Взгляд в бездну - Джейн Астрадени, Дарья Проценко

Джейн Астрадени, Дарья Проценко - Космическая Академия: Взгляд в бездну

Сектор 17-76-77, Туманность Краба, Система Актинии, планета Биг-Океания, Пояс Содружества, КСП – Конфедерация Свободных Планет

– А вам известно, что это вне компетенции нашего отдела?

Энрике Риккардо Борхес – заведующий ОРНЯ (отделом расследования необъяснимых явлений) – распинался перед комиссаром галактического сыска, доказывая, что его агенту на этом «про́клятом крейсере» делать нечего. Но упрямый комиссар так и не внял здравому смыслу. Скорее, наоборот, уперся окончательно – рогом в рапорт, и оставался глух к доводам и мольбам.

– Поймите! – разорялся Энрике, нависая над комиссарским столом и брызжа слюной. – У нас и тут работы навалом! Недавно… – и осекся, столкнувшись с прозрачным взглядом комиссара. За все годы службы здесь Борхес так и не привык смотреть ему в глаза. А кое-кто утверждал, что если внимательней приглядеться, то можно увидеть в зрачки этого пришельца мозг. Как будто они – окна в другую вселенную.

– Сядьте.

– Простите, забылся.

– Я вас понимаю, но…

«Му… тант! Ни дьявола ты не смыслишь!»

– Но крейсер Тезериона, да и сам Тезерион вполне подпадают под категорию странного и необъяснимого. Мы должны разузнать о нем все, пока не поздно.

– Уверен, что самому Тезериону нет до нас дела.

Надо отдать должное Борхесу, он удержался от членовредительства, превозмог себя и попытался напоследок:

– Я не хочу терять Ангела. Где еще найдешь второго такого ценного кадра?

– Незаменимых нет! – отрезал комиссар. – И кто сказал, что вы его потеряете?

– Оттуда не возвращаются!

– Откуда такие сведения?

– Не знаю! Слышал. Племянник моего… Ладно. Почему он? Возьмите другого, к примеру…

– Он, и точка. Это приказ свыше.

«От маршала Легиона!» – догадался Энрике.

– Ангел отлично зарекомендовал себя. Ему нет равных в работе под прикрытием. Даже КиК (Кинжалы и Капюшоны) его не раскрыли. Идеальный субъект для внедрения в объект.

– Я бы предпочел к Тарантулу в пасть.

Комиссар раздраженно поморщился. Вечно с этими штатскими проблема, даже с дейгарцами. Особенно с дейгарскими эмигрантами.

– Перестаньте, Борхес, нести суеверную чушь. Они просто наемники, но что-то с ними определенно не так.

– Во-от, сами заметили! – оживился Энрике, но комиссар был непрошибаем.

– Что-то не так с их владельцем.

– Вы подразумеваете Концерн Тезериона?

– А кого еще? Сейчас удобный момент – у Шадора открылась превосходная вакансия. Зовите вашего оперативника. Проведу инструктаж.

Энрике уныло вздохнул и активировал рацию. Машинально поправил на ухе дужку микрофона, помедлил еще секунду и обреченно сказал:

– Ангел, к комиссару.

Оба уполномоченных не произнесли ни слова, пока ждали. Комиссар барабанил пальцами по металлической столешнице, а Борхес бездумно пялился в большой квадратный иллюминатор, наблюдая за серебристыми рыбками в зеленоватой воде. Они стайками вились вокруг подводного космодрома.

Пояс Каффки, Незарегистрированный сектор нейтрального космоса, крейсер КА-11

– Я и есть пилот, – представился худощавый чернявый юнец, протягивая документы хмурому равандоссцу.

– Ты? – Вилиам с сомнением уткнулся в сопроводительный листок и, сверив данные, озадаченно подергал себя за косичку.

– Торрес Селестэс Варгес?

– Именно. – Новенький теребил пуговицу на куртке. – Прибыл по вашему запросу на вакантную должность второго пилота рубки. Рекомендательные письма показать?

– Дейгарец? – мрачно уточнил Кабук.

«Еще один!»

Шкипер отбывал повинность в отделе кадров на время отпуска офицера-кадровика, и радости это ему не добавляло. Особенно после отменного дисциплинарного взыскания, «за неподчинение приказам капитана», а это почти статья. Вплоть до разжалования на неопределенный срок с занесением сего постыдного факта в личное дело и лишением премии за весь курсовой период. В довершение всего назначен ответственным за прием новых кадров и рекрутов. Потому что Шадор, как всегда, зашивался? Не-ет… Это Шадор издевался! Отыгрывался! Или просто не хотел сам разгребать всю эту канитель и свалил очередной геморрой на так кстати проштрафившегося сотрудника.

– Я из дейгарской семьи, – ответил Торрес.

– Что? – Вилиам пропустил его ответ мимо ушей, борясь с очевидным несоответствием. Этот желторот и есть тот самый знаменитый галактический гонщик?!

Шкипер изучил резюме будущего претендента. Заслуги впечатляли. Нехило! Два лейта работал пилотом-проводником в астероидном поясе. Еще лейт служил скоростным курьером в одной из корпораций Кондора и числился на хорошем счету – ни одного нарекания. Множественные победы в космических гонках с препятствиями, организованных Конфедерацией внешнего пояса. Брал кубок несколько матчей подряд. Чемпион? Десятки соревновательных наград! Но в боевых действиях не участвовал. Вопрос о его приеме давно решен, но Кабук злорадно вычленил, к чему прицепиться, и…

– А вы тот самый капитан Шадор?

Вилиам вздрогнул.

– Чего?!

И поперхнулся слюной.

– Кхы-кхы… – шкипер прокашлялся, поднял голову и встретился с дружелюбно-восторженным взглядом молодого дейгарца. В распахнутых карих глазах ни тени сарказма, только неприкрытое благоговение.

– Ты вообще в курсе, куда нанимаешься? – Кабука начинала раздражать простоватость этого парня.

– Ну да… – тот неуверенно поскреб затылок. – КА-11, крейсер Академии, единственный и неповторимый в своем роде…

– Это СКАТТ! – рявкнул Кабук и повторил уже раздельно по буквам: – С.К.А.Т.Т. – Сингулярный Крейсер Академии Тезериона Тяжелый.

– О-о! – проникся величием пилот.

– Надо быть очень выдающейся персоной, чтобы сам капитан оказал тебе честь и встретил лично! Что ты о себе думаешь?

– Нет-нет, не думаю, – простодушно улыбнулся Торрес. Он знал, как выглядит Рерих Шадор, но превосходно играл свою роль. И этот напыщенный равандоссец, похоже, купился.

– То-то же. – Кабук протянул ему пропуск и блок-нот. – Направо. В соседнем отсеке пройдешь процедуру штрих-кодирования и комьюзерования. Юнга проводит в каюту, вещи уже там. Форму получишь завтра, а к обязанностям приступишь через двое суток. Пока обживайся, знакомься.

– Так точно.

– И… – Вилиам подумал немного и добавил из вредности: – Через восьмидневку первый пилот уходит в отпуск, так что выкладываться придется за себя и за того парня.

– Готов служить. – Торрес повертел в руках блок-нот и скромненько спросил: – А сами вы кто? В смысле, как мне к вам обращаться? Работать-то нам вместе.

– Для тебя я – сэр, – напыжился Кабук, – старший офицер мостика.

«И не обязан перед всякой шпаной зеленой отчитываться».

– А что вы тогда тут делаете? – Торрес не удержался от подколки.

– Это тебя не касается! – Кабук злобно сверкнул глазами. – Все, что тебе понадобится знать, отыщешь в информатории.

Вилиаму претило понижение в должности, пусть и временное, а еще больше не нравились невольные свидетели его низвержения. Он сам дистанционно поднял заслон, чтобы поскорее спровадить нахала в соседний блок.

– Тебе туда.

Сектор 31-28-52, Пояс Риволка, Система Гибралтар, орбита Валенсии, Округа Медеи на границе с Ветвью Конклава

Рерих Шадор

Капитан проводил Кассия, условился держать с ним связь и укрылся в своем кабинете. Спустя некоторое время он распорядился по комьюните вызвать к нему Ка-Таго.

– Того… Кого? – переспросил диспетчер.

– Ка-марга из бывшего тринадцатого КуКа.

– Сейчас проверю, – отозвался дежурный. – Да, есть такой, недавно освободился из госпиталя.

Шадор не удержался и хмыкнул. От доков просто так не выходят, от них освобождаются, не иначе.

– Ка-Таго аль Ка-Гора, сына адмирала… Его?

– Да, и немедленно.

– Есть, сэр!

Шадор отключился и в ожидании ка-марга принялся мерить шагами кабинет. От одного иллюминатора к другому. Слишком много всего случилось за последнее время. Так сразу и не обмозговать, но капитан привык жить в режиме постоянной экстренной готовности. К чему? Этого он, как правило, и сам не знал и с тоской думал об окончании рекрутизации и получении второго пакета. Что на этот раз? Учитывая, как его могущественный космический босс оперативно ввел в игру шестерых…

Несмотря на планомерное уничтожение всех надежд капитана Тезерионом, что-то хорошее в данной ситуации все же было.

Бринэйнн!

Новоиспеченный император не забывал КА, прежних друзей и сослуживцев и периодически связывался с Шадором, хотя бы для того, чтобы спросить совета. Он, конечно, поступил по-своему, нарушив приказ, но… После драки кулаками не машут. Да и не мог теперь капитан крейсера и директор Академии посадить на гауптвахту императора целой империи, протянувшейся на четыре галактических пояса, от одной поперечной ветви до другой.

Шадор мысленно усмехнулся, представив себе картинку… Впрочем, сейчас у Бринна дел по горло: наведение порядка в империи, установление сотрудничества с Дейгаром и забота о потомстве. Наследника ждали все лерийцы! Касс по этому поводу обмолвился, что «вот бы снова родилась двойня». На что капитан посоветовал ему так не шутить, иначе эти роковые галактические пророчества никогда не иссякнут. Кассий лишь фыркнул в ответ и отправился на Филодорию. Бринэйнн сам его пригласил и рассчитывал на помощь наставника. Касс, разумеется, не мог бросить храм, но какое-то время согласился пожить у императора.

«Зря я, что ли, ради него старался? Теперь он обязан потчевать меня креветками и поить лерийским до конца дней моих», – смеялся монах.

Но капитану было не до смеха…

Зашуршали переборки, вытаскивая Шадора из глубокой задумчивости.

– Кадет Ка-Таго аль Ка-Гор по вашему приказанию прибыл.

Эризийская медицина определенно творила чудеса. На лысине ка-марга не осталось ни единого рубца. Правда, татуировки слегка перекосило, но Ка-Таго носил их с гордостью, как знаки отличия в бою.

– Садитесь, кадет. – Шадор сам присел на краешек стола и махнул ка-маргу на кресло, и тот чуточку удивленно сел… Еле умостившись.

– Я позвал вас, дабы сообщить, – капитан дипломатично придерживался ка-маргской манеры общения, – что герои Маргррина сражались храбро и сполна выплатили свой долг Космической Академии и Тезериону. Отныне все выжившие свободны…

Не так уж и много их осталось в живых. Если ка-маргов сорок наберется вместе с Ка-Таго, уже неплохо. Это из ста. Большинство из них накрыло в бою тэйской желчью вместе с корветами, а те, кого удалось вытащить… Многие скончались по пути в госпиталь от ран.

Капитан вздохнул и закончил свою речь по-простому:

– Отправляйтесь домой, Ка-Таго. Вы отлично послужили и проявили себя. У меня к вам претензий нет. Особо отличившихся, и вас в том числе, я представил к награде и…

– Я остаюсь! – Ка-Таго вскочил и набычился, вперившись взглядом в капитана.

– Что? – опешил Шадор.

– Мои солдаты бесспорно заслужили награду, но им придется вернуться на Маргррин без меня.

– Вы уверены?

– Так точно!

– Но… – капитан нахмурился, взвешивая все за и против. – Мне нечего вам предложить, кроме резерва. Хотя ваша квалификация и опыт офицера позволяют, но… Сами понимаете, Ка-Дуко не потерпит конкурентов или старших по званию соотечественников.

– С честью довольствуюсь тем, что предложите, – подозрительно смирно ответил Ка-Таго.

– Да? Хорошо. Направляю вас в группу десанта. Абордажником. Но у вас будут и дополнительные обязанности на крейсере. Устроит?

– Так точно.

– Тогда осваивайтесь. Дежурный проводит, а напарник из взвода введет в курс дела.

Более Шадор с ним рассусоливать не собирался. Это его выбор, в конце концов. Неизвестно из каких соображений.

– Есть!.. Капитан… – ка-марг внезапно замялся. – Позвольте маленькую просьбу…

– Да?

– Могу я передать отцу письмо?

– Конечно, кадет. Свободны!

Ка-Таго промаршировал до мостика и невольно остановился, озираясь.

«Надо же так, – поражался он. – Почти гак тут отслужил, а ни разу не был в рубке».

Кадеты в командный отсек не допускались, за исключением тех, кто выполнял воскресные поручения.

А теперь вот, перед «отправкой на берег», сам капитан пригласил…

– Эй, чего встал? Шевелись! – дежурный юнга подтолкнул его в спину после тщетной многократной попытки как-нибудь обойти этот «ка-дуб». – Мне предписано проводить тебя в резервный блок.

Ка-марг ухмыльнулся. Все эти копошения ему что укусы комароида шкуре вузюка.

«Космический дьявол!» – одернул себя Ка-Таго и устремился к коммуникационному колодцу. Только еще вузюков здесь не хватало!

Бывший командир воинов Маргррина решил задержаться на КА из-за важного неоконченного дела… Ка-маргской мести!

Куки в госпитале о разном трепались. Пока валялся там, наслушался историй о сбое в системе крейсера и о диверсиях. Сам же Ка-Таго подозревал конкретную особь. Ясно какую! На борту всего один ар. Доказательств его причастности к диверсии у ка-марга не было, но… Это пока. Он честью поклялся найти виновного в гибели боевых товарищей и жестоко отомстить.

Выдержки из письма Ка-Таго отцу:

«Мой адмирал! Более полусотни наших доблестных воинов трагически пали в бою с извечным врагом. Восславим же их! И восславьте выживших. Они многое перенесли. Встречайте героев с почестями! Всяк из них оставил мне частицу своей доблести. И выступлю я за каждого соплеменника клинком разящим. Да, отец… Прости! Я остаюсь! Дабы служить тебе и своему народу на самом мощном крейсере в галактике и нещадно истреблять амфибий, уничтожающих сынов Маргррина… Пособники Тарантула не уйдут и не скроются от возмездия. Оно настигнет их! И да умоются твари собственной кровью и захлебнутся…»

– Никого ко мне не впускать, – распорядился Шадор, но спокойно поразмышлять ему не дали.

– Тут к вам из медчасти, сэр, – доложил по громкой связи уорент.

– Я же ясно сказал – меня не беспокоить.

– Но… это Дорга… э-э, Дорвард-Гидеон рвутся к вам, сэр.

«Немыслимо! – удивился Шадор. – Феноменально… Чтобы док-доки сами явились на мостик… Добровольно?! Не иначе сегодня в вакууме пойдет дождь, и не метеоритный».

– Пропусти.

– Так точно, сэр!..

– Рерих-Рерих! – с порога вразнобой загалдели доктора.

– Я тебя-тебя слушаю, – капитан напустил на себя суровый вид.

– Фи, Рерих, тебе не к лицу официоз, – скривился Дор.

– Это еще не официально, док-док. Официально, это когда… Стоять! Смиррно! По номерам рассчитайсь!

– Первый… Тьфу! Твою ж каракатицу! – чертыхнулся Дор, а Гон возвел глаза к верхней переборке палубы. – Рерих, кончай со своими шуточками, а то и до инфаркта-инфаркта недалеко.

– Говори за себя, – буркнул Гон, – лопух.

– Зачем приперлись?

– Невежливо, Рерих, так…

Капитан, не обращая внимания на его-его брюзжание, налил себе чаю, сел за стол и предложил напиток близнецам.

– Не-не, некогда мне-мне! – хором отказались он-он. – Вещи собирать надо.

– Какие вещи? – Шадор едва не поперхнулся чаем и порадовался, что рому туда не добавил. – Ты-ты увольняетесь, что ли?

– Не дождешься, – утешил его Дор. – Летим на конгресс.

– Какой еще… Та-ак… Погоди! А я тебя-тебя отпускал?

– В том-то и дело, – вздохнул Гидеон, – что я-я как раз за этим. К тебе… Может, в счет отпуска, а?

– Какого еще отпуска? – Шадор неторопливо прихлебывал чай, мстительно отыгрываясь на нервах у эризийцев.

– А такого, Рерих! Ты обещал! Конгресс медиков на Эризее святое и…

– Тише-тише, умолкните, не тарахтите. Когда?

– Со дня на день. – Дор-Гон слаженно плюхнулись на диван и потерли ладонями лбы. – Уф, беготня…

– И надолго?

– Недели на две, может, чуть больше… Я-я ведь все равно тебе не нужны. Пока рекрутизация, суета и то-се… А меня-меня Ларри заменит. Он еще тот паразит, но вменяемый, сделаю его при новом наборе завотделением…

– Хорошо, летите.

«Только отстаньте от меня!»

– Спасибо, Рерих! Ты настоящий друг! И вот… мизерное дополнение…

– Что? – насторожился капитан.

– Мне нужен новый ассистент, – подкрался Дор, а Гон угрюмо промолчал.

– Так в чем проблема? Подай заявку в кадры, распиши требования. Они подберут.

– Нет, ты не понял, – вздохнул Дор, а Гон нахохлился, сложив на груди руки. – Зачем нам пришлые, когда выгодней растить свои кадры. Ты вот Кабука вырастил.

«На свою голову!»

– А чем я-я хуже?

– Говори за себя, – сквозь зубы процедил Гон, явно чем-то раздраженный.

«Опять что-то не поделили?» – предположил капитан.

– Так вот… Есть у меня на примете один, точнее, одна. Из двенадцатого звена… в прошлом, теперь в резерве. Перераспредели ее ко мне в госпиталь.

Гон фыркнул.

– Квалификация? – осведомился Шадор. – Интернатура?

– Ну, не совсем…

– Ординатура?

– Кхм…

– Медсестра?

– Э-эм, Рерих, вот об этом и речь, что ни то, ни другое, ни…

Гон фыркнул и отвернулся.

– Я послал запрос в Эризийский медуниверситет… Документы можно подать хоть сейчас, но следует пройти испытания.

– Дистанционно?

– Непосредственно. Таковы новые правила, – Дор развел руками, мол, не я их устанавливаю.

Гон удивленно воззрился на брата.

– Новые правила? С каких пор?

– Недавно ввели. Ты об этом не знаешь, – отмахнулся от него Дор. – Ну так как, Рерих? Разреши взять ее с собой. Пусть, так сказать, повращается в эризийской среде, заведет полезные знакомства, помелькает перед профессорами…

«Побудет у меня на побегушках».

– Уверен, она поступит, девушка толковая, много занималась. Помогала мне…

«Угу, пробирки мыть», – злорадно подумал Гон, и в конце концов смирился, решив, что Мира провалит вступительный тест. Но брать девчонку с собой на конгресс, где можно так очешуительно оторваться вдвоем-вчетвером и… Зачем вешать себе-себе на шеи эту мона… мону… моно-гирю?

– …оперировать… В общем, учиться она будет дистанционно – теории, а практиковаться здесь под моим-моим чутким руководством. Как говорится, не отходя от операционной.

И фармацевтической…

– А, кэп? Твое слово.

– Ладно, – Шадор не видел смысла противостоять натиску эризийца. – Пускай летит, но пока у нее нет квалификации, останется в резерве.

– Но как же… госпиталь?

– С предписанием к медчасти. Возьмите ее временно к себе санитаркой, пока хотя бы до третьего курса.

– Рерих! Ты лучший капитан во всей галактике!

– Ну-ну, свою эризийскую лесть прибереги для кардиналов. Но, пожалуй… Добавлю-ка я тебе-тебе еще пару восьмидневок отпуска, в качестве поощрения. Отпускные переведут вместе с командировочными. И тебе, и тебе, и твоей… хм, помощнице.

– Она всего лишь помощница! – запротестовал Гон. – Ему!

– Я это и имел в виду, – невозмутимо ответил капитан. – А почему только ему? Тебе лишние командировочные не нужны?

– Нужны-нужны! – Дор показал Гону кулак.

– И смотрите у меня там, не слишком увлекайтесь… практикой, и не налегайте на… теорию. Кадеты-алкоголики и пациенты с раздвоением личности мне на борту ни к чему.

– Ха! – подбоченился Дор. – На крайний случай у тебя есть психолог.

– И шлюз, – злобно намекнул Гон.

– Я-я возьмем бригантину? – обезоруживающе широко улыбнулся Дор.

– Все! – терпение у капитана лопнуло. – Мы следуем мимо Эризеи, тебя-тебя и… ее забросим, а захватим обратно уже после старта и посвящения. Времени как раз хватит, и… Шуруйте отсюда, если чаю не хотите. У меня и без того полно работы.

– Чаю-чаю он мне-мне предложил, – ворчали на два голоса доктора, покидая мостик и по дороге к госпиталю. – Вот если бы марочного кентрийского, да… Я-я бы еще задержался.

