ЧИСТИЛЬЩИКИ - Чистильщик #4

Евгений Щепетнов / Чистильщики

Часть 1

Глава 1

Полз я метров пятьсот. Слабость такая, что мутило, а в голове будто безумный тракторист вспахивал поверхность мозга.

Не знаю, сколько я просидел в клетке. День? Два? Больше? Вернее не просидел, а пролежал – кучей окровавленного тряпья. После того, как я убил императора и его сыновей – надо мной основательно поработали, превращая мое тело в нечто среднее между отбивной и фаршем.

Хорошо хоть голову не отрубили. Хорош я был бы, лежа в стальной клетке в виде головы профессора Доуэля. Ведь чтобы меня по-настоящему убить, нужно эту самую голову разрубить, да еще и разбросать на все четыре стороны. Иначе я как Кощей Бессмертный – все равно оживу.

Ну а тут – бросили меня в клетку для казненных, подвешенную на Судебной площади в ряду таких же клеток с особо опасными государственными преступниками, и я там должен был нормально сгнить, оставив после себя только вонючие кости да груду тряпья, которая когда-то была моими штанами и рубахой.

Нет, все-таки мне повезло. Везучий я человек, право-слово! Башку не разрубили на части, от тела не отделили, не сожгли – всего лишь бросили в клетку приходить в себя! Ну я и - пришел!

Ну а что – все-таки кое-какой запас плоти у меня имелся. Для того, чтобы закрыть раны и кое-как восстановиться. Все-таки я ведь Альфа, а нас, Альф, так просто не прикончишь! Тем более, выяснилось – я теперь маг. Вот только что с этим делать – не знаю. Ну – маг! И что?

А то, что я уже сейчас мог бы переместиться в свой мир, на Землю.

Не могу. Почему не могу? Потому, что во-первых я не могу улететь, не узнав, что случилось с Юсасом, моим напарником, моим другом, мои названным братом. Жив он, или погиб. И без этого знания улететь не могу. Я же не сволочь какая-то! Я русский человек, а русские своих не бросают.

И есть еще одна причина. Второстепенная, но…важная. Я не знаю, по какой причине, но только при перемещении между мирами человек полностью теряет память. Он забывает все, что знал, превращается в чистый лист бумаги. В растение. И как этого избежать – пока не знаю. Когда я оказался в этом мире, то превратился в бессловесное животное, и если бы не Юсас, научивший меня местному языку и всему, чему мог научить – не знаю, что бы со мной было. Но - к делу! Вперед!

Встать на ноги. Эта задача посложнее, чем убить императорскую семью. Чтобы затянуть раны, восстановить жизненно важные органы – организм тратил свои ресурсы, «ел» свою плоть. Других-то «кирпичиков» для построения «дома» у него нет! И что делать, если нет? «Есть» себя!

Мышцы, жир, кожа – все ушло на восстановление изрубленного сердца, исколотой печени и разрезанного желудка. Мышцы можно нарастить, кожа нарастет, но без сердца, печени и желудка жить невозможно. А потому альтернативы нет.

Ноги сделались тонкими, худыми, руки – узловатые кости, обтянутые пергаментной кожей. Такое я видел только у узников фашистских концлагерей. И как я сейчас встал на эти самые ноги, и как ноги меня несли вперед, как двигались – не знаю. Только теми жалкими волоконцами мышц, что у меня еще остались. Скелет! Право-слово, скелет! Мумия.

Но я дошел туда, куда хотел. Вернее – куда надо было дойти. Густая кровь билась в виски, ноги подгибались, в глазах кровавый туман, но…дошел!

Само собой, лавка была закрыта. Предутренний сон – самый крепкий, самый сладкий! И только подлец может его развеять. Только я и есть на самом деле подлец – ведь только негодяй убьет человека ни за что. Ну да, у меня есть оправдание, я не смог сопротивляться «посланию-на-задание», но все равно – я убил человека, который мне не угрожал, скорее наоборот – хотел сделать мне хорошо. Убил самого, и его сыновей. Притом на глазах дочери! Так кто тогда я?

И кстати, еще неясно, как поступит маг, когда меня увидит. А вдруг он позовет стражу? Или вообще – сам меня убьет? При моих возможностях к сопротивлению, мне сейчас и клоп руки завернет. И голову открутит.

Я постоял у двери, немного подумал, и обратившись к хранившемуся у меня в голове списку заклинаний, загрузил в мозг парочку самых гадких, самых отвратительных и смертоносных. Например – «Ледяное безмолвие», превращающее объект в статую из переохлажденного льда. Притом – за одну секунду.

А еще – «Гнев Создателя». Насколько я понял из описания, это заклинание каким-то образом концентрирует атмосферное и статическое электричество, разлитое вокруг нас в воздухе и на поверхности земли, и преобразует его в здоровенную молнию, выжигающую мозги несчастному, собирающемуся встать на пути мага. Кстати – запредельной сложности заклинания, недоступные практически девяносто девяти процентам здешних магов. Если верить словам моего учителя, конечно. Учителя? А как еще можно назвать того самого преступного мага, который сделал из меня живую стрелу? Ведь это он научил меня магии. Он сделал меня магом!

Сволочь проклятая…козел душнОй! Вот увижу его – скажу ему мое огромное спасибо! Кулаком в глаз.

Но это потом. А сейчас надо выжить. И Юсаса выручить…если он еще жив.

Протянул руку, взял деревянный молоток, висящий на потертом шнурке. Вдруг подумалось – почему так скромно? Молоток деревянный…что, нет денег на бронзовый? И площадку бронзовую, наковальню под молоточек! Жадный, что ли?

И тут же понял – попробуй, вывеси бронзовый, и даже железный – тут же сопрут! Дверь-то на улицу выходит! А молоток денег стоит! И плевать всем ворам, что это маг – небось, не найдет!

Перед тем, как врезать по двери, остановился, упершись рукой в косяк, не решаясь тарабанить. А вдруг мага нет дома? Вдруг он живет не здесь, а где-нибудь в другом месте, в своем поместье? А сюда приходит только как в офис! В аптечный пункт, так сказать. А я своим грохотом перебужу половину улицы, и на шум сбегутся стражники.

Хотя что им тут делать в самое глухое время суток? В Час Быка? Нормальные стражники сейчас спят, и видят сны!

Мда…а вот от ненормальных никто не застрахован. Только делать мне больше нечего, кроме как стучать. Не идти же из помойки жрать? Я смутно помню, как восстанавливался после того, как перенесся сюда из своего мира. И лучше бы не вспоминать – как я ел речной ил, жаб с лягухами, да червяков. При одном только воспоминании уже начинает тошнить! Вкус жабы, из которой брызгает кровь…или головастика, шевелящегося во рту…брр! Но хуже всего мясо, протухшее на жаре…с личинками мух…

Как бросаясь в воду за головастиком, покрепче сжал молоток и врезал по дверной пластине – раз, два, три!

И стал ждать. Ждал минут пять. Никакого шевеления.

Повторил действие. И снова молчание.

Сердце защемило в предвкушении неудачи, а во рту вдруг возник вкус жабьей крови. Помнит мозг, помнит!

Впрочем – я ведь ничего не забываю. Я ненормальный. Все, что когда-то видел, все, что прочитал – навечно в моей памяти. Такой уж уродился! Уродился?! Ох, нет…скорее всего, это все деяния рук чертова мага – Учителя. Он сотворил из человеческого ребенка такого монстра…меня!.

Вообще-то абсолютная память удобна, да. Хмм…ну хоть что-то от этого черта хорошее!

Дверь открылась уже тогда, когда я на то не рассчитывал – после десятого, или двенадцатого сеанса избиения дверной пластины. Нет, не дверь открылась – «кормушка» в двери. Какой нормальный человек распахнет дверь посреди ночи в средневековом городе? Только полный идиот! Хозяин этого дома, «Маг милостью Создателя Шамаль Шамаз», как было написано на вывеске перед лавкой, идиотом не был, скорее наоборот. Настоящий ученый, любопытный, как парковая белка. На то и был у меня расчет.

Нет, конечно есть еще один вариант – пойти в Братство, ведь номинально мы с Юсасом числимся в этой самой «гильдии убийц». Вот только не лежит у меня душа к Братству. Тем более, что мы не оправдали их надежд. Ведь я должен был выступать на Арене, зарабатывать им много денег – пока не нажрутся золотом так, что проклятый металл полезет у них со всех дыр.

Никакого почтения к убийцам у меня нет. Пусть даже они прикрывают свою мерзкую деятельность религиозными, или историческими придумками. Мол, мы существуем тысячи лет, и мы суть длань Создателя! И Он нашими руками вершит правосудие! Никакой волей Создателя тут и не пахнет. Обычное подобие Триады, не гнушающееся никаким источником прибыли. От проституции, до заказного убийства и гладиаторских боев. Им плевать, за что получать деньги! Лишь бы получать!

Кстати, а я ведь оказал им большую услугу. Убил императора, который поставил Братство вне закона, и который мечтал их искоренить. А теперь? Что будет теперь? Ведь могут и разрешить Братству выплыть из подполья!

Но…если только оно не будет связано с убийцей Императора и его семьи. А оно связано. Но знаем об этом только мы с Юсасом, и те, кому в Братстве положено. И как поступит Братство? Вот как бы я поступил, будь я функционером гильдии убийц, и желая скрыть факт связи Братства с убийцей императора?

Смешно, ага. Предполагать другой вариант - смешно. Кроме зачистки – никаких вариантов. Непрактично оставлять в живых такого опасного типа, как я. И кстати – принести новому императору (или императрице?) мою голову – это было бы лучшим ему подарком. И возможностью легализовать свою поганую организацию. Так что дорога к Братству мне заказана.

- Кто еще? Чего надо?! – голос мага был хриплым со сна, но не таким раздраженным, как этого следовало ожидать. Ведь он не просто маг, а маг-лекарь, а значит – его могут поднять и среди ночи, чтобы попросить оказать помощь. И скорее всего, такое уже было, и не раз.

- Это… - я запнулся, не зная, как себя представить. Ну, правда – как ему сказать? Что сказать? Честно говоря, я не удосужился продумать, что же сказать этому человеку. А надо было! Теперь от того, что я скажу, зависит многое! А может быть даже – жизнь моя, и жизнь Юсаса!

- Это одержимый! – нашелся я – Помните, приходил к вам с мальчишкой? Амулеты покупали у вас, а вы мальчишку лечили от дурной болезни. И мы с вами говорили. Вы сказали, что я – маг! И мне нужна ваша помощь!

- Ах, вот оно как! – маг едва не высунул из «кормушки» свою голову, но голова не пролезла в квадратную дыру. Тогда высунул руку, и на его указательном пальце загорелся белый шарик, размером с ноготь, или чуть больше. Фонарик не давал много света, но вполне уверенно осветил крыльцо, и вместе с ним – меня, держащегося на ногах из последних сил.

- Ох ты ж…! – выругался маг, вглядевшись в меня пристальным взглядом – Ты один?

- Я один! Никого больше! – заверил я, про себя ругаясь самым черным матом. Если этот старый болван меня не впустит, свалюсь и могу разбить башку об угол крыльца! И так закончится мой безумный анабасис!

- Ну…заходи! – предложил маг, и наконец-то открыл дверь. Я шагнул через порог, и как следовало ожидать – споткнулся, и грохнулся на пол, во весь рост, как и полагается неудачливому сыщику и магу. И само собой, по пути к половицам, лбом нашел угол небольшого столика со снадобьями и амулетами, который я благополучно разнес своею бронеголовой. Параллельно выключившись из реальности как минимум на несколько часов.

Сквозь забытье я чувствовал, как мне в глотку вливают что-то жидкое – то ли бульон, то ли жидкую кашу. Я ел, или скорее – пил. И снова вырубался. Хитрый организм включал сознание ровно на тот процент, что бы необходим для пассивного принятия пищи. То есть для того, чтобы сохранились глотательные рефлексы, для того, чтобы вообще поддерживались все его основные функции. И выключал высшее сознание, которое тут же бы потребовало от тела что-то делать, куда-то идти, двигаться – и что означало повышенный расход энергии, коей в моем дохлом теле оставался самый что ни на есть минимум. В общем и целом несколько часов я играл роль овоща, посаженного в цветочный горшок, и с наслаждением поглощающего питательные вещества.

Пришел в себя я уже ближе к вечеру. И первое, что увидел – широкую физиономию мага, внимательно разглядывающего мою покрытую сеткой шрамов грудь.

- Очнулся? – с непонятной, но явно не очень дружелюбной интонацией спросил Шамаз – Ну хватит, хватит притворяться! Очнулся! А раз очнулся – давай, излагай мне свою версию. Как оказался у меня, и самое главное – зачем? Хочешь подставить меня под удар? Хочешь, чтобы меня укоротили на голову, или как тебя оставили подыхать в клетке для преступников?

- А кто придумал такую казнь? – неожиданно спросил я, лихорадочно обдумывая, что сказать магу.

- Да какая разница – кто придумал! – не повелся тот – Ты – беглый преступник, который убил императора! И который – что интересно! – сдох в клетке для преступников! А потом твое мертвое тело похитили твои сообщники, чтобы похоронить с всевозможными почестями! То есть – это я! Я – преступник, который похитил твое корявое тело! И если кто-то узнает…

- А кто узнает? – дружелюбно улыбнулся я – если языком трепать не будете, то никто и не узнает! А я отлежусь, подкормлюсь, и пойду по своим делам! И ни слова никому не скажу о вас!

- Пхэ! – фыркнул маг, и неверяще помотал головой – Подкормишься?! Отлежишься?! Да с какой стати я должен тебе помогать, государственному преступнику, убившему моего императора?! Да ты идиот! Я сейчас сдам тебя страже. И все у меня будет хорошо! За твое тело объявили награду в сто золотых! А проморгавших злокозненных заговорщиков стражей на охране клеток – будут судить! Скорее всего высекут, и уволят со службы! Вот что ты наделал!

- Простите…у меня аж слезы льются, когда я представляю стражников, так жестоко пострадавших из-за кражи моего трупа! Просто рыдаю! Видите, как слезы текут? Просто-таки ручьем!

- Кстати, а вообще-то ты - это ты? – прищурился маг, и я вдруг заметил, что правая рука его сжимает что-то вроде амулета. Боевой амулет? Готовится меня испепелить?

- Я – это я! И не надо видеть во мне врага! Лучше дайте поесть – я умираю с голода! И побольше! И лучше мяса! И хлеба! И всего, что есть!

Маг всмотрелся в меня, прищурив глаза, и казалось, что он решает – то ли убить меня сразу, то ли подсыпать яду мне в жратву. Меня так устроил бы второй вариант – яд я переживу, и даже не икну. А вот первый вариант - не знаю чем может закончиться. Так просто я ему не сдамся, и значит, кто-то тогда умрет. И скорее всего – он. Потому что мне надо жить! Юсас у меня за спиной! Да и маму с Варей расстраивать не хочу. Ждут они меня! Волнуются!

Нет, битвы не произошло. Маг поднялся, и вышел из комнаты. Чтобы появиться в ней через десять минут, таща на огромном подносе гору лепешек, нарезанное ломтями мясо (скорее всего говядину, судя по волокнам), соль, зелень, и большой кувшин, в котором плескалась терпко пахнущая жидкость – скорее всего разведенное вино. Вода тут оставляла желать лучшего – его поставляли в дома богачей по высотным акведукам, как когда-то в древнем Риме, так что в эту воду могло попасть что угодно – начиная с дохлой мыши, и заканчивая птичьим дерьмом. Потому дезинфекция слабым спиртовым раствором, коим и являлось вино, было не кулинарным изыском, а требованием элементарной гигиены.

Двадцать минут я ничего не говорил – пока не набил желудок, и не отвалился на подушку своего топчана. Да, именно топчана – я лежал сейчас на каком-то подобии широкой кровати, сооруженном в комнате с маленьким, не открывающимся окном высоко под потолком.

Наевшись, я неспешно осмотрел комнату, и уставился на мага, молча сидевшего напротив меня возле стены на жестком, ободранном и старом табурете. Он фиксировал меня напряженным взглядом, и в голове его похоже что шла бурная мозговая работа. Решал, что со мной делать, и как бы это не вляпаться в большие-пребольшие неприятности. С каждой минутой все яснее понимая, что уже вляпался, и что отмыть от дерьма подошвы никак ему не удастся.

- А куда я тебя еще должен был разместить? – ворчливо спросил хозяин дома, заметив, как пренебрежительно я рассмотрел убранство халупы – В свою постель может положить? По-хорошему тебя не лечить и кормить надо было, а отрезать тебе башку, и отнести в стражу – мол, вот он, негодяй! Дайте мне мои сто золотых, и живите с миром! Кстати – это еще и не поздно. Докажи, что я не должен тебя сдать, и что ты стоишь больше, чем потерянные мной сто золотых империалов

- Неужели вам не интересно, как я выбрался из клетки? И как я выжил в ней? И вообще, вы сказали, что я отличаюсь от других одержимых. Неужели вам не интересно провести исследование такого объекта как я? А я вам расскажу, и даже покажу!

- Мне плевать, что ты расскажешь и покажешь! – маг презрительно скривил губы – ты убил императора! Тебя разыскивает вся тайная стража, вся уличная стража, все агенты, что есть в Империи! И если кто-то узнает, что я тебя прячу…нет уж, парень, мне своя голова дороже, чем твоя! И мне не нужны проблемы! Прости, но…это твои проблемы.

Маг повернулся, шагнул к двери, и тогда я прибег к последнему средству:

- Стойте! Да стойте же вы! Я не хочу вас убивать! Но мне нужно выжить, от меня. Возможно, зависит жизнь моего друга, моего…брата! Я должен его найти!

- Не хочешь меня убивать?! – маг явно рассердился – да ты видел себя в зеркало, наглец?! Да что ты можешь?! Дохлятина! Плюнуть в меня ядовитой слюной собираешься?! Или испортить воздух так, чтобы я умер?! Дурак! Ты совершил деяние, так прими наказание, как мужчина! А не как сумасшедший одержимый! Тьфу на тебя! В кои века у нас появился приличный император, а какой-то придурок взял, и убил его!

- Я не виноват! Меня заставили! А что касается чем вас убить – я ударю «Ледяным безмолвием», или «Гневом Создателя». Потом убью всех, кто есть в доме, и буду отсиживаться, набираться сил, пока не окрепну настолько, что, смогу отсюда уйти! Вот так!

- А ты уверен, что я не защищен от ударов магией? – маг посерьезнел, глаза его сделались внимательными, и колючими – Я не могу быть уверенным, что моя защита выдержит, но то, что она выдержит – я почти уверен. И кстати, может лучше мне самому тебя убить, а не отдавать страже?

- Я мастер магии. И твоя защита не выдержит! – я старался, чтобы мой голос звучал уверенно – И ты уверен, что сумеешь меня убить? Я выжил после ударовтелохранителей императора! И в клетке! С чего взял, что ты сможешь?

- Тогда я сдам тебя страже!

- Когда меня начнут пытать, я скажу, что ты заговорщик. И что спрятал меня специально. А потом решил сдать, чтобы получить награду!

- Не получается. Нелогично! Если я был вместе с тобой, на кой демон решил тебя сдать? Ведь тогда ты бы выдал меня! Не поверят!

- Поверят. Это чушь, но в нее поверят. Потому что им надо раскрыть заговор. А кто лучше подходит на роль заговорщика, если не некий маг-лекарь? Скажу, что ты заклял меня заклинанием, а потом заклинание слетело. А ты думал, что не слетело! И решил меня продать! Чушь? Да, чушь! Но в нее поверят! Поверят, или я ничего не знаю о тайных стражах!

- Гадина. Ты – гадина! – маг устало сел на скамью у дверей, и бессильно опустил руки на колени – Ты подвергаешь меня опасности! И ты виноват!

- Я виноват. И я- не виноват. Хочешь знать, откуда я взялся? Кто я?

Посмотрел в лицо магу – оно ничего не выражало. Совсем ничего. Ничего – кроме усталости, горечи и бессилия. И мне вдруг стало его жалко. Человек-то совсем неплохой! И действительно – что ему до меня? Вот, к примеру, пришел ко мне человек, который убил президента. Нашего президента. И говорит: «Спрячь меня!». Что я сделаю? Скорее всего – дам ему по башке, и сдам в милицию. Так чем он отличается от меня? Тем, что живет в другом мире?

- Да не переживай ты так! – я придал голосу как можно более добродушное выражение, хотя получалось это плоховато. Хриплый голос, каркающий – настоящий преступник! – Я тебя не выдам! Подкормлюсь немного, а потом и уйду! И за то расскажу тебе много интересного! Я ведь прибыл из другого мира! Я нездешний!

Маг посмотрел на меня со странным выражением, и я понял – не верит. Посчитал, что я тронулся умом! И потому тут же перешел на русский:

- Да поверь же ты мне, болван чертов! Я бы к тебе, гавнюку, и не пришел бы, если бы не Юсас!

- Что?! Что ты сказал?! – неимоверно удивился маг. И я ему тут же перевел. Само собой – без «болвана» и «гавнюка».

- Это язык…вашего мира?! – маг заметно оживился. И лицо его пошло красными пятнами – Ваш язык?!

- Этой мой язык…язык моего народа… - я устало откинулся на подушку – У нас тысячи языков. У нас семь миллиардов людей на планете. И я один из них. Маг, одержимый бесами…

Я ел, спал, и говорил. Ел, спал, и говорил. Я рассказывал о своем мире, и глаза мага горели жаждой знаний. Жаждой, которая отличает настоящего ученого от обученного коммерсанта, паразитирующего на науке.

Нет, я не все ему рассказал. Не все – что касалось заклинаний, хранившихся в моей голове. Никакой информации о ядах. О том, что я знаю, как приготовить страшнейшие снадобья, способные гарантированно убить любого…почти любого человека, и которые нельзя распознать никакими средствами.

Не рассказал, что знаю такие смертоносные заклинания, о которых давно уже забыли в этом мире, и которые хранятся только в моей голове. Да еще – в пачке бумаги, оставшейся в моем мире.

А рассказал, что случайно узнал заклинание переноса, лишающее меня памяти во время перехода – и не только меня. И что перешел в этот мир, очутившись здесь в роли младенца, совершенно лишенного способности существовать среди людей. И что спас меня мальчишка Юсас, с которым мы сдружились, и с которым заработали много денег. И что тот маг, который сделал меня магом, заложил в мою память «послание-на-задание», которое скрутило мою волю, и заставило меня наброситься на императора и убить его. И выжил я только за счет того, что демон, сидящий во мне, поддерживает мое тело практически бесконечно.

Конечно, все это я рассказал не за один день. Такую информацию надо выдавать постепенно, ведь по большому счету, это моя единственная валюта. Расскажи все сразу – и чем оплачу свое пребывание у мага?

Вначале, я обрисовал ему ситуацию с убийством императора, и со всем, что касалось меня. Потом – начал рассказывать о Земле. И вот тут уже был неисчерпаемый кладезь, из которого я мог черпать и черпать, тем более, что память моя хранила все, что я видел, слышал и читал за всю мою жизнь.

Через день я уже мог вставать, и когда рядом не было мага – приседал, отжимался, вел бой с тенью. Мне нужно было как можно скорее восстановить свою форму. Когда приходил хозяин дома, я заслышав его шаги издалека, плюхался на постель и всем своим видом изображал недостаток сил. Ну так…на всякий случай.

Сидеть без дела в «камере» было в высшей степени тошно, и я попросил мага принести мне что-нибудь почитать. Что угодно – только побольше. Например – книги о магии. Или – книги о географии, о медицине, да о всем, о чем угодно! Лишь бы занять время, лишь бы не тянулись так медленно часы и дни моего добровольного заключения.

Восстанавливался я на удивление медленно. Медленно наращивались мышцы, очень медленно рассасывались рубцы на тех местах, где были глубокие раны. Когда я пришел к магу, то весил, вероятно, максимум килограмм сорок, а может и того меньше. То есть – раза в два меньше, чем должно было быть. И это притом, что у меня под кожей не было никакого намека на жир. Кости, кожа, и жалкие волоконца мяса – вот чем я был, когда пришел в дом лекаря.

Он предлагал мне снадобья для восстановления, снадобья, помогающие быстрее переваривать пищу и нагуливать аппетит. Но я их не пил. Разве может снадобье помочь лучше, чем несколько бесов, сидящих у меня в голове?

«Бесы» - так я называю энергетические сущности, которые паразитируют на людях. А еще я их зову - «твари».

На самом деле, они никакие не твари. И вообще – непонятно кто, и откуда взялись. Питаются твари психической энергией людей, черпая ее из бурных эмоций, таких, как ненависть, злоба, или чистая радость, счастье.

Увы, как выяснил я за свою недолгую, но бурную жизнь – твари предпочитают питаться именно злобой и ненавистью, а не из радостью человека. Почему так? Этого я в книгах не нашел, и этого не знал лекарь, вроде бы сведущий в демонических делах.

А вот о природе собственно магии я ни черта не нашел. И о том, как же все-таки Учитель сделал меня магом. Хотя и было кое-какое предположение…

Теперь я знал, как же все-таки маг-лекарь увидел во мне своего коллегу. Все было просто до одурения – он тоже был одержимым! Все маги по сути своей были одержимыми!

Вот только одержимость их была совсем другой, иной, чем у одержимых, которых преследовал Храм. Честно сказать, я так и не понял – чем бесы, которые сидели в магах, отличались от бесов, сидящих во мне? И отличались ли? Лекарь что-то говорил насчет того, что бесы одержимых, и бесы магов отличаются по цвету, но я ничего такого не заметил. Ну да, мои бесы были вроде как позеленее, чем у лекаря – у него бес отдавал в голубизну, но как объяснить, что одержимые обретают усиленную регенерацию и особые физические способности, а маги только лишь способность колдовать?

Впрочем – а какая разница? Если я не могу объять необъятное, то есть – узнать, что такое энергетические вампиры и чем они отличаются по классам, то вероятно надо принять все как данность. Чего зря ломать голову? Ну вот «голубые» бесы – это маги! «Зеленые» бесы – это одержимые! «Зеленые» бесы, якобы - злые сущности, и живут за счет негативных эмоций. «Голубые» (ох и не нравится мне это слово!) – за счет положительных эмоций. А еще - дают способность колдовать.

И самое главное, что я понял – во мне сидели и те, и другие. От меня исходило мерцаниесмешанного цвета, цвета морской волны.

А еще я выяснил, что никто не имел понятия об Альфах. И о том, что можно сделать Альфой любого Носителя. И вот еще что – очень редкие Носители могли без специального заклинания разглядеть в другом Носителе мага, или одержимого. И скорее всего, это были Альфы. Мне так кажется.

- И где ты собираешься его искать? Почему не уходишь в свой мир? Зачем тебе этот мальчишка? Что тебя с ним связывает?

Я посмотрел на мага, пожал плечами:

- Он мой друг. Что еще связывает? Ничего. Только не надо грязных намеков. Совсем ничего такого! Что может связывать братьев? Ну вот – он мне как брат.

- И все-таки, где ты будешь его искать? Ты хоть понимаешь, что можешь вляпаться еще хуже? Сейчас тебя не добили, так могут потом добить! И что тогда? Ну вот как ты себе это представляешь – ты приходишь в Стражу, и говоришь – тут у вас мой брат! Отдайте мне его! Так, что ли?

- Пока не думал над этим… - я удрученно вздохнул – Если ты мне что-то посоветуешь, будут только благодарен. Как мне получить информацию?

- Не знаю… - маг подвигал своим длинным носом, будто принюхиваясь, вздохнул – Я всего лишь лекарь, что я могу тебе посоветовать? Я же не специалист по тайным операциям! Ты боец – вот ты и думай. Лучше мне расскажи - почему все-таки при переходе в другой мир теряется память? У тебя есть на этот счет какая-то версия?

Я задумался. Действительно, почему вдруг заклинание работает таким образом? В пояснении к этому самому заклинанию сказано, что оно переносит человека в какой-то мир. В какой – это другой вопрос. Почему именно на Землю, а не еще куда-то - с этим нужно разбираться. Но только – как? Учителя здесь нет, а там, где он есть – нет меня. И если я перейду на Землю – потеряю память! А если потеряю память – не спасу Юсаса. Если он еще жив, конечно.

- У тебя есть еще книги? – спросил я, не глядя на мага. Мне было тошно. Я устал сидеть в этой клетке, а как выйти из нее – не знал. Нет, не так – как выйти-то я знал! Встать с кровати, подойти к двери, открыть ее – и вперед, на улицу! Но вот только это было бы похоже на то, как если бы я где-нибудь в Москве вышел на проспект с автоматом Калашникова на плече. До первого милиционера, точно. А дальше – или перестрелка, кровавое месилово, или бегство.

Я выше большинства из местных жителей. У меня светлая кожа и белые волосы (Кстати – непонятно почему. Неужели поседел при переходе?). Я весь в шрамах – на лицо смотреть страшно. То есть – тут же бросаюсь в глаза тем, кто меня видит. И что же это будет, когда меня раскроют?

Ну ладно – волосы на голове можно сбрить. Или прикрыть капюшоном (в жару!). Но рост я куда дену? Ходить согнувшись?

- Все книги, что были в доме, я тебе уже приносил. Больше нет.

Я посмотрел в глаза магу, тот не отвел взгляда. Похоже, что и правда больше нет.

У меня абсолютная память. Если я что-то увидел, услышал, прочитал – никогда уже не забуду. И теперь все прочитанные мной книги сидят в голове. И похоже, что я теперь знаю, почему потерял память при переносе. И почему ее потеряли и мой Учитель, и его сопровождающий. Так что черт с ними, с новыми книгами. Хватит книг!

- Сколько еще времени ты будешь прятаться у меня?

- А разве тебе не интересно? Разве ты не хочешь еще узнать о моем мире?

Маг поморщился, поскреб коленку, счищая налипшую на нее нашлепку. То ли кусочек еды, то ли уличная грязь. Он вообще не отличается особой чистотой – а еще лекарь! Но мне это безразлично.

- Ты уже окреп. Восстановил силы. Кстати – удивительно быстро восстановил, хотя…ты же одержимый. Тебе это несложно. И ты должен уйти. Завтра.

Он прячет глаза. Почему? Понимает, что выгоняет меня на верную смерть? Скрыться я не сумею, тут же обнаружат. А значит – на смерть!

- Мне нужен амулет, изменяющий внешность. Иначе меня тут же поймают.

- Нет. Если тебя возьмут – а это только лишь дело времени – то схватят и меня. Каждый амулет индивидуален, по нему можно определить, кто его сделал. По чарам. Да и просто тебя заставят рассказать, кто тебе его сделал. Ты расскажешь. И меня арестуют. Амулеты, изменяющие внешность – запретны! Нет!

- Тогда дай мне ингредиенты, я сам сделаю амулет!

- Ты?! – маг искренне удивился – Ты что, запомнил, как делаются амулеты? И ты знаешь заклинания?

- Знаю. Запомнил.

После паузы секунд в тридцать:

- Нет. Не дам! Это все равно как если бы я сам сделал. И кстати – вообще-то ингредиенты к колдовству дорогие! А чем ты расплатишься?!

- Знаниями.

- О твоем мире? Неинтересно. Нет – интересно, конечно! Но… Это как сказки – вроде бы интересно, а толку никакого. Понимаешь? Ну, вот какая мне выгода в твоем рассказе о том, что в вашем мире люди летают как птицы? И о том, что вы можете говорить на расстоянии? Назови мне хоть одну причину, почему я должен потратить на тебя кучу денег? Рисковать собой? Своей семьей?

- А у тебя есть семья?

Глупый вопрос, да. Но за все время, что я сидел в этой комнатушке, не удосужился спросить – есть ли у мага семья. Даже в голову почему-то не пришло! Мне казалось – он вообще холостяк. За все время, что с ним общался, я не видел не то что членов его семьи, но даже слуг! Почему-то мне казалось, у него нет и слуг. Почему? Сам не знаю. Ощущение такое.

- У меня есть дочь – маг нахмурился, пристально посмотрел на меня – И каждый день, что ты здесь находишься, увеличивает опасность того, что тебя найдут. В конце концов, слуги заинтересуются, сунут сюда нос, и…я не знаю, что будет дальше. Деньги-то за тебя большие дают.

- Но ты уже мне помог. И если дашь мне ингредиенты, я сделаю амулет. И уйду завтра утром. Или к вечеру. Или через пару дней. И больше тебя не побеспокою. А если меня все-таки поймают – в чем я сомневаюсь – ты все равно пострадаешь, дашь ты мне ингредиенты, или нет. А что касается их стоимости – я тебе верну. Если смогу. ЗаплачУ. А без амулета я не уйду.

- Ты должен знать, что этот амулет не работает там, где помещение защищено другим амулетом – развеивающим чары. Ты ведь читал это в моих книгах? Читал. И знаешь. Это я так, на всякий случай. Не в моих интересах, чтобы ты попался.

- Так ты готов мне дать ингредиенты?

- Да. Но ты уйдешь завтра утром. И забудешь обо мне.

Маг посмотрел мне в глаза, грустно усмехнулся:

- Жаль. Очень жаль, что мы не встретились раньше. До того, как ты сделал ЭТО. Жаль, что не поговорили.

- Но мы поговорили. И я тебе рассказал. И теперь ты знаешь, что существует другой мир, в котором живут люди. Ты ученый. И ты любишь знания. Разве ты не доволен?

- Нет. Знать, что существует другой мир, и не мочь в него попасть? Что может быть хуже для ученого, мага? Это все равно, как если бы ты повесил передо мной, голодным, кусок копченого мяса, и я не мог бы его взять.

- Для ученого, мага – может быть гораздо хуже. Например, когда его засунут в клетку умирать.

- Да, это гораздо хуже…

Маг поднялся, и не глядя на меня вышел из комнаты. Загремел засов, стукнул замок. Да, я здесь был под замком. Хозяин дома объяснил это тем, что уберегает меня от нежелательных гостей. Например – любопытных слуг.

Проводив взглядом своего благодетеля, я расслабился и приготовился ждать. То, что он принесет мне нужные ингредиенты – я не сомневался. По большому счету мне нужно совсем немного – небольшой топаз, немного змеиной крови, крови девственницы, морскую соль и чуть-чуть порошка, сделанного из перетертой кости летучей мыши и акульего зуба. Делов-то!

Все-таки слегка стыдно. Повесил на мага свои проблемы, да еще и расходы…конечно, он ничего мне не обязан делать. И шантажировать – это скотство. Но я ведь это делаю ради Юсаса! Ради его спасения!

Вообще-то я на самом деле не представляю, как приступить к поиску. Думал над этим. Соображал. Ну вот пошел я искать Юсаса – а куда пошел? В тайную стражу? Прихожу, такой весь из себя деловитый чувак, и говорю: «А где тут мой брат Юсас? Ну-ка, показывайте его мне!» Мда. Смешно.

Надо будет что-то придумывать. Надо соображать. В конце концов – я, человек двадцатого века, и не смогу переиграть средневековую спецслужбу?! Да за мной память Земли! Я помню все книги, что прочитал о разведках и контрразведках!

А вот теперь то, что совсем плохо: я не умею жить на улицах средневекового города. Как я буду существовать? Проще говоря - что буду есть и пить, где ночевать? В то время, пока ищу Юсаса. А если поиск затянется на недели? Где взять деньги?

Честно сказать – кроме вульгарного грабежа ничего в голову не приходит. Остается только грабить прохожих. Куда-то устроиться работать я не могу. Магическая маска на самом деле хрупка, и не очень долговечна! Верно сказал хозяин дома – если я попаду в зону действия амулета антимагии – тут же наведенная маска слетит и я предстану в своем первозданном виде. И тогда – только бежать. Или драться.

Лежал и думал я около часа. Через час загремел засов, дверь отворилась, и в нее вошел маг, нагруженный здоровенный подносом. Поднос был довольно-таки увесистым, потому что на нем как обычно лежали лепешки, куски мяса, и стоял пузатый кувшин, в котором что-то плескалось. А плескаться там сейчас мог разбавленный сок, резкий запах которого я ощущал даже не вставая с кровати.

Здесь делают сок из плода, похожего на апельсин, но это точно не апельсин – у него нет шкуры, и только оранжевое нутро похоже на знакомый мне по Земле оранжевый кругляш. Сок обычно разбавляют колодезной водой, и тогда он очень хорошо утоляет жажду, а еще – не обжигает слизистую оболочку глотки – уж больно едуч и терпок местный аналог апельсина.

Мне этот сок нравится, и потому я тут же ухватился за кувшин, налив в жестяную кружку, похожую на те, что используют в тюрьме, и в один прием высосал холодную, вяжущую жидкость. И только потом ухватил ломоть вареного мяса и начал сосредоточенно набивать из свой истосковавшийся по еде рот. Давно я не ел мяса! Даже вкус его подзабыл. Целую вечность назад – аж два часа прошло с тех пор, как ел мясо в последний раз. Ну и прожорливый же я стал!

Тут же на подносе лежал и небольшой кристаллик топаза – размером где-то с ноготь мизинца. Маленький, да, но для моих целей его хватит с лихвой. Не смотри на размер, смотри на умение! А умеет топаз очень многое. Даже его более востребованные драгоценные собратья алмаз и изумруд не могут большего. Топаз – камень колдунов, а потому стоит дорого. И более всего ценятся среди топазов голубые экземпляры.

Этот как раз и был таким – нежно голубой, ровный, не испорченный руками мастерового, или торгаша, пытавшегося поднять цену камня полировкой и отрезанием лишней «плоти» камня.

Тут же стояли несколько пузырьков – совсем маленьких, с деревянными крышками из коры пробкового дерева. Все, что мне было нужно – маг принес.

Принес, и тут же ушел, будто не хотел присутствовать на сеансе богопротивного колдовства.

Кстати сказать, по большому счету так все и было. Ведь на самом-то деле амулеты, изменяющие внешность, считаются черной магией, и запрещены!

С этой самой черной магией на мой взгляд царит полная неразбериха. Ну вот с какой стати те же самые амулеты изменения внешности относятся к черной магии? ЧТО в них черного? Нет – это понятно, что слово «черный» в данном случае используется не как цвет, а как определение «плохое», «гадкое», «запретное». Так вот что запретного в амулете изменения внешности? Или в любовном амулете, вызывающем влечение к женщине? Ну или к мужчине – соответственно полу. Есть фригидные женщины, есть импотенты-мужчины, и что плохого в том, если кто-то из них воспользуется специальным амулетом? Нормализуется, так сказать, семейная жизнь! Людям будет хорошо! А если всем хорошо – кому от этого плохо?! Инквизиции? Им-то чем плохо?

Вот есть единоборства – бокс, к примеру, или карате. Или кендо какое-нибудь. Вот возьми кто-то, да и объяви их запретными! Черными! Ведь с помощью этих единоборств можно убивать людей! Глупо? Глупо! А почему тогда эта магия черная?

Вот если для того, чтобы творить колдовство нужно кого-то мучить, убивать, тогда – да! Это черная магия. А так…чушь какая-то, да и только!

Еще немного поразмыслив на тему несправедливого ведения магическо-хозяйственной деятельности империи, я скрепя сердце приступил к «черному» колдовству.

Первым делом положил на фарфоровую тарелочку-тигель кристаллик турмалина. Кристаллик тускло сверкнул в мерцающем свете фонаря, и устроился посреди тарелочки, чистый, как голубая слеза. Я еще раз проверил – все ли на месте, все ли есть из ингредиентов. Все, что нужно – маг принес. Теперь нужно замешать «тесто».

Отсыпал порошка из пузырька, заткнутого деревянной пробкой. Совсем немного, на кончике ножа. Потом из другого. В маленькую кучку отправилась капелька крови девственницы. Вернее не капелька, а небольшой кусочек – кровь-то уже давно застыла и засохла. Впрочем, насколько я помнил из имеющихся у мага трактатов, что на магические свойства этой крови не влияет – сухая она, или мокрая. Как и на змеиную кровь, которую отличить от крови девственницы без исследования не смог бы и самый что ни на есть опытный биолог.

Змеиная кровь – тоже в кучку.

Теперь их надо чем-то развести, и лучше всего чистой водой. Можно и спиртом, но где тут взять чистый спирт? А в вине непонятные примеси, может получиться какая-нибудь гадость.

Налил из маленького кувшина колодезной воды, предварительно из него отхлебнув. Мало ли…подсунет что-нибудь непотребное. Так-то я вроде и доверяю магу, но…береженого бог бережет! Ножом, аккуратно, размял получившуюся липкую массу, тут же приобретшую бурый оттенок. И завонявшую. Неприятный запах – протухшая кровь вместе с размолотыми мышиными костями – то еще удовольствие нюхать эту дрянь! Но…дело – есть дело.

Когда вся эта пакость превратилась в бурую мягкую лепешку, накрыл ей лежащий на блюдце турмалин, и аккуратно нажал сверху, так, чтобы камень вошел внутрь лепешки.

Сверился с тем, что было написано в прочитанных мной книгах. Вроде все правильно – намешал, положил, создал контакт. Теперь - заклинания!

Их два. Одно объединяет ингредиенты, второе активирует амулет и наполняет его зарядом магической энергии. Оба заклинания высшего уровня, оба – не для простых магов. И стоит ошибиться – можно очень неплохо, вернее – нехорошо – пострадать.

У меня даже сердце заколотилось, хотя – чего мне бояться? Ну, подпалюсь. И что? Больно, конечно. Но не смертельно. До свадьбы заживет. Хмм…чьей свадьбы? Я уже женат, так что…

Поймал себя на том, что тяну время. Заклинания уже загружены в мозг, осталось их только запустить. Страшно. Вот честно – страшно! Я ведь не маг! Все мои знания – теоретические! Если что я и умею делать – так это бить морды. Но делать амулеты…ой-ей…в душе кошки скребут.

Заклинание начало свое истечение. Смешно говорить, но это напоминало то, как опорожняется мочевой пузырь. Будто есть в голове некая емкость, и вот в ней лежало заклинание, пока не начало свой путь в мир. Секунда за секундой, слово за словом. Не нужно произносить, не нужно делать пассы – это все для слабых магов. Сильный маг выпускает заклинание молча, беззвучно, и сбить его с каста гораздо труднее, чем обычного колдуна. Процесс пошел – теперь истечение магии почти ничем не остановить. Почти – ведь можно разбить башку…

Лепешка, которой накрыт кристалл турмалина – начала таять, превращаться в жидкую лужицу, как кусок льда возле горячей печки. Две секунды – и вот вместо бурой, неприятно пахнущей лепешки – бурая лужица, воняющая так, будто где-то рядом лежит дохлая крыса.

А потом лужа начала пузыриться и над ней поднялся белый дымок. Еще секунда, две – и лужа стала уменьшаться! Кристалл, маленький, невидный – буквально всосал лужу по объему превышающую его объем во много раз! Как огромная губка – ррраз! И нет лужи!

Все заняло максимум секунд пять. Пять секунд, в течение которых из меня будто вытягивали жилы. На лбу испарина, в висках стучит, затылок ломит – заклинание над-уровня! Не простое заклинание – оно из тайных знаний Учителя! Не то хиленькое, которым пользуются большинство магов!

Турмалин вырос в размерах. Как так получилось – я не знаю, но он точно стал раза в четыре больше, и…с красноватым оттенком. Если в него смотреть – в глубине кристалла мелькают красные капельки-искры. Это как автомобильная краска с блестками – мерцает, переливается на свету! Красиво. Простой турмалин не так красив!

Взял его в руки, осмотрел со всех сторон. Теплый, будто живой. И чистенький, как если бы только что не касался вонючей лепешки.

Обнюхал – ну так, ради интереса – ничем не пахнет. Хотя…нет, пахнет – что-то вроде легкого запаха озона. Легкий, почти неуловимый, но если принюхаться…

Положил на место, на блюдце.

Теперь – самое простое, и самое опасное. Наполнение магической энергией. Если не наполнишь как следует – не будет работать. Если переполнишь – может бабахнуть так, что башку оторвет. А не хотелось бы жить в виде головы профессора Доуэля! Если вообще – жить. А то пожалуй расплющит башку, и кончится моя карьера мага. И вообще – кончится.

Медленно, слово за словом… Странное ощущение, когда нечто, что было в тебе, перетекает в голубой кристалл. Кожа горит, пот льется, и…запахи.

Запах цветущих яблонь, потом запах рыбы – удушливый, пропитывающий до самых пяток. И тут же – запах раскаленного железа и углей.

Откуда взялись запахи? Что ТАК пахнет? Магическая энергия? Скорее всего, никаких запахов на самом деле и не существует. Вернее – существуют они только в моей голове, и никак иначе. Фантомные запахи.

Магия втекает в кристалл. И я чувствую, как он наполняется – все полнее и полнее, до самого основания, до предела! Мне хочется наполнить его еще больше, еще! Я пытаюсь перекрыть поток, отрезать себя от амулета, но мне не хочется. Мне приятно! Я наслаждаюсь магией и хочу ощущать ее истечение! Оргазм! Вот с чем можно ЭТО сравнить!

На периферии сознания будто включаются красные огни аварийной сигнализации. В мозгу воет милицейская сирена, пытаясь привести меня в чувство, и я, собрав всю свою волю, обрываю связь!

И только тогда замечаю, как светится кристалл, буквально пылает. От него ощутимо тянет жаром, как от раскаленной печки. И я понимаю, почему хозяин дома принес мне турмалин на фарфором тигле. Не хочется ему, чтобы я спалил дом. А ведь занимается, мерзавец, черным колдовством! Потихоньку занимается… Всегда были честные торговцы, и контрабандисты…

Кстати, скорее всего он ушел именно потому, что не верил в мои силы, в мое умение как мага. Еще немного, еще секунд десять, и скорее всего мою тощую тушку разметало бы на молекулы. Вообще-то, чтобы делать сильные амулеты – и вообще амулеты – люди тренируются годами! А я захотел сделать ТАКОЙ амулет с первого же раза, никогда доселе не занимаясь колдовством! Авантюра, чистой воды авантюра. И слава богу, я это понимаю. Не дурак-с!

Хмм…а может он на то и рассчитывал? Что меня убьет амулет? Вполне может быть…

Уселся дожидаться, когда остынет артефакт. Вообще-то для лучшего эффекта кристалл должен касаться моей кожи, и только тогда он проявит себя в полную мощь. Если его отдалить от себя - он тоже будет работать, но…не так эффективно. Например, на ярком солнце сквозь наведенную маску будет просматриваться прежний, «законный» облик. А оно мне надо? Нет уж, делать – так делать. Все, как положено!

Можно было бы остудить раскаленный кристалл гораздо быстрее, например – сунуть его в кружку с водой. Но тут же отбросил эту глупую мысль – а вдруг турмалин не выдержит? Если развалится? Или потрескается? И кстати – при разрушении амулета энергия в нем не всегда мирно освобождается в пространство. Все может быть гораздо хуже. В первом варианте – энергия вернется к своему «папочке», коим являюсь я, во втором – она просто освободиться куда ее глаза глядят, и нормально разнесет все в округе ста метров. Злая штука, да! А может потому эту магию и запретили? И назвали черной магией?

В любом случае – это все риторические вопросы. Все равно ничего конкретного не узнать. И кстати сказать, я бы дорого заплатил чтобы узнать, какой ненормальный открыл способ сделать амулет наведенной маски! Ну кто, зачем мазал кристалл турмалина кровью разных видов, осыпал его порошком из акульих зубов и костей летучей мыши?

Да, я помню, что существуют ученые, сующие свой длинный нос туда, куда им не стоило бы совать – чтобы не прищемили. Но все-таки? Это ж каким надо быть ненормальным, чтобы придумать такое?!

Камень остыл. И тогда я взял с подноса серебряную проволоку, и стал аккуратно, так, чтобы камень не выпал ни при каких обстоятельствах – наматывать ее на турмалин. Намотал, сделал что-то вроде петельки, куда вставил крепкую серебряную цепочку, лежащую на том же подносе. Цепочку надел через голову, и вот - на груди висит артефакт, которым мог бы похвастаться любой из здешних магов. Настоящий амулет-маска! Неподдельный! Не та слабенькая дрянь, которую всучивают наивным клиентам.

Все, теперь можно и отдохнуть. Сегодня был тяжелый день. Просто-таки ужасный день! Хорошо, что плохое, как и хорошее, не бывает бесконечным.

Улегшись на постель, провалился в сон. Черный, глухой, без сновидений и зонтиков Оле Лукойе. Сон бойца, чудом избежавшего смерти, и думающего лишь о том, как бы перехватить лишнюю (далеко не лишнюю!) минутку для сна.

Проснулся внезапно, как от толчка. Мне было душно, грудь вздымалась, пытаясь всосать воздуха больше, чем в нее могло поместиться. Руки и ноги дрожали, покрытые испариной, а во рту – мерзкий металлический привкус, как если бы я напился какой-то химической дряни. Тут же мысль – «отрава?!» Может и в самом деле маг меня отравил?

Но потом эта мысль ушла. Из памяти всплыло воспоминание – после интенсивного колдовства такой мощи, не редкость откат, который бьет в мага с силой, превышающей приложенные к объекту колдовства усилия. Этот эффект в трактате неизвестного мне автора называется «Эффект камня». В чем он заключается? Ну, к примеру, я беру здоровенный камень и швыряю его в пруд. Что происходит? Бульк? Да. Но еще – всплеск воды, которая может залить меня с головы до ног.

Вообще-то, конечно, упрощенное объяснение. Ну как можно сравнивать магию, и воду из пруда? Но никакого другого объяснения происходящему придумать невозможно. По одной простой причине – никто в мире не знает что такое магия, и как она действует. Почему некоторые вещества служат катализатором магии, а другие ее уничтожают, и почему они срабатывают так, а не иначе. Что такое заклинания, и почему они работают так, как работают.

Впрочем, это все ничем не отличается от земной науки. Ученые пыжатся, силясь объяснить необъяснимое, давая свои определения тому, что никак нельзя вогнать в рамки привычного человеческого понимания происходящих процессов, и только редкий ученый, и чаще всего на склоне жизни, когда уже нечего терять, скажет: «Все мы безмозглые идиоты, ничего не понимающие в мироустройстве. И все наши научные теории не стоят и ломаного гроша!»

Мы пользуемся тем, что дала нам человеческая цивилизация, ни черта не понимая процессов, которые заставляют работать наши приборы и машины. Однако от этого те не перестают работать…

В общем – жахнуло меня откатом магии, и если бы не мое несокрушимое здоровье, стоял бы я сейчас у параши в дальнем конце комнаты, и блевал, проклиная съеденную недавно пищу, и весь белый свет, такой ко мне немилосердный и жестокий.

Но и того, что я не сумел отбить - мне хватило. Липкий пот, «трясучка»…и это очень неприятно. Очень!

Встав с постели, пошел к «параше», она же туалет, она же душ. Как ни странно, вода в этом доме была, и конкретно – даже в этой комнатушке. То, что в доме был водопровод – меня по большому счету не удивило. А что такого? И в Риме был водопровод. Догадаться, как доставить воду в дома богатых горожан – совсем несложно. Если рядом есть горы с вечными снегами, реки, вытекающие из этих самых снегов, и водопады, исправно наполняющие каналы виадуков чистой горной водой.

Из городских виадуков вода распределяется по системе частных виадуков, из них попадает в емкости, которые стоят на крышах домов, а оттуда, по системе труб – уже и в комнаты. Притом вода пока стоит в емкости - нагревается, и можно вполне себе комфортно помыться.

И сортиры у них вполне приличные, не такие, как на постоялых дворах, или в провинциальных городках, где жители до сих пор норовят выплеснуть помои на уличную брусчатку (За что их нещадно штрафуют, и даже секут. Никому не нужны эпидемии холеры, либо чумы) А если повернуть кран вот тут, рядом с дыркой ватерклозета (цивилизация!), то оттуда польется струйка теплой водички, под которой можно вполне приятно помыться.

Ну да, конечно – если хочешь мыться как следует, горячей водой, да еще и в ванне полежать – шагай в мойню, местный аналог бани. Но если вот так, смыть с себя пот – струйки из крана более чем достаточно.

Только вот главное в этом - чтобы теплую воду не потратили до тебя. Емкость все-таки не бесконечна, не успеешь – будешь мыться если и не ледяной водой, все-таки пока вода путешествует по виадукам, нагревается – то холодной, это точно.

Хотя…на любителя. Я предпочитаю теплую воду, а кто-то может и не прочь поплескаться в ледяной. Ну есть же на свете «моржи», которые лезут в прорубь чтобы получать от этого удовольствие? Правда в основном это совсем уже взрослые толстые дядьки и тетки, спятившие на старости лет. Но кто из нас без греха? Все мы немного спятили, и это сумасшествие - оно из самых безобидных. Есть и гораздо более экзотичные сумасшествия. Например – уринотерапия.

Я встал под трубу, укрепленную в потолке, повернул вороток бронзового крана, и застыл, с наслаждением ощущая, как теплая, прогретая солнцем вода смывает с меня пот и дурные сны.

Вдруг задумался – зачем в такой комнатушке туалет и душ? Кто здесь жил? Рабы? Вполне неплохо тогда жили рабы. Не все богачи в Империи могут похвастаться тем, что у них имеется ватерклозет и душ. Обычно свои грязные делишки богатеи делают в ночные горшки. И моются в мойне, а не в душе. Кстати – не так уж и часто они моются, хорошо, если раз в неделю. Средневековье!

Впрочем, может и не рабы, может тут иногда живут пациенты? Хозяин дома-то лекарь! А что – сразу вылечить не смог, побоялся, ну и домой отпустить побоялся. Рраз! И в больничную палату его! Пусть пока полежит, отдохнет!

Занятый размышлениями, я настолько ушел в себя, что когда за спиной грохнула закрываемая дверь, от неожиданности даже вздрогнул. Вздрогнул, и повернулся лицом. А когда увидел, кто стоит у двери, честно сказать – охренел!

Эта была девушка. Небольшого, даже для местных роста, стройненькая, одетая в юбку, и во что-то вроде майки, или топика, открывающего плечи. Она таращилась на меня так, будто я был снежным человеком, или лохнесским чудовищем. А я смотрел на нее, застыв на месте, превратившись в соляной столб. И только когда ее взгляд уперся в меня, но куда-то пониже, чем это приличествовало девушке пятнадцати, или шестнадцати лет из хорошей семьи – я опомнился, и вспомнил, что стою перед девицей в чем мать родила. Совершенно без одежды. Нельзя же считать одеждой серебряную цепочку с висящим на ней амулетом.

Я, сплав Конара, Дегера и Толи, в последний раз был с женщиной тогда, когда Юсас подбил меня на «съем» двух девушек определенной профессии. И тогда я-Дегер отказался от полноценного секса, так как мне категорически не понравилось, как пахнет эта красотка. Хотя оральный секс у нас и был. Точнее сказать - она меня удовлетворила, и я ее прогнал. А вот Юсас вляпался. И пришлось ему лечиться от «насморка» у этого самого мага, у которого я сейчас гостевал.

А с тех пор с женщинами ничего и не было. Почему? Ну…Конар, так тот вообще считай дитя. Ему ничего не надо – кроме как пожрать, да поспать. Дегер – это боец, и у него вообще все рефлексы нормального человека были заторможены – минимум эмоций, минимум желаний – в том числе и секса. А вот я-Толя…люблю секс, да! И без секса – просто места себе не нахожу! А рядом нет жены! И что мне делать?

Нет, все-таки молодец этот маг! Знает дело лекарь! Молодой мужчина, давно уже без женщины – как о нем не позаботиться? Как не пожалеть? Вот взял, и купил мне женщину! Скорее всего, профессионалка. Это точно не рабыня – у рабынь на шее кольца-ошейники.

А молоденькая какая! Губки полненькие! Глазки горят! Лет шестнадцать, не больше! А может и меньше! Прости, Варя! Я не железный!

Меня накрыло. Кровь прилила туда, куда надо, и такое желание поднялось – меня просто переклинило! И не только желание поднялось…

Я шагнул вперед, к девушке, широкими шагами пересек комнату, и как был, мокрый, не вытираясь, ухватил ее за плечи, обнял, и впился в полные губы. Девушка пискнула, руки ее всплеснули, она от возбуждения захлопала меня по спине.

И тогда я совсем уже потерял разум. Не отпуская губ, отнес девушку на постель – благо, что она была довольно широка, совсем не полка в купе поезда «Москва-Владивосток», аккуратно, сдерживая себя, уложил на спину, и одной рукой залез под юбку гостьи.

Как и ожидалось, трусиков на ней не было – только что-то вроде нижней юбки. Ну – тем лучше! У меня от желания вообще крышу сорвало, когда я нащупал ее нежные, трепещущие потаенные места.

Когда я в нее вошел – скорее не вошел, а ворвался – девушка застонала, выгнулась, глаза ее вытаращились, как если бы я сделал что-то странное, непривычное, но мне было не до размышлений. Я как с цепи сорвался. Уже и не помню, было ли у меня когда-нибудь такое желание, такой страстный, безумный секс, сносящий крышу, выбивающий из головы все посторонние мысли. В черепе билось только одно: «Оооо…как хорошо! Как хорошо!»

Металось пламя фонаря, девушка вздыхала, стонала, изгибалась и мотала головой с копной спутанных, черных, как вороново крыло волос. Ее припухшие от поцелуев губы что-то шептали, но я не разбирал слов. Не хотел разбирать. Вдруг - здешняя речь мне стала непонятна, как будто от потрясающего желания я потерял способность понимать этот язык.

Я ее раздел. Не глядя, не прерывая процесса – я снял с девушки тонкую рубаху, освободив маленькие, нежные грудки с темными кружками, стянул юбки, оставив нечаянную партнершу в одни сандалиях, которые держались на ногах только за счет перевивающих их тонких ремешков.

Надолго меня не хватило, но я не остановился, и настолько сильно было мое желание, или настолько силен был мой сексуальный голод (а может и то и другое сразу), но только я тут же, не останавливаясь, сделал ЭТО еще раз. Уже без спешки – медленно, нежно, осторожно, лаская маленькую подружку, лежавшую в моих объятиях тихо, как мышка.

А потом я лежал на кровати – удовлетворенный, довольный, как удав, проглотившийантилопу, и вдыхал пряный запах волос, уткнувшись носом в затылок лежавшей рядом девушки. Вдыхал запах этой…женщины, чистый, приятный запах – не такой, как у той, которую я некогда прогнал в трактире. Эта – была очень хороша! И напоминала скорее не проститутку, готовую удовлетворить любого, кто заплатит, а студентку, или школьницу старших классов. Не знай я, что она из другого мира – обычная девчонка, да и только! Крепенькая, стройная, ухоженная девочка. Ну просто…мечта! Прости, Варя! Ты самая лучшая! Но ты очень, очень далеко…а меня просто колбасит от желания!

Я погладил голую спину девчонки, опустившись ладонью до ягодиц. Девушка вздрогнула, сжалась в комочек. Потом распрямилась, как пружина, села на край кровати. Села, прижала руки к лицу, и вдруг плечи ее затряслись. Плачет?! С какого?! Что я такого сделал?!

- Эй, ты чего? Я что-то не то сделал? Больно? Вроде синяков не наставил… Прости, если что не так. Тебя на всю ночь ко мне? Или…как?

- Я девственница была! Ты чего наделал?! И амулета от беременности у меня нет, а ты в меня кончил! И что теперь делать?! Папа будет в ярости!

Меня как ледяной водой окатили. Вскинулся с постели, схватил фонарь, посветил…мать твою за ногу! На простыне темные пятна! Осмотрел низ живота и причиндалы…о черт! Черт, черт, черт! Засохшая кровь! Да как я не почувствовал, что лишаю девственности?! Нет, ну я ощущал, что вхожу с трудом, но отнес это за счет ее малого роста. И соответственно…

Да что я вру-то?! Себе на кой черт вру?! Как оказалась у меня в руках, как зачуял запах женщины, так и крышу снесло! Ничего я не чувствовал и не хотел чувствовать – кроме желания как следует ее трахнуть! Черт подери! Что теперь будет-то?! Девка пришла, а я взял, да ее изнасиловал?!

Мать моя женщина! Я идиот! Хуже – я сексуальный маньяк, и теперь мне поплохеет, да так, что точно пожалею! Насильников нигде не любят, и особенно тех, кто трахает дочь человека приютившего тебя, фактически спасшего тебя! Вот же я подонок, а?! Тьфу! То императора убью, то девчонку изнасилую! Демон какой-то, а не человек!

Стоп. А чего она сюда пришла? Зачем? Кто ее прислал? С какой целью? Не горячиться. Выяснить!

- Ты вообще кто такая? И зачем пришла? – спросил я как можно холоднее, подпуская в голос стали – Я думал, что это хозяин дома прислал ко мне шлюху! Откуда я знал, что ты девственница? Ты что, сказать мне не могла?

- А ты дал мне сказать? – девушка всхлипнула, и слезы снова потекли у нее по лицу – Сгреб, да рот заткнул! Я пыталась сказать! А потом уже поздно было!

Ага. Если видишь, что изнасилование неизбежно – расслабься, и получи удовольствие. Знаем, плавали! Нет, все не так просто!

- Зачем пришла?

Молчание, всхлип, шуршание одежды. Начала одеваться. Натянула нижнюю юбку, надела блузку. Хорошо хоть блузку не порвал! Все-таки, а чего она без трусов ходит? У них так принято, что ли? Насколько помню – у той шлюхи в трактире трусы были!

Тьфу! О чем я думаю в такой момент! Вот сейчас выйдет, побежит к папеньке, папенька наберет обломов покрепче, и придет меня карать! Мне придется их поубивать, фактически ни за что, ведь я неправ! А потом бежать в пустоту! В никуда! Хотя по большому счету я и так должен завтра уйти в никуда. Он же меня выгоняет. Так что большой разницы для меня нет. Убивать только не хочется – чем слуги виноваты? Они просто делают свое дело.

- Поговорить хотела! Хотела, чтобы ты забрал меня в свой мир!

Оп-па! Это еще что такое?! Откуда?!

- Откуда ты знаешь про мой мир? Кто сказал? Отец?

А кто еще-то? Больше никто и не знает! Вот старый болтун! Кстати, а чего она не такая носастая? Если он ее отец? У нее должен быть жуткий шнобель! Рубильник в форме паяльника! А у нее нормальная носопырка. Ну…не курносая, да, но вполне себе симпатичная. Нет – красивая она, хрен ли я ее принижаю! Красотка! Рост только маленький, как и у всех здешних, но все пропорционально – даже на удивление. Спортсменка, да и только. А ведь должна быть мягкая, дряблая, целлюлитная, как и положено нормальной средневековой девице, которой грех заниматься физкультурой. Или у них это не грех? Не стоит путать с Землей. Мир совсем иной, и правила у них могут быть иные. И это нормально.

- Нет, отец ничего не говорил. Он скрывает! – вздохнула, натянула вторую юбку. Огладила на коленях – Я как узнала, что он кого-то в больничной комнате держит под запором – извелась вся! Скучно же. Только учеба, да домашние дела. Гулять с парнями не пускает, с подругами – тоже не пускает. Сиди дома, да учись! Да и учат ерунде всякой! Вышивать, да грамоту знать! Домашние дела справлять! Скукота! А я пошла, и по вентиляции-то и пролезла! Я худенькая и сильная, вся в маму! К отдушине пролезла, и слушала, о чем вы тут говорили! И решила – упрошу тебя, чтобы ты взял меня в свой мир! Не хочу замуж за какого-нибудь местного идиота! А папенька точно меня выдаст за болвана какого-нибудь! К примеру – за сына Жальгиса Густома, этого придурошного Гигля! Он давно на меня слюни пускает, вроде как влюблен! Ну и вот…думаю – схожу к тебе, объясню, договорюсь, и ты меня заберешь с собой! Вот!

- Это потому ты без трусов пришла? Уговаривать? – ляпнул я не подумав, и девушка мучительно покраснела, закусила губу и снова по щекам покатились слезы.

- Ладно, ладно! Чего ты?! – снова у меня дрогнуло сердце. Терпеть не могу женских слез! – перестань! Я не хотел тебя обидеть!

- Я спать ложилась! Только верхнюю юбку натянула, на всякий случай, и к тебе! Откуда я знала, что так выйдет?! Что ты набросишься на меня!

- А ключи где взяла? От комнаты!

- А что такого? Запасные есть. Папенька сам не знает, что в доме есть, а я знаю! Ну и взяла.

- Взяла она! – сердито буркнул я – Приходит к молодому мужчине посреди ночи без трусов, заходит, когда он голышом, и что я должен был подумать? За кого принять? Ты хоть представилась бы, когда вошла! Ох-хо-хо…и что теперь папаше твоему говорить?

- А ничего не говорить! – девушка покусала губку – Это будет нашей тайной! Тем более, что я все равно с тобой улечу, буду твоей женой! Так что какая теперь разница – девственница я, или нет? Папаше знать необязательно.

Не то чтобы меня затошнило, как если бы мне хорошенько врезали в поддых, но…сделалось нехорошо. «Буду твоей женой» звучало не просто странно – угрожающе! И с этим предстояло что-то делать. Варя ее просто убьет! И меня – на пару. Нет, меня просто покалечит. А ее точно убьет! Ох-хо-хо… Попал!



Глава 2

Только когда она ушла, и по прошествии часа после ее ухода, я вдруг вспомнил, что не сделал самое главное, ради чего сегодня едва не потерял башку. А именно – не проверил, работает ли мой амулет. И как он работает. Заклинание, которое я использовал, не было стандартным, тем, которое знали все маги этого мира. Нет, совсем – нет. Старинное, забытое, найденное Учителем в одном из древних трактатов, оно было высшим заклинанием, тем, которое не могли бы использовать девяносто девять процентов моих коллег-колдунов. Почему не могли? А вот тут вопрос сложный. И он связан с природой магии, которую не понимает ни один человек во вселенной.

Каждое заклинание, которое использует маг, должно быть загружено в его мозг. Как именно происходит загрузка? Да очень просто! Ты берешь некий свиток, или листок бумаги, на котором написано это самое заклинание в виде слов, или символов, изображающих «фонемы», как я их называю, и «загружаешь» в мозг. Этому искусству учат с самого детства, с тех пор, как ребенок начинает проявлять признаки владения магией.

Какие признаки? Да разные! Например – вдруг загорится книга, по которой мальчика учат грамоте. Ну, вот не любит он учиться, и до такой степени, что спалил проклятый букварь! Или учителя вдруг шарахнет молния – не насмерть, но так чтобы он очухался минимум через полчаса. А может и насмерть…

Будущего мага выявляют, и отправляют учиться в специальную школу, где ребенка научат контролировать свое магическое умение, а еще – использовать колдовские заклинания. И тогда он узнает, что большинство заклинаний для него недоступно, а если он попробует загрузить заклинание уровнем выше, чем тот, которому соответствует молодой колдун – у него тут же заболит голова и под ложечкой возникнет ком тошноты.

А еще он узнает, что ему придется каждый день, раз за разом пытаться загружать в мозг заклинания уровня выше своего, иначе он так и не сможет подняться и стать настоящим магом, оставшись на уровне школяра.

Зачем нужны учителя-маги? Если можно просто купить книгу самых распространенных, всем известных заклинаний, и самостоятельно научиться колдовать? Да затем, что без учителя маг-школяр может сойти с ума, а в худшем случае – погибнуть, впав в кому, или разрушив свой мозг. И это произойдет в том случае, если школяр попытается загрузить в свой мозг заклинание, которое превосходит его уровень на несколько ступеней.

На сколько уровней? Вот это как раз и определяет учитель. Осторожно подбирая необходимые заклинания, следя за тем, чтобы ученик не пострадал. А если тот все-таки перегрузил свой мозг, надорвался – учитель должен его спасти. Вывести из комы и поднять на ноги. Потому большинство учителей магии (если не все) – хорошие лекари.

