Чернецы

Выйдя на балкон заметил заезжающий во двор чёрный фургон с символикой РПЦ и девизом «Ὀρθοδοξία ἢ θάνατος!», столь любимым рыжим депутатом. Вдоль хребта прокатился ледяной шарик страха, я прильнул к ограждению. Фургон остановился у моего подъезда, страх усилился, я начал судорожно перебирать в память все грешки.

Нет, я "чист", по крайней мере в допустимых пределах. Власть не хаял, десятину уплачиваю исправно, даже иконы и кресты дома в красном углу. Отряд чернецов вывалился из фургона и чёрной цепочкой скрылся в подъезде, последним вышел батюшка с боевым кадилом и в бронежилете поверх рясы.

В подъезде грохнуло, заверещала женщина, звуки драки прокатились до последнего этажа. Батюшка стрельнул глазами в мою сторону, я с трудом удержался, чтобы не спрятаться, не дай боже сочтёт виновным. Чернецы вытащили из подъезда бесчувственного парня, лет семнадцати. Следом выбежала дородная женщина, причитая рухнула в колени батюшке. Взмолилась захлёбываясь словами:

— Батюшка помилуй! Не виноват она, кровиночка моя! Ничего не делал, молился каждый день по три раза!

Поп покачал головой, брезгливо отодвинулся, сказал ледяным тоном:

— Грешен! Хаял власть, прикрываясь конституцией!

Услышав «конституция» один из чернецов зло сплюнул и перекрестился. Женщина истошно взвыла, забилась об асфальт, как припадочная. Парня пинками запихали в фургон, из подъезда выбежал последний чернец, держа две книги в вытянутых руках. Закричал от двери:

— Докинз!

Все разом перекрестились, даже я. Батюшка кадилом выбил книги из рук чернеца, вынув склянку полил их бензином. Женщина истошно взвыла, вцепилась в рясу истово причитая:

— Не наше это! Не наше!

Книги вспыхнули синим пламенем, поп безжалостно отпихнул женщину, та упала на асфальт сотрясаясь рыданиями. Из подъезда пошатываясь вышел мужчина в семейниках, левую ладонь прижимает к черепу, по шее стекает кровь. Обняв женщину прижал к груди, шепча на ухо успокаивающий бред.

«Всё будет хорошо…»

Ничего уже не будет, от чернецов не возвращаются. Батюшка брезгливо обошел их и забрался в фургон, хлопнули дверцы, и машина поехала прочь. Женщина попыталась побежать следом, мужчина удержал.

Я попятился в квартиру, сердце бешено колотится, круша ребра, пытается вырваться из груди. Рухнул в кресло, обхватил лицо ладонями, рядом на столе лежит раскрытый книга «Настольная книга Атеиста» Анисимова.

Парню сделают скидку на возраст, отделается сроком, зайди чернецы ко мне…забили бы кадилом на месте. Трясущимися руками засунул книгу под матрас, подумав перепрятал под ванную. Переведя дыхание, вернулся на балкон и жадно закурил.

По телевизору в гостиной началась новостная передача, холёный ведущий с щеками на плечах и круглой головой, поставленным голосом вещает:

— Правительство приняло законопроект об отмене пенсий по возрасту. На конец то! Бюджет получит средства на модернизацию мед учреждений и увеличение зарплат!

Про рост цен, почти в двое, за последние полгода, ведущий тактично умолчал. Дальнейший спич состоит из ключевых фраз, будто забивает гвозди или даёт команды глуповатому псу. Обосновывая сохранение пенсий для депутатов и силовиков, ведущий свернул тему на церковный праздник и интервью с патриархом.

На экране появился толстый и бородатый мужик в золотой одежде усыпанной драгоценными камнями, за каждый можно купить квартиру в центре Москвы. Начал чинно вещать об угодности бедности и убогости Богу и полезности постов. При жестикуляции на запястье видно массивные золотые часы за тридцать тысяч долларов.

Выключив телевизор выглянул в окно, к соседнему дому подъезжает черный фургон.

via