Гарри в Беллу, Белла - в Гарри. Очередное попаданство

Этот фанфик пародия, шутка, местами стеб на миры Гарри Поттера и Сумерек. И то и другое столько раз показывали, столько о них писали, что хоть краем глаза, да посмотришь - а шо это? А глянув, замечаешь кучу нестыковок и нелогичного поведения героев. А раз так, то... Почему бы не усложнить героям жизнь еще больше, поменяв их души местами? Писала, стараясь придерживаться авторского стиля - про Поттера от третьего лица, про Беллу - от первого. Матчасть пришлось, конечно, подучить...
Текст находится в процессе написания, но - буде на то желание читателей, дописан будет в обязательном порядке. События начинаются перед шестым курсом Поттера.
____________
Кайтар Гарри Поттера

"В узбекской чайной церемонии существует особый способ заваривания чая. Сначала со свежезаваренным чаем совершают «кайтар»: чай из заварочного чайника выливается в пиалу, а потом обратно в чайник , и так три раза." 

Рокировка первая
Гарри

Гарри, пятясь задом и сипло пыхтя, волоком пер за собой неподъемную тушу кузена, поминутно кося глазами, высматривая дементоров и рискуя получить либо грыжу, либо разбегающееся косоглазие. Но, судя по тому, что сил становилось все меньше, а Дадличек становился все тяжелее, первый вариант был гораздо ближе. Впрочем, теперь до крыльца оставалось сделать всего лишь несколько шагов. Но как же трудно было преодолеть последние метры...

"Куда же унесло эту старую кошелк... мисс?" - зло подумал парень, притормаживая на минутку - отдышаться. - "Толку от нее, конечно, никакого, сама скорее бы дух испустила, если б только руку Дадлика приподняла, но могла ж, по крайней мере, позвать кого-нибудь на помощь! Сквиб, ну надо же... Следила она за мной, смотри ты! Шпионка, чтоб ей... Чего ж так плохо следила, эта Фигг, что я тогда мелким чуть нафиг не сдох с голодухи?"

Поттер тоскливо взглянул на разлегшегося у его ног братца и, чувствуя, как по земле опять подозрительно потянуло холодком, со стоном вновь ухватился за скользкие запястья Дадли. Поднатужившись, он сделал шаг назад, и, зацепившись пяткой о неведомо откуда взявшийся на абсолютно гладкой дороге булыжник, опрокинулся навзничь. В глазах парня померкло, и он уже не почувствовал, как кузен, громко причмокивая, завозился, устраивая поудобнее голову на его животе. А тем временем на траве перед домом неспешно проступил иней.

****
"Опять вчера на метле пересидел", - недовольно подумал Гарри, чувствуя явный дискомфорт между ягодиц, тем не менее, упорно продолжая цепляться за остатки сна. - "Снова нужно будет идти на поклон к мадам Помфи за заживляющей мазью... Нет, лучше к Гермионе, у нее наверняка есть запас. Попозже. Еще немножечко посплю тогда и..."

Но неприятное ощущение никуда не делось, а даже несколько усугубилось, создавалось впечатление, он так и уснул верхом на метле, потому что древко, судя по всему, продолжало натирать нежные чувствительные места. Пребывая по-прежнему в полусне, Гарри вслепую пошарил рукой позади себя, но кроме чересчур пухлого одеяла, ничего не нащупал. Увлекшись поисками прилипшей к заду метлы, он в процессе уже почти совсем проснулся, когда слишком сильно дернув кистью руки, с размаху треснул сам себя по заду. Шлепок вышел неожиданно звонким, как если бы парень уснул обнаженным, а такого с ним еще не случалось. Глаза сами собой распахнулись, а вместе со зрительными органами, включилась и память.

- Сейчас же лето! Я ж на каникулах не лета… - тонкий, явно девичий взвизг, ввинтившийся в тишину комнаты, оборвался, будто его обладательнице заткнули рот. Впрочем, так оно и было – услышав новые, неожиданно высокие обертоны собственного голоса, Поттер с размаху припечатал губы ладонью и застыл, боясь вздохнуть. Одновременно с этим, взор сам собой уткнулся в бессмысленные пластмассовые глаза милого плюшевого медвежонка, возлежащего рядом на подушке в обнимку с кружевным лифчиком. Этот предмет женского гардероба отчего-то заворожил Гарри, и с он с полминуты просидел, все также не дыша. Но в конце концов недовольный недостатком кислорода организм возмутился, отчего его обладатель судорожно вдохнул слишком большую порцию воздуха, и не справившись с ней, тоненько, почему-то со всхлипами, закашлялся. Продолжая кашлять, размазывая по лицу неведомо откуда взявшиеся слезы, и отчаянно шмыгая одновременно потекшим, к тому же, носом, где-то на задворках сознания несколько отстранено поражаясь подобной, совершенно несвойственной ему, почти шестнадцатилетнему парню, протечке, Поттер быстрым движением соскочив с непривычно широкой и мягкой постели, оказался на ногах. Которые тут же предали своего обладатели и подло подогнулись, отчего он с размаху обрушился на колени, больно ударившись о твердый, не прикрытый никаким, даже самым завалящим ковриком, пол. От пронзительной боли Гарри, зажмурившись, уткнулся лбом в ламинат, и дождавшись некоторого облегчения, шмыгнув в очередной раз, открыл глаза, и заглянул в собственное декольте. Прошло несколько томительных минут. Не меняя позы, Поттер несколько раз моргнул, но соблазнительная картина не изменилась. Не доверяя собственному, кстати, неожиданно хорошему, зрению, Гарри подтянул под себя трясущуюся руку, и, помешкав, схватил себя за возникшее внутри серой драной майки, новообразование.

- Вашу мать Молли, Уизли! – взвыл тонким голоском Гарри, осознав, что женская грудь размера, эдак, второго, не наведенная иллюзия, а очень даже осязаема и приятна на ощупь. Была бы приятна, если бы она не оказалась его собственной. Парень… А парень ли? - одним прыжком опять оказался на кровати, и принялся лихорадочно ощупывать себя. – Когда вы мне оборотное подсунуть умудрились, сволочи?!

Затасканная серая майка длиной почти до колен, хорошо скрывала новое тело, но приподнимать ее было страшно, поэтому, для начала Гарри ограничился пальпацией. Результаты были неутешительны: «Корнет, вы женщина!», мог бы сказать сам себе Поттер, если бы интересовался советским кинематографом, но, впрочем, легче ему от этого все равно не стало бы. Поскольку именно женщиной, а точнее, девушкой, он теперь и являлся.
В очередной раз всхлипнув, видимо, подсунутое тело привыкло выдавать подобные реакции на стресс, Гарри машинально, явно привычным движением, вытащил из межъягодичного пространства то, что его собственно и разбудило: узкую полоску кружевных стрингов, и огляделся. 

Белла

Профессор, уже прошло три дня, а он так не пришел в себя! Неужели дементоры все-таки навредили ему? – плачущий девичий голосок зудел над моим ухом, мешая спать, как назойливый комар, которого сразу же захотелось прихлопнуть. – Почему мы не отправили его в Мунго?! Ведь ни мадам Помфри, ни профессор Снейп не имеют звания, хотя бы, бакалавра! У них нет высшего медицинского образования! Ведь нет же? Гарри должны лечить специалисты!

- Мисс Грейнджер! – меня, уже совсем было собравшуюся открыть глаза и выяснить, что же тут происходит, придавил обратно к постели презрительный, но, тем не менее, невероятно бархатистый, мужской голос. – Решения профессора Дамблдора не обсуждаются! Ему, наверно, лучше знать, где должен лечиться и кем именно, ваш национальный герой, - последние два слова были произнесены с явной издевкой. – И хотя мне нет нужды перед вами отчитываться, все же позвольте заверить вас, что я закончил и бакалавриат, и магистратуру. И предвидя новые дурацкие расспросы, поясню, что для того, чтобы все успеть, я был вынужден воспользоваться небезызвестным вам, мисс, артефактом: маховиком времени.

- Северус, мальчик мой, не стоит бравировать никому ненужными бумажками перед бедной девочкой, право слово, - вмешался в разговор новый голос, от звука которого кишечник мой неожиданно принялся изображать броненосца, стараясь свернуться в компактный шар. Да что там, мне и самой захотелось это сделать, лишь бы спрятаться от говорящего. Не знаю, отчего, но он был полон какой-то первобытной жути, хотя и звучал очень ласково, я бы сказала – сюсюкающе, словно обращался к умственно неполноценному или младенцу. – Мисс Грейнджер, Гарри в Мунго не могут помочь, сейчас главное лечение – это покой и время. Нам надо прятать его и от Пожирателей, и от, к сожалению, Министерства. Вы же знаете, что сейчас творится? Фадж требует немедленной выдачи самого Гарри или его тела, дабы лично удостоверится в серьезности нанесенного ему вреда дементорами. И если окажется, что он в порядке, то суда не избежать. Все решится в ближайшие часы.

- Как же так? – возмущенно всхлипнула девчонка. – Либо Гарри приходит в себя, и его судят, либо он остается растением, и тогда он невиновен?!

Что за ерунда? Какие - такие Гарри – Фаджи – Мунго – Шмунго? Что вокруг меня происходит? Ничего не понимаю… А открыть глаза и дать понять, что уже не сплю, страшно. Сейчас они обсуждают какого-то Гарри, а вдруг сразу перекинутся на меня? Лучше еще послушаю. Судя по всему, я оказалась в больнице, запахи и ощущения совершенно незнакомые, это точно не наш дом в Форксе. И голоса Чарли не слышно… Если бы со мной случилось что-то серьезное, он бы точно торчал неподалеку, да еще и маму вызвал бы… А самое главное, я не слышу Эдварда. Вот уж кто не отошел бы от меня ни в коем случае…
До чего же я странно и непривычно себя чувствую… И голова ужасно болит… А лицо полностью закрывает влажная, пахнущая травами, тряпка.

Внезапно всплыло воспоминание: вчера Эдвард, в третий раз попрощавшись со мной, как обычно, выскочил в окно. Я шагаю к кровати, и, как всегда, запутавшись в ногах, падаю ничком на пол, после чего, видимо, теряю сознание, так как на этом мои воспоминания о вчерашнем дне, обрываются. Ну, кажется, все ясно: я треснулась слишком сильно, и теперь нахожусь в реанимации! Понятно, почему рядом не наблюдаются ни родители, ни Эдвард – тот наверняка, дожидается, когда консилиум разойдется. Хм, консилиум? Не похоже… Да и говорят вовсе не обо мне, а о каком-то Гарри. Кстати, что-то есть знакомое в этих именах – названиях… Нет, не помню, судя по всему, память после удара сильно пострадала. Но обоняние-то мне не отшибло, и больницей не пахнет совершенно! И тряпка почему-то совершенно не мешает принюхиваться. Чувствую запах трав каких-то, затхлости, дерева, не знаю, старины, что ли…

От оглушительного женского вопля, раздавшегося совсем неподалеку, у меня едва не остановилось сердце:

- Грязнокровки! Предатели крови! Порождение порока и грязи! Как вы смеете осквернять мой дом!

- Заткнись, старая карга! – заорал еще один, на сей раз, мужской персонаж.
Рядом затопали, судя по всему, «консилиум», в полном составе направился к выходу. Еще несколько затихающих вскриков, и наконец, наступила тишина.

Я набрала полную грудь воздуха, и протяжно, с присвистом, выпустила его, собираясь с духом. Тело свело от долгого лежания и неудобной позы, во рту пересохло, мешало непривычное и странное ощущение между ног, и к тому же сильно тянуло в туалет, но тоже, как-то непривычно. Зато я точно не парализована – удалось буквально со скрежетом вытянуться на постели, или на чем меня там уложили. Рядом кто-то тихо ахнул, быстро приблизился, скрипя досками пола, и резким движением сдернул с моего лица тряпку.

- Гарри, ты очнулся!

Надо мной нависла фигура косматой девицы в джинсовом костюме. Ее физиономии разглядеть не удавалось – почему-то изображение мутилось, расплывалось, как если бы в бинокле недокрутили регулировку. Что у меня с глазами? Стоп… Гарри? Какой Гарри? Это она мне? Я тупо, и по-прежнему молча, смотрела на суетящуюся девицу: все той же тряпкой она зачем-то вытерла мне лицо, только – только высохшее, пошевелила подушку, отчего лежать на ней стало неудобнее, подоткнула одеяло, под которым я и так уже запарилась, в общем, вредила, как могла.

- Гарри, как ты? Ну, скажи хоть слово, Гарри! Не молчи, Гарри! Ты меня узнаешь, Гарри? Ты чего-нибудь хочешь, Гарри?

Вот же заладила: Гарри, Гарри! Ослепла она, что ли? Хотя, нет, это же я ослепла…

- Девушка, замолчите, пожалуйста! – прохрипела я. – Я хочу пить, и я Изабелла. То есть, Белла.

Девица застыла, забыв опустить руку, которой она поправляла свою шевелюру. Я же, пользуясь секундным затишьем, кряхтя, села, стащив ноги на пол и, опустив взгляд, уподобилась девице, превратившись на статую. Несмотря на внезапно испортившееся зрение, я отлично рассмотрела тонкие, костлявые и, о ужас! Волосатые ноги! Заметила я и еще кое-что: обзору совершенно ничего не мешало… То есть, у меня не было груди! А через красовавшихся на месте моих обычных стрингов -мужские боксеры, пропечатывалось нечто такое… Такое…

- Ой… Мама! Мамочка! Папа! Э-эдвард! Спасите меня!!!- мальчишеский баритон эхом раскатился по огромному дому, и оборвался, повинуясь негромкому возгласу: - Силенцио! 

Гарри

Гарри уже в третий раз рассматривал нового себя в зеркало, и мрачнел все больше, хотя казалось, дальше уже некуда. Крайне недовольная тощая бледная девица в зеркале ни на йоту не изменилась, даже глаза - как были, так и остались – карими, а не привычными зелеными. Но что глаза! Лишняя масса в верхней части торса, и недостающая в нижней, его просто убивала, сводя на нет все те микроскопические плюсы в создавшейся ситуации, кои он с трудом сумел отыскать. Поттер уже понял, что ни оборотное зелье, ни близнецы Уизли тут ни при чем. Ни одно зелье не может выкинуть его в совершенно другую часть Англии - а что это не Лондон, и не его пригород, он ощущал печенкой. Да и без помощи этой жизненно важной железы было понятно, что за окном не разгар лета, а вовсе даже осень. Другой мир? Об этом лучше не думать. Оставался, конечно, вариант, что Гарри провел в беспамятстве не один месяц, но эту мысль он откинул, как нежизнеспособную – девичье тело на анорексичное никак не тянуло, несмотря на то, что отличалось стройностью, да и двигалось вполне себе шустро, пусть и неуклюже. Но самое страшное было то, что палочки нигде не наблюдалось, а беспалочковую магию он так толком и не освоил. Зато здесь, судя по всему, нет ни дементоров, ни Волан-де-Морта.

Поттер зачем-то склонился к зеркалу и, раззявив широко рот, принялся разглядывать его содержимое, словно надеясь там найти ответ на свои вопросы. Но осмотр гланд, двадцати девяти зубов и трех пломб, не помог разгадать задачу. Более того, мыслей никаких не было. Совсем. Гарри сомкнул со стуком челюсти, и прерывисто вздохнув, приподнял край майки. Отстранено полюбовавшись черными трусиками, дрожащей рукой потянулся к ним, дабы окончательно убедиться, что под ними действительно ничего нет. Точнее, видимо, есть, но вовсе не то, что требовалось.

- Белла, ты проснулась? Можно войти? – раздавшийся за дверью мужской голос подействовал на Поттера так, словно это сам Волан-де-Морт явился на разборки, а он тут в таком непотребном виде. Гарри заметался по комнате, не зная, куда спрятаться: кинулся было к шкафу, распахнул его, и оказался заживо погребен под лавиной вещей. Выкарабкавшись из образовавшейся кучи, он, выплюнув носовой платок, по счастью, чистый, рванулся в сторону окна, но вновь запутавшись в собственных ногах, с грохотом обрушился на пол.

- Белла? – задверной мужчина явно был встревожен. – С тобой все в порядке? Я вхожу!

- Нет! – старательно пискнул в ответ Гарри, забыв, что голос у него теперь и без того высокий. – Я не одето! Я сейчас…

Выпутавшись из своих ног, он одним прыжком очутился на исходной позиции, то есть, на кровати, и замотался в одеяло, ровно в муха в паутине, так что в зоне видимости остались одни глаза. Мысленно приготовившись к встрече с настоящим, он, бессильно откинувшись на подушку, пригласил еле слышно: - Входите!

Дверь рывком распахнулась, в комнату ввалился взволнованный мужчина средних лет, и кинулся к кровати. Гарри непроизвольно сжался в комок, готовясь, если что, нанести удар ногами.

- Белла, что случилось? Ты опять упала? Как ты себя чувствуешь? Зачем ты встала? Ты же еще после вчерашнего падения в себя толком не пришла, а уже опять бегаешь!

Своими причитаниями и хлопотливостью мужчина напомнил Гарри, который сейчас был похож на загнанного зверька, - Гермиону, и ощущение опасности моментально пропало, совершенно очевидно, вредить тот не намерен. Правда понять его было несколько сложновато: по-английски мужчина говорил с жутким акцентом.

- Э… Я… Мне… Все в порядке, - хрипло выдавил Гарри, гадая, как обращаться к посетителю, и понимая, что если он сейчас что-нибудь не скажет, то это вызовет дополнительные вопросы и проблемы. – Я просто упал… а… Упала с кровати, вот и все. – «Белла! Ее, то есть меня, зовут Белла! Не забыть бы…» - промелькнуло у него в голове.

- Дочь, ты уверена, что с тобой действительно все в порядке? – недоверчиво переспросил мужчина, вглядываясь в перепуганные глаза девушки. – Ты как-то странно ведешь себя. И разговариваешь почему-то с акцентом. Я такой только у английских туристов и слышал. Может, вызовем доктора Каллена? Пусть осмотрит тебя.

Несколько секунда Поттер растерянно смотрел на новоявленного папашу, пытаясь осознать сказанное.

- У английских туристов? – еле слышно переспросил он, понимая, что дело - труба, и находится он не то, что не в Лондоне, но и не в Британии.

- Ну да, - уже спокойнее отозвался мужчина, присаживаясь на край кровати. – Они к нам в Форкс иногда приезжают на охоту, сама же знаешь – места у нас заповедные, зверья полно, да и рыбалка отменная. Да и вообще, природа… Так что, будем звать доктора Каллена?

- Нет, доктора не надо, со мной все отлично, - пробормотала «Белла», лихорадочно пытаясь осознать новую информацию.

- Может, скажешь все-таки, откуда у тебя взялся английский акцент? – требовательно вопросил гость, словно полицейский на допросе, явно чувствуя неладное. – Или твой Каллен тебя взялся снова английской культуре и истории обучать?

- Да! – обрадовался подсказке Гарри. – Доктор Каллен меня всему учит: и как правильно по-английски разговаривать, и чайным церемониям, и вообще всему, что про Англию знает!

- Доктор? – растерялся мужчина. – Я думал, с тобой занимается Эдвард… А чайные церемонии вроде бы в Китае бывают? Или в Японии?

Поттер молча уставился на «отца», не зная, что сказать, надеясь, что тот снова придумает ему отмазку сам. И мужчина не подвел:

- Тебе, видимо, нужно отдохнуть. Я, наверно, пойду, а ты еще поспи. В школу сегодня не ходи, да и завтра лучше дома побудь, пожалуй. Обед приготовлю сегодня сам – я взял отгул. Тебе ничего не нужно?

- Да! Нет! Спасибо! Ничего не нужно! – обрадовался Гарри.

- Хм… Ладно… Я зайду попозже… - покосившись на кучу белья наваленную у шкафа, мужчина вышел, тихонько прикрыв за собой дверь.

Поттер со стоном вытянулся на постели – кажется, он не испытывал подобного напряжения даже перед встречей с драконами на четвертом курсе. Руки и ноги тряслись от слабости, на глаза наворачивались слезы: это проклятое тело было слабым и плаксивым до безобразия!
Но самое главное из разговора с «отцом» Гарри вынес: он не в Англии. Значит, и речи быть не может о том, чтобы пытаться попасть в Хогвартс, Дырявый Котел, Нору, или, даже в Министерство Магии. Ясное дело, здесь нужно искать выходы на местных магов, но для начала неплохо было бы узнать: здесь - это где?

С трудом выпутавшись из одеяльного плена, Гарри, пошатываясь, направился к стоящему в углу старому компьютеру и нажал на кнопку. Ожидая пока аппарат загрузится, подошел к окну. Во время своих метаний по комнате, сразу после того, как пришел в себя, он толком не рассмотрел пейзажа, но теперь парень, раскрыв рот, изумленно уставился на лес, начинавшийся сразу за окном.

Заросли папоротника густо выстилали ковром полянку, служа переходом к лесу из вековых, поросших мхом деревьев. Могучие дубы, увитые лишайником угрожающе скрипели корявыми толстыми ветками и шелестели листвой, в которой изредка проблескивало низкое осеннее солнце. В глубине чащи таинственно ухала сова и пронзительно вскрикивала какая-то лесная птица. Неспешно шуршал дождик, умывая и без того сверкающие листья. Одуряюще пахло цветами, травой, прелью, землей… природой. Гарри завороженно застыл, забыв на мгновение обо всех тревогах, вбирая в себя… Мир? Да, наверно, мир… Парня словно вывернуло наружу нервами, рецепторами, сутью, и здешний мир, каким бы он ни был, где бы он не находился, проникал в него. Просачивался. Ласкал его, впитывался в него. Была ли это магия? Кто знает…

Компьютер пикнул, извещая о загрузке и Гарри, вздрогнув, вышел из транса. Реальность обрушилась на него с силой авианосца, и это было болезненно. Горькое ощущение утраты легло на хрупкие плечи, и Поттер, непроизвольно растирая их, вяло направился к компьютеру.
Через несколько минут на запрос «Форкс», поисковик выдал ответ: США, штат Вашингтон.

Гарри тупо смотрел на монитор, когда совсем рядом промелькнула бесшумная тень, и его плеча коснулись ледяные пальцы.

- Белла! – нежно прошелестело совсем рядом.

Гарри испуганно вскинулся и застыл, глядя прямо в золотистые глаза.

- Седрик?! – задушено просипел он.

Белла

Несколько томительных минут я, мыча, отбивалась и пыталась позвать на помощь, но каждый раз уверенная твердая рука, резко пахнущая травами, закрывала мне рот.

- Молчать! – бархатистый, но холодный голос пробирал до костей. – Поттер, возьмите себя в руки! Если вы немедленно не успокоитесь, то по своему обыкновению подведете не только свою драгоценную персону, что я бы только приветствовал, но и вашего ненаглядного крестного, чему, впрочем, я бы с удовольствием еще и поспособствовал. Но наш уважаемый директор будет недоволен, если с вами обоими что-то случится, а мне бы… Не хотелось вызывать его недовольство. Чего и вам бы не советовал.

«Боже мой, за что это все свалилось на меня?!» - мысленно взвыла я, обмякая настолько, что пугающий меня мужчина с недовольным рыком был вынужден подхватить мое – не мое тело. «Кто все эти люди, с такой кашей во рту, что я их едва понимаю? Где я? Кто, в конце концов, я? А-а-а-а! Эдвард, спаси!»
Под невнятное бормотание джинсовой девицы, меня небрежным движением бросили обратно на постель, и тут же, на всякий случай, снова прижали уже осточертевшую ладонь ко рту.

- Профессор, я ничего не понимаю! – разобрала я, наконец этот бубнеж. – Что случилось с Гарри? Он себя так странно ведет… А почему силенцио на него не подействовало? То есть, кажется, подействовало, но как-то странно – на пару секунд и все. А…

- Умолкните, мисс Грейнджер, прошу вас, - устало произнес этот… профессор, продолжая прикрывать мне рот. – Если вас кто-то услышит, нам всем не поздоровится.

Я пребывала в панике и бешенстве одновременно. Нахожусь неизвестно где, неизвестно в чьем теле, имеющем позывной «Гарри», среди толпы иностранцев, да еще и слова сказать не моги! Рот они мне затыкают своими грязными ручищами! Правда сначала произошло что-то совершенно непонятное – на мгновение мне показалось, что рот словно запечатало, прямо как у Нео в Матрице – я этот фильм еще до приезда в Форкс, с мамой в Финиксе смотрела. Это очень страшно, когда твое собственное тело тебе не подчиняется! К счастью, только я запаниковала по-настоящему, как странное ощущение мгновенно исчезло и губы разомкнулись. Но едва мне удалось издать хотя бы звук, как тут же коршуном налетел мрачный длинноволосый тип в черной сутане.

Так мы и провели несколько занимательных минут: я, пуча глаза, извивалась, пытаясь высвободиться, профессор, яростно сверкая черными очами – прямо как оголодавший вампир, удерживал меня, а вокруг, всплескивая руками, словно пытаясь взлететь, и тыча в нашу сторону указкой, непрерывно что-то бухтя, носилась эта… Грейнджер.

- Да все, все! – первой не выдержала, умудрившись вывернуться из крепкой хватки этого мерзкого типа, и отплевываясь от его волос. – Я спокойна! Давайте поговорим! Только на органы не разбирайте! Пожалуйста… - последнее слово я произнесла уже со всхлипом, еле сдерживаясь от рыданий.

Закрыв лицо руками, я упала на постель и замерла, пытаясь успокоиться, всей шкурой ощущая чуждость «своего» тела, словно я втиснулась в чужую, тесную и неудобную одежду, точнее, даже не одежду, а, к примеру, доспехи, и пытаюсь выполнять в них акробатические номера. Хотелось чесаться, чтобы содрать с себя чужую кожу, орать в ярости и бессилии, не знаю… Может даже, убить кого-то, чтоб, наконец, полегчало… Боже мой, откуда эти мысли?! Помню, когда по недосмотру умерли мои аквариумные рыбки, я и то, чувствовала себя убийцей, а тут такая кровожадность...

Оглушительная протяжная тишина, наконец, проникла в подкорку и привлекла мое внимание. С силой проведя по чуждым щекам ладонями, я подняла голову, и взглянула на застывших рядом людей: девушку и мужчину. Они изумленно смотрели на меня, особенно необычно и странно изумление смотрелось на лице мрачного типа, создавалось впечатление, что эта эмоция для него внове, и оттого его просто перекосило с непривычки.

- Профессор Снейп, он сошел с ума? – пролепетала еле слышно девушка, делая осторожный шаг назад, словно опасалась, что я кинусь на нее. Впрочем, что это я? Она права, ведь такая мысль совсем недавно и впрямь посещала мою несчастную голову…

- Не думаю, - процедил Снейп, возвращая на свое лицо явно гораздо более привычное выражение невозмутимости. – Судя по всему, дементоры намного сильнее повредили его никчемному мозгу, чем мы вначале думали. – Скажите, мисс, - девица обалдело пискнула при таком обращении ко мне, - вы помните свое имя?

- Изабелла Свон, - я старалась не прислушиваться к своему, совсем не женскому голосу, понимая, как по-идиотски все это звучит.

- Та-а-ак, хорошо. Будьте любезны, поделитесь с нами вашей биографией. Кто вы, откуда, как оказались в этом, - профессор неожиданно скривился от отвращения, - теле.

- Я Изабелла Свон, мне семнадцать лет, мой отец Чарли Свон, шеф полиции города Форкс, штат Вашингтон, приехала сюда из…

- Стоп! – Снейп резко выставил руку ладонью вперед, как если бы вновь собирался заткнуть мне рот. – Вашингтон? Вы американка, мисс Свон?