И тем интереснее тот факт, что я могу загружать заклинания высочайшего уровня – практически без ограничений. А ведь я не тренировал свой мозг – день за днем, год за годом! Я не падал в обморок, загружая в свою голову все более сильные, опасные заклинания! Я не тренировался, «поднимая штангу», и вдруг…беру вес, как завзятый штангист, чемпион мира! Почему? Отчего так?

Объяснение только одно. Направленная мутация, которой меня подверг преступный Учитель, сделала мой мозг максимально совместимым с сидящей во мне энергетической сущность, которую я называю Тварью. И позволяла ей, вернее – мне – использовать магию гораздо эффективнее, чем обычным магам.

Ну это я так полагаю. После лежания на кровати и размышления о смысле жизни. Благо, что времени поразмыслить у меня было более, чем достаточно.

Но – к делу. Как узнать, что мой облик изменился? Вот зачем я отпустил мою «невесту», не узнав, работает ли мой амулет!

Невесту, черт подери?! При одной это мысли меня уже корежит!

Нет, тащить ее на Землю – увольте! Только вот говорить ей об этом никак нельзя. Во-первых, чтобы не расстраивать девушку. Во-вторых…она нажалуется папаше, и тот постарается сделать все, чтобы мне нагадить! А оно мне надо?

Глупо получилось с девушкой, признаюсь. Я принимал ее стоны и дрыганья за проявление сексуального экстаза, а это было банальное сопротивление насилию. Ну не глупо ли?!

И тут же в голову пришла шальная мысль: а может я поглупел? Нет, а что? Дурак не может понять, что он дурак! Вот и я не вижу, насколько поглупел! Только был ли я гением раньше? Что-то я в этом сомневаюсь…

А хороша девушка. Красивая! Нет, моя Варя точно лучше, ведь она все-таки Альфа, Альфы не могутбыть некрасивы, но все-таки эта девица хороша!

Черт! Я даже имени ее не спросил! Имел ее во всех позах, а имя не спросил! Ну что я за болван?

И кстати, про позы – после того, как она уже перестала быть девственницей, рот у нее не всегда был занят. Уж могла бы остановить безобразие, если секс со мной ей так не понравился!

Почему не остановила? Почему послушно исполняла все, что я ей говорил делать? И вообще-то исполняла с душой, активно, и явно от этого тащилась!

Мда…«расслабься и получи удовольствие». Все непросто, ох, как непросто!

А вот узнать, работает ли амулет я не смогу. Без внешнего наблюдателя. Или без зеркала в рост человека. Да что в рост, хотя бы маленького зеркальца!

Черт! Судя по ее словам – она лежала где-то там, в воздуховоде, и подглядывала, подслушивала! То есть – она видела все, что происходило здесь, в комнате! И я при ней справлял нужду? Ох, зараза!

Мне вдруг стало стыдно, будто это я виноват в том, что заставил девицу смотреть на себя в интересной позе. Так сказать – на горшке. Черт возьми, я же не просил ее влезать в воздуховод, не заставлял смотреть на себя, красивого такого! Так какого черта я так переживаю?

Плюнув на все, постарался отбросить лишние мысли и сосредоточился на амулете. Пусть я и не увижу себя в зеркале, но попробовать-то я могу!

Взял в руку амулет, сосредоточился…ап! По телу прошла горячая волна. Будто горячий степной ветер вмиг осушил мою кожу. Есть! Заработало!

Я представил себе старика, которого видел в трактире – лет семидесяти, седой, небольшого роста – он аккуратно ел, подбирая со дна чашки гущину от похлебки. Зубов у него почти не было, нос чуть на бок, будто его когда-то сломали и не поставили на место. Руки худые, узловатые, в старческих пигментных пятнах. Уж под такой-то маской меня никто не узнает! И никто, что характерно, не будет опасаться. Чего можно ожидать от дряхлого старика? Уж точно – не агрессии, если не считать агрессией удар клюкой по спине.

Открыл глаза, и медленно поднес к ним мои руки. Всмотрелся…есть! Получилось! Не знаю, как лицо, похоже ли оно на лицо старика, но руки точно – старческие! И это притом, что ощупывая их, я ощущаю обычную, молодую - мою кожу.

Посмотрел на живот, на ноги. Я все еще сидел голым, почему-то и в голову не пришло одеться, после того, что сделал с девушкой. Так и лежал – перепачканный и голый, как младенец. От кого теперь прикрываться? От той, что только что стонала в моих руках?

Идти не хотелось, но я все-таки встал, и потащился в душ. Отмыться надо – хотя бы и физически.

Встал под струю, вспомнил – стащил с себя амулет-маску. Вряд ли он портится под струей душа, но…пусть лучше полежит где-нибудь в другом месте. Маска тут же слетела – амулет должен касаться кожи.

Спрятал амулет под матрас – так будет надежней. Мало ли… Вдруг я усну, в комнату прокрадется кто-то чужой и сопрет амулет! И что тогда делать? Снова просить хозяина дома дать мне турмалин и снадобья? Да ну его к черту… Нет, я с ним и в самом деле расплачУсь, если представится такая возможность. Но если не представится – переживать особо не буду. К черту! Своя рубашка ближе к телу.

Помывшись как следует, вытерся, подошел к приготовленным мне рубахе и штанам, лежащим на скамье у кровати, оделся. Не хотелось спать голышом. Не люблю я этого. Тем более, что почему-то напрягали темные пятна на простыне. Может потому, что напоминали, какой я придурок? Не сумевший отличить дочь хозяина дома от шлюхи, и девственницу от профессионалки! Осел.

Растянулся на постели, и замер, глядя в потолок. Устал. Невероятно устал! Все-таки сил у меня еще маловато. И кстати – не пора ли подкрепиться? Еда-то есть! А желудок пустой!

Заставил себя встать, и через минуту уже давился кусками мяса и лепешкой.

Сам удивился – сколько в меня влезло! Набил желудок, как прожорливая свинья! Но хорошо. Теперь – стало хорошо. И черные мысли куда-то сбежали…

Ну да, так получилось с дочкой Шамаза! И что теперь? Это же случайность! Конечно, забирать с собой я ее не собираюсь, я же не идиот! Все ей объясню, расскажу, и она поймет. Ну, вот что она будет делать в ином мире – без знания языка, без профессии, без каких-либо умений? В шестнадцать лет девушки в нашем мире уже знают, кем они будут, знают, чего хотят. А она? Хмм…впрочем – она сразу же объяснила, чего хочет. Замуж! За меня! Очуметь…просто очуметь!

Улегся на постель, с настоятельной мечтой не вставать с кровати до самого утра. Надо все-таки поспать. Да, я могу очень долго не спать без всякого вреда для себя, но это стоит больших трат энергии. Нет, лучше уж подремать и переварить съеденное.

И я уснул.



Удар. Боль. И смех – глумливый, радостный. И отчаянье – жгучее, нестерпимое! Слезы. Текут по щекам, горячие, горькие.

Из глотки рвется ругань! Но вместо членораздельных слов – только клекот и брызги слюны. Он теперь не умеет говорить. Нечем ему говорить! Язык вырвали раскаленными щипцами. Теперь никогда уже не будет есть жареного мяса…вкус!

Впрочем – сейчас он съел бы что угодно. Все съедобное, что сумеет затолкать в обезображенный рот. Если только снова не отберут.

Гады! Ну какие гады! За что?! Это же его монеты! Это его еда! Он же умрет без еды и питья!

А может так лучше? Может, перестать есть и пить, и умереть? Лечь где-нибудь под забором, и тихо-мирно помереть! И закончатся мучения! Все закончится!

Зачем он живет?! Ну – зачем?! Один! На всем белом свете – один! Обезображенный, слепой – и живет! Ну хоть язык бы оставили, мрази! Тогда бы он смог кому-то рассказать, что в лесу есть потайное место, и в этом месте закопано богатство! Огромное богатство! О котором никто из простых людей и мечтать не может! Золото! Много золота, который он сам и закапывал – на черный день! Пусть заберут даже бОльшую часть, но хоть что-то ему оставят! Хоть что-то!

Но и этого не может. Ничего не может! Только сидеть на улице, и протягивать свои руки, лишенныепальцев! На каждой руке осталось на два пальца. Большой, и указательный. Хорошо хоть большие пальцы не оторвали, а то совсем было бы плохо.

Болят. Болят оторванные пальцы. Ужасно болят! И нога. Ее нет, но она болит. Чешется большой палец, зудит пятка. Рука тянется почесать…а ноги нет. Нет!

Почему жив до сих пор? Назло! Назло палачам! Они думают, что Юсас не выдержит?! Что он не сможет выжить слепым, одноногим, без пальцев, безъязыким? Выживет! И что-нибудь придумает! У него есть деньги. Есть! И он ничего о них не сказал палачам. Ничего!

Впрочем, они его о деньгах и не спрашивали. Иначе он бы рассказал. Против магии никто не сдюжит. Даже Дегер не сдюжил бы против магии!

Ах, Дегер, Дегер…что же ты наделал! Зачем?! Зачем ты погубил себя, и его, Юсаса?! Ведь так было хорошо! Так замечательно!

- Эй, слепой! – знакомый голос, хриплый, задыхающийся, старческий – Я тебе говорил, надо работать с кем-то вместе! Иначе будешь вечно голодным! Сдохнешь!

Юсас забылся, попытался что-то сказать, но вырвался только клекот и фонтан слюней сквозь пеньки выбитых зубов.

- Да понял я, понял! Не плюйся! Буду с тобой работать! – старик тяжело вздохнул – Только надо уходить отсюда. В порт надо идти. Гримал тебе покоя не даст. Невзлюбил он тебя. Вон, пялится, сука! Только надо по-тихому уходить, а то он проследит, и снова будет возле тебя стоять! Чем ты так его достал? Молчи, молчи! Все равно не можешь сказать…

А Юсасу все равно нечего было сказать. Не знал он, какого демона этот самый Гримал задался целью превратить жизнь Юсаса в кошмарный кошмар. Но только так оно всеи было. Стоит прохожему бросить монетку – Гримал тут же ее отбирает. Изредка кидает Юсасу огрызок пирога, или сует кружку с водой – чтобы не помер от голода и жажды. И нет гарантии, что не плюнул в ту же кружку. Или еще чего похуже. Однажды он так и сделал – Юсаса потом рвало горькой желчью и содержимым кружки.

Мразь! Зачем он это делает? Нет – насчет денег, это все понятно. Юсас теперь такой несчастный урод, что подают ему часто, и вполне недурно – можно было бы вполне безбедно жить. Когда Юсас протягивает к прохожему, или всаднику свои беспалые руки – люди не выдерживают и подают. И как не подать молоденькому юноше, который не только слеп, но еще и одноног и не имеет пальцев на руках? Да еще и страшно изуродован шрамами!

Эх, если бы накопить, если бы были деньги! Юсас тогда пошел бы к магу-лекарю и вырастил себе глаза. А с глазами он бы уже добрался до тайника, откопал золото и вылечился бы до конца! И ногу отрастил, и пальцы – все это возможно! Только плати! Ему бы хватило, да еще и осталось!

- Будем работать пополам! Тебе подают, я поднимаю! Заживем!

Заживешь… - Юсас внутренне усмехнулся. Как он сможет узнать, какую монету бросили? Медяк, или серебряный империал? Но вообще-то хуже не будет. Хуже Гримала – не будет. Эх, был бы он, Юсас, прежним – он бы этого Гримала на куски порезал! Эх, Дегер, Дегер…

- Ты слышал новость? – старик возле Юсаса не умолкал – Труп убийцы императора пропал! Украли!

Юсас едва не вздрогнул, и повернул пустые глазницу туда, откуда раздавался голос, заклекотал, требуя рассказать. Старик понял:

- Интересно, да? Вот! Клетка оказалась открытой, и трупа нет! Как будто сам ушел!

- Ыыыы….ыыыы… - слепой уродец попытался что-то сказать, из его пустых глазниц потекли слезы.

- Ты чего так разволновался? - старик извлек из бороды особо шуструю вошь, и мстительно прикусил ее двумя оставшимися справа зубами – Тебе-то чего с этого? Ну да – награду объявили. Кто найдет этого тухляка, должны сообщить в стражу! Награда – сто золотых! Видать – родня забрала ублюдка! Или остальные заговорщики! И что интересно – замок цел! Как есть – цел! Вообще-то самый настоящий бред – зачем им тухляк? Да и закопали его давно те, кто труп попер, как можно его найти? Богачи всегда с ума сходят, глупости свои придумывают! Вот я думаю – а если взять, и подсунуть вместо настоящего ублюдка какую-нибудь замену? Ну, другой трупец! Как думаешь, получится? Клюнут? Все-таки сто золотых! За сто золотых можно безбедно жить до конца жизни! Дом свой купить! Не самый большой, но вполне себе – дом! С крышей! С очагом! С дверями!

Юсас помотал головой и с трудом заставил себя успокоиться. Но слезы все равно лились из его глаз. Слаб стал! Совсем слаб!

- Вот и я думаю, что не получится – грустно заключил старик, поняв слепца по-своему - Хитрые они, эти богачи! Никак не обдуришь! А хорошо было бы, правда? Тяни, тяни руки – какой-то господин едет! В карете!

Юсас протянул вперед свои изуродованные руки, поднял голову и жалобно заголосил:

- Подайте! Подайте ради Создателя! Подайте на хлеб!

Забулькотил, да. Слюнями забрызгал. Ни слова не разберешь.

Что-то зазвенело, и Юсас уже опытным слухом определил – две монетки! Целых две! Он пополз вперед с максимальной скоростью, на которую был способен, и зашарил по мостовой, едва не рыча от бессилия и досады! Если бы он видел хотя бы одним глазом! Хотя бы одним!

Под указательным пальцем правой руки вдруг почувствовался кругляшок. Приличного такого размера кругляшок! Неужели…

Удар! Болезненный, выбивающий дух!

- Оставь, урод! Серебро не для тебя! – Гримал хохотнул и вывернул из руки Юсаса империал – И не вздумай сбежать, тварь! Теперь ты мой! Навсегда! До самой смерти! Ты мой раб! И будешь на меня работать! Такая твоя судьба, урод!

И Юсас снова заплакал. Назвзрыд, раскачиваясь вперед-назад как молящийся степным богам дикарь.

Где ты, Дегер?! Где?! Ты всегда говорил, что тебя трудно убить! Что тебя невозможно убить! Найди меня! Пожалуйста, найди! Я больше не могу терпеть! Я умру! И лучше бы я умер…

Я не слышал, как распахнулась дверь. Только когда на меня навалилась тяжелая, неподъемная масса, я попытался вскинуться, сбросить ее с себя – но не смог. Все-таки полной силы еще не было. Руки тут же защелкнули в стальные кандалы, скрепленные между собой толстой, паяной цепью, ноги тоже в кандалы, и передвигаться я могу только лишь маленькими шажками, каждый из шагов сантиметров двадцать длиной. Идти потихоньку можно, а вот бежать…

Тут же посмотрел – как защелкнуты кандалы? Не замки ли навесные? Нет, не замки. Так и не понял, как эту гадость застегнули. Но то, что их так просто не разомкнуть – это уж само собой. Непростые замочки, определенно!

Комната наполнилась людьми – здоровенные, массивные, как шкафы, закованные в сталь – стражники. Командовал ими небольшой, поджарый человек лет пятидесяти, или чуть больше. Вся эта команда мордоворотов при получении приказа отдавала ему честь, салютовали очень похоже на то, как это делают америкосы в голливудских фильмах. Выглядело все это немного смешно и походило на какую-то театральную постановку. Для меня походило. Обретя свою прежнюю личность происходящее вокруг меня я подсознательно воспринимал как что-то вроде глюков. Ну не могло такого существовать! Ну не верю я, что со мной случилось ТАКОЕ! Что я оказался в ином мире!

Память Дегера? Ну а что память Дегера…разве наши воспоминания не кажутся нам иногда совершенно нереальными? Будто все происходящее было не с нами? Ну и вот…тот же случай. Я ведь честно сказать после своего исчезновения из клетки ни с кем и не общался – кроме хозяина дома и его дочери. Ну а что они? Если забыть, что эти люди из иного мира – ты их и не отличишь от каких-нибудь земных аборигенов. Одежда чуть иная, и так что с того? Небось где-нибудь в провинции Сицилии одеваются не менее смешно. А может и еще смешнее.

А теперь – все по-настоящему, со мной. От стражников несет перегаром и потом, полированные стальные нагрудники в царапинах и вмятинах, которые постарались выправить своими силами – видимо, выстукивая молотком. Дубинки в руках – потертые, отполированные мозолистыми руками, и бронзовые кольца, охватывающие темное дерево отполированы до золотого блеска – так и вижу какого-нибудь местного аналога лейтенанта, нашедшего зеленое пятнышко на бронзе дубинки и матерящего подчиненного последними матерными словами. Видно, что это не ряженые, собравшиеся на конкурс реконструкторов, а самые настоящие местные менты, привыкшие расправляться с толпой дебоширов и умеющие утихомиривать буйных пьяниц. Среди них явно подобрали самых здоровенных парней – учитывая мой рост и мою славу. И от этого было немного смешно – помнят, суки!

- Не надо шума! – холодно предупредил поджарый, и я недоуменно пожал плечами. Мол, какой там, нахрен, шум, ежели рот заткнули?!

Противно, ага. Какую-то грязную тряпку, да в рот. Вероятно, чтобы колдовать не начал. Они считают, что я могу колдовать, только произнося вслух слова заклинания. Не стал я говорить любезному хозяину дома, что колдую совершенно не двинув ни одним пальцем, и не выпаливая никаких «абра-кадабр». А он сам этого и предположить не может – откуда ему знать мой уровень подготовки?

Ну и слава богу. Я бы и сейчас мог их всех тут как следует покромсать – вы с кем связались, суки? С архимагом?! Вот я вас ужо, подлецов! Но – потом!

Меня вывели из дома, проведя по пустым темным коридорам, освещаемым только масляными фонарями в руках конвоиров, и усадили в карету, окна которой были занавешены плотной тканью. Здесь тоже горел небольшой фонарь, а на скамье сидели два мордоворота в штатском, и если я не ошибаюсь – один из них был местным аналогом наших попов – храмовник. Его отличала от обычных людей широкая черная блуза, свисающая ниже пояса, а еще – голубоватое свечение его Твари. Это был маг, без всякого сомнения.

Влезть в карету самостоятельно я не мог, потому меня подняли туда двое конвоиров, и при этом даже не попытались врезать мне под ребра или дать в ухо, что для нынешних деятелей тайной службы очень даже удивительно. Хоть немножко-то побить меня должны были! Кто их проконтролирует? Прокуратуры нет, суд весь имперский – управы не найдешь! Но не били. Почему – это тоже вопрос. И это даже настораживало.

Всю дорогу до того места, куда меня везли – мои спутники молчали. А я ничего не спрашивал, ничего не говорил. Глупо было бы сейчас причитать на тему: «Кто вы?! Куда вы меня везете?! Почему вы молчите?! Я буду жаловаться!» Глупо, смешно и унизительно. И бесполезно. Кто они – ясно. Куда везут – скоро узнаю. Почему меня взяли – тут и самый из идиотов идиот бы догадался. А жаловаться некому. Богу, если только. Но он обычно никого не слышит.

Ехали совсем недолго. Оно и понятно – управление Стражи находится на имперской площади, рядом с дворцом императора. Два квартала – и мы на месте. Тут же рядом и суд, а рядом с судом – клетки, из которой я неделю назад благополучно убрался. И куда я могу отправиться в ближайшем будущем – если не предприму необходимых мер. А я предприму. Я не буду стоять, как Дегер-Конар-Толя, сделавший свое грязное дело и растерявшийся – как ему поступать дальше! Теперь я цельная личность! И очень опасная личность, я вам скажу, господа! Зря вы так со мной, ох, зря! Не трогайте дерьмо, оно и не завоняет!

Знал я, что маг меня сдаст. Знал. Больно уж взгляд у него был такой…хмуро-виноватый. И знал я, что сдаст он меня скорее всего этой ночью. Потому что сделал я амулет-маску, и ушел бы утром. А потом попался бы страже, и выдал бы этого самого мага. И честно сказать – я его не виню. Он должен был прикрыть свой зад. И защитить дочку.

Почему я не ушел раньше? Да потому, что единственный способ найти Юсаса – это спросить у тех, кто его взял. То есть – у стражи. А как это сделать? Да вот так – якобы случайно им попасться. А как заинтересовать стражу, чтобы они сразу меня не убили, а доставили живым к тем, кто в курсе всего? Рассказать магу как можно больше – о себе, о том мире, из которого прибыл. Как можно больше – но так, чтобы ничего не было ясно. Чтобы и рассказать, и НЕ рассказать.

В общем – провел я кое-какую комбинацию. Не скажу, чтобы особо умную, но…какая уж есть! Главного добился – попаду туда, куда мне нужно. А там посмотрим. В любом случае – у меня всегда есть возможность отсюда уйти на Землю. Вряд ли они смогут меня остановить. Кишка тонка!

Так же «аккуратно, но сильно» – меня выгрузили, и я гусиными шажками, громыхая цепью, побрел в подземелье, шаркая подошвами босых ног по камнях гладкой брусчатки. Вот ведь все-таки средневековье! Ну что им стоило дать мне обуться?! Я не привык босиком ходить! А у них даже и мысли нет, что кто-то не в силах топтать землю босыми ногами! Бескультурье, мать-перемать!

Темница напомнила мне виденные в кино старые тюрьмы – длинный коридор, по сторонам которого двери с зарешеченными окошками-кормушками. Тюремщик за столом у дверей, просматривающий весь коридор, масляные фонари каждые пять метров. Свету от них немного, но и тьмы особой нет. При желании все можно разглядеть. Только зачем? Что тут глядеть в этой юдоли скорби? Старые кирпичные стены под сводчатым потолком? Унылые ряды дверей? Интересно - ему, тюремщику, не снится ли в кошмарах этот коридор? Тут ведь и с ума сойдешь, днями и ночами сидючи под землей рядом с заключенными.

Привели меня в большую комнату, надо думать – пыточную. Очаг наподобие камина, зев которого черен от копоти, на стенах многочисленные инструменты палача – кнуты, плети, какие-то мерзости вроде щипцов и молотков. Комната пропахла копотью очага, горелым мясом, кровью и страхом, который пропитал камни этого отвратительного логова.

Нет, все-таки хорошо, что средневековье ушло! Ненавижу я такие способы дознания! Крайне, кстати, сомнительные по эффективности. Чтобы избавиться от боли, человек признается в чем угодно. А смысл тогда в этом допросе? Если только смыслом не было желание добиться от человека признания в том, что он никогда не совершал. Тогда да – это эффективно.

Меня привязали на крест, сделанный наподобие буквы «Х», уверенно и крепко, как делали, вероятно, уже сотни и тысячи раз. Кандалы сняли. Наверное потому, что знали – они мне больше не понадобятся. То есть меня не собираются отпускать отсюда живым. Суд? Какой такой – суд?! Заговорщик просто не выдержал пыток, и умер!

В пыточной остались двое – я, и лысый старичок, на пальце которого я заметил явно дорогое, не по его статусу золотое кольцо. В кольце – драгоценный камень, отсверкивающий красным пламенем в тусклом свете фонаря.

Рубин? – вдруг подумалось мне – Или красный алмаз?

Вот же лезут в голову всякие дурацкие мысли – совсем не по делу! Вишу на кресте в пыточной, и раздумываю над тем, какой камень торчит в перстне палача! Ну не глупость ли?! Почему вообще мне пришло это в голову?

Хмм…почему-то этот камень меня притягивает. Завлеаел моим вниманием. Почему так? Я как будто где-то его видел. Или узнал этот камешек. Но вспомнить не могу – и это при моей абсолютной памяти!

Показалось, точно. Где я, и где бриллианты? Смешно!

Палач пялился на меня с живым интересом, и тоже ничего не говорил. Сидел у себя за столом и любовно перебирал инструменты, позвякивая ими, протирая тряпочкой, рассматривая под светом масляного фонаря. Человек явно любит свою работу и посвятил ей всю свою жизнь. Хорошо бы эту самую его жизнь как-нибудь прервать. Да помучительнее, погаже! Не люблю я палачей. Нет у меня к ним почтения.

Висел без я дела около получаса. Через полчаса открылась входная дверь, и в нее вошли трое – высокий мужчина в костюме, напоминающем форму (скорее всего форма и была), поджарый, который арестовывал меня у мага, и тот, в блузе, что ехал со мной в карете. Маг.

Поджарый шел позади всех, маг чуть впереди него, а высокий, в форме – первым. Когда подошли ближе, на расстояние трех шагов от меня, маг картинно щелкнул пальцами и комнату залил яркий свет, как от неонового фонаря. Светящийся шарик был довольно-таки большим, с фалангу указательного пальца, и по контрасту с фонарем – ярким, очень ярким. Таким ярким, что у меня из глаз вдруг покатились слезы. От чего палач хохотнул и выдал замечательную, очень смешную – с его точки зрения – шутку:

- Еще и не начали, а он уже плачет! А что будет, когда я ему пальчики щипцами покусаю! Хе хе хе…

Представительная делегация промолчала, и только главный оглянулся на палача и посмотрел на него так, что тот вдруг сделался на голову ниже. Усох. Видать, боятся тут этого типа…серьезный мужичок!

- Значит это ты тот, кто ранее называл себе Дегером, а потом назвался Толей? И тот, кто убил нашего императора и его сыновей?

- Вы правильно догадались – вздохнул я, скривив губы – вынужден сознаться. Против фактов не попрешь. Я убил. Но только я не виноват!

- Тебя нацелил на императора преступный маг, который находится в бегах – утвердительно кивнул неизвестный.

- Да, меня нацелил преступный маг – с удовольствием подтвердил я. Ведь правду говорить так легко и приятно!

- И ты считаешь, что не виноват? – мягко спросил поджарый, подождав, не продолжит ли спрашивать его начальник.

- Ну, сами посудите – я был младенцем! Меня изменил этот ваш проклятый маг! Вложил мне в голову «послание-на-задание»! И что я мог сделать?! Ну да, я убил! Но я был в помешательстве! Мне император ничего не сделал! Я не хотел его убивать! Я был всего лишь оружием в руках негодяя!

- Где сейчас этот маг? Он жив? –так же мягко и вкрадчиво спросил поджарый, покосившись на мага в блузоне.

- Этот маг сейчас в моем мире. Он полностью потерял память, и не помнит, кто он такой, и как там оказался. Да, он жив. Работает…хмм…лекарем.

«Гости» переглянулись. Старший шепнул что-то поджарому, и тот продолжил:

- Ты можешь доставить наших людей к преступному магу?

- Я же сказал – при перемещении теряется память. Мы все окажемся в том мире абсолютными идиотами. Без памяти, без знания языка! Вам это надо? Ну да, теоретически я могу отвести ваших людей к этому самому магу. Но во-первых, они уже назад не вернутся. Заклинание переноса знаю только я. Во-вторых, попав в наш мир, они забудут, зачем туда прибыли. И какой тогда смысл в этом деянии?

- Но ты-то как-то вспомнил! – не выдержал поджарый, подняв голос – ты-то все помнишь! Значит есть способ сохранить память!

- Что вы от меня хотите? - я решил прекратить этот петтинг и приступить к делу – Чтобы я отправил ваших придурков в наш мир? Отправлю. Нет проблем! Или что вам еще нужно? Отдать вам заклинание переноса? Не дам. А замучаете меня – все равно его не получите. Кстати, я навреное знаю, как переправить ваших людей в мой мир без потери памяти. («гости» переглянулись) У меня к вам предложение. Я отправляю ваших людей на поиски преступного мага, предварительно рассказав им, как себя вести и что им предстоит увидеть, а вы мне рассказываете, где мой друг Юсас. Что с ним случилось. Вернее, так: вы рассказываете, где он, а я уже сделаю то, что вам нужно. И да – вы меня отпускаете.

- Как же это мы тебя отпустим? – поджарый даже фыркнул от возмущения – ты убийца императора и наследников! Ты одержимый! Ты...ты…

- Да – я! – перебил я поджарого. Меня уже раздражало это безобразие – Я убил императора! Но я вам нужен! Без меня вы не сможете достать вашего преступника! А мне нужен Юсас! Он жив?

Они переглянулись. Потом старший отвел их в сторону, и минут десять троица тихо переговаривалась, время от времени искоса поглядывая на меня. Посовещавшись, вернулись, и заговорил уже старший:

- Мы не можем тебя отпустить. Но я могу тебе обещать легкую смерть! Тебе отрубят голову – чисто, без мучений. Ты ничего не почувствуешь!

- Идиот! – не выдержал я – а откуда ты знаешь, что те, кому отрубают голову – ничего не чувствуют?! Желаю тебе лишиться головы, чтобы на своем примере ощутил – так ли это! Какую, нахрен, легкую смерть?! Я вам сказал! Мне нужен Юсас, и вы меня отпускаете! За это я подготовлю ваших агентов так, чтобы они смогли выжить в чужом мире! И никак иначе! Только все-таки я не пойму – каким образом вы-то собирались восстановить им память?

Эти чучела точно что-то знали насчет сохранения памяти. Точно знали! То ли где-то вычитали, то ли догадались! Как сохранить память? Да запросто. Надо, чтобы тот, кто переносится, уже был без памяти. Чтобы во время перехода он не был в сознании. Лучше всего – чтобы спал. И тогда все будет в порядке. Иначе – вариант «овощ». Не знаю, почему так происходит, да и не хочу знать. Божественное провидение, да и только. Я догадался об этом после того, как прочел книги этого чертова Шамаля, по милости которого здесь оказался. В одной из книг было упоминание о заклинании, переносящем в другой мир. И было указано, что при переносе человек теряет память, так как он находится в сознании. Маленькая такая строчка, в старой-престарой книжке, погрызенной мышами. Но она была. И я сопоставил, и догадался. Честь мне, и хвала!

Кстати – почему об этом не знал Учитель? Почему он перенесся в сознании? А может у него просто не было времени и пришлось бежать как есть?

- Это наше дело! – выступил в разговор маг – Но мы действительно не можем оставить тебя в живых! Ты убийца! Ты убил императорскую семью!

- Так я уже мертв, демоны вас задери! – я тоже повысил голос – Меня уже нет! Я труп! Меня официально признали мертвым! Вообще-то дважды за одно и то же казнить нельзя! Я уже понес наказание – меня убили. И какого демона вы собираетесь меня снова убить? Это противозаконно!

Да, они были изумлены. Это все я видел совершенно определенно, благо что ослепительный белый шарик высвечивал лица и не давал обмануться в наблюдениях.

А потом высокий начал смеяться. Вначале тихо, потом все громче, громче, и совсем уже в голос, хохоча и вытирая слезы запястьем.

- Противозаконно! – он мотал головой, хохотал, не в силах успокоиться, и снова повторял – Противозаконно! Законник, демоны его задери!

Отсмеявшись, глава тайной стражи успокоился, тяжело дыша и сопя, потом высморкался в кружевной платок, извлеченный откуда-то из рукава. А может из-за пазухи. Трудно понять это, когда ты висишь на кресте.

На кресте? Ого… Хмм…нет. Никаких ассоциаций с известной личностью! Но все-таки… Я ведь пошел на крест за друга, а это тоже чего-нибудь, да стоит. Нет?

- Да отцепите вы меня от этой дряни! – поднапер я, подергавшись всем телом – руки затекли! И ноги затекли! Давайте договариваться!

- Мы не договариваемся! – тоже нажал высокий, наклоняясь ко мне и впериваясь в меня взглядом. Видимо хотел так напугать. Только меня и не такие пугали! – ты знаешь, кто я такой?!

- Да мне плевать, кто ты такой! Главное, что скорее всего ты обладаешь знанием, которое мне нужно. И первое, что я хочу услышать, это – жив мой друг, или нет! И от этого все зависит!

Стражник и маг переглянулись. Маг пожал плечами, и стражник снова вперился в меня взглядом:

- С какой стати я должен тебе что-то говорить? Ты должен отправить наших людей в свой мир! И ты не вправе спрашивать что-то, изменник!

- Кому я изменял? Вообще-то я не присягал вашему императору. И мне на самом деле жаль, что я его убил. Хороший был дядька!

Палач за спиной у главного стражника подозрительно закашлялся – то ли хохотнул, то ли фыркнул.

- Какой он тебе «дядька», болван! – не выдержал главный стражник – Это Император! Это надежда народа, страж закона, ставленник Создателя в миру! Дядька, демоны тебя разорви!Тьфу!

- Это какой-то фарс! – вздохнул я – Мы будем договариваться, или вы так и будете изображать из себя идиотов? Я обещаю отправить ваших придурков в наш мир, если вы скажете мне местоположение моего друга Юсаса, и отпустите меня. Повторюсь – официально я давно мертв. Тела моего вы не нашли, потому что мои коллеги-заговорщики его выкрали и спрятали. Вам-то зачем развеивать эту легенду? К чему? Чтобы показать всему миру, что убийцу императора невозможно убить?! Хватит этой чуши! Развяжите меня, и мы поговорим!

- Этот маг…лекарь, у которого ты находился во время ареста…он с тобой в сговоре, так? – вкрадчиво спросил высокий – Это он нарочно изобразил, что сотрудничает с нашей службой? Чтобы его не заподозрили? Он предал тебя? Ведь так же? А с самого начала он был в курсе твоих намерений убить императора! Зачем вы с Юсасом приходили к нему перед самым убийством Светоносного? Признайся! Облегчи свою участь!

- Зачем приходил? – задумался я, пытаясь сформулировать свой ответ как можно более доходчиво – Затем, чтобы вылечить последствия общения с грязной девкой! Вот зачем! Какие, к черту, заговоры?! Я же вам сказал – я попал в этот мир случайно! При переносе потерял память! И только когда включилось «послание-на-задание» -вспомнил все!

- Ты нам ничего не рассказывал! – вкрадчиво сказал высокий, ногой пододвигая к себе свободный стул и садясь на него.

- Ну не вам, так лекарю этому рассказывал! А он все вам выложил! Ну хватит изображать из себя…непонятно кого! Вам нужно наказать преступного мага, и помочь в этом могу только я. Потому – вы даете мне информацию о Юсасе, и отпускаете на волю. А я отправляю ваших убийц на поиски этого негодяя! И я на самом деле сочувствую императорской семье! Мне очень, очень жаль!

Высокий сощурил глаза, рассматривая меня в упор, потом сделал знак магу, и они отошли в сторону, подальше, ближе к дверям. Рядом со мной остался только палач – удивительно мерзкий лысый старикашка. Он вдруг поднялся, воровато оглянулся на что-то жарко обсуждающих начальников, и наклонившись к моему лицу, прошептал, обдавая меня запахом гнилых зубов и перегара:

- Я твоему Юсасу ногу отрубил! И глаза вырвал! А сколько пальчиков пооткусывал – это просто праздник! Хрусть! И нету! Хрусть! И нету!

Я не раздумывал ни секунды. Меня затопила волна такой шипучей, яростной ненависти, что не думая о последствиях, не прикидывая, что будет дальше – я просто наклонил голову, вытянув шею насколько мог, и впился зубами в нос палача.

Вероятно он думал, что я не достану. А еще – что все равно сумеет уклониться. Но я ведь Альфа. Я двигаюсь так быстро, что уклониться от моего удара не может обычный, не подготовленный человек. И потому…

Мои зубы вонзились в носовой хрящ. Мне было наплевать, что поганый нос хранит в себе добрую горсть мерзких зеленых соплей. Я просто сомкнул челюсти, создав давление сравнимое с давлением щипцов, или какого-нибудь медвежьего капкана. Мои зубы – острые, крепкие, молодые, прошли через кожу, через хрящ, отделяя плоть так же легко, как если бы я кусал кусок лепешки, сомкнулись, а затем я сделал так: «Хрясь!» Рванув к себе и в сторону.

Палач завопил, заревел – страшно, как наверное ревет раненый медведь, брызнула кровь, и на пол шлепнулся окровавленный кусок плоти, ранее торчавший на лице этого садиста. Между ладонями старика текла кровь, капая ему на грудь, а я смотрел на застывших в отдалении начальника стражи и мага непонятной пока должности, и думал – не пора ли мне заканчивать это безобразие? Какого черта я трачу с ними свое время? Захватить одного из них, и выжать из него признание! Добыть информацию, и не заниматься ерундой! Главное я уже сделал – подобрался к тем, кто обладает этой самой информацией. Осталось отнять ее у них! Но есть ли она у них – вот в чем вопрос!

- Стоять! – высокий повысил голос, и старик, который схватил железный прут явно вознамерившись меня им отдубасить – тут же остановился, повинуясь приказу господина. Хорошо их тут вышколили! Если бы мне откусили нос, я бы не удержался и все равно наказал супостата.

«Главнюк» подошел ко мне, посмотрел в мое окровавленное лицо и холодно спросил:

- Что такого он тебе сказал, проклятый черный колдун? За что ты его изуродовал?!

Я объяснил. Брови высокого поднялись, и тирада, которую он хотел выдать на-гора, тут же застряла у него в глотке. Начальник стражи повернулся к палачу и брезгливо бросил:

- Болван! Так тебе и надо! Кто позволил тебе лезть к заключенному прежде, чем тебе разрешили?! Я прикажу, чтобы никто не посмел восстановить тебе нос! Так и будешь ходить уродом!

Затем высокий успокоился, и уже более благожелательно посмотрел на меня:

- Любишь своего друга? (Меня слегка покорежило от слова «Любишь»). Он жив. Хмм…по крайней мере, когда его выгоняли отсюда – тогда он был жив. Теперь – не знаю. У меня к тебе предложение такое: мы находим твоего друга, и он содержится у нас. Ты отправляешь наших людей в свой мир, и рассказываешь им, как найти негодяя, который околдовал тебя, заставив совершить такое страшное убийство. А когда ты это сделаешь – мы отпустим и тебя, и твоего друга. Но ты должен будешь уйти в свой мир. Навсегда! Согласен? Ах да…пока ты не сделаешь то, что должен, своего друга ты не увидишь. Ты же не считаешь нас идиотами? Вдруг ты переместишься в свой мир, и нас обманешь! Вы, черные колдуны, такие лживые! Ну, так что, согласен?

- Согласен! – не медля ни секунды сказал я – Но у меня есть условия.

- Какие? – высокий нахмурился.

- Во-первых, вы покажете мне Юсаса, я должен убедиться, что он на самом деле жив. И ему не угрожает немедленная опасность. Во-вторых, все то время, что мы будем у вас находиться, мы будем жить не в тюремных камерах, а в нормальных условиях. Хорошее питание, никаких кандалов, никакой подозрительной магии. Как только почувствую, что вы собираетесь меня заколдовать – хрен вам, а не наш мир!

- Это все? – нахмурился высокий.

- Неплохо было бы еще привести ко мне дочь этого самого мага, который меня сдал! Пусть она мне прислуживает! – раздухарился я, совсем и напрочь обнаглев (Ну а чего?! Пусть дергаются, сволочи! Несчастный Юсас…зачем было его мучить?!)

- Хочешь наказать мага тем, что станешь спать с его дочерью? – догадался высокий, и улыбка коснулась его тонких губ – Коварно, да! Ну что же…пусть будет так. Почему бы и нет? Потом мы ее казним, как заговорщицу. Мол, помогала убийце. Черному колдуну.

Я чуть не закашлялся. Ни хрена себе! Вот это я похохмил! Взял, да втравил девушку в это безобразие! Вот же башка моя чугунная! Девочка-то хорошая! Сейчас сдашь назад, так они все равно заинтересуются девицей, будут ее пытать, вызнавать – что ее со мной связывает, да зачем она заговор устроила! И папаше ее достанется! Вот же черт…так и придется отправлять ее на Землю! Кстати, хрен они меня отпустят. Я по их хитрым рожам все вижу! Они и не собираются меня отпускать. Сделаю все, что им нужно – и нас с Юсасом пустят в расход.

Хмм…а как они собираются вернуть своих убийц назад? С Земли? А ведь похоже, что и не собираются! Они решили оставить их там! И кто же решится на такое? Бросить свой мир, и отправиться в чужой?

- Как вы собираетесь объяснить вашим убийцам, что они не вернутся в свой мир? – спросил я небрежно, глядя в глаза главному стражнику. Тот чуть дернул в сторону глазными яблоками, и я точно понял – ничего он объяснять не будет. Наплетет чего-нибудь, семь верст до небес и все лесом – и успокоится.

- Это не твоя забота! – нахмурился мужчина – твоя забота научить их языку, рассказать, как найти преступника, и…все. Все! И я запрещаю тебе вводить их в заблуждение и говорить о том, что они не вернутся. Вернутся! И это наша забота. Мы знаем, как это сделать!

Неужели правда знает? Врет, поди, скотина безрогая! Отправляет своих подчиненных в путь заведомо без возврата. И совесть даже не шелохнется. Почему власть имущие считают нас такими ослами? Мне всегда было это интересно. Ослами, а еще – скотом для убоя! Вот надо ему чего-то добиться, и он бестрепетной рукой отправляет «скотину» на убой. Никакой гарантии что маг пострадает! А вот подчиненные пострадают – это точно! Совести нет у вас, господа.

Палача выгнали из пыточной, чтобы не слышал наших разговоров, и через пять минут мы с главой «охранки» пришли к самому что ни на есть консенсусу. Все, как я и планировал. Теперь вся тайная стража будет искать Юсаса, и не дай боже, с ним что-то случилось! Я тут камня на камне не оставлю! Порву, как грелку!

Но пока – надо умерить свою ярость. Подожди, вражина, вы еще меня не знаете! Напрасно вы так легко согласились! Мне только Юсаса получить поближе к себе, а там уж мы посмотрим! Там посмотрим…кто кого обдурит!

- Досталось парню! – хриплый, рокочущий голос, просоленный морскими ветрами и высушенный штилевым солнцем – Держи!

Монета зазвенела у ног Юсаса, он дернулся на звук, но напарник успел раньше:

- Есть! Это медяк. Но тоже хорошо!

Старик спрятал в пояс белый кругляш, оглянулся по сторонам – не видел ли кто? Не слышал ли?

Юсас забулькал, повернувшись к старику, захрипел, но как обычно ничего членораздельного не выдал. Забывает, да. Хотел сказать о том, что медяк звенит совсем не так. Он, Юсас, точно это знает! Обманывает напарник, точно обманывает. А что сделаешь? Ничего не сделаешь…

- Сейчас я нам по пирожку куплю! – выдохнул старик, обдав запахом гнилых зубов – Сиди тут, я скоро!

Шаги отдалились, и Юсас расслабился, откинулся к стенке склада. Он сидел на краю дороги, идущей вдоль причалов, мимо складов – на выход из порта. Хорошее место! Моряки не жадные, всегда подкинут монетку. Жесткие люди, сильные. Но щедрые. Подают хорошо. На рыночной площади было хуже. Народ беднее и жаднее. Но зато здесь приходится платить охране порта – иначе и не пустят. По серебряному империалу с каждого! Напарник вечно причитает, что они едва-едва укладываются в дневную аренду места. Остается самая малость! Еле-еле на пирожок!

Врет, скорее всего. Точно – врет. А что поделаешь? Этот хоть кормит. Юсас не голодает. И даже спит под крышей, на топчане. И костыль ему справил, теперь не ползком, а стоя можно ходить. Медленно, но ходить!

Шаги. Знакомые шаги. Юсас научился определять кто идет по звуку шагов, по запаху, по дыханию. Быстро научился! Жизнь научит…если это жизнь, конечно! Слишком быстро идет. Может что-то случилось?

- Беда! – старик был явно расстроен, голос его дрожал – Тебя ищут! Знающие люди сказали! Ищут одноногого слепого мальчишку! Безъязыкого! Тайная стража ищет! Прятаться надо! Прятаться!

- Вот ты где, ублюдок! Жалкий урод! Спрятаться от меня решил, тварь?!

Юсас едва не застонал…да что же это такое?! Почему ему так не везет?! Где удача?!

Гримал пнул его в бок, и Юсас, захрипев, свалился на землю. Больно было – ужасно! Ребро сломал?!

- А я-то с ног сбился, разыскивал! Искал, искал, искал! А он вон где – в порту устроился, сучонок! Нет, тварь, ты работаешь на меня! До самой смерти работаешь! Я твое наказание! Эй, ты куда? Ну-ка, карманы выверни! Ага! Это мои деньги! Оооо…сколько серебра! Хорошо поработал, урод!

Точно, обманывал старик. Мол, только медь подают. А там и серебро было…

Мысли едва пробивались сквозь боль и отчаянье, и Юсас захотел умереть. Прямо сейчас! Здесь! Чтобы все закончилось! Пусть хоть как-то, но закончилось!

А еще – ярость! Он давно не испытывал такой ярости! Хорошо бы перед смертью еще и убить Гримала! Порвать на куски! Выпустить кишки! А там и умирать можно. Жалко, что нет ножа. Жалко! Ни Гримала завалить, ни себя порешить.

Гримал еще что-то говорил, глумился, а Юсас все ждал, когда тот подойдет ближе. Подошел! Встал рядом!

И тогда Юсас вцепился в него обеими руками, обхватил за ноги и впился в ляжку остатками выбитых зубов. Передних у него не было – вырвали, выбили. Но клыки справа остались. И коренные почти все остались. Так что было чем прокусить кожу – мерзкую, соленую, вонючую! Рвануть, чтобы потекла кровь! Чтобы этот гад был вынужден убить его, Юсаса! А может еще и получится – вдруг от зубов в рану пойдет зараза! Ну хоть какая-нибудь зараза, чтобы рана загноилась! И Гримал сдохнет в мучениях! Или хотя бы ему отрежут ногу, и он станет таким же инвалидом, как и Юсас!

Юсас грыз мясо, Гримал вопил, ругался, старался вырвать ногу у яростного, как цепной пес паренька. Наконец Грималу это удалось, он отскочил в сторону, и матерясь, снова подскочил, начал топтать, бить Юсаса смертным боем, позабыв о том, что хотел на нем заработать.

Гримал вообще был не вполне нормальным с самого детства, а когда ему в драке пробили голову булыжником из мостовой – у него совсем ум за разум зашел. Поговаривали – долго он так не заживается. Обязательно убьют. Улица, она тоже имеет свои законы, и Гримал перешагнул черту, за которой только смерть. Никому не нужны лишние проблемы, никому не нужен человек с дурной головой, бросающийся на всякого, кто не так на него посмотрел. Он уже покалечил двоих нищих, а они работали на гильдию. И оставалось всего два шага до того, чтобы поднять его на нож. Но Гримал этого не знал. Да и если бы знал – для него все равно бы ничего не изменилось. Из крысы нельзя сделать кота. Из Гримала нельзя сделать нормального человека. И он все равно продолжал бы уродовать людей. Его только убивать.

Но пока что он убивал Юсаса. Целенаправленно, жестоко – убивал, стараясь отбить внутренние органы, сломать кости черепа, добить то, что оставалось после пыток в застенках стражи.

Юсас уже почти не слышал, что происходило вокруг него. В ушах звенело, уже почти не чувствовал ударов – только тупые толчки, будто он был матрасом с соломой, и кто-то легко взбивал его, чтобы положить на него свое тело. Ему вдруг стало легко, и Юсас улыбнулся окровавленным ртом с рассеченными, расплющенными в лепешку губами. Наконец-то все закончится! Наконец-то он освободится!

И только одна мысль не давала покоя – Дегер. Как он будет без него? Жалко Дегера…пропадет ведь! Без него, Юсаса…

Мелькнула картинка их большого, красивого дома. А хорошо все-таки они там пожили! Какой был дом…мечта! Может в новом воплощении у него будет такой дом? Разве он, Юсас, не заслужил этого своими страданиями?!

Удары прекратились, но Юсас уже этого не ощущал. Он умирал. Его тело превратилось в отбивную, из множества маленьких и больших раны сочилась кровь. Истекали ей и внутренние органы. Сердце судорожно толкало кровь по сосудам, но ее становилось в системе кровообращения все меньше и меньше. Ни одно существо в мире сейчас не могло бы выжить. Кроме Дегера, конечно.

Выжить – без помощи мага-лекаря.

- Вот он! – старик указал дрожащим пальцем на здоровенного парня лет лет тридцати, который с остервенением пинал, топтал маленькую скрюченную фигурку у него под ногами. В пыли расплывалось кровавое пятно, фигура уже не шевелилась, а этот здоровяк с налитыми кровью и безумной яростью глазами все пинал и пинал, все топтал и топтал, будто поймал крысу, укравшую у него последний кусок лепешки.

- Вот он, лежит, этот парнишка! Вы его же искали?

Двое мужчин с невыразительными лицами шагнули вперед, один из них выругался – грязно,многосложно, и тут же в руках у них оказались короткие дубинки черного дерева, окованные бронзовыми кольцами по всей их длине. Этой дубинкой, если уметь ей владеть, можно было не только оглушить трактирного дебошира и выбить у него нож, но и спокойно отразить удар меча, и даже метнуть ее, останавливая беглеца, пытающегося без разрешения покинуть компанию стражников.

Две руки поднялись одновременно, и дубинки обрушились на здоровяка – одна угодила ему в затылок, вторая сломала ключицу, переломившуюся с таким хрустом, будто это была сухая нетолстая ветка. Мужчина упал, как подрубленное дерево, но для закрепления успеха дубинки еще дважды поднялись и опустились, ломая нос, выбивая зубы, разбивая локоть и коленную чашечку. За считанные секунды здоровенный, агрессивный мужчина превратился в беспомощного инвалида, обреченного до конца жизни влачить жалкое существование.

Затем оба пришедших наклонились к бесчувственному одноногому парнишке, и тот, что постарше – лет сорока на вид, помотал головой и с досадой, поморщившись, бросил:

- Не жилец на этом свете! Этот козел ему все внутренности отбил! И кости переломал!

- И что делать?! – второй, лет тридцати, похожий на первого как две капли воды, растерянно развел руками – С нас шкуру теперь спустят! Не успели! Не нашли!

- Говорил я тебе – в порт надо было идти! А ты что?!

- Да что – я-то?! Сказали ведь – видели его на базарной площади! И ты сам согласился, что скорее всего он там и появится! А я теперь причем?! Ну принимал бы решение сам, чего меня тогда слушал?!

- Господа!Простите старика, что вмешиваюсь…но совсем рядышком, у входа в порт, живет лекарица Арана. Она магиня, и если у нее нет диплома мага-лекаря, так это не значит, что ничего не умеет! Можно спасти парня! И можно вас попросить? (указал на Гримала) Добейте гада! Или покалечьте так, чтобы только ползать мог! Ну так он уже всем надоел – сказать нельзя!

- Веди к лекарке, старик! – старший из мужчин повелительно махнул рукой – Зер, займись этим козлом!

Буц! Буц! Буц!

Тело Гимала вздрагивало от ударов, трещали кости, коленные чашечки. Никогда ему больше не ходить. Только ползать. Если выживет, конечно!

Пока парнишку аккуратно поднимали с мостовой, старик прошарил руками по карманам негодяя и выудил все деньги, что только недавно принадлежали ему. Сунул их в пояс и быстро, как краб, помчался впереди процессии. За ним шел старший стражник, держа на руках бесчувственного парнишку, голова которого моталась в воздухе, замыкал тот, кого старший назвал «Зер». Он держал в руках дубинку и колючим взглядом осматривал всех, кто оказался в поле его зрения. Было видно, что он готов к бою, и стоит хоть что-то неприятное сказать в его адрес – тут же разобьет башку любому, кто осмелится это сделать.

Но никто так и не осмелился. Опытный портовый народ чуял стражников за целую лигу. От этих двух просто-таки веяло застенками Управления Стражи. Свяжись с ними – и потом появится целый отряд вооруженных мордоворотов, которые вывернут наизнанку не только заведения на берегу, но даже и сами корабли. Ну и кому это надо? И ради кого? Ради безымянного уродца? Пусть тащат, куда хотят – раз им это так надо. У всех своя судьба! Даст Создатель – выживет.

Их было пятеро. Крепкие мужчины лет двадцати пяти-тридцати. Гибкие, сильные, когда-то уверенные в себе люди. Теперь – хмурые, с потухшими глазами, с каменными лицами людей, которые давно уже поставили крест на своей судьбе.

Я узнал их. Память-то у меня абсолютная. И хотел бы забыть, да не могу. Телохранители императора. Это они тогда не смогли меня удержать, не смогли не дать мне убить императора и его семью.

Это они убивали меня, когда я застыл столбом, с сознанием, разорванным тремя живущими во мне личинами – Конаром, Дегером и Толей.

Это они били Юсаса. Который никакого отношения к моему преступлению не имел.

Меня поселили где-то в Управлении Стражи. Ниже – застенки, в которых пытают. Выше – что-то вроде казармы, в которой живут…я не знаю, кто тут живет. Вот сейчас – я живу. А кто еще может жить – могу только предполагать.

Комната небольшая, и какая-то бездушная – гостиница, или казарма. Широкая кровать, шкаф, тумбочка, стол, пара стульев. В углу комнаты, за занавеской – туалет, он же душ. Примерно такой, какой был у меня в комнате лекаря. Только эта комната чуть побольше. Но оно и понятно – все-таки Управление Стражи!

Меня накормили – сытно, хотя и просто – мясная похлебка с разваренными овощами, очень напоминавшими картошку, свежая лепешка, разведенное колодезной водой вино. Я съел и выпил все, что было, а когда в комнату пришел молчаливый слуга – мужчина лет пятидесяти с простоватым, невидным лицом – предложил ему приносить еду почаще, мотивируя это тем, что для качественного колдовства мне нужно восстановить силы. На что мужичок молча кивнул и вышел, унося за собой пустой поднос.

Делать было нечего, и после обеда я завалился спать.

Разбудил меня посыльный, который передал мне заклеенное красным сургучом письмо. Послание главного стражника коротко мне рассказало, что поиски Юсаса продолжаются, а пока я должен принять и поговорить с теми, кто отправится в мой мир для наказания Учителя. Чтобы я дал заключение – смогут ли эти люди выжить в моем мире, и самое главное – выполнить свою задачу. И что это в моих интересах.

Кстати сказать, я так и не понял – как это, в моих интересах! Ну с какого боку в моих интересах засылка в мой мир нескольких убийц? Зачем мне это? Ведь в любом случае, никто и никогда не узнает – убили они Учителя, или нет.

Честно скажу – мне было плевать, убьют они его, или не убьют – что мне-то за дело?! С одной стороны – убийство - это нехорошо. Живет себе человек, ни о чем не подозревает, и вдруг…ему на голову сваливаются несколько придурков, и рассказывают о том, что он должен шибко пострадать! Что он совершил преступление где-то там, далеко, в другом мире! И что на самом деле он преступный маг, который чудом избежал наказания за свои преступные деяния.

Одно беспокоит – а если эти типы попутно убьют еще кого-нибудь? Прохожих, так сказать. И что делать?

Меня покормили, дали время привести себя в порядок, и когда эти пятеро появились в моей комнате, я был готов к общению. И даже наметил примерный план действий.

- Кто главный? – спросил я, оглядев хмурых парней, в глазах которых плескалась ненависть.

- Я! – мужчина лет тридцати, с заметным шрамом на подбородке слева. В темных волосах проседь, жилистые руки, торчащие из жилета, перевиты синими крупными венами. Крепкий мужик, точно. Вот только не помогла ему его крепость!

- Имя?

- Антонис! – после двухсекундной заминки сообщил мужчина.

- Антонис, как входят в помещение? Где приветствие?

Приятно было смотреть, как этого солдафона просто перекосило от ярости! Ну да, понимаю – нехорошо глумиться над людьми. Но зачем вы били Юсаса? Ну ладно бы меня отдубасили! Я виноват! Но парнишку-то за что?! Не прощу вам этого, твари!

- Выйдите из комнаты, и зайдите снова. И поприветствуйте меня как положено. Вон!

Пятеро повернулись – бледные, с каменными лицами, и глазами, мечущими молнии, дверь за ними закрылась. Десять секунд, стук – раз, два, три!

- Войдите! – пригласил я.

- Приветствую! Приветствую! – все пятеро отсалютовали, и как-то странно – ударив кулаком по груди. Воинский салют? Наверное.

- А теперь слушайте меня. Когда входите в помещение, где находится другой человек, вы должны сказать «здравствуйте». Повтори, Антонис!

- Дратути! – с натугой повторил мужчина на русском языке.

- Здрав-ствуй-те! – я повторил это с расстановкой, медленно.

- Здрастуйте! – снова повторил Антонис.

- Уже получше – поощрил я - но еще далеко от совершенства. Мы с вами будем учить наш язык, русский язык. Другого языка вам не надо. Я попробую сделать так, чтобы вы не попались в первые же часы. А если и попались – чтобы могли выйти из ситуации. Для того вы должны запоминать все, что я вам говорю. И делать все, что я вам говорю – как бы это вам не казалось странным. Жизнь в нашем мире отличается от вашей – как небо от земли. Вы отстаете от нас на тысячи лет. А может и больше. Вы дикари, самые настоящие дикари! (Лица посмурнели, губы поджались. Эмоции они скрывать не умеют. Или не желают?)

- Например, у нас категорически запрещено ходить с оружием. Даже с ножами. И если вас поймает стража – вас за ношение ножей посадят в темницу, и надолго. На годы.

- А как же мы выполним задание без оружия?! – вдруг выпалил парень моего возраста – лет двадцати – как мы сможем победить колдуна, который еще и победитель турнира мечников?!

- Он победитель турнира мечников? – я искренне удивился – забавно. У нас он тоже победитель турнира мечников. Такого турнира – который вам и не снилось увидеть! Всемирного турнира! Так вот, еще раз поясняю: у нас не ходит с оружием никто, кроме специальных служб вроде стражи. И оружие у нас совсем другое, гораздо более смертоносное. Кстати, как тебя звать, торопыга?

- Альгис! – лицо парня дернулось, и он оглянулся на старшего.

- О! - восхитился я – Вы все на «А»? Вас что, подбирали по имени? Хе хе… Остальных как звать?

- Зедрис

- Махар

- Эйгар

- Значит – не все на «А»! Жаль. Ну да ладно. А теперь будем говорить предельно серьезно, и без недоговоренностей. Вы меня ненавидите?

- Очень! – искренне признался Антонис.

- Я вас…нет, не ненавижу – подумав ответил я – Но не люблю. Не нужно было бить мальчишку, который совсем тут ни причем. Этим вы меня расстроили. А когда я расстроен, у людей случаются приступы болезни. Вот такие, например!

Не вставая с кровати, я нанес молниеносный удар в поддых Антонису, тут же Альгису, потом вскочил на ноги и за полторы секунды повалил оставшихся стоять «учеников». Надо отдать им должное – они даже успели принять боевые стойки. Крепкие парни, и тренированные! Но ничего им это не дало. Против меня - они как дети!

А потом улегся на кровать, дожидаясь, когда парни выйдут из «депрессии».

Лежал минут пять, пока первый из них пошевелился, а потом заблевал пол перед кроватью. Следом очнулись и остальные. А еще через пять минут они уже убирали то, что наделали на полу.

Любви от них мне не прибавилось, это точно. Но удовольствие я получил. Нефиг было Юсаса трогать!

- Стульев здесь только два, так что рассаживайтесь, как хотите – ласково предложил я – потом стулья принесете с собой. В следующий раз. Нам с вами еще долго общаться!

- Почему ты… - начал старший, и замолчал, скрипнув зубами.

- Почему я убил императора? Или почему я сейчас вас уложил? – так же доброжелательно спросил я, вызвав на лицах моих учеников гамму чувств, основным из которых была ярость и ненависть.

- Сейчас! – вскинул на меня взгляд старший.

- Я показал вам, что вы против меня как дети. Я быстрее, сильнее вас настолько, насколько вы сильнее пятилетнего ребенка. Потому, если вы задумаете какую-то пакость – десять раз об этом подумайте, а потом откажитесь. А еще – вам не надо было бить моего друга! И вы еще за это не ответили как надо! И была бы моя воля – я бы вам пооткручивал головы! Всем пятерым! Я не люблю, когда избивают детей. Особенно, если они ни в чем не виноваты.

Молчание. Пауза.

- В общем, так: я задаю вам вопросы, вы задаете вопросы мне. Обещаю, что я сделаю все, чтобы вы продержались в моем мире некоторое время и добрались до вашей цели. Сразу скажу – негодяй не вызывает у меня никаких теплых чувств. Я не люблю, когда меня используют как бездумное оружие. И он должен за это ответить. С другой стороны – тот человек, которого вы хотите убить, давно уже не тот человек, которым он был. При переносе в наш мир он полностью потерял память. И стал другим человеком. Он теперь не маг. Он доктор. Лекарь, по вашему. Он лечит людей. А еще – занимается спортом. Вернее – раньше занимался. Участвовал в соревнованиях по мечевому бою. Спортивных соревнованиях, как я уже сказал – оружие у нас другое. То есть, если вы отправитесь в наш мир, и если бы доберетесь до этого человека и сможете его убить – а скорее всего сможете, потому что он простой человек – убьете совершенно неизвестного вам человека.

- Как это?! – Альгис недоверчиво помотал головой – тот, и не тот? Тело то самое? Значит – это тот человек!

- Не все так просто! – вздохнул я, чувствуя, что разговор будет непростым – Тело может быть и тем же, а вот сознание в нем – совсем другим. Например - в моем теле перебывали сразу три личности – по очереди. А потом слились вместе. И так бывает. Но давайте вначале поговорим о том, зачем вам отправляться в наш мир. Вернее – с чего это вдруг вы решили туда отправиться? Вы понимаете, что оттуда не вернетесь?

Мужчины переглянулись, и Антонис сказал за всех:

- Понимаем. Но у нас нет другого выхода! Мы потеряли нашего императора. Потеряли его сыновей. Мы обесчестили себя. Мы даже не смогли убить тебя! Это позор. И смыть его можно только так – уничтожив причину нашего позора. И если мы сделаем то, что должны – смоем позор с наших семей. С наших родителей, братьев, сестер! Со всего нашего рода! Императрица обещала, что семьи не тронут…

- Вот оно как! – не удивился я, подозревавший что-то подобное – ну что же…я вас понимаю. Вам все равно под суд, да? Так? Так, вижу. Вы смертники.

- Смертники. Мы должны были покончить с собой, чтобы смыть позор кровью. Но раз у нас появилась возможность исполнить это по-другому, конечно, мы это сделаем. А ты нам поможешь. Поможешь?

Я обвел взглядом хмурых мужчин, пожал плечами, и скривившись, подтвердил:

- А куда мне деваться?



Глава 3

- Встать! Не смотреть в лицо Светоносной!

Пятеро мужчин, которые только что лежали лицом вниз на каменном мозаичном полу тут же встали, не мешкая ни секунды, и выстроились в ряд, упершись взглядом в этот самый пол. Они знали, что не имеют права мазать своим грязным взором лица Светоносной. Они виноваты! Они не уберегли Светозарного! Своего господина, своего Светоча! И они готовы были ответить за свое преступление. Жизнью.

- Вы, ничтожные из ничтожных, мусор, позор Академии, позор своего рода – готовы ли вы ответить за свое преступление?

- Готов! – как один человек выдохнули все пятеро, не поднимая глаз.

- Тогда возьмите!

Пятеро гвардейцев выступили вперед, и на руках у них лежали завернутые в белые куски холста ритуальные мечи. Короткие мечи, практически – кинжалы. И пригодны эти мечи только для одного – убить себя. Перерезать себе глотку. Или воткнуть в живот.Это уже как выберет тот, кто занял место господина. Его наследник. Вернее – наследница.

Есть два пути – легкий, и трудный, и все зависит от тяжести содеянного. Легкий путь – это вскрыть себе кровеносную жилу на шее, и умереть легко и приятно, за считанные минуты.

Трудный путь – вонзить меч себе в живот. И долго, трудно умирать, обдумывая свои прегрешения.

Подобного ритуального самоубийства не было очень давно. Но каждый из Ближнего Круга знал, что подобное возможно – если они не смогут уберечь господина. Ближний Круг – лучшие из лучших, великолепные бойцы, способные в одиночку уничтожить толпу врагов. Проверенные, верные господину до последней капли крови – они были и есть последний барьер, ограждающий императора от врага. И горе им, если не смогут уберечь Императора!

Не уберегли. Самоуверенные, самовлюбленные идиоты, расслабившиеся за десятки лет спокойной, безбедной жизни. Дуэли, женщины, пьянство – вот что такое нынешний Ближний Круг! Вырождение. Бесполезные паразиты на теле Империи!

Так говорил главный стражник, и головы виновных опускались все ниже и ниже.

А потом он скомандовал:

- Решением Императрицы, и согласно кодексу Ближнего Круга, вам предстоит Трудный Путь!

Нет, они не содрогнулись. И только где-то глубоко внутри, там, куда вонзятся серебряные клинки,тоскливо заныло, будто клинок уже начал свой безжалостный путь.

Ну что же…раз так вышло – они умрут как мужчины! Как настоящий Ближний Круг! Лучшие из лучших, элита из элит!

Рукоять, обтянутая черной кожей. Ножны, на черном лаке которых один, единственный знак – кольцо. Круг. Круг, который защищает Господина.

Эти клинки выдают каждому, кто входит в Ближний Круг. А их немного. Чтобы стать одним из Ближнего Круга, нужно вначале закончить офицерскую академию. Стать одним из лучших выпускников. А затем – пройти испытания. Жестокие, трудные, смертельные испытания, на которых выживают не все. Потому на эти испытания не так уж и много желающих. Дети богачей, дети важных вельмож не хотят вступать в Ближний Круг.

Стать телохранителем Императора? Почетно, да. Но неинтересно. Тупик карьеры. Остаться навсегда офицером первого ранга и никогда не достичь двенрадцатого? Нет уж…это для бедных дворян. Тех, кто едва смог набрать денег на обучение в офицерской академии. Вот пусть они и проходят жестокие испытания, это они пускай стоят на страже у дверей императорской почивальни.

Для настоящих офицеров есть другие занятия. Интриги, политика, служба, любовь. Телохранитель – это слишком низко. Это - для худородных.

Да, отличное жалованье.

Да, воинов Ближнего Круга обожают дамы.

Да, они каждый день могут общаться с Императором.

Да, обеспеченная старость.

Ну и что? Роль цепного пса, охраняющего господина – это не для Великих Домов. Честь, готовность отдать жизнь за господина – это все пустые звуки. Ничего не значащие звуки!

Антонис взял в руки свой Последний Меч, и ощутил грубую мягкость рукояти. Жаль, что так закончилось. Очень жаль! Так глупо, и так позорно…

- У вас есть вопросы? Пожелания? Последняя милость Императрицы!

- Наши семьи! – голос Антонис был хрипл, но тверд – Их не тронут?

- Если вы сделаете то, что должны – ваши семьи не тронут!

Голос главного охранника был холоден и сух. Императрица так вообще молчала. Не сказала ни слова.

- Вы готовы к Пути?

- Готов! Готов! – почти в один голос. Никто не дрогнул. Антонис даже вдруг возгордился – его пятерка сильна духом! Он всегда может рассчитывать на этих парней!

Мог… Теперь – только мог.

- Читайте молитву – снова холодный, скрежещущий, как нож по стекуу голос Главного стражника. Противный голос! Гадкий! И это будет последнее, что он, Антонис, услышал.

И хорошо, что здесь нет родни. Матери, сестры…не надо им видеть ЭТО.