Выдержки из дневника Гая Морони

Думаю, это моя последняя запись. Теперь никто не требует от нас вести дневник. Пишу скорее по привычке. Не верится, что еще недавно я был кадетом… Да уж… Судьба порой выписывает кренделя похлеще кондорских горок! Не пойму, чего это я в философию ударился… Бринэйнн у нас любил пофилософствовать и меня, видать, заразил. Эх… Ну, что сказать напоследок? Со мной по-прежнему Джон и Мира. И мы, получается, здесь не КуКи, а ВуКи или БуКи, или нет… РуКи! Шучу… Так Тони обычно прикалывался… Мы – РуВы – резервный учебный взвод, и назад пути нет. Комьюните нам перепрограммировали… Но, с другой стороны, я даже рад. Не надо томиться на лекциях у Хейрозако, где я всегда засыпал, и препарировать слизней меня никто не заставит, брр, зато вместо этого можно хоть пользу принести… И теперь я больше узнаю о вооружении крейсера. Меня приставили к малому оружейному складу – в отдел приемки и техобслуживания кибердоспехов вместе с Джоном и… Ура! Я попал в один взвод с Сэмом! Мы с ним крепко сдружились за прошедший дагон, но из-за службы редко общались. Теперь служим вместе, койки наши рядом, мы – братья по оружию (или по гаечному ключу), и это хорошо, а то Мирочка постоянно торчит в медчасти по разнарядке и заглядывает в рот… рты ДорГадам. А Джон… с ним особо не поговоришь по душам, все больше по делу. В свободное от работы время он в основном отмалчивается и уходит куда-то. Остальные, которые не девчонки… Вот смотрю я на них и… Век бы не видел! И с грустью думаю, каким классным все-таки был Тони! Компанейский мужик! И понимающий… но все познается в сравнении. И даже Хумфа таким родным кажется, а вообще был свойский чувак… Где-то они теперь?! А Мира скучает по Тиранне, и кроме нее в нашем взводе (по традиции!) только одна девушка – Арисса. Холдеянка… Ничего так, хорошая, но до Тиранны ей далеко. Тиранна – крутая и красивая, даже со шрамом…

Гай прервал запись и удрученно погрыз кончик стила.

…Но мы уж, наверное, и не встретимся…

Вчера заметил, как Мирка тоже что-то строчит у себя, удивился даже. Неужели не забыла еще свой «дорогой дневник», подсмотрел в блок-нот, пока она в душ ходила. А, нет, оказывается, какая-то девчачья хрень под названием Астросю… Типа про любовь разных звездных магнатов-императоров-принцев-адмиралов… Губа не дура!.. К бедным космическим золушкам-кадеткам-студенткам-сироткам-официанткам-гетерам и… Эх! Лучше бы написала о том, как храбрый боец-резервник рубит-мочит-крошит тэйев, а потом героя, всего в кровавых ошметках, при всех целует и обожает грудастая восторженная красотка в… эммм… Вот бы Тони оборжался! Ну… Девчонкам тоже несладко, они и развлекаются, как могут. А я… Размечтался! Настоящая жизнь тут гораздо сложнее, страшнее и из одних красоток не состоит. Скорее из шкипера, старпома, сержанта и боцмана…

О, да, чуть не забыл! С нами еще Ярим. Но он все время мрачный. Наверное, тоже скучает… По Бринну? То есть бывшему куратору… Или по бригадирской каюте? Зная Ярима… По каюте. Его, говорят, разжаловали из-за нас… Я ему сочувствую, а он огрызается и посылает. Дерганый стал… А вот Снифа повысили. Назначили куратором у новеньких. Знай наших! Булфергцев то бишь… И я стану когда-нибудь… Генералом? Н-да… Надо как-нибудь отличиться, подвиг совершить… Сэмми рассказывал, что некоторые рувы сумели дослужиться и до старших офицеров…

Самое главное! Некоторые до сих пор в госпитале лежат, и наш взвод не доукомплектован. Скоро кого-нибудь пришлют… Любопытно, кого еще…

Да, вот что интересно, тут нет постоянных командиров – взводных. Все командуют по очереди. Сейчас это Сэм… Когда наступит мой черед… Капец! Боязно до усрачки! Я ж не умею! Вдруг надо мной смеяться станут? Или слушаться не будут… А так хочется иногда покомандовать над… Джоном, Яримом… И еще тем лохматым гадом, который был взводным на прошлой неделе. Это все Хар-Харыч придумал, то есть боцман, странный тип и… жуткий… Сказал, что так надо, потому что неизвестно, где мы окажемся завтра и кем. О, да… Ее ж каракатицу! Я это сполна ощутил на своей шкуре, а был бы вузюком, еще и выгравировал бы… Тьфу-тьфу, не приведи тарантул!.. Ну… Вот и все, труба зовет! Это дневальный. У него глотка луженая, воет как труба. Опять! В такие моменты мне хочется превратиться в вузюка и екнуть в болото…

Перед тем как выключить ЦБ[1], Гай подумал и стер все, что написал, как бы ставя точку на прежней жизни кука. Отныне он в РуВе. А как уж там повернется – будущее покажет.

Резервный блок КА-11

Ка-Таго

Помещения для резерников располагались почти в самом хвосте крейсера и на одном из нижних уровней. «Под брюхом», как любил говаривать Харлоу, а кто-нибудь из взводных шутов неизменно добавлял: «И в жо…» За что был неоднократно посажен боцманом на гауптвахту. Тот не любил, когда уничижительно отзывались о РуВ.

– Мы особое подразделение! – с гордостью вещал Харлад, свирепо зыркая на подчиненных и вращая единственным глазом, а многим чудилось, будто и под черной повязкой у него что-то шевелится. Ходили слухи, что там встроенный мини-люкер. Как клюв у его кибер-птички. А некоторые взводные тоже носили наглазники, подражая своему кумиру.

– Уяснили?

– Так точно, сэр!

– Кто вы?! – часто спрашивал боцман, поддерживая командный дух, и в ответ ему неизменно раздавалось:

– Бойцы резерва!

– То-то же, – удовлетворенно отвечал Харлад, прятал в чехол свою знаменитую девятихвостку и шустро хромал восвояси, стуча по палубе тростью. Частенько, с каркающим питомцем на плече, боцман появлялся там, где у него всегда находились дела.

«Особое подразделение Хар-Харыча!» – было выведено горящими буквами на арке перед входом в резервный блок.

Но Ка-Таго почему-то точку зрения боцмана не разделял, презрительно оглядывая сквозное, вытянутое пеналом помещение с двухъярусными кроватями по бокам – числом всего двенадцать. Это только один взвод, и Ка-Таго отныне его часть – РуВ, винтик, шестеренка огромного грозного крейсера. Ничтожнее только лепрекон. Впрочем, изменилось лишь название и местоположение, а прочее довольно стандартно. Металлопластиковый овальный стол посередке – почти на длину узкого блока; табуреты, шкафчики. Дальше через проход второй такой же «вагончик», а за перегородками – еще по соседству – с двух сторон.

Юнга-провожатый слинял от ка-марга в коридоре на подходе к РуВовским казармам, просто махнул рукой, мол, тебе туда, но Ка-Таго медлил, словно не замечая положительных импульсов штрих-кода и не спешил окунаться в новое де…

– Я могу вам чем-то помочь?

Ка-Таго вздрогнул, сморгнул и удивленно воззрился на подозрительно знакомого хлюпика с зелеными кубиками на рукаве… РуВ! У куков нашивки в форме стрелок.

– Это отсек зеленого взвода? – на всякий случай осведомился ка-марг и тут же вспомнил, где видел этого заморыша и все, что с ним связано. Они постоянно сталкивались то в столовой, то в информатории, то на ярмарке… Вечно шнырял поблизости от Ка-Таго. Будто нарочно. И что он делает здесь?

– Вы не ошиблись, – кивнул паренек и неуверенно улыбнулся. – А я Сэм, нынешний командир первого зеленого взвода и ваш проводник на сегодня, если вы… – он деловито глянул в блок-нот, – Ка-Таго?

Ка-марг не ответил. Он обалдел…

Командир? Этот, и… Командир?! Воистину, в резерве оседает сплошной шлак под командованием сброда.

– И вы мой напарник, – грустно закончил Сэм и улыбаться перестал, – по техработам. В десанте я только на замене временно выбывших куков.

Ка-марг в ответ пыхтел. Молча.

– Вторая кровать снизу свободна, – дружелюбно добавил Сэм, пытаясь привлечь внимание онемевшего ка-марга. – Шкафчик определится по штрихкоду, потом сами запрограммируете… Добро пожаловать в РуВ, Ка-Таго.

Сэм вздохнул, а Ка-Таго отодвинул его плечом, вошел и бросил свой вещмешок на указанную койку. В каюту из соседнего отсека тут же заглянул взлохмаченный тип, скользнул совиным взглядом по ка-маргу, присвистнул и обратился к Сэму:

– Этот, что ль, и есть новое мясо, вместо Тейта? Занятно… Эй, Сэмчик, смотри, ежели будет тебя обижать, скажи, и мы его откомандируем к ближайшему шлюзу.

– Скройся, Бенси, – беззлобно посоветовал ему щупленький командир, – у тебя наряд.

И Бенси последовал его совету, а Сэм обернулся к ка-маргу.

– Наплюйте на него. Сегодня для вас поручений нет, устраивайтесь покамест, но сперва вам надо доложиться боцману о прибытии.

«Тому хромому одноглазому с палкой и недопопугаем? – угрюмо припомнил Ка-Таго. – Приятная тут компания… Напрасно я, дурак, недооценивал КуКи».

Мира – Кортес

К тому моменту как их перевели в резерв, Джон уже полностью восстановился. Мира по привычке называла Кортеса Джоном. Он так ни в чем и не признался и ножик не показал. Иногда девушке казалось, что она себе все придумала. А что, от нервных переживаний и не такое бывает! Обстановка тогда вокруг была та еще!

Первые дни Мире казалось, что закончилось ее спокойное существование. Очнется потенциальный муженек, да и отрежет прядь! И всё! Дальше только дейгарский особняк да семейные обеды. Мира даже всерьез собиралась налысо побриться, чтобы хоть как-то отсрочить неизбежное, но, пока Кортес лежал в госпитале, не решалась. А потом их перевели из КуКа в РуВ… Суета, новые люди, обязанности…

У дейгарки никаких особых переживаний по поводу резерва не было, все равно большую часть времени она проводила в госпитале. И стать отличником боевой и строевой службы не стремилась. Но иногда ей хотелось, чтобы все было как раньше. Тиранна на соседней койке, лекции по астронавигации и обаятельный пират Джон, который так красиво ухаживал, и с которым ей даже пару раз довелось целоваться!

В резерве Джон-Кортес первое время с Мирой даже не общался. То ли ее настороженность чувствовал (он же разведчик!), то ли у него другие заботы были. И все шло как обычно, до сегодняшнего утра…

Резервный командир – Сэм (Мире он, кстати, нравился больше других, говорил обычно тихо и по делу, да и задания давал вменяемые) поручил ей провести инвентаризацию склада их РуВа. И вот там-то, на складе, Кортес «невесту» и отловил.

– Привет, красавица! – сильная мужская рука приобняла ее за талию.

– Привет! – Мира чуть сканмаркер не уронила от неожиданности.

– Как ты? – Джон-Кортес смотрел на нее серьезно и заинтересованно, и девушка смешалась.

– Хорошо… А ты? Как твои раны?

– Затянулись.

– Очень рада.

– Точно? – губы дейгарца изогнулись в усмешке.

– Ну да.

– А давай с тобой сегодня прогуляемся! Вечерком на круговой палубе. Что скажешь?

– Эээ… Можно, наверное. – Мира пыталась понять, насколько опасной для нее может оказаться такая прогулка. Будет ли Кортес при всех отрезать ей прядь волос или же сначала все-таки признается. А если будет?! То тогда…

– Только не сегодня! – выпалила она.

– А почему?

– Очень много всего накопилось, надо отчет написать и с командиром пообщаться, потом я в госпитале кое-что сделать обещала и там еще проверка, и…

– Достаточно! – прервал ее с улыбкой Кортес. – Давай завтра?

– Да-да! – Мира уже жалела, что согласилась, но хотя бы время выиграла.

– Договорились!

Настойчивая рука убралась с талии, а Кортес убрался со склада.

Мира устало опустилась на стул, но не успела она выдохнуть, как прозвучал сигнал вызова.

– Слушаю.

– Мира, – раздался голос Дорварда. – Быстро собирайся! Сегодня вылетаешь со мной-мной на Эризию, на научный медицинский конгресс. Примерно на две недели. Но вещей много не бери, полетим с пересадками.

– Да… эээ… А я…

– Что?

– Она что, отказывается? – раздался голос Гидеона.

– Отстань!

– Нет! – закричала Мира, которая увидела в этом предложении способ решить одним махом все свои проблемы. – Я согласна! Я буду! Я лечу!

– Отлично! Я-я ждем тебя вечером в медчасти.

И доктора отключились. Дейгарка прижала руки к груди, ей хотелось от радости визжать и прыгать. Она! Летит! На Эризию! С Дорвардом-Гидеоном! И две недели не увидит Кортеса!

«Кстати, надо бы ему об этом сообщить», – Мира фыркнула и активировала комьюните.

Каюта старпома

Айрис – Дану

«Милая моя, любимая…»

Айрис снилось что-то прекрасное. Ласковые руки, настойчивые губы, и самое главное – любовь! Она даже не помнила, когда у нее в последний раз такое было, когда она жила и дышала чувствами, подпитывалась этим единением с другим человеком и целиком отдавалась этой любви.

«Мне так хорошо с тобой…»

– Мне тоже, – шептала Айрис.

Кому? Тому, кто теперь каждую ночь засыпал и просыпался рядом с ней. И каждая их ночь была наполнена страстью и удовольствием, но после них не оставалось ничего.

Рис проснулась в отвратительном настроении. На губах еще чувствовался вкус тех поцелуев во сне, а в реальности…

Старпом Каруин Брид Дану, полностью одетый, пил кофе и просматривал в блок-ноте сводку происшествий за ночь.

– Доброе утро, – сказал он, не глядя на Айрис.

Она ответить не соизволила. Молча поднялась и, завернувшись в простыню, прошествовала в ванную. Там дейгарка долго смотрела на свое отражение в зеркале.

Почему все так изменилось? Причем, Рис не могла не отметить, что явно не в лучшую сторону. Хотя жили они с Дану теперь вместе, в его каюте, но практически перестали общаться. Не обсуждали даже рабочие вопросы. Старпом не интересовался жизнью Айрис, а ее это не устраивало. Но что и как изменить, она не знала.

В постели огненноглазый по-прежнему чувствовал ее как никто, но вот после… Он словно отгораживался, и даже не пытался приласкать или одарить взглядом. Его как будто выключали. Робот, да и только!

Закончились свидания, подарки, танцы и непринужденные разговоры. И, по мнению Рис, ар от этого совсем не страдал, в отличие от нее. Но она больше не пыталась разорвать отношения, памятуя, чем это закончилось в прошлый раз.

«Черт! Черт! Черт! – Айрис с остервенением потерла лицо, пытаясь забыть свой сон о настоящей любви. – Мне давно не шестнадцать, чтобы фантазировать о такой ерунде! У меня все в порядке!»

Через пять минут она вернулась в комнату, но Дану уже ушел. На столе лежал блок-нот с ее сегодняшним расписанием и комментариями старпома и стояла чашка кентрийского какао. И почему-то именно его дейгарке захотелось до слез!

КА-11 на подходе к резервному блоку

Кортес – Торрес

После выхода из госпиталя на Кортеса обрушились сразу две новости. Первая, что говорится, не повезло – разжаловали из куков в рувы. Но это он еще легко отделался, учитывая его мнимое дезертирство. И дейгарец утешался, повторяя в уме любимую поговорку отца: «Век живи – век учись».

Вторая новость еще хлеще – из разряда мистики. Хотя, обнаружив в своем прежнем шкафчике ритуальный нож, Кортес сразу сообразил, что никакой мистикой там и не пахнет. А «чудесное» появление давно вожделенного конфискованного предмета – дело рук… Известно кого! Тони. Тут и к дейгарской бабке не ходи и гумо-рецепторами не прощупывай. Только Колхони знал о ноже и облазил все склады. Жук! Нашел, промолчал и тайком подкинул. Однако Кортес все же поблагодарил его, мысленно. Ясно, что этот пройдоха все равно не услышит, но вдруг его греет осознание чужого счастья… Если бы!

Бывший разведчик как раз возвращался после работы в РуВ-казармы, погруженный в мысли о Мире и ноже, только завернул за угол, как…

Бац! С кем-то столкнулся.

– Дьявол!

– Черт!

– Куда прешь? Не видишь, что ли… Торрес?!

– Кортес!

Дейгарцы отпрыгнули и застыли в полуметре друг от друга.

Вот и третья новость! Самая невероятная.

– Ты что тут делаешь? – первым опомнился Кортес.

– Миру ищу… Сестру.

– А ее тут нет.

– В смысле нет? Разве она не в резерве? Я проверил списки…

Торрес выглядел озадаченным.

– Да нет, – Кортес махнул рукой и качнул головой. – В резерве, как и я, но улетела вчера или позавчера… На конгресс.

– Какой еще конгресс? – Торрес нахмурился. Первое, что он сделал, получив доступ к киберсети информатория, изучил состав звеньев и к своему удивлению обнаружил сестру в РуВах. Хотя был твердо уверен, что она в КуКе. По логике вещей. Но сейчас это ему в какой-то степени даже на руку. Недавно Кабук вызвал его в кадры и со злорадной ухмылкой сообщил, что, мол, в довесок ему полагается должность полетного инструктора в резерве, и что этот головняк всегда достается в нагрузку второму пилоту. Торрес прикинул – сверхурочные, но не бесплатно же. И роптать не стал. Чем, по-видимому, очень шкипера разочаровал.

– Какой-какой… – вздохнул Кортес. – Медицинский.

– Мира?!

«Гмм, она же с детства уколов боится!»

– Где этот конгресс?

– На Эризее.

– С какого перепугу?! То есть почему ее туда занесло?

– Так доки у нас эризийцы. – Кортес вдруг задумался. И правда, почему Мира? – Ее по разнарядке прикрепили к медчасти.

Кажется, он нашел объяснение.

– Она учиться хотела.

– Да, помню, – подтвердил Торрес. – Хотела… А вы с ней это… – Он замялся. – Она знает, что ты – это ты?

«А он откуда знает, что я это я?! – спохватился Кортес. – Дьявол и каракатица! Я же сам себя выдал, назвав его… Совсем хватку потерял! Или расслабился… Так! Но он меня тоже узнал. А где он видел меня без “хамелеона”? Разве он мог? Или я когда-нибудь снимал при нем маску… – он лихорадочно вспоминал. – Нет, не мог. Вроде бы нет. Но тогда… Откуда?»

Это странно. Впрочем, сейчас он не разведчик, хотя никогда не исключал возможности вернуться и занять подобающее ему место. Да и Торрес, можно сказать, почти член семьи…

– Ну-у… как тебе сказать… и да, и нет… скорее нет, но скоро узнает. У меня все под контролем.

– Да? М-м… А я думал, у тебя все на мази. И как мне к тебе здесь обращаться? По легенде.

– Джон, – нехотя ответил Кортес. – Пока что я Джон.

– Лады, будь здоров, Джонни. Не выдам, – Торрес подмигнул ему. – И когда моя сестренка изволит вернуться из своей ученой командировки?

– Не знаю, – пожал плечами Кортес. – Не сообщила.

Недельки через две, он узнавал. По своим осведомительским каналам. О докторах. Однако ему нужна фора перед Торресом.

– Ладно, сам выясню. Бывай, соотечественник, – Торрес хлопнул его по плечу и направился восвояси.

– Бывай… Э-э, подожди! А ты какими судьбами тут?

– Устроился вторым пилотом. Ради сестры, – Торрес печально вздохнул. – Мама сильно переживала. Мира же не писала нам, свиристелка этакая!

– На КА правило – никаких писем родне. Если ты кадет.

Так и было, но сам-то Кортес нашел способ передать отцу, что жив, здоров и отлично служит. Бьет тэйаров… На благо родине.

– Не волнуйся, я за Мирой приглядывал, – солидно изрек Кортес. – Все время. И оберегал. Она в норме.

– Спасибо! – Торрес благодарно кивнул и приложил ладонь к сердцу, демонстрируя признательность. – Передам семье, может, скоро и на свадьбу их пригласим, – намекнул он. – А ты… Заходи, потрындим, ты мне всегда нравился. Помнишь?

Точно!

И каждый отправился своей дорогой.

Кортес шел и не впервые жалел, что при нем нет его разведоснащения. Увы! Встроенное моментально разладилось при штрихкодировании и комьюзеровании. Единственное, что ему удалось пронести внутри себя – это гумо-рецепторы на кончиках пальцев. Но от них тут не так много проку. О внешнем оборудовании и упоминать не следовало. Кортес оставил его на базе намеренно, как и маску-хамелеон. Взять первое – все равно что сразу гордо заявить о себе: «Я – дейгарский шпион!». На КА хорошо обыскивали. Нож-то изъяли! А маска… По той же причине на крейсере была неуместна… Так! Зато ножик теперь при нем. И Торрес… Здесь.

Хватит ждать! Пора действовать. Кортес расценил присутствие брата Миры как толчок к реализации своих брачных планов. Пусть только она вернется…

А Торрес летел в темноте длинного колодца и размышлял… А не слишком ли большой глупостью с его стороны было признать Кортеса? Притворился бы, что тот обознался… Все-таки «зятек» никогда не показывался ему на глаза без маски. Вдруг об этом вспомнит? На самом деле Торресу известно, как выглядит дейгарский разведчик. Стоп! Он же бывший… Но, надо признаться, оба они лопухнулись от неожиданности. Непрофессионально. Для обоих. Впрочем, всякое бывает при их напряженной работе. Главное, не усугублять и делать пристойную мину.

«Ладно, – решил Торрес в конце концов. – Поздняк метаться. Как вышло, так и случилось. Надеюсь, боком не вылезет. Так или иначе, мы оба дейгарцы, почти свояки и теперь в одной лодке. В случае чего могу рассчитывать на него».

Сектор 13-17-21, Пояс Брута, на рубеже Пояса астероидов вблизи бывших Дейгарских колоний. Ныне условно территория Лери. На границе с Ветвью Кондора.

Командный отсек КА-11

Рерих Шадор

Для бывших «отморозков», как до сих пор называла «кондорцев» Ромеро, капитан проводил инструктаж отдельно – в своем кабинете при мостике. Шадор никого из будущих кураторов особо не выделял, но… Взгляд капитана то и дело задерживался на Эннибет. Строгой, подтянутой и холодной… Глупо надеяться хоть на малейший проблеск узнавания в ее глазах. Все по-прежнему. Никаких чувств. Если бы Энн его ненавидела и смотрела с презрением, Шадору стало бы легче. Он поймал себя на этой мысли и чересчур поспешно выдал шестерым напоследок список кадетов второго курса, чтобы сами укомплектовали себе КуКи, выбрав на этот раз лучших из лучших.

