ЛЕТО 1977 - Регрессор в СССР #1

Максим Арх

Регрессор в СССР Лето 1977
От автора
Уважаемый читатель! Вы читаете ЧЕРНОВИК(!) и в нём неизбежны ошибки в орфографии. Редактирование будет производится в основном по завершению романа.

ПС. Просьба особо на автора не накидываться, так как это его первая работа.

ПС 2. Просьба соблюдать цензурную лексику и держать себя в руках.

ПС 3. Если Вам не понравилось, то можете просто тихо мирно, в порядке трудовой дисциплины, не хлопая дверями и ничего не комментируя пройти мимо. Автор будет Вам чрезвычайно благодарен.

ПС 4. Если Вам понравилось то напишите пожалуйста комментарий и нажмите на сердечко. Автор будет Вам чрезвычайно благодарен вдвойне).

ПС 5. Хотя ГГ и музыкант но полностью текстов песен в романе приводится не будет и при желании читатель сможет по названию найти их на просторах интернета.

ПС 6. Хотя ГГ и похож на музыкантов-попаданцев именно тем, что музыкант, но по мере развития сюжета в корне будет от них отличаться).

ПС 7. Текст написан «не высоким штилем» и содержит много «сленговых» выражений. Мат «запикан» ***.

Глава 1
26 июля. Пятница. 2019 год.

 
Утром плохо, а вечером хорошо — верный признак дурного человека. Вот уж если наоборот — если по утрам человек бодриться и весь в надеждах, а к вечеру его одолевает изнеможение — это уж точно человек дрянь, деляга и посредственность. Гадок мне этот человек. Не знаю, как вам, а мне гадок. Конечно, бывают и такие, кому одинаково любо и утром, и вечером, и восходу они рады и закату тоже рады, — так это уж просто мерзавцы, о них и говорить-то противно. Ну уж, а если кому одинаково скверно — и утром, и вечером — тут уж я и не знаю. Что сказать, это уж конченный подонок и мудозвон.

 © Венедикт Ерофеев. Москва — Петушки. 
Дзынь, дзынь… — надрывался телефон. «Кому там не спится?!» Дзынь… «Вот людям не хрен делать, как по утрам названивать». Я лежал на кровати и приоткрыв глаз увидел будильник, который стоял на столе передо мной. Время было час дня. Проспал!

— Вот же блин! — громко выругался я.

Вставать не хотелось, а надо. Есть такое слово — надо!.. Телефон звонил. Я пытался поискать его, шаря вокруг себя рукой. Не было. Полазил рукой под подушкой, тоже нет. Ну, как всегда, упал под кровать в щель между подлокотником и матрасом… Сейчас же, лежит там в пыли и наяривает.

«Какой дурак придумал эти щели? Это ж надо такую фигню сделать. Ведь можно же было бы какой-нибудь бортик придумать, а теперь… эх…» — философствовал я, вылезая из-под одеяла.

«А потому, что не хрен бухать в таких количествах закусывая только чипсами», — ругал я себя пытаясь вытащить смарт, который по «странному» и вероятному стечению обстоятельств конечно же валялся в дальним противоположном углу под кроватью. Не пил бы, вчера со своими друганами, и смарт лежал бы на столе «как человек», и голова бы не болела, и «стадо кошек» во рту бы не ночевало. Но, есть всегда, это дурацкое — «но». Друзья-товарищи, день рождения, «почему бы по пятьдесят не выпить?». «Не пьёшь?» «Ну не пей». «А полрюмочки?» «Ну полрюмочки можно». «С Праздником, ура!» И вот результат, придя под утро, «еле живой», я ползаю теперь на коленях, с больной башкой и пытаюсь вытащить грёбаный телефон!

— Алло.

— О привет, — раздался в трубке голос друга. — Ты чего так долго трубу не берёшь, спишь?

— Как ты понимаешь уже нет, — ответил я.

— Ну вы вчера и дали жара. Мне сегодня Захар звонил, рассказал, что вы вчера в клубе устроили…

— Джигу танцевали и пели дуэтом? — спросил я, начиная кое-что вспоминать.

— Да, да, точно — танцевали и пели, а точнее читали.

— Анну Каренину?

— Почти. Рэп!

— Рэп? — удивился я. — Да ну нафиг!

— Ну да, — со смехом в голосе подтвердил собеседник. — Что-то ты там сначала на барабанах постучал, а затем уже, вы с Захаром, рэп-батл устроили.

— Погоди Андрей, что-то ты «чешешь» «походу дела»?! Захара, я вчера помню, но рэп… где рэп, а где я?! Если ты захочешь, то подумаешь и наверняка сможешь вспомнить, что я вообще-то рок больше люблю.

— Да ты что? — сказал Андрей как бы с удивлением в голосе. Но я-то его знал — прикалывается гад.

— Весь зал вам подпевал и аплодировал стоя, — продолжал он историю, а я продолжил обалдевать. В моём воображении, рисовался этот рэп-батл.

К рэпу я отношусь «так себе». Сергей «Паук» Троицкий, из группы «Коррозия металла», как-то сказал: «рэп — это кал». И даже, по-моему, песню по этому поводу написал с одноимённым названием. Я же был не настолько категоричен в своём отношении к данному музыкальному стилю, однако мне рэп тоже не нравится. Конечно, я слушал некоторых рэп исполнителей и даже некоторые песни мне более-менее были симпатичны. К примеру исполнитель — Маршалл Брюс Мэтерс III более известный как «Eminem», как мне кажется исполнял довольно таки неплохие композиции. И всё же, где я со своим со своей металлической рок-музыкой и где рэп?!

«Ох дела наши тяжкие», — подумалось мне, а тем временем собеседник продолжал:

— … И когда уже вызвали полицию… — говорил он. Я посмотрел на свои руки — костяшки на кулаках вроде не разбиты, пальцы шевелиться нормально, крови не видно. Подошел к зеркалу. Лицо немного опухшие, но это бывает, если выпить на капоте какой-то машины стоящей у бойлерной, немного водки, а затем каким-то мистическим способом переместиться куда-то для «продолжения банкета».

Короче говоря, раз я дома, и «не покоцанный», значит всё в порядке. Вот только голова бо-бо.

— … Ну, а уже после того, как Серёга прыгнул с моста, — продолжал Андрей.

— Ого, не помню, — сказал я и наморщил лоб пытаясь всё же вынуть из памяти воспоминания о таком неординарном событии. «Не-а… не помню. Точно не помню». И вообще, с нами ещё и Серёга что ль был?!

— Андрей, постой. Извини, что перебиваю. Извини, я просто тороплюсь. Ты скажи — все ребята живы? Нормально ли, вчера разошлись? — задал я мучавший меня вопрос. А то — сначала рэп, затем милиция, затем мост…

— Да, всё нормально. Я вот и звоню узнать, ты-то как?

— Нормально. Вот к своим собираюсь.

— Я думал ты уже там. Ты ведь с утра собирался уехать.

— Ну, с утра я не мог, сам понимаешь. Мне всё же не 16 лет, а похмелье дело такое…

— Ну да, ну да, — с грустью сказал собеседник. — Сегодня же годовщина, — вздохнул он, — вот время-то летит, а?.. Глядь, а уже год прошёл.

— Да Андрей, время летит, — подтвердил я незыблемую истину. Мы помолчали.

— Ладно, короче, ты что-то хотел? А то я опаздываю, — напомнил я другу.

— Да, да. Мне сейчас, наша «рокерша» позвонила. Она попросила её записать. Срочно!

— Хм… Так только же, позавчера записали и свели ей песню.

— Она новую песню придумала. Говорит это, хит хитов.

— Рад за неё, но я же тебе говорил, что на неделю уеду, да и она, кстати говоря, тоже в курсе. — сказал я, понимая «стрвозничает» девочка — впрочем, как и всегда. — Короче, раз песня хорошая, то пусть репетируют. Приеду, запишем. Напомни ей, что я уехал. Если нужно срочно записать — то есть ты. И запишешь их не хуже меня, если она не в курсе.

— Ха. Да она то в курсе, но ты же её знаешь. Она хочет, чтоб писал её именно ты. Чтоб с аранжировкой помог, с соло… — издевался надо мной друг. — Уверяла, что всё это можешь сделать только ты и без тебя ничего не получится. Что же касается меня, то по её словам — я ничего в музыке не понимаю и вообще бездарность! — Андрей хохотнул.

Ну да — эта может. Эгоистичная, стервозная истеричка, привыкшая добиваться чего она хочет. Но нужно сказать — очень милая истеричка к которой я как-то даже незаметно для себя привязался.

— Сама могла бы позвонить тогда, — резонно заявил я.

— Она стесняется, — вероятно лыбясь во весь рот заявил напарник.

— Ладно, Андрюха. Я поехал. Скажи, буду через неделю, — сказал я поняв, что пора заканчивать разговор, а то я так никуда не успею.

Пошёл в ванну, умылся, оделся, взял с собой сумку с вещами, захватил ноутбук, а также телефон с планшетом. «Это что-то новенькое, — думал я пока шел к метро, — чтоб Люси стеснялась?! Да не может такого быть. Это всё сказки какие-то».

Вообще её зовут Люся, но почему-то ей её имя не нравится. «Слишком по-деревенски звучит», — как-то сказала она мне и решила, что звать её отныне будут — Люси с ударением на последний слог. Хотел я ей «понимаш», включить песенку под названием — «Люси», которую исполнял Газманов младший, дабы прониклась…

О существовании этой композиции, она вряд ли подозревала, ввиду того, что недавно ей исполнилось только 19 лет. Я же, как всегда по доброте своей, не стал обламывать юное дарование «стебаловом» про кличку собаки. Зачем портить воображаемый мир, будущей мировой рок звезды рок-н-ролла?!

Хорошая, замечательная, симпатичная девочка — няша, учась в МГУ на втором курсе экономического факультета, имеющая богатых родителей — папа работает в ГИБДД ака ГАИ, мама в налоговой инспекции, а также к 18 годам имея Mercedes и всё, всё, всё, включая собственную квартиру, вдруг осознала себя, и поняла, что она личность! Вот так! И никак иначе.

Выкинув в окно всю «няшность», включая, «о Боже» — комиксы японских аниме(!), напившись в хлам в ресторане, в центре Москвы, со своими «няшечками» — подружками, она поехала в тату-салон, где захреначила себе на пол руки, цветное тату. Конечно, тут не обошлось без нескольких сердечек и милого купидончика, но всё же… каков поступок!

Несмотря на то, что сердца были изображены обглоданные, а тело купидончика было разодрано и свисало из зубастой пасти дракона, было ясно, что — это лишь первый шаг навстречу «не няшности», но брутальности.

Далее — более. Пирсинг. Что мы знаем о пирсинге?.. Нихрена мы не знаем. Бровь, щека, нос, уши. Ели-ели отговорил чтоб не сделала огромные дыры в мочках ушей, дабы не выглядеть как чебурашка. Также: язык, нос в нескольких местах, уши с кучей серёжек.

И это только та часть латного доспеха, которая была видна невооружённым глазом, а вот ниже… там… Вот о том, что ниже, господа офицеры, мы не будем… — вскакивая по стойке смирно сказал я сам себе и добавил, — ведь мы же джентльмены.

Прекрасные, длинные, русые волосы на голове, были беспощадно перекрашены в сине-зелёный, переходящие к кончикам в светло светло-розовый — марганцовочный цвет.

Видок у принцессы, был ещё тот… и родители, что закономерно, уже давно находились в предынфарктном состоянии.

Когда-то, в семидесятых годах, стало модным носить джинсу. В том числе не только штаны, но и куртки. Затем, если говорить о рок-движении в СССР, у джинсовых курток стали обрезать рукава и пришивать всевозможные нашивки: флаги конфедератов Америки, флаги «Весёлого Роджера», ну и конечно логотипы всевозможных рок групп.

Затем, кто при деньгах, стал покупать себе косухи, кожаные куртки с косой молнией и уже сверху, одевать джинсовую безрукавку. Я не знаю, как было у «амеров» или в Западной Европе, я говорю, как я видел эволюцию «рокерского прикида» здесь, у нас.

Потом грянули «нулевые», за ними «десятые»… Косухи остались носить лишь истинные рокеры и байкеры. Те, которые — «не предали, — как многие из них говорили, — идею, рок или байк свободы».

Я сказал свободы?.. Ну типа, свободы конечно, чтобы, это не значило на самом деле.

Так вот, с 2016 года я начал замечать, что появился новый-старый стиль в моде. Почему-то, у девушек стало модно носить косухи!

— Ну ни хрена себе, — скажите вы. — Не прошло и двадцати лет как девчата врубились в рок-н-ролл?

Не совсем так. Я не говорю, что раньше, не было девах, носящих косухи. Я говорю, что сейчас это повально. Это стало модно, и это стало попсово. Да, да. Вы не ослышались. Попса съела рок, причём в очередной раз, и металлом закусила.

Узнав от меня, ну нетрезв был, извините, что косухи — это попса — это чудо решила, что группа «Мираж» по имиджу подходит ей больше. Честно говоря, я так и не понял связь между поп группой «Мираж» и увлечении металлом из сумбурного рассказа, который мне рассказала Люси. Однако, брутально выглядящая деваха, вылезающие из красного Mercedes, привлекала к себе любимой максимум внимания не только мужчин, но и женщин. Она производила неизгладимое впечатление. И действительно, там было на что посмотреть.

«Раз с имиджем закончили, «прикид» уже есть, то к этому бы и музыку подобрать, было бы неплохо», — размышляла она. А это значит, что? Это значит, что после лёгкого рока, она увлеклась более тяжёлыми, вариациями. И уже не было на стенах в её комнате плакатов — «Алиса», «Ария» и «Nirvana». Их сменили «Napalm Dead», «Burzum», «Slayer» и «Arch Еnemy» — для неё теперешние фавориты в музыке.

— Какое-то старьё?! — скажите вы.

— Ну да, — согласится она, — и что? Музыка то, клёвая.

Конечно же, более половины своих исполнений, она делала на зло предкам, и в пику подругам, которые охреневали от её крутости. Ведь она была реально крута, причём настолько, что за последнюю неделю к ней в институте не подошел знакомиться не один парень. Это было феерично.

«Да я просто супер», — сказала она сама себе, в тот момент прослушивая очередной альбом «Arch Еnemy». Затем, просмотрев ещё и их клип, который набрал 46 миллионов просмотров и 400 тысяч лайков, она поняла — это именно то что ей нужно.

— А может и я так смогу? — немного подумала она. Думала она скорее всего действительно недолго, наверняка не более двух-трёх секунд, а по истечении этого времени приняла решение, ковать металл, в металлической банде. И действительно, что там долго думать-то, эка невидаль создать металл-группу и прославиться на весь мир в 2019 году. Захотела — и приступила.

Порычав и побесившись в квартире, она уселась за ноутбук… Уже на следующий день, за всю ночь облазив пол инета, она уже звонила ко мне на студию. Люси хотела узнать, когда её особу смогут принять? Её величество, хотело бы приехать для переговоров лично с директором студии. О том, что возможно никаких музыкальных данных у неё нет и не появится, о возможном отсутствии голоса, слуха, чувства ритма, да и вообще музыкального образования, она не задумывалась и задумываться не собиралась. Узнав её побольше, я с уверенностью могу сказать:

— Скорее всего, она просто забыла, об этом подумать.

Глава 2
Студия-база, располагалась на окраинах Москвы, неподалеку от метро «Владыкино» и находилась она в одном из подвалов завода «Метеорит». Весь завод, в результате толерантный и демократической перестройки и последовавшей после неё приватизацией фактически перестал что-либо производить.

Его цеха, как и многих его собратьев-заводов, сдавались в аренду всевозможным фирмам-барыгам. Ой извините, фирмам-трейдерам. Таким образом, я в начале двухтысячных заключил договор об аренде помещения в 200 квадратных метров, сроком на 25 лет. Обошлось мне это совсем не дорого. Потому что подвал заводу особо был не нужен, ведь туда не может проехать фура с товаром. Заключённой сделкой остались довольны обе стороны, и я приступил к составлению генплана реконструкции будущей музыкальной студии.

Вообще-то, сначала я хотел арендовать бункер-бомбоубежище. В СССР, при котором строился завод, такие бомбоубежища были обычным делом для промышленных предприятий. Но мне не разрешили это сделать, ввиду того, что: — «А если завтра война?» «А если завтра в поход?» «Ведь бункер входит в состав объектов МЧС! И такие важнейшие объекты сдавать в аренду ни как нельзя! Тем более за такие небольшие деньги».

К слову сказать, последняя фраза о количестве денег меня слегка напрягла. То есть получаться, что за небольшие деньги нельзя сдавать, а за большие можно?..

«Ну да ладно, делать нечего. Будем обустраиваться здесь», — сказал я себе и наняв бригаду рабочих приступил к обустройству репетиционной базы на территории, которую арендовал. Вскоре же, я узнал благую весть! Буквально через два месяца, вместо бомбоубежища, руководство завода, открывает там, автомойку и стоянку для автомобилей.

П***ц!.. По ходу дела — войны не будет! Ура товарищи! Благая весть! Быть добру! Все люди братья… Н-да… Просто жесть — хитрожопые козлы б**!

Прошло несколько лет. Я решил «апгрейдить» свою репетиционную студию. Времена менялись, аппаратура становилось всё более лучшей, ну а клиенты всё более привередливыми. Я прикинул общий объём работ, составил предварительную смету и решил привлечь своего знакомого прораба для ремонта, который впоследствии всё сделал хорошо и успешно справился с поставленной задачей.

Где-то в середине двухтысячных, произошло событие, которое несколько изменило мою жизнь. Я познакомился с единомышленником. Этот человек, на долгие годы стал мне лучшим другом. Зовут его — Андрей Инночкин. Он преподаёт физику в МГУ. Любитель спорта и… что самое интересное, любитель тяжёлого рока. Также он являлся музыкантом — мульти-инструменталистом, то есть умел хорошо играть на многих музыкальных инструментах.

Узнав об этом я был просто потрясён, ведь я был точно таким же, как и он. Фактически он любил и умел то, что умею и я. Любовь к металлической музыке, хорошее умение играть на барабанах и гитарах. А также преподавание в моём родном МГУ, где иногда преподавал математику и физику я сам, повергло меня в смятение и мысли о реинкарнации душ в разные тела.

Единственное, чем его вкусы отличались от моих, так это тем что, если мне нравились игры типа — «World of Warcraft» и «Lineage2», то ему почему-то нравился «Minecraft» и «Сounter Strike».

Познакомились мы с ним случайно. На математическом факультете МГУ, когда оба подошли послушать терзающего гитару неформала-студента, сидевшего прямо на ступеньках перед входом в центральной корпус университета. Там собралось много людей, но каким-то образом мы увидели друг друга. Стояли и прикалывались над потугами молодого «дарования». После импровизированного концерта, мы решили зайти в кафетерий и отметить наше знакомство. Там, разговорившись я и узнал, что он не только профессор, который иногда преподает на кафедре физики, но и любитель рок-н-ролла. Ха, а я думал я один такой. Вот так и сдружились.

Через некоторое время, я предложил ему, быть моим замом на музыкальной студии и по музыкальным делам. Я собирался делать студию профессиональной, для чего уже закупалось нужная аппаратура и подыскивались клиенты. Одному всё это потянуть было можно, но сложно. Поэтому я и решил взять единомышленника себе в компаньоны. Андрею идея очень понравилась, и он с головой окунулся в работу. Нужно сказать, что в дальнейшем о своём выборе я никогда не жалел.

Короче говоря, девушка, тогда ещё Люся, приехала ко мне на студию. Зашла. Оглядела меня с ног до головы, присела на кожаное кресло, закурила, не обращая внимания на плакат — «У нас не курят!», и рассказала о своих планах, создать со мной музыкальную металлическую группу, где она будет петь.

— Извините мадам, но тут только я. О какой металлической группе вы говорите? — попытался уточнить я по-простецки.

— Сашенька, прекратите хамить. Лучше помогите принести шампанское и омаров из машины.

«Официант! Коньяк и семечек!» — подумал я и пошёл вместе с ней к машине за морскими тараканами. Через полчаса мы уже сидели за столом в комнате отдыха. На столе стояли открытые бутылки шампанского и виски, а также лежала всевозможная аппетитная снедь.

В комнате отдыха не только стол и кресла, но и диван, шкаф, телевизор. Выпив рюмку виски и запив «шампусиком», от чего меня аж передёрнуло, красавица принялась рассказывать, как она видит будущую группу, и что, по ее мнению, нужно для этого сделать.

Эта бредятина, которая лилась из её симпатичного ротика, действовала на меня двойственно. С одной стороны, всё что она говорила являлась полным и бесповоротным клиническим бредом. Её фантазии в полном объёме могли быть воплощены лишь в далёком прошлом. Году, этак так в 1985-ом, 1990-ом. Ну а для того, чтобы осуществить такой проект, который она мне тут презентовала сейчас, в 2019-ом, нужно было бы очень исхитриться и, как минимум, произвести огромные финансовый вливания.

Всё это, было полбеды. При наличии хорошего финансирования и даже имея замечательный репертуар, как минимум, нужно было быть неплохой вокалисткой и уметь хорошо петь и чувствовать музыку. Ведь дело в том, что в рок-музыке фонограммы практически не встречаются и петь под фанеру — дурной моветон.

Фонограмма, а проще говоря фанера, это тогда, когда музыканты, выходя на сцену, включают запись, а сами просто имитируют игру на музыкальных инструментах. Тоже самое делает и певец — просто открывая рот в нужных местах, в то время как из колонок звучит запись.

Такой подход к делу, очень популярен у «попсовых» певцов. В интернете полно видео с концертов разных «звёзд» «поющих» под фонограмму.

В любом случае, нужно пробовать, а почему бы и нет? Почему бы не попробовать? Проводить эксперименты я собирался не на свои деньги, поэтому, если девочка этого хочет и за это платит, то можно и попробовать хоть до посинения. Как говорится: «Любой каприз, за ваши деньги». И конечно же, никакой ответственности за то, что там будет происходить, я на себя брать не собирался. Хотите музицировать — Бог в помощь. Само собой разумеется, деньги, которые она мне должна выплачивать, как художественному руководителю, должны были быть достойные.

— И вообще, для более плодотворного сотрудничества нам не помешало бы стать хорошими друзьями, — заявил я, наливая полстакана виски принцессе.

Та выпила, поморщила носик и дала предварительное согласие на всё.

Через пять минут, Люси, наконец-то рассказала, что же она ждёт конкретно от меня. Ещё через две минуты, она рассказала, как она хочет и как ей нравится. Ну, а ещё через минуту, я повёл её в свой кабинет, показывать кровать.

Прошло время, ведь оно всегда проходит. «Есть только миг, за него и держись», — так ведь поётся в песне. Удержаться за миг не получилось, поэтому я решил всё обдумать на более-менее холодную голову. Ну… и что мне теперь делать? Что делать, что делать, собирать группу под это сопящие чудо, что ж ещё?! Посмотрев на спящую Люсю, я понял, что… «дело ясное, что дело тёмное» и взяв гитару пошёл в студию музицировать.

— Ну что, пошли попробуем теперь спеть? — спросил я спящую красавицу через час. На компьютере, в музыкальной программе «FL Studio» я записал несколько дорожек — барабаны, бас, клавиши с простыми, примитивными ритмами, для того чтобы оценить вокальные данные затейницы. Теперь же, пытаясь растолкать и привести в чувства будущую рок-звезду, я пытался напомнить ей о цели её визита сюда вообще.

— Нет, — категорически ответила та, не открывая глаз, — я посплю ещё часик, а ты придумай пока, что-нибудь интересное, где я буду петь. Только песня должна быть металлическая, я обещала подругам. Они не верят, что я смогу, «сволочи-попсовые», — позёвывая припечатала она своих няхо-подружек и отвернулась к стенке.

По всей видимости пятый стакан «вискаря» был лишним…

А вообще прикольно получилось. Получил удовольствие? Свободен! Теперь давай отрабатывай! Ну и ладно, ну и пусть, сделаем… зато было прикольно…

В общем, через два часа продемонстрировал ей в общих чертах композицию… А ещё через 15 минут, Люся впервые в истории планеты Земля попробовала под эту мелодию что-нибудь спеть.

Это был какой-то кошмар. Точнее слушался её голос кошмарно, когда она попыталась «порычать» низким тембром. Вместо металлического драйва из неё вылетало блеянье маленькой, напуганной, охрипшей козочки. На мои попытки объяснить принцессе, что скорее всего в её любимом клипе группы «Arch Еnemy» вокалистка поёт не живым голосом, а голосом, пропущенным через компьютерную программу, или вообще поёт не эта деваха, а какой-нибудь мужик, я получил презрительный взгляд и спич о том, что я старый и ничего не понимаю.

Через час самоистязаний, практически полностью охрипнув, она всё же поняла, что петь так не сможет, а поняв это — заплакала. Небеса рухнули на бренную землю…

Я попытался успокоить красавицу и предложил попробовать спеть простым, обычным голосом. Но та, была непреклонна — только металл, только хард-кор! Я включил на компьютере клип группы «Nightwish» композицию «Nemo».

— Вот смотри, тоже металл, тоже круто и поют «обычным» голосом. Кстати говоря очень напоминает твой. Тебе подойдёт, послушай.

Та сначала воротила моську, типа — «не хочу никакого «найтвиша», а хочу, как Arch Enemy — The Eagle Flies Alone!..» Затем, немного успокоившись и перестав плакать, она немного похныкивая и размазывая руками тушь на ресницах всё же соизволила посмотреть на экран…

Через полчаса, мы пили «шампусик» с «вискарём», слушали замечательную музыку, как она её теперь называла, и обсуждали нюансы проекта типа — «найтвиш». Поэкспериментировать у нас не получилась, из-за того, что супер-певица надорвала голос напрочь и теперь в основном молчала, слушая «телеги», которые задвигал я. Пела-то она, не так уж и плохо, как я ожидал. Голос у неё был вполне нормальный. Мимо нот сильно не мазала, особенно учитывая, что пела впервые.

— Конечно же, придётся немного поучиться и уже тогда… — говорил я, и пьяная красавица кивала своей головкой благодарно смотря на меня, типа — «Я на всё согласная…»

Тогда, я объяснил, что это только наброски, попросил представить вместо моего голоса свой, включил одну из музыкальных композиций, записанных мной недавно, подошёл к микрофону и спел. По окончании песни, не успев узнать, понравилось ли Люси композиция, меня схватили и потащили в постель. Походу дела песенка понравилась.

— Полностью аранжировать Вашу, — это я подчеркнул, — песню, я смогу дней за пять. Но, мадам!.. Дело в том, что я не волшебник, и не маг как вы. Музыканты народ хоть и не прихотливый, но бедный. И им тоже, как бы странно это не прозвучало, тоже хочется иногда немножечко покушать. Есть ли у вас бюджет? — проговорил я с одесско-еврейской интонацией.

— Странно, — прошептала осипшая мадемуазель. — Мне всегда казалось, что музыканты наоборот народ богатый.

— Богатые только те, которые музыканты наоборот, — скаламбурил я прописную истину.

Она начала одеваться. Я молчал. Пусть сама решает. В её деньги я лезть не собирался. Я, извините, не альфонс… не тот, понимаете ли, возраст уже.

— И сколько нужно платить музыканту? — задала она логичный вопрос.

— Если честно, то без понятия, но при условии, что курс доллара прыгает… и если человек ещё и без постоянного заработка…

Она вызывающе посмотрела на меня расчёсывая волосы.

— Ну?! — требовательно произнесла она.

— Точно не знаю, но по тонне на лицо должно быть нормально.

— Тонна — это тысяча, правильно?

Я утвердительно мотнул головой и разлил шампанское.

— А сколько в ансамбле должно быть музыкантов? — прошелестела она, беря из моих рук фужер с шампанским и не забыв добавить: — Мне виски ещё пол стаканчика плесни…

— Ну, — на секунду задумался я, — смотря какую музыку ты собираешься играть. Если мы будем делать, что-то типа «Nightwish», не считая Вас мадам, ещё 5 человек: ударник, бас-гитарист, два гитариста и клавишник.

— Так, — начала считать она. — Пять человек плюс ты художественный руководитель… десять тысяч долларов в месяц хватит?

— Кхе, кхе, кхе… — закашлялся худ рук. — На самом деле, хватит и семи, — решил я всё же умерить свои аппетиты до двух тысяч, включив джентльмена.

— Пусть будет десять, — решила она, — но музыканты твоя забота и с ними ты разбирайся сам.

— Хорошо, — согласился я и произнёс: — За нас!

Мы чокнулись и выпили на брудершафт.

— Это надо отметить, — сказала она. Поставила пустой стакан из-под виски и начала раздеваться. «Ё-моё… только ж оделись! Ну и деваха…» — пронеслось в голове.

* * *
Эх, давно я не брал в руки шашки…

На следующий день, я позвонил Гене — лидеру, таких же шалопаев, как и он сам. Всю свою сознательную жизнь он был рокером. Даже, где-то местами, хипующим полупанком. Всё это, было мне понятно, но настолько быть глобальным ра***[1] в 45 лет, вот этого я понять, не мог. Отдых есть отдых, а дело есть дело. Всю свою сознательную жизнь он бегал от одной работы к другой. Как правило, устроившись на работу, он ходил туда несколько дней после чего понимал, что это не его и «забивал» живя по принципу — работа не волк в лес не убежит.

Единственное дело, на которое он никогда не «забивал» и которое являлось для него делом всей его жизни — была музыка. Вот что-что, а репетиции, он никогда не прогуливал, и не понимал тех, кто «забивает» на «репу», нещадно выгоняя их из своего коллектива. Я знал его уже лет 15, и меня он никогда не подводил. Именно поэтому, он был один из главных претендентов в новый проект.

— Алло, алло, — раздалось в трубке.

— Здорово, узнал? Как сам?

— Привет дядя Саша, норм, ты как?

— Тоже нормально.

— Что-то с графиком репетиций? — забеспокоился Геннадий.

— Нет, репетиции по плану.

— Хорошо.

— Короче, есть для тебя халтура. Пока на одну репетицию. Если не облажаетесь, возьму вас на постоянною работу. И даже денег платить буду.

— Денег? Денег, это хорошо, но за что? Что за работа? — голос его был заинтересованный и в тоже время удивлённо настороженный.

— Одной замечательной леди, захотелось петь в группе…

— Погоди, Сергеич. У нас в группе я же пою, — напомнил мне оболтус.

— Хорошо, ладно, буду искать тогда кого-нибудь другого. Кого-нибудь, кому семьсот баксов в месяц будут нужны.

— Сколько? Сколько ты платишь? — обалдели на другом конце провода.

— Нисколько, — обломал его я. — Напомни мне пожалуйста телефон Альберта, позвоню ему, может им деньги нужны.

— Э-э э-э… Сергеич. Ты чего? Не кипятись! У нас же серьёзный разговор. Я хотел просто узнать все нюансы, чтоб не возникло в дальнейшем непоняток. Ведь дело, как я понял, серьёзное намечается, — говорил лидер группы — «МехоАвтоМаус».

Гена очень не любил своего бывшего друга, а ныне конкурента Альберта — лидера ансамбля «СмертоБРОдаунФайтер» с которым он разругался вдрызг несколько лет назад на почве музыкальных пристрастий — кто круче группа «Burzum» или группа «Mayhem».

В своё время этот спор вели многие. А дело там было в том, что участник музыкального проекта «Burzum» — Варг Викернес, играющего в жанре блэк-метал в ночь на 11 августа 1993 года пришёл к дому Евронимуса — «Mayhem» в Осло, о чём-то с ним поговорил и нанёс ему несколько ударов ножом. Полиция обнаружила 2 раны на голове, 5 на шее и 16 на спине. Почему, для чего зачем он это сделал, учитывая, что они были хорошо знакомы, осталось загадкой по сей день. Злые языки говорили, что один завидовал таланту другого. Прям Моцарт и Сальери, какой-то…

— В общем, девочка хочет петь, — приступил я к объяснению задачи. — Исполняйте все её желания и будет у вас счастье. Репетиции два раза в неделю. Не приехали, увольнение без оплаты. Оплата в месяц 500 долларов каждому кроме тебя. Ты как лидер получаешь 700. Накосячите, ваши бошки, её паша поотрывает.

— Согласен! — сразу же без раздумий согласился Гена. И правильно сделал, надо сказать! Такие деньги конечно он видел, и даже быть может не только в кино, но деньги, заработанные тяжёлым трудом, это одно, а вот деньги, полученные практически на халяву, за то, что занимаешься любимым делом, извините, это совсем другое.

* * *
Вспоминал я это, когда за окном электрички проносились леса и поля Подмосковья.

В общем, всё тогда сложилось неплохо. Все зарабатывали, а я получал ещё и немного счастья, общаясь с «клиенткой» тет-а-тет.

Правда иногда — это счастье было с элементами садомазохизма, в виде кипиша, типа: «Я тебя люблю», «женись на мне», «поехали в ЗАГС»…

«А ты кого хочешь, мальчика или девочку?» — я.

«А ты?»

«Я никого не хочу, дети фигуру портят».

«Ну и хорошо! Я тоже не хочу».

«Ах ты старый козёл! Пользуешься мной как хочешь, а в ЗАГС даже не зовёшь! Ненавижу тебя!»

Ну, а потом, по законам жанра, светлые беззаботные деньки ушли и начались только напряги. И это не так, и это не сяк. И козёл я вонючий, и она себе другого найдет, помоложе и посимпатичней, и не такого мерзавца как я.

«Да. Вы правы мадам. Мерзавец я и подлец! Старый и глупый. А подлецу, как известно, всё к лицу. Ищите себе помоложе и поумнее».

Две недели молчания, а потом она решила приехать, записать песню.

— Мадам, неужели в Москве больше нет никаких студий? Неужели осталась только эта? «Жалкая, отвратительная и мерзкая обитель печали во главе с маньяком-шизофреником», как недавно Вы изволили выразится.

— Студии есть, но я хочу здесь. Я тут привыкла…

— Хорошо, вас запишет Андрей, а я откланиваюсь.

— Стой, мне надо её аранжировать, — сказала она.

— Неужели ваш ансамбль, не может её аранжировать? Этого не может быть, ибо в ансамбль тот подбирал людей я! А это значит, что там собрались профи! — говорил я с пафосом и высокомерием короля в изгнании.

— Я хочу, чтобы её посмотрел ты, — начинала канючить «создание».

— Извините, но мне некогда… Андрей!..

— Нет!! Ты куда? Не пущу! — проговорила она и повисла на моей шее. Но я не сдавался и продолжал играть.

— Мадам, если вы забыли вы называли меня…

— Прости. Я была не права. Прости, — чмок, чмок. — Ну прости, — чмок…

«Ну ладно, я не против».

И вот теперь, она решила, что именно сегодня, ей нужно, очень срочно записать новый шедевр. И это, несмотря на то, что я её предупреждал, что я не могу. Я ведь сказал ей, что уеду. Я сказал, не могу я. Не могу! Я к своим еду! К своим… на кладбище.

Глава 3
Выйдя из электрички, я даже не стал смотреть расписание автобусов, а пошёл к такси.

— Свободны? Сколько до «Ключено»? — поинтересовался я.

Водила правильно понял неправильно построенную фразу и объявил 250 руб.

— OK. Go. Только будьте любезны, остановите у продуктового магазина я быстренько схожу закуплю продуктов и вернусь.

Водитель вопросительно посмотрел на меня.

— Вам пиво или воды? — взглянув на него спросил я.

— Лучше сигарет, — сказал тот, поняв тот что будет халява.

— Курение конечно яд, но как говорится хозяин барин.

Через 10 минут я уже выходил из магазина с двумя сумками. Ну а через полчаса я был на своей горячо любимой и сильно забытой в ежедневной суете малой родине. Вы верите в это? В малую родину?

Мама с папой у меня родились и выросли в Москве. Все родственники со стороны папы — москвичи. Родственники мамы практически все москвичи. Мамина мама — моя бабушка, родилась в Подмосковной деревушке — «Ключено». Всю свою жизнь она жила и работала в Москве. Когда же она вышла на пенсию, то перебиралась в деревню с самой ранней весны и жила там до самой поздней осени. Иногда же она оставалась на зиму. Дом у нас бревенчатый, старый, но добротный. Построен он был в 1901 году. В доме была большая русская печь, так что при наличии дров в нём можно было жить и зимой.

Я смотрел за окно автомобиля. Как же тут всё изменилось…

Когда-то поля, на которых мы рвали кукурузу и подсолнухи, превратились, я бы даже сказал мутировали в заборы и дома. Там, где мы пацанами ловили рыбу и купались, теперь стоит запрет на купание, а рыбалка только за деньги. Там, где я у клуба целовался со своей первой любовью Наташей Зайцевой там… Да нет там этого клуба. Снесён он нахрен за ненадобностью.

Администрации посёлка стало совершенно ясно, что клуб для сельской молодёжи больше не нужен, потому как нет больше сельской молодёжи. Вся деревня попёрла в города и землю на которой стоит клуб можно продать.

А в городах и без них происходит невероятная обыдловатость населения. Цель — деньги! Любыми способами, идя на всё, лишь бы зацепится, лишь бы купить что-нибудь, только чтоб это было лучше, чем у подруги Светки из соседнего колхоза…

Телефон нужно обязательно носить в руке показывая всем свою крутость, мол — всегда на связи, деловой человек, при делах «ёп»… Также обязательно нацепить на себя побольше золота, камней, одеться в «фирму» и вальяжно вылезая из машины показывать всем, что вылезает по меньшей мере король мира и его окрестностей… Занавес!.. Анти Happy End!..

Если смотреть шире, то окажется, что беда на самом деле ещё более глубокая и страшная.

Невоспитанные, быдловатые, мечтающие лишь о айфоне, шмотках и лайках, они нарожают детей. Хорошо ли это? Бесспорно! Но какое воспитание они смогут дать своим детям, если сами являются деградантами? Каких детей воспитает поколение планшетов и бургеров? Ответ очевиден…

У него сейчас времени на воспитание нет, потому что через 15 минут он идёт в рейд с кланом на рейд босса «Валакаса», а завтра с ребятами вечером после работы он идёт в боулинг. А пока проще дать ребёнку телефон в руки, пусть смотрит всякую хрень, лишь бы не отвлекал. Ну а то, что ребёнок с детства засирает себе мозги и портит глаза, задуматься некогда — он занят, тем более — «Все так делают. Чё тут такого-то?».

Ну а что ж она? А она пытается понять, как создать почту уже четвёртый день, для того чтоб зарегистрироваться в соцсети. У Ленки уже 200 друзей и 500 лайков, а у неё нет даже канала… Какие тут нахрен дети могут быть, не до них… Затем, её озарит откровение, и поразмыслив неделю она придёт к неожиданной и лежащей на поверхности мыслé — дети нужны! Нужны! И даже очень нужны! Нужны для того, чтоб делать с ними разные фотки и выкладывать в Инстаграм — так больше лайков можно набрать. Дети нравиться всем. И она будет наряжать и раскашивать своё дитя на потеху публике. Ну или на ютуб канале устроить тупое шоу — «мистер сакс» с открыванием подарков и мерзким смехом. Всем нравится, куча ради столь милых и желанных лайков и миллионы подписчиков… Это так мило… Так гламурно… Вау…

Ну и кого воспитают такие родители? Кого воспитает поколение 2020, и уж тем более встаёт вопрос кого воспитает поколение 2040…

Вам не страшно?..

Складывается впечатление, что Апокалипсис от Иоанна было бы спасением, для всех нас. Ибо сказано — не согреши…

Короче говоря, вокруг коттеджи, глухие заборы из профнастила и, каким-то образом вписавшийся между ними и нереальный для мира чистогана, мой дом.

Мой милый, милый дом.

Открыл навесной замок на калитке и открыл её. Всё босоногое детство, я помнил, как она скрипит. И что вы думаете?! Она таки скрипнула! Поздоровалась. Я прошёл на участок.

Вот он — наш дом. Небольшой, сейчас модно считать квадратными метрами, ну тогда квадратов 60 плюс терраска. Обычный, одноэтажный, с нежилым чердаком, и светло-зелёного цвета. Таких домов много в Подмосковье.

Я обошел вокруг дома. На мое удивление окна не были разбиты. Всё вроде цело и это радует.

Рядом с террасой растут кусты малины, которые мы сажали в детстве. Надо же какие здоровые ягоды… Я сорвал натуральный, чистый продукт, насколько он может быть чист вообще в наше время, и съел несколько ягод.

— Эй кто там ходит? — раздался окрик.

— Здорово сосед! Свои, — прокричал я и вышел из малиновых кустов со стороны двора. Да действительно сосед, как я и думал. Он всё такой же, огромных размеров, веселый и жизнерадостный. Ничуть не изменившийся с тех пор как 5 лет назад я его видел в последний раз.

«Как сам?..» «Нормально…» «Как ты?..» «Тоже…» «Семья?..» А у тебя…» «Да вот…» «Как работа…» «А ты надолго?..» «К своим…» «Да…»

Мы постояли минут 10, поговорили. Он рассказал, что несколько раз подъезжали и спрашивали не собираются ли хозяева продавать дом. Сосед давал мой телефон.

— Да Серёга, спасибо. Звонили. Но продавать я не собираюсь. Ты же знаешь, я местный. Тут и мои лежат, и я лежать тут буду.

Пообщавшись немного пригласил его зайти через час, отметить встречу, а сам пошёл открывать дом. Замок открылся легко, и я вошел в «хоромы царские». Эх давненько я тут не был.

* * *
— Вот значит сальце, сам делал, намедни прося заколол, — говорил сосед, ставя тару с едой, которую он принёс из дома.

— Ага, — соглашался я помогая выкладывать продукты из его корзины на стол.

— Вот огурчики с собственный грядки, которые только с огорода.

— О!.. с собственной даже, нормально.

— А вот кувшин, — он заглянул в него, — с пельменями…

— Которые только что бегали по лесу… — добавил я. Сосед хмыкнул, почесал затылок и заржал.

— Эх Серёга, ты всё такой же весёлый.

— Ну а чего грустить то! Всё вроде нормально. Всё идёт своим путём.

— Это да, — согласился я и протянул ему налитую рюмку. — Давай за это и выпьем.

— Давай…

* * *
Через четыре часа Сергей обнял меня прощаясь и с трудом произнёс:

— Я обязательно завтра зайду к Саше, — сказал он мне и ушёл не бодрой походкой клонясь влево.

Спать совсем не хотелось. Я вышел из дома и вздохнул деревенским воздухом. «Смеркалось». «Вечерело». «А этот Легкоступов, русский язык не знает — мамкина норка». Именно так сказал бы Янычар на мои попытки объяснить «в хлам уставшему» соседу, что пора на расход…

А вот если подумать: «Зачем моим меня так долго ждать? Вот дилемма-то… Цицерон…»

«Кто?»

«Бред взбудораженный совести… Ну и хрен с ним… Где у меня дрова?.. На дворе трава на траве дрова… или там наоборот говорится…»

«Так… 15 шагов… Ну в смысле шагов 15 в сторону сада… вот он и камень… ага… Можно даже назвать его философским камнем. В смысле, есть о чём пофилософствовать и задуматься о бытие… если конечно есть чем думать…»

Я еле-еле отодвинул булыжник, который весил, наверное, килограмм 150. Камень из себя представлял огромный валун, такие в наших краях не встречаются. Откуда это валун взялся на моём огороде — величайшая загадка мироздания. Затем сходил за лопатой и стал копать.

— Ага… ещё немного… ещё чуть-чуть… последний бой он трудный самый… — напевал я себе под нос. — А вот и оно…

Я вытащил из ямы небольшое пятилитровое пластмассовое ведёрко.

— Вот ты-то мне и нужно…

Придя домой выпил для храбрости наркомовские 50 «за сбитый» и открыл ведро. На вид было вроде бы всё в порядке. Вот и масляная тряпочка в масле, не высохла. Развернув свёрток, я достал оттуда пистолет ТТ. Вроде ничего, неплохо сохранился. А ведь сколько лет мы с ним не виделись… Сколько?

Ну с 2001 года, наверное…

А приобрёл его я в 1988. Именно тогда нас пригласил один цыган-фарцовщик заехать на Рижский рынок и примерить «импортные» вещи. Там к нему «случайно» приехала родня и примерка превратилась в пьянку где обсуждалось всё… А на следующий день я привёз 500 руб. и добрый дяденька передал мне ствол с двумя обоймами. На радостях я поехал в Мытищи и в лесном массиве устроил пробные стрельбы, затем засунул ствол под ремень и так и ходил где-то месяц пока не осознал, что ношу с собой реальный срок, даже если ствол чист…

О Господи, каким же крутым я себя тогда чувствовал… Конечно же я не нарывался, но знал, что как только дернется кто ко мне, только посмотрит на меня не так и всё ему п***ц. Кто бы ты ни был, но только рыпнись и к тебе придет «масленица». Каким же дураком я был… Даже, наверное, не дураком, а ребёнком… Все мы тогда в грёбанные перестроечные годы были детьми…

После месяца «крутости» наконец мозги встали на место, и башка начала анализировать. Очень смущало то, что историю пистолета я не знал. Быть может на нём вообще куча трупов и я ношу с собой «вышак». В те года ещё не действовал глупый мораторий на смертную казнь, по которому маньяки и убийцы жрут еду, пьют воду и дышат воздухом, в наше время получив пожизненное заключение. Эту глупость введут позднее — в 1993, а тогда, за убийство и тяжкие преступления — расстрел. Это всё я тогда осознавал, но…

Уже наступили девяностые… И началось… Все валили всех вообще без разговора. Каждый день, в специально для этого сделанной передаче — «Дорожный патруль», рассказывали кто кого и где застрелил, взорвал, покалечил или похитил, нередко смакуя подробности. Ежегодно погибали сотни (до тысячи!) сотрудников силовых структур. Ежегодно совершалось до полутора тысяч заказных убийств. Происходили частые похищения более или менее обеспеченных предпринимателей. Даже работорговля в стране появилась. Беспредел шествовал по стране…

К примеру 6 октября 1991 музыканта Игоря Талькова застрелили прям перед его выступлением в Санкт-Петербурге, бывшем Ленинграде, переименованным только месяц назад — 6 сентября 1991 года.

Ужасный ужас, что тут ещё можно сказать…

Облавы, милиция, стрелки-перестрелки. Указ Ельцина против бандитизма, отражённый впоследствии в сериале «Бригада», где бывший сотрудник милиции шёпотом говорит: «Сашу Белого задержали».

Убили телеведущего Влада Листьева, и Ельцин сказал: «Совсем «понимаш» бандиты распоясались! П*** всех!!!» И милиция начала действительно п*** всех, и виноватых и нет. По этому приказу любого человека можно было демократически задержать без суда и следствия на 30 суток и колоть там «подозреваемого» как угодно и на что угодно…

О времена о нравы…

Короче говоря, я спрятал «плётку» в квартире и лишь изредка брал пистолет с собой.

Затем наступили новые времена, где ствол уже практически носить было не нужно, зато нужно было носить деньги и чем больше, тем лучше. Тогда-то я и зарыл его тут, за домом под большим валуном.

— Эх, дела наши тяжкие, — сказал я себе под нос, хлебнул и пошёл в дом.

… — Ну что вам сказать о себе… — проговорил я, сидя за столом, на котором стояли все мои. — Мне очень плохо…

Я смотрел на них, на их портреты и пытался вспомнить мою жизнь с ними и сравнить с жизнью без них…

Вот они все, тут… а что там за окном?.. Там чужой мир. Там практически все мне чужие и никого у меня в том мире не осталось. Да, там есть знакомые и даже друзья. Иногда кажется, что там хорошо…

— Но хорошо там быть не может, ведь вас там нет! Ведь вы же здесь! Все мои роднулечки…

Вот бабушка, которая вырастила меня, вот мама, которая так рано «ушла», а вот моя беременная жена, которую ё*** дебил на мерседесе сбил на пешеходном переходе. Вот они, тут, рядом… а что там?..

Я посмотрел в окно. Там была ночь… Я выпил.

— Ну, так пусть всегда будет ночь, — сказал я и взял пистолет.

Глава 4
26 июля. Вторник. 1977 год.

Темнота… Что-то уж очень всё быстро произошло. Быстро и непонятно. Неужели так бывает. Я же даже на курок не нажал… Да что там не нажал, я его даже с предохранителя не снял. Только дотронуться. И что тогда?.. Непроизвольный выстрел? Да вряд ли… Может взрыв какой-нибудь?!

«Какой, например?..» — спросил я сам себя.

«Хрен знает какой — термический или термоядерный, не суть… В данном случае это не имеет никакого значения. Важно, что раз и темнота», — ответил я себе же.

«Почему в нашем посёлке и над моим домом?.. или по моему дому будет правильней сказать?..»

«Откуда я это знаю, почему… Может и не война вовсе, а инфаркт какой-нибудь… Быть может я уже умер…»

Мысль была странная, ведь я мыслю, а значит жив. Мысли путались.

Самое простое — это открыть глаза и посмотреть, что с домом…

Легко сказать, да трудно сделать. Открыть глаза не получалось. Да и вообще тело не ощущалось… К тому же я поймал себя на мысли, что нет звуков.

Походу дела я приехал. Это конечная остановка и имя ей — Смерть!..

«Ну а что ты хотел? Бухать водку в таких количествах и не накосячить?.. Наверняка по-пьяному делу пистолет уронил и произошёл само-выстрел», — сказал себе я.

«Да что ты плетёшь-то? Ну попил немного водочки… немного… и уснул» — отмазывал я сам себя.

«И что теперь делать-то? Может это ад?»

Догадка осенила меня и бросило в пот.

«Скорее всего меня взяли и уже похоронили… причём заживо, как Гоголя. Ё* т*** м**ь, да они ох*** что ли? Что за б***ь это сделала? Убью паскуду!..»

Есть версия, о том, что писатель Николай Гоголь умер страшной смертью. Все подумали, что он умер и похоронили его, а он был не мёртв, а спал летаргическим сном. Он очнулся в могиле и задохнулся.

Не знаю насчёт Гоголя врут или нет, а вот то что я живой и меня походу дела закопали, уже по всей видимости становится очевидным.

Где вообще то я нахожусь? Что это? Я что в гробу? Что за х***я такая! Почему я пошевелится то даже не могу?

Ладно спокойно. Дыши глубже. Дыши…

«О-о… я дышу… Воздух есть, а это уже кое-что. Это вам не «хухры-мухры». Кислород попадает в кровь, кровь гоняет мотор. Сердце бьётся. Бьётся?» — я прислушался… «Вроде да. Значит я жив. Во всяком случае пока жив. Главное, чтоб как говорится — «кислород «не перекрыли»…»

Тут я осекся. На ум пришёл к/ф «От заката до рассвета». Тот момент, когда из стен и склепов вылезают обезображенные, полуразложившиеся трупаки и скелеты… брр… Я так не хочу!..

«Что же делать?.. Не понятно… Двигаться не могу, тела не чувствую, вокруг тишина… Наверное, нужно поспать? Отдохнуть. Набраться сил… и уж опосля…» — сказал я сам себе и тут же ответил:

«Да ты обалдел что ль?! Сейчас воздух закончится и задохнёшься тут нахрен! Двигайся давай! Пытайся! Пора выкапываться!..»

И тут, на правую щеку упала тепло. Через веки начал пробиваться свет. Появились звуки…

Вот поёт сверчок… Вы, когда-нибудь слышали, как он поёт? Я тоже слышал, но это было так давно. Сверчки и детство, были в одно время, настолько далёкое от нынешнего, что иногда кажется всё это было лишь сон.

Теперь, мы больше слышим совершенно другие звуки: звуки приходящих СМСок и мобильных звонков, звуки работы триммеров и бензопил, звуки от ударов пальцами по клавиатуре и работы компьютера, шумы автострады…

Сейчас же, я слышал «аномальный» звук, но знал — это поёт он — сверчок.

«Какой же ты сверчок молодец! Давай сверчок, давай… Не ленись! Труби на всю округу! Разбуди всех!.. Пусть эти «сони» уже проснутся и меня, ё*** в р**, наконец откапывают!..»

Ёпэрэсэтэйка… Я что, уже окончательно тронулся умом?! Слышу голоса?! Парнишка чего-то говорит, а бабулька отвечает…

Опять тёплый свет. Солнце солнышко. Где же ты было несколько минут или часов назад, когда я был в застенках. Какое же ты прекрасное, солнышко. Как же мне тепло и хорошо…

Опа, кто-то жужжит. Кто? Комар? Комар! Сейчас сядешь комар ко мне на лицо и укусишь — сволочь. Злющий комар. Как же я вас комаров ненавижу. Вас и всё кровососущее ваше племя. Вы твари способны обломать любой отдых. А если ты кусал кого-то до меня? Принесёшь ли ты мне какую-нибудь болезнь?.. Или нет?..

Я попытался на него дунуть и приоткрыл рот. Комар тут же, не теряя ни секунды, залетел внутрь с такой скоростью, как будто именно этот момент он поджидал всю свою комариную жизнь и теперь им было грех не воспользоваться.

— Тьфу-тьфу-тьфу на тебя шизанутый кровопийца, — прокашлял я, дернулся и начал плеваться, махая руками.

— Саша. Что случилось? Ты что, поперхнулся?

— Ба, не волнуйся, «кхе-кхе», всё нормально. Просто что-то в горле… комар залетел… поперхнулся, — проговорил я и принялся опять плеваться и кашлять.

— Вот, держи. Попей водички. Подожди. Давай сынок я тебе по спине постучу.

Мне стали постукивать ладонью меж лопаток.

— Кхе-кхе… Всё хватит… хватит, — прохрипел я.

— Ну? Всё?

— Да. Спасибо ба, — вздыхая улегся на бок я.

«Что за фигня то мне попала в рот. Может это заражённый какой-нибудь комар».

«Господи, ну что за бред ты несёшь. Ты что в Чернобыле что ль. Какие нахрен заражённые комары…» — пытался образумит я себя.

«Всё может быть. Хорошо бабуля по спине хоть нормально треснула, а то помер бы от того что комар в горле застрял — позорище!»

Я приоткрыл глаза и через пелену сна увидел дорогого мне человека. А молодец у меня бабуля! Как сейчас помню… Молодая. Сколько ей сейчас? Лет 55–57? Где-то так. 55 лет, разве это возраст для нас теперешних?

«Красивая, добрая, замечательная моя бабушка. Как же я тебя люблю. И как же жаль, что ты умерла».

Глаза намокли и соленые капли по переносице катились на губы. Я плакал. Плакал так, как давно не плакал. Навзрыд. Уткнувшись в подушку.

«Бабушка, бабушка, зачем же ты умерла. Ну зачем?!.. Ведь ты оставила меня совсем одного на этом свете! Как же мне было тяжело. Бабушка… а-а-а!»

Я плакал и плакал… а она гладила меня по волосам, что-то приговаривая…

Это что? Сон? Или это не я? Могу ли я действительно видеть и ощущать прикосновения к голове? Ощущать тепло рук человека, которого нет более 20 лет? Как?! Как может быть такое, что сейчас меня успокаивает бабушка, которая давно умерла? Это же невозможно!..

Да невозможно, но это есть… это есть или было… или будет…

В голове зазвучали слова:

Кто знает, что ждет нас? Кто знает, что будет? И сильный будет, И подлый будет. И смерть придет И на смерть осудит… [2]
У меня спёрло дыхание. В ушах зазвенело. Я широко открыл рот и пытался вздохнуть. Вздохнуть не получалось.

«Всё! П***ц! Теперь я умираю по-настоящему!» — пронеслось в голове.

Она стоит где-то невдалеке, где-то совсем рядом и ждёт. Я не вижу, но чувствую её. На ней чёрный саван, а в руках она держит косу. Она пришла забрать своё… Где же воздух? Как им надышаться?..

«Окно…» — пытаюсь сказать я, но не могу. Бабушка в ужасе и окно уже распахнуто. Я же напрягаюсь изо всех сил и борюсь за жизнь. Такие вот простые слова и пафосные слова — бороться за жизнь.

«А для чего тебе жить-то? Ты уже прожил жизнь. И чего в ней стоящего было? Что сейчас то тебе от жизни надо? Опять будешь водку пить да баб трахать?» — пронеслось в голове…

«Да! Именно для этого она мне и нужна. Как мне нравится, так я и живу! И пошли все на х** кто с этим не согласен!»

«Ого, какие мы грозные. Бессмысленная, никчёмная жизнь… Что в ней хорошего-то?»

«А плохого то чего? Живу и никого не напрягаю, пока меня не напрягают».

«Н-да… Глубоко… Философ! Мыслитель! А знаешь что?! Ну и хрен с тобой, живи. Но помни я всегда рядом. Накосячишь и я сразу приду. И уж тогда, ты так легко не отделаешься… А вообще — это будет даже интересно…»

«Что тебе будет интересно-то? Как я водку пью или…»

Но мне не ответили…

… и меня начало отпускать. Что-то взяло и ушло из груди. Что-то просто перестало перекрывать кислород, и я наконец вздохнул!..

Конечно до действия типа — «я вздохнул полной грудью», было очень далеко, но какая-то часть кислорода попала в легкие — уже хлеб.

Я лег на бок, бабушка же суетясь присела рядом и положила влажное полотенца мне на лоб.

Бабушка. Вот она сидит рядом и светится. Просто солнце через часть открытой ставни создает некую ауру вокруг её силуэта. Взгляд настороженный, взволнованный и любящий. Как же хотелось бы мне чтоб это был не сон. Я смотрел на неё и не мог вымолвит ни слова. В горле стоял ком.

* * *
Так что же со мной? Как такое возможно? Почему я? Божественное вмешательство? Безусловно. Только Боже мой, зачем?! Разве кроме меня других людей на Земле нет? Разве я именно тот, кто достоин… достоин жить заново?.. И с кем я в голове разговаривал? Крыша поехала или это игры воспалённого воображения?

Пока я тут кувыркался и пытался вздохнуть, я заметил, что тело моё изменилось. Вероятно, каким-то образом трансформировалось.

«Только трансформеров нам и не хватало».

«Ну ничего себе ты слова знаешь», — прозвучал детский голос в больной голове.

«Конечно знаю, — подтвердил я. — Я мультик «Макрон 1» знаешь ещё когда смотрел? Нет? Тогда, когда ты ещё под стол пешком ходил. Поэтому слово трансформация я произнёс не просто так, а со знанием дела. К тому же я вообще-то как-никак учёный, если «чо»».

Уменьшение формы и объёма вещества, в данном случае существа — это невероятно. Такое изменение агрегатного состояния должно сопровождаться скачкообразным изменением свободной энергии, энтропией.

Посмотрел по сторонам и никаких «разрушений» к счастью не обнаружил.

Также оставался открытым вопрос и о законе сохранения вещества сформулированный Ломоносовым, который по-простому звучит так: «Если где-то, что-то прибыло, то где-то убыло». Значит переместилось только сознание…

Под одеялом я нащупал сумку с ноутбуком.

«Ну нихрена себе! Так он со мной переместился? Вот это да, шикарно!.. А что ещё?..» Проверить это пока не представлялось возможным из-за присутствия в комнате бабушки, так что ревизию придётся оставить на потом.

Приблизительный результат обдумывания на скорую руку был таков:

В результате какого-то воздействия сторонней силы, я подвергся переброске в свое прошлое, без потери памяти… Обалдеть!..

Конечно был и другой, вариант, который как не прискорбно это сознавать, исключать было нельзя — я сошёл с ума, всё это мне мерещится, а сейчас я в горячке хожу по деревне и пугаю мирно спящих граждан, пьяным видом и пистолетом. Я тяжело вздохнул… Будем всё-таки надеяться, что это перемещение сознания, а не «клиника».

Так как же возможно такое? Быть может это какой-то сбой? Сбой в матрице мира? Что-то такое, что и представить себе никто не мог?! Что — то такое… — сейчас я произнесу, погодите не торопите, — такое, что даже представить себе могли только сёстры Вачовски?!