Молитва Создателю! Неужели она поможет? До этого как-то не особо задумывался о загробной жизни. Ходил, как и все, в храм, подавал нищим, бросал деньги в ящик для пожертвований. Все формально, конечно. И только теперь задумался – а если ли там хоть что-нибудь? Есть она, загробная жизнь? А если есть – хватит ли одной молитвы, чтобы исправить все, что натворил за свою не такую уж и долгую, но такую пустую жизнь?! Пустую, да! Ни жены, ни детей – до тридцати пяти лет заводить жену и детей Ближнему Кругу не положено. Это мешает службе. Это мешает отдаться служению императору всей своей душой! Всей своей жизнью! Ведь ты будешь думать о своей семье, а не о семье императора. И как следствие – совершишь ошибку.

Никаких детей! Никакой жены! Только служба – дни и ночи. Пока не кончится контракт. Или пока тебя не отпустит Господин.

- Господин! – язык едва поворачивается, но Антонис все-таки решился – будет ли нам позволено воспользоваться помощью друзей?

Умирать несколько часов очень как-то не хочется. Если позволят – братья из Ближнего Круга, те, кто не замараны Ошибкой, снесут им головы. И тогда все закончится. Легко закончится! Ради этого стоит попытаться.

- Отказано! – голос стражника был почти насмешлив. Или Антонису показалось?

- Готовьтесь! Я буду считать до десяти. На счет «десять» - вы уйдете в Трудный Путь! Раз…два…три…четыре…восемь…девять…

- Стойте! – молодой женский голос, голос Императрицы – Прекратить!

Испарина на лбах, все выдохнули, но головы не подняли. Мечи мелко дрожат, трясутся в жилистых руках, но в этом нет ничего позорного. Смерть – штука трудная. Особенно, если это Трудный Путь.

- Я предоставляю вам выбор! – голос Императрицы звонок, и суров, как лязг клинка в смертельном поединке – вам все объяснят.

- Сдать Последние Мечи!

Меч с тихим шелестом скользнул в ножны. Белая тряпица. Меч в центре. Один уголок подвернут, другой.

Все. Готово. Поднялся с колен, протянул меч вперед, не глядя на то, кто его берет.

Разворот через плечо – четко, отработанно, красиво. Как учили.

- За мной! – голос Главного стражника – Свободно! Оставить формальности! Я все вам объясню.

Ярость. Красная пелена перед глазами. Так он жив?! Неужели – жив?! Убить! Убить его!

- Не убивать! Не калечить! Кстати, сомневаюсь, что вам это удастся. По сравнению с ним – вы жалкие детишки. Да не просто детишки – вы дети-уроды! Безрукие и безногие! И молчите, не тявкайте! Вам слова не давали! Итак, как мы выяснили, убийца Светоча является на самом деле орудием убийства, запущенным много лет назад преступным магом, осужденным императором за свои мерзкие преступления. Этот маг поднимался по карьерной лестнице, убивая всех своих конкурентов. И в конце концов, поднялся к должности личного врача Императора. Попутно соблазнив его дочь – с далеко идущими планами. Когда его деяния раскрылись, он был осужден и посажен в клетку на судебной площади, откуда и сбежал в неизвестном направлении. Его разыскивали, однако найти не смогли. А он, будучи чернокнижником, практикуя черную магию, создал непобедимого бойца и мага в лице известного вам Дегера, совершив преступные эксперименты над маленькими детьми. Затем он с помощью черной магии перенесся в другой мир, где сейчас и живет, полностью потеряв память и умение мага. Этот преступник должен наказан. И я вам сейчас подробно, насколько могу – объясню, как это нужно сделать. Но одно скажу сразу – скорее всего, возврата назад не будет. Вы останетесь в ином мире. В мире демонов. Как сумеете выжить – это ваше дело. Вы преступники, которые не уберегли своего господина. Вам предоставили возможность искупить – или Трудный Путь, или путешествие в иной мир. Вы – выбрали. Итак, вот что вы должны сделать…

Неприметная дверь, рядом с ней – два гвардейца в полном боевом вооружении. Смотрят на пятерку бывших телохранителей внимательно, но без особого интереса. Знают про них, это точно. Но никакой жалости, или осуждения не видно. Им плевать.

Дворцовая гвардия и Ближний Круг никогда не ладили. Более того, они ненавидят друг друга. Так уж сложилось – вечные дуэли, вечно соперничество за баб. Телохранители окутаны аурой тайны, близости к Императору. А еще – славятся, как неутомимые любовники и непобедимые рубаки.

Гвардейцы – обычно из богатых семей. Так что среди них можно подцепить выгодную партию. Впрочем – и любовники они тоже неплохие. Как и рубаки.

Дуэлиться до смерти Император запретил еще лет тридцать назад, но на дуэли всякое бывает. Иногда и калечат – до смерти. Но главное, чтобы не заподозрили в игнорировании указов Императора, что на самом деле суть измена государству. Одно дело убил случайно противника на дуэли – может, рука дрогнула! И другое – если намеренно нарушил указ Светоча и убил офицера дворцовой гвардии.

В последнем случае – можно не отделаться простым изгнанием из дворца. Можно и пойти под суд, накликав на себя и свой род немилость жестокосердного Императора, который терпеть не может невыполнения своих указов. Считая такое поведение чуть ли не за открытый бунт против законной власти.

Передал бумагу с распоряжением Главного стражника старшему поста, тот прочитал, кивнул на дверь:

- Заходите. Он там, ждет.

Толкнул дверь, та распахнулась, и все пятеро ввалились в комнату, разглядывая того, кто и заварил всю эту мерзкую кашу. Того, чье имя проклинают теперь на каждом перекрестке дорог. Того, убить которого очень-преочень хочется, да вот только хотелка, увы, еще не отросла.

Он почти не изменился. Только похудел, да щеки ввалились. Но разворот плеч остался прежним. Здоровенные кисти рук, перевитые синими венами – все так, как тогда, когда этот тип убивал императорскую семью. Как он смог выжить после того, как его исполосовали мечами? Только лишь он, Антонис, трижды воткнул свой короткий широкий меч прямо Дегеру в сердце! Как же тот выжил?!

Странно, что убив императора этот негодяй застыл на месте и дал себя убить…

Убить?! А может он и правда – труп?! Оживили черной магией, и теперь вот… Чушь. Конечно – чушь! Разве допустили бы сюда, в Управление, оживший труп?!

- Кто главный? – беловолосый верзила поднял на Антониса свой взгляд, и телохранитель поразился – у негодяя были ярко-синие, удивительно, небесно синие глаза! Ощущение такое, что они будто светятся изнутри! Но голос холодный, в нем чувствуется сталь. Да, это совсем не простой человек! Сразу видно!

- Я! – Антонис гордо вскинул голову, пожирая убийцу глазами.

Ему хотелось ударить подлеца в переносицу! Так ударить, чтобы эта самая переносица ушла в мозг! Чтобы проткнула мозг осколками черепа! Чтобы этот гад сдох! Чтобы…

- Имя?

- Антонис! – вырвалось будто само по себе. Долгие годы службы вышколили настолько, что любой вопрос командира непроизвольно включал беспрекословное подчинение.

Командира?! Какого командира?! Это что значит, он, Антонис, в глубине души считает этого одержимого командиром?! О Создатель! Да что же Ты творишь?!

- Антонис, как входят в помещение? Где приветствие?

Броситься на гада! Убить на месте! Растерзать! Уничтожить!

- Выйдите из комнаты, и зайдите снова. И поприветствуйте меня как положено. Вон!

Ярость перехватила глотку. Дышать стало трудно, не то что сглотнуть накопившуюся в горле едкую желчь! Подчиняться врагу, который над тобой глумится! Ради чего?! Ради чего он должен терпеть ЭТО?!

Ради семьи. Ради матери, которая лишится всего, если он, Антонис, не сделает того, что должен. Ради сестренки, которая должна воспитать своих девчонок. Ведь она одна! После гибели мужа ей некому больше помочь! А если он, Антонис, не сделает того, что должен – они погибнут. Умрут с голода.

Племянницы пойдут в бордель. Впрочем – как и сестра. А мать…мать умрет от горя. Или покончит с собой.

У них не будет содержания от государства, а это равнозначно смерти. Сестра, уже не первой молодости, никому не нужна – нищая, и с двумя довесками. Выдать замуж племянниц? Они еще слишком молоды, считай – дети. Да и кому нужны племянницы нищебродки – нет приданого, а еще – тянется хвост проблем. «Дядя-то их предатель! Говорят – участвовал в заговоре против императора! Убийце помогал! То-то их лишили всех благ! С ними одни проблемы!»

Повернулся, вышел. Следом соратники его пятерки – бледные, играющие желваками. Дай им волю – порвут гада! Порвут эту мразь, уничтожившую всю их жизнь!

Но нельзя. Если бы это зависело от них – все бы так и сделали. Но за ними семьи! За ними сестры, братья, отцы и матери! Невыполнение прямого приказа Трона – это бунт. Это предательство! А семьи предателей должны быть уничтожены.

И это правильно. Живые родичи могут мстить. И никому не нужно, чтобы они мстили. Под корень весь род! Всех вырезАть! И только так.

Выдохнули, не глядя на двух гвардейцев у дверей. Те так и стоят – каменные статуи в блестящих латах. На телохранителей не смотрят, но глаза, которые таращатся поверх голов, слегка прищурены.

Смеются? Слышали? Может, и слышали…мерзавцы! Жаль, что теперь не прежние времена! Иначе Антонис смех забил бы им в глотки! Вызвал бы на дуэль и наградил шрамами поперек толстых морд!

Повернулся спиной к коридору, постучал. Прислушался, и дождавшись ответа – толкнул дверь.

- Приветствую!

Воинский салют Ближнего Круга – как командиру. Пусть подавится, демонское отродье! Приказ – прежде всего! Потом сочтемся…

- А теперь слушайте меня. Когда входите в помещение, где находится другой человек, вы должны сказать «здравствуйте». Повтори, Антонис!

- Дратути! – Антонис повторил незнакомое слово с трудом, хотя память у него очень неплоха. Трудно с первого раза запомнить слово, аналога которому нет в настоящем языке. Демонский язык похоже что очень труден.

А потом беловолосый стал рассказывать о своем мире, и Антонис не верил своим ушам. Он назвал мир Антониса дикарским! И это притом, что демоны не имеют и права владеть личным оружием! Не могут ходить по миру даже с ножом! Как так?! Только рабы не имеют права ходить с оружием – на то они и рабы!

А как отстоять свою честь, если у тебя нет меча? Драться на кулаках? Как чернь? Как простолюдины? Бить морды, разбрызгивая сопли и кровь?!

А грабители? Стражники защитят от грабителей?! Чушь! Стражники, заслышав крики о помощи где-нибудь в портовых районах – тут же прячутся куда подальше! Это тебе не по дворцовой площади прогуливаться, разглядывая благородных девиц! Тут можно и нож под кольчугу словить! Или дубинку по затылку!

Как может человек защитить себя, если у него нет своего, личного оружия? И народ Антониса приэтом – дикарский?! Ах ты ж тварь! Да я тебя…

-…вы меня ненавидите? – на худом лице беловолосого блуждала глумливая улыбочка, и Антонис, кипя от ярости, все-таки не выдержал:

- Очень!

А потом случилось совершенно неожиданное. Беловолосый превратился в тень. Смазанную, без очертаний, без формы – тень!

И Антонис потерял сознание.

Звенело в ушах, голова была пустой, как барабан. И секунд десять Антонис не понимал, где находится, и кто вокруг него. А потом его стошнило, и телохранитель мучительно долго выблевывал из пустого желудка желчь и кислоту, давясь мерзкой жижей, кашляя и сгибаясь в поясе, будто так, стоя на коленях, он молился проклятому демонскому богу в лице беловолосого убийцы.

Под ложечкой тупо болело, и Антонис понимал – его легко, как ребенка, сбили с ног банальным ударом в поддых. Его, опытного бойца, дуэлянта, на счету которого больше двух сотен дуэлей, четверть из которых закончилась смертью противника! Его, убийцу десятков людей! Позор. Это – позор!

А потом он вместе со своими боевыми товарищами безропотно мыл пол, убирая то, что вырвалось из его желудка. Сопровождаемый деланно-участливыми замечаниями беловолосого, очень сейчас похожего на воспитателя офицерской академии, в которой глумление над курсантами поставлено в ранг положенности. В этом было даже что-то ностальгическое. Повеяло юностью – болью, блевотиной, унижениями и силой.

Их приучили подчиняться сильным. До тех пор, пока они не станут сильнее сильного. И потому – все было ясно и понятно. Есть командир, есть подчиненные, и он, Антонис, как и его товарищи, должен делать то, что положено. Иначе – удар в брюхо и блевотина. Жизнь такая! И ничего поделать с этим нельзя…

Здесь. В этом мире! Видимо – в другом, тоже.

- Сюда кладите! Ну! Скоты! Что вы сделали с мальчиком! Ему и так в жизни досталось. А вы, твари! Уууу…прокляну, гады!

- Эй, эй – ты чего?! – «крыса», как звали сотрудников тайной охраны, сделал охраняющий жест и отодвинулся от зловредной старухи – мы наоборот его спасли! Это не мы! Это какой-то придурок сделал!

- Это не они! – подтвердил надтреснутым голосом старик из-за спины второго «крысы», спрятавшегося за косяком у входа. На всякий случай – а вдруг и правда проклянет? Бабка зловредная, по ней видать! Одна бородавка на носу чего стоит – ну сущая демоница старуха! Тьфу!

- Заткнулись, все! – старуха возложила на грудь бледного, как мел Юсаса узловатые, в коричневых пигментных пятнах руки, замерла, будто прислушиваясь к ощущениям. Старший «крыса» выдохнул, и часто задышал, обнаружив вдруг, что не дышал самое меньше минуту. Аж в ушах зазвенело!

Проклятые ведьмы – говорят, они и черной магией балуются! Проклятые вонючки!

Будто отвечая на его мысли, в комнате вдруг запахло тиной, будто люди стояли возле старого, заросшего пруда с кучей лягушек и пиявок. Запах был таким ясным, таким густым, что старший «крыса» задохнулся, закашлялся, и старуха обернулась к нему с такой неприкрытой, кипящей яростью, и даже ненавистью, что стражник попятился и по примеру своего соратника спрятался за косяком прихожей, вытаращив глаза и переводя дух.

- Сука такая! – шепнул младший – Она же без лицензии лечит! Кто ей позволил?! Может настучать на нее? Пусть гильдия магов ее прижмет! Высекут старую дрянь, тогда и узнает, как…

- Заткнись! – перебил старший – Проклянет, мало не покажется! Будешь потом начиная с члена заживо гнить! Ты слышал про колдуний? У них своя, зловредная магия! Их даже инквизиторы боятся! Проклятые ведьмы! С ними лучше не связываться, себе дороже! Если бы не мальчишка – я бы и порога этой проклятой твари не перешагнул! Мда…хоть бы уж подлечила парнишку. Нам его живым надо доставить! Ведь чуть-чуть не успели! Сейчас бы уже пиво в трактире пили, а не нюхали эту гадину!

- Я все слышу! – голос старухи был холоден и глумлив – вы себя-то нюхали, вонючки? От вас несет грязными ногами и дерьмом! Сейчас кину на вас проклятие, и сгниете – сразу и с члена, и с задницы! Чтобы язык не распускали, тупые олухи!

- О Создатель! – старший прямо-таки оледенел от страха, и громко добавил – Простите, госпожа! Ничего плохого вам не хотим! Мальчишку только спасите, он очень нужен!

- Очень вам нужен…гавнюки! А платить кто будет? Думаете, мои услуги ничего не стоят?! Ну-ка, вытряхайте карманы! Все, что есть давайте! А если хоть медяк утаите – будет вам проклятие, обещаю! До седьмого колена будет проклятие! И дети сгниют, и внуки! Хотя нет – не будет у вас ни детей, ни внуков. Потому что все ваше хозяйство сгниет!

- Проклятая демоница! – скривился старший, говоря беззвучно и одними губами – да чтоб ты сдохла! Прямо сейчас!

Но лекарка не сдохла, и приняв в руку горсть монет, удовлетворенно хмыкнула:

- А хорошо нынче кормят крыс! Жалование-то не задерживают, да? Небось и сами еще приворовываете! И жрете в кабаках бесплатно, так? Знаю я вас…гавнюки вы имперские! Крысы поганые!

Охранники молчали, мечтая только о том, чтобы побыстрее выбраться из логова мерзкой гадины. И не одним выбраться, а с живым мальчишкой на руках. И кстати – награда за него назначена очень неплохая! Двадцать золотых – попробуй, заработай! И пусть болтает – лишь бы сработала. А свое они вернут! С лихвой вернут!

- Все! Все, что могла сделать – сделала! – старуха кивнула на мальчишку, который спал на скамье. Теперь он уже не был бледным, как полотно, и дыхание его не было прерывистым и хриплым, как у раненого в грудь солдата.

- На большее у меня сил нет – старуха устало села к столу, опустив руки на колени – Будет жить. Отрастить ему конечность, глаза и язык я не могу. Кто это сделал? Какая мразь?

- Мы не знаем! – пискнул старший крыса, вмиг бледнея и стараясь, чтобы старуха этого не заметила. Он прекрасно знал кто это сделал, но сообщать об этом старухе не собирался.

Валить отсюда надо, и поскорее! Проклятая колдунья! Тьфу!

Кстати, денег стоила немалых, у каждого почти по десять империалов вытянула! Все, что было! И теперь даже извозчика нанять не на что! Впрочем – «на значке» проедутся. Пусть попробует не отвезти имперских «крыс» задарма! Они ему тогда устроят, подлецу!

Через пять минут они уже шагали по булыжной мостовой вверх, по дороге из порта, а еще через десять восседали в небольшой повозке, рассчитанной на двух пассажиров, и вяло переругивались с извозчиком, возмущавшимся произволом имперских служак и обещавшим подать жалобу в имперскую канцелярию. И на это «крысы» ему отвечали, что если он не желает служить императору в их лице, то они ему глаз на жопу натянут. И при этом все трое прекрасно знали, что и жалобу никто не подаст, и глаз ни на какие места натягивать не будут, и что совсем они не император, и на самом деле занимаются произволом. Просто таковы правила игры – все знают, но ведут себя так, будто никто ничего не знает.

Мальчишка лежал спокойно, спал, и его изувеченное, изборожденное шрамами лицо почти улыбалось. Старший даже позавидовал – видать что-то хорошее парню снится! Вона, какая рожа довольная! А вот он, «крыса», давно уже во сне ничего хорошего не видел. Да и снов-то никаких не видел. Набегаешься, вымотаешься так, что ноги гудят, выпьешь пару кружек вина – и на боковую. Даже женщин уже не хочется – только пожрать, вина, да и спать.

Жена ругается – толку мол, от тебя – как от деревянного столба! Любовника искать, что ли?! Да пусть ищет…дура! Кому она нужна, жирная корова?! Попугивает! Да он если захочет – десяток девок найдет, да помоложе, и покрасивей этой коровы! Рады будут сделать ему хорошо! В очередь выстроятся!

- Куда? Чего тащите? – стражники у входа в Управление стражи заступили дорогу, выйдя из ниш в стене.

- Что надо, то и тащим!- «крыса» мелькнул перед глазами стражника золотым жетоном старшей«крысы», и стражники расступились, подчиняясь этому знаку. Не любят «крыс», да. Но боятся! И это хорошо.

Оглянулся на младшего, тот тоже показал свой жетон – уже серебряный (не дорос!), и поспешил следом, пыхтя под тяжестью лежащего на плече парня.

- Тяжелый, зараза! – задыхаясь выдавил из себя младший, пряча жетон под рубашку – куда пойдем? К Главному?

- Нет! В мойню, демоны тебя затрахай! – огрызнулся старший – Сейчас массаж сделаем этому придурку! Вина нальем! Девок позовем!

- Зачем? Девок-то зачем? Он что, сможет с девками? – не понял младший, и старший в сердцах сплюнул, дивясь тупости напарника. А тот тихонько хихикнул, постаравшись, чтобы напарник этого не заметил. Все-таки удобно, когда тебя считают идиотом. Так проще жить! Тебя не опасаются, тебя считают своим парнем, не выскочкой! А то, что ты читаешь книги, и даже стихи – это оставим при себе. Девки, вино, жрачка – вот чем должен интересоваться стражник, а не стихами!

- Он должен умереть!

- Он умрет. Но только после того, как сделает свое дело.

- И в этот раз – наверняка! Сжечь его! Сжечь!

- Да, ваше величество. Как скажете. Но вначале все-таки сделаем то, чтобы задумали. А с казнью мы всегда успеем. У нас в руках теперь его мальчишка, так что мы сможем заставить делать по-нашему. Но пока пусть все идет, как идет. Человек, работающий с желанием, делает это более эффективно. Вот когда закончит, тогда и…возьмемся за него как следует.

- Телохранители справятся? Как их настроение?

- Хмм…какое у них может быть настроение, если они запуганы выше головы? И как можно быть полностью уверенным в благополучном исходе дела, если мы даже не знаем – врет этот Дегер, или нет? Хорошо ли он готовит наших посланцев, сможет ли переместить их туда, куда надо. Мы можем только рассчитывать на успех, ваше величество. Надеяться на него. И сделать все, что возможно.

- Запуганы, говоришь?! Да их и не так надо было запугать! Отрубить парочке из них вначале ноги, потом руки, а потом и головы – оставшиеся трое сразу бы подумали – как нужно нести службу! Как следует исполнять приказы! Твари! Безмозглые твари! Убить всю семью императора, и его самого – что может быть страшнее этого преступления?

Главный Страж чуть кивал, наклонив голову в почтительном поклоне, и думал о том, что эта малолетняя ссыкуха еще попьет крови и у него, и у министров, и точно – у армейских чинов! Ей всего пятнадцать лет, и при всем ее развитом, налитым соками теле – дура дурой! Обожает балы, а еще – парады гвардии! Главное развлечение – смотреть на то, как здоровенные парни в блестящих латах катаются на лошадках перед ее балконом! Слава Создателю, что еще не сообразила – ведь ей теперь можно все! И рослого гвардейца – тоже.

А то и не одного гвардейца… Вся в папашу. Глазки горят, губки кусает – хочется! Только папаша любил молоденьких девиц, а эта – здоровенных гвардейцев, соответственно ее полу. И скоро начнется. Как ни береги, как ни предупреждай под страхом смерти не соваться к молоденькой императрице – все равно найдется придурок, желающий сунуть свой член туда, куда его совать точно не надо. И сдохнет, так и не поняв – кто и за что его убил. Люди в большинстве твари глупые, неспособные посмотреть дальше своего носа. Вот его и лишатся! Ох, власть – это такая тяжкая ноша… Жаль, что ее сестра померла при родах…и жаль, что императрица тоже померла.

- Ваше императорское величество… - Главный Страж на секунду остановился, подбирая слова, и молодая императрица тут же перехватила инициативу:

- А что именно вы собираетесь сделать с этим проклятым убийцей? Надеюсь, вы приготовили ему достойную казнь?

Страж захлопнул рот, слова застряли у него в глотке. Помолчав секунд пять, он сухо осведомился:

- Ваше императорское величество вероятно забыли, что мы обещали этому негодяю свободу? Вместе с его другом-уродом? Как выяснилосьв процесс дознания, этот человек был околдован преступным магом, которого ваш батюшка в свое время осудил за ужасные преступления и казнил. Но не до конца казнил. Тот выбрался из клетки, и купив на рынке мальчика, создал из него убийцу, который все-таки добрался до императора и его погубил. То есть, этот негодяй на самом деле орудие убийства! Стрела, заколдованная преступным магом! И он, по большому счету, ни причем! А если с ним как следует поработать, то возможно – мы получим от него очень важные сведения. Например – древние могучие заклинания, который могут помочь трону править империей.

- Магия?! Фи! – императрица пренебрежительно скривила губы – Чтобы править страной не нужна магия!Мой отец правил империей много лет, и он не был никаким магом! А что касается негодяя – вы что, его защищаете?! Он убил императора! Он убил моих братьев! И должен понести за это кару!

Дура. Она – совершеннейшая дура! – Главный Страж почувствовал, как холод досады заползает в его сердце. И он уже видел, что будет в Империи во время ее правления – восстания, хаос, и это все во время балов и парадов, организуемых во дворце. Так уже бывало в истории Империи. И заканчивалось это очень плохо.

Единовластное правление Светоча – это хорошо, но…если только Светоч разумен и деловит. Если на трон восходит совершеннейший идиот – это уже трагедия для страны. Это – Темная Эра империи. Девчонка молода, и скорее всего проживет много, очень много лет. И есть у нее те черты, которые могут свести в могилу все то, что долгие годы создавал Главный Страж вместе с покойным императором. Она самодурственна, упряма и неразвита. Никто и никогда не думал, что эта девочка может стать главой империи! При живом отце, готовом прожить еще лет пятьдесят, а то и больше, и при двух братьях, которые всегда готовы его заменить и которые годами учились править страной! В отличие от нее – которую готовили в жены наследника одного из Великих Домов. И вот теперь – она, необразованная, недалекая домохозяйка – правит гигантской империей, расположившейся от степей до самого океана на месяцы пешего пути!

Печально. Очень печально. Просто беда!

- Но вы обещали дать ему волю, ваше императорское…

- Это вы обещали ему! – фыркнула императрица – а я ничего не обещала! Так что я ничего не нарушила! Никакого своего слова! Я вам сказала, что в принципе согласна с вашими словами, что нам нужно наказать того кто все это задумал и организовал! Но разве я сказала, что освобожу именно этого подлеца?!

- Я обещал, ваше императорское…

- Вот! – перебила императрица – вы обещали! А я – нет! Так что как только он переправит преступников в свой мир – вы его казните! И казните его друга! Этого…урода! Кстати – а почему он остался жив?! Почему его не казнили?!

- Ваше императорское величество…этот как вы выразились…урод – совсем ни причем. Мы выяснили. И то, что он остался слепым, без языка, без ноги, без пальцев – достаточное наказание. Особенно за то, чего он не совершал.

- Нет! Мало! Сжечь его! На кол! Сварить в котле! Ему не жить!

- Так сварить, или на кол? – стараясь не раздражаться, спросил Глава Стражи, и в глазах его вдруг встал прудик, заросший лилиями, рыбьи рты, высунутые из воды и чавкающие, в ожидании кормежки. Лужайка, на которой стоит резная беседка, оплетенная виноградом, и которую всегда продувает свежий морской ветер, пахнущий пряностями и солью. Так бы хорошо – лечь на скамейку, накрыться шерстяным одеялом и дремать, не думая ни об интригах Великих Домов, ни о степняках, снова собирающих войско нашествия, ни о малолетней дуре, которая скоро развалит великую империю, превратив ее в придаток балам и парадам. Может и правда – хватит? Может, пора на отдых?

- Да какая разница! Лишь бы помучился подольше! Лишь бы ему было так же плохо, как и моим отцу и братьям! Как мне!

Глава посмотрел в глаза императрице, и вдруг с удивлением понял – она боится! Она так напугана, что едва не падает в обморок! Неужели Дегер смог ее ТАК напугать?! Впрочем – а почему нет? Вот сидит она, беседует с отцом. Все хорошо, все славно, и вдруг…выскакивает беловолосый монстр и разбивает голову отцу – рраз! А потом брату! Другому! Кровь, мозги, кусочки кости – ей на лицо! Она бьется в истерике и падает в обморок! А перед глазами – убийца!

Похоже, что уничтожив убийцу девочка надеется избавиться от страхов, которые ее преследуют. То-то она ни за что не соглашалась встретиться с убийцей отца – даже если его закуют в кандалы. Она даже закованного его боится!

- А если он не захочет, ваше императорское величество?

- То есть?! – брови поднялись, прелестный ротик приоткрылся - Чего не захочет?! На кол?!

- На кол. Или в котел! – Глава пожал плечами – Он вырвался из запертой снаружи клетки. Возможно, что он владеет заклинаниями, которые мы не знаем, и которые никогда не узнаем. Смертельными заклинаниями! И если он выпустит их в нас – может случиться огромная беда. Он маг! Возможно, он самый сильный маг в этом мире! И вы хотите отправить его на кол?! А может наоборот – приблизить его к себе, сделать своим магом. Постепенно выпытать у него заклинания, и уже тогда…

- Убить! Убить его! – голос императрицы сорвался, она дрожала, как от сильного холода – И вы держите такую опасную тварь рядом со мной?! Уничтожить! Сжечь! Разрубить на куски! Убить! Убить!

Глаза императрицы закатились, на губах забелела пена, и властительница потеряла сознание. Тут же к ней поспешил личный лекарь, засуетились фрейлины, выскочившие из боковых дверей по сигналу распорядителя, а Глава Стражи стоял и смотрел на обмякшее тело своей госпожи, и мечтал о том, что она сейчас просто сдохнет. Избавив его от множества сложных и ненужных интриг.

Не под той задницей сегодня трон, не под той! И нужно все это хорошенько обдумать…

Юсас очнулся как от толчка, и тут же сжался, ожидая боли в разбитых ребрах и в отбитой голове. Последнее, что он запомнил – это как мерзавец пинал его ногами. А ребра хрустели, острыми краями разрывая мяса и вонзаясь в легкие и кишки. Он уже захлебывался кровью, когда на него опустилось спасительное беспамятство. И вот – жив! Надолго ли?

Но ничего не болело. Даже несуществующая нога на время оставила его в покое. Она постоянно ныла и чесалась, и когда Юсас забывался и тянулся к ней, чтобы почесать несуществующую ступню – чесалась еще сильнее и мучительнее, особенно после того, как рука проходила сквозь пустоту.

Он слышал о таком – давно, когда был еще совсем маленьким мальчишкой. И не поверил рассказанному. Ну как это может быть – ноги, или руки нет, а они все чешутся и болят?! Ну что за чушь?! А теперь вот поверил. Поверил…трудно теперь не поверить, да.

Пощупал вокруг – лежит на топчане, и самое главное – накрыт одеялом. Чистый! От него даже не воняет! А ведь Юсас уже и забыл, когда в последний раз мылся. Скорее всего – тогда, когда они с Дегером отправились в этот проклятый последний раз – в Арену. В Арену, сломавшую всю его жизнь.

Ну зачем, зачем они отправились в столицу?! Зачем устроились в эту мерзкую Арену?! Ведь были же деньги! Остались бы в степи, скупали камни у старателей и перепродавали их купцам! Жили бы – в молоке купались! В вине! В меду!

Да и Арена там была своя! Там можно было бы заработать, и ведь зарабатывали! И вот – притащились в столицу, на свою беду. Идиот! Он, Юсас – идиот!

Но где он сейчас? Что за место?!

Шевельнулся, откинул одеяло – ощупал себя. Он одет. Легкие штаны, легкая рубаха.

Сел. И снова – движение не вызвало боли! Как это так?! Почему?! После таких-то побоев?! Да он должен был бы сейчас умирать, захлебываясь кровью из многочисленных ран! Выть от боли! Да он просто бы сейчас не смог сделать ни одного движения, не потеряв сознания от боли! Да что с ним такое?!

- Очнулся? – грубый мужской голос заставил Юсаса вздрогнуть – соображаешь, где находишься?

Юсас быстро покивал, направив «взгляд» несуществующих глаза в сторону источника голоса.

- Ты в Управлении Стражи. В отделении Тайной Стражи. Я «крыса». Меня звать Мигель. Можно просто – Мига. Я и мой напарник Зер тебя спасли. Отнесли к лекарке. И она тебя подлечила. Вот и все. А что за урод тебя бил? За что?

- Кррр…гллл…

- Демоны! Тьфу! Прости, забыл, что у тебя языка нет! Дважды – тьфу! В общем – мы его отмудохали как следует, этого гада. Теперь он будет ползать…хмм…как ты. Переломали ему руки и ноги! А Зер еще и яйца отбил! Теперь у него детей не будет! Нет, не у Зера, а у того придурка! Ох, и позабавились мы с ним! Если выживет – век помнить будет! А за тебя мы денег отдали лекарке прилично! Кстати – должен нам будешь. Ну…если у тебя все нормально будет. Если твой дружок все как надо сделает!

У Юсаса едва сердце не выскочило из груди. Он знал только одного человека, которого могли назвать его дружком – Дегера! Дегер! Он здесь?!

- Хррр! Кллл!

- Всего слюнями забрызгал! Тьфу! Молчи лучше! В общем, слушай. Искали тебя мы потому, что начальству нужен твой друг Дегер. Это он потребовал, чтобы тебя нашли. И без тебя ничего делать не хочет. Так нам начальство объяснило. Что именно он не хочет делать – я не знаю, не спрашивай! Это не наш уровень. Мы простые крысы, какой с нас спрос? Проследить кого…найти, доставить – это завсегда. Это наша работа. Или постеречь – вот как тебя сейчас. А чтобы нас к секретам – это неет. Ну…слухи доходили кое-какие…только это ведь слухи! Мол, что-то наши с этим Дегером что-то закручивают, кружева какие-то! В иной мир хотят кое-кого отправить! Но тссс! Я тебе ничего не говорил! Хотя ты все равно никому ничего не расскажешь…хе хе хе… Самый лучший друг – это тот, который про тебя ничего языком не разболтает, согласись! Хе хе хе! Хорошая шутка, скажи же! Хе хе хе… Ладно, щас я доложу, что ты очнулся, и начальство решит, что делать. Поваляйся пока…дрыхни! Не знай когда еще подрыхнуть придется! Для солдата главное – штоб поспать дали! Да пожрать перед сном! И утром! И в обед! И вообще – пожрать! Да начальство штоб дурью не маялось! И тогда жизнь совсем не плоха!

Хлопнула дверь, громыхнул засов, и Юсас остался один. Он точно слышал – в комнате один! После того, как Юсас лишился зрения, слух его стал невероятно тонким. А еще – нюх. Теперь он мог различить такие оттенки запахов – что сам удивлялся! Как собака! Он по запаху пота отличал одного человека от другого!

И в комнате не пахло людьми. Вообще никакими. Ну, если не считать ушедшего сторожа, от которого несло промасленной кожей сапог и старым перегаром дешевого вина. А еще – тот недавно был там, где курили наркоту. Она впиталась в одежду, ее сладкий, одурманивающий запах не спутать ни с чем. Юсас давно бы уже попробовал покурить наркоту, и сдерживало его лишь то, что у него никогда не было денег на покупку этой дряни.

А еще – мысль о том, что может Дегер его все-таки найдет. А если Дегер его найдет – все будет хорошо! Потому что с Дегером ничего не страшно! Он всех победит! А потом они выкопают золото и сбегут куда подальше! Трудно придется, конечно – золото очень тяжелое, много его там, но они постараются! Своя ноша небось к земле-то не пригнет!

Он снова взаперти. Но не в темнице. В темнице пахнет нечистотами, потом, старой соломой и страхом. Здесь вообще ничем не пахло – кроме…едой? Еда! Тут есть еда!

В животе забурлило, даже затошнило от голода! Если его, Юсаса, лечили, значит тратили его силы. А они восстанавливаются только одним способом.

Юсас принюхался – пахло откуда-то справа, видимо, от стола. Сполз с кровати, встал на здоровую ногу, потянулся рукой…есть! Край стола! Держась за кровать, попрыгал к столу на одной ноге, вцепился в стол и тут же пошарил по столешнице правой рукой.

Кувшин – холодный, запотевший. Чашка – куски лепешки в ней! Рядом еще чашка – мясо! Пахнет жареным мясом!

Едва не постанывая от наслаждения впился коренными зубами в такое сладкое мясо, с трудом прожевал, проглотил. Схватил кувшин и отпил из него – разведенное вино? Терпкое, кислое, такое желанное!

На следующие пятнадцать минут мир умер. Остался только невидимый стол, остро пахнущее пряное мясо, свежие лепешки и кувшин с разведенным вином. Когда отвалился от стола - живот раздулся, будто барабан, казалось, еще кусочек – и Юсас лопнет, взорвется, как перезрелый плод, брошенный на дорогу!

Осторожно перебралсяна кровать и упал на спину, отдуваясь, наслаждаясь чувством сытости, таким странным, таким уже позабытым. Да, уже и забыл, как это бывает – лежать обожравшись вкусной еды и отдуваться, наслаждаясь покоем и сытостью!

И уснул. Будто провалился в колодец.

- Эй, вставай! Вставай, парень!

Юсас вскинулся, уже привычно закрылся рукой от побоев, но его никто не ударил. И только через пару секунд вспомнил, где находится. И снова захотел есть.

- Можно, я доем? – сказал, и тут же вспомнил, что сказать-то он ничего не сказал. Только проклекотал и прохрипел. К ЭТОМУ он никак не может привыкнуть. И можно ли к ЭТОМУ привыкнуть?! Хоть когда-нибудь?!

- Я не понимаю, парень… - голос «крысы» был вполне добродушен. Он только что получил из казны хорошие деньги, и этот маленький уродец, позволивший заработать кругленькую сумму, был ему почти симпатичен – Вставай! Сейчас пойдешь к важному человеку. Вот тебе и костыли принес, чтобы ты мог сам идти. Давай, давай, быстрее! Тебя ждут! Я буду тебя направлять, а ты иди. Не бойся, не свалишься! Поймаю, ежли чо!

- Кандалы обязательно, да!

- Ну вы же поставили антимагнию, демоны вас задери! На кой демон кандалы?! И я же слово вам дал!

- А если ты вырвешься? Схватишь своего дружка, и убежишь? Знаем, как ты дерешься! И как ты бегаешь! А с кандалами надежнее. Ты и побить нас не сможешь, и заклинанием уйти! Нет уж, терпи! Как только повидаешься, так и снимем!

- Идиоты!

Я был в ярости. Я и в самом деле не собирался их бить и бежать. Пока не собирался. Но если я захочу – черта с два вы меня удержите! Не вечно же будет стоять антимагия?

Честно сказать, я как-то и подзабыл про эту гадость. Увешали комнату амулетами антимагии, как будто убрали к новогодним праздникам. Ну – все стены увешали какими-то фигурками, жетонами, колечками!

Сосудом для заклинания, насколько я помню, может быть любой предмет. Но лучше всего заклинания работают и хранятся в драгоценных металлах и драгоценных камнях. В них колдовство дольше держится без подзарядки, и действие заклинания сильнее.

Впрочем, если насовать заклинаний в медяшки, и увешать десятками этих медяшек все стены комнаты – это так же эффективно, как если бы на стенах висели золотые медальоны с красными бриллиантами. Просто драгоценных амулетов нужно было бы меньше количеством.

В общем, эти мрази все-таки сумели заблокировать мою способность к колдовству. Я попытался создать маленький магический светильник, просто ради интереса – так у меня ничего не вышло. Пшик! Только пальцем кольнуло, на котором я хотел устроить этот шарик.

Ладно, еще не вечер! Тут вы меня обошли, но…поживем, увидим. Не вечно вы будете держать меня прикованным!

Как мерзко ощущается стальной ошейник. Вот так представишь – на всю жизнь ты как собака, на цепи! Я бы и собаку не стал держать на цепи, а тут…

И на ноги, и на руки?! Да вы охренели! Неужели вы так меня боитесь?! Ведь все равно придется снять кандалы! И придется вернуть мне способность колдовать! И вот тогда…

- Жди! – мужчина с невыразительным как у всех гэбэшников лицом вежливо указал мне на скамью – Пожалуйста, не делай глупостей, и все будет хорошо!

Я промолчал. Что ему сказать? Что глупостей не должны делать они? Что если они посмеют сделать эти самые глупости, я очень разозлюсь и буду их немножко вешать и немножко стрелять? «Малшик, ты будешь висель на эта верьевка!»

Я нахожусь тут до тех пор, пока сам считаю это необходимым, и никак иначе. Пока не удостоверюсь, что смогу вытащить отсюда Юсаса, не подвергнув его опасности.

Ожидание длилось около получаса. Мне до-чертиков надоело сидеть, и я уже собрался возмутиться, когда дверь тихо, без скрипа растворилась и на пороге показался ОН.

Я его не узнал. Я его не узнал! Это был не Юсас! Куда девался тот шустрый худенький мальчишка, вечно стреляющий глазами на предмет опасности и чего-нибудь попереть? Глаз у Юсаса теперь не было вообще. Один был страшно изуродован вместе с глазницей – ей скорее всего досталось сильным ударом. Не было и второго глаза – веки запали внутрь, и голову Юсас держал так, как держат ее слепцы – будто прислушивался к тому, что происходит вокруг. Да почему – «будто»? Именно прислушивался, а как еще ему получить информацию от мира?

Волосы, прежде черные, как вороново крыло – были полуседы. Губы тоже запали – так бывает у стариков, когда они вынимают вставную челюсть.

Лицо перекосилось, стало ассиметричным. Возможно – после лицевых травм, переломов.

Ноги не было почти по колено, обрубок замотан какой-то тряпкой, и видно, что намотали ее недавно. Она была чиста. Впрочем, как и вся одежда парнишки – мятая, но чистая. Похоже, что его готовили перед встречей со мной, вымыли и одели.

Он шел на костылях – медленно, трудно, и было видно – Юсас совсем не умеет на них ходить. Не привык.

Позади Юсаса шел двойник того мужчины, что стоял сейчас рядом со мной – такой же неприметный, такой же безликий. Человек-тень, человек-крыса. Я уже знал, как здесь называют агентов тайной стражи – «крысы»! А что, очень дельное имя для этой службы. Нет-нет, ничего оскорбительного! Крыса умна, опасна, пролезет в любую дырку и размножается, как…как крыса! Так что наоборот, сравнение с крысой для агентов должно быть лестным!

Но сейчас я об этом не думал. Меня трясло от злости, от ярости, от желания мстить тому, кто все это сделал. И я вскочил со скамьи, бросившись вперед.

Звякнули цепи, горло перехватило, стальной ошейник сжал его с уверенностью капкана. И я громко и хрипло выругался – по-русски, выдав длинное и многосложное определение этого мира и этих людей.

Интересно, конечно читать про средневековье, о том, как там мучили и сжигали людей, и попивать чек, запивая им овсяную печеньку, ибо овсяная полезна нашему здоровью. А вот сидеть на цепи в этом самом средневековье, и смотреть на то, как ведут твоего друга, изувеченного до неузнаваемости – это совсем уже другое дело. Плохое дело. Гадкое дело.

- Юс! Юс, это я!

Юсас повернул ко мне голову, из глаз его полились крупные слезы, проложившие дорожки по изувеченным щекам. Он попытался что-то сказать, но изо рта лишь полетели слюни, и я с ужасом и отвращением увидел, как в его открытом рту мечется обрубок того, что когда-то было языком. Не знаю, как я вытерпел это зрелище и тут же не разбил башку человеку, что стоял рядом. Я даже умудрился выдавить из себя:

- Язык-то зачем, мрази?!

- Я не знаю. Мы этим не занимаемся! – спокойно ответил «крыса» - это палач. А кто отдал приказ, и зачем, мне неведомо. Могу только предположить – чтобы никому ничего не рассказал.

- Мрази! Ну, какие же вы мрази! – выдохнул я – Не буду ничего делать, пока его не потрогаю. Пока не обниму его!

- Но это запрещено! – крыса помотал головой – Запрещено касаться его! Вам запрещено касаться друг друга! У меня такое распоряжение!

- А мне плевать на ваше распоряжение – холодно бросил я, тихонько пробуя цепи на крепость. Крепкие, гады! Так просто не порвать! На совесть подготовились! – еще раз говорю, все наши договоренности отменяются – если я не осмотрю и не потрогаю этого человека. Не очень-то он похож на того Юсаса, которого я знал! И я должен убедиться – точно Юсас это, или нет!

Юсас что-то забулькал, захрипел, из глаз у него снова потекли слезы, а я едва не заскрипел зубами, и только лишь повторял про себя: «Молчи! Молчи, дурашка! Верь мне!»

- Я…я должен поговорить с начальством! – пролепетал «крыса» - Пожалуйста, ничего не делай! Я сейчас вернусь! Будь разумен!

Он исчез за дверь позади меня – это помещение имело четыре двери, и я подозреваю, что за ними стояли наготове вооруженные гвардейцы. Или стражники – что скорее всего. И только я начну бузить – тут же выбегут и начнут махать своими мерзкими железками, домогаясь комиссарского тела. Нет уж! Хрен вам, а не оптимистическая трагедия! Меня дома ждут! Мама меня ждет! Варя ждет! Брат ждет! А пока меня ждут – никто не сможет остановить!

Ждать пришлось минут пять, из чего я сделал вывод, что начальство находится совсем рядом. Далеко ходить не пришлось. Вот только почему сам начальник не пошел присутствовать при встрече двух известных заговорщиков? Или может он боится?

И правда – вдруг я найду способ вырваться из кандалов? И что тогда? И…все - тогда! «Тук-тук. Кто там? Это я, Смерть пришла! И что? Иии…все!»

Не пощажу, точно! Специально искать подлецов не буду, но если попадется под руку – пришибу! Как солдат вошь!

- Разрешили! – выдохнул запыхавшийся, потный «крыса». Видать бегом бегал испросить это самое разрешение – Но только не шали, ладно? Ты под прицелом!

И он обвел глазами отдушины по верху комнаты. Ах вон оно как…не только ворвутся, а еще и нашпигуют меня стрелами! Одно радует – вряд ли будут в башку стрелять. Я же им нужен живой! А вот обездвижить – это да. По конечностям, точно.

Крыса махнул рукой, его соратник шепнул что-то Юсасу, и тот начал подходить – мучительно медленно, согнувшись над слишком короткими для него костылями. И это было страшно, и жалко. Сердце кровью обливается!

Я встал, шагнул навстречу – насколько мог. Цепи зазвенели, и Юсас прислушался на ходу, наклонив голову набок, как это делают собаки. Я закусил губу и ждал – секунду, две, три…когда до Юсаса уже было можно достать рукой, я ухватил его за плечи, притянул к себе и сжал – осторожно, боясь что-нибудь сломать, но сильно, так, что у него из груди вырвался воздух:

- Живой! Слава богу, живой!

Рубаха на груди у меня промокла от слез, и я подумал о том, что Юсас стал очень много плакать. Впрочем, на его месте – да кто не заплачет? Я так вообще давно бы разбил себе голову – чем так жить! И надо отдать ему должное – Юсас держался. Выживал. Впрочем – как и всегда. Как и всю свою недолгую жизнь!

Я усадил его на скамью, и обнял, похлопывая по спине, как если бы нашел пропавшего брата. Впрочем – а кто же он мне был, как не брат? Такой же как Сашка, оставшийся на Земле. И так же я за него порву всех – лишь бы он остался жить!

А потом я сделал ЭТО.

Часть 2
Никто ничего не понял – да и как они могут понять? Во мне сидели десятка два Тварей. Они же Бесы. Они же энергетические сущности. Что мне стоит взять парочку, и подсадить их прямо в тело Юсаса? Да ничего не стоит! Как и любому другому Альфе. И так же мне ничего не стоит активировать этих Тварей. Теперь, брат мой Юска, будешь ты Альфой! И держись, народ – это вам не простого мальчишку мордовать! Альфа – это серьезно! Альфа – это всем вам писец!

После активации Юсас потерял сознание. Оно и понятно – встряска для организма просто невероятная! Только представить – в тебя вдруг вселяется энергетическая сущность, занимая твой мозг, пронизывая тело от макушки и до самой пятки! А если их два, этих Беса? Один «магический», один «физический»? Да тут как обухом по голове шандарахнули!

Вот на то я и рассчитывал. Этого я и хотел! Что бы теперь ни случилось со мной за это время – Юс не пропадет. Теперь – его трудно обидеть. Вернее – опасно!

- Отнесите его поспать и поесть! – приказал я холодным командирским тоном, и «крыса» дернулся бежать, исполнять. Рефлексы, однако? – И еды ему побольше, и питья! Настрадался мальчишка, сомлел. Ну что рты разинули? Берите и несите…придурки! Завтра ко мне его приведете! Да снимите с меня эту дрянь…шею натерла, гадина! И как в таких ходят рабы? Не люди вы, а мрази. Твари поганые! Ууу…так бы и врезал…гады!

Когда Юсас услышал голос Дегера – он едва не упал без сознания. Дегер здесь! Теперь все будет хорошо! Дегер все решит, со всеми негодяями разберется!

И слезы. Они текли сами по себе. Юсас никогда так много не плакал. Он вообще забыл, когда плакал. Улица приучает сдерживать эмоции, особенно такие. Над твоими слезами только посмеются, слезы – повод для глумления. Плакать можно, но только так, чтобы никто не видел – наедине сам с собой, забившись в темный уголок.

Дегер что-то говорил, и голос его, холодный, командирский, был совсем не похож на голос прежнего Дегера – спокойного, даже равнодушного великана. Это был голос человека уверенного в себе, сильного, знающего себе цену, и…злющего, как демон! На кого Дегер злился Юсас не знал, но осознавал только одно – злился он точно не на Юсаса. Ведь он не может злиться на брата! Не за что на него злиться!

А потом сопровождающий шепнул в ухо: «Иди к своему Дегеру! Шагай вперед!» - и Юсас пошел. Пошел, едва не падая - то ли от усталости, то ли от переполнявших его эмоций. А когда Дегер обхватил руками плечи Юсаса и сжал его так, что трудно стало дышать – Юсас снова не выдержал и зарыдал.

Все накопленное за время с того страшного момента на Арене – вся боль, все унижения, весь ужас того что случилось с Юсасом за все это время - вылилось в рыданиях. И в очередной раз Юсас подумал о том, что если бы не надежда на Дегера, если бы не слепая вера в то, что Дегер жив – Юсас никогда бы не смог дожить до этой секунды. Он давно разбил бы себе голову о ближайшую стену. Только вера в названного брата удержала его здесь, на этом свете.

И ни разу он не подумал о том, что это все могло было быть и зря…ведь Дегер сидел закованный в цепи!

Когда в голове Юсаса вспыхнул свет – он вдруг на долю секунды подумал о том, что случилось очередное чудо, и каким-то образом обрел новые глаза. Но только на долю секунды. Потом его вдруг затошнило, но прежде чем освободиться от съеденного мальчишка провалился в беспамятство. Глухое и черное, как и его слепота.

Очнулся он на той же кровати, где и в прошлый раз. Или на такой же кровати. Юсас лежал поверх одеяла на спине, и когда сон покинул его душу, стал медленно приходить в себя, вспоминая то, что происходило с ним…неизвестно когда. Сколько он пролежал здесь, в этой комнате не пахнущей ничем (тут долго никто не жил, точно!) – это знают только те, кто его сюда притащил. Последнее, что запомнил Юсас – руки брата, обхватывающие его плечи. А потом…потом – вот эта комната.

И у него чесалось. И зудело. Так зудело и чесалось, что просто слов нет! Чесалась культя ноги, чесались культи на месте пальцев, чесались глазницы, чесался и горел обрубок языка – он будто распух, стал больше!

И хотелось есть – страшно хотелось есть! До боли! До скрежета зубовного! Скрежета?!

Юсас даже вздрогнул – зубы! У него появились зубы! Он коснулся их губами, когда по недавно образовавшейся привычке сжал губы, всосав их в рот! Раньше тут были только десны, в которых торчали острые остатки зубов – иногда Юсас забывшись ранил о них губы. Теперь – на месте пеньков торчали зубы! Небольшие, но самые настоящие – резцы! И он…коснулся их языком!

Юсас не поверил своим ощущениям, постарался высунуть язык и с восторгом, ужасом почувствовал, как язык облизывает губы! Как всегда – облизывает! Как раньше! Как тогда, когда он еще не был жалким уродом!

Юсас даже заплакал, ругая себя за слабость, не достойную мужчины. Сильно его надломили пытки, и он, Юсас, прекрасно это понимал. Он ведь никогда не был дураком. Совсем наоборот…

Рука дернулась, ощупывая левую руку, и снова Юсас едва не завопил – в голос, от души, как кричит малыш, нашедший серебряный империал: «Ееэээсть!» Пальцы отросли! Не совсем еще, не до конца, и были они горячими, болезненными на ощупь, но отросли! Все было на месте – суставы, косточки, мясо – хотя мяса было еще маловато. Пальцы чувствовали, их было приятно щупать, трогать, гладить…

Рука скользнула к голове, и…Юсас едва не потерял сознание – они были! Были! Его глаза!

Он долго не мог себя заставить открыть веки. Долго – целую минуту, или больше. Казалось бы, что такого – рраз! И открыл! Но не мог. Откроешь, а глаз-то и нет! Вернее – они не видят! Новые глаза – не видят! И что тогда?

Теперь – надежда. А тогда не будет никакой надежды. Глупо, конечно, но…вот так.

Когда свет ударил в глаза Юсаса, он не зажмурился. Он боялся закрыть веки. Даже когда слезы полились ручьем и резь стала нестерпимой, Юсас не закрыл век. Наоборот, он раскрыл их так, что казалось – веки сейчас порвутся, так и останутся в открытом положении. И только мысль о том, что новые глаза могут испортиться, заставила его заморгать, и спрятать их за кожаные «одеяла».

Он снова улегся на кровать, подогнул ногу, и стал ее щупать. Культя горела огнем и зудела, чесалась, и Юсас точно знал – нога стала длиннее. Она растет!

Хотел снова сесть, как следует рассмотреть культю, но не успел. Громыхнул засов, дверь скрипнула и открылась.

- Вот! – голос «крысы» Юсас узнал бы среди тысяч голосов. Слепой быстро учится слышать оттенки звуков и узнавать голоса – Смотрите, господин Дейрас! Видите? У него отрастают пальцы! И зубы выросли! И самое главное – глаза! У него выросли глаза!

- Ты уверен? – голос того, кого назвали Дейрасом, был наполнен искренним удивлением – как это, выросли глаза?! Его кто-то лечил? Какой-то лекарь?

- Нет! Никто! – «крыса» был преисполнен почтения, и Юсас понял, что Дейрас важный человек – Я бы точно знал, если бы такое случилось! Я все время был рядом с ним!

- Как его зовут?

- Юсас! И вот еще что – у него язык отрос! Я смотрел!

Молчание, цоканье языком. Потом толчок в плечо Юсаса:

- Эй! Вставай! Ты слышишь меня?! Встань!

- Вы…чо…так…орете?

Язык Юсаса едва поворачивался. Он отвык им пользоваться! Слова приходилось буквально выдавливать из себя, но каждое слово, которое получалось, наполняло Юсас радостью и счастьем! Он говорит! Он снова говорит! И теперь будет жить хорошо!

- Ты как говоришь сгосподином Дейрасом?! – «крыса» был демонстративно возмущен – Он лекарь его императорского величества! Первый лекарь трона!

- И что теперь? – выпалил Юсас уже легко, почти как прежде – Я что теперь должен, упасть ему в ноги, раз он лекарь? Чего вам от меня надо?

- Да ты наглец! – задохнулся «крыса» - да как ты смеешь?! Да я…

- Тихо! – приказал Дейрас, внимательно разглядывая Юсаса – Не мешай. Молчи! Скажи, юноша, тебя кто-то лечил? Какой-то лекарь творил над тобой какое-либо заклинание?

- Нет – не пытаясь изобразить уважение ответил Юсас, сквозь щелки между веками разглядывая лекаря. Глаза еще слезились, яркий свет из окна мешал смотреть. Но слезы текли уже не так обильно. Начал привыкать.

Лекарь был мужчиной лет сорока пяти-пятидесяти, стройный, с хорошей выправкой, похожей на выправку военных. Скромно одетый – в простой темно-синий камзол, украшенный на обшлагах и по воротнику серебряной нитью. Этот костюм походил на какую-то форму, и возможно – таковой и являлся.

И Юсас знал, что Первый лекарь – это большой чин в лекарской иерархии. Чтобы стать Первым лекарем трона, надо быть не только сильным магом и лекарем, но еще и умным человеком, сведущим в дворцовых интригах. Иначе ведь сожрут, и не поморщатся!

Юсас читал об этом в одной из книг, что попались ему среди украденных вещей, принадлежащих ранее купцу с севера. Они с Семагом как-то поперли из повозки купца целый сундук, пока купец ходил договариваться в гостиницу насчет ночлега. Возчик как раз вышел помочиться, и в повозке никого не осталось.

Когда тащили – думали, что разбогатеют. Что взяли купеческую кубышку с деньгами! Оказалось – это были книги. Книги тоже стоят денег, и очень неплохих денег, однако продать их за настоящие деньги просто невозможно. Клиентов мало.

Так вот, прежде чем продать – Юсас перечитал все эти книги, а раз отсутствием памяти он не страдал, то и запомнил из них очень многое. И среди книг была одна, называющаяся: «О придворных нравах, этикете и рангах». Там все было описано – как живут во дворце, какие должности тут имеются, и как надо вести себя в присутствии важных господ. Фактически это был учебник для слуг. Не простых слуг, а слуг высшего ранга. Тех, кто допущен непосредственно к телам императорской семьи и важных вельмож.

- Одержимый! – кивнул своим мыслям лекарь – и он стал одержимым буквально в последние дни. С кем из магов он соприкасался?

- Одержимый?! – «крыса» едва не отшатнулся, с недоверием и даже испугом глядя на Юсаса – Вообще-то его лечила старая ведьма! Что живет возле порта! Но она слабая магиня. Ну…так говорят! Она его лечила.

- А ты говоришь, его никто не лечил! – скривился маг, и лицо его, узкое, хищное, стало некрасивым и злым – У меня такое ощущение, что в крысы набирают одних идиотов! Я же четко спросил – его кто-то лечил?! А ты что мне сказал?!

- Ну я думал…эээ…я думал – ведьма не считается! – пролепетал «крыса» - думал, за последние дни! А еще он касался своего друга, Дегера! А тот ведь тоже маг!

- Маг… - лекарь повторил эхом, и задумался – неужели…хмм. Парень…как там тебя? А! Юсас. Покажи руки. Ну?

- Есть хочу. Если я щас не поем – я умру! – страдальческим тоном заявил Юсас, и маг снова кивнул головой:

- Организм восстанавливает ресурсы!

И тут же, «крысе»:

- Если вы его как следует не покормите, он может и умереть. Ему нужно много еды и питья. Очень много. После восстановления он будет испытывать сильный голод. Вернее – уже испытывает. Если не дать ему пищи, организм съест сам себя.

- Да есть у него еда! Вон, на столе! Пусть жрет! Я-то что?

Юсас тут же зашевелился, сел, поводя головой из стороны в сторону, и обнаружив искомый объект, тут же попрыгал к нему на одной ноге. Вторая еще как следует не отросла и была короче на целую пядь.

Через минуту он уже жевал и глотал – давясь, и наслаждаясь каждым кусочком съеденной пищи, не замечая ни вкуса, ни того, как внимательно следит за ним маг-лекарь. А тот молчал и думал о своем. О чем – не мог догадаться ни Юсас, ни его конвоир, тихонько перекатывающий в кулаке два серебряных империала. «Крысе» очень хотелось выпить. А еще – бабу. И уж точно не хотелось торчать в этой комнате и смотреть, как уличный мальчишка набивает свой тощий живот.

Маг молчал минут десять, потом повернулся, и пошел к двери, не сказав больше ни слова. Он был потрясен, хотя по нему это никак не было видно. И немудрено быть потрясенным – увидеть такое чудо! Чтобы вот так, за считанные часы суметь восстановить утраченные органы – это просто невозможно!

И это следовало обдумать. Поискать информацию в библиотеке, порыться в древних трактатах. До сих пор никто не знает – что же такое одержимость. Даже инквизиция, призванная бороться с такими проявлениями демонизма. Но демонизма ли? Кто это решил? Почему одержимых преследуют? И всех ли преследуют, или только тех, кто неугоден Храму? Вопросы, вопросы, вопросы…



Глава 4

- Я утверждаю – этот человек обладает способностью делать одержимым любого!

Молчание. Густое, такое густое, что кажется - его можно пощупать пальцами. Кажется, что в этом густом молчании завязнут, утонут любые слова, которые падут на его поверхность. Новость была ошеломительна!

- Сжечь! – наконец выдавил из себя Великий Инкивизитор – Сжечь и его, и того, кого он заразил! И как можно быстрее сжечь!

- Сжечь! – кивнул Патриарх, не глядя на Начальника стражи – Это опасный…опасное существо!

- А зачем? – внезапно вмешался в разговор командир Гвардии, который до сих пор помалкивал, скучая, и не понимая, зачем его позвали. Только когда Первый Лекарь сообщил о том, о чем сообщил – гвардеец оживился, и глаза его заблестели, будто увидел перед собой толпу обнаженных молоденьких красоток – Вы что, не понимаете важности этого события?! Не понимаете, как это может нас усилить?!

- А вы знаете, господин Дефаль, почему одержимые под запретом? – холодно поинтересовался инквизитор, презрительно изогнув губы.

- Потому, что они нарушают волю Создателя, оскорбляют своим существованием природу человека и…бла бла бла…чушь собачья! Храмовские придумки! Вам постоянно надо кого-то гонять, время от времени поджаривая свежее мясо, вот вы и напридумали этой чуши, не выдерживающей ни малейшей критики! И это вместо того, чтобы использовать одержимых, как бойцов, способных изменить ход любого сражения! Все, чего касается Храм, превращается в дерьмо! Вы тормозите прогресс!

Патриарх помотал головой, будто отрицая сказанное, и вздохнул, глядя на Дефаля, как на неразумного ребенка:

- Ах, господин Дефаль…как и всегда было – солдаты не видят дальше своего носа. Или другой части своего тела, которой, похоже, они и думают (Дефаль побагровел от злости). Представьте себе, что таких вот одержимых – много. Сотня. Тысяча! Три тысячи! Каждый из них – непобедим. Каждый способен убить любого обычного воина, даже самого подготовленного – за считанные мгновения. И он, одержимый, это знает. И мало того, что он может убить – его самого убить практически невозможно – вот как этого…Дегера! Или как он там себя называет? А-на-то-лий Кар-пов? (протянул по слогам). Итак, что мы имеем: непобедимое войско, которое нельзя уничтожить никакими известными нам средствами. И состоит оно из людей, которые знают о том, что непобедимы. И что никто им не указ! Одержимого нельзя заставить делать то, чего он делать не желает! И магия тут не помогает. Вернее – та магия, которая нам доступна. Многие из заклинаний канули в века. Утеряны навсегда.

- Магия – тоже одержимость! – не устоял перед возможностью ткнуть носом спесивого храмовника главный гвардеец – Так почему вы одержимых преследуете, а магов нет? Следуя вашим умозаключениям, магов тоже надо сжечь!

- Хорошо. Вы все-таки овладели основами логики, доступной школярам первого уровня обучения – с доброй, благосклонной улыбкой бросил Патриарх – Попробуйте сейчас понять то, что я вам скажу. Да, магия тоже одержимость. Она проявляется в одержимом абсолютно случайно, и никто не знает – у кого объявится, и как это будет выглядеть. И каким магом, с какой силой магии будет этот человек. Но! Магия очень полезное умение. Это умение идет на пользу всем людям! Магией мы улучшаем урожай. Храним продукты. Лечим людей и животных. Даже свет зажигаем! А что могут настоящие одержимые? Только убивать. А еще – лечить сами себя. То есть, что мы имеем – невероятно сильного, быстрого убийцу, которого почти невозможно убить, и который никакой пользы не приносит сообществу людей! Вы вообще знаете, что большинство самых страшных убийц, маньяков, были как раз одержимыми? Одержимость делает большинство людей злобными, мерзкими тварями, наслаждающимися страданиями людей! Они сами сознавались, что страдания и боль доставляют им радость и наслаждение! Само собой – страдания других людей. Свои страдания, как оказалось, их как-то совсем не радуют. ТЕПЕРЬ вы понимаете, почему Храм, и конкретно Инквизиция преследует одержимых? У нас вообще есть некая теория, что одержимость магией имеет совсем другую природу. К примеру – настоящий одержимый содержит в себе демона, питающегося страданиями и болью тех, кому носитель доставляет неприятности. И за то демон содержит его тело в полном порядке, продлевая жизнь практически до бесконечности! А вот у магов – в них вселилась другая сущность. Условно назовем ее «ангелом», посланцем Создателя. Ангел питается положительными эмоциями – радостью, наслаждением, удовольствием. Потому маги никогда не бывают маньяками-убийцами. И многие из них не любят видеть страдания людей, более того, большинство из магов - лекари! Маги, по воле своего «ангела» не перенося страдания людей, хотят их от страдания избавить! И лечат! Ну да, нет правил без исключений – и с магами не все так просто, но в большей степени теория подтверждена практикой. И теперь подумайте, как мы должны отреагировать на известие, что в нашем мире появился некий человек, который вот так, запросто делает из другого человека одержимого? Да не просто одержимого, а сильного настолько, что раны его, увечья залечиваются за считанные часы?! И даже мгновения!

Снова молчание, минуту, или чуть больше, затем главный гвардеец слегка упавшим голосом прокомментировал:

- Не думал над этим. Если все так плохо…почему же мы совсем не избавились от всех одержимых? Я же знаю, что и в вашей службе есть одержимые! (Он кивнул на Стражника) И у вас (он боднул воздух в сторону храмовников) имеются одержимые, и ничего, процветают! Вам тогда они зачем, и как вы их контролируете? И самое главное – почему не сжигаете?

- Эти одержимые по силе ни в какое сравнение не идут с тем же Дегером – Патриарх поджал губы, помолчал – Я вообще никогда не слышал, чтобы существовал одержимый такой силы, да еще и владеющий магией! Это точно дело рук преступного беглого мага. Я хорошо его помню – честолюбивый юноша, и невероятной силы маг! Увлекся черной магией, и сошел с прямой дороги. Почему мы не сжигаем кое-каких одержимых? Да, не сжигаем! Да, используем. Когда нам необходимо захватить кого-то из «диких» одержимых! Кто может бороться с одержимыми? Только одержимые! Но мы ушли в сторону. Дегер должен быть уничтожен. И его отродье, это мальчишка – тоже! И не говорите мне о том, что возможно следует отпустить его в свой мир! Ведь он всегда может вернуться! А зачем нам это? Вернется, и начнет производить одержимых, а потом – свергнет законную императрицу с трона, и займет ее место! Вам это нужно? Вам нужно, чтобы на троне был злобный маньяк-одержимый? Вы хотите этого?

Все промолчали, и после непродолжительного молчания Начальник стражи поднял палец вверх, призывая к вниманию:

- Итак, как я понимаю, все пришли к выводу, что Дегер должен быть уничтожен. Как и его так называемый брат. Осталось решить еще две проблемы: первое, это приказ императрицы об отсылке провинившихся телохранителей на поиски преступного мага. И об его убийстве. И второе – а что делать с теми знаниями, которые хранятся в голове Дегера? А не лучше ли поторговаться с ним, и попытаться выманить хотя бы часть этих знаний? Это усилило бы трон, усилило бы государственную власть!

- А я добавлю третий пункт! – ехидно усмехнулся главный гвардеец – а с чего вы взяли, что тот же Дегер позволит себя убить? Вам ведь известно, что маг, к которому тот пришел, пытался его отравить? И яд не подействовал! Вы рубили его мечами, протыкали, били, держали в клетке – а он выжил. И боеспособен, как никогда! Он еще и маг! А вы даете гарантию, что он не запустит такое заклинание, и от которого весь город превратиться в развалины? Что не погибнут тысячи людей, да и сама императрица? Да и мы с вами? Мне как-то пока не хочется помирать! Господин инквизитор, вы над эти не задумывались? А вы, господин стражник?

