Алекс Нагорный, Юрий Москаленко - Берсерк забытого клана. Книга 8. Холод и тьма Порубежья

Графиня Потёмкина не зря являлась самой яркой представительницей своей, безусловно, великой династии. Помимо незаурядного ума, она обладала умопомрачительной красотой, делающей из девушки предмет вожделения и неукротимой страсти почти для каждого мужчины.

Встретив её однажды и хотя бы немного пообщавшись, вельможи уже не могли просто так вычеркнуть Полину Николаевну из своей памяти. Причём, такой результат наблюдался не только у молодых аристократов, но и у дворян более зрелого возраста. Даже будучи ограниченными брачными узами, господа не лишали себя возможности проявить внимание к молодой графине в надежде обрести удачу.

Естественно, что абсолютно все слышали о её коварстве и присвоенном графине прозвище «ведьмонессы» в деловых кругах, однако ничего не могли с собой сделать. Ну, никак не удавалось господам сопоставить симпатичное личико полное детской наивности и ладную фигурку хрупкой девушки со звериной хваткой, злопамятством и бескомпромиссностью в принятии решений.

А о более смелых слухах, связанных с её избыточным давлением на своих деловых партнёров, её поклонники просто забывали, будучи под властью её чар.

Графиня без каких-либо ограничений пользовалась своим даром и умело манипулировала знатными аристократами в угоду себе и своим делам. Полина Николаевна быстро освоила приёмы использования громких титулов и связей своих почитателей, а особенно их высоких статусов при дворе Императора, если у господ ничего больше не было, кроме этого. Стоит отметить, что личные сбережения уважаемых вельмож её не интересовали.

Интерес её находился совсем в другом русле. Например, в области военных разработок и их реализации в Империи, через заключение выгодных контрактов и поставок для нужд армии. И не только в Империи, ведь династия Потёмкиных испокон веков содержала оружейные мануфактуры и делала на этом свои миллионные доходы.

Направляясь из городской резиденции в своё загородное имение, её бричке пришлось миновать Площадь Трёх Фонтанов и далее следовать по той самой улице, где располагалась знаменитая антикварная лавка. Единственная в своём роде из-за необъяснимых слухов, витающих о ней в Ставрополе-на-Волге и даже за его пределами.

Кроме того, там живёт тот самый молодой князь из рода Рюриков, не клюнувший на её обольщение. Наглец и самоуверенный тип, отвергший выгодное предложение Полины Николаевны и грубо обошедшийся с её помощниками на балу.

Да и на письмо он не удосужился ответить. На то самое, с извинениями и приглашением на ужин, которое графиня послала ему нарочным уже следующим же утром.

– Егор Дмитрич! – Полина Николаевна обратилась к своему верному поверенному. – Велите вознице остановиться вон у того входа, – молодая графиня указала на антикварную лавку вынув руку из собольей муфты.

Утро началось ранними заморозками, и посему она укрыла свои ухоженные руки от холода, несмотря на то, что погода уже ощутимо улучшилась.

– Всенепременно, Ваше сиятельство! – моментально среагировал серьёзный мужчина, сидящий по правую руку от своей госпожи.

Он подался вперёд и постучал возницу по плечу своей тростью.

– Господин? – тот отвлёкся от управления.

– Игнат, давай-ка, милок, правь во-о-он к той лавке, – обратился он к обернувшемуся молодому парню и указал на парадный вход дома антиквара.

Возница моментально исполнил указание и остановил бричку у дверей лавки, а поверенный вылез из неё первым и открыл небольшую дверку.

– Полина Николаевна, прошу вас! – Егор Дмитрич Резник подал госпоже руку.

– Благодарю! – мило улыбнулась она.

Графиня воспользовалось услугой своего поверенного и сошла с транспорта, опершись на поданную руку и придержав полы своего плаща.

– Ваше сиятельство, вас сопроводить? – поинтересовался поверенный, видя, как госпожа сделала первый шаг к входу.

– А?! Нет, право не стоит, – вежливо отказала Потёмкина. – Я сама посещу это заведение, а вы останьтесь и проследите, чтобы мне не помешали другие посетители, – добавила знатная девушка и потянула за ручку.

Резник поклонился и не стал задавать ненужных вопросов, не имея привычки спорить с графиней Потёмкиной. Он лишь проводил взглядом свою госпожу, исчезнувшую за дверями Лавки Артура.

Полина Николаевна вошла, и её осыпал искрящийся дождик, сопровождаемый переливом тихой и приятной мелодии. Ей сразу бросился в глаза большой ассортимент раритетных и достаточно редких экспонатов и прилавок с хозяином.

Следуя уважительному поведению, девушка начала ознакомление с некоторыми из представленных безделушек и аккуратно уделила внимание мужчине.

Лет ему немногим выше среднего. Утончённые манеры джентльмена бросились ей в глаза. Безукоризненная одежда, прекрасные камни в запонках рубашки и бабочка с золотой булавкой в качестве дополнения. Всё вместе вызвало только положительные ассоциации.

Господин протирал какую-то вещицу, иногда поглядывая на гостью, но не решаясь первым заговорить с дамой, предоставив леди сначала ознакомиться с его вотчиной.

Исполнив ритуал осмотра торгового зала и его товара, Полина Николаевна приблизилась к прилавку.

– Извините, как я могу к вам обращаться? – задала она первый вопрос.

Мужчина отложил какую-то статуэтку и элегантным движением достал пенсне из кармашка жилетки.

– Госпожа может называть меня господином Артуром, – чуть поклонился хозяин. – С кем имею честь разговаривать? – надев пенсне на переносицу, он приподнял бровь.

– Графиня Потёмкина, – она протянула руку и дождалась её лёгкого касания губами. – Полина Николаевна, – добавила она.

– Очень приятно видеть вас у себя, – галантно ответил хозяин и отпустил её руку. – Вас что-то конкретное интересует, или я обязан другому поводу для вашего визита? – добавил Артур и замер с невозмутимым видом, ожидая ответа.

Графиня вдруг поняла, что её чары бессильны с этим господином, так как большинство мужчин реагировали на неё по-иному. Какой-то холодный интерес исходит от хозяина и ничего больше. Ни попыток произвести впечатление, ни восхищённых взглядов.

– Да, вы правы, – начала она пояснение обстоятельств своего посещения. – Не интерес к старине привёл меня к вам, а другая оказия. Скажите, уважаемый господин Артур, не у вас ли снимал апартаменты некий молодой аристократ по имени Феликс, – поинтересовалась графиня, специально упустив полное имя и титулы интересующего её человека.

– Вы правы, – поклонился Артур.

– А как я могу его увидеть? – перешла к главному Потёмкина. – Я поясню, – добавила она, увидев тень удивления в чертах лица хозяина.

– Буду признателен, только если это не затрагивает вопросов, находящихся не в моей компетенции! – произнёс Артур.

Он отложил белоснежную салфетку и изобразил полную концентрацию внимания на словах молодой графини.

– Нет, ну что вы? Ничего такого, – графиня сыграла искреннее отрицание. – Дело в пустяке. Не далее, как тремя днями ранее, я посылала нарочного с посланием к господину Феликсу, а ответа не дождалась. Но вы не подумайте ничего дурного, я прибыла сюда случайно, – поспешила она избавить хозяина от дум и необоснованных догадок. – И раз уж я проезжала мимо, то и решила проверить, может быть, мой нарочный перепутал и доставил послание не тому адресату, которому оно было написано.

– Как? Вы разве не знаете? – очень искренне изумился Артур и даже чуть отстранился. – Его же призвали в армию! Да-да! В армию, – озадачил он графиню. – И как раз тремя днями ранее господин Феликс убыл из Ставрополя! Сборы были скорыми, ведь с призывными предписаниями шутки плохи, – добавил он и застыл в печальном образе извиняющегося человека. – Мне искренне жаль, а ваше послание – вот оно! – он протянул ей руку с письмом, как по волшебству вынутым из-под прилавка. – Примите, ведь тайна переписки… – он отразил понимание в мимике.

– Да-да, – Потёмкина забрала конверт и спрятала его в муфту, которую так и держала в руках. – Я вам очень признательна, и спасибо, что развеяли мои сомнения насчёт господина Феликса. Ведь получается, что у него не было возможности ответить, – покачала она головой, изображая расстройство от полученной информации об отъезде. – Жаль, очень жаль.

Но в душе у графини зрели мысли иного характера.

– Я могу быть ещё чем-нибудь полезен госпоже? – Артур выпрямился.

– Нет-нет! – поклонилась графиня и вновь протянула руку хозяину, в знак прощания.

Артур исполнил ритуал с прикосновением губ и поклонился в ответ.

– Что ж, господин Артур, – вздохнула графиня, будучи образе чуть расстроенной девушки. – Я была рада знакомству с вами. До свидания.

– Взаимно, госпожа! Всегда рад вас видеть у себя!

Гостья ещё раз улыбнулась ему, прекрасно владея эмоциями и мимикой, которая не поменялась, и, не намереваясь задерживаться, графиня спешно покинула лавку.

Быстрым шагом дойдя до брички, она воспользовалась помощью любезного поверенного и разместилась на диванчике. Только тут по её милому личику промелькнула тень злорадства, которая преображала Потёмкину до неузнаваемости. Однако, она моментально взяла себя в руки и огляделась, ища на улице нечаянных свидетелей её мимолётного преображения, и успокоилась, никого не заметив.

– Куда сейчас, Полина Николаевна? – спросил Резник, заняв место рядом со своей госпожой. – В поместье? – уточнил поверенный.

Графиня ухмыльнулась своим мыслям и выдержала задумчивую паузу, определяясь с изменением своего сегодняшнего распорядка.

– Нет, дорогой мой Егор Дмиртич, – графиня Потёмкина откинулась на спинку диванчика в бричке. – Давайте заглянем в Городскую Управу, – указала она направление. – Кстати, а кто там сейчас представляет армейских? Кто из столицы пожаловал и заведует выдачей призывных предписаний? – поинтересовалась графиня.

Поверенный удивился такому вопросу от своей госпожи, но переспрашивать или уточнять причину возникшего интереса он не решился.

– Яков Иванович, граф Старицкий, – дал он ответ, обрадовав графиню Потёмкину своей осведомлённостью о жизни города. – Ваш старый знакомый, между прочим, полковник из Интендантского Управления Имперской Армии, – добавил Резник, видя, как графиня наморщила лоб, пытаясь припомнить названного.

Она поняла о ком идёт речь и её лицо просияло.

– Великолепно! Я думаю, что он обрадуется визиту своей старой знакомой, пожаловавшей даже без предварительного уведомления, – кивнула графиня и улыбнулась поверенному в делах. – Едем, да поскорее голубчик! – добавила она, повысив голос, чтобы её услышал Игнат.

Молодой возница хлестнул лошадок, и бричка шустро помчалась в сторону городской управы, где разместился штаб по призыву запасников и магов-вольников, имевших боевой опыт.

Распугивая горожан, как праздно шатающихся, так и спешащих по неотложным делам в столь ранний час, бричка графини благополучно миновала Площадь Трёх Фонтанов и остановилась у особняка городской управы города Ставрополя-на-Волге.

Егор Дмитрич Резник помог своей госпоже покинуть транспорт и почтительно замер, ожидая дальнейших распоряжений. В этот раз он не решился отвлечь задумавшуюся графиню Потёмкину своими наводящими вопросами.

Он прекрасно изучил её характер со всеми привычками, посему от него не ускользнула некоторая раздражительность графини.

Основываясь на своих наблюдениях, поверенный пришёл к единственно правильному выводу – не нужно сейчас отвлекать Полину Николаевну. Госпожа сама доведёт до него необходимую информацию.

Графиня Потёмкина остановилась у двери, открытой любезным работником управы и обернулась к своему верному поверенному.

– Подождите меня здесь, Егор Дмитрич, – не разочаровала она его предположений. – Но через минут пятнадцать, а может и двадцать, я попрошу вас зайти и доложиться о важной встрече, ожидающей меня, – графиня проинструктировала поверенного. – Припоминая словоохотливость Якова Ивановича, я могу надолго задержаться у полковника, а мне этого вовсе не хочется делать, – добавила она и вошла внутрь особняка.

Призывной бум уже спал, и посетителей оказалось совсем мало. Да и ранний час повлиял на количество граждан, страждущих встречи с отцами города. Поэтому можно сказать, что их практически не было.

Графиня прошла к скучающему клерку, сидящему за столиком и исполнявшему обязанности регистратора посетителей. Оторвавшись от заполнения журнала и подняв глаза на молодую девушку в дорогом одеянии, служащий управы приосанился и изобразил полное внимание к возможной проблеме посетительницы.

Он бегло осмотрел себя на предмет неряшества, прежде чем обратиться к даме.

– Чем я могу помочь, госпожа? – учтиво поинтересовался клерк и встал со стула.

Сделал он это шумно и чуть неуклюже, едва не опрокинув чернильницу. Что ни говори, а Потёмкина всегда производила впечатление, и реакция у мужчин была для неё предсказуема. Однако, она всё ещё хорошо помнит реакцию молодого князя, в корне отличавшуюся от реакции служащего. Тот юнец просто проигнорировал её неотразимую красоту, или… Или же сделал вид?

– Извините меня за мою неуклюжесть, – стушевался клерк. – Э-мм… Итак? – он застыл, ожидая пояснения цели визита.

Графиня улыбнулась служащему, придав его лицу ещё больше краски.

– Скажите, любезный, не убыл ли в столицу Яков Иванович Старицкий? – спросила графиня, не переставая очаровывать клерка улыбкой.

– Никак нет-с! – ещё больше выпрямился служащий. – Его сиятельство на месте! Прибыли-с спозаранку, впрочем-с, как и всегда! – доложил он, стараясь походить на военного и очень нужного человека в управе Ставрополя.

– Если вас не затруднит, то доложите Его сиятельству полковнику, что графиня Потёмкина, Полина Николаевна, просит аудиенции, – источая вежливость, попросила девушка клерка, подыгрывая его желанию казаться значимым. – Надеюсь, что вас это не затруднит, и не сильно отвлечёт от работы, – добавила она.

Клерк ударил по звонку на столе и около него оказался совсем молодой помощник, появившийся из дверей крохотного кабинета.

– Побудь тут, – обратился к нему служащий. – Я покамест доложу Его светлости о посетителе, – отдал он указание и перевёл взгляд на графиню. – Сей момент-с, госпожа! Сей момент-с!

Он быстрым шагом пересёк холл и исчез за дверями приёмной кабинета, выделенного для работы графу Старицкому. Через пару минут он появился вновь и занял место за своим столом, так же стоя и с нескрываемым почтением глядя на графиню Потёмкину.

Просто Яков Иванович редко сам принимал кого-нибудь, перепоручив всю работу подчинённым, сопровождавшим его в командировке.

– Госпожа, – он поклонился. – Господин Полковник с радостью примет вас! – доложил он результат своего доклада и кивнул помощнику.

Тот моментально всё понял.

– Прошу вас, госпожа! – он поклонился. – Извольте, я провожу!

Потёмкина проследовала за молодым пареньком и вошла в приёмную, где её встретил сам хозяин и его секретарь в чине поручика. Оба представителя командования замерли по стойке смирно, ожидая молодую графиню, а когда та вошла, то на их лицах отразилась искренняя радость от встречи.

Девушка сразу протянула руку полковнику, поспешившему встретить гостью.

– Рад! Очень рад видеть вас, Полина Николаевна, – он прикоснулся губами к её руке. – Позвольте, я сам поухаживаю за столь очаровательной гостьей, уделившей внимание покорнейшему слуге Вашей светлости! – он подался за спину графине, рассчитывая принять её накидку.

– Благодарю, граф! – не стала она препятствовать Старицкому в его порыве. – Я сама не ожидала встретить вас. Но вот услышала, что вы откомандированы в Ставрополь и не устояла!

Избавившись от верхней одежды, она подождала, пока хозяин не откроет двери своего кабинета.

– Голубчик, – обратился полковник к поручику. – Организуйте нам чаю с Полиной Николаевной, и извольте-с проследить, чтобы нас не беспокоили!

– Будет исполнено! – козырнул секретарь или адъютант.

Поручик занялся исполнением, а графиня с графом прошли в кабинет, где заняли места на двух креслах около столика. Своеобразное место для непринуждённого общения с гостями.

– Ну-с, голубушка, – начал разговор полковник, на правах хозяина. – Надеюсь, вы простите старику такое обращение? – он деланно стушевался.

– Ну, конечно же, – по-свойски отмахнулась Потёмкина. – Уж вам ли об этом спрашивать!

– Ну, и прекрасно! – Старицкий довольно откинулся на спинку. – Как поживает ваш уважаемый папенька? – участливо поинтересовался он. – Надеюсь, не страдает стариковскими хворями, как я? – улыбнулся он.

– Да перестаньте, – графиня всплеснула руками, играя смущение. – Какой же вы старик?! Право, Яков Иванович, наговариваете на себя напраслину всяческую! – продолжила она. – С папенькой всё в порядке! И я обязательно передам ему приветствие от вас.

– Так что же заставило вас покинуть столичную резиденцию и отправиться в Ставрополь? – в словах полковника прозвучали первые предпосылки к деловому разговору.

Он прекрасно осознавал, что молодая графиня просто так к нему не явится.

В этот момент в дверь постучали, и после разрешения войти на пороге появился поручик, держащий поднос и чайный набор на две персоны. Хозяин с гостьей подождали, пока чашки и чайник не займут места на столике, и продолжили разговор, когда двери закрылись за поручиком.

– Ну, вы же знаете мои обязанности, – графиня продолжила прерванный диалог. – Семейные дела требуют всеобъемлющего контроля! А в некоторых вопросах помощники бессильны, – голос девушки зазвучал по-деловому.

– Может, я в состоянии оказать услугу графине и её семье? – поинтересовался хозяин кабинета, поняв, что от него ожидают именно такое предложение.

Потёмкина мысленно поблагодарила собеседника за ум.

– Э-м… А вы знаете, вполне возможно, – девушка добавила грусти в интонацию, а собеседник проявил интерес и стал серьёзен. – Помните те новые карабины с наших мануфактур, которыми решено снабдить передовые части армии?

– Безусловно! – выпалил полковник. – Отличные образцы! – заверил он Потёмкину, причём, не кривя душой. – А что с ними не так?

– Вот и я хочу понять, что о них думают те, для кого они и предназначаются, – заинтриговала она хозяина.

Граф наполнил её чашку, гадая о продолжении и давая себе паузу, чтобы подготовиться к более чёткому описанию проблемы.

– Прошу вас, Полина Николаевна, поясните старику, – попросил он, сделав первый глоток.

Графиня тоже пригубила ароматного напитка и отставила чашку.

– Мы с папенькой поразмыслили, – она аккуратно положила ладонь на руку полковника и создала выражение просительницы. – Как бы нам помогло инспектирование передовых частей, вместе с группой военной комиссии…

Яков Иванович удивился, понимая невозможность отказа главному поставщику вооружений.

– Всего лишь на одну персону, – поспешила уточнить графиня. – Войдя в состав инспекции, мы смогли бы более полно отметить все плюсы и минусы, которые незамедлительно учтём. Поверьте, регулярные части только выиграют от этого, – завершила она эмоционально и замерла, ожидая ответа.

Граф задумался, поднялся с кресла и прошёлся по кабинету.

По большому счёту, ничего нет невозможного во включении делегата от производителя в комиссию, создание которой уже запланировали в генеральном штабе. И нужно просто объяснить необходимость.

А мысли Полины работали в другом направлении. Она знала о положительном решении, ведь в командовании у неё были доверенные лица, способные поддержать прошение. Так что… Она уже готовилась к скорой встрече с господином Феликсом, рассчитывая устроить ему прекрасную службу, в переносном смысле.

– Хорошо, – выдохнул полковник. – Я не вижу ничего, что может помешать входу вашего представителя в состав военной комиссии. Думаю, что препятствий в штабе не возникнет? – задал он уточняющий вопрос тоном утверждения. – Однако, пройдёт какое-то время, для принятия решения, и исправления необходимых бумаг, – добавил он. – Что ж, раз уж с делами закончили, то, может быть, мы с вами пообедаем?

И снова в дверь постучали.

– Войдите! – оторвался от разговора полковник.

Поручик открыл дверь и вошёл.

– Прошу прощения, но графиню ожидает поверенный, Резник Егор Дмитрич, – доложил он. – Графиня опаздывает на важную встречу!

– Ах! Я совершенно забыла! – Потёмкина изобразила разочарование и поднялась с кресла.

Полковник незамедлительно встал, не смея оставаться сидящим в присутствии дамы.

– Какая жалость, какая жалость, – закачал головой хозяин.

– Мне тоже искренне жаль, Яков Иванович, – поддержала его графиня. – Но мы обязательно увидимся, я вам обещаю! Да и повод будет, ведь мне надлежит навестить вас и получить необходимые грамоты…

На этом они быстро распрощались.

Потёмкина покинула особняк городской управы, и её бричка двинулась по направлению к загородному поместью Потёмкиных.

– Егор Дмитрич, – обратилась графиня к своему поверенному. – Готовьтесь к скорой и дальней дороге, – довольно проговорила она.

– Как прикажете, Ваше сиятельство! – среагировал Резник и поклонился.

Мысли же Полины Николаевны унеслись в далёкие земли, где придётся отыскать молодого князя и склонить его к сотрудничеству, используя любые методы давления…

В этот год холода пришли раньше обычного и принесли с собой обильные снегопады. Дни становились короче. Пути всё чаще заносило перемётами, что тормозило движение эшелона к Прихребетью. Северо-восточные земли словно воспротивились людскому потоку для пополнения войск Великой Империи.

Очередная остановка состава задержалась на долгие сутки из-за сугробов. Призывникам опять пришлось ждать, пока местное население не подоспело на выручку и не помогло расчистить сложный участок дороги. Своих сил попросту не хватало, так как раненых было слишком много.

Однако, уже через день после продолжения движения, составу вновь пришлось сделать остановку, и в этот раз по причине прохождения встречного эшелона. Одноколейка диктует такие условия движения и с этим приходится считаться.

Но есть парочка человек, которым эти непредвиденные остановки только на руку.

Хромая и сдерживая приступы боли в ноге, человек шёл по насыпи дорожного полотна вдоль эшелона. Постоянно оглядываясь, он вёл себя как пугливый жулик, что выглядело довольно странным из-за его высокого роста и богатырского телосложения. Действительно, это боязливое поведение кажется несвойственным для человека с такими пропорциями.

Здоровяк Барри, а это никто иной, как он, отыскал инструментальный ящик под одним из последних вагонов.

Тук-тук-тук!

Он осторожно постучал по крохотной дверке и перехватил котелок с немудрёной пищей, который принёс своему несчастному товарищу. Сивому пришлось скрываться и путешествовать таким вот неудобным способом.

Приоткрыв крышку котелка, Барри заглянул в него и шумно втянул носом ароматный запах тушёных копчёностей с обычной перловой кошей.

– У-у-у! Ещё горяченькая, – его лицо украсилось счастливым и довольным выражением. – П-сс! П-сс! – Барри попытался привлечь внимание друга. – Сивый, а Сивый?

Тук-тук-тук!

Барри постучал ещё раз.

– Я ж знаю, что ты тама! – продолжил он обеспокоенно. – Я отворяю, – добавил Барри и открыл дверку инструментального ящика. – Си-и-вый?

Его встретил удручённый взгляд друга, сжавшего губы в тонкую полоску с опущенными вниз краями. Вид у напарника плачевный и характерен для человека, страдающего от холода.

– Зь… зь-зябну я чой-то сильно, – пожаловался Сивый.

– Я ещё тёплых вещей принесу, коль раздобуду, – пообещал Барии.

– Бестолочь ты со своим призывом, и обязательно сгинешь без меня в армии этой, – продолжил Сивый ворчливо, пытаясь лечь поудобнее на шкуры. – Вот объясни мне, такому недалёкому, как ты меня устроить сумеешь опосля того, как мы к месту доберёмся? А? Вот как?

Сивый принюхался и потёр руки, предвкушая вкусный обед со скорым насыщением, а его большой товарищ услужливо подал деревянную ложку.

– Ну, ты ведь придумаешь чево-нибудь, – с оптимизмом ответил Барри, доставая четвертинку каравая. – На-ка вот, возьми-ка, – он протянул хлеб товарищу и облизнулся. – Тока зачерствел маленько, хлебушек-то, – пояснил он виноватым тоном и переступил с ноги на ногу.

Боль отразилась на его лице, что не ускользнуло от друга, приступившего к трапезе и уже зачерпнувшего вторую ложку каши.

– Чево ты скривился-то, так и не отпускает что ль? – спросил он, активно жуя.

Барии засмущался из-за проявления внимания к себе со стороны друга, замялся ещё сильнее и стал похожим на скромника чистой воды.

– Побаливает маленько, – признался здоровяк.

– Сам, поди ж ты, и не ел ничего? – Сивый перестал жевать и пристально всмотрелся в лицо друга. – Всё мне отдал? А ну, давай по очереди, – он поставил котелок между собой и Барри.

Они начали есть оба, но здоровяк жульничал и черпал кашу меньше своего мелкого друга, рассчитывая раздобыть что-то себе на ужин, в отличие от Сивого, который обречён сидеть в ящике до самого прибытия в пункт распределения призванных.

– Сивый, а помнишь того господина, что у нас револьверы брал? – поинтересовался Барри. – Он ещё стрельбу хорошую показал, – здоровяк прикрыл глаза, вспоминая детали. – Мудрёную такую, да с двух рук, хотя сам зарядить револьвер не умеючи был, – напомнил он пару моментов знакомства.

Сивый наморщил лоб.

– Хочешь сказать, что он тут? – лицо его просияло.

– Угу, – односложным восклицанием подтвердил здоровяк и кивнул, в очередной раз передавая ложку товарищу. – Он ещё всех врачует рунными вязями, окромя того, снабдил харчами весь эшелон, – добавил он, прожевав. – Шишкой станет вскорости, не иначе!

– Вот что, – Сивый выглянул из ящика и посмотрел по сторонам, удостоверяясь в отсутствии соглядатаев. – Барии, ты это… э-ээ, попробуй к нему ближе быть, авось и пособит чем старый знакомец.

– Я постараюся, – обрадовался здоровяк, получив хоть какое-то задание.

Он давно скучал по поручениям от своего неказистого старшего напарника, посему принял наказ Сивого с энтузиазмом.

– Только не налегай на господина, – предупредил Сивый. – Я-то тебя знаю, – пожурил он товарища, похлопав по могучей спине. – Давай, доедай, я же видел, что ты маловато кашки употребляешь, – мелкий жулик отодвинулся от котелка и тщательно облизал ложку, прежде чем вернуть её. – Хлеб токма оставь и давай, назад вертайся.

Сивый указал назад в голову эшелона и улёгся, а Барри закрыл дверку и зашагал к своему вагону, думая о том, как же ему стать ближе к молодому господину. Ну, и прикинул, а чем же он сможет им помочь? Но привычка верить Сивому осталась у Барри, и он дал себе слово приняться за дело по сближению, не имея понятия как это сделать, не налегая на парня. Он даже подумал о том, а может у парня создастся необходимость, чтобы здоровяк приналёг на кого-нибудь другого? Х-м?

Напряжённость прошедших дней лечения пострадавших сказалась на мне сонливостью. Я поставил статуэтку на полочку, поковырял ложкой немудрёную пищу и вырубился. А когда очнулся, то констатировал начало утра.

Подниматься сразу после пробуждения я не захотел и задумался, валяясь на лежаке и вслушиваясь в окружение под мерное покачивание вагона.

Я прекрасно осознаю, что мои скромные победы в пути мало что будут значить по прибытию на место службы. Ведь все люди, попавшие в агрессивную среду, будут стараться бросить все силы на своё собственное обустройство. Или на выживание в новых и враждебных условиях. И, возможно, что они предпочтут отрешиться друг от друга.

Но кое-какой авторитет я смогу заработать. Наверное.

Так я и валяюсь, погрузившись в размышления и заложив руки за голову. Но природа берёт своё и мне приспичило по маленькому. Придётся вставать и что-то решать с этакой напастью, доставляющей неудобство в коллективе с перевесом численности в пользу девушек.

Я сладко потянулся и бросил взгляд на полочку, куда поставил идола зелёной фурии. Правда, сейчас она без качелек и лавочек, зато вокруг горят несколько свечек и разложены какие-то подношения…

Н-да! Ничего не пойму! Девчата что, замутили алтарь сразу вместе с жертвенником? Вполне такое возможно, раз личный состав принял мой бессознательный бред за откровение, или за мольбу зелёному божеству.

А что я от них хотел? Ведь помогли же мои первые потуги в лечении ранений Рунными Вязями, перенятыми у Магистров Жизни Владлена и Софьи Павловны! Правда, я переделал их на свой манер, но это уже детали.

Тут я увидел Чукчу и обратил на него своё пристальное внимание.

Пройдоха уставился на крошки у подножия статуэтки и, наверное, решал какую-то дилемму. Причём, вид у таракашки серьёзный, голову он склонил и подпёр лапой-рукой, а усы подрагивают, отражая бурный поток мыслей, вихрем проносящихся в его буйной головушке.

– Рыжий, а Рыжий? – я тихонько отвлёк его, чтобы не разбудить остальных спящих в вагоне. – Чего под ноги зелёного идола пялишься? Да ещё и на философа смахиваешь, или на математика!

Таракашка повернулся ко мне и одарил таким взглядом, что мне его даже жалко стало. Показалось, что усатому не хватает последней капли, чтобы реально разрыдаться.

– Ф-ть… – он шмыгнул и промокнул несуществующую слезу краешком шарфика, сделанным из оторванной полоски платка.

– Ну, что с тобой, а усатый? – я добавил сочувствия в интонацию. – Да на тебе просто лица нет, хотя его и не было никогда, – подметил я очевидное. – Ну? Что на сей-то раз случилось?

Мелкий отвернулся от меня, ещё раз хлюпнул носом, и его тельце задрожало в немом плаче. Усы мелкого повисли вдоль туловища, отразив крайне высокую степень расстройства товарища.

Вот, блин! Беда, может, какая стряслась у фамильяра, а я и не знаю ничего, так как в отключке валялся, да и потом дрых напропалую несколько дней кряду.

– Ну, всё, всё! – я проникся состраданием к Рыжему. – Прекращай, давай, и говори откровенно, чего ты в таких растрёпанных чувствах пребываешь? – проявил я немного дружеской настойчивости.

Я приподнялся и уселся по-турецки на лежанке, в ожидании пояснений от Чукчи.

– Хозяина-а-а… – жалостливо протянул усатый и лихо спрыгнул с полочки.

Рыжий вцепился в краешек моей нательной рубахи и уткнулся в неё носом, начав постоянно вздрагивать.

Чувство жалости завладело мной, но я стойко выдерживаю паузу, предоставляя мелкому возможность немного успокоиться перед озвучиванием величайшей проблемы. Или вселенского горя… Ну, или чего там такое у него стряслось.

– Ф-ть… Твоейной бабе, выструганной из шпалы, всё при всё дают, аднака… ф-ть, – запричитал мелкий шмыгая носом. – А энта страхолюдина деревянчатая, дык ейная даже не живая вовсе… ф-ть, – поставил он меня в тупик своим откровением.

Тут до меня потихоньку начала доходить причина его удручённого состояния. Он что, ревнует?! К статуэтке? Да ладно! Или, может, есть что-то, на что я не обращаю внимание…

Но додумать до конца и придти к логическим выводам я не успел, прерванный продолжением словоизлияний расстроенного таракана.

– Всё ей – прямо всё-всё только ей! – промокнул слезу Рыжий. – Вкуснятину раскладывают, свечки магичныя жгут, – принялся он перечислять факты своей дискриминации. – А я! Я? Аднака! Весь живой и помогающий хозяине часто-часто! – он эмоционально уткнулся мне в грудь. – Силушку потерянную помогал набрать… Ф-ть… – пробубнил мелкий и замолк тихо рыдая. – Никогда не подводила моя начальника…

Я впал в ступор и чуть не задохнулся от переизбытка чувств, глотая воздух и гадая над своим ответом ранимому чудику.

Чем мне контраргументировать его посыл? Но я быстро понял, как с ним поступить, и чем мне крыть его козырную карту наезда! Отчасти правомерного, кстати, если не кривить душой-то.

– Ты же мой фамильяр! – вспылил я и тут же прикрыл рот рукой, осознав, что сделал это слишком громко. – Ну-ну-ну, всё-всё-всё… Бестолочь ты усатая! – добавил я уже тише и похлопал таракана, контролируя себя.

Раздавлю ещё! Хотя, он, вроде как, божество, и так запросто его расплющить не получится. Но я решил лучше перестраховаться и держать свои силы на контроле. От греха подальше, так сказать.

Усатый оторвал голову от рубашки и уставился на меня с надеждой во взгляде.

– Э-ээ, вот что, Чукча, а давай-ка поступим так, – я наморщил лоб, показывая Рыжему активную работу мысли над непростым решением его несчастного положения. – Пускай этот шедевр будет и твоим олицетворением, выполненным филигранной резьбой по шпале! – закинул я удочку к сглаживанию назревшей конфликтной ситуации. – Бери чего хочешь у неё! Все только обрадуются, тем более, она такая красивая, – я покосился на статуэтку, пытаясь и сам поверить в сказанное. – Ну, и начнут лучше верить в идола которого самолично выстругали в помощь мне, когда увидят исчезновение всяческих вкусных подношений с полки!

– Хозяина? – в обращении мелкого прозвучали нотки недоверия или скепсиса. – А наша Зелёная на начальника не будет обижаться?

– М-да… – я представил реакцию призрачной фурии на всё это безобразие и мысленно ужаснулся.

Вопрос ещё тот! В точку. Если честно, то я даже не знаю, как она на идола среагирует… Но Чукчу нужно подбодрить.

– Вот посмотришь, она всё отлично воспримет! С радостью даже, – добавил я, пытаясь сохранить уверенность в голосе и в выражении.

Чукча вроде поверил, взглянув на статуэтку чуть иначе. Наверное, он увидел в ней олицетворение богини, дарующей ману небесную для избранных тараканов, и усы у него выпрямились.

– Ну, вот и славно! А что у нас нового? – я поспешил сменить тему и осмотрелся. – И напомни, где теперь моя одежда? – продолжил я, не найдя ничего из вещей рядом.

Чукча же моментально оказался на полке рядом с идолом и теперь решал, что ему слопать первым. Таракашка затеял считалку, как мне показалось. Усатый показывал на всё по очереди и что-то бормотал.

– Чево, хозяина? – он отвлёкся, остановившись на кусочке чего-то копчёного. – Моя теперича радостная аднака, и опт… апит… Тьфу-ты! Ап-ти-ми-сти-ч-на-я! – мелкий досказал окончание фразы по слогам и удостоил меня вниманием.

– Отвлёкся? – уточнил я. – Чукча, про одежду я спрашивал.

Узурпатор пришёл в себя окончательно, заметно повеселел и спрыгнув ко мне уселся напротив готовясь смаковать подношение идолу прихваченное с полки.

– Аднака, начальника, – начал он отвечать деловым тоном. – Маленькая госпожа и та, что ранетая в руку была, дык они забрали…

Его начавшийся доклад прервало появление Элеоноры, а точнее, её головы, просунувшейся за занавеску сверху в мой закуток. Она надо мной, оказывается, теперь спит.

Девчонка осмотрела меня сонным взглядом, не скрывая удивления.

– Феликс, а с кем ты сейчас разговариваешь? – задала она предсказуемый вопрос, не увидев исчезнувшего Чукчу. – Вроде, нет никого, а бредить ты не должен, раз на поправку так быстро пошёл, – дополнила она вопрос итогом своих наблюдений.

Она свесилась так сильно, что я забеспокоился насчёт её нестабильного положения.

– Элеонорочка, я просто размышляю вслух на тему исчезновения одежды, – я подтянул своё одеяло до торса, прикрыв подштанники. – Кстати, ты не смогла бы пролить свет на её судьбу?

Она среагировала на это действие лёгкой усмешкой и лихо кувыркнулась вперёд, держась руками за край своей лежанки. Филигранно исполнив акробатический трюк, Элеонора оказалась передо мной, сидящей на топчанчике.

Вот блин! Мелкая, а боевая и незнающая о существовании стеснения. Прямо Роксанку нашу блондинистую напомнила. Э-ээ… Только в чуточку уменьшенном варианте, и не такую белокурую.

Молодая княгиня Врангель помассировала своё лицо ладонями, прогоняя остатки сна, а я подумал о том, что шуметь сейчас совсем не нужно. Ведь до начала службы осталось совсем чуть-чуть, и эти дни последние, чтобы выспаться перед нескончаемой чредой ранних армейских побудок.

Девушка уже начала открывать рот для исчерпывающего ответа по затронутой теме, но я опередил её.

– Ч-шш! – я приложил палец к губам, помня о её громком голосе. – Только тишину соблюдай, Элеонорочка, – кивнул я на занавеску и улыбнулся, глядя на неунывающую девчонку. – Пусть там подольше поспят.

– Э-мм… Хорошо, – быстро согласилась мелкая. – И вот что, Феликс, – она продолжила шёпотом, прислушавшись к моей просьбе. – Те, кому положено, ну, наши дежурные девчата, – серьёзно пояснила Элеонора. – Так они уже давно проснулись и заняты приготовлением завтрака. А вот насчёт одежды… Х-м! – как-то загадочно хмыкнула княгиня. – Сюрприз тебя ожидает!

Озадачив меня интригой, девушка исчезла из закутка, не позволив попросить её поторопиться и задать наводящие вопросы, моментально родившиеся у меня.

Вернулась она очень быстро со всем необходимым. Брюки, жилетка и всё то, что даровал Артур для поездки и соответствующее принятой моде. Всё моё новое и слегка модернизированное пока в вещах, находится в стойле у Братана и под его надёжной охраной.

Я мельком осмотрел костюм и не заметил видимых изменений, а Элеонора так и продолжила хитро улыбаться.

– Элеонорочка, я что-то мандражировать начинаю, а где сюрприз? – не удержался я от вопроса, торопливо натягивая брюки.

Девушка просунула руку за занавеску и достала короткую накидку мага. Испытывая гордость, она развернула изделие, похожее покроем на манто, только с капюшоном и меховым воротником и продемонстрировала мне.

Я сразу понял, что такое сюрприз. На плечах расположены две когтистые лапы, как у тех магов-вольников, что я видел постоянно в Ставрополе. Типа, такой отличительный и статусный атрибут крутых бойцов, сделанный по типу погон. Один выполнен из лапы Злыдни, а другой из Крылатого Гарпия, которых мы укокошили. Ого! Да я крутой!

– О-оо! – не стал я сдерживаться и довольно улыбнулся, демонстрируя счастье с гордостью и не разочаровывая мелкую. – Это круто! – озадачил я необычным возгласом девчушку. – В смысле, это очень воинственно и здорово! – поправился я. – А как вы так их уменьшили?

– Ну… – Элеонора стеснительно отвела глаза. – Есть некоторые рунные секреты, в аккурат к таким случаям, – добавила моя собеседница, намекнув на себя и испытав гордость. – Наша группа, что с Ефимом в домик смотрителя наведалась, вся такими знаками отмечена. Армейские маги, что с эшелоном следуют, изучили место боя и восстановили события, прежде чем трофеи распределить, – продолжила она пояснения. – А мы и решили, что эти части можно в скупку не отдавать, а сделать отличительные атрибуты, которые мы честно заслужили. Ты же тоже не против?

– Отлично! Вы всё правильно сделали, – согласился я, уже заканчивая облачение. – Слушай, я отойду кое-куда, и быстро вернусь.

Мелкая немного покраснела и прикрыла рот кулачком, что бы сдержать смешок.

– Там есть небольшое помещение, которое Ефим выделил под… Ну, ты понял, – раскусила она моё желание свалить до ветра. – Хорошо закрывающееся, и с умывальником. Так что, можешь особо не волноваться и пользоваться.

– Обязательно, – я обрадовался прозорливости Ефима и его понимания ситуации. – Кстати, Элеонор, а где все военные и маги их? И вообще, они разбирались с этой ситуацией на полустанке? – я подумал, что уточнить эту деталь не помешает.

– Все в голове эшелона, к которому наши уцелевшие остатки состава прицепили. Краем уха я слышала, что это спланировано всё было. Диверсия – однозначно! – пояснила она, вставая с лежанки. – Ладно, я тоже себя в порядок начну приводить, а ты Ефима проведай, – добавила она и опять с интригой в мимике и в интонации. – Только сильно не удивляйся, – улыбнулась мелкая, не удержавшись, и исчезла за занавеской.

Я остался один, озадаченный информацией о Ефиме, но гадать смысла не увидел и решительно встал. Покинув свой закуток, я осмотрел наш вагон со спящими призывниками и призывницами.

Как и сказала Элеонора, у импровизированного продуктового склада наблюдается оживление, но без особого шума. Несколько девчат и Эдик заняты готовкой чего-то из картошки и солонины, общаясь шёпотом. А Ефим ещё спит, или дремлет на своём месте у самого выхода в тамбур вагона.

Я сделал шаг в их направлении и почувствовал изменение в движении состава. Эшелон наверняка замедляется, если вообще не готовится к очередной остановке. Ну и отлично! Можно пока умыться и немного потерпеть, а потом и выйти на воздух, если разрешат старшие офицеры военного поезда.

Подойдя ближе к дежурным, я встретился с улыбающимся Эдиком и благодарными взглядами девчат, отвлёкшихся от готовки.

– О! Феликс! – Эд встал и обтёр руку о фартук, прежде чем протянуть её мне. – Наконец-то ты в добром здравии! – добавил он эмоционально, но так же шёпотом. – Вот тут умывальник, – он показал мне нужную дверь. – А мы тут … Да вот, собственно, ты и сам видишь, – он указал на продукты и чуть смутился.

Я не пойму, чего он так? Может, ему совестно за приватизацию моих продуктов питания? Так, я, вроде, давно дал согласие на это.

– Всё нормально, – поспешил я с ответной репликой. – Здоров, благодаря вашим стараниям, ну, и за идола спасибо. Я сейчас, – я прошёл мимо ног Ефима к импровизированному санузлу нашего вагона.

– Да-да, конечно, – ещё больше повеселел Эдуард.

Я вошёл в крохотный закуток с рукомойником и тут меня прострелило.