Едва капитан выпроводил киберов и налил себе кофе, как…

– Полно, Рерих.

Он вздрогнул и не донес чашку до рта. Вселенская каракатица! Чуть не пролил на китель… при звуках опостылевшего голоса, что преследовал его даже во сне, а теперь и не только голоса. Капитан взял себя в руки, поставил чашку на столик, обернулся и вымученно улыбнулся.

Отныне Тезерион взял за правило являться к нему в виде проекции. Полупрозрачным и слегка размытым, как на неисправном интерферентном экране. Однако и в таком качестве он свободно перемещался в пространстве, имитируя любые движения. Да и Шадор хорошо его разглядел.

– Когда-то я был похож на тебя, Рерих…

Еще и лыбится, чертова скотина!

– …Я, как и ты, стремился к великим целям.

Капитан усмехнулся.

– Брось! Мы оба прекрасно знаем, почему я иду к твоим «великим целям», – он с нажимом произнес «твоим».

– Это был целиком твой выбор.

Прискорбно осознавать, но Тезерион прав.

– Извини, выпить не предлагаю, – сухо ответил капитан.

– Ничего, я не пью.

Он стоял, как будто прислонившись к переборке, и печально смотрел в иллюминатор.

– Когда-то я, как какой-нибудь сумасшедший каррианец, верил звездам… Звезды тоже способны предать, Рерих, помни об этом.

У капитана пропадало всякое желание не только пить, но и есть. И спать. Когда он видел это благородное, слегка подернутое сквозным маревом лицо. Сейчас Тезерион действительно напоминал самого Рериха. Такие же растрепанные темные волосы. Глаза насыщенного цвета металлик. Нос тоньше, прямее, но с небольшой горбинкой. Осанка… Впрочем, Тезерион казался высоким, на полголовы выше Шадора как минимум. И более худощавым.

– Как знать, Рерих, как знать, но…

– Одного не могу понять. Может, объяснишь?

– Конкретно что?

– Зачем тебе понадобилось убивать эрцгерцога Сайрена? Как выяснилось, он не представлял для нас угрозы и… Судя по его письмам губернаторам колоний, всячески противостоял военному безумию Йонана и его генералов. Ты об этом знал?

– Это сделали КиК, – холодно ответил Тезерион.

– Да, но ты их нанял.

– Возможно… Мне нет нужды скрывать от тебя. Как и отчитываться перед тобой. Хотя уже не важно.

– Ответь на вопрос. Зачем?

– Сайрен мешал, – отрезал Тезерион. – Герцог всегда находился рядом с племянником и мог догадаться, что наш «Йонан» – полиморф, а тем паче распознать твоего самозванца. И хватит об этом!

Шадор пожал плечами.

– Как скажешь.

– Поговорим лучше о делах насущных.

Капитан непроизвольно стиснул зубы.

– Во-первых, скоро на крейсер доставят новое оборудование, кибердоспехи и корветы, взамен утраченных. Ознакомься с перечнем и распорядись провести инвентаризацию.

Капитан включил кабинетный рут-ком и присвистнул. На этот раз Тезерион невероятно расщедрился.

– Ничего себе! Даже медчасть и резервников не обделил.

– Пожалуйста, Рерих. Я пекусь о материально-техническом обеспечении наших целей. Как и ты.

– Ну… А что во-вторых?

– Тебе понадобится высококлассный пилот. Вещь, которая необходима для реализации второго пакета, находится там, – Тезерион выразительно уставился на звезды.

Крейсер Академии стоял на приколе у пояса астероидов или, как нарекли его путешественники, «Каменистой топи». То ли в ужасе, то ли в шутку.

– Поистине, чтобы добраться до логова через это скопление булыжников, нужен виртуоз или… Смертник.

Шадор сразу понял, о чем речь.

– Координаты скоро тебе перешлют, и время, и место.

– Я отправлю кого-нибудь надежного.

Тезерион покачал фантомной головой.

– На этот раз ты должен лететь сам. Там тебя ждут. До скорого, Рерих…

Он постепенно угас, совсем. Вместе с голосом.

«Так, времени у меня достаточно, – рассуждал капитан, – до следующего визита».

Он уже высчитал, что Тезерион является с определенным временным интервалом, и ни минутой раньше. Но вполне мог и позже. Тут не угадаешь.

Шадор с тоской глянул в иллюминатор на далекую цепочку огней… Бывшие старательские рудники. Там проходила граница Каменистой топи с поясом Брута.

Капитан отправил нетронутый кофе в дезинтегратор и спустился в рубку.

Все спокойно. Сегодня у пультов и штурвала дежурили всего двое – неприметный уорент и второй пилот… Новый сотрудник?

Шадор уселся в кресло, активировал встроенный в подлокотник рут-ком и проверил списки… Дейгарец. Штатский? Но Концерн его одобрил… А-а, ясно, почему. Достижения впечатляли! И завораживали… Что там сказал Тезерион? Квалифицированный пилот!

– Торрес Селестэс Варгес?

– Так точно, капитан! – пилот вскочил.

– Сядьте, вольно… В смысле летишь со мной.

– Есть, капитан… Когда?

– Прямо сейчас.

– Э-э… А дежурство?

Резонный вопрос.

Шадор прикинул и связался с кадровым отделом. Хватит уже Кабуку отбывать повинности. Пора сменить гнев на милость.

Вилиам явился по первому зову. Как метеор! Вот бы всегда так. Капитан никогда еще не видел, чтобы столь бурно радовались простому дежурству в рубке. Обычно наоборот. Все старались от него отвертеться любыми способами.

– Готовьте бригантину, – распорядился Шадор по комьюните, старательно не замечая щенячьего восторга равандоссца. Шкипер просто светился от счастья, лучась зубастой улыбкой до самых кончиков своих косичек.

– Я отправил приказ о восстановлении тебя в звании и должности, – все-таки сжалился над ним капитан и указал новому пилоту на открытый коммуникационный колодец, ведущий в ангар.

Сектор 33-22-77, Пояс Риволка, Ветвь Конклава, система Эризий, планета Эризея – столица Эризия

Дор-Гон – Мира Варгес

На подлете к Эризии доктора закрыли обзорный иллюминатор, и Мира немного расстроилась, но возразить не решилась.

– С Эризеей надо знакомиться лично! – подмигнул Дор, а Гон усмехнулся.

– А почему?

– Долетим – поймешь.

И когда они приземлились, Мира поняла.

Планета не просто поражала воображение, она была нокаутом по восприятию и всем Мириным представлениям!

Во-первых, здесь все было двойным: два движущихся полотна к зданию космопорта, широченные дверные проемы для двоих, сдвоенные кресла с перемычкой посередине, пара солнц, взирающих на Миру с вышины двумя яркими небесными глазами. А во-вторых, здесь всего было вдвойне: света, красок, запахов и звуков! От местных ненормальных четырехкрылых бабочек пестрело в глазах, эризийские цветы в холле гостиницы благоухали так, что запах, казалось, можно было пощупать. А девы-близняшки-администраторы, изящно переставляя три ноги, сияли улыбками с двух сторон и заверяли Миру в том, что они сердечно рады ее видеть.

Поэтому, когда девушка наконец-то осталась одна в огромном номере («Других не держим!» – пренебрежительно сообщил Гон, едва она попробовала возразить), то просто упала на кровать и закрыла глаза. Какие тесты в медицинский университет? Какой конгресс!? Дейгарке хотелось провалиться в сон, чтобы не видеть, не слышать, не ощущать, не чувствуя себя при этом одноголовым мутантом.

«Страшно представить, что испытывают доктора, находясь постоянно среди кадетов и преподавателей академии! Ведь когда привык к одной реальности, так погружаться в другую – сложно», – Мира и сама не заметила, как задумалась о докторах, которые теперь, после пережитого шока, казались ей вдвойне родными.

Девушка не успела толком прийти в себя, как Дор-Гон уже потребовали спуститься вниз.

– Ночью будешь отдыхать! – заявил Дорвард. – У меня-меня и тебя много дел!

– Хорошо-хорошо, – покивала Мира, которая даже говорить начала двойными словами.

* * *

До комплекса, где проводился конгресс, они добирались на эризийском поезде-платформе. Дор-Гон не поскупились (с повышенных-то командировочных!) и взяли себе отдельную зону с комфортабельными широкими диванами и доступом к фитобару.

Мира утонула в расписных подушках, а доктора улыбались и разглагольствовали о жизни, потягивая безалкогольные коктейльчики из сдвоенных хрустальных бокалов.

Дейгарке тоже налили, причем в обычный бокал.

– Специально для монов! – хохотнул Гон, протягивая девушке напиток. – Наследие первых колонистов.

– В смысле? – переспросила Мира.

– Моны, – пояснил Дор, – от древнего слова, обозначающего «одиночные». Так мы зовем всех неэризийцев. Потому что у вас одно тело, одна голова и…

– Две руки! – подхватил Гон.

– Эм… – Мира нерешительно взглянула на свои руки, она никогда не думала, что для кого-то ее телосложение будет ненормальным. – Так, а если бокал – это наследие первых колонистов, то получается, что…

– Да, первые эризийцы были монами, а потом – эволюции, мутации, излучение двойной звезды – не шутки.

– Они что, высадились, а потом срослись? – удивилась Мира.

Доктора заржали в два голоса.

– Конечно, нет! Сначала мутировали привезенные с собой животные, причем от меньших к большим. Например, насекомые, которые случайно оказались на кораблях колонистов, стали откладывать двойные яйца и бегать на девяти ножках. Потом мутировали лягушки, птицы, мыши, а дальше, примерно за две сотни лет, возникли изменения и в гуманоидном геноме.

– Как интересно! – глаза у дейгарки загорелись.

Дор покровительственно ей улыбнулся и продолжил рассказ:

– Когда эризийские близнецы стали рождаться регулярно, это вызвало панику. Проводились исследования, операции по разделению, правда, при том развитии медицины неудачные.

– И что же, все дети умерли?

– Ну, раз мы живы и планета процветает, то не все, конечно, – сказал Гон.

– Я имела в виду обычных людей.

– Монов? – обозначил Гон свою позицию.

– Ну да.

– Моны вымерли.

– Ага, – подтвердил Дор, – как слоны, которым, кстати, не удалось мутировать.

– На Эризии нет места для тех, кто не способен адаптироваться!

– Ой!

– Не переживай, – Дор ласково посмотрел на Миру, – тебе ничего не грозит. Мутации проявляются только в третьем поколении, и то если ты всю жизнь проживешь здесь.

– Понятно. А почему вы-вы улетели отсюда? Здесь красиво и интересно, – тут у Миры даже промелькнула мысль, что она не отказалась бы пожить на Эризии. Мысль была такой внезапной и привлекательной, что девушка даже испугалась.

Дор с Гоном переглянулись. Дор потеребил подбородок и как бы нехотя ответил:

– Это очень правильный вопрос. Как ты, должно быть, заметила, монам сложно среди дуалов, то же правило работает и для дуалов в окружении монов.

– Ага, – подхватил Гон, – исключение бывает только в одном случае, если дуалам сложно среди дуалов.

Дор прыснул в ответ на шутку брата.

Мира непонимающе переводила взгляд с одного на другого.

– Все просто, крошка! Я-я сбежали, – подмигнул девушке Гон.

– То есть как? Вас-вас же поймают!

Братья опять рассмеялись.

– Не бойся. Все под контролем! – тут Дор попытался отсалютовать бокалом и расплескал коктейль. – Ну почти… Никто меня-меня ловить не будет, просто мне-мне надоело, что вечно лезут всякие с брачными предложениями и планами.

– Ох уж эти невесты-невесты! – Гон и Дор синхронно прихлебнули из бокалов.

– У вас тоже есть браки по расчету? – переспросила Мира.

– Что значит «тоже»?

– Ну, в моем мире меня чуть замуж не выдали. За незнакомца!

– Да?

– Угу, – кивнула Мира. – По биопараметрам. Его семья кучу денег отвалила, чтобы найти идеальную невесту.

– Это ты себя считаешь идеальной? – уточнил Гидеон.

– Не я! – возразила Мира. – Они так считали! А я сбежала.

– Ух ты! За это надо выпить, – повеселевший Дор потянулся к бокалу Миры. – А почему ты сбежала? Сам жених-жених был не красавец, поэтому и хотел улучшить породу?

– Я его даже не видела… До недавнего времени.

– В смысле?

– Он сейчас на крейсере, меня прилетел искать.

– И что ты думаешь делать?

– Что-что… Налысо бриться!

– А это еще зачем? – удивился Гон и хихикнул. – Думаешь, испугается и передумает?

– Да нет, вряд ли он испугается. Просто я не знаю, что еще можно предпринять.

– Гхм, – доктора переглянулись, и Дор добавил: – Но это весьма странное решение проблемы.

– Просто ему, чтобы реализовать свое брачное право, надо отрезать мне прядь волос. Такие у нас традиции…

– А-а, теперь понятно. Но это же просто отсрочка, волосы-то снова отрастут.

– Вот и я так думаю.

– А, может, с ним лучше поговорить? – предложил Дор.

– Или согласиться? – предложил Гон.

– Да не хочу я! – с горячностью возразила Мира. – Не хочу обратно на Дейгар! Сидеть там на женской половине, слушать поучения свекрови и детей рожать, да еще на все разрешение у мужа спрашивать, и на досуг, и на личное развитие. А я учиться хочу! В медицинский поступать!

Доктора переглянулись.

– Насколько я знаю, – произнес Гон, – Дейгар хоть и отсталая планета, но у женщин есть права.

– Есть, какие-то… Но свободы нет. И ощущения этого нет. Все время надо перед кем-то отчитываться и свои желания ограничивать. Я до учебы на КА даже за пределы планеты не вылетала!

– То есть ты вообще нигде не была?

– Нет, только на Сасмосе, в увольнительной, и тогда, на ярмарке… А в мире столько всего интересного! Поэтому полет на Эризию… Вы-вы даже не представляете!

Мира раскраснелась, сложила руки на груди, в глазах от чувств заблестели слезы.

– Так! – решительно сказал Дор. – Я все придумал.

– Что именно? – насторожился Гон.

– Сегодня уже не получится, а завтра вечером я-я и ты, – кивнул Дор Мире, – уходим в отрыв.

– Я согласен, только если будут пьяные хохочущие девки, – заявил Гон.

– А трезвые и угрюмые тебя уже не устраивают?

– Ты сказал «отрыв».

– Ладно, напоим, – тут Дор подмигнул Мире, – держись со мной-мной, крошка. Не пропадешь!

Эризея, научный комплекс

Мира – Дор-Гон

Эризийский конгресс проходил в огромном медицинском комплексе, который построили на искусственном острове.

– Для исследований удобно, – объяснил Мире Дор. – Морская вода – наипервейшая питательная среда.

– А здесь только исследования проводятся?

– Нет, тут три секции: университет, научный институт и клиника с филиалами по всей галактике. Многие операции проводятся дистанционно, а дуалы-специалисты консультируют врачей с отсталых планет.

«Например, с Дейгара», – мелькнуло в голове у Миры, которая лихорадочно запечатлевала образы раздвоенных башен, шпилей в форме двузубцев и танцующих вокруг острова разноцветных фонтанов. Глаза разбегались!..

– Пойдем, сначала я-я определим тебя в университет. Желающих учиться здесь ну о-очень много, поэтому по правилам приема необходимо личное присутствие и протекция жителя Эризии. Я-я здесь, конечно, давно не живем, но гражданами считаемся.

– Спасибо большое…

Мирино сердечко трепетало от восторга и понимания того, как ей повезло. Во время регистрации Дор поглядывал снисходительно на попытки девушки произвести положительное впечатление, а Гон, не обращая на всю эту суету никакого внимания, просматривал повестку дня конгресса. Наконец, он сделал выбор.

– Сегодня мне-мне стоит заслушать доклад Кастора-Полидевка и Галатеи-Лоренцы.

– О! Кузиночки Гел-Лора!

– Ваши-ваши кузины?

– В моей-моей семье все сплошь медики, – сообщил Гон.

* * *

В первый же день Мира получила разрешение на тестирование для поступления в Эризийский медицинский университет, заслушала вместе с Дор-Гоном два доклада, из которых мало что поняла, и познакомилась с кузинами Гел-Лорой.

Галатея-Лоренца оказались симпатичными невысокими женщинами, очень рассудительными и спокойными. Сестры говорили по очереди, практически не перебивая друг друга.

– Я-я рады, что ты-ты вернулись! – поприветствовали они Дор-Гона.

– Я-я ненадолго! – возразил Дор.

– Неважно, – улыбнулась Галатея, – Эризия не отпускает своих детей так просто.

– Я-я, вместе с тетушками Хеленой-Доротеей, надеемся, что ты-ты скоро образумишься и тебе наскучит чуждая дуалам экзотика, – тут Гел-Лора бросили внимательный взгляд на Миру.

– А кто это Хелена-Доротея? – простодушно поинтересовалась девушка.

– Моя-моя мать-мать, – объяснил Гидеон.

– Я-я еще не достигли просветления… – Дорвард мечтательно закатил глаза.

– Просветления можете достигать, когда ты-ты подарите тетушкам внуков.

– Это слишком радикальное решение!

– Да, и несвоевременное! – поддержал Гон брата.

– Как вам нравится Эризия? – Гел-Лора переключились на Миру.

– Очень! – ответила Мира. – И я надеюсь, еще не раз здесь побывать. Вот, в университет собираюсь…

– По моей-моей протекции, – сообщил Дор.

– Ну, если Дор-Гон поручились, – улыбнулась Галатея. – То я-я думаем, все получится…

– Гел-Лора, ты-ты не побудете с моей… хм… ученицей Мирой? Мне-мне надо кое с кем пообщаться.

– С удовольствием, – ответила Лоренца. – Я-я редко встречаем гостей из других миров. Я-я и Мира найдем, чем себя развлечь.

* * *

Поначалу Мира в присутствии Гел-Лоры чувствовала себя неловко, а потом освоилась, рассказала о Дейгаре, своем детстве, родителях, учебе в Академии. Умолчала только, каким именно образом она туда попала. Впрочем, эризийки не спрашивали. Сами они, кстати, говорили мало и про ДорГоновскую семью не упоминали. Однако поинтересовались планами Миры на вечер и следующий день. Предложили составить компанию и помочь в выборе достопримечательностей.

– Не старайся успеть сразу везде. Не получится. Эризия слишком большая и необычная. Чего бы тебе хотелось?

– В музей хотелось бы, исторический, чтобы там было про освоение Эризии. Природные какие-нибудь достопримечательности, да и просто по городу погулять… – больше Мира ничего не смогла придумать.

Галатея-Лоренца обменялись взглядами.

– Прогулку можно хоть сегодня устроить, если ты, конечно, не слишком устала.

– Нет-нет! – поспешила заверить Мира.

Хотя уже наступил вечер, спать ложиться в любом случае было рано.

– Тогда давай сегодня прогуляемся по кампусу, а потом я-я вызовем тебе таксокатер до гостиницы.

– А как же Дорвард-Гидеон? – Мира невольно оглянулась по сторонам, но среди толкущихся неподалеку эризийцев докторов не заметила.

– Не волнуйся, – улыбнулась Галатея, – он-он здесь – дома. Не заблудятся и не потеряются, с друзьями пообщаются, с коллегами. А если будут тебя искать – обратятся ко мне-мне.

– Тогда, конечно, давайте прогуляемся!

* * *

Строения в эризийском кампусе отличались от обычной человеческой архитектуры приземистостью, размахом окон и лестниц; здешние дорожки были широкими, а скамейки длинными. Здесь же Мира впервые увидела эризийские деревья. Они произрастали из земли двумя стволами и лишь на высоте нескольких метров срастались кроной в арку.

– Как красиво! Как интересно! Как необычно! Как чудесно!

Эризийки слушали Мирины восторги и снисходительно улыбались, но было видно, что и близняшкам прогулка доставляет удовольствие.

На небольшом перекрестке возле клумбы с фонтаном эризийцы организовали торговлю сувенирами.

– Это специально для инопланетных гостей, – пояснила Галатея, – чтобы они чувствовали себя увереннее.

– В смысле?

– Местные технологии позволяют не ходить по магазинам, однако во время таких распродаж инопланетникам проще освоиться и познакомиться с эризийской культурой и достижениями. Здесь только сувенирная продукция, а с другой стороны университета есть выставка технологических достижений с возможностью предзаказа.

Технологическая выставка Миру не заинтересовала, а вот эризийская ярмарка для инопланетных гостей… Тут действительно было на что посмотреть!

Объемные картины с видами Эризии, изысканные украшения, статуэтки-дуалы, парные сосуды, медицинские инструменты с логотипом конгресса, местные лакомства и наконец… Вот уж чего Мира совсем не ожидала, так это того, что ее настолько заинтересует одежда. Особенно женские платья. За время учебы в Академии она отвыкла наряжаться, и даже считала, что у нее на всякое украшательство после свадебного платья, почившего в мусорке, – стойкая аллергия. Но тут…

– Все дуал-платья с универсальными застежками по бокам для удобства использования, – вещали наперебой молоденькие консультантки, стараясь произвести впечатление на мона в лице Миры. – Вот, посмотрите, четыре руки указали на сдвоенные голографические манекены, – любая модель по каталогу, все, что захотите. Обратите внимание на качество ткани. Настоящий эризийский шелк! Наши парные шелкопряды…

Шелк Мира оценила. Это было что-то прекрасное! Такую ткань не хотелось выпускать из рук, но…

– Спасибо, но извините, мне не нужно сразу два платья…

Неожиданно все находящиеся поблизости рассмеялись.

– И у близнецов бывают разные вкусы, – пояснила Галатея. – Я-я часто носим разное.

– А ты выбери одно платье, – посоветовала Лоренца, – какое тебе нравится. Необязательно покупать сразу два.

И Мира выбрала – легкое, летящее, ярко-кораллового цвета. После примерки и комплиментов Гел-Лоры его нельзя было не купить! Вот Мира и не поскупилась.