Сложно конечно было это произнести, но всё же смог!

«Да? А что тут такого интересного?» — спросите вы.

«А вы знаете кто это? Что это за сёстры такие? Нет? Дело в том, что были два брата-акробата, и любили они не бояр-аниме, а научную фантастику. И вот как-то решили они написать роман, который стал потом очень популярен и по нему даже сняли серию супер-фильмов».

«Как называется?» — спросите вы.

«Да просто — «Матрица»», — отвечу я.

«Нет, Александр. Ты что-то перепутал. Или ты врёшь», — скажите вы и напомните мне, что роман написали братья Вачовски. А я наберу воздуха и соглашаясь скажу:

«Да. Вы абсолютно правы. Были братья, а теперь стали сёстры. Толерантненько, правда?!»

«Ну ни х** себе! Во дела!» — воскликните вы и будете правы.

Все эти мысли мгновенно пронеслись в голове, но ясности не прибавили.

Так, что же — сбой матрицы?..

Глава 5
Я сел на кровать и уставился на бабулю.

— Ну что ты сынок, ложись, ложись. Полежи немного, — говорила она. Не знаю почему, но бабуля как правило называл меня либо по имени, либо сынок. Внуком же почти никогда не называла.

Я встал и на ватных ногах подошел к зеркалу. Из зеркала на меня смотрел ребёнок. Всмотревшись в своё отражение, я понял — бесспорно это я. Это я, только очень молодой и смутно знакомый. Волосы над верхней губой — усы, только начали чернеть. Густые тёмные волосы на голове с причёской а-ля — «Beatles». Ровный нос, ещё не сломанный в драке. Карие глаза. В общем, обычный русский парень с обычной русской внешностью.

Обернулся на бабушку, которая смотрела на меня во все глаза и что-то прочитала.

— Саша, Саша, ложись. Что ты молчишь? Что ты молчишь, Саша? Ты можешь дышать? Что это было, Саша? Нужно немедленно к врачу. Нужно бежать звонить в скорую. Саша… — беспокоилась она.

… И ещё, и ещё… Я лёг.

— Всё нормально бабуль, не волнуйся.

— Ой, Саша, у тебя, что горло заболело? Какой у тебя грубый голос. Давай сейчас горячее молоко сделаю.

— Нет не болит. Всё хорошо. Не волнуйся, — успокаивал я как мог. Муть в глазах практически исчезла, в ушах перестала звенеть, и они стали нормально слышать.

«Ух… Вот это накрыло». Всё. Вроде нормально. Отошёл. И хорошо, что отошел, в смысле, всё нормально, отошёл, а не отошёл, к примеру, в смысле, в мир иной.

— Бабуль! Всё! Успокойся, — сказал я и вновь встал на ноги. — Всё хорошо…

Я встал с кровати и прошел из сеней, где лежал, в большую комнату. Посмотрел на стену. Там висел отрывной календарь. К чему-то подобному я уже приготовился, но всё же…

Посмотрев на календарь, я впал в ступор.

— Ба, — обратился подросток к стоявшей рядом бабушке, — скажи пожалуйста, сегодня какое число?

— 26 июля. А ты что забыл?

— А год 1977 от Рождества Христова? — спросил я уже всё поняв.

— Да-да. 1977 от Рождества… — тоже впала в ступор бабушка. — А ты что?.. Забыл? — забеспокоилась она.

— Нет. Всё нормально. Это я так — шучу… Просто я вспомнил тут кое-что что… — попытался весело отшутится я, но весёлости в голосе не было… — Я тут вспомнил… Подумал и понял…

Так ведь, наверное, и деревенские ребята живы!.. И… И мама… Мама жива!.. Мама!.. О Господи! Так ведь и Оля, жена моя погибшая, наверное, тоже жива… правда ей сейчас всего два годика, но всё равно — жива!..

Меня прошиб пот, и это не скрылась от глаз бабушки.

— Что опять? Плохо?

— Нет, нет бабуль. Нам с тобой нужно поехать в Москву! К маме! Срочно! — выпалил я.

— Зачем? — удивилась та.

— Срочно!.. К маме!.. Как зачем?! — не понял её я. Мысли путались и скакали, голова кружилась. — К маме нужно очень! Очень, очень! Нужно! Понимаешь?!

— Э-э-э… поняла… Ну давай съездим. Правильно! Пусть там тебя посмотрят, — согласилась она, видя, что с внуком что-то не то.

Я уставился на бабулю и затем спросил:

— В смысле, осмотрят? — не сообразил я, а затем понял. — Ах да, врачи же… — ведь мама работает медсестрой в скорой помощи. Вот и действительно, пусть посмотрят, хуже не будет. К тому же, это неплохой повод поехать вместе с бабулей. А уж там… А там я никого, никогда, никуда не отпущу. Вот Олю ещё найду, подожду пока вырастет и всё. И будем жить! Жить! Все вместе! Всегда! Долго! Счастливо! Вечно!

Мысли носились и прыгали. Я подошел к ведру с колодезной водой, взял эмалированные ковшик черпнул холодной воды — вкуснотища.

Для пацана, проводящего всё лето в деревне вода являлось главным и приоритетным ресурсом. Носясь по всей округе, в жару и дождь, я всегда знал где есть глоток холодной воды — сени! Тут всегда стояли вёдра с водой и «грибом» — вкуснейшим напитком… Сердце сжалось.

«Как бы не умереть по-настоящему. Сердце-то не резиновое. Вон как колотится, аж «по ушам бьёт»», — раздумывал я пока пил.

Эх… Возможно ли в это поверить. Я сюда вернулся… Вернулся спустя столько лет…

А сейчас нам предстоял путь в Москву 1977 года…

Просто так из деревни уехать было крайне сложно. Автобусы ходили по расписанию, и нужно было подгадать так, чтобы автобус подошел к станции незадолго до приезда электрички. Электрички же были разные. «Голутвинская» и «Шиферная» — едут почти со всеми остановками, а значит и дольше, нежели «Рязанская». Та мчит с минимальным количеством остановок и в полтора раза быстрее приезжает в столицу.

Нужно сказать, что когда мы едем из деревни, то выходим не на Казанском вокзале, а значительно раньше — на станции Ждановская. Станция в 1989 году будет переименована в станцию Выхино. Ждановская она называлась в честь Андрея Александровича Жданова, советского государственного деятеля, члена Политбюро.

Что интересно, как член Политбюро и Секретариата ЦК он отвечал за идеологию и внешнюю политику. Осуществлял руководство Управлением пропаганды и агитации и Отделом внешней политики. Заведующий Отделом внешней политики был — Михаил Андреевич Суслов.

Что ещё более интересно — после войны Жданов проводил линию компартии на идеологическом фронте в поддержку социалистического реализма. В августе 1946 г. выступил с докладом, в котором осуждались лирические стихи А. А. Ахматовой и сатирические рассказы Михаила Зощенко — «Приключения обезьяны». Зощенко был охарактеризован как «подонок литературы», а поэзия Ахматовой была признана Ждановым «совершенно далёкой от народа».

К представителям «реакционного мракобесия и ренегатства в политике и искусстве» был отнесены Дмитрий Мережковский, Вячеслав Иванов, Михаил Кузмин, Андрей Белый, Зинаида Гиппиус, Фёдор Сологуб. Этот доклад Жданова лёг в основу партийного постановления «О журналах «Звезда» и «Ленинград».

По поручению ЦК партии руководил в июне 1947 года проведением «философской дискуссии» — публичная научная дискуссия общесоюзного масштаба в советской философии. На дискуссии присутствовало около 500 человек, в том числе секретари ЦК партии А. А. Кузнецов и М. А. Суслов.

О проведённой дискуссии позднее Жданов скажет:

«Дискуссия в том виде, в каком она была проведена, оказалась бледной, куцей, неэффективной, а поэтому и не имела должных результатов. В связи с этим ЦК решил организовать новую дискуссию с тем, чтобы к этой дискуссии были привлечены не только работники из Москвы, но и работники из республик и крупных городов РСФСР. Причина отставания на философском фронте не связана ни с какими объективными условиями… Причины отставания на философском фронте надо искать в области субъективного».

По распоряжению Жданова в 1947 года начал выходить журнал «Вопросы философии» и создано Издательство иностранной литературы.

Вот такой вот неоднозначный был товарищ…

В результате перестройки, устроенный Горбачёвым, станцию Ждановская переименуют одной из первых.

Как я уже говорил, станцию переименуют в 1989 году. Назовут Выхино. Вероятно, потому, что там находится деревня Выхино, которую будет включена в состав Москвы лишь в 1980 году.

Далее мы должны в будущем будем ехать на метро до станции «Площадь Ногина», где сделаем переход на «оранжевую линию» и едем до конечной станции «ВДНХ».

Станция Площадь Ногина — это центр Москвы. Названа станция в честь революционера Виктор Павловича Ногина.

Про него я помнил только, что 4 ноября 1917 года совместно с Каменевым, Зиновьевым и Рыковым, Ногин подписал заявление во ВЦИК, в котором говорилось о необходимости «образования социалистического правительства из всех советских партий… вне этого есть только один путь: сохранение чисто большевистского правительства средствами политического террора»…

Короче говоря, станцию метро в 1990 году переименуют в «Китай-город». Почему именно так, ведь название мягко говоря непонятное и не слишком адекватное для центра столицы?! Порой иностранцы полагают, что название «Китай-город» возникло из особой симпатии России к Китаю.

Каких версий только нет… Одна из версий — когда-то там жила и трудилась китайская община, вот местные и назвали Китай. По другой версии, название произошло не от Китая, а от слова кетай — это кирпич, из которого построена стена, отделяющий эту часть города. Есть версия что, в этом районе располагались лавки торговцев, которые торговали «китовым усом» из этого элемента делали корсеты для женщин. Также есть предположение, — слово китай — тюркское и переводится на русский язык просто как «крепость, укрепление, укрепленное место».

Наиболее же распространённая версия, говорит о том, что название это связано с восточнославянскими, русскими словами кита, кит, сохранившимися в диалектах. Означает оно — «плетенничный», «как плетень», то есть построенный по принципу плетня — переплетения толстых вертикальных кольев или бревен молодыми гибкими побегами. Такие крепкие плетеные стены ставились на некотором расстоянии друг от друга, а промежуток между ними заполнялся, забутовывался землей, глиной, крупным щебнем, камнями. Так возводилась чрезвычайно прочная стена, которую трудно разрушить, пробить стеноломными машинами и даже пушечными ядрами.

Ну, а конечная «оранжевой ветки» в этих годах — станция ВДНХ. Станции Ботанический сад, Свиблово, Бабушкинская и Медведково только строятся и будут открыты осенью следующего года, то есть 30 сентября 1978.

Но этот путь будет в будущем, а сейчас поездом до Казанского Вокзала, затем на метро до Проспекта Мира и домой, на «ВДНХ».

Пока бабушка смотрела расписание, я решил сесть и «взять себя в руки». Спешка и истерика ничего не дадут, наоборот, только внесут нервозность. Поэтому, нужно успокоиться.

Бабушка жива, мама жива и будет ещё жить ещё долго. Если мне дали второй шанс, то я постараюсь всё переделать под себя. У нас будет дружная и замечательная семья, и жить мы будем долго и счастливо!

— Ближайший автобус будет через два с половиной часа. Как раз подъедем вокзалу, а там через 20 минут и электричка подойдёт, — сказала бабушка. Так, значит полтора часа у меня есть.

— Бабуль. Я к ребятам на пруд быстренько сбегаю, ладно?

— Саша, — забеспокоилась бабуля, — а ты как себя чувствуешь-то?

— Да нормально всё. Комар — собака такая, чуть не съел меня, а теперь вроде всё нормально.

— Ну сбегай к шалопаям своим. Только недолго. У нас автобус, не опоздай, а то потом до вечера ждать придётся. Поздно приедем. Или может быть не поедем?

— Поедем. Может за водой сходить?

— Зачем? Раз в Москву уезжаем. Потом свежей и принесём. Вот приспичило тебе в Москву ехать. Ты точно себя хорошо чувствуешь? — сказала она и положила мне ладонь на лоб. — Вроде не горячий, — констатировала бабуля раздумывая. — Давай-ка, температуру тебе померяем. Гдей-то у меня тут градусник был…

— Ну, ба… — откуда не возьмись во мне пятидесятилетнем проканючил пятнадцатилетний я… Занавес!

Через 5 минут стало ясно, что температура у меня 36 и 6. Одев шорты с майкой и нацепив сандалии я побежал через деревню к пруду. Назывался пруд — «Зелёный».

И вот я стоял на пригорке. Внизу был пруд, и вода в нём действительно казалось зеленоватой. То ли от ила, то ли от водорослей, то ли ещё от чего-то, но пруд казался светло-зелёный — бирюзовый.

На одном из берегов находился небольшой песчаный пляж. Там на покрывале и расположилась часть нашей дружной деревенской компании. Другая же часть плескалась в воде.

Наша компания… Мои ребята… Как же долго я вас не видел…

На непослушных ногах я спустился вниз… к моим давно ушедшим друзьям…

— О-о, Сашок пришёл. Здорово. Садись с нами в карты, — сказал «Зяма» — Эдик Зимов. Сейчас ему 16 лет. Погибнет в драке в конце девяностых.

— Привет ребята. Спасибо, — еле слышно прошептал я и не шелохнулся. Горло пересохло на глаза снова стали накатывать слёзы.

— Саш, ты что? Садись вот сюда, рядышком, — сказала Лиза Савичева пятнадцати лет отроду. Одна из двух девчонок в нашей компании. Всё в тех же девяностых она получит шальную пулю на улице идя с работы домой, когда две банды будут что-то делить между собой.

— Да, — выдохнул я и присел. Вероятно, вид у меня был, такой какой-то неправильный, потому как ребята что-то почувствовали и заметно напряглись.

— Саша, ты чего? У тебя что-то случилось? — заикаясь спросил Юра Фомин по прозвищу «Не быстрый». Через несколько лет он начнёт гнать самогонку на продажу и сам сопьётся наглухо. Затем будет кодироваться, не пить пару дней и опять уходить в запои на месяцы. А в 2000-ом, отмечая очередную кодировку у него остановится сердце… Сейчас ему, как и мне почти 15. Тоже живёт в Москве, только в Измайлово.

— Да всё нормально, — выдавил из себя я.

— Ну, а если нормально, то давай в бур-козла на пару.

— Не ребята. Я попрощаться зашёл.

— Почему попрощаться? — спросила Лиза. — Ты что уезжаешь?

— Да. Надо в Москву съездить. На недельку…

— Ха-ха-ха. Нужно тебе… Нужна тебе эта Москва — шум, гам, суета… а тут, эх ты… Ничего ты не понимаешь. Тут воля, тут свобода, — задвинул свой спич «Зяма» и потянулся. Из воды вышли и подошли к нам ещё два парня и девочка. Теперь вся наша банда была в сборе.

Парней звали Лёша и Федя. Лёша Горелов по прозвищу «Гарик», семнадцати лет от роду, будет единственный кроме меня, кто доживет до 2018 года, а затем умрёт от туберкулёза. Связь с ним в то время будет периодически прерываться, потому что я не буду знать, на свободе он в этот момент или нет.

Свои криминальные похождения он начнёт этой зимой, где после драки на танцах должен будет получить свой первый срок. Обычное дело, не поделили на танцах девушку. Он ударит сопернику в челюсть, и она у того сломается. Это было бы полбеды, если бы не лестница и ступеньки на ней. Именно о лестничную ступеньку потерпевший и удариться головой, из-за чего и получит черепно-мозговую травму несовместимую для жизни.

Итог — 10 лет тюрьмы и как говорил адвокат — «это очень даже повезло». Вот с тех пор домом, на всю его оставшуюся жизнь, станет для него тюрьма. Из неё он будет выходить на свободу максимум на два-три месяца посмотреть, что в мире творится, а затем вновь возвращаться домой.

Вторым же вышедшем из воды был Федя Федин — здоровый деревенский парень, который жил в соседней деревне. Он был самый старший в нашей компании и совсем не лидер, а даже наоборот — молчун по жизни.

Живёт он практически один, с теткой, которая постоянно в разъездах у дальних родственников. Работает трактористом в колхозе. Закончил ПТУ. Жить ему осталось 3 года…

Через год он пойдёт в армию и попадет в воздушные десантные войска. А ещё через два года он погибнет в Афганистане, при исполнении интернационального долга, именно так это тогда называлось. Погибнет при обстреле колонны, где шальная пуля душмана попадёт в кабину грузовика в которой будет ехать он. На тот момент до дембеля ему будет оставаться всего две недели.

Ну а девочка, вышедшая из воды — это Наташа Зайцева. Моя первая и безответная любовь, а по совместительству и двоюродная сестра Эдика. Она влюблена в какого-то парня в Москве и этот парень, к сожалению, не я. Поэтому, на какие-либо мои детские ухаживания не отвечает и реагирует холодно. Один раз правда мы прошлись с ней за ручку, а далее опять, полный игнор — муки, переживания и слёзы в подушку. Она и я единственные из нашей компании кто встретит 2019 год. Она выйдет замуж за того мальчика из Москвы, с которым дружит сейчас, родит трёх детишек, и их семья переедет жить в Санкт-Петербург, где получит работу её муж — военный. После этого мы будем изредка переписываться и созваниваться, с каждым годом отдаляясь друг от друга всё дальше. А потом связь прервётся…

Но всё это будет потом, а сейчас… Сейчас они молоды и счастливы, купаются, играют в карты и загорают, не думая и не предполагая о своих трагических судьбах.

Эх… детство золотое, весёлая пора!..

А на душе «скребли кошки», ведь это они не знают!..

Но я-то знаю…

Я поздоровался с подошедшими ребятами и даже протянул руку Наташе, которая удивилась и посмотрев на меня как на дурочка всё же протянула свою руку в ответ.

— Саша, а ты сегодня гитару с собой вечером возьмёшь? — спросил «Гарик».

— Нет Лёш, я сейчас уезжаю.

— Эх жаль. Здорово вчера попели. Кстати ты обещал, меня научить на гитаре играть.

— Ничего Лёша, у нас ещё есть время. Нет ничего дороже времени. И у нас оно есть! Теперь всё будет иначе. Теперь все будут счастливы. Теперь все будут долго жить, — сказал я с комком в горле непонятные для окружающих фразы в полной тишине под удивлённые взгляды ребят. Голова была «не своя» и вновь кружилась…

Глава 6
Когда я вернулся домой после купания, то решил спрятать все свои артефакты в дрова на задах дома. Вытащил из неё планшет и решил взять его с собой. Почему планшет, а не телефон? Потому, что экран больше и удобнее читать информацию.

* * *
Мы едем на электричке. За окном обычный пейзаж для этого времени. Пролетают мелкие городки, станции и полустаночки.

Конечно мне было странно и непривычно видеть засеянные поля на которых произрастала картошка, подсолнухи, морковь и т. д., и т. п. Бесконечные просторы засажены продуктами, а не домами. Это удивительное зрелище. Нет огромных супермаркетов и разгрузочных терминалов. Не стоят огромные многокилометровые пробки на светофорах за шлагбаумами, которые перекрывают дорогу автотранспорту, когда наш поезд проходит мимо.

Небольшое количество людей на улицах. Необычное и давным-давно изменённое, мутированное и позабытое чувство истинной Родины. Своей страны. Своего дома. Тут светло и тепло, а ты под защитой Великой Советской державы. Быть может вам покажется — это смешным, вам — людям будущего, но тут в это верят практически все! 99 % народонаселения, точно знают, что было вчера, что произойдёт сегодня, что будет завтра, а также, что будет через 5 и через 10 лет. Тут идёт планирование жизни не на один день, не на месяц, и даже не на полгода. Тут идёт планирование на десятилетия.

Тут молодая пара знает, что, когда они поженятся и создадут ячейку общества, они смогут встать в очередь на квартиру. Конечно, получат они её не сразу. А через несколько лет. Конечно, можно задаться вопросом, а где молодоженам жить всё это время? Но на это есть ответ. А в вашем светлом будущем они где живут? С родителями или снимают? Так и тут тоже самое, только есть одно «но»… Тут всё тоже самое только перспектив получить жилплощадь бесплатно в вашем времени практически нет, а тут… есть!

Вот реальный пример:

У девочки, которая учились со мной в школе, мама работала дворником. Обычным дворником, убирающим подъезды и подметающим улицы. Причём дворником, в доме где жила половина нашего класса. Женщина была одинокой и растила кроме моей одноклассницы ещё двух детей. Все они жили в одной комнате, которую снимали в нашем же доме.

Конечно же девочке было стыдно, что её мама работает на такой непрестижной работе…

Так вот, через 5 лет им дали трёхкомнатную квартиру в соседнем доме. 5 лет работы не бесплатно, а за зарплату, пусть небольшую, но её как-то хватало, чтоб снимать квартиру и кормить троих детей. Конечно же, кое как перебивались, но не голодали и оборванцами дети не выглядели…

5 лет работы за зарплату и трёшка в Москве. Кто хочет также? Все?!

А нет… один вон не хочет. А нахрена ему, если у него папа своровал кусочек родины в виде предприятия и теперь гребет бабло. Сынка своего он одевает в эксклюзив и «фирму», чтоб его тупое чадо отличалась от других — обычных… От тех чей папа не ворюга и не такая мразь как он сам…

В з***цу засунь свой эксклюзивный телефон и включи на вибрацию!! Что? Делал уже так?! И нравится?! Ну тогда без комментариев — ты европеец. Тебе не место в «мордоре», пи***й отсюда на ***!..

Ну да ладно, хрен с ними, с убогими.

Мы же тем временем подъезжаем уже к Москве.

«Москва», — пропело в голове первое слово из припева известной песни о любимом городе. Ну а за ним стал вырисоваться новый гимн Москвы. Я стал напевать мелодию и искать рифмы, а потом задумался:

«Итак, если меня сюда привело Божье провидение, то оно — провидение, оставило мне мои воспоминания не просто так.

Конечно, возможен вариант, что произошёл какой-то сбой… Ну или что-то подобное… Быть может в той жизни именно я должен был что-то совершить, но не совершил и теперь мне дают второй шанс?! Безусловно остаётся вопрос: «Почему именно я?» Но ответа на него я не вижу и сомневаюсь, что увижу вообще.

Кто я там был? Учёный, музыкант и любитель металлической музыки. Что должен был сделать я такого важного там и не сделал из-за чего мне выдали билет в молодость?

Возможно, мне надлежало совершить какое-нибудь великое научное открытие в области математики или физики? Отсюда возникает вопрос: Где совершить открытие? На кафедре в университете? Академической наукой я уже давно не занимался, а лишь преподавал и старался как можно быстрее свалить к себе на студию. Но в принципе… да нет чепуха. Если и мог я что-либо открыть, то это должно было случится лет 30 назад. Году этак в 1990-м…

Другой вариант… Ну допустим я должен был бы написать какое-нибудь замечательное музыкальное произведение, но не написал?.. Или быть может должен был создать какой-нибудь музыкальный коллектив, который перевернул бы сознании миллионов? Группу, которая затмила бы «The Beatles» или «Metallica»? Как узнать ради чего всё это? Ведь в реальности всё может быть…

Есть факт. Я здесь. И мне нужно обдумать как жить дальше… но не сейчас. Раздумывания о будущем, лучше оставить на потом. Сейчас я был в неадекватном состоянии, в преддверии встречи с мамой меня начало всего трясти».

Мама… Она умерла в 1980 и меня воспитывала бабушка. Тогда в скорую помощь, в которой находилась мама, когда ехала на вызов, врезался грузовик. Нелепая авария и она «ушла». Ушла оставив меня и свою мать, мою бабушку одних. Папа мой умер, когда мне было 2 годика и меня растили они — мама и бабушка.

Как же трудно нам было. Как же я плакал и проклинал судьбу. Что я только не обещал Богу, чтобы только вернул её. Её, мою любимую маму.

От воспоминаний к горлу опять подкатил комок, а на глаза навернулись слёзы. Успокойся сказал я себе. Всё хорошо, и мама жива. Представь! Жива!!! И теперь ни в какую аварию она не попадёт, а будет жить! История в твоих руках! Теперь всё будет хорошо!!

Через полтора часа мы проходили к зданию скорой помощи. Я остался на улице, а бабушка зашла внутрь. Я стоял и меня всего трясло. Господи. Как такое возможно? Сколько миллиардов раз я просил, чтоб ты Боже сделал это и вернул мне маму. Господи, неужели ты меня услышал, через столько лет, через столько слёз, через столько страданий.

Господи. Неужели это правда?!

— Саша, — услышал я самый родной голос в мире. Голос, который никогда не перепутаешь. Голос, который я ждал много лет. Голос, который я мечтал услышать много миллионов раз. Любимый и долгожданный голос…

— Мама, — прошептал я и бросился к ней. Подбежав я просто проигнорировал ее вопрос: Что случилось? — обнял и зарыдал ей в плечо…

— Мама, мамочка, ты жива! Мама. Мама, мамочка. Пожалуйста никогда больше не умирай! Мама, мама, мамочка… — рыдал я, а она, поглаживая меня по голове говорила:

— Сашенька успокойся. Милый, я не умру. Успокойся сыночек мой. Что случилось? Я не умру. Я здесь. Мы будем жить долго. Я не умру.

— Мама, мама, мамочка!..

Она меня успокаивала, а я плакал и плакал…

В какой-то момент мой плач превратился в истерику и…

… в конце концов организм не выдержал, всё помутнело, и я потерял сознание.

Неужели умер. Недавно возродился и опять умер. Или это был лишь сон. Нет, нет, только не сон. Я хочу обратно. Я хочу в прошлое. Обратно. Я хочу к маме. Господи верни меня обратно. Туда, к маме и бабушке. Пожалуйста. Прошу тебя Господи. Прошу тебя!.. Верни…

В нос пахнул резкий запах. Нашатырь. Я открыл глаза. Лежу на кушетке вокруг врачи в белых халатах и… мама.

— Саша. Как ты себя чувствуешь? — спросил доктор и главный начальник.

— Всё хорошо, — сказал я в миллионный раз за сегодня не отводя взгляда от моей мамочки.

— Голова не кружится?

— Нет.

— Что это было Иван Павлович? — спросила мама доктора. Он измерил у меня пульс, пульс оказался в норме. Спросил не ударялся ли я головой? Зачем-то послушал меня стетоскопом и поставил градусник. Температура тела так же оказалась нормальной.

— Все вроде нормализовалось. Я не вижу никаких осложнений, — проговорил свой диагноз Иван Павлович.

— Так что же с ним? Почему он плачет и сознание потерял? — пыталась добиться от врача более точного диагноза мама.

— Ну… — на секунду задумался доктор. — Формирование из мальчика в юношу, вполне обычные симптомы, организм перестраивается.

— Что же делать?

— Попить успокаивающее, заниматься зарядкой и не перетруждаться. Голова не кружится? — повторил он, обращаясь ко мне.

— Нет. Спасибо все хорошо.

— Ну если хорошо, то полежи ещё пол часика. Так, товарищи, — обратился он к десятку человек окруживших нас, — расходимся все по своим рабочим местам. Ещё рабочее время. — Скомандовал он и народ начал рассасываться.

Эх мама. Смотрел я на свою мамулю. Какая же ты молодая и красивая!..

— Мама. Ты самая лучшая мама на свете!!! — сказал проснувшийся во мне ребёнок и уткнулся в её ладонь. Опять появились слёзы. Остановись мгновение! Пусть этот день станет для меня вечностью. Этот день я готов проживать день за днём, каждый день, миллиарды лет!

* * *
Конечно же мама отпросилась с работы. Конечно же мы пошли домой пешком, ведь работа находилась не так уж и далеко от нашего с мамой дома. И конечно же я шёл посередине, держась одной рукой за руку бабушки, а другой за руку мамы и искоса поглядывал на них по очереди…

Был прекрасный летний тёплый день. И мы шли… и было хорошо. Очень, очень, очень хорошо! Остановись мгновение!

А вечером мы сидели и пили на кухне чай, с конфетами «Вечерний звон», которые мама решилась достать из серванта. Конфеты лежали к первому сентября, ибо в этот день, всегда, всю мою жизнь, мама с бабушкой меня провожали на работу, как в шутку они называли сначала ясли, потом садик, а потом и школу.

Коробка конфет, индийский чай в упаковке с изображением слона, мама, бабушка и я. Что ещё нужно для счастливой жизни? Ничего… Остановись мгновение!

Они уже почти успокоились, и бабушка рассказывала о новостях, произошедших в деревне за последние две недели. Две недели назад к нам в деревню мама приезжала после работы сама. Они сидят, разговаривают, улыбаются, обсуждают общих знакомых: Кто? Что? Где? Когда? Смеются… Эх… Остановись мгновение!

«Вот кто бы мог подумать, что такое возможно?» — размышлял я, лёжа в кровати. «Точнее не так. Кто бы мог подумать, что это произойдёт со мной? Ответ очевиден. Никто. Никто и никогда. Прочитав сотни книжек и пересмотрев десятки фильмов, в которых герои переносились в прошлое я всегда хотел быть на их месте, но всерьёз никогда не это воспринимал. Ведь такое просто невозможно себе представить! Такое просто не может произойти в реальности! Это всё фантазии — это всё фантастика. А вот бац… и произошло! А вот бац… и я тут. Молодой и без малейшего намека на болезни и старость. Бац… и мама с бабушкой живы. Жаль, что папа и дедушка умерли, когда я был ещё совсем маленьким, но семья, которую я знал всю свою сознательную жизнь жива! Вы представляете?! Жива!!! Ох, как же мне повезло! Господи спасибо тебе! Спасибо тебе, что ты меня услышал и сделал это!»

— Остановись мгнов… — попытался сказать я вслух, но не закончив фразу уснул.

Глава 7
30 июля. Суббота. 1977 год.

Новости дня:

— Прекратила своё существование железнодорожная почтовая служба США.

— Британские спецслужбы бездоказательно обвинены в заговоре против Гарольда Вильсона. (31 августа будет объявлено об отказе в проведении официального расследования). Гарольд Вильсон политик-лейборист, лидер партии с 1963, премьер-министр Великобритании под его руководством лейбористы выиграли 4 раза всеобщие выборы.

Пути решения проблемы по имени человечество, мне известны. © Александр Васин.

Ну что ж, должен заметить, что, пробежав пять километров я практически не устал. Дыхалка ровная даже тогда, когда я ускоряюсь. Причем бежал я изо всех сил достаточно большое расстояние — более километра, а усталости почти не чувствую. Энергии просто немерено. Меня прямо-таки распирало, что-нибудь сломать, или что-нибудь поднять. Две гантели, по восемь килограмм я поднял как пушинку, и полчаса боксировал с воздухом, практически не устав.

Весь день я раздумывал, что мне с этим делать. Самый простой вариант, был записаться в какую-нибудь секцию спорта. Я прям-таки, чувствовал, что сил во мне значительно прибавилось. На верное даже настолько, что стать каким-нибудь чемпионом, по какому-либо виду спорта, казалось не такой уж и бредовой идеей. Ну или инвалидом, оставив там здоровье. Хотя, если подходить с умом… только где ж его взять, ум-то? Хотелось физухи. И много.

В той жизни, а теперь мне следовало говорить именно так, из спортивных видов, я занимался только классической борьбой. Было это, как раз в этом возрасте, а значит правильней будет сказать, сейчас занимаюсь. В этом времени, виды борьбы различаются на классическую (греко-римскую) борьбу и вольную борьбу. Я классик. И останусь им, судя по твой жизни, до шестнадцати лет. То есть, ещё почти полтора года. Сейчас мне только пятнадцать. Шестнадцать же, исполнится лишь через несколько недель.

Брошу я борьбу, потому что во-первых, буду больше времени заниматься самостоятельно учёбой и пойду в математический кружок, во-вторых, буду заниматься музыкой ну, и в-третьих, я обалдею от вида переломных ушей, когда попаду на соревнования. Какой ужас, — тогда подумаю я, обалдев от увиденного, — неужели и меня, это же ждёт. Подумал, подумал и через два дня сказал тренеру, что ухожу.

Дело в том, что в борьбе нужно постоянно освобождаться от захватов через голову, соответственно борец пытается вылезти из этого самого захвата. Таким образом уши и страдают. До того момента я, как-то особо, на это, внимание не обращал. Да, у тренера были уши смятые, как будто их прижали утюгом, и они стали плоские, но я думал это физиология человека такая. Как оказалось, нет. Каких ушей, на тех соревнованиях, я только не увидел. Мрак и ужас, одним словом.

Теперь же, я задумался о секции. На ум приходила тяжёлая атлетика. Поднимать тяжести — мне сейчас казалось, самое то. Но вообще-то для не сформированного организма это вряд ли «полезно», можно и надорваться. Так же почему-то сразу вспомнился Дикуль. И хотя он сломал себе позвоночник в 1962 году не из-за штанги или каких-либо тяжестей, а из-за лопнувшей перекладины, к которой крепилась страховка, всё равно, ассоциация — штанга, равно минус позвоночник, в голове крутились. «Даже если и не сломаю, — размышлял я, — то грыжи на позвоночнике, меня замучили и в той жизни».

В принципе, практически весь спорт, это вообще травмоопасное занятие. Так что, может ну его, этот спорт. Может и без него прожить можно. С другой стороны, жить вообще опасно. Но, как мы видим, ну ее, эту жизнь, как правило, никто не говорит. Более того, каждый человек старается её продлить, любыми способами. Чем взрослее ты становишься, тем больше становится и опасностей. Однако, никто, помирать не спешит.

Итак — футбол и хоккей. И то, и другое, замечательно. Бегать много, нагрузок много, плюс народ сейчас, да и потом, эти виды спорта очень любит, болеет и переживает. Это вариант. Я поставил себе заметку в голове.

Далее — лёгкая атлетика. Нет, не моё. Да и буду я скоро весить под сто килограммов, а то и больше. Так что нет, спасибо.

Лыжи или даже биатлон?! Интересно. Тоже много нагрузок. Кстати говоря, интересно, а насколько метко я стреляю? Зрение отличное, нужно будет зайти в тир и попробовать. Детский сад конечно. Пневматическая винтовка из тира — разбитая, кривокосая воздушка, стреляющая пульками, которые разные по весу, вряд ли сможет дать точный ответ снайпер я или нет. Но всё же, интересно.

Что у нас ещё интересного? Бокс?

Бокс — это клёво. Бокс народ любит, но без башки остаться не хочу. У одного моего приятеля, сын постоянно выступал на соревнованиях по боксу. Так вот, в конце концов сын стал чемпионом и взял звание мастера спорта. Это был успех и мой друг, очень гордился сыном. Всё было бы хорошо, если бы, у парнишки семнадцати лет отроду, через два дня после соревнований, не начались приступы эпилепсии. Больных в роду с таким диагнозом не было. Вердикт врачей был однозначен, бокс бросить, пить феназепам, одному желательно не оставаться, не переутомляться и так далее и тому подобное. Вот такой вот бокс бывает.

Самбо. Нет-нет — хоть и не уши, но тоже борьба — не хочу… В общем перебирал я виды спорта долго. Всё равно делать было нечего, бегу, думаю.

Кстати, а может быть шахматы. Люблю шахматы, прикольная игра. Логическая, неспешная и интересная. Правда физуха, в ней отсутствует, если не считать иногда некоторые «пасы» руками, но всё же… И ещё, а вдруг, мне не только нужно телу давать нагрузку, но и мозгу, ведь не зря же первые дни голова болела «была как не своя» и кружилась? Хотя, стресс и т. д…

А пока… пока бегу. Бегу быстро. Бегу и не устаю.

Вчера уехала бабушка. Звала меня с собой. Я сказал, что останусь на недельку в Москве и просил это её тоже остаться, но она отговаривалась: «Саша пойми, весь огород засохнет. Поехали лучше в деревню со мной. Надоест тебе ещё эта Москва, когда в школу пойдёшь». А я упирался и говорил: «хрен с ним». Анализируя своё поведение в этом времени я пришёл к выводу, что во мне живёт часть маленького пятнадцатилетнего меня и часть эта, зная о грядущем, находится в шоке и плачет. Ну а как ей, этой части меня не плакать, если весь её привычный и безоблачный мир, в скором времени провалится в тартарары и исчезнет…

Да и не мог я уехать в деревню. Не мог! Мне нужно было, сделать тут несколько дел.

Бабушка же, ссылаясь на огород уехала. Она уехала, ну а мне нужно было обдумать своё будущее. Обдумать, как жить дальше…

«Как, как? Просто жить себе и жить. Как жил всегда. Только подстели соломки, там, где больно было падать, и живи наслаждайся. С твоим опытом, знаниями, да ещё и планшетом, вкупе с компьютером, ты себе можешь устроить не жизнь, а малину!»

«А страна?» — задавал вопрос я сам себе.

«Что стране то этой будет? Ну уменьшится чуть в размерах, вот и всё».

«Ни хрена себе, чуть-чуть! Чуть ли не половину оттяпают!»

«Ну и что? Что ты сделать то можешь?!»

«Не знаю… Письма к примеру, какие-нибудь, быть может разослать, или…»

«Или что?! А не будет ли, от твоих писем ещё хуже? И вообще, кому письма то, ты рассылать собрался? Уж не тем ли, кто эту самую страну и продаст, за рубь-за двадцать?! Твои письма получат именно они! Именно те, кто страну и рушит!.. И что?.. Тебе хочется их спасать?! Жирных, наглых бобров! Со спец-пайками, спец-магазинами, спец-обслуживанием, спец-санаториями и спец-домами отдыха. Спец, спец, спец и много чего спец! Этих что ль ты спасать собрался?! Так пусть всё летит в эти самые тартарары!»

«Жалко».

«Кого тебе жалко-то?!»

«Народ. Народ мне жалко!»

«А сейчас народ тебе не жалко? Ни телевизоров, ни машин, ни многообразие еды в продаже, ни нормальный одежды, ни безопасности, ни интернета… ой…» — загнался я.

«Ну-ну! — пригрозил я сам себе. — Безопасность есть, не ври, а инета сейчас вообще практически не существует, как и компьютеров. Точнее они уже появляются, но находится настолько в зачаточном состоянии, что равносильно, что их и нет. А вот насчёт остального… Да, тут я прав…»

«Ладно, — сказал я сам себе, — разберусь как-нибудь, время есть. Пока же, нужно определить ближайшие задачи. Через месяц мне идти в школу, а вот на какой хрен мне это нужно, не совсем понятно? Избежать же, этого невозможно. И что же делать?.. Думать, думать и ещё раз думать».

Я подбежал к турникам в школьном дворе. Начинаем подтягиваться, интересно сколько я смогу?

Раз… два… три… Итак, а что же делать со школой? Сейчас я переведён в девятый класс и закончу среднюю школу через год. Именно так, я поступил в прошлой своей жизни. Теперь же можно попробовать всё переиначить. К примеру, можно бросить школу и пойти учиться в ПТУ или техникум. После окончания можно будет поступить в институт на заочный факультет, сразу на третий курс… 35… 36… Только вот нафига мне это нужно?..

Высшее образование конечно архи-нужно и архи-важно, но дело в том, что, закончив ПТУ или технарь, приблизительно через полгода, максимум год, меня заберут в армию. Ведь я пригоден для службы. Косить в это время неприлично, стыдно и зазорно. Каждый мужчина обязан отдать долг своей Социалистической Родине… а в 1979 году начнётся Афганская война куда СССР введёт войска. И как бы мне туда не попасть?.. А ещё лучше вообще эту войну отменить!

В прошлой жизни, я служил связистом в Москве, в Сокольниках. Повезло? Не то слово. Сам тогда находился в шоке. Конечно же, мы выезжали несколько раз в год, куда-нибудь на учения, но всё же… служба рядом с домом… крута ж, да?! И замете, без всякого блата! Чисто фарт! А вот как дела в этот раз сложатся, неизвестно… 110… 111… 112…

Конечно же до армии ещё долго, поэтому в первую очередь нужно подумать, чем заняться сейчас, чтоб быстро заработать денег, и желательно много. Тут, впрочем, выбор невелик. Первое — честная работа каким-нибудь слесарем на заводе или каким-нибудь строителем на БАМе к примеру. Второе — творчество. Третье — криминал.

На БАМ не собираюсь, мне и в Москве неплохо. Криминал не люблю, да и нет у меня тяге к блатной романтике. Остаётся то, чем я занимался в прошлой жизни — музыка… 177… 178… 179…

Я представил, как играю что-нибудь типа «Slayer» — «Repentless»[3] и сразу же понял, что БАМ не такая уж и плохая идея по сравнению с тем, что мне будет за исполнение нечто подобного. Слово Магадан — сразу же станет очень близким и родным, лет на 10–15, а какая-нибудь статья с формулировкой типа, идеологический подрыв Советского строя, поселится жить в моём «персональном деле» навечно.

Конечно, быть может и нет. Просто расстреляют, чтоб особо не заморачиваться, как завербованного агента вражеских спецслужб и капиталистического наймита… Шучу конечно, но всё же… 225… 226…

Я подтягивался и прогонял в голове разные варианты моего музыкального будущего…

… 287… 288…

А если серьёзно, то рок, дорогие товарищи и уж тем более тяжёлый — можно даже не пытаться! Про металл вообще лучше забыть, и не вспоминать даже по праздникам. Поэтому что?

Ответ прост — конечно же попса. И чем попсовей, тем круче! Сейчас на эстраде блистают такие кумиры как… э-э-э… такие как кто?

Необходимо уточнить, с планшетом посоветоваться, который к моему величайшему удивлению всё ещё продолжает ловить Интернет. Об этом я узнал, когда убирал его в сумку уезжая из деревни. Интернет соединение работало отлично. Я сразу же попытался написать сообщение, но не смог этого сделать, сообщения не отправлялось. А вот вводить в поисковик вопросы инет не позволял, и Chrome работал отлично.

Этот факт сначала меня сильно удивил… 333… 334… но затем, поразмыслив, я понял, что факт работы интернета в 1977 году, ничуть не более удивительнее моего переноса в прошлое. Конечно же, это неплохой рояль и спасибо, что он появился, но конкретно, это не критично. Не будь планшета, телефона и ноута, я бы узнал кто сейчас популярен уже через час, послушав радио, послушав новости от «вечных и всезнающих», которые тысячелетиями сидят на лавочке, посмотрев наш чёрно-белый телик или поговорив с мамой, которая музыкой очень увлекается. Так что это пол рояля, или даже меньше… 388… 389…

Если мне не изменяет память, то сейчас популярный такие исполины как: ВИА «Лейся песня», Сенчина, Пугачёва, Лещенко, Кобзон, Пахоменко, и так далее и тому подобное. Кстати говоря, забыл ВИА «Песняры», с их прекрасными песнями — «Олеся», «Беловежская пуща», «Белоруссия». Это реально «топ»!.. 423… 424… Да, жаль, что не стану я основателем стиля, «совьет грайндкор хеви-метал», поэтому — только попса, только «хардкор»! В смысле «попскор»!

Ну, значит — «Ля мюзик» — как говорил француз, покуривая «дурь» в фильме «Брат», на что получил понятный ответ от Бодрова, что-то типа: «Да говно — это ваша «мюзик!..»»

Мне же предстояло сделать, что-то более возвышенное…

Глава 8
«Для начала, нужно найти, более-менее целеустремлённый коллектив. Вопрос относительно легко решаемый. Сейчас музыкальных ансамблей пруд-пруди. Слова «Beatles» и «Rolling Stones», не дают людям покоя — спать спокойно не дают. Некоторые музыканты даже кушать нормально не могут — во как славы хочется.

Большое количество парков, в которых на танцплощадках по выходным, играют всевозможные ансамбли — ВИА (вокально-инструментальный ансамбль), сотни домов культуры, сотни музыкальных кружков, институты, техникумы, ПТУ и во всех них, есть музыкальные коллективы. Во всяком случае, в большинстве. Да, что там говорить. Даже школы и те, не отстают.

К примеру, в моей школе, есть что-то типа ВИА… 522… 523… Правда играют ребята так себе, но вот на барабанах учил меня играть именно барабанщик, старшеклассник Вова Петров. Зная, что я хорошо играю на гитаре, они звали меня играть у них, но я отказался. Несерьезно они относились к музыке. То у одного дела, не пришел на репетицию, то у другого, кошка заболела, то третьему нужно картошки почистить… Да и сама игра их, как музыкантов меня не удовлетворяла.

Поэтому музыкантов, нужно было пытаться искать более взрослого возраста нежели «школоло». Тех, которые, ещё не вышли из подростковой романтики, но в тоже время, ещё не окунулись во взрослую жизнь с её проблемами, что называется с головой. Тех, которые хотят чего-то добиться. Тех, кто стремится узнать и понять, а не просто смотрит и не въедет, как вставить провод от электрогитары, в розетку. Вообще то, такого провода не существует. Электрогитара ни от какой розетки в 220 вольт не питается. Всё это байка. Провод там идёт, либо к «примочке» (устройство для искажения звука) и ему подобным, либо напрямую к колонке (динамику), через усилитель, микшер и т. д., и т. п. И не о каких 220 вольт и уж тем более о 380-ти, там речи нет… 644… 645…

А, можно ещё, сделать…»

Тут до меня донесся шум за спиной. Я понял, что не один. Я спрыгнул и обернулся. За спиной стояло пять человек и пялились на меня.

— Парень, ты как? — сказал и подошёл ко мне мужик с усами. На вид лет 45, белая футболка, синие тренировочные кеды. Стандартный вид спортсменов этих лет.

— Спасибо, нормально, — сказал я.

— Ну ты даёшь! — восхищённо сказал усач. — Считал хоть сам, сколько сделал? — таращась на меня во все глаза, спросил он.

Я не знал сколько они тут стоят, поэтому сказал:

— Что-то около сотни… наверное…

— Ха, — усмехнулся усач. — Нет, я насчитал, где-то под 400. А может и больше, — закончил он, глядя на меня оценивающе.

— Я, 350 насчитал, — сказал мужик в таком же наряде, как и усач.

— Ты как, себя чувствуешь? — участливо поинтересовался он.

— Да, нормально всё. Спасибо, — я решил заканчивать несанкционированный мэрией, тьфу ты, то есть — МГК КПСС (Московский городской комитет Коммунистической Партии Советского Союза), митинг. — До свидания. Пойду я.

— Эй парень, погоди. Как тебя зовут? — тормознул меня сподручный усача.

— Михайло.

— Гм… Миша. Тебе нужно спортом заниматься. У тебя большое спортивное будущее. Вон сколько раз подтянулся. Смотри, и не запыхался вовсе.

— Спасибо я подумаю.

— А как тебя найти?

— Гм. А зачем вам? — удивился я. «Неужели маньяк какой, — нибудь?» Я прикинул, как лучше встать, чтоб при ударе, сразу сломать ему нос.

— Я тренер по легкой атлетике ДЮСШ № 321. Меня зовут Владимир Сергеевич, — он протянул мне руку, которую немного пораздумав, больше для «театра», пристально глядя в глаза усачу пожал я.

— Очень приятно, я Михаил, — представился «топ подтягивальщик», а сам подумал, хорошо, что не маньяк… да и люди кругом… А себе сказал: «Спокойней надо товарищ Саша относиться к людям! Тут народ проще и тебе среди них жить. Так что валерьянки попей!..»

— Ты в этой школе учишься?

— Нет, — в очередной раз наврал я. — Через дорогу, за гаражами.

— А где тебя найти? Где ты живёшь? — продолжал допытываться тренер.

Вот так и вопросик. Это ж прям домогательство какое-то, сказали бы в 2019-ом.

— Мужчина, а с какой целью вы интересуетесь? — пытался съехать с темы гимнаст.

— Да неплохо было бы посмотреть на тебя в зале.

Звучало двусмысленно.

— Приходи завтра на тренировку.

— Не знаю… получится ли, дел много.

— Ну приходи как получится. У нас тренировки проходят, по вторникам, средам и пятницам. Две тренировки в день. С утра и вечером. Спросишь меня. Малышев Владимир Сергеевич — заслуженный тренер СССР.

— О’кей. Я подумаю. До свидания, — попрощался я и пошёл на другой конец поля.

Прикольно поподтягивался… Сколько я насчитал-то? 600 вроде… Не помню. Блин, сбили со счёта, да и додумать не дали — грёбанные искатели юных дарований!..

Н-да, а вы говорите «рояль». Так вот, на ровном месте, бац и тренер нарисовался. Думаете невозможно? Зря так думаете. Именно вот так вот, и попали два моих товарища в разные спортивные секции. Один в баскетбольную, другой в футбольную. Просто, бегали, занимались. К ним подошли, и завербовали. Так что, опять мимо «рояля». Тем более, что в лёгкую атлетику, я не хотел.

Впрочем, быть может и стоит сходить, ради «прикола», устроить там им «шоу в одного», но отпустят ли меня после, моего показательного выступления? Вот это вопрос… И ответ на него, я знал. Скорее всего нет. Пристанут как банный лист и не отцепятся! И буду я на потеху публики и ради престижа Родины прыгать-сигать…

«Не-а!.. Этот самолёт не полетит!» — сказал я себе.

Я шёл по беговой дорожке, которая проходила вокруг школьного футбольного поля, от турников в противоположную сторону. Беговая дорожка заканчивалась длинной, прямоугольной песочницей с песком, для прыжков в длину. Древние греки, называли эту яму с песком — «скаммой».

«Интересно, как далеко я смогу прыгнуть?» — подумал я разбегаясь.

Разбег закончен, прыжок… и как в фильме, всё замедленно… Лечу себе лечу, а затем… резко, время убыстрилось…

Майк Пауэлл прыгал, точнее будет прыгать… в общем, он поставил мировой рекорд прыгнув на 8 м 95 см в Токио 30 августа 1991 года. До него рекорд принадлежал, тоже американцу Бобу Бимону, которой 18 октября 1968 года в Мексике прыгнул на 8 м 90 см. У меня же, произошла с прыжком какая-то хрень.

Дело в том, что сама песочная яма, вероятно было мала в длину, и не предназначалась для мировых рекордов, ибо вряд ли представляла кто такой Боб Бимон, и уж тем более, кто такой Майк Пауэлл, но это было пол беды. Как оказалось, песочница, также не представляла и кто такой я — Александр Васин.

Песочницу я перелетел почти мгновенно…

Перелететь то, я её перелетел, но возник вопрос, посадки. Как приземляться-то? Спрессованный гравий и много мелких камушков, были неважной посадочной полосой и плохо подходили для посадки столь нежных созданий.

Ох, как я кувыркался при приземлении…

Наверное, метр я прочертил спиной и нижней, мягкой её частью по гравию, пытаясь затормозить ногами. Когда же попытался немного повернуться боком, то меня швырнуло головой вперёд и коленками назад, в результате чего дальнейший путь я продолжил на животе. Именно в такой позе, типа — «умерший кит на берегу» и закончил жёсткое приземление космический корабль.

После более-менее удачной посадки, экипаж решил осмотреть повреждения обшивки. Рваные шорты, кисти и локти в крови, из оборванной футболки спереди, вырван клок и виден кроваво-грязный живот, который весь ободран и кровоточит.

Да… корабль был сильно повреждён. Было неизвестно, сможет ли экипаж совершить починку самостоятельно. Я проверил капитанский мостик, то есть свою многострадальную и бестолковую голову — вроде на месте.

«Ну и насколько я прыгнул?» — поднимаясь с четверенек подумал капитан, когда обратил внимание на то, что ко мне, с другого конца поля, бегут и размахивают руками свидетели посадки космонавта Миши. Среди бегущих и махавших я заметил и тренера-усача.

Так как ни о чём, ни с кем говорить не хотелось, я собрал волю в кулак, встал и побежал. Бежать было больно, но «шо» делать?! Надо!

Через некоторое время оглянулся и увидел, что преследователи и не собирались бежать за мной. Они внимательно изучали место приземления пришельцев. Усач же, уже пытался мерить шагами расстояние, которое пролетел звездолёт.

Ну и хорошо, мерьте…

Я, обежал дом с другой стороны и прибежал в родную гавань — к подъезду. Когда поднимался по лестнице к квартире, то вспоминал что подобный эпизод был отражен в фильме «Гостья из будущего», который должны будут снять в 1984 году. Так вот, там, Алиса Селезнева — главная героиня, прибывшая из будущего, тоже совершила прыжок в длину. Только вот приземлилась она нормально, на песок, в отличие от меня. «Кому-то хрен, а нам всегда два» — так, по-моему, это называется.

Есть ли интересно зелёнка дома, и как мне летом зелёным ходить по городу — тоже крайне интересно? Кроме зелёнки, хотелось бы ещё найти стрептоцид, да и перекись не помешает. По идее, это всё должно быть в аптечке, ну а если что, и в аптеку сходить можно.

Я поднялся на свой этаж.

Опа… — дверь в квартиру была приоткрыта…

«Так, вечер, то есть утро, перестаёт быть томным»!..

Мама на работе, бабушка в деревне, я на улице, совершаю героические приземления, больше ни у кого ключи от квартиры быть не может. Когда я уходил я закрывал дверь на оба замка. Значит, что, грабители? В прошлой жизни, нашу квартиру не грабили. С чего бы тогда сейчас это должно произойти.

Неужели я так поменял историю, что «Эффект бабочки» сработал и теперь нас грабят?

«Эффект бабочки», то есть незначительное влияние на систему может иметь большие и непредсказуемые последствия, в том числе и совершенно в другом месте. Это значит, что я мог, своим появлениям спровоцировать цепочку событий, которая может повернуть историю, и даже мировую, совершенно в другую в отличии от прошлой чреды событий сторону. Хотите пример?

Вы выкинули огрызок яблока, в мусорное ведро на улице, а не мимо него. Тот огрызок, который в ведре уедет на мусорный полигон и практически бесследно исчезнет, и мы его трогать не будем, хотя и он может запустить цепочку событий. Тот же, который будет валяться рядом с ведром, может сыграть как резонатор! К примеру… Этот огрызок поднимет «пьянь подзаборная» решив, что лучшей закуски после принятия во внутрь флакона одеколона «Тройной» и быть не может. И получится, что эта пьянчуга не упадёт в обморок от передозировки алкоголя, как должно было бы быть, если б не было куска яблока. Ну, а закусив пойдёт грабить, к примеру, банк. Теперь каждое действие этого, супер-гангстера, будет менять ход истории… он его ограбит, женится, заведёт детей, один из детей улетит покорять планету — Марс, а другой сделает очередную финансовую пирамиду «МММ», в результате действия которого будет разорена Австралия. и т. д., и т. п.

Так что ж, эффект уже в действии? Обалдеть!..

По идее, не мог он сработать так быстро. Я ещё не сделал фундаментальных изменений. Или быть может, это не мой мир. Очень похожий, на мой, но с некоторыми, небольшими различиями? Или вообще, другая реальность, что бы это не значило…

Н-да…

Другой мир или нет, но грабитель сейчас пожалеет о своем поступке.

«Блин… там же планшет заныкан в книгах, — запоздало вспомнил я и охренел. Меня прошиб пот. — Писец!.. Если уже квартиру ограбили и унесли «артефакт» из будущего — это «масленица»!.. Вот это, мать его, поворот!..»

— Кто же это, б** такой смелый?.. — прошептал я и тихонько, чтоб не скрипнула «предательница» дверь приоткрыл её…

Глава 9
К счастью дверь не скрипнула, как обычно она делает, и я прошёл в квартиру.

В ванной горел свет и из крана лилась вода. Быстро прошёл на кухню и взял столовый нож. Как говорится — «на всякий пожарный». В раковине стояли две кружки. Когда я уходил, пару часов назад на пробежку, то никакой посуды, тем более не мытой, в раковине не было. Совсем грабители охренели?! Как к себе домой припёрлись?! Ну ладно…

Я заглянул в маленькую комнату — никого. Всё, на своих местах, как и было, когда я уходил. Убрана и заправлена кровать, все шкафы и тумбочка закрыты.

Из большой же комнаты доносились звуки работающего телевизора, в комнате кто-то был.

Я еле-еле ступая, стал красться по коридору…

За столом, на котором стояло несколько бутылок пива, и бутылка вина, закинув ноги на стол, сидел человек в семейных трусах, с рыжими волосами на голове и в кепке.

С этим человеком, я мечтал встретиться всю свою прошлую жизнь!

Белая кепка, длинные до плеч рыжие, свалявшиеся волосы, худой, длинный, рост около 190 см, сутулый. Лицо его можно было описать как, — противная, отвратительная, мерзкая, паскудная рожа!

Все эти признаки говорили, о том, что к нам в гости пожаловал дядя Эрик.

Как мама могла полюбить такого… такое… такое чмо, я не понимал. Быть может ей было просто одиноко…

Он бросит маму перед этим Новым годом. Украдёт всё её золото, все наши деньги из копилки, которые мы копим на цветной телевизор, украдёт помаду и духи, несколько её зимних вещей, и даже продукты из холодильника которые мама, будет откладывать для праздничного стола. Это будет очень «бедно» встреченный Новый год. Да и потом, нам будет нелегко. У мамы всё будет валится из рук. А по ночам она будет плакать в подушку, теряя интерес к жизни. Моя мама, будет плакать, вот из-за этого существа!.. Существо заметило меня.

— А ты, что тут делаешь? — полу пьяным голосом заговорило оно. — А ну-ка отвечай, папе! Почему не в деревне, а?! — повысил свой мерзкий голос рыжий му***.

Он был на столько омерзителен, что я еле-еле себя сдерживал. Но я ждал, что же ещё он скажет перед тем как поймет, что парнишка стоящий перед ним, совсем не тот. Парнишка изменился. Парнишка очень сильно отличается от того, кого он лупил ремнем три месяца назад.

Тогда, этот хрен привёл, пока мама была на дежурстве, еще двух, таких же ушлёпков, как и он сам. Они бухали в большой комнате, орали, пели, но меня не трогали, когда я пришёл со школы. Когда же, у них закончилась выпивка, то заслать в магазин эти твари решили именно меня.

Я сказал «нет!» Тогда рыжий подонок снял ремень и сказал, что «папа», сейчас будет меня наказывать. Он приказал мне снимать штаны. Я отказался. Тогда он, под козлоногий смех своих друзей — собутыльников, схватил меня и стал хлестать по спине и мягкому месту. Я пытался вырваться и плакал. Мне было не так больно, как очень, очень обидно и стыдно.

Я плакал, а они смеялись… Я просил прекратить, но он всё бил и бил…

И это всё продолжалось и продолжалось… долго, бесконечно долго…

— Ну, что?! Пиво хочешь? — задал вопрос дядя Эрик, и мерзко заржав проорал: — А нету! Ха-ха-ха…

Сказав этот бред, он потянулся к пепельнице за дымящейся папиросой.

«Ну вот б*** и свиделись», — пронеслось в голове. Я шагнул к креслу, где сидела эта рожа в трусах, и со всей дури долбанул ладонью подзатыльник по его тупой башке.

Эрик, с говорящей фамилией Загажко, вылетел из кресла как пуля, а вылетев улетел из комнаты в коридор вместе с креслом. Кое-как поднявшись и с ненавистью глядя на меня, он начал, что-то буробить — материться, мычать, ругаться, угрожать и показывать тощий кулак.

Я же его не слушал. Я прикидывал, под каким углом ударить, чтоб тело «любимого дяди», не задело углы в коридоре. Сейчас дядя Эрик становился участником уникального эксперимента в СССР и его окрестностях — проверка двухфутового удара Брюса Ли.

Протянув прямую ладонь в сторону грудной клетки ассистента, перпендикулярно его телу и не дотрагиваясь до объекта несколько сантиметров, приблизительно на два пальца, быстро сжал ладонь в кулак и въ***л.[4].

Бил я, к своему глубочайшему сожалению не на полную силу, хотя очень этого хотелось… Дело в том, что в последний миг, я испугался, что от счастья увидев столь желанную фигуру «рыжего родственничка», я проломлю подопытному грудную клетку, и только поэтому мерзкий подонок улетел лишь метра на три.