Одна малюсенькая деталька запоздало мелькнула в голове, как чистой воды несуразица. Связано это с ногами Ефима, торчащими из-под мехового одеяла. Что же с ними не так?

Я открыл дверь и выглянул, офигевая ещё больше. Нет! Мне не показалось и я, наверное, побледнел, так как Эд с девчонками уставились на меня с нескрываемым беспокойством.

– Последствия слабости от потери жизненных сил, – внёс я пояснение для них, чем немного успокоил.

Они кивнули с пониманием и вернулись к работе, а я захлопнул дверь и впал в лёгкий ступор.

– Чукча! – крикнул я и мысленно и злым шёпотом. – Бегом сюда, усатый разбойник! Живо!

Таракашка не стал доводить меня до греха и резко появился на полке с мылом у самого рукомойника, а я еле удержался от конкретного ора.

Взяв себя в руки, я помассировал виски, пытаясь сформулировать словесное выражение крайней степени своего негодования.

– Ээ-э, Чукча, друг мой и соратник, – начал я спокойно, и сдерживаясь от более радикальных действий.

– Слушает моя, хозяина! – козырнул усатый, продолжая стоять по-военному.

– Вот скажи мне, будь ласков, – начал я еле сдерживаясь. – У тебя, ваша усатость, ноги различаются? – огорошил я его нестандартным вопросом.

Чукча скрупулёзно осмотрел себя, подолгу останавливаясь на конечностях, и пришёл к какому-то заключению.

– Да, хозяина, разные они, аднака! – выдал он совершенно очевидный результат.

– Угу… – я кивнул и приоткрыл дверь. – А у людей, какими они должны быть?

– Тожа! Разными! – не подвёл он меня незнанием человеческой анатомии.

– Такими? – я мотнул головой за дверь.

Чукча выглянул наружу, дошёл до изучения стоп Ефима, торчащих на всеобщее обозрение, и нервно сглотнул.

Разгильдяй молниеносно упал на колени и сложил все лапы по образу молящегося. Усы его задрожали и прижались к тельцу.

– Начальника! – вымолвил он дрожащим голосом. – Это не моя виноватая! Прости мою! А-а-а-а! – выдал он поток эмоций и шарахнулся лбом об кусок мыла в мыльнице. – Ай!

Я захлопнул дверь и впился гневным взглядом в Фамильяра.

– Вот что, алкоголики магические, – прошипел я, мысленно готовясь к нелицеприятному разговору со старым воякой, у которого ноги теперь одинаковые. – Если не исправите… – не мудрствуя лукаво, я занёс над Чукчей кулак. – Ну, ты понял. Марш с глаз моих, полтора дюйма безответственности и порока с хаосом! Ничего нельзя без контроля оставить… Тьфу! Сухой закон для тебя и Калигулы введён! Довели, млин, до белого каления! Инициативники, да с помощниками хреновыми! Да об коромысло вас…

Чукча кое-как отлип от куска мыла, пока я изливал гневную тираду и осторожно освободил свои усы, тоже прилипшие к незаменимому гигиеническому гаджету. То есть, к мылу. Усатый ещё раз хлюпнул носом, но поднимать на меня взгляд поостерёгся и исчез, исполняя мой недвусмысленный приказ смыться с глаз долой.

Находясь на эмоциях, я даже забыл, зачем пришёл сюда, уставившись на своё отражение в красивом зеркальце, выделенном кем-то из девушек для всеобщего пользования. Мысли галопом помчались в моей черепушке, норовя разнести её на сотню маленьких кусочков.

Нет, ну это надо было ещё умудриться такое сотворить-то?! И почему Ефим сразу не сказал мне об этом? Наверняка же догадался, что это гости виноваты.

Точнее, это его новые друзья конкретно накосячили, один из которых – странный дедушка в ушанке и обвешенный инструментарием. Н-да уж. Ну, а второй – так тот, и вовсе, таракан. Однако, Ефима это почему-то не смутило…

От беседы с Ефимом отвертеться не удастся, и это неоспоримый факт. Посему, я счёл, что мне незачем оттягивать неприятное событие. Да и надеюсь я, что божественные залётчики уж как-нибудь смогут исправить результат своей безалаберной выходки.

Я наскоро умылся и вышел из импровизированного санузла, направившись прямиком к лежанке старого вояки, уже проснувшегося и начавшего нехотя вставать. Он уже спустил ноги на пол и почти что успел обуться, когда я сел рядом и задумался гадая, с чего бы начать разговор.

А вот сам пострадавший от пьяного магического произвола горе-лекарей, по-моему, совершенно ничем не обеспокоен, и очевидного для меня дискомфорта не испытывает. Как-то даже настораживать начинает его отношение…

– К-хм, да. Доброго здоровьица тебе, Феликс, – старый вояка откинулся на стенку вагона и подкрутив ус поприветствовал меня. – Как хорошенечко вышло, что ты ко мне спозаранку подошёл, покамест все пробуждаться начинают. Да-а-а, – довольно продолжил Ефим. – А у меня, как раз к тебе серьёзный разговор наметился! – добавил он уже серьёзнее и одарил меня взглядом с прищуром интригана.

Я мысленно сжался, приготовившись выслушать всё то, что и сам мог сказать в свой адрес, но внешнего выражения смущения или даже боязни я постарался избежать. Хотя не уверен, что получилось.

– Конечно, дед Ефим, слушаю тебя, – я буквально выдавил из себя ответ.

Ефим истолковал моё замешательство по-своему.

– Да нет, Феликс, – он замотал головой, придвинулся ко мне и понизил голос, увидев начавших ворочаться и подниматься с лежанок девчат. – Я ничего такого не имею в виду, что может доставить проблем аль хлопот прибавить, – он замахал руками в жесте отрицания. – У меня сугубо личная просьба, касаемо маво будущего… Понимаешь, Феликс… Э-ээ… – тут он как-то неуверенно замялся перед высказыванием сути своей просьбы.

Я обрадовался, предположив, что именно сейчас речь идет не о его одинаковых ступнях и заинтересованно кивнул.

– Да говори, чего там у тебя такое наметилось в будущем твоём, – подбодрил я солдата.

А сам уже решил использовать максимум своих сил и скромных возможностей, чтобы оказать ему посильную помощь. Да и виноват я перед ним.

– Тут вот что, – он погруснел. – Это ж мой последний эшелон, как служивого. Э-эх… – Ефим тяжко вздохнул. – А далее заслуженная демобилизация и никакого будущего. Я ж ведь, дык, особо ничего и не могу делать путёвого-то, да в обычной жизни-то. А с целыми конечностями-то? – он посмотрел на меня с надеждой. – С целыми, да всеми, я могу и послужить ещё годок-другой, но не как кадровый военнай, али маг-вольник, наподобие вас всех, – он обвёл вагон рукой. – А полезным для кого-то родовитого, – он уставился на меня, ожидая что я сам догадаюсь, о чём он мне втолковать пытается. – Э-эх! – он взмахнул в жесте решимости, перед оглашением самого важного. – Да денщиком твойным, Феликс, я стать хочу! – выдал он окончание на одном дыхании и вперил в меня взгляд, оценивая реакцию на сказанное.

Я предсказуемо обалдел и до меня дошло, что я понятия не имею, чем денщики занимаются в армии. Вдруг подумал о Гришке, которого я считаю оруженосцем. Почему я его не записал на эту должность? А! Так он же титулом обладает.

– А разве так можно? – неуверенно спросил я. – Ну… это… В свете последнего Указа Императора, запретившего вольникам кучу привилегий? – проявил я недоверие как в мимике, так и в интонации.

Ефим усмехнулся и довольно подкрутил ус, надеясь, что для положительного решения по его трудоустройству остаётся прояснить парочку несущественных моментов.

– Конечно можно! – убедительно выпалил он и осёкся, глядя на прислушивающихся к нам дамочек.

Те немногие девчата, что по режиму сна приравниваются к жаворонкам, и привыкшие просыпаться спозаранку, затеяли очередь в санузел и превратились в слух.

– Денщик-то, он завсегда в армии должен быть, только он казённый, армейскай, а не личнай, как оруженосец, – перешёл к уточнениям Ефим, понизив голос до шёпота. – Вольники-то, что из благородных дворян, так они имеют таковые права на денщиков.

– И чем они заняты? – проявил я естественный интерес. – Денщики-то эти?

– Знамо чем, – обрадовался Ефим моим наводящим вопросам. – В качестве того же вестового, а потом, э-ээ… да чистка формы и сапог, забота о багаже и припасах, содержание боевого коня в чистоте, в том числе, в условиях боевых действий, – приступил он к краткому изложению полезных обязанностей. – Исполнение обязанностей телохранителя, – добавил он и гордо подкрутил ус. – Да-да! Могём кой-чего. Ну, в общем, многие поручения надлежащим образом обязаны исполнять, значится, для экономии времени благородного.

Я задумался и даже обрадовался, предполагая заиметь кучу выгоды и конкретной помощи от человека, прослужившего почти всю жизнь в армии. Опыт-то – он дорогой, но вот ноги-то у него одинаковые…

– Тут же главное чево? – Ефим выразительно ударил по коленям ладонями.

– Да, Ефим, а что главное-то? – поддержал я его наводящим вопросом.

– Дык это, значит, формальности соблюсти полагается, по части оплаты через армейскую кассу, да и дополнительное довольствие, какое-никакое, а получить я смогу! Это от армейских-то, – пояснил Ефим пару моментов. – Какой-никакой, а и то прибавок! – добавил он по-своему весомый аргумент. – Токма, надо заявку оформить обязательно. Так мол и так, желаю в денщике своём видеть такого-то…

Отвергать такой подарок судьбы я сразу отказался, но решил взять таймаут.

– Ефим, дай мне подумать немного над твоим предложением, – кивнул я. – Кстати, о ногах твоих хочется поговорить, – я решительно сменил тему, не желая затягивать разговор о главной проблеме.

Старый вояка наклонился вперёд и пожав плечами глянул на объект моего интереса.

– Дык, – развёл руками Ефим. – А чаво такое с ними не так-то? – огорошил он меня своим неподдельным изумлением.

– Ну как же? – я и сам испытал нешуточное непонимание его реакции. – Они же обе одинаковые!

Произнёс я это громко, чем и привлёк всеобщее внимание тех, кто уже успел проснуться.

Девчата и Эд с Михой с интересом глянули на ноги Ефима, сейчас обутые в разные сапоги. Ну, в смысле от разных пар обуви.

Изучив явный анатомический казус, собравшиеся почти в унисон кивнули, согласившись с правомерностью моего замечания, и воззрились на спокойного Ефима.

Пришлось одарить будущих сослуживцев хмурым взглядом, заставив продолжать заниматься своими делами. Они сделали вид, что поняли меня, перестали открыто пялиться и затеяли общение меж собой. Однако, не перестали иногда и коситься в нашу сторону.

Н-да. Поздновато я спохватился о секретности разговора. Поздновато.

– О-хо-хо, Феликс, – произнёс Ефим с ноткой грусти. – Да я несказанно рад тому, что обе ноги имею, а ты о мелочах всяко разных меня пытаешь. Забудь про это, – он покачал головой. – Забудь, и лучше порадуйся за старого солдата, – добавил он и подкрутил ус. – Ну, а с обувкой я покумекаю, да и постараюся не выделяться на всяческих построениях.

Выслушав его, я дал себе слово обязательно надавить на Фамильяра с Элементалем, и заставить исправить безобразие с ногами. И ещё, я поставил себе заметочку о необходимости чёткого контроля за магическими оболтусами, чтобы они ничего не попутали в очередной раз. Сотворят ещё носки ног направленными в разные стороны. С них станется.

– Ладно, Ефим, я понял тебя, – проявил я внимательность к его счастью. – А вы! – я обратился к собравшимся. – Вы помалкивайте при общении с чужаками не из нашего вагона. Не нужно им знать ничего этакого. Понятно?

– Конечно!

– Феликс, ну как ты мог такое про нас подумать? – нахмурилась Элеонора и чуть-чуть не обиделась.

– Мы всё поняли, Феликс, и никому ни-ни!

Зазвучали аналогичные ответные реплики возмущения и народ начал расходиться по вагону. Кто-то занял очередь в санузел, а кто-то продолжил наносить боевую окраску. Короче, проснувшийся личный состав приводил в порядок свою внешность, и готовился к скорому завтраку.

Эшелон, кстати, уже успел остановиться пока мы были заняты разговорами. Наверняка, из-за очередного манёвра, связанного с пропуском встречного состава с Востока. Или с Северо-Востока, как будет правильнее сказать.

– Кстати, Ефим, – я вспомнил о небольшой проблемке, так как забыл кое-чего сделать в санузле. – Скажи, а выход из вагона возбраняется?

– А чево у тебя за оказия такая стряслася? – он парировал мой вопрос встречным.

– Э-э-эм-м-м… Понимаешь, Ефим, а вот оказия у меня сугубо физиологическая стряслась, – я аккуратно кивнул в сторону очереди из девчат. – Кой-чего не успел сделать, а вытерпеть уже не умудрюсь, ну прям вот никак! – честно сознался я. – Да и к Братану надо заглянуть… Так как, чего там правила нам предписывают по поведению призывников во время стоянок-то вынужденных? – я вложил в голос надежду на положительный результат, что и в мимике отразил.

Ефим сразу догадался о моей острой необходимости сходить до ветра и усмехнулся, с пониманием покачав головой и деловито подкрутив ус. Он встал и снял с крючка меховое изделие, которое обладало такой длиной, что способна накрыть меня полностью до самых пят.

– Тогда тебе понадобится вот этот тулупчик, – он протянул мне тёплую вещь. – А насчёт разрешения, кхе-х! Дык, а это ужо на усмотрение старшого по вагону, – Ефим приосанился. – На моё, то бишь! Иди, токма не задерживайся тама надолго-то, – предупредил он и немного отодвинул в сторону створку вагонной двери.

Снаружи ворвался холодный ветер вместе со снегом, заставив девчат недовольно зароптать. Но я быстро сориентировался и выскочил из вагона, а Ефим закрыл за мной дверь, не позволив стуже выдуть слишком много тепла.

Для себя я решил, что вернусь переходами меж вагонов и уже через тамбур. Как раз после того, как Братана навещу. Там, вроде, дежурит какой-то конюх, авось и впустит.

Бросив короткий взгляд в сторону головы эшелона, я отметил какое-то копошение на путях. Ага. Ну, значит, снег чистят впереди. Пусть так.

И только я зашёл за край вагона, как осознание невозможности терпеть заполнило все мои мысли. Тулуп этот ещё…

Не медля более, я дал своему организму расслабиться. Даже глаза прикрыл, отстраняясь от заснеженной реальности и холода, а как только закончил выполнение требований организма, то встрепенулся. От звуков шагов за спиной.

Вши-и-их!

Прошелестел характерный звук металла клинка, покидающего ножны.

Ба-м-с! Дреньк! Бдзинь!

Что-то ударилось сзади о препятствие и дополнилось чредой ударов дерева о металл.

Шмяк!..

Звук упавшего тела я почти сразу распознал.

Я резко обернулся и встретился лицом к лицу со старым знакомым. С тем самым Бармалеем, которого встретил на привокзальном рынке и держащим сейчас помятый котелок с деревянной ложкой, подобранной из сугроба.

Здоровяк смотрел на меня и показывал рукой на распростёртое тело какого-то пацана. Рядом с парнем торчит рунная шпага.

– Извините меня, господин, что я невольно подсмотрел вас за занятием… Э-ээ, – он стушевался. – За важным делом, но этот господин, – он ткнул в лежащего пальцем. – Он замыслил жуткое преступление. Вот я и… – Барри красноречиво посмотрел на помятый котелок.

Я поправился и нагнулся к отключившемуся. Перевернул его, чтобы рассмотреть.

– Тьфу! Это же тот зассанец, – сплюнул я и изумил прямотой выражения здоровяка. – В смысле мы это, уже как-то имели возможность встречаться, – пояснил я.

– Дык, – здоровяк переступил с ноги на ногу. – Злыдень он.

– Угу… Злыдень, а я тебе обязанным получаюсь, Барри, если не ошибаюсь? – я протянул ему руку.

Он отшатнулся, а заметив, что я настойчиво намекаю на рукопожатие, здоровяк тщательно обтёр об свою накидку руку, прежде чем исполнить ритуал.

– Да, господин, – он поклонился. – Барри я, и всё вы правильно обсказали, и про зассанца, – он еле удержался, чтобы не пнуть лежащего. – Со спины-то, да со шпагою… У-у-у, злыдня окоянныя!

Я же огляделся и не приметил его вечного партнёра, или друга. Странно, но они всегда вдвоём мне на глаза попадались.

– Ну что же, Барри, как отплатить-то тебе за спасённую жизнь? – я решил сразу прояснить ситуацию, хоть и немного покривил душой, ведь меня всегда бижутерия Рюриковичей выручала. – И где твой напарник, э-м-м… – я нахмурился, пытаясь вспомнить имя. – Ну, поменьше тебя, Сивым себя называет, а по имени я не знаю.

– Сивый, правильно вы припомнили, господин Феликс, – он наконец-то назвал меня по имени. – А зовут его Остапий, – озадачил он меня редким именем. – Да и не нужно ничего для меня, – он снова смутился. – Чево с этим зассанцем делать-то? – Барри озадачился. – Можа, придушить, да и в сугроб? – с ноткой безразличия предложил он решение.

– Нет-нет! – я остановил его. – С ним разберутся, не переживай. А насчёт долга моего, что скажешь? – пришлось вернуть его к важному для меня вопросу.

Барри задумываться не стал, только покраснел.

– Мне-то, дык ничево не надобно, – начал он, а я понял, что просьба будет, но не его касающаяся. – Как бы пристроить в армию Сивого? – выпалил он и замолк.

– А ты сам-то, как умудрился сюда попасть-то? – поинтересовался я, смутно представляя решение проблемы.

Барри выпрямил котелок буквально за пару движений и пожал плечами.

– Дык, просто всё. Я ж это, с опытом боевым, – он высказал то, что я и готовился услышать. – Но вот у Сивого нету такого опыта, официального-то, – он опять вернул разговор к другу. – Пособи, а? Господин Феликс. Проси чо хошь взамен! – он воззрился на меня с таким видом, что я решил, что здоровяк упадёт на колени.

Решение какое-то есть у меня, если последние события во внимания принять. Ну, и информации о службе побольше стало, чем до моей отправки в армию.

– А-а-а… – простонал валяющийся зассанец.

Бум-мс!

Прежде чем он ещё что-нибудь произнёс, его снова долбанули котелком и он вырубился.

– Вот что, Барри, у меня есть кое-какой вариант с помощью и тебе, и твоему товарищу, но для этого нужно и от него, и от тебя кое-что, – предупредил я здоровяка, поглядывая на затихшего зассанца и гадая, не пришиб ли Барри его часом.

Здоровяк прислушался к лежащему и вновь выпрямил свой котелок.

– Пар идёт из ноздрей, – проявил он внимательность к моему интересу. – Живёхонький покамест, – добавил он и перевёл взгляд на меня. – Говори, господин хорошай, чегой делать нам для тебя спонадобится, чтобы дружка мово пристроить в армию?

– Для начала вынь этого из-под колёс, – я заволновался насчёт возможного движения состава. – А потом мы будем совет держать, да прикидывать варианты. Но прежде всего, Барри, мне надо будет с моими новыми знакомыми посовещаться. Но ты это, не расстраивайся заранее, – я поспешил отреагировать на его погрустневшую физиономию. – Всё будет в норме с твоим напарником! – заверил я его.

Неожиданно прозвучали звуки колокольчиков, как сигнал к скорой отправке эшелона.

– Вот же досада, не успел из-за этого зассанца Братана проведать, – пробормотал я. – Давай-ка, друг мой, бери этого упыря и за мной ступай, авось и раньше посовещаться удастся, – попросил я нового друга, поднимая шпагу этого неудавшегося убийцы. – Главное, ты никого не напугай, – предупредил я Барри и постучал в створку нашего вагона.

Отказываться от двух закадычных друзей я не хочу, даже несмотря на их бывший образ жизни, как честных продавцов нелегального оружия, так и нечестных жуликов. В армейских условиях жизни их навыки могут оказаться далеко не лишними.

Смотря правде в глаза, можно смело утверждать, что никто доподлинно не знает, чего же нам этакого судьба уготовила, как в самом ближайшем, так и в чуть отдалённом будущем.

Ефим помог мне влезть внутрь, подтянув за руки и удивился, обратив пристальное внимание на рунную шпагу в моих руках. Ведь покидал я вагон без этого атрибута аристократа, а появился уже с ним. Но спросить старый вояка ничего не успел, так как следующим в теплушку плюхнулось тело мерзавца зассанца, так и пребывающего в отключке.

Приняв очередную порцию изумления, Ефим и девчата обалдело вытаращились на Барри, скромнягу прямо, влезшего последним. Вот только скромник этот, что встал у входа и мнётся с ноги на ногу, оказался очень внушительных габаритов и откровенно бандитской внешности. Про лицо я вообще молчу.

Решительно растолкав притихших девчат, вперёд выдвинулась наша мелкая боевичка, держа что-то там из примитивных косметических средств, и с полотенцем на плече.

– Ой! Барри! – Элеонора искренне улыбнулась Бармалею. – Не ожидала даже, что ты так рано просыпаешься. Пойдём-ка, я тебя чем-нибудь угощу!

Она взяла смущённого здоровяка за руку и, проведя между застывшими в обалдении девчатами, усадила его на ближайшую табуретку.

– Сиди-сиди, – мелкая строго остановила его порыв поддаться панике при виде столь большого количества девушек. – Сейчас и завтрак подоспеет, а ты знакомься пока со всеми, – она повернулась к нам, так и оставшимся стоять с откровенным непониманием, отразившимся красноречивой мимикой.

Я почувствовал прерывистое дыхание рядом со своим затылком, и этот кто-то положил мне руки на плечи, используя мой торс в качестве прикрытия от несуществующей угрозы.

– Они что, знакомы? – неуверенно пробормотала Серафима мне в самое ухо.

– Похоже на то, – пробормотал я в ответ, не оборачиваясь к длиннокосой красотке. – А в принципе, чего удивляться-то? Вы ведь всех нуждающихся кормите… Ой… – я почувствовал спиной её упругую грудь и чуть не сбился с мыслей. – А Элеонорка ещё и лечением занималась, кстати. А у Барри, вон, с ногой что-то.

Договорив свои логические выкладки о причине уже очевидного знакомства, я аккуратно вынырнул из нечаянных объятий Серафимы.

Я смущённо на неё обернулся, но тут же взял себя в руки. Вдобавок к этому, я споткнулся о лежащего пацана, что помогло избежать непредсказуемого развития щекотливой ситуации с улыбающейся и красивой леди.

Бред какой-то! И о чём я ваще думаю по пути в имперскую армию? Мне, как раз, только не хватает вагонного романа. Уж до кучи-то!

– Ну, же? – княгиня Врангель нахмурилась и чуть ногой не топнула. – Девчата! – добавила она строгости в обращение. – Ну? Да не бойтесь же его, подходите и представьтесь. Он тоже едет в армию, – пояснила наша мелкая. – Не пугайте нашего гостя, пожалуйста, а я – прям мигом!

Элеонора закончила тараторить и, пользуясь моментом всеобщего замешательства, забежала в санузел, из которого как раз вышла очередная умывшаяся призывница.

Тут я обратил внимание на личный состав нашей теплушки. А точнее, я оценил некоторые детали их внешнего вида.

Н-да уж! Все, как один, с оружием. О-го!

Вооружаются воинственные девушки молниеносно и по любому подозрительному случаю. Ну, а излюбленное вооружение девчат – так это холодное оружие всех существующих типоразмеров и видов. Правда, сейчас они его прячут за спинами, следуя просьбе нашей мелкой княгини, и стараясь не напугать Барри своей негостеприимностью.

– Ах! – всплеснула руками Натаха и поспешила спрятать свой кортик за голенище. – Ну и брови у вас, господин Барри! – девушка попыталась сделать здоровяку комплимент. – Минина, Наталья, – представилась она и отошла в сторону, дав возможность подойти следующей даме для знакомства.

Барри аж вздрогнул от неожиданности, или из-за отсутствия опыта в общении с благородными девицами, а табурет под ним жалобно скрипнул.

Здоровяк стянул с себя головной убор странного покроя, но уже с элементами меховой отделки, и скомкал его в могучих руках. А вот ответить не смог. Сильно смутился, или даже испугался переизбытка внимания со стороны девчат.

Тут меня посетила странная мысль о его призыве. На поверку должно получиться следующее – он маг с боевым опытом, и, возможно, носит какой-то благородный титул…

Х-м? Вот зря я не уточнил подробности о лицах, попадающих под имперский указ по призыву. Чего гадать-то впустую теперь?

А сейчас нужно разрядить обстановку, да и с отморозком, покушавшимся на меня необходимо что-то решать.

– А знаете что, девчата, – начал я бодро. – Слыхал я об одном Императоре, в аккурат с такими вот, богатыми бровями, – добавил я интригу в выражении и похлопал здоровяка по плечу. – Так он правил величайшим государством, наводящим ужас на все земли!

Заинтересованные взгляды устремились на меня.

– И как его звали? – донесся до нас вопрос из-за двери санузла.

– Дорогой Леонид Ильич! – я не стал затягивать с ответом. – Многократный герой-орденоносец и великий умелец целоваться! – добавил я, чем озадачил присутствующих.

Девчата зашевелили губами и закатили глаза, перебирая в памяти возможных претендентов на столь громкое звание, а я подумал о своём возможном проколе с историческими фактами.

– Вот что, Барри, – я сменил выражение на серьёзное. – Мне нужна твоя помощь в транспортировке вот этого, – я ткнул носком своей обуви лежащего.

Пацан пошевелился.

– А-а-а… – простонал зассанец, которого уже и девчата узнали.

– Получи, гад! Н-н-на!

Бдрень-нь-нь!

Ближайшая стоящая мадмуазель в распашонке шарахнула его по голове первым, что ей попалось под руку. И, по иронии судьбы, опять котелком. Причём, никто даже разбираться не стал о причинах его состояния беспамятства. Приговор один – виноват!

– Ефим, а кто тут старший, я имею в виду в эшелоне, не подскажешь? – поинтересовался я, наблюдая, как Барри выпрямляет очередную помятую посудину.

– Дык, комендант, – пояснил старый солдат. – Там, впереди он. Если по составу идтить, то и найдёшь офицерский вагон.

– Отлично! Спасибо, Ефим, – поблагодарил я своего будущего денщика и обернулся к здоровяку. – Барри, бери этого и пошли, только я накину парочку своих пушек.

Здоровяк водрузил горемыку на своё могучее плечо, а я одел патронташ и кобуры со всеми револьверами. Не забыл и тот, что с отпиленным стволом, разместив его на голени правой ноги в аккуратной кобуре собственной конструкции.

– Феликс? – Эдуард Столыпин подался вперёд, и молчун Миха последовал его примеру. – Тебе дополнительная помощь с огневой поддержкой-то не понадобится часом, а?

– Нормалёк всё! Мы вдвоём с Барри справимся, – заявил я, не видя для нас особых препятствий. – Девушки, – улыбнулся я дамам, прежде чем выйти в тамбур и дальше пройти в переход. – Вы неотразимы! Мы скоро!

Я проверил рунную шпагу зассанца, чуть вынув её из ножен. Красивая штучка и похожа на мою, но вот хозяин обычным уродом оказался. Жаль его, но…

Но спускать на тормозах преступление, пусть и неудачное, я сразу отказался, как и собственноручно разбираться с подлецом и урода куском. Военная служба впереди, а этот инцидент может для меня и боком выйти, да при том же распределении по частям. Отрядят меня в дисбат, и что?

Да ну, на хрен мне такое счастье не упало. Да и руки марать о него нет желания никакого…

Фу! Не, ну его! Я мысленно помотал головой, прогоняя саму мысль об собственноручных разборках. Пусть с говном трибунал разбирается, или кто тут у военных судит. Комиссия, может, какая-нибудь?

Я уже взялся за ручку двери, как меня окликнули…

– Феликс! – пронзительный голос Элеоноры не узнать невозможно, и я обернулся. – Феликс, – она демонстративно помахала моей накидкой боевого мага-вольника, претерпевшей дополнение когтистыми погонами. – Это тебе понадобится, – девушка протянула мне вещь жестом, исключающим отказ в принятии.

Даже не помышляя о каком-нибудь маломальском сопротивлении княгине, я надел атрибут и решительно вышел в тамбур. Дальше мы с Барии прошли по переходу в следующий вагон, где стали объектом всеобщего внимания.

Это оказался тот самый вагон, в котором и размещался вырубленный парень.

Сохраняя пофигизм в выражении, мы дошли до середины теплушки, когда на моём пути встал тот самый аристократ, с которым я недавно вёл жёсткие переговоры на повышенных тонах и эмоциях. Это когда их похоть зашкалила, и они рвались до девушек.

– Что-то хочешь сказать? – опередил я его, чем сбил с мыслей. – Если да, то говори быстрее, – добавил я, положив руку на рукоять револьвера.

Он немного опешил, но быстро собрался.

– Куда вы его несёте? – задал он предсказуемый вопрос. – Почему он в беспамятстве, и почему его фамильное оружие рунного мага в ваших в руках, а не при нём? – добавил он не менее предсказуемое продолжение в дознании.

– Не достоин, – ответил я кратко и с интонацией безразличия. – В бессознанке господин зассанец, потому что идиот. Несём его на судилище праведное, где господину определят его срок отсидки, – продолжил я грузить чела. – Шпагу я мог бы ему и вернуть, воткнув в живот, но уже поздновато. При самообороне я должен был заколоть его, а сейчас в этом нет надобности, так что, – я развёл руками. – Шпагу я реквизирую как трофей и отдам только тогда, когда превращусь в хладный труп. Это пока всё, – подвёл я предварительный итог монолога. – А сейчас, я попрошу вас, господин, имя которого мне безразлично, отвалите на хрен, пожалуйста. Или вам припишут групповуху в покушении на убийство, и однозначно увеличат всем срок.

Закончив грубый отчёт, я отодвинул ошарашенного господина в сторону и прошёл мимо без каких-либо дополнительных вопросов.

Озадачился аристократ моими выкладками по делу, потому и остался стоять, не переставая ошалело глядеть нам вслед с открытым ртом. Впрочем, также, как и все парни в этом вагоне.

То ли погоны мои всех смутили, то ли призывники узнали во мне своего рунного лекаря, то ли ещё по какой-то причине, но нас никто больше не остановил, и мы благополучно прошли по всему составу до нужного нам места.

Остановившись перед дверью тамбура вагона, я критически осмотрел себя, изучая одежду на предмет неряшливости и остался доволен. Войдя, мы сразу столкнулись с часовым, который строго осведомился о моём имени и о цели визита. Я представился, как и положено, а после пары минут ожидания дверь открылась, и мы вошли внутрь.

Ну, тут всё понятно. Офицеры предсказуемо путешествуют в купейном вагоне. Однако разглядывать его нам не позволил строгий окрик.

– Господин Феликс! – громко произнёс военный невысокого чина. – Прошу вас сюда! – он встал напротив открытой двери одного из купе.

Я повиновался, и подбадривающе взглянул на Барри, так и держащего на плече провинившегося аристократа. Нас пропустили в просторное помещение, заменяющее и кабинет, и приёмную. Не задерживая, пропустили в вотчину начальника эшелона.

– Военный комендант, Франц Иосиф Менгель, капитан-поручик, – он представился. – Премного наслышан о вашей помощи раненым, господин Феликс, – он жестом указал на небольшой диванчик. – Прошу вас, присаживайтесь, а этого молодого господина у вас примут, – он обратился к Барри.

В то же мгновение в дверь вошли суровые личности с погонами как у меня, и забрали зассанца у здоровяка.

На секунду мне даже его жалко стало, так как вид уж больно гневный образовался у коменданта, этого капитана-поручика, Франца Иосифа. Придумают же имена! Блин, отвлёкся.

– Итак, – продолжил он, проводив взглядом выходящих господ. – Что вы предполагаете указать в выдвигаемом обвинении? – он озадачил меня без должной подготовки.

– Прошу простить! – я вскочил с места. – Что грозит господину, обвинённому в покушении на убийство?

– Сидите-сидите, князь, ну что же вы, право, так расстраиваетесь, – он красноречивым жестом успокоил меня и заставил вернуться на диванчик.

Я же и не думал расстраиваться, просто мне интересна кара, полагающаяся за такое вот капитальное нарушение. Но я удержался от ответной реплики, подумав о возможности отношения её, как к пререканиям с лицом из командного состава.

А ещё, мне не понравился его тон. Такой мягкий и по-звериному ласковый, что впору самому разоружаться, заворачиваться в белую простыню и ползти по направлению к кладбищу. Ну… Дабы не напрягать этого господина всяческими мелочами.

– Если мы занесём в протокол к военному разбирательству ту самую формулировку, что доложил мой адьютант, то молодого господина повесят на первом же полустанке, – пояснил он мрачные перспективы пацана.

Чернильница, стоявшая на небольшом рабочем столе, сама откинула крышечку, а ручка с пером тукнула об её донышко, и приготовилась конспектировать показания потерпевшей стороны. Мои, то есть.

Я вдруг пришёл в негодование, только сейчас представив расплату за малодушие, которая реальной угрозой нависла над парнем. И откуда у меня такая сентиментальность прорезалась? Мягкотелый я что ли? Но вот в душе так и свербит.

– Пожалуй, господин капитан-поручик, вас слегка не так информировали, – закинул я удочку к отступлению и проследил за мимикой офицера.

Перстень Рюриковичей кольнул меня в палец, а цепочка немного нагрелась. Это значит, что меня опять пытаются хакнуть. Типа, как в комп залезть, но только в мозг.

Но вот в самом взгляде Франца я заметил нотку радости от того, что я собираюсь уменьшить тяжесть преступления новобранца.

– Мы неудачно поскандалили, а молодой господин решил взяться за своё оружие, – продолжил я переделывать события.

– Продолжайте, господин Феликс, – комендант Менгель подбодрил меня кивком, а намагиченная ручка сделала первую запись в листе протокола.

Я понял, что иду правильным курсом, а Барри ткнул меня в бок, намекая на неправду. Но я шикнул на него и он замер.

– Так вот, – продолжил я, косясь на скрипящую пером ручку. – К-х, кх-м! В результате короткой стычки, мне удалось завладеть оружием молодого господина, – я продемонстрировал шпагу. – Однако он вырубился, а я вспомнил о статье устава, предписывающей сообщать о подобных случаях командирам, – я пошёл на вариант с импровизацией, будучи в полном неведение того, о чём заявил.

Оказалось, что я попал в точку, так как комендант снова кивнул, а ручка зашуршала по бумаге и несколько раз стукнулась о дно чернильницы.

Однако, я ещё не успел осознать малюсенький нюансик во всей этой, вновь придуманной мной, версии происшествия. В ней я стукачом получаюсь, как это ни странно звучит. Но вешать бедолагу я точно не имею никакого желания. И чем дольше я нахожусь перед капитаном-поручиком, тем всё больше в этом убеждаюсь.

– Это всё? – Франц Иосиф среагировал на затянувшуюся паузу.

– Да! – выдохнул я и замолчал, ожидая итога всей этой катавасии.

Хозяин кабинета, а заодно и эшелона, прошёл по кабинету. Резко развернулся и буквально впился в меня взглядом, заставив почему-то вздрогнуть Барри.

– Э-мм. Ну, что я могу сказать, – заговорил он со слегка довольным выражением. – Всё вы правильно сделали, Великий князь, Феликс Игоревич, всё и абсолютно правильно.

Я облегчённо выдохнул, готовясь к продолжению его заключительной речи и мечтая убраться подальше от этого кабинета.

– Прошу вас, сдайте оружие, вам не принадлежащее, – вежливо попросил он.

Я безоговорочно протянул руническую шпагу зассанца, а капитан-поручик Менгель аккуратно принял её.

– Молодому господину повезло, что вас не подвела ваша память, – он хитро прищурился, дав понять о его уверенности в ином развитии ситуации, чем прозвучало в официальном протоколе. – Не смею вас больше задерживать, и удачи!

Он отвернулся, прошёл к своему столу и занялся какими-то бумагами, потеряв к нам интерес. Мы с Барри выскочили из этого вагона и почти бегом добежали до своего, не обращая ни на кого внимания и избегая вопросов. Все же видели, как мы несли молодого, а вернулись-то без него.

Остановились мы лишь перед дверью родного вагона.

– Господин Феликс, а я вот не понял, что это было? – проворчал здоровяк, непонимающий причины изменения моих показаний.

– Э-хх, Барри, – вздохнул я и покачал головой, подчёркивая свою досаду. – Давай я потом расшифрую тебе разницу, между человеком, виновным лишь в наказании, и тем гадом, что подвёл под виселицу молодого придурка, – отмахнулся я от здоровяка, у которого лоб покрылся морщинами от потока разных мыслей, и первым вошёл наш вагон.

Первое с чем мы столкнулись, когда вошли со здоровяком, оказался накрытый стол с сидящим личным составом нашего дружного вагона. Девчата одеты по свободной форме, но с учётом строгих армейских требований.

У достойных и проявивших себя в бою с исчадиями у тихого полустанка появились такие же когтистые лапы на плечах, как и у меня. Или почти такие. Причёски поправлены, румяна нанесены, а губы у благородных девиц и так не нуждаются в дополнительных красках.

Я даже испытал немного смущения, что для меня не характерно.

Все смотрят на нас и ждут только команды к началу трапезы. Точнее, дамы с двумя парнями терпеливо ожидают нашего присоединения к ним.

– Вот, пожалуйста, – княгиня Врангель встала с места и указала на нас. – Я же говорила, что они мигом обернутся, – Элеонора показательно повторила свои предположения, видимо, уже звучащие здесь чуточку ранее. – Вон, и Ефим так говорил, мол, не будут они там долго рассусоливать, махом воротятся. Да ведь, Ефим?

Старый вояка молча кивнул, и отделался подкручиванием кончиков своих усов.

– П-ф! Я с тобой и не спорила, – фыркнула на мелкую Серафима и отодвинула от стола пару табуреток. – Садитесь тут, Феликс, господин Барри, уже всё сготовлено.

Мелкая глянула на длиннокосую с завистью или ревностью, так как сама не успела подсуетиться и организовать нам места с собою рядом.

Ну, что ж, места нам уже отведены заботливыми девушками, или девушкой, и я не увидел никаких помех или неотложных дел, чтобы отказываться от застолья.

Есть уже хочется, да и умопомрачительные запахи витают вокруг, разжигая зверский аппетит. Так что, мы послушались даму и сели, чем ознаменовали начало стука ложек по разнокалиберным мискам, наполненным обычной перловкой, вперемешку с мясным ассорти.

Кстати, а вот ожидаемых вопросов на тему «как там всё прошло» не прозвучало, хотя я чётко распознал всеобщий интерес по этому поводу.

Посему, мы спокойно занялись приёмом пищи, не отвлекаясь на разговоры, которые наверняка ещё будут. А как же без них в таком-то любопытствующем обществе.

– А-а… Господин Барри? – Натали осторожно обратилась к здоровяку, приблизительно минут через десять после начала трапезы.

Наш персональный Бармалей опять вздрогнул и покраснел, робея от внимания к своей персоне. Он проглотил пищу, не прожевав, и, отложив ложку, вытер руки прямо об себя. Ещё он попытался встать, но я вовремя придержал его за рукав.

– Э-м… Я это… К-х, к-х… Слушаю вас, госпожа Наталья, – выдал он ответную реплику и ещё сильнее стушевался.

– Скажите, Барри, а почему вы так плохо кушаете? – девушка задала свой вопрос, заставив и меня присмотреться к ополовиненной посуде с кашей. – Разве не вкусно?

Тут здоровяк и совсем уж растерялся, не зная куда деваться от всех этих заинтересованных взглядов.

Он уставился в столешницу, а до меня вдруг дошло, что всё это значит. В смысле, я догадался о причинах такого его отношения к трапезе и, вообще, к пище. Здоровяк попросту оставляет ровно половину от всего, что ему подают заботливые девушки, и несложно догадаться, почему он так делает и для кого.

– Дык… Это… Ну… – скромняга начал выдавать набор фраз, испытывая явные затруднения с ответом.

– Барри, дружище, а где Остапий? – я пришёл ему на помощь, задав правильный вопрос.

Здоровяк нахмурился, не сразу поняв, что я имею в виду Сивого, просто назвав его по имени. А когда до него дошло, он и вовсе опустил руки, изобразив пантомимой вселенскую печаль.

– О-хо-х… – вздохнул ответчик под взглядами уже абсолютно всех, собравшихся за столом. – Господин Феликс, баре, недалеко он тут.

Я же прекрасно помню о неразлучности этих двоих представителей теневого рынка.

– Подробнее, Барри? – я проявил настойчивость.

– А! Будь шо и должно! Ну, да ладно! – здоровяк махнул рукой и выпрямился, одарив всех честным взглядом. – В ящике оный, да под конным вагоном спрятан, – выдохнул он ответ.

– Мамочки! – среагировал кто-то из девчат.

– Ай! – всплеснула руками Элеонора и в ужасе прикрыла половину лица ладонями, оставив на всеобщее обозрение парочку выразительных глаз. – Там же холодно!

– Он же замёрзнет! – встрепенулась Натали. – Холода-то уже какие наступили!

И хоть девчата не знали доподлинно, о ком идёт речь за столом, однако все, как одна, приняли новость с неописуемым ужасом.

Проявляя участие, благородные девушки затеяли бубнёж меж собой, и о продолжении запоздалого завтрака пришлось забыть.

Я поднялся и, хлопнув Барри по спине, намекнул, чтобы он следовал за мной. Мы прошли к лежанке Ефима, который встретил нас напряжённым выражением лица, так как услышал многие фразы из застольного разговора.

– Похоже, что проблема у нас образовалася, – Ефим не ошибся в подведении предварительного итога. – А теперича, господин Феликс, – он подчеркнул официозом обращения своё серьёзное отношение к делу. – Кто этот, уважаемый Остапий, и почему из-за него переполох-то такой приключился? – он кивнул мне за спину, и я машинально обернулся.

Помимо того, что мы стали всеобщим объектом внимания, к лежанке старого вояки уже выдвинулись завсегдатаи нашей маленькой компании. Миха, Натаха, Эдик с Людмилой и Элеонора с длиннокосой Серафимой уже подходят к нам, попутно прихватывая тёплые манто из шкур.

