Организатор потоков - добавлен эпилог (31.05.2021)

Зеленый, ты домой-то собираешься?
– Ага, собираюсь, Ольга Николаевна, – кивнул Илья, продолжая раскладывать книги по стеллажам.
– Смотри, – погрозила женщина пальцем, – не задерживайся.
– Ага, – отстраненно согласился Илья и продолжил расставлять книги в алфавитном порядке.

На вопрос, кто он по профессии, у Ильи было два варианта ответа. Организатор потоков и массивов документов – если нужно было произвести впечатление. Библиотекарь – если впечатление производить было не нужно. Первый вариант Илья применял, когда местом работы интересовалась понравившаяся девушка, а второй не любил из-за дурацких вопросов. И если после первого многие оценивающе замолкали, то после второго глупые вопросы сыпались один за другим. Прикалываешься? А почему библиотекарем, ты же парень? Много книжек прочитал? И что, бумажные книги до сих пор читают? А ты нормальный? А есть древние книги на продажу? Вопросы могли быть и другими, но результат был всегда один и тот же, на Илью начинали смотреть странно. Иногда, даже с сочувствием.
Поэтому, вечеринок и компаний Илья не то чтобы избегал, но и не стремился там оказаться, равно, как и не торопился в свою холостяцкую квартиру. После того, как рабочий день заканчивался, у него всегда находилась причина задержаться где-нибудь в архиве, читальном зале или на выдаче, выровнять корешки, переставить перепутанные за день школотой книги в нужном порядке, рассортировать читательские формуляры, которые, к слову, и без того были в на своих местах в картотеке.

И часто, особенно зимой, случалось так, что Илья раскладывал на батарее выстиранные под краном носки, футболку и трусы, которые до утра успевали высохнуть – топили в доме культуры отлично. Выстраивал из стульев подобие лежанки, снимал один из красно-черных бахромчатых пледов со стоящих в читальном зале для красоты кресел и, накрывшись им, засыпал, предварительно заведя будильник на час раньше открытия библиотеки.
Сегодняшний день не стал исключением. Дома всё равно никто не ждал, а перекладывание книг в алфавитном порядке с их неповторимым запахом, приятной тяжестью томов и шуршанием страниц было приятным времяпрепровождением. К тому же, библиотечный роутер на ночь никто не выключал и с интернетом проблем не было. На пятидюймовом экране смартфона всегда было можно посмотреть в режиме онлайн какое-нибудь кино перед сном, да и просто посёрфиться в сети.

Пододвигая стулья один к другому, парень уловил едва слышимый звук – тонкий, противный звон, почти писк. В современных фильмах с помощью такого эффекта показывают, что героя оглушило после взрыва или удара. Илья, закутанный в плед – носки и трусы уже лежали на батарее – прислушался. Звук явно доносился из книгохранилища.
– Не хватало еще, чтобы что-то случилось, когда я тут в нерабочее время, – пробормотал библиотекарь.
Закутавшись в плед, взяв со стола ключи, Илья босиком пошлепал по линолеуму коридора, ведущего в хранилище. И чем ближе он подходил к его двери, тем явственнее различал этот переходящий в звон писк. Придавил дверь плечом и, вставив ключ, дважды провернул его. Открыл, не доставая ключа из скважины, и звук стал намного явственнее. Нащупав включатель, Илья клацнул им. Противный желтый электрический свет не залил хранилище.
– Что за фигня? – спросил Илья у симметрично стоящих стеллажей с книгами и клацнул включателем несколько раз подряд.
Безрезультатно.
Поправив клетчатый плед на плечах, библиотекарь включил дисплей на телефоне и, подсвечивая дорогу, пошел на непрекращающийся звук, доносящийся из той части помещения, где, как Илья помнил, были стеллажи с фантастикой, мистикой и, кажется, сказками. По мере приближения писк становился всё явственнее, а вскоре к нему добавилось и свечение. Промежуток между двумя стеллажами освещался будто бы слабенькой диодной лампочкой с китайской зажигалки.

– Что за фигня? – вновь спросил Илья, поправляя плед и подходя ближе.
Свечение, сквозь которое неясно различались имя автора и название, исходило от книжного корешка.
Библиотекарь протянул руку к светящейся книге и коснулся её пальцами. Реальность перед глазами стала скручиваться в спираль, центром которой стал мерцающий книжный корешок. И когда ничего кроме названия различить было уже нельзя, раздался электрический треск и размазанное пятно, будто взорвавшийся пазл, рассыпалось на фрагменты, а Илья очутился в самом настоящем лесу.

Панику и страх, словно рисунок на песке в полосе прибоя смыло любопытство, когда Илья услышал приглушенные голоса. Беседовали парень и девушка. Поправив плед – в лесу было зябко – библиотекарь осторожно, стараясь не шуметь, раздвинул ветки кустов, пытаясь разглядеть сидящих на поляне.
– Я самый лучший хищник в мире, – заявил парень сидящей подле него девушке, – тебя притягивает мой голос, мое лицо, даже мой запах…
– Ебать, самомнение, – пробормотал Илья себе под нос.
А парень тем временем вскочил на ноги, с нечеловеческой скоростью метнулся к краю поляны, резко дернулся и очутился на её другом краю, а затем вновь подле девушки. Та не проявила каких-либо эмоций по поводу противоречащих законам физики перемещений своего собеседника, а он, пафосно пробормотав:
– Меня хрен догонишь, – вновь очутился на другом краю поляны и отломал от дерева дебелый дрючок, который тут же швырнул в другое дерево. Еще через мгновение он снова непостижимым образом оказался рядом с заторможенной девицей и встал в пафосную позу. – Как будто ты смогла бы побороть меня!

Библиотекарь заворожено смотрел за происходящим на поляне абсурдом, пытаясь подобрать хотя бы одно нематерное выражение, которое смогло бы передать его собственное впечатление от странного разговора и действий парочки на поляне. Парень тем временем усадил девушку на закорки и убежал куда-то в лес вместе с ней.
– Что за пиздец? – спросил Илья пустоту и в ответ на собственный вопрос пожал плечами.
Именно в этот момент на лоб ему сел комар.
Повинуясь рефлексу, парень шлепнул ладошкой попытавшееся полакомиться его кровью насекомое, ударив самого себя по лбу. И в тот же миг вновь очутился между библиотечными стеллажами.

Меньше чем за мгновение сквозь его мозг, словно железнодорожный экспресс с десятком вагонов, прогремело несколько мыслей, от «я сошел с ума, вызывайте скорую» до «мне всё это снится».
– Стефани Майер, «Сумерки», – прочитал Илья на корешке светящейся книги и шаркнул ногой, избавляясь от прилипшей к босым подошвам сухой хвои. Если это сон, то почему такой реальный? Откуда веточки, прилипшие к пяткам? Запахи, зудящий от комариного укуса лоб... Нужно себя ущипнуть! Илья выпростал из-под пледа левую руку и, прихватив ногтями мочку правого уха, дернул.
– Ай! – закричал он от боли, дернулся и случайно коснулся другой книги, которая тут же ударила в глаза неоновым свечением. Брем Стокер, «Дракула», – успел прочитать парень, когда стеллажи вновь завертелись перед глазами, превращаясь в однородное пятно, рассыпавшееся на осколки с таким же электрическим треском, как и первый раз.
– Да ёб же ж твою мать! – испуганно выругался Илья.
– Как вы здесь оказались? – молодой мужчина вскочил с кресла, подбегая к закутанному в плед парню. – Вы тоже его пленник?

Именно таким Илья и представлял себе Джонатана Харкера, когда впервые читал «Дракулу». Мысли вновь стали метаться в голове, словно лазерные лучи во время клубной вечеринки.
Надо спасать Харкера. Нет, не надо. По сюжету он остается в живых. Как я сюда попал? Так же, как и в «Сумерки». Я сплю. Я наверняка сплю. Но я же себя щипал! А во сне можно подумать о том, что спишь? У меня поехала крыша? Нет, я сплю. А если сходишь с ума во сне, как убедиться в том, что ты проснулся не сумасшедшим?
– Как давно он держит вас здесь? – оторвал библиотекаря от размышлений Джонатан.
– Кто?
– Граф.
– Дракула?
– Да, он самый.
Ладно, хрен с ним, пусть это будет сон. Добрые дела можно делать и во сне.
– Джонатан? – уточнил Илья. – Харкер?
– К вашим услугам, – вытянувшись по струнке и кивнув, подтвердил парень в сюртуке. – С кем имею честь беседовать?
Ох уж эти джентльмены. Чувака держат в заложниках, а он «нате-здрасьте-соблаговорите».
– Значит, слушай меня внимательно, Джонатан, – начал Илья. – Граф, конечно, мужик напряжный, и ты проведешь здесь не самые лучшие дни своей жизни, но вот что я тебе посоветую…
Однако посоветовать библиотекарь ничего не успел. Дверь распахнулась, и в комнату вошел Дракула. Бледный, высоколобый, тонконосый, с густыми, отдаленно напоминающими сталинские, усами. И бледный. Точь-в-точь такой, каким был в воображении четырнадцатилетнего Ильи, впервые читавшего роман Брема Стокера. Граф выглядел настороженным и изумленным одновременно.
– Кто вы и как очутились в моём замке, юноша? – спросил он, разглядывая голого библиотекаря, закутанного в плед.
– Я…
– Вы?.. – вопросительно глядя на парня, сказал Дракула.
И вот тут к Илье Зеленому пришло понимание. Это не сон. И не сумасшествие. Это грибок. Книжная плесень, вдыхая которую, начинаешь видеть галлюцинации. Он где-то читал о подобном. Объяснение найдено. Надышался спорами плесени и галлюцинирует.
– Точно! – воскликнул библиотекарь, стукнув себя по лбу ладонью.
И окружающая реальность с треском еще раз рассыпалась на пазлы и Илья снова очутился в книгохранилище. В носу еще стоял затхлый запах графского замка.

– Бля… – не помня уже в который раз, растерянно пробормотал Илья и повертел головой.
Два книжных корешка, Майер и Стокер, продолжали источать тусклый неоновый свет.
Да нет, ну точно же, галлюцинации. В реальности такого не происходит. Ну, или сон. Очень хороший, в 4K. Бывали ли смертельные случаи при отравлении книжной пылью? Ответа на этот вопрос память дать не смогла.
– Да ну сон! – заверил парень себя и, обмотав клетчатый полуплед вокруг талии, протянул руку к произведению Брема Стокера.
Реальность снова скрутило в смазанную спираль, с треском рассыпавшуюся на кусочки и обнажившую комнату старинного замка, в центре которой в нелепой позе стоял Дракула.
– Граф! – позвал Илья, – давно хотел познакомиться с вами поближе.

Очень долго вампир отказывался поверить в то, что является всего лишь героем книги. Однако, постепенно, услышав из уст Ильи о том, как граф изображал из себя возницу, пока вез Джонатана, как собирал клады в тех местах, где встречались огни святого Эльма, и после того, как библиотекарь перечислил сверхъестественные способности Дракулы, начал сомневаться. Но окончательно граф принял своё положение только после изложенного в мельчайших подробностях плана перемены собственного места жительства.
– Ящиков будет ровно пятьдесят, – закончил Илья.
– И с какой же целью вы всё это рассказываете, молодой человек? – задал вопрос Дракула.
– Понимаете, ваше сиятельство, – подбирая слова, закусил губу библиотекарь, – дело в том, что после мистера Стокера многие обращались к теме вампиризма в своем творчестве. И это, в конце концов, привело к тому, что вампиры в книгах измельчали. Перестали соответствовать изначальному образу. В некоторых произведениях они показаны как животные, не обладающие даже зачатками интеллекта, а в некоторых ведут себя…
– Как?
– Как умственно неполноценные.
– Молодой человек, мало того, что вы заставили меня поверить в то, что я всего лишь персонаж литературного произведения, а это, поверьте, не прибавило радости в мою и без того серую жизнь, так вы еще и уверяете меня, будто из вампиров в конце концов сделают посмешище.
– Ну, нынешние пятнадцатилетние ссыкухи так не считают, – попытался утешить вампира библиотекарь. – Для них вампиры являются чем-то романтичным и даже желанным. Одна только субкультура готов чего стоит.
– Готов? Этих германских выходцев из Скандинавии?
– У-у-у-у-у, – протянул Илья и пробормотал себе под нос: – надо осторожнее с тем, что говорю. Узнает, кто такие готы в реальности – инфаркт получит, не смотря на то, что вампир.
– Я, признаться, уважаю культуру этих воинственных племен…
– Я не об этом, граф! – перебил его Илья.
– О чём же?
– Скажите, ваше сиятельство, хотели бы вы взглянуть на вампиров, какими их представляют современной молодёжи?
В глазах вампира появился нездоровый блеск, который можно было трактовать и как любопытство, и как азарт.
– Вы хотите предоставить мне такую возможность? – спросил граф.
– Надеюсь, что да, – кивнул библиотекарь и мысленно добавил: «Если у меня крыша окончательно не поехала».
– И каким же, позвольте поинтересоваться, образом?
Илья протянул вампиру ладонь.
– Дайте руку, граф.
Вампир, вложив холодную когтистую руку в ладонь парня, спросил:
– И?
– И вот, – ответил Илья, хлопнув себя по лбу.
Мир еще раз рассыпался на осколки, и парень вновь очутился в книгохранилище. За руку он держал изумленно озирающегося по сторонам графа.
– Библиотека? – поинтересовался тот.
– Она самая, – кивнул Илья и протянул свободную ладонь к книге Стефани Майер.

В «Сумерки» они попали как раз в тот момент, когда Эдвард собирался отсосать яд из ранки на руке Изабеллы.
– Это что за бардак? – спокойно, но так, что все застыли, прекратив свои дела, поинтересовался Дракула.
– Ты кто такой!? Вали отсюда, пока цел! – хищно оскалившись, прошипел Эдвард Каллен.
– Что? – голос графа вдруг превратился в звериный рык. – Что ты сказал?! Ну-ка повтори!
Повторять Каллен не стал. Со всей своей нечеловеческой скоростью он метнулся в сторону Дракулы, который, в свою очередь, распался клочьями тумана и вновь приобрел человеческую форму за спиной у порождения неуёмной фантазии Стефани Майер.
Илья как завороженный наблюдал за поединком двух упырей из разных книжных вселенных и уже спустя несколько секунд был готов поставить все свои сбережения на то, что у смазливого сумеречного вампирчика нет никаких шансов одолеть выбранного в качестве ученика самим дьяволом. И поспешившие на помощь Эдварду сестра и отец, возившиеся до этого с Беллой, никак не повлияли на исход сражения.
Спустя буквально полминуты, когда пыль стояла столбом, а папа и сестра возлюбленного главной героини, перекрученные, словно отжатое после стирки мокрое тряпье, валялись в разных углах комнаты, каноничный Дракула, прижав Эдварда к стене, повернул голову к Илье и сказал:
– Почтенный архивариус, я заранее прошу извинения за то, что будет сейчас звучать.
Библиотекарь кивнул, а граф, повернув голову к удерживаемому на вытянутой руке и вдавленному в стену Эдварду, начал нотацию, ударяя телом вампирчика о стену на тех моментах монолога, которые, по мнению Дракулы, требовали особого внимания.
– Нормальный вампир никогда не будет что-то там отсасывать. Даже из ранки. Вампиры. Питаются. Кровью. Питаются, блять! А не отсасывают. Тем более, яд из ранки. Понятно?
Эдвард Каллен, изрядно припорошенный штукатуркой, испуганно кивнул. Дракулу это не устроило и он ударил Каллена-младшего о стену еще раз.
– Да! – крякнул вампирчик вслед вылетающему из легких воздуху.
– Нормальный вампир преследует только свои интересы, среди которых утоление голода стоит на первом месте, – ритмичные удары туловищем о стену продолжились, – и вертел он на хую всех барышень и любые возвышенные чувства в любых проявлениях.
На этих словах Илья подумал о том, что, во-первых, утверждение графа звучит двусмысленно, а во-вторых, Дракула учит Эдварда не делать того, что самого короля вампиров, в конечном счете, приведет к развоплощению. Дракула между тем продолжал.
– И, – Дракула взглянул на Илью, – мне тут рассказали, что вы в дом без приглашения входите, на чеснок плевать хотели, а в пищу кровь животных употребляете. У меня вопрос…
– Какой? – прохрипел Каллен.
– Вы тут опизденели все? – Дракула ударил Эдварда о стену еще четырежды, по удару на каждое слово: – Вампир. Должен. Быть. Каноничным.
После чего Каллен-младший отключился.
Дракула же, протянув когтистую руку библиотекарю, сказал:
– Веди домой. Глаза б мои этот бардак не видели.
Илья, поправляя плед, подскочил к графу, взял его за руку и привычно хлопнул себя ладонью по лбу. Окружающая действительность взорвалась множеством осколков, и они вновь оказались в книгохранилище. Парень нашел глазами светящийся корешок книги Брема Стокера, протянул к ней руку и коснулся её пальцем. Реальность смазывающаяся, будто стекающая в раковину вода, мир, сократившийся до светящегося книжного корешка, россыпь осколков и вновь граф и библиотекарь стоят в замке Дракулы.
– Спасибо, ваше высочество, – пробормотал Илья и хлопнул себя по лбу еще раз.

Глядя, как меркнет свечение книжных корешков, уже в который раз за ночь, но впервые вслух парень спросил себя:
– Что это, блядь, было?
И тут Илья понял, что усталость буквально валит его с ног.
Судя по часам на дисплее телефона, лежащего на полу, – когда только обронил? – вот-вот должно было начать светать. Осознавать произошедшее или искать ему какое-то объяснение не было ни сил, ни желания и потому Илья, закрыв книгохранилище, побрел к импровизированной кровати из стульев и там, укрывшись полупледом, почти мгновенно отключился. А спустя пару часов, вскочив по звонку будильника, сонно пробормотал:
– Приснится же…
Снял с батареи высохшие трусы, носки, футболку, добрел до стула с остальной одежной и стал одеваться.

***

Девушка небрежно бросила книгу на стойку. Не переставая жевать жвачку, она присмотрелась к бейджику на груди библиотекаря и поздоровалась:
– Привет, Илья Зеленый. Я Мария Чаперон-Руж, - и уточнила: - через дефис. Такая фамилия у вас в картотеке наверняка в единственном экземпляре.
– Здравствуйте, Мария, – проигнорировал обращение на ты и забавную фамилию с отчеством Илья.
Открыл картотеку, откинул закладку «Ч», нашел карточку с названными девушкой данными. Открыл, посмотрел на дату последнего посещения – три года назад. Книга – «Дракула» Брема Стокера. Затем бережно взял со стойки книгу, чтобы записать данные, сделать отметку в библиотечном листе и улыбнулся. Это были «Сумерки» Стефани Майер.
Молча заполнил карточку, сделал отметку в листе выдачи и протянул карту читателя девушке, чтобы та расписалась. Девчонка небрежно поставила подпись и задала вопрос, заставивший сердце Ильи ускориться.
– Я там, полистала, пока выбирала, увидела, что в книжке Дракула есть. Это чо, в кино не всё, что в книге есть, показали?
– Н… Не знаю.
– Какой же ж ты библиотекарь, – иронично усмехнулась девушка, – если не знаешь, про что книжка?
– А я не библиотекарь, – улыбнулся в ответ Илья.
– А кто?
– Организатор потоков… – остановился парень на середине фразы.
– Потоков чего? – заинтересованно спросила Чаперон-Руж.
– Потоков новых историй, – ответил Илья и протянул ей книгу.
В голове у Зеленого возникла пара интересных идей.

Часть 2
Чтобы книги учили хорошему

Четыре ночи Илья не возвращался домой – ждал. На пятую, как и любой разумный человек, стал сомневаться, что попадал внутрь придуманных Бремом Стокером и Стефани Майер историй. Реальность не может стать сказкой и в ней нет места потустороннему. Любым мистическим событиям всегда находится логичное объяснение. Скорее всего, путешествие между книгами ему просто приснилось.

Сомнения к Зеленому вернулись, когда на седьмой день, под закрытие библиотеки странноватая девушка с крашенными в разные цвета прядями и забавной фамилией вернула «Сумерки».
– Мутная книженция, – сообщила она. – Чего от неё все пищат? Не понимаю.
И пошла выбирать себе новое чтиво.
Муленруж, как прозвал её про себя Илья, недолго бродила по книгохранилищу и вернулась с парой книг серии S.T.A.L.K.E.R., к которой у самого Ильи было негативное отношение из-за того, что от идеи «Пикника» там осталось лишь слово «сталкер».
– Вот это читану, – сообщила девушка, пододвигая книги к библиотекарю.
Парень пожал плечами и принялся заполнять формуляр.

Переписал фамилии авторов, названия, поставил дату, пододвинул листок Марии для росписи. Та дважды что-то черкнула в нужных графах, взяла книги, мило улыбнулась, и поблагодарив, пошла к выходу. Но в дверях остановилась.
– Кстати, – заметила она, – про Дракулу в «Сумерках» ни слова.
И вышла из помещения, оставив Илью наедине с взметнувшимся со дна сознания мутным водоворотом мыслей.
Так он и просидел до закрытия библиотеки, пытаясь вписать девушкино упоминание о Дракуле в логику предыдущих объяснений, убеждавших, что путешествие между книгами ему только приснилось. Но оно не вписывалось. Даже если допустить, что это была всего лишь шутка. Для того, чтобы так пошутить нужно было знать, в какие именно книги путешествовал Илья в своем сне. А библиотекарь об этом никому не рассказывал.
– Зеленый, не задерживайся! – привычно скомандовала Ольга Николаевна и покинула библиотеку.
– Угу, – рассеянно буркнул ей в след парень, растасовывая формуляры по алфавитному каталогу.

В этот раз Илья решил заняться подклейкой книг. За год многие внезапно становившиеся модными книги типа сборника стихов Бродского или «Алхимик» Коэльо затаскивались до неузнаваемости. Да если б читали их! Так нет же. Видел Илья несколько раз бравших в библиотеке эти самые книги. Прижмет к груди и таскается с ней так по кафе, да по аллеям – впечатление производит. Мода момента. А модной быть ох как хочется. Вот и затаскивались книги от такого непотребства до самого непрезентабельного вида. Форзацы рваные, корешок расшатанный, да и обложка, хоть и глянец, потертая да поцарапанная.
Такие книги Илья лечил по всем правилам: срезал обложку, проклеивал в несколько слоёв ткани корешок, вырезал новые форзацы, подбирая подходящий по смыслу или, на худой конец, нейтральный узор. Затем ставил под специально заказанный у знакомого мастера пресс, равномерно прижимающий всю площадь книги.
Именно от этого занятия его и оторвал писк, начавший доноситься из книгохранилища.
Тот самый писк.

В этот раз библиотекарь шагал к источнику звука более уверенно, хоть и не пытался, как прошлый раз, включить свет. Он шел на свечение, которое вновь исходило из угла, в котором была фантастика и мистика. Как и в прошлый раз, звон стих в тот момент, когда он подошел к мерцающим неоновым светом корешкам книг.

Но в этот раз на левом стеллаже светилась всего одна книга – «Пикник на обочине» братьев Стругацких, а справа – целая полка – серия S.T.A.L.K.E.R. от авторов, решивших хайпануть задолго до того, как слово хайп вошло в обиход.
Когда Зеленый спросил у Ольги Николаевны, зачем приобрели эту серию фанфиков по одноименной игре, директор библиотеки горестно махнула рукой, пробормотав:
– Слава богу, хоть это читают.
И из одного этого ответа Илья понял о стратегии главной библиотекарши всё. Главное, чтобы была посещаемость, и не закрыли их за ненадобностью, а помещение не отдали каким-нибудь сектантам или психологам.
Естественно, руку библиотекарь протянул к классике.

Всю реальность, кроме светящегося книжного корешка смазало, будто мастихиновой кистью в фотошопе, а затем невнятные разводы знакомо рассыпались будто пазл. И пред глазами библиотекаря предстал спуск в карьер с много лет назад укатанной грузовиками дорогой вниз. Где-то внизу, Илья знал, стоял экскаватор, в тени которого притаилась коварная «мясорубка», совсем недавно, деактивированная Артуром, заплатившим за это собственной жизнью. И там же, у стены, исполняющий желания шар. На краю карьера, рядом с дорогой сидел человек.
– Мистер Шухарт, – позвал Илья.
Рыжий не шелохнулся. Он так и сидел, закрыв глаза руками, словно изваяние, не шевелясь. А рядом, в пыли, поблескивала металлом пустая, Илья знал и это, фляга. Еще библиотекарь понимал, что для Шухарта сейчас не существовало ничего, кроме водоворота из обрывков собственных воспоминаний и клочьев мыслей. И еще Илья сам чувствовал бушевавший в душе у Шухарта ураган.
– Счастье для всех даром, – произнес Илья и увидел, как дернулся Редрик, словно от удара током.
Сталкер медленно повернулся, изучающе посмотрел на парня, и тоскливо, но с ноткой изумления, закончил:
– И пусть никто не уйдет… обиженный?
– Это не единственный мир, в котором есть Зона, – сообщил библиотекарь.

Объяснять, что и как, долго не пришлось. И уже через пять пару минут разговора хмурое лицо сталкера стало изумленным, а затем – заинтересованным. И не было в нем никакой тени сомнения: если золотой шар рядом, то от чего же не начать случаться чудесам, пусть и не тем, на которые строил планы? Посмотреть другой мир? Почему бы нет?
Илья взял Шухарта за руку, сжал его обветренную ладонь своими пальцами и хлопнул себя по лбу. Белые стены карьера тут же рассыпались по привычной схеме, превращаясь в распадающийся пазл, части которого исчезали прямо в воздухе, не долетая до библиотечного пола.
Не отпуская ладони Редрика, Илья вытянул свободную руку к ряду светящихся книг и, думая о том, что принципиальной разницы нет, ткнул наугад в один из корешков, на каждом из которых были перемежающиеся с точками латинские буквы. Реальность вновь размазало и библиотекарь со сталкером очутились в другом мире. Мире, в котором был вечер и костер. И стена, которую Илья узнал сразу – четвертый энергоблок. В игре она выглядела точно так же. У костра несколько человек в камуфляжных костюмах.
– Оп-па, – подскочил один, направляя на появившихся автомат.
Следом за ним вскочили и двое остальных, также направивших оружие на Шухарта и Илью.
– Вы кто такие, откуда тут?
– А откуда и все, – спокойно ответил Рыжий, подходя к костру. – Шли-шли и вот, значится, пришли.
Парни переглянулись, задавая вопросы друг другу только глазами и также, одними глазами, отвечая на них. Затем, наставивший автомат, опустил оружие и вполне миролюбиво спросил:
– Как вы дошли только? – он оглядел странную пару. – Без оружия, без снаряги, без броньки какой-никакой…
– А чего ж не дойти? – Шухарт уверенно присел к огню. – Топай себе и топай. По сторонам только смотри, да душу свою слушай.
Парни у костра почти синхронно пожали плечами, мол, дело ваше, добрались и ладно. Хотя, на лицах еще была тень подозрительности. Но Шухарт быстро развеял все их сомнения, завязав непринужденную беседу, да рассказав несколько баек, знакомых Зеленому с детства по книге Стругацких. Но герои из S.T.A.L.K.E.R.а., как оказалось, были не в курсе и очень заинтересовались «зудой» – подробно расспросили о производимом ею эффекте, впервые услышали о «белой вертячке», «булавках» и «сучьих погремушках». Рассказывал Шухарт очень убедительно. Еще бы ему не знать, подумал Илья.
Потом разговор как-то плавно перетек на оружие.
– И какая вам польза от этого в Зоне? – спросил сталкер, кивая на автомат. – Только вес лишний.
– Ну как же! А если бандиты хабар отнять захотят? Они-то по большей части ближе к свалке и кордону пасутся, новичков обирают, к центру Зоны не ходят, но жизнь портят. Да и ближе к центру, оно как-то спокойнее. Группы сталкеров разные бывают, за разным ходят.
– Странно это, – только и проговорил Шухарт, – не Зона, а проходной двор.
– Ну, проходной или нет, а народу с этого преизрядно кормится, особенно, если знать, кому и что предлагать. Меня Лисом называют, – наконец, представился он, – это Хобот и Стакан, а вон там Фильтр с Патроном.
Парень вопросительно уставился на вновь прибывших.
– А я – Рыжий, – простодушно представился Редрик. – А это вот - Библиотекарь.
– Выброс уже вот-вот, – сообщил Лис, глядя на наручные часы, – мы стартуем. В подвалах под станцией не достанет. Вам того же советуем.
– А мы не торопимся, – внезапно сообщил Шухарт, – да, Библиотекарь?
У Ильи пересохло во рту. В книгах и игре выброс, заставший человека на открытом пространстве, сулил смерть. Но он кивнул.
– Ну, ваша жизнь – ваши правила, – равнодушно пожал плечами Лис.
Остальные принялись вставать, закидывать на спину рюкзаки, проверять амуницию, а после, не прощаясь, направились к пролому в стене.
– Выброс – это плохо. Выброс здесь – это смерть, – затараторил Илья, нам нужно где-то спрятаться.
– Моя зона оружия не любит, – проигнорировал Зеленого Шухарт. – Без надобности оно в Зоне. А здешние, – Редрик кивнул на уходящих, – прям в обнимочку с ним, как с бабой. Ишь ты удумали, в кланы собираться. Сталкер, брат, в большой компании только денежки прожигать умеет, а в Зону с одним-двумя надежными ходит. Точнее, с теми, в ком меньше всего сомневается. И тихо. Без шума. Костры разводить – внимание привлекать.
– Здесь всё по-другому, мистер Шухарт, я объясню потом. А сейчас нам укрыться надо.

Загремело. Время стало вязким. Даже в подвале, где укрылись Зеленый с Шухартом, ощущались вибрации. Свет, исходящий от наростов на стенах, подрагивал в затянутых маслянистой пленкой лужах. На уши нестерпимо давило, дышать было тяжело, во рту появился странный привкус – словно пытаешься и никак не можешь вдохнуть воздух, сквозь пропитанную раствором марганца марлю.
– Людское это всё, здешнее, – прохрипел Шухарт, придавленный необъяснимой силой к земле. – А уж, кем и для чего придуманное не знаю. Но нет здесь, ни божественного, ни космического.
Зеленый молчал, даже не пытался ответить или понять, что говорит сталкер. Единственное, чего он хотел – вдохнуть еще немного воздуха. И он даже приблизительно не мог сказать, сколько это длилось.
– За чем они пошли-то хоть? Туда… – спросил сталкер, когда земля стала вздрагивать тише и реже, а привкус магранца пропал из воздуха, и дышать стало легче.
Илья какое-то время бессмысленно смотрел в потолок, а потом засмеялся. И выдавил сквозь смех:
– За желаниями.
– За желаниями? – переспросил Шухарт и тоже засмеялся.
Смеялся он долго. Почти по-детски. А когда устал хохотать, приподнялся на локтях с земли и совершенно серьезно сказал:
– Не такие, значит, и разные, Зоны эти, – посмотрел на Илью и спросил: – И вот что, в каждой такой книжке люди идут за желаниями?
Илья немного помедлил, а потом, также приподнявшись на локтях, ответил:
– Во всех художественных книгах люди идут за желаниями. Желания у них, правда, разные.
Тряхнуло еще раз. Совсем слабо. Даже ряби по луже в центре подвала не было.
– Что, кончился твой выброс?
– Кончился, – подтвердил библиотекарь, вставая. – Только он не мой.
– Ну, тогда пойдем.
– Куда?
– На Зоны смотреть. Ты ж меня за этим из моей книги вытащил?

Хлопок по лбу, рассыпающийся пазлом мир, палец на корешок книги. Водоворот красок, пазл.

С неба сыпал противный мелкий дождь. Редрик и Илья стояли, прижавшись к стене полуразрушенного домика, и слушали разговор внутри.
– Да я новенький тут, – перепуганный, молодой голос.
– Ну кому ты горбатого лепишь? Мы ж видели, как ты из-под моста выходил с рюкзаком, – сипловатый, с хрипотцой.
– Так вот он, рюкзак, смотрите, пожалуйста, там кроме тушёнки и нет ничего.
Шуршание, малопонятная возня.
– О, тушняк! Тушняк тоже в тему.
Вновь шуршание.
– Эх, – печально пробормотал прислонившийся к стене Шухарт, – ну ладно б хабар какой, «черные брызги» там, хоть и бесполезные, а денег стоят. Или к примеру, «браслеты». А то тушёнка. Помельче Хрипатого с Костлявым, помельче.
– Какая книга, такие герои, – развел руками Илья.
– Ненастоящие они какие-то, – продолжал делиться мыслями Шухарт. – Вот, за стеной стою, слушаю, а не верю ни единому слову. Что те, которые в пролом за мечтой пошли, что эти – как у плохого художника двумя штрихами рисованные.
– Схематичные, – подтвердил Илья.
– То самое слово, парень. То самое. Дальше давай.

Хлопок по лбу, мир, рассыпающийся пазлом, еще один книжный корешок. Краски смазываются, закручиваясь в спираль. Осколки пазла разлетаются.

По полю, на человека в черной ветровке и джинсах неслась странная, полупрозрачная тварь. Тот, почувствовав недоброе, обернулся, вскидывая автомат. Тварь ударила парня всем телом, подмяла под себя, оплела щупальцами. Наблюдая за тем, как существо, насыщаясь, становится совершенно невидимым, Редрик заметил:
– И злая, не в пример нашей.
– Зона?
– Ага. У нас ведь она ни злая, ни добрая. Она просто есть. И умышленно забрать к себе никого не пытается. Вляпался по неосторожности – дурак и покойник. А то, глядишь, и трупа не останется. В нее не ногами, не мозгом, не сердцем ходят. Вот тут, – сталкер постучал себя куда-то в центр груди, – слушаешь и движешься потихонечку.
Кровосос встал, оставив изуродованный труп, и побрел, переливаясь, еле заметный, будто стеклянный, куда-то в болото. Но не прошел и пары десятков шагов, как загудело, схватило и поволокло его, оторвав от земли. В воздухе скрутило, будто невидимая прачка отжала мокрую вещь, хлопнуло глухо и останки кулём рухнули на землю.
– А мясорубка прям такая же, – подтвердил сталкер. – Ну, что на это «в мире животных» даром глядеть? Веди дальше. Сегодня, получается, Илья Зеленый в сталкерах у Редрика Шухарта.
И по-дружески толкнул библиотекаря в плечо.

И вновь смена декораций, стеллаж, корешок книги, смазанный водоворот изображения, пазл. Осколки.

Илья похихикивал, стоя на входе в бункер и слушая диалог Шухарта с Сидоровичем.
– … в благородство играть не буду: выполнишь для меня пару заданий – и мы в расчете. Заодно посмотрим, как быстро у тебя башка после амнезии прояснится.
– Да нет у меня никакой амнезии, дядя, – возразил Шухарт.
Сидорович запнулся, но неуверенно продолжил:
– А по твоей теме постараюсь разузнать. Хрен его знает, на кой ляд тебе этот Стрелок сдался, но я в чужие дела не лезу, хочешь убить, значит, есть за что...
– Знать не знаю Стрелка никакого. И убивать его не хочу. Ты мне лучше скажи, дядя, что и в какую цену берешь, чтоб я как найда не метался.
Сидорович какое-то время молчал, а затем буркнул:
– Артефакты.
– Ты поподробнее, папаша, – подтрунивал Шухарт, – а то, глядишь, принесу да не то. Или принесу, а у тебя и денег нет расплатиться.
– «Медузу» за полторы возьму, – голос Сидоровича звучал растерянно, – «Цветок каменный» вдвое дороже. Ну и «Ломоть мяса» спрашивали тут. За него – две. Но можем и поторговаться.
– Гайки есть?
– Гайки?
– Ну да, гайки.
– На кой ляд?
– Ты, дядя, как не из Зоны. Путь провешивать, чтоб не гробануться раньше положенного.
– Болты же…
– Болтом ты сам дорогу проверяй, если смелый такой. Так есть гайки?
Илья прикрыл рот рукой, чтобы не засмеяться в голос, а в подвале зазвенело что-то, перекладываемое с места на место. Сидорович, судя по всему, искал гайки.
– Благодарствую, папаша, – весело сказал Редрик.
Зашаркали по ступеням шаги и улыбающийся Шухарт вышел из бункера, щурясь на проглянувшее из-за туч солнце.
– Первый раз про такие слышу: «Ломоть», да «Медуза», да «Цветок каменный».
Присел прямо возле бункера, ссыпал в траву горсть гаек и стал рвать рубаху на полосы. Илья сел рядом.
– Не страшно? – спросил он сталкера.
– Нет, – мотнул головой тот, привязывая полоски материи к гайкам. – Интересно. Понимаешь, если я – книга и они – книга, то книги мы очень разные. Как детский сад и тюрьма. Злой детский сад. И безразличная тюрьма.

Когда подошли к ржавой железной трубе, окутанной странным, подрагивающим маревом, сталкер беззлобно выругался.
– Если так всё здесь, то на кой ляд мне гайки вообще?
– В смысле? – не понял Илья.
– Ну, вот, смотри.
Шухарт вскочил на трубу, балансируя, прошел по ней и спрыгнул с другой стороны. Пнул какой-то ящик, что-то поднял, рассмеялся беззлобно, прыгнул и полез обратно уже внутри трубы. Выбрался, отряхнулся и протянул Илье сверкающие не то камни, не то стекляшки с вкраплениями какой-то породы.
– Если с остальными так, то, да, детский сад, – констатировал сталкер.
Остальные цацки были получены также быстро. И уже возвращаясь к бункеру, Рыжий и Библиотекарь решили задержаться у костра, где сидела разношерстная компания с гитарой, передающая бутылку водки по кругу.
– Здравствуйте, отчаянные, – поздоровался Шухарт.
– Здравствуй, сталкер, – поздоровались в ответ.
Присели у костра. Кто-то протянул Редрику початую бутылку. Тот отпил, поморщился. Тихо констатировал:
– Не коньяк.
– Ну, так уж тут повелось, беленькая в чести.
Игравший на гитаре отложил ее и мечтательно протянул:
– Подсобираю артефактов, разбогатею, новую жизнь себе куплю...
Глаза Шухарта загорелись нездоровым блеском.
– Новую жизнь? – отстраненно спросил он. – Знаешь, я ведь тоже себе жизнь новую хотел купить. Чтоб жена моя, Гута, в роскоши, значит. Мартышка чтоб человеком стала. Врачей самых башковитых думал оплатить... да не то это оказалось.
– Как же не то? – возразил кто-то из сидящих у костра. – За деньги можно всё купить. Хоть даже любовь со счастьем.
Шухарт сделал еще несколько глотков и, глядя в костер, не обращаясь ни к кому, заговорил:
– Были у меня деньги. Много денег было. Да не в них счастье оказалось. Те, которые за деньги любят, они и любят, пока эти самые денежки есть.
Голос его, безразличный и тихий, чем-то пронял сидящих у костра искателей приключений. Все, как по мановению волшебной палочки, затихли.
– Вот ты, – продолжал Шухарт, обращаясь к гитаристу, – артефактов хочешь, чтоб денег было?
– А кто ж не хочет…
– Дай сюда, – приказательно обратился Редрик к Илье.
Тот понял, что дать. Полез по карманам и достал оттуда всё собранное Шухартом за каких-то полтора часа. Протянул ему.
– Вот, – в свою очередь протянул горсть артефактов Редрик мечтателю, – вот твои артефакты. Бери. Неси к Сидоровичу или к кому там... Дальше-то что?
Парень предложенное не взял. Только смотрел ошалело на невиданное доселе богатство. А Шухарт швырнул чудо-камни в траву, подле костра. Как мусор. И даже ветер затих, не смея перебивать сталкера. Единственного настоящего сталкера из всех, сидящих у огня.
– Как стоял перед шаром, всё думал, что ж главное-то? А не было главного. Всё, что в голову приходило, – не то. Смерти чьей-то? Здоровья кому-то? А остальные тогда как? И понял, что покоя в душе хочу, мира и любви. Простого счастья, понимаешь? Не для себя. Для всех, даром… Но и того не загадал. Не успел. Этот вот, – Шухарт кивнул на Илью, – объявился. Недаром, видать. Видать, чтоб понял я, что правильно в этот раз всё делаю, что не ошибаюсь. Хлопай, библиотекарь…

Илья сжал плечо Рыжего и привычно шлепнул себя по лбу. Размазало сам огонь, людей сидящих подле, валяющиеся на земле и мерцающие странным светом артефакты. И уже в который раз за эту ночь в крошеве осыпающегося пазла проявились библиотечные стеллажи. А потом прикосновение к корешку книги. И Рыжий с Зеленым вновь очутились на краю карьера, обжигаемые нещадно палящим солнцем.

– Знаешь, паря, – поправил рыжую шевелюру Шухард, – оно, может, и к лучшему, что я – всего лишь книжка. И что они – всего лишь книжка. Может у людей-то, у реальных, шанс какой есть не оскотиниться. Чтоб, значит, не свою жизнь сломав, да пацаненка наивного угробив, понять, что творишь, и о других задуматься, а книжку прочитать, да к тем же мыслям прийти. Лучше стать.
– Может, и к лучшему, – согласился библиотекарь, подумав, что к лучшему лишь, что у Редрика, помимо надежды всё исправить, будет вера в реальный мир. В то, что он лучше книжного, выпавшего на долю сталкера по воле братьев-писателей. О том, что творится с планетой и людьми на самом деле, без какого-либо участия инопланетян, Илья рассказывать не собирался.
– Не передумал загадывать? – вдруг спросил библиотекарь.
– Не передумал. Счастье даром, – ответил сталкер и зашагал по дороге вниз. Туда, где отсвечивал медью исполняющий желания шар. И на середине пути прокричал не оборачиваясь: – ¬И чтобы книги учили хорошему! Чтобы плохих книг не было!
Библиотекарь дождался, пока сталкер дойдет до исполнителя желаний, увидел, как тот становится перед шаром на колени, и только тогда хлопнул себя по лбу. Мир, придуманный братьями Стругацкими, завертелся, превращаясь в смазанную спираль образов. А затем привычно распался множеством растворяющихся на лету кусочков пазла.
Перед глазами Зеленого был библиотечный стеллаж, по центру которого, втиснувшись меж других произведений советской фантастики, стояла старенькая книга, видавшая в прошлом множество рук и жадных до чтения глаз. А. и Б. Стругацкие, «Пикник на обочине» – прочитал Илья на корешке.
– Чтобы книги учили хорошему… – пробормотал библиотекарь.
Перевел взгляд на полку с серией S.T.A.L.K.E.R. Протянул руку и, вытащив одну из книг, развернул её. Страницы были пустыми.

Проверять всю полку Зеленый не решился. Ему подумалось, и от этой мысли стало страшно, что пустыми окажутся многие книги с яркими обложками и кричащими, вычурными названиями.

Часть 3/4
А поехали!; "Сказочный" Шерлок

А поехали!

К открытию все буквы в книгах серии S.T.A.L.K.E.R. были на месте. Илья снимал их с полки одну за другой, раскрывал наугад и видел, как появляются буквы. Словно проявляющаяся фотография полароида, слова, предложения, абзацы становились всё чётче. И когда Ольга Николаевна зашла в книгохранилище, застала Илью среди валяющихся на полу книг, судорожно вытаскивающего с полки экземпляр за экземпляром.
– Зелёный, что происходит? – возмущённо спросила главный библиотекарь.
– А... – растерянно повернул голову тот, – тут...
– Это же книги! Зеленый, ты что творишь!
– Мышь, – выдал первое, что пришло в голову, Илья.
– Мышь?! – взвизгнула библиотекарша испуганно.
– Да, – начал развивать мысль Илья. – Захожу в хранилище с утра, а она по полкам скачет.
– О, боже! – возмущение на её лице уступило место замешанной на испуге брезгливости, а затем трансформировалось в досаду.
Илья понял, что придуманной на ходу причиной запустил в библиотеке комплекс мероприятий под названием дератизация. И не ошибся.

Директор библиотеки была женщиной тихой и незаметной девяносто пять процентов рабочего времени. Но еще она была ответственной и если развивала бурную деятельность, то вариантов было два: выполнять указания или попытаться по-тихому смыться. Илья выбрал второй. Наклеивая на дверь листок формата А4 с надписью «профилактические работы» и датой их окончания, парень размышлял над тем, чем же займется в этот внезапно выпавший выходной.
– Капец, – послышалось из-за спины.
Еще не обернувшись, Илья узнал голос. Слегка приглушенный тембр, развязанные интонации и едва уловимо плавающие ударения.
– Мария? – он обернулся и увидел, как девушка с разноцветной челкой прижимает к груди взятые вчера книги.
– Ага, – согласилась та, закончив изучать надпись на приклеенном к двери листе. – И чего, сегодня никак?
– К сожалению, нет, – пожал плечами библиотекарь.
– Жаль, – передразнила его жест Чаперон-Руж и внезапно спросила: – тогда чем займемся?
Вернуться в помещение, по-быстрому найти необходимый формуляр и вычеркнуть из него названия было делом двух минут. Но с одной стороны, Зеленый не хотел рисковать, попадаясь главному библиотекарю на глаза, а с другой, его напрочь выбил из колеи вопрос Марии.
– В смысле, чем займемся? – растерянно спросил он.
Девушка скорчила гримасу, явно говорящую «Господи, за что мне это всё», но тут же посерьезнела.
– Прогуляемся? Мороженку съедим? Голубей в пруду покормим?
– Голубей в пруду? – не понял Илья.
– Гля ты, пипец, без чувства юмора, – усмехнулась Мария и тут же решила: – значит, мороженку для начала. Короче, я тебя на выходе жду.
И развернувшись, словно школьница-первоклассница поскакала по мраморным ступеням дворца культуры.
Сбитый с толку Илья дважды повернул ключ в двери, провел ладонью по приклеенному скотчем листку, уведомляющему о «профилактических работах», и, пряча на ходу ключи в карман, зашагал вслед за девушкой с разноцветной челкой.
Внезапный выходной обещал отличаться от большинства в лучшую сторону. Но ничего загадывать библиотекарь не стал.

– Так быстро прочла? – спросил Илья, кивая на прижатые к груди девушки книги и думая о том, что их все-таки стоило оставить в библиотеке, чтобы не мешались.
– Нет, – честно призналась та. – Не пошла ни одна, ни вторая. Герои картонные какие-то. Не веришь им, когда читаешь.
– Ну почему же сразу так, – рефлекторно принялся защищать книги Илья, хотя сам был такого же мнения о большинстве произведений этой серии. – Может, просто не твоё.
– Может и не моё, – согласилась Мария.
Они шли по аллее, мимо лавочек, оккупированных мамочками с колясками. Кто-то из детей рисовал мелом на асфальте, кто-то бегал друг за другом, тонко визжа, кто-то дергал за рукав уткнувшуюся в телефон родительницу.
– Бедолаги, – то ли кивнула на детей, то ли обвела взглядом аллею Мария. – Целая жизнь впереди и ничего необычного. Бегают, визжат и не догадываются, что лет через десять-пятнадцать каждый новый день будет похож на предыдущий.
– Реальность, – согласился библиотекарь, не понимая, куда клонит его спутница.
– Вот скажи, Зеленый, – обратилась она к нему по фамилии, – а ты кем в детстве хотел стать? Не в реальности, а в мечтах.
– В смысле? – растерялся Илья.
– В коромысле, блин. Ну все ж дети представляют себя кем-то: рыцарями, путешественниками, пиратами, мушкетерами. Вот ты, в кого больше всего любил играть?
Илья задумался. Мария его не торопила, поглядывая на то, как парень морщит лоб, не то вспоминая, не то выбирая из всех детских фантазий ту, которая была ближе всего. Вопрос застал библиотекаря врасплох, но, несмотря на несерьезность, заставил задуматься. Молча парень и девушка дошли до конца аллеи, где стоял киоск с мороженым. Так и не ответив на вопрос, Илья достал кошелек и спросил девушку:
– Ты какое любишь?
– Фруктовое, – блаженно улыбнулась Мария.
– Два фруктовых, – сказал парень в окошко киоска, протянув туда же купюру. Забрал сдачу, мороженое и протянул один из стаканчиков девушке.
– Так всё-таки, кем? – спросила та, принимая лакомство из рук Ильи.
– Наверное, волшебником.
– А почему «наверное»?
Илья снова задумался.
– Волшебство мне прикольным казалось. Это ж здорово, рукой махнул, пробормотал что-то и вот тебе салют в небе. Или целый дракон ручной.
– Дракон... – мечтательно протянула девушка.
– Потом, когда подрос, детективом стать хотел, – разоткровенничался Илья.
– О как!
– Мне очень нравилось, как Шерлок Холмс умозаключения делает, как объясняет ход мыслей Уотсону.
– Ватсону, – поправила Мария.
– Уотсону, – возразил Илья. – Это Ливанов уже в кино его Ватсоном назвал и прижилось.
– Ливанов угадал, – заявила спутница Ильи. – Его фамилия звучит именно как Ватсон.
– С чего такая уверенность?
– Знаю, – загадочно ответила Мария.
– Что его на самом деле звали Ватсон?
Мария кивнула.
– Но это же просто особенности перевода имени персонажа, придуманного Конан Дойлом.
– Это если с этой стороны смотреть.
– С какой «этой»? – не понял библиотекарь.
– С той, которая не изнутри.
Сердце Ильи сделало паузу между ударами чуть больше предыдущей и слегка ускорилось.
– В смысле, изнутри? – настороженно поинтересовался он.
В голове парня со скоростью стробоскопных вспышек, сливаясь в одно целое, замелькали: Дракула в сюжете Сумерек, Редрик Шухарт во вселенной S.T.A.L.K.E.R.а, небольшой промежуток между стеллажами, светящиеся корешки книг, проявляющиеся прямо на глазах буквы, зной на краю карьера с золотым шаром. Прохлада кондиционируемой комнаты, в которой приводили в себя Беллу. Противный, словно бесконечный дождь, невзрачные фигуры у костра…
– Изнутри, – уверенно заявила Мария, – это когда всё прямо так, как автор и представлял.
Илья растерялся еще больше.
– Это как? – спросил он.
Присели на свободную скамейку. Девушка раскрыла сумку, наконец положив туда книги, которые собиралась сдать в библиотеку, и достала другую, с обложкой в красно-синих тонах, на которой был карикатурно изображен добрый молодец с не то волком, не то собакой и такая же карикатурная, ехидно ухмыляющаяся девочка в зеленой рубахе и блекло-оранжевом плаще.
– Вот так, – протянула Мария томик Илье.
И когда тот рефлекторно взялся за книжный корешок, обложка засветилась неоновым светом. А девушка, не выпуская книгу из своей руки, хлопнула его по лбу. Точно так же, как это делал он, покидая книжные миры. И реальность, брызнув во все стороны фрагментами пазла, обнажила знакомый зал книгохранилища.
– Да твою ж мать! – гневно выругался Илья, окончательно переставая понимать что-либо.
– Тс-с-с-с! – прошептала девушка с французской фамилией.
– Что…
– Тихо. Слушай меня внимательно.
– Блин, у меня едет крыша, – всё больше волновался парень, говоря отрывисто, перескакивая с мысли на мысль. – Я сначала… что Дракула приснился… что грибком в хранилище надышался… а сейчас вот, ты… А в реальности тоже пазлы…
Девушка резко дёрнула рукой и Илья почувствовал тупую боль в солнечном сплетении, выдавливающую воздух из легких, натягивающую серую пелену на глаза.
– Ты мне нужен как проводник, – сбивчиво зашептала Мария. – Пока я в его мире, а он другой занят.
– Кто? Чем занят? – выдавил Илья два вопроса сквозь боль в солнечном сплетении.
– Автор. Книгой, – ответила девушка на оба. И каждый из ответов породил еще большее количество вопросов.
– Понимаешь, он немножко с приветом, – покрутила Чаперон-Руж рукой возле головы, изображая фонарик. – Он даже не придумывает истории. Вмешивается, конечно, но, по большей части, просто записывает по мере своих возможностей происходящее. И часто переключается.
Лицо библиотекаря изображало очень сильное непонимание, но Мария повысила его градус:
– Между книгами переключается. То одну пишет, то другую. Я вообще не понимаю, как он эту закончить смог, – Маша вновь повертела странным томиком перед лицом Ильи, – с его-то рассеянностью.
– Погоди! Какую книгу? В каком мире? Чей автор? – попытался разобраться Илья.
Не отвечая на вопрос, девушка ухватила Илью за кисть, прикоснулась его рукой к одной из книг и мир, снова завертевшись спиралью, распался на фрагменты. А в следующее мгновение они оказались в спальной комнате какого-то не то замка, не то частной виллы.
– Куда мы? – не понял библиотекарь.
– К Агате Кристи в гости, – ответила девушка.
– А почему именно к Кристи?
– А тут очень подолгу ничего не происходит, – пояснила девушка, смело плюхаясь на кровать. – Отвлекать не будут. Я тебе, наконец, всё последовательно объясню. Не искривляя хода событий.
– Хода событий чего? Что за фигня происходит со мной последнюю неделю?
– Есть два варианта. Или я расскажу сама или буду отвечать на твои вопросы.
– Первый, – выбрал Илья и добавил: – но вопросы все равно будут.
– Я плод фантазии автора, нашедший способ выбраться отсюда, – Мария опять повертела перед Ильёй книгой. – Это оригинал моей истории. И я могла бы уйти обратно, но жить в мире, в котором любое событие может быть чьей-то фантазией, знаешь ли, неприятно. Поэтому возвращаться я не планирую. Точнее, не могу. Это как-то связано или не связано с тем, что я попала в мир автора. Не знаю. Но планирую воспользоваться твоим талантом.
– Каким?
– Организаторским.
– Организаторским?
– На тебя стрессы так плохо влияют или отсутствие регулярной половой жизни?
– Неожиданности.
– Да ты ж дважды в книги ходил уже. Привыкнуть пора.
– Я… – замялся Илья, – думал… думаю, что я ненормальный.
– Я тоже, – кивнула Мария, – потому что у нормальных людей таких способностей не наблюдается. Просто смирись. Это есть. Я не знаю причин, но раз система работает, планирую ею воспользоваться.
– Как воспользоваться?
– Блин, Зеленый, ну ты как ребёнок, честное слово. Ты ж мне вот только что рассказывал, что магом стать хотел, детективом стать хотел. У тебя такой шанс есть, а ты тупишь.
– То есть…
– Именно! – не дала ему закончить девушка. – Столько миров вокруг тебя – иди в любой.
– Страшно, – признался библиотекарь, подумав.
– А меня такая идея даже немножечко заводит, – поделилась девушка, потянувшись на кровати, и Илья невольно залюбовался её фигурой. – Но-но! Библиотекарь похотливый!
Мария села на кровати, поправив юбку.
– Да я ж…
– От то ж! – хихикнула девушка. – Нет, ты не думай, мыслей я не читаю. По глазам всё видно.
– Так и чего от меня требуется? – сменил неловкую тему Илья.
– То, что у тебя лучше всего получается – организовывать потоки.
Илья всё так же недоуменно смотрел на Машу. Пазл в его голове уже почти сложился, но для полноты картины не хватало нескольких деталей. И чтобы не выглядеть еще тупее, чем уже выглядит, библиотекарь ждал, когда девушка продолжит. И Мария, подвинувшись ближе, продолжила, в который раз повертев перед носом у Зеленого книгой.
– С помощью этого я могу перемещаться в пределах того мира, где мы находимся. Это моя, своего рода, магическая батарейка. А с помощью вот этого – девушка постучала пальцем ему по виску, – путешествовать по книжным мирам.
– Значит, можно пойти в сказку, взять там волшебную палочку и вернуться в реальность?
– Не вариант.
– Почему?
– Артефакты работают только в мире своей книги. И любые, хоть волшебные, хоть обычные вещи сначала теряют свою силу, а после вообще исчезают. Вне книги это происходит быстрее, чем в случае, когда переносишь артефакт из одного произведения в другое. Исключение составляют только золото, оружие и вещества, изменяющие сознание.
– Ага, – задумчиво кивнул Библиотекарь. – Это кое-что объясняет.
– Что?
– Книги. Шухарт. Он желание шару загадал, – начал объяснять Илья, – и оно исполнилось там, в реальности. Но потом отменилось.
– Кто такой Шухарт?
– Персонаж «Пикника на обочине». Загадал, чтобы книги учили хорошему. И во многих исчезли буквы. Но потом снова проявились.
– Серьезно настроен был этот твой Шухарт, – задумчиво произнесла Маша.
– Ну да. Он очень серьезный… персонажем его язык не поворачивается назвать.
За дверью раздался звук шагов, к которому примешались неразборчивые голоса.
– О, убийство раскрывать идут, – улыбнулась девушка и взяла Зеленого за руку.
Тот сообразил, что нужно делать и хлопнул себя по лбу, возвращаясь вместе с напарницей в книгохранилище.

– Короче говоря, – начала торопливо подводить итоги девушка, – я с твоей помощью смогу перемещаться по произведениям, а ты с моей помощью, сможешь перемещаться по локациям этих произведений.
– Как?
Дверь в книгохранилище скрипнула, открываясь, и послышались голоса, обсуждавшие фронт работы. Маша взяла Илью за руку.
– Капец, тебе действительно стрессовые ситуации противопоказаны. Вот так! – сказала девушка и легонько стукнула его по лбу книгой.
Комнату размазало вихрем, рассыпало на мозаику пазлов и уже в следующее мгновение они сидели на той самой лавочке, на которой совсем недавно ели мороженое.
– Ну, что? – спросила девушка с французской фамилией.
Зеленый любил свою библиотеку. Любил шорох книжных страниц, их запах. Любил библиотечную тишину и редких посетителей. Всех. И тех, которые до сих пор читали романы о криминальных авторитетах, и тех, кто приходил строго в поиске научной литературы. В конце концов, все эти люди любили книги. Плохие ли, хорошие ли, но любили. И он их понимал. Потому что сам любил книги. Но с другой стороны, его читателям, в отличие от него, не выпадало безумной возможности попасть в мир любого произведения не при помощи фантазии, а по-настоящему.
– А поехали! – согласился он, махнув рукой.

Спорили долго.
Маша оказалась более склонной к авантюрам, а Илья везде находил нюансы, которые его смущали.
– Вот, – протянула книгу библиотекарю Маша.
– Кинг? – округлил глаза тот.
– А чего?
– Что-то меня не прельщает быть утащенным в канализацию злобным клоуном или столкнуться с томминокерами.
– Томминокерами?
– Души погибших шахтёров, – пояснил Илья, – но у Кинга это инопланетяне.
– Тогда Саймак или Желязны? – предложила Мария.
– Классные миры, продуманные. Но Саймак, как ни крути, фантастика. Притом, научная.
– А Желязны?
– Там, конечно, есть куда развернуться, но есть шанс потеряться на задворках этого великолепия.
Маша иронично посмотрела на Илью.
– А ты хочешь ничего не делать и сразу всё получить? Стать мудрым правителем или магом по щелчку пальцев? В интересных книгах так не бывает. А без приключений ты можешь и в библиотеке своей просидеть до пенсии.
Согласиться на авантюру, к тому же, сказочную, это одно, а окунутся в неё с головой, не оглядываясь назад и не сомневаясь в сделанном выборе – совершенно другое. Илья хотел сделать идеальный выбор и не мог его сделать потому, что сам не знал до конца, чего именно хочет. Мария – наоборот, была готова назвать любой выбор идеальным.
– Вот у тебя какая книга любимая? – спросила Маша, сидя на полу между стеллажами и перекладывая книги из одной стопки в другую.
В книгохранилище, после дневной дезинфекции еще стоял едкий запах химии, который смешивался с запахом отсыревшей книжной пыли. Аромат был едким, и у Ильи от него побаливала голова. На девочку с разноцветными волосами, казалось, этот запах никак не действовал. По крайней мере, отрицательно.
– Да нет у меня любимой книги, – пожал плечами Илья.
– Погоди, как это нет? – округлила глаза Маша. – Ты библиотекарь и у тебя нет любимой книги?
Илья закусил губу, задумавшись и автоматически листая томик «451 по Фаренгейту» Рея Бредбери. Но, все-таки ответил:
– У любой книги в жизни человека есть своё время и место. И то, что нравилось пару лет назад, сегодня может вызвать ироническую улыбку. А то, что казалось невыносимой мутью год назад, спустя пару-тройку лет может оставить в тебе настолько глубокий отпечаток, что захочется перевернуть мир с ног на голову. Книги, они просто разные.
– Слушай, ну мы так до утра просидим и не определимся, а у меня уже ноги затекли, – сообщила Маша, отложив сборник рассказов Бориса Штерна об инспекторе Бел Аморе и пытаясь встать.
Девушку повело в сторону, она ухватилась за металлическую стойку стеллажа. Тот покачнулся, девушка так и не смогла удержать равновесие, потянув шатающуюся громадину на себя.
«Собирался же почитать» – только и успел подумать Илья, когда стеллаж, накреняясь, вывалил на них все имевшиеся книги, а после придавил собственным весом и накренил следующий стеллаж, который стал клониться...
– Ни хрена ж себе доминошки, – гулко прозвучало где-то рядом.
Придавленный книгами и зажатый между двумя упавшими стеллажами, Илья наугад протянул руку между беспорядочно раскрытыми томами, нащупал руку Марии, ухватился за нее и спросил:
– Жива?
– Твою ж шапочку, – глухо выругалась девушка.
– Ты в порядке? Цела?
– Они все светятся!
И тут до Ильи дошло, что все торцы книг, действительно, хоть и очень слабо, но светились. Мария, бормоча под нос ругательства, развернулась под книжным завалом, ухватила его руку двумя своими и прошипела сквозь зубы:
– Не вздумай, сука, отпускать!
И в следующее мгновение библиотекарь понял, почему – мир перед глазами привычно смазывался, словно рисунок мелом на школьной доске, вытираемый плохо выполосканной, но хорошо отжатой тряпкой.
– Маменьку твою ж шапочкой навыверт, – выругалась девушка, сжимая ладонь Ильи. – Сколотили, блять, начальный капитал.
Вторую часть фразы она договаривала, всё так же сжимая руку Зеленого, но сидя в кустах на окраине незнакомой деревни. Метрах в тридцати от нее какой-то крестьянского вида мужичонка белил забор.


Глава 4: Сказочный Шерлок

Солнце подбиралось к зениту, когда со стороны Чмыриных топей к пригородной деревеньке на лошади подъехал мужчина средних лет с белыми, как соль, волосами. Возившийся около забора крестьянин хмуро посмотрел на всадника и продолжил красить забор, изображая из себя человека, занятого важным и интересным делом.
– А что, отец, – спросил седой, – чудовища в вашем городе есть?
– Кому и кобыла невеста, – ответил крестьянин невпопад. – Такая, как у короля нашего. Норовистая, истеричная, неулыбчивая.
– Ни хрена непонятненько, – пробормотал седой, но кивнул. И сейчас же задал новый вопрос: – В таком большом городе и без чудовищ?
– Наших чудовищ, – сообщил крестьянин, – по кладбищам надо с фонарями искать.
– Ага, – криво ухмыльнулся всадник, – гули, значит, водятся? Не знаешь ли, кто готов заплатить…
Но крестьянин перебил всадника, не дав тому докончить вопрос:
– Все их гулями кличут, потому что повелось так. Приманивают их, чтоб покормить, значит, вот как, – крестьянин нелепо вытянул шею, демонстрируя, как приманивают чудовищ: – «гули-гули-гули». А так-то голуби себе и голуби. Не хуже других птиц. Людей только меньше боятся. Даже воробышки попугливей будут, хотя до последнего не отходят, когда в пыли копошатся.
– Погоди! – помотал головой сбитый с толку седой, – я про чудовищ тебя спрашиваю. А ты мне про голубей тут что-то бормочешь. Голубь – это птица мира…
– Да какая птица мира-то? – вновь перебил седого наездника собеседник. – Летает везде, серет чем попало, куда ни попадя. Воняет как помойка, потому что с помойки жрать не гнушается. Херовый, видать, у нас мир, что голубя ему в символы определили.
– Да ты, я смотрю, помимо работы, еще и пофилософствовать любишь? – иронично поинтересовался всадник.
– Монотонная работа, – сообщил крестьянин, окуная кисть в ведро с известкой, – разлагает умственные способности до простейших рефлексов и, дабы избежать закостенелости ума, я предпочитаю делать наблюдения и выводы, кои можно сопоставить меж собой. И на основе совпадений некоторых аспектов из умозаключений, находящихся в разных плоскостях бытия, выводы сделать, дабы не погрязнуть в болоте житейском. Поневоле станешь философом, когда женщина, призванная служить идеалам любви, вместо этого ежечасно придумывает всяческие занятия, которым я предпочел бы тихий берег нашей неспешной речушки и удочку…
– Что, Томас, опять тебя благоверная припрягла, в выходной день, а? – спросил подошедший крестьянин, проигнорировав всадника.
На это новый знакомый охотника за чудищами, которого назвали Томасом, отвернулся к забору и принялся мазать его известью с еще большим усердием.
– Одно слово, кметы, – пробормотал недоуменно беловолосый и направил лошадь через деревню, к воротам виднеющегося за селением замка. Именно поэтому он не услышал дальнейшего диалога двух крестьян.
– Я иду на реку, искупаться и порыбачить. Не хочешь со мной? Или жена тебе настолько каблуком яйца придавила, что ты против ее воли ничего делать не можешь? Как Канна – невеста короля нашего, хмурая да неулыбчивая. Когда б на неё доктор нашелся.
Томас пристально посмотрел на только что подошедшего крестьянина, после чего спросил его, кивая на забор и ведро известки:
– Ты называешь это работой, Бэн?
– А разве ж нет?
Томас, вновь принявшись за побелку, ответил пренебрежительно:
– Работа – это когда что-то ненавистное. А мне такое занятие по душе.
– Да брось, – усмехнулся Бэн, – как будто побелка – развлечение?
– А разве нет? – продолжая елозить кистью по одному и тому же месту, возразил Томас. – Ну что в той рыбалке? Изо дня в день, наживи червя, закинь удочку, вытащи рыбу. Наживи, закинь, вытащи. Да еще и безотрывно за поплавком следить? Придешь домой, глаза закроешь, а перед ними всё равно поплавок мельтешит. А коли клёва не будет? Так еще и домашние на тебя волком будут смотреть. Мол, какой же из тебя кормилец? А забор красить, хоть какое-то разнообразие. Не каждый день нашему брату перепадает.
В глазах второго крестьянина вдруг забрезжило понимание, на смену которому пришел азартный огонёк. Вдруг он сказал:
– Слушай, Томас, а дай-ка мне немножко побелить…

***

– Это же всё до кучи, – прошептал Илья испуганно. – Двенадцать стульев, ведьмак, Том Сойер, Формула Любви. У нас в библиотеке была бумажная версия.
– Поздравляю, вы в смиксованном ремейке всего книжного великолепия, что упало нам на голову, – насмешливо сообщила девушка.
– Блин! Верни нас обратно! – отчаянно прошептал Илья, схватив Марию за плечо.
Та посмотрела на него как на идиота.
– Ильюха, ты дурак? Или разволновался без участия мозгов? Кто у нас ответственный за скачки в книжные вселенные?
– Кто? – не понял Илья.
– На тебе пальто есть?
Продолжая недоумевать, Илья отрицательно помотал головой.
– Ну, значит конь без пальто, – Маша ткнула парня в плечо. – Не тупите, организатор потоков. Кто нас сюда зашвырнул?
– Я?
– Ка-а-а-апец. Вылитый Ванька.
– Я, – сменил Илья интонацию на утвердительную.
– Ага, не зря, значит, рассказывала про проходы между мирами, которые умеешь открывать ты, про расстояния, которые будем преодолевать благодаря мне и... – девушка замолчала на полуслове и растерянно огляделась и сообщила дрогнувшим голосом: – Книги нет.
– Какой книги?
– Книги про меня – «Недеццких сказок». Благодаря которой я могла мгновенно перемещаться. У тебя чего, от волнения совсем мозги разжижились? А ну-ка сморкнись.
– Зачем?
– Сморкнись, не спрашивай. Мне кое-что проверить надо.
Вместо того, чтобы выполнить странную просьбу, Илья принялся рыться в карманах. Девушка недолго наблюдала за ним, а затем спросила:
– Ты чего ищешь-то?
– Платок, – ответил Илья Зеленый, – чтоб высморкаться. Ты ж попросила.
Девушка закатила глаза, так что остались видны одни только белки, тяжело вздохнула и спросила:
– Альтернативный крестьянский метод тебя чем не устраивает?
– Крестьянский?
Девушка кивнула в сторону парочки стоящей у забора. Бэн елозил кистью по доскам, стараясь размазывать известку равномерно, а Томас, зажав одну ноздрю пальцем, изо всех сил продувал вторую.
– Но это же…
– Давай-давай, – подбодрила Мария.
И Илья, смущаясь, попытался повторить подвиг крестьянина. Безуспешно.
– Ага, – кивнула девушка. – Мозги, значит, пока еще не высмаркиваешь. А чего ж тупишь-то так?
– Ох у тебя и шуточки. Нашла время.
– Серьёзной быть скучно, – заверила девушка с французской фамилией и скомандовала: – Возвращай нас обратно.
– А! Понял, – взял наконец себя в руки Илья, и взяв девушку за руку, хлопнул себя по лбу.
Ничего не произошло. Реальность оставалась реальностью. Она даже не пыталась рассыпаться на пазлы-пиксели или расплыться, смазывая краски.
– Не понял, – пробормотал библиотекарь и хлопнул себя по лбу еще раз.
Опять ничего не произошло.
– Сказочный тормоз. Так понял или не понял? – уточнила Мария Чаперон-Руж.
– Не понял, – повторил Илья, и собрался было ударить себя еще раз.
– Зато я поняла, – сказала девушка, перехватывая его руку. – Мы застряли. Ты себя не сильно по лбу-то стучи, а то совсем понимать разучишься.
– Как застряли? – парень высвободил руку и хлопнул себя по лбу еще раз, приказав вслух: – Домой!
– Ну ок. Хочешь в председатели клуба дурачков, тогда продолжай долбить себя в голову, – пожала плечами девушка. – Вот так… застряли.
– Домой! – повысил голос Илья и шлепнул себя ладонью по лбу.
– Ну хорош уже, а? Не работает это.
– Работало же! – Илья хлопнул себя по лбу еще раз. Да так звонко, что в сторону кустов, в которых они притаились, повернулись оба крестьянина.
– Ну а теперь сломалось.
– Сломалось? – растерянно спросил библиотекарь. – А как же теперь домой?
– Тебя сейчас это больше всего заботит? – спросила Мария.
– Ну да, – возмущенно воскликнул Илья. – А тебя разве нет?
– Нет, – тон Марии был каким-то странным. Она будто пыталась не терять нить разговора и одновременно думать о чем-то постороннем.
– То есть, мы попали в мешанину из придуманных кем-то историй, а тебя это не заботит?
– Абсолютно.
– И мы, если ты еще не осознала серьезности ситуации, не можем вернуться домой!
– Ты не можешь, – поправила библиотекаря девушка.
– А ты, что, можешь? Тогда я вообще ничего не понимаю.
– Я тоже не могу. Но для меня твой мир, если ты помнишь, о чем я тебе рассказывала, не дом. Более того, мой мир, который мой дом, если посмотреть с точки зрения человека, живущего в твоем мире, точно такая же мешанина из множества различных историй. Я, правда, узнала это только тогда, когда нашла автора. – Мария сделала паузу и посмотрела на Илью, мол, всё понятно или уже нет?
– Продолжай, я слежу за мыслью, – кивнул тот.
– Он мне и объяснил, что мир, в котором я живу, это плод его фантазии. А он, в свою очередь, состоит из обрывков того, что придумали другие авторы, которые мой автор собирал в одно целое. И у него получилась вот эта… – девушка полезла в сумку, но вспомнила, что книги там нет, – ну, в смысле, та, которая осталась в библиотеке, книга. Так что, для меня в мешанине из разных историй находиться, это как клоуну на арене, ангине в горле, как обезьяне на лианах, как трипперу…
– Я понял, – остановил её Илья. – Так чего делать-то будем?
– Седого догонять.
– Седого?
– Ты слышал, о чем он у горе-маляра интересовался?
– О чудовищах.
– В-о-от, – наставительно протянула Мария. – А где чудовища, там приключения. Где приключения, там деньги, где деньги, там...
– Но это же может быть опасно.
– Это обязательно опасно, – кивнула девушка, ехидно улыбаясь. – Но, если хочешь, можешь остаться здесь и помочь этим двоим белить забор. Увлекательная жизнь ждет тебя. Будешь ухаживать за огородиком, слушаться жену, белить заборы, а иногда, если благоверная, конечно, отпустит, ходить с такими же крестьянами на рыбалку.
Илья нахмурился.
– Ну, чего ты лицо кривишь, как будто тебе павлин на голову нагадил? Пойдем.
И они зашагали к виднеющемуся вдали замку.

– Слышишь, Аикон, что за день сегодня такой? – обратился один стражник к другому, игнорируя просьбу девушки пропустить их с Ильёй через ворота. – Сначала белый, теперь разноцветная, как попугай. Чего дальше?
– Кто его знает, Инос, – добродушно хмыкнул второй стражник. – Может, голубой. Или розовый. Вас как зовут-то?
– Мария, – представилась девушка.
– Илья, – на автомате повторил парень. И зачем-то добавил фамилию: – Зеленый.
– Зелё-о-о-оный! – протянул первый стражник и на пару с приятелем захохотал.
Мария сделала серьезное лицо, шагнула вплотную к стражнику и, встав на цыпочки, что-то прошептала ему на ухо.
Тот, которого звали Иносом, вмиг сделался серьезным. А видя его реакцию, перестал смеяться и Аикон.
– Что, правда? – спросил Инос и покосился на Илью.
– Проверь, – с напускной флегматичностью предложила Мария.
– Как? – не понял Инос.
– Не пропусти да подожди, пока король поинтересуется, почему зеленый лекарь запаздывает.
Инос кивнул Аикону и оба синхронно подняли алебарды, пропуская Марию и Илью.
– Ну вот! – похлопала одного из стражников по груди девушка. – Другое дело!

За крепостной стеной на них навалилась смесь запахов и звуков. Ругань торговок сплеталась со скрипом проезжающей телеги, уступая место запаху чего-то съестного, приготовленного на костре, и присказкам зазывалы, приглашающего провести время с настоящими женщинами, знающими толк в плотских наслаждениях. Звон кузницы ненадолго уступал место детскому гомону, после чего вновь нарастал. Крякали гуси, спорили женщины, расхваливали свой товар продавцы. Пахло навозом, едой, пылью, человеческим потом и еще тысячей запахов одновременно.

Чаперон-Руж, схватив Илью за руку, потянула его за собой, лавируя между рядами торговцев, огибая людей, выбирая направление по каким-то только ей известным признакам. И вскоре они покинули базарную толчею, очутившись на одной из узких мощеных булыжником улиц.
– Куда мы идем?
– В замок, к королю. Лечить его невесту.
– Лечить?
– Ну да.
– От чего?
– Там по ходу дела разберемся, но, я думаю, что от плохого настроения, вызванного отсутствием регулярной половой жизни или банальным гормональным сбоем. Но там на месте посмотрим точнее.
– Откуда такие предположения?
– Уши и мозги, – продолжая тянуть Илью за руку, пояснила Мария. – Пока ты восхищался тем, что истории смешались, я слушала и сопоставляла.
– Что слушала?
Девушка остановилась, не отпуская руки парня, повернулась к нему и заявила:
– Ты, если всё по тридцать раз переспрашивать будешь, то гарантированно долго тут не протянешь. Включай уже мозги-то. Крестьяне о чем говорили?
– О чем?
– Не тупи, – Мария коротко ткнула Илью кулаком.
– О заборе, о рыбалке, – Илья мгновение подумал. – О том, что чудовищ не водится. Но это он ведьмаку сказал.
Девушка отпустила руку парня и уверенно заключила:
– Не протянешь.
– А нельзя прямо сказать? – поинтересовался Илья, потирая бок. – И не драться?
Чаперон-Руж вздохнула, но объяснять ничего не стала.
– Пойдем, – сказала она. – Спишем пока на культурный шок. Но если в ближайшем будущем не начнёшь включать мозги, то не забывай о том, что я тебе сказала.
– Что?
Девушка только вздохнула, но проигнорировала вопрос и продолжила идти по устланной булыжником улице. И библиотекарю ничего не оставалось, как пойти за ней.

Илья ожидал чего-то подобного, но легкость, с которой Мария вписывалась в новый мир, всё-таки удивляла библиотекаря. Девушка проскользнула мимо дворцовой стражи, протянув парня за собой, всего после нескольких фраз и многозначительного взгляда на Зеленого. Стражники, встав по стойке смирно, без пререканий пропустили их на территорию дворца. Внутри, задавая вопросы прогуливающимся парам, отпуская комплименты разодетым дамам и мужчинам, игриво подмигивая и беззаботно шутя, девушка уверенно прокладывала путь себе и своему спутнику, пока не добралась до зала приемов.
Там, чинно присев на одно из кресел, сообщила Илье:
– Ну, по крайней мере, пообедаем мы в светском обществе и комфортной обстановке. Жрать хочу, сил моих нет.
– Я, конечно, уже задолбался спрашивать, – сообщил парень, присаживаясь рядом, – в первую очередь, из-за того, что чувствую себя идиотом, не получая вразумительных ответов, но всё-таки, куда, с какой целью и почему мы пришли?
– Ты ужасно строишь предложения, ну да ладно. Попытаюсь объяснить. Пришли в какой-то замок некоего смешанного мира, которым правит какой-то король, у которого есть некоторые проблемы с невестой. Пришли, чтобы наверняка покушать и, вполне вероятно, остаться здесь жить. Почему именно пришли? Да потому что ты нас обратно в библиотеку твоего мира вернуть не можешь, а я не могу переместить нас из одного места в другое. И вообще, кажись, очень плохо понимаю, как магия действует именно в этом мире. Короче говоря, сидим и по возможности не отсвечиваем, а если прижмет, будешь говорить что-то умное.
– Умное?
– Ну да. Ты же доктор.
– Я? Доктор?
– Я о тебе так всем говорила.
– Зачем?
– А что, мне нужно было говорить, что ты библиотекарь? Сильно это помогло бы?
– А то, что я, типа, доктор, значит, помогло!? – повысил голос Илья, но спохватившись, продолжил шепотом: – Я мысли прямо из твоей головы читать не умею, поэтому, вместо того, чтобы каждой фразой загонять меня в тупик еще больше, потрудись объяснить, почему я доктор, для кого я доктор и от чего мне этого кого-то нужно будет лечить. Возможно я и тормоз, но раз уж нам придется действовать вместе, давай делать так, чтобы от меня была польза. Или хотя бы вреда не было.
– Убедил, – кивнула Мария, враз посерьезнев. – Крестьян, что забор красили, помнишь?
Илья кивнул.
– Тот, которого звали Бэном, несколько раз подкалывал второго – Тома, сравнивая его жену с невестой короля. Да и сам Том в разговоре с седым всадником…
– С ведьмаком?
– Может и с ведьмаком. Так вот, он о королевской невесте тоже нелестно отозвался. Мол, истеричка, капризная, неулыбчивая. Я предположила, что раз уж она с такими закидонами у него в невестах, то, значит, либо брак намечается выгодный, либо больна чем-то. Либо и то и другое. В любом случае, доктор – беспроигрышный вариант. Даже если не ходит разговоров о болезни, то откуда простому люду знать-то? Кто рискнет не пустить? Но стражники так в лицах изменились, что стало ясно: я угадала.

На соседнее с Ильей кресло присел тот самый беловолосый.
Парень изумленно вытаращил глаза и собрался было что-то сказать, но вместо этого только хватал ртом воздух. Чаперон-Руж быстро исправила его замешательство, стукнув Зеленого локтем в бок. Тот выдохнул, ойкнув, и сделал по возможности серьезное лицо.
– Компания-то какая нелепая собралась... – не то спросил, не то сообщил беловолосый.
– А оно всегда так, – кивнула Мария. – Где какое-нибудь величество помощи попросит и озолотить пообещает, туда и сброд разношерстный подтягивается, в надежде на легкие деньги.
Беловолосый кивнул, соглашаясь с девушкой и протянул Илье руку.
– Герр Альт, – представился он.
– Геральт? – не веря тому, что рядом с ним сидит один из его любимых персонажей, переспросил Илья.
– Герр Альт, – сделав более долгую паузу между словами, повторил собеседник. – Можно просто Альт.
– Илья, – назвал свое имя библиотекарь, пожимая Альту руку. – Вы тоже лекарь?
– В какой-то мере, – кивнул Герр Альт.
– Что с королевской невестой уже знаете? – вклинилась Мария в разговор и, опомнившись, представилась: – Чаперон-Руж, Мария.
– Догадываюсь, да толку-то, – пожал плечами Альт. – Мне это никак не поможет.
– Почему?
– Специализация у меня слегка не та. Здесь всё людское.
– А вы разве не по людям специализируетесь?
– Я-то?
Но ответить Герру Альту не дал рыжий парень лет тридцати, бесцеремонно плюхнувшийся на свободное кресло.
– Я извиняюсь, достопочтенные, мне несколькими фразами вот с этим, с седым переброситься, – сообщил он.
– Да пожалуйста, – согласилась Чаперон-Руж. Но превратилась в слух.
Рыжий, будто и не переживал, что его услышат. Удобно развалившись в кресле и закинув ногу на ногу, какое-то время он изучал беловолосого, а затем сказал:
– Меня зовут Рыжий Шухер. Я в этих краях человек малоизвестный. Что с невестой, уже определил?
– Ничего по моей части. Никакой мистики или магии. Минут пять с ней разговаривал лицо в лицо, – Герр Альт щелкнул пальцем по медальону, – так хоть бы дернулась железяка проклятая. Если и есть что, то не магическое совсем.
– Ага, – кивнул Шухер. – Я, честно говоря, так и думал. Потому к тебе и подошел. Дело есть.
– Какое?
Рыжий Шухер пожевал губу, размышляя, как лучше озвучить свое предложение и, в конце концов, сказал:
– За Гнилые Горы я собираюсь. Говорят, хабар там не переводится. И с магией порядок.
– Тебя в дорогу благословить? – ухмыльнувшись, поинтересовался Альт.
– Я в благословения не верю, – проигнорировав насмешливый тон беловолосого, ответил Шухер, – а вот от напарника, у которого голова на плечах не только, чтоб жрать в нее приспособлена, не откажусь.
– Ты же знаешь, что за Гнилыми Горами мир существует по иным правилам?
– Знаю, – кивнул Рыжий Шухер. – И то, что мир не по правилам, знаю, и то, что возвращается оттуда не каждый, и то, что печать Гнилые Горы на человека наложить могут такую, что обычные люди от тебя шарахаться станут. Всё знаю. А еще знаю, что если с умом да осторожностью туда идти, то и назад вернуться можно с вещицами, за которые всякий, у кого денежки есть, эти самые денежки без сожаления отдаст.
– Зачем тебе я? Я на нечисть всякую охочусь. А за Гнилыми Горами, говорят, чудовищ не водится. Да если б и водились, кто платить-то за них будет? Места-то не жилые по известной причине.
– Так я тебя и не на утопцев с полуденицами охотиться зову. А за хабаром прогуляться. Чутьё твое и внимательность за Гнилыми Горами поважнее будут, чем умение мечом размахивать. Всё что вынесем – пополам.
Альт что-то прикинул в уме и кивнул.
– Ну вот и славно, – хлопнул ладонью по подлокотнику Шухер. – Можем стартовать прямо сейчас.
– Минуточку, – вновь вмешалась в разговор Мария. – А невеста короля?
Рыжий Шухер посмотрел на девушку, затем перевел взгляд на Илью.
– Ничего интересного в невесте нет, – сообщил он.
– Одни токсины дрожь-травы, – подтвердил Альт. – Перестанет гадость в организм попадать, она и подобреет, и дерганной такой не будет, и чувство юмора у нее включится.
– Если оно изначально было, – хмуро добавил Шухер.
Мария посмотрела на обоих недоумевающе, выставила правую руку ладонью вперед и заявила:
– Стопэ! Никто ни в какие Гнилые Горы не пойдет, пока не объяснит мне, в чем прикол и проблема невесты короля!
Герр Альт посмотрел на Рыжего. А тот, в свою очередь, посмотрел на Герр Альта.
– Дерзкая, – сказал Альт.
– Борзая, – согласился с ним Шухер и, повернувшись к Чаперон-Руж, поинтересовался: – И кто нам помешает? Уж не твой ли спутник?
– Ильюха, что ль? – оглянулась на него Мария. – Да не, он мне нужен для решения более тонких вопросов. Сама справлюсь.
Девушка нарисовала пальцами в воздухе странный знак, а потом выставила перед собой ладони, направив одну на Рыжего, а вторую на Альта. И, видя изумление на лицах собеседников, сообщила:
– Долго я вас удерживать не смогу. Не разобралась еще до конца, как это здесь работает. Да и заподозрят чего-то, если на нашу скромную компанию посмотрят. Но, надеюсь, донесу до вас мысль, что отменить ваше путешествие в моих силах.
Изумленные мужчины странно дергались на своих местах, словно, что-то невидимое удерживало их на месте.
– Магичка... – удивленно прошипел беловолосый. – Ей богу, выкину медальон к херам поросячьим.
– Зачем же выкидывать, – весело сказала Мария. – Ильюху, вон порадуй, ему подари. Он по вселенной Сапковского фанатеет. Ему приятно будет.
– Сапковского? – не понял Альт.
– Ой, – мотнула головой Мария, – долго объяснять. Ну, так что, поделитесь секретом токсичности королевской невесты?
– Убедила, – понимая, что из наложенных девушкой волшебных пут не выбраться, кивнул Герр Альт.
И Мария опустила руки, освобождая Альта и Рыжего из магического плена.
– Всего я тебе не расскажу. Но намеков дам предостаточно.
– Чойта? – наклонила голову на бок Мария, опуская ладони.
– Несправедливо как-то будет, на всё готовенькое. Не находишь?
– В какой-то мере, – кивнула девушка.
– Ну, так вот, – кивнул в ответ Герр Альт, – невесту короля лечить не нужно. Наоборот, нужно, чтобы ее прекратили лечить те, кто это делает.
– Во как? – притворно округлила глаза Чаперон-Руж. – Неужели лекарь Тиль, которого она с собой привезла?
– Чего не знаю, того не знаю. Но могу сказать, что зелье она не по своей воле принимает.
– Это почему?
– Потому что отчета себе в собственном состоянии не дает и даже не пытается себя в руках держать. Король бы наплевал на её поведение. Ему этот брак в качестве гарантии мирного сосуществования с соседями нужен. После свадьбы она была бы сама по себе, а он – сам по себе. Но, видишь ты, боится король, что в таком состоянии на церемонии она скажет «нет» вместо «да». Позору не оберешься потом.
– Ох уж эти приличия, ох уж эти условности, – покачала головой Мария. – И главное, ее родители понимают, на кой хрен эта свадьба, она понимает... Блин! Да все понимают. Но нужно ж целое цирковое выступление организовать для простого люда. Почему нельзя сказать просто: соседский король отдает мне свою дочь в заложники, в знак того, что не планирует нападать на наши земли? И жить себе спокойно? – Мария набрала воздуха в грудь, затем выдохнула. И уже более спокойно спросила: – Как её зовут-то? А то я второпях спросить не удосужилась даже.
– Канна.
– И всё?
– Аренинская.
– Канна Аренинская, – попробовала Мария имя на вкус.
– Третья, – добавил Альт.
– Это чего, первых две у папеньки не получились, что ль?
– Тасовать твою картотеку! – вдруг изумленно выругался Илья. – Я надеюсь, техническая революция в этом мире не планировалась? А то у барышни высокие шансы не дожить до старости.
Все с удивлением посмотрели на парня, будто он только-только материализовался из воздуха.
– Ильюха, ты хоть предупреждай, когда голос подать собираешься, – вполне серьезно попросила Мария. – Так и к логопеду на прием записаться недолго.
– Я потом объясню, – махнул рукой Илья. – Не обращайте внимания.
Герр Альт кивнул и продолжил давать подсказки:
– Не всем по нраву то, что она на трон взойдет. Ведь помимо роли королевы ей и другая роль достанется. На этом всё.
Чаперон-Руж нахмурилась.
– Маловато вводных.
– Достаточно, – заверил её Герр Альт. – Вам остается только внимательно наблюдать во время званого обеда. И, поверь, всё прекрасно встанет на свои места.