Инквизитор кивнул, будто подтверждая сказанное, и заговорил:

- Начну со второго пункта. Пропади пропадом эти знания! Не нужны нам черные заклинания, и вся черная магия! Жили мы без них, и еще проживем! Пусть пропадают! Что касается первого пункта, так что тут неясного? Есть приказ императрицы, так пусть исполняют! Пускай этот демон отправляет их в свой мир. Пусть находят преступника, и наказывают его. Ну и…все. А что касается Дегера, так все, что мы с вами сейчас обсуждали, будет ПОСЛЕ того, как он отправит наших людей в свою преисподнюю. Вот отправит – а тут мы уже с ним и разберемся! А как разберемся – это уже дело господина главного стража! Он специалист по тайным операциям, по убийствам всех видов! Вот пусть и работает. Что скажете по этому поводу, господин стражник? Есть у вас способ, как убить этого демона, но притом не навлечь на себя проклятие этой твари? И вообще – его победить?!

- Смешно! – начальник гвардии ухмыльнулся – Вы сами притащили сюда этого типа, и теперь решаете, как же от него избавиться! А не проще ли было просто оставить его в покое? Вам не приходило такое в голову? Или Храм обязательно должен сунуть свой нос в любую помойку, которую видит по дороге?

- Уважаемый господин гвардеец! – как можно доброжелательнее и слаще улыбнулся Патриарх – как вы выразились, сунуть нос в каждую помойку Храм просто вынужден, иначе этих помоек по той самой дороге будет превеликое множество. А таких опасных людей, как этот Дегер лучше держать к себе поближе. Ибо сказано – держи друзей близко подле себя, а врагов – еще ближе! Как бы мы знали, что замышляет этот демон, если бы он бегал где-то вдали от нас? Как бы мы смогли придумать что-то по защите государства от таких демонов, если бы не знали, где он находится?

- Да вы и так не знаете, что он задумал! – не унимался гвардеец.

- А что тут знать-то? – не удивился Патриарх – Он хочет вырвать из наших рук своего подельника, тоже одержимого – теперь одержимого – и сбежать в свой мир!

- Тьфу! – гвардеец в сердцах сплюнул – Иногда, когда я слышу наших храмовников, мне кажется, что Создатель наказал их отсутствием разума! Или в храмовники и подбирают именно таких, страдающих отсутствием логики?! Мы уже два часа сидим, и решаем – как это нам избавиться от демона, и это притом, что демон мечтает избавиться от нас и сбежать в свой мир! Да вы в своем уме?! Ну - дайте ему сбежать, и все на том закончится!

- Видимо, господин гвардеец, с вашим слухом что-то не в порядке – вмешался инквизитор – Вам же было четко сказано, что нет никакой гарантии, что демон не вернется, задумав антигосударственный переворот! И не попытается изменить структуру нынешней власти! Ну и сам не попытается сесть на трон! У вас есть гарантия, что он не вернется, и что не начнет формировать армию из одержимых?! Да вы вообще слышали, о чем вам тут говорили?!

Гвардеец порозовел, поняв, что слегка (но только слегка!) упал лицом в лужу, но ничего не ответил. Развел ладони, жестом показывая, что смывает с себя ответственность и замолк, глядя поверх голов. Мол, давайте, решайте – раз вы такие умные! И тогда в разговор вступил главный стражник:

- Есть у меня одно предложение…я не знаю, как вы на него отреагируете, но… Если мы все это решим, то будем и в стороне, и есть на кого свалить вину. И вообще – со всех сторон будем в выигрыше. И люди эти понимают в убийстве столько, сколько вам и не снилось.

- Я верно понял? – брови инквизитора поднялись, и он недоверчиво помотал головой – Вы это всерьез?!

- Нет, я сейчас просто вас развлекаю! – не выдержал главный стражник – Я специально пришел сюда, чтобы сделать вам весело! Честно скажу – мне наше совещание надоело хуже комариного писка! Хотите решить вопрос? Перекинули дело на меня? Так и принимайте тогда то, что я предлагаю! Императора нет, а императрица…императрица будет слушать то, что мы ей скажем. Лишь бы не отвлекали от балов и других развлечений. А те люди нам пригодятся. Очень пригодятся! Уж вы-то, инквизиция, должны это понимать! И ваша задача – сделать так, чтобы императрица услышала ваше мнение по данному вопросу. Ваше ПРАВИЛЬНОЕ мнение!

- Я ничего не понял! – признался главный гвардеец, и махнул рукой – да делайте что хотите! Главное – у меня кровь не пейте. У меня и так дел хватает, чтобы выслушивать эту ерунду! У меня парад послезавтра, а латы не начищены! У меня обеспечение бала императрицы, и вообще…к черту ваши тайные дрязги! Увольте меня от этого!

- Ваше величество, это необходимо. Вы ведь хотите уничтожить убийцу вашего отца и ваших братьев?

- А что, я не могу просто приказать его казнить? Просто взять, и приказать!

Девушка надула губки, и глава стражи внутренне поежился – ну насколько же она красива, и…настолько же глупа! Впрочем – можно ли ее винить? Малообразованная, не предназначенная к своему нынешнему положению – какой с нее спрос?

Надо все-таки отдать ей должное – девушка хотя бы прислушивается к мнению советников и не вставляет палки в колеса. Главное, чтобы у нее не завелись фавориты, которые будут ей нашептывать в ушко то, что нашептывать не надо!

Кстати, об этом тоже стоило бы позаботиться. Фаворит – это такая штука, которую нельзя пускать на самотек! Подобрать гвардейца поразумнее и покрасивее, сделать так, чтобы он работал на тебя – вот и готовый претендент в фавориты. И будет он нашептывать то, что нужно! И других самцов не подпустит! Или подпустит…но на часок.

- Я подготовил указ…вам нужно только подписать. И поставить печать. И все будет в порядке!

- Вы уверены, что будет?

- Уверен!

Главный стражник внутренне улыбнулся, и вдруг подумал о том, что совсем не плохо, чтоб императрицей была дурочка. Управляемая дурочка! И пусть она устраивает балы, пусть через ее постель проходит полк гвардейцев! Главное, чтобы она не мешала работать. А если все правильно сделать – она не будет мешать!

Ну а если все-таки помешает…теперь у него будет целая куча профессиональных убийц. На которых, в случае чего, можно будет навешать все мыслимые и немыслимые преступления. В том числе – и убийство Светоча-императрицы.

- Ну, привет! – я всмотрелся в заплаканное лицо девицы, и вдруг подумал о том, что мне в последние дни очень уж часто приходится смотреть в зареванные лица. Юсас, а вот теперь – она.

По лицу не видно – били ее, или нет. Вроде как не били. Или так били, чтобы не было видно. А может и не били? Зачем ее бить? Что она вообще знает? И главное – о чем?

- Привет! – девушка шагнула, и вдруг бросилась мне на шею, заливая рубаху слезами. Ну, черт подери! Только недавно рубаха высохла от слез названного братца, и вот теперь – девичьи, горючие!

- Они папу забрали! Говорят, он в заговоре участвует!

Снова зарыдала, и вцепилась в меня так, как и клещ не вцепляется. А на душе-то у меня гадко. На душе у меня десять кошек отгадились. Это я ведь привел в их дом беду!

Ну да, он меня сдал страже. Но что ему оставалось?

- Ты поможешь?! Ты должен ему помочь!

- Как?

- Ты скажешь, что папа ни причем! Что он ни в каком заговоре не участвовал!

Не удержался:

- Вообще-то это он меня сдал страже. И я ему буду помогать? Вот с какой стати, не скажешь?

- Он меня защищал! Он боялся за меня! А папа хороший, он людей лечит! И даже бесплатно лечит! Он добрый, и не жадный!

Мда. Правда, нехорошо вышло. Но лучше бы ты все-таки меня не сдавал. Хотя на то я и рассчитывал… Не было у меня другого пути, уж прости…

- Я посмотрю, что можно сделать. Я подумаю!

- Обязательно подумай! А я все для тебя сделаю! Совсем – все! Все, что скажешь! Только спаси его! Спаси!

Девушка вдруг начала раздеваться. Мгновенно выскользнула из рубахи, одним движением сдернула юбку, оставшись только в легких кружевных трусиках, а потом лишилась и их. И застыла, кусая губы, красная, как вареный рак.

Нет, все-таки красивая девчонка! Очень красивая! Не такая красивая как Варя, но…

Впрочем – а почему это «не такая»? Такая! Только красота у нее совсем другая. Варя – блондинка, кожа белая, гладкая, как у мраморной статуи. Иногда – загорелой мраморной статуи. У этой – кожа смуглая, и тоже ни намека на целлюлит! Персик, а не девочка! ПЭРСИК, как говорят смуглые граждане. Красивый персик. Вкусный персик…насколько я помню. Маленький персик…

- Оденься… - предложил я, оглянувшись на дверь. За которой, как я помнил, стояли два гвардейца, и в которую в любой, и в самый интересный момент тоже – мог войти кто угодно. Но не в этом было дело. Я же не скот последний, чтобы воспользоваться моментом и требовать за спасение отца тело дочери. Гадко, однако.

Девушка схватила юбку, судорожно прижала к себе, прикрывая грудь и лобок но потом похоже что поняла глупость ситуации (я ее видел голой во всех видах и позах!), спокойно надела ее, не озабочиваясь натягиванием трусиков. Затем накинула на плечи рубаху, будто нарочно (или нарочно?) потягиваясь так, чтобы крепкие небольшие груди подпрыгнули вверх, притягивая взгляд сморщившимися от сквозняка (отдушины!) коричневыми сосками. Да, с пигментацией здесь все было в порядке. И в норме.

Оделась, подошла ко мне почти в упор, и касаясь меня грудью (я сквозь тонкую ткань явственно ощутил твердость сосков), тихо спросила:

- Я тебе неприятна? Тебе со мной не понравилось? Скажи, что мне сделать, чтобы тебе было хорошо? И чтобы ты спас моего отца…и чтобы забрал с собой, в другой мир!

Ну вот что сказать? Что этой дурочке сказать? Если только правду?

- Сядь. Сядь сюда – на кровать! Да не надо раздеваться, демоны тебя задери! О черт! И не надо штаны с меня стаскивать, отпусти! И вообще – ты с ним понежнее…на будущее. Это тебе не дверная ручка! Но да ладно, слушай меня. Ты вообще хотя бы спросила – а может я женат?

- Женат? Ну и что! Я буду второй женой! У нас можно сколько угодно жен брать – лишь бы прокормил! Я с твоей женой договорюсь, по каким дням будем с тобой спать! Я уверена, она поймет!

Я даже закашлялся, представив – что именно Варя поймет. И как она отреагирует на то, что я появлюсь в нашем доме с молоденькой шестнадцатилетней девицей и объявлю, что теперь она будет жить вместе с нами. В качестве второй жены. И что та собирается договориться с с Варей о том, в какие дни недели будет эксплуатировать мою тушку. Меня аж мороз продрал! Интересно, кого Варя убьет? Меня, или эту дурочку?

- Тебя как звать? Как твое имя, невеста?

- Арина! – радостно сообщила девушка, и я вдруг подумал: «Русское имя! Прямо-таки намек какой-то!»

- Меня зовут Дегером. Здесь зовут. А настоящее моя имя – Анатолий Карпов. Или просто Толя. Это имя мне дала мама. Так вот, Арина…моя жена очень серьезная женщина. И если я приду домой с девушкой, и скажу, что она будет моей…хмм…младшей женой – нам с тобой достанется. Она тебе волосы повыдергает. А мне может и башку разбить! Тебе это надо?

- За что?! – глаза Арины округлились – Я же буду ей подчиняться! Все буду делать, что скажет! Если что – и с ней могу спать! Я умею! И вообще – от тебя-то не убудет! Не сотрешься ведь! Что такого-то? Это же не измена! Это брак! Ей самой будет легче – мывдвоем будем о тебе заботиться! Тебя ублажать! Тебе будет хорошо! И ей будет хорошо! Надо только объяснить ей это как следует, и она поймет! Вы, мужчины, не умеете договариваться с женщинами. Главное, чтобы ты захотел меня!

Я промолчал. А что тут сказать? Ну как можно не хотеть красивую шестнадцатилетнюю девчонку, которая хочет тебя? Вот только есть разница – хотеть девушку, и хотеть, чтобы она стала твоей женой. Жена – это совсем другое, чем партнерша по постели. Чем любовница – пусть даже и самая хорошая, самая красивая в мире! Жена – это та, на которую ты можешь положиться во всех смыслах, какие могут существовать. Возможно – единственный (кроме матери и отца) человек, который не ударит тебе в спину.

И дети. Хочу ли я детей вот от этой девчонки?

Даже смешно. Я ее и знать-то не знаю! Провел с ней один сеанс секса, и то – думал, что она профессионалка! И какая у нас с ней может быть любовь-морковь? Чушь это все. Полная чушь!

Чушь-то чушь, но что делать? Как быть?

- В общем, так, Арина… - начал я задумчиво, сам не замечая того, как поглаживаю упругое бедрое девушки, сидящей рядом.

- Можно просто Ара! – радостно объявила Арина, хлопнув меня по плечу.

Я аж поперхнулся – Ара! Этого мне еще не хватало…

- Ариша. Я тебе буду звать Ариша – у нас это ласкательное имя для Арины. Или Ари. Ара – так не надо. Ну так вот, Ариша…я попробую сделать так, чтобы твоего отца отпустили. Я переправлю вас обоих на ту сторону, в мой мир. А там уже вы живите, как хотите. Ты ведь понимаешь, что здесь жизни вам теперь не будет?

- Понимаю- Арина мелко-мелко закивала – Но ты ведь меня не бросишь, так же?

- Эээ…не брошу! – пообещал я, закладывая совсем другое значение этой фразы. Не любовное. Я имел в виду, что не брошу ее, и помогу продержаться в нашем мире до тех пор, пока она не сможет жить сама. Самостоятельно. Впрочем, как мне кажется – ей это будет несложно. Красивая девушка, практически модельной внешности – маленькая только, эдакая Дюймовочка, а так – все при ней. И лучше, гораздо лучше, чем у многих – это все!

Кстати, а все-таки неплохо было бы, если бы она устроилась у нас…если бы Варя не приревновала. Нет, я не собираюсь брать себе вторую жену! Просто пожила бы у нас, Варя бы за ней присмотрела, а там…может Арина и своим мужем бы обзавелась, почему нет? И папашке ее дело бы нашли, пристроили куда-нибудь. Интересно, он там магичить сможет? Каким-нибудь экстрасенсом его сделать, рекламу дать в газетенке объявлений – люди толпой попрут. Сейчас это любят! Народных целителей.

Хмм…кстати – а ведь я и сам смогу таким образом зарабатывать. Я ведь умею! И я теперьмаг! Вот только опять же – работают ли заклинания на Земле?

Хотя…я ведь как-то переместился! Заклинание сработало! Значит, и другие должны срабатывать. А что, мне нравится лечить людей. Это гораздо лучше, чем бегать по городу и ловить злодеев – как я хотел раньше. Лучше милицейской службы, это сто процентов.

Арина, само собой, поняла все по-своему, буквально прыгнула на меня и чмокнула в губы. А потом снова начала сбрасывать с себя одежду – еле ее остановил. Сейчас должны прийти бывшие телохранители, обучаться продолжат – язык учить, обычаи – так что не до постельных утех. Пока не до постельных.

И они пришли – буквально через пять минут после того, как девушка поправила на себе одежду и присела за стол, где было наставлено всего помногу – много мяса, много лепешек, много кувшинов с питьем и много пирогов – сладких, и с мясом.

Мы дожевывали – я третий кусок пирога, Арина половинку первого, когда дверь раскрылась и в нее вошел Антонис – как всегда нахмуренный, с такой рожей, будто вчера наелся гвоздей, а сегодня они застряли у него в заду. Нет, ну так-то я понимаю – человек потерял все, всю свою жизнь, расстраивается – типа я должен его пожалеть и понять. Только не хочу жалеть и понимать! Какого хрена надо было рубить и меня, и самое главное – Юсаса?! Я стоял не сопротивляясь – схватили бы, связали, и все такое прочее! А уж за что Юсас перенес страдания – вообще непонятно!Мордовали мальчишку не по делу, и я вам еще это припомню!

Вот было бы забавно научить их здороваться с милиционерами так: «Привет вам, менты поганые! Я вас всех на …. вертел!» Вот постовые были бы приятно удивлены!

Нет, это так…мысли! Конечно же, я такого не сделаю. Ментов жалко. Они-то не ожидают эдакой напасти в лице пяти здоровенных отморозков, для которых убить – все равно что большим пальцем сморкнуться! Ментам жить надо. А эти ни перед чем не остановятся, убьют. Конечно, потом им тоже кранты, но невинным людям не стоит страдать.

Итак, буду делать, как задумал. Честно буду их готовить. Но прежде…

- Антонис!

- Есть! – Антонис отсалютовал, хлопнув кулаком по груди. Школа, однако! Научили!

- Вот что, Антонис…сообщи своему начальству, что мне нужен ее отец – я указал пальцем на Арину, сидевшую у стола с округлившимися глазами. Уж чего она ждала от этой пятерки не знаю, но ничего хорошего, это точно. Скорее всего она бы не в курсе происходящего.

- И пока не доставят ее отца – я вас учить не буду. Вон отсюда! Все ушли! Кроме Арины. Как найдете ее отца и приведете сюда – возвращайтесь.

Да, на их каменные лица любо-дорого смотреть! Об эти лица зубило выщербится. Гранит, да и только!

И мы с Ариной продолжили есть. Она что-то спрашивала, я автоматически ей отвечал, но почти не слышал вопросов. Я думал о том, чем это кончится. И не только то, что произошло с магом. Его я все-таки надеюсь вытащить – сам виноват, сам и разрулю. Имею в виду вообще – все. Когда я вернусь в свой мир, и заживу нормальной жизнь.

Кстати, а что значит – нормальной? Это значит – снова в свой домик, учить телохранителей, изучать боевые искусства? И так день за днем, год за годом? Я не скажу, что так можно свихнуться от скуки, но после происшедшего со мной в этом мире я точно буду чувствовать себя не в своей тарелке. Сам не понимаю – почему. Может потому, что жизнь моя на Земле стала слегка…хмм…пресной? Спокойной, без всяких проблем? А мне нравится бурление и движуха?

Может и так. Но скорее всего это просто любопытство, которое очень хочется удовлетворить. Я попал в иной мир! Мало того, что в иной, так еще и в мир, находящийся на уровне средневековья! Но и этого мало – здесь развивается магия! Процветает колдовство! Разве это не интересно? И улететь к себе, как следует не разведав этот мир – разве не глупо?

И тут же ответил себе – нет, не глупо. Одно дело, когда ты оказываешься в другом мире в роли исследователя, ученого. И другое – преследуемым властью одержимым бесами преступником. Как говорят в Одессе – это две большие разницы.

Никто не приходил с полчаса, мы за это время успели как следует наесться, Арина прилегла на кровать, а я пошел за занавеску туалета, сделать свои маленькие делишки. И как всегда бывает по теории подлости, гонцу моих «хозяев» приспичило прийти в этот самый момент. Что впрочем ничуть не уменьшило время моих делишек. Пришлось этому «крысе» ждать меня у дверей, переминаясь с ноги на ногу.

- Ваше требование принято, отец этой девицы будет освобожден в ближайшие часы, а может быть даже минуты. Его доставят сюда. В этом случае вы будете готовы сделать то, что обещали?

- Вот когда доставят – тогда и буду! – буркнул я, поднялся из-за стола и пошел к кровати, на которой возлежала сытая и довольная Арина – И вот еще что, кровать мне поставьте пошире. Девушке где-то надо будет спать! А одной ей страшно (Арина хихикнула). И отцу ее найдите комнату. И кстати – он отправится в мой мир. Вместе с вашими людьми. И не спорьте! Это мое условие!

- Я и не спорю – пожал плечами унылый «крыса» - Мое дело маленькое. Я передам ваши слова начальству, и пусть у них голова болит.

Антонис старался не смотреть на девицу, которая сидела напротив, рядом с одержимым. Она была ему противна. Так бывает противен плод, начиненный ядом. Он красив, он желанен…и он отвратителен! В нем заключено Зло!

Почему Зло? Откуда Зло в этой молоденькой девчонке, от вида, от красоты которой захватывает дух? Только полная Зла женщина, может так смотреть на одержимого! На убийцу! Убийцу своего господина! Своего Светоча! И она прекрасно знает, что сделал этот негодяй! И все равно – обожает его так, что это даже неприлично! Кажется – дай ей волю, она тут же сдернет с него штаны и набросится, усядется верхом и будет скакать на нем, наплевав на мораль и условности! Не обращая внимания на то, что рядом сидят пятеро чужих мужчин! Шлюха! Мразь!

Но…красивая мразь. Очень красивая мразь! И желанная… Так бы хотелось прижать ее к груди, впиться губами в ее податливую, упругую плоть…услышать, как с ее пухлых губок срывается сладкий стон! И погрузиться в ее лоно, чувствуя, как она вздрагивает, насаживаясь на его естество, извиваясь, стелясь по его телу, как плющ по стволу крепкого дуба!

- …я что сейчас сказал, Антонис?! Ты меня слышал? Почему у тебя вид, как у пришибленного табуреткой осла? Тебе что, нужна плетка, чтобы ты лучше слышал? Чего ты вперился в сиськи Ари, как если бы никогда в жизни не видел сисек? Не видел? Ари, покажи ему! Ну!

Девушка хихикнула, и не мешкая ни секунды, бесстыдно подняла рубаху, показав Антонису и его соратникам крепкие грудки с острыми сосками. Специально повернулась вправо-влево, демонстрируя свое «хозяйство», и так же медленно опустила рубаху, порозовевто ли от стыда, то ли от удовольствия.

- Запомните, идиоты! Если вы в нашем мире допустите ошибку, то окажетесь в тюрьме! И насколько долго – это одному богу известно! Потому слушайте, и не отвлекайтесь на всякие глупости! Не смотрите в потолок! Не думайте о вчерашей выпивке – чую, кто-то из вас вчера крепко нажрался! Так вот – я запрещаю вам нажираться до тех пор, пока вы не окажетесь в моем мире! Там делайте что хотите – хоть дерьмом себя обмазывайте и скачите! Но тут – вы будете делать то, что надо! Сидите, и не теребите ваше хозяйство, глядя на сиськи моей подруги! Которая, кстати, здесь именно потому, что отправится в мой мир вместе с вами!

Антонис едва не вздрогнул – с ними? Никто по этому поводу ничего не говорил! Как это – с ними?! Зачем?!

- А теперь, если вы уже насладились видом женских сисек – продолжим. Итак, в нашем мире запрещается убивать без решения суда. И даже бить людей – без решения суда. Если только вы не защищаете свою жизнь. И даже в этом случае – нужно соразмерять приложенные усилия. Например – если на вас напали с голыми кулаками и с намерением убить, вы не можете истыкать человека ножом при своей самозащите. Вас посадят в тюрьму.

- Да как же так?! – не выдержал самый молодой, Альгис – Ну вот, к примеру, бежит на меня мужлан, каждый кулак которого с мою голову, и я понимаю – что он меня сейчас просто пришибет! И что мне делать?! Звать стражу?!

- Звать милицию – одержимый криво усмехнулся – Стража у нас называется «милиция». Повтори, Альгис.

- Стража – ме-ли-це-я!

- Миии….лиии…циии…я!

- Ми-ли-ци-я!

- Вот так лучше, да! - одержимый одобряюще кивнул головой, и в синих глазах его плеснулась усмешка – верно сказал. Тут или бежать, или звать милицию. Так гласит закон. Если ты ударишь его ножом, этого негодяя, и тебя поймают – ты понесешь наказание. Если тебя поймают, конечно.

- Вот! – Альгис хихикнул – Если поймают!

- Ты будешь удивлен, Альгис, сколькими способами можно найти преступника – одержимый усмехнулся, теперь без ехидства, вполне доброжелательно – В нашем мире я закончил специальную…хмм…как бы это точнее выразить…академию, которая готовит людей для того, чтобы стать законниками. То есть – стряпчими и стражниками. И я собирался пойти служить в стражу. Моя мать долгие годы служила в страже – расследовала преступления. Мой учитель много лет служил бойцом службы тайных операций, был лучшим из лучших, готовил лазутчиков и убийц. И я тренировал телохранителей – за деньги. У меня была…в принципе – и есть! – своя тренировочная школа. И она считалась лучшей из таких школ. И я еще не всех туда брал, хотя обучение стоит немалых денег. Я ненавижу разбойников, грабителей, вымогателей! У меня был такой период в моей жизни, когда я ходил по улицам города и…находил грабителей, которые на меня нападали. Одержимых демонами!

- И что же ты с ними делал…Учитель? – в голосе Альгиса явственно послышалось почтение, но Антонис этому не удивился. Беловолосый-то оказывается совсем не прост! Это надо же – он тренировал телохранителей! За большие деньги! Его учитель был лучшим из лучших! У него своя школа единоборств! Немудрено, что он раскидал их как щенят! Ведь пойдут тренироваться и отдадут большие деньги за тренировку - только к лучшему из лучших! Да, проиграть ТАКОМУ – это не стыдно. Возможно…даже почетно.

- Бил! – коротко ответил Учитель, и Антонис увидел, как потемнели, сделались как вечернее небо его глаза. И это было жутко.

- Но к делу… - бесцветным, нейтральным голосом бросил одержимый – У нас не так много времени. Итак, вы должны максимально избегать конфликтов и соразмерять свои силы, когда отвечаете на агрессию. В противном случае это будет расценено, как превышение пределов самообороны, и вы понесете наказание. Вы не должны ничего воровать, никого грабить, никого бить – если только от этого не будет зависеть ваша жизнь. Вы должны вести себя так же, как местные жители, чтобы не выделяться из толпы. Чуть позже я нарисую, как выглядит наша одежда, и какую одежду нужно сшить, чтобы вы не выглядели как комедианты в глупом спектакле. Та одежда, что вы носите здесь, абсолютно не подходит к реальности моего мира. Такую одежду носили у нас лет пятьсот-семьсот назад. С тех пор многое что изменилось. Наш мир ушел далеко вперед, и то, что кажется нормальным в вашем мире – у нас вызывает смех и удивление. И наоборот – кое-что из наших привычек вызовет ваш смех и неприятие с вашей стороны.

- А что именно? Расскажи – что именно из вашего покажется нам забавным и смешным?! – вмешалась девушка, сидевшая тихо, как мышка, так что все о ней и позабыли, о ней, и об ее великолепной груди.

- Что именно? – одержимый вдруг широко и задорно улыбнулся, и сразу же, помолодев, сделался похож на шаловливого мальчишку, такого, как Альгис. Или даже моложе.

- Что именно… - повторил он задумчиво, и глядя в пространство, выдал – Представь себе берег моря. И на нем – голые люди. Мужчины, женщины…в одних трусах! (все в комнате выдохнули, а девушка издала тонкий писк) Они лежат на песке, загорают, купаются… А есть пляжи – это называется «пляж» - запомните это слово – так вот есть пляжи, на которых они загорают совсем голые. Вообще! До нитки!

- И что…их не арестовывает стража?! – недоуменно воскликнул Махар, парень лет двадцати пяти, высокий, крепкий атлет – Инквизиция не сажает в подвалы?! Разве это не нарушение морали?! Куда смотрит храм?

- Храм у нас отделен от государства – одержимый улыбнулся, пожал плечами – а ходить с голым задом на пляже – это нормально. Долго рассказывать, но и у нас были времена, когда за некоторые действия и у нас сжигали на кострах. Но продолжим. Вы сегодня принимали снадобье, улучшающее память?

- Принимали – кивнул Антонис, и со вздохом пожал плечами – что-то не особо оно помогает! Слабое, видать. Вот ты…учитель, как ты усиливал свою память? Какое снадобье делал? Оно помогало?

- Видишь ли, Антонис… - взгляд одержимого затуманился – я ведь ненормальный. Одержимый. Я ничего не забываю. Понимаешь? Вообще – ничего! Стоит мне хотя бы раз что-то увидеть, услышать, понюхать – и я помню это навсегда. Такое вот мое…умение.

- Хотел бы я иметь такое умение! – с завистью протянул Альгис – Это…замечательно! Только вот голова не лопнет? Столько в нее заложить – как бы не треснула!

- И я иногда думаю об этом – усмехнулся одержимый – как бы не треснула! Но пока держится. И вот что, парни…в ваших интересах добиться, чтобы мне разрешили изготовить снадобье памяти, которое вы будете принимать. Это снадобье усилит вашу память многократно. И вы скорее подготовитесь к переносу в наш мир.

Антонис вдруг с тоской подумал о том, что не очень-то и хочется ему переноситься в иной мир, где нельзя ответить ударом на удар, а люди ходят голые, и ничего плохого в этом бесстыдстве не находят. И что пока он учится, пока не подготовился к переходу – может видеться с матерью, со всей своей семьей. Заботиться о них. Честь? Ну да, честь… Вот только теперь все видится по-другому. Что мог сделать человек против одержимого, Мастера единоборств, который легко перебьет целый отряд стражников?! Они-то не одержимые! Они не мастера, владельцы школы единоборств! И в чем тогда их вина?! Это все равно как винить детей за то, что их отца покусала злая цепная собака! Что они могли сделать?! Как защитить?!

Но делать придется. Иначе семья пострадает. Вот что главное! Семья.

Жжжжж….вввв….жжжж….

Проклятая тварь!

Юсас открыл глаза, и попытался рассмотреть гадину, которая в который уже раз вцеплялась ему в нос, как только Юсас закрывал глаза и предавался сладкой дремоте. Стоило ему попытаться изничтожить мерзкое насекомое, как то тут же куда-то пряталось, и сидело, до тех пор, пока Юсас не оставлял свою охоту. И это ему уже изрядно надоело. Нет, не так! Он ненавидел гадину не меньше, чем того негодяя, что мучил его в темнице! Или того, что отбирал у него деньги на улице! Ууу…когда-нибудь он до них доберется! А пока – до этой твари!

Юсас сел на край кровати, согнул ногу в колене, подтянув ее к груди, и с наслаждением почесал ступню. С огромным наслаждением, тем большим, что ступня теперь БЫЛА! Пока меньше размером, чем ступня на другой ноге, но была! Ах, как хорошо чесать то, что у тебя есть! И как плохо, когда ты не можешь почесать то, чего нет!

Юсас вдруг хихикнул – эту чеканную истину можно было бы записать в какой-нибудь умный трактат! А что? Разве он сказанул менее заумно и непонятно, чем в какой-нибудь умной-преумной книжке? Ученые мужи и не такую чушь заворачивают – аж глаза кровью сочатся, когда читаешь! И мозги кипят!

Юсас потрогал свои новообретенные глаза, и снова хихикнул. В последнее время у него постоянно было радостно-приподнятое настроение, такое, какое бывает у любителей наркоты. Но наркоты не было. А хорошее настроение – было! Ведь теперь он с Дегером! Теперь он почти здоров! Сыт, одет, обут! И дальше будет все только лучше! Еще лучше! Намного лучше!

Вот еще бы эту мерзкую тварь извести жестокой смертью, и тогда будет совсем хорошо.

Юсас встал, прихрамывая, пошел к столу с едой, внимательно оглядываясь по сторонам – не видно ли этой зеленой гадины? Не готова ли она принять мученическую смерть? Но тварь, разумная и хитромудрая бестия спряталась, и строила свои козни силя где-то в тени. Вот что бы ей не пожрать продукты на столе, и не усесться переваривать где-нибудь в тихом, спокойном месте? Например – в сортире! Там тебе и попить, там тебе и поесть – на сладкое, так сказать. Но нет! Гадине надо обязательно сесть на нос Юсасу, терзать его лапами, тыкать хоботком, и именно тогда, когда он забудется сладким послеобеденным сном!

Иногда Юсас думал – а может это напоминание о том, что жизнь не такая уж и сладкая штука? Чтобы не расслаблялся и был настороже? Только вот запоздало это предупреждение. Юсас и сам может порассказать – какая она жизнь бывает полосатая. Черная полоса – белая полоса. И черных полос почему-то всегда больше. Почему? Этого Юсас сказать не может. Это только Создатель знает!

Юсас быстро сунул в рот кусок мяса, зажевал, проглотил. Увидел куриное яйцо, хрупнул им по столу, разбивая скорлупу, очистил, посыпал солью и так же быстро его съел. Прикинул, не хочется ли чего-то еще, а потом взял со стола плоский кусочек хлеба, нашел тарелку с вареньем, сунув в него палец, намазал хлеб розовой пахучей липкой массой, и тут же с удовольствием облизал этот самый палец, чувствуя на языке приятную сладость. На языке! На его длинном, сильном, розовом языке!

Ну как же хорошо, как хорошо! Жить хорошо!

Лег на кровать, прихватив кусочек хлеба с вареньем, положил этот кусок на грудь, закрыл глаза. Нужно было привести себя в такое состояние, когда тебе все равно. На все – все равно! На небо, на землю, на проклятую зеленую тварь, вцепляющуюся в твой нос.

Застыл в ожидании, плавая в тумане безвременья. Такое бывает на границе сна, когда ты еще понимаешь, кто такой, и где находишься, но частью создания уже в мире сна. В мире, где все странно, где сбываются мечты и происходят истории, которых никогда не могло быть в реальном мире. Где дети летают как птицы…

Жжжж…

Шлеп! Села! Она села!

Юсас медленно, очень медленно приоткрыл вначале один глаз, затем другой…ага! Сидит, жрет! Главное, не спугнуть! Главное, не думать о том, как он хочет ее…

Ай! Сука! Взлетела! Но только почему-то медленно-медленно! Будто повисла в воздухе! Он видел, как двигаются крылья мухи – прозрачные, отсвечивающие в лучах солнца, пролетающих сквозь приоткрытое окно. Зеленое брюшко сокращалось в такт движениям насекомого, пульсировало, и казалось – сейчас выплюнет из себя струю белых мерзких яичек, из которых потом разовьются тысячи, сотни тысяч таких же хитрых и подлых тварей!

Рука Юсаса протянулась вперед и буквально вынула муху из пространства – аккуратно, без натуги и особого труда. Вот сейчас она висела в воздухе – а теперь уже между пальцами мстителя – жирная, наглая, полная яиц и надежд на порчу жизни всем человекам, до которых сможет дотянуться!

И тут мир снова стал прежним. Быстрым, ярким, громким! Звуки, которые вдруг стали низкими на пределе слышимости – стали прежними, звонкими. Даже свет, который потускнел - будто в сумерках вечера – вспыхнул прежним солнечным огнем, жарким и пекучим, каким и положено быть солнечному свету.

И только супостатка, зажатая между пальцами Юсаса, осталась прежней – мерзкой поганкой, мучившей его весь этот день. Зеленой, сочной – только надави, и брызнет из нее гной вперемешку с кишками! Пачкая, заражая и пальцы, и всего, чего коснется содержимое ее брюха!

Но Юсас не стал ее давить. Он аккуратно оторвал поганке крылья, и то что осталось – выбросил из зарешеченного маленького окна. Пущай теперь поползает, попробует – каково это, жить безногому инвалиду! А заслужила! Не надо было мучить, нападать исподтишка, портить ему, Юсасу жизнь! Она и так у него не шибко сладкая! Пока что…

Гордый совершенным злодеянием, Юсас бросился на кровать и заложил руки за голову. Спать уже расхотелось. А вот думать – нет! И думать Юсас умел. Глупым он не был никогда. А теперь – тем более.

Итак, что он имеет? Почти здоровое тело. А еще – внезапно обретенные способности наподобие тех, что есть у Дегера. Скорость! Невероятная скорость движений!

Интересно, а ведь теперь он скорее всего смог бы выступать в Арене!

Наверное. Почему наверное? А потому, что если ему попадется такой же скоростной боец, то он, Юсас, неминуемо получит по башке. Потому что совершенно не владеет единоборствами, в отличие от того же Дегера. Да, обычные бойцы ему не страшны, но…

Хмм… А чего они не страшны-то? Чтобы уложить даже обычного, надо знать - куда ударить! Вот если бы ножик был, тогда – да! Подскочил, ударил – отскочил назад, прежде чем тот сможет его достать. Но чтобы на кулаках, без оружия? Нет уж, пусть другие дерутся!

И зачем Юсасу драться на Арене, когда у него лежит в лесу закопанное богатство? Когда он на это золото может купить лавку, и не одну! Да еще и с товаром!

Да, неплохо было бы организовать торговлю. Вот только один вопрос – а ему дадут это сделать? Ведь он, Юсас, так и числится государственным преступником. И если его вытащили с улицы – так это заслуга Дегера. Юсасу было суждено умереть там, на грязной мостовой. Для того его и лишили всего, что могло бы дать возможность выжить. Обстрогали, как деревяшку.

Нет, все-таки придется улетать с Дегером в его мир. Или как он себя называет – Толей. И в принципе – какая ему разница, где жить? В этом мире, или в мире Толи? Главное – чтобы рядом с ним. Главное – чтобы семья!

Немножко страшновато, конечно – оказалось, что у Толи там мама, жена молодая, брат, такого возраста, как Юсас! А как его примут? Толя говорит – они очень добрые, хорошие. Но кто знает? Может ему только это кажется – что они добрые и хорошие. Вот он, Дегер…хмм…Толя! Вот он, Толя – для Юсаса очень добрый и хороший. А здесь его все боятся и ненавидят! И Толя при случае им головы разобьет! Так он хороший, или плохой?! Вот то-то же! Это с какой стороны посмотреть.

Но деваться все равно некуда. Только вот золото все равно надо забрать. Слишком уж оно тяжело досталось, чтобы вот так взять его, и бросить! Как только выберемся отсюда – и сразу за золотом! И…домой! Домой!!! Домой?

Громыхнул засов, и Юсас с опаской посмотрел на дверь. Кого еще принесло? Неделю уже взаперти держат, к Дегеру…Толе только один раз отвели! Сколько еще тут можно держать?! С тоски сдохнешь! Ни выйти, ни воздухом подышать!

И тут же усмехнулся – обнаглел, ага! На улице столько этим воздухом надышался – на все свою оставшуюся жизнь! Лучше уж вот так – еда, питье, кровать. Это не под кустом ночевать, дрожа от холода и урча голодным больным желудком.

Вошел «крыса» - человек лет под сорок, с незаметным, невыразительным и каким-то вечно кислым лицом. Вряд ли человек с таким лицом очень уж успешен в своей жизни. Скорее всего – наоборот. Денег не хватает, семья не очень хорошая (небось и жена еще пилит, требует денег и любви), так чего ему не быть кислым?

- Все лежишь? – почти весело спросил «крыса», и вздохнув, добавил – я бы тоже так полежал! Жрешь, спишь, и ничего не делаешь! Не жизнь, а сахар в меду!

- А давай тебе ногу отрубим, язык вырвем, пальцы откусим и глаза выколем. А потом и выпустим на улицу. Чтобы пожил так месячишко. Или два. Как тебе такое будет?

Юсас на самом деле рассердился. Вот же осел! Чего он несет?! Или это шутка такая, что ли? Так Юсас не расположен к шуткам! Настроения у него для шуток нет! Он от безысходности и раздражения сегодня даже муху пытал! Вместо того, чтобы честно убить. Ползает сейчас где-то зеленая гадина, и думает о том, какая злая напасть на нее свалилась. Вместо честного развлечения в виде покусывания носа Юсаса.

- Ну чего ты разбушевался? – добродушно ответил крыса, усаживаясь за стол и хватая куриную ногу с тарелки – Это я так…шучу! Знаю я, знаю, как тебе тошно пришлось! Кстати, ты представляешь – встретил сегодня твоего недруга! Ну того, что бил тебя в порту! Живехонек, здоровехонек! Ходит, нищих обирает! Редкостная мразь. Я тут навел о нем справки – так мне такого нарассказали – волосы на голове шевелятся! Подонок еще тот! Поговаривают, он и работорговлей промышляет, детишек ворует, и на острова продает. Сдает в порту какому-то негодяю. Да и сам развлекается с детьми…дома. Поймать так и не смогли, хорошо прячет. По башке бы ему настучать…скажу напарнику, встретим его вечерком, и…

- Не надо! – твердо ответил Юсас, чувствуя, как душа загорается тяжелым, глухим гневом – Не трогайте его!

- Не трогать?! – удивился «крыса» - что это ты так к нему проникся? Ну…как хочешь. Пусть топчет землю. Видать, он сумел добраться до мага-лекаря, и денег сумел заплатить. Неплохо он на нищих и рабах денег поднимает. Иному лавочнику такое не снилось! И на лекаря хватит, и на свои маленькие радости.

- Мне книг нужно! – сменил тему Юсас – Хочу читать! Целыми днями сплю – скоро с тоски сдохну! Сдохну - и тогда вам всем конец. Дегер с вами нежничать не будет! Он за меня всем вам головы пооткручивает!

- От сна еще никто не умирал – философски, не обратив вниманя на угрозы ответил «крыса» - а какие тебе книги? Что-нибудь с картинками? Вроде «Искусство любви в картинах, произведение мастера Дораха»? Хочешь потеребить свой стручок?

- Эээ…ммм… - Юсас не сразу нашелся что сказать. Он так и не понял – шутит «крыса», или нет. У того было специфическое чувство юмора, как и сам этот юмор. Юсасу вообще-то хотелось посмотреть, какое такое там искусство любви, но он не решился попросить эту гадкую книжонку. Скажут еще, что он потихоньку делает то, что делают все, но стыдятся в этом признаться. И он делает, это уж само собой – но признаваться хоть в чем-то – не для профессионального вора!

- Любые книжки. С картинками, без картинок – главное, чтобы интересно. Можно о магии, о приключениях, о мире! Я мало знаю о мире – с удовольствием бы почитал, как у нас тут в мире все устроено! И вот что – я хочу иногда выходить во двор! В сад, например. Вижу из окошка, а выйти не могу! Дворик-то внутренний, куда я денусь? Я что, заключенный? Почему мне не дают выходить? Я пообещаю, что не сбегу – и не сбегу! И вообще – хватит жрать пищу заключенного! Ему и так несладко, а ты еще и обжираешь!

Юсас встал, и поковылял к столу, с трудом, хромая и покачиваясь, как больная утка. Не доходя шага до стола и до «крысы», как раз налившего себе в кружку жидкости из кувшина – споткнулся, грохнулся, едва не растянувшись во весь рост. Спасло только то, что он уцепился за «крысу», неловко выбив у того кружку с разведенным вином и залив его розовой жидкостью с головы до ног.

- Да твою ж мать …! – взревел «крыса», и разразился серией отборных ругательств, стряхивая с себя капли питья, и разглядывая темное пятно в паху – Ну как обоссался! Вот теперь – как ходить по управлению?! Обоссанным?!

- А я что, виноват?! – пролепетел Юсас, пожимая плечами – я покушать хотел! А то ведь сожрешь все! И мне не достанется! А нога еще плохо держит, она больная, слабая! Еле хожу! Извини…

- Ладно…демоны тебя задери! Пойду сушиться, а то и правда подумают, что спьяну в штаны надул! – «крыса» досадливо махнул рукой, потряс ширинку, будто пытаясь избавиться от мокреди, и снова сплюнув, пошел к двери. Распахнул ее, и загромыхал засовом. Затем все стихло.

Юсас выждал с минуту, и достав из-под рубахи нож, внимательно его осмотрел. Хорошая штука! Острый – бриться можно! Лезвие широкое, крепкое, у кончика сходит на конус. Таким можно и располосовать, и кольчугу пробить – кончик острый, как игла, и видать закален по-полной. Гарда не дает руке скользнуть при колющем ударе, уберегая сухожилия руки от пореза. Рукоять толстая, оплетенная кожей. Никаких изысков, никаких украшений – настоящий боевой нож! Боевой нож для «крыс» и воров.

Юсас быстро подошел к стене, прицелился, и ловко забросил нож в отдушину наверху. Эти отдушины имеются в каждой комнате, и в воздуховоде он хотя и с трудом, но может передвигаться ползком. Если разденется до трусов. Или совсем нагишом – если трусы жалко пачкать и драть о камни. Кожа? Кожу не жалко! Теперь на нем все заживает за считанные минуты! А то и секунды – проверял. Специально царапал руку - так царапина, даже глубокая, затягивается за секунды! И даже следа не остается! Жаль, что после больших ран все равно шрамы остаются…

Юсас потрогал скулу, глазницу, ямку, оставшуюся от выломанной кости черепа, вздохнул, схватил курицу и оторвав ногу, вгрызся в сладкое мясо.

Это Дегер, точно! Это он устроил так, что его, Юсаса, кормят, как в лучших трактирах! Небось, пригрозил им всякой гадостью! Мол, не сделает того, что они хотят!

Юсас так до конца и не понял, что там происходит, и зачем Дегер…Толя! - отправляет бывших телохранителей в свой мир. Покарать какого-то там мага, который давно уже забыл, кто он такой? Ну не глупо ли? ЗАЧЕМ?! Честь? Какая, к демонам, честь?! Что это такое?! Ее можно потрогать? Ее можно съесть? Она укроет тебя от дождя? Это богачи придумали, чтобы в очередной раз отнять у бедных их деньги, а то и саму жизнь! Так было всегда, и будет всегда! Мошенники, кругом – одни мошенники!

Громыхнул засов, дверь распахнулась, будто от порыва ветра, и в нее ворвался давешний «крыса». Он очумелыми глазами воззрился на стол, за которым только что сидел, на стул, на котором сидел, бросился на колени, заглянул – и под стул со столом, и под кровать. Оглянулся на Юсаса и убитым голосом спросил:

- Ты не видел ножа?!

- Какого ножа? – Юсас сделал лицо глубоко непонимающего, и даже оскорбленного человека – Да вы мне вообще ножей не даете! Как будто я какой-то там профессиональный убийца! Будто я заключенный! Под замком держите, ножей не даете, книжек не даете, никаких развлечений!

«Крыса» подозрительно посмотрел в глаза Юсасу, и тот вдруг почувствовал легкую дрожь – не переиграл ли? Что-то у него взгляд такой…подозревающий! Нужно быть с этим типом поосторожней. Все-таки это «крыса», а не уличный бродяга! Они чуют неправду, как настоящие крысы кровь!

- Ну-ка, встань! – «крыса» решительно подошел к Юсасу, схватил его за руку и буквально сдернул с кровати. Юсас пискнул, фыркнул, и отойдя к столу, уселся на стул. Тогда «крыса» шагнул к нему и быстро, профессионально обшарил с ног до головы, на что Юсас сообщил (когда тот щупал в паху), что он извращенец поганый, и Юсас всегда подозревал, что все «крысы» такие и есть.

Потом «крыса» занялся кроватью – тщательно, вдумчиво осмотрел, ощупал каждый шов, одеяло, снова заглянул вниз, осматривая лежанку. Дальше пришел черед чашек и блюд с едой, потом душ и даже сортирная дырка. «Крыса» не побрезговал, сунул руку и туда. Само собой – ничего не нашел, кроме того, что должно было быть в этой дырке, выругался и долго отмывал руки, тратя мыло, предназначенное для Юсаса – что тот снова не преминул сопроводить комментарием о том, что если кто-то сует руки в дерьмо, то это не означает, что он должен мыть опоганенные руки чужим мылом. Ибо оно стоит денег.

В конце концов, «крыса» покинул комнату, где содержался Юсас в совершенно угрюмом, упадническом настроении, сопровождаемый участливыми советами узника о том, что нужно поискать утерянное там, где валялся в непотребном состоянии, нажравшись дешевого вина. Которым от «крысы» несло и до сих пор – перегарище просто с ног сшибал.

После такого ехидства скорее всего Юсасу не видать никаких книжек, как своих ушей, но на душе сильно полегчало. Удовольствие он получил выше всякого предела. Достать тюремщика – это мечта каждого узника на всем белом свете.

Остаток дня он опять спал, ел, ходил в сортир, снова спал и ел. Никто его не беспокоил. Никто не желал узнать о его надобностях и предпочтениях. Плевать всем на его предпочтения. Жратву на весь день принесли – с лихвой. Питья – море. А что еще надо? Жри, да спи – это ли не мечта любого простолюдина? По крайней мере так считают все аристократы.

А потом настала ночь. Одна из тех ночей, после которых чего-то ждешь. Чего именно? Да кто знает…может - жизни. А может и смерти. Но теперь Юсас чуял, верил, знал – хуже, чем у него уже было – быть не может! Потому что хуже просто нельзя.

Юсас встал с кровати через час после полуночи. За все время, что он тут находился, никто и никогда не приходил к нему ночью. Видимо – незачем было. Ведь на самом деле, как объяснил закованный в цепи Толя, Юсас здесь потому, что власть хочет через него заставить Толю сделать то, что им нужно. Сделает – их вроде как отпустят. Не сделает – тогда…тогда все плохо. Что плохо? Да все – плохо! Бошки им поотрубают, и вся недолга!

Он подошел к стене совершенно не хромая, двигаясь упруго, плавно и экономно, как полный сил лесной зверь. Юсас нарочно не показывал, насколько полно он восстановился. Насколько стал ловок и силен. Лучше пусть думают, что он до сих пор маленький больной уличный попрошайка, и не более того.

Но теперь Юсас был совсем другим. Не тем безногим слепым уродцем, который плакал при первой же встряске. О нет! Юсас изменился. Спасибо Толе. А еще – тем, кто Юсаса искалечил!

Снял с себя одежду, оставшись в одних трусах. По-хорошему надо было бы и трусы снять, чтобы не пачкать, но очень уж не хотелось елозить своим мужским достоинством по грязному камню, усыпанному окаменевшим крысиным дерьмом. Вдруг оно заразно? Хотя…что теперь ему зараза? Толя все рассказал! Теперь ему, Юсасу, не страшны ни яды, ни болезни! Живи, и радуйся! Даже представить невозможно – неужели правда? Но Толя не врет. Он вообще никогда Юсасу не врал, и сейчас не врет. Юсас ему верит. Единственному – во всем мире.

Подпрыгнул, уцепился руками за отдушину, легко подтянулся и втянул тело в узкую щель. Кто вот может подумать, что некто так – рраз! – и заберется в эту узкую нору? Тут ведь как – главное, чтобы голова прошла. А остальное можно подтянуть! Его учили пролезать в такие дырки, не только тому, как срезать кошельки и доставать их из глубины плащей. Воры не только на улице воруют, они еще и в дома забираются.

Вот только Юсасу так и не пришлось воспользоваться этим умением. Не любил он лазить по домам. Не нравилось. Да и опасно – можно угодить в такую жуткую ловушку, что потом сто раз пожалеешь, что в этот дом забрался! Рассказывали, как удачливый вор-домушник Сессиль Рыжий попался в магическую ловушку, установленную в одном из богатых домов. Обычные ловушки такого типа срабатывают, когда ты ставишь ногу в определенное место на полу, или на лестнице. Настораживают их обычно на ночь, когда по дому никто не ходит. Или тогда, когда хозяева выезжают из дома и на месте остается только сторож и слуги, присматривающие за порядком. Вот в такой пустой дом Сессиль и забрался – за богатой добычей, надо думать. Ну вот и…добыл. Ловушка не просто включала трубы и барабаны, которые начинали выть и грохотать, она оказалась еще и с секретом – из стены выскочили клинки и начисто отсекли Сессилю ноги. Он даже пискнуть не успел. Сразу не умер, лежал, истекая кровью возле своих отрубленных ступней. Живучий парень. Но лучше бы умер, потому что когда прибежали сторожа, они схватили вора на месте преступления, перевязали, чтобы палач затем посадил его на кол. Страшная смерть! Вот так медленно умираешь, все понимая, зная, что назад хода нет и ты считай уже труп, а у тебя в животе медленно пробирается мимо сердца твоя окровавленная смерть. Бррр!

Но лазить по домам Юсас все равно умел, и прекрасно знал, что отдушины и воздуховоды – суть воровская дорога. И если ты небольшого роста, худенький и сильный – то всегда можешь пройти по этим воздуховодам туда, куда захочешь. Или туда, куда пустят тебя эти самые воздуховоды, которые все и всегда строят по одному образу и подобию.

Строители – жуткие ревнители старозаветных обычаев. Вот положено так, чтобы воздуховод был определенного размера – значит, так тому и быть. И нечего вносить никаких других изменений! Все изменения – от демонов, и суть наущение поганых! И блажь заказчика-идиота! Что суть одно и то же, что и влияние демонов.

Нащупал нож, украденный у «крысы», ухмыльнулся – красиво вышло! Даже и не почуял тюремщик, как нож покинул свой «дом» за отворотом куртки! «Крыса» без кинжала – это как настоящая крыса без зубов. Только пришлось поломать голову, чтобы понять – где этот нож у него прицеплен. На поясе не было, так что должен был быть прикреплен где-то под курткой. Ну вот и…нашел! Пусть теперь думает, где потерял! Придурок!

Нет, ну так-то Юсас совсем не плохо к нему относится – он ведь с напарником его спас! И даже того гада избил! Но все равно – по чьей вине Юсас потерпел такие страдания? Не «крысы» ли заточили его в темницу, а потом страшно пытали?

Впрочем – пытали-то точно не «крысы». Палач. И Юсас это дело так не оставит. Он не злопамятный. Просто у него память хорошая.

Уже неделю Юсас ползает по воздуховодам. Пока что безрезультатно. Что ищет? Ясное дело – что ищет, Толю ищет! Найдет, и уйдут они вместе из этой проклятой башни! Точно – уйдут! И демон с ним, с этим золотом! Потом за ним вернутся. Выкопают, и опять уйдут. А может и не уйдут. Может тут останутся – где-нибудь на окраине империи. Кто там их искать будет? Или будет?

Юсас подумал, и пополз вправо от своей комнаты. В этот раз он решил обследовать другую сторону башни. По крайней мере – доступную ему ближнюю часть башни. Ползти далеко пока что не хотелось – передвигаться по маленькому тоннелю довольно-таки трудно, локти обдираются в кровь, и…ох уж это крысиное дерьмо! Такое ощущение, что все крысы со всего мира собрались здесь, чтобы погадить! Сортир тут устроили, хвостатые поганцы!

Раз-раз, раз-раз…локти двигаются, толкают, голое пузо холодит старый камень башни. Сколько ей лет? Сотни? Тысячи? Сколько дыханий людей впитал этот камень? Сколько вздохов умирающих в камерах под башней? Сколько стонов боли слышали эти камни, сколько лихорадочных признаний в том, чего не совершали?

Какой идиот придумал пытки? Ведь если человека пытают, он сознается во всем, даже в том, чего и не совершал! Так какой смысл тогда его пытать? ЗАЧЕМ? Ради удовлетворения своих извращенческих наклонностей?

Юсас считал – именно так и есть. Нормальные люди в палачи не пойдут. Он точно видел – этот проклятый старик наслаждался его муками! Он буквально кончал, когда видел и слышал, как Юсас дергался от боли, исходя криками и стонами! Мерзкая тварь…

Еще, еще вперед…вот и ниша. Интересно сделано! Везде, там, где есть большие комнаты, в которых могут поместиться несколько десятков человек – имеются ниши возле отдушин. Здесь тоннель воздуховода как бы прерывается, расширяясь в довольно-таки широкую нишу, в которой спокойно может встать крупный и высокий человек.

Что это такое? Зачем эти ниши? Да ясное дело – зачем! Лучник тут стоит. Или арбалетчик. Отсюда хорошо видна часть комнаты, а иногда – и вся комната. И эта самая комната прекрасно простреливается именно из такой отдушины. Дельная придумка, точно! Все, кто будет находиться в комнате – под прицелом.

Но что хорошо у этой самой отдушины, это то, что к ней подходит узкий лаз-коридор, явно выводящий уже к общему коридору, по которому передвигаются все люди. И это значит – можно выйти из башни – ежели правильно выбрать свою дорогу.

Дорогу! Вот в этом и весь вопрос, какую дорогу выбрать – чтобы не нарваться на охрану! Чем Юсас уже неделю и занимается – кроме поисков Толи. Толю он найдет, рано или поздно, а вот с дорогой для бегства сложнее. Слишком тяжелая, трудоемкая это работа. И медленная. Попробуй-ка, обползай все эти проклятые тоннели! Вот если бы Толя был таким худым, как Юсас, если бы он мог забраться в тоннель – все было бы гораздо легче! А он, с его плечищами – застрянет в отдушине даже и не проникнув в воздуховод!

Впрочем – да чего эта ерунда ему в голову лезет!? Зачем Толе по тоннелям крысиное дерьмо в кожу втирать?! Это Юсасу надо найти брата, спуститься к нему, и тот отправит их обоих в иной мир! В свой мир, где не пытают и люди такие же хорошие, как и Толя! Где у него есть мама, жена, и брат! И они конечно же полюбят Юсаса! Ведь он тоже хороший! Его нельзя не полюбить! Его обязательно надо полюбить!

Юсас выбрался из тоннеля в нишу, и начал спускаться по ступенькам лаза. Босые ноги ступали тихо, не громче, чем если бы по тоннелю шел кухонный кот. Спускаться было вообще-то скорее всего бесполезно – эти ходы к нишам везде заперты (видимо замки висят снаружи), но кто знает, а вдруг ему повезет?

Юсас толкнул дверь. Вернее не толкнул, а тихо-тихо на нее надавил. Так, чтобы не скрипнула, и чтобы не открылась нараспашку. Подождал, прислушался, достал из зубов зажатый в них нож (Противно, кстати! Держать приходится за рукоять, а она воняет – то ли кровью, то ли…не хочется думать – чем!). Ножом Юсас владеть умел. Не мастер, конечно, но подрезать кошель и полоснуть человека так, что ему мало не покажется – это запросто. Старый вор научил его приемам владения ножом, и теперь, при его скорости и силе – Юсас был очень опасным противником.

Ножа ему только не хватало! Ох, как не хватало ножа! А теперь, когда у скорпиона есть жало – попробуйте, возьмите! Это вам не безоружных мальчиков бить!



Глава 5

Шаг. Еще шаг.

«Ты должен превратиться в тень! В стену! В пол!» - так говорил старый вор, который учил Юсаса своему ремеслу. Во время учебы начинающие воры ходили по этажу здания почти в полной темноте, и если кто-то сдвигал какую-либо вещь, и тем более натыкался на нее и ронял, или падал - наказание было неотвратимым. Потом ни сесть на задницу, ни лечь на спину. Рука у старого вора была крепкой, а палка упругой и достаточно длинной.

Эту науку вбили в Юсаса крепко-накрепко, на всю его совсем не длинную жизнь. И он совершенно неосознанно делал все так, как его учили – двигался плавно, без рывков, потому, что быстрое хаотичное движение объекта глаз человека улавливает сразу, воспринимая его как опасность. В отличие от плавного и медленного движения, которое присуще текущей воде, или пролетающим по небу облакам. Хочешь быть незаметным – двигайся медленно и плавно – это знает каждый вор, и каждый лазутчик.

А еще – нужно идти возле стены, наступая всей ступней и будто ощупывая ей путь впереди себя. Твои ноги должны превратиться в руки, в гибкие щупальца, которыми ты «пробуешь» свою дорогу. Так не скрипнет половица, и так меньше шансов наступить на ловушку. Кроме всего прочего, если ты прижимаешься к стене, твой силуэт растворится на ее фоне, и не выдаст тебя, как если бы ты гордо и глупо шествовал прямо посередине коридора.

Конечно, в таких походах лучше бы использовать специальный воровской костюм, эдакий черно-серый бесформенный балахон. Говорят, что такие использовали члены гильдии убийц, то есть Братства – в таком костюме легче всего «работать», и в нем можно укрыть множество специальных средств, оружие.

Оружие воры на дело практически никогда не носят. Если поймают с оружием – убьют на месте. А так хотя бы под суд отправят, а из суда можно и выкупить. Да и не дело воров – убивать. Если только это не касается его собственной жизни. Тогда – выбора уже нет.

В коридорах башни пусто и мрачно. Не горят факелы, не ходят люди. Да и какие люди могут ходить в это время? Сейчас уже часа два после полуночи, самое демонское время! В это время демоны вылетают из преисподней, и занимают души людей, чтобы мучить их, и тех, кто с ними рядом.

Юсас уже не раз задумывался – неужели он и правда одержим демоном? Если это так, почему он его не чувствует? Почему не ощущает в себе присутствия этой злой силы? Ведь если верить храмовникам – это злая сила! Одержимость – Зло! Так почему тогда ему так хорошо, так приятно?

И почему его не тянет творить зло? Ведь теперь, судя по тому, что говорит Храм – Юсас должен считать Зло Добром, и наоборот! А он такого не ощущает. Как было зло злом, так оно им и осталось. А добро – есть добро!

Глупость это какая-то. Опять обман. Врут! Всюду – врут! Вся жизнь построена на вранье! Вот нож – он злой? С одной стороны – да. Ты можешь им убить. А если ты ножом режешь хлеб? Или разрезаешь рану больного, спасая его от смерти, вытаскивая из него стрелу? И даже если убиваешь – а если ты убил, защищая добро? Помогая людям, обороняя их от несправедливости? Или наказывая негодяя!

Так и одержимость. Нет абсолютного зла, как нет абсолютного добра. Все зависит от человека. От того, как он употребит в дело свое умение, свой «нож».

Юсас вдруг застыл, прислушался. Где-то далеко кричал человек. Кричал так, что у Юсаса кровь застыла в жилах от страха. Так может кричать только тот, кто ввергнут в невероятные муки, муки, которые по рассказам храмовников ожидают на том свете тех, кто злоумышляет против Создателя – в лице того же всемогущего Храма. Не посещает храм, не жертвует на его нужды, а тем паче – хулит Храм, обвиняя храмовников в глупости, стяжательстве, прелюбодеяниях и других смертных грехах, явно с целью опорочить святых людей.

Нет, недалеко. Показалось, что издалека. Звук идет из-за двери, возле которой Юсас и стоит, прижавшись к косяку. Дверь толстая, потому так и показалось – что далеко.

Юсас замер, в ноздри ему ударил запах паленого мяса и запах крови. Его мяса, и его крови. Порванный рот, наполняющийся кровью, и раскаленное железо, ломающее зубы, вонзающейся в обрубок, который только что был языком. И шуточка о заливном языке, выданная веселым палачом.

Воспоминания нахлынули, как будто все это произошло час назад. Нахлынули так, что Юсаса едва не вырвало, у него ослабели и задрожали ноги, руки заходили ходуном, и он едва не выронил нож, который держал в правой руке. И только боль привела его в чувство – нож вонзился в тыльную сторону запястья левой руки, когда та безвольно, как плеть, опустилась вниз.

Юсас недоуменно посмотрел на руку, поднес ее ко рту и языком слизнул выступившую кровь. И это простое действие, знакомое всякому мальчишке царапавшему руку, отрезвило его совсем, до конца. Вкус крови, выступившей из ранки, явился той рюмкой, что прочищает мозги похмельного человека. Рюмки, после которой уходит дрожь, теплеют руки, и голова становится мудрой, как никогда.

Подойдя к двери вплотную, Юсас прислушался, постоял секунды три, а затем тихонько нажал на дверную пластину. Но она не шелохнулась. Заперта изнутри.

Задумался. Что делать? Если сейчас постучать в дверь – насторожишь тех, кто там находится. А сколько их? Если один-два, это одно дело, если больше – это уже совсем другое. А если там десяток? А если среди них есть одержимые? И тогда конец Юсасу. И все усилия Толи были напрасны. А он, Юсас, не хочет расстраивать Толю. В том числе и своей смертью.

Только возвращаться. Только снова в воздуховод.

Побежал – легко, едва прихрамывая. Если бы кто сейчас его увидел – не поверил бы своим глазам. Пыльный, черный, в одних трусах – демон, да и только! А если бы узнал – тоже бы не поверил глазам. Юсас не может бегать – он же хромой! Он больной! Он стонет и кряхтит, когда встает с кровати и движется к столу! А этот – несется, как охотничья собака! Как безумный заяц! Как лошадь под седлом дурного наездника!

Добежал до входа в систему тоннелей, рванул дверь, заскочил в тоннель, притворил за собой.

В нишу! И быстро-быстро, как поджариваемый с хвоста червяк – в узкий воздуховод!

Тум-тум, тум-тум, тум-тум…локти больно бьются о камни. Шлеп-шлеп, шлеп-шлеп – ладони хлопают по дну воздуховода, поднимая облачка пыли от которой так хочется чихать. Но чихать нельзя. Нужно быть тихим, как крыса, таким же изворотливым и опасным. И умным. Крыса не подставится зазря. Крыса найдет проход, где бы он ни был, влезет в него, и сделает то, что хочет. Для крысы нет преград! И нет жалости.

- Аааа…ооо…ооо…пожалуйста, пожалуйста не надо! Я же все сказал! Я сказал все, что вы хотели! Не надо! Ааааа! Ааааа!

Крики сменились утробным стоном, хрипом, и человек замолчал. Наверное, потерял сознание.

Юсас выдохнул, прижался щекой к холодному камню и задышал – тяжело, со свистом всасывая пахнущий крысиным дерьмом воздух. И воздух показался ему таким сладким, таким желанным…это не запах горелого мяса, и не запах, от которого во рту вкус медной монеты. Это просто дерьмо. И от дерьма вряд ли можно умереть – если конечно не погрузить в дерьмо с головой.

Юсас подполз к отдушине, заглянул в нее, держась подальше от края. В особой осторожности не было никакой необходимости – в комнате достаточно темно. Она освещена только фонарем, висящим над столом, где сидит писарь, да огнем из очага, в котором бьется огонь. В комнате жарко, и если бы не отдушины – было бы совсем невыносимо, но на то она и вентиляция, чтобы делать жизнь обитателей строений не такой уж невыносимой. За исключением тех, кому положено страдать.

Кем положено? Уж точно - не самими страдальцами.

В комнате четверо. Палач – невысокий кряжистый человек неопределенного возраста – от сорока до шестидесяти, а может и больше. Писец – скучающий мужчина лет сорока, который позевывает, время от времени сосредоточенно ковыряя в ухе мизинцем то левой, то правой руки. Двое высоких, крепких мужчин лет тридцати с дубинками и кинжалами на поясе. Вероятно - тюремщики, доставляющие заключенных на допрос и оберегающие сам процесс.

Все одеты очень легко, только писец сидит в рубахе и штанах, остальные по пояс голые, а сам палач так и вообще полностью раздет – на нем только кожаный фартук, прикрывающий его от груди. Это чтобы он случайно не коснулся раскаленного металла, который несет к распятому на кресте заключенному, или чтобы в грудь не ударил и не обжег уголек из очага, в котором раскаляются необходимые палачу инструменты. На руках палача рукавицы – вероятно из какой-то несгораемой и непроницаемой для тепла ткани – такую ткань может сделать практически любой маг. За хорошие деньги, разумеется. Но у палача нет недостатка в деньгах.

Определить, кто именно висит на кресте, какого он возраста и сложения Юсас не может, единственное, что он видит – очертания фигуры, потеки крови и пятна сажи на обнаженном теле. Голова свесилась на грудь, изо рта тянется темная струйка, время от времени превращающаяся в капель. Под человеком уже темнеет небольшая лужица – густая, черная в неярком свете.

- Мы так до самого утра просидим! – недовольно говорит писец, он же дознаватель – ты разучился пытать? Почему он потерял сознание? И что теперь, ждать, когда он очнется? Нет, все-таки пора тебе на покой! Староват стал для этого дела.

- Да он уже очнулся, господин Лемох! – палач схватил голову заключенного двумя руками и радостно потряс ее, заглядывая в глаза – Он притворяется, хитрец! Посмотрите! Глаза открыты, моргают! Ох, и хитрец же! Ох, и выдумщик! Думает, что так избежит пыток! А мы его сейчас и взбодрим! Мы его сейчас слегка поласкаем!

Он быстро пошагал к очагу, достал оттуда металлический прут, конец которого сиял вишневым светом, и подойдя к заключенному, ласково улыбнулся:

- Ну что, попробуешь моего угощения? Смотри, какой красивый! Он похож на цветок, не правда ли?

