Сказки для взрослых или имел в виду я ваши сказки!
Пролог
- Дядя Дима, а что тебе подарил дед Мороз на новый год?
- Что? Какой еще дед Мороз? Ты такой большой пацан, а все в сказки веришь! Нет никакого деда Мороза, только козлы всякие с ватной бородой, а разное подарочное барахло под ёлки тебе родаки кладут. Запомни, племяш – не нужно ждать милостей от природы или родаков, создавай их себе сам! Вырастешь, заработаешь бабла побольше, и будет тебе не жизнь, а сказка - машины, телки, бабы, девки…
На плач пятилетнего малыша выскочила из соседней комнаты разгневанная молодая женщина и, оттолкнув в сторону разглагольствующего брата, подхватила ребенка на руки.
- Идиота кусок! Ты что Саньке тут наговорил, а? Как ты посмел вообще, придурок? Для него же дед Мороз, это… Это… Нечто святое! Он на него чуть ли не молится, а ты… Это же такая моральная травма на всю жизнь!
- А чо я? – пожал плечами Дмитрий, темноволосый парень двадцати четырех лет от роду, имеющий серые глаза, несколько длинноватый, с горбинкой, нос, полные губы, круглое лицо, шрам на лбу, прикрытый длинной челкой, а также рост метр семьдесят восемь, обхват талии девяносто пять, и восемнадцать… Впрочем, неважно. – Лен, пацан уже должен знать, чо к чему. Мне вон, тоже, втирали про дедовморозов, пока я сиськи у одного из них не увидел. Вот это я понимаю – травма! Баба Мороз, бляха-муха.
Саня зашелся в немом крике, и мать, шепча проклятия в адрес братца, поспешила унести ребенка в другую комнату.
Дима, тяжело вздохнув, подошел к входной двери, и принялся обуваться. Не успел он натянуть второй кроссовок, как в коридор выглянула сестра.
- Сваливаешь, придурок? И правильно, давай, вали, пока я тебя сама ссаной тряпкой не погнала. Надо же, нашелся тут разоблачитель мифов и сказок! А что ты про тёлок ему нёс, это же вообще уму непостижимо! Я тебя после всех этих разговоров о шлюхах видеть не желаю! И к Сане на пушечный выстрел не приближайся, понял? Пока хоть немного мозгов не прибавится… Ну, или веры… - еле слышно добавила Лена, и скрылась в глубине комнаты.
- Ка… какой еще веры? В бога, что ли? – прошипел ей вслед брат.
- В сказку, козел! - на мгновение высунулась, и вновь исчезла, сестра.
Выскочив на лестничную площадку и прикрыв за собой за дверь квартиры, отрезав от себя дикий ор окончательно разошедшегося племянника, парень облегченно выдохнул. Он ни на грамм не чувствовал себя виноватым, ну, разве что, совсем чуть-чуть – ему вовсе не хотелось расстраивать мальчишку, к которому Дима, как и положено любящему дядюшке, питал, если не нежные, то весьма теплые чувства. А вот реакция сестры его откровенно злила.
«Было бы из-за чего сыр-бор устраивать! Что я такого сказал-то? Правду? Хе! Ну так, правду никто не любит слушать, она иной раз, не хуже мачете режет…» - разглагольствовал про себя парень, копаясь в своей одежде в поисках зажигалки. Обнаружив искомое, почему-то в носке, он с наслаждением закурил, прикидывая, к какой из нынешних телок лучше всего сейчас завалиться: к Нинке, которая пока ломается и не дает, но зато хрючева у нее всегда хоть жопой жуй, или к Катьке, которая дает, но, увы, не только ему, и в чьем холодильнике повесилась не то что – мышь, а минимум, капибара.
- Мрр! – послышалось в нескольких сантиметрах от Димкиного уха. От неожиданности он отпрянул, и чуть не загремел с лестницы. Выворачивая давно не грызенные ногти (зубы, по мнению Димки, лучшее средство для маникюра), парень уцепился за шелушащуюся синими лохмотьями масляной краски, стену, и с трудом перевел дух, весьма живо представляя, как весело бы хрустели, ломаясь, его ребра и позвоночник, если бы не…
- Мррр? – с вопросительной интонацией повторил некто, громче прежнего.
Дмитрий сердито вскинул голову, собираясь урыть муркающего паразита, едва не угробившего его драгоценное молодое крепкое тело, и поперхнулся столпившимися в глотке словами, призванными популярно объяснить, какие именно действия насильственного характера, имеющие исключительно сексуальную окраску, будут проделаны с неизвестным. Перед ним на перилах сидел Кот. Именно так – с большой буквы Ка. Кот был огромен. Собственно, это была почти пантера. Дима несколько отстраненно поразился, как под такой тушей не развалились хлипкие, столетней выдержки перила.
- А ба… Э… У-у-у… - вот и все, что смог из себя выдавить ошалевший парень, автоматически сколупывая со стены остатки краски.
Кот, обреченно вздохнув, едва заметно пожал плечами и, склонив голову набок, прищурил свои горящие зеленым светом глаза, как бы говоря – что взять с дурака!
- Да мой это котеночек, не боись, милок, худого не утворит. Ну, без моего на то соизволения, конечно, - раздался откуда-то сверху дребезжащий голос, отчего Димка чуть не сверзился с лестницы повторно. На этот раз упасть ему не дала твердая рука, крепко ухватившая за локоть. Димка, едва позорно не взвизгнув, скосил глаза вниз – вплотную к нему стояла старушка божий одуванчик, ростом ему по пояс, в синем платке, велюровом оранжевом халате в мелкий цветочек, и… лаптях. Димка громко икнул, зачем-то глянул на потолок, потом перевел взгляд на старушку, и молча ткнул пальцем наверх.
