Синяя Береточка, Серый Волк и Робин Гад (16.10 добавлена пятая часть, заключительная)

По многочисленным просьбам телезрителей и радиослушателей, мы с Аретом сплотились в дуэт двух бешеных пейсателей, и совместными усилиями родили вот это (см. ниже). В процессе мы так увлеклись, что не влезли в один рассказ. А потому, решили не останавливаться на достигнутом, и сделать сказку в двух частях. Первую являю на свет божий я. А далее по протоколу 
__________________


Волк в нетерпении постукивал задней лапой по плотно вытоптанной тропинке, причудливой анакондой огибающей пенек, на котором он сидел. В засаде. Зверь был раздражен – подобное времяпрепровождение для него было не в новинку, но столько заставлять себя ждать – это просто свинство! Бросил взгляд на солнце, уже слегка царапавшееся о верхушку гигантской секвойи. А ведь когда он приперся сюда, светило находилось еще в зените. Волк поерзал по пеньку, рискуя поймать под хвост занозу, в компанию к тем двум, что уже имелись. Выбил дробь на этот раз уже обеими задними лапами и тихонько заскулил. В общем, вел себя, как обычное существо, имеющее безотлагательную потребность прошвырнуться в кустики по малой и не очень, нужде. Ему туда хотелось уже давно, но зверь опасался, что покинув пост, он упустит объект. А оный был ему очень, очень нужен! К тому же жрать хотелось не меньше чем ср… В кустики. Как же это не вовремя! Рвано вздохнув, несчастный, примяв передними лапами живот, чтобы не так громко урчал, закрыл глаза и принялся считать баранов.

На восемнадцатом баране, элегантно сигающем почему-то через шезлонг, с сидящей в нем Анжелиной Джоли, до Волка донесся хриплый голос:

- А-а, засолила я лягушку!
А-а, ножку мыши и ватрушку!
А-а, все засыпала дрожжами!
А-а, потопталася ногами!
А-а, все прокиснет и протухнет!
А-а, волк от зависти опухнет!

На последней фразе залихватской песенки Волк, судорожно закашлявшись, рванул-таки в облюбованные ранее заросли. Через мгновение около возмущенно размахивающего мохнатыми лапами куста остановилось нечто. Оно было метра полтора ростом и отдаленно имело отношение к двуногим прямоходящим. Отдаленно, потому что периодически, чтобы не распластываться по матушке-земле, оно было вынуждено с коротким: – «Хех!», резко выбрасывать перед собой грязный кулак, упираясь им в тропинку. Именно таким образом остановив свое падение у оскверняемого в данную минуту куста волчьего лыка, существо, опасно кренясь, плюхнуло на траву ободранную корзинку, и громко рыгнув, поинтересовалось, не разгибаясь:

- Ну шо, Серый, опять без меня начал?

В ответ с секвойи, у подножия которой росло многострадальное волчье лыко, молча упал дрозд, сраженный наповал облачком оглушительного амбре, вылетевшего изо рта неизвестного существа.

- Буэ-э! – отозвался Волк.

Из куста показалась серая лапа, слепо пошарила по траве, нащупала лопух, сорвала его и вновь исчезла. Полупрямоходящее существо, в конце концов, не выдержало борьбы с земным тяготением и растянулось прямо на тропинке. С головы пришельца свалился капюшон, и стали видны слезящиеся глаза, распухший, ярко-розовый, слегка приплюснутый нос, фингал под правым васильковым глазом, взъерошенные короткие пепельные волосы, прикрытые синим беретом, и раззявленный в отчаянном зевке огромный рот, который можно было бы назвать просто – пасть. В целом, вполне милое, симпатичное существо женского пола, лет двадцати от роду, и с двумя с половиной промилле в крови.

- Ну, ты и сволочь, Синяя Береточка! – выполз из куста Волк, утирая губы лопухом. – Опять синяя и опять какую-то гадость поёшь, мне ж такое слушать нельзя, у меня желудок слабый! И вообще, рановато ты допинг приняла, голуба моя! Мы ж так до места не дойдем! Да не колоти ты по карману! Помнешь ведь пацана, как мы тогда без него?! Забыла, чему я тебя учил? Главное – гармония с миром! И никаких стихов - песен. Они тебе противопоказаны. Ых...

- С... Ссам сволочшшь...Ик! Нич-чего ты не понимаишь, - хмыкнула Беретка и приложилась к фляге.

Волк как зачарованный, смотрел на девушку – казалось, та никогда не остановится. Затем тряхнул башкой, прогоняя наваждение, хмыкнул и полез в карман.

- Усе, ик, - хмыкнула Беретка, вытерев губы. Качнулась. Затем посмотрела на волка в упор. Он отстраненно отметил, что взгляд девушки изменился. Пьяная муть ушла из васильковых глав Беретки, теперь там плясали шальные искорки.
- Слушай, Серый, насчет допинга не переживай, - светло улыбнулась она, рыгнула и волк поморщился от мощного перегара, - у меня все ходы записаны: сколько, когда и где!

- Тебе видней, ты свою дозу знаешь. Доставай пацана.

- Пацан понадобится чуть позже, пока он без надобности.

- Нда? Ну ладно, - недоверчиво поглядывая на напарницу, пробурчал зверь. - Лишь бы ты его не прибила невзначай. Давай уже поторапливаться, скоро час X, а сосну для засады еще не выбрали.

- Ты готов соснуть для засады? - заржала было Береточка, но Волк хмуро посмотрел на нее и смех как отрезало.

Наставник протянул девушке какой-то комок: - Держи намордник, по крайней мере, хоть немного перегар твой удержит. А то надеяться, что Робин Гад – безносый, я бы не стал…

- Дожили, намордники на людей уже вместо собак надевают, - закатила глаза девушка.

- Спокойствие, только спокойствие! Не забывай наш главный постулат - мир и гармония! Улитка в домике, голова в береточке, мозги в черепушке, лотос в пруду. О-о-ммм… Береги чакры, дитя мое. Особенно правую, ее что-то перекосило. Делай что должно, будь, что будет, да и тронемся, помолясь.

- Вот зачем я с тобой связалась? - пробурчала Береточка, беря фляжку и делая несколько глотков. - Колдуй баба, колдуй дед, - начала она бубнить под нос. - Валет в доме, дамы нет, будем резать, будем пить, все равно ему не жить…

Волк завороженно смотрел на ученицу: он впервые видел, как она колдует в алкогольном угаре. В трезвости у нее не получалось даже свечу зажечь, но вот сейчас девушка была способна на большее. Гораздо на большее.
Она менялась – незаметно, понемножку. Чуть распрямились плечи, движения стали плавными, из глаз ушло залихватское выражение, а вместо него появилось нечто иное. Опасное. И если по отдельности каждый штришок вроде бы и незаметен, то все вместе это превращалось в целостную картину. Пугающую картину.
Перед Волком стоял воин. Умелый, сильный, ловкий, хоть и совсем юный, воин. Руки его были тверды, глаза остры, а лицо… Вот на лицо смотреть лишний раз не стоило. Наставник, на мгновение забыв об этом правиле, случайно бросил взгляд под беретку синего цвета, и метнулся обратно, в облюбованный ранее куст. Физиономия принявшей определённую дозу допинга девушки на некоторое время превратилась в нечто среднее между мордой обезьяны и кабана. Даже торчащие изо рта тонкие загнутые клыки имелись.

- Намордник надень, кому говорят! - пробулькал из кустов Волк. – Тьфу! Пирожка у тебя случайно в корзинке не завалялось? Жрать хочу, сил нет...

- Я пирожками не закусываю! - прорычала Беретка, натягивая намордник, - и вообще, я на диете! - добавила она.

- А корзинка тебе тогда на кой?

- Личные вещи, женские штучки! Отвали, не сбивай с настроя!

- Вежлива будь с наставником, ученица! – Волк с мрачным видом вышел из кустов и направился к ближайшей сосне. – Некогда дерево подходящее выбирать, засядем тут. Я уже чую его приближение.

***
На тропинке показалась высокая, тощая, слегка ссутулившаяся фигура, накрытая зеленой накидкой с капюшоном. Ткань на боку знаменитого разбойника подозрительно топорщилась. Слегка кривоватые ноги, туго обтянутые зелёными же лосинами, мелко семенили, иногда спотыкаясь на кочках и лежащих поперек дорожки узловатых корнях деревьев. Робин Гад показался сидящим в засаде каким-то ужасно непредставительным и несолидным. К тому же, он почему-то подозрительно кряхтел, сопел и постоянно кренился на сторону.

“Вероятно, несет что-то тяжелое?” - предположил Волк, но вслух ничего не сказал, боясь нарушить конспирацию. Сидеть на дереве, тем более - на сосне, было и без того неудобно. Не хватало еще, чтобы все усилия пошли крахом. Он бросил взволнованный взгляд в сторону сидящей на соседней ветке девушки. Она, в отличие от него, выглядела совершенно спокойной, даже несколько отрешенной от мира сего.
"Медитирует" - понял, любуясь ученицей наставник. - "Наконец-то взялась за ум и полностью приняла учение Великого Соплежуя. Долгие годы мучений стоили того – результат налицо. Только бы мое проповедование миролюбия не взяло над ней верх в самый неподходящий момент. Робин Гад жесток, и не знает пощады. Кто знает, какие силы служат ему…"

Размышляя так, волк даже не подозревал, о чем думает ученица. Мысли ее были весьма далеки от медитации.

- Черт, - шептала она беззвучно, - надо было все-таки бабушкин самогон брать. Пришлось бы покопаться в ее бардаке, чтобы найти заначку, зато от него нет этого сивушного привкуса. Вот все хорошо в мухоморной настойке бабки Ежки, но эти ее добавочки на машинном масле…

Ход ее мыслей был прерван появлением цели. Береточка напряглась, готовясь по команде наставника прыгать вниз.
В этот момент фигура в зелёном, не доходя до старательно нарисованной на дорожке Волком точки, замерла. Будто что почуяв. Засада перестала дышать. Синяя Береточка полностью слилась с сосной, по нежной девичьей коже даже проступила щётка бурых иголок. Волк попытался сделать то же самое, поднатужился, но подобной способностью он не обладал. От натуги и голода у него громко забурчал живот. В царящей тишине этот звук всем троим показался просто оглушающим. Робин Гад медленно поднял голову, но из-за глубокого капюшона напряжённо пялившиеся вниз напарники его лица не увидели.

“Проклятый засранец! Обделался-таки!” - промелькнуло в голове Береточки, а тело уже отреагировало. Она спрыгнула с ветки, мимоходом отметив, что Робин Гад уже готов к нападению. Он откинул мешающийся ларец и снял с пояса длинный хлыст.

- Гуляешь? - ехидно спросила Береточка. - Не тяжело, с таким-то грузом? - указала она на сундучок.

- Справлюсь, - ответил Робин высоким, совершенно не мужским голосом.

- А ты разве не слышал совет мудрого Каа? - Береточка тянула время, в надежде, что на сцену явится опозорившийся волк, но того все не было. - Он завещал делиться, делиться и еще раз делиться.

- Твой Каа на мои сапоги пошел, вместе со своими советами! Амебы пускай делятся, а я погожу! - пропищал известный разбойник. Явно сочтя, что переговоры зашли в тупик, он взмахнул хлыстом. Тот обвился вокруг правого запястья девушки и Робин рывком подтянул ее к себе, нанося удар. Точнее попытавшись нанести, ибо Береточка успела снять намордник и дыхнуть на лесного героя концентрированным перегаром.

Несчастного подняло в воздух, пронесло несколько метров и от всей души хряпнуло о дерево. От удара тот “поплыл” и выпустил хлыст.

- Вот так, - начала Береточка, но договорить не успела. Хлыст вдруг ожил. Только теперь стало видно, что нему прикреплено странное приспособление, и оно зашипело, одновременно издавая громкие щелчки. Береточка с изумлением поняла, что это вставная челюсть.

“Допилась все-таки” - подумала она, но в следующий миг, взбесившиеся зубы клацнули и вцепились ей в руку. Боль была такая, что все посторонние мысли сразу вылетели из ее головы.

Волк беспомощно смотрел на битву со своей ветки, не имея возможности присоединиться. Береточка была неправа - наставнику пока удавалось сдерживать позывы своего кишечника, но даром ему это не прошло. Спазм скрутил Волка едва ли не в узел, не давая разогнуться. Он обречённо ухватил зубами маячившую перед глазами колючую веточку и принялся судорожно, тихонько поскуливая, жевать, чтобы хоть как-то заглушить боль и сжигающее его изнутри чувство голода. Как ни странно, это помогло. Спазм потихоньку принялся отпускать свои трепетные объятия, голод немного отступил, да и в кустики уже тянуло с гораздо меньшей силой.

Жуткий вопль снизу окончательно привел Волка в чувство. Прерывисто вздохнув, он выпрямился и одним плавным движением скользнул вниз. Зрелище, представившееся ему, было… Диким. Фигура в зелёном корчилась в стороне, хрипя, словно задыхаясь. При этом капюшон продолжал упорно находиться на голове, словно приклеенный, скрывая тайну личности знаменитого разбойника. А Синяя Береточка… Она прыгала по полянке, напоминая огромный мяч, борясь при этом с кем-то невидимым Волку. Он, было, хотел нанести удар милосердия явно спятившей, к его великому огорчению, ученице, но напоследок решил присмотреться. Как раз в этот момент девушка, пытаясь стряхнуть со своей руки нечто, видимое лишь ей, повернулась, и Волк разглядел… Челюсти. Продвигающиеся все выше, словно живые, по окровавленной девичьей руке, самые обычные вставные челюсти. Они непрерывно сжимались и разжимались, переползая все ближе к плечу жертвы, очевидно нацеливаясь на шею.

