Гарри в Беллу, Белла - в Гарри. Очередное попаданство - Продолжение
Белла. А хто это сделал? ©
- Нет, Белла, нет... Когда же это закончится?! – чей-то, очень хорошо знакомый голос причитал, нудил и зудел, как назойливая муха, прямо над моей головой, а меня саму раскачивало, словно на волнах из стороны в сторону. Да что ж такое – отдохнуть нельзя, сходу поминки устраивают! Эдвард – а это был, конечно, он, кто же еще? – судя по непрекращающейся качке и изрядно замороженному заду, - держал на руках мое, видимо, бесчувственное до сей поры тело, и раскачивался из стороны в сторону, завывая, как профессиональная плакальщица. – Что же я должен сделать, чтобы прекратить это? Кого убить?
- Для начала, меня отпустить – а то уже тошнит от качки, да и задницу ты мне всю застудил, как отбивную из морозилки... – кряхтя, я попыталась выбраться из объятий, ставшими в одно мгновение каменными. Качка моментально прекратилась, но не успела я порадоваться и этому, и наступившей внезапно тишине, как тут же получила чувствительный пинок изнутри. Он был такой силы, что у меня, кажется, затрещало ребро. - Ох... – перестала дышать на несколько секунд я, и попыталась схватиться за пострадавшее место, но не успела.
- Белла, Белла, - это ты? Нет, скажи, это правда ты? – прошептал Эдвард, подхватив меня, как щенка, за подмышки и держа перед собой на вытянутых руках. – Не... Поттер? Я тебя не слышу, мыслей твоих не слышу...
- Да я это, я! – просипела в ответ, корчась от боли в животе. – Отпусти... Мне больно!
- Прости - прости - прости! – он неуловимым движением опять разложил меня у себя на коленях, и вновь прижал к себе, на этот раз трепетно и нежно. - Я схожу с ума. Просто схожу с ума... Каждый раз как ты засыпаешь или, то еще хуже - впадает в беспамятство, я жду, что откроет твои глаза чертов Поттер, а не ты. Постоянно, как ненормальный, прислушиваюсь - не послышатся ли внезапно из этой, - он постучал аккуратно по моему виску, - головы, его очередные идиотские мысли. Только то, что я не слышу твоих, мне и дает возможность хоть как удерживать свой рассудок на плаву, любимая...
Я, занятая тем, чтобы справится с режущей болью, просто раздирающей мое нутро, какое-то время молчала, а муж, в кои-то веки, не заметил перемен в моем состоянии, будучи погружен в собственные переживания. Какое счастье, что сейчас вокруг нет молчаливой, сочувствующей семейки Калленов, их дурацкая привычка безмолвно толпиться вокруг меня в последнее время, изображая то ли массовку, то ли забор, изрядно раздражала. Да и без конца хлопочущий надо мной Джейкоб бесил не меньше. Вообще, мне внезапно жутко захотелось побыть хоть какое-то время одной, чтобы разобраться с собственными чувствами, да и с физическим состоянием, пожалуй, тоже. Внутри меня что-то происходило, а не могла понять – что. С ребенком что-то случилось, это определено. Он вовсе не собирался на выход - почему-то в этом я была уверена. Несмотря на бешеную скорость его роста и развития, срок еще не пришел. Но ему был плохо. И.. Он менялся? Не понимаю... Как ни дико это признавать, но изнутри шли... Волны, потоки эмоций, чувств, и будто бы даже обрывки мыслей. Кусочки, которые мне даже удалось уловить! Что это еще такое? Ведь чтение мыслей - это епархия Эдварда! Ведь он у нас телепат, а вовсе не я! Впрочем, того же Эдварда я по-прежнему не слышала... Кстати - а чего он вдруг замолчал? Опять завис, что ли? Тяжко вздохнув - что далось с некоторым трудом - полной грудью дышать было довольно неприятно: по выпуклому животу тут же резанула обжигающая боль, я подняла взгляд на притихшего мужа.
Что-то не ладится у меня в последнее время ним. Раздражает он меня. Но это плохо. Очень плохо. Ведь я планировала провести рядом с ним вечность. А он мне уже в тягость... Так быть не должно! Ведь я же его люблю... Но и встрепанная наседка мне тоже не нужна. Как и муж, которого я не уважаю.
- Эдвард... - медленно начала я, стараясь не обращать внимания на рвущую изнутри меня боль, к счастью, несколько уменьшившуюся, но, тем не менее, весьма чувствительную. С ребенком явно что-то происходило. - Я...
- Я его слышу! - вдруг посмотрел на меня ошарашено Эдвард. - Я слышу нашего ребенка! Слышу, что он думает! - он смотрел на мой без конца дергающийся живот как на святыню, хотя совсем недавно хотел вырвать ребенка из моего чрева, если бы это помогло мне.
- Правда? - изумилась я, на мгновение забыв о том, что только что хотела сказать. - И о чем же он думает?
- Он... Он... Кажется, он тебя любит. Очень любит! Ой, и меня тоже! А еще... Нет, больше ничего не понимаю - там такая мешанина чувств... - супруг аккуратно усадил меня на диван, и, упав на колени, приложился к моему постоянно содрогающемуся животу ухом, тут же чувствительно получив по нему. – Но я его слышу, любимая! До сих пор была полная тишина – ведь твои мысли для меня всегда закрыты, а тут, совершенно внезапно будто взрыв. Будто малыш мгновенно включился. Будто в него... Вселилась душа? – неожиданно растерялся он. – Да нет, глупость какая-то... Ты же говорила, что иногда он проявлял довольство, ему нравилось, когда мы... Любили друг друга...
- Просто он подрос и начал думать, вот и все, - вмешался только что подошедший Джейкоб, который чем ближе, тем шире расплывался в счастливой улыбке. – И наверняка чувствует, что дядя Джейк рядом, ведь правда, малыш? – нагнулся он к моему животу, потеснив обалдевшего от такой наглости вампира.
