Он не кот. Часть 10
Тибо стоял в темноте у изголовья кровати со стороны Макса, склонив над ним башку. Его шерсть была ещё влажной после обязательного утреннего моциона и водных процедур.
– Макс. Макс. Макс, – монотонно звал тихий детский голос.
– М? – вопросительно промычал Макс.
– Утро наступило, – сообщил кот.
Макс начал возиться в кровати.
– Пять утра. Ты с дуба рухнул? – спросонья проворчал Макс. – Пять!
– Ты сказал, мы поедем с утра, – напомнил Тибо.
– Сейчас пять часов.
Тибо стоял в темноте у изголовья кровати со стороны Макса, склонив над ним башку. Его шерсть была ещё влажной после обязательного утреннего моциона и водных процедур.
– Макс. Макс. Макс, – монотонно звал тихий детский голос.
– М? – вопросительно промычал Макс.
– Утро наступило, – сообщил кот.
Макс начал возиться в кровати.
– Пять утра. Ты с дуба рухнул? – спросонья проворчал Макс. – Пять!
– Ты сказал, мы поедем с утра, – напомнил Тибо.
– Сейчас пять часов.
– Пять часов утра, а ты не уточнил, во сколько утра, – аргументировал кот.
– Поедем, когда высплюсь, – ответил Макс и тут же снова заснул.
Кот вырос на том же месте ровно через час.
– Макс. Макс. Макс.
– А? – Макс снова зашевелился. – Ты издеваешься?!
– Я выяснил: взрослому человеку для сна достаточно…
– В десять утра, – нервно перебил его Макс, – и ни минутой раньше, – добавил он вслед вздыхающему коту.
* * *
– Привет, Керл, – зашипел на некотском самый важный по виду некот. – Все уже в сборе. Ты один?
– Да, – отец Тибо подошёл ближе и занял одно из свободных кресел, – Марет сказала, что мальчик жив и здоров, а все эти расчёты – глупости.
– Её можно понять, – продолжил солидный кот. – Тем не менее, мы собираем всё, что знаем о Тибо, и о том месте, где он остался, чтобы Оракул смоделировал вероятные варианты развития событий. Посмотри, возможно, мы что-то упустили, и прогноз из-за этого получается неверным.
– А какой получается сейчас? – Поинтересовался Керл.
– Не самый благоприятный, – главный кот виновато прижал уши, – но надежда есть. Самое плохое то, что до возобновления квантового окна у нас практически нет связи с той галактикой. Нам остаётся только моделировать и предполагать.
– Практически? – с надеждой посмотрел Керл.
– В той галактике у нас есть два автономных зонда мониторинга, но они бесполезны, и для нас, и для него.
– Тибо может о них знать?
– Знать вполне может, но у его нательных браслетов недостаточно энергии, чтобы отправить сигнал зонду.
– А у нас?
– С нашей стороны проблема в огромном расстоянии, – важный кот вздохнул. – Чем больше данных содержит передаваемый луч, тем медленней он достигает точки назначения. В итоге, примитивные команды управления передаются фактически мгновенно, но передача одного изображения Земли с качеством, достаточным, чтобы рассмотреть на нём Тибо, заняла бы сотни лет.
– Понятно, – сухо ответил Керл. – Расскажите, что ещё у нас есть.
– Начну с общего описания местности, – подхватил инициативу сидящий рядом кот. – Люди всё ещё не контролируют климат своей планеты, поэтому параметры сильно меняются в зависимости от её движения по орбите. В точке посадки сейчас самый холодный сезон, температура ниже уровня замерзания воды, но намного выше, чем была на нашей планете до запуска проекта «вечное лето». Поэтому её величество эволюция позаботилась о том, чтобы Тибо было комфортно там находиться. Воды, пригодной для питья, предостаточно в виде снега. Состав воздуха…
– Я там был и дышал, – перебил Керл, – есть что-то более интересное?
– Мы проверили курсы навыков, которые он выбирал и изучал, – продолжила женщина некот, чем-то напоминающая учительницу. – Как вы знаете, после подтверждения самосознания некот волен выбирать интересующие его навыки, не обращаясь к советам куратора. Тибо воспользовался этим правом и отказался от всех социальных навыков в пользу инженерных наук.
– Он советовался с нами при выборе, – пояснил Керл. – Что плохого в точных науках?
– Я не говорю, что это плохо, – ответила учительница. – Мы сейчас разбираем, что может помочь ему в выживании на Земле, а что нет. От телепатии, например, он отказался на ранней стадии обучения. В итоге, он может подчинить себе примитивную форму жизни, вроде птички, но у организмов с комплексной матрицей биополя, в том числе, земного человека, в лучшем случае на расстоянии определит уровень агрессии, возможно, настроение.
Котоучительница кивнула ушами, показывая, что закончила ответ.
– Психологический профиль в данной ситуации ему тоже не на руку, – подхватила ещё одна женщина с забавно закруглёнными ушами и уставилась в парящие иероглифы, легонько перелистывая их мягкой лапой. – Любознательный, общительный, открытый, добрый. Добрый, если верить тестам, намного выше среднего по некотам, – она подняла взгляд. – Оракул неспроста подтвердил его волонтёрскую заявку.
Керл удивлённо посмотрел на докладчицу.
– Любознательность уже увела его с корабля перед стартом, – догадалась она о немом вопросе, – а если говорить о превышении показателя доброты, то, поймав, например, вышеупомянутую птичку, он, скорее захочет её накормить, нежели съесть. Кроме того, он считает всех высокоразвитых существ заведомо дружелюбными, поскольку других в своей жизни не встречал, поэтому при попытке пойти на контакт… – она замялась и опустила уши. – В общем, его задача продержаться почти двести ночей в глухом лесу и не попасться на глаза человеку.
– Последнее местоположение Тибо перед закрытием квантового окна отслеживалось за пределами кольца оцепления, – заметил главный некот, – так что он ушёл в лес и не попался военным.
– А двести ночей - наших?
– Сто восемьдесят девять наших с момента закрытия окна, если быть точным, – прокомментировал кот председатель, – и сто восемьдесят земных, там чуть длиннее сутки.
Один из сравнительно молодых некотов приподнял лапу, показывая, что ему тоже есть, что добавить. Он дождался условного сигнала ушами и продолжил.
