Садов Сергей - Князь Вольдемар Старинов. Обретение дома

Риола оперлась о холодный камень бойницы и печально глянула на дорогу, ведущую к воротам замка. Вздохнула. Впервые она видела дядюшку в таком гневе. Ну да, она поддала коленом очередному кандидату в женихи и случайно… ну честное слово, случайно, попала немного не туда… И еще пообещала, что если он продолжит настаивать на своем желании непременно взять ее в жены, то она сделает из него евнуха. Нахальный, много о себе воображающий придурок, отчего-то считающий себя неотразимым и не к месту распустивший руки, когда думал, что их никто не видит, а Риола ему не откажет.

Наверное, это и рассердило дядюшку. Лучше бы наорал, как бывало обычно, но его спокойствие пугало. Значит, он был совершенно серьезен и выполнит угрозу. Слова дядюшки до сих пор звучали в ушах девушки:

«Перед смертью моего брата, твоего отца, я пообещал ему заботиться о тебе. Я честно выполнял обещание. Я мирился с твоими выходками и твоими увлечениями, совершенно не подобающими благородной девушке, но всему есть предел. Я пошел тебе навстречу и не стал навязывать партию. Однако ты не оценила этого. Риола, тебе уже пятнадцать! Пора думать о будущем. В общем, так, я даю тебе еще месяц, в течение которого ты должна сама выбрать себе жениха. Если ты этого не сделаешь, тогда мужа тебе выберу я…»

Сердиться на дядюшку Риола не могла, понимая, что во многом он прав. Он и так баловал ее, позволяя намного больше, чем позволяют родители своим детям, за что она была ему очень благодарна. Но что же ей делать?..

Вдруг что-то на дороге привлекло внимание девушки. На опушке леса, в котором пряталась дорога, появилось пыльное облако, вскоре превратившееся в кавалькаду всадников, галопом мчащихся к замку.

Интересно, кого это несет? Риола нахмурилась и закусила губу – от таких внезапных и явно непростых гостей она ничего хорошего не ждала. Соседи давно уже не навещали их – все на войне, сам дядюшка по причине серьезной раны ноги не был способен далеко уехать, он и на коне сидел с трудом, а уж отправиться куда-то пешком…

Она перешла на другую сторону башни и глянула во двор. Ого, а это сам дядюшка спешит к воротам, поддерживаемый слугой. Интересно, кто это вознамерился к ним пожаловать, что он, несмотря на больную ногу, лично вышел встречать? И если он ждал этих гостей, и если они такие важные, то почему ей ничего не сказал?

– Госпожа Риола, – из люка в полу показалась голова одного из стражников, – ваш дядюшка приказал вам идти в свои покои и переодеться к встрече гостей.

– А кто они, Олтор?

– Я не совсем в курсе, какие-то важные господа из столицы. Прибыл гонец, когда вы ушли от дядюшки, но о чем шла речь, я не знаю. – Стражник воровато оглянулся и понизил голос: – Вроде бы по личному поручению короля.

– А зачем я там нужна? – еще больше удивилась девушка. Интересно, к ним уже давно никто из столицы не приезжал. После ранения дядюшки все друзья как-то сразу позабыли о нем и не баловали их своими визитами. Впрочем, может, она и несправедлива – ведь идет война и все они служат королю и Локхеру… но все равно обидно за него. И тут вдруг гости, да еще из самой столицы от короля. Минуту… что там дядюшка говорил о выборе, который он сделает сам? Что вообще происходит?

Махнув стражнику, она дождалась, когда он спустится и освободит дорогу, и бросилась к себе переодеваться – чем скорее все прояснится, тем лучше.

Когда Риола вошла в гостиную, аккуратно придерживая подол длинного платья, гость уже был там, расположившись на жестком кресле с кружкой вина в руке. Дядюшка сидел напротив и хмуро глядел на свою покалеченную ногу. На вошедшую племянницу он даже не посмотрел, только рукой слегка махнул в сторону третьего кресла.

Риола вежливо поклонилась, пытаясь вспомнить, где видела этого мужчину, который сейчас откровенно изучал ее. Ситуация все меньше и меньше нравилась девушке.

Дядюшка тяжело вздохнул и, не поднимая головы, начал:

– Риола, позволь представить тебе герцога Ленора Алазорского, советника короля.

– Очень приятно, ваша светлость. Это такая честь для меня.

Герцог поднялся и чуть склонился.

– Я знал вашего отца, юная леди. Барон Уитхолд был достойным человеком.

– Благодарю вас, герцог…

– Полагаю, вам лучше поговорить без меня. Барон? – проронил гость.

– Вас проводят в мой кабинет, ваша светлость, – благодарно кивнул дядюшка. – Я велю принести туда обед и вино.

Алазорский кивнул, дождался, когда барон отдаст приказ слуге, и вышел из комнаты.

– Что здесь происходит? – повернулась к дяде девушка.

– Риола… Риола, помнишь наш утренний разговор?

– Так и знала! – Девушка нервно прошлась по залу, запуталась в подоле платья и едва не упала.

– Хватит! – Барон грохнул ладонью о столешницу. – Помолчи и послушай! Твой отец почти разорился и, чтобы выплатить долги, вынужден был заложить почти все свои земли. Я тоже… не в лучшем положении. Мне нечего тебе дать, а те, кто к тебе сватается… Думаешь, я по доброте душевной предоставил тебе свободный выбор? Я знаю, девочка, ты достойна лучшей судьбы, но, увы, в моем теперешнем положении я не могу дать тебе приличное приданое. А тут…

– С чем приехал герцог?

– Он приехал с предложением… несколько необычным. Он хочет взять тебя в гости к одному его знакомому, и если все сложится, то готов выступить в качестве свата со стороны жениха. Герцог лично…

– Дядюшка, – перебила его Риола.

– Да, я помню, что обещал тебе месяц. Я очень надеялся, что за это время подвернется тот, кто тебе понравится. Но пойми, душа моя, без приданого тебе не удастся найти хорошую партию. А сейчас о приданом позаботится герцог.

– И кто этот счастливчик?

Барон хмыкнул.

– Я не знаю… Подожди, не надо кричать. Я согласился, поскольку герцог заявил, что не станет настаивать на свадьбе, если один из вас откажется… Я не совсем понял ситуацию, а он не стал объяснять. Сказал, что все расскажет тебе лично. От тебя требуется только согласие на поездку в гости. Более того, он пообещал, что если свадьба не состоится, то он все равно обеспечит тебя приданым.

Эта новость заставила девушку проглотить уже готовые возражения. Она понимала стремление дядюшки поскорее пристроить ее, поскольку знала о его финансовом состоянии. Раньше хозяйством занималась его супруга, но после смерти баронессы пять лет назад дядя утратил интерес к жизни. Возможно, уже давно покинул бы этот мир, если бы три года назад не погибли его брат с женой и на попечение ему не свалилась племянница. В заботах о ней он обрел новый смысл бытия, однако и у чудес есть границы – в последнее время дядя сдавал все сильнее и сильнее. Риола видела, как медленно угасает дорогой ей человек, но также понимала, что помочь ему ничем не может.

– Я знаю, – продолжил барон, – мне немного осталось…

– Дядюшка…

– Не перебивай, Риола. Ты и сама знаешь это. И когда я умру, ты останешься одна. Я не говорил тебе этого, но у меня есть кое-какие враги, и боюсь, что после моей смерти они тебя не оставят в покое. Именно поэтому я так спешил найти тебе мужа, который сумел бы тебя защитить. Поэтому я согласился с предложением герцога…

– Дядя!

– Помолчи, я сказал. Прошу, Риола, не перебивай, дослушай. Герцог пообещал взять тебя под свою защиту.

– В обмен на…

– Он уверил, что без твоего согласия ни о каком браке речи не будет. – Девушка скептически выгнула бровь. – Герцог Алазорский не станет обманывать в такой ситуации. Более того, он заверил, что даже если брак не состоится, он обеспечит тебя достойным приданым…

– Ты это уже говорил.

– Да-да. – Видно было, что слова с трудом даются барону, его дыхание участилось. – Что-то память в последнее время подводит… А ты поговори с герцогом. Он в кабинете. Поговори, девочка. Иди… устал я что-то.

Риола хотела было возмутиться, но глянула на дядю и кивнула:

– Хорошо, дядюшка.

Тот слабо махнул рукой.

– Он ждет тебя.

Дядя всегда сердился, когда Риола заходила к нему в кабинет, поэтому у двери девушка ненадолго замерла, неуверенно дотронулась до массивной бронзовой ручки. Тут же нахмурилась: а чего, собственно, бояться? Она у себя дома.

– Входите, госпожа Риола. – Герцог поднялся ей навстречу, слегка поклонился. – Прошу вас. – Он указал на кресло напротив, дождался, когда девушка сядет, и присел сам. – Полагаю, ваш дядя объяснил вам ситуацию?

– Честно говоря, он мало что сказал. А сказанное слишком уж невероятно, чтобы быть правдой.

– Хм. – Герцог неожиданно усмехнулся, встал и быстро прошелся по кабинету. – Весьма любопытно. Весьма. А знаете, юная госпожа, очень немногие девушки остались бы равнодушными при таком предложении. Абсолютное большинство восторженно бежали бы к себе собирать вещи. На моей памяти вы второй человек.

– А кто первый? – растерянно моргнула девушка, ошеломленная мгновенным преображением герцога.

– О! Очень интересный молодой человек. Весьма интересный. К нему, собственно, я и собираюсь вас пригласить. – Герцог внезапно снова посерьезнел. – Госпожа Риола, я знал вашего отца, – повторил Алазорский, – и очень уважал его. К сожалению, я не успел помочь ему тогда из-за болезни короля, отца Артона. Поверьте, я не желаю вам зла и то, что говорил вашему дяде, – правда.

– То есть вы хотите познакомить меня с неким молодым человеком, в надежде, что мы с ним поженимся. Но при этом, если я буду против, вы настаивать не станете и все равно готовы обеспечить меня приданым и защитой.

– Все верно. – Алазорский вернулся в кресло, помолчал. – Риола, мы проигрываем войну. Точнее, проигрывали до недавнего времени.

Девушка моргнула, удивленная такой сменой темы.

– Проигрываем?

– Уже проиграли бы, если бы не один человек. Чужак. Иноземец. Он неожиданно появился в королевстве и сумел сделать то, что считалось невозможным, – сумел дать нам время. Но он чужак, и с королевством его ничего не связывает… кроме присяги королю. Нет-нет, у меня нет причины сомневаться в его честности.

– Но вы хотели бы, чтобы с королевством его связывало нечто большее? – Девушка нахмурилась. Если бы не личность собеседника, она уже давно прогнала бы его из кабинета. – То есть я и есть эта самая надежда королевства?

– В некотором роде, – без тени иронии подтвердил герцог. – Но вы в лучшем положении, чем многие другие высокородные девушки. Их согласия, в отличие от вас, не спрашивают. Замужество было бы лучшим вариантом, но меня устроит, если вы просто станете друзьями.

– И заставлять меня стать его женой вы не будете?

– Видите ли, Риола… Вы позволите называть вас просто по имени? Спасибо. Так вот, Риола, человек, о котором я говорил, отличается весьма своеобразным характером. Он никогда не согласится взять девушку в жены без ее согласия, даже если влюбится в нее по уши. – И тут же резкий переход: – Скажу более, к этому делу проявляет интерес сам король, и вы, если окажетесь в окружении нужного нам человека, привлечете к себе и его внимание. Вы ведь хотите отомстить врагам за смерть родителей? Для этого вы сами должны подняться повыше.

Риола резко вскочила, но тут же снова опустилась в кресло.

– Это нечестно.

– Вы можете отказаться, баронесса. Скажите «нет», и я уйду. Обещаю. И больше никогда вас не потревожу. Только… я действительно считаю, что этот молодой человек – очень достойная партия. Торопитесь, пока нет очереди. Поверьте, она быстро появится.

– Почему же тогда вы выбрали меня, нищую бесприданницу? Разве в столице нельзя найти куда более достойных претенденток? – Девушка никак не могла определить, что ей делать. То ли прекратить эту комедию с продажей самой себя, ставшую уже почти неприличной, то ли все-таки выслушать герцога и согласиться. Риола была достаточно умна и понимала, что большинство браков среди знати происходит именно так, только вот сами молодые люди остаются в стороне от всего этого. То, что герцог вел разговор с ней напрямую, минуя дядю, подчеркивало, что он действительно интересуется ее мнением и хочет добиться добровольного согласия.

– Столичные невесты?.. Видите ли, по степени влияния на короля с этим молодым человеком мало кто может сравниться, хотя пока об этом влиянии немногие в столице догадываются – только несколько персон из ближайшего окружения. Его величество внимательно следит за ним и прислушивается к его советам, и он пользуется очень большим доверием. Если же юный иноземец породнится с каким-нибудь знатным семейством, то равновесие, которое наступило после подавления мятежа, будет нарушено, и в королевстве появится могучая, а потому дестабилизирующая группировка. Чем это может обернуться, вы понимаете.

– Вы очень откровенны, ваша светлость.

– Не хочу, чтобы осталось какое-либо недопонимание между нами. Вы нужны мне как союзник, а с союзником лучше быть всегда откровенным.

Риола никак не могла понять, насколько откровенен с ней герцог. Хотелось верить ему, но Риола не очень верила в баллады о благородных рыцарях, а уж в благородство политиков такого масштаба верила еще меньше. Но герцог… его репутация…

– И кто же этот молодой человек? Надеюсь, я могу узнать его имя? И сколько ему лет?

– Он ваш ровесник.

– Ого. А по вашим словам, ему должно быть лет тридцать, не меньше. Вы описываете не юношу, а какого-то сказочного героя.

– Он очень несчастливый человек, но вы можете помочь ему. Вы сможете помочь друг другу.

– Вот как? Доверенное лицо короля, чуть ли не спаситель королевства, и вдруг несчастный? Вы меня заинтересовали. Кто же он?

– Возможно, вы слышали о нем: это новый герцог Торенды князь Вольдемар Старинов.

Риола нахмурилась, вспоминая.

– Минуту… Герцог Торенды? Это не тот, кто устроил резню в замке графа Иртинского? Вы действительно думаете, что я соглашусь связать свою жизнь с этим кровавым маньяком?

– Риола…

– Нет! Никогда! Даже ради мести за смерть родителей.

– Риола, выслушайте меня. Я не буду оправдывать его, как, возможно, вы ожидаете. Поезжайте со мной и посмотрите. И если захотите, потом можете высказать ему все, что о нем думаете. Но прежде – разберитесь сами, а не делайте выводов на основании слухов.

– Хотите сказать, он невиновен? – Скептицизм в голосе скрыть Риоле не удалось, хотя и старалась. Это не укрылось от герцога, и он слегка улыбнулся.

– Нет. Я ничего не буду говорить. Давайте совершим это путешествие, и вы получите возможность самолично высказать ему в лицо все, что о нем думаете. Я совершенно не буду возражать.

– Не будете, даже после того, что вы тут наговорили о важности этого герцога для королевства? – Девушка даже и не пыталась скрыть свое недоверие.

– Даже после этого. Риола, поймите, я не просто так выбрал вас. Я не стал никого искать в столице еще и по той причине, что успел узнать характер Вольдемара – там нет подходящей для него пары. А вот вы… Вы совсем другое. Полагаю, вы как раз та, кто сумеет его заинтересовать. И если бы я боялся провалить дело из-за того, что вы поприветствуете его так же, как недавно поприветствовали несчастного рыцаря…

– Он получил по заслугам! – Несмотря на попытку скрыть за праведным гневом смущение, это Риоле не удалось, и она покраснела.

– Разве я спорю? – искренне удивился герцог Алазорский. – Так вот, если бы я боялся, что вы таким образом испортите дело, то никогда не обратился бы к вам.

Девушка задумалась, пытаясь разобраться в сказанном. Несмотря на предубеждение против предстоящего знакомства и возможной свадьбы, герцогу удалось ее заинтересовать. Его слова были убедительными, и все возражения девушки разбивались о холодную логику опытного политика. Да уж, не ей тягаться в риторике с этим человеком.

– То есть я могу при встрече хорошенько врезать этому вашему новому герцогу? – на всякий случай уточнила она.

Герцог улыбнулся.

– Запросто. Только не забудьте сказать мне – я хочу присутствовать при этом.

Девушка нахмурилась, пытаясь понять, где ее обманывают, но герцог выглядел настолько искренним, что ему трудно было не поверить.

– Так не бывает, – наконец не выдержала она. – Ваши слова слишком похожи на сказку.

– О, не беспокойтесь, с Вольдемаром еще и не такое бывает. Он весьма необычный человек. Уверяю, вы ни на минуту не пожалеете, что познакомитесь с ним.

– А что будет с дядей?

Герцог вздохнул.

– Я разговаривал с врачом, который его лечит. Думаю, вы тоже с ним общались. Если ваш дядюшка поедет с вами, это убьет его. Он не выдержит поездки.

– Я знаю. – Девушка вдруг резко встала и подошла к окну, помолчала. – Он заменил мне отца и мать, когда мои родители погибли. И всегда был добр ко мне, сносил мои шалости, потакал… Никто другой не баловал бы меня так, а он… он никогда ни в чем не ограничивал меня…

– Но вам надо думать о будущем. И ваш дядя скажет вам то же самое. К сожалению, если он умрет, то вы останетесь без средств к существованию. В очереди на наследство вы окажетесь в самом хвосте, и помоги вам все Возвышенные Боги, если достанутся вам старая дворовая метла да кухонный кот. Простите, Риола, это грубо, но такова правда.

– Уже сказал… Когда я должна дать ответ?

– Я не могу задерживаться у вас надолго, идет война, вы должны понимать. Послезавтра я должен уехать.

– Да, я понимаю. Я подумаю.

Герцог поднялся.

– Надеюсь, вы примете правильное решение…

– Дядя, я не могу тебя оставить.

– Риола, девочка, перестань, прошу тебя. – Разговор шел уже по третьему кругу, и дядя медленно, но верно убеждал племянницу согласиться с предложением герцога. Теперешнее ее сопротивление было уже бледной тенью того, что происходило вначале. – Это твой единственный шанс. После моей смерти слетится куча стервятников, боюсь, ты не сможешь отстоять ни мое наследство, ни наследство твоего отца, хотя от него не так уж и много осталось.

Барон вдруг согнулся в кресле и закашлялся. Риола бросилась к нему, налила из кувшина разбавленное вино, протянула кружку и помогла выпить.

– Дядя, ты же видишь…

– И ты видишь. Что бы этот шарлатан, называющий себя врачом, ни говорил, я чувствую, что до конца года не доживу. И я хочу быть уверенным, что после моей смерти с тобой все будет хорошо, а герцог обещал позаботиться о тебе.

Девушка сжала ладонь дяди, с трудом скрывая слезы.

– Я люблю тебя, дядя.

– Я тоже, девочка. – Барон осторожно коснулся волос девушки и погладил ее. – Я хочу, чтобы ты была счастлива. Езжай.

– Хорошо, дядя.

– И еще… Подойди к камину. На каминной полке за канделябром стоит шкатулка, возьми ее. Поставь сюда на стол. – Барон снял с шеи небольшой ключик и открыл крышку. – Это драгоценности твоей матери. Твой отец отдал мне их на хранение перед походом. Он предчувствовал, что поход окажется для него последним, и просил, чтобы я отдал тебе эти драгоценности перед твоей свадьбой. Я и ждал этого момента, но не судьба. Раз уж так получилось – бери их. Они твои…

Риола осторожно приняла шкатулку, провела по украшениям рукой, но долго любоваться ими не стала – закрыла крышку и отодвинула.

– Ты для меня важнее всех побрякушек.

– Спасибо. А теперь иди, собери вещи.

Отъезд назначили на следующий день. Барон видел, что герцог торопится, и не стал просить его немного задержаться. Риоле также хотелось, чтобы это тяжкое расставание с дядей закончилось как можно быстрее. Да и собирать ей было особо нечего: короб с тремя платьями, кое-какие личные вещи и шкатулка матери.

Личные вещи и шляпы кинули внутрь кареты, остальной груз солдаты закрепили на крыше. Пока девушка прощалась с дядей, герцог как раз распоряжался на этот счет. Да уж, вещей совсем немного, а если сравнивать со столичными модницами, так баронессу можно считать почти нищей. Из всего, принадлежащего ей, по-настоящему дорогой была только Ромашка – белая лошадка, на которой Риола и собралась ехать, наотрез отказавшись от предложения герцога сесть к нему в карету. Вот и сейчас она стремительно вышла из дома в костюме для верховой езды, причем для езды не в дамском седле. На поясе длинный кинжал, шляпа с широкими полями, закрывающая лицо.

Ленор Алазорский хотел было к ней подойти, но увидев лицо девушки, отвернулся, сделав вид, что проверяет подпругу. Риола поспешно приняла уздечку у слуги, одним прыжком вскочила в седло Ромашки и с места пустила ее в галоп к воротам. Солдаты герцога повернулись к нему, ожидая приказа, но тот успокаивающе махнул рукой.

– Вот неугомонная, – неодобрительно покачал он головой. И ведь придется тоже в седле ехать – не ударять же в грязь лицом перед ней. Да и объяснить ей кое-что необходимо. В карете это сделать было бы удобнее, но Ленор чувствовал, что давить сейчас на девушку не стоит – помнил себя в ее возрасте.

Карете со двора замка пришлось выезжать пустой, с одной служанкой, которую назначил барон воспитаннице, – Лиандой, девушкой старательной, но совершенно неумелой. Только недавно она была обычной крестьянкой и вдруг оказалась личной служанкой госпожи, что ее немного выбило из колеи. А куда деваться? Старая нянька Риолы, которая воспитывала ее чуть ли не с младенчества, умерла полгода назад, и девушка наотрез отказалась кем-либо ее заменить. Да барон и не настаивал, девушка была на редкость самостоятельной, и ей хватало тех слуг, что были в замке, ну а личная служанка… Пройдет время, боль утраты забудется, и в конце концов девушка поймет, что поступает глупо. Увы, когда потребовалось ехать, служанки у Риолы не оказалось, что в дороге для девушки благородного сословия просто немыслимо. Беда только, что все служанки в замке женщины уже пожилые и в дороге станут только помехой. Вот и пришлось искать более-менее прилично выглядевшую молодую крестьянку. Да чтоб еще и не совсем дурой была. Риола к выбору дяди отнеслась с полнейшим равнодушием, глянула, кивнула и отвернулась, мол, приличия соблюдены, и ладно. Так и получилось, что в распоряжении Лианды оказалась вся карета целиком. Какое-то время она ехала спокойно, а потом не выдержала, взяла висящий в карете нарядный головной убор и примерила. Вообразила себя важной госпожой, которую везут в личной карете. Все-таки барон переоценил ее умственные способности, но времени у него действительно было мало, чтобы подобрать достойную.

Герцог, ехавший рядом с каретой, даже не пытаясь разыскать Риолу, глянул случайно в окно кареты, заметил, чем занимается служанка, нахмурился. Замечание делать не стал, но запомнил – ставки слишком высоки, и одна дура может погубить все дело. Солдаты охраны изредка поглядывали по сторонам, но дорога и возможная засада их интересовали намного больше. Конечно, вероятность засады у стен замка крайне низка, но как люди опытные, выжившие в сотнях стычек и боев, они привыкли учитывать все возможности. Может, именно потому и живы до сих пор.

Риолу он встретил за холмом, где дорога делала резкий поворот и спускалась к небольшому ручью с переброшенными через него мостками. Девушка сидела у воды, привязав Ромашку к ветвям ивы. Заметив кавалькаду, она поднялась, дернула за повод, отрывая его вместе с ветками и листьями, дождалась, когда по мосткам проедет карета, забралась в седло и, догнав герцога, пристроилась рядом.

– Спасибо, что не мешали.

Герцог сочувственно улыбнулся.

– Все в порядке, Риола. Я знаю, каково это.

– Вы ведь хотели со мной поговорить?

– Только объяснить кое-что. Сначала нам придется заехать в Родердон – его величество хочет познакомиться с вами.

– Его величество? Со мной?

– Король знает, куда я поехал и зачем. К тому же там к нам должен присоединиться еще один человек, и только после этого мы поедем к герцогу Торендскому.

– И что я… что я должна делать?

– А вот тут я ничего не могу вам посоветовать. – Ленор откровенно усмехнулся. – Что хотите. Просто постарайтесь подружиться с герцогом.

– Подружиться? – Глаза девушки сердито сверкнули. – Не знаю, насколько это у меня получится. Не испытываю никакого желания знакомиться с этим гнусным типом, способным ради власти на такие вещи.

Риола повернулась к собеседнику, постаравшись выразить во взгляде все свое возмущение той ролью, которую ей навязывали. Неизвестно, чего она ожидала в ответ на свое выступление, но точно не смеха. Она растерянно застыла в седле, потом сердито поджала губы и отвернулась.

– Я так ему и скажу, прямо в лицо! – выпалила она.

– О! Я хочу при этом присутствовать. Мне даже интересно, как Вольдемар Старинов отреагирует на ваши обвинения.

– Интересно? Вам интересно?

– Конечно. До сих пор с трудом понимаю его и некоторые его поступки. Знаете, с моим опытом и знанием людей я почти всегда могу сказать, как будет действовать и что говорить тот или иной человек. А вот Вольдемар… Это весьма интересный персонаж, весьма, уверяю вас. Он меня заинтересовал даже раньше, чем мы с ним встретились. Я изучал его самым внимательным образом, но до сих пор не всегда могу сказать, что им движет и как поступит он в той или иной ситуации. Так что я с большим интересом понаблюдаю за его реакцией на ваше выступление.

– То есть вы собираетесь использовать меня для его изучения?

– Конечно. А что вас возмущает, баронесса? Вы ведь сами хотите высказать ему свое возмущение, я вас не заставляю. Но если вы так решили, то почему бы мне не использовать ваш поступок в интересах королевства?

Риола сердито нахмурилась – возразить нечего. Будь она постарше, даже не стала бы ввязываться в словесный поединок с герцогом, заранее понимая, что шансов нет.

Ленор ожидал, что девушка не сможет продержаться в седле до столицы и в конце концов пересядет в карету, но, к его удивлению, поездка, похоже, совершенно не доставляла ей проблем. Или Риола умело скрывала усталость. Однако понаблюдав за ней, герцог пришел к выводу, что ее выносливость вовсе не показная – она действительно много времени проводила в седле, и такая поездка не стала для нее чем-то непривычным.

– А вы ловко держитесь в седле.

– Я люблю верховую езду. Соседи нас сторонились. Что еще можно было придумать там? Развлекалась как могла. Даже оружием научилась пользоваться со скуки. Да-да, это неподобающее занятие для благородной девушки, но дядя не возражал.

– Я ничего не говорил, – усмехнулся герцог. – Кстати, я знаю еще одну девушку, которая хочет научиться пользоваться мечом и неплохо может постоять за себя вообще без оружия.

– Без оружия?

– Совершенно верно. Вам будет интересно с ней познакомиться.

– Познакомиться? Она в Родердоне?

– Нет. Такой вызов общественному мнению может позволить себе только новый герцог Торендский. Я говорил о его названой сестре. Он сам учил ее приемам борьбы.

Риола нахмурилась и надолго задумалась. Если он разрешает сестре такое, значит, не совсем плохой человек. Но однажды составив мнение о новом герцоге, она отказывалась признавать, что у него могут быть какие-то положительные черты. В ее представлении герцог Торендский – самовлюбленный властолюбивый тиран, хотя и не лишенный талантов, иначе герцог Алазорский не носился бы так с ним. А тут еще названая сестра, которую этот палач учит бороться и, совсем как ее собственный дядюшка, балует, позволяя делать все, что той захочется? С другой стороны, а зачем герцогу обманывать?

При подъезде к Родердону кортеж попал под дождь. От осенних холодных струй воды не спасали никакие плащи, которые, намокнув, тяжким грузом тянули вниз. Герцог искоса поглядывал на девушку, решив, что теперь-то она укроется в карете. Куда там. Даже не пикнула. Ни единой жалобы на усталость, никакого нытья, никаких требований заехать в ближайшую деревеньку отогреться и поесть чего-нибудь горяченького. И чем больше Ленор Алазорский смотрел на нее, тем больше убеждался в правильности своего выбора. Остался пустяк – как-нибудь уговорить Вольдемара согласиться на свадьбу. Впрочем, Старинов производил впечатление разумного человека и должен понимать, что самого по себе его не оставят в сторонке и обязательно попытаются встроить в систему группировок при дворе. Такого масштаба фигуры не могут долго оставаться независимыми. А значит, рано или поздно, но должна начаться борьба за привлечение нового герцога на свою сторону.

– Потерпите, госпожа, – подъехал к девушке герцог. – Скоро уже приедем. Вон уже и городские стены видны.

Риола пожала плечами.

– Не волнуйтесь за меня, ваша светлость, я привыкла к любой погоде. Не заболею.

Ленор спорить не стал, только покачал головой. В этом возрасте он тоже считал себя бессмертным – обычное заблуждение молодых: плохое может случиться с кем угодно, но только не со мной. Потому-то первым делом по прибытии в свой столичный особняк он велел слугам подогреть воду и, несмотря на возражения Риолы, отправил ее париться. Когда же служанки, наконец, вывели девушку из комнаты в сухой и теплой одежде, напоил ее горячим вином.

– Извини, Риола, но ты нужна мне здоровая. Завтра тебе встречаться с королем – гонца я уже отправил.

– Уже? – Девушка даже побледнела. – Но я… у меня даже надеть нечего…

– Это плохо, но, боюсь, за оставшееся время мы ничего придумать не сможем – так что надевай, что есть. И не бойся, его величество еще не съел ни одной девушки.

Риола слабо улыбнулась, но тут подействовало выпитое вино, и она расслабилась, улыбка была уже не такой вымученной. Ленор махнул рукой ее служанке, и та вежливо, но настойчиво повела гостью в выделенную ей спальню.

Проводив девушек взглядом, герцог задумался. Как же представить ее Старинову? Очень сомнительно, что тот не поймет, что к чему. А впрочем… зачем что-то прятать и скрывать? Если князь не захочет жениться, то не помогут никакие уловки.

– Интересная девушка. – Под пристальным изучающим взглядом графа Танзани Риола чувствовала себя крайне неловко. Не зная, куда девать руки, она то прятала их за спину, то скрещивала перед собой, то вытягивала вдоль тела, при этом непроизвольно вытягивалась сама. И слова сказаны таким равнодушно-холодным тоном… то ли похвалил, то ли поругал.

– Не пугай баронессу, граф. – Герцог решительно задвинул спутницу себе за спину, спрятав ее от изучающего взгляда графа. Риола еле слышно выдохнула, впервые с момента, как девушка покинула родной дом, почувствовав к старому герцогу что-то вроде благодарности.

Сейчас такому же изучающему взгляду подвергся сам герцог, но его, похоже, это не слишком напугало.

– Ты уверен, что одной будет достаточно? Может, лучше…

– Не может, – решительно отрезал Алазорский.

Герцог нахмурился, пытаясь понять, что его сейчас напрягает. Вроде бы договоренная встреча с графом перед походом к королю, ради нее и выехали пораньше. И вдруг понял – изменилось его отношение к графу. Ему никогда не нравился этот холодный человек с льдисто-равнодушным взглядом. Казалось, он во всех видел врагов и внимательно выискивал малейшую слабость, чтобы мгновенно туда ударить, возникни необходимость. Он его просто не понимал, а потому опасался, когда не понимаешь кого-то, то инстинктивно ждешь неприятностей. Хотя и признавал, что граф предан королю совершенно. Это и мирило герцога с ним, и даже немного сближало. А вот сейчас поймал себя на том, что впервые думает о графе не как о безупречном рыцаре (кому понравится находиться рядом с совершенством), командире королевской гвардии, а как о самом обычном человеке.

Кажется, князь, хотя и невольно, сумел сблизить этих столь разных людей. Герцог хмыкнул. Можно даже сказать, что они стали друзьями, особенно после их совместной борьбы в Совете против попыток скинуть нового герцога.

– Почему? – Графа, похоже, совершенно не удивила такая резкость.

– Потому что я знаю князя лучше тебя, хотя и сам можешь представить, как он отреагирует на устроенные нами смотрины.

Граф улыбнулся краешком губ, потом снова уставился на Риолу.

– Надеюсь, ты не ошибся. Многие в Совете уже начинают присматриваться к юному князю, после того, как сам король ясно выразил свое расположение к нему, несмотря на возражения Эндона. А ведь раньше его величество всегда прислушивался к его мнению.

– Мнение Эндона – это мнение его дяди, – поморщился Алазорский. – Нехорошо так говорить, но его величество Эрих Родезский оказал королевству огромную услугу, когда убил этого интригана.

– Там хватает и других. Без присмотра Эндон не останется, но то, что он частично потерял доверие монарха, заметили все.

– И непонятно, на что он может решиться. Ума нет, так еще и кровь молодая играет. А после смерти дяди он получил в распоряжение целое баронство.

– Я за ним присмотрю. – Голос графа ничуть не изменился, но в этот момент Риола очень сильно посочувствовала неизвестному Эндону. Тут девушка заметила, что за ней наблюдают и граф, и герцог.

– Риола, – заговорил Ленор Алазорский, заметив, что баронесса очнулась от дум. – Мы с графом ведь не просто так при тебе все это говорим. Я советую очень внимательно присмотреться к раскладу при дворе. И опасайся Эндона – он очень сильно не любит князя, а зная, кто ты, он вполне может устроить тебе какую-нибудь пакость.

– А кто я? Вы, ваша светлость, уверяли, что выбор останется за мной?

– Так и есть, – кивнул Ленор. – И дело, как я уже говорил, даже не в моем обещании, а в характере князя. Но Эндон, когда дело касается князя, теряет даже тот ум, который у него есть.

– Спасибо, я запомню. – «И зачем я во все это ввязалась?» – ясно отразилось в тоскливом взгляде девушки. Но сдаваться было совсем не в ее характере, и она быстро взяла себя в руки. – А почему вы называете его князем? Что это вообще такое?

– Герцог Торендский Вольдемар, как вы слышали, иностранец. А князь – это титул у него на родине, соответствующий нашему герцогскому. Его уже многие только по этому титулу и зовут. Герцогов ведь в королевстве много, а князь один.

– Что еще больше подчеркивает его необычайность, – добавил граф. – А многие ничтожества очень не любят тех, кто вот так неожиданно выбивается вверх и не по заслугам, по их мнению, забирает себе все лавры. Кто-то называет его везунчиком, а все его победы – прихотью фортуны.

– А вы, граф, так не считаете? – Любопытство победило даже страх перед Танзани.

– Я провел рядом с князем много времени. Везение у него есть, но оно совершенно не определяет его успехи. Но в чем они заключаются, я вам сказать не могу – это трудно объяснить. Вы сами поймете, когда познакомитесь с ним. Одно могу сказать: он очень необычный человек, которого сильно потрепало в жизни. Не каждый из тех, кто уже в летах, пережил столько, сколько досталось ему. Потому порой кажется, что князь совершенно лишен эмоций.

С ума сойти! Риола даже рот открыла от удивления. И это говорит придворный, которого в королевстве за глаза называют ледяным графом. Если уж Танзани считает, что этот князь лишен эмоций…

– Не пугай девушку, – поморщился герцог. – Риола, уверяю, все не так страшно…

В дверь, прерывая разговор, постучали. Граф неторопливо вышел из комнаты, но тут же вернулся.

– Его величество ожидает вас, баронесса.

Риола нервно вернула в вазочку взятое только что оттуда яблоко и поднялась из кресла. Разгладила простоватое платье. Тоскливо посмотрела на себя в зеркало – служанка какая-то, а не баронесса. Ну почему именно это платье?! Утром так торопилась, что оделась в первое подвернувшееся. Впрочем, выбора особого не было: одно платье все еще сохнет, из второго она уже выросла, осталось только это. Есть еще мужские костюмы, но в них на прием к королю не пойдешь.

Дорога по замку до кабинета короля показалась Риоле худшей в ее жизни. Ей мнилось, что все встречные разглядывают ее, изучают бедное выцветшее платье, презрительно морщатся, а потом шепчутся у нее за спиной. Впервые в жизни ей было стыдно за свою бедность. Даже понимая разумом, что на нее обращают внимание не больше, чем на других, она все равно не могла отделаться от ощущения, что над ней смеются. Герцог с графом не замечали ее мучений и не спешили помочь. А может, и замечали, но… плыви или тони самостоятельно. Так Риола и расценила их безразличие и рассердилась. А гнев помог взять себя в руки.

– Рада приветствовать вас, сир, – склонилась она в почтительном поклоне перед сидящим в кресле юношей.

Никогда еще Риола так не волновалась. А герцог и граф, словно не замечая ее волнения, едва войдя в кабинет, сразу отошли в сторонку и принялись что-то тихонько обсуждать. Девушка едва не расплакалась: не могли помочь, разве не видят, что ее чуть ли не колотит от переживаний? А, ну да, как же она забыла – проверяют, верен их выбор или нет.

Одинокая и потерянная, брошенная единственным человеком, кого она здесь знала, девушка совсем скисла. Послушно села в предложенное королем кресло, не обратив внимания, что его величество даже встал, чтобы помочь ей сесть – великая честь. Не выдержав изучающего взгляда короля, потупилась и так замерла. Ощущение будто на рынке, только товар – ты, а покупатель тебя оценивает и прикидывает, куда бы пристроить.

Потом начались вопросы: о семье, чем нравится заниматься, о чем мечтает. Опасаясь вызвать королевское неудовольствие, она старалась отвечать как можно подробнее, порой сбиваясь и отклоняясь от темы, иногда вдавалась в такие детали, о которых никто и не спрашивал. Понимая, что порой несет сущую несуразицу, Риола терялась еще сильнее, но остановиться не могла, разговор хоть как-то помогал держать себя в руках. Однако король оказался очень внимательным собеседником и ни разу не перебил девушку, ничем не выказал своего неудовольствия. Слушал до конца и задавал следующий вопрос, только когда та замолкала. Это помогло ей собраться. Вот она осмелилась поднять глаза и заметила удивление на лицах герцога и графа. Кажется, такое поведение короля было очень нетипичным для него, если даже железный граф так явно показал эмоции. Это неожиданно подбодрило ее, и на следующий вопрос она сумела ответить четко, коротко и по существу, ни разу не сбившись и не отклонившись в сторону. Артон удивленно моргнул, он уже привык к словесному извержению, и такая перемена в поведении собеседницы явилась для него сюрпризом. Он даже не сразу сумел задать следующий вопрос.

Риола покосилась на герцога Алазорского. Тот заметил ее взгляд, одобрительно кивнул и улыбнулся. И только сейчас Риола обратила внимание на еще одного присутствующего – молодая девушка, примерно ее ровесница. Когда она вошла, Риола не помнила. Тихонько сидела чуть позади Артона и слушала беседу. В глаза бросалось ее сходство с королем. Его сестра, сразу сообразила Риола, даже имя вспомнила – Ортиния.

Но вот разговор, наконец, подошел к концу, и король поднялся.

– Госпожа Риола, слуги проводят вас в вашу комнату…

– Я сама провожу, – вмешалась Ортиния. – Вы тут опять совещание устроите, а девушке там скучно будет одной сидеть. Еще и изведется вся от волнения. Вы совсем не думаете о ее чувствах!

– Ортиния…

– Артон, – в тон королю отозвалась сестра.

– Вообще-то я и сам хотел тебя попросить позаботиться о нашей гостье.

– Вот и отлично. Идем, Риола. Можно обращаться к тебе просто по имени?

– Почту за честь, ваше высочество.

– Хм… Ладно. Идем скорее, тут скоро будет жутко скучно.

Принцесса ухватила девушку за руку и потащила к выходу. Мало обращая внимания на охранников и слуг, она повела гостью по коридору. Они спустились по лестнице. Наконец очутились в довольно уютной комнате. Махнув рукой в сторону кресла, стоявшего рядом с небольшим столиком у окна, Ортиния позвонила в колокольчик. Тут же появилась служанка с кастрюлей на длинной ручке, в которой плескался кипяток. Лично проследив, как служанка заваривает чай, принцесса аккуратно закрыла крышечкой глиняный заварник и отнесла его к столику.

– Чай с лимоном, – пояснила она. – Кстати, меня его князь научил делать, поил им, когда я болела. Говорит, очень полезный. А оказывается, еще и вкусный. Привыкла к нему, теперь каждый день делаю.

– А… а какой он, этот князь?

Рука с чайником дрогнула, принцесса на миг замерла, потом все же разлила чай по кружкам.

– Очень необычный. Когда я болела, он единственный, кто осмелился сказать мне правду.

Риола осторожно приняла кружку, не зная, что еще спросить. Конечно, лестно, что принцесса позволила обращаться к ней по имени, но девушка никак не могла понять, чем заслужила такую честь, и это ее напрягало.

– Но вы выздоровели.

– Да. Благодаря ему. Князь выгнал врача, которого пригласил брат, и сам меня лечил. Оказывается, он хорошо разбирается в медицине. – Наконец с сервировкой стола было покончено, и принцесса вернулась на свое место. – А тебя, как я понимаю, герцог выбрал в невесты князя?

Опять какая-то тень промелькнула на лице принцессы, но задумываться было некогда, тем более что Риолу покоробило это «выбрал в невесты». Она что, вещь, которую в лавке выбирают?

– Вряд ли из этого что-то выйдет, – честно ответила девушка. – Мне не нравятся люди, которые ради власти убивают беззащитных.

– Это ложь! – излишне эмоционально возразила Ортиния, но тут же взяла себя в руки. – Ты, наверное, говоришь о том эпизоде в замке графа Иртинского. До меня доходили эти слухи, и даже тогда я не поверила им. Если бы ты знала князя, то и ты не поверила бы. А потом вернулся граф Танзани и рассказал, что там было на самом деле.

– Граф Танзани?

– Он тоже участвовал в том штурме. Что же касается слухов… Что ты знаешь о князе?

– Ну… так… кое-что у солдат поспрашивала, пока мы сюда ехали.

– Солдат? Которые его в глаза не видели? Разумно. Они самые точные источники информации. – Сарказм принцесса даже не пыталась как-то спрятать. – Риола, если не хочешь однажды горько пожалеть о чем-то – никогда не верь слухам. При дворе и слухи частенько распускают с определенной целью. Я понимаю, что тебе раньше не приходилось с таким сталкиваться…

«Это намек, что меня вытащили из деревни?» – Риола нахмурилась, но ни в словах, ни на лице у принцессы не было ни капли презрения. Кажется, она действительно искренне желала дать полезный совет новичку. Девушка до сих пор никак не могла понять причину интереса принцессы к своей скромной персоне.

– Специально распускают?

– Князь очень многим влиятельным людям перешел дорогу. Как пытались они на Совете убедить моего брата пойти на договор с мятежным герцогом. Они словно не понимали, что если договориться с ним, то и остальные могут последовать той же дорогой. А может, и понимали, но хотели выторговать себе дополнительные права. И тут появляется какой-то чужак и в короткий срок приводит мятежное герцогство в покорность. Причем практически не требуя дополнительных войск. Более того, этот иноземец ранее совершил невозможное и отстоял Тортон – важный порт – от войск Эриха. Естественно, тут же многие кинулись искать, чем этого выскочку можно прищучить. Слух о резне просто оказался самым чудовищным, потому и распространился с такой скоростью.

– То есть никакой резни не было?

– Была, к сожалению. Только князь к ней непричастен.

– Конечно, это сделали его подчиненные без его ведома. – Риола испуганно замолкла, гадая, не переборщила ли она в споре с принцессой. Но та, казалось, и не заметила этой вспышки.

– Ты знаешь, как князь приобрел сестру? Спас в лесу от волков дочь купца. Их караван разграбили разбойники, и мать с дочерью бежали в лес. Мать девочки погибла, а ее князь взял к себе. А потом, чтобы вернуть ее отцу, пересек почти половину королевства. И когда он защищал Тортон, то спасал не его, а свою названую сестру, которая тогда заболела и не могла покинуть осажденный город.

– Это как-то… – сказать «неправдоподобно»? Но высказывать сомнение в словах принцессы все равно что обвинить ее во лжи. Но та, похоже, сама поняла. Улыбнулась.

– Нет ничего странного в том, что не веришь. Я и сама не сразу поверила. Он и герцогом согласился стать только потому, герцог Алазорский объяснил, мол, так будет лучше для Аливии.

– Аливия – это…

– Его названая сестра. Кстати, в Тортоне он спас графиню Лурдскую с дочерью – жену одного из руководителей мятежа. Но не выдал их королевскому суду, а помог добраться до мужа и отца.

– И король его простил? – удивилась Риола.

– После того, как князь защитил город, а потом разгромил мятеж? Более того, он же отказался выдавать королевскому правосудию семью бывшего герцога Торенды и официально оформил свою опеку над ними.

Вот об этом девушка не знала. Даже чуть потрясла головой.

– Не веришь? Кажется, князь, еще до похода, выторговал себе право прощать всех, кого посчитает нужным. Этот князь пытается спасти всех, кто, по его мнению, нуждается в защите. Маленькая девочка в лесу с волками, графиня с дочерью, оказавшиеся в чужом городе, когда стало известно, что их муж и отец поднял мятеж против короля, семья герцога Торенды, вдруг разом потерявшая все… – Ортиния замолчала и опустила глаза. Отставила чашку, но все же закончила: – Или одна принцесса, лежащая при смерти, спасти которую отчаялись лучшие врачи королевства, и брат которой распорядился начать подготовку к похоронам… – Головка сестры короля склонилась на грудь.

Теперь Риоле стала ясна реакция принцессы на князя – благодарность. Риола тоже отставила чашку и задумчиво изучала макушку принцессы. Только вот она тут при чем? Почему благодарность к князю перенесена на нее? Зачем было тащить ее, нищую баронессу, к себе в комнату, поить чаем, с жаром защищать князя от нападок… С жаром? Что-то уж слишком яро она защищает его и каждый раз, когда говорит о нем, старается отводить взгляд. И тут догадка, словно вспышка молнии. Риола чуть кружку не выронила.

– Ваше высочество, – выпалила она, прежде чем успела прикусить язык. – А ведь он вам нравится.

Ортиния замерла, хмыкнула.

– М‐да, теперь я понимаю, почему герцог выбрал именно тебя. Вы с князем чем-то похожи, тот тоже порой говорит то, что думает. Ты хочешь сказать, что я люблю его? Сиди, не надо вскакивать, я не обиделась. Не буду скрывать, он мне нравится. – Принцесса оставила свою кружку с чаем, поднялась и подошла к высокому окну. – Когда он рядом, чувствуешь себя так спокойно, – заговорила она. – Я такого никогда и ни с кем не испытывала, даже с братом. Он словно крепостная стена, даже его прямолинейность и порой грубость не задевают. Но любовь… скорее нет, чем да.

– Ваше высочество…

Ортиния повернулась.

– Я принцесса, вот в чем дело.

Риола сочла за лучшее не продолжать тему. Была бы возможность, она и свое предположение проглотила бы. Увы, слово не воробей.

Ортиния, видно, поняла, что гостья встревожена.

– Не переживай, я действительно считаю его только другом и надежным рыцарем. Жаль, что Эндон его не любит…

– Госпожа, к вам барон Эндон Тронстен, – с поклоном сказала вошедшая служанка.

После всего, что слышала Риола, она ожидала увидеть какого-нибудь испорченного барончика, которому с самого рождения позволяли все и которому ни разу не приходилось экономить на одежде. Однако, вопреки ее представлению, Эндон оказался довольно симпатичным молодым человеком, подтянутым, одежда практичная и неброская. Он совершенно не старался показать свое богатство или чем-то подчеркнуть превосходство. Вежливо поздоровался с притихшей Риолой, мельком скользнул взглядом по ее бедной одежде, но на лице не отразилось ни тени презрения или жалости.

– Ваше высочество, – он шагнул к принцессе и протянул ей корзину, которую до этого держал в руке, – как вы и просили – лучшие лимоны.

– Спасибо, Эндон, присаживайтесь с нами. Позвольте представить мою подругу Риолу Донрейр баронессу Уитхолд. – Дождавшись, когда Эндон вежливо кивнет, Ортиния закончила: – Вполне возможно, будущая герцогиня Торенды.

О, вот тут Риола поняла, почему ее предостерегали насчет Эндона. Такой ярости во взгляде ей еще ни разу не доводилось видеть. Заметив, что девушка отшатнулась от него в испуге, Эндон взял себя в руки и поспешно извинился.

– Прошу прощения, госпожа, к вам это никак не относится. Просто у меня с этим герцогом свои счеты. Вам я могу только посочувствовать.

– Эндон, это невежливо, – сердито оборвала его принцесса. – И потом, ты несправедлив к князю. Никто не сделал для королевства больше, чем он.

Барон все-таки совладал с собой и извинился, только почему-то Риола была уверена, что этим история не закончится. Слишком уж с большим интересом Эндон стал поглядывать в ее сторону, стоило Ортинии отвлечься. Не нравились ей его взгляды, ой как не нравились.

– Вы надолго в столице, баронесса? – Эндон привстал и налил девушке еще чаю.

– Наверное, нет. Его светлость сказал, что должен встретиться здесь с кем-то, а потом мы отправимся в герцогство.

– Наверняка встречаться с этой ходячей льдиной, – буркнул Эндон и непроизвольно передернулся.

Риола, при виде столь явного испуга, с трудом удержалась от улыбки и спрятала лицо за кружкой, сделав вид, что пьет.

Когда первый порыв гнева Эндона прошел, он все-таки переключил свое внимание с нее на Ортинию, принявшись сыпать комплиментами, подчеркнуто старательно исполнять любой каприз принцессы. Чувствовалось, что Ортиния не очень рада такому вниманию, хотя и делает вид, что довольна. Вот интересно, неужели этот барон не понимает, что знаки внимания с его стороны воспринимаются не так уж благосклонно? Он явно относился к принцессе, словно к накрашенной и красивой кукле, не более, не замечая личности. Кажется, он привык ко всем девушкам так относиться.

Риола нахмурилась. А ведь первоначально он показался ей симпатичным. Наконец барон засобирался, что-то ему там срочно понадобилось сделать. Когда он вышел, улыбка принцессы сразу пропала.

– Знаешь… пока я не встретила князя, мне казалось, что все правильно, что все так и должно быть. Но князю было совершенно безразлично, что я принцесса. И он слушал меня и говорил о том, что интересно мне, а не наслаждался собственным умом, хотя заслужил этого больше, чем кто-либо из напыщенных придворных, шакалами увивающихся у трона. И он первый человек, кроме брата и мамы, кто прислушивался к моим словам.

Риола и раньше не страдала иллюзиями, но сейчас отчетливо поняла, что не променяет свое положение нищей баронессы, хозяйки почти уничтоженных отцовских владений на золотую клетку принцессы. Это был порыв, когда не задумываешься о последствиях. Девушка резко встала, шагнула вперед и обняла Ортинию.

– Я буду защищать вас, только скажите, что вам нужно!

Принцесса было дернулась, но тут же расслабилась. Рассмеялась. Риола испуганно отшатнулась.

– Ваше высочество… простите, прошу вас! Это было слишком смело с моей стороны…

– Все-таки вы очень похожи с князем, баронесса, не устаю поражаться, как герцог умеет находить нужных людей. У вас тот же синдром защитника, хотите защитить всех, кому плохо. Не надо умирать. Просто навещайте меня иногда… герцогиня…

…Из комнаты Ортинии Риола вышла в совершенно расстроенных чувствах, не понимая, куда идти и, главное, что делать дальше. И дело не в том, что она заблудилась в замке, это как раз не так, а вообще… с жизнью. Судя по всему, этот князь не такая уж простая личность, если у одних он вызывает восхищение, а у других неприкрытую ярость и даже ненависть. Равнодушных нет.

Задумавшись, Риола за одним из поворотов едва не сбила с ног Эндона, судя по всему, он возвращался к принцессе. Девушка испуганно охнула и тут же посторонилась, но Эндон не торопился продолжать путь. Вместо этого развернулся и прижал девушку к стене.

– Барон, что вы себе позволяете, – слабо пискнула Риола.

Эндон только усмехнулся.

– Слушай сюда, дорогуша. Я не знаю, в какой деревне тебя откопал герцог, – он презрительно дернул ее за платье, – но, наверное, только такая, как ты, – подходящая партия для этого выскочки. А не хочешь познакомиться с настоящим мужчиной? Уверяю, тогда ты забудешь про самозваного герцога. – Эндон полез с поцелуем.

Риолу передернуло от отвращения, и она попыталась освободиться.

– У вас есть невеста, барон. Не боитесь, что узнает?

– А кто ей скажет? Уж не ты ли? – Барон рассмеялся. – Твое слово против моего.

– Могу я узнать, что здесь происходит? – От этого голоса температура в коридоре, казалось, резко упала. Эндон отскочил от Риолы, словно ошпаренный, и как кролик на удава уставился на графа Танзани. Даже пошевелиться был не в силах.

– Я… это… дорогу девушке объяснял.

Не отрывая взгляда от Эндона, граф коротко распорядился:

– Риола, вас ждет герцог. Поспешите.

Ослушаться этого распоряжения было невозможно. Коротко поклонившись, она исчезла.

– Я ничего… Да она сама мне на шею вешалась! – уже в отчаянии вскричал Эндон.

– Барон, мое мнение о вас опускается все ниже и ниже. И на вашем месте я бы поблагодарил меня за спасение вашей никчемной жизни.

– Жизни?

– У девушки есть нож, и она уже готова была пустить его в ход. Судя по тому, что я заметил, обращаться с ним она умеет.

Барон побледнел. Кровь медленно отхлынула от лица.

– Да как… да ее… да ее казнили бы…

– Вас, безусловно, это утешило бы.

Граф развернулся и ушел, а Эндона все еще продолжало трясти, и неизвестно, от чего больше: от графа или от прикосновения смерти, с которой ему лишь чудом удалось разминуться.

– Вот мразь! – наконец выдохнул он. – Они воистину стоят друг друга! Ну, погоди еще у меня. – Барон резко развернулся и бросился обратно – визит к принцессе он благоразумно решил отложить, слишком уж его трясло.

А граф сразу же отправился к герцогу Алазорскому, которому и рассказал о произошедшем, решив, что сама Риола распространяться не будет.

– Я все же был об Эндоне лучшего мнения, – удивился герцог, когда граф закончил.

– Он из тех, у кого эмоции часто берут верх над разумом. – Интонацией, с которой граф произнес эти слова, он умудрился выразить все свое крайне низкое мнение о таких людях. – Я не удивлен, потому и присматривал за ним.

– Нам надо поскорее покинуть дворец, пока за девочку не взялся кто-нибудь поумнее. Не думал я, что она привлечет чье-то внимание, но раз так…

– Не она.

Герцог раздраженно мотнул головой. Понятно, что не она, а то, кем она может стать. Все группировки при дворе ищут подходы к новому герцогу, а в идеале хотят приобрести рычаги влияния на него. Порой манера графа сообщать очевидные вещи, будто он делал важнейшие открытия, раздражала. «Капитан Очевидность», кажется, так выразился однажды Вольдемар после разговора с одним из придворных. Герцог долго потом пытался понять, что это значит, пока не переговорил с тем самым придворным.

– Ладно, будем собираться, и надо бы охрану хорошую. Как бы чего не вышло по дороге.

– Его величество приказал сопровождать вас. Он тоже опасается чего-то подобного.

– Хм… а наш мальчик подрос. – Герцог чуть улыбнулся. – Раньше он не задумывался над такими вещами. Вперед на врага с мечом! Только кто без тебя присмотрит за нашими противниками в Совете?

– Наши главные противники скоро отправятся к войскам – Совет постановил провести ревизию запасов в крепостях и проверить готовность войск. Благодаря князю у нас впервые достаточное количество солдат.

– У герцога Лодерского армия была не хуже, и чем все закончилось?

– Скоро зима, а весной мы будем еще сильнее.

– Главное, не ввязываться в ненужные сражения. Только наших героев не остановить. Каждый хочет прослыть победителем Эриха. Правильно говорит князь, только все его предложения расценили как трусость.

Граф пожал плечами. Повлиять на ситуацию он никак не мог, а значит, по его мнению, все переживания по этому поводу бесполезны.

– Отправляемся завтра на рассвете. Буду ждать вас у центральных ворот.

Ленор покачал головой. В этом весь граф. Ему подавай конкретную задачу, и он сделает невозможное, но выполнит ее. А вот в ситуации, когда надо выбирать из множества вариантов или решать одновременно несколько задач, он терялся, никак не мог расставить приоритеты.

Проводив графа, Ленор на мгновение задумался, потом решительно вышел в коридор и постучал в дверь соседней комнаты.

– Риола, это я, открой.

Щелкнула задвижка. Герцог вошел в комнату, огляделся. Девушка вернулась в кресло, поджала ноги и обняла колени, спрятала лицо. Ленор подвинул второе кресло и сел напротив.

– Испугалась?

– Я думала… я боялась…

Не дождавшись продолжения, герцог вздохнул.

– Хочешь вернуться домой?

Удивленный взгляд.

– А можно?

– Разве я могу заставить тебя, если ты откажешься? Мне нужно твое добровольное сотрудничество, только тогда появятся шансы на успех.

– Вам так нужен этот князь?

Новый тяжелый вздох. Девушка даже удивилась этому, судя по всему, герцог вымотался основательно. Кажется, нелегко ему тут приходится. Неужели из-за князя?

– Он нужен королю в первую очередь. Именно под влиянием князя его величество всерьез занялся делами и стал более вдумчиво подходить к проблемам. Это многим не понравилось.

– А сам князь вас не интересует? Не как кто-то полезный королевству, а просто как человек?

– О человеке пусть заботится его родня: сестра или… жена. А я советник короля и забочусь в первую очередь о благе королевства. Но твой подход, девочка, мне нравится. Так как? Возвращаешься?

Риола резко встала, даже кресло едва не упало, только качнулось от толчка.

– Возвращаться? Чтобы этот… этот… чтобы он решил, что я его испугалась? Не дождется!

– Если уверена, собирайся – мы выезжаем завтра с утра…

…Родердон покинули с самым восходом, когда лучи солнца еще только показались над горизонтом, освещая дорогу. На этот раз отряд выглядел более представительным, чем тот, с которым Риола покинула родной дом. Кроме солдат герцога здесь были и двадцать гвардейцев короля во главе с графом Танзани. Еще следом ехала вторая карета с подарками Риоле – от Ортинии не укрылось состояние одежды ее новой подруги. Непонятно каким образом, но за оставшееся до отъезда время она сумела найти все необходимые наряды, в том числе и парадные платья. Риола едва не расплакалась, глядя на это изобилие, никогда до этого у нее не было таких роскошных одежд. Первым порывом она хотела даже отказаться от подарка, хорошо, что герцог оказался рядом и уговорил этого не делать.

– Вы хотите оскорбить принцессу, госпожа? Думаете, даже ей легко было так быстро все это выбрать и подобрать нужного размера и фасона?

Девушка вынуждена была согласиться. Впрочем, когда первый порыв прошел, она уже понимала, что никогда и ни за что не расстанется с такими сокровищами. Был подарок и от короля, правда, поскромнее и поменьше, – всего лишь подвеска, но красивая. Не очень любившая украшения и никогда не понимавшая, что кто-то может находить хорошего во всех этих холодных камнях, Риола спрятала подвеску к украшениям матери в ларец и убрала его в карету к Лианде. Сама же она, как было и по дороге в столицу, предпочла ехать верхом. Думала, граф будет возражать. Но тот просто некоторое время наблюдал за ней, а убедившись, что девушка умело сидит в седле и управляется с конем лучше иного дворянина из столицы, только посоветовал не отдаляться от эскорта.

– Мало ли что, госпожа. На дорогах из-за войны неспокойно.

Риола кивнула и поправила нож на поясе, будто от него будет польза в случае столкновения с разбойниками. Герцог же хмуро изучал служанку, жалея, что не нашел в столице подходящего случая поговорить с Риолой на ее счет.

Вопреки опасениям графа, дорога до герцогства выдалась на удивление спокойной, если не считать дождя во второй день пути, к счастью, закончился он быстро, вот только дорога после него превратилась в раскисшую кашу. Коням не слишком мешало, но кареты двигались с трудом. Скорость упала. Слугам пришлось даже частично разгрузить их, переложив часть вещей на заводных коней. С обедом в дороге тоже возникли сложности – трудно развести костер из сырых дров, а встречающиеся деревни не всегда могли приютить такую толпу. Для девушки и герцога кров, конечно, находился, но остальным приходилось довольствоваться либо хлевом, либо палатками. Для графа Танзани тоже нашлось бы место, но он категорически отказался бросать своих людей и делил с ними все тяготы пути.

Наконец на десятый день они достигли границы герцогства.

– Мне кажется или раньше этого постоялого двора тут не было? – Граф недоверчиво рассматривал добротные постройки. Что-то уже сделано, но большинство построек еще только-только начали возводить, также ясно виднелась разметка под изгородь, и судя по земляным работам, ограда получится весьма добротной. А пока пространство вокруг постоялого двора огораживали толстенные бревна, утыканные кольями. Через такие трудно перебраться не то что конному, но и пешему. А вот просторные конюшни и большой дом уже построены, чуть в стороне видны какие-то склады, наверное, с припасами. Когда все тут закончат, то даже очень большой банде, если защитники не дрогнут, придется повозиться, чтобы захватить этот дворик.

С холма, километрах в трех от постоялого двора, где остановилась кавалькада, развернутое строительство просматривалось очень хорошо. Танзани, правда, пожалел, что у него нет тех чудесных устройств Вольдемара, с помощью которых так удобно смотреть вдаль. Впрочем, и без них он видел все, что его интересовало.

– Я по этой дороге ни разу не ездил, так что верю тебе, что постоялого двора тут не было. Похоже, это одна из идей князя, – предположил герцог.

– Вот и я так думаю. – Танзани еще раз оглядел все строения. – Интересно, чего он пытается этим добиться? Едем.

Он тронул пятками коня и первым съехал с холма. Однако просто так на постоялый двор их не пустили. Графу и герцогу пришлось назвать себя, только тогда с дороги убрали бревно. Гостей встретил крепкий мужчина на одной ноге, вместо второй был закреплен деревянный костыль.

– Прошу прощения, ваша светлость, ваша милость. Тут недавно одну банду видели, вот и приняли меры. Не гневайтесь. Милости прошу.

Танзани въехал первым, внимательно осматриваясь по сторонам. Ничего тревожного не заметил, махнул рукой остальным и соскочил с коня, отдав поводья слуге. Отошел в сторону, давая возможность въехать всему каравану, но встал так, чтобы оказаться рядом с владельцем постоялого двора.

– Ты воевал?

– Так точно, ваша милость. Рядовой первого полка. Во время штурма замка Ордон потерял ногу. Его светлость герцог в награду за верную службу даровал мне этот кусочек земли и постоялый двор в хозяйствование.

– Я так понимаю, что не тебя одного наградили?

– Что вы, конечно, нет, ваша милость. Его светлость всех бывших солдат, потерявших здоровье у него на службе, также наградил. Там дальше по дороге, в одном переходе, держит постоялый двор мой однополчанин Михай Кривой. Ежели вы по этой дороге поедете, то никак его не минуете.

Танзани кивнул. Слуги, похоже, здесь тоже не простые – явно воевавшие. Интересно, как князь определял, кого назначить владельцем, а кто пойдет в услужение? Очень быстро он разобрался, что Ротон, как представился хозяин, все-таки не совсем владелец. Владельцем постоялого двора официально числился сам князь, а Ротон и остальные ветераны (ушедшие на покой по ранению или иной причине) наняты смотрителями. Задав еще несколько вопросов, граф выяснил, что все они освобождены от уплаты налогов и весь доход от двора идет им в карман, но в обмен они обязуются содержать коней для герцогских гонцов и выдавать их сразу и по первому требованию для смены. Если такие дворы и в самом деле строятся на всех дорогах в одном переходе один от другого, то гонцы будут передвигаться по всему герцогству очень быстро. Граф оценил новшество, гадая, почему столь простая мысль не пришла никому в голову раньше. Ведь выгоды для всех очевидны. А солдаты, видя, что заботятся даже об их раненых, сражаются еще яростнее. Этими мыслями граф поделился с герцогом.

– Да, хорошая идея, – отозвался тот после недолгого размышления. – Надо будет рассказать об этом королю.

– А еще здесь очень чисто и никаких клопов, – вмешалась Риола и тут же прикусила язык. – Прошу прощения, ваша светлость. Я не должна была…

– Все нормально, Риола. Не будь столь официальной. А это так. Князь вообще отличается пристрастием к чистоте и всех слуг к этому приучил.

– Даже в армии все это – он называет это санитарией – вводит, – добавил граф. – Любит повторять, что все болезни от грязи. Впрочем, – тут Танзани на миг задумался, – в его армии и правда потери от болезней очень небольшие. За весь поход не больше трехсот человек. Да и то большинство слегло потому, что не слушали наставления врачей.

– А этот князь вообще человек? – проронила Риола.

Герцог рассмеялся.

– Самый настоящий. Только знает больше других. Насколько я понял, в их стране все эти вещи давно известны. Но если интересно, когда приедем, поспрашивай его сама.

– А потом мне расскажешь, – сказано так, что непонятно, пошутил граф или нет. Риола решила, что нет. Вряд ли этот человек вообще знает, что такое шутка.

…Ночью герцог, спустившись по нужде, с удивлением обнаружил Риолу, стоявшую недалеко от крыльца. Девушка оперлась о коновязь и, запрокинув голову, смотрела на звезды. Так увлеклась, что не заметила, как приблизился герцог. Вздрогнула, когда тот заговорил:

– Не спится?

– Да. Никак не могу уснуть.

– Легко вас понять, госпожа. Всегда боязно так резко менять свою жизнь.

Риола повернулась к коновязи спиной и облокотилась о нее.

– Дело не в этом. Я никогда не боялась перемен.

– Может, я сумею развеять ваши тревоги? Я ведь вижу, что с момента выезда из столицы вы сами на себя не похожи. Постоянно о чем-то размышляете. Вас что-то гнетет?

Девушка с сомнением глянула на герцога. Задумалась на миг.

– Не знаю. Трудно сказать. Просто после всего произошедшего в столице я боюсь оказаться простой куклой. Как на представлениях: вроде бы живые, но двигаются, как велят кукловоды… Ой, простите, ваша светлость, я не имела в виду вас.

– А кстати, почему? – Ленор Алазорский откровенно развеселился. – Я как раз такой кукловод и есть. Но я, кажется, понял, что вас гнетет – неуверенность.

– Ну… не думаю. Просто… Вот вы говорили, что этот брак нужен, чтобы привязать князя к Локхеру. Но разве брак с принцессой подойдет не лучше?

Герцог даже закашлялся от неожиданности.

– М‐да… удивили вы меня, госпожа. Признаться, не ожидал. Мне – ладно, но прошу нигде больше не высказывать таких мыслей. Но раз вопрос встал, объясню. Против такого брака лично я стану возражать категорически. Князь в раскладе Локхера величина еще непонятная, и давать ему такой вес, какой он приобретет после подобного брака, никак не поспособствует спокойствию в королевстве. Слишком многие будут недовольны, и если сейчас партии при дворе грызутся между собой, то такой поворот мигом сплотит их против Вольдемара, а у него никакой поддержки. То есть вообще никакой. За ним нет сильных родственников, нет союзников.

– А Эндон – простой барон.

– Эндон сам по себе величина пустая, но за ним стоит клан Лодерских, а это вместе с их вассалами как минимум треть королевства. В свое время отцу Артона удалось перетянуть их на свою сторону в Совете именно обещанием этой свадьбы. И Артон после смерти отца сел на трон без особых проблем только потому, что за ним стоял герцог Лодерский.

– Я слышала, что он погиб. Разве это не ослабило их?

– Ослабило, но не так сильно, чтобы король мог бросить им вызов.

– То есть ему этот брак не нравится?

– Этот брак не нравится в первую очередь принцессе, а Артон слишком любит ее, чтобы не прислушиваться. Но и Ортиния понимает политические расклады и ради собственных хотений не станет осложнять ситуацию, тем более во время войны. Потому Лодерские враждебны новому герцогу, они чувствуют в нем угрозу. Если король найдет в нем новую опору, их позиции пошатнутся.

– А вы…

– А я стараюсь содействовать этому. Как советнику короля мне не нравится то влияние, которое они заимели, пока Артон был неопытен.

– И какова моя роль?

– Если получится со свадьбой – отвести от Вольдемара угрозу объединения всех партий против него. В нем уже почувствовали восходящую силу, хотя пока еще и пытаются оправдать его успехи простым везением. Но что-то мне подсказывает, что князь так просто не утихомирится. Значит, скоро должна начаться борьба за то, чтобы перетянуть его на свою сторону. Перетянуть любым способом. И в процессе борьбы, вполне возможно, все придут к выводу, что без князя будет спокойней. Слишком он раздражающий фактор.

– И как я сумею его защитить? – Риола, пораженная такой откровенностью и масштабом задействованных сил, растерялась.

– Исчезнет одна из возможностей перетащить князя на свою сторону.

– Полагаете, мое присутствие их остановит? – поежилась девушка. – Я читала в хрониках, как решалась такая проблема. За мной ведь тоже никого нет.

– Во‐первых, за тобой я, раз уж я выступаю сватом. Во‐вторых, как я понял, принцесса хотя и может не так уж много, но это «не так уж много» намного больше, чем у иного графа, не говоря уже о том, что к ней прислушивается Артон. В‐третьих, Артон тоже выступит на твоей стороне. Ну и, в‐четвертых, самое главное, если князь кого-то решает защищать, то я очень не позавидую тем, кто рискнет покуситься на тех, кто ему дорог. Полагаю, он в скором времени найдет способ объяснить это всем как можно более популярно.

– Вы полагаете?

Герцог пожал плечами.

– Дураков много, а его названая сестра слишком очевидная цель для воздействия на него. Князь это понимает и готов к такой ситуации. Думаю, он устроит показательную порку тому идиоту, который первым решит попробовать.

– Вы так спокойно об этом говорите.

– Это жизнь, Риола. – Герцог перешел с официального «вы» на доверительное «ты», раз уж лекция о политической ситуации в королевстве окончена, значит, можно обращаться просто к Риоле, а не к возможной будущей герцогине. – А жизнь не всегда такая, какой нам хочется. Можно либо бороться и идти вперед, либо прятаться и сидеть тихо-тихо. А сейчас иди спать, завтра нам с утра ехать, а ты зеваешь.

Дождавшись, когда девушка скроется в доме, герцог отправился разыскивать графа Танзани. После произошедшего разговора у него появились кое-какие мысли, которыми он и хотел поделиться с командиром королевской гвардии, и желательно сделать это как можно скорее, пока они еще свежи в памяти…

Сюрпризы начались, когда кортеж подъезжал к замку герцога Торендского. Граф Танзани обогнал караван и с холма оглядел местность вокруг. Риола не выдержала и тоже пришпорила коня, за ней пристроился и герцог.

– А князь даром времени не теряет. Ничего этого еще месяц назад не было. – Граф приложил руку козырьком ко лбу и рассматривал открывшийся вид.

Девушка сделала то же самое: впереди, насколько хватало глаз, открылся вид на грандиозную стройку. Точнее, не так: на несколько строек. Вон там почти все закончено: насыпаны валы, на них частокол, а там за стенами строились какие-то длинные здания, часть уже готова, на других крыли крышу, третьи еще только начинали возводить. Очень похоже на военный лагерь, только внутри не палатки, а стационарные сооружения, все по линейке, все ровно. А там дым поднимается, похоже, кузня. Копия этого лагеря стояла чуть дальше первого. Между ними люди начали копать ров и насыпать вал, соединяя два лагеря. Еще дальше располагалось стрельбище. Риола догадалась об этом, заметив выстроившихся в ряд людей, стреляющих по команде из арбалетов. На другой площадке боролись люди. Хотя нет, не боролись, а толкались. Разбившись на отряды и выстроившись напротив друг друга, они упирали тупые копья в щиты отряда напротив и пытались его столкнуть, всей мощью напирая на них. Соответственно, другая сторона отчаянно сопротивлялась, не давая стронуть себя с места. Если у кого-то получалось опрокинуть обороняющихся, они менялись местами. Жаль только, подробности с такого расстояния разглядеть трудно.

Но вот подъехали охрана и кареты. Отряд медленно стал спускаться к замку. С грунтовой дороги въехали на гравий, ехать сразу стало намного удобнее. В стороне люди копали ямы, стояли телеги, груженные мелким щебнем, громоздились горы песка. Зачем все это, стало ясно чуть позже, когда они увидели, как рабочие засыпают щебень в ямы и трамбуют его там, где щебень уже утрамбовали, сыпали песок и тоже били по нему трамбовочным бревном. На песок сыпали гравий. Поскольку дорога еще не ушла далеко от них, то прекрасно было видно все получающиеся слои. Вот готовая дорога уходит в сторону леса, и тут гравий обрывается и становится виден утрамбованный песок. Чуть дальше, где песок еще только насыпан, люди ведрами носят воду и льют туда, еще дальше – щебень. Отчетливо заметна легкая выпуклость дороги, ливневые канавы на обочинах.

– Весьма продуманно, – удивился герцог, изучая процесс строительства. – Весьма. Но, кажется, эти дороги не собираются вести от замка.

И действительно, все дороги соединяли различные строения, разбросанные вокруг замка. Вдали виднелось строительство жилых домов, но и там, похоже, все делалось четко по плану.

– Полагаю, князь пока просто тренирует строителей, – отозвался граф. – Я уже встречал у него такой подход к делу. Сначала натренировать людей на чем-то простеньком, а потом уже поручить более важное дело. Только вот откуда столько людей?

– Это как раз понятно. Зная князя, думаю, что еда за его счет и наверняка есть какая-то оплата. С учетом того, что герцогство основательно разорено, для людей эти работы единственная возможность прожить зиму и не умереть с голоду.

– А деньги у него откуда? Он ведь выплатил все долги королю.

Ответа на этот вопрос герцог не имел и промолчал. А масштабы поражали. Князь словно решил построить вокруг замка город. Вон там вдоль реки дымы от кузниц. Да сколько же их там? В другом месте у леса тоже какие-то мастерские, похоже на лесопильню. Какие интересные ветряные мельницы. А вон там строят две сторожевые башни. И мощные, из камня, широкие. Перед ними так же ров и валы. Вообще, как заметил герцог, князь предпочитал строить оборону, опираясь на такие вот валы. Выкопать впереди ров, укрепить перед валом склон, а наверху защитить частоколом в два ряда, засыпав между ними землю. Долбить тараном такое укрепление бесполезно – валы оказывались вознесены над поверхностью на полтора-два метра, потом еще частокол, за которым укрывались солдаты, навесы от стрел, а чуть дальше возвышалась башня со стрелометами. Точнее, еще не возвышалась, но судя по фундаменту, возвысится она метров на пятнадцать. Такие мини-крепости, вынесенные перед замком и защищающие строительство и мастерские. Мастерские, кстати, тоже обнесены частоколом.

– Ленор, ты заметил? – Граф был чем-то настолько озадачен, что обратился к герцогу по имени, без всяких чинов, что позволял себе раньше только наедине.

– Что именно?

– Посмотри, как расположены все укрепления вокруг замка. Два лагеря, кажется, каждый лагерь для своего полка. Казармы. Значит, должны быть еще два лагеря для лучников и кавалерии. А может, и три, просто нам отсюда их не видно. Вон там у леса мастерские. Взгляни, из-за ограды виден кусок вала, обращенный в сторону леса. Теперь две эти башни и вон там две. Все вдоль дорог. Мысленно соедини эти укрепления линией.

– Хм. – Герцог нахмурился, привстал в стременах и огляделся. – Да уж. Сеть маленьких крепостей вокруг замка.

– Фортов. Князь называет такие укрепления фортами. Если эти форты впоследствии соединят валом, то вокруг замка появится еще одна стена.

– Он что тут, город собрался строить?

– Очень может быть. С князя станется.

Герцог задумался на миг, потом хмыкнул.

– Князь как-то в разговоре со мной весьма резко отозвался о порядках в наших городах. О грязи и запахах в них говорил особо страстно. Будет интересно посмотреть, что получится у него. И первое, что бросается в глаза – улицы в его городе засыпают гравием. А еще обрати внимание на ширину этих улиц. На них не две – три телеги спокойно разъедутся.

Риола внимательно слушала разговор мужчин и вертела головой во все стороны, настолько захватила ее окружающая картина. Вот они свернули влево и поехали по краю строительства. Как только миновали деревья, перед ними раскинулось поле, на котором тоже проходила тренировка, на этот раз всадников. Они скакали вдоль дорог, на ходу стреляя из луков, осыпая стрелами мишени, стоявшие у леса. Рядом с дорогой на коне сидел типичный арзусец и с отвращением наблюдал за происходящим. Загорелое лицо кочевника постоянно передергивалось от сдерживаемых чувств.

– Кто так стреляет?! – наконец не выдержал и заорал он. – Сыны свиньи и шакала! Дети арзусцев лучше делают!

Он дал шпоры коню, сорвался с места, что-то выкрикнул. Когда у него в руках оказался лук, никто разглядеть не успел, но в полет уже отправились две стрелы… три. Конь кочевника взвился на дыбы, развернулся на месте, помчался обратно – и еще три стрелы в сторону мишеней. Риола почему-то даже не усомнилась, что кочевник попал.

– Вот так надо стрелять! – Еще он что-то добавил на своем языке, но вряд ли кто-то что-либо понял. – Вперед, повторять! Еще раз повторять.

На проезжающих людей он не обратил никакого внимания. Дальше еще тренировались всадники, на этот раз с копьями. Это уже было привычно. В свое время на такие тренировки Риола насмотрелась, когда ее дядя еще мог держать копье и ездил на войну, он постоянно так тренировался. Только тут, похоже, не просто оттачивали индивидуальное мастерство, а учились бить единым строем. Хотя количество всадников девушку не впечатлило – слишком мало для герцога. Несерьезно как-то. Ну да, есть еще те, кого тренирует этот кочевник, и те странные пехотинцы, но ведь это несерьезно. Основа любого войска – рыцари в доспехах и с копьем. Даже десяток разгонит мужичье, что соберется в пехоте и сейчас толкается щитами.

Кажется, последнюю мысль девушка высказала вслух, поскольку герцог и граф синхронно рассмеялись.

– Я воевал с этим мужичьем, как ты сказала, – пояснил граф свой смех. – Поверь, разметать их совсем не так просто, как тебе кажется.

Риола промолчала. А что возразить? Граф Танзани известный и прославленный рыцарь, опора трона и все такое. И если даже этот рыцарь говорит, что все не так просто, значит, тут действительно что-то есть. Излишним самомнением Риола не страдала, а потому не считала, что знает в военной области больше графа.

Последний сюрприз ожидал их у самого замка, где перед стеной сложили еще одну из мешков с песком, перед которой установили множество самого разного рода мишеней: от старых и разбитых рыцарских лат до толстенных бревен. На расстоянии четырехсот метров от них стояли на станинах пять арбалетов. Больших арбалетов. Граф при виде их остановился и стал наблюдать. Риола тоже заинтересовалась. Каждый такой арбалет обслуживали четыре человека: один стрелял, двое взводили, а еще один укладывал стрелу. Выстрел – и тотчас стрелок отходит, двое кидаются вперед и начинают крутить две ручки, расположенные сбоку от ложа. Взвели, заряжающий вставляет стрелу и отходит, стрелок уже на месте. Для такого массивного сооружения двигается оно с кажущейся легкостью. Стрелок, словно шутя, разворачивает сооружение в любую сторону: оно спокойно поворачивается на станине. Выстрел. На этот раз стрела попала куда надо: огромное бревно раскололось пополам, стоявшее за ним чучело в рыцарских доспехах швырнуло на стену из мешков с песком, где его и пришпилило.

– Однако, – прокомментировал выстрел герцог.

Выстрелили остальные арбалеты. Вот это сила! Однако что-то в них смущало Риолу. Что-то не так в них, но с такого расстояния трудно понять. Поэтому, когда граф отдал команду остановиться и отправился к арбалетчикам, она пристроилась следом, заметив, что и герцог поехал.

Когда подъехала ближе, едва с коня не упала от удивления. У этих арбалетов дуги оказались загнуты не назад, как положено нормальному арбалету, а вперед. И тетива крепилась не к концам этих дуг, а к ложу, проходя через свободно вращающиеся колесики на концах дуг. Стало ясно и то, что делал заряжающий после выстрела: накидывал крюк на тетиву. Вот накинул, двое начали вращать ручки, натягивая. Стрелок при этом придерживал приклад арбалета, чтобы тот не вращался. Металлические дуги… МЕТАЛЛИЧЕСКИЕ? Ого! Вот они стали изгибаться. Все-таки какая-то дурацкая конструкция. Ну почему они загнуты вперед? Щелчок, тетива надежно заблокирована спусковым устройством. Миг – и стрела на месте. Толстая, короткая, железная, с оперением. Стрелы вообще все разные. Тут лежали и сделанные из дерева, и металлические, толстые и потоньше, совсем короткие, средние, подлиннее. Кажется, стрелки просто проверяли все их, изучая, какими пользоваться лучше, какая летит дальше, какая точнее, какая бьет сильнее.

Нежданных гостей заметили, и к ним немедленно подошел командовавший необычными машинами офицер. Судя по всему, зрители не очень его обрадовали, и он уже готов был сказать что-то резкое, но мгновенно притих.

– Граф, вы вернулись? Ваша светлость, прошу прощения, не сразу узнал вас.

– Господин Саймон, – кивнул ему граф. – Вы все так же служите князю? Все еще инженер?

– Старший инженер. Его светлость поставил меня руководить всеми инженерными частями. Сейчас вот испытываем новинки.

– Да уж, вижу. – Судя по всему, граф хорошо знал инженера и вел разговор сам. Герцог Алазорский не вмешивался, только слушал. – Вижу. Что за дурацкая мысль развернуть арбалет рогами вперед?

Саймон обернулся.

– Идея князя. Сначала не поверил, а сейчас вижу, что все логично.

– Князя? – Риола заметила, как насмешливое выражение сползает с лица графа и тот задумывается. Интересно, похоже, граф воспринимает идеи князя очень серьезно и если чего-то не понимает, то не спешит объявить это ерундой. – И в чем же смысл?

– Основная проблема таких больших арбалетов – отдача. Очень трудно их удержать. Нужно усиленное крепление к основанию и само основание, стрелять тяжело. А сейчас, видите, арбалет закреплен в центре массы, и управлять им очень просто. И основание не такое массивное, а значит, легкое. Я уже подумываю поставить эти арбалеты на колеса, чтобы их можно было перемещать по полю битвы. А это пока что так, проверка.

– И такое крепление дуг решило проблему отдачи?

– Как это ни странно, да. Князь мне рисовал на листе… – Саймон достал блокнот, полистал его, нашел нужную запись. – Вот. Векторы распределения сил. При таком расположении дуг они идут в стороны и вперед. Назад совсем мало.

– Можно выстрелить?

Саймон обернулся к одному расчету и отдал приказ. Те зарядили арбалет и отошли в сторону. Граф осторожно подошел к арбалету, внимательно осмотрел, взялся за рукоятку, приложил приклад к плечу. Все было продуманно и удобно, приклад лег на плечо, рукоятка словно сама прыгнула в руку, и спусковой рычажок совсем маленький, его очень удобно нажать. Для проверки поводил арбалетом вверх-вниз, вправо‐влево. Действительно, легко вращается. Прицелился в сторону одной из мишеней. Далеко, плохо видно, но если представить, что движется масса всадников, то прицеливаться и не надо. Спуск. Легкий удар в плечо. Отдача все же есть, но и на самом деле не такая уж сильная, вполне терпимая. Даже меньше, чем у обычного арбалета.

– После небольшой тренировки можно делать три-четыре выстрела в минуту! – с гордостью сообщил Саймон.

– И много у вас таких машин?

– Тут все. Я хотел больше, но князь пока не велел. Сказал, чтобы раздолбали сначала эти машины.

– Раздолбали?

– Ну да. Мы из них постоянно стреляем, только стрелки меняются. Смотрим, какие части начинают ломаться, чтобы в следующих моделях их укрепить. Ну и прикидываем, чем из них лучше всего стрелять.

– Что ж, хорошо. Думаю, короля заинтересуют такие машинки.

От графа не укрылось скептическое выражение на лице инженера.

– Что-то не так?

– Да нет, ваша милость. Просто… А кто из них стрелять будет? За ними же уход нужен, расчеты должны тренироваться. Впрочем, это не мое дело, прошу прощения. А с ними… Не думаю, что князь станет возражать.

Граф нахмурился. В словах инженера была своя правда. В армии короля машинами занимались специальные люди, но в бою в поле их не применяли, только при осаде. А здесь… эти арбалеты сильно меняли ситуацию. В осаде от них как раз очень мало толку, а вот обстреливать наступающих… Но как? Как их применить? У князя наверняка есть свои резоны делать их, граф уже давно понял, что тот просто так ничего не делает. Надо будет обсудить этот вопрос с князем. Что-то подсказывало графу, что в королевской армии эти арбалеты окажутся пятым колесом. Да и рыцари могут взвыть – мол, нечестно.

– Ладно, Саймон. Я обсужу этот вопрос с князем.

– Разумеется, ваша милость.

Граф развернулся и полный мрачных мыслей направился в сторону ожидавшей их охраны. А еще через несколько минут кортеж въезжал в замок.

Бывший теневой король Тортона Крейс, а теперь тир Дитон, получив приказ заняться структурой, позволяющей собирать информацию в герцогстве, долго размышлял, как это лучше сделать. На идею его натолкнули слова князя про таверны в городах. Идея-то идеей, но как это осуществить? Сразу и легко не получится, нужно время, а что можно сделать сейчас? Если есть таверны в городах, то ведь есть и постоялые дворы на дорогах. С учетом всех произошедших событий вряд ли уцелело их так уж много. Значит, надо взять верных людей и позволить им открыть эти дворы. С этой мыслью он и появился у князя. Тот выслушал молча, уважительно кивнул.

– Молодец, сам додумался, а я уже хотел подсказать. Только ты слишком узко мыслишь. Добыча сведений – важная вещь, но если есть возможность извлечь еще какую-то выгоду – это надо сделать. Вот, возьми, – князь перебросил через стол пачку бумаг. – Тут мои мысли по организации постоялых дворов в герцогстве. Ознакомься и выскажись…

…Почти все уже поняли, что если хотят чего-то достичь при новом герцоге, то необходимо как минимум научиться читать. Неграмотных людей он не терпел и все свои приказы и распоряжения отдавал исключительно в письменном виде. Крейс подозревал, что делал он это именно с целью заставить всех учиться. Сам он еще читал плохо, только начал заниматься, потому забрал всю стопку листов и вызвал помощника, специально нанятого для учебы и таких вот случаев. Велел читать вслух. Когда помощник закончил, Крейс долго сидел, задумавшись. Князь в который раз сумел удивить его. Крейс хотел всего лишь использовать постоялые дворы для сбора сведений, а Вольдемар предлагал превратить их в опорные пункты герцогства. При этом подробно рассматривался каждый плюс и минус. Зная, что Вольдемар терпеть не может простого «одобрям-с», как он это называл, новый начальник службы безопасности сидел всю ночь, пытаясь придумать, что еще можно добавить в список, и найти слабые места в размышлениях князя. С итоговыми размышлениями и явился на следующий день.

– И сколько тебе нужно денег?

– Э‐э‐э…

– Я так и думал. Вот мои расчеты. Берешь их и записку Эродохану – он выдаст нужную сумму, и занимайся. А на будущее все расчеты необходимых сумм под твои проекты должен давать мне ты.

– Ваша светлость! – взвыл Крейс.

– Не лично! Найди толкового человека – пусть занимается. Тир Дитон, почему я должен подсказывать такие простые вещи? Не пытайся делать все сам. Ты руководитель. Ты должен ставить задачи и искать людей, которые эти задачи будут решать. А ты должен только контролировать их. Слова «если хочешь, чтобы все было сделано хорошо, – сделай сам» должны быть под запретом для любого руководителя. Если не можешь найти нужных людей и делаешь все сам, пусть даже отлично, значит, ты не годишься в руководители. Только в исполнители. В сутках слишком мало времени, а задач перед тобой встанет много. Сам ты их не решишь никогда.

Крейс потом долго думал над этими словами. Князь был прав: даже сейчас, только начав работу, он уже тонул в разных мелочах, по привычке пытаясь делать все самостоятельно или контролировать очень плотно. Придя к такому выводу, он начал искать себе помощников, даже съездил в Тортон и переговорил со старыми знакомыми. Опасался, что князь будет против, но тот, выслушав шефа СБ, только ответил:

– Твоя задача снабжать меня точной информацией и выполнять мои поручения. Кто станет исполнителем и как ты будешь добывать информацию, меня не интересует. Если ты в тех людях уверен, работай с ними, я спрашивать буду не с них, а с тебя. Но и награждать за успехи буду тебя. Своих людей награждать и наказывать будешь уже ты.

Еще неделя потребовалась, чтобы разыскать подходящих людей, которые возглавят постоялые дворы, подобрать им помощников из уходящих в запас или по ранению солдат. Еще время потратили на выбор мест для дворов и расчеты расстояний. А дальше уже дело техники. Получив некоторую сумму на обустройство, отряды новых держателей постоялых дворов разошлись по герцогству и начали обустраиваться. Не забыл Крейс и про территорию за пределами герцогства, где подкупом или угрозами заставил работать на себя некоторых нечистых на руку держателей таверн и притонов (а где среди них найти чистых на руку?).

Поэтому о герцоге Алазорском и графе Танзани он узнал уже тогда, когда те прибыли в столицу. На этом докладе присутствовал и Джером.

– Есть что дополнить? – повернулся к нему князь.

Тот покачал головой. Князь пока промолчал и снова повернулся к Крейсу:

– Значит, говоришь, герцог везет какую-то девушку. Баронессу Уитхолд. Как думаешь, зачем она нужна герцогу?

– Если он ее оставит в столице, то не знаю. Если возьмет с собой сюда, то… – Крейс замолчал и покосился на князя.

– Хорошо, спасибо. Тир Дитон, свободен.

Когда тир вышел, князь устроил настоящую головомойку Джерому. Причем все в предельно вежливых и корректных выражениях:

– Ну и зачем тогда ты такой красивый и важный нужен, если все необходимейшие сведения я получаю только от Крейса? Информация из-за пределов герцогства – это твоя епархия, не его. Однако новости я узнал именно от него. В общем, думай, – закончил князь.

Джером выскочил из кабинета красный как рак и очень злой, а князь был уверен, что теперь тот закончит валять дурака и примется за дело. В чем в чем, а в талантах этого, казалось бы, разгильдяя и прохиндея князь не сомневался.

Проблемы наваливались одна за другой. Всегда самое сложное – запустить процесс. Если это уже сделано, подобраны исполнители, тогда остается только отслеживать его. Но сколько времени уйдет на этот самый запуск? И если с армией все в порядке – здесь уже найдены люди, в стадии завершения структура пополнений и подготовки новичков, разработаны образцы единого вооружения, то со всем остальным дело обстояло не так гладко. Хорошенько все обдумав, князь решил не форсировать события, создавая с нуля университеты, школы, дорожные и строительные бригады. Собственно, чего он хочет добиться? Прогресса? Точно нет. Он не против прогресса как такового, просто раз и навсегда определил для себя, что с его стороны будут только подсказки, а как местные их используют – целиком и полностью их проблема. Ну разве что отслеживать некоторые критические моменты: медицина, дороги и новые станковые арбалеты для полевой армии. Даже в систему выборов в парламент вмешиваться не стал, согласившись со всеми предложениями временных сословных представителей. Определил, сколько должно быть членов парламента, а уж как там купцы или ремесленные цеха заполнят выделенные квоты – их дело. Пусть хоть на дуэлях выясняют (для дворян).

По-хорошему, надо бы строить здание парламента, но есть и более срочные дела. Князь просто в ближайшем городе поговорил с магистратом, описал перспективы, которые перед ними открываются. После этой беседы магистрат (добровольно и с песней) за свой счет выкупил здоровенный особняк купца и занялся его переоборудованием. Взлетели цены на недвижимость, все держатели гостиниц и трактиров радостно стали потирать руки в ожидании прибылей. Усилилась конкурентная борьба за владение выгодно расположенной недвижимостью. Усиление конкурентной борьбы в условиях средневекового города означало волну убийств, затронувших и некоторые знатные семейства.

Когда до князя дошли подобные новости, он решил, что это подходящий момент для тренировки создаваемых специальных подразделений, и приказал Гирону ввести их в город. Несколько показательных штурмов воровских притонов, занимавшихся убийствами по заказу, с уничтожением всех находящихся там, ясно показало границу, которую переходить не стоит. На плаху угодил даже один из членов магистрата, чью вину в убийствах конкурентов удалось доказать.

«Как все просто, – решил князь, получив новые сведения из Лариона, где резко восстановился порядок. – Никаких адвокатов, воплей о правах человека. Аккуратно взяли притон, вырезали всех «деловых», остальные намек поняли и затихли. А еще эльфы…» Упоминание об эльфах, как всегда, вызвало улыбку на лице князя.

Кандидата в командиры егерей князь искал лично и старательно. Наконец нашел нужного, мужчину лет тридцати пяти, выросшего в лесу с отцом-лесником. Рональд Шорнт бил белку в глаз, с рогатиной ходил на любого зверя, к тому же оказалось, что и мечом он владеет неплохо – служил наемником у одного из баронов. Князь пригласил его к себе, долго расспрашивал о жизни, а после предложил создать специальное подразделение, которое займется очисткой лесов от разбойников, а в дальнейшем станет следить за порядком на дорогах.

– Армия армией, полки могут держать строй, слаженно бить копьями, но это не годится во многих случаях. Например, в лесу. Где там строем ходить? А бандиты не идиоты, боя не примут. Спрячутся, ищи их потом. Тут нужны люди, которые смогут взять след, выследить, тихо подойти и захватить всех разбойников или убить, если захватить не получается. В крайнем случае тихонько привести помощь. А на войне из таких людей получатся отличные разведчики.

Рональд Шорнт задумался.

– А если не справлюсь?

– Не справишься – служить у меня уже не сможешь. Но зато если все сделаешь хорошо – награжу. Ты знаешь, как я умею награждать тех, кто верен мне. Инструкторов я тебе дам, будут учить твоих бойцов стрелять из арбалетов, пользоваться мечом. А вот учить действовать в лесу придется уже тебе самому.

– А люди?

– Набирай сам. Подумай, кто тебе нужен, сколько должно быть людей, и действуй. Будете подобны эльфам.

Зачем князь сболтнул про эльфов, он и сам не знал. Просто порой ощущал себя попаданцем в мир фэнтези. А какое фэнтези без эльфов? Вот и сболтнул. Рональд удивился:

– Кто такие эльфы?

– А, – махнул рукой князь, – не обращай внимания. Были такие лесные воины, которые хорошо умели стрелять из луков. В лесу считались непобедимыми.

Казалось, на этом все и закончилось, но через две недели Рональд снова заявился, чтобы обсудить вооружение и форменную одежду – князь особенно напирал на то, что для вновь создаваемых отрядов нужна особая форма.

– Первый отряд эльфов набран, – доложил Рональд.

– Кого?

Присутствующий при разговоре Джером удивленно посмотрел на господина. Впервые он видел его таким ошеломленным. Рональд растерялся:

– Ну, это… Я, значит, передал ребятам ваши слова про непобедимых лесных воинов, и парни решили, что им это подходит. В общем, все захотели стать эльфами.

Впервые на памяти Джерома князь рассмеялся. Не улыбнулся, как бывало обычно, а рассмеялся. Искренне, самозабвенно. Пытался побороть смех, но тот прорывался через все барьеры.

– Какое же фэнтези без эльфов, – пробормотал он.

Джером переглянулся с испуганным Рональдом, который никак не мог понять, что сказал не так.

– Ладно, – наконец успокоился князь. – Хотел назвать вас егерями, но пусть будут эльфы. – Подумал даже ввести в униформу длинные заостренные уши, которые станут крепить к голове, но тут же сообразил, что увлекся. – Сколько вы уже эльфов набрали? – Смех снова вырвался наружу, но на этот раз он взял себя в руки быстрее.

– Пока пятнадцать человек. Я решил, что они будут действовать по четыре.

– Четверками. – Князь задумался. – А не мало?

– В лесу много не надо. Два арбалетчика и два мечника. Конечно, они все будут и мечниками, и арбалетчиками, но двое будут арбалетчиками, а двое мечниками.

Князь поморщился. Как лесничий Рональд великолепен, но вот с его косноязычием надо что-то делать.

– Рональд, научись писать, может, тогда научишься связно излагать мысли. Я так понимаю, что двое в четверке будут лучше владеть мечами, чем арбалетами, а двое арбалетами лучше, чем мечами.

– Ну да. Я так и сказал.

– Ладно, только писать все равно научись. Какую общую численность планируешь?

– Пока хватит шестидесяти человек, иначе трудно учить, но тут я еще охотников нашел, они помогут с обучением будущих эльфов.

– Хорошо. А сейчас сходи к швеям. Я им несколько эскизов сделал, посмотри образцы формы. Я добивался лучшей маскировки, а не защиты, так что… В общем, сам решай, что вам нужно и чем дополнить. Из защиты, думаю, только легкие кольчуги, а поверх них мои придумки.

– В лесу скрытность важнее защиты.

– Вот и смотри. Если появятся какие идеи, сам скажешь швеям – они перешьют. Иди, подбирай одежду своим эльфам.

Причина смеха князя так и осталась загадкой и для Рональда, и для Джерома, но всякий раз, когда князь говорил про отряды эльфов, он не мог скрыть улыбку.

Отдельная история с Аливией, которая все-таки достала его своими просьбами научить ее владеть мечом. Князь подарил ей свои мечи, из которых уже вырос, довольный, что предусмотрительно захватил с базы еще одну пару. Аливия от подарка прыгала до потолка, будто ей подарили Барби, Ленка так прыгала только из-за той куклы…

Успокоив девочку и проведя несколько тестов, он понял, что двоерукого бойца из нее не получится. Велел спрятать один меч из пары подальше… а другой тоже спрятать, но не так далеко.

– Все равно еще не умеешь им пользоваться, только порежешься. Я покажу тебе несколько упражнений, которые ты и начнешь делать. Как только получится, будем двигаться дальше. Во‐первых, все разминочные комплексы айкидо…

– Я и так занимаюсь каждый день.

– Во‐вторых, ты не будешь меня перебивать.

– А… – Но девочка тут же захлопнула рот и честными глазами посмотрела на брата. А что? Я ничего. Ничего не говорила, молчала. Тебе послышалось.

– В‐третьих, когда я решу, что ты освоила эти приемы, покажу другие.

– А когда с мечом?

– Когда я решу, что ты не порежешься, если возьмешь его в руки.

– Да я и так…

– Кнопка, что я говорил по поводу перебиваний?

Переехав в замок, Аливия развила бурную деятельность по обустройству. Видно, сильна в ней оказалась хозяйственная жилка отца, да и от Володи многому научилась. Получив в свое время нагоняй за распоряжения, которые невозможно выполнить из-за отсутствия слуг, девочка решила довериться Гюнтеру. Она выкладывала ему идею, которую хочет воплотить, а потом слушала, что для этого надо и насколько вообще идея реальна. Иногда, если управляющий упрямился, девочка бежала советоваться к Володе. В большинстве случаев он вставал на сторону управляющего, соглашаясь с его доводами, но тут же предлагал иной способ решения проблемы. Так было и со спортзалом. Собрались вместе, подумали и выделили два соседних просторных полуподвальных помещения, которые раньше использовали как склады. Нужно только вычистить их и привести в порядок.

Уборкой руководила Аливия самолично, а вот внутри все обустраивали уже под присмотром Володи. В первом зале соорудили шведскую стенку, к потолку прикрепили канат и кольца, поставили турники и бревно. А вот вторую комнату оставили почти пустой. Выровняли пол, сооруженный из хорошо подогнанных досок, повесили на стены учебные и боевые мечи, еще закрепили деревянные мишени для метания ножей. Здесь князь решил обучать девочку владению оружием.

Пока залы не отремонтировали, почти все спортивные снаряды выставили во дворе замка. Утром и вечером их занимала Аливия, а в остальное время они полностью переходили в распоряжение местных ребятишек – детей слуг и солдат. Насмотревшись на тренировку «сопливой девчонки», всем хотелось доказать, что у них получится намного лучше. Пока доказать не получилось ни у кого. Ну, конечно, ведь Аливия занималась уже почти год, да с ее упрямством… Несколько раз приходил Лигур, наблюдал за тренировкой девочки, после чего похожие снаряды появились и на тренировочном поле полков.

Когда залы подготовили, Володя хотел было приказать разобрать турники и бревна на улице, но случайно заметил полный тоски взгляд сына поварихи, которым тот провожал рабочих с пилами и топорами. Подумал и махнул рукой – пусть дети развлекаются. А вот Аливии, по совету Гюнтера, заниматься на виду у слуг он запретил.

– Одно дело учиться владению мечом, ваша светлость, в этом нет урона чести, благородное искусство, хотя и не одобряется для девушки. А эти вот прыжки и махание руками маркизе невместно.

Лично князю было плевать с высокой колокольни на подобные «вместно» и «невместно», но он также понимал, что идти наперекор общественному мнению можно только до определенного предела, после чего вполне можно оказаться в изоляции. Ему простят многое, но вот на девочке, тем более бывшей дочери купца, отыграются по полной. Как мог, постарался объяснить ей ситуацию, клятвенно пообещав, что в обмен на ее благоразумие он обучит ее и многим другим секретам. Насупившаяся Аливия мигом успокоилась и в предвкушении новых знаний умчалась драться с Кортом.

Но главной головной болью князя оставалось семейство бывшего герцога. Он решил не форсировать события и пока просто наблюдал за ними, предоставив почти полную свободу действий, разве что запретил уезжать от замка дальше чем на дневной переход. Но тут его интересы полностью совпали с интересом бывшей герцогини Улияны Тиндон, которая очень боялась, что с детьми что-нибудь случится, стоит им отъехать из поля зрения князя. Нового герцога она могла не любить, но понимала, что он единственная надежда на спасение детей. Потому сама следила за Аникой и Кортом, стараясь далеко от себя их не отпускать. В основном дети шатались по замку или по развернувшемуся строительству – за всем наблюдая и изучая. Поскольку по приказу князя на них не обращали внимания и ничего не запрещали, если те не лезли в какие-нибудь опасные места, то бродили они почти везде. И, похоже, такое пренебрежение к ним их серьезно задевало. Хорошо воображать себя важным пленником, которого боятся и охраняют, следят за каждым его шагом. А ты, такой хитрый и умный, строишь планы побега и выведываешь секреты врагов. А тут? Никакой охраны, никто ничего не запрещает. Букашка ты, а не враг. И может делать эта букашка все, что захочет, ни на что не повлияет. Побег? Ну за побег от матери больше достанется, чем от князя. Такое пренебрежение ужасно обижало Корта. Аника как старшая лучше держала себя в руках, но было видно, что и ее раздражает такая неопределенность. Можно встать в позу и делать все назло князю, но как это осуществить, если он ничего не требует? Лазить везде, делая вид, что разведываешь, и хоть немного помешать неважно в чем – вот и все, что им остается.

Разведывать им никто не мешал, а раз так, то это уже и неинтересно. С вредительством похуже. Однажды Корт едва не опрокинул на себя тяжеленный щит, который выставили в качестве мишени. После разговора с матерью о диверсиях тоже пришлось забыть. Теперь уже и сама Аника следила за братом – тот случай сильно ее напугал. Она и так потеряла отца и старшего брата, терять еще одного ей не хотелось.

Поэтому единственным приложением бурной энергии Корта неожиданно стала Аливия. Раз она сестра князя, пусть и отвечает за все. Проблема только одна – Аливия при столкновениях всякий раз его колотила. Это было не так уж больно, но очень обидно. Девчонка, младше его, дочь купца, и он, будущий рыцарь, которого уже начали учить владеть мечом. Эх, если бы он мог выйти против Аливии с мечом, ух, он бы показал. Вот только кто ему позволит подобное? Да и не в этом дело – он же сам себя уважать перестанет, если обнажит оружие против дамы, пусть и такой вредины.

А сейчас еще новость – оказывается, князь согласился учить ее сражаться мечом и даже подарил свои клинки. Корт мог не любить князя, но отдавал должное его мастерству: видел регулярные тренировки. А значит, очень может быть, что в скором времени он и с мечом не сможет справиться с этой противной девчонкой. Обидно. Очень обидно. Очень сильно обидно.

Одолеваемый этими обидами, он мрачно смотрел на занятия живущих в замке детей, осваивающих спортивные снаряды. Сам он ни разу не приблизился к ним, хоть и хотелось. Не с этими же отпрысками слуг заниматься? Или с ними, или с Аливией. Вот и не занимался он совсем. А тренироваться он должен, иначе совсем забудет и то, чему уже научился. А он как-никак мужчина, опора семьи, значит, обязан уметь защитить мать и сестру. Вот и стояла сейчас «опора и надежа семьи» перед спортивными снарядами и наблюдала за игрой детей. Именно игрой, не воспринимали они спортинвентарь как что-то, что помогает стать воином. Крестьяне, что с них взять? Корт понимал, для чего это нужно, а потому смурнел еще больше. Иногда он уже готов был просить князя об учителе, но всякий раз гордость брала свое. И хуже всего – мальчик чувствовал, что новый герцог ему не откажет. Эх, если бы князь сам предложил… он бы поупирался, заставил себя уговаривать и только потом согласился. Вот только никто уговаривать его не спешил и ничего не предлагал. Несколько раз Корт замечал, что князь наблюдает за ним и его сестрой, но не делал даже попытки с ними заговорить…

Мимо куда-то пронеслась Аливия. Корт слышал, как князь в таких случаях ворчал, что она наскипидаренная. Что это такое, не понимал никто, мальчишка специально спрашивал у солдат герцога, но выражение неожиданно приобрело популярность, как, впрочем, и многие другие словечки и выражения князя. Вот и сейчас, глядя вслед девчонке, Корт пытался представить эту самую наскипидаренность. Страшная, наверное, вещь, если заставляет так носиться. Вот и Аливия сидеть спокойно не могла и по замку перемещалась только бегом. А там, где появлялась сестра князя, немедленно все оживало и начинало бурлить. И случалось страшное, если маркиза где-нибудь в замке натыкалась на грязь.

В общем, веселились все, кроме семьи бывшего герцога. Мама даже слово сказать лишнее боялась, все опасалась, что князь передумает и убьет детей. Аника – девчонка, а о чем может говорить с девчонкой будущий рыцарь? Скучно с ней, хотя только с ней и остается играть. Раньше хоть Рокерт Торг был, который и учил мечом сражаться, но он уехал вместе с графиней Лурдской и Генриеттой к отцу графини. Сейчас совсем тоскливо стало. Даже слуги не слушаются. Аливию слушаются, а его нет.

Аливия уже мчалась обратно. Корт поспешно спрятался за раздевалкой, где обычно Аливия переодевалась в спортивную одежду. Когда сестра герцога пробегала мимо, он бросился на нее, пытаясь повалить. Если удастся, то можно прижать к земле и заломить руку… Каким-то непостижимым образом девочка извернулась, чуть качнулась в сторону, пропуская мальчишку мимо себя, ухватила за кисть, хоть и не очень надежно – просто не успела. Но и этого хватило. Через секунду Корт валялся в пыли, скрипя зубами от боли.

– Ага, как раз вас я и искал.

Руку отпустили, и Корт, чуть не плача от унижения, поднялся, не глядя вокруг, отряхнулся и только потом исподлобья посмотрел на князя, спокойно наблюдавшего за ними. Аливия пай-девочкой стояла рядом. Чисто ангелочек.

– Идите-ка за мной.

Корт и Аливия переглянулись. Они могли не любить друг друга, но никто не горел желанием попасть под горячую руку князя, могло достаться обоим.

– Он первым начал, – на всякий случай наябедничала Аливия.

– Спасибо за доклад, но я прекрасно все видел.

Теперь уже поежился Корт.

В кабинете оказалось, что их ждет Гюнтер, это немного успокоило обоих драчунов. Все уже успели изучить характер князя и знали, что если он кого «вызывает на ковер» (тоже одно из его выражений, которое теперь повторяют почти все), то делает это исключительно один на один, не позволяя, чтобы выволочку услышал кто-то еще, кроме провинившегося. Тем более никогда он не отчитывал кого-то в присутствии подчиненных, а управляющий замка по рангу ниже не только Аливии, которой и подчиняется напрямую, но даже Корта, находящегося здесь в непонятном статусе.

Князь не стал садиться на свое место, а присел на краешек стола, сложив руки на груди. Оглядел понурившихся ребят, никак не понимающих, чего от них хотят.

– М‐да, – начал наконец он. – Знаешь, Корт, хочу поблагодарить тебя.

– А? – Корт вскинул голову, ошалевший и растерянный. Всего ожидал, но такого? Может, шутка? Нет, не похоже. Аливия, кажется, удивлена не меньше. Князь улыбается своей знаменитой улыбкой краешком губ, но в глазах тоже улыбка, не равнодушие.

– Удивлен? Понимаешь, когда я начал учить Аливию драться, я ей сразу сказал, что учиться ей придется серьезно, ибо халтуры не потерплю. Нет ничего хуже, чем боец излишне преувеличенного мнения о собственном мастерстве. Лучше вообще не уметь сражаться, чем думать, что умеешь. Надеялся, что девочка после того, как поймет, насколько тяжелы тренировки, откажется от этого… – Аливия громко и демонстративно фыркнула, князь сделал вид, что не заметил. – О результате можешь сам судить. Она и без моего напоминания тренируется. Но это не то, ей нужен соперник. Я учу ее, как только выпадает свободная минута, но тренировка – не бой. А вот ты молодец. Эти твои подкарауливания ее, нападения из-за углов… Это самая лучшая тренировка для нее. Заметил, что раньше она попадалась, и тебе иногда даже удавалось ее свалить, а сейчас уже нет. Когда последний раз тебе удалось одолеть ее?

Аливия гордо задрала нос, а Корт насупился.

– Я с девчонками не дерусь. – Нарочитый смешок Аливии, Корт покосился на нее, но закончил: – Если бы я дрался серьезно…

– Дело не в том, серьезен ты или нет, – поспешно вмешался Вольдемар. – Дело как раз в этих нападениях, которые научили ее держаться настороже, ожидая атаки в любой момент. Никакие занятия со мной такому не научат. За это и спасибо. Уверен, ей это умение пригодится.

Мальчик нахмурился. Получается, хотел досадить князю через эту вредную девчонку – его названую сестру, а только помог ей?

– Однако вижу, что ваше противостояние уже зашло достаточно далеко, и скоро пойдут разбитые носы. Мне бы такого не хотелось, поэтому предлагаю вам другой вид состязаний. Ты, Корт, вполне сможешь победить эту ехидную вредину, а Аливия – расквитаться за это с тобой.

В ответ заинтересованные взгляды от обоих, иногда они подозрительно поглядывают друг на друга.

– Помнится, когда я жил на базе, то тренировался в расстановке ловушек… – Князь мечтательно глянул на потолок. – Вот время было. Правда, и доставалось мне. А вы получаете разрешение устраивать ловушки друг на друга хоть в замке, хоть во дворе. Только несколько условий.

Удивление во взглядах. Даже ошеломление. Такого точно никто из них не ожидал.

– Честно-честно? – это радостная Аливия.

– Честно, но только на определенных условиях. Первое: вы не используете в ловушках ничего калечащего или опасного. То есть никаких выскакивающих кольев или падающих бревен. Второе: ловушку вы делаете только сами, не привлекая никого. Сам придумал – сам сделал. Третье: посторонние страдать не должны. Теперь о стимулировании. Если ловушку сделал Корт и Аливия в нее попалась – я знаю, как это бывает после срабатывания, например, пылевой ловушки, то убирается в том месте она. Причем убирает не только последствия срабатывания ловушки, но и рядом. Сработала ловушка в комнате – убирает всю комнату. В коридоре – убирает коридор. Корт, ты не злорадствуй, если она в твою ловушку не попадет, а обезвредит ее, то убираться будешь уже ты. Соответственно, и наоборот. Ну и напоследок, если в вашу ловушку попадет посторонний, то убираться будете уже вдвоем. Итак?

Корт и Аливия переглянулись.

– Ну как, трусишка? Или только из-за угла нападать умеешь?

Мальчишка вспыхнул, готовый взорваться.

– Кстати, – опять вмешивается Володя. – Если хочешь, можешь приходить с утра, будешь заниматься вместе с Аливией – партнер ей все-таки не помешает, а тебе уже пора браться за меч, поскольку ты должен заботиться о матери и сестре.

И не откажешься. Корту хотелось бы гордо отказаться, но очень верно князь подобрал слова и сказал их вовремя. А еще эта вредина скалится, и очень хочется в конце концов ее победить, чтоб не задавалась.

– Я согласен, если она не испугается.

– Кто? Я? Да я… да ты… Я согласна!

– Тогда Гюнтер назначается вашим секундантом. Он станет наблюдать за вашей схваткой и докладывать мне. Слуги, соответственно, будут говорить обо всем происходящем ему. Если вопросов нет, можете идти.

Корт вроде бы хотел о чем-то спросить, но не решился. К выходу идут вдвоем – вроде бы бежать нельзя, но выйти каждый хочет первым, первым ведь всегда и входит, и выходит самый уважаемый.

Володя перегнулся через стол и что-то сделал с ящиком. Когда ребята поравнялись с дверью, он выпрямился и дернул за нить… Мокрые и растерянные дети хлопают глазами, не понимая, что произошло. Наконец сначала Аливия, а потом Корт поднимают головы, разглядывая незамысловатую конструкцию из двух небольших бутылочек на веревках, теперь подвешенных за горлышко.

– Да, еще не забыл, как развлекался на базе, – с какой-то веселой гордостью заметил Володя, встретившись с их обиженными взглядами.

Первой сообразила Аливия.

– Ну, ты и гад!!! Ну, я тебе это припомню!!!

– Но-но, – поспешно напомнил Володя. – Я посторонний. Пострадаю от ваших ловушек – будете весь замок вдвоем убирать.

– А тебе, значит, можно маленьких обижать, да?!

– Мне можно, – твердо заверил Володя. – Я герцог, и я владелец этого замка. Мне тут все можно. Хочешь, выпорю тебя?

Аливия засопела. Быть выпоротой она не боялась совершенно, знала, что Володя шутит, вон как глаза сверкают весельем, но и что сказать – не знает. Остается только уйти с гордо поднятой головой. Корт выскакивает следом совершенно растерянный. Сегодня он увидел грозного герцога, виновного в смерти его отца и того, кого за глаза прозвали иртинским палачом, совершенно с другой стороны. А уж этот детский розыгрыш с водой вообще… и эту игру с ловушками разрешил. Непонятно зачем, но разрешил ведь! Кто из взрослых такое предложил бы? Отец точно никогда такого не позволил бы.

В разгоревшейся войне ловушек веселье было обеспечено всем…

Арвид, вопреки расхожему мнению об увлеченных людях, которые кроме своих занятий ничего видеть не хотят, не требовал немедленно идти на базу за микроскопами и другими полезными вещами. Понимал, что не время. Вместо этого всячески пытался извлечь максимальную пользу из того, что имел. Потому Володе приходилось хотя бы раз в два дня пару часов посвящать ему и Беатрис, обсуждая методы исследований. Им выделили отдельную каменную постройку, бывшую ранее складом, где и оборудовали будущую лабораторию. Пока же ее просто привели в порядок, вычистили, подготовили специальные шкафы, изготовленные по зарисовкам князя, столы. Подготовили и отдельное помещение для хранения трав знахарки. Работы им пока хватало: Арвид занимался структуризацией тех данных, которые уже получил, а Беатрис готовила журнал лечебных растений. По рекомендации князя она наняла несколько художников, зарисовывающих растения. Листы подшивались в специальные альбомы, нумеровались и подписывались. В других тетрадях шло подробное описание растения и его свойств. Работы хватало пока и без микроскопов. Заказанные инструменты еще не готовы: ни перегонные кубы, ни новые скальпели, даже поставленное бродить зерно в бочках еще далеко от нужной кондиции.

Вообще работы художникам хватало – эта профессия вдруг оказалась весьма дефицитной в герцогстве, хотя работать им приходилось совсем не по профилю. Ладно, цветы рисовать, но еще перерисовывать карты на холсты, делать пояснительные рисунки к записям Вольдемара и Арвида, даже зарисовывать образцы оружия.

Сам князь полагал, что будет труднее, но нет. Кажется, он дал врачу столько материала для размышлений, что тот вынужден был взять паузу, чтобы осмыслить уже узнанное прежде, чем двигаться дальше. Беатрис пока следовала советам и занималась сбором растений перед приходом зимы, вопросов не задавала, хотя Володя видел, как ей интересно узнать, откуда непонятный князь знает столько о медицине. Даже Арвид – светило медицины – признает его превосходство в этом вопросе. А уж когда Вольдемару пришлось провести пару операций, где ему ассистировал Арвид… врач уже не ставил под сомнение ничего из того, что слышал. Правда, все в замке почему-то уверены, что оперировал именно Арвид, а князь зачем-то решил у него поучиться. Ну, это дело князя, такой уж он странный человек. Ни Арвид, ни Беатрис, ни сам Володя этих слухов не опровергали.

Из ближайших сподвижников нового герцога в замке отсутствовал только Филип Норт, разъезжающий по герцогству и оценивающий качество дорог и мостов, определяя стратегические замки, которые можно использовать под хранилища разных запасов. Назначенный руководителем тыла, он, выслушав лекцию по теории логистики, отправился знакомиться с территорией. Видно было, что эта работа очень не нравится ветерану, но Володе удалось убедить его в ее важности. Впрочем, бывший солдат прекрасно знал важность своевременной доставки припасов к армии. Тут проблема еще и в том, что князь, воспользовавшись неразберихой после мятежа, несколькими указами буквально совершил революцию, снеся все преграды в виде таможенных постов на дорогах внутри герцогства. Количество налогов уменьшилось, и взимались они только на границе. Внутри все караваны имели право перемещаться совершенно свободно. Ох, как взвыли некоторые мелкие тиры и бароны, для которых дорожные сборы являлись чуть ли не единственным источником доходов. Крупные землевладельцы не пострадали, для них это мелочи.

Но все наглядно получили подтверждение, что новый герцог церемониться не собирается, давя любое недовольство на корню. Пара вылазок к замкам особо недовольных, в которых быстро появились новые владельцы, и ропот стих моментально, а разговоров об иртинском палаче стало намного больше, но шли они много тише. Хотя никого за разговоры ни разу не наказали, но слухи о вырванных языках откуда-то пошли. Володя даже сам поверил в них и вызвал Крейса. Тот клятвенно заверил, что не имеет к происходящему никакого отношения. Получив незаслуженный выговор и приказ разобраться, Крейс начал рыть. Слухи не подтвердились – все люди, обнаруженные с вырванными языками, оказались жертвами прошлого герцога, но кого это волновало? Володя, может, и не поверил бы Крейсу безоговорочно, но получил подтверждение его выводов от Рутерна Торна – представителя купечества.

С Торном у Володи состоялся разговор сразу после назначения Крейса главой службы безопасности. Сначала они обсуждали вопросы взаимодействия и возможных займов, а потом Володя завел разговор о жизни купцов. Рутерн сначала не понял, к чему клонит герцог…

– Ваши караваны бывают везде. Много путешествуют. Скажи, уважаемый Рутерн, ведь наши взаимоотношения выгодны всем купцам?

– Конечно, ваша светлость, – осторожно ответил тот.

– Понимаете, я человек новый и плохо знаю ситуацию, могу наделать ошибок. Я был бы благодарен, если бы купцы сообщали мне то, что слышат в своих путешествиях. В мире они обладают наиболее полной информацией.

Рутерн был отнюдь не дурак и все понял быстро.

– Вы хотите получить доступ к купеческой информации? Не думаю, что они пойдут на это…

– О‐о‐о, меня совершенно не интересуют их коммерческие тайны. Пусть сообщают лишь то, что сочтут нужным. А если у них будет важная информация, я готов заплатить за нее. Много заплатить. Вы ведь заинтересованы в стабильности герцогства не меньше моего.

– Я сообщу коллегам об этой просьбе, – осторожно кивнул Рутерн.

С тех пор информация от купцов текла постоянно лично к князю, минуя и Крейса, и Джерома. И оказывалась гораздо полнее, чем от двух последних, хотя Крейс постепенно обзаводился агентурой, в основном действуя через бывших знакомых в теневом мире городов. Впрочем, похоже, Джером тоже взялся за ум после разговора о неожиданно появившейся невесте. Джером есть Джером, и своих агентов он вербовал через знакомых девушек.

Князь ханжой отнюдь не был, но эти похождения начали доставать и его.

– Если узнаю, что хоть одна девушка попала к тебе вопреки своей воле… – не выдержал он однажды.

Джером в этот момент впервые испугался. Взгляд князя был очень нехороший, а Джером уже достаточно знал господина, чтобы понимать, когда тот шутит, а когда совершенно серьезен.

– Ваша светлость, я никогда себе такого не позволю! – Джером был очень убедителен. – Да если мне придется красотку в постель силой тащить… я себя уважать перестану! У меня ведь этот… как вы там говорили… комплекс неполноценности разовьется, вот. Что ж я, урод какой, что только силой и смогу девицу взять?

Князь поверил и оттаял.

– Смотри, но предупреждаю: попадешься – идешь под венец. Покрывать не буду.

Постепенно напряжение первых дней спадало. Жизнь налаживалась, и даже появилась какая-то стабильность, хотя вести с фронтов доходили тревожные. В то, что Эрих просидит всю зиму спокойно, князь не верил, хотя вроде бы все указывало именно на это. Но чем больше шло информации, что король Родезии устраивается на зимних квартирах, тем больше князь убеждался, что едва выпадет снег, как начнутся боевые действия. На всякий случай он приказал выделить человек двести в отдельный отряд и начать обучение передвижению в снегоступах, которые тут же стали изготавливать. Инженер получил приказ подготовить сани и теплую одежду. В этот момент и пришло известие, что к замку приближается отряд герцога Алазорского и графа Танзани. Князь поднялся на башню и в бинокль внимательно рассмотрел всех всадников, особенно девушку, которая ехала рядом с герцогом. Нахмурился и о чем-то задумался. Вздохнул и спустился в кабинет, вызвав Гюнтера. Отдав приказы, он устроился в кресле и приготовился ждать. Не очень-то вежливо не встретить лично таких гостей, но герцог поймет, граф Танзани тоже.

Кортеж встречали хоть и не очень торжественно, но с почестями. Риола вертела головой, пытаясь отыскать князя, о котором столько уже успела услышать, но никого подходящего не находила. Недоуменно обернулась к герцогу – вроде бы хозяин сам должен встречать гостей. Но он лишь чуть улыбался, граф Танзани тоже не очень удивлен отсутствию хозяина и совершенно спокойно распоряжался слугами замка, устраивая лошадей и своих людей.

У крыльца их встретил какой-то высокий мужчина в парадной одежде, на поясе ключи, но не очень много. Девушка неуверенно остановилась, дожидаясь, когда подойдут герцог с графом. Мужчина окинул ее изучающим взглядом и чуть поклонился, но пока говорить ничего не стал. Но вот подошли ее провожатые, и мужчина поклонился еще раз.

– Ваша светлость, ваша милость, госпожа. Я управляющий Гюнтер. Рад приветствовать вас в замке герцога Торенды. Он ждет вас в кабинете. Мелисса проводит вас. А вас, госпожа, я проведу в комнату, где вы сможет переодеться с дороги и отдохнуть.

Похоже, встреча откладывается. И опять граф с герцогом так понимающе переглядываются. Это особенно раздражало – видимо, они ничуть не удивлены происходящим. Ну и ладно. Конечно, ей действительно надо переодеться, но уж встретить будущую невесту князь мог и самолично… Тут Риола чуть не споткнулась. С каких это пор она начала думать о князе словно о будущем женихе? Если бы он встретил их, она бы нашла что ему сказать, даже слова подобрала соответствующие – уничижительные, но вежливые, чтобы никто не смог обвинить ее в невоспитанности. И что теперь? Все заготовки пропали.

Риола и сама не знала, на что сердится – что их не встретил хозяин и она не смогла высказать ему все, что хотела, или что он проявил к ней такое пренебрежение. Вздохнула, решила пока не скандалить и послушно отправилась за Гюнтером. Слуги следом несли ее вещи.

Девушка с интересом поглядывала по сторонам. Судя по всему, замок находился в активной перестройке: всюду валялся строительный мусор, рабочие таскали бревна и камни, где-то стучали топоры и молотки. Но вот Гюнтер свернул в другой коридор, и стало тише. Судя по всему, в этой части замка ремонт уже закончили. Они миновали небольшой зал, где вдоль стен стояли резные удобные диванчики, столики. Интересно, для чего этот зал предназначен? Для танцев слишком мал, для приемов слишком велик…

Задумавшись, Риола налетела на стул, зачем-то поставленный прямо на проходе, и тут же сверху на нее что-то посыпалось… Девушка на миг замерла, потом отскочила, но поздно. Так и застыла, не зная, что делать, и растерянно хлопая глазами, потом мотнула головой, стряхивая… похоже, муку. Осторожно протерла глаза. Обернулась к управляющему. Тот невозмутимо стоял в стороне и, кажется, даже не удивился. Это что, князь приказал так ее встретить? Мысль настолько нелепая, что девушка тут же ее прогнала. Кто ж ее так «любит»?

Словно в ответ на ее мысли из-за двери высунулась голова мальчишки лет двенадцати. Несколько секунд он разглядывал живописную картину.

– Скипидарка тупоголовая! – вдруг непонятно заорал он куда-то в сторону.

Скрипнула дверь шкафа, и оттуда показалась голова девочки, чуть младше мальчишки.

Кажется, виновные нашлись, только вот почему-то они не слишком радовались, что она попалась в ловушку. Риола успокоилась – дети, сама была такой, порою устраивала ловушки для слуг.

– И что это значит? – грозно нахмурилась она, уперев руки в боки.

Девочка виновато вздохнула, потупилась и выбралась из шкафа. В легком свободном платьице, лента перехватывала волосы, не давая им свалиться на лоб.

– Простите, я не хотела… А ты сам тупоголовый! – тут же без перехода крикнула она мальчишке. Тот тоже вышел из-за двери, не пытаясь скрыться, как поступил бы любой нормальный нашкодивший проказник. – Скипидар!

Ни он, ни она понятия не имели, что такое скипидар, но после фразы Володи про «наскипидаренную Аливию» Корту так понравилось это выражение, что он начал выдумывать и свои: «тупоголовая скипидарка» и «дура скипидарная» были одними из его любимых. Аливия такой богатой фантазией похвастаться не могла и жутко обижалась, кто его знает, что такое этот скипидар, но звучит обидно.

Риола таких тонкостей детских взаимоотношений не знала, а потому растерялась окончательно, не зная, как реагировать. К счастью, ее выручил Гюнтер.

– Я так понимаю, господа и дамы, вы знаете, что надо делать?

– Знаем, – буркнул мальчишка и отвернулся. – Все из-за этой тупоголовки! Можно подумать, я такой идиот, чтобы трогать стул, который на проходе стоит. Ясно же, что здесь что-то не так.

– Сам такой, – огрызнулась девочка. – Так и не понял, что ловушка не со стулом была связана. Хе-хе. – Но тут же поскучнела. – Извините еще раз, я не хотела, чтобы вы попались.

– Ничего, все в порядке. Мне все равно нужно после дороги переодеваться и помыться. – А что еще сказать?

Когда у двери Риола обернулась, дети уже где-то раздобыли ведра, швабры и теперь старательно отмывали полы.

Когда они покинули зал, Гюнтер счел своим долгом объяснить ситуацию:

– Вы хотите сказать, что князь разрешил это все? А эта девочка?

– Его сестра, госпожа.

– Вот как… а мальчик тогда кто?

– Мальчик – Корт Тиндон. Сын бывшего герцога Торенды.

Риола замерла, едва не упав. Обернулась.

– Сын бывшего герцога живет в замке?

– Разве вы не знали, госпожа? – удивился Гюнтер. – Его светлость взял семью бывшего герцога под опеку. В замке живут жена бывшего герцога Улияна Тиндон и ее дети Аника и Корт.

– Нет, я слышала об этом, но не думала…

Поскольку девушка замолчала, Гюнтер закончил за нее:

– Не думали, что они свободно перемещаются в замке? Его светлость никак не ограничивает их свободу.

– Но этот Корт играет с сестрой князя.

– Князь сумел перевести их войну в менее разрушительную. Раньше-то частенько Аливия колотила Корта, когда тот слишком доставал ее. Сейчас они взаимно друг другу устраивают мелкие пакости, но правила соблюдают. Если страдают посторонние, они убирают вдвоем.

– И никто не возмущается?

– Его светлость умеет настоять на своем. А их никто не заставляет устраивать эти ловушки.

– А вас это устраивает? Они же такой беспорядок наводят.

– Слуги, госпожа, порой специально попадают в их ловушки.

– Специально?

– Да. Каждый ведь отвечает за свой участок, а если в ловушку попадает посторонний, то в том месте убираются они, а значит, у слуг появляется больше свободного времени. Отряхнуться от муки или сменить мокрую одежду – невелика проблема по сравнению со свободным днем.

Риола рассмеялась.

– А как это воспринимают ребята?

– Они не сразу догадались, потом пожаловались князю.

– А тот? – Риола от любопытства даже вопрос задала, хотя управляющий и так собирался объяснить.

– Его светлость сказал, что если они не в состоянии спрятать ловушку так, чтобы никто ее не нашел, то они могут отказаться от войны.

– Как я понимаю, они не отказались?

– Нет, госпожа. – Гюнтер шагнул к девушке и стряхнул муку с ее плеча. – Но ловушки они прятать наловчились очень хорошо. Аливия просто не знала, что сегодня будет гостья, которую поселят в этом крыле дворца. Обычно тут играют только они. Ваша комната, госпожа. – Гюнтер раскрыл перед девушкой одну из дверей и пригласил войти.

Комната поразила Риолу. Такой обстановки она не видела даже во дворце короля. Стены затянуты нежно-зеленой драпировкой; пол выложен небольшими деревянными квадратиками, но так аккуратно, что швы видны, только если приглядеться; у стены деревянная кровать, но не массивная, к какой она привыкла, а аккуратная, с тонкими резными ножками и резной спинкой. На окнах шторы, причем двух видов – одни легкие и воздушные, почти прозрачные, а вторые из плотной ткани, которые сейчас были аккуратно подвязаны к металлическим крючкам, закрепленным сбоку от окна. Еще рядом с окном на стене висело… зеркало. Большой начищенный до блеска лист металла… очень начищенный… Или нет? Непонятно, каким образом, но это зеркало по качеству было намного лучше всего, к чему привыкла Риола. Под ним стоял аккуратный столик со множеством небольших ящичков, в которые удобно складывать разные мелочи. Ящички Риола и стала активно выдвигать, задвигать, изучая, как все устроено. Заметила огромный шкаф, стоящий у стены рядом с дверью. Распахнула его – вешалки для платьев, аккуратные полочки.