- Что? – молвила старая женщина. – Откуда я взялась?
- Ы-ы… Э-э… Ага! – разродился, наконец, ничего не понимающий Дмитрий. – Оно там, - палец ткнул в Кота, обиженно фыркнувшего на такое обращение. – Вы тут, а голос во! – указующий перст направлен в зенит.
- Ах, это… - старушка хихикнула, отпустила локоть парня, и бестрепетно подойдя к животному, принялась чесать его мощную шею, отчего по лестнице разошлось урчание, сравнимое со звуком заводящегося мотоцикла. – Это, и многое, многое другое, милок, ты сейчас и узнаешь. Бо, тебе очень надо немножечко расширить этот, как его…
- Муррк! – подсказал Кот.
- Вот, Баюшенька правильно говорит – кругозор! Давай, давай, мой хороший, заждались тебя уже там… - старушка повернулась к Диме, и взглянула на него цепкими, и совсем не старыми глазами.
- Бабуль, я ничего не понимаю, вам наверно, кто-то другой нужен, - попятился задом по лестнице вниз, Дмитрий. – Вы зверя своего придержите, а я того…
- Того, того, - согласилась старушка, делая круговое движение выставленной перед собой ладонью посолонь. – И этого тоже. Узнаешь, мил человек, что маленьким нельзя говорить гадости, и женщин обижать, ну и… Что такое сказка, узнаешь, наконец, а то стыдно – такой большой, а в сказки не веришь!
- Что? – взревел Димка, с которого тут же слетел весь страх. – И вы туда же, тетенька? Какие нах... нафиг, сказки? Имел в виду я ваши сказки! Име-е-е…
Мгновение, и в подъезде остались только пожилая женщина и огромный Кот.
- Да, Баюн, и вот эту фразу мы с тобой сделаем ключевой… - негромко произнесла Хозяйка. – Пусть попрыгает… козлик.
1 глава
Сказка первая
- Име-е-е-е! – орал во всю глотку, зачем-то зажмурившись, Димка, не понимая, почему обычное слово никак не выговаривается, а тянется и тянется, словно размякшая жвачка, да еще странно вибрируя в глотке. – Ме-е-е! Ме-е-е! – уже радостно и весело продолжал он. Тело стало неожиданно легким, прямо-таки воздушным. Диме казалось, что еще немного, и он взлетит. Захотелось сразиться с целым миром, мчаться куда-то, что-то или кого-то искать. Собственный аромат одурял, словно затяжка марихуаны, под плотно сжатыми веками поплыли разноцветные круги, и чтобы скинуть с себя это, хоть и приятное, но пугающее наваждение, парень широко распахнул глаза.
Только, парнем ли был он теперь? Увиденное ошеломляло, сбивало с ног, придавливало к земле бетонной плитой. Радостного возбуждения как не бывало.
Начать с того, что Димка вместо родного подъезда оказался на крутом обрывистом берегу небольшой, но очень чистой речушки. Громко свиристели птицы, высокая густая трава щекотала самую нежную и тщательно лелеемую часть Димкиного организма. Легкий ветерок ласково играл его ушами, поглаживая и перебирая их. Исступленно озираясь, Димка почувствовал, как закружилась голова – зрение стало настолько непривычным, что попытка сфокусировать его чуть не сбила с ног. Он видел одновременно с двух сторон, и даже немного позади себя. Цвета были не те, каких-то не хватало, а какие-то – названия которым Димка не знал, появились.
«Что происходит»?!» - хотел выкрикнуть несчастный, но изо рта вырвалось только жалобное мемеканье. Димка хотел по привычке вцепиться пальцами себе в волосы, но смог поднять рук. Их попросту не было. Затрясшись всем телом, он опустил взгляд вниз, и увидел волосатую грудь, тонкие недлинные ноги и пару небольших раздвоенных копыт. Такого нежная и ранимая психика парня не выдержала, и он, брыкнувшись на бок, как деревянная игрушка, плавно ушел в обморок.
Разбудил его далекий женский крик. С трудом разлепив глаза, Димка попытался приподнять голову, и не смог. Ее что-то держало, и держало крепко. Решив дорого продать свою жизнь, он, исступленно забившись словно поросенок, которого пытаются кастрировать неопытные ветеринары, одним рывком высвободил свою голову из плена и, вскочив на ноги, гигантским прыжком отскочил в сторону. Не обращая пока внимания на странности поведения и ощущения тела, он бросил взгляд назад, пытаясь увидеть врага. Позади никого не было. Лишь тщательно взрыхленная земля давала понять, что здесь только что произошла нешуточная борьба. И женский голос на грани слышимости, кричащий, вроде как, из-под земли:
- ...ушка-а-а…
- Что-о-о за-а фигня-я-а-а… - тонким дребезжащим голосом протянул Димка, и тут же замолчал. Собственная речь и напугала и обрадовала одновременно. Радовало то, что она вообще была. Но какая! Да что же такое с ним приключилось?!