Илья представлял себе званый обед немного иначе, но королевский прием оказался скорее похожим на фуршет. Стоящий вдоль стены стол постоянно пополнялся новыми закусками, бутылками и кувшинами. Люди разбились на группы и общались, переходя от одной компании к другой. Краем уха Илья выхватывал фрагменты разговоров и старался незаметно наблюдать за Канной Аренинской.
Та передвигалась по залу, поджав губы. Холодно кивала в ответ на приветствия, очень сухо благодарила тех, кто отвешивал ей комплименты, вздрагивала от резких звуков. Было видно, что она держит себя в руках из последних сил.
– Такое ощущение, что она чего-то боится, – поделился своими наблюдениями Зеленый с уплетавшей очередное пирожное Марией.
– Как нефиф деать, – кивнула Чаперон-Руж с набитым ртом. – Ты фледи, фледи.
– Странное королевство. Я себе не так его представлял.
– Оп-па? – Мария проглотила пирожное. – Как ты его мог представлять-то? Мы сюда случайно попали.
– Ну, в целом, я себе сказочные королевства не так представлял.
– Ильюха, – девушка взяла со стола кувшин, отпила прямо из него, поставила на место и потянулась за очередным пирожным, – с чего ты взял, что оно сказочное? Просто другой мир, коих вокруг уйма. Поверь. Иди, вон, лучше с лекарем невестиным парой слов перекинься, – кивнула Мария в сторону вошедшего в зал сурового вида мужчины. – Может, чего полезного узнаешь.
И Чаперон-Руж снова принялась за еду.

Стараясь вести себя естественно, Илья прошелся вдоль растянувшегося во всю стену стола с едой, взял себе какой-то бокал и встал недалеко от скучающего в одиночестве лекаря. Повертел головой, разглядывая зал и гостей, а затем, вроде бы ни к кому не обращаясь, но так, чтобы услышал стоящий рядом лекарь, произнес:
– На кой чёрт я вообще согласился сюда идти?
Лекарь отреагировал сразу:
– У тебя был выбор, соглашаться или нет. Меня же поставили перед фактом. Тиль, – мужчина протянул руку Илье.
– Илья, – пожал его грубую ладонь Зеленый, представляясь в ответ. – Тоже не здешний?
Тиль кивнул.
– Тоже лекарь? – решил сблефовать Илья.
Тиль снова кивнул, сделавшись еще угрюмее.
– А чего хмурый такой? – поинтересовался Илья. – Вроде бы врачевателей сюда собрали, чтобы в неформальной обстановке пообщаться и выбрать кого-то в помощники королевскому лекарю. Чтоб перспективный был, учился, да ума-разума набирался. Не подойдешь если, спроса с тебя не будет – пойдешь своей дорогой. Так что можно хотя бы от пуза нажраться с королевской-то милости.
Илья сочинял на ходу, понимая, что настоящей причины, по которой в замке собрали знахарей и лекарей Тилю вряд ли кто-то расскажет.
– Если бы все было так просто.
– Ну, куда уж проще, чем с моей герцогиней, – кивнул Илья на продолжавшую уплетать угощение за обе щеки Чаперон-Руж. – Пойдем, говорит, в обществе засветимся, поедим на халяву, на людей поглазеем. А у меня порошки целебные, да настойки готовятся как раз. За температурой следить нужно, по времени не передерживать. Так нет, говорит, настойки свои ты можешь и заново сделать, говорит, а прием королевский если тю-тю, то его заново не сделаешь. Когда еще, говорит, нашему величеству такая блажь в голову зайдет?
Илья относился к категории тех людей, которые не умеют врать. Обычно, если нужно было сказать неправду, пускай и безобидную, речь его путалась, уши краснели, а глаза начинали заискивающе метаться в поисках, на что бы посмотреть, кроме собеседника. Но тут, будто кто-то, словно в компьютерной игре, прокачал ему навык красноречия. Говорил Илья Зеленый уверенно, хотя сам до конца не понимал, какой будет следующая, сказанная им фраза. А фразы сыпались изо рта одна за другой.
– Мне-то что? Я своё жалование и так и эдак получу. У меня-то оплата за работу не сдельная. Обидно, что за некоторыми травками да корешками снова в лес. А они когда зацветут-то…
– Травник? – спросил Тиль.
– Он самый.
– А я – армейский врач, – хмуро сообщил собеседник. – Да к тому же не в ученики наниматься пришел. Я, вон, – Тиль кивнул в сторону Канны Аренинской, – к ней приставлен. И знать здесь никого не знаю.
– Так и я здесь не частый гость, – грустно вздохнул Илья, протянул руку к столу, взял еще один бокал и протянул его лекарю Тилю. – Давайте-ка, коллега, за медицину.
– Как гражданскую, так и армейскую, – посветлел Тиль лицом, принимая бокал из рук Ильи.

– На кой черт меня с ней отправили? – пьяно жаловался Тиль, спустя полтора часа и два кувшина вина. – Ей, что, руку могут отсечь или череп раскроить? Так череп, это уже всё, – закатив глаза и сложив руки крестом на груди, попутно расплескав вино, сообщил Тиль. – У венценосных другие методы... А про всякие мигрени, травами да порошками лечимые, я только сейчас науку постигать начал. Некогда мне было, понимаешь? Весной поход на запад – Диких бить, летом на восток – Лесные племена покорять, осенью в горы – северные народы усмирять. Да у меня-то основной инструмент нож да нитки. Ну, порошки от жидкого срача ещё. Как ни поход, так найдется группа идиотов...
Илья слушал и, с одной стороны, сквозь винное опьянение к нему плыла часть разгадки, а с другой – сам король с придворным лекарем. Тиль же продолжал откровенничать.
– Я, главное, спрашиваю, какой с меня толк? А он мне, знаешь, чего отвечает? Говорит, ты, мол, Тиль, хороший солдат. И понимаешь, что приказы нужно выполнять, а не обсуждать. Вот и выполняй. А как сюда приехали, так я совсем себя бесполезным чувствую. Да и принцесса, я тебе доложу, не очень. Погрустнела вся, раздраженная постоянно. – Тиль запнулся на миг. – Может ей климат не подходит?
– Прям после приезда и изменилось состояние?
– Да нет. Постепенно. И чем больше она тут находится, тем психованнее становится.
– А тут у нас кто? – деловито поинтересовался король, подойдя к парочке и переводя взгляд с Зеленого на Тиля.
– Вашелиссство… я Тиль Раммо, приставлен Виго Аренинским к его дочери, вашей невесте Канне Аренинской, – пьяно глотая окончания слов, сообщил новый знакомец Ильи.
– Да тебя-то я знаю. Примелькался уже, – отмахнулся от него король и ткнув пальцем в такого же пьяного Илью. – Ты кто?
– Ваше величество, – сосредоточившись и стараясь говорить членораздельно и не выглядеть слишком уж пьяным, поклонился Зеленый, – организатор потоков при герцогине Чапперон… – И тут оба аппарата, вестибулярный и речевой подвели его: – Ильлья-с, льекарь, – сообщил Зеленый.
В поклоне его повело вперед, и он чуть было не свалил молчаливо взиравшего на пьяную пару королевского лекаря. Тот брезгливо поморщился, отталкивая Илью от себя. А король пробормотал:
– Как только жива герцогиня при таком лекаре? – и направился дальше.
– А чего герцогиня-то? – глядя вслед королю, уже подходившему к Марии, буркнул Илья. – Я ее первый день знаю…
А уже спустя пару минут, после совсем короткого разговора с королём, Мария с гневным выражением лица шагала в сторону Ильи и Тиля.
– Ты, собака сутулая, – прошипела Чаперон-Руж, оттягивая за шиворот Илью от Тиля, – ты чего ему набуровил? Какой организатор потоков? Какой Иллиас? Эльф ты недоделанный?
Несмотря на хрупкий внешний вид, девушка с силой припечатала его к стене.
– Тихо! – приставил палец к губам Илья. – От меня мысль ускользает.
– Какая мысль? Ты ж пьянючий, – поморщилась Мария.
– Тиль сказал, – Илья огляделся в поисках своего нового друга, – блин… А чего ж он сказал-то? А! Вот! Тиль сказал, что у королей другие методы.
– Методы чего?
– Понимаешь, он военный врач. У него опыта совсем нет, – принялся объяснять Зеленый. – Точнее, есть. Но это другой опыт. Как руку пришить, как пузо заштопать, когда кишки лезут… А в травках он не силён. Я думаю, Канну медленно травят.
– Кто?
– А вот этого я пока не думаю, – развел руками Илья и пьяно улыбнулся.
– Я из-за тебя тут жру без меры, понимаешь…
– А зачем? – удивился Илья.
– Ты думаешь, здесь энергия для магии из ниоткуда берется? – девушка зло посмотрела на Зеленого. – Вот я калории в энергию и превращаю. Только, не в физическую, а в магическую. С чего это, думаешь, красноречие в тебе проснулось, когда ты с этим, – Мария кивнула в сторону лекаря, – разговаривать начал? Илья, если все эти пироженки у меня на боках осядут, я специально обожрусь до тошноты и превращу тебя в жабу. И расколдовывать тебя поцелуем никто не станет.
– Это почему?
– Да потому что если превращу в жабу тебя, то в самую уебищную.
Илья икнул и посерьезнел.
– Как узнать, где принимает пищу Канна Аренинская? – спросил он и зашагал к Тилю, коротавшему за очередным бокалом вина внезапное отсутствие только что обретенной компании.
– Тиль, дружище, – спросил он, положив тому руку на плечо, – а скажи-ка мне, как лекарь лекарю, где трапезничает Канна?
Тот посмотрел на него, как на индюка с синдромом дауна и объяснил:
– Ну как где? Во дворце же. С королевской семьёй. Королевские фамилии, высший свет, один уровень.
Илья поманил рукой Марию, и когда та подошла, задал Тилю еще один вопрос:
– А ты в курсе, что кто-то из королевской семьи твою подопечную планомерно травит?
Лекарь изменился в лице.
– Помнишь, Герр Альт упоминал дрожь-траву? – повернулся Илья к Марии.
– Ну да, – кивнула та. – Что-то про то, что токсины нужно вывести из организма.
– Именно, – подтвердил Илья. – И про то, что лечат её против воли, помнишь?
Мария кивнула.
– Ну так против воли, это же не значит, что насильно в нее отраву заливают? Согласна?
Девушка вновь кивнула, а Илья задал следующий вопрос, уже повернувшись к Тилю:
– С кем именно принимает пищу Канна, кто прислуживает за столом, знаешь?
– Поварята только подают на стол и уносят со стола. Подавать приборы, накладывать в тарелки, в бокалы наливать – это всё уже сами. Сентерийский король на этот счет свое мнение имеет. Есть руки – сам себе насыпать сможешь. Это в основном из-за дочери, чтобы совсем неженкой не росла. Мать-то у нее померла...
– Стоп! – прервал Тиля Раммо Илья. – Это получается, что Канна Аренинская станет королевской дочери мачехой?
– Ну да, – согласился Тиль.
Илья повернулся к Марии и поинтересовался:
– Что там про роли было у Альта, помнишь?
– Помимо роли королевы ей и другая роль достанется, – с готовностью сообщила та.
– Роль мачехи, – подвел итог Илья. И добавил: – Я, пока не утверждаю. Это всего лишь предположения. Но ложатся они, как бревна в штабель – идеально.
– Потенциальный убийца нихрена не садовник, – хмуро пробормотала Мария и потянулась за куском торта.
– Ну, сама посуди. Брак этот во всех отношениях выгодный. Даже если сама принцесса не по своей воле идет под венец, то понимает, какую пользу приносит папеньке. Это раз. Если бы кто-то претендовал на трон, то травили бы короля, а не её. Это два. Ну и три – это способ. Если бы цель была убить, то не стали бы делать это постепенно. Раз и всё – пена изо рта, кровавый понос и все вытекающие последствия. А получается, что ее специально злюкой-бякой делают, чтобы впечатление короля от невесты подпортить. Кто на такое способен? Например, та, кому не нужна новая мама...
– Я сейчас. Не уходите никуда, – попросила Мария, и обращаясь к королю, общавшемуся с какой-то важно выглядящей дамой: – Ваше величество, позвольте на пару минут завладеть вашим вниманием...

***

Прием давно закончился и даже кареты гостей успели разъехаться. А Илья сидел на скамейке в королевском парке и глубоко дышал, изгоняя из себя остатки опьянения.
– Поздравляю, Ильюха, – хлопнула его по плечу подошедшая Мария. – Прописку в замке мы с тобой заработали. Ох, видел бы ты лицо королевской дочери, когда папенька ее аргументами к стенке прижал. Оказывается, да. Подсыпала она в бокал Канны порошок дрожь-травы. Как ты и говорил. И с мотивом угадал. Не хочет девочка мачеху.
– И чего теперь?
– Беседуют в покоях доченьки, все трое. Консенсус ищут. А нам король покои в левом крыле выделил. Сказал, что хоть и алкаш мой травник Илиас, а голова у него хорошо работает.
– Странный день какой-то, – флегматично пробормотал Илья. – Еще утром я был обыкновенным библиотекарем. А теперь стал сказочным Шерлоком Холмсом.
– Ты же сам говорил, что тебе этот герой по душе.
– Говорил, – согласился Илья. – Но я ж не думал, что за день столько всего с ног на голову перевернется.
– Привыкай, – посоветовала Мария. – Сдается мне, мы тут надолго. Меня, например, очень интересуют Гнилые Горы и хабар, за которым Альт с Рыжим отправились. Что ж это за сокровища такие, за которые люди готовы последний медяк отдать?
– А, оцени же! – сказал Илья и расстегнул верхние пуговицы рубахи. – Альт мне на память подарил. Говорит, из метеоритного железа сделан. Если магия какая рядом происходит или ещё какое бесовство – он хмурится. А ежели нет ничего подобного, то наоборот, улыбается.
На груди Ильи красовался медальон, представлявший из себя круг с виртуозно вписанной внутрь него гравировкой – пастью животного. И пасть эта прямо на глазах Марии расползалась в улыбке.
– Видала я котов без улыбок, – задумчиво пробормотала Мария, – но чтобы улыбку без кота…

Часть 5
Гроб с карманами

ПЕРВАЯ НОЧЬ

Панночка на ощупь брела вдоль преграды, прикладывая ладони к невидимой стене, словно парижский мим.
– Мужик, – недовольно бормотала она, – я ж знаю, что ты здесь. Мужик, сука. Выходи сейчас, а то третьей ночи ждать не буду и сегодня Вия позову.
Илья отложил в сторону бутерброд и язвительно поинтересовался:
– А чего, каноническую схему про три ночи уже отменили?
– Слышь, – панночка замерла, прислушиваясь к тому, откуда идет звук.
– Слышу, – подтвердил Илья, удобно расположившийся в центре мелового круга. – И вижу.
– Ты тут не умничай, – посоветовала панночка, – а то...
– Вия позовешь?
– И позову!
Илья лениво зевнул и предложил:
– Ну, давай, зови.
Девушка в белой рубахе до пят постояла немного, шумно выпуская воздух сквозь зубы и, в конце концов, так ничего и не предприняв, принялась вновь ходить вдоль замкнутой меловой линии, касаясь ладонями невидимой преграды.
– Вот видишь, – с интересом наблюдая за дергаными передвижениями ведьмы, сказал Илья, – нет у тебя власти звать его в первую ночь.
Панночка вновь замерла, слепо уставившись в ту сторону, откуда шел голос:
– В особых случаях можно и в первую ночь.
– Это в каких же таких особых?
– В таких... – с сомнением начала ведьма и замялась.
– Ну, в каких, в таких? Я жутко заинтригован.
– В особых.
– Да я понял, что в особых, – кивнул Илья и вновь отпил кваса из крынки. – Только, что считается особым случаем-то?
Квас был резким, с густым хлебным духом. И не сдержав себя, парень издал душевную отрыжку.
Не ожидавшая именно такого звука, ведьма дернулась.
– Н-да... – задумчиво протянул Илья. – куда тебе Вия-то с чертями звать, если ты сама от любого звука шарахаешься?
– Ох, мужик, – покачав головой, произнесла ведьма, – ох, дошутишься.
Илья отставил крынку с напитком в сторону и, встав с пола, потянулся. Подошел к меловой черте и пристально посмотрел на панночку.
– Чего ты вообще подскочила? – спросил он. – Лежала б себе и лежала. Я ж тебя совсем не тревожил. Ладан не жег, святой водой не поливал, "отче наш" не читал – молитвослов не доставал даже, потому что нет у меня его. Чего встала-то?
Ведьма немного помолчала, будто раздумывая, стоит ли отвечать и, в конце концов, выдавила из себя:
– Положено так по правилам, три ночи ждать.
– Во-о-от! – торжествующе воскликнул парень. – Во-о-о-от! По правилам! Значит никакого Вия сегодня не будет. Будешь до первых петухов одна тут мельтешить.
– А... – начала было панночка, но Илья не дал ей вставить слово.
– Завтра чертей пригласишь, чтоб меня попугали, а вот уже послезавтра припрётся Вий. Я, кстати, не удивлюсь, если он явится без призыва. Просто потому что так положено.
– Слышь, – спросила панночка, стоя по ту сторону черты и глядя сквозь парня, – ты откуда такой умный-то взялся?
– Хотел бы я сказать, что из сказки, но, увы, – развел руками Илья, – из реальности.
– Ты ж учти, что это только первая ночь, – пригрозила ведьма.
– Угу, – кивнул Илья, достал из сумки бутерброд и откусил от него почти половину.

ДЕНЬ ПЕРЕД ПЕРВОЙ НОЧЬЮ

– Угу, – кивнул король, взял с подноса яблоко и надкусил его. – Что там у нас дальше в списке?
– Следящие за казной просят повысить им жалование, – зачитал белый советник следующий пункт из списка.
– Они чего, совсем охренели? – отложил надкушенный плод король. – Куда им деньги-то девать? Питаются здесь, живут здесь. Все это абсолютно бесплатно. Деньги получают, причем, немалые, за то, что раз в полгода налоги перераспределяют. Куда им еще жалование повышать? Реже только Дед Мороз работает. У нас что, вход в публичный дом подорожал? Или им налоговые льготы отменили? Катаются как сыр в масле. Вот скажи, Долговязый – обратился король к Илье, – ты у нас человек новый. Тебе свежим глазом лучше должно быть видно, за что им жалование повышать?
– Мне ли судить, Ваше Величество, – пожал плечами Илья. – Я здесь человек новый. И точно так же живу в замке бесплатно, точно так же бесплатно питаюсь, благодаря вашему великодушию.
– Ну-ну, не прибедняйся, – посоветовал король.
– Я, честно говоря, даже не знаю, где здесь можно потратить деньги. По моему мнению, если обязанностей не стало больше, то и денег больше становиться не должно.
– Вот! – согласился король. – Долговязый дело говорит. Отказать.
– Дебил! – прошептала Маша и ткнула парня локтем в бок. – Считай, что первых врагов ты себе в замке уже нажил.
– А куда им денег? – возразил Илья также шепотом. – В гробу карманов нет. А здесь у них и так всё есть. Я думаю, они просто борзеют.
– Дурак ты, Ильюха. Похуже дружка моего, Ваньки. Но у того хоть Волк был, чтобы его направлять в нужную сторону. А за тебя, видимо, мне придется взяться.
– В поселении Ди-Кайн крестьяне поймали ведьму, – зачитал советник очередной пункт повестки дня.
– Как же они задолбали, – тоскливо протянул король. – Наловят ведьм, а ты потом разбирайся, ведьма ли она на самом деле. Чего требуют? Судить высшим королевским судом?
– Да ну, как бы… – замялся советник, – Они её, того…
– Красивая, значит, – пробурчал король себе под нос. И вновь обращаясь к собранию, предположил: – Она обратилась с жалобой на изнасилование?
– Не в этом смысле, того… – возразил советник. – Убили они её.
– Ну, молодцы, – похвалил король. – Сами ведьму распознали, сами убили. Все бы так с проблемами разбирались, не жизнь была бы, а сказка.
Илья хихикнул.
– Чего ты ржешь? – зашипела на него стоящая рядом Мария и вновь толкнула парня локтем в бок. – Для тебя этот мир – сказка. Для них – реальная реальность.
– Всё равно смешно, – шепотом заверил Илья, потирая то место, в которое врезался локоть Марии.
– Не всё так просто, Ваше Величество, – продолжал тем временем советник. – По обычаю, убиенную отнесли в церковь, дабы чтением молитв очистить останки, перед тем как предавать земле…
– Это чего за новости? – вновь перебил советника король. – Всю жизнь живьем жгли и не парились. А тут выкрутасы какие-то с обрядами?
Советник пожал плечами и продолжил:
– Ведьма же в первую ночь восстала из гроба прямо посреди молитвы, от чего тамошнего попа хватил сердечный удар, а ассистировавший ему служка сбежал при виде восстающей покойницы. Когда его нашли утром, то выяснилось, что мальчишка тронулся рассудком.
– А от меня-то они чего хотят?
– Чтобы вы выделили знающего человека, для отпевания.
– Ведьмы?
– И священника.
Король немного помолчал, покусывая губу, а затем, вдруг, спросил:
– Вот почему так? Чем больше условностей себе люди создают, тем тяжелее мне жить? Закопайте её на хрен и дело с концом. Ну или сожгите вместе с гробом, а то, что останется – закопайте. Так нет же! – он всплеснул руками. – Выдели им человека для отпевания. А если эта покойница ходячая и его до инфаркта доведет? Где я вам, спрашивается, такого человека возьму, которого не жалко?
– Сдается мне, – прошептал Маше Илья, – я знаю эту историю.
– В смысле? – так же шепотом, не подавая вида, что отвлекается от королевского монолога, спросила девушка.
– У Гоголя такая история есть, про ведьму, которую надо было в церкви отпеть.
– И чего?
– Ну, там главный герой знал, что она ведьма и магический круг мелом на полу чертил для защиты.
– Ага-ага, – кивала Мария.
– А на третью ночь круг у него неаккуратным получился и из-за этого один из демонов смог таки героя увидеть и указать на него другим чертям.
– Чертям, говоришь?
– Ну да.
– Из ада прям?
– Ну, наверное ж, из ада. Где еще черти бывают-то?
– Из а-а-да… – задумчиво протянула Маша и внезапно хлопнула Илью по спине так, что ему пришлось сделать шаг вперед. – Ваше Величество, сдается мне, у нас есть, что Вам предложить!

ВТОРАЯ НОЧЬ

– Сдается мне, у тебя есть, что мне предложить! – нюхая воздух, вынес вердикт плешивый чёрт, которого отрядили патрулировать периметр, и зашагал вдоль меловой линии. – Сало, хлебушек, чесночок.
– С какого такого перепугу я с тобой делиться должен? – поинтересовался Илья.
– Сто лет сала с чесноком не ел, – тяжело вздохнул бесёнок. – А тут вот, запах услышал…
– То есть, ты меня сторожишь, дабы при подвернувшейся возможности разорвать, а я с тобой салом должен делиться?
– Ну так, работа у меня такая, – развел руками чёрт.
– Так себе аргумент, – пожал плечами Илья, прекрасно понимая, что черт его не видит.
– Тебя хоть как зовут-то? – устав ходить по периметру, очерченному Ильёй, спросил плешивый.
Панночка в это время резалась в карты с тремя другими, используя в качестве игорного стола крышку собственного гроба. Время от времени проигравшая пара становилась в позу гнутой березы и получала оговоренное заранее количество поджопников.
– А тебе зачем? – спросил Зеленый, отводя взгляд от игроков и продолжая выкладывать только что нарезанные ломтики сала на кусок серого хлеба.
– Ну как это зачем? – удивился бес. – Разговаривать с тобой как? Тебя не видно, это раз. По имени к тебе не обратишься, это два. К тому же, откуда-то с той стороны загогулины, которую ты нарисовал, очень вкусно пахнет. А я не завтракал.
– Твои проблемы, – пожал плечами Илья. – Я, вон, на работу тормозок беру. Мне норм.
– Эх, – вздохнул чёрт и принялся вновь обходить невидимую стену по периметру.
Запнувшись в очередной раз, чёрт почти беззлобно выругался и спросил:
– А на кой ляд ты квадрат вместо круга нарисовал?
– Ломаю стереотипы, – сообщил Илья и принялся за бутерброд.
Чёрт грустно вздохнул и продолжил наматывать километраж вдоль замкнутой линии. Возле гроба начал подниматься шум. Одного из чертей уличили в мошенничестве и принялись бить. Больше всех усердствовала сама панночка, державшая хвостатого шулера за рога и раз за разом стыкующая его свиной пятак со своим коленом.
– Слушай, – обратился Илья к чёрту, уныло ходящему по периметру очерченной мелом геометрической фигуры. – У меня тут вопрос назрел.
Тот кивнул головой, не замедляя шага, мол, спрашивай, всё равно до первых петухов круги наматывать.
– Скажи, а чего это панночка от обязанностей отлынивает? Почему вместо того, чтобы лазейку в меловой линии искать, в карты режется?
– А! – махнул тот в ответ лапой. – Долгая история.
– Ну и рассказал бы. Всё равно до утра тут круги наматывать будешь.
– Квадраты, – хмуро поправил черт, – уже в который раз за ночь поворачивая на девяносто градусов.
– Глядишь, за рассказом и время быстрее пройдет, – продолжал уговаривать Илья.
– А бутербродиком поделишься? – лукаво спросил плешивый.
– Ух ты, хитрый какой. Я периметр нарушу, а вы меня тут же разорвете. Давай так. Завтра я приду пораньше и оставлю бутерброд с салом вне круга. А когда ваше время настанет, ты первый патрулировать вызовешься. Вот и полакомишься.
Чёрт остановился, задумавшись.
– А не обманешь? – недоверчиво спросил он.
– А смысл мне тебя обманывать?
– Ладно. Буду надеяться на то, что ты честный человек, – кивнул чёрт и принялся рассказывать: – Некоторые ведьмы покупают себе у Дьявола вторую жизнь. Иногда третью или даже четвертую. Дело в том, что плата с каждым разом растет и всегда наступает такой момент, когда стоимость возвращения в мир становится неподъемной. И тогда – однозначно в ад. Кому-то нужно сбить с истинного пути определенное количество душ, кто-то обязан собрать некоторое количество золота, а кому-то, как панночке, выпадает и то и другое. Ну, оно и понятно, она на пятую реинкарнацию рассчитывает. У неё под одеялком в гробу украшений золотых чуть больше пуда. А по поводу тебя не парится, – черт кивнул в сторону тасующей колоду ведьмы, – потому как у нее и по количеству душ план выполнен. Так и сказала, что, мол, подождет третьей ночи, а там придет Вий и пусть себе твою тушку забирает. Так что сегодня тебе бояться нечего. А вот завтрашняя ночь может закончиться плачевно.
– А чего, Вий, значит, меня увидит, как бы качественно я периметр не нарисовал?
– Само собой. Он демон более высокого ранга и способности у него, – черт поднял вверх палец, – о-го-го!
– Тогда почему панночка Вия в первую же ночь не позвала?
– А она его и позвала в первую ночь, как только поняла, что ты магией огородился, – объяснил черт. – Пока запрос пришел, пока ему путевой лист выписали, пока то, пока сё… Бюрократия, мать её.
– Я так и знал! – хлопнул в ладоши Илья. – А мне про канон заливала, что, мол, так положено, в третью ночь.
– Ну, вот так вот.
– Всё равно не понимаю, – нахмурился Илья, – зачем ведьме моя душа, если у нее всё что нужно, в необходимых количествах уже есть?
– Заключительный этап, – развел руками черт. – Ничего не поделаешь. Для того, чтобы передать собранное в ад нужна жертва, принесенная в церкви. Иначе золото на ту сторону не переносится.
– Так священника ж уже ухайдокали!
– Э нет, ты не путай. Священник от сердечного приступа скончался. Можно сказать, по собственной инициативе. А для соблюдения ритуальных нюансов необходимо именно убийство.
Илья нахмурился еще больше.
– Увидит, говоришь, при любом раскладе?
– Гарантия сто процентов! – кивнул чёрт.

ВСЁ ЕЩЁ ДЕНЬ ПЕРЕД ПЕРВОЙ НОЧЬЮ

– Стопроцентная гарантия! – продолжала рекламировать Илью Маша, – Ильюха у нас мастер во многих отраслях. И заупокойные молитвы не исключение. Так отпоет, что любо-дорого!
– Да я… – попытался остановить словесный поток Илья, но Маша в очередной раз ткнула его локтем в бок.
– Да он только на прошлой неделе трёх ведьм отпел. Две из них потом во сне являлись, благодарили за пропуск в рай без очереди.
– Ну, что ж, быть по сему, – кивнул король, и уже обращаясь к советнику: – выдать им всё, что попросят.
– Слышишь, ты откуда такая умная взялась? – спросил Илья, когда они, наконец, остались одни.
– Из сказки, – хохотнула фея и взяла из вазочки пирожное.
– Всё ясно с тобой, – отчаянно махнул рукой Илья.
– А по-другому из тебя героя не сделаешь. Вот скажи мне, Зеленый, если тебя не пинать, сколько ты будешь осваиваться на новом месте?
– Не знаю.
– Осваиваться, друг мой, нужно сразу. Потому что каждый потерянный день, это маленький шажок к старости, а чем ближе старость, тем тяжелее менять жизненный уклад и привычки, – Маша затолкала пирожное в рот и продолжила разглагольствовать с набитым ртом: – Можно, конечно, запереться в собственную ракушку и жить там до тех пор, пока железная пята перемен не раздавит тебя вместе с хрупким панцирем. Но это ж нужно всю жизнь бояться.
– Ну почему обязательно раздавит? К переменам, в конце концов, можно привыкнуть. Подстроиться под них.
– И чего? Как тот крестьянин, красить всю жизнь забор?
– Он его белил.
– А какая, в сущности, разница, Зеленый? Белить, чтобы ты знал, еще хуже. Пройдет пара дождей и смоет побелку. Краска хоть какое-то время продержится.
Постучали.
– Открыто! – прокричала Чапперон-Руж.
Дверь отворилась и в комнату, непрерывно кланяясь, вошел седой лакей, держащий в руках походную сумку из мешковины.
– Все, что просила леди, готово, – сообщил он.
– Ага, – кивнула девушка. – На стол положи.
Лакей подошел к столу, бережно поставил на него сумку и, пятясь, вышел из комнаты, не забыв затворить за собой дверь.
Маша бодро подпрыгнула с дивана, подбежала к столу и заглянула в сумку.
– Ага, – кивнула она, – мел, водичка, свечи. Прелестно.
– Не вижу ничего прелестного, – буркнул Илья. – Не тебе ж три ночи в церкви напротив гроба сидеть.
– Погоди, Зеленый, ты ж сам сказал, что эту книжку читал и знаешь в чем косяк главного героя?
– Ну, сказал.
– Ну, так и в чем проблема-то? Просто не допускай косяков. Ты пойми, у тебя ж идеальное положение. Ты как та вторая мышка, которой достается сыр.
– Спасибо, – Илья сжал руку в кулак и поднял вверх большой палец: – Вот такое сравнение.
– Ой, ну хватит ныть. По-быстренькому отсидишь в кругу три ночи, а царь нас наградит.
– Нас? – округлил глаза Илья. – А тебя-то за что?
– Ну как это за что? За организацию.
Маша снова весело заржала и потянулась к подносу с пирожными.
– Неплохо ты устроилась! – недовольно пробормотал Илья.
– Так а тебе разве кто-то мешает воспринимать окружающую реальность иначе?
Илья немного помолчал.
– Знаешь, а ты права, – вдруг согласился он и принялся перебирать содержимое сумки.

ТРЕТЬЯ НОЧЬ (До полуночи)

– Знаешь, а ты прав, – грустно кивнул чёрт. – Не работа, а сплошное наказание. Обидно, когда впереди вечность без перспективы продвижения по службе.
– Тогда что тебе мешает начать воспринимать окружающий мир иначе?
– Иначе? – удивился чёрт. – А куда мне ещё с моими лапами-рогами-копытами податься-то? Где такой типаж востребован?
– Ну, давай я тебя к себе заберу. У меня в замке, как Машка говорит, и без того репутация странного человека. Одной причудой больше, одной меньше.
– А не врешь?
– Я ж тебя с бутербродом не обманул?
– Нет.
– Ну и всё. Решено, значит. Как петухи пропоют, не уходи никуда, главное. Там я из круга выйду и поближе познакомимся.
– Ага, если тебя раньше Вий не увидит.
– Я думаю, всё будет хорошо. Маша обещала...

ДЕНЬ ПЕРЕД ТРЕТЬЕЙ НОЧЬЮ

– Маша обещала? Значит, все будет хорошо, – безапелляционно заявила девушка. – Чего ты себя раньше времени накручиваешь?
– Да ты понимаешь, я с одним чёртом задружился, пока в церкви сидел. И вот он утверждает, что как бы качественно не был возведен меловой барьер, Вий меня сквозь него всё равно увидит. А это значит, что мне хана. Так что, никуда я сегодня ночью, наверное, не пойду. Пускай она свое золото доставляет в ад. Мне ещё пожить хочется.
– Стоп. Какое золото?
И Илья пересказал Маше всё, о чем они разговаривали с плешивым чёртом. Слушая Зеленого, девушка заметно оживилась, а когда Илья закончил, заявила:
– Нехорошо животинку голодной оставлять, Ильюха. Он тебе как на духу весь расклад выдал. За какой-то бутерброд с салом. А ты его так бессовестно кинуть хочешь?
– Ага. По твоему, лучше сдохнуть, но бутербродик ему принести?
– Да никто тебя подыхать не просит. Сам подумай, если у Гоголя описана причина, по которой произошла неприятность, значит, тебе достаточно этой причины избегать. Во-первых, не пить, а во-вторых – вдумчиво начертить круг. А... Ну и до утра досидеть в этом кругу.
– Ой, чего-то меня эта затея перестает радовать.
– Все будет нормально. Я тебя хоть раз обманывала?
– А кто меня перед королём выставил профессиональным отпевалой?
– Ты не путай. Обманывала я короля, а не тебя.
– Ага. А меня просто подставила.
– Ты опять нудить начинаешь. Не подставила, а предприняла попытку социализации одного закомплексованного индивидуума. Короче, все будет отлично. Верь мне. И передай пироженку. Жрать хочется – сил нет. Сама удивляюсь, куда оно в меня только лезет?

ТРЕТЬЯ НОЧЬ (После полуночи)

– Куда оно в тебя только лезет? – завистливо прислушиваясь, спросил плешивый чёрт.
Свой бутерброд, который Илья, как и обещал, оставил за пределами защитной линии, он проглотил в один укус.
– Это на нервной почве, – объяснил парень. – Я про Вия непрерывно думаю. От этого нервничаю. А от того, что нервничаю – ем как не в себя.
– Страшно?
– Не то слово.
– А на кой ты вообще пришел, раз боишься?
– Ну как? А канон же? Отсидеть в кругу три ночи, освободить душу ведьмы. Вот это вот всё.
– Ну, два варианта, – пожал плечами чёрт. – Ты либо герой, либо дурак.
– Либо и то и другое, – грустно вздохнул Илья.
– Либо и то и другое, – согласился плешивый.
Внезапно чёрт пригнулся и схватился лапами за голову, затыкая уши, будто пытаясь приглушить невероятный шум.
– Извини, мужик, ничего личного, – пропищал он. И не отрывая рук от головы захромал прочь от меловой линии к стене.
Илья перевел взгляд на свору чертей во главе с панночкой, игравших в карты. Те против обыкновения, перестали спорить и ругаться, от чего в церкви наступила пронзительная тишина.
А затем послышался волчий вой, загремели тяжелые шаги и сквозь алтарь, ведомый под руки несколькими мелкими бесами, явился Вий. Существо напоминало человека только фигурой. Руки и ноги Вия были словно сплетены из грязных корней, трущихся друг о друга с противным шорохом осыпающейся с них земли. На лице его, цвета ржавчины, перед глазами вертикально висели две железных заслонки, напоминавшие дверцы от печного поддувала. Илья, приглядевшись, понял, что и само лицо было железным.
Ведьма с чертями побросали карты и словно прислуга перед хозяином, выстроились в живой коридор, ведущий от алтаря к тому месту, где за спасительной линией стоял Илья. Существо повело носом и уверенно шагнуло в сторону парня.
– Чую-у-у-у … – утробно прорычало оно.
– Пиздец, – проговорил Илья одними губами.
В следующее мгновение дверь церкви с грохотом распахнулась и звонкий девичий голос скомандовал:
– Ночной дозор! Всем принимать солнечные ванны!
И волна яркого белого света рванула из-за спины Ильи, сметая всю попадающуюся на пути нечисть.
Чертей протащило по полу расходящейся световой волной, впечатало в стены, скрутило в мохнатые, бесформенные комья костей и плоти. Ведьма же с Вием остались стоять на своих местах. Покойница лишь покачнулась немного, пропуская свет сквозь себя, а Вий будто и не заметил этой яркой волны.
Илья обернулся. За спиной, в позе девочки из аниме, кастующей заклинание, стояла Маша.
– Глаза! – прокричала она, рисуя руками узор в воздухе.
И новый сноп света, теперь уже направленный, словно луч фонаря, ударил в панночку. Рубаха на ней вспыхнула в одно мгновение. Огонь перекинулся на волосы и церковь наполнилась запахом палёных перьев.
Илья, пытаясь проморгаться от белых пятен, видел, как охваченное огнем тело ведьмы приподнялось над полом, неестественно вывернулось, будто плюшевая игрушка в руках истеричного ребенка и, ухнув об пол, разлетелось на чадящие угольно-черные осколки.
– Ну вот, – оббивая с рук невидимую пыль, Маша прошла мимо Ильи и подошла к замершему на месте, лишившемуся проводников Вию. – Старые знакомые.
Девушка взялась двумя пальцами за заслонку на левом глазу демона и приподняла ее, заглядывая внутрь.
– Узнаешь?
– Хм... – прохрипел Вий. – Феечка? Маша Шапкина? А ты тут что делаешь?
– Я девушка свободная. Гуляю где хочу. Мефика давно видел?
– Рифмоплета этого?
– Ага. А также алкоту, картежника и неисправимого шулера.
– Третьего дня. Он мне путевой лист сюда выписывал.
– Понятненько, – кивнула фея и отпустила заслонку, с металлическим звоном ударившуюся о виево лицо.
– Э! – возмутился тот. – Ну не видно ж ни черта. Как я на пациента укажу?
– А тебе и не надо на него указывать, – сообщила фея. – Тебе надо запомнить, что я сейчас скажу и Мефику слово в слово передать. Запоминай:
Вопросы есть, но нет на них ответов,
А ты шатаешься в аду, скотина, где-то.
Я тут с напарником в чужих мирах застряла.
Мне помощь бы твоя не помешала.
В конце концов, давно не виделись с тобой.
По старой дружбе удели мне час-другой.
И помоги мне разобраться с этой лажей.
Всё. С уважением, целую, подпись – Маша.
– И зачем только с теплого места срывали? – грустно вздохнул демон. – Ну, хоть на сто восемьдесят градусов тогда поверните меня, что ли. У меня ж это...
Вий мотнул головой и металлические дверцы, висящие над его глазами, грустно звякнули.
– Вопросов нет! – согласилась фея. – Ильюха, да вылазь ты из круга-то. Помоги старикана до портала довести.
– Это не круг, – буркнул Илья.
И вышел за пределы нарисованной на полу пятиконечной звезды.
Взяв демона за руки, они довели его до разрушенного алтаря.
– Абсурдная командировочка, – пробормотал тот, сделал еще шаг вперед и растаял в воздухе.
Где-то за окном пропели петухи и нечисть, размазанная по полу и стенам, стала растворяться прямо в воздухе.
– Чертенка жалко, – грустно проговорил Илья.
– Того, которого ты бутербродами подкармливал?
– Ага. Размазало вместе со всеми…
– Не размазало, – раздалось откуда-то сбоку и из кучи хлама в углу выбрался тот самый чертёнок. – Я надеюсь, предложение в силе?
– Предложение? – подозрительно спросила Маша.
– Тут, понимаешь, какое дело, – затараторил Илья, опасаясь, что фея возразит и вообще будет против. – Ты же сама говорила, что нужно воспринимать окружающую реальность иначе. И я подумал, что такой вот необычный компаньон как раз то, что нужно. Представляешь? Ни у кого такого напарника не будет.
– Тебе никто не говорил, что слово «социализация» подразумевает более открытое общение с себе подобными?
– Ой, да ладно тебе! Он тоже разумный.
– Так себе критерий, – скептично пробормотала фея. – Знаешь, Ильюха, человек, берущийся за социализацию чертей, либо дурак, либо герой...
– Либо и то и другое, – вставил чёрт.
– Либо и то и другое, – согласилась фея и направилась к гробу панночки.
Илья протянул бесу руку:
– Добро пожаловать в новый мир.
Черт настороженно протянул свою мохнатую лапу и осторожно пожал парню ладонь.
– Илья, – наконец-то представился парень.
– Тринадцатый, – назвался в ответ чёрт.
– Видал, Зеленый? – позвала фея.
Илья обернулся и увидел, что та выгребает из-под внутренней обивки золотые украшения, складывая их в походную холщевую сумку.
– А говорят, к гробу карманов не пришьешь. Врут, выходит?

Часть 6
Интерпретация совпадений

– Хотела бы я знать, за чем таким полезным Шухер с Альтом отправились, – размышляла вслух Маша. – Понимаешь, Илюха, чуйка у меня, что мне туда надо.
– Ну так в чем проблема? Направление отсюда видно. Нужно только встать и пойти.
– Нет, так с бухты-барахты я не могу. Надо подготовиться...
– А кто мне тут буквально на днях рассказывал, что надо в новый мир вливаться как можно быстрее? Про социализацию и про вот это вот всё?
– Кто?
– Да ты ж и рассказывала!
– Правда?
– Ну дурочку-то не включай! Я по твоей милости чуть в той церкви очередь на отпевание вслед за попом не занял.
– Ну не занял же.
– А если бы?
– Я не история, Илюха, но тоже сослагательного склонения не люблю. Все эти "если", "возможно" и "а вдруг" могут привести только к ненужной рефлексии. К тому же, я тебе говорила, что нужно социализироваться, а не в неизвестность без тормозка ходить.
– Хорошенькое дело, социализация с чертями. А если б твои тортики-пирожные не подействовали, и не набралась бы ты энергии на то, чтоб там всех спалить?
– Опять "если бы". Ну что ты за зануда?
– Я не зануда. Мне бы просто хотелось понимать твои цели, чтобы не замирать в определенный момент с мыслью, а что дальше...
– Это не всегда полезно, Илюха.
– Ага! А в церковь меня отправить, даже не предупредив, что там твой знакомый демон будет, это полезно!?
– Не ори! Тринадцатого разбудишь.
– Ему полезно. А то выспится за день, а потом всю ночь шарахается по замку, стражу пугает.
Тринадцатый всегда спал ровно до полуночи, после чего просыпался и развивал бурную деятельность. Постоянно чем-то шуршал, скребся и довольно похрюкивал. В конце концов, устав просыпаться с учащенным сердцебиением, Илья попросил беса вести себя потише. На что черт замотал головой и сообщил, что чесался и хрюкал сколько себя помнит, а посему, отказываться от столь приятного времяпрепровождения не собирается. И вообще, с людьми тяжело, потому что ночью они спят – ни поговорить, ни поиграться. А черти – существа ночные и лучшее, что он может придумать – это играть в чехарду с котами. Ведь коты, в отличие от людей, видят бесов во всех измерениях сразу.
Пока Илья слушал о ночных играх с котиками, перед глазами один за другим всплывали мемы из интернета о кошачьей любви к ночному «тыгдыку». Ему подумалось, что монолог Тринадцатого очень многое объясняет в поведении домашних котов.
Однако, выход был найден. Чёрт сам додумался уходить гулять с наступлением полуночи. И вот уже вторую неделю стража, остававшаяся в ночном карауле, уверяла, что вокруг кухни что-то происходит. Каждую ночь оттуда раздаются странные звуки. А повар вообще был твердо уверен, что кухня проклята, потому что каждую ночь из нее по чуть-чуть пропадает сало.
Тринадцатый же был настолько предусмотрителен, насколько это возможно. Везде, где были люди, передвигался только по параллельным измерениям и выбирался в реальность только на кухне или, когда играл в чехарду с котами, в избытке водившимися по всему замку и оберегающими этот самый замок от крыс и мышей. А днем спал под кроватью, набесившись за ночь в усато-хвостатой компании, а заодно объевшись сала, которому отдавал предпочтение в сравнении с другими, имевшимися на кухне продуктами.

***

Когда Машу с Ильей пригласили к королю, как процитировал лакей, «кое-что обсудить», оба подумали о том, что Тринадцатого, наконец, поймали на месте преступления и тот, недолго думая, выдал, с чьей лёгкой руки появился в замке.
Но король, не дождавшись пока парень с девушкой церемониально раскланяются, спросил:
– Долговязый, что тебе известно о драконах.
И не успел Илья раскрыть рот, как Маша уже запустила маховик очередного приключения:
– У него на счету два дракона, Ваше Величество. Мог бы и больше, но драконы сейчас редкость.
– Ты чего творишь?! – зашипел на фею Илья. – Какой дракон? Я и меч-то держать в руках не умею.
– Окстись, дитя асфальта, – почти не разжимая губ, ответила ему Маша. – Нет там никакого дракона.
– А кто есть?
– Никого нет.
– А как же принцесса?
– Я тебе всё объясню, потом.
– Вы там о чем шушукаетесь? – спросил король. – Подойдите ближе. Мне тоже интересно.
– Да, скромный он у нас, Ваше Величество. Просит, чтобы не рассказывала о его подвигах.
– Это как это, не рассказывала? – король пристально посмотрел на Илью. – Долговязый, то, что ты скромный, это хорошо, но и у скромности должны быть свои пределы. Должен же я знать, в конце концов, кому я доверяю такое важное дело, как поиски и спасение дочери.
Илья округлил глаза.
– Ты хорошо себя проявил при упокоении ведьмы. Уже одно то, что не побоялся взяться за такую работу, говорит о тебе, как о человеке, имеющем некоторые… хм… таланты. То, что ты, впервые появившись в замке, смог разобраться в том, кто опаивает будущую королеву и даже назвать причины, говорит о тебе, как о человеке, разбирающемся в людях. С другой стороны, я прекрасно понимаю, что ставить на уши весь замок не время. Как показывает опыт, серьезные события, пока они обратимы, не нуждаются в большом количестве участников.
Вводных было не так уж и много. Со слов сопровождавших принцессу фрейлин, на вечерней прогулке, откуда ни возьмись, появился дракон, схватил принцессу и унес её прочь. Фрейлин отпаивают успокоительным, а король, пока новость не разошлась, делает вид, что ничего не случилось.

***

– Ну, рассказывай, чего ты там в очередной раз наинтриганила? – со злыми нотками в голосе потребовал Илья, когда они покинули королевскую приемную.
– Я? – изумленно округлила глаза Маша. – Нифига себе предьявы. Да как ты мог такое подумать? Для меня, чтоб ты знал, это тоже новость. Точно такая же внезапная, как и для тебя. Я и думать не думала, что здесь драконы водятся. Мир фентези со славянским уклоном и элементами абсурда. А тут вон… Ну и горазд же ты, Илюха, миры создавать.
– Вот как у тебя так получается? Вроде и похвалила, а вроде бы и я сам виноват оказался в том, что принцессу дракон украл.
– Никого я не хвалила и уж тем более виноватым не делала.
– А кто совсем недавно предлагал мне спасти принцессу от дракона, чтобы на ней потом жениться?
– Я тебе серьезно говорю, совпадение!
Илья тяжело вздохнул. Немного помолчали. Затем Маша подсела рядом и положила руку парнем на плечо.
– Короче говоря, Илюха, классический треугольник: дракон-принцесса-рыцарь.
– Ты ж говорила, что нет никакого дракона…
– А что я, по-твоему, должна была сказать? «Не волнуйся, Илюха, хули там того дракона»? – девушка вопросительно посмотрела на Илью. – Так ты бы тогда прямо в тронном зале истерику закатил.
– Так значит, есть.
– Есть.
– Твоих рук дело?
– Чего, добрый молодец, у тебя в будке твоей, трансформаторной, – фея постучала указательным пальцем по его лбу, – совсем напруга пляшет?
– А что я после церкви думать должен?
– Здравствуйте-приехали! Вия разве я звала?
– Нет.
– Тогда давай попробуем допустить вариант, что и дракон без моего участия появился?
– Точно не ты?
– Сдурел? Дракона наколдовать, это тебе не фаерболами в церкви швыряться. Тут на одних пироженках далеко не уедешь.
– Понимаешь ли, Машенька, меня наш недавний разговор смущает …

***

– А давай, Илюха, мы тебя женим?
– Вот еще новость. С какого такого перепугу?
– На свадьбе погуляем.
– Не, ну вообще, нормально, да?
– А чего? Спасешь, например, от чего-нибудь принцессу, а папенька ее за тебя выдаст. Слушай! А если быстренько спасти, то, глядишь, две свадьбы в один день. Короля с Канной и твоя с его дочкой.
– Не прикалывайся.
Фея помолчала, а затем задумчиво спросила, разглядывая узоры на потолке:
– Интересно, а у них тут в королевстве на свадьбах есть тамада, конкурсы дурацкие, похищение невесты за выкуп...
– Не вздумай! Я понял, к чему ты клонишь!
– Да нет, мне в самом деле интересно, как королевские свадьбы проходят. Я ж ни разу вообще свадеб не видела.
– Ну вот и посмотришь через неделю.
– Согласись, посмотреть не так интересно, как поучаствовать?
– Если это единственная причина, по которой меня надо женить, то я пас.
– Слушай, ну ты, и инертная субстанция. Ты только представь, какие перспективы откроются, если ты...
– Ты, реально, нормальная?
– Думаю, да.
– А я чего-то сомневаюсь.
– Ну не будь таким серьезным. Я тебе уже много раз говорила, что ты слишком зажат и воспринимаешь жизнь, как наказание.
– Да не воспринимаю я её как наказание. Просто считаю, что каждый сам пишет книгу своей жизни, а поэтому и принимать решения должен сам.
– Не довелось бы мне попрыгать между сказками, я б может и согласилась. Но по своему опыту могу смело утверждать, что есть такие ситуации, в которые просто необходимо вмешиваться.


***

– И на основе нашего диалога ты сделал вывод... – Маша остановилась, предлагая Илье продолжить.
– Сделал, – кивнул тот. – Что это твоя очередная многоходовочка.
– Ты чего, шахматистку нашел?
– Ну согласись, в любимом тобой стиле события развиваются?
– Возможно. Только я ни при чём.
– С трудом верится.
Девушка скорчила печальную гримасу.
– Блин, я не знаю, как тебя убедить в обратном. Иногда совпадения – это просто совпадения. Но если есть возможность их интерпретировать, жизнь начинает играть другими красками. И большую часть палитры мы додумываем сами.
Илья ответил не сразу. По его лицу было видно, что он борется с сомнениями. Однако, в конце концов, набрав в грудь воздуха, парень выдохнул.
– Ладно. Не бери к сердцу. Это нервы, наверное. Накопилось чего-то за последние дни. Вот и... – парень развел руками. – В конце концов, совпадения и похлеще бывают.
– Бывают. Но делать что-то все равно нужно. Согласен?
– Уже надо. Потому что благодаря твоему длинному языку король от нас результатов ждет, – понуро согласился Илья. – Только вот, что именно?
– Ну, для начала опросить фрейлин, с которыми она по парку гуляла...

***

Дита и Кита были похожи как две капли воды. Возможно, кто-то, кто общался с ними часто и отличал их внешне, но для Ильи это казалось слишком сложным. Единственное отличие было в украшениях. В ушах Диты красовались искусно сработанные сережки в виде маленьких золотых розочек, а на шее Киты болталась такая же роза на цепочке. Они говорили наперебой, одна сестра подхватывала в то же мгновение, когда другая заканчивала предыдущую фразу. От этого у Ильи очень быстро начала болеть голова и он, отойдя чуть в сторону, принялся расхаживать туда-сюда, лишь краем уха прислушиваясь к разговору. Маша же, слушая обеих одновременно, еще и успевала задавать вопросы.
– Принцесса гуляла.
– Мы сопровождали.
– В отдалении.
– Мы всегда идем немного в отдалении.
– Потому что Его Величество приказал быть рядом.
– А принцесса уже давным-давно устала от нашей компании.
– Она нам много раз предлагала посидеть, отдохнуть где-то.
– Пока она гулять будет.
– Но король, если узнает, в лучшем случае прогонит из замка.
– А работа не пыльная.
– Была.
– До сегодняшнего происшествия.
– Где именно вы с принцессой гуляли?
– В саду.
– В той части, где деревья заканчиваются.
– Фруктовые.
– И вот там поляна.
– Она идеально круглая.
– Садовник за этим внимательно следит.
– Потому что, когда смотришь на сад сверху…
– А почему вы именно туда пошли?
– Принцесса там очень часто гуляет.
– Гуляла.
– Да.
– Точнее, медитировала там.
– На поляне.
– Поэтому мы и были чуть в отдалении.
– Принцесса не любит, когда её что-то отвлекает во время медитации.
– Медитации?
– Ну да, медитации.
– Принцесса говорит, что ей очень редко доводится побыть наедине с мыслями, и поэтому мы располагаемся в отдалении, когда она медитирует.
– И чего, туда дракон прилетел?
– Не совсем.
– Пришел?
– Нет.
– А что тогда?
И фрейлины снова затараторили наперебой.
– Он появился.
– Принцесса села на поляне.
– Из ниоткуда.
– А мы на краю поляны, в тенечке, как обычно.
– И вот его не было, а вот он уже есть.
– А потом опять нет.
– Ни его, ни принцессы.
Барышни перестали перебивать друг друга, потому что одновременно замолчали.
– Прямо вот так и пропали?
– Прямо вот так и пропали.
– Допустим, – пробормотала Маша. – А принцесса же что? Не кричала, не сопротивлялась?
– А мы не видели, – сказала Дита, не задумываясь, и тут же, будто сказала что-то, чего не стоило говорить, прикрыв рот ладонью, испуганно воскликнула: – Ой!
Маша повернулась к Илье:
– Видал, Илюха? Перекрестный допрос наоборот, – и повернувшись к фрейлинам: – Испугались, убежали?
– Испугались, – согласилась Дита.
– Убежали, – подтвердила Кита.
– А может, и не было никакого дракона? – грозно спросила Маша.
– Был!
– Был!
– Какого цвета?
– Красный, – ответила Дита.
– Зеленый, – одновременно с ней выпалила Кита.
– Красно-зеленый, – поспешила исправить положение Дита.
Но было поздно.
– Слышите запах, девочки? – вкрадчиво спросила Маша.
Обе фрейлины принялись втягивать носом воздух, пытаясь определить, что же за запах услышала Чапперон-Руж.
– Фиалки? – предположила Дита.
– Яблони? – спросила Кита.
– Нет. Пиздёж. И пахнет им от вас обеих.
Из дальнейшего разговора выяснилось, что принцесса действительно медитировала, а фрейлины действительно сидели поодаль. Но в какой-то момент обе отвлеклись, по их словам, всего на несколько мгновений. Причиной был молодой садовник на другом краю поляны, равнявший кусты садовыми ножницами, а когда фрейлины перевели взгляд обратно, принцессы на прежнем месте уже не было.
Фрейлины со слезами на глазах раскаивались и просили не рассказывать об их безответственном поведении, причитали и уверяли, что наложат на себя руки. Сначала Кита обещала повеситься, а Дита утопиться, потом – наоборот. И Маша, проникнувшись, пообещала:
– Если, когда всё это закончится, получится вас выгородить – выгорожу. А если нет, то сами виноваты.
– И чего? Куда теперь? – спросил Илья, когда фея отпустила фрейлин. – Юного садовника пойдем допрашивать?
– Ага, с пристрастием, – иронично улыбнулась фея. – Может, даже отшлепаем, если красивый.
То, что за садом смотрит один единственный садовник и первая седина у него появилась лет двадцать пять назад, стало неожиданной новостью и для Ильи, и для Маши.
– Извините, любезные, – развел руками старик, – но я уже второй день вожусь с цветами в противоположном краю своих угодий.
– Вот же ж незадача… – почесала затылок Маша. – И на кой черт им врать про садовника?
– А может они врали не про садовника?
– А про кого?
– Про принцессу.
– В смысле?
– Придумали версию про дракона, а когда прокололись на цвете, первое, что пришло в голову – садовник.

***

– Тринадцатый, дело есть, – позвал Зеленый, заглянув под кровать.
– И вам здравствуйте, – сонно проворчал черт, пытаясь перевернуться на другой бок.
– Вылезай, говорю, – настойчиво повторил Илья и, ухватив Тринадцатого за хвост, вытащил того из под кровати. – Помощь твоя нужна.
Черт сонно проморгался, сел на полу, стряхивая с себя пыль, и недовольно буркнул:
– Так и знал, что начнется со дня на день.
– Что начнется?
– Вот это всё, – хмуро буркнул Тринадцатый. – Работать заставят.
– Нормальный ход. Я еще ничего не сказал, а ты уже выводы делаешь.
– А чего, разве не так? Ты сказал: дело есть. У меня никаких дел запланировано не было. Значит что-то нужно тебе. Значит, мне придется делать что-то против моих желаний. А всё, что приходится делать против своей воли, – бес назидательно поднял указательный палец вверх, – это работа. А я, когда ты меня позвал, не работать шел, а дружить!
Илья оторопел на мгновение.
– А друзья, разве не должны помогать друг другу?
Черт задумался. И Илья продолжил напирать:
– Я же тебе помог, когда бутербродом в церкви поделился? Помог, когда предложил со мной уйти и в замке жить?
– Помог, – смягчился чёрт.
– Ну вот. И я, в свою очередь, прошу всего лишь о помощи.
– Понял, – грустно вздохнул Тринадцатый. – Чего там делать-то?

***

– У меня две новости, одна из них плохая, а вторая – непонятная, – сообщила Маша. – С какой начинать?
– С плохой, – предложил Илья.
– Папенька Мэйли, то бишь король, жутко заинтригован, почему это охотник на драконов уже второй день не идет охотиться на драконов.
– Может потому, что драконы ни при чём?
– Ты это королю объясни.
– А вторая новость?
– Призрак-то твой, – Маша кивнула под кровать, где отсыпался Тринадцатый, – по бабам ходить начал. Сегодня с самого утра в замке только и разговоров о том, что фрейлин какой-то бесплотный дух полночи за сиськи щупал.
– И ничего не бесплотный, – раздался из-под кровати голос Тринадцатого. – И уж тем более никого я не щупал. – Чёрт выбрался из своего убежища. – Меня, вон, вообще Илья попросил.
– Вот это новости, – фея повернулась к Илье. – Лапать девок чужими руками – это твой новый фетиш?
– Успокойтесь, герцогиня, – перебил Машу Тринадцатый, – Я всего лишь забрал у нее то, что попросили.
Черт протянул Илье цепочку с кулоном.
– А, – недоуменно перевела взгляд с Ильи на Тринадцатого Маша… – Фетиш в украшениях? Должна сказать, это не так оригинально как предыдущая версия, но…
– Да причем тут фетиш, – парень взял цепочку с болтающимся на ней кулоном и протянул девушке: – ты где-нибудь еще такой видела?
Девушка присмотрелась к украшению, не беря его в руки.
– Знакомое что-то.
– Это висело на шее Киты, – сообщил Илья и протянул ладонь к Тринадцатому, который положил на неё серьги. – А это, – парень протянул серьги Маше, – в ушах Диты.
– А нафига они комплект разделили-то?
– Я видел этот комплект немного раньше…

***

– Ну здравствуй, Илиас, – прозвучал девичий голос за спиной.
Илья вздрогнул от неожиданности и выронил блокнот. Поднял его, не вставая с лавки, и только потом оглянулся. А обернувшись, подскочил, как ужаленный, пробормотал растерянно:
– Ваше высочество...
И замер в поклоне.
– А дерганый-то чего? – насмешливо заметила принцесса и, обойдя лавочку, добавила: – Ну, хватит уже гнуться. Не официальный же прием. Давай просто: я – Мэйли, ты – Илиас.
Илья не стал поправлять принцессу. В конце концов, с легкой руки короля Илиасом его называли почти все. Кроме Тринадцатого и Маши.
– Хорошо, – кивнул он. – Присаживайтесь, Мейли.
– И на ты.
– Присаживайся, – Илья кивнул на лавочку и присел сам.
Девушка присела на краешек лавки, кокетливым движением вдоль висящей на шее цепочки поправила кулон, посмотрела на библиотекаря и, кивнув на блокнот, спросила:
– Что пишешь?
– Мысли упорядочиваю.
– А почему на бумаге?
– Когда их фиксируешь на бумаге – они не разбегаются.
– Понятно. А я предпочитаю медитировать. Тоже, знаешь ли, упорядочивает, – и внезапно сменила тему: – Как ты догадался?
– О чем? – спросил Илья, попутно отмечая, что розочка на кулоне такая же, как и розочки на серьгах принцессы.
– О том, что это я подсыпаю мачехе дрожь-траву?
Парень пожал плечами.
– Тут не совсем моя заслуга. Герр Альт пару намеков дал. Лекарь Канны на пару мыслей навел. Оставалось только два и два сложить.
– Герр Альт?
– Седой охотник. Был на фуршете в тот день, когда мы с герцогиней Чапперон Руж прибыли.
– Ага, – кивнула принцесса. – Поняла.
Уже позже до Ильи дошло, что ребенок, пытающийся нейтрализовать потенциальную мачеху или отчима всеми доступными для ребенка способами, является одним из распространенных сюжетов в его мире. Но об этом Илья говорить не стал.
– Знаешь, я сначала на тебя очень сильно злилась, – доверительно сообщила принцесса Мэйли, – но потом подумала и решила, что стоит узнать тебя поближе. А после того, как ты ведьму упокоил и настоящего беса в замок привел, поняла, что правильно решила. Ты откуда родом?
– Из… – Илья на мгновение замялся, – Лайбрариланда.
– Первый раз слышу. Далеко это?
– Далековато, – усмехнулся Илья.
– А в Сентерию как попал? Ну не ради того, чтобы меня-то разоблачить же?
– Прозвучит странно, но пришел в поисках пути домой.
– Домой? – удивилась Мэйли.
– Ну да, – кивнул Илья.
– Что, давно путешествуешь?
– Не то чтобы очень, – ухмыльнулся парень. – Но успело поднадоесть.
– Счастливый человек, – с ноткой зависти протянула принцесса. – А я, сколько себя помню, все семнадцать лет в замке или вокруг него.
– Да ладно? – не поверил Илья.
– Ну, на охоту выезжаем иногда. Но и на охоте, откуда не взгляни, всегда замок видно.
– А тебе, прям, приключений хочется?
– Интересно же посмотреть, как живут в других странах, какие там люди, какие чудеса?
– Сдается мне, ты с Чапперон Руж быстро общий язык найдешь...
– Что, она тоже любит путешествовать?
– Не то чтобы очень, но на месте сидеть не любит, это факт.
Мэйли мечтательно вздохнула:
– Я вот, тоже не люблю на месте сидеть, – сообщила она, расправляя складки на платье. – Но положение обязывает создавать видимость чопорной светской дамы. Это ужасно.
– Ваше высочество! – позвали откуда-то из-за кустов.
– Принцесса Мэйли! Где вы?
Лицо девушки скривилось в недовольной гримасе.
– Блин, нигде от них покоя нет.
– Тебя ищут?
– Ага, Дита с Китой, фрейлины, чтоб им. Даже не представляю, как от них отделаться. Опротивели хуже горькой редьки. Если что, ты меня не видел, – сообщила принцесса, исчезая в кустах.

***

– Если это они, то тело где? – спросила Маша.
– А тело либо сбежало, либо спряталось, – объяснил Илья. – Не думаю, что из-за цацек золотых две этих дурочки ухайдокали целую принцессу.
– Тогда почему…
– Да потому что принцесса купила за эти серьги с цепочкой молчание Киты и Диты.
– Ты знаешь, а ведь логично звучит, – согласилась Маша. – Ой, что-то шепчет мне, что пора жрать начинать как не в себя. Ибо скоро мне не только физические силы понадобятся. Тринадцатый, а подай-ка мне тортика?
Бес взял поднос с тортом и вручил его девушке со словами:
– Как вы эту гадость только жрете?
– Нужно идти и задавать вопросы в лоб, – решил Илья.
– Вот и сходи, – согласилась Маша. – А у меня тут, вот…
Кивнула она на поднос с тортом.

***

Фрейлин не оказалось ни у себя в комнате, ни вообще в замке. Все, с кем разговаривал Илья, в красках описывали ночное происшествие, будто сами присутствовали на месте событий. Кто-то рассказывал, как мерзкое двухметровое чудище ворвалось к ним в спальню и девушки чудом избежали насилия, выскочив из окон, в чем мать родила, а кто-то уверял, что Кита и Дита сами вызвали демона для плотских утех и демону этому так понравилось, что он и унес их с собой. Илья не пытался переубедить ни одних, ни вторых, ни третьих, уверявших, что демоном оказалась одна из сестер и, пожрав вторую, вернулась в ад. И только королевскому повару было не до сплетен и слухов, потому что из его кладовой, несмотря на наличие стражи, кто-то опять стащил кусок сала.
Отбросив несуразные и совсем уж неадекватные версии Илья пришел к выводу, что ночью фрейлины, не без помощи Тринадцатого, переполошили то крыло замка, в котором ночевали, а утром и след их простыл.
– Слушай! Они, судя по всему, взяли ноги в руки и свалили, – сказал парень, вернувшись после полутарачасового путешествия по замку и опроса встречающихся по пути людей.
– Свалили, говоришь? – переспросила Маша, облизывая пальцы и откладывая пустой поднос из-под торта на два таких же. – Ну, тогда, значит, вопрос о наличии трупа принцессы вновь становится открытым.
– Да ну!? Из-за каких-то сережек? Проведя перед этим много лет с ней?
– Илюха, – фея внимательно посмотрела на парня, – а я тебе случайно не говорила, что люди ебанутые?
– Не говорила.
– Ну так вот, говорю: люди ебанутые. И очень часто это проявляется совсем не тогда, когда ждешь и не от тех от кого ждешь.
– Так и чего делать будем? – спросил Илья, взвешивая на ладони украшения принцессы.
– Докладывать его величеству, я думаю.
На лестнице раздался топот ног.
– Это что там за шаги на лестнице? – спросил Илья.
– А это нас арестовывать идут, – сообщил Тринадцатый, внезапно проявляясь посреди комнаты и тут же исчезнув.
Шаги приблизились, дверь распахнулась и в комнату вошел король в сопровождении нескольких рыцарей. По выражению его лица было нетрудно догадаться, что докладывать ему уже ни о чем не нужно.
– Ваше величест… – начал было Илья, но один из рыцарей не дал ему договорить, шагнув вперед и хлестко ударив по лицу. Реальность взорвалась снопом искр и парень упал.
Еще двое подскочили к Маше и, выдернув девушку из кресла, скрутили руки за спиной. Подняли Илью, также заведя руки за спину.
Король наклонился и поднял с пола выпавшие из рук Ильи украшения.
– Как ты это объяснишь, Долговязый? – спросил он, поднося ладонь с серьгами и кулоном к лицу Ильи.
Илья смотрел на ладонь, понимая, что что-то идет не так.
– Что с моей дочерью? – спросил король. – Где она?
Илья помотал головой, пытаясь разогнать всё еще мелькающие после пропущенного удара световые пятна. Где-то на задворках сознания уже была готова картина происходящего, но посмотреть на неё сквозь шум в голове не представлялось возможным.
– Я жду ответа, – сказал король.
– Ваше величество, Илья ни при чем, мы проводили…
Илья услышал глухой звук удара и всхлип, будто кто-то попытался резко вдохнуть, но не получилось. Парень попытался вырваться и следующее что почувствовал – распускающийся цветок тупой боли, перекрывающий дыхание, сгибающий пополам – кто-то из рыцарей ударил его в живот.
– Заткнись, – посоветовал король Маше. – Придет и твоё время отвечать на вопросы. – И снова обращаясь к Илье: – Ну?
– Я не зна… – выдавил остатки воздуха из легких парень, не пытаясь разогнуться.
Кто-то с противным скрипом пододвинул стул перед Ильей, на этот стул присел король и его лицо оказалось перед лицом Ильи.
– У меня была жена, которую потерял как раз тогда, когда она подарила мне дочь, – сказал король голосом, лишенным эмоций и от того еще более жутким. – Дочь, это единственное, что у меня было всё это время. До вчерашнего дня. И я намерен вернуть её, чего бы это мне не стоило. Или, если не получится, сорвать зло на всех, кто хоть как-то причастен.
– Да почему… мы-то? – с паузами спросил Илья, восстанавливая дыхание.
Король протянул руку в сторону и в его ладонь вложили сложенный вчетверо лист бумаги. Он развернул лист и поднес к лицу Ильи. На бумаге красовалась единственная фраза, выведенная аккуратным почерком: «Илиас Долговязый – причина исчезновения Мэйли».
Илья начал набирать воздух в сведенные ударом рыцаря легкие, но ответить не успел.
– Выручайте, тортики! – прорычала Маша и мир немного сместился и все стали двигаться очень медленно, словно под водой.
Маша рванулась вперед, освобождаясь из рук рыцарей, ухватила за шиворот Илью и поволокла к двери. Перед ними возник Тринадцатый, открыл дверь и снова исчез, чтобы не мешаться под ногами. Люди вокруг двигались в режиме слоу-мо.
– Никаких тортов не хватит, – прорычала Маша, продолжая волочь Илью за шиворот. – Шевелись давай, они тормозить недолго будут.
– Вверх, вверх, на крышу, – пропищал голос чёрта и дверь на лестницу распахнулась.
Пролет ступеней. Еще пролет, поворот, пролет, дверь, проявляющийся в реальности Тринадцатый, открывающий её и тут же растворяющийся в воздухе, чердак, крыша…
– И куда теперь? – спросил Илья.
Ответом послужил звериный рёв, в который вплетались звуки, похожие не то на аплодисменты, издаваемые гигантскими ладонями, не то на хлопки мокрой простыни на ветру.
– Дракон! – испуганно заорала Маша, оглянувшись через плечо.
Илья повернул голову и увидел огромную, похожую на летучую мышь, тварь, несущуюся на них, растопырив внушительные когтистые лапы. Если это и был дракон, то весьма условный.
Существо, мгновенно нагнав беглецов, ухватило их в свои когтистые лапы и, взмахнув перепончатыми крыльями, взмыло в воздух.
Ветер свистел в ушах, мысли в голове танцевали безумный танец, Илья бессвязно матерился, не соблюдая падежей и не склоняя слова. Маша, поняв, что существо не планирует их жрать прямо сейчас, хохотала.
Внизу мелькали хижины, поля, водоемы, леса, а в ушах свистел ветер.

***

Дракон опустился к самой земле и разжал лапы спустя приблизительно полчаса полета. А сам растворился в воздухе.
– Что это было?! – ошарашено спросил Илья, озираясь по сторонам.
– А как иначе было вытащить вас из дворца? – спросила Мэйли, поправляя постромки рюкзака. – Одной кроме денег ничего неинтересно, второй – чмо закомплексованное. Вас только перед фактом нужно ставить. Иначе ни приключений, ни побед. Одной миллион нужен, второму покой. Как вы вообще в одну компанию попали-то?
Фея, оглядевшись вокруг, спросила:
– А где дракон?
– Здесь, – ответила Мэйли, постучав себя пальцем по виску.
– Но как?
– Обязательно объясню, – пообещала принцесса. – Думаю, так же, как и у тебя.
– Ну, значит, я не зря три торта съела, – кивнула Маша. – Ступор рыцарей того стоил. До гнилых гор далеко?
– Тринадцатого там оставили, – растерянно заметил Илья.
– Уверен? – раздался голос из ниоткуда. – Ты меня с собой позвал, просто так теперь не отделаешься.
- А… - замер Илья с открытым ртом.
– Это ж не вам, трехмерным, из пункта А в пункт Б добираться, – усмехнулся Тринадцатый. – Чем больше измерений, тем проще. Хотя, в чем-то и сложнее.
– И где мы? – спросила фея. – Куда нас дракон из твоей головы-то занёс?
– Гнилые Горы и приключения, – Мэйли махнула рукой в сторону, – в паре часов ходьбы.
Лицо Маши расплылось в довольной улыбке:
– Видал, Илюха, как оно иногда совпадает?
– И чему ты радуешься?
– Смене обстановки и приключениям.
– Зачем только я с тобой связался...
– Потому что жизнь библиотекаря скучна, однообразна и полна книжной пыли.
Илья открыл рот, чтобы ответить, но передумал. Вместо этого он повернулся к Мэйли и сказал:
– Я видел на Дите и Ките твои украшения. Ну, серьги и кулон с розами.
– Ой дурочки безмозглые-е-е-е, – протянула принцесса, притворно прикладывая руку ладонью ко лбу. – Теперь понятно, почему они в бега ударились.
– Плата за молчание? – спросил Илья.
Ему было важно, чтобы хоть что-то из событий последних дней он понял так, как они происходили на самом деле.
Мэйли кивнула.
– Записку папе тоже ты подбросила?
– Записку? – на лице принцессы возникло неподдельное удивление.
– Ну да. Про то, что в твоем исчезновении виноват я.
– Да ладно! И ты подумал на меня? – было видно, что Мэйли начинает не на шутку сердиться.
– Ладно, забей, – устало махнул рукой Илья. – Просто, совпадений в последнее время как-то дохрена.
– Блин, я не знаю, как тебя убедить в обратном, – принцесса приложила ладонь к сердцу, будто это каким-то образом могло помочь убедить Илью. – Но совпадения так и называются, потому что они просто совпадения. И от того, как мы их интерпретируем, жизнь приобретает те или иные краски.
Илье показалось, что совсем недавно он уже слышал нечто подобное, но когда и при каких обстоятельствах, библиотекарь, как ни старался, вспомнить не мог.

Часть 7
Бабушка, с которой ничего не случится

Кофе. Черный как ночь и горячий как адский огонь. К тому моменту, как он был допит, сон почти полностью выветрился из головы. Мысли крутились вокруг Шекспира, томик которого нужно было отнести в библиотеку, и лишь время от времени перебивались эфемерными картинками растаявшего в утреннем свете сновидения.

– Классика, – как-то сказал ей Илья, – в отличие от других жанров, не пользуется таким большим спросом, поэтому и стоит после научной фантастики, контркультурной прозы и даже после научно-образовательной литературы.
– А ученики? – удивилась она тогда. – У них же школьная программа, сочинения…
– И интернет в кармане, – закончил за неё библиотекарь. И добавил скептически: – нынешние школьники живут в киберпанке. Зачем им бумажные книги?
– В киберпанке? Да ну, киберпанк, это ведь выход в матрицу, импланты в тело…
– Вот именно, – кивнул Илья, указывая кивком на смартфон в руке девушки. – Просто, пока что, свои импланты для выхода в матрицу они носят в кармане.

По дороге в библиотеку она всё ещё цеплялась за обрывки сновидения. Почему-то Юле казалось, что в нём смешалось всё, что ей когда-либо доводилось читать. От детских сказок до «Дракулы» и «Заповедника Гоблинов». Но стоило ухватиться за одну деталь, как остальные развеивались, словно пепел на ветру. Уже входя в библиотеку, девушка переключила свои мысли на предстоящее общение с парнем-библиотекарем, и это окончательно вытолкнуло сон из памяти.

– А Илья где? – спросила она у женщины, принимавшей книги.
– Илья? – переспросила библиотекарша.
– Ну да, парень здесь всегда был, книги принимал.
– А, Зеленый? Он, кажется, на больничном, – пожала женщина плечами. – Выбирать что-то будете?
– Да.
– Выбирайте, – кивнула библиотекарша, отложив формуляр с вложенной в него шариковой ручкой.
Можно было просто пролистать картотеку и попросить, чтобы ей вынесли книги с приглянувшимися аннотациями, но Юля никогда не выбирала, что будет читать, отталкиваясь от сухой выжимки, составленной кем-то. Да и упускать возможность побыть среди запаха страниц, в лабиринте, стены которого состоят из книг, она не хотела, поэтому девушка прошла в книгохранилище.
Привычные полки с книгами. Привычно-тусклые плафоны и новый, едва уловимый запах низкосортной химии. Мышей здесь травили, что ли?
Юля прошла вдоль стеллажей, отсчитывая торцы. Первый-второй – любовные романы, третий – русские детективы, четвертый – детективы зарубежных авторов, пятый – исторические романы. А вот с шестого стеллажа начиналось то, ради чего она и ходила в библиотеку.
Она вела пальцем по книжным корешкам. Алфавитному порядку всё равно, насколько именит писатель. Будь он хоть трижды Дмитрий Глуховский, стоять ему после менее известных, но от того не становящихся плохими, Анны Велес и Игоря Верина, а если уж угораздило назваться Максом Фраем, и того дальше.
Она остановилась, когда мозг отметил знакомое словосочетание, и вернулась на шаг назад, чтобы убедиться в том, что ей не почудилось.

– Ну, на самом деле я не библиотекарь по специальности, – сообщил Илья.
– А кто?
– Организатор потоков и массивов документов.
– В смысле? – удивилась она.
– В прямом. У меня так и в дипломе написано.
– А где работают по такой специальности?
– В библиотеке.
– Кем?
– Ну, например, библиотекарем.
– Слушай, что ты мне голову морочишь? Ты же библиотекарь?
– Да. Но официально специальность называется «организатор потоков…» и вот это вот всё.
– Блин, запутал. А что, нельзя просто написать в дипломе «Библиотекарь»?
– Можно. Но пафосу маловато, – засмеялся Илья. – Да и звучит представительнее.
– А, я поняла, это чтоб глупым девушкам мозги пудрить.
– Ой, ну тебя.
– Огранизатор потто-о-оков, – передразнила она.

«Организатор потоков» было написано на книжном корешке. Девушка протянула руку и вытащила книгу с полки, придерживая соседние, чтобы не скользили вслед за нужной. Обложка была полностью белой. На лицевой стороне, как и на корешке, было напечатано название. И больше ничего.
Она посмотрела на книги, стоящие до и после. У предыдущей и следующей, помимо названия, на корешках были имена авторов. Юля уже читала их. История про доктора, после аварии попавшего в далёкое прошлое и ставшего артиллеристом. В серии было пять книг, это она помнила очень хорошо. И никакого «Организатора потоков» среди них не было.
Девушка перевернула обложку, листнула белую страницу. И увидела следующую, точно такую же белую. Перевернула еще одну. Ещё. Потом раскрыла книгу на середине. Но и там страницы были девственно белыми.
– Совсем что ли за книжным фондом не следят? – пробормотала девушка, продолжая листать неисписанные страницы. Буквы обнаружились только на предпоследней.

– Отнести, показать, что книга бракованная? – спросила Юля сама себя.
Но вместо этого девушка вернулась в начало книги, чтобы убедиться еще раз, что страницы пусты. Взгляд её отметил, что текстура бумаги была не равномерной. Сначала Юля подумала, что бумага сама по себе с замысловатым узором, но, приглядевшись ещё внимательнее, поняла, что принятое ею за узор не что иное, как буквы. Словно кто-то стучал по клавиатуре печатной машинки, не озаботившись вставкой в оную ленты. Девушка чуть прищурила глаза, повертела раскрытую книгу и убедилась, что контуры букв действительно присутствуют и под определенным углом к свету можно разобрать слова.
– Если я расскажу о бракованной книге, то не узнаю о чем она, – подумала Юля, оглядываясь, нет ли ещё кого-то в хранилище, не смотрят ли на неё.
Втянув живот, девушка спрятала книгу под ремень брюк и прикрыла кофтой, на манер ПТУшников, запихивающих за пояс пакеты с тетрадями.
Спокойно взяв с полки какую-то книгу со знакомой фамилией на обложке, Юля вышла из лабиринта стеллажей к столику, за которым сидела женщина-библиотекарь.
– Выбрала? – спросила та.
– Ага, – кивнула Юля, протягивая книгу.
– Разноплановые книги читаешь, – не то похвалила, не то сыронизировала женщина за стойкой. – Приносишь Шекспира, берешь Малиновскую.
– Подружки хвалили, – ляпнула Юля первое, что пришло на ум, чувствуя, как уголки «Организатора потоков» давят в рёбра.
– Еще б им не хвалить, – женщина принялась записывать в формуляр название и дату. – Девачковое чтиво. И героиня там, как сейчас все мечтают, без тормозов, со скелетами в шкафу, но с мужчинами как себя вести не знает.
– Вы мне еще сюжет перескажите, – съехидничала Юля.
Библиотекарь, посерьёзнев, посмотрела на девушку и развернула формуляр:
– Распишитесь.
Оставив подпись в строке напротив названия книги и даты, Юля взяла книгу и покинула библиотечный зал. В женском туалете переложила украденную книгу в сумку. Хотя стойкое желание начать разбирать написанное не покидало её ни на мгновение.
– Ужас! Я ворую книги в библиотеке, – говорила она сама себе и сама себе отвечала: – Но она ведь всё равно бракованная. А какой смысл в том, чтобы украсть бракованную книгу? Из-за знакомого словосочетания, вынесенного на корешок? Мало ли словосочетаний на земле. Но ведь там есть невидимые буквы! Господи, Юля, что ты несешь? Со стороны, конечно, это выглядит глупо, но они есть и мне интересно.
Так, разговаривая сама с собой, девушка добралась до дома, где первым делом включила чайник. Пока тот закипал, достала странную книгу из сумки. Взяв карандаш, принялась легкими движениями, почти без нажима, штриховать первую страницу. Буквы проступали так же, как изображение монеты, которую в детстве клали под лист бумаги и сверху елозили карандашом.