Видя восторженно-растерянное выражение на лице девушки, Гюнтер пояснил:

– Вся мебель сделана по эскизам князя, а вот украшения делали уже сами мастера. Его светлость требовал только внешнего соответствия. Правда, подготовленных комнат пока не очень много, в этом крыле, почитай, только эта. Вот в рабочем кабинете князя совсем другое дело, и там в первую очередь все закончили. Еще спальню госпожи Аливии сделали и комнаты семьи бывшего герцога обставили.

– А спальню самого герцога?

– А вот ее пока не успели, госпожа.

Риола хмыкнула. Эта деталь кое-что сказала ей о князе. В первую очередь обставил свой кабинет, потом позаботился о сестренке и семье бывшего герцога и только после этого занялся своими комнатами. Очень интересный человек. Ей уже хотелось встретиться с ним как можно скорее.

В этот момент в комнату несмело вошла молоденькая девушка в простом платьице и белом чепчике. Остановилась у двери и замерла. Гюнтер, заметив ее, тут же шагнул к двери.

– Устраивайтесь, госпожа, а я пойду. Делис вам поможет и все покажет. Она теперь ваша личная служанка.

– Но у меня есть служанка…

– Боюсь, что в замке герцога она пока мало чем сможет вам помочь, пусть походит вместе с Делис, посмотрит, поучится. Я пришлю ее, а пока вас покину. – Гюнтер с легким поклоном удалился.

Вперед робко выступила Делис.

– Уважаемый Гюнтер приказал натопить баню, госпожа. Я вам советую, когда устроитесь, сходить искупаться и попариться… – Видя недоумение Риолы, служанка пояснила: – Это тоже придумка князя. Он сам туда ходит каждую неделю, и его сестра любит париться. С непривычки может показаться трудновато, но к этому быстро привыкаешь. Вдобавок после бани чувствуешь себя очень хорошо.

– А ты тоже…

– У его светлости имеются определенные привычки… и он очень не любит грязь, а потому всех слуг в замке заставляет чисто мыться. Но те деньги, которые он платит, помогают легко переносить его причуды. К тому же если к бане привыкнуть, то от нее начинаешь получать удовольствие.

Риола села на кровать и взглянула на сложенные у дверей вещи. Как просто было раньше – всего один баул с тремя платьями и повседневной одеждой. А подарки принцессы занимали сейчас почти всю комнату. У Риолы никогда не было столько нарядов, и что с ними делать, она даже не представляла.

– Госпожа, если позволите, я повешу ваши платья в шкаф, – предложила служанка. Первая робость от знакомства прошла, и теперь девушка вела себя более уверенно.

– Конечно, а потом не проводишь ли ты меня в эту самую баню? Хочется поскорее избавиться от муки в волосах.

Девушка улыбнулась.

– Конечно, госпожа, но я могу отвести вас сначала в душ, мы там всегда приводим себя в порядок, если попадаем в ловушку госпожи Аливии или господина Корта.

– Душ? – Слово незнакомое.

– Его светлость приказали сделать, чтобы юные господа могли быстро помыться после своих шалостей. Слугам тоже разрешили им пользоваться.

– Веди, а вещи разберем потом. Я уже не могу с этой мукой в волосах.

– Конечно, госпожа. Прошу за мной.

«Что ж это за душ такой? – думала Риола, шагая за служанкой. – Надеюсь, ничего страшного».

Герцога Алазорского в данный момент занимали совсем другие мысли. Было ясно, что новый герцог Торенды обустраивался в замке всерьез и надолго, переделывая его на свой вкус, даже порой в ущерб защищенности. Например, несколько бойниц основательно расширили и превратили в просторные застекленные окна. Стекло, конечно, не самое хорошее, в королевском дворце оно лучше, но сам факт говорил о многом. Но, в общем, это личное дело Вольдемара. У него на многое свой взгляд, а зная его историю, вовсе не факт, что этот взгляд ошибочный. Надо будет поговорить с ним об окнах. Но основная проблема – как объяснить ему про невесту. Понятно, что Вольдемар уже обо всем догадался, но догадки догадками, однако официальное представление тоже необходимо. А вот это князь явно хочет сделать без присутствия девушки, потому и встречать их не вышел – это герцог сразу понял и не сердился. Граф тоже не выглядел расстроенным.

Наконец их привели в комнату, но там, вопреки ожиданиям, князя не оказалось: просторное помещение с мягкими диванчиками вдоль стен, небольшой стол в центре и еще один рядом с дверью, за которым сидел какой-то мужчина и что-то переписывал. Герцог напряг память и даже вспомнил имя – Абрахим Винкор. Едва гости вошли, он тут же вскочил с места, поклонился и раскрыл вторую дверь:

– Прошу вас, ваша светлость и ваша милость, его светлость ждет вас.

Герцог хмыкнул. Кабинет перед кабинетом? Интересно, какой в этом смысл? Хотя… вспоминая, сколько дураков к нему рвется, герцог и сам не отказался бы от такой преграды между ними и собой.

А граф даже бровью не повел, словно так и должно быть. Чуть кивнул и уверенно прошел дальше. Герцог хмыкнул и торопливо двинулся следом. Остановился за порогом, оглядываясь. Да уж, наворотил тут князь. Все окна основательно расширили, и даже плоховатое стекло пропускало вполне достаточно света, чтобы кабинет радовал глаз. Стены тоже обшили светлым деревом и вроде бы покрыли лаком. Левую от двери стену занимали стеллажи, на которых грудами лежали какие-то бумаги, свитки, коробки, а в углу стоял огромный и явно тяжеленный шкаф, обитый стальными полосами, и дверь этого шкафа не уступала в массивности всему остальному. Похоже, там хранились самые важные документы.

Напротив двери стоял массивный и просторный стол, покрытый зеленым сукном, с аккуратно расставленными на нем чернильницей, перьевыми ручками (кажется, князь так и не стал писать гусиными перьями, впрочем, с его-то стальными и неудивительно) и пресс-папье. Завершали картину несколько книг на краю стола, еще свитки, стопка чистых листов. От центра стола к двери тянулся еще один стол, только поуже и длиннее, вокруг которого располагались мягкие полукресла, а на самом столе стояли кувшины и кружки…

– Там вода, не вино, граф. – Князь поднялся из-за стола, обошел его и приглашающе выдвинул два полукресла, дождался, когда гости сядут, но на свое место не вернулся, сел рядом.

– А вина совсем нет?

– Тут не место для пирушек. Граф, вы же знаете, как я отношусь к алкоголю на важных встречах.

– Я так же знаю, что ты не очень-то любишь воду.

– Сырую воду, а тут только кипяченая. Так что можете пить без всякого опасения.

Герцог закончил разглядывать кабинет и повернулся к князю:

– Хорошо устроился. Гляжу, даже карта герцогства есть.

Князь развернулся к столу и хмуро оглядел карту.

– За неимением лучшего, – буркнул он. – Я уже отправил гонцов в империю, чтобы наняли толковых геодезистов. Вот скажите, герцог, как вы можете воевать, если у вас даже нет толковой карты королевства? И это ведь вы на своей территории!

– Ну, какая-то карта есть.

– В том-то и дело, что какая-то. Масштаб почти нигде не выдержан. Но ладно. Вы же ко мне не из-за карты приехали. Что там в столице? Что Совет?

Герцог немного подождал, давая возможность заговорить Танзани, но убедился, что тот не хочет отвечать первым, и начал сам:

– После того как от вас приехало множество добровольцев, нам удалось довести численность армии практически до довоенной. Как по количеству, так и по качеству. После разгрома мятежа освободилось много людей, знающих, с какой стороны держаться за меч. И теперь все они горят желанием заслужить прощение.

– Что-то радости у вас в голосе не слышно.

Герцог поморщился.

– Что толку от армии, если мы продолжаем совершать прежние ошибки? Совет опять требует отправиться вперед и вышвырнуть этого нахала и выскочку за пределы королевства.

Алазорский замолчал, но князь не спешил задавать новые вопросы. Причем, судя по всему, он ничуть не удивлен услышанным. Либо предвидел такой расклад, либо имеет возможность получать информацию прямо из Совета и уже прекрасно знает обо всех решениях.

– Вы не удивлены? – все же спросил герцог.

– Есть определенная порода людей, которые не учатся даже на собственных ошибках. Есть еще такие, для кого самое главное – извлечь собственную выгоду из происходящего. Вопрос у меня только один: кто в Совете дурак, а кто пытается ловить рыбку в мутной воде?

– Что ты имеешь в виду? – очнулся Танзани. Как только дело коснулось безопасности короля, он сразу встрепенулся. До этого делал вид, что он выше любых дрязг в королевском Совете.

– Сейчас армия Локхера снова сильна, но все же она кое в чем отличается от довоенной. – Князь замолчал, давая возможность высказать предположение гостям, но даже герцог еще не сообразил:

– Думаешь, слабее?

– Слабее, сильнее – важно не это. До войны основную часть армии королевства поставлял кто? Правильно, крупные землевладельцы. Она комплектовалась из их отрядов и отрядов их вассалов. Собственная королевская армия хоть и была сильна, но проигрывала им. А сейчас почти все тиры, бароны и графы, участвовавшие в мятеже, присягнули лично королю. И влились они не в армии крупных феодалов, а в королевскую армию.

Герцог сообразил быстро. Выругавшись, он откинулся на спинку стула, но все же не выдержал и грохнул по столу ладонью. Граф оказался более сдержанным, но его взгляд готов был заморозить воздух.

– Как же я упустил это?! – сокрушался герцог. – Ну, как прохлопал?! Так ты полагаешь, что короля специально толкают в сражение?

– Я не думаю, что Эрих утратил свой талант полководца. Даже если его и сумеют победить, во что я не верю, то потери у победителей окажутся очень большими.

– Это похоже на правду, – впервые заговорил граф. – А что предлагаешь ты? Не могу поверить, что у тебя нет предложений.

Князь налил из кувшина воды, выпил.

– Есть. Выделите каждому, кто имеет какой-то вес в королевстве, крепости. Пусть они их защищают своими людьми. В зависимости от силы отряда каждого.

– И что это даст?

– Эрих не будет ждать весны. То, что он устраивается на зимние квартиры, – обман.

– Интересно… У тебя есть доказательства? – Люди, уже прошедшие вместе несколько сражений – князь и граф – давно ушли от официально-вежливых обращений.

– Нет. Только мои предположения, основанные на знании Эриха. Он не тот человек, который станет терять время, а воевать зимой он умеет. Если бы у меня были доказательства, я бы их сразу переправил вам. Потому надо сдвигать армию к границе. Закрепляйтесь в крепостях и городах, а основную часть армии держите в качестве резерва, чтобы можно было создать угрозу там, где Эрих начнет действовать.

– На это Совет не пойдет, – вздохнул герцог. – Для них это слишком трусливо.

– Тогда все закончится так же, как прошлой зимой, – пожал плечами князь. – Кстати, а какое место отводится мне во всем этом?

– Даже самые оголтелые твои противники в Совете понимают, что не стоит тебя трогать в только что усмиренной провинции. Тебе дали год на закрепление здесь.

– Надо же, как мило с их стороны.

И опять герцог заметил, что князь не удивлен. Все же он точно получает сведения из Совета. Но кого он успел завербовать?

– Убирают неизвестный фактор, – отозвался герцог. – Умным людям достаточно намеков.

– Просто, получив сейчас подкрепления, они надеются справиться без меня, забрав себе всю славу. Я был бы не против, мне уже заработанной славы во, – Вольдемар резко провел ребром ладони по горлу. Жест был для графа и герцога незнакомым, но его поняли, – но вот не победят они. Опять напролом полезут. А кавалерия к Эриху все прибывает и прибывает.

– Я и говорю, члены Совета убирают неизвестный фактор. Если вы правы, князь, то с вашими войсками королевские потери могут оказаться не такими катастрофическими, как некоторым хотелось бы.

– Не могу я уйти сейчас из герцогства. И солдат не могу дать, кроме тех, что уже дал.

– Да мы понимаем…

– Нет, ваша светлость, не понимаете. Вот граф, может быть, понимает, он видел мою армию в деле. Ей нет места в королевской. Никто, кроме меня или, может быть, еще Лигура, не сможет использовать ее в полную силу. Никто просто не знает, в чем ее сила, а в чем слабость.

Герцог повернулся к графу, и тот нехотя кивнул.

– Армия герцога Торендского не усилит королевскую, – лаконично отрезал он, но тут же добавил: – Если с ней не будет самого герцога.

– Спасибо, граф, но и со мной не усилит. Чтобы усилить, меня должны слушать, а кто это будет делать?

– Король.

– И пойдет против Совета?

– Князь прав, Танзани. – Герцог успокаивающе положил руку графу на плечо. – Сейчас не время затевать дрязги в Совете. Пусть пока все идет как есть, а там посмотрим. И Вольдемар прав еще в одном: надо разделить королевскую армию и армии герцогов. Пусть нас это ослабит, но зато действовать мы сможем без оглядки на Совет. Сейчас королевская армия сильнее даже объединенных сил феодалов.

– А королю надо завоевать популярность и авторитет, – словно в никуда произнес князь. – Тогда он сможет говорить со всеми феодалами с позиции силы.

– А вот об этом пока говорить не стоит! – отрезал герцог. – Спасибо за подсказки, но мы постараемся с этим разобраться сами. А вы, князь, укрепляйтесь, чтобы в нужный момент суметь помочь трону. Мы ведь можем рассчитывать на вас, князь?

Князь медленно повернулся, внимательно посмотрел на герцога. Неторопливо поднялся.

– Плохой из меня хозяин, – вздохнул он. – Вы только приехали, с дороги устали, а я сразу загрузил вас делами. Сейчас уже должны стол накрыть. Давайте подкрепимся, а потом продолжим.

Герцог не сдвинулся с места, продолжая смотреть на него. Князь вздохнул.

– Мне некуда от вас деться, ваша светлость. Я не рвусь на первые роли, но и в стороне от всего этого остаться не получится. Вас и графа я считаю своими друзьями, а друзей я не предаю. Что бы вы ни задумали, я поддержу вас и короля. А сейчас прошу в столовую.

– Хм… князь… – Герцог замялся, не в силах подобрать слова.

Князь улыбнулся.

– А приехавшую с вами девушку покормят отдельно. Если я правильно понимаю, она еще долго будет приводить себя в порядок с дороги.

– М‐м‐м…

– И о вашем желании меня женить мы тоже поговорим позже.

Тут даже невозмутимый граф не выдержал и хмыкнул.

– Князь читает тебя, словно открытую книгу, Ленор. Однако, князь, советую задуматься вот над чем: при дворе уже активно начался поиск невесты для нового герцога… догадываешься, для какого? Ты совершенно новая фигура в политическом раскладе, и кое-кто умный уже заметил, что король к тебе благоволит. Усилить ту или иную группировку очень заманчиво, привязав нового герцога к себе. Самый простой путь – породниться, и я знаю уже несколько вероятных претенденток на роль твоей невесты. И отказаться, поверь, будет очень трудно. Многие воспримут это как настоящее оскорбление, а другие не откажутся сыграть на этом против тебя. Тебе точно нужны такие проблемы?

– Но я даже не знаю вашу девушку!

– Так знакомься. Прямо сейчас никто тебя под венец не тащит, но можно объявить о помолвке с правом разрыва любой из сторон.

– Это как? – заинтересовался князь.

Объяснить взялся герцог как более искушенный в таких вопросах:

– Видите ли…

– Герцог, давайте без официальности – это сильно сократит время, если не возражаете. Мы вроде бы уже договаривались.

– Конечно, Вольдемар, просто серьезные разговоры предпочитаю вести официально, чтобы избежать разных недомолвок. Так вот, помолвка с правом разрыва любой из сторон заключается в похожих случаях, когда надо обозначить, что претенденты на свадьбу заняты, но еще не окончательно определены. Это нужно, когда хотят связать два рода, но один из кандидатов еще не созрел в достаточной степени. В этом случае и заключают такую помолвку с любым из представителей рода. Потом она расторгается или нет, в зависимости от ситуации. Но свадьба должна быть только с тем человеком, из рода которого происходит один из претендентов. Понимаешь?

– Кажется, да. То есть если я после помолвки разорву ее с… кем?

– Риолой Уитхолд.

– Спасибо. Значит, если я разорву помолвку с ней, то должен буду жениться на какой-то другой девице из ее рода?

– Теоретически – да.

– Теоретически?

– Она сирота. Ее родители и старший брат погибли в засаде, когда возвращались из армии короля. Ее воспитывал дядя – брат отца, но в последнее время он очень плох, не думаю, что он переживет эту зиму, а близких родственников у него нет, только по боковой линии. Она последняя из рода Уитхолд.

Князь даже сбился с шага. Потом посмотрел на герцога.

– Вы ведь специально такую отыскали, да? Знали, что я никогда не смогу ее прогнать?

– Не прогнать – не значит жениться. Я исходил вовсе не из этого критерия, Вольдемар. Не надо считать меня совсем уж бесчувственным политиком. Кстати, она не очень высокого мнения об иртинском палаче и горит желанием высказать ему все, что о нем думает.

Князь снова споткнулся, тихонько выругался.

– Что я еще должен знать, герцог?

Тот откровенно веселился.

– Слава бежит впереди тебя. А я смотрю, ты очень ловко этим пользуешься. Такого не ожидали от тебя те, кто стал распускать слухи.

– Если я чем-то пользуюсь, еще не значит, что мне это нравится.

– Понимаю. Потому и предупредил, чтобы ты был готов и знал, чего можно ожидать от Риолы. Впрочем, полагаю, после беседы с принцессой она изменила свое мнение о тебе, но все еще растеряна. Не знает, чему верить.

– Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. – Князь распахнул дверь кабинета, выпуская гостей, вышел и повернулся к Винкору: – Абрахим, отправь какого-нибудь слугу, пусть пригласит всех господ в замке за стол. И нашу гостью пусть пригласят, – велел он. – Хотя наверняка не придет, – добавил он, когда секретарь вышел.

Предсказание князя сбылось полностью. Подошедший слуга передал от госпожи извинение:

– Госпожа передавала, что она отправляется в баню.

Князь хмыкнул, а граф с герцогом недоуменно посмотрели на него.

– Потом объясню, – отмахнулся князь от вопросов. – Хотя и не думал, что ее сразу потянет в баню.

– Госпожа попала в одну из ловушек маркизы, – сообщил подошедший Гюнтер. – Я уже послал за ней и господином Кортом.

Пока шли к столовой, князь объяснил про ловушки Аливии и Корта. Герцога такой подход развеселил, граф же недоуменно нахмурился.

– Я бы выпорол за подобное, – наконец выдал он.

– Пусть играются, – без улыбки ответил князь. – Чем больше времени они проводят вдвоем, тем сильнее подружатся. Нельзя ненавидеть того, с кем весело шалил.

Такой подход к вопросу заставил графа задуматься, но ответить он ничего не успел – они уже подошли к столовой.

Князь терпеть не мог разных церемоний, тем более за столом, а потому обед проходил в самой непринужденной обстановке. Вошедшие садились там, где хотели, слуги тут же приносили блюда с едой, соблюдая порядок. Следующие порции несли по просьбе любого из обедающих, не дожидаясь, когда доедят остальные. Если кто-то поел раньше, то мог совершенно свободно покинуть столовую. Такой порядок особенно трудно переносила Улияна Тиндон, привыкшая к помпезности мужа. Впрочем, она хоть и старалась подстроиться под нового герцога, дабы «соблюсти приличия», но быстро поняла бесполезность этого. Герцог еще сам почти мальчишка, ел так, как привык. Мог отказаться от первого или второго блюда, приказав принести сразу третье, иногда ел торопливо, спеша поскорее освободиться и вернуться к делам, а мог и вообще не появиться на обеде или ужине – на завтрак он выходил всегда.

Отказавшись от попыток следовать за герцогом, она решила хотя бы правильно, как сама считала, повлиять на семью. Но и тут столкнулась с проблемой. Если Аника, хотя бы в пику герцогу, следовала советам матери, соблюдая манеры дочери герцога, пусть и бывшего, то Корт уже попал под влияние Аливии, для которой иного авторитета, кроме Володи, в мире не существовало. Их странную вражду-дружбу Улияна понять так и не смогла. Сын явно старался как-то обидеть девочку, чтобы хоть через нее задеть князя, но стоило кому-то из слуг отозваться о ней не очень лестно… Мальчишку тогда едва оттащили от перепуганного слуги. Кажется, Корт считал, что только он имеет право оскорблять маркизу. А после разрешения князя на странную игру эта парочка немедленно поставила на уши весь замок. За столом ругались так, что только пух и перья летели, но попробуй рассади их друг от друга, тут же вдвоем такой крик поднимают, что проще сдаться. Если бы не князь, Улияна настояла бы на своем, ибо считала, что добродетельные дети должны слушаться родителей. Но у того, кажется, была своя точка зрения на этот вопрос, а спорить с ним бывшая герцогиня не рисковала – все еще боялась за детей. Как это ни странно, но подход князя работал – Аливия его слушалась беспрекословно, хотя он ни разу даже голос на нее не повысил. При людях не повысил. Улияна замечала несколько раз, как после очередной шалости девочка выходила из кабинета князя с глазами на мокром месте, хотя плачущей ее не видел никто. Несколько раз в кабинете побывал и Корт. В первый раз Улияна даже испугалась и караулила сына у дверей. Тот вышел красный как рак и наотрез отказался рассказывать о том, что ему сказал герцог. На предположение, что его выпороли, он глянул так искренне удивленно, что мать поняла – князь все высказал на словах, но сумел подобрать такие, что сына действительно проняло. Простой руганью такого воспитательного эффекта не достигнешь.

Впрочем, в столовой она с дочерью все равно садилась как можно дальше от князя, для чего всегда старалась приходить последней, чтобы видеть, где уже устроился Вольдемар. Однако сегодня она с Аникой оказались за столом первыми, и это ее немного нервировало. Но вот из коридора раздался такой знакомый голос:

– Болванка ты стоеросовая! – Мда, порой от князя подхватывается не только хорошее. – Ну зачем ты там свою ловушку поставила?! Прямо в центре!

– А мне надо у стеночки было ставить? – раздался в ответ ядовито-насмешливый голос. – Ну и кто тут болванка?

– Вот и чисть тогда комнату!

– Сам чисть!

Двери распахнулись, и в помещение ввалилась неразлучная парочка друзей-врагов, привычно переругиваясь:

– Балда!

– Сам такой! И вообще, Володя говорит, что девочек нельзя обзывать. Так делают только невоспитанные хамы, которых настоящие рыцари вызывают на дуэль!

– А еще я говорил, что девочки не скачут по дому, расставляя ловушки, не ругаются, не дерутся и не требуют научить их владеть мечом.

Аливия мгновенно замолчала, изобразив пай-девочку. Нимба только не хватает. В свое время Володя рассказывал ей истории про ангелов, которые девочке очень понравились.

– А я похожа на ангела? – спросила она тогда.

– Очень, – хмыкнул Володя. – Только нимба не хватает.

– А почему его не хватает? – заинтересовалась девочка.

– Наверное, потому, что на рожках не держится.

После этого пришлось рассказывать и о чертях – антиподах ангелов. Конечно, в шутливой манере, где чертенята выступали в роли проказливых ребятишек, но Аливия все равно обиделась. Потом долго щупала макушку, пытаясь отыскать там рожки.

Заметив, что Володя не один, тут же вскочила и вежливо поклонилась. Платья Аливия не очень любила – в них ловушки намного тяжелее ставить, потому большую часть времени носилась в мальчишеской одежде, но сегодня, ради гостей, оделась, как положено сестре герцога. Впрочем, надела не самое лучшее, отказываться от войны с Кортом она не собиралась и ради гостей.

– А ты подросла, – улыбнулся ей герцог.

– Конечно, ваша светлость. – И тут же ее локоток быстро, но чувствительно двинул пристроившегося рядом с ней Корта в бок. – Вот видишь, – прошипела она ему, – а ты мне: малявка, малявка. Герцогу виднее!

Корт, собравшийся тоже поклониться, согнулся, пытаясь вдохнуть. Герцог же расхохотался, даже у графа дрогнули губы. Князь укоризненно глянул на девочку.

– Пороть тебя надо, Кнопка, – вздохнул он. – Все же когда-нибудь я вспомню об этом педагогическом приеме.

– Я случайно, – опустил глазки ангелочек.

Корт наконец выпрямился, вздохнул и «случайно» наступил девочке на ногу. Та раскрыла рот для крика, тут же захлопнула, стерпев боль. Выдернула ногу и снова превратилась в ангелочка.

– За стол марш! – не выдержал князь. – И без ваших споров, пожалуйста, дайте поесть спокойно, а то оба получите по шее!

Если Володя заговорил таким тоном, то лучше не спорить. Аливия и Корт мгновенно устроились за столом и присмирели. Переругиваться, правда, не прекратили, но делали это шепотом, никому не мешая.

Теперь гостей поприветствовали и Улияна, и Аника. Бывшая герцогиня явно чувствовала себя не очень удобно в присутствии герцога и графа, а потому старалась как можно меньше привлекать к себе внимание. Впрочем, никто особо и не докучал ей. Только граф в момент приветствия пристально посмотрел на нее своим «фирменным» взглядом, из-за чего Улияна едва не рухнула в обморок от страха, но сдержалась и взяла себя в руки. Чувствуется в ней стержень. Будь герцогом она, возможно, и не было бы этого глупого и никому не нужного мятежа. Уж она ни за что не разменяла бы семью на бессмысленную гордыню.

В общем, обед прошел в теплой дружеской обстановке. Князь даже пожалел, что приехавшая девушка не появилась. Граф явно не простил семью бывшего герцога, но и как-то показывать это женщине и детям считал недостойным, а потому просто демонстративно не замечал их. Корта это не задевало – он целиком ушел в спор с Аливией, а вот Аника и Улияна это чувствовали очень хорошо. Герцогу они были просто безразличны, и, соответственно, он тоже не очень обращал на них внимание. Вот и вынужден был князь хоть как-то отвлекать гостей. Действительно, плохо, что Риола не появилась.

После обеда разговор о делах решили перенести на смотровую башню замка, откуда открывался хороший вид на ведущееся вокруг строительство. Очень уж герцог заинтересовался происходящим. Вот сейчас, стоя на вершине, князь отвечал на вопросы герцога и графа.

– Дороги я не просто так решил делать первыми. Пусть люди тренируются. Уже есть планы прокладки центральных магистралей через герцогство, с полным обновлением мостов. Сейчас эти парни под моим присмотром, а дальше они уже сами работать будут.

– Магистрали? У тебя есть на это деньги? – удивился Ленор Алазорский.

– Купцы поделятся, – пожал плечами князь. – Они в этих дорогах больше меня заинтересованы, я сразу закинул удочку на этот счет. Они долго думали, но согласились. Тридцать процентов необходимых сумм мои, остальные вносят они. Единственное, что они вытребовали, это чтобы те купцы, которые внесут суммы в строительство дорог, не платили бы за перемещение по ним своих караванов. Я не возражал, пусть сами разбираются с коллегами. Для остальных, в том числе и крестьян, дороги останутся бесплатными. Я посчитал, что по новым дорогам на тот путь, на который раньше караваны тратили недели три, они пройдут за пять дней.

– Весьма интересно. – Герцог в задумчивости потер подбородок. – Надо будет присмотреться к этим дорогам. Может, и для всего королевства сгодятся. Только хватит ли у тебя людей?

– Людей как раз хватит. Герцогство разорено, а сейчас у меня единственного можно заработать и не умереть с голоду. Люди в очередь выстраиваются, работать готовы даже без денег за еду для себя и своей семьи. Я отправил Филиппа Норта на исследование важных дорог. Он же и людей в пути нанимает. За зиму вдоль тех дорог, которые наметят к ремонту, будут построены склады для песка, гравия, камней, начнут карьерные разработки. Уже посланы распоряжения землевладельцам, чтобы они оказывали всяческую помощь.

Скептический смешок граф Танзани даже не пытался замаскировать. Князь чуть обернулся к нему.

– А это и им выгодно. Сейчас, когда я велел убрать внутренние таможни, это для них реальная возможность заработать. Причем даже больше, чем с дорожных сборов. Если карьер расположен на их землях, то и камни будут продавать они. И часть средств, выделенных на строительство, пойдет им в качестве компенсации. Не очень большой, правда. Но ведь и еду для рабочих они станут продавать.

– А кто им помешает поднять цены на выработку карьеров? – заинтересовался Алазорский. Сразу видно государственного человека – зрит в корень.

– Никто, – улыбнулся князь. – Только и нам никто не запретит закупать материал в другом карьере, даже если камни придется везти дальше. С Нортом я отправил толковых людей, которых подобрал мой казначей. Они и распоряжаются деньгами, и договоры заключают. Вот дождусь топографов и инженеров из империи, и совсем хорошо станет. Пусть начинают мосты проектировать.

– Но ведь сейчас война. Ты уверен, что время подходящее для твоих планов?

Князь вздохнул. Ни граф, ни герцог не понимали его. Не их вина, конечно, но все же. Хотя как раз он очень надеялся, что герцог поймет. Вот от графа Танзани, солдата, ожидал такого вопроса, но не от герцога.

– Война не останавливает жизнь, а людям всегда хочется есть. Если я не найду им занятия, они уйдут в леса. Вы действительно думаете, что во время войны правильно плодить разбойников? Война – это вообще комплексная штуковина… – Поймав удивленные взгляды собеседников, князь постарался объяснить: – Простой обыватель полагает, что война – это гордые рыцари в доспехах, идущие в атаку на врага, таранные удары, лучники, обстреливающие противника с холма. Развевающиеся знамена и плюмажи. Человек воевавший вспомнит о еде, которую солдатам хочется употреблять раза три в день. И желательно, чтобы она по вкусу отличалась от старой подметки сапога в лучшую сторону. О тех же сапогах вспомнит – попробуй пошагай сколько-то там километров, если обувь неудобная и натирает ноги. Привычно поругают обозников. Обозники напомнят о том, что именно им приходится тащить груженые телеги по грязи, порой на себе вытаскивая их с обочин. Кушать хочется всем, но кто задумывается о тех, кто эту еду тащит на своем горбу? Командующий армией еще подумает об оружии, которым неплохо бы снабдить собственные войска. У дворян свое есть, а что делать с пехотой? Можно им и вилы дать, но много ли толку от таких «солдат»?

Граф и герцог слушали внимательно, не перебивая, хотя было видно, что им пока непонятно, к чему ведет Вольдемар.

– А вот Эрих смотрит на войну целиком, что и делает его великим полководцем. Он не сосредоточивается на отдельных проблемах. Если в тылу врага начинают плодиться разбойники, значит, гонцам его противников будет трудно передвигаться по дорогам и приказы начнут запаздывать. К тому же каждый крестьянин, ушедший в леса, – это невыращенный урожай, невыращенный урожай – голодные солдаты, голодные солдаты – небоеспособная армия. Небоеспособная армия – расплодятся мародеры, начнутся грабежи уже не только на дорогах. Грабежи в городах – начинают плохо работать мастерские, армия получает меньше одежды и оружия. Всего лишь чуть помочь разбойникам, снабдить их оружием – и проблемы у твоих противников начинают расти лавинообразно. Репрессии против них только ухудшают ситуацию, а подступающий голод вынуждает к грабежам. Виселица или меч феодала? Все лучше, чем смотреть, как твои дети умирают от голода и болезней. Армия противника. Ее слабые и сильные стороны. Как нейтрализовать ее силу и воспользоваться слабостью? В чем сила Локхерской армии по сравнению с Родезской?

– В латной кавалерии, – ответил граф, ни на секунду не задумываясь.

– А слабость?

Теперь ответ был уже не так быстр. Граф задумчиво осмотрел строительство, понаблюдал за учениями полков.

– В отсутствии дисциплины, – признал он. Все-таки общение с Вольдемаром не прошло для него даром – он видел, ЧТО способна сделать небольшая, но дисциплинированная армия, обученная взаимодействию на поле боя. И он помнил, как Вольдемар сокрушался, что его армия еще плохо действует, еще не слажена и он не может действовать эффективно. Что такое эффективно с точки зрения князя, граф даже боялся представить, если виденное им на поле боя Вольдемар называл плохой слаженностью.

– Вот. Значит, надо сражаться так, чтобы нейтрализовать кавалерию и обеспечить преимущество своим более дисциплинированным солдатам. Если вы вспомните, как происходили битвы с Эрихом, то увидите, что именно это родезский король и сделал. В одном случае вынудил к бою в узости, где кавалерия просто не могла развернуться, разрушил плохой строй пехоты и прижал всю массу к оврагу. В другом заставил атаковать сильные позиции под обстрелом и, выдержав первый натиск, контратакой опрокинул фланг. Он осматривает местность, следит за передвижением противника, изучает его. Готов поклясться, что и дальше он будет действовать в схожей манере. И если ваши полководцы опять бросятся сломя голову на врага, едва его завидев, то… Что-то мне подсказывает, что никто так и не озаботился подтягиванием дисциплины в армии и отработкой взаимодействия пехоты и конницы. И ваши рыцари опять захотят добраться до врага быстрее всех, чтобы снискать славу.

Глаза графа гневно сверкнули. Обидно, но и возразить нечего.

– И я думаю, – задумчиво продолжил князь, – что не надо их сдерживать в этом благородном порыве. Настаивайте на своем, а когда начнут давить дальше некуда, отправьте героев геройствовать.

Граф Танзани вспыхнул:

– Это выглядит, по меньшей мере, бесчестно.

– Бесчестно – это гнать солдат на убой, прекрасно зная результат. А тут все равно они настоят на своем и полезут. Разница только в том, полезут только они или прихватят с собой и королевскую армию. И вы это знаете не хуже меня. Вы не сможете отговорить Совет от прямой атаки.

– Князь дело говорит, – спокойно возразил Танзани герцог Алазорский. – Именно это они и делают – выталкивают королевскую армию вперед, чтобы именно она понесла самые большие потери. Если мы верно сыграем на чувствах этих героев, то отказать нам они не смогут. Сами кричат о смелости, но вперед идти не хотят. Интриги ведь плетут старые и опытные, такие как герцог Ортонский, например. А вот о подвигах кричат совсем другие, но они и есть опора Совета. А если рванутся вперед горячие, то и остальным отсидеться не удастся, иначе от них отвернутся их союзники, не понимающие ситуацию.

– Вы сознательно толкаете армию на поражение! Ладно герцог, но от вас, князь, я такого предложения не ждал.

Князь глянул на кажущегося спокойным Танзани. Этого человека никогда не поймешь! Что он сейчас чувствует или о чем думает? Вот сейчас он сердится? Одобряет? Презирает за такое предложение? Одобряет его?

– Извините, граф, но чтобы выглядеть лучше, чем я есть на самом деле, я не буду притворяться. Я считаю вас другом, а между друзьями притворство неуместно. Я так думаю. Теперь вы меня знаете таким, какой я есть, без прикрас. И вы вправе решать, остаться моим другом или стать просто союзником, интересы которого временно совпали с моими. Но если мы не прижмем Совет, и король не получит всей полноты власти, то война будет кровавой и долгой.

– Если королевская армия уже сильнее армии Совета…

– …все равно не стоит затевать свару во время войны, – закончил князь. – Пусть лучше Совет пощиплет Эриха. Если и не выиграет, то хоть какие потери нанесет. К тому же есть у меня одна мысль…

– Это ты о чем? – подозрительно поинтересовался герцог Алазорский.

– Скажите, вы можете предоставить мне свободу действий?

– Что именно вам нужно?

– Нужно что-то вроде рескрипта, лучше даже, если его выдадут по инициативе Совета, но за подписью короля, предоставляя мне выбор – остаться в герцогстве или принять участие в войне, не присоединяясь к основной армии.

– Провернуть подобное можно без труда. Всех солдат из герцогства ты забрать не сможешь, а если не присоединишься к основной армии, то ничего не добьешься. Подкинуть тебе такую подлянку они не откажутся. Даже если будет выбор, настоящий рыцарь, с их точки зрения, не сможет остаться в стороне. Но ты уверен в этом?

– Мне нужно время, чтобы укрепиться в герцогстве, но полагаю, оно у меня будет, пусть и немного. А еще мне нужны деньги.

– А при чем тут деньги? – изумился герцог.

– Добыча на войне, – коротко ответил Володя.

Граф хохотнул.

– Все-таки у вас там, в империи, странные князья. Деньги считаете не хуже купцов.

– Деньги – кровь войны. Так что главная слабость армии Родезии – это недостаток золота, а не отсутствие кавалерии.

– Ладно, сделаю, – кивнул герцог. – Все же надеюсь, что ты не прав и до весны ничего не произойдет.

– Напрасно надеетесь, – улыбнулся князь.

– О чем ты? Есть какие-то доказательства, кроме твоих предположений, о которых говорил в прошлый раз?

– Дня два назад приехали купцы из Родезии. Там уже неделю дорожает шерсть… дорожала неделю, когда они отплывали.

– И что это значит? – не понял граф.

– Это значит, что надо готовиться к зимней кампании, – объяснил герцог Алазорский, которому однажды уже пришлось выслушать лекцию князя об анализе. – А то, что родезцы устраиваются на зимние квартиры – это всего лишь обман. Значит, друг мой, долго мы в гостях у князя задержаться не сможем. Кстати, как думаешь, когда Эрих начнет действовать?

– Когда ляжет снег и встанут реки. В грязь воевать даже он не будет. Да и окончания уборки урожая дождется, чтобы было что с закромов забрать.

Танзани все эти планы явно не нравились, но и осуждать их он больше не пытался, только осматривал стройку. Князь ему даже бинокль дал. Иногда граф задавал вопросы, касающиеся чего-то для него непонятного на строительстве, но в разговор с герцогом не лез. Отвечал только когда его спрашивали.

– В конце концов, в любом случае все закончится столкновением армий, – попытался хоть как-то успокоить его князь. Графу попытка не понравилась.

– Вольдемар, я не пугливая барышня, которая падает в обморок от крепкого словца. Я все понимаю. Я сам был недоволен, когда Совет начал подгребать под себя власть. И понимаю, что иными средствами с ними не справиться – они намного опытнее и гораздо более беспринципны. И они, не колеблясь, пошлют королевскую армию на убой, даже если это грозит проигрышем в войне – лишь бы сохранить собственную власть.

– У меня на родине есть поговорка: с волками жить – по-волчьи выть.

– Весьма точно, – хмыкнул Ленор Алазорский. – Кстати, к нам спешит слуга. Что-то случилось?

Князь заглянул в люк башни.

– Нет. Это я просил сообщить, когда Арвид закончит приготовления. Идемте.

Слуга действительно сообщил, что его послал господин Арвид. Князь махнул ему, и тот так же быстро исчез. А у подножия башни их дожидались Улияна Тиндон и ее дочь Аника.

– Ваша светлость, ваш слуга сообщил, что вы ждете нас здесь?

– Совершенно верно, госпожа. – Князь огляделся. – Только не хватает еще двоих охламонов.

– Это почему я охламон? – из-за сарая вышла Аливия и как раз услышала последнее слово. Уперла руки в бока и гневно уставилась на Володю.

Князь усмехнулся.

– Госпожа маркиза, позвольте заметить, что ничьих имен я не называл. Сказал только, что не хватает двоих охламонов, а это я мог говорить о ком угодно. Однако вы приняли услышанное на свой счет. Есть причина?

Аливия растерянно моргнула, открыла рот, чтобы что-то сказать. Закрыла. Глянула исподлобья на улыбающегося герцога и хихикающую Анику.

– Да ну тебя! – Аливия решила поступить чисто по-женски: не знаешь, что сказать – обидься. – Вредина.

– Где Корт?

– А я ему нянька?

– Так, Кнопка, я сейчас буду зверствовать.

В этот момент появился еще один гость, точнее, гостья, которая как раз услышала последние слова. Князь, заметив ее взгляд, даже поперхнулся. Так смотрят на какого-нибудь червяка. Правда, быстро взял себя в руки и мысленно улыбнулся: ну правильно, чего еще ожидать от иртинского палача. Но какой взгляд! Он еще раз внимательно осмотрел девушку. Казалось бы, ничего необычного, серая мышка, но держится как человек, уже кое-что повидавший в жизни. И руки неизбалованной девушки. Наставники при знакомстве с людьми всегда советовали сначала смотреть в глаза, потом на руки. Говорили, что они больше всего расскажут о человеке. Сейчас Володя мог убедиться в их правоте. Ни в фигуре, ни в одежде, ни во внешнем виде стоявшей девушки не было ничего необычного. Прошел бы мимо, даже не обернулся. Не дурнушка, но и не красавица. Всего в меру. За внешним видом не очень следит, но и не забрасывает. Но было у нее что-то во взгляде… уверенность в себе, представление, что только от нее самой зависит ее жизнь. Не важно, насколько это правда, но такие люди скорее погибнут, чем сдадутся обстоятельствам. М‐да, а герцог знал, кого знакомить с ним. Местные аристократки, с которыми Володя уже успел пообщаться в Родердоне во дворце, ничего, кроме желания держаться от них подальше, у него не вызывали. Фальшивые обмороки, фальшивая заинтересованность в собеседнике. А в этой девушке ничего фальшивого не было. Она из тех, кто прямо выскажет все, что думает, а понадобится – и по шее еще съездит, чем бы это для нее ни закончилось. И не боится запачкать руки работой, не соответствующей баронессе. «Надо бы к ней присмотреться», – решил князь и слегка кивнул девушке, раз уж их пока не представили.

– А вот и последний наш гость! – воскликнул он. – А ты, Кнопка, трепещи!

Та фыркнула и задрала нос:

– Вредина-вредина-вредина!

– Корт, будь добр, дай ей подзатыльник от моего имени.

Мальчишка, подошедший чуть раньше Риолы, радостно улыбнулся и с многообещающим выражением на лице двинулся к Аливии, демонстративно закатывая рукава. Та мигом успокоилась, отпрыгнула и встала в стойку:

– Только попробуй. А ну подходи!

– Все! Все успокоились. Корт, надо будет нам с тобой заняться тренировками, а то эта пигалица слишком много о себе возомнила.

Аливия засопела.

– Все равно ему никогда меня не победить.

Князь только вздохнул. Пожалуй, действительно с Аливией стоит заняться серьезно. То, чему он ее учил до этого, для боя мало годится. Так… отбиться от хулиганов, не более. Если уж ее потянуло к мечу, надо и остальное подтягивать. С таким характером наверняка влезет в какие-нибудь неприятности. Он подошел к девочке, притянул ее к себе.

– Ох, Кнопка. Ну почему тебе обязательно надо со всеми мериться силой?

Девочка доверчиво прильнула к нему.

– Не хочу больше быть беспомощной, – прошептала она. – Не хочу.

Князь резко отвернулся, разглядывая что-то вдали, но тут же взял себя в руки – они тут не одни. Глянул на гостью. Та выглядела… ошарашенной. Ну, хоть что-то хорошее.

– Госпожа Риола, – поприветствовал ее герцог Алазорский и вопросительно глянул на князя.

– Я попросил слуг пригласить всех гостей из дворян, – пояснил он. – Раз так удачно сложилось, сделаю все сразу. А вы, герцог, не представите нас?

– Конечно. Господин герцог, позвольте вам представить дочь моего старого друга, которому я, увы, не смог помочь, баронессу Риолу Уитхолд. До этого дня о ней заботился ее дядя – барон Скет Уитхолд. Сейчас опека над этой молодой девушкой перешла ко мне.

Князь чуть вздернул бровь.

– А ваш дядя, баронесса?

– Он умирает, ваша светлость, – сухо, но точно по этикету ответила баронесса. – И у него много наследников, меня среди них нет. – Девушка даже голову вздернула. Мол, вот какая я нищая.

Князь кивнул, никак не прокомментировав это высказывание.

– Примите мои соболезнования. Я знаю, каково это – терять близких людей. – Соболезнование прозвучало настолько искренне, что Риола даже растерялась. Не ожидала такого. – Баронесса, – продолжал представлять герцог, начав знакомить девушку с Улияны, перешел к ее детям, к Аливии и только после всех представил: – Его светлость герцог Торендский, князь Российской империи Вольдемар Старинов.

– Очень приятно, ваша светлость.

– Взаимно, госпожа баронесса. Но давайте продолжим наш разговор чуть позже, а пока закончим дело, ради которого я всех здесь собрал. Значит, так, дамы и господа. Надо кое-что сделать. Давно хотел, но пока лабораторию Арвида не закончили, я не спешил. И удачно, что как раз сегодня приехали граф Танзани и герцог Алазорский. Прошу за мной.

Никто не понимал, что происходит, но и спорить не стали. Ясно же, что вскоре все объяснится.

Князь провел их к дому, который Арвид выбрал для себя в качестве исследовательской лаборатории.

Арвид их и встретил у входа. Герцог с интересом оглядел толстенную дверь, оббитую стальными полосами, дополнительно укрепленные стены, крепчайшие решетки на окнах. Вопросительно посмотрел на князя.

– Это я отвел для Арвида, – пояснил тот. – Там хранятся лекарства и инструменты с моей родины. И там есть очень опасные вещи, которые из-за невежества могут причинить много вреда.

Внутри, однако, ничего интересного на первый взгляд не было: коридор, двери по бокам, дальше они вошли в просторный зал, где вдоль окон стояли столы, на стенах висели шкафчики, шкафы стояли у двери. И еще одна дверь – гораздо более массивная, чем даже центральная.

– Да-да, – подтвердил князь предположение герцога. – Там и хранятся мои вещи. А тут только местное. Там лекарства Арвида, которые мы еще будем исследовать. А вон там травы Беатрис. Кстати, Арвид, а где Беатрис?

– Я тут, ваша светлость.

Массивная дверь плавно открылась, и оттуда вышла Беатрис, неся зажженную спиртовку, на которой стоял небольшой металлический поддон. Она осторожно подошла к столу и поставила все это на него. Князь заглянул внутрь и кивнул.

– Семь. – Оглянулся. – Принеси еще два шприца, пусть тут полежат.

Беатрис кивнула и скрылась в комнате. Вернулась с чистой тряпицей, расстелила ее на столе, снова сбегала в комнату и положила на тряпицу два шприца, иголки. Князь отправился с ней, раскрыл шкафчик, куда он сложил лекарства из своей сумки, достал стеклянные баночки для выращивания различных культур, осмотрел их и кивнул, достал еще один флакон.

– Скоро у нас будет достаточно штаммов ослабленной оспы, и мы сможем привить всех в замке. Ага, и пенициллинная плесень тоже растет. Надо посмотреть, что там наши умники написали о том, как получить из нее пенициллин.

Беатрис осторожно нагнулась и изучила баночки.

– Никак не могу поверить, что тут и впрямь оспа.

– Не совсем. Будь тут оспа, уже весь замок давно заболел бы. Но все равно с этим надо быть очень осторожным. Чуть что сделал неправильно, и мы получим полноценный штамм.

Князь, конечно, пугал, но лишний раз пугнуть не помешает – пусть привыкают к технике безопасности.

– Возьми вату и спирт, а я захвачу дозы прививок.

Беатрис кивнула.

Князь вернулся в комнату, где все пришедшие уже расселись на стульях и скамейках, с любопытством оглядываясь. Осторожно поставил все принесенное на стол, взял одну ампулу.

– Значит, так, как я понимаю, надо кое-что объяснить, а именно что я хочу сделать. Вот это, – он поднял ампулу, – лекарство… ну не совсем лекарство, не хочу вдаваться в детали. Средство от оспы. Насколько я знаю, эта болезнь довольно распространена, а потому хотелось бы оградить от нее хотя бы тех людей, кто находится рядом со мной.

– Мы еще не заболели, а уже принимать лекарство?

Князь обернулся к Риоле.

– Все же мне надо быть точнее в словах. Это не лекарство. Все вы, наверное, знаете, что человек, уже переболевший оспой, больше ею не болеет. Так вот, не вдаваясь в подробности, я хочу научить ваши организмы бороться с оспой без того, чтобы вы ею переболели. Ленор, вам это не нужно. Как я понимаю, оспой вы уже переболели.

Тот кивнул.

– В детстве. Чудом остался жив.

– Да. Аливия, тебе это тоже не нужно, тебе я уже делал прививку. Но это не значит, что тебе можно уходить.

Девочка, было обрадовавшаяся, нахмурилась и подозрительно покосилась на шприцы – знала, что это такое.

– Это больно, – буркнула она.

– Поверь, сама болезнь намного болезненнее. Давай ты первая. Садись на стул. – Князь отложил ампулу с прививкой от оспы и взял другую. Открыл тетрадь, сделал пометку. – Так, от оспы привил, теперь укрепляющее. Кнопка, не переживай, это последнее, если, конечно, не заболеешь чем-нибудь еще.

Девочка зябко повела плечами и осторожно села на табурет. Князь подошел к раковине и тщательно вымыл руки, затем протер их небольшим количеством спирта. Подошел к столу, достал пинцет, концы которого были погружены в кипящую воду.

– Арвид, сразу из кипящей воды инструменты доставать не надо. Некоторые бактерии способны несколько минут прожить и в кипящей воде. – Тот кивнул и что-то записал в тетрадь, лежащую перед ним. – Теперь смотри. Руками в кипящую воду лезть не стоит, и не только потому, что горячо. Вообще, лучше ограничить контакт рук и инструментов до минимума и брать только там, где нужно. Все остальное постараться сделать пинцетами.

Он взял по простерилизованному пинцету в каждую руку, одним достал из воды сам шприц, вторым поршень, вставил поршень в шприц, достал пинцетом иголку, подсоединил и только после этого взял шприц в руку.

– Видишь, я ни разу не коснулся рукой иголки. Если ты случайно это сделаешь, снова брось иголку в кипяток и доставай другую. А вот как наполняется шприц. Теперь иголку вверх и чуть надави на поршень, чтобы в игле не осталось воздуха. Вот так. Ну и обязательно ватка в спирте. Кнопка, ну-ка давай плечо.

Девочка нехотя протянула руку и крепко зажмурилась.

– И кто-то хочет учиться владеть мечом, а от простого укола чуть в обморок не падает.

– Ничего подобного! Я не боюсь! – Глаз, однако, не открыла.

Князь хмыкнул. Быстро протер ваткой плечо и кольнул. Аливия ойкнула.

– Ну-ну, потерпи немного. Все. Вот, подержи ватку. Итак, кто следующий? Господин Корт, не желаете?

Тот неуверенно посмотрел на мать, на девочку. Она уже повеселела и пострадавшей не выглядела.

– Ваша светлость, – несмело выступила Улияна. – Если позволите.

Князь улыбнулся.

– Прошу вас, госпожа. И не бойтесь за них, поверьте, я не питаюсь детьми. И я не сделаю вашему сыну ничего, что не делал Аливии.

Дальше пошло уже проще. После Улияны князь сделал прививку Корту, Анике, хотя та что-то ворчала себе под нос про сумасшедшего князя, но не колебалась и решительно села на табурет. И пока ей делали прививку, внимательно наблюдала за всеми действиями.

– Это правда поможет от оспы? – поинтересовалась она, разглядывая место укола.

– Ты ватку верни, пока заразу какую не занесла. Правда поможет. Возможно, ты и заболеешь оспой, но перенесешь ее, как самую обычную простуду. Никаких следов не останется.

Аника серьезно кивнула, глянула на князя, на Беатрис и отошла к Аливии, наклонилась к ней и что-то тихонько спросила. Девочка удивленно посмотрела на нее, кивнула.

– Володь, а мы тут нужны? Можно идти?

Князь рассеянно кивнул.

– Конечно. Те, кого я уже привил, могут быть свободны.

В комнате из пришедших остались только герцог, граф и Риола, единственная, пока еще не привитая.

– Арвид, – обратился князь к врачу, – когда будет выращен штамм прививки, я хочу, чтобы ты сделал ее всем обитателям замка. Учти только, что этот вид прививки менее совершенен, чем тот, которым я пользуюсь сейчас. Сделать такой же мы не сможем при всем желании.

– Чем это грозит? – тут же поинтересовался врач.

– Возможной смертью от прививок из-за различных осложнений.

– Большая вероятность такого исхода?

Князь задумался.

– Те, кто меня консультировал, говорили, что вероятность такого исхода примерно один человек на тысячу или две привитых.

Арвид презрительно фыркнул.

– Ваша светлость, смертность от оспы – шестьдесят-семьдесят человек из ста. Если тот один человек из тысячи умрет от прививки, значит, он и настоящую болезнь не переживет.

– Просто учитывай это. И не надо делать эти прививки после каких-нибудь болезней, когда человек еще слаб.

Арвид снова застрочил в своей тетради.

– Хорошо, ваша светлость. А пенициллин?

– Еще не пора. Арвид, у меня даже перегонного куба нормального нет. Нет нужной посуды.

– Понятно. – Арвид вздохнул и высказался в адрес глупцов, устраивающих войны.

Князь повернулся к Риоле. Внимательно оглядел ее. Она ответила таким же изучающим взглядом. Никто первым отворачиваться не хотел, но отвернулся все же князь. Не потому, что не выдержал взгляда, просто понял: не уступи он – будут большие проблемы. Раз уж все так получается, не стоит делать из девушки врага.

– Ну а вы, госпожа?

– Могу я отказаться?

– Нет, – одновременно ответили князь и Арвид.

Объяснять отказ взялся Арвид, видимо, сообразив, что к князю девушка настроена не очень дружелюбно:

– Это необходимо, госпожа. Поверьте, уколы совершенно безопасны.

Девушка кивнула, делая вид, что согласилась только из-за объяснений врача. Решительно подошла к табуретке, села и приподняла рукав, обнажив плечо.

– Только я хочу, чтобы укол делал врач.

– Госпожа, – попробовал было воспротивиться Арвид. – Вы не понимаете, я еще не очень опытен…

– Все в порядке, Арвид. Заодно потренируешься. Я присмотрю.

Князь чуть отступил, освобождая место. Арвид вздохнул и отправился к раковине. Вернулся и, не очень ловко орудуя пинцетами, собрал шприц. Ловко или нет, но он не допустил ни одной ошибки. Примерился.

– Арвид, один граф захотел отрубить своей собаке хвост. Ну, знаешь, есть такие породы, которым это надо делать обязательно. Вот только проблемы в том, что ему было ее очень жалко. Так жалко, что он никак не решался приступить к делу. В конце концов из жалости он решил рубить ей хвост маленькими кусочками, чтобы меньше ее мучить.

Врач замер.

– И что я должен делать? – недовольно буркнул он.

– Не надо жалеть пациентку, Арвид, и не пытайся вводить иглу медленно. Этим ты только усугубишь боль. Втыкай резко, словно удар копья. Лучше все сделать сразу, чем рубить хвост кусочками. Вот так, замечательно, только вонзать так глубоко не стоило.

Риола морщилась, но терпела.

– Странные вы все, – наконец высказалась она, придерживая ватку. – Врач, который заявляет, что у него меньше опыта этих уколов, чем у герцога…

– И еще – иртинский палач, который вдруг проявляет жалость к людям, – закончил князь. Риола обиженно засопела, у нее отняли слова, которые пыталась сказать она. – Не переживайте, говорят, самые страшные и безжалостные убийцы очень сентиментальны. Любят кошечек, собачек, детей.

– Зачем вы так, герцог? – Похоже, девушка обиделась всерьез.

– Но разве вы не собирались сказать то же самое?

– И все же…

– Когда эти слова говоришь про себя сам – они бьют не так больно, чем когда их обращает к тебе кто-то другой.

На этот раз князь не стал отворачиваться, и первой сдалась Риола. Покраснела, резко развернулась и выскочила из дома.

– Тебе не стоило так делать, – вздохнул Ленор.

– Не смог удержаться, – буркнул князь. – Мне не хотелось услышать что-то подобное от нее.

Герцог неожиданно улыбнулся.

– Ну, раз так, – хлопнул он князя по плечу, – тогда все в порядке. Если бы она тебе совсем не понравилась, тебе было бы безразлично, что она говорит.

Князь задумался. И правда, какая разница, что она ему сказала бы?

– Давайте разберемся с этим вопросом как можно скорее, – вздохнул князь.

– Конечно, – согласился с ним герцог Алазорский. – Тем более в свете наших договоренностей и происходящих событий мы с графом не сможем задерживаться здесь надолго.

На этот раз в кабинете, кроме графа и герцога, присутствовала и Риола. Князь подвинул ей мягкое кресло, а сам сел около стола для совещаний. Герцог и граф пристроились напротив. Девушка заинтересованно оглядывалась, вертя головой во все стороны. Видимо, такая обстановка для нее в новинку. Никто ей не мешал, предоставляя возможность осмотреться.

– Здесь очень необычно, – заключила она.

– Я и сам очень необычный, – без тени юмора отозвался князь, а герцог кивнул, соглашаясь.

– Ваша светлость, могу я задать вам неприятный вопрос?

– Что на самом деле случилось в замке графа Иртинского? – догадался князь.

Риола чуть поколебалась, потом кивнула.

– Да.

– А вы разве уже не верите в официальную версию?

– В нее не верит никто из тех, кто знает вас лично. И вы ничего не сделали с семьей бывшего герцога, хотя любой другой на вашем месте отдал бы их королевскому правосудию.

Князь откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза.

– Вы читали древние саги про героев? – поинтересовался он. – Например, сагу о графе Нимвеле?

– А какое это имеет отношение к графу Иртинскому? – нахмурилась девушка.

– До того случая я понятия не имел о существовании этих саг. Я все-таки иностранец, но, насколько я понял, они обязательны для изучения подрастающими аристократами.

– Ну да… Помнится, отец тоже заставлял меня их читать. Но они мне никогда не нравились, особенно этот граф Нимвел. Зануда еще тот. А общается исключительно высокопарными фразами, даже когда отправляется в кусты.

Князь расхохотался и даже зааплодировал. Девушка смутилась, покраснела и отвернулась. Хмыкнул граф Танзани.

– Простите… я…

Князь махнул рукой.

– Знаете, что я подумал, когда увидел вас впервые, Риола? «Вот искренняя девушка, которая всегда скажет то, что думает. Она стоит больше всех этих расфуфыренных аристократок при дворе». Я рад, что мое первое впечатление не было ошибочным.

Похоже, Риола окончательно растерялась и заерзала, не зная, куда девать руки и как скрыть покрасневшее лицо. Князь пришел ей на помощь:

– Тут я с вами согласен. Граф Нимвел действительно зануда. Только это беда не графа, а того, кто сочинил ту сагу. У автора очень странное представление о героях. Однако дело не в главных героях, а в их спутниках, в том числе их женах и детях.

Девушка нахмурилась, видимо, вспоминая сюжет саги.

– Да уж. – Ее даже передернуло.

– Ну а граф Иртинский, говорят, всегда восхищался героями саг и даже следовал их примеру. Во всем.

Риола нахмурилась.

– Вы хотите сказать, что семьи осажденных убили себя сами? Дети, жены?

– Если граф сошел с ума на своих сагах, это не значит, что сошли с ума и остальные. Однако против вооруженных людей у женщин и детей не было никаких шансов.

– Подождите. – Риола потрясла головой. – Вы хотите сказать, что граф Иртинский сам… всех… жену, детей…

– В сагах ведь жены и дети следовали за героем и в жизни, и в смерти, – отозвался князь.

Риола еще сильнее затрясла головой.

– Это какое-то сумасшествие! Я не могу…

– Я там был, Риола, – вдруг заговорил Танзани. – Я вошел в тот зал сразу за князем. Если бы граф Иртинский выжил, клянусь, я бы лично снес ему голову… если бы сумел опередить князя, – добавил граф.

– Если вы все это видели, – обернулась к нему девушка, – почему вы мне не сказали? Я же спрашивала!

– Я хотел, чтобы вам об этом рассказал герцог Торендский лично. Вы слишком предвзято к нему отнеслись, когда до вас дошли слухи.

– А эти слухи?

– Желающие посплетничать найдутся всегда, а во время мятежа особенно. Так удобно обвинить врага во всех грехах. Тем более мятеж в то время еще не был подавлен, и старший сын мятежного герцога как раз собирал новые отряды. Им было выгодно очернить князя. А люди, как правило, с большей охотой верят разным гадостям о других, чем чему-то хорошему в них. У князя хватает своих недостатков, – при этих словах Вольдемар бросил в сторону графа быстрый взгляд и отвернулся, – но он никогда не станет воевать с теми, кто, как он считает, нуждается в защите.

– Это из-за вашей семьи? Я слышала, что они погибли… Ой, простите.

Князь отвернулся. Помолчал.

– Да, – коротко бросил он.

– А как же Аливия? – Риола все же решила спросить. Когда еще представится такой шанс? А ей все-таки с этим человеком предстоит жить. Будет свадьба или нет, зависит от того, что она узнает.

– Аливия – дочь купца. Я наткнулся на них в лесу: на нее и ее мать – на них напала стая волков. Стаю я прогнал, но мать девочки была изранена, а у Аливии начался жар. Спасти я мог только одну из них.

– Ты этого не говорил, – задумчиво произнес герцог Алазорский. – Ты сказал, что ее мать нельзя было спасти.

Князь встал. Повернулся на пятке.

– Я не отличаюсь большим ростом и крепким сложением, а год назад был еще меньше, сейчас немного подрос. Но даже сейчас я не смог бы тащить по зимнему лесу взрослую женщину и восьмилетнюю девочку. Если бы я попытался это сделать – убил бы обеих.

– Ты выбрал девочку? – тихо спросила Риола.

– Нет. Не я. Я не мог это сделать. Не мог оставить кого-то умирать там. Можете считать, что я струсил перед такой необходимостью. А кого выбрала бы ты, Риола?

Девушка отвернулась.

– Слава Возвышенным Богам, – тихонько отозвалась она, – передо мной никогда не стоял такой выбор.

– Мать Аливии тоже поняла, что я никак не могу на что-то решиться. Понимаешь? Она видела мои метания, видела, что хочу помочь. И понимала, что двоих я не спасу.

– А ты действительно мог бы помочь матери?

– Если бы доставил вовремя к себе домой, то с большой долей вероятности – да.

– И мать Аливии попросила тебя спасти дочь?

– Да, Риола. Очень убедительно попросила.

– Что ты имеешь в виду?

– Она попросила мой нож. Я не понял для чего, не стал останавливать. А она попросила спасти дочь, а потом вонзила нож себе в сердце. Вот так. – Князь отвернулся и подошел к окну. – Мне потом несколько ночей это снилось. Поэтому меня порой бесят разные люди, которые говорят о неблагородном происхождении Аливии. Ее мать доказала свое благородство. Кто из этих дворцовых аристократов способен на такое?

– Ты не прав. – Герцог тоже встал и подошел к князю. – Думаю, многие матери сделали бы все ради спасения ребенка.

– Я понимаю. Но мать Аливии – это реальность. А девочка действительно похожа на мою сестру… Хотя сейчас уже чуть меньше. – Володя хмыкнул. – Забавная она. Кстати, Риола, на твоем месте я был бы поосторожнее с ней. Она однажды заявила, что выйдет за меня замуж, когда подрастет. Когда она узнает про нашу помолвку, вы для нее станете врагом номер один. А она очень большая выдумщица в плане ловушек. И драться я учил ее лично.

– Я уже заметила, – хмыкнула Риола. Потом улыбнулась: – Но, думаю, мы с ней подружимся. Я постараюсь ее убедить, что не собираюсь забирать ее любимого брата всего.

– Что ж, попробуй. – «Но если вы не подружитесь, вряд ли дело пойдет дальше помолвки». Эта фраза не была произнесена вслух, но ее услышали все.

– Я так понимаю, что вы двое ничего против помолвки не имеете? – поспешно вклинился в повисшую неловкую паузу герцог.

Риола покачала головой.

– Князь очень странный, но добрый.

Граф не выдержал и рассмеялся. Даже его прославленная невозмутимость имела предел.

– Молодец, девочка. Сразу поняла. А то его враги прямо монстра какого рисуют. А ты, князь, что скажешь?

– Мне нравится ее честность… хотя иногда честность лучше придержать молчанием.

– В таком случае, будучи опекуном Риолы Уитхолд, я объявлю о предстоящей помолвке баронессы и князя, – решил Алазорский. – Завтра обсудим подробнее.

– А сегодня, – направился к двери князь, – я должен объяснить Аливии, с какой целью приехали гости и кто «эта тетя».

– Тетя? – возмутилась Риола. – Я этой девчонке уши оборву. – Князь удивленно обернулся к ней. – Ну что? – всплеснула руками девушка. – Что, твоя сестра не могла сказать: кто эта красавица?

Князь с трудом сдержал смех.

– Знаешь, Риола, кажется, я верю, что вы с ней подружитесь.

– Я постараюсь. – Девушка вдруг снова стала серьезной.

– Граф, герцог, вы просили у меня разрешения посмотреть подготовку войск. Лигур сейчас в замке. Я уже отправил ему просьбу показать вам все, что вы захотите. Он ждет вас в оружейной комнате. Обратитесь к моему секретарю – Абрахим Винкор, он покажет дорогу.

– А я, если можно, просто погуляю по замку, – попросила Риола.

– Можно, – кивнул князь. – Только осторожно. Сейчас тут везде столько строительного мусора, что вполне может что-то свалиться на голову. И на этот раз – не мука.

– Я буду очень осторожна, – заверила девушка.

Разговор с Аливией оказался вовсе не таким тяжелым, как этого опасался князь. Кажется, он недооценил, насколько выросла его названая сестра за прошедшее время. Не ростом, тут она как была кнопкой, так и осталась, а внутренне. Никаких скандалов и криков девочка устраивать не стала, только вздохнула и вдруг прижалась к Володе и обняла его.

– А ты меня не бросишь?

Князь опешил.

– Да ты что, Кнопка? Как ты даже подумать такое могла? Ты же моя сестренка.

– Вот и плохо, – вдруг заявила она и снова вздохнула. – Не надо было соглашаться. Если бы я не стала твоей сестрой, ты мог бы жениться на мне.

Князь поспешно зажал себе рот, чтобы не расхохотаться и не обидеть девочку. Слишком уж серьезно прозвучало у нее, кажется, совсем не шутила.

– Господи, Кнопка, откуда у тебя такие мысли в девять лет? Меня в твоем возрасте не женитьба интересовала, а новые игрушки.

– Потому что все мальчишки дураки, – чувствительно пихнула его в бок девочка. – Так и тетя Улияна говорит.

– Стоп! – Князь резко отстранился. Аливия вздрогнула и нахмурилась, пытаясь понять, что она такого сказала, если брат так отреагировал. – Улияна? Ты разговариваешь с ней?

– Ну да… иногда. Она учит меня, как должна себя вести настоящая леди. Скучно, но она сказала, что тебе это понравится… Я не должна была? – Аливия с тревогой посмотрела на помрачневшего брата.

– Не знаю… Вот что, Кнопка, будь добра, позови ко мне госпожу Улияну Тиндон и сама приходи… Если там будет Аника, и ее позови.

Аливия вскочила и выбежала из кабинета, пытаясь сообразить, правильно она сделала, что рассказала об уроках Улияны, или нет.

Князь подошел к окну и задумался, наблюдая, как во двор замка рабочие затаскивают распиленные доски и укладывают их в штабеля.

Аливия вернулась довольно быстро, следом, не очень уверенно, вошла Улияна Тиндон, опасливо посматривая на князя. Аника же старалась выглядеть уверенно и независимо, но у нее это не слишком хорошо получалось. Князь покосился на Аливию – по-хорошему надо бы ее выставить за дверь, разговор будет серьезный и не очень приятный. С другой стороны, пусть она и мала, но все равно должна понимать свое новое положение, когда любой ее поступок будет рассматриваться совершенно посторонними людьми очень внимательно и порой совсем не для того, чтобы сделать девчонке приятное. Еще она должна уяснить, что ее благосклонности могут добиваться и для того, чтобы повлиять на него.

– Сестра сказала мне, что вы начали обучать ее этикету… – Князь замолчал, не зная, как продолжить. К счастью, Улияна приняла его паузу за желание герцога выслушать ее.

– Я не должна была этого делать, ваша светлость? Мне показалось, что ей это понадобится, а вы были заняты… другими важными делами.

Князь махнул в сторону кресел, предлагая всем садиться, сам уселся рядом со столом. Вздохнул.

– Да нет, почему же? Признаться, я сам хотел попросить вас об этом, но не знал, как это сделать и невольно не обидеть вас. Я все еще плохо ориентируюсь в ваших правилах. Да еще вся эта чехарда с перестройкой в замке.

Улияна открыла было рот, чтобы возразить, но тут же закрыла его и склонила голову. Князь хмыкнул.

– Хотите сказать, что на занятия с оружием я время нахожу? По большей части Аливия тренируется сама, я только показываю, что делать и как, а потом проверяю ее. Если ей что-то нравится, то присмотра она не требует – упрямая и целеустремленная. Однако если бы я знал все тонкости вашего этикета, я бы сам ее и обучал этому. Увы, как вы понимаете, я сделать этого не могу, просто не знаю его, а этикет империи, полагаю, тут не подойдет.

– Ваши вилки уже пользуются популярностью среди дворян герцогства и многое другое тоже.

– И даже в столице, – согласно кивнул князь. – Но разговор не об этом. Я даже собирался написать письмо принцессе Ортинии с просьбой помочь. Полагаю, она не откажется подобрать подходящего человека, который согласился бы обучить меня и мою сестру всему тому, что положено знать герцогу и его сестре. Также я понимаю, что для моей сестры нужна наставница, с которой она могла бы обсудить свои… проблемы.

Аливия тихонько фыркнула, но промолчала под пристальным взглядом брата.

– Я разрушила какой-то ваш план? – поинтересовалась Улияна, опустив голову.

– Нет-нет. Я уже говорил, что сам хотел просить вас об этом, но не знал, как подойти. Мне хочется, чтобы к тому моменту, как приедет выбранная принцессой наставница, девочка уже знала основы. А у вас есть и необходимые знания, и опыт. К тому же тут имеется еще один положительный момент.

Улияна удивленно глянула на князя.

– Какой, ваша светлость?

– Лучше, когда учителем является человек, которому доверяешь, – говоря это, он пристально смотрел на бывшую герцогиню. – Конечно, у общества может возникнуть недопонимание того, что воспитательницей сестры князя стала жена мятежника, но этот вопрос решаем. Для меня же главное, что воспитатель имеет очень большое влияние на воспитанника. Достаточно завоевать доверие ребенка и можно слепить из него кого угодно. Даже сделать моим врагом…

– В чем ты подозреваешь маму? – фыркнула Аника. Как всегда, не сдержанна и, как всегда, забыла о всяком этикете, водилось за ней такое, когда сердилась.

– Что вы, милая Аника, – чуть улыбнулся князь, наблюдая, как лицо девочки пошло красными пятнами гнева: жуть как не любила она обращение «милая Аника». Он это знал, но удержаться, чтобы не подразнить ее, не мог. – Я никого ни в чем не подозреваю. Я ведь сразу сказал, что хотел просить твою маму о помощи, но никак не мог решиться. В связи с этим мне и хотелось видеть наставницей Аливии человека, которому я могу доверять.

Улияна одернула дочь, велев ей успокоиться и вспомнить о воспитании. Девочка спорить не рискнула и замолчала, сверля князя гневным взглядом. При этом его безмятежное спокойствие и улыбка, когда он смотрел на нее, еще больше распаляли ее. Все-таки хорошо тут дворянок учат, будь это в его родном мире, девочка уже кричала бы что-то вроде: «Хватит относиться ко мне, как к маленькой! Я уже взрослая и сама знаю, что мне делать, а что нет!»

Закричи она так, и он вполне мог подумать, что вернулся домой. Он вздохнул и повернулся к Улияне.

– Так как? Поможете мне?

– Вы, князь, настолько доверяете мне? – осторожно спросила Улияна.

Все она поняла правильно и предупреждение расслышала, а спросила просто, чтобы услышать ответ. Он улыбнулся.

– Да. А что, есть причины сомневаться в вашей верности?

– Что вы, князь. – Улияна слабо улыбнулась. – Я буду всегда верна вам. И мне хотелось бы стать полезной для вас, ваша светлость

– Ну, вот и договорились. – Князь радостно хлопнул себя по коленям.

– Но, Володя…

– Кнопка, успокойся. Госпожа Улияна, Аника, подождите, пожалуйста, в приемной, мне надо поговорить с Аливией, а то кто-то, кажется, возражает против учебы.

Девочка насупилась, но покорно дождалась, когда Улияна и хихикающая Аника выйдут. Только тогда взорвалась:

– Я не хочу учиться этому тикету! И вообще! Ты сам говорил, что учитель может влиять на ученика.

– А ну тихо! Тикет она учить не хочет.

– Этикет, – буркнула Аливия, поправляясь. – Просто торопилась.

– И куда же? Но рад, что ты хоть знаешь, что такое «этикет».

– Ты меня совсем за тупую держишь, да?

– Ну… есть немного…

Аливия надулась, но, заметив усмешку брата, хмыкнула сама.

– А что ты там говорил про влияние?

– Это я не тебе говорил… но ладно. Пусть будет как предупреждение. Кнопка, пойми, ты сейчас занимаешь очень высокое положение, многие видят мое отношение к тебе и будут стараться повлиять на мои поступки через тебя. Этот урок, пусть и не совсем приятный, тебе тоже придется усвоить. Не все, кто отнесется к тебе хорошо в будущем, сделают это из добрых побуждений. Возможно, они просто захотят чего-то добиться или получить от тебя или от меня. Не всегда это что-то плохое, но всегда не бескорыстное.

– Мне это не нравится, – буркнула Аливия.

– Мне тоже, Кнопка. Мне тоже. Но тебе придется научиться различать, кому следует верить, а кому нет.

– А… Улияна?

– Она старается защитить своих детей. В этом ее стремлении мало бескорыстного, но и понять ее тоже можно. Так что да, я все-таки верю ей. – «Но предупредил», – мысленно закончил князь.

– Но Володя!

– Как я говорил, Кнопка, в стремлении защитить своих детей нет ничего плохого. Хотя я, конечно, все равно напишу принцессе, ведь госпожа Улияна не всему может обучить тебя и Анику.

Вряд ли Улияна не поняла, для чего понадобилось приглашать из столицы обер-фрейлину. Конечно, с самими фрейлинами пока тут плохо, но такое не продлится долго. А Аливии нужны будут подруги. Улияна достаточно умна, чтобы понять, к чему все идет, и что если ее дочь официально станет фрейлиной его сестры, то это может в будущем сильно облегчить жизнь обеим девушкам. Одно дело – посмеяться над дочерью казненного мятежника, и совсем другое – над фрейлиной любимой сестры князя. И все, что ей нужно, это с полной ответственностью подойти к его поручению.

– Но ты еще говорил, что она может сделать меня твоим врагом! – напомнила Аливия.

Князь подошел к девочке и опустился перед ней на корточки.

– А ты хочешь стать моим врагом?

– Да ты что?! – Аливия даже головой замотала.

– Тогда как тебя могут сделать моим врагом, если ты этого не хочешь? Тут ведь важно твое желание, а не чье-то. Если ты будешь верить мне, даже если тебе покажется, что я что-то делаю против тебя, просто верь. Верь! Помни, что я никогда ничего не совершу тебе во вред. Сомневаешься в чем-то – подойди и честно расскажи о своих тревогах. Мы поговорим и все обсудим. И если ты будешь мне верить, то никто и никогда не сможет сделать тебя моим врагом. Ты мне веришь?

Девочка захлопала глазами, потом просто обняла Володю, постаравшись сделать это так крепко, насколько хватило ее сил.

– Ну, вот видишь. – Он встал, поднимая и девочку, держа ее на руках. – Но если ты думаешь, что тебя так легко сделать моим врагом, тогда я назначу тебе другого воспитателя…

– Нет-нет.

– Но тебе придется подружиться еще и с Аникой.

– Она вредина! – буркнула девочка, но тут же в порыве справедливости добавила: – Но добрая.

– Я бы сказал, она милая, правда?

Аливия хихикнула, потом соскочила с его рук и двинулась к выходу. Князь немного задержался, но когда вышел следом за сестрой в приемную, как раз успел увидеть, что Аливия застыла перед растерянной Аникой и разглядывает ее с головы до ног.

«Ну, сейчас точно что-нибудь ляпнет в своем репертуаре с детской непосредственностью», – подумал князь, но остановить девочку не успел.

– Мой брат говорит, что ты милая и что нам надо подружиться.

С огромным трудом он сдержал рвущийся наружу смех, глядя на мгновенно вспыхнувшую и запыхтевшую как паровоз Анику.

– Очень милая, но красная, – озадачилась состоянием девочки Аливия.

– Да чтоб тебя!!! За уши оттаскаю! – не выдержала Аника.

Она рванулась к Аливии, та растерялась. Сама бы она точно обрадовалась, если кто-нибудь назвал бы ее милой, и что разозлило Анику, девочка не поняла. Но тут же решила, что это такая игра, взвизгнула и рванулась к двери, уворачиваясь от рук Аники.

– Милая! Милая! Милая! Не догонишь! Не догонишь! – продолжала вопить она, захлопывая дверь перед носом разъяренной Аники.

– Убью, мелочь вредная! – прорычала та, распахивая дверь и вырываясь в коридор.

– Кажется, они подружатся, – улыбнулся князь, оборачиваясь к встревоженной Улияне.

– Эм… Ваша светлость, а они…

– Да не беспокойтесь вы. Порезвятся и угомонятся. Вы же не думаете, что ваша дочь и в самом деле хочет убить Аливию?

– Нет, конечно, но если поймает, то может побить.

– Ну, если поймает и побьет, поделом Кнопке будет. Хотя она, кажется, посчитала все происходящее игрой.

– Э‐э… вас это не тревожит?

– А почему меня это должно тревожить? – пожал плечами князь. – Кнопка сама начала дразниться, значит, сама и виновата. Она уже взрослая и должна понимать, где игра, а где нет. Пусть отвечает за свои поступки. А пока девочки развлекаются, давайте поговорим серьезно. Обсудим то, чему вы будете учить дочь и Аливию, а также то, чем я вас хотел занять, когда вы освоитесь.

– Меня, ваша светлость?

– Давайте без светлости. При Аливии и Анике я специально не просил обращаться по-другому, но если мы одни, разрешаю без титулов. В крайнем случае, если вас это смущает, обращайтесь ко мне «милорд». Разговор будет серьезный, а титулование постоянно сбивает с мыслей.

– Хорошо… милорд.

– В таком случае давайте поговорим о дворянстве герцогства. Вы ведь наверняка знаете, какие семьи имели влияние при дворе вашего мужа. Кто был самым богатым… В общем, могли бы вы описать, кто кем был до мятежа?

– Конечно…

Разговор затянулся надолго. Князь даже пригласил Крейса и Джерома, решив, что и им полезно послушать. Когда Улияна Тиндом закончила, он обратился к главам своих разведок:

– Все поняли? Мне нужен список семейств, сохранивших свое влияние, и тех, кто его потерял. А также кто из них, по вашему мнению, сможет создать нам проблемы в будущем.

Крейс и Джером понятливо кивнули.

Из кабинета выходили вчетвером, но за поворотом коридора их едва не сбила пронесшаяся мимо парочка. Аливия неслась первой, ловко миновав неожиданно возникшее препятствие в лице Джерома, а вот Корт вынужден был слегка притормозить и все равно боднул Крейса. На миг замер, мотнул головой и обернулся к выскочившей следом сестре.

– Милая! Милая! – завопил он ей и рванул по коридору дальше.

Аника чуть притормозила, вежливо кивнула всем, а потом бросилась следом.

– Вы оба трупы! – закричала она.

Улияна замерла, наблюдая эту картину, открыв рот. Князь виновато развел руками и улыбнулся.

– Ну, ведь чем сложнее задача, тем интереснее, не так ли?

Несмотря на все тренировки, убежать от более старшей Аники у Аливии не получилось. Когда князь возвращался к себе в кабинет, он заметил, что Аника зажала его сестру в угол и теперь проводила воспитательную беседу, трепля ей уши. Аливия со смехом отбивалась, громко вопя о том, что просит прощения и больше никогда-никогда так не будет. И, мол, вообще, теперь уже она станет догонять Анику, а та должна дразнить ее «милой»! Это предложение еще больше рассердило Анику, и воспитательная беседа продолжилась в более эмоциональном ключе. Князь только покачал головой.

Корт скакал чуть в стороне, выкрикивая в адрес сестры разные угрозы.

– Вот погоди, еще и тебе достанется! – пообещала та, обернувшись, и заметила князя. Побледнела, выпрямилась, отпустив Аливию. Та убегать не стала и дернула ее за рукав платья.

– Ну чего? А, Володя, не обращай внимания.

Аника ошарашенно посмотрела на девочку. Помотала головой. Видимо, с трудом понимала, что кто-то может требовать продолжения, когда его наказывают.

– А… тебе не больно?

– Не-а. Весело. С тобой весело.

Аника развернулась и подошла к князю, открыла рот, чтобы что-то сказать, закрыла. Он с интересом наблюдал за ней. Девочка махнула рукой и направилась к двери, что-то бормоча себе под нос. Аливия с Кортом переглянулись и дружно направились следом.

– Эй, Корт, я думал, ты должен защищать свою сестру.

Мальчик замер. Озадаченно посмотрел на Аливию, на князя, почесал затылок.

– Я буду ее защищать… От всех… А от этой мелкой пусть сама защищается.

– Это кто тут мелкая?!

Князь вздохнул и отправился дальше. «И откуда у них берется энергия для постоянного выяснения отношений? Надо начинать серьезно заниматься с ними, чтобы ни на какие развлечения больше сил не хватало».

У кабинета ему встретилась Риола. Князь удивился:

– Что-то случилось?

– Нет-нет, ваша светлость…

– Эм… если это не нарушает никакого этикета, можно без светлости? И, раз уж мы помолвлены, можно на «ты»?

– Как скаже… шь…

– Вот и хорошо. Так что случилось?

– Я просто искала свою служанку, пропала куда-то, а тут заметила, как ваша сестра…

– Твоя сестра.

– Что? А, ну да, как твоя сестра бегает от дочери герцога и дразнит ее… Разве это хорошо?

– Все в порядке. Аника уже поймала Аливию и оттрепала ее за уши.

– И вы…

– Ты.

– И ты так спокойно об этом говоришь?

– А я что, должен устроить истерику по поводу развлечения детей? – удивился князь. – Аливия, начав дразниться, сама напросилась на трепку, которую и получила. Нет, я мог заступиться за Анику и отругать сестру, но вот хотела бы этого сама Аника?

– Ты хочешь сказать, что она хотела, чтобы ее дразнили?

– Риола, вот ты вроде бы умная девушка…

– Гм…

– А что, нет? – улыбнулся князь.

– Умная, – буркнула она.

– Ну вот. Скажи мне, умная девушка, будешь ли ты реагировать на дразнилки детей, если хочешь их прекратить?

– Нет, конечно, они же тогда никогда не отстанут… э‐э‐э…

– Аника тоже не дурочка, поверь. Зато сейчас у нее появился законный повод отругать Аливию, которая, с ее точки зрения, заняла ее место.

– И тебя это не тревожит?

– Нет. Намного хуже, если бы она эту обиду продолжала копить в себе. А сейчас… ну оттаскала она Аливию за уши и успокоилась. А там, глядишь, и подружатся, тем более что скоро она станет фрейлиной.

– Ты очень странный, – чуть подумав, заметила Риола.

– Я знаю. Мне это все говорят.

– Ладно, я тогда пойду разыщу Лианду.

– Лучше разыщи Гюнтера и обратись к нему. Это управляющий замка, он прикажет слугам отыскать твою служанку и привести к тебе.

– Так и сделаю, спасибо.

Князь махнул ей и вернулся в кабинет. По-хорошему, надо бы сопровождать Танзани и Алазорского, но дел по горло, и если не сделать их сейчас, то завтра они вырастут как снежный ком. Только что гонцы доставили очередные послания от магистратов городов. Нужно их прочитать и обязательно ответить как можно скорее, иначе они не смогут вовремя прислать своих представителей на собрание городских цехов, которые выдвинут делегатов в парламент. А если они опоздают, появятся обиды и претензии именно к нему, а ему и без этих обид проблем хватает. Еще надо разобраться с едой для строителей. Филипп Норт творил настоящие чудеса, проталкивая караваны с продовольствием по осенним разбитым дорогам, доставляя их туда, где разворачивались активные строительные работы. Доставлял на склады гравий и песок. Он же отвечал за своевременные закупки этого продовольствия в соседних герцогствах. Из-за войны своего продовольствия не хватало катастрофически. А самое паршивое заключалось в том, что зерна полно, только вывезти из деревень его невозможно: либо никто этим не занимался из-за гибели или бегства мятежных баронов, либо не рискнули везти малыми караванами. Причина – разбойники на дорогах и упущенное время. А сейчас вновь назначенные бароны, даже если смогли собрать с подвластных деревень продукты, не рисковали отправлять их на продажу – сил для охраны не хватало. Некоторым городам грозил голод, нужно собрать информацию и о таких, чтобы своевременно доставить туда продовольствие. Войну с разбоем на дорогах пока вела только охрана караванов, которые приходилось собирать очень большими, но уже скоро к этому делу должны подключиться и эльфы, пока же они тренировались в окрестных лесах, вылавливая разбойников поблизости.

Князь приказал захватывать их живыми – бесплатные рабочие руки были нужны на прокладке дорог. Со следующей весны это строительство развернется по всему герцогству.

Беспокоили жалобы дворян на ущемление чести… Ну что с ними делать? Лично он с радостью отправил бы такие жалобы в туалет, но ведь не сделаешь. Не вовремя старое дворянство зашевелилось, пытаясь вернуть себе потерянные привилегии. Частично князю удалось приглушить недовольство обещанием рассмотреть все их предложения в парламенте, в котором каждый дворянин имеет два голоса против одного из низших сословий… Не со всеми такая отговорка срабатывала, но надо разбираться…

– Хочу маленький домик в лесу, – пожаловался князь в никуда после прочтения очередной жалобы.

Все-таки долго водить дворянство за нос не получится, и надо подумать о том, какие привилегии им дать в обмен на утерянные. Причем такие, чтобы и герцогству польза была, и их удовлетворяли бы.

– Паровой двигатель, скорострельные винтовки, – ядовито проворчал он, вспомнив прочитанные на базе книги о прогрессорах в других мирах. – Какой, к черту, паровой двигатель, тут людей бы убедить построить в деревнях простейшие уборные, а не гадить под первым попавшимся кустиком. Впору программу всеобщую вводить по принципу первых пятилеток, только не «электричество в каждый дом», а хотя бы уборную. А то, видите ли, Возвышенные Боги ничего не говорили на эту тему!

Князь еще раз перечитал жалобу, достал перо и в углу написал:

«Жалобщика бить кнутом прилюдно, но сдержанно, за устройство отхожих мест под кустами в строящемся городе штрафовать, вышвыривающих мусор из окон арестовывать на пятнадцать суток с принуждением к работе по очистке улиц от нечистот, ими же сотворенных. – Князь подумал, вздохнул и дописал: – Дворян же, пойманных на этом, штрафовать на пятьдесят экю».

Сурово и недемократично? Ну, пусть кто-нибудь попробует по-другому объяснить безграмотным крестьянам пользу отхожих мест и поддержания чистоты. Не лично же ему ездить к каждому убеждать. Первое время особенно тяжело ему давалось подписывать смертные приговоры, но пришлось привыкать и к такому. Причем князь заметил, что смертные приговоры заигравшимся членам магистратов и купцам он подписывает намного охотнее, чем простым людям. Последних, если они не закоренелые убийцы, отправляли на каторгу. Отработают – и свободны, а от первых двух какая польза на каторге? Только воровать и умеют, даже убивают конкурентов не сами, за деньги заказывают. Ну, туда им и дорога.

Ближе к вечеру вернулись герцог Алазорский и граф Танзани. Герцог не видел армию князя в действии, поэтому для него тренировка солдат стала настоящим открытием, и он пребывал в несколько растерянном состоянии. Граф же имел возможность наблюдать армию не только на тренировке, но и в бою, для него увиденное не стало сюрпризом, но произведенное на герцога впечатление ему определенно нравилось.

– Как тебе удалось заставить даже рыцарей тренироваться? – поинтересовался герцог, когда немного успокоился и устроился с бокалом вина в мягком кресле.

– Вопрос к графу, – усмехнулся князь. – Он своим ледяным взглядом так их запугал, что те даже после его отъезда продолжают слушаться. Привычка, наверное, выработалась.

Герцог глянул на мрачного графа и хмыкнул.

– Возможно. Он и гвардию короля так выдрессировал, что мало кто ей противостоять осмеливается. Хорошо, в свое время у короля хватило ума не отправить ее в поход на Эриха.

– Двести человек погоду не сделали бы, это даже Совет понимает. К тому же в бою задача гвардии – охрана короля. Где он, там и она.

– Кстати, интересно, – князь встрепенулся, – ведь я в свое время встретил короля, когда он уходил из битвы после поражения… А где тогда была королевская гвардия?

– В те дни при короле было всего пятьдесят человек, – поморщился граф Танзани. – Мне приказали остаться в столице и охранять ее высочество Ортинию и королеву-мать.

– Граф хочет сказать, – перевел Ленор Алазорский, – что он выступал против похода, и его в качестве наказания король оставил в столице вместе с большей частью гвардии. Таким образом, его величество выразил ему свое неудовольствие.

– Хм… А знаете… на месте короля я бы вообще распустил гвардию.

Удивить получилось. Князь даже поежился под этими «дружелюбными» взглядами. Поэтому он счел за лучшее пояснить:

– Просто я хорошо знаю историю своей страны и других стран. Везде, где была привилегированная военная часть, очень быстро она начинала играть… скажем так… не очень хорошую роль. Стремились сами выбирать королей и сажать их на трон, сбрасывая неугодных. Вот вам пример из истории моей страны. Был один император, которого потомки назвали Великим. Он провел много реформ, в том числе и создал гвардию. Это были лучшие полки, в которые отбирались лучшие воины. Они первыми шли в бой и первыми поднимались на стены крепостей. Они потом и кровью заслужили звание гвардии. Когда император умер, гвардия стала опорой трона… Определенные люди воспользовались этой опорой, чтобы посадить на трон нужного человека, тем более что император не оставил прямого наследника. Конечно, тут им повезло, и если бы наследник был назначен, такой трюк им бы не удался, гвардия еще помнила великого императора. Но сложилось так, как сложилось. Вот вы, граф, не будь Артона, тоже, наверное, из лучших побуждений поддержали бы того, кого посчитали бы лучшим наследником.

– Что-то мне не нравится, куда пошел разговор, – проворчал Ленор.

– Мне тоже, – согласился князь, жалея о своей несдержанности. А вот граф удивил всех.

– Продолжай. – А на недоумевающие взгляды собеседников пояснил: – Если есть опасность трону, я должен о ней знать.

– Ну… ладно. В общем, гвардии такое участие в судьбе страны понравилось, тем более что после смерти императора ее в бой уже никто не посылал, а вся высшая знать старалась пристроить своих детей именно туда, поближе к трону, где так легко делать карьеру. Прошло некоторое время, и войны выигрывали совершенно другие полки, обычные армейские, а гвардия стояла в столице, гордясь теми победами, которые завоевывали не они, а их предшественники в те времена, когда гвардия действительно была лучшей частью вооруженных сил. Зато у них очень здорово получались дворцовые перевороты, после которых каждый новый император… или императрица, одаривали их в благодарность разными привилегиями и землями. А те, кто действительно воевал, презирали эту гвардию.

– Мои люди не отсиживаются в тылу.

– Граф, если бы это был единственный пример. Могу вспомнить еще преторианцев… были такие в одной древней империи. Тоже лучшая часть, тоже охраняла трон… а потом стала менять императоров так, как хотела. Еще могу рассказать про янычар, в свое время захвативших очень много разных земель и наводивших страх на многих королей и императоров. Закончилось все тем, что они сами стали выбирать властителя, пока у одного сильного монарха не лопнуло терпение и он не приказал разогнать их, используя обычные полки. Вашу гвардию ведь создал отец Артона?

– Да.

– И вы, граф, лично отбирали туда лучших? И тренировали их?

– Да.

– Как вы думаете, сколько пройдет времени, когда придворные сообразят, что пристроить своих сыновей к вам – это лучший способ обеспечить их карьеру? И как долго вы сможете сопротивляться очень влиятельным людям? А эти влиятельные люди быстро сообразят, что гвардию, в которой делают карьеру их отпрыски, следует держать подальше от боев? При дворе карьера вернее и безопаснее. К тому же в разных… сложных случаях эта гвардия может напомнить королю, за кем сила. Она же будет состоять как раз из отпрысков таких аристократов. Кому будет предана эта гвардия? Королю? Или своим родственникам?

– И сколько времени ты мне даешь? – Граф выглядел… пугающе.

Князь поежился под его взглядом, подумал:

– Пока командуете вы, никто проталкивать своих не рискнет. Но когда придет время, взамен вас постараются поставить своего человека. Если вы сохраните влияние, сможете назначить своего протеже, нет – может получиться у них. Потом покатится. Медленно – если на троне окажутся сильные короли, или быстрее в те моменты, когда трон займет король слабый.

– Я подумаю над этим, – пообещал граф, давая понять, что больше на эту тему говорить не хочет.

Совещание закончилось совсем не так, как хотелось князю. Кляня свой длинный язык, он попрощался с графом и герцогом до завтра, а сам отправился на половину семьи Тиндонов. Постучал.

– Ваша светлость? – удивилась Улияна.

– Прошу прощения, госпожа. Скажите, Аника еще не легла спать? Я бы хотел с ней поговорить.

Улияна нахмурилась, обернулась в комнату.

– Я сейчас выйду, – раздался голос девушки из-за двери.

Через мгновение Аника действительно вышла из комнаты. Князь чуть поклонился, приглашающе махнув рукой в сторону балкона. Аника на миг замерла, потом пожала плечами и зашагала следом за князем.

Он вышел на балкон и облокотился на перила, разглядывая открывающийся вид. Небо уже начало понемногу темнеть, скрывая в синеве дальние предметы.

– Красиво, правда?

Девушка огляделась.

– Наверное. Милорд…

– Вольдемар. Лучше так, Аника. Как-никак я ваш официальный опекун.

– А вам не кажется, Вольдемар, – с непередаваемым сарказмом произнесла девушка, – что мы сейчас находимся в довольно двусмысленном положении? Тем более к вам вроде бы приехала невеста.

Князь тихонько рассмеялся.

– Знаешь, Аника, никак не могу понять тебя. То порой ведешь себя как серьезный и… ну почти как взрослый человек, а то как самый капризный ребенок. Я долго пытался разобраться.

– И зачем?

– Затем, что мне не нужна война в моем доме. – Князь повернулся к ней и серьезно посмотрел на девушку. – И я понял, что настоящую проблему мне можешь создать только ты. Не твой брат, который еще мальчишка…

– И которому талантливый воспитатель может вложить в голову все, что пожелает? Вы ведь себя считаете талантливым воспитателем, милорд?

Опять сарказм. Он хмыкнул.

– Подслушивала? Но рад, что тебе запомнились мои слова.

– Ну да. – Аника горько хмыкнула. – Корт только о твоей сестре и говорит: «Аливия то, Аливия это. Ах, как же здорово она дерется! А ее брат обещал научить меня владеть мечом!»

– А ты бы хотела, чтобы он сидел злой, мечтая о мести за отца и брата, растрачивая на подобные мысли всю свою жизнь? Это сделало бы его счастливым? Или тебе это не важно?

Аника отвернулась:

– Это нечестно.

– Аника, ты веришь, что я не хотел, чтобы все произошло именно так?

– Я уже не знаю, чему мне верить. Так почему я настоящая проблема?

– Потому что я никак не могу понять тебя. Как ты правильно заметила, с Кортом проще, он еще мальчишка. А вот ты… ты уже достаточно взрослая, чтобы все понимать и делать свои выводы, не опираясь на авторитеты, но еще не такая опытная, как твоя мать, чтобы принять все произошедшее и стараться устроиться в той ситуации, которая есть.

– Ты считаешь это хорошим качеством? – ядовито поинтересовалась Аника.

Князь поморщился.

– Знаешь, у меня дома есть такой тест. Показывают человеку картинку, на которой изображен бегущий мальчик, впереди стоит стул. И вторая картинка, на которой тот же мальчик налетает на стул и падает, расшибая себе коленку. Так вот, если эту картинку показать ребенку в возрасте до пяти лет и спросить, кто виноват в той ситуации, ответ будет: стул. Он помешал мальчику бежать.

Девушка хмыкнула, князь тоже чуть улыбнулся.

– А вот если показать картинки детям постарше, то они уже ответят, что виноват сам мальчик, который бежал, не глядя по сторонам.

– И в чем суть?

– Суть в том, что дети взрослеют с разной скоростью. Я не о прожитых годах, а о психологическом возрасте. Некоторые и в четырнадцать лет остаются детьми, у которых всегда виноват стул.

– Хочешь сказать, что я виню стул?

– Образно говоря, да. Видишь ли, есть еще другие критерии. Как можно определить, взрослый человек или остался ребенком?

– И как же?

– А вот подумай. Я сейчас буду говорить, а ты мысленно примерь мои слова на себя и сама себе ответь. Ребенок способен на поступки, но не готов принять за них ответственность и даже в случае явной вины будет твердить, что он поступал, как все, что его заставили… Знаешь, детей очень легко поймать «на слабо́». А слабо́ тебе с башни в овраг спрыгнуть? Вот кому не слабо́, тот еще ребенок. Взрослый человек понимает цену поступкам и, самое главное, готов нести за них ответственность. Что бы он ни сделал, он не будет потом говорить, что был «как все». Все это все, а поступок совершал он, и никто его не заставлял быть «как все».

Аника задумалась.

– Думаешь, я не могу тебя простить за произошедшее с отцом? И ты хочешь сказать, что мой отец сам совершил поступок и должен был нести за него ответственность?

– Не совсем. Твой отец не мальчик, все прекрасно понимал и свое получил. Разговор о тебе. Ты винишь меня за гибель твоего отца, и отсюда все неприятности.

– И я должна простить тебя?

– Хорошо, не прощай.

Аника опешила.

– А?

– Можешь не прощать, говорю. Но чего ты хочешь?

– А если скажу, что отомстить за отца?

Князь вздохнул, подумал. Отстегнул меч от пояса, вытащил и отложил ножны, полюбовался лезвием, покосился на побледневшую девушку.

– Есть что-то завораживающее в оружии, правда? Посмотри, как красиво.

Аника сглотнула, но подошла и растерялась, когда князь протянул ей меч рукояткой вперед. Осторожно приняла.

– Никогда не пробовала работать с мечом?

– Они все такие тяжелые. – Аника завороженно изучала лезвие меча.

– Мой не такой. Легче обычных мечей, не правда ли?

– Да… очень легкий… – Голос Аники дрожал, а князь словно не замечал состояния девушки.

– Даже ты с ним легко совладаешь. Попробуй взмахни.

– Легкий…

– Но тяжелее того, что я отдал Аливии. Знаешь, я ведь еще не готов сражаться настоящим боевым мечом, а с этим только приходится рассчитывать на скорость. Когда на противнике нет доспехов, такой меч самое то, а вот доспехи им прорубить невозможно, нужно искать незащищенное место.

– Я… я поняла… но твой… ваш меч какой-то странный… я не видела никогда такого металла.

– А это и не металл. Я не знаю, как называется этот материал, но он намного прочнее металла и легче него. А еще этот меч не требует заточки.

Аника в ответ промолчала. Князь еще немного помедлил.

– Убивать очень тяжело, – вздохнул он. – Мой меч легкий, ты можешь сейчас попытаться воспользоваться им… А потом что? Аливия захочет отомстить за меня. Потом твой брат за тебя. И где будет конец всего этого? Что в конце? Пепел. Умные люди сказали: хочешь отомстить, готовь две могилы – для себя и для врага.

Девушка стояла, держа меч в опущенной руке, из глаз катились слезы, которые она зло размазывала рукавом платья по лицу. Князь осторожно подошел к ней, Аника сердито сунула ему меч и разревелась.

– Почему?! Почему ты такой?! Я ненавижу тебя! Ненавижу!

Князь осторожно коснулся ее плеча.

– Извини мою сестру за дразнилку. Она не со зла и не хотела тебя обидеть. Просто хотела подружиться, а еще не понимает, что для этого не каждому надо бросать вызов. Но ведь и ты ей подыграла.

– А может, я хотела втереться в доверие к ней?

– Ты? – Князь тихонько рассмеялся. – Ты слишком прямолинейна для таких хитростей. Спасибо тебе.

Аника наконец справилась со слезами и повернулась к нему.

– Ладно! Уговорил. Не знаю, откуда ты такой взялся, но я не буду создавать тебе проблем! Обещаю. – Она решительно зашагала к выходу.

– Аника, – остановил ее у двери голос князя.

– Что, ваша светлость?

Князь тихонько хмыкнул.

– Подружись с Аливией, пожалуйста. Ей понадобится любая поддержка от настоящих друзей.

– Почему это я должна становиться ее подругой? – Кажется, такое предложение окончательно выбило девушку из равновесия.

– Потому, что вы обе нужны друг другу. Она дочь купца, а ты дочь мятежника. Понимаешь?

Аника отвернулась и раскрыла дверь, замерла.

– Князь, ты сумасшедший, знаешь об этом? Почему… почему я не могу тебя ненавидеть? – Она вышла с балкона и закрыла дверь, зашагав к себе, не заметив спрятавшуюся в нише у балкона фигуру.

На следующий день князь решил заняться делами, но тут пришел герцог Алазорский и все испортил.

– Вольдемар, вы ведете себя просто неприлично.

Князь оторопело уставился на вошедшего в кабинет герцога, позади которого неуверенно переминался Абрахим Винкор, всем видом показывая, как пытался он остановить гостя, но у него ничего не получилось. Князь раздраженно махнул ему, и обрадованный секретарь поспешил исчезнуть – становиться между двумя вельможами ему совершенно не хотелось.

– Герцог?

– Вольдемар, кажется, сегодня должна состояться помолвка.

– Сегодня?! – Непонятно, удивился или ужаснулся князь. – Но я думал…

– Что мы неделю тут сидеть будем? У меня и другие дела есть в столице, а вот помолвку без опекуна проводить действительно невозможно. Или появились какие-то возражения?

– Да нет. – Князь наконец взял себя в руки. – Герцог, вы могли бы меня предупредить вчера, что у вас все происходит так скоро, вместо того, чтобы вот так ошарашивать меня с утра.

– Что делать? Впрочем, я понял, что ты хотел сказать. Извини, все время забываю, что ты чужак. Помолвка – не свадьба и особых торжеств не требует, только свидетелей. Граф Танзани вполне подойдет со стороны Риолы, с твоей же… подошла бы Улияна Тиндон, но это неверно с политической точки зрения. У тебя есть на примете кто-нибудь?

– Как я понимаю, с моей стороны свидетелем должна выступать женщина?

– Верно.

– Хм… у нас наоборот.

– Да? Странно. Так как?

Князь развел руками.

– Извини, но сейчас в замке из женщин все либо неблагородного происхождения, либо еще малы.

– На Аливию намекаешь? – Герцог задумался. – Пойдет.

– Э‐э…

– Подойдет, говорю. Тут возраст не важен и родство – тоже. К тому же от нее требуется только подтвердить твое согласие на помолвку.

– Угу, еще можно взять младенца, – буркнул князь, но герцог услышал.

– Аливия не младенец и уже должна отвечать за свои слова.

– В девять лет? Смешно.

– А чего? – Герцог явно не понимал, что тут князь находит странного. – Девять лет – это уже почти взрослая жизнь. В этом возрасте вассалы приносят сеньору клятву верности и начинают служить оруженосцами. А девочки могут устроиться фрейлинами… Кстати, Ортиния мне говорила, что она…

– Даже не думайте!

– Что?

– Говорю, Аливия не поедет в столицу. У нее только-только изменилась жизнь, а вы уже хотите забрать ее у меня? Вы представляете, как девочка будет чувствовать себя вдали от всех близких? Тем более из-за происхождения ее там не примут.

– Именно это я и сказал ее высочеству. Она сочла мои доводы разумными, но я тем не менее обязан был озвучить пожелание принцессы. Это действительно не лучшая идея, хотя она решила бы много твоих проблем, наглядно показав твое влияние на короля.

– Я не собираюсь решать свои проблемы за счет Аливии. Что там с помолвкой? Какова моя роль?

– Сейчас расскажу. – Герцог подошел к столу, вытащил из-за пояса свиток, расправил. – Вот, я тут кратко написал, что ты должен делать. Изучай, а я пока подготовлю Аливию и Риолу.

И прежде чем князь успел его остановить, Ленор Алазорский вышел. Вольдемар вздохнул и погрузился в чтение. Изложено действительно коротко, да и само действие особых сложностей не вызывало, тем более герцог пообещал все организационные вопросы взять на себя и уже послал в ближайший храм за священником.

Герцог Алазорский появился спустя два часа вместе с Аливией, Риолой и графом Танзани. Аливия выглядела какой-то понурой и слишком серьезной для своего возраста. Риола тоже помалкивала, только иногда бросала на князя задумчивые взгляды. Граф, по жизни молчаливый, и тут не изменил себе. Так и получилось, что один только герцог распинался по поводу важности и значимости предстоящего действия. Наконец ему это надоело.

– Ну и что все молчим?

Князь и Риола переглянулись и неожиданно дружно спросили:

– А что нужно говорить?

– О! – обрадовался герцог. – Взаимопонимание уже есть.

Аливия нахмурилась сильнее. Князь решительно встал, подошел к девочке, поднял на руки и вернулся на место, посадив ее на колени. Аливия прижалась к нему и тихонько всхлипнула.

Герцог возвел глаза к небу.

– Князь! Она все поймет. И я объяснил ей, что никто ничего против нее не замышляет.

– Так и объяснили? – с сарказмом поинтересовался князь. Вообще, после того как его утром огорошил Алазорский своей новостью, он пребывал в раздраженном состоянии, чувствуя, что им пытаются управлять, и не в силах этому противостоять.

Герцог тоже неожиданно рассердился.

– Ну не умею я разговаривать с детьми! Не умею!

– Мне кажется, что все немного взвинчены, – вмешался граф Танзани. – Ленор, ты, как всегда, хочешь все решить за других.

– Но мы вроде бы уже обо всем договорились, я только хотел…

– Все ускорить. Но тут, думаю, лучше было бы предоставить дело молодым. Пускай все решают сами. Они даже не поговорили друг с другом. Ну-ка, пойдем отсюда. – Граф чуть ли не силком вытолкнул герцога из кабинета. Впрочем, тот не очень и сопротивлялся, видимо, понял, что перегнул палку.

Воцарилась неловкая тишина. Риола немного постояла, переминаясь с ноги на ногу, потом подошла к свободному стулу и осторожно присела на краешек.

Князь посмотрел на нее, на Аливию, все еще прижимающуюся к нему.

– Ну и что будем делать? – вздохнул он.

– Мне кажется, тут все решили за нас.

– Стоп! – Князь решительно поднял руку. – Никто ничего за других решать тут не будет! Если кто против, я все отменю, и мне безразлично, что скажет на это герцог или граф. Аливия?

– Я не хочу с тобой расставаться…

– А кто тебе сказал, что мы расстанемся? – удивился князь. – Ну, ты и насочиняла, Кнопка.

– Ну-ка, выйди! – Риола решительно встала и подошла к девочке, сняла ее с Володиных рук, преодолев легкое сопротивление, посадила на стул, сама села напротив. – Давай-давай, тут будет наш чисто женский разговор.

Князь и оглянуться не успел, как мигом оказался за дверью.

– Гм… из собственного кабинета выставили, – ошарашенно пробормотал он. – А если мы поженимся, она меня выгонит из замка?

– Да не переживайте вы, милорд, – утешил его Винкор. – Все наладится.

Князь покосился на секретаря, потом решительно вытолкнул его из-за стола и сел там сам.

– А ты иди погуляй, я тут пока посижу. Заодно передай всем, что сегодня приема не будет.

Неизвестно, что там Риола говорила Аливии, но из кабинета девочка вышла заметно повеселевшей.

– А еще он такие истории знает, – закончила она какой-то свой рассказ, после чего повернулась к князю и подбежала к нему. – А она хорошая, – заявила девочка.

– Вот что, Кнопка, сходи-ка ты… – Заметив, что Аливия нахмурилась, уже готовая разреветься, князь поспешно закончил: – Корта разыщи, переодевайтесь для тренировки и в спортзал – буду вас учить работать с мечом, тем более учебные мечи столяры уже выточили.

– Ура! – Аливия радостно подпрыгнула и ускакала. Князь проводил ее взглядом и покачал головой.

– Как мало надо человеку для счастья. Нет, определенно, она не похожа на мою сестру. Ту новой куклой только и можно было успокоить… а эту – тренировкой.

– Да, очень живая девочка…

Князь повернулся к… невесте… Он мысленно несколько раз произнес это слово, привыкая.

– И что ты ей такого сказала, что она так заметно переменила отношение к тебе?

Риола чуть улыбнулась.

– Ничего. Я просто выслушала ее жалобы и опасения, потом выслушала рассказ, как вы здорово жили вдвоем на каком-то острове, а еще услышала парочку потрясающих историй, которые рассказывал ей любимый братик.

– Хм… понятно… гм… Риола…

– Да… с девушками вы ведете себя не так смело, как в бою.

Князь невольно покраснел, чем окончательно развеселил Риолу, которая ухватила его под руку и потащила из приемной.

– Вы, кажется, обещали сестре, что займетесь с ней тренировкой. Нехорошо обманывать девочку. А я, если позволите, посмотрю. Граф Танзани говорил, что вы выигрываете у него две схватки из десяти на мечах, а он лучший мечник королевства, а то и нескольких.

– Скажи, – наконец пришел в себя князь, – ты этой манере постоянно перескакивать с «вы» на «ты» научилась у герцога? Это чуть раздражает. И поскольку мы… гм… помолвлены, то давай уж без официальности.

– Пока еще не помолвлены, и я не дала своего согласия.

– Значит… ты против?

Риола помолчала ровно столько, чтобы молчание стало чуть неудобным.

– Отнюдь.

– Александр Петрович предупреждал меня, что к нам прилетели женщины из другой Галактики, а я не верил, – пробормотал князь, покосившись на тащившую его девушку.

– Что? – повернулась она к нему.

– С чего такой поворот? Уже не хочется меня пристукнуть, как ненавистного иртинского палача?

– Скажем так… я изменила свое мнение.

– Так быстро?

– Скажи… – Риола вдруг остановилась и обернулась, – ты всегда отдаешь мечи своим врагам?

– О чем ты? – удивился князь, но тут же сообразил: – Подсматривала, значит?

– Знаешь… – Риола помолчала. – Я бы на ее месте ударила.

– Учту на будущее.

– Хватит паясничать! – вдруг рассердилась она. – Мне что-то не хочется становиться вдовой, даже не успев выйти замуж.

– Ты сама хоть поняла, что сказала?

– Все я поняла, а ты… Все вы, мужчины, такие! Отец… ведь знал, что его может ждать засада, и все равно поехал, гордость ему, видите ли, не позволяет бояться. И мама за ним увязалась! А они подумали, каково мне пришлось? Дядя до последнего в сражения лез, пока совсем уже стало тяжело ходить, все короля защищать рвался. И ты туда же!

– Ну, прости… – Князь даже растерялся от такой вспышки.

– Еще в столице этот Эндон…

– Так! Стоп! С этого места подробнее! Что там Эндон?

Риола даже вздрогнула, так неожиданно и резко изменился князь. Еще секунду назад он выглядел совсем растерянным от ее напора и обвинений и вдруг мгновенно превратился в бойца, внимательного и опасного. Против воли девушка все рассказала. Пыталась смягчить рассказ, но под пристальным и цепким взглядом князя не рискнула.

– Очень интересно, – протянул он в задумчивости, когда Риола закончила. – Либо Эндон совсем умом тронулся, либо… Не показался он мне при встрече способным на такое. Чванливый идиот – да, но он слишком много думал о своем рыцарстве… Что-то тут не так.

Риола почувствовала обиду. В представлении девушки ее жених… ну почти… на такой рассказ должен был отреагировать совсем по-другому: вскипеть, помчаться в столицу вызывать на дуэль Эндона… Нет, она его, конечно же, не пустила бы, успокоила.

Высказать свою обиду Риола не успела. Теперь уж князь ухватил ее за руку и поволок за собой. Все встречающиеся шарахались от них в стороны, а потом провожали недоумевающими взглядами.

– Видимо, прогневала она князя чем-то. Вон как глазами сверкает. – Риола услышала перешептывание слуг за спиной и почувствовала, как щеки начинают гореть от гнева. Да как же они смеют?!

Обдумать она ничего не успела, князь нашел тех, к кому стремился, – граф Танзани и герцог Алазорский устроились в одном из гостевых помещений и что-то оживленно обсуждали. Заметив влетевшую в помещение парочку, они удивленно обернулись. Князь махнул слугам, и те поспешно выскочили за двери, плотно их за собой закрыв.

– Ленор, ты в курсе, что случилось в столице с моей невестой?

– Ты про Эндона?

Князь кивнул.

– Да. И я хочу услышать другую сторону. Что случилось между Риолой и Эндоном?

Граф хмуро глянул на сжавшуюся девушку, которая даже спряталась за спину князя от этого взгляда. Подумал, потом сухо и сжато изложил, что видел.

– Герцог, что было бы, если бы граф не вмешался? – Князь повернулся к Алазорскому, который мрачно слушал рассказ. Вопрос князя вывел его из задумчивости.

– Ну… о вашей помолвке точно можно было бы забыть. Но меня тут тревожит не это. Если бы их застукали… скажем, чуть позже, то и помолвка Эндона с Ортинией оказалась бы под угрозой. Не совсем же Эндон идиот… если только…

– Если только, – закончил князь, – это и не было его планом. И если это так, значит, Лодерским необходимо расторжение помолвки с принцессой, причем желательно со скандалом.

– Причем чтобы в этом оказалась замешана твоя невеста, – уточнил герцог. – Устроить скандал они могли в любое время и до ее появления в столице.

– А кто стал герцогом там после гибели старого?

– Отец Эндона. Эндон потому и получил баронство, что его отец перебрался повыше. У его брата наследников не было, одни девочки рождались.

– Значит, с большой долей уверенности можно сказать, что приказ Эндону отдал его отец, – заключил князь. – С какой целью? Я не знаю раскладов при дворе, чтобы сделать выводы.

– Очень хороший вопрос, – задумался герцог.

– Если они хотят расстроить помолвку, значит, им нужна неопределенность при дворе, – заметил граф, до этого слушавший разговор молча. – Думаю, они хотели скандала, который устроила бы именно принцесса. Кажется, они нашли ее слабое место.

– Да? – На графа посмотрели сразу и князь, и герцог.

– Вольдемар, – резко кивнул головой граф. – Принцесса очень уважает нашего князя… поэтому обиду его невесте она бы не оставила без ответа. А когда говорят чувства…

– То есть в окружении принцессы есть кто-то, кто должен был направить ее гнев в нужную сторону.

– Точно, Ленор. Принцесса, несмотря на молодость, девушка благоразумная и устраивать публичные скандалы, которые повредили бы ее брату, не стала бы…

– Если бы дело не касалось нашего молодого друга.

Теперь уже оба вельможи смотрели на князя.

– Это только предположение, – поспешно возразил он.

– Но очень похожее на правду, – покачал головой герцог. – Вопрос только в том, какой у них был дальнейший план. Ведь разрыв помолвки с принцессой – это новые дрязги.

– Скажите… – Риола несмело выглянула из-за спины князя, под общими взглядами она сжалась, но все же закончила: – Ведь если бы моя помолвка и помолвка принцессы расстроились… Вольдемар и принцесса могли бы…

– Ах ты ж!.. – Герцог Алазорский от избытка чувств стукнул себя по коленам. – Ну конечно, такие бы слухи и пошли. Герцог Алазорский предает короля и подговаривает своего внебрачного сына жениться на принцессе. После остается только устранить короля…

– Ваш внебрачный сын?! – удивленный крик Риолы.

– После такого весь Совет встал бы на дыбы, – спокойно констатировал Танзани. – А после того как тебя устранили бы, Вольдемар тоже недолго бы продержался… как полагали они. Но стоит ли эта комбинация разрыва помолвки с принцессой?

– Отвечаю по порядку! – поднял руку герцог. – То, что Вольдемар мой внебрачный сын, – это слух, который ходил в свое время при дворе и который я не опровергал. Полагаю, он и сейчас ходит. Разрыв помолвки. Значит, они считают, что цена того стоит. Убрав меня и Вольдемара, из-под трона выбивают опору, после чего король становится игрушкой высшей знати и уже ничего не решает, а брак с сестрой «игрушки» ничего роду не дает. Это, конечно, пока только поверхностные рассуждения, тут еще думать и думать. В общем, граф, дело вам найдется по возвращении в столицу. Да и мне тоже. Сейчас все зависит от того, кто кого переиграет. И план князя по ослаблению аристократии мне представляется все более правильным. Мы можем позволить себе еще одно поражение… при условии, что основные потери придутся на войска Совета.

– Надо подумать, – отозвался граф.

– Если я вам не нужен, я пойду, а то Аливия уже заждалась. – Князь поднялся. – Поскольку расклада при дворе я не знаю, то вряд ли сумею помочь в ваших размышлениях.

Герцог неодобрительно посмотрел на него, но задерживать не стал. Он не знал, что при ремонте замка были сделаны специальные слуховые отверстия, позволяющие прослушивать все гостевые комнаты. Главное сейчас вовремя отыскать Крейса и Джерома – пусть послушают, а потом прокомментируют.

Князь запрятал совесть поглубже. И пускай граф и герцог сейчас вроде бы его друзья и союзники! Предавать их он не собирается, но без него, вдвоем, они могут быть более откровенными, чем с ним. Кто знает, как там дальше жизнь повернется? В конце концов, его отец тоже верил тому, кто его убил. Он будет верен своим клятвам, но шансов ударить в спину не даст никому.

– А вы, леди, понимаете, что стоит держать язык за зубами относительно всего услышанного здесь?

Риола испуганно кивнула, не в силах оторвать взгляд от Танзани, так и вышла, пятясь. Только когда дверь закрылась, она облегченно вздохнула и расслабилась. Князь дружески кивнул ей и предложил руку, о которую девушка оперлась.

– Граф бросает меня в дрожь. Как посмотрит, я чуть в обморок не падаю.

– Не такой уж он и страшный. К нему просто надо привыкнуть. Ладно, идем, Аливия ждет, я только на секунду отлучусь по делам, надо отдать кое-какие распоряжения.

Риола кивнула и остановила первого попавшегося слугу, попросив проводить ее к спортзалу.

Князь догнал девушку только у двери, так что вошли они вместе. Аливия поспешно поднялась с пола.

– Ну, где вы там? – обиженно поинтересовалась она. – Мы тут ждем-ждем.

– Тихо, Кнопка, дела были. Так, Корт, готов? Вон там, в углу, в корзине деревянные мечи, выбирай, у Аливии свой меч, чуть легче, чем те.

Мальчишка радостно кивнул и бросился к корзине с деревянными мечами. Вскоре уже оба – Аливия и Корт – держа деревянные мечи на коленях, сидели на корточках, глядя на прохаживающегося перед ними князя, который крутил в руке такой же деревянный меч, только размером побольше. Риола сидела на табуретке в уголке и с интересом слушала необычную лекцию:

– Для начала уясните, что учить я вас буду не совсем одинаково…

– Ну, конечно, – пробурчала Аливия, – я типа девочка, мне не положено…

– Кнопка, замолчи. Могла бы уже понять, что я либо учу, либо нет. Научить владению оружием – весьма ответственное дело, а ты мне слишком дорога.

Девочка тут же заулыбалась и гордо покосилась на Корта.

– Учить я вас буду по-разному по другой причине – из-за отличия физиологии девочек и мальчиков. Так уж определено природой, что девочки более гибкие и подвижные, а мальчики более сильные. В этом состоит ваше главное отличие.

– Правда? – раздался из угла ехидный голосок Риолы. – А я полагала, что главное отличие девочек от мальчиков заключается в другом. Как мало вы, князь, оказывается, знаете.

Князь чуть покраснел, а тут еще Аливия не вовремя поинтересовалась:

– А в чем? А в чем отличие?

– Кнопка, сядь! – прикрикнул князь. – Когда подрастешь – расскажу. – Повернулся к Риоле: – Кажется, кто-то тут лишний?

– Больше ничего не скажу, – заверила девушка. – Мне и впрямь интересно. Я не задумывалась о подобном, и меня учили в замке дяди, как самого обычного новобранца.

Князь уже с откровенным любопытством уставился на сидящую в углу Риолу.

– Надо же. Довольно странные интересы у благородной девушки.

– Ничуть не более странные, чем у вашей сестры, князь. А мне просто скучно там было. Да и женщин в замке почти не встретишь. Парочка служанок, но они уже старенькие.

– Ладно… потом поговорим. – Князь снова повернулся к детям: – Значит, так, как я уже говорил, девочки от природы гибче и подвижнее, мальчики сильнее. Поэтому тебе, Аливия, будем ставить стиль боя, основываясь на твоих природных преимуществах. Разовьем скорость реакции и стремительность. В атаке полков тебе вряд ли придется принимать участие, воевать против доспешных воинов тоже. Значит, твоим оружием станет шпага. Теперь ты, Корт. Ты будущий мужчина, и вполне возможно, тебе придется идти в атаку в конной лаве, сражаться с противником в доспехах. Тебя я буду учить владению мечом, но не обольщайся: то, что твое преимущество в силе, вовсе не означает, что мы не станем развивать и твою гибкость. Хотя с Аливией в этом ты никогда не сравнишься…

Девочка повернулась к приятелю и продемонстрировала ему язык.

– А ты, Кнопка, не гордись. Как Корт не сравнится с тобой в гибкости, так и ты никогда не сравнишься с ним в силе. Впрочем, это даже хорошо, что у вас будет такой разный стиль боя – сражаясь друг с другом, вы оцените недостатки и преимущества каждого. И научитесь ему противостоять. А поскольку, скорее всего, противниками Аливии, если ей все-таки придется применить свои умения, не дай бог, станут мужчины, то на примере Корта и меня она научится использовать свою ловкость против силы. А для тебя, Корт, мы противников отыщем как среди солдат, так и благородных. Ну и со мной. Так, лекция закончена, оба встали и бегом по залу тридцать кругов для разминки. Бегом! И в следующий раз с этого начинайте сами, не дожидаясь моих приказов. Разминка – это святое. Кстати, мечи пока отложите. Вон там, у стеночки, никто их не украдет.

Дальше пошли занятия, от которых князя не смог оторвать даже подошедший герцог. Попытался намекнуть на церемонию, но махнул рукой, согласившись, что подождет, раз все равно важных гостей нет. Встал около Риолы и с интересом наблюдал, как дети отжимаются, качают пресс, делают растяжку, а потом помогают друг другу отрабатывать падения.

– Интересный способ тренировки, – заметил он, обращаясь к девушке. – Князь вечно что-то выдумает.

Риола промолчала, удивляясь интересу герцога к детским занятиям. Да, тренировка построена довольно необычно, и не всегда понятно, для чего некоторые упражнения, например вот эти отработки падений, но ничего особо интересного нет.

– Я слышал, ты тоже занималась мечом? Не хочешь попробовать?

Риола удивленно повернулась к герцогу, подумала.

– Вам ведь не со мной интересно потренироваться, так? Вы хотите, чтобы это увидел князь?

Герцог тихонько рассмеялся.

– От тебя ничего не скроешь. Но разве ты откажешься?

– Я одета не очень подходяще… хотя, ладно, попробуем.

Вдвоем они прошли к корзине с деревянными мечами и выбрали по руке. Отошли в сторонку и встали напротив друг друга. Князь, заметив интерес детей к тому, что происходит у него за спиной, обернулся, нахмурился, потом махнул рукой и приготовился смотреть.

Сразу видно, что герцог, хоть ему и приходилось в свое время орудовать мечом, уже давно не практиковался – его нынешняя работа мало способствовала подобной практике. Да и староват он уже, не всегда успевал за молодой девушкой, стремительно перемещавшейся вокруг него. Князь хмыкнул, наблюдая за ее прыжками. И чего она возмущалась, когда он говорил о природной гибкости девушек? Возможно, Риолу этому никто не учил, но она и сама понимала, что не может силой противостоять мужчинам, с которыми ей приходилось тренироваться, вот и выработала свою тактику. Только крайне примитивную, скорее всего, то, до чего дошла сама. К тому же ей явно недоставало опыта. Герцог, уступая ей в школе, брал опытом, раз за разом отражая атаки, после которых точным движением прорывал оборону и слегка касался мечом Риолы, намечая удары. Впрочем, уже начал сказываться его возраст, наваливалась усталость, точность удара упала, он даже пропустил три удара.

– Да уж, Ленор, – хмыкнул князь. – Вот что делают придворные интриги.

Герцог утер пот со лба и добродушно рассмеялся:

– Хоть не забыл еще, как меч держать, но служба при дворе явно не способствует отработке навыков.

А вот Риола разозлилась:

– Если такой умный, давай сам попробуй, посмотрю, сколько ты продержишься.

– Ты устала.

– Ничего, хватит, чтобы проучить некоторых.

Князь хмыкнул и вышел вперед, крутанул в руке учебный меч, разминаясь. Герцог улыбнулся и отошел в сторону, тяжелое дыхание вдруг выровнялось, и он уже ничуть не напоминал измотанного боем человека.

Риола стремительно рванулась в бой. Князь встал в совершенно непривычную ей стойку: боком, левая рука за спиной, меч выставлен вперед в полусогнутой руке, при этом держать его он умудрялся как-то очень легко, казалось, чуть ударь, и меч вылетит.

Это девушка и попыталась сделать. Князь не сдвинулся с места, только кистью крутанул чуть-чуть. Меч коснулся меча его противницы, отбивая удар, и Риола провалилась вперед, слишком уж разогналась. Князь не стал обозначать удар, просто немного шагнул в сторону и снова замер. Риола нахмурилась и теперь атаковала более осторожно, но добилась только того, что князь даже с места не сдвинулся. Она атакует, движение кисти, меч скользит в сторону, и девушка вынужденно отступает. Удар понизу, меч князя описывает полукруг, хлестко бьет у самой гарды, и ее оружие вылетает из руки. Бой с герцогом для Риолы без последствий не прошел, и она явно начала сдавать уже тогда, а сейчас совсем вымоталась, но самое обидное для нее то, что князь так и не сошел с места. Поворачивался вслед за ней, и все. Атаки отбивал либо движением кисти, либо локтя, при этом не парировал их, а просто отводил в стороны, а если Риола пыталась атаковать слишком активно, то проваливалась следом за мечом, открываясь полностью. Правда, князь ни разу не воспользовался этим, так и не нанеся ни одного удара.

– Мог бы и пожалеть девушку, – пробурчала Аливия, поддерживая Риолу из женской солидарности. А тут… слишком явная демонстрация превосходства, словно князь задался целью унизить противницу.

– Кнопка, совершенно глупое пожелание. – Серия атак, князь две отбивает, от третьей уклоняется, просто слегка согнувшись влево, быстрый удар, и меч Риолы улетает к стене. – Как я уже говорил, никаких поблажек в боевых искусствах делать ни для кого не буду, даже для тебя. Ничем не обоснованное мнение о собственных умениях во владении мечом может однажды стоить тебе жизни. Потому каждый, кто берется тренироваться с оружием, должен четко знать свои истинные возможности, чтобы реально оценивать собственное умение и не лезть драться тогда, когда благоразумнее отступить.

– Так поступают трусы! – Риола уже тяжело дышала, но упорно рвалась в бой, и снова ее меч улетел в угол.

– Вам с Аливией вовсе не надо быть смелыми в бою. Вас найдется кому защитить. Но реально… Познай врага. Если ты будешь знать его силу и слабость – ты сможешь победить. Но если ты действительно хочешь стать сильной – познай прежде всего себя. Оцени свои силы и умения, но особенно слабости, учитывай это. И только познав врага и себя, ты сможешь стать по-настоящему непобедимой.

Новый полет меча. Князь резко выпрямился и перехватил деревянный меч за середину.

– Все, хватит. На этом закончим. Что могу сказать… Тебя явно учил латник, который привык действовать с коня больше пикой, чем клинком. Основы боя он в тебя заложил, физическую подготовку тоже дал великолепную – ты долго продержалась, но вот ничего большего, кажется, сам не знал. Все его приемы – нехитрые уловки, приобретенные на собственном большом опыте боев. Только для тебя они не очень подходят, ибо для их применения нужна мужская сила.

Риола, слушая эту лекцию, едва не скрипела зубами от злости. Если бы не свинцовая усталость, сковавшая руки и ноги, попыталась бы треснуть этого зазнайку, вот так походя показавшего ей, чего стоят все ее умения, которыми она так гордилась. А ведь была уверена, что сможет достойно сопротивляться. А князь словно прочитал ее мысли и добил окончательно:

– Впрочем, с обычным солдатом ты справишься, их ведь серьезно не обучают фехтованию. Им это просто не нужно, в строю не очень-то помашешь мечами.

– Ты…

– Но, как я уже говорил, база великолепная. Если хочешь, могу и тебя потренировать.

– Р‐р‐р‐р! – Риола с трудом сдержала стон, когда выпрямилась, после чего развернулась и покинула помещение. И дверью бы хлопнула, если бы створки не оказались такими массивными. Уже в коридоре силы окончательно оставили ее, и она, прислонившись к стене, сползла по ней на пол.

Тут дверь приоткрылась, и из-за створки показалась голова князя, Риола едва не разревелась, она так хотела гордо удалиться, чтобы никто не видел ее слабости. Неужели князь этого не понял? А тот совершенно спокойно выдал:

– Советую сходить в баньку. Очень помогает от усталости. Поверь, после нее ты почувствуешь себя заново рожденной. Найди кого-нибудь из слуг – они отведут. Я перед тренировкой распорядился ее натопить для Аливии и Корта.

Голова исчезла, и дверь закрылась, в этот момент в нее прилетела туфля Риолы. Бессильно ткнувшись, она отлетела в сторону и осталась лежать на полу. Девушка секунду тупо смотрела на нее, потом поднялась и, пошатываясь, подошла к ней, с трудом нагнулась, обулась и, держась стеночки, зашагала по коридору… в баню.

Церемония помолвки началась ближе к вечеру в большой гостиной замка, куда собрали всех благородных, оказавшихся в пределах доступности, потом уже соратников князя недворянского сословия. Все началось настолько внезапно, что после не совсем удавшейся тренировки Риола и князь даже словом перемолвиться не успели.