Пока он в очередной раз начал копошиться, лёжа у двери в ванную и охать, я пошёл на кухню. Взяв там топор для рубки мяса, который мы привезли из деревни, неспешным шагом двинулся к «любимому» дяде наблюдая его тошнотворные, паскудные, расширяющиеся от ужаса глаза.

Чтоб атмосфера не была столь мрачная, я решил спеть для расстроенного таким не гостеприимством «анкл» Эрика песню:

Раз, два, Фредди Крюгер идёт, Три, четыре, ножи достает, Пять, шесть, в оба гляди, Семь, восемь, с ним не шути, Девять, десять, распятье возьми… Раз, два, скоро Фредди придёт, Три, четыре, он сквозь стены пройдет, Пять, шесть, страшный-страшный Фредди, Семь, восемь, ты не будешь спать, Девять, десять, Фредди идёт убивать…
Такая вот незатейливая песенка из к/ф «Кошмары на улице Вязов» привела ассистента в натуральный шок и он, открыв рот застыл…

Пощадив пациента, я не стал эту «страшилку» песенку петь на английском языке, дабы не усугублять «феерический» шок, поэтому ограничился переводной версией.

Мрачноватый текст, вкупе с моим окровавленным — «покоцанным» видом, а также, довершающий образ злодея — большой топор, сделали своё дело — клиент созрел и завыл…

— Нет! Нет, не надо! — запричитал, заикаясь чижик — рыжик.

— Ну что б**?! Пива нет говоришь?! — спросил я, стоя над полу живым трупом, злобно улыбаясь и ногой раздвигая ему ноги.

— Нет! — хрипел единственный человек в стране ощутивший связь города Москвы с Брюсом Ли. — Не надо! Есть! Есть пиво!! Вон бери… не надо! Пожалуйста! Я уеду! Не надо!..

Я взмахнул топором и ударил ему между ног…

Щепки паркетной доски полетели в разные стороны.

— А-а-а-а-а! — засипел дядя Эрик, пустил лужу… и заплакал.

— Фу… как не хорошо, гражданин, — сказал циничный я и поднёс топор к его лицу, а затем зарычал, глядя в ненавистную морду:

— Слушай сюда — падла! Короче!.. Забирай свои шмотки и больше никогда, слышишь б**, никогда сюда не возвращайся! С моей мамой, больше никогда не общайся и не встречайся! Ты нам не нужен, впрочем, как и мы тебе. Это последнее предупреждение! Ты понял меня! Маме я найду хорошего жениха, а не такого подонка как ты! Всё понял?!

Ассистент закивал.

— Пошли, — сказал я.

— Куда? — заикающимся голосом спросил «анкл» Эрик пытаясь отползти.

— На кухню, куда ж ещё?! Будешь писать письмо.

— Кому? — прозаикался клиент.

— Ты чего, совсем дурак?! — заорал Фредди Крюгер. — Бегом на кухню!

— А-а-а… Конечно, конечно. С-сейчас, — проблеяла «бедная овечка» и вытирая слёзы поползла на четвереньках по коридору.

Я сходил в комнату, взял с письменного стола альбомный лист и ручку. Зайдя на кухню, увидел сидящего на табуретке Эрика. Жалкий, сгорбленный и плачущий. Такого можно было бы и пожалеть, если бы… я не знал, что это за мразь!

«А табурет то придется за ним мыть», — к горлу подступила тошнота. — Ну на***! Пусть с собой забирает! Презент, мля!»

— Пиши… Прости меня, я по семейным обстоятельствам уезжаю на Север, навсегда. Извини, я полюбил другую. Прощай. Меня не ищи. Больше мы никогда не увидимся…

Тот принялся строчить.

— Куда ты б** подписываешься — «Твой любимый Эрик!?». Ты что, совсем ох***?![5] — в очередной раз заорал я и долбанул «любимому дяде» подзатыльник.

Через 10 минут, «анкл» Эрик покинул вдруг ставшею столь не дружелюбной ему квартиру, забрав свои вещи, половую тряпку которой вытирал свою лужу в коридоре, табуретку на которой сидел, ну а я принялся за обработку ран.

Достал аптечку. Всё что нужно в ней было. А как может быть иначе? Не зря же мама работает медсестрой. Промыл раны перекисью водорода, засыпал кровоточащие раны стрептоцидом. Помазал зеленкой локоть на правой руке и забинтовал его. Да уж, видок ещё тот. Хотя, может это и к лучшему. Так, шанс, что меня запомнят в библиотеке, более высокий.

* * *
Вечером же этого дня, так как мама дежурила в ночную смену, я собрался сходить в одну школу, которая находилась в соседнем районе. Дело в том, что в той жизни произошла одна история, которую я случайно вспомнил попав сюда…

Однажды, в молодости, меня пригласил в гости один знакомый, живший в соседнем районе. Мы встретились. Он, рассказал, что его пригласили играть в ансамбле.

— Круто, поздравляю, — сказал я и порадовавшись за знакомца, а сам расстроился.

«Ни чего себе, — настоящий ансамбль! Выступление перед публикой. Гастроли. Везёт же некоторым, а мне о таком остаётся только мечтать и гонять в музыкальной школе гаммы с утра до ночи. Ну что за жизнь такая несправедливая. Почему его? Почему не меня?!.. Хнык, хнык, хнык»… — хныкал про себя я, а он, попросил меня подучить его игре на гитаре. «Да не вопрос, а где репетировать будете?»

Знакомый сказал, что всё «на мази» и решил мне показать их репетиционную базу.

База, как оказалось находилась в подвале пятиэтажного жилого дома. Когда мы туда спустились я понял, что никакая это не база. Там сидело 5 человек моего возраста. Один парень пел и играл на расстроенной акустической гитаре, что-то из репертуара типа «Мурка». Рядом, на канализационных трубах, лежали три пионерских барабана, по которым молотил какой-то пьяный тип с радостной улыбкой на лице.

В принципе, пьяны они были все. На сбитом из досок столе стояла почти пустая двухлитровая банка, как впоследствии оказалось с вином. Также лежала газета, на которой разлеглась селёдка. Рядом с ней соседствовала обгрызенная буханка чёрного хлеба и большая красная луковица.

«Вот — это студия!?» — обалдело подумал я и повернулся к сопровождающему. Тот лишь пожал плечами, а в глазах его я прочитал не немой вопрос, типа: «А ты чего ожидал тут увидеть? Рояль, пианино и клавесин, что ль?»

Меня представили, мы поздоровались и мне сразу же налили стакан вина. Вино было горькое, а папиросы «Беломорканал» крепкие. В благодарность за оказанный приём, я настроил гитару, показал ребятам несколько аккордов и несколько небольших гамм.

Благодарные ученики, за это достали ещё одну банку, на этот раз трёхлитровую. Меня передёрнуло, понимая, что с нами со всеми после употребления этой банки станет, но я категорически отбросил горестные мысли и продолжил веселье…

Кто-то уже дудел в пионерский горн, кто-то пел, кто-то играл, а кто-то просто орал с наслаждением душераздирающее крики…

Между делом, я поинтересовался у знакомого, откуда такие богатства, имея ввиду барабаны и горны? Оказалось, из пионерской комнаты школы, где некоторые из них учатся.

«Тушите свет!» — сказал я сам себе и мне опять протянули стакан.

Когда застолье было в самом разгаре, мы услышали, чей-то отдалённый крик, раздававшийся из темноты подвала со стороны входа. Прислушались. Обращались, по всей видимости к нам…

— Мальчики! Ребята! Отдайте пожалуйста инструменты! — раздавался девичий голос.

Глава 10
— Пионервожатая припёрлась, — заявил горнист.

— Нахрена? — не понял гитарист.

— В гости хочет! Музыку послушать! Видишь, как надрывается, — схохмил барабанщик.

После секундной паузы, началась жаркая дискуссия. Поднимался только один вопрос. Как бы эту милейшую 23-летнюю, симпатичную, барышню затащить к нам в подвал.

— Спускайся к нам, и сама забирай, — крикнул пьяный вокалист.

Слава Богу, у пионервожатой хватило мозгов этого не делать.

Охренев от таких разговоров, я попытался внушить ребятам.

— Сейчас она позовёт участкового или вызовет милицию, и вы сядете за кражу социалистической собственности, — проговорил я, откусывая от хвоста селёдки и обдумывая, об кого бы мне вытереть руки… Вопрос о том, что вместе с ребятами могу присесть и я сам, я по своей детской наивности себе не задавал, ибо знал — раз человек в налёте не участвовал, то значит, ему ничего и не грозит. Я был уверен — наша милиция, самая справедливая милиция в мире, если даже нас всех арестуют, органы следствия сразу же во всём разберутся и никогда не накажут не виновного…

Н-да, наивный чукотский юноша… Разберутся они, как же… Эх, молодость… какими наивными мы были…

Мой внезапный, но обоснованный пассаж, насчёт милиции, произвёл нужный эффект, и хоть народ был, «в хлам», в тюрьму или колонию не хотел никто. Аргумент был принят и понят. Конечно были и такие которые «на *** всё вертели», и «на *** всех видели…», но процесс, что называется, пошёл.

Ещё немного «похорохорившись», больше для «понта», инструмент было решено вернуть, что называется «в зад» владелице. А что Вы смеётесь? Пьяный вокалист и лидер топ ансамбля, так и сказал:

— Верните ей в зад горны, а я блевать! — и таки пошёл зигзагами к мокрой кирпичной стенке подвала по дороге засовывая два пальца себе в рот для пущего очищающего эффекта.

Возвращать три барабана и четыре горна, было предложено мне, как человеку которого пионервожатая не знает, так как я с другого района и учусь в другой школе. Это предложение, сразу же, незамедлительно, в порядке трудовой дисциплины, было рассмотрено мной и категорически отвергнуто, а предложивший этот фарс, был послан на ***![6]

В результате возникшей высоко интеллектуальной дискуссии, на тему — «Кто понесёт?», с формулировкой: «Барабаны были тебе нужны, нам они на *** не упёрлись», сдавать реквизит было поручено ещё десять минут назад весёлому барабанщику. Он махнул винца, зло на нас зыркнул, затем опустил голову, собрал скарб и попёр сдавать барахлишко…

Возвратившийся к нам «лидер ВИА», немного погрустив — секунд пять, вскочив и засунув голову под пожарный кран из которого лился ручеёк холодный воды, что называется привел себя в порядок. Далее, вытирая майкой лицо, вокалист заверил всех, что ещё ничего не кончено и школ в округе много! А поэтому хватит ныть и пора продолжать сабантуй, на что естественно возражений не последовало. Ну а спустя некоторое время, мне рассказали в подробностях, историю о том — где и как они совершали «ограбление века».

* * *
Что мне там было нужно теперь? Дело в том, что там стояла печатная машинка. Сторожа в школе не было, поэтому вся ночь была в моём распоряжении. Некоторые письма, я хотел передать адресату как можно быстрее. Поэтому через день, когда мама находилась на ночных дежурствах, я на всю ночь оставался в школе, печатая важные, по-моему мнению, материалы. Уходил я оттуда только под утро. Очень интересно и то, что, поспав два-три часа в сутки, я был бодр и мне этого хватало. Адреналин колбасит, что ль?..

Так, что вечером мне туда, а пока ищем инфу…

Распорядок этих дней выработался такой… Когда мама была дома, мы проводили время вместе в разговорах, игре в карты или же в лото. Днём, когда родительница уходила на работу мне делать было нечего, и я лазил в планшете. Я искал быстрый и безопасный способ обогащения.

Способ заработать деньги с помощью музыки я пока особо не рассматривал, так как в принципе с ним было всё более-менее ясно. Сделал песню, записал, предложил, продал… Ага-ага, если было всё так легко и просто. Но общий смысл был ясен.

Какие же ещё варианты для того чтобы появились деньги, можно было придумать? Какие-либо попытки, что-либо «изобрести» и получив патент кому-либо продать, я отмел как не жизнеспособные в нынешнем государственном устройстве — всё заберут себе, а мне в лучшем случаи дадут грамоту и наказ — учиться!

Оставалось найти клад! И в этом мне очень помог планшет, который по непонятной причине как ни в чём не бывало ловил несуществующую в этом времени сеть интернета. Этот момент меня постоянно озадачивал, но радовал. Откуда тут может быть инет, если нет спутников? Да и вышек с «3 джи» и уж тем более — 4G, тоже нет…

Раздумывая над природой работы интернета, я пришёл к выводу что это «чудо» никак не больше факта «чудесного» переноса сознания из будущего в это время, поэтому в дальнейшем особо на это не обращал внимания — есть интернет и хорошо! Всё равно до правды я вряд ли докопаюсь, так к чему тогда голову себе забивать?

Так значит клады…

Один из таких кладов будет обнаружен в Минске, напомню, сейчас Беларусь входит в состав СССР, в августе 1988 года, на углу Володарской и Республиканской (в вашем времени Городской вал) улиц. При рытье траншеи для прокладки теплотрассы, экскаваторщик увидит в ковше земли бокал. Когда же он его осмотрит поймёт, что бокал из серебра. После этого, он достанет ковшом целый сундук необычной формы, похожий на гроб, с драгоценными изделиями — 547 предметов, среди которых только серебряных монет и изделий из серебра было около 13 кг.

Безусловно, тут была одна «небольшая» проблема! Как — это богатство оттуда достать?! Кто мне разрешит рыть в центре Минска? Ответ ясен и понятен — никто. Наверное, возможно было бы придумать схему в лучших традициях «Великого комбинатора» — Оси Бендера, но это очень сомнительное предприятие, в которое можно пускаться только на самый крайний случай, который я надеюсь никогда не наступит. Поэтому, я решил просто помнить о этой находке.

Другой клад будет обнаружен в 1988 году в Москве, в Кремле близ Спасских ворот. Триста серебряных головных украшений, гривны, посуда и так далее, и тому подобное… Клад будет датирован тринадцатым веком. И этот вариант тоже отпадает по известным причинам. Рыть у Кремля?! Ну-ну, удачи…

Покопавшись ещё в интернете, я нашёл сведения о том, что в Ипатьевском переулке был обнаружен монетный клад — 3398 монет, свыше 74 кг серебра.

«Клёва, — подумал я в предвкушении, — берём»! Но, прочитав дальше обломался…

Клад был найден в 1970 году.

«Н-да… Это они конечно поторопились!»

Далее в интернете было описание большого количества кладов, которые находились за границей Советского Союза в союзных странах, куда в принципе в будущем можно было бы дотянутся, а также и заграницей стран социалистического лагеря. Рылся, рылся и всё же нашёл…

Находка, в доме Нарышкиных…

Я посмотрел дату находки. Март 2012 года, а значит, что? Это значит, что клад ещё не был обнаружен и находился на месте!

Клад представлял собой: три старинных сервиза, каждый из которых, в полной комплектации имел более тысячи предметов, от ситечка до самовара. Всё разумеется серебренное. Также была найдена шкатулка с ювелирными украшениями, дорогой бижутерией, русскими и иностранными орденами, памятными знаками, часами и т. д., и т. п.

Последним владельцем, «моего клада», скорее всего был некто — поручик лейб-гвардии Гусарского полка Сергей Сергеевич Сомов, вероятно, являющийся дальним родственником Нарышкиных. На самом деле, как теперь, именно в эту секунду, стало известно, единственным и любимым родственником — этого замечательного семейства является Ваш покорный слуга! Поэтому и права на наследство, невзирая на национализацию богатств у буржуазии в СССР революционных годов, я имел более чем кто либо, ибо любимый праправнук собирался это самое наследство, по законам жанра с***ь![7] Оставался вопрос — как?

Стоимость клада составляла, на год находки, приблизительно 4 миллиона евро! Что самое замечательное, тут копать было не нужно! Клад находится за замурованной дверью в комнате.

Очень, очень интересно. Необходимо будет съездить туда, посмотреть, что да как. Так сказать, провести рекогносцировку местности. Особняк Петра Трубецкого дом 29.

Хотел переписать адрес, но потом решил запомнить, «на всякий пожарный»…

Что интересно, ещё по поводу этого клада, так это то, что «в реале» рабочим гастарбайтерам, нашедшим клад, никакой денежной премии не выплатили. Мало того, что на «бабосы» нашедших сокровища кинут, так ещё и уголовное дело заведут.

Дело в том, что работяги решили по-тихому вынести клад, что называется — «без шума и пыли». Приступили к делу кладоискатели с плохой предоперационной подготовкой… и, по законам детектива, были застуканы охраной, которая и недолго думая вызвала полицию. Финита ля комедия — как у на в колхозе говорят!

Почему рабочие не поделились с охранниками, было неясно? Наверняка, присутствовала как всегда, человеческая жадность. Четыре миллиона «евриков»! Четыре «ляма» красивых бумажек! Ведь на всех бы хватило! Нет же, лучше всё мне… Вот и результат — никому!

«Как это никому? Государству!»…

Ах, да… Как же я забыл, то, «сори»… Государству…

Сейчас наверняка — это «государство», а точнее один «из» — какой-нибудь, мудрый и важный государственный деятель, наливает кипяток из того самого самовара, пьёт чай из той самой серебренной чашечки, стоящей на то самом серебренном блюдечке и примеряет те самые ордена, любуясь собой в то самое зеркало!

Впрочем, так всегда было, есть и будет, потому как многие чиновники очень любят, конечно же когда им это выгодно, путать свою шерсть с государственной.

Оторвавшись от экрана планшета, я стал размышлять в таком вот ключе…

Клад — это конечно хорошо. Архинужно и архиважно, но!.. Мало того, что придётся проникнуть в здание, и каким-то образом найти ту самую, скрытую за слоем штукатурки — замурованную дверь, так этот самый клад, ещё нужно будет как-то вынести. Затем погрузить и куда-то вывезти. Затем, где-то хранить и уже затем, каким-то образом реализовать. Уффф… Всё?! Вроде да, и этого немало.

Последний пункт вообще был, что называется «стрёмный», впрочем, как и предыдущие. Ведь мне на вид можно было дать максимум 16 лет. Какой барыга будет связываться с таким малолетним антикваром? Если, разве только свяжется для того, чтобы меня кинуть. Спасибо конечно, но мне такого счастье не надо.

Опять ищу информацию.

Натыкаюсь на громкий газетный заголовок — «Кто спрятал миллиарды советских рублей в заброшенной ракетной шахте?» Читаю. В Подмосковье нашли миллиарды советских рублей в ракетной шахте. В начале девяностых, после очередных реформ, величайшие умы решили, для улучшения жизни и здоровья граждан, произвести денежную реформу… Как всегда, всё было честь по чести и народ в очередной раз на**ли. Как говорится, «не получилось, не фартануло»! Деньги, которые сразу же стали называться «старые деньги» и превратились в одночасье в бумагу, нужно было куда-то девать и как-то утилизировать. Сжигать их было крайне опасно из-за токсичности купюр. Вот в одну из таких заброшенных шахт, неподалёку от не менее заброшенной Подмосковной деревушке, и свозилось тоннами «бывшее бабло», для предания забвению…

Н-да… жаль конечно, но это точно мимо «кассы». Никаких заброшенных ракетных шахт, в этом времени нет и быть не может. А уж забитых деньгами, тем более. Конечно, если, выражаться в фигуральном смысле, то любая шахта с ракетой, это яма, набитая деньгами доверху, да еще и с горочкой. Всё равно, было ясно, что, эти деньги были выкинуты, после 1991 года, когда в стране начались всевозможные реформы, направленные на… Направленные на…? Направить бы эти реформы на *** вместе с их идеологами! Помягче и не скажешь…

Через три часа поисков, я наткнулся на то, что мне было нужно. Это был не совсем клад, а точнее совсем не клад. Зато были наличные и никакого криминала… Ну ладно, почти никакого криминала. Для того чтоб реализовать идею мне нужно было очень серьёзно подготовиться, составить подробный план и попасть в одну из пятнадцати республик СССР.

Собираясь уже закрыть планшет, я вспомнил о самом простом способе немного обогатиться. Лотерея и ставки на бега — ипподром, в Москве же есть, ипподром на улице Беговая дом 22.

Московский ипподром считается один из самых больших ипподромов в СССР. Он лишь немного уступает Ростовскому, Краснодарскому и Казанскому ипподромам. Основан в 1834 году, когда на Ходынском поле состоялся рысистый бег. Сейчас же, что главное, там можно делать ставки на скачки. Достаточно поискать историю забегов и…

Очень хотелось, что б было как в кинофильме «Назад в будущее 2». Эх, мне б найти такой журнальчик, только электронный, с результатами забегов. Искал, искал и ничего не нашёл. Может плохо искал… Не знаю. Оставил на потом.

Да и вообще, насчёт ставок на бега я немного погорячился, ведь негоже Советскому пионеру, иметь пристрастия к бегам. Кстати говоря, сейчас, я именно пионер, потому как когда принимали в комсомол оставшуюся часть класса я болел ОРВ, потом про меня вероятно забыли, а я и не напоминал, так как я ходил в школу без галстука, а потом начались каникулы… Так что, бега, хоть пионеру, хоть комсомольцу — невместно!

А вот насчёт лотереи, а именно спортлото 5 из 36, необходимые поразмышлять. Конечно, постоянно выигрывать не получится, потому как это станет очень подозрительным, но один то раз выиграть можно?! Да-да, выиграть можно и нужно. Ведь фактически, это легальные деньги, которые можно потратить, не опасаясь вопроса — «откуда дровишки?». А денег мне нужно было много, ибо идеи всё прибавлялись и прибавлялись.

Итак, приступим… Я нашёл результаты розыгрышей за 1977 год.

Сейчас какая неделя? Всего в году пятьдесят три недели. Я принялся считать. Получалось, что сегодня разыгрывается тираж номер тридцать. Тиражи разыгрывались по субботам. Сегодня было именно суббота. Нужно обязательно посмотреть завтра в газете какие номера выпадут. Судя по интернету должны выпасть номера: 1, 4, 15, 22, 30. Четырнадцать человек, за пять угаданных номеров получат по 5000 рублей. 1661 человек, за 4 угаданных номера, получат по 99 рублей. Ну а за 3 угаданных номера 41979 человек получит по 4 рубля.

Тут я впал в ступор, потому как внизу под тиражом номер 30 был ещё один и тоже с номером 30, где выигрышные числа были совсем другие 8, 11, 15, 27, 32. А также и количество выигравших их людей — 11 человек по 5000 руб., 1701 человек 93 руб., 37937 человек по 5 руб… Я «наморщил мозг», но ничего по этому поводу не вспомнил. Это, что, вариативная реальность, или я просто правил спортлото не знаю? Скорее всего второе. Ладно завтра в газете посмотрим и всё будет ясно.

Глава 11
Полдень.

Эмма Георгиевна встала со стула и направилась открывать входящую дверь. Обеденное время закончилось, и библиотека была готова впустить школьников и студентов в свои прохладные залы. Конечно же на улице не было шумной толпы. Сейчас лето, а значит молодое поколение разъехались кто куда. Кто-то на дачу к бабушке, кто-то в пионерский лагерь, ну а кто-то на море с родителями.

Эх море… Обязательно нужно, Иван Павловича уговорить поехать в следующем году. В этом он видите ли не может. Сейчас у него самая пора экспериментов в его проклятом НИИ. По его словам, этим летом они намеревались совершить какое-то грандиозное открытие мировой величины. Открытие конечно хорошо, открытие — это не только почёт и звания, но и деньги в конце-то концов, но почему именно летом нужно совершать этот технологический скачок? Почему не осенью, зимой или весной наконец! Теперь же, из-за этого эфемерного открытия, все планы по поездке на море, пришлось отложить на год. Открытие нашей стране, бесспорно нужны, но… Море, пляж, солнце, волны, ракушки… Море, дорогие товарищи! Море, это море!..

Сев за свой рабочий стол, она закрыла глаза. Перед ней лежали бескрайние морские просторы. Был прекрасный летний вечер, над головой летали чайки, солнце клонилось к закату, дул легкий ветерок, а вдали проплывал огромный белый лайнер.

Она сидела на набережной и маленькими глотками пила чай из красивой маленькой чашечки. На столе стоял большой букет роз. Рядом с ним, на блюдечке, лежали кусочки вкуснейших пирожных, которые она очень любила. Вкусные, свежие, воздушные, с безе сверху и сгущенкой внутри. Если бы она не боялась растолстеть, то питалась бы исключительно ими. Напротив, неё сидел её муж — профессор, Иван Павлович. Он заложил ногу на ногу и степенно дымил трубкой. Лёгкий запах табака доносился в сторону Эммы Георгиевны, но она никак на это не реагировала, так как за годы замужества уже привыкла, что он дымит. Какой замечательный вечер, подумала она и потянулась ложечкой к пирожному…

— Здравствуйте, — раздался голос.

Она дёрнулась, и прекрасный мираж исчез. Открыв глаза, она увидела мальчишку лет пятнадцати, стоящего перед собой и держащего в руках тетрадь.

— Здравствуй мальчик. Что тебе? — спросила она, у обломавшего её подростка.

— Я хотел бы записаться к вам в библиотеку.

— Мальчик, тебе, наверное, нужно записаться в детскую и юношескую библиотеку. Пройди вот по коридору прямо в другой зал. У нас тут книги для взрослых.

— Спасибо, но в том зале я уже был, и они не смогли мне помочь. Быть может вы сможете?

«Какой культурный мальчик», — подумала библиотекарь.

— Ну давай попробуем тебе помочь. Что тебе на лето задали, где список?

— То, что задали на лето, я уже прочитал. Спасибо. Сейчас меня интересует, так сказать внеклассное чтение. — И мальчик протянул список.

— Ну, что тут у нас, — сказала она и одев очки принялась читать.

«Что это такое?» — удивлялась Эмма Георгиевна, читая список. «Первое. Любые книги по корабельным катастрофам 20 века… ага… понятно… Книжек начитался, решил заняться поиском сокровищ — как романтично.

Далее… Книги по астрономии и физике, или астрофизике. Гм… а это, что за астрофизика такая? Что за наука? Такая наука вообще есть? Существует? Гм…

Также книги о учёном Исааке Ньютоне. Издательство… так… угу… «издательство СССР 1945 года». Во как!.. Ого, а мальчик-то в космос, наверное, собрался?»

— Космонавтом хочешь быть? — улыбнувшись спросила она школьника.

— Нет. Ученым, — сказал тот безэмоционально.

«Странный мальчик…» — подумалось ей, и она продолжила изучение списка.

«Так, раздел математика. «Введение в анализ бесконечно малых… Издание… СССР 1936 год». «Исследование по баллистике…» «Метод нахождения кривых линий, обладающих свойством максимума, либо минимума… Автор этих книг Эйлер Л.»».

— Мальчик, ты хотя бы знаешь, кто такой Эйлер? И зачем тебе такие книги?

— Книги мне нужны для самообразования, а Эйлер Эл, был известным швейцарским, немецким, российским учёным, который родился 15 апреля 1707 года в городе Базель, Швейцария. Почти полжизни провёл в России, где внёс существенный вклад становление российских науки. В 1726 году был приглашён в Санкт-Петербург, где…

По мере того как, школьник углублялся в биографию, как оказалось — «Великого Эйлера Эл», — глаза у Эммы Георгиевны открывались всё шире и шире.

«Вот это да!» — слушала она и восхищалась. «Ай да мальчик! Гений, наверное. Что ж, попробуем помочь».

— Ты знаешь, такие книги, по математике и физике, тебе нужно искать в специализированных отделах больших библиотек.

— Вы имеете ввиду, к примеру, такую как библиотека имени Ленина? — спросил любознательный подросток.

— Да. Ты всё правильно понял.

— И кто же меня туда пустит? — задал риторический вопрос мальчик и неожиданно добавил. — Ведь с 1960 года библиотека имени Ленина, перестала обслуживать детей и подростков. Именно тогда появились специализированные для детей и юношества библиотеки, такие как ваша. С 1970 года, ведущим направлением библиотеки стало обслуживание руководящих органов государства. В 1974 году был установлен новый порядок, по которому записаться в библиотеку может только научный работник или специалист с высшим образованием.

— Откуда ты это знаешь? — удивлённо спросила она.

— Я уже туда заходил.

— Да, туда тебя не пустят, — согласилась она и задумалась. — Знаешь, оставь мне свой адрес и телефон, а также список, литературу, что ты хотел бы почитать. Я попробую связаться со своим знакомым, возможно он сможет тебе помочь.

— Спасибо. До свидания, — сказал интеллигентный мальчик, оставил свои координаты и ушёл.

«Какое же замечательное поколение мы растим», — восхищалась библиотекарша. «Умное, образованное, любознательное и культурное. Это же просто образец советского школьника человека будущего. Нет, этому Саше, нужно непременно помочь!» — решила она и потянулась к телефону.

* * *
Муж Эммы Георгиевны, Иван Павлович Берёза, был несколько обескуражен. Ни с того, ни с сего, позвонила жена и попросила его, срочно, записаться в Ленинскую библиотеку. А как запишется, сразу же, взять несколько книг. После чего начала диктовать какие-то названия.

Так как у Ивана Павловича, рабочий день был в разгаре, он прервал монолог супруги.

— Эмма Георгиевна, я сейчас очень занят. Мы с Вами обсудим это дома. Отбой связи, — сказал он и повесил трубку. Этот звонок озадачил профессора. Странным он был по нескольким причинам.

Первое — это то, что совсем недавно у них был разговор, на котором жена в очередной раз подняла тему поездки на море. Получив ясный ответ: — Эмма, дорогая, ну не могу я, понимаешь? Не мо — гу! Извини, но в этом году поехать на море не получиться. Просто невозможно. Грядёт открытие, — она закатила истерику. Не слушая никаких доводов, она просто устроила форменный скандал и даже с битьём посуды! Хотя маленькая вазочка, стоящая на холодильнике упала случайно, когда его не в меру разошедшаяся супруга размахивала руками доказывая нужность поездки, но всё же…

— Ты меня не любишь! Не любишь и никогда не любил! Мне всё осточертело! Я не могу тут больше! Я хочу на море! Понимаешь, на мо — ре! Если мы не поедем, тогда… тогда, я вообще уволюсь с работы, и уеду одна! — кричала жена. Среди прочего она говорила, что терпеть книги уже не может, и что эти самые книги, ей до смерти надоели. Сейчас же она просила его принести именно книги. Загадка…

Второй непонятный момент заключался в том, что книги она просила взять не по философии, истории, или какой-нибудь роман, что было бы естественно для неё, а по математике и физике! Она была ярко выраженным гуманитарием и точные науки не любила, так зачем ей была нужна такая литература?..

Ничего не поняв из телефонного разговора он с нетерпением ожидал конца рабочего дня, уж очень его заинтересовало неожиданное любопытство супруги.

Иван Павлович удостоился продолжения темы книг за ужином. Ходя туда-сюда, вокруг да около, он все-таки добился правдивого рассказа от Эммы Георгиевны, зачем ей сдалась такая литература.

Она рассказала о необычном, умном, хорошем и замечательном мальчике, которому решила помочь. Когда же, он взял в руки список той литературы которую хотел получить, этот замечательный мальчик, то был несказанно удивлен. По описанию жены, мальчику было всего 15 лет. Зачем в таком возрасте ему понадобилась такая литература, было загадкой.

— Эмма, если ты хочешь, чтобы я взял эти книги, то я должен встретиться с этим мальчиком. — На удивлённый взгляд жены, муж пояснил: — Мне очень интересно, что это за гений такой, который ходит средь нас, «белым днём». Конечно, наша молодежь очень талантлива, но, не в 15 же лет читать работы Леонарда Эйлера или Ньютона.

Жена протянула задумчивое: — Ну…

— Ты посмотри сама… вот… «Интегральные исчисления!», — ткнул профессор указательным пальцем в список. — Ты сама-то вообще, понимаешь, о чем там может идти речь? — задал риторический вопрос Иван Павлович, и продолжил: — Я понимаю, что училась ты очень давно, так же, впрочем, как и я, но, всё же, это уровень как минимум студента института. Как минимум! Конечно в школах — это тоже проходят, но поверхностно, не углубляясь. А это… — Он зачитал: «Исследование по баллистике…» или же, «Новая теория движения Луны», это что-то невообразимое! Такое в институте скорее всего даже и не преподают, разве что, на последних курсах, по специализации… Это скорее аспирантский уровень. В аспирантуре этому, наверное, учат! — горячо убеждал жену профессор.

— Ты думаешь? — моргая своими большими ресницами удивилась Эмма Георгиевна.

— А как ещё-то? Как? Скажи мне как? Мальчику, пятнадцать лет. И что?! Ему такое интересно? Да, ему в войнушку играть, из рогатки стрелять, или в кино ходить… а тут «дифференцированное исчисления». Чушь какая-то. Что-то тут не сходиться!..

* * *
Выйдя из библиотеки, я зашел в книжный магазин. Это был большой книжный на улице Королёва, в нём висела огромная карта мира, которая мне не всю прошлую жизнь и всё детство очень нравилась. В той жизни я часто заходил сюда и долго стоял над ней осматривая огромные морские просторы и исполинские материки. К сожалению, эта карта не продавалась. Я спросил у продавца, есть ли подобные, только быть может меньших размеров? Мне ответили, что такие карты не продаются. Они лишь для учебных заведений. Ну что ж делать нечего. Хотя карта мне и нравилась, но обворовывать магазин я не собирался. Во всяком случае, пока.

Далее я прошелся и посмотрел на стеллажи книг. Каждая книга была напечатана как минимум стотысячным тиражом. Тираж в сто тысяч экземпляров, в будущем будет считаться просто нереально огромным. Сейчас же — это обыденность. Народ в этом времени книги ценит и с у с удовольствием читает всё подряд — от запрещённого «Доктора Живаго» написанного Борисом Пастернаком и до рассказов разрешённого Михаила Шолохова.

«Может быть пойти по ВДНХ погулять», — с ленцой подумал я. Живу рядом. Уже несколько дней в этом мире, в этом времени, а там ещё не был. А зря, наверняка там много интересного. Пройдусь «по абрикосовой», сверну… куда-нибудь, посмотрю, что там сейчас делается, поем мороженного. Сниму пару девах, номер в гостинице, закуплю шампусика и уже там… эхх… Шутка конечно, но было б неплохо. Решено, иду гулять.

Глава 12
… — Лично я вижу в этом перст судьбы — шли по лесу и встретили программиста. Мне кажется, вы обречены.

© Братья Стругацкие. Понедельник начинается в субботу.

Сама выставка находилась недалеко от метро, поэтому решил пройти пешком. Чтоб веселей было идти, в киоске купил «Эскимо». Как там в песни то из детского мультика поётся — «Всегда есть мороженное одному, не вкусно ни мне, ни тебе, никому…», тем не менее, мне было вкусно.

Выставка достижений народного хозяйства или проще ВДНХ(а). Какие названия она только не носила. В 1934 году у руководства страны возникла идея организовать юбилейную выставку к двадцатилетию Советской власти, чтобы весь мир смог увидеть достижения прогрессивного советского строя. Так началась история выставки, которая стала называться — Выставка достижений народного хозяйства или проще ВДНХ(а).

Но, гладко было на бумаге, да забыли про овраги… Реализовать эту идею смогли лишь через пять лет. Выставка была торжественно открыта 1 августа 1939 года. Кстати говоря, ровно через месяц 1 сентября 1939 года Гитлер нападёт на Польшу тем самым развязав Вторую мировую Войну. Н-да… Там война на носу, а тут выставки открывают. Мягко говоря — это очень странно. Но сейчас не об этом…

В разные годы ВДНХ(а) называлась по-разному. Так, если с 1939 по 1959 года она называлась Всесоюзная сельскохозяйственная выставка (ВСХВ), то с 1959 по 1991 год она стала называться Выставка достижений народного хозяйства (ВДНХ). В 1992 году она демократически и толерантно поменяет своё название на Всероссийский выставочный центр (ВВЦ) — мать его(!)… «ёжз… клмн, ёпэрэсэтэ *** в рот б**!» и превратится в «барыжный» рынок, где будет продаваться всё. Начиная от макарон и заканчивая сборкой «персоналок»… И этот бред закончится только в 2014 году. Именно тогда ВДНХ(а) вновь станет ВДНХ(а).

Подходя к центральному входу по небольшой дорожке, по бокам которой шли зелёные насаждения кустарника, я увидел, «картину маслом». Невдалеке у лавочки, два «подозрительных типа» остановили какого-то мужика и начали с ним разговаривать. Мужик, что-то им отвечал и жестикулировал руками, затем стал и хлопать себя по карманам куртки, карманам штанов и рубахе! Я удивился. Разве здесь, среди бела дня бывают гопники? Быть может они тут и водятся, но по ночам, а тут, белым днем обчищают. Охренеть. Я шёл вперед, приготовившись к драке.

Гопники уже сидели на лавочке. Один «длинный», другой «в кепке», именно так я классифицировал «урелов». В тот момент, когда я, проходя по дорожке поравнялся с ними, один из молодых «гопарей» встал и шагнул ко мне. Это был «Длинный». Лицо его было обычное, без злого прищура каков присущ киношным злодеям. Светлые волосы, голубые глаза курносый нос. Короче — обычное, «не уркаганское» лицо. Ростом он был выше меня на голову.

Быстро глянув ему на руки увидел, что они пустые— ножа нет. Конечно нож всегда можно выхватить, но и я «не лыком шит», буду наготове. На вид лет 23–25, причёска а-ля «Битлз».

«Походу дела не успел ещё «почалиться»», — подумал гроза «гопарей» и приготовился.

Второй, в кепке и помоложе остался сидеть на лавочке. Время замедлилось…

Первый гопник, как-то неуклюже шагнул ко мне опустив глаза себе под ноги…

— Мальчик, — начал говорить первый клиент, а я быстро делаю шаг ему на встречу сокращая дистанцию, — у тебя случайно, — я замахиваюсь, а «клиент» поднимает на меня глаза, — пять копе… — удар в печень. «Длинный», с ошарашенными глазами сгибается буквой «г» и валится вперед, как будто его кто-то толкнул в спину.

Немного ухожу в сторону и провожу удар слева в челюсть.

— Эй, — фальцетом завизжал второй гопник вскакивая. — Ты чего?! — с не менее широко распахнутыми глазищами, и с каким-то надрывом в голосе продолжил орать «кепочка». — Совсем… — я делаю прыжок к нему, — с ума… — он поворачивается и собирается убежать, — сошё… Не договорив букву «л», он затихает от моего удара кулаком в область ухо-затылок.

Финита ля комедия. Лежат. Сиеста, мать его… Ну, уроком на будущее будет. Следующий раз, десять раз подумают, прежде чем соберутся порядочных людей грабить — а стоит ли?

Грёбаные подонки — ненавижу!

Пройдя немного вперёд, оглянулся. Первый, вроде шевелится, а вот «кепочка» — нет. Плохо. Тот который получил в печень кое-как встал на четвереньки и стоит дышит, а второй гопник не двигается. Может об асфальт долбанулся, когда падал? Надо помочь что ли, или хрен с ним?..

Решил вспомнить о высоких гуманистических ценностях Советского человека, прошел мимо корячившегося «длинного» и нагнулся к владельцу головного убора, чья собственность валялась метрах в трёх от собственника.

Перевернул клиента и осмотрев увидел, что крови нет — хорошо. Постучал по щекам. Тот начал оживать и медленно открыл глаза. Увидел меня, замычал и стал пытаться отползать, чем-то напомнив мне моего незабвенного и горячо любимого «анкла» Эрика.

«По ходу дела сотрясение», — профессионально констатировал сын медработника.

«Надо аккуратней Саша! Так ведь и убить недолго кого-нибудь» — сказал я себе и напомнил, что: «Убийство, даже при самообороне, которую нужно будет ещё доказать, может привести к страданиям не только душевным, но и физическим, ибо тюрьма».

Посмотрел по сторонам, жесть… Мало того, что ударил сильно, так ещё ведь асфальт, бордюрный камень, который кстати говоря торчит в нескольких сантиметрах от головы преступника. Блин, по краю прошёлся…

С другой стороны, а что делать-то было надо? Бежать? С хрена-ли? Мой город, мой район, белый день. От всех не убежишь, да и вообще… Обязательно нужно было, этих тварей проучить, ибо нефиг!.. Но вот, что делать нужно было это несколько аккуратней — это да.

На самом деле, можно было б и не связываться, а тупо взять и убежать. Их двое, и они старше, причём на много, так что побег, трусостью бы для меня того не был, но вот внутреннее «Я» меня нынешнего, было категорически против такого решения проблемы, закономерно считая, что зло должно быть наказано и стремилось в бой.

Услышав шум за спиной, обернулся.

— Мальчик, ты за что нас избил? — еле шевеля челюстью задал вопрос «длинный». Я выпрямился. Тот стоял, скорчившись и пытался отдышаться.

— А вы не попутались грабить людей?! Вы, чо совсем о***[8], средь бела дня народ стричь. Вам Советская власть предоставила все условия для учебы и работы, а вместо того… — «кепочка» перевернулся на живот и начал потихоньку от меня отползать, — … чтоб стиснув зубы… — «длинный» опять вытаращил глаза, — … давать стране металл, уголь… — «кепочка» отполз уже почти на метр, поднапрягшись почти встал на четвереньки и пробовал уже «идти-ползти» на четырёх конечностях, — … вы занимаетесь разбоем в столице нашей любимой советской Родины — городе Герое Москве! — пафосно закончил я свой спич.

«Длинный» посмотрел на меня, сел на асфальт и заплакал, а «кепочка» покряхтывая упал…

«Ага, проняло! Стыдно стало?! То-то же!» — я прислушался к бормотанию плачущего. Сквозь слёзы «длинного», можно было понять такие слова:

— Мальчик, мы у тебя не собирались отнимать деньги, — хлюпая носом сообщал длинный, — мы хотели попросить взаймы 5 копеек… Завтра бы мы тебе их вернули…

— А мужик? — спросил юный следователь-убийца гопников.

— Что мужик?! — вытирая слёзы удивился первый потерпевший.

— Ну мужика вы ограбили?

— Да ты что! — трогая рукой себя за подбородок и морщась промямлил «длинный». — Не грабили мы никого! Мы спросили, он сказал у него мелочи нет с собой. В машине осталась. Он мороженое привёз. Опаздывал. Сказал через 15 минут подойдет и даст.

Первый «волосатик» пошёл к «кепке» и стал того поднимать. Я также подошёл и помог страдальцу встать — принял, как говорится посильное участие в его судьбе, причём со всех сторон.

Видя, что полуграбитель, что-то неважно выглядит, сказал увидев неподалёку автоматы с минералкой:

— Я сейчас, я быстро! — и побежал в сторону приспособлений для недорого утоления жажды.

Подошёл к ряду автоматов. В ряду их стояло около десяти штук. Взял стеклянный, гранёный стакан, стоявший в нише посреди аппарата. Одна часть этой ниши, служила для мытья использованного стакана и для этого там имелся специальный механизм. В другой же части ниши находилась разливная трубка, из которой и наливалась вода. Тут нужно сказать, что обычная газировка — несладкая, стоила одну копейку, а сладкая — лимонад, стоила три копейки. Ополоснул стакан, опустил в приемник для монет одну копейку и налил в стакан обычной, газированной воды. Взяв стакан, пошёл в сторону потерпевших.

— Мальчик ты куда стакан понес? — услышал я голос в спину. Повернувшись увидел продавщицу мороженого, которая хмуро смотрела на меня, невзирая на очередь, ждущую своего часа купить вкусное лакомство за 14 коп.

— Там моему знакомому немного плохо. Я сейчас ему отнесу воды и верну стакан на место, — заверил бдительную продавщицу я. — Плохо? Может быть скорую нужно вызвать? — спросила она смягчаясь. Вся очередь загалдела и повернулась в сторону кустов на которые я показал. Вдалеке виднелись две фигуры. Горемыки, держась друг за друга и пошатываясь пытались усесться на скамейку.

В очереди же сразу началось бурное обсуждение. Многие граждане склонялись к тому, что всё же нужно немедленно вызвать скорую, ведь невооружённым взглядом видно, что тем двоим очень плохо. Безусловно, были и те, кто предложил вместо скорой лучше вызвать милицию, — «пусть этих пьяниц заберут», так сказать на всякий случай. Под осуждающие взгляды и возгласы из очереди — «ух пьяницы проклятые», я пошёл в сторону потерпевших.

Подойдя к своей «гоп компании», я протянул им стакан воды. Сделав по нескольку глотков, те ожили и даже немного порозовели.

«Ну, вроде стали в себя приходить — и то хлеб», — размышлял заботливый медбрат.

— А зачем вам пять копеек то нужно? На бутылку не хватает? — спросил я жертв недоразумения.

— Да нет, что ты, — морщась сказал «длинный». — Я деньги в метро потерял. Наверно кошелёк вывалился, когда убирал в карман. Ну или может украли… Осталась мелочь только в карманах джинс.

— А мои все потратили, — сказал «кепочка» и откинулся на спинку лавочки, — на тарелку, — он взглядом показал на бумажный свёрток лежащий на лавочке. — Неподалёку с продавцом встречались. Вот и решили, раз уж мы тут, то прогуляемся по ВДНХ(а). Пришли ко входу и обнаружили, что кошелёк пропал. Поискали по карманам — нет! Денег не хватает… Вход же платный!

— Я говорил тебе, поехали домой, а ты: «Да сейчас спросим у кого-нибудь… не миллион же, а пять копеек. Дадут, небось…», — изображал «длинный» своего друга. — Вот и спросили, на свою голову.

— Так что, вам пять копеек не хватает? — спросил я.

— Ну да, — подтвердил «длинный», — пять копеек не хватает. Поискали по карманам, вот мелочи нагребли на двоих 45 коп. Метро на двоих, чтоб обратно доехать — 10 копеек и на вход нужно 20 копеек на человека, значит сорок на двоих. Вот и решили попросить у кого-нибудь и попросили… Теперь сотрясение, наверное… башка кружится — ужас! — сказал «длинный» и посмотрев на меня добавил: — Ты боксёр, что ли?

Я присел рядом с ним и произнёс:

— Нет ребята, не боксёр я. Извините, что так вышло. Я думал вы грабители.

Оглядел парней. Джинсы, для СССР этого времени, очень дорогие и модные. Неплохие рубашки с большими воротниками, в это время также модные. Модники короче говоря ребята, а не гопники. Может хиппи? Н-да… Чуть на ровном месте, людей ни за что, ни про что, не покалечил.

— Короче говоря ребята, мы все, были неправы, — я выделил слово «все», — и все немного погорячились. Предлагаю начать наше неожиданное знакомство заново. — Встал и протянул руку «длинному». — Александр.

— Антон, — представился тот, поморщился, но руку пожал.

— Александр, — представился я и протянул руку «кепочке».

— Мефодий, — представился тот и крепко сжал мне руку.

«А леща не хочешь за такое рукопожатие?» — мысленно спросил я визави и сжал со всей силы его ладонь в ответ. «Кепочка», наверное, не ожидал такого от пионера и стал вырываться. Немного подержав его руку для «памяти», чтоб не забывал кто тут победитель, я отпустил страдальца.

— Приятно познакомиться, — сказал дружелюбный миротворец улыбнувшись. Повисла пауза. Немного помолчав я всё же решил нарушить траурное молчание.

— А зачем вы на выставку попасть хотите?

— Там павильон, в Монреале был. Железо и стекло. Привезли. Вот и хотели посмотреть, — сказал «длинный» по имени Антон.

— Э-э-э… Ничего не понял. Белиберда какая та. Кто, кого, куда, привёз? — решил уточнить я.

— Павильон межотраслевых выставок называется. Его собрали в Канаде, Монреале. Он участвовал там в международной выставке — Экспо-67, когда она там проходила. Уже два года как собрали, а всё никак не получалось посмотреть. Случая не было. А тут вот решили глянуть, раз уж рядом оказались, — пояснил мне Антон.

«Ясно. Это походу дела павильон, который будет называться в будущем «Москва»».

— Ну что, пойдемте погуляем по ВДНХа, я вам пять копеек дам, — улыбнулся я, а улыбнувшись протянул Антону пятачок. Тот несколько неуверенно начал протягивать руку, но резко отдернул её, услышав невнятное бульканья со стороны своего друга. Мефодий, весь покраснел и булькал.

Я подумал, что, наверное, при ударе или падении, он что-то повредил и началось внутренние кровотечение. Антон побледнел и бросился к «захлёбывающемуся», ну а я уже собрался оказывать первую медицинскую помощь, как Мефодий «булькнул» и начал ржать…

Через несколько секунд, к нему присоединился Антон, а немного погодя засмеялся и я.

Глава 13
Купили билеты и прошли внутрь комплекса. Что, сказать: фонтаны, цветочные клумбы, много гуляющих людей — ведь сегодня была суббота, запах шашлыка и атмосфера праздника витающая в воздухе, всё это создавало умиротворяющее впечатление на душе.

Зашли в желанный павильон № 70, который состоящий из стекла, алюминия и эскалаторов. Погуляв по трём его этажам, мы удовлетворили своё любопытство и вышли на улицу.

«Вроде, ничего», — был вынесен вердикт высочайшей комиссией, и комиссия проследовала осматривать другие достопримечательности.

Поприкалывались над огромными хрюшками в павильоне «Сельское хозяйство», потрогали за нос лошадь в павильоне «Коневодство». Осмотрели ракету, точнее макет ракеты-носителя «Восток» и пришли к выводу — «здоровая дура». Удивился, что самолёта Як-42 стоящего рядом с ракетой нет. Вспомнил о том, что борт СССР-4230, знаменитый тем, что на нем был установлен рекорд дальности перелета и что будет установлен он тут, лишь в 1981 году.

Также, в привычной картине мира ВДНХа отсутствовал и огромный гигантский БелАЗ-75211 грузоподъёмностью в 180 тонн, который будет представлен на выставке «Автопром» лишь в далёком 1984 году.

Погуляли по павильону «Космос», осматривая разные сюрреалистичные макеты космических аппаратов. Наглазевшись в своё удовольствие сверх меры и немного проголодавшись, я предложил зайти куда-нибудь перекусить. Ребята отказывались, ссылаясь на то, что у них нет денег и не хотели идти. Я же говорил, что у меня есть три рубля и этого нам «за глаза» хватит, тем более, что таким образом я хотел загладить свою виртуальную вину. Короче я уже хотел плюнуть на бесконечные уговоры, как они согласились перекусить. Чего время зря время теряли в препираниях — непонятно.

Зайдя в пельменную, которая по факту являлась обычной столовой, мы взяли подносы и встали в небольшую очередь. Каждый взял по порции пельменей, по салату из огурцов с помидорами, по паре кусков хлеба и по стакану кофе с молоком. Весь этот заказ, на троих, обошёлся мне в 1 рубль 23 копейки. По 41 копейки на человека!.. Просто жесть!

Сидя за столом я общался с ребятами интересуюсь, чем они живут, где работают или учатся.

Как оказалось, ребята работают на заводе ЗИЛ. Антон был мастер, а Мефодий только устроился туда после окончания ПТУ и был рабочим, правда рабочим, который собирался вскоре повысит свой разряд. Завод ЗИЛ территориально находится в районе метро Автозаводская. Расшифровывается, его аббревиатура, как — Завод имени Лихачева.

Если же говорить о полном названии завода, то оно звучит так: Производственное объединение Московский трижды ордена Ленина ордена Трудового Красного Знамени автомобильный завод Ивана Александровича Лихачёва. Во как!

Иван Александрович Лихачёв, в честь имени которого назвали завод в 1926 был назначен директором Московского Автомобильного Завода, вскоре переименованного в ЗИС (Завод имени Сталина). С 1953 по 1956 — министр автомобильного транспорта и шоссейных дорог СССР. В 1956 году И. А. Лихачёв скончался и был захоронен в Кремлёвской стене на Красной площади в Москве. В честь этого человека и был назван этот завод.

Нужно сказать, что завод ЗИЛ, казалось бы, непоколебимый гигант советского машиностроения, доживает последние спокойные денёчки. Дело в том, что в 1976 году завод попал в ловушку. Гордость завода ЗИЛ-130, серьёзно морально устарел. Завод пытался выпустить ЗИЛ-170, но не смог. Часть наработок по проекту было передано заводу КАМАЗ, но это будет только началом конца.

Вскоре все ресурсы будут переброшены на недавно открывшийся в набережных Челнах КАМАЗ (Камский автомобильный завод), а ЗИЛ будет выпускать старые модели и безуспешно пытаться разработать что-то новое. ЗИЛ 4331 будет выпущен лишь в 1985 году, а «доведён до ума» только в 1991. В общем, фактически, в ближайшее время, КАМАЗ съест ЗИЛ, а пока…

А пока, дирекция завода приняла решение о создании ВИА.

В свободное от работы и семейных дел время, ребята играют в созданном ими ансамбле. Руководителем там, числится Антон, но лидер в ансамбле, некий Иннокентий — ихний бас-гитарист.

Однажды, директор завода, был приглашён к своему приятелю, тоже директору, но швейной фабрики, на юбилей. Тот хвастался, что у него на этом на этом мероприятии будет выступать ВИА (вокально-инструментальный ансамбль), который создан на их фабрике. Выступление девушек из ВИА всем очень понравилось. Пели девчата замечательно и душевно.

Директор ЗИЛа решил не упасть в грязь лицом и на следующий же день приказом, было решено создать ВИА не уступающее «швейному». Плацдармом-базой для формирующегося музыкального отряда должен был стать Дворец культуры завода, который находился на улице Восточной дом 4. «Догнать и перегнать» — получило недвусмысленный приказ в понедельник всё руководство завода, а также все активисты от комсоргов до профсоюзов. Через профком, комсомольскую организацию, «сарафанное радио» и задействовав доску объявлений, начался поиск музыкальных талантов.

Таким образом и был найден Антон, который с детства увлекался игрой на гитаре. Его друг, Мефодий, который как раз в то время поступил учеником на завод, тоже неплохо владел гитарой и присоединился к почину с удовольствием. Естественно, такие слова как, «неплохо владел» справедливы лишь, когда говориться о дворовой самодеятельности, но желание творить было, а это уже немало. Ведь как говорится в пословице — вода камень точит.

Так как гитариста найти было намного проще чем ударника, в смысле барабанщика, Антон принялся уговаривать друга, «стучать». После недолгих раздумий Мефодий повёлся на уговоры и с усердием приступил к обучению игре на ударных. Начинал он не с нуля. Кое-что он знал и немного помнил. В школе, когда Мефодий был пионером, он был барабанщиком и барабанил по праздникам марши на торжественных линейках.

После того как сформировалось ядро коллектива, начался активный поиск других музыкантов, но это оказалось непросто. Среди персонала завода, найти каких-то более-менее нормально играющих не получалось. Некоторые кандидаты приходили на одну две репетиции, узнавали, что — это самодеятельность никаких дивидендов, в том числе и финансовых, приносить не будет, говорили, что у них своих дел по самые гланды, им некогда заниматься фигнёй и откланивались.

Комсомольская организация завода, хотела вмешаться и обратится к несознательным с призывом, по-хорошему, в порядке трудовой дисциплины, немедленно вступать в ансамбль! Кем-то из руководства завода, недолго думая, был распространён слух о том, что таким ретивым и несознательным — кто музыку не любит, будут выдаваться отпуска зимой, а путёвки на отдых, в санаторий заполярья. Народ зароптал, но не проникся.

Антон объяснял руководству, что — «насильно мил не будешь» и что, музыкант должен играть от души, а не по принуждению. На резонный вопрос руководства: «Так что же делать? Музыкантов то нет! Не идут!», Антон предложил поискать оных среди студентов музыкальных училищ: — В конце концов костяк группы, рабочие завода! — убеждал он. Те почесали репу, покумекали и согласились. Так начался поиск музыкантов вне стен предприятия.

Но первые плоды, это идея дать не успела, а музыкант уже был найден. Они нашли, деятельного товарища, который согласился играть на бас-гитаре. Иннокентий, работал в сборочном цеху завода, неплохо играл на гитаре поэтому перейди на «бас», для него не составило больших трудностей. Сразу же он не откликнулся на объявления из-за того, что в этот время был в отпуске и не знал о наборе в ВИА.

В доме Антона жил его бывший одноклассник, который сейчас играл на скрипке и учился в музыкальном училище. Антон обратился к нему и попросил повесить объявление в его учебном заведении, а также поспрашивать у знакомых ребят, не хочет ли кто-нибудь играть в перспективном ансамбле.

Так был найден клавишник Сева. Конечно Савелий не умел играть на «электрооргане», как в это время называли синтезатор, но он учился на пианиста и значит должен был справиться. Таким образом в коллективе появился первый профессиональный музыкант.

Если есть первый, должен быть и второй?!.. Чертовски верно подмечено! Второй, а точнее вторая, появилась по предложению Севы. Девушка Юля знала Севу с детства, ввиду того что их родители дружили семьями. Она училась в том же музыкальном училище, что и клавишник и обладала замечательным голосом. Кроме этого, Юля также умела играть на пианино. Впервые придя на репетицию, она была удивлена, поражена и обрадована. Как оказалось, петь в ВИА, была её хрустальной мечтой её детства. Таким образом, ансамблю оставалось найти лишь одного недостающего участника — гитариста.

Как-то идя со смены через соседний двор, Антон услышал, что кто-то играет на гитаре и поёт. Звуки доносились из рощи. Антон остановился и прислушался. «Во распелся то. И неплохо играет, надо сказать», — сказал себе руководитель ВИА и решил посмотреть на певца. Зайдя внутрь рощи, он увидел, что, какой-то, «волосатый» как и он сам, парень музицирует «в одно лицо». Благодарных слушателей, кроме Антона, поблизости не наблюдалось, но певца это абсолютно не смущало. Присмотревшись Антон узнал в играющим своего сверстника Диму, с которым они учились в одной школе, в параллельных классах.

Тот тоже узнала Антона и обрадовался случайной встрече, ведь он был «в хлам» пьян, ему было скучно и срочно требовался собеседник. Дима недавно пришёл из армии, нигде не работает и думает, чем бы заняться. Антон предложил ему пойти учеником к ним на завод, а также спросил не хочет ли тот присоединиться к ним играть в ансамбле.

Дмитрий сказал, что подумает. Идти работать на завод, насколько понял Антон, Дмитрию не хотелось. Только из армии, какой нафиг завод?! Воля, свобода, девчата, вино и даже море вина и даже толпы девчат — вот, что хотелось потенциальному кандидату, а не какой-то там токарный станок.

— Слушай Дим… а как ты думаешь, у ВИА «Песняры», много поклонниц?

Тот только задумался, а Антон уже задавал очередной провокационный вопрос:

— А денег?.. — и не дав опомнится, смачными мазками, не жалея красок, стал рисовать гигантские перспективы от участия в проекте, ошарашенному кандидату. Там присутствовали такие слова как: «деньги», «слава», «известность», «почитание», «девушки», «обожание», «толпы поклонниц», «машины», «отдых на курортах», «гастроли», «реки шампанского» и «… вёдрами чёрную икру, ложками есть будем». После такой рекламной компании, Дмитрия упрашивать было не нужно. Более того, тот сам стал настаивать, чтоб они прямо сейчас, немедля ни секунды, поехали на репетицию, ведь «время не ждёт»!

ВИА «Музыкальная юность» был собран.

И вот, уже полгода коллектив репетирует. Был даже один концерт для рабочих завода, где их ансамбль исполнил четыре песни. Директору завода понравилось, и он принял решение развивать успех, для чего, было решено закупить более профессиональное оборудование и музыкальные инструменты. Были закуплены: чешская барабанная установка, две немецкие гитары и советский «электроорган», он же синтезатор, он же клавиши.

Вскоре, их ансамбль принимал участие в двух свадьбах, где они также сыграли те же самые четыре песни.

Первой, была свадьба — дочери главного инженера завода. Там, во время выступления возникла проблема с микрофонами, которые сломались оба в течении пяти минут. Через день после этого досадного случая, у ансамбля появились три японских и два немецких микрофона.

Ну а после второй свадьбы — племянницы главного бухгалтера завода, у ВИА появился микшерный пульт и японский синтезатор.