***

– Отлично! Просто восхитительно! Куда мы идём? Зачем? Почему в списке причин только «нутром чую, мне туда надо» и «приключения – это так здорово»? Вдобавок ко всему, еще и провизией не запаслись.
– Вообще-то, если ты помнишь, мы убегали.
– Мы – да. Но малахольная, – Илья кивнул в сторону Мэйли, – которая всю эту кашу заварила… Кстати, кашу! Она ведь тоже не думала. Свалила, обвешав фрейлин цацками, дракона из головы выпустила, а мозги туда впустить забыла.
– Если бы не мой дракон, тебя бы сейчас в подвалах пытали, – возразила Мэйли обиженно.
– А пытали бы по какой причине? Потому что ты решила сделать ноги? Ну вот чего тебе дома не сиделось? И не надо было бы ни драконов придумывать, ни о том, чего сегодня на обед будет, задумываться.
– Слушай, ну хорош митинговать, а? – недовольно попросила Маша.
Илья, понимая, что перебарщивает, сменил тон и тему:
– Кстати, а как это работает, дракон из головы?
Мэйли демонстративно насупилась.
– А ты, – порекомендовала Маша, – дуться прекращай. В чём-то Илья прав. Про провизию мы не подумали.
Принцесса немного помолчала, решая, с чего начать, и принялась рассказывать.
– Я его придумывала несколько лет. Сколько себя помню, рядом Дита и Кита. Как приставили их ко мне, так они неотрывно рядом. Они не плохие, но слишком приземленные. В детстве шить наряды для кукол, играть в одни и те же игры и мечтать о принцах – это, конечно, интересно. Но не тогда, когда занимаешься этим с утра до ночи. Вот я и придумала себе воображаемого друга. В моей голове он постепенно обрастал чертами характера, становился детальнее.
Если ты единственная дочь у папы-короля, у тебя всегда уйма свободного времени. А уж фантазировать не обязательно только тогда, когда ты ни чем не занята. Иногда на светских приёмах, во время балов я отключалась от реальности и представляла своего дракона. Я придумывала, что он любит и что ему не нравится. Придумывала, как он выглядит в самых мелких подробностях. Каким цветом он отливает на солнце, какие у него глаза. Какой звук он издаёт, когда вздыхает. Какие у него крылья, когти, какие следы оставляют его лапы, если он просто ходит по земле и какие, если приземляется или взлетает. В какой-то момент, ложась спать, я поймала себя на мысли, что слышу, как он топчется по крыше. Но не в своей голове, а на самом деле. Мне тогда было пятнадцать. Я помню, что подумала, будто моя фантазия очень уж разыгралась и не придала этому значения.
Но спустя пару месяцев меня угораздило заболеть. И вот, лежала я в своей постели и мечтала о том, что кто-нибудь принесёт мне букет полевых цветов. Чтобы проснуться утром и увидеть их на подоконнике. Но не так, чтобы попросить. Мне бы по приказу папеньки на утро половину поля выкосили и по всем углам комнаты в вазы понатыкали этих цветов. Хотелось, чтобы кто-то догадался сам и сделал это не потому, что я попросила.
Тогда я и представила, как мой воображаемый дракон сделает это. Полночи я фантазировала, как он собирает цветы и летит с ними к замку. Как оставляет букет на подоконнике. И уже сама не понимала, цокают ли по крыше воображаемые когти воображаемого дракона или это игра моей фантазии. А утром на подоконнике лежал букет полевых цветов. Тогда я и поняла, что мысль, если постараться, может быть материальной.
Еще пару лет ушло на то, чтобы научиться проявлять его тогда, когда мне самой этого захочется, вне зависимости от эмоционального состояния. И, представь себе, научилась. Хотя, это было сложно.
– Почему? – поинтересовалась Маша.
– Потому что старалась выпускать его из головы только тогда, когда больше никто не увидит. Представь, что было бы, если бы посреди дворца вдруг появился дракон?
– У нас бы в средние века хозяйку дракона сожгли, – предположил Илья. – Или пять мотоциклетов с пулеметами для поимки иностранного консультанта на место действия выслали бы.
– Время от времени мне и сейчас кажется, что такого в реальности не бывает: не прилагая усилий, не используя какие-то колдовские ингредиенты или волшебные артефакты, взять и создать реального дракона? А если бывает, то почему никто ни разу так не делал, а уж тем более, почему никто об этом даже не слышал? А главное, вдруг это всё моя разыгравшаяся фантазия и дракона вижу только я?

Мэйли замолчала. Атмосфера за время её рассказа разрядилась окончательно, и Илья спросил, уже совсем беззлобно:
– Убедилась, что не только ты?
– Убедилась, – тяжело вздохнула принцесса.
– Так давай твоего дракона за провизией отправим? Пусть в какую-нибудь деревню слетает, да позаимствует у крестьян чего-нибудь съедобного.
– Не получится, – покачала головой Мэйли.
– Чего это?
– Каждый такой призыв что-то выкачивает из меня. И потом несколько дней, а то и недель я не могу его позвать. Голова болит, внимание рассеянным становится.
– Ага, – пробормотал Илья, – вундервафля манну набирает.
– Я, правда, не подумала, – вздохнула Мэйли.
– Так! Отставить упаднические настроения! – наигранно-веселым тоном сказала Маша. – С едой вопрос решится.
– Как? Еда с неба свалится?
– Ну, не с неба, но… – Маша повертела головой и настороженно продолжила: – Что-нибудь произойдет.
Она потянула носом воздух и спросила:
– Слышите?
– Что не так? – спросил Илья.
– Запах… слышите? Как перед дождём…
– Запах?
– Ну, ощущение дождя.
Илья потянул носом, посмотрел на небо и, не увидев там ни одного облачка, сказал:
– Не слышу ничего.
Та удивлённо округлила глаза:
– Серьёзно?
– Да.
И тут, в десятке метров от них ударила молния, разбрасывая клочья земли и травы. Повинуясь рефлексу, Илья дернулся в сторону сидящих на бревне девушек и, сграбастав обеих, уронил за бревно.
– Ты дурак, что ли? – испуганно спросила принцесса.
– Нифига себе бахнуло! – восхищенно прокричала Маша.
– Что бахнуло? – не поняла Мэйли.
– Ну почему, блин, именно это туловище?! – громко и возмущённо прокричал кто-то с того места, куда только что ударила молния.

***

Равномерно нанося штриховку, Юля видела, как проявляющиеся строки превращаются в абзацы, а те, в свою очередь, в целые страницы белых окантованных черной каймой букв на сером изъезженном карандашом фоне. Елозя грифелем по страницам, девушка старалась не высматривать слова, чтобы потом, когда заштрихует всё, не испортить впечатление от прочитанного. Но глаз, нет-нет, да и цеплялся за фразы. «Дракула», «Илья», «Сентерия», «Чапперон-Руж», «панночка», «Тринадцатый». Нетерпение подогревалось тем, что из фраз, которые она всё-таки читала, было понятно: книга ни о ком ином, как о её знакомом библиотекаре.
Когда глаза заболели, будто в них попал песок, штриховка приоткрыла до боли знакомый диалог. Но не так, как она помнила его, а будто бы описанный сторонним наблюдателем:

– Классика, – сказал Илья, – не пользуется таким спросом, как другие жанры, поэтому и стоит после научной фантастики, контркультурной прозы и даже после научно-образовательной литературы.
– А школьники? – удивилась она тогда. – У них же школьная программа, сочинения…
– И интернет в кармане, – закончил за неё библиотекарь. И добавил скептически: – Нынешние школьники живут в киберпанке. Зачем им бумажные книги?
– В киберпанке? Да ну, киберпанк, это ведь выход в матрицу, импланты в тело…
– Вот именно, – кивнул он, кивая на смартфон в руке девушки. – Просто, пока что, свои импланты для выхода в матрицу они носят в кармане.

– Да ла-а-адно? – протянула девушка, понимая, что читает фрагмент собственной жизни. Не может быть!
Доштриховав еще несколько страниц и поняв, что дальше текста нет, Юля перебралась на диван, обложилась подушками и принялась читать. Её до жути заинтриговало то, что в странной книге есть Илья, есть она и происходят какие-то события.

Читая историю «гроба с карманами», Юля улыбалась, а добравшись до «Интерпретации совпадений», стала путаться. Она отложила книгу и откинулась на подушку. С одной стороны, Мария Чапперон-Руж каким-то образом повлияла на решение принцессы Мэйли сбежать, а с другой, глава ведь недаром называлась «Интерпретация совпадений». Юля подумала, что следующая глава должна всё прояснить и собралась было открыть книгу снова. Но прежде нужно было дать глазам немного отдохнуть. Едва видимые белые буквы на плохо заштрихованном сером фоне очень утомляли.
– Я десять минут, – заверила себя Юля, смежая веки, – всего десять минут.
Она верила своим собственным словам. В конце концов, там ведь дело подходило к диалогу, участницей которого была она сама. И любопытство не позволяло ей отложить эпизод на завтра. Но то ли глаза слишком сильно устали, то ли подушки были чересчур мягкими, то ли эти обстоятельства дополнили друг друга, в какой-то момент, девушка поймала себя на мысли, что начинает вспоминать в подробностях ускользавший сон. И не заметила, как от неё начала убегать реальность.

Она уже набрала в грудь воздуха, чтобы выругаться и одновременно с матерным словом на неё обрушился каскад воспоминаний из вплетающихся один в другой снов, до бесконечности растягивающих цепочку событий. Смена оболочек и места действий. Отчаяние от того, что каждое пробуждение несет новый мир, с не всегда понятными правилами. И нигде нет возможности остаться надолго. Попытки разобраться в том, как это работает, и перестать видеть сны во сне. Погружение в каждое последующее сновидение словно раскрывает бесконечную матрёшку, обнаруживая очередную фигурку внутри, казалось бы, последней. И длинная, бесконечная жизнь в дряхлом, не способном видеть сны теле.

– Ну почему, блин, именно это туловище?! – громко и возмущённо спросила она сама себя. – Объять мою фантазию! Лелею надежду на то, что моей нонешней инкарнации всё-таки доведется встретить некоего адепта той отрасли научных знаний, которая прольёт свет хотя бы на малую толику происходящих вокруг меня метаморфоз. Иначе моей скромной особе придется отказаться от ответственности за собственные реакции на внешние раздражители, присутствующие в той точке реальности, частью которой я являюсь в текущий момент времени. А ведь время и место изменились. Данную информацию мне пытается передать каждая чакра сфинктера!
– Чего-чего, бабушка? – донеслось откуда-то сверху.
Яга открыла один глаз, посмотрела на склонившегося над ней Илью и пояснила:
– Жопа, говорю, чувствует приключения. Однако, здравствуйте, мои новые воображаемые друзья.
– Бабушка, с вами всё в порядке? – заботливо поинтересовалась одна из двух девушек, выглядевшая менее раздолбайски.
– Да чего бабушке сделается? – вставая с земли и отряхиваясь, спросила старушка, тут же добавив: – Вопрос не является призывом к организации мозгового штурма с целью перебора возможных вариантов развития событий в поисках всех аспектов, способных доставить мне дискомфорт в той или иной мере. Упреждая недоумение особей, одаренных отсутствием наличия понимания такого явления, как самоирония, базирующаяся на опыте, предшествующем сложившейся ситуации, сообщу, что химические реакции моего мозга таковы, каковы они есть и больше никаковы. И озвученный ранее вопрос является риторическим.
– У меня от её формулировок голова болеть начинает и перед глазами пятнышки разноцветные, – прошептала Мэйли, чуть наклонив голову к Маше.
– Угу, – хмуро буркнула та.
– Голова болит, значит она есть, – сообщила бабушка. – Стоит выделять во всём только положительные аспекты, дабы не сводить к минимуму наличие в организме дофамина и прочих эндорфинов, отвечающих за морально-позитивную составляющую восприятия окружающей действительности.
Старушка оглядела присутствующих, задержав внимание на Илье, а затем предложила:
– Ну, давайте знакомиться. Раз уж нам вместе приключения переживать предстоит.
– Вместе? – удивилась Маша.
– Я – Яга, – проигнорировала старушка Машин вопрос. – А ты, судя по цветным волосам, герцогиня Чапперон-Руж? Вот этот молодой человек – Илья, а там у нас принцесса Мэйли?
– Д-да, – удивленно подтвердила Маша.
– Тринадцатого не вижу, – сообщила Яга.
– Да черт его разберет, по каким он измерениям шатается. А откуда вы нас знаете? – Маша от волнения перешла на вы.
– Читать люблю, – пояснила бабка и тут же сменила тему: – Так и что у нас за проблема тут нарисовалась?
– В путешествие пошли, а провизией не запаслись.
– Вот же ж проблема-то, – по-доброму покачивая головой, пробормотала старушка. – Горюшко какое.
Она хлопнула в ладоши и, пританцовывая, направилась в лес.
– Что это было? – спросил Илья, переводя взгляд с одной девушки на другую.
– Бабушка Яга, – буднично ответила Маша. – Слышала я про одну Ягу. Да только пересечься не доводилось.
– И?
– И встреча с ней сулит нам либо упрощение дальнейших событий, либо наоборот.
Вскоре бабулька вышла из чащи, неся в подоле красивые, один к одному, грибы с коричневыми шляпками.
– Собирай очаг, Илюшка, грибочки жарить будем! – скомандовала она, высыпая добычу на траву. – А вы вдвоем веточек еловых наломайте, да лежанку сделайте. Вечереть скоро будет, а после и совсем темнеть. Ночью ходить – только себе вредить.
– Руками наломать?
– Топора если нет, то руками, конечно, – подтвердила бабулька.
Сама же она нашла плоский внушительных размеров камень на берегу ручья, ополоснула его в воде и, пристроив на нескольких камнях поменьше, соорудила подобие стола. Извлекла из-за пояса изогнутый, явно не столовый нож в чехле и пошла вдоль подлеска, выглядывая что-то в траве.

Вернувшись с пучком какой-то травы, старушка сообщила:
– Чесночок дикий. К грибочкам хорошо, – протянула нож Илье. – Иди девочкам ельника наломать помоги. Ветки у ёлки строптивые, ломаются плохо. Ножом-то оно посподручнее.
Справившись с задачей, Илья обтер нож о рукав, спрятал его в чехол и положил во внутренний карман куртки. Собрал охапку срезанных ветвей и поволок к костру.
Спустя некоторое время, когда небо начало окрашиваться в алые цвета, недалеко от ручья горел костерок, а над ним, нанизанные на тонкие веточки, висели грибы.
Фея-Маша успела пожаловаться на то, что без волшебной палочки магия ей, в прямом смысле слова, боком выходит, потому что получить волшебство она может, но лишь набив желудок чем-то сладким. Принцесса в очередной раз рассказала о гиперопеке отца и жажде приключений, из-за которых она сбежала из замка. Илья же ограничился коротким пересказом того, как постоянно оказывается в центре событий вопреки своему желанию не отсвечивать.

Следующий день начался с истошного визга Тринадцатого, которого Яга, ухватив за оба рога, размеренно била в лицо коленом.
– Ты же сама вчера спрашивала, где я! – возмущённо верещал чёрт. – Я думал познакомиться хочешь, а ты морду бить!
– А какого лешего, сатанина ты рогатая, ходишь, хрюкаешь тут, шнобель свой куда не нужно суёшь? – спрашивала бабка, в очередной раз бодро стыкуя пятак Тринадцатого со своим коленом.
– Так пахнет же… – жалобно хрюкнул чёрт.
– Пахнет ему, – Яга было хотела ударить Тринадцатого еще раз, но увидев сонные и перепуганные лица тех, к кому навязалась в попутчики, отпустила зверушку. – Разбудил всех, модель сатаны в миниатюре.
– Чего случилось? – спросил Илья, видя, что старушка подуспокоилась.
– Угадай, куда это чучело хвосторогое пятак свой сопливый сунуло?
– Куда?
– В завтрак. Я вчера половину собранного травками переложила, думала, до утра пропитается, поароматнее будет. А это недоразумение всё разрыло, хуже поросёнка, соплей своих зеленых там наоставляло, еще, кажись, и понадкусывало половину.
– Фу-у-у-у… – протянула Мэйли, взглянув на грязную морду Тринадцатого.
А более закаленная Маша пожала плечами и смиренно согласилась:
– Ну, ок. Потом когда-нибудь позавтракаем. Надеюсь, в остальном день пройдет без эксцессов. Если поднажмем, будем вечером ужинать у подножья Гнилых гор.

Однако у узкой расщелины, разрезающей, уходящую ввысь, грязно-серую вершину, разделяющуюся где-то вверху, они оказались гораздо раньше.
– Исходя из наблюдаемой на ваших лицах утомленности, осмелюсь предположить, что паузу в продвижении по заранее запланированному маршруту придется делать сейчас, дабы избежать излишней утомляемости, которая сможет привнести некоторую толику негатива в осознание факта достижения цели.
– В том смысле, что мы придем, а нас это радовать не будет? – спросил Илья.
– А ты сообразительный, – улыбнулась беззубым ртом Яга.
– Ну, меня всё это в любом случае радовать не будет. Я больше скажу, меня происходящее с самого начала не радует.
Баба Яга, хитро прищурившись, посмотрела на парня и спросила:
– А какого ж ты лешего на всю эту авантюру, – старушка обвела окружающую обстановку руками, – так быстро и без колебаний согласился-то? Приключений захотелось? Или думать некогда было?
– Вот-вот! – подхватила Маша. – Я ему уже устала повторять…
– Давай будем честными, ты ведь тоже совсем на другое рассчитывала? Никто ведь не ожидал, что полка в библиотеке завалится и вас книжками накроет?
– Да я… – фея-Маша запнулась. – А откуда ты знаешь?
– Знаю, – загадочно подмигнув, ответила старушка. – По крайней мере, то, что было.
Смущённая Маша замолчала, а Мэйли, непонимающе следившая за перепалкой, настороженно спросила:
– И обо мне всё знаешь?
– Вот, честно, – приложив руку к груди, заверила старушка, – о тебе только догадываюсь. Но я не об этом речь завела. Привал делать будем?
Илья был не против того, чтобы посидеть полчасика в тени скалы, пока перестанут гудеть непривычные к долгим переходам ноги, но Маша и Мэйли наперебой затараторили:
– Да еще полдня впереди, успеем отдохнуть, – уверенно заявила принцесса.
– Чтобы я остановилась на расстоянии вытянутой руки от цели? – спросила Маша и добавила, – отвечать не обязательно, как говорит Яга, это вопрос риторический.
– Так что, идем сейчас? – уточнила старушка.
Девушки дуэтом ответили да, а Илья развел руками:
– Ну куда я против колхоза-то?
– Против чего? – не поняла Мэйли.
Илья, подумав, что Мэйли или Маша обязательно истолкуют эту фразу на свой счет и в негативном ключе, пообещал:
– Я тебе потом объясню.
– Ну, тогда пошли, – махнула рукой старушка и шагнула к расщелине.

Сделав несколько шагов, она остановилась и обернулась, оглядев компанию. Покачала головой, тяжело вздохнула, а потом сказала:
– Будет один момент, когда вы почувствуете страх. Ни в коем случае не вздумайте отвлекаться и останавливаться.
– Почему?
– Мы же хотим, чтобы нас вышло на той стороне столько же, сколько зайдет на этой?
Эта фраза смела жизнерадостность с девушек, а Илья помрачнел еще больше.
Первой в расщелину между скал шагнула Яга, за ней Маша, потом Мэйли и Илья.
Спустя пару десятков шагов библиотекарь заметил, что вокруг поднимается туман, постепенно становящийся тем гуще, чем дальше они удалялись от входа.
– Чего-то туман какой-то странный, – заметил он.
– Тс-с-с-с! – прошипела идущая впереди Яга. – Иди молча.
Размеренно шагая за растворяющимся в тумане силуэтом Мэйли, Илья краем глаза отметил странную, будто выцарапанную углём на скальном камне надпись «существ не кормить».
– Каких существ не кормить? – спросил он вслух.
– Ш-ш-ш-ш, – донесся откуда-то спереди бабкин голос.
Что-то надрывно застонало, как показалось Илье, над головой. Он вздрогнул, Мэйли вскрикнула.
– Страшно, – дрожащим голосом сообщила принцесса.
– Ти-х-х-хо! – вновь прошипела Яга из тумана.
– Но страшно ведь…

И словно услышав её голос, откуда-то сверху, из тумана вынырнуло щупальце, обмотавшее талию девушки и рванувшее вверх.
Мэйли закричала и Илья, не думая, что делает, рванулся, подпрыгнул и, обхватив руками её бёдра, повис, чувствуя, как что-то неведомое неспешно уносит от земли их обоих.
Руки соскальзывали по ткани принцессиных брюк и Илья проорал визжащей от страха девушке, перехваченной бугристым, будто гигантская воспаленная вена щупальцем:
– Дай руку!
Та продолжала истерично визжать и стучать кулаками по обвивающей её талию сизой конечности неведомого существа.
– Руку, говорю, дай!
Принцесса продолжала визжать.
– РУКУ!
Та, наконец, поняла, что от неё требуется, вытянула вниз обе руки.

Илья разжал одну руку, обхватывающую бедра девушки и ухватил её за кисть. Рывком поднял своё тело, и перехватился второй рукой за щупальце, упругое и горячее, словно полежавший на солнце каучук. Выдернул вторую руку из ладоней принцессы, достал освободившейся рукой нож Яги, лежавший со вчерашнего дня во внутреннем кармане, снял зубами чехол и вонзил лезвие в пульсирующий отросток.
Сталь вошла в плоть, будто в илистое дно ручья. Илья дернул нож на себя, чувствуя треск под лезвием. Еще раз. Отросток чавкнул, обдавая парня и принцессу чёрной вонючей жижей, по щупальцу прошёл спазм, оно стало твёрдым и влажным. Пальцы парня стали скользить, а в следующее мгновение Илья понял, что падает. Еще через миг щупальце разжалось, отпуская свою жертву.
Перевернувшись в воздухе, парень, глухо охнув, плашмя ударился об землю, а сверху на него приземлилась Мэйли.

– Нашли время друг на друга ложиться, – будто сквозь ватные тампоны в ушах услышал он дребезжащий, взволнованный голос Яги. – Идти можешь, красавица? Ну, ковыляй. А этого бери за руку, Машка. Потащили.
Сначала что-то перестало давить сверху. Затем Илья почувствовал, как спина трется о камни, врезающиеся в спину, в районе поясницы.
– Больно… – проскрипел он, чувствуя, как язык еле ворочается во рту.
– Это меньшая из твоих проблем, – заверила Яга. – Тяни, Машенька, веселее. Мэйли, шевелись ты, цаца высокорожденная!
Подгоняя девушек, о тишине старушка уже не заботилась. Несколько раз даже филигранно матернулась, умудрившись связать в одном предложении мертвую ослицу, дикого верблюда и престарелого мамонта, ясно обозначив, кто с кем в какой последовательности, сколько раз и в какие взаимоотношения вступал. Илье казалось, что он слышит над головой свистящее дыхание какой-то гигантской твари, но туман и цветные пятна в глазах, словно узоры калейдоскопа, перетекающие из одного в другое, не давали возможности разглядеть, действительно ли над ними нависает нечто. Еще несколько мгновений Илья цеплялся за реальность, а потом боль в спине и рёбрах швырнула его в блаженную пустоту.
И в пустоте этой части пазла, рассыпавшегося вокруг него последние несколько суток, начали складываться в единую картинку. И в очередной раз ему захотелось проснуться дома или в библиотеке, а не в мире драконов из головы и щупалец из тумана.
Сквозь пустоту до него доносились голоса и обрывки фраз.
…– Я же не знала…
…– Дурак, но сердце доброе…
…– Как кинулся…
…– Нож мой любимый потерял…
…– Откуда я знала, что так получится…
…– Вы, девочки, ей-богу, хоть иногда головой думайте…
…– Всё что происходит, происходит по какой-то причине…
…– Чего улыбаешься, дурочка?…
…– Не бывает таких совпадений…

Когда он пришел в себя, Мэйли гладила его по волосам, всматриваясь в лицо, словно видела Илью впервые или разглядела в нём то, что не могла разглядеть раньше. Увидев, что парень открыл глаза, принцесса улыбнулась чему-то своему и сказала:
– Спасибо. Если бы не ты, продолжали бы вы свой путь втроём.
Он собрался было сказать, что вспомнил, чьи слова о совпадениях переиначила Мэйли, что во фразе «про провизию мы не подумали» его напрягало именно это самое «мы». Но чувствуя, как рука девушки касается его волос, почему-то передумал.
– Просто так совпало, что я шёл за тобой, – пробормотал он. – Иногда совпадения это всего лишь совпадения.
– Что?
– Забей, – ответил Илья и попытался встать.
Рёбра отдались острой болью с обоих боков, и он снова положил голову на колени принцессы.
– Яга, он в себя пришел, – позвала Мэйли.
– Я же говорила, – самоуверенно заявила старушка. – Сейчас вот, отварчика похлебает, совсем оживет.
Илья всё-таки приподнялся на локтях и огляделся. Их импровизированный лагерь находился подле полуразрушенного здания, которое, он был готов поспорить, до того как прийти в нынешнее состояние было классической хрущёвкой. Поодаль стояли такие же, полуразрушенные и запущенные строения, в которых угадывались жилые дома. Асфальт, расступающийся то там, то здесь под напором растительности.
– Где мы?
– В Гнилых Горах, – сообщила Яга, протягивая Илье консервную банку, обёрнутую тряпицей, чтобы не жгло руки. – Пей. Болеть перестанет.
Мейли поддерживала его, пока он садился. Каждое движение отдавалось в рёбрах вспышками боли.
– Чёрт… – выругался он, принимая банку из рук Бабы Яги.
– Чего такое, Илюша?
– Как-то всё… – Илья еще раз оглядел окружающий их пейзаж.
– До боли знакомо? Понимаю тебя прекрасно. Но ты пей, пей, пока горячее. Остынет – пользы не будет.
Обжигая губы, Илья сделал несколько глотков, после чего спросил у Яги:
– Ты уже бывала в Гнилых Горах?
– Впервые тут.
– А откуда ты знала, что в тумане нельзя шуметь?
– Считай это знаками свыше, – отмахнулась Яга.
– Но ты ведь и то, как нас зовут знала и про Тринадцатого, – продолжал наседать библиотекарь, – и про то, что я таких приключений не хотел, и про то, что Мария не рассчитывала попасть сюда. Про завалившиеся стеллажи в библиотеке…
– Я своих секретов не открываю, – безапелляционно заявила старушка, засунув руку в холщёвую сумку и погладив книгу по корешку.
– Ой, не скажет, – подала голос Маша. – Я пыталась её разговорить, пока ты в отключке был. Бесполезно. В итоге рукой махнула. Давай лучше о чем-то нейтральном поговорим?
– О чём, например? – спросил библиотекарь, отпивая очередной глоток из стремительно остывающей консервной банки.
Ему на глазах становилось лучше, поэтому он не возражал против того, чтобы Яга сохранила в секрете источник своих знаний о ближайшем будущем. В конце концов, подумал он, пока старушка будет рядом, ничего нерешаемого произойти не может. Яга не допустит.
– Слушай, – спросила Мэйли, меняя направление разговора. – Так всё-таки, что такое колхоз?
– Какой колхоз? – заморгал глазами Илья.
– Мы когда в расщелину входить только собирались, ты сказал «я не против колхоза».
– А, ты про это. Запомнила ж. Понимаешь, это такая форма коллективного труда, при которой…
Илья рассказывал, а сам ожидал, когда же наконец прозвучит фраза «Ты кого колхозницей назвал?» и начнутся обиды.
– Хм, надо, как вернемся, папеньке рассказать, – неожиданно сказала принцесса, дослушав его объяснение. – Идея-то хорошая, рациональная. Да и крестьянам такой вариант по душе должен прийтись.
– Сказочный коммунизм как форма правления, – растерянно пробормотал библиотекарь. – Вот это поворот.
– Очень странно, почему никто раньше не задумался о том, что сообща – проще. Да и сборщикам налогов меньше возни. То ли с каждого двора пересчитывать, то ли сразу со всей деревни.
– Ну, да, – задумчиво сказал Илья, – откуда тебе нюансы сленга конца двадцатого века знать-то.
– Что?
– Говорю: попробуйте, чего уж. Глядишь, здесь результата больше чем на семьдесят лет хватит.

Пока Мэйли слушала Илью, а Маша задумчиво смотрела в костёр, Баба Яга, улучив момент, пока никто не видит, заглянула в книгу еще раз и удостоверилась, что в оглавлении добавилась новая строка.

Юля подумала, что заштриховать новые страницы с вдавленными буквами можно пеплом костра. Она была уверена, что «следы» букв там уже появились. Нужно только дождаться, пока все уснут и прочитать. И тогда ничего плохого не случится. По крайней мере, с ней.

Часть 8
Бюджетный рыцарь

– Что это было? – удивлённым шёпотом спросил Илья, глядя вслед оседающим облакам пыли, поднятым пробежавшими животными.
– Стадо, – предположила бабка.
– Стадо кого?
– Стадо какой-то неведомой херни, – пожала плечами старушка. – И вообще, я испытываю некоторое недоумение относительно ваших предпочтений в выборе индивидуума для консультирования по регулярно возникающим вопросам. Чего вы у меня всё спрашиваете? Я тут, как и вы, впервые.
– Ты производишь впечатление человека, у которого есть ответы.
– Нету у меня ответов. Не-ту! – сказала она и скомандовала: – Пойдём потихоньку.
Компания выбралась из кустов и пересекла очередную улицу, скрывшись во дворах на противоположной стороне.
– Сталкер какой-то, – пробормотал Илья, разглядывая заброшенные пятиэтажки из когда-то белого кирпича, наполовину вкопанные в землю автомобильные шины на детской площадке, заросшей травой, трухлявые лавочки у подъездов, оплетенные вьюнком.
Пожелтевшие обрывки газет, перевернутый мусорный бак с вывалившимися из него и давным-давно перегнившими отходами, тоннель арки, ведущий на соседнюю улицу, покосившийся фанерный ларёк.
– О! А я читала, – тут же отозвалась Маша. – Только представляла себе не так.
– Может и сталкер, – задумчиво пробормотала Яга. – А может...
– А что это за странные домики с той стороны? – спросила Мэйли.
– А... Может... Тьфу ты. Сбила с мысли! Какие домики?
– Ну вон, один к другому притуленные, железные, без окон.
– Гаражи, что ль? – уточнила Яга. – О! Гаражи! Ну-ка, молодёжь, пойдём-ка за мной.
И уверенной походкой направилась прямиком через двор. Парень и девушки недоуменно переглянулись, но пошли за ней к металлическим гаражам, выкрашенным когда-то красной краской, а теперь облупившимся и поржавевшим.
– А тут чего?
– Всё.
– В смысле?
– Гараж, чтоб вы знали, это целый мир! А если повезёт, то и продуктовый склад, и мастерская, и оружейная. Три в одном, короче, – Яга оглядела один гараж, второй, постучала по железной двери кулаком. – Нет. Четыре в одном. Ещё и место хранения автотранспорта. Даже пять. Ещё просторная будка для собаки.
Бабулька прошлась вдоль ещё нескольких гаражей и, наконец, ткнула пальцем в выбранный по каким-то одной ей известным параметрам.
– Так на нём же замок вон какой здоровенный! – с сомнением сказала Мэйли. – Как его открывать?
– Эх, не было у тебя детства, – грустно вздохнула Яга и, выковыряв белый кирпич, служивший частью бортика заброшенной клумбе, протянула его Илье. – Сбивай петли.
– Они же железные.
– Вот поэтому я тебе кирпич и даю. Согласись, усталая бабушка в заброшенном городе, сбивающая кирпичом замок с гаража – зрелище не очень вдохновляющее?
Илья не нашёлся, что ответить и взял из рук старушки кирпич.
После первого удара, несколько раз эхом отскочившего от стен домов, старушка вновь вскочила и замахала руками.
– Стой! Стой, дурья ты башка! У тебя что, извилина, отвечающая за фантазию, не проветривается в голове?
– А чего не так?
– Эдак к нам сбегутся все, у кого слух есть. – Яга вновь прошлась вдоль гаражей, нашла какую-то тряпку, которой несколько раз обмотала и замок, и петли ворот. – Вот. Теперь стучи.
Илья промахал кирпичом минут двадцать, а затем, держась за бока, присел на одну из вкопанных в землю автомобильных шин колёс.
– Чего? Разболелось? – поинтересовалась Яга.
– Есть такое.
– Ну так а чего ты стесняешься? Передай кирпич дальше. Пусть девочки теперь им помашут.
– Так они ж девочки.
– Так и жажда приключений у них, а не у тебя, – парировала старушка. – Я вот на тебя смотрю и недоумеваю, как человек твоего склада характера во всю эту историю вляпался? Мэйли, Машка, ловите кирпич. Ваша очередь.
Девчонки принялись возиться у гаражного замка, а Баба Яга, присев рядом с Ильёй, сказала:
– Ты будто сам не определился, кто ты. То ноешь-причитаешь, то принцессу спасать кидаешься. Потом опять ноешь, что тебе всё это даром не нужно, а как до дела доходит, кирпичом полчаса машешь, ни слова не проронив про нутро отбитое.
– Я когда на щупальце кинулся, мне страшно за принцессу нашу стало. Как бы это правильнее сказать… стимул был шевелиться. А сейчас одни недомолвки. Идем к стеклянной башне. Ну, небоскрёбу этому. А зачем идём? Что там делать будем? У феи этой, недоделанной, один ответ на всё: «надо». Кому надо? Как мне найти мотивацию, если я не понимаю в чём конечная цель?
– А, знакомая тема. Было дело в одном королевстве…
Глухо звякнув, дужка замка отскочила.
– Готово, – довольно сообщила Мэйли обернувшимся на звук Илье и Яге.
– Отлично, – Яга подошла к двери и потянула её на себя, открывая затхлый, пустой гараж.
– Э! – позвал Илья. – Бабушка, ну ты чего?
– А чего?
– Заинтриговала же!
– Расскажу-расскажу, – успокоила его старушка, – вот лагерь разобьем и расскажу.
Яга оказалась права. До того, как город стал заброшенным, гараж служил кому-то и складом, и мастерской, и даже некоторым подобием арсенала. Здесь был верстак с инструментами, внушительных размеров тесак, монтировка, несколько молотков разного размера и даже цепная бензопила.
– Жалко, что бензина нет, – повертев инструмент в руках, посетовала Яга.
В погребе нашлась тушёнка, которую разогрели, соорудив костерок.
После нехитрого ужина Яга, взглянув на небо, заявила:
– На сегодня хватит путешествий. Вечереть скоро начнёт.
– Почему? – удивилась Мэйли. – Немного ж осталось. Стеклянную башню отсюда видно.
– Видно – не значит близко. К тому же, герой наш, вон, совсем не по-геройски выглядит. О нём-то тоже подумайте. Завтра со свежими силами и пойдём.
Старушка протянула библиотекарю очередную консервную банку с отваром. Тот поблагодарил и принялся пить, обжигая губы.
– Кстати! – обернулась Яга к Мэйли. – Ты ж у нас королевских кровей? Посвяти его в рыцари-то уже. Он тебе жизнь спас. Это, кажись, достойно того, чтобы отблагодарить его хотя бы так.
– Меча нет, – развела руками принцесса. – Церемония подразумевает…
– Ну, монтировкой вон, посвяти. Какая разница-то?
Мэйли с сомнением посмотрела на протягиваемый ей инструмент.
– Ладно, – положила Яга монтировку рядом с девушкой. – Ты пока подумай, а я вам всем историю одну расскажу. Поучительную…

***

– Деньги в казну поступают?
– Поступают.
– Ну так чего тебе ещё надо, неугомонная ты баба?!
– Осмелюсь заметить, Ваше Величество, что финансовая составляющая сама по себе не способна производить действия, результатом которых будет неприкосновенность границ государства. Нет ни одного исторического свидетельства, фиксирующего факт хождения золотых слитков в атаку или маневрирования конного отряда монет.
– Чего-то заумно слишком.
– Говорю, наличие в нашей казне денег при отсутствии регулярной квалифицированной армии может явиться для любого сопредельного государства причиной и поводом для вторжения в ваше королевство с целью обогащения путём разграбления.
– А ещё короче и понятнее?
– Плохо, когда богатство есть, а охранять его некому.
– Как это некому? Не надо мне тут! У нас конвейер по подготовке кадров налаженный. Одно только рыцарское училище ежегодно до сотни рыцарей выпускает.
– Выпускать-то оно выпускает, да только каких?
– Отборных!
– Отборных? Серьёзно? А то, что ученики на занятия по рукопашному бою, да по премудростям конных маневров слуг вместо себя отправляют, не смущает?
– Смущает. Но деньги-то исправно платят. Приходится глаза закрывать.
– К слову, если уж пошла речь о деньгах. Деньги ученики не только за обучение платят. И не только в казну.
– Вот те раз. А поподробнее расскажи-ка.
– За то, чтоб экзамены по курсу стратегии и тактики сдать, за то, чтоб грамоту с хорошими оценками получить, за всё начальнику училища несут. А задания по сложению баллад и любовной лирики только поэтов наших финансово обогащают, а должны учеников интеллектуально обогащать. Потому что сами будущие рыцари ни бум-бум, – женщина постучала кулаком себе по лбу. – Всё у придворных бардов заказывают.
– Ну, дык. Знатные фамилии могут себе позволить, балладу-то купить. Да и поэтам кормиться надо, – пожал король плечами. – А начальника училища разжалую. И, может быть, даже казню. Чтоб другим неповадно было. Негоже с целого училища мзду себе в карман класть и не делиться. Поставлю туда своего человека, который в меру себе брать будет, а остальное в казну.
– Так Вы б уже сразу объявили: сдать фехтование – десять золотых, управление лошадью – двадцать, получить отметку о том, что прослушал курс стратегии и тактики – тридцать.
– Да нет, – возразил король. – Тридцать – дорого. Хотя, здравое зерно в твоём предложении имеется.
– Серьёзно?
– А чего?
– А если вдруг война? Как они сражаться за Вас будут?
– Хм. Это конечно, да. Жалко такую идею упускать, – король почесал подбородок и спросил: – А чего ты предлагаешь?
– Давайте откроем бесплатное военное училище для крестьян.
– А деньги на это училище где брать?
– С училища для детей знатных особ и брать. От этой золотой молодёжи толку всё равно ноль. Так хоть деньги их на полезное дело пусть пойдут. Чтобы те, кто учится в заведении для бедняков, были на полном твоём обеспечении. Так сказать, на бюджетной основе. С возможностью, сдав экзамены по всем дисциплинам, получить рыцарский титул. А в качестве дополнительного стимула тем, кто будет проявлять особое усердие и повышенную результативность, будем выплачивать жалование ежемесячно.
– Чего? – король округлил глаза. – Черни рыцарский титул? Да ещё и деньги им платить? Нет, ты, конечно, умная женщина, но сегодня чего-то совсем ахинею несёшь. Сегодня мы им титулы с деньгами начнём раздавать, завтра землю в личное пользование, а послезавтра что? В советники крестьян брать? Может и трон им уступить?
– Крестьяне в совете не такая уж и плохая идея.
Последняя фраза была для короля настолько неожиданной, что он схватился за сердце и несколько минут, словно рыба без воды, беззвучно открывал и закрывал рот. А когда взял себя в руки, спросил:
– Слушай, я вот тебе сейчас как друг, а не как король предлагаю. Может, отдохнуть съездишь куда-нибудь? Развеешься, так сказать, мир посмотришь, мозги в порядок приведёшь. А? А то ты чего-то совсем уже невероятное несёшь.
Советница оглядела приемную, тяжело вздохнула и сказала:
– Знаете, а, наверное, да.
– Но за свой счет! – тут же спохватился король.
– За свой счет, – согласилась она.

***

– И больше её в том королевстве никто не видел. Вплоть до того момента, как войско соседнего государства на замок напало, – закончила Яга.
– Она короля выручать вернулась?
– Нет. Она во главе войска была.
– И что?
– И всё. Воевать было некому, поэтому боевые действия не больше недели продлились.
– Ужас какой, – прикрыла Мэйли рот ладонью.
– Не ужас, а последствия отсутствия необходимых стимулов.
Принцесса встала, подошла к Илье, держа монтировку в правой руке и похлопывая ею по ладони левой.
– Вставай на колено, – сказала она парню.
– Это зачем это?
– В рыцари тебя посвящать буду. На бюджетной основе.
– Бюджетный вариант, – хихикнула Яга.
Засыпал Илья в обнимку с монтировкой в звании рыцаря её высочества принцессы Сентерии.

Часть 9
Всем палкам палка

– Ладно, рассказывай уже, какого лешего мы сюда приперлись-то? Согласись, аргумент «нутром чую, что мне туда надо» как-то слабо и неубедительно звучит.
– А у меня других аргументов и нет, – хитро улыбаясь, развела руками фея-Маша.
– Кривая женская логика, – грустно вздохнул Илья.
– Осмелюсь заметить, что такое понятие как логика не может интерпретироваться относительно половой принадлежности индивидуума, применяющего её в практических ситуациях.
– Это еще почему? – удивился Илья.
А Мэйли округлила глаза:
– Ого! Ты её сразу понимаешь, что ли?
– Объясню, – продолжила Яга, пропустив мимо ушей реплику принцессы. – Логика – это такой метод рассуждения, результатом которого является доказательство или опровержение чего-либо, основанное на том, что истинное суждение использующий логику индивидуум выводит, применяя фактические знания, без затрагивания эмоциональных аспектов изучаемого вопроса или ситуации. Исходя из только что сказанного, можно сделать вывод, что в ситуациях, когда применяются расхожие формулировки, такие как «женская логика» и «мужская логика», на самом деле более уместно говорить «мужское мировосприятие» и «женское мировосприятие». – Яга сделала паузу, оглядев компанию, и закончила. – Просто женщина прежде, чем запрыгнуть на лошадь с разбегу, подумает о том, какой сегодня день месяца и потом либо запрыгнет, либо нет. А ты, Ильюша, с тем, что у тебя между ног, в любой день года подумаешь, стоит ли с разбегу на лошадь прыгать. Проще говоря, разница в мужском и женском мировосприятии находится между ног.
– Ну вот. Свела всё к хуям. Отличные утверждения, – Маша показала большой палец, скорчив недовольную мину, – прям, во!
– А что делать, – развела руками старушка, – весь мир к ним сводится.
– А если не сводится к… этим… – замялась Мэйли, не решаясь произнести то самое слово.
– Сведется ещё, не волнуйся раньше времени.
Они пересекли еще несколько улиц, подбираясь к предполагаемому центру заброшенного города. И чем ближе к центру они оказывались, тем выше становились здания. Спустя несколько часов блуждания по дворам когда-то жилых домов, пустым площадкам автомобильных стоянок, пересечения скверов и площадей с угадываемыми контурами клумб и разросшейся на них буйным цветом растительностью, они, наконец, подошли к многоэтажному зданию, казалось, состоящему полностью из стекла, посеревшего от пыли.
– А точно сюда? – недоверчиво спросил Илья.
– Точно, – подтвердила Маша.
– Пешком? – Илья задрал голову, разглядывая здание. – Да тут же этажей тридцать! И я не думаю, что лифт работает.
– Двадцать восемь. Не работает.
– Но зачем туда подниматься?
– Да я ж говорила уже: «нутром чую, что мне туда надо». А фейское нутро не ошибается.
– Правда? – притворно удивился Илья. – А кто здесь оказался лишённый возможности колдунствовать?
– Ой, ну это просто случайность.
– Ага, случайность…
– Илья, ну чего ты, в самом деле? – подала голос Мэйли. – Ты же рыцарь!
И парень замолчал на середине фразы. Лишь пробормотал:
– Ещё одна манипуляторша…

Солнце светило путешественникам в спину и освещало вход в двадцативосьмиэтажное здание, которое Мэйли упорно называла «Стеклянной башней». Компания пересекла площадь и остановилась, разглядывая свою цель вблизи. Стеклянные панели так же, как и стёкла остальных виденных ими зданий, были покрыты пылью и казались тонированными. Клумбы, слева и справа от входа, давным-давно превратились в буйные заросли кустарника без какого-либо намека на цветы.
– Надеюсь, теперь-то никто не будет возражать против небольшого привала? – спросила Баба Яга.
Никто не возражал.
Трехдневное путешествие утомило всех, поэтому перед тем, как войти в стеклянное здание, решили немного передохнуть. Возможно потому, что цель была перед самыми глазами, ни Мэйли, ни Маша не пытались подгонять остальных. Поэтому все с удовольствием расположились на ступенях у входа и принялись за позаимствованную в гараже тушенку.
– Вот ведь, а? Восемьдесят пятый год, а вкус изумительный даже без подогрева, – разглядывая банку, заметил Илья. – Умели ж раньше делать.
– Ты кушай, а не циферки на крышке разглядывай, – посоветовала Яга. – Нам еще около пятиста ступенек осилить надо, если мы наверх забраться планируем.
– А с чего ты взяла, что там пятьсот ступеней? – спросила принцесса.
– Я не называла конкретной цифры, а всего лишь предположила, что при наличии в среднестатистическом пролёте девяти ступенек и двух пролётов на этаж, должно получиться число немного не доходящее до пятисот.
– А откуда ты знаешь, что ступенек в пролёте по девять? – спросила Мэйли.
– Количество я назвала, отталкиваясь от имеющегося у меня опыта нахождения в подобных зданиях и приблизительной высоты этажа, комфортной для пребывания внутри человека.
– А почему пролётов по два?
– Здания подобного типа, в которых мне доводилось бывать, имели на один этаж в большинстве своём два пролёта, каждый из которых, опять же, в большинстве своём, состоял из девяти ступенек, – объясняя это, Яга уже заметно нервничала.
– А если это здание не для людей было построено? – не унималась принцесса.
– Исходя из… – Баба Яга на несколько мгновений замолчала, словно подбирая слова, а потом вдруг выдала: – Иди ты в жопу, девочка.
Мейли хихикнула.
Теперь уже Илья, легонько толкнув в бок сидящую рядом принцессу, сказал:
– Мэйли, ну чего ты, в самом деле. Ты же принцесса.
– Один-один, – хихикнула принцесса и показала Илье язык.

– Вкусно, – заявил Илья, доев свою порцию тушёнки и зашвырнув банку в кусты.
Однако, судя по раздавшемуся из этих самых кустов рёву, напоминавшему хор раненых тюленей, кто-то явно не был согласен с этим утверждением.
– Едреный ты разогнанный, Лавкрафта мне за пазуху, – взвизгнула Яга, увидев как с треском ломая кусты, из них вываливается серое осклизлое существо, усеянное шевелящимися, змееподобными щупальцами, каждое из которых оканчивалось круглой пастью с зубами, больше похожими на иглы. – Бросайте всё нахрен! Бежим!
И первой кинулась к стеклянной двери небоскрёба.
Остальных не нужно было уговаривать. Поэтому, когда существо, добравшись до костерка, ткнуло в него щупальце и заревело всеми пастями второй раз, компания наблюдала за ним с внутренней стороны массивных стеклянных дверей.
Одна из змееголовых пастей существа вцепилась в недоеденную банку тушенки, соседние тут же попытались отобрать лакомство.
– Дурное оно какое-то, – наблюдая за тем, как пасти кусают друг друга в борьбе за ароматно пахнущую жестянку, заметила Мэйли.
– А ты здесь клуб знатоков из «Что? Где? Когда?» увидеть рассчитывала? – поинтересовалась Баба Яга, расклинивая дверные поручни стулом с металлическими ножками.
– Что-где-чего? – не поняла Мэйли.
– А, всё время забываю, что ты местная и не в курсе, – покачала головой Яга и объяснила: – Игра такая есть.
– Научишь?
– Нет.
– Почему?
– Потому что там против телезрителей играют. А вы ещё телевидения не изобрели.
– Телевидения?
Яга посмотрела на Мэйли:
– Ну да, это когда люди в ящике...
– В ящике? – глаза принцессы сделались идеально круглыми.
– Яга, – позвала Маша.
Старушка повернулась и увидела, как фея кивает в сторону существа, которое разворачивалось к стоящим за стеклом. Сначала одно щупальце, а после и остальные вытянулись в сторону стеклянной преграды, сквозь которую компания наблюдала за существом. Рты его бессистемно открывались и закрывались.
– Угадайте, – нащупывая притороченный к поясу тесак, спросила Яга, – чего делать нужно?
– Бежать?
– К чёртовой матери из этого домика. Оно нас тут загоняет.
И подавая пример, старушка побежала на противоположную часть холла.
– Через окно с той стороны вылезем, – проинструктировала она на ходу.
На середине пути Яга остановилась, удерживая широко расставленными руками бежавших за ней.
– Ты зачем… – начала было Маша, и замерла, испуганно вскрикнув. – Кто это?
Вдоль стены, там, куда не попадали солнечные лучи, беспорядочно валялись полуголые, покрытые грязью тела. Мужчины, женщины, дети. Особой жути добавляло то, что все они подрагивали, находясь то ли в странном сне, то ли в каком-то диком трансе.
– Нежить, Карпентера с Ромеро мне под коленку, – прошептала Яга.
За спиной раздался звон разбитого стекла, и в очередной раз взвыл протяжный хор пастей вылезшего из кустов существа. Лежащие на полу тела начали подниматься, реагируя на этот звук.
– Шинковать того Уве Бола, – в очередной раз выругалась старушка и потащила всех на обрамленную перилами лестницу, ведущую вверх.
Нежить, словно сомнамбулы, что-то несвязно бормоча, двинулась навстречу существу со щупальцами. Существо, чувствуя, что добычи стало в разы больше, вновь издало утробный рык.
– Не стоим, ребятушки, не стоим, – подгоняла всех Яга.
И они, свернув в боковой пролёт, побежали по ступенькам вверх.
Когда бежали по пролёту между третьим и четвёртым этажом, шум внизу перерос в какофонию, состоящую из рычания, визжания, рева, шипения и чавканья.
– Ну, сейчас они там друг друга порвут как шредер документы, – сбавил скорость Илья.
– Не притормаживай, – посоветовала Яга. – Кто-нибудь из них обязательно кого-нибудь доест. И нет гарантии, что победителю, отобедавшему своим противником, не захочется десерта.
– На кого ставишь? – ощущая, как чувство бессмысленного азарта вытесняет в нём панику, спросил парень.
– Тяжело сказать, – перепрыгивая через две ступеньки, ответила Яга. – В одном углу ринга большая херь, в другом – много маленьких. В любом случае, не хотелось бы мне, чтобы нас догнали.
И как будто в подтверждение её слов внизу кто-то торжествующе завыл, а затем раздался топот множества ног по ступеням.
Пробежав ещё два этажа, компания замерла, увидев, что пролёт выше завален мебелью. А между тем, топот и рычание снизу приближались.
– Сюда, – Яга выбежала в коридор, метнулась влево, затем вправо. Остановилась, – Нет, сюда! – развернулась на сто восемьдесят градусов и рванула вправо.
Пробежав до стены, мимо дверей, некоторые из которых были закрыты, а некоторые распахнуты, являя запылённую обстановку, Яга остановилась у самой последней, с надписью «пожарный выход» и, кивнув на неё, скомандовала:
– Ломай, Илюшка.
– Я тебе чего, герой боевика? – изумился тот.
– У тебя монтировка, дурак, – объяснила Яга.
Илья недоуменно посмотрел на инструмент в своей руке, которым Мэйли посвящала его в рыцари, сказал:
– А… – и вбил монитровку в зазор между дверью и лудкой чуть выше замка.
Надавил, навалившись всем телом. Потянул в другую сторону. Снова надавил.
– Отойди, горюшко, – отстранила его Яга, отбирая монтировку.
Перевернула загнутой стороной, поддела чуть ниже замка и рванула на себя. Дверь, издав треск, немного поддалась. Старушка выругалась, рванув ещё раз, и дверь распахнулась. Через несколько этажей, теперь уже аварийной пожарной лестницы, ступеньки стали отдаваться в мышцах ног болезненной усталостью. Вся компания потихоньку начала сбавлять скорость.
– А ступенек-то не по девять в пролёте, – заметила Мэйли.
– Девочка, – Яга остановилась, тяжело дыша, – я тебе, кажется, уже говорила: иди ты в жопу. Есть ступеньки, их надо ходить. Хоть девять их, хоть двадцать девять.
– Какой этаж-то? – спросила Маша, останавливаясь.
– Тринадцатый.
– Что? – материализовался рядом чёрт.
– А! Чур меня! – подпрыгнув на месте и хватаясь за сердце вскрикнула Яга. – Вы так из-за этого хрюкоморда мохнатого без бабушки когда-нибудь останетесь. Ты где был всё это время, харя твоя сатанинская?
– Всё потом, – отмахнулся Тринадцатый. – Идите за мной.
И скользнул в двери, ведущие в коридор.
– Вы чего-нибудь понимаете? – оглядела всех Маша.
– Да, – кивнула старушка. – Нужно топать за шерстяным блохастиком. А выяснять, что, да почему – после.
И скользнула в дверь вслед за чёртом.
Илья, Мэйли, Маша последовали за ней.
– Сюда, – махнул лапой чёрт, открывая одну из дверей.
Быстрым шагом направились к двери, за которой скрылся чёрт.
– Я не успеваю понимать, что происходит, как опять нужно понимать, что происходит. А я не успеваю, – сообщила Мэйли.
– У меня всю жизнь так, – успокоила её Яга.
Компания набилась в комнатушку с панорамным окном, уставленную столами с компьютерами, принтерами, сканерами, старинными телефонными аппаратами, стоящими на них.
– Илья, Мэйли, подоприте дверь, – скомандовал Тринадцатый, – пока ломиться не начали. Маша, разбей окно.
Девушка схватила ближайший стул и швырнула его в стекло. Тот отскочил, оставив стекло невредимым.
– Охренеть можно. И как я должна его разбить?
– Придумай.
– А чем это нам поможет? Тринадцатый этаж же…
– Всё увидишь. Придумай, как разбить окно.
– Было б чего сладенького, я б его...
– Лови, – Тринадцатый швырнул ей коробку, извлеченную откуда-то из-под шерсти.
– О! Рафинад! – радостно воскликнула девушка и принялась набивать сладкими кубиками рот.
Когда Илья с Мэйли подтащили к двери третий стол, с той стороны что-то врезалось в дверь и завыло.
– А ступенек-то не по девять в пролёте было, – вновь заметила Мэйли, толкая очередной стол к двери.
– Девочка, – тяжело дышащая Яга упала на стул, – я тебе, кажется, уже говорила: иди ты в жопу. Грузите мебель принцесса, проводите время с пользой.
Мэйли фыркнула, засмеявшись.
С той стороны двери что-то злобно зарычало и снова ударилось в дверь.
– Фея тортиков и плюшек, чего там?
– Зую я. Иффё пойпафки, – сообщила Маша, показывая коробку с рафинадом.
– Зуй быфтее, – передразнила девушку Яга, – пока наф зьять не насяли.
Когда фея доела сахар, в дверь долбили уже непрерывно. Сваленные перед дверью столы шатались, но выдерживали напор.
– Готово, – сообщила Маша и, нарисовав рукой какую-то фигуру в воздухе, резко дёрнула ею в сторону окна.
Сорвавшийся с её пальцев огненный сгусток врезался в стекло, разбрасывая звенящие осколки во все стороны.
– Ну всё. Увидимся наверху, – сообщил Тринадцатый и растаял в воздухе.
– И чего теперь? – девушка выглянула наружу, повертела головой и удивлённо выругалась. – Теребить мою шапочку за завязочки!
Она встала на самый край, взмахнула руками…
– Стой! – закричал Илья, видя, как Маша прыгает вниз.
Но было поздно – девушка исчезла, падая вниз.
В дверь ударили особенно сильно. Наваленная мебель со скрежетом сдвинулась с места и в образовавшуюся щель полезли когтистые руки монстров. Парень поднял с пола брошенную ранее монтировку и принялся колотить по кистям, пальцам, ладоням, размазывая их в кровь.
Мейли открыла рот, чтобы завизжать, но от окна послышался голос Маши:
– Карета подана, ёпта! – девушка стояла на фасадном подъемнике, держась за ручку лебёдки. – Представляете, этажом ниже висел.
Твари выбили дверь, когда подъемник со всей компанией на борту уже двигался вверх.

– Конечная, – объявила Мэйли, прекращая крутить лебёдку. – Руки отваливаются нафиг.
Верхний этаж был недостроенным. Стекла в окне не было, повсюду лежали доски, стопки пластиковой плитки, мешки с цементом, укрытые клеёнкой. Посреди комнаты стоял стул, на котором восседал мужчина в сером камзоле и берете с павлиньим пером, которые были будто специально созданы для заостренных черт его лица. В руке его был бокал с вином.
Мужчина поставил бокал на пол и радостно продекламировал:
– Ну, наконец-то вы добрались! Я вами, право, восхищаюсь. Извелся весь, переживал, пока вас тут сидел и ждал.
– Мефик? Ты? – удивленно выпучила глаза Маша-фея. – Какого хрена?
– Я расскажу всё. Постепенно. Ты через Вия попросила вернуть твою былую силу.
– Ну да, просила.
– Я пришёл. Твоё? – мужчина достал из кармана камзола волшебную палочку и протянул Маше.
– Ты где её нашёл?
– Мне ж не кажется? – наклонившись к Илье, спросила Яга. – Они ж стихами разговаривают?
– Угу, – кивнул Илья. – Не кажется.
– Зачем пришлось такой проделать путь, чтоб палочку волшебную вернуть?
– Здесь с волшебством и магией бардак. Иначе было встретиться никак. Внизу для магии везде барьеры. Пришлось пойти на крайние мне меры.
– Тринадцатый свободно там гуляет.
– Ему законы мира позволяют.
– Так с ним бы палочку мою и передал.
– Да погоди ты. Я ж не всё сказал. Все артефакты высшего порядка не в силах перейти через барьер. Поэтому пришлось к вам всем, ребятки, мне применить немного крайних мер.
– Так это ты подбросил королю записку?
– Была, конечно, в этом доля риска, но видишь же, в итоге обошлось. Тринадцатого напрягать пришлось.
– И мысль о том, что нужно мне сюда, тобой была навязана?
– Ну да.
– И тяга к приключениям моя? – встряла в разговор Мэйли.
– А это, девушка, уже не я, – перевел на неё взгляд Мефистофель. – В твоей башке такой потенциал, что быть твоим врагом я б не желал. Дракон из головы лишь первый шаг.
– А бабушка?
– И тут я ни причём. Спит ваша бабка беспробудным сном. Но видит сон во сне и в всех вас. Такое было с ней уже не раз.
– Ага… понятно. Вот всё значит как, – задумчиво пробормотала принцесса.
– Илюха, – ткнула библиотекаря в бок Яга, – да ты глянь, невеста твоя стихами тоже заговорила. Этот Мефистофель, видать, заразный.
– Какая нафиг невеста? – прошептал парень в ответ. – Ты чего такого выдумываешь?
– Ой, вижу я, как она на тебя смотрит. Да и ты тоже в её сторону с придыханием поглядываешь.
– Не выдумывай.
– А тут хоть выдумывай, хоть не выдумывай. Я ж читала, чем глава закончится.
– Читала? Глава?
– Ну да. Сейчас они договорят, – Яга кивнула в сторону Маши, Мэйли и Мефистофеля, – принцесса своего Яндекс-Дракона из головы вызовет, и домой полетим. А дома она папеньке так на уши присядет, так твои подвиги распишет, что у тебя останется только два пути. Жениться, как порядочный рыцарь, или бежать, как закомплексованный библиотекарь. Хотя, – старушка скептически оглядела Илью, – какой с тебя бегун-то?
– Нет, погоди. Где ты читала-то?
– Я своих секретов не открываю, – безапелляционно заявила старушка, и похлопала ладонью по холщёвой сумке.
Книга внутри отозвалась привычным гулом.
– Да, здесь иная магия, увы, – продолжал объяснять мужчина в камзоле. – Она должна идти из головы. Учись свою фантазию включать.
– Но я привыкла палочкой махать!
– Размахивай, никто не запрещает, но магия привычная хромает.
– А почему всё так здесь повелось?
– А не ко мне, к создателям вопрос.
И, хитро подмигнув, Мефистофель растаял в воздухе.
– Да если бы мы знали, что всё так… – разочарованно сказала фея опустевшему креслу.
– От этой рифмованной эпопеи мозги мои бедные чуть не вскипели, – сообщил Илья, не замечая, что и сам говорит в рифму.
– Давайте потихоньку собираться, – предложила Яга, хитро поглядывая то на Илью, то на Мэйли. – Назад нам как-то надо возвращаться. Внизу нас монстры могут покалечить… Чуковского с Есениным мне в печень, – закончила старушка, осознав, что и сама заговорила стихами.
– Никто нас не покалечит, – заявила Мэйли, прикасаясь к виску. – Я уже дракона вызвала.
– А может по ступенечкам? – хихикая, поинтересовалась Яга. – Ты ж вроде бы не все пересчитала.
– Иди ты в жопу, бабушка, – беззлобно улыбнулась принцесса.
Раздалось хлопанье гигантских крыльев, и на крышу над ними приземлился дракон.
– Принцесса у нас, я так понимаю, приключениями сыта?
– Ну да, – почёсывая затылок, согласилась Мэйли. – Как-то я их себе по-другому представляла, приключения-то. А ту, блин, шли-шли, шли-шли. Зачем шли? За палкой какой-то.
– Но-но!– возразила Маша. – Эта палка, колдовать её феячить, всем палкам палка! Поехали. Где там твой дракон?
– На крыше.
– Его как зовут-то хоть?
– Глюка.
– Чо? – Маша округлила глаза, одновременно пытаясь не заржать.
– Глюка. Это уменьшительно-ласкательное.
– А полное?
– Полное – Глюкозавр.
Маша, не выдержав, заржала. Бабка захихикала.
– Ну а как я его должна была назвать, если первое время думала, что он мне мерещится?
– Слышишь, библиотечный рыцарь, а невеста-то у тебя с фантазией! – подмигнула старушка Илье.
– Иди ты, бабушка… – начал Илья, но постеснялся закончить фразу.
Мэйли была чуть пораскованнее, поэтому закончила за него.
Яга, глядя на них, хохотала.
Ей было весело.

Часть 10
Слишком много вопросов

Лететь на спине дракона было страшнее, чем в когтях. Ещё бы! То ли тебя держат цепкие лапы, то ли ты сидишь на скользкой чешуе, пытаясь удержаться за выступы и наросты на теле зверя. Да и бабка со своими шуточками ничуть не добавляла бодрости перелёту.
– А как думаешь, Илюха, – спрашивала она, стараясь перекричать свистящий в ушах ветер, – сколько раз человеческое тело подпрыгнет от земли, если с такой высоты свалится?
Илья, вцепившись в торчащие из спины наросты Глюкозавра, тихо матерился себе под нос. А Яга не унималась.
– Слышишь, принцесса, а ты когда дракона своего придумывала, придумала ему, боится ли он щекотки?
– А что? – также перекрикивая ветер, спросила Мэйли.
– Да вот думаю, ежели его пощекотать, он дергаться в полёте будет? И повлияет ли это на аэродинамику.
– Яга, да помолчи ты хоть пять минут.
– Ты думаешь, молча падать медленнее будем?
Илья решил не реагировать, но старушку несло.
– Интересно, а драконы в турбулентность попадают? Мэйли? А? Петлю Нестерова твой выдуманный друг может?
– Кого?
– Нестерова.
– А это кто?
– Был такой. На железных драконах по небу летал.
– А почему перестал?
– Другому железному дракону на встречу полетел. И себя погубил, и дракона, но не свернул.
Приземлились, не долетая до замка, чтобы не пугать никого громадной летающей рептилией. Когда Илья спрыгивал со спины дракона, его повело, как пьяного. Выглядел парень бледно и нервно.
– Илюха, ты в порядке-то? – поинтересовалась Маша, когда гигантский крылатый зверь растаял в воздухе.
– Ну, так, слегка не очень.
– Ты чего, дурень, упасть боялся?
– Да бабка, чтоб ей пусто было, со своими прибауточками...
– Так не упал бы никто. Там же с магией порядок, – мотнула головой в сторону Гнилых Гор фея. – Я защитное поле сразу создала, когда взлетали.
– Блин, а сразу сказать нельзя было?
Фея пожала плечами, одновременно разводя руками. Илья грустно вздохнул.

– Ты смотри, – кивнула Маша, когда они подходили к окраине деревни, – а этот-то всё заборы красит. Мы сколько дней назад его видели? Он красил. И сейчас красит.
– Только тогда он красил в белый, а сейчас в чёрный, – заметил Илья. – С чего бы это?
– Эй, уважаемый, а ты всё заборы красишь?
– Крашу, – не оборачиваясь согласился крестьянин.
– Не надоело ещё?
– Надоело, но разве у меня есть выбор?
– Чего, благоверная напрягает?
– Ни в коем случае. Моя супруга – кристальной души человек. И если она говорит, что забор пора красить, то значит действительно пора. В этот же раз инициатива исходит не от неё.
– А от кого же?
– От его величества, короля нашего.
– Слушай, принцесса, а у тебя папенька часто самодурством страдает?
Крестьянин оглянулся на слово «принцесса», но тут же, будто и не узнал Мэйли, вернулся к покраске.
– Не самодурство это, а мера, продиктованная необходимостью, – объяснил он с какими-то странно-ироничными интонациями. – Так в указе было написано, который глашатай на площади зачитывал.
– Вот сейчас ещё меньше понятно стало.
Крестьянин вздохнул и продолжил.
– Пришла во дворец баба учёная.
– Проходной двор, а не дворец, – вздохнула Маша.
– Ну да, – согласился Илья. – Мы, вон, тоже в него попали без проблем.
– Да не перебивайте, – попросила принцесса.
Все замолчали и крестьянин заговорил вновь:
– И, значит, предложила та учёная королю новшества разные.
– Не люблю я новшества, – заметила Яга.
– С чего это вдруг? – удивилась Маша. – Новшества помогают миру развиваться.
– Лучшее – враг хорошего, – возразила старушка.
– Лучшее нужно хорошо тестировать, чтобы оно было лучше хорошего.
– Да ёлки-палки! – гаркнула принцесса, и спорщики замолчали. – Продолжай, Томас.
– Новшества, говорю, учёная предложила. А король принялся эти новшества в обиход вводить, – крестьянин тяжело вздохнул, окунул кисть в ведро с краской и продолжил своё занятие. – Всё вот теперь в чёрный цвет красим.
– А зачем? – спросила Мэйли.
– А вдруг война? – ответил вопросом на вопрос крестьянин.
Мэйли, недоумевая, помотала головой:
– А война-то тут причём?
– Стратегический ход такой, – пояснил Томас. – Если вдруг враги вторгнутся, посмотрят издали – подумают, что деревня сгорела уже. И нападать не станут.
– Допустим, логика какая-то в этом есть, – пробормотал Илья. И добавил: – наверное.
– Но выглядит просто… – Маша замялась, подбирая слово.
– Готично? – предположил Илья.
– Уёбищно, – вынесла вердикт фея.
– Да что за клоунада?! – принцесса начала выходить из себя. – Вы можете помолчать? Это, в конце концов, меня в первую очередь касается. Томас, рассказывай дальше.
Теперь застопорился крестьянин.
– А почему именно вас касается в первую очередь?
– Потому что я принцесса Мэйли, дочь короля, между прочим.
– Принцесса? Мэйли? – усмехнулся тот. – Вы, девушка, только в городе такого не ляпните. А то король в темницу быстро упечёт. У него с самозванцами теперь строго.
– Чего? – искривилась в совсем уж недоумевающей гримасе Мэйли.
– Говорю, строго у него с самозванцами.
– Я, к твоему сведению, только-только вернулась из Гнилых Гор, где выполняла важнейшую миссию по изучению магических аспектов и их влияния на наш мир.
Из-за официальных ноток в голосе принцессы Илье казалось, будто Мэйли прибавила в росте и возрасте. Однако, либо крестьянин ничего не понял из того, что сказала девушка, либо, что скорее всего, совершенно ей не поверил.
– Милое создание, – сказал крестьянин, бросая малярную кисть в ведро и наконец-то поворачиваясь лицом к компании, – я совершенно серьёзно говорю, даже и не думай выдавать себя за принцессу, если тебе и твоим спутникам дорога ваша жизнь и не опостылел солнечный свет. Достоверно известно, что принцесса вернулась на следующий день после своего побега. Точнее, сразу после смерти невесты короля Канны Арениной…
Глаза Мэйли сделались совершенно круглыми от удивления и недоумения из-за того, что «выдавать себя за принцессу» Томас выделил интонацией, но крестьянин будто и не заметил этого, а потому флегматично продолжил:
– Дочь, прослышав про тяжкое горе отца, оставила все мысли о побеге и тут же вернулась в отчий дом, дабы не оставлять своего родителя наедине с трагедией.
– Чего? – теперь у принцессы, похоже, отпала и челюсть.
– Ведьма Чапперон с Иллиасом Долговязым же, призвав на помощь летающую тварь из преисподней, сбежали, когда выяснилось, что именно они подбили принцессу на авантюру. В том сама принцесса покаялась по возвращении. Поэтому, милая девушка, послушай моего доброго совета, не говори никому, кто ты на самом деле.
– Я чего-то как-то где-то типа недопонимаю, – сообщила Мэйли.
Крестьянин хитро улыбнулся, подмигнул принцессе и наклонился к ведру с краской, чтобы достать из него малярную кисть.
– Это всё позавчера произошло, что ли?
Томас, нахмурившись, принялся загибать пальцы, шепча себе что-то под нос, а затем сообщил:
– Месяц назад.
– Да мы ж всего четыре дня как ушли!
– На следующий день после воссоединения с раскаявшейся блудной дочерью, – сообщил Томас, игнорируя возглас принцессы и возвращаясь к своему занятию, – глашатаи во всех деревнях, городах и хуторах трубили один и тот же приказ: в случае появления самозванки, выдающей себя за Сентерийскую принцессу Мэйли, немедленно сообщать об этом уполномоченным лицам.
– Уполномоченным?
– Солдатам личной королевской охраны. В нашей деревне они расположились прямо в трактире, – кивнул Томас в сторону центра деревни, не отрываясь от покраски забора. – Так что, сами понимаете, к чему я это рассказываю.
Все озадаченно молчали. И лишь Баба Яга, пожевав губу, спросила:
– Верным ли будет моё предположение о том, что события, происходящие в замке и окрестностях оного, вызывают высокую степень недоумения у среднестатистического гражданина данного королевства, имеющего хотя бы малейшее представление о ситуации, данным событиям предшествовавшей?
– Моя супруга работает прачкой при королевском дворе, а по дворцу слухи расползаются даже быстрее, чем по городскому рынку. Но я бы на вашем месте ретировался куда-нибудь, до наступления темноты. Это позволило бы мне не вызывать подозрений, а вам – не подвергаться опасности.
– Как излагает, собака! – восхищённо цокнула языком Яга.
Илья и Маша принялись озираться в поисках кого-то, кто мог бы их увидеть, но улица была пуста.
– Всё взрослое население в поле сейчас, – не оглядываясь, сообщил крестьянин. – В деревне только дети, старики, да солдаты. Служивые, хоть и спустя рукава, но деревеньку-то патрулируют. Поэтому, шли бы вы к речке, а потом вдоль русла, против течения, пока сухую иву не увидите. За ней домик рыбацкий будет. В нём меня дождитесь. Стемнеет – приду.

***
– Странно это всё, – рассуждала вслух Мэйли, сидя на берегу и время от времени швыряя камешки в воду. – Как так, месяц прошел? Как это я вернулась? Зачем всё в чёрный цвет красить? Почему Канна умерла? Почему такой жгучий интерес к самозванцам? Слишком много вопросов. И вообще ни одного ответа. У кого-нибудь есть версии?
Илья помотал головой. Фея проигнорировала вопрос, пытаясь безуспешно выписывать в воздухе узоры волшебной палочкой.
– Блин, да как же это работает? – спрашивала она, бубня себе под нос.
– Яга? – позвала принцесса.
– Находясь в таком живописном месте, в какой-то мере отвлекающем от накопившихся вопросов и поиска ответов на них, мне всё-таки хотелось бы озвучить умную, но не мне принадлежащую мысль о том, что неведение порой вызывает столько же негативных ощущений, сколько и осознание близкой и неотвратимой кончины. Посему, хотелось бы предложить вам набраться терпения и дождаться, пока прогуляюсь.
С этими словами старушка встала, поправила свою походную сумку, привычно похлопав её по боку, и направилась прямиком в лес.
– Блин, никогда не научусь фильтровать из её потоков сознания суть, – сообщила принцесса.
– Суть в том, что ожидание смерти подобно, – раздалось из леса.
И там, откуда донёсся старушкин голос, стал раздаваться удаляющийся треск ветвей.
– Не бабка, а лось какой-то, – наконец-то оторвалась от волшебной палочки фея-Маша.
– Блин, а чего вы спокойные такие? – спросила Мэйли.
– А чего нервничать? Придёт Томас, расскажет подробности, тогда и нервничать будем, – вынесла вердикт фея и снова принялась дирижировать палочкой.
Когда стемнело, они перебрались в рыбацкий домик.
А спустя несколько минут в этот же самый домик ввалилась королевская стража и повязала всех троих.

Принцесса брыкалась и кричала. Она грозила солдатам всеми возможными карами, какие только могут прийти на ум приличному человеку, а когда адекватные угрозы закончились – перешла к неадекватным.
– Заставлю руки в говне измазать и в ладоши хлопать! – беленилась связанная Мэйли. – Каждому лично черепушку просверлю и дуть в дырочку буду, пока мозги инеем не покроются! Черенок от лопаты без смазки...
Но подробностей использования садово-огородного инвентаря ей не дал раскрыть один из солдат, заткнувший рот принцессе кляпом. Затем к домику подъехала крытая телега. На неё погрузили связанных путешественников и куда-то повезли.
– Ни разу в такие переплёты не попадала, – пожаловалась фея шепотом.
– Я тоже, – так же тихо ответил Илья, – пока тебя не встретил.
– Уывыыв, – промычала принцесса сквозь кляп. – Ыуыыв ыуыы.
– Ну, понятное дело, – с серьёзной миной согласилась фея.
– Ывыыыуы Ы уоы, – помотала головой Мэйли, пытаясь глазами показать на торчащий во рту кляп.
– Охотно верю, но ни чем помочь не могу. У самой руки связаны.
– Ы.
– У Илюхи тоже.
Илья взглянул на лежащую рядом Мэйли и сказал:
– Сейчас попробуем.
Извиваясь, будто уж, парень пододвинулся к принцессе и, ухватившись зубами за полосу ткани, обмотанную вокруг головы девушки и удерживающую кляп во рту, попытался вцепиться в неё зубами.
– БДСМ на минималках, – прокомментировала фея, наблюдая за тем, как Илья мусолит тряпку, прижавшись к лицу Мэйли.
Принцесса в ответ снова промычала что-то невнятное. Но фея и в этот раз её поняла.
– Я не завидую. Я сочувствую.
Минут через пять сосредоточенного сопения и вздохов фея снова подала голос:
– Слышишь, библиотекарь, мне кажется, что после таких предварительных ласк ты просто обязан на ней жениться.
Илья невнятно огрызнулся, снова уцепился зубами и дернул головой, разрывая полоску ткани.
Принцесса вытолкнула языком изо рта кляп и прошептала, обращаясь к фее:
– Не завидуй, женщина с бесполезной палочкой.
– А… – начала было фея, но не найдя остроумного ответа, замолчала.
– Ребята, – абсолютно серьёзным тоном прошептала Мэйли, – мне кажется, это не наши стражники. В них ничего знакомого.
– Как будто ты всех солдат королевской армии в лицо помнишь.
– Не в лицах дело, – мотнула головой принцесса. – Эти солдаты в форме личного королевского отряда охраны, но это не личная охрана. Поверьте, я с детства постоянно их видела. Они ж во дворце на каждом шагу. У них показательные выступления – я в первых рядах смотрю, у них построение – я глазеть бегу. Я не знаю, как объяснить. У этих манера держаться не та, выправка не та, да и лица тоже – ни одного знакомого. Ну должно же что-то знакомое промелькнуть-то было?
– А может их всех заменили? – предположил Илья.
– За четыре дня?
– Ну, почему за четыре? – возразила фея. – Томас, вон, сказал, что дело месяц назад было.
– Да какой месяц?! – взвизгнула Мэйли, но осеклась и продолжила шёпотом: – Ну мы же вместе были, ну вы же сами знаете, что четыре дня прошло.
– Может там временная аномалия? – вновь предположил Илья.
– Какая-какая?
– Временная. Это когда время движется не с такой скоростью, как везде.
– Да ну, бред какой-то.
– Ничего подобного. Время везде движется с разной скоростью, просто люди не предают этому значения. Или не замечают, потому что сами замедляются вместе со временем.
– Э, рыцарь, тебе, случайно, по голове не досталось, когда нас скрутили?
– Нет. Я серьёзно. Сейчас объясню. Вот представь, что ты положила руку на раскалённую сковороду, и тебе нужно удержать её на этой сковороде целую минуту. Минута покажется тебе очень долгой. А если тебе нужно будет побыть рядом с парнем, который тебе нравится, всего одну минуту, то эта минута пролетит очень быстро. Улавливаешь?
Принцесса подумала и согласилась:
– Да. Улавливаю, – сказала она. – Эти четыре дня пролетели очень быстро.
– Ну да, за счёт того, что было много непривычных событий, которые нужно было осознать, осмыслить, поход пролетел очень быстро, – согласился Илья. – Но с другой стороны, когда я оглядываюсь на эти события сейчас, мне кажется, что они были бесконечно долгими.
Мэйли почему-то скорчила недовольную гримасу. А фея проговорила одними губами:
– Ох и тупиздень.
Телега остановилась, и всех троих вытащили из фургона.
– Куда их? – спросил один из сопровождавших пленников солдат.
– Вниз, – ответил седобородый толстяк, стоявший у дверей в казематы. И когда пленники с конвоем уже миновали первый пролёт, добавил: – В разные камеры!

***
Время, в котором отсутствует дневной свет, тянется очень медленно, стремясь упереться своим финалом в бесконечность. Илье уже стало казаться, что он целую вечность сидит в клетушке два на два метра, освещаемой слабым светом свечи со стола тюремщика. Ничего не происходило. Лишь охранник время от времени похрапывал, вскрикивая во сне.
Внезапно его храп прервался звуком, похожим на кряканье беременной утки. А через несколько мгновений перед прутьями решётки возник силуэт старушки.
– Бардак здесь, Ильюша, какого я за свою жизнь ни разу не видела, – сообщила она, звеня связкой ключей. – Хотя, мне ж довелось сдохнуть в начале одной истории и воскреснуть в начале другой. Возможно, я просто не всё видела и не во всём участвовала. Но одно скажу точно: при Златофиле такой хуйни не было.
Замок щёлкнул и решётка открылась.
– Велком на свободу, рыцарь! Кривда выпрямлена и всё такое. Освобождай остальных, а у меня ещё пара нерешенных вопросов осталась, – сказала Яга, вручая Илье связку с ключами и растворяясь во мраке тюремного коридора.
– Не бабка, а ниндзя какой-то, – пробормотал Илья растерянно.
И пошел открывать соседние камеры.
– Кстати, твоя боевая монтировка и прочая магическая херь на столе у тюремщика, – подала голос Яга откуда-то из мрака.
И в следующее мгновение раздался грохот осыпающихся камней. А следом изумлённый голос старушки, многократно отражённый эхом:
– Хуяссе тоннельчики!
Отворяя двери четвертой или пятой по счёту камеры, библиотекарь услышал знакомый голос:
– Спасибо тебе, добрый человек.
– Томас?
– Да, Иллиас, я это.
– Как?
– После того как вы ушли, я, чтобы не привлекать внимания, докрасил забор и уже собрал вам еды. Выхожу за калитку, а там солдаты, – мужчина тяжело вздохнул. – Вы уж простите меня, что рассказал всё. Но я, честно, не сразу. Меня сначала побили. А как пальцы ломать начали, я и не выдержал.
– Не извиняйся, Томас, – похлопал его по плечу Илья, – я сам не знаю, как бы повёл себя, если бы мне начали пальцы ломать. Живой и слава богу.
И Илья продолжил открывать двери.
В самой дальней камере он обнаружил Мэйли.
– Ты как, в порядке? – спросил парень, отпирая замок и открывая решётку.
– Илюша! – радостно взвизгнула та, повиснув у библиотекаря на шее. – Я тут будто вечность без тебя просидела.
Илья, повинуясь чему-то необъяснимому, коснулся губ принцессы своими губами. И девушка ответила.
– Эй, любовь-морковь-четыре-тапка-под-одним-одеялом, ну хорош уже, освободите жертв режима и дальше хоть совокупляйтесь в неестественных позах, – подала голос из камеры в противоположной стене фея.
Илья, не прерывая поцелуя, вытянул руку с ключами в сторону ещё не отпертой решётки и, почувствовав, как кто-то схватил связку, снова погрузился в поцелуй с головой.
Оторвал его от приятного занятия внезапно, как обычно, материализовавшийся Тринадцатый:
– Эй, Долговязый, – подёргал чёрт парня за штанину, – есть информация, которая тебе не понравится, но наверняка пригодится.
– Она мне чем-то поможет?
– Не знаю, – пожал плечами чёрт. – Мне сказали передать, я и передаю.
– Мефистофель сказал?
– Он самый.
– И что за информация?
– Паночка сбежала, – буднично сообщил Тринадцатый. – Точнее, не она сама, а её душа.
– И что?
– И всё.
– Больше никаких новостей?
– Ещё Мефистофель просил передать, чтоб Марию Чапперон Руж берегли как зеницу ока, потому что он за неё переживает.
– Кто б нас сберёг, – хмуро буркнул Илья.
– На этом всё, – сказал чёрт и снова растворился в воздухе.
Илья тяжело вздохнул. Мало того, что понятнее не стало, так ещё и вводных добавилось.
– Эй, голубки, – позвала Маша, стоящая у стола тюремщика. – Ходите в сторону меня. Будем планы планировать.
Держась за руки, Илья и Мэйли подошли к столу тюремщика, вокруг которого сгрудилось полтора десятка заключённых, с любопытством разглядывающих принцессу и её избранника. Здесь же стояли Томас и Маша. Маша вертела в руках свою волшебную палочку, которая, если Илье не показалось, время от времени начинала слабо светиться и тут же тухла.
Здесь же, на полу валялся седобородый толстяк, приказавший расселить пленных в разные камеры.
– Так чего дальше-то делать будем? – спросил Илья, беря со стола монтировку, которой его посвящала в рыцари принцесса.
– Чего-чего, – раздался откуда-то сбоку голос Яги. – У нас один путь – наверх.
Илья обернулся на голос и увидел старушку в рваном проеме стены. Бабушка смахнула с лица клочья паутины и добавила:
– Тут ход потайной, он прямо к склепу ведет. Пойдёмте, покажу.
Пропетляв почти на ощупь по пропахшему сыростью лабиринту, освещаемому лишь свечой, позаимствованной со стола охранника, компания вместе с освобожденными узниками выбралась в царский склеп, стоявший за замком.
– Вот чудеса, – удивлялась Мэйли, – Тысячу раз тут была и не знала, что в склепе потайные ходы существуют.
– Я бы на нашем месте поостерёгся выходить из склепа в светлое время суток, – заметил Томас.
– Ну, это-то как раз понятно, – согласилась принцесса. Непонятно что в целом происходит. И почему.
Она подошла к одному из надгробий и ласково погладила его рукой.
– Мама? – спросил Илья сочувственно.
– Мама, – кивнула девушка и перевела взгляд на соседний постамент. – А вот это – новое. Его раньше не было.
Яга поднесла свечу к могильной плите и прочитала вслух:
– Здесь покоится Канна Аренина, вторая супруга владыки Сентерии, короля... хм… – старушка посмотрела на Илью. – А ну-ка, библиотекарь, поддень-ка плиту надгробную.
– Зачем? – опешил Илья.
– Поддень, говорю. Бабушка знает, чего просит.
Илья просунул монтировку в щель между плитами и навалился на неё всем телом. Камень со скрежетом поехал в сторону, обнажая внутренности могилы.
– Любопытненько, – пробормотала Яга, поводив свечой из стороны в сторону. – А где труп?
Могила была пуста.
– О, гля, в натуре пусто, – удивлённо подтвердила фея. – И что это значит, позвольте-ка полюбопытствовать?
– Если б я знала, то уже бы всё объяснила, – заверила Яга. – А раз я ещё ничего не объяснила, то, значит, и понятия не имею. Что прочла, то и делаю.
– Мне кажется, нам стоит сесть и хорошенько поразмыслить, прежде чем выбираться из склепа, – предложила Мэйли. – Придумать хотя бы какую-то теорию, объясняющую то, что происходит.
– И желательно правдоподобную, – поддакнула фея.
– Не правдоподобную, а правильную, – поправила её Яга.