Князь еще часа три тренировал ребят, а потом только и успел принять баню после Аливии и Корта. На выходе его перехватили герцог с графом и сразу отправили в большую гостиную. Перед входом рядом с ним поставили такую же растерянную Риолу и чуть ли не втолкнули в зал. Тотчас рядом с князем пристроилась Аливия в нарядном платье (и когда успела переодеться), рядом с невестой шел герцог Алазорский, тоже в парадной одежде. Князь в своем повседневном костюме, пусть и не самом худшем, ощущал себя бедным родственником на чужом пиру. Покосился на растерянную Риолу, вздохнул и положил ее руку на свой локоть. Граф из первых рядов одобрительно кивнул.

Примерно на половине пути до герцогского трона, рядом с которым их дожидался какой-то человек в жреческих одеждах, Аливия и герцог обогнали князя и Риолу и пристроились впереди. Герцог достал откуда-то голубую атласную ленточку и один конец подал девочке. Та торжественно взяла его одной рукой и чуть шагнула влево, герцог вправо, растянув ленту. Риола немного ускорила шаг, заставив сделать то же самое и князя. Вот они поравнялись с растянутой лентой и пристроились так, чтобы лента касалась их обоих. Остановились перед жрецом.

Тот неторопливо поднял руки, протянув их ладонями вверх. Герцог и Аливия разом шагнули вперед, подняли ленту повыше и вынесли так, чтобы ее середина как раз оказалась над протянутыми руками жреца, каждый из них отпустил свой конец ленты, и она повисла в руках служителя бога. Князь, правда, никак не мог понять, какого именно. Только недавно принялся за изучение здешнего пантеона и еще слабо разбирался в разных расцветках и фасонах жреческих одежд. Но вот то, что голубая лента используется при помолвке, знал – герцог просветил. Если бы лента была красная – женитьба.

– Молодые, – раскатистым басом возвестил жрец, – имеет ли кто из вас желание воспротивиться помолвке?

Еще одно отличие от Земли: там спрашивали так, чтобы молодожены отвечали «да», а здесь так, чтобы ответ был «нет».

– Нет, – отозвался князь.

– Нет, – сразу за ним ответила и Риола.

– В таком случае протяните руки.

Князь протянул правую руку, на ладони которой лежала левая рука девушки. Жрец торжественно обмотал их руки лентой, соорудив сверху симпатичный бантик. Правая рука князя оказалась крепко привязаной к левой руке девушки. Вдвоем они развернулись к залу и подняли связанные руки над головой, и в тот же миг молчавший доселе зал утонул в громе аплодисментов!

– Помолвка свершилась! – возвестил громовой бас жреца. – Свидетели, подтвердите.

– Подтверждаю, – пискнула Аливия, подняв руку.

– Подтверждаю, – грохнул герцог Алазорский и тоже поднял руку.

На мгновение смолкшие аплодисменты разразились с новой силой. Вперед шагнул граф Танзани.

– Свидетель со стороны сеньора герцога! Подтверждаю!

Сеньором герцога являлся король Локхера, так что неудивительно, что после этих слов воцарилась удивленная тишина. Такого даже князь не ждал. Сердито покосился на невозмутимого графа, потом мысленно пожал плечами. Ну, оно и понятно, пусть теперь кто-нибудь посмеет возразить против помолвки, в которой свидетелем выступил представитель его величества.

Вообще, князь был удивлен, когда герцог рассказал ему о церемонии помолвки. В его представлении это должно быть что-то вроде договоренностей между родителями молодых людей, в его случае опекуном Риолы Алазорским и им самим, за отсутствием родителей и опекунов. Потом вспомнил, что помолвка здесь, в отличие от Земли, несколько более важная вещь, да и глупо спорить, тут свои правила. Еще больше удивился, когда услышал, что герцогу – опекуну – придется договариваться с ближайшей родственницей князя – сестрой Аливией. С трудом сдержал смех, когда представил эту картину: серьезный, умудренный годами мужчина, обсуждающий помолвку с девятилетней девочкой. Герцог причину смеха не понял и даже немного обиделся. И разговор провел так, словно перед ним сидела не сопливая девчонка, а как минимум не уступающая ему житейским опытом женщина. Князю и Риоле на этой встрече присутствовать разрешили, а вот рот открывать – нет. Так и просидели, слушая, как пигалица и герцог всерьез обсуждают условия будущего вхождения девушки в семью. Особенно забавно было слушать, как девочка торгуется о правах и обязанностях невестки в доме. Некоторые из ее предложений заставили Риолу мысленно пообещать надрать девчонке уши после того, как все это безобразие закончится.

Ясно, что герцог подыгрывал Аливии, скрытно направляя разговор, иначе все закончилось бы быстрее и вовсе не в ее пользу, а так ему удалось поддержать мнение девочки о собственной важности и сгладить все ее выкрутасы и выкаблучивания с самыми странными условиями, например о полном послушании невестки ей. В общем, таким соглашением день и закончился. Князь и Риола подтвердили свое согласие с выторгованными условиями, после чего снова вышли к гостям и объявили об окончательном соглашении.

Князь так и не понял, почему подобные переговоры должны были пройти после церемонии, а не до нее, но спрашивать не стал. Ну а дальше – накрытые столы и бочки с вином для дворян в зале и пиво для простонародья во дворе. Гуляли до утра. Князь, у которого на следующий день были планы на инспекционную поездку по стройкам и полкам, сидел хмурый. А вот Риола вообще все время сидела как деревянная, но когда она невольно прикасалась к жениху (сидели-то рядом по правилам), он чувствовал, как девушка дрожит, а ее волнение становилось очень заметно. Да и отвечала она порой невпопад. Чтобы уж совсем не смущать девушку, он решил оставить ее в покое. Пусть за ночь хоть немного придет в себя и привыкнет к новому положению… и ему тоже не помешает привыкнуть. Так что сразу, как только позволили приличия, князь сбежал, утащив за собой и Риолу. Проводил до ее комнаты.

– Спасибо, – кивнула ему девушка и скрылась за дверью.

– Не за что, – тихонько буркнул он под нос и отправился к себе. А пир не затихал еще долго.

– С обретением официальной невесты, – мрачно поздравил себя князь, когда оказался в собственной спальне. Потом махнул рукой и завалился спать.

На следующее утро Риола встала довольно рано. Она-то думала, что после всех волнений раньше полудня не поднимется. Высвободила из-под одеяла руку, взяла колокольчик с прикроватного столика и позвонила. Подождала, позвонила снова. Вздохнула. М‐да, выбор служанки явно оказался не самым лучшим. И ведь выгонять жалко, куда девчонка пойдет вдали от дома?

Наконец Лианда явилась.

– Ой, госпожа, я ж думала, вы долго еще спать будете.

– Помоги одеться. – Желание ругаться пропало.

Лианда бросилась разыскивать платья. Раскрыла все шкафы.

– Да ты что, за весь вчерашний день так и не посмотрела, где что лежит?! – Риола почувствовала, что сдерживаться уже не может.

– Тык, госпожа, у вас столько нарядов! Как тут запомнишь?

– Давай быстрее! Мне еще с князем надо встретиться.

Лианда на миг замерла.

– Ах, князь… как я вам завидую, госпожа. Он такой смелый…

– Пошевеливайся, болтушка! – Риола твердо решила избавиться от этой дурочки при первом удобном случае. Всего пять минут в комнате – и уже успела вывести из себя. Талант. И как раньше не замечала? Хотя понятно, как, раньше она с ней почти не общалась. Да и нарядов тогда было – три платья и мужские костюмы для верховой езды. Все это она могла надеть и без посторонней помощи. Это уже принцесса надарила наряды, которые самостоятельно не зашнуруешь.

Наконец все предметы одежды были найдены и собраны, но начались новые мучения: Лианда, словно нарочно, путала все завязки. Могла подвязать шнурок на рукаве к поясному ремню, а шнуровкой на спине чуть не задушила. Тут уже Риола не выдержала и отвесила криворукой хорошенький подзатыльник, после чего дело пошло быстрее и качественнее. Надо было сразу так сделать.

Наконец Риола собралась и поспешно вышла, жалея уже о потерянном времени, когда решила нарядиться во что-то красивое. Выбрала бы свои привычные одежды, уже давно и без посторонней помощи справилась бы.

Сначала она направилась к спальне Вольдемара, гадая, каким образом узнать, спит он еще или уже проснулся. Еще разбудит, а ведь он тоже устал. Однако первый же встреченный слуга сообщил, что его светлость уже давно на ногах и почти наверняка его можно найти в кабинете, но надо поспешить, поскольку он собирался ближе к обеду куда-то ехать. Обрадованная, что так вовремя проснулась, Риола зашагала следом за слугой, которого попросила проводить ее, еще не уверенная, что не заблудится в переплетениях коридоров замка. Она уже давно заметила, что обороноспособность замка при ремонте приносилась в жертву удобству. Те же балконы… они очень удобны для штурмующих. И ведь не скажешь, что князь такой уж любитель роскоши.

У кабинета Вольдемара ее встретил удивленный Абрахим Винкор, она уже знала, что он служил у князя секретарем, хотя плохо понимала обязанности этого человека.

– Могу я поговорить с князем? – Риола сама не заметила, как переняла привычку местных называть Вольдемара не герцогом, а чужеземным непонятным титулом «князь».

Опережая ответ Абрахима, раскрылась дверь кабинета, и оттуда показалась голова князя.

– Абрахим, где письма с отчетами о строительстве дорог?

– Только что доставили, милорд. Я еще не успел их прочитать.

– Давай мне, сам почитаю. Риола? А ты чего в такую рань встала?

– Хочу поговорить…

– Тогда проходи, я сейчас буду.

Пока князь где-то разбирался с письмами по строительству дорог, Риола успела оглядеться, заметила приколотые к доске у стола листы с какими-то непонятными черточками. Все они были разной длины, причем одни начинались от края листа, другие чуть ли не от середины. Внизу тоже стояли непонятные закорючки. Риола честно попыталась разобраться в этом хитросплетении линий, изучила таблицу, приколотую рядом с черточками с такими же непонятными закорючками, еще на одном листе были записаны комментарии по каким-то графикам работ.

– С добрым утром, дорогая невеста, – поприветствовал ее князь с улыбкой, вернувшись в кабинет.

– Доброе утро, жених, – вспыхнула девушка, явно не желавшая выслушивать шутки на эту тему. – Лучше скажи, что это?

Он мельком глянул на развешанные листы, пожал плечами.

– Трудно объяснить.

– Полагаешь, я такая глупая, что не смогу понять объяснений? – Риоле даже обидно стало. Никто не упрекал ее в отсутствии ума. Князь удивленно посмотрел на нее и вдруг улыбнулся… ехидненько так.

– Это диаграммы Ганта.

Смотрит и улыбается. Риола ясно видела, что он не соврал, но… что такое, во имя всех Возвышенных Богов, эти диаграммы Ганта? Тут его взгляд стал удивленным.

– Что? Неужели ты не знаешь о них? Хм… Герцог Алазорский уверял меня, что каждый образованный человек у вас должен их знать.

Риола вдруг каким-то шестым чувством поняла, что именно сейчас врать не следует. Соврет и испортит все окончательно. И так их встреча прошла не лучшим образом, и вчера она учудила на тренировке. Сама же поняла, что не права и ей показали ее реальные возможности. И сегодня пришла сюда извиниться за тот случай, а сейчас что делает? – Ну извини, что я такая необразованная! – Девушке вдруг стало обидно, и она даже всхлипнула, но тут же одернула себя, еще разреветься не хватает. Она баронесса Уитхолд и сопли распускать не имеет права. – Что теперь, выгонишь?

Теперь уже растерялся Вольдемар, кажется, не ожидал такого. Риола сообразила, что он как раз и ждал ее уверений, что она все прекрасно знает и тому подобное.

– Извини, – буркнул он. – Это с моей родины. Такие диаграммы помогают планировать время и расход материалов при больших проектах вроде строительства.

– С твоей родины? А все образованные люди… – Тут девушка неожиданно рассмеялась. – Да уж, хороша бы я была, если бы принялась уверять, что знаю об этих диграммах.

– Диаграммах, – поправил ее князь и сам хмыкнул. – Но ты молодчина. Далеко не каждый готов признаться, что чего-то не знает.

– А я тут это… извиниться хотела за вчерашнее. Просто ты так легко меня победил… я не ожидала, что настолько слаба.

– Нет, ты не слаба, это просто я намного сильнее. Да и тебя учили не совсем так, как нужно. Тебе лучше учиться пользоваться шпагой, а не мечом.

– Честно научишь?

– Честно, – усмехнулся Вольдемар. – Можешь начинать прямо сейчас. Аливия с Кортом уже наверняка в зале и разминаются. Я хотел им показать кое-какие движения на разучивание и уехать.

– А… ты надолго? – Вот уж Риола не ожидала, что ее огорчит отъезд князя.

– Дня на три. Хочу посмотреть, как стройка идет, надо в город заехать поговорить о начале работы парламента, потом еще соседей навестить, а то некоторые стали забывать о наших договоренностях, особенно о том, на каких условиях они сохранили свои замки.

– Хорошо… Ты сейчас в спортзал?

– Чуть позже. Так что если будешь учиться, то как раз успеешь переодеться и провести разминку.

– Тогда я побежала.

Когда Риола пришла в зал, где Корт и Аливия действительно разминались, и сообщила, что тоже будет тренироваться с ними, было непонятно, обрадовалась девочка или нет. Корт-то явно не рад, вон как насупился. К счастью, вскоре появился Вольдемар и подозвал всех троих.

– Риола, хорошо, что ты решила присоединиться, – Аливии надо тренироваться и с теми, кто будет работать в ее стиле.

И непонятно, почему пригласил ее, то ли действительно хочет помочь, то ли ради сестры, чтобы ей было с кем тренироваться. Риола даже обиделась… слегка. Впрочем, тут же поняла, что князь так сказал, чтобы девочка не противилась ее присутствию, вон как сразу повеселела, теперь и к ней получше отнесется.

– Значит, так, я должен уехать на несколько дней, потому сейчас покажу вам определенные движения, которые вы будете отрабатывать все это время. Приеду – проверю, у кого как получается. И если вы за эти дни не выучите движения до автоматизма… я обижусь. Сначала вы, Аливия и Риола. Повторяйте за мной.

Князь встал в типичную стойку шпажиста, дождался, когда девчонки повторят за ним, подошел и поправил сначала Аливию, потом Риолу.

– Расслабьтесь. А теперь снова в стойку. Аливия, руку повыше, Риола, не надо так далеко выносить ногу, и встань боком. Понимаешь, почему боком? Так в тебя труднее попасть, к тому же рука обеспечивает дополнительную защиту. А теперь шаг.

Князь снова встал в стойку и показал, как надо двигаться вперед и назад. Велел повторить, поправил. Мучился минут двадцать, пока убедился, что у них получается правильно, и заставил отрабатывать эти шаги, после чего занялся Кортом. Мальчишке он показал другую стойку, предназначенную для работы мечом.

– И откуда ты столько знаешь о разном оружии? – поинтересовалась пыхтящая Риола. – Я ведь правильно понимаю, что нас и Корта ты учишь совершенно разным стилям?

– Очень просто. – Сейчас у Корта как раз стало получаться, и князь отошел в сторону, наблюдая сразу за тремя занимающимися, поправляя их в случае необходимости. – Именно шпагой меня и учили владеть с самого начала. А вот потом, когда обнаружили, что я одинаково хорошо владею обеими руками, меня стали учить двуручному бою. Но уроки со шпагой не забросили. Я ведь наверняка не стану обладателем могучих мышц и вряд ли сильно вырасту. Значит, мне тоже ставили ловкость и скорость. Корт, внимательней, не надо так махать мечом, пусть он и воображаемый. Забудь вообще о широких замахах, так ты только подставляешься под удар. Аливия, не надо шагать так широко, ты слишком далеко выносишь центр тяжести, и тебе трудно будет вернуться в случае контратаки. Риола… хм… нормально.

– Это чему ты сейчас удивляешься? – возмутилась девушка. – Может, меня не совсем тому учили, но стойки я понимаю.

– Вот и отлично, значит, если что, поможешь Аливии. А ты, Кнопка, учись.

Девочка прикусила губу и стала двигаться пусть чуть медленней, но точнее. Князь при начале отработки каких-либо новых движений сперва заставлял повторять их много раз очень медленно, пока тело не запомнит, как надо двигаться, и только потом уже ускорять движения. Сейчас девочке так хотелось блеснуть перед Риолой, что сразу попыталась все делать быстро, вот и подставилась.

Понаблюдав еще с полчаса, князь стал собираться.

– Ну вот, кажется, у всех все получается. Еще позанимайтесь, пока тень от окна не будет там, – он ткнул на меч на стене напротив окна, – а потом поработайте на снарядах на равновесие и растяжку. Аливия, покажешь Риоле, что и как там делать.

Занятия вымотали основательно. Что касается разных снарядов… Риола и не думала, что столько всего можно придумать для тренировки. А уж что выделывала Аливия на бревне! Колесом пройдется, прыгнет, сядет на шпагат. А ведь бревно такой толщины, что только ступня ее и помещается. Риола совершенно искренне похлопала, чем привела девочку в смущение.

– Тут кое-чему меня Линара обучила. Это моя подруга, она акробатка, очень хорошая. Их труппу князь позвал, хочет театр сделать, но я не совсем понимаю, как. Они сейчас в строящемся городе живут, им какой-то дом выделили.

– Театр? – задумалась Риола. – Как в империи? Очень интересно…

Неожиданно в коридоре раздался веселый перезвон колокольчиков.

– О! – Аливия соскочила с бревна. – Ужин готов. – Заметив недоумевающий вид Риолы, пояснила: – Это тоже идея Володи. Мы с Кортом вечно куда-нибудь умчимся, так что нас и найти не могут. Вот он и придумал эти колокольчики. Как только звенят, значит, обед или ужин. Правда, здорово?

– Правда, – подтвердила удивленная Риола, наблюдая за сияющей от счастья девочкой. А ведь, похоже, Аливия действительно обожает названого брата и ради него готова на все, даже такие вот мелочи, сделанные ради нее, приводят девочку в искренний восторг. И, кажется, Вольдемару тоже нравится такими вот мелочами радовать ее. – Аливия, скажи, а как вы с князем познакомились?

Корт тут же навострил уши и пристроился рядом. Девочка покосилась на него, но возражать против его присутствия не стала.

– Идемте на ужин, по дороге расскажу. Нам еще переодеться и помыться.

– Помыться?

Аливия встала в горделивую позу и подняла вверх указательный палец:

– Чистота – залог здоровья! А все болезни исключительно от грязи! Запомни это, Кноп… ой, – Девочка сообразила, что последняя фраза в ее поучениях явно лишняя, и смутилась. Корт расхохотался. Аливия треснула его кулаком по голове и, прежде чем тот успел как-то отреагировать, скрылась в комнате-раздевалке.

– Я переодеваюсь! – завопила она из-за двери. – Не смей заходить!

– Все равно выйдешь, дура скипидарная! Тогда ты у меня получишь! Будешь знать, как драться!

– Ладно вам, – попыталась их успокоить Риола. – На ужин пора. И кто-то обещал рассказать, как с Володей встретились.

Это мигом утихомирило детей, и Корт умчался переодеваться, чтобы не ушли без него.

За время пути до столовой Аливия рассказать все не успела. Быстро посовещавшись, они решили, что соберутся после ужина и продолжат разговор. Подошедшая в этот момент Аника, уяснив, чем собираются заняться остальные, выразила желание принять участие в разговоре. Аливия было набычилась, но тут же согласилась – рассказывать о брате она готова была кому угодно. Володя ей этого не запрещал, но просил не упоминать кое-какие детали, так что и тут никаких проблем не было.

В столовой выяснилось, что граф и герцог уехали вместе с Вольдемаром. Собственно, это можно было предвидеть, просто Риола как-то не думала об этом. Танзани и Алазорский еще в дороге обсуждали возможность разобраться в том, что делает князь в своих владениях. Так что такую возможность, как инспекционную поездку, они не упустят. И, похоже, вместе с князем уехала большая часть обитателей замка, настолько пусто тут стало. Впрочем, оно и к лучшему, призналась себе девушка, есть возможность привыкнуть без смущающего присутствия князя, да и с Аливией можно познакомиться поближе.

Так что после ужина Риола и дети собрались в комнате Аливии, куда она всех пригласила, гордая всеобщим вниманием, и приступила к рассказу…

К себе Риола уходила в смешанных чувствах. Не то что она полностью поверила девочке. По ее рассказам Вольдемар, или Володя, как его называла Аливия, не человек, а какой-то герой эпоса, без страха и упрека, в одиночку расшвыривающий стаю волков и спасающий принцессу – то есть ее… Ну и дальше в том же духе. Как жили они вдвоем на острове и что там делали, как покидали его, с «огроменным» тюком, привязанным к палке, которую они несли вдвоем.

– Ух и тяжко было!

Ну и дальше, как героически она, Аливия то есть, отбивалась от солдат Конрона, самолично завалив троих… четверых… на пятой минуте рассказа она отчаянно сражалась уже с шестью солдатами, и с ней справились только потому, что подоспели еще четверо.

В этом месте Аника и Риола понимающе переглянулись и улыбнулись, а вот Корт сдерживаться не стал:

– Врушка-хрюшка!

– Сам тогда рассказывай! – надулась девочка. – И не вру я… ну сочинила немного… но одному я руку честно сломала… то есть вывихнула.

В общем, расходились все в самом радостном настроении. Все-таки эта сестренка князя – нечто. Умеет поднять настроение, и даже ее хвастовство воспринимается просто как желание повеселить, а не для того, чтобы выставить себя в лучшем свете. В любом случае в ее рассказе был только один настоящий и подлинный герой – князь Вольдемар Старинов. Ну и она ему немного помогала в подвигах. Город самолично защищала… потом, правда, от Володи досталось за ее подвиги, но ведь не это главное, а то, что она принимала участие в обороне.

Риола тихонько рассмеялась, вспоминая забавные ужимки девочки, с которыми она рассказывала. Надо будет обязательно расспросить ее обо всем подробнее.

На следующее утро Риола снова рано проснулась, хотя спешить вроде бы некуда, спи еще и спи. Но валяться в постели просто так ей не хотелось, она поднялась и оделась уже не в нарядное платье, а в обычное – в то, в чем дома обычно ходила. Главное, Лианду звать на помощь не понадобилось.

Вышла в коридор. Ее внимание привлек какой-то шум за углом. Осторожно выглянула… Аливия передвигалась по коридорам замка довольно оригинальным способом: в той стойке, что вчера показывал им Вольдемар, девочка стремительно двигалась боком. Три шага вперед, два назад, три вперед, два назад, два вперед, один назад. Ритм рваный, но движения уже довольно точные, сама растрепанная, волосы на лбу потные. Перед ней шагал Корт и распугивал слуг. Те устало смотрели на детей, Риола так и читала на их лицах – что еще выдумали эти непоседы, – и торопились уйти. Дети заметили выглядывающую из-за угла Риолу. Аливия на миг сбилась, но снова вернулась в стойку, только развернулась к ней и стремительным шагом двинулась навстречу.

– С добрым утром, – поприветствовала она.

– С добрым… а что это вы делаете?

– А, эта скипидарка тренируется, – махнул рукой Корт. – Не обращай внимания.

– И давно?

– Да как встала. Только вот так по всему замку и перемещается. Сначала слуги сбегались посмотреть, но сейчас уже привыкли. Ты ее просто еще не знаешь. Раз ее любимый брат сказал, что надо это отработать, так теперь только этим и будет заниматься. «Ой, Володя расстроится, если не сделаю».

– Заткнись, дурак!

Риола теперь по-новому посмотрела на эту девчушку-веселушку. Хм, а за внешней веселостью и беззаботностью, оказывается, таится тот еще характер. И упряма. Риола даже неловко себя почувствовала. Занимались вроде вместе, только ведь сама она серьезно к тренировкам не отнеслась… так же как дома к тренировкам с мечом. Не отсюда ли ее унижение? Занимайся этим Аливия, и с ее упрямством результат наверняка был бы совсем другим. Значит, и про солдата, которому руку вывихнула, не врала. Да взять хотя бы то, что она на спортивных снарядах вытворяет. И это после года тренировок. Риола занималась с мечом почти два года, но вынуждена была признать, что до этой девочки ей далеко. Она занималась тогда, когда положено, в отведенные часы, а эта малышка в любое свободное время.

– Гм… Аливия, зачем ты так стараешься? Движения несложные.

Шаг вперед, шаг назад.

– Володя говорит, – снова шаг вперед и назад, – что опасен не тот враг, кто знает тысячу приемов, – снова два шага вперед и назад, – а тот, кто знает всего три, но повторяет их каждый день тысячу раз. Я еще тысячу повторов не сделала.

Риола даже почувствовала нечто вроде… стыда не стыда, скорее неловкости. Девчонка-то вдвое… ну почти вдвое младше, а вон как серьезно ко всему относится. И ведь одновременно может устраивать шалости с Кортом, капризничать, в общем, вести себя, как самый обычный ребенок.

– Ну, давайте позанимаемся после завтрака.

– После завтрака нельзя, – влез Корт, опережая Аливию, и добавил, явно передразнивая девочку: – Володя говорит, что после еды надо избегать резких движений.

Увернулся от подзатыльника, показал язык, за что немедленно схлопотал подзатыльник от подошедшей Аники.

– Веди себя прилично, Корт. Не понимаю, что вы находите интересного в этих занятиях с мечами? Настоящей леди это не нужно.

– Мне просто скучно было в замке, – непонятно почему попыталась оправдаться Риола.

Она, даже себе боясь признаться, немного робела перед Аникой. Та как-никак дочь герцога, пусть и бывшего. Конечно, положение невесты Вольдемара немного уравнивало это, но к нему еще нужно привыкнуть. А вот Аливия словно и не замечала этой разницы, все же в ее возрасте это дается намного легче, и легче привыкаешь ко всем изменениям.

– Если бы я умела сражаться, мама не погибла бы! Я бы смогла защитить ее!

– И тогда никогда не стала бы маркизой… – Аника сразу сообразила, что сболтнула лишнее, но уже поделать ничего не могла, только рот ладонью зажала. Обещала Вольдемару стать подругой Аливии, но все еще по привычке старалась уязвить ее побольнее.

Аливия моргнула пару раз, беспомощно посмотрела на Анику, Риолу.

– Извини… – Аника неожиданно подошла к девочке и обняла ее. – Извини… Я просто дура.

Риола не знала о той войне, что вела Аника против Аливии в недавнем прошлом. В своем стиле, конечно: ледяная вежливость, уязвить как можно больнее вроде бы невинной фразой, к которой и не придраться. Да мало ли способов причинить другому боль, оставаясь вроде бы в рамках приличий? Неудивительно, что Корт, услышав такие слова от родной сестренки, вытаращился на нее, как на какое-то чудо заморское.

– Ни… ничего. – Кажется, и Аливия оказалась в шоке.

– Знаешь… а расскажи нам любую историю из тех, что тебе поведал брат. Я слышала кое-что краешком уха, они так отличаются от всего, чем радуют слушателей барды. Какая тебе нравится больше?

– «Золушка». – Лицо Аливии озарила улыбка. – А давайте после завтрака и соберемся. Когда закончу, уже можно будет тренироваться.

– Маньячка, – констатировала Аника. – Ладно, давайте на завтрак, а то всем достанется. Нам с тобой, Корт, так точно от мамы влетит.

Наверное, Улияна тоже оказалась немного не готова к тому, что ее дочь на этот раз сядет рядом с Аливией, где обычно сидел Вольдемар, поскольку место по другую руку девочки давно и прочно узурпировал Корт. И если Риола соблюдала определенные приличия и ела медленно, как положено леди, то Аника на этот раз брала пример с Аливии и брата, при этом явно испытывая радость от самой возможности нарушать правила. Наверное, только удивлением можно объяснить то, что Улияна не призвала дочь к порядку. Тем не менее сразу после завтрака она попросила Анику проводить ее до их комнаты.

Аника вздохнула, пообещала скоро вернуться и, попросив, чтобы без нее не начинали рассказ, вышла вместе с матерью.

Риола покачала головой. В отличие от Корта и Аливии она заметила, что поведение Аники чуточку наигранно, что смена отношений с названой сестрой князя все еще дается с трудом, и ей постоянно приходится себя контролировать, чтобы не ляпнуть очередную колкость. Неужели тот разговор с князем на балконе так сказался? Похоже, Аника просто не умела лгать сама себе и относилась ко всем так, как считала нужным, не пытаясь что-то скрывать. А поскольку она пообещала князю стать подругой Аливии, то твердо была намерена это сделать. Получится ли? Если заставлять себя?

Риола обогнала почему-то отставших детей, решив немного пройти в сторону покоев семьи бывшего герцога и перехватить Анику на обратном пути, чтобы поговорить с ней, но услышала голоса за углом и притормозила.

– Пойми, – узнала она голос Улияны. – Я даже рада, что ты пытаешься подружиться с сестрой князя, от твоей вражды лучше никому не стало бы. И если бы с тобой не поговорил князь, то в скором времени это сделала бы я. Но ты делаешь все неправильно. Не надо пытаться подстроиться под поведение девочки, она еще ребенок. Ей простят, тебе нет. К тому же другие могут подумать, что ты пытаешься подольститься к ней…

– Да я такого…

– Тихо! Я тебя знаю, кто еще знает, никогда так не подумает. Но много ли таких? Так что запомни, ты старше! Потому не она должна быть для тебя примером, а ты для нее.

– Я не умею махать мечом и драться, так что вряд ли я смогу стать для нее примером! – фыркнула Аника.

– Аливия прежде всего девочка, и сколько бы она ни махала всякими железяками и кулаками, но и другие интересы у нее тоже имеются, просто пока ей не с кем их разделить. А при всех талантах князя он все же весьма далек от женских проблем и не мог бы ей ничего посоветовать. Но ладно, мы с тобой об этом еще поговорим сегодня, а сейчас иди…

Риола отпрянула и поспешно, но тихо удалилась, не желая, чтобы ее увидели. Госпожа Улияна сказала дочери все намного точнее и полнее, чем смогла бы она. Да и ее авторитет у дочери неизмеримо выше – не факт, что Аника послушалась бы вновь прибывшую, пусть даже невесту князя.

Собрались все снова в комнате Аливии. Та, гордая всеобщим вниманием, вытащила в центр кресло, словно на сцену, а всех остальных посадила у стенки напротив себя. Чинно села, глядя на собравшихся, но долго выдержать напускную торжественность не смогла и начала ерзать, нетерпеливо поглядывая на дверь, дожидаясь Анику. Едва та вошла в комнату и села на предназначенное ей место, слегка удивленная обстановкой, Аливия нетерпеливо подпрыгнула в кресле, попыталась начать рассказ, но от волнения сбилась и забыла текст. Покраснела и сердито мотнула головой. Риола с Аникой переглянулись и дружно улыбнулись, наблюдая за попытками девочки скопировать поведение брата, но если у того все его манеры были естественными, то в исполнении Аливии казались забавным подражанием. Наконец она важно устроилась в кресле, даже позу князя скопировала, когда он одним локтем упирался в подлокотник кресла и подпирал голову, а вторая рука свободно лежала на другом подлокотнике. Вот только кресло для Аливии оказалось чересчур большим, и такая поза для нее была очень неудобной. Помучившись, девочка все-таки устроилась поудобнее.

– Ну, начинай уже, скипидарка недоделанная! – не выдержал Корт. – То Анику все ждали, теперь вот дожидаемся, когда рассказчица, наконец, устроится так, как ей нужно.

– А ты скипидар доделанный, – огрызнулась Аливия в ответ, но ерзать прекратила. – Значит, «Золушка». Эту историю Володя мне рассказывал, когда лечил меня в Тортоне, где мы жили…

– Да рассказывай уже!

Аливия сердито покосилась на Корта, но тут же заметила скучающий вид Аники и Риолы, которым ее спор с Кортом совершенно не был интересен.

– Ну вот… жила-была одна семья…

– Интересные истории происходили на родине князя, – делилась потом впечатлением об услышанном Аника.

– Даже если не учитывать того, что от себя добавила Аливия, – рассмеялась Риола.

– Ну да. – Та сестра принца, которая выскочит из кареты и от души наваляет злым сестрам Золушки вместе с мачехой… Кого это она мне напоминает?

Две девушки не выдержали и дружно рассмеялись.

Как это ни странно, но Риола испытывала некоторую симпатию к Анике. Может, потому, что сочувствовала ей, понимая, как нелегко девушке свыкнуться с ее новым положением. Сама Аника не показывала своих истинных чувств, Но Риола заметила, как глянула она однажды на Аливию. Нет, зависти в ее взгляде не было и злости – тоже… Наверное, это была тоска по утраченному. Причем тоска не по высокому положению, уж Аника знала, с какими проблемами это положение связано и сколько ограничений накладывает, скорее по прошлому, когда они еще были вместе со всей семьей – отцом и старшим братом. Риола так и не разобралась с тем, что прочла во взгляде Аники, ясно только, что ничего злого в нем не было.

– Ты сейчас куда? – неожиданно повернулась к Риоле Аника.

– Я? – Риола на мгновение растерялась, но тут же взяла себя в руки. – Так вроде бы после сказки мы собирались в спортзал.

– Как, ты тоже?! – Аника всплеснула руками. – Ну что вы находите интересного в этих ваших железках?

– Гм… дядя считал, что благородная девушка обязана уметь постоять за себя, потому он не возражал, когда я тренировалась.

– Ладно, идем. Тоже хочу посмотреть, что вы там делаете. Только не проси меня принять участие в ваших этих тренировках!

Риола удивленно посмотрела в спину решительно зашагавшей в сторону зала для тренировок Анике и слегка улыбнулась.

Пока девушка переодевалась, младшие ребята – Аливия и Корт уже бежали по залу, наматывая положенные тридцать кругов. Аника чинно сидела в углу в кресле и с кислым видом наблюдала за ними. Кресло? Хм, кажется, ей специально его принесли, поскольку раньше в углу стояла обычная табуретка, точнее, три табуретки.

Риола хмыкнула и присоединилась к бегу – отставать в тренировках от Аливии не хотелось, а потому свои тридцать кругов она пробежала честно, хотя Корт с девочкой закончили бегать раньше, поскольку и начали раньше. Затем – упражнения на развитие гибкости и баланса, тренировка падений.

– И зачем это надо? – ворчал Корт. – Я падать не собираюсь.

– Тренируйся-тренируйся, – подбодрила его Аливия. – Я это уже все знаю, но тоже отрабатываю. Знаешь, как полезно, если загремишь с коня, например. Или с лестницы свалишься. Володя говорит, что умение падать – основа любых боевых искусств.

– Слушай, скипидарка, у тебя свои мысли есть? Или только мысли брата?

– Прекрати обзываться! Я тебя сейчас так обзову!

– Ну-ка, без драк, – вклинилась между ними Риола. – Аливия, что там дальше?

– У Корта отработка движений с мечом, у нас с тобой со шпагой.

– Ты же все утро ходила по замку.

– Ну… я еще немного потренируюсь, потом займусь разминкой для этой айкидо, которая.

– Сама не знаешь, чем занимаешься, – буркнул Корт, ужасно недовольный, что еще ни разу не смог победить девчонку в схватке.

– Сейчас увидишь! – Аливия прекратила отрабатывать падения и повернулась к Риоле, показала язык Корту и встала к нему спиной. – Вот смотри, это такие движения. Похоже, будто я танцую, правда? Я сначала не верила, что это поможет в драке. Нападай.

– Как? – растерялась Риола.

– Ну, попробуй схватить меня.

Риола честно попыталась, однако гибкая девочка, словно уж, проскальзывала мимо захватов и всякий раз оказывалась у Риолы за спиной.

– Видишь? Я уже научилась читать движения противника, Володя был очень недоволен, что я так не умею. Он говорит, что всегда есть слепое пятно, которое противник не видит. Главное, понять, как собирается двигаться твой противник, вычислить, где будет его слепое пятно, и встать туда, а потом скользнуть ему за спину. Правда, похоже, что я исчезаю?

Риола вынуждена была признать, что действительно похоже. Вот девочка перед ней, вдруг вроде бы под руку нырнула, руку подняла, а там никого. Повернулась, тоже никого – шустрая девочка уже устроилась у нее за спиной и крутилась вместе с ней, не позволяя себя увидеть.

– Ловко.

– Ага! – Аливия улыбнулась, но тут же погрустнела. – А вот с Володей так не получается. Он меня всегда ловит, когда я пытаюсь ему за спину уйти.

– А можешь меня этому научить? – неожиданно попросила Риола.

– Могу. Я все равно еще Корта учу. Володя сказал, что не будет с ним заниматься, пока он не сравнится со мной, вот и пытаюсь его подтянуть. Присоединяйся.

Риола с трудом сдержала смех, настолько серьезно все это сказала девочка, а уж глядя на лицо Корта…

– Хорошо. Наверное, Корт сейчас тоже со мной справится.

– Корт? Ха! Ему еще заниматься и заниматься. Но сначала все-таки займемся тем, что показывал брат.

Аливия встала в стойку шпажиста и снова – шаг вперед, шаг назад. Два шага вперед, два назад. Воображаемая шпага в полусогнутой руке, правая стопа четко перпендикулярна левой – после каждого шага девочка сама проверяет, как расположены стопы и под правильным ли углом согнуты ноги в коленях. Снова два шага вперед и два назад, проверка.

Глядя, с какой старательностью и усердием занимается Аливия, Риола не могла позволить себе расслабиться, а потому постаралась подойти к тренировке с той же серьезностью. У Корта были свои упражнения, очень похожие на шаги шпажиста, но все же отличающиеся, и занимался он не менее усердно, чем его подруга.

Аника сидела в углу и скучала. Только упрямство мешало ей уйти. Мальчишки ладно, но что Аливия находит в этих тренировках? После них она вся мокрая от пота, уставшая, но улыбка на пол-лица. А уж если у нее получилось что-то сделать, чего раньше не могла, так об этом вскоре уже знал весь замок. «Маркиза села на продольный шпагат!» Что такое этот шпагат и почему он продольный, об этом не знал никто, но все знали, что маркиза на него села. Значит, Корт будет ходить весь день хмурый, а несносная девчонка начнет дразниться и хвастаться. А вот если Корт делал что-то лучше… Тут госпожа маркиза предпочитала не афишировать свой провал, но об этом все равно все узнавали, поскольку дразниться начинал Корт, а Аливия ходила весь день хмурая. В такие дни она в любое свободное время отправлялась в зал для тренировок и отрабатывала то, что у нее не получается, чуть ли не до потери сознания. Если не могла справиться одна, замучивала всех солдат охраны, но добивалась от них помощи. Ну а кто из простых солдат рискнет противоречить сестре князя? Надо ли говорить, что и Корт старался не отставать от нее?

Риола прекрасно понимала, что такое соревнование идет на пользу и Аливии, и Корту, но все равно не могла уразуметь, что интересного во всем этом находит сестра князя. Ладно бы она сама была из той самой Российской империи, что и князь, тогда можно было бы списать на это ее странности, но ведь она из Локхера, более того, даже не благородного происхождения.

Риола хмыкнула – да ведь она и сама увлеклась этими тренировками. Дома занималась этим от скуки, не по какой-то реальной необходимости. Но Аливия – это живой сгусток энергии, который носится везде и везде успевает, а уж если чем займется, считает своим долгом вовлечь в это всех окружающих. Когда она рядом, кажется, даже мебель начинает участвовать в ее шалостях. Глядя на нее, просто невозможно остаться равнодушным или делать что-то вполсилы. В общем, тренировка закончилась только тогда, когда все трое лежали на полу, тяжело дыша, не в силах даже пошевелиться. Риола мысленно костерила себя, ведь знала, что после перерыва в занятиях надо входить в них постепенно, но увлеклась, завтра даже пошевелиться не сможет.

– Теперь надо в баню, – прохрипела Аливия. – Володя говорит, что это лучшее средство от усталости и болей после тренировки.

Корт что-то буркнул в адрес всезнающих Володь, но не сделал даже попытки подняться. А вот Аливия уже на ногах.

– Девочки первые! Риола, вставай, идем, а то этот вредина зайдет первым и придется его ждать. Вставай, ты чего лежишь? Устала, что ли? Мы же совсем немного позанимались.

Риола застонала, с ужасом глядя на… как же ее назвать… Кажется, Аливия что-то поняла, захихикала.

– Володя меня однажды назвал электровеником, я, правда, не поняла, что это такое, а он только смеется.

– Наскипидаренная ты, вот! – внес свою лепту Корт, который тоже встал, правда, слегка пошатывался, но падать вроде бы не собирался.

Оставаться лежать на полу и стонать, когда эта парочка малолеток уже поднялась и, похоже, готова к новым занятиям, было стыдно, и Риола, собрав всю свою волю, тоже встала.

– Ну вот, а теперь в баню! – Аливия ухватила ее за руку и потянула к выходу. Риола беспомощно посмотрела на Анику, словно прося у нее защиты, но та лишь сочувственно покивала, а потом помахала ей рукой вслед. Вот паршивка!

После бани и обеда Риола от новых занятий отказалась, а Аливию удалось от них отвлечь просьбой рассказать еще какую-нибудь историю. Да уж, рассказывать услышанные от брата истории девочка любила даже больше тренировок. В общем, вторая половина дня прошла спокойнее, чем первая.

Засыпая вечером, Риола с ужасом подумала, что завтрашний день станет похожим на этот… И ведь не откажешься теперь от тренировок, раз уж начала. Да ей просто стыдно будет смотреть в глаза этой пигалице… и Володе. Особенно после того, что ему наговорила, когда ей продемонстрировали, чего реально стоит ее умение. Ну уж нет, она тоже умеет быть настойчивой и упрямой. В конце концов, она баронесса Уитхолд!

Следующие два дня были похожи один на другой. Разве что Аника приняла участие в их тренировке… Ну как приняла?.. притащила с собой вышивку и сидела в кресле в углу, наблюдала. Когда становилось скучно смотреть – вышивала. Риола уже десять раз прокляла тот момент, когда вылезла со своим умением владеть мечом, но отступить не позволяло упрямство, вот и бегала вместе с Аливией и Кортом, тренировалась, хотя с большим удовольствием присоединилась бы к Анике.

Но к собственному удивлению, на третий день вдруг заметила, что тренировки начали ей даже нравиться. Это сначала тяжело, особенно сразу пытаясь взять тот темп, что задавали Аливия с Кортом, но когда привыкла, вдруг обнаружила, что уже не валится с ног после занятий. С удовольствием слушает сказки Аливии и даже начала выходить во двор замка для прогулки, что, впрочем, не очень нравилось ее служанке, которая вынужденно сопровождала госпожу. Риола как-то заметила ее с помощником повара в одном из коридоров, где они направлялись куда-то в сторону комнаты слуг, посмеиваясь над чем-то своим, Лианда при этом висела на плече парня.

Тем не менее отменять свои прогулки ради развлечений служанки Риола не собиралась, пусть находят другое время. Все же надо бы ее заменить, эта никуда не годится, словно она тут госпожа и все под нее должны подстраиваться.

– Князь вернулся!

Кто там кричал, Риола не разобрала, но это и не важно, она развернулась и быстро направилась к воротам. Не успела, у дверей в донжон замка ей встретился герцог Алазорский в пропыленном плаще, уставший, но чем-то крайне довольный. Рядом стоял совершенно спокойный граф. По его внешнему виду никогда не скажешь, что он только что с дороги. Пыль словно боялась его и сама расступалась перед ним.

– А, Риола, – поприветствовал ее герцог, улыбнувшись. – Как вы тут, не скучали по своему жениху?

Риола покраснела и не нашлась что ответить. К счастью, ее спасло появление Вольдемара.

– Привет, Риола, – махнул он ей рукой, как старому приятелю, и девушка даже испытала чувство благодарности к князю, он словно признал ее своей. – Будь другом, разыщи лохматое и энергичное недоразумение вместе с ее приятелем и попроси их прийти в лабораторию к Беатрис.

– Это кто тут лохматое?! – Радостная Аливия выскочила на улицу и как раз услышала последние слова.

– Ага, с тем, что ты недоразумение, я вижу, не споришь? – усмехнулся князь.

Аливия растерянно замерла, моргнула.

– Я не лохматая!!! – обиженно завопила она.

– Конечно, нет, Кнопка. – Князь рассмеялся и подхватил девочку на руки. – Не скучала?

Обида была вмиг забыта. Аливия обхватила брата за шею и быстро-быстро затараторила, рассказывая, как тут они жили, чем занимались. Даже попыталась показать, как получается у нее шаг шпажиста. Князь остановил:

– Ну-ну, не торопись, потом покажешь, дай мне немного отдохнуть с дороги. А вообще, разыщи Корта и приходите в лабораторию Арвида и Беатрис. Давай беги, там вас ждет сюрприз… И ты, Риола, подходи туда, раз уж тоже решила тренироваться с оружием.

Риола слегка поклонилась и пошла следом за приехавшими, после чего отправилась в комнату переодеваться в тренировочный костюм… на всякий случай, мало ли что придет в голову князю. В коридоре встретила Аливию и Корта, оба тоже в тренировочных костюмах, значит, правильно сообразила. Аника с ними, но в платье.

У дверей лаборатории и одновременно больницы их встретила Беатрис, растерянно почесала кончик носа и открыла перед ними дверь.

– Проходите, князь попросил вас подождать его. Но вас трое… а, ладно, сейчас еще один стул принесу, проходите.

Ребят устроили чуть в стороне от большого стола, на котором стояли какие-то отвары в горшках, посуда странной формы, лежали пучки трав. Все растерянно переглянулись, не понимая, зачем их здесь собрали. Аника хоть и старалась делать вид, что ее это не касается, но и она не смогла скрыть любопытства. Ждать долго не пришлось – дверь открылась, и в помещение, пятясь, вошел Вольдемар, таща за собой большую корзину, которая и мешала ему нормально двигаться. Вот он с радостью водрузил ее на табурет и облегченно вздохнул. Оглядел притихшую компанию.

– И ты, Аника, тут? Ну, тем лучше, а я думал, что делать с четвертым… раз так, сама напросилась.

Аника поежилась и почти пожалела, что не смогла побороть любопытство. А князь тем временем вытащил из-за пояса нож и меч, положил их на стол.

– Значит, так. Суть любого боевого искусства заключается в убийстве… Да-да, не надо так хмуриться, Аливия, я тебя предупреждал об этом сразу. Не дай вам бог пустить в дело то, чему я вас собираюсь научить, но если придется, вы должны быть готовы без колебания пролить кровь… – В этот миг князь заметил, как глаза Аливии распахнулись и она удивленно смотрит куда-то ему через плечо, туда же посмотрели остальные. Аника ахнула.

– Ой, какая прелесть!

Все сорвались с места и бросились к корзине, из-за края которой показалась любопытная рожица маленького лисенка.

Князь вздохнул и отошел в сторону, понимая, что сейчас никто слушать его не станет. Вскоре у корзины собрались все, кроме него и Арвида, как раз вошедшего в лабораторию.

Князь терпеливо ждал, когда все угомонятся и натешатся с лисятами. Больше всего визгов издавала Аливия и, как это ни странно, Беатрис. Они обе сочли своим долгом приласкать каждого лисенка. Наконец все более или менее успокоились, но на место возвращаться не стали, так и остались у корзины.

– И что ты там говорил, Володь? – поинтересовалась Аливия. – Что-то о том, что придется убивать… – Тут ее взгляд метнулся к столу, на котором лежали нож и меч князя, на лисят. – Ты! Ты… Ты что, хочешь, чтобы мы их убили?!!

От ее крика князь отшатнулся, потом ошарашенно глянул на разгневанную девочку, мотнул головой.

– Эй, успокойся, о чем ты?

– Ты не хочешь, чтобы мы учились убивать на них?

Князь удивленно посмотрел на девочку, потом рассмеялся:

– М‐да, скажешь ты порой.

– А зачем тогда нож?

– Просто надоело на поясе железо таскать, почти трое суток в седле с этими штуковинами. Могу я хоть чуть-чуть отдохнуть? Да… Аливия, уж тебя-то я знаю, если бы мне пришла в голову подобная мысль, я бы постарался убрать оружие подальше от тебя, а не положить его рядом с тобой. – Князь усмехнулся, а девочка заморгала.

– Прости.

– Ладно-ладно. В общем, так, орлы. Раз вы сами захотели учиться бою, то мое слово для вас должно быть законом, так?

– Так, – неуверенно подтвердили Аливия и Корт. Риола промолчала, не поняв, к чему клонит князь.

– А раз так, тогда слушайте новый приказ. Как я уже говорил, вам, возможно, придется убивать, и от этого никуда не деться, в этом и заключается основа боевых искусств. Тем не менее я не хочу, чтобы вы считали из-за своего умения… Герцог, граф, заходите уже, за дверью подслушивать неудобно, проверял.

Герцог выглядел слегка смущенным, а вот граф… Граф, как всегда: холодный взгляд и полнейшая невозмутимость.

– Нам тоже интересно, из-за чего ты этих лисят всю дорогу нес, особенно когда сказал, что для тренировки Аливии и Корта.

– Ну да, Ленор, только вы не совсем правильно меня поняли… как, впрочем, и некоторые тут присутствующие. – Аливия смутилась и опустила голову. – Ну вот. Человек, взяв в руки оружие, начинает считать себя чуть ли не Возвышенным Богом, у которого в руках судьбы людей. В общем, в чем-то так и есть, ибо оружие позволяет определить, кому жить, а кому умереть, и некоторые готовы уверенно распоряжаться чужими жизнями. Я же хочу научить вас не только убивать, но и показать, насколько ценна жизнь. Только поняв это, вы сможете определять, когда действительно есть необходимость пустить в ход оружие, а когда лучше оставить его в ножнах.

Князь прошел к корзине и взял на руки одного лисенка.

– Я выкупил их у крестьянина, который убил их мать и нашел нору с лисятами. Как видите, они еще маленькие и без матери не выживут. Я хочу, чтобы каждый из вас взял по лисенку и вырастил его. Я хочу, чтобы вы поняли, насколько трудно сохранить чью-то жизнь, помочь малышу встать на ноги. Хочу, чтобы вы поняли, насколько хрупка чужая жизнь. Беатрис вам поможет, думаю, она знает, что нужно делать.

Князь глянул на девушку, и та энергично закивала.

– Я ведь росла почти в лесу.

– Вот и отлично. Ну а еще с этого дня все трое поступаете на обучение к Арвиду. Вы должны научиться оказывать медицинскую помощь и знать, как лечить людей. Тем, кто берет в руки оружие, это знание просто необходимо… Аника… ты по желанию. Думаю, умение оказать помощь другим людям лишним не будет, но поскольку ты не тренируешься с оружием, решай сама. Аливия, Корт, Риола, для вас эти уроки обязательны. Хирургией я займусь с вами вместе с Арвидом, оказывать первую помощь научит Арвид, а Беатрис покажет целебные травы и научит делать настойки из них.

– Но… – попыталась возразить Аливия, но князь решительно отрубил:

– Отказ от изучения медицины расцениваю как полнейший отказ от моих уроков. Корт, если не хочешь, можешь отказаться, но учить я тебя тогда не буду, найду тебе другого учителя.

– В бою солдат должен уметь помочь товарищу! – решительно кивнул мальчишка. – Так говорил папа…

– Рад, что твой отец понимал это. В моих полках оказывать первую помощь обучается каждый солдат. Ты же будущий офицер и станешь командовать многими людьми, значит, и знать должен больше простого солдата.

– Я тоже! – решительно заявила Аливия. – Я тоже буду учиться. – И тут же не выдержала и добавила: – Не дождешься, что откажусь!

Риола вздохнула.

– Я тоже не против. Спасать других мне кажется лучше, чем лишать их жизни.

– Я еще подумаю, – несмело высказалась Аника.

Князь кивнул.

– Ну раз все определились, разбирайте лисят. Беатрис подскажет, что надо делать. Занимайтесь. – Володя опустил лисенка в корзину и шагнул к выходу, следом вышли и граф с герцогом.

– Все же, князь, вы не устаете меня удивлять, – покачал головой Алазорский. – Всякий раз, когда я думаю, что уже изучил вас, вы придумываете что-то новое.

– Но подход правильный, – вдруг поддержал князя граф Танзани. – К сожалению, очень многие дворяне хватаются за меч по поводу и без, не дорожа ни своей, ни чужой жизнью.

– Дуэли, – вздохнул князь. – Как же с ними боролись у меня дома, даже до прямых запретов доходило. Сколько хороших людей гибло на них… Бессмысленное дело.

– Князь, вы против поединков чести? – удивился герцог.

– Я против бессмысленных убийств. Пусть эти поединки будут до первой крови. А так… кто бы ни победил, королевство лишится воина.

– Интересная точка зрения, – опять согласился граф. – Я доведу ее до короля. А пока мне бы хотелось обсудить поездку и подвести итоги.

– Конечно, – согласился князь. – Сейчас подкрепимся, переоденемся, и прошу всех ко мне в кабинет, там и поговорим…

…Князь неторопливо прохаживался по кабинету, в котором сейчас находились все его соратники, а также граф Танзани и герцог Алазорский. Даже Филипп Норт присутствовал, а не мотался, как бывает обычно, по герцогству, выясняя состояние мостов и дорог.

– Филипп, – князь на миг замолчал, собираясь с мыслями, – ты себя так загоняешь. Неужели трудно найти молодых и шустрых, которые сами все осмотрят и доложат? Да еще тебя и не найдешь, когда нужен. Так не годится.

– Для меня еще вся эта наука в новинку, ваша светлость. Никогда прежде не думал, что снабжение – это целая наука… Как там вы ее называете? Лог… логи…

– Логистика, – вздохнул князь. – Я ведь давал тебе штатное расписание службы снабжения. Сколько сейчас у тебя должностей занято?

Филипп отвернулся, разглядывая что-то за окном. Князь разозлился, хотя и постарался сдержаться.

– Знаешь что, барон, если ты не можешь справиться с этим делом, так и скажи, я найду кого-нибудь другого! Мне дело нужно, а не твой истощенный труп!

Бароном Филипп стал совсем недавно, хотя князь и предупредил его, что титул дан авансом и все будет зависеть от его службы. Но Филипп, прямолинейный человек, воспринял это как приказание работать много… очень много. До изнеможения. Князь, понимая, что еще немного, и сорвется, резко развернулся и прошелся по кабинету.

– Позже поговорим, – изрек он. – Но если ты еще раз попытаешься все сделать сам… Так, Лигур, к подготовке войск претензий почти нет, но последние тактические схемы все равно еще плохо отработаны.

– Так мы их только неделю как тренируем…

– Я же не предъявляю претензии, просто констатирую факт. Рыцарская конница… – Князь с силой потер виски. – Самая большая головная боль. Почему у меня нет пятерых графов Танзани?

Упомянутый граф удивленно вскинул брови, но комментировать последнюю фразу князя не спешил. А вот герцог Алазорский хохотнул.

– Полагаешь, пятеро графов Танзани заставили бы этих рыцарей слушаться?

– Пока он был рядом, никто из них и пикнуть не смел, и про всю свою рыцарскую спесь забывали. Сейчас снова… «это нам невместно», «чтоб мы действовали вместе с пехотой». Счастье, что еще многие помнят наши сражения и сдерживают остальных… Но вот честно, однажды они доведут меня, и тогда кое-кто пожалеет.

– Не лучший вариант…

– Отрубить парочку голов – и всего делов! – проронил граф. Князь удивленно глянул на него, ожидая от Танзани скорее поддержки рыцарей, а тут такое. Причем ясно видно, что он не шутит. Граф, заметив взгляд князя, чуть улыбнулся. – Или ты думаешь, они меня просто так боятся? Полагаешь, в гвардии я порядок наводил разговорами?

– Хм…

– Но и Ленор прав, с твоей стороны такой поступок будет не очень благоразумным… Вот что, задержусь-ка я ненадолго тут, помогу князю разобраться с рыцарской спесью.

Герцог Алазорский кивнул.

– Ты в столице нужен, но сейчас важнее, чтобы наш молодой друг как можно лучше укрепился в герцогстве. Если он проиграет, то позиция короля в Совете заметно ослабеет. Знать сейчас немного присмирела – присматривается к новой силе.

– Простите, – осторожно поднялся Крейс. Бывший ночной король Тортона, он все еще не избавился от почтения к дворянам и в их присутствии слегка терялся, хотя и старался побороть себя. – А разве есть у кого какие-то сомнения, за кого выступит милорд герцог?

– Сомнений нет, – кивнул Алазорский, – но пока никто не знает, насколько новый герцог является сторонником короля. До какой степени князь готов его поддерживать. И еще – не знают его реальной силы. Сейчас все убеждены, что герцогство в разрухе, и играть какую-то роль во внутренних делах новый герцог сможет еще не скоро. Но, судя по тому, что мы увидели, Совет ждет большой сюрприз. Даже король недооценивает возможности князя.

Князь вздохнул. Ну да, недооценивают, но хоть бы кто поинтересовался, чего это ему стоило! Но Ленор Алазорский все-таки настоящий монстр – мгновенно разглядел за грудой вроде бы мелких и разрозненных дел общий план. Подготовка войск по специальной программе, подготовка снаряжений, заготовка строительных материалов, встречи с делегациями купцов и городских ремесленников, подготовка отрядов эльфов. Многое еще только-только начато, что-то уже активно действует, другое еще в планах. Но ведь сумел Ленор все это увязать?

В общем-то, ничего нового князь не придумал, просто наложил плановую экономику на феодальную вольницу. Сейчас сложилась та самая уникальная ситуация, когда его власти мало кто мог противостоять, вот он постепенно и завязывал на себе все экономические отношения герцогства. Бароны, графы, тиры – они все еще считали силу количеством солдат под рукой, не понимая, что еще год, и вся их военная сила окажется фикцией. Много они сумеют сделать без денег? Вот он и отстраивал механизм сбора налогов, завязывал купцов на свои постоялые дворы, соблазнял четкими правилами игры. И купцы, видя, где выгода, сами несли ему деньги, участвовали в некоторых его проектах, помогали специалистами. Он же сейчас являлся крупнейшим работодателем герцогства, именно его строительные проекты позволяли людям не просто выжить, но и накормить семьи. Более того, широко разрекламированные планы обещали стабильность в заработке и работе.

Все это пока в планах и наметках, но умному достаточно и таких намеков, чтобы составить картину целиком.

Совещание затянулось до вечера, но если его первая половина была посвящена итогам поездки, то вторая – будущим планам. Герцогу и графу князь предложил остаться послушать и высказаться, если появятся какие-либо предложения. Они не возражали.

Обсуждали в основном будущее строительство и подготовку эльфов, а также отрядов особой стражи для городов. С первыми двумя вопросами, в общем-то, все было ясно. Армия тренировалась, темп никто снижать не собирался, худо-бедно, но и рыцарскую конницу привлекали к учебе. Саймон занимался отработкой взаимодействия с его машинами, тренировал артиллеристов и плотников, а также занимался налаживанием производства. Ухватив суть поточного метода, он теперь старался все сложные вещи для армии изготавливать таким образом: нанимал мастеров, четко умеющих делать лишь одно-два действия, организуя за городом цеха нового вида – мануфактуры. О таком способе производства в этом мире еще не знали. Правда, пока они еще не готовы, и приходилось работать в деревянных сараях.

Эльфы также оттачивали свое мастерство. В основном их отбирали из опытных людей – охотников, лесничих, выросших в лесу. Основная задача – привить этим людям дисциплину и сколотить отряды. В первых стычках они уже проявили себя, очистив леса вокруг замка от разбойников в считаные дни. Помогла еще рекомендация князя в каждый отряд взять собак, они и след возьмут, и не дадут внезапно напасть на отряд. В общем, на эльфов повесили кроме охраны дорог и разборок с разбойниками еще и подготовку собак для армии.

– Сколько у вас уже щенков, Рональд?

– Больше двухсот, ваша светлость, но еще несут. Как вы объявили о покупке, так и несут.

– Это хорошо. Найди людей, умеющих обращаться с животными, – пусть готовят их. Сколько уже подготовлено?

– Не считая тех, что пришли с охотниками, когда мы разрешили, всего шесть псов. Зато каких!

– Верю, что замечательные, но надо больше. Хотя тут от нас ничего не зависит, от наших желаний щенки быстрее не подрастут, а их ведь еще воспитать надо в определенном духе.

А вот со специальной стражей оказалось все не так просто. Прежде всего дело упиралось в то, что Гирон и сам не понимал, чего хочет от него князь. И не потому, что он такой глупый, будь так, князь давно бы его заменил. Беда в том, что единственный специалист по той работе, для которой ему требовались эти люди, был сам князь. По мере сил он помогал готовить отряд, говорил, что ему нужно, но дело продвигалось крайне медленно.

– Никак не пойму, для чего тебе этот отряд? – задумался герцог. – Где ты его собираешься использовать?

– Когда в Тортоне мне понадобилось арестовать главарей бандитов, – князь не удержался и слегка покосился на Крейса, но тот остался совершенно невозмутимым, – которые готовились поднять мятеж внутри города, мне пришлось прибегать к помощи других бандитов, ибо стражники с этим не справились бы. Весело?

– Не очень. Хорошие там стражники.

– Хорошие или нет, не суть важно. Главная проблема в том, что их не учат штурмовать дома, захватывать противника, а не убивать его.

Из присутствующих тут мало кто знал, что этот подготавливаемый отряд находится в подчинении у Крейса, так же как эльфы. Постепенно у службы безопасности начали появляться зубы. Пока это подчинение носило формальный характер, поскольку задачи им ставил сам князь, но в присутствии Крейса, чтобы тот учился и видел, для чего нужен этот отряд.

– Эти ребята сильно помогут обеспечить безопасность внутри городов во время осад.

В общем, обсуждали еще много разных проблем, в чем-то помогли и герцог с графом. Но вот совещание подошло к концу, все отправились, кто отдыхать, кто по делам, остались только Крейс и Джером.

– Как вы понимаете, ваши проблемы на этом совещании мы обсуждать не могли… – Князь пристально рассматривал Джерома, который под этим взглядом слегка поежился, нервно огляделся, но долго не выдержал:

– Да помню я, милорд! У меня есть кое-какая информация, но она еще требует проверки. Позавчера один караван проходил в столицу, так с ним ехала семья графа Отрона, близкого друга нового герцога Лодерского… Ваша светлость, ну глупа очень жена графа… – Джером понял, что сморозил лишнее, и замолчал под яростным взглядом князя и под сдержанный смешок Крейса.

– Графиня? – прошипел князь.

– Вот видите, – тут же перешел в наступление Джером, – на какие жертвы я иду ради вас, милорд! Если бы не служба, разве ж я обратил бы на нее внимание?

– Джером… я… А, что говорить, горбатого могила исправит. Ох, доиграешься ты однажды!

– Так я для дела, милорд!

– Для дела есть подчиненные. Хоть польза была?

– Непонятно, ваша светлость. Графиня глупа, как пень, так что, возможно, сведения, которые она сболтнула, – правда, а может, обычная болтовня таких же дур.

– Джером, говори, даже если это просто слухи. Вообще, Крейс, тебя тоже касается, если информация важная, срочно сообщайте. Просто определите достоверность информации по уровням. Скажем, если уровень десять, то информация абсолютно достоверная и проверенная, нулевой уровень – совершенная и доказанная ложь. Возможно, ты не можешь проверить свою информацию пока, но, может, нечто знаю я или Крейс, что поможет разобраться. Итак, какой уровень твоей информации?

Джером задумался.

– На троечку.

– Хм… И о чем она?

– Она говорит, что Лодерские задумали разорвать помолвку с принцессой, но пока не могут придумать достойный повод. Они не хотят выступить инициаторами.

– Черт побери! – Князь резко прошелся по кабинету. – Поднимай уровень достоверности до девятки и впредь докладывай мне все, что от нее услышишь. Пни свою агентуру в столице, пусть собирают информацию. Просто так помолвку с принцессой крови не разрывают, как бы за этим не стояло что-то большее, чем думает герцог. Крейс, твоя задача глянуть на столицу со стороны низов. Если там что-то затевают, то…

– Я понял, ваша светлость, распоряжусь и срочно отправлю туда несколько толковых ребят.

– И еще, Джером, твои методы добычи информации, конечно, порой приводят к поразительным результатам, но как долго ты будешь опираться только на них?

– Я работаю над этим, ваша светлость.

– Смотри. Ладно, пока все, работаем по намеченным задачам.

Джером с Крейсом одновременно поднялись и поклонились, при этом Джером, полагая, что князь не видит, сердито глянул на Крейса. Князь знал, что Джером втайне немного завидует влиянию, которое имеет на него бывший теневой король, но надеялся, что достаточно прозрачно намекнул: это связано целиком и полностью с успехами Крейса в деле. Но люди остаются людьми, и первая тень между ними была заметна. Впрочем, князь и не сомневался, что так, в конце концов, и получится, ну не смогут две конкурирующие службы ужиться, если успех одной не в ее зоне ответственности выставляет другую не в лучшем свете, а это неизбежно и произошло. Причем внешне все останется пристойно, но оно и к лучшему.

В кабинет заглянул Винкор.

– Ваша светлость, вы просили вызвать уважаемого Осторна, как только он появится в замке.

– Когда он приедет?

– Завтра после полудня.

– Как приедет, сразу ко мне. Его и Крейса. На сегодня все?

– Да, ваша светлость, вы ведь предупреждали, что неизвестно, насколько затянется совещание.

Князь кивнул и бросил взгляд на массивные напольные часы в углу, первые в этом мире, изготовленные под его руководством. Большие, с заводом с помощью гирек, шестерни в которых изготавливали методом отливки, а потом ручной доводкой. Старательно, но точность… В общем, и время показывали тоже… так себе. Иногда за день убегали на пять минут, иногда отставали, сказывалась плохая центровка шестеренок. Впрочем, в любом случае эти часы в настоящий момент являлись самыми точными в мире. Мастеров же, выполнивших заказ, настолько заинтересовал механизм, что они клятвенно пообещали сделать через полгода часы намного лучшего качества, чем эти. А князь в ответ пообещал, что если справятся, то он обеспечит их заказами надолго и даже закажет большие часы на башню в строящемся городе. Мастера прониклись и ушли в крайне задумчивом настроении.

Сейчас часы показывали без десяти десять… плюс-минус восемь минут. Завтра в полдень нанятый астроном, если день выпадет солнечный, снова установит точное время. А вот если солнца не будет, тогда погрешность накопится… Князь вздохнул. Местные не понимали его недовольство такой точностью часов, для них и она запредельно ненужная. Ну что такое двадцать минут, которые однажды набежали за неделю? Они время меряют даже не часами, а четвертями: утро, день, вечер, ночь. А, ну да, есть еще половины – первая половина утра, вторая; первая половина дня, вторая… В общем, весело.

Убрав все документы в сейф, князь вышел в приемную.

– Закрывай тут все, Абрахим, и можешь быть на сегодня свободным.

– А вы куда, милорд? Где мне вас искать, если что?

– По-хорошему, спать бы, но ведь Кнопка меня завтра живьем съест, я ведь обещал к ней зайти. Значит, либо у нее, либо сплю…

…Ага, пойдешь тут спать. Оказалось, что за те дни, что князь отсутствовал, девчонки умудрились сдружиться на теме пересказов историй с его родины, которые он в свое время рассказывал Аливии. Теперь они собирались каждый вечер у девочки и слушали их. Бедняга Корт, каково ему, единственному мальчишке в этом коллективе?

В общем, когда князь заявился к Аливии, там уже собралась вся честная компания в ожидании очередной истории.

– Вот! – Аливия тут же забралась к нему на колени и обхватила его шею, не давая сбежать. – Может, он что-нибудь новое расскажет. Ну, Володенька-а‐а‐а!

Князь вздохнул, потом все же заставил девочку перебраться с его колен на кресло рядом. Оглядел притихших девушек, похоже, историями они прониклись. Впрочем, а чего еще ждать? Знакомился он с местным творчеством: балладами и сказаниями. В массе своей высокопарный бред, где герои изъясняются таким слогом, что начни так говорить кто в жизни, его сочтут сумасшедшим. Причем считается, что чем более великие поступки у героя, тем высокопарнее он должен изъясняться. А в трагедиях пронзенный мечом коварного злодея в самое сердце герой, прежде чем умереть, разражался десятиминутной речью на тему, как подло его умертвили и как много зла он еще не истребил. Речь заканчивалась обращением ко всем честным рыцарям отомстить негодяю и продолжить благородное дело, после чего герой, наконец, умирал. Князь выслушал один раз такую балладу, после чего велел заплатить менестрелю, только бы тот замолчал. В ответ на возмущение менестреля князь посоветовал ему выйти на улицу и повторить солдатам все то, что изрек герой его баллады перед боем, а потом доложить о результате.

– Что эти болваны могут знать о высоком искусстве? – презрительно скривился сказитель.

– Так ведь герой твой к солдатам обращается, а не к благородным.

В общем, расстались недовольные друг другом. Менестрель обиделся, что не поняли его гениальную балладу, а князь впредь запретил пускать в замок подобных сказителей.

На фоне таких вот возвышенных, но крайне нежизненных историй его рассказы поражали воображение натуральностью и простотой, доступной пониманию всех.

Князь почесал лоб, глянул на Аливию.

– Хм… ладно. Расскажу вам историю. У меня дома ее написал знаменитый автор, и с тех пор история считается одной из самых известных, посвященных вечной теме – теме любви. Аливии я ее не рассказывал, считал, что еще рано, но… Итак, история… Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте…

…Рыдали все. Разве что Корт строил из себя мужчину и сдерживался, а вот девчонки…

– Ну почему они так? Почему? – Аливия уткнулась ему в плечо и самозабвенно смачивала куртку слезами. Риола утешала Анику, та Риолу, но становилось только хуже.

Князь, растерянно глядя на творившееся вокруг, покрутил головой.

– Кажется, перестарался, – буркнул он. – Похоже, знакомить с творениями классиков здешнюю юную поросль еще рано. – И уже громко, для всех, заявил, похлопав в ладони, привлекая внимание: – Так, девушки, не заставляйте меня жалеть, что я рассказал эту историю, иначе больше ничего не услышите.

В ответ его наградили такими взглядами, что князь тут же добавил: шучу.

– Но и вы не принимайте услышанное так близко к сердцу. Клянусь, что эта трагедия выдумана от начала до конца.

– Ну и что? – хлюпнула носом Аника. – Все баллады выдуманы, но эта история такая… такая реальная.

– Ладно-ладно, я понял, в следующий раз расскажу что-нибудь веселое. А пока я вот что хочу сказать: когда я был в столице, у меня возникла идея создать театр, и я нашел одну труппу, у Аливии там даже есть подружка. Сегодня они сообщили, что подготовили пьесу и хотят ее показать. Предлагаю завтра сходить и посмотреть.

– Из тех, что вы рассказывали? – поинтересовалась Риола.

– Нет, выбор я оставил за ними.

Девчонки скривились и переглянулись, а князь вынужден был добавить:

– Поэтому я им не разрешил ее показывать до моего одобрения, не хочу, чтобы идея провалилась из-за плохой подготовки. Вот завтра и посмотрим, что у них получилось.

На этот раз взгляды стали заинтересованными.

– И когда? – спросила Аника.

– Ну… Утром у нас тренировка, я вам еще кое-какие приемы хотел показать и новые упражнения для разминки. После обеда я должен встретиться с уважаемым Осторном Транхеймом. – Князь покосился на обрадовавшуюся Аливию. – Потом он захочет поговорить с маркизой, а вот после как раз появится время. Но при условии, что все немедленно пойдут спать, а то завтра никого не разбудишь и до обеда.

…Утром Риола, Корт и Аливия демонстрировали, чему научились. Князь наблюдал за тренировкой, скрестив руки, иногда посматривая на примостившуюся в углу с вышивкой Анику. Вот разминка закончилась, и запыхавшиеся ребята выстроились в одну шеренгу. Князь посмотрел на Риолу, заметно уставшую. Да и понятно, Корту и Аливии весело, а ей не очень. Подумал, но решил пока не вмешиваться, захочет прекратить тренировки – сама прекратит.

– Так, Аливия, Корт, замечательно, вижу, работали, а вот Риола пока только хорошо. Теперь берите шпаги и в стойку. Покажите мне движение с оружием. – Князь дождался, когда девушки разберут оружие и встанут в стойку, кивнул, давая команду к началу. – Аливия, слишком сжимаешь рукоятку. – Он подошел к девочке и показал, как надо держать шпагу. – Не сжимай сильно, не будет полета клинка, а станешь слабо держать – выбьют. Риола, ты слишком неуверенно держишь. – Он подошел к ней и тоже показал, как правильно, не замечая, что его невеста покраснела, когда он коснулся ее руки. Только Аника в углу захихикала. А князь удивился, с чего это Риола вдруг стала так яростно тренироваться, словно решила не отставать от Аливии, вся ее неуверенность куда-то делась.

После он занялся Кортом, заставив девчонок продолжать отработку тех движений, что показал.

– Знаешь, – задумчиво протянул князь, когда немного понаблюдал за мальчишкой, – пожалуй, из тебя мы будем делать обоерукого бойца, есть у тебя задатки. Нехорошо передаривать, но, наверное, те мечи, что я отдал Аливии, я подарю тебе. Они для нее не очень подходят, я ее учу мастерству шпажиста, а это совсем другая техника. А чтобы не обижалась, я ей подарю шпагу… есть у меня на острове разные образцы, надо только съездить и выбрать. Ей и Риоле.

– Вы… вы серьезно, милорд?! – Корт даже рот раскрыл от удивления.

– Конечно. А что тут такого? Те мечи Аливии совершенно не подходят, а держать их для украшения нет смысла, пусть пользу приносят, для нее я подберу то оружие, которое нужно ей.

– А… а она не будет возражать?

– А вот сейчас и спросим. Аливия, подойди.

Дождавшись, когда девочка приблизится, князь объяснил ей ситуацию.

– Ну как? Подаришь свои мечи другу? Или они для тебя важнее? Шпагу же я тебе и Риоле привезу сразу, как только съезжу на остров. Мой арсенал там ты видела, с твоим отцом я как раз и хотел обсудить поездку туда.

Аливия задумалась, покосилась на Корта.

– Ладно, так и быть, но только пусть он мне тоже что-нибудь подарит.

– Ну, вот и отлично. А сейчас тренируйтесь, а потом на обед, – велел князь, заметив, что к нему подходит Винкор.

– Уважаемый Осторн приехал, – сообщил тот.

– Что-то он рано, но это и к лучшему. Разыщи Крейса, и пусть идут в кабинет, я скоро буду. Аливия, твой отец приехал… Но орать так не надо, продолжай заниматься, все равно ему сейчас будет не до встречи с тобой, во время обеда встретитесь. Продолжайте занятия, а у меня дела.

В приемной его уже ждали. Князь кивнул всем и пригласил в кабинет, махнул рукой на кресла:

– Присаживайтесь.

Вошел Винкор, принеся три чашки чая на подносе, поставив их перед каждым. Князь дождался, когда он выйдет, повернулся к собеседникам:

– Итак, я хотел бы обсудить с вами предстоящую кампанию против Эриха.

– С нами? – удивился Осторн. Крейс промолчал, но явно тоже удивился, что вызвали его, а не Лигура.

– Не смотрите так, именно с вами. Лигур уже получил все приказы, какие нужно, но он совершенно не в курсе того, что я задумал, и знать ему это не надо. Из этого кабинета информация уйти не должна. – Князь предупреждал Осторна, Крейс и так все понимал. Купец кивнул.

– Как я понимаю, вам нужна помощь аналогичная той, что я уже вам оказывал.

– Правильно. – Князь достал из сейфа несколько листов и положил их перед купцом. – Вы сможете сосредоточить вот в этих городах на границе с Эндорией запасы продовольствия и кое-какого снаряжения?

Осторн прочитал список снаряжения и городов, удивленно покосился на Вольдемара, но промолчал.

– На сколько человек?

– Не так уж много. Рассчитывайте каждый склад человек на сто плюс лошади.

– Ну, это не сложно.

– Только одно условие: никто не должен знать, для кого собираются эти запасы. Придумайте что угодно: караван собираете, переезжает кто, но мое имя упоминаться не должно. Найдете надежных людей для этих складов?

– Сделаю, ваша светлость.

– Хорошо. Крейс, с тебя помощь в охране. Если мы по ретивости кого-нибудь из благородных лишимся этих запасов, то на нашем походе можно ставить крест.

– Почему крест? – удивился тот.

Князь чуть прикрыл глаза.

– Ладно, не крест, а пирамиду. – Он вспомнил, что на могилах здесь ставят стилизованные пирамиды, а не кресты.

– А‐а‐а, в этом смысле. Сделаю.

– Осторн, сколько надо денег?

– Это считать надо. Милорд, я знаю вас, вы обманывать не будете, давайте я использую свои деньги, а вы потом мне вернете.

– Впервые вижу купца, отказывающегося от денег, когда их ему предлагают.

– Не переживайте, тир Дитон, свое я получу.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся Крейс.

Князь хмыкнул, не сразу поняв, кого Осторн назвал тиром Дитоном, совершенно забыл, что сам же это тирство и передал Крейсу.

– Вопросы? – Осторн покачал головой. – В таком случае с вами все. Попросите Винкора, он распорядится, чтобы вас проводили к дочери.

– Спасибо, милорд.

– А теперь поговорим о твоей задаче, – повернулся князь к Крейсу, когда Осторн вышел. – Сейчас ты станешь вторым человеком в мире, узнавшим мой план зимней кампании.

– А… а кто первый?

Князь ткнул себя в грудь.

– Я. Успех моих действий будет зависеть от того, насколько реально тебе удастся сделать то, что мне необходимо. Успехи у нас будут, я не волнуюсь на этот счет, но вот то, какими они будут… В общем, смотри, что от тебя требуется… – Князь достал карту провинции Эндории и отдельно карту перевалов.

Крейс поморщился, карты он еще читал с трудом. Впрочем, князь давал настолько подробные пояснения, что его знаний вполне хватало. Когда он закончил и посмотрел на Крейса, тот долго молчал, переваривая услышанное.

– Это ж… милорд, если у вас получится, это ж конец войне!

– Ну не совсем, но дальнейшая война со стороны Родезии станет бесперспективной. Именно поэтому я и настаивал перед графом и герцогом, чтобы вперед отправили армию Совета. Если у нас все удастся, то все победы Эриха в его зимнюю кампанию не будут иметь никакого значения.

– Вы думаете, он атакует зимой?

– Вне всякого сомнения. Как только твердо ляжет снег, так и атакует. Поэтому я и попросил Осторна подготовить сани, именно на них мы будем перемещаться по Эндории. Действовать нам придется очень быстро, но… Крейс, только честно, сможешь сделать то, о чем прошу, или наш рейд превратится в простой поход по тылам противника?

Крейс надолго задумался, понимал, что от его ответа много зависит. Он понимал, что Вольдемар простит его отказ, пока еще нет толковых людей, его служба только-только создается. А вот если пообещает и провалит дело…

– Кого я могу привлекать?

– Всех, кого сочтешь нужным.

– Эльфов можно?

– Не хотелось бы, им дороги очищать от всякой нечисти, но если нужны – бери.

Крейс снова задумался.

– Мне надо подумать, милорд, и прикинуть силы.

– Рейд мы все равно будем готовить еще где-то месяц, потом все будет зависеть от действий Эриха. Пока он стоит в Эндории, наш поход не имеет смысла. Наши планы завязаны на тот день, когда он начнет наступление, и главное, надо дать ему время развернуться, чтобы он уже не смог быстро повернуть назад. Но чем больше ты думаешь, тем меньше времени у тебя на подготовку.

– Я это понимаю, милорд. Через три дня я дам ответ.

– Хорошо. Тогда на сегодня закончим. – Князь бросил взгляд на часы в углу, поморщился и кивнул Крейсу: – Работай, – после чего стал убирать карты.

Сейчас обед, а потом поход в театр. Интересно, что они там поставили? Особой надежды князь не питал, но все-таки… Главное, оценить уровень актеров, а там уже видно будет, как их использовать.

В общем-то, князь ничего особенного от труппы не ждал, понимая, что у них просто нет опыта постановки серьезной пьесы. И для представления ему они подобрали то же, что показывали на площадях городов, только чуть облагородив, решив, что именно в этом и заключается высокое искусство. Чего-то подобного князь и ожидал, поэтому и не разочаровался. Девчонки… Ну, Аливию актеры позабавили, хотя она и обиделась за подругу – акробатку Линару, которая в пьесе не участвовала. Для Аники увиденное оказалось чуть грубоватым, а Риола все еще находилась под впечатлением рассказа князя.

Театр располагался в двухэтажном доме, который раньше служил гостиницей для гостей герцога. Сейчас внутри расширили первый этаж, установили сцену, но скамейки для зрителей еще не подготовили, а потому специально для князя и остальных принесли кресла. На втором этаже находились гардеробные, раздевалки и жилые комнаты. Все это гостям показали перед началом спектакля. И сейчас руководитель театра папаша Флат стоял перед ними и с тревогой смотрел на князя, пытаясь понять, насколько ему понравилось представление, понимая, что именно сейчас решается их судьба.

– Что ж… может, спросим сначала зрителей? Аливия?

– А где Линара?

– Госпожа, девочке еще рано выступать в этой пьесе.

– Ну вот, а я так ждала…

– Ладно, понятно, – перебил ее князь, сообразив, что иначе она еще долго будет рассказывать, как хотела посмотреть на игру подружки. – Аника?

– Грубо. И вообще! Они смеялись над героем. Я даже хотела уйти.

– Понятно. Корт?

– Скукотища. Никаких драк, никаких приключений.

– Драка была.

– Ага, тоже мне драка. Просто руками помахали, и все.

– Понятно. Риола? – На Риолу князь возлагал основные надежды, видел, что девушка смотрела внимательно и явно пыталась оценить и игру артистов, и сам спектакль.

– Эм-м‐м… Я понимаю, что ты хотел удивить нас, но я невольно сравнивала увиденное с тем, что ты рассказывал, а потому… ну не могу я теперь воспринимать такое… такое… это просто примитивно и скучно.

– Да уж… я ведь тоже избалован театром у себя на родине, но! – Князь посмотрел на скисшего Флата и поднял палец. – Я другого и не ждал. Чтобы по-настоящему раскрылся талант артистов, мало уметь играть, нужен еще и сюжет соответствующего уровня. Я нарочно решил показать спектакль после своего рассказа для сравнения, так сказать. Но это не проблема игры, это проблема текста. А что ты скажешь об игре актеров?

– Некоторые хороши, – лаконично отозвалась девушка.

– А другие научатся. Итак, кто какой спектакль хотел бы увидеть?

Риола растерялась, Аника задумалась, Корту это было неинтересно, так что Аливия среагировала первая:

– Буратино! Хочу Буратино!

– А Буратиной будет Линара? – усмехнулся князь, никак не ожидавший ответа от девочки, он-то думал, что Риола предложит Ромео и Джульетту.

– Она ведь девочка! – удивилась Аливия.

– Ну и что? Если на нее надеть мальчишеский наряд, спрятать длинные волосы под парик, то получится вылитый мальчишка. И характер для Буратино подходящий. И еще ребят можно найти талантливых для остальных кукол.

– Правда?! Ура-а‐а!!!

– Только маленькая проблема, – усмехнулся князь. – Артисты не знают пьесы.

– А я им расскажу.

– Э нет, Кнопка, не все так просто. Надо не просто рассказать, но и расписать роли. К тому же, как я понимаю, тебе еще хочется услышать песни. Значит, их надо перевести.

Девочка скисла.

– А что делать?

– Попроси Анику и Риолу помочь. Аника, ты ведь обучалась музыке и стихосложению?

– Конечно.

– Вот, Кнопка. Расскажи ей сказку, переведи песни, и вместе напишите текст. А Риола поможет вам с артистами, она будет режиссером. Возьметесь?

Риола задумалась, кажется, идея ей понравилась, Аника сомневалась. Но тут Аливия так насела на нее, состроила умоляюще глаза, чуть ли не слезу из себя выдавила. Аника рассмеялась и сдалась. Князь повернулся к папаше Флату:

– Не откажетесь поставить пьесу с моей родины?

– Как можно, милорд! Мы со всей радостью! – Флат так обрадовался, что их не разгоняют, что забыл и о критике.

– Значит, скоро госпожа Аливия и госпожа Аника подготовят текст, а Риола распределит роли…

– Володь, а Володь, – подергала его за руку Аливия. – А ты повторишь сказку? Споешь песни? А то я уже не все помню.

– И расскажу, и спою, горе ты мое, – рассмеялся князь. – Возвращаемся, не будем откладывать дело в долгий ящик.

Следующие дни для всех выдались на редкость загруженными. С утра князь тренировал ребят и Риолу, Аника пыталась литературно обработать текст, который выдавала ей Аливия, заодно старалась зарифмовать переведенные песни, после обеда девчонки собирались уже втроем и обсуждали сделанное, записывали новые слова. Корту все это быстро наскучило, и он стал уходить после обеда вместе с князем в лагерь, где проходили занятия с войсками, которые теперь князь посещал регулярно. Вот и сейчас вместе с Лигуром он наблюдал за отработкой защиты от внезапного нападения.

В роли «внезапно нападавших» выступала легкая кавалерия под командованием Ллии Тутса, выскакивающая с разных сторон на двигающуюся по дороге колонну и засыпающая ее стрелами с тупыми наконечниками, заодно стараясь организовывать смертельную карусель, которой так славились кочевники. А задача колонны была такая: развернуться в сторону нападавших, закрыться щитами и выставить копья.

– Сколько комплектов доспехов готово? – повернулся князь к Саймону. Инженер отвечал не только за механизмы, но и за производство доспехов, которые князь решил делать однообразными.

Нет-нет, никаких сплошных доспехов, просто максимально возможная защита при минимальном весе и стоимости. На базе обсуждали такой момент, и там ему посоветовали возможность сделать из подручных материалов что-то типа клейстера с эпоксидной смолой, которой пропитывалась кожа, а потом склеивалась в несколько слоев, а между слоями вкладывали какие-нибудь растительные волокна. Из дерева сделали формы, клали в них заготовки, сдавливали и держали под прессом несколько дней. Такие доспехи хоть и уступали немного железным, но превосходили те, в которых обычно сражалась основная масса солдат. Железные доспехи не каждый мог себе позволить. К тому же князь привнес в них кое-что, о чем на Земле задумались уже много позже, при создании максимилиановского доспеха: ребра жесткости и угловатые формы, за счет которых прямой удар соскальзывал. По совокупности всего этого князь полагал, что такая защита не проиграет железу.

По такому же принципу делались и щиты, только тут еще применяли дерево, также используя склеивание. В общем, проблема только за материалом и прессами. Последние изготовили быстро и в огромных количествах, кожу привезли купцы, а дерева и вокруг полно. Так что сейчас изготавливали сразу по двадцать комплектов в неделю. Так же делали и шлемы, тоже с расчетом того, чтобы удар соскальзывал.

– Сейчас готово около двухсот тридцати, милорд. Через месяц будет еще сотня комплектов.

Князь кивнул, посматривая на солдат, марширующих в новой броне.

– Хорошо. В походе можно в них ходить, они легче прежних.

– Да… а я ведь не верил, когда вы говорили об этом. Хотя они чуть дороже обычных.

– Но дешевле железных. Саймон, не жадничай, нам не на прогулку идти, и я хочу, чтобы все снаряжение было удобным. Нам ведь не столько воевать придется, сколько шагать. Война – это сплошные марши.

Маршам князь уделял особое внимание, постоянно гоняя отряды в учебные походы. Половина его армии всегда находилась на марше, оставшиеся тренировались в лагерях. Когда солдаты возвращались с марша, в поход уходили те, кто недавно тренировался. Такими маршами князь преследовал и еще одну цель: отряды перемещались не абы как, а к владениям знати, вызывающей у него сомнения в благонадежности. Постоянное мелькание у стен их замков герцогских, а теперь уже и княжеских войск способствовало резкому повышению преданности и благоразумия дворян.

Так же тщательно отбирались и те предметы, которые солдат понесет на себе, экспериментировали с телегами в плане их облегчения и повышения надежности, шили рюкзаки, разрабатывали крепления для копий и мечей. Князь не рассчитывал перевооружить к началу похода всю армию, но те, кто пойдет с ним, должны экипироваться уже по-новому. Даже Лигура поразил такой тщательный, даже временами до мелочей педантичный подход к снаряжению. Князь лично следил за креплением каждой лямки в рюкзаке, потом беседовал с солдатами, которые с такими рюкзаками возвращались из походов. Собирал их замечания, ругался со швеями, один раз даже запер портных в одном доме и выставил охрану, пообещав, что пока они не сделают так, как велят, никто не выйдет.

– Ишь – «не делал так никто»! – ругался потом выведенный из себя князь. – Как скажу, так и будете делать! Я вам за это деньги плачу!

Деньги еще одна проблема, хотя купцы ссужали их новому герцогу, а точнее – князю, весьма охотно… в обмен на ускорение работ, касающихся состава парламента. Князь и сам хотел поскорее с этим разобраться, но делал вид, что некогда, заботы… Купцы сложились и сделали ему богатый подарок. Время для подписания указа о начале формирования местного парламента сразу нашлось, и указ немедленно разослали во все баронства и графства, а князь на подарок купцов заказал переделку армейских повозок.

Правда, это получилось совершенно случайно. Видимо, купцы именно так привыкли работать с дворянами, решая свои проблемы. С той же меркой подошли и к новому герцогу. Князь сначала даже растерялся, возможно, и выгнал бы дарителей, но как раз в этот момент он писал письмо Торну с просьбой о кредите… Чуть подумав, он уже сознательно начал тормозить некоторые проекты. Скинулись представители магистратов некоторых городов, и князь подписал разрешение на продажу принадлежащего ему в Лорионе участка земли, который мешал сделать пристройку к новому зданию парламента, а неподалеку от замка возникла новая железоделательная мануфактура, позволившая в короткий срок вооружить солдат мечами.

Подскакал и резко затормозил рядом граф Танзани, который занимался с латной конницей, гоняя дворян на тренировках.

– Совсем расслабились! – прорычал он. – Страх потеряли!

Видеть всегда холодного и спокойного графа в таком бешенстве князю еще не доводилось, и он удивленно вскинулся:

– Граф?

– Один барончик посмел заявить мне! Мне! Что я опускаюсь до простолюдинов, когда пытаюсь заставить благородных заниматься с ними! – Внешне граф уже успокоился, только в его взгляде бушевала метель. Стоявшие рядом с князем люди сочли за лучшее слегка отъехать в сторону, опасаясь попасть под раздачу.

– Хм… и?

– Конечно, я его зарубил на месте. Он посмел мне указывать, что я должен делать, а что нет.

– А проблем не будет, граф? – встревожился князь.

– Из-за этого мелкого барончика? Конечно, нет. Тем более была дуэль.

– Вы же сказали, что зарубили?

Граф пожал плечами.

– Зарубил, дуэль… он меч-то едва держал, против меня – без шансов, так что без разницы.

Да уж, граф всегда кристально честен как с другими, так и с собой. Дуэль против лучшего мечника королевства – тоже убийство, и он это прекрасно сознает, потому даже не пытается замаскировать его красивыми словами. Редкое качество, и только по-настоящему сильные люди могут позволить себе такое.

– Что ж, если все нормально, то ладно. Мне бы такое не сошло.

– Не сошло бы, – согласился граф. – Зато сейчас все поняли необходимость тренировок и отработки слаженности в действиях, как ты говоришь. Вот бы еще такое внедрить в королевской армии, но там подобное провернуть труднее, слишком много высшей знати. Они не простят.

Честен и прямолинеен, но знает, где можно действовать прямо, а где лучше остановиться. Чем больше князь узнавал графа, тем больше ему поражался. Он, казалось, совмещал черты характера совершенно несовместимые. Прямолинеен, честен, но когда нужно, и обманывает, и хитрит, но при этом умудряется никого не обмануть, а не поняли, что он имел в виду, так кто тут виноват? Храбрый вроде бы до безумия, но умеет не терять голову в любой ситуации, а его храбрость, если присмотреться, всегда оказывается точно просчитанной и примененной в тот критический момент, когда любая пылинка может склонить чашу весов в сторону победы или поражения. Очень противоречивый человек, и его, если честно, князь побаивался. Даже герцога Алазорского, который был намного влиятельней графа, он уважал, но не боялся. Сумасшедшие те, кто рисковал стать врагом графа.

– Если удастся ослабить войска Совета, как знать. – Князь огляделся, не подслушивает ли кто. – Мы с герцогом решили дать лордам то, что они хотят.

– А как вы хотите оставить в стороне королевскую армию?

– Перевооружение. А еще я попрошу короля выделить часть войск для успокоения моего герцогства.

Граф удивленно повернулся к князю.

– Ты понимаешь, что такая просьба уронит тебя в глазах Совета? Ты открыто говоришь, что не в состоянии самостоятельно обеспечить безопасность герцогства. Вновь встанет вопрос о легитимности твоего назначения.

– Мы с Ленором сошлись на том, что риск оправдан, тем более войска короля в герцогство не пойдут. – Князь снова оглянулся, а потом достал из сумки что-то напоминающее офицерский планшет Советской армии, карту и развернул. – Смотри. Вот Эндория, а вот побережье Вертона. Сейчас эта провинция не захвачена только потому, что у Эриха нет лишних войск. Точнее, не так: провинция как таковая захвачена, но вот все прибрежные города держатся. Эрих практически все поставил в свое время на захват Тортона, и сейчас у него нет кораблей, а значит, толковую блокаду портов он организовать не может, а без нее пытаться захватить эти города теми силами, что он располагает в Вертоне, – что-то из разряда мифов и легенд.

– Вы хотите отправить королевскую армию туда?

– Не всю, конечно, надо и в столице что-то оставить, прикрыть ее. Если мы правильно все сделаем, то Совет будет свято уверен, что это он отослал армию короля к черту на кулички…

– Куда?

– Э‐э‐э… выражение с моей родины. Далеко то есть. В общем, Совет посчитает, что королевские войска направлены им подальше от реальной войны. А его рыцари в этот момент победят Эриха, завоюют всю славу и приобретут влияние.

– А если они действительно победят?

– Лично я в это не верю. Но даже если и победят, вряд ли победа достанется им легко. – Князь не стал говорить, что о победе Эриха он еще дополнительно позаботится. Ни Ленору, ни Танзани об этом он говорить не станет, они не поймут такого.

– Хорошо. А что там будет делать армия?

– Войск Эриха там совершенно недостаточно, чтобы защитить все, да и реальной опасности ему войска Артона не представляют. В Родезию оттуда не вторгнуться, в Эндорию можно, но слишком большое расстояние, на которое надо тащить обозы, а прокормиться там сколь-либо серьезной силе нереально. Эриху достаточно запереться в городах, и армия, вторгнувшаяся со стороны Вертона, сама умрет от голода.

– Как я понимаю, вы что-то задумали?

Князь снова огляделся.

– Не хотелось бы сглазить, но если мой рейд пройдет успешно, то войска короля лишними не будут. Главное, чтобы их было не слишком много. Но успех можно гарантировать только в том случае, если командовать ими будет человек, который сможет работать вместе со мной. Который не станет отмахиваться от моих гонцов с просьбами.

Танзани задумался.

– Я?

– Мы с герцогом сочли вашу кандидатуру наилучшей. Если вы согласитесь…

– Останется еще уломать короля.

– Герцог Алазорский уверен, что это удастся.

– Хотелось бы подробностей. Что именно ты замышляешь?

– Отъедем. – Князь развернул коня и направил его в сторону штабной избы, в которой обычно и происходили все совещания. – Лигур! – крикнул он через плечо. – Продолжайте тут без меня.

Лигур рассеянно кивнул, даже не отрываясь от наблюдения за действиями полка.

Перед домом князь выставил охрану, распорядившись никого не впускать. В доме он и изложил свой план. Граф долго думал, ничем не показывая своих чувств.

– Ты нахал, – наконец заметил он. – Если бы не твои успехи в Тортоне, я бы сказал, что ты сопливый мальчишка-авантюрист.

– Но?

– Но я наблюдал все эти дни за учениями твоей армии. Ты целенаправленно готовишь ее к конкретным действиям. Более того, теперь мне понятно твое просто маниакальное внимание к мелочам в экипировке солдат, которое раньше я считал блажью. Все лишнее вон, все, что мешает, убрать, максимально снизить вес всего без потери качества, упор на прочность, тренировка выносливости. Ты так уверен в успехе?

Князь пожал плечами.

– Даже если не получится, что мы теряем? В самом крайнем случае я просто пройдусь по тылам Эриха, организую ему то, что он в свое время сделал в Локхере. Пусть обозы тащит огромными караванами под серьезной охраной, а солдат у него вовсе не бесконечное количество.

– Бить генералов Эриха, не вступая в схватку с ним?

– Точно. А если в этот момент еще и королевская армия отобьет хотя бы несколько городов в Вертоне, то и совсем хорошо будет. Еще лучше, если собрать в Тортоне корабли и перебросить войска в Вертон по морю. Толковых солдат собрать не удастся, но в городах за стенами сидеть они вполне смогут. Только корабли тогда нужно собирать уже сейчас. А если еще пустить слух, что их собирают для высадки десанта в Родезии… Пусть Эрих озаботится еще и охраной побережья своей страны.

– Ты нахал, – подтвердил предыдущее мнение Танзани. – Но именно из-за твоего нахальства и может получиться. Да уж, так еще никто не воевал. Какой-то туман и мелкие цели.

– У меня на родине эта стратегия называется стратегией непрямых действий. Не важно, сколько побед одерживает противник, если в других местах он понемножку теряет свою территорию. В конце окажется, что он контролирует только ту территорию, на которой стоит его армия. Очень неприятная для него ситуация. А армия Совета послужит замечательным отвлекающим фактором. Тут главное как следует укрепить крепости и города на пути Эриха. Пусть он даже разгромит войска Совета, но пока стоят крепости, он не сможет идти вперед. Собственно, их уже укрепляют, и даже войска дополнительные туда переводят. Ну и остающаяся в столице часть королевской армии как подвижный резерв будет угрожать тылам и флангам армии Эриха, если где-то он наметит успех. Опять-таки тут главное удержаться от соблазна выиграть все одним ударом, но после очередного поражения армии Совета я думаю, что удержаться удастся. Это герцог Алазорский берет на себя.

– А если Совет все же выиграет?

Будет то самое слово, что на «ж» начинается и на «а» заканчивается, но вслух такое говорить не стоит.

– Я верю в таланты Совета.

Граф хмыкнул.

– Тут ты прав. Совету нужна победа любой ценой, чтобы вернуть авторитет и утраченное влияние, они с радостью пойдут на разделение войск, отослав войска короля… как ты там сказал? К черту на эти самые… кочки.

– Кулички, – усмехнулся князь.

«Только, граф, ты еще не все знаешь, – мысленно продолжил он. – Кажется, после победы Совета и начнется в столице самое веселое, из-за чего сейчас активно ищется повод для разрыва помолвки Лодерских с принцессой. А значит, только по этой причине одержать победу они не должны. Поэтому и пойдут на разделение, что это убирает часть верных королю войск из столицы. И здесь главная надежда на Джерома, что он вовремя все узнает и предупредит Конрона, и на самого Конрона, который сумеет быстро подвести войска к столице. Надо будет еще раз поговорить с этой парочкой, слишком многое от них зависит. А еще от людей Филиппа Норта, надеюсь, они сумеют обеспечить быстрый марш к столице. И от людей Крейса в Родердоне».

– Ладно. – Граф решительно поднялся. – Убедили. Не нравится мне идея оставить короля, но граф Рина, мой заместитель, справится.

– И вам еще стоит присмотреться к тому, как готовятся мои войска. Ваша задача будет очень похожей на мою.

Граф кивнул.

– Это я уже понял. Твои телеги… Могу я их получить?

– Через три недели дам шестьдесят. Хватит?

– Вполне. Их так быстро делать?

– С помощью определенных хитростей телег по тридцать в неделю вполне. Там особо сложного ничего нет. Кстати, в комплекте с ними еще идут салазки. Колеса телег очень быстро меняются на них, если пойдет снег.

– Все предусмотрел?

– Всего предусмотреть нельзя. И если что-то не предусмотрели, то платить придется уже кровью, не деньгами. И это… телеги я дам, но возницы твои, у меня нет лишних людей.

Граф хмыкнул и кивнул.

– Никак я не пойму тебя, вещи раздаешь направо и налево, а им ведь цены нет, а людей, которых полно вокруг, жалеешь.

– Людей полно, но этих возничих я специально подбирал. Они эти телеги с закрытыми глазами разберут и соберут, починят в дороге и правильно закрепят груз. Специально обучал. Вы никак не поймете, что каждым делом должны заниматься профессионалы, которые досконально знают свою работу. А вы берете кого попало в обозники, в пехоту, а потом удивляетесь, что нет результата, и делаете вывод, мол, низкий люд ни на что не способен, только в земле ковыряться.

В этот момент кто-то постучал в дверь. Князь удивленно вскинулся, обычно стража четко следует приказу и никого не подпускает, есть мало людей, которых стража все же пропустит.

– Войдите.

В комнату вошел Абрахим Винкор, подошел к князю и что-то зашептал ему. Граф с интересом наблюдал, как князь все больше и больше хмурится.

– Неприятности? – поинтересовался он.

Князь потер виски.

– Не у нас… просто у одних моих знакомых… Извините, граф, я вас оставлю, а вы пока присмотритесь к тренировке.

Напоминать об этом не стоило, но граф ничего говорить не стал, видел, в каком состоянии князь.

Князь вошел в кабинет и кивнул Абрахиму. Тот моментально вышел и вскоре вернулся с еще одним человеком, поклонился и исчез.

– Присаживайтесь, Рокерт, – Володя кивнул на кресло, а сам пристроился напротив. – Рассказывайте.

– Это была засада, милорд.

– А подробнее?

– После подавления мятежа граф Лурдский не мог рассчитывать на прощение, поскольку являлся активным его участником, поэтому он постарался выбраться к родителям жены.

– Подождите, но вроде бы графство Лурд я не передавал никому и Генриетта осталась его наследницей.

– Вот именно. Кажется, брату графини такое не понравилось, он рассчитывал, что графство достанется ему, когда мятежников лишат наследства.

– Гм… Это он организовал засаду?

– У меня нет доказательств, милорд.

– Подождите, но разве графство наследует не кто-то со стороны мужа графини?

– Некому. Последний наследник с той стороны погиб в мятеже.

– Все равно это как-то странно.

– Нет. Графа ранили, врачи давали очень неблагоприятный прогноз, и он назначил брата жены регентом при Генриетте.

– Не графиню?

– Граф… он был не очень хорошего мнения об уме жены.

Князь согласно кивнул, в общем-то, он тоже не доверил бы ей графство.

– Дальше.

– К всеобщему удивлению, граф поправился и решил перебраться из герцогства подальше, а потом уже выйти на переговоры с вами, чтобы уговорить вас отдать графство его дочери за неимением наследника мужского пола. Но говорить с вами он хотел, только находясь в безопасности.

– Понятно, он ведь в списке короля, так что амнистию я бы ему не дал. Значит, засада в дороге и все погибли?

– Не все, милорд. Мне удалось уйти… Милорд, не думайте обо мне плохо, я был верен графине и не уехал бы, но она велела мне спасти дочь, когда поняла, что выбраться им не удастся. Я прорубился сквозь нападавших, не знаю даже, скольких зарубил, а потом мы с Генриеттой три дня прятались в лесу, приходилось даже голодать.

– Как я понимаю, за вами была погоня?

– Да, искали еще как. Пока Генриетта жива, Тирон всего лишь регент, но если она погибнет – он станет полноправным графом Лурдским.

– Тирон, как я понимаю, брат графини?

– Совершенно верно.

– А где Генриетта?

– Спит, милорд. Слуги отнесли ее в комнату. Совсем замучилась, бедняга. Родители погибли чуть ли не на ее глазах, а потом несколько дней мы пробирались по лесу, затем в дороге маскировались под крестьян, идущих на строительство к вам.

Князь откинулся в кресле и задумался.

– Ну а от меня вы чего хотите? Если нет доказательств, я ничего не могу сделать Тирону, меня просто не поймут дворяне, а ссориться с ними из-за этого сейчас…

– Милорд, если Генриетта вернется в замок, то до совершеннолетия она не доживет. Сейчас сразу убивать он ее не будет, а вот через несколько лет, когда все утихнет… Милорд, мне просто некуда вести девочку, только к вам. Мне казалось, вам небезразлична ее судьба.

– Блин, стоит кому-то помочь, так меня уже в Красный Крест записывают.

– Простите?

– Не обращайте внимания, я думаю, что с этим всем делать. Разве у девочки нет дедушки? Можно было отвезти ее к родителям графини.

– Милорд, по закону ее опекун Тирон, и у его отца нет никакой причины не отдать ему девочку. В то, что его сын виновник гибели сестры, граф Жорес не поверит. Только вы как сеньор графа можете что-то сделать.

Очень весело. Князь задумался. Для полного счастья ему не хватает иметь за спиной во время похода такие проблемы. Но он также понимал, что девочку не отдаст. Раз уж взялся помогать всем нуждающимся, то уже никуда от этого не деться. Вздохнул.

– Рокерт, я тут потихоньку собираю двор и уже написал принцессе с просьбой порекомендовать мне обер-фрейлину для Аливии. Думаю, Генриетта как раз сможет стать фрейлиной. Тирон возразить не сможет, если не захочет вызвать ненужных подозрений, тем более графство он получает, пусть и до совершеннолетия Генриетты, а это пять лет до шестнадцати.

– Шесть, милорд, Генриетте еще нет одиннадцати.

Князь махнул рукой.

– Не важно, лишние полгода погоды не делают. Полагаю, он пока смирится, у него еще есть время решить проблему. А там или шах сдохнет, или ишак.

– Простите?

– Притча такая с моей родины. Смысл в том, что у новоявленного регента есть время, чтобы не торопиться. А что собираетесь делать вы?

– Если позволите, я присмотрю за этим Тироном. Уверен, он не смирится. Я постараюсь найти доказательства его вины в гибели родителей Генриетты.

Князь потянулся к столу и взял колокольчик.

– Рокерт, хотите поработать на меня?

– На вас, милорд? Что я должен делать?

– Скоро я ухожу в поход. Это для разных авантюристов самое удобное время, чтобы что-то учинить. Тирон это тоже понимает. Вполне возможно, что именно в этот момент он захочет нанести удар, а тут еще остаются моя сестра и моя невеста.

– Я еще не поздравил вас, милорд, с помолвкой, извините.

Князь поморщился.

– Политика это, но ладно. В общем, я хочу, чтобы вы присмотрели за Тироном и не позволили ему сделать еще одну пакость.

– Но разве я не это же хотел предложить? – удивился Рокерт.

– Ваша самодеятельность может помешать моим людям. Мне нужен не одиночка-мститель, а человек, действующий в команде и постоянно держащий меня в курсе происходящего. Если вы найдете доказательства, но не сможете их передать, кому они нужны? У команды же шансов больше. Итак?

– Я согласен, милорд.

Князь звякнул в колокольчик.

– Абрахим, позови Крейса, пожалуйста.

Когда начальник службы безопасности явился, князь попросил Рокерта повторить его рассказ.

– Как я понял, вы, милорд, хотите, чтобы мои люди поработали в этом направлении?

– Правильно. Я не хочу неприятностей с той стороны, пока буду в походе. В идеале до того момента, как я уйду, нужно добыть железные доказательства вины Тирона. Я не верю в то, что это удастся, если он не дурак, а потому на время моего отсутствия я хочу, чтобы за ним постоянно наблюдали. Рокерт выразил желание помочь в этом благородном деле. Подбери ему команду и назначь ответственного, что-то мне не хочется видеть в своих вассалах человека, способного убить собственную сестру и племянницу ради титула. Ну и сам присматривайся.

Крейс кивнул.

– Сделаю, милорд. Я полагаю, скоро он заявится сюда?

– Правильно. Он должен подтвердить у меня свое регентство и принести клятву верности, заодно попытается вернуть Генриетту.

– Она здесь?

– Отсыпается с дороги. Я решил сделать ее фрейлиной Аливии. Тирон возразить не сможет, это же честь для него.

– Тогда все понятно. Он постарается убрать ее здесь.

– Не сразу. Время у него есть, сначала ему нужно твердо взять в свои руки графство. Думаю, даже если бы Генриетта была с ним, то и тогда он не сразу убрал бы ее, только через несколько лет. Раз она осталась жива при атаке разбойников, то ее гибель сейчас окажется очень подозрительной, да и невыгодной Тирону. Ему проще подмять под себя графство, прикрываясь законной наследницей. Так что года два или три у нас есть. Присматривать я прошу за ним, не столько опасаясь его действий, сколько чтобы быть в курсе его методов и знать людей, на которых он станет опираться. Потом будет удобнее пропалывать огород. Ладно, оставляю вас, думаю, у тира Дитона к вам еще есть вопросы, Рокерт.

– Имеются. – Крейс приглашающе махнул гостю, прося следовать за ним.

– А я навещу Генриетту.

Князь вышел следом за гостем, поинтересовался у Абрахима, где устроили девочку, и отправился в комнату к ней. Там он застал Улияну с Аникой, которые сидели у кровати спящей девочки. Заметив вошедшего, обе торопливо поднялись и поклонились.

– Милорд…

Князь приложил палец к губам и махнул Улияне в сторону коридора. Бывшая герцогиня согласно кивнула и торопливо вышла, а князь заметил, что девочка пристроилась за дверью, чтобы удобнее было подслушивать. Улыбнулся и далеко отходить не стал, пусть слушает.

– Милорд, что теперь будет? Вы примете девочку?

– Куда ж я денусь, госпожа Улияна, – вздохнул он.

– Милорд… Этот Тирон мне никогда не нравился, и я совершенно не удивлена, но она…

Князь поднял руку, останавливая эмоции.

– Единственный шанс не отдать девочку законному опекуну – пристроить ее к Аливии фрейлиной. В любом другом случае я не смогу оставить ее в замке, вы это понимаете?

Улияна задумалась, потом кивнула.

– Да, милорд.

– Но у меня нет времени заниматься ею.

– Графиня была моей подругой.

– Я рад, что мы поняли друг друга. Думаю, вам будет проще объяснить все девочке.

– Конечно. Как подумаю, сколько ей пришлось пережить… Я бы этого Тирона задушила собственными руками!

– Увы, но без доказательств мы мало что сможем сделать… – Князь горько хмыкнул и не удержался: – Вот вам, герцогиня, еще одни последствия непродуманных поступков, когда от вины одних страдают совершенно невинные люди.

Улияна отвернулась.

– Простите…

– Да что вы у меня-то прощения просите? Да и не ваша вина в этом… Ладно, вы меня тоже простите, не смог сдержаться… неправильно это – винить вас в поступке мужа. Извините.

Улияна удивленно глянула на князя, потом кивнула.

– Спасибо, милорд… я у вас многому научилась.

Князь удивился, но потом мысленно махнул рукой.

– Оставляю вас, госпожа Улияна. Думаю, сейчас девочку не нужно беспокоить, пусть отоспится, потом возьмете к себе.

Направляясь в свои покои, князь в задумчивости едва не налетел на какую-то девушку.

– Извините, – рассеянно пробормотал он, пытаясь обойти препятствие.

– Ой, это вы, милорд? Что вы, что вы, это я должна просить прощения! Прошу смиренно извинить меня. – При этом девушка неуклюже топталась в коридоре так, что князь никак не мог ее обойти. Наконец он поднял голову и пригляделся к ней внимательней, с удивлением узнал Лианду – служанку Риолы.

С некоторой оторопью князь наблюдал, как девушка начала откровенно флиртовать с ним. Он даже попятился от такого напора. Будь у него в этот момент настроение не такое паршивое, он, может, избавился бы от нее более вежливым способом, но сейчас, с трудом скрывая раздражение, просто резко дернулся, обошел препятствие и зашагал дальше, не оглядываясь. Еще не хватало этой головной боли, как будто и так проблем мало.

У собственной комнаты остановился, вздохнул и отправился к Аливии. Если сейчас не пойдет, так ведь сама заявится, требуя подробностей. Да и Риола… Риола… Блин, еще эта ее служанка, дура набитая.

Как, впрочем, и ожидалось, у Аливии сидели Риола и Корт.

– Что там случилось? – сразу кинулась к нему Аливия. – Я видела, как Генриетту привезли! Аника убежала, обещая узнать подробности, но пока не вернулась.

Князь отставил девочку в сторону и прошел к стулу.

– Беда у нее. Аливия, девочка сейчас осталась одна… – Рассказ много времени не занял, да и о Тироне князь не сказал ни слова, незачем ей знать об этом. Напали разбойники, и напали. Риола потом все равно все узнает, вон как смотрит, понимает, что он недоговаривает, но также понимает, что раз недоговаривает, то не хочет лишний раз волновать сестру. – В общем, она теперь осталась одна. Ты же с ней подружилась?

Аливия задумалась.

– Не то чтобы очень. Мама ее постоянно одергивала: «Это благородной леди не положено, то не положено…» А ведь ей хотелось со мной побегать.

– Ну, вот теперь и побегайте. Ей сейчас тяжело, у нее не осталось никого из близких. Ты ведь не дашь ей заскучать?

– Конечно, не дам! А она с нами останется?

– Да. Будет твой фрейлиной.

– Правда?! Вот здорово! Я ее тоже обучу сражаться!

Князь вздохнул.

– Давай только без фанатизма. Это ты у нас такая маньячка, никаких кукол и вышивания не надо, дай только железками помахать. Я не думаю, что Генриетте будет интересно с тобой тренироваться. И, полагаю, госпожа Улияна присмотрит за ней. Ладно, вы отдыхайте, а я пойду, дел еще много.

В коридоре князя догнала Риола, ну кто бы сомневался.

– Ты ведь не все рассказал? И зачем это делать ее фрейлиной?

– Какая ты догадливая, – вздохнул князь. – Конечно, не все. Но либо так, либо… Ты только Кнопке не рассказывай, знаю я ее, захочет тут же справедливость восстановить.

Выслушав рассказ жениха, Риола нахмурилась.

– Почти как с моими родителями.

Князь удивленно посмотрел на девушку, потом коснулся ее руки:

– Не переживай, все образуется. Лучше расскажи, как там ваш спектакль поживает?

Перевод темы так себе, но Риола поняла и продолжать неприятный разговор не стала.

– Нормально. Начало уже сделали, сейчас знакомлю артистов с главными ролями, подбираем артистов на роли других кукол. Линара в восторге, что ей досталась главная роль.

– А знаешь, – вдруг неожиданно для себя попросил князь, – идем в сад? Там расскажешь о ваших делах. Что-то устал сегодня, хочется прогуляться.

Риола слегка покраснела, потом кивнула.

– Конечно, милорд.

Князь предложил руку, и вдвоем они направились к лестнице, не заметив остановившуюся в углу служанку Риолы, которая внимательно наблюдала за ними.

Двое замерли недалеко от крепостной стены замка, устроившись на стоге сена, который натаскали для корма крестьянских коней, работающих в замке. Сейчас, когда солнце уже почти скрылось за горизонтом, здесь царили тишина и спокойствие, поэтому неудивительно, что это место облюбовали парочки – вечером тут почти не бывает людей.

– Князь красивый, – жалостливо тянул один женский голос.

– Красивее меня? – хмыкнул мужчина.

– Что ты, но он же князь! А он даже не смотрит на меня. – Девушка вздохнула. – Кто я для него?

– Странно. – Мужчина притянул девушку к себе. – Я видел князя с этой его невестой, на мой взгляд, ты намного красивее. Дурак этот князь.

– Думаешь? – Какая надежда в голосе.

– Конечно. Но он ответственный человек, а потому раз есть невеста, то на других он смотреть не будет.

– Эх… если бы я была благородной…

– Тогда ты даже не посмотрела бы на меня, я бы такое не пережил! Иди ко мне, моя кошечка…

Спустя примерно два часа девушка исчезла в замке, а мужчина все еще смотрел ей вслед, при этом его лицо выражало все что угодно, но не радость. С отвращением сплюнув, он скатился со стога сена и огляделся. Что ж, удачно получилось. Снова оглядевшись, он направился в сторону временных домов для строителей, где сейчас и жил вместе с бригадой мастеров, куда нанялся неделю назад – рабочие руки здесь нужны были постоянно. Вообще, князь строил с ненормальным размахом, планируя широченные улицы с какой-то непонятной канализацией. И даже крепостной стены вокруг этого не будет, вместо нее куча крепостей, которые все называют фортами. Все непонятно, но это и лучше для него. Как же удачно он познакомился с этой дурочкой…

– Не надо замирать в каких-то дурацких позах! – Риола сердито прошлась по сцене и остановилась перед одним из артистов. – Ну зачем эти заламывания рук?

– Но, госпожа… – Мужчина растерялся, не понимая, в чем виноват. – Ведь по роли мой персонаж сердится и должен отчитывать этого Буратино.

– Я! Я сейчас сержусь! Посмотри на меня! Я что, замираю в нелепой позе, воздевая руки к небу, и произношу идиотские речи? Или вот ты, Флат, когда Линара провинится, тоже такие речи произносишь?

– Дык это… – Папаша Флат усиленно зачесал затылок. – Я ж тогда ремень беру и…

– Вот вспомни, что ты ей говоришь тогда, только без ремня.

Папаша Флат покраснел.

– Дык это… не могу при госпоже.

– О‐о‐о! Да не слова! Слова у тебя в тексте есть, интонации вспомни!

Риола вернулась к насмешливо наблюдавшему за происходящим из зрительного зала князю и плюхнулась в соседнее кресло.

– У тебя неплохо получается, я думал, мне самому все разжевывать придется. Откуда такие познания в сценическом искусстве?

– Я однажды, когда родители были живы, ездила с ними в империю и видела там театр и игру их актеров. Потому я на игру любителей на площадях и смотреть не могла после этого. Вот уж не думала, что тебе захочется получить свой театр такой же, как в империи. Впрочем, до имперского ему далеко.

Князь хмыкнул.

– Я не обольщаюсь, но даже самый длинный путь начинается с первого шага. Дети, кстати, уже поняли, что от них требуется. Их игра такая непосредственная и искренняя. А взрослым мешает их прошлый опыт, они привыкли играть так. Привыкли показывать эмоции персонажа не игрой, а жестами, нарочито выпячивая их. Ведь кто их зрители? Непритязательные крестьяне, горожане. Им пока все не разжуешь, не поймут никаких намеков. В комедии надо за шторой специального человека для них сажать, чтобы смеялся в том месте, где смешно, подсказывая зрителям.

– Ну не до такой же степени, – не очень уверенно возмутилась Риола.

– Ты не поверишь, – снова развеселился князь. – Поэтому и эмоции персонажей артисты показывают так, тут даже самый тупой догадается, что вот этот персонаж злится, а этот радуется.

К ним присоединились Аливия и Аника, последняя на ходу читала какой-то свиток, даже что-то править в нем пыталась «вечной» ручкой, подаренной князем. Аливия, увидев игру актеров, замерла, наблюдая.

– Вот, очередной фрагмент, – Аника протянула свиток Риоле.

Девушка бегло просмотрела его и кивнула, отрывок этот она уже читала и сейчас смотрела внесенные правки. Изменились в основном песни. С песнями отдельная беда. По идее петь их должны свои персонажи, но когда это попытались сделать… Князь хохотал так, что артисты едва не сбежали. Риола морщилась, Аника зажала уши руками и зажмурилась. Даже Корт, самый немузыкальный из всех, решил, что лучше потренируется, чем слушать «мычание недоеных коров». Так что к исполнению привлекли барда. Сторна посадили за ширмой, и в нужный момент, не показываясь зрителям (это для него вообще стало шоком, как это зрители и не видят барда), исполнял ту или иную песню. Из-за этого ему и не нравилось участвовать в спектакле, но против князя Сторн идти не рискнул, тем более и заказов у него много от этого самого князя, и за игру в театре ему платят. Так что смирился как с неизбежным злом, а характер не давал ему халтурить даже на нелюбимых выступлениях.

– А когда они закончат? – Аливия, как всегда, нетерпелива. – Хочу поскорее посмотреть спектакль. Риола, они быстро справятся?

Говорить прямо Риола не стала, но ее вид был весьма красноречив, Аника захихикала.

– Так плохо?

– Нет, – опередил девушку князь. – Для уровня крестьян они играют хорошо, но Риола требует от них уровня имперского театра, а это сразу не получится.

– Ну сам тогда и тренируй их, если считаешь, что они хороши, – рассердилась Риола.

– Я так не считаю, – примирительно отозвался князь. – А если я начну их тренировать, то вскоре они станут ходить строем и совершать разные маневры. Я ж только армией командовать умею.

Аливия рассмеялась, видимо, представила картинку шагающих строем артистов. Риола тоже чуть улыбнулась.

– Может, так и надо с ними, – буркнула она.

– А может, выписать кого-нибудь из империи? – ехидно поинтересовался князь. – Чтобы помог поднять театр.

Риола даже растерялась, вероятно, такая мысль ей даже в голову не приходила.

– А… а можно?

– Почему нет? Подбери исполнителя и отправь в империю с полномочиями. Пусть ищет нужного человека и нанимает его. Надо только подумать о том, сколько мы готовы ему заплатить.

– Ой, было бы здорово!

В дверях театра показался Абрахим Винкор, со света в полутемном помещении, где освещалась только сцена, он не сразу заметил князя, но вот разглядел и уверенно зашагал к нему. Князь заметил секретаря и сжался.

– Ну вот, нашел, – буркнул он. – А я так надеялся еще немного отдохнуть от всех этих дел. – Князь встал. – Ладно, девушки, продолжайте уже без меня, а ты, Риола, подумай, идея ведь хорошая.

– Милорд.

– Иду, Абрахим.

С того момента, как в замке появилась Генриетта, прошло уже почти три недели. Тогда, принимая решение насчет девочки, князь не совсем верно просчитал последствия этого поступка, о чем ему на следующий день и сказал герцог Алазорский.

– Хоть со мной посоветовался бы, – вздохнул он в конце своей речи, в которой объяснил всю поспешность решения князя – герцога Торендского.

Тот выслушал молча, покаянно склонив голову.

– Может, все будет не так уж и плохо, – отозвался князь, когда Алазорский закончил. – Но даже если и так… Ну не могу я ее выгнать, Ленор! Ну, вот что хочешь со мной делай, не могу, и все! Ее же убьют!

Герцог успокоился и переглянулся с невозмутимым графом Танзани, промолчавшим все это время.

– Знаю. Может, ты и прав, что после всего пережитого тобой у тебя все еще остается доброта к тем, кто нуждается в защите. Но ты заработал себе проблемы на пустом месте.

– В каждом человеке должно оставаться что-то, не меняющееся ни при каких обстоятельствах, иначе это не человек, а мусор! – вдруг заговорил граф. – Герцог Торенды во многом… беспринципный человек, ради конечной цели готовый на многое. – Герцог Алазорский и сам князь с одинаковым недоумением уставились на графа. Князя особенно покоробили слова о его беспринципности, тем более что во многом граф прав. – Но я рад, что он никогда не поступается своими принципами, несмотря ни на какие возникающие проблемы. Именно поэтому я и поддерживаю его, хотя не все его поступки отвечают рыцарской чести.

Алазорский больше не спорил, а князь еще долго размышлял над словами графа.

Предсказанные проблемы начались быстрее, чем он предполагал, даже раньше, чем в замок князя заявился Тирон. Оказалось, что дворяне, которые сейчас постоянно присутствовали в армии или метили в будущие депутаты парламента, быстро прознали о назначении Генриетты и Аники, которую Володя назначил фрейлиной заодно с беглянкой, и через три дня заявилась целая делегация. Как же так, они храбро сражались за короля, сохраняли верность империи, а их дочери, что, разве не заслуживают, и т. д., и т. п. Хорошо еще, что князь, предупрежденный Алазорским, оказался готов к такому разговору, а то точно растерялся бы.

В общем, в результате проведенных переговоров все дворяне не ниже баронов, у кого есть дочери примерно возраста Аливии и кто согласен с этим, направят их в замок фрейлинами к маркизе. А поскольку уже было известно, что принцесса Ортиния, войдя в положение князя, лично подобрала обер-фрейлину для девочки и та уже выехала из столицы, то вряд ли кто из дворян откажется от чести быть представленным при дворе герцога, то есть его дворе. Это и честь, и возможность в будущем выгодно организовать партию для дочери. Потому, кстати, и ограничение – не ниже барона. Ну, или за особые заслуги некоторых тиров, отличившихся в сражениях. А Генриетта с Аникой? Так не выгонять же их?

Когда переговоры закончились, князь внешне оставался спокойным… внешне… Зато оставшись один, высказал в небеса все, что об этом думает.

– Детский сад!!! У меня теперь тут будет детский сад!!! За что?!

Убедившись, что немного успокоился, он отправился за советом к герцогу Алазорскому. Однако, видимо, не совсем удалось скрыть чувства, и герцог встретил его смехом.

– Выглядишь ты как человек, который уже решил влезть в петлю.

– Восемнадцать девчонок от семи до двенадцати лет, Ленор!!! Я сбегу в поход!

– Ладно тебе, успокойся, будто тебе с ними нянчиться придется. Это уже не твоя проблема, а обер-фрейлины, тебе только надо подготовить помещения для них. Кстати, западное крыло для фрейлин и отводилось, его только в порядок привести надо. И не стони, сам виноват, нечего было спешить. Не стал бы брать Генриетту фрейлиной, еще долго никто бы не вспомнил об этом.

– Я распоряжусь о начале ремонта. Кстати, сколько человек должны жить в комнате? Ну эти… фрейлины, которые… с косичками…

– Не надо так мрачно, князь, – совсем развеселился Алазорский. – А комнаты. Ну, они же совсем еще маленькие, так что по одной в комнате их селить точно не следует, лучше по двое – старшую с младшей. Но, опять-таки, это не твои заботы, это уже обер-фрейлина будет решать, а тебе в такие вопросы даже встревать неприлично.

– Но должен же я знать, как эти комнаты готовить?

– По две девчонки на комнату плюс отдельная комната для обер-фрейлины и еще пяток комнат для ее помощников и слуг. А что ты смотришь? Полагаешь, она одна справится? Конечно, ей нужны помощники.

Аливия, когда узнала, что вскоре у нее появится столько новых подружек, прыгала до потолка. Корт, правда, хмурился, но девочка заверила мальчишку, что никогда его не бросит и вообще… Корт покраснел и что-то там забормотал про девчачьи глупости, и что вообще лучше бы эти фрейлины были мальчишками, с ними тогда хоть потренироваться можно было бы.

А у строительных бригад появился новый срочный заказ.

Еще через два дня приехал Тирон с сопровождением, но тут все было просто. Князь с ходу заявил ему, что как хороший знакомый графини, в судьбе которой он принимал участие еще с Торенды, и в знак уважения к ней он берет ее дочь фрейлиной к своей сестре, поскольку регенту будет совсем не до воспитания девочки, ему графство в порядок приводить. Тирон с подкупающей искренностью поблагодарил и заверил, что не желает своей племяннице лучшей судьбы и что под присмотром князя ей, безусловно, будет очень хорошо. Князь даже усомнился в верности выводов Рокерта Торга.

– Засомневались, милорд, что это именно он убил сестру? – спросила его Улияна позже. – Я вот тоже долго не верила, что этот милый молодой человек такой, каким его описывала моя подруга. Он умеет производить впечатление, а сейчас понимает, что получить Генриетту у него шансов нет, вот и не стал даже пытаться, зато постарался очаровать вас.

– Вы просто рисуете какого-то монстра.

– Поверьте, милорд, любой монстр рядом с этим человеком – милый домашний котик.

– Хм… – Не то чтобы князя не убедили слова Улияны, но и действовать без серьезных доказательств не мог, поэтому сделал вид, что поверил в искренность регента, подтвердил его статус и принял от него клятву верности.

Тирон пробыл сутки, а потом заторопился в графство, порядок наводить, как порекомендовал ему сюзерен.

Вся эта неожиданно возникшая суета так достала князя, что он отводил душу в тренировках, попутно прилетело Корту с Аливией и Риоле. Впрочем, гонял Володя в основном Корта, а для девчонок составил отдельное расписание, с одной стороны, вроде бы ненапряженное, а с другой – как раз чтобы плавно поднимать умения и развивать гибкость. Аливии такой подход не понравился, она, видите ли, не устает совсем и даже попыталась тренироваться дополнительно.

– Хочешь тренироваться дополнительно – вперед! – рассердился князь. – Но потом не жалуйся, что ничего не умеешь и ничего не получается.

– Ага, Корта ты вон как гоняешь!

– Еще раз повторяю, Корт – мальчик. В отличие от тебя. Сколько ни тренируйся, но силой тебе с ним никогда не сравниться. Твое оружие скорость и ловкость, а к их развитию должен быть особый подход, очень осторожный и взвешенный, чтобы ничего не повредить. Ты же не хочешь в двадцать лет превратиться в хромую горбунью?

Такая перспектива Аливию явно напугала, ее даже затрясло.

– Нет.

– Тогда слушайся меня и не старайся торопиться. Хочешь дополнительно заниматься? Отрабатывай движения и повторяй приемы, проводи легкую разминку. Но не перенапрягайся!

Аника посещать тренировки перестала, теперь у нее появилось новое занятие – дорабатывать перевод сказки «Буратино», чем она и занималась все свободное время. А после обеда к ней присоединялись Аливия и Риола. Ближе к вечеру они под руководством Арвида и Беатрис изучали травы и учились делать перевязки. Пока они занимались своими делами, князь готовился к походу и принимал делегации купцов, крестьян, членов городских магистратов, вовсю готовился запустить работу парламента, уже ремонт помещения почти закончился. А утром новая тренировка… вот неугомонная Аливия, и ведь не откажешься. Шпага… Конечно, против латника она малопригодна, хотя боевая шпага совсем не то, что представляют себе обычно по фильмам, ею и рубануть можно, но все равно – не меч. Но справедливости ради, против подготовленного латника ни Аливия, ни Риола и с мечом не выстоят, а быстрая шпага все же даст шанс, ею очень удобно бить в стыки защиты, она проникнет даже в небольшую щель. К тому же здешние латы вовсе не обеспечивают хорошую защиту – железо отвратительного качества, и до полных доспехов местные технологии еще не дошли. Князь еще некоторое время понаблюдал, как девчонки отрабатывают защитные стойки с переходом в атаку, и захлопал в ладоши, привлекая внимание.

– Риола, Аливия, подойдите. Корт, хотя то, что я сейчас скажу, касается в основном девчонок, но и ты послушай. Аливия, Риола, в первую очередь хочу сказать, что от вас никто не ждет героизма. Мои занятия не для того, чтобы вы в первых рядах шли в атаку на неприятеля, я хочу, чтобы вы просто выжили, случись что. Но вы еще слабы… Аливия, прекрати корчить рожи… Против солдат у вас шансов нет. Единственная ваша надежда – неожиданность.