Зубы палача были на удивление белыми, крупными, как у лошади. Юсас помнил его ласковую улыбку, помнил его голос, помнил и то, как палач любил сравнивать инструменты пыток то с цветами, то со звездами, то со жвалами насекомых и пастью зверей. Он все помнил. Да так помнил, что тело непроизвольно затряслось, и Юсас едва не обмочился от страху. От страху, который таился в его жутких воспоминаниях.

Палач медленно, заглядывая в глаза пытаемому, приложил прут к его груди. Человек на кресте забился, застонал, пытаясь отслониться от орудия пыток, но само собой – ничего у него не вышло. Он только сделал еще хуже – прут, оставшись на месте, прочертил на груди несколько полос, каждая из которых вздулась чередой наполненных жидкостью пузырей.

Юсас не видел этих пузырей, не видел полос. Он ЗНАЛ, что так оно стало. Потому что так было и у него.

- Жирненький! – радостно констатировал палач – Смотри как шипит жир! Жирному легче! Худой мог бы уже сдохнуть, у него до мяса добраться легко. А у этого вроде подушки – пока прожжешь, запаришься! Я вот попозже сдеру немного жирка с живота, да и приложу туда прутик – вот это и будет славно! А вы говорите – я хватку потерял! Да я лучше многих молодых! Тридцать лет стажа – это не шутка!

- Итак, Зарка, отвечай – участвовал ли ты в заговоре против Трона. Кто кроме тебя участвовал в заговоре. Что вы злоумышляли. Какая цель у вас была.

Голос дознавателя был скучен, тосклив и бесстрастен. В принципе он уже все узнал, что хотел, но нужно было продублировать показания, рассмотреть кое-какие сомнительные места этих показаний, уточнить и разобрать отдельные факты.

- Да я ведь все сказал! Все! Ну не мучайте вы меня! Лучше убейте! Мне нечего вам больше сказать!

Скорее всего – так и было, нечего. Но дознаватель обязан был в этом убедиться, и потому он подал сигнал палачу – продолжай!

Палач довольно ухмыльнулся, выбрал из разложенных в очаге инструментов здоровенные щипцы с широкими, раскаленными докрасна «жвалами», и снова подошел к пытаемому:

- Посмотри, разве они не похожи на челюсти насекомого? Огромного жука, который может вот так взять…и откусить тебе пальчик!

Палач подвел щипцы к пальцу на левой руке пытаемого, и медленно взял мизинец в захват. Зашипела кожа, закричал, дергаясь в захватах, мужчина на кресте, раздался тихий хруст, и палач стряхнул на пол маленький цилиндрический кусочек плоти, прилипший к горячим щипцам. Крови не было – она сразу же запеклась от воздействия раскаленного металла, и боль была дичайшей – Юсас это помнил. Очень хорошо это помнил!

Юсас тогда оговорил и себя, и Дегера, признался во всех преступлениях, в которых ему предложили сознаться. Даже в отравлении колодцев и убийстве младенцев столичных рожениц путем насылания на них черной порчи.

Он до сих пор не знает, зачем следствию нужно было придумывать такую чушь – неужели они на самом деле думали, что Юсас с Дегером приехали в столицу для того, чтобы травить колодцы и напускать порчу на рожениц? Других занятий у них нет, кроме как травить колодцы! И главное – зачем? Что это им даст? Убийство ради убийства? Потому что они любят творить зло? Глупость самая что ни на есть располнейшая!

А может, хотели как можно больше заготовить всяческих гадких бумаг? Доносов на влиятельных людей? Ему говорили имена, которые Юсас никогда и не слышал, и требовали, чтобы он опознал их как заговорщиков. И само собой, Юсас их опознавал! После того, как ему откусывали очередной палец, или прижигали бедро раскаленным прутом. А особенно он становился разговорчивым и желающим сотрудничать после того, как у него с живота стали срезать полоски кожи, посыпая потом это место крупной, тут же прилипающей к живому мясу солью.

А что, очень удобно – берешь какого-нибудь заговорщика, называешь ему имена тех, кто вероятнее всего тоже участвовал в заговоре, и зверски его пытаешь, требуя подтвердить то, что дознанию и так уже известно. И он подтверждает. А ты кладешь эти документы в укромное место до лучших времен. Или худших. В общем – до того времени, когда эти бумаги тебе понадобятся.

Юсас смотрел на происходящее еще полчаса. Сам не зная – зачем. Тупо смотрел, как умирает искалеченный человек. Слушал прибаутки, отпускаемые веселым палачом. Слышал шипение сгорающей плоти и бульканье в глотке человека на кресте, захлебывающегося болью, ужасом и кровью.

Юсасу нужно было уйти отсюда, залезть в свою комнату и сидеть, радуясь тому, что его теперь не пытают. Но он не мог. Как не мог и решиться что-либо сделать. Потому что было страшно. Нет, не страшно – ЖУТКО. Это та комната, где он, Юсас страдал. И на полу, возможно, сохранились капли и его крови. Впитались в камень – навсегда став единым целым с проклятой башней. И теперь Юсасу очень хотелось уйти в мир Толи. В мир, где люди не откусывают раскаленными щипцами мальчишечьи пальцы.

Вот только прежде чем уйти, надо было расплатиться по долгам. И если он, Юсас этого не сделает – будет жалеть об этом всю свою долгую, очень долгую жизнь.

Поднял нож, который положил рядом с собой, провел пальцем по лезвию, ощущая его остроту. Попробовал острие – действительно ли оно так остро? В этом, само собой, не было никакой необходимости. Просто острота ножа, егонадежная тяжесть успокаивали, давали уверенность в своих силах.

Когда старый вор начал учить мальчишек искусству ножевого боя, Юсас не выдержал, и спросил: если брать на дело оружие так опасно, тогда зачем учитель их тренирует? Зачем им искусство ножевого боя? И тут же получил палкой по макушке, да так, что зазвенело в голове. За что? За то, что сам не может додуматься, не хочет работать головой.

А еще – получил исчерпывающий ответ: нож – не оружие. Нож есть у всех – у зеленщика, обрезающего кончики пряной травы, у мясника, обрезающего тушу, у кожевенника. Даже у мага-ученого, и то всегда имеется нож! Он разрезает им листы книг и готовит ингредиенты. Только у рабов нет ножа, да и то – не у всех. Есть и боевые рабы, которые стоят на охране хозяйского имущества. Нож – инструмент. И если вора поймают, и при нем будет небольшой хозяйственный нож, пусть даже и отточенный до остроты бритвы – это совсем не то, как если бы его взяли с боевым кинжалом, или тем пуще – с мечом. И кроме того – а чем срезАть кошели? Пальцем, что ли? Ну да, можно применять отточенную монету, но надо ли изощряться в таком деле, когда можно просто взять небольшой нож и отточить его до нужной остроты?

И если у тебя в руках имеется нож, так самое малое, что ты можешь для себя сделать – это научиться им владеть. Научиться защищать свою жизнь – если уж не можешь убежать и тебя в конце концов все-таки загнали в угол. И тогда – бейся до конца!

Украденный у крысы нож не был ножом вора – тонким, бритвоподобным, без упора для пальца. Этот – для пробивания кольчуг, для удара в череп – он не застрянет в кости, потому что его клинок сделан так, что никогда не застрянет, но рану оставит широченную, тяжелую, кровоточащую. Нож убийцы, нож профессионала.

Юсас полежал еще минут пять, чувствуя, как бухает в груди сердце, разгоняя кровь по телу, наполняя мускулы дополнительной энергией. И решился – прикинул, какой отдушиной воспользоваться – той, что за спинами палачей, слева от очага, в темном углу – подполз туда, и развернувшись задом, стал вылезать, спустив из дыры вначале одну, потом другую ногу. Спешить было нельзя – движение, звук могли быть обнаружены на-раз, стоит только ошибиться. И тогда…четверо против одного! Это было бы слишком…страшно.

Повис на пальцах, зацепившись за край отдушины, мягко спрыгнул на пол, прижавшись к стене, слившись с ней, став тенью. Испачканная копотью и пылью кожа будто покрыта специальной краской. Копоти в вентиляционной системе более, чем достаточно – когда-то освещение было факельным, и только потом, после изобретения масляных фонарей стали использовать уже их. Хотя и от масла копоти тоже хватает.

Сидя на корточках, осмотрелся. Впереди двое тюремщиков, стоят спиной к Юсасу. Вернее – один сидит на табурете, второй стоит и чешет в паху.

Чуть подальше – стол с дознавателем, затачивающим перо небольшим ножом.

У очага, еще дальше – палач, наклонившийся над инструментами – видна его голая задница, покрытая пучками полуседой шерсти. Отвратительно зрелище! Только за это зрелище его следовало бы убить.

Юсас перехватил нож в правую руку, привстал, пригнувшись, двинулся вперед. Первым на очереди был тот, что стоял и чесался (ибо надо блюсти хорошие манеры!). Тут главное – выбрать место удара, оно должно быть таким, чтобы ударенный по крайней мере на какое-то время мгновенно потерял сознание. Достать до горла стоящего взрослого мужчины можно, но горло это самое впереди, и чтобы нанести колющий удар, надо зайти сбоку, или спереди. Да и не факт, что от удара он потеряет сознание. Скорее всего – наоборот, начнет хрипеть и бросится вперед. А зачем это Юсасу?

А вот если ударить в бок, человек через несколько секунд потеряет сознание – как рассказывал старый вор. И если ему потом не оказать помощь – скорее всего умрет. Но прежде он запросто свернет тебе шею.

Если бить в спину, пытаясь добраться до сердца – можно в сердце не попасть. И даже если попадешь – сильный, крупный человек, прежде чем умереть, запросто тебя прибьет. В относительно тесной комнате деваться некуда. Зажмут в угол и задавят массой. Убежать не успеешь. Так что остается одно. И Создатель – дай Юсасу удачи!

Юсас на цыпочках подкрался к мужчине, и подняв руку над головой, сильно, всей тяжестью ударил его в затылок!

Нож вонзился в основание черепа с глухим стуком и хрустом, уйдя в него до половины своего широкого клинка. Нож, само собой, не застрял , Юсас легко, без усилия его достал. И не успело мертвое тело, которое еще не знало, что оно мертво – даже покачнуться, как Юсас подскочил к сидящему тюремщику и с такой же силой и точностью нанес удар и ему. Тот даже не вздрогнул, не крикнул, не застонал – и чего ему стонать, когда шея перебита? Это гарантированная смерть! По крайней мере так говорил старый вор. А он многое знал… Вот только откуда знал – непонятно. Юсас раньше об этом не задумывался. А теперь ему было совсем не до того.

Первый убитый уже почти шлепнулся на пол, когда настал черед дознавателя. Юсас рисковать не стал – схватил его за волосы, оттягивая голову назад – благо, что тот был расслаблен и никак не отреагировал на неожиданное нападение, и одним движением, как будто делал это каждый день, полоснул чуть ниже кадыка.

И только тогда палач обратил внимание на происходящее. Да и сложно не обратить, когда едва не на спину тебе рушится здоровенный тюремщик, громыхнув по полу деревянной дубинкой.

Что он увидел перед собой, этот палач? Мальчишку с ножом в руке? Или черного, перепачканного кровью демона, пришедшего по его душу? Неизвестно. Но только рванул он к выходной двери так, будто за ним гнался весь Ад, во главе с Главным Демоном. Не завопил, не упал в ужасе на колени – помчался с такой скоростью на своих кривых, жилистых ногах, будто это был не человек, а безумный краб, зараженный проклятым бешенством.

Но не успел. Юсас метнулся за ним, в три длинных прыжка преодолевая расстояние до убегающего палача, рыбкой прыгнул вперед, и одним движением ножом подсек ноги беглеца под коленями. Ноги подломились, и мужчина со всего размаха шлепнулся на пол, проехав по нему не менее пары шагов. И застыл, видимо потеряв сознание при ударе головой о камни пола.

И тогда Юсас отпустило. Руки затряслись, задрожали, и он опустился на пол, скрежетнув по каменным плитам зажатым в руке ножом. И просидел так минут пять, не меньше, чувствуя, как успокаивается сердце и кровь перестает бить в затылок.

Вот что наверное чувствовал Дегер, когда выходил из боя! – пришла к нему неожиданная мысль, и Юсас криво, одной половиной лица ухмыльнулся. А может Дегер ничего такого и не чувствовал. Он всегда был спокоен, как настоящий…убийца. Как зверь, который знает только одно дело – убивать.

Толя другой, Юсас это чувствовал. Он как-то мягче, что ли…добрее! Но стальной хребет Дегера никуда у него не делся. Толю не так-то просто убить! Если это возможно вообще…

Палач шевельнулся, и Юсас поспешно встал на ноги. Подошел ближе, посмотрел на голый зад мастера пыток, и с наслаждением, с размаху врезал ему в бок, ударив пяткой правой ноги. Палач глухо застонал, попытался отползти в сторону,ноги волочились следом как плети, и приходилось ползти на руках.

- Помнишь меня, тварь? – голос Юсаса срывался на визг, и сейчас его не узнал бы даже Дегер – Посмотри на меня! Ну?!

Снова удар, палач застонал, и упав на бок, опасливо покосился на мальчишку. Секунды три присматривался, затем в его глазах проснулось узнавание:

- Тыии?! Как это можно?! Каак?!

Хрясь!

Пятка Юсас врезалась в нос палача, сломав этот самый нос, и мужчина опрокинулся на спину – так силен был удар. Юсас сам не ожидал от себя такой силы.

Палач заскулил, схватился за лицо, и сквозь пальцы у него просочилась кровь, стекая на грудь, на голые плечи. Когда падал, кожаный фартук задрался, обнажая вялый член с отвисшей мошонкой.

Юсас сам не знал, что на него накатило. Он даже не думал – схватил мужчину за мошонку и одним движением отсек и ее, и член. Хлынула кровь, палач захрипел, задергался, скрючился дугой, зажав промежность и все, что осталось на месте. То есть – дырку, из которой хлестала кровь.

И тогда у Юсаса совсем снесло крышу. Он наклонился над лежащим мужчиной, и начал полосовать его вдоль тела и поперек, не обращая внимания на стоны и не думая о том, что кто-то может это услышать в коридоре. Впрочем – кто здесь мог услышать? Да и глупо, если из пыточной не раздаются крики и стоны. А вот наоборот – это нормально.

Опомнился Юсас тогда, когда палач превратился в кусок окровавленного мяса, лежащего в центре круга из кусков мяса – маленьких и больших. Он не помнил, сколько это все продолжалось – полчаса, час. Не помнил, когда палач перестал подавать признаки жизни. Но это должно было случиться довольно-таки быстро, истечь кровью из ран – это несложно. И это – легкая смерть для такого чудовища.

Юсас даже пожалел, что гад так просто ушел в загробный мир. Ему хотелось бы подвесить палача на крест, и медленно, соразмеряя силу воздействия, пытать его несколько часов. Так, как тот пытал его, Юсаса. Вырезать язык. Откусить щипцами пальцы. Распустить кожу на полосы и содрать ее через одну полосу. Вот тогда он получил бы по справедливости.

Потом сидел минут десять, приходя в себя и отделываясь от звона в ушах. Тошнило, руки дрожали, во рту вкус меди. Впрочем, последнее и немудрено – на полу было разлито столько крови, что казалось – он был выкрашен темно-красной краской.

Юсас тоже был выкрашен «краской» – с ног до головы. Липкие руки, липкие ноги, на лице – липкие капли. Отвратительно! Но ему стало легче. Он будто освободился от груза воспоминаний, подавлявших его, отравлявших жизнь. Убив палача, он тем самым убил плохие воспоминания.

Остальных, тех, что были в пыточной – ему тоже не жаль. Они получили то, что были должны получить. Ни больше, ни меньше. Работа такая, да? Ага, работа. Ну вот и получили по трудам своим. Как завещал Создатель.

Уже когда направился к своему «выходу», то есть к отдушине – вспомнил про человека на кресте. Юсас не знал, что именно тот совершил, и совершил ли вообще. И не знал, что должен с ним сделать. Если этот человек жив, и он видел все, что происходило в пыточной…нет, в планы Юсаса не входило быть обвиненным в убийстве следователя Стражи, тюремщиков и палача. В дурном сне такое не приснится! Потому нужно было что-то делать с этим человеком. Вывести наружу Юсас его не мог, и значит оставалось одно…

Он подошел к кресту, заглянул в лицо незнакомца, и тут же отшатнулся, скривившись, как от боли. Слишком свежи были воспоминания. Одного глаза у человека не было. Зубов – тоже. Тело исполосовано сверху донизу и покрыто пятнами ожогов.

Юсас не стал разглядывать несчастного. Он пощупал его шею, нашел жилку под подбородком. Она не пульсировала. Тогда Юсас поколебавшись приложил ухо к груди мужчины. Сердце не стучало. И Юсас облегченно вздохнул – ему не хотелось убивать невинного человека. Невинного? Он этого не знал, но точно знал одно – этот человек на заслужил таких мук. Без суда, без следствия, без доказанной вины – его просто взяли, и замучили до смерти. Паскуды!

Снова пошел к отдушине, но вдруг остановился, криво усмехнулся и вернулся назад. Руки и ноги несчастного были замкнуты в стальные кандалы, которые закрывались на железные штырьки. Замков тут не было – да и зачем замки? Так и вытаскивать тело удобнее, не заморачиваться с ключами, и самостоятельно освободиться заключенный точно не сможет. До штырька не дотянешься.

Освободил вначале ноги, потом левую руку и правую руку. Подхватил свалившийся труп – совершенно неосознанно, даже не думая, насколько тот тяжел. Оказалось – на удивление не тяжел, и Юсас вполне может его держать на руках – примерно, как ребенка. Что удивило и порадовало.

Подтащил труп к палачу, положил. Сходил за кинжалом, одним из тех, что висели на поясах тюремщиков, проходя мимо трупов, нанес несколько ударов, вонзая кинжал насколько мог глубоко. Несколько ударов досталось и куску мяса, бывшему когда-то палачом.

Когда вонзал клинок в палача, вдруг заметил, что у того что-то блестит на среднем пальце руки. Посмотрел – перстень! Золотой перстень с красивым, переливающимся в свете фонаря красным камнем!

Думал всего секунду – дернул за перстень, стаскивая его с пальца, перстень слез легко, видимо был палачу не по размеру. Наверное, украл у какого-нибудь узника.

А затем Юсас вложил кинжал в руку мертвому заключенному. Пусть теперь думают – как он сумел отвязаться, да еще и прирезать всех, кто был в комнате! Комната была заперта! Значит – никто кроме этого человека не мог убить следователя, палача и остальных! Пускай поломают голову. Ну да, следы ударов совсем не похожи на раны от широкого обоюдоострого ножа, ну и что? Легче закрыть это дело, списав его на неожиданное освобождение узника, чем расследовать по полной программе. Меньше будет хлопот и работы.

Забраться в отдушину было несложно Сложнее – не оставить за собой следов, указывающих на путь через вентиляционную систему. Тут пришлось попотеть, подумать. Однако и с этим Юсас справился – нашлись тряпки, видимо предназначенные для уборки помещения после допроса, и бочка с водой. Он как следует обтер тело, ноги, постаравшись больше не вляпаться в кровь, и уже более-менее чистым забрался в воздуховод. По которому уже и дополз до своей комнаты.

Нож так и оставил в отдушине, сам же отправился в туалет, где как следует отмылся, изведя почти все выданное ему мыло. Вытерся тряпкой-полотенцем, стуча зубами оделся, закутался в одеяло, и согревшись, уснул. Он так устал, так испереживался, что не было сил даже поесть, хотя есть хотелось неимоверно.

Зато первое, что он сделал, когда проснулся – бросился к столу и впился зубами в заветренный кусок мяса. Ну а потом, само собой, побежал в туалет.

Его не беспокоили до самого полудня – Юсас спокойно спал, наслаждаясь прохладой – в башне всегда было прохладно, не то, что на раскаленных улицах города. И когда загромыхал дверной засов, даже не стал смотреть – кого принесли демоны. Только когда рука ощутимо тряхнула его за плечо, встрепенулся, и сбросив с себя сонную одурь посмотрел на того, кто пришел.

Это был высокий седоватый человек в сопровождении двух «крыс». Одного Юсас знал, другого – нет. Но то, что это был «крыса», не вызывало никакого сомнения. Уж больно похожие у них у всех рожи – то ли подбирают таких, то ли их рожи становятся похожими в процессе службы. Высокий явно был большим человеком, в смысле нахождения на государственном посту.

- Встань! – скомандовал знакомый «крыса», и Юсас хоть и неспешно, но повиновался. Не стоило лишний раз злить хозяев башни. По крайней мере – до поры, до времени. Потом сочтемся!

Юсас встал, снова изобразив трудности со здоровьем – покряхтывая, и кривясь лицом. Высокий смотрел на него бесстрастно, как на таракана проползающего мимо, и молчал. Юсас тоже молчал, не интересуясь кто к нему пришел, и зачем. В принципе, все и так было ясно – важный чин заглянул к знаменитому узнику посмотреть, как тот из себя выглядит. Зачем? Да может просто из любопытства! Мало ли какие мысли бродят в головах у власть имущих. Захотелось! Разве не уважительная причина?

Высокий постоял с минуту, оглядывая Юсаса со всех сторон, потом так же молча развернулся и вышел. За ним потянулись и его спутники.

Тот, кого Юсас не знал, привлек внимание своим странным…свечением? Юсасу вдруг показалось, что от того исходит зеленоватый свет. Ну как будто кто-то прикрутил фитиль фонаря, убрав его почти до конца, но тот все-таки еще горит, распространяя в темноте тусклое свечение. И это было так четко видно, так явственно, что Юсас от неожиданности прикрыл глаза. А когда открыл – никакого свечения уже не было. Впрочем – как и незнакомца, за спиной которого захлопнулась дверь.

И Юсасу вдруг стало немного страшно. Что это было? Зачем они приходили? Но том, решив, что все равно ничего сейчас не поймет, подсел к столу, на котором уже почти ничего не осталось, и начал доедать то, что там было, запивая теплыми остатками разведенного вина из кувшина. Еда не то что неприхотливая – уже и достаточно скудная, но…ему не привыкать есть всякое. И черствая лепешка с теплой солоноватой водой из старого колодца – бывала для него лучшей едой в мире. Так что нечего бога гневить – есть еда, так радуйся, ешь! Завтра ее может и не быть…

Но визит не давал ему покоя, и он решился. Не долго думал, и решился.

- И как все это будет выглядеть?

- Что именно?

- Наша легализация. И наша служба.

- Вы, согласно указу императрицы, будете официально допущены в ряд гильдий. Само собой, вы не будете называться «Гильдия убийц»…

Раздался смешок, и мужчина с ноткой презрения в голосе ответил:

- А мы никогда и не назывались гильдией убийц. Это чернь нас так называла. Да глупцы из числа аристократов. Мы Братство! Мы помогаем людям – лечим их, подбираем брошенных детей, растим из них полезных обществу субъектов. У нас обширные владения – лавки, магазины, корабли и бордели. Да, да – и бордели – тоже! Людям нужна плотская радость, так почему им ее не предоставить? А то, что мы иногда принимаем заказы на устранение людей – так почему наемники, которые воюют за аристократа - это хорошо и правильно, а тот, кто устранит этого самого аристократа – это плохо? Ведь мы таким образом спасем много жизней! Жизней наемников, жизней слуг и родственников этого аристократа!

- А если он ни в чем не виноват? – не выдержал Главный стражник – Ну вот нанял вас враг этого аристократа, который просто хотел убрать неугодного ему человека – и что тогда? У вас есть хоть какие-то правила, чтобы отказаться от заказа, который вам не по душе?

Смешок. И снова тихий, почти шепчущий голос:

- Нам все заказы по душе. Все заказы угодны богу войны Мардуку. Правой руке Создателя. И если убийство неугодно Мардуку, а значит и Создателю, всеведущему и всеблагому – он нас остановит. Он не даст убить, спасет.

Стражник невольно усмехнулся:

- Ха! Узнаю рассуждения храмовников! Словесные выкрутасы и пафос. Вот что, давайте-ка оставим эту чушь и перейдем к практическим вещам. Итак, вы легализуетесь как Братство, храм бога Мардука, покровителя воинов. Из ваших доходов вы будете выплачивать десятину в Храм Создателя.

- Со всех доходов?

- С легальных доходов. Вы же не будете в ваших бухгалтерских книгах указывать: «Сто золотых империалов за убийство купца». Или будете?

- Вообще-то это у нас называется «Взнос на алтарь Мардуку» (смешок)

- Вот как! Интересно…хотелось бы посмотреть, нет ли у наших храмовников графы «взнос на алтарь Создателю», и узнать, что они под этим понимают. Может, травят паству, когда дают отпить жертвенного вина? Но да ладно. Теперь – главное. Вы будете исполнять мои приказы по устранению опасных для Империи людей. Согласны?

- Согласны. Но с поправкой: мы не устраняем людей, состоящих в Братстве. Это первое. Второе – мы не берем заказы на членов императорской семьи. Никто не может сказать, что мы когда-либо убили императора. У нас есть честь. Император – от бога, а бога мы чтим.

- Хмм…не думал, что у такой организации…имеющей такую репутацию, есть какие-либо ограничения!

- Но это так. И только так! В остальном – мы выполним ваш заказ бесплатно. Ваш – имеется в виду заказ Империи, которую вы представляете.

- То есть, надо понимать, что как только я покину этот пост, вы перестанете исполнять мои заказы?

- Да. Мы ведь заключаем договор не с вами, как с частным лицом, а с Империей. И другой человек на вашем месте станет нашим партнером. Вернее – империя в его лице. Но я могу вас успокоить – тот, кто передает нам заказ, то есть заказчик – не будет нами убить никогда, и ни за какие деньги. До тех пор, пока он не злоумышляет против Братства. Мы не принимаем заказы на тех, кто уже сделал у нас когда-либо хотя бы один заказ.

- Хмм…интересно… - стражник задумался, потер лоб, зевнул. Он сегодня мало спал, и его неудержимо тянуло прилечь и подремать хотя бы часок. А лучше – часов пять.

- Десятина? В принципе, нас устраивает. Участие в ваших тайных операциях – тоже. Это угодно Мардуку. Что-то еще?

- Вам знакомо имя Дегер?

- Убийца императора?

- Да. Вы должны его убить.

- То есть? Он же мертв! Его убили во время покушения!

Голос Красного Дракона впервые за весь разговор повысился до нормального уровня звука. Главный стражник усмехнулся:

- Жив. Он сейчас находится у нас. Делает некое дело. И как только он его закончит – вы должны его убрать. Его, и его друга, некого Юсаса. Это имя вы знаете?

- Не припомню. А кто это?

- Я же говорю – друг Дегера, его агент. И вот что хочу вам сказать – они оба одержимые. А что это значит?

- Это значит, что вы с ним не можете справиться, и его боитесь. Так, господин стражник?

- Да. Мы не хотим с ним связываться. Тем более, что я обещал его отпустить – после того, как тот сделает нужное нам дело. А я всегда держу свое слово. Обещал отпустить, и отпущу! А вот когда он выйдет из Башни, и пойдет по своим делам – вы его убьете. И его друга. Я хочу, чтобы их не было. Вопросы есть?

- Возможно, появятся – прошелестел голос, и Дракон поднялся со стула – Когда мы может приступить к строительству наших храмов? К легализации Братства?

- Указ вы получили. Сделайте несколько копий, зарегистрируйте в канцелярии императрицы, поставьте печать. И тогда уже можете заниматься постановкой вашей деятельности. В любой момент, когда захотите. И вот еще что…я думаю, вам не надо рассказывать, что будет, если вы попытаетесь меня обмануть? Если нанесете вред государству?

- А зачем нам наносить вред государству? Мы не участвуем ни в каких заговорах против трона. Я вам сразу об этом сказал. В противном случае нас давно бы уже уничтожили, как бы умело мы не скрывались. Но все сведущие люди знают – мы не занимаемся антигосударственной деятельностью. Ни при каких условиях. Мы просто служим богу войны, принося ему жертвы. Нам незачем вас обманывать! Мы счастливы, если империя развивается. Братство является ее частью, и все беды и радости Империи нам не чужды. Потому мы приложим все усилия, чтобы в империи было спокойно, чтобы никто не смел нарушать ее покой. Мы верно служим, если нас не пытаются обмануть. А тот, кто пытается обмануть, скоро узнает, что Братство не прощает ошибок, и тем более – посягательства на его существование. Мы держим слово, в отличие от многих и многих жителей империи. Не забывайте это. И рады был с вами познакомиться. Надеюсь, мы подружимся.

Почему глава Братства все время скрывает лицо под капюшоном? Только потом сообразил – Глава Братства не верит ему ни на медяк, и скорее всего скрывает свою внешность для того, чтобы его никто при случае не узнал. Поставит на место главы храма Мардука какого-нибудь подставного парня, и будет в его тени творить свои паучьи дела, оставаясь при этом чистеньким и белым. По крайней мере Главный стражник так бы и сделал. Наверное.

Юсас замер. Он боялся даже дышать. Он вжался в камень, и старался не смотреть, не дышать, не шевелиться. Страшнее всего была мысль о том, что вот сейчас этот тип посмотрит на него, увидит проклятое свечение, и крикнет: «Держи его! Держи! Он все подслушал!»

После того, как в его комнату явилась эта троица, Юсас после их ухода не выдержал, и бросился в вентиляционный тоннель. Когда дверь закрывалась за спиной последнего из визитеров, он определил направление, в котором отправилась вся компания – главный из них зашагал по коридору, не дожидаясь спутников, Юсас видел его спину. И тогда (он сам не знал, что его толкнуло!) – Юсас отправился в очередное путешествие по каменному мешку башни, не дожидаясь ночи, и наплевав на опасность. Он чувствовал, что это посещение было неспроста, и попытался выяснить, откуда растут ноги у ситуации. И преуспел в этом, как нередко бывает у новичков, которым судьба благоволит и в игре в кости, и в слежке за своими «клиентами». Никто не знает, почему новичку, впервые севшему за игровой стол вдруг начинает везти и он загребает кучу денег. Возможно, что это наущение темных сил – выиграв один раз, человек заразится игрой на всю свою жизнь. Потому что ему кажется, вот-вот, и полоса неудач закончится, и он снова начнет выигрывать.

Юсас, само собой, об этом не знал, да и не думал. Любой опытный человек на его месте тут же отбросил бы глупую идею и не стал пускаться во все тяжкие. Разве можно вот так взять, и найти нужных ему людей, перемещаясь следом за ними по узким вентиляционным каналам? Только глупец мог подумать, что такое у него все-таки получится!

Глупец, или не глупец, но когда он услышал знакомый голос – не поверил своим ушам. Но это был он – тот высокий мужчина, который приходил в его комнату. И то, что тот говорил, повергло Юсаса в ужас.

Их должны убить! И кто?! Братство! Братство, которое якобы никогда не убивает своих Братьев, если только те не идут против Братства! А ведь Юсаса вместе с Дегером некогда приняли в Братство!

Так что теперь получается – все эти законы Братства – ерунда? Для дураков? А может тут совсем другое? Братство может наплевать на отдельных своих Братьев, если дело касается интересов Братства?

А может прием в Братство был обманом? И на самом деле их никто никуда не принимал? А сцена приема была просто обманом?

Что теперь гадать. Бесполезно. Факт есть факт – их с Толей хотят убить. И надо что-то делать.

Но пока – очень быстро отсюда исчезнуть!Вернуться в комнату! Иначе…иначе все будет очень плохо.

Юсас успел буквально в последнюю минуту. Он домывался в душе под струей холодной воды, когда дверь распахнулась, и в нее вошли двое «крыс», один из которых нес здоровенную корзину, из которой шел вкусный запах, другой - похоже что был для охраны первого. Вдруг злобный узник набросится, и убьет «крысу», пока у того заняты руки? Нет уж, вдвоем спокойней.

- Это ведь ты спер нож! – вдруг заявил от «крыса», у которого Юсас этот самый нож и попер – Я знаю, это ты! Признайся, верни нож – и тебе за это ничего не будет. Ведь ты же спер?

- Отстань! – Юсас фыркнул, и помотал головой, разбрасывая вокруг себя брызги воды – Ничего я у тебя не брал! Ты же сам все обыскал!

- А кто палача укокошил? А? – «крыса» внимательно посмотрел в лицо Юсаса, и у того екнуло сердце. Вот же хитрая сволочь! «Крыса», он «крыса» и есть! С ними нужно быть настороже!

- Какого палача?! – возмутился Юсас, сердце которого бухало, как молот – Я из комнаты не выхожу! Заперт! Какого еще палача?! Да ты спятил!

- Чую…это ты! Только доказать не могу! Раны на палаче и на других – в точности, как от моего ножа. Вы, колдуны…за вами глаз да глаз нужен! Неизвестно, что вы умеете! Может из-под запора убегать, а потом назад возвращаться? А что, с колдунов станется!

- Не надо было детские сказки слушать! Как дети! Придумываете всякую чушь! – так же сердито ответил Юсас, и усевшись к столу жадно схватил выложенную на тарелку лепешку и оторвав от нее кусок, схватил другой рукой кусок вареного холодного мяса

Прожевав, добавил:

- Если такая ерунда в голову приходит – тогда садитесь у меня в комнате, и сидите, смотрите за мной! Ну, чтобы я сквозь стену не просочился! Кстати, а если я умею сквозь стены проходить, а почему не сбежал? И почему мой друг не сбежал? И это…если надумаете сидеть у меня в комнате, так на кровать не рассчитывайте, и еду мою жрать тоже не дам! Это не вам, а мне!

- Больно нужно нам твою еду! – «крыса» задумчиво отщипнул от лепешки, макнул кусочек в соус и с видимым удовольствием съел, потянувшись за другим куском – Мы в харчевне можем поесть!

- Вы уже поели! Мое сожрали! – мрачно парировал Юсас, с сожалением глядя на то, как кусок лепешки исчезает в глотке врага. Ну - чисто перевод продуктов, да и только!

- А насчет стен…не знаю! Может у тебя планы такие – сидеть тут, и строить козни, злоумышлять!

Старший «крыса» не выдержал, и выразительно посмотрел на говорившего, и во взгляде его было бесконечное сожаление. Дурак, мол, что еще сказать?

- Мне надо встретиться с моим братом! – сообщил Юсас, разглядывая мрачных «гостей» - Когда это можно сделать? Если вы сегодня или завтра не устроите нам встречу – я буду очень, очень сердит! И скажу ему, чтобы ничего для вас не делал!

- Если ты будешь вести себя неправильно – то никогда не увидишь брата! – серьезно ответил старший – Советую тебе сидеть, и не вякать. Тебе повезло, но это не означает, что везение твое будет вечным. Понял? Я спрашиваю – понял?!

- Да пошел ты…!

Юсас сам не знал, откуда у него взялась такая наглость. Он вообще никогда не был наглым, и не вел себя так вызывающе. Вору надо быть незаметным, крохотным, как песчинка. А если поймали – вызывать жалость, изображать из себя убогого, несчастного, которого и бить-то не очень удобно. Так…дать подзатыльник или пинка, ну в крайнем случае стражникам сдать – если уж такой законник. Но никак не топтать его тушку, вышибая дух. Потому детям, подросткам воровать всегда было легче и безопасней. Взрослых, крепких воров могли забить до смерти тут же, на месте. Потому подрастая молодые парни и девушки частенько уходили или в воры-домушники, или становились уличными грабителями. Или в бордель…

А после того, как Юсас легко, будто делал это каждый день, уложил следователя Стражи, двух тюремщиков и самое главное палача – у него будто крылья выросли. И сам он как будто вырос – повзрослел, и…обнаглел. Нет, ну а как еще назвать, когда ты ТАК разговариваешь с опасными, и по слухам - всемогущими «крысами»?

Но Юсасу теперь все было нипочем. Он здоров, силен, и быстр, как змея! Как зверь! И так же опасен!

- Ах ты ж…скотина! Щас я тебе расскажу, куда ты отправишься!

Только сейчас Юсас вдруг заметил, что оба «крысы» были пьяны. Тяжело так, давно пьяны. В таком состоянии привычные к пьянству люди ходят, разговаривают, производят какие-то действия, но…не как трезвые люди. Часть головы у них точно отключается, хотя с первого взгляда и не подумаешь. В этом состоянии они могут сделать что-то такое, о чем потом пожалеют – сильно пожалеют, и это они никогда бы не сделали трезвыми, но…будет уже поздно. Совсем - поздно.

«Крыса», тот, что помоложе, бросился к Юсасу, и попытался ухватить его за шиворот, а когда тот увернулся – нанес ему удар прямо в ухо. Вернее – хотел нанести, но не смог – удар пришелся в воздух. И это еще больше разозлило агента тайной охраны. Он принял какую-то, незнакомую Юсасу боевую стойку, и выдал целую серию ударов, каждый из который мог бы самое меньше вырубить противника минут на двадцать. А то и убить – при удачном стечении обстоятельств. Для нападавшего удачном, это уж само собой.

Попал только один удар, и то вскользь. И только потому, что Юсас был честно сказать ошеломлен этим дурацким нападением, шедшим от людей, которые как он считал побоятся и пальцем шевельнуть, чтобы нанести ему какой-то вред. Для чего они его вообще тогда спасали?

Впрочем, Юсас догадывался – для чего. Награду хотелось. Награду получили – теперь он им не нужен, и более того – мешает. Так бы они ходили по улицам, сидели по трактирам – слушали, вынюхивали…развлекались. А тут – сиди вокруг пленника, и не моги отлучиться! Горло промочить, и то проблема! А все из-за проклятого наглого мелкого урода! Тьфу!

И потому нажрались?

Удар вскользь пришелся по носу, и вызвал такое обильное кровотечение, что рубаха на груди Юсаса тут же окрасилась красным, а из глаз его брызнули слезы боли.

И тогда он просто озверел. Первый удар, с визгом и злобным хрипом, Юсас нанес противнику в ухо – с таким стуком, что казалось – «крысу» врезали по башке здоровенным поленом. Второй, почти одновременно с первым – в скулу. Оба удара были настолько не по-детски сильны, и настолько быстры, что мужчина потерял сознание еще стоя на ногах, и свалился на пол закатив глаза. Но прежде чем свалился – та же участь постигла и второго, пытавшегося что-то Юсасу сказать. Слова его прервал хлесткий удар в челюсть, едва ее не раздробивший. И как следствие – мгновенная потеря сознания.

При таких ударах, казалось бы не таких уж и сильных, мозг того, кому «прилетело», сотрясается, бьется о череп с такой силой, что сознание меркнет. И «просыпается» только минут через десять, а то и более – зависит от умения человека держать удар. Крыс били нечасто, скорее они всех били, потому никакой привычки держать удар у них не было, и как следствие – полегли оба как скошенная трава.

Сделав дело, Юсас тяжело дыша устроился на краю кровати и пытаясь унять дрожь в коленках сосредоточился на том – что же ему теперь делать. То, что «крысы» заявились оба – это был признак чего-то нехорошего, а чего именно – Юсас не знал. Но знал только одно – это нехорошо. А потому – надо было отсюда валить, и как можно быстрее. Даже если он не нашел Толю.

Если Юсас отсюда сбежит – пусть даже он не нашел Толю, все равно бегство Юсаса Толе поможет. Ведь Охрана использует Юсаса как рычаг давления на брата. А если брата не будет, если он сбежит – так и Толе тогда бояться нечего! Он настучит по башкам своим тюремщикам, и уйдет на волю! Ну а там уж как-нибудь они найдут друг друга. Вот только передать о заговоре ничего не успел…и это очень плохо. Но да ладно. Что будет, то и будет! Надо действовать.

Юсас добыл из-за пазухи старшего боевой нож, как две капли воды похожий на тот нож, что он украл до того, распустил на полосы грубую полотняную простыню с кровати, и как следует связал лежащих в беспамятстве «крыс». Юсас не хотел и не собирался их убивать – зачем? Он не кровожадный маньяк. И разбитый нос точно не стоит жизни. Хотя пнуть так, чтобы из носа потекло – это уж святое дело! Ибо Создатель сказал: «Воздам!»

Связал, сунул в рот кляпы – «крысы» так и не очнулись – настолько крепко Юсас их приложил. А после того связал – занялся обыском, принесшим ему достаточно малозначительный результат: три серебряных империала, немного медяков – вот и вся добыча. Если не считать ножей, одежды и обуви потерпевших. Но все равно порадовался. Будет что поесть! Какое-то время продержится и без воровства.

Пришлось снять с молодого «крысы» башмаки. Не ходить же по грязному городу босиком?! Эдак и заразу подцепить – запросто. Конечно, столица это тебе не степной городишко, тут блюдут нравственность и не дают поганить на улицах города, быстро схватишь штраф от всесильной стражи. Но все равно, всегда находятся те, кто желает изменить порядок вещей и назло плещет свои испражнения на головы прохожим. Или просто ленится дойти до сборника канализации.

Башмаки оказались велики, но что делать? Сойдет и так. Носки трогать не стал – уж больно воняли, побрезговал. Но потом передумал, снял и с него, и со второго – тут же быстро простирнул под струей воды из крана, выжал, сунул в карман – высохнут, наденет. Сразу все, чтобы башмаки не бултыхались.

Забрал куртку, шляпу. Сезон дождей на носу, без куртки никак. Да и ночью укрыться можно, переспать под кустом. Так-то даже в сезон дождей температура очень уж сильно не опускается, но ветер, дождь…

Забрал и нож второго «крысы» - как две капли воды похожий на украденный ранее. Два ножа – это не один. Вдруг один потеряешь? Да и продать можно. Видно, что нож добротный, стоит приличных денег.

Самое главное, что взял – знак «крысы». Знак принадлежности к Тайной Охране. Тщательной проверки, само собой, он не выдержит, он не на Юсаса настроен, но показать часовому и пройти мимо – запросто.

Знак взял у того, что помоложе – он серебряный, рангом пониже. У старшего золотой. Юсас никак его не мог заслужить – слишком молод. Тут же вызовет подозрения!

Собрался, постоял секунд десять, глядя на распростертые тела тюремщиков, пожал плечами – а что они от него хотели? Не прирезал – и пусть тому радуются!

Подергал путы, потрогал кляпы – все крепко, все хорошо. Пусть отдохнут. Неудобно, да…может придется лежать и до завтра (скорее всего), но так что же? Надуют в штаны – отмоются! Это вам не без глаз и без языка по улицам ползать! Тут тепло, уютно…хмм…почти – уютно, так что можно и полежать. Даже крыс нет! А вы знаете, как крысы кусаются? Не знаете? А жаль! Воттяпнула вы вас за одно место, тогда бы узнали, каково это – жить на улицах и собирать объедки. Отравленные, тухлые, плохие объедки! Брр…

«Крысы» уже очнулись – мычали, извивались, грозно вращали глазами – что не произвело на Юсас никакого впечатления. Ну – вообще никакого! Он не испытывал к ним ни жалости, ни неприязни. Ну да – работа такая. Как у цепной собаки. А моя работа – избежать зубов псины! Так что такого тогда? Живите, и радуйтесь, что вас не прибили.

Пошел к двери, уже взявшись за железное кольцо-ручку, не выдержал, оглянулся, и расплывшись в улыбке помахал лежащим на полу мужчинам:

- Не балуйтесь здесь! Я вас заколдовал, так что если начнете бить ногами в дверь – ноги оторвет! Колдовство мое страшное, древнее, из глубины веков! Оторвет ноги по самые яйца! Осторожнее! И не скучайте без меня. Ох, демон! Забыл! Пропадать добру, что ли?!

Вернулся к столу, огляделся по сторонам…увидел чистый кусок полотна, котором была накрыта еда. Разорвал трепку на части, уложил в них куски мяса, пироги, рассовал по карманам. Похлопал по бокам – вроде не сильно растолстел. Нормально!

Схватил то, что не уместилось в карманах – кусок мяса, пирожок, и принялся яростно жевать. Дожевал, схватил кувшин, долго пил, чувствуя, как надувается живот. Хорошо! Нет ничего лучше, чем хорошенько поесть и попить! Ну и женщина…но только после еды и питья! Голодному - не до баб.

Вот теперь можно и в поход. Хех! Интересно, а что будет со связанными «крысами»? Посадят в тюрьму? Казнят? Нет. Уволят, не больше того. И чем будут заниматься? Как жить?

Да какая разница, чем они будут заниматься! Пусть попрошайничают! Пусть хлебнут – как он хлебнул! И вообще – нечего время терять, вперед!

В коридоре никого не было. Юсас опасался, что у дверей дежурит еще и гвардеец – как у Дегера…у Толи. Но у дверей никого не было. Не считают опасным! – понял Юсас, и довольно ухмыльнулся. Нет ничего лучше противника, который считает тебя слабым дураком. Тогда он расслаблен, и победить его легче. Это Юсас в книжке читал. Название он не помнил, а может и не знал – начала у книжки не было. Она была старая, обгоревшая, видимо вынули из пожара. И рассказывалось в ней о воинских искусствах – стратегии, и все такое прочее. Скучная книга, но другой не было, а Юсасу хотелось убить время в сезон дождей. И он ее читал.

Юсас примерно знал, что из себя представляла эта башня. Здоровенное круглое здание, как ни странно - сестра Арены. Юсас вообще подозревал, что Арена и Башня Стражи – суть постройка одного и того же строителя, и совсем не предназначены ни для выступления бойцов, ни для стражницких дел. Просто для чего-то построили сотни, а может тысячи лет назад, ну и заняли, перестроив для своих нужд. Огромное кольцо, в центре – двор. Здесь во дворе строятся, тренируются, и просто бродят стражники. Через маленькое окошко в комнате было видно практически все, и когда тебе больше нечем заняться…разглядывание толпы стражников – единственное развлечение. После еды, конечно.

Существовало два плана. Первый – просто свалить из Башни, оставив Толю разбираться с проблемой, а самому спрятаться где-нибудь поглубже, и ждать, когда они с Толей найдут друг друга. И даже если что-то случится, и они с Толей не найдут друг друга – например, Толю убьют (не дай Создатель!) – Юсас сможет выжить без всяких проблем. У него есть деньги.

Второй план – попытаться найти Толю в этом лабиринте комнат и коридоров. И когда найдет – наплевать не деньги и переместиться с ним в его мир. Жалко деньги, конечно, но кто мешает вернуться потом? Найти их?

Вот только как найти Толю? И где гарантия, что он находится в Башне?

Вообще-то, когда они с Толей встречались второй раз – когда Юсас был почти здоров – Толя потихоньку рассказал ему, что происходит, и потребовал, чтобы Юсас убежал при первой подвернувшейся возможности. И что Толя найдет Юсаса при первой же возможности. И этим побегом Юсас сильно развяжет ему руки, потому что диктовать волю можно только в том случае, если в руках у стражи находится он, Юсас.

Закрыл дверь на засов, усмехнувшись – теперь все будут считать, что внутри все в порядке И не скоро сунутся в комнату! Интересно, эти два олуха поверили в колдовство? И кстати – а чего они вообще-то напились? И зачем пришли?

Но времени на эти раздумья не было, и Юсас быстро пошел по коридору – налево от входа. Натянул на голову капюшон, и пошел.

Если ты находишься в Башне Стражи, то натянутый на голову капюшон не вызовет никаких подозрений. Здесь хватает людей, которые не желают, чтобы кто-то увидел их лицо. Агенты Стражи. Осведомители. «Крысы», одним словом. Так что насчет этого дела Юсас не беспокоился совсем никак.

И кстати, он вдруг с интересом заметил один факт – после тех страданий, что пали на его голову, после убийства, которое Юсас совершил, и самое главное после того, что сделал с ним Толя, превратив его в одержимого – Юсас ничего не боялся. Он опасался, да, но страха, который всегда был у него в душе – уже не было.

Он всегда боялся. Прохожих. Голода. Соратников, которые норовят обобрать, только дай им повод. Главу воровской гильдии, который может превратить твою жизнь в ад. Крыс. Собак. Вшей, разносящих заразу. Он боялся всего, а теперь не боялся ничего! И это было странно, и…хорошо! Спокойно. Даже если Юсас умрет, он умрет человеком, который не боится!

Навстречу попадались люди – стражники в боевом снаряжении, мужчины в гражданской одежде, от которых просто-таки шел запах «крыс». Просто работники Башни – кто-то мыл полы и начищал стены, кто-то волок на плече корзину с барахлом, или овощами.

Насколько знал Юсас, здесь была и казарма – в ней жили те охранники Башни, у которых не было своего дома, или отдыхали стражники-охранники, сменившиеся с дежурства. Тут готовили еду для них, и для тех, кто содержался в темницах Башни. И Юсас подозревал, что и для тех, кто содержался в судебной тюрьме. Там ведь кормят, а кто готовит эту еду? Вот и...

На Юсаса никто не обращал внимания, и он спокойно, не выбиваясь из общей суеты своим поведением, деловито шел и шел по коридорам – вначале обошел по кругу весь нижний этаж, увы - не найдя ничего подозрительного. Что подозрительного? Да всего, что выпадает из обычного ряда. Ну, например – комната, возле которой стоит охрана. Чего ей стоять в коридоре, если только не охранять кого-то важного? Например, одержимого колдуна?

Потом обошел вторым кругом – параллельным коридором. И снова ничего интересного. Только народа стало больше, и Юсас заметил, что иногда на него поглядывают пробегающие мимо стражники. Странно так поглядывают. Похоже, что в этом кругу не ходят, натянув на головы капюшон куртки. А что будет в центре? Там небось постовые стражники стоят. Точно, прихватят! И что делать?

И вдруг в голову стукнуло: «Болван! Если кто и знает, где находится Толя, так это связанные «крысы»! Почему у них не спросил?! Почему не выпытал?!»

Сорвался с места, стараясь не перейти на бег пошел назад. Поперечный коридор вывел на внешний круг, по внешнему кругу – к той комнате, откуда только недавно выбрался. Засов на месте, замка тут нет. Засов так и задвинут.

От отодвинул, вошел в комнату, и… С трудом уклонился от удара по голове! Если бы не реакция одержимого, если бы не великолепно развитое воровское боковое зрение – конец! Тут бы и остался!

Как они освободились – непонятно, только оба «крысы» стояли на ногах, и были очень, очень злы! У одного в руках дубинка, сделанная из ножки стула, у второго…у второго – тоже дубинка! И тоже из ножки! И что характерно – в каждой руке по дубинке, ибо у стула четыре ноги! А машут они этими дубинками очень даже умело. Злость и похмелье только прибавляет им сил и скорости!

Увернувшись от нескольких ударов, едва не переломавших Юсасу кости, он позволил себе предложить:

- Я не хочу вас убивать! Вы только скажите мне, где находится Дегер, и…все! Больше ничего от вас не надо! Посидите тут, да и пойдете домой!

- Ага. Домой! – мрачно кивнул младший – но вначале мы переломаем тебе кости, потом свяжем, и еще раз переломаем! Ты же быстро восстанавливаешься, ну и вот – потренируешься! А у нас с души камень упадет. А то ведь давит! Гнетет!

Они оба двинулись на Юсаса, вращая дубинки в руках так, что они образовали прозрачный круг. Попробуй, пробейся через такую защиту! Юсас не знал, что такое это было, но подозревал – это что-то из боевых искусств. Мечной бой? Непросты «крысы», ох, не просты!

Юсас сосредоточился, и мир замедлился, как тогда, с мухой. Палки в руках противников ходили медленно, даже как-то важно, солидно и красиво, но пробиться сквозь такую защиту все равно было практически невозможно. Оба тюремщика полностью блокировали проход своими дубинами, наискосок рубившими воздух со свистом и шелестом.

Можно было бы метнуть нож, убить одного «крысу», потом другого – Юсас умел метать ножи, и неплохо. Хотя всегда оставался шанс, что он промажет.

Старый вор, который учил его ножевому бою, всегда говорил: «Метай нож только в крайнем случае, и только тогда, когда наверняка уверен в успехе! Выпустил оружие из рук – назад не вернешь! А ты сразу становишься беззащитен!».

Да и не хотелось ему убивать этих мужиков, по большому счету – совсем не плохие они! И спасли его! И этого гавнюка, обидчика отдубасили!

И тогда Юсас бросился вперед. Разогнавшись за два прыжка, взлетел на стену, оттолкнувшись от пола, толкнулся, и перелетев по воздуху через головы медлительных, как муха в варенье «крыс», приземлился возле выхода. Выскочил, и мгновенно захлопнул дверь – чтобы услышать, как на массивные дубовые ее пластины обрушились тяжелые удары.

И следом понеслись крики – истошные, перемежаемые проклятьями и грубой бранью.

Юсас прислушался – слышно было не так чтобы очень. Толстая дверь! Крепкая! Ни сломать, ни как следует поорать! Если только кто-то близко подойдет, тогда – да. И кстати, хватит слушать эту ругань – все равно ничего нового не услышит. Скучные уличные ругательства. Юсас слышит их всю свою несчастную жизнь.

Когда шел по первому, внешнему кругу Башни, видел, где находится выход. Потому тут же повернул куда надо. И через пять минут спешной, но не очень - ходьбы оказался перед выходом из Башни. Где у него тут же потребовали показать знак «крысы». А вдруг сбежал важный заключенный? Какой-нибудь проклятый одержимый, или заговорщик, участвовавший в убийстве императора! Вход – по знаку. Выход – тоже!

Юсас показал «свой» знак, на который стражник у выхода только скосил глаза (ему было ужасно скучно и жарко, и на всех плевать), и вышел наружу, окунувшись в душную жару послеполуденного марева. Светило яркое солнце, которое ночью сменится проливным дождем, а скоро, совсем скоро – сезон дождей, и этот самый дождь будет лить дни и ночи напролет. Отвратительное время! Юсас помнил, как трудно было работать в сезон дождей, когда приличные люди стараются не выходить на улицу, и вся жизнь замирает. А если люди и выходят, то одевают такие длинные, огромные плащи, что из-под них достать кошель практически невозможно. Для сезона дождей нужно иметь хорошую заначку, иначе будешь голодать, или влезешь в долги к Хозяину, а он потом втридорога сдерет с тебя причитающиеся ему деньги плюс проценты.

Куда теперь идти, Юсас не знал, кроме одного и самого важного момента – быстро валить от башни, укрываясь в купеческом квартале, где Юсаса вряд ли будут искать. Ведь первая мысль «крыс» - это то, что он подался в порт, или припортовые кварталы, где можно укрыться в кабаках или воровских притонах (что суть одно и то же).

Где прятаться в купеческом квартале? Юсас тоже пока этого не знал. Но пока шагает – обдумает проблему. Надо убрать подальше от Башни, а там уже и будет видно.

Шагалось легко, тело просто пело от избытка здоровья и радости! Он вырвался из заточения, и самое главное – здоров! Так здоров, как никогда не был! И теперь все будет хорошо. И только так!



Глава 6

Ноги сами собой принесли Юсаса к базарной площади. Туда, где он мучился, туда, где страдал, ползая по грязной мостовой и собирая монеты.

Центральная улица – она так и называется «Центральная» - проходит как раз по краю базарной площади, и само собой – вдоль нее выстраиваются десятки нищих, собирающих подаяния, бросаемые им из окон карет, или обычными прохожими. И Юсас здесь когда-то сидел. Совсем недавно, а кажется – целую жизнь назад.

Вообще, его жизнь сейчас можно разделить на три части – жизнь до убийства императора, жизнь калеки, и жизнь «сейчас». «Сейчас» – еще слишком короткая жизнь, потому оценить ее невозможно. Но началась она очень, очень недурно!

- Ты чо, сука, совсем страх потерял?! Я его сейчас найду!

Голос был таким знакомым, таким…волнующим, что Юсас едва не вздрогнул. Он! Это – он!

Выжил, мразь. Таких тварей не так уж и просто загнать в могилу. Юсас давно заметил, что чаще всего почему-то гибнут хорошие люди. Легко так гибнут, рано гибнут – рраз! И нет человека. Или болезнь унесла, или убили, или несчастье какое-нибудь вроде налетевшей кареты.

Юсас как-то слышал такое странное высказывание о том, что этот мир на самом деле – Ад. То есть – то место, куда души попадают для очищения и наказания. Грешил в своем мире, и вот - после смерти тебя сюда. И если ты нагрешил мало, в общем-то хороший человек – тебя сразу же в нормальный мир. Помираешь тут быстренько, и все. Полетел.

Судя по этой версии, Юсас в прежней жизни грешил много, умело и особо извращенно, потому отправится в «хороший» мир еще очень нескоро. Впрочем – он об этом совсем и не расстраивался. Лучше попозже. Лучше помучается.

Юсас встал в сторонке, прижимаясь к стене одной из лавок, и внимательно всмотрелся в здоровенного, немного рыхловатого парня, возраст которого определить довольно трудно. Лет двадцать пять-тридцать, а может и гораздо меньше. Высокий, плечистый, он скорее всего с детства был сильнее своих сверстников, и поэтому привык всегда быть первым. Обычно сильные люди добры, им незачем обижаться на весь мир и расти злобными придурками. Но этот…скорее всего несмотря на силу и рост его часто обижали в детстве, и он затаил обиду на весь мир. И когда стал взрослым подонком, то начал вымещать эту злобу на тех, кто послабее. Таких в этом мире великое множество, уж Юсас-то, выросший на улице, знает это наверняка. Как и любой другой сирота, пытающийся выжить в злом, недоброжелательном к слабым существам мире.

Юсас смотрел, как Гримал обходил ряд нищих и собирал деньги, как пинал, топтал тех, кто чем-то перед ним провинился, и в душе клокотала злоба. Вот зачем живет эта тварь? Почему он считает, что может вот так запросто обижать, мучить, терзать людей? Почему он присвоил себе это право?

А еще была мысль: «Как Создатель ЭТО допускает? Почему он позволяет жить таким негодяям? Или этот подонок его карающий меч? И нищие заслужили, чтобы их мучили? Почему Создатель так жесток?!»

Но Юсас отбросил все лишние мысли и сосредоточился на одной: как достать гада? Подойти, и просто пырнуть ножом? Нет, это слишком просто, и до глупости – опасно. Зачем ТАК светиться? Нет, Юсас все сделает по-другому! Умно!

План созрел у него в голове за считанные секунды, так, будто всегда там и был. Будто Юсас заранее к нему готовился! А ведь ничего такого и в помине не было, и надо же – увидел гада, и тут же план готов. Ай, да Юсас, ай да хитрый «крыса»!

Придумано хорошо, вот только сделать не так-то просто. Тварь хитрая, постоянно оглядывается, перепроверяется. Почему? Да потому что скорее всего врагов у него – целая куча! У такой мерзкой твари их обязательно куча! Скольких он обидел? Скольких обобрал, лишил денег, здоровья? Как Юсаса когда-то…

Если ты вор – значит, умеешь становиться невидимым. Значит, умеешь прятаться в тенях, укрываться за прохожими, прикрываться кустами, деревьями, всем, чем придется. Потому что другого способа уберечь свою драгоценную тушку у тебя нет. Вор, не умеющий скрываться и прятаться – долго не живет.

Следить за Грималом пришлось до самой темноты. Голодный, злой, Юсас следовал за негодяем не отставая, держась за его спиной, как ядовитый москит за сборщиком фруктом. Только зазевайся – и прихлопнет этот самый сборщик жужжащую остроклювую тварь, но в том и дело, чтобы не подходить близко, и не дать себя поймать. А потом, в удобное время вонзить в потную спину человека свой ядовитый хоботок…

Как оказалось, жил Гримал в купеческом квартале. Не в самой его лучшей части, но…в хорошем месте. Довольно-таки приличный двухэтажный дом выходил дверью на улицу – раньше в нем была купеческая лавка, даже следы остались – прямоугольное пятно на фасаде, и перекладина для подвешивания вывески. Но теперь никакой вывески не было, обычный дом, каких по городу великое множество – без сада, без заднего двора, но с подходящим к нему водопроводом – трубы было видно с улицы, они тянулись к ближайшему акведуку. Содержать такой дом не так уж и просто – платить за воду, платить налог за недвижимость, ну и просто – стирать пыль и убирать. Скорее всего, в доме имелись еще и слуги, ведь кто-то же ухаживал за этим подонком? Неужели он жил один?

Но Гримал не стал стучать, звонить, и все такое прочее. Он достал из пояса здоровенный ключ, вставил его в замочную скважину (предварительно внимательно оглядевшись по сторонам), и распахнул дверь, открывшуюся наружу.

Юсас еще в раннем детстве заметил, что большинство домовых дверей открывается наружу. Вначале он недоумевал – почему так, но потом ему объяснили, что это все – для пущей безопасности жителей дома. Выбить дверь, если она открывается внутрь, гораздо легче, чем если она открывается наружу. Это истина, не требующая доказательств – настолько все очевидно. Потому все дома строились только так – с дверью, открывающейся наружу. Кто будет выбивать дверь? Да мало ли кто…погромщики, например, во время городского бунта. Или разбойники.

Но были у таких дверей и свои, так сказать, неудобства – в такую дверь не скользнешь так быстро, как в открывающуюся внутрь. А если ты еще и крупный парень? Если ты с трудом помещаешься на маленьком крыльце?

Юсас лежал под кустом на противоположной стороне улицы, сливаясь с травой и нападавшими листьями, и когда Гримал достал ключ из замочной скважины и взялся за ручку двери, вскочил, и уже не скрываясь, но и не особо топая – бросился вперед, стараясь держаться в тени за границами светового круга, созданного горящим масляным фонарем (кстати – за фонари на улице взимали отдельную плату со всех владельцев домов).

Гримал успел обернуться прежде, чем Юсас подскочил к нему на расстояние удара, и как ни странно – мгновенно его узнал. Благо, что свет фонаря падал как раз на крыльцо перед входом.

- Ты?! Ах ты ж мразь! И ногу отрастил, гавнюк?! И теперь ты не слепой?! Ходил за мной, сука, весь день! Зачем ходил?! Щас я это узнаю!

Гримал схватил Юсаса с такой неожиданной скоростью, что тот не успел ничего сделать, и только когда уже летел по воздуху, вдруг с ужасом подумал о том, что сегодня явственно видел вокруг Гримала зеленое сияние! Только вот не поверил самому себе. Не захотел поверить! И вот как этот гад выжил! Он одержимый! Он точно – одержимый!

Пролетев по воздуху несколько шагов, Юсас врезался в стену с такой силой, что у него помутилось в голове и вышибло дух, как если бы кто-то пнул под ребра здоровенной ножищей.

Впрочем, он тут же проверил – так ли это, можно ли сравнить этот удар с пинком в поддых? Нога Гримала врезалась Юсасу в живот, и он как мяч отлетел, и снова ударился о стену. И потерял сознания.

Очнулся Юсас от ощущения того, что кто-то обшаривает его тело, не стесняясь залезть рукой туда, куда Юсас не позволял лазить никому. Но виду не подал, не показал, что очнулся. Пусть думает, что жертва еще без сознания.

Обшарив недвижимое тело, Гримал легко, как маленький куль с мукой, одной рукой поднял Юсаса на ноги, и заглядывая в глаза, спросил:

- На «крыс» работаешь, сука?! Говори, кто тебе поручил за мной следить?! Кто?!

Гримал ухватил Юсаса за волосы левой рукой, и размахнувшись, ударил его в поддых правой. Юсас ухитрился извернуться, и удар прошел вскользь, по ребрам, одно из которых явственно хрустнуло.

Сломал! А может и показалось, что сломал, но боль была ужасной. Впрочем – не ужасней, чем тогда, когда тебе вырывают язык раскаленными щипцами. И не тогда, когда на место, где раньше была кожа, сыплют крупную такую, тут же прилипающую серую соль.

Юсас вдруг успокоился. Совсем – успокоился! Что ему грозит? После того, что Юсас вытерпел в своей жизни, что с ним может случиться хуже?

А еще, из памяти всплыли знания. Еще когда они жили в трактире степного города, Юсас просил Дегера показать ему несколько приемов единоборств, которыми тот раскидывал противников. Дегер не отказал, но сказал, что сложные приемы Юсас все равно выполнить не сможет, а надо ему для жизни всего шесть-семь приемов, которые легко исполнить, и которые, если бы знали, могли бы исполнить и неподготовленные люди. И среди них были приемы, которые помогали освободиться от захвата. Ну, например – если тебя ухватили за руку. Или за волосы.

Юсас мгновенно схватился обеими руками за руку Гримала, держащего его за волосы, прижал ее к голове, и резко, всем телом навалился, рванулся вперед, прогибаясь к полу. Гримал охнул – рука пошла на излом, и негодяй непроизвольно отпустил волосы, чтобы вырвать руку и не допустить перелома кисти. И тогда Юсас отпрыгнул назад, тяжело дыша, чувствуя тупую боль в боку.

Гримал вытащил из карманов Юсаса все, что было – начиная с денег, и заканчивая боевым ножом, который Юсас некогда украл у «крысы». Но Гримал не был профессионалом, потому не нашел второго ножа, который Юсас предусмотрительно привязал к голени, использовав для того длинные полосы ткани. Нож был в крепких деревянных ножнах, обтянутых поверху свиной кожей, и потому вытащить его из ножен было делом секунды – поддернул штанину, уцепился за рукоять, и вот уже нож в руках!

Вот только бы теперь сладить с этим громилой! Ведь он тоже одержимый!

Чуть пригнувшись, ноги немного согнуты в коленях, напружинены. Страха нет. Есть расчет. Есть глазомер, скорость, и холодная ярость, заставляющая кипеть кровь, но не затмевающая разум.

- Ух ты! – вроде как удивился Гримал, и его толстогубое лицо расплылось в улыбке – Это интересно! Я тебя сейчас порежу на лоскуты, твареныш! Выколю тебе глаза, отрежу язык и ноги, а потом выпущу на улицу – собирать подаяния! Помнишь, как хорошо это было? Ты получаешь деньги, а я забираю! Так и будем жить! Но вначале я тебя допрошу. Хорошенько так допрошу! Я люблю мальчиков. Ничего, ничего, потерпишь! Интересно, кто же тебе дал денег на лечение? Маленький козленыш…

Юсас почему-то думал, что Гримал возьмет в руки его, Юсаса, нож, который он вытащил из куртки. Однако тот вынул откуда-то из подмышки короткую дубинку черного дерева, по типу тех, что использовали стражники. И это было опасно.

Зачем тебе нож, если не умеешь с ним обращаться? Но даже если умеешь - дубинка-то все равно длиннее! Попробуй, подойди с ножом к человеку, который размахивает дубинкой в полтора локтя длиной! Да не просто размахивает, а очень даже умело!

Его и с мечом не возьмешь! Без должных навыков. И вообще – дубинка, это тот же меч. Только тупой!

Дубинкой Гримал владел как положено. В руке она лежала уверенно, не так, как у какого-нибудь селянина. Видно, что пользовался он ей не раз, и не два. Возможно даже где-то учился – искусство боя на дубинках преподают, и стоит обучение приличных денег. В обществе почему-то считается, что дубинка годится лишь для самозащиты. Наивное мнение! Ей можно отдубасить мечника так, что он больше никогда не возьмет в руки острую железяку! Просто не сможет – переломанными руками.

Юсас умел драться на дубинках. Но после того, как закончил обучение в воровской школе, больше никогда не применял свои знания. Он вообще не любил драться – всегда лучше было убежать, а бегал Юсас довольно-таки быстро. Да и комплекция юсасова не для боев дубинами с такими вот грималами. Выбьет оружие из рук, и конец воровской жизни. Вот был бы постарше и покрепче, тогда - да.