***
Заключенные с интересом наблюдали за пестрой компанией компанией. Яга при свете свечи читала какой-то странный фолиант, предварительно размазывая по страницам пыль с гробниц. Она щурилась, пытаясь разобрать написанное, витиевато материлась себе под нос, но читать и пачкать страницы не прекращала. Илья вертел в руках монтировку, пытаясь фехтовать ею. Мэйли с грустным видом сидела у материнской могилы, а фея то уходила в дальний угол склепа, то возвращалась обратно, непрерывно размахивая волшебной палочкой и бормоча что-то себе под нос. В конце концов, волшебница попросила принцессу:
– Мэйли, радость моя, не могла бы ты прогуляться в другой угол комнаты, пока я на твоём месте постою?
Принцесса, не задавая вопросов, встала и прошлась по склепу. Остановилась у дальней стены и спросила:
– Сюда?
– Ага, – кивнула фея. – А теперь не спеша подходи-ка ко мне.
Принцесса снова выполнила то, что попросили. И когда подошла к тому месту, где стояла фея, спросила:
– Так?
– Да! – просияла фея и чмокнула принцессу в щёку. – Ты ж мой аккумулятор.
– В смысле?
– Ну вот смотри, – Маша развернула Мэйли и посадила на одно из надгробий, а сама отошла в дальний угол помещения и взмахнула волшебной палочкой. – Ни-фи-га.
Затем она подошла вплотную к принцессе и взмахнула палочкой ещё раз. Та засветилась мертвенно-зелёным светом.
– До-фи-га! – сообщила фея. – Когда ты рядом, всё работает, но чем дальше от тебя я нахожусь, тем хуже эффект. Вот смотри. Трапезус аппетитус ням-ням!
Фея взмахнула волшебной палочкой, направила её на ближайшую надгробную плиту и заключенные, не ожидавшие чего-то необычного, как один удивленно ахнули. Потому что на надгробии материализовалась скатерть, а на ней тарелки и вазы, наполненные различной едой. Истекающая жиром утка, будто только снятая с вертела, несколько жареных цыплят, огромный кувшин и хлеб.
– Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста, – ухмыльнулась фея. – Ну, теперь я вам так нафеячу, что в обратную сторону ни одна живая падла не расфеячит.
– А мертвая? – сострил Илья.
– А мертвая – тем более!

Часть 11
Библиотекарь

Я сначала думал, что у меня крыша едет на почве безвылазного сидения в библиотеке, от того и сны наяву вижу, как лунатик. Дракула, сталкеры, Эдвард с Беллой – всё смешалось в какую-то нелепую кашу. Ну не бывает же такого в реальности? Хотел уже каких-нибудь таблеточек попить, чтоб спать без сновидений, но Маша фокус мне показала с телепортацией.

А фокус этот вон как обернулся. Если б знал, во что это выльется, то сидел бы себе в библиотеке, общался бы с читателями, выдавал книги, новые поступления первым бы читал. Спору нет, сейчас в интернете чего угодно можно найти раньше, чем до нашей периферии довезут. Но ведь бумага – это бумага.

А тут вот ещё какая заковыка. Мало книге быть популярной, чтобы в библиотеку попасть. Книга должна к нам попасть официально. Есть бюджет, есть люди, которые решают, на что его потратить. И это даже не каждый месяц. Ну, скажите мне на милость, кто будет идти в библиотеку за новым романом Аберкромби, если его уже полгода как на флибусте можно спокойно скачать?
Вот потому и ходят к нам в большинстве своём любительницы женских романов, которым слово торрент неведомо и вообще, компьютер нужен только для того, чтобы в одноклассниках оценки ставить друг другу. А значит и упор при подборе книг на таких вот дам. Каждую книгу в жанре фентези отвоевывать приходится, когда обсуждение списка начинается. Нам, видите ли, прислали коммерческое предложение, а в нем вот такие и такие позиции, из которых спросом у постоянных читательниц будет пользоваться вот это, это и то. Точка.

Ну о какой популяризации библиотеки может идти речь, если из пятидесяти позиций, четыре пятых – это любовные романы и иронические детективы? А ещё, закостенелость вот эта совковая, от которой спасу нет. Я когда трилогией Ричарда Моргана предложил фонд пополнить, так меня чуть с потрохами не съели. Точнее, согласились, а через четыре дня на ковер вызвали. Ты, говорит, ЛГБТ нам тут и пропаганду наркотиков зачем в массы продвигаешь? А я, дурак, ляпни в ответ: про наркотики, спору нет, потому что это киберпанк, а там всегда наркотики, но вот не пойму, где вы там пропаганду ЛГБТ увидели?

Оказывается, в третьей книге пара героинь, мельком проскакивающих, нетрадиционной ориентации. Они мимоходом и только в качестве примера, что не только гормоны влекут людей друг к другу – там же мир такой писателем создан, что можно менять, как перчатки. Но я как представил, что всё это будет нужно нашей директрисе объяснять, так мысленно рукой махнул. Вяло поотнекивался, да и согласился, в конце концов, что «Видоизмененный углерод» нам в библиотеке нафиг не нужен.

Я однажды пошутил, что, мол, раз уж у нас литература закупается для специфического контингента, то давайте на этот контингент и дальше упор делать – клуб знакомств организуем, «для тех, кому за сорок». Так на меня организацию чуть не повесили! Пошутил, называется.

Да если б только один раз такое было. А то ведь постоянно. Они жизнь пожили, им лучше видно. Но картотека с формулярами читательскими почему-то год от года все меньше и меньше ящиков занимает. И получается, что ты вроде бы работу свою любишь, а делать её так, чтобы люди тянулись новые, не можешь.
Ясное дело, при таком положении дел, если встречаешь в библиотеке девушку со схожими литературными интересами, то невольно проникаешься к ней симпатией. Потому что молодёжь у нас в библиотеке редкость. А девушка экзотичная. Волосы перьями в разный цвет окрашены, разговаривает как-то необычно, книги выбирает не по обложке.

Короче говоря, Маша была лучом света, время от времени проникающим в наше царство стереотипов. И когда всё так совпало, что она пригласила меня прогуляться, отказываться было глупо. Я ж не ожидал, что она мне фокусы с перемещением показывать начнет. И уж тем более, даже предположить не мог, что всё это закончится упавшим стеллажом с книгами и телепортацией в мир с принцессами, которые придумывают драконов, гнилыми горами, больше похожими на локацию из компьютерной игры и какой-то лютой мешаниной персонажей с событиями из когда-то прочитанных книг.

Сколько времени прошло, а я, даже сидя в склепе, на надгробии и слушая Ягу, время от времени задавался вопросом: а может это всё-таки сон?
Но старушка, знай себе, уплетала за обе щеки птицу, запивала вином прямо из кувшина и тараторила в своей привычной манере:

– Я ж думала, в корчму схожу, да разузнаю, чего происходит? Почему король ваш так усиленно именно самозванцев ловит, что личную гвардию по близлежащим городам и деревням рассредоточил.
Бойкая бабулька. И в тоску никогда не впадает. По крайней мере, за те четыре дня, что мы знакомы, именно такое впечатление о ней складывается.
– А если бы тебя поймали?
– С какого-такого перепугу? Меня-то вместе с вами никто не видел. Да я даже больше скажу, меня тут до вас вообще никто не видел. Не важно, в общем, – отмахнулась Яга. – Короче, в деревню я пришла, а там маляра-затейника нашего бьют. Я поняла, что дело не чисто и бегом назад. Вот тут-то у меня внутренний навигатор и засбоил. Иду-иду, бегу-бегу, а примет того, что я по этому пути уже ходила, нет. Пока лешего задобрила, пока к берегу вышла… вас уже увозили. Только слышно было, как принцесса верещала.
– Я не верещала, а возмущалась! – надула губы Мэйли.
Зря она это сказала. Мне принцессу аж жалко стало. Яге ведь за словом в карман лезть не нужно. У неё всегда наготове поток сознания, работающий в связке с отсутствием чувства такта.
– Ой, не надо мне вот этого. Что ж я, верещание от возмущения не могу отличить? – Яга снова промочила горло. – Но верещала ты, должна признать, грозно.
– Ну, голос у меня такой, – смущённо пожала плечами Мэйли. – Я ж не виновата, что девочкой родилась.
– Ну да. Половую принадлежность никто из нас себе не заказывал, – согласилась старушка и продолжила: – Как я до замка добиралась и через заборы всякие перелезала, вам неинтересно будет. Откуда знаю периодичность патрулирования и про подземные тоннели под замком – я сама не расскажу. Должны ж у престарелой женщины хоть какие-то секреты быть. Как надзирателя по башке стукнула, Илье ключи передала, уже и без рассказа понятно. Про остальное вы в курсе.
Бабулька сделала ещё один глоток и неожиданно продолжила:
– Можно было бы спросить у Томаса, чего тут без нас происходило целый месяц, но он будет долго рассказывать и на ненужные детали отвлекаться. Поэтому за него тоже расскажу я.
– А откуда… – начала было удивляться Мэйли.
Но старушка выставила ладонь вперед, мол, не перебивай.
– Сразу как мы пересекли туманное ущелье, случилось следующее. У короля попросила аудиенции некая госпожа Дервей, представившаяся каким-то замысловатым титулом, но для простоты будем называть её учёной. Никто не знает, о чём они там беседы беседовали, но результатом стала покраска всего, чего только можно в черный цвет, которая, как мы видели, длится до сих пор. Буквально за одну ночь Дервей, задействовав солдат королевского отряда, построила вокруг дворца колейную дорогу с железной каретой на паровой тяге.
– Фигассе прогресс не дремлет! – воскликнула Маша. – От средневековья до научно-технической революции за одну ночь?
– Может, у неё план уже готов был? – попытался пошутить я.
– Да пофиг! Это вообще законно? – удивлённо спросила она. – Не, ну я понимаю, там, гранатомёт или калаш какой-нибудь в сказку притащить. А тут, никто ничего не тащил и на тебе – получите паровоз.
– Не паровоз, а карету на паровой тяге.
– Да пофиг! Потому что пункт Д.
– Какой такой Д?

Фея закатила глаза:

– Блин, ну чего непонятного-то? Я: а – протестую, бэ – возмущена, вэ – недоумеваю, гэ – нервничаю, дэ – все варианты сразу. Я возмущена, недоумеваю, нервничаю и протестую!
Вот всё у неё либо на эмоциях, либо с ноткой цинизма. Смотрю на неё и никак привыкнуть не могу. Драконы, магия, чудовища и чудеса всякие её не удивляют, а изобретение паровоза и быстрая постройка железной дороги – удивили. Но у меня в голове и этому объяснение было. Если мы полки с книгами завалили и мир, в который после попали, создан именно этими книгами, то среди них вполне могла быть и история о железной дороге. Я, правда, не стал встревать и свою гипотезу высказывать. Фея-то поймет. А остальные? Не дай бог ещё Мэйли за дурачка примет. Или, наоборот, поверит и перепридумать всё заставит. А как?
– Король был несказанно рад такому новшеству, потому что карету паровую можно не только как развлечение использовать, но и грузы всяческие на ней возить. Правда, только по кругу. Ребекка, жена Томаса, ту железную карету видела. По её словам, устройство полезное, но жуткое. И все, кому довелось к той карете близко подходить, придерживаются такого же мнения.
– А в чём жуткость? – спросила Мэйли.

Яга открыла, было, рот, но Томас опередил её.
– Ребекка говорила, что чем ближе ты к карете, тем тебе становится страшнее. И страх этот чувствуется не только рядом с каретой, но и вдоль всей железной колеи.
– Дикари, – не удержалась от комментария фея.

Томас посмотрел на Машу с каким-то сочувствием. А затем сказал:
– Я сначала тоже подшучивал над Ребеккой. Но однажды мне пришлось пойти в замок по незначительному поручению супруги и довелось переступать железные линии. Это действительно страшно.
– Я ж и говорю: дикари.
– Вы так говорите потому, что вам не довелось пересекать эту преграду, герцогиня.
– И переступлю. Чего я в паровозе не видела?
– Предлагаю вернуть разговор к предшествующему вектору во избежание окончательного переключения на обсуждение различий в эмоциональных состояниях у двух индивидуумов при выполнении одних и тех же действий.
– Не будем растекаться мысью по древу? – предположила Мэйли.
– Нет. Вернёмся к нашим баранам.
– Блин, опять не угадала.
– Так вот, участвовавшие в строительстве солдаты и мастеровые, которых Дервей отбирала лично, стали замкнутыми и нелюдимыми, но вместе с этим повысилась их дисциплинированность. На следующий день, когда паровая карета уже дважды объехала по своей колее вокруг замка, по нелепой случайности под её колёса попала вышедшая прогуляться Канна Аренинская, невеста короля.
– Ну, а чего она хотела с таким именем? – не удержался я от того, чтобы съязвить.
– Она мне всё равно не нравилась, – буркнула Мэйли.
– На этом все факты, которые мы получили бы в итоге от Томаса, заканчиваются. Перейдем к Илье.
Яга рассказывала, а я слушал её и думал, что происходящее очень странно. Безусловно, она могла видеть или слышать, как Тринадцатый сообщил о пропаже панночки, не трудно было догадаться, что я буду открывать камеры – ключи-то она мне отдала. Но вот того, что Томас извинялся за то, что нас выдал, когда ему палец сломали, она слышать не могла.
Да и пока в Гнилые Горы ходили, много странного было. Плюс, все эти шуточки про свадьбу с Мэйли. Я сначала думал, что она меня к принцессе подталкивает намёками всякими потому, что есть такая черта у некоторых пожилых людей – сводничать. Но теперь мне всё больше и больше кажется, что бабушка знает больше нашего. Знает, но молчит.
– Отсутствие невесты в гробу не делает ситуацию понятнее, но позволяет сделать несколько предположений, основанных на моём опыте, – завершила доклад Яга.
– А можно я? – потянула руку вверх принцесса, словно школьная зазнайка-отличница.
Яга кивнула и все уставились на Мэйли в ожидании её версии.
– Дервей убила Канну, чтобы та не мешала ей реализовывать какие-то свои планы относительно моего отца и королевства в целом, – выпалила принцесса.
– Звучит складно. Но, где труп? Какой смысл его удалять из склепа-то?
– А вот этого я объяснить не могу, – пожала плечами Мэйли. – Но, может, это и не связанные между собой события?
– Я тоже не могу объяснить, – кивнула Яга. – Но, думаю, это ненадолго. А вот предполагать, что события между собой не связаны, я бы не стала.
И тут у меня сложился пазл. Как тогда, на королевском приеме. Есть куча мелких деталей, которые между собой, казалось бы, не связаны, но иначе их друг к другу не подоткнуть.
– Может быть, Дервей, это реинкарнация сбежавшей панночки? – выдал я своё предположение. – Насколько я помню из объяснений Тринадцатого, то собранные в гроб драгоценности являются платой за возможность прожить новую жизнь. Когда цена устраивает сатану, он отпускает душу обратно в мир живых. Раз у панночки это не первый опыт возвращения, что мешает ей занять чьё-то тело? И что мешает покидать его, чтобы вселиться в другое? Придя в облике ученой Дервей, ведьма улучила момент и перевселившись в Канну Аренинскую бросила её под паровоз, после чего вернулась обратно в тело ученой.
– Звучит логично. Но тоже не всё объясняет. На кой черт ей железная дорога и крашеное в черный цвет королевство.
– Ну, во-первых, моё предположение могло бы объяснить, почему железная дорога была создана всего за одну ночь. Во-вторых... Помните, Томас говорил о чувстве страха при приближении к рельсам?
– Ну да.
– Так вот, железная дорога вполне может быть магическим барьером.
– От кого?
– Да от кого угодно. Хоть от нас.
– Тогда, как мы оказались внутри?
– Нас специально пропустили. Патрули – чтобы не упустить нас, если вернемся, а железная дорога – дополнительный элемент, на случай, если мы все-таки проскользнем мимо королевских патрулей.
– А откуда ты это знаешь?
– Если… – я собрался было объяснить, что раз уж этот мир сборная солянка из разных книг, то я могу назвать как минимум две, в которых железная дорога является барьером, но вовремя вспомнив о возможной реакции Мэйли на такие слова, продолжил совсем не так, как планировал. – Если это и не барьер, то штука по любому магическая.
– Посмотрим мы на эту магию, – ухмыльнулась Маша. – Кстати, о магии! Все наелись?
Кто-то кивнул в полумраке освещаемого единственной свечой склепа, кто-то издал возглас одобрения.
– Ну и славно, – фея взмахнула волшебной палочкой, остатки еды исчезли с надгробия вместе со скатертью. – Томас, а ну-ка подойди-ка к нам с принцессой.
Крестьянин отделился от группы недавних заключённых и подошел к Маше и Мэйли.
– Чего желаете, герцогиня? – спросил он.
– Палец поломанный покажи, – попросила фея.
– Вот, – Томас доверчиво вытянул руку.
– Вот, – копируя его интонации, сказала фея и коснулась палочкой искривленного пальца.
Крестьянин испуганно вскрикнул, удивленно ойкнул, восхищённо ахнул.
– Благодарю вас, герцогиня, – упал он на колено, схватив фею за руку и пытаясь поцеловать её ладонь. – От всей души благодарю, если только что-то будет необходимо, стоит вам только сказать…
– Да иди уже, горе-маляр, – отмахнулась фея. – Хотя… стой. У нас тут один вопрос не решенным остался. Чего ты там про возвращение принцессы рассказывал, ещё когда забор свой красил?
– Вернулась принцесса, – и тут же принялся извиняющимся тоном объяснять: – Ну, то есть, сказали, что вернулась. Я-то не видел, как она возвращалась. Да и никто не видел. Сказали, что вернулась. Ну и ладно. Кто я такой, чтобы сомневаться?
– В смысле, сказали?
– Объявили.
– А, то есть, никто не видел, как она возвращалась? Об этом просто объявили? – встрял я в разговор. – А после её видел кто-нибудь?
– Ребекка говорила, что принцессу наказали за побег, заперев в своей комнате, в восточной башне замка.
– Понятно, – кивнул я. – На повестке дня вопрос: а был ли мальчик? Ну, в смысле, девочка.
– Знаешь, Илюха, а возможно, все твои предположения верны, – задумчиво сказала фея, поигрывая волшебной палочкой. – Только вот, что со всем этим делать теперь?
Яга причмокнула губами и выдала:
– Получение максимального количества подтвержденной информации о предполагаемом противнике, включающее расположение, рельеф местности и умонастроения оказывает неоценимую помощь в решении поставленных задач, способствуя более грамотному распределению имеющихся сил.
– Врага надо знать в лицо? – снова попыталась угадать принцесса.
– На разведку кого-нибудь отправить нужно.
– Опять не угадала.
У них с Ягой это как игра уже. Если старушка раньше свои фразы сама упрощала до понятных, то теперь даёт шанс сделать это Мэйли.
– Но общий смысл уловила, – похвалила старушка принцессу. – Однако в сложившейся ситуации расходование времени на подготовку к проведению операции, план которой не выработан, представляется нелогичным в связи со скорой сменой караульных в тюремных подвалах, которая по моим внутренним ощущениям, произойдёт с минуты на минуту…
– А там и надзиратель без сознания, и стена разрушенная, и камеры пустые, – подхватила Мэйли.
– Да разве ж это теперь проблема, – помахала палочкой фея. – А ну-ка, батареечка моя, пойдем со мной, – поманила она принцессу.
Ну а та, в свою очередь, позвала меня составить им компанию.

В тоннеле фея произнесла заклинание, и над её головой сгустился светящийся бледно-зеленым цветом шарик. Быстро пропетляв по извилистым каменным коридорам, мы прошли сквозь разломленную стену и очутились в тюремных казематах. Пока Маша закрывала двери камер, мы с Мэйли подняли стражника с пола и усадили его обратно на стул.
– Если б я знала, что приключения состоят из таких вот нюансов, ни в жизнь бы на это не подписалась, – сказала Мэйли. – В книгах всё выглядит совершенно иначе.
– Вот тут я с тобой полностью соглашусь. В книгах всё совершенно иначе.
– А почему, спрашивается?
– А потому, – сказала фея, – что никто не стал бы читать такие книги.
И коснулась волшебной палочкой надзирателя.
У того исчезло рассечение на брови и в следующее мгновение тюремщик захрапел.
– Тем, кто привык участвовать в приключениях, не вставая с кресла, нужны экешн, чудо и торжество добра над злом. И наша задача на данный момент: Сделать. Сказку. Былью, – сказала Маша.
На слове "сделать" она коснулась волшебной палочкой меня и Мэйли ойкнула. На слове "сказку" коснулась принцессы, и я удивлённо ахнул, потому что она превратилась во фрейлину – ту самую Диту. А на слове "былью" взмахнула над собой все той же палочкой и захихикала, превращаясь во вторую фрейлину принцессы – Киту.
– Ну, похожи? – спросила она.
Уж не знаю, на кого стал похожим я, но Мэйли и Маша прям один в один Дита и Кита.
– Вы – да. А я-то кто?
– Извини, думать некогда было. Образ взят откуда-то из закоулков моей фантазии. Но я не думаю, что здесь прям всех стражников в лицо помнят.
– Ничего так у тебя закоулки фантазии, – с любопытством разглядывая меня, сказала фее принцесса. – Симпатичные.
Я ощупал лицо. Оно было каким-то непривычным, чужим. Не те выступы и углубления привык я чувствовать под ладонями, умываясь. Потом я провёл рукой по макушке, пытаясь выяснить, на что теперь похожа моя прическа и понял, что прически нет – я абсолютно лысый!
– И на кого я теперь похож? – спрашивая, я чувствовал, что мой голос тоже изменился. – В кого ты меня превратила?
– Не помню я, как его зовут, – отмахнулась фея. – Да и неважно это сейчас. Нам выйти надо так, чтобы нас сменщик этого обалдуя не заметил.
Она кивнула в сторону похрапывающего надзирателя. Потом подошла к дыре в стене, снова взмахнула палочкой и камни, будто в прокручиваемом в обратную сторону видео, вернулись на свои места, вновь став стеной.
– Я, когда нас вниз вели, пару ниш вдоль лестницы приметила, – шептала фея, поднимаясь по ступенькам. – Дождемся, пока сменщик вниз пройдет, а сами наружу.
– Так там же охрана у дверей, – напомнил я.
– С охраной по ходу пляски разберемся, – уверенно заявила Маша.
– А зачем с ней разбираться? – недоуменно спросила принцесса. – Можно просто свернуть в третий снизу поворот, пройти шагов тридцать, подняться на один этаж и выйти прямо на кухню.
– Бли-и-ин, – протянула фея, – а я и забыла, что среди нас местная. Ну, веди, что ли.
Ловко ориентируясь в поворотах, принцесса вывела нас в пустую кухню, которую мы пересекли без приключений. После несколько раз прятались за портьерами или под лестницами, когда мимо громыхал латами патруль и, в конце концов, поднялись по винтовой лесенке к комнате принцессы.
Мэйли дернула дверь. Та была заперта.
– Погоди, – отодвинула её фея и стукнула по замку волшебной палочкой. – Прошу.
Принцесса еще раз толкнула дверь и теперь та поддалась без какого-либо сопротивления.
– Сейчас посмотрим, какая такая я тут сижу взаперти, пока я с головой в приключениях, – сказала Мэйли, входя в комнату. – Потому что нечего меня мной заменять. Я замену меня мной не потерплю!
Но комната оказалась пустой. Мы вошли, закрыли за собой дверь и на всякий случай подпёрли её столом. За окном ночная тьма только-только начинала сдавать свои позиции, уступая место бледным отблескам рассвета.
– Сейчас посмотрим, чего это за чудо-паровоз, от которого у всех паника, – весело сказала фея и выглянула в окно. – Твою ж…
– Чего там?
Мы с Мейли тоже подошли к окну и, не знаю как у неё, но у меня отвисла челюсть.
Железная дорога светилась. Точно так же, как совсем недавно в подземном тоннеле светился шарик магического света над головой феи. Со всех сторон в сторону замка, пересекая железную дорогу, шли, бежали, ехали крестьяне.
– А чего они все? Чего случилось-то?
– Я знаю столько же, сколько и ты, – задумчиво пробормотала Маша. – И мне это так же, как и тебе не нравится.
– Илья, чего это они?
Ответ был очевиден. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понимать причины происходящего внизу.
– Под защиту замка обычно бегут только в одном случае – если началась война.
Я ещё договаривал фразу, когда что-то громыхнуло у нас за спиной и яркая вспышка, явно магического происхождения, вышвырнула Машу и Мэйли в окно, а меня, стоявшего с края, ударила об стену, да так, что переставшие напоминать о себе ребра вновь взорвались вспышкой боли. Я пытался вдохнуть и понимал, что ребра встречают каждую такую попытку огнем, словно на торс мне натянули раскалённый металлический обруч.
Надо мной склонилась женщина в чёрном.
– Сколько ж вас ещё тут прячется? – спросила она. И скомандовала кому-то: – Вниз его, ко всем.
Кто-то ударил меня ногой в бок и я, захлебнувшись болью, потерял сознание.

Часть 12
Фея

Тебя когда-нибудь принцессы за ногу хватали? А меня хватали. Приключение, да? Вообще-то, если задуматься, то приключений у меня, как таковых и не было. Все, с кем я пересекалась, так или иначе, помощи просили. А я и помогала. В основном, для того, чтобы за творящимся цирком понаблюдать.
Хотя, некоторые мои поступки помощью можно было назвать с натяжкой. Похуже чем у Ваньки с Волком. Но Иван с Волком хоть исправляли то, что набедокурили. А из-за меня, например, троих поросят в сказочном лесу уже не встретишь. Да и не только их. Но с другой стороны, все, кто хотел войны – войну получили. Просто я упростила им задачу.

А вот Ванька с Серым задачу обычно сами себе усложняли. И если их вовремя на путь истинный не направить, то приключения выходили настолько абсурдными, что хоть в качестве эталона их предъявляй.
Но если глубже копнуть, то без них Тридевятое царство давным-давно болотом стало бы скучным. Ну, или было бы сейчас под управлением Кащея-старшего. Тоже, знаете ли, не сахар.

Короче, во всех своих приключениях я роль играла посредственную и посредническую. Есть у кого-то проблемы – я помогу их решить с минимальными для себя затратами энергии. А учитывая, что между сказками без искажений могло перемещаться только золото и оружие…
Но меня всё устраивало. Более того, я настолько втянулась, что была уверена в том, что так будет всегда. А потом, вдруг бац – правила поменялись. Выяснилось, что я всего лишь персонаж книги, у меня есть автор и книга, как это ни прискорбно, закончилась. Нормально, да?

Ну, мне правила менять не впервой. Поэтому, когда книга закончилась, я нашла Илью – библиотекаря с даром поводыря, умеющего героев книг водить в другие книги, и собиралась куролесить дальше. Но кто-то стеллажи с книгами к полу не прикрутил. Или прикрутил, но хреново. И нас вместе с Илюхой книжками привалило. А в результате вот этот мир получился. А тут уже завертелось. То магии нет, то в Гнилые Горы идти, то в тюрьму нас посадили…
В общем, я и понять-то не успела, как нас в окно швырнуло. Сила какая-то в спину ударила и вот я уже вниз головой полетела. Услышала только, как кто-то завизжал, будто дохлую крысу ему в суп подкинули. А еще через мгновение почувствовала, как дернуло что-то, аж нога чуть из сустава не выскочила. И я уже не лечу, а вишу. И за ногу меня кто-то держит. Точнее, не кто-то, а визжавшая только что принцесса.

Я раньше никогда не понимала этого стремления к развешиванию флагов по всему периметру замка. А теперь очень даже понимаю и приветствую. Потому что когда ты из окна, метров с пятнадцати высоты вниз летишь, то вполне вероятно, за такое древко зацепишься и не расшибёшься. А значит, в живых останешься.
Вот на таком флагштоке Мэйли и повисла. И меня за ногу ухватить успела. А я висела вниз головой и еле сдерживалась, чтоб не завизжать. Голову повернула – бойница в стене.
– Качни меня к стене, – попросила я принцессу.
– Зачем? – спросила она.
Большинство приключений растягиваются надолго и обрастают ненужными подробностями именно из-за дебильных вопросов, задаваемых тогда, когда их задавать не нужно.
– Ап стену убицца хочу. Качай, давай. Вопросы потом будешь задавать.
Принцесса выгнулась, не отпуская моей ноги из рук, дернулась в сторону, раскачивая меня. Еще раз. С третьей попытки я смогла ухватиться за парапет и скомандовала Мэйли:
– Отпускай.

Но та и сама уже поняла, что к чему, поэтому разжала руку тогда, когда я только открыла рот. И моё «отпускай» прозвучало как «отпуск-АЙ!», когда я ударилась ногами о стену. Но, в принципе, на что жаловаться? Могло бы быть и хуже. Буквально минуту назад.
Уж не знаю, как мы в это окошечко протиснулись, но принцесса даже удачнее, чем я. Ей даже проще, чем мне, было. С флага свеситься и ногу на бойницу поставить. А там уже я принцессу подхватила и внутрь втянула.
Но отдышаться после акробатических этюдов я ей не дала. Сразу за руку схватила и по лестнице вверх. Обратно в комнату, из которой нас выкинуло. Толку-то от принцессы в драке, я полагаю, ноль, но палочка волшебная, почему-то работает, только когда она рядом. Чем принцесса ближе, тем мне феячить проще.

Эх, поковыряться бы в башке у Илюхи, какие он книжки с похожим сюжетом читал? Может хоть какое-то объяснение этому феномену нашлось бы. А с другой стороны, он же может и не знать. Нас тогда вместе книжками привалило, завертело, размотало и обратно собрало в этом вот… всём. Может этот мир состоит и из частичек моей фантазии?

Толкнула я дверь, сделала шаг вперед, выставив палочку волшебную перед собой. А в комнате никого. Развернулась, чтобы принцессе сказать об этом, а её уже тетка в черном платье по лестнице волочёт. К этому лицу рога ещё – вылитая Малефисента была бы. А если не рога, то каску и шмайстер на шею – вылитый фашист. А если рога как у Малефисенты пришпандорить к каске как у фашиста, то не только детей, но и взрослых пугать можно будет.

Я палочку перед собой выставила и самое простое хотела кастануть, из Гарри Поттера – круциатус, и даже швырнула его вслед этой бабе в чёрном, но дверь сама собой захлопнулась, волна энергии в неё ударила и в меня большая часть заклятия отразилась. Злоебучесть заклинания мне на руку сыграла. По правилам самый сильный эффект от него, когда ты наслаждаешься мучениями жертвы. А я не мазохистка ни капли. Поэтому меня быстро отпустило. Но пока я благим матом орала и по полу каталась, принцессу, видать, совсем далеко утащили. Потому что толку от волшебной палочки опять стало ноль. Спину, разве что, почесать в тех местах, где рукой не дотягиваешься. Встала я, дверь толкнула – заперто. И явно не на замок. Чувствуется магия. Но какая-то непонятная.

Ну, нам-то чего, нас в дверь не пустят, мы и в окно можем выйти. Меня ж не вытолкнут оттуда без предупреждения, я теперь по своей воле. Тем более, если остаться здесь, то за мной наверняка придут. А кто я без палочки? Ноль.
Влезла на подоконник, огляделась и поняла, что логичнее вверх карабкаться. Комната принцессы под самой крышей, под окном карниз далеко выступающий, благодаря которому нас и не увидели, когда мы первый раз из окна вдвоём вылетели. Если ставню до упора открыть, то почти как по лестнице.
Страшновато было, конечно. Но для прибавки энтузиазма моим немощным лапкам было достаточно напомнить себе, что вверх я карабкаюсь по своей воле и если этого не сделать, то совсем скоро меня наверняка потащат вниз, не спрашивая, хочу ли я этого.
Чуть не сорвалась, но на крышу выбралась. И, наконец, огляделась.
А вокруг – теребить завязочки моей красной шапочки, – светопреставление какое-то. Со всех сторон крестьяне к замку бегут, кто в чём, пожары и там и здесь, дым на фоне утренней зари. Ужас, короче.

Но это за стеной, замок опоясывающей, а внутри, на площади перед замком, эшафот наспех сколоченный. И люди как стадо стоят, королевскими гвардейцами окруженные со всех сторон. Пригляделась, а там и король, и бароны-графы с графинями, и лекарь Тиль, с которым Канна приехала и вообще до хрена тех, кто на приеме был в честь невесты короля, когда мы с Илюхой только пришли в замок.
Смотрю – и принцесса там. Ну, как, принцесса. Фрейлина, облик которой я принцессе наколдунствовала. Снять-то заклятие не успела. За ней лысый. Ну, то есть, Илья. Не дай бог ему зеркало где-то попадется. Он мне спасибо за этот образ не скажет.

Гестаповка вышла, которая принцессу волокла. Я как-то сразу не подумала из-за стремительно развивающихся событий, но сейчас до меня дошло, что это и есть та самая Дервей. Ну а кто еще? По Илюхиной теории всё сходится: у неё есть план, она его придерживается, гнет свою линию. Понять бы ещё, в какую сторону.
Всех выстроили в несколько рядов, вокруг стража, руки у пленников, включая короля, связаны. Дервей стала перед пленными прохаживаться и что-то им говорить. А мне не слышно. Только общие интонации долетают. Непорядок.

Я с крыши сползла на другой парапет, который пониже. Оттуда – на лесенку. С лесенки – на козырёк, нависающий над вторым этажом. Проползла вдоль него поближе к месту действия и, вытянувшись, притихла, чтобы снизу меня наверняка видно не было. Ближе к принцессе стала, но для местной магии этого мало. Не хочет палочка светиться, хоть ты тресни. Ну, хоть слышно стало, о чём она там говорит. Я палочку во внутренний карман спрятала и стала слушать.
– Повторюсь ещё раз, – говорила между тем Скорцени в платье, – выдавших принцессу я отпущу на все четыре стороны.
Ага. Значит, что в теле фрейлины Мэйли находится, этот Кулибин от магии не в курсе. Значит и Илью она найти не сможет, подумала я. И следующей фразой ведьма это подтвердила:
– Также отпущу того, кто скажет мне, где находится Иллиас, спутник герцогини Чапперон и сама герцогиня.

Во как. Не-не-не-не-не. Давайте это как-то без меня.

Она выжидательно посмотрела на королевскую знать, окруженную солдатами, затем прошлась вдоль пленных, чеканя шаг и постукивая по ладони своей волшебной палочкой. Ну ей-богу, вылитый надсмотрщик из концлагеря. А затем, остановившись и круто повернувшись на пятках к пленникам, разразилась очень заманчивой для нечистых сердцем людей речью:
– Вы должны понимать, что войска короля Аренина не оставят в живых никого, когда войдут в замок. Смерть его дочери к этому обязывает. Посему, пока его войска ещё на подходе, у кого-то из вас есть шанс остаться в живых. О вашем малодушии просто некому будет рассказывать. Это нормально, прилагать все усилия к спасению собственной жизни. И это не предательство. Это нормально, обменять свою жизнь на чужую смерть – это инстинкт самосохранения.

Знала, сука такая, на что давить. Но все молчали. И, наверняка не потому, что такие героичные, а просто потому, что не знали, где принцесса и Илюха. И уж тем более не догадывались, что и библиотекарь, и принцесса среди них.
А они в толпе стояли, рядышком друг с другом. Я с козырька не видела, но была готова поспорить, что они даже за руки держатся.
Я решила послушать ещё немного. В конце концов, на тот момент я всё равно не могла ничего предпринять. И пока я внимала речам женщины в чёрном, еще несколько деталей пазла встало на свои места. Классика отрицательного героя – слишком много пиздеть, будучи уверенным в том, что ничего уже не сможет помешать его планам. Беспочвенно уверенным.
Оказывается, усыпальница Канны, дочери Аренина, была пустой не просто так. Это Дервей подняла её тело из могилы. И при помощи некромантии отправила труп пешком к родному папке. Изломанное стальной каретой на паровом ходу существо, бывшее при жизни его дочерью, приползло под двери замка и рассказало, что его били и пытали, после чего, выполнив заложенную в неё магией программу, скончалось.

Естественно, король Аренин тут же собрал армию, состоящую из всего боеспособного населения страны, и пошел казнить виновных в смерти дочери. А виновны в его понимании были все. Понятное дело! После такого надругательства над своим ребенком, которого ты доверил союзному соседу, любой адекватный отец сотрет с лица земли всех причастных. И непричастных за компанию.
Ещё выяснилось, что колейная дорога с паровой каретой, это не совсем колейная дорога. Точнее, не только колейная дорога. С сегодняшнего дня это еще и барьер, через который можно проникнуть в одну сторону – внутрь. Для того, чтобы потенциальные жертвы короля Аренина никуда не делись.
Получается, прав был библиотекарь, когда говорил, что рельсы – это барьер магический. Только оказалось, что барьер не для того, чтобы нас не впустить, а для того, чтобы всех вошедших не выпустить.
И главное, выяснилось, для чего всё это. Можно было бы два плюс два сразу сложить, раз уж мы допускали вариант с тем, что Дервей и панночка – одно лицо: золото в обмен на новую реинкарнацию. Только ведьма дальше пошла, решила оплатить несколько циклов с помощью королевской казны. А попавшие в ад во время планируемой резни души – плата за выделенную авансом реинкарнацию. Вот это бизнес, да? Я подумала, что надо бы у Мефика спросить, не западло ли ему в такой бесчеловечной конторе работать?

Вот так вот. Нихрена себе попали в сказочку? Да только, какая ж это сказка-то? Приходит к тебе деятель, вешает на уши лапшу, а сам под шумок решает свои вопросы за счет тебя и твоих подданных. Это жизнь. В самых говённых её проявлениях. Уж Яга бы наверняка какой-то подобный вывод сделала.

Только я подумала о том, что у нас в качестве козыря еще и старушка с полутора десятком заключенных, как вся эта честная компания вышла из-за угла с поднятыми руками. Сдаться сами решили? Охренеть новость. Радовало и одновременно озадачивало, что Яги я среди них я не видела.
– А вот и наши сидельцы, – обрадовано всплеснула руками Дервей. – Я же говорю, всех найдем рано или поздно. В общую кучу их, – кивнула она в сторону остальных пленников. – А теперь в последний раз предлагаю сэкономить мне время и попутно спасти себе жизнь. Я отпущу того, кто скажет мне, где прячется Принцесса и её жених, Иллиас.
Только я подумала, о правоте Яги, говорившей, что глупо допускать предположение о несвязанности происходящих событий, как почувствовала, что вместе с черепицей скольжу по долбанному карнизу вниз. То ли я разволновалась и дернулась как-то не так, то ли жрать надо меньше, то ли превратив себя в Киту, я стала весить больше… Факт остается фактом: я наебнулась прямо под ноги стражникам. Именно наебнулась. Аж хрустнуло что-то.

Меня мгновенно подняли, завернули руки за спину и подвели к Дервей. Вблизи сходство с гестаповцем стало еще очевиднее. Один из рыцарей выкрутил мою руку еще сильнее, наклоняя меня вперед. И тут из внутреннего кармана моей жилетки выпала сломанная волшебная палочка. Так вот что хруснуло, когда я грохнулась оземь. Было очень обидно понять, что это не руки-ноги или ребра. На кой ляд мы вообще тогда в эти Гнилые Горы поперлись, спрашивается, если то, зачем мы поперлись, сломалось, так и не принеся пользы?
– Интересно, – протянула Дервей, поднимая сломанную палочку и разглядывая её. – Не подскажешь, где я могла такую видеть? Впрочем, я сама помню. У герцогини Чапперон. Но ведь она не могла просто так взять и отдать её какой-то фрейлине, правда?

Ведьма вытянула руку в мою сторону, пробормотала что-то и я прямо почувствовала, как с меня слезает облик фрейлины. Топорно она чары, конечно, снимает. Я это мягче делаю.
– Вон оно что! – обрадованно воскликнула Дервей и скомандовала, указывая на Мэйли в обличьи Киты. – Вторую сюда.
Стражники вытащили девушку из толпы и подвели к ведьме. С ней Дервей проделала ту же штуку, что и со мной – сделала пару пасов руками, чтобы образ фрейлины уступил место привычному принцессиному образу.
И, вот же ж, блин, ирония. Чтобы чего-нибудь наволшебничать, мне нужно было подобраться поближе к принцессе. А когда её саму ко мне подвели, колдовать не чем стало.
– Ну, сорян, принцесса, – извинилась я. – Обстоятельства.

Нас с Мэйли подняли на эшафот, поставили на деревянные чурбаны и продели головы в петли. Одна петля осталась свободной. Наверняка для Илюхи заготовлена. А он стоит в толпе – такого по лысине легко отыскать, – и глаза у него испуганные-испуганные. Ну а с другой стороны, чего этот книжный червь сделать-то может? Драться не обучен, в магии ни бум-бум. Не удивлюсь, если он девственник до сих пор. Так что, может, оно и к лучшему, что он не пытается героический поступок совершить. Может, в живых останется. Но это не точно.

А за забором вопли уже во всю, крики, мольбы о помощи. Ворота под напором шатаются. Из обрывков фраз оттуда доносящихся, понятно стало, что кто-то попытался обратно, через рельсы вернуться, а не смог. Отшвырнуло его. Барьер. Не для нас – для всех. Капкан, фактически. И конкретная паника за воротами этими. Ну, оно и понятно. Я б на месте крестьян тоже в истерику впала.
– Ваше величество! Смилуйтесь! – проорал кто-то с той стороны двери, – Войска вражеские на подходе!
– Нас же как щенят слепых раздавят! – добавил другой колос.
Н-да, подумала я, они-то даже не догадываются, что король при всём желании не может открыть ворота. Никто не может. У нас тут своё казино. Только без карточных игр с куртизанками. Вместо этого мы играем в «Найди библиотекаря». Словом, что по ту сторону ворот, что по эту, ситуация хуже некуда.
И как только я это подумала, выяснилось, что хуже есть куда.
– Дервей! – прокричал откуда-то из-за спины знакомый старушечий голос. – Я покажу, где Иллиас.

Часть 13
Яга

Как только эта троица ушла, я бегом к книжке. Свечку отобрала у сидельцев и попросила помолчать, не мешать мне. А там, в оглавлении сразу две главы новых появилось: «11 – Библиотекарь», «12 – Фея». Я пыли с надгробия ладошкой сгребла и давай по страницам размазывать. В ложбинки, буковками выдавленные, пыль попадает, их получше видно становится, но я всё равно щурюсь, матерюсь, когда слова разобрать не получается. Хорошо, свечка долгоиграющая попалась и яркая. У нас в Тридевятом такие свечи только Кащей мог делать. И то, предварительно в какой-то вонючей жиже фитили вымачивал.
Ну, словом, раскрыла книгу, пыль в страницы втираю, в контуры буковок вглядываюсь и читаю, читаю, читаю. И не по себе мне становится. Забавно, конечно, на библиотекаря посмотреть глазами автора, на фею интересно. Только вот, то, что происходит, мне совсем не нравится. Ситуация, прямо скажу, напряженная. Дочитала я двенадцатую главу и на автомате перелистнула страничку. Руку в пыли извазюкала и по листу ею провела. А там: «13 – Яга». И начинается она со слов «Как только эта троица ушла, я бегом к книжке».

Не знаю, может и испугалась я, а может ретивое во мне взыграло, но читать я не стала. Книжку закрыла, повернулась к сидельцам и говорю:
– Амнистию, братцы, хотите?
Как один согласились.
Объяснила я сидельцам, чего делать нужно будет, да простят меня короли-покойнички и королевы-покойницы, и отправила оборванцев сдаваться. Сама еще немного времени на приготовления потратила, благо всё, что мне нужно было, прямо у входа в склеп росло, и тоже в сторону площади пошла. От склепа к замку, потом вдоль стеночки, до угла. Вышла я на площадь и вижу – действительно, как в книжке написано было, стоят девчонки на эшафоте, головы в петельках.

Боялась я, что Илью в новом облике, присвоенном ему Машкой, не узнаю. Один ориентир – лысина. В новых главах-то ни слова о том, на кого похож. Мало ли кто там лысый в толпе пленных будет? Но, как увидела его, так смешно мне сразу стало. Ох и феечка, ох и достойная внучка своей бабушки! Гармонично образ в словосочетание «фентезийный мир» вписывался. Хотя, если ты до этого видела его и в фильмах и на картинках, то некоторое недоумение испытаешь, как пить дать.
Из-за забора стенали крестьяне, просясь внутрь. Пленники, оцепленные солдатами, понуро следили за происходящим. Хреновенькая обстановочка. Я набрала воздуха в грудь и крикнула:
– Дервей! Я покажу, где Иллиас.
Ведьма дала знак остановиться дернувшимся в мою сторону солдатам и посмотрела на меня изучающе.
– А ты кто такая, бабка?
– Осмелюсь поинтересоваться, которая из задач является для тебя более приоритетной: выяснение нюансов моей, безусловно любопытной, но не имеющей отношения к сложившейся ситуации биографии или обнаружение третьего из интересующих тебя субъектов для приведения оного в нежизнеспособное состояние?
– Чего?! – нервно спросила ведьма.
– Говорю, какая разница, кто я, если я тебе помогу?
– А ведь и действительно, никакой, – согласилась баба в чёрном. – И? Где же он?
И тут, черт меня дернул поторговаться. Интуитивно понимала, что каждая лишняя фраза может стать приговором, но с другой стороны, точно так же понимала, что на моём месте гнилой человек обязательно торговался бы. Ну и спросила:
– А гарантии, как? Будут?
– Клянусь, – ответила мне ведьма.
– Коллега, – говорю ей, – ну давайте, положа на сердце, признаем, что такая клятва ни к чему не обязывает?
– Коллега? – удивилась Дервей.
– Я тоже в какой-то степени ведьма, – принялась я объяснять, стараясь не ударяться в витиеватые формулировки. – Правда, мне эта ваша магия всегда сложной казалась. Поэтому я в основном по травкам.
– И?
– И мы с вами обе прекрасно понимаем, что слово «клянусь» не несет в себе никаких обязательств. Потому что при клятве нужно призвать высшее или низшее авторитетное существо в свидетели. Ну, или вплести в слова клятвы залог…
– Что-то дорогое клянущемуся, – перебила меня Дервей, ухмыляясь.
– Именно.
– Ты не доверяешь моему слову? – чуть повысила интонации бывшая панночка.
– Доверяю, – кивнула я. – Но предпочитаю гарантии. А то, вдруг я тебе этого милого мальчика сдам, а ты передумаешь? Так что, меняю клятву на мальчика.
– А ты не дура! – шутливо погрозила мне пальцем ведьма. – Ну хорошо.
Она взяглянула на меня ещё раз, не передумаю ли, но я кивнула, мол, давай-давай. Ведьма облизала губы, раскинула руки в стороны и, задрав голову вверх, прокричала:
– Призываю в свидетели Вельзевула! Клянусь оставить в живых эту старую каргу, если она выдаст Иллиаса-иномирца, прервавшего цепь моих перерождений и обрекшего меня на страдания и муки в пекле!

Так вот оно в чём дело. У неё к Илюхе и феечке личная неприязнь. Это в принципе понятно и без того было, а сейчас вот, ещё и причина выяснилась. Ну, что ж. Личная, значит и решайте лично.
– Мне в толпу нужно, – сказала я, – чтоб тебе его найти.
– Так он ближе, чем я думала? Чёрт, я могла бы догадаться.
– Тогда я была бы тебе не нужна.
– Ладно, меньше слов. Показывай, давай.
Я подошла к кольцу стражников и те расступились. Посмотрела в глаза какому-то маркизу или графу, принюхалась, повертела головой. Подошла еще к кому-то, приобняла. Потому что колотить понты нужно естественно. Я подходила по очереди к перепуганным графьям всех мастей, которые смотрели на меня с нескрываемым презрением и, в конце концов, добралась до лысого.
Обняла его одной рукой, прижала к себе и говорю:
– Ну, что, революция, о которой так долго мечтали большевики, вот-вот свершится?
А сама свободной рукой монтировку, кофтой прикрытую, из-под пояса начала вытаскивать. Но мы ж друг к другу прижатые и для рядом стоящих, мои движения смотрятся, скажем так, слегка за рамками приличий. Кто-то из тёток презрительно сплюнул, глядя на то, как я копошусь. Да плевать. Я ж не виновата, что у них даже перед лицом смерти одно на уме.
– Какая революция? – пытаясь отстраниться от меня, спросил Илья.
Но я вцепилась в него ещё крепче, а сама сквозь зубы шиплю:
– Великая. Монтировку возьми, дурак.
Тут до него доходить начало, что я не просто так обниматься лезу. Он рукой своей мою руку нащупал, за монтировку ухватился. И так неуклюже всё и двусмысленно, что рядом стоящие, видя нашу возню, плеваться начали.
– Как хочешь прячь. Я тебя прямо к ней сейчас подведу. А как скомандую – бей.
– Чего? – округлил глаза Илья.
– Бери инструмент, говорю, новый мир строить будем. Кто был никем, тот станет кем-то там.
Дошло до библиотекаря. Вцепился в инструмент и под жилетку прятать начал. Ну я ему напутствие еще раз повторила:
– К ней подойдем, я скомандую и проткнёшь эту сучку насквозь.
За руку взяла эту пародию на нелепую реинкарнацию и за собой повела из толпы. И идти так стараюсь, чтобы он за мной вслед. Чтоб монтировочку ни стража, ни уж тем более ведьма в чёрном не заметили.

Могла ли сама всё сделать? Ну конечно могла! Учителя-то были, дай бог каждому. Да только, это ж не я на принцессе жениться буду. Не мне и впечатление на папаньку ейного производить.
Ведьма уже ручку вытянула, чтоб облик феей наведенный с него снять. И тут я как гаркнула во всю глотку:
– Давай!
Отскочила в сторону и оставила его с ведьмой один на один. Та даже понять ничего не успела. Просто «чафк» противное, с сыроватыми нотками раздалось, и в следующее мгновение ведьма уже дымилась, насаженная на монтировку, как ломоть мяса на шампуре. У Ильи глаза округлились от удивления. А чему удивляться-то? Я ж не зря монтировку ведьминым плющом натирала. Говорила ж я Дервей, что мы коллеги. А она, видать, не так поняла.
И сидельцы мои недаром пошли сдаваться. Они ж под лохмотьями в толпу пленников столько колюще-режущего пронесли, что будь это металлоприемка какая, им бы точно премию выписали. Обычай хоронить королевских особ с оружием на руку сыграл. Даже в женских могилах по паре кинжалов лежало, а про мужские и говорить нечего. Вот мы и выгребли всё, что можно было этим бедолагам под лохмотья спрятать – к ноге там или к руке привязать и в контрабандном режиме пронести. Чувство собственной неотразимости нашу ведьму подвело. Оборванцы перепуганные сдаются – значит боятся. Нет бы, обыскать.

Так что, я не только Илье скомандовала. Я команду к началу боя всем дала.
Эх… Иногда вот так вот совпадает куча нюансов, и понимаешь, что не даром по сюжетам скакала, что кому-то твой опыт пригодился – от смерти лишних сколько-то там человек спас. И ощущаешь себя фактически организатором повстанческого сопротивления.
Словом, мясорубка началась. Не потому что в фарш, а потому что мясо рубило мясо. Библиотекарь посреди этого всего стоял, в монтировку вцепившись, а на другом конце монтировки ведьма дымилась, выла, дергалась, но умирать не собиралась.
– Подохнете здесь все! И вы, и арениново войско! Потому что никто кроме меня не знает, как барьер снять. А мне каждая ваша душонка зачтётся! Каждая! Все… – начал угасать энтузиазм у Дервей. – Все могут только внутрь войти… Даже смерть не станет… избавлением… Так и будете бесплотными тенями… витать в этом… в этом кольце до скончания веков...
И осыпалась прахом.

А вокруг мечи звенели, люди кричали, кровь во все стороны брызгала. Стражи, которую Дервей зачаровала, конечно, меньше, но они-то воевать обучены. А против них сброд, кто с чем. У кого нож, у кого древко от копья сломанного, а кто и вообще с голыми руками. Чья-то голова мне под ноги отлетела. Я её буцнула с дороги и на эшафот побежала, девок наших из петель вынимать. Руки принцессе развязываю, а сама глаз оторвать не могу от побоища.
Битва может быть красивой. Если ты смотришь на неё со стороны. А вот, находясь в центре драки, красоту искать некогда. Вертеть головой по сторонам приходится с единственной целью, чтобы выжить.
Вот я со стороны засмотрелась и мозги отключила. Пока Машке руки развязывала, узлом так увлеклась, что головой вертеть по сторонам не досуг было. Оценила б обстановку сразу – с принцессы б начала. А так, не уследила, когда чурбак из-под этой дурочки венценосной вылетел. Голову повернула, а она дёргается, как марионетка на ниточках. Только ниточка всего одна и вокруг шеи обмотана. Бросила фею на полпути, побежала принцессу выручать. Обхватила за ноги, приподняла, чтоб веревка шею ей не давила, ногой до чурбака дотянуться пыталась, чтоб подвинуть и принцессу на него поставить.
А в низу, под помостом, штрафбат натуральный. Кого-то копьём проткнули, кому-то нож в спину засадили, меч отобрали. Женский визг, мужской ор, каша кровавая. Черепушка чья-то лопнула – мозги веером в стороны. Один в ноги гвардейцу бросился, обхватил, двинуться не даёт. Еще двое на помощь подскочили, повалили солдатика, пинать начали. И посреди этого великолепия ошалевший Илюха стоял с монтировкой. А на лице у него четко читалось недоуменное «Что происходит?»
Ну, не испуг – уже хорошо.
– Илья! – кричу. – Иди сюда! Долговязый!
Ноль эмоций. Шок у парня. Ещё бы! Он же про побоища, небось, до этого только в книжках читал, да в кино смотрел. Самое страшное, что у него в библиотеке случалось, это кража книг.
Ну я и рявкнула, как смогла:
– Библиотекарь! Книги воруют!
И его как включили. Повернулся на мой вопль, увидел, что происходит. Рванулся, в два прыжка на помост взлетел, чурбак под ноги принцессе подкатил, верёвку с её шеи снял и принялся руки распутывать. А я обратно к Машке вернулась. Но теперь уже сначала шею ей от петли освободила.

Когда справилась, свалка под эшафотом уже закончилась. В нашу пользу. Ворота открыли для крестьян, которые всё это время в них ломились. Толпа во дворе собралась, как в первый макдональдс в девяностых. Все кричали, требовали обеспечить, организовать, защитить. В общем, бардак никуда не делся, просто вышел на новый уровень.
Король, с окровавленным мечом, явно отобранным в бою у кого-то из стражников, взошел на помост и принялся призывать к оружию. Но так растерянно он это делал, что лучше б молчал, ей-богу. Потому что толпа совсем неуёмно бурлить начала. Ропот недоумения, протестующие вскрики:
– Наши дома сожгли!
– Мы чудом спаслись!
– Теперь они идут сюда!
– Защити нас, король!
А с помощью чего он защищать-то будет? Где солдат возьмет, если околдованные ведьмой в себя даже после её смерти не пришли и импровизированному ополчению их в кириешки покрошить пришлось?
Он что ни скажет, толпа выть ещё громче принимается.
Отодвинула я главу королевства в сторонку со словами:
– Позвольте-ка, ваше вашество, – прокашлялась.
А у самой, от осознания, что последний раз с толпой работала ещё когда в «Маркизу ангелов» мимоходом попала, поджилки трясутся и в горле пересохло. Но, воздуха в грудь набрала и выдала изо всех своих сил:
– Вы говорите, что всё плохо!? Я не буду спорить – всё плохо! Вы говорите, что вам страшно!? Мне тоже страшно! Вы просите защитить вас от солдат короля Аренина! Я тоже хочу, чтобы меня защитили! – главное дать понять, что ты на одной стороне с теми, кому что-то не нравится, а уж потом плавно наводить на полезные мысли. – Я понимаю вас, потому что сама нахожусь в таком же положении! Вот она я. Такая же, как вы.
Заинтересовались. Слушают. Надо закреплять эффект. И про жесты не забывать. Фразы рубленые, жесты рваные.
– И внутри меня, – руку сжатую в кулак к груди, – точно так же трепещет страх. Но ответьте мне! Если на ваше поле прилетят вороны, – пауза для глубокого вздоха, – разве вы будете смотреть, как они уничтожают урожай? Нет! Вы прогоните ворон с поля!
Пауза на два глубоких вдоха, чтоб дошло, что речь идет о привычных вещах.
– Если у вас загорится сарай! Будете ли вы смотреть, как огонь перекидывается на дом?! – коротенькая пауза, как раз для того, чтобы в голове сформулировался ответ «нет», но никто не успел его прокричать. Бывают такие торопыги. Только портят выступления.
– Нет! Вы будете сбивать пламя до тех пор, пока у вас есть силы!
А теперь, когда внимание толпы завоевано, можно и тише.
– Однако, пожары все равно случаются. Вороны всё равно иногда клюют посевы. Что вы делаете в таких случаях? – повышаем громкость. – Вы собираетесь вместе и решаете проблему сообща! Вы помогаете друг другу!
Глубокий вдох, длинный выдох в ожидании вопроса. Всегда найдется кто-то, кому кажется, что он умнее.
– Сейчас ваши дома уже разграблены и сожжены! Кем? Ваши посевы растоптаны! Кем? Но ваши жены и дети здесь! – обвела рукой вокруг себя. – Под защитой этих стен. И сейчас, – переходим от «вы» к «мы» – когда КРОМЕ ЭТИХ СТЕН У НАС НИЧЕГО НЕ ОСТАЛОСЬ! СПРОСИТЕ СЕБЯ! Будут ли у нас когда-нибудь новые дома, если сегодня нас перережут, как праздничных индеек? Спросите сами себя, будут ли у нас новые поля, чтобы гонять на них ворон, если самих нас не будет? – пауза на осмысление, чтоб прониклись, три-пять вдохов. – И если вы знаете ответы на эти вопросы, то почему просите помощи, а не объединяетесь? Если вы знаете ответы на эти вопросы, то почему не становитесь на стены с оружием, а скулите, как побитые камнями дворняги?
И вот, когда приходит осознание в нелепости своего поведения, пора предлагать альтернативу.
– Ответьте на вопрос: дадим ли мы врагу завершить начатое или постараемся продать свои жизни подороже? – еще пауза и когда ответ в головах слушателей становится очевидным: – К оружию! На стены!
– К оружию! – подхватил кто-то.
– На стены! – проревело несколько голосов из разных концов площади.
Я понимала, что эффект нужно закрепить, а потому повторила с максимальным азартом:
– К оружию!
И толпа отозвалась более стройно:
– К оружию!
– На стены!
И толпа, словно единый организм, взревела:
– На стены!
– Продадим свои жизни настолько дорого, насколько это возможно!
– К оружию! На стены! К оружию! На стены! – скандировала толпа.
Ну, что ж, подумала я, какое-то время мы ещё продержимся.

14-ая серия
Принцесса

Я, наверное, никогда не привыкну к тому, что Яга может стать звездой любого события. Она когда говорила с помоста, мы все стояли притихшие и удивленные. Ну, кроме феи Чапперон – та сломанную палочку свою пыталась подручными средствами починить.
Толкнула Яга речь, повернулась к нам и сказала:
– Думаю, какое-то время на их энтузиазме мы всё-таки продержимся.
А люди уже суетились, словно муравьи в муравейнике. Всем дело нашлось. Кто-то убитых с площади оттаскивал, кто-то камни на стены носить начал. Открыли арсенал, стали оттуда доспехи, мечи, арбалеты раздавать. Женщины набирали воду из колодцев и несли ведра наверх. А там уже костры кто-то разводил, котлы на них устанавливал.
– Библиотекарь, – сказала Яга, кивая на стоящего рядом моего папу, – ты если руки и сердца просить собрался, то проси давай. Самый подходящий момент.
– Сейчас я с палочкой разберусь, – подала голос фея Чапперон, приматывая веревкой одну часть волшебного предмета к другой, – вернем Илюхе его облик, а потом уже пусть и просит чего хочет.
Илья оживился:
– Кстати, мне кто-нибудь скажет, на кого я похож-то?
– Ой, ну вот оно тебе надо? – спросила фея, завязывая узелок. – Меньше знаешь – крепче спишь. Сейчас расколдую и будешь себе дальше жить спокойно.
– Нет уж, погодите! – и у меня спросил: – Есть зеркальце?
– Мне последние дни не до зеркал было, – развела я руками.
– Ага, – кивнул он. – Кажись, знаю, что делать.
Спрыгнул с помоста и остановил одну из девушек с вёдрами. Поставил его на землю и стал дожидаться, пока вода колыхаться перестанет.

А я смотрела на него и мысленно поторапливала фею, чтоб та поскорей Илью расколдовала. Я ведь ему, когда облик сменили, сказала, что он симпатичный. Ну, чтобы подбодрить. И если он сейчас сам себя увидит, то ко мне явно будут вопросы. А я волновалась тогда. И потому мне ничего другого в голову не пришло, кроме как сказать, что закоулки фантазии у феи симпатичные. Ну в самом-то деле, что я, должна была у феи спросить, почему Илье образ старичка с добрым прищуром достался?
– Ленин!?! – яростно вскричал мой Илья, глядя в собственное отражение в ведре воды.
– Ну бля… – как-то расстроено протянула фея. – Говорила ж, что оно тебе не надо.
– Машка, ну ты нормальная? Не? – поднимаясь обратно на помост, негодовал Илья. – Почему Ленин?
– Блин, чувак, ну сейчас всё вернем, – отмахнулась от него фея Чапперон и сделала пару пробных взмахов перевязанной волшебной палочкой.
– Куда ж ты денешься, конечно, вернешь. Но только сначала объясни мне, почему именно Ленин? Не Гоша Куценко, не Вин Дизель, не Бондарчук. Да я даже на Джонни Синса согласен. Почему Ленин? Почему?
– Остынь, Вовка-проказник, – осадила его Яга. – Если это обратимо, то ты не о том плачешься. Но если уж тебе любопытна причина, по которой твой облик был заменен обликом вождя великой октябрьской социалистической революции, то я могу озвучить своё предположение, объясняющее такой ход.
– А ты ещё и прикалывалась, когда меня в толпе искала! – переключился Илья на Ягу и, передразнивая старушечий голос, сказал: «Революция, о которой так долго мечтали большевики…».
– Уверяю тебя, Илюха, было смешно. А если б ты слегка картавил, так вообще!
– Да иди ты! – отмахнулся он от старушки. Но тут же, смягчившись, спросил: – Ну и почему же мне именно Ленин достался?
– Ассоциативный ряд: Ленин – Ильич. Ты – Илья. Хоба и ты уже Илья в облике Ильича. Илья Ильич. Понял шутейку?
– Да ну вас!
– Так, ладно, – прервала их фея, касаясь Ильи палочкой, – хлебалус-возвращалус.
Облик Ильи изменился. Левая половина его лица стала прежней, а вот правая, так и осталась с бородкой и лысиной.
– Упс, – сказала фея. Вновь протянула к нему волшебную палочку и повторила: – возвращалус-хлебалус.
Стороны лица у Ильи поменялись местами: теперь правая половина Ильи была Ильёй, а левая этим самым, как они его называли, Лениным. Фея Чапперон еще несколько раз взмахнула палочкой, комбинируя части заклинания то так, то эдак. В конце концов, выдала что-то совсем уж неприличное и сломала только-только отремонтированную палочку об колено.
И именно в этот момент облик Ильи стал прежним.
– Ну или так, – пожала плечами фея. – Иди, проси руку и сердце-то.
И фея устало присела на чурбак, который совсем недавно служил ей подставкой на виселице.

Илья откашлялся, взял меня за руку и шагнул вперед.
– Ваше величество, – начал он, – я не имею титулов, у меня отсутствует родословная, которая смогла бы стать украшением генеалогического древа вашей династии, но я торжественно клянусь…
– Нахуй пафос, – флегматично посоветовала фея, уперевшись локтем в колено и подперев кулаком щёку, – будь собой.
И, как не странно, подействовало.
– Ваше величество, у меня может не появиться другой возможности спросить, а у вас ответить согласием. Я прошу руки вашей дочери.
Папа сделал такое лицо, будто раздумывает. Но я-то его хорошо знаю. Он всегда так хмурится, когда решение уже принято, но нужно показать, что он тут главный.
– Еще месяц назад я был готов выполнить работу палача, если на плаху попадет твоя шея. Но сегодня на многие вещи посмотрел иначе. Возможно, ты не настолько храбр и безрассуден, как твоя герцогиня, – папа кивнул в сторону феи, пытающейся вернуть волшебную палочку в рабочее состояние. – Возможно, ты не настолько красноречив как эта старушка, – кивок в сторону Яги, – но в тебе было достаточно мужества для того, чтобы совершить поступок тогда, когда это было нужно.
– Если выживем, можно хоть полсвадьбы на словоблудие потратить, – вновь подала голос фея. – Чего сложного? Да – да. Нет – нет.
– Я даю своё согласие, – сказал папа и улыбнулся. Но снова посерьёзнел: – Только, кто скрепит ваш союз?
– Позвольте, – вмешалась старушка.
– У тебя есть полномочия, позволяющие венчать людей?
– Ваше вашество, ну что ты, прям как маленький! Два года работы в городском отделе записи актов гражданского состояния, – она посмотрела на удивленное папино лицо и махнула рукой, – а, не важно. У вас эту обитель зла еще не скоро введут. Короче, полномочия имеются.
– Что нужно тебе для обряда?
Старушка усмехнулась.
– Браки вершатся на небесах. Я – так, формальность. Но, – подняла она указательный палец, – прошу заметить, формальность необходимая.
Не о такой свадьбе, конечно, я мечтала. Вернее, о свадьбе я вообще не мечтала. Понимала, что когда-нибудь это произойдет, представляла себе церемонию, пир, гостей… Но я даже и подумать не могла, что упавшая с неба ведьма обвенчает меня на эшафоте, рядом с петлёй, в которой менее часа назад я чуть в лучший мир не переправилась.
– Готовы? – бодро спросила старушка. – Кольца не забыли?
– Ка-какие кольца? – округлил глаза Илья. – Когда б мы о них помнили?
– Ничего доверить нельзя, – ухмыльнулась старушка и принялась рыться по своим многочисленным карманам. – Да где ж я… точно ж помню что были.
Мы с Ильёй переглянулись. Наверное, у меня на лице было написано такое же недоумение, как у него, потому что плечами мы пожали одновременно.
– Вот, – протянула она нам Яга два кольца. – Думаю, в пору будут.
– Откуда?
– Тебе какая разница? – отмахнулась старушка от вопроса и затараторила скороговоркой. – Значит, так, дорогие брачующиеся, согласны ли вы любить друг друга в радости и горе, болезни и здравии…
Мы синхронно сказали «да».
– Да погодите вы дакать! Обязательное условие: пока смерть не разлучит вас.
– Да, – опять вместе.
– А, ну тогда порядок, – кивнула Яга. – Наденьте друг другу кольца в знак вечной любви, поцелуйтесь, и я объявляю вас мужем и женой.
– И всё? – удивился Илья.
Сказать по правде, я была удивлена не меньше него, но вслух своих эмоций не высказала.
– Браки вершатся на небесах, – развела старушка руками. – Я – так, формальность. Если в живых останемся, обязательно повторим более вдумчиво. Но это потом.
– Если у нас будет это «потом», – хмуро добавила фея.

Папа, молча наблюдавший за этой странной и немного абсурдной церемонией, наконец, подал голос:
– Не так я себе представлял свадьбу дочери.
– Все мы себе что-то не так представляли, – похлопав по плечу, ободрила его старушка. – Если бы всё происходило так, как мы представляли, жить было бы скучно. Пойдем-ка, ваше вашество, на стены. Поближе, так сказать, к народу. Боевой дух ополчению поднимать.
И они пошли к стенам. Яга уже переключилась на новую тему и принялась рассказывать что-то.
– Ты, ваше вашество, не переживай, выкрутимся как-то. Не было ещё такого, чтоб не выкручивались. Помнится, когда Голденфила Бониммортал в заложники взял, мы тоже уже думали, что хана. Однако…
Я подумала, что нужно будет обязательно попросить Ягу рассказать эту историю ещё раз. Потом, когда всё закончится. Почему-то её пренебрежительное отношение к опасности внушало веру в то, что это самое «потом» обязательно настанет.
– Ну, как тебе приключения? – поинтересовалась фея.
– Да какие ж это приключения? – вздохнула я. – Это бардак.
– А как ты хотела?
– Чтобы было хоть немного понятно, чего ожидать.
– Когда знаешь, чего ожидать, это уже работа какая-то, а не приключения, – философски заметила фея. – Кстати, об ожидании. Вас поженили?
Я кивнула.
– Тогда чего ждёшь?
– Чего жду?
Фея губами изобразила поцелуй и показала глазами на Илью.
– Прямо посреди площади? На виселице?
– Не посреди площади и не на виселице, а здесь и сейчас.
И я поняла, что фея права. Здесь. И сейчас. Потому что, когда оно настанет, это самое «потом»? И настанет ли? В конце концов, какой бы странной и абсурдной не казалась свадьба, первый поцелуй – это первый поцелуй. И Илья, улыбающийся с хитринкой, наверняка думал о том же.
Но поцелуй закончился, так и не начавшись.
– Камни! – завопил кто-то на стене.
А в следующий миг здоровенный булыжник грохнул в стену замка, обдавая нас пылью и кирпичной крошкой.

Фея помотала головой из стороны в сторону, стряхивая пыль с мелким каменным крошевом. Её повело вбок.
– Ох, ё… – сказала она, пытаясь удержать равновесие.
Мы с Ильёй подхватили её за руки, не дав упасть.
– Это чего было?
– Артобстрел на минималках. Катапульта. И я думаю, она там не одна. Живо туда, – указала она на огораживающую замок стену.
И как раз вовремя. Мы только добрались до стены, как в замок, уродуя стены, ударила целая партия камней.
– До чего ж не к месту палочка-то сломалась, – тоскливо сказала фея, держась ладонью за затылок.
– А новую выпилить из чего-нибудь?
– Новую? Из чего?
– А из чего их выпиливают?
Я спросила, потому что хотела чем-то помочь. Ну, мало ли, вдруг необходимые компоненты можно найти во дворце, пока его не развалили. Но фея Чапперон почему-то отреагировала не очень радостно.
– Блин, Мэйли, ты действительно считаешь, что сейчас время для лекций по магическому рукоделию? – спросила фея и, отняв руку от головы, посмотрела на ладонь.
– Кровь, – констатировала она.
Рука у неё была в красном. И волосы от затылка и ниже, напитавшись кровью, перестали выглядеть как разноцветное оперение попугая, приобретя грязно-бурый оттенок.
– Тебя перевязать надо, – сказал Илья с нотками тревоги.
– Хер себе перевяжи, – грубо рявкнула фея и вновь схватилась за затылок.
– Фи, как грубо! Я помочь хотел…
– Слыш, фиксик, отстань, а? – попросила фея Чапперон беззлобно и, повернувшись ко мне, принялась объяснять: – Там компонентов, как тараканов в голове у ПМСницы. А помимо этого надо ещё учесть пору суток, время года, фазу луны. Проще насрать, размазать и сказать, что не получилось.

Удивительно, но её грубоватость и нецензурщина с пошлятиной не отталкивали, а почему-то, наоборот, располагали к себе.
– Хотя, – продолжила фея, нахмурившись, будто что-то вспоминая, – есть один вариант. Но толку от того, что он есть, если компонентов нет?
– Компонентов?
– Одного компонента. Любую палку или веточку можно превратить в одноразовую волшебную, если соединить её с магическим артефактом. Но, если палок здесь можно на четыре пионерских и один инквизиторский костёр собрать, то с артефактами, я так понимаю, слегка туговато?
Очередная порция здоровенных камней ударила по замку, пробивая стены, круша черепицу. Одна из каменюк разбила восточную башню, кусками которой кого-то придавило. Ещё один камень вышиб зубец стены вместе с несколькими людьми.
– Артефактами? – ошалело спросила я.
– Слушай, – проигнорировала фея мой вопрос, – а ты дракона своего уже можешь призвать?
Как же я сама не додумалась? Дракон был бы внушительным аргументом в предстоящей битве.
– Не знаю, надо попробовать.
– Ну, пробуй, чо.
Я попыталась, как делала это обычно, проявить Глюкозавра, представив его у себя в голове. И дракон возник. Как всегда, из ниоткуда. Это давало надежду. Нужно было только объяснить ему, что он должен распугать войска Аренина.
– Глюка, – позвала я дракона и тот наклонил свою морду ко мне. – Мне нужна твоя помощь. Тебе будет нужно напасть на плохих людей за стенами замка и переломать их катапульты… их орудия…
Дракон понимающе заурчал, словно гигантский кот, которого почесали за ушком.
– Погоди, – перебила меня фея Чапперон, отстраняя от питомца и разворачивая к себе. – Ты можешь его немного отвлечь?
Я вопросительно посмотрела на неё.
– Понимаешь, сломать всё, это дело хорошее, но я ж не поэтому спрашивала про дракона. Мне от него кое-что нужно.
– Что?
– Просто говори с ним, ок? – попросила фея и пошла вдоль туловища к хвосту моего зверя.
Я принялась гладить дракона по морде, нашептывая успокаивающим тоном что-то невразумительное. Зверь гулко дышал, выпуская горячий воздух из ноздрей. Илья, стоявший рядом, таращился на Глюку.
– Так, а чего случилось? – спросил Илья.
– Фея попросила отвлечь… – принялась объяснять я.
Но Глюказавр не дал мне договорить. Он яростно взревел, резко дернувшись в сторону, вытянул шею куда-то к хвосту и клацнул здоровенными зубами.
– Всего одна! Всего одна! – закричала фея, показывая дракону тускло блестящую чешуинку, размером с ладонь. – Это, между прочим, и твоей хозяйке нужно!
Дракон повернул голову ко мне, и я была готова поклясться, что на его морде было вопросительное выражение. Блин, фея, конечно, себе на уме, но могла же предупредить, что ей чешуя нужна.
– Всё нормально, Глюка, так надо, – попыталась я успокоить зверя.
Прежде чем повернуть голову ко мне, дракон рыкнул в сторону феи Чапперон. Было видно, как воздух в его выдохе подрагивает, словно над раскаленным от солнца песком.
– Э! Фалькон девять чешуйчатый! Ты на кого сопло направил, дитя воспаленной фантазии? – изумилась фея. – А впрочем, ладно, живи. Не до тебя сейчас, – разрешила она.

Мария Чапперон положила обломок копья на один из камней и, прыгнув сверху, сломала его пополам. Вот интересно, она действительно готова была вступить с драконом в схватку? Или это чувство юмора у неё в критической ситуации такое?
– Запускай змея! – дала отмашку она и принялась прилаживать чешую к обломку копья.
Очередная порция камней ударила в стену и замок.
– Кучно бьют, суки.
– Глюка, – позвала я дракона. – Катапульты. Ты понял? Сломать.
Глюкозавр понимающе рыкнул, сделал по площади несколько шагов, беря разбег и, взмахнув крыльями, оторвался от земли.
– Капец он прыгает, аж земля дрожит, – заметила фея, продолжая мастерить одноразовую волшебную палочку. – Хочешь совет? Придумай следующий раз дракона с вертикальным взлётом. Это как минимум прикольно.
– Пойдем смотреть, – Илья взял меня за руку и потащил по ступеням, на стену.
– Там камни. Катапульты же, – заупиралась я.
– Сейчас как увидят эту тварюку в небе, так им не до обстрела будет, – заверил мой новоиспеченный муж.

Мы взбежали по каменным ступенькам на стену, а там все стояли, раскрыв рты и задрав головы в сторону Глюкозавра, по спирали поднимающегося вверх. А дракон, я в этом уверена, поглядывал на меня и ждал команды.
Обстрел прекратился. Мы с Ильёй огляделись. Деревня, которая была в паре километрах от замка, догорала. Ближе, метрах в трехстах от стен, стояли ровные прямоугольники вражеских отрядов, ощерившиеся копьями – там тоже наблюдали за возносящимся в небо драконом.
– У меня одноразовая палка и я снова знаю кунг-фу. А у вас чего? – спросила фея, подходя к нам.
Она чуть задержалась внизу, пока прилаживала драконью чешуйку к обломку копейного древка.
– А у нас – дракон, – радостно сообщил Илья. – Сейчас он им всыплет!
Глюкозавр сделал ещё несколько кругов и под углом, сверху вниз, пролетел над нами в сторону позиций врага. Но, как раз над тем местом, где проходила проклятая железная дорога, будто ударился о невидимую преграду и упал там же.
– Блин, ведьма же говорила, что барьер односторонний! – раздосадовано пробормотал Илья.
– Но попытаться стоило, – подала голос Яга.
Как она оказалась рядом? Вроде бы только что не было никого, а в следующее мгновенье она прямо рядом стоит. Так и заикой остаться недолго.
Дракон тем временем вскочил на лапы, помотал головой и, разогнавшись, захлопал крыльями, вновь поднимаясь в воздух. Испуганные солдаты по ту сторону барьера пришли в себя и засуетились. Кто-то указывал на кружащего над замком дракона, кто-то укладывал камни в ложа катапульт.

Мне было невероятно обидно. Нас будут заваливать камнями, а мы и ответить не сможем.
– Это не честно! – сказала я, чувствуя, как собственный голос дрожит от бессилия. – Мы же в ловушке! Ну и где справедливость?
– В словаре, – хмуро буркнула фея. – Открываешь словарь, ищешь букву «С», там находишь слово «справедливость». Видишь, что она есть, успокаиваешься и живешь дальше. – Фея сделала пару пробных взмахов своей новой палочкой и сообщила: – Сейчас я попробую кое-куда портал открыть. И если у меня получится, то считайте, что победа у нас в кармане.
Дракон, пролетавший в этот момент у нас над головами, внезапно взорвался, разлетаясь на мириады искр и всполохов жидкого пламени. Как рассказывали после, стоявшие в другой части стены люди, один из камней, выпущенных катапультами арениновских солдат, попал в Глюкозавра ровно в тот момент, когда он пролетал над нами. Взрыв был оглушительным. И всех, кто был в том месте, включая нас, точно смело бы со стены, если бы не фея, выставившая палочку в небо и прокричавшая одно из своих заклинаний – над нами образовался невидимый купол, по поверхности которого стекал огонь. Даже кусочков не осталось. Всё превратилось в пламя и искры.
– Да как так-то? Я же не это хотела… Не палочка, а презерватив какой-то. Срань одноразовая! – сказала фея Чапперон, глядя на то, как чешуинка, приделанная к куску копья, прекращает светиться.
– Уходите, тётя, с цирка, больше фокусов не будет, – весело прокомментировала старушка.
Фея размахнулась и швырнула ставший ненужным предмет куда-то за стену.
– И автоген чешуйчатый в свою драконью вальхаллу без предупреждения свалил, – Мария Чапперон задрала голову к небу и прокричала: – Сука! Где справедливость?!
– В словаре? – неуверенно предположил Илья.
– Библиотекарь, шёл бы ты…
Уточнить направление ей не дал подошедший Томас.
– Принцесса, принц, – отвесив каждому по поклону начал он, – Герцогиня Чапперон, – отвесил поклон и ей, – его Величество король приглашает вас в угловую дозорную башню.
– А там-то что случилось? – тоном человека, не ожидающего ничего хорошего от жизни, спросила фея.
– Не могу знать, – пожал плечами Томас. – Велено пригласить. Я пригласил.
Фея тяжело вздохнула:
– Ну, веди, что ли, – повернулась к Яге, ухватившейся за один из зубцов стены и пристально всматривающейся вдаль, постучала её по плечу. – Ты с нами?
Та ничего не ответила, только махнула рукой. Идите, мол.
– В смысле? – удивилась фея Чапперон. – Я к тебе уже как-то привыкнуть успела. С тобой как-то поспокойнее.
– Некогда. Догоню, – вновь отмахнулась старушка, щурясь и вытягивая шею.
– Чего ты там разглядываешь?
– Людей каких-то, – совершенно серьёзно ответила Яга.
– Там людей целая армия, – заметила фея. – Большинство стоит и наблюдает за тем, как раздалбывают замок. Меньшинство – раздалбывает замок.
– А эти – идут. Чёрт их раздери, кого ж они мне напоминают?
Старушка отступила от края стены и, подойдя к костру, на котором грелся огромный чан с водой, выгребла веткой из огня немного пепла. Достала из сумки какую-то странную книгу, раскрыла её и, зачерпнув ещё теплого пепла в ладонь, принялась размазывать его по страницам, приговаривая:
– Проводник ты мой, проводничок. С кем же это ты дружбу завёл? Старая и дурная. Думала, немец, а это игра слов такая. Только тот, который с ним, почему… а! Да? Согласна, согласна. У греков это опция по умолчанию была. С книги началось и книгой закончится. Ну, что ж, логично-логичненько. Но зачем шар?..
– Всё ясно, – кивнула фея, махнув рукой и скорчив глупую гримасу: – Поехала у старушки кукушка по рельсам Шизофрении, со станции Старость на станцию Слабоумие без пересадок и кондуктора. Пойдемте.
И мы пошли по стене, мимо испуганных крестьян, нелепо сжимавших в руках оружие и вглядывающихся в четкое построение отрядов вражеской армии. Ненадолго у них запала Яги хватило.
Когда мы поднялись в дозорную башню, папа без предисловий кивнул на подзорную трубу и спросил:
– Вы их помните?
Илья посмотрел в окуляр, после чего уступил место фее Чапперон.
– Бабкины пирожки с макаронами! – воскликнула та. – А чего он руками машет, как дирижёр под электричеством? А у второго чего это такое в руках? И почему на них внимания никто не обраща…
Но её перебила появившаяся в дверном проеме старушка:
– Ваше вашество! Ворота открыть надобно. Там кое-кто рыжий с кое-кем белым несут нам кое-что серебряное.


Часть 15
Рыжий

Стоим это мы с ним перед входом в небоскреб стеклянный, ранним утром, остается только сумку походную на плечо закинуть, и можно идти вперед за острыми ощущениями. Я стою просто так, стену подпираю, ко всему готовый, руку на плеть положил, а он всё возится со своим добром: один меч наточил, маслом смазал, теперь другой прихорашивает. Со всех сторон его осматривает, а они же, тяжёлые, наверное, сволочи, пару килограмм каждый весит, смазал его и аккуратненько в ножны водворяет. Перевязь через плечо закинул и попрыгал, значит, чтоб убедиться, что всё у него идеально приторочено, да удобно расположено. Чисто спецназовец средневековый.
Сколько мы с ним идем, а я не перестаю для себя его правильность эту отмечать. На его месте я б уже плюнул и только тогда, когда гарантированно что-то случиться должно, занимался бы всей этой амуницией.

Хотя, с другой стороны, меч вообще штука интересная, если вдуматься. Сколько их на своём веку я перевидал с момента смерти, сколькими меня рубило-протыкало, что уже привыкнуть должен, но всё равно, каждый раз, как до боя доходит, – не могу, поражаюсь. Всего-то в нем, железка плоская, да гарда с рукоятью. Ну, навершие ещё. И при всём этом, сила в нем, не только напрямую от хозяина зависящая, но и своя, особая. Потому что один, бывает, и без боли режет-рубит, а другой, прямо огнём жжется, когда протыкает. Нет, ребята, тяжело это ощущение описать, если кто не чувствовал.
В общем, попрыгал он, да повертелся туда-сюда, как на разминке и спрашивает:
– Готов?
– Я-то готов. А ты готовиться не устал? – шутить, пытаюсь, значит.
– Лучше уставать, – говорит, – чем подохнуть не уставшим.
И тогда я решился. То есть даже не сам я решился, а словно меня кто-то за язык потянул.
– Слушай, – говорю, – Герр…
А он как раз проверял, удобно ли меч доставать. Достал и держит на весу. И с таким видом, словно меч у него – это руки продолжение.
– Слушай, – говорю, – Герр, а если я дам тебе гарантию, что ни одна тварь, среди тех, что водятся, не тронет тебя?
– Как это не тронет? – переспрашивает он и брови сдвигает, будто я с ним на эльфийском заговорил. Хотя, на эльфийском-то он бы понял.
– Ну да, – киваю. – Спокойно войдём, спокойно возьмем, что нужно и выйдем так же спокойно. Не тронет.
Смотрю, доходить до него начало. Посмотрел на меня, прищурился недобро, и появилось у него где-то, дальше, за глазами, как будто в самом мозгу, какое-то понимание. Мне б в тот момент и остановиться, не говорить ничего, да только, мы ж напарники с ним. Как это, не говорить? Сегодня я не договорю чего-то, а завтра, раз уж так, и он чего-то не договорит. Разве ж так в зону ходят?

