Тяготы клининга 4. Финальная инвентаризация
Вступив в должность временно исполняющего обязанности директора, Игнат первым делом начал чистку среди персонала. Легким росчерком пера он убирал всех неугодных ему, а взамен ставил своих родственников, друзей и всяких подхалимов.
Оставался всего один кадр, который вмещал в себе целый фильм ужасов.
Когда Ольга Прокофьевна зашла в кабинет, держа в руках беспроводной утюг, Игнат попытался было распечатать очередную форму для заявления, но Набекрень строго взглянула на принтер, и тот поник духом. Устройство начало поглощать бумагу как не в себя: давилось, плевалось и в конечном итоге впало в летаргический спящий режим с кипой бумаги в зубах.
— Что ж, тогда напишете от руки, — Игнат нервно порылся в своём портфеле и, достав какой-то смятый листок, протянул его клининг-менеджеру со словами: — В шапке пишите: «На имя директора».
Ольга Прокофьевна разгладила листок внезапно пригодившимся утюгом и написала: «Директору ООО «Стекло&Ватт» Кравчук Яне Рудольфовне».
— Вы ошиблись, — кисло улыбнулся Игнат и смял листок сильнее прежнего, — попробуйте еще раз.
Он вручил Набекрень новый лист и показал на свой пластиковый бейдж, который блестел на груди, словно орден. Ольга Прокофьевна пожала плечами и попробовала снова, но вышло то же самое.
Игнат был в бешенстве — в его королевском расписании на каждого представителя черни было запланировано не более трёх минут: заявление, подпись, расчёт по МРОТ. А тут уже четверть часа летело коту под хвост, и отпускные уборщицы непозволительно увеличивались с каждой минутой.
— Послушайте, мы благодарны вам за работу...
— Не за что, — ответила Ольга Прокофьевна, не дав закончить фразу, и встала со стула.
— Я — ваш начальник! И я вас по статье уволю за неподчинение! — брякнул обессиленно Игнат.
— За какое неподчинение? — удивилась Набекрень.
— За самое малейшее! Любой косяк, любая провинность, шаг влево, шаг вправо — расчёт. Всё должно быть идеально гладко! Понятно вам?
Ольга Прокофьевна кивнула, затем нажала на кнопку утюга и выпустила в атмосферу пар. Она подошла к сидящему в кресле новоиспечённому директору и наклонилась к нему, выставив вперёд раскаленный прибор.
— Ч-ч-ч-что вы...
Не успел Игнат договорить, как утюг уже двигался с невероятной скоростью по всему его телу, оставляя за собой полосы пугающе приятного тепла и щекоча подмышки, отчего Игнат по-идиотски хихикал. Секунд через десять рубашка Игната лишилась всех складок и бугорков, а ещё парила, словно свежеуложенный асфальт.
— Что вы себе позволяете? — сглотнув нервный комок, просипел выглаженный и слегка похудевший Игнат.
— Вы же директор, и всё должно быть идеально гладким. Я правильно вас поняла? — без намёка на угрозу спросила уборщица.
Игнат лишь мотнул головой и молча проводил взглядом Ольгу Прокофьевну.
***
Яну Рудольфовну Набекрень нашла плачущей среди непонятных приборов, укрытых вековой тенью скидок. Всхлипывающая начальница обнимала электрошашлычницу и забавно надувала носом пузыри.
— Что вы тут делаете? Пока вы здесь льёте слёзы, в магазине творится полный бардак: продавцы хамят покупателям, навязывают им ненужные страховки, охрана ворует!
— Всё нормально. Это наш обычный режим... — жалобно простонала Яна.
— Но ведь это неправильно! Вы должны прекратить это баловство! — возмутилась Ольга Прокофьевна.
— Я пыталась... Хотела работать для клиентов. Собиралась поднять имидж сети, но меня не слышали региональные руководители.
— Но вы же директор, ваше слово много значит!
— Фондюшница я, а не директор! — вырвалось из самого сердца Яны Рудольфовны.
— ???
— Две недели поработала и полтора века буду теперь стоять в шкафу, — она говорила это с жалостливой физиономией.
— Вы должны бороться! Даже скисшее молоко может превратиться в румяный блин, а вам раскисать рано, — не отставала Набекрень, для которой любая трудность была как пересоленный бульон: неприятно, но не смертельно.