Грейнджер тупо переводила взгляд с меня на профессора и обратно, и как-то странно не то покашливала, не то поквакивала. За дверью прошаркали чьи-то шаги, казалось, там с трудом перемещается маленький ребенок, но негромко ругался при этом явно не младенец: - Весь дом заполонили мерзкие отродья! Мало нам было полукровок, предателей крови и грязнокровок, так теперь еще и магглу притащить не погнушались, отвратительные создания!
Взгляд профессора прояснился, словно он увидел или услышал некое откровение.

- Д-да, конечно, я американка, - выговорила я, вспомнив, о чем меня только что спрашивали.

- Изумительно, - хмыкнул Снейп. – И, как мы только что выяснили, спасибо Кикимеру, еще и маггла.

- Еще – кто? – не поняла я.

- Маггла. Человек, не обладающий магическими способностями. Прямо сгораю от нетерпения взглянуть, как наша знаменитость, наш незабвенный Гарри Поттер, будет побеждать Темного Лорда, не имея ни капли магии, и будучи при этом трусливой истеричной американкой.

- Гарри, - наконец отмерла девица, и сделала робкий шаг в мою сторону. – Скажи, что это неправда! Скажи, что ты пошутил! Гарри! Профессор, что же вы стоите? Надо что-то делать!

Они начали негромко переругиваться, а я опять погрузилась в свои мысли. Что-то цепляло меня с самого начала, что-то не давало покоя. Гарри… Гарри… Гарри Поттер… Я и так, и эдак мысленно вертела это имя, пытаясь понять, отчего оно мне кажется таким знакомым, можно сказать, родным. И память сжалилась,услужливо подкинув картинку: синяя обложка толстой книги, на краю скалы стоят старик с развевающейся белой бородой и очкастый мальчик с палочкой в руке. И название: «Гарри Поттер и Принц - полукровка». Мне ее одноклассница Анжела Вебер на день рождения подарила. У нас что ни год, то все с ума с этим Гарри Поттером сходили, одну меня миновала эта участь. Никогда не интересовалась всей этой магической ерундой, так эта книжка и лежала, ни разу не открытая. А смысл? Это же какой-то там по счету том, читать надо с начала, а покупать ради этого всю серию я не хотела. Фильмы тоже благополучно прошли мимо меня, а как только друзья начинали эту муть обсуждать, я всегда отключалась и уходила в себя. А потом в моей в жизни свое волшебство началось, зачем мне интересоваться мальчиком – магом, когда свой собственный вампир имеется? Погодите… Так что же это получается – я попала в эту самую книжку? В этого самого Гарри Поттера?! Ой, мамочки! Папа! Чарли! Эдва-а-ард! Не-е-ет! 
Гарри

****
- Ч-что ты сказала? – на грани слышимости выдавил из себя парень, как две капли воды похожий на Седрика Диггори, погибшего всего пару месяцев назад от смертельного заклятия Того-Кого-Совсем-Нельзя. Возможно, он выглядел чуточку старше, более матерым, более совершенным и более бледным. И несколько странно выглядели прозрачные, топазового цвета глаза. Но вне всяких сомнений, это был Седрик Диггори собственной персоной! – Как ты меня назвала? Повтори! Белла?

- Сед-рик Диг-го-ри, - медленно, по слогам произнес Гарри, глядя прямо нечеловеческие глаза, а в голове мелькали картинки из совсем недавнего прошлого: холодный голос произнесший: «Убей лишнего», надгробия, вспышки заклятий, слова смертельного заклятия, сказанные проклятым Хвостом, вспышка зеленого света, и самое страшное – падение тяжелого тела, звук, который будет его преследовать, должно быть, всю жизнь. Или… Не будет? Если… Только на секунду представить, что это и вправду… - Ты – Седрик?

- О-о-о… - простонал пришелец, хватаясь за голову, и в отчаянии зажмурившись. – Белла… Поттер, нет! На счет три! Кубок - портал! Где мы? – он застыл, уподобившись каменной статуе, не шевелясь, и кажется, даже, не дыша, глядя в пространство, словно проживая какую-то, недоступную посторонним взорам жизнь.

Поттеру стало жутко. Седрик выглядел каким-то потусторонним существом, невероятно могучим. Впрочем, разве призраки не должны быть такими – жуткими? Правда, еще ни один призрак, встреченный им, не внушал такого ужаса, разве, может быть, только призрак факультета Слизерин: Кровавый Барон, но он не шел ни в какое сравнение с Диггори.
Гарри медленно встал и отступил назад, подальше от чудовища, похожего на Седрика. Его движение привлекло внимание гостя, и тот открыл внезапно потемневшие глаза.

- Поттер?! Где Белла?

- Я не… Я не знаю! – в отчаянии выкрикнул Гарри, нутром чуя, что от этого Диггори не сбежать. – На нас с кузеном напали дементоры…

- Все. Замолчи. – Отрывисто, видимо, пытаясь успокоиться, произнес Седрик. – Не утруждай себя, я уже все увидел, что мне нужно. Помолчи немного, мне надо подумать.

Время шло. Секунды превращались в минуты, минуты в часы. Иногда до Гарри доносились отдаленные звуки – кто-то, видимо, Чарли, ходил по дому, скрипя старыми досками пола, однажды он остановился у двери, послушать, что происходит в комнате у дочери, но гробовая тишина его очевидно, убедила, что дочь спит. Вскоре потянуло запахом жареной рыбы, значит, подошло время обеда, а Седрик все изображал монумент самому себе, казалось, за это время он даже ни разу не моргнул, да что там - он совершенно не дышал!

- Когда в меня попала Авада, я умер, - неожиданно, все так же глядя в одну точку, монотонно начал Диггори. – Как я упал на землю, уже не помню. А потом я вновь родился на свет, в буквальном смысле, двадцатого июня в тысяча девятьсот первом году… И, вот ирония! Я умер во второй раз в семнадцать лет!
Гарри хотел что-то сказать, но взглянув на застывшее лицо парня, предпочел промолчать.

- Я умирал от испанки, когда меня укусил вампир - мой нынешний приемный отец, Карлайл Каллен. В итоге, умер окончательно - как человек, но родился - как вампир. Да, Поттер, я вампир. И если бы не ты, я никогда бы не вспомнил, что живу уже второй раз, ах, прости, третий. Твое появление разбудило мою память о прошлой жизни... И твои мысли мне в этом помогли. Помолчи, я знаю, что ты хочешь сказать. Видишь ли, я не стал волшебником в прямом смысле этого слова, но мысли читать я могу. Мысли всех людей и нелюдей, кроме одного родного и любимого существа. Девушки, чье тело ты так бесцеремонно занял.

Поттер открыл, было, рот, но его вновь перебили: - Не надо, я понимаю, что ты ни при чем, в этом ты с моей Беллой схож – вы оба вечно влипаете в неприятности и смертельные опасности. Но мне сейчас трудно сдерживаться, и я до сих пор не разорвал тебе горло лишь по одной причине: это горло моей любимой. И я очень надеюсь, что ты сможешь мне ее вернуть, иначе, хотя я и не пью человечную кровь, для тебя я сделаю исключение, ведь мне нечего будет терять.

- Белла, обед готов! А, Эдвард, ты уже здесь? – в дверь просунулась голова Чарли. – Я и не заметил, как ты пришел… Опять влез в окно? Ох, если бы не Белла, я бы давно тебя привлек за вторжение на частную собственность…

****

Громко гудел старый компьютер. Со двора доносился лязг и стук: Чарли возился со старым пикапом Беллы. Громко и назойливо верещала какая-то пичуга, сидящая на огромной старой сосне, заглядывающей макушкой в окно. Поттер ерзал в кресле, искоса поглядывая на мрачного Седрика, или, точнее, теперь Эдварда, стараясь замаскировать громкое урчание желудка, в который только что, после долгого перерыва, бросили кусок жареной рыбы с картошкой. Не избалованный регулярным кормлением, орган пищеварения бунтовал против такого обращения, требуя продолжения банкета, но Гарри просто не смог проглотить еще хоть что-нибудь под немигающим взором вампира.

Впрочем, это чуть ли не единственное, что беспокоило Поттера. Внезапно обнаружившийся, пусть и условно, живой, Седрик, снял громаднейший камень вины с плеч Гарри. За прошедший час молчания, что сопровождало «Беллу» вместе с Эдвардом – куда бы взгляд Поттера не упал, это был непременно вампир, он успел многое обдумать. И давно уже перешел от паники к спокойному анализу происшедшего. А результаты его были таковы: он в теле возлюбленной вампира (что этот вампир приснопамятный Седрик Диггори, можно благополучно забыть, порадовавшись напоследок его воскрешению, поскольку от самого Седрика в нем осталась только внешность, и то, весьма условная). Если каким-то образом хозяйка тела не вернется на свое законное место, то он, Гарри Поттер, станет пищей для разъяренного вампира. Этот момент был один из самых неприятных. Чуть более неприятный: женское тело. Отчаянно хотелось своего, родного, пусть и испорченного осточертевшим шрамом. Но собственное тело, это и собственные проблемы, а также, не только собственные, но и отчего-то, неизвестно кем, взваленные на плечи этого тела, проблемы всего волшебного мира Англии. А тут в его распоряжении имеется семья, в лице заботливого любящего отца, и матери, живущей отдельно, о которой во время обеда обмолвился Чарли. Имеется собственная комната, машина, хоть и очень древняя, но зато своя. Нормальная спокойная жизнь, в конце концов! И никаких предназначений! Никаких мальчиков – которые - выжили! Никаких надежд всего волшебного мира! Ведь все равно, надо думать, он здесь не навсегда, и можно это время, что он тут проведет, воспринимать как еще одни каникулы, теперь уже настоящие. Не до возвращения в свое тело, так хотя бы до смерти, которую ему обещали сияющие немигающие глаза вампира, и о которой отчего-то думалось совершенно спокойно. Возможно, сказалось постоянное пребывание в ожидании этой самой смерти...

- Я бы не мечтал особенно о спокойной жизни, но размышления твои, в общем-то, верные, - разлепил совершенные губы Эдвард. – Ты мне всегда был симпатичен, Гарри Поттер, и я был бы рад общаться с тобой и дальше, но при одном условии...

- Да понял я уже, понял, - проворчал Гарри, - тебе нужна твоя девушка. Скажи, пожалуйста, а если мы сейчас с тобой сядем в самолет, и отправимся в Лондон, то я смогу встретиться с самим собой? Возможно, Дамблдор поможет нам, все-таки, ведь он действительно величайший волшебник всех времен и народ…

В ответ до него донесся холодный, совершенно невеселый смех.

- Нет, Гарри, никакого смысла в этой поездке не будет. Это абсолютно другая реальность, и здесь нет ни волшебников, ни Дамблдора, ни Волан-де-Морта. Зато здесь есть это. – Эдвард неуловимым движением бросил Поттеру на колени толстую книгу. – Очень рекомендую, крайне захватывающее чтиво, особенно для тебя. Попозже я принесу пять предыдущих томов, все равно тебе нужно время, чтобы освоиться, прийти в себя и начать хоть как-то продумывать свои дальнейшие шаги. А когда ознакомишься с оригиналом, рекомендую взглянуть на фанфики, которые пишут по этим книгам, в некоторых есть очень небезынтересные наблюдения. Спасибо моей сестре Элис, она, видишь ли, очень интересуется этим жанром, и постоянно обдумывает прочитанное.

Белла

Я лежала в постели и слепо всматривалась в темноту, видя перед собой проплывающий хоровод лиц, полумрак подземелья, громадный амфитеатр, трепещущее мерцание факельных огней по стенам и плавающих огоньков в воздухе, и около полусотни волшебников занимающих очень немного места, в этом громадном зале. Слушание… Сегодня было слушание, на котором меня, а ныне Гарри Поттера, судили, за не пойми что.

После того, как профессор Снейп и мисс Гермиона Грейнджер успокоились и поняли, что происходит, они попытались это самое происходящее объяснить мне. С их слов выходило, что меня угораздило угодить прямиком в ту самую книжку, которую я так и не удосужилась ни разу открыть. Идиотка! Более того, я угодила не только в книжку, но, в довесок ко всему, так сказать, в тело самого главного неудачника всей книжки – уж настолько-то я все же была знакома с сюжетом. Спешите видеть: Гарри Поттер, Мальчик-Которому-Достается-От-Всех, с женской душой. Да-а… Истерика - наше все. Должно быть, забавно смотрелось со стороны – подросток, хотя, скорее уж парень, национальный герой, рыдая, размазывает сопли и слезы по лицу и по благородному, украшенному шрамом, челу.

Господи, как же мне понравился профессор Снейп! Если бы только я уже не была влюблена в Эдварда… О, этот благородный, мрачный, пронизывающий до селезенки взор, ах, эти темные, почти черные глаза голодного вампира… А уж голос… Ой, как все-таки хорошо, что у меня есть такой замечательный барьер от влюбленности в виде Эдварда, иначе я бы рисковала устроить здесь филиал любимого Элис жанра… Слэша, ага... Да-а, Гарри Поттер смотрящий телячьими глазками на своего профессора, это как раз то, что ждет весь волшебный мир… Ха-ха.
Ох… Это у меня, видимо истерика еще не закончилась. Мне быстренько объяснили, кто здесь главный в курятнике, правда по-разному – Грейнджер с придыханием, и теми самыми глазками, что могли быть у Поттера, а Снейп, с хорошо скрываемой ненавистью (но я-то давно привыкла невербально считывать эмоции моих ненаглядных вампиров и оборотней, так что, меня не проведешь). Дамблдор… Дамблдор… Вертится что-то такое в голове, но кроме поблескивающих глазок и развевающейся белой бороды, я так ничего и не вспомнила. Насколько я поняла, именно этот Санта Клаус и определил моего симбионта в смертники, а стало быть, в доверии, априори, ему с моей стороны, категорически отказано.

Ах, да! Совершенно забыла о крохотной такой, ну абсолютно несущественной мелочи! Гарри Поттер, и иже с ними – волшебники! И бороться мне положено теперь именно с волшебниками! Точнее, с одним, но каким! Самым что ни на есть ужжжасным, злобным, могучим (кроме еще более могучего Великого Дамблдора, по мнению мисс Грейнджер). Ладно, наличие волшебства меня хоть и удивило, но не сказать, чтоб очень уж потрясло, после вампиров с кучей необычных даров и оборотней – что может быть волшебней? Меня уже, наверно, мало что может удивить. Но то, что кучку взрослых и сильных волшебников, во главе с одним Могу-учим (вот так, с придыханием) должен спасти недошестнадцатилетний пацан, меня потрясло. Особенно, если учесть, что спасать их он начал эдак лет с одиннадцати. Ах, нет, простите – с полутора. Он же их уже однажды спас! Да-да, мне Гермиона в красках и картинках (движущихся, ну надо же!), показала и рассказала очень подробно.

Им нужен был Спаситель. Спаситель пришел и спас, отбив своим, видимо, чугунным лобешником, эту, как ее… Неваду? А, Аваду! Взял весь удар на себя, враг повержен, несчастный ребенок остался сиротой, и что? Ему воздвигли памятник? Поселили во дворцах Семирамиды с висячими садами? Этот самый Могучий и Великий сделал его своим приемным сыном, дабы заменить ему погибшую семью, за смерть которой, как я поняла, он нес прямую ответственность? Так нет же! Его подкинули, как безродного щенка на порог родственникам! А у родственников спросили, нужно ли им было такое счастье? Боже, что у них тут за законы такие… Да если бы в Америке ты нашел у себя под дверью ребенка, и надумал бы оставить его у себя, с тебя бы сто шкур сняли, проверяя, достоин ли… А сколько на это должно уйти времени и денег… А тут… Учитывая, что дедуля в той записке пригрозил тетке с цветочным именем, и ребенка, считай, заставили взять к себе насильно, не интересуясь, как именно это произойдет, представляю себе, что пережили и ребенок и семья, которой его просто-напросто навязали. Поди, и угрожали, что если не возьмут, то на их собственном ребенке отразится… Попробовал бы меня кто-нибудь заставить взять себе чужого нелюбимого ребенка! Пусть не совсем чужого, но нелюбимого! Разве б я его смогла полюбить? Принять? Какой же дед садист! Тьфу!

Впрочем, я отвлеклась. Эта парочка – профессор и девчонка, с жуткими рожами пояснили мне: если я хоть кому-то проболтаюсь, о том, что у Гарри Поттера нынче совершенно другая начинка, а главное – что он не имеет никаких способностей к колдовству (увы и ах! Обидно…), то случится нечто ужасное. Не знаю, что именно – Земля начнет вращаться в обратную сторону и время пойдет вспять, с их Темзы пойдет огромная волна цунами, обрушится Биг Бен и из-за этого случится землетрясение, но скорее всего, меня просто-напросто убьют. Впрочем, Грейнджер все порывалась сбегать и привести к нам некого Рона, который просто обязан знать, что происходит с его лучшим другом, но после поистине замораживающего взгляда Снейпа, она резко сникла, и больше подобного не предлагала. Но, после тщательнейшего инструктажа со стороны этих туземцев, на тему: как себя вести, что говорить и кто есть кто, отчего мне срочно захотелось закуклиться раз и навсегда, ну или хотя бы вволю поплакать, - с этим Роном мне все ж таки встретиться довелось. Как и с ордой остальных рыжих, бешеных и, по-моему, слегка безумных магов. Мелькал на периферии и так называемый крестный, совершенно невыразительный потрепанный тип, без конца повторяющий мое, да, теперь это мое, имя. Его же имя я пока так и не запомнила, слишком много на меня всего свалилось, и в том числе и имен.

Но самое главное, конечно, пресловутый Дамблдор. Он не замедлил появиться, едва до него донеслась весть о моем, гм… выздоровлении. Ах, да. Я же была больна! Оказывается, тут существуют еще и демоны: дементоры, они и были виной нашего с Гарри обмена. От всего сердца надеюсь, что это именно обмен, и он попал в мое тело, а иначе, без души оно будет просто - напросто мертво. Ладно тело – ведь Эдвард этого не переживет, и опять направится к Вольтури! Он и так взял в последнее время моду, чуть что, мне угрожать: «Совсем ты меня не любишь! Вольтури меня наверно уже заждались! Я не могу жить, раз ты так ко мне относишься! Уеду в Италию и умру!». И приходиться мне постоянно вестись на этот развод. Ведь с него и в самом деле станется из принципа опять потащиться туда. А там ему быстро голову свернут… А она мне очень нравится, эта радостная голова…

Дамблдор тут же, без лишних слов вжикнул в мою сторону своей дубинкой, то есть, как мне пояснили заранее, волшебной палочкой, я уж решила, что тут-то мне и конец настал. Но нет, видимо, это было какое-то сканирующее заклятие или как там… Он убедился, что я здоров…о. Во – я совершенно здорово! И расплылся в слащавейшей улыбочке: «Гарри, мальчик мой! Как я рад, что с тобой все в порядке! Ну, раз все хорошо, стало быть, ты сможешь присутствовать на завтрашнем слушании в Министерстве Магии, по поводу незаконного применения заклинания Патронуса в присутствии магглов! До встречи!» - после чего, не обращая внимания на мой широко раскрытый, так что наверняка видны были миндалины, рот, совершил акт самосожжения, нырнув в пылающий камин.

Пока я изумленно пялилась в стреляющий зелеными искрами огонь, ко мне неслышно подкрался Снейп, и мрачно изрек: - А вы не так уж и безнадежны, мисс… мистер Поттер. Магии в вас, конечно, нет, но я обнаружил одно потрясающее свойство: на вас не действуют никакие заклинания! Только появившись здесь, на какой-то миг вы поддались силенцио – заклятию немоты, но тут же сбросили его, и, словно выработали этим полный иммунитет к нашей магии. Подозреваю, что и Империо, и даже Авада вам теперь не страшны. Поздравляю, у вас появился шанс дожить до возвращения безмозглого, но законного владельца тела.
- Вы переходите на следующий уровень, - пролепетала я и потеряла сознание.

А назавтра было слушание… И был гул эха по огромному залу, запах факелов и трав, звон цепей, звуки голосов: басовитых и визгливых, сочувствующих и ненавидящих, ласковых и озлобленных, взмахи волшебных палочек и шорох летящих бумажных вестников. Трудно все удержать в голове, впечатлений было еще больше чем в первый день, наверно, все убедились, что Гарри Поттер стал если и не дебилом, то недееспособным, так точно. Мне задавали какие-то вопросы, на которые я ничего не могла ответить, а потому молчала. Впрочем, ответа никто и не ждал, действуя по принципу: сами спросили, сами же и ответили. А потом явился Он. Дамблдор. И сказал все сам. Что он говорил? Опять-таки, не помню, в голове какая-то каша. Подозреваю, что зная о моей невосприимчивости к магии, Снейп опоил меня каким-нибудь отваром. Ах, нет – зельем. Оно и к лучшему, пребывая в прострации я ничего не сумела испортить. И, вуаля – Великий и Могучий спас меня! Пока не знаю, как к этому относиться. Буду анализировать. Собирать информацию. Молчать, как можно больше молчать. И не высовываться. Ох, Эдвард, любовь моя, как же мне тебя не хватает! Увижу ли я тебя когда-нибудь? Мне так страшно и одиноко...

Гарри

Гарри Поттер, а ныне, Изабелла Свон, лежала в теплой, удобной, мягкой, а главное – СВОЕЙ постели, и пыталась разложить по полочкам все события, случившиеся с ней за последнее время.
Первое: он в другом мире и здесь нет ни магов, - тут Гарри прерывисто вздохнул, и снова попытался зажечь Люмос на кончике пальца. Ноль, полный ноль. Магия молчала, следовательно, ее здесь не было. Впрочем… Сразу же на сцену выходит пункт второй: тут имеются вампиры, и, как любезно ему пояснил один из представителей этого вида, оборотни. Более того, эти самые вампиры умеют читать мысли, предвидеть будущее, управлять погодой и так далее. Следовательно, это возвращает его к пункту первому: таки магия здесь есть?!

- Люмос! Люмос! Люмос! – в очередной раз раздраженный женский рык, а точнее, взвизг, прорвал тишину спящего дома.

Тщетно. Поттер тупо пялился на выставленный перед собой, словно целился из него в неведомого врага, палец, который он, уже привыкнув, хорошо различал в темноте, но из указательного перста не вышло ровно ничего: ни огонька света, ни пули, ни фонтана Ред Булла, что ему сейчас бы не повредило, авось, мыслительные процессы и ускорились бы…

Разочарованно выругавшись вполголоса, девушка снова вытянулась на постели и, заложив руки за голову, продолжила размышления. Ей было над чем подумать. Сегодня Гарри Поттер впервые за последние несколько лет посетил совершенно обычную (если не принимать во внимание то, что она американская) школу. Ведь его собственное образование застыло в одиннадцать лет! Ну не считать же обычной учебу в Хогвартсе! Где его не столько обучали, сколько исправно втравляли в квесты, где в конце каждого уровня, в аккурат, после экзаменов, его ждал бонус, в виде эпической битвы с Тем-Самым. Конечно, он сам молодец - с превеликим удовольствием втравлялся в них, идя на поводу, как телок, у своих вездесущих друзей…

Да-а… А ведь Белла на два года старше него. А значит, и старше на два класса... И только оказавшись в школе, Мальчик-Который-Выжил, Национальный герой всея магической Британии осознал, насколько он безграмотен. Да он даже пишет с ошибками! Ведь в Хогвартсе не было уроков английского языка! Как и не было ни истории - если не считать истории магии с ее восстаниями гоблинов, и уж тем паче, не там не было истории Америки; ни биологии: вряд ли травологию можно считать достойной заменой; ни химии: ха, зельеварение?! Математика – арифмантика? Хм… В общем и целом, Гарри Поттер был целиком и полностью морально раздавлен, осознав всю глубину своей ничтожности. А ведь у него еще на повестке дня испанский язык!!! Это был крах. Абсолютный, окончательный и бесповоротный. Сегодня ему удалось отговориться тем, что он… Точнее – она, еще не до конца пришла в норму после удара головой, поэтому учителя его не дергали, а что будет завтра?

Школа оказалась испытанием покруче лабиринта в Тримудром Турнире. В столовой его мрачно гипнотизировала компания вампиров, отчего мурашки на коже просто прописались, без конца множась, и сталкиваясь из-за отсутствия жилплощади, а лифчик… Боги, какой кошмар – лифчик! Так вот, лифчик промок, неприятно холодя грудь. Да… Грудь… Еще один кошмар, но об этом лучше вообще не думать. Впрочем, совсем о ней не думать не получалось: указанная часть тела почему-то была постоянно неприятно напряжена и побаливала. Поттер не понимал: так и должно быть, или ему нужно бежать к целителям? То бишь, к врачам. Да и низ живота тянуло… Может, он отравился? Все-таки перемена места жительства и тела, акклиматизация и все такое... Да какая там акклиматизация! Тело где жило, там и живет! Чем питалось, тем и продолжает питаться!

Гарри лихим рывком перевернулся на живот и тихо взвыл, ощутив болезненное сопротивление груди, возражавшей против такого бесцеремонного обращения с ней.

«Завтра спрошу у этого, чтоб ему, Диггори, какого дементора происходит. Может, его подружка болела чем, а я тут отдувайся...»

Осторожно повернувшись на бок, он вновь погрузился в размышления.
А еще в школе были друзья и одноклассники Беллы. И эта напасть оказалась едва ли не почище вампира. К бесконечным расспросам насчет уроков, самочувствия и тому подобной ерунды, он как-то привык: сказывалась закалка Уизли и Грейнджер. Но к чему он оказался совершенно не готов, так это к роли объекта мальчишеского интереса. Какой-то белобрысый тип, несколько напоминавший ему Малфоя, только с более придурковатым выражением лица, Поттеру просто не давал проходу, и все норовил коснуться его, подсесть поближе, заманить в уголок поболтать. Гарри с трудом удерживался от рукоприкладства по самодовольной физиономии. Спасло лишь то, что рядом постоянно пасся и периодически порыкивал на белобрысого Седрик Ди... Эдвард Каллен, отгоняя страждущих тела его возлюбленной.

- Я, конечно, понимаю, что самой Беллы тут сейчас нет, - еле слышно прошелестел вампир, улучив минутку. – Но тело я должен сберечь до ее возвращения в целости. Видеть не могу, как нему тянутся чужие лапы. И... Как ты с ним обращаешься!

Последнее замечание Эдвард процедил сквозь зубы, глядя, как Поттер размеренно стукается бедрами обо все столы в столовой: координация до сих пор подводила его. Впрочем, у Гарри создалось впечатление, что это абсолютно нормальное и привычное дело для данного тела, судя по многочисленным синякам на коленях и тех же бедрах. Но синяки на ногах - это мелочи. Совершеннейшие мелочи по сравнению с теми синяками, кои были обнаружены им сегодня утром на шее, когда Поттер пытался перед выходом создать подобие прически перед зеркалом. Только несколько минут спустя до него дошло, что это самые натуральные засосы! Едва заметные, сильно побледневшие, засосы. Мгновенно сообразив, кто автор этих отметин, Гарри осознал, что теперь опасается, да что там, боится, Эдварда еще больше, чем раньше.

Экзамен на общение с одноклассниками Беллы он прошел без особых проблем. Здорово помогло то, что прежняя хозяйка тела явно была не из разговорчивых, поэтому многочисленные: «Угу», «Ага», «Да что ты говоришь?!» и «Ничего себе!», - оказались именно теми вариантами ответов, которые требовались для поддержания разговоров.