Он живо сунул меч в ножны. Ни на миллиметр не промазал. Только сталь о ножны зашуршала.
– А чего ж молчал? – спрашивает он, а сам хитро улыбается.
– Да как же я тебе скажу? – спрашиваю. – Ты ж мутант. Да не простой мутант, а мутантов убивающий.
– Чудовищ, – поправляет.
– Э, нет, – говорю. – Это для тебя они чудовища, может быть. А на самом-то деле, мутанты обыкновенные. Просто у кого-то мутация сильнее выражена, у кого-то совсем чуть-чуть. Кто-то клыками да шерстью порос, а кому-то только уши искривило.
Он слегка усмехнулся, пожал плечами:
– Я, – говорит, – к мутантам зла не питаю. Мутация мутации рознь. А вот, кто зло людям чинит, тот чудовище. Какая б мутация не была в нем. Хоть только уши, хоть весь чешуёй да шерстью покрылся.
Конечно, это он свеликодушничал. Меня успокоить старался. Оно и понятно, молва-то про него добрая идёт, да молва молвой, а как возьмешь такого в напарники, так поневоле задумываться станешь, всё ли о нём правда, или вымысел тоже есть?
– Ты ж, – говорит, – сам меня позвал. Значит, доверие ко мне имеешь?
– Позвал, – говорю. – Да только, не потому, что доверие имею, а потому что знал: ты в Гнилых Горах как рыба в воде будешь, хоть и не был никогда в них.
– Ну, что ж, – отвечает, – коли взял, так будь добр доверять. Иначе, зачем звал?
Махнул я рукой.
– Пойдём, – говорю.
Что толку ему объяснять, когда для понимания в мою шкуру надо влезть? Так попрячешься от охотников всяких, да просто от нервных крестьян с полгодика, посмотрю, как запоёшь. Одно дело, когда тебя недолюбливают за то, что ты особенный, но и боятся, потому что ты особенный. А другое дело, что тебя за твою особенность ненавидят.

Да я б, если б знал, что всё так повернется, может и не просил бы ничего у золотого шара, гори оно пропадом, счастье для всех. Но, видишь ты, правду говорят, что чего б не просил у него, а получишь то, чего сущность твоя на самом деле желает, чего нутру твоему поганому надобно.
Что ж я, разве желал кровососом стать? Я уже потом, когда шар моё заветное исполнил, думал: ради чего я жизнь свою так испоганил, что мне мерилом счастья стало, что шар со мной вот так? И получалось, как ни крути, что в эгоизме дело. Ведь какой день моей жизни не возьми, так сплошь и рядом, о себе думал. Даже когда мне казалось, что о других думаю.
Получается, не желания шар исполняет, а равновесие блюдёт. Барбридж тому подтверждение. Дети у него как на подбор, бизнес под носом у полиции закрутил – комар носу не подточит. А сам что? Инвалид на обрубках. Уравновесил его шар. Чтобы, стало быть, сам в зону больше не совался. Потому что знает много. Но такого, чего от жадности не расскажет никому из команды своей. А кому расскажет, так просчитается. Со мной-то просчитался. И мальчишку загубил своего. Точнее, загубил мальчишку я – и это тоже мой эгоизм, а он на смерть отправил. Вот так оно. Богатство в обмен на счастье. Это и называется равновесием.

А моё равновесие – вот оно – кровь вампирская. Видать, только и мог я, что соки из близких мне людей пить, только о себе думая. Будут деньги, и Гуте будет хорошо, и Мартышке. А в погоне за ними только плохо делал. А оно, видишь чего…
В общем, не стал я ему это всё объяснять. Сказал просто, что тут моя сила и особенности мои будут в пору. Попросил только сзади меня держаться, да без дела мечом своим не махать.
Вошли мы. Куча тел в дальнем конце холла сначала зашевелилась. Но вяло так. Без энтузиазма. Они-то такие же, как я. Почти. Чувствуют, что альфа кого-то привел, знают, что плохи с альфой шутки, а потому и дергаются на одном месте, из приличий своих вампирских.
А этот уже за меч схватился. Чудак человек. Их там десятка три. Будь ты хоть трижды мясник из этого, как его… не перекосишь всех. Задавят толпой, сомнут.
– Иди за мной, – говорю Альту так, спокойно, – внимания не обращай.
– Но это же гнездо вампирское, они кровь людскую пьют.
– Да откуда тут люди? – спрашиваю. – Ты разве только. Да и тот мутант. Идем.
Ну и пошли мы.
По лестнице поднялись два этажа, по коридору прошлись, до пожарной лестницы.
И тут меня Герр Альт и спрашивает:
– А точно не кинутся за нами?
– Нет, – говорю. – Они послушные. Хочешь, ради интереса покажу, насколько?
– Да нет, я верю.
Э нет, брат. Не та того напал. Ты спустя пару этажей снова сомневаться начнёшь. А я тебя опять уверять в чём-то должен буду?
– Давай-ка всё-таки покажу. Садись, – киваю ему на подоконник в конце коридора.
А сам приказ мысленный отдаю. И чувствую, как отзываются в мозгу все эти твари. То-о-о-оненько так.
Минуту ждем, две. Альт на меня уже с иронией поглядывает. И тут пошли голубчики. Один за другим. В кабинеты входят, выносят оттуда стулья, столы, тумбочки и обратно несут. Ну не пришло мне в голову другого ничего, как мебель их таскать заставить.
Спрашиваю Герра:
– Видал? А сейчас заставлю их этажом выше всё это отнести.
И сам в голове команду даю. Представляю себе, как и сам с ними иду… Мысленно пролёт поднялся, как этот трогает меня за плечо и говорит:
– Да верю я, верю.
– Ну вот, – говорю. – Теперь и я спокоен, что ты спокоен. Нам наверх.
А сам отбой дал этим упырям. Но они, как солнце зайдет, мозгами только для того, чтобы пожрать пользуются, а днем, видимо, совсем не пользуются. Так и ходят с этими стульями-тумбочками, то туда поставят, то сюда. Ну да и черт с ними.
Кстати, чёрт.

Когда мы поднялись, я на штабель досок присел. Хоть и выносливость теперешняя не чета человеческой, а многовато ступенек было. Сижу, а сам оглядываюсь. Этаж не достроен, повсюду стройматериалы валяются, мешки, плиты, доски, стекла в чудных рамах у стены стоят, а оконные проемы пустые. И странное дело – ветер свистит, а внутри его не чувствуется, как барьер на оконных проёмах невидимый. А Герр сразу помещение принялся обходить: в проём оконный выглянул, за мешками бумажными проверил, ширму деревянную развернул.
Тут рифмоплёт козлобородый и появился. Не знаю, от чего это, но против своей воли стихами разговариваешь, когда с ним общаться начинаешь. От таких разговоров голова болит потом. Но, надо сказать, очень складно получается. Как в театре. Со стороны – заслушаешься. Хотя, сам по себе тип неприятный. Глазки хитрые, будто знает про тебя что-то самому тебе неизвестное, но его веселящее. И при этом учтивый, вежливый, как официант вышколенный.
– Я пришел, – говорю, – как и договаривались.
– Рад видеть. Очень рад. Скрывать не буду. Ответственность по нашим временам приравнивать пора, наверно, к чуду. Но, вижу, ты сюда пришёл не сам?
– А как ты хотел, чтобы я подарочек твой взял? Голыми руками, что ль? Как будто не знаешь, что мне в руки серебра не взять. Мне рядом с ним некомфортно.
– Тогда позволь спросить, как думал ты, загадывать ему свои мечты, – козлобородый прямо из воздуха достал серебряный шар, с голову размером и, словно пытаясь заглянуть внутрь него, заметил: – Ведь чтоб заветного чего-то пожелать, в руках его положено держать.
– Ты, главное, давай, коль обещал. Я зря сюда с Герр Альтом, что ль, шагал?
Тьфу ты. Каждый раз такое. Стараешься не поддаваться, а оно, будто само, складно получается.
– Чтоб артефакту силы не терять, руками нужно этот дар принять, тому, кто загадать желание желает. А по-другому просто не бывает.
Закусил я губу, протянул руки к шару серебряному, да и схватил обеими. Ладони, чувствую, как будто в снегу долго держал, а потом к горячей сковороде прижался ими. И мясом палёным запахло. Но я шар держу, не отпускаю, терплю. И одна только мысль в моей голове, чтобы всё стало как было. Чтобы не было этого дурацкого счастья для всех. Потому что невозможно оно для всех. Потому что очень часто чьё-то счастье на чужом несчастье строится. Поэтому, пусть всё станет, как было. Чтобы я хотя бы остаток жизни своей провёл по-человечески.

И перестало руки жечь. И перестал я сердцебиение чувствовать Альтово, замедленное. И отголоски мыслей тех упырей, что внизу ютятся, тоже чувствовать перестал. И усталость на меня навалилась. Не такая как была, а самая, что ни на есть человеческая.
Козлобородый смотрит на меня, да головой покачивает. Не осуждающе, а с сожалением.
– Чтобы желаний результат не потерять, изволь другому шар желаний передать.
И растаял в воздухе, как его и не было.
Белогривый посмотрел на меня с усмешкой, сумку с плеча снял, распахнул и мне протянул.
– Чего лыбишься? – спрашиваю его.
– Получилось, что хотел?
– Нет, говорю. Человеком только стал. Видать, неважно, какой шар. Золотой или серебряный, или из дерьма собачьего. Как бы ни казалось тебе, что от всего сердца просишь, залезет в нутро, да и самое потаённое вытащит оттуда. Вытащит и исполнит. Мне порой кажется, что я ничуть от Стервятника не отличаюсь…
– Странный ты. Жил бы себе спокойно, не отсвечивал лишний раз, большинство и не поняло бы, что ты вампир. Вы же, высшие, света не боитесь, в руках себя держать можете при виде крови, в неистовство не впадаете. А серебро… так многие серебра не носят.
– Много ты понимаешь, – отвечаю ему. – У меня ведь, до того, как я кровососом стал, жизнь была другая совсем. И жизнь ту я сам, вот этими вот руками сломал. И не себе сломал, а всем кто вокруг меня, кого любил, кто меня любил, кому добра хотел. Думал, что исправить сломанное больше всего хочу, ан нет. Жить по-человечески…

Тоска накатила на меня такая, что я ему всё выложить уже собрался, от и до. Да только, грохот в коридоре помешал. Ну и слава богу. А то жалел бы потом о сказанном. Не в моей привычке душу перед малознакомыми людьми наизнанку выворачивать.
– Упыри твои шумят? – спросил Альт и головой в сторону шума кивнул.
И тут дошло до меня, от чего этот с бородкой головой качал, будто жалко ему меня. Просчитался я. От торопливости своей просчитался. Уйти сначала надо было, а потом уж заветное загадывать. Или не загадывать вовсе. Толкнуть шарик за местные деньги и жить себе потихоньку, не отсвечивая, как Герр Альт и сказал. Но уже всё исполнилось.
– Не мои это упыри. Уже не мои.
Альт всё понял. Я ещё укладывал у себя в голове всё по полочкам, а он меня уже за руку схватил и к окну тянет.
– Сдурел что ли? – почти кричу на него. – Это ж даже не второй этаж и не третий.
– Вниз посмотри.
Я глянул, а там подъёмник. На пол-этажа всего ниже. Спрыгнуть только, чтоб не мимо. Ну да выбор небольшой: или в драку против упырей, или на подъёмник. Тридцать этажей или пара сотен жмуриков оживших, до крови охочих. Вот такой выбор. Я и в вампирской ипостаси с таким количеством не совладал бы. Да и Альт, думаю, каким бы проворным ни был, а предел мастерства имеет. Ну и прыгнули.
Альт меня на лебедку поставил, а сам меч вынул, встал наизготовку. Я ручку кручу, а он знай мечом машет, сверху прыгающих упырей рубит и с подъемника скидывает. По одному, по два. Любо дорого посмотреть, как изящно он на таком стесненном пространстве мечом орудует. Только брызги кровавые в стороны летят.

Несколько этажей мы так спустились и умертвия реже на площадку подъемника попадать стали. Больше мимо пролетали. А кто поточнее был, тем белогривый помогал мимо пролетать. И с каждым этажом проще и проще. Я подуспокоился даже. Кручу рычаг и посматриваю, как покойнички ожившие мимо время от времени вниз падают.
Между тринадцатым и двенадцатым этажом остановились. Не идёт вниз устройство. Альт в стекло раз-два ударил – ни царапинки. Будто и не стекло это вовсе, а металл прозрачный.
– Ну и чего дальше? Не вниз же прыгать?
– Вниз, – сказал охотник на чудовищ и, обхватив меня, перевалился через загородку подъемника.
Я заорал благим матом, аж горло саднить начало, а он прямо на лету руку выбросил вперед, пальцы по-особому скрутил и гухнуло в землю, громыхнуло так, что в ушах зазвенело, а от взрывной волны кусты зашумели. Но нас отдачей притормозило, смягчило падение. Почти не ударились. Только трупы нежити, успевшие под зданием нападать, в стороны, как от сильного воздушного удара разлетелись.
Это потом я узнал, что знак этот «аард» называется. И помимо него другие есть. Но в тот момент мне чудом такое приземление показалось.
Вскочили и бегом оттуда.
Площадь пересекли, по дворам петляли долго, а потом на пустырь выбрались. Герр уже было рвануть дальше собирался, но я его остановил. Чутьё моё, сталкерское, прошептало, что остановиться нужно.
Теперь уже я его за руку схватил.
– Стой.
И он замер с ногой в воздухе зависшей.
Такого б мне в напарники в мою прошлую жизнь. Без вопросов чтобы: сказано – делает.
И минуты не прошло – зеленка пошла по земле. Да так плотно, что холмик, на котором мы стоим, почти захлестывало. Мы спина к спине прижались и ждали, когда поток закончится. А упыри, сначала к нам рванули, но как первый десяток пожгло в прах, отступили. Стояли, ворчали что-то, а в поток не совались. А потом и вовсе развернулись, да в обратную сторону поковыляли.
Поток зелёнки стал иссякать на рассвете. Сначала стали появляться проплешины на земле, потом они стали разрастаться и вскоре земля очистилась. Только ржавые хохолки травы напоминали о том, что здесь творилось совсем недавно.
– Теперь можно, – сказал я Альту. И мы, сойдя с холмика, направились к постройкам.
Весь день между высотками петляли. Вроде бы и понятно, куда дальше идти, а вроде бы и совсем направление теряется. Побродили ещё немного по дворам и остановились. Жрать охота – невыносимо. Вышли в какой-то дворик очередной. Ей-богу задворки Хармонта. Только сараи железные, словно из какого-то мрачного постапокалипсиса.
И тут вдруг, голоса живые. Затаились мы, прислушались.
– Вставай на колено, – принцессы голос. Точно она.
– Это зачем это? – уже долговязый. Иллиас или как его, заразу…
– В рыцари тебя посвящать буду, – принцесса ему отвечает. – На бюджетной основе.
Да так пафосно, будто милость какую-то делает, благодетельство невероятное совершает.
А потом новый голос проклюнулся, старческий:
– Бюджетный вариант.
Белогривый меня в бок толкнул и шепчет:
– Это же принцесса, герцогиня и долговязый этот… А с ними старуха какая-то. Выйдем к ним?
– Э нет, брат, – шепчу в ответ, – не выйдем. Зона не любит, когда людишки в кучу сбиваются, а этих уже четверо.
Мы тихонько, тихонько отползли от этих странных сараев железных, да в каком-то следующем дворике подъезд незапертый нашли. А в нём и квартирку приличную. Правда, считай, без мебели. Там и заночевали.

А вот утро нам, я так скажу, задачку совсем нетривиальную подкинуло.
Дом тот же, окна те же, обои покоробленные те же, мусор под ногами… А за окном – как и не было города.


Часть 16
Белый

Рыжие во многих мифологиях так или иначе с бесовщиной связаны. А греческие книги так совсем уж ультимативно утверждают: рыжие после смерти пьют кровь. Все. Вне зависимости от возраста, пола и типа смерти. Но то, что он нежить, я и без книжек греческих понял. Как бы они не старались вести себя естественно, есть в высших вампирах дерганность, с которой они совладать не могут. Как будто силы в каждое движение вкладывают чуть больше, чем нужно. Кожа неестественно-белая, на грани между выбеленной припудренной кожей у знатных вельмож и мрамором. Улыбка одними губами – чтоб клыков ненароком не засветить. Отражение в глазах вверх тормашками – самый верный признак. А уж все скопом, так и подавно.
Поэтому я мог бы его прямо там упокоить, даже не получив заказа. Король наверняка проникся бы и озолотил. Только самый быстрый способ решения проблемы не всегда самый правильный. Да и то, с какой простотой он меня в компаньоны позвал, наводило на мысль, что и сам Рыжий не ведает кто он сам, кто я и почему ко мне в последнюю очередь с таким предложением обращаться нужно. А лучше вовсе не обращаться – целее будешь.

Так и оказалось. В отличие от немертвых, которым ни до чего, кроме жратвы, дела нет, парень терзался чем-то, чего при жизни сделать не успел. Оттого и в Гнилые Горы стремился. А зачем меня за собой тащил, я понял только тогда, когда выяснилось, что цель его из серебра и прикоснуться к ней он не сможет. Да он-то, по правде говоря, даже когда я меч серебряный точил, подальше отсаживался. А тут – за серебро руками схватиться. Но передумал, видать, в последний момент. Желание облик человеческий вернуть пересилило страх.
В общем, перестал мир вверх ногами у него в глазах отражаться. А вот в голове всё так и осталось: «зачем я?», «для чего я?», «в чем для меня смысл?»

Ну, как мы бежали из стеклянной башни, вы уже знаете. Как с принцессой чуть не встретились, как место для ночлега искали – тоже. А вот потом для меня чудеса начались. Я-то думал, что привык уже к магии во всех её проявлениях, а оказалось, что не ко всем.
Да и Рыжий чего-то нервничать стал. Он и так-то беспокойный был, а как в окно выглянул, так будто разума лишился. Забегал по комнате, принялся хлам всякий ворошить. И матерился при этом себе под нос заковыристо. Половина слов простая, понятная, а вторая половина – словно из энциклопедии. В соседнюю комнату убежал, там чем-то греметь-шуршать принялся.
Я тоже в окно выглянуть решил, а там скалы. Черные, тускло бликующие, будто неземные.

Тут Рыжий Шухер меня из соседней комнаты позвал:
– Альт, поди-ка сюда.
– Чего? – спросил я, да в комнату за ним.
– Поди, поди. Глянь в окно. Ты тоже, что и я, видишь?
Я к окну подошел, а там – море, насколько взгляда хватает.
– Во дела, да? – спросил меня Шухер.
– Дела, – согласился я.
Но глазам своим не поверил. В предыдущую комнату вернулся и снова в окно посмотрел. А там скалы. Совсем ничего общего, хотя и окна на одну сторону выходят. Вернулся к Рыжему – вода за окном.
– А в других окнах?
– А вот это и надо проверить, – согласился Шухер. – Только ты погоди из квартирки-то этой выходить. Мне тут кое-что сделать надобно. Кто его знает, что за дверью?
– А что может быть?
– Я не больше твоего знаю. Может космос необъятный или вообще выход под воду.
Нашел он банку железную с гайками, от рубахи несколько полос оторвал, поделил их на кусочки и принялся эти ленты к гайкам привязывать.
Я вопросов обычно стараюсь не задавать, но тут любопытно стало.
– Зачем это?
– Увидишь, – ответил мне Шухер. – Чутьё подсказывает, что обязательно пригодится. А я чутью своему доверять привык.
Абсолютно разбалансированный человек.
– Чутью доверять ты привык, а вопросами о смысле бытия маешься. Может, стоило бы и в них чутью довериться, раз уж оно у тебя такое идеальное?
– Ты не путай чутьё в живых остаться и чутьё, как поступать правильно.
– Честно, – и видя его недопонимающий взгляд, пояснил: – Перед собой.
Рыжий снова уткнулся в свои гайки и сказал задумчиво:
– То-то и оно, что перед собой я честно поступал. А от этого моего честно только хуже делалось.
Так, может, в этом и есть смысл, не корить себя за то, какой ты есть? Только, кто я такой, чтобы это ему втолковывать?

Шухер собрал гайки, сложил их в карман над коленом, сказал коротко:
– Пойдем.
И, открыв дверь, замер в проеме. Повертел головой из стороны в сторону, достал из кармана одну из гаек с привязанной лентой белой материи и бросил на ступени вниз. Та на середине пути замедлилась и, будто ударившись о невидимую преграду, плавно поплыла вниз. Рыжий чертыхнулся и бросил ещё одну гайку. Теперь левее предыдущей, но с точно таким же результатом. Затем бросил следующую, но уже вверх по ступеням. И та, как и положено железяке, трепеща шлейфом ткани, упала на лестничный пролет, несколько раз звякнув об пол.
Рыжий сказал:
– След в след иди. Если я обе ноги на одну ступеньку поставлю и ты после туда же ставь. Если через ступеньку перешагну – то же делай.
Я кивнул, и мы пошли по пролётам странными зигзагами. То прыгая через пару ступеней, то прижимаясь к стене, то перешагивая что-то невидимое. Время от времени бывший вампир кидал перед собой одну из гаек. Некоторые летели, как и положено лететь брошенному предмету, а некоторые выписывали странные вензеля в воздухе или меняли траекторию.

На каждом этаже Шухер проверял двери квартир: не открыты ли? В открытые мы заходили, чтобы посмотреть в окна. В каждом оконном проеме был свой пейзаж. Где-то сады, где-то горы, где-то города, настолько причудливые, что в сравнении с ними даже город в Гнилых Горах со всем его нагромождением домов один на другой, казался мне понятным. В одном из окон, я готов был поклясться, был лес Брокилон, такой, каким он должен выглядеть с высоты. Но Рыжий упорно поднимался выше, этаж за этажом, пока мы не добрались до последнего, с лестницей, ведущей на крышу.
– Почему мы поднялись вверх? – спросил я его.
– Потому что окон много, а крыша – одна. И картина на крыше будет одна, не как в окнах. Хрен его знает, куда эти порталы ведут, – ответил он и оглядел со всех сторон деревянную лестницу, ведущую вверх, на чердак. Коротко кивнул, будто соглашаясь с собственными мыслями, и, забравшись по ступеням, откинул крышку люка.
– Что за странный дом, без чердака? – спросил я его, когда в открывшийся проём полился дневной свет.
– А я почём знаю? – пробурчал Шухер и полез по лестнице вверх. Потом меня позвал: – Чисто, поднимайся.
Выбрался я наверх, огляделся. Крыша плоская, ровная и небольшие, в половину человеческого роста надстройки с люками, точь-в-точь такие, как и тот, из которого мы вылезли. С крыши – пустыня во все стороны. Песчаные барханы, на сколько глаз хватает.
– Так это были порталы? – спросил я Шухера, когда огляделся.
– Ну а что ещё? Порталы, конечно.
– Тогда почему мы вниз не пошли? Там ведь должна была быть та же самая улица?
– Чтоб плешь нас в рогалик свернула? – ответил он вопросом на вопрос. – Видел, как гайки танцевали?
– Неправильно падали?
– Ну да.
– Так вот, они – железки, на них плешь и то влияет. А на человека, из мяса, крови, костей состоящего, и подавно.
– И куда мы теперь с крыши?
– Посмотрим. По лестнице пожарной может быть, – предположил Шухер.
Он ещё договаривал фразу, когда в воздухе, откуда-то издалека стал доноситься металлически-булькающий звук. Даже не знаю, как его описать тому, кто раньше похожего не слышал ничего.

Мы огляделись по сторонам и увидели, как с западной стороны приближается что-то, отдаленно похожее на огромный колокол для коровы. Покрытая ржавчиной штуковина, с какой-то болванкой на том месте, где у колокола должно быть кольцо, в которое продевают верёвку. Чем ближе эта штука приближалась, тем отчётливее становился звук.
Вблизи это стало похоже на сужающуюся к верху бочку с пропеллером, но только почему-то железную. И бочка эта не то приземлилась, не то упала прямо на крышу. А потом у бочки часть стенки отвалилась.
Я мешок с шаром на крышу положил и уже было за мечом потянулся, но Шухер меня остановил:
– Ты всё равно быстрый. Не спеши.
Из темного проема железной бочки вышли двое. Один худой и высокий, второй пониже ростом, полноватый и, кажется, седой. Если бы волосы были не настолько засалены и не прикрыты чудной шапкой, можно было бы точно сказать, но одета эта парочка была в какие-то засаленные обноски, и разило от них, как от болотника в период линьки.
Толстенький уверенной походкой подошел к Рыжему, указал на него пальцем и с лёгкой хрипотцой уверенно сообщил:
– Ку!
– Ку, – растерянно ответил Шухер.
– Ку, – повторил толстенький и снова ткнул пальцем в Шухера. – Ку? – спросил он, повернувшись к своему худому напарнику.
Тот тяжело вздохнул и пояснил:
– Господин Уэф интересуется, с вашей ли планеты Владимир Николаевич и Гедеван Александрович?
– Кто? – удивился Рыжий.
– Они у нас спички украли, – внезапно прорезался голос у толстенького.
– И? – скорчив недоумевающую гримасу, поинтересовался Шухер.
– Они – пацаки, ты – пацак. Должен знать.
Должен сказать, что я даже не заметил того, как молниеносно Шухер выбросил кулак вперёд. Вот толстячок стоит, а в следующее мгновение уже лежит, а Рыжий кулак потирает.
– Обзывательств не потерплю, папаша.
Тот встал, глядя исподлобья на Рыжего.
– Кю!
Интонации ни с чем не спутаешь, это "Кю" – точно ругательство.
– Сейчас еще раз двину, – пригрозил Шухер.
– Ты, прежде чем драться, на визатор посмотри, – Уэф достал из кармана какое-то устройство и наставил на своего худого спутника. – У него какой цвет?
Металлическая штука сделала "жжжж" и умолкла.
– Далеко от корабля не работает. Пойдем, – уверенно махнул Уэф рукой. – Надо ближе к пепелацу.
И сам подошел на несколько шагов ближе к бочке, в которой они прилетели.

Мы переглянулись, но нас мягко подтолкнул высокий:
– Идите. Идите, родные. Уэф покажет, кто пацак, а кто чатланин.
Мы подошли к толстячку и тот навел устройство на себя. И теперь оно не только зажужжало, но еще и начало светиться оранжевым цветом.
– Вот! Видишь!? Я чатланин! – Уэф навел свою машинку на Рыжего и та, противно зажужжав, замигала зелёным. – А ты – пацак.
В этот раз я уже видел, как кулак бывшего вампира впечатался в лицо толстячка.
– Я эцилопу на вас пожалуюсь! – взвыл тот, вставая и утирая губы от крови.
– Ты кому хочешь, жалуйся. А обзывать меня не смей, понял?
– Пацак! – выкрикнул Уэф и отскочил на пару шагов ближе к своей бочке.
– Ах ты! – шагнул за ним Шухер.
– Пацак! Пацак! Пацак! – трижды прокричал Уэф и с каждым шагом отпрыгивая от приближающегося Рыжего.
Я, на всякий случай следовал за ними, предвкушая, как Рыжий рванёт вперед и врежет толстяку ещё раз. Но произошло совсем не это.
Из-за спины рванулся высокий, о котором мы оба забыли. Неестественно прижимая руку к животу, он впрыгнул в летающую бочку, ухватив за шкирку Уэфа, и заволок его внутрь. Дверь поднялась, захлопываясь, и бочка, оторвавшись от земли, стала набирать высоту.

Всё произошло так неожиданно, что я и понять-то ничего не успел. А вот Рыжий Шухер, ругаясь на чём свет стоит, бросился к оставленному нами на другом краю крыши мешку. Раскрыл его и заорал благим матом.
– Из-под земли достану! Суки! В ведьмином студне утоплю! – кричал он, грозя кулаком вслед превращающейся в точку летающей бочке.
И, судя по тому, с какой легкостью он размахивал походным мешком, тот был пуст.
Это не Рыжий гонял по крыше толстяка-Уэфа, это Уэф отвлекал нас, пока второй, имени которого мы так и не узнали, крал шар.
– Да на кой он тебе сдался? – спросил я. – Твоё-то желание исполнилось. Или ты опять хочешь меры не зная загадывать.
– А ты помнишь, что козлобородый там, в небоскрёбе сказал? – комкая пустой мешок в руках, спросил Рыжий. – Что шар, чтобы желание сбылось, передать надо кому-то, кто своё загадает. Кто знает, какую гадость он отчебучит, если это условие не выполнить?
– Даже не знаю, что посоветовать, – пожал я плечами.
– Зато я знаю, – отозвался Рыжий, продолжая комкать пустой мешок. – Пойдем.
Этот мир был непривычен. Он был странным. И правила его были мне не до конца понятны. Но глядя на Рыжего, я думал, что хоть он и разбирается во всех этих «комариных плешах» да «ведьминых студнях» больше моего, всё-таки зря считает, будто понял, как всё здесь устроено.
Мы бегом добрались до люка, из которого выбрались на крышу и спустились обратно в, как его называл Рыжий, подъезд. Он уверенно шел по ступеням, повторяя, свой путь: где-то к стеночке прижмется, через какую-то ступеньку перескочит, где-то носок к пяточке идет, будто по линии, ему одному видимой.
– Может, скажешь, куда мы? – спросил я его, повторяя его действия, ступая так, чтобы мои ноги касались пола там же, где только что шел Шухер.
– Видел я на третьем этаже песок в окне.
– И чего?
– Там только-только солнце всходило, – объяснил он. – До меня уже потом, когда мы на крышу выбрались, дошло, что барханы с крыши видно точно такие же, один в один как из окна.
– И что это значит?
– Будем надеяться, это значит то, что шар у нас ещё не украли.
Не хочу сказать, что моя сообразительность оставляет желать лучшего. Иначе короли не приглашали бы меня для решения своих проблем. Но в этом случае было правильнее просто довериться Рыжему. Вникнуть в нюансы можно и потом, а вот остаться в живых нужно было сейчас. А я совершенно не понимал, что, для чего и почему он делает. С одной стороны, потому что этот мир был ближе к его миру. С другой стороны, потому что этот мир очень сильно отличался от того, к которому привык я.

Мы нашли нужную Шухеру квартиру. Он окинул её взглядом, схватил валявшийся на полу, чудом не разбившийся круглый аквариум, высыпал из него округлые, будто обточенные морем камешки и спрятал аквариум в походный мешок. Затем подошел к окну, раскрыл его, не колеблясь, встал на подоконник и прыгнул, утонув в песке почти по колено. Высвободился, отполз в сторону и махнул рукой мне, мол, прыгай. Я прыгнул, перекувырнулся, гася инерцию падения, встал на ноги.
– А ты прямо акробат, – не то похвалил, не то съязвил Шухер. – Идем вдоль.
И указал в сторону торца дома.
Мы пошли, увязая в песке, слишком быстро обволакивающем ноги. Добрались до угла здания, обогнули его и, пройдя вдоль торца, остановились. Шухер отцепил от поясного ремня свою плеть, размахнулся и хлестнул ею вверх, уцепившись концом за лестницу. Дернул, лестница, заскользив, опустилась вниз.
– За мной поднимайся, – скомандовал Рыжий, сворачивая плеть. – Через пролёт. Я перешел на следующий, а ты только начинай подниматься по предыдущему.
В общем, взобрались мы наверх как раз в тот момент, когда Рыжий, наклонившись к люку, говорил мне, что на крыше чисто и можно вылезать. Спрятались за надстройкой и стали ждать, когда приземлится железная бочка, наблюдая за самими собой.
Пока я сам себя разглядывал, Рыжий спросил:
– Что такое временной парадокс знаешь?
Я пожал плечами.
– Если в трех словах, то чтобы ход времени не нарушить, нам из прошлого нельзя видеть нас из будущего. Поэтому сиди и не отсвечивай. Я всё сам сделаю.
Сказал и, держась так, чтобы его не было видно из-за надстроек, пригнувшись, перебежал к следующей, поближе к тем нам, которые как раз обернулись на звук подлетающей железной бочки.
И я увидел себя со стороны. Ну и паршивая же ухмылка. Ну и паршивая же морда. Ну и паршиво же я щурю глаза! Так вот, значит, как меня видят другие? Зараза!
Бочка, пролетев над нашими головами, не то упала, не то приземлилась на другом краю крыши и мы прошлые повернулись к ней.
Я видел, как я же положил на поверхность крыши мешок с шаром, как Рыжий, улучив момент, поменял его на мешок с аквариумом внутри и вновь спрятался за надстройкой.
И до меня дошло, насколько прост и гениален план Шухера. Теперь было достаточно лишь дождаться, пока прошлые мы закончим ссору с двоими из летающей бочки и побежим вниз, искать нужное окно.
– Временная петля, понял? – спросил меня Рыжий, когда всё закончилось.
Я кивнул. Это казалось чудом, похлеще магии любого выпускника Аретузы.
– Это невероятно, – сказал я. – Но что делать теперь?
– Теперь нужно найти такой подъезд, в котором аномалии дорогу не перекрывают. И бежать отсюда к чёртовой матери, – сказал Рыжий. – А ещё, надеяться на то, что наши пути не пересекутся.
– Наши? – не понял я.
– Тех нас, которые сейчас аквариум будут поднимать, да в окно прыгать, чтобы на крышу залезть.
– Так мы прошлые не исчезли?
– Да откуда я знаю? – пожал плечами Рыжий. Открыл ближайший люк и достал из кармана гайку, с привязанной к ней полоской ткани.

***
Ни в одном из проверенных нами подъездов не было ходу до первого этажа. На уровне вторых-третьих комариные плеши разрастались по всей площади подъезда, отсекая всякую возможность пробраться мимо.
Окна квартир всё так же являли нам разные пейзажи. Даже те окна, которые были расположены в одной комнате. За одним окном могли быть горы, покрытые жидкой растительностью, а второе могло выходить на широкую, но грязную улицу, мощенную булыжником. В другой квартире за одним окном была ночь, а за вторым – белый день, город из стекла и летящие в небе гигантские стальные стрекозы. Рыжий назвал их вертолётами. Пейзажи были разными и совершенно не похожими друг на друга. По ту сторону окна стояли крестьяне, синхронно крестившиеся и будто бы глядящие прямо на нас. Однако, когда Рыжий принялся махать им рукой, никто и ухом не повел.
В каком-то из окон шла битва. Но не такая, какие я видывал на своем веку. Люди не имели ни мечей, ни копий, ни лат. Они просто направляли друг на друга странные устройства из железа, устройства эти гремели и те, на кого они были направлены, падали.

Безумный дом, построенный безумным волшебником. Каждое окно – новый мир. И в любой из миров можно выйти. Но Рыжему был нужен не любой. Он искал за окнами знакомый пейзаж. И, в конце концов, нашел.
– Замок видишь? – спросил он.
– Вижу.
Складывалось ощущение, что оконный проём, из которого мы смотрели, находился близко-близко к земле. Пейзаж за окном носил отпечаток разрухи. Черные стены домов, некоторые из которых догорали, разоренные заборы, истоптанные копытами огороды и замок вдалеке.
– Тот самый?
– Тот, – кивнул я. – Только что-то там неладно.
– Вот и посмотрим, что там неладно, – сказал Рыжий и, распахнув окно, шагнул наружу.
Я перелез через подоконник вслед за ним и оглянулся. Оконный проём, из которого мы шагнули в этот мир, находился в уцелевшей стене разрушенного пожарищем дома. Одного из двух десятков таких же. И за стеной этой не было никакого многоэтажного здания. Я даже обошел стену и вновь пролез в окно, уже из руин.
– Да уж, поиграли со временем и пространством, – хмуро заметил Рыжий. – Интересно, как долго мы отсутствовали по здешнему времени?
– Может, несколько дней, а может и годы, – предположил я. – Кстати, а кому ты планируешь передать серебряный шар?
– Всем, – ответил Рыжий, не задумываясь. И добавил, немного помолчав: – всем по очереди.
Пройдя до края разорённой деревни, мы оказались в тылу у войска, осаждавшего замок. Катапульты работали на износ, швыряя камни один за другим. Солдаты были заняты привычным для них делом – разрушением того, что строили не они.

Прячась за разрушенными строениями, подобрались максимально близко к отрядам, осадившим город.
– Смотри, – тронул меня за плечо Рыжий, показывая на самую высокую башню замка. – Нам сигналят.
– С чего ты взял? – спросил я, разглядывая стоящего на угловой башне человека, размахивающего двумя флажками.
– А сам не смекаешь?
– Нет.
– Один флаг оранжевый, то есть рыжий, а второй – белый. Я – рыжий, ты – белый. Понятно?
– Теперь, да.
Действительно, флаги, которыми сигналили с башни, были двух цветов: белый и насыщено-оранжевый.
– Только, что они донести до нас пытаются?
– Семафорят.
– Сема… что?
– Бе. Ги. Те. К. Во. Ро. Там, – вглядываясь в размахивавшего флагами человека, принялся бормотать Шухер. – Ждём. От. Кро. Ем. Бе. Ги. Те. К… Язык такой, особый. Интересно, кто догадался?
– Если попадём внутрь – выясним.
– Если попадём внутрь живыми.
– Попадём, – прошептал Рыжий, указывая куда-то кивком.
Я обернулся – двое солдат, видимо решившие, что заряжать катапульты должен кто-нибудь другой, удобно расположились в развалинах и передавали друг другу кувшин, видимо с вином, отпивая из него. Мы подкрались к ним, оглушили, сняли с них мундиры и напялили на себя. Маскировка, конечно, так себе, но если не приглядываться, то вполне могли сойти за своих.
Выбрались в военный лагерь, миновали катапульты и снующих вокруг них солдат, дошли до передней линии войск и, делая вид, что так и надо, пошли к замку.
– Эй, вы куда? – окликнул кто-то из строя солдат, оставшегося у нас за спиной.
– А кто это? – спросил второй.
– Это артиллеристы. Куда это они?
– Эй!

И тогда мы побежали, закинув щиты за спину. А солдатики, видимо, соображали дольше, чем требовалось. Потому что всего лишь одна стрела воткнулась в мой щит. А потом мы пересекли странные светящиеся стальные полосы, лежащие параллельно вдоль замка. И когда до ворот оставалось всего ничего, они приоткрылись ровно настолько, чтобы мы протиснулись туда по одному.
– Я же говорила, что он семафорную азбуку знает! – радостно воскликнула какая-то старушка в цветастых лохмотьях и, пока все стояли, удивленно разглядывая нас, кинулась обниматься.
– Ну, здравствуй, Геральт, – сказала она, отступая на пару шагов и пристально меня разглядывая. – Ничуть не изменился.
И тут я понял две вещи: первая – Герр Альт, это не имя и фамилия, а разделенное на две части моё настоящее имя и вторая – я откуда-то знаю эту старуху.

17-я серия 
Три в одном

– Справедливости ради, меч он всё ж таки из пня вытащил. Правда, только уже когда смеркнулось…
– Смерклось.
– Потемнело, короче.
– Вытащил, значит, и Василисе, мол, видала?
– А та ему по горбу сковородкой хрясь.
– Мы когда с новостью к ней прилетели, она особо не торопилась.
– Ага, вдумчиво сковородку взяла и вдумчиво мне на спину села.
– И вдумчиво сказала «Поехали».
– И рукой махнула.
– Мол, типа, точно поехали.
– Ну, как бы, «я не передумаю» имела в виду.
– Ага. И вот значит, подлетаем мы, приземляемся.
– Кащей приуныл.
– Смеяться устал, наверное.
– Говорит: «Не понимаю я, как он героем стал» и на Ваньку кивает.
– А нас же долго не было.
– Ну, пока туда слетали, пока обратно вернулись.
– Да ещё и там же ждали, пока Василиса вдумчиво сковородку выбрала.
– Ага. Ну, так вот, и говорит Кащей: «Не понимаю я, как он героем стал».
– А Василиса поздоровалась и к Ваньке, сковородкой поигрывая.
– Ага. Он как раз, наконец, с мечом справился. Вытащил его.
– Вытащил, к нам ко всем повернулся и такой: «Видали!?»
– А потом между делом: «Привет, Вась».
– Как будто вчера только видел её.
– А она ему: «Привет, Вань».
– Дружелюбно-дружелюбно так.
– И сковородкой по лбу хрясь!
– Вот оно, женское коварство.
– Кащей аж за сердце схватился, когда сковородка об Ванькину голову зазвенела.
– Ну, это ты погоди так уверенно говорить. Я вот, например, до сих пор сомневаюсь, что это сковородка звенела.
– Ну не голова же?
– А может и голова.
– Да какая разница, что именно зазвенело? Главное, что от этого «дзынь» аж вороны с окрестных деревьев повзлетали и орать дурниной начали.
– Ваня головой помотал, проморгался удивленно и спрашивает: «Али не мил я тебе больше, Василисушка?»
– А она ему: «Сука ты, Ваня»...
– И еще раз сковородкой в жбан.
– Но тот меч подставил, блокировал удар-то. А Василиса не унимается, кричит.
– «Ты где шлялся, сукин сын?» и всё такое прочее.
– Там матом была половина, но таким, знаете, фигурным…
– Филигранным.
– Ага, филигранным. В одной фразе чёрт, крест, гроб, святая пятница, дерьмо коровье, Ванины предки до седьмого колена…
– И не всегда понятно, кто из них сверху, а кто просто из гроба наблюдает.
– Ну да не об этом же.
– Ага. Василиса сковородкой размахивает, а Ваня, знай, отбивается...
– Удары парирует.
– Где ты видел, чтоб сковородку парировали? От неё отбиваются.
– Ага. И объясняет, что, мол, не по своей воле пропадал, что дорогу назад искал, да найти не мог – сам в собственных приключениях запутался.
– А она ему: «Врёшь, гад».
– А он ей: «Вот те крест».
– Так и помирились.
– Отходчивая баба.
– Обнялись, замурлыкали, словно котята. «Как я переживала», «Как я скучал», «Ты ж моя радость», «Ты ж мой герой», «Больше не пропадай никуда», «Да я ни в жизнь».
– Идиалия!
– Идиллия.
– Ну да, она самая.
– Ну и спрашивает Василиса, мол, где пропадал-то? А он как принялся рассказывать. Про вампиров, про домработницу, про мир по ту сторону зеркал, про то, как Волка спасал от казни.
– Василиса говорит: «Не верю, что ты Серого спасал, обычно он тебя выручает».
– «Так я и есть Волк», – говорит Ваня, – «Это моё альтер эго такое».
– Ну она ему лоб ладошкой потрогала, спросила, не температурит ли, не кушал ли грибов каких красных, с белыми пятнышками.
– Намекает, что не верит, в общем.
– А Ванька как обиделся. Что тот ребенок малый. Губу надул, лицо скривил.
– Тут Василиса не выдержала, рассмеялась и говорит: «Ваня, ну кто тебе поверит-то? Альтер эго у него. Где слов только таких нахватался…»
– Но Ваня продолжал клясться и божиться, что так и было.
– И в итоге махнула Василиса рукой на него.
– Ага. Мы к Кащею все вернулись. А тот, как сидел на завалинке перед избушкой, так и сидит.
– Он Василисе и рассказал, как Ягу домой отправили, как избушку переносили, да как Ваня из неё выскочил.
– Поговорили по душам, в общем.
– По душам-то, оно по душам, но Ваня всё косился то на меня, то на Кащея.
– Вот, чувствовалось по взгляду, что не поверил он в то, что мы – это не те мы, которые тогда, а другие мы, которые сейчас.
– Кащей у бабки в избушке порылся, нашел чего-то, напиток сварил. Глинтвейн какой-то. Расселись они у костерка да принялись Ваню расспрашивать, где был, чего видел.
– Мы тоже рядышком прилегли. Левая даже придремать успела.
– И ничего я не дремал! Я всё слышал. Так, глаза прикрыл на пару минут.
– А храпел кто?
– Я носовые сопла продувал.
– Ну, сопла, так сопла. Короче, сидим это мы у избушки, Бессмертный глинтвейн попивает, я просто на огонь смотрю, левая – сопла продувает.
– А я звезды разглядываю, преисполняясь в своём познании, прожитые мною многие миллионы триллионов лет…
– И тут ка-а-а-ак засветится!
– Искры, молнии, всё гудит. Бабах! И дырка в воздухе образовалась.
– Как дырка в стене, только светится и зеленая.
– И не в стене, а прямо в воздухе.
– И туда как будто засасывает.
– Вот когда водичку из болота пьешь, в себя тянешь, а там жаба.
– Ага, ага. Её, наверное, так же засасывает.
– Короче, Кащей вместе со своим глинтвейном первый улетел.
– Всё-таки весит поменьше нашего.
– За ним Василиса улетела, а за Василисой – Ванька.
– А мы ещё посопротивлялись.
– Но тоже вслед за ними – вжух!
– И в портал этот нас за-со-са-ло.
– А высосало наружу в каком-то другом замке, не кащеевом.
– День, кругом люди. Но, вроде бы, не разбегаются.
– И знакомые рожи среди них.
– Кащей как Ягу увидел – обниматься полез, новости сообщать, что, мол, Ванька вернулся.
– А потом огляделся так задумчиво и говорит: «Не шибко то твой мир и отличается от нашего».
– А та ему в ответ: «А это и не мой».
– Здрасте-приехали, говорю. Так это чего это, получается, не довел тебя до дома проводник твой? И на проводника киваю.
– А он стоит тут же. Напряженный как электричество.
– Ага. А я ж на него смотрю и грозно так: «Раз не довёл, то, может, внушение ему какое сделать?»
– Яга смеётся, отмахивается. Говорит: «Долго объяснять, но проводник всё правильно сделал и вообще он сейчас исчезнет».
– Конечно, говорю, исчезнет. Я, говорю, даже помогу ему исчезнуть.
– Но не успел помочь. Тот седой и правда, исчезать начал. Сначала прозрачным стал, будто сквозь воду через него видно. А потом и вообще растворился.
– Улыбался только довольно.
– Старушка-то наша, объяснила потом, что он загадал желание у шара, чтоб всем счастья и чтоб никто обиженным не ушёл.
– Бессмертный удивился: «У какого шара?»
– А та в ответ: «У серебряного».
– Ага. И принялась объяснять про заветные желания, которые сбываются. Что, мол, в Тухлых Горах шар лежал. И название странное. Тухлые Горы какие-то...
– Гнилые же!
– Да какая разница. Там потом как началась заумь: генератор желаний, сбитая кодировка, спутанные матрицы произведений. А я не люблю, когда заумь. Поэтому я вообще на этом моменте мозг хотел отключить.
– И я.
– А я отключил.
– Мы видели.
– Если у тебя слюнки потекли и глаза в кучу – верный признак, что ты мозг отключил. Точнее, он у тебя сам отключился.
– Блин, ну не отвлекайтесь, а то я тоже отвлекаюсь.
– Да кто отвлекается? Мы детали описываем. Говори, продолжай.
– Так вот. Рассказывала старая, рассказывала, да и рассказала, что город заколдованный: войти в него можно, а выйти – нельзя.
– Ну, я, значится, возмутился.
– Мы возмутились.
– Ага, мы возмутились. Но вслух я первый сказал.
– Да, ты первый.
– Давайте проверять, говорю. И как мы взлетели, как разогнались. Как ударились обо что-то невидимое.
– Эй, говорю, а чего это тут что-то невидимое мешается?
– Это я сказал. Ну да, средняя говорит, мол, эй, а чего здесь что-то мешается?
– И нам опять давай объяснять про силовые поля, про магические барьеры. Про силовые магические барьеры, основанные на заклинательных полях…
– Я головой помотал…
– Мы головами помотали.
– Да, мы головами помотали, но понятнее не стало.
– И тогда этот тощий вышел вперед, с девочкой своей, с принцессой.
– Ага. И тоже объяснять начал.
– Но этот, сразу видно, умный, потому что хитрых слов не использовал. Доходчиво объяснил. Сказал: невидимая стенка вокруг города.
– И вот тогда нам всё стало понятно.
– И я спросил, есть ли крыша у этой невидимой стенки?
– А помнишь, как девочка эта, ну принцесса, пробормотала, мол, «Это кто ж такого огромного придумал?»
– Ага. Я сразу понял, что это она про меня. Наклоняю голову и говорю: никто меня не придумывал. Я был всегда. А она как взвизгнула, как отпрыгнула.
– Но этот, ухажёр её, молодец. Не испугался. Железку достал из-за пояса.
– Ломик?
– Не, монтировку. И в позу встал. Смотрю на него и думаю: ну дурачок же. Сейчас кусну один раз, и переварится вместе с монтировкой часа за полтора.
– И, главное, по глазам его видно, что он сам это понимает. Однако встал в позу, железкой своей замахнулся и стоит.
– Окстись, говорю, владелец смешного оружия. Я сегодня завтракал.
– А сам же не завтракал. Весь день с этой избушкой провозились, потом за Василисой ездил, а потом нас сюда всосало.
– Но я б её и без того кушать не стал. Сразу видно, что она хороший человек.
– А мы когда хороших людей едим, нас совесть мучает.
– А от этого пищеварение нарушается.
– А когда пищеварение нарушается, мы огнём дышать не можем.
– А когда мы огнём дышать не можем, мы расстраиваемся.
– И тогда сожрать кого-то хочется.
– А можно ж из-за расстройства и кого-то хорошего сожрать.
– А когда кого-то хорошего сожрёшь, совесть мучает…
– Замкнутый круг, короче.
– Отвлеклись.
– Ага, отвлеклись.
– Короче, Илья этот в позу встал, монтировкой замахнулся и чего-то во мне растаяло. Маленький.
– Хоть и долговязый.
– Беззащитный.
– Хоть и с монтировкой.
– И глупый.
– Хоть и понятно объясняет.
– Ну и говорю ему, мол, остынь. Никто никого есть не собирается. А он такой: «Только попробуй».
– Смешной, ей-богу.
– Ну и пообещал я ему, смотреть.
– А как не пообещать, если тут кирпичи летят, война на пороге, стенки невидимые и дурдом полный.
– Пообещал, значит, и спрашиваю, чего ж будет, если всё войско вражеское вдруг в атаку пойдёт? Это чего ж мы, все застрянем в этом ведьмином круге и так и до скончания веков проживем здесь, те, кто выживет?
– И тут на длинного озарение нашло. Говорит: это ж как с кругом в церкви, только наоборот.
– С каким кругом, черт его разберет.
– Нужно, говорит, линию нарушить. И тогда дорога в обе стороны открыта будет.
– Ну, мы из замка, к этой железной, как её…
– Которая стенку образовала.
– Дороге железной.
– Ага.
– Вот ещё, придумают, да? Дороги из железа делать.
– Нашли куда переводить железо-то.
– В общем, выбегаем мы, а там Ваня.
– И рельсы разобранные.
– О, ты чего здесь? А он такой: «Материал хороший, как кладенец, только крепче. Я себе парочку болванок возьму, пусть кузнецы запасных кладенцов накуют.
– То есть, понимаете, да?
– Пока мы там…
– Они.
– Ну да. Пока весь честной народ думал-гадал, как стену невидимую разомкнуть, Ваня пошёл и сделал.
– Вот, как у него это получается?
– И смекалка, и интуиция, и гиперактивность. Три в одном, прямо. Бетмен, Бивис и Батхед.
– Что? Кто такие?
– Герои заморского эпоса. Но о них я вам как-нибудь в другой раз расскажу.

Часть 18
Менеджер среднего звена

Дураки какие-то, честное слово. Думают, думают чего-то. А чего думать? Бери, да ломай. Не можешь сломать – тогда уже думай, как сломать. Самый верный принцип. Он меня не раз выручал. Потому что, когда думать нужно, я нервничать начинаю, переживать, что мысль как-то не так подумаю, а то и вовсе какую-то не ту. Вот и в этот раз, я пока слушал, кто там чего рассказывает, аж голова болеть начала. Ну я пошел и сломал эти рельсы железные. Потом, правда, чёрти что началось.
Завыло, загудело, заискрило, завоняло.
– Серой запахло.
Оборачиваюсь – Серый Волк.
– Дружище! – ору радостно. – Где пропадал-то?!
А он посмотрел так, осуждающе, и спрашивает:
– Вань, ты дурак.
– Ну знаешь же фамилию мою, чего спрашиваешь?
– Я, Вань, не спрашиваю. Я факт констатирую.
– Чего ты с фактом делаешь?
Но Серый объяснять не стал.
– Ты зачем это сломал? – и головой своей лобастой на рельсы мной разворочанные кивает.
А там, свечение вроде бы есть, но в том месте, где я сковырнул, не светится. И в обе стороны потихоньку угасать начинает. Как подкова в кузнице, которую из печи достали.
– Ну оно же ломалось!
– Вот, с одной стороны, вроде бы и логично, а с другой…
– Чего с другой? – спрашиваю. – Продолжай. Интересно же.
– Пригнись! – заорал и на меня бросился, с ног сбил.
И как раз в этот момент, там, где я стоял, сущность какая-то пролетела, в виде гномика. Как раз из того места, где я рельсу выковырял. А за ней – черепашка, вроде бы. Но с рогами. А потом совсем разное понеслось из этого портала, некоторое и описывать стыдно. У одного демона такое во лбу торчало! Аж два!

В общем, посыпались из дырки, которую я проломил, черти всех мастей. Хрюкают, беснуются и в сторону солдат, которые катапультами нас обстреливали, улетают. А сами визжат, хохочут, завывают моторошно. Последним вылез очень знакомый тип. Длинноносый, в шляпе с пером и козлиной бородкой. Я сначала не мог понять, откуда его знаю, а потом дошло – это ж он в бабку Машки Шапкиной вселялся. Как же давно это было. И, главное, бесы все в ту сторону, а он ко мне. Как начал задвигать, глазки свои хитрые щуря:
– Рад в добром здравии героя видеть я. Не видел ли, где подопечная моя?
Серый встал в позу, оскалился, шерсть дыбом. А этот, в шапочке с пером, продолжает:
– Ей благодарность выразить хочу. Возможность это сделать я ищу.
– Кого?
У меня аж глаз задёргался. Я первый раз не очень обрадовался, когда он со мной разговаривал стихами, а сейчас ещё воспоминания нахлынули.
– У дамы этой несколько имён. Одно из них Мария Чапперон. Другое имя, может быть, поможет? Как Маша Шапкина она известна тоже.
– А, Машка! Так вон, там, за стеной, – радостно кивнул в сторону замка Серый.
И этот хитроглазый пошел к воротам. Я с Серым за ним.
Обстрел прекратился, а я и не заметил. Точнее, заметил, что камни летать перестали, а когда они перестали летать – не заметил. В общем, зашли мы в ворота спокойно. И там эта борода рифмованная опять начала свою волынку.

А Яга… ох, как я испугался, братцы, когда её увидел-то. У меня ж с ней того самого, этого. Было кой-чего. Мне не стыдно, бабушка, она ж тоже женщина, да и обстоятельства тогда были, вот честно скажу, не совсем удачно сложившиеся. Но не дай боженька до Василисы-то дойдет? Кто их, женщин знает, чего у них в голове-то. А всплывет ещё и то, что я жену свою из окошка выронил, так точно хана. Сложится один факт с другим, да как всплывут оба под давлением каких-то обстоятельств непреодолимых и всё – зовите гусляров, строгайте гробик.
Словом, подходим мы к честной компании, а Машка как накинется на козлобородого:
– Адовы писюшки, вы посмотрите, кто пришёл! А как же пути для магии закрыты, я только на небоскрёб могу? – Маша и в детстве на язык остра была, но тут я чего-то аж дар речи потерял от ее словесных вывертов. – Мефик, чтоб тебе в твоих котлах помёт воробьиный заваривать, что за дичь происходит?
А тот ей в ответ невозмутимо:
– Всё объясню, не нужно волноваться, но прежде должен вам спасибо всем сказать за то, что помогли мне разобраться, как нарушителя в аду поймать. Признаться, все и так всё понимали, но доказательств было с гулькин нос. Но вот, спектакль мы с вами разыграли и наказанье Вельзевул понёс.
А Машка недоумевает:
– Погоди, какой спектакль? Кто «мы с вами»? За что наказанье?
И принялся этот Мефик объяснять. Я в стихах не силён, но, кажется, всё запомнил. В общем, говорит он:
– На Вельзевула подозренье пало, что где-то передергивает, падла. Пропал порядок в документах и отчетах. Все ведьмы, вроде, в общем-то, в заботах, но злато, коим откуп совершают, по весу ну никак не совпадает с количеством того, что быть должно. Согласны, интересное кино? Без доказательств, что за обвинения? Устроили за ним мы наблюдение. Собрали много косвенных улик. Но я дела так делать не привык. Я понимал, что мне для Сатаны лишь доказательства железные нужны. Реестр душ я весь перевернул, средь тех, кем занимался Вельзевул и выяснил, что есть одна такая, которую так быстро отпускают, что часто не дойдя до входа в ад она уже торопится назад – та панночка, что в церкви отпевали, которой Маша и Илья всё обломали.

А он, я вам говорю, заразный со своими стихами. Потому что Шапкина в цвет ему:
– Так погоди, не до конца я уловила... Илью-то я сама уговорила, отправив ведьму в церковь отпевать.
– Не торопись меня перебивать. Так вот, всё идеально так совпало: ты несколько миров в один собрала.
– Не я – Илья.
– Не важно, кто из вас. Мир здесь. Мир есть. Сегодня и сейчас. Ну, словом, я детали опущу. Задерживать вас долго не хочу. Для пыток золото используют в аду, и Вельзевул наш на свою беду решил зачем-то злато воровать. Зачем? Увы, я не успел узнать. И по бумагам, всё на месте, вроде, но вот до грешников-то злато не доходит. Не заливают в глотку или в зад. А это, я прошу заметить, ад. В аду порядок должен быть, здесь жёсткий график. Нельзя остановить мучений трафик. И тут явилась ты и твой Илья.
– Он мой Илья, – подала голос принцесса.
– Прошу прощенья я. Неважно чей. Он есть. И в этом суть. И он помог аферу провернуть.
Тут наша Маша закипела – по лицу видно было. Глаза округлились, желваки заиграли.
– Аферу? Что-то я поднапряглась.
– Ну да, аферу. Чтоб сменилась власть. Теперь я место Вельзевула занимаю. За это благодарность выражаю.
– Давай подробности и воду не мути. Всё интересное, смотрю я, впереди?
– Ну да. Наш Вельзик ведьму зашугал. И покровительство он ей пообещал. Мол, будешь чаще в мире ты бывать, лишь помогай растрату восполнять. Та в ад проносит золота с лихвой и тут же возвращается домой. Котлы и муки мимо пропуская, её наш Вельзик к жизни возвращает. Но договор был только на словах. А к делу слов не прилепить, увы и ах. Мне нужно было ситуацию создать и первого её прокола ждать. И вот Яге она пообещала. В свидетели, как помните, призвала, того, кто покровительство ей дал. Вот это Вельзевул не просчитал. Звать покровителя, когда клянешься, надо, а по бумагам, видишь ли, засада. Он думал, что совсем следы замёл, но всё же, как осел себя повёл. Без очереди ведьму оживлял и вновь её на землю отпускал. Так, в общем, Вельзевул в капкан попал. Не только люди гибнут за металл.
– А мы причём?
– Ну как вам непонятно. Подстроен был ваш путь туда-обратно, чтоб ведьме дать возможность вновь восстать.
– Так ты мне палочку волшебную отдать мог просто так? А вместо этого, дебил, для магии возможности закрыл?
– Ну да конечно. Вот какая штука…

Он, видимо, хотел и дальше стихами говорить. Но Машка его эту способность выключила.
– Ну да? Конечно? Ах ты дважды сука!
Ударом с левой. Козлобородый аж задницей в пыль осел. А в Машку будто вселился кто-то потусторонний. Она к нему подскочила и опять его в лицо. Но уже с ноги. Он как заорёт благим матом, даже не в рифму:
– Машка, ты чего!?
У Шапкиной глаза горят, лицо перекосило от злобы. Скрутила она пальцы в какую-то фигуру, словно паралич её руки разбил, да как заорёт заклинание:
– Расколбасен в тряпкен нахрен!
И козлобородого скрутило в шар, будто козявку между пальцами, а потом развернуло, приподняло и об землю гепнуло. Маша знай пальцы то так, то эдак крутит, а Мефик этот, как кукла тряпичная, вслед за её движениями, то об землю ударится, то в рулон свернется. А потом и вовсе воспламенился демон.
И, пока догорал, с обидкой в голосе сказал:
– Мария, зря ты, я ж не сам пришел. Я много сущностей с собой сюда привел. Мне в ад ты приказала возвращаться? Ну, что ж, счастливо с ними оставаться.
А потом – пых! – и нет его.
Смотрю на Машку и понимаю, что подросла девка. Возмужа… Нет… Возженственнела… Тоже не то. Похорошела. Даже в гневе красавица. А она на нас всех смотрит и спрашивает:
– В смысле, не сам?

Тут Серый в разговор вступил. Нету лучше зверя, если объяснить чего-то надо:
– А он из портала с собой целое стадо сущностей привёл. Правда, стадо это в сторону осаждавшей вас армии полетела. И если сложить два плюс два, то я предполагаю, что против нас сейчас не армия соседнего королевства, а армия соседнего королевства, одержимая демонами.
– Ну ё… – пробормотал долговязый с монтировкой, который чуть с Горынычем не подрался.
И был я с ним согласен. Мне тоже непонятно, почему, когда ты что-то делаешь правильно, от этого только хуже становится. И приходится исправлять то, что сделал правильно. Если я как нужно понял, то Мефик этот в тёмную использовал Машку нашу, в своих корыстных целях. А когда в морду за это получил – обиделся и бесов своих с собой не забрал.
Горыныч, к слову, обрадовался. Он, видимо, всегда радуется, когда драка намечается. Как и я. А вот остальным идея с полчищем бесов драться как-то не очень по душе пришлась. Побежали, засуетились, ворота принялись закрывать, на стены полезли, оборону занимать.
– Слушай, Горыныч, – говорю, – а разве ж это правильно, по норам прятаться?
Он всеми тремя бошками отрицательно помотал и отвечает:
– Конечно, неправильно. Закидают кирпичами, только в путь. Да и драться интереснее, когда пространство вокруг свободное имеется.
– И чего делать будем?
– А зачем спрашиваешь, ежели ответ уже знаешь, – говорит. И подмигивает, крыло расправляя, чтоб можно было по крылу на спину ему взобраться. Тут и бабка подоспела:
– Стоять! Я с вами!
Кащей попросил:
– Две минутки подождите, а? – и к Машке Шапкиной: – Мечик двуручный можешь сообразить? Ты ж, я слыхал, по контрабанде оружия большой спец.
Машка, будь она неладна, заулыбалась, руку прямо в воздух, будто в мешок засунула и достаёт оттуда, натуральный клеймор.
– Ну, коли такое дело, мне тоже по комплекции сообрази, – бабка голос подала.
– И мне!
– И мне.
– И, если можно для меня…

Со всех сторон просьбы посыпались. А Шапкина улыбается и тащит из воздуха всё, что попросят. Очередь к ней выстроилась.
– А мне топор, – это Василиса моя голос подала. – Такой, знаешь, на две руки.
Хотел сначала сказать, чтоб и не думала даже, а потом как представил, что она мне точно так же может заявить, да и смолчал. Долговязому Машка сказала, чтоб обождал. Мол, персональное предложение для него есть. А мы ждать не стали, вооружились и на Горыныче через стену перемахнули. Я, Василиса и Яга с Кащеем.
Свечение от железной дороги уже совсем растаяло, поэтому Горыныч, повизгивая от удовольствия, смело вперед рванул, в самую гущу одержимых бесами солдат – всех разметало вокруг. Здоровенная такая туша, а визжит, как ребенок на карусельках. Спрыгнули со спины трехголового и давай косить налево и направо.
Морды у вояк, ну вот один в один, как у зомби. Слюни брызжут, зубы клацают, глаза навыкате. И, главное, его рубишь, а он хоть бы хны, встаёт и опять на тебя прёт. Одно слово – одержимые. С зомбями попроще было. Зомби бошку отчекрыжил – считай обезвредил. А эти, падлы казённые, даже без башки в бой рвутся. Василиса одного напополам, вдоль хребта разделила, а тот, даром что на земле валяется, ручищами своими всё равно к ней тянется. Пришлось мне помочь, помельче нашинковать его.
Размахиваю кладенцом, а сам Кащею, который также рядом рубит, говорю:
– Эдак если каждого шинковать, мы и за двое суток не управимся.
А он мне в ответ:
– Думаю, Машенька сейчас как раз решением именно этой проблемы и занята.
– Хочется надеяться, – говорю.
Тут Серый подоспел. Одного с ног сбил, второго. Подгадывает так, чтобы он уронил, а мне рубить сподручнее было. Я спрашиваю:
– Ты чего это, стервец, не треплешь их, а только с ног сбиваешь?
– Извини, – говорит, – Ванька, но я это жрать не готов. Они ж как будто инфицированные чем. Заражусь ещё. А зачем тебе напарник-дурачок? Я вот, по своему опыту могу сказать, что с таким напарником очень тяжело. Хотя местами и интересно.
– А мне норм, – с другой стороны какая-то из голов Горыныча отвечает.
И чавкает. Латы на зубах скрежещут, а он продолжает грызть, что те орешки.
Василиса меня, конечно, поразила. Красиво с топором управляется. Остриём бац – отлетела черепушка, обухом тресь – перекувырнулся в воздухе, остриём вжух – отлетела рука или нога, тресь – разлетелся щит. Однако, как бы хороша супруга моя не была, нужно признать, что старушка-Яга её переплюнула – истый вихрь из разноцветных тряпок, от которого во все стороны летят мечи, щиты, руки, ноги и затейливые выражения.
– Куда корявки тянешь? Вжик-вжик, кто на новенького? Иди теперь в футбол поиграй. Не стой под стрелой, – и всё в таком роде.
И летят, летят во все стороны брызги кровавые. Но одержимые прут и прут. Уже, смотрю, Кащей не так задорно клеймором машет, Василиса силы экономит, а тут ещё Горыныч:
– Сил нет воевать, наелся!
– Ты б хоть избирательно жрал, а то ж всё подряд, – Кащей ему наставительно.
– В пылу битвы выбирать некогда, – одна голова ответила.
– Тут только за собой следить не успеваешь, сколько съел, – добавила вторая.
– А желудок-то один на всех, – третья добавила. – Хорошо, что большой.

Теснят нас к стенам. И, хоть со стен стрельба во всю, а помощи мало от той стрельбы. К воротам, считай, прижали. И они, ворота эти, распахнулись и из них Илья Долговязый выскочил. Именно выскочил. Поверх тела железки странные, форму рук и ног повторяющие. Вроде бы и латы, а присмотришься – чудные какие-то. Всё в один каркас собрано и в синий цвет выкрашено. На голове шлем, который плавно в плечи перетекает. И забрало чудное – вроде бы стекло, а блестит странным, песочным цветом и не видать за ним ничего. В одной руке монтировка его знаменитая, в красный цвет крашеная, а во второй пищаль странная, воронёная. И, судя по тому, как из неё пламя вылетать начало, многоразовая.
Полезная в бою штука, я вам скажу. Каждый бабах – несколько вражин в клочья. И дошинковывать не нужно. Вот, сразу заметно легче стало.
Однако, Яга, смотрю, всё ж таки не так задорно вертится, Кащей лишних движений не делает, Василиса реже бьёт. Да и я, честно говоря, подутомился. Кладенец-то, он лёгкий, но не на такую ж ораву рассчитанный. Один только Серый, как щенок скачет. Кого с ног собьёт, кому на спину прыгнет...
Вот в это всё Илья и ворвался.

– Ходу! Ходу! Без остановок! – кричал он, стреляя из своей пищали налево и направо, – Рок-н-ролл! Дайте я кого-нибудь пристрелю! – и после каждой такой фразы на курок нажимал или монтировкой своей бил, до кого дотягивался.
Разлетались одержимые, любо-дорого посмотреть. Но так мы увлеклись, что не заметили, как эти вражины в ворота прошмыгнули. Понятно стало, что не так что-то, когда принцесса завизжала. Мы, не сговариваясь, переглянулись и Горыныч рявкнул:
– Бегите, удержу, сколько смогу, – пламенем дыхнул. – Переварились! Теперь есть топливо!
И Серый поддакивает:
– Мы удержим!
Внутри было плохо. Всего два десятка этих бесами одержимых солдат такую резню устроили, что и не опишешь. Всё, что за воротами происходило, детским лепетом показалось. Вокруг кровь, тела в клочья разодранные, а на ступеньках король лежит. Рядом с ним принцесса, тоже вся в кровище. Не поймёшь сразу, в своей или в чьей-то. И одержимый над ней навис.
Перехватил я меч, да швырнул, не думая. Удачно получилось. Одержимого от принцессы откинуло и к двери мечом пришпилило. Илья к ней побежал, а мы остальных вражин ловить да добивать.

Быстро справились. Казалось бы, немного их за ворота прорвалось, а беды большой наделали. Но всех изловили и нашинковали в лучших традициях. После чего к Долговязому вернулись. И застали, как Машка ему объясняет:
– Я вас засуну туда же, откуда доставала оружие. Время там течёт совершенно иначе.
– А здесь?
– Что здесь?
– А здесь, потом, она будет жить?
– Не знаю.
– Тыжведьма! Ты же должна уметь всё!
– Не умею, Илюха. Прости. Это только в сказках, по мановению волшебной палочки происходит, что нужно, как нужно. А мы с тобой отнюдь не сказку создали. Прости, старина. Я бы рада… Это разрушению учиться легко. А экзамен по созиданию не каждый сдаёт. В этом мире то, что я умею, может дать ей силы, отнимая их у будущего. А у неё будущего, ты ж видишь, нет. Чтобы смерть этого мира прошла мимо, нужно уйти в другой...
Яга подошла. Увидела – ахнула. Присела на колени, руки под голову принцессе подложила и пробормотала изумлённо:
– Девочка моя, да как же ты дышишь-то?
И впрямь, страшно было смотреть. Уж не знаю, и не узнаю никогда, то ли она отца защищать кинулась, то ли отец её, но король рядом бездыханный валялся, а принцесса будто взорвалась изнутри. Осколки рёбер наружу, дыра прямо в центре груди с кулак. И если б не кровь, то ступени сквозь неё видно было бы.
– Повторяю, Илья, ты слишком долго думаешь. Я не смогу удерживать её в таком состоянии. А излечив – украду оставшиеся минуты. Но там, куда я вас отправлю, они растянутся на полноценную жизнь и у неё появится шанс вернуться живой и здоровой. Она просто перешагнёт украденное здесь время. Смерть пройдет мимо. Но я отдаю себе отчёт, что делаю это, не просчитав все возможные варианты. И мне нужно твоё «да», чтобы я понимала, что ты осознаёшь риски.
Мы его «да» не услышали – по губам прочли. Ну, оно и понятно. Или наверняка умрёт любимая или дать ей хоть малюсенький, но шанс.
Машка мгновенно действовать начала и команды раздавать:
– Вася! Добавь!
Супруга моя вскочила, забормотала странное, руки протянула к Шапкиной и будто свет от её ладоней полился в фею нашу доморощенную. Удивился я сильно. Получается, что Василиса-то тоже ведьма? Но не будешь же отношения выяснять, когда человек помирает? Василиса, в конце концов, Машке чудо творить помогает – мы все видим, как на глазах обломки костей из дыры в груди принцессы торчащие, внутрь заворачиваются.
– Яга! Мало!
– Я ж по травкам, – возмутилась старушка и принялась тоже что-то нашёптывать беззубым ртом своим, не выпуская из ладоней голову принцессы. В воздухе так запахло, как перед грозой обычно пахнет.
А рана продолжала затягиваться, кожа у принцессы из бледной вновь розовой стала, будто всю кровь, которой её заляпало, внутрь всасывается прямо через кожу. Маша Илье попутно инструкции даёт.
– Ведьмака читал?
– Да.
– Про аард объяснять не нужно?
– Нет.
– Вот его сложишь, и круг опишешь против часовой стрелки, – откроете путь назад. Там все процессы идут иначе. Оставшееся здесь время, которое я и без того беру у неё же взаймы, там растянется на годы. За это время она должна восстановиться. Здесь ничего измениться не успеет, просто вы вернетесь, став старше. Проживите там около года. Этого должно хватить. С таким сроком давности смерть на второй круг нескоро пойдёт. А если вдруг что-то пойдет не так… про аард я рассказала.
– Эх, живую и мертвую воду б сюда, – вздохнул я. – Милое дело оживлять кого-то.
И Кащей мне на этих словах так локтем в бок врезал, что понял я, лучше заткнуться. А потом наклонился ко мне и еле слышно спрашивает:
– Ты ж помнишь, что Василиса не помнит, что ты её угрохал, а потом оживил?
– Помню, – в ответ ему шепчу. – Но я ж не знал что она теперь того, – и показываю руками, будто творю заклинание.
Бессмертный кивнул и так же прошептал:
– Я с тобой мало знаком, но, говорят, что язык у тебя вперёд мозга работает.
– Не правда.
– Считай, что я перестраховался.
И тут принцесса вздохнула тяжело, села, удивлённо оглядываясь, и спросила:
– А что случилось?
– Некогда объяснять, – перебила её Маша и рывком подняла на ноги. – Возьми мужа своего за руку. Он тебе там всё объяснит.
– Где, там? – удивилась Мэйли, послушно хватая ладонь Ильи, который уже – когда снять успел? – был без своих странных лат.
А Маша опять невразумительное что-то крикнула и толкнула их обоих с крыльца. И падая, те исчезли. Вот не вру, растворились в воздухе, будто в речку нырнули.
– Видала я такие приключения, – выдохнула Маша и села на ступеньки, обхватив голову руками.
Ко мне Василиса подошла. Обняла и говорит:
– Вань, пообещай мне одну вещь.
– Какую?
– Если вдруг что, никаких попыток меня оживить.
Эх... Знала б она...

Тут Яга засуетилась.
– Надо этот бардак прекращать.
Вскочила, оглядываясь. Побежала к виселице. Вернулась с серебряным шаром.
– Подожди, – Маша её остановила. – Совсем чуть-чуть подожди. Шар всё равно выполнит то, чего ты на самом деле хочешь, как бы ты не старалась убедить себя в другом.
Из-за стены, грузно переваливаясь, прилетел Горыныч.
– Кончились, – сообщила левая голова и сыто рыгнула.
Средняя огляделась и спросила:
– А влюблённые наши где?
На него шикнул Кащей.
– Помолчи. Потом, – и тему сменил: – Серый где?
– Дык, вон он, – кивнула левая голова в сторону ворот. – Классный мужик! И чего мы раньше с ним не встретились? Боевой! Ух!
Серый подошёл к нам, уселся напротив Маши, почесал лапой за ухом и поделился:
– Горыныч там такое барбекю устроил. Я теперь на шашлыки ещё долго смотреть не смогу, – огляделся и спросил: – А рыцарь монтировки где?
– Дайте воды кто-нибудь, – попросила Маша, пропустив вопрос. – Сил вообще нет.
Кащей остановил кого-то из крестьян, стаскивавших трупы в штабель, скомандовал принести воды и крестьянин побежал к колодцу. А Машка отняла руки от головы, оглядела нас и грустно так сообщила:
– Сука, как же всё по-дурацки.
Крестьянин с услужливым видом поднес деревянное ведро и поставил его перед Машей. Та, не вставая, подтянула ведро к себе и принялась пить, зачёрпывая воду ладонями. А затем приподняла ведро и вылила воду себе на голову.
– Я ж не знаю, сработает оно или нет. Я так ни разу не делала. В теории-то должно. А на практике… Вот нахер такие приключения?

Мы молчали. А чего тут ответишь? Я, например, до конца не понимал, что происходит. Ясно было только, что Машка недовольна собой и переживает из-за чего-то. Но с другой стороны, чего переживать? Сделала то, что могла, старалась. А на счёт того, что не получится, ну так нет такого, чтобы прожить жизнь без ошибок. С этим смириться только и дальше жить. Я рот открыл, чтоб ей всё это объяснить, да с одной стороны локтем от Василисы получил, а с другой мне Серый лапой на ногу наступил. А лапищи у него тяжёлые. И как-то я понял, догадался, что это они мне, как и Кащей только что, намекают, мол, не нужно рта раскрывать.
И пока я бок почесывал, да ногу из-под лапы волчьей вытащить пытался, воздух в том месте, куда Маша Илью с принцессой толкнула, засветился синим цветом, затрещал, словно далёкая молния. И оттуда вывалились Илья и Мэйли, живые и здоровые. Только…
– А чего это с пузом у неё, – спрашиваю у Серого и у Василисы.
Но Василиса меня опять локтем в бок толкнула, а Серый сквозь зубы поинтересовался:
– Ну ты ж вроде бы в курсе, как дети делаются?
А чего драться-то, да язвить? Я, например, ни разу такого не видел, чтоб так быстро у бабы пузо выросло.
– А, так она беременная? За четверть часа?
– Монтаж, – сообщила Яга.
А жена моя в третий раз меня локтем чпыхнула. Так, что я аж забыл, как дышать. И опять сквозь зубы мне объясняет:
– Это здесь четверть часа прошло. Маша ж объясняла.
Странные такие. Дерутся по чём зря и шипят со всех сторон, как гадюки. Что ж я, за всем следить и всё помнить должен?
Как выбрались они полностью из этого синего света, так и понятно стало, что Илья растерян сильно – глаза перепуганные, голос дрожит:
– У неё воды отошли, я… я бы там сам не справился.
Женщины наши опять засуетились. Мейли под руки и внутрь замка затащили, а нас не пустили. Ну, оно и понятно. Мне ведро вручили, сказали воды набрать. Я к колодцу побежал.

Прихожу с ведром – Маша ждёт. А сама что-то Илье объясняет.
– С барьером всегда так: сколько в одну сторону пересекло, столько и обратно пересечь должно. Излишек гибнет. Поэтому кто-то из них умрёт. Ещё раз, извини, Илюха. Я, правда, хотела как лучше. Удержать смогу только кого-то одного. Выбор тяжёлый. На тебя его не вешаю.
Взяла ведро у меня из рук и за дверью скрылась.
На Илье лица нет. Бледность, недоумение, растерянность, досада какая-то детская – всё смешалось.
– Ты, Илюха присядь, – Кащей ему говорит. – Присядь, присядь.
Илья на автомате, глядя в пустоту, присел на ступеньки, и также не глядя ни на кого, спрашивает:
– Мы же вдвоём вернулись? Вдвоём.
Кащей вздохнул задумчиво.
– К тридцать пятой неделе, плюс-минус, будучи в утробе матери плод реагирует на источник света, вертит головой, может плакать, реагировать на внешние звуки, пинаться… Там много признаков. Вас вернулось трое.
– Меня же никто не предупредил…
– Нужно было действовать быстро. Маша старалась сделать всё правильно.
– Мы же вернулись вдвоем…
– Втроем. И ты сам это понимаешь.
– Мы же…
Вокруг суетились крестьяне, вперемешку со знатными вельможами, трупы складывали под стену, завалы разгребали. А Илюха сидел почти на том же самом месте, где совсем недавно сокрушалась Машка. Не знаю, сколько мы так просидели, но в замковом дворе почище стало. Мертвых всё это время потихоньку к стенке относили и там складывали в рядок, останки одержимых в кучу сгребали.
– А чего сидим? – нарушил молчание Кащей. – Надо б помочь.
Мы быстро собрали возвышение из камней и досок, накрыли флагом, перенесли туда тело короля. Принялись разбирать то, что наломали катапульты. А Илья так и сидел, уставившись в одну точку, рядом с короной, которую почему-то никто не тронул. Только облокотился о балясину перил парадной лестницы. Даже когда вышла Василиса и сообщила:
– Девочка.
Он никак не отреагировал.
А потом к нему Машка подошла. Села рядом. Я как раз камни разбирал неподалёку, поэтому слышал их разговор-то.
Села, значит, Маша рядом, отодвинула корону в сторону и заговорила с Ильёй:
– Я сейчас что ни скажу, все не в кассу, но… Случилось то, что случилось. И это можно только принять.
– Очень жаль.
– Мне тоже. Но мир получился таким, каким получился, и магией здесь особо не поразмахиваешь.
– Возможно, со временем ты разберешься, как это работает здесь, и мы вернемся.
– А может, и не разберусь, – пожала плечами та.
Они немного помолчали, затем Илья спросил:
– Почему ты выбрала жизнь ребенка?
– Всей энергии, что у меня была, хватило лишь на кого-то одного. Если бы я оставила в живых твою жену, то дочь родилась бы мертвой. И горевало бы два человека. Поэтому я сделала выбор в пользу твоей дочери. Ей не нужно будет привыкать к тому, что она сирота. Она будет жить с этим знанием с самого начала. А ты привыкнешь к тому, что твоя любовь погибла. Но, оставь я в живых мать, к смерти ребенка пришлось бы привыкать вам обоим.
Маша замолчала и Долговязый пожал плечами.
– Как назовешь-то дочку? – толкнула она его в плечо.
На что Илья, не задумываясь, ответил:
– Юля.
– Юлия ат’Илиас, – попробовала Маша звучание имени на вкус. Улыбнулась и толкнула нового короля локтем в бок: – Ну, не Чапперон-Руж, конечно. Но зато Королева Сентерии!

Вот, не люблю я, когда всё понятно, но ничего не понятно. А тут ещё бабка выскочила после этих слов, как ошпаренная.
– Юля?! – и глаза вытаращила на Илью. – Юля?!
– А чем тебе имя не нравится, – Шапкина у неё спрашивает.
– Нравится! Где шар? Где книга? – психует, слюной брызжет, руки трясутся, сумку походную свою открыть не может. – Я тут, знаете чего вспомнила? Я эту жизнь уже жила!
– Эй, старая, ты чего мельтешишь-то? – Горыныч голос подал.
Кащей подбежал:
– Яга, чего случилось-то?
– Чего случилось? Чего... – Достала шар серебряный, книжку какую-то грязную, да потрепанную. Шар подмышку зажала, книгу раскрыла, наклонилась, ладонь в пыли выпачкала и давай по страницам водить. – Я понимаю, что роза миров не нова и каждый её лепесток, каждая клетка есть суть новый мир, одновременно копирующий предыдущий и вместе с тем имеющий некоторые малозначительные отличия. Более того, особенности построения миров и развивающихся в них событий вкупе с возможностью пересечения, а тем более смешения оных не являются новой идеей, равно как и бег по кругу в этих самых мирах, но любить того Шредингера горько в ухо! Почему я?
– Да что случилось-то? – спросил Кащей, пытаясь её угомонить.
– На, читай, – повернула старушка к нему испачканную в грязи книгу.
– «Да что случилось-то?» – прочитал Бессмертный, – «спросил Кащей, пытаясь её угомонить. На, читай, повернула она к нему испачканную в грязи книгу». А… как? – и перевел глаза на старушку, потом на меня, потом снова на старушку.
Чего на меня-то смотреть? Я меньше ихнего понимаю.
– Если я сейчас следующую страницу пылью протру, угадай, какие слова там появятся? – продолжает Яга мысль развивать.
– Про то, что ты следующую страницу пылью протрёшь?
– Бинго! Возьми с полки, что там есть. Это твой приз. Учитывая то, что викторина проходила спонтанно и организаторы заранее не подготовились, скорее всего, полка пуста или не существует, чего не скажешь обо мне. Я – вот она. И мне ещё раз придется прожить то, что я проживала. Хвала кому-нибудь за то, что я хоть помнить не буду того, что я сейчас помню, как я это проживала.

Я подумал, что бабка умом тронулась. Дичь какая-то. Прожить то, что уже прожила, потому что прочитала об этом в книге? Помнить о том, чего не помнишь и радоваться этому? Чудно излагала старушка. Не удержался я, захихикал. А Яга услышала, что смеюсь, повернулась ко мне и говорит:
– Чего ржёшь, дурачок? Тебе там, между прочим, главная роль отведена!
И вот тут мне чего-то стало как-то муторно. То ли от того что она сказала, то ли от того, что верить её словам начал.
– Э-э-э! – говорю, – Ты не озоруй! Я Василисе обещал, что больше никуда.
– Да куда ж ты денешься, менеджер среднего звена, – сказала старуха и расхохоталась.

