублём.
    Торжественно обещааю, что все собранные средства пойдут на оплату счетов и пиво!
    Paypal: paypal.me/SamuelJn


    {related-news}
    HitMeter - счетчик посетителей сайта, бесплатная статистика