А потом к ним за стол подсела новоявленная сестрица Эдварда – Элис. Судя по всему, она была уже в курсе, что он из себя представляет, потому что ее взгляд не понравился Гарри еще больше, чем уже привычные, влюбленные и одновременно ненавидящие, тоскливые, перемешанные с горечью взгляды бывшего Седрика. Это был жадный, пожирающий его с ног до головы взгляд. Поттер помнил такие взгляды. Именно такие взгляды на него в свое время бросали братья Криви, такими взглядами, сопровождающиеся словами: «Сам Гарри Поттер!» произнесенные непременно с придыханием, смотрели на него многие волшебники, узнавшие, что именно он Мальчик-Который-И –Все-Такое. Это был взгляд фанатика.

К счастью, едва Элис открыла рот, чтобы сказать нечто, испортившее все его инкогнито на корню, как ее накрыл ступор. Гарри не представлял, отчего она зависла, точно у нее кончился завод, но он тут же, едва не грохнувшись на кафельный пол, вывернулся из-за стола, и ускакал от греха подальше в школьный двор. Как ни странно, Эдвард не последовал за ним, отчего-то так же впав в прострацию вместе с сестричкой, будто они оба прозревали нечто, недоступное простым смертным.
Ну и хорошо, Гарри, уже давно хотел сделать в этом непрекращающемся общении небольшую паузу, и просто отдышаться в одиночестве. Его крайне бесило чувство постоянного копошения в голове и ему нужно было подумать, как бы выкинуть оттуда этого шпиона - телепата без помощи магии.

Но во дворе его ждал сюрприз: здоровенный детина, ростом чуть поменьше Хагрида, возможно, это его сын? Кинулся к нему с явно нечеловеческой скоростью и пластикой, и сжал его в железных, едва не крушащих кости, объятиях.

- Белла! Наконец-то ты без своего конвоя! Я так по тебе соскучился!

Белла

Я сходила с ума. Не знаю, сколько еще должно пройти времени, чтобы я, наконец, начала хоть немного привыкать к происходящему вокруг меня. Такое впечатление, что мое тело, точнее, не совсем мое, и даже совсем не мое, впрочем, как показали последние события, это вовсе неважно - это тело захватило бешеным потоком и занесло в не менее бешеный водоворот. Нет, я ко многому привыкла за последний год, с тех пор как переехала в Форкс: и к чудесам, происходящим вокруг меня, и к вампирам, и к оборотням, и к постоянной смертельной опасности, и к тому, что я невероятно вкусная наживка для всех вампиров на расстоянии нескольких километров.

Но к непрерывно сменяющимся декорациям, волшебству в чистом виде, а самое главное: к неугомонному, без конца болтающему, и не дающему мне ни единой секунды покоя рыжему семейству, меня не подготовила даже вся моя предыдущая жизнь. Подумать только: никто даже и не заметил особых изменений в поведении их любимого Гарри Поттера! Как, как такое может быть, если учесть, что, судя по всему, он, бедняга, был вынужден общаться с этими ненормальными людьми сутки напролет? Это же такой вынос мозга, что мне иногда хочется проверить свою черепушку на целостность...

Они постоянно тянут меня в разные стороны: прибабаханные близнецы с их шутками, и недоумок Рон, с его бесконечными разговорами о квиддиче и шахматами. Постоянно дает о себе знать их тискающая меня без конца маменька, одновременно пытаясь накормить черт знает чем. Не то чтобы я блюла здесь фигуру, хотя, кто знает, сколько придется задержаться в этом теле, но ведь ее невероятно жирную, калорийную, тяжелую пищу невозможно есть! А как хочется обычных мюслей... И хлебнуть молока прямо из пакета... Или грибных равиолей, которыми меня тогда пичкал Эдвард... Ы-ы-ы... Стоп, нельзя, а то опять расклеюсь.

А младшая сестрица рыжих?! Это же кошмар! Эта соплячка не давала мне прохода, таскалась следом везде и всюду, даже в туалет, куда я до сих пор ходила, едва ли не зажмурившись. И неотрывно смотрела на меня невероятно томным взглядом, от которого хотелось закопаться куда поглубже и не выкапываться в ближайшие лет пять, потому что это был взгляд ненормальной безумной фанатички. Почему вообще вся эта семейка ненормальных находится тут? Это же дом «моего» крестного, они-то тут каким боком? Впечатление, что этот дом просто прибежище для чокнутых. Ну да, и я сюда прекрасно вписываюсь...

А сам крестный? Впрочем, он-то как раз меня вызывал наибольшую симпатию. Во-первых, он явно любил этого беднягу, Поттера, просто так, а не за то что он Мальчик-И-Все-Такое. Во-вторых, мне его было откровенно жаль. Как меня уже любезно просветили, он ни за что отсидел двенадцать лет в местной магической тюрьме, да и сейчас находится в розыске. А в-третьих, и это самое главное: он оборотень! Ну, как мне объяснили, на самом деле анимаг, а не оборотень, тут оборотни совсем другие, не то, что наши. Но я его воспринимаю именно как оборотня. И от этого на душе становится очень тепло. А вот натуральный оборотень – Люпин, мне совершенно не нравится. Ну, какой он оборотень? Фу, просто. Шавка какая-то, драная, к тому же. Видел бы его Джейкоб, помер бы со смеху. Оборотень трясущийся от любого громкого звука? Стесняющийся оборотень?! Тощий оборотень? Пфф...

Дамблдор... Этот внушает мне дикий ужас. Я просто впадаю в ступор при виде него. Неужели же никто не замечает, как холодны и жестоки его глаза? Как он смотрит на других, явно прикидывая, с какой стороны лучше всего будет разделывать эту тушу? Почему все в нем видят исключительно доброго Санта Клауса, очень сильного, почти всемогущего, Санта Клауса? Хотя у меня есть одна мысль на этот счет. Уж насколько я смогла за эти несколько дней разобраться в магии, добрый дедушка прикрывает свое лицо, свою магию и свою агрессию каким-то заклятием, ну не знаю, пологом отвлечения, или как там... гламуром, что ли... А на меня все эти штучки не действуют!

Да-да, профессор Снейп, после того сообщения, что я не поддаюсь магии, тщательно обследовал меня, и подтвердил, что я не просто полный ноль в магии, в ней я буквально ухожу в минус. То есть – я ее не воспринимаю. Никак. На меня невозможно ничем воздействовать. Для волшебников я словно бы не существую. И они в магическом плане меня не видят. Профессор Снейп любезно сравнил меня в этом смысле с горным троллем, на которого тоже невозможно воздействовать магией. Но зато вполне, хоть и не без труда, можно чем-нибудь долбануть о башке. А со мной и трудиться не придется.

Конечно, директор (а Дамблдор, оказывается, директор магической школы, где мне предстоит учиться, вот ужас-то!) первым делом просканировал, или как там называется, меня, и заметил перемены в своем ученике. Но тут все замечательно удалось свалить на дементоров, о чем Дамблдору с удовольствием тут же и поведал профессор:

- Поттер как всегда, отличился. После общения с дементорами ему удалось сохранить свою жалкую личность и воспоминания. Хотя и не все, не все. Кое-какие пробелы имеются. Но приобрел он гораздо больше, нежели потерял. Теперь остатки его мозгов абсолютно непроницаемы даже для опытнейшего легилемента. Думаю, что и Темный Лорд... Впрочем, вы же хотели, чтобы я обучил Поттера окклюменции? Вот на занятиях все и выяснится окончательно.

- Это же замечательно, мальчик мой! – весь вид Дамблдора излучал оптимизм, не лишенный, впрочем, привкуса горчинки - разочарования, (когда это я научила различать эмоции по вкусу?!). – Значит, бОльшая часть проблем решена! Волан-де-Морт не сможет проникать в голову Гарри, правда, благодаря этому лишаемся некоторого преимущества... Гм... И Авада Кедавра на него может не подействовать... Гм - гм... Как чудесно!

У меня на языке разлилась едкая горечь разочарования, даже захотелось сплюнуть, казалось, директору все меньше и меньше нравилась создавшаяся ситуация. Странно. Очень странно. Я поерзала в удобном кресле, где в тот момент сидела, перед этим с трудом отбившись от внимания рыжих, не в последнюю очередь, благодаря Снейпу. Он как раз показывал мне новое заклинание: несмотря на то, что я их не могла применять, но знать движения палочкой и их названия была обязана, когда директор стремительно выскочил из камина, подскочил к нам, и старательно не глядя на меня, принялся расспрашивать Снейпа о моих успехах.

- Что же, Гарри, мальчик мой, очень надеюсь, что с тобой все будет в порядке, - все так же счастливо улыбаясь и по-прежнему глядя мимо меня, изрек Дамблдор. – А с памятью все так же? – спросил он отчего-то не меня, а профессора.

- Даже несколько хуже, чем нам показалось сначала, - недовольно проворчал тот. – Память Поттера и раньше отличалась изумительной избирательностью, а теперь он умудрился забыть даже элементарные вещи. Плюс временные проблемы с магией, и мы получаем на выходе практически сквиба – идиота, с невероятной способностью вляпываться в неприятности.

Я едва не поинтересовалась, что же такое сквиб, но вовремя спохватилась, что Поттер наверняка должен был это знать, а полную потерю памяти изображать не хотелось, кто знает, на какие ухищрения в таком случае пойдет директор, еще запрет меня в каком-нибудь магическом дурдоме...

- Ну-ну, Северус, будьте снисходительнее к мальчику, он столько пережил... Все наладится, вот увидите. Приедет в Хогвартс, там его осмотрит Поппи, назначит лечение, и все будет в порядке! Не в Мунго же ему, в самом деле... Хе-хе...

- Действительно... – иронически пробурчал еле слышно Снейп. – Наша мадам Помфри, аж целая медсестра, даст сто снитчей вперед любому профессору из Мунго.

- Не стоит недооценивать мадам Помфри, мой мальчик! – шутливо погрозил пальцем Дамблдор, и эффектно исчез в россыпи зеленых искр.

- Почему вы мне помогаете, мистер Снейп? – тихо поинтересовалась я. – Насколько я поняла, вы терпеть не можете Гарри Поттера. Так что же изменилось? Сдали бы меня Дамблдору, и все.

- Следите за языком, мисс Свон! Ваш американский акцент просто неистребим! И не мистер, а профессор, пора бы уже запомнить! – Снейп принялся бесшумно расхаживать по комнате, периодически поглядывая, то на камин, то на дверь, вырисовывая при этом какие-то вензеля палочкой, насколько я уже успела разобраться, проверял свои заглушающие наш разговор, заклятия. – Я не обязан отчитываться перед вами. Но если вы так ставите вопрос, то... Буду откровенен. Да, любви я к Поттеру не испытывал, и это очень мягко сказано. Но судя по всему, с исчезновением сущности Поттера, исчезли те установки, что были на нем. Установки предназначенные конкретно для меня. Благодаря этому, у меня на многое открылись глаза. Возможно именно вы... – неожиданно он сделал пасс палочкой в сторону двери, и продолжил брюзгливым тоном: - Вы самое безмозглое существо на свете, Поттер! И общение с дементорами вашим мозгам ничуть не повредило – нельзя повредить то, чего нет! – Взметнув края мантии, он резко развернулся и вышел за дверь.

В комнату тут же ворвались близнецы.

- Ты получил свою порцию нравоучений, Гарри?

- Давай, наконец, удели немного драгоценного внимания друзьям!

- Давно хотел тебя спросить: как именно вам измеряли палочки перед турниром?

- И кто это делал?

- А обхват измеряли?

- А какая у тебя длина палочки?

- Спорим, моя длиннее!

- Да-а, Фредди, ну коне-ечно! Это ты моей еще не видел!

- А давайте мерится палочками!

- Спорим, у Ронни самая короткая, самая тоненькая палочка из всех нас!
И хором: - Ронни, неси сюда свою задницу! И линейку прихвати!

"Эдвард, забери меня отсюда!" – мысленно заорала я и в глазах тут же потемнело. Воздух облепил меня со всех сторон и сжал, словно пытаясь выдавить из меня все внутренности. Дышать стало невозможно. Я задыхалась, сипела, еще чуть-чуть и легкие лопнут, как и голова. Свет. Где он? Где свет в конце туннеля?! Нет, не надо! Я жить хочу!

Неожиданно все закончилось. Внезапно. Мгновенно. Ошеломляюще. Грудь сделала полный вдох, в висках застучало, а нос защекотал такой знакомый и родной запах. Неужели?!

- Белла? Это ты?

Гарри

Поттер тихо взвыл и уткнулся лицом в подушку, заново переживая тот момент, когда огромное мужское тело оказалось даже не то чтобы в непозволительной близости от него, а просто-напросто впечатало его в себя. Ему нестерпимо захотелось пойти и повеситься от противоречивых ощущений и злости. Ну, или хотя бы побиться головой о стену. Или, по крайней мере, еще раз ополоснуться в душе.

...Гарри молча пучил глаза, силясь высвободиться из мощных объятий, но они словно становились всё крепче, прижимая хрупкое девичье тело к могучему торсу.

- Как же я по тебе соскучился, милая... – прошептали ему в самое ухо, обдавая горячим дыханием. – Твой вампир, похоже, держит тебя в заложниках, не отпуская ни на шаг...

Гарри словно ударило током: этот тип знает про вампиров! Следовательно... Следовательно, он и есть тот самый оборотень, о котором ему рассказывал Эдвард! А значит...

- Отпусти ее, пёс! – приказ отданный мертвым голосом пробрал Гарри до самых печенок. Но на оборотня он не произвел ни малейшего внимания. Лишь только объятия немного разжались, не выпуская, тем не менее «Беллу» из кольца рук.

- С какой это стати? – вызывающе пролаял оборотень. – Она сама решит, нужно ли ей это! Белла, - голос стал ласковым, Джейкоб развернул Гарри лицом к себе – тот ощущал себя тряпичной куклой, которую можно вертеть как угодно и кому угодно. – Он тебя мучает? Ты сильно изменилась... Тебя просто не узнать. Этот кровосос пьет из тебя соки... Он пьет из тебя жизнь! Поедешь со мной?

- Белла, нет! – Каллен быстро приближался к ним, но недостаточно быстро, не имея возможности перемещаться так, как ему удобно: двор заполнялся на глазах - школьники, пообедав, выходили подышать свежим воздухом.

- А, поехали! – внезапно для самого себя решил Гарри. Ему давно нужен был взгляд на ситуацию с другой стороны, и по уши влюбленный, по словам того же Каллена, вервольф, мог послужить великолепным источником информации. Лишь бы держался в рамках...

Лицо оборотня словно озарилось светом, Поттеру даже стало неудобно, таким счастливым выглядел Джейкоб. Но тот, не давая ни секунды лишней для дальнейших мук совести, схватив «Беллу» за руку, потащил ее за собой, к стоявшему тут же мотоциклу.

- Белла, не делай этого! – Эдвард встал перед ними, но оборотень неуловимым движением обогнул его, не выпуская руки девушки.

- Я ненадолго, Эдвард! – примиряющее произнес Гарри, мимикой пытаясь дать понять, что его сейчас лучше оставить в покое. – Я должен... Должна знать, что происходит!

Лицо Эдварда словно окаменело. Он молча смотрел, как соперник надевает на его девушку шлем. Двигатель мотоцикла взревел, Гарри запрыгнул в седло позади Джейкоба, виновато поднял руку в прощальном приветствии, и поднявшиеся клубы пыли помешали увидеть, как они стремительно уносятся прочь.

- Не беспокойся, Эдвард. Они вернутся. – Элис неслышно подошла к брату, лицо ее было печально. – Сейчас главное не это. Пусть Гарри узнает его получше. Ему нужно познакомиться с резервацией. Скоро все начнется, ты же видишь...

- Да... Я вижу лишь то, что видишь ты... – Каллен не отрываясь, смотрел, как поднятая пыль оседает, словно бы растворяясь в воздухе. – Но ты, к сожалению, не видишь главного... Вернется ли ко мне Она...

***

Скорость, ветер, бьющий в лицо, невероятный, одуряющий запах леса кружили голову Гарри, как красное вино, которое он недавно впервые попробовал, слегка опустошив запас дядюшки Вернона. Нет, не так. Никакое вино не могло сравниться с этим потрясающим ощущением свободы. Если только полет на метле и гиппогрифе... Гарри казалось: он свободен. Он совершенно свободен от всего. От условностей. От обязательств, неведомо кем навешенных на него. От осточертевшего звания «Мальчика». И даже от своего тела. Он вдруг понял, что не хочет возвращаться назад. Не хочет быть национальным шрамоголовым символом. Он не хочет быть должен неизвестно кому неизвестно за что. Он мечтает о своей семье. Там его лишили семьи. Он мечтает о настоящих друзьях. А были ли они у него? Разве только Гермиона... Является ли зависть признаком настоящей дружбы? Ему просто хотелось жить... И ему мечталось, чтобы эта дорога длилась вечно...

К сожалению, все имеет свойство заканчиваться. Закончилась и поездка. Мотоцикл на холостом ходу, шурша шинами по гравию, въехав в довольно бедный поселок, подрулил к небольшому домику, и повинуясь выставленной ноге оборотня в качестве тормоза, дернувшись, остановился.

Джейкоб застыл, не торопясь слезать со своего железного коня, словно прислушиваясь к чему-то. Гарри нехотя сполз с седла, и тоже замер, дыша полной грудью. Да, чистый, нетронутой цивилизацией воздух не являлся чем-то новым для него: воздух вокруг Хогвартса настолько живой, что казалось, рыба, вытащенная из воды, сможет им дышать без всякого ущерба для себя, так он был чист, прозрачен, благоуханен и пронизан волшебством. А тут... И тарахтение генераторов, и визг бензопилы, и еще не рассеявшийся запах выхлопных газов от мотоцикла не давали назвать воздух индейской деревеньки безупречным. Но тем не менее в нем было нечто такое, отчего по телу Гарри разлились спокойствие и умиротворение. Вот где он хотел бы жить! Вот где он хотел бы быть... И совершенно неважно кем или чем. Да хоть деревом! Впрочем, нет, деревом не годится, дереву не дано носиться с такой скоростью, с какой они сейчас неслись сюда, испытывая ощущение полета. Дереву вообще не дано никак носиться, а это его не устраивает. Решено, значит, он будет здешней птицей!

Джейкоб ударом каблука выбил подножку из-под мотоцикла, и Гарри вздрогнул, мгновенно растеряв волшебство момента.

- Сегодня что-то особенно громко, - грустно произнес оборотень, вглядываясь куда-то в сторону.

Поттер повернул голову, пытаясь разглядеть, о чем говорит его «похититель». Только теперь он различил едва доносившиеся до него крики, больше похожие на вой. Судя по всему, они раздавались из домика, находившегося метрах в ста от них.

- Что это? – неуверенно поинтересовался Гарри, опасаясь, что настоящая Белла могла быть в курсе происходящего.

- Адам, – вздохнув, ответил Джейкоб, и взяв «Беллу» за руку, повел ее, как ни странно, в гараж. – Помнишь, я тебе говорил, что еще один из наших вот – вот преобразится? Ну, помнишь, Адама – ему шестнадцать, никто и не ожидал, что и он... Он не должен был, понимаешь, не должен был оборачиваться! – с неожиданным жаром и горечью добавил парень, стукнув кулаком по двери гаража. – Мы и не думали, что у него есть кровь Квилетов, их семья приезжие... Чужаки. А тут – на тебе.

- И что с ним теперь? Почему он так кричит?

- Потому что он не вынес оборота, и сошел с ума. Родителям приходится держать его в клетке почти все время. И он практически не оборачивается в человека, а когда превращается, то... Нет, уж пусть лучше он будет волком, такие страдания человеку не под силу... Проклятые вампиры!

... Гарри тяжело вздохнул и сел в постели. Болел живот, да и думы одолевали, уснуть никак не удавалось.

...Джейкоб оказался отличным парнем, очень жаль, что у него к Белле был чисто мужской интерес, Поттер чувствовал, что этот парень мог бы быть великолепным другом. С Диггори – Калленом у него дружить вряд ли получилось бы, слишком он... Чужой. И слишком желает его смерти, а точнее, исчезновения. Хотя, неизвестно еще, что бы сказал Джейкоб, если бы узнал, кто теперь находится внутри его Беллы. Но ему совершенно ни к чему такое знание, тем более что несмотря на отсутствие общих воспоминаний, им и так удалось прекрасно пообщаться.

В общем-то, он прекрасно провел время, сейчас Гарри не мог припомнить, когда мог вот так, посидеть, ни о чем особо не думая, потягивая содовую прямо из банки, а не, к примеру, осточертевшие тыквенный сок или приторное сливочное пиво, пообщаться, валяясь на коврике прямо на полу, ничего практически не говоря и лишь поддакивая в нужных местах.

Атмосферу спокойствия и умиротворения лишь пару раз нарушила некая девица – Леа, тоже, по словам Джейкоба, «одна из стаи»: единственный оборотень женского пола. Она ничего не говорила, и даже не подходила близко, но зачем-то периодически заглядывала в крохотное окошко, и с ненавистью смотрела на «Беллу». Поттер даже заподозрил, что бывшая владелица тела чем-то крупно насолила этой девице, и теперь та с удовольствием разорвала бы ее на части, если бы не прямой запрет Джейкоба приближаться к ним. В конце концов, оборотень просто прогнал Леа: - "Нечего тут вынюхивать! Иди, лучше пробегись по лесу, проветри мозги!"
А вечером, у выезда из резервации, их встретил Каллен. Не сказав ни слова, он, усадил Гарри в машину, и стремительно домчал его до дома. Проводив его до крыльца, он запрыгнул за руль и с визгом покрышек исчез из виду.

... - Ишь ты, обиделся он, - проворчал Гарри, хватаясь за низ живота. – Что я ему, пленник?

Боль в животе достигла своего апогея, Поттер перегнулся пополам и вдруг почувствовал, что в трусах стало сыро.

- Что за...

- У тебя менструация, - мрачно возвестила темнота.

- А? – Гарри вздрогнул, отчаянно всматриваясь во мглу и ничего не видя.

- Не старайся, не увидишь, - «утешили» его. – Я лучше не буду подходить ближе, учитывая мое осознание факта, что ты – не она, мне очень трудно сдерживаться, когда от тебя так пахнет. Лучше сходи в душ. Там же находятся и средства гигиены.

- У... У... У меня менс... ЭТО? – с трудом проговорил Гарри, раскорячившись и боясь пошевелиться. – Нет! Только не это!!!

В голове у него зашумело, в ушах запищало на грани ультразвука и сознание поплыло.

- Какого черта происходит?! Мисс Свон! Э... Поттер? Это снова вы?

Белла

Какое это счастье, снова чувствовать его объятия! Какое это счастье, снова ощущать его запах! Какое же это счастье, быть собой... Как же хорошо дома!

- Белла... Наконец-то! Белла! Ты слышишь меня?

- Нет, не слышу. Я тобой дышу...

- Любимая, я тоже тобой дышу... Но в данный момент стараюсь не дышать. Понимаешь, ты сейчас пахнешь... Слишком...

Я испуганно встрепенулась в родных руках и потянулась носом к подмышке: - Он - что? Не мылся ни разу?! От меня воняет?

- Нет - нет, не беспокойся, - в напряженном голосе слышалась насмешка. – Правда, не без труда, но душ он принимал ежедневно, тут все в порядке. Я следил, чтобы он не позволял себе лишнего. Но ты вернулась как раз в такой момент, когда у тебя начались... Видишь ли, твой организм...

Пауза и знакомая тянущая боль в животе сказали мне гораздо больше, нежели хотелось бы знать.

- О... О-о! Прости-прости-прости! – на мое резкое движение кольцо рук тут же распалось, и я скачками понеслась в ванную. Мало мне позорища! Как будто недостаточно того, что этот, чтоб ему, Поттер, торчал несколько дней в моем теле, наверняка изучив его от и до, так еще и в такой личный, глубоко интимный момент!

Став под массирующие, расслабляющие струи воды, я немного успокоилась. Во-первых, ощущать свое собственное родное тело оказалось необыкновенно приятно. Хотя, казалось бы – обычнее и нормальнее этого ничего быть не может, а вот, поди ж ты... А во-вторых, судя по всему, мои женские дни начались буквально только что, значит, Поттеру перепала лишь толика всех удовольствий, через кои приходится пройти женщине. Даже немного жаль, что он не ощутил всей полноты ощущений. Так и не узнал, что такое, к примеру, тампоны и с чем их едят. Ой, нет, я не настолько жестока, ему и так достался весь спектр ПМС, а он у меня довольно суровый.

Я хихикнула и тут же посерьезнела. Пребывание в родном мире и теле казались каким-то нереальным. Словно я сплю и могу в любой момент проснуться в ненавистном мальчишеском теле. Я с силой провела ладонями по коже, наслаждаясь отсутствием угловатостей и лишней поросли, в том числе, и лишних выростов. В «волшебном», да, именно так, с кавычками, потому что по-настоящему волшебным для меня был только мой мир, там я и помыться-то толком не могла. Нет, конечно, я не удержалась и все рассмотрела, как следует, но прикасаться к ЭТОМУ я лишний раз боялась. А то мало ли, какая реакция будет... И так, по утрам, вполне нормальная, для мужского пола, конечно, физиология выводила меня из себя, хоть головой о стену бейся, а еще и трогать, ну на фиг. В общем, моясь тогда, я прикасалась к бесившей меня детали исключительно губкой. Да и то брезгливо было, что там говорить. Я положила руки на грудь и вздрогнула: а ведь Гарри наверняка тоже обследовал мое тело! И трогал... Да везде, где мог, там и трогал! Меня пронзила дрожь отвращения, и я неистово принялась драить себя мочалкой. Хотя Эдвард сказал, что присматривал за парнем, чтобы тот не позволял себе лишнего...

Мочалка с влажным шлепком упала на дно ванны. Как же я сразу не подумала?! Выходит, Эдвард знал обо всем? Он знал, что мое тело занял кто-то чужой! И он сразу понял, когда вернулась я! Как же так? Бедный мой, бедный, что же он пережил за это время? Неизвестно кто оказывается в моем теле и... Интересно, как скоро Эдвард догадался о подмене? Что успел ему наговорить и сделать Поттер? Что он вообще успел натворить, пользуясь моим телом?

Ой, у меня сейчас голова расколется от этих мыслей, скорее к Эдварду, надеюсь, мне не придется после его рассказа сразу же собирать вещи и уезжать из страны. Впрочем, я же все равно собиралась уезжать, когда он сделает меня вампиром... Придумала! Теперь ему не отвертеться: если бы я была бессмертной, то вряд ли мое тело могли бы занять всякие там подозрительные типы... Вот, кстати, надо, наконец, почитать книги про этого самого Поттера, хоть буду знать, во что я едва не вляпалась, недаром же те волшебники несли что-то про предназначение и смертельное заклятие отбитое лбом Гарри... Буду читать и радоваться, что сама больше никогда не попаду в этот дурдом.

«Интересно», - размышляла я, вытираясь, - «Почему вообще со мной такое случилось? Как это могло произойти? Возможно, Эдвард знает? Ведь он тоже, в какой-то степени, волшебное существо, да и телепат, к тому же. Кому как не ему, или, скажем, Элис, знать такое? А, кстати, любопытно, он мог читать мысли Гарри?»