– Незадолго до полёта Тибо загрузил в нательные браслеты практически все данные о точных науках Земли и Т.З., всё, что было в Оракуле, чтобы лучше изучить примитивные технологии, которыми интересовался. Ещё у него зачем-то есть несколько десятков земных языков. Для этого он предварительно стер всё содержимое браслетов, не только данные современной науки, но и базовые навыки. Проще говоря, он в состоянии собственными лапами починить примитивный двигатель внутреннего сгорания на углеводородах или вывести в космос ракету землян, но при этом не знает, как приготовить завтрак.
– А что за Т.З.? – спросила ещё одна женщина.
– Планета гуманоидов, немного опережавшая землян в развитии науки, – ответил молодой некот. – Была. Мы за ней следили, готовили аналогичную гуманитарную миссию, но не успели: тэзинцы враждовали между собой и однажды применили оружие массового поражения против своей же расы. Всё живое на планете погибло.
– А это давно было? – спросила она же.
– Кли, тебя Оракул забанил, что ли? – прошипел кто-то с другой стороны зала. – Дома почитаешь, давайте по делу.
– Да, о завтраке, – снова взял слово Керл, – что, если он всё-таки съест эту птичку без термической обработки?
– Теоретически, ничего плохого не произойдёт, – отвечал очередной умный некот с белым ухом, видимо, доктор. – Наши далёкие предки ели кое-что и похуже. Для выживания, кроме воды, ему достаточно получать белок – он его получит. Перед вылетом всем проводили инжекцию биопротекторов в кровь, поэтому, если с птичкой в организм попадёт что-то плохое, оно нейтрализуется при первом же сне Тибо. С живой птичкой там больше психологический фактор, – доктор фыркнул и поморщился, – а уж источник белка наши органы чувств позволяют обнаружить на значительном расстоянии.
– Ещё что-нибудь позитивное у нас есть?
– Из общего списка навыков выбивается, но однозначно идёт в зачёт, повышенный интерес к физическому воспитанию. Отсюда сила и выносливость.
– Да, без зарядки или пробежки у Тибо ни одно утро не начинается, – похвастался Керл за сына.
– Также у него с собой было шесть стержней базиса. Он может его трансформировать, например, в палатку или ограждение, да во что угодно. Медленно, ввиду недостатка энергии, но может.
– А во что-нибудь летающее?
– Воспользоваться антигравитацией при таком уровне энергии – точно нет.
Некоты ещё долго обсуждали факторы, которые могут повлиять на расчёты. В принципе, уже на этой стадии можно было разогнать всю эту кошачью комиссию, вместе с их суперкомпьютером. Неважно, на сколько процентов Оракул оценит выживаемость кота в лесу, если в их симуляции даже близко нет варианта, где Тибо живёт в своей отапливаемой комнате вместо самодельной палатки, а ест наваристый суп из личной тарелки вместо живых птичек. Суп, который не пробовал ни один из членов этого консилиума из-за того, что никто не догадался изобрести примитивную суповую тарелку, адаптированную под форму кошачьей морды.
* * *
Кот еле дождался, когда у Макса, наконец, наступило утро. Макс дожёвывал завтрак, уткнувшись в телефон с новостями.
– Пирожков маминых вам с собой положу, – хлопотала Галя со сборами в недальнюю, но, всё же, дорогу.
– Угу, – промычал Макс.
– Можно передать пожелание маме, чтобы вот этих было меньше, – Тибо достал из пакета два одинаковых с виду пирожка и положил на стол, – а вот этих больше?
– Не надо нарушать баланс пирожков, – вмешался Макс, – с ягодами я ем.
Забракованный котом пирог действительно оказался с клюквой.
– Вот, даже второй маленький термос нашла, – Галя продолжала собирать пакет, – два разных чая вам заварила.
– А какой где? – уточнил Макс.
– Ну… в большом травяной.
Кот ехидно улыбнулся.
– Кружку «евонную» положи, – вспомнил Макс, – а то будет там улыбаться вместо своего чая.
– Макс, ну поехали уже, – не выдержал Тибо, – я тебе по дороге вслух могу это почитать.
– Ты сам-то готов, космонавт?
– Всегда готов, – отрапортовал кот.
Филипповы переглянулись. Хотя, это, скорее всего, было случайное совпадение, нежели осмысленная цитата. Кот зашёл в котельную и вернулся с плоским серебристым рюкзаком на спине. Визуально рюкзак невозможно было снять без повреждения самого рюкзака или кота. Одевался он, вероятно, по тому же принципу, что и кошачьи браслеты.
– Базисный материал, на всякий случай, – ответил кот на изумлённые взгляды.
– Это то, что было кроватью? – предположила Галя.
Кот кивнул ушами.
Члены экспедиции взяли пироги с чаем и выдвинулись к машине. Тибо быстро занял своё место и тут же начал одолевать вопросами про антенну, на которые Макс не знал ответа. Старый пассат проехал мимо таблички с перечёркнутым названием города.
– Вот, блин, вас только не хватало, – пробормотал Макс.
– Что? – не понял кот.
– Спрячься, быстро! Молчи и не шевелись.
Кот накрылся покрывалом с башкой и замер. Макс проехал в тишине ещё минут пятнадцать и вспомнил про кота, только когда за очередным поворотом на горизонте показалась огромная антенна.
– Если что, уже давно можно говорить и шевелиться, – громко сказал Макс.
– Издеваешься, да? – изобразил обиженный голос кот.
– Нет, гаишники стояли на выезде, – ответил Макс, – а ты без детского кресла.
Кот показал язык в зеркало заднего вида, но в этот момент увидел тарелку и отвлёкся. Макс свернул с трассы, ещё немного повилял по узкой однополосной лесной дороге и припарковался на пятачке метрах в ста от высокого бетонного забора, увенчанного клубами колючей проволоки. Дальше дорога расходилась в обе стороны вдоль забора и, судя по накатанной колее, не была заброшенной.
– Приехали? – спросил кот.
– Не совсем, – неуверенно ответил Макс, – сейчас попробую найти, в какой стороне ворота.
– Не надо ворота, я так перелезу, – сообщил кот.
– Точно?
Забор был намного выше кота, даже без учёта колючки.
– Точно, – заверил кот, – пирожок, и я пошёл.