– Ага, конечно.

– Кнопка, если ты вспоминаешь того солдата, которому вывихнула руку, то там как раз и есть классический случай неожиданности. Он неприятностей от тебя не ждал, а потому дал тебе время подготовиться и провести прием, до последнего не понимая, что ты хочешь сделать, и ничего не опасаясь. Вот на этом вы и должны играть. Не показывайте своих умений, представляйтесь слабыми, испуганными, сдавшимися, но смотрите и наблюдайте. Если вас не опасаются, то у вас появится шанс, и тогда нужно действовать быстро, не раздумывая. Кнопка, в случае с тем солдатом ты показала свои умения, и тебя заперли в темнице, откуда сбежать невозможно. А если бы изобразила испуганную девочку и не сопротивлялась? Тебя, скорее всего, заперли бы в обычную комнату и даже охрану не выставили. Ты смогла бы осмотреться, а потом просто сбежать.

Девочка нахмурилась, задумавшись.

– Это притворство, – надулся Корт.

– Корт, когда ты вырастешь, сможешь защищаться, а пока нужно действовать хитростью. Вот скажи, настоящий рыцарь разве нападет на девушек?

– Нет, конечно, – даже возмутился мальчишка.

– А если такие найдутся и, допустим, нападут на Аливию или Риолу, будут ли они считаться рыцарями?

– Еще чего!

– Вот видишь. Значит, хитрость против таких людей не считается чем-то постыдным. Но ты прав, применять такие уловки против честного противника не стоит.

– Тогда согласен, – важно кивнул мальчик, подумав.

– Все равно это как-то неприятно будет. Унижаться…

– Риола, героические подвиги оставьте воинам, а вы должны выжить… для меня это важнее.

Риола чуть покраснела, отвернулась. Князь нахмурился, потом заговорил:

– Зато когда придет время, нужно действовать быстро и решительно. Никаких драк, силы не равны, а потому удар должен быть стремительным и единственным. Не старайтесь бить издалека, шансы малы, удар должен наноситься наверняка!

– И как же это? – Риола уже взяла себя в руки и теперь ехидно усмехалась. – Нас же не подпустят.

– Подпустят, если не будут опасаться. Вы не производите впечатления опасных противников, и в этом ваша сила. Старайтесь еще больше НЕ ПРОИЗВОДИТЬ впечатления. Для этого годится все.

Князь вдруг сморщился, из глаз хлынули слезы, рухнул на колени и пополз к Риоле, запричитав:

– Госпожа, пощадите меня, умоляю!

Растерянная Риола шарахнулась в сторону, но он уже обнимал ее за колени, продолжая причитать… И вдруг рванул, стремительно выпрямился, сбивая девушку с ног и обозначая удар в горло.

– Риола, мы только сегодня изучали этот прием, – совершенно спокойно напомнил князь. – Так же, как то, что я усиленно пытался вбить в вас метод избежать его. Ты ничего не сделала и позволила себя убить.

– Но… – Девушка все еще ошарашенно рассматривала мокрое от слез лицо князя.

– Вот именно. – Он выпрямился и вытер лицо. – Урок понятен? Пусть противник даже презирает вас, но смеется хорошо тот, кто смеется последним.

Сзади фыркнул Корт.

– А ты не изображай из себя непобедимого бойца, – обернулся к нему князь. – Всегда найдется кто-то сильнее тебя. А против тех, кто нападает на девушек, хороши любые приемы. Сейчас я покажу те места на человеческом теле, куда следует бить, чтобы быстро и гарантированно вывести противника из строя, пусть он даже будет крупнее и сильнее вас. Даже не очень сильный удар в эти точки причиняет либо сильнейшую боль, либо противник теряет сознание. Аливия, подойди, а вы смотрите…

Князь повернул девочку к себе спиной и лицом к Риоле и Корту. Потом стал показывать упомянутые точки, тыча пальцем и слегка надавливая, чтобы Аливия почувствовала и запомнила, попутно объясняя, к чему приводит удар в то или иное место.

– Ну вот. Завтра утром Арвид пообещал закончить специальную куклу, на которой вы и будете отрабатывать эти удары. Кстати, не вздумайте отрабатывать их друг на друге, контролировать силу удара вы еще не умеете, так что скорее поубиваете друг друга, чем научитесь чему-либо. Или покалечитесь. А сейчас разобрать шпаги и мечи. Аливия, Риола, отрабатываете выпад из нижней позиции, Корт – веер с переходом в атаку. Начали!

Герцог Алазорский уехал за день до приезда обер-фрейлины. Сначала он хотел ее дождаться, было интересно посмотреть, кого выбрала принцесса, но, получив с гонцом какое-то известие из столицы, заторопился:

– Жаль, но придется ехать. Но принцессе я верю, думаю, она выбрала подходящую кандидатуру.

– Главное, чтобы эта дамочка не пыталась командовать Аливией, ничего хорошего из этого не выйдет.

– Князь, больше доверия людям. Ортиния – девушка умная и знает как тебя, так и Аливию. Полагаю, она не только нашла подходящую персону, но и проинструктировала ее. К тому же обер-фрейлина при маркизе, а не маркиза при ней, учитывай это. Не понимаю твое опасение! У вас на родине нет фрейлин?

– Ленор, ну откуда у меня дома фрейлины?

– А‐а‐а, ну да. – Герцог ехидно усмехнулся. – Фрейлинами начинают интересоваться, будучи постарше.

– Да ну тебя! – Князь отвернулся. – Я ведь обучался в военной школе.

– Угу-угу.

– Ленор!

– Ладно, я шучу.

Герцог уехал, а вот граф Танзани остался и занялся тренировкой латной конницы. План занятий составили таким образом, чтобы граф сумел в полной мере понять ту войну, к которой готовится князь. В конце концов, ему самому предстоят похожие операции в Вертоне. Попутно князь объяснял разные сложности такого рода операций:

– У нас это называется магазинной системой. Сам понимаешь, как замедляют движение войск обозы. В моем случае, да и в твоем, такой черепаший темп неприемлем. У нас будет недостаточно войск, чтобы сражаться с крупным отрядом. Пусть обозы идут в Вертон, оттуда направляй их в выбранные тобой города, на которые ты станешь опираться в рейдах. Не складывай яйца в одну корзину, устраивай запасы в нескольких точках.

– Князь, не буду спорить, система хорошая, но ответь мне, пожалуйста, ты всерьез думаешь, что мы сможем создать двукратный запас припасов? Полагаешь, обозы, идущие с армией, от нечего делать используют и никто не догадался о таком методе снабжения? Деньги откуда на все это?

Князь молча достал из сумки тетрадь, нашел нужное и протянул ее графу.

– Вот расчеты по стоимости и способы снабжения. Если закупать припасы в прибрежных городах, то цены там не взлетят, ибо в каждом будет закупаться совсем немного, тем более и армия у тебя не очень большая. Корабли отплывают из Тортона, следуя к цели, заходят в каждый порт и забирают закупленное оттуда. Если караван выйдет через три недели, то в порты Вертона они подойдут одновременно с тобой, так что тебе вовсе не обязательно тащиться с собственным обозом – на месте тебя будет ждать все что нужно. Остается собрать несколько обозов и направить их в выбранные места, а самому быстро нанести удар по опорным пунктам врага. Сил у Родезии в Вертоне практически нет. Ставь магазины и с опорой на них действуй, главное, укрепить их, чтобы случайный отряд противника их не ограбил.

Танзани недоверчиво изучил тетрадь.

– Я могу это забрать?

– Конечно. Специально для тебя писал.

– Очень интересно. Так никто и никогда не делал. Даже Эрих до такого не додумался. Разделять не только армию для марша, но и обозы, организовывая не один большой обоз, а множество мелких.

– Проблема только в точности выдерживания сроков. Потому я и говорил, что возничих готовил лично. И у меня во главе караванов стоят не наемные обозники, а офицеры. К тому же Филипп уже несколько раз прогнал их по тем маршрутам, по которым нам придется идти, так что они там все проблемные места хорошо знают.

– Учитывать все мелочи?

– Мелочей не бывает, граф.

– Боюсь, твой метод ведения войны не приживется. Какой-то он… неблагородный, что ли. Да, так и скажут. Ты выигрываешь еще до начала битвы, а это неинтересно.

Князь с удивлением обернулся к графу, никогда не замечал за ним такой непрактичности, и вдруг понял, что граф смеется. Нет, он по-прежнему оставался серьезен, но вот в глазах впервые не было привычного льда. Они смеялись. Князь даже головой потряс, снова присмотрелся и ничего не заметил. Показалось? Тут он поймал на себе заинтересованный взгляд графа и поспешно отвернулся. Позади раздался смешок.

– Ты слишком серьезен, Вольдемар. Научись расслабляться. Нельзя вечно куда-то бежать, нужно иногда и остановиться для отдыха, иначе просто сгоришь.

Князю оставалось только кивнуть. Если уж такой трудоголик, помешанный на чести и делах, советует ему передохнуть, пожалуй, стоит прислушаться. Поэтому он последующие три вечера провел в обществе Риолы, Аливии и Аники, помогая им готовить спектакль, переводил, смотрел. Так продолжалось до момента, пока заявившийся Винкор не сообщил, что приехала обер-фрейлина с сопровождающими лицами.

Князь ожидал увидеть важную женщину лет сорока-пятидесяти, но обер-фрейлина едва ли достигла тридцати, впрочем, здесь это уже солидный возраст.

Князь вежливо кивнул ей и пригласил в кабинет. Абрахим моментально принес чайник, нарезанные лимоны и выпечку, за что получил мимолетную улыбку. Князь подождал, пока женщина сядет, налил ей чая, а потом сам опустился в соседнее кресло. Задумался, но тут же очнулся и налил чая себе, снова замер. Тут он поймал на себе изучающий взгляд из-за чашки, в глазах собеседницы играли смешинки. Сам рассмеялся от своей неловкости.

– Вот ведь… даже не знаю, о чем говорить. Наверное, стоит признаться, что понятия не имею, в чем заключаются ваши обязанности.

– Я примерно так и предполагала, – опять улыбнулась женщина. – Ее высочество описала вас довольно точно. Что касается разговора, попробуйте начать с того, чтобы представиться.

Князь покраснел.

– М‐да. Извините, пожалуйста, что-то я совсем растерялся. Вольдемар, герцог Торендский, чужеземец. По обычаю моей родины ныне я князь.

– Рогнеда Веронг, графиня Трастима. – Женщина достала из небольшой сумочки, лежащей рядом с ней, свиток и протянула его князю.

Мельком он заметил, что свиток запечатан сургучной печатью с оттиском герба правящего дома. Интересно, что там такого написала Ортиния, если потребовались такие предосторожности.

Взломав сургуч, он углубился в чтение. Сначала ничего необычного не было, Ортиния сообщала, что отыскать человека, нужного князю, довольно сложно. Мол, если человек опытный, то он уже с устоявшимися взглядами и вряд ли станет благосклонно принимать что-то новое, с ним будет сложно и Вольдемару, и его сестре. А те, кто готов принять необычную семейку такой, какая она есть, еще неопытны. С фрейлинами требуется особый подход, ибо для высшей знати они и привилегия, и ответственность, поскольку с того момента, как сеньор принимает в свой дом молодых девушек – дочерей своих вассалов, он несет ответственность за их воспитание и честь.

Князь поморщился, но читать не бросил.

…Если собираются молодые девушки, к ним требуется особый подход, мол, сама все видела, когда к ней приставили первых фрейлин, какая среди них борьба за ее внимание началась. Опытный наставник обязательно пресечет такие вещи, иначе недалеко до трагедии, а это для репутации князя совершенно не нужно.

– Интересно, а хорошие новости есть? – себе под нос пробормотал Володя.

Хорошие новости начались дальше. Припугнув ответственностью и описав возможные последствия, Ортиния писала, что нашла нужного человека – мать одной из своих фрейлин, с которой она очень дружна и которую оценивала как чудесную девушку, скромную и умную. К сожалению, ее отец, муж графини, которую принцесса рекомендует, погиб в той битве, что провел идиот Лодерский.

Князь не поверил и перечитал еще раз. Так и было написано «идиот Лодерский». Хмыкнул. Да уж, принцесса тоже изменилась, кажется, он заразил ее своей прямотой. До встречи с ним она никогда такого не написала бы.

В общем, лишившись мужа, графиня Трастима утратила часть влияния, тут же нашлись доброжелатели, которые посчитали, что не старая еще женщина не сможет справиться с наследством. Ортиния с помощью брата сумела уладить дела, но оставаться при дворе дальше графине стало невозможно. В общем, удачно все сложилось. Принцесса характеризовала мать своей фрейлины как очень умную женщину, способную наладить отношения и с сестрой князя, и с прочими воспитанницами. В общем, характеристика прямо Мэри Поппинс – Леди совершенство.

От пришедшего в голову сравнения князь усмехнулся и искоса глянул на сидящую перед ним женщину.

Дальше шла просьба позаботиться о матери ее лучшей подруги и не дать графиню в обиду в случае чего.

– Ты же добрый, – заканчивалось письмо.

Князь не выдержал и рассмеялся.

– Однако принцесса довольно откровенна, не ожидал от нее такого. Что ж, письмо, пожалуй, не для чужих глаз. – Он встал, подошел к камину и кинул послание в огонь. Дождался, когда от письма останется только пепел, перемешал его кочергой. Вернулся за стол.

– Ее высочество очень высокого мнения о вас и считает, что вы сумеете справиться со сложной ситуацией.

– А ситуация, ваша светлость, настолько сложная?

– А как вы считаете сами?

– Хм. Испытываете? Что ж. Как я понимаю, Аливия не ваша родная сестра. Дочь купца, значит, происхождения она не дворянского. – Князь медленно кивнул. Рогнеда, дождавшись этого кивка, продолжила: – Дети порой очень жестоки, особенно с теми, кого считают ниже себя по происхождению, но которым по какой-то причине повезло подняться.

– Взрослые в такой ситуации тоже не блещут благородством.

– Но взрослым хватает ума держать свои чувства под контролем.

– Тоже верно. Но тут я не опасаюсь. Аливия неплохо умеет постоять за себя.

Рогнеда покачала головой.

– Принцесса мне говорила о том, что вы учите сестру сражаться, но поверьте, этот навык ей не поможет. Перед ней же будут не враги, которых можно убить.

Князь подумал и неохотно согласился.

– Вы сумеете ей помочь?

– Если вы спрашиваете, сумею ли я защитить ее в случае необходимости, то да. Но ведь ей нужно не это. Я защищу ее, пока она еще девочка, но рано или поздно она вырастет, и тогда ей уже придется защищаться самой. И словами и… думаю, что ваши уроки ей пригодятся.

– Мне нравится ваш подход.

– Вторая проблема, как я понимаю, Аника Тиндон. Взяв ее под защиту, вы получили большую головную боль, но это довольно хорошо характеризует вас как человека. Однако ей придется намного тяжелее, чем вашей сестре. Аливию защищает ее нынешнее положение, уверена, родители девочек очень хорошо объяснят им, как стоит обращаться к маркизе. Проблем я жду от… не очень умных или очень спесивых, но таких не может быть много. А вот Аника… Тут все зависит от того, как к ней относится юная маркиза.

– Кажется, они неплохо ладят, сейчас совместно переводят рассказанные мной истории.

– Будет зависть. Дочь мятежника и так близка к маркизе.

– А если бы у них были плохие отношения?

– Чтобы угодить маркизе, Анику стали бы изводить.

– М‐да. Графиня, вы словно не про маленьких девочек говорите, а описываете пауков в банке.

– Ваша светлость, любой двор – это и есть пауки в банке. Пока они маленькие, все их эмоции и поступки на виду, но поверьте, они быстро научатся и скрывать мысли, и льстить. Я сама стала фрейлиной в девять лет и видела все это.

– Сумеете справиться? Мне такое… меня такая ситуация не устроит.

– Если вы мне поможете. Вы должны четко и недвусмысленно показать свою позицию и придерживаться ее. Поверьте, такие намеки любые придворные понимают моментально. Девочек еще можно воспитать, опять-таки, если перед ними будет пример.

Князь глухо стукнулся головой о стол. Графиня сначала замерла от неожиданности, потом тихонько рассмеялась.

– Ну-ну, князь, не надо так пугаться, ничего особенного от вас не потребуется.

– Графиня, я целиком и полностью доверяюсь вам и буду следовать всем вашим советам. Единственно, что… я обучаю сестру разным вещам…

– Это ваше право сеньора и опекуна. Даже если захочу, я не смогу вмешаться.

– Хорошо.

– У меня, пожалуй, все. Эти две проблемы я вижу.

– Э‐э‐э… вы просто не все знаете. Есть еще третья проблема, – неуверенно добавил князь.

Графиня удивленно посмотрела на него.

– Третья?

– Генриетта, графиня Лурдская. Ее отец активно участвовал в мятеже, а с ее матерью мы случайно встретились в Тортоне, и там я… немного помог им. А потом еще раз помог, уже здесь, когда захватили замок. Оказалось, что она подруга Улияны Тиндон. Мать Генриетты, в смысле. В общем, я отпустил их к мужу, но он оказался в королевском списке.

– Королевский список?

– Мятежники, не подлежащие прощению. Но когда их семейство бежало из страны, на них в дороге напали разбойники, и родители погибли, а девочку спас ее телохранитель и привез сюда.

– И вы?

– И я принял ее во фрейлины.

Рогнеда задумалась.

– Князь, скажите… вы только что стучали головой о стол… это действительно помогает?

– Не очень.

– Жаль, хотела попробовать.

Князь хмыкнул. Надо же, чувство юмора у графини очень близкое к его восприятию подобных вещей.

– Брат графини сейчас регент в графстве и опекун Генриетты.

– Почему вы не отдадите девочку ему? Это решило бы все ваши проблемы с ней.

Князь задумался. Графиня, безусловно, умная женщина и понимает, что вовсе не просто так Генриетта оказалась фрейлиной, а не отправилась к законному опекуну. Сказать или нет? Была бы графиня не так умна, можно было бы отделаться общими словами, но раз уж ему с ней работать…

– Скажем так, я не уверен, что, находясь у опекуна, девочка доживет до совершеннолетия.

Глаза графини на миг распахнулись, потом она понятливо кивнула.

– Кажется, понимаю.

– И вы понимаете, что об этом не стоит говорить вслух?

– Конечно, ваша светлость. Но, возможно, присутствие этой девочки и к лучшему. Если Аника, Генриетта и Аливия подружатся, то втроем им станет намного легче.

– Аливия с Генриеттой общались еще с Тортона, более того, там им даже пришлось некоторое время жить вместе. И моя сестра очень обрадовалась, что Генриетта теперь живет с нами… Я не рассказывал ей обо всем, и она уверена, что родители ее подруги просто уехали в другое королевство.

– А разве Генриетта…

– Со временем, когда немного отойдет от шока, она сама все расскажет. Пока она не хочет вспоминать произошедшее. Родителей-то убили почти на ее глазах.

– Понятно.

– И еще, не забывайте, что в замке живет и Улияна Тиндон, жена бывшего герцога и мать Аники. Она вам тоже поможет.

– Да?

– Она прекрасно понимает свое положение, мы с ней говорили об этом. И до вашего приезда именно она занималась обучением Аливии.

– Я поговорю с ней, – склонила голову Рогнеда. – Как я понимаю, я вас устраиваю в качестве обер-фрейлины?

– Принцесса очень высокого мнения о вас, а я ей верю. Так что да, мы договорились. Только… комнаты еще не совсем готовы. Признаться, я не рассчитывал, что все так случится, а потому крыло для фрейлин ремонтировать не начинали. Сейчас там работают увеличенные бригады, но сделать успели только вашу комнату и комнаты ваших помощников. Если вы не против, присмотрите там за работами, а то я совсем не знаю, что потребуется… фрейлинам. По любым вопросам обращайтесь к Гюнтеру – это управляющий замка, он сейчас дожидается вас за дверью. Он и покажет комнаты, и все объяснит. Возможно, мои вкусы по внутреннему убранству замка покажутся вам странными, не стесняйтесь и, если хотите, можете распорядиться переделать свою комнату.

– Благодарю, милорд. – Рогнеда встала и слегка поклонилась. – В таком случае вы разрешите мне и моим помощникам занять наши комнаты? А то с дороги все устали.

– О! Конечно. Прошу прощения, сразу не сообразил, разговор тут затеял. Гюнтер! Проводи графиню и ее людей в комнаты.

Заглянувший на крик управляющий поклонился и молча распахнул дверь, давая графине возможность покинуть кабинет.

А князь еще некоторое время сидел молча, крутя в руке чашку с остывшим чаем. Что ж, похоже, он не ошибся, когда попросил о помощи принцессу. Она нашла ему в помощники именно такого человека, который нужен. И если он правильно ее понял, то за свой дом может быть спокойным. Конечно, первое время все равно придется приглядываться, но женщина ему понравилась как своей уверенностью, так и чувством юмора. После того как фрейлина отдохнет с дороги, нужно будет представить ее Аливии, Анике и Генриетте. Для последних она еще и прямая начальница.

А сейчас… Князь нахмурился, вспомнив разговор с герцогом по поводу служанки Риолы. Напрямую герцог говорить с невестой князя не мог, вместо этого объяснил ему ситуацию, а тот решил, что не его дело вмешиваться в подобное. Может, Лианда дорога Риоле? Так бы и оставил все услышанное без последствий, если бы не то столкновение в коридоре. Девушка ведь явно пыталась заигрывать с ним. Вряд ли она рассчитывала на что-то большее, тем более, как понял он, ничем постыдным местные дворяне такое поведение не считали. Но… хм… Надо все же рассказать об этом Риоле, сколько можно откладывать! Но ведь у него только-только начали налаживаться с нею отношения, и рушить их из-за служанки совершенно не хотелось. А делать что-то надо. Может, поговорить с Джеромом? Наверное, это будет лучшим вариантом. Джером сейчас должен быть у себя, он попросил его подготовить информацию по раскладу сил в Совете. Новое задание Джерому должно понравиться.

Выпад! Парирование и контратака. Аливия отскочила, меняясь местами с атакующей Риолой. Выпад, парирование, контратака.

Начали отрабатывать связки. Сейчас обе девушки, постоянно меняясь местами, нападали на князя, который сжимал в руке такой же деревянный меч. Их задача заключалась в том, чтобы сделать выпад, парировать его ответный и снова атаковать. Атака, оборона, атака. Немножко скучновато такое однообразие, но повторение очень важно.

Вот Аливия попыталась не отбить его выпад в сторону легким движением, а парировать, выставив свой меч навстречу. Ошиблась? Князь надавил, продавливая защиту. Девочка сначала получила по лбу собственным мечом, потом добавился удар и его оружием. Аливия охнула и присела, почесывая лоб и обиженно глядя на брата.

– Можешь не смотреть, не пожалею. Сколько раз говорил, не парировать удар напрямую? Мало того что твое оружие не предназначено для такого, так и у тебя сил нет, чтобы удержать вражеский удар. Сама подумай, что случилось бы, сражайся мы настоящим оружием. Даже бывалые воины напрямую парируют удары только в случае крайней необходимости. Вы же должны двигаться и отводить удары. ОТВОДИТЬ, Аливия, или увернуться.

– Я подумала, что если отобью, то смогу тебя достать, ты будешь открытым.

– Разве мы сражаемся? А я полагал, что отрабатываем связки.

– Так мы одно и то же почти с утра повторяем. Одни и те же выпады и защита.

– Вот и хорошо, лучше запомните. Ладно, отдохните немного, потом будете друг с дружкой работать, а я посмотрю. Корт, давай теперь с тобой. Атакуй так, как я тебе показывал. Кстати, Риола, Аливия, пора, наверное, с вами заняться и ножевым боем. Лишним это умение не будет.

– Ножевым? А что там уметь? Всех благородных девушек учат обращаться с кинжалом.

– Да? – Князь удивленно моргнул. Забавно. – Честно говоря, не знал. Но в любом случае кинжал и нож сильно отличаются друг от друга. Пока вы разрабатывали гибкость и подвижность, я не хотел начинать, но сейчас уже можно. Тут и Корт сможет тренироваться с вами.

– Ура!

Князь хмыкнул и покосился на мальчишку. Тот с предвкушающей улыбкой пялился на Аливию, уверенный, что в этом он ей не уступит. Вот ведь завелся малец, поставил себе цель обязательно надавать Аливии по шее и тренируется больше нее. В борьбе, правда, он ее еще ни разу не победил. Аливия сейчас в движении вообще напоминала маленький вихрь, уследить за которым практически невозможно. А уж как девчонка наловчилась пользоваться слепой зоной противника! Даже князь ловил ее не потому, что успевал, а просто догадывался, где она может быть, если не видит – слепая зона не такая уж большая. Девочка еще не сообразила, что умение так прятаться от взгляда противника – не всегда преимущество, особенно если пользоваться этим бездумно. Князь тоже не спешил объяснять это, пусть сама догадается, так лучше поймет.

Но вот тренировка закончилась, и все отправились в душ, на выходе из которого их перехватила графиня Трастимская с Аникой. Последняя прижимала к груди толстую тетрадь.

Обе при виде князя присели в реверансе. Он чуть улыбнулся. Да уж, с тех пор как Рогнеда поселилась в замке, она всерьез занялась воспитанием молодых девушек. Непонятно, каким образом, но она умудрилась даже Аливию обучать этикету так, что девочка не старалась сбежать от этих занятий и занималась вполне охотно. Может, графиня колдунья? Включилась она и в постановку спектакля. Прочитав уже готовые тексты, Рогнеда пришла в восторг и даже дала несколько советов по стилистике, а также взялась помочь с самой постановкой.

– У меня отец ездил в империю в качестве посланника еще при отце Артона, – пояснила она. – А мама была страстной любительницей театра и очень жалела, что в Локхере нет такого же. Пыталась завести свой, по примеру императорского, но, к сожалению, не успела, отец умер.

– О, а Риола уже хотела из империи кого-то выписывать для помощи, – обрадовался князь.

– Ваша светлость…

– Госпожа графиня, ну пожалуйста, если уже так нужен титул, пусть будет просто «милорд». Меня эта «ваша светлость» на разных официальных мероприятиях достает.

– Как скажете, милорд, – улыбнулась Рогнеда. – Но вы напрасно считаете меня таким уж специалистом. Кое в чем девочкам помогу, но все равно нужен профессионал.

– Эх, – притворно повздыхал князь. – Я так надеялся сэкономить, но, видно, не судьба. Чего не сделаешь ради невесты.

Риола покраснела, а графиня снова улыбнулась. Когда они остались наедине, Рогнеда поинтересовалась его отношением к создаваемому театру. Князь пожал плечами.

– В таком виде, как сейчас, просто игрушка. Но если эта игрушка помогает девочкам сблизиться, пусть играются, траты я как-нибудь переживу.

– Я так и подумала, милорд. А этот спектакль?

– Признаться, я хотел, чтобы поставили совсем другое. «Буратино», наверное, не совсем удачная тема, но ее захотела Аливия, да и остальные девочки поддержали.

– Девочки? – неизвестно чему улыбнулась графиня. – Риола для вас всего лишь девочка? О, простите, ваша светлость, это не мое дело, – тут же добавила Рогнеда, когда князь собрался ей сказать примерно то же самое, только чуть вежливей. Посмотрел на улыбку графини и хмыкнул.

– Сам пока не знаю. Признаться, это несколько неожиданно для меня… И я не уверен, что смогу понравиться ей. Она такая… не то что красивая, я видел в столице и покрасивее. Она цельная, а это такая редкость. Очень необычная девушка и умная. А кто я? Метр пятьдесят в прыжке с букетом комплексов?

С чего это князь решил разоткровенничаться с почти незнакомой женщиной, он и сам не знал. Просто… Вот бывает такое, когда вроде недолго с человеком знаком, а уже тянет к нему, доверяешься. Рогнеда стала для него и матерью, и старшей сестрой, хотя такие слова он даже про себя не стал бы говорить. Такая откровенность заставила и графиню на миг растеряться, но она тут же взяла себя в руки:

– Это она вам сказала, милорд? Или вы лично напридумывали? Вы мнением самой девушки поинтересовались?

– Так у нее нет выбора.

– А вы знаете, что у нее умирает дядя? Тот, который заменил ей погибших родителей?

– Герцог Алазорский говорил.

– Риола постоянно получает письма из замка, а потом плачет по ночам. Вы этого не знали? Она не показывает, боится доставить вам лишние хлопоты. Если бы вы ей не нравились, ей бы до этого не было никакого дела. Не так ли?

– Вот черт! – Князь развернулся. – Простите, графиня, мне надо разыскать Риолу.

Рогнеда проводила убежавшего улыбкой и покачала головой:

– Ох, молодежь, всему-то вас учить надо, сами никогда не поговорите друг с другом, все друг перед другом силой своей хвалитесь. Скольких бы проблем избежали…

После разговора с невестой князь почувствовал, что какая-то часть стены между ними разрушена. Они тогда впервые поговорили достаточно откровенно, каждый поделился своими проблемами и тревогами. А графиня попросилась принять участие в постановке, поскольку подопечных все равно еще нет, а ей скучно. Риола помощнице обрадовалась, тем более с постановкой она зашла в тупик, не зная, как можно объяснить артистам, чего именно она хочет.

После тренировки, заметив Анику с Рогнедой, князь было подумал, что они ждут Риолу с Аливией, но оказалось, только Аливию, какие-то там вопросы у них возникли по тексту.

– А князь с госпожой Риолой пусть погуляют, – остановила попытку Аливии позвать Риолу графиня.

– А чего им гулять? – удивилась Аливия. – С нами пусть идут, у нас веселее.

– Госпожа Аливия, у вашего брата есть и другие дела, помимо того, чтобы развлекать вас.

Аливия мигом стушевалась и зашагала за ехидно ухмыляющейся Аникой, но тут же получила замечание и она – благородной девушке неприлично так улыбаться.

Князь и Риола переглянулись.

– До обеда еще есть время, не хочешь сходить в парк?

В парк не получилось, по дороге их перехватил Лигур и попросил князя посмотреть, правильно ли они закрепили станковые арбалеты. Князь вздохнул, глянул на Риолу и согласился. Однако Риола попросилась с ними, тоже интересно, чем занимается князь, если после обеда почти не вылезает с полигона?

Лигур подвел их к выстроенным в ряд на полигоне телегам новой, облегченной конструкции, на задке которых был жестко закреплен штырь, а на нем уже крепился арбалет с дугами вперед. Именно такие в свое время заинтересовали герцога и графа, когда они еще только подъезжали к замку, Риола помнила о них. Покосилась на Вольдемара, но тот довольным не выглядел.

– Тачанка, блин! – буркнул он, разглядывая конструкцию. – Слушай, Лигур, а если в следующий раз я велю поставить на телеги требушет, то вообще получится супероружие, вы и это реализуете?

– Милорд, вы напрасно возмущаетесь, мы вашу идею обдумали очень тщательно…

– Да не идея это была, просто воспоминание. Каким образом вы собираетесь перезаряжать арбалет на подобной конструкции?

– Обратите внимание на цепь, которая крепится на станине. Она подвижна.

– И? – заинтересовался князь.

Лигур кивнул замершим у телег парням. Те моментально разобрались. Один взялся за вожжи, второй сел на специальную скамейку перед арбалетом, третий расположился за его спиной, готовый подавать стрелы. Возница чуть тронул вожжи, и лошадь неторопливо зашагала в сторону марширующих на полигоне отрядов. Лигур пристроился около телеги, попросив князя шагать рядом.

– Смотрите, милорд.

Князь и сам видел, что едва телега стронулась с места, как цепь пришла в движение. Он заглянул под телегу и обнаружил, что там она через шестерни крепится к колесу, которое, вращаясь, заставляет двигаться и цепь. Выпрямился и присмотрелся к арбалету. Стрелок, заметив внимание князя, перебросил какой-то рычаг слева от арбалета, одна шестерня сдвинулась, и тут же пришел в движение крюк, зацепивший тетиву, взвод, щелчок, шестерня соскочила, и цепь продолжила вращаться свободно. А стрелок уже положил стрелу и приник к арбалету, готовый нажать на спуск. Возница развернул повозку, выстрел в сторону мишени. Стрелок тут же перебросил рычаг в другую сторону, снова арбалет взвелся, новая стрела и новый выстрел.

Взвод осуществлялся довольно быстро, задержка минимальная. Не пулемет, конечно, но… Тем не менее скептицизма князя эта демонстрация не уменьшила.

– Пока телега плетется еле-еле, еще ладно, а что будет, если она помчится быстрее? Сорвет либо крюк для зарядки, либо сам арбалет.

– Милорд, мы проверяли все на большой скорости. Есть неудобства, намучились с надежностью, но сейчас все работает. Шестерни из-за этого пришлось из железа делать, дерево срывает.

– Хм… – Князь обошел телегу. – И как вы собираетесь ее применять?

– Вы говорили, что во время боя хорошо бы иметь возможность быстро передвигать станковые арбалеты на угрожающие участки. С десяток таких вот штук на подобном участке…

– Ничего не решит. Скорострельность не та. Хотя… А если сверху поставить короб, в который укладываются стрелы, сделать механизм взвода замкнутым. Смотрите, взвод идет постоянно, тетива оттягивается, доходит до конца, и тут же происходит спуск и новый взвод. Как только тетива проходит короб, сверху в желоб, под собственным весом, падает стрела, новый выстрел. Единственная проблема, как сделать взвод гибким. Стрелок ведь будет крутить арбалет, значит, механизм взвода должен перемещаться следом за арбалетом. А второй номер следит за наполнением короба и вкладывает туда стрелы.

Лигур задумался, стрелок, видно, тоже, почесал голову, разглядывая механизм.

– Надо думать, милорд, – выдал он.

– Это Зонур, – пояснил Лигур, – тот самый мастер, который придумал механизм взвода.

– Вот как. Ладно, вмешиваться не буду, развлекайтесь, если ты, Лигур, уверен, что в этой штуке будет толк. Может, в походе нам они и пригодятся. Только надо еще какие-нибудь щиты прикрепить перед арбалетом для защиты от лучников.

– И от навесного обстрела, – согласился Лигур. – Я думал об этом.

– Не увлекайся. Если закроете со всех сторон, потеряете основное преимущество вашей тачанки – скорость. Лучше дайте экипажу усиленные доспехи, им же не пешком ходить, значит, можно доспехи дать мощные. И железную шляпу с большими полями, как раз от обстрела сверху. И коня надо защитить, придумать для него кожаные доспехи. Но пока нет самого механизма стрельбы, все это баловство.

– Не сомневайтесь, милорд, придумаем, – клятвенно заверил мастер, его глаза уже лихорадочно горели в предвкушении новой задачи.

Князь покачал головой, похоже, этот решит.

– Лигур, присмотрись к этому Зонуру. Парень явно фанат всякой механики, из него толковый инженер может получиться. Если человек талантливый, его можно отправить учиться.

– Конечно, милорд. – Тому, что князь предлагает отправить простолюдина на обучение за свой счет, он не удивлялся, не первый уже. Все в войске знали, что князь ко всем титулам относится довольно специфически. И если отсутствие титула мешает назначить толкового человека на какую-то должность, то есть куча свободных тирств, которые другие благородные не возьмут даже бесплатно, наподобие того же тирства Дитон, после чего вопросы отпадают. И пусть другие дворяне воротят носы от таких назначенцев, как их стали называть за глаза, но Вольдемар приобрел в армии группу абсолютно преданных именно ему людей, понимающих, что все их благополучие зиждется на благополучии князя. Лигур, наверное, один из первых, кто это понял. Ну, еще и граф Танзани, хотя с пехотинцем он общался только в момент совместных учений с тяжелой конницей.

Затем все отправились к инженерному батальону. Парни как раз учились наводить мост через овраг. Понаблюдав за ними, князь изучил их инструменты: пилы, топоры, скобы. Упор, похоже, делался на такой вот крепеж. В дороге легче свалить необходимого размера деревья и скрепить их скобами, чем тащить с собой разборную конструкцию.

– А если придется наводить переправу там, где нет деревьев?

– Будем делать все необходимое заранее, – пояснил заместитель командира батальона. – Мы такое тоже отрабатывали… Правда, нужно иметь информацию о возможных препятствиях.

– Это не всегда получится. Ладно, продолжайте.

Князь вскочил на коня, которого подвели ему, и отъехал в сторону, продолжая одновременно наблюдать за тренировкой пехотинцев чуть в стороне и за возведением моста. Все-таки огромную работу провернул Лигур, по большей части даже сумел воплотить все задумки, которые они вдвоем обсуждали, и по маневрированию пехоты в бою по сигналам, и по инженерному сопровождению армии.

Вообще, князь с облегчением заметил, что сейчас его вмешательства требовалось все меньше и меньше. На совещании объясняешь свои задумки, отвечаешь на вопросы, если появляются, потом контролируешь начало реформ, а дальше вмешательства не требуется, люди сами все делают. Как, например, с этой тачанкой. Он помнил то совещание, где он пожалел об отсутствии мобильности артиллерии. На вопрос о том, как решили вопрос у него на родине, князь рассказал о тачанке. Вот ребята творчески и переработали услышанное. И ведь сами отыскали мастера, поставили задачу, применили одну из новинок. Хотя князь и не очень верил в эффективность этой штуковины, но проект не зарубил, по сути, люди впервые без каких-либо его подсказок что-то сделали. Пусть продолжают.

– Лигур, только придется отрабатывать взаимодействие пехоты с тачанками. Я вот, признаться, не вижу, где их можно применить даже в скорострельном варианте.

– Милорд, я уверен…

Князь поднял руку.

– Слова мне не нужны, докажи. Переделывайте ваши тачанки, и на учениях покажи, как ты все это видишь. Подойди к казначею, он тебе даст денег на опыты. Ты же именно для этого показал мне еще сырые варианты?

Лигур изучил что-то на небе.

– В проницательности вам не откажешь, милорд. Я на эти три штуки и свои деньги потратил, но оказалось мало. Как вы сами заметили, они еще не доведены до совершенства, а механизм из железа вообще денег съедает…

– С железом проще, берите старые доспехи, которые в переплавку отправляют, и используйте их.

– Спасибо, милорд. Я уверен, что наши тачанки еще покажут себя!

Князь покачал головой. Надо же, как Лигур увлекся всякими новинками. Что ж, пусть старается, иногда разочарование полезно для просветления. Ну а если получится, войско обзаведется мобильной и скорострельной установкой.

– Я понял, Лигур, смотри сам, а мы в замок, скоро уже обед, и если опоздаем, Гюнтер будет так осуждающе смотреть на меня… мне будет стыдно.

Лигур рассмеялся.

– Я не могу позволить, чтобы моему сеньору было стыдно, больше не буду вас задерживать.

Риола все время старалась держаться позади князя, но сейчас, когда они ехали к замку, пришпорила коня и поравнялась с ним.

– Вольдемар…

– Дурацкое прозвище, правда?

– Прозвище? Я думала, это твое имя?

– Частично, да. Это переделка моего имени на немецкий манер. Такая страна есть у меня на родине. Меня так называл один мой друг, вот и привязалось. Мне всегда казалось, что Вольдемар звучит так значительно. Сам себе казался очень взрослым и важным.

Риола улыбнулась.

– Потому так и назвал себя? А сейчас?

– Ну да. Я такой важный стал, как же я не Вольдемар? А сейчас я понимаю, что важность человека не в имени. Вольдемаром меня называл друг, но Володей – родители. И так меня звала сестра… та, настоящая. – Князь посмотрел на небо.

– Володя… – задумчиво произнесла Риола, словно пробуя имя на вкус. – Знаешь, а мне нравится. Оно звучит как-то… ласково, что ли, а Вольдемар – это как скала.

– У меня на родине считается, что немецкий язык очень подходит для воинов, он такой, – рассмеялся князь. Риола поддержала.

– Я у тебя еще кое-что спросить хотела.

– Да.

– Ты вот учишь нас бою на шпагах, но я прежде не знала такого оружия. Когда ты сказал первый раз про шпагу, я не придала значения, я ведь не воин и многого могу не знать об оружии. Когда же начались тренировки, заинтересовалась и поспрашивала некоторых дворян. Никто про шпаги не слышал, а те деревянные штуки, которыми мы тренируемся, они назвали легкими мечами.

– А шпага это и есть легкий меч. Точнее, его эволюция. У вас, возможно, просто до этого еще не дошло, но рано или поздно и здесь появится шпага, она очень удобна для борьбы с доспехами. К тому же шпагой я называю ее на своем языке и не знаю, как будет называться похожее оружие тут, а может быть, оно уже есть. Но поскольку ты говоришь, что дворяне называют твою шпагу легким мечом, значит, такого оружия у них нет.

– Так это легкий меч?

– Все же шпага, – улыбнулся Володя. – Отличие их в том, что легкий меч – это рубяще-колющее оружие, а шпага – колюще-рубящее. Точнее, режущее, поскольку для рубящих ударов она все-таки легковата, но человека без доспехов может и зарубить.

Риола моргнула, осмысливая объяснение.

– А какая разница? И тем, и тем можно рубить и колоть.

– Разница есть. – Князь достал свой клинок и протянул его рукояткой вперед девушке. – Где у него находится центр тяжести?

Риола взвесила меч, покрутила, потом показала:

– Тут.

– Правильно. Мой меч ближе к саблям, видишь, даже чуть изогнутый? Поэтому центр тяжести у него вынесен вперед, чтобы в удар вкладывался и вес меча. У легкого меча центр тяжести тоже расположен примерно в этом месте. А вот у шпаги он отведен за рукоять. Ты обращала внимание, что рукоятка твоего тренировочного меча тяжелая?

– Да, но я думала, это для развития силы захвата.

– И это тоже. Она тяжелее реальной шпаги. Только тренировочные мечи делают полной копией реальных, и центр тяжести у них располагается там же, где у реального оружия. И вынесен он туда как раз для того, чтобы в колющий удар, именно в колющий, был вложен вес самого оружия. Рубить шпагой уже не так удобно. Поняла? Именно укол у шпаги основной прием, а у меча, даже у легкого, основной прием именно удар.

Риола вернула оружие и задумалась.

– Ты говоришь, это сделано, чтобы преодолеть защиту?

– Да. У шпаги тонкий по сравнению с мечами клинок, а колющий удар опаснее рубящего для человека в доспехах. Например, звенья у кольчуги шпага просто раздвинет и если не убьет, то серьезно ранит. А вот легкий меч кольчугу не прорубит. Может помять несколько звеньев, поставить синяк, но и только.

– Но ведь и им можно нанести укол.

– Можно, но оружие, которое специально создано для уколов, нанесет его с большей эффективностью, чем то, что создано для рубки. А уж кожаные доспехи против шпаги точно не устоят.

– Но если у нас нет шпаг, то где мы их возьмем? Вы закажете?

– Можно и заказать, только тут мне придется лично присматривать за изготовлением, у шпаг серьезные требования к качеству клинка, они же тонкие по сравнению с мечами. Нет, я вам дам то оружие, что припасено у меня на базе. Аливия тебе должна была уже рассказать про базу в лесу.

– Да. – Риола рассмеялась. – Сказочное место, если ей верить. У вас так много разного оружия?

Князь пожал плечами.

– Все знали, куда я попаду, и знали, что для налаживания контакта нужны подарки. А какие подарки лучше всего подходят воинам? Вот и надавали несколько сундуков с самым разнообразным оружием. И там разные формы и размеры. Иногда нужны подарки и наследникам.

– Тогда уж лучше бы золото.

– Э, нет, золото ценится и у меня на родине, его много мне дать не могли.

– А оружие разве не ценится, тем более, если оно такое великолепное, как ты описываешь.

– Оружие? – Князь усиленно зачесал затылок. – Как бы тебе сказать… Даже то великолепное оружие, которое тут сравнимо по цене с иным тирством, у меня на родине весьма дешевое… Просто у нас научились делать качественное оружие очень быстро, а железо вообще стоит гроши.

– Понятно…

Князь покосился на задумчивую девушку и поспешно перевел разговор:

– А еще шпагу отличает гарда. Из-за того, что она предназначена для отражения атак легкими движениями, чему я вас и учу, гарда шпаги защищает всю кисть. – Он изобразил нечто вокруг своего сжатого кулака. – То есть вот так вот она защищает руку. Если что, можно и гардой нахалу заехать.

– Интересный у нас разговор получается, – хмыкнула Риола.

Князь рассмеялся.

– Да уж, никогда не думал, что буду обсуждать достоинства оружия с собственной невестой.

Риола покосилась на него, помрачнела, даже отвернулась.

– Что случилось?

– А ты ведь и не пытался ни о чем другом со мной поговорить, – сказала она. – Это ведь я завела разговор с тобой об оружии.

Вот оно что! Да, Риола изменилась. Раньше она не стала бы обсуждать такие вопросы. Тут, конечно, не земное Средневековье с его отношением к женщинам, но и в этом мире процветает патриархат, и место женщины виделось самое большее – в управлении замком и воспитании детей.

– Риола… я… – Князь остановил коня. – Ну, считай, что я дурак! Ну, не знаю я, о чем можно говорить с девушкой. В военной школе меня пичкали стратегией и тактикой, тренировками, этикетом…

– Я заметила. – О, кажется, обида прорвалась.

Князь промолчал, не зная, о чем говорить, боясь сделать только хуже. У замка соскочил с коня и передал поводья конюшему, дождался Риолу у двери, но внутри вдруг замер и обернулся к ней.

– Что? – Риола даже попятилась от неожиданности. А он вдруг шагнул к ней и обнял. Та сначала было дернулась, но вскоре затихла.

– Риола, прости, я действительно не хотел тебя обидеть… Я не знал, каково тебе в чужом доме, когда самый близкий тебе человек умирает, а ты даже не можешь его навестить или показать свою боль. Прости меня, я сам прошел через такое же, но, видно, ума мне это не прибавило.

– Володя…

– Знаю… Скажи… у меня есть надежда, что ты меня полюбишь?

– Князь… ты и впрямь такой дурак? – Риола чуть отстранилась. – Ты все это время переживал, что ты мне не понравишься?

– Ну… ну, посмотри на меня! Что мне светило? Кто я по сравнению со столичными красавцами? Ни ростом, ни статью не вышел.

– Ну точно дурак!

– Котлета, где ты?! Вот бесстыдник, куда ты делся? Котлета! – Из-за угла выскочила Аливия, наткнулась на Риолу с братом и замерла. – Ой, а чего это вы тут делаете? – удивилась она.

Риола с Володей, словно первоклашки, застигнутые директором за каким-нибудь хулиганством, рванулись друг от друга, потом переглянулись и захохотали.

– Ну чего смеетесь? – обиделась девочка. – А то не видела, что вы тут целовались, что я, маленькая совсем, да?

– Ой, Кнопка, лучше молчи! – с трудом выдавил князь, прислоняясь к стене. – Иди, ищи Котлету.

После того как всем были розданы лисята, встал вопрос об их именах. Аника сразу же обозвала своего Рыжиком, Риола думала дольше, и итогом ее размышлений стало имя Пушистик. Корт же заявил, что его лисенок самый сильный и умный, после чего положил тренировочный меч лисенку на загривок и гордо возвестил:

– Дарую тебе имя Зубастый, будь достоин его и носи с честью.

А вот фантазия Аливии впервые дала сбой, очень уж ей хотелось придумать нечто такое, незабываемое. В общем, имя она не могла придумать два дня. И вот однажды за обедом лисенок стащил прямо с ее вилки котлету, пока девочка выясняла отношения с Кортом. Виновата, конечно, она была сама, сколько раз получала внушение от брата и выговор от Рогнеды, чтобы не брала лисенка за стол, но нет, обязательно себе на колени посадит и подкармливает. А в этот раз так увлеклась спором с приятелем, что о нем и забыла. Лисенок долго ждал положенного угощения, потом не выдержал, забрался на стол и стянул злополучную котлету, кстати, любимую Аливии, сделанную по земным рецептам.

– Куда?! – пронзил ее возмущенный вопль своды столовой. – А ну отдай котлету, а то самого на котлету пущу!

Лисенок перепугался, но котлету не выпустил, так и удрал с нею. Аливия потом до вечера искала его, выспрашивая слуг про бегающую тут рыжую котлету. С тех пор в отместку лисенок и стал Котлетой. Зато какие глаза были у Аники и Риолы, когда девочка сообщила имя своего любимца. Корт-то ничего, он уже знал, что можно ожидать от подруги, даже не удивился.

– Ну и ладно, целуйтесь! – фыркнула девочка и гордо удалилась. – Котлета, а ну выходи, негодник!

– Почему-то когда она так зовет лисенка, мне кажется, что она его собирается пустить на котлету, – хмыкнула Риола.

– Ну, нет, всякую живность, особенно пушистую, она любит. Любого пустит на котлету, кто посмеет хотя бы косо посмотреть на ее любимца.

– Я знаю… А ты… Скажи, Володь, то, что вы с Алазорским задумали… это опасно?

– Риола, о чем ты?

– Не считай меня дурочкой, я же понимаю, что ты не просто так гоняешь солдат. Скоро поход, да?

Князь вздохнул.

– Да. Жду известий из Эндории. Думаю, недели через две или три, дальше Эрих тянуть не будет.

Риола посерьезнела.

– Я не хочу, чтобы ты погиб.

– Я и сам не хочу. Риола… ты ведь понимаешь, что это война и там возможно разное. Но у меня очень хорошие доспехи, и я много чего умею и тренируюсь сейчас постоянно с Танзани, порой даже побеждаю его. У меня есть ради чего жить. Аливия… и ты.

– Я боюсь. Мой дядя так же говорил, а потом вернулся калекой.

– Хм… А давай я тебе спою? После обеда. Ты ведь русский язык уже понимаешь?

– С пятого на десятое, – хмыкнула Риола. – Это твоя сестра болтает на нем, как на родном. Кстати, Аника и Корт тоже говорят по-русски лучше, чем я.

– Правда, что ли? – удивился князь. – Вот бы не подумал.

– Ну, Корта Аливия учит «тайному языку», она с ним постоянно болтает по-русски, а тот уже обучает сестру. Одна я осталась без учителя. – Риола покосилась на князя. Тот намек понял.

– Давай я тебя учить буду?

– Согласна.

После обеда Володю дожидался необычайно мрачный Джером.

– Что случилось?

– Милорд, можно поговорить с вами наедине?

Князь кивнул и зашагал к кабинету.

– Абрахим, никого ко мне не пускать.

Джером устроился в кресле и задумался.

– С чего начать… по поводу той служанки, о которой вы говорили.

– Что с ней не так? Ну, кроме ее честолюбия.

– Это не ее честолюбие. Милорд, извините, но вы совершенно не понимаете женщин. Подозреваю, кто-то ею умело воспользовался и сейчас активно раздувает у нее чувство собственной значимости. Даже я для нее уже слишком незначительный, хотя она и снизошла до меня.

– Даже так?

– Я это хорошо почувствовал. Не может быть такого у бедной девчонки из деревни. Я рекомендую немедленно убрать ее подальше.

– Ну… разоблаченный враг не опасен, может, лучше понаблюдать?

– Я бы все же убрал.

– Хорошо, подумаем, пока время терпит. Ты ведь не из-за нее меня позвал?

– В основном из-за нее. Кто ее настраивает?

– Джером, думаю, глупо предполагать, что все заинтересованные стороны не обзавелись у меня шпионами.

– Но не все шпионы начинают активную игру.

– А что Крейс? Это его поле.

– Я говорил с ним, он мне сообщил имена нескольких шпионов, которых он выявил, но никто из них со служанкой не общался.

– Значит, надо просто выяснить возможный круг общения этой особы.

Джером хмыкнул и, достав несколько листов, протянул их Володе.

– Уже, милорд.

Князь пролистал их, удивленно выгнул брови и глянул на Джерома. Тот пожал плечами.

– Однако… она и тебе фору даст.

Джером вдруг как-то печально вздохнул и глянул на дверь. Князь глянул на него, но спрашивать ни о чем не стал. Что это случилось с ним? И, кстати, последнюю неделю что-то не слышно о похождениях этого дон жуана. Неужели за ум взялся?

– Милорд… я бы хотел высказать еще одну просьбу…

Никогда князь не замечал за Джеромом подобной неуверенности.

– Да?

– Можно мне стать как-нибудь… хотя бы бароном?

Князь откинулся на спинку кресла и посмотрел на совершенно потерянного начальника разведки.

– Что-то раньше я не замечал у тебя стремления к титулам. С чего такие перемены?

– Понимаете ли, милорд… если бы я был хотя бы бароном… тогда бы… я бы… я бы смог бы…

– Хм… Джером, я ничего не понял, но титулы просто так я давать не собираюсь, однако на твоей должности тебе его очень легко заслужить.

– Конечно, милорд, думаю, я смогу потерпеть. Спасибо! А служанку все же стоит отправить подальше, вы не поверите, на что бывают способны разочарованные женщины, а она всерьез нацелилась на вас, милорд.

– И кто-то ее к этому подталкивает?

– Уверен.

– Ладно, поговорю с Крейсом, пусть присмотрит за ней.

– Как скажете, милорд. У меня все.

– Хорошо. Да, позови Крейса, пусть зайдет.

Джером поклонился и вышел, а князь еще долго недоуменно смотрел ему вслед. Интересно, что это случилось с Джеромом. Потом вдруг хлопнул себя по лбу и рассмеялся.

– Слепой болван! Да он же с самого приезда графини Трастимской глаз с нее не сводит! Потому и титул барона хочет, на простого тира она и не посмотрит. Неужели все так серьезно? Вот ведь…

Князь задумался. А ведь было бы неплохо… Впрочем, ему в их отношения лучше не встревать, оба люди взрослые, разберутся без его участия. Разве что ему нужно будет только разрешение на брак дать, если дело до этого дойдет.

Но сейчас совершенно не до этого. Судя по всему, спокойное время подходит к концу. Успеет он запустить работу парламента до похода Эриха или нет? Вроде бы все готово, но еще не все депутаты выбраны и приехали. Где-то среди дворян уже дуэли вовсю идут за место в парламенте, надо еще и с этим разобраться… а может, пусть дуэлируют, тоже ведь своеобразные выборы, ничем не хуже голосования среди городских цехов.

Если до похода не успеет, то парламента не будет до его возвращения… хотя это и к лучшему, за первыми заседаниями стоит присмотреть лично, а то ведь поубивают там депутаты друг друга. Точно, надо еще парламентскую гвардию создать, подчиняющуюся только спикеру, пусть они за порядком следят. Человек сорок должно хватить. Главное, вооружить их чем-нибудь неубойным.

Пока мысли не ушли, князь подвинул к себе лист бумаги и ручку и принялся быстро писать наброски указа. Потом Винкор его подрихтует и выпустит.

Заметив, с каким усердием мастера работают над тачанками, князь все же не удержался и подсказал идею кардана. Конечно, без подшипников он не очень надежный, но с другой стороны, ему и не выдерживать нагрузку движущегося грузовика. Мастера, изучив представленный экземпляр, прониклись, с уважением посмотрели на князя и обещали подумать.

– Вот ведь не хотел вмешиваться, – бубнил он себе под нос, отходя от мастерских, где на телеги монтировали арбалеты.

Кстати, он же посоветовал отказаться от идеи соединять взвод арбалета с движением телеги, иначе, стоя на месте, стрелять будет невозможно. Мастера позади стрелка соорудили колесо, при вращении которого и станет происходить взвод. Проблема возникла только в том, чтобы сделать соединение, позволяющее взводить арбалет, в каком бы положении он ни оказался. Кардан-вал, конечно, не решал всех проблем, степеней свободы у него не так уж много, но наводить арбалет в горизонтальной плоскости можно, ну и в вертикальной чуток. Посмотрим, что там придумают, может, и выйдет что-нибудь толковое…

– Ваша светлость. – Запыхавшийся Крейс остановился рядом. Князь нахмурился, Крейс обращался к нему так, только когда появлялись очень серьезные проблемы.

– Что случилось?

– Простите… Мы не можем нигде найти вашу сестру и Корта.

– Что?

– Они частенько вдвоем где-то пропадают, только… в комнате Корта все перевернуто.

– Показывай!

Князь нахмурился и молча зашагал следом за Крейсом. Предчувствие чего-то нехорошего сжало сердце. Аливия… он зациклился на ней, полагал, что охотиться будут за ней, но даже предположить не мог, что целью может оказаться Корт. Но куда тогда делась Аливия?

В комнате мальчишки и правда царил разгром, будто здесь драка была… нет, не драка, кто-то за кем-то гонялся.

– Крейс, кого из слуг нет?

– Все на месте, я проверил… но…

– Что?

– Говорят, видели рабочих, ремонтирующих комнаты. Я опросил их… в общем, по их словам, сегодня в бригаде было больше людей, чем обычно.

Князь нахмурился. Кто-то внимательно изучил расписание работ в замке. После обеда… Он, как обычно, на полигоне, Джером и Крейс работают у себя, дети предоставлены сами себе… сами себе.

– Где были остальные?

– Аника, Риола и Аливия занимались текстом пьесы у себя, Корту же это скучно.

– Значит, точно его ждали. Знали, что мальчишка не сидит долго с девчонками.

– Милорд! – В комнату влетел растрепанный Арвид, прижимая чемодан с лекарствами князя к груди. – Аника говорит, что ее отравили! Говорит, узнала по вкусу травку, которую с Беатрис изучала.

Князь молча выхватил сумку и сорвался с места. В комнате Аники он застал перепуганных Риолу и Генриетту. Риола, увидев Володю, торопливо начал объяснять:

– Нам принесли заказанные напитки, Аника первая попробовала, потом о чем-то задумалась, перепугалась, велела нам не пить и позвать Арвида!

В комнату влетела Улияна и замерла у входа, с ужасом глядя на лежащую на кровати и постанывающую дочь.

Князь на ходу выслушал Риолу, присел рядом с Аникой и заставил ее лечь на спину.

– Где болит?

Аника ткнула в живот и снова застонала, из глаз полились слезы.

– Так, не хныкать! Арвид, быстро кипяченую воду и таз.

С кипяченой водой проблем не было, ее в каждую комнату слуги ставили по кувшину, несколько таких кувшинов и притащили. А вот таз быстро не отыскали. Впрочем, князь и не стал ждать. Усадив Анику, он заставил ее пить воду прямо из кувшинов.

– Большими глотками! Глотай, если хочешь жить! Быстро! Выпила? Еще пей!

– В меня не влезет.

– Пей, сказал! Давай-давай-давай! Молодец!

Наконец Анику затошнило, она перегнулась через руку князя, и ее вырвало прямо на пол, потом еще. Володя подхватил еще один графин.

– Давай еще пей. Большими глотками! Арвид, еще воды!

Прибежала Беатрис; дождавшись, когда Анику вырвет еще раз, она показала какую-то траву.

– Аника, ты вкус этой травы почувствовала?

Девочка с трудом сфокусировалась и кивнула.

– Да. Ты тогда нас учила делать отвар из нее, я и запомнила вкус.

Беатрис нахмурилась. Князь доверил продолжать процедуры с водой Арвиду и отвел девушку в сторону.

– Говори.

– Это ядовитое растение, милорд. В небольших количествах его отвар хорошо помогает от колик, но в больших… Оно убивает в течение нескольких часов. К счастью, Аника узнала вкус и не выпила слишком много, да и вы, кажется, вовремя сделали ей промывание желудка. Но если яд впитался…

– Ничего. – Князь мотнул головой. – Есть у меня одна штука. Отличный абсорбент, даже лучше активированного угля. И еще мои кураторы предусмотрели подобный вариант и дали одно сильное средство от растительных ядов, но его прибережем на крайний случай.

– Про активированный уголь вы рассказывали нам с Арвидом.

– Да, только изготовить его еще не получилось, ладно, потом. – Князь нырнул в сумку и вытащил упаковку с каким-то легким, почти невесомым белым порошком, раскрыл его и высыпал в стакан, залил водой. – Беатрис, мешай.

Пока девушка размешивала абсорбент, Володя вернулся к Анике.

– Ты как?

– Будто меня наизнанку вывернуло, – простонала она.

– Это даже хорошо, – подбодрил ее князь, поманил Беатрис и забрал у нее стакан. – А теперь выпей вот это. Молодец. – Он достал еще один пакетик и развел водой его. – И еще один, на всякий случай. Эта штука должна впитать в себя яд и не дать ему проникнуть в кровь.

– Милорд… скажите, я выживу?

– Дурочка. Конечно, выживешь. Ты словно Аливия, та тоже все умирать собиралась, не верила, что выживет.

– Это когда вы ей живот резали? Она рассказывала.

– Тебе резать ничего не будем, не пугайся. – Володя достал шприц и вколол антидот. Непонятно, подействует против этого яда или нет, разработчики божились в его универсальности, но… ладно, хуже не будет. – Ну вот, теперь отдыхай. Ложись.

Он подошел к врачу, рядом пристроилась Улияна. Князь глянул на нее, но прогонять не стал.

– Арвид, оставайся с ней. Желудок вроде очистили, да и абсорбент должен помочь. Часа через два дашь ей слабительное, пусть вся зараза выйдет. Вроде бы все обошлось.

Улияна облегченно выдохнула:

– Конечно, милорд… первый раз вижу воду в качестве рвотного.

– Главное, пить ее большими глотками и быстро. Если что, зови.

Он подмигнул повеселевшей Анике и вышел, Крейс за ним. Тут их ждал и бледный Джером.

– Крейс, – князь махнул Джерому, чтобы тот шел за ними, – рабочие не имеют доступ в это крыло и не могли подсыпать яда в питье девчонкам.

– Я догадался, милорд.

– Милорд… мне кажется, я знаю, кто это сделал.

Князь развернулся к мрачному Джерому.

– Действуй, о результате доложишь!

Джером поклонился и исчез.

– Теперь с тобой, Крейс. Что с Аливией?

– Мои люди перевернули вверх дном практически весь замок, я сразу распорядился это сделать. Никаких следов. Однако кое-что нашли. Милорд, если позволите высказать предположение.

– Крейс, давай без этого? У нас нет времени. Есть что сказать – говори.

– По словам госпожи Риолы, Аливия ушла почти сразу за Кортом, вроде бы не хотела оставлять его одного. Мои люди нашли в одной из ниш коридора завязку от волос девочки. Похоже, она услышала звуки борьбы в комнате Корта и спряталась там, а потом пошла за ними.

– Когда вернется, я ее точно выпорю! – прорычал князь. – Думаешь, за ними и вышла?

– В сообразительности девочке не откажешь, она по дороге бросала свои вещи: платок, расческу. Это мы уже позже сообразили, что она дорогу показывала.

– Мальчик-с‐пальчик нашлась. Почему она тревогу не подняла? Ведь они должны были проходить мимо оживленных коридоров?

– Кажется, ее заметили и захватили вместе с Кортом.

– Выпорю! Точно выпорю!

– Опрос слуг показал, что из замка выходили рабочие с мешками мусора… Милорд, я отправил погоню, но пока никаких следов.

– Поднимай эльфов и всех, кого можно. Попроси Ллию Тутса, пусть он со своими ребятами по дорогам проедется, сейчас главное не дать похитителям воспользоваться дорогами, а в лесах их подкараулят эльфы.

– Думаете, милорд, их хотят вывезти из герцогства?

– Наверняка. Если похитители нацеливались на Корта, то в герцогстве им делать нечего, они не могут не понимать, что тут я их достану, где бы они ни спрятались.

– Но зачем им он?

– Зачем? – Князь остановился и задумался. – Полагаю, для особой игры. Он прямой наследник последнего герцога, используя его, можно играть против меня.

– Он еще ребенок.

– Не сейчас, Крейс, не сейчас. Думаю, что этот план рассчитан не на один год. Главное, правильно воспитать ребенка. И уже готов мститель за смерть отца. Вот только кто же это такой умный выискался? Это не Эрих точно, тот в такие игры играть не будет, тем более рассчитанные на несколько лет. Кто-то из Совета, однозначно. Ладно, действуй, Крейс! Отдашь распоряжения и возвращайся, сейчас нам всем нужны холодные головы.

Крейс глянул в лицо князя и вздрогнул – снова полнейшее отсутствие эмоций и безразличный взгляд. Ничего из произошедшего словно и не задело его. Но Крейс уже хорошо знал сеньора и понимал, чем может закончиться для похитителей эта безэмоциональность.

Крейс вернулся довольно быстро, в коридоре встретившись с Джеромом, и в кабинет князя они направились уже вдвоем, по пути не обмолвившись ни словом.

Князь сидел в кресле, глядя куда-то в окно, при этом лицо его оставалось совершенно спокойным. Он сидел, даже не шелохнувшись, словно чего-то ждал. На звук открывшейся двери только поднял голову и кивнул.

Крейс с Джеромом переглянулись и замерли стоя, не зная, что делать и кому говорить.

– Крейс, – велел хозяин кабинета.

Крейс тут же шагнул вперед:

– Эльфам распоряжение отдал, они уже вышли в леса, сигнальными кострами передана информация на заставы. На постоялые дворы отправлены почтовые голуби… очень вовремя мы их получили с каждого двора. Велено осматривать все грузы в караванах и кареты. Искать двоих детей. Пол указывать не стал, Аливия всегда ходит в штанах и рубашке, только волосы остричь, и от мальчишки не отличишь, Корта же могли переодеть девочкой. Ллия Тутс уже выехал, отряды отправлены по всем дорогам. Сейчас, когда выпал снег, карета не может двигаться быстро по нашим дорогам.

– Это если они в карете.

– Кони, милорд, тоже не могут двигаться без перерыва, да и детей они везут, те не могут ехать долго, если похитители не хотят их убить. Наши же взяли с собой заводных коней. Да и с постоялых дворов выставят дозоры.

– Хорошо. – Князь снова глянул в окно. Плохо, что Танзани уехал два дня назад. Нельзя ему было больше тут оставаться, в столице как раз заканчивали прорабатывать план кампании, и он был нужен там, иначе Совет мог и не утвердить их план войны. Алазорскому, пожалуй, не справиться в одиночку. Сейчас граф весьма пригодился бы здесь. – Джером, что у тебя?

Крейс шагнул назад, Джером вышел вперед.

– Лианда, милорд. Уже во всем созналась, сказала, что хотела отравить Риолу.

Володя резко нагнулся и встал, замер, потом плюхнулся обратно в кресло.

– Джером… в следующий раз, когда вопрос коснется женщин, я поверю тебе сразу же. Если бы я тогда тебя послушал и выслал ее…

Джером промолчал.

– Что еще?

– Она назвала некоторые имена. И назвала место, где ее должны были ждать, там ей должны были передать деньги и любовный отвар…

Князь вскинул голову.

– Я отправил туда людей. Убийцы, милорд. Если бы я не перехватил Лианду, она как раз собиралась на место встречи, этот след был бы отрезан. Одного из убийц взяли живым, как раз сейчас допрашивают.

– Хорошо. Джером, Крейс… сейчас не время для ваших препирательств, действуйте вместе и докладывайте сразу, как только что-то станет известно. Я буду здесь.

Джером с Крейсом поклонились и вышли. Но сразу в комнату вошла Риола. Медленно подошла к князю и села в кресло рядом.

– Риола? – удивился он. – Ты чего? С Аникой что-то?

Девушка покачала головой и торопливо вытерла слезы.

– Нет, ей уже лучше, живот перестал болеть. Просто… просто я подумала, что тебе нельзя оставаться одному.

Князь прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла.

– Я привык, Риола. Практически всю свою жизнь я был один. Если у меня и появлялись близкие мне люди, то очень быстро я их терял. Родители и сестра… погибли, когда мне было восемь. Потом Гвоздь… на базе… Аливия…

– Аливия не мертва.

– Но она им не нужна, Риола! Они приходили только за Кортом! Господи, Риола, если бы ты знала, как мне страшно…

Девушка протянула руку и сжала ладонь князя.

– Все будет хорошо, поверь! Не может быть плохо! Знаешь, мне дядя говорил, что есть Великое Равновесие. Он говорил, что если кого жизнь крепко била, то потом такому человеку начинает сильно везти. Ты уже столько пережил, тебе просто не может достаться еще больше.

– Могло быть и хуже, да? – Маска безразличия на лице князя исчезла, и он слабо улыбнулся. – Спасибо, Риола… сам себя ненавижу… не люблю быть слабым… но прошу, посиди немного со мной. С тобой мне не так страшно.

– Дурак ты, князь, все же. Конечно, посижу. И страх за других – это не позорный страх. Так мне тоже говорил дядя.

– Надо будет навестить твоего умного дядю.

Вошедший спустя некоторое время Крейс, заметив сидящую с князем Риолу, удивленно замер, но тут же взял себя в руки:

– Убийцу разговорили, милорд. Как мы и предполагали, это были рабочие, помогавшие перестраивать замок. Они тут уже месяц почти.

Князь вскинулся, потом вздохнул.

– Вот… – покосился он на Риолу и закончил уже спокойней: – Разведчик я недоделанный. Все же никакие знания не заменят опыта. Крейс, это ведь наша с тобой недоработка. Никакой безопасности внутри замка. Убийцы месяц живут рядом, и никто ничего не знает.

– Внутри замка, милорд, охрана надежная…

– И где она была, когда похищали Корта? Ладно, моя вина тут не меньше твоей. Когда все закончится, мы с тобой серьезно поговорим по поводу обеспечения безопасности в несколько уровней. И еще… подготовь человека специального на охрану Аливии. По человеку на Аливию, Риолу, Анику, Корта.

Риола было дернулась, но князь крепко сжал ее руку.

– Так надо. Мешать он не станет, ты его и не заметишь, если не будет опасности. Крейс, ты понял, кого надо?

– Да, ваша светлость. Только одного я могу найти, но еще троих… Что я могу обещать им?

– Доверяю тебе. Все что хочешь. Но и ответственность за их поступки на тебе.

– Я понял, милорд. Я знаю одного человека, который хочет покончить со своим ремеслом, полагаю, он поможет найти еще троих.

– Хорошо. Что там еще с убийцей?

– Узнали их примерный маршрут. На наше счастье, убийц должны были ждать. Я сразу отправил на указанное место отряд, они сообщили, что похитители уехали оттуда недавно.

– Недавно – это примерно сколько? – Князь поморщился – отсутствие часов в этом мире порою так неудобно.

Крейс обернулся к часам в углу, что-то зашептал, вычисляя.

– Часа два назад… или три…

– Или четыре, я понял, Крейс. В общем, сразу после полудня. Тогда действительно время есть.

Крейс поклонился и удалился. Еще через час явился Джером:

– Милорд, мы нашли карету! На нее наткнулся патруль и попросил остановиться, карета рванула вперед, из нее стали стрелять из арбалетов. Вместе с каретой было пять всадников, одного из них сумели ранить при преследовании, но охрана задержала погоню и убила одного из наших. Боясь задеть детей, в карету не стреляли. В патруле же осталось только двое, и задержать карету они не могли. Беглецы, похоже, понимая, что теперь им в карете не уйти, бросили ее за мостом. Следы ведут в лес. При попытке преследования патруль и прибывшее к нему подкрепление подверглись обстрелу. Когда стреляющих убили, оказалось, что там только двое, они прикрывали уход остальных. Среди них был и тот раненый.

Володя кивнул.

– Дальше.

– Пока все. Только-только прибыл гонец с этим сообщением. Я уже разослал других гонцов к эльфам и к Ллию Тутсу. Эльфы вскоре начнут прочесывать лес, а всадники должны перекрыть дороги.

Князь задумался.

– Джером, ты уверен, что дети были в карете? Может, это попытка отвлечь?

– Я думал об этом, поэтому хочу выехать туда лично и все осмотреть.

Князь посмотрел на собранного как никогда соратника. Кивнул.

– Я понял тебя… Джером… если вернешь их…

Джером посуровел и кивнул.

– Князь, я не ради награды.

– Я знаю. Потому и ценю тебя, несмотря на твое, прости, но это правда, раздолбайство. Хотя каким-то образом ты умеешь добиваться успеха. Доверюсь твоему чутью.

– Да, милорд.

– Возьми еще всадников. Латников не надо.

– Милорд, разведчики из полков тоже хотят принять участие в поисках, Аливию многие из них знают, она иногда приходила в полки и рассказывала там ваши истории.

– Ну дает Кнопка! И ведь я ничего об этом не знал! – Князь покачал головой. – Точно выпорю! Джером, бери кого хочешь, лишними люди не будут. Да, еще, скажи Крейсу, чтобы усилили охрану замка, могут еще что учинить, узнав, что большая часть солдат покинула замок.

– Так пехоту мы не трогали… Я понял, милорд, передам. – Джером поклонился и вышел.

Князь встал.

– Риола, навестим Анику?

Аника спала, крепко прижавшись к материнской руке. Чуть в стороне сидели Арвид с Беатрис и тихонько переговаривались. Улияна свободной рукой гладила дочь по голове, подняла голову на открывшуюся дверь и улыбнулась.

– Спасибо вам, милорд.

Арвид поднялся:

– Все нормально, милорд. Болей больше нет, и я пока велел не кормить ее. Слабительное уже давали и еще раз заставили ее принять ваш порошок.

– Милорд, – вмешалась Беатрис. – Я знаю этот яд, если девочка жива до сих пор, значит, все нормально.

– Кто это сделал? – Улияна устало откинула челку со лба. – Выяснили?

Князь покосился на Риолу, сообразив, что она еще не в курсе, кто именно подсыпал яд в их напитки и кому он изначально предназначался.

– Риола, думаю, госпоже Улияне стоит рассказать все, что ты уже знаешь. Я хочу с Аникой поговорить, вижу, что она проснулась.

Улияна вздрогнула и обернулась к дочери.

– Как ты, девочка?

– Мам, все хорошо. Только слабость.

– Так и должно быть. – Князь занял место Улияны, которую Риола вывела в коридор – не надо Анике знать, что Аливию и брата похитили. Он прикоснулся ко лбу девочки. – Небольшая температура, но это тоже нормально, уже к вечеру должна нормализоваться. Тогда мы тебя и накормим! Извини, но придется пока побыть на диете, зато завтра наешься.

Он хотел встать, но девочка вдруг ухватила его за руку.

– Знаете, князь, теперь я поняла, почему не могу ненавидеть вас. Вы до ужаса прямолинейны, и ваши слова всегда означают то, что означают, без всяких скрытых смыслов, намеков или недоговоренностей. Это очень необычно и сильно сбивает с толку, порой раздражает, но и невольно притягивает. И если вы говорите, что защитите кого-то, то делаете все возможное для этого и даже больше.

– Аника, мне приятно это слышать, но лучше отдохни сейчас, потом все скажешь.

– Нет, сейчас! Потом, боюсь, уже не осмелюсь. Я чувствовала в вас это, но… считала, что у того, кто убил моего отца, не может быть ничего хорошего… так я думала. Извините, пожалуйста.

– Аника, я не сержусь, честно. Я не знаю, что бы сам думал на твоем месте. А сейчас отдыхай. Спи.

– Спасибо… Вольдемар.

Князь поднялся, кивнул Арвиду, который сразу же занял его место и тоже пощупал лоб девочки, что-то сказал Беатрис.

В коридоре он столкнулся с Улияной, которая как раз намеревалась вернуться в комнату.

– Милорд, я бы хотела с вами поговорить…

– Да?

– Как вы думаете, кто это сделал? И кто похитил моего сына?

– Судя по тому, что похитить собирались именно его, то, скорее всего, кто-то из Совета, как козырь против меня. Законный герцог. И за ним могут пойти многие дворяне, которым не нравится то, что я сейчас делаю.

– Милорд…

– Улияна, я разыщу его и Аливию.

– Но если он как мой старший сын станет знаменем восстания…

– Успокойтесь, если такое и случится, то лишь через несколько лет, когда он подрастет. А сейчас из него не очень убедительное знамя.

Улияна покачала головой.

– Прошу вас, как только что-то станет известно – сообщите мне.

– Разумеется.

– Знаешь, а она права, – заметил князь, когда он и Риола уже отошли от комнаты Аники. – Корта можно использовать в качестве знамени и сейчас, я об этом не подумал. Так что, возможно, воду мутит кто-то из здешних дворян. Никто ведь не потребует от него реально взять власть в свои руки. Зато смотри, некие герои выкрали законного наследника герцогства из лап иртинского палача, который держал его у себя в плену. И если мальчишка поддержит их, то расскажет о том, как его и его семью морили голодом в темнице…

– Володя! – возмутилась девушка.

– Я рассматриваю все варианты. В том числе и тот, в котором Корт согласится встать на сторону мятежников. Извини, Риола, надо отдать кое-какие распоряжения.

В кабинете князь сразу вызвал Винкора и надиктовал ему письмо Конрону с приказом немедленно поднять имеющиеся у него войска и занять город Нерин, расположенный в центре герцогства, откуда можно в случае нужды двинуться в любую сторону и там ждать дальнейших приказов. Еще одно сообщение Лигуру привести все имеющиеся части в боевую готовность.

– Отправляй! – велел князь и направился к себе, где переоделся в привычную походную одежду, натянул доспехи, пристегнул мечи и набросил на плечи знаменитую во всей армии накидку.

В таком виде его и застал Крейс.

– Милорд, уверен, там справятся и без вас.

– Крейс, я больше не могу сидеть без дела. К тому же я не собираюсь бросаться очертя голову непонятно куда, сначала дождусь гонца от Джерома, что он там выяснит у кареты. Если он подтвердит, что детей везли в ней, тогда поеду.

– Хорошо, милорд, – вздохнул Крейс. – Я прикажу подготовить эскорт.

Князь задумался, потом махнул рукой:

– Делай, что хочешь. Пока меня не будет, ты остаешься за главного, на тебе все руководство по поиску этих… этих… ну ты понял. Да, раз все равно будешь собирать эскорт, распорядись, чтобы оседлали моего коня.

Все остальное время князь провел во дворе замка, сидя на чурбаке рядом с оседланным конем, который меланхолично взирал на людскую суету. На общем фоне князь казался эталоном спокойствия и невозмутимости. Только когда слышался стук копыт за воротами, он поднимал голову, но, убедившись, что это не гонец, снова начинал разглядывать что-то под ногами. Изредка он проверял, как вылетают мечи из ножен, готов ли лук и стрелы.

Наконец его ожидание было вознаграждено, и во двор ворвался запыленный гонец. Заметив князя, он сразу бросился к нему.

– Ваша светлость, я от Джерома!

– Что там?

– Он подтверждает! Детей везли в карете, к тому же эльфы заметили на снегу детские следы… две пары.

Князь чуть прикрыл глаза и откинул голову назад, потом резко выпрямился и встал.

– Доложишь об этом Крейсу и можешь отправиться на кухню, а мы выезжаем.

Одним прыжком он вскочил в седло и сразу отправил коня в галоп. За воротами к нему пристроился отряд в двадцать всадников. Вот они промчались мимо башни, свернули за нее и скрылись из вида.

Почему Аливия спряталась, услышав шум в комнате Корта, она и сама не могла бы сказать. Просто что-то словно толкнуло ее под локоть, и она укрылась в первой попавшейся нише в стене. Когда же она увидела, как двое мужчин вытаскивают бессознательного Корта, она порадовалась, что не носит платья, в них бы она не спряталась.

Точнее, платья она все же носила и, как любая девочка, любила наряжаться, могла часами сидеть перед зеркалом, примеряя всякие бусы и брошки, чем и занималась, когда надо было нарядиться на праздник. Тем не менее в повседневной жизни она предпочитала носить брюки, рубашку и мягкие полусапожки, годные как для улицы, так и для помещения. Виной всему, как говорил князь, ее непоседливый характер. Она постоянно находилась в движении, куда-то мчалась, что-то делала, устраивала ловушки, тренировалась, изучала все закутки в замке. Можно представить, во что превратилось бы платье после таких занятий, тем более что князь запретил всем слугам стирать ее вещи. Испачкала? Мой сама. К тому же сколько времени ты потеряешь, чтобы надеть платье, когда хочется немедленно мчаться вместе с Кортом сражаться с пиратами? А натянул штаны, рубашку, сапожки, и готово. Да и стирать их намного проще. Вдобавок с этой одеждой, в отличие от платьев, брат разрешал ей носить подаренный нож, кстати, он показал, как его можно пристроить в сапоге, а на пояс подарил другой нож, не такой хороший.

– Теперь ты точно пиратка, – заметил тогда Володя.

Аливии понравилось. Правда, брат тут же заставил выучить и технику безопасности с ножами и даже кое-что показал, пообещав заняться всерьез позже.

А сейчас, выглядывая из-за угла, девочка старательно пыталась понять, что же ей делать. По-хорошему, надо бы немного подождать, а потом поднять тревогу, но тогда враги успеют убежать и друга похитят.

Аливия дернула завязку с волос и бросила на пол, после чего быстро перебежала в следующую нишу, едва похитители скрылись за углом.

«Как только пойдем по людным коридорам, подниму тревогу», – решила девочка.

За углом она понаблюдала, как похитители в одежде строителей сунули Корта в мешок, и один из них взвалил его на плечи.

Так, перебегая от укрытия к укрытию, она и проследовала за похитителями почти до главного коридора, уже радуясь, что вскоре можно будет поднять тревогу. Остался только один поворот. Она осторожно выглянула из-за угла и нос к носу столкнулась с одним из похитителей. Только раскрыла рот, чтобы заорать, как тот мигом заткнул его, а потом затылок девочки словно взорвался, и она потеряла сознание.

Без сознания она, видимо, была не очень долго и очнулась от тряски. Придя в себя, Аливия поняла, что ее перекинули поперек седла, а во рту торчит тряпка, которую для надежности еще прихватили веревкой и узел затянули на затылке – не выплюнешь. И руки примотали веревкой к бокам, очень неудобно так путешествовать, да еще поперек седла. Однако мнением ее, похоже, никто не интересовался.

Аливия задергалась и попыталась осмотреться. Корта она не увидела, зато рассмотрела одного из похитителей, едущего на коне рядом. Девочка поежилась от холода – в одной рубашке зимой не очень-то уютно, хотя Володя и говорил, что зима тут несерьезная.

Ехали недолго. Вскоре они остановились около кареты, в которую девочку и впихнули. Все молча. В карете Аливия и встретилась с Кортом, которого точно так же замотали веревкой и заткнули рот. Корт, заметив девочку, задергался и что-то замычал сквозь кляп.

– Успокойтесь, ваша светлость, – попросил один из похитителей, вскакивая в карету к ним. – Вам ничего не грозит, мы приехали за вами.

Мальчик явно удивился и замер, широко раскрыв глаза.

– М‐м‐м…

– Чуть попозже мы освободим вас и все объясним, а сейчас нам надо ехать.

На Корта, в отличие от нее, накинули теплую куртку, и девочка ежилась, когда ветерок проникал в карету сквозь щели. О ее удобстве, похоже, никто не думал.

Карета ненадолго остановилась. Мужчина достал нож и быстро, никто даже испугаться не успел, перерезал на мальчишке веревки, вытащил у него изо рта кляп. И так же быстро нож исчез. Девочку освобождать никто не собирался.

– Что все это значит?! Что происходит?! – вскричал Корт.

– Успокойтесь, ваша светлость, я сейчас все объясню. Эй, трогай!

Карета вновь покатилась.

– Ваша светлость, я верный слуга вашего отца.

– Отца? – Корт прекратил коситься на Аливию и замер. – О чем вы?

– Понимаете, у вашего отца осталось много сторонников, но мы разобщены. Вы как законный наследник герцогства…

– У герцогства уже есть новый герцог. – В голосе Корта невольно прозвучали горькие нотки, что не укрылось от мужчины.

– Артон не имел права передавать герцогство другому, когда есть законный наследник! – убежденно заговорил мужчина. – Вы законный герцог, и мы все признаем только вас. Его величество Октон Третий Корвийский поддерживает нас в этом, и при его поддержке вы сможете вернуть себе герцогский трон вашего отца!

Аливия все-таки умудрилась подвинуться чуть поближе и со всей силы пнула мужчину по ноге… по той точке, которую показывал Володя. Мужчина взвыл и выругался, выхватил нож.

– Я тебя сейчас убью!

Аливия сжалась, но мужчине, видимо, не хотелось потом ехать в перепачканной кровью карете, так что он сдержался, только чуть царапнул щеку девочки, заставив ее в страхе дернуться. Корт чуть слышно выдохнул и задумался, посматривая то на Аливию, то на мужчину.

– И если я соглашусь? – поспешно заговорил он, отвлекая мужчину от Аливии.

– Как только мы приедем к нашим сторонникам, все они принесут вам клятву.

– Я могу подумать?

Аливия снова задергалась и что-то замычала сквозь кляп. Мужчина слегка стукнул ее в бок.

– Замолчи! Кто ты вообще такая? Чего следить за нами вздумала?

Ответ, видимо, не очень интересовал его, поскольку он сразу же отвернулся и стал с тревогой посматривать в окно кареты.

– Патруль, граф! – к окну нагнулся один из сопровождающих всадников.

Мужчина выругался и вытащил из-под сиденья небольшой арбалет.

– Быстро они сообразили, мы рассчитывали на большее время.

Дальше пошла погоня, карета бешено неслась по отвратительной дороге, подпрыгивая и покачиваясь. Было ясно, что долго так продолжаться не может. Мужчина, которого назвали графом, вдруг распахнул дверь и выстрелил из арбалета, выругался, кажется, не попал, вернулся на место и стал лихорадочно взводить арбалет.

Что там было на дороге, дети не видели, но вскоре карета притормозила и их вытащили наружу. Корту помогли сойти по ступенькам, а Аливию просто выкинули в сугроб.

– Прикончите девчонку, и уходим в лес, – распорядился граф.

Один из сопровождающих вытащил нож и шагнул к Аливии.

– Не сметь! – вдруг раздался голос Корта, и столько в нем было власти, что все удивленно замерли и обернулись. – Граф… я не знаю вашего имени.

– Граф Дорейский, ваша светлость. Я понимаю, что это ваша служанка и вы к ней привыкли…

– Граф! Граф, я согласен с вашим предложением. – Аливия опять что-то замычала из сугроба, буравя Корта гневным взглядом, но на нее не обратили внимания. – Но она не моя служанка. Ее нельзя убивать.

– Почему?

– Граф, вы подумали о моей семье?

– Мы сожалеем, ваша светлость, но мы не могли спасти и их.

– И не надо. Мы обменяем мою семью на нее. – Корт кивнул на девочку. – А если вы ее убьете, то мою семью мы точно больше не увидим. Она сестра князя.

Граф удивленно присвистнул, видимо, новость для него была ошеломительной, и не сдержал эмоций.

– Надо же, какой сюрприз! – Он с новым интересом посмотрел на выбравшуюся из сугроба девочку. – Тогда убивать ее будет большой глупостью.

Аливия выпрямилась, глянула на Корта, и из ее глаз хлынули слезы. Она вдруг рванулась вперед и головой боднула мальчишку в живот, тот охнул и сложился пополам. Она хотела еще и пнуть его, но ее со смехом оттащил один из охранников.

– Какая боевая сестра у князя.

– Это точно… присмотри за ней. Вы как, ваша светлость?

– Норм… нормально, – прохрипел Корт, выпрямляясь. – Драться она любит.

– Ладно, некогда нам тут болтать! – Граф тревожно огляделся. – Уходим в лес. Ваша светлость, застегните куртку, холодает.

Корт кивнул, но совету не последовал, зашагал к лесу. Граф быстро его догнал и пристроился рядом. Следом охранник тащил сопротивляющуюся Аливию. В конце концов, не выдержал, закинул ее себе на плечо и просто понес. Граф что-то сказал на незнакомом Корту языке своим людям, и двое из них тотчас отделились и стали устраиваться за деревьями, раскладывая перед собой арбалетные болты.

– Они задержат погоню, чтобы мы смогли оторваться, – пояснил он недоумевающему мальчишке. Тот кивнул.

– Граф, – подошел один из охранников. – Я знаю эти места, тут чуть в стороне есть сторожевая избушка, лучше переночевать там. Мы не успеем до ночи выйти из леса.

– Мы должны…

Охранник кивнул на Корта.

– Он сможет переночевать на снегу в лесу? Или тем более она? – кивок на Аливию на плече солдата.

Аливия могла бы ответить, что вполне могла бы, недаром Володя требовал от нее закаляться, и холодной водой она обливалась регулярно. Девочка была уверена, что ночь в лесу вполне перетерпит, даже без теплой куртки. Корт… Он тоже закалялся, хотя и меньше ее, так что кто знает. Судя по всему, он и сам не был уверен, поэтому промолчал.

К избушке они вышли, когда уже стало темнеть. Девочку закинули в сени и там оставили, только еще ноги замотали, чтобы не сбежала, ну и шубу на нее набросили, чтобы не замерзла. Остальные расположились в избушке, чуть ли не друг на друге. Домик-то маленький, переночевать одному-двум охотникам, четверым взрослым он явно тесноват, а еще нового герцога надо устроить со всеми удобствами. Так что Аливии можно позавидовать – в сенях лишь чуть прохладней, чем в помещении, зато свободней.

Аливия некоторое время пыталась освободиться, стараясь дотянуться до ножа в сапожке, но не получилось, только шубу с себя стряхнула и стала замерзать. К счастью, вскоре вышел граф, заметил, что девочка не укрыта, и вернул шубу на место.

– Не дергайтесь, маркиза, – издевательски проговорил он, – а то ночью замерзнете, и как мы вас тогда на семью герцога обменяем?

Едва граф вернулся в комнату, как девочка разревелась. Не от боли и не от страха, была уверена, что Володя ее спасет. От обиды на предательство Корта. Она же ему верила… он ей так нравился… как же он мог? Выдал ее и сейчас будет помогать им сражаться против брата. Никогда его не простит! Никогда!

Постепенно девочка успокоилась и даже задремала, забывшись в тревожном сне.

Среди ночи Аливию разбудил какой-то легкий шум – кто-то на ощупь пытался отыскать дорогу в сенях. Вот этот кто-то споткнулся о ее ноги и едва не загремел; не будь кляпа, девочка бы точно заорала, а так только немного помычала.

– Да тихо ты, скипидарка ненормальная, и так ничего не видно.

Споткнувшийся дополз на четвереньках до девочки и откинул шубу, сразу стало холодно, блеснул нож.

– Ты только не кричи, а то разбудишь этих.

Аливия удивленно раскрыла глаза, пытаясь рассмотреть сосредоточенно пилившего стягивающие ее веревки мальчишку. Вот он освободил ей руки, потом ноги. Девочка не двигалась, даже пожелай, не смогла бы, все тело затекло.

– Ты пока полежи, – зашептал Корт, – там, снаружи, один должен быть на часах.

– М‐м‐м…

– Кляп вынуть?

Девочка отчаянно замотала головой вверх-вниз, вверх-вниз.

– А кричать не будешь?

Снова мотание головы, на этот раз в стороны.

– Только не шевелись, а то боюсь тебя порезать, нож такой тупой.

Аливия хотела показать свой нож в сапоге, но слабое движение руки вызвало боль, кровь еще не разогналась по телу. Но Корт справился и своим, кляп выпал. Девочка слабо пошевелила челюстью, пытаясь прийти в себя.

– Ты это, лежи пока, – снова зашептал Корт. – Я быстро, жди.

– А… м… э…

– Тихо ты, сказал же, все равно ничего не понимаю, что ты там стараешься промычать.

Аливия сердито дернулась, но тут же испуганно затихла, и в самом деле, не время выяснять отношения, потом можно будет разобраться. Потому она лишь слабо шевелила руками и ногами, пытаясь поскорее разогнать кровь. Корт отсутствовал не очень долго, вскоре вернулся, таща два арбалета и болты. Слабо скрипнула входная дверь, и Корт стал осматриваться. Вернулся, оставив узкую щель, в которую сразу стал проникать холод. Аливия поежилась, но тут же встала, пошатнулась, но устояла.

– Мы должны убить часового, – хмуро заявил Корт, – иначе не выберемся. Он стоит там, около дерева спиной к нам, отсюда опасности не ждет. – Помолчал. – Помоги взвести арбалет, я один не справлюсь. Счастье еще, что это не армейский, с тем мы и вдвоем бы не справились.

Девочка молча легла на пол, ухватила арбалетные дуги и уперла ноги в тетиву, скрипнула зубами, выпрямляясь и ногами отжимая тетиву, но сама слишком легкая оказалась, поехала назад. Корт уперся девочке в спину и нажал, помогая ей, щелкнул замок, и Аливия сразу повалилась на пол, тяжело дыша.

– Скипидарка ненормальная, – выругался Корт. – Я помочь просил, а не самой все делать. Давай второй взведем.

На этот раз мальчишка сам использовал метод Аливии, а уже ей пришлось подпирать его спину. Щелкнул затвор.

– Уф, все-таки хорошо, что не армейский. – Он быстро вложил в каждый по болту и с сомнением глянул на девочку.

– Стрелять умеешь?

– Брат учил, – хмуро отозвалась она.

– Тогда так, сейчас тихонько открываем дверь, и я стреляю, а ты подстраховываешь. Если я не попаду, стреляешь ты. Только быстро, пока остальные не проснулись.

– А почему ты стреляешь, а я только на подстраховке?

Но Корт уже лег у двери и, приоткрыв ее еще немного, положил арбалет, прицелился. До часового было метров двадцать, не так уж много. Выстрел, щелчок, показавшийся в тишине сеней громом, короткий вскрик часового. Корт выхватил нож и бросился наружу, Аливия за ним.

Мальчишка для побега выбрал самое утро, когда сон наиболее крепок, а небосвод уже начинает светлеть. Будь это на Земле, даже сейчас было бы еще темно, но наклон оси этого мира отличался от земного, а потому разница длины светлого времени суток летом и зимой не такая большая. Впрочем, ни Аливия, ни Корт об этом не задумывались.

Корт замер у часового, разглядывая торчащую из затылка стрелу – добивать не требовалось. На миг прикрыл глаза, но тут же тряхнул головой и метнулся обратно в избушку. Вскоре выскочил оттуда с мешком.

– Еда, – сообщил он. – Вчера приметил, куда положили. – Он наклонился, стянув с часового куртку, кинул ее Аливии. – Надевай, а то совсем замерзнешь, и бегом, пока никто не проснулся. Я и не верил, что получится.

Вдвоем они быстро углубились в лес.

– Отойдем подальше и снова зарядим арбалет, – сообщил Корт, оглядываясь, отбирать заряженный арбалет у девочки, заметив ее решительный вид, он не рискнул.

Уходили они так быстро, как могли, только примерно через час остановились передохнуть. Корт сразу пристроился у дерева и зарядил арбалет, выдохнул.

– Ну вот. Дальше пойдем или отдохнем?

Аливия хмуро глянула на него, на арбалет в руке, осторожно положила его и шагнула вперед.

– О! – кивнул мальчишка, тоже откладывая арбалет. – Правильно, надо немного отдохнуть, а то совсем запыхались…

Больше ничего сказать не успел, кулак девочки влетел ему точно в челюсть, опрокидывая на землю. Корт рухнул в снег и ошарашенно потряс головой.

– Эй, ты чего?..

Но девочка уже сидела на нем, колотила кулаками и самозабвенно ревела.

– Ты! Скотина! Предатель! Ты меня так испугал! Я поверила, что ты меня предал! Я тебе так верила! А ты!

Корт растерянно слушал, слабо отбиваясь, но вот затих, позволяя Аливии колотить его по груди, потом чуть привстал, ухватил ее и прижал к себе.

– Ну и дурочка, – прошептал он. – Только мне позволено колотить скипидарку, никто больше не смеет это делать.

Девочка задергалась, но как-то неуверенно и без особого желания вырваться

– Правда? – прошептала она сквозь слезы.

– Конечно.

– Ты тогда больше не пугай меня так. Но зачем?

– Ха, а ты думаешь, мне было бы проще сбежать и освободить тебя, если бы я отказался от их предложения и меня тоже связали? А раз даже ты поверила в мое предательство, то и они тем более. Здорово, правда… ох…

Кулак довольно чувствительно въехал ему в бок, а Аливия уже стояла в боевой стойке.

– Ты меня до смерти перепугал! Хитрил он…

– Аливия, да ладно тебе, нам уходить надо, наш побег, наверное, уже обнаружили и теперь идут по следу.

Девочка проследила за их четкими следами на снегу и выругалась.

– Надо спешить.

– А я о чем говорю?

Они подхватили арбалеты и снова кинулись в лес, но на этот раз пытаясь запутать следы.

– Жаль, что я не охотник, – пыхтел Корт, перепрыгивая с одного поваленного дерева на другое.

Девочка, путаясь в слишком большой для нее куртке, прыгала следом молча, говорить не было сил. Главное, не упасть и арбалет не выронить, с ним она чувствовала себя гораздо увереннее.

Вот они нырнули в какой-то овраг и рухнули прямо там, тяжело дыша.

– Сколько их? – прохрипела Аливия.

– Было шестеро, – задумался Корт. – Двое остались у кареты, одного я… убил. Значит, трое.

– А у нас, если что, только два арбалета. Взвести не успеем. Не мог еще взять?

– Эй, сама бы и брала! Да и не было там больше, оставшимся у кареты четыре арбалета отдали.

– Значит, ничего стреляющего у них нет, – сделала вывод Аливия и даже приободрилась. – А куда мы, кстати, идем?

– Не знаю. Я думал, ты меня ведешь, – растерялся мальчишка.

Дети переглянулись.

– Господин спаситель, – хихикнула Аливия. – Спасает плененную маркизу и бежит, не зная куда.

– А сама-то? – огрызнулся Корт, хотя и понимал, что его вины тут больше. – Ладно, пойдем прямо, куда-нибудь да выйдем, нас не могли далеко увезти.

– Ой! – Девочка вдруг прижала кулак ко рту. – Володя меня убьет.

– Это с чего? – изумился Корт, даже привстал.

– Он говорил мне, что делать, если меня похищают или похитят. Сейчас. – Девочка закатала рукав куртки, а потом и рубашки, показав на руке небольшой браслет, плотно охватывающий ее запястье. По внешнему виду ничего стоящего. Правда, материал немного странный, напоминающий бумагу, но явно прочнее, тем не менее особо дорогим он не выглядел, так, безделушка. Корт не раз его видел у Аливии, которая никогда не расставалась с браслетом, даже умываясь, но интереса не проявлял, мало ли какие украшения девчонки на себя цепляют.

– Браслет?

– Ага. – Аливия куда-то там надавила, прислушалась и кивнула: – Брат подарил. Сказал, если я попаду в беду, то должна нажать вот так и услышать щелчок. Щелчок был.

– А зачем?

– Понятия не имею. Володя сказал, что тогда он точно меня найдет, где бы я ни оказалась.

– Волшебство? – раскрыл глаза от удивления Корт.

– Не знаю. – Аливия выглядела очень неуверенно. – У Володи дома, который он почему-то называет Базой, много непонятных вещей, может, браслет из них. И я ни разу не видела, чтобы брат колдовал. Я однажды спросила, а он только посмеялся, а потом сказал, что волшебство бывает только в сказках.

Наверное, не стоило им сидеть так долго, но ребята очень устали, а когда собрались уходить, невдалеке послышался треск веток и чья-то ругань, потом чей-то приказ, слов не разобрать. Дети испуганно переглянулись и вскочили, выставили вперед арбалеты. Корт махнул Аливии и покрался по оврагу влево. Отошли они вовремя, тотчас в то место, где они сидели недавно, кто-то свалился. Корт отпихнул девочку в сторону и шагнул вперед.

Свалившийся мужчина поднялся, оглядываясь, заметил их и оскалился.

– Граф, они тут!

Корт выстрелил, мужчина ринулся в сторону… и успел бы, но зацепился за растущие в овраге кусты и чуть-чуть опоздал, хотя жизнь этим рывком себе спас – стрела вонзилась ему в плечо. Мужчина зарычал.

– Где ты там, Асв? – прокричали сверху. – Тащи этих щенков сюда!

– Эти гаденыши стреляют из арбалетов! Меня ранили! – Мужчина шипел от боли, держась за стрелу, торчащую в плече.

Корт ухватил девочку за руку и рванул по оврагу. Долго им бежать не дали, наверху показались лица двоих преследователей. Корт бросился по склону оврага в другую сторону, помогая бежать и Аливии. Девочка давно уже скинула куртку, которая только путалась под ногами. Выбрались наверх они одновременно и, не сговариваясь, кинулись в сторону леса. Позади пыхтели преследователи.

Долго бегать у них не получилось, и вскоре их догнали на небольшой поляне. Дети прижались к дереву и замерли. Корт выставил вперед нож, а Аливия наставила на негодяев арбалет. Пожалуй, только он и удерживал сейчас преследователей на месте. Попадет девочка или нет, никому из них проверять не хотелось.

– Ваша светлость, может, объясните, что это значит? – Граф с трудом сдерживал гнев, но все же старался говорить вежливо.

– Я не пойду с вами! И я никому не позволю причинить вред ей!

Аливия быстро глянула на мальчишку и крепче сжала арбалет, уже конкретно наведя его на графа.

Наверное, специально Аливия никогда не выстрелила бы в человека, но Володя учил ее стрелять и попадать, в том числе не просто стрелять из стойки, а в движении. Поэтому, когда сопровождающий графа решил, что раз арбалет на него не наведен, то это лучший момент, чтобы обезоружить нахалку, и рванулся к ней, Аливия сменила прицел и нажала на спуск чисто машинально, на рефлексах, умел Володя учить.

Мужчине не хватило буквально мгновения, и это мгновение стоило ему жизни, стрела вошла точно в грудь и даже слегка откинула его назад.

– Ах вы щенки! – Граф медленно пошел в их сторону, доставая меч. – Раз так, я вас обоих здесь и прирежу.

Корт выскочил вперед, загородив собой Аливию.

– Беги!

Девочка замерла, испуганно прижимаясь к дереву. Убийство, теперь этот пугающий мужчина.

– Беги, я сказал! – Корт с силой толкнул ее, заставив упасть. Девочка, зарывшись в сугроб, тут же вскочила, когда снег проник за шиворот рубашки. Это помогло ей взять себя в руки. Она быстро огляделась, повернулась к ухмыляющемуся графу, которому, видно, доставляло удовольствие все происходящее, и он терпеливо ждал, когда девочка примет какое-то решение.

– Беги, девочка, беги, – покивал он. – Я люблю охоту, – он кивнул на арбалет рядом с деревом. – Я буду убивать тебя медленно.

Прилетевшая откуда-то сбоку стрела чиркнула графа по руке, заставив его выронить меч. Специально так получилось или просто удачный промах – трудно сказать, но граф среагировал молниеносно. Понимая, что меч поднять не успеет, он кинулся вперед, одновременно доставая кинжал и целясь в Корта. Аливия завизжала, а потом бросилась к другу, сбивая его с ног. Кинжал графа вонзился в ствол дерева.

Бывалый воин, он сумел отреагировать и в этой ситуации. Мигом ухватил девочку за ворот рубашки, намотал его на кулак, чуть придушив Аливию, и загородился ею от вышедших на поляну людей, прижав кинжал к шее девочки.

– А, самозваный герцог, – ухмыльнулся он. – Вот уж не думал, что вы лично появитесь здесь.

– Отпусти ее. Ты ведь понимаешь, что сбежать тебе не удастся. – Князь вышел вперед, опережая людей в одинаковых накидках белого цвета. Все они были с арбалетами, которые и наставили на графа.

– Меня и так не отпустят. – Граф сплюнул. – Зато я могу прирезать паршивку. Как вам такое, а, герцог? Готовы расстаться со своей игрушкой?

Князь чуть нахмурился, потом посмотрел на притихшую Аливию. Странно, но испуганной она не выглядела, скорее сосредоточенной. Зная характер сестренки, он лихорадочно искал способ поскорее разделаться с этим придурком, даже готов был пустить в ход пистолет, который сейчас сжимал в руке и прятал под накидкой. Шагнул вперед, сокращая расстояние.

Граф резко взмахнул рукой с кинжалом, выставив его вперед. Напрасно он так сделал. Совершенно не ждал неприятностей от сопливой девчонки, которую сейчас держал за шкирку. Ну, какая от нее неприятность может случиться? А между тем Аливия уже приподняла ногу… как ей удалось достать нож из сапожка с такой скоростью, не сказал бы даже князь, внимательно наблюдавший за всем. Взмах руки над головой, граф вскрикивает от боли, вынужденный отпустить девочку, но тут же направляет в нее кинжал… и вдруг девочка исчезла. Только что стояла тут, раз… и ее нет. И вдруг резкая боль в ноге.

– Кнопка, сюда! – Князь бросился вперед, буквально за руку выдергивая девочку из-под падающего графа.

– Пусти! Я его сейчас! Он чуть не убил Корта!!! Я его!

Князь сам рухнул на девочку, прижимая ее к земле и не позволяя размахивать руками, ждал, когда она успокоится.

– Брать его живым! – проревел знакомый голос Джерома.

Мимо уже пронеслись эльфы, наваливаясь на графа и выкручивая ему руку с кинжалом. Закончилось все быстро, и Аливия наконец-то успокоилась. Теперь она всхлипывала на груди у Володи. Он встал, держа девочку на руках, пошатнулся, но когда один из эльфов хотел ее забрать, только покачал головой. Рядом поднялся, отряхиваясь от снега, Корт. Хмуро глянул на князя. Тот оглядел мальчишку с головы до ног и кивнул.

– Спасибо, Корт.

– А? Да не за что. – Мальчик смутился. – Только я имею право ее обижать.

Князь улыбнулся.

– Конечно.

– Угу. Он имеет право. Я сама его обижу сейчас, – пробурчала Аливия сквозь слезы. – И вообще, если бы не я…

– Тебе тоже спасибо, – вдруг серьезно произнес Корт, потом подошел к ним и опустился на колено. – Ты меня спасла.

Аливия подняла голову с плеча князя и удивленно посмотрела на мальчика. Потом, словно очнувшись, буркнула, что уже не маленькая, и соскочила на землю. Видимо, поступок Корта так на нее подействовал, что и о шоке после случившегося забыла.

– Ты чего? И это… ты ведь тоже меня спас.

Князь примиряюще встал между ними, заставив Корта подняться, и обнял обоих за плечи.

– Вы оба молодцы, а сейчас давайте-ка домой, там с вами и поговорим.

Прозвучало весьма серьезно, Корт даже машинально потер пятую точку под дружные смешки окружающих. Аливия, глядя на друга, тоже поежилась, понимая, кому именно адресованы слова брата.

– А чего? Я ничего!

На девочку тем временем уже накинули куртку, детей подхватили на руки, вся компания дружно двинулась по лесу. Сзади тащили крепко связанного графа. Шествие замыкал Джером, о чем-то проникновенно вещающий пленнику, отчего тот выглядел бледновато. По дороге к ним присоединились люди, караулившие еще одного пленника, Корт узнал того, кого подстрелил в овраге. Из-за раны он, видимо, не смог быстро догнать своих приятелей и убежать от эльфов.

На дорогу вышли ближе к обеду, там погрузились на ожидавшие их телеги и к замку двинулись уже на них. Детей же вообще закутали в шубы так, что наружу торчали только носы. Аливия ворчала, но сопротивляться не пыталась, было видно, что такая забота ей приятна. После чего вместе с Кортом они сразу же заснули, пережитое в лесу основательно их утомило.

Подъехал Джером.

– Герои, – усмехнулся он.

Князь сидел в телеге рядом с Аливией, поэтому только кивнул. Потом быстро глянул на Джерома.

– Только не смей говорить этим героям, что если бы они не сбежали из той избушки, то уже давно были бы дома, – прошептал он.

Джером с усмешкой кивнул.

– Конечно, милорд…

Чего стоила эта погоня самому князю, вряд ли он кому-нибудь расскажет. Впрочем, сначала все шло хорошо, недаром в эльфы брали лучших охотников, которые чувствовали себя в лесу как дома. Оставив свою охрану вместе с телегами на дороге, он двинулся вместе с собранными эльфами и Джеромом в лес. След они взяли быстро и уверенно шли по нему, жаль стемнело, иначе точно бы в скором времени догнали.

– Я знаю, куда они идут, ваша светлость, – подошел один из эльфов. – За ночь они точно не успеют выйти из леса, и если не хотят морозить детей, тут есть только одно место, в котором они смогут переночевать.

Выслушав предложенный план, князь кивнул, предоставив все делать опытным людям. Сам с Джеромом старался не путаться у них под ногами. Если бы дело не касалось Аливии, то он и в лес бы не поехал, понимая, что только помешает, несмотря на всю его подготовку.

В течение ночи отряд разделился и осторожно окружал избушку, чтобы утром перехватить беглецов на одной из удобных троп. Им не хватило буквально десяти минут, хотя об этом никто из охотников так и не узнал. Когда кольцо замкнулось, ни пленников, ни их пленителей в домике уже не было. Охотникам понадобилось некоторое время, чтобы разобраться в произошедшем, а в результате беглецов потеряли. Вот это время князю далось тяжелее всего, сам потом удивлялся, что не поседел. Следы отыскали относительно быстро, но все понимали, что не успевают… В этот момент у князя и запиликал пеленгатор…

– Ну, Кнопка, точно выпорю! – выругался он, выхватывая прибор. Охотникам он объяснять ничего не стал, сказал просто, что теперь он чувствует сестру, и повел всех по прямой. Двигались так быстро, как могли, и все равно успели почти в самый последний момент. Выстрел князя из лука вышел почти удачный – рисковать он не хотел, а потому целился убить, а не ранить. Промахнулся, хоть и не совсем, ну а дальше известно.

В замке детей сразу погнали париться, потом их напоили успокаивающими травами и уложили спать. В одной комнате. Специально затащили две кровати, поставив их хоть и не рядом, но близко, уж очень им не хотелось расставаться. Князь сидел рядом с кроватью Аливии, а Улияна рядом с Кортом, причем оба делали вид, что все в порядке и они ничуть не переживали.

– Ты очень сердишься? – спросила вдруг Аливия, приподнимаясь.

Князь крепко обнял девочку и немного помолчал.

– Как же ты меня напугала, Кнопка, – наконец прошептал он. – Больше так не делай.

Аливия тоже обняла его, насколько хватило сил. А вскоре она уже спала.

Князь поднялся.

– Улияна… вы побудете с ними?

Женщина кивнула:

– Конечно.

– Тогда я пойду… надо заканчивать эту историю.

Сразу заняться делами не получилось – на выходе его перехватили Риола, Аника, уже выздоровевшая, и Генриетта. Володя заверил их, что с похищенными все в порядке и им просто надо отдохнуть, но в подробности вдаваться не стал.

– Ребята, честно, некогда, да и не стал бы я ничего говорить, а то Аливия меня потом живьем съест за то, что лишил ее возможности похвастаться собственными подвигами.

– Она насочиняет, – рассмеялась Аника, вспомнив переделанные сказки, в которых неизменно появлялась маленькая боевитая, но скромная героиня, которая в конце обязательно отвешивала всем злодеям пинков…

…Судя по тому, что в приемной сидели Крейс и Джером, доложить у них уже было что. Князь кивнул им и пригласил в кабинет.

– Никого не пускать, – велел он Винкору.

В кабинете пригласил всех рассаживаться кому где удобно, а сам стал неторопливо прогуливаться от окна к стене и обратно.

– Итак, что удалось узнать на текущий момент?

Джером с Крейсом переглянулись.

– Милорд, позвольте, мне, – заговорил Крейс. – Просто я, пока вы ездили освобождать похищенных, еще немного пообщался с теми отравителями.

– Давай, Крейс.

– Как выяснилось, они прибыли сюда еще месяц назад и записались в одну из строительных бригад, так что, когда бригаду пригласили на ремонт крыла для фрейлин, никого не насторожили эти двое. Да они и не делали ничего необычного, я постарался восстановить их действия, спрашивал их приятелей из бригады. Работали не хуже других, никуда особо не лезли, ничем не интересовались. Иногда могли заблудиться в замке… но тут каждый в бригаде отметился.

– Думаю, такие люди есть и в других строительных бригадах, – кивнул князь. – Вряд ли тот, кто их послал, стал бы рассчитывать на удачу, что именно эту бригаду пригласят ремонтировать замок.

Крейс на миг замер, потом кивнул.

– Очень возможно. Но как их выявить? К нам сюда крестьяне идут чуть ли не с другого конца герцогства, а в бригады сбиваются уже здесь. Никто из них не знал друг друга до встречи.

– Если они себя не выдадут, то никак, – вздохнул Володя. – Но наша задача сделать так, чтобы у них и не было никаких шансов что-то сделать. Мы с тобой позже поговорим о системе охраны замка. Продолжай.

– Как я понял, именно приглашение в замок ремонтировать крыло и послужило сигналом. Они отправили сообщение, после чего ждали, когда с ними выйдут на связь и отдадут приказ.

– И приказ им был – похитить Корта? Не Аливию?

– Корта, милорд.

– Хм… – Князь задумался. Он опасался именно похищения Аливии и принял определенные меры. В частности, ее браслет, даже если бы сама Аливия забыла его включить, запускался раз в двое суток и работал, пока его не выключали. Поэтому и испугался за нее, когда понял, что не она нужна похитителям, а раз так, то ее могли просто убить, и тогда по включившемуся маячку они нашли бы только тело. Так бы и произошло, если бы не Корт, молодец мальчишка, не растерялся.

– Приказ отдавал граф Дорейский, а он… – Джером замялся, – он не верил в ценность купеческий дочери. Он выразился на ее счет… очень нехорошо.

– Вот как? Очень интересно. С одной стороны, тщательная подготовка, с другой – исполнение на уровне дилетанта. Какой приказ отдал этот граф Дорейский? Кто он, кстати?

– Граф – лучший друг старого герцога, они дружили с детства. Был предан ему, поддерживал всегда и во всем. Думаю, только у такого человека и могла возникнуть мысль выкрасть Корта и сделать его знаменем нового восстания.

– Джером, – князь раздраженно дернул рукой, – ну, этот граф же не совсем идиот! Какие шансы у такого восстания?

– Никакие, если не будет помощи.

– Вот как?

– Граф не очень охотно говорил, но… В общем, ему удалось сбежать после разгрома восставших, и он некоторое время скрывался в соседнем герцогстве. И там однажды на него вышли некие люди, представившиеся посланцами короля Октона, и предложили отомстить новому герцогу.

– Как я понимаю, они такие же посланцы Октона, как я.

Джером задумался.

– Не знаю, милорд. Я бы не стал отказываться от этого варианта.

– Отказываться не надо, мы проверим все версии, но если верить тому, что я слышал об Октоне, он не станет ввязываться в авантюру, тем более если прошлый раз был неудачным. Дальше? Кстати, кого они собирались похитить?

– Корта и, по возможности, Аливию.

– Именно так? По возможности?

– Так сказал этот граф.

– Но ведь Аливию захватили случайно и, как я понял, даже не узнали?

– Ни граф, ни его сопровождающие в лицо маркизу не знали, рабочие тоже не слишком часто видели близко. Так что когда один из похитителей заметил слежку, то встретить ее предпочел в углу потемнее. Разглядев, что их преследует всего лишь ребенок, ее вырубили, спеленали и тоже сунули в мешок, как до этого поступили с Кортом.

– Могли и убить… все-таки надо ее выпороть хоть раз.

– Могли, но… А что им было делать с трупом? Прятать? Так там рабочие часто ходят, а надежно спрятать времени нет. Взять с собой? Ну, так они это и сделали, а в случае провала предпочли бы попасться с двумя детьми без сознания, чем с одним трупом. К тому же два рабочих, выносящих из замка два мешка, менее подозрительны, чем те же двое, выносящие один мешок. Их мог заметить бригадир и отправить одного на работы, тогда тихо уйти не получилось бы точно. Так что тут Аливия невольно на них сыграла. Вот они логично и рассудили, что дальше пусть граф разбирается, нужен ему второй пленник или нет. Они ее за служанку Корта приняли в темноте, одета маркиза была слишком неподобающе для своего положения. У кареты им тоже некогда было разглядывать пленников, их же тогда пришлось бы доставать из мешков. Корта они все-таки достали, граф хотел убедиться, а вот со второй пленницей возиться не стали.

– Да уж, история. И какой из всего этого вывод?

– Графа использовали для своих целей.

– Это и так понятно. Кто? И зачем? Если бы не попытка отравления, я бы предположил, что это мог быть Эрих, но травить он точно никого не стал бы.

– Эрих? Похищать? – Для Джерома подобная мысль явно была кощунственна.

– Мы проверим все версии, – буркнул князь. – Говорю же, не верю в это.

– Я думаю, следы надо искать в столице, – заметил Крейс, все это время просидевший о чем-то задумавшись. – Что касается отравления… сами отравители уверяют, что должны были только отдать служанке «приворотное» зелье.

– Что? – Князь развернулся к Крейсу: – Почему молчал?

– Я докладывал все по порядку… – Крейс выглядел чуть ли не обиженным. Не знал бы его князь, поверил бы.

– Ладно. Что там про отравление, подробнее?

– Им не приказывали никого травить. На служанку они вышли совершенно случайно. В общем, один из них вскружил ей голову и заверил, что такая красотка заслуживает гораздо большего. Ну, тут лучше Джерома спросить, он подробней расскажет, как это делается.

– Да прекратите вы! – рявкнул князь, остановив уже готового возмутиться Джерома. – Нашли время. Дальше, Крейс!

– А дальше этот тип поделился со служанкой известием, что у него есть приворотное зелье, которое сделала его бабушка, колдунья.

– Что это за зелье, кстати?

– Арвид, которому я отдал его на изучение, уверяет, что это просто слабительное.

Джером на стуле резко отвернулся и захрюкал в обшлаг куртки, стараясь сдержать хохот. Князь сердито покосился на него, но ничего не сказал.

– Тогда кто же травил? – растерялся князь. – Хотя…

– Правильно, милорд. Сразу после этого я снова побеседовал с Лиандой. Сначала она продолжала твердить, что ее заставили, но потом призналась. Потому и яд такой. О нем во многих трагедиях упоминается. И достать легко… хотя зимой труднее. Им еще крыс травят. В общем, достать нетрудно, как пользоваться им, знает любая девушка, его ведь еще называют ядом несчастных влюбленных.

– Несчастных влюбленных?

– Да, им травятся девушки из-за неразделенной любви.

– Вот ведь, – пробормотал князь себе под нос. – И кого же она хотела отравить?

– Конкуренток. То есть всех, кто был в комнате.

– М‐да… хорошенькая такая служанка у моей невесты… Ладно, о ней мы еще поговорим, а теперь о похищении. Ваши предположения – с какой целью? Ну, если не считать абсолютно бредового предположения о провозглашении Корта знаменем нового восстания.

– Почему бредового, милорд? – удивился Крейс.

– Потому, что указом короля род Тиндомов вычеркнут из списков дворянских родов королевства. Улияна единственная, кому позволено называться Тиндом. Ее дети уже не имеют никаких прав на это имя. И до тех пор, пока я, их опекун, не дам им новое дворянское имя, они никто. Я готов поверить, что такого человека, как граф Дорейский, это не остановило бы, ему достаточно, что Корт сын его друга. Но похищение планировал не он, его подставили. Причем у меня возникло ощущение, что тем, кто планировал похищение, все равно, удалось бы оно или нет. Но! Если бы не была похищена Аливия и она не рассказала бы мне, как вел себя Корт… Думаю, я бы надолго потерял к нему доверие.

– Думаете, из-за этого?

– Нет, Джером. Не из-за этого. Слишком мелко и слишком ненадежно. А о настоящих причинах я хотел бы услышать от вас. Какие предположения?

Джером с Крейсом снова переглянулись.

– Все зависит от того, как быстро хотели использовать Корта. Сразу после похищения или спустя какое-то время.

Князь кивнул, потом поднял руку, заставляя всех замолчать.

– Если бы я играл за другую сторону… я бы решил похитить Корта в том случае… да, пожалуй… и не важно, насколько успешно будет это восстание… Похищение вполне могло удасться, если бы служанка не решила проявить инициативу с отравлением и если бы Аника не узнала в напитке яд. Но о самих похитителях тоже можно кое-что сказать: пацан похищает у них оружие, убивает часового и сбегает с девочкой. Воины такого никогда не допустили бы.

– Никто из них, судя по всему, не воевал. Все из дворян, но из тех, кто больше крутился при дворе, – отозвался Джером. – Только граф имел кое-какой боевой опыт, но он просто устал, все это время он занимался подготовкой задуманного и от усталости вырубился. Но все равно не вижу смысла в похищении. Если бы это был только граф Дорейский, я бы понял, но кукловод этот непонятный… кто и зачем?

Князь поднял голову.

– Вариантов немного. Любое восстание бесперспективно, если только…

– Если только? – заинтересовался Джером.

– Если только оно не служит попыткой отвлечь от чего-то более важного. Если бы я хотел заставить нового герцога на какое-то время больше ни на что не отвлекаться, то поступил бы примерно так же. Сторонников прежнего герцога еще немало. От выступления их сдерживают страх перед моими войсками и опасение за тех, кто служит в войске короля. Если некто пообещает, что с королевскими заложниками ничего не случится, то могут и рискнуть восстать, тем более, если появится знамя.

– А как же вычеркивание рода Тиндомов из списка? – Это Крейс.

– Вот это и интересно… Как вычеркнули, так могут и вписать. Но Артон никогда их не простит. Вывод?

– Готовится переворот, – кивнул Крейс. – И занять вас на это время как самого верного сторонника короля становится жизненно необходимым.

– А зачем так мудрить с похищением, вот чего не пойму, – всерьез озадачился Джером. – Если все дело в вас, ваша светлость, то не проще ли решить дело кардинально: убить или отравить?

Крейс хохотнул.

– Четыре. Джером, мои люди предотвратили уже четыре попытки отравления, правда, они не были связаны со столичными заговорщиками, местные мстители постарались. Но, полагаю, интересующиеся об этих попытках знают. Но так просто к милорду не подобраться. Со служанкой это единственный мой прокол. – Крейс помрачнел. – Но от нее я ничего подобного не ждал, урок для меня. И убить милорда не так-то просто, один он редко куда ходит, но и без того он на равных сражается с лучшим клинком королевства графом Танзани.

Насчет «на равных» князь бы поспорил… но не стал. Приятно. Впрочем, отвлекаться некогда, он развернулся и прошел за стол.

– Джером, Крейс прав, охрана пусть и не до конца налажена, но действует, если бы не этот срочный ремонт помещений для фрейлин – вот еще головная боль, – ничего у этих похитителей не вышло бы. Но из-за спешки мы понадеялись, что у злоумышленников не будет времени что-либо предпринять. Оказались неправы, но и они тоже вынуждены были действовать поспешно, поэтому и погорели, а мы получили предупреждение. Предупрежден – вооружен. Надеюсь, для всех произошедшее окажется уроком и больше ошибок не будет. Джером, я сейчас напишу письма Танзани и Алазорскому, ты обеспечь их доставку. Крейс, что хочешь делай, но выбей из пленников все, что они знают! Все! Сейчас не до сантиментов. Не думаю, что они знают что-то важное, но может быть, о чем-то догадываются или случайно услышали.

– Хорошо.

– Джером, теперь снова ты. Всех своих людей – в столицу. Я хочу постоянно получать оттуда новости.

Раздав еще несколько приказов, князь отпустил их, а сам откинулся на спинку кресла и задумался. Вместе с тем, что сообщили Алазорский с Танзани, подготовка к восстанию в герцогстве прекрасно вписывается в общую картину. Этим кукловодам очень важно, чтобы в нужный момент ему стало не до столичных дел. Если же он проиграет в столице, то станет совершенно не важно, как быстро он расправится с восстанием здесь. Надо признать, хорошая попытка, если бы только исполнители соответствовали ей. Не рассчитывали они, что похищение так быстро обнаружится и их так быстро найдут. Все-таки пусть не совсем успешно, но система безопасности в замке сработала.

Размышляя над причиной провала здешней охраны, князь вынужден был признать, что виноват вместе с Крейсом, которому и поручил обеспечить ее. В свое время он подробно объяснял, как должна быть она организована, чтобы и была надежной, и в глаза не бросалась. Князь успел убедиться, что Крейс всегда отличался некоторой педантичностью и ответственностью в подходе к делам. В свое время эти качества помогли ему стать одним из теневых королей Тортона. Сейчас они же помогали ему организовывать службу безопасности герцогства, к которой он подходил с такой же педантичностью и ответственностью. Хорошо изучив характер Крейса, князь даже перестал его контролировать, знал, поручи что, и он сделает. Отчеты о ходе работ слушал, но в детали не лез. Это за Джеромом наблюдать требовалось, а с Крейсом был уверен, что тот сделает все как надо.

Однако в провале охраны были виноваты именно эти качества Крейса – педантичность и ответственность. Понимая, что обеспечение безопасности замка и живущих в нем людей – наиглавнейшая его задача, Крейс подошел к ней со всем старанием и прежде всего начал набирать людей. Он искал самых лучших, собирая их откуда можно. Потом их еще проверить надо, убедиться в надежности. В результате на момент похищения система охраны только-только разворачивалась и еще толком не была задействована.

А вина князя заключалась в том, что он не интересовался у Крейса, как продвигается создание системы безопасности. Сейчас-то, конечно, придется поговорить с ним серьезно и обсудить, что сделано, а что еще нужно сделать, чтобы больше ничего подобного не случалось. Ну и напомнить об охране, которую Крейс обещал приставить к девочкам.

М‐да. Вроде бы и не удалось похищение, а все равно эти неизвестные сумели выбить его из равновесия. Теперь уже ему не так хочется покидать замок и уходить на войну с Эрихом. Но и не воевать нельзя, все их планы построены на этом, в том числе нужно окончательно разобраться с переворотом.

Дверь скрипнула, и в комнату осторожно заглянула Риола. Хм… оригинально Винкор понимает приказ «никого не пускать». Надо будет с ним поговорить на этот счет, но сейчас возмущаться поздно, только обидишь девушку.

– Проходи, – махнул ей князь. – Что-то случилось?

– Нет… просто… я узнала о Лианде…

Он поднялся, подошел к девушке, приобнял ее и помог сесть, сам сел рядом.

– Переживаешь? Не стоит. Не хватало еще переживать из-за этой мерзавки.

– Но она все-таки моя служанка… и ведь хотела отправить ее обратно…

– Я сам хотел попросить тебя об этом, но тоже не попросил. Видишь, и моя вина тут есть. Ни ты, ни я не думали, что она может додуматься до подобного.

Риола поежилась.

– Я теперь на Анику и взглянуть боюсь. Подумать только, если бы не те занятия с Беатрис… если бы она не опознала яд…

– Риола… я хочу посоветоваться с тобой. Я не очень-то знаю ваши обычаи, касающиеся помолвки и свадьбы. Вот смотри, мы с тобой помолвлены. Герцог говорил, что если я отказываюсь от помолвки, то обязан жениться на девушке из твоего же рода. Так?

– Не совсем. Если ты разрываешь помолвку, то твой род обязан предоставить мне жениха. Но поскольку в твоем роду никого, кроме тебя и Аливии, нет, то я буду свободна.

– А если разрываешь помолвку ты? Тогда твой род предоставляет мне невесту?

– Правильно.

– Подожди! – Князь резко выпрямился. – То есть если кто-то разрывает помолвку, то он оказывается связанным этим правилом?

– Ну да. – Риола удивленно посмотрела на князя.

– Хм… а скажи-ка мне… если Эндон разорвет помолвку с принцессой… Что тогда случится?

– Род Лодерских должен предоставить ей жениха, причем на выбор принцессы, поскольку род правящего дома главнее. А что, Эндон хочет разорвать помолвку?

– Подожди, Риола. Минуточку… А если разрывает помолвку принцесса?

– Насколько я знаю, в правящем доме, кроме нее, девиц на выданье нет. Значит, станут искать из родни.

– И кто это будет, скорее всего?

– Да откуда я знаю? – удивилась девушка. – Как договорятся. А к чему эти вопросы?

– Да так… кажется, ты только что помогла мне разобраться в одной серьезной проблеме. Ну я ладно, я не знаю все эти ваши тонкости, но Алазорский-то куда смотрел?! И Танзани!

– Это имеет отношение к тому случаю со мной и Эндоном?

Князь оборвал мысли вслух и глянул на девушку.

– Ну да… немного. Риола, только прошу тебя, никому ничего не говори, это очень важно. Тут цена вопроса – жизни очень многих людей. И наши с тобой тоже.

Риола сразу посерьезнела.

– Я умею молчать.

– Вот и умница. А вот мой подарок… – Почему князь так сделал, он и сам не знал, просто наклонился и поцеловал девушку. Сам смутился и поспешно отвернулся. – Прости.

– Какая глупость!

– Обиделась? – совсем расстроился князь.

– Конечно! Не за поцелуй, а за то, что просишь прощения!

– Э! – Он развернулся, но девушка уже покидала комнату. У двери обернулась, гордо вскинула голову и вышла.

– И что это значит? – озадачился он. Впрочем, ладно, надо еще написать письмо Алазорскому и попросить его узнать, кто станет невестой Эндона в случае, если Ортиния разорвет помолвку. Что-то ему подсказывало, что тогда он приблизится к заказчику неудавшегося похищения.

Следующая неделя прошла в постоянных хлопотах. Князь занимался и с неудавшейся попыткой похищения, и всерьез взялся за организацию охраны. Причем сразу же впряг в работу Крейса, взвалив все остальные дела на его заместителя. Крейс взвыл через два дня.

– Крейс, не стони. Ты сам заместителя подбирал. Не справится?

– Он толковый парень.

– Значит, не стони. А если он не справится, то грош тебе цена как руководителю, если без твоего контроля никакие дела делаться не могут. К тому же скоро со мной в поход идешь, что тут, совсем все рассыплется?

Постепенно картина похищения прояснялась. Причем в этом деле сложилось такое количестве совпадений, что князь только головой крутил. Тут и ремонт крыла замка, так неожиданно начавшийся, и строительство дополнительных бань и складов во дворе, благодаря чему граф со своими людьми и смог проникнуть чуть ли не в донжон. Если бы и туда смог пробраться, то впору было всю охрану разгонять и набирать заново.

В общем, в результате люди Крейса под руководством князя знакомились с парольной и пропускной системой, записями посетителей, скрытой системой наблюдения в коридорах. Так же активно шли вербовка наблюдателей среди слуг, инструктаж Гюнтера. Одновременно отдельным приказом формировался охранный отряд, задачей которого была защита донжона и самого замка. Этих людей знакомили со всеми коридорами и закоулками, тренировали воевать в стесненных условиях, тут уже инструкторами выступали люди Гирона, ну заодно и сами тренировались с достойным соперником.

Все это, конечно, надо было сделать раньше, но… авось, небось и как-нибудь… – неистребимы.

Остальные жители замка уже давно забыли о происшествии, ну это и неудивительно, дети быстро забывают неприятности. Аливия уже вовсю хвасталась своими подвигами, но и о Корте упоминала. А еще все с усердием занимались с Беатрис, ведь именно полученные здесь знания спасли жизни девочкам. Корт, узнав, что похитители едва не отравили сестру, пришел в такое бешенство, что здоровый мужик-охранник с трудом удержал его, а то рванул бы в тюрьму и лично прибил графа. Когда же уяснил, что именно спасло Анику, проникся небывалым почтением к князю, который заставил всех заняться медициной, словно предвидел подобное, сам тоже перестал отлынивать от занятий.