– Дамы и господа, – обратился я к собравшимся, не подразумевая никакой скрытности. – Остапий, он же и Сивый, это друг господина Бармал… – я осёкся, чуть не произнеся для Барри вертящееся на языке и вполне подходящее прозвище. – Для нашего нового друга и товарища, – я похлопал чересчур стеснительного здоровяка по могучей спине. – Для него он ближайший товарищ, почти родственник. Сивый попал в эту ситуацию, всвязи с невозможностью призыва вместе со своим побратимом, о чём я хочу поговорить со всеми, но чуть позже.

– Дык! Это! – Натаха упёрла руки в боки. – Сивого надо вызволять, из ящика-то!

– О том и речь, – согласился я и осмотрелся вокруг, на предмет поиска верёвок или ещё чего-нибудь такого. – Вот только ящичек этот находится с самого края вагона, а не рядом с дверью, – я припомнил, как выглядят теплушки с конями в стойлах, только уже снаружи. – Н-да… Так себе расположение, – я неумышленно потеребил подбородок. – Ну, а ждать остановку состава чревато… Да, это мы решим, – я поспешил успокоить встрепенувшегося Бармалея. – Барри, ну ты чего расклеиваешься? Духом-то не падай!

Он послушался и не стал впадать в истерику, и даже почти перестал паниковать, глядя на собравшихся с выражением надежды.

– Феликс, чегой ты постоянно шаришь взглядом по стенам? – от Ефима не ускользнули мои изыскания средств спасения.

– Да вот, Ефим, голову ломаю, как горемычного Остапия вытаскивать на ходу, – я озабоченно пояснил своё поведение. – Может подскажешь, есть у тебя что-то, ну… Типа, верёвок там, каких? А?

Старый вояка почесал затылок.

– Дык, в конных вагонах-то, почитай всяко найдётся, – Ефим подсказал то, что очевидно.

– Точно, – я мысленно ударил себя по лбу. – Итак, девушки, – я перевёл взгляд на серьёзных дам. – Нас четверых, ну, и Ефима, будет достаточно для спасательной операции. Вы лучше готовьте плацдарм для реанимационных действий, – озадачил я их незнакомым термином.

– Чем, прости… – забеспокоилась Элеонора и смешно наморщилась, проговаривая про себя непонятное слово из современного лексикона.

– Э-ээ… Готовьтесь к приёму пострадавшего, – пояснил я и снова расстроил здоровяка. – Но это не обязательно, – пришлось исправляться. – В том смысле, что не факт. Сивый, Остапий, может, и чувствует себя прекрасно в инструментальном ящике… – я понял, что лишь сгущаю краски своими пояснениями. – Короче, выдвигаемся!

Девичья часть нашей группы спасения расстроилась невозможности участия в основной фазе операции, но стоически согласилась со мной. Девушки занялись организацией будущего приёма и реабилитации Сивого, а мы выдвинулись в соседний вагон.

В переходе я отдал должное погоде. Действительно, холод чувствуется всё сильнее. Покрытые снежными шапками деревья проносятся мимо. Горы и луга слились своими границами и превратились в сплошное белое море.

Проехали мост. Древний и каменный он поразил меня своей основательностью. Строился на века и с запасом прочности. Да он и современный поезд запросто выдержит, и даже два, если они встретятся на параллельных путях.

Пройдя в конный вагон, мы сразу отыскали всё необходимое.

– Значит так, – я ещё раз высунулся из открытой двери вагона, и при страховке Барри проверил расположение ящика с Сивым. – Делаем следующим образом, – оказавшись внутри, я стряхнул снег с головы. – Барри страхует, а Миха кидает подкову с верёвкой от перехода сюда. Эд и я ловим.

– Понятно, – пробасил здоровяк, чьё настроение стало заметно улучшаться.

Михаил молча кивнул, и, взяв требуемое, направился исполнять поставленную задачу. Как всегда молча и без каких-то особых эмоций в выражении.

– Потом перебираемся к ящику, обвязавшись страховкой и фиксируем Остапия, которого вытянет Барри, – повторил я простенький план, который уже приняли товарищи.

– А ежели кто шандарахнется? – Эдик с подозрением выглянул наружу.

– Прокатится немного по сугробам, – отмахнулся я. – Они, вроде, пышные и без ограничительных столбиков из железобетона, – я опять озадачил ребят, но ненадолго.

Уточнять о столбах из непонятного материала никто ничего не стал. И это славно, хотя… Надо будет подумать о нём. О железобетоне, как о перспективном методе в строительстве.

Михаил и мы с Эдом, все прекрасно справились со своими задачами. И верёвку протянули удачно.

Далее, следуя плану операции по спасению, я обвязал Сивого и остался контролировать его перетягивание в вагон. Тоже удачно всё прошло, правда, на последнем этапе рука Барри соскользнула, и Сивый был выронен.

Однако, бедолага был сразу подхвачен моим Братаном, проявившим интерес к затеянному нами кипешу. Конь чётко среагировал, и, схватив зубами горемыку, не парясь о последствиях, закинул его себе за спину, внутрь вагона.

Сивый влетел в свободное стойло Братана, где загремел всякими конными причиндалами, посыпавшимися со стен, как последствие встречи с двумя стенами сразу. От первой он попросту срикошетил и вмазался во вторую, сшибая все элементы сбруи и ёмкости с запасами конного продовольствия.

В общем, если судить не очень строго, то мы справились на четвёрочку по пятибалльной шкале, и принесли Остапия в наш вагон, где его передали в заботливые руки девушек.

Сейчас он пребывает пока без сознания, но прогнозы нашей Элеоноры положительные, на радость Барри.

Избавившись от тёплой одежды, мы расселись у лежанки Ефима и приготовились к обсуждениям и к назревшему разговору о будущем Сивого. Естественно, что к нам присоединились и девушки из нашей небольшой группы.

– Что же нам с вами делать-то? – я в очередной раз задал вопрос, мучавший меня с момента встречи этого добродушного здоровяка.

– Кхе-хе, – Ефим кашлянул в кулак, привлекая внимание к себе. – А позвольте узнать, какая специальность у вас? – задал он вопрос Барри.

Я же забеспокоился, чтобы здоровяк не ляпнул чего-нибудь лишнего из своего гражданского прошлого. Пришлось наступить ему на ногу, чтобы как-то подействовать на ответ.

– Может, это не столь важно, – неуверенно заговорил я. – Главное ведь, что они здесь. Ну, это… Едут с нами в армию.

От Ефима не ускользнуло моё настроение.

– Дык, раз это тайна… – он развёл руками.

Девушки тоже проявились, деланно расстраиваясь и тень огорчения промелькнула на их лицах.

– Никакой тайны, – я поспешил показать, что всецело доверяю присутствующим. – Они по обеспечению работали, – ляпнул я то, что пришло в голову.

Ну, не говорить же, в самом-то деле, что эти господа нелегальное оружие толкали по ночам всем желающим, за малые денежки.

– Хорошая специализация, кхе-х, – старый вояка усмехнулся, и подкрутил ус.

А я вдруг подумал, что Ефим догадывается о специфике их работы по обеспечению. Или мне это просто так кажется? Нет, не кажется. Что и подтвердили мыслеобразы старого военного, подсмотренные мной без особого напряжения.

– Главное, что она очень полезная в армии, – добавил Ефим и попытался подумать о чём-то другом.

– Вопрос в другом, – перенял я эстафету в беседе. – Как нам с Остапием быть? Ведь, не дай светлый владыка, случись повагонная проверка… – я намекнул на проблему.

– Да не будет их, проверок ентовых, – отмахнулся Ефим. – Туточки достаточно моего ежедневного отчёта о личном составе.

– Ладно, а дальше что? Как его легализовать в имперской-то армии? – продолжил я ломать голову и остальных озадачивать. – Его просто так не пропихнёшь, без специальной грамоты-то…

Все задумались.

– А может, его в денщики к Барри определить? – закинул я удочку и взглянул на удивившегося здоровяка. – Барри, а Барри? Ты, часом, не из родовитого семейства будешь, и с титулом?

Бармалей искренне удивился моему предположению и даже не смог ответить. Здоровяк вынул из внутреннего кармана своего облачения знакомый до боли конверт с армейскими бумагами и протянул его мне.

Я принял его и передал Натахе.

– Она больше понимает в грамотах предписаний, – пояснил я для Барри. – Сейчас ознакомится и вердикт скажет.

Девушка пристально всмотрелась в бумаги. Изучила каждую и кивнув своим мыслям передала документы назад Барри.

Тут она спохватилась, увидев у нас вопросительные выражения на лицах, и вздохнула, прежде чем приступить к пояснениям по конкретному делу с призывом.

– Я сейчас говорить должна, да? Слушайте, – проговорила она для себя и подалась вперёд, как бы образовывая из нас круг заговорщиков. – Громкого титула, как такового, у господина Барри нет, – начала она тихо докладывать о результатах изучения призывной подноготной здоровяка. – Он из бояр, но низкой сословной принадлежности, к торговцам приравнивается, имеющим ряд вольностей, почти как и у урождённых дворян. Вот его дети будут обладать значительно большими привилегиями, а дальше и до…

– Так может он иметь денщика? – перебила её Серафима, принявшая проблему очень близко к сердцу.

– И да, и нет, – откровенно двояко ответила Натали.

– Ясно, что ничего не понятно, – я забарабанил пальцами по ножке табуретки с сидящей на ней Элеонорой.

– Кх! – Ефим хлопнул по коленям. – Значится так-с, господин Феликс и остальныя, – его лицо приняло очень серьёзное выражение. – Слухайте, да запоминайте, что я вам сказывать буду, – он просто заставил нас прекратить трения по вопросу и сосредоточить внимание на уважаемом старослужащем. – Во все времена в имперской армии, да и в любой другой, существует правдушка-матушка, отличительныя от устава любова, – он сделал паузу, добиваясь от нас предельной концентрации. – Знакомства да связи различныя, сугубо личныя и пользительныя! – он поднял вверх указательный палец.

– И какие такие пользительные связи есть у Барри, или у Сивого… Тьфу-ты… У Остапия? – переспросил я, чуть не сорвавшись в ехидство. – А? Вот, какие?

Ефим откинулся на стенку вагона и ухмыльнулся.

– Не занижай, Феликс, – парировал он с иронией. – У них есть ты, а у тебя?! – он снова прервался. – Кхе-х… Да, почитай что, половина эшелона обязанных тебе господ к Восточному Порубежью следуют. Кого ты к жизни вернул, а? Смекаешь? От смерти верной, да в болезненных мучениях спас, когда рунами излечивал, да и восстанавливал жизненную силушку обречённым-то? А? – Ефим перечислил всё то, что всем очевидно, разве что, кроме меня.

– И что я должен сделать? – я смутился от такого прессинга. – Конкретно только?

– Ты, голубчик, ступай-ка к коменданту призывному, – смягчился Ефим. – Не к тому, которому виновника того отдавал, а к нашему, что ранен был и вылечен тобою. Обскажи всё, как есть, так, мол, и так, господин комендант. Помогите, коль есть возможность-то.

– Ефим, а он часом не пошлёт? – с недоверием уточнила Элеонора, а я и остальные с ней согласились. – Ой! Я хотела сказать – не откажет? – благородная девушка поправилась, осознав, что грубо и неподобающе выразилась.

– Да и не бойся ты, отказу то! – продолжил Ефим для меня. – Поди ж ты, в армию принять просишь, а не освободить от оной, – завершил говорить старый солдат и кивком указал мне на выход из вагона. – Вот к утру, в аккурат, и стоянка будет на цельные сутки. Станция крупная впереди, – пояснил он. – Там и поговори с комендантом призывного состава, – добавил он совершенно спокойно и откровенно улыбаясь. – А теперича, Феликс, – он как-то заискивающе глянул на меня. – Можа, выделишь страждущим немного крепчайшего, ну… из своих запасов-то?

Услышав дельный и единственно верный совет, точнее, даже и не совет, а чёткое указание по дальнейшим действиям, я принял его к исполнению.

Действительно, если пораскинуть мозгами и отбросить всякие условности, то комендант мне обязанным получается. Должен – если говорить проще. И нет смысла стесняться и вестись на поводу аристократических предубеждений с дворянской моралью. Просто глупо не воспользоваться таким бонусом.

Так я и уговариваю себя относительно будущего обращения к коменданту, а вот остальные попросту пялятся на меня и выжидают какого-то действия.

Бли-и-ин! Я и забыл про крохотную просьбу Ефима, хотя и грозящую перерасти во что-то ужасное. Типа истории с его ногами, ставшими хоть и целыми, но теперь одинаковыми. И что делать, спрашивается?

Окидывая взглядом лица затаивших дыхание друзей, я заметил изогнувшиеся усы узурпатора, причём торчащие не откуда-то там, а из-за волос Ефима. Вот же, зараза Рыжая! Таки спелись со старым воякой! Интересно, а Ефим чувствует его присутствие? Думаю, что да.

Я хотел сделать деспоту и залётчику мысленное замечание, но не успел.

– А что там с этим, ну, с тем беспамятным, которого вы утащили с Барри? – прервала сеанс всеобщего гипноза наша мелкая княгиня Врангель.

Я, было, уже понадеялся, что не будет звучать такого вопроса и… ошибся…

Рано я радоваться начал, как на поверку оказалось. Его просто отложили, и не нашли время лучше, чем вероломно задать его, вот прямо сейчас.

Скривившись, я постарался показать, что, мол, нехорошая эта тема для обсуждения. Однако, заинтересованные лица ребят начали угрожающе меняться в сторону отчаянного расстройства. Ну, или в сторону подозрения меня в утаивании секретов от дружного коллектива достойных личностей, умеющих хранить любые тайны, даже самые страшные.

– Вы уж определитесь, друзья мои, – я махом придумал на чём сыграть, чтобы соскочить с неприятной мне темы. – Итак, мы сейчас отдых с успокаиванием нервов наметили исполнить, или серьёзные разговоры разговаривать будем, а? – надавил я интонацией, и снова простучал пальцами по ножке табуретки незамысловатый ритм. – Вот, что вы больше предпочитаете?

– Э-мм… – Элеонора приложила палец к подбородку и бросила взгляд на мою руку, что постоянно находится около её ног, и что-то барабанит пальцами. – А-аа? – девушка покосилась на меня, а потом и на ножку табурета глянула с подозрением.

Далее, демонстрируя выразительную пантомиму с оттенками заигрывания, она загадочно прищурилась, и, гордо задрав свой носик, решительно отодвинула свои коленки подальше в сторону.

Ну, а напоследок, наша мелкая княгиня Врангель взяла, да и подмигнула мне, словно произвела контрольный выстрел из своего Сверпа прямо мне в голову.

А я вдруг тут же стушевался, представив то, что она могла подумать, или уже подумала, о моих безобидных посягательствах на ножку табуретки.

От же! Ну, о чем я, ваще, думаю? А она о чём мыслит?

Мне пришлось резко перестать барабанить и одёрнуть руку.

Чёрт его знает, какие могут родиться в голове у дамочки выводы по поводу моих неосознанных действий, и какие могут грянуть последствия… Вдруг я нечаянно вторгся на личную территорию девушки? Нарушил «френд-зону», так сказать. Блин, да я неосознанно вторгся в неё!!

– Между прочим, есть занятия и поважнее, – заявил я. – Ну, вот сами посудите.

– Например, какое, Феликс? – длиннокосая Серафима состряпала изумлённое личико и захлопала ресничками, продолжив свою игру.

– Да! Э-эм… – теперь уже я отстранился подальше от всех сидящих девушек нашей крохотной компашки, чуть не влившись в стену спиной. – А чего далеко ходить? Можно отрепетировать моё будущее обращение к коменданту…

– Х-м, интересненько! – обрадовалась Элеонора. – Я тогда буду комендантом! – смело заявила мелкая и наморщила лоб, придав себе строгости с долей воинственности и пытаясь сразу войти в предложенную роль. – Для правдоподобности!

Н-да, уж! Я мысленно сравнил её с усатым мужиком средних лет, воинственной внешности, и чуть не рассмеялся от такого предложения. Несопоставимое сравнение выходит. Не получается ничего представить, кроме как живой анекдот.

– Элеонорочка, – продолжил я снисходительным обращением, еле-еле сдерживаясь от порыва расплыться в откровенной улыбке. – Давайте-ка, я лучше выделю всем крепчайшего из своих запасов, и мы продолжим ехать в армию, но уже с чуточку приподнятым настроением, – озвучил я другую великолепную идею проведения досуга.

После предложения альтернативы репетиции обращения, я отметил довольные выражения на всех лицах. Особенно усы узурпатора, торчащие из-за головы Ефима, красноречиво среагировали, вытянувшись в две струны и придав старому вояке образ инопланетянина.

– Мы только за! – встрепенулась Серафима. – Дед Ефим, давайте-ка, я пособлю вам с посудой, – она поднялась со своего места. – Где у тебя те самые кружки? Тут, да? – она прошла к одной из крохотных подсобок, которыми заведовал Ефим. – А запасы копчёностей, что Феликс даровал для нужд общества? Тоже тут?

– Да-да, открывайте и берите там, голубушка, всё, что душеньке угодно, – кивнул довольный Ефим, предвкушая застолье. – К-хе-х, – он по обыкновению опять подкрутил ус.

Что и как ни говори, а делать в пути просто нечего, и скука может перерасти в хандру, или во что-нибудь другое, гораздо более фатальное и непредсказуемое.

Да и вообще, безделье всегда плохо сказывается на любом коллективе, вынужденном находиться в условиях изоляции достаточно долгое время. Посему, человек и придумывает себе занятия, причём, не всегда безобидные.

– Тихо-тихо! – Натаха вдруг напряглась. – Тихо все, не пойму я что-то… – она вдруг заозиралась и начала ворочать головой, как бы ища источник каких-то звуков. – Ну, пожалуйста, я никак не могу сконцентрироваться из-за вашей бубнёжки! Девчата, ну же?! – девушка окинула вагон с болтушками строгим и, в тоже время, укоряющим взглядом.

Шумные компании из числа призывниц, беседующих на разные свои темы, прониклись её просьбой, и все звуки стихли, позволив и нам услышать осторожный стук в дверь.

Кто-то настойчиво добивается разрешения войти, причём со стороны того вагона, в котором едут парни.

Что это? Неужели намечается очередная попытка проникновения с домоганиями к прекрасной половине нашего призванного общества?

Миха с Эдиком меланхолично вооружились, правильно среагировав на возможное повторение уже пройденной ситуации. Девушки же не стали дополнительно вооружаться, а лишь проверили свои кортики с ножами, которые всегда находились при них. В общем, нормально все отреагировали на визит незваных гостей. Предсказуемо для меня.

Барри тоже отреагировал на усиление милитаристических образов в вагоне и вопросительно посмотрел на меня, ожидая возможных подсказок относительно своих действий. Однако, я успокоил его, помотав отрицательно головой, встал и направился к двери. Этот здоровяк запросто и пришибить может, а нам такой исход, ну никак не нужен.

Я накинул свою статусную накидку, положенную для магов-вольников. Пусть будет. Вдруг эта деталька сработает тормозом для нежелательного развития процесса общения с гостями. Как-никак, а погоны из когтистых лап демона-гарпия производят должное впечатление об их обладателе. Я прекрасно помню свою реакцию, когда впервые увидел такие.

Взявшись за ручку двери, я обернулся и окинул взглядом воинственных парней и девушек, хмуро ожидающих появление визитёров.

– Спокойно, господа, – я выставил ладони. – Прошу вас, давайте не будем нагнетать атмосферу излишней демонстрацией воинственности, – обратился я как можно спокойнее. – Продемонстрируйте своё безразличие и сымитируйте занятость чем-нибудь отвлечённым.

– Мы постараемся, Феликс, – обнадёжила Натаха и развернулась, увлекая за собой настороженных девчат. – Сервировкой стола и болтовнёй займёмся, да, девочки?

– Конечно! – согласились активистки нашего вагона.

– Ефим, а где те красивые деревянные тарелочки для нарезки? – донесся до меня уточняющий вопрос, сигнализирующей о понимании и исполнении моей просьбы девушками.

– Вот и правильно! – я похвалил их, видя, что они снова поделились на группки и занялись кто чем.

Естественно, что мониторить вход никто из них не перестал, но теперь они хоть делают это не таким явным образом. И то хорошо.

Удовлетворившись, я потянул ручку и открыл дверь в тамбур.

Передо мной оказался тот самый аристократ, любитель вести переговоры. Он и раньше, вроде, нормальным мне показался. Таким, кто привык отдавать отчёт любым своим действиям и действиям окружающих. Ну, посмотрим, с чем на сей раз он пришёл.

В руках у молодого вельможи я увидел бархатный чехол.

– Извините меня, господин Феликс, я не знаю вашего титула… – начал он совершенно миролюбиво.

– Титулы не столь важны, – поправил я его. – При условии, что мы сейчас все равны, как призывники, едущие в одном эшелоне.

– Да, возможно, вы правы, – согласился он.

– Так, чем я обязан вашему визиту? – я перешёл сразу к деловой части, минуя обмен аристократическими любезностями.

Он не замялся и не смутился, по всей видимости, уже проиграв в мыслях возможные варианты и будучи готовым к такому развитию нашего общения.

– Могу я пообщаться с вами конфиденциально? – он бросил красноречивый взгляд мне за спину.

Я не увидел агрессии в его спокойной манере держаться в начале и подумал, что можно и согласиться.

– Хорошо, – кивнул я и, обернувшись к заинтересованному коллективу, продемонстрировал пантомимой, что всё у меня под контролем. – Прошу, давайте поговорим в тамбуре.

Я вышел к нему и притворил за собой дверь.

– Итак? – я сосредоточил на визитёре внимательный взгляд с вопросом. – Сейчас мы можем продолжить?

Молодой господин встал напротив, держа чехол вдоль тела на манер Артура или Черепа, когда те обращались со своим статусным оружием.

– Я хотел прояснить вопрос с неприятным инцидентом, – продолжил визитёр. – Касаемо графа, Стефана Измайлова, и вас, господин Феликс, – проинформировал он.

– Ну, раз уж вы знаете моё имя, то представьтесь и сами, – перебил я молодого господина, чем обрадовал.

Отобразилось это в его чертах лица, которые выдали удовлетворение диалогом.

– Родион Кутузов, – он слегка поклонился, вызвав получение и от меня ответного жеста приветствия.

– Итак, Родион, что за вопрос, касающийся упомянутого графа и меня, требует прояснения? – подбодрил я собеседника к продолжению.

Он не стушевался и лишь приосанился, подчёркивая официальность нашего разговора.

– Дело в том, что мы разобрались с непозволительным поведением графа, – продолжил Кутузов. – Скажу вам честно, что многие даже не подозревали о вероломстве и низости графа Измайлова, когда он предстал на Суде Дворянской Чести Вольнонаёмных Рунных Магов, – озадачил он меня пояснением.

Я до сих пор не слышал ни о чём подобном, хотя и догадывался о существовании какого-то сообщества или собрания, или добровольного общественного органа, регулирующего поведение в среде аристократов. И, конечно же, способного решать что-то относительно проштрафившихся господ.

– Получается, что он сам вам всё рассказал? – задал я интересный вопрос по теме. – Поясню вам, Родион, то, что я решил уточнить это, так как сомневаюсь в честности человека с такими показателями доблести и отваги, как у господина графа Измайлова.

Мой собеседник немного смутился и погрустнел, как мне показалось вначале, а потом и подтвердилось парочкой образов, подсмотренных мной в его ментальной составляющей. Он попросту не смог их скрыть своей артефактной защитой, так как эмоции досады и стыда за знакомого переполнили этого парня.

– Э-мм, господин Феликс, – Родион быстро созрел до ответа, нервно потеребив в руках бархатный чехол. – Исходя из аналогичных предположений о графе, на Суд Чести нами был приглашён представитель от командования, – он прямо озадачил меня своей откровенностью, намекая, что защищать зассанца не входит в его планы. – Военный комендант эшелона, капитан-поручик Франц Иосиф Менгель, любезно согласился дать показания по инциденту, – продолжил Кутузов и вдруг запнулся, видя моё непонимание, ведь я всё переделал в своих официальных показаниях по делу.

– Ну, надо же? – я повёл головой от удивления. – И что же вам поведал уважаемый представитель командования?

– Он всё объяснил и обозначил свою позицию, как относительно покушения на убийство, со стороны графа, так и на благородство с вашей стороны, – он вздохнул. – Не те показания, что написаны в кабинете, а те, что зафиксированы магом, приписанным к регулярному армейскому контингенту. Он по остаточной ауре почти точно восстановил хронологию событий, кроме ваших действий. Не смог их вычленить из общей массы, – он слегка развёл руками. – Наверное, у вас артефакты защиты очень сильные.

Я подумал о цепочке и перстне, хотя у меня и свой блок от проникновения хорош. Однако, я не имею желания разубеждать этого молодого вельможу, посему, я понимающе кивнул, заодно соглашаясь с прозвучавшим выводом.

– Х-м! Ну, раз вы все уже в курсе, то, что от меня ещё нужно? – я начал подводить собеседника к пояснению цели визита, как и необходимости разговора со мной. – Что за вопросы ко мне?

Молодой аристократ словно ждал наводящего вопроса с моей стороны и даже обрадовался, как мне показалось.

– Скажите, господин Феликс, – он вновь приосанился и чуть не щёлкнул каблуками. – Вы подтверждаете, что граф Стефан Измайлов подкрался к вам со спины и хотел заколоть рунной шпагой? – выпалил он и замер.

– Подтверждать? – я развёл руками. – Чтобы пацана повесили на первом полустанке? – деланно удивился я. – Ха-х! Ну, уж нет, господа хорошие, я в таком раскладе дел не участвую, – усмехнулся я. – Это всё, или ещё есть вопросы?

Мой собеседник никак не ожидал такого поворота в диалоге и смутился.

– Ну что вы, господин Феликс, – он отрицательно повёл головой и перешёл на извиняющийся тон. – Всё уже решено и без дополнительных показаний и подтверждений с вашей стороны. Это только было необходимо мне, так как о вас уже сложилось определённое мнение среди достойных господ. Я лишь удостоверился в вашем великодушии, только и всего, – добавил он и очень почтительно протянул мне бархатный чехол.

Интересно, что там за мнение обо мне сложилось, но спрашивать о нем определённо не стоит…

– Что это? – уточнил я, прежде чем принять незнамо чего из рук аристократа.

– Понимаете, господин Феликс, – начал он ответ с подчёркнутым официозом, как в голосе, так и во внешности с выражением. – По правилам и законам Собрания господину графу, Стефану Измайлову, был предложен единственный вариант, который способен восстановить его честь! Он должен был предоставить вам возможность сатисфакции, удовлетворения нанесённого оскорбления! – заявил он и замолк.

Доведя до меня очевидное, он надеялся на то, что я прекрасно помню и знаю о законах Суда Дворянской Чести Вольнонаёмных Рунных Магов. Но я-то о них и понятия не имею. Блин! Опять попадалово…

– Какую из возможностей вы имеете в виду? – я сымпровизировал, сделав озадаченное выражение на лице, типа, знаю о разных вариантах.

– Граф должен был дать вам возможность вызвать его на ристалище, – пролил свет Родион. – Но он отказался, потеряв права членства в обществе собрания Благородных Рунных Вольнонаёмных Магов, – огласил он приговор. – И тем самым потерял лицо, как и своё фамильное оружие, – он вновь протянул мне чехол, который опустил до этого в процессе объяснения.

– А чем он будет воевать? – поинтересовался я, так и не решаясь притронуться к своеобразному трофейному оружию.

– Ему выделят всё необходимое по прибытию к месту службы, – небрежно с ноткой брезгливости и безразличия ответил молодой аристократ. – Или он что-нибудь себе приобретёт. На что хватит средств и смелости. Ну, и никто его теперь не будет ставить всерьёз, определив в самые низшие чины вольников, прикреплённых к регулярным армейским подразделениям.

Он посмотрел мне в глаза таким взглядом, что меня отпали все тени сомнения насчёт принятия мной этой фамильной рунной шпаги. Ведь это именно она запакована в атласный бархатный чехол, как получается.

– Ну, что же, коли всё уже решено, то я принимаю это оружие, – я взял шпагу и расположил её вдоль тела, как до этого её держал Родион.

Посчитав, что все вопросы улажены, я ждал, что аристократ попрощается и удалится, но он повёл себя иначе. Чуть расслабившись, после исполнения важной формальности с передачей оружия новому хозяину, господин как-то изменился и начал откровенно стесняться.

– Родион, я могу к тебе так обращаться? – я пришёл ему на помощь.

– Да, Феликс, можешь, – он спокойно перешёл к обращению на «ты», чем обрадовал.

– Я прекрасно вижу, что ты что-то хочешь спросить, – озвучил я очевидное в его поведении школьника у парты. – Спрашивай, уже, не стесняйся.

Он задумался, и по его лицу прокатилась буря эмоций.

– У меня к тебе просьба, как к старшему по своему вагону, – озадачил он меня, наделив несуществующими полномочиями. – Могу я и ещё несколько достойных господ, не принимавших участие в пьяном скандале при попытке навестить девушек, быть допущенными на сегодняшний ужин? – Родион обескуражил меня, хотя я и подумывал над чем-то подобным в его просьбе.

Запреты накладывать я не хочу. Да и времени для последних гражданских радостей мало осталось. Ну, пускай девчата и пацаны пообщаются перед суровыми буднями армейской службы. Думаю, что если всё достойно будет, то это даже хорошо скажется на настроениях.

– Не вижу препятствий, – обрадовал я Кутузова. – Только помните о приличиях и о благородстве, как своём, так и дам, едущих воевать в этом вагоне, – выдвинул я одно и единственное условие для будущих гостей. – Думаю, что девушки согласятся, коли всё будет проходить так, как и подобает в благородном обществе. Так как, я могу на это рассчитывать?

– Безусловно! – выпалил Родион, словно гвоздь вбил.

– В таком случае, идите и готовьтесь, – улыбнулся я, представляя реакцию коллектива в нашем вагоне. – Если возможность есть, то организуйте музыку, или цветов раздобудьте, – подбодрил я радостного вельможу, уже взявшегося за ручку двери. – Хотя… Снега кругом…

– Я всенепременно что-нибудь придумаю! – заверил он меня. – До встречи, Феликс! И спасибо за уделённое для меня время! – добавил он, выходя.

А я ещё раз перебрал в мыслях новые вводные об аристократическом быте. Собрания… Суды Чести… А если обобщить произошедшее, то остаётся логически верный вывод – много чего я ещё не знаю о жизни этого мира, параллельного или перпендикулярного…

Размышляя над тем, как правильно преподнести воинственным дамам новость о дружественном визите порядочных дворян, я открыл дверь тамбура и вошёл в нашу теплушку, ставшую уже родной. Положа руку на сердце, я никакого понятия не имею, как они отреагируют на такое известие.

Вдруг благородные девицы повытаскивают свои колюще-режущие штучки, да и устроят мне варфоломеевскую ночку с обязательной поножовщиной и прочими приятными прелестями ближнего боя в условиях замкнутого пространства вагона.

А чего, с них-то станется! С боевичек этих. Ишь, как напряжённо разглядывают меня, прямо гипнотизируют, ожидая услышать подробности переговоров с незваным визитёром. Чехол этот ещё, бархатный. Приковывает дополнительное внимание, да и интерес у дамочек ещё сильнее распаляет.

Однако, сходу меня никто не начал расспрашивать, что уже хорошо. Только долго ли они проявят стойкость и сохранят сопротивление своей природной любознательности? Думаю, нет. Да и вон, Элеонора уже приближается, не спеша убирая свой изящный ножичек на место.

А-АА! Да ладно! Перед смертью, как говорится, не надышишься!

– Дамы и господа! – я громко произнёс вступление речи, чем тут же привлёк всеобщее внимание. – Попрошу уделить мне немного вашего драгоценного времени!

Да все и так были готовы к заслушиванию моего краткого отчёта. Хотя, я был уверен, что сделать более заинтересованные выражения им не удастся, но всё оказалось возможным, и я предстал перед серьёзными лицами нашего сплочённого коллектива вагона. Некоторые дамочки даже повставали со своих мест, желая видеть меня получше.

– У меня для вас имеется грандиозная новость, – продолжил я. – Достаточно важная и интересная, в некотором роде, – я внёс нотку интриги, заставив девичий контингент подобраться и замереть, готовясь услышать что-то, из ряда вон выходящее.

– Феликс, ну же! – не выдержала Серафима. – Чего ты ходить-то начал вокруг да около с длинными вступлениями! Говори уже, что там?

– Да, Феликс, предисловие твоё как-то затягиваться стало, – поддержала подругу Натали, а остальные девчата среагировали молчаливыми кивками, выражая всеобщее согласие и нетерпение до новостей.

Я же для себя уже решил, что подробности обретения фамильного оружия аристократа Измайлова я постараюсь опустить, а если не получится, то попробую пройтись мимо всех подробностей. Лишь мельком скажу про Суд Дворянской Чести Вольнонаёмных Рунных Магов, если кто-то станет настойчиво допытываться ответов, да и всё.

Основное же внимание девчат нужно сосредоточить на другом результате произошедшего разговора с Родионом Кутузовым. Это касаемо высокородных гостей.

– М-да, так вот, – я приосанился. – Итак, дорогие девушки, нас ожидает визит делегации благородных юношей, кои не сподобились невоспитанным, пьяным вандалам, и не принимали участие в недавнем вероломном проникновении на закрытую территорию нашей теплушки, – выдал я новость скороговоркой и застыл, ожидая девичьей реакции.

Пара десятков пар удивлённых глаз уставились на меня, расшифровывая информационный вброс. Никто не заорал и откровенного недовольства не показал.

Через минуту девчата отмерли и осмотрели себя, а в витающих мыслеобразах я прочёл критическое инспектирование одежды дамами.

– Извиняюсь, Феликс, а через сколько? – коротко поинтересовался кто-то.

– Вероятно, через часик, – пожал я плечами, вспомнив о том, что не уточнял эту деталь с Родионом. – Максимум, через полтора, – я поскрёб пальцем висок. – Молодым господам ещё музыку с цветами организовать надо, – добавил я в завершение оглашения главной новости.

Они вдруг отреагировали, хоть вполне и ожидаемо, но всё равно, как-то резко.

В коллективе начался хаос, связанный с досмотром личных вещей на предмет изыскания подходящих платьев.

Пацаны даже опешили от того количества вытаскиваемых девчатами вещей, некоторые из которых относятся к сугубо женским и на которые парням смотреть не обязательно в обычной жизни.

А Барри… Хм… Так наш Бармалей так сильно покраснел, что я заподозрил у него преддверие инфаркта. Ну, а потом он и вовсе упал на лежанку Ефима, когда попятился задом, прикрывая глаза руками.

– Но этого же мало, Феликс! Мог бы дать нам часа три, хотя бы, – укорила меня подошедшая Элеонора. – Как мы успеем привести себя в порядок-то? Ну, Феликс… Э-эх!

Княгиня Врангель махнула рукой от досады, и занялась тем же самым, что и остальные девушки.

Я же констатировал успешное начало операции по приёму гостей, как и свою малую дипломатическую победу в сложнейших условиях. Да и про бархатный чехол никто ничего не спросил, что тоже радует.

Фу-у-х. Слава светлым духам, что не случилось так ожидаемого мной скандала! Короче, нормально я справился!

Я протиснулся между девушками, занятыми поиском подходящих платьев, к своей лежанке и припрятал трофейную шпагу, положив её у самой стенки вагона и прикрыв покрывалом. Через минуту ко мне пробрались Эдик с Михой и мы втроём укрылись за шторкой, дабы не смущать переодевание нашего остального женского коллектива своим присутствием в качестве зрителей.

– Э-ээ… Феликс, – обратился Эд с беспокойством в интонации и выражении. – А ты уверен, что всё обойдётся без нежелательных эксцессов с визитом… этим?

– Знаешь, Эд, – я откинулся на стенку вагона. – Этот делегат, Родион Кутузов, показался мне вполне себе нормальным парнем. Ответственность на себя взял за порядочное поведение, опять же. Но вы оружие держите поблизости, а то, мало ли, чего там может взбрести в захмелевшую-то головушку, – добавил я.

– Согласен, – лаконично подтвердил Эд. – Огнестрел не берём?

– Однозначно – нет! – кивнул я ему и взглянул на свою богиню, выструганную из куска шпалы.

На полочке, прямо у её подножия, я заметил ощутимый прирост всевозможных подаяний и улыбнулся своим мыслям, предвкушая будущее знакомство с этим выразительным идолом моей призрачной покровительницы с лавочками. Вот умора будет.

Моё настроение ребята истолковали по-своему, отнеся к обычной уверенности в благополучном исходе предстоящих посиделок, и к полагающемуся веселью. Ну и хорошо, что так. Может, расслабятся, в конце-то концов! А то больно уж напряжены ребятки в последнее время.

За шторкой происходит шуршание и во фразах девчат, занятых важнейшим делом по приведению себя к надлежащему виду, изредка звучат приглушённые причитания с сетованиями.

– Дед Ефим, и вы, господин Барри, – раздался голос Серафимы чуть громче относительно многоголосья остального девичьего состава. – Вы помогите покамест с нарезкой, да и за котелками присмотрите, чтобы ничего не пригорело, – сменила она тон на просительный. – Такая вот катавасия у нас получилась, сами видите… – добавила девушка уже с конкретно извиняющейся интонацией, а нас вот не попросила, вероятно, сочтя, что мы чем-то заняты, и обязательно важным, раз уж шторкой закрылись.

– К-хе к-хе-м, – раздался кашель старого вояки. – Госпожа Серафима, дык мы, поди ж ты, чай и сами ужо всё подметили, и занимаемсу необходимыми приготовлениями. Значится, – тут я отчётливо представил, как он подкручивает ус. – Вот, ужо и Барри давно присоединился, – прозвучало пояснение очевидного, на что девушка, по всей видимости, не сразу обратила внимание.

На дальнем плане застучал разделочный нож, ударяющийся обо что-то деревянное. Видимо, это наш здоровяк продемонстрировал беспокоящимся дамам свой вклад в подготовку к встрече с благородными парнями.

– Ах, так вот оно как?! – переспросила Серафима с ноткой удивления. – В таком случае… Э-ээ – хорошо, и спасибо вам, дед Ефим, Барри! – тон девушки преобразился в удовлетворённый, и более-менее спокойный.

Волнуются девчата перед визитом гостей, чего уж там. Война войной, как говорится, а вот выглядеть дамы предпочитают достойно, согласно своего положения и обязательно привлекательно. Перед парнями-то.

А я вот уверен в том, что ничто на свете не способно изменить девичью натуру в любом времени и мире! Это абсолютное моё утверждение, которое и подтверждается в очередной раз. Ничто не изменит! Все девушки одинаковы, всегда и везде…

И тут монотонный бубнёж в атмосфере вагона перечеркнули истошные девичьи вскрики.

– Ай!

– Мамочки мои!

– А-а-а-а!?

Я инстинктивно среагировал на внезапно возникшую опасность. Моментально вскочив с лежанки, я стремглав выскочил из-за занавески. Причём, револьвер из кобуры на лодыжке перекочевал в мою правую ладонь, а курок я взвёл не думая.

Парни последовали за мной, и мы трое застыли от открывшейся картины сильно озадаченных девчонок.

У кого-то бретелька не до конца надета, у некоторых ножки не скрыты… А у совсем запоздавших с отыскиванием нарядов, кои были слишком далеко упрятаны в девичьи закрома… М-да-а-а… У них некоторые пикантные детали организма, так и вообще, практически нараспашку…

Спазматический ком подкатил к горлу и я невольно сглотнул.

Ну, вот и всё… Походу, получается, что этот акт пьесы завершится весьма драматическим финалом…

Шандец настал Сивому!

Однако, откровенных и воинственных действий со стороны дам не последовало. Вместо этого благородные девицы нахмурились и впились в Сивого изучающими взглядами. Очень похожими на взгляды дотошных инспекторов или ревизоров. У меня сложилось стойкое ощущение, что предметом их негодования стал внешний облик недавно спасённого Остапия.

– Тьфу ты! От же, блин! – я чуть не сплюнул, но вовремя сдержался из-за благородных девушек. – Сивый!? На фига тебе так неожиданно очухиваться надо было? – машинально пробормотал я, всё ещё инертно думая о возможной расправе над нечаянным возмутителем коллектива занятого делом. – А? Давай, успокаивай теперь всех обходительными манерами и обаятельным поведением! Если способен, конечно, – добавил я с ноткой неуверенности в интонации, что и поддержал озадаченной мимикой.

Я выдохнул с нескрываемым облегчением, спрятал оружие в кобуру и мы с парнями проследили, как наши активистки вывели опешившего Сивого за рукав в центр теплушки и обошли вокруг.

Потом его повертели, продолжая осмотр с пристрастием, и далее, оставив его так и стоять в высшей степени изумлённом состоянии, наши дамы о чём-то эмоционально зашушукались.

– Ну, что скажете, девочки? – Элеонора созрела до обращения.

– Вид неподабающий, – Серафима подпёрла подбородок и прищурилась, подмечая огрехи во внешности Сивого. – Н-да, тёмные пятна на затасканной одежде… Наверняка, это последствия путешествия в инструментальном ящике, – приступила она к перечислению очевидного.

Сивый, также как и мы продолжавший не понимать сути происходящего, смущённо посмотрел на пятна и постарался принять такую позу, чтобы скрыть их большую часть. Лицо его выразительно поменялось, он смутился, став ну, точь-в-точь, как школьник на ковре у директора, или словно студент перед экзаменационной комиссией.

– Дыра вон, – продолжила Натаха, указав пальчиком на явное недоразумение.

Ватажник спешно сложил руки и прикрыл порванное место на одежде.

– Рукава на локтях почти насквозь протёрты, – категоричным тоном подметила наша молчунья Людмила, переняв эстафету подведения итогов тщательного досмотра внешности, так до конца и не очухавшегося Сивого.

Элеонора выразительно прищурилась и перевела взгляд с Остапия на девушек.

– Итак, – девушка нахмурилась. – К какому единогласному выводу мы пришли? – задала она вопрос, став похожей на капитана-поручика.

– Переодевать! Немедля! – ответила за всех Серфима. – Господа, вы же нам поможете с мужскими платьями? – наконец-то и мы удосужились внимания коллектива.