Следующие несколько минут Димка, полностью игнорируя похожий на назойливое жужжание мухи, уже более четкий и слышный голос, в котором появились булькающие нотки, с наслаждением предавался истерике, оттягивая момент знакомства с собой. Он скакал по берегу, словно олень, расшвыривал почву… Нет, нет, только не это! Не рога это, не рога! В общем, вон теми странными наростами на голове, которыми так удобно оказалось бодать кочки и ломать кусты, - валялся на траве, перекатываясь с боку на бок, набирая на свою длинную шерсть орды репьев, и мемекал. О, как он мемекал! И чем больше его злил звук собственного голоса, тем больше ему хотелось издавать это проклятущее: - Ме-е-е!
Но всему приходит конец, пришел конец и Димкиному безумству. Окончательно выдохнувшись, он остановился посреди развороченного бережка, заполошно поводя часто вздымающимися и опадающими боками. Прямо у себя под ногами он увидел две узких дырки в земле, и неожиданно понял, что же держало его – падая, просто он случайно вонзил ро… Нет, он не будет это называть! Короче, теми выростами на голове в глинистую почву, и она его держала как капкан.
Во внезапно наступившей тишине – примолкли и орущие прежде птицы, исчезло даже шипение волн набегающих на чистый белый песок, отчетливо послышался раздраженный булькающий женский голос:
- Иванушка! Ванька, негораздок ты эдакий! Ты что там учинил, пустобрех сопливый! Мы меня спасать будем, или нет?
Димка боязливо поджал куцый хвост и заозирался.
- Те-етка, ты откуда оре-е-ешь? – проблеял он.
- Какая я тебе тетка? Совсем королобый стал, что ли? Али вовсе в козлище превратился? Да что же это? Даже помереть спокойно не дадут! Подь сюды, говорю я тебе!
- Э-э, ты че-его гонишь, те-е-етка? – окончательно обиделся Димка. - Что же это такое? Дома се-е-е-струха понты кидала, выкинуло хре-е-ен знае-ет куда, и опять? Да где-е ты е-есть?
- За что же мне такое наказание, боги? Подь к реке, белебеня!
Окончательно растерявшийся Димка на негнущихся ногах подошел к низко нависающему над водой обрывчику, и заглянул в спокойную гладь воды. Его ждал шок. Увлекшись руганью с неизвестным голосом, он совершенно забыл о своем новом, пока непознанном образе и, встретившись взглядом с матерым, длиннобородым, круторогим козлом, взвизгнул, попытался отскочить назад, но тонкая песчаная корка под острыми копытцами неожиданно разъехалась, и Димка ухнул в прохладную глубину. Выпучив янтарно-желтые с синей горизонтальной щелью зрачка, и без того выпуклые глаза, чувствуя, как в уши заливается вода, новоявленный козел принялся истово загребать не предназначенными для плавания копытами, стараясь всплыть, но тяжелая, украшенная великолепными рогами голова перевесила, и он, вместо того, чтобы подниматься, торпедой пошел вниз. Путешествие было недолгим, вскоре он с размаху уткнулся твердым лбом в гораздо более твердый камень. От удара глыба сдвинулась с места, Димку понесло дальше, к счастью, наверх. Через мгновение он пробкой выскочил на поверхность. Откашливаясь и отфыркиваясь, козел погреб в сторону берега, и тут его что-то с силой ударило в живот. Охнув и хлебнув изрядную порцию воды, Димка увидел рядом с собой медленно всплывающее девичье лицо.
Плюнув на все странности, ни о чем не думая, Димка, которого как раз прибило волной к берегу, причем, вполне удачно, на единственный в округе пологий спуск, а иначе скакать бы ему горным козлом в попытках взобраться на обрыв, так вот, козел выполз на теплый песочек, и упал, крепко зажмурив глаза. Он отчаянно надеялся, что откроет их в родной постели, мягкой, теплой, с неизменными презервативами под подушкой, ноутом закопанным в одеяло, на котором до сих пор открыта страница с кисками в стилю ню, и могучей кучкой под кроватью – состоящей из окурков, упаковок от печенья, чипсов, банок из-под пива и грязных чашек. До чего же хорошо! Тишина, покой, и никаких птиц, волн, жуткого отражения, лишь мелодичная перекличка автомобильных сигнализаций, привычный звук перфоратора соседа сбоку, трель мобильника и звук входящих сообщений…
- Ну, ты Ванюшка, утворил! – начавшего слегка подсыхать Димку обдало лавиной брызг. – Что ж это деется-то? Ой, Ва-ань, это ты? Такой большой вырос? - уже знакомый женский голос раздался совсем близко.
Тяжко вздохнув, козел разомкнул склеившиеся веки и, щурясь против солнца, присмотрелся к нависшему над ним силуэту. Ничего не разглядев, Димка с трудом поднялся на ноги, и предпринял вторую попытку идентифицировать объект. Она оказалась более удачной.
Перед ним стояла девушка лет семнадцати, что сильно поразило Димку – судя по сварливости, она представлялась ему возрастом на полтинник, не меньше. Облепивший пухленькое тело мокрый, прозрачный, некогда белый балахон, не скрывал даже родинок, не говоря уже о большем. Слипшиеся, перемешанные с желтым песком, свалявшиеся в жуткую массу, зелено - русые волосы вызывали у стороннего зрителя желание немедленно схватиться за ножницы и срезать этот кошмар к едрене фене. На голове, руках и стройных икрах болтались обрывки водорослей. Хорошенькое, хоть и несколько простоватое личико, с ярко-голубыми глазами, курносым носиком и разбросанными в художественном беспорядке бледными от долгого пребывания в воде, веснушками, выражало такую смесь эмоций, что парень попятился.