Часть 19

– Я тебя, Илюша, понимаю, – положила Яга руку парню на плечо. – И даже в каких-то аспектах с тобой согласна. Личная трагедия, она и есть личная трагедия. Её никто другой не поймет так, как тот, кому пережить довелось. Но, братец мой, я тебе и ещё одну вещь скажу. А ты уж постарайся её осознать. Ещё никто из тех, кто в себе замкнулся, пользы миру, сколько положено, не приносил. А на тебя не только этот мир завязан, а много разных. Уж я-то знаю.
– Откуда? – апатично спросил Илья, просто чтобы не показаться невежливым.
– Сказала б я, что от верблюда, но ты такой плоский юмор не оценишь. Да и читатели, думаю, тоже в восторге не будут.
– Читатели?
Старушка молча положила парню на колени изрядно потрёпанную книгу.
– Читатели, – подтвердила она. – А ты, что, всерьёз эту реальность воспринимать начал? Неужели забыл, с чего всё началось-то?
– С того, что мы в замок пришли.
– У-у-у-у, – протянула старушка и потрогала парню лоб. – Дурень, ты чего? Какой замок? Всё раньше началось. Хотя, ты знаешь, знакомо. Какой-нибудь психолог тебе наверняка разъяснил бы подоходчивее, а я могу только на личном примере. Только, сдаётся, что мой личный пример для тебя ничего не значит. Ну да собственно, я с этого и начала. Всё, что ты переживаешь сам, накладывает более глубокий отпечаток, нежели всё, что тебе рассказывают о пережитом опыте другие. Поэтому читай, Илиас Долговязый, читай.
Яга хлопнула ладонью по книге, лежащей у Ильи на коленях, встала и направилась к стоящим около так и не пригодившегося эшафота Кащею, Ваньке и Волку.
– Ну что, яхонтовые мои, размялись?
– Размялись? – округлил на неё глаза Кащей.
– А чего, не всех побили? – потянулся к ножнам Ванька.
– Вань, тормози эту свою канитель, – попросил Волк, не поднимая головы с лап. – Вводные не все получены. Сейчас выяснится, что нам не в бой, а замок этот отстраивать, и чего тогда?
– А хоть бы и замок… – начал было Ваня, но почему-то погрустнел.
– Не-не-не, – замотала головой старушка, – ремонтировать ничего не надо. Пусть в каждом мире всё своим чередом идёт. Довмешивались, досмешивались. Хватит уже.
– Тогда чего спрашивала?
– Ну как чего. По домам всем пора. По своим реальностям. А вот там…
– И ты тоже?
– И я тоже. Только, имеется стойкое ощущение, что ненадолго. – Яга огляделась. – Василиса, а где Горыныч с Машкой?
– Улетели, – пожала плечами девушка.
– Как улетели?
– Вот так, – Василиса изобразила руками крылья. – Вон туда, – показала рукой куда-то за замковую стену.
Яга хмыкнула.
– Муж и жена, говорят, одна единица силы, измеряемая в сатанах. Смотри, Вась, с кем поведешься, от того и отупеешь. Объясняешь ты уже на уровне.
Яга немного походила по двору, перешагивая обломки, и снова завела свою шарманку:
– Нет, ну это невозможно. Вот куда они делись? Ему читать-то осталось всего ничего – она указала на Илью, который перелистывал страницы одну за другой. – Я ж не знала, что у него техника скорочтения. Там про это почему-то ни слова не было.
– Да чего за паника-то?
– История заканчивается, – грустно вздохнула старуха. – И всё-таки, где этот нетопырь чешуйчатый?
– Не вижу смысла волноваться. Конец любой истории подразумевает начало новой, – философски заметил Серый.
Старуха кивком отозвала Волка в сторону. Тот лениво поднялся, потянулся и, спрыгнув с эшафота, подошёл к старухе.
– Не, ну серьёзно, чего за паника?
– Да ну не паника. Я-то книжку дочитала уже, понимаешь?
– Ну молодец, – похвалил Серый Волк.
– И там прямым текстом сказано, что мне с вами в следующую путёвка выписана.
– Со всеми? – Серый удивлённо оглядел всю компанию.
– Нет. С тобой и с Ванькой.
– И где будет происходить мероприятие? – настороженно, но с ленцой спросил Волк.
– Здесь же.
– Когда?
– Спустя двадцать лет.
– Хм… – нахмурился Серый. – Но ты этот эпизод уже прожила…
– Во-о-о-от! – подняла указательный палец вверх Яга. – Смекаешь?
– Честно говоря, не очень.
– Временной парадокс.
– И?
– Я там же где и я.
– Чего? – Волк отошел от Яги на пару шагов. На всякий случай. – Кто тебя приобнял? Деменция? Шизофрения? Обе две?
– Блин, Серенький, я вот точно говорю, Ванька на всех вас как-то влияет. Вы ни объяснить ничего не можете, ни понять.
– Да как же тут поймёшь, когда ты так объясняешь, что если и захочешь очень сильно, то не разберешься?
– Временной парадокс.
– Вся жизнь – сплошной парадокс, – философски заметил Серый. – Можно как-то по подробнее?
– Я сейчас там, – махнула рукой старушка в сторону замка. – Но я здесь. И если я увижу меня, то это негативно повлияет на ход событий. Точнее, не негативно, а неизвестно как повлияет. Но мы же не хотим, чтобы негативно, а посему такой вариант нужно исключить.
– Погоди, не тараторь, – Волк посмотрел на старушку, на замок, а затем снова на старушку. – Ты хочешь сказать, что твоя копия сейчас ходит по замку?
– Да какой ходит!? Она ещё даже ползать не умеет. Агукать не научилась даже. Ей, может, сиськи ещё не довелось попробовать.
– А-а-а-а-а! Стоп! Не части!
– Юля – это я.
– Ну, я помню. Яга, Юля, Джулия, Джульета…
Дочка Ильи и Мэйли – это тоже Юля. И тоже я.
– А… – Волк постоял немного с открытой челюстью, а затем клацнул зубами. – Да?
– Я уже эту жизнь жила. Знаю, что говорю. К тому же, в книге об этом грязным по чистому написано. И вот сейчас её Илья дочитает…
– Так, а в чём повод для паники-то, я не пойму? – перебил Волк.
– Повод в сознании. Не бывает одного сознания на два тела.
– Ага, – ухмыльнулся Серый. – Ты это мне с Ванькой расскажи. Или, вон, Горынычу.
– Ты Горыныча не приплетай. У него как раз наоборот, три сознания на одно тело. Поэтому хрен на него. Такой же чешуйчатый, как он сам. А вот вы с Ванькой вполне логично объяснимы. Форм-фактор у вас разный и от того сознание разделенное. Волчья часть за интеллект отвечает, а человеческая – за дурнину. К тому же, ты – порождение Ванькиного сознания, появившаяся в процессе Ванькиной эволюции со знаком минус. Отпочковавшаяся и попутно мозги с собой прихватившая. Так что и на вас хрен. Волчий или человечий, сами разберетесь.
– Человолчий? – хихикнул Волк.
– Например, – совершенно серьёзно согласилась старушка. – А мой случай иной. Сознание младенца отдельно появилось, но оно, по логике вещей, является и моим сознанием. Но в то же самое время я со своим сознанием, вот она, стою. Это не ваш случай, когда Ванька, чтобы не сойти с ума от попадания в сказку, всю рациональную часть своего я передал тебе. Тут никто и никому ничего не передавал. И это не тот случай, когда три сознания присутствовали и развивались с самого начала. Следовательно, либо я стану овощем, когда моё сознание перекочует в её тело, либо она будет овощем, потому что моё сознание никуда не перекочует.
– А пополам никак?
– Ну и нахрена Илиасу дочка полудаун со старухой полудауном?
– Вот. Теперь понял, – кивнул Серый Волк. – Однако, мудрёно. Но погоди, я правильно понимаю, что если ты сейчас сбежишь в свою реальность, то и своё сознание с собой прихватишь?
– Да. Но нет.
– Когда Ванька так отвечает, я начинаю нервничать.
– Да погоди нервничать. Дослушай.
– А когда он так меня успокаивает, я еще больше нервничаю.
– Я отсюда должна сбежать сюда.
– Ну вот. Я же говорил.
– А для этого мне надо вернуться туда, откуда я пришла.
Серый стал недоумённо поскуливать.
– Тебя тогда не было, когда я рассказывала, но всё это лишь сон, который я вижу, если засыпаю во сне. А заснув во сне, я могу увидеть сон, в котором я собираюсь лечь спать, чтобы увидеть сон, в котором я... Серый. Э. Серенький, ты чего.
– А? – помотал лобастой головой Серый Волк. – Чего?
– Словом, сейчас самой первой мне, спящей у себя дома с книжкой, которую читает Илья, нужно проснуться и снова заснуть. И тогда я попаду в сон, в котором моё я станет Юлей, которая дочь Ильи. Серый, Серенький. Э! Ты чего?
– Слышишь, Яга, просьба к тебе есть.
– Какая?
– Посмотри мне в ухо, – Волк повернул голову на бок.
– Зачем?
– Ну посмотри.
Старушка наклонилась, приподняла пальцами волчье ухо и стала смотреть внутрь.
– Ну, смотрю, – сообщила она.
– Ничего не течёт оттуда?
– Нет.
– Странно, – проговорил Серый Волк. – А ощущение такое, что твои объяснения мне мозг жидким сделали и теперь он вытекает.
– Ох, юморист! – улыбнулась Яга. А потом на полном серьёзе заверила: – да нормально всё. Сера только ушная. Кстати, почистить бы.
– Но мне, всё-таки кажется, что вытекают.
– Кажется, – заверила Яга. – Так вот, слушай.
И Серый Волк слушал. Не забывая поскуливать. Иногда удивленно, а иногда от недоумения.
По словам старухи, проснуться она может либо получив неожиданное негативное впечатление, либо умерев.
– Во сне всегда так, либо ты просыпаешься на самой тяжёлой стадии кошмара, либо понимая, что следующий кадр – смерть, – пояснила она.
Однако, зная себя, Яга была уверена в том, что удивить в негативном ключе её не получится. Поэтому выход оставался один – попытаться умереть. Задача осложнялась ещё и тем, что предварительно нужно было вернуть "по домам" всех, кого так опрометчиво собрали здесь.
– Кащея, Ваньку, Василису, тебя. И я вот думаю, что нужно бы это как-то совместить.
– Как?
– Горыныч нужен.
– Зачем?
– Увидишь.
Яга направилась к толпившейся у так и не пригодившегося эшафота компании и, подкидывая на ладони увесистый серебряный шар, спросила:
– Ну, дык, чего, молодежь, заветные желания будем исполнять?
– Прям заветные? – оживился Ваня.
– Это какое у тебя желание-то заветное? – поинтересовалась Василиса.
Ваня наклонился к её уху, что-то прошептал ей. Супруга недоумённо посмотрела на него.
– А… зачем? – спросила она.
– Чтоб подлиннее был и полегче, – невозмутимо пояснил Иван и добавил: – мне ж не второй нужен. Мне этот усовершенствовать.
Кащей с Ягой захихикали.
– А чего-нибудь более полезное тебе в голову не пришло?
– А чем не полезное? Мне ж ещё подвиги совершать!
Волк на всякий случай сделал бочком пару шагов в сторону, продолжая коситься на компаньона.
– Вась, чего этот дурень загадал? – сквозь смех спросил Кащей. – Нет, интуитивно-то я догадываюсь, но всё-таки хотелось бы уточнить.
– Ой, – махнула та. Но потом всё-таки выпалила: – Кладенец чтоб был длиннее кащеева клеймора, но вместе с тем, чтобы в весе не прибавил.
Теперь захихикал и Волк.
– Дураки какие-то, – буркнул Ванька.
– А почему ты шёпотом-то Василисе говорил, Вань?
– Ну как почему! Известно же, что заветные желания вслух нельзя произносить. Не сбудется.
– Подвиги ещё совершать… – стонала Яга. – А представь, Кащеюшка, если б он не меч подлиннее загадал? Какие подвиги совершить-то мог?
Веселье прервали хлопки крыльев Горыныча, который, сделав круг над площадью, приземлился рядом с эшафотом. На его спине восседала Маша, а за ней сидели, как ни странно, Герр Альт и Рыжий Шухер.
– Едрить твою совесть! – удивилась Яга. – Вам здесь что, вкусным насрано. Вы ж своё уже загадали и даже растворились? Это чего за новости?
– Это не они, – заверила Маша, спрыгивая с Горыныча. – Это их копии. Шухер временную петлю скрутил в Гнилых Горах и если её не размотать, то в ближайшем будущем вас ожидает, кх-гм, бело-рыжее перенаселение.
– Расколотите этот шар к чёртовой матери, – подал голос Рыжий. – Не будет от него добра.
– Откуда такая уверенность? – полюбопытствовал Кащей.
– Я, папаша, уже дважды пробовал, – пояснил Шухер. – Один раз в карьере, второй раз уже здесь, когда у рифмоплёта шар получил. Проку от него…
Подошел Илья. Лицо его было серьёзным, а взгляд – тяжёлым. Он отдал Яге книгу и протянул руки к шару.
– Можно? – спросил парень.
Старушка посмотрела на него с явно выраженным на лице сомнением. Но серебряный шар отдала. Илья, какое-то время вертел его в руках, не отрывая взгляда от серебрящейся поверхности, а потом протянул обратно Яге.
– Чего это? – спросила старуха.
Парень закусил губу, формулируя, посмотрел на всех по очереди и, в конце концов, объяснил:
– Шухер правильно говорит, ноль толку от него. Но вместе с тем и не прав он. Потому что желания исполняются не те, которые в голове красным маяком мигают, а те, которые глубоко-глубоко внутри нас спят. Какой смысл твердить про «счастье всем», когда на самом деле хочешь счастья себе? Любое наше желание, – Илья ещё раз обвёл взглядом всех, кто столпился подле него, – подразумевает счастье для себя. Даже если ты просишь счастья для всех. Ты просишь счастья для всех и в том твоё счастье. Быть счастливым, это единственное желание, которое шар понимает. Быть искренне счастливым.
– Ну, не знаю, – вклинился Ваня. – Я вот, например, меч хочу. И буду счастлив, если…
– Попробуй, – перебил его Илья.
Иван с опаской взял шар, оглядел его со всех сторон и спросил:
– Чего, прямо вот так и загадывать?
Долговязый молча кивнул.
– Хочу меч! – сказал Ванька, поднеся шар к лицу, будто стараясь говорить внутрь артефакта.
Ничего не произошло.
– Улучшенный, – добавил Ваня.
Ничего не произошло.
– Вот видишь, – развел руками Илья. – А что-то, сидящее глубоко внутри тебя, уже наверняка начало сбываться. Ещё кто-нибудь попробует?
– Давай я, – вызвалась Маша.
И Ванька протянул серебряный шар ей.
Фея долго вертела его в руках, беззвучно шевеля губами, а потом, вдруг, повернулась к Альту и сказала:
– Ой, давай лучше ты.
– Чего так? – поинтересовалась Яга.
– Ну а смысл? – пожала плечами Маша. – Магия сюда вернулась. Искажённая какая-то, но вернулась же? Лишний повод поковыряться в аспектах и нюансах для того, чтобы больше понимать и научиться чему-то ещё.
– Что загадаешь ты, Gwynbleidd?
Спросил Илья, глядя, как Герр Альт смотрит на шар, который держит в одной руке, задумчиво почесывая ладонью второй щетину на подбородке.
– Если я загадаю отменить Предназначение, не будет ли это исполнением Предназначения?
– Ну, тогда передавай дальше, – усмехнулся Илья.
Геральт вытянул руку с шаром перед собой, и артефакт взяла Василиса.
– Может он не рабочий? – спросила она, подержав его в руках несколько минут.
– Значит, передавай дальше.
Василиса протянула серебряный шар Кащею, но тот замахал руками:
– Да на кой оно мне? Чего я могу такого попросить, чтобы не жалеть потом об этом?
Яга забрала шар из рук Василисы и спросила Горыныча:
– Дурилка компостерная, а ты чего, имеешь заветное желание?
– Мечту имею, – подтвердила левая голова.
– Но только загадывать её мы не будем, – добавила средняя.
– Мечту мечтать надо, а не исполнять, – пояснила правая, – потому что исполнится мечта и как без мечты потом жить?
– Хренассе философия! – удивилась Маша.
– Ну да, – кивнула правая голова Горыныча. – Мечту потом новую придумывать нужно, а мы ту, которая сейчас, и так без малого сотню лет думали.
– Передрались даже несколько раз, – заметила средняя.
– И чего теперь, эту мечту исполнить, а потом из-за новой драться? – спросила левая голова.
– Так что…
– Это уж как-то…
– Без нас.
Яга несколько раз переводила взгляд на друзей, потом на шар, затем снова на компанию.
– А вот у меня, есть желание, – сообщила она. – И я точно знаю, чего хочу. Для того, чтоб её исполнить, даже шариков не нужно.
– Это она сейчас про какие шарики? – спросил Ваня у жены.
– Мне вот прямо сейчас, чешуйчатый ты мой ероплан, на тебе покататься хочется!
– Яга-Ягуленька! – резво дернулась средняя голова.
– Ягушенька-Ягусюленька! – заулыбалась правая.
– Ягуша, етить твою душу! Да мы ж завсегда! – закивала левая, отставляя крыло, чтобы старухе было легче забираться на спину рептилии.
Бабка живо оседлала Горыныча, оглядела собравшихся, задержала взгляд на Илье и спросила:
– Дочитал?
– Дочитал, – кивнул король Сентерии.
– И то, что перед эпилогом?
– И то, что перед эпилогом.
– Понимаешь, что сейчас будет?
– Понимаю, – кивнул он. – Только одного не понял, кто такие Rumer и VampiRUS?
– Кто умер? Куда пырюсь? – не поняла Яга.
– Не умер, а Рэ – Румер.
– Эт где там это такое было-то?
– В эпилоге. ZV Rumer. Я кстати, никогда ещё таких странных эпилогов не видел.
– А… В эпилоге? Ну так это твоё желание сбываться начнёт. – Яга оглядела компанию ещё раз. – Все желания сбудутся. Все. Вы просто пока что об этом ещё не знаете! – сообщила старушка, прижимая к груди серебряный шар.
Она, как заправская наездница, хлопнула Горыныча пятками и тот, взмахнув крыльями, принялся набирать высоту.

Когда люди стали меньше муравьишек, Яга, всё также прижимая к груди артефакт, достала из сумки книгу и в который раз посмотрела на неё. У книги появилась обложка. Красно-синяя, с разрушенным замком. Едва узнаваемые фигурки на переднем плане, задравшие головы вверх. Казалось, будто они смотрят на буквы названия, но Яга-то знала, что на самом деле их взгляды устремлены на неё и Горыныча, поднимающихся к облакам.
– Э, ты чего? – спросила левая голова змея, когда Яга перекинула обе ноги на одну сторону.
– Бабка, не шути! – потребовала правая, чувствуя, как тело старушки соскальзывает по чешуйчатому боку.
– Стой, дура старая! – рявкнула средняя, складывая крылья и устремляясь за падающим телом, прижимающим к груди книгу и серебряный шар.
Горыныч слышал, как свистит в ушах ветер и понимал, что при всём желании не нагонит Ягу. А ещё он видел, как весь мир, от одного края горизонта до другого, начинает закручиваться в спираль, центром которой является Яга, а точнее, прижатая к её груди книга. Краски смазывались, спираль набирала всё больше витков и втягивалась внутрь книги. И потрёпанный томик прямо на глазах приобретал вид свежеотпечатанного: пыль и грязь исчезала, обложка начинала блестеть глянцем.
А потом время как будто замедлилось и падение растянулось на долгие часы. Только поля, реки, горы, замок, небо, облака, сожженная деревня, люди на стенах замка, друзья внизу, всё так же сворачивались в красочные тугие спирали и всасываясь в фолиант. Вскоре и самого Горыныча скрутило в тугую, чешуйчатую дугу и утянуло в книгу.
«Ну и кто из нас организатор потоков?» – продолжая падать и прижимая к груди шар, который почему-то начал становиться мягким, подумала старушка.
За миг до соприкосновения с той частью образовавшейся пустоты, в которой совсем недавно находилась площадь перед замком, Юля испуганно вздохнула, подскочив на собственной кровати. Сжала то, что во сне было серебряным шаром, и ойкнула от боли.
– Ни хрена ж себе, исполнитель желаний, – пробормотала девушка, разжимая руку и отпуская собственную грудь.
Перевела глаза на лежащую подле подушки книгу с красно-синей обложкой. На фоне полуразрушенного замка задрав головы вверх, как будто разглядывают название, стояли несколько узнаваемых фигурок. И только Ванька Дурак смотрел не туда, куда смотрели все. Он изумлённо пялился на непропорционально огромный меч в своих руках.

20. Титры

16:07 ZV Rumer: Привет.
16:07 VampiRUS: Акуна. Матата. Епта!
16:07 ZV Rumer: 1 вопрос: можно твоих персонажей взять погонять? Илья сильно нужен.
16:08 VampiRUS: Внезапненько)))) Да кто ж тебе запретит-то))))
16:09 ZV Rumer: Не могу ж я без спросу чужое брать. 2 вопрос: фото библиотеки есть? В которой Илья работает?

©VampiRUS




Эта история написана несколькими авторами. Более того, в ней присутствуют персонажи ещё нескольких писателей ЯПа, не принимавших участия в этом проекте, но разрешившие использовать своих героев, локации и прочее. Искренне благодарю DJKashei и Ruslan34 за их героев и за благословения на создании этой истории.
Основная идея и сюжетная линия придуманы и написаны Rumer. Часть текста ДТП написана в соавторстве (соавторы указаны внизу, но попробуйте угадать их, не заглядывая), некоторые части написаны авторами порознь, поэтому внимательный читатель сможет заметить разную стилистику. Скажу больше: я просил авторов «переводить» на свой язык фразы их персонажей, написанные мной. Они также добавляли описания своих локаций, характеров и внешности героев.


ZV, пожилой, высокорослый и совершенно седой мужчина, смотрел на сменщика, стараясь вспомнить – не упустил ли чего. При передаче дежурства нужно быть внимательным, стоит забыть сказать, например, что днём был монтёр по обслуживанию сигнализации и сменщик не доложит об этом начальнику. А шеф потом устроит по этому поводу разбирательство.
- Всё? – нетерпеливо спросил Саныч, крутя в руках новомодный телефон или смартфон. Или айфон. ZV в этом полный профан – он и айпад от айфона отличит вряд ли.
- Вроде всё. Ладно, хорошей смены!
- Спасибо. Отдыхай!
Саныч шутливо вытолкал ZV в коридор и спешно закрыл за ним дверь. Тот надел шлем, застегнул кожанку и вытянул из кармана ключ на длинном ремешке. Вышел из конторы и пошёл к стоянке, где авто Саныча роняло вечернюю тень на мотоцикл. Привычно пригладил наклейку на пассажирском сиденье с надписью «Warning. Keep hands away» и соответствующей пиктограммой в виде ладони.

Вставив ключ в замок, ZV натянул перчатки и только после этого включил зажигание. Протяжно прожужжал привод буста, потом коротко вжикнул бензонасос. Повернув рычажок воздушных заслонок – «подсос» – он сел на мотоцикл и прижал клавишу стартера. Двигатель заработал сперва неуверенно, потом, втянув добрую порцию богатой смеси, грозно заревел. ZV слегка приоткрыл воздух, сбросив обороты до тысячи. Немного подождал и полностью открыл заслонки. Мотор чуть споткнулся, но передумал упрямиться и мирно забубнил на девяти сотнях оборотов в минуту.

Вздрогнули и начали открываться въездные ворота – Саныч по мониторам отследил нужный момент и подал сигнал с пульта. ZV столкнул мотоцикл с центральной подножки, включил первую передачу, аккуратно объехал авто сменщика и выехал с территории. Покрутил головой влево и вправо, убедившись, что никому не мешает, выдвинулся на улицу и свернул влево. Ему предстояло проехать с километр на север, там по светофору выйти на федеральное шоссе и со следующего светофора свернуть на юг, чтобы въехать в город. Немолодой мотоциклист уже не первый год ездил этим маршрутом, поскольку иначе из промзоны в город проехать можно лишь через посёлок, но для этого придётся передвигаться по крайне неровным грунтовкам, что после дождя становятся и вовсе непроезжими.

Асфальт улицы требовал ремонта, хоть бы и заплатками, но что-то у администрации и дорожников руки до этой окраины всё никак не доходили, несмотря на то, что по ней проходят маршруты общественного транспорта. Да и прочих машин в промзону идёт немало, как легковых, так и многотонных фур – промышленность-то работает. ZV осторожно лавировал между выбоинами, не желая напрягать подвеску своего не очень нового мотоцикла. Скорость движения была совсем невысока, он уже давно избавился от ребяческой манеры вваливать на все деньги, а уж по разбитой улице…

***
Сергей Конев ехал на своей новенькой, чёрной, как антрацит «KIA Rio Х» за подругой. Они договорились, что он заберёт её с проходной завода и теперь, в предвкушении свидания, торопился поскорее проскочить по раздолбанной улице. Внезапно словно что-то попало ему в глаз и Сергей, отвлёкшись от управления, принялся тереть веко пальцем. Он даже пропустил очередную выбоину и подвеска оповестила об этом громким стуком.
- Да что за…
Конев попытался сосредоточиться на дороге, но в глазах плыло от слёз. Он вытянул шею и заглянул в зеркало, стараясь понять, что мешает ему смотреть нормально. К счастью, он вовремя опустил взгляд и успел затормозить – прямо перед носом его машины выросла корма фуры! Сергей вывернул влево, объехал тягач, вытирая слезящийся глаз и одновременно управляя авто. И сам не понял почему придавил акселератор.

***
Подъезжая к железнодорожному переезду, ZV переключился сперва на третью, а потом и на вторую передачу, накатом пересёк рельсы, чуть ускорился, снова включил третью. Навстречу ему медленно ехала здоровенная «Скания». Именно в это время какой-то нетерпеливый автолюбитель решил обогнать притормозивший перед переездом тягач. Мотоциклист оказался в безвыходном положении: слева фура, справа стальной отбойник и набирающий скорость автомобиль навстречу. ZV выключил сцепление, вжал до упора тормозную педаль и принялся дожимать передним тормозом, стараясь не пустить колесо в скольжение: падать под едущий на тебя автомобиль – идея так себе.

Время в таких ситуациях словно замедляется, это могут сказать многие водители, побывавшие в столкновениях. На самом же деле всё произошло за считанные секунды. Мотоциклист, понимая, что столкновение неизбежно, переместил ноги чуть назад, упершись в подножки и в момент соприкосновения с машиной резко вскочил с сиденья, выбрасывая руки вверх и вперёд, чтобы не разбиться о металл кузова, а перелететь над авто и упасть на асфальт: будет больно, но переломы не будут фатальными!

***
Тимофей устроился за компьютером, собираясь отредактировать надиктованный на телефон текст. Кто-то скажет, что занятие так себе, но человек пишущий знает, как иной раз захватывает этот процесс! Он лихо исправлял ошибки, расставлял запятые и менял слова, которые искусственный интеллект вставил вместо нужных. На слове «параллельное» Тимофей завис, пытаясь вспомнить – где в нём две Л подряд и сколько в нём мягких знаков. Совсем запутавшись, полез в гугл, чтобы узнать точно.

Так часто бывает: зайдёшь в интернет на минутку и выходишь под утро. Так вышло и в этот раз: Тимофей решил заглянуть на АСТ-54 и посмотреть дорожные сводки. Будучи добрым и мягким человеком, он одновременно являлся страстным автомобилистом. Пролистывая новости, обратил внимание на сообщение о ДТП с мотоциклистом: в соседнем Дарске водитель «KIA» выехал на полосу встречного движения и совершил столкновение с «Yamahа Vmax». Сердце Тимофея нехорошо ёкнуло и он стал читать внимательнее. В конце заметки оказалось два клипа с видеорегистраторов – того самого «KIA» и следовавшего за мотоциклом «Лада X-ray».

Сердце Тимофея оборвалось и упало куда-то в желудок. Дурное предчувствие не обмануло: сбили его доброго старого друга!
- Как же так?.. – тихо проговорил он. – Господи, ну как же так?..
Схватив телефон, Тимофей сделал вызов ZV, но номер не отвечал. Прождав пару минут, он принялся перечитывать заметку, но о состоянии мотоциклиста в ней не было ни слова. Тимофей снова включил видео. Регистратор виновника аварии показал, что машина столкнулась с «Ямахой» на скорости семьдесят три километра в час. Камера чётко зафиксировала момент столкновения, было отлично видно, что ZV в самый последний момент подпрыгнул с мотоцикла и, раскинув руки, взлетел над автомобилем. Водитель «KIA» успел прокричать:
- Ай блядь!.. – раздался удар и камера регистратора стала показывать капот машины. – Что за ёбаный Бэтмэн?!

Тимофей включил второй клип. «Лада» тоже почти остановилась у переезда, поэтому запись оказалась даже более качественной, чем первая. Было отчётливо видно, что с момента вспышки стоп-сигнала «Ямахи» прошло достаточно много времени, прежде чем встречная машина снесла мотоцикл, отбросив его на несколько метров. Было видно, как ZV резко подпрыгнул, вытянувшись во весь рост и раскинув руки... А вот дальше на записи творилось что-то странное: тело мотоциклиста взлетело над автомобилем, как-то уменьшилось, сжалось и... исчезло.

Тимофей обновил страницу, прочитал свежие комментарии, но о состоянии мотоциклиста там так ничего и не было. Остряки смеялись над Бэтмэном, дебилы проклинали хруста – что угодно, только не то, что нужно! Он ещё раз попытался дозвониться до старого друга, но равнодушный женский голос известил его, что этот абонент вне зоны действия сети либо его аппарат выключен.
- Да что за блядство?! – воскликнул Тимофей, вскакивая со стула. – Господи! Нет, нет, нет! Не верю!

***
Александр и Данилка Громовы укладывали в чехлы оборудование, готовясь к возвращению на родную Шару.
- Пап, а семёрка прилетела?
Саша выпрямился и посмотрел на сына. Оставлять на Мурке, заповедной планете, даже такую мелочь, как дрон-разведчик, не следовало.
- Дань, пересчитай-ка шпионов.
- Я пересчитывал, па. Семёрки нет. Той, что на озере охоту на пига писала.
Старший Громов опустился на колени и раскрыл кейс с блоком управления дронами. Включил сеть, поводил руками над сенсорами и буркнул:
- Даня, как это тут?.. Найди семёрку. Отсюда же можно дрон найти?

Мальчик присел рядом на корточки и принялся тыкать пальцами в прибор.
- Если у него питание сохранилось, то найдётся. Но если он в воду упал или наступил там кто на него... Вот она, семёрка, пап!
Саша посмотрел на карту, на мерцающую точку дрона и цыкнул зубом.
- Сын, а мы тут где?
- Мы? А-а-а... – Данилка растерянно посмотрел на отца. – А нас не видно. Ты же сам себя своими глазами не можешь увидеть.
Громов задумчиво потёр подбородок. Оставить дрон? Нет, нельзя. И не потому, что жалко, не потому, что он как-то может всерьёз навредить, нет. Нельзя, чтобы у сына появилась уверенность в том, что так поступать допустимо. Нельзя!
- Так, Даня, делаем вот что: я возьму ещё одного дрона, а ты смотри за мной по его сигналу. И подсказывай, куда мне идти.

Громышонок вынул из футляра шпионскую леталку, запустил в воздух и поймал на пульт её маячок. Вернул дрон и протянул отцу.
- Пап, а это не опасно? Ну там же серпенты, кайманы, пиги...
Саша всунул шпиона в карман и отошёл от пульта на несколько шагов.
- Видно меня?
- Да!
- Какое расстояние от меня до семёрки?
- По прямой – пара километров... Папа, может ну её, ту семёрку?! Кто знает, что тут ещё водится?
Громов-старший упрямо мотнул головой и сказал:
- Налаживай связь, чтобы нам слышно было друг друга.
- Пап, а может ещё один дрон поднять, чтобы я тебя мог видеть?

Саша прекрасно понимал, что сын побаивается оставаться один, что он сильно переживает за отца и одновременно не хочет показаться трусом. И потому никак не дал понять, что заподозрил что-то такое, ответил просто и по делу:
- Данилка, у них питания на полёты не хватит. Для связи бы хватило. Давай, налаживай, сынок. Пойми: негоже нам тут мусор свой оставлять! Пройду я эти два-три километра, ничего со мной не сделается.

***
Александр вернулся к сыну едва ли не через три часа. Одежда его была изрядно перепачкана и слегка порвана в паре мест. Но самое странное было в том, что принёс он не только потерянную семёрку: на плече его сидел здоровенный рукокрылый зверюга, обернувшийся собственными перепонками, как плащом. Голова жуткого нетопыря была непропорционально большой из-за неимоверно длинных зубастых челюстей и вытянутого как плавник затылочного стабилизатора. Данилка переводил взгляд с отца на чудище и обратно, изумлённо хлопая глазами.
- Папа, ты зачем нетопыря поймал?
- Потом, сынок. Забирай дроны, – он протянул Дане шпионов, – укладывай всё как следует, надо возвращаться поскорее.
- Пап, у тебя кровь, – на всякий случай подсказал Громышонок.
Александр оглядел руку и сморщил нос.
- Не смертельно! Это меня котяра рассадил, пока я у него эту дичь отнимал.
- Зачем?!
Громов строго посмотрел на сына, потом скосился на кошмарную морду твари на своём плече.
- Много будешь знать – скоро состаришься. Собирайся, Даня, надо спешить. Я зову дракона!

***
Со дня аварии прошло девять дней. Тимофей так и не дозвонился до ZV – номер оставался недоступен. В интернет старый друг тоже не выходил и создавалось впечатление, что тот просто каким-то непонятный образом исчез, потому что тело его так и не было найдено. Тима обратился к сотруднику Дарского ГИБДД, шапочному знакомому, объяснил ситуацию. И тот по секрету рассказал, что мотоциклиста так и не нашли. Впрочем, не нашли не только его самого, но и никаких следов падения тела! Словно «KIA» протаранил мотоцикл без водителя.

Когда-то давно, болтая с Тимофеем Вконтакте, ZV написал, что в случае чего – он не говорил о смерти – надо бы не проданные им книги отдать в библиотеку. И теперь Тима мучительно пытался понять: то ли старый друг что-то предчувствовал и оставил этот наказ, то ли просто вот так совпало? Он знал, как ZV трепетно относится к книгам, он и сам испытывал сходные чувства, ведь именно этот человек помог ему в своё время начать публиковать прозу на бумаге. И они оба заказывали печать своих книг в одной и той же типографии Nска, оба распродавали свои скромные тиражи через интернет, рассылая томики не только по России, но и даже в другие страны.

Обращаться к незнакомым людям в библиотеке Дарска Тимофею не хотелось, в Колыванскую тоже почему-то не очень тянуло. И он решил, что переговорит с женщинами в клубе родного села: с ними он хоть немного, да знаком. Выбрав день, Тима предупредил жену, что уедет по делам и, возможно, задержится, поскольку решил сперва съездить в Скалу, а потом в Дарск, где жил ZV.
- Надо – значит надо! – сказала та. – Только постарайся не долго.
- Боюсь, что вернусь поздно. Пробки! До села-то проскочу, чего тут, а вот пока в Дарск, пока обратно... Да там ещё чёрт его знает. Постараюсь побыстрей, но обещать не могу!
- Не торопись, – улыбнулась Лена. – А то начнёшь гонки устраивать, наловишь с камер писем счастья!
Тимофей ободряюще улыбнулся и кивнул. Сел в свою «Subaru B4» и неспешно отъехал от дома. Выйдя на трассу, он уже не изображал паиньку: камера одна, на въезде в Колывань, а до Скалы можно лупить во все лопатки, там и транспорта-то почти нет!

Семь километров пронеслись под колёсами весьма проворно. Тимофей подрулил к зданию сельского клуба, припарковался и выключил мотор. Вышел из машины, нажал на пульте кнопку сигнализации и убедился, что центральный замок сработал. Обошёл свою обожаемую тачку и замер в ступоре: вместо знакомого с детства одноэтажного здания белого кирпича, перед ним красовался какой-то совершенно незнакомый Дворец Культуры! Классический, советский ДК! Причём явно не сельский, скорее райцентровский, а то и рангом повыше: обширный, в два этажа, с портиком и колоннами на входе и лепниной по карнизам и у окон.
- Да что же это за херня ещё такая?

Тимофей покрутил головой и обнаружил парк напротив здания. Которого в Скале нет и никогда не было! И когда он подъехал и припарковался – его тоже не было! И вообще, в Сибири не растут клёны с вот такими листьями!
- Что за хуй, не болит, а красный?..
Вообще-то Тимофей не любитель непарламентских выражений, да и присутствие в доме маленькой дочки дисциплинирует. Но сейчас, в данной ситуации, ему хотелось выматерить весь белый свет и преисподнюю в придачу. Он сорвал с дерева крупный пятипалый лист, разглядел его как следует и совершенно автоматически принялся придумывать варианты объяснений происходящему абсурду: он не был бы писателем, если бы не умел этого делать. Даже не подозревая, что одна его выдуманная версия вскоре подтвердится, Тима пошёл к ближайшей урне – мусорить он тоже не любил. Навстречу попалась молодая женщина, спешащая по каким-то своим делам, и он поспешно, не задумываясь, ляпнул первое, что пришло в голову:
- А не подскажете – как пройти в библиотеку?
Дамочка остановилась, окинула взглядом странного человека и ткнула маникюром в сторону портика здания.
- Вон туда идите. Там спросите, – мягко и чуть напевно произнесла она.
- Спасибо!
Кинув лист в урну, Тима поспешил ко входу, ломая на ходу голову над тем, что представления не имеет, что происходит и зачем он прётся в совершенно незнакомую ему библиотеку.

В просторном холле было безлюдно, лишь пара немолодых женщин негромко болтали о чём-то, сидя на казённых стульях. Тимофей огляделся, подошёл к ним и, вежливо поздоровавшись, спросил:
- Не подскажете, библиотека сегодня работает?
- Работает, – отозвалась одна из женщин. – Вон туда пройдите, Илья на месте должен быть.
- Спасибо.
Отходя от гекающих и шокающих тёток, Тимофей отметил для себя ещё одну странность. Точнее, деталь – выхваченный фрагмент фразы одной из тараторок: «…ну, тот шо за кинотеатром “Шахтёр” строят…». Название кинотеатра резануло ухо. Это кто ж додумался так назвать кинотеатр? Ближайшая шахта чёрт знает где находится!

Пройдя в указанном направлении, Тима вошёл в узкий и длинный коридор с высоченным потолком. На левой его стене висели картины в резных рамах, а вдоль правой высились какие-то ненадёжные с виду стеллажи. Непроизвольно втянув голову в плечи, он прошмыгнул в библиотеку, где за столом и впрямь обнаружился молодой белобрысый парень.
- Илья?
- Да. Мы знакомы?
- Нет, женщины на входе подсказали. Меня зовут Тимофей!
Илья улыбнулся, встал и протянул руку. Оказалось, что он довольно-таки высок, но лицо его выглядело несколько сонным. После рукопожатия библиотекарь спросил:
- Чем могу быть полезен? Вы в читальном зале посидите или книги на дом брать будете?
Тима вздохнул и отрицательно помотал головой.
- Наоборот. Как-то не знаю, как объяснить... Но вкратце так: один мой друг попросил передать в библиотеку его книги. Книги хорошие, новые, нелистанные! Словом... вот.
Илья чуть нахмурился и спросил с подозрением:
- А что вы за них хотите? Мы не имеем права покупать книги. У нас есть фонд, который расписан, у нас есть план, отчёты. Поэтому вынужден вас разочаровать.
- Нет! – замахал руками Тимофей. – Ничего подобного! Блин, да я в жизни бы ничего такого делать не стал, Илья, просто друг мой... Понимаешь, он пропал! Без вести пропал при совершенно загадочных обстоятельствах. А у нас с ним договор такой был, вроде как он мне наказ такой оставил, что если вдруг что-то случится, то чтоб я его книги...
- Этот ваш друг – он писатель?
- Да! Я тоже писатель, мы с ZV не просто друзья... Как сказать? – Тима задумчиво пошевелил пальцами обеих рук, подбирая слова. – Вот он фантаст, а я – мистик, он байкер, а я – субарист.
- Едрить компот какой, – усмехнулся библиотекарь. – Но я понял. Вы привезли книги? Можно посмотреть? Показывайте.

Тимофей опустил руки и понуро повесил голову.
- Нет. За ними ехать к нему домой надо. Я не стал, не знал же – возьмут их или нет... Но я на машине, я сгоняю!
- А далеко?
Тима прикинул и помотал головой.
- Нет. Километров девяносто, вообще фигня.
Илья прикусил нижнюю губу и посмотрел куда-то под стол, о чём-то размышляя. Потом махнул рукой, вынул из ящика стола ключ и сказал:
- Поехали! Посетителей сегодня не дождаться, а других дел у меня, в общем-то, нет. Проветримся, посмотрим книги. Если и впрямь хорошие – мы заберем. Нужно будет только оформить как положено.

***
Стоило отъехать от ДК, как пейзаж за бортом машины каким-то странным образом вернулся в совершенно привычном виде: полосатые грязные отбойники на обочинах, жёлтые трубы газопровода, вездесущие заросли мусорного, неистребимого клёна с мелкими листочками. Тимофей посмотрел в зеркало и хмыкнул: родной сельский клуб стоял на месте, словно и не было вот только сейчас на его месте громадины годов пятидесятых-шестидесятых постройки! В принципе, если допустить, что версия лоскутности пространства имеет под собой хоть какую-то основу, то этого можно было ожидать.

- Тимофей, а вам удобно ездить на такой машине?
Писатель посмотрел на Илью и пожал плечами.
- Машина как машина. А что руль справа, так то дело привычки. Зато тут мотор два с половиной литра и дури немерено! Летает, а не ездит. Субару! – добавил он, словно это слово всё объясняло.
- Ах вот как, – пробормотал Илья, – а я и не понял сперва... Японская, да?
Тимофей скосился на парня, но сделал скидку на род его деятельности и спокойно ответил:
- Да. Субару Бэ четыре. Сделана в Японии и для внутреннего рынка. Потому и руль справа.

Проехав Колывань насквозь, Тимофей вынул телефон и, вставив его в зажим, вызвал Яндекс-пробки. Посмотрел и досадливо сморщился.
- Что-то не так? – спросил Илья.
- Да… Стоило этого ожидать. Рванём через Верх-Тулу, там свободно!
Ехать приходилось строго по знакам, поскольку штрафы с камер собирать у Тимофея не было ни малейшего желания. Илья же всё время смотрел по сторонам и пытался читать надписи на дорожных указателях, шевеля губами и что-то бормоча. Тима не лез к пассажиру, помня, как сам вот только что охреневал в совершенно незнакомом месте.

Благополучно миновав заторы и лишь слегка потолкавшись на окраине Nска, долетев до Верх-Тулы и распугав там пейзан, Тимофей вывел свою Субару на относительно новую дорогу, ведущую к Обской ГЭС. И малость придавил гашетку: здесь камер наставить ещё не успели. Проезжая через плотину, он мысленно просил у небес, чтобы на Шлюзах затор рассосался.
- Тимофей, что происходит?! Где мы находимся?!
В голосе библиотекаря слышалось искреннее недоумение и Тима спокойно принялся объяснять:
- Это Обская ГЭС. Слева – река Обь, справа – водохранилище. — Он поглядел на пассажира и раздельно проговорил: – Обь. Nск. Слышал про такое?
- Так это что, Россия?!

«Да ну нафиг!» – подумал Тима, услыхав вопрос. Тот мистический пазл, который он придумал, стоя возле незнакомого ДК, обретал всё больше точек соприкосновения с происходящим. Это удивляло и пугало. И потому Тимофей нервно съязвил:
- Нет, блядь. Это Япония, блядь!
Илья притих и как-то вжался в спинку сиденья. И всю оставшуюся дорогу молчал.
​
***
Дом ZV встретил их какой-то недоброй тишиной. Не было слышно даже собачьего брёха, совершенно обычного для частного сектора. Казалось, этот старый, большой, похожий на казарму дом следил за пришельцами своими подслеповатыми, глубоко посаженными окнами. Тима и Илья стояли у калитки, не решаясь притронуться к рукоятке запора. Вынув из кармана телефон, Тимофей в очередной раз позвонил ZV, но женский голос снова послал его подальше. Сперва по-русски, потом по-английски. Тима вздохнул и таки принялся дёргать задвижку, памятуя о том, что та снаружи открывается с трудом.

- Тимофей, если ваш друг пропал, то как мы можем входить в его дом, да ещё и брать там что-то?
- Илья, – Тима посмотрел на библиотекаря устало, – неужели ты так ещё и не понял, что происходит нечто странное? Судя по твоим словам, ты живёшь... далеко от Сибири. Ведь так?
Парень сухо сглотнул и кивнул.
- Понимаете...
- И хватит уже мне выкать, Илюх, вот чё как неродной?
Библиотекарь снова коротко кивнул и продолжил, сбиваясь от волнения:
- Тимофей, я живу в городе Рудож, за границей. И, судя по всему, это очень далеко от того места, на котором я сейчас стою.
- А теперь послушай меня. ZV протаранила машина, прямо в лоб. Он ехал с работы на мотоцикле, а этот ёбаный чёрт вылез на встречку. И когда они столкнулись, мой друг взлетел и не приземлился. Не спрашивай меня – как это. На видео с регистратора всё именно так: ZV взлетел и исчез в воздухе. И мне вот сейчас ваще насрать, как я оказался в городе Рудож, который за границей. Потому что я ехал в село Скала Nской области, а оказался там. Всё это неспроста, Илья. Поэтому я сейчас взломаю двери и мы зайдём в этот дом, потому что что-то нас с тобой свело вместе и привело вот сюда.
- Не надо.
- Что?
- Ломать не надо. – Библиотекарь мотнул головой вверх. – Окно открыто на проветривание, там если...
- Не продолжай. Видишь кота на подоконнике? Это Вася. Вон лесенка к сеням прислонена – справишься?
Илья отрицательно покрутил головой.
- Тимофей, лучше уж вы.
- Ты.
- Ты, – согласился парень.

Сняв москитную сетку и открыв створку, Тима пролез в окно на жилой чердак, в кабинет ZV. Вася жалобно запищал и принялся тереться о ноги, то и дело отбегая к лестнице, ведущей вниз, на кухню.
- Да ты ж голодный, господи! – огорчённо покачал головой Тимофей и поспешил к лестнице. Найдя в холодильнике корм, он вытряс в миску сразу три пакетика «кролика в соусе» и налил в сухое блюдце молока. – Ешь, бедолага...
К счастью, замки домашней и сенной дверей изнутри открывались без ключей. Впустив Илью, Тима ещё раз посмотрел, как ест Вася и горестно вздохнул.
- Нам куда? – спросил библиотекарь.
- Наверх. Лестница неудобная, но крепкая!

В кабинете ZV было пыльно и душно. Тима и Илья стояли у открытого люка в полу и разглядывали нехитрую обстановку. Для Тимофея, прежде не раз бывавшего в гостях у друга, ничего нового здесь не было, а Илья дивился на свисающие с потолка предметы: керосиновую лампу, ржавый штык от трёхлинейки, фанерный макет птеродона, куски такелажных цепей...
- Тима, а где книги?
- Везде. Вот в пачках на полу, вон на комоде стопки.
- Где?!
- Наволочкой накрыты. Я просто знаю, что они там есть. И в книжном шкафу набито, но там его личная библиотека.
Илья подошёл к комоду и стянул наволочку – там действительно нашлась большая стопка совершенно новых книг. Он потрогал их и отрицательно помотал головой.
- Не звенят.
- В смысле?
Библиотекарь обернулся и посмотрел каким-то затравленным взглядом.
- Будешь смеяться...
- Не буду!

Парень чуть улыбнулся, кивнул и сел в большое офисное кресло у стола-книжки.
- У меня в библиотеке некоторые книги звенят. Когда я беру такую в руки, я оказываюсь внутри истории. Болтаю с героями, всё такое... Иногда вожу их в другие книги. А эти – просто бумага, они не отзываются!
Тимофей протиснулся между креслом и разложенным диваном-книжкой, открыл стеклянную дверцу шкафа, оглядел полки. Вытащил небольшую, почти квадратную книжицу с чёрной обложкой и протянул Илье.
- А эта?

Парень взял томик, погладил по корешку и с тихим шелестом, заставившим Тимофея передёрнуться, как от стылого ветра, исчез. Книга шмякнулась на кресло и в кабинете повисла жуткая тишина. Тима кое-как справился с оцепенением, повернулся к окну и решил поставить на место москитную сетку. Пока он висел на подоконнике задницей кверху, пытаясь дотянуться до оставленной на крыше сеней москитки, позади него из небытия возник библиотекарь. Он выглядел испуганным, волосы были растрёпаны, а на брюках висело несколько головок репейника.
- Тима!

Писатель вздрогнул и с громким матом вывалился из окна, грохнулся на железную кровлю и затих. Илья подошёл поближе и с опаской выглянул наружу. Тимофей сидел на сенях и гладил себя по коротко остриженной голове.
- Твою дивизию, Илюха, ты что творишь?!
- Извините!..
Тима встал на ноги, подал парню москитку и буркнул:
- Поставь на место. Сможешь?
Илья кивнул и Тимофей пошёл к лесенке, чтобы спуститься наземь и войти в дом через двери. И стоило его несчастной голове показаться в люке над уровнем пола чердака, как библиотекарь сказал:
- Тима, убери эту книгу, пожалуйста! Я что-то не хочу к ней больше прикасаться!
Кряхтя и чертыхаясь, писатель поднялся и подошёл к креслу. Взял томик в руки и мотнул головой, приглашая Илью отойти от шкафа. Поменявшись местами, они обменялись суровыми взглядами и Тима выудил из шкафа другую книгу.

- Попробуешь?
- А что это?
- Истории Большого Мира. Это ZV написал. Фантастика! Рискнёшь?
Илья обречённо вздохнул, сел в кресло и протянул руку.
- Давай.
Тимофей положил книгу на стол, возле раскрытого ноутбука и прижал её ладонью.
- А что было в той?
Библиотекарь опустил руку и зябко передёрнулся.
- Меня оттуда выгнали, даже слушать не стали. И вообще... Очень уж там мрачная история.
- Ладно, забей. Эта звенит?
Илья пальцами показал – не шибко. Тима убрал свою пятерню и придвинул книгу поближе к парню.
- Пробуй.
​
***
Первое, что ощутил Илья в новой истории – неприятную тяжесть в животе. Он переступил с ноги на ногу и понял, что тяжесть не только в кишках, она повсюду. Было жарко. Ветер нёс по каменистой пустоши крупный песок и тот больно колол неприкрытые участки кожи. Солнце палило с зенита, как осатанелое, а в воздухе чувствовался какой-то мёртвый дух. Не падаль, не гниение, а именно каменная не жизнь, словно это и не воздух вовсе, а некая могильная, склеповая атмосфера.

- Что-то тут неуютно, – сам себе сказал Илья, дивясь звучанию собственного голоса. – Странный мир какой-то. Куда тут идти, если кругом пустыня? В той книге хоть людно было, хоть и тоже не сказать, что уютно...
Внезапно с небес донёсся металлический гром и на парня легла тень. Он покрутил головой и подумал, что ветер принёс тучу и сейчас начнётся гроза, но реальность превзошла все ожидания: сверху к земле опустилась громадная голова какого-то совершенно чудовищного существа! Зависнув буквально в полуметре от поверхности, сверкающая золотом громадина хмуро посмотрела на библиотекаря и в голове его взорвался оглушительный вопрос:
- Организатор потоков?
- А... Э... Вроде того!
- Подойди и возьми.
- Не надо, прошу! Просто позвольте мне уйти, я тут случайно! – взмолился несчастный Илья. – Ну не надо, пожалуйста, не надо!
- Подойди и возьми.

Громоподобный голос разрывал мозг, спорить с ним казалось просто самоубийством. Едва передвигая ноги и заливаясь слезами, Илья побрёл к гигантской голове, словно на эшафот. Он уже не мог видеть ничего, кроме сверкающего золотого панциря чудовища, да и тот сиял где-то в самом конце свернувшегося в туннельном эффекте пространственного коридора.
- Что я должен взять?
Золотая стена с оглушительным скрежетом разверзлась и в узкой расщелине стали видны огромные зубы дракона. На одном из них, как на насесте, сидел средних размеров птеродактиль, кутающийся в свёрнутые кожаные крылья.
- Возьми, – грохнуло в голове.
- Ящера? – спросил на всякий случай Илья.

Ответа не последовало, а жуткий, но хотя бы не огромный ящер открыл унизанную кривыми и острыми зубами пасть и как-то жалобно запищал хриплым голосом. В голове библиотекаря творился полный сумбур: прикасаться к живому ископаемому отчаянно не хотелось, но стоять близ циклопической головы золотого чудовища хотелось ещё меньше. Илья настороженно протянул руки к ящеру, ожидая укуса, плевка ядом – чего угодно, но не того, что произошло дальше: птеродактиль спрыгнул с золотого насеста и крепко вцепился в его предплечье, царапая кожу когтями.

И тут же дракон исчез – вот он был, и вот его не стало. Словно стомиллионотонная туша его и не закрывала только что весь белый свет...
- Ну и куда мне с тобой теперь? – спросил Илья у ящера.
Тот закрыл глаза и опустил длинную морду на грудь, подняв кверху длиннющий вырост на затылке. Парень оглядел мёртвый пейзаж и вздохнул. Дышать тут тоже было тяжело... Он осторожно, одним пальцем погладил птеродактиля по морде и привычно хлопнул себя по лбу, чтоб вернуться на чердак ZV.
​
***
Когда птеродактиля накормили размороженной в микроволновке сырой камбалой, что грустила в морозилке на кухне, тот наконец соизволил распахнуть крылья и потянулся, сыто клекоча. Потом сорвался со спинки кресла, перелетел на подоконник и вышиб москитную сетку. Тима и Илья замерли, ожидая, что тварь вылетит за окно и загадка её появления так и останется неразгаданной, но ящер повернулся к улице спиной, задрал хвост и плюхнул на крышу сеней струйку гуано. Довольно переступил с лапы на лапу, вспорхнул, перелетел через весь кабинет, за шифоньер и там завис в углу вниз головой, уцепившись когтями за мешковину, которой хозяин оклеил стены вместо обоев. Ткань с треском оторвалась от потолка, немного провисла, но выдержала.

- Тима, закрой окно от греха подальше.
- Ты вот лучше мне скажи, – проговорил в ответ тот, стоя руки в боки возле уснувшей рептилии и разглядывая её, – это, часом, не сотовый на шнурке у него на шее болтается?
Илья подошёл и присмотрелся.
- Сотовый. Примитивная раскладушка! Где он его нашёл, интересно узнать. Или кто ему этот телефон на шею повесил.
Тимофей усмехнулся и погладил пальцами щетину на щеке.
- Юмор в том, что это аппарат ZV. И что-то мне подсказывает, что этот ящер его не находил и никто ему на шею ничего не вешал. ZV сам себе его на шею имел привычку вешать, когда на кувалде своей гонял.
Библиотекарь с сомнением оглядел птеродактиля, потом с ещё большим сомнением – писателя.
- Что-то вот это совсем не похоже на человеческую особь мужского пола.
- И тем не менее. Ты про тотемы слышал когда-нибудь? Вот у меня – кот. А у ZV два тотема: птеродактиль и богомол. Вон там висит фанерный летающий ящер, а вон там, – Тима показал пальцем на книжный шкаф, – стоит запечатанная колба со спиртом. А в ней – богомол.
- И что это значит?
- Не знаю. Но собираюсь узнать!

Тимофей решительно сел в кресло и нажал enter на ноутбуке ZV. Экран осветился, потом показался рабочий стол с фото наголо выбритой дамской письки. Впрочем, самое сокровенное место тут же перекрыла рамка с требованием ввести пароль.
- Тима, а ты знаешь пароль?
- Нет. Но телефон-то у меня есть!
Он открыл АСТ-54 и долго листал страницы новостей, потом всё-таки воспользовался поиском по сайту. Просмотрел всё ещё раз и выключил смартфон.
- Нашёл?
- Ролики удалены и комментарии подчищены. Илья, понимаешь, тут было два видео с регистраторов, я хотел показать их тебе, но теперь, похоже... Чёрт, что же делать?

Мужчины несколько минут помолчали, потом Тимофей снова взялся за смартфон. Набрал сообщение в ватсап и отослал. Через минуту телефон оживился и Тима принял звонок.
- Привет. Да, слушай, если можно... Да-да-да! Нет! Нет! Да там... Ага. Ага. Хорошо, спасибо!
Ещё через пару минут в ватсап пришло фото виновника аварии с ZV, его имя, адрес и даже номер телефона.
- У тебя связи?.. – уважительно спросил библиотекарь.
- Да какой там... – писатель махнул рукой. – Книги он у меня покупал, мои. Потом пару раз обращался к нему с просьбами, не отказал человек. Ну и с ZV эта история его тоже зацепила. Неудобно, но что-то же надо делать! Вот смотри: это тот уёбок, что аварию устроил. Но сами мы его трогать не будем, поскольку это незаконно.
- И что ты предлагаешь?

Тимофей вздохнул и откатился на кресле к шкафу. Выбрал очередную книгу и долго смотрел на обложку. Потом повернулся к Илье и спросил:
- Заглянешь ещё разок?
- А что там?..
- Фантастика! Попробуй пригласить сюда кого-то из Великих. Этот чёрт во время аварии что-то про Бэтмэна орал и я на видео тоже, похоже, что-то такое видел. – Тима мотнул головой в сторону птеродактиля. – Если кто-то из Великих согласится потрогать нашего рептилия, возможно, узнаем – есть ли тут какая-то связь. Или если этого киавода пощупать... Так что, рискнёшь?
Илья с опаской взял в руки книгу и исчез. Увесистый том устремился к полу, но Тимофей поймал его на лету и положил на стол.
​
***
В этот раз пейзаж был тоже не сильно приятным: степь с редкими пятнами травянистой растительности. И почему-то красной в некоторых местах. Илья покрутил головой, но кроме Солнца никаких ориентиров не нашёл. Как, впрочем, и никаких живых существ.
- Да что ж сегодня за день пустошей? То безымянная, то драконья…
- А теперь китайская, – раздался вдруг девчоночий голосок. И совсем рядом, хоть и не было поблизости ни души. – Ты откуда здесь взялся, позволь узнать?
Библиотекарь ещё раз внимательно оглядел всё вокруг и грустно резюмировал:
- Теперь ещё и глюки.
- Сам ты глюк! – буркнула девчонка и возникла из небытия. Как золотой дракон, но в обратной последовательности: тот исчез, а эта вдруг взялась из ниоткуда.
Илья посмотрел на собеседницу – обычная соплячка, ничего особенного. В шортах, майке и с рюкзачком за плечами. И почему-то босая.

- Здравствуй, девочка. Меня зовут Илья. Говорят, что я организатор потоков.
- Привет. Можешь звать меня просто: Великая.
Библиотекарь пару раз моргнул от удивления, потом вспомнил, как на японском авто за час с небольшим приехал из родного Рудожа в Сибирь.
- Реально Великая или так – пыль в глаза пускаешь?
Девочка смерила его взглядом и, не раскрывая рта, спросила:
- Тебя не интересует, как именно я очутилась прямо у тебя перед носом?
- Ну телепатией ты меня не удивишь, я сегодня так с драконом общался.
Девчонка протянула руку и потрогала Илью за палец.
- Забавно! Не врёшь про дракона.
- Не вру... Так! Стоп! Как ты сказала? Великая? И как тебя зовут?
- Анна. И я реально Великая, потому что у меня мать и отец Великие.
- Ага. То есть вот ты меня потрогала и определила, что про дракона я не соврал, так?
- Ну да. Это не сложно, на самом деле. – Девочка пожала плечами и заглянула долговязому собеседнику в глаза. – Кстати, потоки ты организуешь так себе, если удивляешься местам, куда тебя теми самыми потоками выносит.

Илья рассмеялся и поднял руки.
- Сдаюсь! Послушай, Аня, я могу попросить тебя об одном одолжении?
- Попросить – можешь. А одалживать или нет... Сам понимаешь.
- Дело вот какое: есть у нас живой птеродактиль.
- Ого! Шутить изволит товарищ организатор потоков?
- Нет, не шучу, – Илья протянул девочке руку, – проверь.
Аня подержала его за палец и нахмурилась.
- Живой... Странно. Впрочем, если учесть, что у него на шее коммуникатор висит... Так и что дальше? Хочешь, чтоб я его потрогала?
- Ну да. Я перенесу тебя в нужное место, потом верну сюда.
Великая вдруг проворно обернулась и, топнув босой ногой, строго крикнула:
- А ну!..
Парень посмотрел в ту же сторону и колени его едва не подломились: невдалеке стоял здоровенный зверь, похожий на волка. Но он был покрыт роговыми пластинами вместо шерсти! Ухватив Аню за руку, Илья спешно хлопнул себя по лбу и пыльная тишина чердака обняла обоих.
​
***
Тимофей оценивающе оглядел гостью и посмотрел Илье в глаза. Тот пожал плечами.
- Аня говорит, что она Великая.
- Чот мелкая она какая-то. Шучу! Шучу! Аня, я в курсе, кто ты такая!
Девочка оглядела чердак и подошла к висящему птеродактилю. Осторожно взяла его за затылочный стабилизатор и долго, минут двадцать, стояла без движения. Пока всё это длилось, Илья и Тимофей спустились вниз и соорудили на кухне небольшое застолье из хозяйских скромных припасов. После краткого совещания, Тима поднялся по лесенке и негромко проговорил, просунув голову в люк:
- Великая, когда закончишь – спускайся к нам. Мы поесть приготовили.
- Хорошо, – сказала та беззвучно, – спасибо.

Отходя к лестнице, маленькая Великая, обычная девчонка четырнадцати лет, даже не подозревала, что мерзкая рептилия открыла один глаз и самым бесстыжим образом пялится на её жопку.

Проголодавшаяся Аня мела со стола всё подряд, всё, что попадалось под руку. Когда закончился даже не сильно свежий хлеб, она вопросительно посмотрела на Тимофея и тот раскрыл перед ней холодильник.
- Бери что надо.
Девчонка встала из-за стола и первым делом выдавила из пакета майонез. Кинула пустую упаковку на пол и принялась за кетчуп. Следом ушли томатная паста и горчица из баночек. Нетрудно понять, что ждало кошачий корм, но Вася, привлечённый звуком открываемого холодильника, тонким писком спас свою еду. Аня присела, погладила его, выдала шлепка за кусь и открыла дверцу морозилки, расположенной в первом этаже холодильника. Там нашлось кило пельменей в пакете и Великая, усевшись на пол, принялась грызть их, словно конфеты.
- Может сварить? – робко спросил Илья.
- Нафиг время терять? Я голодна, как хромая собака! Сделай попить горячее... Кофе, чай. Что там есть?

Парень открыл кофейную банку и к своему удивлению обнаружил там именно кофе. Сахар в сахарнице закончился, но в керамическом бочонке нашлось ещё килограмма три. Он долил воды в чайник и включил его. Аня, доев пельмени, собрала с пола мусор и вопросительно посмотрела на Тимофея. Тот заглянул под раковину, обошёл посудный шкаф и нашёл мусорку возле газовой плиты.
- Сюда!
Избавившись от пустой упаковки, Великая села за стол и перевела дух.
- Ну что... Червячка заморили, будем считать!

Илья выбрал самую большую кружку на сушилке над мойкой, налил в неё кипятка и поставил перед девочкой. Потом придвинул ей полную сахарницу и открытую банку Нескафе. Та, урча от удовольствия, слопала несколько ложек сахара, потом накидала его в кипяток. Понюхала кофе и его тоже насыпала в кружку щедрой, не дрогнувшей рукой. Размешала и принялась потихоньку швыркать получившуюся отраву. Сморщилась, подцепила в солонке на кончик ложечки и добавила в напиток.

- Ань, так что с птеродактилем?
- Да жопа там. В первом приближении – реально живой ящер. Мясо, кровь, шкура... Физиологически всё правильно. Генетически – тоже похоже на правду. – Она отпила из кружки и облизнула губы. – Хер с ним, что его тут быть не может по определению, меня тут тоже по определению быть не должно! Дерьмо в том, что это не существо. Это сущность. Как я поняла, этот птеродактиль является проекцией чего-то в этом времени и измерении. Точнее – кого-то. И этот кто-то в большой беде, потому что проекция неполная и сильно искажённая.
Тимофей посмотрел ей в глаза и принялся сбивчиво объяснять:
- Это тотем. Один из двух тотемов моего друга, ZV. Он пропал без вести при странных обстоятельствах...
- Тимофей, дай руку. Тебя слушать – мучение сплошное!

Просидев так с минуту, Аня отпустила писателя и в задумчивости потёрла лоб пальцами.
- А этого урода, Серёженьку Конева, что аварию устроил, можно легко найти...
- Нафига? – Великая пожала плечами. – Ну подтвердит, что ZV на лету в птеродактиля превратился. И что это вам даст? Вам богомола искать надо! Я бы помогла, да боюсь, что не надо мне здесь шум устраивать... Ваше время для меня – прошлое, так что... Сами понимаете.

Тимофей грустно кивнул и посмотрел на Илью.
- Проводи барышню. – Переведя взгляд на Великую, он кивнул и добавил: – Огромное тебе спасибо, Аня.

Вернувшийся вскоре Илья смущённо трогал пальцем губы и то и дело стрелял глазами в Тимофея. Потом сел к столу и налил себе кофе.
- Заставила поцеловать себя на прощанье, представляешь?.. Чуть не помер от смущения. – Отпив из кружки, библиотекарь помотал головой. – Вечереет, Тима. Наверное, надо сходить в магазин. Купи поесть чего-нибудь, ты хоть местный. Аня у нас всё подчистую смела!
- Они так устроены, Илюх. За-способности вытягивают из них энергию как вакуум. Потому и едят килограммами.
Илья отпил кофе и согласно кивнул.

- Тима, а ты все книги ZV читал?
- Да вроде все. Но нам сейчас нужно не  его героев, он никогда не умел писать детективы. – Тимофей с тоской поглядел в чердачный проём и вздохнул. – Идём, у него полно разных книг, попробуй поговорить с Шаманом, что ли. Пока там будешь вести переговоры, я за едой прошвырнусь.
Прозвучал вызов со смартфона и Тима огорчённо помотал головой. Принял звонок и забубнил:
- Лена, я ещё не закончил тут. Понимаю, что поздно, но вот пока так. Не волнуйся, у меня всё нормально. Ну Лен, милая, раз уж взялся – надо доделывать. Поцелуй её за меня и клади спать.
Илье стало неловко слушать чужой разговор и он спросил:
- Тима, как нужная книга называется? Я пойду, а ты тут решай своё.
Писатель прикрыл рукой микрофон и сказал:
- «Шаман наших дней». Тебе Александр нужен!
Илья кивнул и двинул по лестнице вверх, мысленно готовясь попасть в очередную пустошь.
​
***
Против ожидания, прикосновение к корешку очередной книги перенесло его на самую что ни на есть обычную лестничную площадку. Прямо перед ним была чёрная дерматиновая дверь с потемневшей от времени ручкой. Илья огляделся по сторонам, но ничего необычного не заметил.

«Надо было у Тимофея спросить, о чём эта книга. Не похожа что-то обстановка на жилище шамана...» – подумал парень и нерешительно протянул руку вперёд, но его пальцы схватили пустоту. Потому что именно в этот момент дверь перед ним открылась и на пороге, в сумраке прихожей, показался высокий худощавый мужчина с серым землистым лицом. На нём не было ни шкур, ни черепов, словом – обычный человек в однотонном свитере и простеньких брюках.
- Извините, я ищу Александра. Не поможете?
- Охотно извиняю и помогу. Проходите. И не забудьте переобуться в тапки. Это важно.

Илья кивнул и прошёл в темноту. По крайней мере, после кабинета в писательском доме, ему казалось именно так. Из этой темноты на него глядели два кошачьих глаза.
- Кыс-кыс! Какой котя!
Илья просто пытался найти общие темы с мужчиной, но услышал в ответ:
- Не стоит. Он не любит панибратства и я его мнение уважаю.
Библиотекарь пожал плечами, обул расшитые бисером тапки и прошёл в большую светлую комнату с люстрой под затейливым кожаным абажуром. Мужчина махнул рукой, указывая на низкое кресло у резного стола, а сам сел напротив, у окна. При взгляде на него приходилось щуриться, в то время как сам Илья был на свету. Сбоку от него, на огромный кожаный диван бесшумно запрыгнул крупный кот. Парень обернулся на движение и  встретился глазами с животным. Взгляд зверя казался осмысленным и даже насмешливым. Впрочем, за последнее время Илья встречал и более странных существ, потому спокойно отвернулся от кота и снова прищурился от яркого солнца.

- Здравствуйте! Меня зовут Александр и я шаман. Но, прежде чем вы озвучите свою просьбу, я хотел бы услышать всю предысторию обращения ко мне.
Илья поборол желание встать и представиться по всей форме и, чуть споткнувшись, начал рассказ:
- Меня зовут Илья. И если начать с начала, то... В общем, я работаю в библиотеке. И некоторое время назад обнаружил в себе способность входить в книги. Не смейтесь, пожалуйста! А сегодня ко мне на работу неожиданно пришёл... – он замолчал, не зная, стоит ли вдаваться в подробности. – Человек. Друг этого человека попал в беду: ему угрожала смертельная опасность и так вышло, что он, друг этого человека, исчез из нашего мира. Понимаете, он разделился на две части. Одну нам с тем человеком удалось найти, но где находится богомол – мы не знаем. Тимофей сказал, что вы можете нам помочь.
- Исчез. Не умер, а именно исчез? Как это вышло? И есть ли у вас хоть какая-то вещь с энергетикой этого человека?
- Александр, я могу проводить вас в кабинет исчезнувшего. Там птеродактиль, которого мы нашли… ну, сущность… Животное в общем.
- А нет ли чего-то простого? Ручка, карандаш, листок бумаги, наконец? – нахмурился шаман.

Илья, не задумываясь о последствиях, стукнул себя по лбу и вывалился в кресло ZV. Схватил со стола баночку с аскорбинкой и хлопнул ладонью по книге. Появившись в кресле у стола Александра, он протянул ему добытый предмет.
- Вот. Годится?..
- Вполне, Странник. Я попробую найти вашего друга в Мире мёртвых и в Мире живых. А там поглядим.
Александр встал из кресла и принёс в комнату несколько пиал с пахучими травами. Зажёг их спичками и сел обратно в кресло, зажав в руке принесённую баночку. Дым от пиал устремился к потолку и там сплёлся в каком-то странном танце. Шаман закрыл глаза и перестал дышать.

- Не думал, что шаман пользуется спичками... – вполголоса пробормотал Илья, не понимая, чем себя занять на время поисков.
- А я не думал, что Стр-р-ранник может быть так беспомощен! – послышался с дивана насмешливый голос. – Какой человеча! Ильис-Ильис!
- Извините! – удивлённо буркнул библиотекарь. – Я не знал, что вы разумный.
- А я о вас и сейчас этого сказать не могу!
Библиотекарь почувствовал себя неуютно и поёрзал в кресле, стараясь при этом не мешать своей вознёй Александру. Говорящий чёрно-рыжий кот стал для него очередной неожиданностью, что и говорить, но куда как более его задело сказанное котом.

- Знаете, гражданин кот, это просто бестактно! И вообще, помолчите уже, не мешайте вашему хозяину работать.
- Александр-р-р мне не хозяин, а командир-р-р! Командир-р-р отр-р-ряда Стр-р-ражей мир-р-ров! И с чего р-р-ради я должен молчать, если чушь несёте вы, любезнейший бесшёр-р-рстнейший? Вам вообще знакомо понятие этики? А пр-р-равила поведения в гостях?
- Ну извините!.. Я вижу кота и отношусь к нему, как коту, это нормально. Согласен, в виду вашей разумности мой порыв оказался неуместен, каюсь. Но вы могли бы и привыкнуть к таким накладкам, разве нет?
- Человек, хоть и бывший, ко всему привыкает, тут вы правы! – ответил кот на чистейшем человеческом, без мурчащего акцента. – Но если не подшучивать над глупящим народом, то и жить будет скучно, коллега! А вы-то как считаете, куда делся друг вашего Тимофея?

От неожиданности Илья совершенно смешался и запустил пятерню в шевелюру, поправляя причёску.
- Простите, вас как зовут? Неловко вести беседу с... Я вот – Илья, организатор... Библиотекарь, проще сказать.
- Дмитрий! Кот, Странник и бывший комиссар.
- Очень приятно. А что до пропавшего, то Тимофей считает, что ZV каким-то образом разделился на двух существ или сущностей – я толком не уловил разницы, если честно – которых некогда выбрал себе тотемами: птеродактиля и богомола. Первого мы с Тимофеем нашли, он сейчас в кабинете, как я уже и говорил. А вот где теперь искать богомола...

- Этого человека нет ни среди мёртвых, ни среди живых! – тихо, но очень чётко проговорил шаман и с хрустом покачал головой. – Он не жив и не мёртв. Одновременно.
- Так он сейчас и не человек! – резонно заметил кот.
- Дима, будь добр, походи с Ильёй по мирам, он как-никак твой коллега, Странник.
- Не все Странники одинаково полезны! – хмыкнул в усы Дима и зажмурился. – Но Хойя Курад, помнится, своим появлением открыл пути в Миры иллюзий. В творчество. А этот ZV как раз писатель, судя по запаху. Он мог сбежать в свои книги. Почему бы не сунуть в них нос, если нос пушистый?
- Ну вот и сунь. А буду нужен – зови! Прощайте, Илья. И помните: каждая дверь не случайна.

Кот легко спрыгнул с дивана, распушил свой огромный хвост и встал на задние лапы. Медленно и с достоинством подошёл к Илье и положил лапу ему на плечо.
- Ну что, Илья Витальевич, веди!
Илья извинился, втащил неожиданно тяжёлого кота на колени, хлопнул себя по лбу и опустил его на пол уже в писательском доме. Дима с упрёком посмотрел на парня и тот не придумал ничего лучше, как ткнуть рукой в угол.
- Вон он. Ящер этот ископаемый. Я его как раз в одной из книг ZV и нашёл. Ну, то есть, как нашёл... Мне его там дали.
Кот подошёл к висящей вниз головой бестии и принюхался, но предупредительный щелчок челюстей, усаженных зубами, похожими на гнутые гвозди, заставил его отскочить с громким мявом. На кухне звякнула посуда и на чердак поднялся Тимофей. Не весь: когда его плечи поравнялись с полом кабинета, взгляд упёрся в дико вытаращенные глаза чёрно-рыжего кота, выгнувшего спину дугой и нервно дёргающего хвостом.
- Илья, это ты Диму принёс?
- Я.
- А зачем?
- Дали.
- Твою мать! – писатель подмигнул коту и улыбнулся. – Ты сюда собрался стаскивать всю живность, что тебе дадут?
Библиотекарь встал с кресла, подошёл к комиссару, присел и погладил его по спине, пытаясь успокоить.
- Тимофей, Дима – Странник и комиссар, его Александр нам в помощь отрядил. А птеродактиль и вовсе не животное, он сущность, а не существо. Мне объяснили разницу.
- Кто?
- Кот!

***
Когда Дима и Илья с тихим шелестом исчезли, шаман прошёл на кухню и заварил свой любимый смородиновый чай. Листья в кружке будто бы танцевали, медленно расправляясь и отдавая кипятку терпкий вкус, а Александр стоял у окна и задумчиво смотрел на город, что уже около сотни лет был его домом. Растянувшийся вдоль полноводной Оби, Nск разрастался, перекидывая мосты с одного берега на другой, взлетал ввысь сверкающими этажами бизнес-центров и по-стариковски щурился выцветшими резными наличниками. Серый улицами и яркий домами, город прятал в себе множество миров и реальностей, соединенных через Разрыв, который и охранял шаман.

- Нина! Зайди, ты нужна! – вполголоса позвал помощницу Страж и она тут же вышла к нему из портала.
- Да, дядь Саш?
- Побудь тут, а то Дима на задании, а у меня появились срочные дела.
- Хорошо, как скажете. Сейчас только Пуха в дом позову, он в поле воробьёв гоняет.
- Вот хищник неугомонный! – улыбнулся уголками губ шаман и хлебнул заварившийся чай. – Конечно, делай что нужно.
Через несколько минут девушка вернулась в комнату и вопросительно посмотрела на Александра. Тот в ответ прикрыл глаза и лёгким кивком поблагодарил помощницу за оперативность.

В комнате Александр расставил вокруг себя чаши с тлеющими сушёными травами и полил их кровью из разрезанной руки. На пиалах засветились руны и символы, а шаман стал нараспев читать слова Силы. Тонкие струйки дыма устремились к Александру и за несколько минут укутали его в сизое пахучее облако. Страж сел в кресло и стал внимательно следить за секундной стрелкой старинных настенных часов. Когда она замерла на месте, Александр моргнул и оказался в Междумирье. Серый мир как всегда был вязким, словно кисель и сопротивлялся любому движению. Страж поправил дымчатые невесомые доспехи и перешёл еще глубже, в Нижний мир, мир духов теней и смерти.

Едва только шаман оказался в мире мёртвых, как вокруг него закружились несколько десятков похожих на птиц сущностей. Постепенно сужая кольцо, они вынуждали Александра остановиться, но шаман поступил наоборот: побежал им навстречу и подпрыгнул. В воздухе он превратился в стрижа, раскинул крылья и резко взмыл вверх, в то время как сущности бросились к нему вниз. Стриж ловко прошмыгнул над противниками и помчался вперёд, не зная, но чувствуя куда ему лететь.

У входа в Ад, глядя снизу вверх на шамана, бесновалась в бессильной злобе немецкая овчарка.
- Здравствуй, Гюнтер! Эта личина тебе идёт больше человеческой! – подумал в сторону обращённого демона Страж, отчего пёс внизу протяжно и жалобно взвыл. Ворота исчезли прямо перед Александром и он, не снижая скорости, влетел в Ад. Чутьё торило ему путь дальше, безошибочно проводя через круги и закоулки.

Огромный сад с шевелящимися деревьями появился перед шаманом из ниоткуда и простирался, докуда хватало взгляда. Страж сложил крылья и рухнул вниз, на лету становясь собой. Как только его ноги коснулись выжженной земли, прямо перед ним из воздуха соткался старец в расшитом диковинными птицами и зверями чёрном халате. Красные, лишённые зрачков глаза впились в лицо Стража.
- Почему стриж, Страж?
- Потому стриж, Страж, что ворон это канонично, но не практично.
- Допустим. Но раньше, Александр, ты не превращался в зверей.
- Нет, Малик, не превращался. Но мир меняется и с ним меняемся мы.
- В какую же сторону он меняется? – старец махнул рукой вглубь сада, предлагая прогуляться. Александр прикрыл глаза и кивнул.
- Не знаю, но хочу выяснить. Сегодня ко мне пришёл один… человек… точнее, герой книги. Он пришёл от того, кто нас угадал. Да, я знаю, это невозможно. Но это произошло. Они ищут человека, что создаёт миры иллюзий. Писателя. Он пропал, разделившись на два тотемных животных. Я хочу его найти и узнать, кто за этим стоит.

Малик остановился, закрыл глаза и приложил указательный палец правой руки ко лбу. Шаман терпеливо ждал, разглядывая странные кривые деревья, что тянули к нему свои ветви. Боль и страдания от них чувствовались даже на расстоянии.
- Да, это действительно произошло! – удивлённо проговорил Малик и убрал палец ото лба. – Но мы к этому не причастны.
- И даже не знаем, как это возможно! – другим голосом продолжил старец и протянул руку шаману. – А чего сразу ко мне не пришёл?
- Потому, Люций, – отвечая на рукопожатие продолжил Александр, – что тогда бы ты спросил, почему я не обратился к Малику.
- Умно, не поспоришь… Про этого писателя у меня сегодня уже спрашивали ангельские. Не напрямую, конечно, но не суть. Суть в том, шаман, что я им не верю.
- Допустим, – легко согласился Александр, – но в чём может быть их выгода?
- В том же, в чём и моя. Заполучить себе живого, именно живого, писателя и изменить реальность в свою пользу. Мёртвых много и у меня, и у них. Но они бессильны. А вот живой способен на многое.
Дьявол щёлкнул искрой из пальца по возникшей на пути ветке и она обиженно шипя отдёрнулась к стволу. Шаман с удивлением посмотрел на дерево, но спросил о другом.

- А как ко мне мог прийти тот, кто нас угадал?
- Во первых, он и не приходил. Пришёл, как ты сказал Малику, выдуманный герой книги. Даже не его книги. Страж Хойя Курад первым прошёл по запечатанному Пути из мира иллюзий в мир людей. Но ему помогал Космос, а кто провёл этого Илию, я не знаю.
- Илью, – машинально поправил Александр. – Про Курада я знал сразу. А вот что происходит сейчас – не понимаю.
- Выясняй, шаман, выясняй. По факту, это могли сделать или тёмные, или светлые. Мы точно не в теме. Значит, всё-таки светлые. А тут и до войны рукой подать. Интересно, Дэн с Иришкой как на это отреагируют? На чью сторону встанут? – засмеялся Сатана.
- Ни на чью, – усмехнулся Александр, – я их на войну не отпущу. В угол поставлю.
- Спасибо! – неожиданно серьёзно ответил Дьявол. – Будут новости или понадобится помощь – зови. Ну и да, чуть не забыл: это не деревья, это предатели. И с каждым годом этот сад становится всё больше.
Сатана протянул руку шаману, тот её пожал и тотчас же оказался в своей квартире, в Междумирье.

«Ладно, с тёмными я всё понял. А к кому из светлых обратиться? Кто светлее: дочь ангела и дьявола Света? Ангел Ира? Или ведьма Руфь? Или всё-таки дождаться Диму, он давно вхож в самые высокие терема. Наверное, котиков любят даже в небесной канцелярии», – задумался Страж и не заметил, как перед ним появился ещё один старец, на этот раз в белых одеждах.
- Здравствуй, Александр! Какой у тебя интересный круг общения, все светлые – женщины. Все тёмные – мужчины! Не задумывался, почему так?
- Потому что нет чистого света и чистой тьмы, Великий Космос. Тебе ли не знать. Каждый из нас старается нести справедливость, но каждый понимает и делает её по-своему. Женщины от природы более мягкие, вот их мягкую справедливость и считают светом. А мужскую – тьмой, потому что она жёстче и решительнее.
- А жёстких женщин кем считают, шаман?
- Стервами. Мягких мужчин – тряпками. Вот только эти оценочные суждения никак не меняют сути справедливости.
- А кто тогда ты, шаман Александр? Светлый? Тёмный? Стервец или тряпка? – беззаботно расхохотался старец. – Или ты единственный абсолютно справедливый? Рыцарь без страха и упрёка?
- Всего понемногу, ведь я Страж. Моя справедливость не мужская и не женская, она даже не совсем человеческая. Моя справедливость может выглядеть как угодно, я не гонюсь за формой и не ищу одобрения. Я делаю то, что велит мой долг Стража и путь шамана, пусть даже это идёт вразрез с твоими планами, Великий Космос.
- Ну что же, спасибо за честность, Саша, – старец протянул сухонькую руку и с силой сжал ладонь Александра. – Помнишь оранжевого, похожего на веник Стража, что дал тебе руны смерти? Идём к нему, попросишь свести тебя с Викентием Викеньтевичем. Когда-то он был писателем, а сейчас ангел в департаменте Любви. И, прошу заметить, книжный герой. Он сможет тебе помочь.
- Вересаев? – удивился Александр.
- Он самый. Да и поболтай с коллегой, он многое успел повидать.

Старец взял Александра под руку и шагнул с ним вперёд. Тут же исчезли размытые очертания квартиры и собеседники оказались в глубине Междумирья. Здесь не было ни времени, ни пространства, как такового. Был только зелёный контур Разрыва полотна миров и многоголовый оранжевый Страж, что утёсом возвышался над мужчинами.
- Голубчик! – обратился к нему Космос, – будь добр, помоги коллеге в его поисках!
- Да, хозяин! – пробасил оранжевый и поклонился. – Всё будет сделано!
Старец тут же растаял в воздухе, а оранжевый с интересом посмотрел на шамана.
- И чем тебе помочь, Страж? Опять хочешь убить какого-нибудь колдуна?
- Нет, Страж! Позови мне, пожалуйста, ангела Викентия Викентьевича.
- По собрату заскучал? – хохотнул оранжевый.
- Да какой он мне собрат?
- Прямой. Вы оба Тимофеевичи!
Утёс наклонился к шаману и посмотрел одновременно несколькими десятками глаз. Потом протянул руку и пробасил:
- Пойдём!

Шаман взял его за руку и тут же перенесся к вратам Рая. Седой апостол с неприязнью посмотрел на Стражей и молча отворил маленькую незаметную дверь. Стражи поспешно поблагодарили привратника и прошли внутрь. Райская аллея почти ничем не отличалась от адской, разве что деревья в ней не шевелились.

- Викентьич! Викентьич! – позвал многоголовый и грузно сел на кованую лавку, что заскрипела под его весом, как обычная табуретка. Шаман сел с другого края. Через несколько минут между ними плюхнулся мужчина в брючном костюме и недовольно зашипел:
- Страж! Зачем ты сюда пришёл, для меня это очень опасно!
- Затем, ангел, что мы по делу. Излагай, Страж Александр!
Шаман выдержал паузу, но ангел больше не возмущался. И очень внимательно слушал его рассказ, задавая по ходу повествования уточняющие вопросы. Потом развёл руками и недовольно воскликнул:
- Да я-то тут при чём? Я из Департамента Любви! Я поиском сущностей не занимаюсь и чужие интриги не отслеживаю! Стражи, вы сейчас ошиблись ангелом!
- Нет, не ошиблись! – веско оборвал его многоголовый. – Ты вредный, но честный. Найди того, кто занимается этим происшествием и приведи сюда. А иначе я не смогу больше закрывать глаза на то, как ты соединяешь влюблённых из разных миров. – Страж повернул к ангелу одну из голов и подмигнул. – Глаз у меня много, закрывать их с каждым разом всё сложнее!