В гостиницу она возвращалась в прекрасном настроении, крепко прижимая к себе сверток с покупкой. В окно таксокатера светила одинокая эризийская луна, с которой девушка в этот вечер чувствовала единение.

Пояс Брута, на пути к Поясу астероидов

Торрес Селестэс Варгес

КА, или точнее С.К.А.Т.Т оказался для Торреса крепким орешком.

«Ну-ну, и не такие щелкали», – оптимистично рассуждал второй пилот, уверенно направляя бригантину к поясу астероидов, маячившему впереди скоплением острых скал.

Однако на деле все могло обернуться провалом.

В-первых, процедура штрихкодирования безнадежно испортила все дополнительные клеточные анализаторы и микропроцессор для дистанционного независимого подключения к киберсети в обход рут-кома – главной операционной системы крейсера. Во-вторых, после комьюзерования забарахлил визоро-передатчик, встроенный в сетчатку правого глаза, вызывая дискомфорт, как будто под веко забилась… Нет, не соринка даже, а целая щепка от бревна. Торресу пришлось отключить устройство вручную, поскольку микропроцессор не реагировал на команды. Ангел изрядно намучился, пока отключил. Тут он сполна ощутил себя в Кортесовой шкуре и посочувствовал всем несчастным разведчикам, ежели таковые бывали здесь до него. Он не хотел задумываться о том, что с ними сталось… А Кортес, как и любой дейгарский шпион, наверняка был напичкан встроенной аппаратурой под завязку, да только на КА все это без толку. Крейсерные процедуры делали разведчика инвалидом сыска. Хотя… Сохранилось кое-что, неподвластное КАшным микроподавителям-юнитам и агрессорам-штрих-комьюберам.

Хвала Содружеству! Гумо-рецепторы и химодестабилизаторы (сокращенно «химодесы») с накопительным эффектом работали исправно. Химодесы предназначены выборочно выводить из строя любые электронные приборы, в том числе и магнитные, и менять полярность. Для изощренных мини-диверсий, короче. Потому носителю-разведчику требовалось сбалансированно питаться, а именно определенными продуктами с нужными микроэлементами. Торрес лихорадочно припоминал, что он ел в последнее время на крейсере и какие витамины принимал…

Дейгарец покосился на Шадора. Тот сидел в соседнем кресле и задумчиво взирал на экран.

«О чем он думает?» – Торресу оставалось лишь гадать.

«Ты должен втереться в доверие капитану любыми способами», – внушал ему комиссар.

«Что же это за способы такие?» – размышлял Торрес, перебирая в уме собственный арсенал средств. Весьма простых, но располагающих.

«Ангел, не подведи! – умолял его Энрике. – Но, главное, возвращайся».

Итак, капитан…

Рерих Шадор оказался орехом колючим. Причем самые острые шипы скрывались под гладким глянцевым панцирем. И вдобавок ко всему он был кентрийцем. Пожалуй, только они не уступали в скрытности и подозрительности дейгарцам. А капитан, ко всему прочему, еще и личность загадочная, с самых окраин галактики… Кто он такой и как очутился в Концерне Тезериона? Тайна, покрытая мраком. Такие сведения не просачивались через информационные кордоны. Кентрийцы сор из системы не выносили.

Торрес наводил справки, собирая данные на самом крейсере, и выяснил, что Шадор командует Космической Академией вот уже шестнадцать лет. А до него были еще крейсеры и другие капитаны. История не сохранила имен. Сколько же это длилось? Лейтов двести по дейгарским меркам и триста предположительно существовал Концерн Тезериона. Что случилось с прежними крейсерами? Вероятно, сгинули они безвозвратно… КА-11 продержался дольше прочих и существует до сих пор, благодаря находчивости и предприимчивости, отваге и безжалостности Рериха Шадора. Послужной список не просто впечатлял, он – повергал в трепет. Но даже при самом благоприятном раскладе… Долго ли еще продлятся странствия одиннадцатого крейсера? Эти и многие вопросы донимали Торреса Селестэса Варгеса. Какую великую цель преследует Космическая Академия, и что ждет ее чудной экипаж в конце пути? И каким будет этот конец? Наступит ли он вообще?.. Корабли одного класса сменяли друг друга с бесконечной периодичностью…

– Мы отклонились от заданного курса, – заметил Шадор, хмуро вглядываясь в координатные датчики на приборах.

– Нет, капитан. Я выбираю оптимальный путь.

Торрес эризийскую собаку-собаку съел на Каменистой топи. Изучил каждую «кочку», так звездные бродяги называли каменные скопления – опасные астероидные архипелаги. К наиболее крупному обломку с магнитосферой прибивалось множество относительно мелких с залежами руды. В таких обычно бурили шахты, и на рудниках трудились старатели. А между архипелагами – черная пустыня… Обманчиво пустое и якобы стабильное пространство. Как бы не так! Путешествуя в этих пустотах, Торрес не раз наблюдал, как звездолеты превращались в обломки от удара неизвестно откуда взявшихся болидов или шлаковых бомб, спекшихся под воздействием каких-то вселенских катаклизмов. Наибольшим коварством славились пустоты Урсоа, разбросанные по всей галактике. А чего стоили зыбучие туманности! Издалека они выглядели красиво – приманка для неопытных путешественников, но проводники-то знали – «зыбучки» следовало обходить стороной.

На лобовом обзоре угрожающе толпились и надвигались каменные великаны…

Что и говорить! Вблизи эти булыжники особенно впечатляли – неровные, изъеденные пещерами и выбоинами каменюки, а иные размером с хорошую гору или город, пугали своим ужасающим видом, напоминая издалека космических чудовищ. Но, вопреки всеобщему заблуждению, тэйары на астероидах не водились. Левиафанов притягивали звезды! Особенно супергиганты и обычно красного спектра. Такие как Саклиус. Поэтому в любом галактическом путеводителе рекомендовали сторониться космических маршрутов, пролегающих вблизи от таких звезд… Феномен! Равно как и сами тэйи. И ары. Ни на кого не похожие. Симбионты тэйев. Кто они и откуда?..

Торрес опешил, когда впервые увидел старпома – Каруина Брид Дану… Легендарного жителя потаенной планеты Арран. Откуда взялось это древнее знание сродни мифу? Теперь уже все забыли. Да и во внешний пояс тэйары залетали редко. Окраины не так страдали от нашествий, как центр галактики – все, что очерчено поясом астероидов и примыкающие к Тарантулу кольца. Но правительство Конфедерации не переставало искать ответы…

Почему? Откуда? Зачем?

Почему только КА-11 способен противостоять амфибиям, истреблять их, обращать в бегство?

Откуда у Тезериона столько могущества и такие передовые технологии, которых больше ни у кого нет?

Зачем…

И еще! Парламенту Конфедерации не нравилось, что практически вся галактика в долгах у Шадора и Тезериона.

«Так он и до нас доберется! – встревоженно шумели на своих бесчисленных заседаниях депутаты и делегаты. – Проглотит Конклав и Кондор, и… Дай ему только Ветвь, он и весь Пояс откусит!»

А в Легионе Содружества и полицейском департаменте, где служил Торрес, разные ходили кривотолки… Думал ли он, что таким будет его задание – проникнуть на таинственный крейсер, собрать информацию, а если понадобится, то и обезвредить…

– Уже немного осталось, – обнадежил капитана Торрес.

Да, от зоны Тарантула конфедератов отделяли сотни тысяч гаков и астероидный пояс, но наверняка они Тезериону не помеха.

Зато в Каменистой топи протонных штормов можно не опасаться. Однако магнитно-железистых-пыльных бурь тут в изобилии. А еще астероидных червей…

Сравнительно мелкие обломки сталкивались и отлетали друг от дружки, едва ли не перед носом бригантины. Бесшумно отталкивались и расходились, на миг образуя просветы, и вновь сближались… Прямо как на виртуальном тренажере для пилотов.

– Здесь слишком узкий проход, – Шадор нахмурился, когда кораблик влетел в расщелину между двух постоянно смещающихся скал. – Нас раздавит в лепешку.

– Не бойтесь, кэп, – задорно усмехнулся Торрес, окунувшись в свою излюбленную стихию. – Проведу! И обшивку не поцарапаем.

Драйв! Риск! Адреналин! – кайфовая смесь.

Бригантина стремительно летела и проскальзывала в местах совершенно непроходимых. Даже для такого виртуоза, как Вилиам Кабук. Но не для Торреса!

Рерих задержал дыхание и последующие минут пять не дышал… Как показалось Торресу. А ведь Шадор считался опытным космическим первопроходцем, но гонщик из него, признаться, всегда был неважный.

– Ну как, капитан? – весело спросил пилот, едва бригантина вырвалась из каменных тисков в окруженную скалами полость. – Я оправдал ваши ожидания?

– Выдрать бы тебя, – сурово заметил Шадор, – но не буду. Иначе кто меня обратно повезет?

Почудилось вновь дейгарцу или нет, но в голосе кентрийца прозвучали довольные нотки.

Воистину, этот второй пилот – ценное приобретение для Космической Академии!

Там же, внутри пояса астероидов, секретная лаборатория Концерна

Рерих Шадор

Конечным пунктом назначения, согласно заданным координатам, стала научная лаборатория Концерна, расположенная в бывшей забойной шахте. Очередная экспериментальная площадка Тезериона, судя по оттиску эмблемы, непосредственно на вентиле запорного клапана. То есть капитану предлагалось к тому же самому открыть крышку и войти. И он даже не удивился, когда за герметичным люком обнаружил мерцающий световыми панелями коридор. Датчики показывали приемлемую для дыхания атмосферу.

Шадор с облегчением снял шлем, но даже в защитном спецкомбинезоне и корректирующих ботинках передвигаться было непривычно, учитывая малую силу тяжести. Движения становились раздражающе плавными, легкость мешала и нарушала равновесие, несмотря на магнокаблуки. Здесь явно никто не озаботился регуляторами гравитации. Пришлось хвататься за скобы, которыми по периметру был предусмотрительно утыкан весь путь до маячившей впереди арки.

Поначалу капитан решил, что он здесь один, пока не добрался до лаборатории, блестящей стерильными хромированными контейнерами и столами под прозрачными колпаками. Там Шадора и встретил… Нет, вопреки ожиданиям, не вузюклашми и не двухмерный, а с виду обычный такой субъект-гуманоид. Хотя с первого взгляда трудно определить – нижняя часть его лица была скрыта маской. На второй взгляд, кое-что изменилось, едва гуманоид снял очки. Глаза его за выпуклыми линзами не казались рыбьими, а таковыми и являлись… Потом он стянул перчатки, и кисти рук, выглядывающие из-под рукавов голубого халата, сверкнули серебристой чешуей.

Капитан нервно сглотнул и на всякий случай осмотрелся, но больше никаких мутантов поблизости не увидел. Тогда он абстрагировался от причин и в подробности не вдавался. Когда имеешь дело с Тезерионом, привыкаешь якшаться со всякими элементами. А Шадор ксенофобией не страдал, в отличие от равандоссца Кабука.

Тем более рыба-гуманоид тут же натянул другие перчатки и жестом пригласил капитана пройти к столу со знакомым прибором на нем… Тостер? Нет. Комьюзер.

Сверху на капитана обрушился роботизированный голос:

– Господин Шадор, позвольте вашу правую руку.

Тот чуть не присел от неожиданности.

– Зачем мне еще один комьюните? – Рерих запоздало ощутил в груди неприятный холодок.

– Это не комьюните. – Ученый-рыба-гуманоид моргнул, но его губы под тонкой пленкой маски даже не шевельнулись.

«Прекрасно, еще и немой», – с внезапной жалостью подумал Шадор.

– Устройство иное, но принцип вживления тот же, на основе комьюзерных технологий.

– Сперва я хочу знать, что в меня собираются вживлять, – заартачился капитан.

– А мне не велено вас в это посвящать, – заскрежетал голос под потолком, рыба-гуманоид как-то резко посинел и надул щеки. – Это прерогатива Тезериона и…

Тотчас левая ладонь зачесалась, вспыхнув белой точкой, даже через перчаточный брохром.

Тезерион!

А вот и он – собственной персоной, явился не запылился астероидной крошкой… Чтоб его в каракатицу! Возник призрачной фигурой перед раздосадованным Шадором и ободряюще кивнул ученому.

– Месье Пескубон, все в порядке…

Рыба-гуманоид сдулся.

– …Продолжайте.

Тезерион с улыбкой обратился к Шадору как ни в чем не бывало:

– Не перечь, Рерих, так надо. Я тебе потом объясню. А пока… Знай, что этот механизм расширит твои возможности и полномочия.

– Что это? – нахмурился Шадор. – Есть вещи, которые…

– Рерих, – мягко, но с нажимом повторил Тезерион, а капитан вскрикнул от неожиданного укола и схватился за мочку уха.

– Проклятье!

Боль нарастала и становилась невыносимой, а Тезерион по-прежнему улыбался.

«Изыди, сволочь!» – капитан так просто сдаваться не собирался и сжал кулаки, с трудом подавляя желание разнести эту треклятую лабораторию.

– Не думай о себе, Рерих, – зажурчал у него в голове Тезерион. – Подумай о КА-11, обо всех, кто там служит, о команде… Что с ними будет, если ты не выполнишь задание? А без этого ты не…

– Хорошо, – капитан выдохнул. Неведомый босс снова подловил его на слабостях, но подспудно это даже радовало. Все же в нем еще что-то осталось от прежнего Рериха Шадора. – Я готов!

– Вот, так-то лучше. Ты все понимаешь. Молодец. А теперь вложи ладонь в прорезь. Вреда не будет.

Шадор помедлил, прежде чем стащил перчатку.

– Могу я хотя бы узнать, как эта штука называется, – капитан поморщился и сунул руку в узкое отверстие, будто в капкан.

– Компас, – улыбка стаяла с лица Тезериона, как прошлогодний снег, и сам он мгновенно исчез, а Шадор стиснул зубы от сверлящего жжения в правой ладони… Уши на миг заложило, в глазах потемнело.

– Уже всё, – бесстрастно объявил роботизированный глас под потолком. – Можете изъять конечность, капитан.

Сектор 33-22-77, Пояс Риволка, ветвь Конклава, система Эризий, планета Эризея – столица Эризия

Следующий день выдался суетным и насыщенным. На конгрессе Мира упорно держалась рядом с докторами, хотя временами это было довольно сложно. Не в смысле держаться, а в смысле не чувствовать себя бледной тенью. У Дор-Гона оказалось множество друзей и знакомых среди участников, они со всеми общались, причем часто вступали в сугубо научные дискуссии. Мира мало что понимала, но от этого начинала уважать докторов еще больше, а себе давала одно обещание за другим… Учиться, учиться и еще раз учиться!

Днем в перерыве между докладами Мира прочитала сообщения с КА. Одно от Гая, совсем коротенькое, а второе от своей новой подруги Ариссы. Та спрашивала, что и как на Эризии, причем просила отвечать во всех подробностях.

Мира сумбурно и быстро изложила свои впечатления, а в ответ получила одну только фразу:

«”Мона”?.. Это от слова “монстр”?!!»

После чего дейгарка решила, что холдеянка очень емко отобразила всю прелесть ситуации. Мира и вправду все чаще себя чувствовала здесь какой-то не такой. И это несмотря на то, что ей удалось пообщаться с абитуриентами с других планет, а большинство из них были гуманоидами с одной головой и четырьмя конечностями…

Вечером Дор-Гон вместе с Мирой заехали в гостиницу принять душ и переодеться. Дейгарка для выхода в свет надела новое платье и чуть-чуть смущалась. Но увидев восторг в глазах Дора и удивление на лице Гона, Мира почувствовала себя почти счастливой. Почти, потому что платье с застежками по бокам казалось ей слишком пикантным по канонам дейгарской моды. Но постепенно девушка расслабилась и действительно наслаждалась вечером.

Дор-Гон привели Миру в чудесный ресторанчик на берегу моря. Столы стояли прямо на песке, и у самых ног шумел прибой. Пара солнц, клонившихся к закату, раскрашивала воду в розовато-сиреневый цвет, заказанные кушанья умопомрачительно пахли, а в выборе напитков докторам по-прежнему не было равных.

– Только здесь можно попробовать настоящие вина, – разглагольствовал Дор, – соки и коктейли…

– Да-да, – вторил ему брат. – Даже при соблюдении стандартов транспортировки во вкусе что-то меняется не в лучшую сторону.

– Попробуй фрукты и морепродукты, – Дор с двух сторон пододвинул к Мире тарелки.

– Эээ… Спасибо, – есть девушке не слишком хотелось. После пары глотков вина она мечтала лишь об одном, чтобы этот вечер никогда не заканчивался.

Чуть погодя к берегу причалила платформа с музыкантами, четыре голоса – два женских и два мужских – спели несколько песен. Мира была очарована! Голоса звучали настолько сильно, звучно и слаженно, что она невольно чувствовала скрытый в чужих словах смысл. Наверняка там было что-то про любовь и мечты… Тем более во время исполнения последней песни певцы взяли друг друга за руки.

– О, – протянул Гон, – сейчас начнется…

И началось!

Зазвучала легкая и плавная мелодия, и тут же к их столу подошли две симпатичные стройные близняшки. Одна из них цапнула Гидеона за руку и потянула на себя. Доктора переглянулись и нехотя поднялись.

– Не скучай! – бросил Мире Дор.

Но дейгарке наоборот было интересно. Она никогда раньше не видела, как танцуют эризийцы, и этот парный танец оказался весьма необычным, но в то же время завораживал своей красотой. Движения близнецов были грациозными и четко скоординированными. Дор-Гон словно знали, когда стоит дать партнершам свободу, а когда поддержать.

Мира неожиданно поймала себя на том, что завидует девушкам-близняшкам, уж слишком привлекательными выглядели Дорвард и Гидеон, особенно Дорвард, или же все-таки Гидеон… Смотря с какой стороны посмотреть! Высокие, гибкие, темноволосые, с худощавыми смуглыми лицами, выдающимися прямыми носами и чуть выступающими вперед нижними губами. Они не были красавцами в прямом смысле слова, но прямо сейчас их внешность дейгарку очаровывала. Густые волосы близнецов, вьющиеся крупными завитками, смуглые шеи и выпуклые подбородки с проступающей дневной щетиной, уверенность в себе, длинные сильные пальцы, сжимающие в танце ладони партнерш. Мира смотрела на братьев во все глаза и восхищалась, втайне мечтая, оказаться в этих руках…

Танец закончился, и доктора вернулись к столу, но тут зазвучала новая мелодия.

– Потанцуем? – неожиданно предложил Мире Дор, протягивая правую руку.

– Но как… – встрепенулась она. – Я не…

– «Я не, я не», – беззлобно поддразнил ее Гон. – Ты что, боишься? Или стесняешься?

– Нет. Просто танцевать не умею.

– Положись на меня-меня. – Дор чуть притянул девушку к себе, а потом подтолкнул в сторону брата, чтобы выровнять положение в их «тройке».

И ошеломленная Мира доверилась чужим рукам.

Близнецы вели ее нежно, придерживали и чуть разворачивали при смене ритма то к Дору, то к Гону. Карие глаза обоих братьев блестели, на губах Дора блуждала легкая улыбка, а одна бровь была слегка приподнята, как будто он ее к чему-то подталкивал, и Мире казалось, что его руки держат ее за талию чуть крепче, и с каждым тактом все меньше готовы передавать Гону. Пальцы Дора несколько раз как бы невзначай касались боковой застежки, дейгарка краснела, смущалась, и под конец этого удивительного танца у нее подкашивались ноги. Но падать было попросту некуда, все-таки танец с эризийцами имел свои преимущества. К столу девушку отвел Гон, держа за запястье, а Дор после этого не дал брату присесть и заявил:

– Крошка, теперь можешь обращаться ко мне-мне на «ты-ты».

Заснуть в этот вечер Мире удалось с большим трудом.

* * *

Утром она просмотрела сообщения на комьюните и обнаружила свеженаписанное астросю от Ариссы.

«Где-то там, на краю Галактики Розовых Цветов, жила девушка, имя которой начиналось на букву “А”, а в Галактике Ледяной Бури жил мужчина, темноволосый и красивый, он много всего знал и умел, и был во всех отношениях замечательным. Его звали “Д”…»

«Дорвард?» – имя доктора мгновенно всплыло в памяти Миры, тем более описание Ариссы в целом соответствовало истине. «А зачем Ариссе писать про Дорварда?» Дальше Мира читала через слово, погрузившись в свои мечтания и переживания. Астросю, разумеется, закончилось хорошо. Две галактики сошлись, мужчина с девушкой тоже. Мира выразила подруге свои восторги.

«Напиши мне тоже астросю!!!» – пришло в ответ.

«Каменистая топь»

Торрес Селестэс Варгес

Прошло около часа с тех пор, как Шадор облачился в защитный костюм, надел шлем и скрылся в темнеющем зеве пещеры. Второй пилот остался его дожидаться в кабине за штурвалом, приткнув бригантину на широком каменном выступе, но действительно стоял на приколе лишь последние двадцать минут. До этого Торрес нарезал несколько витков вокруг астероида, прежде чем осуществить задуманное. Рискованно… Слишком рискованно! Но Ангел любил драйв, рисковал дерзко и умело. Это его метод, особый почерк. Он переводил стрелки и мастерски заметал следы. Бросал тень и отводил глаза… Провоцировал. И вводил в заблуждение. Балансировал на грани. Что ему требовалось сейчас? Приблизиться к капитану, завлечь в свои сети, обратить внимание, а не просто таиться в уголке, собирая нужную информацию по крупицам. Это не для него. Промедление могло обернуться катастрофой. И Торрес подготовил для капитана острых ощущений с лихвой. Когда Шадор вернулся, хмурый и озадаченный, Ангел не оставил себе пути к отступлению. Сейчас самое время…

– Курс на Академию, – приказал капитан. – И никаких лихачеств больше.

– Есть, кэп! Но прокачу с ветерком.

– Я серьезно. Назад полетим другой дорогой.

Шадор заметил впереди удачный зазор. Достаточно широкий.