- Ух, ё! – девушка диким взглядом рассматривала собственные запястья, украшенные браслетами из водорослей. – Освободилась, матушки мои…
Димка в страхе прижал уши и хвост, потому что дальше таинственная русалка, наступая на него, страстно зашептала полную несуразицу:
Тяжёл камень на дно тянет,
Шелкова трава ноги спутала,
Желты пески на груди легли.
- Ма-ама-а… - жалобно взмекнул парень, забыв о величине собственных рогов, и подумывая, не стоит ли вломиться в кусты терна, плотно окаймлявшие ту часть берега, где сейчас, по всей видимости, случится жертвоприношение, в котором он, Димка, будет выступать в главной роли жертвенного, увы и ах, козла. – Тётень… То есть, девушка, вы чего? Вы того… В воду ныряйте, а то у вас жабры пересохнут, нельзя вам долго на суше находиться. Русалки водяные животные, то есть…
- Ванюш, а ты совсем взрослый стал… - девушка, наконец, остановилась, и взглянула на Димку с явным умилением. – А рожки, рожки-то какие вымахали, а уж сам… Глядишь, и козочку себе каку найдешь, оженим вас… - глаза ее увлажнились, она шмыгнула носом, и принялась методично обрывать с себя водоросли и вытряхивать из волос песок. – Вот только с ведьмой разберемся, так и…
-Ау-у-у! – неожиданно взвыл ни черта не понимающий Димка, не хуже любого уважающего себя волка. Девушка от неожиданности плюхнулась на круглую попу, и зажала уши. – Помог-и-ите-е-е кто-нибудь! Что происходит? Скажите, сволочи, где-е-е я? Кто-о йа-а? Кто она такая? Какая сволочь меня сюда зане-есла, и когда я, наконец, проснусь?
Девушка осторожно выпустила из ладоней свои уши, словно боясь, что они сейчас улетят, кряхтя, поднялась на ноги, и медленно, опасаясь спугнуть Димку, подошла к нему.
- Ты - мой братец, Иванушка, я – твоя сестрица, Аленушка, - ласково и тихо, как сумасшедшему проговорила девица. – Злая ведьма у меня мужа отобрала, в меня оборотившись, тебя она в козленк… То есть, теперь уже, в козла, превратила, а меня в речке вот в этой, утопила.
Димка смотрел на новоявленную сестрицу круглыми глазами, медленно прозревая: - Твою ж… Итить… Да ё… прст! Бабка курва! И кошак ейный, падла! Отправила-таки, зараза, в сказочку…
Под гнетом открывшейся истины козлиная башка поникла, но благодаря огромным рогам, которые, судя по всему, успели вырасти еще на пару сантиметров, накренилась в сторону, и воткнулась громоздким украшением в мокрый песок. Не предпринимая попыток высвободиться, упавший на колени Димка тихо всхлипнул, указывая бородищей в небо.
- Охти ж, горюшко мое луковое, - вздохнула Аленушка, и одним движением выдернула рога, разумеется, вместе с головой, из ловушки. От резкого рывка Димка опрокинулся на спину, да так и остался лежать, отстранено поразившись силе слабой, казалось бы, девушки.
- Совсем ты, видать, золотце мое ясное, от страха перед ножами булатными ведьмиными, да от радости за мое освобождение, в уме повредился, - качала Аленушка головой, присев рядом с «братом» на корточки, не забывая выбивать песок из своих волос. – А стыду как не было, так и теперя не прибавилося. Я ж женщина, между прочим, а ты тут развесил это свое… Чего в твои десять лет никак не должно было у тебя вырасти! Ну, никак. А таких размеров, уж и подавно.
- Рога, что ли? – убито поинтересовался Димка, в полной мере осознавая, что теперь-то уж ему доведется испытать на собственной шкуре все прелести бытия попаданца.
- Какие еще рога? То, от чего у тебя козенятушки скоро будут!
- Сдурела, что ли? Какие еще козенятушки? А-а… - голос Димки несколько оживился, а сам он, перевернувшись на бок, сунул себе нос между задних ног, напоминая вылизывающегося кота. – Так и говори – яйца! Ого! А они у меня ничего! Прямо даже не ого, а ого-го! И пахнут приятно, тонко так…
- Тьху на тебя, курощуп поганючий! – сплюнула Алена, отскакивая от него подальше. – Хоть бы постыдился меня капелюшечку! Пахнет у него там... Воняет от тебя как от козла… То есть – дышать рядом с тобой невозможно, а ты – па-ахнет! И вообще – хватит валяться! Спас меня, поклон тебе за то низкий – сбил с груди каменюку ненавистную, но теперь надо идти на битву великую, ведьму проклятущую со свету сживать.
- А? – расслышав про битву, Димка моментально забыл о размере своих новых причиндал. Оскальзываясь и зарываясь копытами в песок, он вскочил на ноги. – На какую еще битву? Какая еще ведьма? Что ты собралась с ней делать?
- Что, что? – кокетливо отозвалась Аленушка, с трудом доплетая кривую из-за колтунов косу. – Привязать тварину к хвосту лошади да в чисто поле пустить, и вся недолга… Токмо надо для начала ее как-то пымать… Но я слабая женщина, что одна-то-одинешенька супротив вражины могу? А у тебя нынче вона, рога какие, ну и эти еще.. Которые пахнут… Не рогами, так запахом ее пришибешь!