Викентий понял, что его загнали в угол и, обложив совсем не по-ангельски матом многоголового, быстрым шагом ушёл по аллее. Вернулся он через четверть часа в сопровождении другого ангела, с книжкой в руках. На обложке были изображены девушка и два мужчины, в одном из которых без труда угадывался сам Александр.

- Саша, имею спросить, почему ты, а не товарищ Ребров, шоб этому шулеру блохи хвост отгрызли!
- Дима сейчас помогает найти писателя в других мирах.
- Ой-вей! Я скорее поверю шо этот шлимазел терпит, как ему немножечко мешают!
- А мне вы поможете? Раз так хорошо знакомы с Димой?
- Посмотрите на этого адиёта! – картинно вскинул руки вверх ангел и грубо толкнул в бок Викентия. – Зачем он делает мне беременный мозг? А шо я сейчас по-вашему делаю?! Короче так: из уважения к тёте Любе и к товарищу Реброву лично, я немного расскажу за то, за шо и знать кому не след совсем не можно! Вашего ZV ми не брали и сами растерялись, как фраера на привозе в прибыльный день! Мы имеем подозрение за этих бендюжников из преисподней, им то выгодно, но шоб я так жил, как они доказывают свою невиновность! Фрол Карпович делает им такое настроение, шо мама не горюй!

- Да, Дьявол мне сказал то же самое, почти слово в слово! – грустно пожал плечами Александр. – И что он не виноват и что сам подозревает ангельскую рать.
- Каков прохиндей! – всплеснул руками ангел. – Викентий таки Викентьевич! Я ответил на все вопросы твоих друзей с того берега Стикса? Тогда пойду, у меня есть чем сегодня сделать себе головную боль и без этих пограничных шаромыжников!

Ангел не прощаясь встал и потопал по аллее прочь, а Стражи поблагодарили Викентия и пошли в сторону райских ворот. Обратный путь оказался в несколько раз короче, а калитку апостол демонстративно раскрыл заранее.
- Спасибо за помощь! Немного не ожидал, что Высшие иерархи Ада и Рая будут так похожи в словах и подозрениях! – тихо проговорил Александр, а коллега лишь величественно кивнул и одна из голов тихо ответила:
- А они и в делах схожи!
Шаман тяжело вздохнул.
«Но тогда кто разделил на части ZV? И зачем?! Какая неведомая третья сторона?»

***
Писатель стоял у книжного шкафа с распахнутыми стёклами и изучал корешки книг.
- Василий Головачёв, Стругацкие, Александр Беляев, Стивен Кинг... Нет, туда точно не стоит ходить. – Вынув один из томиков Стругацких, он протянул его Илье. – Это попробуй.
Парень взял книгу, полистал и протянул обратно.
- Не звенит. Совсем. Так-то книга отличная, я «Град обреченных» и сам уважаю, но... Она немая.
Тимофей поставил томик на место и провёл пальцем по корешкам книг, составленных на нижней полке. Присел на корточки и открыл непрозрачные дверцы нижнего отделения книжного шкафа.
- Что у нас тут? Снова Кинг. Во дядька плодовитый! А это... – он вытянул стопку сшитых листов А4 и сощурился, читая мелкий шрифт. – «Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию».
- А мне это знакомо! Я на АТ читал. Дай глянуть!
Тимофей вытянул руку, а кот Дима, утративший в реальном мире людскую речь, внезапно зашипел, фыркнул и вскочил с дивана на плечи библиотекаря. Исчезли оба, оставив несколько потрёпанную подшивку лежать в кресле. Тима поднял брови и покачал головой.
- Ну... пусть поищут там.

Он прибрал распечатку в шкаф, закрыл дверцы и устроился в кресле, намереваясь просмотреть ахинею, присылаемую на ватсап. И стоило ему погрузиться в это занятие, как птеродактиль спрыгнул с потолка и, царапая когтями пол, проворно перебежал к столу. Тима посмотрел на ящера и спросил, отдавая себе отчёт в том, что занимается ерундой:
- Что, выспался? Соскучился?

Ящер уцепился пальцами крыльев за край стола и с кряхтеньем взгромоздился на столешницу. Отодвинул настольную лампу, склонился над раскрытым ноутбуком и клюнул клавиатуру. На мониторе на миг показалась бритая шмонька, потом – окно с требованием ввести пароль. Рептилия скосилась на человека и проворно, словно дятел, клюнула шесть клавиш слева направо. Снова посмотрела на Тиму и клюнула enter. Монитор моргнул и появилась вкладка FireFox с ЯПом. Птеродактиль посмотрел на неё и повернул голову к человеку.
- Чего тебе?
Ящер негромко зашипел и клюнул мышку. Писатель положил ладонь на манипулятор и подвигал курсор.
- Дальше-то что?
Рептилия показала концом морды на нужную ей вкладку и коротко каркнула. Тимофей навёл курсор и открыл указанное. На мониторе появилось стоящее на паузе видео с молодой женщиной. Ящер удовлетворённо квакнул, спрыгнул со стола писателю на колени, развернулся к монитору и, устроившись поудобнее, пихнул мордой его правую руку. Тима включил воспроизведение и мысленно покраснел: баба на видео, что-то треща не по-русски, принялась раздеваться.

- Тьфу ты, блядь. Господи, птичка, вот что тебе за интерес на эту шкуру смотреть, а? Может тебе «Легенду о динозавре» найти японскую? Или про Годзилу там?..
Ящер, не отрывая взгляда от монитора, тяжело вздохнул и на выдохе что-то негромко прошипел. Тима потянулся к мышке, но рептилия коротко цапнула его за руку зубами и тут же отпустила.
- Ладно, смотри, раз так нравится.
Писатель отвернулся и снова погрузился в изучение ватсаповской ахинеи.
​
***
А Илья снова оказался в подъезде какого-то дома и смотрел на совершенно обычную дверь. Рядом с ним стоял кот уже в человеческом виде и пытался зубами почесать себе ключицу.
- Вам, наверное, рукой удобнее будет, Дима.
Тот кивнул и почесался по-человечески.
- Постоянно меняю обличье. А в той реальности почему-то не мог принять человеческое, даже и говорить не мог! Ненавижу, когда это происходит.
Организатор понимающе кивнул. За свои странствия он и не такого навидался. Не дожидаясь, пока его провожатый нажмёт на кнопку дверного звонка, спросил для прояснения обстановки:
- А тут кто живёт?
Изменившийся кот заговорщицки подмигнул.
- Типа сыщики.
- Типа? – Илья правильно уловил акцент фразы.
- Сам увидишь. По нечисти работают. Один из них призрак с вполне материальными кулаками, так что…

Договорить он не успел, потому что прямо сквозь закрытую дверь вышел совершенно нормальный с виду мужчина в возрасте под тридцатник и спросил с лёгкой подначкой:
- Граждане, вы по какому вопросу?
- Антоха! – заорал комиссар и сграбастал мужчину в охапку, лупцуя его по спине ладонью. – Здорово, бродяга!
- Димка! – не менее восторженно прокричал тот и тоже принялся тискать Диму в объятиях. – Привет, морда шерстяная!
Илья смотрел на двух персонажей двух разных авторов, почёсывая бровь. И размышлял над тем, что скоро перестанет удивляться вообще. Просто разучится.

- А это кто с тобой, комиссар?
- Это? – Дима подтянул библиотекаря за рукав и представил: – Интереснейшая личность! Илья, организатор потоков. Так, Антон, ты нас на пороге долго мариновать собираешься? Мы по делу, вообще-то.
Призрак пару раз проткнул насквозь кнопку звонка, затем сказал:
- Щас!
И вошёл в закрытую квартиру. Вскоре дверь открылась, и из неё показался новый участник всего этого абсурда, коротко стриженный парень с хитро-ментовской физиономией.
- Сергей Иванов, – представился он, приглашающе взмахнув рукой. – Заходите.

Устроившись на кухне, гости принялись оглядывать нехитрую обстановку, а хозяин включил чайник и принялся хлопотать, готовя чаепитие. Здешняя кошка, торжественно представленная Муркой, взобралась на подоконник и недобро щурилась на Диму, игнорируя при этом Илью чуть больше, чем полностью. И уходить мурлыка не собиралась, надеясь, что и ей чего перепадёт с этого внепланового застолья.

Когда все четыре носа окунулись в пар кружек, Швец снова спросил гостей, уже всерьёз:
- Что случилось?
Комиссар посмотрел на Илью и понял, что лучше говорить самому.
- Дело такое, Странник. Илья ищет богомола.
- Ну... Такое тут не водится! Это южнее искать надо, – подал голос Иванов.
- Речь идёт не о насекомом. – Дима отставил пустую кружку и неодобрительно посмотрел на Антона с Сергеем, едва ли не синхронно потянувшихся к сигаретам. – Братцы, может во двор выйдем? Тут же через минуту будет хоть топор вешай. Мне, собственно, похер, но Илья некурящий… Ну и вот этому милому животному вряд ли будет приятно от курева.

Мурка, точно её мнение кто-то спрашивал, важно перетекла из лежачего положения в сидячее и одобрительно уставилась на защитника чистого воздуха.
- Да, лучше во двор, – согласился Серёга, – на балконе не поместимся.
- Понимаете, речь идёт о сущности, – шагая через ступеньку продолжал рассказ комиссар, – точнее даже – о части сущности, поскольку существо раздвоилось. Одна часть найдена, я её видел, а вторая, с большой степенью вероятности, выглядит именно как богомол.

Во дворе сыщики вытянули сигаретки и нетерпеливо закурили; лишь после пары затяжек Швец спросил:
- А почему именно богомол?
Дима пожал плечами и развёл руками, а Илья, немного смущаясь, пояснил:
- Добрый друг пропавшего человека сказал, что у него было два тотема – птеродактиль и богомол.
Сергей не донёс сигарету до губ и замер с раскрытым ртом, а Антон негромко матюкнулся и вопросительно посмотрел на Диму.
- Комиссар, надо понимать, ты видел птеродактиля?
- Видел, – кивнул тот, – ближе, чем тебя вот сейчас вижу. Этот ящер мне едва нос не откусил.

Внезапно Дима замер, прищурился и несколько раз повёл головой влево-вправо, словно принюхиваясь. Швец тоже застыл, будто изваяние. Илья с Сергеем переглянулись и библиотекарь негромко спросил в повисшей тишине:
- Дима, что-то не так?
- Бегите в подъезд, – твёрдо проговорил комиссар. – Быстрее!
Сильной рукой Иванов схватил организатора потоков за шиворот и невежливо уволок его со двора, подкрепив действие словом:
- Без нас разберутся. Им проще…

Послышался утробный рык какого-то хищника и на Диму налетел здоровенный пёс или волк. Причём нападал он именно на комиссара, полностью игнорируя Антона. Швец, так и не успевший ничего понять, поспешил на помощь сбитому с ног Страннику, сцепившемуся в единоборстве с бешеной тварью.
Он даже успел зарядить животному пару пинков по рёбрам, но совсем не это отвлекло хищника от жертвы – невесть откуда взявшийся крупный доберман насел ему на холку и принялся трепать за шею. Ошарашенный таким поворотом, Антон чуть отскочил от места схватки, а Странник, освобождённый от зубов первого животного, откатился в сторону и проворно встал на четвереньки, тараща глаза на дерущихся четвероногих.

- Да что ж это за...
Швец не закончил фразу, его перебил Дима:
- Цербер. А добермана вижу впервые!
- Цер... Алёна! – громко прокричал Антон. – Шиловская, мать твою, угомони своё отродье! Я сейчас Печать применю!

Послышались торопливые шаги и к дерущимся собакам подбежала красивая молодая женщина. Она присела и ухватила руками за шиворот обоих драчунов, приговаривая:
- Церя, Церя, дурень, какого ты чёрта опять на котов кидаешься?! И ты уймись, уймись, говорю, ну будь умницей, чего ты?.. Ай! Церя, успокойся! И ты не кусайся! Всё, всё, поняла, поняла! Всё, моя хорошая, мы уходим, уходим!
Здоровенный пёс, напавший на Диму, агрессии более не проявлял, но продолжал вздрагивать от возбуждения. Было видно, что он совсем не прочь продолжить драку. Доберман, при более детальном рассмотрении оказавшийся доберманшей, стояла чуть в стороне и сердито, не моргая, смотрела на женщину. А та, поднявшись на ноги, ухватила кобеля за ошейник и поспешила в сторону своего внедорожника. Загнав пса в салон, она обернулась и крикнула:
- Прости, комиссар! У Цербера к вашим свои счёты, я тут ни при чём!

Усевшись за руль, Алёна с пробуксовкой сорвала джип с места и исчезла, словно и не было тут ни её пса, ни её авто, ни её самой. А четверо мужчин смотрели с разных сторон на доберманшу, уже успевшую отдышаться и чуть успокоиться. Первым заговорил Дима, причём обращался он именно к собаке:
- Ну что? Ты на меня кидаться не будешь? У тебя счетов к комиссарам нет?
Поняв, что разборки закончились, Сергей с Ильёй вышли из подъезда, подошли к Страннику и помогли отряхнуться от пыли.
- Сильно тебя Цербер покоцал?
- Да прям!.. Тут вопрос спорный ещё – кто кого покоцал! Так, пара укусов прошла, остальное отжал.
- Так ты знаком с этой... Алёной?
- Ага. И с Цербером её тоже уже встречаться приходилось... Тоха, а ты эту бесятину откуда знаешь?
Швец выудил из пачки очередную сигарету и закурил. Посмотрел в окна, вынуждая зевак убрать морды от стёкол, потом подошёл к доберману и присел на корточки.
- Встречались уже... Не на этом свете. А вот эту подругу я что-то не знаю. Откуда будешь? – собака посмотрела на него и зарычала, прижав уши. – Ладно, ладно, отойду.

Призрак встал на ноги и перебрался поближе к Иванову. Илья, стоявший теперь в одиночестве, переводил взгляд с собаки на троицу товарищей и мучился незаданным вопросом. Потом набрался смелости и громко спросил:
- А никто не знает, случайно, что означает «Зюзя»?
Доберманша посмотрела на него, как на дурака, а комиссар и сыщики переглянулись.
- А ты это откуда взял?
- Там, на чердаке... Я когда распечатку разглядывал, там кроме Иванова и Швеца какая-то Зюзя ещё была. Просто одно слово, отдельной строчкой.
- Зюзя?
Собака слегка наклонила голову, после посмотрела на комиссара и облизнулась.
- Что-то мне подсказывает, – проговорил Сергей, почёсывая в затылке, – что вот как раз она и есть эта самая Зюзя.

Швец ещё раз оглядел окна и ещё несколько носов спешно отлипли от стёкол.
- Пойдёмте-ка в квартиру, а то сейчас полицию ещё вызовут. А документы, как я понимаю, только у Серёги в порядке! Мне-то без разницы, а вот Дима с Ильёй могут и влипнуть. Зюзя, ты с нами?
Доберманша с сомнением посмотрела на призрака, потом, как-то вопросительно, на остальных. И с неохотой побрела к подъезду. У двери в квартиру Сергей оглядел компанию, особо задержал взгляд на собаке.
- Давайте сразу в комнату. На кухне будет тесно, да и Мурка вот таких гостей точно не ждёт. Зюзя, кошку не трогай, ладно? Она будет недовольна, но уж постарайся как-то... Ладно?
Та посмотрела на него, отвернулась к Диме, обнюхала его и чихнула, словно бы выражая таким образом своё отношение к кошкам. Иванов кивнул, вставил ключ в скважину и замер. Снова посмотрел на всех гостей по очереди и предупредил:
- У меня ещё и домовой есть. Домовая. Маша зовут. Если появится – не удивляйтесь. Она кицунэ, наполовину...
​
***
Ящер беспокойно заёрзал и спрыгнул на пол. Тимофей облегчённо вздохнул, но тварь дошла до люка и шмыгнула на кухню, откуда тут же донёсся её призывный вопль.
- Господи, опять жрать кормить? Вот ненажера!
Тима поднялся из кресла и пошёл к лесенке, мысленно хваля себя за то, что разморозил всю камбалу и теперь не придётся снова пихать её в микроволновку. Спустившись вниз, он вытащил рыбу, разрезал каждую вдоль и стал кормить птеродактиля, негромко сетуя на судьбу.
- Вот кто бы сказал, чем мне придётся заниматься – ржал бы до икоты. А вот ведь... Бля, ну вот почему эта сраная камбала так воняет?!

Ящер аккуратно брал с рук полутушки, секунду держал в зубах, затем вскидывал морду кверху, хлопая себя по спине затылочным стабилизатором и максимально выпрямляя шею. Тимофей видел, как куски рыбы проваливаются по глотке в утробу рептилии и отметил, что этот процесс (не смотря на плавники и кости) явно приносит ящеру удовольствие. Заглотив две с половиной рыбины, птеродактиль с интересом посмотрел на оставшееся, но больше просить не стал. Он немного помял пальцами лап спинку стула, глянул в окно, потом сыто срыгнул воздух и закрыл глаза, явно собираясь подремать.
- Послушай, птичка, – голосом из мультика проговорил Тимофей, – я, конечно, понимаю, что ты вкуснятины похавал и всё такое. А не уебёшься ли ты с этого насеста? Может тебе лучше повисеть вниз башкой, а?
Птеродактиль посмотрел на него одним глазом, немного пошипел, переступил с ноги на ногу и впился когтями в спинку стула так, что та затрещала.
- Понятно, не уебёшься. Ну сиди, чего уж.
Он прибрал в холодильник оставшуюся камбалу и пошёл на чердак, внутренне поражаясь тому, что вот ZV хоть и немолод, а снуёт по этой лесенке туда-сюда и даже не кряхтит, а вот ему, даже и до сорока не дожившему, эта процедура даётся непросто.

Ноутбук на столе стоял в спящем режиме и Тимофей решил скоротать время, изучая файлы: вдруг попадётся что-нибудь, что как-то поможет в сложившейся ситуации. Илья с котом задерживались, животные накормлены, сам перекусил. Устроившись в кресле, Тима шевельнул мышку и, дождавшись появления рамки, набрал подсказанный ящером пароль. Свернул FireFox и открыл домашнюю папку. Фото, видео, загрузки... Документы? В этой папке нашлись не только текстовые файлы, но и папки, ZIP-архивы, PDF и даже несколько документов с совершенно непонятными материалами на самых разных языках.
- М-да. Богато у тебя историй припасено, дядька... Как там в твоих книгах?.. Небо пресветлое, Космос великий! Где вот ты сейчас, а? Как нам отыскать тебя? Тело вернулось, оно жрёт и гадит, да порнуху смотрит, как человек. А где твой разум, дядька? Где богомол?

Писатель снова просмотрел названия текстовых файлов, в надежде найти незнакомое. Увы! Все эти истории он читал в книгах, а чего нет на бумаге – читано на ЯПе, да в том же ВК. Тима скосился на стоящие на комоде стопки книг и нахмурился. Под ними был ещё один ноутбук, светящий синим и помигивающий красным светодиодом. Поднявшись с кресла, он аккуратно переставил томики на упакованные пачки на полу и раскрыл ноут. На рабочем столе появилось фото явно девичьей зоны бикини с очень сильно приспущенными плавочками. И тут же возникла рамка с требованием ввести пароль.
​
***
Сыщики, комиссар и библиотекарь молча наблюдали, как Зюзя аккуратно вылавливает из тарелки приготовленные заботливой домовой котлеты и чинно поглощает их.
- Кто-нибудь ещё есть хочет? – спросил Иванов с усмешкой. – Боюсь, мне придётся в магазин шуровать.
- Отставить, – буркнул Дима и отвернулся от трапезничающего добермана. – Короче, братцы, как любит говорить мой командир – каждая дверь не случайна. И нас с Ильёй под вашу дверь вынесло тоже не просто так. Или богомол где-то здесь, или вот она, – Дима мотнул головой в сторону Зюзи, – поможет нам найти другую дверь. Не бывает таких совпадений, братцы!

Иванов и Швец переглянулись и Антон неуверенно проговорил:
- Очень уж мелкая сущность. Не по глазам такое людям. Может быть именно затем тут Зюзя и появилась?
- И Алёна опять-таки. Вот откуда и зачем она тут со своим Цербером?! Они живут вообще в другом месте! И делать ей в наших краях абсолютно нечего.
В дверь комнаты вдруг просунулась ушастая головка миниатюрной Маши и домовая пальцем поманила Иванова.
- Серёжа, иди на кухню, сказать что-то надо. – Кицунэ глянула на гостей, на добермана и пояснила из вежливости: – Вы извините, нам с глазу на глаз.

Сыщик развёл руками и вышел из комнаты. На кухне Маша гладила Мурку, важно доедающую кусочек сыра. За холодильником кто-то шебуршал, стараясь спрятаться.
- Маша, у тебя тоже гости?
- Да, это Кузьма, домовой бесовкин. Он говорит, что Алёна специально его сюда привезла.
- Зачем?
- Серёжа, – Маша растерянно теребила ворот халатика, – Кузьма говорит, что в Nске назначен слёт домовых и мне непременно надо там быть. Я и сама не знаю, что происходит, и Кузьма объяснить не может! Но там что-то вроде сессии ООН, судя по всему. Домовые всех краёв созываются. И я подозреваю, что это как-то связано с поиском вашего богомола, – добавила она шёпотом.
Иванов опустился на стул и машинально вытащил сигарету из пачки. Посмотрел на кицунэ, прикуривать не стал.
- Почему ты так думаешь?
- А потому, – раздался из-за холодильника скрипучий голос Кузьмы, – что Nск в центре всех краёв, вот почему! И ты, хозяин, Машку не неволь, надо нам уже в путь отправляться. Вернётся – расскажет, коли сочтёт нужным, а сейчас ты нам дорогу не закудыкивай!
Сергей развёл руками:
- Ну надо так надо! Маш, поезжай конечно, если хочешь.
​
***
В старом ноутбуке творился полнейший кавардак. Часть файлов дублировали те, что были на новом, но часть была совершенно незнакомыми и Тимофей со вздохом принялся просматривать их. К счастью, это были старые, известные рассказы, просто под другими, «техническими» заголовками. Например, рассказ про сбитого в Афганистане вертолётчика почему-то назывался «Как ЧеширКо». Незнакомым был лишь один документ – «Дни памяти». Это было недописанное продолжение одной из прежних историй. И текст его был открыт, но свёрнут. Тима развернул его и быстро пробежал глазами – захватывало! И было досадно от того, что история про инопланетянку и байкеров не закончена.

Закрыв ноутбук, он встал и потянулся. В животе заурчало и Тимофей решил спуститься на кухню, приготовить себе чаю. Печенюшек и халвы он купил, а вот про чай почему-то не подумал. Впрочем, как помнилось, ZV был изрядным любителем этого напитка и запас просто был обязан быть в наличии.

Спустившись, Тима включил чайник и недовольно посмотрел на птеродактиля, сидящего на спинке стула, словно чучело – пованивало от рептилии неприятно. Пока грелась вода, писатель нашёл жестяную банку с чёрным чаем, понюхал и аж вздрогнул от предвкушения. Потом подумал немного, вышел из дому и в небольшом садике нарвал молодых смородиновых листочков.

Напиток получился восхитительный! Тимофей не стал добавлять в него сахар, он откалывал кусочки халвы, ел их и запивал ароматным и горячим чаем, как его научил старый друг. В какой-то момент Тима поднял глаза на ящера и заметил, что тот смотрит на него с невыносимой грустью.
- Я бы тебе налил, да как ты пить-то будешь? Ни рук, ни рта... Как вот твоим капканом чай пить? – Тимофей взял кусочек халвы и протянул рептилии. – Будешь? Хоть это скушай...
Птеродактиль аккуратно взял лакомство с ладони и спрятал во рту. И выглядело это почему-то совершенно не смешно. Плакать хотелось от этого зрелища.
​
***
- Так! Похоже, что перевоплощение того писателя не было предусмотрено. По крайней мере, сейчас. И теперь что-то пошло не так. Тут вон и домовые уже переполошились, и вообще что-то нездоровая атмосфера какая-то.
- Да это понятно, Дима, – сказал Антон, – непонятно пока вот что: что можем сделать мы и зачем тут оказалась Зюзя!
Иванов посмотрел на доберманшу и перевёл взгляд на Илью.
- Идеи есть?
- Ну как... Зюзя же – собака. Возможно, она может искать... Надо ей богомола показать. И дать понюхать что-то, что принадлежало ZV.
Швец переглянулся с Зюзей и та поставила уши торчком. Илье в очередной раз показалось, что все, кроме него, каким-то образом общаются с ней, но спрашивать было как-то неловко. И вдруг собака посмотрела на него и в голове послышался сбивающийся голос:
- У тебя... есть... вещи?
- А богомола ты видела? – машинально спросил Илья. – Знаешь, как он выглядит?
Зюзя нахмурилась и показала библиотекарю картинку насекомого. Она просто возникла у него в голове: здоровенный зелёный богомол сидел на тонкой веточке, держал в передних лапах дёргающуюся муху и вдумчиво, внимательно ел её.

- Очуметь! – библиотекарь ошарашенно поглядел на остальных и спросил: – Вы что, все с ней разговариваете?
Сергей, Дима и Антон одновременно кивнули, а призрак добавил:
- Это она с нами разговаривает. А нам куда деться?
Иванов крепко потёр шею ладонью и решительно проговорил:
- Предлагаю разделиться. Так эффективнее. Швец идёт по своим... каналам и расспрашивает. Илья, Дима, вы с Зюзей решайте, где и как искать пропавшую сущность. Потому как...

Сергей не успел закончить фразу — в дверь позвонили. Иванов сделал гостям знак не шуметь и кивнул Швецу, чтоб тот проверил. Антон вышел из комнаты и тут же послышался звук открываемого замка.
- Карпович?..
В квартиру ввалился крупный дядька в мягких сапогах, дорогом кафтане из учебника истории и окладистой бороде. Одно слово – боярин. Он прошёл в комнату, оглядел собрание и, не спрашивая разрешения, с кряхтением уселся в кресло. Иванов смотрел на гостя, бывшего по совместительству его непосредственным начальством, и мучительно соображал – что же шефа сегодня привело?

- Сергей, водочкой не попотчуешь? Кликни свою Машу, что ли.
- Нет её, Фрол Карпович, – ответил Иванов, вставая с дивана, – у них там внеочередной съезд домовых какой-то. Сам справлюсь.
Опрокинув принесённую водку, боярин отмахнулся от закуски и с досадой проговорил:
- То мне ведомо. Скверное произошло, – Фрол Карпович мотнул головой и продолжил про другое: – Этот комиссар мне знаком, доводилось с его командиром дела делать, да и сам Дмитрий... А вот этот отрок чьих будет?
- Илья это, Фрол Карпович, организатор потоков. – Дима был совершенно серьёзен и род деятельности библиотекаря в этот раз выговорил без малейшей иронии. – Он меня вот к вам доставил, да ещё, похоже, Зюзя не без его помощи к нам прибилась.
- Эко мудрёное дело у Ильи вашего. Ин ладно, раз человек важный – пусть присутствует. Сергей, Антон, там, – боярин неопределённо мотнул головой и многозначительно посмотрел на подчинённых, – озабочены все чрезмерно. Нужны вы мне будете оба, чем бы ни занимались сейчас – оставьте до времени. А ты, Дмитрий, бери собаку, Илью и ступайте на поиски, мож и улыбнётся вам удача, сыщете пропавшего. Ступайте, нам тут меж своими разговор вести потребно!
- Фрол Карпович, а может мне с Ильёй? – спросил Иванов. – Дима, как я понимаю, имеет возможности... другого плана, а у меня...
- Не сикоти. Сказал, что нужен – так и не перечь. Дмитрий, ступайте. Александру поклон от меня, как свидитесь.

Комиссар хлопнул по коленям ладонями, поднялся с дивана и пошёл в прихожую. Третьего предложения идти вон Дима решил не дожидаться. У двери он обернулся и вопросительно посмотрел на Зюзю. Та стриганула ушами и негромко зарычала.
- Да-да, Зюзя, – послышался голос Ильи, – идём, конечно идём.
Выйдя в прихожую, библиотекарь жестом попросил не открывать дверь и взял собаку за ухо. Дима усмехнулся и взялся за второе, на что Зюзя хотела по-своему возразить, но не успела: Илья организовал поток, хлопнув себя по лбу.

***
С сомнением посмотрев на коврик, на котором только что стояла престранная троица, Фрол Карпович жестом приказал подчинённым внимать и помалкивать. Имелась у него такая привычка, командовать жестами во время раздумий.
Антон с Сергеем, хорошо изучившие начальство, послушно замерли изваяниями, дожидаясь, пока шеф заговорит первым.
Ждать пришлось почти полчаса.
- Ну, значит, дела наши не очень, – пробасил тот. – Про сущности слыхали?
- Ага, – в унисон ответили сыщики, а Иванов конкретизировал: – Ящер и богомол.
Банальное «и что» он произносить постеснялся, хотя и не понимал, с какого рожна грозный босс едва ли не пинками, на грани вежливости, выпроводил гостей.

Поглядев на товарища, мудро держащего язык за зубами, осторожно спросил:
- В чём подвох?
- В сущностях, – непонятно ответил Фрол Карпович. – Душу этот недоумок на них завязал, да ещё располовинил, как пирог.
На «недоумка» особо реагировать не стоило. Такие эпитеты, как «дурак», «шпынь», «баламошка» и прочие нелестные словечки, являлись частью начальственной натуры и приветом из его далёкого боярского прошлого. Ими награждались почти все, вне зависимости от поступков и рангов. Исключительно по настроению.
- Душу? – нахмурился Антон, потерев подбородок. – Как?
- Не ведаю. Только зрите сюда, – над столом повис кулак Фрола Карповича, из которого для пущей убедительности и привлечения внимания торчал указательный палец. – Чудное вокруг творится. Первое – домовые собираются. С чего бы? Они народец смирный, много видавший, поведения трезвого, почти все… Другое, – из кулака показался средний палец. – Притащились эти субчики, Дмитрий да организатор, прямо к вам. С какой радости? Мир велик, а они – к вам.
- За помощью, – Серёга начал соображать, куда клонит шеф, но предпочёл основное услышать от него, чтобы не выглядеть выскочкой. – Антона знакомые.
- Не спорю, – отогнулся безымянный палец. – Третье – некто исчез, распавшись на… как это словечко… мудрёное…
- Тотемы, – подсказал Тоха.
- Они самые. Крепко сомневаюсь, что по доброй воле. И в сём вся загвоздка. Не слыхивали у нас о таких чудесиях. А коль слыхивали, то помалкивают. По-другому и быть не может. Мне бы доложили... Четыре, – наступила очередь мизинца. – Собака разумная с бабьим именем. Не отсюда она. Пришла, ушла… Тварюшка, вроде, спокойная, да только другое заботит. Как?! Каким макаром посреди города образовалась, да ещё там, где вас подымить вынесло?
- Не опросили… – покаянно признал Иванов. – Из башки выпало.
- Нет у тебя башки. Горшок вместо неё пустой, – строго рявкнул боярин. – Что положили, то и носит. В общем, я отбуду, подниму, кого следует, а вы трудитесь!

Судя по кислой роже Швеца, он тоже сообразил, к чему всё идёт. Потому подытожил:
- Как я понимаю, наша с Серёгой задача, разобраться в первопричинах разделения? Пока у нас тут подобные случаи не начались?
Кулак превратился в пятерню, хлопнул по столешнице.
- К вечеру!
Посчитав инструктаж законченным, а план мероприятий если и не утверждённым, то намеченным, шеф исчез, оставив сыщиков решать профессиональную загадку «найди то, не знаю, что и приведи того, не знаю, кого».

Дело для них, в принципе, привычное, однако работать, имея в арсенале лишь сбивчивый, полный невнятностей и расплывчатых формулировок, рассказ – сложно. Нужна исходная точка. А у них ни тела, ни свидетелей, ни даже птеродактиля.

Для активизации рассудочной деятельности пришлось по новой ставить чайник.
- Идеи? – коротко поинтересовался Антон, помогая товарищу с чашками. Тот лишь пожал плечами. – Перефразирую. Первичные оперативные мероприятия.
В этот раз Серёге отвертеться не удалось, а потому он предложил самое очевидное:
- Нечисть плющить. Из той, что посолиднее. Если сами и не знают ничего, то могут подсказать, кого тормошить… А по-хорошему, надо бы твоего знакомого, Диму этого допросить. И вообще, по свидетелям прогуляться.
Швец печально вздохнул:
- А смысл? Люди тоже не бездельничают. Отвлекать? Если бы не шеф с его повадками секретить всё, что надо и не надо, пообщались бы как положено... Карпович, пень старый, взял, разогнал всех по беспределу, а вы, дорогие подчинённые, крутитесь как хотите. И времени до вечера… Это вообще нормально?!

Возразить было решительно нечего. Потому Сергей, мрачно отхлебнув горячего, решительно предложил:
- Давай так! Ты шерстишь подучётный элемент, а я тут останусь, в качестве аналитика.
- Согласен.

Такое разделение труда выглядело бы более чем странным, если не знать специфики работы сыщиков. Швец, будучи по своему физическому состоянию призраком с возможностью материализации, имел неоспоримое преимущество перед живым коллегой – он умел в мгновение ока перемещаться туда, где ему уже доводилось бывать. Иванов такой удобной опцией не обладал и, по факту, только бы сдерживал товарища в поисках ответов на поставленные руководством вопросы.
Зато он прилично умел добывать информацию из интернета, что тоже немаловажно.
Торопливо допив чай, они расстались. Антон воспитанно вышел в двери, а Сергей принялся за разбор свежих вводных, не забыв перемыть посуду.

На середине процесса он несолидно подскочил, согнул руку в локте с непатриотичным возгласом «Й-йес!» и схватился за смартфон, выискивая в нём номер Машки, отчалившей на загадочный конгресс домовых.
Отбил:
«Привет ещё раз. Ты слышала, о чём мы с гостями трындели?»
Ответ пришёл быстро:
«Конечно»
«Можешь среди своих поспрашивать?»
На этот раз пришло загадочное:
«Погоди, тут интересное»
Заинтригованный Иванов отложил звонилку в сторону и сурово закончил битву с грязной посудой. После улёгся на диван, потрепал за ухом устроившуюся на его животе кошечку и приготовился ждать известий.

Домовая вышла на связь примерно через сорок минут. Не написала – позвонила. Судя по фоновому шуму, девушка находилась в большом помещении с множеством гомонящего народу. Кто-то шумел, кто-то недовольно сопел, кто-то с жаром, проглатывая от волнения окончания, убеждал кого-то в чём-то.
- Серёженька! – голос у Машки оказался серьёзный. – Я узнала немного…
- О чём?
- О сущностях, будь они неладны... Ради этого мы и собрались. Один домовой, не из наших краёв, но приличный, поделился новостью. Его хозяин, колдун, каким-то образом узнал о богомоле и ящуре…
- Ящере. Птеродактиле, – автоматически поправил сыщик. – Ящур – это болезнь.
- Ага. Только не знал, что это ящер и насекомое, – зачастила домовая, сбиваясь с пятое на десятое.

Пришлось приводить её речевой аппарат в чувство. Вот всегда у домохранительницы так: разволнуется, и не поймёшь, о чём рассказать пытается.
- Маша! Помедленнее!
- Поняла. Так вот, это я знаю про птеродактиля и богомола, а он их «эманационными сущностями» называет и говорит, будто подслушал, что все сильные колдуны почувствовали разделение души на составляющие.
Не сдержавшись, Серёга заржал по лошадиному.
- Машуля! Ты о душе как о мясорубке отзываешься! Надо – разобрали, надо – скрутили, – и тут же парень осёкся. – Стоп! Почувствовали? Каким образом? Фамилии, имена известны?!
- Не-а… А как – не представляю. Только услышала, что не все, а лишь самые сильные! Те, кто изменения в привычном мире первыми ощущают.
- Ведуны? Прорицатели?
Динамик смартфона притих, оставив общий фон. Потом вновь заговорил Машкиным дискантом:
- Они. Но не это главное. Мне тут подсказывают, уж извини, кто – не скажу, но верить ему можно, что все тёмные сильно нервничают. Подлянки ждут от светлых. Те в долгу не остаются и тоже на иголках сидят.
- Причина?
- Домовой, о котором я упоминала, ради этого нас и собрал. Вещает, будто если сущность в понимающие руки попадёт – её можно в себя впитать и здорово усилиться. Но где эти самые сущности – никто не знает. Считают, что не в нашем мире. Иначе бы не отголоски доносились, а по полной шарахнуло. А нам, домашней нечисти, в этом участие принимать нельзя. Мы, типа, в нейтралитете должны оставаться, по заветам предков.

Сарказм, с которым девушка упомянула пращуров, недвусмысленно давал понять, где она видала все эти заветы и с какой высоты на них плевала.
Быстренько прогнав в голове полученную информацию, Иванов уточнил:
- Нас слышат?
- Нет, – успокоила Маша и слегка обиделась. – Я же не дура при всех о таком болтать.
- Умница. Спасибо тебе от всех нас. Оставайся на месте до конца. Слушай, запоминай, если что – немедленно связывайся со мной. С меня мороженое.
- И поход в кино, – кокетливо потребовала девушка, и тут же получила согласие.
На этом разговор прекратился.

Сыщик, вспомнив про прикорнувшую на нём кошку, поделился с ней выводами:
- Умный не тот, кто бегает, а тот, кто задаёт правильные вопросы правильным собеседникам… Только Тохе об этом не говори. Обидится.

***
Спустя двадцать минут Сергей, Антон и Фрол Карпович собрались на кухне Иванова, давно уже ставшей штаб-квартирой сыщиков. После того, как оперативная информация была донесена до сведения заинтересованных лиц, каждый отреагировал по-своему.
Швец с облегчением – ему не хотелось дольше необходимого носиться по необъятным просторам родины в высунутым от усердия языком, шеф – мрачно.
Проведя рукой по окладистым усам, он огласил:
- Печально. Меня про то же уведомили. Не надобно нам таких пряников. Ну-ка, схлестнутся те с этими, сапоги стопчешь усмирять… Так велю. Зовите этого организатора, обскажите ему всё. И на улицу! Следите за тем, что окрест творится. Не прошляпить бы горюшко…

***
Откуда бы ни возвращался Илья, с кем бы он ни возвращался, попадал он всегда точно на чердак ZV. Так вышло и в этот раз: Зюзя материализовалась в кресле, а комиссар с библиотекарем — как пажи у её трона, по бокам. Причём Дима стремительно превратился в кота и из разряда пажей перешёл в придворные любимцы.

Писатель, грустно пивший чай на кухне в компании ящера, услышал возню над головой и поспешил к лестнице. Едва поднявшись над уровнем пола, он посмотрел в сторону кресла и едва не свалился на кухню от смеха.
- Илюх, это у тебя становится доброй традицией! – Тимофей выбрался в кабинет полностью и принял на руки кота. – Ладно Дима – это я ещё могу понять. Но собака тут зачем?!
Зюзя спрыгнула с кресла на пол и огляделась, тревожно подняв уши столбиками. А Илья принялся объяснять:
- Тима, это не просто собака. Это разумная собака! Её зовут Зюзя, она из второй книги в той распечатке.
- Хорошо. – Тимофей машинально гладил комиссара в кошачьем обличье, не обращая внимания на его недовольство. – Илюх, да я понимаю всё, но… Бля, смешно просто: тут уже зоопарк скоро образуется!
- А где ящер, кстати?

Тима только успел открыть рот, но не издал и звука, потому что за спиной у него, ловко пролетев сквозь узкий люк, возник птеродактиль. Рептилия устроилась писателю на плечо и кот внезапно принялся вырываться, яростно урча.
- Дима, Дима, угомонись! Успокойся, не кидайся ты на пернатого! Запах мерзкий, знаю, но ящер же не виноват, что он вот такой.
Кот сердито посмотрел на Тимофея, но смирился и спрятал когти. Илья встал на одно колено возле доберманши и погладил её по шее, опасаясь трогать голову.
- Зюзя, вот та сущность, ты понюхай её. Ну или вот вещи тут ZV любые – выбери, что для поисков нужно.

Собака подняла морду и вопросительно посмотрела на птеродактиля. Писатель, проследив этот взгляд, подманил пальцами библиотекаря и отдал ему кота. Потом согнул перед грудью руку и ящер послушно перескочил с плеча на предплечье. Присев, Тима протянул рептилию к морде добермана и та осторожно, с опаской, обнюхала рукокрылую бестию. Птеродактиль тоже с любопытством скосил на неё глаз и даже утробно проворчал что-то. Судя по всему, меж животных произошёл какой-то обмен: ящер задрал морду кверху и гортанно вскрикнул, а собака чуть отскочила назад, припала на передние лапы и весело закрутила куцым обрубком хвоста. Потом она негромко гавкнула, а Дима, сидящий на плече Ильи, зашипел и фыркнул.
- Ну вот и поговорили! – снова рассмеялся Тимофей. – Обошлись без переводчика!

Библиотекарь подошёл к креслу и пересадил кота с плеча на сиденье, сам оглядел стол, диван и полез в шкаф. Достал стопку распечатки и принялся листать её.
- Надо нам, Тима, как-то в «Зюзю» попасть. Не зря же она к нам пришла...
​- Не торопись. – Тимофей усадил ящера на спинку кресла и отнял у Ильи распечатку. – Времени у нас полно, больше, чем представить можно.
- Как это?
- Помнишь, мне жена звонила?
- И что?
- И то: мы во временной петле. Но мы – внутри, поэтому у нас время линейно, а всё остальное кружит вокруг и не меняется.
Илья забрал назад самодельную книгу, положил на стол и спросил:
- Как это? С чего ты взял?
- А вот так. – Тимофей потёр изрядно отросшую щетину на лице и усмехнулся. — По моим личным ощущениям, я из дома выехал дня три назад. Судя по щетине – тоже где-то столько прошло. А теперь посмотри на дату в телефоне. Да-да, всё тот же день, когда я забрал тебя из библиотеки!
- Глюк?
- Нет. Оба ноута ZV показывают то же самое. А самое интересное – через часик позвонит Лена и наш диалог повторится слово в слово. Мы уже дважды поговорили, пока ты по книгам ходил. Но что я сказать-то хотел... – Тимофей поглядел на стопку листов с историями украинского писателя. – Я в ноуте нашёл один не публиковавшийся файл ZV. Это не рассказ и не небылица, это нечто вроде мемуаров. И думается мне, что стоит сгонять в Нефтеюганский район, потому что тебе туда не попасть, а я на «бэчере» своём могу и прошвырнуться.

Илья немного подумал, потом пожал плечами.
- А как одно другому мешает? Езжай в этот нефтяной район, а мы с Зюзей и Димой в книгу пойдём. Думаю, что к Швецу с Ивановым нам не попасть, попросили нас оттуда... Не так грубо, как из самой первой книги, но довольно настойчиво.
- А кто за ящером присмотрит?
Птеродактиль негромко зашипел и чуть развернул крылья, потом посмотрел в раскрытое окно.
- Думаю, он сам справится. Главное, чтобы днём не мотался по небесам, а ночами… Тут до водохранилища недалеко же?
- Километров семь-восемь по прямой. А залив ещё ближе, – ответил Тимофей.
- Ну так и пусть летает себе, рыбу промышляет.
Тима посмотрел на рептилию и та заговорщицки подмигнула.
- Так тому и быть! Разбегаемся. Я – на севера, вы – к Зюзе в гости, на хозяйстве – Вася и ящер!

***
В отличие от прежних перемещений, в этот раз всё пошло просто кувырком: место казалось какой-то заброшкой и Илья оглядывал его с тревогой. Зюзя, радостно взвизгнув, припустила бежать куда-то сквозь невысокие кусты, а Дима, сидя на руках библиотекаря, раздражённо дёргал хвостом и матерился вполне себе вслух и чисто по-русски. Без малейшего акцента.
- Да что за блядство такое?! Что творится в мире? Нормальному коту в человека нельзя обратиться! Пиздец блядь...
- Комиссар, мы не в твоей книге. И не у Швеца с Серёгой. Автор хоть и один, а миры – разные. И законы в каждом свои.
Дима хотел проехаться на счёт того, что библиотекарь и сам не шибко реальный человек, но сдержался.
- Опусти меня на землю, что ли. Прошвырнусь тут...

Илья отпустил кота и тот неспешно ушёл в заросли следом за убежавшей Зюзей. А сам продолжил осмотр места. Территория, примерно сорок на пятьдесят метров, была полностью огорожена забором. Помимо молодого кустарника всё поросло свежей травой. В центре участка стоял средних размеров металлический складской ангар из категории быстровозводимых, рядом с ним несколько стандартных строительных бытовок на колёсной базе. Окна и двери таких знакомых любому мужчине вагончиков были тщательно забраны решётками из арматуры, а из входных дверей торчали остриями наружу здоровенные гвозди. Серьезно всё это выглядело, добротно. Явно для себя кто-то старался, видимо, опасаясь нападения зверей. А что – просто, надёжно, эффективно. Немного дальше виднелся скворечник туалета. Серый, кривоватый, явно слепленный на скорую руку. И вокруг него тоже трава. Никто, видимо, не пользуется. Иначе народная тропа не заросла бы.

Что с другой стороны ангара – видно не было, да и не интересно сейчас это было. Илья дошёл до ближайшего вагончика и аккуратно, чтобы не пораниться о гвозди, взялся за ручку и потянул её на себя. Как и думал, оказалось не заперто. Изнутри пахнуло какой-то смесью прелости и заброшенности, словно попал в старый подвал. Зашёл внутрь. Самая обычная двухкомнатная прорабка, каких были тысячи на стройках по всей стране. С улицы попадаешь в коридорчик, где из мебели, как правило, гвозди в стенах вместо вешалок, в углу расположились лом, пара лопат и неизвестно чей шлёпанец, вправо помещение, влево помещение. Обычно в одной половине переодевались работяги, в другой размещали что-то вроде кухни-столовой. Кстати, лопата и тут была – всё-таки есть вечные ценности.

Здесь же левый дверной проём был пуст. Электричества, чтобы включить свет, конечно не было, но и того освещения, что проходило через грязное, весьма затенённое внешней решёткой окно, было достаточно. Бомжатник какой-то.
Содрогнувшись от неприятных ощущений, Илья повернулся к двери и спустился по ступенькам. Осмотрелся, прислушался к окружающему миру и только тогда двинул в обход ангара, разыскивая Диму и Зюзю. Сразу за поворотом оказалась колонка рычажного типа, а чуть в стороне — полуоткрытый морской контейнер, стоящий буквально в пяти метрах рядом с двумя такими же, но запертыми на задвижки. Кот сидел на пустом тарном ящике, а собака обнюхивала кучу мусора, буквально вывалившегося из чрева громадного стального хранилища.

- Что, куцая, без помойки и дня прожить не можешь? Котлет нажралась, а всё в параше порыться тянет?
Доберманша замерла и, по-видимому, что-то ответила шерстяному наглецу. Тот брезгливо фыркнул и продолжил:
- Зюзя, а как ты без других собак обходишься? Задницу-то понюхать некому!
- Дима, перестань, – попросил Илья, подойдя поближе. – Нам нужно выяснить, зачем мы оказались здесь, а не устраивать всё вот это вот.
- Ну так спроси! Какого хрена она не богомола ищет, а в помойке говна кусок повкуснее?
- Дима, перестань! Честное слово, если Зюзя тебя сейчас пополам порвёт, я ей даже «фу» не скажу. Пожалуй, даже наоборот, «фас» скомандую.
- Илья, мне не надо командовать. Тем более – такими глупыми звуками.
- Извини, – смутился парень, но тут же перешёл к делу. – Ты мне вот что скажи: зачем мы здесь? Что ты выяснила, обнюхав птеродактиля? Есть здесь какие-то следы сущности ZV?
- Нет. Ничего похожего по виду и запаху здесь нет. Насекомые есть, а того, что вы ищете – нет.
- Тогда зачем мы здесь?
- Не знаю! Я вернулась домой, а про вас – не знаю. – Зюзя оглянулась на кота и продолжила: – Он говорил про двери. Показать дверь, которая меня вывела к вам?
- Давай. Вдруг это как-то поможет.

Кот спрыгнул с ящика и, игнорируя собаку, подошёл к библиотекарю.
- Меня бесит, что Фрол – рожа боярская! – тупо выставил нас, не объяснил даже ничего. Типа пошли вон и нехер тут… Сволочь брюхатая.
- Ну а Зюзя-то тебе чем не угодила?
- Ничем! Собака она, тем и не угодила. – Дима удостоил доберманшу взгляда и спросил: – Ты зачем отсюда туда выбежала? Нет, спасибо, что Церьку потрепала, то да… Но зачем? Я не спрашиваю – как. Я спрашиваю – зачем?
- Здесь разумные не убивают разумных. Люди творят что попало, а разумные – нет.
- Ну ладно: кинулся пёс на человека. Тебе-то что за беда?
- Мне отсюда было видно, как разумный кинулся на разумного.
Кот задумчиво посмотрел на Илью и спросил:
- Я с Цербером в каком виде сцепился?
- В человеческом.
- А тебе отсюда?..
- Собака кинулась на кота. Здесь так не делают.

Илья замахал руками, словно пытаясь взлететь.
- Так-так-так! Похоже, здесь есть зона перехода, да? – он посмотрел на Зюзю и та кивнула. Совсем по-человечески. – И мы можем отсюда пройти к Швецу и Иванову?
- Не знаю. Я прошла.
- И много здесь таких зон перехода?
- Нор? Я про одну знаю.
Библиотекарь подошёл к ящику, где только что восседал Дима и устало опустился на хлипкую конструкцию. Та сделала «крак!» и парень оказался в позе навзничь. С минуту он глядел в небо и молчал. Потом из подсознания, минуя разум, прямо на язык спрыгнуло самое естественное в этой ситуации:
- Вот блядь!
Кот и собака смотрели на него и казалось, что эти шерстяные морды просто давятся со смеху. Илья поднялся и, сидя на земле, продолжил интересующую его тему, словно и не материл только что небеса:
- Зюзя, ты твёрдо уверена, что богомола или чего-то другого, полезного в поисках, тут нет?
- Да. Сущность в доме имеет совершенно невозможный для этого места запах.
- А чем от ящера пахло?
- Сырой рыбой и гуано, – подал голос кот. – А здесь не только моря, тут и ручейка-то рядом нет, небось.
- Дело не в еде и не в помёте. Летучий пахнет тем миром, где его дом. Здесь ничто так не пахнет. Чужой запах только у норы.
Библиотекарь кивнул и улыбнулся доберманше.
- Тогда отведи нас к норе. В то место, где ты перескочила на выручку комиссару. Шаман говорил: «Каждая дверь – не случайна!»

***
Нора оказалась именно норой, в которую крупная собака могла забежать, чуть пригнув голову. Комиссару в виде кота препятствий не было вообще, а вот длинный и нескладный Илья вполне мог где-нибудь и застрять. Дима оглядел библиотекаря и спросил Зюзю:
- Тут как? Долго идти?
- Нет. Только нос высунешь и уже во дворе Серёжиного дома.
- Это радует. Илья пролезет?
- Он перепачкается.
- А то он сейчас чистый! Пусть первым идёт, что ли. Илья!
Парень вздрогнул и жалобно посмотрел на четверолапых спутников.
- Мне туда лезть?..
- Нет! – заорал взбешенный комиссар. – По лбу себе ёбни и сиди на чердаке, господи, что ты за бестолочь?!

***
Тимофей подъезжал к Nску, прикидывая маршрут продвижения сквозь мегаполис. И внимательно отслеживал дорожную обстановку – поток машин всё сильнее сгущался и множество торопыг уже начинали свои идиотские игры на трассе. В какой-то момент ему пришлось очень напрячь внимание, поскольку впереди что-то творилось, а из салона праворульного авто разглядеть не получалось. И приходилось сдвигаться чуть правее, чтобы попытаться посмотреть на происходящее с другой точки зрения.

- Езжай обратно, – вдруг проговорил кто-то негромко.
Тимофей вздрогнул от неожиданности и повернул голову влево. В пассажирском кресле сидел совершенно незнакомый мужчина в военной форме.
- Э-э-э… А вы кто? И откуда?
- Неважно, – спокойно ответил пассажир, – просто разворачивайся и езжай обратно.
- Как это неважно?! У меня в машине, прямо на ходу, вдруг появляется человек – я могу хотя бы узнать, что вообще происходит?
- Можешь, можешь… Тормози.
Тима посмотрел вперёд и прижал педаль – собеседник предупредил весьма вовремя, ещё несколько секунд и произошло бы столкновение.
- Спасибо. Но всё-таки! Кто вы такой и почему мне надо возвращаться?
- Меня зовут Михаил, я пилот ВВС СССР. Капитан, если это важно. Впереди место для разворота, принимай левее.

Тимофей включил указатель поворота и, поглядывая в зеркала, принялся менять полосу движения. У разрыва разделителя уже собралось несколько авто и водители попутных машин охотно пропускали «Субару», спеша занять освобождающееся место в потоке. Встав в очередь на разворот, Тима снова обратился к военному:
- Так и почему назад?
- Потому что в одном месте происходит то, чего происходить не должно. И тебе нужно быть там, где ты можешь этому помешать.
- Бред… Бред же, ну бред! Ваши слова ничего не объясняют, Михаил! И я не понимаю...
- Неважно, – спокойно проговорил лётчик. – Просто поверь мне и не уточняй, я не стану объяснять. Трогай!
Тимофей включил передачу и немного резко стартовал, повернул влево, пропустил пару машин и рванул с места так, что взвизгнула резина.
- Чёрт знает что, это просто... чёрт знает что!
- Он тоже в недоумении.
- Кто?!
- Чёрт, – невозмутимо ответил капитан. – Они все там сейчас в растерянности. И пресвятые, и проклятые.

«Субару», подгоняемая водителем, рыскала по всем трём полосам, то ускоряясь, то притормаживая. Тима явно психовал, причём уже не столько от того, что у него в машине происходит чёрт-те что, а потому, что его пассажир, похоже, не собирался никак прояснять ситуацию.
- Михаил, горелым воняет. Вы чувствуете или у меня глюки?
- Это от автомата, – лётчик, не отводя взгляда от шоссе, приподнял с колен АКМ и продемонстрировал Тиме. – Я стрелял недавно.
Тот глянул на оружие и обратил внимание на то, что ноги лётчика от колен и ниже залиты кровью.
- Вы ранены? Вам перевязка нужна? Блядь, – он засуетился, вспоминая, где поблизости больница. – Вам же…
- Мне не больно, – Михаил впервые повернулся к водителю и Тимофей увидел, что в лице пилота, разрубив бровь, скулу и левый глаз, торчит здоровый, в пол-ладони, осколок. – Я уже умер. И там, – капитан поднял единственный уцелевший глаз вверх, – меня попросили развернуть тебя.
- Небо пресветлое…
- Неважно, – Михаил снова повернулся лицом к дороге. – Просто найди ZV. И спаси его.
Лётчик взял АКМ в правую руку, левой открыл дверь движущегося авто и вышел, аккуратно закрыв его снаружи. Тимофей мысленно выматерился и чуть добавил скорости – здесь уже можно держать девяносто.

***
А Михаил подошёл к небольшому раскладному столику, на котором стояла клетчатая доска с расставленными шашками. Передвинул одну, украшенную пентаграммой и усмехнулся.
- Повернул? – скрипучим голосом спросил козлобородый всевышний, подпирающий плечом чёрное пятно нераскрывшегося портала. Помогающий ему плешивый тоже смотрел вопросительно.
- Повернул, – ответил капитан и положил АКМ поверх доски.
- Лишнего не болтал? – сварливо, с кряхтением уточнил второй всевышний, поправляя сползающий на глаза нимб.
- Никак нет, – безразличным тоном доложил Михаил и вытащил из-под ремня синюю пилотку со звездой. – Гражданский следует в заданном направлении.

Второй нераскрытый портал, сияющий, расположенный напротив чёрного, подпирали иблис и сатана. Михаил сперва подошёл к изрядно вспотевшим пресвятым и жестом попросил их посторониться. Стоило им отойти, как пятно портала вздулось пузырём, но капитан приложил к нему кокарду и отпечаток пятиконечной звезды, в миг перекрывший прорыв, огромной красной пятернёй скомкал чёрную опухоль, пронзил её острыми вершинами лучей и сжал до размеров шарика для пинг-понга. Убедившись, что прорыв задавлен в зародыше, капитан развернулся к кряхтящим от натуги проклятым и попросил:
- В стороночку, граждане.

Демоны разошлись и сияющий круг, лишившийся сдерживающего фактора, тут же засиял ещё ярче. Но Михаил припечатал его звездой в самый центр и вторая красная пятерня, украшенная золотым серпом и молотом, скомкала портал, словно газетный лист. Послышался ангельский хорал и тут же оборвался со звонким щелчком. Плешивый всевышний близоруко оглядел сжавшую пальцы-лучи звезду и озадаченно почесал макушку.
- Работает!
- Советское – значит надёжное, – заверил его Михаил и панибратски похлопал по плечу.

***
- Короче, пусто, – Швец с неудовольствием потянулся, после зевнул. – Никто ничего... Только глаза поголовно пучат.
Сергей хмуро кивнул в поддержку друга.
-  Чего? – изумились остальные присутствующие. – Как это – поголовно пучат?
- А вот так! – вытаращил глаза призрак. – Ну а вы бы не офонарели, когда с вами умные разговоры о богомолах ведут? Среди ночи или под угрозой настучать по башке?

Дмитрий с Ильёй представили, как бы они отреагировали на подобные вопросы, да ещё, к примеру, в полночь от незнакомых людей или наряда полиции, и синхронно согласились, что богомол – весьма экстравагантная тема для беседы и оставляет некоторое поле для удивления.
- Н-да... Со стороны, конечно, странновато.
- Да пофиг, – отмахнулся Иванов. – Мы все тут странные. Антон – призрак, я – недоколдун, он – по книжкам, как по пивным шляется; а кто-то и котом на полставки подрабатывает.
- Кстати! – вскинулся Швец, непонятно откуда извлекая две полуторалитровые бутылки с пивом. – Лекарство от душевных смут. Тёмное, настоящее, с приличной пивоварни. Кто будет?

Почему-то никто возражать не стал. Бокалов не нашлось, воспользовались кружками. Предлагали и Зюзе, но она отказалась, намекнув, что покушать лучше. Пришлось соответствовать – делиться очередной котлетой.
- В общем, город и область мы по команде Фрола вывернули, – утирая пенные усы, расширил первоначальное «никто ничего» Антон. – Вывернули бы и без его указа, но при его поддержке было проще работать. Нечисть не при делах, включая колдунов и ведьм. А то бы обязательно стуканули.
- Или врут, – состроив знающее лицо, ввернул комиссар.
- Нет, – Сергей пресёк провокационное замечание. – Говорят правду.
- С чего бы такая уверенность?

Правильные, в принципе, сомнения гостя слегка разозлили Иванова. Потому он временно забыл о воспитанности и ответил просто, без куртуазностей:
- Дима! Я вот тебя не учу яйца вылизывать и шерстью блевать. И ты уж как-то постарайся не влезать в мою работу. Была бы инфа – мы бы узнали. А его нет нигде, богомола вашего. И в чистилище он не попадал.
- Именно, – Швец прикончил содержимое кружки и примерялся налить вторую. – Проверили. Официально не умирал.
- А можно подробнее? – вмешался осмелевший с пива Илья, которому надоело сидеть молча и захотелось принять участие в обсуждении. – Что не входит в формулировку официальной смерти?
- Стал призраком, застрял под воздействием колдовства, в коме валяется, – с готовностью начал перечислять Серёга, но осёкся. – К вашему товарищу всё это не подходит. Там, как я понял, другой случай.

Гости приуныли. Отсутствие новостей более чем прозрачно намекало на новые поиски тотемного насекомого.
- Александр сказал то же самое – его нет ни в Мире живых, ни в Мире мёртвых, – вспомнил библиотекарь.
- Ну а идеи у вас есть? Вы же сыщики, среди нас в поисках самые продвинутые, – погрустнел Дима. – Дайте совет, от чего плясать.
- От движения и общения с местными, – задумчиво ответил Сергей. – Смотрите: у нас вы побывали, получили результат. Пусть и отрицательный, но результат. Мы с Тохой ориентированы, введены в курс дела, держим на контроле. Если что-то всплывёт – проверим и дадим знать. А вам дальше надо. Ходить, разговаривать, находить зацепки… Обращу внимание на несколько интересных вопросов. Начнём с тезисов, для понимания, – хитроватый парень отогнул палец. – Первый: говорящий доберман, примчавшийся как по заказу. И второй: какие процессы происходят при разделении сущности? – Видя, что комиссар с Ильёй заинтересовались, продолжил: – Ваш друг превратился из человека в две малоразумные твари. Одна нашлась и совсем тупая, как следует из ваших слов, вторая может оказаться слишком умной, но без хорошего носителя. Почему всполошилось наше начальство? Думаю я потому, что хотят найти вашего богомола вперёд вас. И тёмных опередить.

Устав болтать, Иванов хлебнул пива. Его мысль закончил Антон:
- А теперь свяжите появление собаки и ваш визит. Ничего не замечаете? Подсказки или намёка?
- Нам пора, – засобирался Дмитрий, толкая в бок организатора. – Спасибо, было вкусно, Машке привет, кошке здорового сна и вкусностей. Мы побежали. – Повернулся к доберману: – Зюзя! Куда нам идти? Ты знаешь?
Ответом доберман никого не удостоила. Просто подошла к двери и воспитанно стала ждать, когда откроют.

Во дворе собака опустила нос к земле и дошла до определённой точки, ориентируясь по нюху.
- Сергей зря волнуется. Здесь тоже нет запаха того места, где летучий.
Илья присмотрелся к пятачку потоптанной травы и спросил:
- Это же здесь мы выползли?
- Это ты выполз, друг, – усмехнулся Дима. – Мы с Зюзей на лапах выбежали! Ладно, куцая, чеши к себе, спасибо за помощь.
- Жаль, что нам не по пути. Вы интересные.
Собака хорошенько порыла передними лапами в траве, сунула нос в ямку и исчезла. Комиссар фыркнул и взял Илью под локоть.
- Давай, лупи себя в лоб. Тут нам больше ловить нечего.
- Так может надо сказать сыщикам, что нам Зюзя сказала? Ну, что нет тут сущности?
Дима махнул рукой.
- Пусть бдят. Лишним не будет.

***
Кот Вася, слопав из миски последние кусочки «говядины в желе», поднялся по лестнице на чердак и хотел было через открытое окно пойти погулять, но на подоконнике его ждал птеродактиль. Эта летучая тварь уже наглядно продемонстрировала Васе своё превосходство, поймав зубами за шиворот и сбросив из-под потолка на пол. Обошлось без крови: ящер вообще сделал это словно бы в назидание, а не от злости или желания унизить местного царя.
Царь-кусь Василий Скаженный урок усвоил. И даже немного поиграл с рептилией в салочки, перевернув пару горшков с цветами. Но сейчас погулять всё-таки хотелось. И кот, запрыгнув на подоконник, вопросительно муркнул, словно бы спрашивая: «Ты не против?» Птеродактиль скосился и с пол-минуты смотрел молча, потом вскинул морду вверх, негромко зашипел и…
Оттолкнувшись от подоконника, спикировал над сенями к огороду, там заложил вираж и, сильно работая крыльями, ушёл по дуге ввысь. Вася провожал его взглядом, пока было видно, потом, потоптав оцинкованный отбойник, прицелился и спрыгнул на жесть крыши сеней. Дошёл до приставленной сбоку лестницы и осчастливил планету, поправ её поверхность своими царственными лапами: воробьи в садике сами себя не поймают. А не будь эти серые долбоклюи столь тупы, то и трапезничать в отсутствие штатного холодильничего было бы нечем.

А птеродактиль, набрав высоту, сделал в небе пару широких кругов, разглядывая окрестности. Водная гладь и впрямь нашлась, простор Дарского залива манил синевой и ящер, не раздумывая, направился именно туда, на север. Нет, он слышал Тимофея и Илью, рекомендовавших не устраивать полётов днём, но эти люди не знали, что птеродактили ничего не видят ночью…

Наловив рыбы и наевшись от пуза, ящер нашёл на берегу подходящую для отдыха сосну, выбрал на ней сук поудобнее и устроился подремать. Позже он планировал выловить ещё одну рыбину пожирнее и отнести Ваське – пусть тоже пожрёт, морда шерстяная. Люди вернутся чёрт-те когда, а открывать холодильник ни он сам, ни кот не умеют – лапки!

Поспать удалось не очень долго. Снизу донёсся шум подъехавшей машины и гомон голосов: парочка на авто явно планировала отдохнуть на лоне природы, вдали от посторонних глаз. Одежда отдыхающих быстро была скидана в салон джипа и после непродолжительного купания люди принялись разжигать мангал, обустраивать, перемежая это дело пивом и закусками, лагерь и устраивать прочую сопутствующую таким мероприятиям суматоху. Птеродактиль, кутаясь в крылья, внимательно наблюдал за ними с дерева, не выдавая своего присутствия.

Постепенно парочка перешла в партер, раскидав трусы на молодые сосенки для просушки. Два голых тела, подогретых алкоголем и перекусом, сплелись на расстеленном пледе в миссионерской позиции и ящер, пользуясь тем, что им не до него, перелетел сперва на другое дерево, откуда было лучше видно, а затем и вовсе спикировал на рейлинг джипа. Молодой мужчина, азартно вбивающий подругу в плед, естественно, не мог видеть ничего, но его пассия, боковым зрением заметившая какое-то движение, вдруг широко раскрыла глаза и принялась оглядываться. Дамочке явно не улыбалось попасть в объектив телефона какого-нибудь праздношатающегося балбеса.

Не обнаружив поблизости людей, она решила, что виновник её тревоги – птица и стала рассматривать ближайшие деревья. Прошло совсем мало времени, прежде чем взгляд её встретился с внимательно наблюдающим за процессом случки птеродактилем. Дамочка вздрогнула, заорала и вцепилась ногтями в спину друга, а тот, видя такой азарт, добавил страсти и с хеканием продолжил вколачивать мечущуюся с перепугу женщину в плед…

Ящер, понаблюдав за парочкой ещё с пол-минутки, взмахнул крыльями и с гортанным воплем полетел прочь, едва не доведя до кондрашки уже обоих спаривавшихся отдыхающих. А снимавший на телефон из-за кустов праздношатающийся балбес выронил свой гаджет и припустил бежать, роняя на ходу экскременты.

Перекусивший воробушком Вася мирно дремал на подоконнике, греясь в лучах закатного Солнца. Шум открываемых ворот привлёк его внимание и он даже не поленился открыть оба глаза. Но то был чужой холодильничий, который хоть и относился к царю без особого пиетета, но хотя бы был способен наполнить миски. Вася проследил, как кожаный прошёл в дом и снова зажмурился, намереваясь продолжить сытую дрёму, но был бесцеремонно сбит с лёжки вернувшейся рептилией. Кот недовольно посмотрел на сидящего в окне птеродактиля и уж решил было проучить-таки поганца, но тот раскрыл свою зубатую пасть и на пол шмякнулся изрядных размеров окунь. Вася обнюхал подношение и решил, что какое-то время ещё потерпит в своём доме присутствие этой летучей сволочи.

***
Тимофей открыл хозяйский ноутбук и набил шесть знаков. Прибор тихо блямкнул и снова потребовал пароль. Тима проверил раскладку и повторил набор – не помогло.
- Ну началось в колхозе утро!
Он покрутил головой и даже заглянул под стол, но там сидел Васька и грыз здоровенного окуня. Ввёл пароль ещё раз, уже понимая, что ноут неспроста не пускает его. Ведь ошибиться, нажимая расположенные в один ряд клавиши – невозможно!
«Блям».
- С-с-сука…
Тима вместе с креслом переехал к комоду и открыл старый ноут. Ввёл пароль, но фото девки с писькой наголо никуда не делось, напротив – она подсмыкнула плавки и присела, показавшись на мониторе верхней частью. Поправила бретельки почти несуществующего лифчика, откинула волосы и улыбнулась.
- Привет!
- Привет, – оторопело ответил Тимофей, вспоминая, на кого похожа эта барышня. По всему выходило, что на Джоконду да Винчи! Но в купальнике.
- Уже понял, кто я?
- Сеть, надо полагать?
Мона Лиза улыбнулась чуть шире и кивнула.
- Она самая. Тима, в Большом Мире его нет. Скажи Илье, чтобы он даже не пробовал больше сюда появляться, это пока что небезопасно.
- А где тогда он?
Джоконда вздохнула и пожала плечами.
- Не знаю. Но здесь его нет, я проверила. Ищите в других книгах.

Мона Лиза встала и на рабочем столе показалась всё та же зона бикини, пальцы девушки подцепили плавки и спустили их до прежнего уровня. И тут же появилась вкладка Вконтакте, одна из трёх постоянно открытых – Mail, ЯП и ВК. Тимофей заглянул в почту, удалил спам и просмотрел последние входящие, но это ничего не дало. На ЯП обновление страницы тоже ничего нового не принесло – ни писем в личку, ни новых комментариев в темах. Свернув FireFox, Тима открыл домашнюю папку и принялся перебирать папки в разделах. Потом закрыл ноут, передвинул кресло к книжному шкафу и раскрыл дверцы.
- Вот где тебя искать, дядька?.. Так! Стоп! У тебя есть истории, не имеющие отношения к БМ. Этот Михаил – я же помню! – он вообще из другой оперы, что называется.

Тимофей вытащил сборник рассказов и открыл страницу с оглавлением. Нашёл «Свои не бросают» и бегло перечитал.
- Точно. Лётчик, которого ни всевышние, ни проклятые не приняли.
Тима отложил сборник и начал перебирать оставшиеся книги, выкладывая на стол те, где Большой Мир не упоминается. Получилось всего пять томиков – немало! Оставалось дождаться возвращения Ильи с Димой и проверить. Смартфон дёрнулся в кармане и Тимофей взглянул на часы в углу монитора. Усмехнулся, откашлялся и принял звонок.
- Лена, я ещё не закончил тут. Понимаю, что поздно, но вот пока так. Не волнуйся, у меня всё нормально. Ну Лен, милая, раз уж взялся – надо доделывать. Поцелуй её за меня и клади спать.
Послушал, угукая, новости недельной давности и попрощался с супругой. Кинул телефон на диван и подошёл к окну. На краю крыши гаража ZV, прямо напротив, сидел пацан лет десяти, болтал ногами и глядел ему прямо в глаза. Местных правил Тимофей не знал, такое тут могло быть вполне себе в порядке вещей, поэтому ругать мальчишку, взобравшегося на чужой гараж, он не стал. Просто помахал ему рукой. Чумазый пацан ответил тем же и грустно вздохнул.
- Не шлёпнешься оттуда?
- Не-а!
- A ZV разрешает тебе лазать по его гаражу?
- Для Творца всего сущего, Альфы, Создателя, Провидения или, как вы ещё изволите меня называть – Великого Инженера – ничьи разрешения не нужны.

За спиной Тимофея заскрипело кресло и раздался недовольный мяв комиссара, поэтому он не стал грузить себя вопросом – всё ли в порядке с головой у странного пацана на гаражной крыше. Он повернулся к путешественникам и, притулив зад к подоконнику, вопросительно взмахнул руками.
- Рассказывайте!
Илья нахмурился и махнул рукой.
- Давай ты. Вдруг твои новости лучше наших.
- Ладно, – согласился писатель, – начну я. Развернули меня, даже до Nска не доехал. Велели тут сидеть. Это во-первых. Во-вторых, со мной связалась Сеть.
- Это ещё кто?
- Что. Номинально – сеть управления телепортацией, максимально… даже и не знаю, как сказать. Пусть будет просто персонажем историй о Большом Мире.
- И что она сказала?
- Что ZV нет в БМ и чтоб ты туда пока не совался. Посоветовала искать богомола в других книгах.

Упоминать чумазого сопляка на гараже Тима не стал: ну лазает ребятня и пусть себе, главное – чтоб не падали. Илья обменялся взглядами с Димой и посмотрел на лежащие перед ним томики.
- В этих?
Тимофей оторвался от подоконника и сделал шаг к столу.
- Здесь истории, не связанные с Большим Миром. Походите в них, попытаетесь найти богомола.
- А откуда рыбой воняет?
- Из-под стола. Похоже, ящер таки сгонял на реку и притащил Васе окуня. Да и сам вон дрыхнет с полным брюхом! Так а что у вас с Зюзей, как всё прошло?
Илья тяжко вздохнул и сморщился.
- Да зря всё. Ни в зюзиной реальности, ни у сыщиков богомола нет. Промелькнула информация, что им заинтересовались потусторонние силы. Тёмные подозревают светлых, светлые – тёмных…
- Подозревают в чём?
Илья неопределённо пошевелил пальцами.
- Примерно так: если сущность ZV слить с ангелом, то получится гипер-ангел, а если с демоном – гипер-демон. И там обе конкурирующие конторы сильно подозревают друг друга в дурных намерениях, хоть доказательств и нет никаких. Обе стороны перевернули вверх дном свои зоны ответственности, пока искали богомола. Но не нашли, а это для нас самое главное.
- Об этом ещё Шаман говорил, что нет ZV ни среди живых, ни среди мёртвых. Но мне тут подсказали…
- Кто?
- Нейтральная сторона, скажем так. Тот, кто велел мне ехать обратно в Дарск. Словом, он просил найти и спасти ZV. И если с первым всё относительно понятно, то вот со спасением…
Библиотекарь кивнул, хоть Тимофей и не закончил фразы.
- Будем решать проблемы по мере поступления, Тима. Сперва найдём. Потом посмотрим — как и от чего спасать.
Илья взял со стопки верхнюю книгу и Дима едва успел вскочить ему на колени. Тимофей переложил упавший томик в сторонку и сел в кресло, готовясь снова ждать.

- Вам следует поторопиться, Кот Учёный.
Писатель вздрогнул и повернулся на звук. Давешний пацан стоял, заложив руки за спину, у стены чердака и разглядывал фотографии в рамках.
- Короче, я уже ничему не удивляюсь, поэтому просто скажи – кто ты такой?
Мальчишка оглянулся и посмотрел на Тимофея с плохо скрываемым разочарованием.
- Творец всего сущего, Альфа, Создатель, Провидение, Великий Инженер. Ещё подобрать термины?
Тима замахал руками, отрицательно крутя головой.
- Нет-нет-нет, спасибо. Пусть будет Инженер!
- Великий Инженер.
- Отвали. Тут Великая уже была, но она вообще из другой оперы. Побудешь просто Инженером. Короче, с чего вдруг спешка? Тут временная петля, всё время Вселенной!
- Она не тут, она во всей Вселенной, – назидательно проговорил пацан. – И я уже задрался её на палец наматывать. Тоска смертная! Решил вот тут посидеть – здесь хоть что-то происходит. И может даже интересно будет, если вы с Ильёй перестанете сопли жевать.
- Мы делаем что можем.
- Ага. Только тупите не по-детски.
- Так подскажи! – рассердился Тимофей. – Блядь, все подряд торопят, дёргают, а помощи хуй от кого!

Инженер фыркнул и посмотрел под потолок.
- Как думаешь, эта лампа работает?
- Не еби мне мозги, да?! Лампа… Хуямпа! Если ты настолько пиздец важный, то научи меня, ничтожного, что делать?! Как мне друга спасти? От чего?
- Не суетись. Пока что вы всё правильно делаете. Бестолково, но правильно. А лампу достань, прикольная же.
Тимофей выбрался из кресла. Куда больше ему хотелось перегнуть сопляка через колено и надавать по жопе тапком, но приходилось сдерживаться. Он снял с крючка керосинку и поболтал её.
- Не будет светить, бачок пустой.
- А чего туда надо?
- Керосин.
- А у ZV есть где-нибудь эта фигня?
Тима пожал плечами.
- Да хуй его знает.
- Не лайся при ребёнке, сколько можно? В гараже поищи. Ну тебе трудно, что ли?! Я такого ещё ни разу не видел, в моей реальности свет из жидкости не получают.

Тимофей отлично понимал, что Инженер, выбрав обличье ребёнка, тупо пытается манипулировать. Но заняться было всё равно нечем, а потому он просто сходил в гараж с лампой и, обнюхав все доступные ёмкости, нашёл-таки початую «пятёрку» с керосином. Заправил бачок лампы, покрутил вверх-вниз фитиль и вернулся в дом. Прихватив на кухне коробку спичек, Тима поднялся на чердак и, старательно демонстрируя каждое своё движение, засветил керосинку. Инженер заскакал и захлопал в ладошки с неподдельным восторгом.
- Это невероятно круто!
- Напротив. Примитивно до изжоги.
- Не-ет! Вы, люди, прикольные. Такую разную фигню выдумываете – с ума сойти можно!
- Ой… Лет сто-сто пятьдесят назад таких фиговин было полно повсюду. А чуть попроще, на маслах, так и тысячи лет назад использовали.

***
Выпасть в реальность посреди моря было неожиданностью. И очень радовало, что посреди гладкой, как зеркало, водной равнины нашёлся довольно большой катер. Точнее — вельбот. Илья с опаской огляделся и встретился взглядом с комиссаром.
- Мяу?
- Иди в пень, товарищ, – тут же отозвался Дима.
- Who is the captain of this fucken boat?
- Чего?!
- How much is this fish?!
- Ты ёбу дался? – Илья промолчал и даже перестал дышать. Дима насторожился и спросил уже всерьёз: – У меня за спиной что-то не так?
Библиотекарь очень медленно кивнул и начал столь же неспешно поднимать руки.

- Вы ещё кто за говно такой? – послышался милый девичий голос, сопровождаемый клацаньем затвора.
Гортанный акцент говорящей был довольно сильным, но металлический лязг подействовал гораздо сильнее: комиссар подтолкнул вверх руки Ильи и сам тут же задрал свои.
- Не стреляй, пожалуйста! Кто бы ты ни была, мы не причиним тебе зла!
- Да попробуй только. Повернись мордами, быстро! На колени!
Дима по интонациям понял, что лучше не спорить и опустился коленями на палубу, попутно дёрнув вниз и Илью. Лишь после этого, переступая на костях, развернулся к говорящей. Из рубки на них смотрела довольно-таки красивая девушка, этакая чернявая шамаханская царица, но с пистолет-пулемётом в руках.
- Халы, не стреляй. Мы не враги, ханым!
- Ты её знаешь? – тихо уточнил библиотекарь.
- Впервые вижу, но с восточными гражданами дела иметь приходилось.
Девушка посмотрела куда-то вглубь рубки и тут же перевела взгляд на мужчин.
- Ещё раз: кто такие?
- Я – Странник. Дмитрий, халы. А мой товарищ – Илья, он организатор потоков. Тоже Странник, но немного другого толка.
- Откуда вы взялись, смертные?
Дима переглянулся с Ильёй и тот с сомнением проговорил:
- Из Дарска…
- Из Дарска? – красотка подняла оружие стволом кверху и выгнула бровь. – Не врёшь?
- Нет. Вообще-то мы из других мест оба, но вот сюда попали из Дарска.
ПП опустился стволом к палубе и девушка кивнула.
- Опустить клешни и сидить на задницы. Резкий движений не делай!
Странники послушно сменили позу и выжидательно вытянули шеи, преданно глядя в лицо смуглянки. Та же, снова глянув куда-то в рубку, вернулась к разговору.

- Я бывала в Дарске. Сам город так себе, а места там красиво. Мы там рядом, на берега море были. Где раскопки древней могила.
- Да, – грустно подтвердил Дима, – могил там хватает… Мой товарищ, партизан Деньгин Вася там схоронен. Хороший мужик был, в девятнадцатом его колчаковцы расстреляли... – Увидев, как нахмурились девушка и библиотекарь, уточнил: – В тысяча девятьсот девятнадцатом, в Гражданскую.
Красотка насупилась и что-то пробормотала на непонятном языке. Потом махнула тонкими пальцами, словно придя к выводу, что это всё неважно.
- Вот что, смертные, давай к дело. Зачем вы здесь?
- Ханым, мы ищем сущность. Это…
- Я знаю. Чей?
- ZV.

Девушка вздрогнула и нахмурилась ещё сильнее.
- Серьёзно проблема. Я хотя и Едина, но только пока не могу ни с кем из духи поговори. Тут после нашествия Мрак ещё чёрт знай что делайся. – Из рубки донёсся младенческий писк и почти сразу же к первому присоединился и второй пискун. Смуглянка вздохнула, посмотрела на мужчин, перевела взгляд на своё оружие. – Сидите и не рыпайся. Я нужно дети кормить. Если что задумали – ждите меня тут, потом хоть драка.
- Не-не-не! Корми спокойно детей, халы! Или ханым?.. Что уместнее?
- Кристина. И не заглядывать!
Дима с Ильёй дружно замотали головами, выражая своё полное нежелание смущать кормящую мамочку. Стоило девушке скрыться, комиссар перевёл дыхание и подмигнул библиотекарю:
- Повезло. Этакая оторвайка могла и без разговоров в расход пустить!
- Дим, у меня такое ощущение, что эта Кристина что-то знает.
- Вполне может, – согласился тот, – говорит же, что бессмертная. И про других упомянула… Посмотрим!
- И имя ZV её вообще не удивило.

Вскоре хозяйка бота вышла на палубу, неся на руках двух младенцев. И было видно, что она не прикрывается ими, а просто вынесла подышать свежим воздухом.
- Часы через пять будем в Бек-Порт, от там идём в столица, я ищу там Талла, ведунья. Она старей меня, повяжется с бессмертные. Сущность призрачное?
- М-м-м… Нет. Скорее всего она выглядит как богомол.
- Тьфу ты. Зачем все мужчины старайся выглядеть самый гадкий выглядом?!
- Ничего он не гадкий, – возразил Илья, – весьма симпатичное насекомое!
Лицо Кристины посветлело от лёгкой улыбки.
- Чёрт! Я подумала про эти… Который шляются везде, рваное и неумытый, лоб обо всё обшибают.

Рассмеялись все, даже мальки на руках матери довольно гукнули. Дима вытянул шею и покрутил головой.
- У тебя тут автопилот? Мимо не проедем?
Кристина поглядела на горизонт и отрицательно тряхнула шевелюрой.
- Тут трудно мимо – ни волны, ни ветер. «Спрут» идёт на курс, куда ему тут делся?.. Главное, горючее хватит чтоб.
- Крис, а можно нам на лавочку пересесть? То тут и до плоскожопия недолго…
Молодая мамочка рассмеялась и дрыгнула ногой в сторону кормы.
- Там нормально сиденья, мягкий, идите.
Странники устроились на банкетки, а смуглянка немного потрясла своих детей, чтоб те срыгнули воздух. Потом отнесла их в рубку и через несколько минут вышла наружу. Оружия при ней не было.

- Курс правильно, я по навигатор глядела. – Она посмотрела куда-то вдаль и снова заговорила: – Короче, смертные, как бы тут дела не было… В Дарск зайдить в музей, там Иван-дэ. Снегирёв Иван Иванович! – тщательно выговорила Кристина. – Узнай у него, как там Алан. Это муж мой.
- Но как нам связаться потом с тобой?
Илья пнул Диму в лодыжку и постучал пальцем по лбу.
- Вот чего ты тупишь?..
Комиссар махнул руками, соглашаясь с диагнозом.
- Точно, третий медвежонок… Мы сходим, Кристина, обязательно сходим! Расскажем, что ты прекрасно выглядишь и что дети у вас просто чудо!
Юная мать что-то пробормотала, зажав в пальцах крестик, свисающий на грудь, потом кивнула.
- Алан никогда не видел наши дети. Скажите ему, что они всё хорошо. – Юная мать посмотрела на Илью, потом перевела взгляд на комиссара. – А кто такое Странники?
- Н-ну… Это… Вот я, скажем, странствую между мирами, но только в своей… зоне ответственности. А Илья – он ходит в любые миры. Он меня вот и к вам привёл, хоть дорога мне сюда заказана.

Кристина долго молчала, потом спросила:
- И много миры вы видел?
- Много, халы. А ещё больше – не видели.
- В них бессмертных есть?
Дмитрий задумался, а Илья ответил сразу:
- Есть. Не такие, как ты, но есть.
- Я Единая. Таких как я очень мало. А какие другие? Это духи? Или сущие из плоти?
- Есть Великие. Они просто люди, но бессмертные. Есть сущности в разных видах… Наверное, есть что-то и бестелесное, я не уверен.
- Илья, ты какой?
- Живой! – улыбнулся библиотекарь.
- А ты? – повернулась Крис к Диме.
- В разных местах – по-разному. Но чаще всего живой.