К концу недели систему со скрипом, но удалось запустить, дальше уже ответственные люди сами должны разобраться и доделать, надо только держать руку на пульсе.

Вечером князь зашел в комнату к Аливии пожелать ей спокойной ночи. С момента похищения он теперь постоянно так делал. Девочка уже лежала в кровати, обняв лежащего у ее головы лисенка. Тот, услышав звук открывшейся двери, поднял голову и навострил уши.

– Котлеточка, – пробормотала девочка сквозь сон, подтягивая лисенка к себе поближе.

Князь хмыкнул, интересно, что подумал бы кто-нибудь посторонний, не знающий историю имени лисенка, видя, как девочка подтягивает к себе животину, предвкушающе улыбается и ласково произносит это слово? Наверняка вообразил бы что-нибудь нехорошее. Добавилось бы историй об иртинском палаче, который заставляет свою сестренку делать котлеты из лис, при этом настаивая, чтобы собственноручно их убила.

Князь подошел и поправил одеяло, попутно освободив несчастную животинку. Лисенок тут же убрался от цепких ручек девочки к ее ногам и там улегся спать. Аливия даже не проснулась. Надо же, до чего умаялась. Совсем с этими тренировками замучилась, и ведь приходится чуть ли не силой вытаскивать ее из зала. Вбила себе в голову, что если бы была сильнее, то не допустила бы похищения. С трудом, но, похоже, удалось ее убедить, что если она надорвется, ничего хорошего не будет. Очень помогла Рогнеда, которой удалось отвлечь девочку от ее постоянных занятий и привлечь, как это ни странно, к вышиванию, убедив, что князю будет приятно, если попону для его коня она вышьет сама, сделав на ней орнамент и герб князя.

Риола облегченно вздохнула. Отставать от малявки в тренировке не хотела, но и продолжать в том же темпе сил уже не было. Вдобавок князь переключил тренировки с обучения шпаге на более углубленное обучение владению ножом и постановке ударов, соорудив несколько кукол из соломы и мешковины, на которых все это и отрабатывали. Князь рассудил, что шпагой Аливия еще долго не сможет эффективно работать против серьезного противника, а вот с ножом против таких же похитителей, хотя бы за счет неожиданности, у нее вполне появится шанс. Пусть бьет не сильно, но правильно. В общем, напоказывал разных упражнений, убедился, что все их делают без ошибок, и оставил: отрабатывайте все самостоятельно…

За дверью зала князя ожидал Джером. Князь удивленно взглянул на него, но тут же поднял руку, останавливая слова. Только закрыв дверь и чуть удалившись от нее, кивнул, разрешая говорить.

– Приехал гонец от герцога Алазорского. Вы, милорд, велели сообщить об этом сразу же в любое время.

Князь кивнул.

– Зови в кабинет, я туда.

Гонец стоял, пошатываясь, в мокрой одежде, с грязным плащом, переброшенным через руку. Князь едва взглянул на него и недовольно повернулся к Джерому:

– Пусть натопят баню и приготовят чая с медом. А ты не спорь, знаю, что хочешь вина, потом выпьешь, а это лекарство, чтоб не заболел. Баня обязательно, иначе к утру точно сляжешь. Письмо?

Он сел за стол, ножом срезал печать и развернул пергамент, поморщился, совсем забыл про шифр, сейчас еще мучиться с расшифровкой, а новости хотелось узнать вот прямо сейчас. Переборов нетерпение, отложил письмо.

– Джером, присмотри там, чтобы о гонце позаботились. Через двадцать минут… – Князь многозначительно глянул на часы. Джером наморщил лоб, после чего впился взглядом в циферблат часов, что-то высчитывая. Сообразил и радостно кивнул: —…У меня вместе с Крейсом.

Как раз два дня назад в замке установили еще парочку часов. Одни в приемной, а вторые в холле. Теперь князь обучал своих людей ориентироваться во времени по часам. Скоро должны еще три штуки доставить. Конечно, точность у них все еще хромает, но лучше, чем у первого экземпляра. Как только часовщики научатся делать нормальный механизм, сразу в кабинете можно будет и заменить. Музей, что ли, организовать?

Князь мотнул головой, прогоняя дурацкие мысли, запер дверь в кабинете, достал из сейфа ключ к шифру и углубился в расшифровку. Справился за десять минут, а потом еще несколько раз перечитал его, запоминая. Расшифрованный текст сжег в камине, а шифр убрал, после чего крепко задумался. В этот момент в дверь осторожно постучали. Ругнувшись на собственную рассеянность из-за того, что забыл отпереть дверь, Володя вынужден был совершить прогулку по кабинету и впустить гостей.

– Я получил письмо от герцога Алазорского, – на ходу заговорил он, возвращаясь на место. – Впрочем, это Джером, наверное, уже сказал. Основная новость та, что десять дней назад Эрих перешел в наступление и осадил несколько замков… Стратегия для него совершенно нетипичная, потому, скорее всего, это отвлекающий маневр. Граф Танзани в этом со мной согласен.

– Мы выступаем? – вскинул голову Крейс.

Князь сел за стол, откинулся на спинку кресла, сложив руки домиком. Подумал.

– Пока нет, – наконец ответил он. – Глупо бросаться в атаку, не прояснив направление удара противника. Совсем глупо будет, если так мы нарвемся на основные силы родезцев. Поэтому пока ждем. Но готовиться начинаем. Завтра вызову сюда Конрона, он меня заменит в мое отсутствие.

– Он не обрадуется, – хмыкнул Джером. – Наверняка рассчитывает поехать с вами, милорд.

– Его армия в нашем походе совершенно бесполезна. Нет, пусть здесь держит в узде местных дворян, это у него лучше получится. К тому же основная часть армии тоже остается здесь.

– Сколько вы берете с собой, милорд? Уже решили?

– Да… возьму восемьсот человек. Это всего: вместе с солдатами, инженерами, рабочими. Много народу только будет сковывать меня.

– И с конницей?

– Нет, конница отдельно. Отряд Ллия Тутса идет весь, а это двести всадников. Они нас не задержат. Плюс к ним еще сотня латников… Ох и намучаемся мы со снабжением конницы в Эндории зимой. В свое время на этом Эрих и погорел. Завтра обязательно надо будет поговорить с Нортом, хорошо ли он понял свою задачу. И надеюсь, Осторн не подведет… Крейс?

– Мои люди сообщают, что он сделал почти все закупки и расположил припасы в указанных местах. Их уже взяли под охрану.

– Что ж, будем рассчитывать, что и дальше он станет действовать так же четко. Пункты определены, возницы наняты. Основная проблема в Эндории – еда и фураж. Расчеты дневной нормы для коней и людей завтра заберешь у Лигура и переправишь Осторну… не забудь показать Филиппу.

Крейс кивнул.

– Сделаю, милорд.

– Тогда по этому вопросу все. Теперь что касается попытки похищения… Кажется, герцог удивился попытке похищения Корта больше моего. Он был уверен, что если на меня и попытаются воздействовать, то через Аливию. Вариант вроде бы очевидный… Вот мне сейчас и пришло в голову, что и мои враги понимают его очевидность для меня.

– Полагаете, милорд, они просто не рискнули похищать вашу сестру? – предположил Крейс.

– Кто знает… кто знает?.. – задумчиво проронил князь. – Очень может быть и такой вариант. Судя по всему, им был нужен хоть какой-то выход на меня. Возможно, они и впрямь не рискнули трогать маркизу. Но каким образом они хотели воздействовать на меня через Корта? Хм… Не через восстание же, на самом деле?

– Вы говорили, что для вашего отвлечения от других проблем.

– А вот сейчас засомневался. Сложно это все и ненадежно. Удастся этому графу поднять восстание или нет – еще большой вопрос, и ставить что-то на такое рискованно. Крейс, чем проще план, тем он надежнее. Это доказано и историей, и жизнью. Не верь тем, кто предлагает расписанные по шагам гениальные планы, они никогда не выдержат испытания реальностью. Если бы я кого-то захотел отвлечь, то действовал бы с нескольких направлений, а не ставил бы все на одну задумку. Что там твоя служба заметила?

– Она только ставится, милорд. – Кажется, Крейса что-то в словах князя задело. – Но вроде бы все спокойно.

– И купцы говорят, что все спокойно, а у них имеются свои каналы добычи информации.

Крейс удивленно вскинулся, а потом хмыкнул и уважительно посмотрел на князя, сообразил, откуда у него такая осведомленность в делах королевства, которая порой ставила его в тупик. Ни он, ни Джером ничего не знают, а князь – раз, и вываливает им сведения для работы. Проверяют – все верно. Джером даже обижался, что князь создал еще какую-то службу, проверяющую их с Крейсом работу. Крейс в такое не верил, это не прошло бы мимо него, но понять, каким образом князь получал информацию, не мог до сегодняшнего дня.

– Значит, подготовки к восстанию нет.

– К серьезному восстанию, – поправил князь Джерома.

Крейс же на замечание коллеги только хмыкнул, уж он-то знал о том недовольстве политикой князя, которая зреет у дворян герцогства. Но князь тут прав, дальше бурчания дело не идет: дворянство расколото, большинство владений имеет в качестве глав детей, зачастую младше четырнадцати лет. Другие кровно заинтересованы в князе в качестве герцога, поскольку все их владения обеспечены, только пока он наверху. Эти поддержат любые начинания князя просто потому, что без него они никто и звать их никак. В общем, недовольство есть, а вот почвы для восстания нет. Да и крестьяне не дадут продовольствия бунтовщикам, скорее сожгут его, им все эти бунты уже основательно надоели, и они хотят стабильности. То же и купцы, а значит, денег у восставших не будет, города тоже за князя с его реформой местного самоуправления. Нет, князь прав, шансов хоть что-то серьезное сделать никаких. Для чего же тогда кому-то понадобился Корт?

– А может, он нужен для каких-то интриг в столице? – предположил Крейс.

– Думаешь, что-то замышляли там?

– Это единственное здравое предположение, милорд.

Князь снова заглянул в письмо герцога.

– Вот и герцог считает так же. Пожалуй, тут я склонен ему поверить, у него опыт придворных интриг намного больше моего. Возможно, кто-то из высшей знати посчитал, что сына прежнего герцога рано списывать со счетов. Если я прав и в столице готовится что-то против короля, тогда… Хм… без короля я не удержусь, и тогда… и тогда тот, кто контролирует реального наследника не самого бедного герцогства королевства, вдруг окажется на коне. Это объясняет и некоторую топорность исполнения, скорее всего, этот некто действовал втайне от своих подельников, готовясь получить куш только для себя, вот и поручил дело недоумкам, которых нам удалось быстро разыскать. – Князь снова глянул в письмо. – Вроде бы логично, как считаете?

Джером и Крейс задумались.

– Если подобное предполагает его сиятельство Алазорский, – наконец заговорил Крейс, – то к этому нужно прислушаться.

– Тогда эту версию и делаем основной, но и о других не забываем. Джером, сколько у тебя людей в столице?

– Двадцать человек. Из них трое очень близки к высшей знати.

– Хорошо. Крейс? Только не делай невинного лица, ни за что не поверю, что у тебя в столице никого нет.

– Мои люди, милорд, контролируют двенадцать таверн, и один из теневых королей со мной сотрудничает. У него, конечно, свои интересы, но он понимает ценность такого сотрудничества.

– Хорошо… – Князь снова задумался. – Винкор!!! – вдруг крикнул он.

В кабинет заглянул секретарь.

– Милорд?

– Срочно отправь кого-нибудь за Гироном!

Голова секретаря исчезла. Пока ждали руководителя созданного стараниями князя спецподразделения для действий в городах, обсудили появившиеся у милорда задумки. Когда Гирон вошел, то как раз застал самую интересную часть. Князь махнул ему на стул рядом с Джеромом и дал знак пока молчать и слушать.

– Значит, понял, Крейс? Создаешь в своих тавернах склады вооружения, особенно арбалеты и запасы стрел к ним, панцири. Доставку оружия постараюсь организовать через купцов, это и в их интересах, в конце концов.

– Могу привлечь теневого короля?

– Если посчитаешь нужным, только не посвящай его особенно.

– Разумеется.

– Теперь ты, Гирон. Сколько у тебя людей, на которых ты можешь положиться и которые уже готовы?

– В отряде у меня сотня, милорд. Готов поручиться за каждого.

– Хорошо. В таком случае бери человек шестьдесят и тайно, подчеркиваю, тайно, пробираетесь в столицу. Под видом наемников, крестьян, солдат. В столице растворяетесь. Устраивайтесь на работу, еще чем-нибудь занимайтесь, только не привлекайте к себе внимания. Крейс тебе объяснит задачу подробнее. Оружие с собой не брать, если не выступаете под видом наемников. Оно вам будет доставлено отдельно, и его выдадут, когда придет срок. Джером, это на тебе.

– Понял, милорд.

– Теперь для чего это нужно… Крейс и Джером уже знают, так что повторю специально для тебя… – Князь вышел из-за стола и прошелся по кабинету. – Есть серьезное подозрение, что в столице высшей знатью готовится переворот. Скорее всего, он случится, когда король уйдет с армией в поход. За безопасность короля отвечает граф Танзани, он в курсе ситуации и примет дополнительные меры, так же герцог Алазорский. Правда, граф по плану возглавит атаку на Вертон, но и это нам в плюс, заговорщики будут уверены, что без графа охрана короля ослабнет. Так вот, безопасность короля на герцоге Алазорском и графе Танзани, но есть еще столица, которая после ухода королевских войск практически остается под контролем Совета, а значит, под их контролем оказывается и семья короля. Если они там не совсем идиоты, то в открытую действовать не будут, а потому спровоцируют бунты черни. – Князь обернулся к Крейсу.

– Мои источники сообщают, что в столице идет брожение, и кто-то сорит деньгами, но пока было непонятно с какой целью. Сейчас все становится логично.

– Может получиться, что в какой-то момент в столице не окажется войск… никаких, кроме охраны дворца. Думаю, уход отрядов знати и станет сигналом к бунту. Семью короля, скорее всего, убивать не хотят, но жаждут их контролировать. Напасть прямо – это открытый мятеж, да еще во время войны, остальные дворяне могут не поддержать, да и герцоги наверняка не все замешаны. А вот если восстанет чернь и двинет на дворец… тут уж сам бог или боги велели усмирить их. Тут войска мятежников, скорее всего, и войдут в столицу, дабы навести порядок. Ну, заодно и дворец возьмут под контроль.

Князь остановился у стола.

– Может, я и не прав и все это моя паранойя, но разумнее быть готовым к худшему.

– Я готов выполнить любой ваш приказ, милорд!

– Любой? – Князь недовольно сморщился. – А если я прикажу во время мятежа убить королевскую семью? Вот то-то. Не бросайся словами, тир. Ладно, извини, это я тут накрутил себя. Слишком уж новости герцог сообщил… не очень приятные.

– Я понимаю, милорд.

– Так вот. Твоя задача будет такой… как только начнется заварушка, собирай своих людей, вооружайтесь и присоединяйтесь к мятежникам… до поры до времени, не надо так смотреть на меня. Проще ведь пройти к цели с восставшими, чем прорубаясь через них. Словом, идите к дворцу. Ваша задача – обеспечить безопасность принцессы и ее матери. Выведите их из дворца. Будет возможность – уводите из города, нет – просто спрячьте их понадежнее. Крейс, тут уже твоим людям придется постараться. Детали обговорите втроем. Джером, Крейс уходит со мной, так что вся эта операция на тебе. Надеюсь, не надо говорить, что для тебя означает успех?

Джером машинально кивнул. Не дурак, понял, куда его может вознести фортуна, если все сделает как надо. И тут уже его предложение графине вполне… Он тряхнул головой.

– Все сделаю, милорд! Расшибусь, но сделаю.

– Расшибаться не надо, ты мне живым нужен, – чуть улыбнулся князь. – Если мы уведем королевскую семью из-под носа заговорщиков, то их заговор сразу же накроется медным… в общем, закончится, поскольку надежды на успех не будет.

– А разве герцог Алазорский или граф Танзани не позаботятся об этом?

– Они, – князь поморщился, – больше волнуются за короля. К тому же, как я понял из письма герцога, они не очень верят в подобное развитие событий. Знать, по их мнению, не опустится до найма черни… Но на всякий случай они усилили охрану дворца. Как будто количество этой охраны будет иметь значение в случае общего бунта. У заговорщиков войск все равно больше. Конечно, они отдали приказ выводить королевскую семью из города в случае заварушки, но… Вы же знаете, как действуют рыцари. Вперед на коне напролом! Расшибем лоб или препятствие. И к такому прорыву заговорщики наверняка будут готовы. Так что ваша задача спасти семью не только от заговорщиков, но и от подобных защитников. Я передам вам письмо для принцессы, покажете его ей, думаю, она поверит мне. Если договоритесь, пусть эти защитники прорываются, делая вид, что вывозят принцессу и королеву-мать. Задача ясна?

– Да, милорд.

– В таком случае детали на вас. Через два дня доложите, что надумали.

Все трое сообразили, что прием окончен, и поднялись. Легкие поклоны, и вскоре князь остался один. Устало плюхнувшись в кресло, он задумался. Проблемы нарастали как снежный ком. Как будто войны мало, еще эти заговорщики. Ну чего им не сидится спокойно? Власти мало? Уроды.

Давно уже пора спать. Князь глянул на часы: почти два ночи.

– И сам не сплю, и другим не даю. Еще и Гирона выдернул. Винкор!

– Да, милорд?

– Сегодня ты мне больше не понадобишься, можешь быть свободен.

– А вы, милорд?

– Я тоже сейчас пойду спать. Ты же не думаешь, что я без помощи не найду свою комнату?

– Нет, конечно, милорд. Спокойной ночи, милорд.

Князь посидел еще немного, потом встал. Действительно, пора уже баиньки, завтра опять эта неугомонная с утра поднимет и на тренировку потащит. Вот и поддавайся на уговоры. И ведь не бросишь теперь, еще и учить сражаться ножом приходится и кулаками махать. Мда… не девчонка, а пиратка растет…

Как, впрочем, и ожидалось, Аливия с утра уже была в его комнате и вовсю трещала о будущих планах. Князь с грустью смотрел на носящуюся рядом девочку и понимал, что пяти часов на сон все-таки мало.

– Кнопка, ну неужели вы не могли сделать разминку без меня?

– Так сделали уже. Я в шесть встала.

– Электровеник ты, а не Кнопка, – вздохнул князь и выбрался из кровати.

– Ты обещал мне сказать, что такое электровеник. А то даже Корт так дразнит, а я не знаю, сразу в лоб ему дать, чтоб не обзывался, или улыбнуться за комплимент.

Князь замер, потом удивленно глянул на пигалицу, которая сейчас крутилась перед подобием зеркала, в котором старалась рассмотреть себя. Не понял, это она о флирте задумалась, что ли? Сколько ей лет? Девять, да?

– Он тебя еще и скипидаркой обзывает и тоже не знает смысла этого слова.

– А какой у него смысл? – тут же повернулась девочка.

– Никакого. Нет такого слова. Есть слово «скипидар». Это такая жидкость, которую делают из хвойных деревьев. Добавляют в краски, можно старую краску смывать. В общем, довольно едкая жидкость.

Аливия задумалась.

– Это чего, я жидкость, да? – возмутилась она. – Все, точно в лоб получит!

– Мальчики, между прочим, любят слабых девушек, которых защищать надо, – хмыкнул князь. – А если девушка сама любому пилюль надает, то кому она нужна?

– А я и не собираюсь замуж выходить! Только за такого, как ты!

– Это какого?

– Сильного и смелого!

– Ну, спасибо. Кнопка, беги в спортзал, дай одеться сильному и смелому.

– Ой! – пискнула Аливия, покраснела и тут же исчезла из комнаты.

Князь подошел к шкафу и вынул спортивный костюм. В свое время ему пришлось выдержать настоящее сражение с Гюнтером, который считал, что его светлости не положено одеваться самостоятельно. Ему должны помогать как минимум трое слуг.

– Вот герцогу Ортонскому помогают одеваться двенадцать слуг. Сразу видно важного господина.

– Пусть Ортонский и одевается с помощью двенадцати слуг, а я могу и сам.

В общем, не уговорил. В конце концов, просто отдал прямой приказ, который управляющий нарушить уже не посмел, но потом месяц ходил обиженным на весь свет. Он ведь ради господина старается. И накидку эту, цвета сухой пыли, тоже надо давно уже в помойку отправить или нищим отдать…

Князь повесил ее на стул и предложил Гюнтеру пробить или порезать ее ножом. Управляющий мучился, пока нож не затупился, и ушел растерянный. Ну, правильно, местными ножами только и резать ткань, которую для космических полетов разрабатывали. Пусть даже сделана она из отходов производства, но ножи ей не страшны… местные. Своим катраном он бы ее все равно и пробил бы, и порезал. Смешно, но Гюнтер пытался резать ее ножом… для бумаги. В общем, отбился.

Едва он вошел в класс, как вся троица: Аливия, Риола и Корт – прекратили носиться друг за другом и выстроились в четкую линию.

– Поклон! – командует Аливия. Все трое кланяются в пояс и улыбаются. Вот хитрюги!

Князь уже пожалел, что рассказал о разных направлениях боевых искусств. С тех пор Аливия на занятиях звала его не иначе как сенсей, а потом, видимо, подговорила и остальных. Теперь еще эти поклоны. Он вздохнул, и ведь бесполезно сердиться, только еще больше начнут следовать ритуалу, который не понимают.

– Язвите? Ну-ну. Давайте-ка удары.

Все трое тут же подняли кулаки и стали бить по воздуху. Князь медленно прошелся мимо, поправляя ошибки и заставляя повторять удары, но уже правильно. Потом направился в угол зала, поднял приготовленные чурки и одну положил между двумя табуретками.

– Правильный удар, – произнес он, – наносится так, словно нацелен за препятствие, – он показал точку под чуркой. – Примерно вот сюда. Тогда в удар вкладывается не только сила мышц руки, но и масса всего тела, и получается примерно так… – Резкий удар, и чурка разваливается пополам. Аливия захлопала в ладоши. У нее такое тоже получается, с ней князь начал тренироваться еще на острове, хотя и не уделял этому особого внимания, ставил в основном защиту. Правда, она разбивала не чурки, а так… чурочки. Корт их тоже разбивал обычной силой, даже неправильным ударом. Князь тогда ему сказал, что он как мужчина должен разбивать другие, а не те, которые предназначены девчонке. Тихонько сказал, чтобы, не дай бог, Аливия не услышала. С нее стало бы затребовать себе те, что предназначались для Корта.

– А если бить в само препятствие, то, скорее всего, сломаете себе руку. Так, а чего это вы встали? Разве тренировка закончена?

Все поспешно продолжили махать кулаками. В комнату заглянул Крейс, подошел к князю и зашептал в ухо:

– С Гироном мы вчера все обговорили, он уже отправился готовить людей в столицу. Они пойдут отдельно, чтобы не привлекать внимания в караванах. Детали…

– Детали скажешь потом, – прервал его князь. – Гонцов к Конрону послали?

– Да, милорд.

– А где Джером?

– С Гироном обсуждают способы взаимодействия в столице и поддержки связи.

– Помнишь, я говорил про опознавательные знаки и пароли?

– Конечно, милорд. Знаки – это фигурно разрезанные платки или иные предметы.

– Примерно.

– Лучше пароли, милорд, там ведь много народа будет, а знаки можно сделать только для двоих. Ну, или троих, дальше уже сложная головоломка получится.

– Тебе виднее, – согласился князь. – Да, гонца от герцога Алазорского или Танзани ко мне сразу по прибытии в любое время. Как всегда.

Крейс кивнул и вышел. Князь повернулся к троице, заметил заинтересованные взгляды. Нахмурился. Все тотчас сделали вид, что так увлечены тренировкой, что и не собирались подслушивать. Зачем им это надо? Он вздохнул.

– Риола, как там у вас продвигается спектакль?

– Сейчас мы дошли до Поля Чудес в Стране Дураков. Трудно там песню перевести, на нашем языке нет некоторых понятий. Я предложила переводить дальше, а потом вернуться к ней, но Аника отказалась. Вчера почти весь день только и занималась стихами, пыталась передать смысл на локхерском, причем соблюсти оттенки твоего языка. Очень жалеет, что плохо знает русский.

– Я бы помог, но…

– Да нет, милорд, все нормально. Мы понимаем, – вздохнула Риола.

В последнее время они редко оставались вдвоем, причем вроде бы даже по обоюдному согласию. Ни князь, ни Риола еще не понимали, как относиться друг к другу. В общем, не сговариваясь, решили взять некоторую паузу.

Еще часа два князь занимался с троицей и тренировался сам, потом передал подопечных графине Трастимской:

– Леди Аливия, я хотела бы обсудить с вами некоторые подробности, касающиеся будущих фрейлин.

Аливия печально вздохнула, покосилась на князя и, обреченно опустив голову, зашагала за графиней. Уже понимает, что некоторые вещи ей нужно делать обязательно и никто другой их не сделает. Титул, кроме всяких пряников, влечет за собой и множество обязанностей. Обычно об этом редко кто задумывается, завороженный внешней мишурой и не видя всего того, что скрыто за ней…

…Следующие три дня оказались самыми тяжелыми для князя. И не потому, что он был чем-то сильно загружен, а как раз наоборот: делать ему было совершенно нечего. В свое время он старался отстроить систему таким образом, чтобы она могла работать и без его участия, подбирая людей и помощников. Сейчас от него требовалось только общее руководство, разработкой деталей занимались другие люди. Вот и получилось, что все планы составлены, приказы розданы и он поневоле вынужден бездельничать. Лигур тренировал войска, готовя их к походу, отбирал солдат в отряды, готовил кавалерию; Филипп Норт занимался обозами и припасами; Крейс с Джеромом отрабатывали свое, готовя людей для столицы и по тем поручениям, которые в свое время давал им князь; Саймон готовил требуше и стрелометы. Конечно, все они приходили к нему с отчетами или за советами, но, как правило, времени все это занимало не очень много. Порой руки чесались вмешаться в подготовку, влезть со своими рекомендациями, но князь всякий раз одергивал себя, оставляя за собой только роль наблюдателя и арбитра. Да и чего вмешиваться? За прошедшие два месяца все уже обговорено, все подготовлено. Вооружить оба полка пока нельзя, еще нет столько запасов, но эти восемьсот, что идут с ним, вооружены единообразно и качественно. Тяжелая пехота в кирасах, остальные в доспехах из кожи, сделанных по новой системе, вместо копий солдаты получили алебарды с крюками, чтобы можно было цеплять латника, с топором и острием впереди, такое универсальное оружие для пехоты самое то. Лигур долго в свое время вертел первый образец, сделанный по эскизам князя.

– До чего удачно, – хмыкал он. – Словно создано для борьбы с тяжелыми всадниками.

– Против них и создавалось. У вас до такого еще не дошло, но только потому, что и всадники здесь не такие, как наши. Эта штуковина против рыцарей, которые закованы в доспехи с головы до ног, более того, даже лошадь прикрыта доспехами.

– У вас на родине есть такие рыцари, милорд? Ну да, вы же говорили, что ваши мастера обрабатывают железо гораздо лучше нашего. Вы покажете приемы с этим оружием? Тут вроде бы все очевидно, но лучше не набивать шишек самостоятельно, а перенять готовый опыт.

Если бы еще князь сам знал эти приемы. Нет, в теории он, конечно, знал, и на Базе даже делались попытки восстановить боевые умения далекого прошлого, понимая, что это ему пригодится, но, опять-таки, учителя сами кроме теории ничего не знали.

– Гхм… Лигур, понимаешь, с моим телосложением эта штуковина… как бы тебе сказать…

– Я понял, – с трудом сдержал улыбку Лигур, за что заработал сердитый взгляд сеньора.

– В общем, я могу только познакомить вас с теорией, дальше уже сами.

Новое оружие понравилось солдатам, несмотря на то, что оно было чуть тяжелее копий, но за стеной из алебард они чувствовали себя против всадников намного спокойнее.

Получила пехота и новые мечи для ближнего боя. С огромным напряжением сил мастеровых намеченные к походу люди экипировались полностью. Образец шлема князь позаимствовал у испанских конкистадоров. Именно такие прекрасно держали и удар меча, и стрелу сверху. Намучиться пришлось, пока отработали технологию производства, зато потом производили их достаточно быстро, пусть и с небольшой потерей качества, которую компенсировали более острыми скатами.

От скуки в эти дни князь еще раз проверил всю экипировку, особо уделив внимание обуви, ведь воевать придется зимой, и снегоступам – этаким коротким и широким лыжам с прочным мехом вместо смазки. Назад, против шерсти, они не катятся, зато вперед – сплошное удовольствие. И скользить удобно, и шагать можно, в снег не проваливаешься.

Соорудили и прообраз походной кухни: большущий котел, водруженный на специальную телегу-клетку. Саму клетку обшили железными полосами, оставив только оконце для подкладывания дров, сверху крышка. Сооружение получилось по стоимости запредельным, полосы ведь ковали вручную, но зато позволяло готовить еду прямо на ходу. Сделали таких десять штук, на восемьсот человек маловато, но уж что есть. Делать больше… князя просто жаба задавила. При всех удобствах полевых кухонь местные технологии до них еще не доросли – слишком дорогое железо и плохого качества. Князь не заблуждался, железные полосы быстро прогорят, и сооружение развалится, но на эту кампанию их запаса прочности должно хватить.

Отцы-командиры пришли в восторг и потребовали по кухне на каждые тридцать человек. Князь озвучил стоимость одной кухни и предложил энтузиастам оплатить их из собственного кармана. Энтузиазм как-то резко пропал. Лигур долго чесал голову, но все же одну заказал из своих средств. Князь даже удивился, не думал, что кто-то отважится.

Ну ладно, на боевые подразделения этих одиннадцати кухонь хоть в напряг, но хватит, а остальным придется готовить по старинке.

Закончив с проверкой войск, князь снова чуть не бесился от скуки, проверяя и перепроверяя все что можно. Задолбал всех, но послать сеньора по известному адресу никто не рискнул. Только Лигур осмелился робко посоветовать милорду немного расслабиться на охоте. Знал ведь, гад, что князь охоту терпеть не может, просто порекомендовал ему отвалить куда подальше в лес и не путаться у людей под ногами.

Только и оставалось тренироваться и тренировать. На четвертый день князь внимательно присмотрелся, как Риола машет руками, и вздохнул. В отличие от Аливии ее эти занятия совершенно не интересовали. С ножом – да, она занималась охотно, со шпагой тоже с интересом, а вот рукопашный бой шел вяло. Ну не ее это было, с другой стороны, не очень надежный нож – плохой защитник, тем более что толком владеть им не может. Непонятно, чему ее там обучали, как заявляла она. Школа чувствовалась, но всех знаний – разве что зарезаться, храня честь, или не порезаться случайно.

– Риола, – все-таки решился князь, – не хочешь прогуляться в лес? Хочу кое-что тебе показать. Аливия, Корт, продолжайте тренироваться, нечего вам с нами делать.

– Конечно-конечно, – заулыбалась Аливия. Вот язва.

Риола, в отличие от девчонки, сообразила, что в лес ее потащили не ради романтики. Какая тут романтика зимой? Отойдя от замка, князь неторопливо расчистил небольшую прогалину от снега и разложил на ней найденные по дороге шишки, ветки и прочий мусор. Отошел шагов на десять, осмотрел. Потом достал пистолет и показал его Риоле.

– Это пистолет – оружие с моей родины. У нас теперь такими вот воюют… доспехи против него не помогут. Правда, шумное.

– Сильно? – поинтересовалась Риола, с интересом разглядывая непонятную штуковину.

– Терпимо. Действует оно так… – Князь отщелкнул обойму и вытащил один патрон. Дальше коротко объяснил, что к чему и за счет чего вот эта маленькая штучка вылетает через ствол и поражает цель. – Не смотри, что эта стрела маленькая и легкая. Кстати, она называется пулей. За счет высокой скорости полета пуля легко пробивает доспехи и ранит, а то и убивает человека. – Он вернул патрон в обойму, вставил ее на место и передернул затвор. – Когда я нажму на этот вот крючок, боек ударит по капсюлю, я тебе его показывал, внутри патрона воспламенится специальный порошок и вытолкнет пулю через ствол.

– Как-то все это сказочно. – Риола не скрывала скептицизма. – Почему же ты тренируешься с мечом, если у тебя есть такое оружие?

– Потому, что патроны у меня не бесконечны. Осталось шесть обойм. Тем более ты преувеличиваешь силу этого оружия. Для самообороны сгодится, поможет устроить сюрприз, но воевать им… Оно не очень далеко стреляет, даже лучник бьет дальше. Как я уже сказал, оружие крайнего случая. Я хотел с его помощью освободить Аливию, но она справилась сама.

Князь вскинул руку и быстро выстрелил три раза, взлетели птицы, ахнула Риола. Он покосился на прижавшую к щекам ладони девушку, прошел к мишеням и поднял расколотую шишку.

– Вот так оно и действует. – Он вернулся обратно и протянул пистолет девушке. – А теперь попробуй ты.

Риола взяла оружие с явной опаской.

– Зачем?

– Буду тебя учить. Потрачу немного патронов на обучение, все равно за оставшееся до моего отъезда время трудно научить владеть им серьезно. Оставлю тебе обойму – восемь выстрелов, вполне хватит, чтобы сделать сюрприз тем, кто решится вам навредить.

Риола замерла.

– Ты думаешь, это может повториться?

Князь задумчиво изучил небо.

– Не знаю. Завтра должны прибыть кое-какие люди, о которых я говорил с Крейсом, они будут охранять вас… но это последняя ступень защиты. Мне же хочется, чтобы вы имели и другой аргумент. Извини, но даже Аливия лучше сможет постоять за себя, чем ты. С пистолетом у тебя будет шанс.

– А почему ты не дашь его Аливии?

– Риола, ты смеешься? – с искренним удивлением спросил князь. – Это оружие. Пистолет намного опаснее арбалета, тот она хоть самостоятельно взвести не сможет и стреляет под присмотром. С этим же… да она из любопытства что-нибудь себе отстрелит. Как же, такая необычная вещь в руки попала, а грозной она совершенно не выглядит. Вот ты бы о чем подумала, если бы увидела у кого-нибудь что-то подобное?

Риола изучила пистолет со всех сторон:

– Подумала бы, что им можно орехи колоть или это печать такая особенная.

– Ну вот. А ты девушка взрослая и понимаешь, что оружие создано для убийства и что оно опасно. Поэтому отнесешься к нему со всей осторожностью.

– А… а тебе он не нужен в походе?

– У меня еще есть. – Про гранаты князь решил не говорить. – Что касается пистолета, то для предотвращения несчастных случаев тебе надо усвоить несколько правил: никогда не направляй его в сторону друзей, только на врага, не забывай ставить его на предохранитель после стрельбы. Вот так.

Следующий час князь учил девушку обращаться с оружием, пока без патронов. Стойка, снятие/установка на предохранитель, правильное прицеливание. Заставил выучить правила безопасности и продемонстрировать их с оружием. Потом все-таки вставил три патрона, чтобы дать Риоле почувствовать, что это такое – стрелять. Протянул оружие.

– Стреляй!

Девушка прицелилась, нажала на курок… но ничего не произошло. Она с недоумением посмотрела на пистолет, перевернула его и заглянула в дуло… Потом стояла, красная как рак, и выслушивала все, что о ее умственных способностях думает Вольдемар.

– Ты ведь заряженный арбалет себе в глаз не направляешь! – закончил он. – А не выстрелил пистолет потому, что патрон еще не в патроннике. Помнишь, как я передергивал?

– Значит, он не выстрелил бы, чего орешь?! – Риола обиделась всерьез и решила высказать все, что думает о нем самом.

– Молчать! – рявкнул князь, обрывая спор. – Риола, это оружие, а не пяльцы! Ошибка будет стоить тебе жизни. Сейчас патрона нет, но там ведь может быть и осечка, просто не выстрелил. Посмотрела в дуло, а он возьми и выстрели! Заряженный он или нет – никогда! никогда – не смей направлять его на себя или друзей! Риола, извини, что грублю, поверь, мне это самому не нравится, но только так я могу тебе внушить опасность пистолета. Чтобы ты поняла. Стреляй!

Как Риола терпела все это?.. Наверное, и впрямь понимала, что оружие слишком необычное и важные правила за короткий срок могут быть вбиты только таким образом. Поэтому она молча передернула затвор, стараясь делать это осторожно.

– Да дерни ты его! – не выдержал князь, глядя, как девушка осторожно двумя пальцами пытается оттянуть затвор. – И возьмись за него уверенней. Вот так. А теперь целься и стреляй…

После первого выстрела пистолет дернулся вверх, едва не заехав ей в лоб, Риола от неожиданности даже взвизгнула.

– М‐да… об отдаче забыл рассказать. Но зато познала ее на собственном опыте.

– А может, ну его? – Риола чуть не плакала.

– Риола… мне самому это не нравится. Но… и ты, и Аливия… вы мне очень дороги, и я не хочу упускать даже крошечного шанса защитить вас. Скорее всего, тебе это умение не пригодится и стрелять не придется, но если вдруг что-то случится… пусть будет дополнительный аргумент.

Риола вздохнула и снова, крайне осторожно, подняла пистолет, стараясь не повернуть его дулом ни к себе, ни в сторону князя – урок усвоила.

– Поставь на предохранитель, я показывал… молодец. А теперь снимай с предохранителя. – Он подошел к девушке сбоку и взял ее руку с пистолетом в свои. – Не сжимай его так, расслабь руку, чуть согни ее в локте, не сопротивляйся отдаче, пусть пойдет вверх и назад. Вот так. Теперь целься… Совмести мушку с целью… не в шишку, в дерево стреляй. – Князь отошел. – Огонь!

Выстрел. На этот раз оружие Риола не выпустила, зато после выстрела зажмурилась. Наконец рискнула приоткрыть один глаз. – Я попала?

Князь вздохнул, потом вдвоем с ней изучали след пули. Как это ни странно, но она действительно попала, пусть и не в центр ствола.

– Надо же, как глубоко пуля вошла. А я не верила, что она доспехи пробьет.

– Давай продолжим.

После он вставил еще три патрона, заставляя стрелять в движении, сразу после того, как достала оружие…

– Если на тебя нападают, то стоять на месте не стоит. Просто двигайся неспешным шагом и стреляй, ищи укрытие. Еще надо придумать, как ты будешь носить оружие, – заявил князь, глядя, как Риола достает пистолет из кармана куртки. – Куда?!

– Ты же сам сказал, после каждого выстрела убирать пистолет в карман, а потом доставать и стрелять, – растерялась девушка.

– А предохранитель? Хочешь отстрелить себе ногу?

Риола испуганно охнула и поспешно поставила пистолет на предохранитель.

– Володь, – захныкала она. – Я не запомню все это! И если понадобится стрелять, я ведь не вспомню что-нибудь главное!

Князь с этим бы согласился, но… а что делать? Он подошел, вытащил обойму, выщелкнул патроны, передернул затвор, поймал выскочивший патрон, потом вставил обойму обратно и протянул пистолет Риоле.

– Сейчас эта штука уже не опасна. Можно орехи колоть или противника по голове бить. Когда вернемся, запиши всю последовательность действий и покажи мне. Вечером, перед сном, будешь тренироваться: доставать его, снимать с предохранителя, ставить обратно и возвращать. Просто заучи движения, чтобы они выходили у тебя машинально, без участия сознания, как ты заучиваешь движения со шпагой или ножом. Перед тем как я уйду в поход, сдашь экзамен: постреляешь по мишеням.

Девушка вздохнула.

– Я понимаю, зачем ты мне его даешь… но мне это не нравится…

Князь помолчал, пиная снег.

– Риола, между нами… Надеюсь, ты умеешь хранить тайны…

– Я баронесса…

– Ну-ну, не вскидывайся так, дело серьезное. Ты вот считаешь, что я перестраховываюсь… Риола, в столице готовится переворот против короля. Все знают, что я его верный сторонник, силу моей армии тоже уже оценили, пусть многие считают, что мне просто повезло. Понимаешь, к чему я?

– Как?! – Риола испуганно сжалась. – Но… А кто?

– Интересный вопрос. Если бы у нас были доказательства, думаешь, герцог Алазорский оставил бы их в покое? Так вот, у меня сейчас есть две слабости… Аливия и ты. И мои враги о них знают.

– Так вот почему ты так удивился, когда похитили Корта…

– Удивился, не думал, что он кому-то понадобится. Но тем больше причин опасаться за вас. Риола, ты старше Аливии… пожалуйста, прошу тебя… защити ее. И не смей погибнуть сама. – Князь вдруг притянул девушку к себе и обнял. – Я так долго был один… так долго. Не хочу такого снова. Если с вами что-нибудь случится… зачем тогда мне все? Герцогство, королевская милость… Все это бессмысленно, если нет рядом близких.

– Я не знала… Володя, я тебе обещаю. Я сегодня же займусь тренировкой.

– Спасибо… Давай возвращаться, а то мы оба замерзли.

А в замке уже дожидался гонец от герцога Алазорского. Князь вскрыл письмо прямо на крыльце. Не зашифровано, но тут новости такие, что никакого смысла их шифровать. Князь обернулся к соратникам, все они собрались рядом с гонцом, дожидаясь сеньора, понимая, что могут ему понадобиться после прочтения письма. Джером, Крейс, Лигур, Норт, Винкор.

Князь оглядел всех.

– Граф Танзани с частью королевской армии отправился в Вертон, армия Совета выступила к осажденным городам, хотя герцог был против этого. Короче, Совет решил, что Эрих специально осадил города зимой, полагая, что никто не осмелится прийти им на помощь до весны. Герцог Алазорский вместе с королем и с другой частью королевской армии выступили в сторону Эндории, следом за армией Совета. Кажется, вместе они выступить не могли из-за неготовности обоза. Совет решил королевскую армию не ждать.

– Но…

– Бардак, – согласился князь с Лигуром. Не говорить же ему, что Совет практически сам подстроил такую ситуацию. Им нужна победа без участия королевской армии, потому и рванули вперед, только обрадовавшись проблемам у Артона. – И зная Эриха, можно предположить, что все эти осады – ловушка, чтобы выманить армию Локхера в поле.

Да, армия Совета на бумаге намного мощнее армии Эриха, тот, похоже, выгреб уже все резервы и сейчас ставит все на генеральную битву, а часть королевской армии, что идет под командованием герцога Алазорского, намного слабее и армии Совета, и армии Родезии, основные силы ушли с Танзани. Так что у Совета есть причины для оптимизма, хотя на взгляд князя здравый смысл требовал не разделять войска. Герцог Алазорский из кожи лез, оттягивая поход, даже обозы собирали черепашьими темпами, но Совет решил их не ждать. И князь, и сам герцог Алазорский понимали, что так и будет, на это и делали ставку, хотя никому из них этот план не нравился. Собственно, они сознательно подставили армию Совета. Князь порой ненавидел себя за это, но… такова реальная жизнь. Тем не менее все их хитрые планы могут накрыться медным тазом, если Совет победит Эриха. В этом случае все проволочки герцога Алазорского, ради разделения армии, сыграют против короля и подорвут к нему доверие дворян. Но князь верил как в Совет, так и в Эриха.

– Выступаем через пять дней! – наконец завершил он свою речь. – Всем быть готовыми к этому сроку. Винкор, как только приедет Конрон, сразу его ко мне. Крейс, когда приедут… – Тут он заметил любопытную мордашку Аливии, выглядывающую из-за двери, из-под ее ног торчала не менее любопытная рожица лисенка. – Крейс, когда приедут люди, которых я просил, тоже их сразу ко мне. Кстати, когда?

– Завтра обещались быть, милорд.

– Хорошо. Все, всем готовиться! Лигур, вечером доклад о подготовке. Норт… я так понимаю, ты уже завтра уедешь к нашим хранилищам, так что тоже зайди, обсудим маршрут.

Для князя начался отсчет последних мирных дней. Вскоре снова поход, снова сражения. Война начиналась…

Контроль и учет… умный человек произнес эти слова. Все проверить и проконтролировать – та еще задачка. Понимая бесперспективность лично все просмотреть, князь гонял помощников, которые должны были подсчитать все, вплоть до количества подков.

Эту его песенку, которую он постоянно бубнил под нос, наверное, выучили все, кому довелось в эти дни общаться с князем. Причем она так понравилась кузнецам, что те, немного переделав на свой лад, распевали ее потом и сами. Но во всей этой суете князь не забывал тренировать Риолу, находя час или два, как сложится, чтобы отъехать с ней в лес и там пострелять. С каждым разом у нее получалось все лучше и лучше. Потом он отбирал патроны и отдавал оружие для дальнейшей отработки. Разбирать-собирать не заставлял, смысла нет. И больше одной обоймы тоже решил не оставлять, был уверен, что девушка в критический момент выстрелить еще сможет, а вот быстро перезарядить обойму – точно нет. Пяти оставшихся дней недостаточно, чтобы сделать из нее хотя бы среднего стрелка.

– Риола, пистолет в глазах местных опасным не выглядит. Стреляешь ты… ну сама понимаешь. Потому в случае угрозы бей наверняка, подпусти врага шагов на десять. В обойме восемь патронов, то есть ты успеешь за очень короткое время выстрелить восемь раз. Если хоть раз во врага попадешь, мало ему не покажется.

Он вновь зарядил пистолет и передал его девушке.

– Стреляй!

Риола уже довольно уверенно передернула затвор. Прицелилась, выстрелила три раза подряд, пауза, и три выстрела по другой цели.

– Молодец. – Князь выставил восемь поленьев. – Тут как раз десять шагов, попробуй сбей их все. – Он снова зарядил пистолет.

Выстрел, выстрел, выстрел. Пока успешно. Еще два выстрела. Хм… Выстрел.

– Ну надо же!

Риола гордо вздернула нос и последнюю пулю отправила в «молоко».

– Это ты меня отвлек!

– Риола, если на тебя нападут, то оправдаться, что тебя кто-то отвлек, не удастся.

– Вечно ты так.

– Ладно, на сегодня хватит. Идем обратно, дела ждут.

Дела… А еще Аливию успокаивать. Сильно она обижалась, что Володя так часто пропадал где-то со своей невестой. Аника только многозначительно хмыкала, и это еще сильнее злило девочку. Приходилось находить время и на нее. А сказки, и песни, и тренировки – куда ж без них?

– Ну вот, – князь отложил деревянный нож и ободряюще похлопал Аливию по плечу, – начальные техники я тебе показал: и со шпагой, и рукопашный бой, и с ножом. Действуешь ты хорошо, осталось только отработать эти приемы. К моему возращению, надеюсь, ты продемонстрируешь все, что выучила. Корт, а вот ты почему-то постоянно норовишь ткнуть ножом куда-то вверх. Попробуй бить не так быстро, пока не станет правильно получаться. Аливия проследит.

Корт запыхтел. Обидно, что у девчонки что-то получается лучше, чем у него. Зато какой стимул в тренировках и в учебе, чем князь и пользовался беззастенчиво.

– Кнопка, я тебе оставил задачи по математике и физике. Приеду – проверю.

Физика девочке нравилась. Ясно, что ни ядерной, ни квантовой он головы детям не забивал. Просто показывал простейшие опыты. Демонстрация упругости воды и существование поверхностного натяжения, как вскипятить воду в бумажной кастрюле. В общем, занимательная физика для малышей, как раз то, что нужно, еще бы она не понравилась: никаких формул, сплошные развлечения.

После тренировки князя перехватывал Лигур и, пока милорд принимал душ, делал доклад по текущим делам. Не очень удобно? А куда деваться? Кто-нибудь следующий уже стоял в очереди со срочными указами, потом заслушать сообщения Джерома и Крейса. Обязательно выслушать Саймона про имеющуюся артиллерию и запасы к ней.

Наконец прибыл Конрон, старающийся убедить князя, что обязательно надо взять в поход и его. Пришлось запираться с ним в кабинете и объяснять ситуацию.

– Мятеж?! – рыкнул тот, едва уяснив услышанное. – Так чего мы ждем? Надо идти в столицу и давить всех мятежников.

Князь вытащил блокнот и ручку.

– Имена тех, кого надо давить, не продиктуешь?

Конрон на миг растерялся.

– Издеваешься?

– А ты нет?! Конрон, блин, ну не создавай хоть ты проблем! Думаешь, мы с герцогом Алазорским и Танзани все эти пляски затеяли от хорошей жизни? Знали бы, кто воду мутит, давно бы уже приняли меры.

– Так от меня что требуется? – сразу уяснил ситуацию Конрон.

– Держать армию наготове и делать то, что скажет Джером. На нем сбор сведений, на тебе командование. Как только он скажет «пора», твоя задача тут же выдвинуться к столице.

– И навести там порядок?

– Как скажет Джером.

– Этот выскочка…

– Конрон!

– А?

– Я тебя уважаю. Честно. Ты очень хороший солдат, на коне тебе вообще равных нет, особенно впереди клина. Но как политик ты… слаб.

– Это да. Не мое это.

– Вот потому за политику и отвечает Джером. Это понятно? Его задача дать тебе цель, а вот твоя – снести эту цель на фиг.

– Куда?

– К Возвышенным Богам.

– Так бы и говорил, – проворчал Конрон, снимая с пояса флягу, открыл, но тут же поймал взгляд милорда и поспешно убрал ее обратно. – Ладно, убедил. Буду слушать этого твоего грозу баб.

Что бы там ни было, но Джером стал тиром только недавно, и Конрон относился к нему свысока, подчеркивая, что тот ему ни в коем случае не ровня. Впрочем, после третьего стакана вина они становились лучшими друзьями и принимались хвастаться своими похождениям. Возможно, именно поэтому Джером не обижался на обычно чуть высокомерное отношение к себе со стороны новоиспеченного графа.

– Ну и само собой, проследишь в мое отсутствие за местными дворянами.

– Это я с радостью. Не поверишь, пришлось несколько замков у себя штурмовать, пока покончил с последними мятежниками. – Князь не только верил, но и сам читал донесения людей Крейса с подробными описаниями всех битв Конрона, но счел за лучшее об этом промолчать. – Твой этот… инерный батальон сильно помог.

– Инженерный батальон.

– Ну да. Вечно ты придумаешь названия, язык сломаешь. Без них я бы промучился. А эти и валы возвели, и требуше в нужных местах поставили, словно знали слабые места замков. Как же у них получается? – Князь снова промолчал.

Еще одна проблема висела на нем, требующая завершения до отъезда, – незадачливые похитители. Здесь, собственно, ни у кого никаких разногласий не было: всех надлежало казнить. Сам князь, чтобы не плодить мучеников, приказал бы по-тихому удавить всех в тюрьме, а тела прикопать где-нибудь. Но ведь там целый граф имелся, его надлежало казнить только отсечением головы, иначе урон чести дворянской, а тут уже собственные сподвижники не поймут. И еще служанка… Крейс предложил повесить – и дело с концом. Но не хотелось устраивать такое зрелище перед Риолой, все же Лианда прислуживала ей…

– Чего мучаешься? – совершенно не понимал князя Конрон. – Все же ясно. Казнить и забыть.

– Да не привык я к таким зрелищам. И не хочу, чтобы казнь Лианды видела Риола.

– Странный ты. Но если оставишь как есть – наживешь проблем. Доброту твою не поймут.

– Я не добрый и все понимаю. Ладно, я понял. Провожу обоз и займусь этой проблемой…

…Обоз с припасами уходил раньше войска с достаточно сильной охраной, чтобы разбойники сочли за лучшее держаться от него подальше. Князь стоял на башне замка и наблюдал, как новоразработанные облегченные телеги повышенной прочности выезжали на дорогу под крики возниц. Наконец все они вытянулись в линию и неторопливо поехали по заснеженному тракту. Рядом крутилась Аливия, рассматривая окрестности в бинокль, который выпросила у Володи.

– Уронишь – полетишь следом ловить, – пообещал ей князь, снимая его с себя.

Аливия сделала вид, что испугалась, даже ремень себе на шею надела для верности, после чего тут же занялась изучением окрестностей. Корт тихо завидовал рядом.

В люке показалась голова Конрона.

– Вот ты где. Там гонец прискакал от Алазорского.

– Иду. Э‐э…

– Да иди, присмотрю я за твоей сестрой, не свалится с башни. Я сюда и поднимался, чтобы глянуть на стройку сверху.

– Спасибо.

– А следом еще графиня Трастимская идет, свою подопечную ищет.

– Ладно, Конрон, я понял, все равно спасибо…

…Письмо оказалось зашифрованным, значит, что-то важное. Пришлось идти в кабинет и доставать ключ к шифру. Расшифровал и задумался. От размышлений его оторвал стук в дверь.

– Милорд, я слышал, прибыл гонец от герцога?

– Входи, Крейс. – Князь поднялся и кинул расшифровку письма в камин, поворошил в нем кочергой.

– Важное что-то? – кивнул в сторону камина Крейс.

– Герцог наконец-то ответил на мой вопрос по поводу того, кто станет невестой Эндона, если принцесса разорвет помолвку. Пишет, что не мог сразу ответить, ибо много неясностей, а сам он в эту сторону даже не смотрел. Идею я ему, видите ли, подкинул. Порой я его не понимаю…

– И кто же невеста?

– Кандидаток трое. Первая и самая вероятная, как пишет герцог, дочь внука младшего брата деда Артона.

Крейс завис на мгновение, переваривая степень родства.

– То есть его правнучка? Подожди… он умер почти двадцать пять лет назад.

– Не правнучка, – поморщился Володя, сам с трудом разобравшийся в хитросплетениях родственных связей. – Как я понял, у деда Артона был младший брат, у которого, в свою очередь, тоже были дети, у тех – тоже дети, вот чья-то из них дочь и есть кандидатка в невесты. Иртана Алзаская, графиня, кстати.

– Хм… – Крейс что-то подсчитал на пальцах. – Как я понял, она даже не дочь старшего сына. Скорее солнце упадет на землю, чем она займет трон… обычным образом.

– Вот в этом и задача. Хотя теоретически она принадлежит к роду правящего дома, родственница короля. Жаль, герцог не написал, сколько ей лет. Будет забавно, если больше двадцати.

Крейс с таким удивлением посмотрел на сеньора.

– Больше двадцати? Помилуйте, милорд. Если она старше двадцати и до сих пор не замужем… да кто ж тогда ее возьмет?

– Она может быть вдовой.

– Не в этом случае, – отрезал Крейс. – Это же свадьба после помолвки. Залежалый товар в таком деле не предлагают, это прямое оскорбление.

Князь поморщился.

– Крейс, ты словно размышляешь о вещи. Залежалый товар…

– Дык так и есть, милорд. Если старше семнадцати – это уже почти старая дева.

– Ладно, я понял. Вторая возможная невеста – Кирилиана… какое имя красивое… Кирилиана Лендом, дочь какого-то маркиза Торнеского.

– Сын сестры матери Артона.

– Понятно тогда, почему на втором месте. У первой кандидатки прав на престол поболе будет, все-таки родня по мужской линии. И третья участница нашего конкурса Лилиа Тирен… вот кажется мне, что я слышал о ней, когда был в столице. Вроде бы дочь какого-то герцога… герцога Ортонского, кстати, он один из лидеров оппозиции королю в Совете, выступает за расширение прав знати. Очень умен. Но я не знал, что он состоит в родстве с правящей династией.

– У вас хорошая память, милорд. Я вот и не вспомнил бы о нем, если бы вы не сказали, а ведь слышал. Но если он лидер оппозиции, то…

– Я еще сказал, что он очень умен, а потому ничего не ясно. Затевай он мятеж, так, наоборот, постарался бы держаться в тени. Зачем ему вступать в споры с королем, которого собрался свергать? С потенциальными покойниками не спорят. Ты вот что… имена запомнил?

– Конечно, милорд.

– В таком случае сообщи их Джерому и попроси его выяснить о них все. Когда получит информацию, пускай шлет гонца… Хотя не найдет он нас. Даже не знаю, что делать. А за оставшиеся два дня до похода вряд ли что получится узнать.

– Могу попробовать. – Крейс был само спокойствие.

– Это как? – удивился князь.

– Милорд, здесь же Конрон. И с собой он привел многих рыцарей, которые служат под его началом. Кто, как не рыцари, все знает о высшей знати королевства? Их же с детства заставляют учить все эти гербы и родословные.

– М‐да, не подумал об этом, – признался князь. – Тогда действуй. Послезавтра утром расскажешь все, что удастся выяснить.

Крейс поднялся, поклонился и вышел. А князь снова проговорил про себя текст письма и снова задумался. На месте Лодерских он искал бы невесту не слишком умную. Скорее всего, пойти на разрыв помолвки их заставило неожиданное открытие, что Ортиния не желает быть простой куклой на троне. Иначе зачем все это? Король погибает, Эндон женат на Ортинии, она становится королевой после смерти брата, и вот Лодерские уже на вершине власти. Отказаться от такого простого и очевидного решения их могла заставить только очень серьезная причина. Какая?

– А ведь, похоже, это я виноват, – пробормотал князь, сраженный догадкой.

Кажется, именно общение с ним изменило принцессу. До их знакомства она жила с убеждением, что ее долг выйти замуж за Эндона ради укрепления власти брата и мира в королевстве. В политику она не лезла, жила себе своими заботами, и все. Такая кукла на троне Лодерским подходила идеально. И вдруг болезнь – и она знакомится с неким чужеземным князем. После выздоровления начинает серьезно интересоваться проблемами королевства. Похоже, рассказы иноземца произвели на нее впечатление, и она решила помогать брату не только своей свадьбой. В общем, полезла в управление королевством, и поскольку она далеко не дура, да и характер имеется, то из нее вполне могла бы получиться хорошая королева. А вот это уже не устраивало Лодерских. Эндон ведь, как тут ни крути, всего лишь консорт, и власти у него будет ровно столько, сколько позволит ему получить Ортиния. Конечно, по обычаю, если женщина оказывается на троне, то правит она чисто формально, все решает ее муж. И тут обычай не за Ортинией, и ее сломали бы, но опять вмешивается известный князь. Так получилось, что принцесса находится с ним в дружеских отношениях и вполне может рассчитывать на его поддержку в борьбе с противниками. А еще ее поддержат Алазорский и Танзани, а это очень серьезная сила.

Князь неторопливо прошелся по кабинету – есть у него такая привычка, так ему лучше думалось.

А ведь похоже, что так все и есть.

– Или у меня развилась мания величия и все намного проще, – вздохнул он, еще немного подумав. – Может, весь фокус в том, что Ортиния – законная королева, в случае гибели брата и при всех обычаях именно она обладает властью и может сильно ограничить власть Лодерских. Вот они и хотят посадить того, кто будет целиком и полностью в их руках, во всем зависеть от их милости.

То, что Лодерские одни из участников готовящегося переворота, князь не сомневался. Сомневался он в том, что они главные в готовящемся спектакле. Слишком уж явно они выставились, а настоящие заговорщики до конца предпочитают оставаться в тени. Кто же истинный кукловод? Князь даже не пытался гадать, слишком плохо он знал местную дворцовую кухню, тут он целиком полагался на Алазорского и Танзани. Даже герцогов королевства знает только по именам и имеет лишь краткую характеристику этих господ. Слишком мало сведений для анализа. Слишком. Значит, остается разыгрывать затеянный спектакль до конца.

На следующий день Крейс официально представил кандидатуры будущих телохранителей. Крейсу князь доверял, тот вполне понимал и свою ответственность за выбор людей, и свою заинтересованность, потому подошел к делу со всей серьезностью. Сами телохранители добирались самостоятельно и по одному, потому, несмотря на то что трое из четверых прибыли в замок еще два дня назад, князь просто наблюдал за ними, отказываясь от встречи до прибытия последнего кандидата. Наконец всех четверых пригласили в кабинет. Крейс стоял рядом с креслом сеньора и тихонько давал комментарии по каждому:

– Лирион, милорд. Именно его я рекомендую приставить к Аливии. Человек очень сложной судьбы. Раньше был простым солдатом, потом уволился, купил дом, завел семью, но ее вырезали разбойники. Безуспешно добивался правосудия у местного барона, на землях которого он и поселился. В конце концов решил взять правосудие в свои руки и однажды ночью вырезал всю банду в двадцать человек. Как он это сделал, так и осталось загадкой, сам он ни разу о той ночи никому не рассказывал. Но оказалось, что барон получал долю с разграбленных караванов, и Лириона объявили убийцей честных лесорубов. Кстати, одной из причин его согласия работать на вас стало ваше отношение к разбойникам – эту братию он ненавидит всей душой.

– Как я понимаю, избежав правосудия, он стал промышлять несколько иным.

– Верно. И добился поразительных успехов.

Князь чуть слышно хмыкнул:

– Это не та профессия, успехами в которой гордятся.

– Напрасно вы так, милорд, и в ней есть свои мастера. Лирион один из лучших.

– О его клиентах, как я понимаю, лучше не спрашивать.

– Правильно, милорд, иначе вам как верному слуге короля придется его выдать правосудию. Но могу заверить, что заказов на честных людей он не брал никогда.

– Остальные такие же принципиальные?

– Милорд. – Крейс даже выпрямился от стремления доказать свою правоту. – Я же не идиот, чтобы нанимать беспринципных людей, которые ради денег родную мать зарежут! Поверьте, в эту профессию от хорошей жизни не идут, и у всех четверых своя история, своя судьба, хотя у остальных не такая трагичная, как выпала Лириону. И никому из них эта профессия не нравилась, таким был мой основной критерий подбора. Хотя, честно говоря, двоих рекомендовал Лирион, но ему я верю, как себе. Он однажды имел возможность подставить меня и возвыситься в Тортоне до теневого короля, но оказался верен слову, и теневым королем стал я. В нашем кругу такое очень ценится.

– Ладно, остальные?

– Трион, этот, в отличие от Лириона, обучался профессии с самого детства, так что выбора у него особого не было. Сейчас ему всего лишь двадцать три, но трупов на его счету столько… м‐да. В общем, ему это тоже надоело. Надо знать его учителя, чтобы понять это, вот уж мразью был. Просто поразительно, как Триону удалось сохранить себя. В общем, когда ему было тринадцать лет, его учитель приказал ему в качестве экзамена убить подругу – соседскую девчонку, с которой Трион часто играл, та не знала о его профессии. Он и убил, только не подругу, а самого учителя. После этого ему пришлось бежать… кстати, та девчонка до сих пор считает его подонком, ни за что ни про что убившим своего воспитателя, такого милого и доброго. Как понимаете, милорд, выбора, кем стать, у него не было. Но когда представился шанс отказаться от профессии, он ухватился с радостью.

Лирион выглядел не очень солидно и довольно невзрачно. Идеальный разведчик, сказали бы на Базе. Не очень высокий, но и не низкий, волосы подстрижены не коротко, но и не длинно, нос чуть с горбинкой, и это, пожалуй, была единственная особая примета. Простая одежда, добротный плащ, фетровая шляпа, которую Лирион сейчас держал на коленях. Сам он сидел в кресле совершенно расслабленно, но князь видел, что тот постоянно держит под контролем все вокруг, особенно соседей, хотя так же было заметно понимающему, что их он не очень опасается, просто привычная страховка. Обувь… не туфли, а сапоги, и князь готов был поклясться, что в них сейчас запрятан целый арсенал… У других, кстати, арсенал не меньше. Князь приказал не обыскивать гостей, но пистолет держал под рукой… на всякий случай.

Трион казался противоположностью Лириона, но именно казался. Внешность броская, но в основном в одежде. Яркие цвета, перо в шляпе, светлые локоны. Вот только одежда с секретом, князь сразу это заметил. Выверни ее наизнанку, и уже нет ярких цветов, вытащи перо из шляпы, и ее не отличишь от сотен таких же. И локоны – наверняка парик. В кресле он расположился с истинно аристократической небрежностью, трость бы ему еще, и станет настоящим джентльменом. Руки… На руки учителя князя всегда советовали обращать особое внимание. Трион носил белые перчатки из тонкой кожи, но сейчас он их снял и перекинул через подлокотник. Так вот, руки у него, при кажущейся их слабости, похоже, способны разогнуть подкову. Наверное, самый опасный из всей четверки.

Остальные на фоне этой парочки выглядели провинциальными мещанами, но именно на фоне. Хотя их внешность… один словно повар, который постоянно готовит булочки и сам их съедает. Если бы князь однажды не видел его в душе, то так и не понял бы, в чем фокус. Оказалось, это одежда специально так пошита, что человек в ней кажется полноватым, а бугристые мышцы этого не очень высокого человека под нею вполне походят на жир. А четвертый – худой и высокий, выше всех в этой комнате, но гибкий и подвижный. Такой, наверное, в любое окно пролезет, он и ребенок, больше никто.

– А этих двоих, как я понимаю, рекомендовал Лирион?

– Верно, милорд, – кивнул Крейс. – Высокий – Корун, толстяк – Бочонок.

– Как? – изумился князь.

– Он сам такое имя выбрал. Ему подходит.

– Но мне здесь бочонки не нужны.

– Можете называть меня Корий, ваша светлость, – вмешался в процесс представления сам Бочонок.

– Как я понимаю, процесс представления закончен? – с заметным ехидством поинтересовался Трион. – Хотя, думаю, милорд уже знал все о нас еще тогда, когда мы только согласились с предложением его светлости. Интересно, для чего в таком случае это представление сейчас? Скорее всего, для нас?

– Считайте это экзаменом, – невозмутимо отозвался князь. – Мне было интересно, догадаетесь вы об этом или нет. Профессия телохранителя требует не столько наличия силы, сколько мозгов.

– Ваша светлость, – на этот раз заговорил Лирион; в отличие от Триона ехидство он явно не демонстрировал, его тон был подчеркнуто почтительным, но вряд ли это кого обмануло, – уверяю вас, дураки в нашей профессии долго не живут.

– Ничуть не сомневаюсь, но я должен был убедиться. Значит, так, как я понимаю, всем вам ваша профессия не нравится, и вы не против ее сменить на противоположную. Мне же нужны люди, которые досконально знают как раз методы тайного убийства и похищения. Именно похищения я опасаюсь больше, но не исключаю и попыток убийства. От явного нападения ваших подопечных защитит стража. Корий, вы напрасно так усмехаетесь, охрану моего замка несут не те идиоты стражники, которых вы видели на воротах городов, или крестьяне в доспехах у иных баронов и тиров. Если я приму вас на службу, вы оцените их мастерство, особенно то, что в тренировках они упирают на сражения в стесненных условиях замковых коридоров и комнат. Да и учителя у них самые лучшие, каких я только мог найти. На обучении своих людей я не экономлю, и на их доспехах – тоже.

– Мы это уже оценили, ваша светлость, напрасно вы думаете, что мы не обратили внимания на подготовку ваших людей. Я улыбался другому: я наблюдал ваши тренировки. Думаю, вы были бы грозным противником даже для меня… не в открытом бою.

Князь удивленно вскинулся. А этот Корий не так прост, совсем не прост, если сумел по занятиям с Аливией и остальными оценить уровень его подготовки, причем совсем не воинской. Это еще никому не удавалось. И хотя сам он неоднократно говорил своим друзьям, что основная его специализация, которой его учили, совсем не воин, а диверсант, ему мало кто верил. Точнее, просто не понимали разницу. А вот этот человек все просек, увидел и оценил. Понял, что князь обучает девочек отнюдь не тому, что нужно воину. Он учит их выживать, пусть даже ценой использования тех приемов, которые можно считать нечестными. И владению шпагой он обучает отнюдь не для дуэлей, а уж ножевой бой…

– Что ж… уважаемый Корий… можете считать, что экзамен вы сдали. Не скажете, почему решили сменить профессию? Считайте это последним вопросом перед наймом.

– Я пообещал одному человеку… которого я очень уважал.

– Ваш друг?

– Мой клиент.

Володя удивленно глянул на Кория. Тот задумался, а потом решился:

– Я всегда держу слово и выполняю заказ… Имя того, кого мне заказали, я узнал уже после того, как взял заказ. Тарий… так его звали. Мы росли вместе, но потом наши пути разошлись. Он всегда любил учиться. Позже я узнал, что он закончил школу, потом учился в империи, а когда вернулся, стал таможенным начальником в Тортоне. Он был слабаком, его даже девчонки колотили, но он всегда был честен. За это его и заказали, слишком многим он наступил на мозоли. Я его узнал сразу, как только увидел.

– И вы его убили?

Корий смотрел куда-то вдаль, продолжая говорить:

– Я пришел к нему ночью. Он сразу понял, зачем я явился. А я в детстве всегда его защищал. Я попросил его убить меня. Я не мог выполнить заказ и не мог отказаться от него. Но Тарий сказал, что даже если он меня убьет, это ничего не изменит, просто наймут другого, а он защититься все равно не сможет. Честный таможенник не может нанять охрану, такая роскошь по карману только хапугам. – Корий тут горько усмехнулся. – Тарий заставил меня поклясться, что он будет последним, кого я убью по заказу.

История, однако… Каждый раз, когда князь думал, что уже начал понимать местных, жизнь подкидывала очередной подарок, после которого становилось ясно, что ничего он о жизни этих людей не знает. Вот этот Тарий… «Смог бы я сам позволить себя убить, вытребовав предварительно обещание с друга детства, что тот перестанет убивать? Да нет, конечно, а никого в этой комнате подобная история не удивляет».

– Корун?

– Любите собирать сведения о людях? – усмехнулся тот.

– Меня этому учили, – вернул усмешку князь.

– Да, вы совершенно не похожи на всех этих тиров и рыцарей. Те ведь даже смотреть в сторону таких, как мы, не стали бы.

Князь на миг задумался, потом решился:

– Просто мы коллеги до определенного момента. Меня учили делать почти то же самое, только не против конкретных людей, а против разных структур, отрядов, армий. Там часовых убрать, тут офицера поймать и привести к командованию, мост разрушить, разбойников… скажем так, устранить. Но могли приказать и человека убрать. Хотя ничего из этого мне делать не приходилось, но учили… учили. Военная история, тактика и стратегия шли уже довеском.

Все четверо переглянулись, князь заметил, что никого его заявление сильно не удивило.

– Мы уже поняли, что через охрану замка сложно было бы пробраться даже мне.

– Буду благодарен, если вы укажете Гирону слабые места охраны. Он командует специально обученными людьми и охраной в замке. Но, уважаемый Корун, на мой вопрос вы так и не ответили. Что же вас заставило отказаться от профессии?

Корун снова улыбнулся.

– Надоело, ваше сиятельство. А когда последний заказчик попытался меня устранить, я понял, что с этим пора завязывать. Ничего иного мне не оставалось.

– Верю. Ладно, считаем, что последний экзамен вы все выдержали. Крейс ознакомил вас с условиями? Они устраивают?

– Более чем, ваше сиятельство. – Хм, похоже, как-то так получилось, что Лирион стал неформальным лидером четверки. Вот и сейчас он говорит за всех, но ни у кого никаких возражений нет.

– Подопечных знаете?

– Ваша сестра, невеста и дети бывшего герцога.

– Кто кого будет охранять?

Четверка вновь переглянулась.

– Пожалуй, я возьму госпожу маркизу.

Князь кивнул и посмотрел на остальных.

– Корт, – кратко ответил Корун, – за ним интересно наблюдать.

– Я, пожалуй, возьму на себя Анику, – задумчиво протянул Корий. – Она самая спокойная и не заставит меня бегать по всему замку, ловушки тоже не устраивает.

Трое теперь уже телохранителей дружно рассмеялись, но тут же успокоились.

– Тогда мне достается ваша невеста, ваша светлость, – развел руками Трион и улыбнулся. – Не боитесь оставлять ее на мое попечение?

А вот это уже наглость… и явно проверка для него.

– Она сама отобьет вам все, что ниже пояса, – без улыбки отозвался князь, пристально глядя на шутника. Тот от этого взгляда слегка поежился. Непривычно видеть, как вдруг разом у кого-то исчезают все эмоции, остается только неподвижная маска. – А я потом сделаю так, чтобы вам больше то, что останется, не понадобилось.

– Это была шутка, ваша светлость… неудачная, – сразу пошел на попятную Трион.

– А я не шутил.

Неизвестно, что хотел проверить своей выходкой Трион, но явно все пошло не так, как он рассчитывал. Остальные смотрели на шутника очень недружелюбно и после встречи с ним еще побеседуют по-свойски. И на эту беседу Володя рассчитывал гораздо больше, чем на свою угрозу. Они все люди умудренные, это Трион здесь самый молодой, и все они явно заинтересованы в работе, а тут какой-то идиот-шутник грозит испортить отношения с нанимателем. Такое не оставляют без внимания, и Трион это прекрасно понимал, поглядывая на троих коллег с явной опаской.

Князь подумал и решил эту тему дальше не развивать, все, что нужно, объяснят остальные.

– Вы зачислены в штат слугами. Гюнтер в курсе, кто вы на самом деле, и все ваши поручения будут касаться подопечных. Если что понадобится, обращайтесь к нему, он получил приказ оказывать вам любое содействие. Любое, – князь подчеркнул последнее слово. – Собственно, формально вы подчиняетесь ему, а реально именно он станет выполнять ваши приказы. Но не наглеть, – взгляд в сторону Триона.

– Не переживайте, ваша светлость, мы присмотрим за ним, – пообещал Лирион, а Трион отчего-то поежился.

– И еще, держите контакт с Гироном. Прислушивайтесь к его мнению, а он будет прислушиваться к вам. Можете провести проверку надежности охраны замка. Но об этом договоритесь с ним отдельно. Вопросы?

Лирион вдруг чуть улыбнулся.

– Один, ваша светлость. Я не думаю, что нам удастся скрыть от наших подопечных, кто мы такие.

– Риола знает. Остальные… Гирон и Гюнтер получили все указания и сумеют повлиять на них, если возникнут сложности.

– Даже на маркизу? – Новая улыбка.

Князь задумался. А ведь он прав. Кнопка упряма, как… как… даже трудно сказать, как кто. Только он может на нее повлиять, если она что-то вобьет себе в голову.

– Ваши предложения?

– Как я понял, девочка очень увлечена разными боевыми искусствами… я мастер ножевого боя. Прошу прощения, ваша светлость, я видел ваши тренировки. Ваш стиль очень необычный, но, думаю, сумею подстроиться под него. А маркиза будет слушаться только того, кого уважает.

Теперь князь задумался уже надолго.

– Хорошо, – решился он. – Вы официально наняты в качестве учителя для Аливии, Риолы и Корта на время моего отсутствия… чтобы они форму не теряли. Заодно проследите за остальными тренировками. Вряд ли вы умеете работать со шпагой или знаете тот стиль боя без оружия, которому я их учу, но ошибки, полагаю, заметите и укажете на них, большего не прошу.

– А если госпожа попросит научить другим моим умениям? Она ведь поймет, что я не только с ножом умею работать, оружие можно сделать из всего. Для самообороны девушке самое то.

– Я не возражаю, если вы покажете, как защищаться подручными средствами в случае опасности… но без фанатизма. Аливия не воин и не солдат. И если вдруг графиня Трастимская о чем-то попросит касательно девочки… я очень настоятельно рекомендую к ней прислушаться. Не в ущерб безопасности, конечно.

– Я понимаю, ваша светлость.

А князь, вздохнув, закончил:

– Хотя все равно вы не сможете отказать, если Аливия о чем-то попросит. Это еще ни у кого не получилось, даже у меня. Умеет настоять на своем.

А через два дня в поход отправлялся выделенный отряд во главе с князем. Провожать его вышли все обитатели замка, даже Улияна Тиндом. Аливия, с трудом сдерживая слезы, протянула попону.

– Сама вышивала… – Хлюп. – С помощью госпожи графини… – Хлюп…

– Ну-ну, Кнопка, чего сырость разводишь?

– Ты ведь не погибнешь? Ты вернешься? Обещаешь?

– Конечно. – Князь обнял девочку, повернулся к другим, дожидаясь, когда слуги наденут подарок Аливии на его коня и переседлают. – Ну а вы чего носы повесили, Корт, Аника?

– Так заниматься со мной теперь будет некому, – нашелся Корт. – И я не смогу пока побить скипидарку.

– Сам ты скипидар! – взвилась Аливия, но не сделала даже попытки отойти от Володи.

А тот улыбнулся.

– Учителя я вам нашел, не переживайте. Риола, Аника, надеюсь, к тому моменту, как я вернусь, вы покажете мне свой спектакль. Кстати, я слышал, ваш бард сбежал от вас и записался в армию.

Риола махнула рукой.

– Пусть бежит. Ему, видите ли, не нравится, что приходится петь за занавеской и публика его не видит. Аника уже нашла другого певца, и голос у него лучше. Сторн, может, и хорошие песни придумывает, но вот исполнение…

Риола напрасно наговаривала, исполнял Сторн хорошо, просто его голос не годился для песен из «Буратино». Сам же Сторн сильно ошарашил князя, попросившись в армию. Вот уж чего не ожидал, так это такого шага.

– Милорд, я не могу выполнить ваш заказ на песни, если не узнаю жизнь солдат изнутри! Ваши идеи я реализовал, но чувствую, что чего-то не хватает в моих песнях. Когда поете вы, даже не понимая языка, я ощущаю внутреннюю силу песен. И я подумал, что их могли написать люди, только сами пережившие то, о чем в них поется. Поэтому я и прошу вашего разрешения присоединиться к армии на этот поход.

Песни Сторна набирали популярность именно у простых солдат, и князь сам слышал, как те распевали их у костров на мелодию «Землянки» и «В лесу прифронтовом». Но, как верно заметил сам Сторн, чего-то в них не хватало.

– А как же ваш спектакль?

– Я там уже не нужен, нашел другого певца.

Вот так Сторн и оказался в армии, чем вызвал настоящий шок у всей труппы. Они даже не поверили, что бард сам попросился, думали, что силой затащили.

Наконец коня переседлали. Князь подошел к нему и погладил попону с вышитыми гербами по углам. Хорошо вышитыми, очень аккуратно и красиво. Он поднял девочку и поцеловал в щечку.

– Спасибо, Кнопка.

А вот перед Риолой он замер и неожиданно смутился. Риола вздохнула, пробормотала что-то про трусов и мужчин и вдруг ухватила его за шею и поцеловала. Он сначала дернулся от неожиданности, потом замер, боясь пошевелиться. Откуда-то из строя солдат раздался ободряющий свист, следом ругань сержанта, быстро прекратившаяся, видимо, старший офицер прикрикнул.

Наконец Риола отодвинулась и поправила волосы. Отвернулась.

– А то дождешься от тебя, когда сам догадаешься, – буркнула она смущенно.

Князь растерянно оглянулся. Ну, Кнопка стояла надувшись, скрестив руки на груди, тут понятно. А вот графиня Трастимская одобрительно кивнула, видимо, она это и посоветовала. Тут точно заговор. Определенно.

Князь вздохнул. И что он должен сказать?

– Я… Не переживай, Риола. – Он совсем запутался, махнул рукой и вскочил в седло. Повернулся к замершим солдатам: – Вперед!

Хотя отряд и двигался по своей территории, но все равно соблюдались все меры предосторожности: впереди авангард из легких всадников Ллия Тутса, чуть сзади небольшой отряд латников, готовый в случае необходимости поддержать и прикрыть эту конницу. Дальше основная армия, и в арьергарде снова легкая кавалерия, ну еще и боковые разъезды. Отработкой марша князь решил заняться и в боевом походе, потому скидок не делал: все действуют так, словно идут по вражеской земле. Да и сам отряд ехал значительно медленнее, чем мог бы, благо обоз практически отсутствовал, с собой везли только корм для коней, а солдаты ели в заранее подготовленных местах, которые определяли снабженцы, двигавшиеся впереди армии. Несмотря на это, все они двигались с обычной скоростью местных армий. Привыкшие к скоростным маршам солдаты недоумевали, но приказ князя никто оспорить не пытался. Командиры тоже молчали.

Сам князь ехал в довольно скверном настроении после расставания с людьми, ставшими ему семьей. Да еще эти казни, на которые он вынужден был согласиться. С заговорщиками поступили просто – он приказал отвести их в ближайший город и казнить, уж там палач найдется. И как бы ему ни хотелось остаться в замке, он был вынужден съездить на приведение приговора в исполнение. И если графа и его подельников он ничуть не жалел, то казнь служанки произвела на него тягостное впечатление. Потом, в процессе подготовки похода, все забылось, а вот сейчас воспоминания нахлынули с новой силой.

Князь съехал на обочину и остановился, пропуская пехотинцев, наблюдая за их маршем. Вот показался обоз, намного меньше того, который полагался армии такой численности. Телеги с сеном, с инструментами инженеров, запасное оружие и стрелы для луков, арбалетные болты. Артиллерия и запасы к ней ушли раньше с основным обозом, так что больше с собой ничего не везли. Есть, правда, еще и пустые телеги, предназначенные для отставших солдат, но они двигались вместе с арьергардом и должны будут подобрать тех, кто не выдержит темпа марша. Впрочем, сейчас отстающих нет – Лигур набрал действительно лучших, а скорость марша намного меньше той, к которой солдаты привыкли на тренировках.

Рядом остановился Лигур и сверился с картой.

– Вы уверены, что не хотите ускорить движение?

– Да. Пусть пока вражеские шпионы понаблюдают за нами и доложат, куда мы идем. Заодно и солдаты втянутся.

Лигур оглянулся на обоз маркитантов, тащившийся за ними. Впрочем, не очень большой, эта публика уже представляла скорость марша солдат князя и понимала, что угнаться за ними не получится, а ждать никто не станет. Сейчас за войском шли либо новенькие, либо те, кто решил в безопасности добраться до столицы и примкнуть к армии короля или армии Совета.

Князь вздохнул и нахмурился. Это разделение на две армии ему категорически не нравилось, но именно он невольно подтолкнул к этому Совет. Он нащупал письмо от Алазорского, в котором тот излагал события в столице перед походом. Письмо пришло давно, и он уже выучил его наизусть, но все равно захватил с собой.

Если бы князь подумал, то и сам сообразил бы, как станут развиваться события после того, что он отправил в королевскую армию мятежных дворян – искупать вину. Совет, заметив, что королевская армия резко усиливается, стал выделять из нее свои отряды и формировать отдельную вооруженную силу. Тут и король еще сплоховал – обнаружив наплыв в свою армию умелых солдат, он отнесся к формированию армии Совета пренебрежительно, мол, все равно они останутся слабее. Напрасно Танзани и Алазорский предостерегали его, понимая, чем может грозить такое двоевластие в стране во время войны.

– Я сильнее их всех вместе взятых, и я король! – заявил Артон. – Что они мне сделают?

В Совете сидели не идиоты, тоже понимали это и активно взялись за исправление ситуации. Каждый герцог, граф, виконт, барон принялись набирать наемников. Каждый норовил увеличить собственную силу, понимая, что в будущем это определит его положение. У кого не хватало денег, стали сгонять под знамена крестьян из своих владений. Толку от них никакого, ну ведь пехота, чего еще ждать? Пусть хоть немного задержат врага, а там уж те, кому положено, в дело вступят. В результате армия Совета резко выросла в численности чуть ли не в четыре раза, снова обогнав королевскую армию, хотя только треть из всех ее солдат представляли из себя хоть что-то. Но кого это волновало, если на бумаге все выглядит так мощно и грозно?

Наемники… Пожалуй, единственная боеспособная сила в армии Совета, не считая личных отрядов знати. Но и слабых мест у них хватает. Наемники сильны слаженностью отрядов, которые сами по себе великолепно подготовлены и вооружены. Но вот взаимодействие уже хотя бы двух разных отрядов хромает на обе ноги. А если отряды окажутся еще враждебны друг другу… Нет, свар они устраивать не станут, понимают, что нанимателю такое не понравится и он просто вышвырнет оба отряда, заставив еще и неустойку заплатить. Да и репутацию такое дело подмочит так, что потом их никто не наймет. Но как все это скажется на общей слаженности, представить можно.

Умный военачальник обязательно проведет в таких случаях несколько учений для отработки взаимодействия разных отрядов, вот только времени у Совета для этого не осталось. Пусть сами виноваты, никто не заставлял их спешить, но и думать надо. Однако и тут Совету, видимо, ударило в голову их превосходство в силах и над королем (а после ухода отряда Танзани оно стало тотальным), и над войском Эриха, осадившим города. А Совет еще и разделил свою армию натрое, погнавшись за несколькими целями. Разве не великолепная возможность стать спасителями королевства? Дело настолько верное, что даже командующих не избрали – слишком много кандидатов на верную победу. Так и ушли, имея троих командиров. ТРОИХ!!! Князь, как прочитал об этом, еле сдержал эмоции. Да, они сознательно отправили армию Совета в ловушку, но ни он, ни Алазорский, ни Танзани не знают ничего такого, о чем неизвестно остальным членам Совета. Более того, на последнем заседании Алазорский предостерегал от поспешных действий. Куда там…

Умные люди в Совете есть, но дураков всегда больше, и в данном случае демократия победила здравый смысл. Предостережения умных были перекрыты голосами тех, кто хотел победы. Какая роль в этом спектакле у заговорщиков, оставалось пока неясным. Неужели тоже думают победить с такой армией? Или знают что-то, чего не знают Алазорский и Танзани?

Князь задумался над этим. Почему раньше не учитывал такой вариант? Эрих показал себя человеком, который очень большое внимание уделяет разведывательной войне, и даже организовал что-то типа примитивного аналога диверсионных подразделений, правда, действующих больше золотом, набирая персонал из местного криминала. Интересно, что он задумал на этот раз?

Эта мысль так увлекла князя, что всю неделю марша до столицы он обдумывал ее и так, и этак, даже написал Джерому, чтобы тот подумал и покопал в этом направлении.

В столице им не обрадовались. Оставшийся там за начальника граф Диран, явный ставленник Совета, облил явившихся к нему с докладом князя и Лигура таким презрением, укутанным в изысканную вежливость, что князь чуть не приказал немедленно подготовить ему ванну, дабы отмыться. В общем, их обвинили в трусости и сознательной задержке, типа они тут в столице прохлаждаются, в то время как настоящие рыцари уже идут на бой.

Князь даже не стал напоминать, что он мог бы вообще не приходить сюда, ибо ему тем же Советом дарована годовая отсрочка от призыва в королевскую армию. Молча выслушал графа, сделав вид, что поверил в искренность изысканно вежливых слов и не заметил презрения, с трудом удержал Лигура от немедленного вызова того на дуэль.

– Пусть его! – бросил он своему заместителю, когда они покинули графа. – Все идет так, как должно идти. Главное, он не смог удержать нас от визита к принцессе.

Граф действительно всеми силами старался поскорее выпихнуть этого нового герцога вместе с его армией из столицы, но отказать в просьбе встретиться с принцессой не мог, тем более что имелось прямое пожелание Ортинии позвать герцога. Поводов к отказу от аудиенции спасителя принцессы не нашлось, как граф ни старался. Зато выражение лица этого хлыща, когда он передавал приглашение во дворец, доставило князю истинное наслаждение.

– Лигур, вели солдатам там не расслабляться. Вряд ли этот граф что-нибудь учудит, но все же…

– Конечно, милорд… Прикажете выделить вам охрану?

– Думаешь, нападут во дворце? – усмехнулся князь. – Не посмеют, сукины дети! Они с меня здесь пылинки сдувать будут, лишь бы я поскорее убрался из столицы. Моя армия тут у них как кость в горле. Если же со мной что случится, поход отменят и вся она застрянет в Родердоне. Погибну – и вы же все тут вверх дном перетрясете в поисках убийц, а этого им меньше всего нужно.

– И все же, милорд…

– Дай человека три для солидности, больше не надо.

Ортиния встретила князя, или привычнее для нее – герцога, с искренней радостью.

– А вы не изменились, герцог, – улыбнулась она, обгоняя мать и останавливаясь перед замершим в поклоне князем. – И даже не подросли.

Он обиженно покосился на принцессу, но счел за лучшее промолчать. Ортиния рассмеялась, заметив подобную реакцию.

– Не обижайтесь на нее, герцог, – тепло улыбнулась ему королева-мать.

– Что вы, я не посмею.

Ортиния надулась.

– Герцог, порой я жалею, что поправилась. Когда я болела, вы не были таким вежливым ханжой и разговаривали со мной намного смелее.

– Тогда я был врачом, ваше высочество. А сейчас у меня есть для вас подарки… где их можно передать вам? – Он покосился на нескольких слуг, замерших у стен. Ортиния явно удивилась: чем герцога не устраивает эта комната? А вот ее мать оказалась умнее и наблюдательнее. Только на миг ее улыбка померкла, но тут же вернулась.

– Идемте, герцог, думаю, в розовой гостиной будет удобно.

Шли они недалеко. Дождавшись, когда слуги покинут зал, князь извлек из кармана плаща подарки – брошку для Ортинии и подвеску для королевы. Принцесса удивилась еще больше. Подарки пусть дорогие, но ничего особого не представляли, чтобы переходить в другой зал. Сам же князь успел обойти комнату вдоль стен, иногда касаясь их и к чему-то прислушиваясь.

– Герцог?

Королева предостерегающе положила руку на плечо дочери.

– Помолчи.

Ортиния удивленно покосилась на напряженную мать и замолчала. Наконец герцог закончил осмотр.

– Ваше величество, я так понимаю, вы догадываетесь, о чем я хочу с вами поговорить?

– Полагаю, на ту же тему, которую мы обсуждали с герцогом Алазорским. Что именно вы хотите рассказать помимо того, чем с нами поделились герцог и граф Танзани?

Князь изложил все то, что в свое время говорил герцогу и графу. Королева нахмурилась.

– Вы смотрите на все более мрачно, чем они. Вы думаете, что мы не нужны заговорщикам?

Князь посмотрел на бледную принцессу, вздохнул. Королева его поняла, но не сделала даже попытки отослать дочь. Может, считает, что ей пора узнать и обратную сторону жизни во дворце?

– Если им удастся устранить короля, тогда вы становитесь не просто ненужными, но и опасными. А если не удастся, вы превращаетесь в ценных заложников…

– Может быть, в таком случае нам лучше уехать из столицы? – робко предположила Ортиния.

– Нет! – решительно отрезала ее мать. – Если мы уедем, то покажем заговорщикам, что знаем об их планах. Герцог, вы ведь приехали не для того, чтобы предложить нам подобное?

– Нет, – признался князь, которому герцог Алазорский уже все отписал и по поводу разговора с королевой, и о своих предложениях ей. Также написал, что Артон ничего не знает, на чем настояла сама королева-мать, заявив, что король слишком горяч и часто действует вопреки тому, что требует от него долг. – Вы ведь ее высочеству ничего не говорили?

– Собиралась чуть позже.

– И какие у вас с герцогом планы? Охраны во дворце совершенно недостаточно.

Королева задумчиво изучила князя с головы до ног. Прикрыла глаза. Он терпеливо ждал, догадываясь, что сейчас решают, насколько ему можно верить.

– Это не первый заговор, – заговорила наконец королева. – А дворец очень древний и имеет свои тайны. В случае угрозы мы можем покинуть его.

– В город или за пределы города?

– Когда ходы рыли, город был значительно меньше, – вздохнула королева-мать.

– Плохо… Ладно. Ваше величество, ваше высочество. – Князь достал из кармана лист с нарисованной картой города. – Я взял на себя смелость и велел своим людям тайком пробраться в город. Сейчас здесь находится больше сотни отлично обученных солдат. Вот здесь на плане отмечены те дома, в которых вам окажут любую помощь. Все мои люди предупреждены. Может быть, герцог Алазорский прав и я напрасно поднимаю панику, но как говорят у меня на родине: «Береженого Бог бережет». Ну, или боги. А в случае возникновения беспорядков им приказано проникнуть во дворец вместе с бунтовщиками и любыми средствами помочь вам выбраться. У них будет письмо от меня, по нему и узнаете моих людей. Они целиком в вашем распоряжении.

Королева неуверенно взяла листок, изучила. Внимательно посмотрела на замершего князя.

– Вы чрезвычайно предусмотрительный молодой человек. Не хотите оставлять ничего на волю богов? Хотите все контролировать? Не слишком ли большое самомнение?

– Делай что должен, а там будь что будет, ваше величество. Что же касается богов… мне мои учителя рассказывали такую историю… Вы позволите? Спасибо. – История известная и старая, про праведника и потоп, о том, как Бог посылал к человеку поочередно разных людей, но для Ортинии и королевы она оказалась новой и произвела на обеих определенное впечатление. – Так что я не стараюсь сравняться в возможностях с богами, просто если вижу какую-ту слабость, которой может воспользоваться враг, то убираю ее.

– Хотелось бы мне пообщаться с вашими учителями, князь… – Королева встала, показывая, что аудиенция окончена. – Спасибо, мы воспользуемся вашей помощью в случае необходимости.

Князь поклонился и вышел. Здесь его перехватил слуга, вежливо проводивший к выходу. По дороге князь изучил, как налажена охрана. Да, не его замок, но людей больше. Похоже, Танзани оставил здесь треть гвардии. Так просто заговорщикам дворец не взять… если, конечно, внутри нет предателей.

А на следующее утро его отряд покидал Родердон. Неторопливо, с частыми остановками на привал, он двинулся по дороге в сторону Эндории и осажденных Эрихом городов. Скорость воистину была черепашьей, даже медленней, чем передвигались местные отряды, и это несмотря на практически полное отсутствие обозов. Неделю шли туда, куда даже самая недисциплинированная армия дошла бы за четыре дня. Впрочем, причина такой скорости обнаружилась быстро, когда прискакал гонец от герцога Алазорского. Князь поспешно принял письмо и скрылся в палатке, велев никого не пускать. Позже вызвал к себе Лигура и Крейса.

– Они ничему не хотят учиться! – зло высказался князь, швырнув свиток на стол. Заметив недоуменные взгляды помощников, извинился и продолжил уже спокойнее: – Совет. Они так и не выбрали командующего и разделили силы на три отряда, по числу осажденных Эрихом городов. Нет, ну не идиоты? Они что, даже не задумываются о том, где могут находиться главные силы Эриха?

– Может, мы чего-то не знаем? – несмело предположил Лигур. – Помнится, дома… в смысле, когда я еще был…

– Лигур, можешь уже не секретничать, Джером выяснил о тебе все, – промолвил Крейс.

– Что? – Лигур глянул на князя. Тот равнодушно пожал плечами

– Я не приказывал. Это была идея Джерома, мне он сообщил уже постфактум. Но скрытничать дальше смысла нет, господин Фронр Лигур Кортен.

– Просто Лигур, – мрачно отозвался тот. – Кортен умер в тот миг, когда его отца и брата обвинили в предательстве и обезглавили.

– У тебя ведь были доказательства их невиновности?

– Да, милорд, но люди Кириена перехватили меня как раз на подступах к столице.

– Ты служил в гвардии Эриха?

– Мой брат служил, он был честолюбив, а мне хватало границы с Тралийской империей, там как раз начинались очередные стычки. Войну с Локхером Эрих давно планировал как раз из-за этого, он подозревал, что империя готовит какую-то пакость, и ему требовались ресурсы для войны. Денег вечно не хватало. Потому он не стал ссориться с Кириеном из-за моих отца и брата. Я узнал об этом уже позже.

– Кириен, как я понимаю, первый министр Эриха?

– Да. Его величеству нужна была поддержка аристократии в грядущей войне, и чтобы они не мешали реформам армии… Идиоты, после окончания реформ Эрих и прижал всех к ногтю. Но ценой поддержки оказалась голова моего отца. А вот отдать меня в рабство – это уже идея Кириена… он сам тогда ко мне пришел и долго расписывал мою судьбу, после чего меня отвезли на галеры. Не думаю, что он предполагал, чем все обернется. Признаться, раньше у нас не практиковали освобождение рабов в обмен на военную службу.

Князь помолчал, изучая потолок шатра.

– И как тебе воевать против бывших соотечественников?

– Я не питаю ненависти к Эриху, он действовал так ради укрепления государства, и, наблюдая, что творится в Локхере, даже понимаю его, но служить ему уже не смогу.

Вообще-то вопрос был не про короля, о чем князь и хотел сказать, но вовремя заткнулся. Конечно же, для местных государство и монарх понятия неразделимые. Служат не стране, а сюзерену, в этом отношении Лигур просто сменил сюзерена после того, как тот от него отказался, позволив свершиться несправедливости, и никакого неудобства от этого не испытывал – обычное дело среди дворян.

– Ладно, мы отвлеклись. – Князь достал карту и расстелил на столе. – Уверен, что Эрих тоже не ожидал такого от наших и теперь гадает, что бы это значило. Наверняка начнет искать ловушку. Нет, ну какие же идиоты, неужели там ни одного умного не нашлось? Или же… Конечно! Вот почему они не могут договориться! – Он вскочил и заходил по шатру.

– Лигур, вот представь, что ты готовишь мятеж, пойдешь ли ты с армией воевать или останешься в центре событий?

– Конечно, останусь. Война уже не так важна в этом случае.

– А центра событий у нас два: столица и армия короля. Значит, скорее всего, основные фигуранты либо там, либо там… Но в армию короля отбирались самые преданные и верные его сторонники. Впрочем, о чем это я? Там и гнездится предательство. Предать может только тот, кому всецело доверяешь. Кто же? Кто? Ладно, надеюсь, герцог Алазорский разберется.

– А… – Крейс молча потряс головой.

Князь глянул на него и улыбнулся.

– Думаешь, предатель Алазорский? Нет, не он, его я проверил первого.

– Что? – Лигур и Крейс озадаченно уставились на князя.

– Как я говорил, предать может только тот, кому доверяешь. Когда я только прибыл сюда, то не доверял никому. И уж тем более тому, кто делает выгодные предложения, от которых трудно отказаться. Так что я первым делом проверил герцога. – И даже техническими средствами, подкладывая ему в вещи микрофоны, но об этом говорить не стоит, пусть все думают, что у меня есть другие источники информации, о которых они не знают. – Крейс, кто еще из герцогов идет с королем?

– Кроме Алазорского? Киран Раваньорский, председатель Совета и Вирон Ортонский.

– Стоп! Ортонский? Это не его дочь указывал герцог Алазорский в качестве возможной невесты Эндона? Лилиа Тирен, если мне память не изменяет.

– Он самый, милорд. Думаете, он?

– Кто-то из этих двоих. Герцогов в Локхере всего восемь: Алазорский, Эндорский, Раваньорский, Ортонский, Лодерский, Нинсельский, Вертонский и последний я, Торендский. Трое идут с королем, Лодерский остался в столице, но тут все понятно, всю черную работу на него и спихнут. Герцог Вертонский слишком стар и уже ни в чем не участвует, а вот его сынок, маркиз Савский сейчас командует гарнизоном столицы. Удивительно, правда? Остальные в армии Совета.

Пока князь говорил, Крейс что-то считал, старательно загибая пальцы.

– Не сходится, милорд, – наконец закончил он подсчет. – Смотрите, трое с королем: Алазорский, Раваньорский, Ортонский. Четвертый ни во что не вмешивается – Вертонский; пятый вы. Шестой – Лодерский в столице. С армией Совета Рихорд Эндорский, напыщенный индюк, сам по себе ничего не представляющий и вряд ли участвующий в заговоре, разве что его запрягли втемную. А где герцог Нинсельский?

Князь замер, а потом щелкнул пальцами.

– Собирает сторонников среди дворян! Вот чего не хватало! В армии Совета заговорщиков нет. Точнее, есть, но не на высших постах. Старший там, как ты говоришь, индюк Рихорд, он и довел ситуацию до абсурда, точнее, его попустительство довело. Вряд ли кто-то может повлиять на него. Преданные королю ушли с Артоном, отказавшись от идеи делить армию.

– И там же предатель.

– Да. Раваньорский или Ортонский. Я за Раваньорского, но посмотрим. Крейс, подготовь письмо Алазорскому, как только отправим, начинаем действовать по плану, больше времени мы терять не можем: выжидание закончено, начинаем воевать! Лигур, маршруты знаешь?

– Да, милорд.

– Тогда остаемся до вечера здесь, а вечером меняем маршрут. Вскоре мы должны превратиться в призраков. Лигур, еще пусть Ллия Тутс усилит фланговые дозоры. К армии никого не подпускать: никаких обозов, крестьян. Всех гнать. Он знает, что делать, попугает немного, и крестьяне сами разбегутся. За четыре дня мы должны дойти до Эндории!

Крейс и Лигур поспешно поднялись и выскочили из шатра. А князь снова склонился над картой, сделанной еще картографическими дирижаблями, сейчас он в ней только названия селений, рек, местности и гор вписывал, по мере знакомства с миром. Снова проследил новый маршрут и кивнул.

– Фланговый маневр, значит, да? Что ж, попробуем, – пробормотал он. – Зайдем оттуда, откуда нас не ждут.

За ночь армия прошла расстояние, равное тому, которое проходила до этого дня за четыре. Но едва забрезжил рассвет, она буквально растворилась в лесу, скрыв все следы. С более крупным отрядом такое, пожалуй, не получилось бы, но сейчас, хоть и с трудом, но укрылись все. Подкрепившихся солдат отпустили отдыхать, теперь уже до заката. Вокруг расставили патрули с приказом перехватывать всех, кто приблизится к скрытому лагерю. Когда лагерь затих, князь собрал всех командиров.

– Полагаю, – начал он, неторопливо прогуливаясь по шатру, – если кто-нибудь и наблюдал за нами, то сейчас наверняка потерял. Пусть понервничают, а сил у Эриха тут совершенно недостаточно, чтобы организовать полноценный поиск исчезнувшей армии.

Лигур оторвался от разглядывания карты, которую князь расстелил на столе, и поднял взгляд на князя.

– Милорд, я понимаю необходимость секретности, но, может быть, уже пора раскрыть план? Куда мы идем?

– План не изменился, Лигур, мы все еще идем в Эндорию. Весь вопрос, с какой стороны мы туда проникнем.

Лигур снова глянул на карту.

– Нинсел? Хм… Нинсел хоть и не захвачен Эрихом, но его отряды чувствуют себя там как дома…

– Крейс, – кивнул князь молчаливо сидящему в сторонке шефу службы безопасности и разведки.

Тот неторопливо поднялся, подошел к столу и мельком глянул на карту, поморщился – карты и тексты все еще доставляли ему трудности, хотя он и продолжал усердно заниматься, куда ж денешься с таким-то сеньором. Однако умение читать карту он еще не настолько освоил, чтобы она стала ему помогать во время докладов, скорее мешала. Так что говорить он начал по памяти:

– Перед этой кампанией его величество Эрих Родезский отозвал практически всех солдат из захваченных городов. Под его контролем остались только два ключевых города, которые ему удалось захватить в свое время. Судя по всему, он собрал все свои силы в единый кулак…

– Подождите! – вдруг вскинулся один из офицеров. – Но ведь это значит, что против армии Совета выступают не те жалкие отряды, которые осадили города?

– Совет был проинформирован об этом, – сухо отозвался князь. – Это их не остановило. И именно по этой причине мы идем довольно необычной дорогой. Крейс, продолжай.

– Да, милорд. В общем, сейчас в Нинселе есть только малые силы родезцев.

– И что мы там будем делать в таком случае? – снова вклинился тот же офицер.

Князь поморщился. Вот вроде бы умный человек, в работе подает надежды, отряд держит в строгости, но без перегибов, подчиненные его уважают. Но при всем при этом имеет один недостаток – совершенно не способен держать язык за зубами. Не в том смысле, что любит трепаться о чем не надо, тайны он хранить умеет. Просто его ум позволял о многом догадываться, и чтобы убедиться в правильности этих догадок, он мог задавать вопросы, о чем не надо и кому не надо, искренне полагая, что если он догадался, то и для остальных все очевидно. За это один раз ему уже влетело от князя, вроде бы немного помогло, но все равно рвется выложить свои догадки совершенно не вовремя. Вот и сейчас он, похоже, начал о чем-то догадываться, судя по нахмуренным бровям, и теперь прояснял для себя ситуацию.

– Будем наблюдать, – отчеканил князь. – И всех попрошу держать свои догадки при себе!

Присутствующие оживились, с усмешкой поглядывая на незадачливого офицера и понимая, в чей огород камушек.

– Ллия, на тебе обеспечение безопасности марша. Границу с Нинселом мы должны пересечь так, чтобы ни одна собака не тявкнула.

Кочевник серьезно кивнул – в налетах он толк знал и знал, как важна скрытность во время марша. Князь догадывался, что он не раз бывал в пределах Траллийской империи, и отнюдь не в качестве гостя.

Раздав еще несколько указаний по обеспечению будущего марша, князь отпустил офицеров.

Следующие дни слились в череду однообразных событий. Стремительный марш ночью с захватом всех, кому не повезло оказаться на пути армии, отдых днем. Границу с Нинселом пересекли совершенно незаметно и как-то обыденно, после чего немного отклонились на север в сторону от Эндории, уходя от наиболее населенных мест. Выйдя к горам, по каньону спустились на юг, теперь уже перемещаясь и днем, тут мало обжитых мест, и риск на кого-то нарваться минимален.

Кто сказал, что зимой нельзя воевать? Если правильно подойти к организации марша, то зимой перемещаться даже проще. Не зря же монголы именно зимой совершали свои походы. Сани, заводные лошади, небольшие широкие лыжи – эти нехитрые приспособления позволили двигаться по снегу с небывалой скоростью, тем более вот они, природные дороги – замерзшие реки. В горах, конечно, труднее, тут реки даже зимой не поддаются морозам, но ведь в сами горы никто и не лез, шли долинами между гор, они как раз позволяли попасть куда нужно. Не просто так князь требовал и от Филиппа, и от Крейса, и от Джерома максимально полных и точных сведений о той местности, где им предстояло идти.

Вот и получилось, что к границе с Эндорией они подошли практически у границы с Родезией, там их отряд и расположился в небольшой горной долине, отдыхая и ремонтируя доспехи и телеги. И как высшая похвала всем, кто принимал участие в разработке и организации этого марша, была реакция Лигура, когда они встали на отдых и у него появилось время поразмышлять о проделанном пути.

– Если бы сам не участвовал в этом, ни за что не поверил бы, что зимой можно так быстро и практически без потерь пройти так далеко. Мы же сейчас в самом тылу Эриха.

Довольный князь хмыкнул. В свое время Филипп тоже не верил в возможность такого марша, уступил под давлением.

Сразу после остановки армии на отдых Крейс куда-то исчез, причем князь не подавал никаких признаков тревоги. Так и не отыскав его, Лигур все же решил поговорить с Вольдемаром.

– Милорд, вы не знаете, где сейчас тир Дитон?

Из всех людей, которые пришли с князем еще с Тортона, Лигур был единственным, кто называл Крейса его титулом, а не по прозвищу. Князю порой было неудобно от этого, он ведь понимал, как важно подчеркнуть для всех, что Крейс теперь дворянин, даже владеет замком, но часто забывался и называл его по прозвищу, тем более что тот против этого совершенно не возражал. Однако все чаще новое имя становилось привычным и для князя.

Князь огляделся, убедился, что поблизости никого нет.

– Встречается кое с кем. Маршрут мы прорабатывали с ним и Филиппом Нортом совместно, так что где-то поблизости у него назначена встреча с какими-то людьми.

– Как я понимаю… О, простите, дошло. Просто мне хотелось бы обсудить с ним замки, которые нам встретятся по дороге, я видел у него в сумке чертежи…

– Всему свое время, Лигур. Не стоит спешить, тем более осаждать замки мы не собираемся.

– Наш основной обоз ведь…

– Идет через Вертон. Там его под охрану должен взять граф Танзани. К тому же в том обозе и для его армии кое-что припасено.

– Хм… – Лигур с очень большим интересом посмотрел на князя. – А если граф не сумеет захватить ключевые пункты в Вертоне?

– Ключевые пункты там для нас – порты, а они все под нашим контролем. Все остальное не важно. Там, так же, как в Нинселе, нет достаточных сил, чтобы помешать Танзани. Главное, точно выдержать график. Надеюсь, граф его тоже выдержит. Впрочем, даже неделя ни на что не повлияет.

– И еще, милорд… мы взяли очень мало еды, и она у нас практически закончилась…

– Мы и брали ее с расчетом дойти сюда. Люди Норта должны были прибыть сюда раньше нас и закупить в окрестностях продовольствие. Скоро привезут, я уже встречался с его гонцами.

– Такие закупки могут нас выдать…

– Если их в одном месте делать. А так небольшие купеческие караваны. Там купили для себя, тут купили. Потом все это свозили в одно место. Кое-что мы потеряли из-за здешних дворян, которые сами не хуже иных разбойников, но такой вариант учитывался, и закупки делались с запасом.

Лигур кивнул, словно подтвердились кое-какие его мысли.

– Хорошо, милорд. Я подожду тира Дитона.

Крейс еще не появился, когда прибыл первый из караванов с продовольствием. Небольшой, три телеги всего, как раз столько, чтобы двигаться с максимально возможной скоростью, не привлекая внимания. К вечеру этого дня прибыли еще два каравана: в одном две телеги, зато в третьем аж шесть штук. Проблема с продовольствием, таким образом, была решена – именно это вызывало волнение офицеров, слишком для них непривычен был такой способ снабжения.

Лигур разыскал князя на небольшом холме, откуда тот осматривал лагерь, над которым вились дымки костров.

– Я считаю это рискованным, – заметил он, когда закончили обмениваться дежурными фразами.

Князь пожал плечами, продолжая разглядывать лагерь.

– А чем, собственно, мы рисковали? Тут чуть дальше есть город, в случае чего разжились бы едой там. Конечно, со скрытностью пришлось бы покончить, но с учетом расстояния от нас до войск Эриха это не очень критично. Да и мы могли бы прикрыться кавалерий Тутса. Немного, но они задержали бы новости.

– Все равно… – Лигур мучительно морщил лоб, пытаясь подобрать возражения. Похоже, не очень успешно. – Так не воюют! – наконец с некоторой беспомощностью в голосе воскликнул он.

Князь обернулся к нему. Потом снова пожал плечами.

– Один великий полководец у меня на родине говорил: удивил – победил. Чем сильнее мы сумеем удивить врага, тем проще сумеем одолеть его. Кстати, у нас еще четыре дня отдыха. Сегодня я специально дал отдохнуть людям, но с завтрашнего утра всем офицерам проверить снаряжение, телеги, оружие. Через два дня проверять уже буду я.

В общем-то, напоминать Лигуру о его обязанностях не было необходимости, просто князь обозначил срок, к которому нужно быть готовыми, ну и заодно показал, что бдит, не расслабляйтесь.

– И какая наша следующая цель?

– Все зависит от новостей, которые принесет Крейс. От него в этой кампании зависит больше, чем от любого из нас. – Князь нахмурился. – Но все приходится делать на ходу. Мне это очень не нравится, однако выхода нет. А еще очень хочется знать, что происходит с армией Совета и Эрихом… Жаль, последние новости не узнаем – пока они дойдут. Полцарства за радио!.. Эх…

– Простите, милорд?

– Просто ворчу, не обращай внимания. Лучше скажи, как там настроение у людей?

– Признаться, мало кто верил, что из вашей затеи что-то получится. Сейчас осмысливают новую ситуацию. Настроение такое, что с вашими идеями невозможного нет.

Князь чуть улыбнулся – приятно, когда тебя так оценивают, хотя на Базе ему могли бы многое сказать по поводу организации марша. Ошибок в дороге выявилось столько, что не один раз и сам он подумал, что ничего не выйдет. Трудно демонстрировать окружающим уверенность, которую на самом деле не испытываешь. С другой стороны, приобретен настолько бесценный опыт, что даже с провалом можно было бы смириться. Но не хотелось бы…

– Перед выходом в поход собери всех офицеров. Думаю, к тому времени уже можно будет составить план наших дальнейших действий.

Лигур кивнул.

– Хорошо, милорд. Сейчас какие-нибудь распоряжения будут?

– Никаких. Пусть отдыхают.

Непривычное состояние, когда он может чуть расслабиться. На самом деле в походе работы у командира много, но в замке князь привык к совершенно другому ритму: приходилось одновременно решать множество задач и вопросов, встречаться с разными людьми, вести переговоры, что-то кому-то доказывать. Поход по сравнению с этим казался санаторием. И споров почти нет. Вот чем хороша армия? Тут приказал – и все выполнили, даже если не очень хотят. Попробуй так сделать в управлении герцогством. Нет, теоретически такое право у него есть, но между теорией и практикой всегда очень большая разница…

Лигур уже успел отойти достаточно далеко и сейчас направлялся к лагерю. Все-таки хорошо, что в свое время он встретил этого человека – без его опыта и талантов командира этот поход точно закончился бы провалом. Напрасно Лигур так удивлялся и поражался – в их успехе львиная доля именно его заслуг. Князь прекрасно знал цену своим теоретическим знаниям и умению применить их на практике. Правильно говорили на Базе психологи: ищи людей, которые воплотят твои идеи, попытаешься командовать сам – наломаешь дров и ничего не добьешься… Этому правилу князь и следовал, ища нужных людей и ставя их на ключевые посты, не обращая внимания на происхождение. Бывший раб, бывший ночной король Тортона, бывший рыцарь, бывший слуга, бывший наемник, кочевник, молодой инженер, признанный и знаменитый врач, проворовавшийся купец… Вот она – основа его власти. А с талантливым окружением нетрудно слыть гением, можно даже горы ворочать.

Об этом князь продолжал размышлять, и ложась в походную кровать. И вовсе не для того, чтобы погордиться достижениями, сугубо с практической точки зрения – искал тех, кому можно доверить оставшиеся после мятежа вакантные графские короны в герцогстве. Без управления остались пять графств, и пока что князь их никому не отдавал, держа там своих управляющих. Но это все больше и больше не нравилось дворянам, которые требовали вознаграждений за верную службу. Ладно еще с графством Лурд все решилось – Генриетте достанется. Но неприятность в том, что командует там сейчас ее дядя. Вот еще головная боль…

– Ладно! Подумаю утром, – буркнул князь, у которого уже голова начала болеть от усиленных размышлений. Решительно перевернувшись на бок, он постарался заснуть…

…Крейс появился ближе к обеду и сразу прошел в шатер к князю. Заметившие его офицеры, сообразив, что он привез важные новости, постепенно стали подтягиваться туда же и сейчас собирались неподалеку, вполголоса обсуждая возможные планы. Некоторые нетерпеливо поглядывали на вход в шатер, надеясь, что скоро князь их вызовет и наконец все разъяснится.

А в шатре князь сидел за столом над картой и отслеживал по ней доклад Крейса, который оказался неожиданно подробным.

– Слушай, ты уверен в этих данных? – не выдержал он, удивленный детальностью услышанного. – Слишком уж много твои осведомители знают.

Крейс улыбнулся.

– Милорд, вы сами говорили, что своих осведомителей не стоит никому сдавать… но если прикажете…

Князь махнул рукой.

– Ладно-ладно, просто такие сведения может дать человек не ниже бургомистра… Постой, ты хочешь сказать…

– Очень многим не понравилось то, как вели себя родезцы в захваченных городах, милорд. А через кое-какие старые связи я мог оказать помощь некоторым людям… не просто так, разумеется.

– Я понял. Тогда давай еще раз все повторим, но только без деталей, самое важное.

– Конечно, милорд. Эрих отозвал отряды из всех мелких селений и даже городов. Под контролем только те, что стоят на купеческих трактах, поэтому впереди спокойно. Маршрут я вам рассказал… мои люди утверждают, что там никого из родезцев нет. Милорд, это я проверил через нескольких информаторов.

Князь кивнул.

– Я тоже думаю, что так лучше. Что там о главном?

Крейс на миг задумался.

– Успехи есть, но пока ничего гарантировать не могу.

– Тир, надеюсь, ты понимаешь, что именно от этого зависит наш успех?

– Милорд, клянусь, я делаю все, что могу. Один мой человек кое-что придумал. Если у него получится, нам даже воевать не придется… ну почти не придется.

– Ой ли? Твоими устами…

– Я в нем уверен. Только… милорд, я пообещал от вашего имени ему…

– Да понятно, что твой старый друг не из симпатии ко мне помогает нам. Чего просит?

– Вот в этом и проблема. Он хочет голову командира гарнизона…

– C чего бы это? – изумился князь.

– Тот казнил его семью.

– Семью?

– За укрывание запасов еды от родезских солдат.

– Да?

Крейс некоторое время выдерживал взгляд князя, но быстро сдался.

– На самом деле это была контрабанда. А Лир тоже хорош – хранить контрабанду в своем доме. Посчитал, что там самое безопасное место. А тут раз – и туда нагрянули фуражиры. И ведь случайно нашли тайник. Лир бы откупился, но рядом оказался вражеский комендант с отрядом. Он и приказал повесить всех в назидание, так сказать. Жену и троих детей. Старшему восемнадцать, младшей дочери одиннадцать…

Князь поморщился.

– Без подробностей.

– Словом, я пообещал.

– Крейс, ты представляешь, как будет выглядеть, если я отдам дворянина на расправу контрабандисту?

– Понимаю, милорд. Вам и не надо отдавать. Ему нужен только случай… А комендант ведь может сбежать из плена.

Князь нахмурился.

– Милорд?

– Говоришь, всех приказал повесить?

– И даже снимать трупы запретил. Всю зиму провисели…

– Ладно, займись побегом этого бравого коменданта в нужную сторону. – Князь не заметил улыбку, мелькнувшую на лице Крейса, так был погружен в свои мысли. Новоявленный тир умел разбираться в людях и прекрасно знал слабости князя, на которые можно нажать для достижения своей цели. Тут главное не заиграться – князь вовсе не производил впечатление человека, который простит кому-либо такую игру, даже самому верному соратнику.

– Конечно, милорд. – Крейс замолчал, ожидая дальнейших приказов.

Князь наконец оторвался от своих размышлений.

– Мда. Иртинским палачом я уже стал, теперь вот стану каким-нибудь… Впрочем, ладно. Где там твоя записка с распределением родезских отрядов по гарнизонам Эндории? А, вот она, вижу… ну и почерк…

– Это не я писал, милорд.

– Догадался, – хмыкнул князь, – поскольку прочитать все-таки можно.

Крейс изобразил оскорбленную невинность, но в спор вступать не стал. Князь снова хмыкнул и махнул рукой: – Ладно, иди отдыхай. И скажи там Лигуру, что жду всех через… в общем, ближе к закату. Мне нужно обдумать твои сведения.

Тир Дитон тут же вскочил, поклонился и вышел. И в самом деле, отдохнуть не помешает, почти сутки не спал, тем более вечером с ним наверняка захотят пообщаться остальные офицеры. А еще и Лигур хочет его видеть зачем-то… М‐да, отдохнешь тут…

Бурча себе под нос какие-то ругательства, Крейс отправился в свою палатку отдыхать. А Лигур? Да потерпит немного, все равно еще двое суток тут стоять будут.

Армия выдвинулась точно в намеченный срок. Свернув лагерь, солдаты бодро маршировали в сторону гор, чтобы узкими тропами пробиться в Эндорию. Конечного пункта маршрута они, конечно, не знали, что не мешало им пребывать в самом радостном настроении – так воевать им нравилось. Да, марши быстрые и утомительные, но никто не мог бы сказать, что князь не делает все возможное, дабы упростить солдатам их нелегкий труд. Тут и облегченные, но прочные конструкции телег, и удобная обувь, и продуманная амуниция. Да одни полевые кухни чего стоят! Солдаты были готовы на них молиться! Когда это они могли в походе покушать горячую еду? Да, кухни эти не очень большие и их мало, а потому на всех не хватало, но даже установленная очередь питания по отрядам сильно облегчила людям жизнь. А санитарные правила? Сначала ворчали, но даже до последних идиотов вскоре дошло, что число заболевших сократилось в разы.

Князь проводил взглядом прошедший мимо него очередной отряд, ответил на приветствия солдат поднятой рукой и посмотрел в конец колонны, оценивая, сколько еще должно пройти людей. Покосился на Лигура с Дитоном, которые демонстративно не замечали друг друга. Вздохнул. Ну, как маленькие, честное слово. Детский сад. Лигур обиделся, что Крейс по прибытии не пришел к нему, как просил он до этого, а Крейс в ответ, вместо того чтобы извиниться, наорал, что устал и хотел спать. Бывший аристократ Родезии от бывшего разбойника такого хамства не стерпел и наорал в ответ. Только появление князя предотвратило скандал и возможную дуэль.

Уяснив, в чем дело, князь не сдержался и наорал уже на них разом, пообещав повесить обоих, если даже заикнутся о дуэли.

– Повешу как предателей!

Теперь Крейс и Лигур друг с другом не разговаривали, а с князем держались подчеркнуто вежливо.

Князь снова вздохнул. Ну да, не сдержался, дал волю чувствам, но он, в конце концов, еще молод, чтобы уметь сдерживать эмоции и разрешать такие ситуации без скандалов.

Ладно, сейчас любая попытка примирить этих двоих только сделает хуже, остается надеяться, что сами договорятся. В конце концов, взрослые люди.

– Словно ровесники мне, – пробурчал князь достаточно громко, чтобы его услышали. Услышали. Крейс остался невозмутим, а Лигур слегка скосил глаза. Поняв, что это заметили, нахмурился и отвернулся. – Крейс, когда станет ясно, получилось у твоего приятеля то, что он задумал, или нет?

– Скоро, милорд. Он обещал прислать человека к тронскому мосту.

Князь достал карту и нашел этот мост. Кивнул.

– Его мы никак не минуем. Лигур, распорядись, чтобы туда Тутс со своими орлами, которые еще и бараны, прибыл первым.

Лигур чуть улыбнулся.

– Он уже не зовет своих людей баранами. Возвысил до горных козлов.

Возвысил? Князь задумался, кем обиднее быть – бараном или горным козлом? Порой он совершенно не понимал аборигенов. Одно радует, Лигур уже начал шутить, значит, от обиды отошел. Или до него наконец дошло, что ведет себя как ребенок.

Два дня марш проходил хоть и не без проблем, но спокойно. Князь уже начал всерьез задумываться, чтобы отпустить тот небольшой хвост из крестьян и одиноких купцов, проклинавших и герцога, и самих себя, которым не повезло попасться разъездам Тутса. Тот, следуя приказу, вежливо, но твердо сгонял всех в отдельный караван, двигающийся под небольшой охраной позади армии.

Впрочем, пока не ясна ситуация в Эндории, отпускать их нельзя, а там все будет зависеть от полученных новостей.

К назначенному для встречи месту подошли на второй день. Здесь их уже ждали. Кавалеристы задержали показавшегося подозрительным человека, а он вдруг начал кричать про встречу с Крейсом… При посторонних Крейса давно уже никто так не называл. Всадники знали только тира Дитона. Повезло, что среди солдат оказался человек, знакомый с Вольдемаром еще с Тортона, он и сообразил, о ком речь.

– Тир Дитон! – рявкнул он, отвешивая пойманному тумака. – Мы сообщим о тебе, но если… – Пойманному продемонстрировали огромный кулак.

Разобравшись, в чем дело, Крейс тихонько отматерил незадачливого шпиона, которому он уже сто раз называл свое новое имя. В конце концов человека, предварительно обыскав, доставили непосредственно в шатер к Вольдемару, где он и поделился новостями.

Князь сидел в сторонке и в разговоре участия почти не принимал, лишь изредка задавал уточняющий вопрос, предоставив во всем разбираться Дитону. Но вот он исчерпал все вопросы, а посланец неведомого друга Крейса выдохся.

– Тир, вы уверены в этом своем человеке? Он точно сделает то, что обещает? – Этот вопрос мучил князя все время. Если они сейчас поставят на этого таинственного незнакомца, чье имя Крейс отказывался называть, и окажется, что он не справился… или того хуже, вдруг провернет нечто такое, что в свое время сотворил сам князь в Тортоне…

– Мы с ним росли вместе в Тортоне. Потом он уехал в Эндорию… на него я и надеялся, когда вы, милорд, интересовались моими связями.

– И ты не хочешь его назвать?

– Милорд, если вы прикажете, я скажу, но…

– Не надо. Ты только скажи: уверен в нем?

Посланец зачарованно переводил взгляд с одного собеседника на другого, не решаясь вмешиваться. А князь, делая вид, что увлечен разговором с тиром, внимательно наблюдал за реакцией посланца, старательно вспоминая, что говорили психологи Базы о мимике. Хотя что они могли говорить? Ну, выучил он теорию, толку-то? Тут опыт нужен, чтобы по малейшим признакам с ходу определять реакцию человека на услышанное. Впрочем, даже теория может помочь, все же перед ними не профессиональный разведчик, которого дрессировали владению собой по методикам двадцать первого века. И вроде бы гонец не врал… или его самого обманули.

Впрочем, что тут думать? Шанс упускать нельзя, на такое князь и надеялся, когда давал Крейсу задание внедрить людей в крепости перевала и подобрать тайные отряды – не стыдно и у Эриха поучиться. Какой смысл теперь опасаться? Принять меры предосторожности и действовать.

– Хорошо! Тир, забирай гонца и еще раз поспрашивай подробности, потом прикажи его накормить и награди. Скажи еще часовым, чтобы меня не беспокоили, я буду писать письма.

Дитон поклонился и махнул рукой гонцу, заставив его вскочить с места и склониться в глубоком поклоне. Князь остался один. Достав из крепкого дубового сундука, игравшего роль походного сейфа, ключ шифра, он засел за составление письма графу Танзани. Сначала написал его начисто, перепортив кучу бумаги, пока текст его не удовлетворил. Еще раз перечитав письмо, засел за шифрование, потом сделал еще три копии, после чего сжег оригинал и старательно растер пепел на полу.

Спустя некоторое время к графу в Вертон отправились четверо гонцов с разницей в час. Причем каждый был уверен, что он единственный и что от этого сообщения зависят исход войны и судьба королевства.

Князь долго еще стоял на холме, провожая последнего гонца, а потом любуясь на заходящее солнце.

– Радио изобрести, что ли? – пробормотал он. Вздохнул и отправился к себе – нужно еще принять Лигура и выслушать доклад о состоянии войск, хотя чего там выслушивать? И так все видно, войско-то всего ничего. Но положено, сам завел такой порядок. Нельзя требовать от людей выполнения установленных правил и одновременно нарушить их самому.

– Люди готовы терпеливо сносить самые суровые законы, если видят, что они одинаково неукоснительно применяются абсолютно ко всем слоям общества. Но стоит появиться прослойке неприкасаемых, и все начинает рушиться. Сначала ропот, потом восстания. Не от суровости правил, как можно полагать, а от того, что от людей требуют исполнения законов, которые не соблюдаются теми, кто установил их. Поэтому, если ты действительно хочешь убедить людей исполнять какие-то устанавливаемые тобой правила, возьми за привычку следовать этим правилам самому.

Князь мысленно еще раз повторил эти слова приемного отца. Вздохнул и повернулся к лагерю, разглядывая деловую суету, царившую там. Что ж, думай не думай, но решаться на что-то надо. Как только армия тронется в путь, изменить уже что-либо станет проблематично – вояки не любят шарахающихся из стороны в сторону командиров.

Граф Танзани с утра пребывал в довольно скверном настроении – вести из столицы совершенно не радовали. Гонец прибыл ночью, в результате графу не удалось даже выспаться, а новости такие, что и вообще не уснешь. Видя мрачного, как грозовая туча, командующего, все старались поскорее заняться каким-нибудь делом, изображая бурную деятельность, лишь бы не попасться ему под горячую руку. Впрочем, в таком настроении граф никогда не принимал важных решений. Просто ходил по лагерю, останавливаясь там, где что-то привлекло его внимание, и молча стоял, наблюдая. Вместе с мрачным выражением на лице это производило тревожное впечатление на подчиненных – им начинало казаться, что они где-то по-крупному облажались и сейчас последуют как минимум казни. Из-за этого начинали нервничать, ошибаться, что еще сильнее портило настроение графу. В конце концов он не выдерживал и, к общему облегчению, удалялся.

Вот и сейчас он неторопливо прогуливался по лагерю, своим мрачным видом заставляя в страхе трепетать слабых духом. При этом ему-то вроде бы печалиться нечего – все идет по плану. Как это ни странно, но пущенный слух, что в империи собирают корабли для высадки десанта в Родезию, сработал, и, по донесениям шпионов, в портах вражеского королевства лихорадочно начали готовиться к отражению атаки, стягивая к побережью дополнительные силы, из-за чего основательно оголили все второстепенные участки в Нинселе и Вертоне.

Поэтому, когда граф с армией высадился в портах Вертона, это явилось для врага полнейшей неожиданностью. Рассыпавшись по окрестностям, войска графа с ходу смогли вернуть контроль над некоторыми ключевыми городами и замками, обеспечив безопасность портов, над которыми до этого висела постоянная угроза нападения. Кавалерия, уйдя в рейды, парализовала снабжение тех замков, которые еще оставались под контролем родезцев. Сил бы побольше, можно было бы подумать о возвращении под полный контроль всей провинции, но сейчас приходилось заботиться только о контроле над ключевыми районами, что вполне осуществимо. Главное, Эрих никак не сможет помочь своим, просто не успеет. А если и захочет, ему придется отказаться от вторжения в центральные области, что тоже неплохо. Как говорил Вольдемар, с чем граф и не спорил, у Эриха элементарно не хватало сил прикрыть все направления. Раньше он заставлял локхерцев метаться между угрозами с разных сторон, а теперь сам вынужден поступать так же.

К сожалению, оказалось, что Эрих совсем не идиот и умеет отличать важное от срочного. Да, потеря Вертона для него крайне неприятна, ставит под угрозу тыловое снабжение его армии, но именно в данный момент это не критично. Если ему удастся разбить идущие на него силы, то перед ним лягут все центральные области королевства, под угрозой окажется и Родердон.

Опять-таки, ни граф, ни герцог Алазорский, ни Вольдемар не обольщались и полагали, что Эрих не станет слишком реагировать на потерю Вертона… Граф еще раз перечитал письмо. Оказалось, что учиться умеет и король Родезии. Судя по всему, он много чего почерпнул из донесений своих шпионов. В полученных подробных донесениях о действиях Эриха Танзани узнавал знакомый почерк Вольдемара. В свое время тот четко сформулировал свою стратегию одной фразой: идти врозь – бить вместе. Эрих оказался талантливым учеником.

В том, что случилось, Танзани быстро разобрался из донесений и расспросов гонца. То, что осада родезцами нескольких городов – ловушка, граф понимал, но ни он, ни кто-либо другой так и не смогли разгадать, в чем же она заключалась. Оказалось, все просто. Получив донесение о приближении вражеского войска, а особенно о разделении сил Совета на три отряда, Эрих одновременно бросил вперед все свои тоже разделенные силы. Видимо, все сигналы и пути движения противника были известны всем командирам его отрядов, поскольку первый отряд Совета они встретили почти соединенной армией. Почти, потому что некоторые его отряды все же опоздали. Однако и с имеющимися силами ему удалось разгромить силы Локхера.