Утро встретило меня в родных объятиях. Эдвард положил между нами одеяло, чтобы меня его тело не холодило, но я все равно продрогла. В какой-то момент мне привиделось, что я по-прежнему в волшебной Англии, и не успела я расплакаться от навалившегося на меня горя, встревоженные черные глаза возникли передо мной. Эдвард... Какое счастье...

- Белла, как ты?

- Лучше не бывает, - завороженно прошептала я и потянулась к любимым губам. Как же долго я мечтала об этом! Словно, пока меня не было, сердце мое гуляло где-то отдельно от меня, а сейчас вернулось на свое законное место... Господи, что я говорю! Сердце! Да у меня все тело отобрали, вместе с сердцем, почками, печенкой и прочим ливером! Еще бы не ощущать теперь целостность...
К сожалению, как всегда, поцелуй длился недолго, и Эдвард, со стоном оторвавшись от меня, произнес: - Белла, я должен тебе кое-что сказать, и тянуть больше нельзя.

- Тебе, видимо, нужно на охоту? – понимающе улыбнулась я, и сожалением немного отодвинулась, чтобы согреться. – Так иди, со мной все будет в порядке! Теперь уж – наверняка. После такого-то, уж точно ничего случиться не может, все самое плохое, что могло случиться – случилось.

Лицо Эдварда помрачнело и он, неуловимым глазу движением, очутился в кресле в противоположном углу комнаты.

- К сожалению, Белла, это далеко не самое плохое... Вчера у Элис было видение...

Я села прямо, понимая, что с таким выражением лица о радостных событиях не извещают.

- Она видела, как сюда движется армия новорожденных вампиров...

***
... – И запомни: вчера Гарри провел весь день с Джейкобом! Ничего особенного они не обсуждали, так, разговор в основном крутился вокруг стаи, леса, мотоциклов и футбола, да и говорил-то в основном, пёс – я прочитал все это в мыслях Поттера, но ты можешь невзначай проговориться. Будь осторожна, оборотням не нужны против нас новые аргументы. Им не докажешь, что все произошло само собой, и они могут решить, что вампиры каким-то образом научились управлять сущностями. Тогда нас не сможет спасти даже твое заступничество, боюсь, в этом случае они могут уничтожить и тебя, опасаясь, что ты уже не ты, а подселенец. Ммм, как же я не хочу оставлять тебя с волками... – Эдвард со стоном уткнулся мне лицом в волосы. Мы стояли у границы с резервацией, ожидая, когда меня заберет Джейк.- Нет, не могу! Решено – я остаюсь!

- Эдвард, так нельзя! – я крепче прижалась к его холодной и твердой груди, чувствуя, как нос щекочут подступавшие слезы. – Вам всем нужно на охоту! Твои глаза уже совершенно черны! Я не представляю, как ты можешь сдерживаться рядом со мной, особенно сейчас, когда у меня... Такой период...

- Ерунда, теперь, когда ты вернулась, меня это совершенно перестало тревожить, а вот когда тут, - он невесомо приложил ладонь к моей грудной клетке, галантно не касаясь груди, - был чужой... Да еще мужчина... Я с трудом удерживался, чтоб не разорвать его в клочки.

- Мужчина, - хмыкнула я, - пацан сопливый. Жаль я вчера уснула сразу же, и не успела тебе всего рассказать.

- Ничего, - улыбнулся Эдвард, - у нас еще будет время, и ты мне всё-всё расскажешь. А вот и псы. Джейкоб с эскортом, отлично. Кстати, вот, чтобы тебе не было скучно, держи, почитаешь на досуге, как ты хотела.

Меня только ветром обдало, так стремительно любимый метнулся к машине и подскочил опять ко мне, держа в руках стопку книг.

- Особенно советую уделить внимание четвертой книге, точнее, ее персонажу: Седрику Диггори.

- А что там с этим персонажем не так? – растерянно поинтересовалась я, едва бросив взгляд на книги, и уставившись на быстро приближающийся свет фар. Мотоцикл. Джейкоб в своем репертуаре. А рядом с ним на такой же скорости перемещается плотная тень – еще один оборотень. Интересно – кто это? Наверно Сет, мальчишке всё всегда интересно, любопытен до ужаса, и лучше всех из стаи относится к Калленам... Но Сет не стал подходить близко – едва очертания волка стали видны, он остановился поодаль. Мотоцикл подъехал, Джейк, не глуша двигатель, неторопливо направился к нам, что-то сказав волку.

- Это Леа, - шепнул Эдвард. – Странно, чего вдруг пришла – она нас терпеть не может... В голове у нее такая мешанина, даже разбираться не буду. Зато Джейкоб счастлив.

Поцеловав меня на прощание, Эдвард нехотя отстранился. Кивнув волкам, он сел в машину и уехал прочь.

Не успел сияющий Джейкоб что-то сказать, как стремительной тенью ко мне кинулась Леа. Мое сердце провалилось куда-то в кишечник от ужаса - она же сейчас меня разорвет! Судя по лицу Джейкоба, он пришел к такому же выводу и мгновенно прыгнув вперед, обернулся прямо в воздухе, оглушительно рявкая что-то грозное. Но Леа, едва подскочив ко мне, тут же отпрянула, кажется, на ее выразительной морде было непередаваемое отвращение. Молниеносно подлетевший Джейкоб, грудью отшвырнул волчицу в сторону и загородил меня собой, рыча, как дизельный трактор. Но Леа, кажется, вовсе не собиралась нападать, и Джейк, находясь в образе волка, зная все ее помыслы, отлично это понял. Явно выругавшись напоследок, Леа растворилась в темноте леса.
Тяжело вздохнув, Джейкоб осмотрел меня, опасаясь, что волчица могла меня поранить, и скрылся за ближайшим деревом.
И что это было? Леа совсем от ненависти с ума сошла? Но мы же до сих пор не пресекались, даже не разговаривали, я ей совершенно ничего не делала плохого! Или... Она ревнует? Уже переболела любовью к вожаку и запечатлилась на Джейка? Сомневаюсь...

Из-за дерева показался совершенно обнаженный Джейкоб, смущенно прикрывая чресла руками и остановился поодаль.

- Белла... Ты уж прости, сам не знаю, что на нее нашло. Она ни с того ни с сего вызвалась меня сопровождать, мол, охрана нам не повредит, я и не отказался, ведь действительно... А потом... У меня такое ощущение, что она чего-то ожидала от тебя, и ты как-то не оправдала ее ожиданий... Я увидел в ее тупой башке: когда она бежала к тебе, то она просто сгорала от предвкушения, а потом вдруг на нее накатило дикое разочарование...

Далеко в лесу разнесся тоскливый волчий вой.

- Это она... Подозреваю, она окончательно съехала с катушек, потому я и толком не могу понять, что у нее творится в мозгах. Не беспокойся, она больше к тебе не приблизится, уж я за этим прослежу.

Я растерянно смотрела на него и не знала, что сказать. Спрятали меня Каллены от армии вампиров, называется! А тут сумасшедший оборотень едва не разорвал! Да-а... Ни за что не скажу им об этом, иначе стае конец. Лишь бы сами оборотни не думали об случившемся при Эдварде...

Я откашлялась: - Э-э, Джейкоб, а чего ты там стоишь? Нам не нужно ехать?

- Видишь ли, Белла, я умудрился разорвать в клочья штаны, и теперь ехать мне придется голым...

- Ой... - вздрогнула я. - Эдвард тебя точно убьет, если узнает! Ладно, садись на мотоцикл, я отвернусь. Как-нибудь доедем...

Гарри

- Мистер Поттер, я отлично вижу, что вы уже пришли в себя, так что соизвольте открыть глаза и поучаствовать в нашей крайне занимательной беседе.

До боли знакомый голос раздражал слуховые рецепторы Гарри, мешая ему сосредоточиться на собственных ощущениях. Ему было комфортно - впервые за несколько дней. Но комфорт этот заключался только в восприятии собственного тела. Казалось бы – немало? Много, очень много! Но тогда почему же, где-то глубоко внутри души Гарри кто-то страдает, рыдая, словно горько оплакивая тяжелую утрату?! Почему ему самому так хочется завыть в голос, словно ребенку, или, скорее, дикому зверю, лишившегося самого дорогого? Свободы. Дома. Семьи. Снова... Его снова лишили всего... Протяжно застонав, с трудом удержавшись от всхлипа, он открыл глаза.

- С возвращением, мистер Поттер! – более недовольный, чем обычно, хотя, казалось бы – дальше просто некуда, профессор Снейп протягивал небольшую посудину. – Выпейте моментально!

- Отравить решили, вот так, сходу, чтобы больше не мучиться со мной? – кривя губы в ехидной усмешке, произнес Гарри, с отвращением глядя в ненавистное лицо.

- Гарри, как тебе не стыдно! – в мутном поле зрения страдальца возникло еще одна знакомая физиономия. – Профессор столько с тобой провозился, а ты... Гарри, это и правда, ты, а? Скажи, пожалуйста!

Гарри плохо было видно Гермиону, но в ее голосе явственно слышались слезы, и было очевидно: еще чуть - чуть, и девочка разрыдается. Этого никак нельзя было допустить, и вовсе не потому, что он беспокоился о подруге, хотя и этот момент присутствовал, но парень элементарно опасался не удержать собственный, подступивший слезоразлив.

- Поттер – это диагноз, - фыркнул Снейп и устав ждать, силой впихнул чашку с зельем в руку парня. – Выпейте, если не хотите лишиться последних мозгов, смена сущностей даже единожды еще никому пользы не приносила, а уж дважды...

- Спа... Спасибо, профессор, - выдавил из себя Гарри, и одним глотком выпил, омерзительную, как и вся продукция зельевара, жижу. – Ух... Брр... Да, Герми, это я. К сожалению.

- Мисс Грейнджер, я надеюсь на вашу сдержанность, которую вы, к сожалению, в последнее время несколько утратили, и попрошу просветить мистера Поттера по поводу последних событий, имевших место за время его... вынужденного отсутствия, - декан слизеринского факультета неторопливо подошел к двери. – Я не имею больше возможности уделять то количество внимания мистеру Поттеру, кое ему постоянно требуется. Мне и так приходится отвечать на слишком много неудобных вопросов со стороны, как нашего многоуважаемого директора, так и со стороны обитателей данного... Жилища.

Дверь хлопнула. Друзья остались одни. Гермиона, присев на краешек кровати Гарри, смотрела на него со смешанными чувствами: с жалостью, состраданием, любопытством, нетерпением и радостью. Последнее чувство превалировало над остальными, и именно оно заставило ее заговорить первой:

- Гарри, как ты? Расскажешь, что с тобой было?

- Не знаю, Герми... хрипло выговорил Поттер, растерянно ощупывая знакомое до последней царапины, тело. – Так странно... Словно я спал, и всё случившееся происходило во сне. А сейчас я проснулся и... Не могу понять, на каком я свете. Мне бы радоваться, что все позади, ведь быть в теле девушки тот еще аттракцион...

- Так ты все-таки действительно, поменялся местами с этой Беллой? – не удержавшись, вскричала Грейнджер. – Ничего себе... Ну, и каково тебе было? Ой, держи! – она протянула очки.

Гарри не глядя взял очки, привычно нацепил их на нос и задумался. - Хм... – быстро взглянул он на подругу и тут же отвернулся, не зная, с чего начать, но заранее испытывая острое смущение. – Ты знаешь... Стоп! А почему так тихо? Где все? Почему у постели умирающего не сидит верный друг Рон, и не держит меня за руку, одновременно читая молитвы из «Руководства для правильной полировки метел»?

- Ой, хитрый какой! – мгновенно разгадала маневр друга Гермиона. – Умеешь же ты тему переводить! Давай, давай, рассказывай, тем более что я, и, как ни странно, профессор Снейп, единственные, кому ты можешь все это рассказать. Больше никто не в курсе твоих... Как там Рон говорит... Рокировок, вот! Рокировок в чужие тела. После того, как якобы ты, пришел в себя, хотя я бы сказала, что это Белла пришла в тебя. - Гермиона не удержавшись, хихикнула. - Так вот, после этого, когда стало ясно, что она – это ты, и наоборот, профессор Снейп первым делом запретил всем беспокоить тебя, мол, дементоры сильно повлияли на твой мозг, и перегрузка может отрицательно на нем сказаться. Поэтому тебе не стоит сейчас общаться с кем-то, кто не присутствовал при твоем пробуждении. Правда, пару раз близнецы прорывались к тебе, и да и с Рон тут торчал неоднократно, ну, и суд, конечно, еще...

- ЧТО-О?! Какой еще суд? – взревел Гарри, вскидываясь так, что чуть не сбросил Гермиону с края кровати.

- Осторожнее! – с трудом восстановила равновесие девушка. – Нет уж, сначала ты рассказываешь, потом я! А то после моего рассказа, ты точно ни о чем другом думать не будешь...

- А, и ладно, - неожиданно успокоился Поттер. – Мне плевать, что бы тут ни происходило.

- Как это – плевать? – растерялась Гермиона.

- А вот так. Сейчас тебе тоже станет на все плевать. После того как я скажу ЭТО, ты будешь просто счастлива. Ну, я так думаю...

- Да-а? И что же это может быть такое?

- Начну с конца истории. Меня переместило сюда незадолго до того, как у меня начались...

- Ну?!

- У меня началось... Это...

- Ну-у?! Не тяни, Поттер!

- У меня начались месячные...

****

Гарри равнодушно рассматривал скелетообразных зубастых лоснящихся лошадей, вспоминая дикий нервный хохот Гермионы. Который, впрочем, не длился долго – довольно быстро он перешел в откровенное сочувствие. Подруга была доброй девушкой, и примерно себе представляла какой шок подобное событие может произвести на неподготовленную мужскую психику. Он и вообразить себе не мог, как на ее месте, отреагировал бы лучший друг на такое известие.
Впрочем, что же это за друг такой, который даже не заметил подмены? Рон ни на секунду не заподозрил «Гарри», списав все странности поведения на воздействие дементоров и на стресс от той шумихи, что поднялась вокруг его имени.

Да... Вот так, ни с того ни с сего переквалифицироваться из всеобщего спасителя в Мальчика – Который - Лжёт, такого фортеля от судьбы, да и от судьбы ли?! Гарри никак не мог ожидать. Вот она - слава, бери ее себе, ешь ложкой, хотелось Гарри сказать Рону. А впрочем, ему и это было почти все равно.
С тех пор, как он побывал в женском теле, в чужом мире, в нём что-то надломилось. А может, наоборот? Встало на место? Почему иначе вся эта возня вокруг его имени и имени Того - Кого, ему теперь кажется такой смехотворной? Почему к нему вдруг вернулась, если она вообще у него была раньше, способность критически оценивать ситуацию? Словно с тех пор как он вновь очнулся в своем теле, оказалось, что с его глаз сдернута пелена? Жаль, конечно, что не с натуральных органов зрения, заодно, уж больно ему понравилось четко все видеть без помощи ненавистных окуляров...

Почему раньше он всерьез относился к ожиданию в отношении него «всего волшебного сообщества» всерьез? Как тысячи магов могли ожидать, что ребенок, не имеющий понятия о магии большую часть короткой жизни, возьмёт и спасёт их? С какой стати он должен становиться заслоном между взрослыми - могучими и не очень, волшебниками и тем, чье имя они боятся произнести? И как он должен относиться к той травле, что сейчас устроило Министерство в его адрес? В адрес подростка! В адрес того, от кого они ожидают, что он пойдет и всех спасет? С чего бы? Даже если бы он и ошибся, даже если бы ему и померещилось, что Тот – Самый возродился, неужели их национальный герой, которому они должны от и до: родителей, дом, детство, и так далее, заслуживает того, что сейчас устроило Министерство, и подхвачено СМИ и обывателями? Да пошли они все!

- Твои мозгошмыги слишком активны. Они просто атакуют твой мозг. Пожалуйста, будь осторожнее, а то случится нечто неприятное, - послышался тихий, почти безжизненный голос. – Имей ввиду, почти четверть из них – женские. И они все время плодятся, скоро их будет больше, чем мужских. Это очень опасно.

Белла

- Белла, сдались тебе эти книжки! Помнишь, я обещал тебя когда-то научить нырять с обрыва? Ты еще тогда сама сдуру сиганула. Пошли, а? Теперь будешь делать это под присмотром профессионала. Если не трусишь, конечно...

Джейкоб крутился вокруг меня уже больше часа, пытаясь отвлечь от едва не ставшей моей, биографии. Я сидела, обложенная томиками, поджав ноги на маленькой софе в доме Блэков, и читала запоем, чем, собственно, занималась уже третий день подряд. Каждый день приходилось укрываться в резервации от якобы надвигающейся на меня опасности, в то время как могучие волшебные существа делали все, дабы защитить мое никчемное тело. Днем я пряталась среди племени Квилетов, усердно ухаживая, в свободное от чтения время, за совершенно заброшенным огородом семейства Блэк, пока мои вампиры пропадали невесть где, выясняя всё что можно. Кажется, они даже по очереди ездили в Сиэтл, пытаясь найти эту неуловимую армию новорожденных, о чем мне, конечно, никто не сообщал, приходилось догадываться самой, по случайным оговоркам оборотней. Ночи же Эдвард проводил рядом со мной.

Загадочным образом я практически не имела возможности с ним поговорить. То ли оттого, что я каждый день с утра до вечера проводила на свежем воздухе, плюс непривычный физический труд. То ли это была заслуга брата Эдварда – Джаспера, специалиста по воздействию на чужие эмоции, постоянно незримо присутствовавшего где-то на периферии, но едва добравшись до своей комнаты, я, невзирая на близость возлюбленного, с которым просто жаждала пообщаться, тут же засыпала, буквально у него на руках. А пообщаться хотелось все сильнее, по мере прочтения поттерианы, вопросов становилось все больше. Вряд ли Эдвард сможет мне на них ответить, в любом случае, я просто горела желанием обсудить произошедшее, но мне было категорически сказано: пока я не одолею четвертый том, говорить ему не о чем, иначе я просто не пойму. Чего не пойму, спрашивается? После того, как я умудрилась оказаться в выдуманной английской писательницей истории, да после ежедневного общения с мифическими существами, разве я могу чему-то не верить?! Тем более – Эдварду Каллену! Да если он мне скажет, что завтра к обеду явится сам господь, я всего лишь поинтересуюсь, какие блюда он предпочитает в это время суток!
К тому же у меня к нему был еще одна тема для разговора... Если на нас идут войной вампиры, то почему бы несколько не уравнять шансы, сделав и меня вампиром, немного раньше назначенного срока?

Но Эдвард, видимо, подозревал, что именно я хочу потребовать, а может Элис со своим предвидением постаралась и сообщила ему, и потому, он уворачивался от предстоящего разговора с тщанием, достойного лучшего применения. А раз мне был обещан разговор только по прочтении четвертого тома, то я спешила изо всех сил, буквально проглатывая кучу информации. Это было несложно – история увлекла меня, тем более, некоторые ее участники стояли пред моими глазами, как живые. Многое мне теперь становилось более ясным, понятным, хотя... Вопросы и недоумение росли, с каждой прочитанной книгой.

И в первую очередь, два вопроса грызли меня: с какой стати директор магической школы считается положительным персонажем?! И неужели у Поттера настолько плохо было со зрением, что он считал профессора Снейпа своим врагом?! Нет, зрение у него было просто ужасным, до сих пор помню, как отвратительно я видела в его теле без очков, но не настолько же! Какая жалость, что я не удосужилась прочитать поттериану раньше, думаю, попав туда вооруженная этими знаниями, я не вела бы себя настолько... По-идиотски, чего уж там...

...- Мне через два часа снова идти в дозор, до возвращения твоих кровососов мы больше не увидимся! Я так ждал тебя, а ты променяла меня на кучу макулатуры! Либо все дни напролет Синдереллу из себя изображаешь, либо тут сидишь, как приклеенная – все читаешь, на меня ноль внимания...

Джейкоб опустился передо мной на пол и положил свое пышущее жаром лицо, на мои обтянутые джинсами колени.

- А ты знаешь, что у тебя точно такая же фамилия, как и у одного мага – оборотня? То есть, он не совсем оборотень, он анимаг, но... – задумчиво произнесла я, ероша жесткие волосы вервольфа.

- Сириус, что ли? – фыркнул Джейк, обслюнявив мне джинсы. – Надо мной ребята постоянно ржут на этот счет. Этот Сириус - мелкая шавка по сравнению со мной. Ты еще Люпина вспомни, он же якобы, натуральный оборотень! – последние слова самый натуральный оборотень произнес особенно едко.

- О, ты читал Гарри Поттера? – поразилась я: не думала, что Джейк когда-либо добровольно возьмет в руки книжку, если, конечно, это не инструкция к какому-нибудь транспортному средству.

- Да у нас тут одно время вся деревня с ума по этому Поттеру сходила! Чуть ли не на совете вождей эти книжки читали! Я, помнится, так мечтал овладеть парочкой заклинаний...

- А сейчас не мечтаешь? – хмыкнула я, старательно косясь на раскрытые страницы: Джейк напал на меня в самый разгар событий, как раз, когда Седрик, (Наконец-то про него! Наверно, сейчас и пойдет самая суть, из-за которой Эдвард и заставил меня читать всю подборку!) - вместе с Поттером схватился за Кубок, оказавшийся порталом.

- Сейчас... Сейчас я мечтаю, чтобы ты, наконец, оторвалась от этой сказочки и уделила внимание! – рявкнул Джейкоб и запустил ни в чем не повинную книжку в дальний угол комнаты. Том, носящий название «Гарри Поттер и Кубок огня», ударился в дощатую стену прямо рядом с окном, и, едва не проломив доску, с грохотом обрушился на крашеный пол. Что тут скажешь, окну здорово повезло... Или оно успело подвинуться? Кто его знает...

Я раздраженно вскочила, едва не наступив парню на руку: - Ты что, с ума сошел? Не понимаешь что ли: я опасаюсь лишний раз выходить со двора, как ни гляну, там постоянно Леа ошивается! Я в курсе, что ты ей запретил подходить, но, тем не менее, постоянно её вижу! То там мелькнет, то тут - меня жуть берет! Еще этот ваш... Мне про него Билли рассказывал, пока тебя не было: Адам. Воет постоянно так, что иногда всерьез о прыжке с обрыва задумываться начинаешь, такая тоска слышится в этом вое, что жить не хочется...

- Во-первых, про Адама тебе я рассказывал, а не отец, а во-вторых, учитывая, что Адам – волк без души, то ничего удивительного. Он сейчас даже попыток не делает в человека перекидываться. Адам окончательно и бесповоротно зверем стал, был бы он обычным волком, его гуманнее было бы просто пристрелить, но он наш. Он оборотень нашей стаи, и со своими мы так поступать не можем... 

Джейкоб тяжело упал на софу и поник, казалось, он разом повзрослел на несколько лет, словно на него лег груз не прожитых этим самым Адамом лет. Я не стала поправлять друга насчет источника информации о несчастном сумасшедшем, и собиралась прекратить неприятный для второго по значимости после Сэма, оборотня в стае, как вспомнила один момент.

- Извини, Джейк, но... Вы же слышите друг друга в обличье волков, так?

- Угу.

- Как же тогда вы все еще не сошли с ума, слушая тот кошмар, что творится сейчас в мозгах в Адама?

Блэк - младший невесело усмехнулся: - Хоть тут нам повезло: к счастью, его разум полностью закрыт для нас. И стая живет в постоянном страхе, что однажды это может измениться... Как только проблема с кровососами будет решена, нам придется снова собирать совет стаи, и именно по вопросу Адама. Мы хотим увезти его подальше отсюда, куда-нибудь в совершенно безлюдные места, но с обилием дичи. Пусть бы там он прожил счастливую, ну, насколько это возможно, конечно, жизнь, как зверь. Но остаются две проблемы: найти такие места, где он бы наверняка не попался на глаза ни людям, ни вампирам. И как, черт побери, его незаметно туда переправить! Был бы он волком обычного размера, то как-нибудь управились бы, а тащить неуправляемого монстра размером с лошадь...

Короткий, явно несущий какую-то информацию, вой, донесся со стороны леса, и Джек тут же вскочил, на ходу стягивая майку.

- Извини, Белла, Сэм объявил общий сбор, видимо что-то слу... – он быстро взглянул на меня, и исправился: - Что-то нужно срочно обсудить, созывает общий сбор. Я скоро. Не вздумай никуда выходить из дома. Дождись меня, слышишь?

Стащив с себя джинсы, он, сверкнув на прощание голубыми трусами, выметнулся в окно, преобразившись, как обычно, в полете - только голубые клочки порскнули в стороны. Огромными прыжками он понесся к лесу, по дороге обрастая мохнатой свитой: волки стекались ручейками к нему со всех сторон, и занимали место в его кильватере.
И без того всегда довольно пустынная улочка, казалось, окончательно вымерла, даже вечно тявкающие дворовые шавки умолкли, словно их загнали в дома. Мне стало жутко от осознания собственного одиночества и беззащитности. Ха, убежали они меня защищать! Ясно же, что не за разговорами рванули, случилось что-то. Ага. А я тут одна – одинешенька, приходи вампир, бери меня тепленькой...

Я уткнулась лбом в облупленную оконную раму и тяжело вздохнула. А чего я хотела вообще? Да и вообще: с какой стати практически целая деревня сейчас рискует собой? Ради одной – единственной бестолковой девицы? Да еще и подруги извечного врага племени – вампира? Кажется, мне действительно, гораздо проще будет пойти и убиться, да хоть с того же обрыва, все меньше проблем окружающим будет. От меня всем кругом одни проблемы... Пойду-ка, и в самом деле, сделаю доброе дело...

Я шагнула к двери, но остановилась и оглянулась на книжку, по-прежнему валяющуюся в углу. Думаю, никто сильно не будет возражать, если я убьюсь на полчасика позже? Надо же все-таки узнать, что зачем мне так старательно подсовывал историю о Седрике Диггори Эдвард? Вот, прочитаю эпопею с его участием, и тогда...

Через полчаса я рыдала навзрыд. Пришибленного ни с того ни с сего Седрика было ужасно жаль. А также было жаль его убитого горем отца и несчастную Чжоу. Как представлю, что это моего Эдварда поразило предательское заклятие, так хочется выть в голос, как тот волк. Чжоу отчего-то было даже жальче, чем отца. Наверно потому, что с отцом мне трудно было себя ассоциировать, а вот с девушкой... Тем более, ведь я совсем недавно и впрямь считала, что потеряла любимого и воспоминания были все еще свежи, кажется, я даже вновь почувствовала старую дыру в груди.

Все еще всхлипывая, я отложила книгу и медленно, словно на казнь... Хотя почему – словно? Направилась к двери. Шла я автоматически, не задумываясь, зачем, собственно говоря, иду. Иду, потому что собиралась, вот и все. В голове крутился вопрос: и зачем Эдварду надо было, чтобы я прочитала историю гибели злосчастного Седрика? Сходства с нашей ситуацией никакого. Ну и? Добивался, чтобы я расстроилась? Вот уж вряд ли.

Я неторопливо открыла дверь и уперлась в горящий алой кровью, презрительный взгляд.

- Виктория? – зачем-то спросила я.

Рыжая довольно оскалилась, не снисходя до ответа. На меня вдруг накатило невероятное ощущение покоя.