– И почему это вы сами до сих пор не переоделись? – вставила реплику мелкая княгиня. – Мы-то думали, что вы там готовитесь за занавеской? – развела она руками с некоторым недовольством. – Ну, да ладно, ещё успеете, – Элеонора быстро оттаяла. – Ну, а сейчас просим вас, помогите подобрать что-нибудь подходящее и не такое поношенное господину Сивому, – озадачила она нас с Эдом и Михаилом.

Спорить с девчатами никто не посмел, и парни задумались, кто, теребя маковку, а кто, подперев подбородок. Через пару мгновений их озарило, и они направились к своим вещам производить досмотр и подыскивать требуемое.

Я тоже прикинул, чем могу помочь в преображении Сивого.

Конечно же, есть у меня форма своя, камуфляжного покроя, которая припасена для военных действий, да и костюм, вроде, есть запасной…

Ну, вот и выделю его. Сивый, вроде, не здоровенных форм будет, в отличие от своего напарничка Барри. Авось и подойдёт что-нибудь. А где это всё? Так, у Братана в стойле припрятано.

– Девушки, я скорёхонько обернусь! Одна нога тут, вторая тоже тут! – предупредил я заботливых подруг и, накинув тулуп, выскочил в тамбур.

Пробежав по переходу в конный вагон, я встретил конюха, занятого раздачей корма своим подопечным и выглядевшего как-то уж понуро. Я глянул на заготовленные порции для боевых коней и невольно ужаснулся, когда сено пахнула откровенной гнильцой.

– Ты сдурел? – выпалил я. – Потравить хочешь боевых коней, или это откровенная диверсия? – я вперил в его переносицу гневный взгляд.

Не дожидаясь ответа, я выбил из рук лошадиное угощеньице, отраву конкретную, если правильно сказать, и моментально бросился к стойлу Братана. Добежав, я облегчённо выдохнул, обнаружив в его кормушке порцию свежего овса.

– Барин, господин? – испуганно и неуверенно залепетал конюх. – Дык, я ещё отобрал самое сухое, прежде чем кормёжку-то устраивать, – начал он виновато оправдываться. – А чего поделать-то, – он развёл руками. – Обеспечение на себя-то, дык токма вы, господин, и взяли, а остальныя довольствие получают из продуктов, что закупщики доставляют, – добавил он.

Я, конечно, не ахти какой знаток по части лошадей, однако уверен, что таким сеном кормить коней смертельно опасно. Меня насторожил факт бесконтрольного отношения командования к запасам питания животных. Что-то мне такой вот расклад совсем уж не нравится.

– Сколько там моего осталось? – уточнил я, продолжая морщить лоб и обдумывать ситуацию.

– Поди ж ты, пару мешков отборнейшего овса…

– Разделяй между всеми, – отдал я команду, забирая свои вещи. – А мы что, уже встали? – я заметил отсутствие покачивания вагона, характерного для движущегося состава.

– Дык, это… – обрадованный корму конюх кивнул. – Станция это.

– Ну, ладно, – я вспомнил, что тороплюсь. – Стоять-то долго будем? – уточнил я у самого выхода.

– А кто ж его точно-то обскажет? – пожал плечами конюх.

Возвращаясь в свой вагон, я обдумывал иронию ситуации.

Получается, что мне даже на службе в имперской армии нужны деньги. Это если я рассчитываю содержать боевого коня в надлежащем порядке. Хм-м… Чего ещё я не знаю, или о чём пока даже не предполагаю из армейских тонкостей в быту?

Оказавшись на пороге нашего родного вагона, я встал со своей ношей, невольно удивившись преображению Сивого. Чуть рот не открылся непроизвольно от удивления.

За то малое время, что я отсутствовал, Остапию помыли голову и даже торчащие лохмы отстригли. Вид ватажника начал стремиться к человеческому, так как и одежду ему почти всю сменили. Я вынул укороченный пиджак, типа куртки, и протянул его Элеоноре. Получил строгий кивок в знак благодарности и продолжил наблюдать за стайкой девушек, вертящихся вокруг смущённого мужичка.

Его уже практически подготовили. Даже его револьверы, до этого момента находившиеся где попало, уже размещены в кобурах на толстом ремне с гнёздами для боеприпасов.

– Надень-ка вот это, – скомандовала мелкая и помогла Сивому с пиджаком. – Отойди-ка вон туда, – добавила княгиня.

Остапий повиновался и прошёл к указанному месту, где стал виден всему коллективу нашего вагона. Тут он снова явился объектом всеобщего критического изучения, а я подумал, как же меняет одежда внешний облик человека.

Да… Сейчас этот ватажник выглядит почти джентльменом. Или даже не почти, а точно.

– Ну, что же, – Серафима приступила к подведению итогов по работе над преображением Сивого. – Теперь господин Остапий выглядит достойно…

Тук-тук тук!

Снаружи вагона постучали. Со стороны улицы, если точнее, а не со стороны тамбура.

Ефим отодвинул створку двери и мы увидели лицо нашего коменданта эшелона призывников. Не господина капитана-поручика Менгеля, а того, бывшего раненого, которого я спас от мучительной смерти. На его серьёзном лице промелькнула тень досады или даже вины, как мне показалось.

Однозначно могу сказать то, что подпоручик Воронцов Илья Никанорыч, точно расстроен. За его спиной стоят двое призывников. Один с поварским черпаком, а второй с приготовленной миской и ложкой. А ещё мы увидели сани с котлом и стопками разнокалиберной посуды.

Это что? Раздача казённой армейской пищи? Похоже на то. Но почему лица у всех недовольные? Мне даже тревожно становится, глядя на него…

Будучи всё ещё одетым в тулуп, а если точнее, то продолжая стоять с накинутой тёплой вещью на плечах, я спрыгнул к уважаемому коменданту. К нашему старшему по личному составу призывников, едущих в одном эшелоне с передислоцирующимися воинами, будущим усилением регулярных армейских формирований.

– Илья Никанорыч? – обратился я к уважаемому подпоручику. – Что-то случилось из разряда непоправимого? – проявил я участие к его проблемам, пока неизвестного характера.

Ожидая ответ, я присмотрелся к ёмкости на санках, пока закрытой крышкой. Похоже на то, что мои первые предположения о казённом питании правильные. Я так же отметил неуёмное желание помощников коменданта заглянуть к нам в вагон.

Однако, бдительный Ефим задвинул за мной створку двери, так как проявил беспокойство не только за наряжающихся дам, а ещё и за температуру в теплушке.

Что ни говори, а морозец уже ощутимо за нос кусает, и терять накопленное тепло не входит, как в наши, так и в планы старшего по вагону. Буржуйки, оно, конечно, хорошо, но очень уж медленно обогревают. Накладочка может случиться с дровами в пути-то.

Прежде чем начать отвечать, Илья Никанорыч осторожно взял меня под локоть и мы отошли от поскучневших ребят, явно расстроенных упущенными возможностями глянуть, что же у нас там такое намечается, в девичьем вагоне.

– Понимаешь, Феликс, – начал он и неожиданно смутился. – Могу я вас так называть? – уточнил он прежде, чем продолжить.

Я отреагировал утвердительным кивком, отметив для себя, что все вокруг проявляют некоторую осторожность перед тем, как допустить отклонения от положенных правил в обращении друг к другу.

– Да-да, конечно, – добавил я словесно, для убедительности, и дополнительного подчёркивания своей расположенности к доверительному общению.

– О-хох, Феликс. И с чего начать-то даже не ведаю… Да-а… – продолжил подпоручик со вздохом. – Беда у меня просто, с обеспечением этим, продовольственным. Да такая, что… Э-ээ, – он махнул рукой от отчаяния и покачал головой, выразив высочайшую степень раздражения. – Даже показывать благородным особам, и то страшно, ну… то, что сготовить и раздать всем обязан, – он опустил голову и в сердцах пнул ногой сугроб. – Тьфу, а не довольствие. Просто тьфу, у-у! – Илья Никанорыч не выдержал и откровенно сплюнул, не маскируясь и пренебрегая аристократическими манерами поведения.

Глядя на этого человека, умудрённого многолетним жизненным опытом армейской службы, я вдруг предположил, что подпоручику приходится прикладывать массу усилий, дабы не выразиться более крепкими словами. Довели коменданта… Довели.

– Илья Никанорыч, ну с чего же вы так расстроились? Да вы поясните, что там не так-то, с этим обеспечением, продовольственным, – я осторожно задал наводящий вопрос, заранее подготавливая себя выслушать что-то откровенное. – Вы… вы это, выговаривайтесь, не стесняйтесь.

А ещё я вспомнил недавнее общение с конюхом, на предмет подпорченного корма, и паззл начал сам собой потихоньку складываться в моей головушке.

– Да чего говорить-то, Феликс? – он выразительно встрепенулся, словно только и ждал от меня вопросов по наболевшей теме, и вскинул бровь. – Вот ты, к примеру! Дык, не поленился и денег не пожалел, чтобы самолично позаботился о пропитании себя и личного состава, – снова прозвучали отголоски моего несуществующего лидерства. – Вон, всё сам закупил. Да, к тому, и свежайшее да проверенное, хоть и немудрёное, для употребления знатью-то высокоблагородной! – завершил он с нотками и уважения, и некоторой зависти.

А я, например, пока так и не догоняю сути проблемы. Разве призывникам возбраняется самим приобретать что-то из продовольствия? Ну и пусть, что на первых этапах, пока армейская служба и не начата в полной мере. Или тут опять ограничения какие-то есть? Выходит, что есть.

– Мы со старшинами вагонов, да по-первости-то, сильно удивлялись, – продолжил изливать душу подпоручик. – Подумали, мол, а отчего это господин не через общую кассу закупается и без службы-то, ну интендантской? Да-а-а, Феликс, такое у нас было непонимание сперва-то.

– А вы чего? Сами-то? – удивился я. – Взяли да и организовали закупки! Делов-то. Колбас там набрать, – подал я примитивное решение обеспечения в дороге. – Кстати, если сильно сухая колбаска, или сырокопчёная, то и хранить её никакого гемор… Мороки никакой не будет, да в такую стужу-то.

Подпоручик Воронцов снова вздохнул и бросил короткий взгляд на скучавших раздающих.

– А что такое колбаска? – он вверг меня в ступор.

У меня, наверное, волосы вспотели, так как я вдруг осознал, что такого рода продуктов я не встречал в этом мире. Все колбасы великолепно заменялись копчёностями различными и солониной. И что ответить-то?

– Это такие сорта мяса, – начал я импровизировать. – Сильно подсушенные, что позволяет им храниться долгое время.

– А-а, ну, тогда понятно, – обрадовал меня комендант отсутствием наводящих вопросов.

Я для себя поставил ещё одну галочку и пометочку сделал в головушке о дополнительной статье доходов на моём пути к будущему достатку.

– А насчёт вышесказанного, Феликс? Дык, мы ж люди-то казённые, – довёл он до меня очевидный факт. – Посему и обязаны следовать войсковым правилам и обеспечение получать от интендантской службы, – пояснил он главную проблему. – А вот она такова получается, что по-первости регулярными озабочена, а мы-то, дык, прицепились к ним, типа нахлебников. Вот и маркетанять что-то с продуктами, хотя денежное довольствие на закупку продовольствия должны уже были оформить, и кормить, как положено. А на поверочку выходит, что сухари только и хорошие, окромя всего остального, – добавил он разъяснения по теме.

Выговорившись, он перевёл на меня взгляд полный надежды на какую-нибудь подсказку или совет. И что ему сказать? Я же не знаю свода законов и, тем более, устава, и что можно призывникам, ещё не принявшим никаких официальных обязательств перед Империей и армией. Например, я доподлинно знаю, что в современной армии до присяги ты – никто, ты – обычный гражданский человек, так сказать.

– Скажите, а свою службу можно как-то заиметь? – задал я вопрос наудачу. – Ну, эту, интендантского назначения, и с полагающимися функциями, чтобы могли использовать сами денежные средства? Э-мм, те самые, что от командования в обеспечение продовольствия полагаются?

Уточнил я главное в возможном решении проблемы на свой взгляд, и замолк, глядя на коменданта, выжидая ответа.

– Можно же и сбор средств призывников организовать, и самим закупать всё необходимое, – продолжил я, начиная потихоньку подмерзать на свежем воздухе.

– Можно и так, но без приказу-то? – он развёл руками. – От военного командования нужно официальное распоряжение. Да я уже отослал запрос с прошением, но когда они там разродятся-то?

Я вновь задумался над непростой ситуацией. В голову пришла интересная мысль о контролирующем органе, типа делегатов от призывников, что будут проверять продукты. А что?

– Илья Никанорыч, – я слегка ухмыльнулся своей следующей идее. – Как вы отнесётесь к помощи в этом деле, причём такой, что вам и не нужно будет ничего делать-то особо? Просто состряпаете от себя приказ по эшелону на представителей, типа, служба контроля. Приказ будет, и всё пойдет ровно, – поделился я идеей. – Ну а я, в свою очередь, предложу вам двоих толковых господ, способных решить любую проблему такого рода, как обеспечение. Возможно такое решение, а?

Он почесал затылок, шевеля губами и отражая мимикой внутренний спор с несуществующим собеседником. Подпоручик несколько раз кивал сам себе, пару раз мотал головой, выражая отрицание какого-то решения, а в итоге он махнул рукой, словно прогоняя наваждение.

– Н-да? – он недоверчиво покосился на меня. – Тогда, вот что, Феликс, – начал он с нотками удовольствия от результатов нашей беседы и вероятного исполнения своих надежд. – Ежели устроите официально постановление от Общества Благородного Собрания Рунных Вольнонаёмных Магов, то я пойду на издание такого приказа, как старший по личному составу призывников и единственный прямой командир, имеющий такое право, – подметил он. – Однако, будут и тут подводные камешки, так как интендантские сопротивляться начнут, ежели денежное довольствие мимо них пойдёт. Но коли будут официальные акты и должные доказательства, то всё к нам вернётся от армейских-то.

Хорошее решение вопроса, на мой взгляд. Сивый и Барри уж точно справятся, так как знают обалденную методику, если попадётся кто-то, ворующий средства и несговорчивый.

А ещё, я представил себе, что председатель этого Благородного Общества Рунных Вольнонаёмных Магов есть не кто иной, как мой новый знакомец, господин Родион Кутузов. Есть возможность с ним поговорить и даже надавить на выдвижение нужного решения, причём, буквально и очень скоренько. Да и девчата помогут, ежели что. Повлияют.

– Будет вам, Илья Никанорыч, официальное постановление для составления должного приказа! – я смело и решительно заверил уважаемого коменданта. – И доказательства будут, и обеспечение будет порядочное, – добавил я. – А сейчас, разрешите мне вернуться в вагон и заняться подготовкой ко всему вышесказанному? – тут я слукавил, так как просто уже замёрз, несмотря на тулупчик, накинутый мною наскоро и без нормальной одежды под ним.

– Хе-х! – ухмыльнулся повеселевший подпоручик. – Я так понимаю, что казёнщину вам предлагать нет нужды? – он мотнул головой в сторону грустных помощников и ёмкости с чем-то не очень съедобным. – А, господин Феликс?

– Есть у меня обоснованное предположение, что не стоит, – не покривил я душой. – Раз уж от вас прозвучало недовольство, то я выскажу от всех призывников нашего вагона – воздержимся мы от приёма этой пищи.

– Ну, что ж, – согласился комендант. – Тогда я вас не задерживаю, господин Феликс, продолжайте заниматься своими делами, а я подожду решения собрания!

Илья Никанорыч развернулся, дав отмашку помощникам следовать за собой, и они направились к голове эшелона, кстати, остановившегося на отдалённых путях от вокзала. Я только сейчас заметил его крышу, украшенную солидным сугробом.

А ещё, немного подальше, я увидел каменные дома какого-то города, скрытого в низине от моего полного обозрения. Ну, что же, если разрешат, то по городу и прогуляться будет возможно. Вот тогда и познакомлюсь с ним, и рассмотрю всё по-хорошему. Если стоянка будет достаточно долгой.

Проводив взглядом удаляющуюся группу во главе с комендантом, я постучал в створку своего вагона.

Чуткий Ефим открыл мне и помог влезть внутрь, где я застал всех уже готовыми к встрече с гостями и ожидавших от меня новостей. Однако, мне самому ещё предстоит поразмыслить над ситуацией, посему я не склонен сразу доносить до общественности детали своей встречи с уважаемым комендантом.

– Как всё прошло? – Ефим задал вопрос скорее для проформы, и тоном, не рассчитывавшим на развёрнутый ответ.

– Нормально прошло, и даже лучше, – ответил я и тут мой взгляд наткнулся на Сивого с Барри.

М-да, уж. Тот ещё вид. Интересно, как на них среагируют высокородные гости, когда увидят? Если судить по моим крохам знаний о жизни в далёких девяностых годах…

М-да! Даже приняв во внимание их более-менее нормальную одежду, я смело могу утверждать, что люберецкая братва из далёких годов смуты и организованного бандитизма, обзавидуется. И будет эта братва нервно курить в сторонке, и начнёт она срочняком искать место для свершения всеобщего суицида от зависти лютой.

Со стороны же девушек, я ничего отрицательного не заметил. Им даже понравилось своё детище, получившееся в результате совместных действий по преображению двух бандитствующих элементов этого мира.

Тук-тук!

Осторожный стук в дверь выхода в тамбур сработал как выстрел стартового пистолета!

Моментально началась суматоха, которая продлилась всего пару мгновений. Девушки выстроились в две шеренги по обе стороны от прохода у зашторенных лежанок и замерли.

Все взгляды устремились ко мне, как к главному встречающему и красноречиво сказали об ожидании личным составом теплушки определённых действий.

Я поправился и, пройдя к двери, отворил её.

– Разрешите? Я надеюсь, что мы не совсем рано появились на вашем пороге? – поинтересовался Родион Кутузов, сняв головной убор и вступив на территорию вагона первым из всех прибывших гостей.

– Добрый день, господа! – поприветствовал я их и чуть отодвинулся, пропуская гостей.

– Благодарю! – Родион сдержанно поклонился за всех и господа начали входить, робко косясь на прекрасную половину.

Девушки ещё краше стали, как мне показалось.

Вошедшая группа из десятка молодых господ остановилась, и слово вновь взял Родион.

– Кх-м! – привлёк он и без того сконцентрированное на себе внимание. – Господа, заносите! – скомандовал он и обернулся к двери.

В неё вошли ещё два господина, несущие в руках какой-то ящик. Пройдя до начала стола, уже сервированного немудрёными угощениями, господа вытащили в центр пару табуреток и поставили на них этот ящик.

Это что, обещанная музыка? Так она на патефон даже не смахивает! Х-мм! Вот это да! Это же музыкальный ящик! И откуда он?

– Какая прелесть! – воскликнул кто-то из девушек.

– Заводите скорее!

После этой команды один из парней покрутил ручку, и зазвучала мелодия. Достаточно ненавязчивая и вполне приятная, только металлическая какая-то. А я подошёл ближе к музыкальному шедевру и осмотрел диковину.

Он представлял собой короб из темного дерева, украшенный растительными орнаментами, а на крышке были изображены музыкальные инструменты. Рукоятка находилась на правой боковой стороне корпуса.

Сверху, через стекло, можно понаблюдать за движением главного вала с зубчиками, а присмотревшись внимательнее, можно увидеть, как язычки гребенки издают тонкий, с хрустальным оттенком звон. Музыкальная шкатулка, или ящик, может проигрывать шесть разных мелодий подряд, как пояснил главный ди-джей, до этого крутивший ручку завода.

Тут я отметил ещё одного делегата, несущего в руках коробку, накрытую бархатом. Меня поразило его манто боевого мага, украшенное воротом из соболя, или из куницы, ну, или ещё из какого-то такого животного.

Дело в том, что его, животное это, так выделали, что я забеспокоился о наличии рядом охотников, которые просто обязаны заново пристрелить этого пушного зверька, обвившего шею, и прямо на воротнике у парня.

– А это, – Родион Кутузов выдержал паузу, медленно подходя к ноше, закрытой бархатом. – Это подарок для прекрасных дам! – гордо выдал он, и вместе с окончанием реплики откинул накидку с…

Все девчата ахнули, увидев клетку с несколькими пушистыми зайцами, а Элеонора не выдержала и первой подошла к подарку. За ней поспешили наши активистки, и все они вытащили по животинке из клетки.

– Ах! – кто-то захлопал в ладоши.

– Какая прелесть! – добавил ещё кто-то из дам.

– А где же вы зайчиков раздобыть умудрились? – спросила радостная Серафима. – Элеонора, правда, ведь мило? Да, девчата? – она оглянулась на подруг, ища поддержку своему восхищению.

– Это отличный подарок! – улыбнулась мелкая княгиня Врангель и…

Хря-сь!

Раздался неприятный звук сломанного позвоночника, и голова зайца в её руках повисла, заставив меня отшатнуться и округлить глаза.

– Отличное дополнение к нашему столу! – добавила радостная Элеонора и пошла к Ефиму, уже приготовившемуся освежевать добычу.

Хря-сь! Хря-сь! Хря-сь! Хря-сь!

Меня снова заставили вздрогнуть характерные звуки. Девчата моментально определились с подарком.

Я глянул на дарителей, и тут моё настроение переменилось на весёлое, хоть и слегонца неуместное.

Молодые аристократы тоже впали в ступор, и сейчас смотрели на благородных девиц с заячьими тушками не как на девушек, а как на безжалостных воительниц.

– Хорошенькие, – подметил Барри, которому выпала честь помогать Ефиму с разделкой подарков. – Жирненькие, – добавил он и одним привычным движением сдёрнул шкуру с первой тушки. – Как вам будет угодно, чтобы их приготовили? – он обратился к дамам и господам.

Я мысленно улыбнулся, представив вихрь эмоций и радости, посетивший парней, которые не стали пытаться пьяными ломиться к воинственным девушкам, да с таким-то характером.

– Давайте изжарим?! Свеженькое-то! – предложила Натаха. – Да вы проходите к столу, не стесняйтесь! Рассаживайтесь, – пригласила она всех, собравшихся к началу нечаянного праздника. – А господа Ефим и Барри всё сами сделают, и будет у нас главное блюдо!

Выражение лица Чукчи…

Блин! Вот не уверен я ни капельки, что переднюю часть головы таракана можно назвать лицом, но оно, в смысле лицо… Тьфу.

Корче, чукча зажмурился, и моментально прикрыл лицо всеми четырьмя лапами-руками, испытав шок от увиденной расправы над миленькими зайчиками. Усы его дрогнули, и он моментально спрятался за занавеской из шкур, где-то в районе моей лежанки. Я небезосновательно подозреваю, что Чукча залёг на полочке, прямо за идолом зелёной фурии.

– Моя, между прочима, – узурпатор подал голос, оставаясь вне зоны видимости. – Существо высокой ой… – он прервался на мгновение. – Моя, очень ранимая натура! Обладает тонкой внутренней организацией, аднака! – усатый отчубучил очередное заявление, требующее немедленного увековечения и обязательного цитирования в веках.

Я чуть не прокололся с мимикой, рискуя произвести на гостей дурное впечатление.

Тон Чукчи я смело отнёс к обидчивому. Вероятно, что мелкий фамильяр среагировал на мой эмоциональный посыл в его сторону.

– Однака! – продолжил мелкий, пользуясь моим вынужденным молчанием. – За твойной барышней с подарками моей будет безопаснее!

Я взял себя в руки и попытался подавить эмоциональный всплеск.

Вроде получилось, и никто из господ ничего не заметил. Да и отвлечены они сейчас, провожая взглядами некогда живой подарок.

– Э-э… Вот что, Рыжий, – обратился я к нему с мысленным ответом. – Ты зачем привёл меня в нестабильное состояние предъюморной истерии, и крайне близкое к приступу безостановочного хохота? – задал я длинный вопрос, тоном, не подразумевающим ответа. – Короче, Чукча, ты мне ещё ноги Ефима не поправил, и озадачься-ка этим, на пару с Калигулой. Помалкивай, прошу тебя. Не сорви переговоры!

– Моя немного испуганная, – пробубнил он в ответ. – Моя будет молчать, как твоя велит! Но пусть начальника помнит, что моя тоже может обижаться на хозяину, аднака, – досказал он и замолк.

Обидчивый какой… Да и ладно. Зато теперь рыжий не будет мешать своими комментариями и замечаниями в процессе проведения задуманного мной мероприятия.

А вот замыслил я провести Собрание Общества Благородных Рунных Магов-вольников. Так сказать, внеочередное, и с обязательным принятием официального постановления для составления должного приказа. Такое, которое просит от меня Комендант призывников нашего состава, подпоручик Воронцов Илья Никанорыч.

А там уж я и постараюсь ввести в помощь уважаемому подпоручику Сивого и Барри, которым предстоит выполнить задание. Правда заключается ещё и в том, что я пока лишь смутно представляю то, каким образом начнут действовать эти двое.

Главное ведь что? Верно! Необходимо им правильные вводные дать и цель поставить. Чёткую и ясную, да такую, чтобы господа жулики отсебятиной не занялись и дел не наворотили.

Снаружи вагона послышался отдалённый гудок паровоза, или тяглы механической, как его называют в этом мире. Затем прозвучал свисток смотрителя станции, и вновь всё затихло. Ефим подкинул в буржуйку пару поленьев и занялся контролем приготовления жаркого из зайчатины. Это ответственное поручение взялись исполнять Остапий и Барри, подошедшие к делу со всем вниманием и проявлением хороших навыков в готовке.

Ну что же, думаю, что первый этап запоздалого обеда или раннего ужина можно считать удовлетворительным. Я прошёл к столу и развёл руками над яствами.

– Дамы, – я поклонился девушкам, следуя этикету. – Господа, – я сделал ещё один знак уважения. – Прошу вас, занимайте места, – завершил я приглашение и замер, не смея сесть первым, чтобы не выглядеть неотёсанным простолюдином.

– Благодарим вас, господин Феликс, – ответил за всех Родион Кутузов, как старший в делегации.

Девушки же среагировали лёгкими кивками. Сдержанными и очень аристократичными.

А я отметил, в очередной раз, что люди очень меняются при определённых стечениях обстоятельств. Например, сейчас все они все источают благородные манеры поведения.

Молодые господа прошли к столу, где распределились по обе стороны от него и синхронно отодвинули все стулья, предназначавшиеся девушкам. На каждого высокородного гостя вышло почти по две девицы.

Через непродолжительное время все расселись за столом и воззрились в мою сторону, ожидания вступительной речи. Наверное. Ну что же, придётся импровизировать и проявлять воспитанность.

А что говорить-то? Ну, не тост «за знакомство!», в конце то концов? А-ааа! Я мысленно махнул рукой, но прежде чем что-то сказать, я ещё раз оглядел застолье.

Ирония ситуации такова, что совершенно обычная и простецкая еда никак не вписывается в один натюрморт с этим благородным обществом. Это на мой взгляд. Однако, все вокруг вполне довольны.

– Дамы и господа, – я начал, так как медлить уже нельзя. – Прошу всех начинать, – коротенько завершил я и сел на свою табуретку.

Слуг, полагающихся такому застолью, не оказалось по объективным причинам, посему молодые господа сами проявили внимание к дамам. Они разлили подарок Артура по разнокалиберным ёмкостям и приготовились к тосту, как мне сейчас кажется. Музыкальный ящик закрыли, снизив громкость звучания мелодии.

Я первым поднял свой кубок, который заменяет кружка.

– Прошу вас поднять бокалы и попробовать великолепного крепчайшего, – решил я не мудрствовать. – Уверяю, что все будут довольны и оценят его по достоинству!

– Так пусть же наш ужин начинается! – поддержал меня Родион.

Все отведали напитка и отметили его подходящим, изобразив удовольствие мимикой и жестами. Ужин начался с заботы о дамах, что им понравилось, напомнив о жизни в фамильных особняках и родовых поместьях. Кому-то подливали напитка, кто-то подавал нарезку, а уже через несколько минут за столом завязались первые беседы.

Одним словом, началось застолье как застолье. Справа от меня наша команда заняла места, слегка разбавленная гостями и под предводительством Элеоноры, а слева сел Кутузов.

Спустя полчаса я немного наклонился к нему, чем привлёк внимание.

– У меня к вам есть дело, Родион, – проговорил я тихо. – Весьма огромного значения и не терпящее отлагательств, – заинтриговал я аристократа.

– Так всё серьёзно? – он поддался моему настроению и отставил в сторону свою кружку.

– Более чем, – кивнул я с таким видом, что заставил бровь Кутузова приподняться.

– Слушаю вас, Феликс! – он намекнул на своё расположение к доверительному диалогу.

Я среагировал красноречивым взглядом собеседника, удовлетворённого ответом и слегка придвинул свой табурет к его.

– Родион, вы случайно не знакомы с председателем Собрания Общества Благородных Рунных Магов-вольников? – задал я прямой вопрос. – От призванных, – добавил я. – Я не хотел бы привлекать излишнее внимание со стороны уже служащих магов-вольников, да и мало их в этом эшелоне, – пришлось пояснить и эту деталь моего интереса.

Молодой аристократ отстранился от стола и приосанился. Черты его лица наполнились благородством и гордостью, но не напыщенностью, что порадовало. Нотки великой ответственности так и разлетается флюидами от молодого аристократа.

– Он перед вами, господин Феликс! – озвучил он уже очевидное для меня и замер, ожидая продолжение вопроса.

– В таком случае, выйдем? – намекнул я на необходимость аудиенции, окинув взглядом собравшихся.

– Не вижу препятствий, – согласился Родион и отточенным движением избавился от салфетки, заправленной за воротничок.

Мы встали, и, поклонившись, вышли в тамбур, провожаемые всеобщими взглядами нескрываемого интереса. Однако, никто не спросил нас о причине уединения, и мы спокойно, без дополнительных объяснений, достигли цели.

Правда, бдительный Ефим проявил заботу и выделил нам по тёплой накидке из шкур.

– Итак? – Родион начал первым, сразу, как только развернулся ко мне лицом.

– Дело очень простое, – не стал я затягивать. – Что нужно для проведения внеочередного собрания с последующим вынесением официального постановления?

Аристократ пожал плечами, но не от удивления вопросу, а приняв его за лишнее уточнение.

– Да всё, как и всегда, – перешёл он к пояснению. – Необходимо прояснение нескольких моментов. Обязательно знать от кого поступила инициатива проведения, причина созыва… Э-м… И если она достойна внимания, то дело сделано, – он хмыкнул. – А что? Есть что-то, чего я пока не знаю? – переадресовал он мне эстафету с ответами.

– Вы, Родион, наверняка уже столкнулись с продовольственной проблемой? – намекнул я тему будущего заседания.

– Не в полном объёме, – ответил он как-то расплывчато и с ноткой досады в голосе. – Просто, у некоторых из нас есть запасы, да и вы, господин Феликс, проявили душевное благородство, обеспечив провиантом раненых.

Кутузов отразил благодарность во взгляде.

– Однако, вы заметили и то, что положенное обеспечение от регулярной армии находится не на должном уровне? – я смягчил высказывание. – Представьте, что случится с питанием, когда все частные запасы иссякнут? Можно, конечно же, их пополнить, но в условиях движения состава или при вынужденной его остановке… – Я скривил губы и развёл руками. – Да вы и сами понимаете.

– Есть доля правды, – кивнул собеседник, поправив накидку. – У вас есть какое-то решение по этому поводу?

– Совершенно простое! – заверил я его и улыбнулся, радуясь правильной постановке его вопроса. – Но для этого мне нужно постановление, составленное по всем правилам проведения собрания. Вы видели тех джентльменов, которые занимаются сейчас зайчиками? – я воспользовался его замешательством.

– Безусловно! – не подвёл он меня с ответом. – Весьма приметные господа.

Тут он явно вспомнил нашего персонального Бармалея – Барри, способного производить нужное впечатление и запоминаться людям без особого труда.

– Так вот, – продолжил я. – Это высококлассные специалисты, способные решать именно такие задачи! – произнёс я тоном, исключающим недоверие. – Всё, что касается обеспечения и дефицита, эти господа не относят к проблемам. Да и выявление несоответствия берут на себя, легко определяя все тонкости, вплоть до боеприпасов и вооружения, – добавил я и замер, ожидая ответной реплики.

Родион задумался и непроизвольно коснулся виска, представляя в уме то, как Барри будет решать проблемы несоответствия. Причём, борьбу в сопоставлении несопоставимого образа Бармалея с господами офицерами из службы материального обеспечения я без труда прочёл в его мыслях. Это меня немного развеселило, добавив положительных эмоций к хмелеющей голове.

– Феликс, – собеседник вышел из раздумий. – Мы же можем перейти на «ты»?

– Если мне не изменяет память, то мы с тобой уже общались на эту тему, – ответил я с нотками снисходительности. – Можешь, Родион.

– Давай вернёмся в вагон, и я задам этот вопрос? – попросил он, берясь за ручку двери. – Весь состав господ, способных принимать решения и наделённых полномочиями собрания, как раз находится в гостях! – пояснил он, глянув на меня.

Я мысленно обрадовался и показал рукой с открытой ладонью на дверь, мол – прошу!

Дождавшись именно такой моей реакции, Родион потянул за ручку, и мы вошли в вагон, где застали господ и дам чинно беседующими. Они моментально замолкли и устремили свои взгляды на нас.

– Уважаемые дамы, – Родион поклонился. – Прошу у вас прощения, но мне необходимо обратиться к господам с вопросом, – извинился он и замер.

Девушки переглянулись и оценили серьёзный настрой на лицах ребят, но в первую очередь, в выражении Кутузова.

– Мы не можем возразить, – ответила за всех Серафима. – Прошу, обращайтесь, – подтвердила она разрешение и все отложили приборы.

– В свете последних событий, произошедших по пути нашего следования, – начал Родион как-то совсем уж издалека. – Открылись не единичные факты несоответствия продовольственного обеспечения, – он вновь обрадовал меня, не начав пересказывать все этапы движения эшелона.

– Уважаемый Родион, вы позволите вас прервать? – поднялась с места Элеонора и дождалась положительного кивка от Кутузова. – Мы, группа призванных магов, Рунических лекарей, – она уточнила от лица кого говорит. – Можем сказать то же самое и об артефактах лечения, положенных вольникам в качестве поддержки от армейских. Их количество почему-то урезали, что привело к неизбежным тратам внутренней магической энергии и жизненных сил от наделённых даром Магов, – она одарила меня красноречивым взглядом, заставив всех глянуть в сторону меня. – Женское Сообщество Благородных Магов желает присоединиться к высказыванию недовольства таким положением вещей в обеспечении! – завершила она под одобрительный ропот всех девушек.

Даже те дамы, что не относятся к Рунным Лекарям, среагировали.

– Так вот, – продолжил Родион. – Поступило предложение о проведении внеочередного собрания, на котором будет поставлен вопрос о составлении постановления с рекомендациями по части решения проблемы!

Молодой аристократ завершил доклад.

– Минутку! Прежде чем дать согласие, нам необходимо прояснить важную деталь! – подал голос один из аристократов.

Я заинтересованно сосредоточил внимание на нём, так как молодой господин ещё и поднялся с места.

– Для положительного решения и созыва внеочередного Собрания Общества Благородных Рунных Магов-вольников, – он сделал паузу, заглянув в глаза почти каждому. – Следуя уставу, мы обязаны отразить в специальной грамоте протокола заседания титул инициатора!

– А титулы важны? – спросил я и мысленно вздохнул, видя необходимость назваться полностью.

– Обязательны! – односложно ответил он и гордо поднял голову, намекая на отрицательный результат в случае выявленного несоответствия.

Выбора мне не оставили, и я принял неизбежное.

– Князь Рюрик, Феликс Игоревич, из рода Рюриковичей, – назвался я. – Призван на службу в качестве мага, рунного защитника, – пришлось добавить, видя некоторое замешательство на лицах дворян.

Родион глянул на смутившегося аристократа, и тот опустился на место.

– Надеюсь, что инициативы Великого Князя достаточно?! – подвёл итог Кутузов. – И если более ничего не мешает, то…

Тут с места поднялась Элеонора.

– Женское Сообщество Благородных Магов ратует за проведение совместного собрания! – заявила она безапелляционно. – В случае несогласия мы будем вынуждены настаивать, созвать своё заседание и предоставить грамоту протеста, – в её голосе прозвучала конкретная угроза мужскому собранию.

Внутренняя составляющая девушки сказала мне всё за неё. Хотя, если не принимать во внимание эмоциональный всплеск и вызов, Элеонора выглядит просто сосредоточенной. Однако на гостей она произвела впечатление.

– В таком случае, дамы и господа, я предлагаю не откладывать и начать совместное собрание! – заявил Родион. – Прошу секретарей занять свои места и подготовиться к ведению записей, – он указал на места в торцах по обе стороны стола.

Тут я удивился, наблюдая, как группы делятся на две части и занимают места напротив друг друга. Ого! Н-да! Тут всё серьёзно! Молодые аристократы даже рассаживаются по правилам ведения общих совещаний. Интересно, а почему я не встречал такого, когда был ещё в Ставрополе?

Пока я размышлял, где мне занять место и что от меня требуется, как от гостя, не состоящего ни в одной из благородных групп, на столешнице появились письменные принадлежности и убавилось количество тарелок. Крепчайшее господа оставили, и даже разлили на всех. А мне-то что делать? Стоять и ждать? И Как бы мне не накосячить!?

– Итак! – вновь взял слово Родион Кутузов. – Прошу секретарей записать всех присутствующих и приступим! Господин Феликс, Великий Князь, – он перевёл взгляд на меня. – Прошу вас, присядьте вод тут, – он указал мне место чуть в стороне. – Вы – инициатор и от вас мы ждём предложений по решению проблемы!

Следующий час прошёл в бурных дебатах, от которых голова моя грозила лопнуть. Я даже не понял, в какой момент заседавшие приняли моё предложение и занялись составлением общего постановления от двух смежных организаций.

Выпито было много, и эмоции зашкаливали. Звучали и такие предложения, как череда дуэлей. Но от неё отказались, приняв во внимание общее положение призывников. Да и посещение ристалища не принесёт ничего, кроме потерь. Да и всех засудят, невзирая на правоту…

Короче, всё закончилось процедурой подписания составленного документа. Я тоже принял в этом участие, засвидетельствовав своё присутствие постановкой оттиска перстня на сургуче в единственной графе. Инициатор!

А уже после завершения всех этих трудностей и аристократической бюрократии праздник продолжился. На столе появилась свежая зайчатина. Господа принесли ещё напитков, прибавив их к крепчайшему от Артура и… Я вышел в тамбур отдышаться!

Станция и город за ней привлекли моё внимание и заставили родиться классной идее продолжения загула. Я твёрдо решил сгонять в самоволку и непременно сию минуту!

– Эм-м… Родион, – я приобнял за плечи вышедшего Кутузова. – Сколько вы можете прогулять золота, в эту великолепную ночь? А?

– Всё! – заявил Кутузов и мы спрыгнули в ночь…

Как только мои ноги коснулись снега, я осознал то, что не один. Калигула уже вызван Чукчей, а момент этот ускользнул из моей памяти. Я наморщил извилины и припомнил удовлетворенный взгляд Ефима. Старый вояка неожиданно всплыл в моей памяти ясным образом и с обеими ногами, уже соответствующими человеческой анатомии. Это хорошо.

– Коли со мной собрались, то ведите себя тихо и прилично! – обратился я к магическим залётчикам.

– Моя завсегда такая! – заявил Рыжий. – Аднака!

– Дык, – замялся с ответом Калигула. – Чай, мы с пониманием…

Еще раз мысленно посоветовав им не высовываться, коль уж навязались со мной, я глянул в направлении вокзала станции. Но рассмотреть всё с этого места не удаётся. Снег идёт, да и темнота сгустилась не на шутку…

Пум! Хр-р, хр-р…

Рядом послышался звук, характерный для приземлившегося человека и захрустел снег. Я обернулся на Родиона, чьи глаза блеснули огоньком заговорщика. Что-то мне подсказало, что благородный аристократ любит авантюру с приключениями, и это меня обрадовало.

Тайное желание оторваться созрело в душе, и выбить его сможет лишь воплощение в жизнь желаемого. И плевать мне, какие будут последствия и результаты, ведь я еду не куда-нибудь, а в самую настоящую армию!

Прадеды, к слову, наперебой мне рассказывали и хвастались после очередного тоста, как они отрывались, и что делали в такой ситуации. Я не хуже, потому и обязан оставить о «гражданке» что-то незабываемое в памяти.

А у меня тут такой шанс выпал! Можно в город прорваться, хотя кордоны из патрулей присутствуют в изобилии и придётся их как-то преодолевать. Ну и девчонку хочется, да такую, что в душе останется до самого дембеля, как выражались деды! Х-ха! Ведь с благородными дамами из нашего вагона ничего такого не получится, да и опасно это… Чревато.

– Г-м… – Родион смахнул перчатками снег с сапог и выпрямился. – Феликс, э-ээ, а что именно ты замыслил? – задал он уточняющий вопрос с хитринкой в выражении, после того, как проследил за направлением моего взгляда.

Я как раз оценивал периметр и подыскивал вариант преодоления открытого участка до пандуса станции, или чего-то такого, покрытого сугробами.

– Я это к чему спрашиваю, Феликс? – продолжил он, тронув меня за рукав и привлекая внимание к себе. – Просто я очень надеюсь, что пожелания наши будут иметь хоть небольшое, но совпадение, – закончил он и хитро прищурился, следя за моей мимикой и реакцией.

Ну, а я превратился в его зеркальное отражение, прежде чем дать ответ.

– Вот что я скажу тебе, Родион! Война, она всегда манёвр покажет! – напустил я таинственности подняв вверх указательный палец. – Для начала, мы с тобой прорываемся туда, – я указал направление в сторону вокзала. – Есть идеи, как воплотить эту часть грядущего отвиса? – озадачил я его непонятной терминологией последнего слова.

Однако молодой аристократ не смутился и понял меня по интонации. Он ухмыльнулся и вынул из сугроба штуковины, назначения и названия которых я не сразу и распознал-то.

Похожи эти два гаджета на ракетки для игры в большой теннис, правда изготовлены очень оригинальным способом, и с применением кожаных лямок вместо сеточки из лески.

Я тряхнул головой, прогоняя всплывшее сравнение и заодно присматриваясь к завязкам, над которыми уже орудует Родион, крепя изделие на свои ноги.