Только собралась было прогнать хама ко всем чертям, но тут... Меня изнутри обдало такой волной радости, что я задохнулась. Счастье, искрившееся внутри меня, казалось таким реальным... Его можно было пощупать, в нем можно было утонуть, в нем можно было захлебнуться... Да что же это такое?! Я слегка отодвинулась от застывшего, казалось, в вечном поклоне перед моим животом, оборотня, и устаивалась в совершенно круглые глаза мужа. Он смотрел на меня так изумленно, что я сразу поняла – слышит. Он прекрасно слышит все эмоции, исходящие из моего чрева, не имеет представления, как такое объяснить и что с этим делать. В сию секунду я не нуждалась в переводчике: проклятый оборотень прав - ребенок без ума от счастья, от того, что он, Джейкоб, рядом! Какого...
- Я убью тебя, псина, - негромко произнес Эдвард, слегка пригнувшись, явно готовясь к прыжку. – Я смотрю, у тебя зубы лишние выросли внезапно? Тогда я тебе их в глотку так вобью, что ты их из жопы вынимать будешь!
Что? Отвлекшись от своих переживаний и ощущений – внутри меня поднялась нешуточная свистопляска, словно малыш собирался прямо сейчас прорваться сквозь живот наружу, я подняла взгляд на странно звучащего мужа, и зависла. Вот! Вот то, чего мне не хватало в последнее время! Он не выглядел сейчас тютей, тряпкой, неуверенной в себе размазней! Это был хищник, готовый защищать свою женщину, свое потомство! Способный покалечить, способный убить. Способный, черт подери, обматерить! Да-да, именно этот пункт для него практически невыполним! Он может убить, более того – убивал, в конце концов, он же вампир, а не комнатная собачонка, но делать это будет эстетично, не испортив своей одежды брызгами крови, не порвав ее, и не издав ни единого нецензурного, или даже грубого слова. А тут... Я, ненавидевшая грубость, просто млела, слушая слова, на которые, как мне казалось, мой муж был просто органически неспособен. Как же сладостно звучит, оказывается, в его устах незатейливое слово «жопа»! Честное слово, если бы внутри меня не зрел вулкан, и поблизости не терся Джейкоб, я бы просто изнасиловала Эдварда...
- Он что?- не поняла я. - Джейк? Ты...
Тут изнутри последовал такой толчок, что я пошатнулась, и если бы меня не подхватил Эдвард, упала бы на пол. Боль была адская. Меня распирало, повсюду тянуло, кололо и болело. Ребенок испуганно затаился, будто бы поняв, что причиняет своими действиями мне боль. Стало немного легче, но лишь совсем немного. Оба парня, склонившиеся надо мной в ужасе смотрели на выглянувший из-под задравшейся майки живот, на котором расплывался огромный кровоподтек. На нашу возню сбежались остальные члены вампирьего семейства, и столпились в сторонке, обеспокоенно разглядывая нашу композицию.
- Дайте, я погляжу - протолкался вперед доктор Каллен, осторожно беря меня за запястье, щупая пульс и вглядываясь в мои наверняка ошалевшие глаза. - Спокойно, только спокойно... Кто у нас тут - Белла или Гарри?
- Белла... Это все еще Белла,- сдавленно произнес Эдвард, и я, на несколько мгновений забыв о своей боли, буквально физически ощутила его страх. Страх меня потерять... Внезапно мне стало очень стыдно за все те мысленные насмешки и пренебрежение в его адрес. Скорее всего, он такой заторможенный оттого, что боится неосторожным движением причинить мне вред - ведь я же прекрасно знаю, на какую скорость он способен! И на какую ярость... Как он рвал на части того вампира, покусившегося на меня в прошлом году! Как пошел на заклание к Вольтури - которых можно сравнить и с надзорным органом над вампирами и с монархами одновременно, - когда решил, что меня нет в живых! Какого хрена мне еще надо? Чтобы он матерился?? Ну, да, воспитанному в галантном девятнадцатом веке парню трудно начать ни с того ни с сего браниться, ну и что? Хотя я ума не приложу, как ему удалось за столько-то лет оставить в девственной чистоте и свой разум, и свое тело. Словно он находился последний век в законсервированном состоянии... Ну и что? Разве было бы лучше, если бы он крыл меня матом как оборванец с помойки? Вот идиотка... Нет уж, если у меня и были мысли побыть какое-то время одной, разобраться что к чему - нужна ли мне эта вечность рядом с ним, то сейчас я окончательно убедилась - никаких пауз на размышления! Этот вампир мой! И я хочу быть с ним рядом столько времени, столько мне отпустит судьба, бог, или кто там этим заведует у нелюдей... Только вампиром становиться я почему-то передумала. Как представлю себе, что нужно будет пить кровь, вместо вдумчивого пережевывания молодой зеленой травки, так дрожь отвращения пронизывает меня насквозь...
- Белла, боюсь, у тебя сломано ребро, - извиняющимся голосом произнес Карлайл, едва заметными прикосновениями ощупывая меня своими ледяными пальцами, вызывая табуны мурашек по всему телу и озноб. – Ребенок слишком быстро растет и набирается сил, ему не хватает места...
- Оно уже ломает ей ребра! – с горечью произнес, неведомо как, пробравшийся сюда Сет. – Джейк, ты уверен, что...
- Уверен! – внезапно отмер, едва дышащий во время осмотра, Джейкоб, в мгновение ока возникший прямо перед своим собратом, отчего тот отпрянул и едва не упал, зацепившись ногой о порог. – Мы не будем убивать Беллу! И не будем убивать то, что она носит в себе!
Услышав подобное предположение, все вампиры, заполонившие к этому моменту комнату, дружно зарычали, отчего внутри меня что-то запрыгало от страха и раздражения. Что-то?! Это явно был не ребенок, но что же тогда? У меня в организме с удобством расположилось что-то еще?!
«Развелось тут хищников, нормальному травоядному ступить негде!» - пронеслась вдруг мысль. – «Засадить бы им рог, по самые... Чего-нибудь там, чтоб знали, где их место!»
- Ой... – вырвалось у меня, ошарашенной этими, совершенно не свойственными мне размышлениями, но Эдвард понял это по-своему, явно решив, что я ойкаю от боли. Аккуратно взяв меня на руки, он пулей понесся вверх по лестнице, в кабинет доктора Каллена, в котором у него располагалась то ли операционная, то ли приемная.