– Судя по внешнему виду, посторонним людям туда нельзя, – прокомментировал Макс забор.
– Удачно совпало, что я не человек, – пошутил Тибо.
Он сам открыл заднюю дверь изнутри, вылез из машины и, оглядываясь по сторонам, подошёл к забору. Кот подпрыгнул, зацепился лапами за верхний край, подтянулся и водил башкой, осматривая местность за забором. Затем раскачался из стороны в сторону, зацепился задними лапами за тот же край и поднялся на торец забора целиком, балансируя хвостом. Он поднёс запястье к колючей проволоке, и последняя тут же развалилась на две части. Аналогичным образом кот расплавил или разрезал остальные металлические пруты. С расстояния Максу не было видно, как именно он это делает. Тибо спрыгнул во внутренний двор и направился к основанию антенны.
Перед бетонным основанием лежала куча обломков, которая уже одним своим существованием намекала на то, что антенна находится в нерабочем состоянии. Тибо по ступенькам поднялся выше. Здесь в основании находилась приоткрытая облезшая зелёная дверь. Короткая надпись краской на ней нецензурно сообщала о том, что за дверью ничего нет. Кот осторожно зашёл в небольшое помещение – внутри действительно толком ничего не было. Когда-то здесь был установлен электродвигатель, который отвечал за поворот огромной антенны. Теперь из стены торчали только остатки редуктора, а всё остальное, за исключением, видимо, медных обмоток, мародёры сбросили вниз в кучу. Тем не менее, кот осмотрел уцелевшие шестерёнки, и даже что-то померял.
Он вернулся на улицу и поднялся на уровень выше. Здесь была такая же дверь с чудом уцелевшим, армированным металлической сеткой, окном. Внутри должен был быть похожий механизм, но для вращения тарелки в другой плоскости. Разумеется, он также не сохранился, но кот осмотрел и эти остатки, прежде чем подняться ещё выше.
Дальше обычных ступенек не было. Выше следовало подниматься по торчащим из бетонной стены металлическим скобам, вместе образовывавшим подобие лестницы. По ней кот добрался до самой тарелки и упёрся в её дно башкой. Тарелкой конструкция называлась лишь условно, т.к. вся состояла из металлических прутьев, и суп в ней не задержался бы. Кот поднялся по нижней стороне тарелки, опасно свисая на большой высоте, перелез через бортик и очутился внутри неё. Затем, переставляя передние лапы по одной из балок, добрался до самой вершины всей конструкции. Закрепившись на высоте, он изучал устройство, которое находилось в фокусе антенны.
Макс в это время сидел в машине и что-то читал в телефоне. «Макс смотри где я», – вылезло поверх текста сообщение от кота. Макс поднял глаза и ужаснулся при виде кота на самой вершине. В этот момент от устройства, которое обследовал кот, отвалился кусок корпуса и с грохотом пролетел через решётчатую антенну вниз. Макс быстро напечатал: «Слезай, я переживаю». На заднем сиденье машины кошачий планшет пискнул входящим сообщением, но у Макса оно тут же стало прочитанным – кот управлял оставленным планшетом силой мысли на расстоянии. Тибо ещё какое-то время провёл наверху, прежде чем слезть обратно. Макс не сводил взгляд с кота до тех пор, пока тот не скрылся ниже уровня забора.
Кот спустился с основания антенны и пошагал к деревянному домику поодаль. В помещении тоже всё было не в лучшем виде: выбитые стёкла в окнах, перевёрнутые столы и стулья, а пол усыпан обрывками страниц, как печатных, так и рукописных. Да и в целом, небольшое деревянное строение казалось будто вырванным из контекста и больше бы подошло пионерскому лагерю, нежели военному объекту. Тибо спустился в подвал, но и там, с виду, ничего полезного не было: всё те же сломанные стулья и листы бумаги. Он обшаривал стены одну за другой в поисках секретной двери или рычага. На чертежах дяди Саши подвал должен был быть намного больше и куда интересней, но поиски не увенчались успехом. Кот уже собирался возвращаться к Максу в машину, как вдруг его осенило. Он помчался обратно к антенне, и в этот момент обогнал бы Усэйна Болта, если бы они соревновались.
На чертежах антенна была связана с бункером управления длинным коридором. Поскольку не получилось найти бункер, кот решил зайти с другой стороны. В поисках двери, или какой-нибудь подсказки, Тибо теперь обыскивал бетонное основание тарелки. Секретного рычага не обнаружилось и здесь. Тогда кот выпустил когти и стал разрывать землю вокруг основания, пока не наткнулся на металл рядом с кучей хлама. Чтобы подтвердить или опровергнуть догадку, ему пришлось перекладывать обломки бетона, металла и пластика на другое место. Он разрыл землю до прямоугольного металлического щита, расплавил браслетом замок и открыл люк. На этом моменте где-то должен был заплакать один искатель – в поисках наживы мародёры скидывали обломки из подсобных помещений тарелки прямо на люк, который скрывал от них тонны толстых медных кабелей. Провода одним концом уходили под антенну, другим, очевидно, в тот самый бункер.
Кот спустился в люк и пополз вдоль кабелей. Антенна соединялась с бункером бетонным коробом почти квадратного сечения. Высоты короба едва хватало, чтобы кот мог ползти на локтях. И это без учёта башки и ушей, поэтому он полз, опустив башку, и периодически поглядывал, нет ли впереди изменений. При этом он постоянно тряс ушами, сбрасывая с них паутину. Браслеты светились еле заметным синим свечением, но острому кошачьему зрению этого, видимо, было достаточно, чтобы видеть в их отражённом свете почти как днём. Когда до бункера, по плану, оставалось буквально несколько метров, кот упёрся в обвал, явно искусственного происхождения – кто-то не хотел, чтобы в бункер таким образом проникли посторонние, и взорвал кабельный канал изнутри. Кот какое-то время разгребал лапами завал и распихивал его куски вдоль короба. Когда путь был расчищен, кот пополз дальше и, наконец, дополз до конца тоннеля.