– Я тоже, – ответил Торрес, его же имея в виду, – иначе проскочить не успеем. Каменюки так и норовят столкнуться. Время очередного сближения через…

– Не болтай, пилот, а вперед.

– Мы уже в полете, капитан.

– Да? – Шадор недоуменно перевел взгляд с иллюминаторов на экран. Он и вправду почувствовал ход, но картинка на обзоре не менялась, словно визуально они застыли в одной точке.

– Черт! – выругался Торрес, подкрепляя его опасения, и буквально через секунду после этого они погрузились во мглу, и лобовая зона покрылась рябью. – Внешние сенсоры, похоже, неисправны.

– Как такое возможно? Только неделю назад был техосмотр.

Шадор сосредоточенно перебирал в уме отчеты и варианты. О неполадках бриг-шхун никто не сообщал, или… Как такое могли пропустить?

– Отключи датчики, – сориентировался капитан, – и очисти обзор.

– Не получается, – через минуту доложил Торрес. – И навигационные приборы застопорило.

Бригантина дрейфовала в окружении астероидов, ежесекундно рискуя столкнуться с одним из булыжников или попасть в тиски между каменными гигантами. А лететь вслепую – самоубийство.

– Вызывай эвакуационную бригаду, – не раздумывая скомандовал Шадор.

– Рут-ком-связь не работает…

Комьюните тоже не отвечал. Вероятно, магнитосфера заглушала в поясе все сигналы.

– В памяти киберсистемы должна сохраниться траектория отшвартовки. Причаливай обратно к астероиду. Попробуем связаться оттуда с Тезерионом.

«Или он сам свяжется со мной через… Пару суток».

Ангел только того и ждал! Чтобы развернуть крылья.

– Капитан, если разрешите… Я могу тем же способом вернуться на крейсер.

Да! И зачем размениваться на какие-то астероиды?

С одной стороны, капитану не очень бы понравилось торчать в обществе немой рыбы-гуманоида в течение сорока восьми – пятидесяти часов, а с другой…

– Чересчур далеко для такого маневра. А мы в поясе астероидов.

Вернуться, используя возвратную траекторию, – заманчиво, но опасно. Из-за непредсказуемости движущихся махин.

– Доверьтесь мне, капитан, – Торрес внезапно подмигнул Шадору. – Для меня нет слова «чересчур». Доставлю вас в целости и сохранности, а не по кускам.

– Э-э… Стой!

Но бригантина уже сорвалась с места, и капитана вдавило в спинку кресла.

Замечательно! Еще и корректоры перегрузок не сработали. Очаровательно! Кто выпустил эту рухлядь из ангара?!

«Долечу – убью!» – негодовал Шадор.

Тарантул! Скулы свело и челюсти заклинило.

– М-мы… Если доберемся живыми, сядешь на гауптвахту, – сквозь зубы процедил Рерих.

«И на кой такому мое разрешение?»

– Спасибо, что предупредили, кэп! – ухмыльнулся пилот. – А теперь пристегнитесь. И съешьте это, – он не глядя протянул Шадору пилюлю. – От перегрузок.

– Залезу в скафандр, – с трудом пробормотал капитан, давясь словами.

– А вы до него доберетесь? Сомневаюсь…

Он был прав. Члены наливались тяжестью от ускорения. Подняться не удалось…

– Берите, берите.

Свою-то таблетку он уже принял, заблаговременно, но на всякий случай проглотил еще одну при капитане.

Однако Шадору вряд ли сейчас было до этого, хотя препарат сразу принес облегчение.

– Не бойтесь, кэп, у меня чутье… Видите? Датчики на обшивке и эхолокаторы полностью исправны, среагируют на приближение, а я подхвачу на ручном управлении.

Да-да, он знал, что ломать, а что нет. Системы функционировали выборочно, так, как ему нужно.

Торрес, конечно, рисковал! Не среагируй он вовремя… И все насмарку. Здесь найдут лишь обломки.

Капитан приказал бы ему остановиться и повернуть назад, но теперь уже поздно, приходилось уповать на мастерство второго пилота, молиться или материться. Последнее Рерих и делал сквозь сжатые зубы.

Несколько раз бригантину тряхнуло, повело и даже развернуло на полном ходу, но пилот восстановил курс, и они продолжили полет, как будто заговоренные… Воображение подкидывало Шадору картинки, как навстречу им несутся обломки и трутся о фюзеляж, когда шхуна виляет в сторону буквально за секунду до столкновения. Лоб капитана покрылся испариной, а Торресу хоть бы хны. Взгляд пилота сосредоточился на записи маршрутизатора, а к горлу подкатывал тошнотворный ком… Но капитан, естественно, об этом не знал… Их подкинуло в последний раз, и кораблик замедлился, вырвавшись наконец из каменистой трясины.

Торрес выдохнул, а Шадор вдохнул и откинулся в кресле. Только сейчас он почувствовал, как затекло все тело от неудобной позы.

– Мы почти на месте, капитан, – весело сообщил пилот, но Рерих заметил, как по его лицу разливается бледность.

– Тебе плохо?

– Нормально. Это от перенапряжения…

Они благополучно влетели в ангар через боковую посадочную палубу.

Уже на борту крейсера Шадор повернулся к Торресу и смерил его долгим изучающим взглядом:

– С тобой точно все в порядке?

– А с вами?

– Я задал тебе вопрос.

– Так точно.

Ох уж эти штатские!

– А теперь прикажите, куда… Э-мм, под арест?

– Отставить, пилот. На первый раз прощаю, – Шадор усмехнулся и добавил: – Раз ты справился. Лучше с техниками разберусь, узнаю, как они это допустили.

Торрес невольно ощутил вину и надеялся, что персоналу транспортного не сильно влетит.

– Где наловчился?

– Что… – в глазах у Ангела все расплывалось, голова кружилась, он едва держался прямо.

– Так летать по возвратной траектории, практически вслепую ориентируясь по обратным следам и вакуумной эхолокации.

– Ну… Этого нет в моем резюме… Какое-то время назад я нанимался проводником к КиК… – как бы нехотя признался дейгарец. – Летал на посылках, доставлял нелегальные грузы для теневой стороны. Частенько приходилось отключать все приборы, чтобы не засекли, и затемнять иллюминаторы, – и притворно смутился. – Это скажется на моей репутации? Вы меня уволите теперь? Но поймите, другого выхода не было. Моя семья на Дейгаре задолжала власть имущим, а я… КиК хорошо платили… Кэп?

– А, нет, – задумчиво проговорил капитан. – Такие… опытные сотрудники крейсеру нужны. И, поверь, на КА никого не волнует, кем ты до этого был.

«И кем был я сам».

– Спасибо!

Капитан усмехнулся. Незачем его благодарить. Он ведь умолчал о том, что для тех, кто по злому року или иронии судьбы попал в Академию Тезериона, жизнь уже никогда не будет прежней.

«Не обольщайся, Торрес Варгес! Вряд ли ты сможешь вернуться отсюда прежним и без потерь».

Избавиться от штрихкода невозможно, и его легко активировать в пределах досягаемости крейсера и даже вне его… Если задаться целью.

Торрес меж тем не соврал капитану, просто кое-чего недоговорил. Он вступил в братство Кинжалов и Капюшонов под прикрытием и с надлежащей легендой. И отныне эта легенда работала на него.

– Возвращайся в рубку, пилот. Скоро стартуем.

– Есть.

Шадор покинул бриг-шхуну первым, выдал указания всем, кто под руку попался, и отправился к себе в каюту. Ему было над чем поразмыслить в тишине. Торрес выбрался следом за ним, предварительно, по возможности, устранив остаточный эффект химодеса, и побрел, передвигаясь по стеночке… Тошнота и слабость становились невыносимыми, перед глазами плясали черные мушки… Только бы добраться куда-нибудь в тихое безлюдное место и оклематься…

«Дьявол! Перестарался».

Наверняка упадок сил вызван резкой нехваткой магния или железа. Это и вызвало сбой в организме. Проанализировать детально Торрес не мог из-за некстати сдохшего микропроцессора.

«Но если что-то осталось на приборах…» – мысли разбегались и тонули в вязком тумане. В таком состоянии он мог что-то упустить. Он надеялся, что тщательно все подчистил за собой. Хотя… Даже малейший промах сыграет ему на руку в реализации его плана.

Выбраться из транспортного Торрес не успел, стремительно теряя сознание под тихое переругивание техников, перестук инструментов и звяканье металлических строп о причальные крючья… Ангел кулем повалился на пол.

– Эй! Кто-нибудь! – заорал дежурный курсант, перепрыгивая через барьер блокпоста и на бегу вызывая по комьюните санитаров медчасти. – Ангар восемнадцать… Человеку плохо!

Сектор 33-22-77, Пояс Риволка, ветвь Конклава, система Эризий, планета Эризея – столица Эризия

Мира – Дор-Гон

Первую неделю конгресса Мира жутко уставала. Поэтому порадовалась предусмотрительности организаторов, которые отложили ознакомление участников конгресса с Эризеей. И благодаря тому, что после каждого трудового дня Мира отсыпалась у себя в номере (Дор-Гон ее не беспокоили, куда-то постоянно по вечерам исчезая), у нее появились силы насладиться чудесной экскурсией в эризийский зоопарк.

«Там так много всего будет. Не успеешь переварить!» – сообщил Дорвард.

«Ага, с наглядной демонстрацией причуд эволюции», – поддержал брата Гидеон.

Зоопарк располагался на одном из океанских островов и делился на сектора, чтобы разные животные друг другу не мешали. Когда экскурсанты ступили с яхты на берег, гиды заголосили наперебой:

– …здесь безопасно, на Эризии нет хищников. Численность животных регулируется с помощью биотехнологий.

– …но во время экскурсии ведите себя спокойно, тогда и животные не будут пугаться и проявлять агрессию.

– …кормление животных разрешено, стойки с кормом доступны по всему парку. У тебя и тебя практически полная свобода действий!

– …все дорожки оснащены указателями, а из любого места можно вызвать таксор, который доставит тебя и тебя, куда требуется.

– …на территории парка есть несколько ресторанов, а также сауна, бассейн, доступны игры активного взаимодействия с животными!

Мира стояла и переваривала информацию, пока, наконец, Дор не потянул ее за руку.

– Пойдем, потом будешь выбирать, что именно ты хочешь: посетить со мной-мной сауну или с дельфином-дельфином бассейн.

Мира покраснела.

* * *

От официальной экскурсии дейгарка по настоянию Дора отказалась.

– Я-я тебе здесь все покажем. Я-я все знаем!

– Ага, – подтвердил его брат и добавил загадочно: – Даже то, чего не знают другие.

– Сними обувь, – посоветовал Дорвард.

Мира присела на скамейку, наклонилась, чтобы развязать шнурки, и…

– Ай-иии! – внезапно завизжала, инстинктивно отпрянув и подогнув ноги.

– Что?! – доктора мгновенно развернулись, крутанувшись на средней стопе.

– Там… там…

По дорожке, вальяжно перебирая девятью лапками, ползло нахальное насекомое-насекомое с четырьмя длинными усиками. Крупное и довольно мерзкое на вид, в коричнево-рыжем лоснящемся панцире.

– Ха! – Дор-Гон быстро подбежали к нему-нему. – Ерунда, эризийские таракан-таракан.

– Брр… – Миру передернуло от омерзения.

Дор ободряюще улыбнулся ей, а Гон занес над тараканами ступню, но раздавить не успел. Перебежчики раздвоились, расчленили лапки, обзаведясь каждый тремя дополнительными конечностями, кинулись врассыпную и шустро скрылись в траве.

– Ого! – удивилась девушка. – Я и не знала, что эризийские бли… э-э, жуки так умеют.

– Таракан-таракан, – поправил ее Гон, – подвид эризийский. – А Дор рассмеялся, подмигнул Мире и пояснил: – А это у них приспособительная реакция такая, чтобы проще было залазить в головы дуалам через ухо-ухо…

Но заметив ужас, написанный на девичьем личике, быстренько добавил:

– Пошутили я-я, пошутили…

– Говори за себя, – проворчал Гон и заявил: – Такие приспособленцы даже здесь не водятся. Это просто мутант-мутант какой-то…

И пока Мира отходила от знакомства с миром членистоногих Эризеи, близнецы присели рядом с ней, разулись и забросили три походных ботинка в общий рюкзак.

– Не отставай, – он-он подскочили, легко и непринужденно, и, насвистывая, почти вприпрыжку двинулись в сторону леса.

Мира спохватилась, поспешно разулась, запихнула кроссовки в сумку и по тропинке, поросшей по краям шелковистой травой, догнала близнецов.

Идти было приятно, спокойно и легко. Тропа была ровной, по обочинам свободно росли приятно пахнущие цветы, а периодически нависающие над головой деревья спасали от зноя эризийских солнц. Дор-Гон шли не торопясь, давая дейгарке возможность глазеть по сторонам и останавливаться, чтобы рассмотреть необычный цветок или насекомое. Но, когда первые восторги улеглись, Мира неожиданно для себя заметила, что больше смотрит не по сторонам, а наблюдает за докторами. Дор-Гон были одеты достаточно легко и неформально, вели себя непринужденно, и, казалось, вовсю наслаждались прогулкой. Для дейгарки все это было непривычно. Она привыкла к докторам на КА, где они держались уверенно, действовали четко, а временами и жестко, и вступали в спор с самим капитаном! А здесь… Почему-то умиротворенное выражение их лиц, единение с природой и эта общая расслабленность… произвели на нее впечатление.

Дор заметил ее интерес и прокомментировал:

– Я-я любим проводить время в лесу, хотя и редко удается. В детстве я-я часто убегали подальше от фамильных владений, ловили рыбу-рыбу, собирали ягоды-ягоды и грибы-грибы… – голос доктора стал мечтательным.

Мира вспомнила свое детство. До некоторого времени у нее тоже была свобода. И они с Торресом часто гуляли в лесу неподалеку от бабушкиного дома, а потом бабушка умерла, дом продали, чтобы выплатить долги. А Миру принялись воспитывать так, чтобы сделать ее идеальной женой для господина Аньеса, и в лес больше не пускали. Но что толку сожалеть об упущенных возможностях? Сейчас-то она там, где ей безумно нравится!

Девушка довольно улыбнулась Дорварду, тот хмыкнул и указал рукой вперед.

– Смотри, там секция домашних животных. Можно покормить кролика-кролика. Все девушки-девушки это любят.

Братья переглянулись.

Мира бы с Дорвардом не согласилась. Она никогда не думала, что будет умиляться, глядя на ушастых зверьков, тем не менее морковку-морковку взяла и кролика-кролика покормила. Вообще-то, смотреть на это было забавно. Две одинаковые мордочки у ее руки так мило принюхивались и хрумкали! А Дор в это время запечатлел ее в олографии.

– Улыбнись! – приказал он.

Мира послушалась. Будет потом что Ариссе показывать, та ее уже достала своими вопросами и требованиями прислать что-нибудь визуальное.

Потом, предварительно обувшись, они посетили террариум. Двойные змеи и ящерицы – это нечто феерическое! И там неожиданно проявил себя Гидеон. Он подробно рассказал, как на Эризее вообще появились змеи и прочие гады:

– Вместе с монами на Эризею прилетели только полезные для колонизации животные, например, дающие мясо, молоко и шерсть. Растения отбирались тоже по принципу практической пользы. Но со временем моны поняли, что создать устойчивую экосистему довольно сложно. Хотя, разумеется, осуществлять контроль над размножением животных они уже были в состоянии. Тем не менее для опыления растений завезли насекомых, а змеи и ящерицы понадобились монам для решения разных медицинских задач. Яды и прочие биологические жидкости – целая природная кладовая, к тому же часто примитивные существа дают практически неограниченные возможности для изучения механизмов регенерации, мимикрии, анабиоза.

«Да уж, – подумала Мира, – и яда-то от эризийских змей в два раза больше!»

– Кстати, – тут же подхватил «лекцию» Дор, – местные формы жизни, вроде слизней, хухлонов и некоторых растений, вполне себе монистичны, а мутациям подверглись исключительно пришельцы. Это, вероятно, объясняет феномен обратного преобразования таракана-таракана в таракана и таракана. Они же твари приспособлючие! Вот отдельные особи и мутировали под местных, в итоге… э-мм, весьма своеобразно…

– Наша культура, – продолжал Гон, – строится на близости к природе и изучении ее законов, постижении ее тайн, взаимодействии с ней и разумных усовершенствованиях с помощью технологий. Само наше существование – путь непротивления и доверия.

– Да, – спохватилась Мира, – ведь моны, после возникновения проблем и появления первых мутаций могли просто улететь. В галактике еще много подходящих для жизни и колонизации планет.

– Ты ухватила суть, – кивнул Гидеон. – Но, как видишь, моны остались, а мы, их наследники, довольны результатом.

– Более чем! – вставил Дор.

– Иногда, – сказал Гон, – стоит довериться себе. Некоторые вещи происходят сами собой, независимо от нас, но это не значит, что они вредны или неправильны.

– Да-да, – подхватил Дор и выразительно посмотрел на брата, – иногда стоит больше доверять себе или… хм… другим.

– Ты-ты верите в судьбу или провидение? – спросила Мира.

– Я-я – материалисты! – заявил Дорвард. – Это я к тому, что, несмотря на законы природы – выбор есть всегда. Например, некоторые животные генетически модифицированы для лучшей выживаемости, пользы и удобства.

Мира согласилась.

После террариума они некоторое время гуляли молча, точнее, Мира молчала, погрузившись в свои мысли, а доктора тихо переговаривались между собой. Наконец, Дор заявил:

– Я-я покажем тебе одно место. Оно не сильно тебя удивит, но мне-мне очень нравится там бывать.

И братья отвели ее на конную базу.

Просторные выгоны, изумрудная трава и чудесные эризийские лошади!

Когда-то давно Мира читала, что у древних народов было принято запрягать лошадей по двое или даже по трое в одну упряжку, и те действовали слаженно, везли карету или повозку… Эризийцы лошадей не запрягали, те спокойно паслись или носились по огромному полю, поднимая вверх светлую пыль. Теплый воздух подрагивал, Мира непроизвольно улыбнулась. Дор-Гон остались довольны ее реакцией, указали ей на широкую скамью с мягкими сиденьями и натянутым сверху тентом. А когда Мира там устроилась, принесли кувшин воды, стаканы и фрукты.

– Посидишь немного здесь? – спросил Дорвард.

– А ты? – вырвалось у Миры.

– Я-я прокатимся.

– А…

Но доктора уже повернулись и отошли.

Гидеон пронзительно свистнул, и тут же к ним подбежали два гнедых тонконогих жеребца. В отличие от большинства эризийских животных, у них было восемь, а не шесть ног, и после того, как Дор-Гон запрыгнули сзади на лошадей, Мира поняла, почему. Третья нога наездников как раз уместилась между двумя лошадиными телами.

«Очень удобно!» – хихикнула Мира.

Сначала братья отъехали довольно далеко и пустились вскачь. Дейгарка устроилась на скамье, налила себе воды и следила за ними. Она только сейчас поняла, как устала. Все-таки гуляли они довольно долго. Но вместе с тем ей очень хотелось бы прокатиться на лошади.

Когда-то давно она пару раз каталась с Торресом на механических конях, и ей очень понравилось, хотя там и делать-то ничего не надо было. Умные машины сами подстраивались под твое тело, сохраняли равновесие, да и двигались равномерно, даже когда преодолевали препятствия. А тут девушка чувствовала, что Дор-Гон по-настоящему владеют навыками езды и получают от этого удовольствие. И Мира им немного завидовала. Завидовала их умению получать от жизни все: заниматься любимым делом, общаться с теми, кто им интересен, заводить друзей, завоевывать уважение коллег и знакомых, и, оказавшись в родном мире, бывать там, где им нравится и делать то, что захочется. Она, даже если бы вернулась на Дейгар, себе такого бы позволить не смогла.

Но, может, у нее еще все впереди, и она тоже научится скакать на лошади? А что? Запишется на какие-нибудь курсы, можно и в Академии, наверняка там есть симуляторы всего и вся. И потом, когда она в следующий раз попадет на Эризею, то сможет так же, как Дор-Гон, нестись по полю под лучами ласковых солнц навстречу ветру и ни о чем не думать… Прекрасные мечты и видения!

Неожиданно вернулись Дорвард-Гидеон. Веселые, разгоряченные… И умопомрачительно красивые! Именно такими они Мире и показались. Она замерла, аж приоткрыв рот от восхищения.

– Крошка! – крикнул Дор. – Хочешь прокатиться?

– Да! – воскликнула дейгарка, подпрыгивая со скамьи.

– Иди ко мне! – и Дорвард протянул ей руку, крепкую, загорелую, сильную. – Доверься, – сказал он. И Мира решилась, протянула свою ладошку и тут же – рывок. И вот она уже сидит верхом, впереди Дорварда. Перед ней густая лошадиная грива, впереди простор, и зеленый горизонт, сливающийся с золотистым небом, а сзади к ней прижимается теплое твердое тело эризийца.

– Держись! – шепнул на ухо доктор. Мира послушно вцепилась в гриву обеими руками.

– Йох-хооо! – И они полетели вперед.

Какие еще механические кони? Вот живые – это да! Бешеная скачка, скорость, спуски, подъемы… Невероятные ощущения! Все вокруг порой сливалось в пеструю неразбериху. Легкое движение за спиной и волнующее касание… Не успела девушка обернуться, как мужская рука вложила ей в ладонь эризийский пушистый двуглавый цветок.

– Это тараксакум, – выдохнул ей в ухо Дор, – подуй, и ты поймешь.

И Мира дунула! Вокруг нее завертелись прозрачные парашютики семян, и девушку затопило полное всепоглощающее счастье…

Пояс Брута, КА-11, на границе с Поясом астероидов

Рерих Шадор

Внезапная неисправность насторожила Шадора. Такого раньше с бригантинами не случалось. Или ему не докладывали. Но, чтобы вот так, ни с того ни сего корабли частично теряли управление? Без причины? И еще более странно прозвучал отчет, который капитан потребовал от техника-рува сразу после экстренного осмотра. Тот сообщил, что, судя по тестам и приборам, все в норме, никаких следов возможной поломки или сбоя. Он даже облетел крейсер, чтобы это проверить. Электроника с автоматикой работали как обычно, внешние и внутренние сенсоры были исправны и гасили помехи. Однако…

– Если, как вы утверждаете, сенсоры отказали, а датчики движения нет, то… даже не знаю… Крайне нелогично, – поделился своими сомнениями техник.