На следующий день, с перебинтованными ребрами – что не улучшило мне ни настроения, ни способности поглощать так необходимый мне кислород, я возлежала на том же самом диванчике на первом этаже, вяло – аппетит исчез напрочь, - пережевывая капустный листик, привычно ощущая себя музейным экспонатом. Вот скажите мне, семейству Калленов что, больше делать нечего, кроме как толпиться вокруг меня и мрачно переглядываться, изредка разглядывая мою персону? Разбились по парам в разных углах комнаты, и пялятся с мрачным видом. Я почти не видела, чтобы они занимались чем-нибудь другим. Ну, иногда Розали с Эмметом складывают карточный дом или играют в шахматы, Эсми что-то пишет, Карлайл, как самый умный, читает или работает у себя в кабинете – он меньше всех толпиться вокруг, Эдвард играет на рояле. Иногда кто-то из них смотрит телевизор. Но это все иногда. Как правило, стоит мне оглядеться, как я натыкаюсь на внимательные – чаще желтые, но иногда и черные, зависит от степени голода вампиров, – глаза. Готовить – они не готовят. За семейным столом дружно не собираются, хотя, как сказать – на совместных охотах на пум или медведей, наверняка, чавкают рядышком, но я этого, к счастью, не видела. Как они жили до того, пока в их жизни не появилось такое занимательное, судя по постоянному нахождению поблизости, зрелище, как я? Теперь к массе моих поклонников еще добавились Джейкоб и Сет, взволнованные резко возросшей активностью моего чада. Леа в дом лишений раз не суется – ее выводит из себя вампирская вонь, как она говорит, да и видеть меня ей не в радость. Учитывая то, что мне рассказал Эдвард, о запечатлении Леа на душу Гарри, ничего удивительного. Хотя история, конечно, сногсшибательная... Я долго не могла найтись, что сказать, после сего известия. Мало того, что моим телом периодически пользуется посторонний – хотя, какой он уже мне посторонний... Парень, так еще и шуры–муры у него с волчицей! В моем теле, между прочим! Это надо же!
Но зато теперь, когда вокруг принялись топтаться еще и оборотни, стало гораздо веселее. Во-первых, они теплые. Джейкоб частенько сиживал рядом со мной, грея теплом своего тела, под едва заметное рычание Эдварда. А меня теперь постоянно знобило. Конечно, прикупить обогреватель, или электрическое одеяло – это для нас слишком просто! Мы легких путей не ищем! Мы лучше будем подкладывать мне под бок оборотней, и бешено ревновать по этому поводу! А я специально молчала, не напоминая о других способах обогрева. Хоть какое-то развлечение. Хотя мерзнуть, конечно, не особо доставляло... Но зато движуха вокруг!
Во-вторых, оборотни, хотя бы, едят. То копаются в холодильнике – представления не имею, зачем кровососам холодильник, возможно, для поддержания легенды об их человечности, ведь запасы консервированной крови, что у них имеются, они хранят в лаборатории наверху. То что-то греют – готовят на плите – тот же вопрос, что и с холодильником, зачем она тут. А потом сидят рядом со мной, и с довольными рожами жуют, распространяя обалденные ароматы пищи, отчего и у меня начал появляться аппетит, и я, глядя на них, глотая слюни, тоже попросила себе чего-нибудь жареного, но не мясного. Меня осчастливили грибами. Что ж, весьма неплохо пошло, а то я даже лежа ощущала дикую слабость... А тут Эдвард предположил, что мне необходимо причаститься к живой, как выразился, человеческой крови, дабы ребенок, чей отец – вампир, получил то, что ему не хватает... Брр! Только что съеденные грибы тут же запросились назад, едва удержала – слишком жалко было их отдавать назад, слишком уж вкусные они у Эсме получились, которая, даром что – вампир, и сама не ест, но готовит изумительно. Впрочем, от переливания крови я не отказывалась – это же обычная медицинская процедура, а на совместимость прекрасно и доктор Каллен проверит.
За последние сутки вроде бы все потихоньку наладилось. Ребенок шевелился, но делал это явно крайне осторожно – Эдвард как-то умудрился с ним договориться. Да-да, малыш со вчерашнего дня он понимал, что там ему втолковывал папаша! Впрочем, меня он тоже, кажется, понимал. Ребенок осознал, что причиняет своими движениями мне боль, и больше таких резких скачков не делал. Я все больше любила его. Еще будучи в утробе, он умудрялся заботиться обо мне! Он рос не с каждым днем, а с каждым часом. Мой живот выглядел, насколько я могу судить, на семь – восемь месяцев, и вот это было... Страшно. Жутко. Именно об этом думать не хотелось совершенно. Потому что такой стремительный рост ребенка, а вместе с ним и моего живота наводил только на одну мысль: еще день – другой, и меня просто разорвет в клочки.
Об этом - совершенно очевидно, думали и остальные. Семья Калленов, часами выстаивающая на своем посту вокруг меня, будто им больше нечего было делать, глядела на меня, как на обреченную. Джейкоб, который за последние несколько часов несколько утратил свой оптимизм, и иногда шмыгал носом, и кажется, даже тер глаза, стоило только ему задержаться на мне взглядом... И Эдвард. Эдвард, судя по всему, уже тысячу раз, проклявший себя за несдержанность на том острове, за то, что исполнил свой супружеский долг, и, видимо, умиравший вместе со мной. Потому что я умирала, и это было очевидно. С каждым часом сил во мне становилось все меньше – малыш как насосом тянул из меня все соки, хотел он того, или нет.
Точнее, это наверняка был не он, а она. Никакого ультразвука не требовалось, чтобы понять это, впрочем, его мне уже пытались делать не раз, но плацента явно была сделана из чего-то, вроде вампирьей кожи, и оказалась совершенно непроницаема, - чтобы понять, кто у меня внутри. А точнее, какого пола. Потому что - как скрежеща от ярости зубами, мне объяснил, постоянно прослушивающий мысли окружающих, в том числе и Джейкоба, Эдвард, тот запечатлелся на нашего ребенка. Выбрал его своей парой. На меня пахнуло дешевенькими фэнтези, с их избранными и парами для драконов и прочих тварей. Мало мне было Леа с Гарри! Мой ребенок – пара для Джейка! Для оборотня! Это какой-то бред!