© Rasstegaj
- Дядя Дима, а что тебе подарил дед Мороз на новый год?
- Что? Какой еще дед Мороз? Ты такой большой пацан, а все в сказки веришь! Нет никакого деда Мороза, только козлы всякие с ватной бородой, а разное подарочное барахло под ёлки тебе родаки кладут. Запомни, племяш – не нужно ждать милостей от природы или родаков, создавай их себе сам! Вырастешь, заработаешь бабла побольше, и будет тебе не жизнь, а сказка - машины, телки, бабы, девки…
На плач пятилетнего малыша выскочила из соседней комнаты разгневанная молодая женщина и, оттолкнув в сторону разглагольствующего брата, подхватила ребенка на руки.
- Идиота кусок! Ты что Саньке тут наговорил, а? Как ты посмел вообще, придурок? Для него же дед Мороз, это… Это… Нечто святое! Он на него чуть ли не молится, а ты… Это же такая моральная травма на всю жизнь!
- А чо я? – пожал плечами Дмитрий, темноволосый парень двадцати четырех лет от роду, имеющий серые глаза, несколько длинноватый, с горбинкой, нос, полные губы, круглое лицо, шрам на лбу, прикрытый длинной челкой, а также рост метр семьдесят восемь, обхват талии девяносто пять, и восемнадцать… Впрочем, неважно. – Лен, пацан уже должен знать, чо к чему. Мне вон, тоже, втирали про дедовморозов, пока я сиськи у одного из них не увидел. Вот это я понимаю – травма! Баба Мороз, бляха-муха.
Саня зашелся в немом крике, и мать, шепча проклятия в адрес братца, поспешила унести ребенка в другую комнату.
Дима, тяжело вздохнув, подошел к входной двери, и принялся обуваться. Не успел он натянуть второй кроссовок, как в коридор выглянула сестра.
- Сваливаешь, придурок? И правильно, давай, вали, пока я тебя сама ссаной тряпкой не погнала. Надо же, нашелся тут разоблачитель мифов и сказок! А что ты про тёлок ему нёс, это же вообще уму непостижимо! Я тебя после всех этих разговоров о шлюхах видеть не желаю! И к Сане на пушечный выстрел не приближайся, понял? Пока хоть немного мозгов не прибавится… Ну, или веры… - еле слышно добавила Лена, и скрылась в глубине комнаты.
- Ка… какой еще веры? В бога, что ли? – прошипел ей вслед брат.
- В сказку, козел! - на мгновение высунулась, и вновь исчезла, сестра.
Выскочив на лестничную площадку и прикрыв за собой за дверь квартиры, отрезав от себя дикий ор окончательно разошедшегося племянника, парень облегченно выдохнул. Он ни на грамм не чувствовал себя виноватым, ну, разве что, совсем чуть-чуть – ему вовсе не хотелось расстраивать мальчишку, к которому Дима, как и положено любящему дядюшке, питал, если не нежные, то весьма теплые чувства. А вот реакция сестры его откровенно злила.
«Было бы из-за чего сыр-бор устраивать! Что я такого сказал-то? Правду? Хе! Ну так, правду никто не любит слушать, она иной раз, не хуже мачете режет…» - разглагольствовал про себя парень, копаясь в своей одежде в поисках зажигалки. Обнаружив искомое, почему-то в носке, он с наслаждением закурил, прикидывая, к какой из нынешних телок лучше всего сейчас завалиться: к Нинке, которая пока ломается и не дает, но зато хрючева у нее всегда хоть жопой жуй, или к Катьке, которая дает, но, увы, не только ему, и в чьем холодильнике повесилась не то что – мышь, а минимум, капибара.
- Мрр! – послышалось в нескольких сантиметрах от Димкиного уха. От неожиданности он отпрянул, и чуть не загремел с лестницы. Выворачивая давно не грызенные ногти (зубы, по мнению Димки, лучшее средство для маникюра), парень уцепился за шелушащуюся синими лохмотьями масляной краски, стену, и с трудом перевел дух, весьма живо представляя, как весело бы хрустели, ломаясь, его ребра и позвоночник, если бы не…
- Мррр? – с вопросительной интонацией повторил некто, громче прежнего.
Дмитрий сердито вскинул голову, собираясь урыть муркающего паразита, едва не угробившего его драгоценное молодое крепкое тело, и поперхнулся столпившимися в глотке словами, призванными популярно объяснить, какие именно действия насильственного характера, имеющие исключительно сексуальную окраску, будут проделаны с неизвестным. Перед ним на перилах сидел Кот. Именно так – с большой буквы Ка. Кот был огромен. Собственно, это была почти пантера. Дима несколько отстраненно поразился, как под такой тушей не развалились хлипкие, столетней выдержки перила.
- А ба… Э… У-у-у… - вот и все, что смог из себя выдавить ошалевший парень, автоматически сколупывая со стены остатки краски.
Кот, обреченно вздохнув, едва заметно пожал плечами и, склонив голову набок, прищурил свои горящие зеленым светом глаза, как бы говоря – что взять с дурака!
- Да мой это котеночек, не боись, милок, худого не утворит. Ну, без моего на то соизволения, конечно, - раздался откуда-то сверху дребезжащий голос, отчего Димка чуть не сверзился с лестницы повторно. На этот раз упасть ему не дала твердая рука, крепко ухватившая за локоть. Димка, едва позорно не взвизгнув, скосил глаза вниз – вплотную к нему стояла старушка божий одуванчик, ростом ему по пояс, в синем платке, велюровом оранжевом халате в мелкий цветочек, и… лаптях. Димка громко икнул, зачем-то глянул на потолок, потом перевел взгляд на старушку, и молча ткнул пальцем наверх.