– То есть, – уточнил капитан. – Вы не исключаете диверсию?

– Это вряд ли. Скорее всего, аномальный сбой. Каменистая топь – гиблое место.

Неужели какое-то отклонение, связанное с магнитосферой? Полная чушь! Бригантина рассчитана на смещение полей и подстройку, раньше таких осечек не возникало. Иначе Тезерион отправил бы его в пояс астероидов другим способом.

Шадор озадачился, перестал метаться туда-сюда, сел на диван, подумал пару минут и вызвал к себе… Дану.

Старпом явился незамедлительно и вошел неслышно, как всегда. У него по-прежнему был неограниченный доступ в каюту капитана. Что само по себе говорило о многом…

– Капитан, – он почти шептал, но Шадор расслышал и неожиданно осознал, что с тех самых пор – после происшествия в рубке, они так ни разу и не поговорили и не оставались наедине.

Недавняя стычка с тэйарами не выходила у капитана из головы. Пусть у старпома и были особые полномочия, но он не мог разоружить крейсер в одиночку. Для этого понадобилось бы обойти капитанскую директиву, что невозможно, пока жив капитан и дееспособен, или без его разрешения, а Шадор такого разрешения не давал. И следов взлома тоже не обнаружилось… Как Дану незаметно проник в киберсистему? Оставалось только гадать. И кое-какие догадки у капитана наметились… Надо лишь правильно собрать мозаику. И еще… Шедор чувствовал Дану, каким-то непостижимым образом испытывал его эмоции в тот момент. И не только боль, потерю, но и… Удовлетворение? Оттого что вновь находился внутри тэя в привычной некогда для него среде. Не он – Рерих Шадор, ар. И это пугало… Крейсер для Дану на какое-то время превратился в левиафана? Так, что ли? Но если поразмыслить… Возможно, в будущем… Капитан умел из всего извлекать пользу. Наловчился за годы и гаки общения с Тезерионом.

Тезерион!

«Это расплата», – сквозняком пронеслось в мыслях.

Он показал свою власть!

Тогда Шадор полагал, что дело сугубо в искаженном отклике киберсистемы. А теперь почти не сомневался в том, кто все это устроил… Определенно не ар! Тот все еще иногда казался Рериху продолжением его самого. Интересно, что чувствует сам Дану?.. Ответ вскоре последовал.

– Капитан, – уже громче и тверже повторил старпом, стремительно пересек отсек, остановился перед Шадором и вдруг опустился перед ним на колени. Капитана на секунду охватила ностальгия, и горло сжалось от нахлынувших воспоминаний, но лишь на мгновение.

– Встань, Дану!

– Нет, капитан, – старпом упрямо мотнул головой. – Сперва объясните, почему вы не позволили меня убить там, тогда… И зачем оставили меня при себе, после всего? Я хочу понять… – он уставился в пол и на сапоги Шадора, ощущая тяжелый взгляд капитана, прессом давящий ему на макушку.

Но капитан молчал, и это угнетало Дану. Шадор вздохнул и не выдержал. Чуть наклоняясь вперед, поддел пальцами подбородок старпома и дернул его лицо кверху, заставляя посмотреть себе в глаза. Стальной взгляд кентрийца встретился с огненно-жгучим арранца.

– Я не знаю, Дану, – вкрадчиво проговорил Шадор, – какое объяснение устроит лично тебя, но… Уж точно не собираюсь потакать с твоей помощью Тезериону.

– Капитан? – в глазах старпома промелькнуло удивление.

– Не представляю, как… Пока не представляю. Но он использовал тебя, чтобы надавить на меня. Указать мне, кто есть кто на этом судне. И я еще докопаюсь до сути, разрешу эту загадку и возможно когда-нибудь тоже аналогично воспользуюсь тобой. Однако… Прежде я хочу, чтобы у тебя был выбор. Что ты предпочтешь, Дану? Меня? Или чтобы Тезерион снова использовал тебя?

И Шадор отпустил его, оставив на подбородке старпома красный след от захвата.

– Конечно, вас, – не моргнув глазом ответил Дану, поймал руку капитана и прижался губами к его ладони. Шадор едва не задохнулся от шквала эмоций – почти забытых, но таких знакомых, приносящих облегчение его измученным нервам.

– Тогда будь готов стать моим орудием против Тезериона, если понадобится.

– Я всегда готов… Капитан, – ар снова почувствовал его смятение, отклик и улыбнулся, почти удовлетворенно. – Одно слово, я останусь и буду снова прикрывать вас… как раньше. Возьму на себя вашу боль…

– Нет! – Шадор оторвал его пальцы от своего запястья. – Возвращайся лучше к Айрис и будь с ней. Теперь от этого многое зависит… – Он на секунду прижал ладони к вискам и прикрыл глаза. – Ты нужен мне, ей и нам… Ты важен для Космической Академии, Дану… Что-то мне подсказывает, что однажды я найду ответ. А пока… Надо готовиться к выступлению на присяге.

– Зачем? – удивился старпом. – С каждым набором одно и то же.

– Морально!

И Дану улыбнулся тонко, всеми нервными окончаниями улавливая внутреннюю борьбу капитана.

– Что-то еще?

– Да! – Рерих как будто принял решение. – У меня для тебя поручение.

– Я всегда с вами, мой капитан, – Дану вскочил на ноги и кивнул в знак повиновения. – Приказывайте.

– Могу доверить это только тебе…

Несмотря ни на что.

Дану получил инструкции, а также запись из бортового журнала бриг-шхуны с характеристиками неисправности, себе на комьюните и через десять минут уже направлялся в ангар. Шадор остался в одиночестве и задумчиво посмотрел на правую руку… Когда он крепко сжимал кулак, на тыльной стороне кисти проступал золотой рисунок, похожий на паука… Тарантул?

И, как назло, док-доков рядом нет, чтобы помочь ему во всем разобраться. Провести молекулярный анализ и определить, что это за компас такой, и куда он указывает.

Шадор вздохнул, просмотрел отчеты командных офицеров с пунктов рекрутизации и связался с рубкой.

– Вилиам, командуй старт. Курс на станцию Хрома, без остановок.

– Есть, кэп, э-э, но…

– Что?

– Мы без пилота.

– Как? – удивился Шадор и взглянул на хронометр. Они с Торресом расстались более двух часов назад. Куда он мог запропаститься? – Нет, так вызови!

– Не отвечает…

– Найди! Или… Где у нас первый пилот?

– В отпуске. Вы же его…

– Мне самому, что ли, встать за штурвал?

– Ни в коем случае, сэр! – испугался Кабук.

Ведь известно, что когда сам капитан берется за штурвал…

– Ладно, ты… Заменишь пилота, до выяснения обстоятельств. А я оплачу сверхурочные.

– Капитан… – Кабук на том конце засопел. – Я…

– Проблемы, шкипер?

– Нет, но…

– Тогда вызови дежурного куратора посмышленей и запряги штурмана.

– Попытался… Они тоже не отвечают.

Шадор недоумевал. На КА более сотни кураторов, пять штурманов и семь навигаторов, не считая Иль Раша. Где все?

– Раз некому, тогда… Как ни крути, тебе и отдуваться. Всего-то перейти в Q-пространство! Координаты известны и заданы.

– Так точно, – обреченно промямлил шкипер.

Шадор отключился, недовольно бубня себе под нос:

– Отправлю на курсы повышения квалификации…

Не успела погаснуть в ладони точка комьюните, как заголосил рут-ком. Капитан принял сигнал, и вскоре перед ним на интерферентном экране предстала взмыленная физиономия Ларри. Сколько Шадор его помнил, он всегда выглядел таким – всклокоченным и малость скособоченным. Даже халат всегда застегивал криво, неизменно пропуская верхнюю пуговицу. И сейчас заместитель Дор-Гона выглядел не лучшим образом. Если добавить к этому небритость и помятость.

– Капитан… – Ларри сконфузился, прочистил горло и все-таки доложил: – Тут это… К нам доставили второго пилота.

– В каком смысле доставили?

– Э-э… в таком, что… Принесли, без сознания. Упал в обморок в ангаре.

– Что с ним? – всполошился Шадор. – Он в реанимации?

– Ничего особо серьезного, состояние средней тяжести, в данный момент под капельницей. Положил его в общей палате, осмотрел и…

– Так что с ним? – нетерпеливо перебил Шадор.

– Эм-м… острая анемия, обезвоживание…

– Острая анемия? Разве так бывает? – даже со своими скудными познаниями в медицине и биологии капитан заподозрил неладное.

– Ну, э… – Ларри попытался пригладить непослушные волосы. – Выходит, бывает… Когда я смотрел его медкарту и анализы при приеме на работу, ничего подобного не отметил. Гемоглобин по гемотестам был в норме, а теперь…

– И каковы прогнозы?

– Завтра к утру на ноги и поставим. С нашими-то технологиями! Или даже сегодня к вечеру.

– Хорошо. Но пускай он у тебя три дня полежит. И… Переведи его в отдельную палату.

– Да, капитан, – удрученно вздохнул Ларри. – Н-но…

– Но?!

Пообщавшись со шкипером и врачом, Шадор чувствовал себя лошадью.

– Что опять за «но»?

– Опять? – Ларри захлопал глазами. – Так это… Мест не хватает… У меня тут уже который день столпотворение.

– В чем дело? – забеспокоился капитан. – У нас эпидемия на судне? Объяви карантин!

– Не-ет, – заместитель док-доков поскреб затылок. – Обращаются с разными проблемами, но такое впечатление, что все скопом умудрились простудиться, отравиться либо травмироваться… Медперсонал зашивается, стационар переполнен, реанимация забита… Койки ставим уже в коридоре! Я выписал более ста больничных, а те, кому не хватило коек, наблюдаются амбулаторно и…

– Та-ак!

Ларри на экране сгорбился и затих, исподлобья поглядывая на капитана. А Шадор, кажется, понял, что происходит. Пользуясь отсутствием ненавистных Доргадов и мягким характером его-его ассистента, кое-кто решил таким образом отлынивать от службы. Теперь понятно, почему в рубке так мало дежурных. Симулянты!

– Что делать? – робко подал голос Ларри Добрая душа.

– Гони в шею! – рявкнул Шадор. – Всех! А станут упираться, вызови службу безопасности, – и язвительно добавил: – Надеюсь, они-то не в реанимации?

– Н-никак н-нет…

– И если через пять минут все не будут на своих рабочих местах… Я активирую экстренный код. Каждому! Так и передай.

С черной меткой шутки плохи.

– Понял, – вытянулся на экране Ларри. – И второго пилота тоже гна…

– Нет!

Заставь дурака богу молиться…

– Этот пусть остается.

Похоже, он единственный там не симулирует.

– И докладывай мне о его самочувствии.

Да уж, Шадор как никогда ощутил нехватку четырех надежных эризийских рук и двух светлых голов… Невзирая на регулярные посиделки близнецов с мандраго.

Вскоре комьюните вновь завибрировал, и радостный Кабук доложил, что штурман с навигатором и куратором нашлись и уже идут в рубку вместе с дежурным бригадиром, захваченным по пути. А спустя некоторое время за иллюминаторами замелькало Q-пространство.

Капитан поднялся с дивана, потянулся, прошелся по каюте, размялся, полюбовался изумрудными всполохами… Заварил себе чаю покрепче, но не для того, чтобы расслабиться. Подумал и добавил в чашку тоника. Прихлебывая, сел в кресло и включил блок-нот. Заново просмотрел результаты обследования шестерых геномодифицированных… Все, что удалось установить докам при первичном и последующем осмотрах – это повышенное содержание неизвестного вещества в клеточных мембранах. Как эризийские доктора ни старались, но так и не сумели его идентифицировать. Что невероятно обескураживало Дор-Гона, привыкших считать себя на этом крейсере всемогущими.

Мысли о шестерке киберов беспрестанно занимали Шадора, особенно часто думал капитан об одной из них… И только отчетов было ему недостаточно.

«Надо бы наведаться на полигон, – решил он в итоге, – и посмотреть, как они тренируются».

На пути к станции Хрома, КА-11, тренировочный блок, полигон.

Геномодицифицированные тренировались. Шадор остановился у края смотровой площадки. Сзади подошел Ка-Дуко.

– Почему ты не с ними? – поинтересовался капитан.

– Опасно для жизни, – ответил ка-марг. – Я им «чучело» со склада подогнал. Один раз уже завалили. Вон, посмотри!

На арене началась новая атака. «Отморозки» действовали согласованно, разделились на двойки и нападали одновременно. «Чучело», а точнее бронированный робот второго разряда, активно сопротивлялось.

– Ты им атомные резаки раздал, что ли? – поинтересовался Шадор у Ка-Дуко, увидев, как Энн прицельным взмахом двух рук отделила роботу один из рубящих манипуляторов.

– Угум, – буркнул ка-марг, – а до этого дубинки. Убийцы чертовы! Тренировочное поле под замену. Бьют так, что вмятины остаются!

– Ладно, – кивнул Шадор, – спонсоры расщедрились, а покрытие все равно надо было менять. Я тебе поставлю новое, самовосстанавливающееся.

У робота отлетел еще один манипулятор.

– Ромеро с ними занимается? – спросил Шадор.

– Да. Жаловалась уже. Но стреляют точно. Особенно один. У него вместо глаз прицелы. В полной темноте стрелять может.

– А личный состав что говорит?

– Ропщет, – усмехнулся Ка-Дуко, – но мне на пользу. Эти, – кивнул он на кураторов, – дисциплину держат, шаг вправо, шаг влево, хлопот не оберешься. Но сами исполнительные, да.

– Думаешь, не перегнут палку?

– Не знаю, Рерих, если что замечу – скажу. А пока пусть командуют.

– Через пару недель личному составу этих КуКов предоставь увольнительную.

«Чучело» на арене доживало последние минуты. Рерих вместе с Ка-Дуко сосредоточились на бое. Энн запрыгнула роботу на голову и, отшвырнув резак, руками выломала парные детекторы движения, а ее напарник перерезал соединительный шланг. Робот, практически распадаясь на запчасти, завалился на бок и затих. По полу растекалась лужа каталитической жидкости.

– Быстро они! – Ка-Дуко взглянул на хронометр. – Одиннадцать минут. Можно в космос без кибердоспехов выпускать.

– Позови их сюда, – приказал Рерих.

– Командиры, ко мне! – рявкнул ка-марг.

Шестерка киберов поднялась на обзорную площадку и выстроилась перед капитаном. Шадор пару минут их разглядывал. Дышали они равномерно, смотрели на капитана спокойно и даже, кажется, не мигали. У Энн одна прядь волос выбилась из косички и спускалась вниз по красивой загорелой шее.

– Как служится, командиры? Всем довольны?

– Так точно, капитан.

– Хорошо, – кивнул Шадор. – Жалоб, претензий нет?

– Никак, нет!

– Отлично!

– Вольно, бойцы!

– А теперь, слушай мою команду! – приказал Ка-Дуко. – «Чучело» собрать, рассортировать и оттащить в мастерскую лепреконам.

Кураторы спустились на полигон и засуетились у «останков» «почившего» робота. А Шадор с Ка-Дуко еще некоторое время стояли и смотрели на шестерых. Ка-марг удовлетворенно, а капитан – задумчиво.

Сектор 33-22-77, Пояс Риволка, ветвь Конклава, система Эризий, планета Эризея – столица Эризия

Дор-Гон – Мира

Под угасающими взорами эризийских солнц Мира расположилась на террасе гостиницы. Она хотела написать сообщение для Ариссы, но потом решила порадовать подругу новой историей – сочинить небольшую астросю. Но нужно было придумать какой-нибудь нетипичный элемент. Чтобы ее астросю выделялась на фоне остальных чем-то таким милым и забавным. Некстати вспомнилась анонимная астросю про комароидов и их любовь, и Мира некоторое время пыталась избавиться от навязчивых образов. Наконец ее взгляд упал на широкие перила террасы. На них разлегся огромный двухголовый эризийский кот и сосредоточенно вылизывал два хвоста. Заметив чужое присутствие, кот громко фыркнул, поднялся на шесть лап, повернул к девушке два пушистых зада и ловко перемахнул на крышу соседствующей с террасой беседки.

Мира улыбнулась, взялась за стило и углубилась в творчество. Но почти сразу ее прервали подошедшие доктора.

– Прекрасный вечер! Чем занимаешься? – Дорвард был благодушен и излучал жизнелюбие, в отличие от Гона, губы которого недовольно кривились. – К экзаменам готовишься?

– Нет… Готовилась. Просто отдыхаю пока…

– И что же ты тогда пишешь?

– Астросю, – сболтнула Мира и тут же пожалела об этом.

– Как интересно, – хмыкнул Гон. – Я столько о них слышал… А почитай-ка мне-мне.

Дорвард взглянул на брата удивленно, но ничего не сказал.

Близнецы устроились на скамейке рядом с Мирой, девушка сосредоточилась и начала рассказ:

– «На далекой-предалекой планете жил-был ученый. Он был красивый и добрый. Много работал. И был у него большой…»

– …Скальпель! – подсказал Гон.

– Полосатый… – продолжила Мира.

– Шприц? – заинтересовался Дор.

– …кот, – уныло закончила девушка.

– Хм! – в унисон произнесли доктора.

– А какова в данном рассказе функция кота? – спросил Гон.

– Для нежности… Чтобы на девушку впечатление произвести. – Мира решила, что кота она уберет. Он уже даже ей не нравился.

– Ладно, – кивнул Гидеон, – продолжай.

– И вот… – Мира запнулась, не зная, как дальше развивать сюжет без кота, – они познакомились.

– Кот-кот и девушка? – уточнил Дор.

– Да нет же! Герой с героиней.

– А зачем ученому девушка? – поинтересовался Гон.

– Эм… – об этом Мира не подумала.

– Я знаю, – сказал Дор, – они вместе препарировали кота-кота!

– Точно! – оживилась Мира. – И полюбили друг друга!

– Мораль – совместный труд объединяет!

– Или разъединяет, – буркнул Гон.

Мира почувствовала себя неловко и подскочила со скамейки.

– Я, наверное, уже пойду… Завтра тяжелый день. Тесты буду сдавать…

– Хорошо, – сказал Дор, – только сначала я кое-что тебе покажу.

Доктора тоже встали, Дорвард неожиданно взял Миру за руку и потащил за собой.

На сад, окружающий гостиницу, опустились сумерки.

– Смотри-смотри, – доктор тянул девушку вперед, пока не вытолкнул ее к огромной арке, нависающей над дорожкой, – цветет эризийская сакура!

С арки и вправду свисали мелкие розоватые пятилепестковые цветки на тонких ветках.

– Какая красота! – восхищенно выдохнула Мира и протянула руку, чтобы коснуться цветов. – А можно через эту арку пройти?

– Конечно, – кивнул Дор, – давай вместе!

– Вот еще! – внезапно заспорил Гон. – Я устал, мне пора спать.

Дорвард промолчал и остался на месте, только сжал напоследок в своей руке ладошку Миры. Она вдохнула приятный цветочный аромат, шагнула под переплетение ветвей, и… Ее вдруг осыпало нежными лепестками. Это Гон потряс арку.

КА-11, где-то там и когда-то… В РуВе

Гай Морони

Гай полагал, что хуже и не бывает, когда его, Сэма и Ярима отправили в «загон» для рекрутов заменить резисторы в осветительной системе. Что-то там барахлило, Сэм знал. После атаки тэйаров время от времени что-нибудь ломалось. Обычно с этим справлялись лепреконы, а тут их самих приходилось ремонтировать.

– Пока крейсер не наделает новых, – вздыхал Сэм, – мы обречены.

Как раз перед этим они нашли в коридоре агонизирующие обломки. Выглядело так, будто кто-то умышленно все раскурочил.

Сэм открыл контейнер с инструментами, присел на корточки перед останками и покрутил головой.

– Эх, – махнул он рукой и щелкнул затвором ящичка. – Им уже не помочь. Только в утиль и на запчасти.

– Давай хотя бы… э-э… уберем, – предложил Гай, жалея лепреконов, словно они были существами одушевленными. – Нечего бедолагам тут валяться.

– Не суетись. – Ярим скривился, руки пачкать ему не хотелось. – Крейсер о них позаботится.

– Да, – подхватил Сэм, – в нормальном режиме КА сам себя ремонтирует и моделирует. Но для этого требуется докомплектация и перезагрузка киберсистемы. А пока не прибудем на станцию Хрома… Покой нам даже не приснится, потому что спать не дадут.

– Угу, – мрачно поддакнул Гай. – Нас тут совсем загоняли.

– А когда-нибудь было по-другому? – пробубнил Ярим.

Сэм понимающе улыбнулся, поднялся, подхватил «чемоданчик», и они двинулись дальше. Еще пять палуб успеть обойти и проверить предохранители. А Гай вдруг подумал, что нет худа без добра. Вот и настоящих лепреконов наконец увидал, хотя… Стоило оно того? Трудно сказать…

Сэм на ходу принял сигнал комьюните, от Хар-Харыча, через минуту сообщил напарникам, что в загоне какие-то неполадки, поэтому их перебрасывают туда. Сбой в распределительной цепи, придется устранять вручную… Ка-Таго тогда еще в госпитале валялся, и они повсюду ходили втроем.

По пути к загону Гай думал, а не являются ли эти поломки частью какой-то великой цели?..

Он частенько витал в облаках. Мечтал о подвигах, но… По уши увязал в ремонте.

В загоне Гай исподволь наблюдал за новобранцами. И отчаянно им завидовал! Кто бы мог подумать?.. Счастливчики…

Морони невольно сравнивал их со своим курсом, бывшим, и… страдал еще сильнее. Эти «супчики», как пренебрежительно отзывался о них прохвост Бенси, выглядели иначе. Совсем другие! Более подтянутые, ухоженные, дисциплинированные и презентабельные, что ли. Непохожие на тех космических бродяг, хулиганов, неудачников и авантюристов, с которыми тусовался здесь Гай. Новички не играли в юлу и травку не курили, пуская кольцами дым. И не дрались, конечно. Они чинно беседовали, расхаживая по ангару, вежливо делились впечатлениями, некоторые читали книжки с наладонников или смотрели развлекательные передачи на большом экране. Игры у них тоже были в основном интеллектуальные – медианское пи-го, лерийское хо-хо… Эризийская бутылочка?! Гай едва со стремянки не рухнул.

