Ксения Анатольевна - тандыр
Ну что товарищ, любишь ли ты блюда из тандыра, так как люблю их я? Нет, конечно, мы все начинаем с вафельницы, но тандыр, это мечта, ты хочешь попробовать его всегда и если нет, то ты “висела писенька”.
Я вот когда ловлю бабца, сразу думаю, а даст ли она мне тандырную лепешечку или все ограничится устными прибаутками и вафельницей - поперечницей? Ну согласись, это же неправильно, когда ты и цветочки и шампанское, а тебе только вафельницу? Это как то не по-людски, зачем парнишку обижать, в парадный то мы все ходоки, а вот в запаску только избранные. Ну типа как “Сектор приз на барабане”. И не надо рассказывать мне, что дымоход, это латентный глиномес-плиточник, это все херня, так рассуждают те, кто не ходок и доверия самок не заслужил полного, типа оправдываются. Тут дело даже не в удовольствии, а в степени доверия к тебе как к личному долбиле индивидуальных скважин. Анфиска готовится по уму к этому, дольше намного - клизмануться надо, помидоры вчерашние промыть и прочие артефакты, это тебе не лохматый сад подстричь, тут подготовка важна. Так что если пустила тебя твоя Анфиска к тандыру, цени это, доверяет значит безмерно и денег ей в долг давать можно, будет чем забрать это точно.
Ксения Анатольевна, соседка моя, женщина была заметная, во всяком случае в ее воображении. Явно за шестьдесят, но придерживала себя в форме, как она считала опять же. Ярко красное платье из шелка, видевшее еще полет Гагарина в космос и помада того же цвета, по яркости, могли поспорить только с ее фиолетовыми глазами и волосами того же цвета. Короче соседка знала себе цену, и не бухала с первыми встречными алкашами. А только с избранным - дядей Мишей, бывшим в начале 90-х спивающимся невостребованным профессором Челябинского Политехнического института. Я же был студентом-заочником, мирно торгующим на Зеленом рынке и периодически устраивающим в своем жилище шумные алкопати с женщинами и развратом.
Тот вечер пятницы был обычен, несколько продавщиц с рынка и мои друзья безмерно бухали и слушали только появившуюся тогда группу “руки вверх”, “Сектор газа” и другие популярные хиты дискотек на со сборника “Союз хуй пойми сколько”. Ксения Анатольевна вместе с дядей Мишей появились около полуночи, с просьбой сделать потише, так как они играют в преферанс у нее дома, а наш ебучий-случай им мешает, кроме того Галка, которой присовывал Макарон в смежной с Ксенией Анатольевной комнате, уж очень громко рассказывала о необходимости сделать еще лунку и копать глубже и сильнее. А Ксения Анатольевна давно уже вышла из возраста копателей подземелий и ее это немного напрягает, ебалом с козлиной бородкой дергал и дядя Миша, поддкакивая голосом и одобряюще моргая мне, умоляя безмолвно накапать граммов двести на ход ноги.
Для чего Макарон закончивший к этому времени портить Галку, предложил поиграть в преферанс у меня в квартире всем вместе, я уже и не помню, видимо ударила в голову казахская паравозина, которую мы с ним дунули на кухне полчаса назад. Но Ксения Анатольевна И дядя Миша остались у меня. Дальше было много бухла и последнее что я помню, это как я накуривал Ксению Анатольевну. Дальше обрыв…
Утром я продрал глаза которые уперлись в фиолетовые волосы, а мой хохотун-батерфляй уперся в сморщенные булки черствого хлебушка. Утренний стояк дал о себе знать. Холодный пот прошиб меня, но тут зашевелились фиолетовые волосы, рука со стороны фиолета шмыгнуля под одеяло и схватила меня за карачун, опытно наглаживая моего болтуна на старо-славянском. А пох, один раз живем, подумал я, тем более с похмельдоса сам знаешь, хер ровесников не ищет. Смачно плюнув на свою руку, я хотел снять с Ксениии Анатольевны последний бастеон старушечих батонов, но обнаружил, что там уже ничего нет. Полез туда рукой, чтобы промазать скрепящие петли вафельницы, но неожиданно Ксения Анатольевна сказала, “соседушка, а давай в Тандыр, а то умру так и не попробую”. Ну не давать же бабуле умереть “не познав космических полетов!”. Тандыр начал печь утренние лепешки и припеком так сказать.
Еще полгода я жил наверное на этой квартире, а Ксения Анатольевна больше никогда не жаловалась на шум в нашей квартире, наоборот заходила и заносила иногда на утро свежей выпечки, ну и чего уж греха таить не только обычной, но и несколько раз я к ней забегал с похмелья за черствыми тандырными лепешками, когда уж сильно проголодаюсь, а магазины еще закрыты все. Так что, я немного понимаю Галкина, бабули они такие, думают, что в последний раз и такое знаешь ли вытворяют.