- Отцепитесь, суки! - вопила Береточка стараясь стряхнуть живой капкан, но тот с упорством бульдога продолжали кромсать ее руку, поднимаясь выше. Перегар явно не действовал, от попыток схватить их, челюсти ускользали, не забывая огрызаться и стараясь укусить еще и за пальцы. Береточка медленно сходила с ума от боли, начиная чувствовать слабость из-за кровопотери.
Волк понял, что тянуть дальше нельзя, ещё немного и потребуется ампутация всей Синей Береточки. Отбросив в сторону назойливые пацифистские мысли о запрете проливать кровь, он, выбрав момент, с жутким хрустом сжал свои собственные челюсти на этих автономных, ведущих самостоятельный образ жизни кусалках. Наставник отчаянно надеялся, что рука ученицы уцелеет, но в его голове уже мелькали схемы возможного ведения боя для однорукого воина.

"Ничего-ничего", - думал он, стараясь не замечать вкус крови, чувствуя, как дробятся под его зубами кости, только вот – чьи? – И с одной рукой она на что-нибудь сгодится. Может, хоть возьмётся за ум, и перестанет бить бутылки о свою голову, с воплем: "За ВДВ!"

"Черта с два я перестану это делать!" - яростно подумала в ответ Береточка, чувствуя невероятное облегчение в освободившейся руке. Ещё бы Волк убрал свои зубы…

Лишь в последний момент, успев разжать пасть, умудрившись даже не поцарапать кожи ученицы, учитель отскочил назад. Едва он, отплевавшись от кучки раздробленных косточек, хотел справиться о состоянии здоровья подопечной, как оглушительно взвыл от боли, пронзившей его заднюю левую лапу.
Робин Гад, о котором все благополучно забыли, немного придя в себя от газовой атаки, извиваясь по-змеиному, подполз к Волку сзади и со всей силы впился своими, уже натуральными зубами в скакательный сустав хищника.
Старый наставник Дзен-соплежуизма за свою жизнь испытал много боли. Он перенес тысячи ударов по почкам, голове и печени, шесть удалений зубов, одну гастроскопию, четыре клизмы и три развода. Но никогда, никогда, никогда ему не было так больно, как в эту минуту. Даже когда последняя жена забрала их домашнего любимца - хомячка Терминатора, ему не было настолько больно, как сейчас. Казалось, его лапу пытаются медленно отгрызть заживо, что, впрочем, и было. Но при этом от зубов, впившихся в его трепещущую плоть, также мучительно медленно вливался невероятно жгучий, смертельно опасный яд. Робин, чтоб его, Гад, оказался самым натуральным гадом, и к тому же, ядовитым. Яд неспешно внедрялся в волчье мясо, выжигая его, и формируя нечто новое, вне всякого сомнения – ужасное. Зверя будто парализовало. Застыв в той позе, в какой его застало подлое нападение – скрючившись над понемногу приходящей в себя Береточкой, он мог лишь молча пучить глаза.

Девушка, наконец, заметила странную неподвижность наставника. Стремительно вскочив на ноги и краем глаза отметив, что Волк при этом не шелохнулся, она тут же увидела дернувшегося в сторону Робин Гада, чья листвяная зелень плаща была испакощена пятнами крови.

- Ну все, - прошипела она, перекосившись от ненависти, - кому-то сейчас будет очень больно!

Говоря это, Береточка действовала, правда, весьма странно: сорвала крышку с фляжки, капнула на правую ладонь, сделала длинный глоток. Время было дорого, очень дорого, но она нутром чувствовала, что спешка их погубит. Допив, откинула фляжку, рыгнула и потерла ладони друг о друга. Над руками девушки, прямо в воздухе проступило синее пятно. Вначале бледное, оно постепенно становилось все ярче, начало потрескивать, и через несколько секунд полыхнуло жаром.

- Укуси это! - взвизгнула Береточка, метнув синий файербол в Робин Гада. Тот в последний миг отпустил несчастного Волка, и попытался откатиться, но поняв, что не успеет, вскинул руку в защитном жесте.

Запахло паленым, Робин завопил нечеловеческим голосом, и начал отползать. Девушка подобрала фляжку, сделала глоток, обтерла губы и подошла к поверженному разбойнику.
Тот лежал на животе, уткнувшись головой в траву. Капюшон так и остался на голове Гада, сам он постанывал от боли. Береточка хотела добить его, но вдруг поняла - не сможет. Что-то было такое в этом лесном благодетеле, что-то неуловимо знакомое, скорее даже родное, и она не смогла его убить. Тогда воительница схватила большой сук, валяющийся неподалеку, присела и сильно ударила Робина по голове. Гад затих, а девушка вернулась к волку.

- Сейчас, сейчас, - шептала она, - продезинфицируем тебя, остановим кровь, будет немного больно, зато жив останешься.

Она снова схватила незаменимую фляжку, встряхнула ее, и плеснула из нее на рану, одновременно делая пассы второй рукой и бормоча околесицу.
Волк дернулся, застонал сквозь плотно сжатые зубы, но не очнулся. Тогда девушка сделала большой глоток, вытащила зажигалку и, крутанув колесико, дыхнула сквозь огонек. Тот превратился в сгусток пламени, опалив жуткую рану. Отчаянно завоняло жженой шерстью. Волк выгнулся дугой, пальцы на лапах стиснулись так, что стали похожи на человеческие кулаки, а когти впились в подушечки, но его глаза были по-прежнему закрыты.

- А ну, просыпайся, гад ты серого цвета, а не то я тебе вторую ногу откушу! - ругалась Береточка, но в ее голосе сквозь браваду слышался страх.

Волк пришел в себя от громкой ругани, раздававшейся у него над головой. Очень, очень громкой ругани.

- Не помню, чтобы учил ее таким оборотам. А вот это я вообще не знаю… - почти беззвучно произнес Волк, но его услышали.

- О, очнулся, приятель Петя, мля, чемпион всего на свете, мастер айкидо и айкипосле, проклятый пацифиздист!! - в голосе девушки послышалось облегчение.

-Умоляю, не надо так орать! - поморщился наставник, прикрывая трясущимися лапами мохнатые уши. Он чувствовал себя… Он чувствовал себя. И это главное. Но настолько странно, что Волк, не обращая внимания на продолжавшую разоряться ученицу, завороженно уставился на свои передние конечности. Убрав их, разумеется, предварительно от ушей. Что-то неправильное ощущал зверь в своем организме. Будто нечто инородное поселилось в нем. И создавалось впечатление, что это инородное – он сам. Все было не то. Все не так. И лапы не те, и шерсть не такая, и…

- Ты там не заснул? Как себя чувствуешь, шерстяной чемодан?! - заорала Береточка.

«И орет она не так… Как она вообще смеет повышать голос на старшего? В угол негодяйку! На колени! На горох!»

Волк тряхнул башкой, отгоняя наваждение. Что это было?! Не иначе, проклятый Робин заразил его какой-то дрянью, вызывающей галлюцинации. В нем что-то изменилось, и все ещё продолжало меняться. Куда-то пропал терзающий внутренности постоянный голод. И это было хорошо. Но зато возникла непонятная тяга неизвестно куда и к чему. Он готов был вскочить и бежать, но его пригвоздила к земле железная рука ученицы.

- Вижу, пришел в себя. Бегать тебе рано! Полежи секунду, - она отошла к деревьям и вернулась с большой палкой. - Вот, возьми и иди потихоньку к условленному месту. Я догоню, только ларец возьму и Гаду пару слов скажу!

Волк молча встал, кивнул и взял палку. Закряхтел как старый дед, и медленно двинулся в сторону леса, бормоча ругательства.
Ларец валялся перед девушкой, а вот Робин уже отполз метров на двадцать. Он был поразительно живуч: спасая наставника, ученица вложила в удар столько энергии, что не сомневалась – он не жилец, но разбойник явно умирать не собирался.
Беретка подняла трофей, сделала шаг в сторону врага, но замерла в нерешительности. Разбойник казался смутно знакомым, но при мысли отбросить его капюшон и узнать, кто под ним скрывается, в животе девушки появился холодный ком. Она поняла, что не хочет знать этого. Добить его она тоже не сможет.

- Живи, Гад, - процедила она и, развернувшись, бросилась в лес, за успевшим отойти на порядочное расстояние напарником. Как только она скрылась за деревьями, Робин перевернулся на спину, приподнялся, опершись о дерево, и скинул капюшон. Под ним оказалось старое морщинистое лицо. Женское лицо. Полное ненависти. Если бы Береточка сейчас обернулась, то узнала бы его, но она уже успела уйти.

Волк шел неожиданно быстро, лишь слегка прихрамывая. Береточка с изумлением услышала, как наставник, всегда проповедующий терпение и невозмутимость, непрестанно ворчит, жалуясь то на боль, то на плохую, всю в колдобинах тропинку, то на жизнь.

- Совсем сдал Серый… - жалостливо покачала головой девушка и, вздохнув, нырнула в густые заросли, где пряталась их крохотная покосившаяся избушка.
Заскрипели давно не смазанные петли, и они вошли внутрь. Волк, не переставая ворчать, сразу уселся на лавку, а Береточка поставила ларец на стол, и вытащила из кармана изрядно потрепанного Мальчика с пальчик.

- Твой выход, гигант, - сказала она, делая шаг назад.

- Дай хоть горло промочить сначала, - ответил тот, глядя на сундучок. - Больше я в твоем кармане не езжу. Чуть не угробили, сволочи!

- А я говорил - не помни пацана! - вставил Волк. - Но где уж там, мы ж самые умные, мы лучше знаем! Стариков слушать не желаем, будем поступать по-своему! Ироды. И пьют и пьют, и пьют и пьют… Алкоголики проклятые!

Мальчик с пальчик удивлённо осмотрел согбенную фигуру зверя и перевел вопрошающий взгляд на Береточку. Та, непонимающе пожав плечами, протянула ему крышку от фляжки, до краев наполненную самогоном. Крошечный человечек принял подношение обеими руками, выпил, закашлялся, уронил импровизированный сосуд, сплюнул и подошел к ларцу.

- Сейчас посмотрим, - пробормотал он, и внезапно начал извиваться. Тело мальчика выцвело, он оплавился словно свеча, превратившись в серебристую лужицу, которая потекла вверх по стенке ларца и медленно влилась в замочную скважину.

Мучительно потекли минуты. Береточка ходила по избушке, поглядывая то на Волка, то на ларец. Ей не нравился ни тот ни другой. Ларец все не открывался, а Волк продолжал бухтеть, будто находясь в трансе, не реагируя ни на что.

- Не выйдет! - тягучая жидкость вытекла из скважины и снова собралась в человечка. Теперь он стоял спиной к ларцу, глядя на девушку. - Там механизм очень сложный и ещё что-то наверчено, совсем уж непонятное. Мне надо с кузнецом проконсультироваться.

- Тебя отнести к нему? – разочарованно вздохнув, предложила Береточка.

- Сам справлюсь – целее буду, - мальчик снова начал трансформироваться, на этот раз в нечто паукообразное и многоногое. Ловко спрыгнув на пол, он скрылся в какой-то щели.

- Ты как? – присела перед Волком Береточка и внимательно посмотрела ему в глаза. Он ей не нравился, что-то было не так с наставником, но вот что? Яд успел распространиться по телу? Но учитель не выглядел умирающим. Ранение оказалось более серьезным, чем на первый взгляд? Но он почти не хромал, да и самой раны уже почти не видно. Все в наставнике тревожило ее – взгляд, осанка, это несвойственное ему ворчание...

- Просто великолепно! Какая-то тварь мне чуть ногу не отгрызла, живём в проклятой развалюхе, посреди чертовой дыры без канализации, пенсии сто лет не видел...

Волчьи излияния прервал шум со двора. Закрыв распахнутый от очередного шока рот, девушка подкралась к окну. Увиденное ее совершенно не порадовало: посреди деревьев мелькали весьма характерные, легко узнаваемые тени. Похоже их нашли те, у кого Робин увел ларец. Железные дровосеки были серьезной группировкой. Вступать в бой не имело смысла - итог был предопределен. Да ещё и наставник не форме...

- Прячемся! - прошептала она, поднимая крышку подпола, хватая сундучок, и подталкивая волка. - Давай, давай. Прячемся.

К счастью, Волк послушался беспрекословно, и скользящим отработанным движением метнулся к подполу, привычно ухватив ученицу зубами за шкирку. Они успели в последний момент – входная дверь уже скрипела, открываясь. Крышка подпола легла на место, и Береточка беззвучно повернула замок, запираясь. Снаружи люк был замаскирован, есть шанс, что преследователи не найдут их. Но в любом случае она не собиралась сидеть тут долго. Стоило бросить ларец - в нем вполне может быть маяк, да и тяжел он слишком, не позволит уйти далеко. К счастью, из подпола они могут уйти через лаз подземным ходом и затаиться до времени.

Услышав, как над головой затрясся потолок под тяжестью чьих-то шагов, Береточка быстро швырнула ларчик в выкопанный в сыпучей стенке тайничок, схватила наставника, подозрительно тихо стоящего с тех пор, как они спустились под землю, за переднюю лапу, и потянула в сторону лаза. Почувствовав, что конечность зверя подозрительно гладкая, девушка приостановилась, и тут Волк раскрыл пасть.

-Просрали страну, капиталисты проклятые! - заорал он во всю глотку странно тонким, дребезжащим голоском. - Какие нахрен, пенсионные реформы, когда я себе лишнюю клизму позволить не могу! Развели очереди в поликлиниках, а бабке что, подыхать теперь?!

Береточка застыла в ужасе. Перед ней стояла какая-то старуха, с горящими, как стоп-сигналы глазами и торчащими на седой макушке волчьими ушами. Крышка подпола оглушительно скрежетнула и куда-то улетела, а вместо нее в проеме возникли три откормленные бородатые хари.
Воительница поняла – это конец. Дровосеки по одному, с почти нечеловеческой скоростью спрыгнув вниз, кинулись на нее, проигнорировав бесящуюся в углу немощную старуху.