Сейчас же коллектив работал над новыми композициями, которые собирался исполнить на празднике в честь годовщины Великой Октябрьской Революции.

— В принципе, всё у нас хорошо, только вот Иннокентий иногда «дуру гонит», — сказал Мефодий и осёкся, увидев не одобряющий взгляд Антона.

— Ясно, понятно, — как бы не обратив внимание на последнюю фразу сказал я, а затем спросил: — А к вам на репетицию можно прийти?

— Вряд ли. Иннокентию — это не понравится. Он знаешь какой… — сказал Мефодий подцепив ложкой пельмешку. Зря он это сказал… Глаза Антона вспыхнули, а сам он весь затрясся и покраснел.

— Пошёл на ***, твой Иннокентий! За***ли вы меня уже с ним! На *** я видел вашего Кешу! Я лидер ВИА! Я глава ансамбля! Я создал его! Мне директор поручил! Кому не нравится, тот пусть уё*** на *** из моего ансамбля! — взорвался Антон. Он тяжело дышал, а лицо его пошло пятнами.

«Так и до сердечного приступа докатиться может… Там у них прям «санта барбара»… Какие страсти-то кипят в среде молодых дарований — обалдеть», — глядя на разошедшегося музыканта думал я.

Тот, немного помолчал, глотнул остывший кофе и потёр виски. Мефодий сидел, опустив голову в пол и ковырялся в ногтях.

— Конечно приходи, Саша. Послушаешь как мы играем. Завтра в шесть вечера, запоминай адрес… Может тоже музыкантом захочешь стать, а не спортсменом… — тяжело вздохнув, уже мягким голосом сказал мне, грозный лидер ВИА и улыбнулся.

Ещё немного посидев мы решили, что пора «на расход». Я проводил ребят до метро и пошёл домой.

Дома, застал расстроенную маму. Ясно. Записка…

Развеселить её не получилось и поужинав я поговорил по телефону, ополоснулся и лёг спать.

Когда засыпал, то слышал тихий плач любимой мамочки. Прости мама, но эту заразу нужно была вырезать сейчас с корнем, пока ты ещё к нему не привязалась и всё не стало слишком поздно! Время лечит раны, всё пройдёт и всё будет хорошо… Прости моя любимая «мася», по-другому я не мог…

«Ну и денёк же сегодня выдался», подумал я, засыпая…

Глава 14
31 июля. Воскресенье.

Новость дня: Тамильские сепаратисты, представленные в парламенте Шри-Ланки, приступают к составлению проекта новой конституции.

Взошла на горы чорна тень; Лучи от нас склонились прочь; Открылась бездна, звезд полна; Звездам числа нет, бездне дна. © М. В. Ломоносов
После утренней пробежки, я поехал на станцию метро Площадь революции. Библиотекарь Эмма Георгиевна позвонила мне вчера вечером и пригласила к себе на завтрак. А почему бы и нет?! Решил съездить. Выйдя из вагона, я улыбнулся, глядя на статуи, вмонтированные в колонны, которые служили украшением станции.

В восьмидесятых годах, у студентов, родилась традиция — потереть нос статуи собаки. Этот культ считался народной приметой, которая приносит удачу на экзаменах, да и во всей жизни в целом.

В последствии этот обряд, как и положено обряду, мутировал и принял более глобальный размах. Тереть нос несчастной псине якобы приносящей удачу стали тереть не только студенты, но и простые прохожие. Дальше больше. Некоторые светлые умы задумались: «А только ли нос собаки приносит счастье?» и принялись натирать другие выпирающие места довольной четвероногой.

Вероятно, некоторой части людей всё же счастья от протирания собаки заметно не прибавлялось и тогда народ решил, «нужно тереть всё». И понеслась… Любая, хоть немного выступающая часть множества статуй на станции, стала подвергаться ежедневной полировке, включая грудь спортсменки, туфлю студентки, палец и лапоть крестьянина, ножку ребёнка и колено рабочего.

Некоторые люди, чтоб совершить какую-нибудь часть народного ритуала, при остановке поезда, выскакивают из вагона, быстро трут что-нибудь первой попавшейся статуи и забегают обратно. Вот на эту шаманскую станцию я и приехал.

Жили они недалеко от станции и через 5 минут, после того как я вышел из метро на улицу, я уже звонил в звонок. Дверь открыла Эмма Георгиевна на которой был одет домашний махровый красный халат, улыбчивая и гостеприимная. Нужно сказать она сильно отличалась от себя вчерашней и совсем не походила на ту сухую и строгую учительницу.

— Доброе утро Саша, проходи вот тапочки.

— Здравствуйте, — я вошёл в неплохую, трёх или четырёх комнатную квартиру.

— Проходи. Не стесняйся. Вот тут ванна, вот туалет.

Я зашёл в ванну вымыл руки. Посмотрел на верх и увидел идущую от стенки до стенки трубу. Удивительно, но что в относительно не старых зданиях очень странно, по-идиотски расположены канализационные трубы. Система водоснабжения сделана как-то грубо и нелогично. Вокруг высокие потолки с лепниной, барельефы, красивые скульптуры, статуи с колоннами, а сантехника просто ужасная. Всё, какое-то неказистое, кривое, ржавое, торчащее из центра стены абы как. Такое впечатление, что эти дома планировались без сантехники изначально, а сантехнику в них решили провести потом. Складывалось впечатление, что про водоснабжение и систему канализации при строительстве просто забыли. Неужели это было невиданных масштабов вредительство, или быть может эти дома не совсем сталинские?

Ну да ладно…

Помыв руки, я вышел из ванны и в тот же момент из комнаты напротив, открыв дверь вышел мужчина. На вид было ему, лет 55–60, ну или около того.

— Берёза Иван Павлович, — представился он я протянул руку для пожатия. Я пожал руку и представился.

— Александр Сергеевич? Отчество как как у великого поэта — у Пушкина, — весело прокомментировал профессор, как решил я его для себя называть. Почему профессор? Ну очень уж он походил на каких-то киношных профессоров. Невысокий, немного сутулый, с козлиной бородкой, не удивлюсь, если и со своей супругой он общается на «Вы». Взгляд мудрый, разговор снисходительный. К тому же, он и говорил, как киношные герои, иногда добавляя в слова букву «с» особенно после «ну». В наше время, в той жизни — в двухтысячных, таких профессоров уже практически не встретишь.

— Ну-с, проходите молодой человек на кухню. Присаживайтесь. Сейчас Эмма Георгиевна нальёт нам чай и будем завтракать. Вы любите бутерброды с балыком? Вот, не стесняйтесь. Эмма Георгиевна, молодой человек стесняется, сделайте ему бутерброд… Вот кушайте, кушайте. Ну-с, рассказывайте. Как живёт наша молодежь? Какие заботы её одолевают? Чем мы, старшее поколение, можем помочь нашей подрастающий смене? — перешёл профессор от балыка к беседе.

Кстати говоря, профессором он был «всамомделишним», поэтому и прозвище было вполне объективно. Жуя бутерброды с балыком и красной икрой, я рассказал о мечтах и чаяний нашего поколения. Я заверил профессора что: «Мы, наше поколение, твердо стоим на Коммунистической платформе, подготовленный товарищем Лениным, партией и лично дорогим и любимым Леонидом Ильичом Брежневым». «Мы, наше поколение, неустанно будем бороться за нашу социалистическую родину, и никогда не отдадим Знамя Свободы в руки капиталистических агрессоров, которые не перестают предпринимать свои грязные попытки по уничтожению нашей прекрасной, Советской родины». О том, что не пройдёт и десяти лет и их попытки начнут приносить им заметные плоды, я профессору конечно не сказал. Ровно как не сказал и о том, что в 1991 году наша страна — СССР, прекратит своё существование. Не к чему это — лишнее…

Не мог я и не упомянуть о роли Коммунистической Партии и правительства в обучении молодого поколения: октябрят, пионеров, комсомольцев, которые «крепко стоят на основных величайших ценностях, которые провозгласил Владимир Ильич Ленин и лично товарищ Брежнев». Закончив этот доклад, я перевёл взгляд от ошарашенных лиц с открытыми ртами на стол и принялся делать себе бутерброд с сервелатом и сыром — некий вариант «чиз-сервелат-бургера».

Откусив «добрый» кусок бутерброда, я мило улыбнулся, этим милым людям как бы спрашивая: «Ну как, понравилось?»

Милые люди, закрыв всё же рты, молча отвечали: «Охренеть и не встать!» «Невероятно!» «Дас иш фантастиш!».

— Саша, может ещё чайку? — решила прервать мёртвую тишину библиотекарь.

— Не откажусь, — согласился вежливый я.

— Александр, — немного прокашлявшись решил брать «быка за рога» Иван Петрович, пока я был занят едой и ещё чего-нибудь не «отчебучил». — Эмма Георгиевна, говорила, что Вы увлекаетесь наукой. Это так?

Я молча кивнул в знак согласия так как рот всё равно был забит бутербродом.

— И как же так получилось, что в столь юном возрасте Вас тянет не к игрушкам или веселью, а к менее интересному занятию.

— Дело в том, что к познанию мира, я начал тянуться с самого раннего детства, — почти проживав начал я. Речь была заготовлена с утра, ввиду того, что я понимал, о чем со мной хотят поговорить, старался особо не отходить от тезисов, придуманных дома.

— С самого раннего возраста? Сколько же вам было?

— Годика три-четыре…

— Невероятно! — удивился тот и посмотрел на жену как бы ища подтверждения моих слов. Та лишь пожала плечами и улыбнулась.

— Да-да, — проговорил я и приступил…

— Именно в детстве мне стало всё интересно. Интересно, почему игрушки падают? Отсюда я узнал, что существует закон притяжения. Кто его открыл? Где жил? А это далеко? На другом конце Земли? А земля большая? Ещё и круглая? Земля состоит из ядра и земной коры? А откуда это знаете? Кто открыл? Учёные? Ещё и древние философы? А кто это Диоген? Что за учёные? А как стать учёным? А какие учёные бывают? Ломоносов открыл МГУ? Не может быть?! А земля находится в солнечной системе? Не может быть?! Ах, ещё и не одна? А система большая? Сколько планет в системе? Ох, как много! Кто открыл? И все звёзды на небе — это именно звезды? Как наше Солнце? Ничего себе! — не запинаясь «чесал» я ахинею. — Вот вам и краткий учебный конспект, каким образом заинтересовать наукой ребёнка. А ведь тут, схематично показан интерес к таким наукам как философия, география, биология, математика, физика, химия, астрономия. Да и еще к некоторым, например, к литературе и музыке… Почему? Потому что, через ученых мы можем прийти к Ломоносову который любил не только физику, химию, математику, но и любил писать стихи, в том числе вирши.

Супруги сидели, не шевелясь и не моргая внимая каждому слову лектора.

— К примеру его стихотворение… как же там… э-э-э…, — играл я, — ах вот, вспомнил:

Я долго размышлял и долго был в сомненье, Что есть ли на землю от высоты смотренье; Или по слепоте без ряду всё течет, И промыслу с небес во всей вселенной нет. Однако, посмотрев светил небесных стройность, Земли, морей и рек доброту и пристойность, Премену дней, ночей, явления луны, Признал, что божеской мы силой созданы.
— Так кажется у него…

То, что ответ школьника будет на столько замороченным, Иван Павлович себе не представлял и поэтому, закрыв в очередной раз рот, проникся к юноше, тянущемуся к знаниям всей душой.

— Саша, вот поставь пожалуйста рядом со своим списком цифры. От одного до трёх по приоритету. Я завтра постараюсь тебе несколько книг достать. Ну, а пока их прочтёшь, попробую достать и остальную литературу, — сказал «проф» и протянул мне листок.

Я наугад поставил цифры. Какая мне разница, какие книги он сможет достать. Главное было, чтоб меня запомнили.

— А чем ты ещё увлекаешься? — решила поучаствовать дискуссии библиотекарь.

— Музыка, и спорт.

— Просто эталон советской молодёжи, — сказал профессор и осёкся, вероятно вспомнив, что я могу продолжить демагогию и вновь начать «задвигать телеги» и про советскую молодежь, и про страну Советов, и про роль партии и правительства, и про роль лично горячо любимого… а вспомнив, протёр носовым платком вспотевший лоб и быстро сменил тему.

— Да, спорт — это хорошо. И музыка — это замечательно. Молодец. Какое же замечательное поколение мы воспитали, — сказал вслух «проф», и в этот момент перед его глазами встала картина студентов-шалопаев из института, где он одно время преподавал и его передёрнуло.

— Иван Павлович, а вы чем занимаетесь, — вывел из задумчивости профессора мой голос и тот встрепенулся.

— Я? Работаю конечно. Работаю, в одном НИИ, — солидно сказал он.

— А в какой области трудитесь? Если конечно, это не секрет.

— Ничего секретного нет. Работа связанны с химией. Изучаем высокомолекулярные соединения. Ищем в общем.

— И что ищите? Находите?

— Бывает! — не без гордости сказал он. — Вот к примеру, сейчас, появилась неплохая перспектива, попробовать выделить именно такое, высокомолекулярное соединение с помощью лазера… — химик замолчал. — Тебе, наверное, всё это вряд ли интересно? — спросил он, вероятно забыв, что по легенде, мне интересно всё. Что ж, напомним.

— Нет-нет отнюдь, очень интересно. И как же вы собираетесь, это делать?

— Ну, тут дело в том, что… — «Проф». пустился «во все тяжкие» показывая и доказывая мне что, углеродные нанотрубки, замечательны своим структурным совершенством и разнообразием приложений… и т. д. и т. п.

В общем было ясно, что ничего неясно. В химия я разбирался слабо. Поэтому просто запоминал, о чём говорит собеседник.

«Нужно будет глянуть в планшете, что там за нанотрубки такие и почему открытие «забуксовало»», — решил подсобить гостеприимному хозяину я.

Через полчаса, за которые я успел съесть два бутерброда с красной икрой и одно пирожное, профессор, исписав пол тетради успокоился и замолчал.

— Да, химия — замечательная наука. Недаром ей так много уделял внимания Михаил Васильевич Ломоносов, — поднял я передающееся знамя очковтирательства и начал ответный монолог. — Известно, что он очень любил этот увлекательный предмет и даже в 25 июня 1745 года ему было присуждено звание профессора химии. По нынешним временам — это равносильно, как стать академиком. Ломоносов очень увлекался в своей лаборатории изучением стекла и фарфора. Он провел более трёх тысяч опытов. В своей работе «Элементы математической химии», изданной в 1741 году Михаил Васильевич писал…

Через 20 минут, я решил закруглятся, а то наверняка рты у слушателей будут болеть, ибо открыты они были всю мою лекцию.

— Во Эмма, память у парня! Шпарит без шпаргалки. Просто диву даешься, когда слушаешь. Молодец! — уже перейдя в разговоре с супругой «на ты», сказал Иван Павлович показывая на меня открытой ладонью руки «ленинским», революционным жестом.

* * *
Мы просидели ещё минут 15–20 кушая эклеры и болтая о современной музыке. Конечно же, никакой «The Beatles» или упаси Господи «Rolling Stones», профессору, как и его супруге не нравились. А вот песня «Валенки» в исполнении Ольги Воронец была им очень по душе.

Также им очень нравились песни из советских фильмов: «Девчата», «Весна на заречной улице», «Трактористы». Эти фильмы, как и песни мне тоже очень нравилась, и мы с удовольствием некоторые из них спели.

Как-то сам по себе разговор стих. Повисла минутная пауза и я ей решил воспользоваться.

— Большое спасибо за завтрак и приятную беседу. Извините, но мне пора, — поднимаясь поблагодарил я добродушных хозяев.

Особо сильно отговаривать меня не стали и попрощавшись ещё раз я одел сандалии и поехал домой.

Глава 15
— Ну и что ты об этом скажешь? — спросила Эмма Георгиевна через минуту мужа, после того как закрыла дверь за странным визитёром. Супруг сидел за столом в задумчивости и был явно «не в своей тарелке».

— Не знаю, что и думать Эмма, — «фамильярно» ответил ей Иван Павлович. — Если б не его возраст, я подумал бы, что разговариваю по меньшей мере с каким-нибудь учёным — профессором. Ну или на худой конец каким-нибудь доцентом. Если б я закрыл глаза и общался с ним, не видя его, то был бы уверен, что звание и знаний у него, уж никак не меньше чем у меня. Кстати, ты заметила, как он держался?

— Обычно, как подросток.

— Нет, никак подросток! Никак подросток! Он держался с нами, как с равными. Всё бы ничего, но ему всего 15. Представь, всего 15! Если бы не его возраст, можно было бы предположить, что он, быть может, иностранный шпион!

— Э-э-э… — офигев от неожиданности удивлённо «проэкала» жена.

— Да-да, не удивляйся! Именно шпион! Шпион, внедрившийся к нам для получения информации о СССР! Причем прекрасно подготовленный шпион! Вот только… Что может заинтересовать иностранную разведку у тебя в библиотеке? Гм… Ни-че-го! Ответ очевиден, ничего! Возможен вариант, что через тебя, подбираются ко мне, но и моя работа не секретна. Опубликованы тысячи статей. Тема, которой мы сейчас занимаемся известна уже с 1970 года. В 1971 году японцы опубликовали некоторые результаты. 1973 году уже мы, теоретически обосновали гипотезу о новом классе ингибиторов деструкции полимеров и тоже опубликовали. Ничего секретного, всё в открытом доступе. Тогда, зачем? — Он смотрел на жену и ждал от неё ответа.

— Иван, ведь мы сами его пригласили. Он не напрашивался, — с ответной «фамильярностью» напомнила она.

— Ну и что?.. Психология или гипноз, — отстаивал идею с вражеским агентом, муж.

— Ну ты ещё и про гадание на кофейной гуще вспомни, — усмехнулась жена. — Ты же знаешь, это антинаучно. Эх ты, учёный, — проговорила она и присев к нему на колени погладила его по голове.

— Н-да… Что-то я, наверное, всё же перебарщиваю с иностранной агентурой у нас в квартире. А как было бы здорово поймать шпиона, — мечтательно произнёс «проф». — Кстати, что там ещё было в листке? Ну-ка…

Он держал одной рукой её за талию, а другой взял листок со списком литературы, которую хотел бы прочитать таинственный незнакомец.

— Ох ёлки-палки… Про корабли то, я забыл спросить! Зачем корабли то ему понадобились? Что он собрался исследовать то, в свои годы? Насмотрелся приключенческих фильмов, начитался книг про пиратов и решил стать «Пятнадцатилетним капитаном»? Скорее всего, — усмехнулся химик, который и сам любил этот жанр в литературе.

— Не знаю, я как-то тоже забыла спросить, — задумчиво произнесла жена.

— Ну и ладно, — сказал муж и вздохнул. — Принесу я ему пару книг тридцатых годов. Там уж точно нет ничего секретного. А как прочитает, пообщаюсь с ним. Посмотрю, понял ли он вообще там что-нибудь, — сказал он и положил листок на стол.

— Когда будешь отдавать книги, не забудь спросить про корабли, — напомнила она и поцеловала супруга.

— Ну книги, наверное, я всё же принесу домой. Позвонишь, скажешь, чтобы зашёл к тебе в библиотеку. Мне не досуг с ним встречаться. Работы много. Так, что и про корабли спроси ты, — сказал Иван Павлович и нежно поцеловал любимую жену.

У профессора стало прекрасное настроение и он уже решил пригласить супругу на прогулку, когда услышал вопрос:

— А мы на юг в этом году поедем?..

— А-а-а!!!..

* * *
Вчера, когда мама увидела меня такого красивого, всего разодранного и забинтованного, то отмазывался я, наверное, с полчаса. Вопросов было выше крыши. К вечеру разболелся раненый локоть. Но вот с утра почти ничего не болело. Все раны нормально подсохли и не кровоточили. Нога, как не странно, тоже не болела. Поэтому, когда, ехал домой на метро, то решил выйти на одну остановку раньше и прогуляться пешком.

Народу на улицах достаточно много. По дороге решил зайти на почту. Облом. Сегодня же воскресенье — почта не работает. Выходной. Вот блин, забыл. Зря раньше вышел получается.

«Ну хоть прогуляюсь», — успокоил себя путешественник и тут же обнаружил ещё один «облом». Хозяйственный магазин, ввиду всё того же воскресенья, наверняка тоже не работает. Тоже выходной. Короче — двойной облом — не купил ни билетов спортлото, ни белых обоев.

Обои мне были нужны потому, что я решил сделать у себя в комнате небольшой ремонт. На это дело мама вчера мне выделила десять рублей. Но вот то, что магазины по воскресеньям в основном не работают — забыл. Как говорится кому-то хрен, а нам всегда два. Вздохнул и пошёл в сторону дома.

До пяти вечера было ещё много времени, и придя домой, улёгся на диван и решил полазить в интернете.

* * *
ДК завода ЗИЛ. Вечер.

На стене в коридоре я увидел ватман, на котором было написано гуашью — ВИА «Музыкальная Юность». По углам были нарисованы музыкальные инструменты, барабаны и гитары. «Креативненько», — подумал я, а в слух произнёс:

— Не толерантненько.

— Что, прости? — переспросил меня Антон. Именно он ходил встречать меня на проходную.

— Не толерантно, говорю. Почему у вас ансамбль называется именно «Музыкальная Юность»? А старость разве музыкальный быть не может? Или старики не любят музыку и не поют? — уточнял я, когда мы зашли внутрь репетиционной студии, где находился только Мефодий. Антон смутился, внимая лекции.

— Ну подумайте сами. Что им остается, если не петь? Что? Пить?! — закончил я свою отповедь и улыбнулся. Через секунду все засмеялись, приговаривая: «Да точно, «ха-ха-ха-ха-ха»! Молодец!».

Я осмотрел студию. Стены оббиты поролоном и завешены тканями для звукоизоляции. На небольшом деревянном подиуме стоит барабанная установка, вторая установка лежит в разобранном состоянии в углу. По краям комнаты стоят колонки. На них лежат усилители. В небольшой каморке стоит микшерный пульт. В общем для этого времени это не студия, а мечта.

— Мефодий, а зачем ты покупал тарелку «Amati», если здесь есть тарелки?

— Ну ты сравнил, наши звучат плохо и мнутся, — ответил ударник.

— А эти нет, — с ехидством в голосе сказал Антон. — Они не гнутся, они колются.

— Да колются, но звучат намного лучше, — приняв вызов защитил «амати» Мефодий.

— Так вот в углу стоят же такие же тарелки, — показал я пальцем.

— Да, эти две колотые. Я трещины надфилем растачивал, не помогает. Трещина дальше ползёт. Денег отдал за них немерено. А, что говорить… — махнул он рукой. — Вот смотри, — протянул мне барабанщик треснутую тарелку. — Видишь, с края трещина идёт в центр. После каждой репетиции она всё больше и больше. Я их на концерт берегу.

— А если ее полукругом вырезать, чуть ниже трещины. Вот так, — я показал, — а уже затем, обрабатывать напильником. По идее рваться дальше не должно. Попробуй вырезать, всё равно особо ничего не потеряешь. Всё равно, ещё пару концертов и ей «монтана» наступит.

— «Монтана»?

— Ну да. Видел герб штата «Montana» на джинсах? Распятый орёл, ну или поднявший крылья орёл — это уж кому как нравится. Многие считают, что на самом деле, это вообще — распятая курица, — нетолерантно закончил я. Мефодий задумался.

— Да, действительно. Нужно будет попробовать вырезать. Может и не наступит тогда твоя, эта «монтана».

Я присел на стул и к более детальному осмотру репетиционного помещения. Две колонки, три комбика, огромный шкаф на котором лежат несколько барабанов (альты). Рядом со шкафом стоит барабанная бочка.

— А для чего вторая ударная установка? Экспериментируйте? — решил уточнить я.

— Нет, это старая… — пояснил Антон. — Мы ж тебе вчера рассказывали. Когда мы хорошо выступили на свадьбе главного бухгалтера то директор завода спросил, «что же нам не хватает для ещё более успешного исполнения песен». Мы и составили список. Наверное, директору очень понравилась выступление, потому как после концерта нас решили отметить не только премиями по 25 рублей, но и инструментами! Очень ему, как и другому руководству песня одна понравилось. Мы её три раза подряд на бис и исполняли.

— И что за песня? — осведомился любознательный пионер.

— ВИА «Песняры», песня называется — «Белоруссия», слышал?

— Наверное, — наврал я, ибо эта песня была мне хорошо известна и симпатична.

— Ну так вот. Мы подготовили список того, что нам нужно и отдали его на рассмотрение. Как сейчас помню: две гитары, бас-гитара, клавишные, саксофон, баян, 4 усилителя, 4 комбика, 8 колонок микшерский пульт, провода, 12 микрофонов, два магнитофона и так далее. В низу списка, подписали, чтоб аппаратура была японская. В общем хотели организовать супер студию.

Мефодий, перевешивающий тарелки, хмыкнул и с горечью вздохнул.

— Ну там, наверное, обалдели, — смеясь продолжил Антон, — когда посчитали в какую сумму это выльется и решили, что хватит и меньшего. Вот гитары из ГДР, установка из Чехословакии, два электрооргана и так далее. В общем неплохо и можно даже сказать хорошо, так как у других и такого нет.

— Ну да, неплохо, — согласился я с очевидным. Для этого времени даже аппаратура ГДР была верхом мечтаний большинства музыкантов. — А что, ударная установка без тарелок была что ли, — поинтересовался я и подошёл к барабанам.

— Да, — ответил Мефодий опечалено. — Или своровали пока везли, или забыли в магазине. Ну а может при разгрузке как-то потерялись… не знаю. Остальное то новое, а вот тарелки… Эхх… Вот деньги откладываю и покупаю потихонечку. Они зараза дорого стоят, да и вообще тяжело достать. Вот за эту 35 рублей отдал, — он вздохнул. — Ну ничего, уже одна есть, а если ещё и старые удастся реанимировать, по твоему способу, то вообще будет шикарно. Кстати, вот сам послушай, сравни звук наших тарелок и чехословацких, — он ударил по нашей — «энгельсовской», а потом по «амати»…

бух… бух…

— А?! Видишь разницу! Какой звук! Видишь? — и он стал колотить то по одной, то подругой тарелке радуясь, как ребёнок.

— Стоп, стоп!.. Хватит уже долбить! Дай гитару настроить, — прокричал Антон и в этот момент дверь открылась и в помещение вошла девушка.

— Привет ребята, — сказала она.

— Ну ни х** себе! — прошептал я и сел на пол.

В нескольких метрах от меня стояла Люси.

Глава 16
Вы верите в реинкарнацию? А в клонов? Ну так вот — девушка была практически точной копией моей неадекватной подруги из будущего. Конечно же на ней не было килограммов пирсинга, татуировок, да и волосы были рыжие, а не покрашены в «не пойми какой», но вот черты лица были до боли знакомые. И голос. Голос был её — моей маленькой, глупенькой Люси.

Я сидел ни жив ни мёртв и смотрел на вошедшею девчонку как на призрак.

Очень красивая, миленькая, курносенькая девушка. Такая прям «няш-мяшечка». Наверняка именно такой, когда-то задолго «до металлического периода», была и моя красавица, оставшаяся в 2019-ом.

За призраком вошел высокий парень с усами а-ля «Песняры».

— Физкульт привет старики. Мы чуть-чуть опоздали. Извините нас. А где Сева и Дима, ещё не пришли?.. Сева, наверное, опять задерживается в своей консерватории тираня орган?! А Димка, что? Опять сегодня не может? — развил бурную деятельность усатый.

— Вот познакомьтесь. Это на наш знакомый — Александр, — не обращая внимание на реплики представил меня вновь прибывшим Антон.

— Здравствуйте, Юля, — представилась реинкарнация. Если бы она назвалась Люсей я бы, наверное, полез целоваться, а так… Просто пожал протянутую ладошку.

«Нет, не она», — с сожалением пронеслось в голове, а жаль.

Конечно же не она, и при ближайшем рассмотрение это становилось совершенно ясно — очень, очень похожа, но другая. Лицо более загорелое, на носу больше веснушек, реснички более густые, но вот, глаза… глаза и ямочки на щеках были точь-в-точь как у той — будущей.

— Иннокентий, — представился усатый басом и как-то нехотя протянул мне руку. Я тоже нехотя её пожал и отвернулся к Антону. Тип мне сразу не понравился и вероятно, это было взаимно.

Минут через десять открылась дверь и вошёл запыхавшийся парень с гитарой. Такой же лохматый, с чёрными волосами, и с такой же прической а-ля «битлы», как и у других присутствующих здесь индивидуумов мужского пола. Насколько я понял — это и был Дмитрий — второй гитарист и как мне показалось, был он навеселе.

— Привет честной компании. Извините опоздал. Еле сбежал. У нас там собрание трудового коллектива проходит. Намечалось пропесочить нашего механика — Семёныча. Он опять, что-то по пьяни накуролесил… — увидев меня, заулыбался, подморгнул мне глазом, сказал: — Привет пионер, — и стал доставать свой свою гитару.

Ещё через пять минут пришёл типичный еврейский мальчик с русским именем Савелий. Сева быстро со всеми поздоровался, извинился за опоздание, шмыгнул носом и сел на своё рабочее место — за клавиши.

В очередной раз пожав руку опоздавшему, я присел на свободный стул и стал ждать… и в этот момент Иннокентий развернул бурную деятельность. Он всем давал советы, как что и где нужно настраивать. Он осмотрел тарелку, похвалил барабанщика, подошёл к гитаристам, они вместе со строились — настроили гитары в одну тональность с басом, сказал во все микрофоны: «раз», «раз», «раз, два, три». Затем покрутил все ручки, на всех без исключения усилителях и микшерном пульте. В общем принял участие во всём пред репетиционном процессе. После этого принял волевое решение — репетицию можно начинать.

И вот ребята начали играть…

Репертуар был понятен. ВИА «Самоцветы», «Песняры», «Сябры», и «Лейся песня». Мне, также, как и директору их завода, приглянулись только две песни «песняров»: песня Вологда и песня Белоруссия. Нужно сказать, исполнение песен было несколько странным, и я бы сказал, в высшей мере непрофессиональным. Барабанщик Мефодий, сильно «плавал» по темпу, то ускоряясь, то замедляясь. Гитарист Дима часто выпадал из ритма или забывал аккорды, и постоянно подсматривал их у Антона. Басист Иннокентий, также половину аккордов вероятно не помнил или не знал и также подсматривал на игру Антона — какой аккорд он берёт. Иногда басист, пытался усложнить свою партию некоторыми гаммами, но всегда запутывался, сбивался и «лажал». Как такая «вакханалия» могла понравиться директору, я не понимал.

На мой взгляд достаточно профессиональными тут были только два человека. Это клавишник Сева и гитарист Антон. Также неплохо пела Юля, хотя ей было очень сложно было пытаться подстроиться под «плавающий», скачкообразный темп с дисгармоничными звуками. Но даже несмотря на это я заметил, что голос у Юли был приятен и красив, впрочем, и как она сама.

Некоторые песни пел Антон. Его голос, мне показался вполне себе профессиональным. Во всяком случае, в ноты он попадал и его тембр неплохо гармонировал с музыкой.

— Ну как? — вальяжно спросил Иннокентий обращаюсь ко мне, когда закончилась четвёртая песня. — Видал, как мы можем?!

— Угу… — «угукнул» я и мотнул головой. «Как за такое исполнение им ещё и премии выдают, мне было непонятно».

Оценил бы я их игру на неудовлетворительно. Игру Севы, как и Антона я оценил бы, по пятибалльной шкале на четыре с минусом. Пение Юли три с плюсом, остальные «два»! Правда ударнику можно было бы поставить два с плюсом, за попытки вернуть кораблю ту скорость, с которой он начинал движение. Получалось что корабль, то замедляется, попадая в штиль, то ускоряется, когда начинается шторм и его кидает на рифы. Нужно сказать, что такие перемены погоды нехороши, не в музыке, не в жизни. В общем барабанщик «плавал», плюс-минус 5-10 ударов в минуту.

Тем временем, началась пятая, как я понял — новая композиция. Всё было тоже самое только хуже — все играли «мимо». Из колонок лилась какая-то адская какофония в которой звучали невразумительные слова: «Нокаут. Нокаут. Держать правей. Нокаут. Нокаут. Я словно зверь». Когда песня заканчивалась то Иннокентий громко орал на каждого по отдельности и на всех вместе обвиняя их в неумении играть и чувствовать музыку, хотя сам «лажал» чуть ли не больше всех. Они сыграли её, наверное, десять раз и хоть какого-то адекватного результата, на мой взгляд не достигли. Всё было плохо.

В конце концов они устали и посередине песни остановились.

— Ничего-ничего, неплохо, — подбадривал коллектив Антон. — Давайте ещё раз сыграем. Мефодий не спеши, успокойся. Не нужно так торопиться. Давай, ещё раз… «и»…

Результат оказался хуже. Мефодий весь расстроенный сидел за барабанами и молча смотрел вниз. В студии был слышен только лёгкое потрескивания динамиков. Тут слово взял Иннокентий в очередной раз обвинив всех. Чаша терпения у народа оказалась не безграничной и быстро переполнилась гневом негодования и не справедливости! И началось…

«Да что же это за х*** такая?!» «Да что же ни хрена сегодня не получается?!» Да как же вот ты же…» «тоже… ты же». «Да потому, что ты же…» «тоже сам…» «… же тоже, также…» «там не я…» «а ты…» «а я…»

— Да ни х** подобного, — пытался отмазываться Мефодий, от обвинений в виновности «во всех косяках», которому доставалось, нужно сказать заслуженно, сразу от всей честной компании. — Ты же так же…

В общем происходила «дикая» ругань.

Всё это мне надоело, и я по привычке, не осознавая, что лезу не в свое дело сказал:

— Ребята. Мне кажется, вам необходимо…

— Что!!! — Заорал басист. — Что он тут делает? Кто это? Кто его сюда привел? Почему он влезает в рабочий процесс?! — он подбежал ко мне, и с вытаращенными глазами глядя мне в лицо заорал: — Вон отсюда, малолетка! Бегом! Пшёл вон!

Я понял, что попал под так называемую «горячую руку». Конечно, я был неправ, что влез не в свое дело, но раз так уж получилось хрен с ним. Я встал и сказал:

— Ну и ладно, до свидания.

— Кеша, ты зачем так с мальчиком? — вступила за меня Юля.

Ребята замерли. Антон с Мефодием стали что-то мямлить о том, что «ну хватит», «Кеша успокойся», «это мы парнишку пригласили», «ему интересно музыку послушать», «он ни в чём не виноват», «ну хватит», «давай дальше репетировать».

— Что?!! — опять заорал психованный басист. Резко развернулся, кинул басуху на диван и прокричав: — Я распускаю ансамбль, — схватил плащ и выбежал из студии.

— Иннокентий, Иннокентий, стой. Подожди. Кеша, подожди, — бросилась за ним Юля не переставая кричать: — Кеша. Мы же хотели ещё песню выучить. Концерт ведь скоро. Ты же обещал. Кеша! Кеша, постой!

Антон поставил гитару и сел на стул. Потёр себе виски и спросил: — Что ты хотел сказать Саша?

— Я? Хм… Да как бы… Вы извините, что влез. Я не хотел. Просто как-то случайно вышло. Вы так ругались…

— Да фиг с ним, у него бывают заскоки. Не обращай внимания. Так что ты хотел сказать-то?

— Да, я уже, если честно забыл, — честно признался я.

Антон вздохнул.

— А музыка как тебе? Нормально? Понравилась? — решил узнать моё мнение лидер ансамбля. Остальные ребята тоже присели на стулья и вопросительно уставились на меня.

«И что они от меня ждут? Похвалы что ль?»

— Ну, наверно я хотел сказать, что для того чтобы хорошо звучала ваша музыка, то нужно соблюсти ряд условий.

— И каких?

— Во-первых, Мефодию необязательно долбить по всем барабанам, достаточно просто вот эти две тарелки — хай-хэт, бочка и малый барабан, вот. Этот хай-хэт он, считай, что вместо метронома, задает темп. Тогда музыка не будет «плавать». Как только перестанешь плавать по темпу, можно будет добавлять более сложные элементы в тему игры на «барбанах», например, делать небольшие переходы по альтам.

Ребята переглянулись и посмотрели на барабанщика.

— Пойми, — обратился я к ударнику и попытался внушить ему простую истину, — тебе вообще не нужно слушать, что и как играют твои коллеги по ВИА. Ты должен знать свою партию и играть только её ни под кого не подстраиваясь, а вот они, наоборот, будут играть конкретно под тебя. Ты их метроном. Ты задаешь весь ритм и скорость композиции и тебе не нужно слушать, что играет клавишник или что поёт певец, они сами будут подстраиваться под тебя. Если же ты начинаешь скакать по темпу — то замедляясь, то убыстряясь, а затем остальные ребята начнут подстраиваться друг под друга, то звучать это будет просто ужасно. Приблизительно также, как звучала последняя ваша композиция. Басист начинает пытаться подстроиться под тебя, гитарист под басиста, не успевает и запутается второй гитарист, а в это время Сева пытается ещё под кого-то также подстроиться и над все этой вакханалией слышен голос Юли, поющий мимо нот и непонимающей почему. Пойми, у тебя должен в голове всю песню «щёлкать» метроном. Лажаешь ты — лажает весь ансамбль!

Вернулась расстроенная Юлия и сказала, что Иннокентий уехал, но ребятам было не до него. Они пододвинули стулья поближе и расселись полукругом возле меня.

— Подожди Саша. Объясни. Откуда ты это знаешь? — задал логичный вопрос ударник, немного придя в себя после моего выступления.

— Просто знаю. Меня один человек научил.

— Ты хочешь сказать, — продолжал пытать меня Мефодий, — что, столько барабанов на установке не нужно? Смешно. Вот в песне «Вологда» я к примеру, вот по этому барабану не бью ни разу. А в «Через две зимы» не бью вот по этой тарелке и по этому барабану, а это неправильно! Не зря же ударная установка состоит из такого количества барабанов, — он потыкал в каждый из них пальцем. — Во всех западных группах барабаны используются «на всю катушку». Ты послушай «битлов» или «ролингов», какие там прекрасные переходы есть, закачаешься, — закончил он.

— Ну и что! Ну и что, что у них так. Их барабанщик может быть играет уже 20 лет. Ну или же просто какой-нибудь гений. Ты же, только недавно начал, насколько я понял. Поэтому тебе сейчас, пока все это не привело к печальным последствиям, когда ты не сможешь уже по-другому, нужно в первую очередь научиться держать темп. Вот когда ты этому научишься, тогда можно будет и усложнять партии, — внушал я неразумным детям, а затем подумал и решил продемонстрировать мастер класс. — Мефодий, разреши попробовать.

— А ты что, умеешь? — удивился тот.

— Немного, — сказал я «стесняясь» и «набивая себе цену». А что тут такого? Пионер, услышав музыкантов сам решил стать таким же великим. Ну кто в своей жизни не хотел быть великим певцом и выступать перед толпами поклонниц и поклонников? Единицы? То-то же.

В той жизни я занимался барабанами около 30 лет, поэтому немного умел…

— Где научился играть на барабанах? — спросил подозрительный Дмитрий, который отходил в коридор и вернулся с запахом «свежачка» только что «принявшего на грудь» человека.

— Да на даче. На пустых банках из-под краски тренировался.

— Ха-ха ха… из-под краски… — засмеялась ребята.

— Действительно смешно, — прокомментировал, успокаиваясь Антон.

— Ну так что. Можно попробовать, на настоящих барабанах? — поинтересовался я вновь в предвкушении. Интересно, с какой скоростью я буду «молотить»?

— Ну попробуй, — разрешил хозяин «кухни». — Проходи. Вот — это педаль для бочки, это вот хай-хэт это…

— Я понял, понял. Но, нас сейчас остальные барабан не интересуют. Нас интересуют только, хай-хэт, малый барабан (ведущий) и бочка. Антон подыграй мне пожалуйста на басухе, что-нибудь простое — четыре аккорда. Любые. По тональности сверху-вниз, ну или снизу-вверх, неважно, как хочешь. Смотри. Вот наш темп, — проговорил я, ударяя барабанные палочки друг об друга. — Раз, «и», два, «и», три, «и», четыре, «и»… Поехали. — Я отсчитал, еще раз и мы начали играть простой, обычный, незатейливый ритм — «бум-бум, бум-бум»… [9]

Антон играл мелодию из последней песни, которую исполняли они, та что про «нокаут». Всю композиция я сдерживал себя, чтоб не усложнить партию, и не сыграть более «замороченно»… неимоверными усилиями я всё же добился того, что за всю песню не сделал ни одного перехода и лишь по привычке один раз ударил по тарелке.

«Примитив!» — скажете вы.

«Конечно примитив, но зато темп не сбивается. Это для них сейчас самое главное. Это залог того, что песня будет хорошо слушаться. Это залог будущего, как бы пафосно это не звучало», — отвечу я.

— Ну, а научившись понемногу, — сказал я, когда мы закончили, — начнёшь добавлять. Там тарелочка, тут переходик. Так, постепенно и научишься. Ну, а если что, то я помогу.

— Поможешь? — удивлённо спросил Мефодий.

— Помогу. Чем смогу, — подтвердил пионер и улыбнулся.

— А переходы, ты тоже умеешь? — поинтересовался молчавший до это времени Дима.

— Господи, дались вам эти переходы. Конечно и переходы я умею, но зачем вам они нужны то, эти переходы. Разве без них мы сейчас с Антоном плохо сыграли?

— С ними музыка все же лучше звучит, — сказал Мефодий, и все поддержали его утверждение.

— Ну хорошо. Если уж вы так хотите, то покажу вам с переходами, только давайте, вот эту — вторую установку, поставим рядом с той — первой. Всегда хотел сыграть на двух установках одновременно, — предложил экспериментатор.

— Зачем? — удивились ребята.

— Скоро узнаете… Не бойтесь… Всё будет хорошо, — закончил я фразу голосом мерзкого злодей из не менее мерзкого третьесортного фильма.

— Ставь, — разрешил Антон, глядя на хозяина «кухни», который только пожал плечами. — Тебе помочь или мы пойдём перекурим?

— Я тоже пойду подышу свежим воздухом, — сказала Юля вставая и поправляя причёску.

— Идите курите конечно, если вам лёгкие не жалко, — сказал я, поднял старую бочку с двумя барабанами сверху — альтами и потащил к «первой» ударной установке.

Глава 17
Мы с Мефодием и Севой остались собирать комплект «два в одном». Пока расстанавливали «барбаны», Сева всё время на меня косился, а потом спросил:

— Саша, а откуда ты всё это знаешь? С чего ты это взял, что устанавливать барабаны нужно именно так?

— Да… как-то концерт смотрел по телевизору — «Песню 1975». Смотрел, смотрел и задумался, что, если две барабанные установки поставить рядом — соединить. Представил и мне показалось, что смотреться, это будет очень даже феерично, — обманул я «маленького ребятёнка». — Кстати, неплохо было бы поставить микрофоны для более чёткого звучания прям внутрь бочек, чтоб можно было на пульте отрегулировать частоты.

На немой вопрос — «а нахрена?», последовал немой ответ — «так надо!»

Курильщики и реинкарнация вскоре вернулись и обалдели от вида барабанной установки «гиганта». Затем спросили — «почему микрофоны лежат и в бочках?». Получив объяснение народ присел на свободные стулья в ожидании пионерского концерта.

«Короче говоря, для первой демонстрации сойдёт», — закончив расставлять стойки с тарелками решил демонстратор и сел за установку.

Ребята смотрели на меня снисходительно. Ну да, малыш построил себе замок из барабанов. Конечно их можно было понять. Ведь они же музыканты. А я кто? Мальчишка, который на банках играл в деревенском саду. Ладно, «поехали».

«Ум па-па, ум па-па», примитивно начал я… Ребята заулыбались, мальчик дорвался…

Потом прошелся по альтам сделав небольшой переход… Лёгкое удивление на лицах слушателей. Ну а затем, рваный ритм из «Nirvana — Smells Like Teen Spirit»…[10]

Так, что у нас с реакцией? Угу, вижу… Нравится… Очень удивлены и смотрят «во все глаза». Ладно идём дальше, что там у нас… переходы «двоечками»… опа… Опять удивились…

Успокаиваюсь и делаю двойками большой переход заканчивая ударом по тарелкам с двух рук… не только удивлены, но и обескуражены? То ли ещё будет!

А знаете ли вы, мои дорогие слушатели, такую группу как «Slayer» и к примеру, их песенку «Angel of Death»… вижу, вижу, что не знаете. Ну ладно, не волнуйтесь сейчас я вам продемонстрирую партию ударных из этого шлягера…

Как вам одни из родоначальников трэш-метала (thrash metal)? Нравится?.. Что, охреневаете?! Ну вы там держитесь… Ведь мы от родоначальников трэша переходим к более экстремальному стилю, о котором наверняка вы мои дорогие слушатели тоже не слышали. А называется он дэт-метал (death metal). Его яркие представители, такие группы как Death, Obituary или Morbid Angel наверняка вы не должны были слышать, ведь их ещё нет на белом свете. Зато есть я! И сейчас я их творчество, вам мои милые детки в общих чертах обрисую…

У ребят, уже открылись рты, а у Юли, по-моему, начинают течь слёзы. Мефодий истерически смеётся. Дмитрий в растерянности вращает головой и смотрит на реакцию коллектива. Антон закрыл лицо руками. Только Сева открыв рот улыбается, его глаза горят.

Что ж, настало время сыграть вторую часть — «марлезонского балета»… Ну, ребята, миленькие мои, потерпите. Ещё немножко осталось. Вы должны это услышать. Это должно вам понравится, а заодно вы должны мне поверить, ведь мы нужны друг другу и вы мне нужны не меньше, чем я вам. У меня планы, и по всей видимости, реализовывать их мы будем с вами вместе. Не волнуйтесь друзья мои, ведь от реализации замыслов вы только в выигрыше окажетесь! А сейчас, дорогие мои, надо потерпеть, совсем капельку, совсем немножко…

… Итак, мы переходим к более вкусному — грайндкор (grindcore). Сегодня этот стиль будет представлен барабанным попурри из песни группы Cannibal Corpse — Hammer smashed Face… Конечно же, и с этой песней вы не знакомы… Ну что ж, тогда познакомлю. Две бочки молотят, руки колотят, всё звенит, всё грохочет.[11]

В этом стиле, очень часто используется один приём — левая и правая руки бьют одновременно по хай-хэту или тарелке и малому барабану, в то время как две бочки лупят дробь. С каждой секундой увеличиваю темп…

Господи, как же легко мне это дается в молодом теле. Руки и ноги просто «летают». Скорость ударов немереная, наверное, 170 ударов в минуту, не меньше.

Со стороны, эта какофония, напоминает стрельбу из пулемета, или даже нескольких пулеметов, которых поддерживает беспрерывно стреляющий артиллерийская батарея. Короче фронт рядом. Весь этот «огненный налёт» происходит минуты две, после чего я решаю закругляться. Делаю длинный переход и в завершении шлёпаю по всем тарелкам секунд тридцать.[12]

Смотрю на ребят. Стоит звенящая тишина. Слышно только как всхлипывает Юля. Да прелесть моя, тяжело тебе пришлось. Испугалась бедненькая. Это тебе не «Песняры». У нас 2019 многие люди от «грайндкора» в обморок падают, а уж, насколько вроде кажется закалённые: и «бг» с «макаром» слушали и другую «мудятину» тоже, и всё равно — шок. Что уж говорить про не окрепшие, чистые, светлые души, находящиеся вокруг…

Дмитрий пытается трясущимися руками, вытащить сигарету, не обращая внимание на плакат на стене, с огромной надписью — «У нас не курят!».

Сева смотрит горящими глазами. Во парень кремень. Ничто его не берёт. Мефодий сидит и раскачивается на стуле обхватив себя за плечи и что-то шепчет себе под нос. Антон пробует «взять себя в руки». Неимоверным усилием он отрывает руки от лица, и тут же закрывает лицо обратно. Глаза у него почему-то все красные и слезятся. Дмитрий, нервно затягиваясь сигаретой «Друг», начал крутить головой, пытаясь понять мысли своих коллег и, вероятно, прикидывая можно ли выйти «под шумок» в коридор чтобы там, в сени коридорного потолка «употребить горячительного».

Антон пытается повторить попытку, вновь отрывает руки от своего лица и это у него наконец получается.

— Что… — голос его подводит и срывается. Высокий, гнусавый и каркающий одновременно. — Что… — повторяет он, глядя в пол и снова вылетают какие-то каркающие, скрипящие звуки. Наконец он неимоверным усилием сосредотачивается и шепотом спрашивает, глядя всё в тот же пол:

— Что это было?..

Затем, поднимает голову и смотрит на меня красными, слезящимися глазами. В них прошения и прощения, радость и всемирная печаль, надежда и мольба…

— Что это было, Александр? — голос его дрожит. А в тишине только слышны всхлипы Юли и шёпот покачивающегося на стуле Мефодия:

— Господи, Господи, Господи…

— Это была импровизация. Я назвал эту композицию — «Столкновение галактик», — не громко и совершенно не краснея произнёс я, но всё же мысленно извинился перед Гарри Гаррисоном. «Н-да, останется Джеймс Боливар ди Гриз — главный герой фантастической саги «Стальная Крыса», теперь без симфонии. Ну так что ж. Как говорится — «се ля ви» — «такова жизнь». Гаррисон Великий писатель — ещё что-нибудь придумает… ха-ха.

Вокруг не раздавалось ни звука. Тишина и покой радовали и печалили ребят одновременно. Радовало ребят то, что война на отдельно взятом участке СССР прекратилась и фронт с артиллерией и авиацией по всей видимости ушёл далеко вперёд и в ближайшее время не вернётся, а печалило то, что быть может они больше никогда не узнают, что ещё мог бы «отчебучить» главный артиллерист.

— Ребята, а где тут можно умыться и в порядок себя привести, а то я немного взмок, — решив нарушить всеобщее траурное молчание обратился я к ошарашенной компании.

— Там, прямо по коридору и налево, — сказал Антон и подошёл к Юле. Аккуратно трогая её за плечо стал успокаивать плачущую, испугавшуюся девушку:

— Тихо, тихо, тихо… Юлечка, успокойся. Всё уже закончилось. Успокойся…

* * *
Архитектура санузла в Доме Культуры, была выполнена в стиле «ампир», конечно же, как понимали этот стиль строители. Текла вода, ржавые краны, ободранные и исписанные стены, торчащие ржавые трубы, кабинки без дверей. Никогда не понимал этого «хай тэка». Кто-то стоит орлом, вытирая себе зад, а другие люди ходят туда-сюда и смотрят — мазохизм какой-то.

Я ополоснулся по пояс водой из-под крана, постирал майку, хорошенько выжал её и одел. Кто же знал, что сегодня будет спортзал? Знал бы, взял бы и полотенце, шорты и сменную футболку. Ударные — это, наверное, и есть спортзал. Задействованы и руки, и ноги. Все группы мышц. Ну а если, к примеру — концерт идёт часа два или более, то потом несколько дней после шоу вообще еле-еле передвигаешь ноги. Конечно же тут и сейчас мне намного проще. Тело молодое и вполне себе спортивное, здоровья немерено, так что по идее «я не надорвался». Ну да ладно, завтра увидим. Я вернулся в репетиционную.

— Молодец, Александр! Ты просто молодец! — уставшим голосом сказал Антон, как только я вошёл. Ребята его поддержали и тоже, с грустью в голосе похвалили меня.

Они подходили ко мне по очереди, обнимали, поздравляли, правда было не совсем понятно с чем именно, но всё равно было чертовски приятно. Даже Юля проговорив: — Саша ты молодец! Какой же ты замечательный мальчик! — вытирая платком уголки глаз, чмокнула меня в щёку, засмущалась и сразу спряталась за Антоном.

«Видать испугал я её сильно… Ничего, привыкнет!» — подумал циничный я и хмыкнул.

Дело было уже под вечер, и мы отправились по домам. По дороге ребята молчали, что было вполне понятно. Им нужно было оклематься и прийти в себя от такого «столкновения…». Молчал и я, раздумывая: «А нужно ли было полностью засвечивать моё умение, или можно было ограничиться «Нирваной», потому как и того качающего ритма им за глаза бы хватило и не переборщил ли я с «галактиками»»…

Кстати, Гарри Гаррисон, по-моему, опубликует свою первую книгу «Рождение стальной крысы», о похождениях Джеймса Ди Гриза, только в 1985 году. А это значит, что? Это значит, что быть может уже и не опубликует. Оставлю ему его цикл «Мир смерти» и достаточно. Хотя… быть может, пусть издаётся… Все-таки один из любимых моих авторов-фантастов. Не знаю. Подумаю. В общем решу судьбу, «потенциально моих» произведений позже.

Да-да. Так вот, в легкую. Бац. И нет у него «Стальной крысы».

«Ах ты ворюга», — ужаснулась совесть. «Что, за чужой счет хочешь в рай въехать?.. Да?.. Хочешь, как сыр в масле кататься? Хочешь?».

«Да. Хочу! Ну, что, довольна? Всё теперь ясно? Всё теперь расставлено по своим местам?! Совесть, ау? Ты слышишь меня?! Молчишь? Тогда возьми и заткнись нахрен!.. Ну а насчёт воровства, то является ли воровством лунный грунт, привезенный на Землю по отношению к лунатикам? В смысле лунянам, в смысле лунтикам или кто там живет. Никого не живёт? Откуда знаешь? Ах ты там была… Да ты мля п***ь, а как хорошо всем известно — п***ь, не мешки ворочать! Ну, что молчишь? Я ничего не крал, ибо невозможно украсть, то чего нет, то чего в природе не существует! Так что теперь я решаю, ибо именно я наследник знаний исчезнувшего мира. Неплохо сказано, а… совесть?!

Да и вообще, само моё появление уже нажало кнопку — «Эффект бабочки». Теперь много чего не будет, но и много, чего появиться нового. Непонятно почему? Ну вот ещё один пример: я, попал в этот мир и поднял газету, лежащую на улице, выкинул её в мусорное ведро. Эта газета и может является, тем детонатором, той вилкой из-за которой разойдутся две реальности. В одной вероятной реальности газета валяется полгода на улице и загораясь от окурка, воспламеняет кучу мусора, из-за чего впоследствии сгорает половина города. А в другой вероятной реальности, где газету увозят на свалку, её находит бомж, читает статью о мошенниках, проникается идеей и взявшись за ум становится министром, который…

А насчёт несуществующей чужой интеллектуальной собственности… вон есть Китай. Ворует существующую интеллектуальную собственность у всего мира и не парится. На всевозможные лицензии давно забит большой болт. Воруют вообще всё, начиная от айфонов и заканчивая самолётами СУ-35, и им пофигу на всех, в том числе и на мировое сообщество!

Там живет, вроде как, два миллиарда человек. Кого? Воров? На них лишь «сявкают» и ничего не могут поделать, а они кусают! Так если пофигу Китаю, то ты совесть, даже не представляешь на сколько пофигу мне. И на мнение каких-то «марализаторов», которые не додумываются бычки из пепельницы машины выкинуть в урну, а выкидывают на дорогу, или идут по левой стороне пешеходного потока, толкаясь и не понимая, что не так, мне на их мнение плевать с высокой горы! То чего нет — своровать невозможно!»

— Александр, приходи завтра на репетицию. В шесть вечера. Сможешь? Пожалуйста, приходи, а? — глядя на меня сосредоточенным взглядом обратился ко мне Антон. Я оглядел моих маленьких и наивных детишек. Все взгляды были направленны на меня. Они ждали, что ответит «папа».

«Вот прибило людей-то».

— Постараюсь, может и подойду ненадолго, — не стал особо сильно «набивать себе цену» великий комбинатор.

Мы попрощались, и я поехал домой. Нужно было умыться, привести себя в порядок, перекусить и позвонить маме. Ну, а ночью я собирался посетить «ночную» школу и в очередной раз воспользоваться там, местной печатной машинкой.

Глава 18
1 августа. Понедельник. Вечер. Студия.

Новости дня: В Индии предложено ввести всеобщий запрет на алкоголь с 1981 года.

Начало шахтёрской забастовки в Румынии.

Три девицы под окном пили водку сок и ром. Лишь одна смогла девица без проблем войти в светлицу.
— Куда? — спросил строгий вахтёр в молодости наверняка служивший в милиции или «типа того».

— Здравствуйте, я хотел бы пройти к ребятам в студию. Я вчера тут был уже, — пояснил культурный я.

— Ну тык, то вчерась. Иди звони 312 и пусть тебя встретят. Вон телефон.

Телефон был «внутренний» — «местный». Я набрал номер.

Встретить меня подошел Дима. Был он, как и вчера — «подшофе».

— Михалыч, это школьник из подшефной школы. Мы ему уроки игры на гитаре, кхе… кхе… кхе… преподаем. Начальство в курсе, — прокашлялся «преподаватель» и покосился на меня.

«Ну, ну. Преподавайте, «преподавальщики»», — пронеслась мысль, и я усмехнулся.

Мы прошли через «голема охраняющему вход в пещеру с сокровищами» и спустились в подвал студии, где что-то горячо обсуждалось. Со мной все дружно поздоровались и продолжили о своём. Как оказалось, обсуждали они уход из коллектива басиста Иннокентия.

— Юля, может быть ты ему ещё раз позвонишь?! — упрашивал Антон.

— Да я ему уже три раза звонила. Он сказал: «нет»! Я не хочу больше ему звонить! Он предатель! Нас бросил. Ведь в октябре у нас намечалось выступление. Остался только два месяца. Он же обещал, что мы сделаем ещё как минимум две песни! Что же теперь делать?! — паниковала реинкарнация.

— Сева, может поспрашиваешь в училище, на своём курсе? Может есть гитаристы, которые согласятся поиграть на басу, — предложил Дима. Тот пожал плечами и промямлил без энтузиазма: — Да, конечно, поспрашиваю, хорошо.

— А я ему вообще пять раз звонил, — вдруг сказал Мефодий. — Он нам не товарищ! Хороший товарищ, так со своими друзьями бы, не поступил!

— Что же делать-то? Где мы возьмём бас-гитариста? — задал вопрос в никуда расстроенный Антон.

Ну да, лидер ансамбля переживает за этот самый ансамбль, да и вообще, все заметно расстроены из-за исполнений Кеши. Что ж — «Чип и Дэйл» уже спешат на помощь! Поможем, чем сможем. Я решил взять все бразды правления в свои руки, используя культовый лозунг — «Командовать парадом буду я»!

— Ребята. Раз уж я стал невинным виновником вашей размолвки, то придётся вам помочь.

— Ты умеешь играть на бас-гитаре? — увидя лучик света и надежды прокричал и от радости подпрыгнул на стуле Антон. Затем вскочил и бросился ко мне.

— Ура, мы спасены! — начала прыгать вокруг меня Юля.

«Блин. Во детский сад-то!»

— «Стопэ», «стопэ» товарищи. Послушайте. На басухе я играть немного умею, но играть не буду… потому как разучивать ваш материал, у меня нет, ни особого желания, ни времени.

Антон опешил.

— Ты же сказал, что поможешь?! — лица ребят стали серьезными. — Так как же быть с басистом? Кто будет играть? — продолжил он.

Я выдержал паузу и медленно повернувшись указал на Дмитрия:

— Играть на басу будет он.

— Погоди, погоди, а как же вторая гитара? Как же соло? — забеспокоился Антон. Поднялся шум и гам, который нужно было пересечь в самом зародыше.

— Внимание товарищи! Послушайте сюда! Во всех ваших песнях обе гитары играют на 99 % одинаковые партии. Единственное отличие их партий — это когда начинается соло. Но тут, можно сделать две вещи. Либо соло на бас гитаре, только не очень длинное, либо вместо него соло на клавишах, если соло в песне необходимо. В некоторых случаях вообще можно вообще обходиться без всяких соло, ибо смысла от них если вы не Joe Satriani, Yngwie Malmsteen или Steve Vai, практически никакой. Конечно же, всё это тут зависит от каждой конкретной композиции.