- Что? – молвила старая женщина. – Откуда я взялась?
- Ы-ы… Э-э… Ага! – разродился, наконец, ничего не понимающий Дмитрий. – Оно там, - палец ткнул в Кота, обиженно фыркнувшего на такое обращение. – Вы тут, а голос во! – указующий перст направлен в зенит.
- Ах, это… - старушка хихикнула, отпустила локоть парня, и бестрепетно подойдя к животному, принялась чесать его мощную шею, отчего по лестнице разошлось урчание, сравнимое со звуком заводящегося мотоцикла. – Это, и многое, многое другое, милок, ты сейчас и узнаешь. Бо, тебе очень надо немножечко расширить этот, как его…
- Муррк! – подсказал Кот.
- Вот, Баюшенька правильно говорит – кругозор! Давай, давай, мой хороший, заждались тебя уже там… - старушка повернулась к Диме, и взглянула на него цепкими, и совсем не старыми глазами.
- Бабуль, я ничего не понимаю, вам наверно, кто-то другой нужен, - попятился задом по лестнице вниз, Дмитрий. – Вы зверя своего придержите, а я того…
- Того, того, - согласилась старушка, делая круговое движение выставленной перед собой ладонью посолонь. – И этого тоже. Узнаешь, мил человек, что маленьким нельзя говорить гадости, и женщин обижать, ну и… Что такое сказка, узнаешь, наконец, а то стыдно – такой большой, а в сказки не веришь!
- Что? – взревел Димка, с которого тут же слетел весь страх. – И вы туда же, тетенька? Какие нах... нафиг, сказки? Имел в виду я ваши сказки! Име-е-е…
Мгновение, и в подъезде остались только пожилая женщина и огромный Кот.
- Да, Баюн, и вот эту фразу мы с тобой сделаем ключевой… - негромко произнесла Хозяйка. – Пусть попрыгает… козлик.
1 глава
Сказка первая
- Име-е-е-е! – орал во всю глотку, зачем-то зажмурившись, Димка, не понимая, почему обычное слово никак не выговаривается, а тянется и тянется, словно размякшая жвачка, да еще странно вибрируя в глотке. – Ме-е-е! Ме-е-е! – уже радостно и весело продолжал он. Тело стало неожиданно легким, прямо-таки воздушным. Диме казалось, что еще немного, и он взлетит. Захотелось сразиться с целым миром, мчаться куда-то, что-то или кого-то искать. Собственный аромат одурял, словно затяжка марихуаны, под плотно сжатыми веками поплыли разноцветные круги, и чтобы скинуть с себя это, хоть и приятное, но пугающее наваждение, парень широко распахнул глаза.
Только, парнем ли был он теперь? Увиденное ошеломляло, сбивало с ног, придавливало к земле бетонной плитой. Радостного возбуждения как не бывало.
Начать с того, что Димка вместо родного подъезда оказался на крутом обрывистом берегу небольшой, но очень чистой речушки. Громко свиристели птицы, высокая густая трава щекотала самую нежную и тщательно лелеемую часть Димкиного организма. Легкий ветерок ласково играл его ушами, поглаживая и перебирая их. Исступленно озираясь, Димка почувствовал, как закружилась голова – зрение стало настолько непривычным, что попытка сфокусировать его чуть не сбила с ног. Он видел одновременно с двух сторон, и даже немного позади себя. Цвета были не те, каких-то не хватало, а какие-то – названия которым Димка не знал, появились.
«Что происходит»?!» - хотел выкрикнуть несчастный, но изо рта вырвалось только жалобное мемеканье. Димка хотел по привычке вцепиться пальцами себе в волосы, но смог поднять рук. Их попросту не было. Затрясшись всем телом, он опустил взгляд вниз, и увидел волосатую грудь, тонкие недлинные ноги и пару небольших раздвоенных копыт. Такого нежная и ранимая психика парня не выдержала, и он, брыкнувшись на бок, как деревянная игрушка, плавно ушел в обморок.
Разбудил его далекий женский крик. С трудом разлепив глаза, Димка попытался приподнять голову, и не смог. Ее что-то держало, и держало крепко. Решив дорого продать свою жизнь, он, исступленно забившись словно поросенок, которого пытаются кастрировать неопытные ветеринары, одним рывком высвободил свою голову из плена и, вскочив на ноги, гигантским прыжком отскочил в сторону. Не обращая пока внимания на странности поведения и ощущения тела, он бросил взгляд назад, пытаясь увидеть врага. Позади никого не было. Лишь тщательно взрыхленная земля давала понять, что здесь только что произошла нешуточная борьба. И женский голос на грани слышимости, кричащий, вроде как, из-под земли:
- ...ушка-а-а…
- Что-о-о за-а фигня-я-а-а… - тонким дребезжащим голосом протянул Димка, и тут же замолчал. Собственная речь и напугала и обрадовала одновременно. Радовало то, что она вообще была. Но какая! Да что же такое с ним приключилось?!