Провода выходили из стены довольно большого помещения и расходились по шкафам с оборудованием. Кот спустился в помещение, в острых ушах считывался восторг. То ли из-за того, что он снова встал в полный рост после длительного нахождения в коленно-локтевой позе, то ли из-за того, что очутился в секретном бункере с оборудованием. Воздух здесь был спёртый, но при этом в помещении была идеальная чистота, как будто дежурному много лет назад забыли сказать, что объект закрывается, и уборка проводилась по сей день. Никакой паутины, даже ни пылинки. Шкафы в комнате с лицевой стороны были усыпаны тумблерами, лампочками и стрелочными индикаторами. Никакого намёка на экраны и мониторы. Большая их часть состояла из блоков, которые легко выдёргивались за металлические ручки по бокам, видимо, чтобы их быстро можно было украсть. Или заменить – одно из двух. Кот ходил вдоль шкафов, выдёргивал очередной блок, несколько секунд с улыбкой осматривал его внутренности и вставлял обратно до щелчка. Похоже, его забавляла примитивность внушительной конструкции.
Он осмотрел всё оборудование и прошёл по коридору в следующую комнату. Здесь в несколько рядов стояли столы, на большинстве из которых стояли красные телефонные аппараты без номеронабирателя. На стенах висели старые карты. Телефоны, на которых нельзя выбрать, кому звонишь, тоже позабавили кота. Он снял одну из красных трубок, примерил её к своей плюшевой башке и что-то прошипел, изображая, как он пользуется военной связью. Тибо покинул комнату и вошёл в следующую дверь напротив. Здесь в нескольких секциях располагались генераторы, аккумуляторы, круглые воздушные фильтры и переплетения труб и проводов. Всё выглядело будто только с завода и готово к запуску. Кот бегло осмотрел эти помещения и вышел. Их содержимое, похоже, совпадало с чертежами, а очистка воздуха не входила в кошачьи планы.
Макс отправил коту сообщение: «Ты где?». «Скоро приду», - моментально ответил кот из башки. Интересующих кота комнат в бункере больше не оставалось, но он решил обойти их до конца, чтобы ничего не упустить. Попался ещё кабинет какого-то начальника с отдельным столом, склад с ящиками провизии и противогазов, и несколько мелких подсобных помещений. На складе кот из любопытства поддел когтем крышку у банки с тушёнкой, поднёс её к морде и резко отдёрнул, фыркая. Условия или срок хранения были нарушены.
Перед входом на склад на стене висел деревянный пожарный щит. Кот снял с него красное конусообразное ведро и неожиданно зашипел от смеха. После всех забавных вещей бесполезное, по мнению кота, ведро стало последней каплей, и порвало его в клочья. Кот примерил его на башку в качестве колпака, а потом ещё пару минут пытался поставить его на конус, представляя, как мучаются пользователи ведра, при этом не переставая ржать. Затем он вернул ведро на место, оценил пожарный багор, подбросив его в лапе, и двинулся дальше.
Неожиданно Тибо подпрыгнул, выпучил глаза, зашипел и закрылся энергощитом. В конце коридора стоял человек в старой шинели, но вместо головы был человеческий череп. Человек никак не отреагировал на незваного гостя. Кот перевёл дух, присмотрелся получше и отключил щит. Одетый скелет был явно искусственным, вроде тех, что раньше стояли в кабинетах биологии. Просто кот слишком расслабился в безлюдном бункере и не ожидал, что что-то сможет его напугать. Конец коридора на самом деле был началом бункера, это Тибо залез не с той стороны. Скелет по чьей-то задумке был частью вешалки. «Оставь одежду всяк сюда входящий», – гласила выведенная по трафарету надпись красной краской на зелёной стене над скелетом.
– Не смешно! – Зачем-то крикнул Тибо в пустоту коридора, будто обращаясь к автору инсталляции. Возможно, чтобы успокоить самого себя.
Военного юмора кот не оценил. Рядом с вешалкой была огромная дверь с механизмом для её открывания. Кот не нашёл двери в подвале хижины, потому что одна из стен целиком являлась многотонной гермодверью. Кот упёрся в часть механизма, напряг все свои кошачьи мышцы, но дверь не сдвинулась ни на миллиметр. Возвращаться следовало тем же маршрутом, которым кот попал сюда. Последним объектом бункера, который позабавил кота, был толстый журнал на полке, в который каждый час некто каллиграфическим почерком вписывал показания температуры и влажности с гигрометра, который висел рядом. Кот пошелестел страницами и отправился обратно в темноту бункера.
Тибо залез в нишу с кабелями, по пути собрал за собой обвал обратно в кучу, вылез из люка у основания антенны и закидал люк обломками, как будто всё так и было. Кот подтянулся на заборе. Над забором нарисовались сначала острые уши, потом до уровня глаз высунулась морда, поводила зрачками, убедившись, что лишних свидетелей нет, затем одним рывком на ребре забора очутился весь кот. Он силой стянул куски проволоки, которые ранее расплавил, и каким-то чудом приварил их обратно. Поменяй ему морду, и его бы с лапами оторвала любая строительная бригада.
Он украдкой подбежал к машине, обошёл её и открыл заднюю дверь. Макс вздрогнул, поскольку не заметил, как кот спустился и прокрался прямо перед ним. Кот занял своё место и положил между кресел вымпел «Коллектив коммунистического труда».
– Флажок красивый нашёл, – похвастался кот.
Затем он молча протянул лапу между передними креслами. Намёк был понят, и в лапе появился пирожок.
– Ну как? – осведомился Макс.
– Вкусно, – ответил кот, ещё не дожевав пирожок, – с печёнкой.
– Я про антенну, – уточнил Макс, – получилось связаться?
– Нет, – ответил кот, – но сама антенна неплохо сохранилась.
Рядом с Максом снова возникла перевёрнутая пустая лапа. Макс повесил на неё за ручки весь пакет.
– Для связи с инопланетянами чего-то спёрли?
– Спёрли много чего, но через неё никогда не связывались с инопланетянами, – пояснил кот. – Дядю Сашу обманули, это приёмная антенна.
– Ну вот, – расстроился Макс, – значит, у тебя ничего не получится?
– Я этого не говорил, – обнадёжил кот.
– Обратно полезешь?
– Не сегодня. Налей мне чаю и поехали, – важно распорядился Тибо.
Всю обратную дорогу кот задумчиво молчал, иногда закидывая в пасть оставшиеся пирожки. В его умной плюшевой башке наверняка мельтешили чертежи антенны, эпюры радиосигналов и мысли, как установить связь при помощи земной антенны, которая никогда не была для этого предназначена.