— Игнат теперь временно исполняющий. Он отправил отчёт в головной офис сети, а я ещё не разобралась, куда пропала половина товара. Теперь грядёт большая инвентаризация. После неё... Если... — слова давались Яне с трудом, — в общем, мне грозит статья.
— Снова разговоры о статьях, — Набекрень задумчиво почесала подбородок. — У нас тут целый прокурор шепелявый вырисовывается.
— До тех пор я — обычный консультант, — слёзы хлынули из глаз новым потоком, и Яна с ещё большей силой сжала бедную шашлычницу.
— А если инвентаризация покажет, что всё нормально?
— Невозможно, — Яна произнесла это так печально, словно её в порыве осенней депрессии покусала стая поэтов-меланхоликов. — Дебет с кредитом никогда не сойдутся, у них слишком мало общего...
— Вот, выпейте, поможет прийти в себя, — Набекрень предложила директрисе своего успокоительного бальзама из алтайских трав, но та отмахнулась.
Тогда, накрутив на бутылку пульверизатор, уборщица опрыскала Яну, словно зачахшую драцену и, убедившись, что та ожила, отправилась чистить вентиляционные короба: это всегда помогало ей расслабить мозг и подумать.
***
Всю неделю Игнат вёл интенсивную слежку за Ольгой Прокофьевной: проверял график уборки на предмет подделки подписей, следил за тем, чтобы Набекрень приходила и уходила вовремя и без конца наблюдал за ней по камерам. Иногда Ольгу Прокофьевну показывали сразу по нескольким мониторам: женщина одновременно мыла пол на складе, протирала кассы, обедала и разгружала фуру. Игнат хотел пресечь кибератаки уборщицы, но куда бы ни направился, всюду была она, раздражая своей работоспособностью и доброжелательностью.
В какой-то момент он заметил, что стал видеть её и вне работы. Ольга Прокофьевна чудилась ему в парках, убирающей листву. Он замечал её краем глаза на кухнях баров, где любил выпить вечером. Кажется, пару раз она мелькала в метрополитене: бежала за его поездом по рельсам или протирала окна с внешней стороны вагона.
Игнату начало казаться, что он сходит с ума. Отныне следил не он, а за ним. Не выдержав напора и опасаясь внезапных конфузов, он пошёл на отчаянный шаг и официально сократил Ольгу Прокофьевну, несмотря на «невероятную» финансовую нагрузку в виде трёх месяцев оплаты труда уборщицы.
***
Инвентаризация была на пороге. Яна Рудольфовна ходила теперь в аптеку за пустырником с ведром, а по вечерам подбирала в интернете страну с лучшими условиями для политических беженцев. По её подсчетам, сумма недостачи только за одни MacBook’и тянула как минимум на Багамы, но зарплата далеко не самого лучшего консультанта пока не могла позволить уехать дальше Чебоксар.
В день Х приехал сам региональный руководитель — холодильников начальник, пылесосов командир. Игнат всюду ходил за ним и, словно муха, потирал свои худые волосатые лапки, ожидая шоу.
Яна пришла на инвентаризацию ужасно подготовленной — сразу в слезах, не дожидаясь, пока её ткнут лицом в грубые холодные цифры и придётся некрасиво растекаться тушью на глазах у всех.
— По документам на складе числится двадцать широкодиагональных плазменных телевизоров, сорок моющих пылесосов, полторы сотни электрочайников... — перечислял мужчина показания, гуляя между стеллажами, забитыми в основном сосновыми поддонами.
— Мы проведём проверку, допросим все камеры видеонаблюдения, пригласим собак, только умоляю, дайте мне ещё неделю, — мямлила себе под нос Яна, семеня за руководством.
— Наша сеть доверила вам управление этим кораблём возможностей, а вы потопили его в море лжи, безответственности и воровства, и за это вас ждёт трибунал! — высокопарно разглагольствовал дядька, снова и снова разглядывая на ходу полупустые полки.
Игнат не мог сдержать радости и без конца хихикал, словно нашёл в кармане сто рублей. Процессия вышла на перекресток, где упёрлась в чью-то мощную, как колонна моста, спину.
К спине были прикреплены сильные немолодые руки, которые держали метлу размером с целую берёзу. Метла шоркала по бетонному полу и, казалось, что все неровности на нём сглаживаются.
— Что вы здесь делаете?! — взвизгнул Игнат, увидев Ольга Прокофьевну. — Я же вас уволил!