«Вот и все. Наконец-то...» - промелькнула последняя мысль

Гарри

Гарри равнодушно бросил свои вещи на кровать в спальне Хогвартса, и вцепившись в и без того взлохмаченные волосы, замер, пытаясь разобраться в себе. Почему всё не так? Почему всё не то? Почему у него такое ощущение, будто он сейчас, именно сейчас, а не двумя днями ранее, находится не в том теле, не в том мире. Он тут чужой. Все тут чужое. Откуда это? Неужели ему хватило ненадолго оказаться в чужой шкуре, смешно сказать – женской!, - чтобы моментально отринуть от себя все то, что ранее казалось дорогим, родным и единственно правильным? Почему друзья – его самые лучшие друзья, кажутся навязчивыми и глупыми? Кроме, разве что, Гермионы. Но, если положить руку на сердце, он и без нее прекрасно обошелся бы, хоть и не без труда, но все же...

Отчего Дамблдор кажется насквозь фальшивым, а сам воздух «магической Британии» липким, тяжелым и враждебным, словно он, Гарри Поттер, совершенно чужеродный элемент, и сама магия стремиться уничтожить помеху? Вот оно! С тех пор, как Гарри вернулся на свое место, он понял: магия больше не ластится к нему, как бывало, а напротив - отторгает. Прежние, до автоматизма отработанные заклинания больше не даются с такой легкостью, как раньше. Например, Патронус, как Гарри ни тренировался втихомолку на чердаке дома крестного, больше так и не получился. Даже облачка серебристого пара не вышло! И почему его это абсолютно не беспокоит? Не вышло – да и черт с ним! Неужели всего за несколько дней Гарри так прочно вжился в том мире, в мире Беллы, что родной мир его больше не признает?

«— Мать не хотела меня пускать в Хогвартс», - привлек внимание Гарри голос Симуса.

- Почему? – вяло поинтересовался Гарри.

«Симус не отвечал, пока не кончил застегивать пижаму. — Ну, — сказал он с некой взвешенностью в голосе, — похоже, что... из-за тебя».

- А я здесь при чем?

«- Ну, — опять произнес Симус, все еще избегая взгляда Гарри, - она... э... нет, дело не только в тебе, еще и в Дамблдоре...»

- А можно поконкретнее? – терпеливо вопросил Поттер, тяжело вздохнув: вся эта мышиная возня вокруг его имени уже порядком надоела. – «-Она что, верит россказням «Ежедневного пророка»? Думает, что я лжец, а Дамблдор старый дурак?

Симус поднял на него взгляд. — Да, что-то в этом роде».

- Допустим, это так и есть. Что дальше? – Казалось, Гарри невозможно вывести из себя. – Каким образом я своей ложью опасен настолько, что тебя боялись пускать в школу? Или, по мнению твоей драгоценной мамочки, могу тебя укусить и заразить своими бредовыми идеями? Или это прерогатива Дамблдора?

- Не смей так говорить про мою маму! Лучше расскажи, как погиб Седрик! – зло выкрикнул Симус. – А может, это твоя работа, а?

Все, кто крутился неподалеку, услышав такой животрепещущий вопрос, подобрались поближе, ожидая, что Поттер сейчас взбеситься или расстроится, или натворит что-нибудь еще потрясающее, вроде магического выброса. На худой конец, ждали выкриков о возрождении Волан-де-Морта. Но того, что последовало за вопросом бесцеремонного Симуса, не ждал никто. Гарри Поттер, Мальчик – Который - Выжил просто... Расхохотался. Он весело заливался звонким, несколько нервным смехом, словно не было ничего на свете забавнее, чем вопрос о гибели школьника.

- Ой, не могу... Седрик... Вот бы вы на него посмотрели. Чертов кровосос... – всхлипывал Гарри, не замечая, как окружающие его однокурсники все крепче стискивают волшебные палочки, а из плотно сжатых губ вот-вот вырвутся боевые заклятия.

- Что за шум? – ворвался в спальню Рон, выставив перед собой значок старосты, словно знамя победы. – А ну, быстро все по кроватям, иначе я за себя не отвечаю!

- Поттер убил Седрика, а теперь ржет, как пегас! – возмущенно воскликнул Симус Финниган. – Да он просто издевается над нами!

У Рона заполыхали уши. Он подошел к однокурснику и ткнул ему в лицо свой старательно отполированный значок.

- Я сказал: СПАТЬ! Видал, чо у меня есть? Вот и не вякай! Если Гарри говорит, что Сам-Знаешь-Кто возродился, значит, так оно и есть! Дамблдор лучше знает, кто...

- Я и не говорил, вообще-то, - вытирая слезы, с трудом выговорил Поттер. – Точнее, сказал один раз именно Дамблдору, он везде и всюду разнес эту новость, а теперь на меня все бочки катят. Ой, Рон, какой значок красивый! Дашь поносить? – умильно захлопал зелеными глазками Гарри, который никак не мог успокоиться после предположения, что именно он виновен в смерти Седрика - Эдварда, и впадал из одной крайности в другую.

- Не-ет! - взревел Уизли, теперь уже на своего друга, любовно прижав знак отличия к груди. – Даже не смей зариться на мой ЗНАЧОК! Мой! Он мой! Только мой! Моя... Да-да, моя прелесть...

Поттер засунул голову под подушку и зашелся в новом приступе хохота. Присутствующие мальчишки растерянно пожали плечами, и разошлись по своим местам, не зная, что сказать. Гарри судорожно выдохнув и растянувшись во весь рост на кровати, не раздеваясь, мгновенно уснул. Его примеру последовали и остальные. Лишь со стороны постели Рона слышались какая-то возня и подозрительное ритмичное пыхтение, перебиваемое лишь отдельными словами: «Прелесть». «Мой, только мой», «Не отдам!», но вскоре наступила полная тишина.

Никто не заметил, как от стены отделилась высокая фигура, и слегка подсвечивая себе крохотным Люмосом, подошла к кровати героя. Едва светящаяся палочка безошибочно нашла помеченный молниеообразным шрамом лоб и сделала несколько пассов. По шраму пробежали зеленоватые искорки и Гарри тихо, болезненно застонал, но тут же смолк, словно повинуясь еще одному, последнему взмаху палочки посетителя. Тот еле слышно хмыкнул, разогнулся, слегка мазнув длинной бородой по лицу мальчика, и словно растворился в воздухе, оставив после себя трудноуловимый запах ванили. Впрочем, и он скоро исчез.

Гарри снился сон. Сначала он видел взволнованное лицо Эдварда, что-то пытавшегося сказать ему, но звука в этом сне почему-то не удосужились включить, поэтому, все усилия бывшего Седрика пропали втуне. Потом Гарри оказался окружен могучими деревьями, такими высокими, каких не мог себе даже представить, казалось, их кроны теряются где-то в небе, а ветви смахивают на землю звезды, как метелка - пыль. Неожиданно деревья понеслись мимо, быстрее, наверно, чем волшебный автобус «Ночной рыцарь». Мощные лапы Гарри ритмично стучали по плотно утрамбованной земле, широкая грудная клетка мерно вздымалась, кто-то бежал рядом, едва касаясь его плеча, а душу охватывало то самое утраченное чувство свободы, к которому примешивалось еще что-то, чему описания Гарри подобрать не мог. Полёт? Счастье? Восторг? Что бы то ни было, парень знал, что раз узнав его, жить как прежде, он уже будет не в состоянии. Что-то изменилось. Гарри зарычал: рядом опасность! Он затаил дыхание, делая громадный прыжок. Вонь! Ненависть! Враг! Рвать! Терзать!... Хорошая охота... Кто ты? Друг? Чужак? Не то... Все не то... Где ты?...

- Поттер, хорош дрыхнуть! Завтрак проспишь!

Окрик, раздавшийся прямо над ухом, резко вырвал Гарри из объятий сна, и с размаху швырнул в действительность: над ним стоял багровый от раздражения Рон, нежно сжимавший правой рукой свой значок. В левой же, он держал кружку с водой, явно готовясь вылить ее на разоспавшегося друга.
Неожиданно для самого себя, Гарри оскалил зубы и зарычал.

***
- Гарри, скажи, пожалуйста, он ведь не страдал? – еле слышно спросила Чжоу Чанг, с трудом сдерживая слезы. – Сейчас в школе говорят всякую чушь про тебя, но я знаю, что ты ни в чем не виноват... Просто... Ему не было больно?

Поттер выпустил сову в окно с запиской Сириусу, и, вздохнув, обернулся к девушке. Красивая и стройная, полностью оправдывавшая своим изяществом затасканный штамп: «как фарфоровая статуэтка», китаянка нравилась ему еще с прошлого курса. Но она тогда стала девушкой Седрика. «Проклятый Каллен, он и здесь отметился! Чтоб ты давился патиссонами и тыквенным соком вместо крови, чертов вампирюга!» - зло подумал Гарри. – «Куда ни ткнись, только о нем и говорят!» - взвинчивал он себя все больше, начисто позабыв, что ему самому все лето, снова и снова, крутили сны исключительно со сценой гибели Диггори на кладбище.

- Гарри? – робко напомнила о себе девушка, подходя чуть ближе.

- Да, - отмер тот. – Я... Это... Ну... Он быстро умер. Не мучился, я думаю. Авада быстрая штука.

Громкий всхлип отвлек его, и Гарри порывисто обнял Чжоу, мысленно показывая кукиш Эдварду - несмотря на чувство неловкости и стыда, несколько злорадствуя.

- Прости, пожалуйста, - прошептал он. – Я не хотел тебя расстроить...

Чжоу всхлипнула еще раз и замерла в его объятиях. Оба не шевелились. Гарри почувствовал, как что-то тёплое смачно ляпнулось ему на затылок и потекло, быстро остывая, но разомкнуть объятия не решился – он в данный момент решал про себя нависшую над ним проблему. Ему, наконец, удалось сделать то, о чем мечталось уже целый год: обнять Чжоу Чанг. Но отчего же тогда особого впечатления это на него не произвело? Нет, ему, бесспорно, было приятно, но где же тот взрыв эмоций, который должен бы быть? И желания поцеловать нет... Совершенно. Как и других желаний, вполне естественных для его лет. Хотя девушка, судя по тому, как она робко приподнимает к нему свое лицо, явно не против.

Гарри скосил глаза: несмотря на то, что край очков немного заслонял обзор, ему отлично были видны и распухший нос – наверное, сопливый?!, - и покрасневшие отекшие глаза с мокрыми слипшимися ресницами. Целовать такое ему категорически не хотелось. Что дальше делать, он не знал – не отталкивать же ему заплаканную девушку!

- Поттер, разсссвлекашшшься? – прошипели у него в голове, а шрам обожгло резкой болью. – Цссселуй, бессстолочь!

Гарри непроизвольно стиснул Чжоу в объятиях, боясь упасть, от навалившейся на него слабости. Девушка еле слышно вскрикнула, но не отпрянула, а прижалась теснее, словно понимая, что ее помощь необходима. В глазах знакомо померкло, грудь сжало предвкушение, вязкий воздух, казалось, застрял в глотке, не желая проходить дальше, в легкие. Нарастающий звон в ушах, наконец, лопнул, разорванной леской щелкнув по барабанным перепонкам, и блаженная тишина окутала сознание Гарри Поттера.

Белла

Я смотрела в алые глаза, а видела перед собой почему-то не красивое, искривленное ехидной усмешкой женское лицо, а безносую омерзительную харю рептилии. Как водится, время замедлило свой бег. Где-то на задворках сознания мелькнуло: «теория относительности», рука, живущая своей жизнью, самостоятельно поднялась, а мой собственный, не менее независимый рот, неожиданно для меня самой произнес уверенно и четко: - Экспеллиармус!

Сверкнула красная вспышка, и рыжая, удивленно приподнявшая было, брови, услышав непонятное слово, явно собиравшаяся переспросить, какого черта я несу, внезапно отлетела на добрый десяток метров назад. Я только квакнула от изумления, но не успела даже пошевелиться, как из ближайших кустов выметнулся, как мне показалось, белый сугроб, и навалился на подскочившую вампиршу. Послышался жуткий визг, напоминавший звук работающей циркулярной пилы – видимо, это верещала Виктория. Никогда бы не подумала, что человеческое, ну, пусть вампирское, но все же, горло, способно издавать такие звуки. Только мгновение спустя я поняла, что сугроб, терзающий рыжую, это ничто иное, как очередной оборотень, только ослепительно белого цвета.

Вот тут-то я и испугалась, наконец, по-настоящему. Я только что готова была добровольно пойти на смерть, причем - смерть жуткую, мучительную. О чем я вообще думала?! Боже мой, какая же я идиотка... Ведь Виктория меня бы убивала о-очень долго, и вот уж тогда я на собственной шкуре действительно бы познала, что означает на самом деле теория относительности.

Мимо меня со свистом пролетел какой-то круглый предмет, ударился о стенку, прокатился по дорожке, и замер прямо перед крыльцом. Даже после своей окончательной смерти Виктория продолжала смотреть на меня со снисходительной усмешкой.
Внутри все сжалось. Бессильно привалившись к дощатой стенке, я схватилась за горло, чувствуя, что еще немного - и меня вырвет, но приглушенное ворчание отвлекло от самокопания. Я с трудом подняла голову и увидела прямо перед собой громадного белоснежного волка. Он, щурясь, всматривался в мое лицо, принюхиваясь, и продолжая ворчать, слегка морщился, словно ему категорически не нравился мой запах. Внезапно я осознала, что этот оборотень мне абсолютно незнаком. В стае Сэма таких волков не было, в этом я совершенно уверена! Только сегодня утром я присутствовала на совете стаи и видела их всех. А уж такой великолепный белоснежный экземпляр точно бы не прошел мимо моего внимания.
Сердце споткнулось и заколотилось с новой силой. Чего ждать от этого волчары я не знала, но была отчего-то непоколебимо уверена, что если он пожелает меня разорвать, ничто его не остановит.

Где-то совсем неподалеку раздался призывный волчий вой и Белый, как я его про себя прозвала, дёрнул ушами, и рыкнув напоследок, исчез, словно растворился. Сдается мне, что с такой скоростью не перемещаются даже вампиры...

***
Я глядела, как «мои» вампиры демонстрируют «моим» оборотням навыки рукопашного вампирьего боя, и хмурилась все больше. Сегодняшнее происшествие в резервации ясно дало мне понять, что если я хочу защититься, то никто кроме меня самой этого сделать не в состоянии. Хотя в итоге, меня спас таинственный Белый, на поверку оказавшимся диким оборотнем Адамом.

Невероятно расстроенный Джейкоб, явился, как и положено силам добра, с минутным опозданием на место событий, и едва не плакал над телом Виктории, от осознания, что это не он ее угрохал, и что он сам, сам! оставил меня в буквальном смысле на растерзание обезумевшей вампирше. Когда оборотень немного успокоился, вдоволь пофутболив по лужайке красноволосую голову, и изрядно намяв мне бока, в попытке убедиться цела ли я, едва не доделав то, что начала Виктория, только тогда он, наконец, смог выслушать мой рассказ. Подумав немного, прислушавшись к звукам вокруг и принюхавшись, он предположил, что видимо, Адам, учуяв вампира, умудрился снести железную дверь клетки, в которой были вынуждены держать его родные. Какое счастье, что он смог это сделать! Да и сама мысль, что подобное существо держали в клетке, казалась кощунственной.

Я вспомнила свирепое, жуткое, и при этом, необыкновенно прекрасное в своей хищной красоте, животное. Почему же Джейк сказал, что у него нет души? Смотрел он на меня очень даже осознанно, взгляд был такой, что совершенно очевидно – лишь только волчье обличье мешает ему заговорить... И послать меня куда подальше, отчего-то я и в этом была уверена. Значит, именно его Джейк со стаей и собирался вывезти в необитаемые места... Но теперь-то у них ничего не выйдет: Адам не стал их дожидаться, и слинял самостоятельно, стая обежала не раз всю округу, но не нашла беглеца. Надеюсь, с ним все будет хорошо, и его не поймают люди, иначе, его будущее совсем незавидно...

- Вот и все, на сегодня мы закончили, - подсел ко мне Эдвард, ласково улыбаясь. – Сейчас поедем домой.

О-о, как же он был разъярен, узнав, что едва не случилось сегодня! Только мои жалобные мольбы и помешали ему убить Джейкоба, умудрившегося оставить меня на растерзание Виктории, бросив одну в поселке. Я уверена, теперь он меня от себя не отпустит ни на минуту, разве только, во время охоты. Но в резервацию я больше ни ногой. Впрочем, я и сама туда не рвусь. Несмотря на то, что Виктории больше нет, проблема армии новорожденных остается по-прежнему актуальной.

- Эдвард... – послышался напряженный голос Элис, но он и сам вскинулся, неотрывно глядя в ее глаза, читая мысли сестры, точнее, ее видение.

- Ничего не понимаю, - растерянно произнес Эдвард. – Что это все значит? Сплошной туман...

– Я больше не вижу ее будущего. Совсем. Я не знаю, чего ждать, – она шумно выдохнула, несмотря на то, что вампирам это совершенно ни к чему, и печально посмотрела на меня. – Ты исчезла, словно тебя нет. И это... Странно. Если не сказать – страшно.

Эдвард прижал меня к себе так сильно, словно хотел спрятать внутри своего тела. Что, впрочем, было недалеко от истины: еще чуть-чуть, и он меня расплющит. На какой-то момент я всерьез задумалась о моем переходе в аморфное состояние, после чего меня можно было бы втереть Эдварду в кожу. Крем «Изабелла», разве плохо звучит?

- Белла! – меня легонько встряхнули, отчего я громко лязгнула зубами. – Ты меня слышишь?

Я, будучи все еще под воздействием сияющей неоновыми огнями рекламы крема имени себя, слепо уставилась на возлюбленного.

- А?

- Успокойся, пожалуйста, все будет хорошо! Скорее всего, опасность исходит от новообращенных, но Виктории с ними не будет, так что мы, вместе с волками легко справимся с ними.

- Да, Белла, оставь это волкам, уж мы с этими тварями быстро разберемся! – весело потряхивая по-собачьи головой, прокричал Джейкоб, выходя из-за очередных кустов, щелкая резинкой явно только что натянутых штанов. – Мы их одной левой...

- Конечно, ведь правые у вас слишком заняты, не так ли? В каком месте журнальчики прячешь, когда оборачиваешься, а, псина? – я пораженно уставилась на Эдварда, за все время знакомства с ним, в жизни не слышала от него ни единой пошлости, а тут... Он, конечно, очень зол на Джейка за то, что не уберег меня, но чтобы мой галантный джентльмен выдал такое...

Мифические существа, напрочь игнорируя попытки друзей с обоих сторон, удержать их, сошлись в центре поляны буквально нос к носу, не обращая на бьющий в эти самые носы ненавистные запахи друг друга.

- Белла, зачем тебе эта глыба льда? – сквозь зубы прошипел Джейкоб, гипнотизируя Эдварда. – Выходи за меня замуж, у нас будут дети, ты никогда со мной не замерзнешь, и не будешь бояться, что я тебя невзначай сожру, ну так, по ошибке...

- Никогда! – заорала я, вскакивая на ноги, и тут же наступая босой ногой на чертополох. – Я выйду замуж за Эдварда, причем, завтра же! Достал! – последний крик я и сама не знала, к чему относился: то ли к настырному оборотню, то ли к колючему растению, из-за которого я теперь скакала по полянке бодрой козой, начиная себя ею чувствовать уже в полной мере. А, точнее, овцой, кою никак не могут поделить два хищника.

Меня едва не сбило с ног ветром: неведомо откуда передо мной возник Эдвард Каллен, стоящий на одном колене и протягивающий массивное кольцо, на вид явно старинное и очень дорогое.

- Изабелла Свон, я прошу вас оказать мне честь и стать моей женой! – торжественно произнес он.

В один момент на поляне стало очень тихо, мне показалось, что я нахожусь в музее, окруженная статуями. Застыли даже весело борющиеся между собой Сет и Эммет: оборотень лежал на вампире и ошарашено пялился в нашу сторону, а вампир не спешил его скинуть с себя. Наконец, я заметила движение – ревнивая Розали молнией метнулась к разлегшейся парочке, и моментально сдернула волка с Эммета, ворча что-то о зоофилах, рывком подняла своего возлюбленного и отвела его в сторону, предъявив свой ему небольшой, но твердокаменный кулак в качестве аргумента.

Это отчего-то привело меня в чувство, и я переведя взгляд на стоящего в прежней позе Эдварда, еле слышно прошептала: - Да... – и взглянув на Джейка, добавила: - Но только при одном условии – сразу после свадьбы ты меня превратишь!

Джейкоб раскрыв рот, со все более возраставшим гневом смотрел на разыгрывающееся перед ним представлением, и едва до него дошли мои последние слова, он оглушительно зарычал и мгновенно обернулся, только чудом не зацепив меня взметнувшимися лапами. В ушах свистнул ветер, короткое головокружение, и вот я уже стою на другом конце поляны, надежно спрятанная за спиной моего вампира.

Джейкоб унесся прочь, взвывая на ходу, за ним устремилась остальная стая.
- Знаешь, - задумчиво произнес Эдвард, глядя вслед волкам, - а я, пожалуй, соглашусь с тобой. Я устал бояться за тебя. Ты такая хрупкая... Вот как сейчас: одно неосторожное слово, и тебя едва не убил случайно превращающийся оборотень. Заодно это решает проблему с новорожденными - они идут на твой запах? Ну и пусть идут, после превращения у тебя будет совершенно другой запах, и постоять за себя ты сумеешь, если вдруг меня не окажется рядом. Но вот только... Как же твоя школа? У тебя скоро экзамены, выпускной...

- Возьму академку, - решительно ответила я. – Плевать. Сколько у меня еще будет этих экзаменов и выпускных...

***
Я была в ярости. Я была в гневе. Я была готова убить кого-нибудь. Понимала, что все это глупо, но тем не менее. Эдвард благоразумно сидел на сосне за окном, периодически, то появляясь на виду, то исчезая: сегодня было ветрено, и сосну нехило раскачивало. А все дело было в том, что он, наконец, удосужился мне объяснить, что за персонаж такой Седрик Диггори! А самое главное – теперь мне точно было известно, какое отношение к нему имела эта проклятая Чжоу, чтоб ее, Чанг!

- Значит, Белла прочитай! Значит, после объясню! Это очень – очень важный персонаж! Еще бы! А насколько эта китаянка для тебя важный персонаж, ты не хочешь мне рассказать, а, Седрик Диггори!

- Белла, душа моя, ну это же было сто лет назад! – примирительно сказала на мгновение появившаяся в окне голова. – Я про нее уже и думать забыл...

- Ага! Значит и про меня ты тоже через сто лет забудешь? – весьма непоследовательно взвыла я. – Ты с ней целовался, скажи? А? Чёрт, что ж я так быстро просматривала книжку, не обратила внимания... Но кажется, там точно было что-то о поцелуях...

- Да не помню я, может пару раз... Я тогда человеком был, причем - другим! Это тело ни с кем еще не целовалось, поверь, милая!

- Да что ты говоришь? – подскочила я к окну, чтобы увидеть уносящийся в сторону затылок. – Смотри мне в глаза, когда разговариваешь!

- Уже иду! – сосна в очередной раз склонилась к дому, и в комнату влетел Эдвард, умудрившись не задеть меня. Что значит, вампирская точность! Впрочем, я не о том.

- Значит, ты и Поттера знал, и девица у тебя была, да? И колдовать умел? – наступала я на вампира, растеряв совершенно остатки пиетета. – А может, и сейчас умеешь? Что я про тебя еще не знаю?

- Белла, давай поговорим спокойно, - Эдвард осторожно, словно боясь, что я ему вцеплюсь в глаза, скользнул ко мне, и протянул руки. – Все это было в прошлой жизни, причем, в буквальном смысле. Колдовать я не могу, с девушками у меня ничего не было, не считая пары поцелуев...

Я злобно засопела, хотя уже начинала успокаиваться и понимание, что веду себя по-идиотски, накатывало на меня волной. Скоро мне будет жутко стыдно за свое поведение, но это будет позже, а пока...

- Зато я колдовать умею! – торжествующе воскликнула я. Странное дело, вспомнилось мне об этом только сейчас. – У меня на кладбищ... Тьфу ты! Мне в резервации тогда удалось экспеллиармусом Викторию отшвырнуть! Начиталась о твоих похождениях, ну и о Поттеровских тоже, вот и выдала вдруг... Сама не ожидала...

- Ничего себе... – растерялся Эдвард. – Как же так?

- А вот так! И без ваших дурацких волшебных палочек! – похвасталась я. – Как ты думаешь, у меня получится еще раз?

- Надо будет попробовать... Давай только не сейчас! Лучше всего на нашей поляне, а то мало ли что выйдет...

Я судорожно вздохнула, смахнула остатки злых слез, и робко улыбнулась.

- Давай завтра поженимся? А послезавтра ты меня обернешь! Нет, лучше через неделю, хочу попробовать с тобой пожить сначала, как человек... И поспать... Ой, а когда должны новорожденные подойти?

- Через неделю где-то и будут здесь, как Элис видит, - задумчиво отозвался Каллен. – Иди ко мне, я для начала свою выдержку потренирую в легком варианте.

Я только сейчас заметила, что он по-прежнему так и стоит, протягивая ко мне руки. Стало жутко неловко, и я буквально вбежала в его объятия. Будь это обычный человек, он бы обязательно опрокинулся на спину при этом, но Эдвард не шелохнулся. Зато я ударилась о его каменную грудь так, что аж дыхание сбилось.

- Ну что ж ты так неосторожно, неуклюжая моя, - прошептал будущий муж, и нежно обслюнявил мне губы. В какой-то момент я подумала – откуда слюни, ведь у вампира их не должно? А у него есть, да еще и ядовитые - ведь именно благодаря этой физиологической жидкости они превращают недоеденных жертв в себе подобных, почему же я до сих пор не стала вампиром? Странно... Но потом мне стало уже не до размышлений о вампирьей физиологии: от поистине волшебного поцелуя Эдварда у меня как всегда, бешено заколотилось сердце, воздуха стало не хватать, в ушах зазвенело, и меня куда-то очень знакомо повлекло. 

Гарри

Тяжело дыша, Гарри выползал из пучины короткого, но сильного забытья, куда, по всей видимости, его бросил столь неожиданный поцелуй Чжоу. Еще не до конца придя в себя, парень успел заторможено удивиться: несмотря на полное отсутствие опыта в таких делах, он предполагал, что реакции организма при этом должны быть несколько иные... Еще не открыв глаза, Поттер осознал, что отключился, он видимо, буквально на секунду – другую. Девушка же, увлеченная поцелуем с героем, к счастью, не заметила его позора, более того, поцелуй все еще длился. И нельзя сказать, что ощущения были приятными. Они были не просто неприятны, они были омерзительны. Хозяйничающий во рту Поттера язык был отвратительно ледяным, словно кто-то запихнул ему в рот сосульку и теперь шуровал ею там. 

«Что она делала со своим языком?» - в панике подумал Гарри, пытаясь незаметно отстраниться, но все его потуги пропали втуне, более того, их, кажется, даже не заметили. – «Она его держала в морозилке или кинула себе в рот заклинание заморозки?»

- Ч-что-о? – прошипели ему прямо в рот. Но самое ужасное - это было сказано явно мужским голосом. И тут Гарри Поттер взлетел. Он парил. Время словно остановилось, и целых две секунды Гарри летел словно птица, пока, наконец, весьма удачно не приземлился на мягкой, но подозрительно скрипнувшей под его весом, кровати.