Кровь билась в висках, а мир замедлился. И Гримал, который только что был быстрым и опасным, стал медлительным, как речная черепаха, выбирающаяся на мелководье в поисках своей партнерши. Только вот Юсас знал, как быстро умеют бегать эти самые речные черепахи. И как больно умеют кусаться…

Но движения дубинки, до того такие быстрые, молниеносные, опасные, на самом деле замедлились, и Юсас вдруг с изумлением и надеждой понял – Гримал медлительнее его, Юсаса, самое меньшее раза в два! А то и в три! Демон, которого подсадил Толя - гораздо быстрее и сильнее, чем тот, что сидел в Гримале!

Или не в этом деле – Толя что-то говорил о том, что он сделал колдовство, из-за которого демон Юсаса слился с ним окончательно и бесповоротно, овладел всем его телом, стал его частью, стал Юсасом! В отличие от обычных демонов, которые просто нашептывают своим Носителям дурные мысли и заставляют их творить непотребное. Возвращая потом часть энергии в виде здоровья и силы.

А частенько и вообще ничего не возвращая. Зачем им возвращать? Убьешь этого Носителя – демон перескочит в нового! Может быть даже лучшего, чем прежний! Вот когда тот слился с телом, когда Носитель и демон стали единым целым, Альфой – вот тогда демон старается по-полной!

Дубинка просвистела рядом с головой, ветерком коснувшись взлохмаченных волос Юсаса. Он скользнул под удар, и одним движением руки взрезал кожу и мясо Гримала на сгибе локтя, распахав его практически до кости.

Брызнула кровь, Гримал заревел, схватившись за порез, но Юсас не остановился на достигнутом. Он полосовал противника так, будто сошел с ума. Но в его безумии все-таки имелся очень даже практичный смысл. Второй на очереди вышла из строя левая рука противника, которой тот совершенно не думая ни о чем другом уцепился за порез, видимо пытаясь остановить кровь, и тем подставил ее под следующий удар. Вернее – удары, потому что Юсас раскромсал ее крест-накрест, обнажив белую кость и сам сустав среди лохмотьев мяса и ткани рубахи.

Потом упал на спину позади Гримала и одним движением подсек ему ноги под коленями, рассекая сухожилия. И откатился в сторону, уберегаясь от рушащегося на него тяжелого тела.

Мир снова стал прежним – суетливым, быстрым. В нос ударил запах крови – густой, тяжелый. А еще – запах мочи. Гримал надул в штаны перед тем, как упасть и потерять сознание.

Юсас нередко замечал, что большие, сильные люди бывают удивительно слабы на боль. На свою боль. Теряют сознание, пугаются, перестают как следует соображать. Не все, конечно, но вот такие – рыхлые, большие, любители причинять боль другим – совсем нередко теряются от боли и даже падают в обморок. Вот как сейчас.

Юсас очень устал во время драки, хотя и длилась она считанные секунды. У него тряслись руки и ноги, и очень хотелось прилечь и поспать. Но перед этим – поесть. Мало у него сил, очень мало. Тело маленькое, расходует сил много. Такое же состояние было тогда, когда он убил людей в пыточной. Еле потом отъелся.

Но лежать было некогда. Пока не очнулся – вязать! Распустил рубаху на полосы, сделал из них жгуты, крепко связал руки и ноги. Руки – назад, привязав их к ногам. Так будет правильно. Ни перекатываться не сможет, ни двигаться – пусть даже и на локтях. Тем более, что у одержимого раны заживают быстро, вон – уже и кровь перестала идти. Эдак ноги-руки заживут, схватит, и задушит. Здоровенная тварь! Раза в три больше весит, чем Юсас!

Проверил запор на двери. Подергал засов – все в порядке, эту дверь вышибать только тараном. Крепко все обустроил «купец»! Интересно все-таки, он один здесь живет, или нет? Если один – почему? Где слуги? Где домашние рабы, в конце-то концов? Кто-то ведь должен ухаживать за домом?!

На окнах решетки – мощные, так просто не вышибешь. Вероятно и на втором этаже такие. Ощущение странное – будто находишься…в темнице! В тюрьме! И решетки, и мощный запор, и…запах. Странный запах. Неприятный какой-то, и столь же странный. Непонятно чем пахнет. Нечистотами? Да есть немного, но не так, как в каком-нибудь сортире. Людьми! Заключенными! Это даже не запах, это…аура какая-то, что ли? Запах безнадеги, запах страха. Нет, в доме точно кто-то есть!

Пленник застонал, проморгался, и с ужасом уставился на Юсаса, силясь что-то сказать. Сказать не получилось, он захрипел и почему-то замотал головой, будто говоря: «Я не верю! Нет!». Но Юсас его понял.

- Что, не верится, да? Такой большой, такой сильный, и все? Все закончилось?

- Я денег дам! – хрипло простонал Гримал, с трудом выталкивая слова – У меня есть деньги!

- Где? – деловито спросил Юсас, оглядываясь по сторонам – куда ты их дел? Где-то спрятал, да? Кстати, ты мне обещал отрезать ноги, язык, выколоть глаза. Как ты считаешь, имею я право сделать то же самое с тобой?

- Нет! Нет-нет!

Гримал задергался, будто пытался порвать путы, но они выдержали. В этой позе не больно-то их порвешь. Такую вязку стражники называют «птичка». Через полчаса лежания на «птичке» пленник начинаетголосить и сознаваться в чем угодно. Тяжко так лежать.

- Нет, говоришь? – Юсас удивленно поднял брови, и поморщился, потрогав все еще болевший бок. Все-таки ребро было сломано – ты отказываешь мне в моем праве свободного человека отрезать тебе твой вонючий язык? А если я отрежу тебе член? Как тогда? Ты что-то обещал мне? Любишь мальчиков?

- Не надо! Я отдам деньги! Ты меня развяжи, и я все тебе отдам! Видишь, я ранен, и ничего не смогу тебе сделать! Не бойся! Я отдам, и ты уйдешь! И оставишь меня в покое! А я – тебя! Я дам тебе сто золотых! Обещаю! Я все тебе отдам!

Юсас смотрел на этого вонючего, мерзкого типа и вспоминал. Все вспоминал – его отвратительный, глумливый голос, безнадегу, которая сжигала душу, слезы, которые жгли глаза. Голод, холод, жару…все вспомнил. И рука будто сама по себе протянулась, сжимая нож, и лезвие медленно погрузилось в бедро пленника – до самой кости, скребанув по ней игольчато-острым клинком.

- Ааа…ааа! – завопил, задергался Гримал, и клинок, остававшийся в ране расширил ее, выпуская наружу фонтанчик крови, брызнувшей на пол – На надоооо!

- В доме еще кто-то есть? – Юсас спросил так обыденно, как спросил бы у торговца пирожками цену на пирожок с мясом. Обычный такой вопрос.

- Неэээт! – всхлипнул Гримал, и когда Юсас пошевелил ножом, поворачивая его вдоль оси туда-сюда, поправился, выкрикнув – Даа! В подвале! Они – в подвале!

Юсас не стал спрашивать – кто «они». Он только проверил путы на пленнике – крепко ли держатся – вытер о его плечо клинок ножа, и пошел туда, куда указал Гримал. Осторожно пошел, опасаясь подвоха вроде магической ловушки, или стреляющей ступени. Высунется из ступеньки пара копий, и останешься на ней с торчащим в заднице острием. Совсем никакое удовольствие.

Дорога в подвал не заняла много времени. Из кухни, по лестнице, в обычный подвал, какие есть в каждом купеческом доме, да и не в купеческом – тоже. Где-то ведь надо хранить продукты, да и лишнее барахло куда-то надо сложить.

Здесь никакого барахла не было. Если не считать барахлом десяток мальчиков и девочек, сидящих и стоящих за решеткой, перегораживающей вход в подвал.

Самодельная темница была разделена на две половины – женскую и мужскую. В каждой находились по пять детей, возрастом примерно от семи до двенадцати лет. Точнее сказать было нельзя – в подвале слишком темно. Юсас прихватил с собой масляный фонарь, который пришлось долго зажигать – пока нашел кресало, пока разжег – но фитиль был почти сожжен и заменить его Гримал так и не удосужился. Язычок пламени метался, колеблемый сквозняком, и давал света не больше, чем нужно было для того, чтобы рассмотреть ступени лестницы, и не навернуться с нее, ломая шею. Чтобы рассмотреть в подробностях тюремную камеру такого света было явно недостаточно.

Все, что видно – светлые фигурки за толстыми прутьями на фоне темной стены. Да общие очертания этих самых фигур – по крайней мере можно было рассмотреть, кто есть мальчик, а кто девочка. Все обнажены – нитрусов, ни рубах, и это при том, что в подвале довольно-таки прохладно. Ну так Юсасу показалось – прохладно. Его вдруг стало немного трясти.

И еще была странность – все молчали. Дети не плакали, не стонали, ничего не говорили. Они стояли и сидели, прижавшись к стене, и смотрели на Юсаса вытаращенными как от ужаса глазами, явно ожидая чего-то плохого. Даже не плохого, а совсем ужасного! Такого запредельно ужасного, что от предвкушения стынет кровь в жилах и каменеет тело.

Юсас чувствовал это, и у него перехватило дыхание. Что теперь делать? Как быть?

- Эй! С вами все в порядке? – спросил он, чувствуя, насколько глупо звучит этот вопрос. Ну в самом деле – что может быть в порядке, если ты сидишь голым в темнице, в доме, который принадлежит мерзкому человеку, можно сказать маньяку, убийце, негодяю! А что тогда спросить?

Дети продолжали молчать, и тогда Юсас приблизил фонарь к решетке, стараясь разглядеть лица тех, кто там находился. И дети тут же вжались в стены, опуская глаза, и Юсас знал – почему. Нельзя смотретьглаза тому, кого ты боишься, и не хочешь, чтобы он тебя заметил. Надо стать незаметным, стать тенью – неслышимой и серой. И может тогда он тебя пропустит и возьмет другого!

- Эй, вы меня понимаете? – голос Юсаса дрогнул, и почти сорвался на хрип – Понимаете? Я…я…я хороший!

Он сам не знал, почему так сказал. Ну просто ничего другого не сумел найти у себя в голове. Хороший! Ведь он правда – хороший! Воровал, да. Но ведь не последнее! И детей в темнице не держал! Старался жить по-совести! Ну…насколько мог.

- Ты хороший? – от толпы детей отделилась девочка лет семи. Маленькая, худенькая, большеглазая. На ее теле виднелось множество синяков, будто кто-то ее щипал, а на подбородке – уже пожелтевший синяк.

- Ты не будешь делать нам больно? – девочка смотрела на Юсаса огромными карими глазами, и ему вдруг захотелось рыдать. В голос, бросившись на грязный пол, стуча кулаками по ступеням загаженной лестницы – рыдать! Да почему же так?! Ну почему, почему?! ЗА ЧТО?! Ну что они сделали такого, чтобы поступать с ними – ТАК?! Почему этот мир такой мерзкий, такой подлый?! Зачем он?!

- Я не буду делать вам больно! – севшим голосом пообещал Юсас, протянув руку между прутьев, попытался погладить девочку пот голове. Она вздрогнула, отшатнулась, закрылась руками и присела, сжавшись в комочек. И тогда Юсас с ужасом увидел, что спина ее и попка исполосованы рубцами. Ее кто-то сек – до крови, безжалостно, практически до смерти. Но она умудрилась выжить.

- Слушайте меня! – Юсас повысил голос, изо всех сил стараясь, чтобы он звучал звонко и грозно – Я Юсас! Я пришел, чтобы вас освободить! Вашего…хозяина я связал, он лежит в прихожей! Теперь вы никому не принадлежите! Я вам помогу, и вы уйдете куда хотите!

И тут он запнулся – а куда они уйдут? Правда – куда?! А может им идти-то некуда! Совсем – некуда! Вот как ему, например!

- Кто знает, где здесь ключи? Ключи от замков?

Молчание. Потом мальчишечий голос, робкий, будто мальчишка еще не верил тому, что случилось. Боялся поверить.

- Они висят вон там…в углу. На крючке. Только ты правда пришел нас освободить? Это не Гримал тебя подослал?

Мальчишке на вид было лет двенадцать, хотя могло быть и больше. Худой, но жилистый, тело практически лишено детской угловатости и нежности. Да, скорее всего ему было больше двенадцати – у него начали расти волосы на лобке. Возможно, он чуть младше Юсаса, или такого же возраста.

- Я же сказал – Гримал лежит связанным! – Юсас придал голосу солидность, и даже суровость, а когда услышал голос девочки из женского отделения, и посмотрел туда, то замолк, и невольно отвел глаза. Ему стало неловко. Этой девочке тоже на вид было лет двенадцать, но только на первый взгляд. Лет четырнадцать, без всякого сомнения. Грудь практически как у взрослой, только еще не отвисает. Волосы на лобке, совсем немного. Округлости – как у настоящей женщины, только очень уменьшенной. Ну как если бы взяли взрослую девушку, и…сжали со всех сторон, уменьшив ее в размере.

Карлица? Да вроде – нет. Юсас видел карлиц. У них обычно неприятные взрослые лица, и разговаривают они странными голосами, тоже неприятными, будто нарочно коверкают слова. У этой обычный девчачий голос, звонкий и очень даже приятный.

Смотреть на нее было стыдно, но…хотелось. Ужасно хотелось. Взгляд так и притягивался к девичьей фигуре, тем более что девушка не прикрывалась. Не отворачивалась, стояла голой, будто так все и надо. Будто стоять и разговаривать с незнакомым мальчишкой вот так, голышом – это привычное, обыденное дело. А что такого-то?

- Вы как тут оказались? – не утерпел, спросил Юсас, шагнув туда, куда показал мальчишка, за ключами – Сколько вы уже тут?

- Не знаю… - равнодушно ответила девушка – Долго. Очень долго. Я Элена. Он для себя нас держит. Давно уже. Серх – это мой брат. Мы близнецы. Мы ехали с отцом, напали разбойники. Всех убили. Нас забрали, а потом нас купил Гримал. И с тех пор мы здесь. А дети недавно. Может месяц. Может два. Он где-то их берет, развлекается с ними месяц, два, а потом продает. Если не умирают. И новых покупает. И снова продает. А мы все время тут. За детьми ухаживаем. Дом убираем. Развлекаем Гримала.

- Как развлекаете? – Юсас не хотел спрашивать, все и так было ясно. Но он все равно спросил. Он должен был это спросить – чтобы знать. Чтобы быть уверенным. Ему Это было нужно.

- Он трахает нас… - девушка снова как-то спокойно, до безумия спокойно пожала плечами – Иногда хочет, чтобы мы трахали друг друга. И смотрит. А потом все равно трахает нас. А иногда сечет плетью. Или ремнем. Но это редко. Плетью он сечет детей. Ему нравится, когда они плачут. И тогда он их трахает.

Девочка еще что-то хотела сказать, но Юсас перебил ее:

- Хватит! Не надо больше! Хватит! Остановись! Хватит…

Девочка замолчала, послушно и беспрекословно. И снова замерла, держась за прутья решетки, и не обращая внимания на окружающее. К ней подошла давешняя девчонка, что разговаривала с Юсасом, обхватила ее за бедра, девушка опустила ей на голову ладонь и так они стояли, прижавшись друг к другу, окунувшись в какой-то свой мир, где нет ни клетки, пахнущей мочой, пОтом и ужасом, где все хорошо, и где они всегда сыты и никто им не делает больно.

И Юсас вдруг подумал о том, что возможно ему было не так уж и плохо, как казалось. По крайней мере он знал, что где-то есть Дегер, и Дегер его никогда не бросит. Найдет, и все будет хорошо. Была надежда. А у этих – надежды не было никакой. Вообще – никакой. Только ужас, только боль, только страх.

Ключи нашлись там, где показал парнишка. Два здоровенный стальных ключа, провернувшихся в замочных скважинах так легко, что Юсас даже удивился – замки были огромными, их невозможно слоимать даже ломом. Такие обычно вешают на дверях купеческих складов. Видимо, за ними ухаживали и смазывали. К тому же частенько открывали и закрывали эти двери.

Дети вышли из клеток организованно, без криков и плача. Пошли наверх по лестнице вероятно так, как делали это не раз, и не два – впереди Серх, позади всех Элена, мягко направляющая вперед ту самую девчонку-семилетку. На Юсаса они не смотрели, шли как-то странно, будто во сне, и Юсас вдруг с тянущим в груди чувством подумал, что это все неспроста. Дети не могут ТАК себя вести. Быть такими спокойными, такими тихими. И такими послушными.

Он вошел в клетку, где сидели мальчики. Посветил фонарем, увидел на табурете деревянную бадью, наполненную водой. Наклонился над ней, принюхиваясь, поднял лежащий рядом легкий деревянный ковшик, зачерпнул. Поколебался пару секунд (ему было противно), и отхлебнул глоток горьковатой, пахнущей прелью и чуть сладковатой воды. Мгновенно выплюнул, сразу распознав знакомый вкус.

Он знал, что это такое. Пробовал. И не понравилось, слава Создателю. Его тогда рвало, да так, что едва не выблевал все свои внутренности. Говорят, такая реакция не у всех. Большинство подсаживается на наркоту с первого раза. Его организм оказался стойким и категорически воспротивился принимать эту гадость в свой кровяной круговорот. Уберег Создатель. А вот этих детишек – не уберег. И как теперь они будут жить с такой бедой- неизвестно. Избавиться от наркотической зависимости можно только одним способом – лечить их сильной магией, очищающей кровь, выводящей яд из телесного оборота. Иначе – пятьдесят на пятьдесят, что они умрут, если не получат очередной дозы наркоты.

Юсас вдруг услышал пыхтение, стук, стоны и приглушенные крики. Поняв, в чем дело, он птицей взлетел по лестнице, пробежал по коридору, вломившись в толпу детей, растолкал их по сторонам. Выбил нож у Серха, отобрал дубинку у Элены, и только тогда наклонился над Грималом, определяя – успел добежать, или нет.

Успел. Гримал был живехонек, и почти здоровехонек, только находился в поолубессознательном состоянии от ударов по голове, да на заднице добавилось с пяток узких, и наверное глубоких ран. Которые, впрочем, почти и не кровоточили. По крайней мере снаружи – одна находилась точно напротив ануса. Так что теперь Грималу трудно будет сходить в сортир. Больно.

Впрочем – это ему никак не помешает умереть. Оставлять жить эту мразь Юсас не собирался. Все, что он хотел прежде сделать – это узнать, где гад хранит свои деньги, коих у того должно быть превеликое множество – судя по словам негодяя, да и по логике событий. На последние медяки такой дом не купишь. У него точно должно быть не меньше десяти тысяч золотых. А то и того побольше. Главное – поспрошать как следует.

- Он мне пока нужен! – Юсас обвел взглядом тяжело дышащих детей – не трогайте его без моего позволения!

- А когда он не будет тебе нужен, ты позволишь нам его убить? - невыразительно спросила Элена, посмотрела на Гримала, лупающего глазами, и Юсас впервые за сегодняшний вечер увидел, как ее красивое, даже кукольно красивое лицо исказилось гримасой ненависти. Такой ненависти, что Юсасова ненависть по сравнению с ней была жалким угольком в сравнении с жарким огнем очага.

- Посмотрим… - неопределенно сказал Юсас, и наклонившись к уху Элены, шепнул – Тихо! Позволю! Пусть думает, что у него есть шанс выжить!

Девушка медленно кивнула, и повернувшись к Юсасу, стоящему близко от нее, едва заметно дрогнувшим голосом спросила:

- Что нам сейчас делать?

Нет, так-то Юсас понимал, что все бывшие пленники сейчас находятся под действием наркоты. Но все равно было немного не по себе – девушка не поинтересовалась кто он такой, зачем здесь, как Гримал оказался в таком положении, кто его ранил и почему Юсас решает – жить ему, или умереть. Судя по всему, все бывшие пленники сейчас воспринимали мир как сон, а во сне может быть всякое. И нелогичное – тоже. Надо просто воспринимать это как нормальное явление – вот есть некое событие, значит – ему положено существовать. И все тут! Никаких копаний и разбирательств – что, зачем и почему!

И Юсас, как свободный, как некая сила, которая смогла их освободить и как-то повергла хозяина, воспринимается как командир. Как новый, возможно добрый Хозяин. То есть, фактически Юсас стал рабовладельцем, отобрав десяток рабов у злого хозяина. И это ему не нравилось.

Нет, так-то он совсем не был против рабства. Ну вот случилось так, что эти люди стали рабами. Он причем? Такое вот устройство мира! И не Юсасу его менять. Но тут…он вдруг представил себе на месте этих детей. Это не их, а его, Юсаса, опаивают наркотой, а потом сутками насилуют, избивают плетью, мучают. И это его потом продают мерзким извращенцам, которые делают с ним все, что они захотят. Как тот, палач, в пыточной камере. И тогда все становится на свои места. Рабство – это ПЛОХО. И теперь Юсас понимал, почему Дегер с таким отвращением относился к рабству. Некоторые моменты кажутся ясными и простыми, пока…не прикинешь ситуацию на себя.

- Сейчас вы идете в душ, моетесь, как следует отмываетесь. Потом ищете любую чистую одежду, и одеваетесь. Не надо разгуливать голышом. Затем находите еду и готовите ужин. Вы есть ведь хотите? Ты вообще знаешь, где тут в доме еда и одежда? И вообще – где тут все находится?

Девушка подумала, почесала правую грудь возле соска, и взгляд Юсас сам по себе, абсолютно без его участия – проследил за рукой, и…пал на грудь. Ну уж больно она была соблазнительна! Упругая такая…розовая…не грудь, а цветок!

Но девушка ничего не заметила. Почесавшись, она кивнула:

- Да…знаю. Мы же работали по дому. Убирались. Стирали. Мыли. Готовить он нам не позволял, боялся. Говорил – мы плюнем ему в чашку. Или стекла толченого насыплем. Он обычно с собой приносил. Или сам готовил. Или заставлял только начистить овощи. Но после того, как Серх хотел его зарезать ножиком, он нам ножики не дает…не давал.

- Зарезать хотел? – Юсас почему-то даже удивился, глядя на будто сонного, застывшего статуей мальчишку. По его лицу никак не было видно, что он способен на кого-то напасть и попытаться убить – А что потом было?

- Он порезал Грималу шею… - монотонно, без выражения сообщила девушка – Гримал отобрал у него нож, избил. А потом привел каких-то мужиков, и они долго били и насиловали. Серх чуть не умер. Но потом отошел. Только иногда кровь идет…

Юсас почувствовал, как глаза закрывает красная пелена. Ему хотелось убивать. Ему хотелось убивать! Всех! Все рабовладельцев! Всех, кто причастен к этому грязному делу! А Гримала….Гримала резать медленно, по кусочкам, так, чтобы он жил долго. Но очень трудно. Очень!

- Идите в душ. Займись детьми – сдавленным голосом скомандовал Юсас – Серх, помогай ей. Потом поговорим. И вот еще что…вы знаете, где он хранит наркотики?

- Где-то на кухне – девочка кивнула в сторону коридора – Там у него тайник. Он когда готовил нам питье, оттуда приносил.

- Так ты знаешь, что вас опоили? Что вы под наркотой? – зачем-то спросил Юсас.

- Знаю. Знаем. Но это хорошо. Иначе бы давно разбили бы голову о стену. А так вроде и не больно, и не противно. Как во сне. Как будто это все не с нами…

Юсас ждал, что она заплачет, что дрогнет голос, но девушка не заплакала, она еще постояла, будто вспоминая, что ей следует делать, и поймав мысль за хвост, притянула ее назад:

- Так мы пошли?

- Идите. Занимайтесь детьми и ужином. Как закончите готовить – позовете меня.

Девочка повернулась, и Юсас сделал усилие, чтобы не смотреть на ее почти женский зад. И это было трудно, но он справился. Ведь он не какой-то там мерзкий маньяк вроде Гримала!

Юсас думал, что он все знает об улице. О том, что там происходит, и что может произойти с людьми. Но вот такое, откровенное Зло попадалось ему на жизненном пути в первый раз. Нет, так-то он слышал – и о маньяках, и о людях, которые специально покупают рабов, чтобы мучительно и страшно их убивать. И даже детей, подростков, таких, как Юсас. Но он все это пропускал мимо ушей. Ведь все это не могло произойти с ним! Это какие-то рассказки! Страшилки!

Только теперь он осознал, насколько его прикрывал статус участника воровской гильдии. Авторитет того же Хозяина, который отомстил бы за его обиды. Да, отомстил бы, потому что если главарь банды не мстит за соратников – он теряет авторитет. А чем держится банда? Только авторитетом ее руководителя. Стоит его потерять, и тут же начнется развал, разброд и шатание. И гибель вожака неизбежна. Это как в волчьей стае – пока ты силен, пока ты в авторитете – ты правишь Стаей. Стал слаб, не можешь справляться с обязанностями – новый, молодой вожак займет твое место. И тогда уже пощады не жди.

Он посмотрел на Гримала. Тот очнулся, лупал глазами, смотрел по сторонам и вроде как что-то соображал, строил планы. Какие планы? Ясно – какие. Освободиться, и устроить показательные казни тем, кто на него покусился. Вот только этим планам не суждено осуществиться, это точно!

Юсас прошелся по коридору, толкая двери, заглядывая в комнаты. В одной из них на столе обнаружил хороший масляный фонарь с длинным фитилем. Зажег его от старого, старый оставил висеть в коридоре на крюке. Пошел дальше, вглубь дома.

За одной из дверей он и обнаружил то, что с замиранием в сердце ожидал увидеть – пыточную. Вот тут маньяк занималсясвоими грязными делишками. На стене – кольца-кандалы, рядом крест, такой же как в пыточной Башни, только поменьше размером – под детей. Рядом какие-то приспособления, предназначения которых Юсас с первого взгляда не смог понять, а когда понял – его перекосило от гадливости.

Следов пыток не было, ни крови, ни запаха. Похоже, что здесь хорошенько убирались. На стене – плети, веревки, блестящие крючки и крюки, о предназначении которых Юсас даже думать не хотел.

Рассматривать все это он не стал. И противно, и времени нет. Делами надо заняться. И первое дело – Гримал. С ним он еще не закончил.

Вернулся к пленнику, схватил его за ноги и волоком потащил в пыточную. Гримал что-то говорил, что-то обещал, но Юсас его не слышал, не хотел слышать. Какой смысл сейчас говорить? Вот повисит на крюке, тогда можно и спросить. За все спросить.

Отвязал руки пленника от ног, задумался – как же его вздернуть на крюк? Один точно не поднимет. Надо было позвать Элену с Серхом, уж втроем как-нибудь бы да и взволокли. Но им теперь не до того. Пусть занимаются другими делами. Сам попробует.

Прикинул, взялся покрепче за руки, потянул…уххх! Гримал плюхнулся на пол, застонал, выругался. Голова его со стуком ударилась об пол, и Юсас на секунду даже испугался – не уйдет ли гад на тот свет так просто? Кстати, а почему он не бьется головой о пол, о стены? Не разбивает себе затылок? Ведь ясно же, что все это закончится плохо! Обязательно закончится плохо! Для него, разумеется. Так на что Гримал надеется?

Но это можно обдумать и после. А сейчас… взгляд упал на веревки, висевшие на стене. Вот! Это то, что нужно!

Снял одну веревку, не толстую, но и не тонкую – явно способную удержать тушу Гримала. Один конец привязал к путам на руках. Посмотрел, и передумал – а если путы не выдержат? Нет уж, напрямую - к рукам! Перевязал заново, под причитания и стоны маньяка, обещавшего то огромную награду, то казнить всех подряд, как только он до них доберется. Закинул веревку на крюк, вбитый в потолок, посмотрел по сторонам, прикинул, и сам себе кивнул головой – вот! На противоположной стене – кольцо на уровне головы! То, что надо!

Продел веревку в кольцо – пришлось ее размотать, бухта большая – подтянул, выбрав слабину, прикинул, сделал натяжку, приподнимая руки Гримала верх, и упершись обеими ногами в стену, практически перпендикулярно ей, потянул со всей силы, что было.

А силы – было. Вес маленький, это точно, и просто так Юсас никогда бы Гримала не поднял, но вот так, через блок – запросто! Даже когда он еще не был одержимым, и то – наверное бы поднял. Просто от злости. От ярости, распирающей душу.

Рывок! Еще! Медленно, но верно здоровенная туша Гримала поднималась вверх, и вот он уже стоит на подгибающихся ногах. Нет, не стоит – ноги не держат. Перерезанные сухожилия не позволяют стоять. Но почти стоит. Вот и хорошо! Вот и отлично!

Конец веревки на соседний крюк, на котором висела бухта веревки, оборот, другой! Все, затянуть как следует, и готово. Висит, как свиная туша!

Подошел, вгляделся в мутные серые глаза, и будто кто-то сдернул с ушей толстую повязку. Теперь Юсас разобрал то, что говорит Гримал.

- Врут они все! Они врут! Эти похотливые твари – врут! Я тебе денег дам! Я тебе много денег дам! Хочешь – я тебе этот дом отдам! Я тебе всех их отдам! И будешь делать с ними все, что захочешь!

Юсас ударил. Сильно, от души. Нос Гримала хрустнул, из него обильно полилась кровь, но через несколько секунд остановилась. Да, Гримал восстанавливался не так быстро, как Юсас, но все-таки восстанавливался гораздо, гораздо быстрее любого другого человека!

Юсас вытащил нож, который перед подвешиванием пленника снова упрятал в ножны на голени (А хорошо, что туда приделал! В любом другом месте Гримал точно бы его нашел!), и стал деловито, снова завесив уши «повязкой», срезать с пленника одежду. Остановился только тогда, когда тот остался совершенно голым.

- Где, говоришь, спрятаны деньги? – спросил Юсас спокойно и деловито, и так же деловито провел по груди Гримала острием клинка, вспарывая кожу. Гримал завопил, задергался, но веревка держала крепко. Кровь, полившаяся обильно тут же остановилась, порез будто заклеился. Юсасу стало интересно, и он еще раз провел по коже пленника, уже по животу.

- В банке! У меня деньги в банке! Но и тут есть! Есть! На кухне! За шкафом спрятаны! Там десять тысяч! Забери, и отпусти меня!

Юсас опустил нож, развернулся, пошел в кухню. После недолгих поисков действительно нашел деревянную коробку, в которой лежали золотые монеты, эквивалент десяти тысяч серебряных империалов. Хорошая сумма. Но недостаточная. Для чего недостаточная? Да хотя бы для того, чтобы хоть немного компенсировать мучения этим детям. Если это возможно вообще возместить какими бы то ни было деньгами.

На кухне было людно. Брат с сестрой, уже одетые в какое-то барахло, скорее всего принадлежавшее хозяину дома, резали лепешки, нарезали копченое мясо, а дети, собравшиеся вокруг стола смотрели на то, что они делали странными, тусклыми глазами – вроде как не верили в происходящее. Но тут было все понятно – во-первых, из организма еще не вышел наркотик.

Во-вторых, перемены были слишком резкими, и мозг маленького человека не мог оценить ситуацию как положено. Нет ни радости, нет ни печали – тупая покорность судьбе, и привычка подчиняться – тем же Серху и Элене, которые и раньше работали по дому и ухаживали за детьми.

Увидев Юсаса – окровавленного, с ножом в руке, они как-то сразу сжались, прижались друг к другу, и у Юсаса снова заныло сердце. А еще он заметил, что мелкие так и сидят голышом, хотя и были теперь чисто отмыты.

Элена видимо поняла его взгляд, пожала плечами:

- В кухне тепло, а одежды на них найти не смогли. Пусть пока так посидят, я потом сделаю им из простыней какие-нибудь рубахи.

Юсас промолчал, и тоже пожал плечами – так, значит, так. Кстати, Элена тоже была в рубахе, без штанов – рубаха с подвернутыми рукавами была ей настолько велика, что спускалась почти что до колен. Серх – тот в штанах, и тоже подвернутых.

- А где же их одежда? И ваша одежда? Как же он собирался вас продавать? Все равно ведь пришлось бы одеть?

И тут же похолодел. Брат и сестра посмотрели на него такими мертвыми глазами, что Юсас все понял. Понял, и ужаснулся.

- А он никуда не увозил – бесцветным голосом пояснил Серх – К нему приходили клиенты, он им давал детей, а потом…в общем – там в конце комнаты для пыток есть люк. Он ведет в канализацию. Туда можно сбрасывать мусор… Ну…то, что оставалось. Он и девушек приводил, но они долго не жили. День, два – не больше.

В ушах Юсаса звенело, и голос Серха с трудом пробивался сквозь эту толстую повязку. Он был тихим, без эмоций, но таким острым и страшным, что Юсасу ужасно захотелось его больше никогда не слышать. Чтобы он ничего не знал о том, что происходило в этом доме. А голос все жужжал, все ввинчивался в мозг Юсаса, и волосы его становились дыбом. Такого просто не могло быть! Такого не бывает! В благополучной, в чистой, красивой столице – ЭТО?!

Выслушав, Юсас повернулся и пошел назад, к Грималу.

Через полчаса Юсас знал, где еще два тайника с деньгами, где одежда детей, и откуда они взялись. По большому счету знание о происхождении детей ему ничего не дало – что толку от того, что Гримал назвал имена работорговцев и ловцов, или назвал имена разбойников, которые поставляли ему живой товар? Где ему, Юсасу, их искать? А даже если нашел – сумеет ли с ними сладить? Скорее всего – не сумеет. Все-таки Юсас всего лишь уличный воришка. Пусть даже и одержимый, а значит быстрый и сильный, но…пятнадцатилетний мальчишка. Совсем не глупый мальчишка, понимающий пределы своих возможностей. Вот если бы здесь был Толя! Тогда все упрощалось и становилось на свои места. Уж они бы с ним дали по мордасам всем этим тварям! Точно!

Юсас ни на секунду не усомнился, что Толя именно так и поступит. Не улетит в свой мир, прихватив с собой названного братца, а найдет негодяев и покарает. Ведь Юсас сделал бы именно так! А значит – и Толя сделает.

Когда Юсас закончил с Грималом, он был жив. Не совсем здоров, но жив. Вернее – совсем не здоров. Но в разуме, все понимал, и довольно-таки громко кричал. Злые, сильные люди плохо переносят боль, это Юсас знал давно. И теперь в этом снова убедился.

Выйдя на кухню, Юсас обнаружил, что мелких там уже нет. Элена, не дожидаясь вопросов пояснила, что отправила их спать, наверх, в спальню. И тут же предложила Юсасу поесть. Он хотел отказаться, но желудок скрутило, будто узлом, и рот наполнился слюной. Он ужасно, страшно хотел есть!

Через минуту Юсас уже жевал, глотая мясо и куски лепешки, давясь и запивая холодным пивом. И только когда утолили первый голод, спросил:

- А откуда еда? Да еще и холодное пиво! Откуда?

- Здесь есть ледник – пояснила Элена – Магия. Там лежит артефакт, он поддерживает холод. Я слышала, как Гримал говорил своим гостям, что этот артефакт стоил ему больших денег. И что это стоит того.

- Скажите… - Юсас обвел взглядом лица брата и сестры – Эти дети помнят, откуда они взялись? Кто они? Где их родители? Как-то можно найти их родню?

- Они не помнят – Серх прикрыл глаза, будто говорить ему было ужасно больно – Вообще ничего не помнят. Только клетку. И Гримала. У них что-то с головой. Они маленькие еще. А Гримал что-то мешал с наркотой, какое-то снадобье. Они и говорить почти не могут. Кроме Шани. Это та девочка, что с тобой говорила. У нее с головой лучше всех. Но…тоже иногда бывает.

Серх не пояснил, что именно бывает, а Юсас не стал спрашивать. Ничего хорошего в ответе на свой вопрос он не ожидал. Все было и так ясно.

- А вы…помните? Вы куда пойдете? Что будете делать?

- Мы? – Серх поднял на Элену тусклый взгляд – Никуда не пойдем. Я хочу убить Гримала, и умереть. Я только и жил потому, что хотел выжить, и его убить.

- И я… - Элена глянула на Юсаса исподлобья – Я не хочу жить. Но хочу, чтобы Гримал был наказан. А потом…

- А с ними что?! – Юсас даже удивился, насколько горячо он это сказал – Они как будут жить?! Они - куда денутся?! С ними - что будет?! Неужели вы их бросите?

- Бросали уже… - утробно сказала Элена, и голос ее прервался – Бросали…бросали…бросали… нам не надо жить. Мы устали, понимаешь? Мы устали!

- Мы все устали… - Юсас едва вытолкнул из себя слова, и перестал есть. Кусок в глотку не лез – Гримала я вам отдам. Делайте с ним все, что хотите! Но с одним условием – вы должны помочь этим детям. Вы не должны их бросать!

- А ты? – Серх посмотрел на Юсаса – ты их не бросишь? Разве ты не можешь о них позаботиться?

- Я…я… - Юсас запнулся. И правда – а почему он не может помочь? Денег из Гримала он выжал немало. Даже банковские долговые обязательства на очень даже кругленькую сумму! Он теперь богат! Сказочно богат! Интересно, зачем этому проклятому Грималу нужно было еще и отбирать медяки у нищих?! При таком-то богатстве?!

- Я не знаю – сознался Юсас – Я должен уйти. За мной идет охота – я государственный преступник. Мой брат убил императора и всю его семью, меня заподозрили в участии в заговоре, меня пытали, и я…одержимый.

Юсас впервые заметил интерес в глазах брата и сестры. И в самом деле – не каждый день встречаешь государственного преступника, да еще и одержимого. И тогда он взял, да и рассказал им все, что с ним и случилось за это время, начиная с самого своего рождения. Почему – он тоже этого не знал. Но рассказал почти все.

Рассказ уложился всего в пятнадцать минут, не более того. Вот казалось бы – вся жизнь Юсаса, столько событий – и всего пятнадцать минут! Родился, жил, воровал, встретил Дегера…ну и так далее.

Выслушав, Серх и Элена долго молчали, потом девушка, которая явно была лидирующей в их паре, тихо сказала:

- Спасибо.

- За что? – удивился Юсас.

- За то, что нам поверил. За то, что рассказал. Теперь я тебя понимаю. Но это ничего не меняет. Понимаешь…мы помогали этому гаду убивать детей. Ведь мы за ним ухаживали, убирали в доме…мыли пыточную. А иногда он заставлял нас смотреть…

- Не надо, Эля! – Серх вздрогнул, и побелел – не надо! Не хочу!

- Вы не виноваты! – сказал Юсас, и сам себе не поверил – Вы ведь не убивали!

Сказал, и поразился, какими стеклянными, безумными стали глаза обоих собеседников. Сказал, и осекся. Неужели…ох, лучше не углубляться! Лучше не углубляться!

- Они мучились… - глухо сказала Элена – Они умирали. И нам иногда приходилось…не бросать же их живыми?

- Не надо! – Серх вдруг вытянулся, сделался совершенно белым, как полотно, и внезапно его тело изогнулось, и он забился в судорогах, страшно перекручивающих, выгибающих спину до хруста костей. Элена вскочила, бросилась к нему, ухватила за голову:

- Дай какую-нибудь палку! Я в зубы суну! А то он язык откусит! Скорее!

Юсас оглянулся по сторонам, заметил на кухонном столе деревянную ложку-черпак, и сунул ее в руку Элене. Та с видимой силой разжала зубы брата, вставила туда ложку – так, будто делала это уже не первыйраз – положила его на бок, и присела рядом, держа его за руку, и следя за тем, чтобы дергаясь он не лег на спину и не захлебнулся пеной и рвотой.

- Его по голове били – сказала она тихо, спокойно, но Юсас видел, как вздрагивает ее рука, как мелкой дрожью трясется спина – Он редко так делает, но если делает – тогда помочь ничем нельзя кроме как не дать откусить язык. Когда первый раз у него случилось, он долго не мог разговаривать. Язык надкусил. С тех пор все больше молчит.

Она помолчала, и добавила, глядя в пространство:

- Он скоро очнется. И будет слабый, ходить не сможет. Ты поможешь мне отнести туда, где этот…

Элена замолчала, сглотнула:

- Я хочу, чтобы он видел. Все видел. Ты обещал ЕГО отдать нам.

- Детям не будешь показывать?

- Нет. Они не понимают. Да и не нужно им. А нам – нужно. Я знаю – нужно. Мы должны убить Зло. ДОЛЖНЫ.

Она сказала это с таким нажимом, что Юсас осознал – да, должны. Иначе как потом жить? Надо видеть, что Злу – конец! Надо самому его убить!

- Он одержимый… - зачем-то сказал Юсас, и понял, как это глупо. Какая разница – одержимый Гримал, или нет? Главное, чтобы его не было. Его, и таких как он! Очистить мир. Очистить от таких, как он! И тогда мир будет хоть немного чище.

- Чистильщики – сказал Юсас, и сам удивился своим словам. Но повторил – Чистильщики!

- Чистильщики… - повторила девушка и впервые за весь разговор взглянула Юсасу в глаза. И его вдруг едва не затрясло – такая боль, такая печаль, такой ужас был в глазах девушки! Она боялась не умереть. Она боялась жить.

Юсас замер. Что он слышал от Толи про одержимых? Он что-то говорил о том, что можно забрать, вытащить демона из одержимого, всосать его в себя. А потом пересадить в другого человека. А еще – можно ак-ти-ви-ро-вать. Он так говорил. Сделать какого-то Альфу из одержимого, и тогда этот Альфа будет сильнее, быстрее всех одержимых. А еще – сможет активировать других Альф. И его очень трудно убить. Вот как Толю, к примеру. Или как его, Юсаса.

Они тогда проговорили с ним целый день. Толя рассказывал о том, откуда он пришел. Кто его приемная мама. Какая замечательная у него жена, и названный брат – такой же, как Юсас. А еще – о том, как чистил мир от дряни вроде Гримала. Нет, таких как Гримал он не встречал, это настоящее Зло! Но кто знает, что выросло бы из обычных одержимых, если бы они росли, развивались дальше? Какое зло бы они творили? Может стали бы гораздо хуже, чем Гримал? Хотя – нет, хуже Гримала быть нельзя. Это невозможно.

А еще одна мысль все-таки не давала Юсасу покоя – зачем такому обеспеченному, даже богатому человеку еще и управление уличными нищими? Жалкие монеты несчастных людей – неужели они нужны были Грималу? Или он был настолько жаден, и не мог бросить начатое дело? Надо было спросить у него на допросе. Но теперь уже и не хочется. По большому счету – какая разница? Ну вот нравилось ему измываться над нищими, и что?

- Скажи, а он сюда не приводит нищих? Ну…в пыточную?

- Приводил – тут же откликнулась Элена – Он их пытал как и всех…остальных. Он многих приводил, почти каждый день. И гости пытали.

Юсас знал про гостей. Он практически все про них знал. У Гримала давно уже образовался свой...круг, если можно так назвать. Нет, не круг – клиенты! Они платили Грималу, приходили в определенные дни, и делали то, что хотел. Делали ВСЁ! А он брал деньги и смотрел. Кстати, не так уж и много брал – по крайней мере с его слов. Ему нравилось смотреть.

Юсаса передернуло. Ему теперь хотелось забыть все, что он услышал. Но забыть он не мог. А еще, вдруг подумалось о том, что мог бы сделать Элену и ее брата одержимыми. Зачем? Затем, чтобы теперь они чистили мир. Этот мир точно нуждается в чистке. Определенно!

- Элена, скажи… - Юсас замер, подбирая слова, а девушка внимательно посмотрела в его глаза, и Юсасу показалось, что в них мелькнуло что-то новое. Что-то оттуда, из ее прошлой жизни. Доброе. Обычная девчонка, не более и не менее. Красивая, пухлогубая, стройная. Мечта, а не девочка!

Но это «что-то» ушло из глаза Элены, и снова она сделалась холодной, бесстрастной, будто спряталась за каменную маску.

- Скажи…а если бы ты смогла почистить весь мир? Если бы ты сумела это сделать? Убить таких мразей, как Гримал!

- Если бы… - Элена вздохнула – Я всего лишь девушка. Слабая, неумелая, которая даже ножом ударить врага не сможет. Меня убьет первый же одержимый. Но да! Я хотела бы! Я бы жизнь положила на это! Я все равно что мертва. Так чего мне бояться?

- А если я смогу сделать тебя одержимой? Тебя, и твоего брата? Будешь жить? Станешь сражаться с негодяями? Убивать работорговцев? Мучителей, вроде Гримала?

- Ты правда это можешь? – глаза Элены расширились, став огромными, как блюдца. Или Юсасу это показалось… Он просто утонул в этих глазах! Он нырнул в них, чтобы никогда уже не вынырнуть! И тут же с трепетом и даже ужасом понял – он влюбился! Он влюбился в эту искалеченную жизнью девчонку!

- Могу. Но только при одном условии: ты не бросишь этих детей. Ты воспитаешь их так, как положено. Чтобы они выросли хорошими людьми! Чтобы они никогда не стали грималами! Сможешь?

- А откуда ты знаешь, что я хорошая? А если я сама стану такой же, как…

Элена запнулась, но Юсас понял и отчаянно замотал головой:

- Нет! Ты другая! Ты хорошая, я знаю! Ты не можешь быть плохой!

- Ты влюбился в меня… - губы Элены тронула тень улыбки, но девушка тут же посерьезнела, и сделалась еще более хмурой, чем до того – А ведь ты меня совсем не знаешь. И возможно, если бы ты видел, как я…как со мной…ты бы шарахнулся от меня. Ты бы меня возненавидел! Я делала такие вещи…со мной делали такое, что…я даже говорить об этом не могу! И не хочу. Я грязная! Я…я…

- Замолчи… - Юсас вдруг поднялся со стула, шагнул к Элене и опустившись на колени рядом с ней порывисто взял в руки ее голову. Заглянул в глаза, и медленно, осторожно прижал голову девушки к груди – Ничего не было. Совсем ничего! Это сон. Это страшный сон! И он уже закончился. Он навсегда закончился! Теперь ты со мной, и я не дам тебя в обиду. И мой брат, Толя – не даст в обиду! Знаешь, какой он сильный? Какой он быстрый и смертоносный?! Да по сравнению с ним все воины мира – просто дети! Он научит нас приемам. Он научит нас, как бороться с одержимыми. И мы вместе вычистим этот мир!

Юсас почувствовал, как рубаха на груди стала горячей, а плечи девушки затряслись. Она плакала – навзрыд, но тихо, так тихо, что сколько бы он не прислушивался, не мог уловить рыданий. Наверное,привыкла так плакать, чтобы не привлекать внимания. Или чтобы не доставлять удовольствия мучителям…

Серх очнулся минут через двадцать. Вначале он вроде как заснул (Юсас даже заволновался – жив ли?!), а когда проснулся, был слаб настолько, что Юсасу пришлось оставить его лежать на полу – Серх не мог даже сидеть на стуле, все время норовил свалиться. Потому они с Эленой решили – пусть лежит. Накрыли его принесенной Эленой простыней, и ждали еще час, когда он как следует очнется.

Наконец, Серх начал говорить, хотя и слабо, постоянно запинаясь, подбирая слова. Было видно, что речь дается ему с большим трудом. Однако он все понимал, и когда Элена рассказала ему о том, что предложил Юсас – так же, как сестра вытаращил глаза от удивления, вдруг став удивительно похожим на нее.

Юсас даже поразился – одно лицо! И как он раньше этого не замечал? Только Серх как-то помассивнее в чертах лица, что ли…покрупнее. Или погрубее. А вообще – одно лицо!

Когда заговорили о том, что делать с Грималом, Серх тут же заявил, что он не будет просто лежать. И что он встанет через час, сможет ходить, так что не надо его считать за совсем уж дохляка. А еще – спросил, когда Юсас сможет сделать его одержимым.

Вот тут Юсас и застопорился. Честно сказать, он совершенно не представлял, как это сделать. Как «наградить» кого-либо демоном, и как этого демона извлечь из одержимого. Толя что-то говорил на этот счет, но как-то…обще, без подробностей. Мол, «я вытащил ее, втянул в себя Тварь из одержимого, а потом перекинул в тебя». Ну и…все. Как он втянул? Как перекинул? Каким способом? Неизвестно.

Как развеять туман неизвестности? Только одним способом. Только одним…

Юсас оставил Элену ухаживать за Серхом и отправился туда, куда идти ему совсем не хотелось.

Гримал был жив, хотя выглядел не очень хорошо. Порезы на боках уже закрылись, но крови пролилось немало, и она покрывала все его тело, особенно ноги. На полу под ногами скопилась целая лужа липкой, темно-красной субстанции вперемешку с дерьмом. Но одержимому все было нипочем. Он за это время даже слегка укрепился духом, и когда Юсас появился в дверях пыточной, сходу заявил, что если его не отпустят, влиятельные друзья отомстят за него так страшно, что Юсас обязательно пожалеет. И это заявление было таким глупым, что невольно вызвало у Юсаса кривую усмешку – ну даже если отомстят, что вообще-то сомнительно, ну так и что? Грималу-то от этого как будет? Хорошо? Рад будет? Мертвый-то?

Юсас тут же сообщил об этом обстоятельстве, на что Гримал выдал фонтан ругательств, и тут же возникла мысль – а может отрезать ему язык? Юсас озвучил эту идею, а потом ухватил Гримала за волосы и сунул лезвие ножа пленнику в рот, разрезав при этом губу и выломав передний зуб. Что вначале заставило Гримала как следует повыть, а потом успокоиться.

Подойдя к Грималу, Юсас положил руки ему на плечи и постарался сосредоточиться, почувствовать ту тварь, что сидела в этом негодяе. Как почувствовать, как это сделать – Юсас совершенно не представлял!

Закрыл глаза, и постарался увидеть. Увидеть не глазами – мозгом! Всей душой!

Тьфу!

Смачный плевок ударил в лицо Юсасу, и Гримал радостно заржал:

- На, тварь! Получи! Погоди еще, скоро Берген придет, и тогда тебе точно конец! Ублюдок! Говорю – быстро, освободил меня, и валишь отсюда как можно быстрее, и как можно дальше! Иначе я твои яйца на кулак намотаю!

Юсас вытер глаз, залепленный красно-зелеными соплями, и едва удержался чтобы не скривиться. Мерзкая тварь! Ах, ты гад!

Ярость хлынула из Юсаса тяжелым, густым потоком, и он вцепился в глотку Гримала, захлестнутый только одним желанием – удавить! Задушить мерзкого гада!

Мозг отключился. Действовали только руки, управляемые яростной душой.

И тогда Юсас почувствовал. Он ощутил демона, сидящего в негодяе.

Демон не был похож ни на какое существо. И вообще не был похож ни на что. Это было…как лужица! Лужица воды, разлитой по столешнице. И Юсас знал, что может ее выпить. И выпил.

Гримал закричал, задергался в путах, и похоже что потерял сознание. А Юсас…Юсас почувствовал, как стал…полнее. Нет, не толще, не шире – полнее. Как бывает полна кружка с вином.

Вина может быть на самом донышке, или оно плещется через край. Так вот «вино» Юсаса сейчас заполняло его только на четверть. То ли демон был совсем маленьким, то ли «кружка» Юсаса была достаточно велика, но только - что есть, то есть. В Юсаса уместится еще много, много демонов! Штук пять еще, не меньше. А может и десять.

А еще он почувствовал, как чужая сущность внутри него подняла бунт. Юсаса переполнила злоба, такая злоба, какой у него не было никогда в жизни. Была ярость, была жажда мести, злость, но Злобы – ни когда не было! Когда хочется убить всех, когда подозреваешь и ненавидишь весь мир, когда ты один – против всего, против всех, против ненавистного злобного мира!

И нет у тебя ни друзей, ни родни, ни любви – только злоба и ненависть, а еще – желание, яростное желание причинять боль!

Нет. НЕТ! У меня есть друзья! У меня есть…любовь! Нет! Ты не будешь таким! НЕТ!

Юсас чувствовал, как демон растворяется в его сущности, как он «мягчеет», как из злобного цепного пса вдруг показывается ласковая домашняя собачонка.

Да, все-таки на самом деле демон по сути своей ничто. НИЧТО! Как нож. Как топор. И только попав в руки злому, подлому человеку он становится опасным. Жестоким. Кровожадным. Оружие, но не хозяин.

Я хозяин! А ты – слуга! И так будет всегда!

Демон завозился в сознании, как кошка на подстилке, и…растворился в душе Юсаса. Все. Укрощение демона свершилось.

Юсас поднялся с пола, на который умудрился упасть во время борьбы с демоном, и оглянувшись, замер. На пороге стояла Элена и смотрела на него странным, но…каким-то теплым взглядом. Будто увидела в первый раз. А потом ее глаза часто заморгали, девушка сделав несколько быстрых шагов подошла к Юсасу и обняла его. И так они стояли, забыв, где находятся, забыв обо всем кроме этих рук, этих губ, этого упругого, теплого, и такого родного тела.

Так бывает. Люди, которые несколько часов назад и знать не знали друг о друге, вдруг становятся странно близки. Так близки, как бывает после долгих, очень долгих лет знакомства и дружбы.

Так бывает на войне, когда людям нечего терять, кроме своей жизни. И каждый человек открыт и прозрачен, как стеклянный кувшин. А они ведь теперь тоже на войне. На войне со Злом.

- Ну что же…пойдем лечить твоего брата! – вздохнулЮсас, и с трудом разомкнул руки, обнимавшие Элену. И они пошли, ни разу не оглянувшись на висящего в путах маньяка. Им было все равно – сдох он, или еще жив.

Глава 7

- Открывай! Да открывай же, демоны тебя задери!

Юсас сунул в лицо ошарашенному привратнику серебряный значок «крысы», и тот отшатнулся, будто увидел нечто страшное, такое страшное, что не дай Создатель оно коснется его лица!

Юсас внутренне усмехнулся – а все-таки хорошая была идея, прихватить этот значок! Ну да, «крысе» слегка попухнет за утерю, ну так и нехрена быть таким раздолбаем! Не надо подставляться! И вообще – надо вести себя прилично, особенно если ты в обществе одержимого!

Что значит «вести себя прилично» Юсас представлял плохо, в мозгу возникала только одна картинка – оба «крысы» подобострастно кланяются и спрашивают: «А не желаете ли что-то еще, господин Юсас?! Может вам пяточки почесать?! Или массажик сделать?»

От таких картинок Юсас пришел в совсем уже приятное расположение духа, и шагал за пожилым слугой, попахивающим чем-то кислым (от старости прокисать начал?), бодро и весело.

Через пару минут он уже был в той комнате, где отсиживался Толя. Комната, как комната. Пахнет в ней только немного странно…чем-то едким, будто на пол пролили какое-то пахучее снадобье. Но это и понятно – все-таки комната для больных.

Кстати, Юсасу вдруг стало немного неприятно – а вдруг зараза какая?! Больные ведь! Но потом вспомнил, что во-первых тут с неделю, а то и больше жил Толя, а во вторых…ему, Юсасу, теперь не надо бояться никакой болезни! Они его сами боятся! Болезни эти! Он даже всякую дрянь может жрать без никакого для себя ущерба! Но не хочет.

Выпроводив из комнаты испуганного слугу (Или управляющего? Да кто их знает-то, этих слуг!), Юсас тут же бросился к лежанке, накрытой тощим матрасом, и сунул руку туда, где под матрасом, между лежанкой и стеной виднелась узкая щель. Сунул, с замиранием сердца ожидая пустоты, наличия отсутствия…и с восторгом обнаружил то, что искал! Вытащил, сунул в карман, и только тогда успокоился. Есть! Получилось!

Выскочил из комнаты, и не обращая внимания на обалдевшего слугу, быстро зашагал по коридору по направлению к выходу. Шагнул на мостовую, залитую солнечным светом, и…

- Стоять! Парень, стоять!

Юсас от неожиданности замер, глядя на блестящие наконечники копий, направленные ему в грудь. Их было человек десять, этих стражников – здоровенные, закованные в сталь. Нож против них – это просто смешно. Хотя…если в щель шлема, или в сочления брони…

Нет. Это плохо. Пока убиваешь одного, остальные насадят на пики. Вон как стоят, готовы на все!

Проклятье! За спинами стражников с пиками – еще и стражники с арбалетами! Сейчас так нашпигуют болтами – месяц ходить не сможет! Ясно, что насмерть убивать не будут, но вот обездвижить, колени раздробить – это запросто! И больно.

Прыжок назад!

Дверь еще открыта, в проеме стоит старый пердун, глазами лупает! Снес его напрочь – как бык зазевавшегося селянина!

Дверь на себя – пока эти увальни в стальных доспехах опомнятся, да пока пойдут вперед – секунды две есть, а этого хватит с лихвой!

Только что успел закрыть дверь на засов – нанее обрушились тяжелые удары,способные снести дверь похлипче.

Топорами орудуют, точно! И кстати – не особо торопятся. Значит – дом окружен. И что теперь делать?

- Тут есть вход в канализацию? – без особой надежды, так, для порядка.

- Нет…мы сами вывозили весь мусор! – старик слегка пошатывался, поднимаясь. Крепко его Юсас приложил. Нет, ну а что делать-то было?

- Тайники есть? Есть где-то спрятаться?

- Есть… - старик как-то странно блеснул глазами, и Юсас тут же понял – сдаст! Обязательно сдаст! Хотя бы из мести – а нечего было сшибать!

Слуга привел Юсаса к маленькой кладовке, сбоку, на стене что-то нажал, и открылось вполне себе объемистое помещение, оборудованное полками, на которых стояло множество банок, склянок, коробочек и всяческой дребедени, вроде белого, как мрамор черепа с торчащими из пасти огромными клыками, или связки высохших летучих мышей, от которых мерзко воняло падалью и мышиным дерьмом. И вообще – дух в комнатушке был спертый, и можно сказать совсем отвратительный. Не солнечный лужок у реки, это точно.

- Вот тут можно! Я вас запру, а когда они уйдут – выпущу! – довольно блестя глазками сообщил старик, и Юсас уверился в том, что старый пердун его точно сдаст. Ведь он даже не поинтересовался – а чего это стражники нападают на своего? На агента Тайной стражи?! И слишком уж охотно стал помогать!

- А что это такое? – Юсас наклонился над здоровенной коробкой, в которой были насыпаны какие-то черные камешки, очень похожие на уголь. Коим, совершенно точно и являлись.

- Что именно?! – старик тоже наклонился над коробкой, и тут Юсас его ударил. Кулаком, по затылку.

Старик то ли охнул, то ли хрюкнул, и рухнул на пол, закатывая глаза и разбрасывая в стороны руки. Юсас наклонился над ним, нащупывая жилку на шее, и с облегчением вздохнул – живехонек! Вот же задача – ударить так сильно, чтобы лишить сознания, но не так сильно, чтобы сломать шею, или раздробить основание черепа. И в том, и другом случае – смерть. А зачем Юсасу эта смерть? Старик так-то ему ничего плохого не сделал, а скорее всего был доверенным лицом мага-лекаря, старым слугой, которые нередко становятся настоящими членами семьи. И как потом будет смотреть на него хозяин дома? И на Толю, который Юсаса сюда направил?

Есть такой закон – старайся делать как можно меньше врагов. И все будет в порядке. Ну…почти в порядке.

Юсас огляделся по сторонам, нашел целый ворох бинтов, сделанных из чистого полотна, и осторожно, чтобы не перетянуть руки и ноги, связал старика. Соорудил кляп, и засунул ему в рот, завязав вокруг головы широкую ленту. И помчался прочь, захлопнув за собой дверь в кладовую. Смотреть, как открывается тайная дверь – не стал. Потом разберется. Видел, где шарился рукой старик. Как-нибудь уж найдет этот рычаг.

Взлетев по лестнице на второй этаж, начал последовательно открывать все двери, пока не обнаружил за одной из них спальню - с на удивление большим зеркалом, висевшим на стене. Такого размера зеркала были очень дороги, и стоили свой вес в золоте, потому воровское сердце Юсаса тут же часто забилось – он представил, как тащит это зеркало к перекупщику, где под завистливыми взглядами своих «коллег» получает тугой кошель монет, позвякивающий благородным металлом.

Эти глупые мысли он отбросил (Не до того! Дверь хоть и крепка, но уже вроде как трещит под ударами топоров!), и достав из кармана амулет, закинул себе на шею холодную цепочку. Амулет удобно устроился на груди, приникая к коже, и Юсас почувствовал, как из магического артефакта буквально рвется неодолимая сила, желая вылететь в пространство, заполняя его свежими струями магии.

Образ старого слуги уже висел перед глазами. Запомнил. Юсас вообще теперь мог запомнить все практически с первого раза – как Толя, к примеру. Одержимому, такому как он, как Толя называет – «Альфе» - запоминать, это плевое дело. Хоть картинку, хоть текст. И сейчас Юсас убедился в этом в полной мере. Он запомнил все – и клоки седых волос, и морщины на высоком лбу, и родинку возле губы на левой щеке. А еще – узловатые пальцы, и потрепанную, старую, но крепкую и удобную одежду, что была на старике. Он помнил и манеру его ходьбы, манеру изъясняться, запомнил, как тот прихрамывает на левую ногу – может отсидел ногу, а может старая травма. Помнил все для того, чтобы создать полноценный образ старого слуги, тихо-мирно лежащего теперь в потайном складе ингредиентов для снадобий.

И он создал. Мгновенно, стоило только сказать СЛОВО, больше похожее на бессмысленный набор букв. Да это и понятно, почему такая сложность – чтобы никто не мог активировать артефакт, не зная этого самого СЛОВА.

Перед зеркалом стоял теперь старый слуга, и ничем , совсем ничем не отличался от оригинала в кладовой. Если только голосом? Но и это поправимо. Немножко потренироваться, и голос будет с дребезжинкой, как у старого человека. А то, что он не похож на голос настоящего обладателя этого облика – так кто же это знает? В доме кроме старика никого нет (видимо слуги разбежались от греха, хозяина-то арестовали!), так что разоблачить копию будет и некому.

Открыл окно в спальне, выходящее на задний двор, вглухой переулок, и тут же поспешил вниз, туда, где дверь из последних сил сопротивлялась дюжим охотникам вламываться в чужие дома.

Как ни странно, оказалось - стражники не особо и преуспели в благородном деле ломания дверей. Ударов – туча, и ни один даже не смог пробить деревянную дверную плашку. Ни одну! Ну да, дверь окована железом, так и топоры у стражником совсем даже не детские!

- Поодождииите…господа, я сейчас открою! - вскричал Юсас, приоткрывая маленькое дверное окошко, напуская в голос старческого испуга – не надо ломать! Меня потом хозяин заругает! Я сейчас, сейчас…

Удары прекратились, и только отборная ругань, да топот двух с лишних десятков ног слышались из-за укрепленной магией двери. Юсас знал о таких дверях. Слышал. Хороший маг мог укрепить дерево двери так, что она равнялась по крепости с металлом! С бронзой, или даже со сталью. В чем Юсас скоро и убедился, услышав подтверждение своим словам из уст матерящихся бойцов.

Когда дверь распахнулась, Юсас стоял у входа, прижавшись к стене, всем своим видом изображая бессильное покорство, слабость и боль. Ведь супостат сбил его на пол! Прошелся по нему! Так какой еще должен был быть вид?

- Где он?! – человек в штатском, с золотым значком в руке, угрожающе наклонился на Юсасом, будто готовясь его ударить, и Юсас плачущим голосом ответил, нарочно шепелявя, заикаясь, и всячески показывая как жаждет сотрудничать с властями.

- Он наверх! Наверх побежал! Он меня ударил, повалил, и побежал наверх! Господин агент, защитите меня, пожалуйста! Это наверное грабитель! Я один тут, что я мог с ним сделать?!

Вид старика был таким жалким, от него пахло так гадко – какой-то тухлятиной, даже дохлятиной (спасибо летучим мышам, которыми Юсас предусмотрительно натер одежду), и агент, с досадой сплюнув, побежал наверх, оставив Юсаса стоять у входа.

Юсас уже сейчас мог бы выйти из дома, и пойти – куда глаза глядят. Пусть даже и дом в оцеплении. Ведь они ищут пятнадцатилетнего мальчишку, и совсем не старика, еле ковыляющего на худых ногах. А догадаться, что мальчишка мог воспользоваться артефактом, изменяющим внешность, да еще и таким сильным артефактом, который срабатывает за секунду – этого никто не мог даже предположить. Слишком уж запредельно. Магический артефакт у мальчишки? Ерунда!

Вот только слугу бросать нехорошо. Ни причем он. Сдохнет еще…а Юсас потом будет думать о себе плохо. А думать о себе плохо совсем не хочется. Хочется видеть себя хорошим человеком. Не куском дерьма.

Обыск продолжался долго, не меньше часа. Стражники облазили все, что могли, заглядывали и в кладовку, где находился вход в тайный склад. Но так ничего и не нашли. Хороший тайник!

Юсаса-слугу бить не стали. Уводить с собой – тоже. Маскировка сработала отлично. Как понял Юсас из разговоров между стражниками, у дома мага-лекаря был установлен наблюдательный пост, и когда Юсас ворвался в дом, пихнув как следует этого самого слугу – наблюдатель наглядно убедился, что слуга ни причем.

Как они смогли так быстро собрать группу захвата? Да кто их знает! Может, где-то рядом сидели. В трактире, например (То-то от них несло винищем за три шага! Впрочем – это нормальное состояние стражников, сколько помнил Юсас.). Или специально держали группу наготове где-то поблизости. Возможно, что побег Юсаса наделал такого шума, что все всполошились. Все может быть! Но факт есть факт – окружили дом они грамотно, крепко, и если бы не Юсасова хитрость, да не Толин амулет изменения внешности…в общем, понятно.

Ушли они под стенания «старого слуги» о том, что хозяин будет ругаться, что испортили, исцарапали красивую дверь (Ее и правда всего лишь исцарапали! Вот это так магия! Так и броню из дерева можно делать!), что у него болит голова из-за проклятого преступника, и не будет ли любезен господин командир поймать этого гада и как следует наказать!

Глупо, конечно. И смешно. Юсас просто-таки ржал про себя, глядя на красные рожи стражников, поливающих «старого слугу» отборным матом. Тут и так-то тошно, а еще этот гавнюк в глаза лезет! Дверь ему, скотине, исцарапали! А морду тебе не исцарапать, старый хрен?!

«Старый хрен» не желал, чтобы ему исцарапали морду, потому быстро, сильно хромая на левую ногу удалился в дом под дружный смех стражников, насладившихся хотя бы этой победой – раз нет победы другой. Дверь захлопнулась, и Юсас бессильно опустился на пол, не забыв предварительно закрыть стальной засов. Его трясло – распирал истеричный смех, текли слезы, дрожали руки – не каждый день удается избежать ареста «крысами», выйти сухим из воды! Ай, да Юсас! Ай, да хитрый змей!

Посидев с полчаса, успокоившийся Юсас отправился в кладовую, а чтобы не смущать старика видом двойника, тем же самым Словом снял наведенную маску.

Старик таращился на Юсаса так, будто хотел взглядом прожечь в нем здоровенную дыру – до самого зада. Юсас не стал спрашивать старикашку, что именно тот думает о своем госте и о его методах улаживания проблем. Просто разрезал путы на руках, и не снимая кляпа и пут с ног, очень быстро удалился, сопровождаемый мычанием, а уже у выхода – яростным воплями совершенно не старческой глотки. Вероятно старик раньше служил на флоте, потому что ТАК орать могут только корабельные командиры. Так противно и громко.

У выхода Юсас снова принял облик старика, и хромая вышел из дверей, смешавшись с прохожими и быстро удаляясь от негостеприимного дома. Если сейчас из тех же дверей покажется настоящий слуга, то наблюдатель, которого оставили на месте, совершенно точно заинтересуется этим странным обстоятельством. И пойдет узнавать – как это так размножаются слуги, сохраняя при этом и возраст, и внешность.