К счастью, действие спиртного еще не закончилось. Одного она достала “дыханием перегара” и дровосека снесло как пушинку. Увернулась от второго, но третий дотянулся до нее металлической рукой, и девушка упала на колени. Ее скрутили, и потащили куда-то. Старуха, не обращая ни на что внимания, грозила им вслед кулаком, продолжая ругать капиталистов и бессовестную молодежь.
Минут через пять, Береточку кинули на землю, и главный дровосек - здоровенный детина, поблескивающий металлом, задушевно спросил:- Где ларец?

- У Робина наверняка есть, - нашлась девушка. – Он интересуется такими штуками.

- А Робин где?

- Он мне не докладывал!

- Врешь, но это не важно. Я всегда даю шанс людям, это моя фишка, дорогая моя, тут тебе повезло.

Ее подняли под руки, и подтащили к большой яме, больше похожей на могилу, на краю которой стоял гроб. Береточку перекосило от его вида, но она промолчала.
- Поэтому тебя не будут связывать, сможешь выбраться – значит, повезло.

Ее скинули в грубо сколоченный ящик, она вскрикнула, ударившись о доски, а деловитые дровосеки уже опускали на гроб крышку. Береточка подскочила в ужасе, поняв, что они не шутят, но сильный удар по голове погрузил ее в спасительную тьму.

На небе сияла полная луна. Из избушки доносилось старушечье брюзжание, перемежающееся тоскливым волчьим воем...

Конец первой части




Часть вторая

______________________

Голова болела немилосердно. Тяжело дышалось и жутко тянуло выпить. Береточке решительно не нравился такой спектр ощущений. Она со стоном попробовала подняться. Лучше бы ей этого не делать! Сильный удар лбом обо что-то твердое отнюдь не улучшил настроения. Она с трудом разлепила тяжелые веки, но в окружающем мире решительно ничего не изменилось. Береточка продолжала пребывать в абсолютной темноте.

- Так, Беретка, спокойно, - просипела она, стараясь подавить приближающуюся панику, что вышло не очень. Честно говоря, совсем не вышло.

Девушка дернулась, снова ударилась головой, вскрикнула, закусила губу, привычно полезла за фляжкой. Но неожиданно наткнулась на странный предмет, продолговатый и гладкий.

- Не помню, чтобы у меня в кармане был фаллоимитатор, - удивилась она и потащила находку наружу. Ясности это не прибавило. Но тут ее пальцы наткнулись на какую-то выпуклость на таинственной находке, и в следующую секунду вокруг разлился яркий свет. Наконец до нее дошло, что это всего лишь фонарик, и она хрипло рассмеялась от облегчения - не ослепла.

Но облегчение длилось недолго. Стоило Беретке осмотреться, как ее накрыло новой волной ужаса. Она в ящике! А осознав это, тут же вспомнилось и то, что произошло до погружения в беспамятство. Ее похоронили заживо!

- Не-ет! - завопила несчастная, и треснула кулаком по доске. - Нет! Нет! Нет! - она колотила и колотила, сбивая костяшки, не чувствуя боли, но доски упорно не поддавались. - Твою мать! - ругнулась она, в панике чувствуя, что дышать становится все тяжелее. - Фляга, фляга, мне нужна моя фляга!

Береточка лихорадочно заелозила руками по телу, обыскала все карманы, пошарила под собой и вокруг, в надежде, что вожделенный сосуд просто выпал, но все было тщетно. Очевидно, палачи знали, с кем имеют дело, и не рискнули оставить ее наедине с волшебным эликсиром крепостью в 86 градусов.
Шея немилосердно затекла, и пленница уронила голову на доски. Она чувствовала - еще немного, и ее накроет новой волной паники, после чего – все. Приключения закончатся, и никто не узнает где могилка ее.
Дышать становилось все труднее, желание бороться пропало. Жутко захотелось просто закрыть глаза и заснуть, хоть так сбежав из этого жуткого места. А почему бы и нет? Они проиграли, откусили кусок не по своим зубам, пришла расплата.
Когда она уже неспешно обдумывала возможность самоубийства при помощи фонарика, откуда-то сверху послышался скрежет. Береточка прислушалась. Да, ей не почудилось! Что-то определенно скреблось в крышку гроба! Она обратилась в слух.
Скрип, скрип - казалось, кто-то пилит доску пилкой для ногтей и от этого звука Беретка хотела убежать куда подальше, но, увы, бежать было некуда. И тут, неожиданно для самой себя, она успокоилась. Вспомнилось учение Волка, изнурительные медитации, бег с мешком картошки по пересеченной местности и бабушкин самогон. Все эти воспоминания сработали, как ударная доза успокоительного. Она смогла примириться с окружающим миром вообще, и со своим местом в этом самом мире в частности.
Но стоило ей успокоиться, как одна из досок крышки гроба неожиданно треснула и, обломившись, больно ударила ее по нижней губе. Одновременно на нее посыпались земля, песок, а на нос упала какая-то металлическая дрянь.

- Мля! Тьфу, аргхх, - прохрипела она, стараясь отплеваться от земли и песка.

- Это так ты встречаешь старого друга и спасителя по совместительству? - раздался язвительный голос, и металлическая хрень обернулась Мальчиком с Пальчик. Он по-хозяйски уселся ей на лоб: - Вот скажи мне, дылда, как тебя угораздило сюда попасть?

- Тьфу, хрр, птьфу, - смогла отплеваться Береточка, попутно отметив, что песок больше не сыплется, - как ты меня нашел?

- У меня твой волос и немного крови, только не спрашивай какой, и как я это получил. Поиском по частицам плоти вроде, владею неплохо, сама знаешь. Так что, я, где хочешь, тебя найду.

- Спасибо... Оказалось, мы дровосекам дорогу перешли…

- Это мы зря. Ладно, Синяя, если я спиртное притащу, сможешь выбраться?

- Наверно, да, - задумчиво ответила Беретка.

- Тогда жди, никуда не уходи, - заржал собственной шутке давно уже совершеннолетний Мальчик, и, превратившись в отливающую металлом многоножку, уполз куда-то наверх.

Потекли томительные минуты. От нечего делать Беретка рассмотрела, из-за чего ее не засыпает. Оказалось, пролом в крышке гроба был загорожен упавшим камнем, он не позволял сыпаться земле, оставив место лишь для тонкой струйки песка, текущей на подбородок и шею.
Снова раздался треск, на этот раз дальше от лица, и в очередном проломе появился Мальчик с пальчик, на этот раз в виде большой, раздувшейся металлической капли. Упав на живот Береточки, он быстро покатился в сторону лица. Она отметила, что мелкий словно стал больше обычного, но не успела обдумать этот феномен.

- Рот открой, - сказал сфера-мальчик, и Береточка, стараясь не думать, чем именно он произнес эту команду, послушно разомкнула стиснутые губы, закрыв при этом глаза.

Через пару секунд в воздухе разнесся сильный сивушный запах, и в рот Беретки потекла живительная влага. Алкоголь снова не подвел. Вместе с ним потекла магическая сила, и когда самогон в емкости, что изображал из себя Мальчик, закончился, девушка почувствовала, что готова.

- Заныкайся куда-нибудь, - тихо велела она, и мальчик, не говоря ни слова, привычно скрылся в кармане ее джинсов.

Беретка сделала несколько глубоких вдохов, не обратив внимания на то, что вместе с воздухом в рот попало немного песка, и выдохнула с резким звуком: "АРГХ!" Крышку гроба, камни, землю, все, что находилось сверху, буквально снесло могучим перегаром, и пленница буквально вылетела из ямы.

***
Волк пришел в себя от монотонного металлического перестука и назойливых тычков в спину.
-Эй, волчара, ты долго будешь по кольцу кататься? - недовольный голос над ухом бухтел и бухтел, не давая сосредоточиться, осознать самое себя и проснуться, как следует. Потому что Волк, несомненно, спал. А иначе как можно объяснить его нахождение в трамвае - куда он, по заветам Великого Соплежуя не должен был входить ни при каких условиях? Соплежуизм категорически отвергает перемещение своих последователей в транспорте не из благородного дерева.
А ещё Соплежуй отвергает ношение самцами женской одежды - в панике заметил Волк, что выряжен в какой-то драный, омерзительно-розовый пеньюар с пушистой оторочкой. А еще в глаза зверю бросилась тетрадка, которую он, как выяснилось, судорожно сжимал передними лапами. Это оказалась карточка из поликлиники. Отмахнувшись от настырного кондуктора, Волк выметнулся из трамвая наружу, сиганув прямо через окно. По счастью, оно было открыто.

-Скотина такая, от самой поликлиники катается, десять кругов уже навернул, пассажиров всех своей руганью пораспугал, да ещё за проезд не заплатил! - истерически визжал ему вслед кондуктор. - Вот я все дровосекам расскажу! Трамвайный парк им принадлежит, они с тебя шкуру-то спустят! Извращенец!
Волк, не обращая внимания на вопли из исчезающего вдали трамвая, растерянно глядел на карточку. Надпись на обложке гласила, что его зовут Сара Коннор…

***
Робин Гад в бешенстве метался по небольшой, уютной, хоть и несколько захламленной избушке. Годы труда, розысков, непрерывного неподвижного сидения в засадах, вуайеризма и эксаудеризма, бесконечной игры на публику, подкупа и шантажа, чертова прорва денег - все пошло насмарку! Когда вожделенный ларец был уже у него в руках, когда он вовсю праздновал триумф, эта соплячка со своим шелудивым псом влезла и все испоганила! Как, как жить теперь? Ведь вся дальнейшая жизнь была построена на этом ларце! С того самого момента, как он, Робин, подслушал разговор своих подельников дровосеков, когда они неосторожно проболтались, ЧТО именно хранится в заветном сундучке… Ни больше ни меньше - секрет вечной жизни!
Поэтому Робин Гад, узнав о таком чуде, трепетно хранящимся у него под самым боком, не мог более спокойно ни есть, ни спать, ни ср… заниматься вязанием. Чтобы набить себе руку, он начал грабить караваны, а пока не нашел приличных перекупщиков, был вынужден раздавать ненужные излишки случайным прохожим. Отчего быстро приобрел славу благородного разбойника. Он свел более близкое знакомство с бандой Железных дровосеков, дабы подобраться вплотную к вожделенному ларцу. Он превратился для них в незаменимого советника и друга. Он унижался, врал, пил, курил, притворялся импотентом и аллергиком на воду в банные дни, чтоб его личность не раскрыли. И вот когда он, улучив момент, сумел, наконец, завладеть вожделенной добычей, ее нагло отобрали…
Что ж… Зато он знает, чьих ручонок это дело. Ещё ничего не потеряно. Он вернет себе свою прелесть. Лишь бы не было слишком поздно. Лишь бы эти скоты не успели вскрыть ларчик…

***
Беретка шла по лесной дорожке. Спасший ее Мальчик с пальчик лежал в нагрудном кармане и скорее всего спал – его всегда утомляли сложные метаморфозы. Но ей было не до мелкого. Береточку раздирало несколько желаний: выпить, оторвать голову какому-нибудь дровосеку – лучше всего главному, еще выпить, найти волка и засунуть ему в пасть пенсионную реформу, снова выпить и проверить содержимое ларца.
Таверна оказалась там, где и всегда, уж что-что, а то где находятся питейные заведения, девушка знала наизусть. Дверь отворилась со скрипом давно не смазанных петель, и ранняя посетительница плюхнулась за самый дальний от входа столик. Меланхоличный трактирщик, он же местный барыга, молча подошел к девушке, поставив на стол кувшин и стакан. В это время суток посетители были редки, и хозяин обходился без прислуги.

- Закуска нужна? - негромко спросил он, почесав волосатый живот и согнав муху с потной лысины.

Береточка не ответила. Проигнорировав стакан, она сразу схватив кувшин и начала пить большими жадными глотками. Трактирщик равнодушно смотрел на эту сцену. Девушка была частым гостем, и он хорошо знал, на что она способна. Но в этот раз что-то пошло не так.

- Что это? Что это такое?! - просипела девушка, со стуком поставив кувшин на стол. - Что за дрянь ты мне подсунул?!

- Как и всегда, - пожал плечами трактирщик, на всякие случай делая шаг назад и вспоминая, где он оставил биту.

- Это же какая-то дрянь, типа морса или этого, как, мля его, компота, рыбой тебя по твоей лысой башке во весь рост!

- Не может быть, - трактирщик осторожно взял кувшин и понюхал содержимое. На его лице проступила удивленная гримаса. Зачем-то затаив дыхание, он сделал маленький глоток. Точно, компот!

- Ну?!

- Айн момент, - трактирщик подхватил кувшин, - сейчас принесу.

- Гад, - прошептала Береточка, садясь обратно, - знает же что я не пью эту дрянь! Как же мне хреново...

****
Волк стоял посреди хорошо знакомого леса, не зная, что делать и куда кидаться. Умом он понимал, что нужно, сломя голову, мчаться, искать Беретку, но только стоит ли? Будет ли от него толк? Не причинит ли он ещё больше вреда? Он очень смутно помнил, что происходило с ним тогда, когда, кажется, пришли дровосеки. Кажется. А может это были сборщики металлолома? Или пионеры - сборщики макулатуры… Но кто-то тогда определенно приходил! Ведь не зря же его юная подованка… Подавалка? Поддиванка? Тьфу, о чем он вообще думает?! Его юная ученица кинулась укрываться в подполе… Захватив и его. Стало быть, она не рванула туда потрошить свою очередную заначку, иначе бы занялась этим в гордом одиночестве. Или все же за этим? Волк отлично помнил, как хотел в тот момент наказать Береточку… Хм. Наказать Береточку… Как интересно звучит! Задрать ей подол - наставник сглотнул, и ремнем, мерзавку! Пока не скажет стоп-слова… О, да! Ведь он же хорошая, правильная бабушка…
Зверь, со всей дури приложившись о ствол раскидистой клюквы, очнулся. О чем он только что думал? Какие подолы? Какие наказания? Откуда вылезла какая-то, к лешему, бабушка?!