– Это снегоступы? – уточнил я у него, не видя иной альтернативы специальным средствам.

– Хе-х, – ухмыльнулся Кутузов. – Они самые! Незаменимая вещь в тех местах, куда нас отправили, и особенно во время студёных зим.

Я скопировал его действия и обул на ноги немудрёные средства передвижения по рыхлому снегу. Моментально почувствовал себя матёрым сибиряком и тут же разубедился в этом. Осознание реальности произошло сразу после первых двух неудачных шагов и предсказуемого утыкания меня мордой в сугроб. Нормально!

– От, блин! Тьфу ты! – я выплюнул снег и обтёр лицо.

Приятная прохлада талого снега подействовала на меня с бодрящим эффектом.

– Н-да, Феликс, – прошептал философски Родион, глядя за моими действиями. – Тяжело тебе будет в Прихребетье, – добавил он с нотками снисходительности или даже сочувствия, покачивая головой. – Да-с… С таким-то опытом…

– Ну, почему же будет? – я скопировал его интонацию мудреца. – Уже тяжело, – утвердил я очевидное.

– Тоже верно, – согласился мой новый высокородный партнёр. – А теперь, давай-ка вдоль вагонов к концу эшелона, – прошептал Родион и осмотрелся, как лазутчик или шпион. – Там мало кто ходит из патрулей, – поделился он данными произведённой разведки. – Обойдём их и далее, мимо вокзала, в город выдвинемся, – озвучил он несложную схему преодоления кордонов.

– Погнали! – прошептал я и хлопнул по плечу своего партнёра по самоволке. – Не будем терять драгоценного времени, а то кто его знает, когда наш эшелон дальше тронется, – озвучил я главное из опасений.

Мы поднырнули под вагоном и прошли весь состав до самого конца. Тут Родион ещё раз удостоверился в отсутствии препятствий и подал мне знак не оборачиваясь. Далее, нам пришлось изобразить бегунов, болеющих рахитом, страдающих отдышкой и мучающихся врождённым плоскостопием. Про остальные болезни мне вообще упоминать даже страшно, но одно верно – никуда и никогда нас не примут, не говоря про спортивную сборную. Боюсь, что и из армии нас скоро выгонят, коли заметят.

Постоянно падая в снег, из-за отсутствия трезвости в голове и опыта в применении снегоступов, я пришёл к единственно верному выводу. А именно к такому, что просто идти по сугробам обычным и осторожным шагом будет намного быстрее, чем любая попытка ускорения и, тем более, бега. И я, даже, обогнал Кутузова, когда мы поравнялись с торцом здания вокзала у неизвестного города.

А вот в этом месте я был ударен по спине и упал, вновь нахватавшись ртом снега.

– Т-сс! – Родион вовремя пресёк мою попытку недовольного словоизлияния. – Патруль! – прошептал он и указал мне на тройку солдат, одетых по моде и согласно сезону.

– Вижу! – я отнёсся с пониманием к сложности создавшегося положения.

Трио, в тулупах и с карабинами на могучих плечах, направлялось по единственной тропке, утоптанной настолько, чтобы ноги не проваливались по колено в сугробы…

Господа из магического патруля непринуждённо болтают о чём-то и угрожающе быстро приближаются к нам.

Посему, действуя автоматом и не задумываясь, я затеял рунное построение своей собственной модификации и наложил на себя с Кутузовым полог непроницаемости, с обязательной функцией отвода глаз. Вышло хорошо и вовремя.

Мы затаились и стали невольными слушателями части разговора между скучающими патрульными. Я их отчасти понимаю. В смысле, я разделяю их невнимательное отношение к несению службы. Просто погода стоит такая, что я своего Братана гулять бы не выпустил… Чёрт! О чём я вообще думаю?

Быстро прогнав несерьёзные мысли я прислушался к беседе патрульных, взяв пример с Родиона.

– … К-хе-м. Ну, а тот эшелон? – некто продолжил тему.

– А чево с ним не так-то? – один из собеседников переспросил явно молодого патрульного.

– Вы слыхивали, что его составили из двух? – продолжил задавать вопросы первый бодрым голосом. – Поговаривают, что в самом начале пути следования, призванные вольники, – он прервался на мгновение. – Ну те, что из молодых господ магов в Порубежье направляются, – уточнил парень для своих коллег. – Так, они в хорошо спланированную западню попали…

– Я слыхивал, – присоединился голос третьего патрульного, показавшегося мне возрастом ближе к среднему.

– Тихо! – осёк всех голос бывалого мага из патруля.

Похрустывание снега под их ногами прекратилось. Видать, солдаты осматриваются, хотя я точно уверен, что не наши с Родионом действия их насторожили.

– Фу-х! Показалося, – выдохнул старый маг. – Дык, все уже почитай знают, что крепко досталося благородным на одном из полустанков, – посетовал он голосом, полным сочувствия. – Даже демон был, да такой, что управлять крылатыми гарпиями мог.

– Да ну? Не может быть же, что оные так далече от Порубежья забралися, – удивились его товарищи. – И что? Много потеряли?

– Было бы много, – поучительным тоном ответил бывалый. – Коли в засаду ту, вероломную, эшелон с Копий Демидовых попал бы, али с солдатиками из регулярных частей, что с границ тёмных в тыл перебиралися, – продолжил он так же наставительно, чем заинтересовал меня окончательно. – Так-то вот. Нарвались исчадия на полный состав магов, пущай и молодых, но ужо обстрелянных. А в тыл-то, так как у нас эшелоны отправляются?

– Как? – прозвучало восклицание сразу от обоих собеседников.

– Да с обычным караулом, и с парочкой магов, тех, что приписанные к регулярным, – ответил бывалый и знающий патрульный. – Всего-то! А вот полный состав боевых магов-вольников удержался, да и с победой вышел, хотя и потерь случилося много.

Наступила пауза в диалоге, за время которой двое патрульных, что помоложе, осмысливали кратенький рассказ бывалого.

– Э-эх. Снега много, – прервал молчание молодой с ноткой досады. – При таком-то раскладе, дык, трое суточек стоять будут.

– Эт да, – подтвердил его сетование бывалый. – В городе из-за снегов этих, дык ужо и не протиснуться от высокородных, – добавил он. – Куда не плюнь, везде когтистыя погоны вольников. В тавернах, да на постоялых дворах оказываются, да во всеобщем внимании, – продолжил он с нотками недовольства. – Куда не плюнь… Везде…

Снег под их поступью вновь захрустел и вскоре затих, что послужило сигналом к продолжению нашей вылазки в город. Я с удовлетворением нащупал когтистый погон на своём плече и меня посетила классная мыслишка, требующая немедленного обсуждения с соратником по самоволке.

– Родион, – я тихо хлопнул по спине напарника.

– Да, Феликс? – он отвлёкся от мониторинга заснеженного пространства простирающегося вокруг.

– А как тебе такая вводная? – я изобразил выражение хитреца имеющего на руках два туза и два джокера.

Я потянул с плеч утеплённую накидку от Ефима и открыл два погона из лап исчадий.

– Феликс, – он потеребил висок. – Это очень поднимает твой статус, но я могу похвастать лишь одним шевроном из кожи летучей злыдни, – он продемонстрировал свой атрибут, на который я не сразу и внимания обратил. – А-а-а, это к чему? Я никогда не поверю, что ты склонен к хвастовству! – смутил он меня подозрением в наведении понтов.

– Родион!? – я изумился от чистого сердца. – Ну… Ну, батенька! – завертел я головой, прогоняя само предположение в эдаком. – Ты в своём уме? Какое хвастовство? – я выпустил пар чредой восклицаний.

– Тогда поясни мне, а к чему демонстрация? – вымолвил он правомерное уточнение, испытав одновременно и смущение, и удивление.

– Ты слышал, что в городе наплыв магов-вольников случился? – перешёл я к намёкам и подведению товарища к нужным мыслям.

– Слышал, – не разочаровал меня Кутузов своей невнимательностью.

– И-и-и? – протянул я, стараясь в пантомиме изобразить правильный ответ.

Я ещё раз тряхнул плечами, указывая на погоны под накидкой из шкуры, а Родион наморщил лоб, отражая работу мысли. Глаза его закатились вверх, а губы зашевелились, словно он мысленно проговаривает услышанный диалог между патрульными.

Придётся его не мучить и помочь!

– Короче, Родион, – я прервал его умственную активность. – Наша единственная задача – это без потерь и провала преодолеть кордоны охранения с патрулями, а дальше, хе-х! – я хищно оскалился. – Мы просто-напросто сойдём за Вольников, временно расквартированных в городе. Вот и весь сказ! Как тебе такая раскладка по полочкам?

Лицо нового друга просияло, и он потёр руки, принимая идею проникновения и последующего поведения в городе.

– Отлично! – лаконично подтвердил он согласие. – Тогда за мной!

И мы вновь стали шпионами, пробирающимися по вражеской территории к цели своего задания, самими себе же и поставленного.

То ли патрули оказались не такими частыми, то ли кордоны носили формальный характер, но мы без приключений обогнули обширную территорию станции и вокзала, оказавшись на расчищенной дороге, перетекающей в улицу города.

– Скидывай снегоступы, – скомандовал Родион и, сняв перчатки, начал расшнуровываться.

Я последовал его примеру, однако провозился с узлами чуть дольше, чем Кутузов.

Спрятав полезные вещи в сугробе, мы хотели уже и от шкур избавиться, чтобы наши регалии Магов-Вольников издалече видать стало, но… Но чуть-чуть не успели! Как всегда.

Раздался свисток и послышался топот нескольких пар ног по вымощенной дороге.

Кстати, я отметил для себя такую детальку, что местные строители не заморачивались подгонкой камней и приведением их размеров к единому.

Например, к такому, как я видел в Ставрополе. Тут некоторые булыжники достигают размера в метр, а может, и больше. И вытесаны они из чего-то такого, ну просто очень прочного и близкого к граниту. Или к этому, как там его? Ну, что там такое имеется? Базальт какой-нибудь… Опять отвлёкся.

– Родион! Не оборачивайся сейчас, чтобы наши лица и одежду не срисовали! – коротко скомандовал я Кутузову.

– А-а? – протянул озадаченный друг. – Феликс, а зачем они их должны рисова…

– Т-сс! – осёк я его вопрос. – Тихо! Сейчас всё решим!

Топот стремительно приближается, а я ищу решение и…

– Согласно указа городской и военной управ… – раздался громкий голос от старшего патрульного, запыхавшегося от бега. – Вы находитесь на улице во время действия комендантского часа… – начались перечисления возможных нарушений. – Прошу вас, господа, предоставить разрешительные грамоты…

– Чукча? Калигула? – я вспомнил про Элементаля с Фамильяром.

– Наша тута! – среагировали магические лазутчики.

– Вы можете с этим что-нибудь сделать? – я продолжил мысленное общение в ускоренном темпе. – Только не вздумайте у меня никого грохнуть! С вас станется!

– Наша, хозяина, всё понимает, э-ээ… Всю сложность момента начальника осознаёт, аднака…

– Чукча, блин, опять нарываешься?! – мне пришлось рявкнуть, чтобы сократить диалог усатого. – Калигула! Ну!

Топот сзади резко стих и…

– А-А! Да штож это твориться то?

– Помогите! Каменья под ногами плавятся!

– Едрить-то, да за ногу! – кто-то витиевато выразился в завершение.

За нашими спинами началась какая-то возня, а я схватил Родиона за рукав.

– А теперь, бежим! – рявкнул я.

Мы помчались по мостовой и резко свернули в проулок, где сразу оказались на тихой улочке среди одноэтажных домиков. Миновав парочку из них, мы ещё раз свернули, действуя по правилу левой руки и остановились, чтобы перевести дух.

– Фу-у-ух, – выдохнул я и согнулся, упершись на колени.

– Ещё бы совсем немного и вляпались, – продолжил мою мысль Кутузов. – Кстати, а что там было? Чем ты их так остановить умудрился, и что патруль про камни орал?

Я облегчённо прислонился к стене и глянул на товарища с интригой. Нет у меня желания раскрывать все детали работы духа земли, но я чётко представил, как удивились вояки, приросшие к дороге. Надо будет их освободить не забыть.

Родион взял пример с меня и тоже начал прислоняться спиной… Но и тут мы умудрились вляпаться в очередной раз.

Сзади него оказалась дверь, которая отворилась в момент его соприкосновения с ней. Он предсказуемо завалился, так как неожиданно не нашёл точку опоры. Ноги его запнулись о низкий порожек, и он кувыркнулся внутрь.

– От же! – донеслось до меня его удивлённое выражение. – Феликс! Нам с тобой, князь, кажется, повезло, – добавил он и совсем исчез в луче исходящего из дома приглушённого света.

Я пустился за товарищем и вбежал в помещение, где сразу захлопнул за собой дверь. И только после этого я обернулся и начал осматриваться. Вот это ни фига себе!

Приятный тамбур, оформленный разноцветными шелками по стенам, удивил. Красивые плафоны прикрывают источники света на манер бра, или чего-то такого. Низкие столики с креслами я увидел за дверью в уютном зальчике.

Но важно не это, а совершенно другое зрелище, заставившее меня внутренне ахнуть, и обрести чувство радости, с невообразимым душевным трепетом…

Я, впрочем, как и все, безусловно слышал о существовании заведений определённого назначения, специализирующихся на оказании услуг сугубо для мужской части населения.

Однако, увиденное меня основательно поразило. Точнее, невероятно впечатлило.

– Господа, – обратилась к нам красивая и очень ухоженная дама в эффектном шёлковом платье, чей аккуратный бюст сработал должным образом. – Я очень рада, что вы изволили развеяться в моей скромной обители, в компании обворожительных дам, – она исполнила реверанс, который ещё больше подчеркнул её обаятельность.

В разрезе её платья мелькнула утончённая ножка, открытая ровно настолько, чтобы лишь распалить моё воображение и усилить эротические фантазии. Ну, а приглушённое освещение добавило чувство таинственности и усилило интимное наваждение, сработав своеобразным катализатором с присутствием в атмосфере лёгкой любовной магии. Её я почувствовал и почему-то не стал препятствовать воздействию на себя.

И ещё я отметил важную деталь, заключающуюся в том, что в интерьере нет ни единого раздражителя. Это касается как мебели, так и отделки помещения.

Чувства мои обострились, и я стал готов получать эстетическое наслаждение от всего, что уже вижу или потом удостоюсь такого снисхождения.

Я покосился на Родиона, пока так и сидящего на полу с улыбкой довольного котика, попавшего в подвал с молочными продуктами. Или же, он выглядит, как голодный лис, который внезапно проснулся среди изобилия кур.

Мой товарищ, продолжая сидеть на полу, стряхнул с сапог остатки снега, не переставая улыбаться во все «тридцать два».

Мне тоже пришлось оторваться от созерцания дамских форм и последовать примеру Кутузова, в избавлении одежды от последних следов своего пребывания в сугробах и на холоде улицы.

– Можете называть меня госпожой Виолеттой, – заявила довольно-таки молодая мадмуазель, отводя руку в приглашающем жесте. – Проходите, господа, вам тут всегда будут рады, – добавила она с очаровывающей интонацией. – Присаживайтесь, угощайтесь, – она указала на диванчик у столика, заранее накрытого всевозможными яствами.

– Благодарю вас, госпожа Виолетта, – я очнулся от наваждения первым. – От себя лично, а также, от лица моего друга, – добавил я и помог подняться с пола Кутузову. – С радостью и невероятным почтением, мы принимаем ваше приглашение, – проявил я галантность, ну, как уж смог.

– Тогда, присаживайтесь и угощайтесь нашими скромными дарами, – хозяйка подчеркнула доброе расположение и улыбнулась в ответ.

– Ещё раз благодарим, – я последовал её примеру и тоже смоделировал улыбку.

Или она просто сама у меня получилась, так как дама легонечко кивнула, выказывая своё искреннее удовлетворение началом общения.

Мы с напарником прошли в уютный холл, или даже зал с несколькими закрытыми дверями, и лесенкой, ведущей в подвальные или цокольные помещения. Меня поразили перила, вырезанные из тёмной и явно дорогой породы дерева, и украшенные столбики в самом начале. Они, столбики эти, выглядят словно обнажённые нимфы из рая. Застенчивые, красивые и очень реалистичные.

Я скинул с себя тёплую накидку и избавил друга от аналогичного атрибута верхней одежды. Следом, я провёл и усадил Родиона. Ну, и, в заключение, сел сам, погрузившись в мягкую обивку диванчика. Госпожа хозяйка оценила мои погоны, легонько вскинув бровь.

Взгляд мой упал на столик, сервированный тончайшим фарфором, который не укладывается в моей голове рядом с ошибочным представлением о быте захолустья Империи.

На разной по форме и изысканно ажурной посуде я без труда выделил те самые продукты, которые являлись моей пищей с момента начала пути в армию. Тонко порезанная солонина, разнообразные сорта копчёного, вяленого, варёного мяса и изобилие выпечки. Всё красиво и аккуратно.

А на вкус? Я попробовал ломтик обычного сала и чуть язык не проглотил. Х-хм, вовсе не дурно! Волна удовлетворения пробежала приятной волной по телу и лицо моё выразило умиление. Я зажмурился и услышал характерный звук наполняемого бокала.

Нехотя открыл глаза и встретился сначала с декольте госпожи Виолетты, затем удостоил взглядом разрез её платья, и уже после этого я попытался сосредоточиться на её миленьком личике.

– Вам всё тут нравится, господа? – обратилась она к нам и, наполнив мой бокал, занялась посудой Кутузова.

Он тоже приоткрыл глаза, источая радость и предвкушение.

– Безусловно! – среагировал я на вопрос, как можно дружелюбнее.

– В таком случае, милостивые государи, – она поставила графин и встала напротив. – Что вы желаете получить, господа, и какую сумму рассчитываете потратить в моих владениях? – Виолетта аккуратно затронула финансовую сторону нашего грандиозного проекта по культурному отдыху.

– Х-м! – Родион подал голос и сунул руку в карман утеплённого пиджака. – Думаю, что на столько, это пока, – он вынул монеты, среди которых мелькнул рубль.

Виолетта повела головой, играя и удивление, и неожиданную радость от щедрости Кутузова.

А я чем хуже? Ну, коли так, то держитесь! Да здравствует широкая душа! Гусары гулять будут!

Пока я мысленно перечислял лозунги о доброте купеческой, я также шарил и по своим карманам, попутно вспоминая, а сколько же у меня денег…

Задача та ещё. Нащупав подходящую кругляшку из драгметалла, я положил её на столешницу перед собой и придвинул к монете Родиона.

Мадам Виолетта искренне улыбнулась и посмотрела на нас с вопросительным выражением, мол – вы уверены, что столько хотите потратить? Родион проявил себя и подвинул обе монеты к ней.

– Примите, госпожа, – добавил Кутузов.

Хозяйка заведения кивнула и хлопнула в ладоши три раза.

– Дамы, мастерицы, прошу показаться нашим щедрым гостям! – добавила она к хлопкам громкую фразу. – И не забудьте привести себя в порядок! – она отошла от нашего столика.

Мы откинулись на спинку диванчика и приготовились к вполне очевидной процедуре предварительного знакомства, и предстоящему выбору компании для совместного коротания времени и полноценного отдыха. Досуг обещает быть весёлым.

Интересно, а мастерицы своего дела видят нас сейчас? Полагаю, что видят через какие-нибудь дырки в обивке, или с помощью артефактов. То, что в этом заведении присутствует магия, я уже не сомневаюсь.

– Скажите, уважаемая Виолетта, – я обратился к хозяйке. – А мы можем организовать зал покрупнее? – с этим вопросом я выложил на столешницу ещё две монетки достоинством по пятьдесят копеек. – Интересуют апартаменты с местом для стриптиз-танцев и застолья! – сообщил я и ввёл в смятение даму непонятным термином.

Она вдруг нахмурилась, но не сильно, а лишь для того чтобы подчеркнуть сказанное далее.

– Господа, вы замыслили что-нибудь непотребное? Что такое стриптиз-танец? – задала она ожидаемый вопрос и сложила руки на груди.

Кутузов тоже удивился непонятному термину и вскинул бровь.

Вышло это у него плохо, так как теплота внутри помещения усилила алкогольное опьянение, ослабленное действием бодрящего мороза.

– Э-мм… – я потёр висок, гадая, как правильно сформулировать ответ.

Пока я решал сложнейшую задачу по объяснению клубной элементарщины из своего мира, в зальчике появились чаровницы. Пять красавиц встали перед нами, ожидая выбора и принялись строить нам глазки.

Причём, их внешность показалась мне умилительной. Да и одеяния красавиц не подкачали. Платья чуть пышнее, чем у хозяйки, и у каждой имеется корсет, подчёркивающий приятные линии тела и талии. Ну, и акцент, делающий на нужные детали груди. Будоражит, одним словом.

– Ничего такого, о чём бы вы могли подумать! – сделал я опрометчивое заявление, так как именно о всём таком и думаю. – Это танец такой, э-ээ… экзотический и с некоторыми элементами обольщения! – я сымпровизировал.

– Ну, раз так, тогда ладно, – Виолетта сразу успокоилась и снова улыбнулась. – Думаю, что с обольщениями всё будет прекрасно, – подмигнула она нам, а девушки сделали вид, будто бы засмущались. – Мои мастерицы прибыли издалека, – она начала прохаживаться за спинами девушек. – И им доступны секреты даже Францисканской игры с обнажённым телом, которая невероятно популярна за западными границами Империи, – заинтриговала она меня терминологией, заставив ещё сильнее распалиться хмельному воображению.

– Вот что, милая госпожа Виолетта, – продолжил я и положил на столешницу ещё одну денежку. – Нам нужны обширные апартаменты, чтобы стол был большой, и хотя бы один кабинет для секретных уединений, – я обозначил желаемое немного подробнее.

Хозяйка задумалась, продолжая смотреть на нас с Родионом и периодически косясь на стол, где лежит очередной взнос в нашу культурную программу.

Я тоже глянул и… от блин! Монета в пять рублей золотом. М-да… А и ладно!

– Есть у меня кое-что, – она посмотрела на нас взглядом заговорщика. – Но там идет небольшой ремонт, – Виолетта отразила печаль. – Но есть всё то, что вы просите. Вы, главное, определитесь с гостьями вашего запоздалого ужина, – хозяйка сделала прямой намёк на необходимость выбора.

– Родион? – я легонько ткнул напарника в бок.

– Н-да, Феликс? – он отвлёкся от любования.

– Что ты думаешь о этих милых и симпатичных дамах? – задал я вопрос, а сам подмигнул товарищу.

– Это невозможно передать словами! – он даже не соврал с характеристикой.

Да и нет такой необходимости, если честно-то, ведь девушки и правда чертовски хороши.

– Мы будем рады видеть всех вас на нашем празднике! – заявил я и ещё раз обрадовал хозяйку.

Виолетта видимо посчитала, что сумма слишком большая и ей придётся отдавать нам сдачу. Х-мм. Не дам я ей этого, и докажу обратное! Маги гуляют!

– Накрывайте поляну яствами, выставляйте шампанское и самое дорогое крепчайшее! – заявил я громогласно и поднялся с диванчика.

Разлив напитки по бокалам, количество которых резко возросло, я поднял один и довольно прищурился, посмотрев на присутствующих сквозь рубиновую жидкость. Мой намёк правильно истолковали все, включая хозяйку и Родиона.

Ажурная посуда взлетела вверх над столом, обозначив весёлым перезвоном начало праздника и все выпили. Хозяйка хлопнула в ладоши, подав знак девушкам. Они исчезли за дверьми в комнатах, а Родион среагировал расстроенным изумлением, красочно изобразив свои чувства в мимике.

– Они будут с вами, просто мастерицам требуется подготовка, – пояснила их исчезновение хозяйка успокаивающим тоном. – Через минуту всё подготовят в зале для вас!

– Великолепно! – воскликнул Кутузов и перенял эстафету в наполнении бокалов. – Тогда, – он хитро взглянул на Виолетту. – Я посмею пригласить и вас провести время с нами… Не и нет! – Родион замотал головой. – Я не потерплю отказа, сударыня! – заявил он и за пару глотков влил в себя хмельное содержимое своего фужера.

– Ну, что ж… – смутилась Виолетта и присела к нему. – Всё равно, ах-х, – она изящно всплеснула свободной от посуды рукой. – Скука несусветная…

Они начали шушукаться с остановками на хихиканье, а я отвлёкся, так как вспомнил про своих магических пассажиров.

Тут в кармане закопошился Чукча, словно почуял моё внимание к себе.

– Хозяина? А, хозяина? – начал он вкрадчиво.

– Ну? Говори уже, чего замыслили с Калигулой?! – я выразил беспокойство в вопросе, ожидая от залётчиков всё, что угодно.

– Мы старалися и немного помогли, аднака! – вверг меня в панику узурпатор. – Но не навязчива произвели мадерн… и-ть, – он икнул и остановился. – Калигула подсказывает, что всё почти не тронуто в том зальчике, – испугал он меня словом «почти», означавшим начало шандеца всему отдыху. – Говорит, что тебе, хозяина, понравится и Виолл…

– Всё, господа, – повысила голос Виолетта, оторвав меня от важных переговоров. – Прошу вас, следуйте за мной, – она встала и указала на лестницу, ведущую вниз. – Не пугайтесь, у нас надёжно и безопасно для господ любого сословия, чина и звания, – завершила она снисходительно, среагировав на меня, испытавшего замешательство из-за заявления парочки деспотов.

Но деваться уже некуда, так как Родион ступил на первую ступеньку. Я поднялся и проследовал за провожатой с напарником, думая о каре или даже расправе над своими подопечными. Оценил положение руки Кутузова, которая оказалась на талии красотки и лежащей ладонью на её безупречной попке. А может, всё не так плохо?

Мы миновали коридор в цоколе и остановились у двери.

– Виолетта, минуточку, – я тихонько придержал её руку, уже проделавшую рунную вязь для отпирания магических замков. – Вы же понимаете, что мы не совсем простые маги, посему прошу не удивляться возможным изменениям в культурной программе и в интерьере, – решил я предупредить её. – Но вы не волнуйтесь, – пришлось среагировать на взгляд удивления. – Всё это бутафория и поправимое дело, – завершил я и отпустил её руку.

Хозяйка кивнула, оценив когтистые регалии на моих плечах и открыла дверь.

– Прошу господа! – она вскинула руку в приглашающем жесте. – Всё, как вы и просили!

Я вошёл и сразу отметил большой банкетный стол с мощной столешницей, мягкую мебель, нежное освещение, исходящее от нескольких торшеров, и три комнатки без дверей, но с портьерами. Сейчас они открыты и внутри я вижу классные плацдармы будущего счастья, накрытые полупрозрачными балдахинами.

– Великолепно! – выразил удовлетворение Кутузов.

– А когда кудесницы прибудут? – проявил я заботу о себе, так как у Родиона уже всё на мази.

Пройдя к столу, ломящемуся от изобилия разной пищи, я сразу разлил всем шампанского, которое впервые встретил именно тут. Очень характерная форма бутылки выдала игристое вино. Разлил в восемь бокалов и залюбовался искорками от пузырьков, переливающихся в свете магических свечей. Офигенный получится натюрморт, если художник заскочит к нам на огонёк.

– Итак! – я поднял посуду, но не договорил…

Из неприметной дверки вышли все пять девушек, причём чуть более раскрепощённо одетые. Я моментально вспомнил о разнице в градусах. Мы ведь с Родионом уже изрядно приняли, а это непорядок.

– Дамы, – я галантно подал руку первой из мастериц.

Она смутилась, играя роль скромницы, а я провёл её к столу.

– Благодарю вас, Феликс, – она проявила внимание и даже назвала моё имя. – Что же вы так, припозднились? – она задала вопрос, не рассчитывая на ответ. – Я – Мария, – девушка не забыла представиться.

– Очень приятно! А теперь, я познакомлю вас с коктейлем, который называется «Северное Сияние»! – заявил я и взял в руки графин с крепчайшем. – А потом, – я осмотрел стол. – Э-э-э… Потом мы будем кушать суши! – озадачил я всех. – Как в далёких восточных землях!

– Но у меня нет лицензионной грамоты на коктейли, – как-то жалобно произнесла хозяйка.

– Не волнуйтесь! – я не успел удивиться популярности моего детища. – Всё у вас будет! Итак!

Я добавил в игристое по солидной порции крепкого, сопровождаемый пристальными взглядами всех присутствующих уже рассевшихся за столом на мягких диванах.

Неожиданно зазвучала приятная музыкальная мелодия. Я отвлёкся и увидел её источник на резном низеньком столике. Ага. Музыкальный ящик. Ну это мы уже видели, посему, я жестом предложил всем наконец-то выпить.

– До дна! – скомандовал я и подал пример.

Девушки выпили и глаза их заискрились от моментального действия «ёршика», что я воспринял правильно и ещё раз повторил процедуру наполнения фужеров.

Второй подход удался, и я задумал начало импровизации, но отвлёкся на вторичный осмотр интерьера. Пока я искал признаки вмешательства Фамильяра и Элементаля, девушки избавились от части своих вечерних нарядов. Причём, как-то изящно они это сделали, что натолкнуло на мысли!

– Ого! Вот это уже класс! – почти вскричал я, оценивая ажурные рубашки и трусики по колено на прекрасных телах, поднявших не только моё настроение.

Всё у них такое, очень правильно открытое, и в тоже время, всё пикантное напрочь закрытое от прямого взгляда, что аж дух захватило.

– Феликс, – смутилась одна из девиц. – Вы, право, смущаете нас, – она миленько захлопала ресничками. – Такой взгляд… А, может? – она выразительно покосилась в сторону комнат с балдахинами.

Я глянул на Родиона, чья рука уже давно находится между ножками Виолетты в недвусмысленном месте низа животика. Но как-то безобидно он ведёт себя. Э-эх! Но мне нужно не это! Так буду же я разлагать морали и устои шатать, если они поддадутся, конечно же!

А-а!!! Понеслась! Я мысленно снял все тормоза и хищно улыбнулся. Мысленно, конечно же, чтобы не пугать девушек.

– Родион? Ты запомнил рецептуру коктейля? – я придвинул к Кутузову бутылки и графины. – Займись делом! – скомандовал я и окинул пристальным взглядом уже захмелевших красавиц. – Мария, душа моя, встань со мной рядом! – я обратился к красавице, чьё состояние показалось мне закрепощённым.

Девушка послушалась, пока ещё не понимая сложности создавшейся ситуации, а я уже создал себе план по распутству.

– А нам что делать, господин Феликс, Родион? – поинтересовалась одна из девушек-прелестниц, посчитавших себя обделённой вниманием.

– Освобождайте стол! – подал я очередную неясную команду. – Всё ставьте на те столики, – я задал направление. – А я сейчас!

Поднявшись с места, я прошёл твёрдым шагом до ближайшей портьеры и сорвал с неё сдерживающую завязку. Проверил ширину и плотность материала, испугав Виолетту, чьи глаза округлились от непонимания моих действий.

– Это для избавления от смущения, – прокомментировал я и, улыбаясь, встал за спину Марии. – Просто прикроем красавице глаза, – внёс я интригу и отчасти успокоил дам.

Они уже убрали всё со стола и расселись по местам с выражениями нескрываемого ожидания продолжения эксперимента с завязкой на глазах. Х-ха! Ну вот и попались девочки!

– Виолетта, приглушите свет, пожалуйста, – попросил я хозяйку.

Она выполнила просьбу не вставая, так как является магом. Просто связала очередную руну и выполнила мою просьбу.

– Благодарю! – я поклонился, изобразив реверанс для хохмы и снятия всеобщего напряжения. – Мне нужны помощницы!

С этими словами я без труда нащупал завязки на одежде Марии и легонько ослабил все бантики. Девушки подошли к ней как раз к тому моменту, когда с красавицы, стоявшей рядом со столом с завязанными глазами, начала сваливаться оставшаяся одежда. Я вовремя среагировал и не позволил прикрыть всё самое интимное, нежно лизнув её за ушком и придержав её дернувшиеся руки.

– Ч-ш-ш! – прошептал я. – Ничего не бойся и приготовься к приятному для себя! – добавил я, излучая спокойствие и уверенность.

Я отстранился и, легко взяв её на руки, расположил на столе, не забыв и подушку с диванчика подложить ей под голову. Для удобства.

– Будем сервировкой стола заниматься! – прошептал я для всех и заговорщически подмигнул, намекая на интересную игру…

– Это становится интересным! – подметила Виолетта и даже привстала, следя, как я беру в зубы кусочек нарезки, но не кусаю его и не жую, а приближаюсь к лежащей и дрожащей Марии.

– Феликс! – присоединилась ещё одна искусительница. – Да вы просто маэстро интриг! – сделала она смелое заявление. – Учите нас, как правильно и что нужно делать, – попросила дама за всех и изящно указала на свои остатки в одежде…

– Повторяйте всё в точности так, как делаю я, – я среагировал улыбкой змея-искусителя.

В качестве отправной точки проекта по её окончательному раскрепощению я избрал непрямые игры с ласками. И, не заморачиваясь, подошёл к столу, где находятся её ноги.

Я приблизился к прелестному телу девушки, держа во рту кусочек мяса и легонько коснулся им её бедра. Она предсказуемо вздрогнула, а я отметил ровные ножки, совершенно не похожие на ноги крестьянки. Хороша девочка.

Я нежно прошёлся по упругому бедру и притягательному рельефу перехода к аккуратному тазу. Пощекотал немного её нежный животик. Задержался в районе пупочка, но продолжил движение по центру торса до самой груди. Тут я замешкался с выбором дальнейшего маршрута, но ненадолго.

Прелестное тело и отличная фигура! Девушка дрогнула, а её грудь напряглась так, что по коже пошли пупырышки.

Бли-и-ин… Наверное, языком задел, а сейчас этого делать никак нельзя, ведь над телом томно дышат ещё как минимум шестеро. Это должно подействовать правильно!

– А можно и я? – вытаращился на меня Родион, наблюдая, как мои губы отпускают кусочек мясной нарезки прямо на сосок обнажённой и трепетной красавицы.

– Родион, – я принял роль великого учителя по философии игры с телом. – Не можно, а есть острая необходимость! Присоединяйся, только не кусайся! – пошутил я, видя, как глаза напарника блеснули в свете ближайшего бра на стене.

Но Родион забыл о мясе и просто приблизился к животику Марии. Парень поплыл, касаясь её кожи лишь кончиком языка в районе пупочка и доводя бедняжку до дрожи, а я забацал ещё по порции напитка для дам. Себе и Кутузову я ограничил количество градусов, просто не добавляя в игристое крепчайшего.

Выполнив все манипуляции с коктейлем, я вновь вернулся к столу, на котором лежит обалдевшая девушка, и чьё тело скоро начнёт извиваться.

– А-а-ах… Я больше не могу, – жалобно простонала красавица.

– Ещё немного, – прошептал я ей, и едва коснулся языком её привлекательных и набухших губ. – Разомкни пожалуйста свои умопомрачительные губки и приоткрой ротик, – попросил я её томным голосом и занёс над ней бокал с напитком. – Я утолю любую твою жажду…

Она повиновалась, а я пролил часть коктейля на неё, прежде чем напоить жаждущую алкоголя девушку, которой до пика удовольствия осталось лишь пара мгновений. Вот это точно хорошо!

Участники мероприятия прильнули к ней и, забыв про сервировку, слизали сладкую и терпкую влагу с её груди и шеи, действуя все вместе и испытывая явное удовольствие.

– Это, и правда, что-то невообразимое! – прошептал кто-то из разгорячённых дам.

– Только не здесь, – бессильно отозвалась Мария. – А-а-ах… – девушка томно застонала.

А Родион уже готов заняться известным и конкретным делом, так как расположился, опершись коленями и ладонями о столешницу, прямо над ней и над затылками склонившихся девиц. Из-за таких вот, занятых ласками и прекрасных помех, он пока не касается тела жертвы.

Я придержал его порыв, естественный для любого мужика, дружески похлопав по плечу, и подал напиток. Он улыбнулся, пребывая в эйфории, но быстро понял меня и занял место на диванчике.

Разгорячившиеся от игры чаровницы получили свободу действий и предоставили нам эстетическое наслаждение от созерцания.

Ого! В разные стороны полетели остатки одежды, сорванные с девушек, причём ими же самими.

Хмель ударь мне в голову с новой силой, а гормоны поддержали желание интимной близости и сделали его таким сильным, что бездействие своё я смело отнёс к новому виду истязательств над организмом и душой человека.

Не имея более никаких целей, я опрокинул в себя первый попавшийся фужер с игристым ершом, который самолично окрестил «Северным сиянием». Шумно вдохнув, я поднялся и заграбастал Марию, посчитав её состояние готовым к… Нет, не готовым, а сгорающим от желания сексуальной близости с человеком мужского рода.

– Родион! – отвлёк я товарища, держа возбуждённую девушку на руках. – Завязывай накидываться алкоголем и хватай… Э-ээ, – я окинул дам взором провокатора, попавшим в коллектив угнетённых трудящихся в преддверии мировой революции. – Девушки? А кто составит нам с Марией компанию под прелестным балдахином? – я указал ногами Марии на один из специальных кабинетов. – Есть смелые?

– Да? – недоверчиво улыбнувшись одна из дам и склонила голову.

Заодно с односложным вопросом милашка провела ладонями по своему телу от груди до бёдер, демонстрируя нешуточное возбуждение.

– Да! – подмигнул я и сделал первый шаг к уютному кабинету. – Ждём всего лишь минуту, способную превратиться, для некоторых, в целую вечность! – добавил я тоном змея-искусителя, сообщающего о невероятных наслаждениях.

– А можно компанию увеличить? – робко поинтересовалась ещё одна из прелестниц.

Эта кудесница даже язычок показала и провела им по своим губкам, заставляя их блестеть чуть сильнее под действием приглушённого света.

– Присоединяйтесь! – крикнул я. – Но через пару минуток, – предостерёг я девушек. – Будет ещё интереснее! Родион, не теряй времени, – добавил я, уже укладывая трепетное тело Марии под покровом прозрачного балдахина, и не обращая никакого внимания на остальные детали интерьера, как кроме широкой кровати.

За спиной в зале раздались приглушённые смешки, больше похожие на стыдливую реакцию. Ну-ну! Закрывать портьеру я и не собираюсь!

Мария томно вздохнула, протягивая руки ко мне. Тело её вздрогнуло от прикосновения моей ладони к груди, и я нежно прижался к ней, стараясь не наваливаться всем весом на девушку. Размер её груди позволил накрыть её полностью.

Аккуратный обвод соска пальцами. Лёгкое прикосновение языком и Мария сжала меня в объятиях, действуя скорее неосознанно, поддаваясь реакции возбуждённого организма.

– А-х… – дёрнулась красавица.

Ножки её податливо разомкнулись, позволив мне занять удобное положение, но я не спешу, а продолжаю игру с её трепещущем телом. Я прошёлся ладонью вдоль её тела до самого низа животика и немного затормозился, перед пушком.

– Ну же, дальше, Феликс, – произнесла она шёпотом, накрывая мою руку своей.

– Так продолжи сама, – ответил я, прикасаясь губами к её шее.

Мария надавила на ладонь чуть сильнее и продолжила моё движение ниже до самого заповедного места. Туда, где разгорячённое и чувственное тело уже давно готово открыться для меня, эгоиста в её понимании.

Средний палец сам нащупал заветную ложбинку и слегка погрузился в горячее и влажное чресло любви. Я понял без дополнительных изучений, что уже должен сделать что-то конкретное.

Обхватив Марию за поясницу, я перевернулся на спину, усадив девушку на себя, и прежде чем она удивилась я вошёл в неё. Не спеша и очень аккуратно.

– А-а-а… – простонала она.

Положение ей определённо понравилось, и Мария затанцевала на мне в изящном танце. Красавица то откланяется от меня назад, опираясь на кровать руками, то неистово прижимается грудью и ловит ртом воздух, когда я проникаю в неё до конца.

Ритм движений стремится ускориться, но я сдерживаю её напор ласково сжимая половинки упругой попки. Не хватало ещё опростоволоситься с ранним завершением ведь я пьян, и плохо себя контролирую.

Вынырнув из-под девушки и перевернувшись, я оказался сзади неё и надавил на попу, заставив красавицу лечь на животик. Она изогнулась всем телом, и я снова вошёл в разгорячённое место и продолжил, уже рассчитывая закончить подход, как к моим ягодицам прижались ладони другой искусительницы. От неожиданности я сорвался и… вулкан мой изверг поток лавы, как Везувий в Помпеи…

Я застыл, испытывая невероятное наслаждение и расслабившись рухнул с ней рядом. Мария нежно обхватила мою шею и потянулась к повязке, но рука другой чаровницы не позволила ей избавиться от новой игрушки.

На мои бёдра легли чьи-то руки, а внизу живота приятно защекотали пряди упавших волос.

Х-мм… Наверное, я сейчас стану почётным членом клуба парней, знакомых с элементами францисканской игры, упомянутой госпожой Виолеттой, а по нашему если сказать, то с минетом.

Интересно, а что нового я в этом узнаю? О чём, вообще, думаю, когда чьи-то горячие губки мне пах ласкают, но пока не приближаются к самому заветному?

– Феликс, открой глазки, – кто-то третий прошептал в самое ухо.

Я повиновался и увидел полный фужер «ёршика».

– Выпей, красавец, – зазвучали лестные нотки.

– И не напрягай так свои ножки, – попросила дама снизу моего живота.

Я привстал на локтях и скосил взгляд вдоль своего тела. Там пока ещё не дошли до самого ответственного момента, и я принял поднесённый напиток.

– Девушки, чаровницы? – я привлёк всеобщее внимание, и все глянули на меня, отвлекшись от своих занятий.

– Тебе что-то не нравится? – переспросила красавица снизу.

– Давайте выпьем и дадим мне маленькую паузу, – сжался, играя выразительную пантомиму просителя. – Я же не жидкий терминатор! – озадачил я красавиц, заставив их брови выразительно встать домиком. – Мне пауза нужна…

– Ну, мы же знаем, что применять в магическом смысле, – озадачила меня дама слева и укусила за сосок. – Сейчас выпьем и всё будет вновь великолепно, – утвердила она. – Жаннет – это моё имя!