Уже за несколько кварталов от дома лекаря, подходя к базарной площади, Юсас забежал в тупичок за лавкой кожевенника и снял с себя наведенную маску. А когда выходил из тупичка, то заслужил длинную матерную тираду от хозяина лавки, здоровенного рыжего мужика ростом едва ли не с Толю. Тот неправильно понял намерения Юсаса, выходившего из-за угла, и самым приличным выражением у него было: «Подонки! Зассанцы! Штоб у вас хрены отгнили! Все загадили, уроды с маленькими хренами!»

На Юсаса пожелание загнивания не произвело никакого впечатления, и он не теряя времени на склоку с лавочником вступил на базарную площадь, окунувшись в знакомую суету и потную вонь, перебиваемую запахами пряностей и сдобы.

Когда он закупил то, что хотел – пришлось нанимать «бегунка» с тележкой, который за вполне щадящую плату доставил покупки прямо к дверям дома, в котором теперь жил Юсас со всей разнокалиберной компанией. И был отпущен, с дополнительными пятью медяками сверху договорной платы. Гулять, так гулять! Что он, Юсас, нищий, что ли? Не может себе позволить пошиковать? Если что – у него теперь пятьдесят тысяч монет! Настоящее богатство!

Чтобы попасть в дом, пришлось потрудиться – дверь долго не открывали. Или показалось, что долго, но в любом случае после того, как Юсас постучал в дверь точно прошло несколько минут.

Открыла Элена – одетая в ту же самую рубаху, в которой она проводила Юсаса в поход. Ее красивое лицо было бледно и печально, и у Юсаса снова сжалось сердце и хорошее настроение улетучилось, как будто его и не бывало. Не скоро, ох, не скоро она забудет то, что с ней произошло! Да и забудет ли? Разве Юсас забыл пытки, и унижения? Это просто невозможно. Можно лишь отодвинуть воспоминания куда-то поглубже, забросать их хламом прожитых дней. Затоптать в тину ненужных воспоминаний. Если получится, конечно…

Увидев кучу пакетов и свертков, она охнула, крикнула в глубину дома, и через минуту появился Серх – строго-мрачный, но уже вполне себе здоровый и бодрый. Что и немудрено – с сидящим-то в нем демоном! Демон его хорошенько лечит, уже сейчас определенно виден успех этого лечения.

Забросить пакеты и свертки в дом было делом минуты – споро перекидали все в прихожую, а уже потом можно будет с ними разобраться. Куча выросла очень приличная.

Дверь закрыта, злой мир остался снаружи. Теперь можно и успокоиться. На время, конечно.

- Что это? – Элена нерешительно потыкала пальцев в большой сверток в центре кучи – Это то, что я думаю?

- Не знаю, что ты там думаешь, но это одежда для тебя, для брата и для детей. Кстати, а где они?

Брат с сестрой переглянулись, и Серх мрачно бросил:

- Наверху. Спят. Пришлось дать им наркоты. Их начало ломать, и они плакали. Сейчас успокоились, поели, и спят.

- Надо что-то с ними делать – вздохнула Элена, и Юсас присмотревшись к ее глазам, похолодел. Зрачки. Она тоже приняла наркотик.

- И я тоже – кивнула она – не могу долго продержаться. Так все болит, просто…выворачивает. Руки, ноги, голова – все как сплошная рана! Он раз меня двое суток продержал без дозы. Я чуть не померла. Да и лучше бы померла! Что он потом творил…я я ради дозы делала все, все, все!

- Давайте-ка мы поедим, я голодный – Юсас старательно не глядя на девушку ткнул ногой в свертки – там полно всяких вкусняшек. А потом я пойду решать проблему с детьми. И с тобой.

Он отобрал те свертки, что были наполнены пирогами и плюшками, и не без труда все скопом оттащили их в кухню.

Юсас не стал спрашивать, что сталось с Грималом после его ухода. Честно сказать – это ему было совершенно не интересно. Исчез – ну и…демон с ним. А как он исчез, по частям, или целиком – да кому какое дело? Главное, что его больше нет на свете, и мир стал немного чище. Крысам тоже надо есть…

Они сели за стол, Юсас достал кувшин с соком. Была мысль купить пива, или вина, но…не стал. Вино, пусть даже и разведенное, надоело ему еще в Башне, выпивать он не любил, да +и не хотел. Пиво тоже почти не пил – если только с жары, чтобы глотку промочить. А вот сок – это в самый раз. И освежает, и полезно.

- Сегодня должен прийти клиент… - сообщила Элена тускло, и было видно, что мысли ее блуждают где-то далеко. Совсем далеко.

- Какой клиент? – поперхнулся Юсас, который тоже думал о своем. Например о том, как ему найти дельного лекаря, который будет держать язык за зубами.

- Клиент… - пожала плечами Элена – Постоянный клиент Гримала. Он всегда в этот день приходит. Мразь. Один из самых мерзких тварей, что есть на свете. Рассказать, что он творил с нами, и с ребятами?

- Нет! Не надо! – поспешно ответил Юсас, вытирая губы запястьем, и скривившись, будто ему наступили на большой палец – Что думаешь делать?

- Они приходят обычно по одному. Это я точно знаю. Охрану, если она есть, оставляют очень далеко отсюда, чтобы не было видно, куда они пошли. Так что мы просто его заколем прямо в прихожей, а труп скинем в канализацию. Как Гримала.

Ага! Правильно Юсас решил – все-таки они его кончили. Итак, гость!

- Он придет днем или ночью?

- Ночью. Они всегда приходят ночью… - Элена побледнела, и закусила губу. Видно что-то вспомнила. Что-то совсем нехорошее.

- В какое время? – продолжал настаивать Юсас.

- Как только солнце сядет, тут уже и жди – откликнулся и Серх. У них условный стук. Три удара. Потом еще три удара. Остается обычно до утра.

- В этот раз останется навсегда! – мрачно пообещал Юсас – Значит, время у нас есть? До ночи? Отлично! Значит я успею еще сходить по делам. Вот что, ребята…там такой длинный сверток, в нем лежат три меча. Плохонькие мечи, из дерьмового железа, но башку разбить хватит. Если клиент придет раньше, чем я вернусь – открывайте дверь негодяю и рубите на месте. Тут не надо особого умения. Просто рубите гада из-за угла, и все тут! Сразу в канализацию не спускайте – вначале обыщите. У него должны быть деньги. Без денег Гримал его бы и на порог не пустил, так?

- Так – скривилась Элен – Он жадный…был, как сто демонов! Без денег не пускал. Хмм…никак не могу привыкнуть, что гада нет. Вот только знаете, мальчишки…легче мне от того не стало. Ну вот сдох он, и что? Воспоминаний это не сотрет. Как и грязь с моей души. И за что мне такое? Вот правда – за что? Я ведь ничего плохого этому миру не сделала! Ладно, хватит ныть. Иди, Юс, делай свои дела. А мы будем ждать. И клиента встретим как надо.

Юсас вначале осмотрелся по сторонам, разглядывая улицу справа и слева от дома. Все было чисто, никого не было вообще. Тихая улочка, можно сказать переулок. Никто тут почти и не ходит. Остальные дома по соседству расположены глухой стеной к выходу из дома Гримала. Тупичок, очень уединенный тупичок! Мечта маньяка!

А раз никого вокруг не было, то Юсас бодро зашагал вдоль тупика, выходя на оживленную улицу купеческого квартала. Идти ему нужно было до порта.

В принципе, не такая уж и далекая дорога – порт находился ниже купеческого квартала, слева от него. Справа, на возвышении, центр города с императорским дворцом, вокруг порта – трущобы, в которых жили самые что ни на есть отбросы общества. Такие, как Юсас когда-то. Воры, убийцы, проститутки и всякая такая мелкая и крупная пакость.

Хмм…вот как он начал думать о себе! Он, Юсас, пакость?

Вообще-то, да. Красть нехорошо. Но если выбирать, что красть – кошелек, или жизнь – Юсас все-таки выберет кошелек. И только когда другого пути не останется – чужую жизнь. Ну а чем он отличается от других людей? Жить-то хочется! На улице только так – или ты, или тебя!

Найти лекарицу оказалось совсем не сложно. Она жила прямо возле порта, чуть выше его, и ее каменный домик, сложенный из грубых неотесанных булыжников, выделялся на фоне двух-трехэтажных домов. В этом районе трущоб жили довольно-таки обеспеченные люди – торговцы краденым, награбленным, а также главари мелких и крупных шаек, выглядевшие как преуспевающие купцы, и оными официально прозывающиеся. Попробуй, докажи, что состояние сделано на товарах, скупленных у пиратов или трактовых разбойников! Замучаешься доказывать. Да и не сможешь – для этого нужны очень, очень веские доказательства, которые ты никогда не получишь. А неприятности, наоборот – получишь, если начнешь совать нос туда, куда не надо.

Такие «припортовые» районы есть в любом городе, даже там, где и порта никакого нет. Трущобы, они на то и трущобы, чтобы быть местом обитания преступников всех видов. Как помойка служит пристанищем для крыс и тараканов.

Юсас помедлил у входа, глядя на стену дома над дверью, или как там ее называют – притолока? Юсас не особенно разбирался в названиях частей домов. Он и владельцем-то дома побыл всего ничего – месяц, а то и меньше. Где ему было запомнить все эти хитрые названия? А разглядывал он страшную демоническую голову, которая торчала над этой самой дверью, и смотрела на посетителя ужасным взглядом пустых глаз. Голова была сделана очень искусно – прорисовано все, от рогов проклятого создания, до клыков, торчащих из пасти. Юсасу даже стало немного не по себе – неужели в нем такой демон и сидит? Вот эдакая пакость?

И тут его размышления прервал хриплый женский голос, и Юсасу показалось, что демон вдруг шевельнулся. Голос шел определенно от него, и Юсас непроизвольно сделал шаг назад – а вдруг каменный гад настоящий? Вдруг проклятая колдунья поймала настоящего демона, и посадила его на охрану дома?! Сейчас кааак…выскочит! Кааак…боднет рогами! И потом заскочит в Юсаса и вырвет его сердце! Прямо через зад. Всем известно – демоны проникают в человека через естественные отверстия. Потому и не рекомендуется ходить без одежды – чтобы через дырки демон не забрался. И зевать, не прикрывая рот – нельзя. И в рот заскочит!

И только когда вся эта чушь проскочила у него в голове, и Юсас ее отбросил (какого хрена бояться демона тому, у кого внутри уже сидит демон?!), тогда только он начал воспринимать смысл того, что говорила ему голова. А «демон» тем временем уже начал откровенно ругаться.

- …ослиная башка! Так и будешь стоять, пока твой хрен не отвалится?! Припрутся, тупые башки, нарушат сон, а потом стоят, и пялятся! Или ты пришел посмотреть на моего демона, прыщ ты не созревший?! Тогда иди отсюда, пока я не напустила на тебя проклятие поноса! Будешь неделю бегать и дристать червяками, которых в тебе, я уверена, великое множество, катях ты мухами засиженный!

Юсас даже растерялся. Не к такому общению с колдуньей он готовился. Ожидал увидеть ветхую старушку, радостно принимавшую каждого приблудного клиента, чтобы получить от него потертую серебряшку, а тут…это не бабка, это портовый грузчик какой-то!

- Госпожа Арана? – пролепетал Юсас, обращаясь к голове демона, корчившей ему страшные рожи – Мне нужна помощь!

В самом деле – ну не к двери же обращаться? Так-то Юсас слышал про такие ожившие скульптуры, маги высокого уровня могуттакие сделать, но…не хотят. Дорого, да и считается дурным тоном. Кем считается – неизвестно. Юсас подозревал, что это просто такая отговорка – не умеют сделать говорящую скульптуру, потому и рассказывают о том, какое это дурновкусие и вообще – для черни. Мол, это только на них произведет впечатление.

Слышал Юсас такие разговоры, достаточно походил по улицам, и не одного мага обнес на хороший кошелек! И кстати – никаких кар после этого не получил, хотя поговаривали, что маги не прощают обид и воров всегда находят. Чушь! Никто не нашел, никто не наказал! Эти слухи сами маги и распространяют, чтобы отпугнуть глупых воров. Юсас был достаточно умен и циничен, чтобы это понимать.

- Всем нужна помощь! – демон скривил каменные губы – я благотворительностью не занимаюсь, так и знай! Деньги-то есть?

- Есть деньги! Есть! – Юсас облегченно вздохнул, ибо разговор наконец-то перешел на практическое поле.

- Тогда заходи, какого демона встал у порога?

Юсас пожал плечами, и нерешительно потянул ручку двери. Дверь мягко, без скрипа, хоть и тяжело – открылась, а из дома пахнуло знакомым запахом трав, снадобий, чем-то едким, вероятно какой-то мазью, а еще – жареной рыбой, запах которой был настолько солазнителен, что Юсас невольно сглотнул слюну, хотя и поел можно сказать совсем недавно. Впрочем – теперь он часто хотел есть, и Толя сказал, что это нормально – организм у него стал таким…быстрым. А быстрому организму надо много еды.

Старуха не выглядела такой уж ужасной. Ни тебе огромной бородавки на носу, украшенной пучком седых волос, ни страшных желтых зубов, торчащих из морщинистой пасти. Даже глаза не светились. Ничего интересного! Старушка, как старушка. Только очень уж ехидная, да грубая. Ну - точно как грузчик! Или трактирный завсегдатай, привыкший к словесным баталиям. И не только словесным.

Кстати сказать, на поясе у нее висел хороший такой нож с локоть длиной, и руку она держала на его рукояти. И явно было, что пользоваться ножом умела. Это чувствовалось по тому, как привычно она ласкала, поглаживала его потертую, покрытую кожей акулы рукоять. Похоже, что старушка видала и другую жизнь, и в молодости была настоящей оторвой!

- О! – она вдруг удивленно подняла брови – а я тебя знаю! Я же тебя лечила! Выжил?! Да еще и ногой обзавелся, и языком! И зубы выросли! Молодец! А как вылечился? Кто лечил? Хмм…

Лоб старушки сморщился, и она недовольно помотала головой:

- Тебе как-то надо прятать свою сущность, малыш. Ты так светишься, что тебя видать издалека. Как это я сразу-то не заметила… Старею, демон меня забери! Ну так что тебя привело ко мне?

- Мне нужно вылечить людей… - Юсас помялся, и продолжил, не глядя в глаза старухе – От наркотиков. Они не могу без них обходиться. Если долго не принимают, то начинают болеть.

- Ну, так это и нормально! – пожала плечами колдунья, и глаза ее стали жесткими, колючими – Нехрена было принимать наркоту! Так им и надо, наркам проклятым! Ненавижу наркоманов! От них все зло! И торгашей, что наркотики продают – тоже ненавижу! Кто эти наркоманы? Небось ты, да твоя подружка? Хотя нет…ты-то точно можешь жрать наркотики хоть ложкой, и ничего тебе не будет. Так кто эти наркоши?

- Это дети – нахмурился Юсас – дети. Пять-семь лет примерно от роду. Точно не знаю, сколько им. Восемь человек.

- Что?! – старуха широко открыла глаза, и вроде как даже побледнела – Какие дети?! Семь лет?! Как это вышло?!

Юсас вздохнул, подумав секунды три, начал свой рассказ. Когда закончил и поднял взгляд на колдунью, то увидел, как та кусает губы и страдальчески морщит нос. Выглядело это так странно, так непонятно, что Юсас замолк и ничего не говорил, пока колдунья его не спросила:

- Где они? Можешь сюда привести? Или мне идти к ним?

- К ним… - просто сказал Юсас – Они как слепые котята. Ничего не понимают, ничего не могут. Им скажут – они делают. Им прикажут – они идут. Едят, спят – все по приказу. Сами ничего не могут. И без наркотиков не могут. Еще девушка, моя…подруга. Она тоже была у Гримала. Ей пятнадцать…наверное. Она сама точно не помнит – сколько. И она тоже наркоманка. Но с ней я сам разберусь…наверное.

- Наверное, наверное! Разбиральщик! – сплюнулся старуха и резво, как молодая, зашагала вперед – за мной пошли! Будешь мне снадобья собирать! Там много надо – тащить придется. А я уже немолода – как видишь. Говоришь – деньги есть?

- Есть, есть деньги! – радостно закивал Юсас – Я Гримала грабанул!

- Сам понимаешь, снадобья так просто не раздают, мне приходится их покупать – почему-то сказала старуха, и Юсас с удивлением расслышал в ее голосе нотки извинения – Мне на что-то жить надо. Если бы я могла – для детей сделала бы все бесплатно. Это святое дело, может на том свете зачтется. Когда мои грехи Создатель бросит на весы, на другую чашу положит и добрые дела. Но только за снадобья возьму, больше - ни одной лишней монеты!

- Да ну что вы…я в состоянии хорошо заплатить! – принялся протестовать Юсас, но старуха остановила его, подняв руку с раскрытой ладонью:

- Тихо! Не действуй мне на нервы! Я не такая уж железная, как ты думаешь! И деньги люблю! Люблю вкусно покушать, люблю новую одежду…люблю делать ставки на Арене! Так что не соблазняй меня, демон ты эдакий! Все, молчи – сейчас я тебе буду подавать то, что нужно, а ты складывай в сумку. У вас там пожрать-то есть чего? Или надо будет зайти в лавку?

- Все есть! – Юсас принимал свертки, и укладывал из в здоровенную кожаную сумку, явно очень крепкую и дорогую. И никак не соответствующую образу простой портовой лекарки. Видать купила с рук, может быть даже у скупщика краденого.

- Я только сегодня закупился на рынке, так что еды хватает!

- Хмм…ты сказал, что живете в доме Гримала. А куда Гримал делся? – вдруг спросила старуха, и тут же слегка насмешливо усмехнулась, пожала плечами и буркнула – И чего я спрашиваю? Старая дура. И так все понятно. Непонятно одно – как ты справился с таким бугаем. Даже будучи одержимым. Видела я этого скота! Бык, ну настоящий бык!

- На всякого быка есть свой забойщик с копьем! – важно сказал Юсас, и принял особо мужественный, гордый вид, надув грудь и напружинив свои сухие, тонкие мышцы.

- Пошли, забойщик ты хренов! – хохотнула старуха, обнажив вполне себе белые, ровные зубы, и увесисто хлопнула Юсаса по заду, туманно добавив что-то совершенно непонятное – И где мои пятнадцать лет! Я бы тебя, зайчик, просто съела!

Сумка оказалась тяжелой, а старуха привередливой, потому им пришлось нанять извозчика, и для того спуститься в порт, туда, где на специальной площадке постоянно дежурили два-три экипажа. Прибывшие в порт купцы, да частенько и моряки – не желали оттаптывать ноги себе и окружающим, и не скупились на то, чтобы нанять экипаж. «Однова живем - чего деньги жалеть? Сегодня здесь, а завтра на дне, раков-рыб уже кормишь! Чего бы не прокатиться?»

Извозчик было попробовал заломить дурную цену, завысив ее самое меньше раз в пять, но Арана тут поставила его на место, назвав настоящую плату. И присовокупив, что если извозчик откажется ее везти за эти деньги, она проклянет подонка так, что его маленький, тухлый и редко используемый членик никогда уже не будет твердым. А в конце концов – насовсем отпадет.

Юсасу даже показалось, что извозчик готов приплатить, чтобы вредная колдунья больше никогда не подходила его повозке менее чем на десять шагов. Однако обещанную плату взял. У Юсаса. Старуха платой не озаботилась, с кряхтением и щелканьем суставов покинула салон повозки. Как бы не женское это дело – платить всяким там извозчикам-мужланам!

Нет, Юсас был не против. Деньги есть, чего экономить? Да и смешно было наблюдать за сварливой старухой, под толстой броней души которой скрывалось доброе сердце. Точно, точно – доброе! Уж Юсас-то разбирался в людях, все-таки на улице вырос! Другой колдун, или колдунья – и разговаривать бы не стали, предложи им работать по такой цене за услуги. Арана же согласилась. Даже не согласилась – сама предложила! Ради детей.

- Эй, открывайте! Ну?! Чего там засели! Уснули? – заревела старуха, и Юсас аж обомлел. Он старается быть тихим, как мышь, а эта ненормальная вопит, будто ее шилом в задницу колют!

Юсас не выдержал, и высказал все, что думает по этому поводу проклятой старухе. На что она только ухмыльнулась и предложила быстрей открывать, пока не вынесла эту говенную дверь с помощью боевого заклинания. Потому Юсас тут же забарабанил в дверь сам, и когда в дверном окошке показалось испуганное лицо Элены, едва сдерживаясь, поторопил:

- Открывай! Скорее, а это эта старая развалина всех переполошит! Лекарка это!

- Я все слышу! – многообещающе бросила старуха – Я лекарка, и старая, но не такая уж и развалина, ты, жопастенький смазливый кролик!

Юсас непроизвольно поднял брови, удивляясь заявлению этой ненормальной. Уж точно его жопастеньким можно было назвать лишь с большой натяжкой. А кроликом – только при огромной фантазии, или сослепу. Или под наркотой. Может она обнюхалась? Говорят – все лекари наркоманы. Может и брехня, а может – нет. Снадобья-то они готовят! А там всякие травки бывают. Снадобье ведь еще и на вкус пробуют! И вот как напробуются…

Дверь открылась, и «жопастенький кролик» быстро проскользнул внутрь, практически не замечая веса здоровенной сумки. Ему хотелось быстрее отдалиться от странной старухи, почему-то ему все время казалось, что она сейчас возьмет, да и ущипнет его за зад. А Юсас ну никак не был готов к знакам внимания от престарелых дам. Его интересуют дамы гораздо моложе.

Первое, что бросилось в глаза, когда Юсас переступил порог – это неаккуратно замытые следы крови, которых раньше не было. След тянулся в сторону пыточной, и был довольно-таки свежим. Даже влага после мытья еще не исчезла. И уборку делали совсем недавно.

Элена была уже одета как подобает девушке, и выглядела взрослее своих лет - во взрослом платье, пришедшемся ей по размеру. Все-таки у Юсас хороший глазомер, выбрал размеры одежды он прямо-таки в самый раз. Что впрочем никак не удивительно, учитывая его бывшую профессию. Вор, не имеющий глазомера, будет вечно голодным, и в скором времени – вечно мертвым.

Платье обнажало плечи Элены, приоткрывало ее грудь (все пристойно!), и мягко облегало бедра. Простое, недорогое платье, но сидело на ней так уверенно, так аккуратно, что казалось – стоит оно в несколько раз дороже, и сшито по мерке персонально для Элены.

- Хороша курочка! – одобрительно кивнула Арана, оглядываясь по сторонам – Уже топчешь, петушок? (Юсас вытаращил глаза, и покрылся краской) Ты поторопись жить. Живи сейчас, а не завтра. Завтра может и не наступить. Наслаждайся каждым днем, который дал тебе Создатель. Наслаждайся – вопреки всему! И ты победишь всех! Слышал, что тебе бабушка сказала, сладкий топтунчик?

Элена вдруг издала странный звук – то ли кашлянула, то ли фыркнула, а Юсасу захотелось взять черенок от лопаты, и хорошенько отходить мерзкую старуху! Это надо же говорить такие вещи! «Топтунчик!» Проклятая старая…старая…

Пока Юсас придумывал наиболее обидное и замысловатое наименование для колдуньи, та уже шагала к кухне, откуда несся аппетитный запах говяжьего бульона. На плите стояла здоровенная кастрюля, в которой плавали куски мяса на косточке – те, что сегодня купил Юсас.

- Что случилось? – шепнул он, наклоняясь к уху Элены больше для удовольствия, чем для слышимости (Какое нежное розовое ушко! Как от нее хорошо пахнет! Ооо…)

- Берген приходил – посерьезнела девушка, но не отодвинулась от Юсаса. И не вздрогнула, не сжалась, как несколько часов назад.

- Берген? – сердце Юаса сжалось в предвкушении беды – Что за Берген такой?

- Мразь. Клиент – Элена построжела, и уголки ее губ опустились вниз – Он каждую неделю приходил. Имеет отношение к Страже. Имел…

- Куда он делся? – спросил Юсас, и тут же понял глупость этого вопроса. Ясное дело, куда он делся.

- В канализацию – пожала плечами Элена – Вместе со своими телохранителями.

- О Создатель… - простонал Юсас – А что, отправить отсюда его вы не могли? Просто не пустить?

- А потом ловить? – пожала плечами девушка, и посмотрела на Юсаса мертвым взглядом пустых глаз. Даже не на Юсаса, а куда-то сквозь него, в пустоту.

- Нет уж…пришел – и хватит ходить – помолчав, закончила она – Хватит.

- А телохранители? Их-то как сумели? – только и спросил Юсас, лихорадочно соображая, что же ему делать. Почему он сразу не расспросил Гримала о Бергене? Почему не проинструктировал Элену и Серха? Сам дурак! Знал ведь, что могут прийти клиенты!

- Они первыми зашли. Оружие спрятано было. Ведь они тут не раз уже бывали. Не боялись. Тем более что мы с Серхом разделись. От голых ведь ничего такого не ждут. А я за спиной нож держала. Одного я зарезала. Остальных Серх. Они даже сообразить ничего не успели.

- Молодцы! – с сарказмом бросил Юсас, но девушка не поняла:

- Ничего особенного. Их и Серх всех бы один зарезал. Но я решила не рисковать. Помочь. К тому же – мне хотелось.

- А что теперь будет, подумали? – вздохнул Юсас – Я-то рассчитывал здесь досидеть! А теперь куда бежать?

- А до чего досидеть? – равнодушно спросила Элена, глядя на то, как старуха-лекарка высыпает в большую медную кастрюлю какой-то темный, почти черный порошок.

- До чего? – Юсас сам не знал, что ответить. До встречи с Толей? До переноса в иной мир? И кстати – как же теперь перенесется, если на шее у него теперь висят десять жизней! Разве он бросит Элену?

- Да, до чего? – спросила Элена, и тихонько вздохнула – Она настоящая колдунья? Я никогда не видела колдуний. Хотя я и магов-лекарей не видела. А может и видела. Только не помню. Ну…в детстве. Хотя я и родителей почти не помню – все как в тумане, как во сне. Та жизнь исчезла, и настала эта. Ты бы уходил, Юс…

Элена подняла на него взгляд, и Юсас снова поразился – сколько боли было в ее глазах. Он тут же уткнулся взглядом в пол, а когда до него дошел смысл сказанного Эленой, внезапно встрепенулся:

- Это еще почему?!

- Уходи, и уводи детей. А мы со Серхом будем встречать «гостей», насколько у нас хватит сил. Потом нас убьют. А вы должны выжить – ты, и детишки.

- Эй!Очаг растопите! Дров давайте! – вскричала Арана, и разговор прервался. Юсас пошел за дровами в склад, что был в дальнем конце дома, а пока набирал поленья, пока шел к складу и от него – в голове уже сложился кое-какой план.

- Где Юсас? Почему он не может прийти? – я внимательно посмотрел в глаза «крысы». Мне показалось, он был немного смущен.

- Знаете ли…он немного приболел – твердозаявил «крыса», нагло тараща на меня глаза – вот выздоровеет, и мы его приведем!

- А чем он болеет? – как можно более невинно спросил я – Заразное что-нибудь, вроде идиотизма?

- Как это? – не понял «крыса» - Идиотизм не бывает заразным!

- По тебе этого не вижу. Вы, «крысы», главные разносчики заразы в доме. Заразы идиотизма! Ведь сбежал же! Точно, сбежал! Сознайся! Нет у вас Юсаса!

Я ликовал. Сбежал. Юс – сбежал! Уже хорошо. И что тогда делать? Если сбежал, это меняет всю пробему! Теперь у них нет рычага, надавив на который можно мной управлять!

- Я не знаю… - глаза «крысы» метнулись в сторону – Мне не докладывают. Моя задача тебя охранять, не более того. Ваши подопечные готовы к перемещению?

- Хмм…по большей части – готовы! – задумчиво сказал я, соображая, как же поступить с полученной информацией. Что делать? Отправить пятерку убийц на землю? Или категорически отказаться это делать, и попробовать прорваться с боем? Вот только зачем мне с боем? Ну, поубиваю я кучу народа, спрячусь где-то в городе, и меня будут разыскивать толпы агентов. Мне это надо? Смешно, но как ни странно, теперь я пришел к той же самой ситуации, в которой был после того, как выбрался из клетки. То есть – я не знаю, где Юсас и что с ним. Так что тогда делать?

- Послушай… - начал я, рассматривая хмурое лицо «крысы» и пытаясь увидеть на нем его мысли – Я все равно отправлю ваших людей в мой мир. Я обещал это сделать. Я могу отправить их прямо сейчас – скоро они придут, так что все это возможно. Но вы должны мне сказать, что именно случилось с Юсасом. Если он сбежал, то сумели ли его найти, и делали ли такие попытки. Повторюсь – обещаю, что выполню то, о чем договорились. От вас жду того же самого. После отправки вы отпускаете меня, мою подругу, ее отца. Отца не трогаете – он остается тут и живет в своем доме, как и жил. Если вы попытаетесь не выполнить обещанное, тогда…тогда будет очень плохо. Всем!

- Ты угрожаешь Империи? – ощерился «крыса», в глазах которого мелькнул странный огонек. Он вроде как был доволен. Чем – я пока не могу понять.

- Империи? – задумался я, и с усмешкой констатировал – Империи – нет. А вот отдельным ее чиновникам – да! И вот еще что – перед тем, как я сделаю то, что должен, вы дадите мне бумагу, указ – как и обещали. Указ императрицы, в котором указано, что вы не имеете претензий ко мне, к Юсасу, к Арине и ее отцу. То есть полное прощение наших, так сказать, грехов! Иди, и спроси у начальства. И готовьте ваших бойцов к отправке. На нашем языке они говорят уже вполне сносно, почти без акцента, нашу жизнь знают, и какое-то время продержаться сумеют. И даже, наверное, сумеют добраться до жертвы. И честно сказать – мне этого придурка ничуть не жалко! Я терпеть не могу людей, которые обижают детей! Проводить эксперименты над детьми – что может быть мерзее? Так что не сомневайтесь – я все сделаю. Иди.

«Крыса» не спеша, но и не мешкая покинул комнату, старательно не глядя на меня, и я остался вдвоем с Ариной, которая во все глаза смотрела на меня и покусывала губку, видимо в нетерпении, сдерживая рвущиеся из нее вопросы.

- Ты в самом деле думаешь, что они выполнят то, что ты у них потребовал?

- Выполнят! – энергично кивнул я, не позволяя себе усомниться.

- И ты отправишь убийц в свой мир? – девушка нахмурилась, и недоверчиво помотала головой – Чтобы они убили человека, который все забыл и живет хорошей, мирной жизнью?! Ну как ты можешь?!

- Вот так и могу! – криво усмехнулся я – я ведь обещал их отправить! Обещал сделать все, что могу, чтобы они выжили в моем мире. И я сделал это. Потому что всегда держу слово.

- Плохо! Очень плохо! – Арина глубоко вздохнула, встала, и заходила по комнате. Я смотрел на то, как она ходит с большим удовольствием. Прекрасная фигура! Прекрасная девушка! Вот ведь бывает же так, что люди рождаются красивыми от природы! Одни сутками напролет пропадают в спортзалах, чтобы согнать лишний вес, или наоборот – набрать вес. Чтобы искоренить целлюлит или пивной живот. А другие – жрут что хотят, не занимаются физкультурой, и на тебе – идеальная фигура! Вот как это назвать? Демоны в них сидят? В Арине никаких демонов нет. И подсаживать в нее их я не собираюсь. Пока не собираюсь…

Кстати, что-то я разбушевался с подсадками. Это скольких же Альф уже наделал? Мама. Варя. Юсас. А если они возьмутся за дело, и начнут подсаживать тварей куда захотят? Да потом и активировать? Что тогда будет?

Нет, а что такого-то? Просто образуется новая раса. Люди-мутанты, люди-симбионты. Здоровые, сильные, быстрые, умные, практически вечные. А что в этом дурного? Ну да – если среди них все-таки попадется нехороший человек, злой, это может быть проблемой. Но ведь он ОДИН! А нас, хороших, много! Мы можем устранить этого негодяя, и он ничего не сможет против нас сделать! Потому что нас много, и мы сильны. Образовать что-то вроде Братства – в хорошем смысле – и проводить свою политику. Ну а что? Эдакое Братство Чистильщиков! Я у них буду главным. Замами – мама, Варя, Юсас. И будем потихоньку чистить мир! Демонов из людей удалять, хорошим людям подсаживать – уже укрощенных, правильных демонов! Не зараженных дрянью злобы и ненависти!

А ведь хорошая картина вырисовывается, разве нет? Чистильщики! Ведь я этого хотел?

Дверь распахнулась, и в комнату почти ворвались прежний «крыса» и незнакомый мне кругленький, пухлый человечек, который держал в руке круглый футляр-тубус. Человечек выглядел очень важным, напыщенным, из чего я сделал вывод – чиновник. Точно – чиновник! Не люблю чиновников…ох, не люблю!

- Господин Дегер! – начал важно кругленький, и тут же я его прервал. Совершенно бесцеремонно и даже с наслаждением:

- Во-первых, кто вы такой? Во-вторых, когда входите в комнату, надо стучаться! А вдруг я только что возлег со своей подругой? А она напугалась, и…мы расцепиться не сможем! Лекаря звать придется! Вы соображаете, что делаете?! Что за невоспитанность?!

Нет, я все-таки каким-то садистом здесь стал. Мужичок аж побледнел, с лица эдак посмурнел, даже вроде как напугался! А вот не надо делать из меня обезьяну в зоопарке! Нежнее надо, нежнее! Мякше! Лекше! Хе хе…

- Простите, господин маг… - чиновник замялся – Я секретарь имперской канцелярии Ульфин Ярок, принес вам копии указа ее императорского величества. Пожалуйста, ознакомьтесь. Извините, что без стука.

- То-то же! – я протянул руку, и чиновник вложил в нее тубус. Указ содержал практически все, что я озвучил – отпущение грехов моих, грехов Арины, ее отца, Юсаса, ну и все такое прочее. В обтекаемых фразах, это уж само собой, но большего от них требовать и не стоит. И так уж обнаглел… По большому счету – плевать им на указы. Как там говорится? Джентльмен хозяин своего слова – дал слово, забрал слово. Не рассчитываю я на справедливость власть имущих, особенно в условиях средневекового иноземья.

- Хорошо. Меня устраивает указ. (Я старался не расхохотаться, глядя в сердитое лицо «крысы». Узник совсем обнаглел!). Можете быть свободны. А теперь - вы – так что там с Юсасом?

«Крыса» проводил задумчивым взглядом секретаря, слегка подняв левую бровь (по-моему ему все-таки понравилось, как я опустил этого надутого павлина!), и только когда за толстяком закрылась дверь, подошел к стулу и с облегчением на него уселся, положив ногу на ногу.

- Так что там с Юсасом? – не унимался я, усаживаясь на кровать. Кровать хорошая. Широкая. В меру мягкая, в меру жесткая. Вдвоем на ней свободно. И не хочется думать, как меня встретит Варя, узнав о том, что я…в общем, не хочется сейчас об этом думать. Совсем не хочется! Конечно, потому что не время – дело прежде всего! А не потому, что меня дрожь пробирает при мысли о семейных разборках.

- Ты прав. Твой…хмм…друг убежал. Он напал на охрану, разоружил, связал и ушел. Потом зачем-то вернулся, и снова запер охранников. Потом его видели в доме лекаря. В доме ее отца («крыса» кивнул на Арину). В доме он исчез, якобы каким-то образом просочился сквозь оцепление. Никто не знает, куда он делся. Исчез.

«Крыса» замолчал, будто не решаясь что-то еще сообщить, и я это понял.

- Что еще? Что не договариваешь?

- Кто-то зарезал палача, следователя и стражников охраны. В закрытой изнутри комнате. И никаких следов. Но я подозреваю, что это сделал Юсас. Хотя доказательств нет. И меня даже высмеяли. Но я знаю – это он! Когда он запирал нас…хмм…охранников, то двигался с такой скоростью, с которой не может двигаться обычный человек. Он даже бегал по стенам! Юсас похитил знак тайной стражи. И…исчез. Вот теперь – все.

Я ухмыльнулся, и недоверчиво помотал головой:

- Как это он мог убить палача, если тот был в запертой изнутри комнате? Это же чушь! Сказки!

- Вот так мне и сказало начальство – хмуро кивнул «крыса» - Но я-то знаю, это он! Он нож у меня украл. И ножом моим зарезал. Я не первый день служу, есть у меня чутье, есть опыт. Звереныш еще тот!

- Вот еще что, уважаемый… - я задумался, прикинул, и выдал – Когда я отсюда выйду, то буду совершенно нищим. Мне нужна тысяча золотых.

- Ну вы же в свой мир отправитесь! – «крыса» широко раскрыл глаза – Зачем наши деньги-то?!

- Золото – оно везде золото. Кстати сказать, вы у нас забрали столько золота, что этого с лихвой хватит, чтобы выдать мне и гораздо больше! Я передумал. Точно! Пять тысяч! И не бумажками банка, а золотом!

Молчание. «Крыса» тяжело смотрит на меня, потом медленно говорит:

- Я должен сообщить начальству. А если денег не дадут?

- Тогда ничего не будет.

- А еще какие-то условия будут? – «крыса» испытующе посмотрел на меня.

- Нет. Пять тысяч золота. Указ я получил. Так что готовьте ваших бойцов – хоть сегодня. Прямо сейчас. Они скоро должны прийти, так что доставьте те вещи, что мы приготовили. Пусть оденутся.

«Крыса» кивнул, и снова ушел из комнаты. А я посмотрел на Арину:

- Ну что, подруга…отправишься с ними. Я тебе все рассказал – кого найти, к кому обратиться, и ты уйдешь с парнями.

- Я не хочу! – глаза Арины наполнились слезами – Без тебя не хочу! И парням я не верю! Никому не верю, кроме тебя! Не пойду с ними!

- Но мы это уже обсуждали! – из меня поднялась волна раздражения – Ты найдешь мою маму, и она все устроит! А мне нужно остаться тут! Найти Юсаса! И только тогда… А по дороге к Юсасу я жду неприятностей, у меня нюх на них, как у собаки на зверя! Как только я отправлю парней в мой мир, так сразу за меня возьмутся. Могут попытаться грохнуть! Так что прекрати истерику, и не усложняй мне жизнь!

- Я-не-пой-ду! – по слогам, по русски выдала Арина, и пальцы ее сжались в кулачки – И ты меня не заставишь! Только с тобой! Только вместе! Все! Хочешь сбежать?! Хочешь меня обмануть?! Ты обещал взять меня младшей женой! Тебя Создатель накажет, если ты меня обманешь! Вот!

- Во-первых, я не обещал – начал закипать я – Это ты обещала вцепиться в меня, и стать моей младшей женой! А я тебе говорил, что у меня уже есть жена! Но тебе было все равно! И я не собираюсь тебя обманывать, я не такой человек! Так что прекрати нести чушь, и делай так, как я говорю!

- А я все равно половину слов не поняла! – безмятежно улыбнулась Арина – Ты слишком быстро говорил по-русски. Но поняла, что не обманешь! Но все равно – я не могу тебя бросить! Прошу тебя, милый, давай вместе уйдем! Ты хоть бей меня – а я не пойду с ними! Только с тобой! Я только тебе верю!

Ну и вот что будешь с ней делать?! Ну, не лупить же ее, в самом-то деле?! Никогда не умел бороться с бабами. Нет, не в постели бороться – тут все нормально. Духовно бороться с ними не умею! Мне легче уступить, чем втягиваться в долгие семейные разборки. Если, конечно, дело не касается чего-то особо важного. А здесь…здесь особо важного не было. Пусть будет так. Уйдем вместе.

Я промолчал. Ничего не ответил. Арина попыталась что-то еще сказать, но не успела. В дверь постучали (учатся!), и после приглашения в нее вошел мой страж, с видимой натугой держа в руках кожаную сумку, похожую на те, что вешают на лошадей. Вроде как их называют переметные сумы.

Впрочем – у этой сумки были лямки, вроде тех, что бывали в старину у солдатских ранцев (видел на картинке). Эдакий прообраз рюкзака будущего, только сделанный из толстой свиной кожи, и скорее всего непромокаемый.

- Вот ваши деньги! – «крыса» бухнул «ранец» передо мной, и в сумке что-то тяжело звякнуло. Я взял сумку за кожаную ручку, приподнял…ух ты ж! Килограммов пятнадцать, точно! Насколько помню, один золотой империал составлял примерно пять грамм золота. Значит, тысяча золотых – пять килограмм. Пять тысяч…черт! Какие там пятнадцать?! Двадцать пять килограмм! То-то он так тяжело ее нес, обеими руками! И как я буду бегать по улицам, искать Юсаса с таким грузом?! Да охренеешь! И ведь не оставишь нигде. «Вы не подержите сумку с пятью тысячами золотых? Временно, на недельку!»

- Бойцы готовы? – спросил я совсем о другом.

- Готовы. Где будете колдовать?

- Прежде всего, дай мне бумагу. Я напишу, какие мне нужны ингредиенты. Нужно сделать артефакт.

Снова убежал, вернулся буквально минуты через три – в руках чернильница, перо с еще свежими чернилами на конце (видать отнял у какого-то писаря).

Еще пять минут я писал, аккуратно выводя буквы и цифры. Потом посыпал бумажку песком из специальной песочницы – чтобы чернила не смазались (как и положено во времена писчих гусиных перьев). И снова «крыса» убежал по моему поручению.

К чести его надо сказать, что он ничем не выдавал своего неудовольствия моим помыканием. А я ведь видел – мужик не такой уж и простой, и даже с амбициями. Но служба прежде всего.

В этот раз «крыса» отсутствовал около часа. Я даже успел подремать, уютно устроившись на постели и приказав Арине не донимать глупыми вопросами. А то отправлю на Землю с первой партией! Она перестала меня доставать, и я с облегчением погрузился в приятную дремоту – когда еще удастся отдохнуть? Что там впереди, что меня ждет? Хороший солдат высыпается и наедается на несколько дней вперед. То есть - дрыхнет и жрет при первой же случившейся возможности. Я в армии не был, но…читал. И рассказы слышал. Об армии.

Кстати, а ведь по возрасту я запросто могу загреметь в армию. Университет закончил экстерном, а значит военная кафедра пролетела мимо меня. Лет мне как раз…для армии. Прилечу на Землю, а там меня уже и повесточка ждет! Пожалте, друг дорогой – отдать, так сказать, долг государству! И что мне тогда делать?

Да что делать – пойду, и отдам. Долг родине. Впереди у меня годы жизни! Сотни лет жизни. Что я, пару лет не отслужу?

Кстати, скорее всего в спорт-роту попаду. И буду тренироваться, выступать на ринге – ведь я все-таки мастер спорта международного класса. Можно сказать – черный пояс, если взять японские критерии. Могу инструктором по рукопашке – чем я и занимался в своем зале. Только у себя тренировал за хорошие деньги, а тут будет «за-бесплатно». Но все равно – страна меня обучила, я ее уважаю, свою страну. Не квасной патриот, нет, но и не гляжу с придыханием в сторону «сладкого» Запада, не молюсь на Америку.

Стук в дверь. Приглашаю. Входит мой сторож, в руках – сумка. Поменьше той, в которой он принес золото, но очень похожа. Беру у него из рук, заглядываю, потом вытряхиваю содержимое на стол. Перебираю, заглядывая в пузырьки, вынимая пробки и нюхая содержимое. Интересно, где они все это так быстро добыли? Впрочем – есть же у них свои маги, так чего не добыть?

Вот – главное! Перстень с камнем! По-моему это бриллиант. Голубой. Небольшой бриллиант, но мне хватит. Кстати, насчет «небольшой» - все относительно. Пять миллиметров – небольшой? Сколько это карат? Три?

Киваю, сажусь на стул, начинаю готовить артефакт. Осторожно вынимаю бриллиант из оправы разгибая усики. Кладу его в фарфоровую чашку, очень напоминающую фарфоровый тигель, используемый земными химиками для смешивания и прокаливания химикатов. Впрочем – здесь он имеет то же самое назначение.

Есть и весы с грузами – все, как я заказывал. Отмеряю дозы порошков, сверяясь с памятью (помню, я все заклинания помню!), и через двадцать минут перемешанная бурая масса заполняет тигель примерно на треть. Беру нечто, похожее на спиртовку, только опять же – сделанную из фарфора, и одним щелчком пальцев зажигаю огонь. Нет, что ни говори – приятно быть магом! Никаких тебе спичек! Рраз! И готово! Горит свечи огарочек! Как в песне!

Но здесь не свеча. Здесь спиртовка, заправленная «вином тройной перегонки», то есть практически чистым, незамутненным водой спиртом. Пламя синее, и попахивает…знакомо. Как в химической лаборатории. Даже ностальгическим чем-то повеяло. Школьным. Любил я делать химические опыты. Впрочем – как и все школьники. Есть что-то завораживающее в меняющем цвет растворе, или вылезающих из кучки подожженного порошка «червяках». Кажется магией! А тут…вот она, настоящая магия. Щелк пальцами! И горит огонек. Хотя этот «щелк» - чистой воды пижонство. Заклинание-то вылетает из головы беззвучно, невидимо и неслышимо! Но без эффектов неинтересно.

Чугунная подставка, на нее тигель, под него спиртовку. В тигель – строго отмеренную дозу смеси спирта и крови. Мерзкая бурая жидкость! Кровь – во всех снадобьях, почти без исключения. Почему? Потому что, как сказано во всех книгах магии - в крови содержатся частички некой магической энергии. Законсервированной, зажатой в этой самой крови. И больше всего этой магической энергии почему-то в крови молоденьких девушек. И лучше всего – девственниц.

Какое отношение к магии имеет факт наличия девственной плевы – меня лучше не спрашивать. Тот идиотизм, что я читал на тему – вызывал у меня то смех, то презрение. А иногда все вместе, и много. Ведь девушка может быть «официальной» девственницей, и при этом иметь десять любовников. Или сотню. Просто не использует, так сказать…легкие пути!

Нигде не было сказано, что происходит с магическими процессами в ЭТОМ случае, если кровь взяли не от настоящей абсолютной девственницы. Впрочем, я подозреваю, что ничего особого не происходит, потому что магии плевать на поведение девушки, ей главное получить в состав снадобья какую угодно кровь. И тогда все будет норма. Пусть даже это будет кровь проститутки с двадцатилетним стажем.

В земной науке тоже много всякой псевдонаучной чуши, так что местные апологеты магической науки мало чем отличаются земных упертых коллег.

Заклинание вылетело почти мгновенно, как пуля. И тут же огонь спиртовки погас, а тигель покрылся инеем! И в нем, в этом самом тигеле – бриллиант. И больше ничего. Ни спирта, ни крови – все куда-то ушло. Впиталось? Может и впиталось. Только вот – куда? Ну не в камень же! Ушло в другой мир?

Забираю бриллиант, осторожно, дуя на пальцы (холодный, гад!), вставляю камень в оправу. Подгибаю золотые держатели…все! Готово!

Можно было бы и без оправы, но так легче потерять. А бриллиант как-то не хочется терять. Сгодится еще! Наверное. А может и не сгодится…

Оглядываюсь на замершего в ожидании «крысу», привычно приказываю:

- Давай сюда бойцов.

«Крыса» молча повинуется, и через пару минут в дверь входят пятеро…хмм…как бы их назвать? Вот кем они сейчас выглядят? Бандиты? Да вроде нет, хотя прически короткие и куртки кожаные. Но и на селян не похожи. Молодые парни двадцать пять-тридцать лет. Встретишь на улице земного города – дважды и не посмотришь. Никаких особых примет.

Штаны очень похожи на джинсы, если не присматриваться. Но кто будет присматриваться?

Ботинки, как ботинки – остроносые, как любят на Кавказе. Где эти персонажи и вынырнут.

Рубахи – таких рубах по миру миллионы, а может и миллиарды. Люди любят одежду в клеточку.

Парни больше похожи на спортсменов. Эдакие футболисты, заблудившиеся в лесу.

- Готовы? – спросил я по-русски, прекрасно зная, что теперь понять нас сможет только ограниченный круг людей. Например – Арина, разговаривающая по-русски почти без акцента. Если только считать акцентом слишком правильный выговор слов. Так говорят прибалтийцы, для которых русский язык не родной, но которые знают его в совершенстве.

- Готовы! – отрапортовал старший бригады убийц, не опуская взгляда. Крепкий, конечно, мужик. Вначале он меня шибко ненавидел, а потом вроде даже и проникся. Этот мир уважает силу, но уже начинает уважать и знания. А когда все вместе (в моем лице), тут уж пофигу, что ты одержим демонами, и вообще – прилетел из преисподней. Учитель! И никак иначе!

- Все запомнили, что я вам сказал? Никуда не лезьте, с местными не конфликтуйте, будьте спокойны, доброжелательны и умны. Иначе вас просто убьют. А еще – бросьте эту идею, ребята! Убивать этого человека! Живите, как живется! Разбегайтесь в разные стороны, идите в милицию и говорите, что забыли, кто вы такие. Через некоторое время вам выдадут паспорта, и вы будете жить так, как и здесь-то не жили. Денег вам дали? Так вот закопайте эти деньги в лесу, иначе вы, люди пришлые, из-за этих денег можете и погибнуть. Живите, и радуйтесь жизни!

- А как же жить, если мы деньги закопаем? На что жить?

- Потом выкопаете – я невольно усмехнулся. Ну как дети, точно! – Когда получите паспорта, когда осмотритесь – вот тогда и выкопаете. До тех пор не надо. Иначе обманут, или просто отберут. Ну ладно – не отберут, вы всех убьете! И сядете в тюрьму лет на десять. А то и двадцать. А это вам надо? Нет уж – осмотрИтесь, а потом и действуйте. Вопросы есть?

- Арина…с нами перемещается? – Антонис посмотрел на девушку, и я с удивлением увидел, как он слегка покраснел. Неужто влюбился?! Нет, братец, эта девушка не для тебя!

- Нет, не с вами. Со мной! – отрезал я, и сумел почти не улыбнуться. Так, слегка губы дрогнули. Но парень понял и быстро отвел взгляд – Я постараюсь вас найти, ребята! И чем смогу – помогу. Имена новые вы помните, как жить знаете, ну…пошли!

- Куда? А разве не отсюда будем перемещаться? – спросил Альгис, уже двигаясь к двери.

- Лучше это сделать с поверхности земли – честно признался я – Вообще-то я не знаю, как действует механизм перемещения. Вдруг вы повиснете на высоте над землей и придется падать?

- А если мы окажемся под землей? – резонно спросил Антонис, и я впервые не нашелся ему что сказать. И только поморщился:

- Значит – сдохнете! Пошли!

В сопровождении молчаливого «крысюка»-Мигеля мы прошли по коридору, спустились на три этажа, и вышли во двор, туда, где обычно проводился развод стражников, и куда заезжали повозки, запряженные волами и лошадьми. Встреченные по дороге люди смотрели на нас странно, что впрочем было и немудрено. Пятеро «перемещанцев» одеты совсем не по здешней моде. Странная одежда, странные прически – я заставил парней постричься так, как стригутся на Земле. Не совсем, конечно – я не особо разбираюсь в прическах, но помнить-то я их помню. Абсолютное сходство и не нужно. Главное – похоже. Настоящие - то ли спортсмены, то ли отморозки с колхозного рынка. Рэкетиры. Сейчас так многие ходят. Впрочем – без особого вызова вроде толстенных золотых цепей. Парни, как парни. Все-таки скорее похожи на спортивную команду, чем на шпану. Лица слишком породистые, в глазах искра разума.

Грустную спортивную команду. Физиономии тусклые, будто отправляют их не в другой, новый, интересный мир, а на бессмысленную смерть.

Хотя…что еще они должны думать? Ну да, я им все рассказал – как мы живем, что у нас происходит. Что по большому счету наш мир, со всеми его мерзостями и гадостями, гораздо безопаснее, чем их родной мир. Ну…мне так кажется. Не буду углубляться во всякие там Африки и всякие такие Бразилии.

О! Точно! Этот мир мне напоминает Бразилию. Жарко, и полным-полно ворья. И законы чисто условные.

Воры…где ты, Юсас? Воришка ты хренов! Все-таки достал палача! Завалил! Молодец. Сам не понимаю – как он мог это сделать, но скорее всего – он! Молодец, что еще сказать… Потом спрошу, как он это спроворил.

- Чего хмурые такие? – усмехнулся я, глядя на своих подопечных – Не умерли, впереди новый мир! Интересный, живой! Такие же люди – только ростом чуть повыше. И ездят на автомашинах, а не на лошадях. Так чего тогда разнюнились?

- Думаешь легко бросить свой дом, учитель? – Антонис скривил губы – все свою жизнь! Семью! Знаешь, как они рыдали? Ведь больше никогда меня не увидят! И я их… так что…сам понимаешь.

- Ладно – пожал я плечами – понимаю. На у теперь расстилайте ткань…взяли? Ну и молодцы. Ложитесь. Сейчас вы уснете. Проснетесь уже в другом мире. Живые и здоровые. Вещмешки положите на грудь – так надо. Пусть будут ближе к телу, а то переместитесь без них. Вот так, в рядок, ну а теперь…

Жаххх! Заклинание ринулось в мир, и глаза парней тут же закрылись. Спят.

«Добрый сон» - хорошее заклинание. Только срабатывает почему-то не всегда, так что боевым его назвать можно только с натяжкой. Три из пяти почему-то заканчиваются только звуком и запахом. И звук, кстати, неприятный - похожий на определенный звук. И запах соответствует! Пробовал, знаю!

На Арине пробовал, ага. Когда совсем допекла. Любопытная курица! Совсем обнаглела: «А в каких позах ты любишь заниматься сексом со своей женой?». Какое твое дело? Озабоченная девка! И хитрая. Вишь, как прощупывает! Хочет стать незаменимой.

Кстати, даже не поняла, что я ее усыпил. С третьего раза получилось, и два пустых раза она хихикала и радостно (почему-то!) вопила: «Пукнул! Пукнул! Засранец!».

О времена, о нравы! О дикие средневековые нравы! Вот тебе и воспитание порядошных девиц!

Я положил артефакт с заряженным заклинанием на мостовую, рядом с лежащими в ряд «перемещенцами». Активировал его Словом, которое на самом деле являлось микрозаклинанием, активировавших большое заклинание. И отошел подальше, к самому входу в башню. Огляделся по сторонам, и увидел - везде, куда только падал глаз, множество любопытных лиц людей, жадно впитывающих феноменальное зрелище. Не каждый день видишь, как колдун отправляет пятерых людей в иной мир! Где тех, конечно же, сожрут демоны, предварительно на них покатавшись как на лошадях и заживо освежевав. А на некоторых еще и помочившись (как есть без соуса?).

Это мне «крыса» Мигель рассказал, и я долго хихикал – додумаются же эти бестолковые! Извращенцы проклятые!

Артефакт сработал через пару минут. И не было ни вспышки, ни темноты – просто только что на мостовой лежали пятеро парней, и вот – рраз! Их там уже нет. И только артефакт все еще сверкает, распространяя череду запахов – начиная с запаха гвоздики, и заканчивая запахом деревенского уличного сортира.

Дело сделано! Теперь я все выполнил и свободен! И могу уходить!

Золото бы не забыть взять из комнаты….пригодится. Точно пригодится. Во всех мирах. Странный металл…



Глава 8

- Прощай!

Я отвернулся. Мне было стыдно. Ворвался в их жизнь, наследил, напакостил…дочку увел! Увел, увел – разговоры о том, что это она сама решила уйти со мной ничего не значат! Жил себе лекарь-маг, жил – дочка была, лечебная практика, все было хорошо! И вот появился какой-то непонятный придурок, все разрушил, под уголовное преследование подвел, дочку увел. И как к нему относиться? Естественно – как к последнему дерьму! Ну так и чего тогда обижаться?!

Но все равно немного обидно. Все-таки я не сволочь какая-то, чтобы не удостоить меня даже взглядом. Можно сказать – зять! Опять же – я ему выхлопотал отпущение грехов, индульгенцию, так сказать! Работай в свое удовольствие! Живи! А то, что денег моих демонстративно не взял – так это твои проблемы, тестюшка! Да ну тебя к черту, старый дурак! Тьфу!

Я не стал смотреть, как он уходит, только сжал руку плачущей Арины, залившей мое плечо горючими слезами, и приказал молчаливому возчику, равнодушно взирающему на сцену прощания отца и дочери:

- Поехали! Вези нас в хорошую, безопасную гостиницу! Самую лучшую!

- Со шлюхами, господин? – тут же переспросил возчик, и получил немедленный отпор со стороны моей подруги:

- Я щас тебе таких шлюх дам – оторву все, и собакам выброшу! Ты что, не видишь, что он с женой! Скотина! Гони! Распутник!

Арина крикнула это с такой яростью, что вздрогнул не только извозчик. Даже я слегка оторопел от такой экспрессии. Да, в этой девочке скрывается фонтан страстей! И как это я раньше это не увидел… Что бы это изменило? Нуу…не знаю. Может я бы постарался как-то ее отвадить? Не знаю. Вряд ли… Но то, что на Земле хлебну с Ариной горюшка – это мне стало ясно, как никогда. Ох…что будет, когда они встретятся с Варей!

Повозка, высекая искры из булыжной мостовой громадными колесами, остановилась у трехэтажного ( ого!) здания с красивой вывеской: «Гостиница Уют». На вывеске прелестная девица стелила постель толстощекому здоровяку, и при этом улыбалась ему так, что было ясно – создавать уют девка умеет. И постель стелит неспроста!

Нет, ну так-то я знал, что каждая первая гостиница в этом мире еще и публичный дом, но зачем выносить данную информацию на всеобщее обозрение? Вот и девушку мою расстроили – у нее глаза вытаращились, а еще – милые девичьи клыки белых зубок, напоминающих о мелком жемчуге, мгновенно будто удлинились, изобразив улыбку, подобную улыбке Носферату.

- Мне не нравится эта гостиница! – проговорила-прошипела Арина, и возчик чуть пригнулся, будто ожидая, что злобная девица сейчас вопьется ему в затылок. Он начал что-то говорить, когда возле повозки мелькнул тощий, мелкий уличный мальчишка, и на подол Арины вдруг упал камень, завернутый в желтоватую бумагу.

Арина непроизвольно взвизгнула, сбросила камень с колен и он упал на дно повозки, закатившись мне под ногу. Я поднял снаряд, снял с него бумажку, и с любопытством прочитал: «Дегеру. Купеческий переулок, серый дом с крыльцом. Он там один. Интересующий тебя мальчишка находится в доме».

- Знаешь, где Купеческий переулок? – спросил я возчика, тот кивнул, и с явным облегчением тряхнул поводьями, стимулируя лошадку к началу движения. Лошадь будто того и ждала – понеслась, грохоча копытами по мостовой и едва не подминая зазевавшихся прохожих.

О правилах дорожного движения здесь не было совсем никакого понятия. По мнению местных, раньше проезжает та повозка, которую сопровождает большее количество слуг и охранников, а значит родовитость и богатство хозяина этой повозки однозначно выше, чем у несчастливого конкурента по движению на улицах столицы. Кстати, ничем не отличается от того, что происходит на Земле. Такое же сословное хамство, такое же пренебрежение к простым землякам. Как одно из доказательств общности миров, в какой-то период времени вдруг разделившихся на две точные копии. Люди-то одни и те же! Со всеми их недостатками и достоинствами.

В общем, как этого и следовало ожидать – я попался. Только мы отъехали на пару кварталов, и на тебе – в самом узком месте, где двум повозкам не разъехаться – навстречу катит здоровенная, как дом черная карета с золотым гербом на боку. Моя повозка уже почти проехала узкость, когда эта самая карета медленно и величаво запечатала выезд своей огромной тушей. Монументальное сооружение! Каждое колесо – с меня ростом! Вот зачем такие огромные колеса? Чтобы легче тащить лошадям? Так каждое колесо весит не меньше центнера! Поменьше нельзя сделать? Или это дебилизм - вроде огромных колес с низкопрофильной резиной на иномарках?

Никогда не пойму «понтов». Зачем строить из себя то, чем ты не являешься? Неужели это так важно?

Не успел я сказать ничего по поводу проклятой кареты, преградившей путь, как возле нашей повозки нарисовались пятеро всадников, видимо из охраны этой яхты на колесах. Все в кольчугах, при оружии. Вернее – обвешаны оружием от макушки до пяток. Вот на кой черт обычным охранникам столько оружия? Зачем им два меча? Топорик? Метательные ножи – сразу десяток?Кинжалы. Щит. Копье. Боевой молот у седла, и секира с другой его стороны. Вы что, ребята, в бой собрались? Или по столице катаетесь? Понторезы хреновы!

Впрочем – а может я что-то и не знаю. Может у хозяина проблемы, и ему угрожает реальная опасность? Чужие дела – это чужие дела. Не критикуй, если не знаешь всех обстоятельств происходящего.

Пусть хоть пулемет Дегтярева за спиной таскают, и «максим» на колесиках волочат. Но только вести себя нужно уметь! Не люблю хамов!

- Эй ты, мужлан! Пошел назад! Пошел….назад!

- Вообще-то мы уже почти выехали, когда вы нас закупорили. Прошу вас, освободите дорогу – и мы проедем. Вам нужно всего лишь сдать на десять шагов, а нам придется пятиться триста шагов. Согласитесь, это несправедливо!

Я смирил гордыню и попытался сгладить ситуацию. Ни к чему нам сейчас проблемы! Скорей бы добраться до Юсаса, и послать нахрен этот «ласковый» мир! Домой хочу! Хватит мне средневековья!

«В срендивековом рыцаре – наши опилки! Дурюуут нашего брата!» - вдруг ни с того, ни с сего вспомнилось выступление Райкина.

Дурят, ага. Ничего романтичного в средневековье нет. Что значит – совсем. Грязь, беспредел власти, разгул бандитизма. Хмм…ну да, да! Как и у нас! Только наши ездят не на каретах, а на иномарках! А так – все очень и очень похоже…

- Да ты охренел! – здоровенный детина с бешеными глазами замахнулся на меня плетью, резко дернул рукой, собираясь врезать по мне со всей его дурью, но я автоматически уклонился от удара, и он не попал. По мне не попал. А вот по Арине – попал. Да так, что она и взвизгнуть не успела – сбитая ударом, свалилась на пол безжизненным кулем, и под ней тут же начала набираться лужа темной крови.

В кончике плети явно был заделан грузик – страшная боевая плеть, аналог земных казацких ногаек, в которые вплетались грузики, называемые «волкобоями». Этот грузик тридцати грамм весом убивал волка, лишал сознания или валил наповал взрослого мужчину. И вот такой «волкобой» угодил Арине прямо в висок.

Я наклонился, и совершенно автоматически пощупал пульс. Пульса не было. Зачем-то потрогал висок – в нем была глубокая вмятина, и кости в этом месте мягкие, как будто трогаешь холодец. Арина умерла мгновенно, так мгновенно, как если бы этот здоровяк выстрелил ей в висок из пистолета Макарова.

Я выпрямился, тупо посмотрел на свою руку, окрашенную красным, перевел взгляд на убийцу, и не думая, что говорю, спросил:

- Ты что же наделал-то, а?

- Это тебе урок будет! Чтобы быстрей освобождал дорогу важным господам! – голос здоровяка вначале был слегка растерян, скорее всего, он тоже не ожидал такого исхода, но природное хамство и уверенность в своей правоте тут же подняло голос до прежней высоты – Назад! Пошел назад, урод! А то сейчас и ты сдохнешь!

Я смотрел на него секунды три, а потом вытянул руки, и с ладоней ударили здоровенные, синие молнии. Они ветвились, извивались как змеи, и когда вцепились в здоровяка, он задымился, завонял, обугливаясь буквально на глазах, и рухнул вместе с лошадью, погибшей, как и всегда погибают лошади, по глупости своих хозяев.

А потом настал черед остальных охранников, умерших так же страшно и мучительно, как и их командир.

Дальше я уже ничего не помню. Вернее – смутно помню. Ржут лошади, трещит горящее дерево, дым затмевает небо, жарко, будто я стою у открытой доменной печи. Что я творил, какие заклинания вызывал – не помню. Только когда очнулся, в переулке не было в живых ни одного человека. И ни одной лошади. Мой возчик (я это заметил), сбежал с места боя сразу же после того, как охранник ударил Арину. То ли он догадался, что будет потом (Может видел меня на Арене? Запомнил?), то ли инстинкт выживания подсказал ему, что надо валить как можно дальше, но только он понесся прочь из переулка так, что ноги замелькали – как у зайца.

И правильно сделал. Потому что я, от горя впав в безумие, уже не различал – кто прав, а кто виноват. Просто физически не мог рассортировать. Я ненавидел этот мир!

Карета превратилась в слой мелко раздробленных деревянных кусков, от которых шел отвратительный ядовитый дым (видимо - покрыта лаком?).

Лошадь моей повозки тоже пала. Обугленные трупы – их было штук пятнадцать – лежали возле кареты и чуть поодаль. Судя по снаряжению – все охранники Важного Лица. Где само Лицо – я так и не понял. Возможно, осталось в разобранном виде под грудой дымящихся каретных обломков.

Ехать было не на чем. Я взял рюкзак с деньгами за лямки, опасаясь, что они оторвутся, и осторожно водрузил его на спину. Потомвзял с повозки тело Арины, и прижав его к груди пошел вперед. Руки девушки болтались в воздухе, я перехватился, прижал их левой рукой, голову, чтобы не моталась, положил себе на плечо. И пошел.

До Купеческого переулка было недалеко – насколько я понял из объяснений возчика. Найти его не составит никакого труда.

Я не жалел о том, что сделал. Единственное, за что мне было стыдно – это за гибель лошадей. Они-то причем? Красивые, умные животные. А людей не жалко.

Хозяин кареты? Тот, что в ней ехал? Нет, не жаль. Если ты не сумел воспитать своих стражников, убивающих на улице просто за то, что твоей карете не уступили дорогу – так получи полной мерой так, как получили они. Наказания без вины не бывает.

Мой возчик пострадал? Лишился лошади? Прости. Будет возможность – я возмещу. Сейчас мне не до тебя. Когда-нибудь найду тебя, и куплю тебе новую лошадь. Еще раз – прости. Ты оказался не в то время, не в том месте. Так бывает…кисмет, как говорят турки! Судьба.

Идти пришлось минут пятнадцать. Но я будто и не заметил этого времени. Я шел и шел, интуицией угадывая, куда нужно идти. А может и не интуицией – вроде как кого-то спрашивал, каких-то прохожих, шарахающихся от меня так, будто увидели демона.

Помню, что попытался нанять извозчика, но он рванул с места с такой скоростью, хлеща кнутом несчастную животину, что на повороте занесло, и повозка едва не опрокинулась, войдя в поворот буквально на двух колесах.

Когда подходил к крыльцу дома, где якобы сейчас находился Юсас, то сразу же отметил факт нахождения в переулке подозрительных личностей, в которых только слепой мог не угадать принадлежность этих типусов к неблагородной службе в имперской тайной охране. Ну, вот перло от них казенным душком – даже и не пойму, в чем это все заключалось. Какие-то они были слишком…безразличные, что ли! Конечно, можно допустить, что никому не интересен здоровенный парень с огромной сумкой за спиной и окровавленной девушкой в руках. Но только я лично в этом как-то сомневаюсь. Меня старательно не замечали. И тогда можно сделать некоторые выводы…

Но это уже потом. Выводы – потом. Вначале убедиться – здесь Юсас, или нет.

Я постучал в дверь, и довольно-таки долго никто не открывал, хотя я и видел за дверным «глазком»-отверстием чей-то глаз. Вернее не видел, а скорее ощущал.