После этого, не теряя ни мгновения – видны уроки Вольдемара, всегда призывающего после победы преследовать врага до конца и решать следующую задачу, армия Эриха снова разделилась. Часть сделала обход второго отряда Локхера, другая встретила его в поле, а потом начала отступление. Командующий локхерцами граф Транский решил, что поймал удачу за хвост, и бросил в бой все силы, а когда сразу два отряда Эриха зашли ему в тыл, противопоставить им оказалось нечего. После этого, на следующий день, занялись третьим отрядом. Локхеру повезло, что герцог Эндорский, который и был с этим отрядом, оказался трусом. Получив известие о разгроме первых двух отрядов, он приказал отступить. А беглецы из первых двух отрядов дали возможность Алазорскому получить полную картину происходящего – к королевской армии бежало много солдат.

Герцог Алазорский, когда весь их план посыпался с первого боя, ну не рассчитывали ни он, ни Вольдемар на такой быстрый разгром армии Совета, принял правильное решение – приказал выдвинуться чуть вперед и занять укрепленные замки. Помочь герцогу Эндорскому они все равно не успевали, даже Артон не спорил с этим решением. Алазорский совершил только одну ошибку: он полагал, что следующей мишенью станет третий отряд Совета. И тогда какой бы ни была полной победа, но три сражения за пять дней должны были изрядно измотать армию Эриха, и он просто вынужден был бы сделать паузу, за время которой Алазорский соберет беглецов, укрепится, восстановит порядок.

Вот только Эрих это тоже понимал и просто обошел третий отряд, который в панике отступал в сторону Нинселя, и обрушил удар на королевскую армию, прикрывшись от герцога Эндорского небольшой кавалерийской завесой. Если бы у этого герцога хватило мужества остановиться и ударить во фланг родезцам… Не хватило.

Королевскую армию спасла, как это ни странно прозвучит, неопытность Эриха в подобной войне. Кажется, он сам растерялся от успехов тактики, которую применил. К тому же, перенимая приемы Вольдемара, он не мог знать многие мелочи, которые, как правило, остаются в тени. Князь воевал не столько армией, сколько снабжением. Именно этому он уделял все свое внимание, прикидывая точки снабжения, маршруты, заранее заботясь о запасах. Эрих же, скопировав его тактику, об этом не подумал. Точнее, не так, такой опытный полководец не мог не подумать о снабжении, но строил его, исходя из собственного опыта, оказавшегося в новой ситуации не просто бесполезным, а вредным.

Обозы снабжения, разбросанные по разным отрядам, изрядно их тормозили, сводя к минимуму выигрыш в скорости, которую дает перемещение небольшими силами. К тому же оказалось, что разобщенные обозы не могли быстро перебрасывать необходимые вещи другим отрядам. Вот и возникла ситуация, когда в одной части не хватало железа, но было полно хлеба, а в соседней железа пять телег, а солдаты голодают. И ведь вроде равномерно все распределяли…

Плохо подготовленными для новой тактики оказались и офицеры. Пока командир был один – король, все шло прекрасно. Но разделение армии подразумевало большую самостоятельность всех командиров и, соответственно, повышало требование к их компетентности. Граф в свое время видел, насколько подробно Вольдемар всегда разжевывал задачу командирам, которым предстояло действовать в стороне от главных сил. Не отставал, пока не убеждался, что все поняли свои задачи от и до. И строго наказывал тех, кто ради второстепенного не выполнял основную задачу.

На этом и споткнулся Эрих. Первые победы слишком расслабили его. То ли он понадеялся, что все его офицеры по талантам равны ему, то ли положился на авось, то ли, что скорее всего, просто не предполагал такой проблемы. Вот и получилось, что, оставшись без присмотра монаршего взора, кто-то слегка отстал, поскольку солдаты оказались не готовыми к быстрым маршам, выбывала чуть ли не четверть армии. Ну не тренировали их так, как тренировал свою армию Вольдемар. А кто-то отвлекся на осаду, пусть ключевых, но совершенно не важных именно в этот момент замков – сейчас главным было разгромить полевые армии Локхера, никуда эти замки не делись бы. Как следствие – в бой с армией Артона вступали разрозненные отряды Эриха, один вообще прибыл к шапочному разбору с половиной состава, а двое так и не пришли, застряв у осажденных замков.

Как сообщил гонец, по слухам, эти двое командиров потом имели продолжительную беседу с королем и вышли из его палатки, имея весьма бледный вид. Впрочем, Танзани до слухов не было дела. Главным было то, что два из трех отрядов Совета полностью разгромлены, третий изрядно потрепанным отступил, как сказал бы Вольдемар, к черту на кулички, а королевская армия частично заперлась в замках, а частично отступила, зализывая раны. Одно хорошо – все же не разгром. Ну и что в такой ситуации делать ему? То ли бросать Вертон и идти на помощь королю, то ли действовать согласно разработанному плану, который уже полетел кувырком.

А тут еще к Танзани прибыли сразу три гонца от Вольдемара с одинаковыми письмами. Расшифровка их ничуть не улучшила настроение графа – князь на ходу перестроил весь план, предлагая действовать вопреки прежним договоренностям. Ну и почему он, опытный вояка, имеющий колоссальный опыт, должен идти на поводу у этого мальчишки, руша совместно разработанный ими план? К тому же Вольдемар наверняка не знает, что творится на центральном участке.

К счастью или нет, но граф Танзани, хоть и считал иначе, тоже не до конца представлял всю сложность создавшейся ситуации на центральном участке, иначе сразу бы бросил Вертон и рванулся на помощь королю. Когда появился Филипп Норт, он все еще колебался с выбором плана действий. Ясно только одно: если он бросится на помощь королю, то Вольдемар со своими смешными силами останется в глубоком тылу совершенно без поддержки и его, скорее всего, ждет быстрый разгром. Ну, может, и не такой уж быстрый, все же те немногие силы Родезии, что имелись в Эндории, изрядно разбросаны по провинции, но шансов никаких. Танзани понимал, что Вольдемара Эрих без внимания не оставит, а удалось ему переместиться скрытно или нет – еще вопрос. Может, и удалось, вряд ли кто ожидал от него такой наглости, как стремительный бросок в самый тыл Эриха. Если его где и искали, то гораздо западнее, тем более и донесения приходили о непонятной активности кавалерийской разведки на западной границе между Нинселом и Эндорией. Точнее, графу как раз все было понятно – искали Вольдемара с его армией, полагая, что он вторгнется в Эндорию где-то там. В крайнем случае в центре границы. Скорость же, с какой реально передвигалась армия Вольдемара, оказалась сюрпризом даже для Танзани, хотя уж он лучше всех знал, на что она способна. Видимо, многочисленные учения не прошли даром. Значит, можно надеяться, что и Эрих полагает, будто новый герцог Торенды находится гораздо западнее, чем в реальности.

– Граф…

Танзани поднял голову и хмуро глянул на подошедшего Филиппа, который носил довольно странный и непонятный то ли титул, то ли чин генерала тыла. Может быть, Вольдемар просто пошутил в свое время, любил он иногда давать странные звания, скорее всего, принятые на его родине. Тыловая крыса, что может быть унизительней для солдата? Однако Вольдемар не только сумел убедить Филиппа принять должность командующего тылом, но и убедить его в ее важности. И теперь Норт буквально копытом рыл землю, любой ценой добиваясь поставленных задач. Надо протащить караван куда-нибудь? Сделает. Сформировать его, закупить припасы, свезти в нужные места, организовать снабжение – все на нем. И ведь справлялся! Танзани сильно удивился в свое время, когда обнаружилось, что огромный караван с тяжелыми осадными машинами, припасами к ним и продовольствием отстал от них, передвигающихся на кораблях по воде, всего лишь на четыре дня. Да и в самом Вертоне умудрился поставить службы так, что в армию графа все припасы доставлялись точно в срок и всегда отменного качества. Непривыкший за всю свою жизнь к такому и порой развешивая снабженцев на деревьях за скверное снабжение, Танзани оставалось только качать головой. Вот и сейчас Норт стоял перед ним, словно не замечая скверного расположения духа командующего.

– Что, тир? – Все-таки Вольдемар с поразительной легкостью раздавал титулы людям, которые ему для чего-то требовались, мало на что обращая внимание.

– Я слышал, прибыли гонцы от его светлости?

Танзани нахмурился, потом мысленно пожал плечами и протянул один из свитков, который порой перечитывал во время своих блужданий по лагерю. Филипп принял свиток и начал, чуть шевеля губами, читать – видно было, что он только-только освоил нелегкую науку чтения и сейчас старался вовсю. Граф с интересом наблюдал – попросит помощи или нет? Не попросил. Читал долго, иногда перечитывал фразы по нескольку раз, пока точно не уяснял, о чем идет речь, но справился самостоятельно. Наконец свиток был прочитан и возвращен.

– Когда выступаем, граф?

Ни тени сомнения.

– Выступаем? Слушай, Филипп… давай без титулов, не возражаешь? – Филипп согласно склонил голову. – Хорошо. Ты новости от герцога Алазорского слышал?

– Конечно. Вы мне передавали сообщения от его гонцов.

– Тогда ты понимаешь, что там творится.

– Но мне казалось, что вы предвидели такое развитие событий.

– Нет! – Танзани чуть повысил голос, но тут же овладел собой, вернув привычное хладнокровие. – Нет, – повторил он уже спокойнее. – Мы предвидели, что армия Совета потерпит поражение, но не так же! Эрих в течение недели разгромил два отряда, потрепал третий и разрезал пополам королевскую армию, заставив часть ее укрыться в городах и замках, а остальную часть оттеснил к столице! Семь дней! Мы полагали, что у нас будет как минимум месяц, надеялись, что у нас будет вся зима! А что на деле? Сейчас Эрих получит подкрепление, а перед ним кто?

– Пополнение надо еще получить. Я не думаю, что армия Эриха в таком уж идеальном состоянии, как вы полагаете. Я помню, сколько времени требовалось Лигуру для того, чтобы привести в порядок нашу армию после первых учебных маршей. А Эрих такое сделал впервые, да еще дал четыре сражения за эти семь дней.

– Четыре? А, ты считаешь и преследование этого труса Рихорда?

– Как я слышал, он его все-таки догнал.

– Ну да… догнал, чтобы дать ему пинка для скорости, после которого тот побежал еще быстрее. Ладно, я понял, о чем ты говоришь. Какой у нас срок?

– Если все так, как я думаю, то недели три у нас есть. Раньше Эрих никак не справится. Я тут взял на себя смелость отправить несколько гонцов туда, чтобы расспросить о подробностях. – Граф хмыкнул. Знал он об этих гонцах, долго гадал, куда они едут и для чего, но приказал не препятствовать, когда некоторые горячие головы углядели в этом заговор против короля. В этой неспокойной обстановке иным дворянам, ответственным за охрану монарха, даже любой чих казался заговором против короля.

– Вообще, мог бы у меня спросить, я регулярно получал донесения.

– Прошу прощения, но, полагаю, ваши наблюдатели обращали внимание не совсем на то, что меня интересовало. Я ведь просил узнать подробности о питании солдат и о тех телегах, которые используют родезцы для снабжения.

– И какие подробности? И при чем тут телеги?

– При том… Они тяжелые и ломаются. Уже к погоне за Рихордом армия Родезии потеряла почти все телеги. Починят их, конечно, но нужен срок. Почему Эрих так быстро отказался от продолжения погони? Да просто солдаты уже и так питались кое-как, а дальнейшая погоня вообще грозила поставить его армию на грань голода. У него не только армия оказалась разбросана по обширной территории, но и припасы. И быстро их, куда нужно, не доставить. Даже начало погони со стороны Эриха попахивало авантюрой, и будь командиром у нас не Рихорд Эндорский, а кто-нибудь посмелее и порешительнее, вряд ли он ее вообще начал. Поэтому три недели у нас есть.

– Все равно мало, – буркнул Танзани, отворачиваясь. Новая информация требовала времени на размышление. До сегодняшнего разговора ему не приходило в голову думать об армейских обозах с такой точки зрения, привык, что обоз всегда с армией, и с трудом перестраивался под новые веяния. Этот Вольдемар умудрился все перевернуть с ног на голову, теперь еще и Эрих от него заразился. А это уже неспроста – король Родезии славился тем, что умел выделять полезные идеи и применять их на практике. Войну зимой до него тоже никто не вел.

– Я готов выдвинуться хоть сейчас.

И ведь выдвинется, понял граф, покосившись на Филиппа. Пойдет сам граф за ним или нет, для него не важно, у него приказ его сеньора, который он выполнит любой ценой. И приказать ему что-либо другое нельзя. Филипп хоть сейчас и у него в подчинении, но только постольку, поскольку это приказал ему Вольдемар. Если приказ графа вступит в противоречие с приказом герцога, то выполнит Филипп именно приказ сеньора. Впрочем, так бы сделал любой дворянин – вассальная клятва превыше всего. В конце концов, разве не сам граф только недавно совершенно серьезно обдумывал возможность бросить Вольдемара и рвануть на помощь королю? Вот только без обозов Норта и его службы этот марш займет гораздо больше времени, и велика вероятность прибыть уже к шапочному разбору. И Вольдемара бросит, и королю не поможет, кто бы там ни победил. Но приказать Норту он тоже не имел права – не его вассал.

– Завтра утром выступаем, – наконец решился Танзани, разом почувствовав огромное облегчение. Ему и самому не нравилась мысль подвести Вольдемара, но сделал бы это без колебания, если бы решил, что так будет полезней для короля и королевства. Хорошо, когда совесть не противоречит принятому решению.

– Граф, вы позволите заняться приготовлениями к маршу? – спросил Филипп.

– Конечно. – Настроение графа стремительно поднималось.

Все же князь не совсем был прав, жалуясь на отсутствие радио. Имей Танзани прямую радиосвязь с королем и столицей, его решение, скорее всего, было бы совершенно иным и сейчас бы он на всех парах несся к королю на выручку, попутно и подавлять бунт знати в Родердоне. А так гонцы с известием о покушении на короля и захвате армией Совета столицы еще только находились в пути, когда его армия вместе с обозами выдвинулась к границе Эндории и начала марш на соединение с Вольдемаром.

А Вольдемар по сравнению с графом Танзани находился в намного худшей ситуации – он не мог получать известия от Алазорского. Все, что ему было доступно, это слухи, которые приносили шпионы Крейса. Да и тут каждый новый слух противоречил предыдущему. Поэтому он и бесился от недостатка информации, проклиная отсутствие радиосвязи, спутниковой навигации, интернета и прочих удобных вещей. Вот и вынужден был принимать решения в условиях недостатка информации. И как тут ни накручивай Крейса, но выше головы он все равно не прыгнет, да и служба его только-только становилась на ноги. Не хватало всего: людей, организованной сети передачи данных. Вся его информация – это старые связи и случайно подслушанные разговоры. Вот и получается, что тир Дитон пока незаменим, хотя по-хорошему ему следовало бы оставаться в герцогстве и оттуда управлять своими людьми. Джером, при всей его безалаберности, человек достаточно ответственный и дело не забывает, но когда глаз две пары – все же это надежней.

– Ты точно все понял? – в очередной раз спросил князь.

Крейс позволил себе слегка поднять к небу взгляд, только так показав раздражение.

– Я передаю лишь слова информатора. В Родезии замечен большой обоз под серьезной охраной. Он движется в сторону перевала.

– Странно… хотя если это второй обоз…

– Второй, милорд? – Логика князя порой ускользала от Крейса, хотя он, как правило, оказывался прав.

– Должна же армия Эриха чем-то питаться, пока воюет. Он не дурак, чтобы полагаться лишь на те припасы, что уже имеет, – запас карман не тянет. Зимой, скорее всего, он планировал только занять выгодные позиции, а вот серьезное наступление начнется летом.

Может быть… Все же информации о том, что происходит в противостоянии Эриха и армии Совета, катастрофически не хватало. А вот местных отсутствие информации совершенно не напрягало. Они вообще считали, что князь занимается блажью, пытаясь подробнее узнать о том, где и что происходит.

– А почему не третий обоз?

– Может, и третий, – вздохнул князь. – В любом случае времени ждать Танзани у нас нет.

– А если он не придет? Вдруг его что-то задержит в пути?

– Тогда нас раздавят. Хотя если действовать нагло… Вот что, выступаем!

– Милорд, вы уверены?

– Я уверен только в одном – сидеть в обороне с такими небольшими силами для нас смерти подобно! Наглость – второе счастье! – говорят у меня на родине.

– Милорд, вы же не хотите…

– Дитон, зови Лигура, будем думать.

– И зачем я спросил? – обратился к небесам Крейс, но под хмурым взглядом милорда поспешил исполнить его просьбу. – В конце концов, тут не такое уж плохое место, чтобы умереть, – пробурчал он себе под нос.

Когда Вольдемар в узком кругу изложил свои планы, о том, что князь рехнулся, подумали все. После, еще немного подумав, признали, что как раз такое безумие и может принести успех – ничего подобного от них точно не ждут.

– Идея захватить мятежное герцогство за полгода тоже казалась сумасшествием.

– Вот и ладно, – поднялся князь. – Лигур, проверьте снаряжение. Как там, кстати, показали себя доспехи?

– На удивление неплохо. Эта обработка специальным клеем отлично помогает от намокания. Но процесс размягчения все же идет. Мы обрабатываем их повторно. Думаю, года на два их хватит, не больше.

– Плохо…

– Плохо, милорд? Да обычные кожаные доспехи приходится менять после каждой кампании, и это летом! Ваша идея с обработкой весьма неплоха.

– Не моя, но рад, что она работает. И все равно нужно что-то делать с нормальными доспехами. Следует подумать о том, как можно упростить и ускорить производство нормальных кирас.

Лигур промолчал. Если князь что-нибудь вобьет себе в голову, то лучше не спорить. И если говорит, что производство кирас можно ускорить и удешевить, то… Порой понять князя было очень трудно, словно он не от мира сего. Хотя, впрочем, так все и было. Сейчас проблема кирас Лигура заботила мало – предстояло готовить армию к боям.

В поход армия выступала в совершенно разных чувствах. Если солдаты были полны энтузиазма и готовились разорвать любого, на кого им покажут, то офицеров напрягали те немногие слухи, что просочились из палатки князя. А высший командный состав был откровенно напряжен и взвинчен, ибо лучше всех представлял себе сложность стоящей перед ним задачи. В успехе первоначального варианта плана не сомневался никто, уже знали, что их ищут намного западнее того места, где они находились сейчас. Их просто не ждут тут. Да еще Крейс успел поработать, точнее, его люди, что существенно повышало шансы на успех. Но тревожили дальнейшие планы Вольдемара, а тут уже все зависело от того, насколько быстро оправится неприятель, как быстро сумеет подогнать необходимые силы и, главное, успеет ли подойти Танзани с обозом и армией. Только Вольдемар казался совершенно спокойным и абсолютно невозмутимым. Но именно казался, снова натянув на себя маску совершенно безэмоционального человека. Однако все, кто его знал достаточно хорошо, уже поняли, что такое состояние у князя бывает только в момент высшего напряжения всех его сил, как духовных, так и физических. Своеобразная психологическая защита, сказали бы психологи, если бы могли наблюдать. Однако на солдат такое состояние их командира, напротив, действовало ободряюще – раз уж этот мальчишка, их князь, настолько невозмутим, то уж им вообще нелепо бояться.

В таком состоянии армия и вышла на дорогу, ведущую к одному из перевалов в Родезию. Вольдемар распорядился дать короткий отдых, а потом армия рванулась в сторону гор с привычной для себя, но очень быстрой для местных скоростью. Вперед отправился Ллия Тутс с отрядом, а вместе с ним и Крейс, который должен был встретиться со своими шпионами и согласовать штурм крепости, закрывающей перевал. Пружина событий стремительно разжималась.

И герцог Алазорский, и граф Танзани, и Вольдемар ошибались, когда размышляли о порядке действий заговорщиков. Полагая, что покушение на короля будет первым, а потом уже произойдет захват столицы, в крайнем случае это случится одновременно, они и готовились действовать, исходя из этого. Поэтому для Алазорского полнейшим сюрпризом оказалось сообщение, что в столице начались волнения и туда вошли части Совета, а гвардия взяла под охрану дворец. К чему все идет, понял и Артон.

– Не вы ли, герцог, говорили, что пока меня не попытаются убить, моей матери и сестре ничего не угрожает?! – раздраженно метался король по просторной палатке.

– Я ошибался, ваше величество, – опустил голову Алазорский, признавая вину.

Артон раздраженно посмотрел на него, потом плюхнулся на стул.

– Надо возвращаться.

– Если мы уйдем, то откроем дорогу для Эриха.

– Герцог…

– Ваше величество, даже если вы захватите столицу…

– Они не посмеют сопротивляться королю!

– Артон…

Король дернул головой и яростно глянул на герцога.

– Ваше величество, – тут же поправился Алазорский, сообразив, что допустил ошибку и сейчас не время обращаться к королю так просто. – Мне кажется, заговорщики этого и ждут. Вы не спасете семью и погибнете сами.

Король уже был далеко не тот горячий юноша, готовый скакать впереди отряда на белом коне, прошлые поражения многому его научили. Вот и сейчас он внезапно успокоился и принялся задумчиво крутить в руке золотую монету с дыркой посередине. Вот она выпала из его рук и повисла на веревке.

– Интересно, как вы думаете, что сделал бы он?

Герцог сообразил, о ком спрашивает король. И что сказать? Правду? Или то, что ему нужно? Вздохнул, врать точно не стоит.

– Не знаю, ваше величество. Поступки князя трудно предсказать, он очень необычно мыслит порой. Но знаете… перед самым походом он сказал, что примет дополнительно еще кое-какие меры.

– Предлагаете довериться ему?! – фыркнул Артон.

– Предлагаю действовать обдуманно. Открыть дорогу Эриху – не самый лучший вариант. Даже если удастся отбить столицу, мы понесем потери, после чего Эриху останется просто забрать то, что окажется перед ним.

– Проклятье! – Артон вскочил и снова заметался по всей палатке. – Что же делать?

– Я отправил своих людей в столицу… нам остается ждать, что предпримут заговорщики, и, самое главное, уцелеть вам. Пока вы живы, ваше величество, вашей семье ничего не угрожает. А заговорщики… Думаю, скоро мы получим от них вести. А пока надо успокоить войска.

Успокаивать армию Артон решил тут же, а герцог приказал увеличить охрану и внедрить несколько своих людей среди солдат. Это и спасло короля – когда один из бойцов вдруг выхватил из-под полы небольшой арбалет и наставил на короля, на его руке тут же повис какой-то гвардеец. Стрела ушла в землю, а стрелка тут же скрутили.

– Живым его брать! Живым! – вопил герцог Алазорский, но когда он подбежал, убийца оказался мертв, а кинжал в его груди ясно показывал причину смерти. – Кто?! – взревел он.

– Ваша милость, – пролепетал один из солдат. – Я думал… он же хотел убить короля…

Дурак или тоже заговорщик? Герцог пристально разглядывал молодого солдата, отчего тот мелко затрясся и, кажется, приготовился упасть в обморок. И ведь не арестуешь прямо сейчас, нельзя будоражить войска, для солдат он ведь в своем праве, короля спасал.

– Идиот! – Герцог развернулся и зашагал к королю. Рядом пристроился бдительный гвардеец.

– А ведь кинжал не этого солдата, – прошептал он прежде, чем герцог успел приказать ему убираться. Ленор даже чуть запнулся от неожиданности, но мигом выровнял шаг, покосился на шагающего рядом гвардейца и тут же узнал его – Рин, помощник Танзани, которого тот рекомендовал ему как храбрейшего и умнейшего человека, на которого можно положиться.

– Почему так думаешь?

– Ножны не подходят. Вы обратили на них внимание? Не от того кинжала, слишком короткие.

– Тогда…

– Ничего вы не добьетесь. Солдат, скорее всего, запуган собственным офицером. Если прикажете арестовать его, то заставите заговорщиков действовать и начнется бойня.

– И что ты предлагаешь?

– Вечером мы возьмем основных заговорщиков, я как раз сегодня получил все необходимые сведения. Ваша задача уберечь короля до того, как стемнеет. Но если мы потеряем время, то утром уже может быть поздно.

– Я понял.

Короткий разговор закончился как раз, когда герцог подошел к королю и остановился рядом с ним. Артона слегка трясло, и он все еще не мог оторвать взгляд от арбалетного болта, торчащего в земле. Но вот он очнулся и оглядел взволнованных солдат, взбудораженную охрану.

– А ну тихо! – рявкнул он.

От неожиданности вокруг воцарилась тишина, передние ряды что-то шептали задним, отчего те тоже успокаивались, и вот уже все смотрели на своего короля.

– Как вы только что видели, меня хотели убить! А в этот момент заговорщики подняли в столице восстание, и вполне возможно, что моя семья уже находится в их руках…

– Так вперед! Ведите, ваше величество, и мы…

– Это кто тут такой умный, что лезет вперед своего короля? – Герцог Алазорский очень добрым взглядом оглядел говоруна, отчего тот слегка побледнел и отшатнулся, пытаясь затеряться в толпе.

– Я рад, что вы разделяете мое негодование! – продолжил Артон. – Надеюсь, я на всех вас могу положиться и, когда придет время, вы послужите мне верой и правдой!

– Конечно!!! – От рева толпы даже в ушах зазвенело.

– В таком случае прошу быть готовыми выступить сразу, как только я прикажу!

Не слушая рева толпы, король вернулся в палатку.

– Не переживай, Ленор, – буркнул он, – я не собираюсь бросаться в атаку. Кажется, ты прав и меня действительно хотят вынудить сделать глупость.

– Ваше величество…

– А, перестань. – Артон устало опустился на стул. – У меня так мало людей, которым я могу по-настоящему доверять. Сейчас не до чинопочитаний. Герцог, я доверяю вам свою жизнь. Что вы посоветуете?

«Мальчик взрослеет, – подумал герцог. – Еще полгода назад Артон ни за что не произнес бы такие слова. Полагаться на кого-то, кроме себя? Никогда!»

– Ждать, ваше величество… Артон. Сейчас выиграет тот, у кого окажутся крепче нервы. – И надеяться, что королевской семье удастся спастись, Танзани не просто так оставил там своих лучших людей, и в случае беспорядков они получили категорический приказ вывести королеву-мать и принцессу из города.

К утру основные заговорщики оказались задержаными и начали давать показания – Рин не церемонился и на титулы арестованных обращал мало внимания.

«Хоть в чем-то удалось опередить заговорщиков», – хмуро размышлял герцог, слушая доклад помощника Танзани. Рядом сидел хмурый король.

– И Лодерские?

– На них показывали все.

– Эндон?

– Мне жаль, ваше величество… его прочили в короли…

– Этого… – Герцог покосился на мрачного Артона и продолжать не стал.

– Ленор… скажи, кому верить… Мы же с ним с детства дружили… К тому же он был помолвлен с моей сестрой.

– Прошу прощения, ваше величество, но, кажется, эта помолвка заговорщикам только мешала, потому они и стремились разорвать ее. Ваша сестра не стала бы послушной куклой, а ее права на трон в случае…

– Да продолжайте уже, я все понял. В случае моей смерти именно моя сестра становилась королевой, и это право оспорить никто бы не смог. А им нужна кукла, которой можно управлять.

– Верно, ваше величество. Пока еще не все ясно, основные фигуранты в столице… Здесь не очень важные персоны. И еще… я осмелился задержать герцога Рованьорского, но для ареста мне нужна ваша санкция, ваше величество. Прошу прощения, я превысил свои полномочия.

– Да перестань ты… – Артон поморщился. – Я даю тебе санкцию. Задерживай всех, кого посчитаешь нужным.

– К вам просится герцог Ортонский…

– Позже. Так что там с заговорщиками? Известно, кто заправляет в столице?

– Да, ваше величество. Командует маркиз Савский, сын герцога Вертонского… но сам герцог в заговоре участия не принимает.

– Ну, еще бы. Из него, наверное, уже песок сыпется, – буркнул Алазорский. – Какой из него заговорщик?

– А вскоре в столицу должны войти войска герцога Нинсельского. Кажется, ему доверили казну, на которую он нанял отряды наемников и набрал разного отребья. Опередить его мы не сможем. Однако того, кто все это затеял, выявить так и не удалось, тут нужно копать уже в столице. Ясно только, что Лодерские, герцог Нинсельский, герцог Ортонский, маркиз Савский пусть важные фигуры, но никто из них на главу заговора не тянет.

– Понятно, – нахмурился Артон. – Известно что-нибудь про Родердон?

– Немного, ваше величество.

Как это бывает обычно, никто не мог сказать, из-за чего начались волнения. Только утром город был тих и спокоен, а к обеду уже пылали кварталы бедняков, по улицам сновали отряды стражников, хватая всех подряд, что только подливало масла в костер восстания. Вскоре на улицах возникли баррикады, а у восставших откуда-то появились арбалеты, боевые топоры и копья. Пользуясь огромным численным превосходством, очень скоро восставшие вытеснили солдат с окраин, и теперь толпы нищих, воров, убийц рванулись в богатую центральную часть города – именно там находилась самая лакомая добыча. Город к такому разгулу грабежей не был готов совершенно, тем более что все немногочисленные боеспособные отряды отошли на защиту дворца, оставив столицу на разграбление восставшим. По улицам рекой полилась кровь. Ни богатый, ни бедный, ни знатный не мог рассчитывать на снисхождение, если попадался под горячую руку толпы. А ближе к вечеру толпы восставших, демонстрируя подозрительную слаженность действий, окружили дворец, готовясь начать штурм.

Вот только заговорщики перехитрили сами себя. Напрасно они надеялись управлять стихией, маленькая искра превратилась в бушующее пламя, неподвластное никому. И у стен дворца схлестнулись две силы – заговорщики, действовавшие под видом восставших, и настоящие бунтовщики. Немногие идиоты попытались остановить их, но таких разметали вмиг, и вскоре вперед рванулась уже толпа, жаждущая крови и добычи, которой во дворце обещалось быть много. Бессистемный штурм продолжался всю ночь, а к утру площадь перед укреплениями дворца оказалась усеяна трупами, а сами гвардейцы с трудом стояли на ногах. Пусть за каждого своего они забирали пятерых, а то и семерых заговорщиков, но силы уж слишком были неравны.

Маркиз Савский, бледный и испуганный, носился по стенам, собирая остатки столичного гарнизона, успевшие добраться до дворца, и пытался командовать гвардией, которая его откровенно игнорировала. В этот момент во дворце не оказалось ни одного достаточно влиятельного, пользующегося общим уважением человека, который смог бы возглавить общую оборону. Вот и получилось, что гарнизоном командовал маркиз, у гвардии был свой командир, у телохранителей королевской семьи свой, а прорвавшиеся дворяне, случайно оказавшиеся в городе и теперь во дворце спасающиеся от восстания, вообще никому не подчинялись. В этот момент только страх за свои жизни заставил этих людей, обычно презиравших друг друга, сплотиться для отражения угрозы. А в самом городе исчезла всякая власть, попытка управлять и контролировать стихию провалилась.

Утром штурм начался с новой силой, и здесь уже чувствовалась опытная рука. Маркиз Савский, до этого выглядевший испуганным, словно обрел второе дыхание и казался довольным, хотя ситуация оказалась намного сложнее, чем ночью.

– Ваше величество, нужно немедленно покинуть дворец. Мы не удержим чернь.

Командующий гвардией в отсутствие Танзани барон Лорон хмуро глядел на еще недавно мрачного и испуганного маркиза и гадал, с чего это он вдруг так оживился. Не об этом ли говорил Танзани перед уходом? Но приказ своего командира он помнил: никому не доверять безопасность королевской семьи, только своим.

– Может, еще помощники обнаружатся, – добавил тогда граф с усмешкой. – Князь точно захочет поучаствовать в заварушке.

– И как нам к этому относиться? – Барон Лорон искренне не понимал отношения своего командира к новому герцогу. Мало ли удачливых людей, которых судьба возвела на вершину власти? Но граф почему-то относился к совсем еще мальчишке с заметным уважением. Но вопрос подчиненного заставил его задуматься.

– Как решит королева. Я доверяю ее здравомыслию. И будь осторожен с маркизом Савским. Есть у меня подозрения на его счет, жаль только их не хватает для того, чтобы убрать эту угрозу.

Тем не менее барон Лорон полагал, что даже если Танзани прав, маркиз ничего не предпримет, пока не успокоится бунт. Все они оказались в одной лодке, и их жизни крепко связаны. Однако при всем своем опыте барон был больше солдатом, чем придворным, и кое-какие детали упускал. Потому для него стало шоком, когда солдаты гарнизона вдруг побежали, оголяя часть стены вокруг дворца, куда немедленно устремились бунтовщики. Нехватка сил помешала послать подкрепление – теперь сам дворец оказался единственной защитой. Пока же во дворе убивали тех защитников, кто не успел отойти со стен, когда им в спину ударила прорвавшаяся чернь. Чернь? Слишком уж согласованно действовали некоторые группы бунтовщиков. Барон отметил это мимоходом, но задумываться было некогда. И вот сейчас маркиз Савский стоял перед ним со своими людьми и призывал срочно выводить королеву и принцессу.

– Барон! – рявкнул маркиз, выведенный из себя молчанием командира гвардии. – Вам не кажется, что мы теряем время? Ваше величество, скажите хоть вы!

– Я целиком доверяю решение барону, – раздался спокойный голос королевы-матери. – Как скажет он, так мы и поступим.

У маркиза дернулся глаз, но он сумел больше ничем не выдать своих чувств.

– Мы теряем время.

По сути, маркиз прав, но… не выходили у барона из памяти слова графа.

– Хорошо, идем. – Чуть обернулся к своему помощнику и шепнул: – Будьте начеку, не нравится мне этот маркиз. Зачем он с собой столько солдат привел, когда защитники нужны у окон и дверей?

Помощник, умница, только чуть склонил голову и растворился среди гвардейцев. Пожалуй, только то, что гвардейцы были предупреждены и приготовились ко всему, спасло их, когда солдаты гарнизона вдруг напали на них, стоило им выйти из комнаты.

– Маркиз!!! – яростно рычал Лорон, отбиваясь мечом от нападавших. – Я убью тебя, сволочь! Клянусь, доберусь!

Барон Лорон слыл в гвардии лучшим фехтовальщиком после Танзани, так что неудивительно, что солдаты гарнизона, разленившиеся под командованием маркиза, разлетались от него, словно кегли. Да и гвардейцы не отставали от своего командира, недаром их граф гонял. Несмотря на солидный численный перевес, гарнизонные солдаты проигрывали. За их спинами стоял бледный маркиз и что-то им кричал, почти перейдя на визг.

Прорвались, барон только и смог оставить на руке маркиза разрез, но задерживаться, чтобы добить, не стал – некогда. Как бы ни хотелось прибить эту гадину, но у них другая задача. Оставшиеся в живых гвардейцы окружили королеву, принцессу и Луну, одну из ее фрейлин, не покинувшую госпожу, когда остальных, под разными предлогами, выпроводили из столицы. Тут, кстати, помогли сами заговорщики, ведь у многих дочери и жены служили при королеве или ее дочери, а зная, что вскоре должно случиться, они постарались предоставить необходимый предлог, чем и воспользовались Танзани и Алазорский. При королеве и Ортинии остались только те, без кого обойтись было невозможно, но и тех перед самым бунтом королева отправила за город, якобы готовить летний дворец, куда она собиралась вскоре переехать с дочерью. Готовить летний дворец в середине зимы? Но приказ есть приказ, и оставшиеся слуги и фрейлины отбыли туда. Только Луна – ближайшая фрейлина и подруга Ортинии – отказалась уезжать наотрез. Она быстро разобралась в причинах происходящего и сразу заявила, что никуда не поедет, а если будут продолжать настаивать на ее отъезде, то она всем расскажет, что здесь творится на самом деле. Пришлось оставить, а Ортиния даже обрадовалась – не так страшно вдвоем перед предстоящими событиями.

– Не пожалей потом, – только и сказала мать дочери, когда та поддержала подругу.

Скорее всего, решение королевы о подготовке летнего дворца к их приему ускорило события, заговорщики вполне могли подумать, что их раскрыли и теперь королева собирается оставить столицу. Возможно, из-за этого бунт и вышел из-под контроля, его просто не успели подготовить нормально, но кто сейчас это узнает.

И вот теперь гвардейцы быстро уводили королеву, Ортинию и Луну в северное крыло дворца, подальше от шума прорвавшихся в здание бандитов.

– За ними, сволочи! – кричал маркиз Савский, придерживая раненую руку. – Не дайте им уйти! Королеву и принцессу брать только живыми! Слышите?! Только живыми!

Дальше его не было слышно. Новая схватка, прорыв, и еще один отряд стражников заступил беглецам дорогу.

Барон устало прислонился к стене. Сзади слышна была погоня, впереди этот отряд, пусть их немного, но гвардейцы уже вымотаны предыдущими боями, да и эти не с мечами, а с копьями, полностью перегородившими коридор.

– Кажется, пришли, – пробормотал Лорон, но громко выкрикнул другое: – Вперед, гвардия!

Вдруг за спиной выстроившихся стражников показались какие-то люди, которые тут же врубились в строй, раскидав его в мгновение ока, длинные копья на этот раз сыграли со стражниками дурную службу – их в узком коридоре быстро не развернешь. По одежде эти напавшие мало чем отличались от остальных бандитов, но действовали с потрясающей эффективностью и слаженностью. Барон не был уверен, что даже гвардия смогла бы их остановить.

Нежданные помощники тем временем уже добили всех солдат и двинулись к ним. Лорон выпрямился и поднял меч, а эти вдруг достали из-за спины взведенные арбалеты. Предводитель махнул барону:

– Быстрее проходите, сейчас ваша погоня появится!

Лорон заколебался, но тут вперед вышла королева и твердо шагнула к выстроившимся оборванцам. Барон было дернулся, но его остановил властный жест королевы.

– Я полагаю, вы от герцога Торендского? – спросила она.

– Да, ваше величество. Милорд велел передать вам эту бумагу, но прошу вас, проходите быстрее.

Королева кивнула.

– Барон, быстрее!

Лорон вбросил меч в ножны и поспешил вперед, уводя и принцессу. Погоня появилась, едва они миновали строй людей этого нового герцога. С заговорщиками те церемониться не стали, встретили их дружным залпом и тут же устремились в атаку. Схватка оказалась яростной и молниеносной.

– Удрал, сволочь! – Командир отряда, пришедшего им на помощь, сердито убрал меч в ножны. – Савский, скотина, быстро бегает, знает, что не до него сейчас.

Ждать на месте смысла действительно не было, и вскоре объединенный отряд двигался по дворцу дальше. На этот раз вооруженный скорострельными арбалетами отряд герцога Торендского начинал разбираться с нападающими с расстояния. А когда враг подходил ближе для рукопашной, то оказывался уже изрядно деморализованным, тем более что те, кто не принимал участия в схватке, продолжали отстреливать наиболее ретивых. Быстро, точно, никаких лишних движений. Выучка поражала… как, впрочем, и внешней вид.

– Да не смотрите вы так на нашу одежду, барон, – хмыкнул командир отряда, заметив взгляд гвардейца. – Так проще затеряться в толпе. А кольчуги у нас есть. – Словно в доказательство он постучал себя по груди, где под затасканным и рваным камзолом действительно звякнули кольчужные кольца.

– Мне кажется, вы меня знаете, но я вас нет.

– О, простите. Тир Гирон, командир отряда специального назначения Торендского герцогства.

– Специального? – удивился Лорон.

Гирон пожал плечами.

– Даже думать не буду. Так нас герцог обозвал, а кто мы такие, чтобы спорить с ним? – Гирон усмехнулся. – Эльфы, спецназ… у нас любые звери водятся. А велит – так и отдельным отрядом куриного десанта станем.

Шедшая рядом принцесса, навострившая уши, едва только начался разговор, рассмеялась.

– Да уж, узнаю герцога, любит он придумывать разные словечки.

– А может, и не придумывает, может, они с его родины?

Оторвавшись от погони, люди немного расслабились, хотя и продолжали поспешно отступать. Гирон огляделся:

– Вы уж меня извините, ваше величество, только ведь мы не знаем, где тут ваши тайные ходы расположены. Нам надо быстрее из дворца выбираться.

– Сюда, – королева свернула в один неприметный коридор, где всем пришлось вытянуться в тонкую цепочку – вдвоем по этому коридору идти еще можно, а вот втроем уже нет. Королева вдруг свернула в нишу, где что-то сделала, раскрыв старую, всю в паутине дверь, которая привела всех в просторную, но заброшенную комнату, кажется, здесь сделали склад старых вещей. – Освободите ту стену.

Гвардейцы и люди герцога моментально отодвинули старые сундуки и какие-то доски. Королева подошла к стене и зашарила по камням. Вдруг один из них провалился в стену, и в ней открылся выход.

– Постойте… – Барон Лорон оглядел своих изрядно поредевших людей. Почти все были ранены. – Ход ведь выводит в город?

– Да. – Королева повернулась к барону и пристально посмотрела на него.

– Ваше величество, – он твердо встретил ее взгляд, – мы будем привлекать внимание. Весь город наводнен бандитами, и сейчас идея тира Гирона с их одеждой мне кажется очень мудрой. К тому же вас будут искать во дворце… кто-то должен замаскировать здесь все и увести погоню.

– Барон… – Королева нахмурилась, но тот отвернулся.

– Верт, Орнес! – Вперед шагнули двое юношей. Одному было лет семнадцать? Второй, может быть, на год-два старше. Барон оглядел их с ног до головы и кивнул. – Вы идете с королевой и принцессой. Отвечаете за них головой. Все, я сказал! Это приказ! Уходите скорее, мы должны тут все замаскировать.

Гирон некоторое время разглядывал решительных гвардейцев, потом кивнул одному из своих людей. Тот мигом подскочил с объемным, но, сразу видно, не очень тяжелым мешком, из которого тотчас достал несколько таких же нарядов, что были на них.

– Герцог предполагал, – заговорил он, быстро сортируя одежду, – что вывести придется гораздо больше людей, чем двоих. Тут с десяток наберется, вы можете надеть. Ваше высочество, а это специально для вас… извините, что одежда мужская, но женщине сейчас в городе намного опаснее. Прошу вас переодеться. А для вашей подруги… гм… тоже что-нибудь подберите из мужской одежды.

Ортиния вопросительно посмотрела на мать, дождалась ее кивка, подхватила одежду и вместе с Луной скрылась за бочками, стоявшими у другой стены.

– Ваше величество, прошу вас. Это одежда для вас… Вас под мужчину не замаскируешь, так что… еще раз прошу прощения…

– Не извиняйтесь, господин Гирон. – Королева сохраняла полнейшее спокойствие. – Я все понимаю. Пойду переодеваться.

Выбранные Верт и Орнес оделись прямо тут, просто накинув на себя драные и заляпанные рубашки и плащи прямо поверх доспехов, благо огромные размеры одежды вполне позволяли.

– Специально такими шили, – пояснил Гирон на удивленный взгляд барона. – А вы? Почему не переодеваетесь?

– У нас другая задача… нужно увести погоню.

Гирон глянул на барона и спорить не стал, сообразил, что тот уже все решил.

Вот показались принцесса с матерью. Ортиния спрятала свои длинные волосы под бесформенную матерчатую шляпу и сейчас очень походила на мальчишку-подростка из бедняцких окраин, только лицо очень уж чистое. А вот королеву нарядили в бесформенный балахон со специальными вставками, которые заметно полнили фигуру. Сейчас королева напоминала пожилую матрону-горожанку, а накинутый капюшон не позволял разглядеть лица.

Барон шагнул вперед.

– Ваше величество, ваше высочество, вы позволите взять ваши старые одежды?

Удивленные женщины молча протянули ему платья. Барон оглядел своих людей, выбрал подходящих, по его мнению, и протянул им платья.

– Надевайте! Вы принцесса и королева, мы вас охраняем. Лурт, только усы свои сбрей.

– Но…

– Я знаю, как ты к ним относишься! Какая тебе разница Там?! – последнее слово барон специально выделил интонацией. – Зато ты исполнишь свой долг.

– Я понял, Лорон.

Лурт вздохнул и достал кинжал. Морщась, он быстро убрал свои роскошные усы, оставив на лице несколько царапин, после чего потянулся к платью. Платье королевы подошло нормально, а вот платье принцессы не налезло.

– Смешно, – прокомментировала происходящее наблюдавшая за переодеванием Луна. – И что вы намерены делать ножом?

Выбранный гвардеец хмуро глянул на подругу принцессы и не решился высказать ей то, что хотелось.

– Распорю швы, – кратко пояснил он.

Луна задумчиво покивала:

– Ага-ага. Вас сразу примут за принцессу. В распоротом платье… а ничего, что вы на голову выше ее высочества?

– Госпожа… – начал было барон Лорон, но был остановлен беспечным взмахом руки.

– Я придумала. Ну-ка, дайте мне платье принцессы, я мигом.

Под общими недоуменными взглядами девушка выхватила платье Ортинии из рук гвардейца и скрылась за бочками. Вскоре она вышла одетая в платье, а мужской наряд, в который она переодевалась раньше, несла на руках и сразу отдала его гвардейцу.

– И что это значит? – хмуро поинтересовался Лорон, хотя сразу все понял.

– Барон, извините, но ваших солдат хоть в платье принцессы, хоть без него даже последний пьяница не перепутает, а вы, как я поняла, хотите как можно дольше задержать погоню. Я же похожа на принцессу, почти одного роста и одинакового сложения.

– Госпожа, вы понимаете, что нам…

– Да, барон! Но у меня, как, впрочем, и у вас, есть долг!

Только сейчас до принцессы дошло происходящее.

– Луна, нет! – Она кинулась к подруге и попыталась сорвать с нее платье, но была поймана за руки и как ни дергалась, вырваться не получалось – Луна всегда была сильнее ее.

– Принцесса, что вы сейчас хотели сделать? – с усмешкой поинтересовалась она. – Неужели опозорить меня, сорвав с меня платье при мужчинах? Чем я провинилась перед вами, ваше высочество?

– Луна! – Ортиния перестала сопротивляться, покраснела от смущения и тут же побелела от злости. Топнула ногой. – Вот всегда ты так! Все вывернешь по-своему! Но не смей этого делать! Слышишь?! Не смей! Я… Я приказываю тебе уходить с нами!

Луна осторожно подвела принцессу поближе к подземному ходу.

– Извините, принцесса, но этот ваш приказ единственный, который я не смогу выполнить. – Она вдруг наклонилась и поцеловала девушку в лоб, после чего толкнула Ортинию к Гирону. – Забирайте ее, и побыстрее!

Принцесса не сразу поняла, что происходит, а когда сообразила, попыталась вырваться, но Гирон крепко держал девушку за руку.

– Пусти! Слышишь, пусти, я сказала! Если не выпустишь, я пожалуюсь твоему герцогу, и он отрубит тебе голову!

– Как скажете, ваше высочество. Но пока у меня приказ спасти вас и ее величество, и я буду исполнять его. – Гирон посмотрел на Луну и вдруг чуть склонил голову. Потом передал сопротивляющуюся Ортинию своему солдату и велел уводить ее.

– Мама! – отчаянно закричала девушка, которую упорно тащили в сторону подземного хода. – Прикажи им! Прикажи Луне! Мама, пожалуйста!

– Орти, ты ведешь себя недостойно, – отчеканила королева. – У каждого здесь свой приказ и свой долг. Каждый должен его исполнять так, как считает сам. Это выбор Луны, и не думаю, что она послушает даже мой приказ. Боюсь, что даже приказ твоего брата ее не остановит.

Луна весело покачала головой.

– Конечно, нет. И Орти, чего это ты паникуешь, словно хоронишь меня? Мы еще живы и еще побарахтаемся! Вот выберемся из этой передряги и потом поговорим, кому из нас веселее было: тебе в твоем убежище или мне, раскидывающей заговорщиков одной левой!

Ортиния слабо улыбнулась и перестала сопротивляться, позволив увести себя. Только у самого входа оглянулась, последний раз посмотрев на подругу. Такой она ее и запомнила: стоявшей с гордо поднятой головой и с широкой улыбкой на лице. И ее беспечный жест на прощание – до встречи.

Следом, уже без задержки, стали протискиваться остальные солдаты.

– Ваше высочество, – рискнул подбодрить ее один из них. – Они люди военные и понимали, что однажды, возможно, им придется умереть, защищая вас. Это их долг. Ваш долг выжить и не дать себя захватить врагам, чтобы они не смогли давить на вашего брата.

Гирону захотелось немедленно прибить утешителя. Лучше бы он молчал. И верно, эти слова только разозлили девушку. Хотя все лучше ее апатии.

– А Луна тоже военный?

– Орти! – резко оборвала дочь королева. – Идем. Не создавай лишних проблем и не допускай, чтобы оставшиеся погибли напрасно.

– Они еще не погибли!

– Правильно. А ты уже паникуешь и мешаешь окружающим.

Всю оставшуюся дорогу до выхода из подземного хода Ортиния молчала, только иногда оглядывалась, словно пытаясь увидеть то, что происходит во дворце.

У крепкой дубовой двери Гирон остановил всех и отправил двоих своих людей на разведку. Те вернулись минут через десять, доложив, что ход выводит в старый заброшенный склад, точнее, за него.

– Дверь замаскирована под фундамент, потому придется выбираться ползком. Людей вокруг нет, тут уже все разграбили. А Рион снаружи остался караулить. На всякий случай.

Гирон задумчиво кивнул, потом очнулся и велел выдвигаться. Ортиния ловко проскользнула в дыру рядом с камнем фундамента, а вот королеву пришлось вытаскивать, словно пресловутую репку, что никак не подняло ей настроение. Выбралась она вся перепачканная и хмурая, но даже словом не позволила себе высказать недовольство. Гирон был даже рад произошедшему, ибо в таком виде маскировка приобрела законченный вид. Все-таки они не рискнули предложить королеве грязную одежду, понадеявшись, что в суматохе никто не станет разглядывать одеяния очередной банды.

На улице люди сразу достали из мешка кувшин с паршивым вином, которым обрызгали всю одежду. Теперь солдаты благоухали непередаваемым ароматом. И снова ни принцесса, ни королева никак не прокомментировали действия своих спасителей.

По самому городу, вопреки ожиданиям Ортинии, их отряд двинулся не тихо, стараясь оставаться незаметными, а шумной толпой. Кое-кто горланил пьяным голосом портовые песни, остальные шумно обсуждали, как наведались в дом одного купца, и досадовали, что там уже успели побывать до них. Однако такие же банды, шастающие вокруг, помешали принцессе задать вопрос по поводу подобного поведения. Впрочем, заметив, что встречающиеся на каждом шагу бандиты ведут себя точно так же, она и сама сообразила. Их провожали настороженными взглядами, но в основном только потому, что опасались с их стороны нападения. Обнаружив, что большой и шумный отряд идет дальше, грабители быстро теряли к ним всякий интерес.

– Скоро доберемся, ваше величество, – сообщил Гирон. – Город, к сожалению, сейчас рискованно покидать, к тому же после вашего побега заговорщики наверняка отправят во все стороны поисковые отряды, а в городе проще прятаться.

– И сколько вы собираетесь прятаться?

– Пока не подойдет Конрон с армией герцогства, мы послали ему сообщение, думаю, он уже выдвинулся.

– Уже? – Королева явно удивилась. – Но отсюда до Лариона даже самому быстрому гонцу ехать дня три.

– Будем надеяться, что и враги так же думают, ваше величество, – улыбнулся Гирон. – Пусть считают, что у них в запасе еще недели две, то-то будет сюрприз.

Путешествие по разрушенному и разграбленному городу никому не доставляло удовольствия. Дома с выбитыми дверьми и ставнями, валяющаяся разбитая мебель на улице и трупы… много трупов. Гирон старался оградить дам от подобного зрелища, но разве от этого спрячешься?

Наконец, миновав какие-то закоулки и дворы, они дошли до приземистого неказистого дома, расположенного в бедняцком квартале. Кстати, относительно целом, и даже убитых тут лежало не очень много. Но это и понятно – что в нем грабить? Сами же бедняки и нищие, когда началась заварушка, рванулись в богатые районы в надежде поживиться, а другие банды сюда и не заходили, знали, что брать нечего. Даже дети с женщинами умчались грабить брошенные и бесхозные дома богачей. Из-за этого беглецам и удалось добраться до цели почти незамеченными.

Внутри дом оказался больше, чем виделось снаружи, аккуратная и крепкая мебель, толстые стены, ставни на окнах, оббитая изнутри железными полосами дверь. А с улицы дом выглядел если и не развалюхой, то весьма неказистым.

– Проходите. – Гирон закрыл дверь и задвинул засов. – Ваше величество, ваше высочество, там дальше по коридору комнаты, в них одежда для вас… хотя вам, ваше высочество, я бы посоветовал пока остаться в мужском платье, мало ли что может случиться.

– А если нас тут обнаружат? – забеспокоилась Ортиния, выглядывая в окно сквозь щель в ставнях.

– Надеюсь, наблюдатели снаружи нас заранее предупредят – у нас в городе есть еще несколько таких баз. К тому же этот дом с сюрпризом. Он когда-то принадлежал контрабандистам, и тут оборудована прекрасная потайная комната с хорошей вентиляцией и запасом еды. В крайнем случае можно несколько дней, до подхода Конрона отсидеться там.

– Контрабандистам? – У Ортинии не вовремя взыграло женское любопытство. – И они вам отдали свой дом?

Гирон слегка помялся, потом дипломатично ответил:

– Мы сумели с ними договориться. – Ну, правильно, не сообщать же, что сейчас большинство этих контрабандистов работают на Крейса.

– Орти, не будем мешать мужчинам, – прервала дочь королева. – Идем в наши комнаты.

Ортиния недовольно нахмурилась, но спорить с матерью не посмела, хотя ей явно хотелось остаться: тут интересней, чем в темных комнатах, ставни ведь не разрешат открыть. К тому же в окружении стольких людей ей легче было справляться с тревогой о подруге и легче было верить, что все закончится благополучно и что вскоре они встретятся вновь и обсудят это приключение. И тогда можно будет пожаловаться Луне, как скучно им тут сиделось в этом запертом доме, из которого их даже на улицу не выпускали, да еще и ставни открывать запрещали. Луна же наверняка переживет еще много приключений, как в тех рыцарских романах, которые она так любила читать. И она обязательно ей расскажет о них после того, как все закончится… Обязательно…

Связь, которая позволила Конрону получить информацию о мятеже в столице почти в тот же день и о которой Гирон не сообщил даже королеве, была банальными голубями. Решив в свое время завести голубиную почту, князь приказал разыскать в герцогстве всех голубятников и взять их на службу. Собственно, голубей, да и других птиц, в этом мире разводили с целью пропитания. С голубями удобно то, что еду они себе добывали сами, нужно их только выпустить, а потом они обязательно вернутся. Дешево, и мясо под рукой. Почему никто не догадался использовать голубей для передачи информации, для Володи так и осталось загадкой. Впрочем, особо гадать он не стал, повелел организовать голубятни во всех значимых городах и замках герцогства, а также на пограничных пунктах. Впрочем, пока все это только строилось, да и опытных голубятников не хватало, потому временно использовали те голубятни, что уже имелись, взяв их под контроль. Пусть не всегда они располагались удобно, но от них все равно ближе до столицы герцогства или того же замка, чем от Родердона. Гирон перед поездкой и получил несколько клеток с голубями из одной такой деревеньки неподалеку от замка. Первого голубя выпустили просто для проверки, а прискакавший гонец подтвердил, что послание получено быстро, проблем не возникло. А во время мятежа, на всякий случай, выпустили с небольшими перерывами трех голубей, а потом еще и гонца отправили… на всякий случай. Тем не менее Гирон верил, что голуби уже доставили весть в замок герцога Торендского, и Конрон уже выводит армию в поход. И был совершенно прав.

Первым послание прочитал Джером и немедленно отправился разыскивать Конрона. Хотя чего его искать? В последнее время рыцарь повадился в спортивный зал наблюдать за тренировками Аливии, Риолы и Корта, которых обучали нанятые Вольдемаром телохранители. Первое время он, правда, недовольно ворчал, мол, не рыцарскому поведению обучают: ножи кидать, драться ими, ногами бить. Потом Аливия ехидно поинтересовалась, считает ли уважаемый граф ее и Риолу рыцарями?

– Дам должны защищать их рыцари, – буркнул Конрон, но ворчать перестал, просто взялся за обучение Корта тому, что он считал рыцарским искусством. Но поскольку тот наотрез отказался заниматься вместо тренировок с Аливией и Риолой, то Конрону приходилось ждать, когда они закончат. Джером ворчал и по этому поводу, мол, дел других нет, но не возражал, Конрон дело свое знал, да и помощников он подобрал толковых, так что собранная армия в особом присмотре не нуждалась.

– Где были те рыцари, когда нас с Кортом похищали, – буркнула в ответ Конрону Аливия и отправилась разминаться так, как показывал Володя, а после начинала кидать нож в мишень.

Джером ворвался в зал, сразу привлекая общее внимание, слишком уж возбужденным выглядел.

– Конрон… – Джером осекся, словно только сейчас заметил, что в помещении тот не один. Вместо этого просто протянул записку.

Новоиспеченный граф недовольно взял бумажку и мельком глянул в нее.

– Как я понимаю, началось?

– Да. Нужно выступать!

Рыцарь выглянул в окно, оглядел небо и кивнул.

– После обеда выезжаем. Иду готовить войска, – развернулся и широкой походкой отправился к выходу.

Размеренная жизнь в замке рухнула моментально. Только-только все вокруг занимались своими делами, и вот уже слуги бежали собирать вещи господ, забегали гонцы с поручениями, коридоры наполнились офицерами, пришедшими за приказами. Корт носился везде и везде мешался: все ему было интересно. А вот Аливия, обычно первая в любой заварушке, на этот раз необычно тихо стояла в сторонке, откуда и наблюдала за суетой. Риола пыталась отправить ее в комнату, но девочка уперлась, так и простояла до обеда, пока ее не увела графиня Трастимская.

– Чего ты тут замерла, как привидение? – поинтересовалась Аника, пришедшая вместе с графиней.

– Смотрю… – буркнула девочка. – Они ведь на войну собираются… и Володя там… А я думаю… Лучше бы я там с Володей была, чем сидеть здесь и мучиться.

Графиня обернулась к девочке, покачала головой, но говорить ничего не стала. А вот после обеда пригласила ее прогуляться по стене. Там привела ее на надвратную башню, откуда было видно, как собирается в поход армия и колонна за колонной уходит по дороге на столицу. Рогнеда приобняла девочку, прижала ее к себе.

– Смотри, госпожа маркиза. Дело мужчин воевать, а наше с тобой дело ждать их возвращения и надеяться, что близкие тебе люди вернутся живыми и здоровыми.

Аливия промолчала, но смотрела внимательно до тех пор, пока последний солдат не скрылся из вида, хотя и замерзла.

Подошла Аника и тоже некоторое время смотрела вслед уходящему войску.

– Знаешь… когда папа уходил в последний поход, я стояла на этом самом месте… Ты не думай, я на тебя не сержусь за… М‐да… глупость говорю… Не знаю даже, что хотела сказать.

– Наверное, что ты не умеешь говорить! – вдруг улыбнулась Аливия, хотя в ее глазах все еще виднелась тревога.

– Сама ты не умеешь! – обиделась было Аника, но тут же усмехнулась. Тревожная атмосфера вокруг исчезла. Рогнеда облегченно вздохнула, еще ссоры Аливии и Аники по поводу отца и брата не хватало.

– Все-все, девочки, – поспешно вмешалась она. – Давайте в дом, а то уже стало холодать. И горячего чая всем обязательно!

Только сейчас Аливия сообразила, насколько замерзла, поежилась и рванула в сторону дома. Аника, ругаясь на неугомонную, помчалась следом.

Больше всех в эти дни переживал герцог Эндорский. Известие о бунте в столице он получил лишь ненамного позже короля и сейчас размышлял, что делать. Не принимая участия в заговоре, он не догадывался об истинной причине восстания и сейчас решал сложную задачу: идти на помощь королевской армии или в столицу подавлять бунт. При всем своем самомнении он прекрасно понимал, что вел себя не лучшим образом, и догадывался, что скажет ему король или, хуже того, герцог Алазорский, которого считал выскочкой, втершимся в доверие к прежнему королю. И тот, исключительно в силу нелепой ошибки, возвысил не его, преданного и умного, а нищеброда, чей род и герцогами оставался ошибочно. Справедливость непременно восторжествовала бы, и герцогство Алазорское вскоре поделили бы другие, если бы король не приметил старого… впрочем, тогда еще молодого интригана, и не приблизил к себе. А сейчас выскочка – личный советник юного короля, второй человек в государстве, пусть даже председатель Совета и кто-то другой, кто согласно традиции и должен занимать пост советника. Раньше так и было бы, но сейчас… традиции нарушаются и страна идет к гибели, к которой Алазорский и подталкивает пока еще неопытного короля. Наверняка чтобы в мутной воде захапать что-нибудь для своего герцогства, вот и вцепился во власть, не подпуская к королю гораздо более достойных людей вроде герцога Рованьорского или… его. Король в последнее время вообще перестал слушать мудрые рекомендации Совета. Все норовит либо сам сделать, либо советуется с тем же Алазорским или графом Танзани… или, спаси нас Возвышенные Боги, с еще более наглым выскочкой, новым герцогом Торенды, который нелепо величает себя князем.

Поэтому выслушивать выговоры от Алазорского выше его сил. С другой стороны, если он немедленно пойдет в столицу и покарает бунтовщиков, то окажет королю услугу, и тот наконец-то заметит своего верного слугу и приблизит к себе, перестанет слушать советы старого интригана Алазорского и прислушается к нему, герцогу Эндорскому.

Как бывало уже не раз, герцога подвела его нерешительность. Пока он все взвешивал и обдумывал, куда идти и что делать, прибыл гонец с приказом короля немедленно идти на соединение с королевской армией, причем гонец, случайно или нарочно, сделал так, что о послании стало известно почти всей армии. Идти на столицу после прямого приказа короля означало примкнуть к мятежу, вне зависимости от мотивов.

Кто знает, на что решился бы герцог, если бы к нему не зашел один его старый друг. О чем они говорили в шатре, осталось тайной, но из него герцог Эндорский вышел непривычно решительный, что, впрочем, ума ему не прибавило. Выстроив войска, он объявил, что они идут в столицу на поддержку законной власти, чем вызвал общее недоумение: законная власть – король, а он отдал совсем другой приказ. Разозлившийся герцог объявил, что все, кто ему перечит, – изменники, которые будут казнены…

Умные люди, сразу сообразившие, чем пахнет дело, промолчали, а потом незаметно отделились от армии, в которой начались выяснения отношений, и отправились на соединение с армией короля. Когда спустя сутки порядок наконец-то удалось навести, оказалось, что испарилась почти четверть и так уже не очень большой армии, что привело герцога в крайне отвратительное настроение – вместо спасителя страны он выступил в роли жалкого паяца, которого даже собственные солдаты не воспринимают всерьез. Усилившиеся придирки лишили его армию еще какой-то части солдат, а когда он попытался начать репрессии против беглецов, это вылилось в почти восстание и потерю еще одних суток. Так что ничего удивительного, что к столице герцог Эндорский подходил в таком настроении, что даже его собственные соратники предпочитали держаться от него подальше. Однако режиссеры всего спектакля надеялись, что герцог Нинсельский, который вел к столице набранную гораздо более мощную и многочисленную армию, сумеет утихомирить идиота и возьмет его отряд под свой контроль, наведет порядок – сейчас важен каждый солдат в противостоянии с королевской армией. Единственное, что оставалось непонятным для заговорщиков, – почему король ничего не предпринимает. По их расчетам он уже должен был лихорадочно собирать отряды в единую армию и мчаться в столицу спасать семью и разбираться с мятежом. Вместо этого армия короля оставалась на месте и продолжала оборонительные бои против Эриха. Более того, некоторые его отряды даже переходили в наступление и громили разъезды родезцев. В общем, вели себя так, словно и не было никакого мятежа. Это сбивало с толку, заставляло нервничать, ошибаться…

…Герцог Вертонский, старик, как назвал его Артон, хмуро изучил письмо и швырнул его в стену. Все идет не так, и непонятно, где ошибка! Он криво усмехнулся. Его недооценивали всю жизнь. Мало кто догадывался, сколько решений в Совете на самом деле принято под его диктовку, за сколькими событиями маячила его тень. Герцог, в отличие от всех этих напыщенных идиотов, не стремился к свету, ему хватало возможности незримо дергать за многочисленные ниточки, являясь, по сути, истинным правителем королевства. Старому королю удалось сломить сопротивление Совета, и герцог думал, что уже утратил свою власть, но король вовремя умер, а молодой Артон оказался крайне неопытным. Вскоре теми или иными средствами герцогу удалось добиться изгнания Алазорского, вернуть позиции Совету и снова начать диктовать свою волю.

Его считали стариком, который ни во что не вмешивается… пусть их, дурачки. Ему не надо лично озвучивать свою волю, для этого есть другие – крикливые идиоты, которые порой сами не знают, чью волю выполняют.

И вдруг откуда-то вынырнул этот новый герцог, и все пошло наперекосяк. Вернулся герцог Алазорский, Артон вдруг стал проявлять упрямство и перестал прислушиваться к решениям Совета. Снова стали возвращаться времена его отца, когда Совет лишь фиксировал решение короля. И Вертонский понял, что молодого волчонка нужно давить, пока он еще не вырос, благо недовольных найти несложно. Дальше все организовать, подготовить и… остаться самому в тени. Но эти идиоты не могут справиться даже с простейшим делом! Почему королевская армия все еще стоит на месте? Его люди обещали Эриху, что дорога будет открыта, а в обмен Эрих обещал признать нового короля и поддержать его среди других королевств. Ну а три провинции, которыми придется пожертвовать… невелика потеря.

– Что можешь еще сказать? – повернулся Вертонский к гонцу, одновременно его доверенному лицу и специалисту по разным деликатным поручениям.

– Королевская армия, похоже, не собирается сниматься с места. У Эриха уже серьезные проблемы с продовольствием, он до сих пор не может собрать свои обозы…

– Меня это не волнует. Почему не рухнул Артон? Вы пытались воздействовать на него?

– Мои люди не имеют на короля никакого влияния, ваша светлость… более того, кажется, Алазорский и Танзани что-то почувствовали и разработали свои планы. Бегство королевской семьи тому подтверждение. Без серьезной подготовки такое не случилось бы.

– Их еще не нашли?

– Нет, ваша светлость. Наши люди перекрыли все дороги и тропки, но, кажется, из города они не выходили.

– «Похоже, кажется…» Вы хоть в чем-то уверены?

Лурт вздрогнул под пронзительным взглядом герцога и поежился. И какой идиот считает этого старика безобидным, чуть ли не выжившим из ума?

– Ни королева, ни принцесса город не покидали, я в этом уверен.

– Но найти вы их не можете?

– Ваша светлость, в городе сейчас творится настоящий кошмар! Как только подойдет армия герцога Нинсельского, мы сумеем навести порядок и тогда обязательно разыщем их, а пока мы блокируем все дороги – им не выбраться из столицы.

– Смотри, Лурт. Если выберутся, ты ответишь за это головой!

Лурт сглотнул.

– Я не подведу, ваша светлость.

– Не подведешь, не сомневаюсь, – хмыкнул герцог. – А что слышно об этом выскочке?

Выскочкой герцог Вертонский называл Вольдемара.

– Он… мы не можем найти его. Последний раз его армию видели в Нинселе.

– Ну и ладно. Главное, что он оттуда не успеет ничего сделать.

– Но ваша светлость… у замка герцога собрана большая армия под командованием нового графа Иртинского… если она выступит к столице…

– Сколько их?

– Человек восемьсот всадников Конрона и около двухсот арбалетчиков.

– Этого совершенно недостаточно, чтобы повлиять на события. У одного герцога Нинсельского тяжелой конницы вчетверо больше.

– Но есть еще армия самого герцога. У него там три тысячи его новой пехоты…

– Новой пехоты… Что в пехоте может быть нового? В любом случае они не успеют. Вы ведь перекрыли все дороги в герцогство?

– Не сомневайтесь, ваша светлость, ни один гонец не проскользнет.

Армия под командованием Конрона с пехотой, посаженной на новые телеги, как раз в этот момент пересекла границу герцогства и форсированным маршем двинулась в сторону Родердона. Гонцы с этой вестью катастрофически запаздывали, и эту новость герцог Вертонский получил только через два дня, когда как-либо реагировать было уже поздно. К сожалению, совсем обогнать армию мятежников не получилось, слишком уж большая фора была у герцога Нинсельского. По всему выходило, что Конрон успеет к столице спустя всего лишь несколько часов после него, что совершенно недостаточно для укрепления позиции в столице и наведения порядка. Обороняться в охваченном бунтом городе бессмысленно и крайне опасно. Собранный военный совет пребывал в самом безрадостном настроении.

Конрон, как загнанная лошадь, метался по всей палатке и искал выход, поймав себя на мысли, что размышляет, как бы в подобной ситуации поступил Вольдемар. Покосился на командиров пехотных полков Вольдемара. Те сосредоточенно о чем-то спорили, склонившись над картой, Джером сидел чуть в сторонке, нервно покусывая губы, для него успех или провал значили гораздо больше, чем для прочих.

– А что мы все зациклились на столице? – вдруг поднял он голову. – Наша главная цель – мятежники. Если мы разобьем армию Нинсельского, то у мятежников не останется военной силы.

Все ошарашенно повернулись к нему.

– Разобьем? – Конрон удивленно посмотрел на Джерома. – Их втрое больше нас!

– И что? – Джером вдруг почувствовал необыкновенное воодушевление. – Они нас не ждут – раз, наша пехота намного сильнее их – два, мы будем диктовать, где и когда сражаться, – три. Вспомните, что говорил Вольдемар: удивил – победил!

Теперь все в палатке смотрели на Конрона, а он пытался понять, насколько этот безумный план реален. Не познакомься он в свое время с Вольдемаром, даже слушать это безумство не стал бы, но сейчас… Он посмотрел на пехотных командиров.

– Вы отвечаете за своих людей?

Те переглянулись.

– Мы сделаем все, как положено!

– Хорошо! – решился Конрон. – Высылаем разведчиков, мы должны точно знать, где враг, потом сделаем так…

…Когда латники Конрона атаковали походную колонну мятежников, герцог Нинсельский решил, что они сошли с ума. Однако те неожиданно легко раскидали охранение и врубились в основную колонну, посеяв там панику. Мятежники уже находились на расстоянии нескольких километров от столицы и надеялись, что их марш закончен, поэтому к такому нападению не были готовы совершенно, и с охранением у них дело обстояло так себе, ведь теоретически они шли по дружеской земле. Да и солдаты готовились сражаться с плохо вооруженной чернью, но никак не с рыцарской конницей.

Пока сумели организовать отпор, навести порядок, прошло несколько часов, снова двинулись в дорогу, проклиная налетчиков… и уперлись в оборонительную линию войск герцога Торендского – саперы за выигранное время сумели совершить настоящий подвиг. Каждую складку местности они сумели использовать с толком, прикрыли «ежами» наиболее опасные направления, вывели стрелометы и спрингалды.

Если бы герцог Нинсельский был более сдержанным человеком… Но его просто вывела из себя эта задержка, тем более что он видел в первых рядах противника выстроенную пехоту, из трусости спрятавшуюся за какие-то жалкие деревяшки. Герцог не знал боевых качеств новой пехоты Вольдемара, а просветить его было некому.

Конрон решился на такой план как раз потому, что знал и верил, но даже он все равно иногда тревожился. Если пехота не выдержит и побежит… С другой стороны, это был единственный шанс заставить врага атаковать. На выстроившихся в обороне рыцарей Нинсельский может и не пойти с ходу, а любая потеря времени недопустима, кто знает, в чью пользу играет время. А пехота… пехоту, по местным понятиям, разгонит любой рыцарь с оруженосцем.

Конница мятежников стронулась с места и, набирая скорость, рванулась в сторону замерших пехотинцев. Конрон, наблюдавший за атакой с холма, сжал кулаки. Сейчас он с удовольствием находился бы в первых рядах, но раз принял план, предложенный офицерами генштаба, как говорили они о себе, то вынужден был стоять и смотреть. Вообще, тут, по его мнению, все были ненормальными. И действовали ненормально. Вместо решения командующего какой-то генштаб, который представил сильные и слабые стороны противостоящих войск и предложил план. Конрон так растерялся, что даже не спорил, хотя и своей волей внес некоторые уточнения. Сейчас он смотрел, понимая, что его вмешательства не требуется – каждому офицеру разъяснили его роль.

Конный клин ожидаемо завяз в «ежах» под беспощадным огнем арбалетов и луков. Вот ударили с фланга спрингалды, которые враг не заметил или высокомерно проигнорировал. В центре началась мешанина, но рыцари, лучше подготовленные, напирали, заставляя пехоту пятиться, более укрепленные фланги оставались на месте, но центр медленно продавливался, оборонительная линия прогибалась. Конрон нервно дернул головой. Если она сейчас поддастся…

Видимо, так думал и вражеский командир, отправив в бой еще несколько резервных отрядов. Впрочем, резервы подошли и к обороняющимся, но ситуацию это ничуть не изменило, однако пехота держалась, и это, похоже, выводило вражеского командующего из себя. Происходило невозможное: крестьяне успешно отбивались от рыцарей, создавая из своих копий непреодолимую преграду. Это заставило его совсем потерять голову, бросая в бой резерв за резервом.

Строй стал походить на подкову. Конрон вдруг оскалился, кажется, он понял, почему его офицеры настаивали на ослабленном центре, что он счел глупостью. Но как же они верили, что пехота устоит! Конрон оглянулся на своих людей, стоявших за холмом, выхватил воткнутое в землю копье и поднял над головой.

– Наше время! За мной! – Как в свое время отмечал князь, Конрон плохо годился в командующие армией, но бой он чувствовал превосходно, всегда знал, где слабое место врага, и великолепно чувствовал переломные моменты боя. Как сейчас…

Обогнув холм, латная конница с ходу врубилась во фланг подходивших вражеских подкреплений, опрокинула их и заставила поспешно отступать. За ними конница Конрона ворвалась в пехоту врага, которая до этого прикрывала фланги, и здесь случилось как раз то, что ожидал вражеский командующий от пехоты торендской – она развернулась и побежала. Мобилизация крестьян дала численность, но не дала армию. Сражались только отряды наемников, но только если их прямо атаковали. Профессиональные солдаты прекрасно видели, что бой проигран, и теперь пытались уйти с наименьшими потерями. Если их не трогали, то и они старались не привлекать к себе лишнего внимания – отступали без боя. Вражеский тыл смели одной мощной атакой, которая оказалась настолько ошеломительной, что даже те, кто мог бы оказать помощь, не успевали. А когда разобрались в ситуации – было поздно.

Тут пришли в движение и фланги торендской армии, до этого стоявшие неподвижно. Пехота в обороне против рыцарей… Ладно, чудеса случаются, но та же пехота, атакующая рыцарей, – это уже за гранью. Вот только рыцари были втянуты в бой с центром и основательно в нем увязли. Теперь на небольшом пятачке они оказались беспомощными под ударами длинных копий. Приходилось спешиваться, вступать в бой… и умирать под арбалетным обстрелом. А тут еще часть конницы Конрона развернулась и ударила им в тыл…

Офицеры, разработавшие этот план, никогда не слышали о Каннах, хотя почти воплотили их в жизнь. Просто они верно просчитали свои сильные и слабые стороны, а также сильные и слабые стороны противника, из чего и исходили. Враг даже помыслить не мог, что пехота устоит под их ударом.

Тем не менее рыцари на конях более подвижны, чем пехота Рима, и обладают гораздо большей ударной силой. Сообразив, чем дело пахнет, они развернулись и пошли на прорыв, сумев оттеснить кавалерию и вырваться из мешка. Да, их потери оказались чудовищными, но все же это не было полным разгромом. Да и сколько еще их падет от преследователей, которых немедленно организовал Конрон?

А вот пехоте мятежников не повезло. Не обладая подвижностью всадников, они не успевали уйти с пути накатывающегося строя пехотинцев герцога Торендского. Да и с флангов их зажали всадники Конрона, не давая возможности бежать. Сопротивление наемников в этом хаосе всего лишь продлевало агонию, но однако никак не влияло на общий результат.

Но здесь Конрон допустил свою самую большую ошибку в этой кампании. Как человек военный, он понимал, что нужно громить врага, пока он не очухался, а потому сразу организовал погоню, забыв об основной цели – столице. У гражданской войны и здесь свои законы, в отличие от войны обычной, географические места значат порой больше военной силы. Увлекшись разгромом мятежников, он упустил из вида то, что овладение столицей и взятие ее под контроль гораздо важнее, чем добить противника. Важнее даже, чем пленение герцога Нинсельского, схваченного при атаке командного пункта врага.

Когда через сутки армия, окончательно расправившись и рассеяв остатки мятежников, вернулась к Родердону, вдруг обнаружилось, что столица занята подошедшей другой дорогой армией герцога Эндорского… Как ему удалось миновать патрули Конрона, осталось загадкой, да это было уже и не важно. Факт тот, что столица занята мятежниками, а люди герцога оказались в совершенно непонятной ситуации. Что делать? Штурмовать? Но свободна ли королевская семья? А вдруг они в заложниках и в случае штурма их убьют? Собравшийся военный совет, несмотря на одержанную недавно победу над основными силами мятежников, был мрачен и подавлен. Больше всего расстроенным выглядел Джером. Это он должен был помнить об основной цели и не увлекаться преследованием, но, подобно Конрону, сам поддался опьяняющему чувству победы. А теперь приходилось исправлять собственные ошибки. И как это делать – совершенно непонятно. Не штурмовать же, в самом деле, столицу? Да уж, герцог по возвращении точно их не похвалит. И что гораздо хуже, желанное баронство Джерома отодвигалось в неизвестные дали… Конрон распорядился окружить столицу и перекрыть все дороги, инженеры приступили к сооружению лагеря и укреплений. А вот Джером лихорадочно размышлял, каким образом можно связаться с его разведчиками внутри Родердона. Впрочем, те люди сообразительные и должны сами что-нибудь придумать, сейчас на них вся надежда. И если они все хорошо сделают, то, возможно, герцог не очень их и отругает…

…Герцог Вертонский оказался близко к месту событий вовсе не так случайно, как кому-то могло показаться. Ну, уехал он в зимнюю резиденцию недалеко от столицы из своего герцогства… мало ли по какой причине. В результате весть о сражении под стенами Родердона между герцогской армией Вольдемара под командованием Конрона Иртинского и войсками герцога Нинсельского он получил недостаточно быстро, чтобы успеть что-то предпринять.

Гонец, доставивший известие, даже сжался под пронзительным взглядом герцога. Но тот быстро овладел собой и махнул рукой.

– Иди на кухню, там тебя накормят.

Гонец стремительно выскочил из комнаты, радуясь, что легко отделался – с герцога стало бы и сорвать на нем свое раздражение.

А герцог откинулся на спинку кресла и отрешенно уставился куда-то вдаль. В отличие от всех остальных заговорщиков он сразу понял, что это значит. А учитывая, что королеву и принцессу так и не удалось отыскать, то… Весь план… весь тщательно продуманный план вдруг рухнул, как-то незаметно и совершенно непонятно почему. Король, вместо того чтобы сломя голову мчаться в столицу и попасть под сдвоенный удар армий герцогов Нинсельского и Эндорского, а еще гарнизона Родердона и перешедших на сторону заговорщиков частей королевской армии, сидит себе у границ Эндории и сдерживает наступление Эриха, который в результате не может прийти на помощь заговорщикам. В довершение армия нового герцога каким-то чудом успевает к столице раньше герцога Нинсельского, и более того, полностью разбивает далеко не слабую его армию.

Да, столицу удалось занять, но… а что толку? Семьи короля нет, а значит, торговаться с королем нечем, сам король заперся в окружении верных людей и явно никуда идти не собирается. Все говорит о том, что о заговоре король знал и Алазорский с Танзани даже приняли меры, привлекши на свою сторону нового герцога…

Надо на что-то решаться, но на что? Сын… Его сын сейчас в столице… Все же не надо было поручать это дело ему, уж герцог знал, что его сын далек от того идеала, который ему хотелось бы видеть. Но он надеялся, что с таким простым делом, как захват семьи короля, он справится, тем более все было на его стороне.

Герцог с кряхтением поднялся, хлопнул в ладоши. На звук тотчас в комнату вошел слуга, поклонился.

– Вели закладывать экипаж и подготовь все к немедленному отъезду.

– Его светлость отправляется в Родердон?

– Какой Родердон?! – Вопрос слуги, пусть и доверенного, рассердил герцога, напомнив о происходящем. – Нет. Мы едем в королевскую ставку… Необходимо выразить королю поддержку в этот момент всеобщей измены. Даже мой сын поддался чарам этих негодяев Лодерских… Буду просить о милости.

Только на мгновение на лице слуги мелькнуло удивление… мелькнуло и исчезло. Он уже не первый год и даже не первый десяток лет знал герцога и знал, какими извилистыми путями порой идут его мысли.

– И еще. – Герцог поднял голову. – Прикажи капитану Торвальду поднимать людей, пусть идут к столице… – Вертонский на миг нахмурился, но, раз приняв решение, уже не колебался… – на помощь Конрону Иртинскому. Пусть покарает изменников… я ему скажу, каких, перед его отъездом.

Не так уж много людей знали об участии старого герцога в заговоре, и сейчас Вертонский пытался составить план, как быстро и надежно заставить этих немногих замолчать. Старый герцог умел проигрывать, в его жизни было много всего: и побед, и поражений. И одной из его сильных сторон было умение извлекать выгоду даже из них. Что ж, раз не получилось вернуть Совету былое влияние, а после произошедшего только наивный мечтатель мог полагать, что король не разгонит Совет, значит, надо примкнуть к победителю и занять место среди реформаторов, а там видно будет.

И еще интересно, где же сейчас находится этот странный герцог Торендский? Куда он запропастился?

…Вольдемар, герцог Торендский, он же князь, в этот момент решал сложный вопрос: остановиться или продолжать движение. Судя по всему, в скором времени погода должна испортиться капитально. Идти или переждать? Летом еще можно вытерпеть, но зимой, тем более в горах… Проводники говорят, что идти можно… Ладно, пожалуй, так и лучше.

Приняв решение, князь отдал приказ двигаться дальше. Армия стремительно продвигалась по Эндории по направлению к перевалу. Чаще стали попадаться деревни. Тут поступали просто: развернутые знамена, музыка и песни, из тех, что написал Сторн.

Идея пришла в голову князю, когда ему случайно попался бард, наравне со всеми маршировавший по дороге. Отозвал его.

– Ну и как твое творчество? – поинтересовался.

Сторн даже просиял.

– Ваша светлость, еще никогда мне так хорошо не писалось! У меня уже есть наброски трех песен, все, как вы и просили! И вы правы, мои предыдущие – всего лишь жалкое подражание тем, что пели вы, хотя солдатам и они нравятся, на каждом привале просят спеть.

– Отлично. Вы ведь наверняка приметили, кто мог бы вам подпеть?

– Есть такие, ваша светлость, но…

– Тогда сделаем так…

В первой деревне, которую они миновали, у жителей был настоящий шок, когда армия, пусть даже вроде бы своя, вместо грабежей вдруг устроила целое представление, пройдя строем с флагами, под бодрую песню, а потом начала быстро разбивать лагерь за пределами селения. Ни угроз, ни ругани, ни каких-либо требований.

Робко и неуверенно крестьяне приблизились к возникшему словно по волшебству аккуратному лагерю, из которого неслись странные, никогда раньше не слышанные песни. Солдаты никого не прогоняли, даже к костру приглашали, где затягивались переделки под местные земных песен вроде «В лесу прифронтовом», и сочинения Сторна. А интенданты, вообще, чудо из чудес – честно расплатились за припасы и инструменты. После короткого отдыха армия так же быстро и без суеты снялась с места и замаршировала дальше. Ну то, что всадники Тутса еще некоторое время следили за деревней: не побежит ли кто к родезцам с докладом о прошедшей армии, оставалось за кадром представления.

Неожиданно это понравилось и солдатам, такое развлечение было необычным по сравнению с привычным поведением: ворваться, напиться, побуянить и отправиться дальше. А тут все совершенно по-другому… В общем, все довольны. В следующей деревне строй был еще ровнее, песни звучали еще задорнее, а всадники еще бдительнее и даже отловили шпионов. Оказалось, родезцы пообещали плату за интересные известия о локхерцах. Плату шпионы получили заслуженную – петлю на шею, а армия двигалась вперед так же быстро, и вот уже перевал. Тут-то проводники и сообщили о надвигающейся непогоде, заставив Вольдемара крепко задуматься.

Подошел тир Дитон, он же бывший Крейс.

– Милорд, я отправил людей в крепость предупредить своих о нашем приближении.

– Что-нибудь нового есть?

– Ничего, милорд, все, как бывает обычно. Говорят, что к нашему приходу все готово и все будет хорошо.

– Если мы не сможем занять крепость… В снегопад будет трудновато отойти в порядке.

– Снег – это хорошо, милорд, мы незаметно подойдем к самым воротам. Да и не ждут нас. Мои шпионы сообщают, что родезцы даже не знают, что мы уже рядом. Мы с нашей скоростью опередили все новости, они от нас отстали.

– На это и рассчитывал, – буркнул князь, поплотнее закутываясь в свой знаменитый уже на всю армию плащ, прячась от резкого порыва ледяного ветра. – Но как глупо… никогда раньше не ставил все на успех, всегда оставлял лазейку на случай неудачи… Вот что, распорядись, чтобы один отряд построился цепочкой вдоль дороги с факелами. Как только они услышат шум боя, пусть подожгут факелы и ждут. Если у нас там ничего не выйдет, мы по этой цепочке огней найдем дорогу назад. Иначе… – князь внимательно изучил низкую тучу… – боюсь, многие заблудятся и сорвутся в пропасть.

– Сделаем, милорд. – Дитон, убедившись, что других приказов не будет, поспешил выполнить поручение.

А князь в очередной раз мечтал о радио, гадая, как там ситуация у Танзани, у короля и в столице? Начался ли бунт? Как там Конрон? Успел прибыть и занять столицу или нет? Жив ли вообще король или погиб от рук заговорщиков? Ведь может так оказаться, что его солдаты одержат тут сокрушительную победу, а в это время король уже убит, Эрих занял столицу и договаривается о мире с новым королем, а князь уже объявлен предателем.

Он тряхнул головой, прогоняя невеселые мысли, и чуть отъехал в сторону, пропуская телеги со станковыми арбалетами. Их-то зачем потащили вперед? Если с ходу крепость не захватить, то какая от них польза там будет в снегопад? Замахав руками офицеру, он привлек его внимание и распорядился отогнать все телеги и машины в сторону, оставив их у перевала под охраной.

– Захватим крепость, привезем после снегопада, а нет, так нам только мешать будут, – пояснил он.

Снег повалил, когда армия прошла примерно половину пути до запирающей перевал крепости. Князь, оглядывая скалы вокруг, никак не мог понять, каким образом Эрих сумел так быстро захватить их. И ведь не одну крепость взял, как сейчас делает он, а все, на всех четырех перевалах! Предательство? Очень возможно. Другого варианта князь просто не видел. Собственно, и он сам ведь рассчитывает не на прямой штурм.

Двигаться стало тяжело, офицеры, как могли, подбадривали солдат.

– Вот войдем в крепость, там и погреемся, и поедим! – услышал князь зычный голос Лигура.

«А если не войдем, то вполне можем замерзнуть по дороге обратно…» – Он тряхнул головой, прогоняя пораженческие мысли.

– Вперед! Скоро уже дойдем, и там нас встретят наши люди!

Люди встретили их, когда до крепости оставалось уже метров пятьсот. Если бы не снег, то ее стены уже вполне можно было бы разглядеть. Дитон подвел к Вольдемару невысокого плотного человека, наряженного в баранью шубу шерстью наружу. На поясе у него висел широкий с загнутым концом солидного размера нож. Таким удобно свежевать добычу, а вот для боя он вряд ли годен. Впрочем, лук за спиной годился как для охоты, так и для боя. Князь поймал себя на мысли, что не хотел бы воевать против отрядов таких людей в горах.

– Лир, милорд, – представил гостя Дитон. – Его люди уже готовы действовать.

Гость сдернул меховую шапку с головы и поклонился.

– Мои люди на местах. По сигналу они захватят ворота.

– Ворота открыты?

– Нет, милорд, но мост опущен. Родезцы ждут обоз из Родезии.

– Обоз? Когда? – встрепенулся князь.

– В течение ближайших пяти дней. Уже был гонец от них.

– Хорошо. – Князь развернулся к Лигуру и Тутсу, которые маячили чуть позади, дожидаясь приказов. – Тутс, твои люди в штурме не участвуют. Пусть они продвигаются чуть дальше по дороге мимо крепости и перекроют перевал. Из крепости в сторону Родезии никто не должен просочиться.

– С вашего позволения, милорд, – вмешался гость. – Там на перевале сидят мои люди, они никого не пропустят.

– Тем лучше, – кивнул князь, – но лишняя подстраховка не помешает.

Обсудив план штурма, он собрал офицеров отрядов и раздал приказы:

– Снег мешает видеть далеко, потому вся тяжесть боев ложится на наши восьмерки. Именно от их работы будет зависеть успех или неуспех штурма. Лигур, отряди наиболее подготовленных людей на захват детинца. Пусть сразу идут туда, не отвлекаясь ни на что. Выдели отряды для их прикрытия, чтобы никто их в дороге не задержал. Планы крепости все изучили?

Вокруг невнятно, но положительно загомонили. С этими планами князь достал всех, приказав выучить их, как молитвы, самолично принимал своеобразные экзамены.

– Направление атак тоже понятно? Тогда в путь. Лир, давай свой сигнал. Выступаем.

Едва армия тронулась с места, переходя с походного строя в боевой порядок, как Лир достал из мешка за спиной изогнутый рог, поднес его к губам и выдал какую-то протяжную низкую ноту, которая разнеслась чуть ли не по всему ущелью. Солдаты молча (специально предупреждали на этот счет) перешли с быстрого шага на бег, обнажив оружие. Впереди продвигались специально отобранные наиболее подготовленные люди в железных, в отличие от остальной армии, доспехах.

По замыслу князя, такие ударные отряды должны были первыми врываться во вражеские укрепления и первыми идти в атаку. Туда отбирали самых сильных и умелых, им выдавали специальные мощные доспехи и укрепленные щиты. К походу доспехи сделали для всех штурмовиков, как стали их называть с легкой руки князя. Их задача проста: ворваться во вражеский строй или крепость, как сейчас, прорваться, дав дорогу обычным солдатам, а потом прикрыть их фланги от контратак. По плану реформы армии такими штурмовыми подразделениями должны стать все первые роты батальонов, но пока он сумел подготовить только пятьдесят штурмовиков, которые и шли сейчас в атаку первыми.

Впереди раздались крики, грохот, заглушенный снегом. Когда князь на своем коне подъехал к воротам, они уже были распахнуты настежь, а бои с охранением, совсем не ожидавшим атаки с тыла и фронта, почти закончились. В ворота входили отряды, которые немедленно расходились по улицам, следуя назначенным им направлениям атаки.

Понаблюдав за происходящим, князь хмыкнул, можно гордиться, почти без суеты и без задержек. Вот что значит, когда каждый командир восьмерки знает, что надо делать, а ведь спорили с ним. Мол, зачем все разъяснять солдатам? Зато сейчас все действовали, не дожидаясь приказов командира, в такую пургу приказ не всегда получишь вовремя, да еще и непонятно, видит тебя твой командир или нет. Сейчас в армии Вольдемара почти каждый солдат был сам себе командиром, и знание общего плана атаки серьезно помогало избежать столпотворения и задержки.

Инженеры уже оборудовали укрепления перед воротами, стрелки занимали крыши домов, блокировались двери, чтобы жители не мешались под ногами.

К счастью, крепость хоть и солидная, но не очень большая, а потому неожиданность нападения и погода помогли занять ее почти всю за два часа, так и не встретив серьезного сопротивления, настолько неприятель оказался ошеломлен нападением. Если где родезцы и пытались наладить оборону, то устоять против слаженных атак у них не было никакого шанса.

Сам князь во главе кавалерии уже находился рядом с детинцем. Если его захватить не удастся, потом придется под его стенами положить немало людей…

Но нет, вон со стен уже замахали сигнальными флагами, и пехота бросилась на штурм по веревочным лестницам, которые скинули им со стены.

– К воротам! – махнул рукой князь.

Весь его отряд замер перед опущенной решеткой, готовый сорваться с места сразу, как только она поднимется.

В отличие от города в детинце родезцам удалось избежать паники, и они сумели более-менее организоваться. Князь нервничал, пытаясь понять, что происходит внутри. На стены детинца поднималось все больше и больше его людей. Умом он понимал, что устоять у врагов уже нет никаких шансов, атакующих намного больше. По донесениям разведки, в детинце постоянно находилась сотня солдат, сейчас на стены, по приблизительным прикидкам, поднялось уже сотни полторы солдат и стрелки. В снегопад толку от них не очень много, но подходы к стенам держать под обстрелом смогут.

Еще и Крейс… то есть Дитон куда-то исчез вместе с Лиром. Наверняка полезли в детинец. Князь внутренне пообещал высказать Дитону на этот счет все, что о нем думает.

Вот решетка начала медленно подниматься… Как только она замерла в верхней точке ворот, судьба крепости была решена. Ворвавшиеся всадники с ходу опрокинули солдат противника, которые еще пытались отбить подъемные механизмы, и пронеслись сразу к центральному зданию, где должен располагался штаб. Князя солдаты сразу оттеснили назад.

– Ваша светлость, тута мы уж сами, вы бы не мешались.

Он задохнулся от ярости, глядя на бесцеремонного солдата, но тут же успокоился. В общем-то, он прав. Князь с его статью в подобном сражении только под ногами путается у всех, отвлекая людей на обеспечение его безопасности. А такую бесцеремонность вполне можно списать на горячку боя, когда не до расшаркиваний.

В здание его пропустили только тогда, когда убедились, что живых врагов там не осталось. А вот эта заботливость уже переходит все границы. Князь бросил злой взгляд на командовавшего тут офицера, отстранил пехотинца и вошел внутрь.

– Вы считаете, что я уже о себе и позаботиться не могу? – прошипел он ему.

Офицер чуть вздрогнул, но взгляд не отвел.

– Милорд, ваша жизнь в походе дороже жизни любого из нас. Никто не сомневается в вашей храбрости, но рисковать без всякого смысла не стоит. Командир обязан наблюдать за боем, а не размахивать впереди мечом.

Князь, готовый было взорваться, замолчал. Его же словами его и приложили. Сам ведь настаивал, чтобы командиры не лезли вперед, вот и получил. Несколько раз вздохнул, успокаиваясь.

– Хорошо, я понял. Разыщите тира Дитона, пусть явится немедленно. – Он прошел в зал, отыскал наиболее удобное кресло, положил мечи на стол перед собой и сел, дожидаясь донесений.

Солдаты из его охраны уже выносили разрушенную мебель и меняли ее на целую, сноровисто вынеся из зала трупы. А вскоре потянулись и курьеры с донесениями. Все кварталы города под контролем, часть вражеского гарнизона заблокирована в казармах, бои за детинец почти закончены, остатки гарнизона заперлись в наблюдательной башне, но их решили пока не трогать, все равно никуда не денутся, а штурмовать сейчас – только людей губить.

– Когда перестанет сыпать снег и мы подвезем нашу артиллерию, с ними покончим быстро, – завершил доклад гонец.

Князь кивнул.

– А что склады?

– Взяты под контроль и уже охраняются. Правда, снег создает трудности, враг разбежался по всему городу, и выловить его при такой погоде очень трудно. Мы перекрыли все улицы и выходы, так что выбраться из города у них не получится, а когда снег прекратится, мы с ними разберемся.

Наконец заявился Дитон. Один. Князь махнул рукой на кресло рядом.

– Полагаю, у тебя были причины оставить меня?

– Милорд, как вы могли так плохо обо мне подумать? Я обеспечивал захват детинца…

– А заодно помогал своему другу захватить коменданта. Получилось хоть?

– Гм… да, милорд. Я помог Лиру провести сюда его людей, и именно они штурмовали этот дом… Когда ворота открылись, мы как раз все заканчивали…

– И?

– Без меня Лиру не удалось бы покинуть детинец. Он сейчас в городе…

– Вместе с захваченным комендантом?

– Эм… милорд… Лир просит разрешения покинуть крепость… они хотят разобраться с комендантом по своим законам…

– Дитон, ты понимаешь, о чем просишь?

– Милорд, вы обещали…

– И только это мешает мне прямо сейчас отправить людей на поимку твоего друга. Но помогать в этом… нет уж.

– Милорд…

– Но я могу помочь своим людям.

Дитон замер. Потом понимающе кивнул.

– Вы хотите привлечь его?

– Не я, а ты. Тебе пригодятся люди, знакомые с горами и обладающие такими талантами.

– Я передам ему. Но я не уверен, что он согласится. Он очень не любит, когда на него давят.

Князь пожал плечами.

– Я не давлю. Я просто сказал, что не буду помогать ему вытаскивать коменданта из города. Но я не могу помешать тебе помочь ему. А тем более не могу мешать своим людям заниматься разведкой на родезской территории. Понимаешь, к чему я?

– Услуга за услугу, – понятливо кивнул Дитон. – Хорошо. Думаю, он согласится оказать нам еще одну. Вы хотите знать что-то конкретное?

– Численность обоза, его охрану и точное время прибытия.

– Думаю, я смогу договориться с Лиром. И обсудить ваше предложение. Могу я идти?

– Действуй. И еще, отправь гонцов к обозу, пусть начинают подниматься в крепость, тем более вроде бы и снег стихает.

– Да, на улице светлеет. Но солдаты устали, такой марш в пургу…

– Вот и надо позаботиться о них… Где там Лигура носит? Отправь гонца, пусть разыщет снабженцев. Надо позаботиться о размещении солдат и горячей еде.

– Уже, милорд. Сейчас как раз очищают вражеские казармы и достают здешние припасы. Мы согнали местных жителей из ближайших домов, они как раз занимаются готовкой. Нет-нет, милорд, никакого насилия, всем обещали заплатить за… гм… срочную работу.

– Вот и хорошо. Раненые?

– Тоже разместили. Выделили несколько подходящих домов здесь, в детинце, сейчас там воспитанники Арвида занимаются.

– Ладно, тогда свободен.

– Конечно, милорд. – Дитон легко поднялся с кресла и вышел.

А князь задумался о дальнейших планах. Даже такой успешный захват крепости на перевале ничего, по сути, не решает. Он с небольшим отрядом находится в глубоком тылу врага, и стоит чуть-чуть замешкаться, его просто раздавят. Пусть даже тыловые родезские части плохо подготовлены, но они задавят его численностью. Значит, надо действовать быстро, нагло и неожиданно. Как, впрочем, и рассчитывали. И деньги… Должна же здесь быть казна? Без денег долго воевать не получится.

«Сплошные проблемы, – вздохнул князь. – А еще непонятно, что там происходит в Родердоне, у Артона и Танзани».

– Полцарства за радио, – привычно вздохнул князь и поднялся. Пора уже проверить раненых и то, как ведется подготовка к размещению солдат. Почему в книгах обычно представляют полководцев или во главе атаки на врага, или принимающего парад, но никто не думал о таких менее зрелищных и скучных вещах, как забота о солдатах. Или о еще менее приятных обязанностях, как посещение госпиталей. Всего этого у него в избытке, а вот атаки во главе войск нет. Его сразу оттеснили и запрятали в глубине строя. Так что за весь день он даже ни одного живого врага не видел. Даже меч ни разу не обнажил. Но ведь именно такого он и добивался от своих офицеров.

Отставший обоз и артиллерия прибыли как раз когда закончился снег, который завалил узкие улочки крепости, поэтому телеги пока так и остались за пределами стен. Князь, оценив последствия снегопада, приказал выгнать всех жителей на расчистку улиц, а сам занялся осмотром укреплений.

Крепость на перевале отличалась от тех замков и крепостей, которые ему уже доводилось видеть в Локхере, и потому «экскурсия» оказалась познавательной. Прежде всего крепость отличало то, что она располагалась хоть и на важной трассе, но в стороне от остальных поселений. И те, кто служил в ней, оказывались оторванными от остального королевства, а потому предпочитали брать с собой семьи и слуг. Постепенно чисто военный форт превратился в небольшое поселение, где все жители так или иначе были связаны с обороной.

Из сообщений разведки князь знал, что родезский комендант, хоть и не стал выгонять всех жителей из крепости, что было бы для них равносильно смерти (дело ведь происходило зимой), но держал всех в черном теле. Сначала князь удивился, что родезцы просто не отправили всех в ближайшее село, но потом сообразил, что эти жители выполняли немало грязной работы, и заменить их было бы просто некем. Собственно, родезцы превратили этих жителей чуть ли не в рабов. Поэтому ничего удивительного не было в том, что они, сообразив, что произошло, воспылали небывалым энтузиазмом и помогали людям князя без особых понуканий. У многих мужья и братья погибли во время захвата крепости родезцами, а сейчас у них появилась возможность отомстить за своих близких.

– Сколько всего в крепости жителей из Локхера? – поинтересовался князь у сопровождавшего его Дитона.

– Не очень много, около тысячи. Я считал всех – и женщин, и детей. Дворянам после захвата крепости позволили забрать семьи с собой, так что тут остались только родственники служивших солдат и осевшие торговцы.

– А Лир и его люди?

– Охотники. Они поставляли в крепость свежее мясо… коменданту не стоило ссориться с ними. Очень неблагоразумный человек, решил, что казнями можно добиться послушания.

– Не он первый на этом спотыкается и, боюсь, не он последний, – пожал плечами князь. – А ты составь список всех жителей. Кто тут жил еще до прихода родезцев, кто переехал позже. Кто чем занимался до и после захвата. Всех, кто переехал после захвата, под контроль, глаз с них не спускать. Позже отправим их в Родезию.

– Просто отправим? – удивился Дитон.

– А что ты предлагаешь с ними делать? – еще больше удивился князь. – Не казнить же?

– Хотя бы потребовать выкуп.

– С крестьян и ремесленников? Выкуп мы потребуем с дворян. Деньги ведь за них мои?

– Да. По обычаю выкуп за дворянина получает захвативший их дворянин. Наши дворяне со своими пленниками разберутся сами, а вот выкуп за тех, кого захватили ваши солдаты, – ваш.

Ну да, простые солдаты не имеют права на выкуп за благородного, и если кто захватывает дворянина в плен, то максимум может получить серебрушку от командира-дворянина, чьим пленником захваченный и будет считаться. Таким образом, все дворяне, захваченные людьми Вольдемара, принадлежат именно ему. Отдельный разговор о дворянах в тяжелой коннице. Там они сами захватывают пленников и сами же ими распоряжаются.

– Дитон, переговори там с нашими дворянами. Наверное, им проще будет уступить своих пленников мне, сразу получив деньги на руки, чем ждать, пока доставят выкуп.

– Естественно, предлагать меньше, чем может заплатить пленник?

– Естественно, – хмыкнул князь. – Я ведь тоже должен заработать.

– А если кто откажется?

– Откажется – его дело. Но кормить пленников он будет из своих запасов. Лучше скажи, что там с Лиром?

– Ушли в разведку.

– А мое предложение?

– Я ему намекнул, но… Однако он согласился оказывать нам некоторые услуги, если понадобятся.

– Тебя такое устраивает?

Дитон пожал плечами:

– Я не верил, что Лир согласится пойти под кого-то. Уже то, что он согласился помогать нам, удивительно. Но его все равно стоит держать в качестве союзника.

– Тебе с ним работать. А что по тому, о чем мы с тобой толковали?

– Милорд, я уже завербовал несколько перспективных людей, сейчас присматриваюсь к пленникам. Вы ведь говорили, что надо создавать сеть осведомителей и за границей. Если желаете, могу сообщить подробности вечером.

– Хорошо, до вечера. Может, я смогу что посоветовать, все-таки меня учили неплохие специалисты своего дела…

Дитон покосился на сеньора, но промолчал. Порой ему до ужаса было интересно, чему там в военной школе учили этого странного князя, который иногда поражал его своими совсем не подобающими дворянину умениями. Да и к войне он относился совсем не так, как местная знать. Князь всегда помнил о главной цели, и что бы он ни делал, все было подчинено ее достижению. А местные относились к войне, как к возможности показать себя и заработать, для них цель могла быть важна, но они вполне могли на некоторое время отвлечься от нее ради эффектных, но бессмысленных мелочей. Процесс для них был намного важнее результата.

В крепость постепенно возвращался порядок, начались допросы пленных, отправились разъезды на перевал и уже отловили нескольких беглецов, каким-то чудом умудрившихся выбраться из заварухи. Всего захватили двести тридцать пленников из Родезии и освободили около тысячи местных жителей. Как верно отметил Дитон, в основном женщин и детей – бывшие жены, матери, сестры солдат, служивших в крепости до ее захвата родезцами.

Еще одна головная боль. Что с ними делать? Если до этого князь и мог рассматривать крепость просто в качестве опорного пункта, который потом можно и оставить, возникни такая необходимость, то сейчас… Эту вот тысячу людей, совершенно не приспособленных для дальнего похода, за собой не потащишь. А оставлять их здесь – гарантированно обречь на неприятности, а то и смерть. Родезцы же никогда не поверят, что он захватил крепость без их участия. Их и не трогали, поскольку не верили в атаку Локхера в таком глубоком тылу. Если бы у командования Родезии появилась хоть тень подозрения, то их немедленно выселили бы отсюда. Или просто убили.

Князь разыскал Тутса.

– Вот что, отправь человек двадцать в Эндорию. Пусть доберутся до всех ближайших селений и проведут набор добровольцев в армию короля Артона. Силой тащить никого не нужно. Если наберут хотя бы человек сто – уже хорошо. Будем делать из них гарнизон этой крепости.

– Мои приведут, – пообещал кочевник.

– Я сказал брать не силой.

– Не силой возьмут, – согласился тот. – Сами побегут, мои пообещают их жен и детей не трогать, и они побегут.

Князь возвел глаза к небу.

– Я понял, лучше езжай в другую сторону, понаблюдай за перевалом в Родезию. Я найду, кого отправить в тыл.

Тутс пожал плечами и отправился, куда велели, не очень огорченный сменой задания.

Как бывает обычно, суета после победы отнимала больше сил, чем сама битва. Все проконтролировать, подумать о возможных проблемах в будущем и позаботиться об их решении, назначить коменданта крепости, проверить существующий арсенал и припасы. Вот с ними беда, не рассчитаны они были на такую прорву людей. И своих запасов не очень много. Так что первым делом князь изучил города в Родезии, расположенные достаточно близко к границе. Таких было два – богатые торговые города, в мирное время служившие перевальными точками для караванов на пути в Локхер. Именно на них и рассчитывал князь в плане пополнения своих средств, но появление вражеского обоза спутало ему все карты. И чего их понесло именно через этот перевал? И сколько там охраны? И в городах этих торговых наверняка много наемников, служащих у купцов. При любой угрозе родезцы наверняка привлекут их на службу, и купцы возражать не станут, понимают, что к чему. И гарнизон в этих городах должен быть, пусть и ослабленный. Все это, по прикидкам князя, может дать родезцам тысячи полторы войск. Если еще немного поскребут по сусекам, возможно, еще человек пятьсот найдут. Еще человек семьсот-девятьсот расположено в городах Эндории. Их трогать вряд ли будут, но заблокировать дорогу армии Вольдемара они смогут.

И что делать? Ждать обоз здесь? Атаковать? Атаковать?! Гм…

Князь застыл, задумавшись. Охрана, уже привыкшая к такому поведению сеньора, замерла рядом. Парни переглянулись и с надеждой уставились на командира: князь думает, ух, скоро они покажут неприятелю!

– Лигура ко мне! – распорядился князь и, прервав проверку, бросился в бывший штаб родезцев, а теперь его. Там он развернул на столе карту и старательно вымерил все расстояния.

Когда Лигур появился, он застал князя, лихорадочно бегающего по комнате с циркулем в одной руке и карандашом в другой. Карта валялась на полу, разрисованная какими-то пометками. Лигур вздохнул – опять милорд какое-то сумасшествие придумал.

Князь заметил вошедшего и развернулся к нему:

– Лигур, когда армия может тронуться в путь?

– Смотря куда, – осторожно отозвался тот.

Вольдемар рухнул на пол перед картой и ткнул в нее циркулем.

– Сюда! В Родезию. Город Тарон!

Лигур закашлялся, скрывая замешательство.

– Милорд, вы хотите…

– Да! Его надо захватить! Нас не ждут! Сколько там солдат? В гарнизоне триста человек, но реально боеспособны человек шестьдесят, остальные новички, набранные вместо призванных Эрихом. Настоящую опасность представляют наемники из охраны купцов, но они разобщены и не имеют общего командования.

Лигур мысленно прикинул расклад сил и вынужден был согласиться, что успех вполне реален.

– Завтра можно выступить.

– Завтра рано.

– Рано, милорд? – Такого Лигур точно не ожидал.

– Да. Один город брать бессмысленно. Надо еще захватить и Минот. – Палец князя последовал дальше по тракту и уперся в названный город. Минот намного меньше Тарона и расположен дальше, укрепления у него так себе, но проблемы доставить могут.

Лигур понял, что запутался.

– Вы хотите атаковать два города сразу?

– Нет. Мы ждем, когда караван родезцев приблизится к Миноту, и атакуем Тарон. Удастся нам его захватить или нет, не суть важно, но лучше бы удалось. Когда до вражеского командира дойдут слухи, что кто-то атакует королевский город впереди… Что он должен сделать? Оставить караван в городе, а сам с охраной мчаться на выручку? Сможет ли он предположить, что город атакует Локхер?

– Вряд ли, – подумав, выдал вердикт Лигур. – И на помощь он пойдет, тут вы правы. Если есть возможность спрятать караван под охраной стен, то он пойдет вперед. Но если вы рассчитываете разбить охрану, когда она двинется на помощь, то тут все не так просто. Они наверняка предпримут все меры предосторожности. На рожон не полезут.

– Нет, Лигур. Атака на Тарон будет отвлекающей. Мы подождем, когда вражеская охрана уйдет к Тарону, и главными силами атакуем Минот. – Князь закрыл ладонью область на карте, где располагался названный город. – А Лир поможет нам подойти к нему по горам незамеченными. Вряд ли у родезцев будет время на дотошную разведку местности вокруг, когда они получат новость об атаке Тарона. Главное нам захватить Минот как можно быстрее, тут Лир нам тоже сможет помочь. А теперь смотри. Вражеский командир получает известие об атаке Минота, о чем он подумает?

– Атака Тарона отвлечение, а основная цель обоз.

– Правильно. И его действия?

– Он развернется и бросится обратно.

– Тоже верно. Но это же какая неразбериха возникнет на узкой горной дороге! К этому времени мы успеем укрепиться. Нашу численность враг не знает…

– Он даже не подумает, что тут крупные силы. Будет исходить из того, что нас человек двести.

– Надейся на лучшее, но рассчитывай на худшее. Впрочем, не важно. Враг подойдет к захваченному Миноту, тут уже мы. Мы притворяемся сильно испуганными и вперед не лезем.

– Он попытается атаковать с ходу, не дав нам возможности укрепиться.

– Именно. А тем временем наш отряд, штурмовавший Тарон, идет сюда и… Впереди мы, с тыла тоже мы. Развернуться тут негде, конницей не очень по камням поскачешь. У нашей пехоты все козыри. А если еще отыскать удобные места для наших станковых арбалетов… Мы сможем положить там все подкрепления Эриха и забрать весь его обоз.

– А Тарон? Он окажется как раз между крепостью на перевале и захваченным Минотом.

– Это будет проблема, поэтому его надо захватить обязательно. Если не получится и если он не сдастся сразу, то… он доставит нам большие неприятности.

– Тогда, может, лучше главной целью атаки сделать его, а не Минот?

Князь почесал подбородок.

– Я думал об этом. Но даже большие неприятности, которые он нам может доставить, ничто по сравнению с тем выигрышем, который мы получаем, захватив Минот. Во‐первых, обоз со снаряжением и припасами для всей армии Эриха. Во‐вторых, подкрепление для нее же. В‐третьих, Минот – великолепный опорный пункт для набегов на Родезию. Тутса и отправим, он умеет это делать. В связи с этим проблема Тарона уже не кажется такой серьезной. А если мы захватим его, то не факт, что небольшими силами получится захватить Минот, а потом небольшой отряд окажется против армии родезцев в поле, а не за стенами города. Мы от Тарона можем и не успеть. Но даже если все пройдет гладко, то потом все равно придется штурмовать Минот, и враг вполне может уничтожить весь обоз, чтоб не достался нам, а без этих припасов мы ничего толком сделать не сможем. Они нам нужны, и прежде всего они понадобятся, когда подойдет Танзани. А с его приходом, а главное с приездом Филиппа Норта с тяжелой осадной техникой проблема Тарона перестанет быть проблемой.

– Надо все обдумать, – задумался Лигур.

Князь толкнул к нему карту.

– Собирай вечером совет, будем думать. А пока подготовь все к выдвижению – когда понадобится, мы не должны терять время.

Лигур ушел, а князь отправил солдата за тиром Дитоном. Тот «очень» обрадовался приказу разыскать и доставить Лира пред светлые очи князя.

– Срочно? – недовольно поинтересовался тир.

– Как только вернется. Я вроде бы просил, чтобы он вернулся до завтрашнего утра. А разведку его люди могут провести и без него.

Уяснив суть задачи, Дитон задумался.

– Милорд, а вы уверены, что Лир согласится?

– Согласится ли он пограбить купеческий город?

– Хм… верно. Я поговорю с ним…

Первые сведения о вражеском обозе пришли на следующий день после полудня. Обоз действительно оказался огромным: больше двухсот подвод, везущих доспехи, продовольствие, оружие, болты, кожу, металл. Подкрепление состояло из тысячи всадников и двухсот солдат пехоты. Получив эти данные, князь задумался.

– Их уже сейчас больше, чем нас, – заметил Лигур.

– Это не важно, – отозвался князь, не оборачиваясь. – Пехоту вражеский командир вряд ли потащит к Тарону, оставит с обозом. Кавалерия… тысяча тяжелых всадников – это сила, но не на каменистой местности. Там им не набрать полной скорости для атаки. Да и штурмовать укрепления они плохо приспособлены. Горная дорога… нет, тут у нашей пехоты все преимущества. Но все равно нужно будет крепко подумать. Какие отряды выделить для отвлекающего штурма Тарона, а какие для штурма Минота. И крепко подумать о расположении наших немногочисленных станковых арбалетов со спрингалдами, но это лучше решать на месте.

– То есть эта техника идет с нами к Миноту?

– Да. Другого выхода у нас нет, иначе можем не устоять, да и штурм может сорваться без поддержки. Все же двести солдат охраны и еще сто гарнизона…

– Сотня гарнизона – это десять человек ветеранов и остальные вновь набранные новички. И купеческих наемников в Миноте не так уж много. Ведь Минот не Тарон.

Князь хмыкнул, поймав себя на том, что сейчас он поменялся ролью с Лигуром, который на совете выступал в качестве оппонента князя, а тот его убеждал, доказывая возможность плана. Сейчас все наоборот.

– Ладно. Выступаем завтра утром. Нам, в отличие от врагов, идти предстоит не очень удобными горными тропами. Лир обещал провести нас к Миноту, минуя Тарон. К моменту, когда вражеский обоз подойдет к городу, мы должны уже быть на месте. Лигур… на тебе штурм Тарона. Только не увлекайся – у тебя отвлекающий маневр, дай возможность им послать гонцов в Минот. Связь будем держать через людей Лира, но и сам о разведке не забывай… – Князь осекся и вздохнул: – Опять об очевидных вещах говорю.

– Я привык, милорд, – чуть улыбнулся Лигур. – Вы всегда так делаете, когда волнуетесь. С опытом пройдет.

– Ну да… в общем, мы выступаем первыми, вы после нас спустя сутки. Да, если возьмете Тарон до подхода родезцев, то их командир может и не поспешить с подкреплениями… Это-то ясно?

– Вполне, милорд. Не волнуйтесь, мы не возьмем город до тех пор, пока не убедимся, что враг клюнул и спешит на помощь.

Князь улыбнулся. Устами бы Лигура да мед пить. Единственный шанс на захват Тарона – внезапная атака, но ее-то как раз и нельзя проводить, суть ловушки не в захвате города, а в разгроме обоза и подкреплений. Потом уже, учитывая нехватку осадной техники, быстро захватить город вряд ли получится. Ясно, что Лигур просто подбадривал князя, сам прекрасно понимая ситуацию.

Отряд под командованием Вольдемара вышел из крепости на следующее утро и двинулся в сторону границы с Родезией.

…Наверное, Суворову было труднее перебираться через Альпы, чем небольшому отряду Вольдемара, но легче от этого не становилось. Все же горные тропы, тем более зимой, весьма специфичны и не прощают ошибок, в чем уже могли убедиться все, когда несколько человек сорвались в пропасть. Хорошо еще лошадей с собой не тащили – всю конницу оставили Лигуру, посчитав, что для штурма и обороны Минота она не понадобится. Шли налегке, почти без припасов, неся с собой только трехдневный запас еды.

Вроде бы небольшое расстояние – сорок километров, но смотря где. Эти сорок отряд шел три дня. Запасы еды как раз подходили к концу, когда все вышли, наконец, на равнину. Минот располагался с другой стороны горы, вокруг которой теперь и предстояло пройти, но это уже легкая прогулка. Охотников‐проводников немедленно снарядили в разведку, а солдаты получили возможность отдохнуть и набраться сил перед боем.

Разведчики вернулись быстро.

– Обоз родезцев стоит недалеко от города, – сообщил Лир.

– А охранение?

– Солдаты чем-то озабочены, видна суета в лагере, но пока непонятна ее причина.

Князь прикинул время. По всему выходит, что как раз сегодня утром Лигур должен был начать штурм Тарона.

– Выставляем охранение и ждем, – распорядился он. – Лир, твои люди могут устроить засады вокруг нашего лагеря? Чтоб никто нас не заметил.

– Убивать всех?

– Как кровожадно. Можно и не убивать, просто хватать и тащить сюда. Мы тут задержимся максимум на сутки, а потом уже секрета в нашем присутствии никакого не будет. Но если пойдут солдаты-родезцы, то можно и убить. Кстати, пленные тоже понадобятся, нужно узнать, что там у них творится.

Пленного добыли часа через четыре, схватив нескольких солдат, зачем-то отлучившихся из частей. Из допроса выяснилось, что новость об атаке неизвестными силами соседнего города дошла только сегодня утром, и командующий – граф Рагорский – активно обсуждает с остальными командирами дальнейшие планы. Князь поднялся на гору и с высоты оглядел вражеский лагерь в бинокль. Стало ясно, что решение принято и телеги начали завозить за городские стены. Весь вопрос, сколько родезцы выделят для охраны.

Позиция оказалась настолько удобной, что князь послал одного из солдат с сообщением, что задержится, и продолжил наблюдение.

Минот располагался на склоне горы, за которой сейчас и пряталась локхерская армия. Такое расположение словно приглашало атаковать его из-за горы, но князь видел несколько наблюдательных башен, контролирующих местность вокруг. Подобраться незаметно будет трудно. Лир заметил тревогу князя.

– Этих мы возьмем на себя, – пообещал он. – А еще мы сможем пройти по горе и спуститься вон по той тропе, – он показал пальцем вниз по склону, – и перехватим всех, кого пошлют в город.

– Я думаю, что они на гонцов не очень рассчитывают. Видишь, дрова сложены на башне? Их только поджечь.

– А вон с того склона можно отлично держать под обстрелом эту башню. Никто не подойдет к ней.

Князь прикинул расстояние от указанного склона до башни и недоверчиво посмотрел на Лира.

– У меня есть стрелок, он точно попадет, – заверил Лир. – Горных козлов снимает одной стрелой.

– Если твой стрелок справится, получит от меня десять золотых, – пообещал князь.

Лир важно кивнул:

– Я передам ему. Он справится.

Конница родезцев тем временем сорвалась с места и, не дожидаясь, когда все телеги укроются за стенами, умчалась в сторону Тарона. Как предполагалось, пехоту они оставили здесь.

Пока царила вся эта суета, князь нарисовал план города, той его части, которая была видна с его наблюдательного поста. Изучил, как располагаются телеги внутри города, куда пойдет пехота.

– За пехотой они ворота точно закроют. Надо атаковать, пока еще не все в город вошли… с другой стороны, нужно дать время основной части армии уйти подальше.

Лир промолчал. Вряд ли тут он мог что-либо посоветовать, предоставив решать нелегкую дилемму князю.

Однако бардак в армии родезцев князь недооценил. Прошло часа три, прежде чем они, наконец, смогли собрать все телеги и теперь завозили их в город. Судя по услышанным даже здесь воплям, горе-обозники умудрились первыми вошедшими телегами забить всю площадь перед воротами и заблокировать улицы. Город не был рассчитан на такое количество подвод, да еще если ставить их как попало. В общем, внутри города телеги пришлось заново расставлять, чтобы уместились все. Пехота все это время стояла настороже, внимательно осматриваясь вокруг. Эта их настороженность начисто отбила у князя желание атаковать именно сейчас, придется ждать утра, тогда ушедшие вперед гарантированно не успеют вернуться. Пусть они и спешат, но у Тарона они все равно будут не раньше чем завтра после полудня…

Еще немного понаблюдав за суетой в городе, он покинул наблюдательной пост и вернулся к своим. После размышлений решил изменить план.

– Атакуем вечером, – сообщил он.

Его решение офицеры приняли без удивления – давно уже привыкли к нестандартным методам ведения войны. Никто не воюет на ночь, но князь тренировал свою армию действовать и днем, и ночью. А маскировочные белые халаты, в которые была обряжена вся армия, как раз сгодятся для опознания своих – все привычно.

Сообщив план атаки, князь отпустил офицеров готовить солдат, а охотников отправил по горе, чтобы те успели занять точки для обстрела города.

Время шло медленно. Часа в четыре после полудня князь дал команду накормить людей. Снова глянул на часы, на солнце. Чуть потемнеет часа через два.

В пять начали выдвижение.

– Лир, твой стрелок на месте?

– И мои охотники у того поста. Как только оттуда вас заметят, они станут действовать.

Непонятно, что там делали охотники, но сигнал с дозорной башни так и не был подан. Солдаты быстро миновали ее и двинулись дальше, убедившись, что живых там не осталось.

Дорога делала поворот, за которым открывался вид на город. Вперед вынесли сделанные на скорую руку штурмовые лестницы. Все же хорошо, что Минот защищен не очень высокой стеной, это позволило сделать лестницы из деревьев со склона. Хотя… стена в высоту метров шесть, можно ли ее считать маленькой?

Вперед из-за поворота выскочили щитоносцы, под их прикрытием те, кто нес лестницы. Десять штук успели сделать. Мало, но ведь приходилось действовать очень осторожно, чтобы шумом не привлечь внимания врага.

Предосторожность оказалась лишней, на стене никто не почесался даже, когда к ней устремились штурмующие. То ли приближающийся вечер успокоил всех, то ли внимание родезцев было устремлено в другую сторону, куда ушла их армия, но тревога поднялась, только когда первая лестница легла на стену.

Князь стоял недалеко от стены под прикрытием четверых мощных солдат с огромными щитами, которыми они и защищали князя. Он морщился, но с охраной не спорил. Пользы от его командования сейчас все равно нет, он может только смотреть, как солдаты поднимаются на стену. Там уже завязались стычки, но пока родезцев успешно теснили.

Прибежал вестовой с докладом:

– Милорд, стену охраняют солдаты гарнизона, потому мы их так легко прищучили.

– А те, что пришли в город с обозом?

– Пока не видно, но, скорее всего, отдыхают…

Ну, конечно, можно бы догадаться. Кто ж из них после долгого марша согласится нести караульную службу? Ясно, что спихнули ее на тех, кому по должности положено, а сами расслабляются. Что ж, все оказалось проще, чем можно было подумать.

Очень быстро городская стена была очищена от защитников, подкрепления встречены залпами арбалетчиков и лучников. Вот распахнулись ворота, и в город устремилась основная часть армии. Моментально разбившись на небольшие отряды, солдаты принялись прочесывать город. Как позже выяснилось, многих пехотинцев, пришедших с обозом, вылавливали поодиночке из домов, где они отдыхали. Другие пробовали оказать сопротивление, но, неприученные к битве в темноте, скорее создавали лишнюю сутолоку, чем реально мешали атакующим. Единственное настоящее сопротивление атакующие встретили у купеческих складов, где наемники яростно защищали добро нанимателей. Но вскоре туда подошли арбалетчики, и все закончилось. Еще до двух ночи проводили зачистку и сгоняли пленников. Жителей мужского пола загнали в храмы и выставили охрану – разбираться ночью некогда, кто там мирный, а кто солдат, пытающийся себя выдать за обывателя.

– Хоть кто-то убежал из города? – поинтересовался князь у офицера, командовавшего штурмом.

– И не один, – сообщил он. – Я приказал на лошадях никого не выпускать, а тех, кто бежал пешком, пропускали. Пусть теперь своих догоняют. Ног не хватит.

– Хм… отлично. А сейчас пусть наши снабженцы берут обоз под охрану, остальным разбиться на смены. Одна охраняет, остальные отдыхают. – Наступать на те же грабли, что и родезцы, у князя не было никакого желания. Судя по тому, что офицер распорядился усилить охрану стен, он тоже запомнил урок.

– Лир, твои люди смогут взять под присмотр тропы вокруг города? Двойную плату гарантирую.

Открывший было рот для возражения, Лир медленно его закрыл, подумал, а потом важно кивнул.

– Уже идут.

– Хорошо. Особенное внимание той дороге, по которой ушли родезцы. Как только заметят возвращающуюся армию, пусть сразу доложат.

Сам Вольдемар этой ночью так и не прилег, проверяя посты и патрули внутри города. На малейшее сопротивление отвечали очень жестко и быстро, миндальничать сейчас опасно, все же их меньше, чем жителей. Похоже, люди так и не отдохнут этой ночью – смены сменами, но приходилось выделять слишком много сил на контролирование улиц.

С утра провели уже настоящую зачистку, вылавливая всех, кто сумел спрятаться ночью. Пленных вражеских солдат отправили в собственные казармы, временно превращенные в тюрьмы. И, не желая получить удар в спину, князь приказал не оставлять на свободе ни одного мужчины старше пятнадцати. Их согнали на площадь под завывания женщин. Все это вызвало настоящую панику среди граждан, которые решили, что их сейчас будут убивать.

Князь вскочил на одну из телег, поднял руку, привлекая внимание. Какое-то время шум на площади не умолкал, пока солдаты охраны не пустили в ход древки копий, утихомирив самых шумных. Наконец его заметили, постепенно площадь успокоилась.

– Меня зовут Вольдемар, герцог Торендский! И я командую отрядом локхерской армии, которая и захватила ваш город!

Вокруг воцарилось ошеломленное молчание.

– Етить его за ногу! – потрясенно воскликнул кто-то.

– Слушать меня! – рявкнул Володя, пока толпа не начала обсуждать новость. – Мы знаем, что рядом находится основная ваша армия, и у нас мало времени, чтобы наводить тут серьезный порядок, но и получить удар в спину я не хочу! Поэтому предлагаю вам два варианта: первый – вы сами быстро и спокойно выполняете все мои распоряжения, и когда все закончится, ваши мужья и братья вернутся к вам домой. Второй – вы пытаетесь оказывать сопротивление, а поскольку ваша армия рядом, то времени миндальничать у меня нет, и я прикажу сопротивляющихся уничтожить. Итак, выбор за вами!

– Так и отпустишь?!

Князь жестом заставил остановиться бросившихся было к крикуну солдат.

– Отпущу. Зачем вы мне нужны? Выкуп, что ли, требовать? Так в купеческих складах и вашем обозе мы уже столько получили, что этот выкуп – гроши. Город, конечно, пока останется под нами, вы же, если захотите, можете потом уйти из него, держать никого не будем, это я вам обещаю.

По толпе прошла волна обсуждений. Князь снова поднял руку:

– Вы что, полагаете, что у меня есть время вас уговаривать?! Приказ был отдан! В храмы шагом марш, остальным по домам и без крайней необходимости на улицу не выходить. Кто окажется на улице, будет задержан! Если кто сейчас же не отправится куда положено, я расценю это как сопротивление! А ну марш!

Не без эксцессов, но порядок удалось восстановить. Ворча и испуганно озираясь, толпа начала расходиться. Женщины и дети отправились по домам, а мужчины в храмы, ворота которых тотчас подперли массивными бревнами. Ставни в окнах заколотили снаружи, и они не позволяли людям покинуть здание через них. К полудню город казался обезлюдевшим, только локхерские патрули на улицах и часовые на стенах.

Закончив с наведением порядка внутри города, взялись за возведение укреплений. Дополнительно набросали камней на дорогу, начали поднимать разобранные арбалеты в горы с другой стороны дороги. В свое время князь сомневался, брать их или нет. Удобство новых арбалетов в том, что они были разборными, это и решило дело. Станковые арбалеты разобрали, и в таком виде солдаты их несли с собой, десять штук. Теперь для них подбирали места и укрепляли, мастерили «ежи», которые тут же устанавливали поперек дороги от горы до городской стены. В несколько рядов. И камни, много камней.

Работали лихорадочно и быстро, даже дворян запрягли. А куда деваться, если и князь, засучив рукава, таскал камни и сооружал насыпь. Мастерили ловушки под снегом из кольев и натянутых веревок, пусть попробуют конницей атаковать. Местность тут и так не очень хороша для нее, а если еще дополнительно с ней поработать…

Дорога с перевала в этом месте расширялась, выходя на просторную равнину, с одного края которой и располагался город Минот. Ближе к городу она чуть сужалась, а дальше уже только расширялась, горы становились все ниже и ниже, пока не сходили на нет. Так что это место было единственным, где можно задержать вражескую армию, идущую от Тарона. На эту особенность местности князь и рассчитывал, когда готовил план. Выходя с перевала, армия сразу попадала на просторное место. С одной стороны, это облегчало им атаку, а с другой, когда на выходе из перевала встанет подошедший Лигур, то атаковать его родезцы смогут только небольшими силами, на себе испытав эффект «бутылочного горлышка». Тот же самый эффект, только в меньшей степени, будет действовать и у города. Ну и как заключительный аккорд – на склонах гор вокруг располагались охотники Лира и лучшие стрелки локхерцев.

Трудились до вечера – все понимали, что их жизни в предстоящем сражении напрямую зависят от того, насколько хороши будут укрепления. Люди готовы были работать и ночью, но князь велел отправить всех, кроме часовых, на отдых. Напоследок он только приказал полить склоны возведенной насыпи водой. За ночь она должна превратиться в великолепную ледяную корку, пусть желающие штурмуют.