Сэм это заметил и отправил его в инженерную шахту.

– Того и гляди шею себе свернешь или заработаешь комплекс неполноценности, – пояснил он офигевшему напарнику.

– Комплекс не… Это еще что такое? – удивился Морони.

Про шею-то он в курсе.

– Ну-у… что-то там про неправильные влечения. Так наш психолог говорит.

– О… А ты тоже к нему ходил? – обрадовался Гай.

– Было дело, – смутился Сэм. – Эй! Хорош болтать, лезь в шахту.

Удаляясь от приятелей по кольцевому тоннелю, Гай улавливал отголоски их беседы.

– Сливки общества, – презрительно высказался Ярим. – Лучшие из лучших…

– А сам кем недавно был? – добродушно осадил его Сэм.

– Не помню, – огрызнулся Ярим. – Ага! Эризийцев среди этих нет… И правильно! Хватит с нас…

Гай не дослушал. Поскольку уполз достаточно далеко, окруженный со всех сторон гулом механизмов. Так дышал исполинский крейсер, словно могучий левиафан… Морони вздрогнул от такого сравнения и спешно переключился на мысли о позитивном. Например, раз в две недели преподаватель Ромеро проводила специально для рувов тренировки по стрельбе. Гай, конечно же, записался. Ему нравилось оружие, он любил стрелять по мишеням и благоговел перед Айрис Ромеро, несмотря на ее крутой нрав, а возможно именно из-за этого. И еще, внезапно Гай осознал, что не променял бы своих товарищей по КАшным будням, радостям и несчастью – прошлых и нынешних на «пижонов», как выразился бы Тони, собранных сейчас и ожидающих распределения в загоне.

И вот теперь, несколько восьмидневок спустя, Гай вспоминал эти моменты с ностальгией… Болтаясь один в скафандре в открытом космосе, хрен знает в скольких гаках от КА и всего-то в паре километров от кар-шприхтена… И у него кончался кислород!

Впрочем, обо всем по порядку.

Сектор 12-49-80, Пояс Бравона, система Друлли, станция GUGU-5/5. Снова КА-11, Резервный блок

Рувы

Ничто не предвещало беды. Тем более присяга и посвящение остались позади, и наступило временное затишье на корабле. КА-11 причалил к торгово-сортировочной станции в поясе Бравона. Она ничем не выделялась среди обычных перевалочных пунктов галактики. У нее даже названия не было, а только реестровый код и номер. Зато по уверениям прожженного космонавта Бенси, «там на променаде кругом понатыкано вполне «приличных баров»». Что на языке Бенси означало «улетных, с забористым пойлом и убойными колесами». Правда, Гай не представлял, зачем на такой относительно маленькой станции столько забегаловок и… Все равно увольнительная им не светила.

Но рувы и без того не скучали. После ужина они сыто расслабились и расположились за овальным столом перекинуться в картишки. Уже небезызвестный Бенси, Ярим, Джонни и еще один резервник, имени которого Гай не знал, из синего взвода. Остальные рувы принимали душ, либо шарахались где-то или дежурили. Но к игрокам неожиданно примкнул Ка-Таго. Сэм отказался. Он сидел у торца и читал блок-нот. А Гай настолько устал, что просто бездумно валялся на койке, таращился в потолок и слушал разговоры однорувников.

– Сдавай, – Бенси кивнул ка-маргу и хохотнул: – По дедовщине.

Ка-Таго наградил его снисходительным взглядом, приправленным кривой ухмылкой и перетасовал колоду, а Бенси выудил из-за пазухи сигару и закурил.

– Тсс, рувня, Хар-Харычу не проболтайтесь.

– А зачем утруждаться? – пробормотал Ярим. – Сам унюхает…

– Че ты сказал, кадет?

– Ничего. – Экс-бригадир уткнулся в свои карты.

Гай невольно втянул носом воздух. Он не переносил вонь от курева, а сейчас дымок приятно щекотал ноздри ароматом сандала и хвои. Все лучше, чем вдыхать запах машинного отделения, который, как мнилось пареньку, и сюда за ним просочился. Ему казалось, что вдобавок и руки, и волосы у него пропитались техническими смолами, а в кожу ладоней въелся биогель. Темные пятна никак не отмывались.

– Ого, – одобрительно заметил Кортес, поглядывая поверх карточного веера на Бенси. – Кентрийские?

– А то! – Бенси прикрыл глаза, с наслаждением затянулся и выдул сизый дым через ноздри. – Капитан же у нас кентриец.

– Неужели? – деланно удивился Кортес, швыряя на стол карту и беря из колоды еще одну. – А при чем тут капитан?

– Чардаш, – лениво переменил масть незнакомый рув. Он расселся здесь, как у себя в каюте, в одной майке, сняв форменную куртку и небрежно кинув ее на соседний табурет. – Бито!

– Кентриец, – подтвердил Бенси, стряхивая пепел в стакан. Похоже, неоднократно использовал его вместо пепельницы. А кто-то потом оттуда пил!

Гай поморщился.

– Ему иногда присылают… Так вот, на приемке грузов и посылок у меня связи, – намекнул Бенси, многозначительно подмигнув. – Там все автоматизировано, но мы иногда проводим досмотры, конфискуем лишнее. И ежели вовремя подсуетиться… Джон, бочка.

– Пас.

– И часто? – как бы невзначай поинтересовался Ка-Таго, принимая карту от Ярима.

– Что?

– Досматриваете.

– А тебе чего-нибудь нужно? – простодушно усмехнулся Бенси. – Могу достать… Очко!

– Может быть – да, а может, и нет… – Татуировки на башке ка-марга зашевелились, как будто ожили.

«Вот жуть!» – Гай так рот и открыл.

– Капот!

– Бери.

– Так капитан вроде не курит? – усомнился Ярим. – Старпом тоже… Гвоздь!

– Он не себе заказывает и не ему, а Харычу вроде.

– Кентриец, – задумчиво проговорил Кортес. – Старпом – ар… Бринн, наш прежний куратор, рассказывал, что капитан ара спас.

– Зря он это сделал, – набычился Ка-Таго. – Хороший ар – мертвый ар.

– Э-э-э! – предостерег его Бенси. – Ты это, попусту языком не мели. Все же он старпом…

– И? – Ка-Таго выдвинул далеко вперед нижнюю челюсть. – Рр-ры!

Гай, как ни старался, так и не смог это повторить. То есть… Черти! Чуть не вывихнул.

– Что с того?

– Верно! – подхватил «синяк» – так называли рувов из синих, а зеленых, к слову, «зеленками», желтых – «желтками», красных – «краснухи», коричневых – «карюхами», а черных… Черных среди рувов не водилось. Черныши, как их величали за глаза, это – контрактники. Элита!

– К тэйям старпома! У нас боцман…

И все в голос заржали. Сэм поднял голову от блок-нота, неодобрительно покачал головой и снова уставился в текст.

– Странно, – заявил Ка-Таго, открыв очередной козырь, – что такой мощный крейсер, напичканный под завязку торпедами против левиафанов, спасовал перед кучкой тэйаров.

Ярим с Лже-Джонни переглянулись, а Бенси присвистнул.

– Ничего себе кучкой! Да там их полчища были… Но ты прав. Дело-то не в торпедах вовсе.

– А в чем? – мягко уточнил ка-марг. – Или в ком?

– Помалкивай, – насупился синий. – Зыбкая это тема… Абцуг! Ярим?

– Черт! Взятка…

– Молчат все, а спрашивать бесполезно. Засекречено.

Бенси фыркнул и разменял еще две девятки.

– В госпитале поговаривали о диверсиях… – Ка-Таго изучал свои карты, словно для него сейчас важнее всего был расклад.

– Думаешь, старпом к этому причастен? – в лоб спросил Кортес.

Бенси аж дымом поперхнулся. Синий хмыкнул. Гай затаил дыхание.

– У нас много аров на корабле? – ка-марг нарочито повертелся по сторонам. – Не вижу.

– А я знаю, – вдруг сообщил Бенси. – Только между нами. Вилиама-шкипера не просто так две недели на гауптвахте продержали, а еще кортик отобрали и нашивки спороли.

– Так это он устроил? – разочарованно протянул Ка-Таго.

– Не он. – Бенси окончательно затушил сигару в стакан и сипло зашептал: – Он-то как раз пытался предотвратить. Пили мы как-то с ним… Вот он сам по пьяной лавочке и ляпнул. Мол, дескать, чуть не пристрелил капитана… Тот не позволил ему ублюдка пришить, когда он воспользовался доступом, чтобы нас готовенькими на блюдечке тэйям… Смекаете?

– Ша! Атас! – приглушенно воскликнул «синяк». – Хар… боцман…

Характерное стуканье палки застало всех врасплох, хотя синий держал ухо востро. Он мигом набросил куртку на дымящийся стакан. Рувы разом пошвыряли карты на стол, вскочили и вытянулись перед Харладом. Гай сиганул с верхнего яруса и едва не расшибся.

– Вольно! – Боцман стоял, опираясь на трость, в проходе смежного отсека. – Фу! – он поморщился и помахал перед носом ладонью. – Надымили… Тушите папиросы. Собирайтесь, короче. Дело есть. Ты, – наконечник палки уперся в Ярима. – Ты! – в Джонни, а затем по очереди в Бенси, Ка-Таго, Сэма и напоследок…

– Ты! – Гай подпрыгнул от неожиданности, а сердце ухнуло в пятки. – Через пять минут в транспортном, сектор шестнадцать. Зелень! Там вас дожидается сюрприз.

– Надеюсь, приятный, – буркнул Ярим.

Харлад ему не ответил. Развернулся и стремительно зашагал обратно, дробно выстукивая палкой какой-то только ему одному известный марш: «Тук-тук, тут-тук, тук-тук-тук, так…»

А Гай решил, что прочие рувы как-то прознали о «сюрпризе» боцмана и потому слиняли из каюты заранее.

– Ежкина каракатица! – Бенси сгреб карты в кучу. – Обломались нам наши сны… Вперед, рувы! Нас караулят великие цели, чтобы угробить.

Тут Гай вспомнил, что Бенси опять на этой неделе командир, натянул сапоги и, зевая, поплелся за всеми в хвосте, но изрядно отстал. Джонни вернулся за ним, заглянул однорувнику в глаза и дружески похлопал его по плечу. И они пошли рядом до ближайшего колодца.

Но думал Кортес о своем, сделав уйму полезных выводов из трескотни Бенси о старпоме. Даже из трех раскуроченных лепреконов не удалось выудить столько информации. А Ка-Таго… Ка-Таго полностью укрепился в своих подозрениях насчет ара.

* * *

– Красавица! – даже Кортеса проняло при виде кар-шприхтена, захватившего четверть громадного ангара.

«Шприх-каравелла» – как любовно представил корабль Хар-Харыч.

– Двести режимов маскировки…

– Ого! – дружно заценили рувы. – Ух ты! О-у!

– Трехпалубный! – восхищенно добавил Бенси.

А Гай резко посочувствовал тем несчастным, которые, наверное, до сих пор намывались в душе. Они-то этого не видели!

– Так у нас что… – До него начинало доходить. – Теперь будет собственный корабль?

– Салага, – Бенси добродушно потрепал его по светлой макушке и обернулся к боцману. – Откуда?

– Спонсоры расщедрились.

Харлоу был немногословен, размеренно постукивал палкой по переборке. И на борт их приглашать не спешил, как будто ждал кого-то.

– Вот и ты! – он повернулся навстречу худощавому темноволосому парню. – Но я не уверен, что это хорошая идея после…

– Да бросьте вы, Харлоу, – широко улыбнулся тот, бегло оглядывая рувов. – Док меня выписал, с предписаниями, но выписал. Капитан в курсе. Я нормально себя чувствую!

– Дор-Гона на тебя нет-нет, – проворчал боцман, пока некоторые беспардонно разглядывали вновь прибывшего.

Кто это? Новый рув? Из какого он взвода? Одет как штатский… Впрочем, Кортес знал, но они с Торресом друг на друга не смотрели, будто вовсе и незнакомы.

– Дор-Гон? – переспросил Торрес. – А это кто?

– Кто-кто, – поправил Ярим.

– Повезло тебе, парень, что ты не успел с ним-ним познакомиться, – беззлобно ввернул Бенси, – но у тебя все впереди, еще наверстаешь.

– Как ты обращаешься к старшему по должности, рув? – попенял ему Харлад и смерил Торреса недовольным взглядом. – А ты почему не в форме?

– Да вот… – смутился дейгарец. – Не успел…

Признаться, он с трудом вырвался от Ларри, получив сообщение от осведомителя – некоего курсанта, которого завербовал в киберчате. И так спешил, что натянул первое попавшееся, вломившись с разбегу к себе в каюту в больничной рубахе… И да, он знал, кто такие Дор-Гон, и даже как они выглядят, но хорошо играл свою роль и заметил, как Джон-Кортес мимолетно усмехнулся под усиками.

Черт!

Торрес не лез на рожон, но ему так обрыдло в госпитале прохлаждаться. Он ведь совершенно здоров! И добился своего – Шадор им всерьез заинтересовался.

– Знакомьтесь, рувня! – объявил Харлад. – Отныне это ваш инструктор по полетам, второй пилот КА – Торрес Селестэс Варгес.

Гай встрепенулся.

Точно! Мира тоже Варгес и с гордостью рассказывала о своем брате Торресе. Он и есть ее брат?

– Теперь с вами в полетах всегда и везде, – оптимистично закончил Харлад. – Принимайте и любите!

– Любить не обязательно, – подытожил Торрес.

Бенси прыснул.

– Ну что, рувня, готовы испытать нашу красавицу?

– Так точно!

Сэм кивнул, Ка-Таго даже не улыбнулся. А Гай… Он просто не находил слов. Настоящий звездолет! Не крейсер, конечно, но… Они будут летать на кар-шприхтене. На кар-шприхтене! О них Морони наслушался от отца. Более того, это новая усовершенствованная модель. С мостиком и рубкой, а не кабиной, как шхуна какая-нибудь или корвет. И когда это он завидовал кукам? Ну-ка, ну-ка, напомните? Да не было такого никогда! Ведь отныне мы – рувы! Флагманцы Космической Академии. А каравелла наш флагман!

Гай невольно приосанился, а Джонни отнесся к подарку весьма практично и сперва посмотрел в трюмы дареному кораблю.

– Дадим ему имя! – предложил Гай.

Бенси поднял его на смех, сказанув что-то про «бредни романтических барышень», а Сэму идея с именем понравилась.

– Окрестим позже, – поддержал их боцман. – А пока…

– Здесь должны быть три шлюпки, – въедливо доложил разведчик, – судя по описи, а их нет.

– Шлюпки на техосмотре, – пояснил Харлад. – Позже доукомплектуют.

– Но по технике безопасности…

– Отставить, рув! У меня разрешение на вылет без дополнительного снаряжения. И у нас есть скафандры.

– Всего один, – вредно уточнил Кортес, – и тот мелкий какой-то.

Но проще было на эту тему разговаривать с переборкой, чем с боцманом. Или с его тростью.

– Пилот, курс на маяк, координаты обозначены на панели…

Торрес встал у штурвала, и вскоре каравелла вышла в открытый космос.

– А что мы будем там делать? – поинтересовался Гай, которому снова, к великому огорчению, досталась обязанность юнги. То есть принеси-подай-отдрай.

– Станцию окружают несколько маяков, чтобы на них ориентировались корабельные навигаторы. Один погас. Нужно зажечь его, пока никто не пострадал.

– Для этого существуют станционные смотрители, – Кортес сразу учуял подвох.

– В данный момент они не транспортабельны, а дистанционное управление отказало. Начальник станции попросил капитана, а капитан поручил мне. Что непонятно, рувы?

– Все ясно!

Левая какая-то отмазка, как сказал бы Тони.

– Нам хорошо заплатят, и вся сумма пойдет на нужды рувов.

– Ура! Прибавка к жалованью не помешает, – Бенси ткнул Джонни локтем в бок, но тот его чаяний не разделял и как всегда что-то заподозрил.

А Гай отверг все сомнения и наслаждался видом удаляющейся станции, с крейсером Академии на фоне звезд. С траектории кар-шприхтена отлично просматривалось, что у КА вытянутый корпус с крыльями вдоль бортов. Длинный острый нос, словно наконечник стрелы. Гай насчитал три индукционных кольца в его основании и еще три в хвостовой части. Палубные надстройки – бак и ют – купола, соединенные клиновидной перемычкой. И корма с «оперением» из корветных отсеков… А вот киль отсюда не разглядишь. Но все, кто изучал схему корабля, знали, что его каркас состоит из пяти восьмигранных туб. Четыре из них располагались вокруг центрального «восьмигранника», но друг с другом напрямую не соединялись. Пространства между ними заполняли условно семигранные межкорпусные отсеки. Это если рассматривать в поперечном сечении. Сверху и снизу – перемычка и киль. Причалы и взлетно-посадочные палубы по бокам. Кроме того, каждая из четырех внешних граней имела свою надстройку в форме клина. Поэтому в разрезе крейсер напоминал восьмиконечную звезду с восьмигранным ядром.

– К маяку не пристыковаться, – доложил Торрес, и Харлад постановил:

– Кому-то придется выйти наружу.

И этот кто-то…

Стальной кончик боцманской палки уперся в Морони. Бедняга чуть в обморок не грохнулся.

Нет, разумеется, Гай уже выходил в космос, пару-тройку раз. И не то чтобы ему совсем не понравилось, но… Впервые это случилось на таврийском дебаркадере. Гай своих ощущений даже не отследил, не до того было, когда по нему стреляли, а в следующие разы… Он запомнил лишь тошноту и головокружение. Недолго.

– Я пойду, – великодушно предложил Сэм.

– Отставить, рув.

Кортес же со своей кандидатурой был сослан в трюм за тросом, а Гаю достался скафандр.

– Смелее, малыш, – напутствовал Джон парня, закрепляя на нем шлем. – Мы подошли близко, и все, что тебе останется – это пролететь каких-то пару метров…

Если бы!

– Все будет хорошо.

Даже Ка-Таго посетовал, мол, на кой отправляете «этого сопливого олуха». И Гай предпочел думать, что ка-марг из лучших побуждений.

– Скафандр подходящего для юнги размера, – пояснил Харлад, и Морони тут же заподозрил боцмана в сговоре с корабельным психологом. Если Харлоу так помогает ему преодолеть страх, то… Бред какой-то!

– Не волнуйся, мы тебя подстрахуем и вытащим, – пообещал боцман, приторачивая к поясу испуганного до чертиков космонавта трос. Вручил ему контейнер с магнитным дном. Это чтобы инструменты не разлетелись.

– Всего-то требуется заменить колбу и перенастроить линзу. Справишься!

В общем, до маяка Гай добрался в три прыжка, воспарив над пустотой, как и предсказывал Джонни, а потом начались проблемы…

Едва лишь боты коснулись круглой платформы, как маяк неожиданно вспыхнул сам собой, будто и не было никакой неисправности, а затем… Отстегнулся трос. От скафандра. Гай не успел поймать его, неуклюже хватанув перчатками вакуум, и… Опомнился, когда уже корпус маяка стремительно уносило от каравеллы в бушующий космос, все дальше и дальше… В довершение датчики на монозоре шлема оповестили космонавта, что кислорода у него осталось на полчаса. Морони задержал дыхание, провожая глазами вышвырнутой в море собаки удаляющийся кар-шприхтен…

А на каравелле бесновался Кортес.

– Я его вытащу! – орал разведчик, вырываясь из захватов Бенси и Ка-Таго. Как будто намеревался выброситься в шлюз. Сэм в отчаянии заламывал руки, вперившись в иллюминатор. Харлад застыл в стороне, а Торрес принял сторону Кортеса.

– Надо догнать и кинуть ему лассо, – предложил второй пилот.

– Нельзя, – покрутил головой боцман. – Киберсеть не зря так среагировала, отцепив трос. Это страховочный датчик. Что-то не так с маяком. Авария или…

Ярим же тихонько сидел в кресле и, вжавшись в спинку, радовался, что к маяку отправили не его.

Кортес еще попытался связаться с Гаем по комьюните:

– Держись там, парень, мы идем! Дер…

– А-а! – пронзительно заголосил Сэм, тыча пальцем в обзорный экран.

Множество золотых искр озарили на мгновение черноту и погасли, оставив после себя только оплавленный остов, еле мерцающий во мраке. Все, во что превратился взорванный маяк… И ошметки скафандра. Первое время все онемели от ужаса.

– Гай! – опомнился Кортес. Он уже не орал, а ревел как разъяренный зверь. – Га-ай! Нет… – И, вырвавшись, наконец, от потрясенных однорувников, накинулся на Харлада. – Живодер! Ты! – Кортес схватил боцмана за грудки и припер к переборке. – Ты! Знал! Ты отправил его на смерть!

– Держите себя в руках, рув, – холодно отчитал его Харлоу, даже не дрогнув под свирепым взглядом дейгарца.

Кортес отпустил его, вцепился себе в волосы и застонал…

«Ну почему меня никто не спасает? – обиженно думал Гай, устремляя тоскливый взгляд за кар-шприхтеном. А может, и ему так же смотрели вслед. – Почему тогда?! Меня что, бросили тут?.. А тут красиво…»

Звезды блестели и переливались вокруг, как хрустальные капли в антрацитовой мгле. Подмигивали человеку, словно огоньки в граненом стакане, сквозь расплавленный вар…

Черт! Это же из-за слез!

«Я плачу?»

Он плакал. Соленые ручейки безудержно текли из глаз, застревали на ресницах и струились по щекам, мешая смотреть, а вытереть их Гай не мог. Через забрало шлема.

«Неужели я скоро умру? Даже на каравелле толком не полетал!»