-Оттуда, откуда вылезло твое святотатственное, бесстыдное игнорирование моих заповедей! - прочавкал прямо над волчьей головой чей-то пронизывающий до печенок, мягкий, сдобный голос.

Забыв потереть уже проступающую шишку, Серый медленно поднял взгляд настойчиво разъезжающихся глаз. Прямо перед ним, подавляя и ошеломляя своей мощью, стоял сам Великий Соплежуй.

****
Береточка быстро шла по лесу. Нет, она бы предпочла идти по какому-нибудь более приятному месту, ночному клубу или винзаводу например, но вокруг был только лес. Лес был, а алкоголя не было. И еще много чего не было: наставника, ларца, хоть самого завалящего дровосека, а было лишь одно сплошное убожество, лишь по недоразумению называемое лесом.
Только что девушка узнала кошмарную, ужасную, душераздирающую, охрененно ошеломительную новость. И с этой новостью как-то надо было жить дальше. Как? Как, вать машу?! Во всем лесу не осталось ни капли спиртного! А все, кто имел к алкоголю хоть малейшее отношение, дружно спятили! Они упорно подсовывают ей какое-то детское питание, почему-то называя его алкоголем, явно считая ее дурой-неофиткой, не способной разобраться в том, что она пьет. Это наверняка был заговор, но поделать Береточка тут ничего не могла. Не отстреливать же всех подряд? Но трактирщик особенно отличился. И это после того, как она в каждое свое посещение таверны делала ему недельную выручку! Ну, ничего. Она отомстила. Разнесла эту богадельню к свиньям собачьим. Все равно трактирщик разбавлял безбожно свое пойло, а теперь вот, стало быть, и скрываться перестал…

Береточка, неожиданно для самой себя, всхлипнув, остановилась посреди крохотной опушки. Ей было очень, очень плохо. Ее трясло, ломило каждый сантиметр тела, голова раскалывалась, глаза горели огнем, и, кажется, поднялась температура. Выпить требовалось неимоверно. Хотелось пожаловаться на жизнь, да некому - Мальчик и тот, беспробудно дрых, и просыпаться раньше времени упорно не желал.

-Что, алкашка, сейчас ты не такая крутая, а? - откуда-то из кустов выскочил на редкость толстозадый заяц, и теперь презрительно, хоть и несколько настороженно рассматривал Береточку. - Мне сорока на хвосте принесла, что тебе нынче бухнуть не довелось. Ты у нас теперь сла-абенькая, да безобидненькая?

-Шел бы ты, мил заёчек! - раздражённо отмахнулась девушка. - Не до тебя сейчас. Лучше не лезь, а то пожарю и съем.

-Уй, я прям в обморок со страху упаду! - заржал заяц, вызывающе колыхнув задом. - А вот мы сейчас и проверим, кто кого съест! Помоги мне, Непорочная Карандашьян, твой верный последователь взывает к тебе!

Береточка, несмотря на то, что находилась в полузабытьи, круглыми глазами смотрела, как и без того толстый заячий филей пухнет, будто на дрожжах. А вот и его передние лапы вздулись буграми мышц. Та же участь постигла задние конечности. Шея наоборот, стала короче, почти исчезла, уши заострились, пузо как мозаикой покрылось кубиками - любой бодибилдер обзавидуется.

- Ты кто такой? - выдавила девушка, подозревая, что у нее начались галлюцинации из-за алкогольного воздержания, но тут зайцевая иллюзия сделала шаг вперед и влепила ей оплеуху левым ухом.

- Ах ты, гад переросток! - все разумные мысли вылетели из, и без того пустой головы Беретки, и она бросилась на зайца.

Тот быстрым, каким-то танцевальным па шагнул в сторону, сделал подсечку, и Береточка влетела головой в кусты. Попробовала уползти – драться с этой горой мышц на трезвую голову было совершенно нереально, но крепкая лапа схватила ее за лодыжку. Ушастый вытащил Беретку из кустов, схватил за грудки, поднял, раскрутил и хряпнул об землю. Последнее, что запомнила Беретка – ухмыляющуюся заячью морду, быстро сменившуюся совсем не улыбающейся, можно сказать, индифферентной заячьей жопой. Она была необъятна, как утренний сушняк. И эта жопа неумолимо приблизилась, соприкасаясь с лицом трезвой и от того совершенно беспомощной Беретки...

****
Волк, наконец, осмелился отстыковать лоб от муравейника, куда он уткнулся, едва осознав свалившееся на него счастье, и робко взглянул в сторону святыни. Что это явил свой лик, и все остальное прилагавшееся к нему, сам Великий Соплежуй, сомнению не подлежало. Только божество способно излучать подобную ауру свежей выпечки и ошеломительную энергетику. Улегшийся было голод, снова взвился с новой силой – именно он служит отличительным признаком истинных последователей Дзен-соплежуизма, достигших высшей стадии просветления. Береточка пока не дошла до этой стадии. Впрочем, неукротимая тяга к алкоголю, наложенная на личную способность преображать градус в магию, была своеобразным благословением Великого Соплежуя.

Но вот наблюдать свой предмет поклонения Волку довелось впервые. И сейчас он, со все возрастающим изумлением, замешанным на священном трепете, вдруг осознал, что видит перед собой… Колобка. Громадного, грандиозного, невероятного, очень-очень свежего Колобка. Теплый хлебный дух, исходящий от него, проникал во все естественные и неестественные отверстия зверя, напоминая, отчего именно голод сопутствует этой вере.
Испуская заметное свечение, божество что-то непрестанно жевало, но Волк не стал присматриваться, что именно, помня, какое имя носит святыня. У него для этого слишком хорошее воображение и слишком слабый желудок.

-Ты не оправдал моего божественного доверия, - прочавкал Соплежуй. - Ты нарушил самые главные заповеди, и знаешь это сам. Перечисли же свои прегрешения, несчастный!

От повелительного, невероятно низкого гласа гигантской булки, волчьи булки непроизвольно сжались, совершенно не смущаясь собственным отсутствием. Вспомнив времена послушничества, Волк встал на задние лапы, попытался щёлкнуть пятками. Покачнулся, едва не упав, и, вытянувшись во фрунт, отчеканил:

- Ваше благородие, за время вашего отсутствия, были нарушены следующие заповеди: не убий, не укради, не сквернословь, не пролей кровь, не ешь выпечки, не носи женских одежд – буде сам мужчиной, не входи в повозки не из благородной древесины, не смотри фильм Терминатор…

- Умолкни, сын мой. Последнего прегрешения было достаточно. Я долго терпел, но назваться Сарой Коннор… - Соплежуй даже перестал жевать и печально покачал всем своим телом, состоящим из головы. - Мое терпение не безгранично, дитя. К тому же, ты не смог удержать свою ученицу от греха – более того, она почти отошла от веры! Я вынужден вас наказать…

При слове "наказать" у Волка в голове всплыла недавняя картинка наказания Береточки, только на этот раз подол задирали ему, и ему же охаживали ремнем мохнатый зад.

- Нет, я не об этом, - печально улыбнулся священный Колобок и выдул пузырь. - Так легко вы не отделаетесь. Ты будешь лишён голоса, дабы уподобиться братьям своим меньшим – зверям бессловесным. А твоя ученица не сможет более взять в руки спиртного – все, имеющее градус, даже кефир, мгновенно утратит таковой. Да будет так! Слава мне!




Часть третья

______________________
Волк молча пучил глаза, силясь вымолвить хоть словечко. Он так мучился уже несколько часов, пытаясь преодолеть барьер, установленный Вседержителем, но безуспешно. Кроме рычания, сопения и обиженных рявков ему так ничего выдавить из себя и не удалось. Ну, почти ничего не удалось… В любом случае, ту опозоренную полянку он сразу же покинул, стараясь держаться с наветренной стороны.
Серый был в отчаянии. Даже если бы Великий Соплежуй не явился во плоти - такой аппетитной, надо сказать, плоти, то и тогда зверь понял бы, что впал в немилость. Голод, вечно грызущий, разъедающий внутренности - особая гордость верного адепта, показатель избранности, исчез. А это значило лишь одно. Великий кормчий покинул своего гребца. А тут ещё несчастный зверь, попытавшись в очередной раз потереть морду, обнаружил вместо привычных серых когтистых лап розовые, сморщенные руки. Вот таким его и обнаружила избитая, едва отдышавшаяся после заячьей задницы Синяя Береточка – сидящего враскоряку волка, изумлённо изучающего собственные руки. Кои совершенно нелепо и беззащитно выглядывали из волчьей шубы...

***
Бандформирование под кодовым названием "Железные Дровосеки", рассевшись по пенечкам и чинно сложив мощные ручищи, облаченные в железо, на не менее могучих бедрах, невыносимо страдали. Маялись. Тяжко вздыхали, ковыряли сапогами уже хорошо взрыхленную землю, вспоминая поговорку: "Видит око, да зуб неймет", и внимали. Внимали, куда именно они должны отправиться, что конкретно засунуть в недра своего организма и насколько глубоко. Правда, смысл сказанного с трудом доходил до Дровосеков, поскольку они были сильно заняты тем, чтобы не окосеть. Ведь им явилась сама Непорочная Карандашьян, дабы наставить на путь истинный своих приверженцев, умудрившихся проспать доверенный им на хранение божественный Ларец.

- Я сказала - просрать! - мелодично гавкнула Непорочная, развернувшись на месте и слегка задохнувшись от очередной волны амплитуды, прошедшей по всему телу, зародившейся на самом выступающем месте богини. И без того уже почти косые глаза мужчин, окончательно расфокусировались, пытаясь охватить ласкающим взглядом монументальный тыл Карандашьян. - Вам было оказано высочайшее доверие! Сберечь Ларец. Всего лишь! Даже Заяц не был удостоен, а уж он-то, в отличие от вас, настоящий фанатик… То есть, преданный неофит. Он глядит и видит душу, а не то, на что сейчас пялятся ваши бесстыжие глазенки! Словом, так: для того, дабы вы сумели побыстрее вернуть мою собственность, награжу вас боевой трансформацией…

-Как у Зайца? - с надеждой спросил предводитель Дровосеков – из всех троих мужчин только он сохранил дар речи. Остальных загипнотизировали непрестанно колыхающиеся телеса богини.

- Как у Зайца.

- А можно, чтоб у нас только… Конечности того… Транс… Это… Все. Вот прям, чтоб все конечности. Не только руки и ноги. Чтобы – ух! А жопу не надо…

- Какие ещё конечности, если не руки или ноги? - раздражённо уточнила Карандашьян.

- Слышь, братан, она ж того – Непорочная! Ей надо прямо говорить, а то не втыкает, ты ж видишь! - с трудом просипел третий Дровосек.

- Ну, отростки чтоб тоже, ого-го какие стали, - застенчиво произнес Главный. - Большие и…

- Будут вам отростки, коли Ларец вернёте. В целости и сохранности! А ежели нет… Пожалеете, что на свет родились.

Богиня гневно сверкнула прекрасными глазами и растворилась в воздухе.


****
- Тебе повезло, придурок, что я по трезвяку, да после долбанного гроба, и этой суки косорылой, с жопой наперевес, такая слабая! – бесилась Синяя Береточка, глядя на унылого, упорно молчащего наставника. - Мля, ведь прибила бы нахрен!

И это действительно едва не случилось. Завидев какого-то залетного волка с человеческими руками, рычащего и визжащего так, что у нее свело скулы и зачесались внутренности, Беретка тут же попыталась раскатать это чудище в блин. В процессе стало ясно, что тварь бессловесна и последние сомнения, что ЭТО может являться ее личным Волком, исчезли. Серый, толком не понимая, как пользоваться новоприобретенными руками, и боясь навредить едва стоящей на ногах ученице, отпора не давал. Если не считать пару случайных пощечин, отвешенных безвольно болтающимся, будто тряпки, передними конечностями. Что ещё больше взбесило и без того неуравновешенную девицу. Лишь только громкий звук, давно ставший неотъемлемой частью наставника и запах, расплывшийся по полянке, остановили ураган Беретка.

- Засранец?! Это ты?!!

Волк, обиженно опустив уши и поджав хвост, развел руками, мол, сама не видишь, что ли, дура безглазая? Лекцию о субординации между учеником и учителем он решил прочесть чуть позже. Когда будет, чем читать. Кстати, о чтении!
Серый встрепенулся и с надеждой взглянув на все ещё ошарашенную их встречей подопечную, ткнул пальцем в землю. Не менее получаса наставник пытался вырисовывать по сыпучей земле буквы, описывая события минувшего дня. И все эти полчаса Беретка тупо таращилась на непонятные загогулины, выходившие из-под трясущихся волчьих пальцев. Все напрасно. Синяя Береточка не умела читать!
Лишь когда отчаявшийся Волк изобразил кривой круг с пастью, откуда выползают капли и сложил перед изображением молитвенно руки, девушка встрепенулись.

- Соплежуй?! Это Соплежуй? Он что… Явился тебе? Кру-уто…

Волк в отчаянии потряс башкой и сложил перед мордой руки крестом.

- Что? Он… Это он лишил тебя дара речи? Вот же падла неблагодарная!

Наставник в ужасе подскочил к ученице и закрыл ей рот перепачканной в земле рукой.