Продолжение следует > > >
OnNeKot.ru
– Макс. Макс. Макс, – монотонно звал тихий детский голос.
– М? – вопросительно промычал Макс.
– Утро наступило, – сообщил кот.
Макс начал возиться в кровати.
– Пять утра. Ты с дуба рухнул? – спросонья проворчал Макс. – Пять!
– Ты сказал, мы поедем с утра, – напомнил Тибо.
– Сейчас пять часов.
Тибо стоял в темноте у изголовья кровати со стороны Макса, склонив над ним башку. Его шерсть была ещё влажной после обязательного утреннего моциона и водных процедур.
– Макс. Макс. Макс, – монотонно звал тихий детский голос.
– М? – вопросительно промычал Макс.
– Утро наступило, – сообщил кот.
Макс начал возиться в кровати.
– Пять утра. Ты с дуба рухнул? – спросонья проворчал Макс. – Пять!
– Ты сказал, мы поедем с утра, – напомнил Тибо.
– Сейчас пять часов.
– Пять часов утра, а ты не уточнил, во сколько утра, – аргументировал кот.
– Поедем, когда высплюсь, – ответил Макс и тут же снова заснул.
Кот вырос на том же месте ровно через час.
– Макс. Макс. Макс.
– А? – Макс снова зашевелился. – Ты издеваешься?!
– Я выяснил: взрослому человеку для сна достаточно…
– В десять утра, – нервно перебил его Макс, – и ни минутой раньше, – добавил он вслед вздыхающему коту.
* * *
– Привет, Керл, – зашипел на некотском самый важный по виду некот. – Все уже в сборе. Ты один?
– Да, – отец Тибо подошёл ближе и занял одно из свободных кресел, – Марет сказала, что мальчик жив и здоров, а все эти расчёты – глупости.
– Её можно понять, – продолжил солидный кот. – Тем не менее, мы собираем всё, что знаем о Тибо, и о том месте, где он остался, чтобы Оракул смоделировал вероятные варианты развития событий. Посмотри, возможно, мы что-то упустили, и прогноз из-за этого получается неверным.
– А какой получается сейчас? – Поинтересовался Керл.
– Не самый благоприятный, – главный кот виновато прижал уши, – но надежда есть. Самое плохое то, что до возобновления квантового окна у нас практически нет связи с той галактикой. Нам остаётся только моделировать и предполагать.
– Практически? – с надеждой посмотрел Керл.
– В той галактике у нас есть два автономных зонда мониторинга, но они бесполезны, и для нас, и для него.
– Тибо может о них знать?
– Знать вполне может, но у его нательных браслетов недостаточно энергии, чтобы отправить сигнал зонду.
– А у нас?
– С нашей стороны проблема в огромном расстоянии, – важный кот вздохнул. – Чем больше данных содержит передаваемый луч, тем медленней он достигает точки назначения. В итоге, примитивные команды управления передаются фактически мгновенно, но передача одного изображения Земли с качеством, достаточным, чтобы рассмотреть на нём Тибо, заняла бы сотни лет.
– Понятно, – сухо ответил Керл. – Расскажите, что ещё у нас есть.
– Начну с общего описания местности, – подхватил инициативу сидящий рядом кот. – Люди всё ещё не контролируют климат своей планеты, поэтому параметры сильно меняются в зависимости от её движения по орбите. В точке посадки сейчас самый холодный сезон, температура ниже уровня замерзания воды, но намного выше, чем была на нашей планете до запуска проекта «вечное лето». Поэтому её величество эволюция позаботилась о том, чтобы Тибо было комфортно там находиться. Воды, пригодной для питья, предостаточно в виде снега. Состав воздуха…
– Я там был и дышал, – перебил Керл, – есть что-то более интересное?
– Мы проверили курсы навыков, которые он выбирал и изучал, – продолжила женщина некот, чем-то напоминающая учительницу. – Как вы знаете, после подтверждения самосознания некот волен выбирать интересующие его навыки, не обращаясь к советам куратора. Тибо воспользовался этим правом и отказался от всех социальных навыков в пользу инженерных наук.
– Он советовался с нами при выборе, – пояснил Керл. – Что плохого в точных науках?
– Я не говорю, что это плохо, – ответила учительница. – Мы сейчас разбираем, что может помочь ему в выживании на Земле, а что нет. От телепатии, например, он отказался на ранней стадии обучения. В итоге, он может подчинить себе примитивную форму жизни, вроде птички, но у организмов с комплексной матрицей биополя, в том числе, земного человека, в лучшем случае на расстоянии определит уровень агрессии, возможно, настроение.
Котоучительница кивнула ушами, показывая, что закончила ответ.
– Психологический профиль в данной ситуации ему тоже не на руку, – подхватила ещё одна женщина с забавно закруглёнными ушами и уставилась в парящие иероглифы, легонько перелистывая их мягкой лапой. – Любознательный, общительный, открытый, добрый. Добрый, если верить тестам, намного выше среднего по некотам, – она подняла взгляд. – Оракул неспроста подтвердил его волонтёрскую заявку.
Керл удивлённо посмотрел на докладчицу.
– Любознательность уже увела его с корабля перед стартом, – догадалась она о немом вопросе, – а если говорить о превышении показателя доброты, то, поймав, например, вышеупомянутую птичку, он, скорее захочет её накормить, нежели съесть. Кроме того, он считает всех высокоразвитых существ заведомо дружелюбными, поскольку других в своей жизни не встречал, поэтому при попытке пойти на контакт… – она замялась и опустила уши. – В общем, его задача продержаться почти двести ночей в глухом лесу и не попасться на глаза человеку.
– Последнее местоположение Тибо перед закрытием квантового окна отслеживалось за пределами кольца оцепления, – заметил главный некот, – так что он ушёл в лес и не попался военным.
– А двести ночей - наших?
– Сто восемьдесят девять наших с момента закрытия окна, если быть точным, – прокомментировал кот председатель, – и сто восемьдесят земных, там чуть длиннее сутки.
Один из сравнительно молодых некотов приподнял лапу, показывая, что ему тоже есть, что добавить. Он дождался условного сигнала ушами и продолжил.