— Отрабатываю две недели, — спокойно ответила уборщица и, взмахнув метлой, стряхнула улыбку с лица временного начальника.
— Дайте пройти, у нас тут инвентаризация, а вы загородили путь, — попытался протиснуться региональный руководитель.
— Я как раз расставляю всё по своим местам, — сказала Набекрень и, посмотрев на идеальное гладкое бетонное покрытие, отошла куда-то за стеллаж.
Снова раздался одинокий шоркающий звук. На середину перекрестка, словно шайба по гладкому льду, выскользнул поддон с телевизорами.
— Откуда? Как? Украли? — сыпались вопросы один за другим.
Набекрень убрала метлу и взяла в руки щётку с грубым ворсом, на который нанесла хозяйственное мыло. В конце длинного коридора стояла фура. Подойдя к ней и открыв ворота машины, Ольга Прокофьевна скомандовала:
— Выкатывай!
Двое грузчиков толкнули холодильник, затем еще один, потом посудомойку, духовку, стиральные машины.
Ольга Прокофьевна начала быстро натирать пол перед катящимися приборами, словно кёрлингист, и бытовая техника аккуратно и быстро распределялась по складу. Набекрень умудрялась даже обходить препятствия и вписывала тяжелые агрегаты в повороты под прямым углом.
— Что происходит? — прошептал региональный менеджер, глядя на это шоу на бетонном «льду».
После кёрлинга Ольга Прокофьевна снова взяла метлу и начала развешивать ею пылесосы по стеллажам, точно новогодние игрушки. Склад быстро заполнялся недостающим оборудованием. Яна Рудольфовна без конца бегала по складу и прижималась головой к холодному, чувствуя, что сходит с ума от непонимания.
Начальник сети ходил вдоль стеллажей и делал пометки в своём отчёте. Галочка за галочкой — все недостачи закрывались.
— Это вам! — сунула Набекрень Игнату лист бумаги.
— Что это? — дрожащим голосом спросил шепелявый директор.
— Обходной лист.
Игнат похолодел: в его руках было то самое заявление на увольнение, которое Набекрень писала в его кабинете. Он медленно перевернул листок и с ужасом понял, что именно на этом листке он когда-то записал всю секретную информацию: количество и нумерацию поддельных чеков, по которым сдавался фальшивый отчёт; адрес склада, куда свозилась украденная техника; общие цифры по всем незаконным товарооборотам.
Получалось, что Игнат своими руками невольно отдал Набекрень важные данные, которые и помогли ей выяснить, что новый директор и его команда переклеивали ценники и меняли штрихкоды на товарах, что он продавал сам себе дорогие ноутбуки по цене лампочек, а кассиры и бухгалтеры его покрывали. И всё это происходило под носом у Яны Рудольфовны. Вот так он быстро вышел по продажам дополнительных товаров в старшие менеджеры, при этом обворовывая сеть. А на всех отчётах стояла фамилия Яны, которая была ответственной за пропажи.
Игнат не стал терять время даром и попытался съесть доказательства. Ольга Прокофьевна не стала ему мешать и даже протянула стакан воды, а когда он закончил, приказала грузчикам разгрузить ещё один поддон с «липовой» документацией, которую забрала из бухгалтерии.
— Будете здесь есть или вам с собой завернуть? — спросила клининг-менеджер, когда на склад зашли полицейские.
Игнат бросился на Ольгу Прокофьевну, целясь шариковой ручкой в огромную шею, но запутался в ветвях метлы и ею же был отправлен в путешествие по скользкой бетонной поверхности.
К концу дня инвентаризация была полностью проведена: за исключением шашлычницы и фондюшницы всё было на своих местах. Региональный менеджер откланялся и, вернув Яне должность, уехал.
***
— Вот, — протянула Ольга Прокофьевна заявление на увольнение.
— Ухо́дите? — расстроилась Яна. — Как же я без вас?
— Порядок я навела, территорию передаю в руки роботов-пылесосов. Не забывайте, что я говорила вам про молоко. Вы — директор и в ваших руках всё изменить, — сказала Ольга Прокофьевна и повернулась к выходу.
— Стойте! Я должна вас отблагодарить!
— Я уже взяла себе электрофондю, если вы не против, — ответила Набекрень.
— Но это же бесполезная дрянь!
— Польза есть от всего — главное её разглядеть, — сказала Ольга Прокофьевна и скользя, точно на коньках, покатилась к выходу по идеально чистому полу.
Александр Райн