Джейкоб мне когда-то рассказывал, что для волков – оборотней запечатление, или, иначе говоря, импринтинг, случается раз в жизни, и далеко не у каждого. Но если уж он случился, то... Ничего для волка в этом мире не будет иметь значения, кроме его объекта запечатления. И волк сделает все для него, даже умрет по команде, лишь бы избраннику или избраннице было хорошо. Когда я, немного перебесившись по этому поводу, успокоилась – еще бы не беситься! Я еще даже не родила своего, СВОЕГО! ребенка, а его уже присваивает какая-то мохнатая сволочь! Ему повезло, что я без сил, иначе бы просто придушила на месте! Когда я смогла слушать и слышать, то разобрала, как Эммет тихо ржет, мол, еще не факт, что у меня девочка, и Джейкоб вполне мог заочно прикипеть к мальчику, и что он с удовольствием бы посмотрел на этот цирк – оборотень в голубых тонах. Но драку предотвратил Эдвард, за шкирку ухватив Джейка, готового рвать насмешника на части за такие слова, и сказав, что оборотнями движет природа, выбирая идеального партнера для размножения, потому что суть запечатления именно в получении наиболее жизнеспособного потомства. Так что, у нас будет девочка, несомненно. Интересная теория, при том, что Леа запечатлелась на Поттера находящегося в моем, женском теле...
Мы готовились к неизбежному. Никто не знал, чего следует ждать – ни что будет во время родов и выживу ли я, ни кто у меня должен родиться. Эдвард собирался сразу же, как только ребенок родиться, укусить меня, чтобы я могла выжить. А точнее – умереть и заново родиться, но уже вампиром. Мне эта идея не нравилась – все во мне восставало против этого. Я не могла стать вампиром и все тут! Джейкобу тоже активно возражал против этого, но предложить свой вариант – где я бы оставалась в живых, он не мог, и потому, сам не замечая, что утробно рычит, безмолвно соглашался с этим планом. Эти рыки у меня у же в печенках сидят... Пришлось согласиться с этим и стае оборотней, которые и без того с трудом мирились с присутствием на их подконтрольной территории с кровными врагами – вампирами, и возможное появление еще одного вампира, и неведомого существа, коим и являлся мой ребенок, они встретили в штыки. Более того, Сэм – вожак стаи, собирался напасть на Калленов, чтобы уничтожить меня вместе с ребенком, пока он не родился, но известие о том, что Джейк запечатлелся, остановило волков. Закон оборотней запрещал убивать объект запечатления одного из них... Получается, малышка спасла нас обеих. Вот только – надолго ли? Выживем ли мы?
А тут еще, как назло, активизировался отец! Узнав, что я вернулась с острова, Чарли рвался повидаться со мной – ведь доктор Каллен сказал ему, что я тяжело больна, и лишь потому до сих пор не навестила его. Разве же могла я показаться ему на глаза с таким животом, после всего лишь трехнедельного отсутствия?! Как это можно объяснить? А потом... Что будет со мной потом? Если я переживу роды – благодаря яду Эдварда, и стану вампиром, разве я смогу показаться ему на глаза? Мало того, что внешне я сильно изменюсь, так ведь кто даст гарантию, что не наброшусь на своего отца? Ведь новообращенные вампиры вечно голодны и не умеют себя контролировать... Пока отца удается удерживать сообщением, что я сильно заразна, и не хочу видеться с ним из-за этого, но надолго ли хватит его терпения? Вопросы, вопросы... Одни вопросы. А ответов – нет.
Я ощущала всей шкурой, как сгущаются над нами тучи. Видела, как все более черны становились глаза Калленов – а это значило, что им срочно нужно на охоту. Я не боялась, что они начнут нападать на людей, хотя Джаспер, как самый молодой «вегетарианец», то есть, позже всех перешедший на кровь животных, мог и не сдержаться. Но мне тяжело было осознавать, что вампиры страдают из-за меня. Ведь они боялись оставить меня даже на час, а территории, где они обычно охотятся, весьма далеко. С огромным трудом мне удалось уговорить, чтобы хотя бы половина семьи отправилась на кормежку. На следующий день, Эсме, Карлайл, Эммет и Джаспер убежали рано утром, пообещав вернуться к вечеру. Разумеется, пред этим мне пришлось вытерпеть очередной полный осмотр. Доктор Карлайл Каллен убедился, что ребенок ведет себя спокойно, и прямо сейчас не собирается вылупляться, присобачил очередной пакет с кровью на капельницу – теперь кровь мне переливали постоянно, убедился, что у меня есть аппетит – я как раз поглощала жареную картошку, и отчалил. На своих двоих, конечно же – ни один автомобиль не угонится за вампирами, так зачем им транспорт, да еще в лесах?
Джейкоб привычно расположился около моего живота, на что Эдвард, тихонько поглаживающий мои волосы, рыкнул. Сет жевал, как и я, жареную картошку, только у него сверху, как огромная шляпа гриба, все это добро накрывала здоровенная отбивная. Розали, без конца поправляющая свои белокурые волосы, о чем-то еле слышно спорила с Элис – кажется, они придумывали имя малышке. Все было так тихо, мирно, умиротворенно, что я даже всхлипнула от умиления. Семья... Это моя семья... До чего же хорошо!
- Вольтури идут сюда... – внезапно нарушил эту уютную атмосферу, отчего-то скрипучий, враз ставшим неприятным, голос Элис. – Я вижу, как они идут сюда... За Беллой.
Лицо Эдварда, слышащего мысли Элис и видящего все то, что видела она, омертвело. Он разлепил губы: - Они идут наказывать ее за то, что она до сих пор человек. Это – конец.
- Что такое? – встрепенулся Джейкоб, мгновенно вскочив и загородив меня своим телом от возможных напастей. – Кто идет сюда? Когда?
К нему подскочил Сет, отшвырнувший в стенку тарелку, а с улицы моментально влетела Леа, услышавшая тревогу в голосе вожака.
- Вольтури... – с трудом выдавила Элис. – Они идут карать нас. Они идут убивать. Они давно искали повод, чтобы расправится с нашей семьей, и сейчас они его нашли. Через несколько дней они будут здесь.
Я подскочила, сама не знаю, зачем – ведь все равно, я ничего не могла бы сделать. Но от резкого рывка во мне будто что-то сломалось – невероятно сильная, острая боль резанула живот, будто его рвали изнутри. Послышался хруст костей. Я упала обратно на диван, все еще продолжая ощущать, как меня раздирает на части.
- Белла, Белла, нет! – закричал рядом кто-то, но я уже не могла понять, кто это был – мое сознание привычно закрутило и потащило куда-то. Впрочем, я очень хорошо теперь знала – куда... Как же это не вовремя... Как не вовремя...