К утру о противнике ничего слышно не было. Пока все тихо, продолжили укреплять позиции, теперь водой заливали и «ежи», веревки, которыми их скрепляли между собой, склоны гор вокруг.

Князь трудился наравне со всеми – работа помогала забыть о волнении. Как всегда, в ситуации, когда что-то где-то происходило без его участия, он нервничал: все ли там идет как надо?

Первые вражеские всадники, появившиеся у перевала, развеяли тревогу. Солдаты уже давно прекратили строить укрепления и теперь укрылись за ними, рассматривая вражеских разведчиков. А те, немного постояв, развернули коней и умчались обратно. Прибыл один из охотников, наблюдавших за дорогой.

– Милорд, идут! Спешат шибко, будут тут через час.

Интересно, все идут или оставили прикрытие от Лигура? Впрочем, это не важно. Много в прикрытие они выделить не смогут, а с малыми силами Лигур справится. Главное, чтобы из Тарона в тыл ему не ударили, а то получится настоящий слоеный пирог. На это шансы невелики, для этого родезцам договориться надо, а времени у них нет.

Кавалерия прибыла даже раньше часа. Вот они разом выскочили на открытое место и замерли, изучая укрепления, протянувшиеся поперек дороги. Похоже, вражеский командир только сейчас сообразил, что недооценил численность врага, и решал, что делать. Выскочили-то они лихо, явно готовились с ходу врубиться. Сейчас задумались. Вот часть войска отделилась и ломанулась обратно. Офицеры вокруг князя удивились таким действиям, только один сообразил:

– Кажется, поняли.

Князь согласно кивнул:

– Похоже. Сообразили, что у них в тылу тоже есть враги. Только ничего теперь не сделать, там дорога не очень широкая, и Лигур вполне может продержаться против всей этой армии, мы с ним обдумывали такое развитие ситуации. Если что, он и отступить может. А тут и мы их зажмем.

Прошел еще час. Князь взглянул на часы, на небо.

– Чего они там решают? Если в течение трех часов ничего не придумают, то ночевать им под открытым небом. Зимой. Мы-то дров достаточно заготовили, можем и всю ночь тут стоять, а вот они…

Вражеский командир и сам сообразил это. Шли-то они на выручку Тарона налегке, сбросив все, что мешало им быстро двигаться: запасы еды, палатки, инструменты. И сейчас, фигурально выражаясь, оказались с голым задом посреди степи. Точнее, в горах зимой. Ни еду приготовить, ни от мороза укрыться. Пусть мороз тут минус восемь по ощущениям, но попробуй поспать при таком на снегу. И назад идти нельзя – к ночи до Тарона они точно не успеют добраться, а на перевале морозы сильнее.

Вот с перевала вернулись всадники. Князь в бинокль видел, как родезцы устроили весьма бурное обсуждение ситуации, вплоть до выяснения отношений кулаками. Кажется, спорили о том, идти ли на штурм его укреплений или пытаться прорываться к Тарону. Но вот один из мужчин, видимо, командующий, утихомирил разбушевавшихся офицеров.

Князь сейчас радовался, что не ему выбирать. Оба варианта одинаково плохи. Если враги пойдут на прорыв в Тарон, ему придется выводить своих солдат из укреплений и двигаться за ними на перевал… Плохо, конечно. Сумеет ли сдержать их Лигур до подхода главных сил? Должен, тем более у него почти вся артиллерия.

Впоследствии выяснилось, что именно это и решило дело в пользу атаки родезцев на укрепления у города. Оказалось, они уже успели познакомиться и со спрингалдами, и с «тачанками», которые выкатывались из строя, обстреливали их и быстро прятались за стеной из копий и щитов. И защиты от станковых арбалетов не было, на узкой дороге их стрелы прошибали всадника вместе с доспехами и застревали в едущем следом. На узкой дороге плотность стрельбы оказалась такой, что родезцы даже к щитам пехоты не приблизились. Тут и пришло известие о захвате Минота, после чего они и ломанулись с той же скоростью обратно, так и не дойдя до Тарона. Лигур хоть и изменил первоначальный план, встретив врага на дороге, а не отступив к захваченной ими крепости. Он решил, что отступить всегда успеет, а вот задать родезцам жару должен, чтобы противник задумался о реальной силе его отряда. И сработало ведь, враги так и не поняли, что против них действовал отряд в двести человек.

Так и получилось, что атаковать засевших в обороне у Минота показалось родезцам выгоднее, благо тут все защитники на ладони, и их численность хорошо видна. И вот первые всадники сорвались с места и, набирая скорость, бросились на изготовившихся защитников. Князь покачал головой: смело, но безрассудно. Никаких шансов. Поднял руку. Лучники у него за спиной вскинули луки, приготовившись к стрельбе. Вот вражеская конница подошла к отмеченному рубежу…

– Огонь! – Рука резко рухнула вниз, и тотчас по крутой дуге в сторону врага устремился поток стрел, а потом еще… и еще…

Шансов даже добраться до укреплений у родезцев не было изначально. Им бы по-хорошему сначала провести разведку, проверить ситуацию. А так, с наскоку… «Все дело, – решил Володя, – в нехватке времени, скоро стемнеет, а там ночь… ночью же никто не воюет… почти…»

Первый натиск отбили легко, второй раз родезцы пошли в атаку уже без коней, сообразив, что те только ноги себе переломают на воздвигнутой полосе препятствий. Скорость передвижения упала, позволив локхерским лучникам сделать больше залпов, но тут уже сказалось не очень большое число лучников за укреплениями – всех их распределили по склонам гор.

Вот заработали станковые арбалеты, стреляя во фланг атакующим, те невольно откатились от гор к центру позиций, где стояли арбалетчики. Еще несколько залпов, а потом увлекательное зрелище врагов, пытающихся подняться по обледеневшему склону. С большими потерями родезцы откатились.

– Ну, вот и все, – выдохнул тир Дитон, рядом с князем наблюдавший за штурмом. – Времени до темноты у них не осталось.

Всегда осторожный князь по какой-то причине поверил Дитону, что у них все получилось. А когда им удалось отбить еще один штурм, в котором атакующие тыкались во все места укреплений, словно прощупывая оборону, он окончательно в этом уверился. Все говорило о том, что на следующий день можно будет принимать капитуляцию…

Когда стемнело, солдаты развели большие костры из запасенных дров. Такие же костры горели и на склонах гор, где располагались дозорные. Уже потом князь сообразил, что эти костры отлично выдавали расположение его отрядов… Задним умом крепок…

Хотя справедливости ради стоит сказать, что князь даже не предполагал, что враг решится на такую авантюру. Ночью, бросив всех коней, родезцы, разбившись на небольшие отряды, пошли в горы, в обход основных позиций противника. Ослепленные светом собственных костров локхерцы слишком поздно заметили этот маневр.

Князь, разбуженный шумом, выскочил из палатки и стал очумело оглядываться, пытаясь понять, что происходит. Все же тренировки не прошли бесследно, и часовые в армии князя знали свое дело, успели предупредить своих. Поэтому родезцам не удалось вырезать все дозоры. Ударили лучники, вниз покатились горящие бревна, запасенные как раз для штурма врагами гор. Теперь был хоть какой-то источник света.

Приметив врагов, князь выругался, потом выхватил оба меча.

– Все, кто рядом, за мной! Вперед!

Собирая вокруг себя очумевших солдат, князь устремился в гору, пытаясь отрезать врагам отход. Первый враг… князь присел, пропуская удар над головой, полоснул по ногам и, не слушая криков и шума скатывающегося по склону тела, продолжил движение. Сейчас главное создать давление, не дать врагам собраться. Он прекрасно понимал, что родезцы могли провернуть подобное, только разбившись на небольшие отряды, иначе шум разбудил бы всех, но сейчас это играло против них: пробираясь в горы, они имели дело с малочисленными дозорами, которые не могли их надолго задержать. Но снизу уже поднималась подмога. Все же хорошо, что солдаты спали в доспехах, хоть никто и не верил в возможность ночной атаки, но ввиду близости врага устав соблюдался. Князь благодарил тех на Базе, кто подсказал ему возможные пункты этого устава. Воистину такие вещи пишутся кровью. Не будь этого, сейчас все еще только лихорадочно снаряжались бы для боя.

Родезцы, сообразив, что их обнаружили, ускорили бег, пытаясь вырваться из капкана.

Князь схватил одного из солдат, пробегающего мимо.

– Вниз!

– Что? – Солдат ошарашенно уставился на князя, потом сообразил, с кем говорит, и вытянулся: – Милорд?!

– Вниз! – Князь подтолкнул его с горы. – Передай, пусть конница обходит гору и встретит родезцев с той стороны! Там не очень много мест, где они смогут выбраться!

– Но…

– Бегом!!!

Солдат сорвался с места и помчался вниз по склону.

– Чертов снег! – Князь снова устремился вверх, но его уже обгоняли более сильные воины, которые буквально прорывались сквозь сугробы. Двигаться за ними оказалось очень удобно.

Вот они поднялись к своим. Князь огляделся, заметил одного из охотников Лира.

– Где?

Тот понял, о ком спрашивает князь, и ткнул пальцем в сторону. Князь присмотрелся и заметил торопливо передвигающихся по горе вражеских солдат. Охотники, пользуясь своим умением, поднялись выше и теперь сверху обстреливали врагов. То один, то другой родезский солдат падал и больше не поднимался. К сожалению, охотников было не так уж много, и они не могли кардинально повлиять на ситуацию, а локхерские лучники за ними просто не успевали, не было у них навыков передвижения по горам.

Князь обернулся к солдатам, указал мечом на врагов:

– С той стороны горы сейчас их ждет наша конница! Главное, не дать им времени собраться! Вперед! – и первым устремился в погоню.

Сейчас он мечтал уже не о рации, а об обычных снегоступах, но они остались в крепости, и солдатам теперь приходилось брести по колено в снегу. Вдруг их атаковали откуда-то сбоку из-за валуна. Смертники, но, кажется, именно в этом и заключалась их задача: умереть, но задержать погоню. Князя спасло только то, что он споткнулся и рухнул в снег, закопавшись в него с головой. Предназначенная ему стрела пролетела мимо, а его самого враги потеряли из вида, а потом уже им стало некогда разыскивать вражеского командира, хотя они явно его опознали то ли по росту, то ли по накидке.

Какое-то время родезцы даже теснили их, но тут подошли свежие силы с арбалетами, и очень быстро с этими врагами было покончено.

– Подберите раненых, – устало распорядился князь, понимая, что время упущено и догнать остальных теперь трудно. Но все равно надо идти.

Погоня возобновилась. С горы спустились только часа через два. Счастье еще, что с ними были охотники. Те с высоты могли следить за перемещением как своих, так и чужих, еще отлавливали заблудившихся солдат, направляя их в нужную сторону. Не будь этого, половина армии точно потерялась бы.

Едва они спустились с горы, как к князю подскочил всадник:

– Милорд, тут пытались прорваться, мы всех положили… но их было немного.

– Скорее всего, основная часть уходит туда, – Володя махнул рукой и устало оперся о колени, тяжело дыша.

– Мой командир подумал так же, а потому велел нам встретить вас, а сам повел всех дальше по дороге. Милорд, вам дать коня?

Князь так взглянул на солдата, что тот невольно поежился, а потом поспешно замахал рукой. Тотчас к ним подскочил еще один всадник, держа вторую лошадь на поводу. Володя тотчас вскочил в седло, повернулся к людям, нашел взглядом сержанта – командира восьмерки. Махнул ему:

– Ты и твоя восьмерка остаетесь здесь! Встать цепочкой и всех солдат, которые будут подходить, направлять следом за нами! Остальные за мной!

Вместе с небольшим эскортом он устремился в сторону шума разгорающейся битвы. Впрочем, когда они обогнули валун, оказалось, что битва уже затихает. Первая, неожиданная атака кавалерии на спустившихся с гор спешенных рыцарей принесла плоды, но увы, всадников было слишком мало. Родезцы быстро очухались и организовали оборону, а потом и отступление, пользуясь неудобством местности для конницы. Пожертвовав еще одним отрядом, они все же сумели отвести остатки своих сил и вывести их из-под удара. Едва оглядев местность, князь понял, что преследовать отходивших бессмысленно. Конница там не сумеет действовать в полную силу, а пехота просто не успеет подойти.

– Граф Рагорский, – пробормотал он, наблюдая, как родезцы отступают. – Я запомню тебя… – Потом вбросил меч в ножны. Сейчас предстояла муторная работа по сбору разбредшейся по окрестностям армии, подсчету потерь своих и врагов.

Даже к полудню собрать всю армию так и не удалось, охотники продолжали находить в горах заблудившихся солдат, а то и целые отряды. Благо те догадались подать сигналы дымами – идея охотников. Всем солдатам выдали заранее по небольшому мешочку с соломой и какой-то добавкой, от которой она горела с густым черным дымом. По таким дымам потеряшек и отыскивали. Солома горела недолго, но заметить направление успевали.

Правда, некоторые солдаты впадали в панику и использовали свою сигналку ночью, когда никто еще не в силах был их разглядеть, а утром оставались ни с чем, уже не в силах подать сигнал о своем местонахождении. Специально для таких, как только рассвело, в лагере разожгли костры с таким же черным дымом, он и служил указателем направления.

Сам князь за хлопотами скрывал досаду. И ведь виноват только он – не учел такой возможности, как ночной прорыв через горы. Привык уже всех удивлять своими неожиданными ходами, но забыл, что родезцы – это не сонные локхерцы, они и сами горазды удивлять. Эрих научил их ради победы отбрасывать общепринятые истины, касающиеся войны. Зимой не воюют? Ночью нельзя сражаться? Нельзя ночью отступать по горам? Все можно, если очень прижмет!..

Князь понимал, что своих офицеров винить нельзя, они действительно не могли представить такой попытки прорыва, но вот сам он, если бы хорошенько подумал, мог бы понять, что для родезцев это единственный шанс спасти хоть кого-нибудь. Вряд ли вырвалось много, судя по собранным данным, не больше трехсот солдат, а то и меньше, пусть и лишившихся коней, но сейчас, когда гарнизоны Родезии ослаблены, эти триста человек могут стать ядром формирования новой армии…

…Прошли к бывшему лагерю родезцев, где открылось страшное и очень неприятное зрелище. Рыцари, поняв, что лошадей им не спасти, убивали их, чтобы не достались врагу. Шуметь они не могли, а потому делали все быстро, одним ударом в шею. Мастерски, можно даже сказать. Но попались и живые лошади, которых родезцы отвели в сторону и привязали к кустам у скалы. В сумках обнаружились записки с почти одинаковым содержанием и даже написанные одним почерком. Видимо, по просьбе рыцарей их писал какой-то грамотей. Записки сводились к одному: просьба позаботиться о них и обещание заплатить любой выкуп за боевых товарищей. Именно так и было написано – боевых товарищей. Князь прочитал одну записку, вторую. Поиграл желваками.

– Что делать? – поинтересовался Лигур, который наблюдал за ним все это время.

Приведя вовремя своих людей, он не рискнул ночью подходить ближе и занял оборону в выбранном им узком месте на перевале. Утром Лигур узнал новость о прорыве и поспешил сюда, но мрачный вид князя не способствовал доверительной беседе, а потому он только доложил о приходе, о том, что Тарон взять не удалось и его пока только блокировали небольшими силами. Князь выслушал, кивнул и продолжил изучать брошенный лагерь родезцев. Здесь он и натолкнулся на этих лошадей. Лигур не рискнул оставить князя без присмотра и отправил своего заместителя заниматься солдатами, а сам присоединился к сеньору, тенью бродя за ним.

– Что делать? – Князь развернулся к Лигуру. – А что делать… позаботиться о благородных животных хотя бы из уважения к благородству их боевых владельцев.

– Я распоряжусь.

Князь кивнул и отправился обратно в Минот.

От организованной на следующий день погони он ничего не ждал, но и не послать ее не мог.

– Пройдитесь по деревням, – напутствовал он Тутса. – Еда нам не нужна, и уже имеющуюся девать некуда, а вот волы и лошади лишними не будут, этих забирайте, телеги тоже.

– Платить?

Хороший вопрос. В пределах Локхера князь категорически запретил любые реквизиции «на пользу короны», требуя за все платить. Но тут… скрепя сердце он помотал головой:

– Нет. Но и убивать никого не надо, все равно крестьяне серьезное сопротивление оказать вам не смогут.

В общем триста всадников отправились на реквизицию гужевого транспорта, а проще говоря – на грабеж.

Когда всадники уехали, сам князь с половиной армии отправился к Тарону. С горы оглядел город, расположенный довольно удачно между двумя горами. Здесь главный перевал переходил в равнину, а потом снова уходил в горы, уже не такие высокие, как предыдущие. Здесь, на берегу горной речки, и расположился город, не на склоне, в отличие от Минота, а именно на равнине, занимая ее почти всю целиком. Дорога через перевал шла выше по горам и чуть в стороне, поэтому город не мог помешать движению по ней караванов, но служил отличным перегрузочным пунктом и складами. Князь не заблуждался по поводу захвата этого города собственными силами, без серьезных осадных машин, но надеялся, что он сдастся сам, когда защитникам станет известно о разгроме каравана и захвате Минота.

– Парламентеров посылали? – поинтересовался князь у Дитона, который встретил его в небольшом лагере, где располагалась одна из блокирующих город частей. Сами солдаты были заняты тем, что возводили вокруг города насыпь и ставили частокол из раздобытых непонятно откуда бревен. Еще часть охраняла работающих от вылазки, а лежащие недалеко тела родезцев свидетельствовали, что предосторожность не лишняя.

– Они их тоже послали в ответ, – буркнул тир. – Даже слушать нас не стали. Я приказал выстрелить в город стрелой с посланием, но они вернули и ее.

– Понятно… слушай, а чего это наши солдаты надрываются? У нас пленных полно, гони их всех сюда, пусть на наше благо поработают. И еще… я видел в Миноте деревянные сараи, пусть их быстренько разберут и доставят сюда. И как склады сгодятся, и будет где людям отогреться.

– Я передам Лигуру, а пока пытаюсь через Лира наладить контакт с его людьми в городе.

– Надежда есть?

Дитон сожалеюще покачал головой:

– Все патрули усилены, на стенах двойные вахты… командир там решительный, призвал всех наемников в армию, собрал ополчение… и, похоже, наговорил много всего об иртинском палаче, объясняя, что будет с ними, если такой человек возьмет город.

Князь нахмурился, Дитон пристально наблюдал за ним, но тот только печально хмыкнул.

– А в Локхере моя репутация работала на меня, а не против, там предпочитали сдаваться.

– Там у защитников не было надежды на помощь, а тут… простите, милорд.

Князь махнул рукой.

– Ладно, чего уж там. Взять город мы можем, конечно, но мне становится плохо, как только подумаю о потерях… Тарон не стоит того, чтобы лишиться армии. Ладно, возведем тут укрепления и станем ждать Норта с осадными орудиями.

– Этот город как заноза у нас в заднице, – услышал реплику князя поднимающийся на наблюдательный пункт Лигур. – Но вы, милорд, безусловно, правы. Если мы начнем штурм, то положим половину армии.

– В лучшем случае, – кивнул князь. – Поэтому блокируем.

– А потом?

– А потом начинаем освобождать Эндорию… по крайней мере, ближайшие окрестности. Нам нужны люди для гарнизона и снабжение. Это мы можем получить в городах… Да, еще шахты. Их тоже надо захватить, а то безобразие какое-то, мы уже тут, а они продолжают добывать железо для Эриха. Нам оно тоже пригодится.

– Я соберу отряд, – согласился Лигур. – Два отряда. К шахтам отправлю пехоту, а в Эндорию конницу.

– Хорошо, – пробормотал князь, с трудом удержавшись на ногах. Его вдруг повело в сторону, и он чуть не загремел с горы. «Господи, как же я устал…»

Дитон заметил это и успел поддержать князя.

– Милорд, вам надо отдохнуть. – Дитон сдвинул брови. – Потом можете меня наказать, но сейчас вы либо отправитесь в крепость отдыхать, либо я прикажу доставить вас туда силой… и солдаты меня поддержат.

Князь нахмурился, но встретился с таким же непреклонным взглядом Лигура и сдался. «Если уж и он туда же…»

– Хорошо…

Уже падая в постель, князь все же решил, что за радио готов отдать не полцарства, а все, иначе как выяснишь, что творится в Родердоне и у короля. Когда еще прибудут гонцы? А с другой стороны, тогда бы он и его солдаты не смогли бы тут так свободно резвиться, ибо Эрих уже получил бы известие об их рейде и принял бы меры. Мыши могут и порезвиться, пока кот занят в другом месте. И можно быть уверенным, что информацию об их действиях этот самый кот получит одновременно с сообщением о делах в столице.

Неделя взаперти в доме, расположенном в не самом лучшем районе города, показалась Ортинии худшей в жизни. На третий день такой тоски даже тревога за подругу отступила куда-то глубоко внутрь, напоминая о себе только грустью и тоской.

– Мама, как думаешь, Луна выживет?

– Все может быть…

Ортиния видела, что мать не верила в такую счастливую случайность, но и прямо сказать об этом не хотела, успокаивая ее, как маленькую. Это особенно задевало принцессу – ее не считали достойной того, чтобы говорить правду, все норовили успокоить ее, подбодрить. По любому вопросу Гирон советовался с королевой, для нее же у него находились только слова утешения.

– В столице? Не переживайте, ваше высочество, все успокаивается.

Успокаивается? А с кем их охрана только недавно сражалась? Они всерьез полагают, что она не слышала звона мечей в переулке?

На четвертый день принцесса подумала, что в этом есть и ее вина. Раз она ведет себя как маленькая, то и относятся к ней соответственно. Луна? Они были ровесницами… но смогла бы она – Ортиния – вот так с улыбкой отправиться на смерть, выполняя свой долг? Весь день принцесса просидела задумчивой, размышляя о чем-то своем, а к вечеру перед всеми предстала уже совершенно другая девушка – повзрослевшая и решительная. И когда Гирон в очередной раз попытался утешить ее, обнадеживая, что фрейлина ее могла выбраться из дворца, Ортиния резко его оборвала:

– Куда? В тихий город, в котором вам каждый день приходится вступать в бои? Или думаете, я ничего не слышу?

Гирон осекся, повернулся к королеве за поддержкой, а та с каким-то новым выражением смотрела на дочь.

– Орти, у Луны есть только один шанс, – заговорила она, – если она зачем-то понадобится заговорщикам. В противном случае…

Ортиния отвернулась. Хотела, чтобы к ней относились, как к взрослой? Получай. Но тут же устыдилась, подавила слезы и уверенно взглянула на мать:

– Я понимаю. Придется с этим жить. Если она выживет… я возблагодарю всех богов, но шансы на это невелики. Гирон, сколько нам тут сидеть?

Гирон снова посмотрел на королеву, дождался ее кивка и заговорил:

– Конрон Иртинский уже рядом. Мы получили известие, что ему удалось разгромить армию герцога Нинсельского, но из-за этого он не успел занять столицу до прихода герцога Эндорского.

– Этот дурак тоже в заговоре? – не удержалась принцесса от удивления.

– Орти! – укоризненно покачала головой королева.

– Судя по всему, нет. – Гирон дипломатично не заметил восклицания принцессы. – Похоже, его просто использовали, а потом ему было уже поздно отступать. Все будет зависеть от того, как долго он решит сопротивляться. Что же касается боев, так лучше пусть к нам лезут эти бандиты, с ними легко справиться. Намного хуже, если кварталы начнут прочесывать солдаты. К счастью, беспорядки в городе мешают Эндорскому организовать наши поиски. Думаю, в ближайшие дни он станет наводить порядок в столице.

О том, как именно герцог взялся наводить порядок, Гирон сообщал каждый день. Сначала он хотел доложить все только королеве, но та сама позвала дочь. После этого они слушали его доклады вдвоем.

– Он не понимает, что только разжигает ненависть? – изумлялась Ортиния.

– Судя по всему, он даже не думает о том, что чернь способна что-то чувствовать. Кнут в его представлении – лучшее средство для управления ею. Но этим он только приближает свое падение. Его ненавидит уже весь город, и сейчас жители надеются только на то, что войска короля наконец освободят их от этого сумасброда. В ближайшие день-два все решится.

Как Гирон и предсказывал, все решилось в течение суток. Сначала восстали солдаты гарнизона.

– Маркиз Савский – сторонник короля? – Ортиния буквально прошипела.

– Он ничего не значит, – отрезала королева. – Маркиз – пешка в этой игре, и если он решил таким способом спасти свою шкуру, пусть. Все будет меньше потерь.

– Мама, из-за него погибла Луна!

– Это еще неизвестно. Или ты из принципа хочешь залить все вокруг кровью, лишь бы увидеть его на плахе?

Ортиния надулась, но тут же подняла голову:

– Я понимаю. Но я все равно его не прощу. Никогда.

– А это и не требуется. Найдется другой способ наказать его. А пока надо как можно скорее покончить с мятежом.

На следующий день Гирон привел к ним в дом тира Джерома, которого представил как своего непосредственного начальника.

Тот вежливо раскланялся с королевой и принцессой, выдал подробный, но четко отрепетированный доклад о ситуации:

– К сожалению, дворец еще в руках мятежников, но для вас мы уже приготовили отличный дом. Там вы будете в полнейшей безопасности. Прошу вас следовать за мной, карета ждет.

Дом и впрямь оказался великолепным, но Ортиния, вымотанная последними событиями, когда из-за волнений почти не спала, сразу же завалилась в постель и проспала почти сутки. А вот королева решительно заявила, что собирается принимать участие в совете, на котором решается судьба мятежа и столицы. А еще ей очень не нравился капитан Торвальд. Почему, она бы и сама не сказала, просто чувствовала, что что-то с ним не так, и все. Ну не встревал герцог Вертонский уже давно в разборки знати. Что его заставило вмешаться сейчас? Надежда спасти сына? Возможно. Но неужели он не знал о том, что сын ввязался в заговор? Почему-то королева не верила в это, но доказать она ничего не могла, а потому просто наблюдала. Когда-нибудь она все поймет и разберется в ситуации, а пока лучше молчать и слушать, а этому королева за долгую жизнь во дворце научилась лучше всего.

В столице царил полный бедлам. Жители, вздохнувшие было с облегчением, когда в город вошла армия герцога Эндорского, притихли, устрашенные казнями, которые герцог немедленно начал производить. Трупы «мятежников» висели на каждом углу. Вот только тишина была не испуганная, а напряженная. Любая мелочь могла взорвать ситуацию и вывести все из-под контроля. Напрасно герцога старались утихомирить и сдержать.

– Чтоб я церемонился с этим отребьем! – рявкнул он, не выдержав увещеваний герцога Лодерского, который прекрасно понимал, к чему все это может привести.

Увы, в его подчинении был только гарнизон, да и то не полностью, там маркиз Савский командует и его люди. Противопоставить герцогу Эндорскому Лодерский ничего не мог. А тому эта ситуация явно нравилась. Впервые он может разговаривать свысока с кем-то равным себе. Похоже, он и о цели забыл, так загордился – главный в столице!

И уж если герцог Эндорский не слушал Лодерского, то маркиза Савского и графа Дирана, являвшегося главным в столице в отсутствие короля, он вообще ни во что не ставил. Граф, впрочем, и не пытался встревать. Первые два дня он смотрел на все творившееся вокруг, а потом вдруг исчез. Сначала это никого не встревожило, пока из лагеря войск герцога Торендского не стали приходить воззвания от имени графа к солдатам гарнизона – оставлять мятежников и переходить на сторону короля.

Конрон, по простоте душевной, сначала просто хотел отрубить перебежавшему к ним графу голову. Графу удалось его убедить, что это имеет право сделать только король. Но тут граф попал в руки к Джерому, с которым у него состоялся продолжительный разговор, после чего Диран вышел из палатки задумчивый и готовый к сотрудничеству.

– Оно, конечно, все зависит от короля, – заявил напоследок графу Джером. – Вот только королю о произошедшем мы ведь докладывать будем. Мы можем сообщить, что некий граф участвовал в мятеже, а потом, когда понял, что проиграл, перебежал к нам, чтобы спасти свою шкуру. А можно сказать, что вы проникли в замыслы мятежников и, когда собрали все сведения, рискуя жизнью, пришли с ними к нам. Может, в первом случае вас и помилуют, но карьеру свою вы загубите. А во втором – станете героем.

Диран колебался недолго, а Джером, довольный вербовкой, активно записывал все сведения, которые выдал ему перебежчик, для отчета герцогу. Ну и еще наметил других кандидатов на вербовку. А чтобы окончательно привязать графа, он и придумал эти обращения к солдатам, в эффективность которых совершенно не верил. Однако сработало, хотя и не так, как рассчитывали: побежали не солдаты, а дворяне, кто еще оставался в городе. И в этот момент подошли отряды герцога Вертонского, появлению которых не обрадовался ни Конрон, ни Джером. К счастью, герцог Вертонский уже старик и самолично возглавить армию не может, а с его командиром можно и договориться. Впрочем, тот, как это ни странно, на первые роли не рвался, видимо, получил соответствующий приказ.

Его появление привело к совершенно неожиданным последствиям – в городе вспыхнул бунт стражников во главе с маркизом Савским, который и открыл ворота столицы перед армией своего отца. Тут же возобновились задавленные террором волнения, и началась форменная охота на солдат герцога Эндорского. Тот бесился, но сделать ничего не мог, а когда стражники открыли ворота города, сообразил, что проиграл, и с жалкими остатками армии заперся во дворце.

Джером подозрительно косился на командующего герцогской армией, но доказать факт сговора не мог. Да и глупо ведь пытаться что-то там доказывать, когда играют за тебя, тем более командующий совершенно не чинил препятствий Конрону, не спорил о местах дислокации и также о том, кто возьмет на себя охрану дворца. Проблема только одна – отбить дворец. Ну, еще навести порядок в городе. Тут уже за дело взялся Джером. Если доверить все Конрону, то слон в посудной лавке покажется образцом изящности и осторожности. Сам Конрон с облегчением спихнул всю политику на Джерома и занялся подготовкой к штурму дворца, точнее, возведением укреплений вокруг него, чтобы оттуда никто не сбежал. А еще не забыл отправить в ставку короля сообщение о подавлении мятежа и о том, что королевская семья в полной безопасности под охраной всего войска… Оставалось надеяться, что ему забудут промашку с промедлением занятия столицы…

Последние бунты подавили на четвертый день, и в городе наконец-то воцарился мир. Только после этого можно было серьезно говорить о штурме дворца. Герцог Эндорский не нашел ничего лучшего, чем объявить себя защитником короля, а остальных подлыми мятежниками, призвал их сложить оружие и отдаться ему на правый суд. Над его заявлением ржали даже последние нищие столицы.

– Он всегда был таким, – заметила королева-мать, когда это сообщение зачитывали в доме, где располагался штаб. – Его даже казнить будет жалко, ясно же, что его использовали. Если бы тут был герцог Нинсельский, нам бы пришлось намного хуже.

– А он тут, – хмыкнул Джером, но сразу же сделал вид, что закашлялся, и извинился.

– Ничего страшного, господин тир, – улыбнулась ему королева. – Ваш герцог знал, кого направить нам на помощь. Я всегда буду благодарна вам. Вам и господину графу Иртинскому.

Конрон важно поклонился. Присутствие королевы ему тут совсем не нравилось, она мешала ему проводить военный совет, посвященный дальнейшим планам. Ну, в самом деле, при ней же не обматеришь подчиненного, который не выполнил приказ. И душу не отведешь в споре. Приходилось себя контролировать. И какой в этом случае военный совет? Торжественный прием во дворце, право слово. Хорошо хоть принцесса не присутствует.

– В общем, я против штурма, – выждав положенную паузу и убедившись, что королева больше ничего не скажет, продолжил прерванный появлением посыльного с заявлением от герцога Эндорского граф. – Капитан? – Конрон выжидательно уставился на командующего армией герцога Вертонского, который совершенно не принимал участия в разговоре.

– Я полностью с вами согласен, граф. Совершенно бессмысленно терять людей под стенами дворца, никуда заговорщики не денутся.

Как-то так получилось, что капитан Торвальд занял не очень важный пост коменданта. Не очень важный в присутствии таких людей, как сама королева и Конрон. Но комендант, в числе прочего, выносил приговоры в военное время, и здесь он неожиданно оказался безжалостным к мятежникам. Даже королева вынуждена была вступиться за казнимых:

– Мой сын непременно захочет с ними поговорить.

– Ваше величество, ваше милосердие не знает границ, – поклонился Торвальд. Казни прекратились.

Впрочем, не так уж много и было казнено, просто выбор казнимых был несколько странным, не всегда казнили самых опасных и деятельных заговорщиков, чаще совершенно серых и неприметных типов. Но внимания Джерома или еще кого-нибудь это не привлекло. А зря. Например, Джерому было бы полезно заглянуть в некий список, который капитан Торвальд всегда носил с собой, не расставаясь с ним даже ночью. Приказ сеньора он намерен был выполнить качественно и в срок. Из этого списка в живых осталось не так уж много людей, но, к сожалению, все они сейчас находились во дворце. И размышлял в этот момент Торвальд как раз о том, что исполнить приказ герцога Вертонского лучше всего во время неразберихи штурма. Если все пройдет тихо, то добраться до нужных ему людей станет проблематично, этот Джером непременно всех запрячет подальше и никого, кроме короля и герцога Алазорского, к ним не допустит. Но как спровоцировать штурм?

Эндорский помог ему сам. Когда дезертиров стало уже не остановить, а солдаты совершенно не горели желанием умирать в проигранной битве и прекрасно понимали, что к ним никто претензий предъявлять не будет, герцог решился на вылазку. На что надеялся, непонятно. И первыми под удар попали как раз солдаты капитана Торвальда. Легко отбив вялую атаку, а вражеские солдаты не очень сопротивлялись и скорее торопились сдаться в плен, чем реально воевали, они ворвались во дворец… Когда подоспел Конрон со своими людьми, последний из списка герцога Вертонского, кто знал о его участии в заговоре, был мертв.

– Граф! Беда! – В суматохе боя запыхавшийся гонец с трудом отыскал Конрона и выдернул его из битвы. – Беда! Я три дня скакал… срочно…

– Что там случилось? – Конрон раздраженно обернулся, но по мере того, как гонец говорил, он становился все бледнее и бледнее. – Герцог нас всех убьет, – прошептал он. Потом очнулся и заорал так, что перекрыл даже шум битвы: – Срочно всем! Выйти из боя! Пехота продолжает, рыцари за мной! Латники тоже! Кто-нибудь, разыщите Джерома!

Через рекордные три часа столицу на полной скорости покидал отряд всадников численностью в пятьсот человек – всех, кого удалось собрать. Джером мрачно наблюдал за отъездом, вынужденный теперь делать то, чего никогда до этого не делал, – командовать остающимися войсками. Ну, благо офицеры хорошие, могут и без его «умных» распоряжений обойтись, а вот если Конрон не успеет… Думать об этом совершенно не хотелось.

Герцог Вертонский, подъезжая к ставке короля, злорадно усмехался. Что ж, выскочка, сражение ты выиграл, но посмотрим, как ты переживешь это. Герцог Вертонский никому не прощает нарушения своих планов. А найти наемников нетрудно, особенно если не жалеть денег. Самое главное, они уверены, что нанимал их герцог Лодерский. Какое счастье, что его люди встретили отряд наемников, отступающий после поражения герцога Нинсельского. А еще повезло, что командир отряда был слишком зол на герцога Торендского, из-за армии которого они потеряли столько людей. Может, не встреть наемники людей герцога, злость так и осталась бы при их командире, пока не погасла, но предложение отомстить выскочке он принял с энтузиазмом, даже особо не торговался. И вот отряд в двести великолепно подготовленных наемников устремился в сторону герцогства Торендского, в котором, судя по всему, уже не осталось войск: часть ушла с герцогом, а другая сейчас осаждала столицу, пытаясь освободить ее от мятежников. Разве это не шанс одновременно заработать и отомстить? Как там заказчик говорил? Герцог дорожит своей сестрой? Значит, цель очевидна. Выскочка еще пожалеет, что ввязался в игры серьезных людей.

Пока дожидались подхода обозов Филиппа Норта и армии графа Танзани, князь решил заняться укреплением позиций. Тем более что стали появляться первые добровольцы. Тут все просто – их распределили по отрядам и занялись тренировкой. Подготовить из них хороших солдат в короткие сроки не получится, но на стенах стоять сойдет, а большего и не требуется. Вообще, именно гарнизонных солдат и не хватало, ибо оставлять своих было откровенно жалко. Но все это было обычной текучкой, которая не требовала много внимания. Как с удивлением обнаружил князь, он особо и не нужен сейчас. Даже с занозой в виде города Тарона офицеры предложили разобраться без его подсказки и разработали план действий.

Взвесив все «за» и «против» и не найдя к чему придраться, он дал им добро и… отстранился от командования.

– Вы предложили – вам и исполнять. Слава в случае успеха и втык от меня лично в случае поражения.

Лигур покачал головой, похмыкал и вышел.

Князь не удержался и все-таки съездил на место осады, понаблюдал, как солдаты, матерясь, на канатах поднимают в гору части стрелометов – ничего иного поднять было невозможно из-за размеров и веса. Стрелометы оказались самыми легкими и занимали меньше всего места.

Установив шесть штук на вершине, Тарон подвергли настоящей бомбардировке, благо камней вокруг, как грязи. Да, летят хуже стрел, не так точно, но когда обстрел идет с господствующей высоты – это совершенно не критично.

– И вы надеетесь таким образом вынудить их сдаться?

Лигур покачал головой.

– Нет, конечно. Но зато мы не даем им покоя ни днем, ни ночью. У нас же весь город как на ладони. Плохо он предназначен для обороны. Его же как форпост от горцев ставили, а не против настоящей армии. Против тех сгодится, а с нами…

– А разве не как крепость против Локхера?

– Локхера? Нет, конечно. Локхер никогда не претендовал на земли по эту сторону хребта. Зачем им это? Это Родезия постоянно зарилась на Эндорию, поэтому на той стороне настоящие крепости. Собственно, – Лигур возвел глаза к небу, – дай боги памяти, это первое вторжение Локхера в Родезию за… лет сто, кажется. Да и в прошлый раз это был ответный рейд.

– Ну, у нас тоже не вторжение – так, набег. – Князь достал бинокль и изучил результаты обстрела. Так себе, но защитников он явно нервировал, показывая, что произойдет, если тут появятся настоящие осадные машины. – Требуше расколотит эти стены за день.

Лигур пожал плечами.

– Полагаю, они не верят в такое. Думают, что у нас совсем небольшой отряд и осадных машин нет. Потому и смелые, все наши предложения о капитуляции отвергли. Этот обстрел и нужен, чтобы показать – мы не отступим. И машины у нас есть.

– Слабоватые.

– А это не важно.

– Ладно. – Князь поднялся. – Поеду посмотрю, как там новобранцы тренируются, а вы тут развлекайтесь.

Развлекались все. Латная конница шастала по Эндории, собирая добровольцев и гоняя немногих родезцев, которых судьба занесла в эти края. Легкая кавалерия Ллии Тутса опустошала деревни Родезии, гоня к перевалу живность, телеги и коней. Понуро брели коровы и козы, быки тянули крестьянские телеги с разным полезным хламом. Кстати, встретились и с вырвавшимся отрядом родезцев – те слишком поспешили выйти на дорогу, явно не рассчитывая, что локхерцы наберутся наглости атаковать селения непосредственно в Родезии. И хотя солдат было больше, но все были предельно вымотаны, а понесенные потери и поражение никак не способствовали поднятию боевого духа. Тутс некоторое время преследовал их, подвергая постоянному обстрелу, пока те не укрылись за стенами небольшого городка. Укрепления там так себе, но для легкой конницы совершенно непреодолимы.

– Ждать… что может быть хуже? – жаловался князь барону Дитону, разглядывая дорогу с одной из башен крепости. – Порой я даже жалею, что так хорошо научил офицеров и мое присутствие там почти не требуется. Так бы хоть работой отвлекся.

Цену таких жалоб новоиспеченный барон знал прекрасно, а потому только хмыкнул. Князь понял его правильно.

– Да знаю я, что сам этого добивался. Но пожаловаться ведь можно? Не солдатам же говорить, что их командир нервничает из-за отсутствия вестей.

– На Филиппа можно положиться, ваша милость. Он придет.

– Придет. Завтра или послезавтра, если мы с ним правильно рассчитали маршрут и не случится ничего непредвиденного. А вот придет ли с ним Танзани?

– Прошу прощения, ваша милость?

– Я к тому, что кто знает, как там дела у короля с Эрихом и армией Совета. Если не так хорошо, как мы надеялись, то как бы не пришлось все бросать и мчаться туда, выручать Артона.

– Вы так не верите в силу королевской армии?

– Я прежде всего верю в Эриха. Не нравится он мне… А, ладно, что там говорить, дождемся обоза, и все станет ясно. Знаешь, с одной стороны, тут нам удобно действовать – войск Родезии почти нет, с другой, пока сюда новости доберутся… Может, уже и мир заключили, а мы тут воюем.

– Это вряд ли, ваша милость.

– Конечно. Но на всякий случай стоит подумать, что нам дальше делать…

…Обоз появился вовремя – на следующий день вечером. Князь так обрадовался, что пригласил к себе и Филиппа, и Танзани немедленно, поручив размещение людей и телег офицерам – так хотелось поскорее получить последние новости.

Филипп попытался было сослаться на свой долг командира, но куда там.

– Своим заместителям доверяешь? Значит, справятся. Заодно узнаешь, кто на что годится. Идемте.

Танзани все-таки задержался, но обнаружив, что все дома и казармы для его людей давно подготовили и осталось только вселиться, появился на совещании вовремя.

– Мы вас ждали, – пожал плечами князь в ответ на его удивление. – А делать пока все равно нечего.

В комнате, отведенной под штаб, он даже изменил своим правилам и выставил на стол кувшин с вином и закуской. Выслушав новости, долго молчал.

– А Эриха я все-таки недооценил, – наконец заявил он. – Так быстро внедрил новую тактику… А ведь только с чужих слов о ней знал. Но зря – очень зря он так…

– В каком смысле – зря? – Граф оторвался от еды и с недоумением глянул на князя. – Результат-то неплохой…

– На первый взгляд да, но хотел бы я знать, что там у него в тылу после такого творится… Тактику мало изучить и использовать – еще нужно подобрать людей, которые соответствуют новым требованиям. Эрих – гений, но вот его офицеры… очень сомневаюсь. И не готовы они к тем трудностям, что у них возникнут. Как бы он не потерял больше времени после таких быстрых побед, чем если бы действовал как принято. Победить ведь мало… М‐да… очень мало…

– Правда? – заинтересовался Танзани, когда князь не закончил мысль, о чем-то задумавшись.

– Что? А, да. Вам ли не знать. Победить мало – нужно еще суметь этой победой воспользоваться. Будь я на месте Артона, я бы отправил в тыл родезцам кавалерию и приказал атаковать обозы. Они наверняка разбросаны в совершенном беспорядке. Но… Это если крепок тыл. Про столицу не слышно?

Танзани и Филипп переглянулись.

– Когда мы уходили – было тихо, но это не значит, что так и сейчас.

Князь кивнул.

– Нужно быть поближе к месту событий… Тут нам делать уже нечего…

– Что? – Танзани нахмурился. – Что значит – нечего?

Князь поднял руку.

– Минуту, граф, вы не так меня поняли. Суть в том, что пока мы тут сидели в захваченной крепости, мне стало ясно, что напрасно ограничил себя. Сила моей армии в маневренности. По-настоящему она может проявить себя в стремительных маршах и молниеносных атаках. Осаждать и захватывать крепости и города она тоже умеет, но в этом случае мы превращаемся в самую обычную армию, каких тут полно. И становимся предсказуемыми.

– То есть ты уже придумал новый план, – вычленил главное из словесной шелухи Танзани. – И судя по тому, что не говоришь о придумке прямо – мне это не понравится.

Князь осторожно кивнул.

Граф очень нехорошо глянул на него.

– Продолжай.

Князь торопливо достал карту и расстелил ее, коротко обрисовал нынешнее положение.

– Тарон мы, конечно, возьмем, когда подойдут осадные машины. Можно устроить налеты в Родезию, что сейчас и проделывает Тутс со своими орлами. Но это все комариные укусы. Неприятно, но не больше. И с вами наша армия сделать что-либо серьезное неспособна, даже с учетом того, что в городах и крепостях Родезии сейчас сидят инвалидные команды вместо гарнизонов. Даже если на каждую крепость тратить по три дня, то все равно нам понадобится месяц, чтобы добраться до центральных районов Родезии. Да за это время там пять армий набрать успеют. И встретят нас во всеоружии.

– Логично, – подумав, согласился граф.

– Второй возможный вариант – возвращение Эндории. Но тут мы столкнемся с тем же самым, с чем в свое время столкнулся Эрих. Захватить Эндорию недолго, благо тут вражеских солдат почти не осталось. Но как потом снабжать нашу армию? И что вообще делать дальше? – Князь ткнул в карту. – Пока между центральными областями королевства и Эндорией торчит армия Эриха, еще непонятно, кто в ловушке – мы или они. Слоеный пирог какой-то. И самое главное, если Эрих все-таки разобьет королевскую армию, то перед ним будет вся центральная область королевства, а мы тут на отшибе застрянем. Ни родезцам не навредим, ни королю не поможем.

– И что ты предлагаешь?

Князь снова ткнул в карту.

– Перевалов четыре. Сейчас в руках Эриха остались три. Их нужно либо блокировать, либо вернуть. Что удастся вернуть все – я не верю, повторение такой удачи, как здесь, вряд ли будет. Ладно, если еще одна крепость падет благодаря нашим друзьям. Но это и не важно. Сам факт наличия тут сильного отряда остановит снабжение Эриха и отправку ему подкреплений. Только идиот будет частями слать людей и обозы, не имея информации, сколько тут действует вражеских солдат. Просто надо создать иллюзию, что нас много. Родезцам тогда придется собирать очень серьезный обоз и очень большую охрану. А это время. Много времени, а оно для Эриха бесценно. Он не может проиграть еще одну кампанию, ресурсы у него не бесконечны.

– У нас тоже.

– Но у нас их больше. Я продолжу. А вторая часть армии совершает рейд по Эндории, спускается вдоль этой реки и оказывается почти в тылу Эриха. Если он повернет на нее, то уйти в Нинсел и за счет скорости оторваться от преследования. В любом случае это снимет угрозу с королевской армии.

Танзани помолчал.

– Как я понимаю, вторая часть армии – твоя, а мне тут изображать пугало для родезийских обозников? – От этих слов повеяло холодом.

Князь даже испугался… чуть… Потом тряхнул головой.

– Граф, откровенно – вы справитесь с этой задачей? Не конкретно вы, а ваша армия. Она способна совершать такие быстрые марши? Ваши рыцари удержатся от соблазна атаковать Эриха, если понадобится отступить? С другой стороны, здесь, на перевалах, все близко. Никто же не заставляет вас отсиживаться по эту сторону хребта. А когда родезцы соберут армию для прорыва – вам ее и сдерживать. Или разбить, если появится шанс. Вы ведь не можете не понимать, насколько важно, чтобы Эрих не получил ни одного солдата, ни одной телеги.

Танзани и сам понимал разумность предложения. По сути, князь предлагал каждому делать то, что он умеет лучше всего и для чего его отряд приспособлен наилучшим образом. Ему – вести осадную войну с рейдами на вражескую территорию, сдерживание имеющихся вражеских сил, выдавливание противника из Эндории. Вольдемару – стремительными рейдами крушить тылы, заставляя Эриха с главными силами терзаться сомнениями и придерживая наступление. Имея в тылу такого противника, не очень-то понаступаешь. И если у кого есть шанс вовремя прийти на помощь Артону, то только у него. Но сама мысль надолго застрять в этой глуши претила командиру гвардии, даже если он понимал важность его дела – пока он здесь, Эрих не получит подкреплений, а Вольдемар будет спокоен за свой тыл.

– А когда тут уже станет невозможно держаться, то всегда можно отступить в Вертон. Только гарнизоны на перевалы посадить крепкие и припасов оставить побольше.

– Без помощи они не продержатся.

– Почему без помощи? – удивился князь. – Вертон Эрих не контролирует пока еще. После того как вы там порезвились. Создать несколько складов, припасы доставлять морем. Нет, конечно, если Эрих все бросит и сосредоточит все усилия на возвращении себе перевалов, то ничем эти припасы не помогут, ну так и это хорошо. Мы за это время сумеем вернуть все потерянное, и Эриху придется войну начинать сначала.

Князь видел, что почти убедил графа, тот сопротивляется скорее от нежелания торчать вдали от короля, чья защита его прямая обязанность. Эту операцию вообще они планировали как рейд, для отвлечения… ну и по тылам пройтись, а потом быстро назад. Набег. И вернуться предполагалось вместе.

Крейс и Лигур в спор предпочли не вмешиваться, понимая, что тут играют роль не военные аргументы, а психологические. Да и спорить с тем, кого называют Льдом, желающих не находилось.

– Решим все завтра, – наконец пришел к какому-то решению граф. – Пока не пал Тарон, ты все равно никуда не пойдешь.

Князь кивнул.

– Ну да. Кстати, инженерные части и все машины я оставлю тебе, так что будет чем штурмовать те немногие города и крепости, что держат в Эндории родезцы.

– Само собой. – Князь после этих слов понял, что победил. Граф хоть и взял время, чтобы подумать, но, судя по его последним словам, для себя уже все решил и согласился со всеми доводами.

Тарон пал на второй день – как, впрочем, и предполагалось, выдержать правильную осаду он не мог, тем более подкрепленную весомыми аргументами в виде осадных машин. Но князь не стал этого дожидаться и вышел в поход еще до того, как на стенах города взвился белый флаг, даже граф понял, что держать здесь Вольдемара дальше – только задерживать помощь королю. Армия князя снова налегке двинулась в сторону Нинсела. Куда именно, он пока и сам не знал, надеялся сначала прояснить обстановку в королевстве и только потом принимать решение. Но в случае чего всегда можно и слегка повернуть в тыл родезской армии…

…Начатое активное строительство постоялых дворов на границе Торендского герцогства принесло свои первые плоды – подозрительный отряд наемников был замечен сразу. И только пока еще абсолютная неготовность оборонительных сооружений помешала запереть ворота. Смотритель – отставной солдат – мудро решил, что задержать такой отряд он не сможет, только людей зря положит, даже с учетом охраны каравана, который сейчас стоял у него. Потому радушно вышел навстречу, сделав вид, что решил, будто они один из отрядов короля, идущих им на усиление из-за ухода основных сил герцогства. Мол, давно ждут…

Наемники, у которых была своя цель, хоть и хотели пограбить караван, но также понимали, что если совершат такую глупость, то можно будет забыть о дальнейших планах. Да и добыча в замке герцога была явно больше той, что обещал этот несчастный караван. На вылетевших со двора голубей никто внимания не обратил.

Ясно, что задерживаться надолго наемники не стали и, заверив, что спешат выполнить контракт, двинулись дальше, незаметно оставив наблюдателей – не отправит ли смотритель постоялого двора гонцов, не игра ли его радость. Гонцов не было, что убедило командира, будто их действительно приняли за присланную помощь. Солдат опытный, он понимал, что на войне случается всякое, в том числе и такое. Но даже если смотритель что и понял, то гонцов высылать не стал – своя шкура дороже.

Известие о подозрительном отряде пришло вовремя. Оставшийся за командира заместитель Гирона, может, и не паниковал бы так – сил хоть и недостаточно, но шанс отсидеться за крепкими укреплениями был, однако он послал гонцов во все близлежащие города с приказом выдвинуть городские отряды стражников – не бог весть какая военная сила, но достаточной численности, чтобы заставить возможных грабителей задуматься. Их единственный шанс был во внезапности, а вот достигнуть ее, с учетом разведывательной сети, которую раскинул в герцогстве Вольдемар, было из разряда чудес. Но… Вечно это «но»… неугомонная маркиза Аливия Старинова извела всех по поводу тоски и скуки. Играла, но хорошо играла, некоторые даже верили. В общем, скучно ей стало и захотелось прогуляться… А госпожа Риола поддержала, предложив научить девочку охотиться на мелкую живность и ставить силки.

– Я у себя дома так делала, – вздохнула Риола, вспоминая дни жизни в замке дяди.

Естественно, усидеть на месте не смог и Корт, а за ним увязалась Аника. Аливия хотела утащить и Генриетту, но та еще не отошла от произошедшего, и Улияна ее просто не пустила. Да и сама девочка не изъявила особого желания идти в лес, не очень хорошо себя чувствуя. Так что отправились охотиться вчетвером… С ними, конечно, было сопровождение, которое вполне могло отбить разбойников, но если попадутся этим наемникам… Что с ним сделает князь, в случае если его сестра пострадает, командир не хотел даже думать. И где этих охотничков теперь искать в лесу?

Как бы то ни было, но что-то делать нужно. Вызвав командира эльфов… странное все-таки название для лесных охотников… он поставил перед ним задачу.

– Карл, ты прекрасно все понимаешь… Нашу компанию надо отыскать во что бы то ни стало, а дальше уже действуйте по обстоятельствам. Возможно, вы не успеете вернуться, в таком случае…

– Мы укроемся в лесу, – невозмутимо отозвался упомянутый Карл.

– В лесу?

– Верон, мы и обучались действовать в лесу. Мы там как дома. Это самое безопасное. А захотят нас там отыскать… ну пусть попробуют.

– Сколько возьмешь с собой? – Подумав, командир решил не спорить. Раз уж доверяет им безопасность сестры князя, то глупо лезть с советами.

– Много не надо – большому отряду тяжелее прятаться… Возьму человек тридцать, причем даже ослаблять гарнизон не придется – они все сейчас патрулируют дороги. Как раз перехвачу их, когда будут возвращаться – не заметить врагов они не могли, а значит, будут действовать по инструкциям.

– Действуй.

Следующим посетителем был человек, с которым командиру общаться хотелось меньше всего, но не принять которого не мог.

– Госпожа, проходите.

Улияна Тиндон выглядела чуть бледно, но держалась спокойно.

– Насколько все серьезно, капитан?

– Трудно сказать, ваша милость. По донесению наблюдателя, в подозрительном отряде человек двести пятьдесят…

– А у нас?..

Верон помолчал.

– Гарнизон замка составляет тридцать человек… Но тут много рабочих, крестьян… Как солдаты не очень, но у нас хорошие укрепления… Кое-что придется отдать, но зато главное удержим. И я послал сообщение в ближайшие города, думаю, через несколько дней из Лариона придет человек триста городской стражи. Сейчас собираюсь назначить командиров ополчения.

Улияна кивнула.

– А… а дети?

Снова молчание.

– Я отправил в лес эльфов. Думаю, детям в лесу с ними будет безопаснее всего.

– Сейчас зима…

– Ваша милость… если их не успеют вернуть до начала осады, то им лучше остаться в лесу под охраной. О них позаботятся. Ваша милость, поверьте, никто из нас не хочет, чтобы с ними что-то произошло. А сейчас извините, нужно заниматься обороной.

Может, людей в замке и не хватало, но вот оружия было с избытком. После ухода отрядов мануфактуры продолжали работать не останавливаясь. Доспехи, бердыши, стрелометы – все в избытке. Так что даже ополчение можно было вооружить нормально. Конечно, первыми все равно вооружались опытные солдаты, но и остальным хватало. А сам Верон носился по окрестностям, отмечая недостроенные укрепления, которые, скорее всего, удержать не получится. Еще неизвестно, есть ли осадные машины у наемников, или они рассчитывают на внезапность… Да и вообще… а вдруг это отряд наемников, который всего лишь проходил мимо по своим делам, а смотритель просто поднял панику…

Может, конечно, и так, но Верон помнил слова князя о том, что лучше поднять тревогу и выглядеть потом смешным из-за пустых страхов, чем не сделать этого и стать трупом из-за того, что страхи подтвердились. В любом случае отряд наемников, направляющихся от зоны боевых действий, выглядит подозрительным.

С ним не спорили и рабочие с крестьянами. Молча и как-то зло свозили внутрь стен нехитрый скарб и разбирали оружие. При этом сжимали его с такой решимостью, что было ясно – будут сражаться не за страх, а за совесть. За то будущее, которое всем показал новый герцог. Его и его семью будут защищать. Если бы еще и сестра герцога вместе со всей честной компанией была под присмотром, было бы совсем хорошо. А так оставалось надеяться, что их разыщут и приведут раньше, чем под стенами фортов появятся наемники.

Риола охотиться не то чтобы любила – всяких зайчиков ей всегда было жалко, но умела. Понимала необходимость. Ведь не ради развлечения она охотилась, а для пропитания. Пришлось учиться после смерти родителей и ранения дяди. Аливия также, несмотря на любовь ко всему пушистому и милому, отнюдь не была домашней девочкой. Откуда на столе котлеты, все прекрасно знали. Поэтому когда Аливия заскучала – ее деятельной натуре уже не хватало простых тренировок, а Риола пробормотала, что обычно в таких случаях она уходила в лес ставить силки, то результат оказался закономерным. Дружной компанией и отправились в лес. Корт ясно…

– Я же не могу отпустить дам одних…

То, что никто их одних отпускать не собирался и с ними отправлялись лесник и егеря, как-то прошло мимо внимания мальчишки. Аника… Она и сама не знала, зачем увязалась. Возможно, просто стало интересно. В общем, на охоту отправились вчетвером с двумя егерями в качестве охраны и лесничим в качестве наставника.

Окрестные леса уже были основательно вычищены от разбойников, и никто не видел ничего страшного в том, чтобы дети развеялись. Да и слугам, которые из-за скуки Аливии сильно страдали, вынужденные по пять раз убирать коридоры, нужно отдохнуть.

Удалившись от замка, Риола принялась учить Аливию ставить силки под наблюдением лесничего, который уважительно кивал головой, ни разу ее не поправив, чем Риола очень гордилась.

У всех были своеобразные лыжи с мехом животных, которые мастерились для зимнего похода армии, но остались невостребованными. Естественно, мимо внимания Аливии такие вещи пройти не могли. Она ими заинтересовалась давно, помнила прогулки зимой по острову, пусть не на лыжах, а на снегоступах. А тут такой подходящий случай. Вот и совместили приятное с полезным. Сначала было непривычно, но потом распробовали, и даже Анике понравилось. К тому же эти лыжи позволили свободно перемещаться по глубокому снегу.

Скатившись с горы и кувыркнувшись в сугроб, Аливия высунула из снега голову, огляделась и рассмеялась. Вскинула руки, подбрасывая в воздух горсти снега.

– А все-таки жаль, что скоро снег растает! – прокричала она. – Короткая у нас зима, Володя рассказывал, что у него такая погода держится несколько месяцев.

– Бр-р‐р, – передернуло Анику, которая скатилась с той же горочки и остановилась перед головой Аливии. Она даже зябко повела плечами. – Какой ужас!

– Почему? А мне нравится.

Аника наградила девочку странным взглядом.

– Ну, конечно, ведь у твоего брата на родине именно так! У него там просто не может быть ничего плохого.

– Да ну тебя!

Рядом остановился Корт и протянул подруге лыжную палку, помогая выбраться из сугроба.

– Хватит вам. Нам еще силки проверять.

– А чего их проверять? – хмуро поинтересовалась Аника. – Аливия своими воплями всю живность в лесу распугала. Попадется только кто-нибудь глухой… или тупой.

Риола торопливо вмешалась. Она уже несколько раз успела пожалеть, что вспомнила о своих умениях. По отдельности Аливия и Корт были настоящими ангелочками, как их иногда называл Володя. Но стоило им оказаться вместе… Очень скоро они устроили соревнование, кто больше поставит силков, у кого окажется больше добычи. Аливия не утерпела и бегала проверять свои силки каждые пятнадцать минут. Корт увязывался следом и посмеивался. Охрана и лесничий не вмешивались. Аника… Ну один раз попыталась прокомментировать соревнование брата и Аливии с замечанием, так ей досталось от обоих. Риоле пришлось сначала успокаивать ее, потом стыдить детей. В общем, вскоре она ощутила себя наседкой среди… нет, «цыплята» тут явно неуместное слово. Монстры какие-то, честное слово.

– Чтоб я еще раз… – пообещала она себе.

Рядом хмыкнул лесник.

Надолго они уходить не собирались. Дойти до сторожки, переночевать там, потом вернуться, попутно проверяя силки. Вроде все просто. Дошли…

Первым неладное заметил лесник, настороженно глядя куда-то вперед. Егеря как раз заканчивали растопку печи в сторожке, прогревая ее, когда к избе подбежали сразу человек десять. Все вооружены и явно встревожены. К счастью, охрана ребят узнала своих коллег, и один из них подскочил с докладом к лейтенанту, его узнали уже все. Даже дети застыли, тревожно следя за совещанием взрослых, к которым присоединился и лесник. Риоле пришлось всех удерживать от желания немедленно отправиться выяснять подробности.

– Тихо, Аливия, – утихомирила она девочку. – Что бы там ни случилось, но нас поставят в известность, когда закончат совещаться. А пока мы там только мешать будем. Но явно произошло что-то серьезное…

– Мама? – испуганно прошептала Аника.

Риола глянула на нее, на побледневшего Корта.

– Не думаю, что если бы случилось что-то с вашей мамой, то сюда пригнали бы столько солдат.

Лесник в чем-то весьма активно убеждал егерей, а те не очень охотно отвечали. Лейтенант отмалчивался. Наконец лесник зашагал к ожидавшим хоть какого-то объяснения ребятам. Лейтенант попытался что-то ему возразить, но лесник только отмахнулся.

Риола с интересом смотрела на это представление. Кажется, сейчас они все узнают.

Лесник и лейтенант подошли одновременно и недовольно глянули друг на друга.

– В общем, это… – неуверенно начал лесник, – тут сообщили, что появился большой отряд странных людей и они направляются к замку…

– Большой? – Риола покосилась на лейтенанта эльфов, как сами они себя называли. Точнее, так их назвал Володя. – Насколько?

– Пока непонятно, – нехотя отозвался он. – Сведения еще не проверены – человек двести – двести пятьдесят, по предварительным данным.

– А в замке?

– Тридцать человек охраны… но сейчас уже больше – в замке укрылись рабочие со строительства и крестьяне с окрестных деревень. Оружия в замке много… – Лейтенант помолчал. – Но некоторые недостроенные форты придется оставить, у нас нет столько людей, чтобы их держать.

– А почему вы решили, что это враги? – поинтересовалась Аника. – Может, просто отряд наемников мимо проходит.

– Мимо проходит оттуда, где идут сражения, и направляется туда, где никаких сражений нет? – Лейтенант вздохнул. – Боюсь, что это все-таки враги. Нас послали за вами, чтобы вернуть в замок под охрану стен, но… – Он покосился на лесника.

– Мы не успеем, – коротко отозвался тот. – Лейтенант забыл, что здесь не его солдаты, – лесник глянул на Аливию и Корта, – которые могут шагать по лесу без отдыха днем и ночью. Все утомились за время похода, а скоро начнет темнеть. Вы предлагаете детям ночевать в снегу?

– У нас есть теплые одеяла…

– Дети не пройдут и двух километров. Разумно переждать ночь в избе, а утром принимать решение, тем более вы говорите, что оставили наблюдателей. Значит, будем знать, что происходит.

– Я согласна с дедом Лоном, – энергично закивала Риола. – Даже я чувствую, что не смогу больше двигаться, а здесь еще… – Девушка заметила предупреждающий взгляд Аливии, уже готовой разразиться гневной речью на тему, что она способна двигаться хоть всю ночь и ничуть не устала. – …Аника, – торопливо закончила девушка. Аливия глянула на сестру Корта, и весь ее настрой пропал. Та действительно выглядела уставшей. Да и сама Аливия периодически клевала носом, но упрямство не позволяло ей в этом признаться.

Лейтенант, видимо, только сейчас сообразил, что перед ним дети, которые уже проделали весьма основательный путь до этой избушки. Вздохнул.

– Хорошо. Обустроимся на ночь тут. Избушка вам, а мы и на улице переночуем… Как я говорил, теплых вещей мы захватили с запасом. На всякий случай.

– Сколько вас? – поинтересовался лесник.

– Здесь десять человек. Еще нескольких я оставил наблюдателями, а остальные проводят разведку в лесу, чтобы мы случайно с кем-нибудь не столкнулись… Мало ли.

Дальше взрослые уже обсуждали план действий, отправив ребят в избушку укладываться спать.

– Завтра вам понадобятся все силы.

Не спорила даже Аливия.

А наутро выяснилось, что хотя основные силы наемников не подошли, но их разведчики уже сновали по окрестностям, заглядывая в покинутые дома. Провести мимо них детей дело довольно рискованное. Встал вопрос – что делать дальше…

…А вот командир наемников был крайне недоволен. Каким бы образом об их приближении ни стало известно, но люди этого князя оказались предупреждены, и теперь все спрятались за стенами замка и в этих странных небольших укреплениях вокруг. Штурмовать же их… ну, может быть, повезет захватить парочку, а дальше что? Его сил для полноценной осады совершенно не хватало. Да и осадной техники не было. Ставку-то делали на внезапность. Быстро подойти, ворваться, когда никто не ждет.

Сначала он намеревался прикинуться проходящим мимо отрядом, которому требовалось пополнить припасы, но быстро понял, что его обман никого не убедил. И что делать? Идти обратно несолоно хлебавши? Так ведь деньги уже взяты, и большие, чтобы просто уйти. Неудачу при попытке захватить замок ему еще могут простить, а вот если он уйдет, даже не попытавшись… вот этого наниматели точно не оценят. Стоять под стенами? Так наверняка уже вокруг посланы гонцы в окрестные замки и города, и вскоре здесь соберутся силы, заметно превосходящие его отряд, а тогда уже придется думать не о штурме, а о том, чтобы унести ноги.

Но выбора не было, и Арчибальд Донован приказал штурмовать те укрепления, которые, по его мнению, наименее защищены. Наемники идиотами не были и тоже все понимали прекрасно, а потому не столько штурмовали, сколько делали вид, хотя и получили неожиданно яростный отпор. Такого точно никто не ожидал.

Арчибальд хмуро взирал на недостроенную стену и два форта. Вроде вот, бери, но кто ж знал, что там окажется столько разных пакостей вроде стрелометов? Они выбивали его людей еще до того, как те приближались даже на выстрел из лука.

– Мои парни засекли небольшие группы всадников, – доложил его заместитель тихонько. – У нас есть еще два или три дня, прежде чем к осажденным подойдет подмога.

Арчибальд Донован снова глянул на укрепления. Взять некоторые можно, но что дальше?

– Собираемся, – буркнул он. – После обеда уходим в Корвию.

Заместитель облегченно кивнул и постарался поскорее исчезнуть. Но уйти им было не суждено. Чуть позже вернувшись, он заметил, что командир чуть ли не за шкирку трясет кого-то из отряда.

– Ты уверен? Ты точно уверен?!

– Да, командир. Я специально перепроверил и опросил еще несколько пленников. Они все подтвердили.

Арчибальд расплылся в хищной улыбке:

– Сами боги за нас! Оставляй тут прикрытие, мы идем в лес!

– В лес, командир? – изумился заместитель.

– Да! Тут мне птичка на хвосте принесла новость: оказывается, сестры этого выскочки-князя нет в замке. Она с невестой князя и детьми бывшего герцога как раз перед нашей атакой отправились поохотиться. И да, передай, чтобы эту его сестру брали живой. Обязательно живой! Теперь-то этот князек выплатит нам все, что задолжал!

Заместитель сначала даже не понял, о чем речь, вроде бы этот князь ничего им не должен. Потом сообразил: есть такой недостаток у их командира. Тот почему-то был уверен, что все, у кого есть деньги, должны ему. Но в данном случае он был полностью с ним согласен – если им удастся захватить этих «охотничков» и убраться из Локхера, то все они станут богатыми… очень богатыми. Почему-то иной вариант ему даже в голову не пришел…

Воодушевленные наемники под веселые разговоры отправились в лес на свою охоту…

Джером никогда не командовал войсками… даже отдельными отрядами не командовал. Максимум, кем ему приходилось бывать, – временно замещать командира рыцарского копья, пока сам рыцарь и его помощник пьянствовали с друзьями. Но тут ведь совсем другая история… мало того что ему достались в основном пехота и очень мало конницы. Может быть, это и неплохо, ибо конница в городе не очень нужна, но резко понижало его статус среди местной знати, которая только конницу и считала нормальной силой.

Однако Джером отличался практичной жилкой, которую в свое время и приметил князь, назначив его руководителем разведки – совершенно нового дела, которым раньше никто целенаправленно не занимался. Джером тут же разметил маршруты патрулирования города, включив в свои отряды и бездельничающую стражу.

Благородные считали ниже своего достоинства заниматься каким-то там патрулированием, а немногие попытки заканчивались скандалами и мародерством. Дисциплина в локхерских войсках всегда была слабым местом. Поэтому все с облегчением и спихнули разведку на выскочку – ему как раз по чину. Джером и не спорил. Поручив военную часть вопроса офицерам, он только ставил ту или иную задачу. Зато с Гироном общался весьма основательно и подробно:

– В общем, так, военная операция почти закончена. Штурм дворца хоть и отложился из-за отъезда Конрона, но никуда они не денутся. Нас оттерли, ну и ладно…

– Почему это? – нахмурился Гирон. – Другие приобретут славу подавителей бунта…

– Это не та слава, которую хотелось бы приобретать, – возразил Джером. – Проблема в том, что вы, военные, порою не видите дальше своего носа… не в обиду будь сказано. Я и сам был таким, но князь однажды прочел мне целый курс лекций на тему простых силовых решений…

Гирон подумал.

– Не хочу даже вникать. Что нам делать сейчас?

– Что делать? Капитан Торвальд малость поспешил с казнями… В общем, бери людей и занимай дома основных мятежников. Особо обрати внимание на дома тех, кого уже казнили. Боюсь, у всех будет первым желанием побыстрее забыть о таком неприятном событии, как бунт. А мы до сих пор еще не знаем главного кукловода. Извини, но не верю я в то, что все организовали Лодерские. Поэтому организуй тщательный обыск в домах мятежников. Ищи любые документы и все вези мне – будем разбираться. Не может быть, чтобы где-то этот паук не прокололся. Кстати, все адреса я уже распорядился переписать.

Гирон задумался.

– Моих людей не хватит.

– Твои люди пусть обыскивают дома и помогают моим. Крейс передал мне тут парочку имен больших специалистов. За деньги они привлекут еще кое-каких мастеров по поиску разных тайников…

– Ночных королей?

– Какая мне разница, кто они, если эти ребята помогут отыскать то, что нам так необходимо? Об условиях договаривайся сам. Вот места встречи. Что касается людей… Я же не просто так выбивал право для своих солдат на патрулирование города. Говорю же, вы, военные, слишком прямолинейно мыслите. При бунтах и в гражданской войне главные битвы происходят отнюдь не на полях сражений… В общем, не забивай голову. Так что можешь привлекать всех, кого сочтешь нужным. Распоряжения офицерам я отдал.

Идея с обыском домов казненных пришла Джерому совершенно случайно. Он понимал, что промедление со взятием столицы после поражения герцога Нинсельского князь припомнит ему обязательно. Конечно, командовал армией Конрон, но что с него взять? Вояка. Для того Вольдемар и поставил Джерома, что в этой войне политика должна превалировать над военными соображениями. Так что это была его ошибка. И ладно бы просто ошибка – Вольдемар вряд ли его серьезно за нее накажет. Понимает же, что все еще неопытны. Главное было в другом – возможный титул барона, в котором он сейчас так нуждался. Чтобы титул снова мог стать реальностью, нужно совершить нечто такое, что перекроет его промашку. И Джером стал думать. Вот тогда он и вспомнил, насколько внимательно и вдумчиво князь подходил к поиску и анализу разной информации. Дворец, да, пока в руках заговорщиков, но ведь их дома и дворцы в городе. И вряд ли они не позаботились об их охране во время бунта. Так что не разграбили их… Даже если и разграбили – ценные бумаги обычно прячут в тайниках. И тут он вспомнил о некоторых контактах в столице, которые ему передал Крейс.

– Вдруг пригодится, – заметил тогда начальник СБ с ухмылкой.

Джером чуть не нагрубил ему в тот миг, но сдержался, вспомнив, что Вольдемар говорил об использовании в разведке разных людей, в том числе и неприятных.

В общем, одно зацепилось за другое, и родилась мысль провести тщательный обыск всех домов заговорщиков, начав с уже казненных, решив, что эти жаловаться не будут, а после подавления бунта о них постараются забыть как можно быстрее. Поэтому он и выступил с идеей патрулирования города силами войск Вольдемара. Остальные с этим поспешили согласиться – шанс оттереть этого выскочку с первых ролей и выставить себя главными в подавлении бунта. Глядишь, и король заметит.

Джером мысленно только посмеялся над этой спесью благородных. Вот уж в чем он был уверен, так это в том, что князь никогда не упрекнет его за то, что позволил отодвинуть себя с первых ролей в таком деле. Ну пусть они там занимаются чем угодно, а он займется поисками того, кто руководил бунтом. Может, и не найдет, но наверняка ему попадется множество документов, которые можно будет использовать на благо герцогства.

И вскоре к нему потек первый ручеек разных писем, расписок, долговых обязательств. Подробно Джером еще не разбирал их, но даже то, что видел, уже его радовало. Теперь появилась возможность прищучить еще парочку знатных вельмож. Джером впервые по достоинству оценил слова Вольдемара о тайной войне и… Возвышенные Боги, ему начала нравиться эта игра, в которой все зависит не от тупых мускулов, а от твоего ума и ума исполнителей.

– Надо заняться подбором своих людей, способных на поиск разного тайного, – пробормотал он, задумавшись. – Постоянно полагаться на ночных королей как-то слишком… неблагоразумно.

Тут его и настигло известие, что капитан Торвальд и остальные организовали штурм дворца и умудрились потерпеть поражение. Совершенно не критично, тем более что у защитников совершенно не было сил, чтобы организовать прорыв. Но сам факт… Джером покачал головой и отправился на совещание, которое спешно созывал капитан Торвальд. Нужно выяснить подробности. Да еще и от Конрона нет никаких известий…

Небольшая армия двигалась по заснеженным дорогам Эндории с невиданной для местных скоростью. Князь и сам не знал, куда торопится. То ли его гнало вперед предчувствие проблем у Артона, то ли желание поскорее закончить поход и вернуться домой, то ли все вместе. А уж постоянными стонами про царство за радио он надоел сам себе. При этом цена уже поднялась с половины до трех четвертей.

Проблем особых пока не было – небольшие отряды и обозы врага сметались молниеносно. Эрих благоразумно устроил склады в глубине завоеванной территории, справедливо полагая, что мимо него никто не пройдет, а если и пройдет, то он успеет перехватить таких смельчаков. Большой отряд не прорвется, да и снабжать его невозможно, а маленький не опасен. Кто ж мог предположить появление одного чокнутого князя, который устроил тотальный разгром в тылах воюющей армии? Причем двигался он не наугад, заранее разузнав места расположения более-менее значительных складов. А из-за скорости перемещения его армии по снегу за ним просто не успевали, даже конница вязла – лыжи в этом мире оказались оружием чуть ли не стратегическим. Нет, их и раньше использовали, точнее, нечто похожее, но никто не догадался снабдить ими армию. В результате небольшой отряд Вольдемара получил небывалую свободу действий в заснеженном краю, отказавшись от дорог. Его телеги оказались спроектированы весьма удачно и ничуть не отставали… А снабжение… Ну, его им обеспечивали родезцы – часть продовольствия шла в сани, а то, что увезти не могли, уничтожали.

За две недели армия прошла чуть больше двухсот километров, да не по прямой, а весьма оригинальным зигзагом, сваливаясь на противника как снег на голову, каждый раз там, где их не ждут. И уже по мере приближения к основной линии столкновения появились первые новости. Узнали о попытке переворота в столице.

Новость была ожидаема, потому князь не удивился, но вот отсутствие сведений о последствиях восстания его явно напрягало, хотя он и старался выглядеть увереннее.

Из-за постоянной спешки они едва не влетели в основные силы родезцев. Эрих, раздраженный погромом в собственном тылу, оставив небольшую часть войск в качестве прикрытия от армии Артона, обеспечив таким образом тайну перемещения, двинулся на перехват. Вольдемара спасли лыжи. Родезцы вынужденно двигались по дорогам и имели сомнительное удовольствие наблюдать, как почти попавшийся отряд локхерцев удаляется в сторону видневшихся вдали гор. Попытка преследования ни к чему не привела…

– Уф, – облегченно выдохнул князь, когда стремительный забег закончился. – Чуть не попались. Мы слишком увлеклись, ребята…

Лигур молча кивнул, а ведь он предупреждал о том, что они слишком приблизились к линии фронта. Впрочем, в таких напоминаниях князь не нуждался – корил только себя.

– Но есть и хорошие новости, – сообщил он. – Раз тут появился сам Эрих во главе войска, значит, он не воюет против Артона. Следовательно, свою работу мы сделали. Идем к Нинселу, точнее, к Пиртинеру.

– К Пиртинеру? – удивился Лигур.

– Да. Плохо, что все так получилось с армией Совета и с королевской, – новости о прошедших сражениях они уже имели, – Эрих в который раз сумел удивить, но несмотря ни на что, своего мы добились – от города основные силы отвлечены. Осада там идет, но совсем небольшими отрядами…

– Вы же говорили, ваша милость, что там гарнизон около пяти тысяч?

– Был. Подозреваю, что с подходом королевской армии он уменьшился. Любят тут гарнизоны сокращать даже там, где не следует… В любом случае подробности выясним в пути.

Вскоре, однако, оказалось, что проблему осознавал и Эрих, чьи отряды вдруг обнаружились на дорогах, ведущих к тому же Пиртинеру.

– Облом, – вздохнул князь на срочно созванном совещании. – Я‐то надеялся разобраться с осаждающими, а тут вот оно как.

– Думаете, там Эрих?

Князь задумчиво глянул на Крейса.

– Это я тебя должен спрашивать… Можешь сказать?

Крейс нахмурился, пытаясь понять, в чем его упрекают. Он и так делает, что может, но как тут собирать сведения? Но князь, оказывается, никого не упрекал и только рукой махнул.

– Не можешь. Так я‐то откуда могу знать? С вероятностью в… ну процентов семьдесят, Эрих с большей частью армии вернулся к Артону, все-таки там главные силы Локхера. Мы, уж извините за сравнение, всего лишь рой ос надоедливых, в чем-то опасных, но вполне терпимых, если не упускать из виду. Вот нас и не упускают, отправив разъезды по всем дорогам. Проблема только в том, что моя армия в данный момент единственная в своем роде, и она – будущий костяк вооруженных сил всего герцогства… а возможно, и королевства. Рисковать ею я не могу, а потому вероятность такого риска для меня неприемлема.

– И что же мы будем делать? – Лигур не мог не признать его правоту, хотя истинные локхерские рыцари были совершенно не согласны с такой позицией, считая ее трусостью, но князь уже приучил к дисциплине даже своенравных тиров. Так что они ворчали, но подчинялись. Тем более все понимали, что сражения все равно будут. Не здесь, так в другом месте.

Князь минут двадцать изучал карту.

– Нам бы до весны продержаться. Когда начнут таять снега в горах и вскроются реки на равнинах, Эрих будет вынужден прекратить наступление. А если мы за это время еще проредим его склады…

– Скорее всего, все они уже под надежной защитой, – вздохнул Лигур.

– И это хорошо, – пожал плечами князь. – Значит, те солдаты, что сейчас охраняют склады, отсутствуют в полевой армии. Ха, на этот раз мы загнали Эриха, заставив его дергаться по нескольким направлениям. Главное теперь не подставиться и не позволить себя разгромить. Может, мы и простые осы, но даже осы могут загнать медведя, если правильно выберут тактику. Так что нам главное не ошибиться. Эрих не тот человек, который позволит нам безнаказанно ошибаться. А потому всем особая внимательность. Ллия, сейчас все зависит от тебя и твоих орлов – ты наши глаза и уши.

А дальше началась форменная игра в прятки и догонялки. Зима сильно осложняла ситуацию всем. Опыта не хватало ни у кого – такая война для всех была в новинку, даже для самого Эриха, который хоть первым и начал воевать зимой, но и для него все было внове. Побеждал только за счет того, что противник оказался готов к такой войне еще меньше его. А князь мог опереться на гигантский опыт войн своей родины, который наставники на Базе старательно в него вдалбливали. И только поэтому им удалось вырваться из сжимающегося кольца, в которое Эрих старательно пытался загнать небольшую армию. Битва с отрядом Вольдемара, похоже, настолько была нужна ему, что он пошел на крайнюю меру, заняв совершенно невыгодную позицию, тем самым предоставив локхерцам просто великолепную возможность атаковать его.

Князь долго с одной из горных вершин изучал позицию, но так и не понял, в чем подвох. Но тем не менее отрицательно покачал головой на ожидающие взгляды офицеров.

– Заманчиво, но в ошибку Эриха я не верю. Если я не вижу, в чем подвох, то, скорее всего, плохо смотрю. Я слишком уважаю короля Родезии, чтобы купиться на такое. Тем более эта битва нам не нужна. Мы уже почти победили. Если удержим здесь Эриха до весны, то войну Локхер выиграл. После разгрома оппозиции Совета Артон сосредоточил в своих руках всю полноту власти, и теперь впервые он свободен в своих решениях. Нужно просто дать ему время воспользоваться этим. А ресурсы Родезии на исходе, вы и сами это видите.

Недавно пришли сразу два известия. Первое от Танзани, который сообщал, что ему удалось захватить еще один перевал, закрыть третий, вызвав обвал, и теперь до весны его точно не очистят, а четвертый запер своей армией. К тому же он совершил несколько набегов на территорию собственно Родезии, разорив пограничные города. О получении подкреплений из родной страны Эрих мог забыть до того момента, как захватит хотя бы один перевал. В самой Эндории склады Эриха оказались основательно разорены Вольдемаром и его небольшой армией.

Еще одна новость была с подробностями из столицы. Детали непонятны, но общая картина вполне. Поэтому князь и не хотел в такой ситуации рисковать. Он не стал бы затевать бой, даже если стопроцентно был бы уверен, что в позиции Эриха нет ловушки и тот действительно совершил ошибку. Даже если победит, то потери будут слишком велики. Ну и зачем это, когда конечная цель достигается простым ожиданием? Да, нет военных подвигов, нет славы. Все тихо, спокойно, предсказуемо… можно даже сказать, обыденно и скучно. Но князь считал, что воевать нужно именно так. А все эти подвиги и геройства нужны тогда, когда командование ошибается. Наслушался от бойцов на Базе.

Отряд свой он не уводил – стоял вдали и наблюдал. Эрих со своей армией тоже стоял. День, два… потом предпринял попытку вызвать его на бой провокацией. Но дисциплину в войсках уже навели железную, и даже тиры не дернулись, когда рыцарская конница Родезии гарцевала километрах в трех от них.

Эрих, сообразив, что боя не будет, предпринял последнюю попытку как-то спасти зимнюю кампанию. Ночью от его армии не осталось и следа…

Лигур уважительно глянул на Вольдемара.

– Вы оказались правы, милорд. Как вы догадались?

Князь пожал плечами.

– Я бы сам так поступил на его месте. У него сейчас остался единственный шанс чего-то добиться – атаковать королевскую армию и разбить ее. За нами родезцы просто не угонятся.

– Идем следом?

Князь покачал головой.

– Нет, свое стояние на Угре мы выиграли. Дадим возможность и другим отличиться.

– Стояние на чем?

– Потом расскажу, Лигур, – вздохнул князь. – А следом мы не пойдем потому, что я бы на месте Эриха такой шаг противника точно бы предусмотрел. Если мы сейчас спустимся на равнины, то окажемся в пределах досягаемости его конницы. Я бы точно подстроил какую-нибудь пакость. Эриха, конечно, мы будем преследовать, но другой дорогой. – Он ткнул в карту. – Мы поставим между нами и его армией вот эту реку. Пока она скована льдом, мы в любой момент можем переправиться…

– И они – тоже.

Князь хмыкнул.

– Получится Чудское озеро в миниатюре.

– Что?

– Говорю, что лед пехотинца выдержит, даже в доспехах, тем более они у нас в основном кожаные, а вот рыцаря со всеми его прибамбасами и конем уже вряд ли. Нам главное засечь попытку переправы. – Он многозначительно глянул на Ллию Тутса.

Тот важно кивнул.

– Сделаю.

– Вот и отлично. Выдвигаемся. Сначала уйдем чуть дальше в Эндорию, а потом постараемся выйти на дорогу, параллельную той, по которой ушел Эрих. Зная о нас, висящих на хвосте, он, безусловно, будет с особым безрассудством стремиться к атаке королевской армии Локхера.

Лигур рассмеялся.

– Да уж. Ему придется выделить значительные силы для прикрытия тыла. Снимаю шляпу, милорд. Даже не принимая участия в битве, мы вынуждаем Эриха разделить свои силы.

– Лигур, я об этом постоянно твержу. А наши тиры дальше собственного носа не видят. Все бы им атаковать и побеждать. Никому и в голову не приходит, что вопрос-то стоит не о победе или поражении в одной битве, а об исходе войны в целом. И при таких ставках рисковать в совершенно не нужных нам стычках по меньшей мере глупо. Все, заканчиваем разговоры. Ллия, ты со своими парнями выдвигаешься вперед на разведку. Крейс…

– Я в курсе. Мои шпионы будут следить за родезцами.

– Вот и отлично. Лигур, твои солдаты идут сразу после ухода парней Тутса. Вперед!

Сказать, что герцог Алазорский был сердит, значит сильно преуменьшить его состояние. Он был в ярости. Артон, с несвойственным ему философским смирением, взирал на разъяренного герцога и посматривал на графа Тарома, который командовал всей кавалерией королевской армии и отвечал за разведку. Королю совершенно не было жаль побледневшего графа.

– Две недели! – шипел герцог. – Две недели против нас стояла жалкая кучка родезских войск, а мы узнали об этом только сейчас! И не от вас, граф, как следовало бы ожидать, а совершенно случайно от пленных фуражиров, которые заблудились ночью и удачно вышли к нам. Чем вы там, в разведке, занимались, вы можете объяснить?

– Ваша светлость…

– Вы понимаете, что из-за вас мы упустили шанс разбить это прикрытие Эриха? Я не знаю, как герцогу Торендскому удалось это, но он сумел отвлечь на свои небольшие силы почти всю армию Эриха, заставив его лично заняться преследованием! Как можно было не заметить, что тут осталась лишь небольшая часть родезцев?

– Ваша светлость, но они постоянно зажигали много костров…

– Даже не пытайтесь оправдаться! Подобные приемы известны с давних времен, и вы, если вы компетентный командир разведки, не могли о них не знать. Ваша задача и заключалась в том, чтобы раскрывать такие обманы! А если бы Эрих сейчас не гонялся за Вольдемаром, а обходил наши позиции, чтобы ударить с тыла? Мы бы узнали об этом, только когда его полки свалились бы нам на голову?

– Но…

– Уходите, граф! Я не желаю выслушивать ваши нелепые оправдания!

Граф глянул на короля в непонятной надежде получить его защиту, но Артон остался внешне равнодушным. Граф выскочил из палатки, словно ошпаренный, гневно сжимая кулаки. После его ухода в палатке воцарилась тишина. Герцог успокаивался с трудом, а король благоразумно решил дать своему канцлеру остыть. Наконец герцог обреченно махнул рукой и уселся на раскладной стул.

– С этим нужно что-то делать, – буркнул он. – Теперь я понимаю, о чем говорил Вольдемар, когда заявлял, что армии у нас нет, только вооруженные отряды. Каждый со своим командиром, и каждый действует, как ему заблагорассудится.

– Вольдемар так говорил?

– Да, ваше величество. Я с ним был не согласен… Но… Возвышенные Боги, мы даже против Эриха просто младенцы, а если придется столкнуться с Тралийской империей?

– Ну, родезцы в прошлую войну им нехило наваляли.

– Когда в империи была гражданская война, и тогдашний король Родезии просто поддержал одну из сторон… в качестве наемника, предоставив войска за деньги. Но не в этом дело. Мы ведь не одержали ни одной победы над Эрихом! Ни одной!

– Тортон… – заикнулся было Артон, но замолчал и нахмурился.

– Верно, – кивнул его мыслям герцог. – Вольдемар Старинов и его новособранная армия из рабов. Материал так себе, но боевые качества… Я наблюдал за тренировками. Он умудрился заставить подчиняться и тиров. Не без помощи Танзани, конечно. Ваше величество, боюсь, у нас нет особого выбора. Раньше я говорил, что мы можем поддержать или не поддержать Вольдемара, но сейчас… Если мы не поддержим его, то, боюсь, нас задавят.

– Мы уже получили практически всю власть в королевстве. Теперь Совет мне не сможет указывать…

– Вы укрепили свою власть, но, боюсь, представители знати по-прежнему сильны, и если мы упустим эту возможность, то вскоре все может вернуться на круги своя. Либо мы переносим реформы Вольдемара на все королевство, навсегда отстраняя высшую аристократию от власти, либо оказываемся легкой добычей кого-нибудь вроде Эриха.

Артон задумался. Крепко.

– Ему это не понравится, если я правильно тебя понимаю. Ты ведь хочешь подготовить его как замену себе?

– О, не сразу, ваше величество. Боюсь, сейчас он не справится. Молод еще. Авторитет у него не тот, хотя он и вырастет после нынешней кампании и после его роли в подавлении восстания…

– От которой его люди очень ловко отстранились, выставив на первые роли капитана Торвальда, хотя тот и появился под конец трагических событий и, скорее всего, по причине того, что герцог Вертонский хочет спасти своего наследника, оказавшегося замешанным во всем этом. И я не верю, что Джером вместе с Конроном осмелились провернуть такое самостоятельно без прямого приказа Вольдемара. Или все-таки они ошиблись?

– Конрон мог, – задумался герцог. – Он типичный вояка. Но Вольдемар вовсе не просто так вместе с ним отправил Джерома. Этот будет похитрее. Так что я тоже не верю в подобную ошибку. Но тут особой загадки нет, ваше величество, – Вольдемар и так привлек к себе слишком большое внимание последними действиями. Еще и здесь отметиться… – Алазорский покачал головой. – Слишком много славы – слишком много зависти.

– И вы ему позволите остаться в тени? Если вы хотите привлечь его к нам, то имеет смысл выставить его героем? Этот поход по тылам, его люди подавили восстание…

– Ни в коем случае! – Герцог даже головой мотнул. – Если я правильно понял Вольдемара, то так с ним действовать ни в коем случае нельзя, это скорее оттолкнет его от нас. Он сейчас наверняка мечтает о спокойствии домашнего очага, о возможности проводить время с близкими. Вся эта слава и награды для него пустой звук.

Артон моргнул.

– Эм… мы говорим об одном человеке?

– Ваше величество, смею уверить, что вы не общались с ним настолько близко, чтобы понять его… да и… – Герцог замялся.

– Говорите уже прямо, – поморщился король, – у меня недостает жизненного опыта. Просто действия Вольдемара и ваши слова… они ведь противоположны.

– Отнюдь. Все его действия вынужденны, и он поступает именно так, чтобы создать для себя тот самый очаг, о котором и мечтает. Знаете, как я уговорил Вольдемара принять герцогство?

Артон с интересом вскинул брови. Выслушал рассказ герцога и на миг растерялся.

– Вы сказали ему, что Аливия не сможет найти свое место, потому что для купеческой дочери она уже слишком независимо воспитанна и ведет себя неподобающе и что как сестру никому не известного князя ее не примут?

– Только если за ним будет стоять определенная сила.

– Подожди. – Артон даже головой помотал. – Он стал герцогом, чтобы своей названой сестре обеспечить будущее?

– Именно.

Снова молчание.

– Вроде бы я слышал, что какие-то наемники отправились в герцогство, пока там нет войск.

– Я отправил туда отряд, едва узнал об этом. Но тот, кто это сделал, совершил самую большую ошибку в жизни. Вольдемар не простит. Никогда. И не успокоится, пока не доберется до того, кто это сделал.

Артон эту фразу, похоже, пропустил мимо ушей, все еще переваривая предыдущую новость. Покачал головой, вытащил из-за пазухи монетку на веревочке и качнул ее перед глазами.

– От каких незначительных событий порой зависят судьбы королевств… И что вы предлагаете?

– Пока дать Вольдемару то, что он хочет. Хочет он домашний очаг и безмятежное спокойствие? Пусть. Два-три года мы обойдемся без него, тем более что придется делать очень непопулярные вещи и заниматься… чисткой… м‐да. Я уже старик, поэтому возьму грех на свою душу. Надеюсь, Возвышенные Боги зачтут, что кровь мятежников будет пролита мною не ради власти, а для защиты трона и королевства. А князю в этом пачкаться не стоит. Когда он придет мне на смену, он должен быть в глазах общества героем прошлой войны, а не палачом знати.

Король нахмурился. Хотел что-то сказать, но передумал. Покачал головой:

– Это точно необходимо?

– Если проблему не решить, то потом придется действовать намного жестче. Именно сейчас мы имеем уникальный шанс обойтись меньшей кровью. Намного меньшей. Если дать Совету хотя бы год – он оправится, и тогда придется применять уже более жесткие меры. Нам бы еще из этой войны выбраться.

– Тебя проклянут. И меня заодно.

– Я прикрою вас, ваше величество. Будем делать вид, что после войны я взял слишком много власти над неопытным королем. Вы ругайте меня почаще…

– Хм… – Артон решительно тряхнул головой. – Нет.

– Ваше величество?

– Я тоже кое-чему научился у Вольдемара. В частности, отвечать за свои поступки. Поэтому – нет. Если мы решили действовать, то это Наше решение. И вы моя десница!

Герцог, уловив королевское «Наше», поклонился.

– Хорошо, ваше величество.

– И как это отстранение Вольдемара поможет нам использовать его знания?

– Подберем людей поумнее и отправим к нему, пусть изучают его реформы и учатся. Будем использовать их. Еще буду слать письма Вольдемару с вопросами и спрашивать у него совета. Поверьте, ваше величество, скоро ему самому надоест такое спокойствие. Да и сестра подрастет, захочет поблистать при дворе… Тем более что представление королю в тринадцать лет обязательно для всех знатных девушек. А там он уже не сможет отказать вам в просьбе помочь с реформами. Он ответственный человек и понимает, что его знания помогут избежать многих ошибок. Уже из чувства ответственности он согласится… Ну и потому, что ему будет скучно сидеть в герцогстве, когда все королевство начнет трясти… Я его сперва привлеку в качестве советника, потом начну давать разные поручения. Через несколько лет назначу своим помощником и заместителем. Думаю, к тому времени он вполне дорастет. А дальше уже видно будет, когда он станет готов сменить меня.

– Да уж… Теперь бы с войной разобраться… Столько дел…

– Эрих уже проиграл, ваше величество. Сейчас главное – не сделать ошибку.

– И что вы предлагаете?

– Усилить гарнизоны в крепостях и городах и уйти в столицу.

– Что?!

– После произошедших событий это никого не удивит, и никто не обвинит вас в трусости. Зато там мы снова сможем заняться пополнением армии и приведением ее в порядок, благо после разгрома войск Совета и после мятежа осталось много свободных солдат. Думаю, они все с охотой пойдут в королевскую армию. Оставаясь здесь, мы только бессмысленно утомляем солдат непонятными переходами.

– Мы можем дать бой…

– Ваше величество, вы видели солдат и этого злосчастного графа. Какие шансы у нас победить?

Раньше Артон ответил бы на такой вопрос однозначно. Но произошедшие события изрядно изменили его взгляд на мир. Особенно общение с одним небезызвестным герцогом. Рыцарь Артон мечтал о славе в боях, но король Артон должен хранить королевство. И сейчас две эти личности отчаянно сражались друг с другом.

Взгляд Артона случайно упал на болтающуюся на груди монету, которую он не убрал за ворот.

– Черт тебя побери, Вольдемар, – буркнул он, резким движением засовывая монету за ворот. – Распоряжайтесь, герцог.

– Простите, ваше величество?

– Мы уходим. Выделите те части, что останутся в гарнизонах, определите, куда и сколько нужно направить.

– Слушаюсь, ваше величество…

…Через три дня, когда на месте бывшего лагеря войск короля Артона появилась уставшая от проделанного марша армия Родезии, она застала только остатки укреплений, поломанные телеги и мусор. Еще два дня понадобилось Эриху, чтобы разобраться, куда делась локхерская армия. После этого он долго стоял на вершине холма, разглядывая дорогу, по которой ушли солдаты его противника, и впервые не знал, что делать дальше. Рядом замер его ординарец.

– Возвращаемся, – бросил король, резко разворачиваясь и начиная спуск с холма.

– Простите, ваше величество?

– Возвращаемся в Эндорию. Нужно восстановить сообщение с Родезией, иначе снова придется голодать… Особенно после того, как в тылу у нас порезвился этот новый локхерский герцог.

Лето, конечно, не зима, но все равно проблемы будут серьезные. И трудно спорить с тем, что сообщение с родным королевством нужно восстанавливать.

О чем думал король на том холме, так и осталось для всех загадкой. Впрочем, кто из обычных людей может понять мысли гения?

…Причину неудачи при штурме дворца удалось выяснить довольно быстро, после чего оставалось удивляться, что штурм не закончился еще большими потерями. Оказалось, что маркиз Савский, прекрасно сознавая свое довольно шаткое положение и видя, с какой ненавистью косится на него принцесса, решил одним махом вернуть себе доверие – захватить дворец. Собственных сил было немного, вот и подговорил солдат из других отрядов. Капитан Торвальд вроде бы осторожный человек, согласился, хотя скорее выполнял приказ герцога помогать непутевому сыну. Возможно, сам и намекнул тому на такое решение. Кто ж знал, что даже с таким простым делом он не справится? Атаку организовали, даже не удосужившись договориться о взаимодействии разных отрядов. Взяли толпу и направили в бой. Кому и что штурмовать – непонятно, как действовать во дворце – тоже. В общем, набежали, пошумели, откатились. Будь защитников больше, могли бы этих вояк и из города выгнать.

Джером задумчиво подпирал подбородок и меланхолично взирал на всеобщую ругань, в которую быстро скатился совет. Говорить что-либо он считал совершенно излишним, понимая, что слушать его никто не будет. Как же это все отличается от тех советов, которые организовывал князь… Изредка он ловил на себе странные взгляды Торвальда, который ругался без особого огонька, явно чтобы не выделяться.

– А почему вы не участвовали в штурме?! – Маркиз Савский наконец заметил молчавшего Джерома. – Прятались в тылу?

Джером даже опешил от такого наезда. Ответил тем не менее вежливо:

– А кто-нибудь сообщил мне о готовящемся штурме? Почему я узнал о нем только после того, как получил известие о поражении?

– Мы просто отступили! – вызверился маркиз, понимая, что зря полез с обвинениями. Идиотов тут не было, и все понимали, почему людей князя не поставили в известность. Да это особо и не скрывали.

Джером пожал плечами.

– Хорошо. Я о начале вашего штурма узнал только после вашего отступления.

Эта вежливость еще сильнее унизила маркиза – над ним словно посмеялись.

– Но вопрос со взятием дворца нужно было решать как можно быстрее, – торопливо вмешался капитан Торвальд, спасая сына своего сеньора от дальнейшего позора.

Джером не стал говорить, что они уже обсуждали этот вопрос с Гироном и даже разработали план атаки. Просто этот штурм сбил все планы… Хотя… вряд ли защитники ждут повторного штурма после того, как легко отбили этот. «Нужно будет переговорить с Гироном», – решил он.

Некоторое время Джером еще послушал ругань, после чего ушел. На него не обратили внимания. Впрочем, обратили или нет, но терять дальше время он совершенно не хотел. Тем более что ему в голову пришла интересная мысль…

Гирон выслушал его молча, задумался.

– Может получиться, – наконец решил он. – Да и людям будет полезно потренироваться.

Джером кивнул и отправился на доклад к королеве-матери.

– Если все получится, то скоро мы вернем дворец.

– Тир, прошу вас, – вышла вперед принцесса. – Поищите там Луну… Прошу. – Ортиния в волнении кусала губы и чуть ли не заламывала руки.

Джером глянул на хмурую королеву, которая только пожала плечами.

– Но я ведь ее никогда не видел…

– Сейчас… – Принцесса вдруг сорвалась с места и скрылась в команте. Вскоре она вернулась с небольшим портретом, на котором была запечатлена белокурая девушка. – Вот… Этот портрет мне Луна подарила. Его писал Аливур – Луне нравилось, насколько точно она получилась.

Джером внимательно изучил портрет и кивнул. Ни он, ни королева не верили, что фрейлина могла выжить… да и Ортиния, скорее, просто надеялась на чудо. Но что ей сказать? Правду? Джером трусливо сбежал, пробормотав обещание, что приложит все силы на поиски девушки.

Караулы во дворце организованы были из рук вон плохо, а уж после отбитого штурма заговорщики совсем расслабились. Поэтому ночью люди Гирона проникли внутрь совершенно спокойно и быстро взяли под контроль несколько выходов, после чего во дворец стала проникать небольшими отрядами основная часть армии. До утра внутри собрались почти все. С рассветом начался демонстративный штурм… И чего защитники не ожидали, так это атаки с тыла, когда сонные бежали к окнам. Дворец пал через два часа, и то большую часть времени потратили на розыск всех солдат, разбежавшихся внутри здания нехилого размера. Герцог Эндорский сдаваться отказался и сражался до последнего, а поскольку живым он не очень-то был кому-нибудь нужен, то его без затей просто нашпиговали стрелами.

А следом во дворец быстро вошли неприметные люди, которые принялись старательно его обыскивать, особо уделив внимание комнатам, где жил герцог Эндорский. А вот личные покои короля и принцессы Джером обыскать так и не осмелился, хотя и понимал, что там может оказаться самое интересное. Но и надеялся, что Эндорский уже обыскал там все и важные документы перенес к себе. Частично это ожидание оправдалось, но только частично.

Некоторое время поколебавшись, он все-таки на молчаливый вопрос Гирона отрицательно качнул головой.

– Ставь охрану. И распорядись, чтобы тут начали прибирать…

– Ваша милость, – перед Джеромом замер один из солдат, – вам лучше это увидеть…

Джером кивнул подошедшему солдату и отправился следом. Дворец, конечно, не тюрьма, но и в нем хватало запирающихся комнат в подвалах, в которых обычно хранили разные припасы. Некоторые из таких комнат мятежники использовали в качестве камер. Джером минут пять стоял у раскрытой двери одной из них, глядя на сжавшуюся в углу девушку почти без одежды, которая безумным взглядом смотрела на вошедших. Солдат неуверенно топтался рядом.

– Она совершенно ничего не понимает, ваша милость, – зачастил он, словно опасаясь, что именно его и обвинят в произошедшем. – Никого не узнает, от нас шарахается…

– Луна, – позвал Джером. Девушка даже не вздрогнула.

Джером отошел в сторону, позволяя войти врачу, которого успел позвать кто-то. Сжал кулаки и вышел, прислонившись к стене. Прикрыл глаза.

– Узнайте, кто это сделал… – Судя по донесшемуся до слуха топоту, его приказ услышали.

Врач вышел минут через десять, в ответ на вопросительный взгляд Джерома только покачал головой:

– Она совершенно без ума, ваша милость. Боюсь, я тут мало чем могу помочь. – Помолчал. – Милосерднее было бы убить.

Джером опять прикрыл глаза.

– Дайте ей снотворное, что ли, вымойте и оденьте… перенесите в какую-нибудь комнату, а я на доклад…

Врач судорожно кивнул и повернулся к солдатам…

О случившемся Джером сначала рассказал королеве. Та долго молчала.

– Для Ортинии это будет ударом, – наконец заговорила она. – Кажется, заговорщики так и не простили девушке обмана… Какие скоты!..

В этот момент вошла Ортиния…

Джером быстро глянул на застывшую королеву. Шагнул вперед.

– Ваше высочество, боюсь, у меня для вас плохие новости. Ваша фрейлина… Луна… Она мертва.

Королева вскинула голову, потом сообразила и медленно прикрыла глаза, одобряя. Получив поддержку от королевы-матери, Джером заговорил уже уверенней, но Ортиния дослушивать не стала. Закрыв рот руками, она выскочила из комнаты, и из-за двери донеслись сдавленные рыдания.

– Спасибо, тир… – кивнула королева. – Я этого вам не забуду. Вы правы. Незачем девочке знать правду. А Луна…

– Я заберу ее в замок князя, ваше величество. Князь, возможно, сможет найти способ ей помочь, он порой показывает удивительные знания. Если же и он не справится, то… – Джером развел руками. – Тогда и вправду будет милосерднее ее усыпить.

– Я полагаюсь на вас, тир.

Джером ненавидел приносить такие новости, тем более тяжело видеть молодую и красивую девушку в таком состоянии. Не мог он такого простить. Что ж, те, кто это сотворил, десять раз пожалеют о своем преступлении, уж он позаботится.

Капитан наемного отряда Арчибальд Донован пребывал в ярости. В ярости холодной и потому пугающей. Тридцать один человек убит, вдвое больше ранены, и теперь приходится отвлекать здоровых, чтобы те вывели больных из леса. И раны какие… будто специально их наносили так, чтобы страшнее выглядело. А врагов? Семь трупов! Семь против тридцати его людей. Хотя, возможно, противник часть трупов унес с собой, но все равно их не могло быть много. В любом случае счет далеко не в его пользу. Кто бы мог подумать, что эти люди будут так защищать сестру князя! Засады, выстрелы и отход. Казалось, вот, прижали и… результат сейчас и разгребали его солдаты, снося убитых в одно место. Все-таки плохо их вооружение приспособлено к действиям в лесу. Да еще зимой. Эти… Арчибальд глянул на одного из убитых противников. Белый халат, скрывающий его целиком, но не сковывающий движения. Небольшой, но очень тугой арбалет, короткие тяжелые мечи, которыми удобно рубить как тела врагов, так и ветки деревьев. И у всех кольчуги. Это точно не ополченцы и не крестьяне. И лес они знают великолепно – засады и ловушки устраивали в тех местах, которые его люди миновать никак не могли. Сам Арчибальд едва не попался.

Хмуро оглядев еще раз поле боя, он поднял голову и взглянул на заходящее солнце. Ночевать придется в лесу, если уйдут, то с завтрашнего дня начинать придется сначала, а его разведка донесла, что на дороге обнаружился небольшой отряд всадников. Быстро отреагировали на их появление в герцогстве, слишком быстро. Ничего не успели сделать.

– Может, пора уходить? – подошел помощник, единственный, кто осмелился тревожить командира в таком состоянии.

– И потерять все? – выдохнул он, сдерживая гнев. – Не забывай, как бы хороши ни были эти солдаты, но с ними дети, и бегать так же они не могут. А уж после ночевки в лесу зимой они сами попросятся поскорее в тепло. Сторожку мы заняли, никуда не денутся.

Помощник не был в этом так уверен, но сообразил, что спорить сейчас себе дороже. Переубедить командира в таком состоянии не получилось бы даже у Возвышенных Богов…

А утром перепуганный гонец принес известие, что из осажденного замка сделали вылазку, разгромили оставшийся изображать осаду отряд и утащили к себе весь обоз с припасами, а что не смогли – спалили.

Арчибальд застыл. Это было невозможно, невероятно! По всем правилам и законам небольшой гарнизон должен был в страхе прятаться за стенами замка, дожидаясь помощи и боясь лишний раз нос наружу высунуть. Потому он и оставил в качестве прикрытия обоза за наскоро сооруженным частоколом небольшой отряд. На такую наглость со стороны осажденных он не рассчитывал. Вражеский командир мог бы вызвать уважение, если бы проявил свою храбрость против кого другого, но сейчас… Без обоза зимой дойти до границы… нереально. Тем более, судя по всему, об их отряде уже все в курсе, и люди с его пути просто разбегутся, а города и замки закроют ворота. Беда еще в том, что все немногочисленные осадные машины тоже находились в обозе.

– Как? – выдохнул он, оборачиваясь к гонцу. – Как так получилось?

– Капитан… они…

– Да говори уже!

– Ранним утром, еще до рассвета… Люди, похожие на этих, – гонец кивнул на труп вражеского солдата в белом маскхалате, – подобрались к частоколу и перестреляли часовых…

– Дрыхли, скоты!!!

Гонец счел за лучшее не возражать. Доля правды в этих словах была – некоторые и впрямь спали.

– А потом из ворот замка выскочила конница и быстро домчалась до укреплений… Оказалось, что кони везли двоих – всадник и пехотинец за спиной. Пехотинцы слезли, быстро перебрались через частокол и открыли ворота…

И что делать теперь? Все силы тут, в лесу, прочесывают его в поисках сестры князя, а у замка, получается, уже нет никакой осады, и его гарнизон свободен в своих действиях. И если там сидели такие же, как те, кто устроил бойню в лесу для его отряда, то вскоре можно ожидать их в гости. С тыла.

Значит, единственный сейчас для них шанс, нет, не победить, о победе даже речь не идет, просто остаться в живых – это…

– Необходимо захватить сестру князя и выторговать себе свободный проход из герцогства, – озвучил свою мысль Арчибальд. – И желательно сделать это как можно скорее. А потому всем подъем и на поиски! Быстро! Быстро, ленивые задницы!

Солдаты, конечно, не дети, но ночевать зимой в лесу, совершенно к этому не подготовившись, удовольствие то еще. Надо ли удивляться тому, что сбор отряда несколько подзатянулся. Некоторые начали покашливать и выглядели вялыми. Помощник капитана понял, что если до вечера они никого не найдут, то еще одну ночь провести в лесу не согласится никто. Скорее капитана зарежут, вздумай он отдать такой приказ. Сам-то он ночевал в хорошо натопленной сторожке, что никак не подняло его авторитет среди наемников.

Лесник, или дед Лон, как его упорно называла Риола, едва стало понятно, что вернуться в замок они не успели, стал настаивать на том, чтобы покинуть лес и перебраться либо в другой ближайший замок, либо в город.

– А если дороги уже перекрыты? – проявил осторожность командир небольшого отряда эльфов. – В лесу мы как дома: вооружены соответствующе, знаем его великолепно. А на дороге или в поле мы легкая мишень для любого врага.

В этих словах тоже была доля правды. Риола, постоянно переводя взгляд с одного спорщика на другого, никак не могла определить, кто из них прав. Проблема заключалась в том, что, похоже, оба. С одной стороны, и старик лесничий прав – если за ними начнут целенаправленно охотиться, то укрыться в зимнем лесу с детьми будет очень непросто, и уйти, пока о них не знают, – самый лучший вариант. С другой – прав и офицер. В лесу у них действительно грозный отряд – почти тридцать человек, но в поле… У них даже коней нет, не уйдут от всадников. А противостоять кавалерии они не обучены. Но опять-таки, а зачем наемникам перекрывать дороги? Ясно же, что о них узнали заранее и все важные люди успели удрать, а кто не успел, это обычные крестьяне. Какой с них прибыток? Гонцов поздно уже ловить.

Все это и озвучивалось сейчас. Аливия, Корт и Аника сидели чуть в стороне и с интересом слушали спор. К счастью, встревать не пытались. Корт и Аника, сообразив, что маме в данный момент ничего не угрожает, успокоились. Даже Аливия притихла, проникнувшись серьезностью ситуации.

В споре наконец наметился перелом. Офицеру явно удалось переупрямить лесника, доказав, что о сестре князя в лесу никто не знает и искать не будут. А через несколько дней должна прийти помощь из города. Пересидеть это время в сторожке – самое благоразумное.

Лесник покачал головой – не переубедили. Но аргументы подобрать не мог, а потому спор прекратил.

– Вы уж там только за иродами этими повнимательнее наблюдайте, – посокрушался он.

Офицер хмыкнул.

– Не переживай, дед, не упустим.

Первые два дня, казалось, подтверждали правоту офицера – наемники в лес не очень совались – только за строительным материалом или поохотиться. А вот потом разведчики доложили, что наемники вдруг разом прекратили осаду и явно готовятся прочесывать лес всеми силами.

– Узнали о сестре князя, – помрачнел офицер. – Нужно уходить.

Взгляд лесника он предпочел проигнорировать.

Собирались в спешке, брали в основном побольше еды и теплых вещей. Оставив в качестве прикрытия отхода десяток эльфов, офицер приказал остальным выдвигаться. Аливию и Корта посадили на небольшие санки и тянули их за собой, хотя Корт и пытался возмущаться, заявляя, что уже взрослый и готов идти самостоятельно. Ему вручили заряженный арбалет и велели защищать даму, то есть Аливию. Корт надулся от гордости и подсел к девочке поближе, наставив арбалет в сторону предполагаемых врагов. Риола с трудом удержалась от улыбки.

Чтобы найти сторожку, наемникам много времени не потребовалось – справились за полдня, вот тут их и ждал сюрприз в виде хорошо организованной засады, первый залп которой выкосил сразу десяток бойцов убитыми и ранеными. Попытка их обойти привела к тому, что пострадали еще несколько человек в весьма оригинальных ловушках.

Арчибальд Донован предложил было защитникам жизнь в обмен на сестру князя, но вынужден был ретироваться под обстрелом. А дальше началась игра в кошки-мышки. Защитники постоянно перемещались по лесу, каждый раз обстреливая противника с неожиданного направления, а после уходили. А вооружение наемников для леса совершенно не годилось. Длинные копья? Даже не смешно. Луки? В лесу, где каждая ветка сбивала прицел и меняла полет стрелы, арбалеты защитников, несмотря на низкую скорострельность, имели неоспоримое преимущество. Да и не умели наемники воевать небольшими группами, как это делали эльфы. В отрядах же либо конный удар, либо плотно сбитый строй с копьями против конницы. Ни то, ни другое сейчас не годилось. Да еще снег этот, в который все постоянно проваливались.

Каким образом перемещались защитники, стало понятно, когда удалось убить одного из них и все увидели весьма оригинальные конструкции на его ногах.

Наемники ярились, грозились всякими карами, но поделать мало что могли. До вечера им так и не удалось продвинуться далеко, хотя защитников проредить удалось. Все-таки они были опытными воинами и быстро приспособились к незнакомой обстановке. Поэтому утром обозленные солдаты кинулись в погоню с утроенной энергией. Всем хотелось поквитаться за устроенную им вчера бойню. В отряде нашлось несколько опытных следопытов, которые и вели их по следу. Встречались и засады, но на этот раз их обходили, вынуждая защитников отступать. Да, число жертв росло, но наемников было слишком много, и потери скорее злили их, чем пугали.

Развязка наступила на следующее утро. Как Доновану удалось заставить своих людей провести в лесу еще одну ночь, осталось загадкой. Возможно, получилось это из-за злости от потерь и того, что цель, по их мнению, была уже близка… Беглецов они настигли примерно в одиннадцатом часу утра…

…Одежду эльфов специально делали такой, чтобы в ней можно было переночевать зимой, благо особых морозов в этой части Локхера не бывает. Да еще взятые впрок шерстяные одеяла помогали. А вот Аливию и Корта замотали в одеяла так, что наружу торчали только недовольные глаза и носы. И костры разожгли. Аника и Риола привычно устроились вместе у костра, постелив на расчищенную землю парочку одеял и укрывшись еще двумя. Все пребывали в не очень хорошем настроении, прекрасно понимая, что их зажали. И слова командира эльфов о том, что завтра они обязательно оторвутся, никого не успокаивали. Возможно, будь здесь только солдаты с лесником, это бы удалось, но ни Аника, ни Риола, ни тем более Аливия с Кортом поддерживать такую скорость по заснеженному лесу просто не могли. Из-за этого уйти от погони никак не получалось. Кончилось все тем, что их в конце концов прижали к границе леса, вынуждая все-таки выйти на дорогу.

Не будь здесь детей, офицер повел бы ночью своих людей на прорыв, но сейчас… Все-таки стоило прислушаться к леснику. Старый человек, мудрый… может, и не сумел подобрать слова, чтобы объяснить, что его тревожило, но чуял же опасность. Пока о них не знали, они вполне могли прорвать любые заставы наемников… Даже вне леса. Но сейчас… Сейчас оставалось только исполнять свой долг до конца. Потому-то утром он выискивал не столько пути отхода, сколько место, где можно дать бой.

Нашел такое по ту сторону дороги, где рядом с небольшим пролеском виднелся холм с довольно крутыми склонами. Если закрепиться на нем, то денек или два можно продержаться, с учетом того, что у наемников ничего стреляющего нет – в лесу же все их оружие оказалось совершенно бесполезным, вот и не таскали лишнюю тяжесть. В общем, шанс продержаться до подхода помощи был.

Эту идею он и озвучил. Риола так устала, что даже спорить сил не было. Да и понимала, что офицер прав – не уйдут они, особенно глядя, как валится с ног даже парочка неугомонных, вечно спорящих сорвиголов.

До холма успели добраться вовремя и даже почти закончили оборудовать защиту, навтыкав кое-как колья. Так себе защита, но все же.

Сунувшихся было с наскока наемников угостили залпами из арбалетов, и те, оставив три трупа, откатились назад. Арчибальд Донован со всей щедростью еще раз предложил всем жизнь и право спокойно уйти, если им выдадут сестру герцога, но в ответ услышал много для себя хоть и не нового, но неожиданного.

– Скоро должна прийти помощь, – сообщил командир эльфов.

Кого он успокаивал – себя или ребят, – непонятно. Риола за его спиной стояла бледная, но упрямо сжимала губы, а рукой нащупала рукоять подаренного Володей пистолета.

– Восемь выстрелов, – пробормотала она, оглядывая замерших вдали наемников, которых было никак не меньше полутора сотен.

Впрочем, те прекрасно понимали ситуацию и лезть под арбалеты с одними мечами не спешили. Арчибальд Донован к тому же, видимо, исчерпал всю свою убедительность после двух суток в лесу, и сейчас устроить штурм слабоватого укрепления у него не получалось. Однако все понимали, что иного выбора все равно нет, а потому штурм состоялся.

Мощные арбалеты били метров на двести, а из-за снега наступать быстро никак не получалось, так что пришлось идти под постоянным обстрелом. Раненые, убитые, крики, стоны. Яростный Арчибальд, размахивающий мечом и заставляющий своих людей идти дальше. Он словно заговоренный мотался под обстрелом, и ни одна стрела его не коснулась – в храбрости ему сложно отказать.

Детей упрятали за наскоро возведенным навесом из наломанных веток. Луков у врагов не было, но на всякий случай туда же настойчиво сопроводили и Риолу. Она, впрочем, хоть и осталась рядом с детьми, но прятаться не стала и, выпрямившись во весь рост, наблюдала за сражением. Даже не заметила, что вытащила пистолет, крепко сжимая его в руке, направив ствол в землю.

Аливия сначала просто косилась на него. Потом подвинулась поближе, рассматривая получше. Глянула на Риолу.

– Это же ведь Володин?

– Что? – Риола вздрогнула, глянула на Аливию. – О чем ты?

– Вот. – Аливия ткнула пальцем в сторону руки с пистолетом. – Это ведь Володин? Я видела у него такой.

Риола растерянно глянула на руку, торопливо проверила предохранитель и вернула пистолет в кобуру.

– Да. Он перед отъездом дал. Сказал, что эта штука поможет защититься…

– А почему мне не дал? – Аливия явно готова была обидеться.

Риола даже растерялась.

– Может, потому, что это оружие, а ты еще не готова сражаться?

К счастью, вмешался Корт, который эмоционально объяснил «тупоголовой скипидарке», что даже ему, мужчине, и по возрасту старше, еще не доверяют настоящего боевого оружия и носит он учебные мечи. Привычная перебранка этих двоих вызвала легкую улыбку у Риолы. На время она даже забыла о грозящей им опасности. А Корт молодец, отвлек Аливию в нужный момент. Только глупых ссор и обид сейчас не хватало.

Атаки следовали одна за другой. Один раз наемникам почти удалось прорваться, даже вспыхнули тут и там короткие рукопашные схватки, к счастью, оставленный резерв несколькими залпами отогнал наглецов, но теперь уже потери появились и среди защищающихся. Из-за превосходства в силах их могли взять банальным измором.

– Может, вам стоит уйти, пока мы их держим? – спросил лесника офицер тихонько, но Риола его каким-то чудом услышала.

Лесник покачал головой. Махнул рукой в сторону защитников.

– Их там достаточно, чтобы блокировать вас и организовать погоню. Мне же с детьми не уйти. Единственная наша надежда – на подмогу… откуда угодно.

Разговор прервала новая атака наемников. Все разговоры тут же отложили, вскинув арбалеты и напряженно замерев. Офицер поглядывал на оставшиеся болты. Еще пяток таких штурмов, и стрел у них не останется… Может, из-за обдумывания этого факта он не сразу заметил, что их холм с двух сторон стали обтекать закованные в латы всадники. Рыцари тут же склоняли копья и мчались на опешивших наемников. Впереди несся всадник, держащий в руках древко с флагом, на котором виднелся такой знакомый им герб…

– Конрон Пентарский и Иртинский, – выдохнул офицер, опуская арбалет. – Но как же он тут оказался?

Корт такими размышлениями не заморачивался. Он вскочил на одно из поваленных деревьев и запрыгал на нем, размахивая руками.

– Вперед! Ура-а‐а‐а!

Наемники заметались. Атака латной конницы страшна, особенно если ты никак не успеваешь создать плотный строй. Наемники и не успевали. Очень уж в неудачный момент застала их эта атака. Они рванулись к лесу, из которого только недавно выбрались, но оттуда уже выходили и строились люди в одеждах, очень похожих на форму тех, кто доставил им столько хлопот. Вот первый ряд опустился на колени, вскинув арбалеты. Залп с такого расстояния оказался просто убийственным. Но вот второй ряд выстрелить не успел – наемники оказались погребены под стальной лавиной конницы…

Арчибальд вертелся ужом, размахивая мечом, каким-то чудом сумел вывернуться из-под копыт и вдруг оказался перед строем арбалетчиков. Те такую цель не упустили, и когда-то удачливый командир наемников оказался утыкан болтами, словно ежик. Попало в него не менее десяти штук. Бедолагу даже откинуло назад на несколько шагов.

Собственно, после этого бой и прекратился, ибо наемники стали бросать оружие. Не все, конечно, поскольку понимали, что после произошедшего рассчитывать на помилование не стоит. Сопротивлявшихся уничтожали без жалости.

– Оставьте там нескольких для допроса! – разнесся над полем зычный голос Конрона. Он остановил коня, стянул с головы шлем и вытер со лба пот. Выглядел он при этом так, что краше в гроб кладут. Огляделся. – Надо же, как вовремя мы… Но все же скачка та еще получилась… теперь дня три поспать… – Он кивнул одному из разведчиков, которых они случайно встретили на дороге. Они и ввели его в курс дела.

Собственно, благодаря этому им и удалось подобраться к наемникам так удачно – вывели их филигранно. Ловушка захлопнулась. А городские стражники уже перекрывали все дороги, чтобы не дать прорваться немногим беглецам.

Конрона даже шатало в седле от усталости, но он понимал, что отдыхать еще рано. Распорядиться по поводу пленников, убедиться, как там беглецы поживают… Хотя… и без него разберутся. Вот только заберет детей с невестой князя и в замок… в кровать… спать…

Довольный такой идеей, Конрон сам себе кивнул, отдал распоряжения пробегавшему мимо эльфу для его офицера и направил коня в сторону холма, откуда уже спускались его защитники. Аливия с Кортом при этом мчались впереди, явно наперегонки. Конрон хмыкнул. Что такое электровеник, он не знал, но глядя на эту парочку, начал понимать ворчание князя.

– Какое счастье, что не мне о них заботиться, – буркнул он, оглядываясь и ища, к кому бы подсадить ребят. А вот для Риолы придется искать отдельного коня. Не посадишь ведь девушку, да еще и невесту сюзерена, в седло к мужчине. Но эта проблема была наименьшей. Самое главное, что все живы и даже целы…

…Благодаря близости линии соприкосновения основных войск князь хоть и с задержкой, но стал получать полное представление о том, что происходит вокруг. Поэтому он и старался не упускать из вида главную армию Родезии, которая устремилась на встречу с Артоном. И когда, наконец, получил известие, что локхерская армия, не приняв боя, ушла в Родердон, то даже не сразу поверил.

– Неужели у Артона проснулся разум? – изумился он.

– Там еще был герцог Алазорский, – сообщил Лигур.

– Раньше Артона это не останавливало… Нет, без согласия короля такое провернуть не получилось бы.

– А вы считаете, что это отступление разумно?

– Я тебе скажу больше – это отступление выигрывает войну. В столице у Артона просто идеальная ситуация для пополнения армии и восстановления ее боеспособности, Совет больше не связывает его по рукам и ногам. А вот Эриху сейчас, чтобы получить подкрепление, придется ой как постараться. Да и запасы мы ему изрядно подсократили. Он будет вынужден бросить все, что не сможет удержать, и мчаться открывать перевалы. Так что готовь-ка гонца к Танзани. Пора ему перестать резвиться и отступать в Вертон. С перевалами… ну, ему там виднее. Сможет какие удержать – пусть оставляет большие гарнизоны и припасов побольше.

– Вряд ли ему захочется отдавать захваченное.

– Возможно… Надо бы ему подробнее описать обстановку вокруг. Лучше бы ему задержаться в Вертоне и подыскать какие-нибудь суда для десанта в Родезию.

– Десанта?

Князь пожал плечами.

– Кто нам мешает повторить трюк Эриха с Тортоном? Тем более из Вертона ближе до Родезии, чем от Тортона. Думаю, графу быстро удастся найти нужное количество желающих пощипать побережье Родезии. Пусть у Эриха еще и об этом голова болит. Теперь ему придется десять раз подумать, прежде чем забирать резервы из метрополии. Надо будет еще с Артоном и Алазорским обсудить этот момент. Возможно, к Танзани можно будет из Тортона отправить дополнительную помощь. Но это все при условии, что графу удастся зафрахтовать нужное количество кораблей.

– Полагаю, идея ему понравится. Граф любит такое наглое… Поэтому в лепешку расшибется, но корабли отыщет.

– Я тоже так думаю, – хмыкнул князь.

– А каковы наши действия?

– Не попадаться основным силам противника и наблюдать. А как только Эрих начнет отступать – уйдем в Родердон вслед за королем. Нужно будет еще в мятеже поставить точку. Тут нам все равно больше делать нечего. Для боя с основной армией Эриха мы откровенно слабы, а с отступлением он будет вывозить припасы. Да и наша добыча весьма велика…

– Только раскидана по городам Эндории.

– А с ней бы мы не ушли. Да не пропадет она, не переживай. Мне тех людей Осторн рекомендовал. Им и самим невыгодно обманывать.

Эрих о присутствии войск князя прекрасно знал – его разведчики постоянно мелькали неподалеку, но никаких действий по их поимке не предпринимал. Хотя князь на всякий случай старался держаться подальше, и желательно еще, чтобы между их армиями было какое-нибудь естественное препятствие вроде реки.

Возможно, Эрих не просто так сидел тихо, а что-то замышлял, но осторожность князя явно не позволяла ему предпринять какие-то шаги, и он выжидал подходящего момента или какой-нибудь ошибки противника. Конец этой игре в кошки-мышки положила начавшаяся оттепель. Все-таки короткая тут зима. Снег быстро превратился в раскисшую кашу, лед на реке стал хрупким, превратив ее в действительно отличное препятствие как для Эриха, так и для князя. О каких-либо тайных или стремительных действиях можно было забыть. Сигналом к окончанию противостояния стало полученное известие, что войска Эриха сворачивают лагеря и начинают отход в сторону Эндории. А вскоре пришла весть, что осада с Пиртинера снята.

– Вот и все! – Князь бросил кинжал на стол с расстеленной картой, а сам откинулся на спинку раскладного кресла. – Теперь до лета война окончена. Но дальше уже не наша забота. И вообще, у меня официальное разрешение от короля в эту кампанию войск не давать. В герцогстве дел по горло.

Лигур даже растерялся от подобного заявления сеньора.

– Но я думал…

– Что мы снова пойдем воевать? Лигур, даже этот поход – авантюра. Армия еще не готова. Может, против мятежников или чего-то такого, как было в Локхере ранее, она еще и потянет, но сам видишь, что против родезцев не катит. Точнее, по выучке, может, и тянем, но мало нас еще и… Да что уж говорить, сам видел, сколько всего всплыло за поход. Пока эти проблемы не устраним, ни о каких серьезных сражениях даже думать не стоит.

– Вы правы, милорд, – вынужден был признать Лигур. – Но, полагаю, мы и Эриха сумели удивить.

– Это да, – довольно качнул головой князь. – Эрих реально гений, а потому вдвойне приятней переиграть такого полководца на стратегическом уровне.

– На стратегическом?

– Да. Именно так. На тактическом он нас сделал как щенков. Разбил почти все основные силы, сумел парализовать нас так, что кроме как сшибать в его тылу по мелочи мы ничего сделать не могли. А вот стратегически… Войну он ведь проиграл. И, полагаю, сам это прекрасно понимает. Возможно, у него еще хватит сил даже выиграть летнюю кампанию. Но резервов после этого у него не останется. А ему еще собственное побережье защищать. Мы ведь можем и повторить свой рейд по тылам. Войск, которые смогли бы нас догнать, у Эриха нет.

Лигур задумался, прикидывая ситуацию и так, и этак. Выхода для своего бывшего сюзерена он действительно не видел. Проблема была в том, что Эрих реально выгреб все резервы. В то время как Локхер, освободившись от давления крупных аристократов, только-только начал приступать к мобилизации сил и ресурсов. А ресурсов после ожидавшейся конфискации имущества бунтовщиков будет ой как много. Самое главное, что король Родезии никак этому помешать не мог – передышка одинаково нужна как локхерцам, так и родезцам. И еще неизвестно, кому больше.

– Так что, отступаем?

– Не сейчас. Выждем денек-другой, нужно будет сначала понять, какой дорогой начнет отступать Эрих, чтобы случайно на него не нарваться. Не хватало еще такого конфуза в последний момент.

Лигур согласно кивнул.

– Я передам Ллие Тутсу, чтобы он усилил наблюдение.

– Передай. Только он и сам все прекрасно понимает.

Обстановка на фронте медленно успокаивалась. При этом все понимали, что не хватает какого-то завершающего штриха, поскольку эта странная короткая зимняя кампания вроде бы закончилась ничем. Подошли друг к другу две армии, одна сумела разбить часть другой, зато другая знатно прошлась по тылам первой. После чего постояли друг против друга и вроде бы разошлись со счетом один-один. Но всем умным людям было видно, что Эрих впервые за кампанию не достиг никаких своих целей, даже по минимуму. Более того, он вынужден отступить, чтобы восстановить то, что потерял. Теперь всех интересовал вопрос: чем же он ответит летом? А то, что Эрих безнаказанно такую плюху не оставит, было ясно. Обе стороны отошли зализывать раны, готовясь к новым схваткам.