Послышался свист разрезаемого бешеного несущимся телом, воздуха, и рядом с лежащим, и беззвучно хватающим этот самый воздух, Поттером, материализовался Седрик Диггори, в миру нынче известный как - Эдвард Каллен. Едва не кроша свои твердокаменные зубы в порошок от разгорающейся ярости, он склонился над своей девушкой, и едва не удостоился чести стать героем сиквела «Унесенные ветром», когда Белла, только что таявшая от его поцелуев, дико выпучив глаза, заверещала на грани ультразвука. Эдвард почти сразу ощутил момент смены сущности в его любимой, ведь мысли Поттера, в отличие от мыслей Беллы, для него были так же прозрачны, как и намерения ловеласа, приглашающего девушку посмотреть коллекцию записей на его компьютере, располагающегося в его спальне, и размышления о температуре его языка были им услышаны тут же.

- Опять ты... – еле слышно произнес Эдвард, с трудом удерживаясь от поступков, о которых он впоследствии может крепко пожалеть.

- Опять ты... – оборвав вопль, сипло произнесла «Белла», откинувшись на спину с убитым видом.

***
«Гарри, нежно придерживая огромный живот, содрогался в волнах оргазма, то время как Седрик Диггори...» 

Поттер в ужасе отскочил от компьютера, под дикий хохот Эммета. Все, с него довольно! Он навсегда прекращает попытки узнать поближе, что же такое фанфики имени себя, а заодно со слэшем, яоем, и прочей мутотней в таком роде. Сидящая рядом Элис, подло подсунувшая герою данное «произведение» для ознакомления с миром фанфикшн, довольно жмурилась, любуясь реакцией своего кумира.

- Ну что же ты, Гарри? – промурлыкала она. – Ты еще до самого главного не дошел! Там такая сцена родов, закачаешься, я рыдала просто! Ты, то есть, он, чуть не умер в процессе! А счастливый отец ребенка – Седрик...

- Нет, спасибо, - прохрипел Поттер, нервно сдувая длинные волосы с глаз, и поправляя натирающую лямку бюстгальтера, высунувшуюся из-под топика. – Я не представляю, как теперь буду на Седри... Эдварда смотреть... – по его телу пробежала дрожь отвращения, а съеденная полчаса назад пицца настоятельно потребовала вернуть ее туда, откуда взяли. – Что за гадость ты читаешь... Ты же вампирша, великая и ужасная! Должна читать про Дракулу, отца вашего, не знаю, Кинга, Ночи безумных мертвецов каких-нибудь, а ты вот эту пакость смакуешь, фу-у...

- Чего это пакость? – обиделась изящная брюнетка, лукаво подмигивая своему возлюбленному Джасперу, с ухмылкой вкушающего эмоции Гарри. – То, что ты перечислил, вот это - как раз пакость! А тут такие страсти, такие переживания, такие чувства... Если бы могла, я б над каждой свадьбой Гарри и Драко или Гарри и Седрика, а еще лучше – Гарри и Северуса рыдала...

С каждым новым, до боли знакомым именем, у Поттера все больше отвисала челюсть, и все больше выпучивались глаза. Глядя на эти метаморфозы, Элис, испугавшись, что ее подругу сейчас постигнет участь легендарного льва: быть с разорванной пастью, но уже без помощи Самсона, еще раз хихикнув, умолкла.

- Ничего не хочу об этом знать... – с трудом вернув челюсть на место, и запихав глазные яблоки в глазницы, простонал Гарри. – Какой кошмар... А я еще убивался, что меня кругом преследует эта долбанная слава Мальчика-Который и так далее. Где там Волан-де-Морт? Хочу к нему! Уфф... Какое счастье, что в моем мире этой пакости нет, иначе, я б повесился... 

- Ничего, еще будет, - утешил его Эммет, и дружески, «аккуратно», так что Гарри едва не опрокинулся навзничь, похлопал его по спине. – Вопрос времени, всего лишь. Ни за что не поверю, что такие извращенцы, как эта проныра, существуют только в нашем мире. – Он кивнул на ухмыльнувшуюся Элис. 

Поттер взглянул в указанном направлении, зацепился взглядом за только что вошедшего Эдварда и застыл. Но не о своей свадьбе с Седриком сейчас вспомнил Гарри, или не об интимной сцене с ним же, что, в общем-то, было бы не удивительно, после прочтения маггловской местной «литературы». Ведь эта самая литература была далеко не первым, что он взялся читать. Собственно, Элис подсунула Гарри фанфики, чтобы отвлечь его от ужасной, тягостной, разъедающей душу мысли: скоро его крестный отец должен будет погибнуть... И Дамблдор. Жаль, директора, да... Но плевать на Дамблдора! Сириус! Черт побери, Сириус!

- Джаспер! – тревожно бросил Эдвард, слышащий все, до последней запятой, мысли Гарри. 
Джаспер еле заметно кивнул и Поттер почувствовал неестественный прилив спокойствия.

- Не надо! – вскричал он, борясь с этими наведенными чувствами. – Я не хочу! Мы должны что-то сделать! Ведь мы не знаем, сколько времени прошло там! Сириус может погибнуть в любую минуту, а я сижу здесь и... И... – он растерянно огляделся. – И читаю всякую хрень, вместо того, чтобы попытаться что-то сделать...

- Ну что ты, Гарри, - обняла его Элис, - успокойся! Судя по всему, время тут и там идет примерно одинаково, так что за пару дней в твоем мире вряд ли произошло что-то фатальное! Скорее всего, ты тут, как и в прошлый раз, не задержишься, вот вернешься и все изменишь. Тогда гибель Сириуса останется только в книжках, такая же нереальная, как вот эти истории про тебя и Седрика.

- Элис, умоляю, тебя – заткнись! – "Вежливо" попросил Эдвард. – Гарри, я все понимаю, но и правда, еще не все потеряно. Главное - ты теперь все знаешь, а знание будущего мощнейшее оружие, куда там пророчествам мадам Трелони...

- Это правда, - кисло улыбнулся Гарри, не торопясь покинуть уютные, хоть и весьма прохладные объятия очаровательной вампирши. Элис тоже не собиралась его выпускать, но у Джаспера было другое мнение на сей счет: он, как редиску из грядки, выдернул из рук любимой ее кумира и передал временному законному владельцу – Эдварду. Тот, мрачно окинув взглядом дорогое тело, закатил глаза, и взял Гарри за руку.

– Да что вы меня туда – сюда перекидываете, словно я чемодан какой? – возмутился герой. – Если мне будет позволено выбирать, то бы предпочел Элис, а не тебя, уж извини, Седрик! – последнее слово было сказано особенно ядовито, в свете только прочитанного, это имя Гарри Поттером воспринималось очень болезненно. – Я опасаюсь за свою девственность рядом с этим типом! Ой! – Поттер по-женски прикрыл ладонью рот: он и сам не ожидал от себя подобного высказывания, словно это сказал за него кто-то другой.

- Интересные реакции, - послышался добродушный голос: по лестнице спускался Карлайл – глава семейства вампиров и их создатель. – Похоже, это о себе дает знать сущность Беллы. Возможно, перенос осуществляется не полностью, а что-то от хозяина тела остается... 

- О, как! – оживился Эдвард, с новым интересом всматриваясь в глаза забеспокоившегося Гарри. – Значит, в Поттере сейчас есть и немного от Беллы? Или... Стоп! Да не может быть!

- Ну же, не тяни! – выразил общую мысль всех, разом насторожившихся присутствующих, Эммет. – Рожай уже! Что – не может быть?

- Я, конечно, не эксперт... – медленно проговорил Эдвард. – И не Волан-де Морт... И уж тем более, не Дамблдор... Но возможно, что в данном случае, речь идет о... Крестраже?

- ЧТО?!

- Посмотрите сами – каждый раз, когда сущность совершает перенос, она вряд ли делает это осознанно, и потому всеми силами цепляется за свое родное обиталище. Так может быть, при этом откалывается ее какая-то частица, оставаясь в своем теле, создавая при этом крестраж? Ведь душа раскалывается! Для раскола души нужно убийство. Но в данном случае, оставшееся без души, хоть на мгновение, тело, вполне возможно, переносит маленькую смерть! Хоть и через колено, но условия соблюдены! 

- Через задницу... – автоматически поправил Гарри, слепо глядя перед собой. 

Он, торопясь изо всех сил, опасаясь, как бы его не выкинуло в родное тело раньше времени, почти двое суток напролет, читал подборку книг о самом себе, поражаясь, насколько все точно было описано неведомой английской писательницей. Может ли быть, что она являлась пророчицей? Мысль, что он сам, возможно, лишь оживший плод чьего-то воображения, Гарри категорически не нравилась. Как оказалось, торопился он не зря: узнав про предстоящую гибель Сириуса, крестник надеялся, что у него есть шанс ее предотвратить. 

Многое теперь вставало перед ним в другом свете: читая о себе, как о постороннем человеке, он поражался, насколько был слеп, ведо̀м, а местами и откровенно туп. Но обо всем этом можно будет подумать после, а сейчас новая информация ошарашила его: вероятность того, что у него теперь есть крестраж, и что он одновременно существует в двух мирах, потрясала. Что в нём, возможно, сейчас присутствует часть души девушки - владелицы тела, не очень его обеспокоило, в конце концов, он и без того занимает это самое тело, чего ему переживать о еще одной, совсем небольшой частице Беллы? Лишь бы не влияла на него настолько, что он, к примеру, рванет продолжать то, с чего началось второе его появление здесь...

Вампиры что-то оживленно обсуждали, но на Гарри отчего-то навалилось полное безразличие. Он вытянул из крепкой хватки Каллена ладонь и шумно вздохнув, направился к выходу.

- Ты куда? – обернулся Эдвард.

- Посижу немного на террасе, подышу свежим воздухом...

- Подожди, я сейчас...

- Не надо, я ненадолго, - язык Гарри с трудом ворочался.

- Нет, так не пойдет, я отнесу тебя домой, ты уже засыпаешь, - заботливый Эдвард направился было, за «Беллой», но умудренный жизнью Карлайл, придержал сына:

- Не стоит, пусть немного побудет один. Оставь его в покое хоть на пару минут.

- Если только пару... – нехотя согласился тот.


Вечерний воздух ласково обнял Гарри за обнаженные плечи, и приласкал сырым холодком, заставив нежную кожу покрыться мурашками. Синевато- серые сумерки были отдыхом для усталых глаз девушки, а непрерывно цвиркающие цикады казалось, гипнотизировали, хотя через некоторое время от их песен в ушах Гарри стало как-то щекотно, словно эти громадные кузнечики сидели именно там. Откинувшись на спинку резной деревянной скамейки, он задумался: возможно ли это? Возможно ли запихнуть в слуховой проход цикаду и не заметить этого? И каковы при этом будут ощущения, особенно, если она надумает там устроить свой концерт?

Почувствовав, что его несет куда-то не туда, Гарри раздраженно вскочил и, спрыгнув с террасы на землю, прижался лбом к толстому клёну, в надежде, что прохлада коры исполина исцелит. Исцелит... От чего? От безумия? От этого тела? Он же так хотел вновь оказаться здесь, чего же ему опять нерадостно? Да, он беспокоится о крестном, но это не то, не то... Что-то, словно заноза, сидит в его сердце и не дает спокойно соображать, действовать, жить... Разве об этом он мечтал только недавно? Разве этого хотел?

Рядом зашуршало, и Поттер вздрогнул. Вокруг него растёкся запах зверя. Гарри медленно обернулся на шорох и уставился прямо в горящие желтизной, на уровне его лица, волчьи глаза. Парень замер. А вместе с ним словно замерло и его сердце. Зверь тихо заскулил и, подавшись прямо к лицу Гарри, шумно втянул носом воздух. Уши его прижались и, будто придавленный их тяжестью, зверь распластался перед Поттером, как коврик, все так же тихо, жалобно, но и вместе с тем, торжествующе, поскуливая. Неожиданно для самого себя Гарри упал перед волком на колени и ни секунды не колеблясь, зарылся лицом в густую, длинную, светло – серую шерсть.
Да! Вот так – правильно! Именно этого ему не хватало! Не достает лишь одной маленькой детали. Какой? Кто знает... Но об этом он сейчас не будет думать. Ведь его счастье здесь и сейчас...

- Белла, нет!

Белла

Из забытья меня вырвала жуткая боль. Голову прямо раздирало на части, будто внутри находилось нечто, рвущееся на свободу сквозь стенки черепа. Словно я рожала... головой. Глаза по-прежнему были закрыты, и открывать их казалось смерти подобно – а вдруг лопнут? Перед мысленным взором возник кадр из фильма «Чужой»: как из несчастных зараженных людей, сквозь грудную клетку, на свободу вырывается монстр. Кажется, сейчас случится то же самое, только жуткий зародыш вырвется из моего лба...

Боль достигла апогея и я, не выдержав, громко закричала, схватившись за беспокоившее меня место. Отекший, раздувшийся, словно подушка, лоб, напугал еще больше, и глаза распахнулись сами собой. 

- Гарри! – пронзительный, смутно знакомый женский крик, послышался где-то на периферии, но мне было сейчас совершенно не до посторонних раздражителей. Ладонь, накрывающая лоб, неожиданно намокла, а между пальцев потекло что-то теплое.

- Гарри! - Снова заорали истошно. - На помощь! Он умирает! Мадам Помфри! Профессор Дамблдор! Профессор Снейп! Кто-нибудь! Боже, боже, боже... Неужели сигнальные чары не сработали? Помогите же кто-нибудь! Энервейт! Эпискеи! Фините...

Звуки доносились до меня все слабее, уши словно залепило ватой, а тело засасывало теплое болото. Кричать уже не хотелось, невероятная, все усиливающаяся сонливость брала свое, действуя, заодно, анестезирующе, и остатками мозговой деятельности я благословляла ее. Напоследок мне показалось, что лоб и впрямь, будто взорвался, и картинка с рождением Чужого настойчиво висела передо мной. Но боли уже почти не осталось, и потому я, вяло улыбнувшись, опять провалилась в небытие, отчетливо ощущая привкус крови.

Впрочем, вскоре передо мной развеялась непроглядная тьма, и я оказалась посреди нашей с Эдвардом любимой полянки. Меня окружали сумерки, иногда совершенно нелогично разрываемые яркими солнечными лучами. Я стояла одна посреди густой травы, почему-то посверкивающей серебром, по колено в молочном тумане, перекатывающего живые объемные волны вокруг меня. Иногда из тумана, как протуберанцы, выстреливали дымчатые струйки, зависая ненадолго в воздухе, формируясь в самые разнообразные, причудливые, но вполне узнаваемые, фигурки. Вот передо мной застыл волк, медленно перетекая в человека, видимо - оборотень; вот маленький ушастый человечек, похоже, домовой эльф; кентавр, дракон, опять человек, почему-то, с крыльями... 

Какая-то возня и хнычущее кряхтение отвлекли меня от разглядывания плодов фантазии тумана. Я испуганно заозиралась, не в силах осознать, где нахожусь: во сне или наяву – возможно, я вернулась назад в тот момент, когда Гарри повел выгуливать мое тело сюда, на нашу заветную полянку? Но здесь же кроме меня никого нет, как же Поттер узнал про наше любимое место, если его только не привел сюда Эдвард? Или, все же, есть? Да что ж там такое...

Я пошла на звук. Хныканье стало слышаться четче, но, не пройдя и трех шагов, я остановилась, как вкопанная. В зарослях папоротника лежал младенец, обожженный до мяса. Это было страшно. Жутко. Отвратительно. Но, как ни стыдно это признавать, эти чувства вызвал вовсе не плачевный вид ребенка, а он сам. Даже не глядя в его сторону, я чувствовала поднимающуюся к горлу тошноту, переживая вовсе не жалость к несчастному младенцу, а гадливость, словно передо мной раздавленный таракан. К перечисленным ощущениям добавился еще и стыд: я должна хотя бы попытаться помочь малышу! Но он вызывал такое омерзение, что хотелось бежать от него, куда глаза глядят, лишь бы не дышать с ним одним воздухом. Увы, наша любимая полянка осквернена навсегда... 

- Не кори себя, Белла, ты испытываешь то, что будет испытывать рядом с ЭТИМ, любой вменяемый человек.

Я стремительно обернулась: позади меня стоял Эдвард. Счастливо выдохнув, я качнулась в его сторону, но он неожиданно оказался на другой стороне поляны. Эти его вампирские штучки... Никак к ним не привыкну.

- Нет, Белла, ты ошиблась. Я – не он. Пока еще не он. Я – Седрик Диггори.

- Что... – возмущенно вскинувшись, было, я присмотрелась повнимательней.

Действительно, выглядел Эдвард непривычно, неправильно, не так. Несколько моложе себя настоящего, пониже ростом, сверху на костюм накинута мантия. Но самое главное – глаза. Обычного серого цвета. И кожа, конечно же, кожа. Никакой мраморной белизны, а если учесть, что в данный момент ярко светило солнце, то... Да, алмазных всплесков на открытых участках тела не видно совершенно. Черт, видимо, я все-таки в отключке. Или... Вдруг вспомнилось, что происходило до того, как я попала сюда. У меня жутко, дико, невероятно, болела голова, а потом... Мне показалось, что слышала голос Гермионы. Так показалось или нет?

- Нет, не показалось, - отозвался Седрик, криво улыбаясь. 

От такой родной, привычной улыбки захолонуло сердце. Бедный мой, бедный, сколько же тебе еще предстоит пережить, прежде чем мы с тобой встретимся! 

– Думаю, ради встречи с такой прекрасной девушкой можно и потерпеть, - снова улыбнулся он. 

А я неожиданно разозлилась, уже не обращая внимания на усилившийся плачущий призыв младенца. Краем уха подумалось: - "Что со мной? Почему я, оказывается, способна спокойно стоять вот так, и болтать с призраком, в то время как рядом страдает, и, скорее всего, умирает, живое существо?" 

- Может, ты мне все-таки объяснишь, что здесь происходит? И кстати, здесь – это где? И какого черта ты читаешь мои мысли? Ведь они всегда были от тебя закрыты! И что вот ЭТО такое? – указала я с отвращением на дергающееся в судорогах существо, То, что это не ребенок, я, ни с того ни с сего неожиданно уверилась без посторонней подсказки.

Седрик вздохнул и, присев на вздувающийся громадным пузырем из земли, корень секвойи, задумчиво поинтересовался: - А по-твоему, где мы сейчас с тобой находимся? Как ты видишь это место?

- Ну, это наша с тобой... С будущим тобой, - уточнила я, с подозрением глядя на безмятежное, знакомой до боли, родное, но такое чуждое сейчас, лицо, – наша полянка. Где ты однажды показал мне... Э... Ну... – замялась я, не зная, можно ли этому Седрику вываливать всю правду о будущем. Кто знает, вдруг благодаря этому знанию, мы никогда не встретимся?

- Очень интересно! – оживился парень и с любопытством уставился на меня. – И что же именно я показал тебе? А то в этой, вернее, прошлой жизни мне так и не довелось никому показать...

- Эй – эй! – возмутилась я. – Ты мне совсем не то показывал, пошляк!

- Да? Очень жаль... Ты только не рассказывай, а то неинтересно будет, - он снова криво улыбнулся. – Правда, я не буду помнить этой нашей с тобой встречи, но все же... Так значит, ты видишь это место, как значимую для тебя поляну. Любопытно... 

- А это не так? – удивилась я. - А где же мы, в таком случае, находимся?

- Понятия не имею, прекрасная Изабелла. Это, как говорится, вопрос к тебе.

Я совершенно ничего не понимала. Этот типчик может с ума свести. 

- Может, уже объяснишь хоть что-нибудь? Или ты здесь чтобы поиздеваться надо мной? Это все на самом деле или происходит в моей голове?

- Конечно, все происходит в твоей голове, Белла, но кто сказал, что поэтому оно не должно быть на самом деле?

Я умолкла, окончательно потеряв нить разговора. Существо, решив, что настал его звездный час, так жалобно и пронзительно взвыло, что у меня свело зубы.

- Не обращай внимания, Белла. Вот это как раз то, о чем я могу с тобой говорить. Во лбу Поттера, а теперь, выходит, и временно – в твоем лбу, была частица Темного Лорда, иначе называемая крестражем.

Я панически окинула себя взглядом – всё-таки, меня опять перенесло в Поттера? Значит, тогда не померещился голос Грейнджер? Уфф, нет, я – это я! И никаких Поттеров...

- Нет – нет, я же сказал, что все происходит в твоей голове, и ты сейчас такая, какой привыкла видеть себя. Да, ты снова попала в Гарри, но не волнуйся, на слишком долгий срок ты здесь не задержишься, во всяком случае, не дольше необходимого.

- Для кого необходимого? – мои глаза подозрительно сощурились.

- Волшебному миру. А точнее: обоим мирам. Видишь ли, в первый раз это вышло совершенно случайно, я имею в виду ваш с Поттером обмен телами. И вначале казалось, что обошлось: вас вернули обратно, и все должно было вернуться на круги своя. Но вы умудрились запустить целую цепь событий, которую теперь разорвать невозможно. И раз вмешавшись, вы уже должны будете довести дело до конца.

- Шикаррррно! Просто шикарно! – я с размаху села на задницу, благо, что в мягкую, слегка пружинившую плотным матрасом траву. – Кому должна, я всем прощаю, так и передай тем, кто тебя послал!

- Непременно, - на секунду мне показалось, что серые глаза Седрика блеснули знакомым, но чересчур ярким золотом, но лишь на секунду. – Впрочем, тебе очень признательны за то, что ты сделала, - он кивнул в сторону притихшего, наконец, существа. Может, оно сдохло? Но нет, вроде шевелится... – Ты сама не понимаешь, что произошло благодаря тебе.

- И что же?

- Вернувшись в тело Гарри, ты, со своим щитом на сознании, умудрилась вытолкнуть крестраж из тела. Он просто вышел наружу и распался, сгорел, не имея возможности прицепиться к другому человеку. Поттер с младенчества таскал внутри себя бомбу замедленного действия, которая могла рвануть, стоило только тронуть детонатор. И его тронули, как раз накануне, незадолго до твоего возвращения сюда. Один му... Перд... В общем, могущественный волшебник активировал его, и если бы не ты...

- Погоди – погоди! – я сжала виски ладонями. – Я и половины не понимаю из того, что ты говоришь. Но кое-что уловила. Я отчетливо помню, что рядом со мной был, как минимум, один человек: Гермиона Грейнджер. Почему же та дрянь, - я ткнула пальцем в сторону снова подавшего голос существа, - не вселилась в нее? Ты не думай, я ни на мгновение не желаю ей этого, просто хочу понять.

- Да, ты права. Гермиона Грейнджер... – Седрик бросил в мою сторону нечитаемый взгляд, отчего я поежилась. – Гермиона Грейнджер... Магглорожденная волшебница. Нудная заучка. Отличница и просто красавица, особенно с прошлого года. Да, я помню ее. Видишь ли, если бы не она... То тебя бы сейчас здесь не было. Собственно, тебя бы нигде не было... Так случилось, что когда крестраж активировался, возле тебя находилась лишь она. Одна. В медицинском крыле, где вы располагались в тот момент, никого не оказалось поблизости, а сигнальные медицинские чары не сработали, скорее всего, из-за магических возмущений сопровождающих пробуждение крестража. Ей не удалось дозваться на помощь, и когда из твоего лба хлынула кровь, она, по какому-то наитию, или благодаря таланту, сумела провести ритуал Возвращения, в процессе которого, прости за подробности, напоила тебя своей кровью.

Я судорожно прикрыла рот рукой, старясь сдержать рвотные позывы – не хватало еще нагадить в собственном подсознании!

- И теперь вы связаны навсегда.

- Ы... У.... О... – блеснула я знанием гласных букв и, наконец, сумела определиться: - А кто именно связан? Я или Гарри Поттер? И каким образом?

- Конкретно ты: Изабелла Свон. А каким образом... – он ослепительно улыбнулся: - Не скажу! Сюрприз будет! 


Гарри

Поттер сидел, крепко держась за лапу громадной зверюги, щерившей сейчас устрашающие зубы в сторону кучки вампиров. Рядом, припав на передние лапы, так же злобно рыча, скалился еще один волчара. Гарри до сих пор не видел местных оборотней в их животной ипостаси, и теперь имел полную возможность насладиться этим моментом. Момент оказался крайне неудачен. 

Не успел тогда Гарри осознать бешеную тягу к распластавшемуся у его ног волку, как одновременно с двух сторон на него налетели еще один волк и, наконец-то сбросивший маску невозмутимости, Эдвард.

- Белла, нет! Отойди от нее!

От нее? Гарри изумленно уставился на обреченно зажмурившиеся волчьи глаза. Действительно, только сейчас он разглядел, что очертания морды зверя были несколько более плавными, а нос более узок, чем у утробно ворчавшего рядом, стопроцентного самца, скорее всего, альфы. 

- Девушка... Ты девушка? – растерянно вопросил Гарри у зверя, не заметив, что зрителей прибавилось: вся вампирья семейка стояла перед ними в полном составе, напряженная до такой степени, что казалось – тронь, и их разнесет на кусочки от переполнявшей энергии.

Совершенно естественный, казалось бы, вопрос Гарри отчего-то изумил всех: как волка - самца, так и вампиров. Отчего-то волк, точнее, волчица, удивлена не была, она лишь ближе подползла к парню в женском обличье, и жалобно заскулила. Ее же сотоварищ растерялся от этого вопроса настолько, что замерцал, и в одно мгновение превратился в обнаженного Джейкоба, быстро выпрямившегося и прикрывшего свои чресла руками.

- Извини, Белла, но тебе придется потерпеть меня в таком виде, ждать более я не намерен, - сердито рыкнул Джейк, следя краем глаза за реакцией вампиров, и явно ожидая возможной атаки. – Или вы мне объясняете, что за чертовщина тут творится, или я забираю Беллу в резервацию! Кровосос, ты знаешь, стая неподалеку, мне стоит только подумать, и они все будут здесь. Исход битвы даже ты и твоя сестрица – предсказательница не сможете предугадать.

Эдвард бросил тревожный взгляд в сторону «Беллы» находящейся в непозволительной близости от Леа, до сих пор люто ненавидевшей девушку. Точнее, настоящую Беллу. Вампир, в который раз попытался прочесть мысли Леа, и снова будто натолкнулся на такую же стену, что обычно защищала сознание Беллы.

- Скажи, - помедлив, поинтересовался Эдвард, явно готовый к конструктивному решению вопроса, – у тебя по-прежнему нет проблем с телепатическим общением в волчьем обличье со стаей? Точнее, с отдельными ее представителями?

- Я готов, разумеется, к милой болтовне со старыми приятелями, - язвительно произнес Джейкоб. – Но я, так и быть, сперва, пожалуй, оденусь. Хотя, как я погляжу, отчего-то тебя как-то вдруг перестала волновать моя нагота. Ой, пардон, тебя перестало волновать, что Белла меня увидит во всей моей красе. То ты даже из-за отсутствия майки на мне психовал, а теперь я стою перед вами в натуральном виде, и хоть бы хны. И эта лишь одна из странностей!

Лишь после того, как Джейкоб получил в свое владение почти неношеные штаны Эммета, на которые он в отвращении сморщил нос, задыхаясь от вампирьего запаха, вся компания разместилась на тренировочной раннее поляне. О том, чтобы все обсудить спокойно в помещении, не могло быть и речи – без острой на то необходимости волки туда и близко бы носа не сунули.

- Видишь ли, Джейкоб... А без Леа никак? Все-таки, эта очень личная и строго конфиденциальная информация, и я бы не хотел... – Эдвард раздраженно взглянул на развалившегося на волчице, точно на диване, жутко довольного, Поттера. Каллену уже осточертела эта картинка: мало того, что натуральная Белла постоянно тискалась с волком, так теперь еще и ее эрзац занимается тем же самым! И плевать, что в данном случае волк - это особь женского пола, а от его любимой Изабеллы тут присутствует только оболочка. Происходящее его просто бесило и выводило из себя: драгоценное тело любимой постоянно трется и пачкается о вонючую шерсть ненавистных оборотней!