- Нет, Белла, нет... Когда же это закончится?! – чей-то, очень хорошо знакомый голос причитал, нудил и зудел, как назойливая муха, прямо над моей головой, а меня саму раскачивало, словно на волнах из стороны в сторону. Да что ж такое – отдохнуть нельзя, сходу поминки устраивают! Эдвард – а это был, конечно, он, кто же еще? – судя по непрекращающейся качке и изрядно замороженному заду, - держал на руках мое, видимо, бесчувственное до сей поры тело, и раскачивался из стороны в сторону, завывая, как профессиональная плакальщица. – Что же я должен сделать, чтобы прекратить это? Кого убить?
- Для начала, меня отпустить – а то уже тошнит от качки, да и задницу ты мне всю застудил, как отбивную из морозилки... – кряхтя, я попыталась выбраться из объятий, ставшими в одно мгновение каменными. Качка моментально прекратилась, но не успела я порадоваться и этому, и наступившей внезапно тишине, как тут же получила чувствительный пинок изнутри. Он был такой силы, что у меня, кажется, затрещало ребро. - Ох... – перестала дышать на несколько секунд я, и попыталась схватиться за пострадавшее место, но не успела.
- Белла, Белла, - это ты? Нет, скажи, это правда ты? – прошептал Эдвард, подхватив меня, как щенка, за подмышки и держа перед собой на вытянутых руках. – Не... Поттер? Я тебя не слышу, мыслей твоих не слышу...
- Да я это, я! – просипела в ответ, корчась от боли в животе. – Отпусти... Мне больно!
- Прости - прости - прости! – он неуловимым движением опять разложил меня у себя на коленях, и вновь прижал к себе, на этот раз трепетно и нежно. - Я схожу с ума. Просто схожу с ума... Каждый раз как ты засыпаешь или, то еще хуже - впадает в беспамятство, я жду, что откроет твои глаза чертов Поттер, а не ты. Постоянно, как ненормальный, прислушиваюсь - не послышатся ли внезапно из этой, - он постучал аккуратно по моему виску, - головы, его очередные идиотские мысли. Только то, что я не слышу твоих, мне и дает возможность хоть как удерживать свой рассудок на плаву, любимая...
Я, занятая тем, чтобы справится с режущей болью, просто раздирающей мое нутро, какое-то время молчала, а муж, в кои-то веки, не заметил перемен в моем состоянии, будучи погружен в собственные переживания. Какое счастье, что сейчас вокруг нет молчаливой, сочувствующей семейки Калленов, их дурацкая привычка безмолвно толпиться вокруг меня в последнее время, изображая то ли массовку, то ли забор, изрядно раздражала. Да и без конца хлопочущий надо мной Джейкоб бесил не меньше. Вообще, мне внезапно жутко захотелось побыть хоть какое-то время одной, чтобы разобраться с собственными чувствами, да и с физическим состоянием, пожалуй, тоже. Внутри меня что-то происходило, а не могла понять – что. С ребенком что-то случилось, это определено. Он вовсе не собирался на выход - почему-то в этом я была уверена. Несмотря на бешеную скорость его роста и развития, срок еще не пришел. Но ему был плохо. И.. Он менялся? Не понимаю... Как ни дико это признавать, но изнутри шли... Волны, потоки эмоций, чувств, и будто бы даже обрывки мыслей. Кусочки, которые мне даже удалось уловить! Что это еще такое? Ведь чтение мыслей - это епархия Эдварда! Ведь он у нас телепат, а вовсе не я! Впрочем, того же Эдварда я по-прежнему не слышала... Кстати - а чего он вдруг замолчал? Опять завис, что ли? Тяжко вздохнув - что далось с некоторым трудом - полной грудью дышать было довольно неприятно: по выпуклому животу тут же резанула обжигающая боль, я подняла взгляд на притихшего мужа.
Что-то не ладится у меня в последнее время ним. Раздражает он меня. Но это плохо. Очень плохо. Ведь я планировала провести рядом с ним вечность. А он мне уже в тягость... Так быть не должно! Ведь я же его люблю... Но и встрепанная наседка мне тоже не нужна. Как и муж, которого я не уважаю.
- Эдвард... - медленно начала я, стараясь не обращать внимания на рвущую изнутри меня боль, к счастью, несколько уменьшившуюся, но, тем не менее, весьма чувствительную. С ребенком явно что-то происходило. - Я...
- Я его слышу! - вдруг посмотрел на меня ошарашено Эдвард. - Я слышу нашего ребенка! Слышу, что он думает! - он смотрел на мой без конца дергающийся живот как на святыню, хотя совсем недавно хотел вырвать ребенка из моего чрева, если бы это помогло мне.
- Правда? - изумилась я, на мгновение забыв о том, что только что хотела сказать. - И о чем же он думает?
- Он... Он... Кажется, он тебя любит. Очень любит! Ой, и меня тоже! А еще... Нет, больше ничего не понимаю - там такая мешанина чувств... - супруг аккуратно усадил меня на диван, и, упав на колени, приложился к моему постоянно содрогающемуся животу ухом, тут же чувствительно получив по нему. – Но я его слышу, любимая! До сих пор была полная тишина – ведь твои мысли для меня всегда закрыты, а тут, совершенно внезапно будто взрыв. Будто малыш мгновенно включился. Будто в него... Вселилась душа? – неожиданно растерялся он. – Да нет, глупость какая-то... Ты же говорила, что иногда он проявлял довольство, ему нравилось, когда мы... Любили друг друга...
- Просто он подрос и начал думать, вот и все, - вмешался только что подошедший Джейкоб, который чем ближе, тем шире расплывался в счастливой улыбке. – И наверняка чувствует, что дядя Джейк рядом, ведь правда, малыш? – нагнулся он к моему животу, потеснив обалдевшего от такой наглости вампира.
Только собралась было прогнать хама ко всем чертям, но тут... Меня изнутри обдало такой волной радости, что я задохнулась. Счастье, искрившееся внутри меня, казалось таким реальным... Его можно было пощупать, в нем можно было утонуть, в нем можно было захлебнуться... Да что же это такое?! Я слегка отодвинулась от застывшего, казалось, в вечном поклоне перед моим животом, оборотня, и устаивалась в совершенно круглые глаза мужа. Он смотрел на меня так изумленно, что я сразу поняла – слышит. Он прекрасно слышит все эмоции, исходящие из моего чрева, не имеет представления, как такое объяснить и что с этим делать. В сию секунду я не нуждалась в переводчике: проклятый оборотень прав - ребенок без ума от счастья, от того, что он, Джейкоб, рядом! Какого...