– Ага? Н-да? – я недоверчиво всмотрелся в жидкость, искрящуюся в свете настольного бра. – Ну, раз вы так говорите, – пожал я плечами и залпом выпил коктейль. – Жаннет, а как быстро действует магия?

– Молниеносно! – заверили меня и аккуратно положили в рот кусочек мясной закуски.

Я даже прожевать не успел и чуть не подавился, когда нежные и настойчивые леди прижали меня спиной к постели. Приятные поцелуи начали ласкать мою грудь, а количество рук на теле увеличилось и спустилось к заветной цели.

Закрыв глаза и максимально расслабившись, я сосредоточился на гамме будоражащих воображение чувств. Три красавицы занялись мной основательно и жар их аппетитных и ласковых губ захлестнул меня без остатка.

Однако, я не захотел быть единоличником и дал волю своим шаловливым пальчикам, нежно дразня их разгорячённые ложбинки, ставшие вдруг досягаемыми, открытыми и доступными.

– А-а-ах… – вздох удовольствия заставил меня чуть открыть глаза и подсмотреть за игрой девушек.

Они не обделили вниманием и друг-дружку, занимаясь моими интимными секретами и…

Мама моя дорогая! Мой отважный герой оказался окутан любовью и жаром. Нежные и набухшие от желания губки обхватили его, а озорной язычок начал дразниться и распалять желание, превращая мужское достоинство в каменный столб.

Чувства мои обострились настолько, что все остальные ощущения просто исчезли с поля любви, оставив лишь только одно-единственное, безусловно райское наслаждение.

Я вдруг поплыл, а проникновения стали всё глубже и глубже. Настойчивые губки и язычки перемешались друг с другом. Их уже три… Ну всё! Это просто издевательство над силой воли получается.

Естественно, что всё завершилось почти моментально. К моему горю с одновременным расстройством. Такие мгновения должны длиться вечность, особенно в моём положении, изгнанного в армию героя и технического гения. Тьфу! Сам себя не похвалишь…

– И что? – прошептали все три мастерицы.

– Дайте помолчать, а? – взмолился я.

– Тогда есть идея, – озорно заявила Мария. – Я сейчас принесу перекус!

Идея мне понравилась, так как аппетит вдруг разгорелся нешуточный. Калорий потерял много, а это последствия.

– Давай! – я легонько хлопнул красотку по упругой и влажной попке. – Мясного побольше и графины неси! – добавил я, провожая её ладную фигурку взглядом.

Вот почему в этом мире я ещё не встречал и намёка на целлюлит? Может, тут его ещё не придумали? Хотя… Лет им, от силы, по восемнадцать. И что они тут делают? Да какая разница?! Я снова гружусь! Блин!

Встряхнув головой, я прогнал ненужные мысли и посмотрел на двух чаровниц, лежащих на моей груди и следящих за игрой моей мимики. Я подмигнул им, и…

– Хозяина? А, хозяина, – раздался в голове вопрос деспота, словно выстрел.

Я еле-еле сдержал своё выражение лица от появления гримасы раздражения. Очень побоялся, что меня спалят девушки. Ну, точнее не меня, а моё общение с Рыжим узурпатором.

– Ну, полтора дюйма магической безответственности, – я ответил усатому. – Что сейчас натворить удумали? Или замыслили помощь очередную забацать? Валяйте, докладывайте, – добавил я несколько возможных развитий в сюжете культурного отдыха перед армией.

– Наша, между прочима, вмести с калегай, – начал он, а мне уже не понравилось его вступление.

– Чукча, блин! – рявкнул я мысленно, а сам продолжил улыбаться искусительницам.

Они отреагировали, став заинтересованно рассматривать меня.

– Феликс, позволь спросить, а что за мысли сейчас пронеслись у тебя в голове? – задала вопрос Жаннет, и поцеловала мою грудь. – А?

– Сейчас додумаю, красавица-искусительница, и всё поведаю вам, не таясь, – успокоил я её и погладил по волосам.

Они обе успокоились, а в большом зале общего застолья звякнул поднос.

– Чукча? – я намекнул усатому залётчику о незавершённом диалоге.

– Так вот, аднака, – не подвёл он меня и не заставил дважды к себе обращаться. – Наша с Калигулай, с каллегай по цеху, – продолжил он, сменив интонацию на гордую. – Наша старалася, – испортил он все мои надежды на спокойное времяпрепровождение, одной только фразой.

– Продолжай, – я сдержался от резких замечаний.

– Готовила наша, готовила сюрпризу… Э-эх, а хозяина еёйной и не воспользовался, даже не глянул, Ф-ть, – он всхлипнул от горя.

– Подробнее, пожалуйста, – я начал беспокоиться сильнее прежнего.

– Комнатку с «Жакузей» наша сварганила, а хозяина, который любит плескаться в водичке… – пролил он свет на сюрприз, заставив меня освободиться от объятий девиц и вскочить в панике.

– Где? – рявкнул я, а мой взгляд забегал с бесенятами в зрачках, изучая помещение.

– Что, где? – изумились девчата, так как я вслух вскрикнул, пребывая в эмоциональном напряжении от непоправимого.

Тут вновь прорезался Чукча, а Калигула цокнул языком.

– Хозяина, аднака! Пусть начальникой злой твоя не становится, а глянет за ту вон дверку! – затараторил деспот, а в дальнем углу комнаты что-то отодвинулось в сторону. – Твойная хозяина пущай глянет, сначала-то! – взмолился Чукча и замолк.

Я вскочил и ворвался в пространство обширной комнатки и…

И замер, не веря своим глазам, так как первым из увиденного стала гигантская ванная с пузырящейся водой и несколькими гейзерами, бьющими со дна. Магические источники света, расположенные в стенках и дне, делают из простенькой конструкции шедевр этого времени.

На стенах помещения, украшенных лепниной и искусными барельефами, изображены знакомые русалки из вотчины Артура. Они ведут неравную битву с тёмными исчадиями морей и океанов, прямо в воде гигантской джакузи. Тут даже анатомически грамотно выполненные места для отдыха имеются.

Свод купального зала приковал моё внимание баталиями с участием крылатых демонов-гарпий и меня, слегка узнаваемого даже.

Да они охренели! Но всё так здорово сделали! Тут даже минибарная стойка есть. А её бармен даже стоя в полный рост будет находиться видным над водой только верхней частью торса.

Вот чудики! И что хозяйке говорить? Да пофиг! Мы ведь – МАГИ!

– Сюрприз удался! – крикнул я громко. – Девчата, а ну, давайте-ка все сюда, и тащите-ка побольше крепчайшего с закуской! Праздник продолжается!

И тут, среди множества великолепных художественных решений, я увидел фреску, заставившую меня рассмеяться! Ведь это слова, а дословно?.. Успокаиваюсь и читаю: «Аднака! От Чукчи падарак! Купайтеся!»

Чукча обрадовался и появился на барной стойке у самой поверхности бурлящей и переливающейся в подсветке воды.

– Хозяина? А теперича нашей с Калигулай, можно выпить и покушать, а? Начальника ведь не злой, аднака!

Заискивающий тон узурпатора, вкупе с его жалобным видом и умоляющим взглядом, подействовали на меня именно так, как и рассчитывал мелкий узурпатор. Ко всему прочему, мне очень понравился их подарок, хоть и выполненный нестандартным образом. Но я прекрасно помню, что Чукча уж больно прогрессивный Фамильяр, наверняка когда-то побывавший в моём родном мире.

Э-э-э, м-да…

Ну, а если судить его познания по размерчику сварганенной джакузи, то познания эти я отнесу к весьма поверхностным. Наверняка Усатый кое-чего с бассейнами в саунах перепутал, но зато выполнил всё шедеврально!

Его помощнику по цеху, как он сам окрестил Калигулу, не составило труда забацать под землёй очередную пещерку, а потом и построить это милое гнёздышко для телесных утех и моральных наслаждений. И понадобилась Калигуле для воплощения в жизнь сущая мелочь! Какая? Да простая, по сути, – такая, как чёткое следование пояснениям Чукчи, как руководителя проекта!

Вполне естественно, что я оттаял и выдохнул с величайшим облегчением, когда увидел именно это произведение Фамильяра с Элементалем, вместо какой-то очередной фигни.

Прости меня, богиня с лавочками, за желание более глубокого выражения, родившегося в головушке для отражения возможных последствий от подарочков этой парочки божественных разгильдяев.

Ну почему, у многих есть рычащее и зловещее, а у меня – безответственное и импульсивное? Видать, судьба такая…

Закончив думать над этой злободневной темой, я мысленно пожал плечами, развёл руками и вздохнул от безысходности, принимая на себя смирение и попутно готовясь терпеть ещё многое от моих верных помощничков. Или кто там они у меня? Подчинённые?

– Хозяина? – прошептал Чукча, и заискивающе заглянул мне в глаза. – Во-о-от! Справедливай начальника, сейчас твоя правильна думать стала, аднака! – гадёныш засёк смену в моём настроении. – И Калигула, – он покосился куда-то вниз, под барную стойку. – Во-о-на, какой радостный настроение себе сделал, – прибавил усатый результат своего наблюдения. – Можна нам, а, хозяина? – он скрестил все свои руки за спиной и начал шаркать ножкой, при этом потупившись. – Самую чуточку при-чуточку! А? Ну пожалуста, хозяина!?

Да он – просто скромняга! Красна девица прямо, какая-то. Терпеливо стоит и ждёт приглашение на танец от кавалера… Ну Рыжий, ну – артист, блин!

Сейчас не сдержусь, да и откровенно заржу во весь голос!

– Уговорили, – я мысленно подмигнул усатому. – Но! – я совершенно реально поднял вверх указательный палец. – Не высовывайтесь у меня! А не то напугаете девчат своей неординарной внешностью, – я нахмурился и погрозил ему. – Ясно?

– На-чаль-ни-ка-а-а! – он бухнулся на колени. – Наша станет тише воды, однака!

Мы, вместе с усатым, абсолютно синхронно покосились на гейзеры. И вот, чистая правда, вот что-то мне не понравилось в его обещании. Насторожило, так сказать.

Я нахмурился, но тут же сменил выражение на счастливое и приветливое, так как с обеих сторон на мои плечи легли две девичьи щёчки. А умелые ладошки кудесниц любви обняли меня и легли на спину, плечи и живот. Ну и прижались искусительницы своими бёдрами ко мне по бокам, что вызвало новый прилив волны возбуждения.

Обе прелестницы чуть запоздало последовали моему прозвучавшему призыву, и только сейчас вошли в новый купальный зал с невиданным доселе чудом, с фонтанами и гейзерами, бьющими со дна гигантской джакузи. Про приятную подсветку чистейшей голубой воды… Х-ха! Я совсем уж молчу!

Я посмотрел на одну красавицу, перевёл взгляд на другую прелестницу и моментально отметил искреннее обалдение девушек, с открывающимися в изумлении ротиками и выразительными глазками, округляющимися до невероятных размеров.

Бдзе-нь-нь! Блам-блам-блам…

В довершение этой групповой пантомимы, под названием «Мы просто в шоке», весело дзинькнул упавший поднос с нарезкой и закружился на мраморном полу. Он находился в руках у Марии, вошедшей последней из нашей, культурно отдыхающей, четвёрки.

Сейчас обнажённая красавица замерла и стоит, как вкопанная, с выпученными глазами. А её ладошки прикрыли наполовину испуганное девичье лицо. Нормальная реакция, на мой взгляд. Вполне себе ожидаемая. Я бы и сам охренел, увидев в своём деревенском палисаднике припаркованный межзвёздный шаттл! Как вариант с ассоциацией.

– Спокойно девчата! – бодро заявил я и аккуратно выпутался из их нежных объятий. – Делай, как я и всё будет классно!

– А это ч-ч-чего такое-то? – Мария указала дрожащей рукой на воду.

– А это! – я схватил её на руки. – Это райское наслаждение, почти как баунти!

С окончанием этой крылатой фразы я плюхнулся с ней в бурлящую воду, искрящуюся в разноцветной подсветке.

Глубина оказалась по грудь, а температура выверена до приятной. Причём, дно бассейна наклонное и в его конечной точке, у барной стойки, можно спокойно сидеть, вытянув ноги. Туда я и перебрался, слыша ещё два всплеска и весёлые вскрики двоих прелестниц.

– Красотища какая! – воскликнула Жаннет и приблизилась ко мне, быстро преодолев приличное расстояние.

Третья девчонка занялась игрой с гейзерами, которые подбрасывали её ладное и привлекательное тело, и удерживая его водным потоком у самой поверхности. Она растопырила руки и раздвинула ножки, став похожей на морскую звезду.

– Обалденно! – заявила она. – И щекотно! – добавила кудесница, улыбаясь и радуясь словно ребёнок.

Началось купание с криками и воплями. Девушки прыгали с бортиков и играли в салочки, что принесло мне приятные минуты созерцания за бесящимися русалками. Класс!

Как вдруг…

– Простите, господин Феликс, – прозвучал голос обалдевшей Виолетты. – А кто такой Чукча?

Я отвлёкся от девчат и оценил вошедшую четвёрку новеньких. Ну, что могу сказать? Ничего нового. Реакция аналогична предыдущим девчатам, а Родион вцепился в графин с крепчайшим и смотрит на напиток с великим подозрением. Да он протрезвел даже, как мне кажется.

– Это друг, магический и хулиганистый, – отмахнулся я, стараясь выглядеть беззаботным. – Щедрый и изобретательный, – добавил я. – А теперь – отставить все вопросы на потом, и прыгайте все к нам! Живо в воду! – вскричал я и нырнул, преодолевая дистанцию до бортика с искусственным водопадом.

Тут в воде находится эргономичное сидение, причём не одно, посему я прихватил с собой и Жаннет, благо это оказалось легко. Просто за тонкую талию её сцапал, и притянул к себе, усаживая прямо задом поверх свих бёдер.

Ого! Да тут, в заветном местечке с мокрым пушком, тоже всё здорово, горячо и готово к вторжению, но спешить с приятным проникновением нет необходимости. Нужно дождаться, пока все примут новинку и расслабятся. А в поддержку моего желания свет чуть притих, и залил пространство таинственностью. Красота!

Однако, обоюдное возбуждение не позволило мне достичь выполнения поставленной задачи. Всё получилось почти что само, и я почувствовал её страстное желание секса своим хулиганом. Вот ему всё равно и чихать на мои планы!

– А… аа-х… Фели-и-кс… – Жаннет изогнулась как кошечка, и сильнее прижалась ко мне упругой попкой. – Я буду нежной и ласковой, – предупредила кудесница, начав плавные движения.

– Кто же с тобой будет спорить? – прошептал я ей, и мы оба откинулись назад, скрывшись от всех за потоком падающей воды. – Можно и не сдерживаться, продолжай…

Я расслабился, предоставив ей полную свободу действий, и мы забыли про всех, наслаждаясь таинством секса. И тут она поразила меня интересным умением, которое я не встречал ни у одной девушки. Это полный контроль своего интимного чресла. Она даже пульсировать ей умеет, то расслабляя, то сжимая мою возбуждённую конечность… Охренеть и повеситься…

Мы вместе завершили восхождение к пику и спустя пять минут после этого блаженства успокоились. Я прислушался и отметил вокруг лишь томные вздохи под журчание гейзеров. Родион отрывается в мире блаженства. Ну, и отлично!

– Дадим им ещё время, – удержал я прелестницу на себе.

– А я и не против, – озорно подмигнула Жаннет и принялась играть с падающей водой своими шаловливыми ладошками. – Интересное место, – восхитилась она. – Это магия, да?

– Ну, конечно же, – утвердительно ответил я и приласкал её грудь.

Уж больно она хороша и упруга, а попка… У-у-у-у… Так вообще слов нет. Надо срочно выпить и много! Иначе изведут меня эти блудницы до полной потери сил, и доведут до крайней степени сексуального истощения. Вон, опять всё топорщиться начинает.

Через пару минут снаружи нашего водного укрытия раздались стоны удовлетворения, а ещё через минуту послышался шёпоток переговоров. Интенсивность освещения увеличилась, и мы выплыли на водный простор гигантской джакузи.

– Есть масса поводов выпить и закусить по-хорошему! – бодро заявил я, подплывая к бортику с барной стойкой. – Кто «за»? – я оглянулся на довольных купающихся.

– Просто великолепная идея! – Виолетта среагировала первой. – Сейчас организую ещё больше нарезки и напитков для вашего коктейля! – добавила она, поднимаясь по лесенке из воды и изящно-завлекательно продемонстрировала свои прелести.

Хороша, хоть и постарше своих куртизанок. Всё у неё так, как надо.

– У меня есть пожелание, милая Виолетта, – я заставил её обернуться и остановиться остальных девушек, начавших восхождение из воды.

Хозяйка заинтересованно глянула на меня с кокетливо вскинутой бровью.

– И что это? – сопроводила она свой взгляд прямым вопросом. – Может, девушки не по нраву? – Виолетта деланно нахмурилась, ожидая от меня опровержения.

– Наоборот, всё прекрасно! – я подмигнул красавицам. – У меня есть пожелания к меню, – начал я и выскочил из воды. Нужно что-то энергетически ценное, например… Э-ээ… – я задумался, и меня осенило. – Что-то типа икры! – выдал я и глянул в глаза Виолетты.

Хозяйка заведения сделалась очень загадочной, а все остальные очень обрадовались моему желанию. Даже Родион с пониманием кивнул, продолжая удерживать на себе смущённую красотку.

– А есть у вас денежки? – Виолетта потёрла в воздухе пальчиками. – Такое лакомство в северных землях Порубежья, м-м-м… у-у-у… так ведь и стоит немалых денежек, да золотеньких, – добавила она с нотками провокации, мол – а вы себе позволить сможете такой дефицит, ребятушки.

Я выразил ухмылку и сбегал к своей сорванной одежде, сейчас разбросанной вокруг кровати. Даже не припоминаю, как я от неё избавлялся.

Отыскав горсть монет, я смело разделил их на две половины, даже не глядя на достоинство и живенько вернулся к ожидавшей хозяйке.

– Вот, – я протянул ей деньги. – Это взнос за деликатесы и премия твоим девушкам, – добавил я и поднял с пола графин с крепчайшим.

Хозяйка быстро сосчитала полученную плату, пока я присосался к горлышку. Глаза её блеснули, и она хлопнула в ладоши три раза, заставив девчат выбраться из воды.

– Этого вполне достаточно, – довела она до меня итог подсчёта. – Вы уверены, господа, что хотите отдать девушкам всё, что остаётся от пополнения запасов съестного и спиртного? – проявила она заботу, подумав о возможном нашем банкротстве, замаячившем на горизонте, в её понимании.

– Абсолютно, – заявил я. – Другие варианты ответа не появятся!

Все обрадовались привалившему счастью и красноречиво глянули на нас с Родионом. Причём, так это сделали, что я подумал о расширении их спектра услуг для нас. Хотя… Куда уже шире-то?

– В таком случае, милостивые господа, я сейчас организую посыльного за требуемым, – заявила Виолетта, источая полное удовлетворение от неожиданного богатства.

Интересно, а сколько у меня было в этом кармане? Задал я себе вопрос, и неожиданно вспомнил о важном.

– Э-э-э? – я притормозил девушек, отправившихся с Виолеттой за сервировкой. – Если вы в зале со столами заметите кого-нибудь, в количестве двух странных гостей, то не пугайтесь сразу, – озадачил я их, но не смутил. – Это с нами… Э-мм… Наша охрана, – сморозил я первое, что пришло на ум. – И они любители выпить и закусить капитальненько… Один из них Чукча, кстати.

– Хорошо, господа, я вас прекрасно поняла! – улыбнулась Виолетта и развернулась к выходу. – Ожидайте, не скучайте с Марией и Фаиной, а мы с мастерицами скоро вернёмся!

И несколько пар босых ног торопливо застучали по полу, оставив нас наедине с двумя чаровницами.

Мария, уже заскучавшая из-за моего вынужденного невнимания к собственной персоне, поманила меня пальчиком, намекая на продолжение удовольствий. Но силы свои я оценил трезво, разумеется, насколько могу, посему я взял ещё три фужера и пару бутылок с собой.

Мы расположились у барной стойки, сев на специальные возвышения, сделанными прямо в воде и принялись навёрстывать пропавшее алкогольное опьянение.

– А вот, как так? – Мария отпила игристого напитка. – Н-да, о чём это я? А! – она вновь поймала ускользнувшую мысль. – Что тут такое вытворено? Я нигде не встречала подобного, даже когда обучалась волшебству игры тел в далёких землях Востока, – озадачила она меня серьёзным подходом к своей профессии.

– Прости меня, Мария, за некоторую нескромность, – я взял её ладонь в свои руки и заглянул в глаза. – Могу я задать вопрос сугубо личного характера?

– Ну… – она покачала в воздухе свободной рукой. – Не уверена, что есть что-то интересное у меня, но спроси, – согласилась она.

– Скажи мне, если это не тайна, а где и как долго обучаются этой игре? – я задал вопрос, так как такое известие меня о специфике услуг меня озадачило.

Мария вдруг усмехнулась и повела головой в сторону, став немного серьёзнее.

– Ну… – она закатила глаза к потолочному своду, где изображены воздушные баталии магов и демонов. – Это высшие учебные заведения далёкого Востока, где среди гор находятся неприступные замки. Там стены высокие, – опечалилась она. – Много там девушек, с ранних лет обучаются многим секретам искусной игры тел. Но можно, ты не будешь интересоваться этим вопросом? – тут она прижалась к моему уху. – У нас очень строгие правила в клане, ты даже представить не можешь, какие. Посему и стоят наши игры дорого, и клиенты бывают раз в год. Но это тут так редко, потому что здесь, в Порубежье, своеобразная ссылка для провинившихся девушек, – она ввергла меня в ступор, открыв сразу несколько тем для наводящих вопросов.

Однако, Мария отстранилась, показывая мне то, что говорить на эту тему ей не хочется.

Пытать её я не намерен, посему принял из её рук очередной фужер с коктейлем, заботливо приготовленный второй девушкой, Фаиной.

– От-ть… Э-пь… Ой, простите, – икнул Родион и тут же извинился, заодно постучав по груди. – А давайте-ка выпьем за продолжение приятного… – он выпил напиток до дна. – Вечера! – Кутузов завершил тост и уткнулся между грудей Фаины.

Тут он шумно вдохнул и отстранился от неё.

– Ме-е-е-рси! – поблагодарил он её с галантным кивком, и погрузился в искрящийся поток гейзера.

Ага! Клиент почти готов к продолжению и употреблению закусок!

– Поддерживаю! – вскрикнула Мария. – У-у-у-х-ха! – она подняла свой фужер и мы трое звякнули ударившимися емкостями.

– Пьём! – скомандовал я сам себе и залпом осушил свой фужер.

Хмель ударил мне в голову, и я притянул Марию к себе, прижал и впился в её губы. Она заколотила меня, разыгрывая недотрогу и дразнясь, что показалось приятной игрой. Ну что же, веселуха продолжается и тут я увидел парусник.

В нём размещена бутылка игристого, а судёнышко подплывает к каждому из нас по очереди, делая остановку для наполнения опустевших ёмкостей. Пришлось потопить судно, предварительно забрав бутылку, а следом выкинуть палево за барную стойку.

Я мысленно выругал Чукчу, так как усатый перестарался, выполнив игрушку с современными обводами моего мира. Надо будет не забыть ему всё высказать.

Мы ещё поплескались, и я заметил небольшую дверку в стенке. Может, это парилка? Если так, то я просто взорвусь от радости, так как по баньке давно уже скучаю!

Шустро выскочив из воды, я пошатнулся, но удержал равновесие. А когда открыл эту дверку, то сердце моё радостно забилось, и я скрылся от всех в жарком пару.

– Кто желает погреться? – крикнул я, размещаясь на полке. – Бегом все сюда! Подходик сделать успеем, пока Виолетта икру добывает!

– Подх… Подх… Чего мы успеем? – Кутузов просунул внутрь голову.

– Тебе это сейчас, ну просто необходимо! Давай, Родион, вваливайся!

Сказав это, я проследил, как моего товарища вели девчата, держа шатающегося вельможу под ручки. Я, кстати, себя пока чувствую нормальн… А, не! В парилке и меня нахлобучило ёршиком… Продолжаем веселье с отрывом!

Скворцы в моей голове сильно поскандалили с одинокой кукушкой. Они затеяли дебош, сопровождаемый шумом и ударом по крыше моего скворечника, очень похожий на ранний ремонт поехавшей кровли. Шифер ломается, а рубероид соскальзывает.

Пришлось открыть глаза и моментально закрыть их, так как перед глазами всё поплыло, обозначив единственно верную характеристику моему физическому и душевному состоянию…

ЭТО – ПОХМЕЛЬЕ!

Причём, обязательно с большой буквы и со всеми вытекающими последствиями. Типа таких, как тошнота и неистовое головокружение. Во рту всё пересохло. Я чувствую в полости такой амбре, что даже страшно становится. Прадед с дедом говорили про такое простецки, мол, пахер от вас, батенька, как сто кошек в рот насрали… Я почему-то с ними согласен.

Тьфу… Вот что за гадость-то такая случается после жизненных праздников? Это я риторику врубил, а сам аккуратно прощупал окружение на кровати. Кстати, это уже плюс, что я не где-то там отрубился. Ну и минус есть, причём жирный!

Я ни херища не помню о том, что творилось после посещения парилочки, и как я, горемыка счастливая, до кровати добирался. То, что я пребывал в эйфории радости… Х-м! Даже не сомневаюсь! Есть подозрение, что творил я абсолютно всё из запретного списка самого непотребного и развратного. И за это самое, из ряда вон выходящее, я буду краснеть до конца своей жизни…

Да, счас! Ага! Разбежались по полкам, и живо!

Дал я команду своим упадническим мыслям с зарождавшейся стыдливостью и сосредоточился на чувстве осязаемости кончиков пальцев и ладоней рук.

Ну… Не всё так плохо, хоть и непонятно пока что. Зато, это чертовски приятно!

Руки легли на безупречные попки двух чаровниц, спящих и не подающих признаков пробуждения. Погладил окружности – ноль реакции, хотя стоп… Одна из красавиц заворочалась.

– У-у-уф… Феликс, ну сколько можно? – зазвучал шёпот Марии. – Ненасытный…

И она повернулась, а я глаза открыл и кое-как поднялся на локтях, попутно осматривая комнатку с рваным балдахином над кроватью.

Ага… Часть его повязана вокруг Родиона, словно он римский Император. Э-ээм, правда спящий с раскрытым ртом, распластавшись на кресле и держа в руках бутылку с игристым.

Огляделся внимательнее. Ну да, а что я хотел? Все у нас валяются хаотично и беспорядочно спящими манекенами без остатков чувств. Кто где.

Я выпутался из хитросплетённых рук и ног чаровниц, пошатнулся, встав у кровати и схватился за остатки балдахина, с трудом удерживая в пространстве вертикальное положение своего тела.

Отыскал фужер на столике у кровати и очень обрадовался паре глотков живительной влаги рубинового напитка. Жадно выпил и направился к выходу в общий зал, где, вроде, стол накрывали…

Я наморщил память… Ну, да! И не один раз хозяйку гоняли за припасами вместе с девчатами, куртизанками, прекрасными и изобретательными до мужского счастья.

На спинке кресла я обнаружил белый махровый халат и надел его.

Что? Откуда тут махровые халаты, похожие на те, что в фешенебельных отелях выдают постояльцам? А! Да какая, собственно, мне сейчас разница? В моём-то растрёпанном состоянии утреннего аута. Но я не уверен, что утреннего, так как окон и часиков не наблюдаю.

Вышел в зал и отметил стол с остатками яств. Богато у нас магические гусары живут, как я посмотрю! Шиковать-то умеют! И один из них я…

Я взял кусок ароматной сдобы, и зачерпнул им солидную порцию красной икры. Положив получившийся бутер на блюдечко, я отыскал графин с крепчайшим и свободную посудину, типа бокала. Налил всклень и приготовился к процедуре лечения своего хренового состояния, но тут!

– Как спалось, господин Феликс? – голос хозяйки Виолетты раздался над моей головой, а её ладони легли мне на плечи. – Не против, если я присоединюсь? – скорее утвердила девушка, чем спросила.

– Я не вправе отказывать такой обаятельной особе, – улыбнулся я ей. – Может, позавтракать удастся, хотя есть риск непринятия пищи животами! – добавил я с ноткой шутливости.

Она обошла меня и отодвинула кресло. Затем грациозно села рядом и забацала на тарелочке микс из нарезки со сдобой. Следом красавица отыскала непочатую бутылку игристого и, открыв её, разлила по фужерам напиток.

– П-ф! Вот, право! Думается мне, что у такого кавалера как вы, господин Феликс, никаких подобных казусов не может случиться, – улыбнулась она и подняла свой фужер.

Я опрокинул в себя крепчайшее и запил игристым, а Виолетта заботливо поднесла мне бутербродик, для закуси, что я и сделал. Теплота пронеслась по телу и мне полегчало. Головокружение остановилось, и внутреннее состояние улучшилось настолько, что я смог концентрироваться хоть на чём-то.

– Благодарю, – я кивнул Виолетте и вдруг наткнулся взглядом на эмблему.

Собеседница тоже одета в махровый халатик с позолоченной вышивкой на груди. Мои глаза округлились, так как вокруг герба недвусмысленной формы таракана, красуется надпись. Дословно, читаю: «Таракашкин Рай».

Ну… Ну, Чукча… Ну… Эмоции меня захлестнули, накрыв с головой, но я сдержался и не отразил ничего во внешности и мимике.

– И спасибо за магический амулет, – она вытянула из разреза на груди занятную вещицу. – Правда, я так и не поняла, причём тут насекомое, – она поднесла медальон ближе к моим глазам. – Но всё равно, спасибо вашему скрытному другу.

Я посмотрел на кулончик, где в центре находится фигура таракана и вспотел. Однако, сказать ничего не смог, даже мысленно. Это провалом пахнет…

– Кстати, – продолжила Виолетта хитро прищурившись. – У вас, господин Феликс, действительно хорошая охрана! – продолжила она убивать меня новыми известиями.

– Уважаемая Виолетта, могу я услышать подробности из ваших прелестных уст? – вкрадчиво поинтересовался я и огляделся, как соучастник императорского переворота. – И ещё игристого, пожалуйста, – я поставил перед хозяйкой фужер, который она вмиг наполнила. – Благодарю! Итак, что там с охраной? – я постарался сыграть чисто праздное любопытство, мол, я и так всё знаю, но хочу ещё разок услышать от вас подробные детали, вдруг что-то, да упустил.

Виолетта наполнила и свой фужер. Мы чокнулись и выпили, не забыв закусить. Я воззрился на хозяйку, в душе ожидая шокирующих подробностей, но прежде, чем начать своё повествование, Виолетта создала микс из икры прямо в ложке.

Зачерпнув по солидной порции красных и чёрных икринок, она отправила полученное содержимое прямо в мой рот, и только тогда откинулась на спинку, создавая дополнительную интригу.

– Вы же помните, как предупредили меня о появлении ваших друзей? – начала она рассказ с уточняющего вопроса ко мне.

– Конечно! – не соврал я, так как этот момент прекрасно помню. – Но не хотите ли вы сказать, уважаемая Виолетта, что мои друзья появились так скоро? – деланно удивился я и самолично разлил нам спиртного.

– Ну… – она покачала ладонью в воздухе, изобразив что-то невнятное, типа, да и нет.

Я подал ей фужер и сам откинулся на спинку, приблизившись к ней, для удобства общения. Девушка положила свободную руку мне на бедро и легонько сжала, передавая импульс спокойствия и необоснованности предчувствия какого-то скандала.

Мне ничего не осталось, кроме как принять её положительной настрой и слегка умерить свой пыл предвкушения расправы над двумя оболтусами.

– Я жду интереснейшего рассказа, – приободрил я девушку.

– Да, они появились, – довела она до меня уже очевидное. – Правда, я в толк не возьму, почему они тут оказались, – она изобразила неуверенность в выражении. – Я же помню, что все двери закрывала, – добавила Виолетта и поставила пустой фужер на стол. – Но это неважно, так как оба господина нам понравились, по-своему, конечно. Я никогда не думала, что в своей жизни встречу горного отшельника с молотом и секирой, и в начищенных доспехах боевого мага подземного мира, – убила она меня продолжением. – Однако, второй господин произвёл впечатление молчуна, и очень голодного человека, – это она явно про Чукчу. – Всё время сидел в плаще, и скрывал своё лицо… Ах! – посетовала она и деланно всплеснула рукой. – Но зато аппетит у него какой! – восхитилась хозяйка. – Позавидовать можно!

Я точно опознал и Чукчу и Калигулу, однако информация о его наряде праздничном меня реально удивила. Он кто вообще такой? Или это маскировка у дедушки такая?

– И что же произошло? – поторопил я хозяйку, сочтя вступление затянувшимся.

– П-ф! Да всё как обычно, – она пожала плечами, имея ввиду что-то ежедневно случающееся в её жизни.

– И всё же? – проявил я настойчивость и чуть приобнял потупившуюся в столешницу собеседницу. – Я же не здешний, – высказал я весомый аргумент своего интереса. – не знаком с бытом местного населения Порубежья!

Девушка вздохнула, налила себе рюмку крепчайшего и одним махом осушила её. Затем она отломила немного сдобы, и просто занюхала им выпитое, словно не девушка, а мужик.

– По заведённому и привычному для нас обыкновению, – начала она с печалью в томных глазах. – В двери снаружи стали ломиться скучающие вольники, нищебродие местное, расквартированное на постой, – поделилась она обыденным событием. – Они давно прогуляли всё в тавернах и харчевнях города, а теперь вспоминают о девушках, стоящих непозволительно дорого, – продолжила она чуть веселее. – Они стали стучать и кричать неистово, ругаться оскорбительно некрасиво, э-эх… – она вздохнула и снова наполнила нашу посуду игристы. – Уподобились невоспитанным крестьянам, да умалишённым в пьяном угаре. Ваши друзья, э-эм, – она приложила кокетливо пальчик к губкам. – М-да, они вдруг услышали сиё непотребство, и очень, ну, очень расстроились! Можно сказать, что господа испытали крайнее недовольство произошедшим, и пошли принимать соответствующие меры… Хи-их, – она прыснула в кулачок. – Выпьем, господин Феликс? – Виолетта подняла вверх фужер.

– А то? – я и сам давно созрел до игристого, так как смог представить себе меры Элементаля с Фамильяром, которые они приняли для наведения порядка.

Кабзда нарушителям… В моей голове возникло реалистичное предположение… Мы выпили, и я приготовился слушать историю дальше, подбодрив хозяйку красноречивым взглядом человека, вопрошающего о пикантных подробностях происшествия.

– Вы же помните, господин Феликс, что мы слегка задержались с икрой, – вновь прозвучал уточняющий вопрос от хозяйки.

– Было что-то такое, – я не стал сознаваться, что не помню ничего из происходящего после посещения парилки. – Д-да… Естественно помню!

– Э-ээ… – она покачала головой. – Это мы не просто так задержались, – выражение её лица наполнились грустью, но озорство в глазах выдало её радость. – Мы с мастерицами забеспокоились долгой отлучкой ваших друзей, ведь икру мне доставили и занесли всё с чёрного хода, что под городом проходит и под домами на соседнюю улицу, – пояснила Виолетта, выразив мне доверие и не боясь раскрыть для меня некоторые свои секреты. – И мы отправились к главному входу. Оделись по-быстрому, ведь на улице стужа несусветная и, поднявшись в приёмную комнату, вышли в открытые настежь двери. Где такое увидели! – она прикрыло лицо ладошками. – Ой!

– Ну же, Виолеточка, ласковая хозяюшка, что там такое? – я мысленно озадачился несколькими комплектами свечек, которые придётся ставить светлым богам за упокой безвременно почивших бедолаг.

– Там – ступени крыльца парадного входа! – озадачила она меня неправильностью продолжения.

Я удивился, ведь рассчитывал услышать подробности кровавой расправы…

– Мраморное крыльцо из чёрных и светлых сортов сделанное, – продолжила хозяйка восхищаться. – Великолепного, искусного тёса мастеров, старателей и работы великих архитекторов, коих и не сыскать, поди ж ты, на просторах великой Империи. Да и улочка вымощена в обе стороны в аккурат перед зданием, э-ээ, – тут она покосилась на меня, чуть склонив голову. – Вы разве не давали такую команду?

– Давал, – ляпнул я автоматом, так как о другом голова болит. – А что там с дебоширами-то? – напомнил я о причине их выхода из здания.

– П-ф-ф! Да ну вас, господин Феликс! Всё с ними нормально, – отмахнулась Виолетта, всплеснув руками и затем осушила фужер. – Выпейте!

Я послушался, исполнив её наказ словно сомнамбула, занятый сбором мыслей в кучу. Ничего не понимаю из её повествования! Ё-моё! Я вдруг отчётливо вспомнил, что мы с Родионом ввалились в двери одноэтажного деревянного дома, стоящего на окраинной улице города…

– Торчат себе в камне, ногами дрыгают и орут из-под земли, супостаты наказанные, – продолжила Виолетта голосом безразличия. – Помощь зовут, да и молят о прощении. Ну вот и поделом им, невоспитанным сквернословам. А дом мой – весь каменный, и в два этажа вдруг стал, – добавила она с восхищением в интонации. – Надпись имеется с названием, с таким же гербом, как на махор… Михеров… Тьфу-ты, вот говорил же ваш друг название материала заморского…

– Махрового… – подсказал я отрешённым голосом.

– Да, из него, – она погладила своё одеяние и посмотрела на меня с благодарностью. – И с таким вот, гербом и надписью, – она дотронулась до груди.

– Угу… – я так и продолжаю сидеть озадаченно.

– Ну, собственно, там дальше на улице-то начал народ собираться, – сказала обидчиво Виолетта. – Ваши друзья внутрь забежали, а я ещё раз фасад осмотрела. Красивый такой, столичного качества… – она погрустнела. – Ну и мы заперлись. Да и никто не ломился к нам больше. Даже Жандармы с патрулями не беспокоили ни капельки… А здание моё…

– Таким и останется, Виолетта, – я понял, что она боится возврата к прежнему домику её новых владений. – Это подарок вам… А что потом было? – я вдруг забеспокоился о продолжении праздника, которого не припоминаю в деталях.

Да и без деталей – не припоминаю ничего… Вот же где! А!

Портьера открылась и к нам вышли Мария с Жаннет и Фаиной.

– Ох! – вздохнули кудесницы любви и райских наслаждений, надевая халаты и рассаживаясь за столом.

– Как всё прекрасно прошло! – Мария чуть в ладоши не захлопала. – Жаль, что завтра, али послезавтра, ваш эшелон убывает далее, – поразила она меня знанием расписания, на минуточку изменившегося тысячу раз.

– Погуляли бы ещё! – добавила Фаина и оглянулась на комнату с рваным балдахином. – Господин Родион ещё спит, – посетовала она. – Умаялся, бедняжка, зато как играл роль великого диктатора! – она хитро закатила глазки, а я, вообще-то, даже застеснялся, представляя правила этой игры.

Я проявил внимание и позаботился о девчатах, наполнив им посуду игристым, а они поухаживали за мной в три пары рук, готовя закуску из нарезки и бутербродики с икрой. Мы выпили сразу по две рюмки крепчайшего и только после этого приступили к игристому. Оно лучше к беседе располагает, что все восприняли, как единое мнение.

– Вот что я хочу доложить вам, господин Феликс, – хозяйка встала и приняла позу почтения. – Это заявление от лица глав нашего клана, – Виолетта стала серьёзной и строгой дамой, что для меня явилось полной неожиданностью.

Я инстинктивно поднялся со своего места, расценив ситуацию, как начало чего-то важного. И я ни грамма не думаю, что могу ошибаться, глядя на эту девушку.

– Наши главы со всей Руссии благодарят вас за защиту, – она поклонилась. – В частности за защиту моего дома и за амулет вызова помощи, – хозяйка ещё раз продемонстрировала кулон, с изображением золотого таракана в главной роли. – Заверяем Вас, что пользование будет только в самых крайних случаях.

Я тоже поклонился даже не предполагая, куда я с пьяна вляпался. Или куда вляпали меня залётчики магические.

Девушка села и улыбнулась, дав мне понять, что официальные благодарности завершились и можно присесть и шарахнуть по стопочке крепенького, что мы и сделали.

– Кстати, доход от второго этажа, – Виолетта хитро прищурилась и улыбнулась. – Наши главы подумывают разделить поровну с вами, господин Феликс! – обрадовала она меня.

– Ура! Ура! Ура! – воскликнули девчата и захлопали в ладоши.

– Думаю, что ресторация, как вы назвали таверну на втором этаже, будет иметь невероятный успех у богатых аристократов, – высказала хозяйка предложение, на манер провозглашения тоста. – Особенно э-эмм, – Виолетта наморщилась. – Стр… Стриптиз-зал и карка… Кара-о-ке! Фух! Ну и названия у вас, господин Феликс! – высказалась она и помотала головой. – Надо учить, вместе с кордебалетом, что девушки вчера освоили…

Я снова впал в ступор, машинально опрокинув в себя очередную рюмку крепчайшего, и зачерпнув ложкой икру, проглотил её не жуя. Тут я опустил взгляд на пол и… и увидел незнакомые ноги в сапогах.

– А там у нас кто? – я проговорил вопрос таким тоном, что произносят приговорённые к казни, при оглашении последнего слова.

– Ах это? – отмахнулась Виолетта. – Это ваш подчинённый. Ну тот, что маленьким был рядом с огромным. Пришли позавчера, быстренько выпили. Потом ушли, и этот вернулся усталым каким-то, но с саквояжем. Уснул… – пояснила она, а я понял, что это Сивый.

Какого чёрта он-то тут делает, да и как нас отыскал? М-да…

– Вот что, девушки, – я приобнял хозяйку и Марию, сидящих по бокам от меня. – Давайте-ка выпьем!

– П-с! П-сс… – Сивый привлёк внимание Барри и мотнул головой в сторону закутка с умывальником.

Здоровяк оторвался от своей порции свежайшей зайчатины и глянул на старшего ватажника. Сивый приложил палец к губам и жестом заговорщика указал на дверь.

Барри кивнул и стал подниматься с места, что не осталось без внимания Ефима.