Следующие несколько минут Димка, полностью игнорируя похожий на назойливое жужжание мухи, уже более четкий и слышный голос, в котором появились булькающие нотки, с наслаждением предавался истерике, оттягивая момент знакомства с собой. Он скакал по берегу, словно олень, расшвыривал почву… Нет, нет, только не это! Не рога это, не рога! В общем, вон теми странными наростами на голове, которыми так удобно оказалось бодать кочки и ломать кусты, - валялся на траве, перекатываясь с боку на бок, набирая на свою длинную шерсть орды репьев, и мемекал. О, как он мемекал! И чем больше его злил звук собственного голоса, тем больше ему хотелось издавать это проклятущее: - Ме-е-е!
Но всему приходит конец, пришел конец и Димкиному безумству. Окончательно выдохнувшись, он остановился посреди развороченного бережка, заполошно поводя часто вздымающимися и опадающими боками. Прямо у себя под ногами он увидел две узких дырки в земле, и неожиданно понял, что же держало его – падая, просто он случайно вонзил ро… Нет, он не будет это называть! Короче, теми выростами на голове в глинистую почву, и она его держала как капкан.
Во внезапно наступившей тишине – примолкли и орущие прежде птицы, исчезло даже шипение волн набегающих на чистый белый песок, отчетливо послышался раздраженный булькающий женский голос:
- Иванушка! Ванька, негораздок ты эдакий! Ты что там учинил, пустобрех сопливый! Мы меня спасать будем, или нет?
Димка боязливо поджал куцый хвост и заозирался.
- Те-етка, ты откуда оре-е-ешь? – проблеял он.
- Какая я тебе тетка? Совсем королобый стал, что ли? Али вовсе в козлище превратился? Да что же это? Даже помереть спокойно не дадут! Подь сюды, говорю я тебе!
- Э-э, ты че-его гонишь, те-е-етка? – окончательно обиделся Димка. - Что же это такое? Дома се-е-е-струха понты кидала, выкинуло хре-е-ен знае-ет куда, и опять? Да где-е ты е-есть?
- За что же мне такое наказание, боги? Подь к реке, белебеня!
Окончательно растерявшийся Димка на негнущихся ногах подошел к низко нависающему над водой обрывчику, и заглянул в спокойную гладь воды. Его ждал шок. Увлекшись руганью с неизвестным голосом, он совершенно забыл о своем новом, пока непознанном образе и, встретившись взглядом с матерым, длиннобородым, круторогим козлом, взвизгнул, попытался отскочить назад, но тонкая песчаная корка под острыми копытцами неожиданно разъехалась, и Димка ухнул в прохладную глубину. Выпучив янтарно-желтые с синей горизонтальной щелью зрачка, и без того выпуклые глаза, чувствуя, как в уши заливается вода, новоявленный козел принялся истово загребать не предназначенными для плавания копытами, стараясь всплыть, но тяжелая, украшенная великолепными рогами голова перевесила, и он, вместо того, чтобы подниматься, торпедой пошел вниз. Путешествие было недолгим, вскоре он с размаху уткнулся твердым лбом в гораздо более твердый камень. От удара глыба сдвинулась с места, Димку понесло дальше, к счастью, наверх. Через мгновение он пробкой выскочил на поверхность. Откашливаясь и отфыркиваясь, козел погреб в сторону берега, и тут его что-то с силой ударило в живот. Охнув и хлебнув изрядную порцию воды, Димка увидел рядом с собой медленно всплывающее девичье лицо.
Плюнув на все странности, ни о чем не думая, Димка, которого как раз прибило волной к берегу, причем, вполне удачно, на единственный в округе пологий спуск, а иначе скакать бы ему горным козлом в попытках взобраться на обрыв, так вот, козел выполз на теплый песочек, и упал, крепко зажмурив глаза. Он отчаянно надеялся, что откроет их в родной постели, мягкой, теплой, с неизменными презервативами под подушкой, ноутом закопанным в одеяло, на котором до сих пор открыта страница с кисками в стилю ню, и могучей кучкой под кроватью – состоящей из окурков, упаковок от печенья, чипсов, банок из-под пива и грязных чашек. До чего же хорошо! Тишина, покой, и никаких птиц, волн, жуткого отражения, лишь мелодичная перекличка автомобильных сигнализаций, привычный звук перфоратора соседа сбоку, трель мобильника и звук входящих сообщений…
- Ну, ты Ванюшка, утворил! – начавшего слегка подсыхать Димку обдало лавиной брызг. – Что ж это деется-то? Ой, Ва-ань, это ты? Такой большой вырос? - уже знакомый женский голос раздался совсем близко.
Тяжко вздохнув, козел разомкнул склеившиеся веки и, щурясь против солнца, присмотрелся к нависшему над ним силуэту. Ничего не разглядев, Димка с трудом поднялся на ноги, и предпринял вторую попытку идентифицировать объект. Она оказалась более удачной.
Перед ним стояла девушка лет семнадцати, что сильно поразило Димку – судя по сварливости, она представлялась ему возрастом на полтинник, не меньше. Облепивший пухленькое тело мокрый, прозрачный, некогда белый балахон, не скрывал даже родинок, не говоря уже о большем. Слипшиеся, перемешанные с желтым песком, свалявшиеся в жуткую массу, зелено - русые волосы вызывали у стороннего зрителя желание немедленно схватиться за ножницы и срезать этот кошмар к едрене фене. На голове, руках и стройных икрах болтались обрывки водорослей. Хорошенькое, хоть и несколько простоватое личико, с ярко-голубыми глазами, курносым носиком и разбросанными в художественном беспорядке бледными от долгого пребывания в воде, веснушками, выражало такую смесь эмоций, что парень попятился.