- Я убью тебя, псина, - негромко произнес Эдвард, слегка пригнувшись, явно готовясь к прыжку. – Я смотрю, у тебя зубы лишние выросли внезапно? Тогда я тебе их в глотку так вобью, что ты их из жопы вынимать будешь!
Что? Отвлекшись от своих переживаний и ощущений – внутри меня поднялась нешуточная свистопляска, словно малыш собирался прямо сейчас прорваться сквозь живот наружу, я подняла взгляд на странно звучащего мужа, и зависла. Вот! Вот то, чего мне не хватало в последнее время! Он не выглядел сейчас тютей, тряпкой, неуверенной в себе размазней! Это был хищник, готовый защищать свою женщину, свое потомство! Способный покалечить, способный убить. Способный, черт подери, обматерить! Да-да, именно этот пункт для него практически невыполним! Он может убить, более того – убивал, в конце концов, он же вампир, а не комнатная собачонка, но делать это будет эстетично, не испортив своей одежды брызгами крови, не порвав ее, и не издав ни единого нецензурного, или даже грубого слова. А тут... Я, ненавидевшая грубость, просто млела, слушая слова, на которые, как мне казалось, мой муж был просто органически неспособен. Как же сладостно звучит, оказывается, в его устах незатейливое слово «жопа»! Честное слово, если бы внутри меня не зрел вулкан, и поблизости не терся Джейкоб, я бы просто изнасиловала Эдварда...
- Он что?- не поняла я. - Джейк? Ты...
Тут изнутри последовал такой толчок, что я пошатнулась, и если бы меня не подхватил Эдвард, упала бы на пол. Боль была адская. Меня распирало, повсюду тянуло, кололо и болело. Ребенок испуганно затаился, будто бы поняв, что причиняет своими действиями мне боль. Стало немного легче, но лишь совсем немного. Оба парня, склонившиеся надо мной в ужасе смотрели на выглянувший из-под задравшейся майки живот, на котором расплывался огромный кровоподтек. На нашу возню сбежались остальные члены вампирьего семейства, и столпились в сторонке, обеспокоенно разглядывая нашу композицию.
- Дайте, я погляжу - протолкался вперед доктор Каллен, осторожно беря меня за запястье, щупая пульс и вглядываясь в мои наверняка ошалевшие глаза. - Спокойно, только спокойно... Кто у нас тут - Белла или Гарри?
- Белла... Это все еще Белла,- сдавленно произнес Эдвард, и я, на несколько мгновений забыв о своей боли, буквально физически ощутила его страх. Страх меня потерять... Внезапно мне стало очень стыдно за все те мысленные насмешки и пренебрежение в его адрес. Скорее всего, он такой заторможенный оттого, что боится неосторожным движением причинить мне вред - ведь я же прекрасно знаю, на какую скорость он способен! И на какую ярость... Как он рвал на части того вампира, покусившегося на меня в прошлом году! Как пошел на заклание к Вольтури - которых можно сравнить и с надзорным органом над вампирами и с монархами одновременно, - когда решил, что меня нет в живых! Какого хрена мне еще надо? Чтобы он матерился?? Ну, да, воспитанному в галантном девятнадцатом веке парню трудно начать ни с того ни с сего браниться, ну и что? Хотя я ума не приложу, как ему удалось за столько-то лет оставить в девственной чистоте и свой разум, и свое тело. Словно он находился последний век в законсервированном состоянии... Ну и что? Разве было бы лучше, если бы он крыл меня матом как оборванец с помойки? Вот идиотка... Нет уж, если у меня и были мысли побыть какое-то время одной, разобраться что к чему - нужна ли мне эта вечность рядом с ним, то сейчас я окончательно убедилась - никаких пауз на размышления! Этот вампир мой! И я хочу быть с ним рядом столько времени, столько мне отпустит судьба, бог, или кто там этим заведует у нелюдей... Только вампиром становиться я почему-то передумала. Как представлю себе, что нужно будет пить кровь, вместо вдумчивого пережевывания молодой зеленой травки, так дрожь отвращения пронизывает меня насквозь...
- Белла, боюсь, у тебя сломано ребро, - извиняющимся голосом произнес Карлайл, едва заметными прикосновениями ощупывая меня своими ледяными пальцами, вызывая табуны мурашек по всему телу и озноб. – Ребенок слишком быстро растет и набирается сил, ему не хватает места...
- Оно уже ломает ей ребра! – с горечью произнес, неведомо как, пробравшийся сюда Сет. – Джейк, ты уверен, что...
- Уверен! – внезапно отмер, едва дышащий во время осмотра, Джейкоб, в мгновение ока возникший прямо перед своим собратом, отчего тот отпрянул и едва не упал, зацепившись ногой о порог. – Мы не будем убивать Беллу! И не будем убивать то, что она носит в себе!
Услышав подобное предположение, все вампиры, заполонившие к этому моменту комнату, дружно зарычали, отчего внутри меня что-то запрыгало от страха и раздражения. Что-то?! Это явно был не ребенок, но что же тогда? У меня в организме с удобством расположилось что-то еще?!
«Развелось тут хищников, нормальному травоядному ступить негде!» - пронеслась вдруг мысль. – «Засадить бы им рог, по самые... Чего-нибудь там, чтоб знали, где их место!»
- Ой... – вырвалось у меня, ошарашенной этими, совершенно не свойственными мне размышлениями, но Эдвард понял это по-своему, явно решив, что я ойкаю от боли. Аккуратно взяв меня на руки, он пулей понесся вверх по лестнице, в кабинет доктора Каллена, в котором у него располагалась то ли операционная, то ли приемная.