- Без Леа никак, - отрезал Джейк. – Сначала ваши тайны на стол, а мы посмотрим, вываливать ли наши. Я тебе помогу. Ты думаешь, я полный кретин, и не заметил, что с моей подругой происходит что-то не то? Не замечу, что у нее иногда появляется акцент, и вообще меняется манера говорить, а заодно ходить и двигаться? Что иногда вы вдруг перестаете лизаться, как мартовские кошки и держитесь на расстоянии друг от друга? Эй, вампир, очнись, я, если ты не забыл – зверь! И чутье у меня звериное! 

Вампиры застыли памятниками самим себе. Они никак не ожидали, что раздолбай Джейкоб окажется наблюдательнее, чем родной отец Беллы и ее одноклассники. Гарри, отвлекшись от, на диво шелковистой шерсти волчицы, насмешливо уставился на Калленов.

- Ну, что теперь скажете, конспираторы – недоучки столетние? – хмыкнул он, не стараясь более подражать плавным движениям Беллы, даже, кажется голос его стал ниже и грубее. – Рожайте уже, Джейк отличный парень, он все поймет.

Джейкоб мгновенно очутился возле него и, склонившись к Гарри, потянул воздух носом.

- Ты – не она, ведь, правда? – на удивление миролюбиво поинтересовался он. – Я не чувствую к тебе той тяги, что испытывал буквально пару дней назад.

Волчица предупреждающе рыкнула и загородила собой, по-прежнему сидящего на траве, Поттера.

- А вот ты чувствуешь... Да, я знаю. Точнее, догадываюсь, - пробормотал Джейкоб, понимающе глядя Леа в глаза.

- Кхм... А может Леа обернется? – предложил Эдвард, мрачно лицезрея эту сценку. – Мы подождем, пока она оденется.

- Нет, - отрезал Джейкоб. – Не сегодня.

- Странно... Ну что ж, ладно. Видишь ли, ты прав. Это действительно не совсем Белла. Это... Как бы тебе сказать... Внутри тела Беллы временно находится небезызвестный тебе Гарри Поттер...

Почему Джейкоб поверил сразу же, что внутри его любимой девушки находится Поттер, не понял никто. Он на удивление легко воспринял новость о рокировке Беллы и Гарри, искренне веря, что ничего плохого случиться не может. Ведь в книжке все закончилось хорошо! Глаза Блэка горели детским восторгом: когда еще он сможет встретиться со своим кумиром лично, пусть и совершенно не в той оболочке! Жаль, конечно, что тот присутствует здесь лишь душой, было бы здорово посмотреть на него в натуре, но и так тоже неплохо. О Белле же на время забылось.

Джейкоб бегал по поляне, пытаясь уложить в голове новую информацию, ну, а Леа... Леа ликовала. Она прыгала на одном месте, как заведенная, радостно повизгивая. Не рискуя приближаться в данный момент к такому хрупкому Поттеру, она отрывалась на Джейкобе, наскакивая на него со спины, роняя на траву и валяя, как щенка. Вывесив тряпкой розовый язык, она скакала вокруг ошарашенных вампиров, к которым всегда брезговала подходить ближе, чем того требовала необходимость, иногда исчезала в лесу, издавая там жуткий, но от этого не менее радостный вой. Стремительной тенью она возвращалась обратно на гостеприимную полянку и мчалась к Гарри, дабы убедиться, что с ним за время ее отсутствия ничего не случилось. Наконец, немного успокоившись, она рухнула к ногам Поттера. Упав на бок, прижалась к нему, насколько возможно ближе, и блаженно прикрыв сияющие счастьем глаза, замерла.

- Слушай, а шрам у тебя есть? А глаза и правда, зеленые? А можешь описать этого вашего Волан-де-Морта? А ты и впрямь язык змей понимаешь? А с нашими змеями ты уже разговаривал? – не мог успокоиться и Джейкоб, не давая сказать Гарри ни слова.

- Надеюсь, это все? – недовольно вопросил Эдвард, чувствуя, что в свое распоряжение «Беллу» он получит нескоро, вероятнее всего, не раньше, чем вернется законная хозяйка тела.

- Думаю, все, - подтвердил улыбающийся до ушей Джейкоб. – Гарри, потом поговорим, ага?

Поттеру оставалось лишь согласно кивнуть.

- Могу я теперь узнать, какого черта у вас происходит, и к чему все эти ритуальные пляски? Или нам теперь ожидать нападение еще и со стороны взбесившейся стаи оборотней?

- Вот уж нет, - фыркнул на такое несправедливо обвинение Блэк. – Скорее наоборот, мы теперь вынуждены будем вас охранять, как бы чего с вами не вышло. Хотя... Может нам ее просто забрать у вас, а?

Вампиры дружно зарычали, подавшись вперед. Им ответил слаженный рык, как из кустов, так и со стороны Леа.

- Ладно, ладно, я понял, - примирительно поднял руки ладонями вперед, Джейкоб. 

- Если ты понял, - Эдвард подошел поближе к Поттеру, и остановился вплотную, из-за чего Леа чихнула и недовольно заворчала, но не сдвинулась ни на миллиметр. – То можешь объяснить, какого черта здесь сейчас было, чего Леа нужно от Беллы, почему в последнее время она не оборачивается, и какого черта я перестал ее слышать? И, кстати, в твоих мыслях тоже появились дыры: тебя я тоже не слышу, как только ты, видимо, думаешь о Леа или Белле, точнее, Гарри. Это раздражает, словно я наполовину оглох.

- О, как! – Джейкоб довольно переглянулся с приоткрывшей, ради такого случая, глаза, Леа. – Это радует. Бесит, когда ты, кровосос, шаришь в наших мыслях, как у себя дома. Начинаешь задумываться: а стоит ли тебе все выкладывать?

- Не зли меня, пёс, - тихо произнес Эдвард.

- Прошу вас, не надо ссор, - вмешался доктор Каллен. – Уверен, наши разногласия будут только на руку новорожденным. Вы ведь не забыли, что все мы, а особенно Белла, ну, теперь Гарри, находимся в опасности? Сейчас поговорим и продолжим наши тренировки, как раньше, правда?

Обменявшись злыми взглядами, Эдвард и Джейкоб отвернулись друг от друга, молча соглашаясь с Карлайлом. 

- Ладно, проехали. Как я уже говорил, «Белла» еще в тот раз вызвала во мне кое-какие сомнения: она не знала очевидных вещей, двигалась иначе, хм, но, как ни странно это признавать, с ней стало интереснее общаться. Она стала эдаким своим парнем. Кто ж знал, что она в тот момент была действительно... Того... Да, еще меня удивил откуда-то взявшийся английский акцент, но кто ее знает, вдруг она взялась себе ставить произношение, чтобы угодить своему кровососу? Ну, так я тогда подумал, Каллен, без обид! - Эдвард проигнорировал оборотня, даже не взглянув на него. Джейкоб пожал плечами и продолжил: - Но самое главное: Леа. Она тогда будто взбесилась. А уж после прошлого раза, когда, как понимаю, Белла была на своем месте – это ведь ее, а не Гарри, чуть не сожрала та чокнутая кровососка? Ну вот. Мы, стая, чувствовали с ее стороны сперва всплеск дикой радости, свойственной лишь тем, кто неожиданно запечатлелся, а потом такой же всплеск тоски, будто она враз осталась одна. Будто объект запечатления погиб.

Леа тихонько заскулила, плотнее прижимая к Гарри свою огромную голову.

- Что?! – вскинулся Эдвард. – Она... Она запечатлелась на Беллу?!

Леа угрожающе зарычала, сверкнув острыми зубами.

- Нет, - перевел Джейкоб. – Она запечатлелась на Гарри. 

Наступила тишина. Вампиры изумленно переглядывались. Поттер, ничего толком не поняв, смотрел на Эвдарда, ожидая объяснений. Кусты, окружающие поляну, подозрительно поблескивали: очевидно, там заседала вся волчья стая, что, конечно, было секретом лишь для одного Гарри, вампиры давно чуяли запах волков, а Эдвард слышал их мысли. 

- Э... – впервые за свою вторую, а точнее, третью жизнь, Эдвард не мог подобрать слов. – Скажи, что там с мыслями, в таком случае?

- Ну что - что... Мы долго думали на этот счет, знаете, мы ведь ее тоже практически не слышим с тех пор, только тогда, когда она к нам напрямую обращается. Видимо, это какой-то защитный механизм для оборотней – самок. А может, все дело в нашем герое, ведь он тоже весь из себя волшебник. – Джейкоб ехидно улыбнулся. – Но вот что интересно, мы в волчьем облике между собой о ней говорить не можем, представляете? Как табу какое-то. Ну, и она почему-то совершенно перестала оборачиваться в человека. С тех пор, как увидела Гарри – ни разу. Честно говоря, нас всех это очень беспокоит.

Кусты раздались и оттуда выбежал молодой волк. Приветливо взмахнув хвостом всем присутствующим, он подошел к Леа и улегся рядом с ней, весело поглядывая на Гарри. И без перевода Эдварда было очевидно, что оборотня просто разрывают на части миллионы вопросов к Поттеру, но в присутствии вампиров он оборачиваться не будет.

- Это Сет, брат Леа, ты его видел человеком, - пояснил Гарри Эдвард. – Да-а, задачка... Что же теперь делать? Ведь, как я понимаю и очень на это надеюсь, Белла может вернуться в любую минуту. Что же будет с Леа?

Волчица уткнулась мордой подмышку Поттеру. Тот почувствовал, как ткань топика стала намокать от волчьих слез и соплей.

- Я не знаю, что мы будем делать, когда и если Белла вернется, но если мы еще немного посидим, то станем отличной добычей для новорожденных, - послышался бесцветный голос Элис. – Я ошиблась. У нас нет двух недель. Армия новообращенных уже здесь.

Белла 

Наша беседа закончилось внезапно, словно ее выключили. И меня тоже. Вот только что я разговаривала с Седриком, а затем наступили полная темнота и тишина. Не было ничего. Совсем. И меня тоже не было. Не знаю, сколько прошло времени, если можно так выразиться: я просто смотрела на бархатную темноту, проникающую всюду даже, кажется, в меня... Хотя как? Если меня не было? И не было никаких желаний, никаких стремлений, я просто существовала и все. Возможно за это время где-то прошли столетия или даже тысячелетия, а может, один миг. Мне было... Хорошо? Нет. Мне было никак. 

Затем, без всякого предупреждения, включили слух. Я лежала, не в силах пошевелить хотя бы пальцем или приоткрыть глаза, но зато слышала все просто изумительно. Вот кто-то звякнул склянкой. Зажурчала наливаемая жидкость. Кто-то с облегчение выдохнул и зашуршал материей. Вера – всё, что мне оставалось, буду верить, что это совсем не то, чем кажется, хотя было очень похоже, будто кто-то справлял... Наверняка у меня на лице сейчас гримаса отвращения, впрочем, вряд ли – паралич, от всей души надеюсь, что кратковременный, пока никуда не делся.

Послышались чьи-то голоса. Я насторожилась. Ну, наконец-то, в лучших традициях детективов, сейчас услышу все тайное и скрытое доселе от меня! Вокруг моего, почти бездыханного тела, просто обязаны скопиться злодеи и поделиться друг с другом всеми заговорами, секретами, с именами, паролями и явками!

- Ну как ты, Кэти? 

- Дормальдо. Долько дикак кровь де осдадавлиедса...

- Тупые Уизли. Что Рон, со своим бладжером, что эти близнецы - придурки, со своими «кровоостанавливающими» конфетами»... Не тренировка, а цирк какой-то... Надеюсь, хотя бы к игре Поттер очухается, а иначе мы может просто не являться, итог все равно один и тот же будет. Вот слизням радость-то...

- А шдо с дим? Дебе бадам Бобфри говорила?

Я насторожилась. Надежда, что после разговора с Седриком я успела скоренько вернуться в свое тело, моментально сдохла, не успел толком зародиться. Значит, я все же в мире Поттера... Что ж, это может быть даже интересно – при условии реверсивного хода, разумеется, застрять тут мне совершенно не улыбалось. У меня там Сед... Тьфу! Как я быстро привыкла! Эдвард не присмотренный... Интересно, такое ощущение, что у меня в сознании что-то поменялось, мысли мне совершенно не свойственные, точнее, их осознание, озвучивание самой себе. Я как-то более цинично стала выражаться, что ли... Ну ладно, раз уж меня опять занесло сюда, так не грех будет и в самом деле, послушать, или, скорее, подслушать, что говорят о Поттере, а точнее, в данный момент, обо мне.

- Да ничего особенного с ним. Магическое истощение. Выброс у него был, видите ли, магический, как у младенца! – возмущенно фыркнул девичий голос. Звучал он отрывисто, даже грубо, явно эта девица привыкла на всех рявкать и всеми командовать. – Ишь, разлегся, неженка! А наша команда теперь в такой заднице окажется, что Мерлин не горюй! Да и шрам его опять воспалился, видать, приложился обо что-то, когда выброс случился.

- Это что тут за собрание? Мисс Белл, выпейте, полежите минут пять, и можете идти. Мисс Джонсон, вам тут вообще нечего делать. Мистер Поттер не бладжер, нечего его разглядывать, это, в конце концов, неприлично. 

- Неприлично так всю команду подставлять накануне игры!

Послышалась какая-то возня, по всей видимости, наглую девицу попросту вытолкали из комнаты, где я находилась. А находилась я, скорее всего в медицинском кабинете. То есть, как же там в книжках? А, в больничном крыле, который тут и за поликлинику, и за госпиталь сразу. 

Наступила тишина. Как-то слишком быстро, никаких тайн и секретов возле меня так озвучено и не было. Жаль, очень жаль. Книжки – книжками, это конечно, великолепно, что я успела прочесть их значительную часть – быть в теме истории, в которой я оказалась, очень важно. Но, увы, успела я прочитать не все. Как назло, остановилась на финале тех событий, что уже произошли. Совсем недавно произошли, на четвертом курсе, а я, если не ошибаюсь, сейчас на пятом. От разочарования чуть не расплакалась. Ведь у меня столько времени было на то, чтобы их прочесть! Они же валялись у меня дома, бог знает сколько времени! Еще целых две книжки! Знать предысторию очень полезно, но знать будущее... Я собственными руками лишила себя такого козыря... И, кстати, я слышала, что вышла последняя, заключительная книга. Она, кажется, даже еще в магазины не попала. Ммм, как же она называется... По всем новостям крутили... А, точно: «Гарри Поттер и Дары смерти!» 

Мда... Ясно, что ничего не ясно. Что за дары такие? Остается лишь надеяться, что до этих самых даров я тут не задержусь, название как-то не вдохновляет. А я сейчас, в пятой... Это у нас... Ага: «Гарри Поттер и Орден Феникса». Да-да, с орденом все понятно как раз: мне про него Рон и Гермиона все уши прожужжали. Даже таскали подслушать, как они заседают. Да и на собрании я вполне открыто присутствовала. Разок. Мне, ж, типа, как пострадавшей на тот момент от дементоров, волноваться нельзя было, вот они особо и не напирали на участие в общественной деятельности. Но почему-то все орденцы были очень недовольны тем, что я тихо - спокойно отсидела и ушла. Очевидно, ожидали другого поведения. Ну да – ну да, чтоб я с шашкой, то есть, палочкой наголо, их стала призывать в бой. А то и за собой бы повела. Счазз! Дура я, что ли... Это вообще не моя война, да и нестыковок в ней много слишком. И чего они все к Поттеру привязались? Он их спас? Спас. Ну, они так считают, по крайней мере, у меня свое мнение на сей счет. Так какого хрена они из него теперь стараются пожизненный щит сделать? Типа: один раз взялся, так теперь вези до самой смерти? Как там, у англичан говорят? А, вот: сделал на пенни, сделай и на фунт*. 
Что ж, посмотрим, что в этой части меня ждет... Может и ничего страшного – перенесет обратно еще до активных событий и все дела. Я ж теперь заклинания знаю. Некоторые... Вон, одно даже использовала, и, между прочим, без всякой палочки! А этот... Снейп говорил, что у меня магии нет. Странно. Интересная, кстати, личность! Так Поттера ненавидеть, это уметь надо! А вот ко мне нормально отнесся. Будто и не про него я читала только недавно все эти эпитеты: «Ужас подземелья», «Сальноволосый», «Змей»... Ладно, это потом. Какая там была предпоследняя книга? «Гарри Поттер и Принц - Полукровка». Да, очень, очень информативно. 

Совершенно забыв, что я не одна, от неожиданности вздрогнула, когда кто-то шумно вздохнул, и неуверенной походкой, периодически спотыкаясь, вышел из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь. Я вздрогнула? Ура, паралич прошел! Глаза открываются – тьфу, какое все же у Поттера отвратительное зрение! Руки работают, ноги тоже, живём! Слабость сильная, конечно, во всем теле, но это ерунда.

- Гарри? – робкий голосок грубо выдернул меня из состояния эйфории, едва не послужив причиной инфаркта. – Как ты?

Рывком усевшись – в голове тут же зашумело, я уставилась в сторону звука, и кроме темного силуэта, ничего не увидела. Судя по очертаниям, а в первую очередь – по голосу, девушка.

- Вот твои очки, они тогда у меня остались... – мне в руку ткнулся какой-то предмет. 

Черт, я и в прошлый раз про очки постоянно забывала, а теперь снова – здорово? Что за девица-то? Вроде, не Грейнджер...
Я неловко напялила окуляры на нос и, похлопав глазами, привыкая, подняла взгляд на посетительницу. Симпатичная, я бы сказала, милая, то ли китаянка, то ли кореянка... Стоп! Китаянка?!

- Ч... Чжоу? – неуверенно уточнила я.

- Ну да, - кивнула та, видимо, полагая, что у Поттера бо́льшие нелады со зрением, чем обычно. 

- Ах, Чжоу... – надо полагать, что в данный момент, в моих полуслепых, но красивых зеленых глазках, медленно разгорался огонек жажды крови, не удивлюсь, если они стали такими же, как у, скажем, Виктории – ее пламенеющий взгляд до сих пор еще мне снится по ночам.

Я медленно сползла с кровати и зашаталась, неуверенно держась на слабых, гораздо более слабых, чем предполагалось, ногах.

- Гарри, не надо, тебе нельзя вставать! – встревожено воскликнула девушка.

- Так вот ты какая... – прошептала я, не обращая ни на что внимания, и всматриваясь в лицо соперницы, пусть и бывшей, но тем не менее... Для меня-то происходящее в обоих мирах очень даже настоящее!

- Что? Гарри, пожалуйста, не напрягайся! Всё потом, правда... И я... Ты знаешь... Мне очень понравилось... – она смущенно заалела, а я, как раз попытавшись сделать шаг в ее сторону, споткнулась от неожиданности, и начала падать.

- Мобиликорпус! – внезапное ощущение полета и вот, я вновь лежу на кровати, растерянно пялясь на направленную на меня палочку Гермионы.

- Ну что ж такое, ни на минуту одного нельзя оставить, сразу же рвешься на поиски приключений! – возмущенно воскликнула она. – Чжоу, его нельзя сейчас беспокоить, он только что едва не умер! Намилуетесь еще!

- Нами... – я поперхнулась и бессильно откинулась на подушку.

- Да, простите меня, - пролепетала Чжоу Чанг. – Гарри, я попозже зайду... Я просто хотела узнать, как ты и вернуть очки... Выздоравливай.

Она пробежала мимо сердито сверкавшей глазами Гермионы и выскочила за дверь.

- Гарри... - начала недовольно Грейнджер.

- Нет, Гермиона, не Гарри, - обреченно выдохнула я, привычным движением поправляя, постоянно лезущие в глаза, волосы.

- Белла? – недоверчиво вопросила девушка, проследив за моим движением, видимо, чересчур женственным. – Это ты?

***
- Не представляю, как ты будешь выкручиваться. Вся школа просто на ушах стоит: Амбридж лютует, Уизли совсем взбесились, на носу игра – а ты метлу разве что для уборки в руках держала, «Пророк» строчит о тебе, то есть, о Гарри, статью за статьёй, Чжоу словно амортенции хлебнула, ходит, лишь о тебе мечтает, так и норовит со мной о тебе поговорить, какой ты замечательный, да что ты любишь. А уроки? Как ты будешь учиться? Я просто не представляю... Ну, допустим, разучишь ты некоторые заклинания и движения палочкой, хотя и на это нужно время, но ведь этого же недостаточно! Нужно ведь колдовать! Мальчик – Который - Выжил не может разом превратиться в сквиба! – Гермиона нервно расхаживала по комнате, наложив всевозможную защиту от прослушивания и просматривания, как она сказала, насколько ее способностей хватило. – Профессору Снейпу, надо сообщить, конечно, может он что придумает...

- Гермиона... – тихо позвала я. – Спасибо тебе. Я понимаю – ты спасала ты не меня, а своего друга, но так уж вышло, что в итоге, ты спасла нас обоих: мою душу, и его тело...

- Да ладно, чего уж там, - смутилась она, осторожно присаживаясь возле меня. – Любой бы на моем месте...

- Неправда! Совсем не любой! Я не знаю, что ты сделала, и насколько это было опасно для тебя, я совершенно в этом ничего не понимаю, но мне объяснили, что ты пошла ради нас, едва ли не на преступление! Ритуал ведь темномагический! На крови. И еще. В результате этого ритуала – и откуда только вычитала про него? – ты могла и свою собственную душу потерять! Так что, как опять - таки мне объяснили, за нами обоими, долг жизни.

- Никаких долгов! – возмущенно вскинула перед собой ладони Гермиона. – Я...

- А это не от тебя зависит, - невесело улыбнулась я, чувствуя, как в груди что-то сжалось – эта девушка вначале произвела на меня совершенно другое впечатление. Как бывает обманчив первый взгляд... Сейчас она вызывала у меня странные чувства. Она ощущалась даже не как подруга, хотя ни узнать ее получше, ни подружиться с ней у меня пока не было особой возможности. А как родной человек, любимая сестра, что ли... Причем, младшая, которую нужно оберегать. – Дело в том, что в ходе этого ритуала, мы с тобой оказались связаны кровью, твоей кровью, которой ты меня напоила.

Внимательно слушавшая Гермиона, явно собиравшаяся начать все отрицать, внезапно густо покраснела.

- Я... Не хотела... Не знала. Сама не понимаю, что на меня нашло... Словно кто-то подсказал, и как-то вышло само собой. Прости...

Я, смущаясь, взяла ее за руку: - Ты извиняешься за то, что спасла мне жизнь?

- Кхе-кхе. Что здесь происходит? Почему ученица находится в одной комнате с учеником противоположного пола, наедине, в такой час? Вы оба будете наказаны! А вас, мадам Помфри, ждет проверка. Надо выяснить, не занимаетесь ли вы сводничеством несовершеннолетних учеников, пользуясь своим служебным положением, за особое вознаграждение!
__________________________
*Английская поговорка: «In for a penny, in for a pound», аналог русской: «Взялся за гуж, не говори, что не дюж». 

Гарри

Поттер ничего не мог понять. Только что он бессовестно валялся на здоровущей волчице, балдея от ощущения счастья и некой завершенности, и вот он уже находится в чьих-то твердокаменных объятиях и, судя по свисту в ушах, и слезам, вышибаемым ветром из глаз, куда-то летит. Абсолютно ничего не понимая, он покорно повис в руках Эдварда – кого же еще? - вскользь вспоминая, как пару минут назад было что-то сказано про новорожденных. 

О, да, Гарри уже был полностью осведомлен, что это не массовый побег младенцев из роддомов! И сражаться с этими новорожденными надо явно не при помощи сосок и подгузников! Хотя... Поттер даже встряхнул головой, пытаясь отогнать назойливую картинку: Эдвард Каллен в одних памперсах и с громадной бутылочкой, наполненной кровью в руках, жадно причмокивает и что-то неразборчиво лепечет. Ах, нет, лепет, а точнее – ругань сквозь зубы, была наяву. Разумеется, проклятый телепат тут же срисовал картинку из воображенная «Беллы» и теперь боролся с желанием разжать руки, чтобы фантазер как следует приложился о землю.

По обеим сторонам от вампира пыхтели волки: Леа и Джейкоб. Начинающий понемногу соображать Поттер, сдавленно поинтересовался:

- А куда это мы рванули? Вы бросили остальных на растерзание?!

- Им нужна ты. То есть, Белла, - отозвался Эдвард, продолжая бежать с прежней скоростью. – У них есть вещи Беллы, и новообращенные будут идти по запаху. Наши их попытаются сбить со следа. Но как же это не вовремя... Мы, идиоты, толком ничего не подготовили, не продумали, тебя не спрятали...

Оборотни слаженно заворчали, выражая согласие.

- Так, подожди. Скажи, ты их слышишь сейчас? Они идут за нами? 

- Слышу. Пока нет, они на подходе к нашей поляне. Сейчас будут там. 

- Седрик, остановись.

Джейкоб изумленно вскинул голову, услышав такое обращение к Каллену, но с бега не сбился, а дернув ухом, вновь погрузился в общее сознание оставленной позади стаи, старательно прислушиваясь к происходящему. Эдвард же не отреагировал вообще, так же продолжая мчаться сквозь ночной лес.

- Седрик, твою за ногу, Диггори! Чертов Эдвард, чтоб ты споткнулся, Каллен! Остановись, кому говорят! – окончательно рассвирепел Гарри, но видя, что его продолжают игнорировать, попросту закрыл вампиру глаза ладонями.

- Какого хрена, Поттер? – разозлился и интеллегентнейший Эдвард, мгновенно затормозив и поставив Гарри перед собой, как куклу. Леа подскочила к ним, предупреждающе рыкнув – ей не нравилось такое обращение с «Беллой». Джейкоб, остановившись неподалеку, тихонько заскулил, выразительно глядя на Каллена.

- Началось... – еле слышно произнес тот, и перевел возмущенный взгляд на Гарри. – Ну? Они уже здесь, а мы стоим тут, изображая из себя цель, в то время...

- В то время как за меня, ну, пусть не совсем за меня – за Беллу, неважно, возможно, умирают наши друзья? – язвительно поинтересовался Поттер. – Я не могу этого допустить. Мы уменьшили число своих на три единицы – себя я не считаю, куда уж мне! Но какого хрена вы их бросили, а? Я предлагаю вернуться!

Каллен отрицательно покачал головой, но мнения оборотней разделились. Леа – та думала лишь о том, как спрятать подальше Гарри. А Джейкоб порывался вернуться: он всецело разделял точку зрения кумира.

- Тебе нужно быть как можно дальше отсюда и это не обсуждается. А мы теряем время, - Эдвард неуловимым движением оказался возле «Беллы», собираясь вновь взять ее на руки.
- Подождите! – отскочил назад Поттер, не собираясь сдаваться. В этот момент до них издали донесся еле слышный визг, и Джейкоб, прижав уши, вторя этому звуку, тоненько заскулил. Леа же, рванувшись, было, в обратную их направлению сторону, но вдруг припала животом к земле и, не сводя глаз с Гарри, поползла назад, как провинившаяся собачонка к своему хозяину – за наказанием.

- Кто? – отрывисто спросил Гарри.

- Сет ранен, - прислушиваясь к мыслям Джейка, расстроено отозвался Эдвард.
Сет... Гарри пару раз видел этого парнишку, правда, тогда он не знал о существовании у него сестры. Его ровесник, даже не зная об истинной сущности «Беллы», сразу же нашел с ней общий язык. Послышался новый визг, и сердце Поттера сжалось.