– Какие-то секреты у вас родилися? – старый вояка подкрутил ус и глянул на Сивого с пониманием. – К-хем-м, м-да. Негоже мыслить что-то, да супротив воли господина Феликса, – добавил Ефим предупреждение. – Али у вас другого рода нужда к секретам возникла-то? Вы, Остапий, не думайте, что за князя Великого никто не вступится-то, из простецкого-то люда… Чревато таковое заблуждение, ой, как чревато последствиями мести лютой.

– Свят-свят, я чай не окаянный какой-то! Да я, да за благодетеля своего… да я и сам кого хош… Да на лоскуты и ремни казённыя пораспущу! – Сивый отпрянул от солдата и выставил ладони, мол, да такие мысли и рядом не пролетали. – Наоборот, – Остапий приблизился к Ефиму и перешёл на шёпот. – Беспокойство у меня, нешутошное, да-а-а… Пропали оне, в аккурат, с молодым аристократом-то, председательствующим на собрании общественности девиц и господ Благородных Рунных Магов, – он пояснил причину, покосившись на шумную компанию гуляющей молодёжи.

Сидящие за столом аристократы подняли вверх разномастную посуду, наполненную крепчайшим и провозгласили очередной тост, за будущие победы в кровавых баталиях на границах с тёмными землями Прихребетья. Господа и дамы так увлеклись, что не придали значения долгому отсутствию двоих своих товарищей.

Да и толчея наметилась большая, когда дело до танцев дошло. Довольные лица молодёжи наблюдаются сплошь и рядом. Беззаботные они все стали этой ночью, полной веселья и удовольствия от общения.

Ну и радость с гордостью родовитые призывники испытывают, так как впервые, в этом вагоне и вообще в общественной жизни людей благородных, вышел в свет совместный документ. Постановление, составленное и подписанное уважаемыми представителями поколения молодой знати двух непримиримых сообществ. Мужского и женского. Которые постоянно спорили и боролись друг с другом в повседневной жизни и делах аристократических.

А тут – совместный документ невообразимого веса и авторитета, способный заставить прислушиваться представителей любых сообществ великой Империи. Как государственных, так и военных, и даже иной магистрат.

Эти представители молодого поколения благородных дворян, потомственных магов, обсудили и подписали очень весомый документ. Так что, получился отличный повод для проявления радости и величайшего удовлетворения всех собравшихся, с какой стороны ни смотри.

Тук-тук-тук… Тук-тук, тук…

В створку двери вагона тихонечко постучали с улицы. Ефим с Остапием быстренько отстранились друг от друга, и старый солдат поднялся с лежанки, как старший в этом вагоне.

– Я взгляну, кого там стужей намело, – пояснил он, вставая.

– Ежели что, я с тобою, – заявил Сивый. – Коли нет возражения, – добавил он и дождался кивка от старого солдата.

Музыка стихла и молодые аристократы проследили за тем, как Ефим и Сивый отодвинули створку и выглянули наружу.

К ним присоединились Элеонора и ещё какой-то парень из благородных гостей, среагировавшие быстрее остальных присутствующих. Ну, или просто по элементарной причине большей трезвости, по сравнению с гуляющей молодёжью.

– Дед Ефим, Остапий, – обратилась к ним Элеонора, очень обеспокоенно. – Мне Сверп заряжать? А-нн нет, по-моему, это по поводу результатов собрания кто-то пришёл, не правда ли? Ну, кто там? А? Дед Ефим?

– Есть дума такая, раз там Илья Никанорыч, один-одинёшенек дожидается, без сопровождения и соглядатаев нечаянных, – Ефим назвал ей личность визитёра с некоторыми подробностями мимолётного наблюдения за заснеженным окружением снаружи вагона. – Пойдёмте, госпожа Элеонора, да и вы, молодой барин, тоже собирайтесь. Ох, чую я, что разговор особой важности намечается, так что и свою бумагу с печатями сургучовыми прихватите, над которою баре все вместе так долго старалися…

– Всё с собой! – Элеонора ухмыльнулась. – Такими документами не разбрасываются, и без надлежащего присмотра надлежащего не оставляют!

– Вот и славненько, вот и славненько, – удовлетворённо произнёс Ефим, повторяя, и открыл дверь одной из своих бытовок. – Чуйка у меня, что разговор сурьёзный намечается. Ох, чуйка не обманывает, – добавил он, покачивая головой. – Одевайтеся, студёно там нынче-то.

Сопровождаемые заинтересованными взглядами, они накинули на плечи тулупы, поданные старым солдатом. А после короткого перекидывания парочкой фраз с подпоручиком Воронцовым, терпеливо ожидавшим их снаружи, все четверо выпрыгнули из теплушки и исчезли в сумерках и холоде ночи.

Оставшийся в теплушке Барри подал знак родовитым господам с дамами, призывающий к продолжению праздника и задвинул за вышедшими створку двери вагона.

Ну, а уже тем молодым джентльменам и леди, которые начали проявлять беспокойство, здоровяк продемонстрировал своим невозмутимым видом образец полного спокойствия и уверенности в хорошее.

Ребята, мол, да ничего там такого страшного не происходит, продолжайте гулять и веселиться, и всё там под контролем… Да и всё в этаком, да таком роде.

И молодые вельможи ему поверили, причём, абсолютно и безоговорочно. А куда им деваться, коль такой Бармалей господам благородным искренне улыбается? Правильно – некуда деваться! Только лишь верить ему…

Комендант призывников эшелона терпеливо дождался молодых господ, сопровождаемых Ефимом и ещё одним человеком, которого подпоручик ещё не встречал. Илье Никанорычу не составило труда догадаться о том, что это вероятный претендент в инспекторы, о котором упоминал молодой князь Рюрик.

Проследив за тем, как створка двери вагона задвинулась за спрыгнувшими, подпоручик жестом попросил всех подойти к себе. Выбрав место для ведения срочных переговоров между вагонами, собравшиеся господа сосредоточились и приготовились к важному диалогу.

– Представьте мне уважаемого господина, Ефим, – обратился подпоручик к старому солдату, решив начать со знакомства.

– Остапий, – старый вояка назвал Сивого по имени. – Это тот человек, что давненько знаком с господином Феликсом, – пояснил он.

– Илья Никанорыч Воронцов, – назвался комендант. – Нет нужды разводить долгие вступления, посему я перейду сразу к делу? – скорее утвердил, чем попросил подпоручик.

– Так будет правильнее, – Элеонора Врангель подтвердила готовность за всех.

Господа приблизились друг к другу, прежде чем продолжить. Комендант ещё раз смерил Сивого изучающим взглядом и кивнул своим мыслям, видимо соглашаясь с каким-то выводом.

Что ни говори, а личность Остапия обладает заметным и неповторимым колоритом, так как род его деятельности наложил определённый отпечаток. Причём, как на внешность, так и на манеру держаться, что бросается в глаза.

– Кстати, Ефим, а где сам господин Феликс? – поинтересовался подпоручик.

Все переглянулись, гадая над ответом, ввиду исчезновения друзей.

– Так, гуляют же баре, – Остапий быстро нашёлся с пояснением, и развёл руками. – Отдыхают культурно, – он махнул в сторону теплушки.

– Да-а, ведь же последние денёчки у господ осталися, Илья Никанорыч, – закивал Ефим поддерживая версию Сивого. – Перед службой-то, да жизнью казённай в армии имперской-то, – намекнул он на необходимости отдыха Феликса.

Комендант переступил с ноги на ногу и задумался, вспоминая своё прошлое.

– Ну хорошо, пусть продолжают, – кивнул Илья Никанорыч и улыбнулся с пониманием во взгляде. – Не будем его отвлекать, раз уж такая оказия, – добавил он. – Надеюсь, что господин Феликс выполнил некоторое обещание, данное мне не далее, как вечером? Хотя, что я спрашиваю, раз вы здесь, – поправился он и замер в ожидании ответа.

Элеонора вытащила из-под тулупа официальную бумагу и протянула её коменданту.

– Тут сделано больше, чем вы рассчитывали, – пояснила она, наблюдая как подпоручик разворачивает документ. – Дело оказалось интересным и особенно важным для всех.

– Х-мм?! – брови Ильи Никанорыча непроизвольно пошли вверх, когда он ознакомился с первыми строчками общепринятого постановления. – Не дурно, не дурно, – закивал комендант.

Тут он дошёл до изучения подписей и выражение величайшего удовлетворения отразилось в его мимике.

Он улыбнулся своим мыслям, ещё раз кивнул и аккуратно сложил бумагу, прежде чем она исчезла в его кармане.

– Всё правильно составлено, и это гораздо большее, чем я ожидал увидеть! – ещё раз подтвердил он согласие с княгиней Врангель и уважительно посмотрел на остальных. – Вы безусловно правы.

Элеонора поправила тулуп и подняла воротник, укрываясь от ветра. Вокруг назревало ухудшение погоды, и первые порывы ветра сказали о приближающемся ненастье с метелью.

– Итак, господа, а где второй кандидат в инспекторы от состава призывников? – поинтересовался Воронцов.

– Дык, догляд ведёт, – пожал плечами Ефим. – Господа-то гуляют, а остальныя могут и истолковать их неправильно. А ну, как начнут в гости напрашиваться…

– И то верно, – согласился комендант. – В таком случае, перейдём к делу, господа! Я вот что скажу, – подпоручик оставил вопросы и перешёл к главному, понизив голос и осмотрев пространство вдоль состава в обе стороны. – Слушайте, да внимательно! Мыслил я отложить дело это, особой важности, на утро, но случилась такая оказия, что затягивать-то и нет возможности, – проговорил он вступление.

Собравшиеся отнеслись с пониманием важности разговора и ещё больше сосредоточились, а подпоручик вытащил из внутреннего кармана две другие бумаги.

– Я не стал дожидаться и составил приказ! Время поджимает, и я уже подготовил две доверительные грамоты для независимых инспекторов, подотчётных лишь Собранию Благородного Общества Магов Вольников, – продолжил Илья Никанорыч. – Тут всё сказано о двух господах, чьи имена вы впишите сами. Говорится о присвоении им особого статуса ответственных лиц, наделённых определёнными полномочиями, – он протянул грамоту Ефиму, как старшему по вагону, и вынул два амулета на малахитовых цепочках. – Вот и амулеты, подтверждающие вышесказанное, кои носить с собой вы будете обязаны, во избежание всяких недоразумений. Ну, и пропуск это, чтобы патрули не беспокоили, и вопросов никто не задавал, – комендант подал артефакты Сивому, как одному из будущих полномочных представителей.

– Благодарствую, – ватажник быстро спрятал драгоценность в карман. – Это весьма пользительные вещицы.

– Именно! – комендант поднял вверх указательный палец. – Даже защита имеется от примитивных средств нападения, – добавил он с гордостью. – Самолично в комендатуре выпросил. Так что, пользуйтесь… Э-мм… А вот спешка моя обоснованная, – подпоручик вернулся к пояснению момента срочности решения. – Получили сегодня наши интендантские денежные средства, что на покупку довольствия призывникам полагаются. Думаю я, что нужно уже начинать действовать, коли несоответствия выискивать решились, да и другие какие дела лихие выявлять созрела необходимость. Кто его знает, когда очередные закупки станутся.

Сивый невольно улыбнулся, но его улыбка была похожа скорее на оскал, что привлекло внимание коменданта. Он даже отшатнулся и вдруг повеселел, понимая, что этот человек уже и план составил в голове, и готов нарушить все предписания, и сдерживаться не собирается в решении проблемы.

Это понравилось Илье Никанорычу. Вдруг он спохватился и заозирался…

– От же, а! Ну, что ж я за растерянная тетеря! – хлопнул он себя по ноге. – Чуть-чуть не забыл!

Подпоручик резко развернулся и вышел на ветер из их закутка между вагонов, а вернулся уже со свёртком. Отряхнул с него снег и опять протянул всё Сивому.

– Вот вам, Остапий, офицерские накидки, – сопроводил он действие пояснением. – Пригодятся! Да и меньше желающих будет к вам приближаться, потому как специфичные эти накидки. Без знаков различия, – тут он приосанился. – Разведка оные носит, вольнонаёмных боевых магов, – огорошил он всех страшным дефицитом и редкостью.

– А вот за это вам особливая благодарность, – восхитился Сивый и прижал свёрток к себе. – Это совсем другой расклад получается! – добавил он под восторженными взглядами всех присутствующих.

– Да, а как действовать-то собираетесь? – небрежно спросил подпоручик.

Сивый создал ещё одну хищную улыбку, страшнее прежней, и глянул на коменданта столь красноречиво, что Илье Никанорычу расхотелось слышать ответ.

– Понимаю-понимаю! – подпоручик выставил ладони в жесте идущего на попятную. – Нет нужды говорить, всё и так ясно. Только прошу вас, не переусердствуйте, – добавил он с опаской. – Просто выявите и предоставьте неопровержимые доказательства нарушений, али махинаций с закупками, – подытожил он. – Ну, что же, не смею вас боле задерживать, господа, – он пожал всем руки, и поклонился Элеоноре. – Госпожа! – подпоручик прикоснулся губами к её руке. – Жду известий!

С этими словами комендант развернулся и направился к голове эшелона, где находятся офицерские вагоны.

Товарищи проводили его взглядами, и Ефим стукнул три раза в створку теплушки, которая моментально открылась. Сильные руки Барри втянули каждого внутрь, а метель снаружи набрала свою силу.

Группа вернувшихся переговорщиков скинула тулупы и уединилась на лежанке Ефима. Гуляющие лишь отметили их прибытие короткими взглядами. Подняв кружки и провозглашая незамысловатые тосты, призывники продолжили гуляние с танцами, дав возможность товарищам слегка посекретничать.

– Ну, как? – Барри воззрился на довольных товарищей.

– А задачу-то вам Феликс так и не удосужился поставить-то, – неуверенно пробормотал Ефим.

– Придётся пригнуть, прибежать… Тьфу ты! Прибегнуть! К, и-м-про-виза-ци-ии! Вот! – парировал Барри.

– Операция начинается, – Остапий потёр руки и вручил здоровяку подарки от коменданта. – Только вот у нас нет подобающего оружия, – спохватился Остапий, покосившись на рукоять своего револьвера. – Это э-ээ, да так-себе… Пугач, – пояснил он Ефиму, удивлённому такому заявлению. – Как вы думаете, господа, – продолжил ватажник. – Господин Феликс сильно будет ругаться, если мы возьмём парочку его револьверов?

– Э-эм… – покачала головой Элеонора. – Не думаю, что это разойдётся с его планами, раз уж он выступил инициатором этого дела. А что?

– Дык, когда я влетел в загон его боевого коня, – Сивый наморщил лоб, вспоминая детали операции своего вызволения. – То сшиб кое-что. Там я увидел несколько интересных револьверчиков, с очень толстыми нахлобучками на стволах. Д-да, – он прикрыл глаза и кивнул. – Наверняка, это что-то для устрашения и усиления психичного действия. Там их четыре вроде было, так что мы возьмём два! – сделал он смелое заявление и поднялся.

Ефим отвернулся и ухмыльнулся, сдержав порыв к смеху.

– Ну-ну, – произнёс он с улыбкой и сомнением во взгляде. – А в расчёт его Братана вы, господа, не принимаете? Там конь свирепый, да преданный дюже…

– Мы с ним договоримся, тем более, он меня спас! – сказал Сивый решительным тоном, исключающим все сомнения по этому поводу. – Ждите меня! Я сейчас!

С этими словами он вновь накинул тулуп и вышел в тамбур вагона.

– Госпожа Элеонора, – Ефим перевёл внимание с закрывшейся двери на молодую княгиню. – Сдаётся мне, что нужно готовить лечебные амулеты, и пора доставать ваши бинты…

Сивый покинул теплушку, оставив молодых дворян и Ефима в сильном удивлении, а скорее, в неверии лёгкого решения проблемы с вооружением. Братан ведь!

Он остановился в тамбуре, прямо перед входной дверью конного вагона и ухмыльнулся, думая о своей прозорливости. Не забыл и мысленно похвалить себя за смекалку.

Ведь дело показалось ему простеньким, сперва-то!

Ватажник подумал, всё взвесил, да и решил банально ублажить строптивого коня своего благодетеля. А ежели говорить конкретнее, то Сивый предпочёл договориться со злой и лохматой лошадью господина Феликса.

Конечно же, абсолютно все уже наслышаны о невероятном характере Братана, как окрестил его Великий князь Рюрик. Так что, Остапий серьёзно подготовился.

Ну… Как смог, естественно, и на что хватило фантазии у бандитствующего элемента, вставшего на защиту интересов призывников!

Слыханное ли дело? Ведь Сивый, с подачи молодого князя, умудрился в одночасье стать армейским авторитетом. Ещё и с весомыми полномочиями с почти что напрочь развязанными руками. И подкреплено всё негласным карт-бланшем. Таким вот, своеобразным разрешением к любым действиям, данным комендатурой и подпоручиком Воронцовым, Ильёй Никанорычем, лично!

Одним словом – руки-то ему развязали, да и амулеты вручили, а вот оружие забыли предоставить-то. Но оно есть у господина Феликса!

И как быть? Правильно – можно его позаимствовать во временное пользование для ответственного дела, и у того же Великого князя Рюрика, Феликса Игоревича!

Воодушевившись, Сивый вошёл в конюший вагон… И…

… К возвращению Остапия готовились…

Элеонора вняла предупреждению Ефима и сходила за крохотным саквояжем, где у княгини хранились средства первой помощи в походных условиях. Несколько лечебных артефактов, полоски ткани для перевязки и разные флакончики с магическими зельями.

Остапий отсутствовал около получаса, в общей сложности, а когда новоиспечённый инспектор появился на пороге теплушки, то сразу приковал всеобщее внимание. Друзья, ожидавшие его, несказанно удивились и было чему.

Ватажник гордо выставил ладонь в жесте, призывающим повременить с вопросами и изящным движением продемонстрировал револьверы, с толстенькими наствольными трубками. А, исполнив это, он воззрился на товарищей, мол, ну, как я вам?

– К-х, кх-м! – Ефим подкрутил ус и вскинул бровь, отреагировав первым. – Вижу-вижу, что вы, уважаемый Остапий, с удачею к нам возвернулись-то, – высказал он очевидное с нотками похвалы в голосе. – Однако ж, что-то да пошло не в ту стезю, поначалу-то в переговорах с конём? – добавил он замечание, осмотрев одежду на спине Сивого, когда тот прошёл рядом и уселся на лежанку.

Ватажник откинулся на стенку вагона и облегчённо выдохнул.

– Фу-хх… Ну, коли уж я утаить не могу, то расскажу, как всё происходило-то, – начал он, отметив ухмыляющиеся лица.

– Господин Остапий, а что у вас со спиной? Хи-м! – прыснула в кулачок Элеонора.

Сивый нервно заложил руку за спину, в попытке отыскать и пощупать полученный урон для его оценки. Предсказуемо не смог дотянуться, из-за неудобства расположения дыры, и при этом чуть не выронил револьверы, добытые с неким трудом.

– И об этом, я тоже поведаю, – не смутился Сивый и положил добытые револьверы себе на колени. – Минутку терпения и… Э-мм… Это, Барри, подай-ка мне кружечку с игристым, будь милостив, – он протянул руку к партнёру и другу. – Благодарствую!

Приняв поданный напиток из рук здоровяка, Остапий окинул взглядом вагон с культурно отдыхающей молодёжью, принявшей его возвращение обыденно. Ведь они не были в курсе деталей его выхода из теплушки.

Гордый ватажник залпом выпил всё содержимое кружки, крякнул удовлетворительно и приготовился к рассказу о преодолённых терниях на своём пути к вожделенному вооружению Феликса.

– Поговаривали как-то, м-да, люди, умудрённые жизненным опытом, – начал он слегка издалека, и очень серьёзным тоном. – Да-а… Поговаривали они о вкусовых предпочтениях лошадей, у коих характер скверный. Так вот, из-за жизни нервной, с риском военным связанной, любят лошадки расслабиться. Угу! Почитай, как люди прямо, – сделал он заявление, больше похожее на застольную байку или шутку.

– Интересно, а где же вы слышали такое? – не удержался Ефим от сарказма, так как почти догадался куда клонит Сивый. – Сдаётся мне, что шутку злую над вами учинили, рассказчики-то…

– Да не! – отмахнулся ватажник, состряпав выражение отрицания самой такой мысли. – Умудрённые же люди-то рассказ вели, – парировал он. – Авторитетные сидельц… – Сивый осёкся и дёрнул рукой, желая прикрыть рот, но быстро поправился. – Сидели мы, как-то, э-ээ, в харчевне одной, за жизнь разговоры разговаривали. Ну вот, Ефим, ну не перебивайте же, – эмоционально попросил он старого солдата.

Дед Ефим внял его просьбе и организовал всем ещё по порции игристого, что было воспринято с радостью. Да и слушать продолжение гораздо интереснее, когда есть чем поддержать настроение.

– Продолжай, мил человек, продолжай, – подбодрил Ефим Сивого, похлопав по плечу. – Не стану боле отвлекать-то, да от задушевного-то.

– Н-да, так вот, – ватажник глянул на солдата с одновременным кивком благодарности. – Промелькнуло тогда популярное средство для снятия стресса лошадиного… Э-ээ… Конного… – он понял, что не очень ясно выразился и попытался поправиться.

Претерпев неудачу в своём рвении ясного изложения, Сивый махнул рукой.

– Ну, вы поняли, – высказал он и глянул выжидаючи на господ и Барри.

– Поняли, всё мы поняли, – подыграла ему Элеонора, едва сдерживая порыв смеха.

– И надо-то, всего-то-навсего, хлебушек смочить напитком благородным! – огорошил всех Остапий. – Да и угостить коника! Чево я и исполнил со всем старанием, прежде чем войти в конюший вагон, да и к стойлу Братанскому приблизиться… Э значится… – перешёл он к изложению деталей сложнейшей операции.

– И-и-и? – хором отреагировали благодарные слушатели.

– И нет там никого! – Сивый создал выражение изумления. – Я и прошёл в стойло-то, – пояснил он свои дальнейшие действия. – А вот когда взялся за вещи-то, ну… Нашего благодетеля, господина-то, Феликса, то по-первости очень ошибся с выбором поклажи, – Остапий расстроено пожал плечами. – Схватил я странный свёрток, а интересно же, что тама. Взял, да и сунул руку-то! Как вдруг! – он продемонстрировал красную ладонь. – Ошпарило меня дюже сильно книжицей странной, со знаками замысловатыми на кожаном окладе с застёжкою. И как я только с испуга отшатнулся, то… – ватажник сыграл лютую досаду красочной пантомимой. – То ноженьки мои вверх взлетели и опору-то потеряли. Дыхание злое я услышал, и что-то меня трясонуло, впридачу-то… – он остановился в повествовании и уставился в пол, вспоминая нелицеприятные детали.

Друзья уже откровенно заулыбались, а Элеонора плотно прикрыла рот ладонью, будучи не в силах унять приступ хохота.

– А дальше? Дальше то, что? – выдавила из себя вопрос молодая княгиня.

– Повезло мне, – созрел с продолжением Сивый. – Не подвели рассказчики авторитетные! – состряпал он наставительное выражение персонально для Ефима, не верящего и сомнение высказавшего в самом начале рассказа.

– Ну-у-у? – поддержал повествующего Ефим.

– Ну, я ж сразу, так мол и так, – Остапий не заставил всех ждать. – Мне револьверы спонадобились, дабы задачу выполнить, что его хозяин поставил давеча, – продолжил ватажник. – Я сразу был поставлен на место, да и вынюхан весь, пока конь не обнаружил хлебушек. А уж опосля-то, мы с ним выпили, закусили, чем светлый послал. Он мне объяснил где револьверы схоронены и отпустил, – завершил Сивый краткий рассказ.

Слушатели переглянулись, показывая всем своим видом некоторые сомнения.

– И всё? Вот так запросто Братан оружие тебе отдал? – переспросила Элеонора.

– Ну, не совсем просто, – снизошёл до подробностей Сивый. – Поспрашал меня малость. Предупредил копытом, что если вру, то… – он сложил правую руку в кулак и ударил им по левой ладони. – Смятку организует. Потом он просился со мной, чтобы сыскать своего хозяина… Да-а… Я ж ему объяснил, что нет его по причине отсутствия неясного… В общем, так как-то, – закончил Остапий и показал своим видом, что это была последняя информация.

Друзья отнеслись с пониманием к его истории и не стали пытать относительно более точных подробностей. Да и оружие есть теперь.

– Хорошо, что вы, господин Остапий, офицерскую накидку не надели, – подметила Элеонора важную деталь. – И в пиджаке были, том, что Феликс вам для праздника выделил. А не то… Ну, да ладно, – она отмахнулась. – А сейчас что делать-то будете? – перешла она на деловой тон.

– Да, господа, – Ефим глянул на обоих ватажников. – Поручение общее, оно, конечно, важное! Однако, и господина Феликса отыскать надобно. Неровён час, как попал в беду окаянную, господин-то наш? – выдал старый вояка обоснованное опасение.

Тут разговор полностью утратил нотки веселья и все сосредоточились на Сивом, который потеребил висок, выражая бурную мыследеятельность. Ватажник ещё выпил, прежде чем разродиться с ответом.

– План таков имеется, – кивнул он своим мыслям. – Выдвинемся мы с Барри скоренько, коли искать надобно господина Феликса. Думается мне, что он в городе, – выдал он первую и единственную версию. – Однако, и о задании забывать не с руки, – Сивый поднял вверх указательный палец для акцента.

– Правильный ход мыслей, – подтвердил своё согласие Ефим.

– Что-нибудь ещё понадобится, ну, для поисков и вообще? – озадачилась Элеонора.

Сивый задумался, но ненадолго.

– Дык, это… Особливо-то, да ничего и не нужно, такого, – начал он неуверенно и испытывая стеснение, глядя на девушку. – Можа, денежек немного, для расходов случайных, – он глянул на княгиню с надеждой. – Нет-нет! – Сивый выставил руки. – Вы, госпожа, ничего такого не подумайте, – заявил он искренне оправдываясь. – Это с возвратом, с обязательным.

Княгиня Врангель отыскала кошель, расшитый золотыми нитями и украшенный симпатичным вензелем. Достала из него несколько монет и протянула Остапию.

– С этим проблем пока нет, – пояснила она. – Тут около трёх рублей, полновесных. Должно вам хватить на расходы случайные, ведь всё может быть, – добавила она с пониманием ситуации. – Вдруг молодой князь в харчевне или на постоялом дворе…

– Благодарствую, госпожа, благодарствую, – Сивый принял деньги с почтением. – И ещё есть закавыка одна, – он перевёл взгляд на Ефима, пряча монеты в карман. – Мы не знаем ни имён интендантских, ни того, как оные супостаты выглядят. Дед Ефим, описать бы господ… Ну, и вообще, сказ о них понадобится!

Старый солдат задумался.

– Оно, конечно, – Барри взял слово. – Сподручнее нам с раннего утреца за ними догляд скрытный организовать, но нам ещё благодетеля сыскивать, – пояснил он важный момент, наливая в кружки друзей ещё игристого.

– Сейчас-сейчас, – Ефим наморщился, припоминая офицеров, ответственных за закупки. – Запоминайте, – выдал он и дождался внимания со стороны Сивого и Барри. – Зовут их, э-ээ… – он помассировал виски и прикрыл глаза. – Дай светлый памяти, ведь с оными господами я редко общаюся. Значится…

Ватажники превратились в слух, как и Элеонора, у которой созрел некий план, что отразилось в улыбке. Однако, она не стала перебивать старого солдата, дав ему возможность ответить.

– Э-м-м… Значится так, старшой ихний, – продолжил Ефим. – Это интендант эшелона который, так он – поручик Вяземский, Александр Борисыч, – он назвал первого супостата, заподозренного в продовольственных махинациях. – Есть у него подчинённые, помощники близкие, оные и есть непосредственные исполнители закупок, – он принял поданную кружку и сделал пару глотков игристого. – Это прапорщики, Нарышкин Эдмонд Серафимович и Братиславский Мадрид Оттович, – назвал он имена и звания офицеров. – Вот только что сказать-то хочу, особых примет-то я вам не скажу, – развёл он руками, обозначив тем самым досаду. – Обычные оне…

– Есть у меня решение! – перехватила инициативу Элеонора. – Вот что, – она чуть склонилась к собеседникам, заставив и их принять положения совещающихся заговорщиков. – Когда меня в армию отправляли, – начала княжна изложение решения проблемы чуть издалека. – Так вот, – она отразила гордость во внешности и приосанилась. – Дедушка мой, великий князь и маг потомственный, перед самой отправкой сделал подарок, – она вытащила из своего медицинского саквояжа крохотный камень и две трубочки. – Это артефакт для слежки, или чтобы найти кого-то, кто рядом был и исчезнуть решил. В трубках этих иглы рунные, – она указала на два предмета. – Ставятся на одежду издали и невидимыми становятся, – уточнила она. – Вот сюда только дунуть сильно и делов-то! А камень этот, с лёгкостью распознать их поможет, – тут она слегка смутилась. – Правда, я ими ещё не пользовалась…

– Это отлично! – вскричал Сивый, едва не подскочив с места.

Ватажник стушевался и осмотрел теплушку. Естественно, что на него обратили внимание, посему он перешёл к мгновенной импровизации.

– Это отличный вечер! – заявил он и поднял свою кружку. – Давайте же подымем тост за военную дружбу! – вновь воскликнул он и дождался всеобщей поддержки.

Молодёжь выпила игристого и продолжила отдых, а Сивый вдруг погрустнел, что не ускользнуло от совещающихся друзей.

– Берите, – Элеонора протянула артефакт. – А установкой на господ мы сами займёмся, да ведь, дед Ефим? – девушка произнесла решение именно той проблемы, над которой задумался Сивый.

– Дык, эт мы завсегда! – поддержал её старый солдат. – С утреца и поставим, меточки то, а вот искать господина Феликса уже и начинать пора, – заявил он обеспокоенно. – Времечко-то?

– Это – да! – согласился с ним Сивый и сделал попытку подняться, однако был остановлен.

– Погодь-ка, я счас, – Ефим встал и прошёл к одной из своих комнатушек, где взял два полушубка. – Оденьте-ка, да погодите вы, а накидки офицерские? – сделал он замечание ватажникам.

Сивый и Барри одновременно и не сговариваясь хлопнули себя по лбам и развязали куль, презентованный им Комендантом, подпоручиком Воронцовым Ильёй Никанорычем.

– От же! Красавцы какие, – подытожил Ефим с восхищением их моментально преображение. – А теперича, полушубки наденьте, да не красуйтесь новыми регалиями-то, до поры до времени, – посоветовал он, наблюдая, как ватажники одеваются. – С чего начнёте? – старый солдат выразил всеобщий интерес, без ожидания внятного ответа.

– Ну-у-у… – протянул Сивый, надевая и пряча за пазуху амулет, полагающийся им в новом и ответственно мероприятии. – Есть у меня мыслишка одна, токма я её не буду докладывать, – предупредил он. – А то ещё сглаз наведу, – улыбнулся Сивый и протянул второй амулет Барри. – Присядем что ль, на дорожку-то? – подвёл он итог.

– А как же? – улыбнулся Ефим.

Все расселись и успокоились, прекратив любые движения и думая о своём.

Традиция! Тут ничего не поделаешь. А исполнение традиций – так это половина успеха дела! Через минуту друзья выдохнули в унисон и поднялись, ударив ладонями по коленям.

Старый солдат подвёл их к створке теплушки и придержал за плечо Сивого, заставив ватажника развернуться. Ефим приблизился к его уху, прежде чем выпустить.

– Послушай совета, мил человек, – зашептал он.

Остапий сосредоточился, понимая, что любой совет будет полезным, тем более, от зрелого человека с богатым жизненным опытом.

– Вот, сам посуди, – продолжил Ефим. – Куда направятся двое молодых господ, будучи очень навеселе? – задал он вопрос, сам рассчитывая на ответ. – Попробуй начать со злачных мест, где некие дамы господам молодым помогают с жизнью вольной попрощаться, – выдал Ефим тоном заговорщика и, придавая сильное значение совету, подкрутил ус.

На лице Сивого промелькнула улыбка понимания, а Элеонора немного погрустнела, так как тоже хотела услышать нечто сокровенное, коли оно Феликса касается.

– Именно с таких мест мы и начнём, – прошептал ватажник солдату. – Да и наследить оне должны, – он тоже создал заговорщическую интонацию. – Знаю я господина Феликса, – добавил он. – Князь лёгок до приключений всяческих, куда периодически вляпывается, уж поверьте мне, уважаемый Ефим! Наверняка, господа следов кучу оставили… Найдём!

С этими словами Остапий отстранился от собеседника и, дождавшись открытия створки теплушки, он первым выпрыгнул наружу. Туда, где метель набрала свою силу.

Сивый и Барри услышали, как задвинулась дверь теплушки и всмотрелись в ночь. Ненастье ограничило их зону видимости, однако оба товарища давно изучили положение стоящего состава на путях станции.

Прежде чем приступить к делу первоочередной важности, то есть к поиску молодых господ, двое ватажников определились с направлением выдвижения.

Этот пункт плана оказалось выполнить вполне себе легко, из-за банального отсутствия богатства выбора в ограниченном числе из доступных вариантов. Да два их, всего-навсего. Чего уж там говорить-то.

– В город? – осведомился здоровяк, поднимая воротник полушубка.

– Угу, – кивнул в ответ Сивый и последовал примеру товарища, укрывшись от ветра. – Сдается мне, Барри, что пришло времечко познакомиться с местными господами, нашими коллегами по цеху, – добавил он и сделал первый шаг по тропке.

– Ну эт мы завсегда, – удовлетворительно кивнул Барри. – Может, знакомцев каких приметим… За жизнь общение проведём…

– Не обольщайся, – пресёк его радость Остапий. – Нам, главное, поспрашать о злачных местах аристократов, да и проверить их, – высказал он суть задачи. – Ну всё, хватит языками чёс вести – пошли-ка помаленьку!

Некогда утоптанная и расчищенная дорожка в некоторых местах уже полностью скрылась под снежными перемётами, ограничивая скорость продвижения. Стоически преодолевая эти преграды, двое неразлучных пробрались к зданию вокзала с пандусом, фонари которого дали им отличный ориентир.

Друзья вошли внутрь не скрываясь, где сразу стали объектами внимания патрульных, сменившихся недавно и дремавших на резных скамейках. Скрываться от них двоим ватажникам смысла нет, так что они смело направились к выходу в город, рассчитывая миновать поднявшегося офицера в тулупе, старшего над греющимися патрульными из военной комендатуры.

– Минуточку, господа, – остановили их грозным голосом. – Могу я взглянуть на ваши разрешения к выходу в город?

– Не вижу проблем, уважаемый! – небрежно среагировал Сивый. – Может, вам амулетов уполномоченных представителей будет достаточно?

Говоря это, он вытянул из-за пазухи артефакт, потянув его за малахитовую цепочку. Барри, сперва замешкавшийся и слегка стушевавшийся при виде грозного офицера, спохватился и тут же повторил действия своего низкорослого напарника.

Старший патруля ознакомился с вещицами и повёл бровью в удивлении, а Остапий протянул ему и грамоты, составленные комендантом призывников, подпоручиком Воронцовым.

Этим последним официальным аргументом, Сивый полностью развеял все подозрения насчёт разрешения выхода с территории станции. Да и по случаю полномочиями покрасовался, заставив офицера по-иному взглянуть на двух ватажников.

– Ну, что же, – продолжил общение офицер, сменив тон на спокойный. – Всё у вас справлено должным образом, господа. Однако, господа, я и не предполагал, что инспекция у призывников существует, да ещё и интендантская, – добавил он, не скрывая удивления.

Сивый спрятал драгоценные документы, стараясь выглядеть очень важным человеком, несущим нелёгкое бремя армейской службы. Причём, службы весьма специального назначения и очень ответственной.

– Уважаемый, – обратился он к подобревшему офицеру. – Э-мм, могу я к вам обратиться с просьбой, – Остапий понизил голос и отвёл собеседника в сторонку, аккуратно взяв под локоть.

Такими действиями он расположил офицера к доверительному общению, словно встретил давнего знакомого или сослуживца.

– Ну-у… – офицер чуть потянул с ответом, играя роль задумавшегося человека, находящегося на службе и при исполнении. – Коли уж вы меня по-дружески просите…

Старший патруля приосанился, осознавая свою значимость и окинул Сивого участливым взглядом бывалого солдата, готового, так уж и быть, пойти навстречу и оказать помощь, раз уж проситель к нему обращается так вежливо, да и не машет регалиями статусными, то почему нет-то?

– Тут такая оказия, мил человек, – подыграл ему Сивый. – Что я и не знаю, как попросить-то вас об одолженьице крохотном, – ватажник заискивающе глянул ему в глаза, чем расположил к себе окончательно.

Самодовольно усмехнувшись, офицер улыбнулся.

– Хе-х, да как есть, так и спроси! Чего мудрствовать-то на месте ровном, – снисходительно похлопал он его по плечу. – Итак?

– Посоветуй мне, по случаю знакомства нечаянного, где тут в вашем городе можно ночку скоротать, – начал Сивый озвучивать свой вопрос вкрадчивым тоном заговорщика. – Кхе-х, – он заозирался, проверяя отсутствие лишних ушей поблизости. – Есть у нас дело, важного назначения, а вот исполнение его с такого пункта начинается, – добавил ватажник и вперил в офицера взгляд ожидания ответа.

Старший патруля понимающе кивнул и задумался. Однако, долгих размышлений не последовало, на что Сивый среагировал благодарностью в выражении.

– Мы, собственно, как и вы, – важно проговорил начало офицер. – Так ведь, не местные, – немного расстроил он Сивого. – Приписаны к комендантским, когда с усилением проезжали в Прихребетье, с армейским-то, от государя нашего, – продолжил он. – Но! – офицер поднял вверх палец. – Только дольше мы вашего тут находимся, это по-всякому так выходит-то. Вы далече в город не проходите, а туточки, у окраины ищите местечко злачное, – он понизил голос до шёпота. – Но люд там странный по ночам собирается, да подозрительный дюже, – завершил он и отстранился, намекая всем видом, что сказан ответ полностью.

– И на том спасибо тебе, мил человек, – кивнул ему Сивый и взмахом руки подозвал к себе скучающего Барри. – Дык, прямёхонько по дороге нам следовать-то? – уточнил он уже в полный голос, делая так для подчинённых офицера.

Солдаты уже проявили интерес и внимательно смотрели на секретничавших, пытаясь догадаться о теме беседы.

– Именно так, господа, – утвердил офицер, тоже перейдя к усиленной интонации. – Да про патрули комендантские не забывайте, ну и вольники тут контролем улиц занимаются. Комендатский час всё-таки, – добавил он и протянул Сивому руку.

А когда дело дошло до рукопожатия, старший военного патруля приблизился к ватажнику.

– Ну и от нас просьба к вам, – начал он от лица и себя и своих подчинённых. – Коли случится оказия, то не откажите в просьбушке малой.

– Какой? – среагировал Остапий.

– Прихватите штофец крепчайшего, – огласил просьбу офицер. – Холод начнётся, как только метель спадёт, – добавил он и открыл дверь выхода из здания вокзала.

Ватажники кивнули ему с пониманием и улыбками, и покинули территорию станции, выйдя на ветер и придерживая полы своих полушубков.

Дорогу тут чистили, не переставая, какие-то личности, больше похожие на отряд проштрафившихся солдат. Ну, это и понятно, коли стоянка эшелонов так затянулась из-за разыгравшейся непогоды.

Их всех осмотрели ватажники, на всякий случай, исключив факт провала с поимкой и арестом молодых аристократов из возможного списка происшествий.

Следуя далее в город, товарищи повстречали патруль от магов-вольников, который не обратил на них внимания и не завязал допроса. Просто Сивый сразу вынул свой артефакт, удостоверяющий статус, и проблем никаких не возникло.

Затем, друзья оказались на территории самого городка, где остановились в раздумьях, рассматривая дома первой из второстепенных улочек, прилегающих к главной.

– Постоим пару минуток, – Сивый потянул Барри за рукав. – Посмотрим, что тут, да как, – он прижался спиной к стене дома.

Барри последовал примеру Остапия и они всмотрелись в противоположные стороны, но потом выделили всего одно здание. Замерли оба, ожидая заметить кого-то, кто наверняка нарушит указ и покажется на улице в комендантский час.

А точнее, они стали ждать, что кто-то войдёт в подозрительный дом, окна которого закрыты ставнями, а у входа в подвал слишком много свежих следов.

– Сивый, – здоровяк тронул напарника за плечо. – Ты тоже заметил, да?

– Хе-х! Ты про направления отпечатков ног? – уточнил довольный ватажник. – Конечно! Все ведут к двери, а от неё… Хе-х, – он ухмыльнулся. – Плоховато маскируются местные, ой плоховато. Доглядчиков нету, опять же… – перечислил он некоторые подмеченные мелочи. – Да и никто оттуда не выходит в ночку тёмную, а народу там слишком много выходит, для жителей дома-то. Так что – ждём!

– Дык, Сивый? – Барии улыбнулся. – Кто жа местных пугнёт-то? – продолжил он откровенно веселясь. – Городок… К-хе! Дык почитай малёхонек получается, по сравнению со Ставрополем-то. Поди ж и жандармы все прикормлены давненько, а военным-то и дела особого нет до дел ватажных, – добавил здоровяк своё видение криминального быта местных.

– Т-сс! – осёк его Сивый. – Вот и птаха приближается… Ох! До чего же всё туточки примитивно-то, как Феликс иной раз скажет, благодетель наш, – посетовал Остапий с нотками сарказма, переходящим в уважение к молодому князю. – Смотри-ка, как оголтело гость озирается… У нас так не делается! Надо догляд сразу примечать, да по улицам петли наматывать, чтоб жандармских сбить и ужо не оглядываться, коль пришёл до места нужного-то! – посетовал ватажник, покачав головой. – Как дитё малое да неразумное! Э-хх… – он махнул рукой от досады, за местного соратника по криминальному цеху. – Зато, Барри, и нам проще будет, да с такими-то…

– И то верно! И то верно, Остапий, – согласился с ним здоровяк, а друг глянул на него с изумлением по поводу обращения. – Ой! Сивый, конечно же, это я так, с привычки господской, – пояснил он.