На следующий день, с перебинтованными ребрами – что не улучшило мне ни настроения, ни способности поглощать так необходимый мне кислород, я возлежала на том же самом диванчике на первом этаже, вяло – аппетит исчез напрочь, - пережевывая капустный листик, привычно ощущая себя музейным экспонатом. Вот скажите мне, семейству Калленов что, больше делать нечего, кроме как толпиться вокруг меня и мрачно переглядываться, изредка разглядывая мою персону? Разбились по парам в разных углах комнаты, и пялятся с мрачным видом. Я почти не видела, чтобы они занимались чем-нибудь другим. Ну, иногда Розали с Эмметом складывают карточный дом или играют в шахматы, Эсми что-то пишет, Карлайл, как самый умный, читает или работает у себя в кабинете – он меньше всех толпиться вокруг, Эдвард играет на рояле. Иногда кто-то из них смотрит телевизор. Но это все иногда. Как правило, стоит мне оглядеться, как я натыкаюсь на внимательные – чаще желтые, но иногда и черные, зависит от степени голода вампиров, – глаза. Готовить – они не готовят. За семейным столом дружно не собираются, хотя, как сказать – на совместных охотах на пум или медведей, наверняка, чавкают рядышком, но я этого, к счастью, не видела. Как они жили до того, пока в их жизни не появилось такое занимательное, судя по постоянному нахождению поблизости, зрелище, как я? Теперь к массе моих поклонников еще добавились Джейкоб и Сет, взволнованные резко возросшей активностью моего чада. Леа в дом лишений раз не суется – ее выводит из себя вампирская вонь, как она говорит, да и видеть меня ей не в радость. Учитывая то, что мне рассказал Эдвард, о запечатлении Леа на душу Гарри, ничего удивительного. Хотя история, конечно, сногсшибательная... Я долго не могла найтись, что сказать, после сего известия. Мало того, что моим телом периодически пользуется посторонний – хотя, какой он уже мне посторонний... Парень, так еще и шуры–муры у него с волчицей! В моем теле, между прочим! Это надо же!
Но зато теперь, когда вокруг принялись топтаться еще и оборотни, стало гораздо веселее. Во-первых, они теплые. Джейкоб частенько сиживал рядом со мной, грея теплом своего тела, под едва заметное рычание Эдварда. А меня теперь постоянно знобило. Конечно, прикупить обогреватель, или электрическое одеяло – это для нас слишком просто! Мы легких путей не ищем! Мы лучше будем подкладывать мне под бок оборотней, и бешено ревновать по этому поводу! А я специально молчала, не напоминая о других способах обогрева. Хоть какое-то развлечение. Хотя мерзнуть, конечно, не особо доставляло... Но зато движуха вокруг!
Во-вторых, оборотни, хотя бы, едят. То копаются в холодильнике – представления не имею, зачем кровососам холодильник, возможно, для поддержания легенды об их человечности, ведь запасы консервированной крови, что у них имеются, они хранят в лаборатории наверху. То что-то греют – готовят на плите – тот же вопрос, что и с холодильником, зачем она тут. А потом сидят рядом со мной, и с довольными рожами жуют, распространяя обалденные ароматы пищи, отчего и у меня начал появляться аппетит, и я, глядя на них, глотая слюни, тоже попросила себе чего-нибудь жареного, но не мясного. Меня осчастливили грибами. Что ж, весьма неплохо пошло, а то я даже лежа ощущала дикую слабость... А тут Эдвард предположил, что мне необходимо причаститься к живой, как выразился, человеческой крови, дабы ребенок, чей отец – вампир, получил то, что ему не хватает... Брр! Только что съеденные грибы тут же запросились назад, едва удержала – слишком жалко было их отдавать назад, слишком уж вкусные они у Эсме получились, которая, даром что – вампир, и сама не ест, но готовит изумительно. Впрочем, от переливания крови я не отказывалась – это же обычная медицинская процедура, а на совместимость прекрасно и доктор Каллен проверит.
За последние сутки вроде бы все потихоньку наладилось. Ребенок шевелился, но делал это явно крайне осторожно – Эдвард как-то умудрился с ним договориться. Да-да, малыш со вчерашнего дня он понимал, что там ему втолковывал папаша! Впрочем, меня он тоже, кажется, понимал. Ребенок осознал, что причиняет своими движениями мне боль, и больше таких резких скачков не делал. Я все больше любила его. Еще будучи в утробе, он умудрялся заботиться обо мне! Он рос не с каждым днем, а с каждым часом. Мой живот выглядел, насколько я могу судить, на семь – восемь месяцев, и вот это было... Страшно. Жутко. Именно об этом думать не хотелось совершенно. Потому что такой стремительный рост ребенка, а вместе с ним и моего живота наводил только на одну мысль: еще день – другой, и меня просто разорвет в клочки.
Об этом - совершенно очевидно, думали и остальные. Семья Калленов, часами выстаивающая на своем посту вокруг меня, будто им больше нечего было делать, глядела на меня, как на обреченную. Джейкоб, который за последние несколько часов несколько утратил свой оптимизм, и иногда шмыгал носом, и кажется, даже тер глаза, стоило только ему задержаться на мне взглядом... И Эдвард. Эдвард, судя по всему, уже тысячу раз, проклявший себя за несдержанность на том острове, за то, что исполнил свой супружеский долг, и, видимо, умиравший вместе со мной. Потому что я умирала, и это было очевидно. С каждым часом сил во мне становилось все меньше – малыш как насосом тянул из меня все соки, хотел он того, или нет.
Точнее, это наверняка был не он, а она. Никакого ультразвука не требовалось, чтобы понять это, впрочем, его мне уже пытались делать не раз, но плацента явно была сделана из чего-то, вроде вампирьей кожи, и оказалась совершенно непроницаема, - чтобы понять, кто у меня внутри. А точнее, какого пола. Потому что - как скрежеща от ярости зубами, мне объяснил, постоянно прослушивающий мысли окружающих, в том числе и Джейкоба, Эдвард, тот запечатлелся на нашего ребенка. Выбрал его своей парой. На меня пахнуло дешевенькими фэнтези, с их избранными и парами для драконов и прочих тварей. Мало мне было Леа с Гарри! Мой ребенок – пара для Джейка! Для оборотня! Это какой-то бред!