- Агрх… Тьфу! - вывернулась Беретка. - Совсем сдурел, что ли? Думаешь, услышит? Да похрен, что он мне сделать может? Тоже онеметь заставит? Да мне бы только стопарик найти, и тогда даже Он не… - услышав скулеж, девушка вопросительно взглянула на зверя. - Ну, что ещё?

Волк, предварительно несколько раз приложившись о ствол ближайшего дерева, вновь принялся творить. Бутылка, хоть и кривая, но вполне узнаваемая, вышла очень неплохо. Береточка прищурилась, сглотнув горькую слюну, ничуть не увлажняющую пересохшую глотку. Но вот зачем вожделенную посудину перечеркивает жирный крест?

- Что ж ты такая тупенькая, подруга? - выскочил наружу позабытый всеми Мальчик с пальчик. - Даже я въехал, сидя в кармане, что волчара теперь по жизни немой, а ты теперь, алкашка, навеки трезвая.

- Ну, песец! - выдохнула Беретка, и села прямо в траву, сорвала какой-то листик, сунула в рот и начала механически пережевывать.

- Помогает? - язвительно осведомился Мальчик, и Беретка, вздрогнув, выплюнула зеленую жижу, в которую превратился ни в чем не повинный листок.

- Значит так. Мне кажется, у нас есть решение, но я никак не пойму в чем оно заключается.

- Ты произнесла фразу без мата и у тебя есть идея? - спросил крошечный приятель, на всякий случай, отходя на пару шагов, что, с учетом его размера, никто не заметил.

- Не сбивай меня. Пить нельзя, не пить нельзя, но ведь можно, но если не... А если так, то если не так... - бормотала она. Глаза Синей Береточки все больше стекленели, рот приоткрылся, капельки слюны стекали по губе и падали на траву. Всем своим видом она выражала усиленную работу мысли, и эта работа была столь нелегкой, что это заметили все. Даже Волк подзабыл о своей беде и с интересом смотрел на скрипящую мозгами ученицу. - Эврика! - заорала она вдруг голосом смертельно раненого бабуина. - Если сесть в ванну в одежде, то она намокнет! - после чего васильковые глаза закатились окончательно, так, что зрачки исчезли, и она рухнула на землю.

- Мля, - сказал мальчик и подошел к лежащей без сознания подруге. - Как тебе наша мыслительница? Ты мог подумать такое про ванну и одежду? - спросил он Волка. Тот лишь тоскливо завыл в ответ.

- Рыбу к пиву подают, - пробормотала Беретка, но в сознание так и не пришла.

- Надо срочно придумать, как ее напоить, - сказал мальчик, - еще одного такого философа наш лес уже не переживет.

- У-у! У-у-у! - согласился волк. Неожиданно сорвавшись с места, он куда-то ускакал.

- Тоже мне, лошадь Переживальского, - пробурчал мальчик и, вздохнув, полез на лицо девушки. Для этого он привычно отрастил несколько, отливающих металлом конечностей.

Вернувшийся с нервоуспокаивающей пробежки волк, не отрываясь, смотрел, как мелкий терминатор, усевшись на нос невольной трезвенницы, принялся отвешивать ей пощечины своими лапками. Это смотрелось комично, но зверю было не до смеха, настроение не располагало к веселью. Убедившись в том, что Беретка не собирается приходить в себя, он вздохнул, приблизился и взвизгнул на ухо мальчику, желая чтобы тот отошел.

- Да твою дивизию в качель третьим морским загибом, дылда ты стоеросовая! - проорал мальчик, - что ж ты пугаешь, скотина ты бессловесная, мля всех вас собак серых чтобы ты со стаей диких волкодавов повстречался! Чуть не оглох, сволочь
!
Всю эту тираду он проорал на одном дыхании, после чего буквально свалился с лица Береточки и отбежал метра на полтора.

Расстроенный волк отвесил Беретке звонкую пощечину, от чего та пришла в себя и произнесла:
- Ссстоять, уррроды! Стррройся! Как самая крупная из говорящих, среди нас, я приняла решение! – девушка, покачнувшись, поднялась, и простерла руку перед собой. - Мы немедленно шуруем к моей бабушке, уж она-то точно сможет эту мутотень с нас снять. Не зря же ее ведьмой кличут… Небось, и Великому сможет надрать жо… - девушка испуганно огляделась. - Желтой репы она ему может надрать, если надо, короче.

- Совсем ты на трезвую разум потеряла, - вздохнул Мальчик и полез Волку на шею. - Такую хрень несешь, ведь беду на свой котелок накликаешь. А заодно и на наши. Ну, нафиг, дылда, боюсь я тебя такую, лучше на Сером ездить буду. Если опять гнев Великого Соплежуя вызовешь, так хоть меня не заденет.

Волк согласно вздохнул и покрутил пальцем около уха – пользоваться руками у него получалось все лучше. Они ему даже в какой-то мере начали нравиться, только вот ходить ими по земле было неудобно. Зато руками можно было здорово чесать недосягаемые прежде места, да и вообще, делать уйму дел.

- Закройся, гигант! Все самое плохое, что могло с нами случиться, уже случилось. Не сжимай так сильно очко, сломаешь. Расслабь жопу и пошли. Бабушка давно вас в гости зазывала. К тому же, у нее эликсира всегда хоть залейся, смогу заправиться, наконец. Была у меня там заначка в бузине...
- Балда, а про ларец забыла? - рявкнул Мальчик. - Куда зашвырнула хоть, помнишь? Вдруг там драгоценностей под крышку, так мы тебе ту самую ванну, о которой ты талдычила, не то что самогоном, коньяком наполним.

****

- Бабка, открывай! - дурным лосем в гоне ревел предводитель Дровосеков. - У нас это… Как его… Торжественное мыло принятие, во! Выходим на тропу войны с похитителями священного этого, как его… Короче, отметить требуется!

Бабушка со вздохом отложила недовязанный носок, потуже затянула беленький платочек на голове, и крикнула слабым, дребезжащим голоском: - А ты дерни за верёвочку, дверь и откроется. Тяжко мне, старой, скакать туда-сюда, ох и тяжко. Как бы то не смертушка на порог пришла… Ох, грехи мои тяжкие…

Дверь распахнулась, и весь проем занял громадный силуэт.

- Бабка, ты сразу ведро давай, чего мелочиться…

- Ишь ты, ведро ему! - проворчала старушка - божий одуванчик. - Нету меня сейчас ведра самогону, нету. Унученька любимая все выхлестала. Приходь через пару часиков, у меня как раз новая партия поспеет.

- А? А-а! Понял, не дурак. - Дровосек яростно поскреб обломанными ногтями широкую бородищу. - А Робина не встречала, старая? Край, как нужно. С его мозгами мы бы быстро Лар… Ларису Ивановну хочу! - искоса глянув на старушку, тут же исправился предводитель.

- Так вот она я - Лариса Ивановна! - бабушка зачем-то приподняла руками пожухлую грудь, как бы предъявляя ее в качестве доказательства, что именно она та самая, в которой так нуждается сей представительный мужчина. - С самого детства ещё…

- Не-не, я передумал, мне только самогону! - нервно попятился к двери Дровосек.

- Тогда приходи через два часа, - разочарованно вернула бюст на место старушка.

Дверь захлопнулась. Посетитель выскочил со двора, будто за ним гналась стая волков. Хмыкнув, бабушка задернула обшитую кружевами занавесочку и внезапно скинула халат, выворачивая его наизнанку. Изнутри он оказался приятного, знакомого зелёного цвета. Тонкий капюшон снаружи был совершенно незаметен. Зелёные же лосины все так же обтягивали тощие ноги, собираясь складками под выпирающими коленями. Заботливо свёрнутый в бухточку хлыст, с изрядно пострадавшей некогда зубастой насадкой, мирно покоился под кроватью. Чтобы извлечь его оттуда, хватило нескольких секунд.
Пора было заняться делом - заветный ларчик сам себя не найдет. Два часа вполне достаточно, чтобы вернуть его обратно – где перевалочная база внучки с ее ненормальным наставником, бабушка знала отлично.

Робин Гад, небрежно помахивая хлыстом, покинул родную избушку. Впрочем, через час он уже вновь топтался на крыльце, раздражённо дёргая входную верёвочку. Ларца на внучье-волчьей базе не оказалось! Но он там явно побывал, судя по прямоугольному следу в тайнике. А это значит… Значит, что долбанутая парочка его куда-то перепрятала. Теперь, хочешь - не хочешь, придется брать внучку в оборот. Потому что внучек может быть не один десяток - особенно, если все получится, а вот возможность получить вечную жизнь предоставляется только раз на миллион. Человек. А то и миллиард. Разбойник задумался, прикидывая частоту таких вероятностей, и не заметил появления во дворе новых действующих лиц.

***

Дело пахло керосином. А лучше бы алкоголем… Беретку мучил самый настоящий абстинентный синдром. Ее ломало, колотило, трясло, тошнило и много чего ещё чего "ло". Всю дорогу до их домика Волк старательно поддерживал едва стоящую на ногах девушку, чему немало способствовало наличие рук. Правда, на трёх конечностях ходить неудобно, но тут уж выбирать не приходится… Береточку поддерживал не только учитель, но и мысль, что в подполе имеется маленькая - на пару литров, не более, заначка. Уж она-то точно именно то, что нужно! И подсунуть в последний момент водичку или разбавленное молоко никто не сможет. Да и не будет, зачем? А уж потом, немного придя в себя, она, Береточка, сумеет взять себя в руки и дотянуть как-нибудь до бабушкиной избушки, где можно будет уже принять на душу полную дозу лекарства.
Заначка была на месте. Как и сундучок. Пока наставник осторожно вытаскивал ларчик, ежесекундно отплевываясь от пыли, поднятой им же, ученица со стоном облегчения приложилась к заветному сосуду...

К бабушкиному дому Серый и Мальчик с пальчик тащили бесчувственную девушку уже на последнем издыхании. Несмотря на небольшой рост и весьма субтильное сложение, весу в ней оказалось не так уж и мало. А Волк, даром, что в юности таскал на своей спине овец, давно не волчонок, да и недавние события изрядно его обессилили. Про Мальчика и говорить нечего – хоть и на самом деле он гораздо сильнее, чем кажется, росту ему это никак не прибавляло. И от того, что он мог приподнять Береточкину ногу на несколько сантиметров над землей, положение существенно не менялось.
Едва миновав калитку, зверь, плюнув на все, в изнеможении растянулся на земле, категорически отказываясь идти дальше. Беретка, все ещё находясь в бессознательном состоянии после попытки испить из своей заначки, раскинулась рядом. Мальчик с пальчик, с трудом вскарабкавшись на лицо подруги - почему-то здесь он всегда быстро набирался сил, будто подзаряжаясь, нашел в себе силы оглядеться. Вокруг никого не было. Ему показалось, будто в глубине дома, за занавеской мелькнуло что-то зелёное, но он тут же отмахнулся. Если там кто и есть, то только бабушка, а ее опасаться нечего.

- Серый, я, пожалуй, метнусь за дозой, - осторожно пошевелил Мальчик своими конечностями, проверяя, насколько они ему подчиняются. – Уф, вроде, отпустило... Хоть сколько-то ей притащу, как в прошлый раз, авось, очухается. А то, смотри, совсем плоха.

«Давай» - дернул обессилено указательным пальцем левой руки и правым ухом Волк. – «Все равно не поможет, но... А вдруг? Мало ли, Великий смилостивится, и снимет наказание...»

Друг, конечно, его мыслей услышать никак не мог. Да он и не пытался – немного медленнее обычного он превратился в паукоподобное существо и помчался в кусты бузины, растущей около небольшого, но уютного домика, с сердечком на двери. Именно там и хранились личные запасы Синей Береточки. Даже родная бабушка не знала, сколько именно любимая внученька успела перетаскать у нее жидкой валюты...
Волк понемногу приходил в себя. В отличие от его ученицы, лежащей абсолютно неподвижно, с успехом косплеющей покойника. В доме что-то загрохотало. Серый с интересом повел ухом.

"Поди, бабушка нас заметила, по дому шустрит, пирожки готовит..." - Волк сглотнул - хоть неестественный голод и исчез, зато натуральный, физиологический никуда не делся. А в последний раз он жрал... Когда он жрал, Волк так вспомнить и не успел - в поле зрения возник, с трудом переползая с места на место блестящий, сферический Мальчик без вакуума.



Бабушка, она же Робин Гад, была в ярости и растерянности одновременно. Явились! Они сами явились к ней, как ни в чём не бывало! Паршивцы! Ограбить бедную старушку по дороге в поликлинику, и затем притащиться к ней на порог, как-будто так и надо?!
Бабушка напрочь забыла, куда и зачем она на самом деле тогда шла, и в каком виде. Кажется, она уже искренне поверила в свою собственную версию происходящего, и негодовала тоже искренне. Негодяев, не уважающих старость, требовалось наказать! И как можно скорее.
Старушка, весьма проворно для своего возраста, заметалась по избе, прикидывая, что нужно сделать. И как потом заметать следы - неровен час, явится с проверкой дочь, выяснить, как поживает ее собственная дочь.
Она же Синяя Береточка. Стало быть, смертоубийство придется отложить - трупы куда-то нужно будет спрятать. Да и не убийца же она, в конце концов. Разве только по четвергам. И то не каждый раз.
Немного упорядочив свои мысли, бабушка вернула халату привычный вид, надела его и стремительно нырнула в постель.

- Выпить, выпить, дайте мне самогончика на мухоморчиках, настоечку поганковую, дайте, - бормотала Беретка, не приходя в сознание.

- Совсем плоха, бедолага, - пробулькал Мальчик.

Волк заинтересовано посмотрел на круглый шар, пытаясь понять, откуда раздался звук.

- У-у, у-у-у, у-у! - провыл он.

- Согласен, - просипел крошечный приятель, подкатываясь к Береточке.