Армия Вольдемара тоже начала медленное отступление вдоль реки в сторону центральных королевских владений…

…Несмотря на все свое нетерпение, Артон армию не торопил, и она двигалась неспешно. Герцог Алазорский занимался разведкой, желая убедиться, что Эрих не преследует их, а потому долгое время проводил в арьергарде. Так что король оставался с герцогом Вертонским, который ехал в специально для него сконструированной телеге с печкой внутри. Артон изредка подсаживался к нему погреться. Герцог был задумчив. Но когда рядом оказывался король, очень ловко заводил речь о сыне, всячески намекая, что тот просто запутался, а так даже не думал бунтовать.

Король уже прекрасно знал из писем сестры все подробности бунта, а также о роли маркиза Савского в захвате столицы… да и о его роли в падении дворца.

– Ортиния потеряла свою подругу, – хмуро отозвался Артон, глядя в окно. – Она мне написала… Если бы ваш сын выполнил свой долг, Луна осталась бы жива. – Артон вдруг зло глянул на герцога. – В память о ваших заслугах и благодаря роли маркиза в захвате столицы я не буду предъявлять вашему сыну никаких обвинений.

– Спасибо, ваше величество…

– Но и оставить на прежней должности я его не могу. Выбирайте сами – либо армия, либо пусть убирается в поместье и сидит там.

Герцог молча поклонился.

– Все сложилось очень удачно для вас…

– Удачно? – Артон дернул головой. – Порой мне кажется, что Вольдемар один из Возвышенных… Он мне месяца два назад подробно рассказал о бунте. Что, как и зачем. А я ведь не поверил тогда. Ленор Алазорский, Танзани и он… все за моей спиной провернули. Вот откуда Вольдемар все знал?

Герцог выглядел… ошарашенным.

– Герцог Торендский все знал?

– Ну не все, конечно, – хмыкнул король. – Просто расписал, что бунт неизбежен, и высказал несколько предположений, как будет он проходить. Указал на Лодерских как главных инициаторов. И ведь во всем оказался прав. А еще Ортиния написала, что это именно его люди вытащили ее и мою мать из дворца и укрыли в заранее подготовленных домах. Его люди, оказывается, почти месяц сидели в столице и готовились…

– В таком случае этот герцог очень опасен… Кто знает, против кого он повернет свои таланты.

– Опасен? – Артон хмыкнул. – Ленор об этом твердит с того момента, как впервые переговорил с ним в Тортоне. Но ведь никто не слушает, пока не становится поздно. Ведь и вы его недооценили, герцог.

– О чем вы, ваше величество? – Герцог Вертонский побледнел.

– Я о том, что даже такой старый жук, как вы, не учитывали его. Полагали, что он обычный выскочка. Вот и заговорщики так же думали. А еще это нападение на замок Вольдемара…

– Нападение? Я ничего не слышал об этом.

Артон глянул на герцога, отвернулся.

– Недавно пришло письмо. Какие-то идиоты-наемники решили подзаработать и напали на замок, пока там ни самого герцога, ни Конрона не было. Безуспешно, конечно.

– Безуспешно?

– Подробностей пока не знаю. Сообщили только, что отряд уничтожен полноcтью. Или пленен. Это дело Вольдемара – приедет, сам разберется. Только говорят, что их наняли Лодерские.

– Эти могут.

Король помолчал.

– Не знаю, – наконец заговорил он. – Странно это. Но в любом случае, кто бы это ни затеял, – зря он это сделал.

– Зря?

– Вольдемар не простит. Никогда. И не успокоится, пока не найдет того, кто заплатил наемникам. Лодерские или нет, не важно. – Артон снова задумался. – У него не так уж много привязанностей, но покушение на тех, кто ему дорог, он не простит никогда. И угрозу он постарается ликвидировать как можно быстрее. А с учетом его талантов… Думаю, нам и стараться не придется в поисках того таинственного кукловода, который и дергал за ниточки.

– Э‐э… прошу прощения?

– Вольдемар подозревает, что Лодерских использовали так же, как те использовали Эндорского. Что заговором реально руководил кто-то другой. В общем, кучу советов надавал. – Тут король отчетливо поморщился, видимо, советы ему не так уж понравились. – Впрочем, это уже не важно. Как только узнает про покушение – сам примчится искать кукловода.

– А он что… не хотел?

– Да не очень вроде. Говорил, что кукловода можно пока не опасаться, что он заляжет на дно… А если мы правильно поведем политику, то и шансов на повторение бунта не будет. Не понимаю я порой князя. С другой стороны, если бы его можно было легко понять, вряд ли бы он совершил все то, что… совершил.

Герцог Вертонский откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, изображая усталость. То, что он ошибся, оплатив наемников, он понял почти сразу – на следующий день. Ведь было у него хорошее правило – никогда не принимать важное решение сгоряча. Нет, обида затмила разум – и вот результат. Ну как же, какой-то сопляк и выскочка переиграл его… ЕГО! Вот и захотелось отыграться хоть как-то. Уже потом сообразил, что сам бы он подобное против своей родни не простил никогда. И князь не простит. В момент, когда нужно максимально спрятаться и рубить все старые связи, он умудрился привлечь внимание такого врага. Тут король прав – князя этого, откуда бы он ни свалился, недооценивают все, пока не становится поздно. Барон Розентерн в Тортоне, герцог Дорн Ансельм, командующий десантом в том же Тортоне, старый герцог Торендский, потом его сын, герцог Нарский, проклятье, в этой компании оказался даже король Эрих Родезский. А теперь еще и он… И что делать?

Может, будь у герцога больше времени, он как-то сумел бы убедить короля поручить следствие ему. Но во‐первых, герцог Алазорский хоть и находился с арьергардом, но все-таки недалеко, а этот лис такое дело ни за что не выпустит из своих рук. А во‐вторых, король вдруг начал проявлять в своих решениях твердость, которой за ним раньше отродясь не водилось. Так что с наскока проблему решить не получилось, а в столице оказалось совершенно не до этого. Сначала доклады всех верных королю командиров, потом метания по столице с наведением порядка, хотя, откровенно говоря, король этими метаниями больше мешал, чем помогал. Но чем бы Артон ни занимался, он ни разу не созвал какое-нибудь совещание, на котором появилась бы возможность хоть немного повлиять на него. Нет, король слушал очень немногих людей, и герцог Вертонский в этот избранный круг не входил. А вскоре же пришло известие, что отряд герцога Торендского пересек границу королевских владений и его армия двинулась к столице. Правда, непривычно медленно, но тем не менее. Хоть это радовало – встречаться с этим герцогом Вертонский предпочитал основательно подготовившись…

…На всякий случай отправив еще несколько гонцов к Танзани и только убедившись, что родезцы действительно начали сворачиваться, князь отдал приказ отступать. Вовремя прибыл гонец от Танзани, сообщивший, что граф одобряет идею десанта, и если король поддержит его подкреплением, то можно было бы даже организовать вторжение.

Насчет вторжения князь сомневался. Уверен был, что Эрих в самое ближайшее время, как только закончится распутица, что в условиях гористой Эндории происходит очень быстро, займется восстановлением связи с родиной. Конечно, ему придется потрудиться, но вторжение отбить сумеет. Но что-то в этом было… надо бы подумать. Вот если еще отвлекающий маневр какой-нибудь придумать. Каким бы Эрих ни был гением, но быть в нескольких местах одновременно он физически не способен. В этом вообще беда всех великих полководцев, совмещающих еще и должности глав государств – помощники у них не такие гениальные. В свое время Монро выдвинул весьма здравую идею о способе победы над Наполеоном – бить не самого Наполеона, а его маршалов. И ведь сработало.

Шли неторопливо. Лигур косился на герцога, но ни о чем не спрашивал. Впрочем, князь быстро заметил эти взгляды.

– А куда спешить? – спросил он риторически. – К тому же мысль тут у меня появилась заглянуть на тот остров, где я жил, и забрать все вещи. Видишь, сколько сейчас носильщиков?

Лигур об этом таинственном острове слышал даже не от самого князя, а от его сестры, которая неизменно отзывалась о том времени с ностальгией и восхищением.

– А уж сколько там вещей интересных! – всегда добавляла она в конце.

Да и сам Вольдемар периодически сожалел об отсутствии какого-либо справочника, прибора или материалов. Потом еще добавились стоны Арвида, ему князь пообещал медицинское оборудование для исследований, которого нет ни у кого в здешнем мире: микроскопы, хирургические инструменты, лабораторную посуду, материалы для прививок, медицинские справочники по анатомии… много всего, в общем.

– Я полагал, что вы не захотите показывать этот остров такому количеству людей сразу, – осторожно отозвался Лигур.

Князь вздохнул.

– Я и не хотел. Вот только в одиночку я долго буду оттуда все перетаскивать. И ведь все вокруг неизбежно заинтересуются, чего это новый герцог шастает в тех краях. И найдут. Нет, лучше уж сразу пригнать побольше людей, забрать все и уехать.

Логично, не поспоришь. Может, для простого человека то место и могло бы послужить дополнительным убежищем в случае чего, но герцог Локхера всегда на виду и все его поездки теперь будут неизбежно отслеживать и друзья, и враги. Два-три раза ему, возможно, удастся съездить на тот остров, а дальше туда столько народу набежит…

– Так мы туда едем?

– Не сразу. Сначала нужно оторваться от Эриха.

Замечание здравое. После всех этих маршей здесь была настоящая чехарда, когда не всегда можно понять, где и чьи отряды находятся. Достаточно сказать, что они уже встречали несколько отрядов из армии Совета, разгромленной Эрихом еще в самом начале кампании. Тут и мародеров хватало, и разбойников, и разведчиков. Зачастую было весьма трудно определить, кто из них кто. Впрочем, нападать на большой отряд никто не осмеливался, а потому особых проблем встреченные не доставляли.

С армией Эриха столкнулись ожидаемо, но все равно для войск встреча оказалась неожиданной, как бы странно это ни звучало. Просто разведчики обеих сторон уже давно отслеживали перемещение друг друга, и все прекрасно понимали, кто и где находится. Возможно, в другой ситуации этой встречи постарались бы избежать – от греха подальше, но два дня назад начался мелкий противный дождь, который достал всех. Снег сошел почти полностью, вскрылись реки, и начался настоящий ледоход. При такой погоде перемещаться лучше всего по нормальным дорогам, иначе появится немаленький шанс либо застрять в грязи, либо разбить оси телег о камни. Проблема только в том, что дороги, по которым двигались обе армии, в одном месте подходили очень близко одна к другой… просто одна шла по правому берегу реки Ворски, а другая по левому. Ширина реки в том месте… ну, может, метров шестьдесят.

Так что офицеры обеих армий о предстоящей встрече были осведомлены прекрасно, а вот для солдат она произошла совершенно неожиданно. Самые горячие головы даже метнулись на конях к берегу и замерли – ледоход надежно пресекал любую попытку переправы. Вот и застыли отряды напротив друг друга, пока остальная армия шла по дороге, посматривая на другую сторону и рассматривая врагов.

Князь тоже не удержался и подъехал к самой воде. Справа пристроился солдат с его личным флажком, показывающим, что рядом находится командующий и герцог. С другой стороны попробовали стрелять из луков, но в такую погоду отсырела не только тетива, но и сами луки понабрали влаги, так что стрелы лишь бессильно падали у противоположного берега. Тут даже арбалеты оказывались бесполезны, ибо тетива у них тоже плелась из веревок – до стальных тросов местные технологии еще не доросли. Арбалетные дуги иногда изготавливали из стали, но очень и очень редко – слишком уж дорогой она была.

Кое-кто из стоявших рядом с князем попытался ответить… с тем же результатом. Вот и стояли две группы напротив друг друга.

Вдруг на той стороне произошло какое-то движение, и находившиеся там всадники резко подались в стороны, а вперед выехали несколько человек в изукрашенных доспехах.

– Эрих, – выдохнул Лигур рядом.

– Что? – повернулся к своему помощнику князь.

– Тот впереди – Эрих.

– О… – Князь быстро достал бинокль и принялся разглядывать знаменитого короля.

Эрих был… обычным. Не красавцем, не уродом. Не отличался какой-то статью, но и низкорослым хлюпиком его не назовешь. Волосы носил длинные, достающие ему до плеч. На голове шлем, похожий чем-то на древнерусские, с такой же шишечкой на навершии. Блестящая кольчуга с пластинами и синий плащ с алой окантовкой.

Князь опустил бинокль, оставив его болтаться на ремне, и осторожно повел коня в воду. Остановить его никто не осмелился. Двигался он ровно до тех пор, пока это было безопасно. С другой стороны Эрих сделал так же. Так эти двое и замерли напротив друг друга. Причем Эрих разглядывал своего оппонента не менее внимательно, чем князь его.

Вдруг из-за спины Эриха вылетела стрела, но так же бессильно ткнулась метрах в пяти от князя. Эрих резко обернулся и что-то рявкнул. Произошло какое-то движение за спиной короля, и все стихло. А Эрих поднял руку, словно извиняясь.

Князь склонил голову. Хмыкнул. Достал прикрепленный к седлу лук. Его-то лук совсем другое дело – продукт технологий начала двадцать первого века. Собран из композитных материалов, синтетическая тетива. Он не боялся влаги и одинаково хорошо работал как в холоде, так и в жару. Наложил стрелу. Чуть замер. Потом вскинул руки и выстрелил вверх и в сторону.

На том берегу проследили полет стрелы, которая на приличном расстоянии миновала передний отряд во главе с королем и скрылась в прибрежных кустах. Всем было ясно, что при желании князь мог выстрелить и в короля, а на таком расстоянии его не спасла бы никакая кольчуга.

Охрана короля было дернулась. Но Эрих резким взмахом руки отогнал их. Снова кивнул. Если бы в него хотели выстрелить – выстрелили бы сразу, без демонстраций. Тем более что луков никто не опасался. Князь тоже кивнул и поклонился несколько глубже, все-таки с королем имеет дело, да и уважал он Эриха искренне. Убрал лук.

Наконец Эрих что-то сказал своим. Развернул коня и направил его на дорогу. За ним потянулись и остальные. Князь тоже не стал дожидаться, когда все уйдут, и вернулся к шагавшим мимо солдатам. Короткая встреча – и две армии шагают дальше по своим делам. А вскоре их дороги разошлись, и не стало видно даже хвоста вражеской колонны. Последними проскакали отряды арьергардов обеих армий.

– Эпичное полотно получилось бы, – буркнул князь.

– Что, милорд?

– А? Лигур, тьфу, блин, напугал. Я тебя и не заметил. Просто подумал тут, что если бы какой художник решил написать картину о прошедшей кампании, то вот этот момент в ней был бы, пожалуй, самым запоминающимся. Две вражеские армии метрах в шестидесяти одна от другой, два командира стоят почти рядом… но никакого боя не будет, и все это знают. Мимо идут солдаты…

– Думаете, милорд? – озадачился Лигур. – Я бы отметил, скорее, поход по Эндории или штурм крепости на перевале.

– Это все обычное, таких картин полно, – отмахнулся князь, но все же добавил: – Хотя в чем-то ты прав. Но это если именно бои рисовать. А тут… какая-то проза жизни…

– Проза жизни, – хмыкнул Лигур. – Надо же… Хотя вы правы, милорд, ничего подобного в истории я припомнить не могу. Весьма занятно. Какие дальнейшие планы?

Князь вздохнул и почесал кончик носа.

– Какие-какие… Выходим на перекресток и двигаем к Согренту. Там уже и до моего острова недалеко. Телег бы побольше, но это в городе закупим. Потом я в столицу, а обоз под охраной ко мне в замок. Крейс… э‐э‐э… тир Дитон отправится с грузом и обеспечит его сохранность до моего прибытия.

– Боитесь, что кто-то украдет? – удивился Лигур.

– Если бы, – вздохнул князь. – Боюсь, что если с обозом прибудет кто-то менее авторитетный, то его Аливия в компании с Кортом и Арвидом порвут на части при попытке получить свое. Аливия меня уже окончательно затерроризировала, чтобы я поскорее привез ей швейную машинку, а Арвид ждет микроскопы и хирургические инструменты. И ведь добьются своего. А потом мне собирать все, что это компания утащит.

Получив приказ, армия двинулась в последний в эту кампанию поход…

Когда князь услышал о нападении на замок и попытке захватить Аливию, он хотел было отказаться от похода на остров за вещами и рвануть домой, благо на своей территории войска могут дойти и без него. К счастью, вовремя включился здравый смысл, и даже не понадобилось вмешательство Лигура. Прежде всего помогло то, что гонец, принесший известие об этом, тут же заверил, что уже все в порядке и все наемники схвачены.

Чуть поразмышляв, князь сообразил, что сейчас самый удобный момент посещения острова. Когда еще удастся снова туда выбраться – большой вопрос. Да еще имея под рукой столько носильщиков. А вещи те нужны. Очень нужны. Да и Аливия живьем съест, давно уже клянчит и пряжу, и пяльцы, и, самое главное, швейную машинку. Второй момент, который помешал ему отправиться домой, – понимание того, что виновника нападения нужно искать в столице, а не среди тех наемников, которые наверняка простые пешки. И ни капли не верил он, что наняли их Лодерские, как сообщил ему в письме Конрон после допросов немногих пленных. В общем, чтобы отыскать настоящего виновного, нужно ехать в столицу. Ну и третий момент – письма от короля и герцога Алазорского, требовавших немедленно, как только появится возможность, прибыть именно туда.

Князь ответил, что ему необходимо посетить место, где он поначалу жил в Локхере, Алазорский, знавший его настоящую историю, должен сообразить, о чем речь, – а после этого сразу приедет. Отписал и Конрону, которого попросил оставаться на месте. Мол, в столице он и сам скоро будет, а вот оставлять замок без защиты он больше не намерен.

Дальше была рутина. Хотя князь и ожидал каких-то проблем, но все прошло на удивление гладко. Солдаты даже не стали задавать вопросы, на кой ляд они полезли в лес. Хотя, конечно, всех он не тащил. Отправив кавалерию добывать десяток телег с тягловой скотиной, князь выбрал солдат покрепче, с ними и отправился на остров. Дальше началась натуральная зачистка дома. Забирали все. Даже сам дом разобрали на панели и увезли. Некоторые тайники князь оставил, но из основных запасов собрали действительно все.

Глядя на груды вещей, князь только лишний раз порадовался, что с ним столько людей. Видят странный груз? А что, собственно, в нем странного? Тара, да, непонятная и незнакомая, но не более. Все самое интересное внутри, но даже если открыть, что обычные солдаты поймут в разных деталях и частях механизмов? Книги еще видели, которые, опять-таки, для солдат не представляют никакой ценности. Вот золото могло бы их привлечь, но его было немного и надежно упрятано в груде ящиков.

В общем, пока одни носили, другие прорубили небольшую тропку, чтобы удобнее было передвигаться. Грузили на телеги, считали… Мороки много, но никаких проблем. Поэтому-то после окончания погрузки князь с чистой совестью разделил свою армию, отправив большую часть с грузом в замок под командованием тира Дитона, а с оставшимся отрядом и в сопровождении Лигура отправился в Родердон.

Лигур все время погрузочно-разгрузочных работ молчал, но потом все-таки задал закономерный вопрос.

– Вещи из моего дома, – коротко пояснил князь. – Много полезного. Особенно книги. С ними Арвид станет лучше лечить.

– Гм… Но там не только книги?

– Оружие, мои доспехи, одежда кое-какая, строительный инструмент. Лигур, поверь мне, вещи хоть и ценные, но правильно распорядиться ими могу только я. Для всех остальных это обычные безделушки. Ну, разве что оружием заинтересуются, но оно там не самый важный груз.

– Я вообще-то не об этом… Собственно, меня заинтересовало само существование груза и каким образом вы его в одиночку затащили на этот остров.

Князь вздохнул. О том, что такой вопрос возникнет, он совершенно не подумал.

– Знаешь, Лигур, врать мне совершенно не хочется, а правда… в данном случае она не так важна. Возможно, со временем я тебе все расскажу, но сейчас… просто поверь, что тебе не надо этого знать. Могу только сказать, что герцог Алазорский полностью в курсе.

– Вы ему так доверяете?

«Уж не обиделся ли не получивший ответа Лигур?»

– Дело не в доверии, – вздохнул князь. – Герцог умеет ставить людей перед нужным ему выбором. У меня же этот выбор был или довериться ему, или исчезнуть без следа…

– Гм… Все настолько серьезно?

– Более чем.

– Тогда вы совершенно правы, милорд, – я не хочу об этом знать. Но солдаты будут спрашивать…

– Ну… пустите слух, что это груз одного из моих караванов, который пришлось оставить на острове из-за вторжения Эриха. Можно еще какой-нибудь пустить, более нелепый.

– Нелепый?

– Ага. Чем нелепее слух, тем охотней в него поверят. С караваном скучно, а вот если… например, спустились Возвышенные Боги и оставили подарок, это же куда как интересней.

Лигур хмыкнул.

– Попробую, милорд.

В столицу князь прибыл через два дня, промчавшись во главе отряда по улицам ко дворцу. Его даже остановить не пытались… Он покачал головой. В город ворвался довольно многочисленный отряд. Несется явно в направлении королевского дворца, и никому нет до него никакого дела.

– Край непуганых идиотов, – пробурчал он.

– Что, милорд?

– Говорю, даже не проверили, кто мы такие.

– Так флаг же ваш…

– А то этот флаг никто добыть не сможет при надобности… Хочешь сказать, что если я заявлюсь в столицу Родезии с королевским флагом, то нашу армию тоже никто не остановит?

Лигур подумал. Хмыкнул.

– В Родезии не было попыток переворота. Полагаю, когда все успокоится, порядок наведут.

– Ну-ну. На всякий случай надо будет поговорить с герцогом Алазорским и Танзани, когда тот вернется.

Ворчал князь совершенно напрасно – у ворот дворца их встретил сильный отряд стражи. Офицер узнал Вольдемара и отдал команду пропустить, видимо, его и правда ждали. При этом офицер постарался убедить князя немедленно отправиться к королю.

– Да я только с дороги! – возмутился князь. – Мне хотя бы переодеться!

Офицер ненадолго задумался, потом нехотя кивнул.

– Только постарайтесь не задерживаться, милорд, – почти попросил он. – Его величество уже спрашивал про вас.

– Постараюсь.

Князь хотел не столько переодеться, сколько побеседовать с Джеромом, дабы тот ввел его в курс дела. Хоть он и писал письма, но в письмах всего не скажешь… Джером, кажется, и сам сообразил, поскольку уже дожидался своего сеньора около выделенной ему комнаты. И пока князь переодевался, довольно подробно рассказывал обо всем происходящем.

– То, что вы ломанулись за этим герцогом Нинсельским, ваш просчет, но рефлексы мне нравятся, – подвел итог услышанному князь.

– Что, простите?

– Рефлексы. Раз вцепился во врага, то не отпускай, пока не издаст последний вздох… ну или, на крайний случай, чтоб уполз еле живой. Только тут была не та ситуация.

Джером покаянно склонил голову.

– Виноват…

– Виноват. Но вот то, что потом не растерялся и организовал охрану столицы вместе с обысками в домах казненных заговорщиков, – молодец. Есть что полезное?

– Не всегда понятно, милорд. Хотя кое-какие письма помогут прижать некоторых заговорщиков.

Князь кивнул.

– Это все хорошо, но меня сейчас интересует не это… Вряд ли, конечно, но не было ли в найденных бумагах какого-либо упоминания об атаке на мой замок?

– Я это в первую очередь искал, милорд. Ничего.

Князь снова кивнул.

– Еще одно подтверждение того, что команда пришла не отсюда. Ну не полез бы кукловод в столицу во время бунта. Пешек своих подставил. Лодерские, Нинсельский… Кстати, а чего это капитан этот… как его там… от герцога Вертонского присвоил себе право казнить и миловать?

– Торвальд, милорд. Он имел право…

– Да?

– На тот момент он взял на себя должность коменданта города.

– Гм… Вот что, приготовь мне список казненных, посмотрим, что там и как.

– Список?

– Видишь ли, что-то меня терзают сомнения с этими казнями. Я бы понял, если бы он разобрался с личными врагами под шумок. Но вот должности казненных… Только одного из них можно причислить к важным руководителям бунта, а остальные… Кажется, там даже какой-то сержант затесался.

– Я не понимаю, милорд.

– Просто есть у меня подозрение, что капитан разбирался не со своими врагами, а с врагами своего сеньора. Понимаешь, этот маркиз Савский изрядно наследил в момент бунта, и на свободе он сейчас исключительно благодаря отцу. Вот я и подумал, а не знали ли те казненные нечто такое про этого маркиза, что могло бы его капитально подставить?

– Извините, милорд, но этот маркиз сноб и дурак. Еще и трус.

– И все же приготовь мне этот список и бумаги. Займусь ими, как только вернусь от короля. Понимаешь, Джером, кукловода нашего не было в столице. Но через кого-то же он передавал свои приказы? Если мы найдем этих посредников, то выйдем и на нашего «дорогого друга». Тут мы с ним и поговорим. – На последних словах в интонации Вольдемара промелькнуло нечто такое, что Джером почувствовал холодок. Он уже заранее сочувствовал этому неведомому кукловоду.

– Все сделаю, милорд.

– Вот и хорошо. Так, я готов. Глянь, все ли в порядке с одеждой? А то с этими завязками можно чокнуться.

– Все в порядке, милорд.

– Что ж, отлично. Тогда я к королю.

Судя по тому, что в кабинете оказались не только Артон с Алазорским, но и еще три человека, которых князь не знал, король воспользовался паузой, чтобы вызвать всех заинтересованных лиц, устроив своеобразное совещание на тему: кто виноват и что делать. Ну и доклад о походе заслушать заодно.

Артон наградил вошедшего князя хмурым взглядом и кивнул, приглашающе указав на свободное кресло. Потом представил незнакомую троицу гостей:

– Герцог Вертонский, полагаю, о нем ты уже слышал, – князь внимательно глянул на старика, замершего в кресле, – граф Логер, временно исполняет обязанности командира гвардии в отсутствие графа Танзани. Граф Норгер – новый командующий армией. Герцога Алазорского ты знаешь. Господа, представляю небезызвестного вам Вольдемара, нового герцога Торендского.

Артон явно был чем-то сильно раздражен и даже не делал попытки скрыть это. Непонятно только, что или кто был причиной этого состояния короля. Князь искоса глянул на герцога. Тот в ответ пожал плечами и возвел глаза к потолку. Ясно, очередной заскок борьбы долга и чести. Нужно поступать, как надлежит королю, а хочется сделать, как в рыцарских романах.

Князь глянул на двух графов. Норгер выглядел лет на сорок, с окладистой бородой и густыми волосами, взгляд пронзительно голубых глаз, казалось, проникал в самую душу. Одет же он был довольно небрежно, но той небрежностью, что стоит самой роскошной одежды.

Граф Логер представлял собой определенную противоположность своему соседу. Лет тридцати, с небольшой залысиной, худое вытянутое лицо и взгляд, смотрящий словно бы в никуда. Казалось, ему совершенно нет никакого дела до происходящего. Но князь понимал, что в такое тревожное время абы кого на должность, по сути, телохранителя не назначат, следовательно, вся эта аляповатость в одежде, рассеянный взгляд чем-то озабоченного человека – всего лишь маска.

Что же касается герцога… Кто-то в присутствии князя охарактеризовал его как «старика, из которого песок сыплется». Определение вполне соответствовало виду герцога. Это был действительно старик лет восьмидесяти на вид, хотя князь знал, что ему недавно исполнилось всего лишь семьдесят… Гм… всего лишь… Для этого мира действительно очень солидный возраст. Герцог сидел, слегка сгорбившись и опираясь на массивный посох, пронзительный взгляд напоминал старый анекдот про Ивана Грозного и изобретение им рентгена. Умен старик, не поспоришь, даже если забыть, что этот старик сумел-таки вытащить сына из петли и даже сделать из него почти героя, в решающий момент нанесшего бунтовщикам сокрушительный удар. Чуть ли не в одиночку с бунтом справился. Но такой ли этот маркиз дурак? Как может быть у такого отца такой идиот-сын?..

– Вольдемар Старинов, герцог Торенды, – одновременно всем кивнул он, присаживаясь.

– Полагаю, нам будет интересно послушать о походе и о том, чего вы достигли, – заговорил первым граф Норгер.

Герцог Алазорский поморщился, но кивнул князю, приглашая к рассказу. Что бы тут без него ни происходило, но если герцог советует не спорить, то нужно так и поступить.

Особо рассказывать было нечего, ибо с точки зрения современного рыцарства сам поход был скучен до ужаса. Быстро шли, дошли, с ходу взяли крепость на перевале, осмотрелись и принялись ждать подхода Танзани. Когда тот подошел, совместно порешали, что делать, после чего один штурмовал оставшиеся перевалы, а второй с небольшой армией погулял по тылам Эриха.

На этом месте Артон с Алазорским переглянулись и дружно кивнули каким-то своим мыслям.

– И вы даже не попытались вступить в бой, когда туда подошел Эрих? – поинтересовался герцог Вертонский. – Судя по всему, его силы не слишком превосходили ваши.

– А зачем? – удивился князь. – Победили бы мы – еще вопрос, а вот в случае поражения нам не отступить, просто некуда, а все силы Эриха освобождаются для удара по королевской армии. А так король Родезии до конца вынужден был действовать с оглядкой на нас.

– И потому наша армия смогла отступить без всяких проблем, – кивнул Алазорский. А затем, словно о чем-то предупреждая всех в комнате, добавил: – Все бы наши командиры думали не только о славе, но и об общей пользе, тогда родезцы не чувствовали бы себя в нашем королевстве как дома.

– Но если бы вы победили Эриха… – заговорил было Норгер, но князь махнул рукой:

– Ничего бы мы не добились. Я слишком высокого мнения об Эрихе, чтобы считать, что смог бы со своей еще не совсем подготовленной армией нанести ему серьезное поражение. А в любом другом случае… Общий перевес все равно был за родезцами, пусть их силы и разбросаны по разным крепостям. Он отступил бы, подтянул резервы, и все, а мне где новых солдат брать?

– Не совсем подготовлена? – Граф явно изумился такому заявлению.

– Да, не совсем подготовлена, – жестко отрезал князь. – Я с ней могу выступить против мятежников, даже против локхерской армии, но не против родезцев. Рано еще.

– То есть вы оцениваете силы Локхера ниже родезцев?

– Мне кажется, общий счет побед и поражений говорит сам за себя.

– Господа! – оборвал начавшийся спор Алазорский. – Спокойней! Граф, мы, кажется, все это уже обсуждали, и вы сами согласились, что подтянуть дисциплину не помешает. Не дело, когда тиры без команды рвутся в бой, невзирая ни на что.

Дальше началось обсуждение деталей предстоящего реформирования армии. Князь в этом споре участия не принимал, разве что отвечал, когда обращались к нему непосредственно. Только герцог Вертонский изредка бросал в его сторону задумчивые взгляды. В основном все это князь уже высказывал в свое время и Артону, и Алазорскому. Теперь видел, что они его слова мимо ушей не пропустили. Кое-что изменили и доработали, но все идеи были направлены как раз на те реформы, которые предлагал им он. Дисциплина, создание равных по численности полков, реформа снабжения. И обсуждали тренировку на слаженность. Король тут же подписал приказ о неукоснительном подчинении всех тиров единому командованию, и любое действие в бою в обход приказа, а тем более прямое его нарушение приравнивались к измене со всеми вытекающими.

– Граф, – Артон глянул на Норгера, – вы должны до всех донести нашу позицию настолько ясно, чтобы даже последний идиот понял, что к чему. Случаев, когда отряды знати начинают в бою действовать, как считают нужным их командиры, быть не должно. Командир в армии только один!

А вот граф Логер в течение всего разговора предпочитал отмалчиваться. Точнее, говорил он настолько скупо, что его почти не было слышно. При этом немногими словами умудрялся точно донести свою мысль до окружающих. Вот имеет же талант человек. Наверное, именно о таких людях Чехов говорил в свое время про краткость и талант. Князь даже позавидовал ему. И ведь даже если захочешь, не поймешь его иначе.

– Я тоже усилю тренировки в гвардии, – сообщил он под конец.

Закончив с военными вопросами, оба графа откланялись, и в комнате остались четверо. Князь покосился на герцога Вертонского, который никуда уходить не собирался.

– Ваше величество…

– Артон.

– Что?

– Просто Артон, Вольдемар. Ты слишком много для меня сделал… спас семью… Поэтому можешь обращаться ко мне по имени.

– О… благодарю…

– Так что ты хотел?

– Я по поводу происшествия. Полагаю, нужно отыскать того, кто стоит за этим бунтом…

– Потому что он покусился на твою сестру? – Артон выглядел хмуро.

Князь несколько секунд размышлял, потом решил быть честным:

– Я несколько раз терял близких мне людей. Не хочу еще раз потерять кого-либо. Да, ты прав, Артон, если бы не это покушение, я бы мало думал об этом человеке. И не потому, что не хочу… просто он уже не опасен. Он явно успел обрубить все концы, ведущие к нему. Чтобы затеять что-то, хотя бы близкое к произошедшему бунту, ему понадобится как минимум несколько лет для восстановления всех оборванных сейчас связей. Многие придется создавать заново. Или же выходить из тени. В обоих случаях этим занималась бы твоя охрана. Нет, кукловод не опасен ни для тебя, ни для твоей семьи. Ему даже дышать в твою сторону не стоит лишний раз. Дабы не привлечь внимания к себе.

– И к чему ты ведешь?

– Покушение на Аливию – его самая большая ошибка. И дело не в том, что я этого ему никогда не прощу… Да, не прощу. Покушение на себя бы простил, на Аливию – никогда! Просто он был вынужден каким-то образом выйти на этих наемников. А это следы. Лишние следы, которые ему оставлять сейчас было очень нежелательно.

– Короче, Вольдемар, чего ты хочешь?

– Полномочий для расследования бунта.

– Что? – Артон был явно изумлен.

Князь глянул на герцога Алазорского, вздохнул.

– Артон… понимаешь… Военное дело… Тактика, стратегия, снабжение… Этому всему меня учили в военной школе на родине, но это все не было главным предметом. Стоит учитывать, что школа та была при… гм… внутренней страже, в обязанность которой входила защита страны и… трона от врагов внутренних и внешних. То есть разведка и расследование всяких преступлений… в том числе покушений. Понимаешь? Главное, чему меня учили – работать с информацией и анализировать ее. Именно этому было посвящено основное время моей учебы.

– О, да, – хмыкнул Алазорский.

– Вот. Ваш канцлер читал мои записки, после которых сорвался и помчался в Тортон. Все мои предположения подтвердились…

– Не нахваливай себя, – хмыкнул вышеназванный канцлер. – Не все, но процентов девяносто… шесть.

– Да-да, а вы еще подумали, что мне Возвышенные Боги шепчут в ухо. Это и есть пример работы с информацией. И о будущем бунте я тоже догадался из дошедшей до меня информации. Окончательно я понял, в чем дело, когда Риола… моя невеста, рассказала о случае с Эндоном.

Артон при упоминании бывшего друга нахмурился, но смолчал, слушал внимательно.

– А все, чего я не знал, подсказали мне Танзани и герцог.

– Угу. Нам еще предстоит разговор с вами тремя по поводу сокрытия от меня информации о бунте.

– Я пытался вам рассказать, ваше величество, – вежливо напомнил герцог.

– Порой, Артон, как это ни противно, но приходится вскрывать нарыв, чтобы излечить человека. Или, в нашем случае, Локхер. А бунт… поскольку мы к нему были готовы, то он не представлял особенной опасности.

– Расскажи это моей сестре, которая до сих пор плачет по Луне.

Князь помрачнел.

– Я помню об этом… И, наверное, буду помнить до конца жизни… как помнить и о том, что увидел в замке графа Иртинского. Но если бы мы предотвратили бунт только сейчас, то потом стало бы намного хуже. Война с Родезией неизбежно затянулась бы из-за внутренних склок. Совет не позволил бы тебе ничего предпринять для укрепления армии, ведь армию можно потом повернуть и против аристократии. Полагаю, они еще не забыли твоего отца, который существенно урезал их полномочия.

Артон отвернулся.

– Да понимаю я, – зло буркнул он. – Насмотрелся уже. И канцлер всю плешь проел. Значит, ты обещаешь найти этого кукловода?

– У меня нет выбора. Или найду, или Аливия останется под ударом.

– Почему ты не веришь, что наемников наняли Лодерские, они ведь признались?

Князь не удивился осведомленности Артона в этом вопросе.

– Потому что подобное совершенно не в их характере. Эндон… Он прямой, как палка, рыцарь, одним словом, и этим все сказано. И хитрость его такая же прямая. Чего стоит вся эта эпопея с попыткой разорвать помолвку с принцессой, выставив виноватой ее. Уловка так себе.

– Это его отец придумал.

– О чем я и говорю. Что отец, что сын. Одного поля ягода. На этом их и подловили с этим бунтом, полагаю. Втянуть их в него было проще, чем отнять конфету у ребенка.

– Каждый раз поражаюсь образности твоих сравнений и аллегорий, – хмыкнул Алазорский.

– Жизнь такая… Так вот, для них Аливия – купеческая дочь, и ей посчастливилось встретить молодого идиота, который обрадовался новой игрушке. Типа, наиграется – вышвырнет. По-другому они и не мыслят. Что сын, что отец. И они вряд ли сумели бы понять, что Аливия для меня что-то значит, и в качестве мести наняли наемников. О, нет! Лодерские, даже если бы сообразили, скорее отправились бы туда сами во главе своих отрядов. Уж прятаться за наемниками точно не стали бы. А еще вернее, они бы попытались напасть на меня. Мстить за срыв их планов купеческой дочери? Фи!

– Пожалуй, я согласшусь с нашим молодым другом, – вздохнул Алазорский. – Характер старшего Лодерского он описал весьма точно. Тот мог бы попытаться отомстить виновному в провале их плана, но делать это через девочку… нет, не стал бы. Тот, кто это сделал, привык действовать из тени, привык использовать других для достижения своих целей.

Артон некоторое время переводил взгляд с одного на другого, потом махнул рукой.

– Ладно, Возвышенные Боги с тобой. Канцлер сегодня же подготовит приказ о твоем назначении руководителем следствия. Но только нацеленным на поиск нашего кукловода, не больше. С бунтом разберемся сами.

Князь встал и поклонился.

– Спасибо… мне это действительно важно.

– Пожалуйста… И еще… Ортиния просила тебя зайти, как только освободишься…

Князь на миг замер. Кивнул.

– Конечно. Сейчас и зайду, – после чего неторопливо вышел из кабинета. Разговор выдался тяжелый…

От Ортинии князь вернулся в предельно мрачном расположении духа. Отшвырнул снятый на ходу камзол, оставшись в рубашке, плюхнулся в кресло и уставился куда-то в угол комнаты. Джером, дожидавшийся здесь сеньора, некоторое время наблюдал за ним. Несколько раз кашлянул, но не добился никакой реакции. Наконец князь оторвался от созерцания стены и глянул на Джерома.

– Хреново мне, Джером.

– Простите, ваша милость?

– С бунтом этим. Ведь могли бы его задавить… И тогда та девушка осталась бы живой…

– Девушка?

– Что? Ах да, ты ведь не знаешь… Я сейчас от принцессы. Приносил соболезнования и тому подобное… Видимо, та девушка действительно была ей близка.

– Луна, да? Понимаете, милорд, тут такое дело…

Выслушав Джерома, князь мрачно глянул на него.

– Зачем?

– Я просто подумал, милорд… Вы ведь сестру вылечили, а ее наши врачи тоже не брались спасти. Вдруг вы сможете и ей помочь? Но я же не знаю ваших возможностей! А если не получится? К тому же… я не хотел, чтобы принцесса видела свою подругу в том состоянии. Неправильно это, удастся ее вылечить или нет, но не нужно, чтобы ее кто-то видел… такой…

Князь кивнул… вздохнул…

– Не тот случай…

– Что, простите?

– С Аливией не тот случай. Там явная болезнь. Тут же… Как я понял, проблема у нее душевная. Здесь нужны совсем другие специалисты. Я не уверен, что и у меня на родине смогли бы привести ее в чувство, даже если бы ею занялись лучшие врачи. Тут ведь даже не столько лекарства какие нужны, хотя и они тоже, сколько гигантский опыт, которому у меня просто неоткуда взяться. И что же с ней делать?

– Эм… не знаю, милорд… простите…

– Ладно, вернемся – гляну… Может, ты и прав. Пусть принцесса запомнит свою подругу веселой и полной сил. И да, раньше-то почему про нее не сказал?

– Так вы же торопились, милорд. Король ждал. Я спешил рассказать о значимых событиях.

– Ясно… – Князь вдруг резко поднялся и подошел к столу. – В общем, так, Джером, давай-ка сюда все бумаги и материалы. Будем работать. Отыщем эту сволочь и ради Аливии, и ради Луны. Не должны такие уходить от ответственности. Будем искать.

– В бумагах?

– Начнем с этого. Артон пообещал выдать мне полномочия, необходимые для поиска кукловода, но, полагаю, приказ будет готов не раньше чем послезавтра. В этой-то неразберихе. Но мне он пока и не нужен – будет время внимательно все посмотреть. И да, возможно, мне понадобится поговорить с людьми, делавшими обыски в домах заговорщиков. Сможешь обеспечить?

– Конечно, ваша милость. Я все делал, как вы говорили. У меня есть все адреса.

– Замечательно! Давай неси свои документы. Все неси, даже если тебе что-то кажется неважным и неинтересным.

Следующие два дня князь практически не выбирался из комнаты. Перечитывал захваченные письма, просматривал финансовые документы и долговые расписки. Старательно выписывал, кто кому должен и сколько вообще денег выдавали. Потом сравнивал со списком казненных по приказу капитана Торвальда.

– До чего интересно-о‐о… – протянул он, сверяя фамилии.

Джером, практически все время неотлучно присутствовавший здесь же – вдруг что понадобится, встрепенулся.

– Что, милорд?

– Смотри. Вот списки тех, кто казнен. А вот долговые расписки, и все они выданы на одного купца. Знаешь, эти ваши рыцари и тиры очень сильно недооценивают финансовую сторону вопроса. Ведь знают, что для любых дел нужны деньги, а для больших дел – большие деньги. Но старательно прячут и секретят все что угодно, кроме финансов.

– Вообще-то все эти бумаги были в тайниках…

– А должны были быть либо уничтожены, как только надобность в них отпадет, либо зашифрованы, причем шифром, который знает только хозяин. А если все это невозможно, так хоть выписывать их на разные имена. Джером, отыщи мне этого купца! Как хочешь, но чтобы он был передо мной. Понадобится – хоть всю армию бери. Кстати, Артон прислал приказ?

– Да, милорд. Вчера вечером его доставили вам… И я вам о нем говорил.

– Да? – Князь почесал затылок, взлохматив волосы. – Извини, значит, пропустил. Задумался.

Пока Джером разыскивал купца, князь, получивший на руки приказ короля, немедленно наведался в муниципалитет города и организовал допросы арестованных, оставив всех в недоумении – вопросы нового герцога касались исключительно трат на подготовку к бунту, но не затрагивали сам бунт. Интерес Вольдемара к деньгам казался очень странным. Даже герцог Вертонский, который каким-то образом умудрился получить у короля похожий приказ на ведение следствия, был в недоумении.

Князю это не понравилось, и за объяснениями он обратился к Алазорскому. Тот только пожал плечами:

– А что ты хотел? Ясно же, что герцог пытается выгородить сына, для того и влез во все это, хотя обычно из замка его никакими усилиями не вытащишь. Этот маркиз так, мелочь. Ради лояльности одного из немногих герцогов, оставшихся верными королю, можно позволить Савскому остаться безнаказанным.

– Гм… А что, у герцога маркиз Савский единственный сын?

– С чего ты взял? У него пятеро сыновей и уже семь внуков.

– Ясно-о‐о… – протянул князь, задумавшись. – Вот что, Ленор, скажи, можешь организовать кое-что для меня?

– Организовать?

– Понимаешь, я, кажется, нашел кукловода.

– Что?!

– Да… Вот только этот жук очень здорово за собой подчистил следы. Никаких доказательств, кроме моих догадок и косвенных улик. Осудить его по ним… никто не поймет. Особенно сейчас.

– Вот оно как… И что нужно?

Князь коротко объяснил. Алазорский крепко задумался.

– Ты уверен в своих выводах? – наконец спросил он.

– Процентов на девяносто. И у нашего кукловода все соответствует. Сам же говорил, что он ничего не делает сам, только через других. Как ты сейчас сказал? Почти не покидал своего замка? А тут вдруг развил деятельность по спасению сына?

– Наследника.

– Ну-ну… Так сделаешь?

Ленор кивнул.

– Сделаю.

– Отлично. Тогда я сообщу тебе, как только буду готов.

А вот купца найти не удалось. Джером перевернул всю столицу вверх ногами, вышел на него, но не успел – купец отправился в империю с очередным обозом.

– Как вовремя, – хмыкнул князь. – Отчего это такой важный купец ушел с собственным караваном, хотя давно уже все дела ведет из Родердона? Помощники закончились? Вот что, Джером, отправь-ка за караваном погоню с королевским ордером на арест этого купца…

– Милорд?

– Нет, арестовывать не надо. Просто сделай вид, что отправил. Пусть отряд отъедет от столицы и где-нибудь там покружит. Я ведь понимаю, что до границы королевства караван не догнать, а в империи приказ короля ничего значить не будет. Я просто хочу, чтобы все в столице знали, что мы вышли на след виновного и отправились его арестовывать. И еще… узнай о всех его домах в столице, принадлежащих ему, или где он останавливался, и обыщи сверху донизу самым внимательным образом. У него наверняка должны быть какие-то записи о движении денег. Они-то мне и нужны. Ну и остальные бумаги принеси. Уверен, что купец физически не мог успеть уничтожить все – слишком быстро все происходило.

– Понял. Сделаю, ваша милость. Сделаю в лучшем виде и полной секретности. – Джером усмехнулся. – Обещаю, что вся столица вскоре будет знать об этом.

– Ага. А я пока попрошу у короля этот самый приказ, а также приказ о конфискации имущества за участие в заговоре. Кстати, имя-то у купца есть?

– Орион Лакур.

– Гм… Надо бы у Осторна поинтересоваться. Он не может не знать о нем.

– Я взял на себя смелость отправить ему письмо.

– О, хорошо. Будет ответ – сразу ко мне. А пока нужно кое-что подготовить. Как только я скажу, пригласи ко мне капитана Торвальда. Сообщи ему, что я хочу поинтересоваться его расследованиями и основаниями такого странного выбора тех, кто достоин казни.

– Так и передать? – озадачился Джером.

– Так и передай. И да, пусть за ним тайно ведут наблюдение, а если он попытается сбежать… или вдруг какие-нибудь разбойники захотят его ограбить и убить…

– О! – сообразил Джером. – Понял. Все сделаю в лучшем виде.

– Именно. А потому передай ему приглашение на завтра. Дадим ему время на принятие решения.

– Думаете, сбежит?

– Честно?

– Милорд?

– Понятия не имею, – вздохнул князь. – Это выстрел наугад. Вполне возможно, что капитан спокойно ляжет спать, а на следующее утро придет ко мне как ни в чем не бывало. Но если есть хоть какой-то шанс иного развития событий, то нужно им воспользоваться. Так что, Джером, не оплошай, подбери для наблюдения опытных людей. Баронский титул у тебя почти в кармане, если ты успешно закончишь следствие по этому бунту…

Джером сжал губы и резко поклонился.

– Найду лучших! – развернулся и вышел.

Князь покачал головой. Да уж, что любовь делает с людьми. И как легко этим пользоваться… Прислушался к себе. И ведь не стыдно.

Развернул письмо Конрона. Уяснив подробности произошедшего, он задал вполне закономерный вопрос: а что, собственно, делали телохранители, которых он нанял для детей? Почему они не были с подопечными в лесу?

Оказалось, он не так понял. Телохранители действительно решили, что в лесу детям ничего не угрожает, но все же отправились за ними… тайно… никого не поставив в известность. То есть наблюдали издалека, заодно проверив компетентность эльфов. Судя по всему, эльфы проверку не выдержали, если позволили так долго наблюдать за собой и слежку не обнаружили.

А когда началась известная чехарда, то они сочли, что принесут больше пользы в качестве диверсантов, запутывая следы. Решение так себе, об этом еще нужно будет поговорить с ними, но одно хорошо – не отсиживались в стороне. И самое главное, именно они организовали окончательное решение проблемы наемников, выступив в роли гонцов и проводников, загнав нападавших в ловушку. С одной стороны, они действовали самым эффективным образом – без них помощь могла и не успеть. С другой – это была не их задача. Так должны были действовать эльфы, а телохранители быть рядом с подопечными. Какая-то по-идиотски перевернутая ситуация получилась, эльфы выступают телохранителями, а телохранители – диверсантами и проводниками для спешивших на помощь. По возвращении придется серьезно поговорить со всеми, наконец-то организовав нормальную службу охраны и обеспечения безопасности, чтобы больше такой идиотской ситуации не возникало. Но писать об этом в письме не стоит. Не то чтобы это было секретом, просто на бумаге все не объяснишь, тут лучше лично говорить, да с конкретными предложениями, которые нужно обсуждать. Пока же он ограничился тем, что принял это объяснение, но заметил, что ребята попутали роли и занимались каждый не своим делом, о чем после его возвращения будет серьезный разговор, к которому и предлагал всем сторонам подготовиться.

Некоторое время заняла подготовка к встрече с капитаном Торвальдом. Князь сообщил герцогу Алазорскому о готовности, а Джером отправился к капитану.

Князь многое предусмотрел, но в очередной раз убедился, что опыта ему не хватает. У Торвальда вовсе не было необходимости ехать куда-то самому, если он не собирался сбежать – он отправил гонцов. Решение настолько очевидное, что князь готов был биться лбом об стол, что не подумал о нем. Огромное счастье, что Джером действительно подошел к поручению серьезно и подобрал лучших людей, которые не только умели выполнять приказы, но и думать. Велели следить за капитаном? А тут кто-то выехал из дома сразу после встречи. Не капитан. Но почему бы не проследить за ним?

Когда Джером сообщил, что его люди отследили путь гонца туда и обратно, князь чуть не растекся по креслу от радости. Вытащил кошелек и перебросил его Джерому.

– Передай своим людям. Заслужили. А ты, Джером, тоже урок из этого извлеки – вот чем отличаются хорошие подчиненные от тупых исполнителей. С исполнителями проще, но хорошие подчиненные прикроют твои косяки и порученное им сделают, хотя иметь дело с думающими людьми очень непросто. Многие начальники соблазняются окружать себя служаками «так точно», а потом удивляются, отчего это у них все дела разваливаются и ничего толком не получается. Тебе, кстати, твой баронский титул эти парни почти обеспечили.

Джером кивнул и спрятал кошелек. А князь пока перечитывал доклад о результатах слежки. Довольный, кивнул.

– Как я и думал. Слежка продолжается?

– Конечно.

– Мне бы хотелось заслушать твоих людей до того, как я встречусь с капитаном… Вот что, как только капитан придет, извинись перед ним, скажи, что появилось срочное дело, и попроси подождать. Вина там предложи… самого лучшего. Развлеки его разговором, что ли. А своих людей сразу ко мне.

Разговор с людьми Джерома ничего не дал. Дошли спокойно, ничего не произошло.

Князь задумчиво оглядел пятерых невзрачных мужчин, стоящих перед ним.

– Скажите, а вы не пробовали играть в театре?

– В театре, милорд? – изумился один.

– Точнее, притворяться кем-то иным пробовали?

Все пятеро переглянулись.

– Милорд, вы ведь понимаете, что в нашей профессии часто приходится играть кого-нибудь.

О профессии Володя спрашивать не стал, только кивнул.

– В таком случае сможете разыграть такую сцену…

После рассказа, чего он хочет, пятерка снова переглянулась, и один из них хмыкнул.

– Конечно, милорд. Без проблем.

– В таком случае давайте вон через ту дверь на улицу, а дальше как договорились. Вы уж сами определитесь, кто у вас там будет героем, а кто злодеем, мне нужно только, чтобы определенный человек вашей игре поверил.

– Обижаете, милорд. Все будет в лучшем виде.

Через несколько минут неторопливая беседа Джерома и капитана Торвальда была прервана самым драматичным образом. Двери распахнулись от удара ноги, и четверо людей в черном буквально втащили в помещение избитого и всего окровавленного человека, явно без сознания. Молча протащили его по полу и поволокли в соседнюю комнату. Один из четверых заглянул к князю в кабинет.

– Как вы и приказали, милорд. Мы его доставили.

– Отлично! – Князь выглянул. Заметив следы крови на полу, поморщился. Потом посмотрел на капитана и ошарашенного Джерома, узнавшего в четверке вошедших и пострадавшем своих людей. – Капитан, вы неосторожны. После вашего участия в подавлении бунта могли бы быть осмотрительнее и не ходить в одиночку по городу. А если бы я не приказал своим людям следить за вами?

– Вы следили за мной? – В голосе капитана явственно прозвучало возмущение.

– К вашему счастью, капитан. Мои люди заметили этого человека, – князь мотнул головой в сторону комнаты, куда уволокли пленника. – Он следил за вами. А вот что ему от вас было нужно, мы еще выясним.

Капитан нахмурился, но тут же вроде бы расслабился. Но князь, внимательно наблюдавший за ним, эту смену настроения уловил. Торвальд сейчас явно лихорадочно пытался сообразить, что происходит.

А князь сделал вид, что задумался.

– По-хорошему, сначала надо бы выяснить, кто этот тип и чего он от вас хотел, но я понимаю, что вы человек занятой и терять время не можете. Так что давайте сперва поговорим с вами, а потом я уже займусь тем типом. Если хотите, я вам сообщу о результате допроса.

– Конечно, ваша светлость.

Князь кивнул и раскрыл дверь кабинета.

– В таком случае прошу, капитан. Джером, а ты пока иди к нашему «гостю», попробуй что-нибудь выяснить. Кто он и чего хотел?

Джером, уже сообразивший, что тут разыгралась какая-то сценка для Торвальда, мрачно кивнул.

– Конечно, милорд. Обещаю, что все вышибу из него.

Слово «все» он выделил особо, явно специально для сеньора. Князь мысленно хмыкнул и зашел следом за капитаном. Что ж, сейчас его выход и его сцена. Если он с этой непростой ролью не справится, то виновный с большой долей вероятности избежит наказания, а он сам потеряет доверие и короля, и герцога Алазорского. Герцог ведь тоже многое ставил на кон, когда уговаривал Артона исполнить довольно странную просьбу Вольдемара.

Князь чуть сдвинул ширму, стоявшую в углу кабинета, прошел к столу, но сел не за него, а рядом, указав рукой на второе кресло напротив, приглашая гостя. Тот осторожно сел.

Князь чуть склонил голову, готовясь к сложному разговору и мысленно вспоминая все учебники и рекомендации по таким ситуациям. Что ж… сейчас будет ясно, насколько он хорошо усвоил урок…

Конрон церемониться с пленными наемниками не хотел и не стал. Слишком уж он перенервничал со всеми этими событиями, и кто-то должен был ответить за его нервы. Рядовых без разговоров просто развесили вдоль дороги, офицеров разделили на тех, кто что-то может рассказать и кто ничего не знает. Кому из них повезло больше – большой вопрос…

Конрон вообще не слишком любил обходные пути и хитрости, про которые ему постоянно говорил Вольдемар. В кои-то веки он мог действовать так, как привык. Вскоре уже все в замке просто мечтали о возвращении Вольдемара, поскольку шорох он навел среди слуг и солдат изрядный. А больше всего досталось командиру гарнизона, который, оставшись с небольшими силами после ухода почти всех основных войск, не позаботился о временном наборе ополчения, тем более что на дворе зима и крестьянам все равно делать нечего. Ополчение, конечно, та еще сила, но будь оно собрано заранее, многих проблем можно было бы избежать. Находись этот командир в его подчинении – вылетел бы со службы и еще был бы счастлив, что не повесили. Но над назначениями своего сеньора Конрон не был властен. А потому ограничился тем, что просто дал коменданту в ухо. Душу отвел. Как-то разом успокоился и сбавил обороты. Велел созвать ополчение и приступить к тренировкам. Вспомнив кое-какие рассказы Вольдемара, закончил:

– Отныне каждую зиму будешь созывать ополчение и тренировать его. Когда понадобятся люди – они будут рядом. Причем уже обученные.

Эту идею князя Конрон тогда оценил, но в пылу всех событий как-то забыл о ней, а вот сейчас вспомнил. Подумал, что и у себя в графстве подобное неплохо было бы организовать.

Командир гарнизона потер распухшее ухо, но спорить не стал. Вассал он Конрона или нет – дело десятое, он вот рядом, а его сеньор далеко. Может, расправу над ним он и не одобрит, только вряд ли ему самому от этого станет легче – Вольдемар идиотов рядом с собой не держал.

Зато Аливия с Кортом были счастливы, наперебой рассказывая всем желающим о своих похождениях. В самом замке таких желающих было не очень много, зато дети слуг или тех людей, что нашли укрытие в замке во время осады, слушали их, раскрыв рты. Найдя таких благодарных слушателей, как можно было не просветить их? Неудивительно, что к концу недели Аливия и Корт, стоя спина к спине, отстреливались от полчищ накатывающих врагов, а Аника и Риола подавали им заряженные арбалеты…

– Стреляют плохо, – пояснил Корт на всякий случай, пока не задали вопрос, почему стреляли именно они, а не те, кто старше, что было бы разумнее. Ему приходилось тяжелее всего – нужно было сдерживать буйный полет фантазии подруги. Поэтому тысячи врагов все-таки превращались в десятки, стрелять они предпочитали из укрытий, а не встав во весь рост, как настоящие герои.

– Ну тебя! – обиделась Аливия. – Скучный ты.

– Зато мне верят.

Это была правда. Аливию слушали с удовольствием, как любого сказочника – рассказывать она действительно умела. Корт в этом плане был немногословен и не умел увлечь рассказом, зато ему верили. До тех пор, пока он не заметил недалеко сестру, которая имела удовольствие послушать рассказ парочки из первых уст…

Скандал она устраивать не стала, просто объяснила, как было на самом деле, потом позвала Корта за собой и популярно донесла до его сознания, что если он хочет стать странствующим рассказчиком – она возражать не станет.

– Тренируйся. Но если ты все же хочешь стать кем-то большим, то должен знать цену своих слов. Пусть крестьяне или купцы придумывают. – При этом Аника настолько многозначительно посмотрела на Аливию, что та покраснела. – Вы со мной согласны, маркиза?

Аливия резко развернулась и бросилась бежать.

Корт зло глянул на сестру.

– Зачем ты так? Мы ведь просто развлекались. А ты… – Он бросился следом за подругой.

Аника покраснела. Да, не сдержалась, о чем сейчас сильно жалела. Все же она старше… Но… Слишком уж задело ее все это. Раньше весь почет предназначался ей, а сейчас… Брат, возможно, по малолетству и смирился бы, найдя новые развлечения, а она… не сдержалась. Слишком уж велик был соблазн указать этой новоявленной маркизе ее место. Указала. Только почему-то легче не стало. Вздохнула и отправилась следом.

Брата и Аливию она нашла в комнате маркизы, где та ревела, уткнувшись в подушку, а Корт неуклюже топтался рядом, неумело успокаивая. Глянул на вошедшую сестру и нахмурился. Но Аника прошла мимо него и опустилась на стул рядом с кроватью.

– Обиделась на мои слова?

Аливия на миг замерла. Подняла голову.

– Уходи.

– Я могу уйти, но тогда кто тебя научит противостоять такому?

– Противостоять? – против воли заинтересовалась Аливия.

– Рано или поздно тебе придется встретиться с представителями знати. Ты не всегда будешь находиться в замке под крылышком брата. И эти зазнайки обязательно попытаются тебя задеть. Из зависти перед твоим незаслуженным, по их мнению, положением, просто из вредности, почувствовав в тебе соперницу… Причин много, но это произойдет обязательно. И если ты начнешь реагировать так, как сейчас на мою невинную шутку, то тебя затравят. И ты проиграешь. – Аника уже успела узнать, на что стоит давить – проигрывать Аливия ненавидела. – Ты ведь сейчас проиграла. И сбежала.

Аливия помолчала. Потом сердито вытерла слезы.

– И как я должна была ответить?

– Вот! Это другой разговор. Прежде всего ты ни в коем случае не должна показать, что слова тебя задели…

Корт еще какое-то время слушал эту женскую воркотню с уроком стервозности, но после пяти минут готов был взвыть волком. Бочком, бочком переместился к двери, а затем быстро-быстро сбежал. Если Аливия потом спросит – скажет, что ушел заниматься. Срочно нужно было…

А на следующий день пришло известие, что Вольдемар возвращается. Точнее, не он, а только основная часть армии, а сам герцог отправился в столицу разыскивать того, кто организовал нападение на его замок.

– Найдет, – уверенно заявила Аливия – ее вера в брата была непоколебима. – А потом хорошенько ему наваляет.

Корт от такого заявления не смог сдержать смеха, и два ангелочка снова поругались.

Вскоре вернулась армия… Аливия, узнав, что приехал обоз с вещами с острова, устроила пляски племени тумбо-юмбо, издала боевой клич команчей, хотя вряд ли даже догадывалась об их существовании, и понеслась встречать обоз, который направили к охраняемым складам. А там… Это был облом. Полный… Полнейший…

Слово «облом» Аливия услышала как-то от Володи и долго не могла понять, что оно означает. Даже объяснения не помогали. Теперь она поняла. Прониклась. Прочувствовала. В общем, к вещам ее не допустили, несмотря на уговоры, умильные глазки, угрозы… она бы и истерику закатила, если бы не ухохатывающийся от этого бесплатного представления стоявший невдалеке Корт.

Тир Дитон, он же Крейс, он же бывший ночной король Тортона, оказался человеком с каменным сердцем. Передав маркизе письмо от брата, от себя добавил, что есть приказ до его возвращения ничего не трогать. Во избежание…

Чего там Володя старался избежать, Аливия не поняла и с тоской наблюдала за тем, как сундуки и ящики заносят на склады. Где-то в них была швейная машинка… ШВЕЙНАЯ МАШИНКА!!! Нитки небывалого качества, пряжа, иголки, пуговицы. Ну как можно такое богатство – и под замок? Все это она и выпалила неблагодарному Корту, которого перечисление богатств совершенно не впечатлило. Мстительная Аливия тут же заметила, что есть там и оружие для него, Корт проникся… теперь они горевали на пару. Если бы здесь был Володя, он бы точно оценил картинку, очень уж эта сценка была похожа на то, как котенок Гав и щенок вместе на чердаке боялись. Только тут эти двое вместе дулись. Если бы не пришла Рогнеда и не позвала их заниматься, вскоре весь двор знал бы о невообразимых сокровищах, привезенных солдатами.

– Ничего, – вздохнула Аливия и с тоской посмотрела в окно. – Скоро Володя приедет… Пусть бы он приехал и даже без этих вещей… Только бы поскорее…

Сам Володя в этот момент задумчиво перекладывал бумаги на столе, искоса поглядывая на Торвальда, с невозмутимым видом наблюдающего за герцогом.

– Капитан, догадываетесь, что это?

– Отсюда плохо видно, ваша милость.

– Поспешили вы с казнями, капитан. К счастью, Джером успел пошарить в домах тех, кого вы так опрометчиво казнили.

– В домах?

– Точно. Понимаете, какая интересная подробность тут вырисовывается… Все они получали деньги от одного человека.

– Я не понимаю, ваша светлость. Должен же был кто-то давать им деньги на мятеж.

– Вот именно. – Князь придвинул две стопки листов. – Тут, – он положил руку на одну стопку, – соглашения с одним из купцов. Вроде бы все невинно и законно… А вот тут – с еще одним. Не видите ничего странного? Почему два купца? И знаете, что самое интересное? Вот тут соглашения и письма тех, кого вы казнили. И заметьте, в другой стопке этих имен нет. И здесь же расписки в выдаче денег на тех самых людей, найденные в доме купца. Поразительно, правда?

Торвальд молчал, задумавшись.

– Это что-то должно означать?

– Если бы эти казненные не были заговорщиками, то нет. А так… Понимаете, у каждого из них нашлись очень похожие бумаги и соглашения с одним и тем же купцом. У купца нашлись расписки этих людей. А вот это уже очень интересно. Но что означает – сам пока не знаю. Вот доставят того купца, и тогда узнаем, что у них там за совместные дела. Хотя, с учетом произошедшего, догадаться можно. А потому нужно будет выяснить, кто из высшей знати был его клиентом.

А вот тут выстрел, похоже, попал в цель – Торвальд задергался.

– Впрочем, ладно. – Князь отложил бумаги. – Если бы вы не спешили, то мы могли бы эти вопросы задать казненным. Кстати, а почему были казнены именно они? Ладно, – князь заглянул в один листок, – Тиохор Лунд – предводитель бедноты. Туда же этих разбойников из леса… Кстати, интересно, не находите, что разбойники из леса оказались в столице точно в нужное время? Ну боги с ними. Их предводитель тоже заслужил петлю. Но чем вам помешал руководитель цеха кожевников? Или вот – лейтенант наемного отряда. Ради богов, Торвальд, чем провинился он?

– Под руку попался, – буркнул капитан.

– Кстати, интересно, у этого Тиохора Лунда тоже были письма нашего знакомого купца. Кто-то его финансировал. И делал он это практически непосредственно. У Джерома опыта не хватило разобраться в ситуации, а потому наш купец успел уехать. Ну ничего… Кстати, почему за вами следили, как думаете?

– Я полагал, это станет ясно после допроса того, кто следил.

– Тоже верно. Но все-таки у вас нет никаких предположений? Я вот думаю, что следы надо искать среди казненных вами. Мне кажется, тут есть какая-то связь.

– Вряд ли, ваша милость. И, кстати, я так и не понял, зачем вы меня пригласили.

– Нет, связь точно есть. Видите ли, капитан, ваша аристократия очень сильно недооценивает финансовые документы, даже не догадываясь, как много может поведать простая финансовая бумага. Казалось бы, что тут удивительного, если бы все заговорщики получали деньги у одного купца? Но там еще несколько купцов отметились. А вот вся группа, казненная вами, отметилась только и исключительно у одного. Зачем я вас пригласил? Скажите, а вы сами получали деньги у… – Володя снова заглянул в бумаги, – Ориона Лакура?

– Я…

– Кстати, если вы сейчас скажете – нет, то имейте в виду – это легко проверить. И поверьте, присутствие самого купца тут не обязательно. Купеческий круг очень узок, и все друг друга знают. Да-да, возможно, купцы не стали бы откровенничать с кем бы то ни было, но, видите ли, в чем дело… Помните, кто отец моей названой сестры? Как вы думаете, он согласится оказать мне небольшую услугу ради благополучия своей дочери, на которую, вот незадача, совсем недавно покушались нехорошие люди? И знаете, что особенно интересно? Мне из моего замка передали бумаги, захваченные у наемников, и им, оказывается, платил тот же купец. – Князь придвинул еще несколько листов, благоразумно показав их так, чтобы не было понятно, что в них. Судя по всему, Торвальду сейчас было не до проверки достоверности последнего заявления.

– Да, – продолжил князь, словно не замечая состояния капитана, – вот еще забавная штука – сейчас в мое герцогство съехались практически все купцы первой гильдии, налаживают контакты. Думаю, им тоже не понравится идея потерять средства, которые они уже вложили в герцогство под мои гарантии. Я отправил им весточку, и они пообещали раскопать все связи и все денежные потоки этого бунта…

– Я все еще не понимаю…

– Понимаешь, капитан. Хочешь услышать главное? Хорошо. Я думаю, что казненные тобой люди – вовсе не случайные жертвы. Они что-то знали… не про тебя, нет… Про кого-то, кто отдавал тебе приказы. Маркиз Савский? Вроде бы очевидно. Ради него отец даже отказался от своего затворничества… – Князь поднял палец к виску. – Но тут я вдруг подумал: а что мы знаем о таинственном кукловоде? Он все делает из тени. Чужими руками. Даже в бунте на первые роли выдвинул идиотов Лодерских и им подобных. Ловко сыграл на их неумеренных желаниях и гордыне. В первый раз? Ой ли! Еще вопрос, кто был инициатором всего того, что произошло после смерти отца нынешнего короля. Как ловко задвинули всех прежних министров, и как быстро восстановился порядок, который прежний король уже почти разрушил. Вы ведь поняли, на что я намекаю? Кто мог приказать вам заявиться к осажденному городу под предлогом помощи в подавлении бунта, а потом мастерски замести все следы? И не подкопаешься.

– Это все чушь! – Капитан вскочил.

– Ой ли? Впрочем, признаю, всего этого совершенно недостаточно для осуждения такого человека, как герцог Вертонский. Очень-очень ловко он все провернул. Даже сам появился в столице и, полагаю, даром времени не терял, заметая последние оставшиеся следы. Доказать что-либо будет почти невозможно.

– Это все…

– Ложь? Ну-ну. Во всем этом есть только одно слабое звено для герцога. Капитан, вы ведь догадываетесь, какое? Единственный оставшийся человек, который получал приказы напрямую от него. Который может подтвердить получение приказа на уничтожение определенных людей… финансировавшихся герцогом через нашего общего знакомого – купца. Долго и муторно, но мои связи среди купцов Локхера сработают, и они отыщут все движения средств между Вертонским и Лакуром. Отыщут, капитан. А я не успокоюсь, пока эти доказательства не лягут на стол Артона!

– Вы ничего не докажете!

– Похвальная верность, тем более учитывая, что теперь можно предположить, от чьего имени за вами следил тот человек. Я ведь полагал, что вы сбежите, вот и приставил наблюдателей. Но получилось даже лучше, чем я ожидал. Это ведь тоже о многом говорит. А еще эти ведомости у схваченных наемников…

Капитан вдруг усмехнулся.

– А ведь ловко. Почти провели. Я почти поверил, что эти ведомости имеются. Но этот ваш купец не мог платить наемникам, он ведь в столице торчал. Осажденной.

– Думаете, не смог бы передать распоряжение?

– Наемников наняли не в городе. Кто-то с ними договаривался, потом уже оплата.

– Да, – согласился князь, разом успокаиваясь. – Вот только скажите, почему вы решили, что купец был в городе? Он приехал уже позже, когда бунт подавили. Он же не идиот торчать тут, когда вокруг все в огне и куча грабителей бегает по улицам и врывается в дома.

– Я абсолютно точно уверен, что он был в столице. Все-таки я хоть и недолго, но был комендантом…

– А почему вы заинтересовались именно этим купцом? – Князь чуть наклонился вперед. – Почему вы его выделили в тот момент? Можете перечислить тех купцов, которых бунт застал в столице? Ну, кроме Лакура, понятно.

Капитан открыл рот… закрыл…

– Видите ли, господин Торвальд, купец действительно был в столице, но под чужим именем. Вы, как только что меня уверяли, его не знали. А я вам сказал, что в столице его не было. Но вы так уверенно опровергли это утверждение… Откуда вы его знаете? Причем знаете настолько, что встречались с ним в столице в момент беспорядков, знаете его имя, хотя в тот момент он представлялся чужим…

Торвальд хмуро молчал, понимая, что любое сказанное слово только ухудшит ситуацию.

– Вы все равно ничего не докажете.

Князь откинулся на спинку кресла.

– Понимаете, в чем дело, капитан… Все эти доказательства я, безусловно, предоставлю королю, потом дождусь сведений от купцов… Видите ли, тут дело даже не в Лакуре, а в общем финансировании бунта. На него были нужны большие деньги, и отыскать их движение будет трудно, но можно. И дело даже не в этом. – Взгляд князя резко потяжелел, исчезли разом все эмоции, и Торвальд, закаленный вояка, испугался этого абсолютного равнодушия на лице герцога. Голос, лишенный малейшего намека на гнев или ярость, но поэтому и пробиравший до печенок. Потому и верилось каждому слову, произнесенному таким тоном. Возможно, знай Торвальд религию Земли, мог бы сказать, что на него сейчас из глаз юного собеседника глядели демоны ада. – Ваш сеньор, капитан, посмел угрожать тому, что для меня дороже жизни. Я сделаю все, чтобы эту угрозу уничтожить. Все, капитан. Нет доказательств и мое слово против слова герцога? Допустим. Сумеет оправдаться перед королем? Допустим. Но понимаешь, в чем дело… МНЕ – не нужны доказательства. МНЕ достаточно знания, что за этим покушением стоит он. И если я не смогу добиться казни Вертонского официально, то сделаю все возможное, чтобы уничтожить весь его род, дабы даже мстить потом некому было.

Капитан поверил. Поверил безоговорочно.

– Ты понимаешь, что с тобой будет?.. – пробормотал он.

– Это ты не понимаешь, капитан! Еще раз говорю, ваш господин покусился на то, что для меня дороже всего на свете. Чтобы убрать эту угрозу, я сделаю все, даже если это будет последним поступком моей жизни. И мне совершенно безразлично, что потом станет со мной.

Капитан помолчал. Задумался.

– Если мой сеньор даст гарантии, что больше не будет таких покушений?

– Вы издеваетесь?

– Веские гарантии. Ваша светлость, давайте говорить серьезно: шансы доказать перед королем вину моего господина у вас очень небольшие. Королю ссориться с одним из немногих герцогов, который сейчас его поддерживает… реально поддерживает, нет смысла. Герцог призна́ет, что погорячился и допустил ошибку. А вы подумайте вот о чем: допустим, вы исполнили свою угрозу. Вас казнят, или вы сумеете бежать, не важно, но что тогда будет с вашей сестрой здесь без вашей поддержки? Разве у нее есть шанс удержаться в герцогстве? Это вы нужны королю, а она ему зачем?

– Разумно. Только почему вы уверены, что я не смогу доказать вину вашего господина?

– Не сумеете. Вы сами понимаете шаткость ваших доказательств, иначе не приглашали бы меня сюда, а велели бы привезти под стражей.

– Но доказать можете вы…

– Я не буду этого делать. Я слишком многим обязан герцогу… а еще есть моя семья. Поэтому я буду все отрицать.

– Но вы уже признались. Только что.

– И кто поверит, если вы станете это утверждать?

– Есть свидетели нашего с вами разговора.

– Ваши люди? – Торвальд презрительно хмыкнул. – Они скажут все, что вы им велите.

– Да? – Князь чуть повернул голову. – Господа, прошу вас.

Ширма в углу распахнулась под решительной рукой герцога Алазорского. Бледный Артон сидел в кресле с плотно сжатыми губами, явно сдерживаясь из последних сил. Каким чудом Алазорский сумел заставить короля молчать – непонятно. Но король укротил свой темперамент и сидел молча, не шелохнувшись. Медленно встал.

Торвальд переводил взгляд, полный ужаса, с Вольдемара на короля и обратно. Наконец до него дошло…

– Ты!!! – Он свирепо уставился на князя. – Ты не искал доказательств! Все это время ты хотел, чтобы я на словах подтвердил участие своего господина в преступной деятельности!

– Ты это сделал, капитан.

Торвальд чуть привстал, но дверь распахнулась, и комнату наполнили гвардейцы короля, недвусмысленно сжимая руки на рукоятях мечей. Капитан рухнул в кресло.

– Торвальд, я советую все рассказать сейчас, – предложил князь. – И честно.

– Вы защищали, что дорого вам, а я защищаю то, что дорого мне, – пробормотал капитан.

– Вы ведь понимаете, что в глазах герцога Вертонского вы уже предатель?

– Он унитожит мою семью…

– Он пока не знает о том, что здесь произошло. Вас спасти не получится, уж извините, но вашу семью еще можно спрятать, если начать действовать прямо сейчас. Я обещаю позаботиться о ней. Мне нужен только адрес, и я пошлю своих людей к ним и передам ваше письмо.

– При условии, если я все расскажу, – обреченно отозвался Торвальд.

Князь пожал плечами.

– Все мы защищаем тех, кто нам дорог. Так или иначе. Решайте.

– На вашем месте, капитан, я бы принял предложение герцога, – заговорил Алазорский. – Этот юный герцог – весьма интересный человек. Но надо отдать ему должное, умеет защищать тех, кого считает невиновными. Семья бывшего герцога Торенды тому свидетели. Так что принять предложение герцога для вас единственный шанс спасти семью.

Капитан помолчал. Потом обреченно кивнул.

– Хорошо.

Князь молча придвинул лист бумаги, перо и чернильницу.

– Пишите, капитан. Все пишите, чтобы ваша семья поверила и пошла с моими людьми. И чем убедительнее вы будете, тем больше шансов, что все пройдет гладко.

Капитан писал минут двадцать, изведя почти пять листов. Видимо, описывал многое, возможно, прощался. Понимая, что самому ему спастись не удастся в любом случае. Закончил.

Князь молча свернул листы и запечатал сургучной печатью. Капитан удивился.

– Даже не будешь читать?

– Не имею привычку читать чужие письма. Тем более такие. Вы ведь понимаете, капитан, что свою семью вы больше не увидите.

Князь повернулся к Артону.

– Полагаю, ваше величество, вы захотите задать капитану пару вопросов. Я же с вашего разрешения вас покину.

Артон глянул на него, кивнул, потом пересел на то место, которое до этого занимал князь. Алазорский встал за спиной короля, гвардейцы заняли места по бокам Торвальда. Алазорский кивнул князю:

– Идите, герцог. Полагаю, вы хотите успеть все сделать до того, как до Вертонского дойдут слухи о том, что здесь произошло.

– Тайрин, – король чуть повернул голову к одному из гвардейцев, – выделите герцогу несколько своих парней, пусть они помогут его людям арестовать герцога Вертонского за измену короне.

– Ваше величество, но…

– У меня сейчас под рукой нет необходимых сил, чтобы сделать это самостоятельно, – раздраженно заметил король, глянув на Вольдемара. – Но что-то мне подсказывает, что такие силы есть у герцога Торендского. Присутствие моих гвардейцев покажет, что арест производится по моему приказу. Исполняйте.

Тайрин, чуть поколебавшись, отдал распоряжение. Князь в ответ поклонился королю и вышел.

«Артон повзрослел, – констатировал он. – Это уже не тот взбалмошный юноша, полный рыцарской романтической чепухи, которого я встретил год назад бегущим от Эриха после поражения. Конечно, старые привычки еще нет-нет, да прорываются, но сейчас король уже научился держать себя в узде и делать, что нужно, а не что хочется. Если так продолжит и дальше, то у него есть шансы стать великим королем.

Но Артон прав, мне самому тоже нужно делать что должно – мои люди давно готовы, осталось только их выдвинуть к особняку Вертонского. Благо заговорщик не догадывается о том, что происходит…»

Об этом уверенно докладывали осведомители Вольдемара.

Герцог Вертонский и правда не догадывался. Его охрана была молниеносно снята людьми Джерома. Жестко, но без лишних жертв. Дальше впустили пехотинцев, которые рассредоточились по двору и дому, занимая ключевые позиции. Самого же Вертонского князь отправился арестовывать лично в сопровождении только гвардейцев короля. Все-таки определенных приличий придерживаться стоит – герцога Локхера может заключить под стражу король, и только король. Арестовывать его людям другого герцога – недопустимо.

Герцог Вертонский все понял, едва взглянув на вошедших. Сам он, похоже, в этот момент что-то писал и встал, когда услышал шум в коридоре. Вернуться за стол не успел – между ним и столом уже стоял князь.

– Полагаю, эти бумаги лучше оставить как есть, ваша светлость. Его величеству они будут интересны.

Герцог хмыкнул. Ни вопросов, ни эмоций.

– Что ж, ваша светлость, – Вертонский секунд пять разглядывал совершенно невозмутимого князя, – хочу вас поздравить – вы добились своего. Такая стремительная карьера в вашем возрасте… Жаль, что вас первым нашел этот выскочка Алазорский, а не я. Под моим руководством у вас был бы шанс подняться намного выше. Вы ведь понимаете, что теперь король урежет власть тех, на ком раньше держался Локхер? Он низведет герцогов до простых собачек на побегушках у короля?

– Я учту ваши слова, – промолвил князь.

– М‐да… Все-таки жаль, что так получилось… – Герцог развернулся и под охраной гвардейцев направился к выходу. У двери обернулся. – С вашей сестрой, князь… это была моя ошибка. Я пожалел о своем поступке почти сразу, но было уже поздно что-либо менять. Вы единственный человек, кому удалось вывести меня из себя настолько, что я забыл об осторожности и принял решение сгоряча. Далеко пойдете, юноша, если не свалитесь с той высоты, на которую сумели подняться.

Герцог удалился с высоко поднятой головой, а князь устало опустился на стул за столом, где еще так недавно сидел герцог Вертонский. Это гвардейцам хорошо – они свою работу сделали, а для него она только начиналась.

В дверь заглянул Джером.

– Специалисты по тайникам ждут, ваша светлость. Прикажете начать обыск?

– Что? Ах да, конечно. Пусть начинают. Начните с его спальни, а потом этот кабинет, а я пока почитаю, что и кому он писал, да и те бумаги, что найду.

– Конечно. – Джером исчез.

Князь вздохнул, придвинул стул и взял начатое письмо…

…Разбирательство с герцогом Вертонским шло несколько дней. Причем князь совершенно не ожидал такой волны, которая поднялась вслед за арестом заговорщика. Похоже, Артон воспринял реальную роль герцога в последних событиях очень болезненно и, что называется, закусил удила. Гвардия наводнила Родердон и повторно обыскивала дома всех арестованных. В то же время герцог Алазорский весьма недвусмысленно давал князю понять, что вмешиваться ему не стоит.

– И вообще… ты вроде хотел остаться в столице только для поиска того, кто нанял наемников? Ты его нашел. Тебе пора наводить порядок в своем герцогстве.

Такой наезд от того, кого князь считал если не другом, то наставником в делах Локхера, слегка озадачил и даже немного задел. Чуть позже он сообразил, что Алазорскому зачем-то нужно, чтобы он убрался из столицы как можно быстрее. Сообразив это, он понял и то, почему его хотят убрать. Точнее, предположил, но готов был дать руку на отсечение, что его догадка верна. Это что ж тут такого задумал Алазорский, что убирают подальше и его, и других сторонников короля, которые в данный момент ему не очень нужны? А судя по бледному виду короля, тот в курсе ситуации, и если не поддерживает душой, то разумом целиком за. Произошедшее с герцогом Вертонским помогло Артону примирить душу и разум. Похоже, впервые он начал действовать, как положено королю: самостоятельно, не дожидаясь чьих-то подсказок и советов. Ленору только и оставалось малость придерживать юношеский порыв короля, дабы тот не наломал дров. Заодно объяснять ценность планирования.

И вроде бы ничего особенного не происходило… Да, арестовали многих из знати, так после бунта это было вполне ожидаемо. Наградили верных, наказали провинившихся. Вот только напряжение в воздухе от этого не исчезло, а даже наоборот – сгустилось и ощущалось почти физически.

Князь догадывался о причине, посматривая на собранного и серьезного герцога Алазорского. Заметил как-то по-тихому стягивающиеся в столицу войска. Покачал головой.

А потом состоялся серьезный разговор с герцогом, от которого князь вышел в крайне задумчивом состоянии.

– Значит, на стажировку и учебу для изучения опыта? – пробормотал он.

Предложение герцога не обмануло князя ни на минуту, хотя идея, предложенная Алазорским, была весьма здравой и даже прогрессивной для этого мира – направить к нему в герцогство людей для изучения опыта реформ в Торенде и работы созываемого парламента. Также ясно, что некоторая часть «студентов» будет шпионить и передавать информацию герцогу или королю.

С другой стороны, а чего ему опасаться? Предавать никого он не собирался, а люди, тем более люди грамотные, ему нужны. Очень сомнительно, что герцог Алазорский направит для перенятия опыта идиотов. Подберет лучших, которые смогут разобраться в происходящем, понять, творчески осмыслить и перенять, помогая в дальнейшем в реформах во всем королевстве. Тупых исполнителей не пошлют. Значит, они будут учиться у него, а он уж приставит к ним своих людей – пусть тоже набираются опыта и учатся у этих умных «учеников». Выгода взаимная. Несмотря на то, что пока это еще не очень заметно, но когда его реформы реально заработают, как раз и начнется жесточайший кадровый голод. Где найти столько достойных людей? Это ему пока везло и с Джеромом, и с Филиппом Нортом… Кстати, интересно, как там они с Танзани? Поладили? От их взаимоотношений многое зависит, ибо его планы были приняты и Артоном, и Алазорским, и новым командующим локхерской армии графом Норгером. А значит, вся тяжесть по доставке пополнений и припасов ляжет на Норта. Еще ведь и организацией снабжения по морю придется ему заниматься – совершенно новым для него делом. Но ничего, Филипп не дурак, справится.

В общем, все в столице находилось в движении. Армия, тайные агенты, дворяне, купцы. Все готовились к чему-то, кто-то прятался, кого-то искали. Только князь ощущал себя лишним на этом празднике жизни. Вроде бы и добивался того, чтобы его, наконец, оставили в покое и позволили побыть со вновь обретенной семьей, а когда мечта сбылась, его уже чуть ли не силой выталкивают к той самой семье, к которой стремился столько времени. Он растерялся.

Но всему приходит конец, вскоре ему объявили, что король ожидает герцога Торендского на прощальную аудиенцию. Намек достаточно весомый – убирайся-ка ты к себе и не мешай взрослым дядям наводить в королевстве порядок. Ожидаемо и вполне в духе тех предположений, которые князь сделал ранее: герцогу и королю по какой-то причине нужно, чтобы его имя не оказалось связано с тем, что вскоре начнется в королевстве в целом и в столице в частности. А то, что вскоре грянет буря, чувствовал последний нищий. Король, если он, конечно, хотел остаться настоящим королем, а не игрушкой разных партий у трона, не мог оставить произошедшее без внимания и последствий. И только князь догадывался, что ожидаемые последствия будут намного глобальнее, чем опасается в своих самых страшных кошмарах высшая аристократия королевства.

Что ж, в эти игры играть ему совершенно не хочется, а потому лучше последовать настойчивому совету герцога и убраться.

Прощальная аудиенция проходила в тронном зале, в котором, к удивлению князя, рядом с Артоном стояла Ортиния. Слегка бледная, собранная и непривычно серьезная. Видимо, уже отошла от гибели подруги Луны, но все еще не может забыть о ней.

Артон поднялся с трона.

– Внимание! – возгласил он. – Перед нами герцог Торенды, князь Вольдемар Старинов, который верой и правдой послужил Нам своими талантами и защитил королевство в момент, когда, казалось, сами боги отвернулись от него.

Дальше пошли такие славословия, что князь еле сдерживался, чтобы не морщиться. Мед и патока. Если верить словам короля, так он вообще не человек, а герой эпоса. Увы, но именно сейчас в этом обществе так и было принято. И пафос совсем не считался чем-то зазорным. Наоборот, полагали, что чем его больше, тем лучше и полнее передавались подвиги человека.

В общем, Вольдемару объявили, что жалуется ему золотая цепь – знак высшего доверия короля… и ведь действительно повесили эту цепь ему на шею. Двое слуг вынесли и торжественно водрузили. Потом даровали право обращаться к королю по имени в присутствии посторонних и обращаться к нему с просьбой в любое время дня и ночи. В общем, дали полный доступ во дворец. Очень серьезная привилегия.

Не забыли и Джерома, который получил свое баронство, но не от князя, а от самого короля. За большие заслуги в деле подавления бунта и помощь в розыске зачинщиков.

Чуть позже Артон говорил князю:

– Понимаю, что ты хотел бы наградить его лично, но для него так будет лучше. Одно дело получить титул, данный герцогом, а другое – королем. В первом случае он навсегда останется твоим человеком в глазах общества, а сейчас никто не посмеет придраться, его заслуги у всех на виду. Скорее удивились бы, если бы я не наградил его. – Тут Артон хмыкнул. – Ну и в глазах королевы его сердца ему плюсик.

Князь такой осведомленности не удивился, в свое время часто говорил Алазорскому о важности информации.

– Да я не возражаю, но теперь мне нужно думать, как его наградить… Но ладно, придумаю что-нибудь, благо дел намечено…

Король переглянулся с герцогом Алазорским и кивнул.

– Вскоре мы отправим к тебе первую партию для стажировки. Сначала небольшую, чтобы было ясно, что и как делать, и выявить все возможные проблемы, которые неизбежно появятся.

– Благоразумно, – согласился князь.

– В таком случае, езжай, – кивнул Артон. Потом достал из-за пазухи монету на нитке. – Видишь, все еще храню. И однажды отдам тебе свой долг.

– Буду ждать с нетерпением, ваше величество.

Артон хмыкнул.

– Не умеешь ты быть придворным, не умеешь. Даже в этом обращении никакой почтительности. Но признаться, твоя необычная манера общения начала мне даже нравиться. Надеюсь вскоре увидеть при дворе и тебя, и твою сестру.

Намек более чем понятен, и князь склонил голову, чуть попятился. После чего покинул кабинет. Что ж, у короля свои дела, у него свои…

Но уехать в герцогство у него так и не получилось… Как раз когда князь уже собирался запрыгнуть в седло, примчался гонец от короля с просьбой-приказом задержаться в столице. В записке же сообщалось, что от короля Эриха приехали послы для переговоров о мире…

Танзани пребывал в довольно растрепанных чувствах, что случалось с ним крайне редко. Точнее, он даже не помнил, когда испытывал нечто подобное. С одной стороны, его долг командующего королевской гвардией призывал быть рядом с королем, тем более в такой ответственный момент, с другой, понимал и важность порученного ему дела. Не признавать, что он один из немногих командиров Локхера, способных составить конкуренцию родезским военачальникам, было довольно трудно. Да и проведенное с князем время не прошло даром. Будучи неглупым человеком, он видел, что методы князя весьма эффективны. Идут вразрез с честью? Ну, тут с какой стороны посмотреть. Он же никого не обманывает, не предает, просто использует необычные приемы. Так ведь и Эрих делает то же самое, а он считается образцом короля и полководца, чья слава гремит даже в империи.

Несколько раз Танзани мысленно пытался подобрать кого-нибудь другого на свое место, чтобы самому быть рядом с королем, но… Кого? Либо очень осторожные, либо чрезмерно… рыцари. Вперед в атаку идти могут, а думать о будущем – нет. А тут еще письмо от герцога Алазорского, в котором он настойчиво советовал пока воздержаться от появления в столице, даже если представится возможность.

В последнее время благодаря опять-таки Вольдемару Танзани даже сдружился с герцогом, позабыв про былое соперничество, так что подобный совет оказался несколько неожиданным. Правда, по мере поступления известий ему стала ясна причина такой странной просьбы. И если он прав, то герцог и Вольдемара постарается убрать из столицы.

Вопреки общему мнению, Танзани не был упертым рыцарем без страха и упрека, как его рисовали и сторонники, и противники. Он умел быть и хитрым, и безжалостным, а когда нужно – и коварным змеем, иначе как бы он сумел охранять короля в том серпентарии, что зовется королевским двором? Потому и понимал необходимость будущих чисток среди высшей знати, дабы навсегда вырвать у них зубы. Непонятно только, почему Алазорский считает, что ему нужно держаться от этого всего подальше. Неужели полагает, что рыцарская честь заставит его вмешаться и защитить мятежников? Вряд ли, герцог слишком умен, чтобы не суметь оценить его как человека. Значит, для чего-то нужно, чтобы он не оказался в этом замешанным.

Вот уж ирония – бывший противник в политике защищает его репутацию. Для чего ему это?

Может быть, граф и не послушал бы совета, если бы не получил прямой королевский приказ заняться приемом подкреплений из Тортона и подготовкой эскадры для вторжения в Родезию со стороны моря… Приказ короля – не просьба герцога, пусть и канцлера, от него не отмахнешься. Вот и пришлось впрягаться в совершенно незнакомое ему дело. И если бы не Филипп Норт, неизвестно, чем бы все закончилось.

Тот носился по всем портам Вертона, отмечал крепости для складов, его люди изучали дороги, размечали места для постоя. И когда прибыл первый корабль с пополнением, в портах уже каждый четко знал, что и как делать и куда кого направлять. Военные корабли шли в одни порты, грузовые в другие, с людьми в третьи, по дорогам поползли телеги с питанием и оружием. Склады в портах медленно пополнялись, самые быстрые корабли отправились в разведку к побережью Родезии.

Танзани в этой сумахоте даже ощутил себя лишним. Но он не был бы собой, если бы не извлек из происходящего пользу. Дело незнакомое? Но Филлип Норт как-то справляется. Значит, быть рядом и учиться. Ясно же, что тот не свои идеи реализовывает. Смотреть, запоминать… и гонять рыцарей, прививая дисциплину.

– Солдаты не должны маяться бездельем? – хмыкнул Филипп, наблюдая за тренировками рыцарской атаки.

– Что? – повернулся к нему Танзани.

– Поговорка князя, – объяснил он. – Вольдемар любит повторять, что если дело солдатам не придумаешь ты, то они это дело придумают сами… в силу своего разумения.

Танзани подумал, хмыкнул.

– Это верно. Но вот слаженности действий нет пока никакой. Тиры продолжают свысока смотреть на пехоту. Как Вольдемару удалось добиться того, чтобы рыцари приняли пехоту? Мое присутствие, конечно, помогло, но я ведь видел и то, что отношение действительно меняется.

– Как? – Филипп задумался, изучив небо. – Наверное, само пришло после первого боя, когда пехота прикрыла кавалерию, а та выручила пехоту. Я вот думаю, случайно ли так получилось?..

– Ну уж… Если твой сеньор способен подстраивать такие случайности, то он не человек, а один из приближенных к Возвышенным.

Филлип улыбнулся.

– Я давно уже перестал удивляться чему-либо, когда дело касается князя. А с другой стороны, если его спросить и получить объяснение, все оказывается таким простым и очевидным… Сидишь и думаешь: это же так элементарно, почему до такого никто раньше не додумался?

Вскоре пришла совершенно неожиданная новость о прибытии в Родердон первого министра Родезии и начале переговоров о мире… Но еще неожиданнее оказался пришедший вместе с новостью приказ не снижать темпов подготовки к вторжению и по возможности произвести небольшие набеги на прибрежные деревни.

– Ха! – Филипп, читавший приказ короля через плечо Танзани, раз уж адресован он был им обоим, то зачем терять время, если можно сразу двоим прочитать, даже хлопнул себя по ноге от избытка чувств. – Решили показать, что эти переговоры не очень нам нужны и что мы уже готовы начать контратаку.

– Контратаку? – Танзани покачал головой. – Сколько бы солдат сюда ни пригнали, но… Это не гвардия. Лучших мы потеряли в боях с Родезией. Только на жалкие набеги сейчас способны, какой бы грозной наша армия ни выглядела.

– Так для переговоров другого и не надо, – повеселел Филипп. – Главное, чтобы вид грозный имела и враг это видел. Не удивлюсь, если Вольдемар специально всю подготовку к вторжению выставит на всеобщее обозрение.

Танзани задумчиво кивнул. Спорить тут трудно – Локхеру любой ценой нужен мир, чтобы прийти в себя после всех бунтов и поражений. Даже не мира – перемирия на год будет достаточно. Но ведь это понимает и Эрих! Так почему же тогда он прислал своих представителей? И не абы кого, а первого министра, по сути, второго человека в королевстве! Возможно, переговоры – просто желание отвлечь их от чего-то важного? Может быть, такая разведка?

– Что же задумал Эрих? – пробормотал Танзани, разглядывая корабли в порту, где шла разгрузка очередного транспорта.

Князь не заблуждался относительно причин мирных предложений Эриха. Он и сам бы на его месте поступил так же – заключить мир, пока еще все неопределенно, пока еще гремит эхо прошлых побед и выигранных кампаний. И что бы там ни говорили, но Эрих реально побеждал в каждом бою. Но вот о том, что его победы ни к чему не вели, более того, постепенно ослабляли его самого и усиливали его противников, догадывались немногие. А значит, мир надо заключать именно сейчас, пока его поражение не стало очевидным для всех.

Именно это князь и изложил, когда Артон поинтересовался его мнением. Король переглянулся с чем-то крайне довольным герцогом Алазорским и задумчиво кивнул.

– А мы выигрываем?

– Да, ваше…

– Артон, князь. Я же просил.

– Прости, Артон, от старых привычек трудно избавиться. – На это замечание Алазорский только хмыкнул, но комментировать никак не стал. – Так вот, да, мы выигрываем. Собственно, сейчас нам даже активных действий вести не надо. Выдвинуть армию к Эндории и наблюдать, что будет делать Эрих. Отправится отбивать перевалы – под шумок заберем все те крепости, которые он захватил в провинции. Заодно десантами пощипаем побережье. Главное, не идти вперед. Но готовить новые полки, вооружать их, пополнять магазины. У Эриха сейчас нет хороших решений, и он это понимает лучше всех. Он физически неспособен прикрыть все. А после гибели его десантного флота и конфликта с неоплаченными услугами пиратов при Тортоне с ним никто не будет иметь дело. Зато мы можем привлечь на свою сторону многих. В том числе и недовольных обманом родезцев, как считают они сами. Да за год можно и своих кораблей настроить. А десанты и набеги нужно организовать таким образом, чтобы в первую очередь сжигали верфи и увозили с них рабочих.

– Почти план действий, – покивал Алазорский. – Думал об этом?

– Конечно.

– Понятно. Так что насчет предложений мира?

– А условия уже озвучены?

– Пока нет. Послы обустраиваются. Первая встреча только завтра.

– Гм… Ну, полагаю, от того, что их выслушаем, беды не будет. Надо смотреть, что они предложат. Первое предложение, скорее всего, будет совсем неприемлемым, а уже исходя из нашей реакции, будут потихоньку снижать требования.

– Требования, да? – Алазорский задумчиво потер подбородок. – А как бы ты повел эти переговоры?

Князь задумался.

– Сразу предложил бы мир на основе довоенного статуса. Без контрибуций и тому подобного, и на этом бы стоял. Сразу предупредил бы, что либо так, либо говорить дальше не стоит.

Теперь уже Артон ухмылялся и посматривал на озадаченного Алазорского – такая постановка вопроса импонировала его рыцарской натуре, в отличие от всех этих дипломатических словесных кружев, с двойными и тройными смыслами, которые предлагал наплести Алазорский.

– Почему именно так? – поинтересовался король. – Разве ты сам не говорил, что нам нужно время?

– А разве мы его выигрываем этими переговорами? Вроде бы перемирия никто не объявлял. Более того, я настойчиво рекомендую демонстративно слать подкрепления Танзани и приказать ему готовить вторжение, а пока организовать пробные набеги. И делать вид, что эти предложения родезцев нам вот совсем не ко времени, у нас тут мстя намечается за их вторжение…

– Мстя? – удивился Артон. Потом сообразил и хмыкнул: – Вечно эти твои странные словечки. Значит, будем делать им мстю?

– Будем делать вид, что готовим ее, – поправил князь. – Впрочем, если мира не будет, то ее придется сделать. И, главное, отвергать все предложения перемирия. Либо мир на наших условиях, либо продолжается война. Играть в блеф можно и вдвоем.

– А мы блефуем? – поинтересовался Алазорский.

– Конечно, – вздохнул князь. – Как бы мы там ни пыжились, но в настоящее время Локхер не в состоянии организовать ни наступление, ни тем более вторжение. На следующий год, если не будем спать, а дело делать – возможно, и получится. Сейчас – нет!

– И Эрих об этом…

– …прекрасно знает, – продолжил за короля князь. – Но он также понимает, что и сам не сможет закончить войну в этом году, а на следующий он будет слабее, чем сейчас. Как это ни странно, но мир нужен и Локхеру, и Родезии, иначе мы настолько взаимно ослабим друг друга, что легко сможем стать добычей каких-нибудь третьих стран. А у Родезии под боком империя, насколько я помню.

– Есть такое дело, – кивнул Алазорский.

– Ну вот. Поэтому и говорю, что Эриху выгоднее всего заключить мир именно сейчас, пока он… я имею в виду лично его как полководца, не потерпел ни одного поражения. Под это дело можно и что-нибудь для себя выторговать, чтобы создать впечатление, что не совсем зря воевал. Нам, главное, твердо стоять на своем.

– А не сможем ли мы под это дело что-нибудь у Родезии забрать? Если уж Эрих так нуждается в мире.

Князь укоризненно посмотрел на короля.

– Чтобы стребовать что-нибудь подобное, нам нужно явно обозначить нашу победу, ибо сейчас Эрих на такое пойти не сможет. Он, конечно, все прекрасно понимает, другое дело – его же собственные вассалы не поймут. Одни победы – и вдруг уходить с завоеванных земель, да еще и свое отдавать. Тогда точно будет война, а нам нужен мир. И вообще… жадность многих людей сгубила. Кстати, я почти уверен, что Эрих именно довоенный статус и велел считать максимально допустимой уступкой с его стороны. Правда, ума не приложу, как же он собирается подать это своим подданным?

– Думаешь?

– Ага. То есть да, Артон. Торговаться-то они будут – вдруг мы такие наивные, что уступим? В подобных переговорах всегда присутствуют три принципа: максимальные требования, полагаю, с них послы Эриха и начнут; желательные – то, на что мы можем согласиться без потери чести, а родезцам получить хоть какой-то прибыток, обозначив победу в войне, хотя бы символически; ну и минимально допустимые – это если мы понимаем реальное положение дел и не согласны уступить ни в чем, но готовы предоставить противнику возможность сохранить лицо, когда они вроде бы победили, но мы оказали упорное сопротивление. Вот наша задача и нащупать те самые минимально допустимые условия для обеих сторон. Тут главное – твердо обозначить наши условия и показать, что ни на что меньшее мы не согласны. Если родезцы действительно готовы заключить мир, они предложат что-нибудь приемлемое для обеих сторон. А если нет… – Князь пожал плечами. – Сэкономим время. У вас ведь время тоже не растягивается, а дел после бунта столько, что на переговоры его почти не останется. И если начать положенные реверансы, то либо в переговорах что-нибудь упустим, либо с заговорщиками что-нибудь пойдет не так.

– А вот это имеет смысл, – озадачился Алазорский, переглянувшись с королем. – Пока идут переговоры, мы мало что можем сделать – нам только разборок в столице не хватает в момент, когда здесь находится посольство Родезии. Я уж подумал, что придется откладывать… наши дела.

Князь сделал вид, что не понял, о каких делах говорит герцог. О тех самых, из-за которых его и старались выпихнуть из столицы. Впрочем, он и сам не сопротивлялся. А тут это посольство, из-за которого его отъезд задерживается. В этот момент он послов Родезии ненавидел.

– Так никто не делал, – отозвался Артон.

Алазорский хмыкнул.

– Нам можно. В конце концов, вашему величеству после всего случившегося очень нужно поскорее решить возникшие внутренние проблемы и отвлекаться на внешние совершенно некогда. А потому сразу укажем условия, единственные, которые готовы принять. А если уважаемые послы с этим не согласятся, то… А пока они ждут аудиенции, мы успеем и гонцов к Танзани отправить с приказами, и солдат побольше ему подкинуть, благо сейчас их тут полно. – Все-таки, как бы ни нравился Артону предложенный князем план, но в нем слишком многое из разряда «так никто никогда не делал». Но он молод, поэтому быстро усваивал новое, а потому особого сопротивления в этом никто от него не ждал. И Алазорский понимал, что сопротивление короля чисто символическое: решение он уже принял и сам хочет, чтобы другие рассеяли его последние сомнения.

– А кто именно приехал? – Только сейчас до князя дошло, что имен послов он так и не узнал. Точнее, не имен – кого он там в Родезии знает? Его интересовали лишь должности и полномочия послов в переговорах.

Алазорский, похоже, сообразил, чем вызван интерес князя.

– О, посольство самое представительное. Его возглавляет первый министр королевства Кириен Леограз, герцог Мистимский…

– Кто?

Алазорский удивленно глянул на князя.

– Герцог Мистимский.

– Про герцога ладно, а имя… Кириен Леограз?

– Да. Ты его знаешь?

Князь медленно кивнул… потом помотал головой.

– Только заочно, Ленор. Зато его знает один мой вассал… Очень хорошо знает… Вам о чем-нибудь говорит имя Фрорн Лигур Кортен?

Артон покачал головой, а вот герцог задумался.

– Вроде была какая-то история про Кортенов. Якобы они готовили заговор против короля Эриха…

– Не было никакого заговора. Просто Кортены и Леогразы всегда враждовали, а когда Кириен Леограз поднялся, то нашел способ избавиться от врагов.

– Гм… А ты откуда это знаешь?

– Из первых рук, можно сказать, – хмыкнул князь. – Видите ли… я понимаю семейную вражду и все такое… точнее, не понимаю, но… учитываю подобное. Так вот, этот самый Кириен в моих глазах упал… очень низко упал за один поступок. Он не только уничтожил всех врагов, он решил еще и унизить последнего оставшегося в живых. Не убил, нет – продал в рабство.

– Гм… – Артон, похоже, был озадачен. – Кортены вроде бы не последним родом в Родезии были?

– Ага. Хоть и небогатые.

– И одного из них Кириен продал в рабство? Дворянина?

– Точно. И вы этого дворянина хорошо знаете.

– Лигур! – сообразил Алазорский.

Князь кивнул.

– Ваше величество, у меня будет одна небольшая просьба… можно?

Похоже, его поняли неправильно, и король нервно сглотнул.

– Эм… я тебе многим обязан, но убийство посла…

– Какое убийство? – недоуменно поинтересовался князь.

– Ты разве не хотел попросить отдать этого герцога своему вассалу?

Теперь князь смотрел на Артона с откровенным удивлением.

– Даже в голову такая мысль не приходила. А зачем?

– Эм… ты разве не хотел отомстить?

– Хотел, но… О! – Князь рассмеялся. – Нет, Артон, не надо быть обо мне такого плохого мнения. Отомстить я ему хочу и отомщу, с чем и связана моя просьба, но Кириен уедет отсюда живым и здоровым. Знаете, у меня на родине один умный человек сказал: не мстите негодяям, просто станьте счастливыми, и они сами умрут от зависти.

Первым сообразил Алазорский и рассмеялся.

– Какая глубокая мысль, Вольдемар. Так ты хочешь пригласить на встречу с послом Лигура?

– Да! И включить его в переговорную группу хотя бы на вторых ролях. И как-нибудь его отметить как героя прошедшей кампании против вторгшихся врагов… Оказав ему знаки королевского внимания… Он, ей-богу, заслужил, ваше величество. И за Тортон, и за подготовку войск, ведь она лежала на его плечах, я только идеи подавал, и за зимний поход.

Артон задумался, глянул на герцога.

– Сейчас, когда открылась правда о его происхождении… Думаю, это будет справедливо… Но только никаких эксцессов!

– Я поговорю с ним, Артон. Он не показался мне вспыльчивым человеком и вряд ли захочет терять приобретенное ради того, чтобы свернуть шею своему врагу. К тому же, полагаю, он тоже оценит мысль о правильной мести.

– Тогда зови его. И да, если хочешь, сам можешь ехать домой. Мы задержали тебя, чтобы услышать твое мнение о ситуации, но на переговорах ты нам вряд ли поможешь. Хотя один раз на приеме появиться придется – дорогие послы должны знать наших героев. Тем более там есть и твой знакомый. Один из советников посла – Раймонд Диогрен. Кажется, это о нем ты как-то рассказывал – один из шпионов Эриха?

Князь задумался.

– Раймонд в посольстве? Надо же… Видимо, его карьера пошла в гору… Или он что-то сумел добыть Эриху.

– Или его включили в посольство как человека, лучше всех знающего Локхер, – возразил герцог Алазорский. – Не стоит искать подводных камней там, где их нет.

– И это возможно, – не стал спорить князь. – Мне бы хотелось с ним поговорить.

– Вот и поговоришь. Пока твоего Лигура награждать будут, потом официальная часть с представлениями – времени хватит. Готовься, герцог, – хмыкнул король, – торжественные приемы тоже одна из обязанностей знати королевства. Так что привыкай.

Улыбка короля князю не понравилась. Очень не понравилась. Что за пакость он задумал?

…Вообще-то, князь предполагал, что официальные приемы совсем не то, что любят описывать в сказках, то есть способ отвлечься и снять напряжение. Угу, снимешь тут. Любое официальное мероприятие, а тем более разные приемы или балы – занятия, требующие больше нервов, чем иной бой. Учитель этикета, которого герцог Алазорский приставил к князю специально для обучения тонкостям придворных правил, оказался человеком терпеливым и даже флегматичным, поэтому относился к закидонам нового герцога с абсолютным пофигизмом.

– Вы иностранец, и все понимают, что вы не можете знать придворного этикета Локхера, а потому чем больше странностей – тем лучше для вашего образа, – заявил он после знакомства.

– Образа? – удивился князь такому не характерному для местных термину.

– Все мы создаем свои образы, даже если невольно, и демонстрируем их окружающим, – флегматично заметил учитель этикета. – Например, граф Танзани создал себе образ этакого холодного рыцаря, безжалостного к врагам и нетерпимого к недостаткам окружающих. Вам же… За оставшееся время научить вас правилам не получится при всем желании, но ведь на родине вас учили этикету?

Князь осторожно кивнул. Действительно учили, не поспоришь.

– Ну вот. Глядишь, создадите еще какую моду при дворе. Успешному человеку простится многое, ему захотят и станут подражать. А вы успешны и крайне популярны. Поэтому вам ошибаться нельзя, но если вы будете сейчас спешно учить этикет, то ошибетесь наверняка и станете смешным. А вот этого допустить ни в коем случае нельзя.

– Зачем тогда вы тут? – раздраженно поинтересовался князь.

Учитель остался по-прежнему невозмутимым, словно не заметив грубости.

– Чтобы объяснить вам правила, которые вам нарушать нельзя ни в коем случае. Таких немного, и вы их быстро запомните. А также необходимо объяснить правила общения с противоположным полом…

– Что?!

– Говорю же, вы популярны. Вы ведь не хотите по незнанию совершить нечто такое, что заставит вас разорвать вашу помолвку с невестой и вынудит взять в жены другую девушку только потому, что она вас сознательно подставит и вы окажетесь в ситуации, из которой не будет иного выхода?

– Что?!!

С таким же олимпийским спокойствием учитель воспринял и ошарашенный вид Вольдемара, который обязательно заставил бы рассмеяться кого иного.

– А вы как думали? Говорю же, вы очень популярны, князь. Так как, будете слушать мои наставления?

– Сейчас! – Володя заметался по комнате. – Подождите, я только ручку и бумагу принесу, записывать буду… на всякий случай. – В поисках ручки он налетел на стул, сшиб его, дальше скакал на одной ноге, одновременно потирая ушиб на другой.

Учитель невозмутимо наблюдал за этими плясками откровенно перепуганного ученика.

– Записывать не обязательно, – флегматично заметил он. – Мы с вами не расстанемся до тех пор, пока я не буду уверен, что вы заучили все, чему я хотел вас научить.

– И тем не менее я на всякий случай запишу, – отозвался князь, наконец отыскав нужное. – На ночь еще перечитаю…

…По сравнению с этими уроками разговор с Лигуром прошел спокойно. Превратности судьбы достаточно закалили его, чтобы поддаваться чувствам, а потому эмоции, когда он узнал, кто возглавляет родезское посольство, сдержал. Так же молча выслушал предложение сеньора. Долго его разглядывал, князь даже занервничал.

– Спасибо, – наконец произнес Лигур.

– А?

– Спасибо, милорд. Я знаю, как вы относитесь к мести…

– Глупой и разрушительной. Но тут…

– Просто стать счастливым, да? Вы не знаете Кириена, поверьте, даже самое жестокое убийство не уязвит его больнее, чем то, что придумали вы.

– Так ты согласен?

– Конечно. Только его величество и я…

– Артон знает, кто ты, и не возражает. Что касается награды, то ты ее вполне заслужил. Не король, так я бы наградил. Графство не дал бы, просто не поняли бы меня… пока не дал бы – еще не забыли о твоем прошлом положении. Зато сейчас, когда всем станет известна твоя судьба… а это произойдет, поверь. Кстати, девушки любят героев с трагической судьбой.

Лигур побледнел и испуганно оглянулся, словно готовясь отбиваться от поклонниц прямо сейчас.

– В общем, – закончил князь, – вернуть тебе имя – наименьшее, что я могу сделать для тебя. А поскольку тут все так удачно сложилось, то…

– Еще раз спасибо, милорд.

– Да пожалуйста. Ты только это… костюм себе подобающий закажи. Не мне же одному страдать с этими примерками.

– Конечно, ваша светлость. Сейчас и займусь. – Видно, что угроза постоянных примерок не очень напугала Лигура. Впрочем, наверняка, пока он жил в Родезии, такие мероприятия для него были довольно привычны. Так что из кабинета Лигур ушел крайне довольным…

…Артон, возможно, с подсказки Алазорского, решил устроить из приема своеобразное шоу, поэтому одним представлением Лигура не ограничился, а сделал прием, посвященный всем отличившимся в войне. Такой вот своеобразный легкий шлепок по самолюбию родезцев, вынужденных слушать, как тот или иной тир прославился в боях с Родезией. Ради этого решили даже провести повторное награждение. У князя забрали уже врученную ему золотую цепь, дабы перевручить еще раз. Ясно, что затевалось все это не для своих, а для послов – пусть полюбуются.

У самого Артона вряд ли хватило бы опыта организовать такое, да еще с повышением драматизма, когда очередность представления была обратна совершенным подвигам. То есть первыми шли обычные тиры, прославившиеся храбростью, а под конец уже более значимые фигуры – такие как герцог Алазорский. А вот это уже была явно инициатива короля. Кстати, заочно он представил и графа Танзани, заметив попутно, что сейчас верный и надежный рыцарь, к его сожалению, не может быть здесь в этот момент, дабы получить заслуженную награду, поскольку выполняет важную миссию в Вертоне.

При этих словах король глянул на хмурого Кириена, вынужденного все это выслушивать, изображая невозмутимость. Получалось плохо. Видно было, что он не ожидал столь воинственного настроя от Артона. Явно надеялся, что тот будет сломлен поражениями и ему удастся легко продиктовать условия мира. А тут такое… Непонятно, о чем думал Эрих, когда назначал этого человека послом. Неизвестно, каков из него министр, но вот то, что дипломат из него неважный, было ясно уже по его реакции на организованный праздник. Даже Раймонд Диогрен держался лучше. Хотя тут ничего удивительного – все-таки с его профессией жизненно необходимо уметь контролировать эмоции.

Ага, а вот то, чего и ждал князь. Он даже чуть вышел вперед и осторожно выглянул из-за спины гвардейца, чтобы лучше видеть лицо Кириена Леограза.

Церемониймейстер дождался очередного кивка короля, разрешающего представлять следующего приглашенного, важно ударил посохом в пол и объявил:

– А сейчас представляем человека непростой судьбы, который своей храбростью и отвагой сумел переломить несчастливую полосу и прославился в боях за корону. Это командующий армией герцога Торенды и его ближайший помощник… граф Фрорн Лигур Кортен!

Ирония заключалась в том, что, уничтожив своих врагов, Кириен не позаботился получить у короля указ о лишении Кортенов титула. Как правило, если кого из знати приговаривали к казни, то титулы им оставляли, даже если шла конфискация земель, и вряд ли Кириен сообщил королю о судьбе младшего из Кортенов. Тот же бывший герцог Торенды лишился своего титула только потому, что нужно было узаконить назначение Вольдемара. В другой ситуации он бы погиб на плахе герцогом, и только после этого герцогство передали бы другому вассалу короля. Вот и получалось, что Лигур оставался графом, даже будучи рабом…

Князь очень внимательно наблюдал за Кириеном и видел, как тот сначала побледнел, потом покраснел, шагнул было вперед, но его вовремя ухватил за руку Раймонд. Видимо, поинтересовался, в чем дело. Хотя… Раймонд ведь не мог не знать, кто такие Кортены, как не мог и не знать об их судьбе. Кириен, очевидно, ответил не очень убедительно, поскольку помощник еще некоторое время с подозрением поглядывал на него.

Лигур вышел вперед спокойно, на Кириена даже не глянул. Склонился перед королем, получил из его рук золотую цепь – высшее отличие заслуг перед короной, которое только существовало в Локхере. Князь вспомнил о своей цепи, которая его явно дожидалась… Одна проблема – если на солидном Лигуре она смотрелась вполне нормально, то щуплого Вольдемара просто придавит к земле – помнил ее вес, когда цепь возложили на него в первый раз. Для него она – что пудовая гиря.

Сам Лигур тем временем отошел в сторону, после чего объявили последнего приглашенного – герцога Торендского. Князь даже заслушался, когда перечисляли его подвиги: в Тортоне, при подавлении мятежа, действия для сохранения мира с Корвией и, как вишенку на торте – последний поход по тылам родезской армии в Эндории и возвращении под королевскую руку двух перевалов. Эта речь короля даже превзошла в пафосности предыдущую, но тут понятно, все-таки для иностранных послов старался.

Краем глаза заметил, как скривился Кириен. Нет, совершенно не годится он в дипломаты. Совершенно.

Цепь на шею ему повесили, причем Артон ухмылялся настолько откровенно, что князь даже заподозрил, что персонально его цепь подменили и на нее пошло золота больше, чем было ранее. Надо будет потом сравнить с цепью Лигура… Он слегка наклонился под ее тяжестью и сквозь зубы прошипел слова благодарности. Артон усмехнулся уже открыто, и подозрение князя почти переросло в уверенность. И ведь не пожалел золота! Тоже тут… Николай Первый нашелся с его «юмором». Не хватает только трехкилограммовой блямбы с надписью типа «За капусту» и приказом постоянно носить на шее… Чтоб, если что, топиться сподручней было. М‐да… надо будет эту историю Алазорскому рассказать – он точно оценит.

К счастью, оказалось, что ношение цепи все же не обязательно, хотя обычно ее носили… напоказ. После награждения Вольдемар поспешно отдал награду своим людям и велел спрятать подальше с его глаз. Сам же направился к Кириену Леогразу герцогу Мистимскому. Вежливо поздоровался и участливо поинтересовался, не заболел ли он.

– Что-то вы плохо выглядите, ваша светлость. А то может, слышали, у меня есть хорошие лекарства от многих болезней.

Стоявший рядом Раймонд с трудом сохранил невозмутимое выражение лица.

Кириен бледнел, краснел, сжимал эфес меча так, что кулак побелел, но ответил вежливо, что чувствует себя прекрасно и ни в чем не нуждается.

– Очень хорошо, – кивнул князь. – Силы вам понадобятся в переговорах. Кстати, а ведь мой вассал Лигур родом из Родезии, насколько мне известно. Вы слышали что-нибудь о нем?

– Нет, – почти прошипел Кириен.

– Да? Странно… вроде бы он там принадлежал к какой-то знатной семье… Впрочем, не важно. Я и сам еще не всех знаю в Локхере. Но удачно я с ним встретился. Вы не представляете, как он мне помог. Собственно, благодаря ему мне и удалось создать новую армию герцогства. Теперь вот с его величеством за него воевать приходится. Король хочет, чтобы Лигур построил заново и королевскую армию, а мне он пока самому нужен. Но полагаю, на несколько лет я его себе отвоевал. А вот потом… глядишь, и главнокомандующим всеми силами Локхера станет. Потрясающего таланта человек. Для Локхера просто счастье, что Родезия потеряла его, а мы обрели.

Кириен молчал, обратив взгляд куда-то вдаль. Князь присмотрелся. Хм… да он же в шоке! Похоже, Лигур совершенно не преувеличивал, когда говорил, что для такого человека смерть предпочтительней, чем видеть, как его враг, которого он считал униженным и уничтоженным, возродился из пепла. Да еще как возродился! Дела-а‐а…

Что ж, каждый сам кузнец своего счастья… и несчастья. Главное, чтобы этого посла тут удар не хватил и чтоб из Локхера живым уехал. Так что не стоит больше на него давить, пусть придет в себя. И Вольдемар повернулся к Раймонду:

– А вот тебя я тут меньше всего ожидал увидеть. Какими судьбами?

Раймонд искоса глянул на герцога Мистимского.

– Просто я лучший специалист по Локхеру. Да и как разведчик я сейчас мало на что способен, раз уж засветился. Вот и направили в качестве консультанта.

Вольдемар мысленно хмыкнул – герцог Алазорский и тут оказался прав – не стоит искать заговоров там, где их нет. Ведь действительно Раймонд, которого в Локхере теперь каждая собака знает, уже не может тут шпионить, как раньше. Мог бы и сам сообразить.

Он видел, что Раймонду очень хочется поинтересоваться произошедшим, а также причинами подобного представления, но злодей сдержался. Он даже проявлять явный интерес не стал, просто изредка поглядывал на герцога и князя, хотя вопрос так и не задал. А дальше стало уже не до разговоров – Вольдемар был последним из отличившихся на войне представленным публике, и после этого началось нечто вроде бала. «Нечто вроде» – потому что официально это считалось не балом, а королевским приемом, но… но тон на этом приеме задавали все-таки не мужчины. Князь успел множество раз поблагодарить своего флегматичного учителя этикета, чьи советы позволяли избежать множества щекотливых ситуаций. А ситуации возникали, причем постоянно. Учитель этикета явно преуменьшил тот интерес, который питала к нему публика. Были и восхищенные взгляды девушек, и откровенно неприязненные – мужчин, уважительные, пренебрежительные… только равнодушных не было. И каждый норовил поговорить с новым герцогом Торендским, выяснить его дальнейшие планы, каких взглядов он придерживается по отношению к заявлениям герцога Алазорского.

Каких заявлений Алазорского? Но не говорить же, что он слышать не слышал о них, приходилось улыбаться и напускать туман. Нашелся смельчак, который прямо поинтересовался, насколько верны слухи относительно того, что герцог Алазорский его отец.

– Ничего об этом не слышал! – уже с трудом сдерживался Вольдемар, с надеждой глянув на короля, и поймал его заинтересованный взгляд.

Артон, похоже, наслаждался этим представлением. Нашел способ отомстить доставучему герцогу, который столько нервов ему истрепал. Мол, теперь ты мучайся, а я полюбуюсь. Но тут на помощь князю пришел герцог Алазорский и увел под предлогом необходимости обсудить будущие переговоры о мире с Родезией. Кажется, после этого слухи об их якобы родстве получат новые силы. Все знали, что он иностранец, об этом не говорили только ленивые, мусолили его непонятный титул «князь», его поведение и внедряемые им новинки, но все равно были уверены, что Алазорский его отец. Как это умещалось в головах людей одновременно – непонятно. Но ведь умещалось как-то.

– Вы мой спаситель! – выдохнул князь.

Алазорский хмыкнул.

– Не переживай, герцог, со временем привыкнешь. Появляться тебе на таких приемах придется частенько. Особенно когда твоя сестра подрастет и ее нужно будет представлять королю.

– Ох…

– Ты сейчас очень похож на старика, который ворчит о падении нравов и о том, что в его время такого не было.

Князь рассмеялся.

– Уел. Но все же, надеюсь, мне дадут время немного отдохнуть…

Герцог серьезно кивнул.

– Об этом и хотел с тобой поговорить. В переговорную группу тебя не включили… Некоторые идиоты сочли это плохим для тебя знаком, мол, король позавидовал твоему успеху и теперь старается убрать тебя подальше.

– Гм… Действительно выглядит именно так.

– Верно. И мы не опровергаем слухи. Пусть их.

– Да?

– Что бы ты сейчас ни подумал, но мы все понимаем, что без тебя не удастся провести нужные королевству реформы. И наша договоренность о направлении к тебе людей на обучение остается в силе.

Князь кивнул.

– Да я как бы и не сомневался.

– Это хорошо, что не сомневался. Но ты же, надеюсь, понимаешь, что запереться навсегда в герцогстве тебе никто не позволит?

– Сколько?

Алазорский развел руками.

– Оставлю это на твое усмотрение. Тебе же самому надоест сидеть без дела. Сколько ты продержишься?

– До четырнадцатилетия Аливии точно.

– Гм… до совершеннолетия? Ну-ну. Ладно. Ты это… после этого приема задержись в столице денька на два на всякий случай, а потом можешь ехать к себе.

– На всякий случай?

– Вдруг понадобится твое мнение о переговорах? Оно у тебя бывает довольно неожиданным.

– М‐м‐м… ну если только денька на два… Эм-м‐м… а сейчас я могу уйти домой?

– Разбежался. Нет, если ты, конечно, хочешь нанести оскорбление королю – тогда вперед… Не хочешь? Правда? Сам бы подумал, как будет выглядеть ситуация, когда получивший золотую цепь за военные заслуги сбегает посреди приема, посвященного в том числе и ему.

– О…

– Вот-вот. А раз отдохнул от внимания публики, то давай возвращаться. Смиритесь, герцог, – рассмеялся Алазорский при виде лица князя. – Осталось немного…

…Домой князь буквально приполз и весь следующий день не покидал комнаты. Только принимал посланцев от Алазорского с извещением о начале переговоров. Ожидаемо начались. Кириен Леограз выдвинул требования о сохранении за Родезией контроля над перевалами, что по сути открывало дорогу ко вторжению в Локхер в любой момент, еще требовал… не просил, а именно требовал, передать какой-нибудь порт в Вертоне.

– Ничего, я быстро с него спесь собью, – закончил сообщение Алазорский.

Вечером заявился Лигур с известием, что все войска герцогства, которые еще оставались в столице, готовы к выступлению в любой момент.

– Я обещал Алазорскому еще на денек задержаться, – вздохнул князь. – Так что послезавтра с утра и выйдем.

Лигур понятливо кивнул и направился к выходу, но у двери задержался:

– Спасибо, милорд, я этого вам никогда не забуду. Вы вернули мое доброе имя…

– Ты и сам для этого постарался, так что давай не будем считать, кто кому больше чего должен. А работы у нас впереди еще много. Надо будет теперь и королевских офицеров обучать…

– Сделаем, ваша светлость, – улыбнулся Лигур. – И все-таки спасибо. Выражение лица Кириена я навсегда сохраню в своей памяти…

– А зачем его хранить в памяти? – усмехнулся Володя. – Вроде как на приеме я видел придворного художника, и он внимательно наблюдал за послом Родезии, – о том, что князь лично ему это посоветовал, умолчим, – так что если попросишь, он тебе изобразит его, причем со всеми подробностями. А портрет потом в кабинете повесишь и будешь вечерами за бокалом вина любоваться.

Похоже, Лигур воспринял эти слова серьезно, расплылся в улыбке и тут же выскочил из комнаты, очевидно, разыскивать этого самого придворного художника.

Как вскоре выяснилось, именно так и было.

– Запросил, конечно, но за такое никаких денег не жалко, – сообщил вечером довольный Лигур. – Обещал все сделать в лучшем виде.

Князь как раз закончил читать очередное сообщение от Алазорского, в котором тот сообщал, что они выставили свои условия мира.

– А дальше пусть либо принимают их, либо отправляются обратно. Срок им – три дня. Артона слишком взбесили первоначальные требования Кириена. Мы, конечно, предполагали, что родезцы много запросят, с чего и начнут торговаться, но тут уже явный перебор. Вот и стал действовать жестче, чем мы договаривались. Но так даже лучше – меньше времени потеряем на совершенно ненужные сейчас расшаркивания. Зато сразу определимся с позицией Эриха. Если ему действительно нужен мир, то у Кириена не будет другого выхода, как только принять наши условия. А если переговоры – всего лишь способ нас отвлечь, то делегация Родезии покинет Родердон уже завтра же.

Вольдемар убрал письмо.

– Лигур, я очень рад, что ты доволен, но выступаем мы завтра с утра.

– Я уже отдал нужные приказы, милорд, – тут же собрался тот.

– Тогда как встанем, так и домой…

…Через несколько дней их догнал гонец с сообщением о заключении мирного договора между Локхером и Родезией на условиях восстановления довоенного статуса. Война, длившаяся три года, закончилась.

Сокрушительный вихрь сбил князя с ног сразу, как только он въехал в ворота замка и спешился… Аливия, не обращая внимания на то, что уронила Володю в грязь и сама в ней извозилась изрядно, обхватила его руками и самозабвенно ревела, попутно расказывая, как ей тут было скучно, а вот потом пришли нехорошие наемники и стало весело, как ждала она его и каждый день ходила на башню… В общем, это только и удалось разобрать в том потоке слов, который она обрушила на Володю. Тот сидел почти в самой луже, обнимая девочку, и не знал, смеяться ему или плакать. Следовало бы отругать, но… просто не поворачивался язык.

Наконец он поднял голову и заметил стоявших чуть в стороне Риолу, Анику и Корта, из-за спины которого выглядывала Генриетта. Риола – ладно, все-таки официальная невеста. Корт… ожидаемо, он всегда и везде таскался с Аливией, но вот появление в этой компании Аники… Похоже, девчонки времени зря не теряли и успели подружиться. Возможно, во время подготовки к пьесе, может быть, приключения в лесу их так сблизили или еще что, но было видно, что Аника так же радуется его появлению, как все остальные.

Вот Риола набралась смелости и подошла ближе. Глянула на Аливию, сидящего на земле князя. Ее губы дрогнули в явной попытке сдержать смех. Но тут она просто присела рядом и постаралась обнять сразу и Володю, и прижавшуюся к нему Аливию.

– Я тоже рада, ваша светлость, – хихикнула она. – Без вас тут было ужасно скучно.

Князь рассмеялся, высоко подняв голову.

– Ребята… Я наконец дома! Я вернулся!

Дома… Впервые с момента появления в этом мире он почувствовал, что наконец-то дома. Там, где у него есть близкие, которые ждут и будут ему рады не потому, что он герой Локхера и герцог, а просто потому, что он есть. Проблемы, трудности… Куда же без них? Но если есть семья, есть те, кто встретит тебя дома и кому ты можешь сказать: «Я вернулся», то трудности сразу отступают, а проблемы кажутся уже не такими страшными. Ведь порой достаточно просто дружеского плеча под боком.

Золото? Положение при дворе? В этом богатство? Какая чушь! Собери миллионы золотом, отстрой хоромы, но если при твоем появлении тебя никто не встречает, то дом превращается просто в жилое помещение, а большое количество денег теряет всю ценность, если тебе не на кого их тратить, кроме себя.

Наверное, ему все-таки повезло, что он сумел обрести настоящий дом. Возможно, это его награда за все пережитое ранее. Возможно. Но именно за это богатство он будет держаться руками и ногами. А золото, положение… все тлен. Среди всех его знакомых, наверное, это понимает только герцог Алазорский, потому и доверяет. А остальные… Пусть сами доходят до понимания, что есть настоящее богатство. А не поймут – Бог им судья. Ну, или Возвышенные Боги, как здесь говорят.

– Мы дома, Лигур!

Лигур, молча стоявший рядом и не торопившийся спасти своего сеньора от удушения, улыбнулся.

– Все верно, милорд.