Джейкоб мне когда-то рассказывал, что для волков – оборотней запечатление, или, иначе говоря, импринтинг, случается раз в жизни, и далеко не у каждого. Но если уж он случился, то... Ничего для волка в этом мире не будет иметь значения, кроме его объекта запечатления. И волк сделает все для него, даже умрет по команде, лишь бы избраннику или избраннице было хорошо. Когда я, немного перебесившись по этому поводу, успокоилась – еще бы не беситься! Я еще даже не родила своего, СВОЕГО! ребенка, а его уже присваивает какая-то мохнатая сволочь! Ему повезло, что я без сил, иначе бы просто придушила на месте! Когда я смогла слушать и слышать, то разобрала, как Эммет тихо ржет, мол, еще не факт, что у меня девочка, и Джейкоб вполне мог заочно прикипеть к мальчику, и что он с удовольствием бы посмотрел на этот цирк – оборотень в голубых тонах. Но драку предотвратил Эдвард, за шкирку ухватив Джейка, готового рвать насмешника на части за такие слова, и сказав, что оборотнями движет природа, выбирая идеального партнера для размножения, потому что суть запечатления именно в получении наиболее жизнеспособного потомства. Так что, у нас будет девочка, несомненно. Интересная теория, при том, что Леа запечатлелась на Поттера находящегося в моем, женском теле...
Мы готовились к неизбежному. Никто не знал, чего следует ждать – ни что будет во время родов и выживу ли я, ни кто у меня должен родиться. Эдвард собирался сразу же, как только ребенок родиться, укусить меня, чтобы я могла выжить. А точнее – умереть и заново родиться, но уже вампиром. Мне эта идея не нравилась – все во мне восставало против этого. Я не могла стать вампиром и все тут! Джейкобу тоже активно возражал против этого, но предложить свой вариант – где я бы оставалась в живых, он не мог, и потому, сам не замечая, что утробно рычит, безмолвно соглашался с этим планом. Эти рыки у меня у же в печенках сидят... Пришлось согласиться с этим и стае оборотней, которые и без того с трудом мирились с присутствием на их подконтрольной территории с кровными врагами – вампирами, и возможное появление еще одного вампира, и неведомого существа, коим и являлся мой ребенок, они встретили в штыки. Более того, Сэм – вожак стаи, собирался напасть на Калленов, чтобы уничтожить меня вместе с ребенком, пока он не родился, но известие о том, что Джейк запечатлелся, остановило волков. Закон оборотней запрещал убивать объект запечатления одного из них... Получается, малышка спасла нас обеих. Вот только – надолго ли? Выживем ли мы?
А тут еще, как назло, активизировался отец! Узнав, что я вернулась с острова, Чарли рвался повидаться со мной – ведь доктор Каллен сказал ему, что я тяжело больна, и лишь потому до сих пор не навестила его. Разве же могла я показаться ему на глаза с таким животом, после всего лишь трехнедельного отсутствия?! Как это можно объяснить? А потом... Что будет со мной потом? Если я переживу роды – благодаря яду Эдварда, и стану вампиром, разве я смогу показаться ему на глаза? Мало того, что внешне я сильно изменюсь, так ведь кто даст гарантию, что не наброшусь на своего отца? Ведь новообращенные вампиры вечно голодны и не умеют себя контролировать... Пока отца удается удерживать сообщением, что я сильно заразна, и не хочу видеться с ним из-за этого, но надолго ли хватит его терпения? Вопросы, вопросы... Одни вопросы. А ответов – нет.
Я ощущала всей шкурой, как сгущаются над нами тучи. Видела, как все более черны становились глаза Калленов – а это значило, что им срочно нужно на охоту. Я не боялась, что они начнут нападать на людей, хотя Джаспер, как самый молодой «вегетарианец», то есть, позже всех перешедший на кровь животных, мог и не сдержаться. Но мне тяжело было осознавать, что вампиры страдают из-за меня. Ведь они боялись оставить меня даже на час, а территории, где они обычно охотятся, весьма далеко. С огромным трудом мне удалось уговорить, чтобы хотя бы половина семьи отправилась на кормежку. На следующий день, Эсме, Карлайл, Эммет и Джаспер убежали рано утром, пообещав вернуться к вечеру. Разумеется, пред этим мне пришлось вытерпеть очередной полный осмотр. Доктор Карлайл Каллен убедился, что ребенок ведет себя спокойно, и прямо сейчас не собирается вылупляться, присобачил очередной пакет с кровью на капельницу – теперь кровь мне переливали постоянно, убедился, что у меня есть аппетит – я как раз поглощала жареную картошку, и отчалил. На своих двоих, конечно же – ни один автомобиль не угонится за вампирами, так зачем им транспорт, да еще в лесах?
Джейкоб привычно расположился около моего живота, на что Эдвард, тихонько поглаживающий мои волосы, рыкнул. Сет жевал, как и я, жареную картошку, только у него сверху, как огромная шляпа гриба, все это добро накрывала здоровенная отбивная. Розали, без конца поправляющая свои белокурые волосы, о чем-то еле слышно спорила с Элис – кажется, они придумывали имя малышке. Все было так тихо, мирно, умиротворенно, что я даже всхлипнула от умиления. Семья... Это моя семья... До чего же хорошо!
- Вольтури идут сюда... – внезапно нарушил эту уютную атмосферу, отчего-то скрипучий, враз ставшим неприятным, голос Элис. – Я вижу, как они идут сюда... За Беллой.
Лицо Эдварда, слышащего мысли Элис и видящего все то, что видела она, омертвело. Он разлепил губы: - Они идут наказывать ее за то, что она до сих пор человек. Это – конец.
- Что такое? – встрепенулся Джейкоб, мгновенно вскочив и загородив меня своим телом от возможных напастей. – Кто идет сюда? Когда?
К нему подскочил Сет, отшвырнувший в стенку тарелку, а с улицы моментально влетела Леа, услышавшая тревогу в голосе вожака.
- Вольтури... – с трудом выдавила Элис. – Они идут карать нас. Они идут убивать. Они давно искали повод, чтобы расправится с нашей семьей, и сейчас они его нашли. Через несколько дней они будут здесь.
Я подскочила, сама не знаю, зачем – ведь все равно, я ничего не могла бы сделать. Но от резкого рывка во мне будто что-то сломалось – невероятно сильная, острая боль резанула живот, будто его рвали изнутри. Послышался хруст костей. Я упала обратно на диван, все еще продолжая ощущать, как меня раздирает на части.
- Белла, Белла, нет! – закричал рядом кто-то, но я уже не могла понять, кто это был – мое сознание привычно закрутило и потащило куда-то. Впрочем, я очень хорошо теперь знала – куда... Как же это не вовремя... Как не вовремя...
Популярное