- Два пива или не два пива, вот в чем вопрос, о муки эти, муки выбора! - пропела Беретка.

Не обращая на это внимания, шарообразный Мальчик вскарабкался на девичье лицо и облепил ее губы.

- Пей, скотина, - пробулькал он, стремительно сдуваясь.

- А? - прошептала Беретка. - Да, вот оно! Да, да, о да, еще, давай, только не останавливайся! - задергалась она в экстазе.

Безмолвный Волк только подивился тому, как она умудряется одновременно пить, говорить и совершать возвратно поступательные движения. Да еще и с металлическим Мальчиком на губах!

- Осторожнее, дурында! - живой трансформер, уже почти полностью скрывшийся у страдалицы во рту, выполз оттуда металлическим червяком и сполз на землю. - Я тебе не закуска, долбанная ты алкашня!

- Живем! - девушка медленно встала, томно посмотрела по сторонам, провела руками вниз по груди, талии и бедрам. - Мне бы еще, самую малость, а? - жалобно произнесла она, глядя на серебристого червя, стремительно отползающего от нее.

- Сама возьмёшь, раз помирать перестала! Перебьешься пока, - нервно прошипел Мальчик и скрылся в траве.

Тяжело вздохнув, Беретка сцапала по-прежнему лежащего ничком Волка за заднюю лапу, и потащила его через весь двор в сторону дома. Тот не возражал - проезжая пузом через очередную кочку, он тихо мечтал о пирожках с мясом. Он продолжал мечтать о них, даже когда его голова принялась пересчитывать ступеньки. На Волка отчего-то накатило полнейшее умиротворение, словно он окунулся в теплую чистую лужу и теперь отдыхает в ней, наслаждаясь ощущением… Плавящихся костей? Да, вот именно! Ему казалось, будто кости не спеша переплавляются, меняются, и это было очень приятно. Словно его изнутри кто-то массировал. Серый пропустил момент, когда Беретка что-то крикнула через закрытую дверь, лишь услышал едва донесшийся из недр дома скрипучий ответ:

- Дерни за верёвочку, дверь и откроется! По системе доктора Махалова, только без огурца.

- Достала, старая, когда уже пароль поменяет… - проворчала любящая внучка, как-то по особому дёргая за шнурок, пришпандоренный к двери.

- Привет, старая карга! Ой, то есть, прости бабуля, - заговорила она, едва войдя, и вдруг поняла что забыла, о чем собиралась поведать. Бабушка тоже не спешила нарушать тишину, она с интересом смотрела на Волка, которого внучка затащила в избу и бросила перед кроватью. - Короче, мне выпить надо, - спохватилась Беретка и тут же рявкнула: - А ну, иди сюда, ты, мелкое трансформаторное.

- Трансформаторное - это что-то новое, - пробурчал Мальчик с пальчик, появляясь на пороге. - Хотя ты права, пожалуй, надо провести тебе сеанс лечебной токотерапии, может, поумнеешь чуток… Впрочем, сомневаюсь.

- Короче, ты, когда шар, у меня все получается, - Беретка, как всегда проигнорировала слова маленького напарника и напрочь забыла о хозяйке дома, - в кладовке есть сэм, нацеди мне, сколько там в тебя помещается?

- Вот это внученька ко мне в гости заглянула! - заскрипела из-под одеяла бабушка. - Вот это да! Ни тебе гостинца, акромя полудохлого волка, ни поцелуя, ни о здоровье бабкином справиться... Сходу в кладовку лыжи навострила! Эх, старость не радость… Хоть подойди до бабушки поближе, бесстыжая! Покажись, что ли!

- Иду, я, иду, - Беретка, беззвучно выругавшись, и ощущая, как стремительно выветривается действие драгоценного эликсира, спотыкаясь, направилась в сторону постели.

Волк, который напротив, с каждой секундой чувствовал себя все лучше, нашел силы перевернуться с живота на бок и расправить конечности. Он с облегчением улегся поудобнее, шумно выдохнул, подняв облачко пыли и огляделся, одновременно прислушиваясь. Где-то вдалеке, за стенкой, гремел какой-то стеклянной посудой Мальчик с пальчик, ругаясь себе под нос. Беретка недовольно разговаривала с бабушкой. А под кроватью, прямо перед носом Волка, лежал до боли знакомый хлыст с раздробленной челюстью. Хранящей следы волчьих зубов.


Мечтая о вожделенной выпивке Беретка не обратила никакого внимания на то, что Волк, вдруг напрягся, подобрался и вообще стал напоминать себя настоящего, того, что был до укуса.

В кладовой по-прежнему что-то шумело, звенело и булькало. С каждым новым звуком бабушка болезненно морщилась, мысленно выставляя будущий счет любимой внучке, а заодно, в очередной раз, вычеркивая ее из несуществующего завещания. При этом она не переставала бухтеть, поучать и наставлять совершенно отбившуюся от рук неблагодарную девчонку, не обращая внимания, что та ее совершенно не слушает, а, не отрываясь, глядит в сторону кладовки.

Волк, сложив перед собой передние лапы, попытался вонзить когти в пол, чтобы удобнее было взвиться в воздух в великолепном прыжке, но когти почему-то никуда не впились. Раздраженно переведя на них взгляд, хищник едва не сплюнул от разочарования - опять эти идиотские руки с идиотским ногтями! Он уже позабыл, как радовался их наличию совсем недавно.
Возведя глаза к небу, точнее, к потолку, Серый занялся именно тем, чем следовало заняться сразу же - обдумыванием ситуации, в которой они оказались. По всему выходило, что, как ни дико это выглядело, бабушка и есть Робин Гад. И с этим следовало что-то делать. Причем, сейчас же. Волк медленно, стараясь не привлекать к себе внимания, опустил голову. Его взгляд упал на свешивающийся с кровати край одеяла.

Звуки в кладовой стихли, и в приоткрытую дверь выкатился металлический шар.


- Давай сюда, - прошептала Беретка, не обращая внимания на то, что обстановка в избушке стала накаляться.


Мальчик подкатился к Беретке в тот самый момент, когда Волк, до этого казалось мирно изучавший потолок, быстро подскочил к кровати и, схватив одеяло, натянул на бабушкину голову, Благодаря этому, произошло сразу несколько событий одновременно.
Был перекрыт словесный понос почтенной дамы.
Обнажились ноги этой самой дамы, на которых вместо каких-нибудь панталон были надеты зелёные бриджи, заправленные в высокие дорожные сапоги.
И, наконец, Волк привлек внимание Беретки, которая до этого не способна была смотреть ни на что другое, кроме прикатившегося напарника.

- Ты что, извращенец мохнатый, делаешь с моей бабулей! - крикнула Беретка, но из-за слабости крик вышел каким-то несерьезным, можно сказать, жалким.

- Помоги ему! - Мальчик вместо того, чтобы напоить напарницу, отрастил себе что-то наподобие “рта на вынос” - этакие губы на стебельке, между которыми то и дело мелькал серебристый язык.

Окрик подействовал - четкий приказ освободил девушку от необходимости думать, и она, проклиная все на свете, сумела подняться. Дела у волка шли не очень - руками он работал хуже, чем лапами. К тому же бабка махала ногами, как Джеки Чан, и уже несколько раз влепила волку по морде. Тот держался, однако, кроме как удерживать старушку, не мог сделать ничего, и Беретка, схватив первое попавшееся под руку - а это оказался тот самый хлыст, принялась скручивать бабкины ноги.

Сначала она старалась действовать нежно, все-таки родственники, но получив разик в челюсть, озверела и, навалившись на бабку, стянула той лодыжки. Дальше пошло чуть проще, и вскоре спеленутая старуха затихла.

- И что это было? - спросила девушка, садясь прямо на ноги бабушки.

- Ммм - промычал волк, указывая на хлыст.

-ЭмЭмЭм тут не причем, - покачала головой Беретка...

- Заткнись, а? - влез Мальчик, - Волк пытается сказать, что бабка и Робин Гад - это одно и тоже лицо. Дошло?

- Что? - взревела, было, Беретка, но звук голосов, приближающихся к дому, остановил ее. - Потом разберемся. В шкаф ее. Если это и впрямь Гад проклятый, то у меня к нему… К ней есть серьезный разговор, на тему - почему нельзя пытаться пришибить собственных внучек.

- Вну-учка.. - язвительно проскрипела бабушка, тщетно пытаясь высвободиться. - В гробу я видала таких внучек, алкашка проклятая! Где Ларец, дрянь?

Волк меланхолично засунул бабке в рот ее же недовязанный носок, а последнюю секунду успев вытащить оттуда спицы. Так же меланхолично и на удивление, ловко орудуя руками, он замотал Робина в одеяло и с помощью пошатывающейся Синей Береточки, перетащил получившийся рулон в шкаф.

- Бабка, как там наш заказ поживает? - крикнули со двора, пока, однако, не приближаясь к дому.

Беретка открыла рот, для достойной отповеди, но внезапно застонала и, скрючившись, упала на пол. Мгновение спустя там же оказался и Волк, бьющийся как в лихорадке. Враз ослабевшая ученица, будучи способной только ругаться, могла лишь бессильно смотреть, как корчится ее наставник. Как… Меняется, прямо на глазах превращаясь в нечто иное. Впрочем, это нечто она совсем недавно уже видела… Вот полностью исчезла шерсть - даже на голове, растворился хвост, а острые уши втянулись в лысый череп. Задние же лапы напротив, вытянулись. Ещё несколько мгновений, и безумно долгих мучительных, некогда волчьих, стонов, и перед ошарашенной девушкой валялась совершенно лысая, голая, разевающая рот в беззвучных ругательствах старуха.

- Ну ниякова себе! - сказал мальчик, предварительно откатившись в дальний угол. - Я думал, что один способен к пертурбациям, а теперь мне славу с этим обратно развернутым оборотнем делить?

Слушай, мелкий ты извращенец, потом про свои маструбации расскажешь, дай напиться, а? А то эти гомосеки железной наружности… - договорить Беретка не смогла. Удивительно было то, что она вообще сподобилась на длинное предложение.

- Ну что там? Прошло же два часа! Не томи девица-красавица! - дровосеку видимо реально нужно было топливо, ибо до сих пор они в комплиментах замечены не были.

- Ам-мам-ма - донеслось из шкафа, но на это никто не обратил внимания.

"Довели страну, алкаши!" - проорал Волк, но, к сожалению, только мысленно. Вслух же у него получился только раздраженный скулеж.

- Пить, пить… - простонала Беретка

- Заткнулись все! - прошипел мальчик.

"Мал еще старшим указывать!" - не остался в долгу бабко-волк. Но его опять, увы, никто не понял.

- Красавица, не томи, нам очень срочно, - крикнули снаружи.

- Пить, - молила Беретка.

- Молчать, - повторил мальчик громким шепотом.

"Сталина на тебя нет" - все никак не мог успокоиться и смириться со своей немотой Волк, хотя в своем натуральном виде давно к этому привык.

Сложно сказать, сколько бы продолжался этот высокоинтеллектуальный спор, но мальчику надоело переливать из пустого в порожнее. Он отрастил длинную иглу и уколол волка в ногу.

"Ах ты ж скотина малолетняя, наглая! Да я, таких как ты на войне трофейной вилкой закапывала! Да по тебе детская комната…"

Пока волк ругался, не приходя в сознание, мальчик отрастил вторую иглу, которую вонзил Беретке в вену. Та вскрикнула и хотела отстраниться, но вдруг замерла, чувствуя, как живительная влага проникает прямо в кровь, успокаивая боль, упорядочивая мысли, давая силы.

- Ну, мы заходим? Наверно? - в голосе дровосека чувствовалась неуверенность, но было понятно, что еще пара минут и они войдут.

Беретка вскочила на ноги. Она была бодра, полна сил, и лишь немного покачивалась из стороны в сторону, координация восстановилась не полностью. Она подскочила к бабко-волку и, подхватив его подмышки уложила на кровать.

- Да, - сказал мальчик, закатываясь в угол, - говори за нее, обещай, угрожай, посылай, делай хоть что-нибудь, но надо спровадить этих дуболомов!

- Как тут эта система-то работает? - послышался растерянный голос одного из дровосеков из-за двери. - Как войти-то?

Волк, уложенный на место бабки, пыхтя, потрясал кулаками, грозя жуткими карами всем и каждому, но подняться не пытался. Он как-то сразу пригрелся - без шерсти было непривычно и холодно, а одеяло, которым его укрыли, теплое и уютное. К тому же, в этот раз проблески волчьего разума в нем все же сохранились.
Мальчик, собиравшийся опять прикрикнуть на подзависшую подругу, внезапно понял, что на кровати практически ничего не изменилось: как в ней лежала бабка, так и лежит. А что другая и лысая…

- Платок ей повяжи, быстро! - рявкнул он Беретке.

Надо отдать ей должное, не напившись в должной мере, и потому туго соображая, получив приказ, воительница все-таки действовала, не думая. И от того, довольно эффективно. Она схватила лежащий рядом с кроватью цветастый платок, повязала волку и так же шустро спряталась в шкафу. К сожалению в том же самом, куда ранее запихали бабку. Потому тут было тесно, кроме того, противная старушенция постарались внучку укусить сквозь носок, но ничего не вышло.

- Говори вместо Волка, - прошипел Мальчик, который тоже закатился в шкаф, ему-то как раз места хватило без проблем.

- Это, не заперто, - пискнула Беретка, и мелкий напарник скривился - вышло не очень. Тогда он снова проколол ей вену и продолжил поставлять живительное пойло.

- Как не заперто, когда дверь не открывается?! - возмутился голос и дверь, в качестве доказательства сильно дернули и пару раз пнули ногой. - Выдавай свой алгоритм, старая! Он же у тебя каждый раз разный!