– Не проколись с именами-то, как внутри окажемся, – предупредил он смутившегося здоровяка. – Там, поди ж ты, чай, не аристократы собираются с вельможами знатными…

– Угу, – закивал Барри. – Это я так…

Двое ватажников проследили за человеком в потрёпанном тулупе, подошедшем к невзрачной двери дома. Прислушались и без труда запомнили характерный стук, больше похожий своим ритмом на пароль. Дверь тут же отворилась, и гость исчез за порогом дома.

Дело сделано! Выявить место сбора криминального мира оказалось очень просто для двоих ватажников, хорошо знакомых с обычаями и привычками людей своего круга.

Посему, более не задерживаясь на холоде улиц, они тоже поспешили к дому, где скрылись в дверях. Естественно, сразу после проведения обязательной процедуры с выстукиванием пароля и взаимными приветствиями.

На удивление закадычных друзей, и вопреки их ожиданиям бардака, обоснованным удалённостью города от цивилизации, внутреннее убранство казалось приятным.

Великолепная мебель с массивными столешницами из дорогих пород дерева. Стулья и табуреты привлекают внимание качеством и даже кресла присутствуют. Всё это Сивый отметил мимолётом, окинув пространство общего зала. Увидел и отдельные кабинеты, отделённые от посторонних глаз тяжёлыми портьерами.

– Проходите, уважаемые, – поклонился встречающий. – У нас есть свободное местечко, как раз для гостей, прибывших издалече, – досказал приветствие работник.

То, что чужаков в друзьях сразу признают, друзья даже не сомневались.

– Благодарствую, мил человече, – отреагировал Сивый, причём крайне сдержанно. – Нам бы местечко поспокойнее, – он лихо подкинул монетку, выуженную из кармана.

Встречающий поймал денежку и оценил её достоинство, удовлетворительно вскинув бровь. Спрятав добычу в карман, он раскланялся перед ватажниками и замахал призывно руками. При этом работник пятился задом до самого места с отдельным столиком на четыре персоны. Услужливо отодвинув стулья, он усадил дорогих гостей и исчез, предоставив место для работы другому работнику харчевни.

Человек в фартуке и с полотенцем на руке застыл перед Сивым, не переставая коситься на Барри, моментально пришедшего к привычному своему состоянию, тому самому, с почти свирепым выражением. Эта личная маска здоровяку нравилась, так как делала из людей податливых и внимательных персонажей.

– Позволите вашу одежду? – поинтересовался приветливый разносящий.

– Пока останемся так, – Остапий вспомнил об офицерских накидках. – Уж больно холод умаял, собачий, – внёс он естественное пояснение своего решения. – Повременим.

– Чего изволите-с? – перешёл к делу расторопный работник.

Остапий задумался и обвёл взглядом соседние столы с посетителями, причём, с такими интересными личностями, что даже чуть не смутился. Уж больно хорошо одетыми показались ему господа из местного криминала, что плохо стыкуется с их разбойничьими личинами. Ну, а у некоторых, так и вовсе, при очаровательной улыбке отмечается серьёзная нехватка зубов.

– А подай-ка нам, мил человече, кваску хмельного, – Сивый созрел для заказа довольно быстро. – Эт для начала, размяться, так сказать, – пояснил он свой выбор в пользу малых градусов в напитке.

Сам же ватажник просто решил не напиваться, ловя на себе очередной испытующий взгляд от местного контингента.

– Вот тебе, – Остапий положил на столешницу пятикопеечную монетку. – Принеси что-нибудь для лёгкого пререкуса, – добавил он. – Да вон, можешь икорки, – Сивый кивнул на соседний стол.

– Сей момент-с! – среагировал разносящий и удалился к стойке с бдительным хозяином заведения.

Сивый отвёл от него свой взгляд и неожиданно встретился с седым человеком, лицо которого столь сильно покрыто морщинами, что даже страшно стало. С непривычки.

– Рябой, – без предисловия представился человек. – Издалече будете? – утвердил он вместо вопросительной интонации в очевидном вопросе.

– А разве не заметно? – парировал ватажник, решив не гнать делегата для первых переговоров.

Остапий прекрасно знал о традициях приёма незнакомцев, так что по реакции этого собеседника остальные гости будут делать для себя какие-нибудь выводы.

– Ты присядь, Рябой, будь хорошим собеседником, Сивый я, а Это Барри, – представился Остапий, как-бы невзначай, отодвигая стул. – Заказывай, коли голоден, – он глянул в сторону стойки и щёлкнул пальцами, привлекая внимание.

Второй разносящий приблизился.

– Организуй-ка мне того же самого, – сделал заявку Рябой.

Отметив начало диалога, все вокруг выдохнули и занялись своими делами, но не перестали периодически посматривать на новичков.

Возвращение расторопных работников ждали молча, играя в гляделки и гадая о криминальном статусе друг друга. Разносящий разлил по первой порции хмельного и удалился, приняв ещё монетку за скорость обслуживания, ну, и как знак доброго расположения заезжих гостей.

– Так, а-а-а… Откель, вы, говорите, прибыли-то? – задал прямой вопрос Рябой, словно продолжил прерванный разговор.

Барри хищно улыбнулся, а Сивый недоуменно вскинул бровь, и сам отшатнулся на спинку, скрипнув стулом.

– Хе-х! Батенька, дык ты сначала выпей, закуси и нам дай жажду утолить, – Остапий начал отвечать с ухмылки. – Мы – гости ваши, и пока за город свой разговоры не разговаривали. Издалече мы будем, али не видно?

– Ох, чегой-то я не с того начал, – Рябой лихо опрокинул в себя полную кружку и тоже щёлкнул пальцами в воздухе.

Разносящий вновь среагировал и забрал со столешницы плату от местного.

– Дай-ка нам крепенького, да солонины не забудь, – скомандовал он, не глядя на подошедшего, а продолжая смотреть в глаза Сивого. – Интереснай у нас намечается разговор, длиннай, – завершил он и задумался, поглядывая на гостей.

– Отложим, повременим с разговорами, – Сивый налил себе ещё порцию и про Барри не забыл. – Дорога длинная была, коли речь за нас пошла. Из города Ставрополя, что на Волге, – завершил он непринуждённо и показал собеседнику, что пока вводных достаточно.

Рябой сделал еле заметный знак и по залу пробежал ропоток удивления. Отовсюду послышались отголоски быстрых переговоров, проходящих шёпотом.

И-за соседнего столика поднялся ещё один представитель местного криминалитета и поставил на стол перед Сивым графин. А ещё один человек неожиданно стушевался и стремглав бросился к отдельному кабинету с гостями заведения, трапезничавшим изолированно от всех. Там он скрылся за портьерой на долгое время.

Все эти действия показались странными как Сивому, так и Барри.

В голове у Остапия появилось стойкое ощущение неприязни, или же, скорее, даже боязни, исходящей со стороны местных. Он переглянулся со здоровяком и неуловимым движением взвёл курки пистолетов…

– Выпьем? – предложил он Рябому, не показывая и тени внутреннего беспокойства, или же какого-то опасения.

– А то? – среагировал тот, и они подняли кружки, сопровождаемые пристальными взглядами обеспокоенных посетителей.

И они вместе с напарником принялись накачивать Рябого алкоголем, чтобы заглушить внимание и достичь нужной концентрации для озвучивания своих наводящих вопросов.

Данный пункт оказалось выполнить очень легко, так как пропитому организму собеседника понадобилось совсем мало горячительного, чтобы достичь нужной кондиции.

– Н-да! А скажи-ка мне, друг, Рябой, – перешёл к делу Остапий, разыгрывая из себя охмелевшего. – Чем городок-то живёт? Смотрю я на это местечко, О-хо-хо… Да и завидую вашему брату… – прозвучали нотки откровенной лести. – Не таи секрета, друг сердешный. Поведай! – он приобнял пьяненького собеседника за плечо, заставив улыбнуться и попытаться гордо вскинуть голову.

Сивый и Барри приготовились слушать хвалебные речи своего пьяного собеседника и не ошиблись в своих первоначальных предположениях.

– Знамо дело, – Рябой приступил к излиянию души, будучи польщённым вниманием иногородних гостей. – Всё то из благ, что мы с тут имеем, почитай, от выгоды в положеньице городка выходит, да и благодаря станции узловой, кормилице нашей! – выдал он уже и так очевидное, приняв горделивый вид. – Что-то оттуда приходит, – рассказчик кивнул куда-то за свою спину. – А иное, дык, поди и с той сторонки потоком тянется, особливо после указа импери… Импра… Э-ть, – оратор икнул. – Имперскова, – завершил он, причём очень напрягшись, для трудно произносимого слова, как вышло из его состояния опьянения.

Друзья переглянулись с пониманием.

– Значится, вы и армейским оружием промышляете? – задал Сивый наводящий вопрос.

– Т-ть! Дык, ведь оно завсегда, – кивнул Рябой. – Служивые, ну те, что главенствуют-то в охранении эшл… Эшелонов оных, таки с радостью кой-чего на продажу выка… Выкл… Скидывают-то, это да! – тут он эмоционально ударил кулаком по столешнице. – И иное чего перепадает брату нашему, да рисковому…

Немудрёная посуда весело подпрыгнула, но не упала. Массивная столешница не подкачала и недостаточно спружинила для этого.

– А ещё, – тут Рябой перешёл на шёпот, как ему самому показалось. – Малахитец неучтённый идёт с копий Прихребетья, коий покупают с охотою в том же Ставрополе, что на Волге той, – он попытался поставить акцент, но вместо этого осушил кружку, которую немедленно наполнил внимательный Барри.

– Да, неужели? – сыграл крайнюю степень удивления Сивый.

– Именно! – заверил его собеседник с необычайной искренностью в мимике. – А со стороны Империи идут готовые артефакты, снар… Сно… Э-ть, короче, готовые ужо поступают, и успехом пользуются, – добавил он ещё порцию важной информации.

Неожиданно рядом с их столиком появился человечек, одетый получше Рябого и даже со смелой заявкой на ухоженность. Это легко читается на его гладкой коже, и что без труда подметили Сивый вместе с напарником.

– Вы уж простите меня, уважаемые, за вторжение в чужой разговор-то, – начал он говорить с извиняющимися нотками в голосе. – Это, конечно-то, не моё дело, но пьян Рябой изрядно, пора ему! Да-а-а… Пора уже и баиньки, – гость бесцеремонно поднял пьянчугу за шкварник. – А я ему пособлю, ну, а вы примите приглашеньице, да с почтением сделанное, – он кивнул в сторону изолированного портьерой помещения. – Вас, уважаемые, отужинать приглашает Мороз, – добавил он и застыл, ожидая реакции.

Ватажники пожали плечами и нехотя встали, оставив на столе ещё копеечку.

– Ну, коли с проявлением уважения, то-о… – Сивый развёл руками и кивнул в ответ с пониманием. – Примем, чего уж отказ вытворять-то! Куда ступать видим, а ты, мил человек, будь ласков, да проводи Рябого-то, коли вызвался, – проявил он заботу напоминанием.

Друзья сделали пару шагов к отдельному кабинету и проследили за провожатым, держащим под руки пьяного товарища. Пришлось им сдержать удивление, когда Рябого провели не к выходу, а совершенно в другом направлении, где обнаружилась неприметная доселе дверь.

Задержавшись ещё на некоторое время, Сивый и Барри увидели свод подземного прохода, в аккурат за той неприметной дверкой, что их удивило. Ну, а присмотревшись ещё повнимательней, они выделили изменения в количестве и качестве присутствующего народа, хотя каждый из ватажников точно помнил, что главный вход не открывался за всё время их застолья.

– Неожиданно, – прошептал Сивый своему верному другу. – Х-мм…

– Согласный я с тобою, Сивый, это… Дык, у здешних-то, придумано здорово! – кивнул ему Барри. – Ну, пошли уж, а не то разнервничается авторитет-то, который Мороз!

– У тебя, чего из оружия? – обеспокоенно прошептал Остапий.

– Есть у меня кой-чего, – отмахнулся здоровяк. – Припас, самое любимое своё! – сделал он намёк товарищу и оскалился на мгновение, став выглядеть чуть свирепее обычного.

Сивый удовлетворился ответом и немного успокоился, так как знал доподлинно о предпочтениях своего большого друга в делах оружейных.

Речь идёт об обрезах, из дробовиков сделанных. Да обязательно тех самых, что калибром покрупнее обычных, охотничьих, будут. А если выражаться ещё точнее, то сотворёнными из образцов раритетных, оставшихся на руках населения после времён первой войны в Захребетье, и чудом сохранившихся за столь долгое время.

– Готовь! – коротко скомандовал Сивый своему партнёру, а сам перепроверил каморы в барабанах двух револьверов, на минуточку, позаимствованных у того же господина Феликса.

Барри слегка повёл головой, выразив удивление неожиданным поворотом дел, но выполнил указание Остапия беспрекословно, и даже не задавая уточняющих вопросов.

Ведь так сложилось, что возникновение и тени недоверия к решениям своего мелкого предводителя уже давно исчезли из мыслей Барри, как нечто невероятное, да и абсолютно немыслимое.

Сивый удовлетворительно констатировал все двенадцать снаряжённых камор, однако поразмыслив немного он решил заменить капсюли на свежие.

Ну, мало-ли?! Могли запросто и отсыреть, да в непогоду-то этакую… И он оказался прав! Раскисла гремучая начинка-то от снега. Так что, и порох пришлось заменить, оставив лишь пули из предыдущего снаряжения камор обоих револьверов.

Сноровки и богатого опыта бывалому спекулянту нелегальным вооружением вполне хватило, чтобы не привлечь излишнего внимания местных завсегдатаев заведения, предназначенного для коротания ночного досуга сомнительными личностями. Личности эти начали вести себя предсказуемо, готовясь к силовым действиям по команде старшего. Вероятно, по сигналу того же Мороза.

Посему, времени на процедуру перезарядки он затратил по минимуму. Минуту всего, а может, чуть более, но ненамного.

Все его действия, связанные со скорым переснаряжением барабанных камор двух револьверов, спокойно прикрыла широченная спина здоровяка Барри.

Это помогло ватажникам избежать преждевременного раскрытия чёрного плана по конкретному злодеянию. Собственно, как и от начала всеобщего кипиша, связанного с неминуемой стрельбой, поножовщиной и беспощадным кровопролитием.

Прежде чем отодвинуть тяжёлую портьеру в сторону, ватажники скинули свои полушубки, пока так и оставаясь вне зоны наблюдения местных, скрывшись в углублении арки кабинета. Затем, они вытащили амулеты независимых инспекторов, выставив их на обозрение, прямо поверх офицерских накидок.

– Вот что, Барри. Если не мы, то нас! Пора! – коротко рявкнул Сивый.

Оба товарища влетели за портьеру, где начали моментально и жёстко действовать…

Сивый взял сидящих за столом под прицел своих револьверов, приковавших внимание бандитствующих господ толстыми трубками глушителей.

– Ч-ш-шь! – добавил Барри, а в рот близ сидящему втемяшил ствол своего обреза да так, что раскрошившиеся зубы у бедолаги в глотке застряли, а сам человек посинел, попросту задыхаясь.

– А-а… – простонала его жертва, выпучив глаза в красноречивом ужасе.

– Сидеть! Руки на столешницу! – прошипел Сивый, поведя вокруг револьверами и останавливаясь на каждом по очереди. – Только повод дай! Откупорю скворечник лишней дырой, – он ударил рукоятью по голове первого дёрнувшегося, видимо из числа шестёрок. – Мороз кто? – он обвёл окружение зловещим взглядом.

Шума пока не поднялось, так как сработал эффект неожиданности.

В изолированном кабинете оказалось всего трое представителей местных, один из которых выглядел чуть свирепее и главенствовал за столом.

Воцарилась пауза, продлившаяся всего пару мгновений.

– Обзовись, уважаемы… – договорить он не смог по вполне объективной причине.

Сивый моментально перескочил к нему ближе и приставил дуло ко лбу. То, что есть куча грешков за Морозом ватажник уже просёк, прочитав тень страха в его выражении. И отнёс он боязнь к нарушениям закона вольного братства джентльменов удачи. А именно, к недоимкам в общественную кассу уважаемых господ.

Хлоп!

Нажав на спусковой крючок, Сивый отметил дыру в голове Мороза, и удивлённо глянул на револьвер, не услышав характерного грохота выстрела. Однако не смутился и перевёл дула на двоих ближников упокоенного.

– Мы из Ставрополя, что на Волге, – начал он тихо, но с очень богатыми эмоциями, исключающими любые попытки к сопротивлению. – Проблемку решить уполномочены с золотишком, недополученным общественностью. Каторжане недоедают, казна воровская в прибытке ограниченная, – перечислил он первое из своей импровизации. – А вы тут жируете, икоркой балуетесь… Голову отрежьте, – Сивый качнул револьвером на Мороза, чья кровь потихоньку разливается по столешнице. – Для отчётности главному ревизору, – пояснил он. – Ну и перевыборы пора затевать, коль тут такой срам…

Сказанное подействовало правильно. И скорее всего по той самой причине, что все тут в курсе недоимок процентов, положенных к передаче в общественную казну бандитов.

Сивый подвинул стволом револьвера тесак, припасённый для разделки мяса.

– Вот ты, отрежь головушку, – скомандовал он близ сидящему бандосу. – А ты, собери тут уважаемых и незапятнанных в крысятничестве, – Сивый подбодрил второго, похлопав его револьвером по плечу.

– И вы, уважаемый, нас не тронете? – недоверчиво переспросил он.

Барри вытащил обрез изо рта своей жертвы, демонстрируя доброе расположение и завершение скоротечного этапа силовых действий. При этом он так улыбнулся, что у бедняги не нашлось сил обрадоваться жизни.

– А смысл какой? – пожал плечами Сивый с ноткой безразличия, но не торопясь прятать оружие. – Вы, уважаемые, приличные люди, знающие законы… Зачем же всем страдать из-за какого-то Мороза? – он вновь заставил джентльменов покоситься на труп своего лидера. – Головушку не забудьте, я говорил, что мы не одни в городок ваш прибыли, – добавил ватажник, намекнув на невозможность противодействия себе. – Подскочат лиходеи, да во главе с нашим старшим, – продолжил он рассуждения. – Ну покрошат они сообщество ваше в капусту квашену, а работать кого ставить-то? Кто тут всё знает? Правильно!

Господа отошли от первого шока и даже немного повеселели, поняв, что их головы остаются на месте. Один из джентельменов кинжала и револьвера принялся за дело по отделению головы Мороза от тела, а второй кивнул беззубому.

– Коль так, то я мигом! Мороза давно пора было… – он пояснил что пора, красноречиво проведя по горлу. – Готовы все, и туточки в аккурат….

Бедолага исчез из кабинета и вернулся в сопровождении нескольких бандитов. И как раз к тому моменту, когда голову Мороза укладывали в узел, сделанный из куска алого бархата портьеры.

– Господа, уважаемые ловчие удачи, – бесцеремонно обратился к вошедшим Сивый, исключив любые вопросы. – Выборы главы, так это дело принципиальное и на совести местного сообщества, – выдал он вступление, чем вызвал волну удовлетворения представителей местного криминалитета. – Супостат, что жаден оказался, наказан, – он потряс мешком с головой. – Обрешите моменты, недоимки все соберите, а нам ещё делишки доделать в городе нужно!

Встав с места Сивый повернулся ко всем так удачно, что местные бандиты невольно оценили и военные артефакты и офицерские накидки ватажников. В мыслях джентльменов промелькнули мысли о невероятной крутости представителей из Ставрополя, раз уж и в военном ведомстве у них всё схвачено.

– А куда доставить-то, собранное? – уточнил кто-то из авторитетных злодеев.

– А! Дык это легко, – Сивый просыпал икру на столешницу и пальцем изобразил примитивную схему расположения вагонов эшелона. – Это станция, а вот и местечко, – ткнул он на нужную теплушку с девушек и Феликса. – Но там – э-ээ! – он изобразил ужас мимикой. – Там звери в человеческой личине! Не вздумайте даже слова сказать – отрезанной головой не отделаетесь…

– Да! – кивнул Барри, добавив эффекта ужаса. – Ох и лиходеи там… Советую вовсе глаза закрыть, прежде чем постучаться…

Бандиты ужаснулись и представили в красках, кто там такой! Если эти двое вообще без тормозов и сначала убивают, а потом разговаривать начинают…

– Кстати, – резко сменил тему Сивый. – Кто из вас продуктами армейскими промышляет? – задал он важный вопрос, для решения своего основного задания.

Некто в белом полушубке втянул голову, косясь на обезглавленный труп Мороза и готовясь стать следующим.

– Свирид? – его ткнул в бок сосед. – Чего молчуна изображаешь?

– Эт… Эт я… – выдавил из себя Свирид.

– Тут мы вычисляем одну крысу, из имперских военных, что честно делиться не хочет, – начал пояснять Сивый, чем вызвал новою волну уважения к себе. – Ты уж обрисуй, кто и как тебе продукты скидывает, а главное где, – продолжил ватажник. – К тебе-то, дык как к уважаемому, особого спроса мы не имеем, а вот с жадными господами…

– Я понял! Всё обскажу, да провожу на встречу, – обрадовался Свирид лёгкому решению. – Вот на следущий день-то, как раз и состоится обмен.

– В смысле, обмен? – нахмурился заинтересовавшийся Ватажник и приблизился к говорящему. – Поясни-ка!

– Дык, всё просто же! – Свирид пожал плечами, мол, схема обычная. – Оне, имперские-то, на складе военном закуп делают, да по дешёвке, – начал он объяснять примитив. – Добрые продукты, полученные за денежку малую, меняют у мого купчишки, да на что-нибудь негожее. Годное и хорошее на рынке мы заново…

– Ну, всё понятно, – остановил Свирида Сивый. – Обычное дело. Тогда завтра и ждём весточки от тебя, ну, али сёдня, – ватажник закончил с главным вопросом. – И вот ещё что, – продолжил он, надевая поверх офицерской накидки тулуп и уже собираясь покинуть харчевню. – Мы ищем пару молодых господ, которые отдых затеяли в городке вашем, в аккурат ночкой этой, – он перешёл на шёпот. – Ох! О-оох, как важны оные господа, а уж как страшны… – Сивый покачал головой изображая искреннюю печаль. – Не советую их беспокоить, да и совладать с ними никто не сможет, так как приближённые оные господа к самому Ему! Не называемому! – напустил он ужаса и таинственности в откровение, чем привлёк всеобщее внимание.

– Двое? – поинтересовался кто-то из уважаемых представителей криминального мира.

– Двое, – подтвердил Барри. – Один из них и есть главный нашей карательной делегации, – добавил он, чем вновь нагнал жути.

Джентльмены зашептались, отчаянно жестикулируя. Проведя короткое совещание, они вновь выдвинули Свирида, в качестве уполномоченного в ведении переговоров.

– Тут слушок прошёл, весьма интереснай, – начал он, покосившись на револьверы в руках Сивого. – Маги каки-то, наверняка с вашим эшелоном прибывшие, от патруля уходили, – Свирид перешёл на уважительный тон. – Тёмные оные, так как вогнали в каменья мостовой тот патруль, а уж опосля и ещё кой-кого… Вы пройдите переходами нашими к госпоже Виолетте, – он указал на дверку, ведущую в подземелье. – Тама оные и вот от нас ещё благодарствие…

На столешнице появился увесистый саквояж, как раз рядом с упакованной в узел головой Мороза. Сивый и Барри вскинули брови.

– Это что?

– Дык, – смутился Свирид. – От нашего общества поклон за расправу с патрулём из окаянных. Вы уж им передайте, да и знак это, – продолжил переговорщик. – Знак вам, и штрафец некоторый, за наш недогляд по золотишку общественному, недоданному… – завершил он объяснения и сел на место, шумно выдохнув и изобразив пантомимой радость с чувствами выполненного долга.

– Ну… Коли общество настаивает, – Сивый убрал револьверы и взял голову с саквояжем. – Так, куда идти?

– Поворот налево, а тама и прямо, до кованной двери, – обрадовался ещё кто-то. – Стучать так вот, – он отбарабанил ритм по столешнице.

Ватажники вышли из кабинета, под всеобщими взглядами не маскируемого интереса и с легко читаемыми нотками страха. И лишь закрыв за собой дверь подземного перехода, оба товарища выдохнули.

– Сивый, а Сивый? – Барри осторожно тронул друга за плечо. – А откуда ты узнал про недоимки?

– Я и не знал, – Остапий удивил ответом здоровяка. – Мы с тобой, дружище, дык, вообще, чудом остались живы. Ты ж понял, что это наши головы счас в узлах должны находиться?

Барри не нашёл, что сказать другу и просто постучал в нужную дверь условным сигналом.

Тук-тук-тук! Тук!

– Вам кого? – поинтересовались у них милым голосом.

– Господина Феликса! – бодро ответил Остапий.

– Да! Нашего старшого! – поддержал его здоровяк.

Истинное осознание того, что трезвый ум вернулся в мою буйную головушку, пришло ко мне под мерное покачивание вагона.

– От же! Попал я, по-моему, и попал крепко! – прошептал я, заодно ощупывая себя на предмет повреждений.

Что-то я пропустил, и это «Что-то» очень весомое, так как в памяти сохранились лишь крохотные фрагменты из нескольких последних суток моей лихой жизни.

Не очень весёлые моменты, к слову. Какие-то головы, причём постоянно отрезанные. Кто-то усатый и… и даже Потёмкина!? Она-то откуда в памяти возникла, и в очень эпизодической памяти, к тому же и урезанной до невозможности!

– Чукча! Срочно ко мне! – призвал я фамильяра, сочтя это действие самым верным в сложившейся ситуации факта своей частичной амнезии.

– К-хем…Чегой-то, твойная сигналит, хозяина? – заговорил пройдоха, слегка покряхтывая простуженным голосом или как будто с отёкшим горлом. – Вот зачем твоя спозаранку жути нагоняет, да и спать мешает, аднака? – завершил он ответ встречным вопросом и с нотками недовольства.

– Ты, усатый, там у себя наверху берега не попутал, часом? – я начал закипать потихоньку. – Фары напрочь потушил что ли? Подь сюда, я сказал! – добавил я с нескрываемой угрозой.

Мелкий моментом слетел с полочки, где спал возле идола зелёной фурии, и предстал перед моими грозными очами, стоя на моей же груди.

Чукча замер, ощутив моё плохое настроение и приготовился отвечать на вопросы, как очевидное следствие своего резкого призыва нервным хозяином. Мной, то бишь.

– Хозяина! – козырнул усатый. – Моя готовая!

– Чего орёшь?! – осёк я его, сам запоздало вспомнив о мыслительном общении. – Давай-ка, поведай мне о моментах выхода из запоя. Начинай с ног Сивого, что торчали у Виолетты из-под стола… – дал я первую вводную.

Именно этот момент я счёл начальной точкой абсолютной потери связи мозга с реальностью.

– Хозяина, а хозяина? – узурпатор недоверчиво покосился на меня. – О-хо-хошеньки хо-хо! – он взялся за морду лапами и покачал головой. – Твоя… О-й! Твоя…

Этим красноречивым вступлением к ответу рыжий испугал меня.

– Ладно, давай только самое интересное, – я упростил задачу деспоту, а заодно и свои нервы решил поберечь. – Можно и кратенько пересказать, если получится, конечно, – усомнился я в такой системе повествования с перечислением своих подвигов. – Приступай, но не дай… – я пригрозил рыжему кулаком. – Не приведи светлый, если ты смеяться удумаешь!

– Начальника! Да как можна-то, аднака!? – Чукча скорчил такую мину, что я сразу вычеркнул саму мысль о насмешках в свою сторону. – Всё обскажу с достойс… С-с достойностью моя всё поведает! – заверил он меня и сел на одеяло, пытаясь воспроизвести позу посадки по-турецки.

Не добившись нужного результата, он просто вытянул лапы, которые у него ноги, и сконцентрировался, заставив моё сердце ёкнуть в очередной раз перед его изложениями серии приключений, произошедших по пьяни.

– Э-мм, начала твоя начальника воспрашать, – приступил к прояснениям Чукча. – Так мол, и так! Чьи те ноги торчать…

– Рыжий? – прервал я его. – Что тебе непонятного в слове «кратко!»?

– Прости, хозяина, мою! – усатый поправился. – Счас! Так вот. Э-ээ… Сивый пояснил, что твоего пробуждения дожидается, так как они с Барри решили проблематичность продовольственную, поймав удачу! – он просто убил меня своей сверхкраткостью.

– Чукча, чуточку подробнее, – я вновь внёс корректировку в процесс изложения.

– Вот, всё твоей не нравится, аднака, но моя понимает хозяину, – выразился пройдоха с ноткой понимания, или даже сожаления по поводу моего состояния, совсем плачевного в его представлении.

– Да, Чукча, ты уж будь ласков, – я помассировал виски, прикрыв глаза. – Продолжай, пожалуйста, – открыв их, я вновь сосредоточился на мелком.

Докладчик вздохнул и ещё раз одарил меня взглядом сожаления, прежде чем продолжить рассказ.

– Поскубались оне с местными авторитетами из-за денежек, ну тех, что к общественности перейти должны были, но утайке подверглись, – пролил он свет на начало решения проблемы с обеспечением. – Лютый жадюга, аднака, Морозом кликали которого, – уточнил повествователь. – Дык, упокоился оный жадина, скорёхонько после замечания-то, Сивым предоставленного! А новые супостаты криминальные, – продолжил он, пользуясь тем, что я не могу перебить Рыжего, из-за попытки фильтрации событий. – Новые-то, оные жутко обрадывались и всё рассказали о продовольствии. Денег ещё с драгоценностями отсыпали. Ух! – рыжий восторженно всплеснул лапами. – Ух! До чего те побрякушки красивые, аднака! – тут он сделал вынужденную паузу, чтобы набрать воздуха в грудь, ну или куда там его тараканы набирают.

Я почесал затылок, сам начиная по-тихому офигевать от услышанных новостей с разборками в криминальных кругах.

– Потома, значится… Э-ээм, – тут он отмахнулся, словно ничего интересного в эпизоде не увидел, – Вы отметили решение проблемы, аднака, да, как и положено, ведь она особливо важной оказалась, – продолжил вещать о победах усатый повествователь, не дав мне опомниться. – Головы троих супостатов в узелки из холстины упаковали и…

– Чьи головы? – поинтересовался я на чистом автомате, начиная переходить разумом в фазу слушающей сомнамбулы.

– Ну… Этих, лиходеев, аднака, – рыжий отмахнулся. – Мороза и интендатских-то, – пояснил он мне, назвав шокирующие детали. – Когда узнали у воров, где могут скрываться и находиться ироды окаянныя, так и прошли туда по подземельям холодным. Очень замёрзли, аднака, ну и украденное отыскали, и накладные поделочные…

– Поддельные, – поправил я мелкого, заодно подступая к состоянию панического приступа.

– Да, аднака, их самых, – Чукча быстро согласился с моим автоматическим замечанием. – Их вы достали, затема, с количеством сворованных денег определилися, и всё возвернули подводами гружённами, к нашему эшелону, а сами-то, задержалися… Как я и говорил, отрезав, – он наморщился. – Фу! Отрезав головы этим господам – Нарышкину Эдмонду Серафимовичу и Братиславскому Мадриду Оттовичу! Да и послали вы их, отдельным подарком, ну это потом уже… К этому, – Чукча снова напрягся, а я уже прошёл очередную стадию психоза от его повествования. – Ну, как уж? А! К Вяземскому, Александру Борисычу! – Выдал он очередную порцию информации и прервался, запыхавшись.

– А потом? – произнёс я, почти обессилев от вихря эмоционального перенапряжения.

– Моя повторяться начинает, аднака, – Чукча развёл лапами, мол я невнимательный к его рассказу. – Празднавали вы, аднака! Хорошее застолье организовали и всех злодеев из авторитетных бандитчиков в гости призвали, – пояснил он. – Они прониклися уважением к хозяине, и к твоим ближникам, к Сивому с Барри, – деловито уточнил мелкий. – И ещё подарков сделали, когда вернулись от эшелона. Ну, опосля передачи подводов продовольственных девушкам благородным и голов интенданту. Тому-самому, который враз обрадовался новостям хорошим с головами и убежал готовиться к вашей встрече. Очень долгожданной, наверное! – Рыжий с гордостью добавил ещё немного ужасающих подробностей из моего алкогольного коматоза.

– Есть ещё что? – отрешённо прошептал я.

– Канешна, хозяина, – радостно среагировал рыжий. – Провожали вас люди с почтением, и просили впредь предупреждать о визитах! Н-да-а, моя так мыслит, что они стесняются быть неготовыми, – выдал он с чувством гордости. – Интендант эшелона, который вас дожидаться стал, письмо в ответ на ваш ульт… Уль-ти-ма-а-тум! На ультиматину вашу, оный поручик, который Вяземскай, ответ дал, в коем благодарил и всё в точности исполнить обещался! – продолжилась моя пытка рассказами безжалостного узурпатора.

– Э-м… А что там, ну в ультиматуме том было сказано? – поинтересовался я с надеждой, так как понятия ничего об этом не имею. – Ты, часом, не читал?

– Читал! – кивнул Чукча головой, а ещё и усами добавил.

– И-и-и? – протянул я вопросительно и проявляя крайнее нетерпение. – Не томи уже, а! Ты же видишь, как меня колбасит от всей этой эпопеи!?

– Как чево? – изумился усатый. – Аднака, хозяина обсказал интенданту о безобразии с махинациями продовольственными, значится, – тут докладчик задумался, припоминая важные моменты письма. – Рекомендация была, обсказать заинтересованным, что это с подачи его самого, поручика Вяземского, производилось задержание. Ну и казнь, согласно военного трибуналу по законам времени военного. Он и согласился, коли уж всё сделанное оказалося. Сам заверил, что доклад правильно состряпает по этому поводу, и куда положено отправит. Рапорт, опять же, об успешной борьбе сварганить обещался… Ну и прибавил, что к ним явилися проверяющие со столицы, так как Собрание Благородного Общества Магов Вольников постановление сделало, которое дошло до кого надо…

– Ясно, – я среагировал более спокойно, ставя эти новости в разряд хороших.

Это если с общим фоном повествования сравнивать, где присутствует сплошная поножовщина и общение с криминалом отмечается. Чуть ли не братание и совместные попойки…

– Родион, кореш твой, – продолжил пройдоха, встав и начав прохаживаться туда-сюда по моей груди. – Возжелал обручиться и…

– Что? – запоздало среагировал я. – Что, прости, возжелал Родион, я не расслышал? Или ослышался!

– Дык, хозяина, аднака, – Чукча покосился на меня. – Твоя сам его хвалил и поздравлял с выбором, как и уважаемые расчленители и отделители голов, дружки ваши новые, – приступил он к подробному разжевыванию ситуации для меня. – Возжелал Кутузов обручиться с госпожой Виолеттой, – прибил усатый сделанным откровением.

Я приподнялся на локтях и уставился на деспота.

– Чукча, а что его сподвигло-то? – промямлил я. – Она же мам… Тьфу-ты… Заведует…

– Уже не заведует, а едет с нами в эшелоне, аднака, – пояснил рыжий, а я обессиленно упал на подушку, заставив его вцепиться в меня, чтобы не скатиться с одеяла. – Обручились и подарки к свадебке получили от друзей и местных людей уважаемых. Уж больно хорошия магичка она оказывается, да в аккурат дар имеет тот самый, которым семейство Кутузовых промышляет… Э-э-э… Окромя молодого князя, – серьёзно доложил Чукча некие подробности. – И так оные приглянулись друг другу, что не совладали с мыслью о расставании…

– Чукча, – я прервал узурпатора. – А я? Я, часом, не обручился с кем-то, за компанию?

– Нет! Аднака, – усатый неистово замотал головой, но мне что-то не понравилось в его ответе.

– Чукча? – надавил я интонацией, намекая на недосказанность с его стороны.

Он снова сел напротив моих глаз и подпёр голову лапами, став похожим на рыцаря печального образа, ну или на его оруженосца.

– Ну… – рыжий отвёл взгляд и начал считать ворсинки на одеяле.

– Гну! – не выдержал я и рявкнул. – Отвечай, полтора дюйма партизанщины! Живо! Корчит тут из себя визитёра в гестапо.

– Не был я тама, аднака! Не знаю про гестапу! – попытался он спрыгнуть с темы. – Ничегошеньки не знает моя!

– Не доводи… А! Я вновь приподнялся на своей подушке и навис над скукожившимся Чукчей.

Он воззрился на меня снизу вверх.

– Ну, хорошо, хорошо, – отстранился в страхе деспот и замахал лапами. – Слушает пускай твоя, – он правильно воспринял моё раздражение с желанием услышать и эту часть своих похождений с приключениями.

– По прибытии, ну, вернее, после того, как вас пятерых провожатые доставили до вокзала, значится, – начал он докладывать, а я приготовился к страшному.

– Это кого, пятерых? – решился я на уточнение деталей.

– Дык, хозяина, – сыграл удивление рыжий. – Аднака ты совсем чой? Головушк…

Я молча показал ему кулак.

– Хорошо-хорошо! – Чукча сразу понял намёк в свою сторону и принял образ драматурга. – Сивый с бармалеем, Родион с Виолеттой и твоя, хозяина, – перечислил он состав нашей компании. – Возвернулись вы и встретились с Полиной Николаевной Потёмкиной, – озвучил он, а я потерял дар речи. – Так обрадовались вы друг-другу-то, так прямо обрадовались, аднака, что решили отужинать, не откладывая. Тама вы в еёйном купе и договорились о помолвочке, а в качестве подарка дали ей патент на прицельные планки к револьверам, токма с условием эм-бар-гии! – он задумался над последним словом, потом кивнул, согласившись с правильным его произношением. – Эмбарга касалась западных территорий, – уточнил он. – Страшная эмбарга! И про макароны какие-то поговорили, поставки которых должным образом наладите в армию! – Рыжий вновь огорошил меня. – Потёмкина удивилася вся, да сильно-то как! Но оттаяла опосля поцелуев страстных и согласие дала на замужество!

– Сразу? – промямлил я.

– Чего сразу? – переспросил усатый.

– Сразу, спрашиваю, согласие дала? – мне пришлось уточнить свой вопрос.

– Не-а! Токма после подписания официальной бумаги, принесённой этим, как уж тама, – он помассировал голову. – Когда грамоту принёс комендант эшелона, Франц Иосиф Менгель, капитан-поручик!

– Блин! Что за грамота? – я опять стал сомнамбулой с отрешённым взглядом, направленным куда-то в неопределённое пространство.

– Дык, начальника? – Чукча встал, почуяв что опасность с нависшим кулаком миновала. – В коей вы, хозяина, в ведение её и интендантской службы передаёте самые лучшие свои кадры! Остапия с Барри на службу отпускаете, в качестве инспекторов, обязав сопровождать Полину Николаевну в её задаче! В том, в путешествии, с инспекцией по Порубежью, значится, – расшифровал он суть официальной бумаги.

Чукча ещё что-то перечислял из деталей ужина, а я погрузился в свои мысли, просто фиксируя его голос.

Информацию о трудоустройстве Сивого и Бармалея, я смело отнёс к замечательной. Разумеется, по ряду объективных причин, связанным с личной выгодой. Ведь как не крути, а свои люди в интендантской службе – это хорошо, да с какой стороны не подходи.

Следующее известие о помолвке меня обескуражило. Интересно, а сам факт случившегося с Полиной Николаевной, меня к чему теперь обязывает? Помолвки – это что? Вроде они могут и расстраиваться, ну… Не доходя до бракосочетания.

Однако там какие-то условия должны быть соблюдены. Типа измены, или ещё чего-нибудь такого. Или нет? И как дела обстоят с великими князьями, давшими такое слово, в смысле, с помолвленными аристократами.

И откуда у меня макароны? Я только думал о них, а тут поставки в армию!

Я перенёсся мысленно на улицы Ставрополя, где живут и учатся мои друзья с подругами. Представил их реакцию на новость и ужаснулся. Даже инстинктивно потрогал щёки, ощутив всю гамму оплеух от Марфы с Роксанкой. Ксению вспомнил… Блин!

Хотя, могло быть и хуже! Вот помолвился бы я с Марией или Жаннет? Да с той же Фаиной. Вот это был-бы шандец, причём конкретный.

– … а Егор Дмитрич, поверенный графини Потёмкиной, и говорит, – я вернулся к рассказу Чукчи. – А как вы будете контроль техпроцесса осуществлять-то! – Чукча уставился на меня, поняв, что я прослушал некоторые моменты его повествования.

– Задом об косяк, – буркнул я. – Чукча, а дальше что было? Как я ушёл-то из вагона Полины Николаевны, раз мы помолвились?

– Просто, аднака! – не растерялся мелкий. – Скоро встретитесь с графиней на общем обеде, – пояснил он. – Очень красивая она, выбор правильный начальника сделал! – заявил рыжий, отражая удовольствие. – На том обеде будете обсуждать что-то из важного, а потом и с графиней прощаться договорились, раз она убывает.

– Куда она с эшелона убудет-то? – озадачился я.

– Портальными свитками они отправятся далее, аднака, – доложил Чукча о методе передвижения инспекции. – Им ещё много где надо побывать-то успеть, а денежек у графини достаточно, и она оплатила все свитки портальные, – добавил он.

– А ещё, что на обеде планируется обсудить? – я решил, что нужно быть готовым к диалогам.

– Дык, судьбу золота решить ещё хотели вы, – развёл руками Чукча.

– Не понял! Какого золота? – задал я правомерный вопрос, заподозрив то самое, о чём не хотелось.

– Аднака, какой начальника забывчивай, – всплеснул лапами рыжий. – Я же говорил, что вы то золото подарили в пользу армейской казны, ну то, которое вам местные презентовали, – расстроил он меня. – Ещё сказали, что это акт к достижению расположения Полины Николаевны.

– А она? – я отважился уточнить, в страхе представив, что имеет ввиду усатый под словом «расположение».

– Расположилась! – чукча заставил меня снова нервничать…

Хотя, я и не переставал, если честно-то.

– Так что, хозяина и Родиона Кутузова ждут уже скоренько к обеду званному, – завершил чукча и резко испарился с моей груди.

Это его фирменный знак, к которому я привычен. Значит он, что в мой закуток направляется посетитель… Ну, или посетители!

– Проснулись, господин Феликс? – сразу спросил Ефим. – Спасибо за должность денщика, теперь официально я при тебе останусь. Как спалось? – старый солдат хитро улыбнулся и подкрутил ус по своему обыкновению.

Конец восьмой книги. Продолжение следует