Народ стоял в задумчивости и внимал.

— Саша, но на клавишах не сыграешь, как на гитаре, — задумчиво заметил Сева.

— И не надо. Играй, так сказать по мотивам, импровизируй. Ведь ты же музыкант в конце концов. Справишься? — задал ему вопрос «открыватель истин».

— Думаю да, — неуверенно ответил тот.

— Но ведь я пальцами играть на бас-гитаре не умею, — разглядывая свою ладонь констатировал Дмитрий. — Ведь на гитаре то, я медиатором играю, — вставил свои пять копеек новый басист.

— И не надо, играй тем же медиатором. А вообще, чтоб музыка хорошо слушалась и так сказать «качала», нужно в партиях бас гитары не повторять тоже самое что играют гитары, а так сказать, играть по мотиву. На тех же аккордах, но с акцентом на барабаны. Иногда «дублируя», а иногда «обыгрывая» и «усиливая» их, — я повернулся и увидел ошарашенные лица ребят, закончил:

— Это мое видение музыки. Вы можете делать как вы хотите. Я просто высказал своё мнение.

— Александр, откуда ты всё это знаешь? — с подозрительным взглядом и не менее подозрительным тоном спросил Дмитрий.

— Ну, я много слушал разной музыки с самого раннего детства, — начал я «причесывать» свою трагическую легенду, а точнее нести «пургу». — Мне всегда было интересно, как она устроена. Поэтому, рисовал схемы и построения музыки, затем сравнивая их и анализировал полученные результаты. Этому всему, меня обучил один цыган.

Ребята замерли, слушая «правдивую» историю, а я поинтересовался:

— Рассказать?

Детишки покивали головками в предвкушении сказки и растопырили ушки.

«Ну, что ж, начнём»…

— Их табор остановился неподалёку от моей деревни. И как-то днём я услышал волшебные звуки прекрасной мелодии доносившейся с шелестом ветра — это была гитара. Музыка словно звала меня, и я пошёл на божественную, восхитительную мелодию, не замечая ничего вокруг.

Невдалеке от дома, под столетним дубом, сидел и играл на гитаре человек в красной рубахе и черной, с большими полями шляпе. Я подошёл к музыканту, он заметил меня, мы разговорились и познакомились. Цыгана звали — Абдулай. Я рассказал, что люблю музыку и мне очень сильно понравилось, как он играет. Не мог бы он научить и меня играть также? Тот закурил трубку, пошевелил бородой и согласился взять меня в ученики.

И вот, начались трудовые будни. Учение мне давалось не без труда, но Советский пионер никогда не отступает перед трудностями. И я, каждый Божий день…

Открыв рты, ребята слушали несколько изменённое толкование четырёхсерийного фильма «Цыган» с некоторыми изменениями, который выйдет на экраны лишь в 1979 году. Я помнил, что есть чёрно-белый фильм вышедший в 1967 году, поэтому пересказывал именно четырёхсерийный вариант картины, кардинально поменяв сюжет и имена героев. Естественно, главным героем рассказа был не мрачный кузнец Будулай, а весёлый и добрый музыкант Абдулай с нелёгкой музыкальной судьбой.

Молодая девушка, вовремя войны нашла у раздавленной цыганской кибитки, ребёнка. Воспитывала его. Затем к нам в деревню приехал табор и узнали мальчика, потому что он похож на своего отца. Послали за отцом. И тот решил остаться жить в деревне с сыном… Тогда-то, я с ним и познакомился…

— … Вот так я и учился, день за днём, ночь за ночью… Также у Абдулая был смешной белый щенок, который очень любил бегать за палочкой виляя хвостиком, — тут я решил ввести ещё больше драматургии в историю, внедрив в него элементы из культового фильма — «Белый Бим, чёрное ухо», но вовремя остановился, вспомнив что фильм уже был снят и вышел на экраны год назад, то есть в 1976 году.

Ансамбль рты и не собирался закрывать…

— … Как-то под утро, когда солнышко только взошло, ранние пташки начали своё пение я увидел, что табор ушёл. Вместе с ним ушли, и мои друзья с которыми я подружился — мой учитель, и собачка, с которой мы так весело играли всё лето. Если честно, то её мне было жалко больше всего. Она была такая милая, такая лапочка, такая прям… «ав», «ав»… — «погавкал» я, озвучивая милую собачку. — И лишь воспоминание о прожитых днях и дружбе, согревало меня долгими зимними вечерами в раздумьях о прожитом лете, — закончил свой «правдивый» рассказ ученик цыгана.

Зря я это!.. Не рассчитал!.. Не сообразил!.. Виноват!.. Каюсь!..

Юля завыла… а уже через секунду зарыдала настолько «горькими слезами», что я предложил вызвать скорую. У неё была форменная истерика… Ей очень-очень было жалко всех! А особенно собачку, которая так мило гавкает.

— «Ав», «ав», — сквозь всхлипы, рёв, сопли, слюни, плачь и невнятные булькания, можно было услышать цитирования которые издавала реинкарнация.

Успокаивали мы её полчаса…

— Саша, я не поняла. Женился он на Глафире Худяковой-то? — хлюпая носом, с надеждой спросила Юля, вытирая платком прекрасное личико.

— Э-э-э… — предвидя и боясь очередной истерики и пытаясь её предотвратить, я, ступая по минному полю сказал очередную правду: — Конечно! Он через неделю вернулся, и сразу свадьбу сыграли.

— А уезжал куда? — поинтересовался Мефодий, которому как я понял судьба цыгана Абдулая тоже была интересна. И вообще, этот вопрос по всей видимости интересовал всех, потому как народ, сидевший во круг меня как-то разом пододвинул стулья ко мне.

— Э-э-э… уезжал-то?.. Э-э-э… Так родственников навестить. Навестил и сразу назад, женится… — ух…

Началось обсуждение дальнейшей судьбы новой, советской ячейки общества. Как и ожидалось, нашу красавицу больше всего интересовала судьба собачки… Пришлось наврать ещё — собачка выросла и родила милых щенят, а семья Абдулаев родила тройню.

На просьбу, попросить «милого цыгана», чтоб он подарил одного щеночка Юли, пообещал: «Обязательно». А сам подумал, что придётся походу дела найти где-нибудь, какую-нибудь дворнягу для нашей принцессы. Может на птичий рынок съездить, который находится рядом с метро Таганская? Интересно только, существует ли он сейчас? В конце восьмидесятых вроде существовал, а сейчас не ясно… Ну ничего. Найдём красавице собачку. На крайняк, есть же вокзалы…

* * *
— И так, вернёмся к нашим баранам, то есть к музыке. Имейте ввиду, то, что я рассказал о построении музыкальной композиции сейчас, это чистая теория. Практики не было.

— А вчера? Вчера тоже была теория? Или ты научился так играть на ударных после игры на банках из-под краски? — каким-то странным голосом разоблачителя поинтересовался Сева.

«Ну просто следствие ведут колобки, — подумал я. — А хрен вам. Всё равно не расколюсь».

— Да. Так всё и было. Ты прав.

— Но, это же невозможно! Этого не может быть. Такое просто не бывает. Это все просто фантастика! Ты что, гений? Ты… Ты… Как?! Так ведь никто не играет. Это просто невозможно! Ты… Ты… — Антон ходил туда-сюда по комнате и восклицал. — Да-да, ты гений! Гений! По меньшей мере гений! — кричал он, а затем остановился и уставился на меня. — А ещё что ты можешь? На чём ещё умеешь играть? На каких инструментах? На гитаре умеешь? Конечно умеешь, ведь тебя этот, как его… Абдулай(!) учил! А уж он то, вне всякого сомнения умеет! У них это в крови. Или что?! Умеешь петь? Умеешь?.. Может ты песню какую-нибудь сочинил сам? Что же ты молчишь, Саша?! — он сел рядом и стал пристально смотреть мне в глаза, пытаясь найти ответы в моих «честных» и «наивных» детских глазах.

Я молчал. Открывать все карты сразу, с одной стороны, было бы неправильно. Пусть просто думают, что я умею играть лишь на ударных, но потом подумал, а почему бы и нет? Так сказать, завоевание авторитета по всем фронтам…

— Да! — сказал скромный я и улыбнулся.

— Что, «да»? — не поняв переспросил Антон.

— Всё «да». И на гитаре, и на бас гитаре, и на пианино и сочиняю.

— Я так и знал! — прошептал Сева таким голосом словно узнал какую-то великую тайну.

— Покажи. Пожалуйста, покажи, — сказал Антон и протянул мне гитару с детской улыбкой и робостью.

— Покажи!.. Саша сыграй!.. Сыграй!.. — заговорили все разом.

— Хорошо, — согласился я и встал. Потянулся, взял гитару и про себя скаламбурил: «Эх, давно я не брал в руки шашки! Ещё с гражданской войны!..»

— Ребята, я никогда и никому не показывал, то что я умею, чему научил меня цыган. Поэтому не знаю, что из этого выйдет. Я не хочу, чтобы об этом кто-либо знал. Всё, что я умею, чему я учился всю свою сознательную жизнь, я хотел бы использовать ради в первую очередь для своего ансамбля, который собираюсь создавать. Вполне возможно даже, что этих коллективов будет несколько, потому как диапазон и стиль музыки которую я пишу огромен. Да-да, именно огромен и многогранен, не улыбайтесь. Одному коллективу просто будет неудобно исполнять музыку в разных жанрах. Поэтому, считаете всё, что услышите секретом, — закончил лекцию лектор.

На самом деле, конечно же, никаких музыкальных коллективов создавать я не собирался, так, чистые «понты», но потенциальным «жертвам» — этого знать было не обязательно.

— В разных жанрах, — покрутил на вкус фразу Дмитрий и вышел из комнаты. Юля же на меня смотрел с непониманием.

— Как это в разных жанрах? И почему неудобно, эти самые жанры играть одному ВИА? — задала вопрос оклемавшаяся принцесса.

— Как бы вам… чтоб было понятней… К примеру опера, Кобзон, «Песняры», Толкунова и скажем «зэ битлз», — я заметил реакцию, при слове «Beatles» — все заулыбались. Ну да, «битлы» кумиры не одного поколения. — Как вы считаете, нормально ли будет, если одно и тоже ВИА споёт, что-нибудь оперное, затем, что-нибудь из репертуара ВИА «Сябры» «про Алесю», затем детскую песню сестрицы Алёнушки о братце Иванушке из мультфильма, военную песню про «эх дороги» и «елоу сабмарин» — «битлов»?

Народ внял и задумался.

— Ну да, наверное, будет не очень… — пришли к выводу ребята и вернулся вытирая рукавом рот второй гитарист.

— Вот и я так считаю.

— Ну так что, покажешь, чему тебя Абдулай обучил? — поинтересовался Антон.

— Да, давай, сейчас покажу. Хотя… Может быть, вы сначала прогоните свою программу, попробовав, чтобы Дмитрий играл на бас гитаре, а ты Мефодий играл ровно и чётко, как метроном, не на что не отвлекаясь, а уже затем я «сбацаю»?

— Да, это будет правильно, — согласился лидер ВИА немного подумав. Дмитрий взял бас-гитару, Мефодий сел за барабаны, принцесса Юля плавно подплыла к микрофону.

— Давайте ребята, готовы? Поехали! — скомандовал Антон и они приступили к исполнению своих композиций.

Когда Мефодий перестал отвлекаться на всевозможные барабанные изыскания в виде переходов и ударам по всевозможным тарелкам, ритм сразу же выровнялся — песни стали звучать более адекватно.

Дмитрий же, играя на бас-гитаре иногда забывался и пытался зажать аккорд, сыграв медиатором сразу по всем струнам, но быстро спохватывался и возвращался к игре по одной струне.

«Очень неплохо, особенно для первого раза и особенно, если учесть, что он пьян», — резюмировал я, следя за игрой «нью басиста».

Реинкарнация Люси, пела вне всяких похвал. Голос её был очень красивым, мягким и прекрасно гармонировал с музыкой.

Что же касается игры Севы, то в одной из песен вместо гитарного соло он исполнил вариацию «на эту тему». Это было очень необычно, гармонично и симпатично.

Антон тоже «не лажал». И пел хорошо, и играл нормально.

Отыграв все четыре песни, ребята были сами очень удивлены, не веря в то, что так сыграли именно они, а не кто-то другой.

— По-моему ничуть не хуже… Да какой там не хуже, даже лучше! Мефодий совсем почти не сбивался. Соло на клавишах вообще отпад, молодец Сева, — хвалил свою банду, восхищенный результатом Антон. — Юля, ты как всегда пела очень хорошо и прекрасно исполнила все композиции. Дима молодец, для первого раза просто шикарно, — продолжал петь дифирамбы лидер.

— Если честно, то намного легче петь, когда ритм ровный и не скачет, — она посмотрела на Мефодия, который сразу же принялся смотреть в пол и грызть ногти на руках. Певица же улыбнулась, а затем добавила: — Ну и конечно петь легко, когда никто не кричит, в перерывах между песнями.

Тут все сразу вспомнили Иннокентия-Кешу и даже я — невольный виновник ухода басиста из ансамбля согласился с этим тезисом.

Вот тебе и «эффект бабочки», — ошарашенно подумал я. Конечно, скорее всего в той реальности ансамбля «Музыкальная Юность» я не слышал, что означало — успеха ребята не добились, но судьбы-то их я поменял… и далеко за примерами ходить не нужно — басист. Теперь он вне коллектива, а значит для него началась новая цепочка событий, впрочем, как и для других ребят, и их родственников, и их знакомых, и знакомых знакомых, и… и т. д. и т. п.

— Мне тоже понравилась, для первого раза вполне себе нормально. Но вообще, нужно бы вам записать, то что вы играете на магнитную пленку — сделать «минусовку», то есть, записать только музыку, без вокала. И на выступления брать с собой магнитофон, на всякий случай. Конечно же, это скорее на будущее, но «играть» под фанеру, тоже нужно учиться.

— Как под фанеру? Ты имеешь ввиду, под запись просто рот открывать? — удивленно спросил Антон и народ в праведном возмущении загудел, в том смысле — «Какая может быть «фанера»? Мы же профи и всех порвём!»

— Саша, зачем фонограмма нужна, если мы и так хорошо сыграемся? — задала резонный вопрос симпатичная реинкарнация. Я вздохнул, и решил пояснить свою мысль ребятам:

— Действительно, вопрос серьёзный. Нужна ли вообще вам фонограмма или по-простому — «фанера»? Вот скажите мне пожалуйста, что вы будете делать, если к примеру, во время выступления, у гитариста порвется струна, или вашего клавишника переманит к себе другое ВИА? — в этот момент Сева рукой чуть приобнял японский электроорган, — «ха», — клавиши.

— Или Мефодий, — продолжил я, — не дай Бог, сломает себе руку или барабанные палочки? Также на концерте всегда может произойти куча «неприятных сюрпризов» — порвётся пластик на барабане, сломается стул, опять же у гитариста упадёт медиатор, сломается или порвётся шнур, перегорит усилитель, у нашей прекрасной Люси, в смысле Юли, к примеру, сядет голос, из-за того, что она съела много мороженого. Да, что далеко ходить-то! У вас же был такой прецедент — когда на свадьбе сломались сразу все микрофоны, — напомнил я детишкам и решил завершить перечисление ужасов в нелёгком музыкальном деле. — Что вы будете делать в таких случаях и как это будет звучать и смотреться со стороны, представляете? Всё это, в принципе мелочи, но они могут «прокатить» только в одном стиле музыки — рок-н-ролл. Там все в тему и всё в «масть»: рок, угар, «бухалово».

Опять охреневшие взгляды на мой спич.

— Да, наверно ты прав. Хотя…

— Нет никаких «хотя», Антон. Я прав! — жёстко сказал я, прервав Антона.

Дав им на обдумывания моей речи несколько секунд, я спросил:

— Ну что, приоткрыть вам завесу «тайны»? Давай гитару Антон, сейчас «сбацаю» цыганские-народные…

Взял у лидера ансамбля, музыкальный инструмент из Маркнойкирхена, или проще говоря — гитару «Musima». Эта гитара была широко известна, как гитара выше среднего качества, производимая в Восточной Германии (ГДР) в 1952 по 1991 годы.

— Итак, в каком стиле вы хотите услышать песню? Начнем с пожелания девушки? — немного подстроив инструмент спросил я уважаемую публику.

— Нет, нет, не с меня! Я пока не знаю какую песню хотела бы услышать, если у тебя их много, — испугавшись проговорила Юля.

— Сыграй для начала, что тебе самому нравится, — предложил «хитрое» решение Антон.

— OK, — сказал я и заиграл перебором песенку группы «Наутилус Помпилиус», «Прогулки по воде»…[13]

Глава 19
— Обалдеть! Это гениально! — накинулись на меня ребята, как только я сыграл последний аккорд. — Покажи аккорды… запиши… запиши аккорды… покажи, как ты играл?.. Дай, я ноты запишу… и текст… — засуетились комсомольцы, восхваляя «моё» (а чьё ж ещё?) творчество.

— Эй, эй. Спокойно товарищи! Песня не соответствует нынешним веяниям. Она не будет играться, не будет и петься. С ней никто не будет выступать, и уж тем более вы, ибо подумайте сами, где Апостол Андрей, а где постройка социализма в отдельно взятой стране? Поэтому — всё! Тема закрыта! Вы попросили, меня показать, что мне нравится из моих песен и я по-дружески исполнил одну из них.

— Одну из?.. — «поймал меня за язык» внимательный Сева. Лидер ансамбля опять заходил по комнате.

— Слушай Саша, Александр, но это же преступление! Как же ты не понимаешь?! Скажи мне, как такую замечательную песню, предать забвению? — вопрошал один из моих новоиспечённых фанатов по имени Антон.

«Стоп, стоп, стоп. Какие на хрен преступления? — спросил я сам себя и тут же ответил: — Да такие, нахрен преступления. Что-нибудь типа — статья 70 УК РСФСР — «Антисоветская агитация и пропаганда» или 142 статья — «Нарушение законов об отделении церкви от государства и школы от церкви, того же УК РСФСР». А тут школьник мило поёт про Апостола и Спасителя… аккуратнее надо быть, дорогой друг, аккуратнее».

Конечно же Антон имел ввиду совсем другое и совсем наоборот, но всё же…

Погуляв по студии, а не по воде, он продолжил:

— Великое, гениальная, божественное творение! Такое, просто так не придумаешь. Боже, как же ты талантлив! Этот шедевр старик, нужно срочно записать. Ты слышишь меня! Саша! — прокричал комсомолец упоминающий Высшие силы, подойдя ко мне и взяв меня за плечи двумя руками. Глядя мне в лицо, он принялся убеждать: — Саша, её нужно срочно записать, ты слышишь! Срочно!

— Спокойно Антон. Едем дальше! Эту станцию мы уже проехали. Я уже, сказал — это для личного пользования. Забудьте, — припечатал «великий» сам понимая, что сделал глупость — показал детишкам конфетку и не дал. Антон же тяжело вздохнул, и опустив голову сел на стул.

— Хорошо. Сыграй тогда, что-нибудь подобное. Песню, которую можно было бы исполнить. С чем ты, к примеру, смог бы выступить на сцене, — предложил Дима.

— О’кей. Песенка вообще-то со скрипками должна быть. Так она не очень звучит. Неплохо конечно, но со скрипками всё же будет намного лучше. Ну, во всяком случае, я так думаю, — пояснил свою позицию исполнитель. Все застыли в ожидании. Ладно не будем томить народ…

«Ночь и тишина…» — запел я песню, которую написал и исполнял Игорь Корнелюк — «Город, которого нет» — заглавную композицию к/ф «Бандитский Петербург». Эту песню, я считал шедевром.[14]

Юля опять вытирает слёзы. У остальных слушателей тоже глаза блестят. Только Севе всё как об стенку горох, или я чего-то не понимаю. Он стоит и в очередной раз лыбится в свои тридцать два зуба, иногда поглядывая на потолок.

«Ух — железный малый, ничем его не пробьёшь. Может потом, специально для него «семь сорок» «забацать»?»

— … длиннее жизни… — закончила играть гитара и я вместе с ней.

— Старик, ты гений! Ты гений! Оракул! Великий! Величайший! — стали кричать ребята, а Антон кричал громче всех. Все галдят одновременно, хвалят и лезут обниматься. Даже красавица Юля и та, вытирая слёзы, плачет, но лезет.

«Пупсик, успокойся. Видишь же, все уже кончилось», — подумал я, но было приятно чёрт побери, побывать в объятиях новой реинкарнации Люси и прижаться к девичьей груди.

— Господи, Юля, да что с тобой, на этот раз не так? — поинтересовался, комсомолец Дмитрий не переставай меня нахваливать.

— У меня дедушка погиб… под Сталинградом… «хны, хны»… — пропищала красавица, затем повисла у меня на шее и в очередной раз зарыдала горькими слезами.

«Может её психиатру или психологу показать? Чего она плачет-то всё время? Или сейчас психиатров нет, не те времена? Хм… Это психологов, по-моему, нет, в психиатры должны быть. Кто ж диссидентов по психушкам определяет?.. Ну значит к психиатру…» — раздумывал заботливый я, ощущая тепло расстроенной «обнимашки».

— Истерика, — констатировал очевидное Дмитрий, а я в тот момент охреневал от логических построений и связей между городом Сталинградом и песней — «Город которого нет».

«Ну, во-первых, не знал я про дедушку твоего, уж извини. Во-вторых, песня хорошая, вот и спел, а в-третьих… «город которого нет», пелось о Ленинграде, которого «не стало», потому что город переименовали в очередной раз. И называться он стал не Ленинград, а Санкт-Петербург!

А вот насчёт того, что песню можно привязать к Сталинграду, который 10 апреля 1961 года переименовали в Волгоград, я и не подумал! Даже в мыслях не было! Опять!.. Жесть какая-то!.. Так и до тюрьмы недалеко!..»

Город переименовали, «ведя борьбу», «с культом личности Сталина». Провозгласил и возглавил эту борьбу Никита Хрущёв на XX съезде КПСС. Характеризовался тогда этот период «избавлением от наследия культа личности». Апогеем этой компании стал вынос тела Сталина из мавзолея на Красной площади.

Нужно сказать, что развенчаниям «культа личности», только в меньших масштабах, в разное время, были подвержены, такие люди как: всесоюзный староста М. И. Калинин, министр иностранных дел СССР В. М. Молотов, член Политбюро, генерал-полковник А. А. Жданов, член президиума ЦК КПСС и «крёстный отец» советской ядерной программы Л. П. Берия, и другие…

Дискуссия о роли Сталина в истории не прекращается не на один день. Она бурно обсуждается в обществе, как там у вас — в 2019, так и тут у меня — в 1977. Вопрос этот, для партии и правительства не снят и болезнен…

Так, что у нас граждане получается?.. Дискуссия о «культе» идёт, а на пике её получается песенка. И кто же автор, этой замечательной композиции? Кто её написал? Ах вот оно как… Саша?.. Ну здравствуй, Саша! Попался?! И всем будет по хрен, что я Александр, съедят и не подавятся.

— Ещё, ещё… Саша… Александр… Спой пожалуйста ещё… Ещё хоть что-нибудь, — кричал народ.

— Только спой пожалуйста, что-нибудь весёлое и праздничное, — попросила реинкарнация, вытирая слёзы.

«Хмм… а я вообще такие знаю? Если только что-нибудь из попсы? Хотя, какая может быть попса под гитару без синтезатора — будет не очень. Так, что ж сыграть-то им?» — размышлял исполнитель куплетов.

— Хорошо. Есть неплохая песенка про наш прекрасный город. Слушайте, — сказал я и спел песню группы «Браво» — «Этот город»…[15]

— Офигеть! Просто колоссально! Какая шикарная песня! Какая замечательная! Как же ты их пишешь? Это же… просто каждая песня — это шлягер! Это же… просто невозможно, — восхищались мной мои детишки.

— Всё ребята!.. Всё!.. Блин! Блин! Не могу больше!.. Всё короче, не могу!.. — закричал вдруг Дмитрий и побежал к своей огромной спортивной сумке. Порывшись в ней, он принёс и поставил на стол три бутылки портвейна. — Вино на день рождения знакомой брал. Ничего, ещё возьму, — пояснил он, доставая из сумки батон хлеба, три плавленых сырка «Дружба» и килограммовый кусок варёной колбасы. — Успею ещё купить, а это дело надо — того. Это дело нужно обмыть, — проговорил он, открыл бутылку, достал из шкафа стаканчики и разлил «вино». Народ в предвкушении застолья подтянулся к столу…

— Ты как? Выпьешь немного или тебе ещё рано? — спросил Дмитрий «главнокомандующего» разливая «портвешок». Все уставились на меня.

«Ну да… Портвейн «777». Что ж ещё то нужно для успешного празднования дня рождения знакомой?! Давно не виделись… Практически целую жизнь», — подумал я с ностальгией и меня передёрнуло от воспоминания вкуса этого пойла.

В народе он именуется как — «Три семёрки», «Топорики», «Лесоповал» или «Три топора». Несмотря на название «портвейн», это креплёное вино портвейном не является.

Я взял бутылку и осмотрел этикетку. Азербайджанское вино. Портвейн белый 777. Цена со стоимостью посуды для 1-го пояса — 3 руб. 40 коп., 2-го пояса — 3 руб. 80 коп., 3-го пояса — 4 ркб. 50 коп. Содержание спирта 18 об. Вместимость 0,7 литра. сахара 10 %.

Гм…, а в этикетке то ошибка — 4 ркб(!). 50 коп. Интересно, как это могли не заметить многочисленные цензоры, или это спланированная диверсия капиталистических вредителей против страны Советов?! Ха, ха, ха… Шутки шутками, а ведь есть же утверждённый гост, в печать же это как-то попало.

Ну да ладно, в данный момент не до этого. В данный момент мне предстояло вкусить давно забытый вкус прошлого — вкус «борматухи».

— Можно, наверное, немного… — проговорил в предвкушении дегустатор прошлого, всё же решившись приобщится к истории и мне налили треть гранёного стакана.

— Я не буду, я за рулём, — отказался правильный Сева. Юля тоже не захотела «топориков» и смотрела на меня осуждающе, но не очень.

— Ну, давайте поднимем наши бокалы за нашего юного гения, — проговорил высокоинтеллектуальный тост Дмитрий и не чокаясь выпил залпом полный стакан. Мне вообще показалось, что к «винцу» он неравнодушен, впрочем, как и я когда-то…

Выпили. Ух… как тяжело пошла-то. Конечно организм не привыкший, но всё же, вкус «суррогата» — это что-то с чем-то. Ладно, заедим бутербродом с «докторской».

— Александр, а ты на каких вообще инструментах ещё умеешь играть? — задал вопрос Сева, который хоть и не пил, но бутербродом угостился.

— Мне кажется, неплохо я играю на барабанах и на гитаре. Удовлетворительно, но на бас-гитаре и клавишах. Остальные инструменты особо не изучал, только по мелочи, — жуя вкусный бутерброд с ароматно пахнущей колбаской, ответил я. Мне похорошело.

— Вот насчёт гитары… Ты имеешь ввиду ритм секцию, перебор, или ты и соло умеешь? — с набитым ртом, жуя точно такую же снедь, поинтересовался Антон.

— Я имею ввиду вообще всё, — сказал всё тот же скромный мульти инструменталист, налил себе ещё полстакана, выпил и продолжил. — Ну что-то типа этого, как там его звали-то? Позабыл совсем, — уже почти не играл «театр» я, потому как из головы фамилия «ТОП» композитора напрочь вылетела. — О-о, вспомнил. Николая Римского-Корсакова знаете? Слышали? Сейчас напомню. Мефодий помоги мне пожалуйста. Постучи на барабанах — просто ровно одной бочкой.

«Остапа несло»… Я, что называется, «закусил удила» и прекрасно, это понимал, но мне не хотелось останавливаться, а хотелось праздника… Выпили ещё. Закусили. Затем разошедшийся гений взял гитару.

— Постучи по бочке. Быстрее… быстрее… быстрее… — корректировал юное дарование барабанщика. — Вот так нормально. Продолжай стучать в таком темпе.

Я присел на стул и приступил к полету шмеля… В смысле сыграл композицию — «Полёт шмеля» на скорости 270 ударов метронома в минуту… [16]

Когда я закончил, Дмитрий, упал на колени передо мной и начал делать поклоны как будто «молятся».

Нет, он был не пьян. Точнее был он не очень пьян, просто вероятно психика дала сбой… Я его понимал, ибо в той жизни такое видел. Только тогда «молились» не мне, а «молился» я, услышав, как на гитаре играет один виртуоз.

Диму еле-еле усадили на место.

— Кстати говоря… Вот, неплохую «тему» недавно придумал. Называется композиция «Красная звезда». Мефодий, постучи пожалуйста обычный ритм, — и я начал играть Yngwie J. Malmsteen — Black Star[17][18].

Тут необходимо добавить, что вторую часть этой композиции нужно играть, уже, что называется — «всем оркестром». Я знал, что на людей этой эпохи, такое быстрое перебирание пальцев, в сочетании с прекрасной мелодией, которую «пела» гитара, произведёт ошеломляющий эффект. И конечно же, не ошибся.

— Просто, а***ь можно! — закричал Антон.

— Стоп! Тихо! — заорал я, видя, что народ повскакивал со стульев и собрался ломануться ко мне дабы устроить очередные «обнимашки».

— Мефодий, иди выпей, а тебя Сева я хочу попросить сыграть несколько нот на клавишах для фона. Композиция называется «Мечта». Где б записать ноты?.. — сказал я и мне протянули тетрадный листок и карандаш. Я записал и отдал его Савелию. Тот глянул и сказав:

— Понял, — пошёл к инструменту.

Вскоре, этот мир впервые услышал отрывок из композиции Yngwie J. Malmsteen — Icarus’ Dream Suite Op.4…[19]

Когда я закончил, то увидел, как упал на колени Антон, ну а Дмитрий уже давно на них стоял.

«Так… — осмотрел я паству. — Непорядок! Кто отлынивает?! Почему «молятся» не все?!»

Сева сидел и сосредоточенно, как мне показалось, смотрел в потолок. Мефодий грыз ногти, а Юля, в очередной раз, вытирала льющиеся слёзы.

«Ладно, будем считать — это уважительной причиной. Двое в ступоре, другая плачет, двое на коленях — неплохо для начала…»

Глава 20
Через минуту(!) Юля «взяла себя в руки» и этими самыми руками стала поднимать ребят с пола приговаривая:

— Ребята, ну хватит… ребята ну встаньте… Мефодий помоги мне. Саша, ну хоть ты им скажи.

— Друзья мои, поднимайтесь. «Go» ещё по пятьдесят «за сбитый», — Остапа несло всё дальше и дальше, но он, в смысле я, решил, что — это последняя, ведь мне ещё домой, к маме… Чтоб её сильно не расстраивать, нужно было прийти на своих ногах и желательно на двух.

— За нас, — сказал я тост, и продолжил. — Давайте, наверное, закругляться потихонечку… я, поеду. Мне домой пора. Пока доеду, а то поздно уже.

— Погоди, вместе поедем, — сказал Антон, и добавил: — Сева тебя подбросит. Он на машине, — и обращаясь к клавишнику: — Подбросишь их?

— Да конечно, почту за честь, — рубанул тот, и все немного удивились концовке фразы.

Наступила тишина. Ребята жевали бутерброды и думали о чём-то своём.

— Почему же мне, в моей жизни этот цыган не попался?! — глядя на полупустую бутылку зло заорал Дмитрий и с силой ударил кулаком по столу, да так, что вся снедь подпрыгнула, а падающую открытую бутылку пришлось рукой ловить мне.

Его потрепали по плечу, налили полстакана и предложили не расстраиваться, пообещав, что всё будет хорошо…

— Александр. Я, наверное, выражу общее мнение. Давай к нам в ансамбль? Хочешь вторым гитаристом, хочешь басистом, — сказал Антон, и начал перечислять все преимущества участия в ихнем ансамбле, так сказать, заниматься само рекламой. — Студия-база есть. Концерты будут, а с твоим репертуаром — тем более. Известные станем, а там глядишь, через несколько лет и по телевизору может быть зазвучим(!) или по радио покажут(!), — строил воздушные замки лидер ВИА путаясь в деталях, а коллектив в ожидании ответа смотрел на меня.

«Эх вы, мои детки… По радио покажут, говоришь… Что же вам ответить-то, на это?..»

Выдержав небольшую паузу, я произнес:

— Нет ребята. Спасибо за предложение, но я не смогу пойти к вам в ансамбль.

— Но почему, Саша? — расстроенно спросил Антон. Народ заметно приуныл и жаждал ответа.

— Я не смогу пойти к вам ансамбль, потому, что ваши планы очень долгие, и с моими планами вступают в противоречие, — пояснил я непонимающим товарищам.

— И какие же у тебя планы? — поинтересовался Дмитрий, ставя только что опорожнённый стакан на стол и вытирая красные от «портвейна» губы, рукавом белой рубашки.

— Во-первых, я собираюсь зарегистрировать песни в ВКАП, потому как так делают все попаданцы… — развалившись на стуле принялся вещать стратег.

— Кто делает? Куда зарегистрировать? — задал вопросы ничего не понявший Мефодий и поглядел на также непонимающих собутыльников.

— Неважно кто! А вот где?.. На этот вопрос у меня ответ есть. ВКАП — Всемирная конвенция об авторском праве. Если вы не в курсе, то СССР присоединилась к ней недавно, а именно — 27 февраля 1973 года. В ближайшее время, некоторые песни, для популяризации моей музыки, я планирую предложить различным исполнителям, певцам и певицам. Во-вторых, приложить все усилия для скорейшего продвижения, этих песен на радио и телевидении. В-третьих, я собираюсь создать англоязычный проект для покорения запада. Ну и в-четвертых, я не могу пойти к вам ансамбль, потому что я хочу создать свой, где я буду рулить, буду деспотом и тираном, — закончив я и улыбнулся на обалдевших ребят и «хлопнул», а затем разъяснил: — Ансамбль будет петь только мои песни, никаких «Песняров» и «Beatles», там и близко не будет! Я буду говорить, что, как и когда делать, соратники будут делать лишь это. Моя цель проста — максимально быстро пробиться наверх советской эстрады, и я знаю, как и что нужно для этого делать! Заметьте, «не думаю», а точно знаю! В виду этого предлагаю вам всем перейти ко мне, в мою группу. Мы станем известны, будет много денег и много счастья! — обещаниями светлого будущего закончил свою речь пьяный вербовщик.

Ребята молчали. Сева сидел в задумчивости и нажимал одну и туже клавишу на выключенном, запасном, советском синтезаторе.

«Это что, у него привычка что ли такая, то лыбится, то впадать в задумчивость?»

— И как же будет называться твоё ВИА, — поинтересовалась неплачущая(!) принцесса.

— Я думаю, «Импульс».

— Почему «Импульс»?

— Не знаю. Прикольное название. Быстрый — «Импульс», — сказал я и быстро махнул правой рукой боксёрский — «прямой в бороду». Все заулыбались, кроме Антона с Мефодием, те наоборот загрустили. Ну да, у них, эта демонстрация должна вызывать совсем другие ассоциации.

— Ты говорил про заграницу. Ты с этими песнями там хочешь выступать, на русском? — спросил Антон.

— Нет конечно. Эти композиции для внутреннего пользования. Для загнивающего, но неплохо пахнущего запада, песни будут в основном на английском языке. Ну или на каком-нибудь другом.

— А ты что английский знаешь?

— Да. Английский нормально, немецкий не очень, но это не важно…

— У тебя уже есть песня на английском? — спросила Юля и посмотрев на меня «сверля взглядом», утвердительно подвела итог: — Есть!

«Ух, «телепатка» ты моя реинкарнированная!.. Может по «шампусику» с «вискарём» вдарим?.. а затем… эх-эх-эх…»

Глаза у ребят загорелись, и началось:

— Спой… сыграй… пожалуйста… просим…

Я не стал сильно «ломаться», нафига?! Тем более я и сам ждал пока они меня упрашивать начнут.

— Да ребята, есть одна готовая. Остальные в работе. Песенка не быстрая и в одну гитару хорошо звучит только первая её часть. Остальное нужно играть вместе со всеми инструментами, в том числе и барабанами, впрочем, как и большинство моих композиций, — сказал я, взял гитару и пошёл к микрофону. Что ж, наверное, пришло время познакомить ребят с новым коллективом — «Metallica».

Эх, «Металлика»… Как много в этом слове, для сердца Русского слилось! Сколько лет, сколько зим! Ноты, тексты, плакаты, пластинки, фотографии, «Горбушка», Тушино… Как давно, это было и будет ли теперь…

Когда вышел альбом — «The Black Album» в 1991 году, в который входила песня «Nothing Else Matters», фанаты, любящие металл-рок, были в эйфории. Все только и говорили о новых хитах. Подростки во всех подвалах СССР разучивали песни с альбома. А 28 сентября 1991 года «Metallica» выступила в СССР в рамках фестиваля — «Монстры рока», который проходил в Москве на лётном поле в Тушино.

В фестивале, кроме «Metallica» принимали участие ещё несколько групп. Нормальными из них были только — грув-металл группа из Арлингтона, Техас, США — «Pantera» и наш анархический «Э.С.Т». Также там выступала непутёвая группа «Black crows» и старичьё «AC DC». В основном народ конечно пришел на «Metallica», а народа этого было немерено. По разным данным, что-то около миллиона человек.

Вообще этот фестиваль, впоследствии больше стал известен, не как «Монстры рока», а как «Тушинское попоище»! Причина этого одна. Свободный вход людей и свободный внос всего, что тебе хочется и в любом количестве.

Многим хотелось алкоголя. Бутылки водки, вина, коньяка, ящики с пивом и из-под пива. На этих ящиках сидели, стояли и лежали. Всевозможная тара со спиртом и другими одеколонами. Короче… кто во что горазд, кто что может, и кто что хочет.

Огромное количество людей, еще до полудня, а концерт должен был начаться днём, было как говорится в хлам — валялась, слонялось и шаталось. Вагоны метро в сторону Тушино были просто набиты битком. Стояли огромные автомобильные пробки.

Движение на некоторых улицах было перекрыто. Около 15 000 ОМОНа и милиционеров, пытались обеспечить какое-то подобие порядка, но что они могли сделать с находившейся в угаре миллионной толпой?!

Всё бухло в районе было выпито уже 8:00, то есть сразу же после открытия магазинов. И это я ещё не говорю о круглосуточных торговых точках. В то время, палаток с круглосуточной продажей горячительного без отдыха и перерывов на обед, было пруд-пруди. Там продавалось всё и всем, включая не безызвестный спирт «Рояль», который стоил чуть ли не в два раза дешевле чем обычная водка. Поэтому народ, уже с утра был весел, но уже не бодр.

Некоторые люди приезжали за два-три дня и жили на поле в палатках. Так как этот концерт происходил на тушинском лётном поле, то над полем прыгали парашютисты с самолёта. Некоторые из этих отчаянных типов приземлялись в «дружеские» объятия миллионной массы фанатов. Я видел, как один из парашютистов приземлился прямо в толпу, и тут же пожалел об этом. Мало того, что его чуть не разорвали, так его средству посадки, сразу же пришел капец — парашют был немедленно разорван, разрезан и разодран на тысячи сувениров.

Над головами слушателей, также летал военный вертолет. Нахрена он летал, было непонятно, но бесил он всех. Вообще, звук на концерте был так себе, ввиду того, что все происходило на поле, а в поле акустика ещё та… Усугублял же ситуацию со звуком, этот летающий монстр, который заглушал и без того ревущие на полную мощь колонки, звуком своих «грёбанных» винтов…

Но, в принципе, всем было все похрену.

Огромная, малоадекватная толпа, страдающая сушняком, опьянением, похмельем и передозировкой одновременно, бесновалась весь день. Как выдержал это микрорайон Тушино, загадка сравнимая с загадками Бермудского треугольника — не меньше.[20]

Когда, я вспомнил о том концерте, то подумал, что неплохо, было бы исполнить такую же хрень, только в больших масштабах, на западе, «если» или «когда» всё срастется…

Сейчас же, хроно-путешественник знакомил ребят с песней «Noting Else Matters».[21]

Тем временем шедевральная композиция подошла к концу. Опять спокойной проигрыш, фактически такой же как в начале, и всё — конец.

И всё… — взрыв!

— АХ**ТЬ!!! АААА!! Сашка!!! Сашка!! Александр, это невероятно! Это — лучшее, что я слышал в своей жизни! АААА! На западе даже близко такого нет! Сашка!! Ты величайший певец и композитор! Какая великолепная песня! Но как?! Как ты смог такое придумать?! — орал или Антон, или Дима, или Мефодий, а точнее сказать они орали все вместе. Им вторила лезущая обниматься Юля. Сева же опять, проявлял мало эмоций — просто улыбался с горящим в глазах огнём и постоянно посматривал на потолок. Все гудели, все галдели. Всем нравилось… «и даже очень».

Я особо щёки не надувал. Пусть хвалят…

Да, действительно песня крутая, а сыграл и спел я её неплохо. Ха-ха. Не Хэтвилд конечно, но тоже кое-что умею. А ребят я понимал. Людям, которые слышали, эту песню даже через 20 лет после написания, она очень нравилась, что уж говорить о реакции людей на 20 лет «до».

— Мне очень понравилась, — сказала Юля. — Очень, очень, — она как-то смешно зажмурилась, вероятно показывая, как ей понравилось. — Ты молодец! Браво! Бис! — с восторгом в голосе прокричала она пытаясь переорать «гвалт» и захлопала в ладоши.

«Спасибо, я знаю, что я красавец», — скромно подумал великий музыкант.

Глава 21
Заключительный день «вербовки».

2 августа. Вторник.

Нас утро встречает прохладой…

Проснулся как всегда в семь утра. Хотелось поспать. Хотя голова после вчерашнего «сейшена» и не болела, всё равно, чувствовал себя разбитым и не выспавшимся. Пошёл в душ… Пока ополаскивался, раздумывал насчёт передачи писем.

Некоторые исследователи считают, что одним из нормальных людей в Политбюро ЦК КПСС был Григорий Васильевич Романов. Член Политбюро ЦК КПСС с 1976 до 1985. Будет является реальным претендентом на пост генерального секретаря после смерти Андропова. Возможно, что некоторые письма было бы неплохо передать ему, только как? Есть один вариант конечно, но он очень рисковый и использовать его можно, только в самом крайнем случае. По одной из многочисленных версий «из архивных данных», у Романова и певицы Сенчиной роман… Можно было бы попробовать передать Романову письма через эту самую певицу.

Я принялся изучать доступные в интернете материалы по этой теме. Одни говорили — да, роман был, другие категорически это отвергали.

Да и вообще, каким образом можно передать материалы певице, так сказать, технически?..

Подумав решил, что это не так уж и сложно. И даже очень просто. Подбегаю на улице, говорю пару слов, отдаю папку и убегаю… Гм… Вариант-то конечно неплохой, но какова будет её реакция на такие действия, что она предпримет?

Начал пошагово анализировать.

Итак, я подбегаю, передаю, прошу отдать это Романову и что, же будет делать она, если у них никаких близких отношений нет?..

А, что тут думать?! Сначала наверняка испугается, потом наверняка посмотрит, что там внутри, обалдеет, и пойдёт их отдавать. Только отдавать она будет их, скорее всего, не Романову, а в милицию или КГБ. Нужно ли мне, чтобы моя информация попала к кому-либо «левому типу»? Ответ очевиден, конечно же нет, это недопустимо! Вот такая вот «петрушка» получается. Поэтому с передачей какой-либо информации Романову, я решил подождать и сосредоточиться пока, лишь на одном человеке, к которому я знал, как можно «подойти», а там видно будет.

Быстренько ополоснулся и на пробежку. Сегодня День ВДВ. Что десантники любят? Бег! И я тоже люблю бег. Поэтому побежали.

Надо сказать, что парк в Марьиной роще был вовсе не парк, а просто лес. Он очень сильно отличался от тех парков, которые мы видим в будущем.

Обычный лесок, с грунтовыми дорожками, на некоторых березах вблизи дорог, прикреплены деревянные таблички с номерами, написанные красным и синим цветами. Это номера километража для спортсменов: лыжников и бегунов. В общем, устроив небольшой марафон по лесу и совсем не устав, через час я подбегал к дому.

Недалеко от подъезда увидел голубую Волгу 21. Шикарный вид. Что-то в образе этого автомобиля было притягательное. Цвет машины — голубой. На вид, как новая. Сразу видно за автомобилем следят. На капоте установлена хромированная фигурка бегущего оленя, которая блестит на солнце. Этого оленя, при прохождении техосмотра в ГАИ, гаишники заставляли снимать.

По одной из версий, из-за того, что при наезде на пешехода фигурка вызывала серьёзные травмы. Есть и другая версия. Она говорит о том, что во время дождя, потоки воды, ударялись об фигурку и летели прямиком на лобовое стекло, что затрудняло обзор водителю во время движения.

А вообще, такая красивая фигурка привлекала не только внимания сотрудников ГАИ, но и служила магнитом для воров, которые срывали оленя с автомобиля на сувениры. Идиоты мля…

Сделав вид, что не заметил Савелия, я пошёл к своему подъезду. И чего его принесло такую рань?

— Александр! Александр! — слышу орёт вышедший из машины клавишник и машет мне рукой.

«Это он кому там машет? Царю вселенной и её окрестностей? Чёта паства оборзела совсем «понимаш». Нездоровый «понимаш» демократизм на низах!» — промелькнули в голове мысли, и я засмеялся. Ладно, я не гордый, можно и подойти.

— Привет.

— Здравствуй… — говорит тот, а потом заканчивает, — …те.

— Что не спится? — задаю вопрос, улыбаясь как-бы не заметив окончание фразы. — Только восемь утра.

— Мне надо с вами поговорить.

«Ого… всё же на «вы» перешёл?» — удивляюсь я. — Ну говори. Что случилось?

Он мнется, но потом всё же решается.

— Я хочу… Я хочу быть вашим ансамбле. Я готов делать всё, что вы скажете. Если вы скажете, то я готов, — сумбурно говорит соискатель вакансии.

— А ребята?.. — перебиваю его я.

— Я долго думал, долго думал. Я думал… думал и не спал всю ночь. Потому…, что нужно было подумать. Извини… те я просто нервничаю. Так вот, я подумал и понял. Я понял! Я уверен! Я даже не то, чтобы уверен, а точно понял и именно не просто уверен…, но уверен! — проговорил загадочный монолог Сева. Затем, вероятно попытавшись сообразить, смысл им сказанного, окончательно запутался и замолчал. Молчание длилась, наверное, с минуту. Я уже решил «прервать рекламную паузу» когда Сева всё же собрался с мыслями.

— Я с вами хочу быть, с вами до конца.

— С кем с нами-то? — пытался вникнуть в неправильно построенное предложение я.

— Ну… — замялся он, — в смысле с тобой.

— Так… Ну а ребята? Ребята-то как?

— Я не знаю… — продолжил он и принялся горячо рассказывать о наболевшем, при этом, иногда жестикулировать и взмахивать руками. — Я им говорил, что прежде чем, начинать играть, нужно хотя бы поучиться этому. А это, самодеятельность. Это даже не примитивно, это просто… это просто дилетантство какое-то. Они думают, взяв инструмент и выучив семь аккордов можно научится играть и сочинять хорошую музыку… Они даже нормально чужие песни сыграть не могут, где уж тут что-либо сочинить свое? Они мечтают о славе «Beatles» или «Песняров»! Только проблема… играть они не умеют и учится не хотят. И даже слушать не хотят об учёбе, считая, что и так сойдёт. Это же просто кошмар какой-то. Понимаешь?! — задал риторический вопрос страдалец.

Он посмотрел на меня и сказал:

— А ты… ты можешь! Ты можешь и ещё как можешь. Это же небо и земля! Сколько я с ними бился, сколько раз я их упрашивал, чтоб он занялись самообразованием. Я уже давно махнул на всё рукой. Это перестало быть чем-то интересным. Репетиции перестали радовать меня. Я стал приезжать в студию, как на каторгу. Те песни, которые ты слышал и которые мы играли на концертах и свадьбах, мы учили почти 4 месяца! Понимаешь? — делился «инсайдом» Савелий.

— Одну песню, состоящую из восьми дворовых аккордов, они учат месяц! Да любой школьник хоть немного владеющей инструментом выучит её за полчаса. Два раза в неделю репетиции, а иногда и три раза! Песня, которую придумал Иннокентий, которая, по его словам, «является гениальным произведением», на 99 % сворована, с ВИА «Лейся песня» — «Не знаю, что и думать», — продолжал рассказывать клавишник.

— Если уж он собрался, что-то воровать, то хоть немножко изменил бы… Но дело даже не в этом. Уже месяц, он её до конца сделать не может! Просто, не может!.. Но зато какой текст он туда придумал, какие слова в нём есть: БАМ, стройка, партия, красное знамя, прогресс, целина… Поэтому я решил! Я с тобой! А ребята как хотят… Захотят присоединиться… — тут он осёкся, вероятно хотев сказать «к нам». — … Если они захотят присоединиться…, только… давай… те Юлю… тоже к вам… к нам… мы с ней… — начал вновь мямлить Сева.

— Ты спешишь куда-нибудь? — спросил я.

— Э-э-э… нет. Нет, я сегодня свободен, — потерялся сбитый с толку товарищ.

— Тогда подожди меня 15 минут, я ополоснусь и поедем посидим в каком-нибудь кафе.

— Хорошо, — с готовностью отозвался Сева.

Я зашёл домой, ополоснулся, одел шорты с рубашкой, сандалии, взял рубль, который мне оставила мама, «это на опохмелку что ль она мне оставила?» — пронеслось в голове и вышел.

* * *
Мы доехали до кафешки, но она открывалась в десять часов. На часах же сейчас, было лишь девять.

— Ладно, давай тут поговорим, пока не открылась, — сказал я. — Ты английский, кстати знаешь?

— Ну да. У меня по нему пять.

— А почему вчера не поправил?

— Не хотел мешать, — пожал плечами Сева.

— Хорошо. Теперь такой вопрос. Ты знаешь кого-нибудь, кто хорошо играет на клавишах, ни или как там он называться, на электрооргане? Ну или на пианино, — задал я интересующий меня вопрос. Сева напрягся.

— Расслабься. К твоей игре претензий нет, ты молодец. Дело в том, что нам нужен ещё минимум один клавишник, хотя бы для записи. Вряд ли мы найдём магнитофон с несколькими дорожками. Поэтому, чтобы «моя» музыка нормально звучала, нужно как минимум два синтезатора. Придётся писать сразу всем вместе.

— Юля умеет на пианино. Она неплохо играет. Может быть справиться? Хотя, ей же петь надо будет.

— Ну где поет мы ей попроще партию дадим. А, впрочем,… нет. Некрасиво смотрится на сцене поющий пианист. Нет драйва. Нет вербального общения с залом. Нет энергетики. Нет «экшена»!

— «Экшена», — эхом произнёс Сева, и уставился вперед.

— Нет «мяса» короче!

— Ты шпион? — как-то буднично и с ноткой утверждения в голосе, спросил Сева.

— Короче Сева… Открываю тебе тайну и больше ты такого плана вопросов мне не задаёшь! Ок?! Тогда слушай. Нет я не шпион, не Бог и не дьявол, — начал я очередное «причёсывание». — Дело в том, что пять лет назад я испытал сильный стресс, увидев в лесу огромного медведя. Потерял сознание и проспал в летаргическом сне три дня. Моя душа как бы вылетела из тела. Все три дня я был не на земле, а где-то ещё… не здесь, не в нашем мире… — вещал я «правду» ошарашенному собеседнику. — Я видел свет. Он лучился ото всюду. Я слышал голоса, они звали меня. Мои родные подумали, что я впал в кому и скоро умру. Но на четвёртые сутки я проснулся и понял, чего я хочу от жизни. Для этого мне нужен был учитель… Тут то и появился он — цыган. Ну об этом я вчера рассказал, — прервался я, чтобы Сева, пришёл в себя, перестал на меня «глазеть во все глаза» и закрыл рот. — «Учиться, учиться и ещё раз учиться» — решил я тогда для себя. Музыкальная учеба, у цыгана, давалась легко. Я пытался, это скрывать, чтобы не выделяться, но неделю назад решил — «будь что будет».

Глава 22
— Дело в том, Сева, — обратился я к благодарному слушателю, — что я захотел создать свою, оригинальную музыку. Написать свои оригинальные книги. Хотя о книгах пока рано говорить, с книгами пока неизвестно вообще, — посетовал я.

— Ты и книги пишешь? Про что? Дай почитать?

— Как напишу, что-нибудь дам. Пока там только намётки. Жанр фантастика…

Сначала думал стальную крысу Гаррисона подкорректировать, а потом вспомнил, что он уже в 1972 выпустил — «Стальная крыса спасает мир». Ух!.. Это он конечно поспешил! Подумал, подумал, может Лукьяненко — «Звёзды холодные игрушки» попытаться адаптировать? Надо будет заняться на досуге. Возможно в поезде? А почему бы и нет, в поезде всё равно будет делать нечего. Можно будет попробовать подогнать под местные реалии не только «звезды», но и «Черновик», к примеру.

— Короче, по литературе потом поговорим, — закруглил тему я. — Сейчас же давай про ансамбль. Пока, именно пока, я вижу в одном ансамбле три различных варианта исполнения. Три разных стиля, для которых понадобится три вокалиста. Вообще-то, я хотел сегодня со всеми поговорить, но раз уж ты заехал и сам завёл об этом разговор, то слушай. Если все ребята согласятся играть мою музыку то будем действовать так:

— Первый проект. Весь наш коллектив играет, разумеется кроме меня, а поёт Антон. Тут песни более гитарные, клавиши как фон, тексты умные. В далекой перспективе, возможны песни на других языках.

— Второй. Наш состав, но поет Юля. Тут нужны обязательно вторые клавиши. Это песенки молодёжные, дискотечные, про любовь, про свадьбу, про разлуку… все танцуют и пляшут.

— Третий проект. Ну в третьем варианте у нас на сцене трое клавишников, музыка практически без гитар. Клавиши, бас, ударные — музыка для подростков. Пою, как ты понимаешь я, — закончил описание плана главнокомандующий. Сева снисходительно кивнул и хмыкнул.

— Ладно, потом сам всё увидишь. Не такие уж мы и безобидные — школьники. Короче в третьем варианте все стоят просто фоном вдали, там ВИА в роли как фонограммы выступать будет. Когда мир, ну или город, о нас немного узнает, можем из нашего ансамбля несколько сделать, ну то есть раздробить на шесть отдельных коллективов. В принципе, я могу сделать из любого человека, если этот человек конечно захочет петь, вокалиста, поющего в любом стиле. Хочешь, давай из тебя сделаем певца? — спросил я обалдевающего от масштаба моих планов собеседника.

— Ну, что ты смотришь? Так будет, это я тебе это точно говорю. Подумай, если есть желание, могу написать и придумать музыку для тебя.

— Нет, мне пока не надо. Спасибо за предложение, но я лучше на клавишах, — испугался визави.

— Напоминаю. Исполнять мы будем только мои песни. Тут дело не в том, что я страдаю манией величия, хотя и это не исключено, просто я знаю, что песни эти, которые пишу я будут популярными 100 %. Кстати говоря, некоторые песни я собираюсь продавать за деньги, чтобы у нас была наличность. Так что, если ребята останутся с нами, нужно будет срочно, насколько это возможно, несколько песен записать. Репертуар у меня есть, поэтому нужно записаться как можно быстрее. Время бежит и убегает, мы не успеваем! Понимаешь? — закончил вопросом речь я.

— А, куда ты так торопишься? — удивился Сева.

— Как куда? Песня 1977 скоро. А у нас ни одной песни не отрепетировано. Не по радио нас не транслируют, не по телевизору не показывают. Опять же, в утреннюю почту, никто с просьбой нас показать, письма не шлёт.

Сева аж закашлялся…

— Да, да, товарищ Сева. Планы у нас огромные, и чтобы их осуществить не хватает ещё как минимум одной детали, при условии конечно, что наши товарищи музыканты не разбегутся, и будут с нами. Нам нужен, кто-то типа музыкального руководителя или продюсера, который будет заниматься организаторской деятельностью. Я этим заниматься не могу в силу своего возраста. Никто всерьёз не будет общаться с четырнадцатилетним мальчиком, — объяснял генерал.

— Поехали на репетиционную студию прямо сейчас! — ни с того ни с сего «завёлся» Сева и завёл машину.

— Погоди, погоди, я думал ты меня завтраком накормишь.

— Накормлю. По дороге что-нибудь купим, поехали? Я очень хочу услышать какие песни у тебя ещё есть.

— Ну поехали. Только нас туда пустят, с утра с утра пораньше?

— Конечно пустят! У меня туда пропуск до девяти вечера. И кстати, — встрепенулся Сева. — Давай Юлю пригласим и возьмём с собой? Она точно захочет. Особенно если сказать, что ты ей песню написал, — улыбнулся он. — Ведь у тебя есть песня для Юли, по второму «проекту», как ты это назвал.

— Для Юли… — проговорил я и на секунду задумался, — конечно есть! Я никогда не бросаю слова на ветер.

Он хмыкнул и побежал в телефонную будку звонить.

— Она сказала, чтобы заезжали за ней, минут через сорок, — сказал Сева вернувшись в машину.

В общем заехав за Юлей, мы отправились на базу. Я напомнил о завтраке, а заодно и обеде с ужином. Сева извинился, что забыл и со словами: «Да, да, конечно сейчас всё купим», подъехал к магазину. Убежав внутрь магазина с вывеской «Продукты», через некоторое время, вышел оттуда с сеткой продуктов и бумажным свертком. В свёртке оказались сосиски.

— Там сварим, — пояснил он.

Я предложил проехать через чебуречную на «Колхозной», и закупить там вкуснейших чебуреков. Все поддержали это предложение, но сначала мы заехали на почту, где игрок купил три лотерейные билета. На немой вопрос Савелия «нафига», я ответил, что верю в удачу.

Метро Сухаревская в 2018 году, тут носит название метро Колхозное. Рядом с этим метро находится чебуречная. Эта чебуречная сохранилась и в будущем. Вот так. Метро переименовали, а чебуречная осталась.

Знаменита она тем, что в ней всегда «водятся» вкуснейшие, сочные чебуреки. И в 2018 году в году она совсем немного потеряла в качестве. Тут путник всегда может отдохнуть после странствий. В разлив продаётся и водка, и вино, и пиво, и, конечно же, шикарные чебуреки. Цена чебурека колеблется от 17 до 25 копеек. В будущем я всегда с удовольствием, при случае, кушал там и с собой набирал. И не только я. Тут вообще вечная очередь.

Заехали купили 15 чебуреков и помчались на базу. Запах вкуснятины быстро распространился по салону. Моё предложение остановиться и перекусить было принято без дискуссий и проволочек.

И вот, я взял в руку вкуснейшее лакомство. Громадный, ароматный, сочный чебурек. Если неправильно откусить потечёт сок-бульон. Корочка поджаристая, хрустящая, светло-коричневого цвета. Я откусил!.. Ох… просто нет слов! Объедение!.. Мясо упругое, вперемешку с луком, как в пельмене только в четыре раза больше. Вкуснотища!

Быстро перекусив и съев по две штуки, экспедиция продолжила свой путь.

В студию пропустили нас фактически без проблем. У ребят были пропуска, а я, сделав «Poker Face» попытался пройти «под шумок», за компанию, но бдительный вахтёр, этот безобразие пресёк на корню и не пропустил. Пришлось оформлять пропуск…

«Надо будет обязательно обзавестись постоянной «ксивой», раз уж я решил тут прижиться», — решил я для себя.