Волк отчего-то негромко завыл. Под его подвывание Беретка активизировала мыслительные способности, уже сдобренные алкоголем, и нормальным голосом крикнула: - Дерни за веревочку, дверь и откроется! Два раза вправо, один влево, и три вниз.

- Молодец, - одобрительно прошептал Мальчик, - что делать дальше, ты надеюсь… - но договорить он не успел, дверь распахнулась и в дом ввалились дровосеки, все трое один за другим.

- Ну вот, - внутри избушки дуболомы слегка оробели, во всяком случае права качать не стали, - время вышло, и давно, надо бы нам того, в смысле этого.

- Нездоровится мне, - прокряхтела Беретка старательно пародируя старушечий говор, - вот скрутила проклятая абисе.. асибе.., абсибете… Короче, плохо мне!


- Ой, старая, а почему у тебя такие большие глаза? Да и зубы чего-то тоже не того…

- Ну так, эта, пластику делала, а что? Я еще женщина ого-го! - Беретка явно вошла во вкус, радуясь, что Волк лежит тихо, шевеля губами. Он явно ругался, но вместе с ее голосом получалось отлично. - А зубы, они ж первое дело при этом, как его, удовлетворении, ну в смысле при приеме пищи, во! А потом чавой-то поплохело, наверно от передоза, ой, от наркоза.

- Надо их мочить, - тихо сказал Мальчик, выдавливая в девушку последние капли самогона.

- Ты, того, Лариса Ивановна, хорош мои зубы заговаривать. Гони товар!

- Ох уж эта молодежь, - проворчала Беретка, - никакого уважения к почтенной старости. В мои-то годы… - но придумать что было в годы бабушки Беретка не смогла, да и опасно было дальше тянуть время. Кроме того в голове созрел план, потому она решилась: - В общем, так. Встать я не могу, а если вдруг придется, то, как выскочу, как выпрыгну, клочки по закоулочкам полетят! А потому, один из вас пусть идет в кладовку, там я оставила товар, он уже дошел до кондиции, а ты, самый красивый, подойди, помоги старушке подняться.

- А я? - растерянно спросил дровосек, не успевший попасть в самые красивые.

- А ты, будь любезен, возьми в шкафу мою шаль, а то холодно тут что-то, - сказала девушка, приготовившись.

Как только дровосек открыл дверцу, Беретка ударила его со всей своей хмельной силой, и железный пролетел через полкомнаты, врезавшись в стену так, что она, чуть было не вывалилась наружу.

Часть пятая

Мальчик с пальчик, лихорадочно промчавшийся за нетерпеливо рванувшим к кладовке дровосеком, подоспел вовремя. Тот как раз очень удачно нагнулся над стоящим в углу ведром с колодезной водой, решив, что это и есть вожделенный напиток. Мальчик, трансформировавшись в подобие спрута величиной с новорожденного котенка, приготовился захлестнуть ноги врага. Но в этот момент дом затрясся.

Видимо за прошедшие годы дуэт «наставник плюс ученица» успел хорошо сработаться. Стоило девушке ударить дровосека, как Волк моментально собрался, прекратив свой внутренний монолог. Он вдруг вспомнил, что является не только оборотнем навыворот, но и прекрасным опытным воином, участником сотен успешных операций, мастером рукопашного боя, хорошо отлаженной машиной для обезвреживания превосходящих сил противника.
Первый дровосек ещё летел через комнату, а Волк уже отбросил ставшее ненужным одеяло, вскочил с постели с безмолвным криком: “И-и-и-я!” и зажал шею врага железными руками. Крутанувшись вокруг себя, он поднял тяжелого мужика повыше и с размаху впечатал его в пол.

Два сотрясения подряд не прошли для дома даром. Во-первых, развалился шкаф, явив свету обезумевшую от ярости связанную бабку. А во-вторых, стоявший зачем-то на верхней полке кладовки старый унитаз не удержался на своем месте и свалился аккурат на голову третьего пациента, все ещё стоящего над ведром с водой, заменив тому утраченную в далеком детстве шапку.
Будь на месте древорубов кто-нибудь другой, всё бы на этом и закончилось. Но носители железных доспехов умели драться, и неплохо. Брошенный Волком не только не потерял сознание, нет. Казалось, он вообще не заметил, что сломал пол в двух местах. Вскочив, мужчина стремительно бросился на бабко-волка, и только нечеловеческая реакция зверя спасла его от сокрушительного удара руки в стальной перчатке.

Оглушенный перегаром тоже быстро очухался и бросился в битву. А тут из кладовки подоспел и третий, с унитазом на голове, но вполне готовый сражаться. Не зря же он брал уроки ночного боя на ощупь?!
Тем не менее, перевес хоть и был на стороне гостей, Волк, неумолимо слабеющая Беретка, и ставший похожим на металлический шар Мальчик, стремительно вкатившийся на поле брани, имели шансы на победу. Если бы не сжевавшая в бешенстве свое вязание бабушка, освободив, тем самым, свой рот:

-Хватай паразитов! У них Ларец!

Ее крик привел сразу к нескольким результатам. Дровосек с унитазом на голове, усиленно старающийся вычленить из окружающего хаоса звук, благодаря которому он сможет идентифицировать врага, среагировал рефлекторно. Четкий разворот на пятке и хук правой отправили настоящую бабушку в глубокий нокаут.
Волк, сознание которого разрывалось между прежней сутью спокойного самурая и новоприобретенной сварливой старушечьей стервозностью, почуял в ушедшей в астрал бабке родственную душу, ту самую, с которой можно обсудить современную неблагодарную молодежь. Он замер, на лице бывшего Серого расплылась довольно-ехидная улыбка, которую впрочем, быстро смыл сапог железного дровосека. Смыл вместе с парой зубов. Волк отлетел в угол, рухнул на пол, перекатился в попытке подняться, но глаза выдавали, что он находится в состоянии грогги,. Весь вопрос лишь в том, с какого удара его успокоят окончательно: со второго или первого?
Третий Дровосек отлепил от лица шарообразного Мальчика, подкинул в воздух и четким ударом левой буквально вколотил того в открытую дверь многострадальной кладовой.

- Страйк! - довольно произнес он, покачнувшись, разворачиваясь к Беретке – после соприкосновения стопы с металлическим шаром нога ощутимо болела.

- Скотина! - прошипела Беретка, пятясь от ехидно ухмыляющегося мужика. Ее шансы стремительно падали, алкогольный запас таял, еще пара минут и воительница потеряет силы, став легкой добычей.

Уворачиваясь от очередного выпада, она заскочила в кладовку.
“Вот и все”, - мелькнула паническая мысль - она в тупике, бежать некуда.

- Задери голову и открой рот! - донесся откуда-то из-под потолка голос Мальчика.

Беретка не думая, выполнила этот приказ. Ее напарник чем-то загрохотал, шкаф, наверху которого он сидел, затрясся и самый лучший, ста сорока шести процентный бабушкин самогон водопадом обрушился на застывшую девушку.

Несмотря на такую удачу, скорее всего у них бы ничего не вышло - дровосеки просто не дали бы им такой возможности, но Непорочная Карандашьян не нашла лучшего времени, чтобы выполнить свое обещание по поводу отростков.
Бандиты, собиравшиеся раз и навсегда разделаться с Волком, неожиданно замерли. На их лицах расплылись блаженные улыбки.

- Вы чувствуете, да? - прошептал, так и не снявший унитаз Дровосек.

Его друзья завороженно кивнули. Сильный жар, зародившийся разом у всех мужчин в районе паха, нарастал, пульсируя в чреслах троицы, будто объединяя их общим возбуждением, возникшим почти мгновенно. Это было именно то, чего они просили у богини! Немного несвоевременно, правда, отростки требовались несколько в другой момент, но главное – они увеличивались! Росли и пухли, словно на дрожжах. Только вот, ощущались немного не там, где положено…

- Что за?! – пробормотал, отправивший Мальчика в кладовку Дровосек. - Это же… Да что же это такое? - мямлил он, в некотором смятении рассматривая длинный, невероятно красивый, шелковистый лошадиный хвост, вывалившийся из штанов. Хвост розового цвета.

Сия вселенская трагедия осталась незамеченной их противниками. Волк сумел погрузится в специальную медитацию и быстро приходил в норму, а Беретка… О, Беретка была просто на пике блаженства!

Мальчику удалось раскачать и перевернуть самый большой кувшин, полный до краев, и самогон лился на ее лицо, волосы, плечи, стекал по спине и груди. Беретка глотала, сколько могла, а потом... Потом ее накрыло. От такой ударной дозы у девушки начали просыпаться невидимые доселе таланты. Она вдруг почувствовала каждую каплю живительного напитка, и неважно, был ли самогон на ее животе, в волосах или на одежде. А ощутив это, девушка начала впитывать его всем телом. Самогон поступал в кровь через кожу и волосы, не говоря уже о традиционном способе: через рот.

Волосы Беретки встали дыбом словно наэлектризованные, соски набухли, между ног стало жарко – оказалось, что усваивать эликсир она может и там. А потом страждущую накрыло многочисленными оргазмами: она задергалась в экстазе и томно застонала, несмотря на то, что все ещё безостановочно пила.
Зрелище содрогающейся в пароксизме страсти Беретки ненадолго отвлекло двоих дровосеков от растерянного созерцания обновы. Гламурная богиня постаралась на славу! О, она не стала награждать всех одинаковыми лошадиными хвостами. Нет. Она пошла дальше.

Второй из дровосеков стал обладателем бесподобного беличьего хвоста. Оказалось, он плотно прижимается к спине и забавно нависает над башкой в железном шлеме. Но больше всех повезло дровосеку с унитазом на голове. Огромный яркий павлиний хвост украшал его заднюю часть. Древоруб случайно наполовину раскрыл его, чем привлек внимание всех, включая Волка, который ради такого зрелища даже прервал медитацию.

- Ну, нифига себе, подарок! - прошептал обладатель беличьего хвоста.

- А что, мне нравится, - ответил тот, которому досталась лошадь, и взмахнул новой конечностью. - Прикольный вентилятор получился.

- О чем вы? - спросил третий, растерянно щупавший свой зад. Внезапно его осенило, вероятно, вместе с новой частью тела, ему досталось немного куриных мозгов. До него дошло, что можно не пытаться снять намертво засевший унитаз, а попросту разбить его.

К сожалению, дровосек не нашел ничего лучше, чем сделать это о печку-мазанку, предварительно нащупав ее край. Путаясь в своем великолепном павлиньем хвосте, он разбежался и треснулся унитазом об угол печи. Новому головному убору это ничуть не повредило. В отличие от печки.
Время на какое-то мгновение словно остановилось. Все застыли изваяниями, стремительно белеющими прямо на глазах.

Когда заполонившая воздух известковая пыль немного рассеялась, очнулась бабушка. Гигантским прыжком она вымахнула из шкафа, прямо под ноги белкохвостому. Задрав к потолку все ещё связанные сапоги, она истошно заверещала:

- Что ж вы натворили, ироды проклятущие! Вы же меня, старую женщину, без крова оставили!

- Ну, прямо – без крови… - смущённо прогудел унитаз. - Чего она у вас там, в печке, что ль, хранилась? Там мы, того, нацедим, с кого хотите, сколько надо.

- Тьфу! Адиеты! – сплюнула бабушка, прямо в лоб Волку, который как раз вышел из астрала и обнаружил вокруг себя некоторые изменения. – Хватайте этих адиетов, у них Ларец! Откроют же ж, гады!

"Ты на кого плюнула, стервь облезлая?" - мысленно прокричала волко-бабка, но ее почему-то услышали все.

- Кто тебе тут стервь, ведьма? - встала в боевую стойку бабушка, насколько могла со связанными ногами. Одним движением она сорвала с себя халат, отчего два из трех Дровосеков смущённо отвернулись, но тут же, рывком, вернулись в прежнее положение.

- Эт чо эта? - выдавил из себя Главный – счастливый обладатель конского хвоста. - Эт Робин Гад, что ли?

- Где? - завертелся на месте унитазоголовый, от волнения раскрывая свой великолепный, переливающийся стразами Сваровски хвост до конца. В и без того тесной комнатке все свободное пространство которой заполонили развалины печки и широченные мужики, стало совсем не повернуться. И, конечно, произошло то, что должно было произойти: одного из Дровосеков попросту выдавило из комнаты, как зубную пасту из тюбика. Из-за мешающегося перед глазами шикарного беличьего хвоста, он и сам не понял, как оказался в кладовке.

***
Все произошедшее, включая хвосты дровосеков, уничтожение печки, и разоблачение Робина, прошло мимо Беретки. Втянув в себя весь самогон, она почувствовала, как переходит на какой-то принципиально иной уровень восприятия реальности.
Мир заиграл новыми, невиданными доселе красками, время, казалось, замедлилось, звуки боя доносились до нее, но Синей Береточке было все равно. Она пыталась разобраться с тем, что ощущает, и ей казалось что вот-вот, и на нее снизойдет озарение, осознание сущности бытия... Смысла жизни...

Но вместо этого в кладовку залетел до безобразия хвостатый гость. Переведя дыхание и заметив стоящую по стойке смирно девушку, он решил быстро разобраться с ней и вернуться к продолжению дискуссии о том кто Робин, а кто Гад. И, заодно, как правильно разобрать боевых бабок на детали.
Странно застывшая Беретка не вызывала у него никаких опасений. Дровосек стремительно кинулся к девушке, готовясь отправить ее в нокаут, а может и еще дальше. Например, в мир спиртовых речек и огурцово-селедочных берегов. Ударил левой, правой, попробовал врезать ей хвостом, но тот, к сожалению, оказался бесполезен для боя.

Воительница мгновенно пришла в себя, будто ее кто включил, плавно развернулась и легко блокировала оба удара. Ей казалось, что дровосек двигается, как в ускоренной съемке – будто его поместили под воду, и он преодолевает невидимое, но серьезное сопротивление окружающей среды.