Смуглянка пошевелила бровями и, придя к какому-то умозаключению, решительно произнесла:
- Значит свои! Вот что, Странники… Меня так и помы… вает проверить одна вещь, но я пока не хочу говорить. Вы при глядите за дети, пока я… Не знаю, глядите и всё.
- Х-хорошо... – неуверенно согласился Илья, а Дима бодро улыбнулся и показал Кристине кольцо из большого и указательного пальцев.
Девушка прошла на корму вельбота и махнула рукой в сторону рубки.
- Идите туда и не пялитесь в мою сторона!

Убедившись, что мужчины не смотрят, Кристина задрала майку и, выдавливая на палец молоко, нарисовала им себе на животе дэв-гёзу. Потом уселась так, чтобы не упасть ни при каких обстоятельствах, закрыла глаза и впервые после замужества выпустила Крис на свободу. Впрочем, опасения её оказались напрасны: оставшаяся в одиночестве Тина ничем не отличалась от привычной ей Единой. С одной лишь разницей – внутренняя сила ушла. Она откашлялась и позвала Странников обратно. Те, робко выглянув для начала, переглянулись; Илья послушал дыхание детей, уложенных в гнездо из одежды и спасательных оранжевых жилетов, а Дима проверил курс по навигатору. Хотел чуть поправить, но отказался от этой затеи: нечего в чужом транспорте самовольничать.

- Получилось?
- Что?
- Ну... – замялся Илья. – То, что ты проверить хотела.
- Вышла, – улыбнулась Тина. – Она, поди, уже в столица, Талла ищет.
- Кто? – не понял библиотекарь.
- Крис. Она вышла, я остался.
- А ты не Крис разве?!
- Я Тина. Дух ушла, смертный осталась.
Комиссар довольно хекнул и уточнил:
- То есть, как в порт придём, так и результат узнаем?
- Не факт! Никто не знает – живой ли Талла. Никто не известно, вернулись духи. Если всё нормально, Крис и Талла ещё сколько-то будут говаривать духи поискать сущность. И сколько-то время они будут искать. Так что даже если…

Тина замолчала, напряглась и несколько секунд сидела не шевелясь. Потом вздохнула, поморгала и продолжила:
- Они вернулись. Не все, но Сонм уже тут. Обежали все, просьба ваша передала, сказали – будем искать.
- А подруга жива? Талла?
- Жива! – Кристина просияла. – Помяли её, били, она первую ночь убежала.
- А про мужа-то спросила? – поинтересовался Дима. – Раз духи вернулись – пусть бы узнали в Дарске…

Запищали младенцы: сперва девочка, совсем тоненько, за ней – мальчик, чуть настойчивей. Кристина поспешила на зов и вскоре вернулась с малышами на руках. Поглядела на Илью, потом повернулась к Диме.
- Задери моя майку. Ну чего выпучился?! Сиськи оголи! Мне руки не хватает. – Комиссар покраснел, но принялся за дело, неловкими движениями поднимая одёжку. – Да задирай уже, ну чего? Сиськи никогда не видел?!
Мальки, присосавшись к матери, дружно зачмокали, а Кристина опустила зад на банкетку и продолжила:
- В Дарске нет духи. Ни ангелойды, ни демонойды, ни нейтралы. Там и домовый нет, про что говоришь?.. В России вовсе, век назад религия прогнали, так бессмертные по сей дни… день… на русский в обида, не живут там. На окраины разве, где северный народы или ещё какое… Коля-якут камлал в Дарске – как-то работала. И да, Бек-Порт уже видно отсюда, иди к рулю кто-то, править на маяк. Если горючее хоть чуть больше четверть – можно ход добавлять.

***
- Вот если б ты, Инженер, хоть какую-то наводку дал…
- Тима, да я рад бы, – мальчишка шмыгнул носом и протёр его предплечьем. – Но тут нереальное количество вариантов. В миллиарды раз больше, чем у вас.
Они сидели на чердаке и наблюдали, как ночные мошки и комары вьются у стекла керосиновой лампы.
- Ну хоть мысли есть какие-то?
- Полно. Но тебе они не помогут, поверь. Богомол сидит в каком-то тупике, а в каком – это только вы с Ильёй можете определить. Мне и здесь-то нельзя задерживаться, что уж про иные миры говорить…
Тимофей посмотрел в лицо Инженера и даже немного посочувствовал ему.
- Трудно время в мире на месте держать?
- Нет, не в этом дело. Цикличность в этой реальности – явление нормальное. Ну укоротил я цикл с тысячелетий до суток, ну и что? В масштабах этой Вселенной никто и не заметит.
- Осталось четыре книги.

Мальчишка хотел что-то сказать, но почему-то промолчал. Посмотрел на спящего на хозяйском диване кота Ваську, потом на птеродактиля. И лишь после этого повернулся к писателю.
- Пойду я, Тима, дел полно, а тут всё равно уже скучно. Вернусь, когда буду нужен.
- Один вопрос можно? – Инженер кивнул. – Что за важность такая в этом ДТП, что даже Великий Инженер вмешался?
- Организатор потоков тебе уже сказал, вообще-то. Я не виноват, что ты ушами прохлопал.
- Ну прохлопал, – нахмурился Тимофей, – трудно ответить, что ли?
Пацан взобрался на подоконник открытого окна и через плечо проговорил:
- Появление гипер-светлого либо гипер-тёмного нарушит баланс в слишком большом скоплении миров. Легче предотвратить это сейчас, чем разгребать потом галактические катаклизмы.
И спрыгнул в ночь. Но удара о жесть крыши сеней не последовало, что совершенно не удивило Тимофея: чему тут уже удивляться, если к тебе на разговор приходит сам Творец всего сущего, Альфа, Создатель, Провидение, Великий Инженер. И просит зажечь керосиновую лампу.

Тима посмотрел на огонёк керосинки, на потухший монитор ноутбука, на спящих животных.
- Какой-то тупик. В каком-то тупике. Где у тебя какой-нибудь тупик, дядька?..
Он перетащил осветительный прибор на жидком топливе на комод, придвинул кресло и раскрыл старый ноут. Уже привычно, не глядя, ввёл пароль и открыл домашнюю папку. Хотел заглянуть в «Документы», но взгляд задержался на вкладке с недописанной историей «Дни памяти».
- Тупик? Вполне себе тупик! Вероятность, что сюда кто-нибудь заглянет – минимальна. Эх, Странники далеко!
Тимофей нашёл какой-то мятый лист А4, чистый с одной стороны, вынул из керамического башмака авторучку и крупно написал: «Тупик. Дни памяти. Пароль – ******». Поставил лист на клавиатуру, прислонил его к монитору и оставил керосинку для привлечения внимания. А сам спустился вниз, посетил санузел и рухнул на диван в гостиной. И провалился в сон, прежде чем голова коснулась подушки: недельный недосып с нервотрёпками дали себя знать.

***
Трава под ногами качалась от каждого дуновения лёгкого ветерка, что пробегал по ней как озорной котёнок и затихал, чтобы уже через мгновение вернуться вновь. Поляна, с трёх сторон окружённая колками из высокого и редкого березника, четвёртой стороной утыкалась в кладбище.

- Раньше, когда могилки были меньше, мы тут коров пасли. Потом я тут на мотоцикле ездить учился, чтобы никто не видел падений и неудач. А сейчас всё заросло, под кладбище отдали немало земли. Исчезают места, где нам было уютно, где навсегда поселилось наше детство…
- Мои места исчезли ещё раньше. Хотя дом, где я вырос, до сих пор стоит на месте и даже вполне себе жилой. Но возвращаться в него было бы плохой затеей.
- Ты про Лувр, что ли? – засмеялся Тимофей и остановился, глядя в глаза своему собеседнику.
- Про него. Тебе ли не знать.
- Да знаю, но как-то непривычно, что ты идёшь рядом со мной такой живой и настоящий, Александр.
- Мне это тоже непривычно. Разница лишь в том, что ты меня видишь впервые. А я прихожу к тебе уже не в первый раз. И знаешь, ты всегда меня чувствовал и реагировал. Всегда.
- Может быть, в роду были шаманы? – предположил Тимофей и посмотрел на Александра. Тот неопределённо пожал плечами.
- Скорее всего кто-то да был. Иначе бы ты не угадал ни меня, ни Диму, ни остальных. Придумать несложно, угадать почти невозможно.
- Думаю, кто-то мне в этом помог. И я даже догадываюсь, кто! – задумчиво проговорил Тимофей и остановился.

Шаман прошёл вперёд, сорвал травинку, обкусил её с двух сторон и повернулся к Тимофею. Писатель смотрел на него, держа в зубах такую же травинку.
- Всё-таки у нас общего гораздо больше, чем я думал! – засмеялся Страж и махнул рукой в сторону походного алюминиевого стола с двумя стульями по бокам. – Почаёвничаем?
- Откуда это здесь? – внутренне напрягся Тима, но шаман лишь развёл руками и пояснил, как само собой разумеющееся:
- Мы в твоём сне, дорогой автор, и я могу себе позволить кое-какие вольности, вроде горячего чая прямо посреди поляны. Тебе он сейчас не помешает! Смородина или бергамот? Смородина моя, бергамот от Люция.
- Смородина! – улыбнулся Тимофей и сел на один из стульев. Шаман сел на другой. Чай разлили в молчании, каждый думал о своём.

- Не буду ходить вокруг да около: я разговаривал и с самым высшим тёмным, и с одним из высших светлых. Оба отрицают причастность своих к исчезновению твоего друга и оба не верят в такую же непричастность противника.
- А ты им веришь? – шумно отхлёбывая чай, спросил Тима.
- Верю в то, что непричастны. Как и в то, что если любой из них заполучит Силу твоего друга, то тотчас же ей воспользуется. И я даже не представляю, как их тогда можно будет остановить. Найди этого ZV первым, не искушай иерархов всесилием! Его дар сочинителя усилит любого из иерархов до невозможности. Равновесию тогда точно конец. Этого допустить мы не имеем права.

- Да что за важная такая птица ZV?! – почти закричал писатель. – Саша, ведь он простой учитель в отставке по здоровью. Чем его эго так важно? Ну хорошо, он писатель, пусть и даже очень хороший, но книги пишут не боги, а обычные люди. Я это точно знаю, я с ними знаком.
Шаман улыбнулся такой горячности и очень серьёзно произнёс:
- Тимофей, представь себе, что весь мир, все представляемые миры, все силы в них – это лишь один уровень. Всё Добро и Зло, все Святые и Проклятые, все Светлые и Тёмные – это лишь часть сущего. И в противовес всему этому, всем нам – громадная Вселенная, где нет ни добра, ни зла, ни богов, ни демонов, ни света, ни тьмы. ZV – малая, незримая часть этой Вселенной. Мы здесь прекрасно сами удерживаем баланс, миллионы лет. И проникновение любой из наших сторон в Большой Мир, где царят Объективная Реальность и Здравый Смысл – недопустимо!

Писатель устало уронил руки и с надеждой посмотрел в лицо Стража.
- Саша, так где же мне искать ZV? Нет ни мыслей, ни зацепок.
- Я могу сказать точно, только где его искать не надо. В Мире мёртвых и в Мире живых. Остальное на твоё усмотрение.
- Но что же мне тогда остаётся, Александр?
- Верить в себя и делать то, что должен! Помнишь, что тебе сказал Эрнесто? La viktoria, hasta siempre! Миры Явь, Навь и Правь уже перевёрнуты вверх дном. Ищи какой-то другой мир, куда мог попасть твой друг! Большего тебе сказать я не имею права и ты знаешь почему! – Страж допил чай, поставил пустую кружку на стол и встал. Тимофей последовал его примеру.
- Потому что ты не добро и не зло, а справедливость… – задумчиво протянул Тима, а Александр согласно кивнул и нарисовал в воздухе синий искрящийся портал.
- Удачи и спасибо за всё! Deus vult, Timofee!
Шаман ушёл, а с ним исчезла и поляна. Тимофей открыл глаза, зябко поёжился, перевернулся на другой бок и снова задремал.

***
В Бек-Порту «Спрут» встретила Талла. Ведунья полностью оправилась после страшных событий и теперь выглядела довольно свежей. А лёгкая косынка, прячущая густую седину в причёске, придавала ей некоторую восточную изысканность и даже элегантность. Пришвартовав вельбот у причала Дада-дэ, Кристина с детьми и Странниками вышла на берег и улыбнулась подруге.
- Давай с обнимашками подождём, а то эти двое опять ор поднимут, а у меня молока почти нет, голодная, как весенняя чайка.
Талла всплеснула руками.
- Духи пресветлые! Пойдёмте скорее, такси я не отпускала. Поедем в одно местечко хорошее, там хозяин знает толк в доброй еде. И полукровка, ко всему прочему.
Кристина мотнула головой в сторону мужчин и представила их:
- Это Илья и Дима, они Странники. Который помоложе – Илья. Они со мной.
- Я Талла. Идёмте, Странники, потом все разговоры будут, сейчас надо позаботиться о нашей мамочке и её отродьях.
- Сама ты отродье, – парировала Кристина и показала подруге язык.

Таксист, остановившись у кафе, поднял шум по поводу оплаты, но юная мать строгим голосом рекомендовала обратиться с этим вопросом в приёмную президента Республики и водитель тут же сник и заткнулся. В кафе официантка тоже подняла хай по поводу грудничков и костюма их мамочки, но Талла мысленно окликнула хозяина заведения и толстопузый коротышка, лысый и не бритый с неделю, устроил подчинённой выволочку. Та, вся в слезах, сбежала на кухню, а шеф проводил гостей в уютный уголок и сам принял заказ, при этом хорошенько уточнив у Странников на ломаном русском, «какие имени водки те предпочитай». Узнав, что никакие, выпучил глаза и развёл руками. Но спорить не стал.

Утолив голод и лакомясь десертом, завели разговор на волнующую всех тему. Талла развела пальцы и легонько покрутила головой.
- Ни Могул, ни Ехидна пока ничего не сказали. Они ищут, родные, они ищут.
- А про Алана не узнавала?
- Как? Бессмертные с этим не помогут, сама понимаешь. А как связаться с Иван-дэ – я не знаю, я же от тех козоёбов голая и босая убежала. – Заметив огорчение Кристины, ведунья поспешила добавить: – Но он жив, жив, это совершенно точно!
Девушка кивнула и поинтересовалась:
- Черноглазые остались?
- Нет, что ты. Похоже, Мрак ушёл сразу, как ты у него детей отняла. Сейчас полиция везде так всех строит, что только визг стоит. Всю эту чёрную пену, что наверх в людях вышла, как ветром сдуло. Кто обмараться успел – горько жалеют теперь.
- А мамаша моя? Не в курсе?
Талла криво ухмыльнулась.
- Трон под ней капитально шатается. Она сейчас изо всех сил мать народа изображает, деньгами и поблажками откупиться старается, но мало помогает. Сильно президент наш во мрачные времена людей огорчила.
- А козоёбов накрыли?
- А их сразу после моего побега повязали. Нашлись в полиции добрые люди, утром уже всех рожами в асфальт уложили.

Илья с Димой, державшие на руках по спящему младенцу каждый, осторожно таскали из вазы виноград и только моргали, слушая диалог женщин. Про то, что поиск ZV идёт, им перевели. Больше ни единого знакомого слова они так и не услышали.
- Интересно, как долго ещё придётся тут торчать?
- Дим, ну раз Талла говорит, что богомола ищут… Ну подождём уж результат, что делать-то?
Комиссар поглядел на моську спящего на его руках пацанёнка и улыбнулся.
- Ничего против детей не имею, но этот щегол только что обоссал меня.
- Да я тоже мокрый, Дим. Ну не скандалить же из-за такой мелочи.

Но скандал всё-таки начался: дочь Кристины его и устроила. А её брат через пару секунд подключился. Юная мать нахмурила брови, забрала дочку, пощупала ей зад и спросила Таллу:
- Подгузники принесла?
Ведунья вскинулась и принялась рыться в сумке. Вынула упаковку и кинула на стол, а сама выхватила у Странника мальчика. Ощупала на предмет сырости и принялась разматывать.
- Простите, мужчины, это же дети, они не умеют ещё терпеть.
- Тал, да не напрягайся ты, они по-нашенски ни слова не понимают.
Перепеленав и убаюкав малышей, женщины посмотрели на Странников и тихо рассмеялись.
- Страные, дети это. Не терпят пока! – кое-как пояснила ведунья по-русски.
- Нестрашно, – смутился библиотекарь. – Не сахарные, не растаем.
Талла вопросительно посмотрела на подругу и та перевела:
- Хинн дахшатх нок нэсст. Мо асс шаккар нхе, аоб намешшавэ.
Ведунья представила, как растаяли бы обписанные сахарные Странники и снова захихикала.
- Талка, хватит ржать!

Внезапно к их столу сам собой придвинулся пятый стул и в нём с яркой вспышкой образовался Могул.
- Привет честной компании. Кристина, гости нас понимают?
- Нет. По-русски можешь?
- Ни к чему, я объясню по-своему.
Пресветлый ангелоид, не вставая, протянул к Странникам руки и мягко прикоснулся пальцами к их лбам. Илья вздрогнул, а более привычный ко всяким потусторонностям Дима только моргнул. Кристина проследила, чтобы укорачивающиеся руки Могула не задели детей и спросила:
- А нам не расскажешь?
Ангелоид пожал плечами и обронил:
- Его здесь нет.
И тут же погас, словно лампа.
- Ну что ж. На нет и суда нет, – резюмировал комиссар. – Отрицательный результат – тоже результат!
- Спасибо вам, халы, – сказал Илья. – И вам, ханым. Мы пойдём, вы не против?
- Идите, – кивнула Кристина. – Не забудь идти к Иван-дэ. Я жду вести, Илья!

Организатор потоков тоже кивнул, взял Диму за руку и хлопнул себя по лбу.
Женщины даже не моргнули, когда мужчины исчезли следом за Могулом и, мельком глянув в мордашки детей, продолжили разговор.
- Я вот что никак не пойму, Кристина, зачем Мрак брал твоих детей?
Та досадливо мотнула головой и озадаченно проговорила:
- Зачем-то нужны они ему были. Я не пойму другого. Почему он мне их отдал?
Ведунья вытаращила в задумчивости глаза и скривила губы.
- Что-то пошло не так, стали не нужны, вот и вернул. Так, надо полагать.

***
На чердаке Илью встретила кицунэ Маша. Ей было явно неуютно в холостяцкой берлоге и только присутствие Васьки как-то мирило её с обстановкой.
- Тише вы! Тимоша спит.
- Здравствуй.
- И ты не хворай. К вам ни один домовой идти не пожелал, между прочим, вот меня и делегировали.
Библиотекарь развёл руками и вздохнул.
- Да я в курсе, нам сказали, что в России даже домовые на русских в обиде.
Кицунэ выпучила глаза и пропищала:
- Чего?! Совсем, что ли?..
- Ну… Маш… Нам так сказали.
- И ты поверил? Впрочем, неважно. Вера – дело сугубо личное. Короче, Илюша, меня послали сказать: богомола домовые искали всем миром, все яранговые, чумовые, юртовые, хижинные… Были даже вигвамные, шатровые и сакельные… сакляные! Я тоже немножко участвовала... – Маша потупила глазки и пошаркала ножкой. – Мы его не нашли нигде. Ни в каких краях его нет, это совершенно точно.
- Ну что ж… Спасибо и на этом! Как бы тебя к Сергею отнести?..
- Тебя туда не пустят. Ты мне найди книгу про Серёжу с Антошей, я сама проскочу.
Илья сел к столу, ввёл пароль и нашёл АТ, где читал «Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию». Вывел текст на монитор и посмотрел на кицунэ.
- А на бумаге нет разве?
- Есть, – парень посмотрел на шкаф и передёрнул плечами. – Только мне к ней лучше не прикасаться.
Маша махнула рукой и потребовала:
- Отвернись!

Он закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Что-то мохнатое задело его щёку и через веки по глазам полоснуло вспышкой. Илья посидел так ещё с минуту и приоткрыл один глаз. На мониторе, деформируя строчки, расползались круги.
Словно кто в воду камень кинул. Дима подошёл к Организатору по комоду и мотнул головой, призывая посмотреть на что-то. Библиотекарь перекатился на кресле к старому ноутбуку и взял в руки лист бумаги.
- Тупик. Дни памяти. Пароль – ******.
Кот муркнул. Илья посмотрел на часы, потом за окно.
- В музей потом сходим?
- Мур-р.
Парень набрал пароль – тот же, что и на новом – и посмотрел на текст на мониторе.
- Это не книга, конечно, но мы же попробуем? Маша вон к себе ушла же через ноутбук.
- Мур-р!
- Иди на руки, Дима. Рискнём. До утра всё равно что-то делать надо, не спать же. Что? Блин. Дима, что?
Кот спрыгнул на пол и пошевелил лапой записку Тимофея.
- Оставить записку?
- Мур.
- Тиме?
- Мур.
- Про что? А! Про музей?
- Мур-р-р!
Илья откатился к столу, взял ручку и написал под строчкой Тимофея: «Ушли в тупик. Если задержимся, то сходи, пожалуйста, в музей, спроси у Ивана Ивановича Снегирёва, как дела у Алана. И передай, что у Кристины и детей всё хорошо!» Дал прочитать Диме, тот одобрительно муркнул и вскочил на комод. Парень пристроил листок на клавиатуру нового ноута и передвинул кресло к старому. Вопросительно посмотрел на Диму. Кот спрыгнул к нему на колени и Илья приложил пальцы к монитору.
- Ух ты, звенит-то…

Крышка монитора с громким хлопком упала на клавиатуру.
В гостиной на диване негромко застонал Тимофей. Но так и не проснулся.
Великий Инженер посмотрел на наручные часы «Montana» и нажал на кнопки, возвращая назад только что сменившуюся дату.

***
Тимофей проснулся от требовательного визга Васьки. Этот шерстяной гад хоть и был совершенно взрослым, но голос имел, как у котёнка.
- Что, блядь, жрать кормить, да?
С кухни донёсся гортанный вопль птеродактиля и Тим сделал вид, что плачет.
- Да ёб вашу мать! Да когда это всё закончится, а?! Ну ни сна, ни покоя, ни капельки, блядь, отдыха от вас! Когда вы уже нажр ётесь, прорвы, чтоб вам пусто было!
Он поднялся с дивана, сходил, сопровождаемый Васькой и его визгом, в туалет и пошёл на кухню. Включил чайник, наполнил миску коту и скормил остаток камбалы ящеру. Потом сам похватал на скорую руку чего-то и полез на чердак. Записка, переместившаяся с одного ноута на другой, сразу бросилась в глаза.
- Ага! – прочитав, Тимофей сел к столу и принялся искать в гугле адрес дарского музея. – Да это же рядом совсем… Открыто с девяти, сегодня работает. Отлично!

Спустившись на кухню, он посмотрел на рептилию и прицелился в неё пальцем.
- Короче, лети на море, нажрись, просрись и Ваське рыбу притащи, чтоб он её сутки сожрать не мог. Ясно?
Ящер клацнул зубами и взлетел на чердак, окно которого не закрывалось уже вторую неделю. Ваську на прогулку Тим выпустил через двери, а сам пошёл к своей «Субару», оставленной за воротами. Сняв машину с сигнализации, он открыл дверь и увидел внутри чумазого пацана, азартно дёргающего баранку и губами изображающего звук мотора.
- Тебе здесь чего?!
- В музей намылился?
Тимофей чуть оторопел, но тут же собрался.
- Да.
- Пешком иди.
- Сху… Почему?
Инженер посмотрел на него снисходительно.
- Машина не пройдёт из реальности в нереальность, Тим. Дай мне ключ и шуруй по холодку.
Тимофей понимал, что сопляк врёт: в Рудож-то он на бэчере въехал как миленький. А уж требование ключа его и вовсе взбесило.
- Щас! Мал ещё на машине ездить!
- Вот ты совсем дурак?.. Дай ключ, по-хорошему.
Писатель посопел в раздумьях, но ключ пацану протянул.
- Штрафов мне с камер не налови. И если попадёшь в аварию…
- Не попаду.
Пацан пустил двигатель и закрыл дверь, а Тим отошёл чуть в сторону и аж заморгал от неожиданности: цифры и буквы на его номере изменились, а кузов авто из серебристого превратился в ярко-синий. Инженер коротко просигналил, сдал назад с поворотом и, раскидывая щебёнку, рванул прочь.
- Чёрт не ребёнок! – констатировал писатель и неспешно побрёл к перекрёстку.

***
Птеродактиль уже привычно набрал высоту и какое-то время просто парил в воздушных потоках. После съеденной камбалы особой нужды лететь к воде не было и рептилия летала над Дарском, постепенно расширяя круги по концентрической спирали. Взлетающий с аэродрома «Дарск-Центральный» спортивный самолёт привлёк было внимание ящера, но рёв мотора ему не понравился и он, сердито каркнув, замахал крыльями и взял курс к водохранилищу.

Спустившись к водной глади, птеродактиль принялся высматривать добычу. Разогнав чаек, он сунул в воду зубастую морду и схватил молодого сазана, неосмотрительно поднявшегося к поверхности. Чуть шевельнул крыльями, поднялся метров на пять и, пару раз перехватив рыбину, проглотил её. Проснулся охотничий азарт. Птеродактиль пронзительно и протяжно прокричал и мощно замахал крыльями, поднимаясь на позицию для очередной атаки. Выбор цели, стремительное пике, щелчок челюстей и взлёт. Очередная рыба, дрыгая хвостом, проваливается в желудок.

Увлечённый охотой, ящер приблизился к Острову, где сверкало остеклением в солнечных лучах красивое здание. Рептилия с любопытством сделала круг над этим клочком суши и чуть снизилась. От каменных глыб и сверкающего пляжа к зданию шёл лысый и голый здоровяк с сеткой свежепойманных стерлядей. Он вдруг поднял глаза к небу и приветственно помахал рукой птеродактилю. Ящер гортанно крикнул и заложил вираж, приглядываясь к человеку, а тот вдруг ответил ему, повторив в точности его крик и рассмеялся. Вынул из садка стерлядку и подкинул. Рептилия клацнула зубами, ловя угощение и стала набирать высоту.

Остроносая рыбина, приятно царапая глотку пластинками панциря, провалилась в живот и птеродактиль решил, что наелся уже предостаточно. И теперь надо подремать, дать отдых крыльям и… И тут послышался Зов. Не просто призыв, а Зов, противиться которому не было сил. Ящер протяжно зашипел и стал набирать скорость, направляясь в странную пещеру, где жил последние дни.

***
Подходя к музею, Тимофей заметил, как в глазах его слегка поплыло, словно он чутка прибухнул. Но почти тут же всё вернулось в нормальное состояние и в помещение он вошёл совершенно нормально, списав головокружение на скудный завтрак.
- Здравствуйте!
Пожилой худощавый мужчина, сидевший за столом справа от входа, отложил электронную книгу и вопросительно посмотрел поверх очков.
- Доброго утра.
- Вы Снегирёв Иван Иванович?
- Да. Вы в музей или по каким-то вопросам?
- Второе. Иван Иваныч, меня просили узнать, как дела у Алана.
- Какого Алана?
Придуривался дед неумело и это сразу бросалось в глаза. Тима не хотел пугать его, а потому примирительно поднял ладони и улыбнулся.
- Ну раз вы не знаете никакого Алана, то и ладно. Не сильно-то и надо! Просто передайте ему, что с Кристиной и детьми всё в порядке!
Снегирёв заёрзал на стуле, зачем-то снял очки, потом снова надел и погрозил Тиму пальцем.
- Прекратите! Крис… Ал… Прек!.. О господи.
- Иван Иваныч, да не пугайтесь вы так, ну что ж это такое. Мой добрый друг недавно вернулся из Республики, он и просил меня передать вам вот такие слова: мол у Кристины всё получилось, деток она забрала и всё у них хорошо. И что она сильно переживает за здоровье мужа. Но если вы про Алана ничего не знаете…
- Постойте, – Снегирёв вдруг совершенно успокоился и даже чуть улыбнулся. – Мрак ушёл? Я же не ошибаюсь?

Тимофей читал «Сказку про Кристину», обе части, поэтому просто с улыбкой кивнул.
- Ушёл, Ван Ваныч. Отдал детей Кристине и ушёл. А мой друг виделся с ней, она и просила… Ну вот всё это. Они на связи, друг ей перезвонит.
Снегирёв задумчиво посмотрел за окно и негромко проговорил:
- Вон там, за парком, мостик через Переплюйку. От него – вправо, вдоль ЛЭП. Мой домик прямо возле опоры. Алан там. Поговори с ним сам, успокой парня. Он последнее время всё рвётся ехать домой… Горячий!
- Хорошо. До свиданья, Иван Иваныч!

Тима вышел из музея и, перейдя улицу, углубился в парк. Мостик нашёлся сразу, петлять не пришлось. Но Тимофей знал, что речка эта называется Шадриха, никак не Переплюйка. И подумал, что попал-таки в нереальность. Опять.
Пройдя по тротуару с полкилометра, он вошёл в садовое общество и, ориентируясь по ЛЭП, нашёл домик Снегирёва. На крыльце его сидел крепкий, хоть и несколько худой парень с совершенно седой прядью в смоляной шевелюре.
- Привет, Алан!
Юноша вскочил на ноги, расправил грудь, прищурился и чуть выпятил нижнюю губу.
- Кто такой?
- Тимофей, если это имеет значение. У меня новости хорошие для тебя!
- Какие новости?
Тима подошёл поближе и улыбнулся.
- Хорошие, Алан. Я Ивану-дэ уже рассказал, но он попросил меня дойти сюда и лично тебя обрадовать. С Кристиной всё хорошо, у неё всё получилось. Дети с ней, Мрак ушёл. Ты можешь смело возвращаться домой, Алан!
- А Талла?
- Жива, здорова. Немного поседела, но... – Тимофей махнул рукой. – Накрасится!
Алан, по-видимому, слыхавший этот анекдот, рассмеялся и покрутил головой. Настороженность его как ветром сдуло.
- И правда хорошие новости. Заходи, Тимофей, что на пороге стоять.

В домике было тесновато, но уютно. То, что тут давно не было женщин, заметно было во всём: и по пыли, и по не сильно чистому полу, и по горке немытой посуды. Алан зацепил ковшом воды из оцинкованного ведра, наполнил старую, советскую кофеварку и воткнул в неё шнур.
- Алан, а у Иван-дэ смородина растёт?
- Это куст?
- Да.
- Иди за дом, смотри там. Я в ботанике не специалист.
Говорил парень с легчайшим акцентом, но совершенно правильно. Было заметно, что русский он изучал всерьёз и, похоже, практиковался много. Тима сходил в огород, нащипал с макушек нежных смородиновых листиков и вернулся в дом. Алан вытирал вымытые кружки и что-то негромко напевал.

- Вскипело?
- Да, присаживайся! Вот сахар, вот печенье… Прости за скромный стол – не ждал гостей.
- Ничего, я недавно завтракал. Да и засиживаться мне ни к чему, дел полно. Чаю вот с тобой пошвыркаю, да и пойду. Тебе тоже собираться надо! Так что…
Пока пили чай (Тима смородиновый, Алан – пакетиковый), почти не говорили. Но Тимофея беспокоил какой-то звук, совершенно незнакомый и неуместный. Он даже покрутил головой, ища источник этого стука. Горец вопросительно посмотрел на гостя, тот пошевелил пальцами возле уха.
- А! Это богомол. Недавно откуда-то прилетел, я его в банку посадил, мухами кормлю.
- Бо… Богомол?!
- Да, я тоже удивился. В Дарске не водятся такие насекомые! Климат неподходящий совсем. А тут – живой богомол.
Алан встал, дошёл до окна и принёс литровую стеклянную банку, накрытую крышкой с заботливо проделанными дырочками. Тимофей пригляделся сквозь стекло и ему поплохело, будто ключом корпус датчика Холла свернул, а обломок в моторе остался. Аж сердце ёкнуло и в желудок упало, прямо в ещё не остывший чай.
- Можно я его себе возьму? Ну не выживет он в Сибири, а если тебе его с собой везти – чем кормить в дороге будешь? А у меня дочка маленькая, ей интересно посмотреть на такое… Можно?
- Возьми конечно! Тимофей, ты хорошо это решил, правда. Мне с ним таскаться не с руки, а выгонять на улицу – жалко. Возьми себе, пусть у тебя живёт, дочку радует!
Допив чай, Тима попрощался с Аланом, прихватил банку с насекомым и поспешил в дом ZV. На мостике через речку его посетил очередной приступ vertigo, но это было уже несущественно. Прижимая банку к телу, он чесал через парк, срезая углы по грунтовым тропинкам.

Возле ворот стояла его машина, снова серебристая и не помятая, что радовало. Следовало поинтересоваться ключами, но время терять не хотелось. Впрочем, на чердаке его уже ждал Инженер, сидящий на комоде и болтающий ногами.
- Ящер вернулся?!
- Не-а. Чё в банке? Богомол?
- Ага! Он к Алану залетел, там от переезда, где ДТП случилось, полкилометра нет!
- Ну вот кто бы знал.
Пацан кинул ключ от «Субару» на диван, спрыгнул на пол и подошёл к раскрытому окну.
- Цыпа-цыпа-цыпа! – позвал он звонким голосом и с довольным видом уселся в кресло. – Зря твои Странники пятки побьют, куда они там рванули.
- Да хрен с ними, главное – богомол нашёлся!
Инженер с выражением сомнения пожал одним плечом и посмотрел в окно.
- О, вон он, летит. Торпедопросец ископаемый.

Птеродактиль влетел в комнату и резко затормозил крыльями. Не помогло – шмякнулся об стену и сбил на пол две рамки с фотографиями. Тима сунул банку с богомолом Инженеру, поднял ящера и усадил на комод. Потом поднял рамки и развешал по местам.
- Наоборот, – подсказал пацан, – поменьшая справа, побольшая – слева.
Тимофей поменял фото местами, забрал банку, поставил её на стол и снял крышку. Богомол, словно только того и ждал, выбрался на волю и огляделся, скрипя шеей. Потом расправил крылья и перескочил на крышку старого ноутбука. Птеродактиль с любопытством посмотрел на него, потом резко изогнул шею и сожрал насекомое.
- Нихуя себе, – опешил Тимофей. – Ты чё творишь, дристун перепончатый?!
Инженер откинулся в кресле и задорно рассмеялся, а ящер подёргал глоткой, закатил глаза и свалился с комода. На пол рухнула двухметровая тощая туша ZV, произведя при этом жуткий грохот. Ни матов, ни какой-либо другой реакции не последовало. Тима присел на корточки возле друга и поискал на шее пульс.
- Живой? – поинтересовался пацан.
- Живой, – облегчённо перевёл дух писатель.

***
Илья стоял и смотрел на Диму, с трудом сдерживая смех.
- Господи, комиссар, вот вечно у тебя всё не по-человечески.
- Не смешно нихуя! – отозвался тот и громко фыркнул.

В этой усечённой нереальности Странник совершил превращение ровно до половины и теперь выглядел, как булгаковский Бегемот, только двухцветный. Илья всё же рассмеялся и покачал головой.
- Ладно хоть говоришь!
- Отвали. – Кот повертел головой и снова фыркнул. – Вот и к кому нам тут обратиться? Ты хоть читал этот отрывок?
- Не-а, – честно признался Илья. – У меня и уверенности даже не было, что я смогу в файл войти.
Они стояли на обочине асфальтированной дороги, проложенной за каким-то чёртом посреди чистого поля. И что самое поганое, горизонта не было. Ни с одной стороны. На расстоянии в несколько километров пространство окружало серое нечто. И не туман, и не стена – именно что нечто. Внизу – дорога, поле и травка. Вверху – синее небо и Солнце. А вокруг – какая-то хрень.

Послышался отдалённый рокот и на дороге появился мотоцикл. Илья схватил Диму за шиворот и рывком уложил не ожидавшего такой подлости комиссара в траву.
- Лежи тихо, я попробую остановить!
- Дебил блядь, – буркнул кот, но отполз от дороги подальше и спрятался.
Библиотекарь вышел на асфальт и принялся размахивать руками. Мотоциклист загодя сбросил скорость и остановился, не доехав до Ильи метра три. Пассажир – по виду пассажирка – спрыгнул с мотоцикла и подошёл почти вплотную.
- Там нет дороги, – произнёс Илья, показывая себе за спину большим пальцем.
Малявка сняла шлем и в висках у парня застучали молоточки.
- Ты что за хрен такой?
- Э-э-э… Организатор потоков.
- Организуй себе поток отсюда нафиг!

Илья пригляделся к пигалице и кивнул головой: так и есть – нелюдь какая-то! Посмотрел на водителя, но тот оказался совершенно обычным, крепким таким дедом. Не сильно старым, но и никак не молодым.
- Здравствуйте! Меня зовут Илья, а это…
- Странник, – подсказал Дима, на задних лапах подходя к остальным участникам.
- Да! Кот, комиссар и просто хороший парень.
Дед поставил мотоцикл на подножку, стянул с головы шлем и тоже подошёл поближе. Снял перчатку и протянул руку Илье.
- Арсений. – Пожал лапу коту и повторил: – Арсений. А это – Дина, хорошая девушка со звёзд.
- Сеня, ты уверен, что они безвредны?
- Пока не доказано обратное – считаем так. Любой человек априори хороший.
- А вслух говорить не пробовали? – сварливо спросил Дима. – Мне-то похуй, а Илья вас, например, не слышит!
- Его проблемы, – зыркнула угольно-чёрными глазищами Дина и дёрнула ушами на макушке. – Ты с какой планеты, Странник?
- Местный, но из другой реальности. Здесь есть кто-нибудь, кроме вас двоих?
- Ну… Её подруги. А что? – спросил Арсений.
- Буду краток, – кот заложил лапы за спину и принялся расхаживать туда-сюда, размахивая хвостом, – мы с Ильёй ищем сущность в виде богомола. Это именно сущность в виде насекомого, а не богомол в виде дебила со святым писанием и крестом на чугунной цепи. Здесь богомолы водятся? Видеть приходилось?

Арсений кивнул, а Дина посмотрела на друга, поставив уши столбиком.
- Поможем?
- Надо бы. Только как?
- Закройте уши, я своих позову.
- Ой, бля…
Дед зажал уши руками и рванул бежать прочь от дороги. Илья, повинуясь предчувствию, тоже прижал руки к голове и двинул следом. Дима пожал плечами, опустился на четвереньки и припустил за ними. А Дина подошла к «Харлею», положила шлем на сиденье и задрала лицо к небу. От чудовищной силы ментального вопля оба мужчины кубарем полетели в траву, а Странник дико заорал по-кошачьи и подскочил вверх едва не на три метра.
- Вот сирена, мать её за уши и нагнуть, – простонал дед, снимая с лица прилипшие стебли травы.
- Ага, – согласился Илья, ковыряя в ухе мизинцем.
- Обосраться-не-замараться! – резюмировал Дима, выплёвывая луговую кобылку, попавшую ему в рот во время прыжка. – Ещё раз такое произойдёт – на меня не рассчитывайте! Это же не Дина, это динамита кусок.

На секунду их накрыла тень и по другую сторону дороги в поле опустился шаттл. Никаких других ассоциаций этот летательный аппарат не вызывал.
- Сеня, идите сюда.
Дед помотал головой, с кряхтением поднялся на ноги и буркнул:
- Айда, Динка зовёт.

Возле мотоцикла собралось уже пять невысоких динок, едва отличимых одна от другой: все в серых костюмах в облипочку, жопастенькие и с бежевыми мордашками в чёрную пятнушку. И размахивающие руками, как шлангами. Дина отличалась от подруг только серебряной серьгой в ухе, в остальном же разницы не было. Посовещавшись пару минут, динки встали полукругом и уставились на землян чёрными буркалками, шевеля при этом ушами, а Дина подошла к Страннику и заговорила:
- Давай параметры сущности. Девчата полетают и поищут.
- Н-ну… Это часть человека. Предположительно – его эго, разум. Тело уже найдено, а вот разум… Мы подозреваем, что он может быть тут.
- Выглядит как насекомое богомол?
- Скорее всего. У ZV два тотема, один… Короче, да.
- Хорошо. Его пси-характеристики похожи на ваши?
- Вот этого не знаю. Это человек. Больше ничего не могу добавить!

Дина вернулась к подругам, они что-то ещё оживлённо обсудили и четыре динки побежали к шаттлу, смешно перекидывая гнущиеся во всех направлениях и местах ножонки.
- Сеня, позови Петю, пожалуйста. Не торчать же нам посреди поля.
- Ага.
Дед вынул телефон, сделал вызов и забубнил, поясняя собеседнику ситуацию. Потом убрал сотовый и подмигнул Илье.
- Вы нас куда-то отвезти хотите?
- Ко мне поедем. Раз уж нам с Диной не судьба погонять, то вернёмся, чё уж.
- Сеня, а можно я, пока Барин не приехал, покатаюсь?
- Можно, чё нет-то?
Он протянул малявке ключ и та с довольной улыбкой оседлала «Харлей». Пустила движок, снялась с подножки, покрутила головой и лупанула с места, аж заднее колесо провернулось. Арсений проводил её взглядом и улыбнулся.
- Пилотка, тить-колотить! – Посмотрел на кота с Ильёй и пояснил: – Дина – не имя. Это её профессия, она пилот.
- А… Эм-м-м… Тут как? Никто не того?..
Арсений махнул рукой.
- Они уже официально сюда прибыли. Большой корабль на орбите где-то оставили, спустились на вот этих, маленьких. Мужики ихние там с властями чего-то обсуждают, а динки вот просто гонзают, развлекаются. Весь табак у меня на огороде сожрали, чисто кусеницы.

Подъехал джип «Чероки» и из него выбрался… По виду – барин. Но лицо у мужчины было располагающим, а улыбка добрая.
- Привет честной компании!
Барин обнял Арсения и они похлопали друг дружку по спинам, потом он пожал руку Илье и назвался Петром. Потом сурово посмотрел на Диму, повернул голову к Сене и спросил:
- С этим здороваться или вискасу дать?
- Не, ты не охуел часом?! – возмутился Странник. – Не моя вина, что в этой сраной недоёбанной недореальности ничего нормально не делается!
- Ага! – Барин протянул руку, пожал коту лапу и добавил: – Без обид, выглядишь ты так себе. А места у нас – лучше не бывает, так что не пизди.

Мужчины устроились в машине, причём Диме позволили сесть на переднее сиденье. Барин в три захода развернул джип на узкой дороге и неспешно повёл его в город. Кот несколько раз протягивал к рычагу передач когтистую лапу, но всякий раз убирал её обратно, заметив косой взгляд Петра.
- Чего ты нервничаешь, Дим?
- Да нет же впереди нихера! Куда ты едешь-то?!
- Ну так будь там хер – я б не ехал. Мне это нахер? – совершенно невозмутимо парировал Барин.
Дима обернулся и спросил:
- Что впереди нас, Илья?
- Нечто серое, – не задумываясь ответил тот. – Но оно сдвигается по мере нашего приближения. А сзади за нами ползёт.
Арсений поймал взгляд Петра в зеркале и пожал плечами.
- Они из какой-то другой реальности, Петь. Ну вот про Динку ж мы с тобой тоже не знали, пока не увидели!

Оглушительно рыча мотором, «Харлей» опередил «Чероки» и ушёл в серое нечто.
- Бандос, динки твои? – спросил Барин.
- А чьи ж, – откликнулся дед. – Гонзает, как будто с пелёнок на двух колёсах. Гайцы как видят – отворачиваются и палки прячут. Вчера пол-города на уши поставила! Чёрт, не ребёнок.
- Надо у Злодея кувалду выманить, дать ей попробовать.
Дед пожал плечами.
- Да ей впору на «Цирконе» верхом кататься…

***
Тимофей сидел на диване и смотрел в безжизненное лицо ZV, уложенного на подбитые подушки. Инженер опять свалил, не пообещав вернуться, а Странники зависли в недописанной истории и ожидать их особого смысла не было.
- Что не так, дядька? Почему ты не хочешь со мной поговорить? Ты не весь ещё здесь? Эх, знать бы чего недостаёт… Тело здесь, разум здесь. В ад и рай ты не верил никогда. Что не здесь? Душа? Да ты и слово-то это разве что в шутку использовал...

Время тянулось как расплавленный винил. Тимофея уже тошнило от бесконечно повторяющихся сообщений в ватсап, которые он перечитал уже сорок раз. Жутко хотелось вернуться в Колывань, домой, к жене и дочке, но здесь ещё оставался Илья, которого как-то надо было вернуть в его родной Рудож, где-то на востоке Украины. С Димой проще, его организатор потоков отведёт в книгу и всё.
- А может?..
Писатель встал, подошёл к шкафу и вынул из него своего «Шамана». Потом сел к столу, открыл ЯП и нашёл первую главу «Организатора протоков» VampiRUS'a. Промотал страницу до середины и пожал плечами.
- В «Дни памяти» же ты ушёл. Может и к себе через монитор вернёшься.

В очередной раз позвонила Лена и Тимофей слово в слово отбарабанил заученную партию диалога. Отключил смартфон и вынул из него батарейку. Просто уже не было сил сдерживаться, чтобы не заорать дурниной.
- Хорошо, что никто больше не звонил в тот день, а то уже точно свихнулся бы. Хоть бы Инженер, что ли, вернулся…

Он разговаривал сам с собой и даже не удивлялся этому.

***
Во дворе дома Арсения установили мангал. Барин съездил к приятелю в мясную лавку и привёз отменного качества сырой шашлык. Дина по-прежнему куксилась при виде «плоти», но после нашествия её подруг на огород, деваться было некуда: черноокие «кусеницы» выкосили не только табак, но и всё, на что упал их чёрный взгляд. Пётр, не знавший о бедственном состоянии Бандосова огорода, не догадался привезти зелени и теперь только виновато хлопал глазами.
- Ладно, Петька, ты тут с Ильёй занимайтесь мясом – кота не подпускайте! – а мы с Диной до бабок прогуляемся. Пусть выберет себе, чего там ей по вкусу.
- Чирка возьмёшь? – спросил Барин.
- Да ну его к лешему. Пеши прошвырнёмся.

Пока хозяин водил подругу на небольшой стихийный рынок у шоссе, где местные бабки предлагали транзитным водителям огородные (и не только) харчи, оставшиеся неспешно растопили мангал, разложили в решётки кусочки мяса и организовали застолье из складного столика, пары походных стульев и притащенных из дому табуретов. Пётр, знакомый с хозяйством старого друга, принёс посуду и вилки, Илья по его указанию спустился в погреб и вытащил на свет божий домашние закатки – томатный сок, хренодёр, аджику и даже самодельную горчицу, широко известную в очень узких кругах своими термоядерными кондициями.

Вернувшиеся с рынка Сеня и Дина на ходу трескали редиску и морковь, первая порция шашлыка уже доходила до кондиции. Барин притащил из дому солонку и перечницу, все сели за стол и за знакомство навернули по стаканчику томатного соку.
- По городу кучи динок шастают, на рынке едва ли не последние овощи скупили, – со смехом поделился новостями Арсений. – Дин, у вас на родине голод что ли?
- Не равняй гидропонку с нормальными продуктами. За ваши растения душу отдать не жалко!
- Э-эх, сироты вы сироты…

Когда мясо в миске закончилось и Барин вытряс в неё вторую решётку, Сеня спросил Илью:
- А почему вы наш мир недоделанным называете? Что в нём не так?
Библиотекарь потупился, а Дима, облизнув усы длиннющим языком, принялся пояснять:
- Прозвучит странно, но уж как есть. ZV не дописал эту историю. Непонятно? Ну и ладно. Просто про вас всех есть две истории – одна дописана, а вторая нет. Не смотрите так, про меня тоже несколько историй есть, но их писал другой автор. А про Илью – его автор написал… Да-да, дорогой друг! Проблема в том, что вокруг этого стола собрались персонажи трёх разных авторов. Один из них – всем нам хорошо известный ZV.
- А кто написал про Илью? – спросил Пётр.
- Некий VampiRUS.
- А про тебя? – подал голос библиотекарь.
Кот усмехнулся, подцепил когтями кусок мяса и засунул в рот целиком. Разжевал, проглотил и подмигнул парню.
- А угадай с одного раза.
Илья потёр висок и несколько раз моргнул, потом скосился на Диму и погрозил ему вилкой.
- Тимофей спросил меня – зачем я притащил не кота, а Диму. То есть…
- Bingo! Именно он угадал и меня, и Шамана, и ещё множество совершенно замечательных людей. И не совсем людей.

Внезапно над головами пирующих завис шаттл и с него непонятным образом спустили сначала здоровенный мотоцикл, затем громко матерящегося долговязого мужика, а в последнюю очередь – одну из динок. После этого челнок бесшумно отвалил, а прибывшая инопланетянка принялась лопать нарезанные кружочками томаты и огурцы.
- Зачем вы привезли Злодея?
- Этот тип наиболее подходит под заданные параметры.
- Но это не богомол!
- Сущность могла изменить форму в данной реальности. Параметры совпадают максимально.
- А мотоцикл зачем?
Динка намазала горчицей луковицу и с хрустом откусила.
- А он без него отказывался перемещаться! Ой… Мамочка…
Дина налила в стакан сок и протянула подруге. А поляк, устав орать и материться, обнял сперва Барина, потом Бандоса и только после этого подошёл к Илье, протянул веслообразную лапу и представился:
- Анджей Шаблицкий!
- Илья. Очень приятно. А это – Дима, Странник.
Байкер поднял брови и пожал плечами.
- Добрый вечер, пане Странник!

Дина сходила в дом и принесла ещё два табурета. Застолье раздвинули и теперь к столу приходилось тянуться, но это никого и нисколько не расстраивало. Илья наклонился к Дине и спросил:
- А зачем ваша подруга привезла Анджея?
Та посмотрела на него, чуть прищурив глаза и в голове библиотекаря снова застучали молоточки.
- Слышишь меня?
- Да, – не раскрывая рта ответил парень.
- Этот тип максимально совпадает с параметрами ZV. Ничего больше мои коллеги здесь не обнаружили.
- Но это не богомол!
- А сущность не могла изменить форму?
- Не думаю. Впрочем… Как сказал мне на прощанье Шаман: «Каждая дверь не случайна!» Возможно, пан Шаблицкий будет нам полезен.

Он благодарно кивнул Дине и переключился на поляка.
- Анджей, а ваш мотоцикл как называется?
- Кувалда.
- А… марка?
- «Yamaha Vmax».
- Совпадает…
- О! Это реально убойный аппарат! Триста кило и полтораста лошадей. Крутящий момент вдвое выше, чем у «Лады»! С места до сотни – три секунды.
- А вам он очень дорог, надо полагать?
Долговязый поляк раскрыл рот, закрыл рот, потом улыбнулся.
- Не, я понимаю, что меня дохера. Но это не повод звать меня во множественном числе! А кувалда… – рыжий байкер обернулся к своей технике и лицо его стало как у ребёнка, увидевшего любимую игрушку. – Я машину продал, чтобы её купить. Я себе трусы не куплю, а для неё возьму самую мягкую салфетку.

Дима уже почти минуту пытался под столом пнуть библиотекаря, но лапки не дотягивались.
- Илья!
- Что?
- На пару слов отойдём. Прошу прощения, друзья!
Отведя парня подальше от стола, кот быстро заговорил:
- Оставь поляка в покое, это не ZV, это автошарж, карикатура на самого себя. Надо валить по тихой грусти, богомола здесь нет.
- Надо хоть попрощаться.
- А надо?
- Поблагодарить!
Кот согласно кивнул.
- Тут ты прав. Они хоть и выдумка… Да мы-то чем их лучше? Пошли.
Они вернулись к столу, душевно попрощались со всеми и поблагодарили инопланетянок за оперативную помощь. Вышли за ворота, чтобы не пугать людей исчезновением и Илья даже успел ухватить кота за лапу, но тут к ним вышел Арсений.
- Братцы, вы скажите ему, чтоб историю дописал. Я вам верю, вы ZV найдёте… Пусть допишет. Прощайте!
И быстро ушёл обратно. Илья сжал лапу Димы и с чувством припечатал себе в лоб ладонью.

***
В Дарске настала ночь. Тимофей прикрутил фитиль керосинки и повесил её обратно под потолок кабинета ZV. Сам хозяин всё так и лежал на диване, молча и почти не шевелясь. Вася сидел у него на ногах и тарахтел, как трактор. Илья вновь материализовался в кресло, держа на руках двухцветного комиссара и лицо его было не очень довольным. Тима обернулся и мотнул головой в сторону дивана. Илья повернул кресло и аж подпрыгнул, уронив Диму на пол.
- Как так?!
- Я нашёл богомола, он был тут, в Дарске. Не совсем в этом, но здесь.
- Не в музее часом?
- Нет. Но я был и в музее, и на даче у Снегирёва. Вот как раз там мне Алан и отдал его. Рассказал парню ваши новости, он был очень рад. Я у него не стал задерживаться, сюда сразу помчался. Показал богомола птеродактилю ну и… Ящер сожрал насекомое и вот результат.
- Небо пресветлое, наконец-то!
- Нечему радоваться, Илюх. В нём нет ещё какого-то компонента. Лежит вот бревном и ни на что не реагирует.

- И даже не чихает, – добавил появившийся на подоконнике Инженер.
Пацан свесил ноги и принялся колотить правой пяткой по батарее, переводя взгляд с писателя на библиотекаря.
- И что теперь делать? – спросил Илья. – Мы ведь даже не знаем, что именно нужно искать.
Тимофей пожал плечами и придвинул парню свою книгу.
- Проводи Диму. Он нам точно теперь ничем не сможет помочь.
Библиотекарь опустился в кресло и посмотрел на кота. Тот, повесив хвост, медленно подошёл и как-то неловко взобрался к нему на колени. Илья машинально погладил его по спине и прижал пятерню к лежащему на столе томику.

- Что было важным в жизни ZV? – спросил Инженер, едва Странники исчезли. – Что привязывало его к миру? Вы же друзья, Тима. Вспоминай.
- Мотоцикл и всё, что с этим связано. Поездки, тусовки, фотосессии. Баб любит. К пьянству и наркотикам он никак вообще, курит разве что.
Инженер лупанул в очередной раз пяткой по холодному чугуну и сморщил нос.
- Мотоцикл. Он разбит, надо полагать? Отодвинь кресло, сейчас Илья вернётся.
Стоило Тимофею откатить мебель, как на освободившемся месте материализовался библиотекарь и шмякнулся задницей на пол. Пацан задорно рассмеялся и скрутил фигушки, дразня парня. Тот поднялся с пола и взмахнул руками.
- Ну что за шутки? Вообще не смешно! Тима, дай книгу про Кристину, надо ей про Алана рассказать, я обещал.
Писатель вынул из стопки на столе нужный томик и отдал Илье. Тот состроил Инженеру козью морду, показал язык и свалил, не дожидаясь ответа.

Отсутствовал парень от силы десять минут, вернулся перепачканный помадой и красный лицом. Перевёл дух и громко заговорил, грозя невесть кому указательным пальцем:
- Послушайте! Я не знаю, важно это или нет, но в тупике мы нашли некоего Злодея, байкера. Точнее, не мы нашли, а по нашей просьбе. Этакий автопортрет ZV, но юморного характера. И Злодей этот был мало что похож на него, – Илья мотнул головой в сторону дивана, – он ещё и постоянно орал, матерился, грозил всем головы поотшибать.
- А про мотоцикл он говорил что-нибудь?
- Да. И с очень большой любовью. Искренне причём.
Инженер многозначительно посмотрел на Тимофея.
- Совпадает. Это всё неспроста. Тима, вот вертолёты – души подбитых танков, ты в курсе?
Тот отмахнулся и нахмурил брови.
- Да чушь это, болтовня. При чём тут… Стоп! Ты про?..
- Ага. Давай, сочиняй! Ты же писатель.

Тимофей опустился в кресло и задумчиво потёр щетину на подбородке.
- Кажется понял. Тут было дело, сломался у дочери игрушечный мотоцикл, я его пару дней чинил, а ей, чтоб не расстраивалась, рассказывал такую сказку, что ли…
- Вот и расскажи её Илье.
- Но это даже не…
- А какая разница? Он и через текст в мониторе ходит за милую душу. А твоя аудиоверсия чем хуже? Начинай!
Писатель мотнул головой и повёл рассказ. Бесхитростная сказка для маленького ребёнка, про то, что сломанный мотоцикл не помер, а только заболел, что его живчик не ушёл насовсем, что он ещё вернётся. Потому что любит свою маленькую хозяйку. И что папа мотоцикл теперь лечит, а живчик только и ждёт момента, чтобы вернуться.

Инженер то и дело поглядывал ему за спину и подбадривал, мелко кивая и рисуя в воздухе пальцем круги. А писатель продолжал бубнить, особо не вникая в смысл слов. Точно так же, как буровил эту пустословицу дочери, вертевшейся рядом с пассатижами в руках.
- Ушёл!
Тимофей замер на полуслове и оглянулся. Ильи на чердаке не было.
- Куда?
- А неважно. За живчиком от «Ямахи». В какое-то место, куда отлетают души разбитых мотоциклов. Или та любовь, что в них вкладывают их владельцы. Или ещё что-то такое, что связывает байкера с мотоциклом. Освободи кресло, пусть наш гонец нормально вернётся. Вдруг заслужил?

***
Илья стоял посреди дороги и рассматривал мир, в котором очутился. Тот был странным, пластмассово-мультяшным. Будто на все предметы при помощи графического редактора нанесена пластиковая текстура. В его голове, с разными интонациями и в разном порядке проносились одни и те же слова:
«Держи руки подальше».
«Руки подальше держи».
«Подальше держи руки».
- От чего? – спросил он вслух, оглядываясь по сторонам. – Какие руки? Насколько подальше?
После каждого вопроса, где-то на периферии слуха до него доносился странный звук, будто совсем рядом кто-то прогазовывался. Парень попытался повернуть голову и понял, что не может это сделать. Попробовал повернуться всем туловищем, но вместо этого попятился, чуть выворачиваясь в сторону. Под ногами что-то захрустело. Щебёнка? Сами ноги странно проворачивались в районе ступней и не отрывались от поверхности. Так это же не ноги! Это же колёса?
- Мать того, кто всё это придумал, пусть живёт и здравствует! – неумело выругался Илья, понимая что вместо слов слышит бибиканье. – Ёпть… я что? Машина?

В его мысли ворвался звук мотора. Судя по рваному звуку, перебиваемому покашливанием выхлопа, это был какой-то трактор. Звук приближался и, пока Илья осваивался с новым способом ходить, стал уж очень громким. Шевеля ступнями и кистями (или тем, что ими раньше было), толкая тело то вперед, то назад, он увидел подъехавший к нему, проржавевший грузовик… нет, эвакуатор с болтающимся крюком.
- Привет, Мак! – радостно поздоровалась морда машины, образованная из глаз на лобовом стекле и рта на радиаторной решётке. – Ты где пропадал и чего ты тут бибикаешь, как будто у тебя бензин слили и шины попрокалывали?

Забавный грузовичок слегка шепелявил. «Бензин» из его уст звучал как «бенфин», «шины», как «фыны», а буква «р» перетекала в букву «о», поэтому слово «прокалывали» – «покалывали».
- Мак? – удивился Илья.
- Где? – не понял грузовичок.
- Кто Мак?
- Да брось прикалываться, дружище! Ты – Мак. Молния Маккуин, номер девяносто пять на борту и номер один по жизни! А ещё ты мой лучший друг!
Чёрт, буква «г» у грузовичка тоже была чем-то средним между «г» и «х». Но в целом было понятно, что он говорит.
- Ты мне, конечно же, не поверишь, но я не Маккуин.
- Да как бы не так! Бампер тот же, лобовуха та же, наклейки все твои… Ох! – «лицо» грузовичка сделалось озадаченным. – Или ты в переносном смысле, дружище? Что случилось? Твой друг может помочь твоему горю? Развеять печаль? А хочешь, дождёмся темноты и трактора погоняем, как тогда, в первые дни знакомства?
Грузовичок насупился, будто формулируя неприятную для него мысль. А потом выдал:
- Нет, ну если ты хочешь, чтобы я держал от тебя подальше свои руки, то я, конечно, пойму.
Опять эта фраза про руки.
- Нет-нет! – заверил Илья, начиная понимать, куда его занесла Тимофеева сказочка.
- Тогда чего ты такой задумчивый и озадаченный? – спросил грузовик. – Такое ощущение, что кто-то обмацал тебе лобовое стекло своими руками, не понимая, что их не нужно протягивать, куда не следует.

Чёрт, как же его звали? Кажется, Мэтр… Никогда не угадаешь, какая информация из полученной за свою недолгую жизнь тебе пригодится. И опять это «тянуть руки, куда не следует».
- Знаешь, Мэтр, – раз уж мир мультяшный, подумал Илья, то и вести себя нужно по-мультяшному. И постараться вертеть разговор вокруг этой фразы про руки. Не просто так ведь она выскочила. – Мне действительно не нравится, что кто угодно может залапать лобовое стекло. Мне ведь потом плохо видно. И я постоянно об этом думаю. О том, что некоторым стоит держать руки подальше…
- Оу! – обрадовался проржавевший эвакуатор. – Так тебе просто нужно всех предупреждать об этом!
- Предупреждать?
- Ну да! Видел же наклейки, которые так и говорят: «Держи подальше от меня свои руки» и всё такое?
- Наклейки?
- Ну да! Наклейки! Как номер девяносто пять на твоём борту! – обрадовался грузовичок-эквакуатор. – Если это будет отображать внутренний дух и мироощущение, то почему бы и не попробовать? А какую ты хочешь наклейку?
- Погоди, – ошалело перебил его Илья, – я же не говорил, что хочу наклейку.
- Но ты же сказал, что не хочешь, чтобы кто-то лапал твои стёкла своими руками!?
- Ну… да.
- Вот! Поэтому тебе нужна наклейка!
- Наклейка?
- Ну да! – энтузиазму эвакуатора позавидовал бы даже какой-нибудь Ламборгини-дьябло. – Например: «Warning. Keep hands away».
- Warning?
- Конечно! – всё так же обрадовано продолжал вещать ржавый грузовичок. – Иногда стоит поменять имидж для того, чтобы свести риски к минимуму!
- Риски? – Илья уже понял, что достаточно с вопросительной интонацией повторить какое-то слово из речи собеседника, чтобы тот продолжил тараторить.

А ещё он подумал, что для Мэтра нет разницы, что он ему скажет или предложит. В простовато-деревенском характере эвакуатора была заложена радость за друзей вне зависимости от того, что эти друзья задумали.
- Ну, конечно, риски. А если тебя поцарапают, протянув свои руки? Вот для этого и нужна наклейка, которая будет предупреждать.
- Предупреждать?
- Ну да! Только… – тон грузовичка стал смущённым. – Где ты такую возьмешь? Это же рори... рере... риритет. Их давно уже не найти в свободной продаже, – интонации грузовичка стали заискивающими. – Ну, автополитика, все машины братья, дружба марок, ZLM и вот это вот всё...
- ZLM? – Илья надеялся, что его новое «лицо» выражает недоумение.
- Ну да! Запорожец Ливс Меттер. Нет, ты не подумай, я сам своего рода «Запорожец» и целиком поддерживаю.
Грузовичок ловко развернулся, подставив Илье свой левый борт. Там красовалась наклейка: буква «Я», вплетенная в местоимение «МЫ» и буквами поменьше: «запорожец».

«Ямы, запорожец. Символично», – подумал Илья. А грузовичок продолжал тараторить:
- Некоторые автомобили, конечно, возможно, я допускаю, станут на тебя косо смотреть. Те же новые модели, сторонницы одинакового дизайна… Нет-нет-нет, я тебя не отговариваю. Вызов обществу – это классно. Просто тебе же ещё участвовать в кубке…
Илья слушал и думал о том, что иногда достаточно довериться потоку, который тебя несёт и не пытаться ничего организовывать, а Мэтр говорил, говорил, говорил… И спустя минут пятнадцать добрался до сути.

Нужные наклейки имелись у некоего Чёрного Форда, заправлявшего подпольными гонками. И если постараться, то их можно выиграть на этих самых подпольных гонках.
- Тогда почему мы стоим? – поинтересовался Илья у своего друга.
- А я не знаю. Это ж ты хотел наклейку…

Вот так, почти не понимая сути разговора и совсем не помня сюжета произведения, в которое попал, Илья ввязался в очередное приключение.
Вместе с Мэтром они пересекли город Радиатор-Спрингс, на окраине которого Илья материализовался, проехали по просёлочной дороге и вырулили на свалку старых машин, чёрные остовы которых были сложены штабелями и образовывали лабиринт, растянувшийся по дну каньона, в котором эта самая свалка находилась.

Навстречу им выкатил нагловатый Чёрный Форд, вальяжный и какой-то слегка оплывший. Точь-в-точь такой, каким его описывал Мэтр, пока они добирались.
- О! Молния Маккуин. Что забыл такой известный гоночный болид на нашей свалке?
- Мы на гонки! – радостно сообщил грузовичок, не дав Илье раскрыть рта. – Гонки за наклейки!
- На гонки? – задумчиво спросил Форд. – Что поставите?
- Что поставим? – не понял Илья.
- Друг мой, – вкрадчиво сказал Чёрный Форд, – это же не кубок Ле-Ман и не Формула-1, у которых уйма спонсоров. Мы крутимся как можем...
- Но у меня ничего с собой нет.
- И ставки принимаем, какие можем, – ухмыльнулся Форд. – Вот, например, ваш друг отлично пойдёт на разборку в случае проигрыша.
Форд плотоядно посмотрела на Мэтра.
- Мой друг?
- Ну да. Ваш ржавенький друг.
- Но…
- Я согласен, – радостно вскрикнул Мэтр. И прозвучало это как «я фоглафен».
- Но…
- Маккуин, да ты чего! Да для тебя ж это раз плюнуть! – грузовичок чуть ли не подпрыгивал на месте от переполнявших его эмоций. – Я в тебя верю, ты не подведёшь! Ты же Молния!
- Но… – уже в который раз начал Илья и вдруг понял, что даже если он начнёт объяснять, кто он на самом деле, ему всё равно никто не поверит.
- Давай, Маккуин!

И Илья согласился, хотя задача оказалась нетривиальной и опасной – проехать сквозь свалку, представлявшую из себя лабиринт из остовов тех самых старых машин. И парень в какой-то момент подумал, что не справится с этим, несмотря на богатый опыт игры в гоночные симуляторы. Одно дело, держа в руках джойстик, иметь возможность начать гонку заново в любой момент. И совершенно другое – самому быть машиной, не осознавая до конца, как и что в тебе работает.

Лучик надежды блеснул оттуда, откуда парень не ожидал.
- Ну что, крыса библиотечная, катанём? – поинтересовался подъехавший к линии старта рыже-чёрный Субару Импреза с нарисованной на капоте мордой чёрно-рыжего кота с глазами разного цвета.
- Чего? – изумился Илья.
- Не узнал меня в таком обличье? – хитро спросил автомобиль. – Мяу!
- Комиссар!?
- Так точно!
- Как?..
- Каком кверху, – ухмыльнулась пёстрая тачка. – Спасибо шаману. Я пришёл, а он мне: ты не всё сделал, иди исправляй. И травками в морду н-н-на! И вот я машинка! Прикольно, да?
- Офигеть, – взволнованно воскликнул Илья.
- Короче, так. «FlyStar» помнишь?
- Ещё бы! – радостно воскликнул Илья. – А ты откуда…
- Маша, у которой моя Нина живёт, в неё играет, аж заглядишься! Ну, я и заглядываюсь. Девчонка водит так, что жуть! В живую, правда, на машине тронуться не может, но на компе она Шумахер в юбке! Да и шаману спасибо. Он и просил тебе передать, что это «FlyStar», полуфинальная трасса. Только в сеттинге «Тачек». А уж откуда он такие слова мудрёные знает, я не подскажу. Одно слово – Шаман!
- А-а-а-а-а! – обрадовано не то бибикнул, не то воскликнул Илья, – так это же в корне меняет дело!
- На дорогу смотри! – порекомендовал кот-комиссар-автомобиль. – И помни: гонка купленная. Все нацелены на то, чтобы не дать нам прийти к финишу. Все они – одна команда. А мы…

Он не успел договорить – грохнул стартовый пистолет.
Желтая Ауди, стоявшая слева, рванула вперёд, выкручивая колёса в сторону Ильи, а тот, знакомый с таким способом выведения противника из строя, даже не тронулся с места. Он дождался, пока та ударится об остовы машин, служившие ограждением. И только потом сорвался с места, наблюдая, как жёлтый автомобиль выруливает на трассу. Зелёный болид, кажется Митцубиси, вывел из строя комиссар. Он притормозил на повороте, пропуская зелёную японку вперёд и ударил своим носом в её корму, чуть дальше колеса. От этого ускорившуюся Мицубиси повело и перевернуло, а над треком раздалось победное «мяублять!»

Илья пролетел мимо перевернутой японки, повернул влево, затем вправо, поравнялся с комиссаром и плавно обошёл его. А чёрно-рыжий Субару, в свою очередь, сбавил обороты и принялся вилять перед Ауди, пытавшейся наверстать упущенное на старте при попытке вывести соперника из строя. Илья, помня о том, что это полуфинальная трасса из «FlyStar», не следил за поворотами. Он считал в уме.

Поворот. И… счёт.
Раз. Два. Три. Левее. Левее. Раз. Два. Левее. Правее. Трамплин. Раз. Два. Три. Левее. Правее. Правее. Раз. Два. Единственное, что не мелькает пятнами – красный и синий автомобили Макларен и Мазанти. Но их Илья стремительно нагоняет. Два. Три. Четыре. Трамплин и после приземления влево. Парню кажется, что у него болят ступни и кисти рук. Но он напоминает себе, что сейчас это колёса. А колёса болеть не могут. Арка из ржавых автомобильных корпусов. Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Правее. Правее. Арка. За то количество раз, которые Илья добирался до полуфинала «FlyStar», ему только и остаётся, что считать. Какое-то время эта игра ему даже снилась. Два. Три. Четыре. Левее. Ко второму кругу расстояние между ним и сине-красной парой плавно сокращается.
Скорость у вырвавшихся вперёд приличная. За оставшийся круг, проложенный сквозь лабиринт автомобильного кладбища, их не догнать.

Илья, наконец, догадывается перевести свои ощущения на зеркало заднего вида и наблюдает, как Импреза добивает жёлтый автомобиль. Всё, Ауди не соперник. После этого рыже-чёрный Субару разворачивается на сто восемьдесят градусов и, набирая скорость, тает в зеркале заднего вида. Куда он?

Мазанти и Макларен несутся рядом, выдерживая такое расстояние между собой, чтобы у соперника не было возможности обойти их. Они даже нагло сбрасывают скорость, осознавая это. И в какой-то момент Илья ловит себя на мысли, что его обставили ещё до старта. Д – Договорняк. Это намного обиднее, чем проиграть по-честному.

И тут из-за поворота появляется черное, размазанное пятно – это комиссар несётся навстречу. Он встречается лоб в лоб с Мазанти и оба, кувыркаясь, выбывают из гонки. А Илья, ошалевший от такого поворота событий, ускоряется и плавно обходит по освободившейся части трассы Макларен.

Оставшуюся половину круга Илья в теле Молнии Маккуина летит в одиночестве, оставив позади единственного не сошедшего с трассы противника. А завершив гонку, даже не думает останавливаться.
Он мчится по трассе к тому месту, где столкнулись чёрно-рыжий Субару и красный Мазанти.

Чёрт, чёрт, чёрт! Как там комиссар? Хрен его знает, по каким правилам существует этот мультяшно-пластиковый мир. Умирают ли машины? И если умирают, то как? Ну, конечно, умирают! Мы же, чёрт возьми, гоняем по автомобильному кладбищу.

Подъехав к покорёженному корпусу кота-автомобиля, Илья спросил тревожно:
- Комиссар?
- Мя-а-а-ау, – проскрипела машина в ответ. – Минус один, кипит-твой-антифриз...
- Да какой же минус один? Минус три. Ты троих с дистанции свёл.
- Жизней минус один, – пояснил тот.
К ним подскочил неутомимо-весёлый грузовичок.
- Маккуин! Ты смог! Ты опять всех обогнал! Вот твоя наклейка!
Листочек с пиктограммой ладони и надписью «Warning. Keep hands away» несколько раз перевернулся в воздухе и спланировал на лобовое стекло, чудесным образом зацепившись за дворник.

- Блин… как же всё… И как же теперь назад? Как по лбу-то хлопнуть?..
И тут Илью осенило. Чтобы увести кого-то из книжного мира, нужно было его касаться в момент перехода. Он отъехал назад, набрал скорость и врезался в рыже-чёрный Субару. Соприкосновение. При ударе капот открылся и вывернулся так, что коснулся лобового стекла. Чем не хлопок самого себя по лбу?
Корпуса Импрезы и Ильи растаяли в воздухе.

***
Тима внезапно рассмеялся и пацан, заинтригованный, снова принялся пинать батарею и всячески выражать интерес к причине этого смеха.
- Да подумалось тут… Илья сейчас вернётся, поверх помады перемазанный отработкой.
Инженер тоненько захихикал и лягнул диван. Лежащий на толчок снова никак не отреагировал.

Вернулся организатор потоков без лишних пятен, но какой-то пришибленный. И принёс с собой небольшой кусок то ли бумаги, то ли пластика. Тимофей протянул руку и парень отдал ему наклейку с надписью «Warning. Keep hands away» и соответствующей пиктограммой в виде ладони.
- Что это?
- Не знаю.
- А где взял?
- Дали!
- Кто?!
Илья потёр лицо ладонями и устало буркнул:
- Конь в пальто. Дали и дали, какая разница? Сочинял бы что-то более внятное – я бы и рассказывал что-нибудь вразумительное.

Тима согласно кивнул и глянул на Инженера. Тот пожал плечами и отрицательно мотнул головой. Присев на диван, писатель посмотрел на друга и, не придумав ничего лучше, положил наклейку ему в ладонь. ZV тут же сжал кулак, вздохнул глубоко и принялся елозить, переворачиваясь набок. Упёрся коленом в Тимофея и, не открывая глаз, с силой наподдал ему под зад. Глухо и негромко матюкнулся и ровно засопел, подсунув кулак с наклейкой под подушку.

- Спит!
- Пусть спит, – шепнул Инженер. – Илья, спасибо тебе за всё, возвращайся домой.
- Как? – развёл руками организатор потоков. – Сюда меня вот он привёз!
- Ой! – Тимофей вскочил с дивана и дёрнул мышку ноута, ввёл пароль и показал Илье текст. – Попробуй здесь пройти, это про тебя книга.
Парень выбрался из кресла и прижал пальцы к монитору. И тут же втянулся в него, как в каком-то фантастическом фильме ужасов. Не исчез, как делал это прежде, а именно втянулся с противным вибрато.

Инженер спрыгнул с подоконника, склонился над спящим и улыбнулся.
- Нормально. – Он, выпрямился, повернулся к Тимофею и заговорил очень серьёзно: – Сейчас я переведу время на дату аварии. Езжай туда и любыми способами помешай произойти ДТП. Любыми.
- А сразу так нельзя было сделать?!
- Нет. – Инженер нажал кнопки на часах и за окном засветился ранний летний вечер, а с дивана исчезло тело хозяина чердака. – Я должен был убедиться, что ZV весь в одном месте, иначе мы бы получили такого монстра, что и не вышептать.
- А кто же всё-таки разделил его?
- Мрак. Да-да, тот самый. Ему стало тесно в мире единственной книги ZV, буквально пропитанной мистикой. И он решил таким образом прорваться в Большой Мир, он и детей у Кристины выкрал под это мероприятие. Беги в машину, Тима, у тебя есть полчаса. Прощай!
Пацан вышел в открытое на проветривание окно чердака, не потревожив Ваську на подоконнике и не задев москитной сетки. Тимофей взял со стола смартфон, сунул в карман ключ зажигания и поспешил на улицу. Ему предстояло спасти своего старого друга.

Конец.

2021
Rumer ©
TimaKlimenko ©
ВадимБ ©
VampiRUS ©


Эта история – не первый коллективный труд авторов ЯПа. Были истории, рассказанные на несколько голосов и раньше. Есть два бумажных сборника прозы авторов ЯПа. И сегодня я предлагаю провести очередное мероприятие. Это что-то вроде конкурса с гарантированным призом для каждого участника.
Звучит странно? Но я готов к этому. И повторяю: приз гарантирован каждому, кто примет участие. Не спешите потирать руки в предвкушении, бесплатного сыра здесь не будет  Условия конкурса довольно жёсткие: нужно написать историю, вписывающуюся в концепцию Большого Мира.

Узнать условия более подробно можно будет позже, пока что я только призываю принять участие тех, кто чувствует в себе силы написать реально захватывающую историю. И призываю не только среди авторов ЯПа, но и других авторов, не являющихся пользователями этого портала. Работы пройдут отбор, лучшие будут предложены вниманию читателей на двух площадках. Голосование пройдёт в двух местах… Эти тонкости не должны волновать авторов. Потому что все они получат призы.

И призом станет бумажная книга из ваших работ. Я обязуюсь издать её, отпечатать и разослать в любое место на планете (поверьте, опыт у меня есть). Призы для тех, чьи истории наберут максимум голосов на обеих площадках, будут оговорены отдельно, но это будут тоже книги. Скажем… 10 книг за 1 место, 5 – за второе и т. д.

А пока что я прошу всех, желающих принять участие в таком конкурсе, просто подать заявки. И ещё: жёсткие условия компенсируются не только призами, но и возможностями. Скажем, если кто-то напишет и пришлёт несколько историй – они будут участвовать все. Я готов обсудить с каждым участником проекта персонально и приз, и количество работ, и прочее.

Предположительно, выглядеть сам конкурс будет так же, как и любой другой конкурс на ЯП. То есть будет тема с работами и голосовалкой, возможность обсуждений и прочее. На второй площадке это будет происходить точно так же, работы будут одинаковые, просто там смогут голосовать те, кто не зарегистрирован здесь. Постараюсь сделать так, чтобы при подсчёте голосов не удваивались голоса тех, кто отметится и на ЯП, и в другом месте. Но даже если это и произойдёт, то не вижу в том ничего страшного, поскольку все номинанты получат свои призы. Это – основное и главное условие.

Итак: у вас на выбор 42 планеты Большого Мира и 24 разумные расы. Есть масса готовых персонажей или вы пишете про своих героев. Приключения в космосе или на любых планетах, любовные линии в ассортименте (кроме голубой гаммы), войны в воюющих мирах, постапокалипсис в мирах уже погибших либо переживших войну, весь спектр небывальщины, за исключением мистики и магии, поскольку Большой Мир – зона атеизма и здравого смысла. Если вы готовы – пишите, присылайте заявки. Задавайте вопросы и получайте консультации. Читайте Истории Большого Мира и Глоссариум, выбирайте себе тот мир, что вам больше по душе и… Расширяйте его.

С уважением – Rumer.

– Знаешь, есть такие ситуации, в которых ты уверен, что делаешь всё правильно, но почему-то итог всё равно получается… – Маша медлит, подбирая слово: – Нехорошим.
Она сидит, вытянув ноги вдоль подоконника, и вглядывается в темноту. Лицо её задумчиво, в кои-то веки на нём нет даже намёка на улыбку с хитринкой.
– Может, если бы я не подбила Илюху по книгам погулять, никто бы и не умер.
– Но тогда бы они и не встретились.
– Ну, значит, если бы я Мэйли на эту авантюру не подбила, втихаря от Ильи, может она и жива была бы.
– Попав туда, вы уже стали частью схемы Мефика.
– Вот от кого не ожидала подставы, так это от него.
– Да он всегда таким был. Ты помнишь, как в детстве портал проложила от Сталина к Гитлеру? Как думаешь, с чьей подачи?
– Да ла-а-адно? – изумляется фея.
Я нахожу в гугле сказку «Товарищ фея» и протягиваю ей телефон.
Маша читает всего несколько минут. История-то коротенькая. Потом возвращает мне и говорит:
– Вот же ж Мефик, вот же сукин сын.
– Ну, я не виноват. Я же говорил, оно само пишется.
Фея знает, что это зависит не от меня, мы уже много раз это обсуждали. Фея знает, что сюжетные повороты я не придумываю. Она понимает, что я только записываю результаты принятых героями решений, которые они воплощают в действия. Маша в курсе, что в моих силах только подобрать фразы, описывающие события, которые происходят вне зависимости от моей воли. Но мне всё равно неуютно из-за того, что пытался и не смог изменить сюжет. Поэтому я повторяю:
– Оно само пишется.
– Да с тобой-то всё ясно. Ты – банальный ретранслятор, – вяло отмахивается фея. – Чего с тебя взять?
– Ну, я делаю, что должен, что могу. Точнее, то, что не могу не делать…
– А почему? Не задумывался?
– Мне нравится…
– А почему? Не задумывался?
– Не знаю, – пожимаю плечами. – Это просто не даёт покоя, до тех пор, пока не выпустишь из себя на бумагу.
Фея знает, что я пытался, но не смог изменить сюжет. Она знает и то, что я всегда называю их героями, а не персонажами. Не потому, что они совершают героические поступки – большинство их идей уже давно перешли границу абсурда и прочно окопались на его территории, а потому, что слово «персонаж» какое-то отстранённое, неживое. Мне ведь порой кажется, что я их не придумывал, что они просто были, а мне лишь посчастливилось их найти. Именно поэтому я и не могу влиять на их поступки.
– Вот ты говоришь, что просто записываешь то, что делаем мы – твои персонажи, – продолжает развивать мысль фея.
– Герои, – привычно поправляю я.
– Герои, – соглашается фея. – Но ведь большинство писателей делает совсем иначе. Они составляют план произведения, просчитывают, в какой главе и что случится. Даже писать могут не подряд, а по главам. Сегодня восьмую, завтра пятую, послезавтра…
– Я понял, – киваю. – Только не понимаю, к чему ты ведёшь?
– Раз уж мир, в котором ты увидел меня, Ваню, Волка, Василису, Мэйли, реален для нас, но тебе кажется придуманным, то допусти вероятность того, что и мир, реальный для тебя – это всего лишь мир, существующий в чьей-то голове.
– А… – открываю я рот, но не нахожу слов.
А фея-Маша продолжает:
– Возможно, кто-то сейчас также пишет книгу, герой которой – писатель. Возможно, ты не можешь изменить сюжеты книг, которые пишешь потому, что тот писатель, который выдумал тебя, просто так решил. Потому что он пишет свою книгу по плану. И в этом плане прописано, возможно, жирными и трижды подчеркнутыми словами, что ты можешь только записывать за своими героями, но не влиять на сюжет.
– А… – вновь открываю я рот и вновь ничего не говорю, пораженный выдвинутым феечкой предположением.
– И вот это твоё «А…», оно тоже написано в книге, в которой ты – персонаж. Или герой. Главный. Или второстепенный. Это не столь важно. Важен сам факт того, что пишешь не только ты, но и пишут тебя.
– Тебя там точно Яга грибами не кормила какими-нибудь странными? – пытаюсь пошутить я.
Но Маша пропускает мою шутку мимо ушей.
– А представь, что главный герой книги, которую пишут про тебя, имеет в той реальности, где эта книга пишется, прототип? Вполне себе такого настоящего VampiRUS’а, который тоже писатель и тоже о чём-то пишет. И, возможно отражает в своей книге реальность, слегка изменяя её, чтобы было интереснее. И также пишет о Ване, Волке, Кащее… Фактически, писатель, взявший реального VampiRUS’а в качестве прототипа и пишущий с него тебя, отражает ту реальность в своей фантазии. А ты отражаешь свою фантазию в придумываемой тобой реальности, в которой есть я, Ваня, Яга, Горыныч. Не запутался ещё?
– Нет, – отвечаю.
– И вот, если впариться чуть вдумчивее, то и придумавший тебя может быть всего лишь…
– …Чьей-то фантазией? – завершаю я.
– Ага, – кивает фея. – Все миры – это отражения отражений, которые отражаются в отражениях в зависимости от того, с какого ракурса смотреть. А ведь в них могут быть такие же отражения. И они…
– Отражаются?
– Ага, – вновь кивает фея. – Так вот, откуда нам знать, создаём мы их или записываем одно из уже существующих? Ты же не знаешь? Может именно сейчас твой автор пишет о том, как ты сидишь у себя дома и болтаешь с феей.
– Или его автор пишет о том, как его персонаж пишет о том, как я сижу в своей комнате, а на подоконнике у меня сидит фея, – подхватываю я.
– Может, по его задумке, именно в этот момент ты должен начинать догадываться, что являешься персонажем книги. Например, потому, что повернувшись к окну, видишь в ночном небе летящего дракона, – говорит фея и стучит пальцем по стеклу.
Я уже не знаю, что реально, а что не очень. Но за окном, где-то высоко в небе, на фоне луны, действительно проплывает силуэт. И я отчётливо вижу, что этот силуэт трехголовый…

© VampiRUS