Вообще-то говоря, студия неплохая для этого времени, даже отличная! Для моих нужд, вполне подойдёт. Конечно в ближайшем будущем, эту базу нужно будет сменить, так как тут перспектив будет мало.

Из-за постройки «Камаза» у завода начнутся тяжёлые времена и вряд ли руководству будет до перспективного ансамбля. Поэтому нужно будет, каким-то образом, приткнуться к какому-нибудь безграничному ресурсу. Мне очень сильно импонировало примкнуться, к примеру, к какому-нибудь министерству… Ну, или… Как там её будут называть, в светлом капиталистическом будущем — Московская торговая мафия?

Конечно же это было бы, с одной стороны, противно и неправильно. Но, с другой стороны, прикольно и шикарно. Куча денег, и покровительство кого-нибудь товарища типа — Виктора Васильевича Гришина, Первого секретаря МГК КПСС (Московского городского комитета КПСС), мне бы совсем не помешало.

— Ну, с какой песни начнём? — сказал Сева с энтузиазмом, когда мы позавтракав сидели за столом.

— Сева. Мне кажется мы забыли спросить у Юли, хочет ли она…

— Конечно хочу! — перебила меня принцесса.

— Погоди, я же ещё не сделал тебе предложение, — картинно возмутился я.

— Я знаю, сделаешь.

Звучало двусмысленно.

— Я всё обдумала. Я согласна! — радостно сказала Юля. — Я знаю ты добьешься своего. У тебя прекрасные песни. Сегодня ночью я не могла заснуть, все время напевала про город которого нет. И когда-нибудь ты станешь очень знаменитым, и мы тобой, — немного смутившись закончила она, а затем вздохнула и с энтузиазмом продолжила: — Пусть, это будет не скоро, но, когда, человек хочет чего-то добиться, он обязательно этого добьется! В нашей стране есть все перспективы для этого. Пусть пройдут годы…

— Ха! Юль, какие годы? Александр сказал, что мы будем выступать уже в этом году на песне 1977, — усмехнувшись сказал Савелий и посмотрел на меня ожидая подтверждения сказанному.

— Как на песне… года 1977?.. — обернулась ко мне принцесса и широко открыв глаза от изумления, спросила: — Саша ты шутишь? У нас даже песен нет! Да и никто нас не знает! Как мы туда попадём? Кто нас туда пустит?

— Не знает? Узнает! А песня будет. Точнее она уже давно родилась. Если ты с нами, то слушай. Песен, я знаю много… — тут я запнулся и прокашлявшись сказал: — В смысле написал я песен много, но мне хотелось бы, чтобы мы сразу же выделялись из общей массы разных ВИА. То есть композиция должна быть не просто хорошая — она должна быть замечательная. Должна «зажигать» и быть хитом. Или даже суперхитом.

— Хит, это от английского hit — удар? — уточнила рыженькая няшечка.

— Ну, можно и, так сказать. Хит — шлягер, а точнее супер шлягер, — пояснил композитор.

Я долго думал, какая бы песня подошла бы для Юли. Дискотечные варианты двухтысячных, я отмёл как не реализуемые ввиду отсутствия хорошего синтезатора. И уж тем более, я отмёл всё, что пела её двойник в будущем, ибо ни в тюрьму ни в психушку я не собирался.

Для начала, решил, что первой ласточкой будет что-нибудь просто играющиеся и даже примитивные, но симпатично звучащие. Из инструментов, обычные: гитара, барабаны, пианино и немного синтезатора. Что-нибудь про любовь, и про дружбу. Песня Юлии Савичевой — «Юлия», оказалась как нельзя кстати.[22]. В добавление к обычным инструментам, в записи я планировал использовать металлофон, для фона, который был у меня дома. Супер вещь!

— Извините, если будет звучать странно. Юля представь, что поёшь ты. У тебя это должно получиться лучше, чем у меня. В общем здесь смысл в том, что одна гитара играет вот такую мелодию, — я показал. — А также бас, барабаны, и пара синтезаторов плюс добавим пианино. Песню конечно нужно аранжировать, но сейчас тупо на дворовых аккордах покажу смысл…

Я спел. Юля смотрела на меня обожающими глазами, вероятно представляя, как это будет петь она и когда я закончил, принцесса восторгом запищала:

— Саша, ты прелесть!

Глава 23
— Ну как-то так, — засмущался застенчивый исполнитель.

— Какая же замечательная песня, я прямо сейчас хочу её спеть. Это же просто прекрасная песня! Прям сердце даже заколотилось, — с придыханием сказала Юля поднесла две своих ладошки к груди и зажмурилась.

«Очень хорошо, это у неё получается, так жмурится. Так мило. Прям няшечка… эххх…» — подумал я.

— Я в тебе нисколько не сомневалась. Продиктуй мне слова я запишу и буду учить, — продолжила она.

— Да, действительно Саш. Очень хорошо слушается. Хорошая песня должна получиться, — присоединился к оценке Сева.

— Подожди Юля, со словами. Сначала послушайте остальные песни, — сказал я и увидел, как симпатичная моська красавицы расстроилась. — Следующая песенка, тоже для тебя, — принцесса встрепенулась и навострила ушки. — Песня более шуточная, называется — «Старшая сестра».

Я так прикинул — вполне песенка Татьяны Булановой подойдёт, как по простоте исполнения, так и по «нейтральности» текста.

— Просто класс. Замечательно. Браво. Шлягер, — пели они мне дифирамбы.

Ну да, ну да, я знаю. Кстати, о «Браво» там тоже есть очень много вкусного. Ну я имею ввиду группу «Браво»…

— А что, будет петь Антон, — открыв свои голубые глазищи спросила Юля.

— У него будут тоже две песни. Сейчас покажу как приблизительно они будут звучать. Одну из них вы вчера слышали, называется «Город», хотя нет, стоп машина! «Город» пока заморозим. Первая песня для Антона — «Белый пепел», — сказал я и заиграл. Ну да, именно та которую поёт Александр Маршал. Ну а чего, неплохая композиция считаю. И в реализации в этом времени и на данном этапе, имея ввиду качество оборудования, не такая уж и сложная.[23]

— Вторая песня для Антона, — объявил исполнитель, — называется «Третье сентября». Её, как вы понимаете я позаимствовал у Михаила Шуфутинского и она была ТОП.

— Обалдеть. Вот это да, — отмерев прошептал Сева.

— Я в восхищении, — открыв свои «огромные глазищи» проговорила Юля.

— Королева в восхищении, — процитировал я фразу из бессмертного романа.

Никто ничего не понял?.. А, нет… Сева хмыкнул, значит, наверное, читал роман Михаила Афанасьевича Булгакова — «Мастер и Маргарита». Впрочем, это вполне возможно. Роман впервые был опубликован, правда в сокращённом варианте, в 1966–1967 годах в журнале «Москва».

— Ну так что, вы думаете хорошие песни? Понравятся народу? — поинтересовался я.

— Да, что тут скажешь? У тебя просто нет плохих! Нет даже, каких-либо «средних» по качеству песен, все песни только высший сорт. Я просто нахожусь в растерянности. Так не бывает, но так есть, — с меланхолией в голосе и смотря «через меня в грядущее» философствовал Сева.

— Замечательные песни Сашечка! — одобрила принцесса. — Ты просто молодец!

— Так… Теперь я покажу и спою вам песни, которые я собираюсь предложить другим исполнителям. Юля удивлённо «уставилась» на меня и я, предвидя её вопрос, сразу же ответил:

— Так надо.

Та лишь вздохнула.

— Короче — эти песни мне нужно сделать в первую очередь, — сказал и спел «Яблоки на снегу» — Михаила Муромова.

…

— А теперь немного весёлого — проговорил я и исполнил «Тёмная ночь» Мурата Тхагалегова. Ребята на меня смотрели как-то странно. Когда её отыграл, без паузы приступил к следующей песни про глазки — «Чёрные глаза» Айдамир Мугу. Проигрыши конечно в одну гитару не очень получились, поэтому ещё пытался напевать.

— Ну как-то так.

— Ну ты даёшь!!! Молодец!!! — «и опять всё сначала…» завели свою шарманку детишки…

— Ребята может быть ещё перекусим, пока чебуреками не совсем остыли? — предложил я, как только ритуал восхваления, меня-любимого был закончен. Предложение было принято на ура, и мы уселись за стол. Еле чебуреки и запивали их лимонадом «Дюшес». Хоть чебуреки все же остыли, всё равно было очень вкусно. Ребята ели молча.

— Ну что вы такие грустные-то? — поинтересовался я.

— Александр, ты не должен отдавать эти песни никому. Это замечательные песни. Это самые великолепные песни, которые поют сейчас на нашей эстраде. Даже без аранжировки, в одну гитару, они звучат лучше многих, которые исполнялись на «Песне года» предыдущих лет. Ты просто не имеешь права разбрасываться такими шедеврами! — горячо убеждал меня Савелий.

— Прослушав твои последние две песни, я уверенно могу сказать, что на танцах люди будут с удовольствием плясать. Это же готовые песни для свадеб и праздников… Подумай! Вдруг ты больше не сможешь ничего подобного написать? Так не лучше ли оставить стопроцентные шлягеры себе?

— Не волнуйся, я уже написал ещё, да и ещё напишу, — скаламбурил великий композитор. «Кстати, наверное, нужно будет записать что-то для женщин. Теткам то, я что буду «впаривать», — задумался на секунду я. В интернете много песен, нужно поискать… Хотя… Пару песенок я помнил. «Ля ля фа» — Анжелика Варум и «Школьная пора» — Татьяна Овсиенко… Взял, да и сыграл…

— Нет слов. Просто прелесть! Неужели их обязательно нужно отдавать, каким-то певицам? Давай лучше я их спою, — надув губки, незатейливо, без стеснения, предложила принцесса и выжидательно посмотрела на меня.

— Юля, не волнуйся я тебе напишу еще лучше, — успокаивал я будущую звезду. — Ребята, поймите, песни отдавать нужно будет обязательно. Это реклама, понимаете? — подопечные не понимали…

— Короче, неважно, давайте писать ноты и разучивать, сколько сможем, — решил закончить начинающийся диспут тиран.

«Моя группа» была профи, не зря же учатся в «Государственном музыкальном училище имени Гнесиных», поэтому ноты знали и через два часа, в два пианино, точнее в пианино и электроорган, мы проиграли все шесть композиций. Я играл то на гитаре, то на барабанах, то пел, то мы пели вместе с Юлей, в общем репетировали.

* * *
В пять часов вечера, пришли Дима, Антон и Мефодий. Теперь вся «банда» в сборе. Мы поздоровались.

— А я звоню, вас разыскиваю. Днём дозвонился до Юли, там сказали, «ушла с утра на репетицию». Ведь мы же поговорить хотели, — сказал лидер ВИА. В принципе, на Антоне, была завязана вся эта студия. И сейчас решалось, выберут ли мою сторону остальные участники коллектива… За меня были уже два профи… а найти ДК (дом культуры) под репетиции было вполне реально.

— Поговорите, я выйду, — сказал я и направился к выходу.

— Погоди, — остановил меня Антон. — Юля, Сева, вы как думаете, достоин ли Саша возглавить наш коллектив? — Те кивнули. — Ну и славно, а то я думал вас придётся уговаривать. Мы втроём тоже за. Так что, давай Саша, принимай руководство, мы в тебя верим. Мы со своей стороны обещаем, что не подведем тебя. Правильно ребята я говорю? — задал вопрос народу Антон. Народ одобрительно зашумел.

— С чего начнём, какую песню будем вставлять в концерт?

— А сколько в концертном отделении вы собираетесь исполнить песен? — поинтересовался я.

— Скорее всего четыре или пять.

— Ну значит будем менять все.

— Все? — удивился Антон. — Но разве у нас столько есть? И успеем ли мы?

— Ладно. Давайте сделаем тогда так — чтобы быть более уверенными и более подготовленными на всякий случай, вы проиграете сначала все старые песни — это полчаса, а уже затем начинаем разучивать новый материал, — расставил все точки над «и», новый дирижёр оркестра.

— Антон, а ты что, боишься, что не успеем выучить новые песни к праздничному концерту в ДК? — с иронией в голосе спросила Юля.

Тот кивнул, и она улыбнувшись продолжила:

— На самом деле бояться надо совсем другого! — и вызывающих повернулась ко мне…

Так. Понял. Мой выход.

— Короче. Для вновь прибывших. Вопрос такой. Ребята вы хотите быть известными и богатыми? Точнее даже не так. Хотите ли вы быть очень известными и очень богатыми? — принялся искушать змей искуситель, в моём лице. Те мотнули головой, и я рассказал про идею покорения песни 77.

— Охренеть, охренеть. Ну старик у тебя и планы! Наполеоновские! Неужели это возможно? — вопрошали ребята.

— Возможно. От вас сейчас зависит получится или нет. Все в ваших руках. Полная тайна организации. Никому, ничего не говорить вообще. Репетируете свой старый репертуар. Для всех — это официальная информация. Это должно быть сенсацией, а её нужно правильно подготовить. Сейчас ребята присядьте и послушайте, что мы уже за сегодня насочиняли. Они присели, и мы исполнили.

Ребята были убиты, воскрешены, и убиты ещё как минимум десять раз.

— Просто отпад! Просто блеск! Молодцы! Молодец! Когда же вы успели? — звучало из зала.

— Теперь репетиции, как только есть свободное время. А тебе ещё и тексты учить, — проговорил я обращаюсь к Антону.

* * *
Репетиция прошла нормально. По окончанию её, как и вчера, мы завезли Юлю. Перед тем как уйти она произнесла:

— Какой ты замечательный мальчик, Саша, — и попрощавшись убежала.

— Влюбилась в тебя, — обиженно съязвил тайный воздыхатель по принцессе — Сева, когда дверь захлопнулась.

Что уже ревность? Сева + Юля =? Хмм… Если вспомнить, на первую «репу» она с Иннокентием пришла… а вообще, пофигу их «сантабарбары»…

— Когда влюбится, поздно будет. Локти будешь кусать, а будет поздно! — с усмешкой сказал я, а сам подумал, «толи ещё будет». Я был уверен, что через месяц два-три, если меня не посадят и всё срастется как надо, Юли, Светы, Оксаны, Оли и Кати, ровно также, как и многие другие особы женского пола, просто захотят меня облизать и съесть. И это самое маленькое, что что со мной захотят сделать.

— Слушай, всё хотел тебя спросить. Откуда у тебя волга? Кем работает твой папа? — поинтересовался я у шофёра.

— Папа дирижер оркестра, — переключив рычаг передач, находившийся на руле(!), сказал Сева.

— А, ну тогда понятно, тогда все ясно. Тогда другой вопрос. Где нам найти менеджера, в смысле продюсера?

— Кого? — не понял водитель.

— Опс… Ну музыкального руководителя. Чтоб он занимался организационными делами, а не я.

— Я попробую поговорить с папой.

— Было бы очень кстати, и ещё Сева мне нужно уехать на неделю. Вы учите материал. Ноты у вас есть. Особенно клавиши. Я приеду, запишем несколько песен, для демонстрации, потенциальному «худруку» и для показа певцам. И ещё. Поспрашивай у папы, быть может возможно каким-либо способом, к примеру, за деньги, записать несколько песен на нормальной студии звукозаписи. Хотя шанс мал, но мало-ли, а вдруг?! — дал указания новы лидер ВИА.

Когда прощались я предупредил Севу, что буду ему звонить восьмого августа, в период с утра до обеда и попросил его быть дома. Он сказал — «хорошо» и уехал.

* * *
Зайдя в квартиру и поцеловав маму, вкратце рассказал, как прошла репетиция. За ужином напомнил ей, что завтра собрался поехать в деревню. Мама об этом прекрасно помнила и сказала, чтоб я был аккуратней и хорошо там себя вёл. Мы поужинали, и я пошёл в комнату.

Там залез в свою копилку и достал 15 руб. Затем посмотрел сколько лежит в копилке мамы. Там было 250 руб… Мы копили на цветной телевизор, «Рубин». Телевизор стоил 650 рублей, плюс переплата, если брать «по блату».

Взяв из маминой копилки 100 рублей, положил туда записку: «Мама, не волнуйся. Деньги я дал Феде взаймы, на мотоцикл. Он отдаст десятого августа. Извини, что не спросил. Десятого августа деньги будут 100 %».

Записка была написана на всякий случай. Вдруг мама залезет в копилку, а денег нет. Будет волноваться и поедет в деревню…

Когда ложился спать прикидывал ещё раз, что мне нужно с собой взять в дорогу, а дорога была не близкая — всё-таки другой конец страны. Что ж, карты розданы. В ближайшие три дня, должно решится многое, во всяком случае, как минимум для меня.

«Не волнуйся! Нужно хорошо подготовится и всё получится!» — сказал я сам себе очевидную фразу и уснул.

Глава 24
3 августа. Вокзал. Утро.

Новости дня:

— В возрасте 63 лет, скончался Макариос III, в миру Михаил Христодулос Мускос, президент Кипра, архиепископ, глава автокефальной православной церкви.

— Провальное выступление Генерального секретаря Румынии Николе Чаушеску перед бастующими шахтёрами. Завершение забастовки.

Если бы Господу было угодно, чтобы мы летали на самолетах, он не создал бы железных дорог. © Майкл Фландерс, английский юморист.

Я стоял и наблюдал за проводниками. «Ага вот вроде ничего тётенька… Вон берёт какую-то посылку… Ага, а вот и деньги». В принципе для проводников, это неплохой доход, передать кому-нибудь по пути посылку за небольшую деньгу. «О’кей идём к ней».

— Доброе утро, — поздоровался я.

— Здравствуй мальчик, — ответила та с некоторым раздражением. «Что надо?» — мелькнул в её глазах немой вопрос.

— Помогите пожалуйста. Я на самолёт опоздал. Проспал. А моя команда улетела на соревнования. Мне очень нужно попасть на них. Просто если меня на соревнованиях не будет, то я не смогу получить разряд. Значит, осенью меня не возьмут в сборную по самбо. Прошу вас очень, помогите.

— Мальчик не положено. Иди покупай билет, — ответила строгая проводница.

— Не могу я купить билет их продаже нет.

— А родители твои где?

— Я живу в Зеленограде, они сейчас на работе, — врал я.

— Тебя же они искать будут? — допытывалась он.

— Нет, они знают, что я уехал на соревнования, но думают, что я улетел на самолёте вместе с командой. Они же не знают, что я проспал. Тетенька помогите. Вот у меня есть деньги за проезд. Пожалуйста. Вот. — я показал ей 50 рублей.

Глазки у тёти заблестели… 50 рублей, почти без риска… но… Как, было не жаль проводнице, такого хорошего мальчика, всё же предосторожность в этом деле была нужна.

«А вдруг он эти деньги украл? Да… Что же делать? Ведь денег-то срубить тоже хочется. Тем более этот пионер, наверное, не знает реальную стоимость проезда».

«Давай же… хватит сиськи мять… Решайся же!.. Н-да… что-то долго я с ней разговариваю. Может быть попробовать к другой тёте или к другому дяде обратиться. Время-то уходит. Поезд тронется через двадцать минут, а она тут ни в какую. Ведь до этого же брала!»

— Это откуда же ты взял такие деньги?

— Я на мопед копил. Но решил их потратить сейчас. Ничего страшного, — успокаивал проводницу я, заметив угрюмое лицо. Папа сказал, что если я хорошо закончу четверть, то мопед он мне и так купит.

Та сосредоточенно меня разглядывает.

«Что, я несу?! Какой бред! Но тётенька «походу» не сообразила, какие могут быть оценки за четверть в начале августа? Просто жесть! Нервы!.. Ладно не срослось. Вежливо прощаемся и уходим».

— Это у тебя последние деньги? У тебя есть еда в дорогу ехать то, почти двое суток, — «родила» наконец проводница. Лёд, по всей видимости тронулся.

— Нет не последние. Вот, на еду ещё есть, — я показываю ей ещё 10 руб. Видя расплывшуюся улыбку на лице собеседницы я понял, что лёд не только тронулся, но и растаял.

— Ладно пожалею тебя. Я сегодня добрая, проходи, — сказала она, посмотрев по сторонам. Зайдя в тамбур, она протянула руку и, я передал ей 60 рублей. — Поедешь со мной в моём купе. Будешь моим охранником на рейс, если уж ты спортсмен.

Ну ни хрена ж себе «какая жалостливая тётя» мало того, что обобрала ребёнка как липку, ведь билет стоит в районе 15–20 рублей, так ещё и в охрану «припахала».

«Жила» проводница в полу-купе. Проще говоря, обычное купе, разделённое наполовину и рассчитанное на двух человек. Две полки, одна верхняя другая нижняя. Она убрала с верхней полки свои вещи и сказала, чтобы я устраивался наверху, а сама пошла работать дальше.

* * *
Тук… тук… тук… стучат колёса. Поезд мчится из Москвы. Ну и ладно, и хорошо. Всё идет нормально. Но на душе почему-то неспокойно. Лежу на «нервяке». Не пойму с чего? Вроде как все по плану. Все обдуманно и все идет своим чередом. Никаких проблем возникнуть не должно. Но нервы все равно на пределе. Стараюсь успокоиться. Смотрю на пролетающие за окно станции и полу станочки, деревни и сёла, поля и леса. Через полчаса у меня получается успокоится, я закрываю глаза и засыпаю.

Под вечер просыпаюсь от голоса благодетельницы.

— Эй… Андрей. Вот тебе, ужин принесла, — сказала она и поставила на столик тарелку с двумя котлетами, гречневой кашей. Хлеб и компот.

— Спасибо вам огромное Любовь Павловна, — поблагодарил я слезая вниз. Андреем она назвала меня неспроста. Когда поезд тронулся, проводница зашла в купе, и мы познакомились. Она представилась Любовью Павловной. Я представился Андреем Петровым.

В почетной грамоте, что я ей показал, фигурировало именно имя Андрей. Грамота было на имя Андрея Петрова — какого-то борца выигравшего соревнования по борьбе в 1971 году. Я переделал год под 1977 и все «прокатило».

Как всегда, я считал, что предосторожность лишней не бывает, её бывает только недостаточно.

Покушал, сходил в WC и залез опять на полку.

«По всей видимости, организм, от гонки последних дней все же устал, вот в сон и клонит. Просто, тупо, ешь да-спи. Во жизнь шикарная…» — зевнув подумал я и через некоторое время уснул.

* * *
4 августа. Поезд.

На завтрак меня никто не разбудил. Я посмотрел на будильник стоящий на столике и увидел, что время 10:00 утра. Ничего себе я поспал. Хотелось есть.

Вчера с утра, как только мама ушла на работу, я приступил к сборам в дорогу. Поставил варить курицу. В сумку положил набор «выживальщика» — всё, кроме костюма химзащиты (шутка): овощи, варёную картошку, хлеб, варёные яйца, сырокопчёную колбасу, плавленый сыр, яблоки и сух-паёк. Также взял с собой ещё одну большую сумку, запасную рубашку, штаны, кеды, кепку типа «грузинская» какие-то немыслимые очки, найденные в шкафу, туалетные принадлежности, полотенце, несколько тетрадей, ручки, карандаши, нож, вилку. Одну из сумок, взял у соседа, а также у него же одолжил рюкзак.

Я принялся доставать из сумки свои скромные припасы, когда открылась дверь. Любовь Павловна принесла бутерброды с колбасой и сыром, а также горячий сладкий чай.

«Очень даже кстати».

«Чем бы сегодня заняться?» — размышлял пассажир, жуя бутерброд. Может быть мне стать писателем? Почему бы не сочинять рассказ? Или роман? Печатную машинку куплю, печатать умею. Ехать всё равно долго, быть может получится прикинуть общую концепцию. Короче говоря, а почему бы собственно и нет?

Теперь встаёт вопрос, какой же роман? Ответ на него прост — какой-нибудь из интернета, какой же ещё?! Взять что-нибудь популярное и подкорректировать.

Тут возникла проблема — в дорогу я с собой планшет не взял. Ну и ладно. Придётся тогда написать что-нибудь самому.

«Творческий я человек или нет?» — спросил я себя и посмеявшись над ответом приступил.

Конечно, я не собирался писать сейчас роман в подробностях, потому что тут не очень удобно, это делать. Мало того, что поезд трясётся, проводница шастает туда-сюда, так ещё и интернет нет!.. Шутка… Но составить общую картину книги с некоторыми нюансами и общей сюжетной линией, было вполне возможно. Оставался вопрос, о чем писать?..

Как о чем?! О попаданцах конечно, или кто я!

Принялся раздумывать на тему, о каких конкретно пападанцах буду писать? Что сейчас популярно-то? Бояръ-аниме? Боевое фэнтези? Альтернативная история?

«Стоп!» — прервал себя я. Какое нафиг бояръ и какое нахрен фэнтази. Сейчас 1977 год!

Сижу я где-нибудь в тюрьме в Магадане… Где-нибудь на руднике… И представляю себе магический посох, с помощью которого я смогу призвать — «обычного серого эльфийского грифона» и улететь оттуда нахрен.

Да… Тут уж скорее пост апокалипсис намечается. Хотя, если без фанатизма и без гаремов… Может стать родоначальником жанра?

Думал, думал и решил адаптировать одно из произведений в стиле фэнтази, не сейчас конечно, а когда приеду домой. Чтобы не забыть, в конце тетради написал: Сказка для детей, замшелый — «Гарри Поттер».

Ну ладно. Со сказкой дома разберёмся. О чём же, все же мне сейчас начать писать книгу? Куда попадёт мой герой? В Великую Отечественную войну? Наверное, нельзя. Деды-ветераны живы и «сами с усами». Они объяснят мне, как было и как не было. Ну а наша любимая партия, им в этом безусловно поможет, разъяснив о пагубности альтернативной истории для сознания человеческих масс.

С другой стороны, а почему бы и нет? Я же не собираюсь писать альтернативную историю Великой Отечественной, где скажем немцы захватили Москву и дошли до Урала.

К примеру — наши учёные открывают портал и спешат на помощь бойцам Красной Армии из 1977 года в 1941. Идея отличная, тема красивая, «никто не пострадал»…

«Итак, роман — «Портал»», — записал я в конце тетради.

«О чём? Танк, бронетранспортер или вертолет влетает-въезжает в портал… Тривиально, но каковы возможности! Кстати, а что в портал не влезет?» Я задумался, и тут меня посетила «муза». «Корабль. Корабль, не влезет! Да точно! Вот и ещё одна тема. А ещё лучше — не корабль, а наша атомная субмарина проваливается в прошлое…»

«Хо-хо…» — воодушевился писатель-фантазёр.

«Тема прикольная… Ну всё! Сейчас я напишу, синопсис «мать его»!»

Портал я решил оставить на потом, а пока занялся подводный лодкой.

Название, это одно из неотъемлемых составляющих успеха произведения. Нужно чтоб оно звучала громко и прочитав название потенциальный читатель уже представлял, о чем в книга и желал бы узнать подробности.

«Поэтому, назовём так», — решил я, взял чистую тетрадь и на титульном листе написал большими буквами — «Армагеддон. Мы отправим вас в ад!»

Да, я понимал, что Главлит и цензура, такое название ни за что, не пропустят, даже если и получится, когда-нибудь опубликовать, это моё бессмертное творение. Но я полагал, что скорее всего при благоприятных раскладах, уберут лишь вторую часть названия, а первую, оставят. Таким способом, в это время пользовались многие писатели и режиссёры. Зная, что цензура обязательно что-нибудь вырежет они намеренно в произведения, добавляли заведомый «непроходняк».

К примеру, у режиссёра Леонида Гайдая, в сценарии к комедии «Бриллиантовая рука», был «предусмотрен» небольшой апокалипсис. В конце фильма, режиссёр вклеил документальную хронику ядерного взрыва. Когда приёмная комиссия увидела этот «пассаж» на экране, то охренела настолько, что даже забыла про другие придирки по другим эпизодам и была «готова на всё», лишь бы Гайдай убрал, несоответствующий миролюбивым планам СССР, взрыв из фильма.

Подобный, хитрый план, был и у меня.

Глава 25
Итак, набросаем сюжет…

«Произошел катаклизм. В результате столкновения двух титанических плит произошло мощнейшее землетрясение и сдвиг времени. Наш подводный ракетоносец попал во временную аномалию и провалился в прошлое.

Спутников на орбите нет. Крейсер — «Юрий Долгорукий», пытается определиться где он находится по звёздному небу. Сверившись с картами, командир понимает, что они находятся в Северной Атлантике. В конечном итоге перехватывают радиопередачу из которой узнают, что экипаж попал во времена Второй мировой войны.

«Что же делать?..» — думает экипаж. Тем временем происходит разделение экипажа на тех, кто говорит топить и воевать прямо сейчас, прямо здесь, в Атлантике, а затем идти к нашим, и на других, которые предлагают, никуда не ввязываться, чтоб не нарушить ход истории. Командир экипажа выслушал все мнения и провёл всеобщее собрание. На нем он напомнил тем «заблудшим товарищам» о жертвах которые советский народ понесёт во время этой войны. Вспомните слова, которые говорил Леонид Ильич (пометка: «Найти слова Брежнева о ВОВ», — написал я). После этого митинга, почти вся команда согласилась с командиром.

Тогда командир принимает решение нанести удары по военной инфраструктуре противника, военным базам и городам врага, а уже затем идти в Мурманск. В библиотеке подводной лодки находится военно-историческая литература, благодаря которой командир и его помощники приступают к планированию операции — «Мы отправим вас в ад».

Но решением командира были довольны далеко не все. Один из них второй помощник капитана. Он всячески настраивал команду к бунту и саботажу. По фамилии… — тут я задумался, а почему бы не как у моего любимого дяди Эрика… — Загажко. Ближе к середине или к концу книги, этот Загажко, окажется предателем, убийцей, власовцем — служившим у карателей и иностранным шпионом. Он убил своего брата близнеца, приезжавшего в отпуск к себе в деревню, перед самым походом, и выдавал себя за него. Враг хотел запустить ядерную ракету по ненавистной ему Советской Родине. Конечно же ближе к концу книги он будет разоблачён, спрячется в торпедный аппарат и раненый матрос, в которого предатель вонзит нож, из последних сил произведёт выстрел не торпедой, а Загажкой… но это будет позже, а пока…

В результате планирование операции, командир принимает решение нанести ядерные удары по скоплению живой силы противника как в глубине материка, так и по береговым узлам, а также и некоторым городам фашистской Германии. На совещание некоторые командиры подняли вопрос о нанесении ядерных ударов, не только по противникам в этом времени, но и по будущим вероятным противникам, которые будут входить в военный блок НАТО. После незавидной участи, которая ждёт его хозяев, власовец — Загажко получил сердечный приступ.

Он всегда ненавидел Советское государство и узнав, что такое мощное оружие может изменить ход истории в пользу страны советов перевозбудился, представил себе, что коммунизм победит во всём мире и упал с приступом.

Уже в госпитале он решил всячески вредить и блокировать успешное выполнение командой боевой задачи. Загажко возненавидел не только командира, но и весь экипаж. Скрытый враг решил уничтожить подводный ракетоносец.

Подводная лодка же тем временем топит немецкий линкор — «Тирпиц». Также наносят ядерный удар по Финляндии, которая сразу же после этого выходит из войны. Радиостанция на подводной лодке работает только на приём. Сама же лодка передать ничего может. Далее происходит ещё несколько ядерных ударов. От городов Токио, Рим и Берлин остались одни названия, да и то, догорающие в адском пламени.

Наконец, силами команды радиосвязь устанавливается. Идя домой подводный крейсер на всех волнах сообщает о супероружии, которое появилось у Советского государства. Это оружие может уничтожить не только города, но и страны. В Германии паника. Гитлер сам кричал на всех углах о оружии возмездия, а тут этим оружием хреначат их. Оружием невиданной мощи оказывается обладает СССР и их крейсер Юрий Долгорукий. Тем временем лодка приходит в Мурманск. Её встречают с цветами и жаренным поросёнком. Война закончилась!

Все страны встречаются в Москве, осуждают фашизм и подписывают декларацию о вечном мире на планете Земля. Войны запрещены и весь мир следует идеям Владимира Ильича Ленина, идеям гуманистических идеалов человечества и победе коммунизма. Все люди братья все должны помогать друг другу. Коммунизм непобедим и «баста». После этого происходит яркая вспышка и лодка оказывается в нашем мире, в мире победившего коммунизма. Конец».

Конечно, в книге нет ни слова о том, что сделают с командиром этой подводной лодки, а точнее атомного ракетного крейсера, за расходование всего ядерного боезапаса. Также не сказано, как именно победит коммунизм. Остался и открытый вопрос — куда девать огромное количество эсэсовцев и всяких других «хиви» — добровольных помощников вермахта. В разное время их количество было разным. Так если в 1942 году 200 тысяч человек, то в июле 1943 — уже 600 тысяч, также неизвестно. Но это и не важно. Будем считать, что они все погибли при атаке на Берлин.

Закончив этот боевик с элементами апокалипсиса, я решил перекусить. К и опять же как только я полез сумку. Открылась дверь, и гостеприимная хозяйка принесла обед. Это просто праздник какой-то!

«Телепатка — сто пудов», — сказал я себе.

На обед был борщ, азу с макаронами и компот. Поев опять залез на своё место и глядя на свои каракули стал размышлять.

«С музыкой всё вроде налаживается. Если честно, то музыкантов я собирался искать долго, отделяя зерна от плевел. Искать адекватных людей и делать группу или как здесь говорят ВИА. Но потом, поразмыслив и прикинув, что к чему, решил, что никакая группа мне в принципе не нужна. Мне нужны просто сессионные музыканты, которые отыграли и всё — свободны. Так как я человек порядочный, во всяком случае я себя таковым считал, то в благодарность этому ВИА должен был «прилипнуть» гонорар и несколько замечательных композиций, которые я собирался этому ансамблю подарить.

Но тут произошло непредвиденное. Ребята мне показались симпатичными и теперь придётся из них делать звезд советской эстрады, как я им и обещал. Конечно же, найти целый коллектив, который вот так, за два дня, я смог перевернуть вверх ногами было крайне удивительно. Но не получилось бы с ними, получилось бы с другими. Повезло конечно. Ну может быть… хотя, как там говорится, в пословице-то? Кому повезёт у того и петух несёт. Ладно, дальше-то что…

Ну первое. Стать известным, а также заработать деньги, которые, впрочем, возможно мне будут и не нужны. Это решится в ближайшие дни. Конечно же ребята будут задавать вопросы «откуда деньги». Значит их от финансовых махинаций нужно держать подальше. Для нормальной записи нескольких песен, по любому понадобятся деньги. Я слышал то в СССР есть несколько частных нелегальных студий, именно на них я и собирался попробовать записаться.

Для качественной записи композиций необходим многодорожечный магнитофон. На таком магнитофоне используется специальная плёнка, которая разделена на несколько дорожек. Следовательно, и каждый инструмент записывается на свою дорожку.

Далее для популяризации песен, неплохо было бы на некоторые из них снять клипы. С этим же, в это время, также серьёзная проблема. Мало того, что такой клип, снять частному лицу практически невозможно, так его ещё и где-либо показать будет нереально. Следовательно, если о тебе никто не знает, то ты и не популярен. А значит и все мои планы терпят крушение.

Каким же образом стать популярным быстро и с гарантией? Вот в этом и состоит главный вопрос. Значит нужно, каким-то образом распространять записи на кассетах и катушках. Как это сделать? На ум приходит несколько вариантов. Первый, через вокзалы и проводников, второй через школы, ПТУ, техникумы и институты. Для этого нужно большое количество записей. Соответственно для этого нужно большое количество денег. Ну и конечно же найти продюсера, того кто будет заниматься административной деятельностью, пока я буду заниматься творчеством. Где его найти, пока неясно. Сева вроде как обещал. Быть может удастся переговорить с его папá и тот согласится помочь.

Следующий пункт. Нужно решать что-то со школой. Учится снова желания нет. Нужно, опять каким-то образом, заканчивать её экстерном и поступать в какой-нибудь институт, который желательно тоже сразу же и закончить, сдав экзамены. Тут нужно думать…»

Я достал из сумки яблоко и с хрустом откусил.

«И всё же вернёмся к ансамблю. В голове вертелся вопрос, что сделать, чтобы ансамбль начали крутить по радио и телевидению? Идея есть. Неплохо было бы, если бы телевидение и радио выстрелили одновременно. Ну, а перед этим по стране разошлись бы кассеты и катушки, плохого качества, с загадочным и новомодным ВИА.

Там, где будет петь Антон группа будет называться — «Импульс», где Юля будет группа — «Юлия», а себе я подобрал название «Саша-Александр», просто и без затей.

По идее, когда люди услышат хорошие композиции, но в плохом качестве, у них проявляется интерес и уже они, слушатели, будут писать письма на радио и телевидение с вопросами: «Кто же исполняет эти замечательные шедевры?» «Почему шедевры записаны в таком плохом качестве?» и «Почему их нельзя услышать ни по радио, ни по телевидению?». Если же «этот маховик раскрутится» как я и планирую, то почту телевидение и радио должны будут этими письмами завалить доверху.

Также неплохо было бы впоследствии «купить» несколько журналистов. Конечно в этом времени журналист является фигурой практически несамостоятельной, но все же… Ещё никто не отменял пионера героя, музыканта, писателя и просто замечательного человека — меня, который… Статья в газете о герое, к примеру, спасшим какого-нибудь тонущего, на роль тонущего подойдёт к примеру Сева. Ну, или же статья о герое спасшего из горящий квартиры кошечку, а почему бы и нет, будут, что называется «в масть». Тут конечно встаёт вопрос — чью квартиру будем поджигать? Тем не менее, самопиар, вместе со взятками репортёрам, по идее также должны будут сильно помочь приблизиться к цели.

Глава 26
5 августа.

— Хорошо ли в Армении с мясом?

— С мясом хорошо, а вот без мяса очень плохо!

© Армянское радио.

Днём наш поезд прибыл в столицу Советской Армении — город Ереван. Прежде, чем ехать за тридевять земель, было придумано алиби, которое объясняло, из-за чего и зачем школьник из Москвы попал на другой конец СССР.

На всякий случай, я придумал два алиби.

Первое. Решил посетить столицы всех республик СССР. Второй вариант алиби — я решил предложить, написанную мной песню Фрунзику Мкртчяну. Кавказская пленница, где он снимался вышла в 1966 году. Там он играл дядю Нины и личного водителя товарища Саахова. Почему именно ему? Не знаю. Показалось, что споет он эту песню хорошо. Кстати в июле 1977 года на международном Московском кинофестивале, был показан фильм «Мимино», в котором Фрунзик Мушегович сыграл водителя КрАЗа.

Мог ли, я на попасть на просмотр фильма, увидеть актёра и решить, что никто кроме Мкртчяна не исполнит мою композицию лучше? Вряд ли. Хотя может быть и мог. Если у меня папа-мама работают где-нибудь в Кремле и иже с ними, и не медсестрой, а каким-нибудь министром. Короче, соединим оба алиби и будет нормально. Получается, что сюда я прибыл для осмотра столицы Армянской ССР, ну и заодно на поиски певца.

Кстати говоря, Фрунзика Мкртчяна, я считал отличным актёром. Но почему-то, давать ему будут всегда второстепенные роли. А ведь как актёр он неплох, к тому же он и неплохой певец. Я в интернете видел ролик, где он очень даже неплохо поёт. В общем, это алиби.

Выйдя из вокзала, я попал в город Ереван. Вокруг суета, такси… все спешат, кто на поезд, а кто на электричку.

Спустившись по лестнице от здания и осмотревшись, решил сумку с некоторыми продуктами, которые были приготовлены на обратную дорогу, положить в автоматическую камеру хранения на вокзале. Время было только двенадцать дня. Ещё весь день впереди — как минимум пять часов. Потом наблюдение у объекта, а пока рекогносцировка местности у площади фонтанов. Также нужно найти подходящее место, где я смогу провести ночь до утра. Ну а завтра днём, я собирался сесть на поезд обратно в Москву.

На какой хрен я пёрся на один день другой конец географии Советского Союза? Посмотреть на фонтаны центральной площади? Выпить пару рюмок настоящего армянского коньяка? Быть может покушать хоровац, именно так тут называют шашлык?.. Нет же, не для этого. Меня интересовал один человек, который должен был выйти из неприметного здания в центре города с тяжёлым мешком на плечах.

* * *
… История эта, началась пять-семь месяцев назад, когда меня и в помине не было в этом времени. Точнее сказать, был то я был, но ещё с сознанием школьника. Именно тогда встретились Давид Манукян работник госбанка АССР и братья Геворкян — Ара и Валерик. Встретились они, чтобы обсудить идею, которая возникла у Манукяна, а именно, идея ограбить место работы.

Он часто выдавал деньги и знал в каком сейфе они хранятся. Во время застолья с братьями Манукян и предложил «дело». Братья поняли, что за какое преступление, если их поймают, дадут расстрел. Кража государственной собственности в особо крупном размере каралось смертной казнью. Такой шанс выпадает раз в жизни, а кусок был очень лакомый и они решили рискнуть.

Пять месяцев, они обдумывали план — наблюдали за банком, зарисовывали план здания и пришли к выводу, что в банке стены и пол находятся под сигнализацией, а вот потолок нет. Потолок представлял из себя тонкую плиту, сделанную в тридцатых годах. Было решено, что в такой плите вполне можно высверлить отверстие, для того чтобы добраться в хранилище через верхнюю комнату…

* * *
Я подошёл к женщине, которая продавала газированную воду и поинтересовался, как проехать к площади фонтанов. Именно там и располагался банк Республики.

— Вот автобус 56 ходит или трамвай в центр. Но лучше тебе, всё же на трамвае. На нём быстрее.

— Спасибо, — поблагодарил я приятную продавщицу. Эх какие добрые и отзывчивые люди живут в этом времени. Добродушные и готовые помочь. Куда же они все денутся в девяностых? Загадка…

Так, вот и автобус. Поеду на нём… Зашёл внутрь и прошёл к кассовому аппарату, который был прикреплённый к перегородке у задних дверей. В прозрачной крышке была прорезь куда я и бросил 5 копеек. Затем, крутя ручку с бока аппарата, я выкрутил немного билетной ленты и оторвал себе билет. Нужно сказать, что 99,9 % населения 2019 года даже и не подумали бросать деньги в кассовый аппарат, ибо билетная лента и кидания пяточка в прорезь, были никак не связанны и даже не закинув денег можно было оторвать билетов сколько душе угодно. Но… так никто не делал!

Автобус пять копеек, трамвай три копейки. Вот такие вот цены.

Из-за того, что многие дома, в том числе и «сталинские», были построены из розового туфа вулканической горной породы розового цвета, центр города казался розовым. Интересно было видеть, как старые ереванские домики, соседствуют с новыми многоэтажными — сюрреализм какой-то. Хотя и в Москве, соседство «сталинок» с деревянными бараками, вызывало у меня чувство сюрреализма и дисгармонии архитектурных изысков.

Я вышел на остановке. Передо мной лежала площадь «утыканная» множеством бьющих фонтанов. Вид был очень симпатичный, да и название подходило, действительно — площадь фонтанов. Подошёл к очередной продавщице, на этот раз для разнообразия, к продавщице мороженого и купил знаменитое и любимое «Эскимо» на палочке, за 11 копеек.

Так, смотрим по сторонам где же тут банк?.. Прошёл по аллее вокруг площади. Ага вот и приметное здание соседствует с домом.

«А в инете написано неприметное. Хм…» — удивился я глядя на большое строение.

У здания банка и жилого дома есть общая стена. Из жилого дома и начнёт в скором времени «работать» Валерик — один из братьев. Он будет пытаться разобрать стену с банком, чтобы проникнуть внутрь на уровне одного этажа. Разобрать он сможет лишь часть одного ряда кирпича, далее, стена никак не захочет поддаваться демонтажу. Тогда он попытается её пробить, но стена окажется очень толстая и выдержит натиск.

«Так-так, понятно… а вон там, то самое окошко, ага-ага…» — размышлял я осматривая будущий театр военных действий. Какая же жара! Я напился воды и мне захотелось в туалет.

«Заодно и посмотрим на сколько он далеко от сюда».

У проходящего мужчины поинтересовался, где мне можно найти «домик неизвестного архитектора». Тот показал направление. Пять минут пешком, и я там. Заходя внутрь посмотрел на табличку с часами работы важного строения: с 8:00 до 20:00. Это была отдельно стоящее здание, двери в кабинках присутствовали.

Как ни странно, это звучит для «вашего» времени, тут не было ни консьержки, ни контролера и при этом, всё было, относительно чисто.

«Значит работает он с восьми утра, следовательно, во время проведения операции будет открыт. Отлично! Деньги переложим здесь!» — размышлял гастролёр.

Пройдясь ещё раз до банка, а затем от него по маршруту — банк, туалет, автобуса-трамвайная остановка, я прикинул время. Приблизительно пятнадцать минут мне понадобится, чтоб быть на остановке. Теперь, план отхода после операции, был ясен и утверждён.

«Ну что ж, осмотрим сцену?» — сказал себя я, решив, что пришло время осмотреть место проведения самой операции.

В доме было всего три подъезда. Ближайший из них, примыкает к соседнему зданию — зданию Банка. Зашёл в подъезд. Обычный сталинский дом. Поднялся на верхний этаж. Вот чердак, а вот и выход на крышу. В этом времени никакие двери на замки не закрывались, и это не могло не радовать…

Всё. Пока я ничего увидеть или сделать не могу, нужно ждать и поискать, место где можно переночевать. Тут ночевать я не собирался, ибо незачем плодить лишние улики. Следователи в ближайшие дни, тут перероют всё, от крыши до подвала и даже ниже.

«Сколько там у нас натикало? Время, два часа дня… Пойдём искать, где я буду ночевать», — прочитал я себе стихи.

Вышел на улицу и посмотрел в сторону многоэтажек, которые виднелись невдалеке.

Поднявшись на чердак одной из них, осмотрел помещение. Дверь есть, а это неплохо. Осталось понять, бывает тут кто-нибудь или нет?

Достал пачку сигарет и положил рядом с дверью. Если приду и пачки не будет, значит кто-то тут шляется.

Точно такую же операцию, с осмотром чердака и пачкой, проделал и во второй девятиэтажке, находившейся неподалёку.

Всё, с ночлегом решили, теперь будем думать, где мне провести время? Как вариант, пойти посмотреть какой-нибудь фильм в ближайший кинотеатр. Идея вроде неплохая, ну тагда «gо», глянем, что показывает местный синематограф.

* * *
Народа у касс было немного. Что же за фильм? Ага. «Неуловимые мстители»! О-о! Сеанс начинается в 14:30. Пойдёт. Ещё один сеанс на этот же фильм, что было удивительно для меня, будет показываться в 21:00.

Ну, а что ещё есть в прокате?..

В 18:00 показывался фильм — «Багдасар разводится с женой». Режиссер Григорий Мелик-Авакян. Я задумался. Что-то не помню такого фильма… Актеры: Фрунзик Мкртчян, Лаура Вартанян и др…

«Так-так-так… Фрунзик Мкртчян — тот, к кому я ехал, по-моему, алиби? Ура! «Рояль» же!» — подумал я. Но тут же себя опроверг. Вполне этот вариант мог бы быть «роялем», если бы фильм не был снят в 1976 году. Так, что халявой, даже «не пахнет».

«Что ж, хорошо, сходим», — решил я и направился к билетной кассе.

В общем план такой: кино, столовая, покупка продуктов на ужин, кино, наблюдение за объектом — его выход, ужин и здоровый сон на чердаке одного из домов. С утра подъём и акция.

А пока, кино — «Неуловимые мстители». Нужно сказать прикольное кино с хорошими музыкальными композициями. Для этого времени, несомненно, просто хит. Людям, сидевшим в зале, этот фильм очень нравился тоже, да и я посмотрел с удовольствием, ибо не видел этот фильм — лет двадцать…

* * *
После просмотра, супер боевика, пошёл в столовую.

Подойдя к стенду, на котором за оргстеклом висел листок с меню, ознакомился с ценами. Цены были такими:

— Суп-харчо — 19 коп.

— Щи по-уральски(!) с окороком — 18 коп.

— Молочный суп — 12 коп.

— Почки жареные в соусе — 43 коп.

— Свинина тушёная с капустой — 49 коп.

— Бутерброд с селедкой — 10 коп.

— Пирожок с повидлом — 4 коп.

— Фруктовое мороженое — 7 коп.

— Компот из сухофруктов –12 коп.

И т. д.

Ну, какой порядок цен я понял и не особо напрягся видя, что компот из сухофруктов стоит 12 копеек, а не 11, как на ВДНХ(а) — шутка!

Взял поднос и стал набирать блюда, которые входят в комплексный обед: щи, свинина тушёная с капустой, компот и хлеб. За всё это на кассе с меня стребовали 83 копейку.

Сев за квадратный столик, рассчитанный на 4 человек, хотя по факту удобно на нём принимать пищу, если не одному, то максимум двоим, я принялся обедать. В столовой народа было не много, ещё идёт рабочий день и люди вкалывают. Несмотря на то, что на дворе пятница и лето, народ работает.

За соседним столом сидят, как мне показалось, водители — дальнобойщики и разговаривают о каких-то погрузках и разгрузках. Не подоплёку от них и с другой стороны от меня, сидит небольшая компания молодёжи. Они сдвинули два стола и обсуждают предстоящий поход в горы, который должен произойти на днях.

Ну, с ними всё ясно. Водилы заехали просто на обед, а у компании молодёжи каникулы.

Сижу, неторопливо кушаю и читаю июльский журнал «За рулём».

Статья — «Семь этажей науки. Репортаж из Государственного научно-технического института автомобильного транспорта».

… «Пришло время по-научному определять потребность в тех или иных транспортных средствах, чтобы на этой основе совместно с заинтересованными ведомствами планировать и развивать промышленное производство…»

Хм… А идеи то правильные. Только вот реализуют их как всегда — через ж***!

Далее шла статья — «Броневая трибуна вождя».

… «На одной из красивейших площадей Ленинграда… С этого балкона вождь мирового пролетариата… Именно здесь, 60 лет назад…» и т. д.

Н-да… Вот тебе и «За рулём»… За рулём броневика, разве что. Статью я решил дочитать позже…

Время 17:00. Иду потихоньку опять в сторону кинотеатра. Захожу по дороге в магазин и вскоре выхожу оттуда с килограммом колбасы, хлебом, пакетом молока и четырьмя бутылками минералки. Магазинов которые работают после семи часов вечера я тут не знал. В Москве, к примеру, до десяти вечера работал Елисеевский гастроном, а тут?..

Посмотрим, кто это за Багдасар то такой, который разводится с женой. Что ж она ему, горемыке, такого сделала? Не уж то изменила?..

* * *
Где-то в это время, мой визави, уже пытается, начать разбирать стену. С собой у него, кроме инструмента будет всего три бутылки воды. Брат же сказал ему, чтобы тот взял как минимум пять, потому как на улице очень сильно жарко. Но тот не послушался.

Вообще «на делало» братья Геворкян должны были идти вдвоём. Но 22 июля произошла авария, результате которой один брат — Ара, лежит теперь в больнице и лишь руководит операцией.

Несколько часов, другой брат — Валерик будет мучиться со стеной. Стена окажется сильнее чем он. Намучившись и разобрав только один ряд кирпича, он выпьет всю воду…

Он бросится в туалет, но в туалете воды не будет. Жажда была страшной. Он станет ходить по зданию и «фомкой» вскрывать все двери подряд, пытаясь отыскать хоть каплю влаги. Но не какую жидкость он не найдёт. В конце концов, он решит послать «всё на***» и таки пошлёт…

* * *
Вот и касса. Народа толпится в очереди сейчас намного больше. Пятница вечер. На улице стоит жара, а здание кинотеатра прохладно. Тут буфет, прохлада и зрелище, что ещё нужно человеку любого времени?

* * *
Конец 19 века, Константинополь. Дядюшка Багдасар узнал, что ему изменяет красавица жена и решается развестись… Вот вокруг этого сюжета и крутился весь фильм с Фрунзиком в главной роли.

Я знал, что Фрунзика Мкртчяна, зовут вовсе не Фрунзик, а Мгер. Именно это имя в титрах и написано. Имя Фрунзе ему дали в честь знаменитого героя гражданской войны Михаила Фрунзе.

Сам фильм мне показался «так себе», но народ вокруг смеется и воспринимает весь юмор «очень даже на ура». Ну а я? Я сижу и отдыхаю с полузакрытыми глазами. Предстоит веселая ночь на полу, но это не смущает, потому, что я уже очень, очень близок к цели.

* * *
В 20:00, я сидел на лавочке неподалеку от примыкающего к банку здания и достав журнал и делал вид что читаю. Сам же, в это время наблюдал за выходом из подъезда. Солнце несмотря на вечер всё ещё жарило. Было очень душно, несмотря на обилие работающих фонтанов. Вокруг много людей, все лавочки были заняты. Вечер пятницы, все отдыхают после рабочей недели и набираются сил для следующих героических будней.

В 20:50 из подъезда выходит невысокий человек и еле-еле передвигая ноги, волочит их к фонтану. Взмокший и грязный. Его рубашка, брюки и ботинки, все в пыли. Он подходит к фонтану «походкой зомби» увидевшего свою жертву. «Он очень, очень устал», промелькнула в голове мысли глядя на происходящее.

Человек увидел оазис, и двинулся к нему, не замечая ничего во круг. Но понял человек, что спасен лишь тогда, когда его верхняя часть туловища перегнулась через край фонтана и окунулась в живую влагу.

«Ну вот и он. Всё идёт по плану. Очевидно, что «Эффект бабочки», сюда ещё не докатился», — констатировал я, поднимаясь со скамейки.

Теперь он направится к брату в больницу, ну а я, направляюсь спать в своё лежбище.

Пошёл к многоэтажке, где уже разведал нормальный чердак. Пачка сигарет осталась на месте, значит по идее — чердак необитаем и случайных гостей ждать не приходится. На всякий случай закрыл дверь, которая открывалась внутрь чердака и поставил к ней вплотную три бутылки из-под воды — некий вариант примитивной сигнализации. Сам же собрался лечь так, что если дверь будет открываться, то ударит меня по ногам.

Достал продукты. Колбаса, молоко, полу-свежий лаваш… Поужинал. Пора отдыхать. Завтра будет, очень тяжёлый день.

* * *
— Мне не хватило воды. От жажды я чуть не умер! — оправдывался Валерик, когда пришёл в палату брата.

— А сколько ты её с собой взял? Сколько? — спросил брата Ара.

— Три бутылки.

— А я сказал тебе, взять минимум пять! — прокричал Ара и ударил Валерика. — Почему ты меня не послушал?! Всё теперь висит на волоске!!! Что же теперь делать?! Ты всех нас подвёл!..

Полгода готовящаяся операция, была на грани срыва из-за какой-то воды.

Ещё немного поругавшись, он отправил брата спать на соседнюю койку, а ему требовалось обдумать, что же делать дальше?..

Глава 27
6 августа.

В 5:30 у меня зазвенели будильники.

— Стоп. Стоп… Тихо, — я «нашарил» рычаги будильника и отключил оба «глашатых». Всё подъем! Сквозь окно чердака пробивалось солнце. Собрал все бутылки в сумку и осмотрелся. Вроде ничего не забыл.

«Всё, пора на дело», — сказал я себе и пошёл потихонечку на выход.

* * *
Под утро Ара выгонит Валерика и скажет, чтоб без денег тот не возвращался. Вот-вот Валерик приступит к сверлению… и сверлить ему долго…

Просверлит он дыру, диаметром 34 сантиметра. Чтобы куски не падали при сверлении вниз, он привяжет детский зонтик ноге и откроет его внутрь сейфа. Весь мусор будет падать внутрь зонта. Как, он сможет пролезть в отверстие 34 сантиметра в диаметре сыщики не поймут плоть до ареста братьев, который должен будет произойти, через девять месяцев. Всё это время, следствие будет разрабатывать много разнообразных версий, для скорой поимки преступников. По некоторым из них, следователи будут думать, что «сработал» гимнаст, карлик или даже ребёнок.

* * *
Я поднялся на чердак дома, через который в скором времени будет уходить «объект». Не до чего не дотрагиваясь, одел перчатки…

«Всё. Ждём».

* * *
… Вот он просверливает последние отверстие. Опускает веревку вниз. Кое как, с трудом просовывает тело внутрь сейфа и как гимнаст спускается, не касаясь пола.

Стоя на стеллажах с деньгами, он набирает в рюкзак пачки со 100-рублевыми купюры. 5 и 10-рублёвые пачки не берёт и даже не обращает на них внимание, но пачки с большим номиналом, достаточно быстро заканчиваются. Тогда Валерик, начинает собирать пачки с 50-рублёвыми купюрами. А когда заканчиваются и они, то забивает оставшееся место в рюкзаке пачками 25-рублёвками.

Тут нужно сказать, что самая большая купюра в СССР, ходившая среди населения, была достоинством сто рублей.

Набрав целый мешок денег, «похититель» пытается просунуть его в просверленное отверстие, но дыра окажется слишком маленькой в диаметре и мешок не пролезет.

Тогда, он начинает выкидывать купюры наверх, чтобы уменьшить объём мешка…

«Ещё и ещё. Ещё и ещё. Вот, вроде пошёл…»

Сил, уже совсем практически нет! Одной нагой стоя на стеллаже, другой рукой держась за верёвку, он пытается отдохнуть и накопить силы перед последним «броском» — подъёмом на вверх…

Но, сил нет!

Огромнейшая тяжесть навалилась на Валерика, а за бессилием пришёл и страх.

«Что же будет с ним, если у него не получится вылезти? Неужели, это конец?.. Неужели, это всё?..» — начинает паниковать он.

«Нет! Нет! Это не всё! Я смогу! Осталось совсем немного! Осталось совсем чуть-чуть! Я смогу!» — говорит он себе.

Отдохнув пять минут, Валерик, вновь собирается с силами. Он предпринимает очередную попытку вырваться из западни.

Раз за разом, держась одной рукой за верёвку, а другой за плиту перекрытия, он пытается просунуть тело в просверленное отверстие.

Вот, первый успех… правое плеча с головой прошло… Он пытается просунуть левую руку но, она не лезет…

Тело изгибается… ещё… ещё… ещё немного… иии…

И с третей попытки, у него получается вылезти из 34 сантиметрового отверстия…

Фантастика!!!

Ползая на четвереньках, он собирает разбросанные по полу пачки денег и укладывает их обратно в мешок. Он понимает, что нужно немного отдохнуть, но понимает и то, что, сейчас нужно собрать волю в кулак. Остался последний рывок, и они богаты!

К этому времени, на часах, уже почти восемь утра. Теперь главное, перебросить, этот огромный баул с тридцатью двумя килограммами денег, с одного здания на крышу другого дома.

Очень уставший, ободранный, измучавшийся жаждой, грабитель, понимает, что в шаге от успеха…

Доковыляв до окна, он кидает сначала мешок с деньгами, затем, глубоко вздохнув, разбегается и прыгает сам…

Прыгает… и перелетает! Перелетает пропасть между зданиями, в два метра длинны! Невероятно!.. Но факт!

«Всё! Дело, практически сделано! Впереди счастливая жизнь! Ещё немного… и всё!»

Он, кое-как, из последних сил, ковыляет по крыше на чердак. Вроде, всё хорошо. Цель уже близка! Остаётся, совсем немного…

Ужасная тяжесть мешка, добавляет усталости. Он еле-еле передвигает ноги… Спускается, по лестницы на чердак… И тут, неожиданно, он слышит голос, где-то слева, в темноте…

— Эй! Гэнацвалэ! Чито-хрито…

Опешивший от неожиданности Валерик оборачивается и видит перед собой, какого-то «грузина», а через секунду ощущает сильную боль в боку. Он сгибается от сильной боли в животе, а нападавший «грузин» поёт песенку дальше… Слышны слова:

— Чито-хгрито, чито маргарито, даа…

Затем, грабитель-грабителя замахивается… и наступает темнота.