Белкохвостый, столкнувшийся с неожиданным сопротивлением, озверел, и выдал все на что способен: отвлекающий левой и прямой правой, ногой в колено, пяткой с разворота, боевым кличем по ушам и беличьим хвостом по лбу. Правда, из-за ошибки богини последний удар не получился, но и остальные приемы тоже не достигли цели. Основательно проспиртованная Беретка легко отводила их, даже не задействуя вторую руку. Казалось, что дровосек не сражается с девушкой, а старается пробить гранитную стену голой рукой.

****
Услышав про ларец, Волк будто очнулся. Ощутил вновь свою наготу. Машинально подхватив валявшееся на полу лоскутное одеяло и стянув его на груди, он выпрямился и приготовился к бою. Сплюнув в угол окровавленную слюну вместе с парой зубов, бабко-волк рванулся навстречу пыхтящей над хлыстом, связавшим ее сапоги, бабушке. Всем своим звериным нутром он чуял, что с ларцом дело не чисто. Что-то с ним было не так. С этим требовалось разобраться немедленно, иначе будет слишком поздно.

"Что за ларец, старая?" - хотел прорычать он, но, разумеется, не смог.

Бабушка, как раз сумевшая справиться с собственным хлыстом, увидела, что навстречу к ней летит посторонняя, совершенно лысая, и прикрытая ее любимым одеялом старуха.
Дровосек с лошадиным хвостом, будто проснувшись, подпрыгнул на месте и, с криком: "Бей старух, спасай Ларец, пока они его не вскрыли!" - схватив валявшееся в углу полено, со всего маху обрушил его на унитаз, стремясь освободить товарища. Загудело. Венчающий дуболомную голову сосуд треснул и развалился напополам, упав одной половиной на правую ногу только что стащившей с себя хлыст бабушке. А другой частью – так же по правой конечности, Волку, движения которого сильно сковывало одеяло. Обе старухи одинаково зашипели от боли и запрыгали на левой ноге. Пока неожиданно расставшийся с унитазом напарник приходил в себя, владелец лошадиного хвоста, не теряя времени даром, бесстыдно сорвал с бабко-волка одеяло, и моментально спеленал им обеих старух.

- Мочи его, - прошипел Мальчик, наблюдающий за этим с полки из кладовки. – Волку нужна помощь, дура! – добавил он, заметив, что Беретка не реагирует.

И лишь тогда девушка перешла в атаку. Легким танцевальным па она скользнула в сторону дровосека. Оказавшись чуть позади и сбоку, схватила его за красивый розовый хвост, поднатужилась, оторвала от пола, раскрутила, попутно снеся кусок стены, и отшвырнула в сторону.

С боевым воплем: “Знай наших!” - Мальчик с Пальчик, задействовал заднее сопло и, уподобившись небольшому пушечному ядру, полетел следом за лошадинохвостым. К сожалению, он не учел отсутствие части стены. Стремительно миновав весь дом, двор и пробив насквозь маленький дощатый домик, живой снаряд очутился в кустах бузины.

Произошедшее отвлекло остальных дровосеков от расправы над поверженным Волком, не заметивших, что он остался в одеяле один.
Продолжая двигаться быстро и плавно, Беретка подскочила к державшим волка мужикам и четкими ударами вырубила обоих, затем, подтащив к ним третьего, быстро связала их новыми, такими долгожданными отростками друг к другу.

- Вот так, - произнесла она, - красиво и стильно, в лучших традициях этой гламурной девственницы.

- Не спеши, деточка, - проскрипело прямо над головой девушки, и сильный удар по голове мгновенно отправил ее в мир грез.

Бабушка выпрямилась - внучка лежала тихо и неподвижно. Вот бы всегда так! Ведь хорошая же девочка, пока спит! А то все носится чего-то, кого-то спасает, кого-то грабит, пьянствует… Прямо как она сама в молодости. Старуха вздохнула с ноткой ностальгии и на всякий случай обмотала девчонку своим незаменимым хлыстом. Перевела взгляд на мастерски перемотанного измочаленным одеялом Волка, яростно сверкавшим на нее внезапно пожелтевшими глазами. Да… Вот тут она, конечно, дала маху. Совершенно забыла о свойствах собственной слюны – если в рану жертвы попадала хоть капля, то он заболевал бабкотропией. То же самое, что ликантропия, только превращается жертва в нее. В бабку. Хорошо хоть, не на одно лицо. Сколько их было, этих бабок… А что поделать? Чувствительная женщина органически не переносила хамства в свой адрес, особенно на почте, в очередях и в транспорте! Зубы прямо зудели, так ей хотелось вцепиться в наглеца! Ну и… Того. Вцеплялись иногда. Зато теперь в ее личной армии, спрятанной глубоко в лесу, имеются бабко-медведь, бабко-почтальон, бабко-пассажир, бабко-регистраторша и бабко-Карлсон. Последнего сюда занесло каким-то ветром из соседней сказки. Но всех их в свое время хотелось кусать нестерпимо, ибо – хамили. А некоторые еще и привидение с мотором изображали, испоганив парочку ее любимых простыней. Зато теперь они как шелковые: ходят в ногу и сапоги надевают на свежую голову. Надеются, что она когда-нибудь за хорошее поведение их расколдует. Ха! Будто бы она может! Но думать так бабушка не мешала. Пусть радуются, что не вышли лысыми и немыми, каким получился Волк. Пес его знает, отчего так случилось.
Зато сейчас, когда Ларец практически у нее в руках… Омолодившись и обретя вечную жизнь, она возьмет свою армию подмышку и пойдет завоевывать остальной… Пусть не мир, но для начала Лес. Только теперь следующие покусанные не будут получаться стариками, и это дает такое возможности…

****
Мальчик с Пальчик, придя в себя от удара обо что-то твердое, постанывая, открыл глаза и увидел перед своим носом сундук. То есть, для него он выглядел как сундук, а на самом деле это был самый обычный ларец, скорее даже шкатулка. Мгновенно пролетели в голове воспоминания о невероятно долгом, бесконечном, суточном обучении у кузнеца. И что именно приходилось делать, на какие унижения, лишения и страдания идти ради посвящения в тонкую науку взлома замков. Ради чего это было все? Ради этого ящика, за которым, как оказалось, гоняются самые крупные авторитеты Леса. И они непременно стремились открыть его сами, а значит… Значит, это неспроста, в собственноручном вскрытии кроется какая-то тайна. Из домика донесся какой-то шум и Мальчик понял, что нужно действовать.

Он на несколько мгновений – как в свое время его учил Волк, впал в транс и представил себе бескрайний океан. Волны проходят сквозь него, щекоча за чувствительные места, проникая в кишечник и мочевой пузырь, оставаясь там. Вот уже несколько тонн солёной воды плещется внутри давно совершеннолетнего Мальчика. Очертания будущего ключа размылись, он не посеребрился, как обычно, а будто покрылся позолотой – именно этому состоянию безуспешно пытался его научить кузнец! И вот лужица расплавленного золота втекла в замочную скважину. Несколько томительных для живой отмычки мгновений, еле слышно кряхтение, облачко газа и крышка Ларца дрогнула, медленно, со скрипом открываясь.

Бабушка мрачно оглядела поле боя. Береточка, как и положено хорошей внучке, лежала тихо – старушка даже забеспокоилась, не слишком ли сильно она ее приложила? Ещё последний мозг потеряет… Впрочем, может оно и к лучшему – в этом случае после укуса она будет замечательной марионеткой.
Одеяло вокруг Волка угрожающе потрескивало, а старушечья физиономия подозрительно вытягивалась, понемногу обрастая серой шерстью – придется его прикончить, без вариантов.
Дровосеки, как и внучка, не подавали признаков жизни, по-прежнему связанные между собой своими замечательными отростками. А хороши хвосты у ребятишек! Лошадиный прямо прелесть, какой шелковистый да пышный! Можно будет себе лук, вместо хлыста забабахать, а волос на тетиву пустить. Да и павлиний неплох. Правда, говорят, павлиньи перья к несчастью, ну да, она не суеверна.
Бабушка высунулась в окно и залихватски свистнула. Из глубины Леса послышался ответный свист – армия старух двинулась в сторону своего главнокомандующего. Среди них есть бывший розыскной медведь – припомнил уже облаченный в любимый зелёный плащ Робин Гад, в котором невозможно было узнать милую старушку. Он непременно отыщет Ларец по запаху его последних временных владельцев.

Со стороны Волка, уже почти полностью вернувшегося в свое обычное обличье, послышалось глухое рычание и чересчур активная возня. Совершенно очевидно, что он вот-вот освободится. Бабушка тяжко вздохнула – с ним следовало разобраться немедленно. Добрая женщина подобрала половинку унитаза, подошла к скалящему свежеотросшие клыки зверю и занесла будущее орудие убийства над спеленутым пленником.

- Собаке собачья смерть! - отрывисто рявкнула она и растворилась в воздухе.

Никем больше не удерживаемый обломок унитаза звучно упал точно на то место, где только что находилась волчья голова. Свернутое рулетом одеяло мягко опустилось на дощатый, засыпанный мусором пол. Рядом неспешно разворачивался хлыст, лишенный опоры – Синяя Береточка, вокруг которой он был обмотан, исчезла. Едва заметная рябь в воздухе и медленно планирующее вниз павлинье перо показывали, где лежали дровосеки. В доме не осталось ни души.

В кустах бузины одиноко стоял совершенно пустой Ларец. На него упала огромная тень.

- Эти бестолочи его все-таки открыли! - разнёс по окрестностям порыв ветра хрустальный, женский, несколько пронзительный голосок. - Я же говорила…

- Чего ты говорила, ватрушка моя жопастенькая? - послышался теплый сдобный мужской глас и под чьей-то тяжелой поступью жалобно захрустел упавший штакетник. – Ты натуру человечью не знаешь, что ли? Если сказать – нельзя, непременно влезут! А ты ещё и про вечную жизнь набрехала! И как тут устоять смертному?

- Я не брехала – брешут собаки! – с достоинством произнесла Непорочная Карандашьян, выходя из розового, переливающегося перламутром облачка. – И я должна была спрятать Ящик Пандоры от Ужасной Раскоряки! Если бы он попал в ее загребущие ручонки…

- Ну да, ну да, - ласково усмехнулся Великий Соплежуй, по-хозяйски похлопывая собеседницу по наиболее выдающимся местам, отчего по ней, а потом и по земле прошла волна. - Скажи ещё – ножонки. Хуже, чем наши с тобой подопечные, даже самой Сволочковой не сделать.

- Да она бы так над ними издевалась! - вскинулась богиня.

- Вот именно – над ними! А теперь никаких "них" тут не осталось. Все. Амба. В печи гуляет ветер. Духовка идет порожняком. Противень гол, как день своего создания. В мире ныне только мы с тобой – боги без верующих. Пирожки без начинки. Ватрушки без творога. Земля опустела! Полностью. Ни людей, ни зверей, ни птиц. Они ж не знали, что вечная жизнь может быть только на том свете! Теперь нам поклоняться будут разве что растения. Хм… Разумные растения, это интересно...

- Ах, какие у меня славные ребятки были… - шмыгнула своим изящным носиком Карандашьян. - Как мне поклонялись… А уж до чего славные хвостики я им даровала, любо-дорого. Вот бы их это… Обратно? А?

- Не, твоих нельзя - не они Ларец вскрыли. Будут теперь на облачке своими топорами да этими… Ой, не могу - отростками размахивать. Учудила ты с этими отростками, конечно, Непорочная, я так ржал, как увидел, чуть на крошки не развалился. А вот моим, с учётом того, что один из них сам Ларец вскрыл, а он с остальными неразрывно связан…

****
Мальчик с Пальчик задыхался. Он был связан, замотан, спеленут с головы до пят. Первая мысль, возникшая с тех пор, как он попытался и не смог открыть глаза – его мумифицировали. Он сейчас лежит в саркофаге, полностью обмотанный бинтами. Правда, немного сбивало ощущение живого тела под боком, но возможно, нынче мумифицируют сразу по несколько штук, оптом?
Над головой что-то загремело, гулко зазвучали голоса, и внезапно дышать стало легче, а по глазам резанул солнечный свет.

- Аккуратнее, старая, не стряхни наши отрубленные пальцы-то с тряпицы! – произнес совсем близко какой-то старик. - Гляди ж ты – получилося! Мальчик с пальчик! Как есть – Мальчик с пальчик! Унучек! Будет теперь, кому дров нарубить, да корову пасти!

Над обалдевшим попаданцем нависли два гигантских стариковских лица.

- Ой, дед, смотри, так их же двое! Со второго пальца девчушка получилася! А до чего ж пригожая! Девочка с мизинчик! Как славно, что когда ты случайно мне мизинец топориком смахнул, я не сдержалася, и тогда это… Отмстила! А таперича у их как пойдут детушки, мы их показывать за деньги будем, а то и продавать... Эх, забогатеем!

Мальчик с пальчик, громко икнув, повернулся и увидел лежащую рядом с ним Синюю Береточку, с совершенно трезвыми, такими же обалдевшими глазами, как и у него. Но самое главное – девушка была такого же размера, как и он сам. Или даже чуть поменьше.

- Мама, - еле слышно произнесла она, под оглушительный собачий вой вперемешку со скулежом, доносящийся со двора.

Волк в отчаянии грыз цепь, надёжно державшую его за шею, а в ушах все ещё слышался мягкий голос Великого Соплежуя, который он услышал, едва придя в себя в какой-то вонючей конуре: - Внимание! Пёс Бобик, вы переходите на следующий уровень! За особые заслуги вам возвращен дар речи! У-ха-ха!

Финиш

Rasstegaj ©
Арет ©