– Незадолго до полёта Тибо загрузил в нательные браслеты практически все данные о точных науках Земли и Т.З., всё, что было в Оракуле, чтобы лучше изучить примитивные технологии, которыми интересовался. Ещё у него зачем-то есть несколько десятков земных языков. Для этого он предварительно стер всё содержимое браслетов, не только данные современной науки, но и базовые навыки. Проще говоря, он в состоянии собственными лапами починить примитивный двигатель внутреннего сгорания на углеводородах или вывести в космос ракету землян, но при этом не знает, как приготовить завтрак.
– А что за Т.З.? – спросила ещё одна женщина.
– Планета гуманоидов, немного опережавшая землян в развитии науки, – ответил молодой некот. – Была. Мы за ней следили, готовили аналогичную гуманитарную миссию, но не успели: тэзинцы враждовали между собой и однажды применили оружие массового поражения против своей же расы. Всё живое на планете погибло.
– А это давно было? – спросила она же.
– Кли, тебя Оракул забанил, что ли? – прошипел кто-то с другой стороны зала. – Дома почитаешь, давайте по делу.
– Да, о завтраке, – снова взял слово Керл, – что, если он всё-таки съест эту птичку без термической обработки?
– Теоретически, ничего плохого не произойдёт, – отвечал очередной умный некот с белым ухом, видимо, доктор. – Наши далёкие предки ели кое-что и похуже. Для выживания, кроме воды, ему достаточно получать белок – он его получит. Перед вылетом всем проводили инжекцию биопротекторов в кровь, поэтому, если с птичкой в организм попадёт что-то плохое, оно нейтрализуется при первом же сне Тибо. С живой птичкой там больше психологический фактор, – доктор фыркнул и поморщился, – а уж источник белка наши органы чувств позволяют обнаружить на значительном расстоянии.
– Ещё что-нибудь позитивное у нас есть?
– Из общего списка навыков выбивается, но однозначно идёт в зачёт, повышенный интерес к физическому воспитанию. Отсюда сила и выносливость.
– Да, без зарядки или пробежки у Тибо ни одно утро не начинается, – похвастался Керл за сына.
– Также у него с собой было шесть стержней базиса. Он может его трансформировать, например, в палатку или ограждение, да во что угодно. Медленно, ввиду недостатка энергии, но может.
– А во что-нибудь летающее?
– Воспользоваться антигравитацией при таком уровне энергии – точно нет.
Некоты ещё долго обсуждали факторы, которые могут повлиять на расчёты. В принципе, уже на этой стадии можно было разогнать всю эту кошачью комиссию, вместе с их суперкомпьютером. Неважно, на сколько процентов Оракул оценит выживаемость кота в лесу, если в их симуляции даже близко нет варианта, где Тибо живёт в своей отапливаемой комнате вместо самодельной палатки, а ест наваристый суп из личной тарелки вместо живых птичек. Суп, который не пробовал ни один из членов этого консилиума из-за того, что никто не догадался изобрести примитивную суповую тарелку, адаптированную под форму кошачьей морды.
* * *
Кот еле дождался, когда у Макса, наконец, наступило утро. Макс дожёвывал завтрак, уткнувшись в телефон с новостями.
– Пирожков маминых вам с собой положу, – хлопотала Галя со сборами в недальнюю, но, всё же, дорогу.
– Угу, – промычал Макс.
– Можно передать пожелание маме, чтобы вот этих было меньше, – Тибо достал из пакета два одинаковых с виду пирожка и положил на стол, – а вот этих больше?
– Не надо нарушать баланс пирожков, – вмешался Макс, – с ягодами я ем.
Забракованный котом пирог действительно оказался с клюквой.
– Вот, даже второй маленький термос нашла, – Галя продолжала собирать пакет, – два разных чая вам заварила.
– А какой где? – уточнил Макс.
– Ну… в большом травяной.
Кот ехидно улыбнулся.
– Кружку «евонную» положи, – вспомнил Макс, – а то будет там улыбаться вместо своего чая.
– Макс, ну поехали уже, – не выдержал Тибо, – я тебе по дороге вслух могу это почитать.
– Ты сам-то готов, космонавт?
– Всегда готов, – отрапортовал кот.
Филипповы переглянулись. Хотя, это, скорее всего, было случайное совпадение, нежели осмысленная цитата. Кот зашёл в котельную и вернулся с плоским серебристым рюкзаком на спине. Визуально рюкзак невозможно было снять без повреждения самого рюкзака или кота. Одевался он, вероятно, по тому же принципу, что и кошачьи браслеты.
– Базисный материал, на всякий случай, – ответил кот на изумлённые взгляды.
– Это то, что было кроватью? – предположила Галя.
Кот кивнул ушами.
Члены экспедиции взяли пироги с чаем и выдвинулись к машине. Тибо быстро занял своё место и тут же начал одолевать вопросами про антенну, на которые Макс не знал ответа. Старый пассат проехал мимо таблички с перечёркнутым названием города.
– Вот, блин, вас только не хватало, – пробормотал Макс.
– Что? – не понял кот.
– Спрячься, быстро! Молчи и не шевелись.
Кот накрылся покрывалом с башкой и замер. Макс проехал в тишине ещё минут пятнадцать и вспомнил про кота, только когда за очередным поворотом на горизонте показалась огромная антенна.
– Если что, уже давно можно говорить и шевелиться, – громко сказал Макс.
– Издеваешься, да? – изобразил обиженный голос кот.
– Нет, гаишники стояли на выезде, – ответил Макс, – а ты без детского кресла.
Кот показал язык в зеркало заднего вида, но в этот момент увидел тарелку и отвлёкся. Макс свернул с трассы, ещё немного повилял по узкой однополосной лесной дороге и припарковался на пятачке метрах в ста от высокого бетонного забора, увенчанного клубами колючей проволоки. Дальше дорога расходилась в обе стороны вдоль забора и, судя по накатанной колее, не была заброшенной.
– Приехали? – спросил кот.
– Не совсем, – неуверенно ответил Макс, – сейчас попробую найти, в какой стороне ворота.
– Не надо ворота, я так перелезу, – сообщил кот.
– Точно?
Забор был намного выше кота, даже без учёта колючки.
– Точно, – заверил кот, – пирожок, и я пошёл.
– Судя по внешнему виду, посторонним людям туда нельзя, – прокомментировал Макс забор.
– Удачно совпало, что я не человек, – пошутил Тибо.