* * *
Я постучал ему по лицу ладошкой. Вроде дышит. Хорошо. Достал из мешка несколько пачек денег и кинул на пол.

«Всё. Деньги, чтоб уехать у него теперь есть. Его судьба, в его руках», — решил «благородный» налётчик, схватил рюкзак в руки и дал дёру.

Пока спускался по лестнице на первый этаж, не переставал цинично размышлять: «Мешочек то, чего-то уж больно тяжелый. Явно, не для моего возраста ноша. Так и грыжу заработать недолго. В следующий раз, нужно будет поискать более лёгкий, но не менее ценный объект для грабежа».

Также, я пожалел и о том, что не обладаю способностью гипнотизировать… А как, было бы хорошо, выдать грабителю канистру с бензином и дать «установку» — облить все купюры в хранилище и поджечь… С огнём бы, и «все концы в воду бы ушли…»»

С одного удара не получилось вырубить человека, который был сильно уставший, только потому, что бил я его не со всей силы. Адреналин, что называется, «пёр», поэтому я боялся его просто убить, не рассчитав силу удара.

Было ли, мне его жаль? Пожалуй, да. Человек «парился», нервничал, разрабатывал план, осуществил задуманное, а я…

Нужно сказать, что из-за автомобильной аварии, ему вообще пришлось идти на «дело» одному, поскольку брат лежал в больнице. Даже невозможно себе представить, насколько сильно ему было страшно…

Но, есть одно, «но!»… Я, оставил ему выбор! Я дал ему шанс!.. Шанс, спастись и остаться в живых! Разве жизнь, не стоит миллиона?

7 июня 1978 года их поймают в Москве. На свободе они пробудут всего десять месяцев. За это время их компания успеет прогулять около ста тысяч рублей — неимоверная сумма для этих времён.

Если бы, они украли такую сумму у частных лиц, то им грозило бы от четырёх, до семи лет лишения свободы. А так, получался «вышак», то есть высшая мера социальной защиты — смертная казнь — расстрел.

Статья 93.1. — хищение государственного имущества в особо крупных размерах.

Нужно сказать, что особым размером, в те годы, считалась сумма в десять тысяч рублей, поэтому сумма в десятки раз превышающая максимальный размер говорила сама за себя.

Да и вообще, слово — миллион, в советское время, обычные граждане, использовали только в математических, «виртуальных» расчётах и никогда даже в мыслях не думали, что столь огромная сумма, может быть в руках, у рядового гражданина.

В том деле, интересно ещё и то, что братья, будут помилованы(!) приказом «сверху»(!). Верховный Суд СССР, удовлетворит ходатайство председателя Президиума Верховного Совета СССР в связи с тем, что преступники молоды, у них дети, преступления совершили они в первый раз и решит смягчить наказание для братьев… Но документы из Москвы, придут на сутки позже того, как приговор будет приведен в исполнение. Наводчик же, получит одиннадцать лет.

Попадутся налётчики на том, что пытаются поменять деньги на трёх процентные облигации «Госзайма», через брата любовницы одного из подельников, в Москве.

Схему с облигациями, к тому времени, они же успешно применят в декабре, в Узбекской ССР. Там им удастся обменять, «без палева» триста тысяч рублей из-за халатности местных кассиров, которые «забьют болт» на распоряжение — тщательно проверять 100-рублёвые купюры определённой серии.

В Москве же, всё пойдёт не так.

Брат любовницы, отдаст деньги сотруднице сберкассы. Та пойдёт за облигациями и долго провозится с деньгами, отсчитывая нужную сумму. Гражданин запаникует, испугается и убежит, оставив кассирши шесть тысяч рублей — невероятные деньги, для тех времён, ибо такая сумма — это зарплата, средне статистического гражданина, приблизительно за три года работы.

Кассирша, окажется порядочной женщиной и не присвоит себе такие огромный деньги (а как поступили бы вы?), а следуя инструкции, обратится в милицию. В скором времени, через струсившего «менялу», сотрудники МУРа (Московский Уголовный Розыск), выйдут на братьев и всех арестуют…

* * *
Итак, на улице никого… ан нет, вон кто-то гуляет с собакой.

«Спокойствие!.. Смотрим в пол, идём в туалет…»

Вот я и на месте. Зашёл в кабинку. Десять килограмм, то есть одну треть содержимого, перекладываю из рюкзака в небольшую наплечную сумку. Другую часть «клада», засовываю в более просторную спортивную сумку, вместе с рюкзаком и грузинской кепкой. Синюю рубашку, меняю на клетчатую… Достаю несколько купюр из пачки и осматриваю деньги… Так… Серии АИ нет — это хорошо… Засовываю «сотки» к себе в карман.

Дело в том, что, кроме старых банкнот на сумму около четырёх сот тысяч рублей, в сумках лежало миллион сто тысяч новыми, недавно напечатанными купюрами, серии АИ. Деньги этой серии, в ближайшее время, будут объявлены в розыск по всему Советскому Союзу. Под подозрением окажется около трёх тысяч человек.

Я знал, что триста тысяч, «палёной» серии, можно будет обменять в декабре в Узбекистане. У братьев, в той истории, это вышло, выйдет и у меня.

Десять килограмм в руках и двадцать два кг на плече в спортивной сумке… Тяжело, но что делать…»Тащу».

Вот и остановка. Минут пять жду транспорт. Подходит трамвай. Захожу в него и садясь на свободное сиденье, закрываю глаза. Ноги дрожат, руки потрясывает, внутри всё колотится, одним словом начался «отходняк».

10:00. Забрал пакет с едой из камеры хранения — ничего оставлять не буду. Ну нафиг. Опять паранойя.

Одел солнцезащитные очки и пошёл в зал ожидания.

Поезд будет в два часа дня. Можно немного и покемарить, вполглаза.

Успокоиться не могу. Всего трясёт.

Народа, вокруг много. Все спешат, все суетятся. В этом поезде, поедет много чего «контрабандного» — зелень, фрукты, овощи, импортный «ширпотреб» из Турции и других стран и т. д., и т. п.

С проводниками тут договориться можно. Надеюсь, договариваюсь и я. А если нет, то у меня, «на крайняк» есть и «план Б». Ну а если-что, то также присутствуют планы «В» и «Г»…

Первый вариант, если на поезде, я уехать не смог. Следующий поезд, будет только через четыре дня. На нем, с такой суммой денег, ехать будет уже просто опасно, потому как, в понедельник, пропажу из сейфа обнаружат и введут «план перехват» по всей стране.

Так вот, если сегодня уехать не получится, то сдаю сумки в камеру хранения, еду загород и подыскиваю там, подходящее место. Ищу пластмассовую ёмкость, или как вариант — алюминиевый бидон, отвожу всё «добро» в укромное место, и под покровом ночи, закапываю деньги, уложенные в тару.

После этого, добираюсь до дома, с маленькой сумкой денег, а про «захоронку», забываю до весны. Весной же загружу кого-нибудь, съездить в Армению за покупкой музыкальной аппаратуры или на экскурсию. К примеру, того же Севу. Ну, а «если что», съезжу один.

Другой вариант, если на этот поезд сесть не получится, — поехать с этими деньгами в другие регионы страны — Грузия, то есть — Грузинская ССР или Азербайджан, соответственно — Азербайджанская ССР и уже оттуда, так сказать — «в более спокойной обстановке», пытаться «пробивать путь в родную гавань».

Не исключался и вариант — доехать до Сочи. Это, относительно недалеко, и туда можно будет попробовать попасть — либо на поезде, либо с фурами фруктов, которые в летний период постоянно отправляются отсюда в центральные регионы страны.

В принципе, если «позаморачиваться» и хорошо поискать, то на фуре с водителями-дальнобойщиками, можно будет вообще добраться и до Москвы. Вряд ли кто из них откажется от трёхсот рублей, к примеру.

Самый последний вариант — просто закопать все деньги, позвонить маме и рассказать где я. Подождать её тут, получить от неё «законных» «люлей» и улететь с ней на самолете обратно. История про сына путешественника, с детства мечтающего посетить Армению у меня была давно подготовлена.

Естественно, в таком неприглядном варианте, был очень огромный минус — в аэропорт брать деньги вообще «стрёмно» и миллионер, на какое-то время, останется нищим. Но было и утешение — лотерея в которую я непременно выиграю, так что, некоторое количество денежных знаков в карманах всё же будет.

Короче говоря, вариантов побега было множество, но всё же, я надеялся, что смогу договориться с проводником.

* * *
Посмотрев на поезд, который подошёл к платформе для посадки пассажиров, я подумал: «А вдруг этот поезд будет тем же, что и привез меня сюда. Соответственно и проводница, будет та же. Следовательно, нужно будет и ей рассказать какую-нибудь «правдоподобную» историю».

Что-нибудь типа — перепутал число… Позвонил в Москву, уточнить номера в гостинице, и чтобы меня встретили. Там охренели и сказали, что сборы не шестого, а двадцать шестого августа. Вот, переночевал на вокзале, а теперь еду обратно. Примите пожалуйста пятьдесят рублей и довезите меня «до дому, до хаты». Помогите и покормите. Ну, а если не хотите пятьдесят руб., то вот вам сто…

Понаблюдав за проводницами и проводниками, я убедился, что моей знакомой не видно. Также убедился, что тётеньки и дяденьки проводники с удовольствием берут, что называется — «на лапу».

Вот, одна из них, переговорила с человеком, что-то положила в карман и повела пассажира внутрь вагона. Вот, какой-то дядя, разговаривает с проводником, что-то суёт ему и тоже проходит внутрь вместе с тремя большими коробками. Вот хохотушка-проводница смеется, затем смотрит по сторонам, принимает деньги от какого-то молодого человека с несколькими огромными баулами и пропускает гражданина внутрь поезда.

«Что ж, начнём с хохотушки…»

— Здравствуйте, — поздоровался я, подходя к симпатичный проводницы лет 30–35.

— Здравствуй мальчик. — Ответила она и вопросительно уставилась на меня, не понимая, что я от неё хочет этот милый ребёнок.

— Понимаете, тут такое дело… Я у дяди тут гостил. Он геологом работает в какой-то геолого-разведывательной конторе. Они ушли на три дня в экспедицию. А мне вчера вечером позвонил тренер из Москвы и сказал, чтобы я срочно прилетел на сборы в подмосковные Химки. Они начинаются через два дня, после которых мы летим в Болгарию на международные школьные соревнования по футболу. Я в спорт школе занимаюсь. Так вот, он сказал, чтоб я срочно вылетал в Москву! Но как? Как я вылечу? Билеты на самолёт мне не продадут. Я паспорт, только через год получу.

Проводница задумалась. Ей нужно было помочь мыслить в правильном направлении, и я продолжил:

— Деньги за билет у меня есть. Помогите пожалуйста. Возьмите меня с собой. Вот деньги, — с этими словами я протянул даме сто рублёвую купюру.

— Мальчик, это много, — удивлённо сказала проводница, поглядывая, то на купюру в моей руке, то озираясь по сторонам. — И кстати, а твой дядя тебя искать не будет?

— Нет. Я записку оставил и соседям сказал, что уезжаю. А как приеду обещал сразу позвонить.

Визави задумалась…

Блин. Наверное, я с суммой переборщил. Дело в том, что в последний момент, я порылся в карманах и нашёл только пару десяток и трёшник, поэтому пришлось сразу «влупливать сотку», задав себе вполне логичный вопрос: «Почему я не вытащил несколько купюр из пачек с меньшим номиналом?»…

Каюсь. Недодумал. Нервы…

Тётя была в смятении. Сто рублей, это вам не «хухры-мухры»…

«Что же делать…», — читалось в глазах работа мыслей в её симпатичной головке.

«Походу дела, со 100-рублёвкой, я всё же погорячился. Неужели переборщил и напугал?»

Проводница, думала-думала, маялась-маялась, но всё-таки, в конечном итоге, алчность победила.

— Ладно. Раз такое дело, помогу. Пошли, покажу, где твоё место, спортсмен, — весело произнесла она, ещё раз оглянулась и повела меня в своё купе.

«Ура! Мы спасены!» — обрадовался гастролёр и проследовал за спасительницей.

Она поинтересовалась как меня зовут, представилась сама и сказав, чтобы я не стеснялся и размещался, ушла работать.

Осмотрелся, повесил маленькие, навесные замочки на молнии сумок, положил груз на место для багажа и залез на верхнюю полку.

«Молодец Александр! — похвалил себя попаданец. — Основную часть операции, ты завершил без проблем — на отлично. Теперь осталось только доехать».

* * *
Когда через час поезд тронулся, я лежал и размышлял: «Интересно, что же будет делать Валерик?». Какие варианты у него есть?.. Так, навскидку их немного.

Первый — он опять лезет за деньгами и набирает столько, сколько сможет унести.

Рюкзака у него уже нет… Он прыгает, залазит обратно в комнату с деньгами. Как он заберёт деньги и куда их положит неизвестно. Ну допустим, это у него получилось.

Затем, ему нужно будет перепрыгнуть через расстояние между крышами домов, а там метра два, не меньше. Допустим, у него получилось и это. Далее, он идёт к своему подельнику — брату и тут начинается развилка судьбы, с вариативными финалами.

Что он расскажет своему брату? Что его ограбили? Или же об этом он умолчит, а скажет, мол: «Вот, смог взять только такую сумму. Больше не получилось».

Поверят ли ему его подельники? Если же он не расскажет о том, что был сам ограблен, то в понедельник, всё равно все узнают о краже. Выяснится сколько денег было украдено. Если к примеру, он принесёт 500 000 рублей, то выяснится, что украли более 1 500 000… И как он будет отмазываться? Что на это он сможет сказать подельникам?.. А брата своего, он боится…

С другой стороны, если его поймают после того как он полезет во второй раз и добрые следователи из МУРа засунут яйца в тиски и начнут допрашивать, поверят ли они, что грабителя ограбили.

«Ухх», — меня аж передернуло от таких мыслей.

Второй вариант. Когда он лежал без сознания, я кинул ему 5 пачек по 10 000 рублей каждая. То есть у него есть 50 000 руб. С такой суммой, вполне возможно неплохо устроиться в любом регионе СССР. Взять деньги, семью и свалить куда-нибудь…

«Интересно, а были ли, среди «подаренной» суммы, купюры «палёной» серии? Ведь Валерик, о том, что серия АИ будет в розыске не знает и знать не может».

Да и я не знаю. Свалить с пятьюдесятью штуками, для него, наверное, самый простой и правильный вариант.

Конечно же, при желании, можно поискать и найти ещё несколько развилок судьбы, которые при детальном рассмотрении возможно окажутся более реальными для тех условий, в которых благодаря мне оказался грабитель. Но я был настолько измотан, что мне было не до них. Поэтому, закрыл глаза и почти сразу уснул.

Когда засыпал, пронеслась мысль: «А человека ведь, ты Саша подставил».

Ну, а что я могу сделать. Судьба. Рок. Фатум. Теперь решать ей как с ним поступить. В той жизни его расстреляют, а в этой у него есть шанс. Пусть маленький, но есть. Ему решать…»

Если забежать вперёд, то нужно сказать, что судьба поступила с ним, да и вообще с ними, очень необычно.

Но, об этом я узнал намного позже…

Глава 28
7 августа. Поезд.

Проснулся я с самого раннего утра и бегом на осмотр туалета. Ага, очереди нет, повезло. Хотя какая очередь в четыре часа? Выполни все необходимые водные процедуры. Быстро, бегом рванул обратно в купе к своей прелести. Конечно же я имею ввиду не проводницу Любу, а сумки с деньгами.

Все нормально. Проводницы нет. Изменяет мне с кем-то, что ли? Ан нет. Поезд остановился на какой-то станции и принимает пассажиров. Значит, проводница работает. Ладно, посплю тогда ещё…

На этот раз, «очи ясные», открыл в десять. И всё по кругу. Затем завтрак, который принесла тётя Люба: бутерброды с сухой колбасой и чай. Также она дала мне пару яблок и пару груш. Покушав я залез опять в свое логово.

Так, что там у меня с книгой про попадание ракетоносца? Вроде всё нормально. План основного сюжета романа составлен, ну а насытить сюжет деталями, и я яркими сценами — это уже дома.

Раз с подлодкой всё «о’кей», то это значит, что настала очередь нового, гениального, высокоинтеллектуального, бессмертного творения, которое будет называться — «Портал в прошлое. Мы ещё вернёмся». Я взял тетрадь, ручку и написал название. Затем задумался…

«Первая книга — «Мы отправим…», вторая — «Мы вернёмся…», что-то это «мы» и тут и там, на само плагиат похоже», — я покрутил ручку между пальцами и принял волевое решение: Пофигу! Пусть пока будет так, а там видно будет. Не понравится — поменяю.

«В общем, наши учёные из совершенно секретного НИИ изобрели, как ни удивительно это звучит, портал в прошлое. Скооперировавшись с другим, не менее совершенно секретными военными институтом, они решили попробовать забросить трёх боевых роботов с могучим искусственным интеллектом на разведку.

В поддержку роботов, был выделен взвод десантников, на трёх БМД (боевая машина десанта).

Там наш отряд, встречается с красноармейцами, под командованием майора Леонида.

Лейтенант Родин, командующий разведчиками, узнает, что они оказались в 1942 году на Второй мировой войне, неподалеку от города Харьков и сейчас на них наступает армада врага.

Для сбора данных об оперативной обстановке, робот запускает маленькие беспилотные летательные аппараты!

«Ну, да. А чего мелочится-то? Рой обычных БПЛА, правда пока ещё особо сильно неизвестных в этом времени», — мысленно посмеялся я над гениальностью хода и переместился на передовую.

Там же, происходит бой, а затем, весь отряд путешественников во времени оказывается в своем 1977 году».

В конце книги, я придумал вот такой диалог, дабы добавить эпичности произведению.

К Родину подходит старшина.

— Товарищ лейтенант, разрешите обратится?

— Что тебе, Петренко? — уставшим голосом говорит летёха.

— А как же там наши?.. Выставят ли?.. Как там товарищ майор? Я, так, кстати говоря и не расслышал его фамилию. Как там он? Что с ним будет?

— Не волнуйся Петренко, — с гордостью в голосе говорит Родин. — Выстоят наши! И с товарищем майором — Леонидом Ильичом, всё будет нормально.

— Это точно? Всё будет нормально?.. Откуда вы это знаете?..

— Я знаю, Петренко… Знаю!.. И мы ещё вернёмся! — сказал лейтенант и повернулся к большому портрету, скромную висящему посреди стены…

Конец.

* * *
Вот, такую вот, незатейливую историю я набросал. Конечно же, нужно будет всё доработать, но общий смысл, общую концепцию, как мне показалось я придумал неплохо. Уж для людей этого времени 100 % нормально. Такого боевика-экшена с элементами драмы и фантастики тут, в 1977 году, не найти днем с огнем.

Были идеи и о второй части, если конечно такое высокоинтеллектуальное произведение вообще напечатают. С другой стороны, а почему бы и нет. Да фантастика, которую в этом времени сильные мира сего не очень любят и плохо печатают. Но какая фантастика? Боевая же, война… Да ещё и наши, да ещё и Родин, который:

«Он был обыкновенный советский лейтенант, которого воспитала наше необъятная могучая Родина. Фамилия же у него была соответствующая — Родин. Своих бойцов он тренировал, как и себя, ежеминутно воспитывая и выращивая в себе и в них настоящего Советского человека. Самообразование и дисциплина, отказ от вредных привычек, прилежность в учёбе, верность заветам партии, правительства и товарища Брежнева, верность делу Ленина — делу коммунизма».

Именно такие «перлы», должны были изобиловать в книге. Поэтому, в этом плане она соответствовала веяниям времени. К тому же я собирался немного приоткрыть завесу и о решающей(!) роли, скромного майора Леонида, в разгроме немецкой армии Гота…

Осмотрел план-конспект произведения ещё раз. В общих чертах, вроде ничего. Роботы, БПЛа, патриотизм… Единственное, что смущало, так это недвусмысленный намёк про майора… Не огрести бы, с этим делом ненужных проблем, ведь неизвестно, как воспримут данный пассаж там — «наверху». Хотя фамилии не указаны, но всё же…

«Ну да ладно, — решил я. — Обдумаю ещё. Если что, то имя поменяю и скромно висящий портрет со стенки сниму».

* * *
— Ну, спортсмен… Расскажи, что-нибудь интересное, — говорит Люба, когда мы садимся обедать: суп куриный, котлеты свиные, вермишель, чай — всё принесла она из вагона ресторана.

— Что рассказать-то? Всё, как и у всех… в общем. Вот учусь, занимаюсь спортом, а также…

Минут десять, я рассказал добродушной тёте, развесившей уши, о вымышленной жизни советского юноши-спортсмена отличника боевой и политической подготовки.

«Да хорошо учусь». «Да соревнования». «Да один раз второе место занял». «Да участвую в школьных Олимпиадах».

— Молодец! — сделала заключение тётя Люба под конец моей биографической справки.

— Большое спасибо. А вы?..

— А я что?.. Вот работаю, тут…

— И как, интересно?

— Очень интересно, — она вздохнула. — Всегда весело. Новые люди. Мне нравится. Скучать некогда. Вот, только вот недавно у меня в вагоне ехал знаменитый певец.

— Не может быть. Кто же?

— Ташкенбаев Мансур, — видя мой непонимающий взгляд она добавила: — Это он поёт песню — «Сияй звезда…».

— Ого, даже прям и не верится.

— Да ты что! Я что, обманывать тебя буду? Вот смотри, — она порылась в сумочке и достал записную книжку. Протянула мне.

— Вот смотри… Вот, он мне даже телефон свой оставил. Ташкентский телефон. Говорит, если буду в Ташкенте, то контрамарки на концерт достанет.

— Понятно… — скептически протянул я.

— И никаких «понятно». Очень хороший, культурный, скромный молодой человек и хорошо поёт.

«Интересный молодой человек. Нужно бы телефончик «отксерить»», — размышлял я, подглядывая куда проводница положит записную книгу.

Ну, а насчёт работы и сотни новых людей… Это вы тётя Люба не соврали, работа у вас — та ещё… Конечно многого я не знаю, но что за место на этот поезд идёт огромная конкуренция я знаю точно.

Устроиться проводником на поезд Москва-Ереван заветная мечта всех предприимчивых людей этого времени. Взятки на это место достигают 500 рублей, но эти огромные деньги возвращаются очень легко.

— А интересная у вас работа, — сказал я. — Может мне тоже после школы не в институт пойти учится, а устроится проводником?

Тут женщина разговорилась…

Из её слов я понял, что проводники хорошо зарабатывают на всех линиях, но на этой зарабатывают не просто хорошо, а очень хорошо.

— Проводники с других направлений, зарабатывают в основном на зайцах, — она глянула на меня и чуть улыбнулась, — а тут на товаре. Товар сезонный. Весна — это помидоры и зелень. Осень — абхазские мандарины, орехи из Грузии. Всё в основном продается в Москве и Подмосковье. Обратно же, везём джинсы из Польши и Индии, также всякий импорт. В Баку, например, спрос на кассеты с турецкой музыкой.

— А как же милиция? — задал вопрос спекулянтке наивный юноша, а сам подумал: «Нихрена себе тут бизнес мля… Ну и как это называется? Ну и где правоохранительные органы? Где милиция, КГБ или ОБХСС — отряд по борьбе с хищениями Социалистической собственности? Где они все? Чем они там занимаются? Дачи на рублёвке сторожат или рок музыку запрещают?»

— Естественно, все всё знают и получают кто сколько… Все работают, все при деле, все зарабатывают, — как-то грустно закончила она. Вероятно, ей было очень жаль, что в СССР, есть взяточники и они постоянно «отжимают» у неё её кровно заработанные.

Потом она спохватилась, что через чур разоткровенничалась с незнакомым «школоло», попыталась поменять тему и переключиться на меня…

«Ага, я вас понял…»

Ещё немного о спорте, о учёбе, о планах… и она ушла, забрав тарелки. Я сказал спасибо и полез к себе где на шконку, прикинуть для романа ещё пару сюжетных линий.

«Может добавить медсестру для любовной линии? Или даже двух. Одну майору, а другую Родину… Хотя майор то, у нас Леонид, а у него жена дома… Не, не! Геморрой на ровном месте искать не надо тут, «понимаш»…

Да и вообще — какая нахрен «любофф» на фронте?! Не до этого сейчас товарищи!..

* * *
Вечером кроме бутербродов она принесла и два арбузы и дыню.

— Это тебе. Возьмёшь домой, маме.

— Да я не довезу.

— Довезешь. Съездить в Армению и вернуться без гостинцев?..

— Спасибо, — проговорил я и задумался, как я это потащу? Арбузы килограмм по 10 каждый, дыня килограммов 5–7 и 32 килограмма денег.

— А давайте вот этот съедим здесь, — предложил я.

— Хорошая идея, — согласилась она и через 5 минут мы уже кушали арбуз.

Господи, неужели завтра Москва?! Не может быть! Наконец-то дома.

А у меня, даже песня есть, для этого случая. Конечно же хит! Хит, и про Москву! И про колокола! Хотя… какие нафиг колокола в этом времени. Конечно сейчас не двадцатые, но всё равно — «невместно»! Так, что Газманова изменим полностью.

Припев будет таким:

Москва — звёзды светят из Кремля! Москва — Советская земля! Москва — столица навсегда! Москва! Москва! Москва!
Хит? Безусловно да! Ещё какой! Всем хитам — хит!

Припев есть, осталось подкорректировать куплеты и пусть звучит на каждом вокзале. Чтобы, когда приезжали люди в столицу, они понимали где находятся. Чтоб они знали, что — это Москва, столица Великой Советской Империи, а не какой нибудь москвабад.

Глава 29
8 августа. Москва. Курский вокзал.

На часах было 10:20.

— Ну Саша, удачи тебе и успехов в учебе и спорте, — проводница, обняла меня как родного.

— Спасибо и вам тоже до свидания, — проговорил я, распрощавшись с доброжелательной проводницей, содравшей с меня пятьдесят рублей.

Я поискал глазами телефон-автомат и набрал маме на работу.

— Саша, а ты, что в Москве? — спросила мама удивившись.

— Привет мам. Нет. Мы с ребятами в город в кино приехали. Вот решил тебе набрать узнать как ты, — сказал я в трубку, а сам обрадовался. «Ну слава Богу ««кипиша» нет. Значит легенду с походом в лес, которую я придумал на всякий случай, можно забыть».

— Ну молодец, что позвонил. Как бабушка?

— Все хорошо. Ладно пока, не будем деньги тратить, через два дня приеду.

— Передавай привет бабушке, — сказала она и я повесил трубку.

Ух, повезло! Не хотелось бы, расстраивать маму и устраивать разборки с последующим закручивание гаек.

Хоть мама у меня и добрая, но в её глазах я не шестидесятилетний, многое повидавший, прожженный жизнью мужик, а пятнадцатилетний несмышленый подросток, за которым нужно смотреть «в оба».

Ещё обрадовало то, что она не поняла, что я звонил не по «межгороду».

Звонок по «межгороду», заметно отличается от городского, промежутками между сигналами звонка.

Следующий на очереди — был Сева.

— Привет. Как дела?

— Александр, здравствуй. Хорошо. Приехал? Тебя встретить?

— Нет, встречать не надо. Я только приехал и сразу опять уезжаю, на пару дней к знакомым. У вас как? Репетируете?

— Да нормально, — погрустневшим голосом сказал клавишник. — Только…

— Что только? Не тяни кота за разные места!

В трубке помолчали, а спустя, наверное, с пол минуты, робким голосом проговорили:

— Иннокентий вернулся. Просит, его вернуть в ансамбль.

— Так вернулся он или просит? — решил уточнить я.

— Он пьяный пришел, на следующий день, как ты уехал. Просил прощение, плакал. Все его простили. Мы, рассказали о тебе. Он покивал, но не поверил, что ты так хорошо играешь. Ребята решили вернуть его в группу… Но ты имей в виду, — затараторил Савелий, — если что, я с тобой! Если ты не захочешь его оставлять, то я тоже буду против!

Ну, что-то подобное и следовало ожидать, все-таки они полгода вместе.

— Ладно репетируете, — «всемилостивейше» разрешил я. — Не заморачивайся. Приеду, переговорим и решим, что делать. Ребятам скажи, чтоб голову себе не забивали, через пару дней встретимся на базе в шесть вечера и всё обсудим.

Я повесил трубку и задумался. Выгнать-то конечно этого басиста можно, повод всегда найдётся, но я не хотел быть разрушающим коллектив фактором. Они не все же полгода играют вместе. Уже боле-менее притёрлись друг к другу, так зачем из-за небольшого скандальчика устраивать огромный «кипишь»? Просто посчитаем пока тот эпизод — случайностью и будем присматривать…

В той жизни, я знал одного такого музыканта. На гитаре он играл просто замечательно. Также неплохо и пел. Его прозвали в музыкальной среде — «музыкальной проституткой».

Он внедрялся в какой-нибудь музыкальный коллектив и сразу начинал интриговать. Одному одно скажет, другому другое.

То ни с того ни с сего начнёт возникать, мол:

— Почему второй гитарист, на репетиции опаздывает почти всегда на полчаса? — То, что тот работает и едет с другого конца города на репу ему было абсолютно до фонаря. — Давайте лишим его денег за концерт!

Другому скажет:

«Барабанщик опять плавает, не держит ритм, надоел! Пора менять!», «А вокалист мимо нот вообще всё время поёт. Предлагаю взять другого!», «Нахрен нам клавишник баба? Это рок или попсятина какая-та? Лучше пусть на сцене раздевается! Всё толку больше будет, а мы лучше парня поищем», «Что же касается клавишника… выучить свою партию он вообще в состоянии? Или так и будет импровизировать?», «И кстати сколько можно сидеть на этой базе, без нормального аппарата, да и вообще, у вас даже нормального продюсера нет!.. Я теряю с вами время!»

Выпив все соки из группы, переведя на себя все знакомства с разными музыкальными деятелями, которые были уверенны что это и есть истинный лидер коллектива, он покидал группу, в которой на тот момент оставалось максимум два человека и то всей душой ненавидящих друг друга.

Действуя таким образом, он развалил как минимум семь коллективов. Да ещё и на интриговал так, что друзья перестали быть друзьями и становились лютыми врагами. Обвиняли во всех мыслимых, и не очень, грехах друг друга, а при встрече были готовы вгрызться ненавистному бывшему лучшему другу в глотку.

Ну, а этот тип, в это время играл уже совершенно в другом ансамбле начиная «мутить» по-новому…

* * *
Иду на стоянку такси. Договариваюсь с водилой. Едем до Казанского вокзала. Ближайшая электричка в сторону Рязани отходит в 13:30… курим.

Всю дорогу до станции «стою на своих двоих», ибо мест нет. Электричка битком.

Откуда вас столько набежало-то? Вроде рабочий день. Потом сообразил, что электричка идёт до Рязани с минимальным количеством остановок. Ну, хоть на моей станции останавливается, уже хорошо.

* * *
В четыре часа вечера, я на такси подъезжал к деревне. Попросил остановить водителя у поворота рядом с прудом, и по задам, то есть по огородам позади дома, прошёл через сад к нашим деревянным сараям.

Спрятал сумки с деньгами в сено и взяв сетки с арбузом и дыней пошёл к бабушке.

Та мыла посуду и сильно удивилась, увидев меня.

— Привет бабуля. А я с гостинцами, — сказал я, чуть приподнимая сетки вверх.

— Ты откуда, так неожиданно появился? — спросила она обрадовавшись. Затем крепко меня обняла и расцеловала.

— Как откуда? Из дома конечно, — просто ответил я и мы рассмеялись.

Она спросила: «Буду ли я кушать?» Я сказал: «Можно», и бабушка налила мне щавелевых щей. Добавив в них ложку сметаны, мелко порезанное, варёное куриное яйцо, я принялся обедать. Вот это вкуснятина!

После обеда, немного пошатался по дому, поговорил с бабушкой, сходил в колодец за водой, полил огород и чуть-чуть поколол дрова.

Ближе к вечеру, сказав бабуле, что буду спать на сеновале, получил комплект белья и отправился отдыхать.

Полночи, я сортировал, при свете фонаря, уставшими руками купюры на разные стопки по номиналу. Сил почти не было и клонило в сон.

Через час я чихнул, дернулся, все купюры у меня перемешались, и я решил, что утро вечера мудренее. Завтра бабушка собиралась ехать на рынок, поэтому дома я оставался один и мог спокойно и вдумчиво заняться расфасовкой добычи.

Свернув простынь с деньгами, спрятал её под сено и лёг спать.

* * *
9 августа. Деревня.

С утра поехал провожать бабулю на рынок, до которого мы добирались на автобусе. Автобус ездил по маршруту по расписанию. Мы поехали на автобусе, который приходил на остановку в 7:20 утра.

Автобус был переполнен. Весь народ ехал на работу. Бабульки же ехали по магазинам — промтоварным или продуктовым, а некоторые на рынок с овощами и фруктами на продажу.

В конце автобуса кучковались мужики, ехавшие на завод, на работу. Там происходила игра в карты на деньги — по мелочи. Как правило играли в «очко» или «буру», и как правило, многие до работы не доезжали, а выходили компанией напротив магазина «Вино».

Там они болтались, до 8:00, именно тогда открывалась заветная лавка, а затем закупив «чего-то для души», удалялись в небольшой лесок, чтобы утолить жажду.

Можно было не сомневается, что мужики жажду утолят, ведь через минут 10–20, из лесопосадки начнут звучать весёлые голоса и смех, а через час, уже и пение…

Конечно найдутся и те, кто переборщит с «утолением» и тогда те, кто в состоянии, потащат уставшего путника, держа под руки, в сторону дома…

Многие в автобусе меня узнавали, здоровались. Здоровался и я, а в душе всё рвалось. Там, в далёком будущем, все они мертвы. От осознания этого, меня бросало в жар. Меня окружали лишь тени…

Там, в далёком будущем, нет места, ни для них, ни для их игр в автобусе, ни для их безобидных в общем-то, детских — по сравнению с тем, что будет происходить в мире грядущего, наивных шалостей …

Сердце щемило и я еле-еле стоял, держась за поручень…

Господи, как я рад что сюда вернулся! Я молод, мама молода, бабушка жива и здорова. Друзья живы. Я бодр весел. Во мне всё кипит. Во мне столько энергии, что хватит чтоб свернуть все горы…

Вот это жизнь!.. Особенно теперь, с деньгами.

Эх, детство золотое…

* * *
Проводив бабушку на рынок, я вернулся на остановку и сел на тот же автобус, который развернувшись поехал в обратном направлении.

Ну, что ж, как говорится: подобьём «бабки»?! «Бабок» оказалось — полтора миллиона рублей.

Из них 1 100 000 руб. — были «палёной» серии АИ, которую будут разыскивать.

Сначала, я хотел закопать деньги в погреб, и уже собирался разбирать там картошку, но передумал. Вдруг бабушка решит остаться на зиму в деревне, так как ей воздух тут очень нравится и здесь она, по её словам, «Лучше себя чувствует». Значит копать будем не в погребе.

Порывшись в сарае, отыскал несколько маленьких, пластмассовых вёдер. Тары было мало и всё явно не влезет. Два небольших пластмассовых бочонка, я реквизировал у соседей через два дома. Пока конфисковывал ёмкости, пришла идея закопать «палёные» купюры здесь, в соседском сарае.

«А почему бы и нет? Закопаю тут, и пусть себе лежат до лучших времён». Имеются ввиду те 800 000 рублей, которые я пока не собирался обменять осенью-зимой в Узбекской республике.

Соседи всё равно сюда не приезжают. Дом их будет стоять до 2015 года, пока участок не продадут, а дом с сараями не снесут.

Сказано, сделано.

Такс, теперь с «палёными» 300 000 серии АИ… Тоже положил их в бочонок, но с прицелом, что они мне в скором времени понадобятся для обмена в УзССР. Зарыл «небольшой транш» в ближнем углу сарая, разобрав угол от хлама.

Теперь пошли смотреть, что там с вчерашними 400 тысячами. Начал копаться в простыне, в которой вчера всё перемешалось. Нашёл ещё семь-восемь тысяч палёной серии. Положил их в отдельный пакет.

С собой в Москву, я решил взять лишь сорок тысяч рублей. По моим прикидкам, этого должно было хватить «на все-про всё». Остальные купюры решил закопать в другом углу сарая, но неглубоко, чтобы их можно всегда было достать, если понадобится.

Положив их пластмассовое ведро, еле-еле отодвинул массивный старинный верстак с инструментами, закопал и вернул рабочий стол на место. Всё, дела сделаны, теперь мыться и отдыхать.

* * *
Проснулся от шипения на кухне и обалденного запаха жарки грибов.

Ура, сегодня едим жаренные лисички с картошкой. Да здравствует бабушка!

Как же хорошо было… Мы сидели и просто разговаривали. Бабушка всё продала и завтра решила никуда не ездить. Я сидел и смотрел на неё. Бабушка, моя любимая, добрая бабушка. Как же там, мне тебя не хватало…

Когда мы пили чай, я рассказал ей о музыке и музыкальных репетициях, о том какие песни получаются, о планах на будущее.

Узнав, что репетиция у меня завтра она расстроилась, но сказала, что рада за меня такого хорошего мальчика, который не только хорошо учиться, но занимается спортом и музыкой.

Я дал ей двести рублей, которые, как бы, передала ей мама. Она удивилась зная, что мы копим на телевизор и сказала, что деньги не возьмёт — «вам нужнее».

Я извинился и объяснил, что приказ есть приказ, а, как известно, за невыполнение приказа — расстрел. Я не хочу быть расстрелянным, поэтому — «Вы с вышестоящим начальством, разбирайтесь сами, когда мы приедем вновь, вместе».

По любой «легенде», мама не могла «передать» большее количество денег, так как это вызвало бы огромные подозрения откуда они у мамы взялись.

К сожалению, как правило, не мы помогали бабушке, а бабушка всегда помогала деньгами нам.

Вот так, неспешно попивая чай, мы просидели допоздна, разговаривая обо всём. Я рассказывал ей всякую чепуху, а она смеялась…

Глава 30
10 августа. Среда.

Юноша бледный со взором, горящим…

© Валерий Брюсов — «Юному поэту».

Я позавтракал, помог по хозяйству и в обед отправился домой в Москву, пообещав бабушке, что мы приедем вместе с мамой к ней через пару недель.

* * *
Приехав в любимую Столицу, сразу набрал Савелию и договорился о встрече через три часа на базе.

Заехал домой, завёз деньги и спрятал их на балконе у соседей. Этот балкон, они не будут разбирать вплоть до двухтысячных, пока их за этот хлам не оштрафуют.

Позвонил маме. Сказал, что буду часов в 9-10 вечера, еду на репетицию.

Через три часа, как и договаривались, был на базе, где кроме Севы, присутствовала и вся честная компания. Это было странно, так как репетиции в среду, у них быть не должно.

Компания, увидев меня заулыбалась. Иннокентий — наш блудный сын, полностью возмущенным взглядом и с прищуром на лице смотрел то на меня, то на ребят. Мы поздоровались.

— Ну, как поход? Как отдохнул? — поинтересовался Антон.

— Да всё нормально, выжил.

— Как? Почему выжил? — недоумённо поинтересовалась принцесса.

— Сам не знаю, как получилось, — я пожал плечами. — Повезло наверно.

— А что, были сложности? — поинтересовался Антон.

— Что ты!.. Ещё какие! Вот представь… Звёздное небо, состоящее из миллиардов звёзд. Ночь в палатках. Песни у костра под гитару, — все кивают, поддавшись романтике похода. — Затем началась непогода. Дожди… Сырость… Грязища… Стёртые в кровь ноги, — народ удивлён и пытается вникнуть во все трудности. — Гноящиеся раны. Холод! Голод! Страх!.. — смотрю на реакцию. Ребята хмурятся и переглядываются, а я продолжаю. — Ужасные крики в ночном, безлюдном лесу. Медведи и волки. Змеи. Падение со скалы в обрыв… — Юля открыла свои глазищи и закрыла ладонью рот, который от таких ужасов открылся у неё сам-собой.

Тишина.

Все смотрят на меня и ждут откровений «сериала». Я же, их не разочаровываю и продолжаю нагнетать…

— Девять сломанных ног, оторванные руки, — ребята ошарашены, — двадцать два перелома разных частей тела. Пять человек пропали без вести, а одному человеку вообще, голову оторвало, — закончил я свой правдивый рассказ и посмотрел в потолок. Наступила мёртвая тишина.

Через несколько секунд, Мефодий тяжело выдохнул и произнёс:

— Ну них*** себе! — и опять наступила тишина.

Тишина становилась звенящей…

Больше ждать было нельзя…

— Да ладно ребята. Вы чего?! Я же пошутил, — сказал я и засмеялся.

После небольшой паузы, которая понадобилась коллективу, чтобы прийти в себя, с криками: «Ну ты даешь!», «а я-то поверил!», смеялись уже все и даже непутёвый басист.

Когда народ немного успокоился, Юля сказала:

— Ну хорошо, что все плохое заканчивается.

«Господи, ты Боже мой. Оказывается, ты за меня переживаешь, «уси-пусичка» ты моя ненаглядная. Так обними же меня скорее и прижми к своей девичьей, прекрасной и аппетитной груди!.. Не хочешь? Ну и ладно. Но имей ввиду — сейчас не хочешь, а скоро захочешь!» — подумал великий обольститель юных красавиц.

— Саша. Мне, тут ребята рассказали удивительные вещи о твоих музыкальных талантах, — начал Иннокентий, как только все немного успокоились. — Прям даже не верится. Но нужно сказать, что с ребятами произошли какие-то странные перемены. Вон, даже Мефодий стал отпрашиваться с работы на репетиции и приезжать сюда каждый день, стучать по двум(!) бочкам. Кстати, что это за музыка вообще такая? Где используется столь «агрессивная» барабанная игра? Не мог бы ты что-либо сыграть, чтобы и я смог это услышать? Мне очень интересно…

Я посмотрел на Мефодия и поинтересовался:

— Ну как? Получается дробь?

— Получается, но ненадолго. Потом начинаю «плыть».

— Ритм отрабатываешь под метроном?

— Да. Вроде всё нормально.

— Не спеши с барабанами. Просто, по резине тренируйся, — напомнил я.

Тут нужно сказать, что Мефодию я посоветовал отработку темпа даже в домашних условиях.

На кусок деревянной доски или фанеры небольшого размера, к примеру 60 см на 60 см, приклеить сантиметровую резину и отрабатывать темп, ударяя палочками под метроном.

Используя, это примитивный тренажёр, барабанщик смог тренироваться даже дома, оттачивая свои профессиональные навыки, и в тоже время не особо сильно напрягая соседей.

— Сейчас покажу тебе, — сказал он, сел за барабанную установку и проиграл ритм…

— Ну в принципе нормально для начала, особо «не плывёшь», — резюмировал я через пару минут и резко повернувшись к басисту произнёс:

— Иннокентий, насчёт музыки… Ты же, вроде как распустил группу, в прошлый раз?! Так вот… Ребята, решили присоединиться ко мне, — я посмотрел на ребят, те подтвердили, помотав головами.

«Баламут», стоял и хмурился.

— Насчёт тебя же, без обид, давай договоримся так. Если тебя не будет устраивать моё творчество, то уходишь либо ты, либо я. Сразу, после первого конфликта. Разводить «Санта Барбару» я не собираюсь. Я сказал — ты сделал. Только так и никак иначе, — резко закончил я свой спич. Иннокентий стоял с недовольным лицом, но молчал.

— Ну, а насчёт того, что за песня… Для начала, прогоните свою программу для концерта. А я послушаю. После этого ребята сыграют то, что разучивали пока меня не было из нового. Ну а затем уже сыграю я, и начнём изучать новые композиции, — обозначил план на сегодняшнюю «репу» главнокомандующий.

— Да, давайте так, — спохватился Антон.

Они подстроились и приступили к прогону программы.

* * *
— В принципе — ничего, «лажи» почти нет, вроде неплохо. Мефодий почти не плывёт. Мефодий работай в этом направлении. Смотри за несколько дней такие уже хорошие подвижки. Да ты и сам это, наверное, видишь. Не останавливайся на достигнутом — работай! В общем, все молодцы! Неплохо сыграли, — похвалил пятнадцатилетний малолетка, несколько двадцатилетних лбов и одну красивую зайку.

Народ заулыбался. Было видно, что они и сами понимают, что получатся у них стало значительно лучше.

— Так, теперь обо мне… Умею играть на некоторых инструментах, ребята в курсе, но покажу специально для тебя Иннокентий.

Я сел за барабаны и «сбацал».

От грохота «адского рубилова» Юля глаза руками уже не закрывала— и то хорошо. А вот у Кэши, это «пассаж», вызвал шок.

Закончив с «барбанами» взял у него бас-гитару, поиграл немного «слэпом».[24]

 
Слэп или слэппинг — техника игры на различных видах инструментов. Для бас-гитары игра слэпом заключается в ударе фалангой большого пальца о струны. Чаще всего удары наносятся по толстым (третьей или четвёртой) струнам инструмента. Немаловажным элементом слэпа является чередование этих ударов с резкими подцепами более тонких струн первым или вторым пальцами. Струны при этом издают характерные резкие щелчки о металлические лады.

 
Затем сыграл, всё тот же «Полёт шмеля» — Римский-Корсаков. У басиста отвисла челюсть.[25]

После того, как я закончил и отдал ему басуху, он стал пристально рассматривать свой музыкальный инструмент, видимо не веря, что тот, мог издавать такие звуки.

Ребята, эту музыку слышали, ведь я её демонстрировал, но демонстрировал-то я на гитаре, а здесь на басу. На басухе, эта мелодия звучит особенно необычно и впечатляюще. Юля хлопала, а Иннокентий уставился на меня, как на инопланетянина…

— Да, друг мой, это тебе не «Песняры», — сказал я и все выдохнули, а выдохнув заулыбались.

Чтобы расставить все точки над «и», попросил гитару у Антона и сыграл композицию группы Deep Purple — Smoke On The Water (Дым над водой).[26]

Этот шедевр, был выпущен в 1972 года и по идее ребята, так как они были музыкантами, должны были знать и слышать эту музыку. Во всяком случае по соло из этой песни, многие будущие гитаристы, в 80-90-х годах, учились играть.

Антоном с Димой, как я и думал, сразу же по окончании мелодии пристали с аккордами и нотами: «Покажи…», «мы запишем…», «мы быстро…»

Иннокентий был впечатлен и поражён… а я приступил к «рулению»:

— Ребята, вы новые песни выучили? Те, что на прошлой репетиции я показывал, а вы ноты записывали? Тогда давайте так… Дима, ты возьми басуху, я на гитаре аранжировку буду наигрывать и соло. Сева, тоже чуть обыгрывай аккорды. Мефодий, ты просто ровно играй, вообще без всяких переходов — только ритм. Ни в коем случае, чтоб не сбивался, мы на тебя надеемся… Антон, Юля, вы тексты выучили? Хорошо!.. Иннокентий, ты пока посиди и послушай, что мы тут в прошлый раз напридумывали. Первой, поёт Юля… Ах стесняешься петь первой?.. Ну, значит первым поёт Антон… Поехали… Раз и…

* * *
Через полчаса, стало ясно, что не всё так плохо «в Датском королевстве». Конечно же ещё репетировать и репетировать, но в целом нормально. Особенно если учесть, что разучивали эти композиции ребята без меня. Я дал каждому «цэ у» и попросил, каждого проиграть, как он это понял.

— Друзья, — обратился я к коллективу в перерыве, — нам нужно ещё две песни разучить. Причём срочно! Для того, чтобы песни хорошо звучали, нам необходим баян или гармонь. Какие будут предложения? Кто-нибудь умеет играть на этих инструментах?

Все отрицательно помотали головами.

— Ну подумайте, — продолжал я, — может быть. есть кто-нибудь на примете? Из музыкального училища к примеру, или знакомый…

Коллектив задумался…

— Да, я знаю мальчика он на баяне играет. Очень хороший мальчик, учится на первом курсе, — спустя пару минут сказала Юля и повернулась к клавишнику. — Сева, ты же его тоже должен знать— Игорь… только фамилию не помню, забыла … Неверов, вроде…

Савелий, неопределённо пожал плечами.

— Но, вот в Москве ли он? — продолжала размышлять принцесса. — Лето же…

— Юля, попробуй пожалуйста, завтра с ним связаться, и, ребята, подумайте, может быть ещё у кого-нибудь знакомый кто умеет, гармонист к примеру.

— Знаешь, а ведь есть такой, да Дим? — проговорил Антон и посмотрел на друга, как бы прося его подтвердить сказанное.

— Ты про пьянь, что ль ту?.. — не толерантно подтвердил знакомство Мефодий.

— Ну почему сразу пьянь? — смутился Антон пояснил. — Неподалеку от нас, живет один старичок. Постоянно на гармони пьяный играет и поет. Могу попробовать с ним переговорить.

— Только договорись, пожалуйста, чтоб на момент прослушивания, он был трезв. И скажи ему, если он нам поможет, я ему заплачу. Тут в принципе примитивные ритмы, так что ничего сложного нет. Если он гармонист, то для него, сыграть этот репертуар, будет не проблема.

— Хорошо поговорим, — сказал Дима. — А насчёт денег… Может, лучше магарыч ему предложить?

— Неплохая идея, раз он любитель… Но только после репетиции! Одним словом, утром деньги — вечером стулья.

Ребята согласились с такой постановкой вопроса и я, перейдя от сложного к простому, продемонстрировал ансамблю новые шлягеры.

Взял, да спел «Тёмная ночь» (Мурат Тхагалегов) и «Чёрные глаза»(Айдамир Мугу), с «кавказским акцентом», ну, естественно, как я его себе представляю.

Как ребята впадают в шок, я уже видел, но вот в такую задумчивость…

— А кто же будет петь эти песни? — через минуту, задал резонный вопрос барабанщик, закрыв рот.

— Найдём, кто петь будет. Это не главный вопрос. Главное сейчас то, что их нужно записать их в первую очередь. Они мне очень нужны. Причём срочно! — я оглядел свою банду. Все слушают с серьёзными лицами своего малолетнего предводителя. — Ещё один вопрос на повестке дня: что со студией? Где, можно хорошо записаться, пусть даже и за деньги? Есть ли у кого-нибудь какие-нибудь предложения по этому поводу.

— Саша, здесь можно и записаться. Нужно только магнитофон найти хороший, — недоумённо проговорил Антон.

— Нет, я имею ввиду нормальную студию, с многоканальным магнитофоном. С обычным магнитофоном хорошо не запишемся. Каждый инструмент нужно писать отдельно, на свою дорожку… вы знаете об этом? — я уставился на отрицательно мотающих головами великих музыкантов. — Ясно, — проговорил я и задумался.

Быть может, записать барабаны с басом на один магнитофон, гитары записать на другой магнитофон, а потом всё это попробовать синхронизировать? Естественно, это будет феерический геморрой, но попробовать то можно… В принципе — это вариант. Два магнитофона играют, клавиши и гармонь играют и все это пишется на третий магнитофон.

Если не будет получаться, то придётся, тупо, писать слоями. Берём два магнитофона. Записали барабаны с басом. Включаем магнитофон с записью, гитаристы играют, всё пишется на магнитофон номер два. Затем включаем магнитофон номер два, клавиши, пианино и гармонь пишутся на магнитофон номер один. Затем тоже самое и с вокалом. Проблема такой записи в том, что чем больше раз перезапись, тем хуже будет качество и это не считая того, что громкость и тембр уже записанных инструментов, поменять будет невозможно. С другой стороны, быть может, как раз качественная запись мне и не нужна?..

— Так, товарищи. Берите бумагу, нотные тетради, пишем себе аккорды и ноты новых двух песен. Подписывайте где куплет, где припев. Тут нет ничего сложного, всё просто… И так… — взяв гитару в руки, стал наигрывать аккорды и объяснять «что, да где»…

Через полчаса закончили.

* * *
— Сева, ты как, свободен с утра? — поинтересовался я.

Тот утвердительно кивнул.

««Чтой-то, они «раскивались» то, у меня сегодня?»

— Юля, а ты?

— В принципе, да.

— Насколько я понимаю, завтра работают все, кроме студентов и школьника? Давайте тогда, кто завтра не работает, приезжает на базу в девять утра. Будем репертуар на клавишах мне подбирать— несколько песен. Кстати говоря, никто не продаёт ещё какие-нибудь хорошие клавиши? Или не сдаёт их аренду?

— Откуда?! — удивился Савелий. — Да и вообще, у нас же и так двое клавиш и пианино, — напомнил мне он.

Я поморщился. Японский синтезатор неплох, естественно для этого времени, но вот советский электроорган — это что-то с чем-то. Для попсятины, которую собирался записать я, он совершенно не подходил.

Звуки, которые издавало это чудо конструкторской мысли, скорее подошли бы для озвучки лазерных выстрелов в фильмах типа «Звёздные войны» или для озвучки инфернально-адских мучений исчадий геенны огненной, в к/ф типа — «Чужие».

— Ладно, хорошо. Завтра экспериментируем со звуками.

— Можно, я тоже с утра приеду, — спросил до этого молчавший Кеша.

— А ты что завтра, что, не работаешь? — удивилась Юля.

— Нет. Завтра выходной, — сказал он каким-то странным голосом, как бы убеждая нас.

«Ну-ну… Отгул, что ли возьмёшь? Боишься, что без тебя тут всё пойдёт? Надеешься взять лидерство в свои руки? Выходной у него посреди недели!.. Ну-ну. Хрен тебе, а не лидерство, — констатировал телепат, проведя мысленный анализ речи «товарища соврамши»», а в слух, миролюбиво произнёс:

— Конечно приезжай, если дел никаких нет. Нам как раз и партия бас гитары нужна будет. Я побарабаню немного, а ты подыграешь.

Антон, Дмитрий и Мефодий сказали, что приедут после работы. На этом репетиция закончилась и ребята стали собираться.

Когда мы расходились, Иннокентий подошёл ко мне и «выдал».

— Как я рад, что мы встретились. Ты просто гений! Я верю, что у нас всё получится.

— Конечно, — согласился с ним я, — как же может быть иначе. — Затем обратился ко всему ВИА:

— Ребята, имейте ввиду, сейчас такой график, потому что у меня каникулы. Нам нужно многое сделать. Как только запишемся, перейдем на обычные, одну-две репетиции в неделю.

Все покивали, а Юля сказала:

— А я бы каждый день репетировала — ежедневно.

Все опять закивали.

— Там видно будет, — решил за всех генерал и тем самым пресёк начавшую было зарождаться дискуссию.

* * *
— Сева, не надоело тебе ещё, в таком формате работать — с утра, до ночи? — поинтересовался я у клавишника, когда тот вёз, меня к дому.

— Да ты что! Нет конечно! С тобой интересно. Вот теперь буду думать полночи, что-то завтра сыграть собираешься. Наверное, очередной шлягер? — он посмотрел на меня вопросительно.

— Нет. Не шлягер, — я сделал паузу и через десять секунд, как бы нехотя продолжил… — а три шлягера. Причём музыка полный примитив.

Сева охнул.

— Слушай, а магнитофон у тебя есть?

— Да есть, японский.

— Хорошо, — обрадовался я. — Не мог бы, ты его завтра взять с собой, с проводами и парой кассет?

— Хорошо возьму конечно.

— Кстати, ты обещал поговорить с папой, насчёт художественного руководителя, забыл?

— Нет, не забыл. Конечно же поговорю.

— Почему, всё ещё не поговорил? Время же было! — допытывался я.

— Понимаешь, — замялся тот. — Папа не верит, что у нас всё серьёзно. Неплохо, было бы ему запись дать послушать, тогда он начнёт воспринимать меня всерьёз. Понимаешь он…

— Ясно. Отцы и дети, часть «стопятьсот». Ладно, спасибо, что подбросил. Пока. До завтра.

— Тебе спасибо!

— За что? — удивился я, вылезая из авто.

— За песни! За песни и за Кешу! Всё-таки полгода вместе играем… — с пылом начал «водитель».

— Всё! Заканчивай! До завтра, — сказал я и захлопнул дверь «Волги», не дав продолжить ожидаемые и регулярные восхваления гениального меня. Конечно я не против послушать хвальбу, но всё же, нужно и меру знать!

Хотя… меры эти, у каждого свои…

Глава 31
11 августа. Четверг.

Ванная, ужин, ванная — всё как обычно на ночь. Ванная, пробежка, ванная, завтрак — всё как обычно с утра.

— Слушай Сева, давай заедем на почту. Проверим мой выигрыш. Мне кажется, я выиграл немного денег, — сказал я когда садился на переднее сидение к нему в машину.

— Чего правда? Это те билеты, которые ты покупал, — удивился он и завёл машину.

— Ну да. Вот «фартануло», маленько. Так, что теперь у нас деньги на запись будут.

— Да? И сколько выиграл? Трояк? А почему маму не попросишь?

— Почти трояк, но походу больше. Поехали получишь деньги, а то мне столько скорее всего не дадут. Это не рубль. Если я попрошу маму, то все деньги придётся отдать ей, а деньги нужны мне, нам, на музыку, поэтому прошу тебя получить выигрыш.

— Ну пять рублей, по идее должны дать, — непонимающе сказал собеседник, и видя мой довольный вид попытался уточнить: — Так сколько?

— Несколько тысяч, — просто сказал я и сразу же добавил охреневшему от обыденности моего тона другу: — Тихо, тихо. Успокойся. Следи за дорогой.

Сева, не медленно уставился вперёд, выравнивая, только что вильнувший в право, автомобиль.

— Посуди сам, — говорил я. — На музыку, как ты понимаешь, нужно много денег. И даже не просто много, а очень много. Ты студент, у тебя денег нет. Ребята, хоть и работают, неизвестно будут ли они вкладываться в наше «безнадёжное предприятие».

— Почему безнадёжное?

— Потому, что неизвестно, куда эта кривая выведет. И ещё, самое главное, пойми — мне это нужно! Для меня — это важно! Я, это хочу! И я, этого добьюсь!

Мы помолчали…

— Суть в том Сева, что теперь, у меня есть рычаг — это деньги! Деньги, без которых, как ты сам понимаешь, никуда — и не туда и не сюда. Так, что я прошу тебя мне помочь. Потому, что от этого зависит очень многое. Поможешь?

Тот несколько не сомневаясь ответил:

— Помогу. Конечно помогу, но Саша, скажи сколько же там денег?

— Немного… всего-то пять тысяч рублей, — обыденным голосом озвучил пионер.

Сева, аж закашлялся.

«Ну, а что… В субботней газете, я видел результаты розыгрыша. Нужно сказать, результат меня порадовал. История, пока не изменилась».

— Вот это да! Вот тебе повезло! Саша, деньги нужно отдать маме, — начал убеждать меня «шофёр».

— Я, тебе уже всё объяснил! Если ты не понял, объясню ещё раз, мне не трудно! Мама деньги получит, но чуть-чуть попозже, когда мы начнём зарабатывать, понимаешь?! Я вот, уже представляю какие расходы нас ожидают. К примеру, попытаться закупить многодорожечный магнитофон, клавиши, нормальные тарелки… Опять же, нужно платить дяде Лёне — гармонисту и так далее… Да и вообще… деньги нужны, сам понимаешь. Естественно, какие-то финансы, я отдам маме, об этом не переживай, но основную часть суммы, мы пустим в дело! Денег нам нужно очень много, потому, что есть ещё одна, очень затратная идея.

Оппонент хмурился, но молчал.

Мы заехали на почту и Сева с трясущимися руками, под моим предводительством, пошёл получать выигрыш.

Мы зашли. Бедолага, весь бледный и потный, протянул работнику почты выигрышный билет. Работница почты, очень удивилась и в течение часа куда-то звонила, и что-то сверяла. В итоге переписав все данные паспорта страдальца, которого, всё это время заметно потряхивало, она соизволила нас рассчитать. Подозрительная работница, выдала нам запечатанную пачку 50-рублёвых банкнот.