- Ух, ё! – девушка диким взглядом рассматривала собственные запястья, украшенные браслетами из водорослей. – Освободилась, матушки мои…
Димка в страхе прижал уши и хвост, потому что дальше таинственная русалка, наступая на него, страстно зашептала полную несуразицу:
Тяжёл камень на дно тянет,
Шелкова трава ноги спутала,
Желты пески на груди легли.
- Ма-ама-а… - жалобно взмекнул парень, забыв о величине собственных рогов, и подумывая, не стоит ли вломиться в кусты терна, плотно окаймлявшие ту часть берега, где сейчас, по всей видимости, случится жертвоприношение, в котором он, Димка, будет выступать в главной роли жертвенного, увы и ах, козла. – Тётень… То есть, девушка, вы чего? Вы того… В воду ныряйте, а то у вас жабры пересохнут, нельзя вам долго на суше находиться. Русалки водяные животные, то есть…
- Ванюш, а ты совсем взрослый стал… - девушка, наконец, остановилась, и взглянула на Димку с явным умилением. – А рожки, рожки-то какие вымахали, а уж сам… Глядишь, и козочку себе каку найдешь, оженим вас… - глаза ее увлажнились, она шмыгнула носом, и принялась методично обрывать с себя водоросли и вытряхивать из волос песок. – Вот только с ведьмой разберемся, так и…
-Ау-у-у! – неожиданно взвыл ни черта не понимающий Димка, не хуже любого уважающего себя волка. Девушка от неожиданности плюхнулась на круглую попу, и зажала уши. – Помог-и-ите-е-е кто-нибудь! Что происходит? Скажите, сволочи, где-е-е я? Кто-о йа-а? Кто она такая? Какая сволочь меня сюда зане-есла, и когда я, наконец, проснусь?
Девушка осторожно выпустила из ладоней свои уши, словно боясь, что они сейчас улетят, кряхтя, поднялась на ноги, и медленно, опасаясь спугнуть Димку, подошла к нему.
- Ты - мой братец, Иванушка, я – твоя сестрица, Аленушка, - ласково и тихо, как сумасшедшему проговорила девица. – Злая ведьма у меня мужа отобрала, в меня оборотившись, тебя она в козленк… То есть, теперь уже, в козла, превратила, а меня в речке вот в этой, утопила.
Димка смотрел на новоявленную сестрицу круглыми глазами, медленно прозревая: - Твою ж… Итить… Да ё… прст! Бабка курва! И кошак ейный, падла! Отправила-таки, зараза, в сказочку…
Под гнетом открывшейся истины козлиная башка поникла, но благодаря огромным рогам, которые, судя по всему, успели вырасти еще на пару сантиметров, накренилась в сторону, и воткнулась громоздким украшением в мокрый песок. Не предпринимая попыток высвободиться, упавший на колени Димка тихо всхлипнул, указывая бородищей в небо.
- Охти ж, горюшко мое луковое, - вздохнула Аленушка, и одним движением выдернула рога, разумеется, вместе с головой, из ловушки. От резкого рывка Димка опрокинулся на спину, да так и остался лежать, отстранено поразившись силе слабой, казалось бы, девушки.
- Совсем ты, видать, золотце мое ясное, от страха перед ножами булатными ведьмиными, да от радости за мое освобождение, в уме повредился, - качала Аленушка головой, присев рядом с «братом» на корточки, не забывая выбивать песок из своих волос. – А стыду как не было, так и теперя не прибавилося. Я ж женщина, между прочим, а ты тут развесил это свое… Чего в твои десять лет никак не должно было у тебя вырасти! Ну, никак. А таких размеров, уж и подавно.
- Рога, что ли? – убито поинтересовался Димка, в полной мере осознавая, что теперь-то уж ему доведется испытать на собственной шкуре все прелести бытия попаданца.
- Какие еще рога? То, от чего у тебя козенятушки скоро будут!
- Сдурела, что ли? Какие еще козенятушки? А-а… - голос Димки несколько оживился, а сам он, перевернувшись на бок, сунул себе нос между задних ног, напоминая вылизывающегося кота. – Так и говори – яйца! Ого! А они у меня ничего! Прямо даже не ого, а ого-го! И пахнут приятно, тонко так…
- Тьху на тебя, курощуп поганючий! – сплюнула Алена, отскакивая от него подальше. – Хоть бы постыдился меня капелюшечку! Пахнет у него там... Воняет от тебя как от козла… То есть – дышать рядом с тобой невозможно, а ты – па-ахнет! И вообще – хватит валяться! Спас меня, поклон тебе за то низкий – сбил с груди каменюку ненавистную, но теперь надо идти на битву великую, ведьму проклятущую со свету сживать.
- А? – расслышав про битву, Димка моментально забыл о размере своих новых причиндал. Оскальзываясь и зарываясь копытами в песок, он вскочил на ноги. – На какую еще битву? Какая еще ведьма? Что ты собралась с ней делать?
- Что, что? – кокетливо отозвалась Аленушка, с трудом доплетая кривую из-за колтунов косу. – Привязать тварину к хвосту лошади да в чисто поле пустить, и вся недолга… Токмо надо для начала ее как-то пымать… Но я слабая женщина, что одна-то-одинешенька супротив вражины могу? А у тебя нынче вона, рога какие, ну и эти еще.. Которые пахнут… Не рогами, так запахом ее пришибешь!
© Rasstegaj
Популярное