- Джейкоб, иди к ним, ты нужен там! – скомандовал он так, словно имеет на это право, и, как ни странно, Джейкоб моментально послушался. Что-то рявкнув на прощание, видимо, пожелав удачи, он стремительно исчез в лесу.

Эдвард вопросительно смотрел на девушку, окончательно утратив бразды правления – было в Гарри в этот момент нечто, заставляющее всех вокруг беспрекословно его слушаться. Леа подошла и мягко ткнулась серым лбом ему в живот. Поттер ласково провел по мохнатой голове, и заглянул волчице в глаза:

- Верь, мне, ладно? Все будет хорошо с твоим братом. А может, ты всё же пойдёшь к нему?
Леа, зажмурилась, словно ожидая, что ее ударят, и не сдвинулась с места.

- Понял... – Гарри слегка сдвинулся, пошатнулся, зацепившись ногой за корень, и упёрся рукой в дерево, чтобы не упасть. Ладонь засаднило, и это навело его на новую мысль. Быстро оглядевшись, он заметил акацию, и быстро подойдя к ней, резким движением сломал колючую ветку.

- Что ты делаешь? – мрачно поинтересовался Эдвард. – Они уже увидели, что нас нет на поляне, и ищут, рассеявшись по лесу. 

- Из ваших разговоров, я понял, что нам нужно и одновременно скрыться, и привлечь их внимание. Так вот, осуществляю ваш план, - прошипела раздраженно «Белла», расцарапывая себе предплечье, отказавшись от мысли повредить ладонь – было бы глупо лишать себя дееспособности в такой момент. 

Леа фыркнула, почуяв кровь, и тихонько зарычала – ей не нравилось такое членовредительство. Эдвард недовольно наблюдал, как Поттер метит ближайшие деревья живительной влагой, то бишь, кровью.

- Как ты думаешь, поможет? – Гарри с победным видом взглянул на Эвдарда, зажав царапину пальцем. – Ты как, держишься? Сожрать меня нет желания?

- Они с ума сойдут, - отозвался Эдвард, мгновенно перетянув его руку обрывком рубашки. Подхватив «Беллу», он тут же пустился с места в галоп. – Нет, после определённых событий меня ее кровь не тревожит, так что, можешь быть спокойным. Леа, беги, пожалуйста, прямо по моим следам, это должно отбить наш с Беллой запах. По крайней мере, я рядом с тобой ее почти не чую.

Леа презрительно фыркнула, как бы говоря: - Это кто еще здесь воняет? – но послушно заняла место в арьергарде. 
Гарри притих, сидя на руках Седрика – всё-таки именно так он чаще всего про себя называл вампира, - спокойно глядя на мелькающий мимо пейзаж. В отличие от настоящей Беллы, его бешеная скорость совершенно не пугала, а напротив, придавала сил. После полетов на метле езда на вампире не казалась чем-то особенным.

- Да, сейчас бы Молнию сюда, - хмыкнул, отлично слышащий мысли Гарри, Эдвард. – Имей в виду, я не дам тебе погубить тело моей девушки, и если мне понадобится тебя для этого связать, значит так и будет.

- Ну-ну... Нам еще долго?

- Уже всё, - Эдвард перескочил через очередную речушку, и подбежал к старому, полуразвалившемуся домику. – К сожалению, мы не успели подготовить место как собирались, ни палатки, ни удобств, прости. Только вот эта развалюха, дальше бежать – смысла нет. Наши, если что, могут просто не успеть.

- Незачем вообще было убегать, - проворчал Гарри, приседая, чтоб немного размяться. 

Леа настороженно прислушивалась, не реагируя на их разговор.
- Что там происходит? 

- Все хорошо, - слегка удивленно отозвался Эдвард, глядя на волчицу. – К счастью, сейчас разум Леа слился с разумом стаи, и я всё отлично слышу. Джейкоб уже там. Значительная часть новообращенных перебита. Примерно треть, судя по всему, не дошла до поляны. Возможно, их кто-то вел. Сэм, Пол, Джаред, Эммет и Джаспер их преследуют. Вот, они дошли до места нашей остановки. О, как они взбесились, почуяв твою кровь!

Леа тихонько зафыркала, то ли от смеха, то ли от отвращения, Гарри не понял. 

- Они кидаются на деревья и друг на друга. Минус один. Минус два – сейчас они для наших легкая добыча...

Поттер, кинув взгляд в сторону домика, и даже не думая к нему подходить, слегка расслабившись, присел на камень, продолжая сжимать в руке колючую акациевую ветку – он и не заметил, что до сих пор не выкинул ее. 

- Чувствую себя бесполезным придатком к этому телу, - проворчал он. – Толку от меня никакого, таскают туда – сюда как хрустальную антикварную вазу, которую не дай бог поцарапаешь. Только если ваза просто ценность свою при этом утратит, то меня просто - напросто сожрут. А вся моя ценность, видимо в том, чтобы сохранить это тело в живых, до возвращения законного владельца. 

Леа участливо боднула "Беллу" лбом в плечо, и растянулась рядом, уложив тяжелую голову ей на колени. Но по отстраненному выражению на морде, было очевидно, что мысленно она сейчас со стаей.

- Я и в своем мире-то никому просто как личность нужен не был... – горько сказал Поттер. – Только как спаситель всего волшебного мира. Мальчик – Который – Выжил! Вот не выживет сейчас ваш мальчик, что тогда будете делать, а, волшебники? Черт, я не вовремя разболтался, да?

- Это точно... – еле слышно произнес Каллен, и, сделав шаг, загородил Гарри собой, заняв оборонительную позицию - ноги слегка согнуты в коленях, руки чуть отведены в сторону. – Двое оторвались от остальных, и нашли нас. Леа, спрячься.

Не издав ни звука, волчица, распластавшись в воздухе, серой стрелой метнулась за кучку камней. Поттер вскочил, озираясь, и никого не видя.
- Я слышу их мысли. Райли... Мальчик, которого Виктория обратила первым. Он был влюблен в нее и пришел мстить. Ему удалось почуять мой запах – видимо, у него была какая-то моя вещь. Когда он вёл сюда новообращенных, то даже и не собирался помогать им. Райли решил найти меня, зная, что там, где я, будешь и ты.

Из-за угла домика вышли двое. Впереди шел высокий мускулистый блондин, возрастом чуть старше самого Гарри. Позади него скользил примерно такого же роста, широкоплечий лысый парень – даже перерождение не могло улучшить его черт. Сломанный, надо полагать, еще при жизни, нос, маленькие, сидящие глубоко глазки, кривое, чересчур плоское ухо: судя по всему, некогда он был борцом. Гарри нервно хихикнул – да он с ним не справился бы, даже если бы тот не был бессмертным! 

- Райли, - мягко сказал Эдвард, и блондин застыл, а за ним и лысый. - Райли, ведь она тебе врала. Послушай меня. Она врала тебе так же, как врала всем остальным, которых сейчас убивают. Ты ведь знаешь, что им она говорила неправду, и тебя тоже заставляла говорить им неправду: вы же вовсе не собираетесь им помогать. Неужели так трудно поверить, что она и тебя тоже дурачила? Она не любила тебя. Никогда не любила. 

Блондин выглядел растерянным. Эдвард сдвинулся на несколько сантиметров в его сторону, и Райли непроизвольно повторил его движение. 
- Когда она пришла сюда, я видел ее мысли. Я слышал, что она думала о тебе. Она надеялась убить мою подругу сама, без твоей помощи, а после натравить тебя на нашу семью, на меня, в надежде, что я избавлю ее от тебя.

Эдвард двинулся снова, на пару сантиметров приближаясь к парню, и на пару сантиметров удаляясь от Гарри.

- Она знала, что я убью тебя, Райли. Она хотела, чтобы ты умер, тогда бы ей не пришлось больше притворяться. Она любила того, кого звали Джеймс, для нее ты был всего лишь орудием. Она никогда не хотела тебя. Каждый поцелуй, каждое прикосновение были ложью. 

Едва он произнес имя Джеймса, Райли оскалился. 

- Ты лжешь. Ты убил Викторию. А я убью тебя.

- Черта с два, вампиршу грохнула Белла, то есть, я, - не удержался Гарри, и все заверте...*

Райли мгновенно сорвался с места и налетел на Эдварда. Гарри, охнув от осознания, что же он натворил, дёрнулся было в сторону сражающихся, совершенно упустив из виду второго вампира. Тот, сунув руки в карманы, не торопясь, вразвалку шел к нему. Глаза цвета свежей крови заинтересованно сверкали, но судя по тому, что вампир до сих пор не набросился на беззащитную жертву, было очевидно, что он обращен не так уж и недавно – не новорожденный, а скорее, детсадовец, любящий поиграть с едой.

- Эй ты, урод, слюни подбери! – нагло заорал Поттер, держа перед собой наперевес несчастную ветку акации.

- Девочка, почему ты так груба? Такая лапочка, так чудесно пахнет, а говоришь как грязно, фу, - неожиданно высоким голоском пропел громила. – Очень тебя прошу, не порть мне аппетит, молчи, пока я буду обедать. Ладно, детка?

- Да пошел, ты, козёл! – сам не зная отчего, Поттер окончательно потерял страх. – Тебе яйца давно отстригли, Фаринелли- кастрат? 

Вампир, в бешенстве зарычав, не тратя больше времени на болтовню, метнулся в сторону Гарри. Тот сам не понял, как оказался в сжимающих его тисках, но невероятной силы удар сбоку заставил покатиться вампира вместе с его жертвой по траве. Поттер чувствовал: еще чуть – чуть и все его внутренности превратятся в ливерную колбасу, а кости в муку. Он успел лишь подумать, что теперь-то уж точно конец, когда неожиданно вращение прекратилось и многотонная, как ему казалось, тяжесть, исчезла в одно мгновение. 

Гарри почти бесформенной кучей расползся по земле, с горечью осознавая, что он проиграл. В его теле, кажется, была сломана каждая кость. Явно поврежденные внутренности полыхали огнем. Ускользающим сознанием он понимал, что подставил как Леа, так и Эдварда, который сейчас погибнет во второй раз, и снова это произойдет по его вине. Если бы он тогда, как дурак, не заставил их терять время, то они бы успели уйти гораздо дальше, и возможно вампиры не нашли бы их. Лучше бы на его месте была настоящая Белла, от нее было бы больше пользы, и она бы не повела себя так по-идиотски. Раскомандовался тут, Избранный хренов. Толку-то с него... Думал, он знает лучше столетнего вампира, что и как делать? Ха! Вот и смотри теперь, как за тебя умирают люди. Пусть не люди, а нелюди, какая разница? А заодно он погубит и Беллу.... Они лучше него в тысячи раз. Он тут вообще чужой. Он тут вообще никто. Его тут просто не должно быть... 

К горлу парня подступили злые слезы. Никто? Что ж, пусть никто. Хуже он уже никому не сделает. Внутри него вскипело что-то еще более горячее, чем раньше и, не удержавшись в границах организма, выплеснулось наружу. Изломанное тело девушки, слабо засветившись, приподнялось на несколько сантиметров над землей, но этого никто не заметил. Поттер беззвучно закричал от дикой боли, прошившей его насквозь, когда начали срастаться разорванные мышцы, органы, нервы, связки, сосуды и сломанные кости. Похожую боль он некогда испытывал после приема Костероста, но она не шла ни в какое сравнение с этой, терзающей его в данную секунду. Он не знал, сколько так провисел, умирая и заново воскресая лишь для того, чтобы вновь умереть от боли. Казалось, прошли тысячелетия, когда все закончилось, и он упал, чувствительно приложившись затылком о небольшой, видимо, специально для него, заранее положенный, камень. Но эта короткая вспышка боли была блаженством по сравнению с той, чьи отголоски до сих пор звучали в девичьем теле. 

Схватившись за голову, и отстранённо отметив, что он вообще сумел это сделать, Поттер в изумлении осознал, что абсолютно цел. Но ему некогда было прислушиваться к себе, и быстрым, невероятно легким движением, он вскочил на ноги и, осмотревшись, растерялся. Было очевидно, что в беспамятстве он провел всего несколько секунд. 

Эдвард с Райли по-прежнему метались яростным вихрем по опушке, снося на своем пути вековые деревья. Гарри не мог разобрать, кто из них кто, на такой скорости изображение словно смазывалось, делая невозможной идентификацию. Откуда-то донесся жуткий скрежет, словно рвали металл голыми руками, и к его ногам шмякнулась оторванная кисть руки. От всей души понадеявшись, что это была не конечность Эдварда, Поттер быстро перевёл взгляд в сторону рычащей и взвизгивающей массы справа от него. 

Увиденное заставило его мгновенно сорваться с места. Леа лежала распластанная вампиром по земле, как котенок под бультерьером, слабо дергаясь и поскуливая. Лысый же, скаля белоснежные зубы, с явным удовольствием крошил волчице ребра, сжимая ее словно прессом, в своем смертельном объятии все сильнее. Гарри сам не понял, как оказался рядом с ними и, распахав все той же веткой себе ладонь – уже не выбирая места, где лучше себя царапать, подсунул ее под нос вампиру.

Время словно застыло. Новообращенный, окаменев на мгновение, по-собачьи шевельнул ноздрями и, подскочив, прямо в полете, змеей извернувшись в нужном направлении, утробно урча, рванулся к Гарри, истекая ядом. 

- Сдохни, падаль! – рявкнул Поттер. Ничуть не уступая вампиру в скорости, он выбросил руку привычным движением ловца вперед, навстречу оскаленной морде, и буквально вбил истерзанную ветку в раззявленную пасть чудовищу. Вампир застыл. По воздуху прошла вибрация, словно отголоски далекого грома, а из по-прежнему открытого рта Лысого, высверкнула зеленая вспышка, какая бывает при Аваде. 

Глядя на бесконечно медленно падающего вампира, Гарри почувствовал невероятный упадок сил, точно он колдовал всю ночь напролет. Его ноги подогнулись, и он упал на траву одновременно с уже окончательно мертвым, вампиром. В глазах потемнело, всё его существо сжало и потащило вон из тела, и последнее что он успел увидеть, отчего-то очень отчетливо – это пролетевшая мимо него голова Райли. 

________________________
*А. Аверченко - рассказ «Неизлечимые», в котором у писателя порнорассказов каждая история заканчивалась словами «И все заверте...»


Белла

Я стояла, прислонившись к стене у какого-то кабинета, и мрачно размышляла о том, как докатилась до жизни такой. Нервно расхаживающая туда – сюда Гермиона, кажется, занималась тем же самым...

Наведя порядок в медицинском отделении, та пародия на женщину, в розовых одеяниях, выпнув по дороге Грейнджер, вылетела прочь, неся дальше свет добра и любви, назначив перед этим нам обеим некую отработку в ее кабинете, оставив меня одну, приходить в себя, от столь стремительной смены событий. 

Значит, я снова Поттер... А Поттер – шустрый малый! Ишь, шалун какой, успел снюхаться с этой Чжоу... Очень интересно. Если память мне не изменяет, то совсем недавно она встречалась с моим... Ладно, тогда еще не моим, Седриком, и вот, на тебе – уже ей что-то там «понравилось» с Поттером! Надеюсь, они не... Я содрогнулась. Нет, не буду об этом думать, иначе свихнусь. 

Рядом кто-то тихонечко фыркнул. Я подскочила от неожиданности и огляделась. Прямо над моей кроватью висел пейзаж: на фоне мрачного темного леса, как полная противоположность, была изображена очаровательная, освещенная ярким солнечным светом лужайка, покрытая удивительно точно прорисованными, потрясающей красоты цветами и изумрудной нежной травкой. Посреди полянки, едва касаясь травы изящными копытами, стоял ослепительно белый единорог, посверкивая, словно бы хрустальным, рогом, и насмешливо смотрел прямо на меня. Его белоснежная грива мягко переливалась волнами, когда ее ласково шевелил легкий ветерок. Кажется, с этой живой картины до меня доносились запахи цветов, листвы, и приятный, ненавязчивый дух здоровой коняги. Всегда обожала лошадей... Была без ума от их красоты, грации, да даже запаха!

Единорог подошел ближе и снова фыркнул, выводя меня из странного транса, в который я, оказывается, успела впасть. Ну, надо же! Заколдовал, жеребец нарисованный! Затрясла головой, стараясь сбросить наваждение, и тут же поплатилась за это: едва заживший шрам на лбу, мстительно дернул резкой болью, грозя вновь раскрыться молниеобразной раной. Такое ощущение, будто оттуда рог единорожий растет... Я осторожно коснулась больного места ладонью, и, ойкнув, отдернула ее. Что за... Обо что я могла уколоться?! Тупо глядя на картинку, я боязливо поднесла руку ко лбу вновь и застыла, снова зацепившись взглядом за белоснежного пакостника. Тот словно бы ободряюще подмигнул, поддав воздух сверкнувшим искоркой рогом, и неожиданно опрокинулся на спину, задрав к нарисованному небу все четыре копыта. Бесстыдно выставив внушительное свидетельство своей мужественности: а ведь и впрямь - жеребец! единорог трижды перекатился с одного бока на другой, и вдруг, подернувшись дымкой, поднялся на ноги. На две. Вовсе не на четыре! На две человеческих, обнаженных, как, впрочем, и все остальное, ноги. Парнишка, только что бывший единорогом, тряхнув блондинистой, разметавшейся по плечам, шевелюрой, и фыркнув совершенно по-лошадиному, неспешно, вальяжной походкой, периодически бессовестно поигрывая ягодицами – этот мерзавец явно был осведомлен о женской сути единственного зрителя, - направился куда-то вглубь леса. 

Прежде чем скрыться за деревьями, он знакомо покосился на меня через плечо, и, подмигнув, в одно мгновение снова превратился в единорога. Взмахнув на прощание шелковым хвостом, он исчез из виду.

Выдохнув – оказывается, во время всего этого представления я почти не дышала, откинулась на подушку и устало закрыла глаза, пытаясь справиться с потоком информации и событий. Мелькающая в голове каша незаметно затянула меня в сон без сновидений. Впрочем, нет, один сон все мне запомнился. Мне снились стук копыт, шумное мерное дыхание, скорость и восторг...

В памяти совершенно не остались ни пробуждение, ни выписка из медицинского отделения, ни встреча с однокашниками. Нет, болезненно – любопытные взгляды и вопросы, конечно, запомнились, равно как и бесконечные хлопки по плечам и спине – и как только Поттер это выдерживал? Но все это прошло мимо меня: я действовала словно в трансе, вроде бы все делала и отвечала правильно, и даже ни разу не сказала о себе, как о девушке. Судя по всему, я даже сумела полностью перейти на правильный английский язык, хотя возможно, именно этот самый транс мне и помог: тело Поттера словно взяло управление на себя, без поддержки разума, говоря и делая то, что привыкло. Помню, как со мной очень старалась о чем-то поговорить Гермиона, изображая страшные гримасы и типа, тайные знаки, которые не заметил только ленивый, но мне было все равно. С вежливой улыбкой я кивала, соглашалась, но продолжала заниматься чем-то, несомненно, очень важным, но хоть убейте, не могу вспомнить – чем. В памяти остались лишь обрывки воспоминаний: вот я зачем-то долго копаюсь в поттеровском сундуке, чего-то не нахожу и вяло сержусь. Не спеша иду в сопровождении все той же, крайне недовольной Гермионы, и как всегда, болтающего о квиддиче, Рона, в библиотеку. Не отвечая на вопросы, набираю стопку старинных потертых фолиантов, не обращая внимания на попытку одного из них укусить меня. Вот сижу на своей кровати, вытаскивая тот самый кусачий экземпляр из-под рубашки: по-видимому, я его просто нагло сперла из библиотеки. 

Отмахиваясь от бесконечно зудящего, словно комар, Рона, вчитываюсь в желтоватые хрупкие страницы, иногда их ласково поглаживая, на что книга довольно урчит и, кажется, даже ластится, стараясь прижаться к пальцам плотнее. Вот на совершенно пустой посреди книги странице, после очередного почесывания, вдруг возникают и тут же расплываются слова: «Veni mi unicornis. Nos simul in sempiternum», и сознание пронзает понимание: это оно! Что за слова, зачем они были мне нужны, не помню совершенно, будто мной, как марионеткой все это время кто-то управлял... 

- А, вот и вы, мои дорогие, - слащавый тонкий голосок подействовал на меня, словно разряд электричества, моментально вытащив из той нирваны, в коей я пребывала до сего момента. Кровь побежала быстрее по венам, в пальцах закололо, до сих пор они были как онемевшие, только – только начавший заживать лоб, отчаянно зачесался. Я вздрогнула, и быстро заморгав, попыталась сфокусироваться на источнике звука. 

Невысокая розовая гуманоидная тумбочка ехидно глядя на нас приглашающе распахнула дверь кабинета, около которого мы с Грейнджер, проторчали, кажется, часа два. А что мы вообще тут делали все это время? А, точно, вот эта, розовая, тогда налетела на нас и с бухты – барахты назначила нам таинственную отработку. А за что, собственно? Кстати, почему бы и не поинтересоваться?

- Проходите, дети, присаживайтесь, чувствую, вам тут предстоит провести немало времени, так что устраивайтесь поудобнее. 

Тяжело вздохнув, я прошла в небольшой кабинет и остановилась, изумленно глядя на многочисленные мяукающие изображения котят всех мастей, и не торопясь следовать приглашению присесть.

- Миссис... э-э... – замялась я – из головы совершенно вылетело не только имя женщины, но и как тут положено было обращаться к преподавателям.

- Миссис Э? – пораженно переспросила Тумбочка, а усаживающаяся за стол Гермиона, жестом отчаяния прикрыла глаза ладонью. – Мистер Поттер! Я вижу, что отработки были назначены вам очень вовремя! Такого оскорбления я еще никогда не слышала! Вы будете наказаны до конца учебного года!

- За что, простите? – ошарашено застыла я, пытаясь понять, в чем успела провиниться, не успев при этом сказать практически ни слова. – Дело в том, что я только что с больничной койки, и у меня наблюдаются некоторые проблемы с памятью... Я всего лишь хотел уточнить, как к вам обращаться, извините, пожалуйста, мне эту забывчивость, оскорбить вас намерения не было...

Гермиона подняла голову и изумленно уставилась на меня – очевидно Поттер не имел привычки извиняться, особенно, если был не виноват. Ну а мне не влом, я человек неконфликтный...

- Кхе-кхе, - разгневанное лицо преподавательницы вновь приобрело явно более привычное слащаво – снисходительное выражение. – Что ж мистер Поттер, ваши извинения приняты. Но чтобы потренировать вашу память, и дабы смысл преподанного вам урока впечатался, вы сейчас напишете некоторое количество строчек. Присаживайтесь же, дитя мое.

- Что? – не сдержалась я. – Строчки? Да у нас их только в начальных классах пишут!

- У нас? - хмыкнула Тумбочка, наливая себе чай из чайника, расписанного розовыми розочками, в розоворозочную же чашку. Розовый чай! Это точно был не компот, пахло чаем, во всяком случае... 
– У кого это – у нас? В вашей маггловской школе, где вы имели несчастье учиться до того, как попали в Хогвартс? Я попрошу вас, мистер Поттер, не позорить столь уважаемое учебное заведение подобными сравнениями и воспоминаниями! Садитесь, мистер Поттер! Берите пергамент, мистер Поттер! И перо, мистер Поттер! Мисс Грейнджер, вас это так же касается!

- Как ее зовут, черт подери? – яростно прошептала я, пытаясь расправить перед собой пергамент, на котором непонятно как надо было писать.

- Профессор Амбридж! – сердито зашипела в ответ Гермиона, выдергивая у меня скрученный свиток, и одним движением выпрямляя его.

- Попрошу без разговоров! – почти взвизгнула эта... Профессорша. Откуда они только берут таких профессоров? Что-то у меня огромные сомнения по поводу ее компетентности, как педагога... Хотя, если вспомнить Хагрида, Локхарта, Трелони и прочих преподавателей, о которых я пока только читала, но воочию пока еще не имела счастья лицезреть, то удивляться не приходится. А что, интересный подход: практически любой, кому взбредет в голову подзаработать, а заодно и приобрести всеобщее уважение, может прийти в школу и устроиться на работу преподавателем. Не нужно ни образования, не то что высшего или специального, а даже законченного: возьмем того же Хагрида - ни особых знаний, ни опыта, совершенно ни-че-го! И оп-ля: ты уже профессор!

- ...шите.

- Гарри, ты еще здесь? Очнись! – на уровне ультразвука засипела Гермиона. – Профессор Амбридж, но вы не дали нам чернил!

- О, чернила вам не понадобятся, - заверила ее Амбридж с крохотнейшей смешинкой в голосе. – Вас, мисс Грейнджер, я бы попросила написать лишь одну фразу: «Я не должна нарушать правила», а вам, мистер Поттер нужно написать две: «Я не должен нарушать правила» и «Я должен уважать преподавателей».

- Ничего не пойму, - возмутилась я. – Когда я успел нарушить правила и в чем заключается мое неуважение? В том, что я не смог вспомнить ваше имя? Неужели в расчет не берется то, что я только что едва не умер?!

- Пишите, мистер Поттер! – вновь взвизгнула Амбридж. – Иначе вы предстанете перед судом по обвинению в неуважении к генеральному инспектору Хогвартса и представителя Министерства!

- Да пишу я, пишу, чего так орать... – пробурчала я, примериваясь на удивление острым кончиком сухого пера к бумаге, то есть, к пергаменту.

Котята с многочисленно тарелочек развешанных по стенкам кабинета, возмущенно мяукали, видимо, поддерживали недовольство своей владелицы бессовестным мальчишкой, то есть, мной. Постаравшись отключиться от внешних раздражителей, я старательно царапнула свиток и, конечно же, прорвала его. Одновременно с этим, рядом со мной послышался судорожный, явно болезненный, вздох. Я вздрогнула и уставилась на Гермиону. Перед ней, на ее куске пергамента, пламенела алая надпись: «Я не должна нар...», а на тыльной стороне судорожно сжатого кулака левой руки, набухало несколько капель крови. 

- Это... Это что такое? – растерялась я, глядя как подруга, дрожащей правой рукой, вытирает выступившие слезы.

- Ничего – ничего, все в порядке, пишите, мистер Поттер, - масленым голоском пропела Амбридж, которая явно была в курсе происходящего и наслаждалась этим. Знать бы еще, чем...

- Но Герм...

- Пишите! – с нажимом повторила мерзкая тетка. 

Искоса глянув на девушку, которая трясущимся пером снова потянулась к пергаменту, я пожав плечами, снова попыталась сделать надпись. И у меня снова ничего не вышло: перо просто скользило по пергаменту, не оставляя никаких следов, если не считать процарапанной бороздки. Зато у Гермионы все получалось просто отлично. Краем глаза я видела, как у нее возникают все новые слова тревожного красного цвета. И я очень хорошо слышала, как она прерывисто дышит, судя по всему, борясь с рвущимся наружу, стоном. Уже не скрываясь, я повернулась к ней всем телом и увидела, как те же самые строчки, старательно выводимые ею на пергаменте, возникают на тыльной стороне ее ладони, словно их кто-то вырезает на ее коже ножом.

- Какого хрена здесь происходит?! – возмущенно выкрикнула я, отшвыривая в угол проклятую перьевую ручку, и выдернув гермионину, отправляя ее туда же. Сомнений нет – мое перо, точно такое же, как и у Грейнджер, и тоже должно было выписывать буквы на моей коже, если бы не моя сопротивляемость магии.