Внимательно рассмотрев её недовольную физиономию, я решил, что предусмотренные планом чаевые «от души», будут лишние. И, толкнув «зиц-председателя» в бок, прошептал:

— Никаких чаевых, за её «тормознутость», не выдавать! Обойдётся — грёбаная похитительница времени!

* * *
— Ухх… — проговорил страдалец и потёр платком себе лицо. — С меня, аж семь потов сошло… Ну что, на студию?

— А Юля?

— Ах Юля, точно! Тогда за Юлей?

— Нет, пошли позвоним ей. Скажешь — машина сломалась и будем минут через сорок.

— Да тут ехать недалеко.

— Я в курсе, — определил я гражданина. — А сами мы пока, заедем в шашлычную и наберём с собой вкуснятины. Возражения есть? Нет? Тогда поехали искать телефонную будку. У тебя «двушка» есть, а то у меня крупные? Вот и отлично.

* * *
Заехали в шашлычную. Сева, весь белый как мел, дал «взятку» и нам сообщил, что сделают всё в лучшем виде…

Подождали час, пока приготовят мясо.

Мы закупили десять кило… Пять-шесть, килограмм шашлыка на базу, и по два килограмма для дома, Севе и мне. Савелий отказывался, но я настоял. Празднуем же!

Также закупили ящик газированной воды, хлеб и зелень. Заехали за Юлей, и рванули в студию.

По дороге Юля рассказала, что наши песни, очень понравились её маме с папой, когда она вчера вечером их спела. Я же подумал, что наверняка, этим песням очень обрадовались соседи, когда Юля начала их исполнять, часов в одиннадцать вечера.

* * *
На базе, мы застали уже «мундыкающего» на бас гитаре Кешу. Тот был недоволен, что мы опоздали на пару часов, но затем обрадовался, после того как учуял запах шашлыка. Басуха была поставлена в угол, и мы позавтракали горячим и источающим «сногсшибательный» аромат, яством.

* * *
— Итак, ребята, — говорил руководитель, небольшой части нашего коллектива, — песни, мы будем сегодня изучать, как я уже говорил примитивные. Тексты ещё пишутся, поэтому текстов пока не будет. Сейчас нужно выучить только музыку. Пишите ноты и аккорды, берите листочки… Я буду играть, чтобы вы понимали, о чем идет речь более детально, ну а вы записывайте…

Ученики, вооружились ручками и тетрадками, а профессор присел за пианино.

— Первая композиция…

* * *
— Ну, а какой есть вариант ещё? Сначала записываем партию барабанов и бас гитары, на Севин магнитофон «Аiko», затем включаем запись, играем на клавишах и пишем всё это, на Маяк, — разъяснял я. — Давайте попробуем.

Иннокентий понял, как играть, минут через двадцать. После этого подключили магнитофон, установили вокруг барабанной установки микрофоны и решили произвести пробную запись.

Было интересно, как это всё будет звучать.

Покопавший с настройками микшерного пульта, регулировками громкости и тембра частот микрофонов, которые снимали звуки с барабанов, в конечном итоге пришли к более-менее внятному звучанию.

Ещё через полчаса, у нас была записана одна песня.

Была идея, после записать сразу и клавишные партии, но я от нее отказался, решив в первую очередь записать «драм бокс», то есть — бас гитару и ударные.

Все три песни, мы записали за час.

Иннокентий, играл совсем неплохо, и «лажанул» всего пару-тройку раз, из-за чего приходилось переигрывать песню заново. Это было вполне приемлемо, учитывая, что песни, которые он играл, услышал, только что.

«Почему же, они так долго не могли отрепетировать «свои» композиции? Наверное, из-за «плаваний» по темпу барабанщика, остальные вроде неплохо играют», — задавал я себе вопрос, прослушивая на магнитофоне, получившуюся запись.

В общем, барабаны с басом, записались более-менее.

Я принялся объяснять и показывать партии клавиш Севе с Юлей, а Кеша был усажен за магнитофон и включал, по моей команде, фонограмму ритм секции.

Оба клавишника были профессионалы, поэтому свои партии они выучили практически мгновенно.

— Кстати, мистер Сева, а вы же говорили, что немного умеете играть на скрипке? — задал вопрос я товарищу. Тот подтвердил.

— Всё, завтра скрипку с собой привози, добавим в песенки «плаксивости»… Всё, хорош лыбиться. Поехали ещё раз. Пишем, — руководил я.

Мы перепробовали разные варианты партий всех трёх клавишных инструментов — советское пианино, советский синтезатор, японский синтезатор. После чего я пришёл к некоторым выводам…

В некоторых вариациях преобладало пианино, в некоторых — японский синтезатор… Неизменно было только одно — на советском «монстре», я играл — «был», только фоном, потому как звук, издаваемый электроорганом, был несовместим с моим пониманием попсятины…

Через час-полтора, песня была готова.

— Какая она грустная… Хотелось бы услышать текст и понять, о чем песня, — проговорила Юля, пристально глядя на меня.

— О любви. О чем ещё то, нужно петь? — отшутился я улыбнувшись. — Поехали следующую. Она тоже, полный примитив, фактически — тоже самое.

За час справились и с ней.

— А вот третья, помедленней будет. Что-то типа медленного танца. Дамы приглашают кавалеров, все дела… Поехали, — скомандовал главнокомандующий.

Тоже, где-то за час, сделали.

— Гуд гейм! Неплохо сыграно! А теперь, давайте прогоним все три и обед. Я на «барбанах»! Поехали…

* * *
— Ну и как так получилось, что с одиннадцати утра до двух дня у нас готовы три песни? Три песни за три часа?! Да мы за полгода, четыре толком выучить не могли. Кошмар какой-то! — подойдя к столу сказал Кеша с грустью, и сев на стул «уставился» в потолок.

— Не знаю, — протянул я, макая в томатный соус, аппетитный кусок жаренного мяса. — Может быть потому, что у вас шашлыка не было?.. Всё! Хватит грузиться! Обед! — заорал я весело, и мы приступили к принятию пищи. Мясо было, хотя и остывшее, но всё равно вкусное, ведь шашлык — есть шашлык, в любом варианте…

— По-моему, если добавить немного гитар, то будет звучать получше, — философствовал Савелий, наливая в стакан лимонад.

Кеша, в подтверждение слов, закивал.

— А мне и так понравились эти песни, — сказала принцесса. — Грустные такие. Прям хочется даже заплакать.

— Вот! Смотрите ребята! Девушка душой почувствовала. Ещё даже текста не слышала, а плакать уже хочет! — констатировал я и обратился к молчавшему Иннокентию: — А ты что скажешь? Каков твой диагноз?

— Не знаю. Я в шоке и ничего не понимаю. Я думал, что ребята шутят про гений. А оказалось нет… Но… ты же совсем молодой пацан! Как же тебе это удаётся?! Просто поразительно! — взорвался он. — Уверен, у тебя уже и тексты для этих песен готовы! Ты стесняешься и не хочешь их нам показать?! Угадал?

— Ну… это будет, как бы, что-то, типа сюрприза, — промямлил я и решил переменить тему. — Сева, а что кстати с администратором — художественным руководителем.

— Я папе сказал. Он обещал помочь. Но, я тебе говорил уже, он думает, что всё это несерьезно. Возможно, нам стоит показать ему, что мы умеем играть, пригласив его сюда в студию.

Я по-быстрому, обдумал вариант приглашения папы…

«Н-да… а если в этот момент гитарист-Дима будет в совсем «в хлам», причём вместе с нашим гармонистом — дядей Лёней? Ну или Мефодий опять начнёт «плавать» по темпу?.. Нет! Ну нафик! Этот самолёт не полетит! Коллектив к просмотру не готов!» — решил я.

— Приглашать никого не нужно! Лучше мы запишем на магнитофон, и ты ему включишь запись.

— Саша, ведь интересно же, как звучит песни с текстом. По музыке сложно понять, но я чувствую, что мне она понравится, — ни с того ни с сего, начала подбивать меня на откровения красавица.

— Юля, я уже сказал, нужно немного подождать. Сейчас, главное запись инструментов. А для этого нам нужен, как минимум, ещё один магнитофон. Качество записи у «Аiko» нормальное, а вот «Маяк 202», совсем не очень… Сева, есть где-нибудь поблизости комиссионные магазины?

— Не особо поблизости, но есть, — уточнил Савелий.

— Так! Иннокентий, вы с Юлей остаетесь здесь. Как придут ребята, начинайте прогонять программу без нас. А мы погнали…

Дав установку остающимся, мы с Севой пошли на выход.

— Слушай, кроме комиссионного, может есть какой-нибудь магазин, где можно купить новый катушечник? Какой-нибудь «Маяк 203» к примеру? Только новый, — садясь в машину поинтересовался я у товарища. — И кстати говоря, желательно купить сразу две штуки. Пригодятся.

— У Кеши надо было спросить, он недавно покупал какой-то… Зря не поинтересовались.

— Стоп! Пошли к Кеше. А ты говорил — «зачем деньги?» Вот тебе ответ! Два магнитофона, уже кучу «бабла» нужно. И это не всё. Имей ввиду, нам ещё, хорошие клавиши в будущем необходимо купить…

Узнав, в каком магазине приобрел катушечник Иннокентий, мы помчались туда.

Через час, я уже стоял в очереди к кассе, где выбили чек на покупку двух магнитофонов «Маяк 203» по 270 рублей за штуку… Также мы закупили несколько катушек. Перед тем как расплачиваться, на всякий случай, стал рассматривать купюры, на предмет наличия серии АИ…

— Ты что, думаешь они фальшивые? — поинтересовался Савелий, видимо не понимая почему его мелкий друг перебирает деньги туда-сюда и пристально их разглядывает.

— Э-э-э… — только и произнёс я, глядя на пачку 50-рублёвок, а затем «виртуально, стукнул себя по лбу, это ведь не 100-рублёвки, откуда тут может быть «палёная» серия?! — Нет конечно. Просто никогда такую сумму в руках не держал, — отмазался миллионер.

— Слушай Саша, может быть всё же купим один магнитофон? Один же есть у Кеши. Зачем ты тратишь деньги, которые можно отдать маме?

— Не волнуйся друг, сейчас запишемся и я предложу парочку шлягеров певцам. Ты же сам слышал — песни хорошие. Исполнители, их скорее всего купят. Поверь, купят! А как только это произойдёт, все затраты отобьются с прибылью. Грубо говоря, сейчас, мы вкладываем в бизнес, а потом, будем получать прибыль. Всё, как у буржуинов, — сказал пионер и заметив ошалевший вид побледневшего комсомольца, которого малолетка, явно втягивает в оголтелый капитализм, быстро пояснил, пока товарищ не упал в обморок:

— Карл Маркс, в «Капитале», определил прибыль, как превращенную форму прибавочной стоимости. Последняя, по Марксу, представляет собой неоплаченный прибавочный труд наёмного рабочего, занятого в сфере материального производства. Рабочий своим трудом создает стоимость большую, чем стоит его рабочая сила. Вот и мы создадим то, что будет стоить больше!..

Этот аргумент гражданина несколько успокоил, но всё же компаньон был задумчив, после чего, неожиданно сделал дельное предложение:

— Давай закупим ещё шесть катушек… на всякий случай.

Я удивился, резкой смене темы, но был не против и произнёс:

— Я только за…

Мы пробили чек в кассе, и я продолжил разъяснять коллеге «политику партии».

— Ты пойми, — убеждал я коллегу. — Главное сейчас — срочно записаться. Срочно, понимаешь?! Время уходит, а с ним и «Песня года»! Ждать ещё один год, я не хочу. Плюс, у меня ещё и учёба начнётся. Дел будет невпроворот… Кстати, учёба ведь начнётся и у тебя. Так что, сейчас, эти деньги — это просто инструмент, для популяризации нашего творчества. Понял?.. Пошли.

Предъявили чек в отделе, забрали, осмотрели. Гарантия, провода, всё в ажуре — «спасибо».

* * *
На базу, мы вернулись почти в шесть часов вечера. Ребята репетировали. Спиной к нам сидел мужчина, рядом с ним стояла гармонь.

«Так, ясно», — всё сразу понял я — привезли.

— О-о, приехали?! Саша, Сева, познакомьтесь — это дядя Лёня. Он гармонист, — проговорил Антон, когда ребята доиграли песню и увидели нас.

— Леонид Ильич Сидоренко, — представился тот.

«Опа… и тут Леонид Ильич, — подумал я, обалдевая рассматривая дедка. — Интересно, какое у него военное звание? Уж не майор ли?..»

Это был невысокий, жилистый мужичок, лет 55–60, с полуседыми волосами на голове, не менее седой короткой бородой и усами. Одет он был, в несколько помятый, но чистый коричневый костюм и белую рубашку без галстука. На ногах его были светло-коричневые сандалии «прощай молодость», чем-то напоминающие мои.

— Мы, с дядя Лёней поговорили, и он решил нам помочь, — сказал Антон и немного помявшись добавил: — На тех условиях, о которых мы с тобой договаривались…

«Точно. Ага. Магарыч… Ясно-понятно», — вспомнил про условия я. Что ж, условия я помню… осталось выяснить подходит ли нам его умение играть?

— Ребята, давайте сыграем, для дяди Лёни, первую композицию — «Тёмная ночь», — скомандовал я ВИА.

Народ пошёл к инструментам.

— Дядя Лёня, вот в этой песни вам предстоит сыграть несколько аккордов. Ваша партия звучит приблизительно вот так, — я сел за пианино и проиграл незатейливый мотив.

Гармонист взял свой инструмент, присел рядом со мной на стул…

Я играл на пианино, он мне подыгрывал на гармони подбирая правильную мелодию. Через десять минут он «въехал в тему». Нужно сказать, играл он очень хорошо и быстро соображал. Это радовало и вселяло надежды.

Пододвинув к гармони микрофон, через 20 минут мы исполнили эту композицию всем ансамблем, а я спел.

Мужик молодец, практически нигде не сбивался и играл замечательно! Офигеть — профессионал!

— Очень хорошо. Вы запомнили мелодию? — обратился я к дедку, а затем и к клавишнику. — Сева ты запомнил?

— Ну тык, ага, — сказал Ильич, а Сева мотнул головой.

— Тогда давайте теперь, попробуем сыграть другую песню. Тут аккорды немножко другие, но смысл приблизительно такой же… Аккорды, вот такие — я показал. — Структура композиции простая — куплет припев проигрыш, и всё заново — по кругу. Поехали…

Ну, что сказать — мужик красавец! Ещё полчаса и песня готова.

Затем, проиграли обе композиции… Час — две песни. Приятно работать с профессионалами…

— Вы свободны завтра вечером? — обратился я к дяде Лёне.

— Ну в принципе, да. Вроде, дел никаких нет.

— Тогда пойдёмте, обговорим с вами условия нашего дальнейшего сотрудничества, — пригласил я гармониста выйти в коридор. Тот вопросительно глянул на Антона, типа в смысле — «шкет что-ли командует?».

— Дядя Лёня. Тут главный он, — сказал Антон и негромко добавил: — Как бы странно, это не звучало.

Ильич ухмыльнулся и вышел за мной в коридор.

— И так, — начал я, — как вы договорились с Антоном?

— Он сказал, что если я сыграю всё хорошо, то бутылку красненького[27] с него. А если очень хорошо, то две.

— Ага, понял. Значит, так… эти условия отменяются, — обломал я пьянчужку. Тот нахмурился.

— Не расстраивайтесь. Наша фирма, готова предложить вам более выгодный контракт.

Тот посмотрел на меня с удивлением.

— Вы, завтра, помогаете нам в записи двух песен. С меня две беленьких[28] и червонец сверху, так пойдёт?

— А сегодня?..

— Сегодня, вот два рубля, на пиво. Вы, завтра нужны нам трезвым и профессиональным. Кстати, послушайте сейчас репертуар. Быть может вам он понравится, и вы решите присоединиться к нашему великолепному коллективу, в качестве гармониста… Имейте ввиду, нас ждет успех, — окончил я фразой не подкреплённой ничем и продолжил: — Играете вы хорошо, а репертуар у нас прекрасный. Сейчас вы сможете убедиться в этом сами, хотя, наверное, уже убедились. Вам понравились песни? — продолжал наседать я.

— Да. Очень…

— Вот видите! Единственное условие — не пить! Особенно перед ответственными событиями, такие как концерты или запись. Обдумайте это. Если же вы не захотите нам помогать, то я в принципе готов сейчас отдать вам обещанные десять рублей на алкоголь, — сказал я и достал три бумажки.

В одной руке были две жёлтые купюры по рублю, в другой одна красная 10-рублёвка.

«Что же выберет «Нео»?»

«Нео» постоял, подумал несколько секунд и сказав:

— Ладно, давай два рублишка, завтра я приеду, — выбрал жёлтое.

— Пойдемте в студию, — пригласил его я, протягивая честно заработанные.

Пока шли по коридору, раздумывал…

«Если нажрется в хлам или не придёт совсем, то будем искать другого. Там вроде, Юля говорила про какого-то «хорошего мальчика», значит будем искать и «совращать» его».

К сожалению, было видно, что этот человек перед зеленым змием слаб и сорвется сто пудов, или даже тысяча пудов. Человек то он видимо неплохой, но «любитель» выпить, а это, для ансамбля, очень плохо, ибо такой музыкант может подвести коллектив в любой момент.

Как говорится: Сила есть, воля есть, а силы воли нет.

Естественно, если он завтра придёт трезвый, то с ним можно будет продолжать сотрудничество — звать для «сессий», на запись. Записал, получил, перекур… Но в команду — категорически нет! Мне такого счастья не надо.

Мы прошли в студию и сели на стулья. Ребята «прогоняли» программу.

* * *
После репетиции, Сева подвез меня к дому и через полчаса я уже сидел на кухне с мамой, кушал шашлык и рассказывал о выигрыше двух тысяч рублей в лото. Мама охала и ахала… Я выдал ей тысячу из двух тысяч рублей, которых я, якобы выиграл в лотерею.

Мама была очень удивлена и очень обрадована.

— Теперь, мы купим цветной телевизор. Наконец-то, — говорила она, глядя на деньги. — Саша, а зачем тебе оставшаяся тысяча? Это же огромные деньги! Давай их лучше мне, и я тебе буду выдавать по мере надобности. Ведь потеряешь их… — втолковывала непутёвому сынишки родительница.

— Мам, ты же знаешь, я музыкой увлёкся, так что магнитофон нужно купить.

— Но, магнитофон же не тысячу стоит?! — резонно возразила она.

— Да, не тысячу. Дешевле. Но дело в том, что я ещё решил стать писателем и мне нужна печатная машинка.

Мама удивилась и попросила рассказать о писательстве поподробней, что я и сделал…

Глава 32
12 августа.

С утра, позвонил Севе и попросил его, купить шашлыка как вчера, и ехать на базу без меня, я подъеду позже. Сам же, собирался поехать на пункт международной и междугородней связи.

Дело в том, что пока проводница в поезде проверяла билеты на одной из множества станций, я залез к ней в сумку и переписал номер певца, о котором она говорила.

Жил певец в Узбекистане ака Узбекская СССР, в городе Ташкент. Вот ему, я и решил позвонить, чтобы узнать, когда он будет в Москве и бывает ли он тут вообще? По идее должен.

Его песни часто звучат по радио и телевидению, так что, скорее всего, в Москве он бывает…

— Алло здравствуйте. Ташкенбаева Мансура Ильхамовича, можно услышать?

— А, кто его спрашивает? — ответили мне с явным акцентом.

— Я, корреспондент газеты «Известия». Мы хотели бы взять интервью у певца.

— Он вообще то в отъезде. В Москве. На записи. На «Мелодии», — ответили мне.

— А долго ли он пробудет в Москве, вы не скажете?

— Лучше, вам самому, с ним связаться, я не знаю. Он говорил, что по меньшей мере там будет до конца августа, — раскрыла планы певца собеседница.

«Ага. Значит, он пробудет в Москве ещё неделю. Отлично! Следовательно, нужно срочно записаться и уже потом продемонстрировать одну песню Ташкенбаеву, а другую Ибрагимову, если на него получится выйти», — быстро прикинул я план в голове.

— А вы не скажите, в какой гостинице он остановился? — продолжил выпытывать информацию у доверчивой женщины.

— В гостинице «Ленинградская».

— Извините, а как с ним можно связаться? Как мне ему туда позвонить? Не подскажите номер?

— Сейчас скажу, подождите, сейчас, — сказали на том конце провода. Я услышал, как там копошатся и шуршат, вероятно листая записную книгу.

— Записывайте номер, — и она продиктовала мне номер телефона в апартаменты певца.

— Спасибо большое, до свидания.

— До свидания, — сказала доброжелательная женщина, которая и не подумала сомневаться, что говорит именно с корреспондентом, а не с каким-то мошенником, и на том конце провода повесили трубку.

«Очень интересно. Получается, певец в Москве, а это значит, что? Это значит, что с ним нужно обязательно в ближайшие дни встретиться, пока он не укатил к себе в Ташкент», — сказал я себе, выходя из пункта междугородней связи.

После этого разговора, я помчался на студию, где застал ребят, которые разбирались с магнитофонами.

* * *
— Ну, что, как у вас тут дела? — поинтересовался я у ребят проходя в студию и здороваясь.

— Да вот, попробовали записать немного, вот на этот аппарат.

Сева, включил катушечник. Запись, получилась более качественная, но по большому счёту — хрень конечно… С другой стороны — за неимением гербовой…

— А кто на ударных барабанил? — поинтересовался я. В студии, кроме меня, как и вчера в это же время, здесь находились только Сева, Юля и Кеша. Остальная часть, нашей «великолепной семёрки», работала на заводе.

— Да я немного попробовал, — смутившись сказал Сева. — Кстати говоря, вот эти два микрофона, лучше, чище пишут. Мы попробовали — неплохо записывают. Этот вот — немецкий, а этот — японский. Смотри, какой звук, — с этими словами он включил запись. — А вот наш — советский, видишь, как искажает? — подойдя к микрофонной, Сева произнёс несколько фраз в микрофон. — И это лучший из всех, остальные вообще ужас, один треск стоит.

— Звук, какой-то электромеханический, — подтвердил басист.

«Электромеханический… Электронный… — проговорил я в голове и уцепившись за мысль, пытался поймать за хвост ускользающую идею. — А, ведь в этом что-то есть… Электронный звук, в примитивных условиях… Эврика!»

— Это, именно то, что нам надо! Сейчас… смотрите…

Я взял малый барабан, от «запасной» советской ударной установки, ослабил верхний пластик, включил запись и поднеся советский микрофон прямо вплотную к нижнему пластику, после чего стал бить по верхнему.

Записали несколько ударов, а затем прослушали, что получилось.

Я был потрясён. Звук получался, как в электронных барабанах девяностых годов.

— То, что нужно! — обрадованно прокомментировал я не понимающей публике.

— Гм… Какой-то странный звук, зачем он тебе? — поинтересовался Иннокентий.

— Для композиций, где пою я, нужен именно такой — электронный звук, — резюмировал главнокомандующий. — Ребята, нужно срочно, найти ещё пару советских микрофонов! Какие будут предложения?

Стали лазить и искать. В результате, ревизии, нашли в шкафу ещё один работающий экземпляр. Засунули его в бочку. Попробовали записать.

Вообще — идеал. Точь-в-точь — девяностые!

— Так, остался найти ещё парочку и будет полный комплект «электронных» барабанов, — констатировал я.

Естественно, не всё было так радужно. К примеру, для объёмности звука, очень не хватало «ревера», то есть реверберации. Реверберация — это процесс постепенного уменьшения звука при его многократных отражениях.

Ну если нет. То нет, что сделаешь?.. Поэтому, для «демо» — демонстрационной записи, вполне сойдет и так.

Установили два немецких микрофона, которые также снимали общий звук с барабанной установки. Все эти микрофоны были присоединены к пульту и уже с микшерного пульта, звук через провод шёл на магнитофон.

Я сел за установку и сыграл. Прослушали. Подкорректировали. Затем записали общую партию барабанов, методами «тыка», отодвигая микрофоны и регулируя ручки громкости и тембра. Добились более-менее нормального звучания.

В принципе, для записи нужен был бы метроном, звук которого пускался бы в наушники, как ориентир темпа. Метроном — прибор, отмечающий короткие промежутки времени равномерными ударами. Но, так как тут не было ни метронома, ни наушников, я посчитал что смогу нормально сыграть и так.

* * *
Через четыре часа, мы записали все партии ударных, бас гитары, и клавиш, для всех семи композиций. Две для Юли, две для Антона и три для меня-любимого.

Осталось подождать, когда придут ребята и записать гитары, гармонь и вокал.

С другой стороны, чего их ждать? Сыграть на гитаре я и сам могу…

Подумал и отверг эту продуктивную идею.

Нет, нельзя! Нужно, чтобы весь коллектив участвовал в записи. Они должны прочувствовать, что «это», сделали именно они. Запись — их детище. Тогда им и будет хотеться чаще попадать на репетиции, стремясь на студию, в любое свободное время. Будет хотеться записывать ещё и ещё, чтобы показать запись родителям, друзьям, знакомым… И как-нибудь за застольем, небрежно, между делом сказать:

«Смотрите — это я! Смотрите, с кем вы сидите за столом! Это всё придумал и записал я! Естественно, мне, совсем немного, помогали и другие ребята, которым я объяснил, как и где играть, но основную роль, играла именно моя «скрипка»! Это уж, вы поверьте, вне всяких сомнений! Конечно, я великий, но в тоже время простой. И я, даже с вами чокаюсь! Вот так, по-простецки, без церемоний! Вот, автограф вам бесплатно напишу! Смотри мир, на легенду!..». Медные трубы — мать их!..

Сели за стол, Кеша вновь перемотал плёнку и включил…

— Когда же придут ребята… как же долго ждать, — с грустью сказала, Юля после очередного прослушивания записи и посмотрела на меня.

— Кеша, выключи магнитофон, а то надоест быстро, — проговорил я, глядя как тот, жмёт кнопку — «Воспроизвести».

— Не, не надоест, — ответил басист, но катушечник выключил. Повисла тишина, в которой, традиционно, все смотрели на меня. Посидели так минут пять…

* * *
— Ладно… Раз делать нечего, а время есть, то давайте попробуем полностью, записать песенку «Юлия», — решился руководитель ансамбля. Нужно сказать мне и самому было интересно, как будет звучать конечный продукт. — Значит так, смотрите…

Я отдал гитару Антона и Иннокентию. А сам взял гитару Дмитрия.

— Играй просто аккордами— «брынь, брынь». Я же, буду «всё это дело» обыгрывать. Твоя партия вот такая, — я показал, он записал.

— Юля, включай фонограмму, Сева ты за клавиши, через десять минут скомандовал командир.

Мы подключили для записи второй магнитофон и записывали на него. Методом «тыка», проб и ошибок, регулируя громкости и частоты, через час, «труженики», добились более-менее нормального звучания и сразу же это всё записали.

Осталось дело за малым — спеть певице. А певица, начала тупить.

«Она не может». «Ей нужно подготовиться». «Она стесняется». «Давайте, не сегодня». «Мне нужно порепетировать»., и так далее и тому подобное. Голос её дрожал, а сама она побелела — её собирались отвезти на голгофу и съесть!..

Я не был готов к такому и немного растерялся. Как же так? Они же, вроде, как на концерте выступали, да и на свадьбе. В голове крутился вариант пойти купить немного вина и напоить красавицу, что я и озвучил Юле. Но та сказала, что вино не любит, и уж тем более водку, потому, что они горькие. А любит она лимонад или чай с пирожными, потому что она сладкие.

— Мы с мамой, любим пить чай на кухне, — добавила в конце тирады она, а я ладонью долбанул себе по лбу и сел на стул.

Посидев с закрытыми глазами пару минут и успокоившись, выгнал ребят в коридор. Те всё поняли и не сопротивлялись. Ну, а сам, стал убеждать сделать свою «работу», любительницу сладкого:

— Чай с мамой, это конечно хорошо, но Юля… возьми себя в руки. Тебе нужно, это спеть. Давай вместе. Или ты меня стесняешься? Нет? Тогда пошли… И…

Мы стали пробовать…

Так, как в этом времени не было компьютеров, любая ошибка в исполнении была фатальна, и вся песня переписывалась заново.

Произошло всё как в детской сказке — «Мы строили-строили и наконец построили!»

Короче говоря, через час, композиция «Юлия», была довольно-таки сносно записана…

Сели за стол, пили чай и слушали песню. Манера исполнения песни королевой, была так-себе — без огонька, как робот…

Я сидел и молчал, ребята ждали моей реакции, а я ждал реакции принцессы, которая всё это время сидела и морщила носик…

После пятого прослушивания, Юля сказала, что хочет перепеть, она всё поняла и знает, как нужно спеть так, чтобы было намного лучше. Я сказал хорошо, и принцесса попросила предыдущую запись, стереть. Я сказал нет, и объяснил почему.

— Юля, давай эту запись оставим пока — на всякий случай. Сейчас, спой пожалуйста так, как ты считаешь нужным. После чего мы сравним, две эти записи и худшую сотрём.

Она подошла к микрофону и спела с первой попытки. Причем спела так, что было очень сильно похоже на оригинал, то есть, как эту песню поёт реальная исполнительница композиции — Юлия Савичева.

Все интонации, «усиления» в голосе, «плаксивость» и грусть вокала, были переданы достаточно близко к первоисточнику, ну во всяком случае, как помнил данную вокальную партию ваш покорный слуга.

Я, был приятно удивлен, как и все ребята. Действительно, песня звучала на этот раз намного лучше.

Хотя качество самой записи было не очень, потому как фактически, это была третья перезапись от изначального варианта, но всё равно — вполне неплохо.

«Почему третья перезапись», — спросите вы.

«Давайте посчитаем вместе», — предложу я.

Первая запись — барабаны бас и двое клавиш. Вторая — на первую запись «сверху», были наложены две гитары и клавиши. Ну и третья — на всё это, был наложен вокал.

Что же, ещё сказать о результате — от оригинала, песня, конечно сильно отличалась, особенно по звуку. Но всё равно, звучала она неплохо и слушать её было приятно. Для этого времени, песня являлась просто шедевром.

Я-то слышал оригинал и мне было с чем сравнивать, ребята же этого не слышали и от прослушивания собственного творчества они пришли в восторг!

Они не верили, что это они. Они не верили, что они сделали это, за полдня.

«We are the champions, my friends — мать его!» Вот, что мелькала у них во взглядах и источающих свет глазах!

— Не верю! Не верю! Не может быть! — весело восклицал Иннокентий.

— Неужели, это мы! Неужели у нас так получилось! Неужели, мы смогли сделать такое! — от радости прыгала на месте и хлопала в ладоши — весёлая красавица Юля.

Они были счастливы, а мне, почему-то, стало грустно. Что там, в оставленном мной мире… или времени… Что сейчас там происходит?.. Без меня…

Я посмотрел на счастливую девушку. Сейчас, было совершенно понятно, что она — точная копия моей Люси из 2019, только менее развратная и более чистая…

«Эхэхэх…»

Я потряс головой, прогоняя наваждение… Да, какая разница, как там сейчас?! Я тут и это теперь мой мир. Я молод и передо мной все дороги открыты. Близкие люди живы, так что ж я хандрю?

Я смотрел на лица ребят и видел в их глазах столько энтузиазма и радости, столько восторга! Сейчас, они были готовы свернуть любые горы…

Было абсолютно ясно — вот оно, счастье!

— Это запись, что что мы сделали, это не хуже, чем у «Песняров», — громко покричал Иннокентий и на секунду задумавшись продолжил орать: — Да, что там, какие-то «Песняры»?! У нас получилось намного лучше! Это просто замечательно, Саша!

— Ура!!! Ура! Ура! — кричали ребята, а им вторил, в конечном итоге, поддавшись общему праздничному настроению. Сева, включил магнитофон, и они с Юлей, пустились в весёлый пляс, совершенно несоответствующий минорности композиции.

— Кстати, у меня есть песня, она не закончена. Я никак не могу её доделать. Но, если ты поможешь… Нам нужно с тобой обязательно поработать вместе… Я уверен. Если ты займёшься её аранжировкой, то она заиграет новыми красками! — орал мне на ухо басист.

Тут, ни с того ни с сего, Юля подбежало ко мне и крепко поцеловала меня в щеку. Это было так неожиданно, что я опешил. Пикантность же, данному порыву, придавало и то, что, губы у принцессы, были в томатной пасте, ведь при прослушивании, она кушала шашлык…

— Да-да, это хорошо, — сказал руководитель радостно галдящей публике. — Ребята, вы сами видите, нам ещё нужно работать и работать. В принципе, на нормальной студии, запись должна получиться намного лучше. Поэтому, ещё раз, говорю всем — нужно искать студию, где есть многоканальный магнитофон! Именно это, залог хорошей записи! Все перекусили? Едем дальше…

* * *
Мы сидим, пьём чай. Довольные и уставшие…

Пришли гитаристы и барабанщик… Поздоровались и объяснили, что решили приехать пораньше, чтобы узнать, как мы тут? Разобрались ли с катушечниками?

— Как мы? Да мы! Да… ты знаешь!.. — кричал Иннокентий. — Ты представляешь, что мы сделали!.. Ты представляешь!..

Вновь прибывшие, были шокированы таким напором и переводили взгляды с одного прыгающего, на другого, махающего руками и наоборот…

— Да мы!.. Вы знаете, что мы натворили… знаешь?! Да, что мы, мы тут… — возбуждённо подхватывает «вечно» спокойный Сева.

Юля, в унисон, перекрывая всех, рассказывает, какие мы молодцы и уж теперь то, у нас всё получится!

Галдят… показывают на меня… Юля прыгает от радости и тащит ошалевшего, от такого «движняка» Антона, к магнитофону. Затем красавица тычет во все кнопки подряд, не переставая щебетать и пытается понять, как эту бандуру включить…

На помощь ей, приходит Савелий, у которого от возбуждения трясутся руки.

Мефодий с Дмитрием, ничего не понимая крутят головами.

Наконец Сева, справляется с «мандражом» и включает катушечник. Звучит песня «Юлия»…[29]

Если сказать, что ребята были поражены, это значит ничего не сказать! Они были ошарашены! Переводили всё время взгляды, то на меня, то на магнитофон, то на Юлю.

— Неужели, у нас и все песни получится так сделать? — с надеждой в голосе спросил Антон по окончании композиции.

— Я думаю да. Не вижу никаких препятствий для этого. Естественно, если не будем отходить от генерального плана, — проговорил фельдмаршал. — Кстати, а где дядя Лёня?

— Обещал быть к пяти вечера… — сказал впечатлённый Дмитрий, почёсывая свою макушку на голове.

— Давайте тогда, прогоните пока программу, — начал было я давать указания, как за спиной услышал «нарочитое» покашливание…

— Физкульт-привет, молодёжь! Репетируете?! — раздался голос из дверей.

Мы повернулись. Перед нами стоял побритый, чистенький, в том же чуть потёртом, старом, немного помятым костюме и светло жёлтой рубашке, мужичок лет пятидесяти, мало напоминающего вчерашнего полубомжа — «алконафтера». Чистенький, с ухоженный бородкой и усами, опрятный. Что-то в нём, было от дяди Мити, из кинофильма «Любовь и голуби» в исполнении Юрского, вот только картуза на голове не хватало.

— Ну здравствуйте, дядя Лёня. Спасибо, что не подвели, — поприветствовал гармониста я.

— Ну тык… Обещала же… Вот и приехал.

— Молодец! Сева, ставь «Черные глаза». Пишем гармонь. Затем, пою я.

Через 30 минут, дядя Лёня записал две нужных песни.

Всё было шикарно, и записали мы их, практически с первого раза.

После записи, я отвел деда Лёню в сторону, извинился, что не купил «беленькой», так как — «мне не продали» и выдал ему 25 руб. Он обалдел от такого счастья, поблагодарил и неожиданно произнёс:

— Александр, а можно я останусь, послушаю, как вы играете. Уж больно песни у вас хорошие, может ещё чем подсоблю.

— Конечно, Леонид Ильич, — согласился я, — оставайтесь. Без проблем. Если хотите перекусить, пойдёмте, там стол с едой. Угощайтесь, не стесняйтесь.

Мы зашли, и я скомандовал:

— Ребята. Время. Поехали.

И мы, приступили к записи гитар и голоса для всех остальных композиций.

* * *
После прослушивания того, что получилось, результатом я был более-менее удовлетворён. Для «демо», вполне сойдёт.

Но, реакция у ребят была далека, от моего скептицизма. Те, были просто на седьмом небе от счастья, и радовались как малые дети!..

— Слушай Саш… вот у тебя здесь катушки лежат, давай мне на одну перепишем, а я тебе завтра новую катушку принесу из дома и отдам. Я, «своим» покажу… вот они обалдеют! — подойдя ко мне попросил меня Антон.

— Ага, хитрый какой! Я тоже хочу маме показать! Мне тоже перепишите, — проговорила принцесса.

Тут же весь народ встрепенулся, осознал и началось… Все начали кричать: «И мне», «И мне тоже», «Я тоже хочу, показать!»…

— Всем тихо! Тихо. Тихо товарищи! — прокричал я. — Послушайте пожалуйста меня… Пока, — я выделил это слово, — эти записи, показывать никому нельзя!

— Как? Почему? — не понял народ.

— Песни, не зарегистрированы в ВКАП.

— Почему? Ну, что ж такое-то… — они были очень недовольны и расстроены.

— Этим, я займусь в ближайшее время. Скорее всего на следующей неделе. А недели через три, каждый получит по экземпляру, — проговорил великий стратег. Все расстроились ещё больше.

— Как так, через три недели?! Нафига мне столько ждать? Зачем мне твой ВКАП? Я хотел друзьям показать! Нафига, мы целый день тут парились? — с явным раздражением и недовольством в голосе проговорил Иннокентий.

— Ребята… Если вы хотите, что-то показать родственникам, то показывайте им те композиции, которые вы выучили до этого. Давайте запишем их… Эти же пока показывать нельзя!

— Почему, ты так строго? Мои родители, никому ничего не покажут и ничего не расскажут своим друзьям, — практически плача проговорила Юля.

Ну да, ну да… Никто, никогда, никому… Плавали, знаем! Свои друзья, по секрету шепнут и дадут послушать своим друзьям, а те, ещё более по секрету своим друзьям и чем это закончится я знаю, а раз знаю, то хрен им, а не запись. В конечном счёте для них же лучше будет — безопасней, правда пока они этого не понимаю. Ну и ладно… Зато я понимаю и этого достаточно.

— Нет, ну не обязательно… — начал было объяснять малолетнему лидеру, более старший товарищ Антон, но был прерван, так как слушать, что «ну необязательно…» мне не хотелось.

— Антон. Ответь мне на вопрос. Ты хочешь, чтобы песню — «3 сентября» пел Кобзон, а «Белый пепел» Муслим Магомаев? — спросил я громко и чётко. Тот испугался и замотал головой.

— Нет! Конечно нет! — мотал головой экс лидер ВИА.

— Юля, а как ты смотришь на то, чтобы песню «Юлия», пела к примеру, Валентина Толкунова, а песню «Две сестры», какая-нибудь Пьеха или Пугачёва.

— Нет-нет! Не надо! Это мои! Их я пою! Не надо! — закричал принцесса, вероятно подумав, что малолетний гений, окончательно рехнулся и решил подарить её песни другим певицам.

— Успокойся, Юля! Песни твои и нашего ансамбля. И никто их у вас не заберёт! А, чтоб это не произошло в дальнейшем, тексты с музыкой, нужно зарегистрировать! Это, не обсуждается!

Все молча переглядывались, и я решил ещё раз уточнить:

— Или, всё-таки Кобзон и Толкунова?

— Нет! — хором прокричала мои детишки — все, кроме недовольного басиста, что-то бурчащего себе под нос.

«Ну-ну, бурчи дальше», — не стал особо заворачиваться я его заскоками.

Общее напряжение спало, все облегченно засмеялись. Ну вот и славно.

— Пусть поют свои, а наши не надо! — убирая гитару в чехол, весело сказал Дмитрий.

— Так ребята… У нас, «значить», получается два дня отдыха, — продекламировал я.

Все прокричали «ура!», но потом Антон, неожиданно сказал:

— Ребята, я завтра вечером собираюсь приехать сюда. Репетировать. Вы, как хотите. Мефодий ты со мной?

— Конечно. Всё равно дома делать нечего, а тут над темпом поработаю, — а затем добавил, глядя на меня: — Под метроном.

Иннокентий поморщился, но тоже сказал, что подъедет. Юля и Сева ещё не знали — смогут или нет.

— Я, наверное, нет. Дела. Поэтому репетируете без меня, — поставил в курс дела подданных император.

* * *
Когда мы завезли Юлю и остались вдвоём, я напомнил товарищу партийное задание ещё раз.

— Сева. Вот тебе четыре песни. Поставивших их папе. Потом заберёшь. Ни в коем случае плёнку папе не отдавать. Скажи, что нам срочно нужен администратор для ансамбля. Очень-очень срочно. Пусть посоветуется с кем-нибудь, или подскажет к кому обратиться? Может быть через три головы… Через знакомых… Через знакомых, их знакомых, его двоюродной сестры зятя… В общем любыми путями.

* * *
Более половины ночи, я провёл в школе, печатая крамолу…

Глава 33
13 августа. Суббота.

Новости дня:

— Распоряжением Совета министров СССР, в Эфиопию направлены советские военные советники.

— Марш членов Национального фронта в Льюисеме, юг Лондона, сопровождается сценами насилия.

На утренней пробежке, меня окликнули:

— Эй парень!.. Саша!.. Мальчик, стой!.. Погоди!..

Я оглянулся. За мной бежал усач из Спартака, ДЮСШ номер, какой-то там — не помню… и с ним молодой парень. Форма была традиционно одинаковая — белые футболки, синие тренировочные, бело-синие кеды.

Я остановился. Бело-синие «не динамовцы» подбежали, поздоровались и началось…

«Нельзя закапывать талант в землю…» «Только у них, в школе готовят настоящих атлетов». «Только они, могут мне помочь раскрыть мой потенциал…» и т. д. и т. п. — в общем, всё сводилось к одному вопросу: «Когда я приду в зал?».

— Наверное в октябре, — сказал я, охреневшему от такой «правды», тренеру и пояснил: — Дело в том, что сейчас я занят. В сентябре начнётся учёба. Пока то, да сё… Так, что ждите меня где-то в конце сентября, начале октября…

— Ну, ты можешь заехать хоть на час? — настаивал тренер имя, которого я не помнил.

«Может действительно заехать? Только вот, нужно ли мне это сейчас, да и нужна ли мне такая известность вообще?.. Пока не ясно, но совершенно понятно, соревнованиями и всякими сборами — зае***. Нет. Пока некогда. Сейчас, цель другая…»

— Я помню, когда у вас тренировки. Будет время, заеду, — проговорил я, быстро попрощался и не дав втянуть себя в дискуссию, убежал…

* * *
Мама пришла после дежурства и готовила завтрак.

— Ну, дай хоть на тебя посмотреть, полуночник. Всю неделю на своих репетициях проводишь. Эх ты, гулёна, — сказала она и прижала меня к себе, гладя мои волосы.

Мы стоим, обнявшись несколько минут, а она меня гладит по голове.

— Чем планируешь сегодня заниматься? Может к бабушке съездишь? Каникулы скоро закончатся, а ты так толком и не отдохнёшь, — сказала мама, отстранив меня для того, что бы перевернуть, жарившиеся на сковородке, сосиски с луком.

— Нет, мам. Дела. На следующие выходные махну. Сегодня, собираюсь поехать, поискать пишущую машинку, может удастся купить. А потом, потом не знаю… может в музей схожу, — сказал прилежный сынуля, помогая маме расставлять посуду на стол.

— Да?.. — удивилась она, — Что за музей?

— Государственный дарвинистский музей.

— А такой разве есть? Никогда не слышала о таком музее.

— Э-э-э, — только и сказал я. И ведь действительно, может такого ещё нет. Нужно будет в планшете глянуть.

* * *
После завтрака, так как мама была с ночного дежурства, то пошла спать. Я же, после того как помыл посуду, потихоньку достал с балкона соседей планшет. Интернет работал, и я посмотрел информацию о музее.

Инициатором создания музея был биолог Александр Котс, который к сожалению, в 1964 году умер. В 1907 году биолог перенёс коллекцию чучел редких животных в здание Московских женских курсов в Мерзляковском переулке. В 1926 году вышло постановление Совнаркома РСФСР о строительстве нового здания для музея. Госфинансирование не могло выделить деньги 20 лет, из-за чего в 1945 году было проведено заседание Совета министров РСФСР, который подтвердил намерения построить здание, но строить его начали лишь в 1960 году на 3-й Фрунзенской улице. Однако в конце строительства здание передали хореографическому училищу Большого театра…

«Ну, нихрена себе подстава. Мутили-мутили, да так ничего не закрутили», — подумал я и продолжил чтение.

В 1968 году, Моссовет, всё же выпустил указ о строительстве музея. Ну а возведение началось совсем недавно в 1974 году и будет продолжаться ещё двадцать лет. Первая постоянная экспозиция откроется лишь в далёком 1995 году. В 1996 году заложат ещё один корпус и закончат в 2007, хотя это уже неважно. А важно то, что нет дорогие товарищи, музея Дарвина в 1977 году, ну или я чего-то не понял. Вот как всегда — кому-то хрен, а нам всегда два!

Жаль конечно. Попасть бы туда, было бы неплохо… Пощёлкать «древним» фотоаппаратом, сделать зарисовки в альбоме, что-нибудь законспектировать, пообщается со смотрителями, быть может с директором «перетереть» на археологические темы. Ан нет, облом!

Что делать, как говорится — на нет сюда и сюда нет. Потом поищем, какой-нибудь другой музей.

Зачем мне это надо? Да за тем же, за чем я сейчас пойду в здание с книгами, где доброжелательная — тётя Эмма, передаст юному гению, для чтения, какую-нибудь «хренотень». Нужно, чтоб меня видели, нужно чтоб меня помнили…

* * *
Я взял сумку через плечо и вышел на улицу. Сегодня была суббота и библиотека была открыта до четырёх.

Пообщался с приветливой Эммой Георгиевной, которая была рада мне, как родному. Звала меня завтра в гости и передала две больших книги. Как оказалось, это были два тома — «История римской литературы», издательства Академии Наук СССР 1959–1962 годы.

На вопрос: «А, нет ли у вас «Евангелия от Иоанна» или от кого-нибудь ещё?», визави зависла и выпучив глаза, пыталась меня загипнотизировать. Через пару минут тишины, она вышла из «коматозы», и истого замотала головой, типа: «Да ты офигел что ль пионер?! Под монастырь хочешь подвести?! Нету тут такого! И не было никогда!»

Я попрощался с возбуждённой женщиной и поехал искать печатную машинку.

* * *
Агрегат, был пойман в магазине, электротоваров который находился на улице Горького. Пойманным экземпляром, оказалась немецкая пишущая машинка Erika 40, имеющая футляр в виде чемодана. Выпускалась в Дрездене с 1950 по 1980 годы. Как оказалось, стоила она 400 рублей и была 1975 года выпуска.

«Чисто диссидентский вариант», — резюмировал я.

На таких вот «Эриках», и перепечатывались книги самиздата, в эти годы. Такие как: «Мастер и Маргарита» — Булгакова, «Один день Ивана Денисовича» — Солженицына и т. д. и т. п… Вспомнив о последнем, меня передёрнуло.

Именно о такой пишущей машинке, пел бард — Александр Галич: «… «Эрика» берёт четыре копии, вот и всё!.. а этого достаточно…».

Теперь же, этой машинкой предстояло порулить мне, не совсем диссиденту, точнее совсем не диссиденту.

Я знал, что, используя папиросную бумагу, можно делать и по шесть копий, поэтому закупил и её. В перестроечных мемуарах «узников совести», я читал, что эта бумага считалось жутким дефицитом и желанной покупкой для каждого диссидента.

Но тут… либо мне повезло, либо «хз», но вон она, лежит в свободном доступе, пробивай чек и забирай.

* * *
Приехав домой, открыл коробку и достал чемодан. Внутри чемодана была инструкция, из которой можно было узнать, что:

«Эта пишущая машинка изготовлена специалистами из доброкачественного материала с применением современных методов работы…

… Для того, чтобы Ваша радость была продолжительна, мы рекомендуем Вам еще, время от времени поручать специалисту, производить основательную чистку машинки».

Последнее предложение порадовало.

Я, сделал себе бутерброды с чаем и приступил печатать план романа, с некоторыми фрагментами, по мотивам своих монументальных, апокалиптических видений в поезде.

В общем, хоть и с натяжкой, но этот день, можно было назвать днём отдыха.

* * *
Во второй половине дня, мама зашла ко мне, посмотреть, чем это её чадо занимается. Осмотрела машинку, порадовалась за меня и как бы между прочим спросила:

— Саша, а дядя Эрик, не сказал куда он уехал?

Я закашлялся и замотал головой.

«Чего-й то, она решила о этом козле вспомнить?»

— Вы, что поругались? Подрались? Он тебя ударил? Он тебя бил? Он что, тебя обижал? — присев на диван стала пытать меня мама. — Саша, если он тебя обижал, почему же ты тогда об этом не сказал мне? Что между вами произошло? Что, что случилось, Саша?

— Нет мам, он меня не обижал, всё нормально. Я не знаю куда он уехал, — отмазывался я, не понимая, что это за вопросы такие, ни с того ни с сего. Прошло уже, где-то с полмесяца, как вопрос, я «полюбовно» решил! Так почему она вспомнила?..

— Ну, как же всё нормально?! Почему тогда он, так внезапно ушёл? Он говорит, что поссорился с тобой и ты его выгнал!

— Кто говорит? — ни с того, ни с сего, осипшим голосом поинтересовался я.

— Как, кто? Дядя Эрик конечно!

— Он же уехал! — прохрипел я, уже начиная понимать, что, что-то не то…

— Нет, не уехал! Он вчера, пришёл ко мне на работу. Плакал и говорил, что ты, его ненавидишь и всячески оскорбляешь, — сказала она и погладила меня по голове. — Я знаю Саша, ты взрослеешь и немного ревнуешь. Не волнуйся! Ты мой самый любимый и я тебя никогда не брошу!.. А Эрик… — дядя Эрик, он просто друг. Поэтому я прошу тебя, относиться к нему, как к моему хорошему знакомому.

Я тяжела вздохнул.

— Саша. Я с ним поговорила. Он попросил прощения за письмо, которое написал в отчаянии, и я его простила.

«Ах**ть!» — в глазах помутнело.

— Я прошу тебя, быть с ним вежливым и обходительным. Хорошо? Это мой друг, и если он тебе ничего плохого не делал, то пусть моим другом и останется. — проговорила мама, а затем серьёзно на меня посмотрев спросила: — Или же, всё же он что-то тебе сделал? Обидел тебя?

— Нет мама. Ничего он мне не делал. Всё нормально.

— Хорошо. Сегодня вечером, он придёт к нам в гости.

«А***ть!» — глаза застила красная пелена. — «Пи**ц котёнку!!!»

* * *
Мама, ушла на кухню готовится к «праздничному ужину», который мы собирались провести всей нашей, дружной семьёй, включая, мать его, «любимого» дядю Эрика, а я сидел пред «Эрикой» и оху***л!

И, что же мне, с этим поганым скунсом, теперь делать? Как отвадить от нашего дома? Варианты есть, но решать вопрос кардинально, в том ключе о котором я думал, мне крайне не хотелось.

«Всё-таки жизнь человеческая бесценна… Есть заповеди… Не убей… Возлюби врага своего, как самого себя…» — откинувшись на спинку стула философствовал я.

Просидел я в задумчивости, минут двадцать…

«Это, что ж получается — эта скотина будет бухать за наши деньги, будет меня оскорблять, обворует квартиру, а я его должен возлюбить?!»

«Ну нахрен! Кончу тварь и «вася-кот»!»

Сквозь пелену этих, не радужных для «будущего клиента» мыслей, я услышал голос мамы. Она звала меня на кухню.

— Саша, у нас входная дверь, плохо открывается, осела, наверное. Посмотри пожалуйста.

Я подошёл к двери. Ну да осела. И петли погуливают. Ладно, сейчас её чуть подобьем молоточком и подправим топориком.

Вышел на лестничную клетку и посмотрел на дверь, грубо говоря — «открытыми» глазами.

Вот дверь. Обычная, деревянная. Обита дерматином гвоздями с белыми шляпками по периметру. Глазка нет. Один замок. Москва. Один замок — один удар. Походу дела, дверь, нужно менять!

Я задумался…

«Не всё так просто, Саша, — сказал я себе. — Очнись, ты не в 2019, где металлическая дверь стоит у каждого, а в 1977, где 90 % населения, про такие двери даже и не слышало. Металлическая дверь, с несколькими замками, привлечёт всеобщее внимание, в том числе и домушников.

Если хозяева ставят такую дверь, значит в квартире есть, чем поживится. Там, мол, наверняка что-то вкусное храниться. Именно так, в лихих девяностых, внимание квартирных воров привлекали кондиционеры. Есть «кондишн» — значит и «бабки» есть.

С другой стороны, в той жизни нас к счастью ни разу не грабили. Скорее всего не ограбят и в этой, если не выделяться из общей массы и не выпячивать свои богатства. Лишнее внимание соседей, разговоры на лавочках о установке — «неимоверной, железной, сейфовой двери как в банке», в конечном итоге найдут своих благодарных слушателей в лице ворюг. И уже те, непременно обратят внимание, на с виду неприметную квартиру в хрущёвке-пятиэтажке, находящуюся на третьем этаже.

А там… Любые замки для профессионалов не помеха, в этом я иллюзий не испытывал. Поэтому, нефиг огород городить, будем ремонтировать эту дверь», — сказал я сам себе и пошёл в квартиру за инструментами.

Прошёл на балкон, взял топор, стал выходить из квартиры, открыл дверь и при выходе на лестничную клетку почувствовал чей-то взгляд. Я резко отпрянул назад и поднял «секиру».

— Ну здравствуй, мил человек! — с доброй улыбкой сказал Фредди, глядя на подошедшего, и поигрывая топором тихо запел:

Раз, два, Фредди Крюгер идёт, Три, четыре, топоры достает, Пять, шесть, в оба гляди, Семь, восемь, с ним не шути, Девять, десять, распятье возьми!..
Человек увидел своё будущее. Будущее было безрадостное. Он увидел свою смерть!

Обезумевшие глаза на мерзкой, рыжей, противной морде, выразили первородный, истинный страх и ужас.

Да, что там страх или ужас, сама «Немезида» со своим карающий мечом подошла прямо к человекообразному существу на лестничной площадке «хрущёвки» и собиралась, это существо, умертвить, прибив нахрен!..

И понял тот человек, что смерть ужасно близка и неотвратима. И нет спасения от неё, беги не беги. И глянул человече в глаза её… И читалось в глазах её только муки и страдания, которые «Немезида» пришла воздать тле, за труды неправедные. И осознал, грешник, что возможно даже, придётся ещё и помучится в предсмертных муках, прежде чем тело его погибнет в адских муках, а мерзкая душонка его, попадёт в геенну огненную и «адский ад»!

Проще сказать, этот дебил, увидел меня с топором в руках, о***л, и понял, что пора съё***ь!

Он пытался закричать, но голос не слушался, а раздавалось лишь подвизгивающее блеяние:

— Н-е-е-т!.. Н-е-е-т!..

«Проговорив» это, козлоногий, кубарем скатился на нижней, лестничный проём, после чего на четвереньках сполз на второй этаж. Там, кое-как поднялся на ноги и крича:

— Нет! Нет! Не надо! — завизжал и «поскакал» вниз…

Преследовать идиота, я не стал, хотя пере***ть дураку обухом по спине, желание было.

«Ну ладно, следующий раз будет в его жизни последний!.. Я его придурка предупреждал!» — сказал я себе и принялся подбивать гвозди в расхлябанных петлях двери.

— Саша, что за песенку ты поёшь? — поинтересовалась с кухни мамуля.

— Да так… Есть одна…

* * *
Конечно же, мама грустила и была расстроена, что её знакомый, которого «мы» ждали, так и не пришёл. Зато в этом были и свои плюсы. Всю вкуснятину, которую мама наготовила, мы съедим теперь с ней вдвоём.

Цыплёнок табака, картошка пюре, селёдка с лучком, шпроты, сыр и сервелат, салат оливье, винегрет, солёные огурчики, клюквенный морс — всего этого, «любимый» «анкл» Эрик, лишился.

«Хрен с ним, с козлом этим. Первое предупреждение не подействовало, поэтому — клин будем выбивать клином. Если, он собирается сюда ходить, то это у него не выйдет, хотя бы потому, что ноги я ему переломаю к «еб**е-фене!» — решил я и приступил к пиршеству.

Интерлюдия
Тёплый летний вечер, навевал на душе умиротворённость, но расслабляться было нельзя. Он вышел из магазина, закупив там восемь бутылок «Агдама». По идее, этого должно было хватить с лихвой, чтоб у многих «развязался», а затем «завязался» язык.

Пока шёл к месту встречи, которое как известно, отменить нельзя, размышлял о последних событиях.

Это же надо было такому случиться, что эти бестолковые и неблагодарные твари решили его кинуть…

Он там, пыжился, напрягался изо всех сил, старался на репетициях, объясняя и контролируя каждого, из тупых охламонов, пытаясь сделать музыкантов, а они в одночасье, обиделись и уже сами, сделали ему «козью морду», дав отворот-поворот!

«Вот, мерзкие скотины! Ладно, ещё не вечер! Я вам всё припомню! Всех уволю, к чёртовой бабушке! Я буду действовать не напролом, как раньше, а хитростью. Вы ничего не поймёте, и каждый возненавидит другого! Это будет вам, моя месть! За то, что вы лохи, меня кинули! Ведь у нас только стало получатся. Запись сделали. Да, ещё какую! В 1977 году можно смело сказать, таких шикарных песен нет ни у кого! А у нас есть! Но, вы, предатели! Твари! Неблагодарные мрази! Ненавижу, сволочи!

И рыжая пи*** тоже, ещё та су***! Юля, Юля, Юлечка — тьфу на *** — паскуда! Всё хвостом крутит, целовала даже, а как до дела дошло, так це***у из себя начала строить! Гребаная «динамщица»! Тоже мля, своё получит. Чего она думает, мне перед ней на коленях что ль надо стоять? Я мужик, а не «хлюпик», типа друга Севы! Я музыкант! Причём, талантливый музыкант! С нашим, а точнее моим, репертуаром, все девки скоро будут моими. А, эта недотрога, пусть идёт на ***! Без неё обойдусь, только в постель затащу, отдеру как следует и брошу нахрен! Тоже мне, «бином Ньютона!» Думает, на «её светлости» все звёзды сошлись? Принцессой себя возомнила? Нет мля! Не все! Далеко не все! Сдохнешь тварь подзаборная, потому что кинула меня, как и друзья твои грёбанные! Я всё вам припомню! Всем сёстрам раздам по серьгам, дайте только срок, сволочи!»

С такими невесёлыми мыслями, он подошёл к небольшой лесопосадке, где в гуще дерева, за деревянным столом, сидя на лавочках, его ждали двое.

«Пришли, это хорошо! Что же, начнём агитировать за Советскую власть!»

— Привет, парни! Как жизнь? — улыбаясь сказал он, ставя на стол сетку, с бутылками вина и протягивая руку для рукопожатия.

— Привет, Кеша! — сказал Дмитрий.

— Здравствуй, — поздоровался Мефодий.

— А, Антон ещё не подошёл? — поинтересовался зачинщик бунта у своих будущих жертв.

24.09.2019. Максим Арх

Спасибо, что читали и надеюсь, что Вам понравится и вторая книга — «Регрессор в ССР. В ожидании осени 1977. Книга 2».

С уважением, Ваш автор.