Открыла мне девушка лет пятнадцати-шестнадцати, очень красивая, просто невероятно красивая – бледное, можно сказать мраморное лицо было на удивление «породистым», как если бы над его изготовлением трудились поколения селекционеров. Тонкие черты лица - точеный нос, аккуратный подбородок, гладкие щеки, и глаза – огромные, едва не до уродства огромные, как у ночной зверушки. Еще чуть-чуть, и девушка взаправду казалась бы чем-то вроде инопланетянки, чужеродного существа, непонятно как оказавшегося в этом мире.

Простенькое платье вроде сарафана сидело на ней так, будто девушка была одета не в простенькое льняное платьишко, а в сшитый по заказу костюм от кутюр. «Породистая» девушка!

Тут же возле нее нарисовался парнишка возраста Юсаса, и почему-то очень похожий на девушку. Можно сказать – мужественный вариант этой же самой девушки – глазастый, бледнокожий, красивый, только плечи пошире, да щеки порозовее. Брат?

Все это промелькнуло у меня в голове буквально за пару секунд – я работал в ускоренном режиме и просчитывал ситуацию, готовясь к любым неожиданностям. Или скорее – неприятностям.

- Ты – Толя? – спросила девушка мелодичным, красивым голосом, под стать ее внешности, и сделала приглашающий жест – Проходи, пожалуйста. Юсас наверху, с детьми.

Я не понял, с какими такими детьми, но уже одно то, что девушка знала мое настоящее имя означало, что Юсас по крайней мере некогда тут был. И доверил информацию этим людям. А раз он доверил, то посчитал их достойными тайны. И зная, насколько недоверчив и осторожен мой названный брат, можно было сделать вывод – это приличные люди.

Осторожно вошел, уберегая голову Арины от удара о косяк. Умом понимал, что ей уже все равно. Ее уже нет в остывающем куске плоти. Но не мог иначе.

Несчастная девочка…совсем недолго радовалась жизни. Уж лучше бы она отправилась с пятеркой бойцов! Сейчас была бы жива. Вот я болван! Зачем я ее оставил?!

- Толя! – Юсас выскочил из-за угла, улыбающийся, радостный, и тут же улыбка погасла у него на лице. Он медленно подошел, посмотрел в бледное лицо Арины и тихо сказал – Мне жаль. Мне очень, очень жаль, брат!

- Что с ней? Ну-ка, ну-ка – клади ее на пол! Да клади же!

Эту старуху я не знал, но догадался – кто это такая. Лекарка. И сильная лекарка. Я видел это по ее сиянию. Старуха поводила руками возле головы Арины, еле слышно ругнулась и покачала головой:

- Нет. Ничего не сделать. Мозг испорчен. Кость вошла в мозг и его разрушила. Она умерла мгновенно. Как так вышло? Кто?

- Случайность. Чистая случайность! – скривился я от душевной боли, чувствуя, как печет в глотке, в котором застрял горький комок - Ребята, есть чем горло промочить? Я совсем высох.

- Пойдем в кухню – предложила девушка, имени которой я пока не знал, а ее брат (если это был брат), уцепился за мой «рюкзак», чтобы отнести следом за мной, и удивленно вытаращил глаза:

- Ого! Да что же там такое?!

- Золото… - равнодушно бросил я и пошел следом за девушкой. Честно сказать – мне было все равно, что будет с золотом. Отнесет он его за мной, или спустит в канализацию. Или возьмет себе. Я был равнодушен, если можно считать равнодушием спокойствие пепла остывшей жаровни. Мне ничего не хотелось, кроме как убраться из этого мира подальше. К себе домой. Устал я от этих чертовых приключений. Хватит, наприключался. Арину бы только по-человечески похоронить. А ведь отец думает, что она жива…вот же черт!

От этой мысли мне стало еще гаже, и я совсем уже сник. Больших усилий мне стоило взять себя в руки и хотя бы попытаться трезво размышлять. А размышлять было над чем…

Я смотрел на спящих детей, и думал. Думал, думал, думал… От мыслей голова не просто пухла – она норовила взорваться!

Вот не было печали – так черти накачали! Куда девать эту малышню? И что делать с этой вот…парочкой? Нет, не с братом и сестрой – с Юсасом и Эленой! Я же вижу, какая у них любовь-морковь! И еще вижу, что Элена на самом деле гораздо старше, чем Юсас. Нет, не телом, хотя…и телом – тоже. Юс еще маленький телок, хотя и Альфа, а вот Элена…Элена маленькая женщина. Женщина, которая побывала в Аду. У нее глаза как у старухи, прожившей на этом свете сотню лет и видевшей такое, о чем и рассказать нельзя.

Кстати, кое-что она мне рассказала, и даже я, человек Земли, знавший о концлагерях, о войнах, о пытках и мучениях все, что можно было знать – содрогнулся. Одно дело, когда ты читаешь о чем-то, что было в истории, и другое – когда вот оно, перед тобой – пыточная с инструментами, люди, которых мучили, пытали. Которых унижали и насиловали долгие, очень долгие годы, и которые едва удержали свой разум от безумия.

Удержали ли? Это еще вопрос. И то, что Юсас сделал Альфой Серха мне не очень понравилось. Вернее – совсем не понравилось. Если парнишка спятил, и в голове у него только месть и желание убивать – правильно ли выпускать в мир такого монстра? А если он пойдет вразнос, кто его остановит?

В общем – я в расстройстве! Все пошло не так, все случилось не эдак. Я оброс друзьями, и теми, кого так просто не бросишь. И они теперь тормозят меня, как ракушки, налипшие на днище корабля.

Ну, вот улечу я сейчас на Землю, а с ними – что? Юсас свою Элену не бросит. Точно останется с ней. Элена не бросит детей – по-моему только они и удерживают ее от самоубийства. Такие глаза как у нее бывают только у самоубийц. Или берсерков. Или самураев, готовящихся к смерти.

Ах, Юсас, Юсас…угораздило же тебя влюбиться в девчонку, которая не хочет жить! Что, другую не мог найти?!

- Что будем делать с телом девушки?

Я едва не вздрогнул. Голос старухи-лекарки был хрипловатым, но звучным и сильным. Напоминал голос какой-то актрисы из старых советских фильмов. Не помню, какой именно…может, Мордюковой? Кстати, да! Вот почему она мне ее напомнила – и голос, и властная, жесткая манера общения. Лекарка видала виды, и не строит никаких иллюзий – живет как может, и плевала на всех с высокой башни!

- Надо как-то похоронить… - у меня даже сердце закололо. Прошлой ночью мы занимались сексом, смеялись, Арина строила планы о жизни на Земле, и…вот! Ну как так?! Да что же за свинство такое?

- А как ты собираешься ее хоронить?

Голос «Мордюковой» (как там ее звать? Арана?) показался мне странным, и я оглянулся:

- Как все хоронят. Выкопать могилу. И положить ее туда. Неплохо было бы поставить памятник. А что такое?

- А где ты собираешься выкопать могилу?

Старуха точно куда-то гнула, но я никак не могу понять – куда именно?

- На кладбище. Ведь здесь есть городское кладбище?

- То есть ты сейчас выйдешь с телом девушки, и поедешь на кладбище ее хоронить?

Да что она взялась нудеть очевидные вещи?! Какого черта?! И так тошно! Мне рыдать хочется, а она херню какую-то нудит!

- Да, именно так – выйду, и поеду хоронить – я не повысил голос, не выругался, не послал по известному адресу. Все-таки пожилая женщина, в бабушки мне годится! Как можно грубить? Мама меня не тому учила!

- А ты давно в окно глядел? – голос старухи стал совсем уже холодным, а еще – скрипучим, как нож по стеклу. И я невольно поежился. А потом подошел к окну, и выглянул наружу.

- О черт! – вырвалось у меня по-русски, и я неверяще помотал головой – Это еще что такое?!

- Что за карету ты разнес? Герб помнишь? – голос старухи был напряженным, в нем чувствовалась сила. И даже ярость.

- Ну…помню! – пожал плечами я – Там была какая-то птица, впившаяся когтями в землю. Черная карета, здоровая такая, как дом! Видать какой-то важный сановник ехал. Охраны десятка два бойцов, не меньше. Наглые твари!

- Еще бы им не быть наглыми… - вздохнула лекарка – О Создатель, зачем ты это сделал?! Я жила спокойно, мирно, сытно, пусть и скучно! Ну, зачем я переживала, что мне так скучно?! И вот ты послал мне развлечение! Когда я окажусь на том свете – все тебе выскажу, Создатель! Нельзя иметь такое извращенное чувство юмора! Это уже бесстыдство какое-то!

- Кто там ехал?! – спросил я, чувствуя, как волосы шевелятся на голове – Только не говори мне, что это был…была…

- Ага… - горько усмехнулась старуха – у тебя интересное призвание – убивать членов императорской семьи! То императора завалишь, то императрицу! Что, не мог подать назад?! Сейчас и девушка была бы жива, и проблем никаких! Это же ИМПЕРАТОРСКАЯ карета, демоны тебя задери! Неужели в твоем мире не принято уступать дорогу императору?!

- У нас нет императора! Ну…вроде как нет – уныло протянул я, чувствуя себя последним идиотом и яростно желая вернуться назад, туда, в переулок, когда еще можно было все исправить. Ведь всего ничего не доехал! Сейчас и проблем никаких бы не было!

- Дикий народ… - констатировала лекарка – Народ, которым не правит император – дикари! И плохо закончит. Но да ладно. Видел гвардейцев? Видел «крыс»? Стражу видел? Что будешь делать? Кстати – что БУДЕМ делать, потому как я влипла вместе с тобой. Никто не поверит, что я ничего не знала и не участвовала в заговоре против Трона. Может, и выкручусь, но нервов они мне потреплют знатно. И не только нервов. Я не боюсь боли, но на старости лет как-то не очень хочется лишиться зубов. Отрастут, да – но когда это будет? А как фрукты грызть? А я люблю фрукты! Итак, как ты будешь нас выручать?

- Выйду к ним. Сдамся! – не раздумывая бросил я, и тут же кто-то охнул и выругался – очень матерно, и очень знакомым голосом:

- Они тебя убьют! А дом все равно возьмут приступом! Потому что будут искать подельников! Меня будут искать! Кстати, а кто тебе передал записку с адресом? Ну…где меня искать?

Я посмотрел на Юсаса, пожал плечами:

- Честно сказать, как-то и не задумывался над этим. Некогда было. Все так вскачь понеслось, так все закрутилось – я и подумать не мог. А сам как думаешь – кто?

- Кто-нибудь из «крыс» - не задумываясь выпалил Юсас – Больше некому. Мигель вроде как нормальный мужик, хоть и «крыса». Мне кажется – он предупредил. Выследили они меня, точно. Проследили. То ли с базара вели, то ли сразу, от дома отца Арины. Хмм…ты это…отцу ее скажешь?

- Если встречу – скажу – пообещал я, и в груди заныло от предвкушения встречи. Не уберег! Навлек беду! Ох, и скажет же мне ее папаша! И поделом скажет. Вот же я долбоособь! Не уступаю, видишь ли, императорской карете! Вот такой я крутой перец! Тьфу!

- Толя, что будем делать? – спросил Юсас, и я не нашелся, что ему ответить. Ну правда – что?

- А если ты используешь артефакт изменения внешности? Пусть войдут, и тебя тут не найдут! – с надеждой посмотрел на меня Юсас – Или ты выйдешь, и пойдешь по улице, и уйдешь! А они придут, а тебя тут нет!

- Глупости! – фыркнула Арана – используют амулеты антимагии, и наведенный образ сразу слетит! Кстати, а откуда у вас такой артефакт?! Чтобы его сделать, надо быть самое меньшее магистром магии! Высшей магии! Ах да…то-то ты так светишься…Толя. Так тебя звать, да? В общем, так, Толя: в этом доме засел государственный преступник, убивший Императрицу. Тебя проследили скорее всего от самого места происшествия. Доброхоты постарались. Сообщили «крысам». Те вызвали к дому всех, кого только можно - стражу, гвардию. Наверное здесь теперь половина городских воинских подразделений. И мышь не проскочит! Не нужно даже и думать, что ты сумеешь просочиться через оцепление. Дальше будет вот что: они вышлют парламентера, предложат сдаться. А если ты не сдашься – начнут штурм. Зная, что ты маг, они обложат дом артефактами антимагии, чтобы лишить тебя возможности колдовать. А потом (старуха вздохнула) – высадят двери, войдут, и дадут нам по башке. Те же, кто останутся в живых, позавидуют мертвым. Ну…в общем-то и все. Так что если ты можешь всех нас переместить в другой мир – сделай это побыстрее, пока они не обложили нас артефактами. Все понятно?

- Понятнее некуда! – кивнул я, и приказал – Юс, детей – вниз, на уровень земли! Деньги, ценности, еду – все вниз! Быстро, собирай! Организуй! Через десять минут чтобы были готовы! Стой, сейчас я их усыплю – перетаскаете по одному, а то пока объясните, что надо спускаться – время потеряем! Щас я! Все – вон! Выйдите из комнаты! На всякий случай.

- Юс, поди сюда! – сказал я как можно легко, но мальчишка тут же зачуял подвох, и забеспокоился:

- А чо? Чо такое? Чо случилось?

-Как ты добрался до палача? Ты что-то как-то обошел этот эпизод.

- Через вентиляционную систему – Юсас даже неудивился тому, что я в курсе происшествия – случайно вышло. Кстати, забыл сказать – главный стражник договорился с Братством – они убирают нас, а за то им дают полное отпущение грехов и легализуют! Я сам это слышал!

- Да ну…ерунда это! – не поверил я – Ты что-то не понял, Юс! Такого быть не может! Это слишком фантастично!

- Это не фантастично. Это правда – голос позади нас был тихим, но таким весомым, как если бы кто-то высыпал из кона второго этажа мешок с песком. Собственно и эффект был таким же ошеломляющим – как если бы на макушке вдруг оказалась груда песка.

Нет, ну только представить себе – ты заперся в доме, вокруг которого творится нездоровое оживление, и тут…из пустоты возникает человек! Неизвестный человек! Мужчина, лет пятидесяти – сухощавый, с волевым, жестким лицом, просто-таки погруженным в покой. Серые глаза смотрят пристально, чуть прищурены, в развороте плеч ни малейшего напряжения. Он не боится, он не угрожает, просто стоит и смотрит – как если бы мимо группы беседующих людей проходил некий человек, и заинтересовавшись беседой вступил в разговор.

- Ты кто?! – вырвалось у меня, хотя я и так уже знал, догадался, кто это такой. Но что-то ведь надо сказать? Пусть и глупое, если нет ничего умнее. Хуже всего стоять и просто лупать глазами, чувствуя себя абсолютным идиотом.

А еще в голову ударила мысль: «Сколько времени он уже здесь находится?!» И за этой мыслью, как вагончик за паровозиком, рванулась вторая: «Сколько их здесь?!»

- Не надо… - человек сделал движение рукой. Будто отметал возможные мысли и действия – я не собираюсь вас убивать. Хотя мальчик и верно сказал – такое соглашение было заключено. Но ведь вы члены Братства. А мы не убиваем членов Братства – если только они не пошли против нас и не нанесли нам вреда. Остальные, те, кто не в Братстве – нас не интересуют. Заказа на них нет, а значит – интереса никакого.

- А зачем тогда вы здесь? – задал я закономерный вопрос – чего вам здесь надо? И где доказательства, что вы не собираетесь нас убивать?

Кстати сказать, я не просто разговаривал. Задавая вопросы, я лихорадочно загружал в память все боевые заклинания, которые помнил. А помнил я их очень, очень много.. Удивительно много! И сейчас я мог бы превратить этого убийцу в кровавую кашу. Мгновенно! Одним движением бровей!

Вот только могут пострадать и наши люди. Например – Серх, крадущийся по коридору с дубинкой в руке. Я видел его, стоя наискосок к двери. И честно скажу – останавливать не хотел. Не верю людям, которые постоянно нарушают договоренности. Если ты и в самом деле заключил соглашение – выполняй!

Дубинка поднялась, и…вылетела из руки паренька. А сам он взвился в воздух, подброшенный невидимой силой, и шлепнулся о стены с таким грохотом, как если бы кто-то врезал по ней полутушей свиньи. Я внутренне даже поморщился – не сломал бы чего! Срастется быстро, все-таки Альфа, но больно ведь! И обидно.

И тут же я выпустил заклинание, сбрасывающие все наведенные заклинания типа «Полог». Этот самый «Полог», заключенный в артефакте, позволял человеку становиться невидимым для взгляда наблюдателя. Нет, не так – невидимым он не делал. Он отводил взгляд. То есть, ты хочешь что-то разглядеть, что-то привлекшее твое внимание – а не можешь! Взгляд упорно падает в пустоту! Мозг отказывается принимать информацию, если говорить земным языком. А вот это мое заклинание «срывало» пресловутый «Полог». И кстати – заклинания уничтожения «Полога» никто не знал - кроме меня. Остальные тупо пользовались обычной «Антимагией», достаточно универсальной, но не избирательной. Если уж оно прекращает действие «Полога», так и другим заклинаниям тоже не поздоровиться.

Странное ощущение. Я поймал себя на том, что каждый раз, колдуя, ожидаю – заклинание не сработает. Мой мозг слишком прагматичен, слишком уверен в том, что чуда не может быть. Что колдовство – это сказки для детей, что Бабы Яги и Кащеи Бессмертные остались далеко позади, в диком прошлом, а впереди – обыденная реальность, в которой нет места чудесам. И когда у меня все-таки получается колдовское безобразие, вначале я вроде как ахаю, удивляюсь, а при этом внешне делаю вид умудренного колдовским опытом великого волшебника, которому все эти колдовские штучки давным-давно уже приелись (только что не зеваю от скуки, прикрывая рот запястьем). Обычное дело!

Их было десять. Одетые в бесформенные серо-черные балахоны, с лицами, покрытыми раскраской вроде камуфляжной – десять человек. Лица наполовину закрыты, как и положено настоящим ниндзя. Только вот одежда не как в кино – не обтягивающая, чтобы был виден крепкий голливудский зад. Именно бесформенная одежда. Ближайший аналог – форма снайпера, вроде как называемая «Леший». Встанет такой типус в темном углу – попробуй, разгляди его! А если и разглядишь в перепадах тьмы и света – не поверишь своим глазам. На человека-то он не похож! Куча соломы, а не человек. А все, что может указать на человеческую природу спрятано под этим самым нелепым балахоном.

А именно: ножи всех видов, метательные и пырятельные, другие острые и даже отравленные летающие предметы. Короткие мечи, маленькие арбалеты и луки, склянки с ядами и парализантами. Да чего только нет под балахоном убийцы из Братства, и лучше, чтобы эти средства никогда не коснулись твоего тела. Чревато!

- Ух ты! – лицо предводителя Братства наконец-то стало похоже на лицо обычного человека. Эмоции какие-то завелись! А то как статуя – даже разговаривает стараясь не сильно открывать рот. Чревовещатель чертов! Чтобы по губам не прочитали? Но да ладно – теперь не до того!

- Я надеюсь, вы не убили Серха? – тускло-многозначительно сказал я, готовый выпустить на волю десятки молний – Мне бы не хотелось вас убивать!

- Хмм…а сможешь? – как-то странно, весело-удивленно спросил пришелец, и не дожидаясь ответа, перескочил на другую тему – Не задумывался, а кто тебе передал записку о том, что… «интересующий тебя мальчик находится…»? Да, по моему приказу. Мы отследили паренька, узнали, куда он пошел под личиной старого слуги. Еще раз – не беспокойся, мы тебе не враги. И все, что ты делал эти месяцы – пошло на благо Братству. Теперь мы легализованы.

- Я спрашиваю еще раз: зачем вы пришли? – спросил я, стараясь, чтобы угроза не слышалась в моих словах слишком ясно – да еще и с толпой…хмм…помощников!

- Если бы мы хотели – давно бы тебя убили – тускло прошелестел глава Братства – У нас нет претензий ни к тебе, ни к твоему другу. И пришел я для того, чтобы ты это знал. А еще – поговорить. Подожди говорить! Помолчи. Итак, я хочу с тобой поговорить. Я знаю, что ты стал обладателем знаний, которые получил от человека, который нас обманул. Он должен был передать эти знания нам. Но он сбежал. Как оказалось – в другой мир. Это неправильно. Это несправедливо. И по-справедливости, ты должен отдать нам эти знания. Подожди! Я не все сказал!

Человек замолчал, фиксируя меня взглядом, и было в его взгляде что-то такое, что заставляло прислушиваться к его словам. Сила. Властность. Уверенность в своей правоте и безграничных возможностях.

- Мы готовы заплатить. Много! Очень много! Мы богаты. Золото. Камни. Все, что хочешь! И мы можем вывести тебя из-за оцепления. А потом переправить туда, куда ты пожелаешь. Вывести со всеми твоими…людьми. Что скажешь?

- И какие знания вас интересуют? Какие заклинания?

- Все. Все заклинания, которые записаны человеком, который обещал передать их нам. Ты напишешь заклинания, скажешь, сколько золота хочешь получить – или что-то вместо золота, что бы это ни было – и получаешь.

- Вы на самом деле заключили договор с Главой тайной стражи, что убьете нас?

- Правда. Чтобы получить указ императрицы…которую ты сегодня благополучно убил.

- Я не хотел! Ее охрана убила мою девушку!

- Я знаю. Ты не хотел. Но убил. И это неважно. Важно только то, что нам нужны твои знания, и ты должен нам их отдать.

Мой слух резанула фраза «ты должен»! С какого хрена я им должен?! Чего он мне лапшу на уши вешает?! И не хочу я иметь дела с Братством! С убийцами по найму! И кстати сказать…ведь он врет!

- Вы врете – заявил я, ни секунды не сомневаясь в том, что говорю – Получив знания, вы меня просто убьете. Я знаю, что Братство ни при каких обстоятельствах не нарушает договора. Вы приняли заказ на устранение меня и Юсаса. И вы его выполните в любом случае. Потому – все ваши слова просто пустобрехство. Уходите. Я не дам вам знаний!

- Плохо. Очень плохо… - уголки губ человека опустились вниз, лицо изобразило искреннюю печаль. И я вдруг подумал еще вот о чем – мы увидели его лицо. Какой бы я ни был темный иномирянин, но это знал точно – Братья никогда не показывают своих лиц чужим. И уж тем более – руководители Братства. У них система конспирации не хуже, чем у подпольщиков времен Отечественной войны, когда ты знаешь только свою тройку, или пятерку, и больше никого. Высшее руководство знают только высшие руководители, замы Главы Братства. Как там он у них называется? Красный Дракон? Если Дракон показал нам свое лицо – значит, нам точно не жить.

- Тогда придется действовать без твоего доброго отношения к нам – задумчиво протянул Дракон – Мы возьмем всех вас. Вместе с детьми. А потом…потом ты нам все расскажешь. Запишешь. И это будет ценой за жизнь и здоровье твоих людей. Теперь ни о каком золоте речь идти не может. Ты сделал свой выбор. И да – не пробуй сопротивляться. Заклинания твои не сработают – мы все защищены амулетами антимагии. Что касается физического сопротивления…нас двадцать человек. Лучшие Братья. Лучшие бойцыцы этого мира. У тебя никаких шансов. Сдайся, и дай нам то, что мы хотим. А они (он указал на молчавшую Элену, на Юсаса, застывшего с выражением решимости на лице, на Серха, который сейчас поднимался с пола) – будут жить. Мы даже примем их в Братство!

- Как нас? – усмехнулся я, и выпустил на волю заклинание заморозки – чисто попробовать, сдохнет, или нет?!

Не сдох. Поморщился, даже поежился:

- А ты силен! Очень силен! Меня как кипятком обварило. Ух, прогрел косточки старику!

Он усмехнулся и неожиданно подмигнул:

- Прости, парень…ты оказался не в то время, не в том месте. Так бывает!

Еще бы я не знал, как оно бывает! И ускорился так, как не ускорялся никогда. Я буквально ввинтился в воздух, разрывая его, расплескивая – ставшего густым и тягучим, как яблочное варенье. Я сжигал себя. Сжигал организм, искренне надеясь на то, что мне хватит запасов жизненной энергии для того, чтобы убить всех этих тварей и выжить.

Дракон все-таки успел подняться, он тоже переключился на боевой режим, ведь он был одержимым, сильным одержимым! Но не Альфой. И не таким одержимым как я! Во мне было несколько сущностей. Много, много сущностей! Сколько – я и сам теперь не знал! Я ведь не просто мутант, я мутант даже среди одержимых! Я клубок сущностей, твари во мне свились в плотных клубок, пронизали всю мою плоть, всю мою душу, весь мой энергетический кокон!

И когда я рванулся, чтобы сделать то, что хотел сделать – они разом подстегнули мои мышцы, мои нервы, все мои клетки, отвечающие за боевые способности. Я был быстр и силен – как никогда!

Дракон тоже был быстр и силен. Он даже успел достать нож – небольшой кинжальчик с темным, в потеках лезвием. Скорее всего – отравленный.

Но все-таки не успел. Я схватил мужчину в охапку, и буквально выдернул из него «демонов». Двух. Неактивированных, а потому занимавших не так уж и много места. Потом удар-касание в затылок, и человек потерял сознание. Вернее – должен был потерять, потому что я не стал ждать, когда он упадет, и бросился туда, где Юсас пытался увернуться от ударов сразу двух «ниндзя», действующих дубинками – в одной руке – и чем-то вроде кистеней – в другой.

Дорогу мне заслонили трое – с тем же самым вооружением, что и напавшие на Юсаса (или скорее - те, на кого напал Юсас). Тут я не заморачивался с объятиями. Финт, удар – и «демон» перекочевал ко мне, усиливая меня, ускоряя меня еще больше. Для меня, давно перешагнувшего уровень даже Альфы, движения этих «ниндзя» были такими медлительными и плавными, как если бы я смотрел на происходящее в замедленной съемке. Я не блокировал ударов – зачем? Я пропускал их мимо себя, буквально в миллиметрах от тела, и наносил удары с такой скоростью и силой, что даже муха не смогла бы заметить моих движений.

Я знал, что все это выйдет мне боком. Что даже усиленная регенерация не позволяет двигаться так быстро, и что сейчас оторвать связку и порвать мышцу для меня просто-таки плевое дело. Потому старался не перегружать связки, пусть даже и усиленные, укрепленные моими понятливыми помощниками. Я чувствовал – еще немного, еще чуть-чуть, и моя плоть взорвется от немыслимых перегрузок. И тогда нам точно конец. Потому – двигался настолько быстро, насколько позволяли мне условия и прочность моего тела. Я чувствовал, как оно перестраивается под новые обстоятельства, но это все-таки происходило слишком медленно.

Троих я уложил за секунду, или чуть меньше. Точнее не определил – слишком велика разница между обычным человеческим восприятием времени и пространства, и моим, Супер Альфы.

Юсас умудрился завалить своих противников, хотя и поплатился за это – то ли ушибом, то ли переломом. Он держался за левую руку – в правой был тот самый нож, которым мальчишка прирезал палача, и шел вперед, туда, где Серх отчаянно сражался в кругу из пяти «ниндзя», уворачиваясь от ударов и нанося их сам. На полу лежал один из Братьев, и голова его явно разбита. Под ней уже натекла приличная лужица крови.

Вообще-то голова один самых кровоточащих органов человеческого тела. Вот казалось бы – рассек бровь. Что такого? Кожа! Да немножко кровяных сосудов! А кровит так, что лицо превращается в красную маску. А уж если рассекли кожу под волосами, да рассечение прилично по размеру – тут жди едва ли не фонтана кровищи! Испытано, на себе.

Вдвоем мы буквально разметали эту толпу, и как раз вовремя – Серх получил славный удар в ключицу короткой дубинкой и правая его рука повисла, как плеть. ВосстанОвится, конечно, но не сразу, не в считанные минуты. Все-таки он – не я, не Супер-Альфа, да и кости срастаются гораздо медленнее мяса.

Я не щадил убийц. Мне не было их жалко. Да, я знал, что они все выросли на улице, сироты, которых воспитало Братство, сделав из них убийц. Ну и что? Если они бедные сиротки, так что теперь, давай - убивай, грабь? Нет уж. Видели. Всякие там душещипательные «Генералы песчаных карьеров» мне были просто смешны. Хорошо жалеть несчастных сироток, членов банды – сидя в кинотеатре и тиская руку своей девчонки. Но когда эти мелкие твари врываются в твой дом – выносят все, что ты заработал, избивают тебя, насилуют женщин, а то и убивают – как-то по-другому начинаешь смотреть на деятельность этих «генералов». Так какого черта мне жалеть взрослых тренированных убийц, которые пришли по мою душу для того, чтобы заставить меня делать то, что я не хочу? Самыми жестокими методами заставить! Через детей! Через моих друзей!

А они все бежали на меня. А они выскакивали отовсюду, серо-черные, как громадные разумные пауки. Ядовитые пауки.

И я убивал. Убивал и убивал, краем глаза отмечая, как бьются мои соратники. Тут были все взрослые (если можно назвать взрослыми пятнадцатилетних подростков). Даже лекарка, которой не было никакого дела до нас и до наших разборок с Братством – орудовала своим здоровенным ножом, больше похожим на меч, яростно пытаясь достать одного из Братьев – верткого, сильного и очень быстрого противника. Он ранил ее минимум два раза, но она умудрилась его захватить – как раз тогда, когда он пронзил ей живот (клинок длинного кинжала показался из спины). А захватив – просто снесла ему голову, так же чисто, как если бы рубила голову петуха.

Через несколько минут коридор был завален трупами. Дракон не врал – их было не меньше двадцати. А скорее всего – больше. Я не считал. Не до того было.

Мне тоже прилетело. Прилетело – в буквальном смысле. Какой бы ты ни был ловкий и быстрый – за всеми не уследишь. Особенно, если «все» - это полтора десятка человек, вооруженных всевозможными приспособлениями для лишения жизни и здоровья. Ну вот и прилетело мне – метательный крест, облитый какой-то дрянью вроде парализанта, и с пяток стрелок – тоже намазанные гадостью из разряда «Стой не двигайся!». Они меня даже немного замедлили, отняв приличный объем жизненной силы, затраченной на нейтрализацию яда. Хорошо еще, что скорее всего «ниндзя» получили приказ не убивать, а лишь захватить мою драгоценную личность. Иначе все могло бы быть гораздо хуже.

А вот спутников моих убивать не запрещали. И потому - их били насмерть. Лекарка лежала на полу, прислонившись к стене и зажав рану в животе. Элена рядом - то ли мертвая, то ли бесчувственная, с окровавленным ножом в правой руке. Видать все-таки кого-то достала.

Серх прислонился плечом к стене, и морщась пытается выдернуть из спины застрявший возле позвоночника кинжал. Это у него никак не получается – рукоятка в крови, скользит по ладони, и парнишка тихо, но умело матерится, снова и снова пытаясь достать клинок. Видимо, застрял в кости.

Юсас здоровее всех – все-таки ловкость бывшего вора на порядок превышает ловкость обычного человека, даже если тот Альфа, тем более что в нем сидели два демона – «демон-волшебник», и «демон-боец». Рука у него уже восстановилась, и только на груди виднеется длинный глубокий порез, похоже, что распахали до самой кости. Кто-то из противников едва не развалил его пополам. Но промахнулся. Альфа ведь, не хухры-мухры! Нас так просто не уложишь!

Кровь. На стенах, на полу, даже на потолке. Такого количества крови я еще не видел. Вернее – никогда не видел. И трупы. Целые, порубленные, растерзанные. Самые страшные – «мои». Рука, укрепленная направленной мутацией, на огромной скорости сталкиваясь с чьей-то плотью производит разрушения не меньшие, чем если бы в человека попала пуля из крупнокалиберного пулемета. Я буквально пробивал насквозь наших врагов, вырывая сердца, выламывая кости, расплескивая брюшину. Тогда, в бою, этого не замечалось – все делалось на автомате. Сейчас, когда увидел творение своих рук – едва не сблевал. Чудом удержался – так меня затошнило!

Преодолев секундную слабость, принялся выдергивать из себя стрелки и другие метательные снаряды. Они уже успели врасти в тело – во время боя не было никакой возможности остановиться и выдернуть эту пакость. Организм же почти мгновенно сделал так, чтобы яд с этих железок больше не поступал в мое тело. И сделать это можно было одним, единственным способом – создав вокруг снаряда непроницаемую оболочку. Эдакий чехол, сродни роговой ткани.

В общем – это было больно, это было трудно, и у меня из глаз текли слезы. Когда покончил с этой операцией – в ушах звенело, перед глазами крутились красные круги, а места, где только что торчали чужеродные предметы отчаянно чесались, краснея старыми, зарубцевавшимися шрамами. Их теперь у меня превеликое множество...

И только после «самолечения» я обратил внимание на тяжелораненых соратников. Нет, не «своя рубашка ближе к телу». Я основная боевая единица, и если срочно не восстановлю боеспособность – будущее наше может стать совсем уж печальным. Вдруг еще не все «ниндзя» повылезали на свет божий? Да и про тех, за окном, не стоило забывать.

Кстати сказать – их теперь легко можно было услышать. Орали так, будто кто-то колол их в зад здоровенным шилом. Типичные армейцы – все через глотку, все через мат и дикие вопли. Как будто солдат иначе не понимает. А может и не понимает?

Но враги снаружи – потом. Сейчас надо взяться за лечение своих.

Лекарка уже потеряла сознание, похоже, что ей крепко досталось, повреждены внутренние органы – скорее всего печень. Она еще дышала, прерывисто и хрипло, но скоро все прекратится. Навсегда. Все-таки «демон» колдовства совсем уж ничтожен против демона физической мощи. Нет у него способности к такой быстрой регенерации носителя! Конечно, он поддерживает организм – в противном случае лекарка давно бы умерла. Но все-таки это совсем не то, несравнимо с могучей силой «физика».

Обе ладони на голову лекарки, и…бамс! Это похоже на то, как ты вдруг выдыхаешь воздух, распиравший твою грудь после задержки дыхания.

Фффухх!

И вот тело лекарки вытянулось, задрожало, принимая нового «жильца», и расслабилось, растекаясь по полу коридора. Теперь следующий. Вернее – следующая! Элена. Она попыталась встать, и я увидел, что ноги девушки не работают. Она приподнялась на руках, и я удивился, что с такой раной упорная девица еще и двигается.

Ей разрубили позвоночник – виднелась белая кость, разрезы в мышцах, из которых при движении ручейками текла кровь, и я понял – не умерла она от болевого шока и кровопотери только потому, что находилась под наркотой. Элена просто не чувствовала боли, и жить ей оставалось считанные минуты. Это понял и Юсас, он бросился к девушке, схватил ее за плечи и похоже что собирался «заразить» ее «демоном», но я окриком его остановил, приказав сидеть рядом и ни во что не вмешиваться. Во мне роилось столько этих тварей, что подсадить их в другое тело было для меня даже не актом благотворительности, а скорее всего актом спасения самого себя. Меня распирало от той энергии, от поглощенных мной демонов, и мне срочно нужно было освободиться хотя бы частично от не нужных мне энергетических существ.

Рраз! Вздрогнула.

Два! Активировал.

Расслабилась, как и лекарка. Закрыла глаза и успокоилась. Все, за этих двух я спокоен.

Теперь Серх. Уцепился за рукоять кинжала, дернул, что есть силы…ага, есть! У него та же проблема – кинжал врос в тело, как будто оставался в нем долгие годы. Чтобы вырвать – пришлось хорошенько потрудиться, а Серху - потерпеть. Вылезал, как и в моем случае – с кусками ороговевшей плоти, с треском мяса, с фонтаном крови и яростным матом. Только Серху пришлось труднее – все-таки маленькая стрелка для духовой трубки несравнима с клинком тридцатисантиметрового кинжала.

Справа от меня послышался шорох, и я обернулся…чтобы выхватить из воздуха кинжал, наподобие того, что только что торчал в Серхе.

Красный Дракон очнулся. И не нашел ничего лучшего, чем метнуть в меня эту пакость. На что он рассчитывал – я не знаю. Если я сумел вместе со своими спутниками победить лучших его бойцов – какого черта он думал, что сможет убить меня в одиночку?!

А может это был акт самоубийства. Дракон почувствовал, что я вырвал из него то, что делало его великим бойцом. То, что вело его всю жизнь, и позволило выжить на улицах города, когда он был совсем мелким мальцом. Демона.

Но в том момент я ничего не мог думать. И мне не было дела до мотивов того, кто пытался нас всех убить. Мгновенная вспышка ярости, и перехваченный в воздухе клинок летит назад, вонзаясь хозяину в глаз. Красный Дракон падает, не издав ни звука, его ноги мелко дрожат, возбужденные последними импульсами, прошедшими по нервным окончаниям, и человек замирает кучкой старого грязного тряпья.

И только потом я ощущаю досаду и сожаление. Не потому, что убил этого мужчину, нет. Потому, что теперь не смогу его допросить, и узнать – как они все попали в этот дом. Запертый дом. Дом-крепость. И скорее всего теперь уже и не узнаю. Да и черт с ним. Я примерно представляю, как это было. Я и сам так умею. Или не я? Или тот, кто сделал меня тем, что я теперь есть?

Тяжелый удар в дверь. Они начали штурм! Загружаю в память заклинание, и тут же вспоминаю – тут же антимагия! И только подумал – в голове щелкает: «Какая, к черту, антимагия?! Как он мог поставить антимагию так, чтобы могло пройти мое заклинание, сравающее «Покров»? Я ведь сумел «высветить» этих ниндзя, а что это значит? Значит, что активированный амулет антимагии был только на Драконе! И что если бы я захотел, то не выдрыгивался бы с боевыми искусствами, а просто размазал бы нападавших одним из боевых заклинаний!

И снова себя ругаю. Ну, размазал бы, а как бы тогда я заполучил «демонов»? И кроме того – заклинание массового удара, фактически бомбежка по площадям. И как бы я в этом случае сумел сохранить моих спутников? Как бы их уберег?

Нет, я все правильно сделал. Только так нужно было поступить. Только так биться. А теперь – проверю-ка я свои умозаключения насчет антимагии…сейчас, ребята, я вам устрою маленький локальный армагеддон!

Подхожу к окну, выглядываю – осторожно так, чтобы ненароком не проверить теорию о том, что я могу выжить и со стрелой в башке. Вот только забуду кое-что. Например – кто я такой, и откуда пришел.

Само собой, паранойя не остается без вознаграждения – стрела влетает в маленькое оконце, пронесшись буквально в сантиметре от моего лица, и врезается в стену, подняв облако пыли и обнажив сущность стены – корявую такую сущность в виде необработанного камня, из которого, собственно, и сложен весь этот дом.

- Все от окон! Не подставляйтесь! – кричу я, и будто в ответ на мои слова в окна сыплется град из стрел, тут же будто перфоратором отодрав всю штукатурку со стен напротив окна, на линии выстрела. Одна стрела даже умудрилась вонзиться между камнями, застряв так крепко, как если бы ее забили молотком. Мощные луки, ничего не скажешь! Впрочем – не только луки. Вижу и много арбалетных болтов, способных пробить не защищенного броней человека просто навылет.

Но я уже увидел и запомнил все, что хотел. Море блестящих стальных голов, лес копий, украшенных дурацкими флажками с тем гербом, что я видел на карете убиенной мной императрицы. Здесь похоже что собрали весь цвет императорской гвардии – сотни, тысячи латников, способных сравнять этот дом с поверхностью земли. Если я им, конечно, это позволю сделать. А я не позволю!

Бросаюсь к трупам «ниндзя», шарю у них на груди. Вот они! Амулеты! Я не знаю, какого рода заклинание в них заключено, но то, что амулеты полны магии – это точно. Серебряные диски на серебряной же цепочке. Как можно использовать их в виде оружия? Никто не знает. Кроме меня!

Собрав десяток амулетов, поспешил к тому окну, что выходит в переулок над входом. Именно тут раскачивают здоровенный таран, высаживая нашу дверь. Но та держится! Слава неизвестному магу, укрепившему ее до состояния броневого листа! Теперь, пока они не догадаются что пора позвать боевого мага – у меня есть время.. И я перебираю нужные заклинания у себяпамяти.

Нашел. Загружаюсь, а потом…рраз! Заклинание впиталось в амулет. Теперь – не мешкать! Подбегаю к окну, и что есть силы мечу амулет в сторону наступающего врага. Главное – не промазать в это самое окно, и не сделать так, чтобы амулет остался в доме. Не дай бог…кисло тогда придется!

А насколько именно кисло – я и не подозревал. Грохнуло так, что дом вздрогнул, а я на несколько секунд оглох. И первой мыслью почему-то было: «Дети напугаются!»

И точно – откуда-то издалека раздался детский плач (не успел усыпить детей!), и лекарка тяжело опираясь на уже не такую мертвецки бледную руку, медленно встала и побрела по коридору. За ней потянулась Элена, ноги которой слушались еще как-то не очень, но девушка уже способна кое-как шагать, шатаясь и придерживаясь за стену. Замечательная это штука – одержимость демоном! Слегка похудеют, но скоро будут в полном порядке.

Итак, я отбомбился, теперь пришла пора вести переговоры. Или еще рано? Нет, все-таки рано. Не поняли! Страх потеряли? Будем искать!

Намотал цепочку на амулет, прицелился, метнул новую «гранату». Снова жахнуло, и как бы не посильнее, чем первый раз! Похоже, что сила взрыва зависит от количества оставшейся в амулете магической энергии.

Что это за энергия? Почему резкое высвобождение дает такой эффект? В который раз убеждаюсь – есть в мире вещи, которые мы никогда не познаем. Даже если посвятим этому познанию все свою жизнь. И это аксиома. «Есть в мире, друг Горацио, много такого, что неизвестно нашим мудрецам»

Выглянул, посмотрел на поле боя. А хорошо жахнуло! Лежат десятка три гвардейцев, закованных в блестящие доспехи наподобие рыцарских. Снаружи целые, и только присмотревшись можно заметить, что доспехи слегка так помяты. По ним будто здоровенным поленом шарахнули! Сплющенные шлемы, сплющенные нагрудники, наплечники, поножи. Взрывная волна, однако! Не от ядерного взрыва, конечно, но все-таки очень хороша! Ну как если бы посреди площадки взорвали несколько килограммов тротила. Воздух, уплотнившийся при взрыве, ударит совсем не хуже здоровенной, великанской дубины. Осколков практически нет – что там осколков от амулета и цепочки? Но безоболочечное взрывное устройство получилось очень даже хорошим!

Есть и живые – стонут, шевелятся, пытаются подняться. Так и подмывает врезать по ним смертельным заклинанием! Эти люди шли меня убивать! Так не за что мне их жалеть!

Но и добивать не буду. Не зверь же, в самом-то деле. Гуманный советский человек!

- Не лезьте сюда! Иначе я вас уничтожу! – завопил так, что сам едва не оглох. Потому только сообразил – я автоматически загрузил в память «усилитель звука», и рявкнул, используя заклинание. Получилось что-то вроде звука корабельного ревуна. Громко. Очень громко!

- Переговоры! – громыхнуло так же громко, как только что проорал я. Тоже усиленный магией голос.

- Согласен! – завопил я, снова подкрепив голос магией – Двое! Без оружия!

- Согласен! – тут же откликнулся громовой голос, и через минуту я разглядел две человеческие фигурки, одна из которых держала в руках древко с белой тряпкой, извечным, во всех мирах знаком переговорщика. Когда они подошли совсем близко, остановившись в десяти шагах от крыльца, я спустился на первый этаж, открыл засовы двери и вышел – настороже, ожидая любого подвоха. Но никто не кинулся на меня из-за угла, никто не пустил стрелу или болт. И заклинанием никто не ударил. Кстати сказать – перед тем как выйти, снял с убитого Красного Дракона амулет антимагии и надел его на себя. Предварительно отчистив от крови о рубаху хозяина.

Передо мной стояли двое, из которых я знал одного. Тот самый глава тайной стражи, что договорился с Братством о моем устранении.

Второй – ярко светился зеленым светом – маг высшего уровня. Белый флаг держал глава стражи, из чего я сделал вывод – маг готов к бою, и в любой момент может запустить в меня смертельное заклинание. Впрочем – как и я в него. Я загружен всякой смертоносной дрянью буквально под завязку, так что просто это все у них не выйдет. Кстати, вообще даже не представляю – зачем они пришли на переговоры? Ясно же, что не сдамся! Глупо было бы! О чем я тут же и сообщил своим собеседникам.

- Я не сдамся!

- Мы и не сомневаемся, что не сдашься. Просто решил с тобой поговорить – голос главы стражи был спокойным и размеренным – скажи, мой заместитель исчез в этом доме. Он жив?

Честно сказать, я слегка опешил. Ожидал совсем другого вопроса! Но я ответил. И в нескольких фраза рассказал, кем был его заместитель, и что он тут творил. Глава стражи только кивнул.

- А что у тебя вышло с императрицей? Зачем тебе понадобилось ее убивать?

И это я объяснил. Не опуская никаких деталей, и не преувеличив. Что есть – то есть. Как вышло, так вышло!

- Понятно – кивнул глава – Просто невезение какое-то! Только все устоится, и ты вносишь в наш мир новый беспорядок! Начинаю думать, что это уже правило, а не случайность. Итак, как будешь дальше действовать?

- Я уйду в свой мир. И вам не помешаю. Меня здесь ничего не держит! И мне ничего от вас не надо! Просто дайте мне…нам уйти. Все!

- Ну ты же понимаешь, что мы не можем дать уйти убийце императрицы! Мы должны сделать все, чтобы убийца был наказан. Вот что, Дегер…или как там тебя? Анатолий? Вот что, Анатолий…сдавайся. Стой, стой – не отказывайся! Выслушай вначале! Итак – ты сдашься, а мы устроим так, будто ты умер от пыток. Или вместо тебя казним какого-нибудь негодяя, который всем сильно насолил, и у которого рожа будт избита так, что и узнать нельзя. Подберем, не беспокойся! Никто не догадается! Он сдохнет вместо тебя, а ты будешь жить! И работать на меня. На империю. Зарабатывать большие деньги. Будешь учить наших бойцов, и…наших магов. У тебя ведь есть знания, которых нет больше ни у кого в этом мире. Ты поделишься ими со мной, и…

- Нет. Нет! – почти прорычал я, чувствуя, как из души поднимается гнев – Я все знаю. Знаю, как ты заключил соглашение с Братством на мое убийство. Знаю, что ты лжешь. И как только получишь от меня знания – попытаешься убить! Никаких договоров! Ты просто позволяешь нам уйти. Не пытаешься штурмовать дом. А я позволяю вам забрать трупы и раненых. Обещаю не трогать тех, кто за ними придет. Но если попытаются напасть – будут уничтожены. Итак. Вы все поняли?

- Я понял… - как мне показалось, довольно-таки искренне вздохнул глава стражи – я не хочу с тобой драться! Не хочу тебя убивать! Но пойми – у нас не остается другого выхода! И будет вот как: ты остаешься в доме, и мы не позволяем тебе выйти. Сюда уже тащат метательные машины, которые легко бросают камни размером с голову на несколько сотен метров. А еще они могут метать горшки с магическим зельем, что горит даже в воде, и так жарко – что может расплавить и камни. Ты понимаешь, что будет, когда мы закидаем дом эти зельем? И этими камнями? И вот еще что: сюда собирают полсотни лучших боевых магов из Управления Магии. Вначале мы закидаем дом действующими амулетами антимагии. Твои заклинания перестанут работать. Потом разобьем стены и подожжем содержимое. А все, что останется – сравняем с землей, превратим в озеро раскаленного камня. Сил наших магов вполне на это хватит. И ты ничего не сможешь сделать.

- Время на размышление? И где гарантия, что вы отпустите, не тронете моих людей?

- Гарантирую! Не тронем! – глаза дернулись, совсем чуть-чуть. И я понял – врет. Достанется ребятам. Выжмут из них информацию, а потом будут меня шантажировать, угрожая расправой над всеми моими людьми. И если я заартачусь и не выдам информацию – тупо будут убивать детей – по одному, и как можно страшнее. Чтобы я видел, что случится с остальными - если не покорюсь.

- Сколько времени на размышление? – снова спросил я, вглядываясь в серые, водянистые глаза «гэбэшника» - До вечера?

- Нет. Полчаса! – отрезал «гэбэшник», и уже разворачиваясь, на ходу бросил – Потом мы начинаем обстрел.

Было сильнейшее желание ударить ему в спину. Выпустить смертельное заклинание. А если оно не подействует – просто свернуть башку. А лучше всего – захватить его в плен. В заложники. И тогда…тогда они сто раз подумают – стоит ли нас трогать!

Но ничего такого я не сделал. Дурацкое воспитание, да. Не бить в спину, не трогать парламентеров. И зачем мама меня таким воспитала? С трудом преодолеваю ее воспитание. Иногда – не могу преодолеть.

Ладно, все это чепуха. Надо срочно отсюда сваливать! То, что они могут разнести нас из баллист – я не сомневаюсь. И кранты нам. Можно было бы поставить купол, защищающий от быстродвижущихся предметов – есть такое заклинание. Но его надолго не хватит. Купол просто высосет из меня все силы, и лопнет после десятка ударов каменюками. Это не стрелу отразить, энергия почти как у артиллерийского снаряда!

Дверь за моей спиной захлопнулась, и я оказался перед двумя парами глаз. Юсас и Серх смотрели на меня, и ничего не спрашивали. Судя по всему – по моему лицу все уже определили. Хреновое дело! Совсем хреновое.

- Уходить надо. И очень быстро. Через полчаса они начнут обстрел. Ну может и не через полчаса – баллисты еще развернуть надо, опять же – снаряды подвезти. Но то, что начнут, и скоро – без всякого сомнения. Потому – собирайте всех вниз, в самую большую комнату. Сейчас колдовать будем!

Спокойные, ненормально спокойные лица детей. Только за это надо было на части порвать тварей, которые сотворили такое. Эти дети не знают детства. Только клетку, и муки. Смертные муки, от которых хочется побыстрее освободиться. Умереть. Тех, кто говорит, будто рабство это хорошо – надо убивать на месте. Или лучше – сажать в маленькие такие клетки – на всю оставшуюся жизнь.

Элене и лекарке я быстро объяснил, что происходит – буквально в трех предложениях. Элене было все равно. Ну…почти все равно. Она даже в лице не изменилась. Главное – с ней уходит Юсас. Она даже переспросила – точно ли он с ней уходит? И Юсас тут же горячо подтвердил – да, да – с ней!

Смешно, конечно…дети же! Хотя…сколько там было Ромео и Джульетте? Пятнадцать и тринадцать? То-то же…и не надо про другие времена! Времена и миры другие, а люди всегда те же.

Лекарка ругалась. Минут пять, беспрерывно, и многими, многими словами – часть мне были даже неизвестны. Часть – выстроены в таком прихотливом порядке, что это могло бы заинтересовать лингвиста. И сексолога. Но все время, что ругалась – деловито и споро собиралась, укладывая в свою объемистую сумку привезенные снадобья. Как я понял – эта здоровенная сумища была у нее чем-то вроде «тревожного чемоданчика». Ну как сумка у фельдшера скорой помощи.

Юсас с Серхом таскали деньги. Все деньги, что были в доме они сложили в сумки наподобие той, в которой принес свои деньги я, и посреди гостиной образовалась здоровенная куча, весом центнера полтора (так мне показалось). Я не протестовал – для заклинания все равно, какой вес будет перемещен в иной мир. Главное, чтобы перемещаемая вещь находилась в непосредственной близости к человеку, на которого направлено заклинание.

Пришлось собрать и вещи – рубахи, куртки, одеяла. Неизвестно, в какое время года попадет наша компания. А если там зима? Между прочим, в горах и мороз совсем даже не редкость. Снег выпадает! Не дай бог померзнут наши детишки. Да и взрослым не слабо придется потерпеть. Так что пусть лучше будут с собой теплые вещи.

Взяли и оружие – мечи, ножи – все, что было. Кто знает, что за люди встретят с той стороны. Шпаны-то и в нашем мире полным-полно.

И тут меня как кипятком обдало – не хватит! Того артефакта, что я сделал для перемещения – не хватит! Он слабосильный! Заклинанию-то все равно, какое количество объектов оно перенесет. А вот артефакту – нет! Бросить в иной мир парочку людей – пожалуйста. Даже пятерых – нет проблем! (испытано) А вот запулить больше дюжины, да еще и с центнерами груза - нет. Энергии артефакта не хватит. Я не рассчитывал перемещать такую толпу народа!

Потому нам придется перемещаться по-отдельности. Я усыпляю всех остальных – как это сделал с телохранителями императора. Отправляю их в свой мир, выпустив заклинание без посредства артефакта. А потом уже отправляюсь сам. Оглушаю себя заклинанием, заключенным в одном из амулетов, и…

Иду к Юсасу, тихонько объясняю ситуацию. Он смотрит на меня широко раскрытыми глазами, пытается что-то сказать, но я перебиваю – сейчас не до объяснений! Не до выяснений частностей! Вначале всех отправить в наш мир, а уж потом!

Юсас молча протягивает руку, и раскрывает ладонь. На ладони лежит массивный мужской перстень, с вставленным в него здоровенным красным камнем. И я всей душой чувствую, что этот камень налит магической энергией! Он будто трепещет мечтая выбросить ее в пространство, и я невольно содрогаюсь – не дай бог с ним станется то, что я сделал с амулетами «ниндзя»! С маленькими, слабенькими амулетами, которые взрывались, как авиационные бомбы. Этот же амулет будет подобен если не ядерной бомбе, то…хмм…а может и ядерной бомбе! Только без излучения. Так жахнет – что и здание это полетит вверх тормашками! И полгорода!

- Ты где ЭТО взял? – спрашивая я вдруг охрипшим голосом, и Юсас пожимает плечами:

- У палача был. Это же артефакт, да? Я что-то чувствую…он будто горячий. Вот я и подумал – может, тебе пригодиться? Может с ним ты что-то сделаешь, и не надо будет оставаться?

Я смотрю на перстень, и в голове у меня вдруг возникает смутная, неясная картинка: темная комната, полная смрада, дыма и боли, и корявая сильная рука, сдергивающая с моего пальца это кольцо. Этот перстень. И я кричу от боли, и палач смеется, вытирая окровавленный камень о свою волосатую грудь.

Тряхнул головой, наваждение пропало. Всмотрелся в обеспокоенные глаза Юсаса, и неверяще помотав головой, сказал:

- Этот перстень принадлежал тому, кто все это заварил. Магу. Я вспомнил. Это очень сильный артефакт, и очень опасный. Пойдем!Время!

Дети уже лежали стройными рядами, создав телами что-то вроде квадрата, и прижавшись друг к другу – грудь к спине, на боку. Взрослые, (если можно назвать взрослыми в том числе Элену и Серха), стояли, глядя на дверь, а когда я появился, вопросительно и молча посмотрели мне в лицо, видимо ожидая команды. Даже лекарка не говорила ни слова, явно озабоченная до самого предела. Впрочем, и немудрено – ей, прожившей долгую жизнь, как никому было ясно – что будет после бомбардировки дома из крепостных баллист. Ничего не будет. Кромме груды развалин. А если кто-то останется в живых – сгинет в застенках Охраны.

Чуть поодаль от живых лежало тело Арины, замотанное в покрывало с головой. Сердце мое снова екнуло, наполнившись тяжелой тоской. Ну почему?! Зачем?! Ну так же все хорошо шло! Ну зачем такое свинство?!

- Положите ее ближе! Ближе! – едва не рявкнул я, и лекарка с Серхом тут же сорвались с места, и осторожно, будто стеклянную взяли Арину за ноги и за плечи, и отнесли к лежащим на полу детям.Я сглотнул комок, вставший в горле, и снова приказал:

- Ложитесь. Плотно прижмитесь к детям. Возьмите деньги, вещи – положите в центр и обхватите руками. Юс, ты тоже – в центр! Молчи! Ни слова! Выполняй!

Юсас порывался что-то сказать, но я его остановил, рявкнув, как заправский армейский сержант. И мальчишка повиновался, скорчив напоследок кисло-недовольную рожу. Ничего, перетерпит! А один я как-то, да выкручусь! Главное – их отправить!

Все улеглись, лупают на меня глазами – как на морского змея. Пусть лупают, главное – чтобы слушались! Мне только бунта тут не хватает…

Заклинание сна.

Рраз!

Не сработало.

Еще раз!

Ноль!

Еще! Еще!

С седьмого раза, черт подери! А как же я уйду? Если с седьмого раза? Но это потом. Проверил – все спят. Сопят, как дети в кроватке. Впрочем, почему – как? Дети и есть! Вот же чертовщина…теперь я типа папаша! Усыновлять ведь придется. Только вот…как это провернуть?

Тьфу! Не о том сейчас! Не о том! Обошел, накрыл всех одеялами, покрывалами. Вдруг там холодно? Не хватало еще застудить детей. Они-то не одержимые…пока.

Заклинание перемещения…

Есть! Исчезли!

Бессильно опустился на пол. Голова гудит, в висках пульсирует боль. Заклинание высшего уровня – это вам не хухры-мухры!

Бам!

Удар был таким тяжелым, таким страшным, что здание, как мне показалось, качнулось! Пыль! Сыплются камни!

Они начали! Да твою ж мать!

Бам! Бам!

Сосредоточиться. Забыть, что сейчас мне на голову рухнет крыша! Сколько раз не сработало заклинание? Шесть? Заняло это ровно шесть минут. Загружаю в перстень с красным камнем заклинание перемещения с отсрочкой срабатывания в восемь минут. Восемь минут должен продержаться дом! Надеваю перстень на палец. Черт, все-таки надо было отправиться вместе со всеми. Но не рискнул. А зря!

Заклинание усыпления – в амулет, что я сделал раньше.

Активация!

Ноль. Ничего.

Еще загрузка!

Активация!

Нет. Не вышло.

Бам! Бам! Здание скрипит и шатается. Сыплется штукатурка, песок, падают мелкие камни.

Еще раз заклинание! Активация!

Как подушкой по голове. Через секунду сознание погасло. Последнее, что увидел – вбегающих в комнату гвардейцев, укрытых тяжелой броней. В руках короткие широкие мечи.

Последняя мысль: «Попал! Не повезло…»



Эпилог.

Я смотрел на сидящих за столом людей, и думал о том, как все изменилось. Странно изменилось. Ну да – я с детства был не совсем нормальным… Хмм…гадко как-то звучит – «не совсем нормальным». Идиотом, что ли? Хотя…в дурдом-то меня мама водила! И я ее понимаю – как отреагировать на слова ребенка о том, что он видит свечение, которое исходит от некоторых людей!

Опять же – способности. Не всякий ребенок может запомнить все, что видел, слышал, читал – увидев и прочитав это один раз – и навсегда. Эдакий супер-идиот с супер-способностями!

Но потом все успокоилось и пошло по накатанной. Ну да – способности. Да, я физически сильнее и быстрее сверстников, и даже тех, кто намного старше меня. Ну и что? Всякое бывает. Мутации. Акселерация. Люди изменяются с течением тысячелетий, и даже веков. Если в средние века жили максимум 30-40 лет, то теперь живут гораздо дольше! И никого это не удивляет. Так почему нужно удивляться такому выдающемуся ребенку? Не я первый, не я последний.

А вот когда я узнал правду о моем происхождении – все изменилось. И как теперь жить? Как нам всем теперь жить?! Маме, Варе, Серху, Элене, , Аране, Юсасу, Петьке и мне. А еще – восьми детям с искалеченными душами, которые еще долго, очень долго будут выздоравливать.

Я не буду рассказывать о том, как мы очнулись в горном лесу, поливаемые ледяным дождем. Как потом добирались до людей, и какие приключения претерпели. Это тема для другого разговора. Долгого разговора. Но главное во всем этом – мы добрались. Хотя и стоило это нам огромных усилий, пота, и даже крови.

И как потом мы бились во всех возможных инстанциях, оформляя нахождение в этом мире взрослой женщины и трех подростков, которые даже не говорили по-русски (что срочно понадобилось исправлять). И восьми детей! Которые непонятно откуда взялись!

А уж чего нам стоило оформить частный детский дом – это и рассказать нельзя! Нельзя еще и потому, что пришлось отдать столько взяток – стыдно говорить. Не люблю взяточников. Особенно, если они сидят в таких местах, где должны думать не о взятках, а о детях. О сиротах и неимущих.

Время такое. Подлое, мерзкое время! Время, когда простые, честные люди бедствуют, когда вокруг разгул преступности и мздоимста, когда людьми владеют Твари – жестокие, ненасытные, самые черные твари, какие только могут существовать во вселенной.

И с ними мы будем бороться. Мы воспитаем Чистильщиков из наших сирот, и будем вместе очищать этот погрязший в черноте мир.

Тяжелая работа. Опасная работа. Но наше Братство Чистильщиков сделает ее. Теперь, с моими знаниями, моими умениями – мы сильны. А золото, которое принесли из другого мира – поможет нам выжить. Не все можно сделать только кулаками и оружием. Деньги – без них человек тоже беззащитен. Что недоступно бойцу – сделает желтый металл.

Мы перестраиваем наш дом, чтобы в нем уместилась вся наша разношерстная компания. И это будет хороший дом. Золота на это нам хватит. А если будет мало – слетаем в другой мир. Спасибо Юсасу, или как он сейчас зовется, на прибалтийский манер – Юстас. Юстас Карпов. Золота он прикопал очень даже приличное количество, и место, где прикопал – помнит хорошо.

Арана, лекарка из припортового района – вначале была удручена теми переменами, что с ней случились. Это и понятно – потеряла все, что у нее было. Дом, деньги в банке и в тайнике дома, лечебную практику, всю жизнь, что была у нее в том мире. Но когда под воздействием подселенного к ней «демона» стала молодеть и здороветь – увидела все совсем с другой стороны. С хорошей стороны!

И кстати – кто мешает ей вернуться назад, в свой мир? Насовсем? Хоть сейчас отправлю! Только вот не хочет!

Вернее – хочет, но только на время, чтобы собрать свои лекарские принадлежности и книги, свитки, что лежат в ее доме. Но чуть попозже – когда утихнет нездоровая суета вокруг гибели императрицы и штурма нашего дома. Нашего? Нашего. Мы честно отняли его у маньяка-убийцы, а значит - это наш дом!

Смешно, но вместе с нами переместились и десяток гвардейцев, штурмовавших дом и вбежавших в комтану как раз в тот момент, когда сработало заклинание. Само собой, по причине того, что эти типусы были в сознании в момент перемещения – память их была полностью заблокирована. И оказались они в психиатрической больнице, той самой, в которой некогда лежали маг и его помощник. И с тем же самым диагнозом.

Представляю физиономии врачей, когда в больницу привезли толпу мужиков с мечами, кинжалами и боевыми секирами – закованных в стальные латы! Небось подумали, что свихнулись сразу десять ролевиков-реконструкторов, любителей древней истории.

Но мы им не дали никакой ниточки. Пусть себе думают что хотят.

Что сталось с магом, который создал меня-мага, я не знаю. Все это время мне было не до него. Как и не до судьбы пятерых убийц, посланных на задание взбалмошной императрицей. Скорее всего, как я им и внушал, плюнули бывшие телохранители на гибельное поручение и устроились жить в нашем мире – как смогли. Может, и не хуже, чем в своем мире. Парни они крутые, жесткие, и с понятием о чести. В наше жесткое время такие точно нужны. Телохранитель – он всегда в цене. Когда-нибудь я их найду, или хотя бы узнаю, что с ними сталось. Просто интересно – и ничего более. Хотя…честно сказать, не совсем они мне безразличны. Все-таки косвенно я их судьбы сломал…

Таинственные спецслужбы, достававшие меня по дороге к истине, почему-то нас больше не беспокоили. Почему – это самый главный вопрос, ответив на который мы узнаем – почему они нас доставали.

Кто это были? Частники? Спецслужбы? Или спецслужбы, нанятые частниками? Все может быть. Вот только теперь у меня есть ощущение, что за нами следят. Упорное такое ощущение – чувствую, как будто кто-то постоянно дышит мне в спину. Оглянусь…а никого за спиной и нет!

Паранойя? Может, и так. Но здоровая паранойя никогда не бывает лишней.

Смешно, правда? Здоровая паранойя! Нет, лучше назвать это интуицией. Тревогой за свою жизнь, и за жизнь близких. Они выживут и без меня, но со мной все-таки шансов больше. Мне так кажется.

А эти негодяи не успокоятся, уверен. Следят за нами, днем и ночью следят. И нужно быть очень осторожными, и всегда ожидать нападения. Пока мама и Варя меня искали – им не раз пришлось сталкиваться с неизвестными противниками – на беду этих самых противников. Отстали, да. На время отстали…

Арину похоронили в лесу. Выкопали могилу мечами гвардейцев, пачкаясь густой жирной землей, прорезая сплетенные корни деревьев. Перед тем, как ее закопать, я открыл сверток и снова посмотрел в лицо девушки. А еще – почему-то пощупал пульс, будто за все это время она могла ожить.

Моя вина. Если бы я сразу сделал ее Альфой – она была бы жива. И я бы не убил охранника, который ударил ее плетью. И не убил бы императрицу. И не вызвал бы на себя полки отборных гвардейцев.

Но все вышло так, как вышло. И я могу только кусать губы и лить слезы. Но слезы Арину уже не вернут.

Место захоронения я запомнил, и решил потом поставить Арине памятник. Какой именно – пока не знаю. Глыбу прикачу какую-нибудь. И не одну глыбу – сплавлю их вместе и напишу имя девушки.

Как она хотела увидеть новый мир! Как радовалась, что мы скоро будем здесь, и она увидит все чудеса техники, о которой я ей рассказал!

Увы, не сбылось. Моя…моя вина! И я буду корить себя за нее до самого конца жизни. Сотни, тысячи лет. А может быть и вечно.

Варе я про Арину не сказал. И попросил о ней Варе не говорить. Слабость, конечно, наверное нужно было все рассказать! Только – зачем? Чтобы испортить настроение? Арины уже нет. И не будет. Так зачем портить настроение моей жене? Меньше знает – крепче спит.

Она с мамой искала меня все эти месяцы. Подняли на уши все милицию, требуя меня найти. И в конце концов пришли к выводу, что эти мрази меня убили, и где-то прикопали. И сожгли. А к времени моего прибытия моя любимая добрая мамочка, и моя прекрасная молодая жена строили планы по уничтожению начальника милиции того городка – явно покрывающего преступников, убивших любимого Толю, и тех негодяев, которые когда-то обворовали младенца, то есть – меня. И если бы я не появился…не позавидую я тем придуркам.

Но теперь все хорошо. Мы живы, здоровы – как живы и здоровы все в нашей огромной семье.

А Варя беременна. Мы времени даром не теряли.

И только иногда я с тоской и болью вспоминаю Арину, и нашего с ней не рожденного ребенка. Она ведь была беременна от меня.

А еще с грустной улыбкой думаю о том – как бы мы жили втроем с Варей. Зная Варин взрывной характер – у меня по коже даже проходит дрожь. Но скорее всего все бы устаканилось. Только вот теперь не узнаю – как именно. Увы.

- Предлагаю создать Устав Братства Чистильщиков – я обвел взглядом лица моих подчиненных, моего народа, народа Альфа – У нас должен быть свой закон. Иначе…иначе все будет плохо. Закон и дисциплина – вот основа выживания Братства. Пусть это звучит пафосно, но это правда. Кто за это предложение? Поднимите руки. Единогласно. Варенька, ты пишешь красиво – давай, записывай, а мы потом распишемся. Все-таки серьезную структуру создаем, не хухры-мухры.

И Варя вздохнув, придвинула к себе лист писчей бумаги. Процесс пошел. Братство Чистильщиков создано. Будем работать!

Конец книги.