Он сам открыл заднюю дверь изнутри, вылез из машины и, оглядываясь по сторонам, подошёл к забору. Кот подпрыгнул, зацепился лапами за верхний край, подтянулся и водил башкой, осматривая местность за забором. Затем раскачался из стороны в сторону, зацепился задними лапами за тот же край и поднялся на торец забора целиком, балансируя хвостом. Он поднёс запястье к колючей проволоке, и последняя тут же развалилась на две части. Аналогичным образом кот расплавил или разрезал остальные металлические пруты. С расстояния Максу не было видно, как именно он это делает. Тибо спрыгнул во внутренний двор и направился к основанию антенны.
Перед бетонным основанием лежала куча обломков, которая уже одним своим существованием намекала на то, что антенна находится в нерабочем состоянии. Тибо по ступенькам поднялся выше. Здесь в основании находилась приоткрытая облезшая зелёная дверь. Короткая надпись краской на ней нецензурно сообщала о том, что за дверью ничего нет. Кот осторожно зашёл в небольшое помещение – внутри действительно толком ничего не было. Когда-то здесь был установлен электродвигатель, который отвечал за поворот огромной антенны. Теперь из стены торчали только остатки редуктора, а всё остальное, за исключением, видимо, медных обмоток, мародёры сбросили вниз в кучу. Тем не менее, кот осмотрел уцелевшие шестерёнки, и даже что-то померял.
Он вернулся на улицу и поднялся на уровень выше. Здесь была такая же дверь с чудом уцелевшим, армированным металлической сеткой, окном. Внутри должен был быть похожий механизм, но для вращения тарелки в другой плоскости. Разумеется, он также не сохранился, но кот осмотрел и эти остатки, прежде чем подняться ещё выше.
Дальше обычных ступенек не было. Выше следовало подниматься по торчащим из бетонной стены металлическим скобам, вместе образовывавшим подобие лестницы. По ней кот добрался до самой тарелки и упёрся в её дно башкой. Тарелкой конструкция называлась лишь условно, т.к. вся состояла из металлических прутьев, и суп в ней не задержался бы. Кот поднялся по нижней стороне тарелки, опасно свисая на большой высоте, перелез через бортик и очутился внутри неё. Затем, переставляя передние лапы по одной из балок, добрался до самой вершины всей конструкции. Закрепившись на высоте, он изучал устройство, которое находилось в фокусе антенны.
Макс в это время сидел в машине и что-то читал в телефоне. «Макс смотри где я», – вылезло поверх текста сообщение от кота. Макс поднял глаза и ужаснулся при виде кота на самой вершине. В этот момент от устройства, которое обследовал кот, отвалился кусок корпуса и с грохотом пролетел через решётчатую антенну вниз. Макс быстро напечатал: «Слезай, я переживаю». На заднем сиденье машины кошачий планшет пискнул входящим сообщением, но у Макса оно тут же стало прочитанным – кот управлял оставленным планшетом силой мысли на расстоянии. Тибо ещё какое-то время провёл наверху, прежде чем слезть обратно. Макс не сводил взгляд с кота до тех пор, пока тот не скрылся ниже уровня забора.
Кот спустился с основания антенны и пошагал к деревянному домику поодаль. В помещении тоже всё было не в лучшем виде: выбитые стёкла в окнах, перевёрнутые столы и стулья, а пол усыпан обрывками страниц, как печатных, так и рукописных. Да и в целом, небольшое деревянное строение казалось будто вырванным из контекста и больше бы подошло пионерскому лагерю, нежели военному объекту. Тибо спустился в подвал, но и там, с виду, ничего полезного не было: всё те же сломанные стулья и листы бумаги. Он обшаривал стены одну за другой в поисках секретной двери или рычага. На чертежах дяди Саши подвал должен был быть намного больше и куда интересней, но поиски не увенчались успехом. Кот уже собирался возвращаться к Максу в машину, как вдруг его осенило. Он помчался обратно к антенне, и в этот момент обогнал бы Усэйна Болта, если бы они соревновались.
На чертежах антенна была связана с бункером управления длинным коридором. Поскольку не получилось найти бункер, кот решил зайти с другой стороны. В поисках двери, или какой-нибудь подсказки, Тибо теперь обыскивал бетонное основание тарелки. Секретного рычага не обнаружилось и здесь. Тогда кот выпустил когти и стал разрывать землю вокруг основания, пока не наткнулся на металл рядом с кучей хлама. Чтобы подтвердить или опровергнуть догадку, ему пришлось перекладывать обломки бетона, металла и пластика на другое место. Он разрыл землю до прямоугольного металлического щита, расплавил браслетом замок и открыл люк. На этом моменте где-то должен был заплакать один искатель – в поисках наживы мародёры скидывали обломки из подсобных помещений тарелки прямо на люк, который скрывал от них тонны толстых медных кабелей. Провода одним концом уходили под антенну, другим, очевидно, в тот самый бункер.
Кот спустился в люк и пополз вдоль кабелей. Антенна соединялась с бункером бетонным коробом почти квадратного сечения. Высоты короба едва хватало, чтобы кот мог ползти на локтях. И это без учёта башки и ушей, поэтому он полз, опустив башку, и периодически поглядывал, нет ли впереди изменений. При этом он постоянно тряс ушами, сбрасывая с них паутину. Браслеты светились еле заметным синим свечением, но острому кошачьему зрению этого, видимо, было достаточно, чтобы видеть в их отражённом свете почти как днём. Когда до бункера, по плану, оставалось буквально несколько метров, кот упёрся в обвал, явно искусственного происхождения – кто-то не хотел, чтобы в бункер таким образом проникли посторонние, и взорвал кабельный канал изнутри. Кот какое-то время разгребал лапами завал и распихивал его куски вдоль короба. Когда путь был расчищен, кот пополз дальше и, наконец, дополз до конца тоннеля.
Провода выходили из стены довольно большого помещения и расходились по шкафам с оборудованием. Кот спустился в помещение, в острых ушах считывался восторг. То ли из-за того, что он снова встал в полный рост после длительного нахождения в коленно-локтевой позе, то ли из-за того, что очутился в секретном бункере с оборудованием. Воздух здесь был спёртый, но при этом в помещении была идеальная чистота, как будто дежурному много лет назад забыли сказать, что объект закрывается, и уборка проводилась по сей день. Никакой паутины, даже ни пылинки. Шкафы в комнате с лицевой стороны были усыпаны тумблерами, лампочками и стрелочными индикаторами. Никакого намёка на экраны и мониторы. Большая их часть состояла из блоков, которые легко выдёргивались за металлические ручки по бокам, видимо, чтобы их быстро можно было украсть. Или заменить – одно из двух. Кот ходил вдоль шкафов, выдёргивал очередной блок, несколько секунд с улыбкой осматривал его внутренности и вставлял обратно до щелчка. Похоже, его забавляла примитивность внушительной конструкции.
Он осмотрел всё оборудование и прошёл по коридору в следующую комнату. Здесь в несколько рядов стояли столы, на большинстве из которых стояли красные телефонные аппараты без номеронабирателя. На стенах висели старые карты. Телефоны, на которых нельзя выбрать, кому звонишь, тоже позабавили кота. Он снял одну из красных трубок, примерил её к своей плюшевой башке и что-то прошипел, изображая, как он пользуется военной связью. Тибо покинул комнату и вошёл в следующую дверь напротив. Здесь в нескольких секциях располагались генераторы, аккумуляторы, круглые воздушные фильтры и переплетения труб и проводов. Всё выглядело будто только с завода и готово к запуску. Кот бегло осмотрел эти помещения и вышел. Их содержимое, похоже, совпадало с чертежами, а очистка воздуха не входила в кошачьи планы.
Макс отправил коту сообщение: «Ты где?». «Скоро приду», - моментально ответил кот из башки. Интересующих кота комнат в бункере больше не оставалось, но он решил обойти их до конца, чтобы ничего не упустить. Попался ещё кабинет какого-то начальника с отдельным столом, склад с ящиками провизии и противогазов, и несколько мелких подсобных помещений. На складе кот из любопытства поддел когтем крышку у банки с тушёнкой, поднёс её к морде и резко отдёрнул, фыркая. Условия или срок хранения были нарушены.
Перед входом на склад на стене висел деревянный пожарный щит. Кот снял с него красное конусообразное ведро и неожиданно зашипел от смеха. После всех забавных вещей бесполезное, по мнению кота, ведро стало последней каплей, и порвало его в клочья. Кот примерил его на башку в качестве колпака, а потом ещё пару минут пытался поставить его на конус, представляя, как мучаются пользователи ведра, при этом не переставая ржать. Затем он вернул ведро на место, оценил пожарный багор, подбросив его в лапе, и двинулся дальше.
Неожиданно Тибо подпрыгнул, выпучил глаза, зашипел и закрылся энергощитом. В конце коридора стоял человек в старой шинели, но вместо головы был человеческий череп. Человек никак не отреагировал на незваного гостя. Кот перевёл дух, присмотрелся получше и отключил щит. Одетый скелет был явно искусственным, вроде тех, что раньше стояли в кабинетах биологии. Просто кот слишком расслабился в безлюдном бункере и не ожидал, что что-то сможет его напугать. Конец коридора на самом деле был началом бункера, это Тибо залез не с той стороны. Скелет по чьей-то задумке был частью вешалки. «Оставь одежду всяк сюда входящий», – гласила выведенная по трафарету надпись красной краской на зелёной стене над скелетом.
– Не смешно! – Зачем-то крикнул Тибо в пустоту коридора, будто обращаясь к автору инсталляции. Возможно, чтобы успокоить самого себя.
Военного юмора кот не оценил. Рядом с вешалкой была огромная дверь с механизмом для её открывания. Кот не нашёл двери в подвале хижины, потому что одна из стен целиком являлась многотонной гермодверью. Кот упёрся в часть механизма, напряг все свои кошачьи мышцы, но дверь не сдвинулась ни на миллиметр. Возвращаться следовало тем же маршрутом, которым кот попал сюда. Последним объектом бункера, который позабавил кота, был толстый журнал на полке, в который каждый час некто каллиграфическим почерком вписывал показания температуры и влажности с гигрометра, который висел рядом. Кот пошелестел страницами и отправился обратно в темноту бункера.
Тибо залез в нишу с кабелями, по пути собрал за собой обвал обратно в кучу, вылез из люка у основания антенны и закидал люк обломками, как будто всё так и было. Кот подтянулся на заборе. Над забором нарисовались сначала острые уши, потом до уровня глаз высунулась морда, поводила зрачками, убедившись, что лишних свидетелей нет, затем одним рывком на ребре забора очутился весь кот. Он силой стянул куски проволоки, которые ранее расплавил, и каким-то чудом приварил их обратно. Поменяй ему морду, и его бы с лапами оторвала любая строительная бригада.
Он украдкой подбежал к машине, обошёл её и открыл заднюю дверь. Макс вздрогнул, поскольку не заметил, как кот спустился и прокрался прямо перед ним. Кот занял своё место и положил между кресел вымпел «Коллектив коммунистического труда».
– Флажок красивый нашёл, – похвастался кот.
Затем он молча протянул лапу между передними креслами. Намёк был понят, и в лапе появился пирожок.
– Ну как? – осведомился Макс.
– Вкусно, – ответил кот, ещё не дожевав пирожок, – с печёнкой.
– Я про антенну, – уточнил Макс, – получилось связаться?
– Нет, – ответил кот, – но сама антенна неплохо сохранилась.
Рядом с Максом снова возникла перевёрнутая пустая лапа. Макс повесил на неё за ручки весь пакет.
– Для связи с инопланетянами чего-то спёрли?
– Спёрли много чего, но через неё никогда не связывались с инопланетянами, – пояснил кот. – Дядю Сашу обманули, это приёмная антенна.
– Ну вот, – расстроился Макс, – значит, у тебя ничего не получится?
– Я этого не говорил, – обнадёжил кот.
– Обратно полезешь?
– Не сегодня. Налей мне чаю и поехали, – важно распорядился Тибо.
Всю обратную дорогу кот задумчиво молчал, иногда закидывая в пасть оставшиеся пирожки. В его умной плюшевой башке наверняка мельтешили чертежи антенны, эпюры радиосигналов и мысли, как установить связь при помощи земной антенны, которая никогда не была для этого предназначена.
Продолжение следует > > >
OnNeKot.ru
Популярное