И абсолютная полная тишина в эфире, никаких признаков комьюните, как будто Гая отключили от киберсети.

«Я умру?»

«Да!»

Так глупо… Нет! Внезапно он осознал, что помощи ждать неоткуда. Никто его не спасет. Никто! Кроме него самого.

Гай решительно сжал ладонь в перчатке в кулак и ударил себя в грудь, запустив внутренний обдув. Слезы высохли моментально. Видел он теперь четко.

«Каракатицу тебе, Тарантул, а не меня!»

Нет, ты не дождешься, пока Морони-младший склеит ласты так бесславно и так безвестно! В полном одиночестве… Пускай Гай Морони и непутевый сын булфергского фермера, но он совершит по крайней мере двенадцать подвигов, прежде чем ты получишь его когда-нибудь, чернота… Куки не сдаются! Рувы тем более!

Гай соображал быстро, припоминая все, чему его за год научили в Академии.

И видать, не все так безнадежно!

Действовать нужно без промедления, пока он еще видит что-то на дисплее и может дышать.

Гай шлепнул контейнер на платформу кверху магнитным дном, затем направил на него подошвы ботинок, врубил обратную полярность, одновременно отталкиваясь от маяка и… Кадета отбросило довольно далеко, еще и придав ускорения, перекрутило – раз, другой, третий… Поначалу он не видел, куда летел, и бестолково барахтался, а на монозоре все мелькало и кружилось, звезды сливались в сплошное белое сияние. Но Гай умудрился утяжелить боты, приноровился и старательно кувыркался, продвигаясь вперед и вперед, стараясь догнать каравеллу. Вскоре он убедился, что правильно рассчитал, и его кубарем несло в сторону корабля. Кувырок, еще кувырок… Скорее! Кувырок… Звезды вновь замелькали вокруг быстро-быстро-быстро…

«Я смогу! Я догоню, доберусь!»

Кубарем! Кубарем! Кувырком! Вперед!

Впереди что-то сверкнуло, Гай извернулся, прокрутился и поймал конец улепетывающего троса и тут же торопливо его на себя намотал. Или тот сам намотался на кувыркающегося Гая.

«Больше не отпущу!»

И каравелла вдруг оказалась ближе, чем ему казалось. Морони чуть не расплющило об нее и протащило по корпусу. Ботинки выбили искры о борта.

«Кислород на исходе», – безжалостно сообщила на монозоре шлема красная оповещалка.

Без паники! Полдела сделано, но руки опускать рано и надо как-то попасть внутрь… Гай вспомнил о комьюните, а потом сразу, что связи нет, но все же проверил… Ничего.

Шлюз!

«Дурак!» – мысленно взвыл Гай, запоздало сообразив, что к чему, но не позволив себе паниковать.

«Ты добрался, рув. Неужто сдашься в шаге от спасения?»

Цепляясь за трос и хватаясь за выступы на ребристой обшивке, Гай обогнул борт, рванулся, подлетел и распластался на иллюминаторе рубки.

– Там! – заорал Сэм, перекрывая жестокую ругань рув-экипажа. Кортеса все еще усмиряли, Торрес пробовал его вразумить.

– Там! Смотрите!.. Придурки! Прекратите! Гай! Гай, мы тебя спасем!..

Через минуту у Гая завибрировал комьюните, и парень, следуя инструкциям боцмана, подобрался к шлюзу, а еще через пятнадцать минут его вытащили из шлюзовой камеры и сняли шлем… Кислорода, впрочем, чудесным образом хватило бы еще на пару часов.

– Понял, рув, в чем твоя ошибка?

– Д-да, – Гай попытался кивнуть.

Его трясло и зубы клацали. Холодный и бледный, он все же силился улыбнуться, подмигнуть Сэму и ободрить Джонни. Тот ведь правда за него переживал и пытался обнять через скафандр.

– Я… я… н-н-ннадо… б-б-было… Взять из контейнера и-и-инструменты… О-о-о-от-т-ткрыть шлюз сн-н-наружи…

– Верно, рув, но в целом с задачей ты справился и способен расти дальше. Развивай свой потенциал. А я обеспечу тебе достойный старт. Ты выдержал испытание и назначен штурманом этого корабля.

Гай обомлел от внезапно свалившегося счастья.

Он уже понял, как и Кортес, кстати, что все было подстроено, но это не умалило его заслуги в чьих-то глазах.

– Я рад, что ты цел, – хрипло сказал ему Джон.

– Со мной все хорошо, – успокоил товарища Гай, и на этот раз его голос прозвучал гораздо тверже.

– Поскольку я здесь капитан, – продолжал Харлад, – то мне нужен старпом, такой, который чувствует ответственность за команду, – и выразительно посмотрел на Джона. – Ты, рув.

Затем боцман обратился к Бенси, Яриму и Ка-Таго:

– А вы еще можете это заслужить.

Ка-Таго неопределенно пожал плечами. Безо всякого сожаления. Бенси скис. Ярим немного расстроился, но с другой стороны… На складе и в тоннелях работа все же не пыльная, безопасная и кое-чего можно стиб… приобрести.

– Итак, у меня есть пилот, старпом, штурман и… Сэм, будешь механиком.

Возвращался Гай на крейсер героем. Ровно на час, а потом… Остальные рувы из взвода уже спали, и никто из них не видел его триумфа. Кортес и Ка-Таго тотчас о нем забыли и отправились в душ. Сэм остался с Харладом, а Ярим сразу уткнулся в блок-нот и увлеченно печатал там, чему-то улыбаясь.

Гай ощутил укол разочарования. Неужели для них он по-прежнему никчемный увалень с Кату, которому просто повезло?

«Ничего, – мужественно решил Гай. – Главное, для себя я понял, на что способен. Я выжил в космосе! Теперь все в моих руках и подвиги еще совершу. А пока… Я штурман на суперской каравелле!»

Отличное начало пути от рува до героя вселенной.

Из переписки Ярима (в киберсети – Вжика) в киберчате с тайным доброжелателем под виртуальным ником Улисс

Улисс: Как прошел день?

Вжик: Нормально.

Улисс: Настроение?

Вжик: Средней паршивости…

Улисс: Что так?

Вжик: Испытывали кар-шприхтен, типа… меня в команду не взяли.

Улисс: Хочешь? Устрою.

Вжик: А ты можешь?

Улисс: Могу.

Вжик: Что-то не верится.

Улисс: Когда это я тебя подводил? Так как?

Вжик: Не знаю пока…

Улисс: Подумай.

Вжик: Да… Но это же не за просто так?

Улисс: За одну маленькую услугу… Ничего сложного.

Вжик: Поглядим.

Улисс: Это будет полезно нам обоим. А пока, в качестве аванса и поощрения… Я кое-что для тебя припас. В тайнике.

Вжик: Супер! Спасибо! После отбоя заберу. Во что сыграем?

Улисс: Выбирай сам…

Выдержки из письма Ка-Таго отцу

«Мой адмирал! Я готов. Моя месть свершится. Я нашел врага и знаю его путь. Прошу Вас, зажгите негасимый огонь в Доме Доблести и славы. Он укажет мне дорогу в космической тьме. И еще, прошу Вас, отец, используйте этот канал и передайте мне следующие реликвии нашего дома – ритуальную каману, скафт и Слово. Если я обману Ваше доверие, посыльный от меня вернет мое наследие…»

Ловушки и капканы

КА все еще стоял у причала космической станции, и капитан предвкушал относительно спокойное утро – завтрак в одиночестве, без ЧП и чужих истерик.

Шадор расставил на столике тарелочки с омлетом, ветчиной, сыром, тостами, вафлями и розетку с джемом. Налил себе кофе со сливками… И собрался отменно позавтракать – вприкуску с корабельными рапортами о распределении, посвящении и медосмотре новобранцев. Только соорудил бутерброд и приготовился отхватить зубами изрядный кусок, как вдруг просигналил дверной оповещатель.

Шадор со вздохом отложил тост, помедлил секунду и разрешил:

– Входите!

Дану с блокнотом в руках переступил порог и с первого взгляда определил, что явился не вовремя, точнее, почувствовал. Эмпатическая связь с Рерихом сохранялась по-прежнему.

– Простите, капитан, я… Позже зайду. – Он повернул обратно, но его остановил голос Шадора:

– Ты не мешаешь. Присоединяйся, вместе позавтракаем.

– Спасибо, я уже завтракал.

– Тогда просто присядь, я скоро.

– Да, мой капитан…

– Что там у тебя? – Шадор указал на блок-нот. – Что-то срочное?

– Не так уж… Может немного подождать.

– Нет, – капитан вытер руки салфеткой, – не может. Давай посмотрю.

– Вот эта таблица-схема.

Капитан взял у старпома ЦБ и вгляделся в экран, а Дану пристроился сбоку, на подлокотнике кресла.

– Как вы и просили, я дополнительно проверил бригантину. Изучил технические показатели, но причин сбоя так и не нашел, пока не догадался сделать молекулярный анализ…

– Гм… На предмет? То есть что тебя побудило?

– Банальная инвентаризация. Отчет системы. Аниодные сканмаркеры демонстрировали неестественную спектрограмму, исходящую от приборов.

– Это вполне могли быть и отпечатки пальцев, и…

– Вот именно! И выглядели они странно. Я расширил диапазон спектра, подключил биохимодетекторы, запустил кибердиагностику и получил интересную картину. Во-первых, следы пота второго пилота…

– Ну, наверняка он потел.

– Необычно не это, а состав… Смотрите.

Не надо быть медиком, химиком или биологом, чтобы, взглянув на спектрограммы в диаграмме, определить, к чему клонит старпом. Шадор ясно увидел. И сопоставил элементы анализа с диагнозом…

– Это… Выходит, он железом потел, что ли? Оттого и острая железодефицитная анемия?

Со слов Ларри.

– А дейгарцы выделяют железо из организма? – удивился Дану. – Это же не продукт распада. Особенно в таком количестве… Насколько я знаю, даже ары не способны. Или это какая-то аномалия? Но там много и помимо этого разных компонентов, которые у нормального гуманоида не то что с потом не выделяются, но и вряд ли содержатся в такой концентрации. И это еще не всё… В совокупности данные химические элементы способны внедряться в молекулярную структуру различных материалов, генерировать помехи, а если… Если добавить к ним соответствующий катализатор и увеличить процентное соотношение остальных веществ… – Ровно скругленный ноготь старпома подчеркнул колонку в таблице и передвинулся чуть ниже. – То запросто выйдет взрывчатка.

– Черт! – воскликнул Шадор. – Черт…

– Тысяча чертей в каракатицу, капитан!

– Значит, из всего этого следует…

– Я могу и ошибаться, а моих компетенций недостаточно, чтобы делать какие-то выводы.

– И что мы можем предпринять?

– Проще и удобней всего отправить запрос в химвойсковое подразделение Концерна. Они пришлют отряд экспертов…

– Нет! – поспешно возразил Шадор. – Тарантул упаси впутывать сюда Тезериона. А он непременно узнает, если мы свяжемся с Концерном. Сами разберемся, у нас и свои специалисты есть.

Так кстати вспомнил он претензии докторов.

Знать бы только, кто из подчиненных не побежит и не доложит агентам Тезериона, выражаясь фигурально… И, как назло, самые достойные из спецов, кому капитан безоговорочно доверял, прохлаждались сейчас далеко отсюда. Черт бы побрал этот эризийский конгресс!

Впрочем, полномочия и власть капитана – великая сила во вселенной.

– Я знаю, о чем вы думаете, кэп, – заметил Дану, – и на вашем месте вызвал бы его-его незамедлительно.

Что Рерих и сделал, заручившись поддержкой старпома.

Увы…

Док-доки не отвечали, и в этом не было ничего удивительного. Скорее наоборот – неизменно и привычно. И это вселяло некую уверенность.

– Черная метка? – предложил старпом.

– Дадим ему-ему шанс-шанс. – И Шадор повторил вызов.

Через минуту на другом конце откликнулись двойным недовольным:

– Рерих-Рерих! Ты хоть представляешь, который час?! На Эризее…

– Я не на Эризее, а на КА самый ранний.

– А у меня-меня поздний и глухая ночь на дворе! И отпуск. Ночь! Отпуск! Это двойное кощунство с твоей стороны.

– Конечно, двойное, – усмехнулся капитан. – Тебя-тебя же двое, и…

Сквозь недовольное сопение близнецов в комьюните прорвались веселые голоса, музыка, смех и… характерные стоны.

– …ты-ты бодрствуете, судя по звукам.

– Это эризийское радио! – хором возмутились близнецы, весьма достоверно, и мигом заглушили фон.

– Да… Гм! – капитан еле сдержал улыбку, поймав докторов на горячем. – А это ваше эризийское радио случайно находится не в эризийском борделе?

Дану скривился.

– В обсерватории! В библиотечном клубе! – противоречиво возразили док-доки и принялись шепотом переругиваться: «И не встревай, когда я говорю, это ты не встревай, молчи, не…»

– Молчать! – приказал капитан, разом прекратив перепалку. – Слушать сюда! Сейчас я отправлю тебе-тебе результаты молекулярно-спектрального анализа с отчетом. У тебя и тебя десять минут, чтобы все это изучить и высказать соображения. Иначе…

– Дай хоть одеться, – пробурчал Дор.

– Говори за себя! – вскинулся Гон. – А я по библиотекам голым не хожу.

– Да мне без разницы, голые вы там или одетые, и какие книги… кхм, читаете, я вас все равно не вижу, хоть на головах стойте и телескопами жонглируйте, но экспертное заключение мне предоставьте.

– Жди…

На этот раз доктора проявились минут через пятнадцать. Раньше срока. Капитан рассчитывал, что они будут возиться как минимум двадцать, если помножить десять на два. Но он все же успел позавтракать, выпить кофе и устроился с чашкой чая на диване, а Дану просто смотрел в иллюминатор.

– Значит так, шеф, – ответствовал за двоих Дор. – Конечно, без оборудования и реактивов я-я не можем вычленить чего-то более определенного, но… Одно совершенно точно – обычные люди такими субстанциями не потеют.

– Это я и без тебя-тебя усвоил. Поконкретнее.

– Гм-мм… Конкретнее… В составе пота субъекта выделены вещества, которые при обычных условиях из пор так интенсивно не выделяются. Или вообще… А только при наличии реагента, внедренного в организм искусственным путем… Вывод – либо твой подозреваемый серьезно… эм-м, болен, либо – неведомое существо, либо…

– Диверсант, – подсказал Дану.

– Именно! – подхватил Гон. – Но я бы для начала проверил и убедился.

– Как?

За вопросом капитана повисла тягостная пауза…

– Ну и?

– Вернусь и проверю.

– Да-да, как только вернусь, так сразу и…

– Немедленно! – ошарашил докторов капитан с каким-то извращенным удовольствием. – Я отзываю тебя-тебя из отпуска и заберу со станции пересадки…

– Погоди!

«Изверг!»

Снова пауза, и… Через пару секунд: «Шу-шу-шу… Придется доверить ему ценный код от секретного шкафчика, – по очереди зашуршали с той стороны близнецы. – Уверен? А ты думаешь, лучше прямо сейчас вернуться? Не-ет…»

– Ладно, – принял решение Гон. – Внимание, кэп!.. Я отправил пароль от лаборатории и хранилища климат-камеры. Возьмешь оттуда препарат под маркировкой Joy-13… Сообщение дошло?

– Да… И? Что мне с этим делать?

– Как что? Пригласить объекта на чай.

– Чего-о? – Шадор надеялся, что доки так пошутили.

– Не расслышали, капитан? Всего-то одна капля в еду или питье.

– Понял, но… Зачем такие сложности? – Шадор нахмурился. – В базе данных есть результаты анализов. У Ларри и биоматериал сохранился…

– Ларри? Био… Серьезно, кэп? – усмешка Гона чувствовалась и отсюда. – Твое дело командовать крейсером, вот и командуй, а мое-мое…

– Ладно. Что дальше?

– Реактив спровоцирует выброс необходимых веществ, из которых, в свою очередь…

– Давай-ка попроще.

– Проще… гм… Хорошо, опустим чаепитие, но… После этого вам придется его раздеть…

– Чего?! – Шадор поперхнулся.

– В смысле, изъять у него одежду и забрать… Иными словами, нужна ткань со следами кожных выделений. Так понятнее?

– Более-менее… Всю одежду?

– Чем больше по площади покрова, тем лучше, – авторитетно посоветовал Дорвард.

– Но трусы можешь оставить на нем, – великодушно разрешил Гидеон. – Если, конечно, не коллекционируешь…

– Отставить! А дальше?

– Все. Засунь одежду в климат-камеру для сохранности. Параметры тоже сейчас вышлю… Готово! Да не вникай особо, Рерих. Просто сделай это, а я-я – все остальное. Всего-то недельку потерпи… И я-я весь-весь твои!

– Договорились, – согласился капитан, принял данные и прервал вызов. Некоторое время он сидел неподвижно, глядя в одну точку, а затем будто спохватился и повернулся к старпому: – Тебе не кажется, Дану, что меня только что бессовестно провели?

Ар тонко улыбнулся.

– Так ведь и вы, капитан, не собирались возвращать доков прямо сейчас.

– И то верно, – Шадор ответил ему усмешкой. – Два – один в пользу… – и тут же осекся, осознав всю нелепость возложенной на него задачи. – Черт! Каракатица! И как мне заполучить одежду Торреса после этого… чаепития? Без подозрений… Чтобы не вспугнуть? И не скомпрометировать…

– Вам решать, кэп, – лукаво заметил Дану, – как снять с него штаны.

– И рубашку, – целомудренно добавил капитан и продолжил будничным тоном: – Как прошло посвящение?

– Нормально, без происшествий.

– Неужели?

– А как же еще? Кадетов мы в этот раз набирали лучших из лучших.

Шадор уловил в голосе ара нотку сарказма.

– Рапорт я составил…

– Что у нас сегодня на повестке дня?

Старпом уткнулся в блок-нот и пролистал расписание.

– Совещание, как обычно перед обедом. Доклад готов. Потом…

– Так, стоп! Погоди, Дану…

Ар удивленно воззрился на капитана поверх ЦБ.

– Отставить, то есть… Перенесем сегодняшнее совещание на условный вечер, так сказать, в неформальную обстановку. Второй пакет доставят только завтра…

Хотя бы один вечер провести, не думая о грядущем, расслабиться, оторваться от реальности, совместив полезное с приятным. Кто знает, сколько им еще осталось… До того, как выяснится, что приготовил для него Тезерион на этот раз.

– …А мы пока воспользуемся ситуацией. Помнится, на променаде найдется немало приличных баров-ресторанов. Выбери на свое усмотрение, забронируй нам один на вечер – полностью, чтобы никого постороннего, и оповести команду. Думаю, они обрадуются…

– Так точно, кэп, но я не пойду.

– Почему?

– У меня дежурство… после полуночи.

– Нет, ты пойдешь, и это не обсуждается, а до полуночи мы вернемся на крейсер.

– И КА останется без командующего? Тогда пусть шкипер…

– Нет, он и так достаточно наказан. Оставлю вместо себя Харлада. Он уж точно подобных сборищ не выносит.

– Есть, капитан.

– Да, и проследи, чтобы на «вечеринке» обязательно был второй пилот. Отговорки не принимаются. Заодно узнаем его поближе…

Дану кивнул. Он уже понял, ради чего все это, собственно, затевается, а Шадор залпом допил остывший чай, вооружился кодами-паролями эризийцев и лично отправился в медчасть. За сомнительным удовольствием от док-дока.

* * *

Мира успешно сдала все тесты, и ее зачислили в медицинский университет. Об этом она узнала сразу после окончания Конгресса. Всех докладчиков, включая Гел-Лору и Дор-Гона, пригласили на торжественный обед. Дейгарка оказалась предоставлена самой себе и решила провести время с пользой.

Она уже давно хотела посетить Музей истории и колонизации, но забегать куда-то впопыхах Мира считала глупым, и тут у нее наконец-то появилась возможность.

Величественное здание, построенное из здоровенных каменных блоков, внушало легкую оторопь. Дверные проемы были широкими, а потолки высокими… Мира не сразу отважилась войти, чувствуя себя маленькой и потерянной. Но внутри музея оказалось тихо и прохладно. И уютно пахло стариной. Огромное пространство не давило, так как его заполняли экспонаты. Просторные залы отображали историю освоения Эризии, ее культуру и традиции во всей красе – с истинно дуалистическим колоритом. Здесь размещалось несколько панорамных экспозиций, посвященных определенным событиям в истории: первое поселение и быт; моны-исследователи в лаборатории, изучающие первые мутации; первый медицинский конгресс с докладом профессоров Антона-Александра; и общая репрезентация эризийского дуализма.

Кроме того, дейгарка посетила залы художественного искусства. Это было интересно, поскольку эризийская живопись и скульптура серьезно отличались от того, к чему привыкла девушка, выросшая в своем мономире.

Для удобства посетителей тематические секции представляли собой ответвления с углублением. Гость мог зайти в первый зал, получить общее представление об интересующем его предмете, а потом, если ему понравилось, двигаться дальше. Мира же посмотрела всего по чуть-чуть: заглянула на выставку оружия и технологий, полюбовалась национальными костюмами, оценила традиционное убранство эризийских домов.

Наконец, когда у Миры уже отваливались ноги, и она засобиралась уходить, ее внимание привлекла табличка с названием еще одной выставки:

«Дуал-чаши! Возвращение к традициям»

Выставка располагалась в большом зале, где на постаментах стояли дуал-чаши, разных видов, цветов и размеров. Девушка побродила по залу. Кроме нее тут других посетителей не было, Мира даже слегка удивилась, но потом рассудила, что ей просто повезло. Сама выставка небольшая, все быстренько смотрят и уходят.

Дуал-чаши Мире очень понравились. Она их рассматривала, сравнивала, изучала, прикидывала, из какой удобнее пить. Этот интерес не остался незамеченным. К ней приблизились два сотрудника музея. Мужчины, представительные, благообразные, в возрасте.

– Милая барышня! Так приятно видеть почитателя эризийских традиций, – произнес один из них.

– Я… – смутилась Мира, – мало знаю, но то, что вижу… Прекрасно!

– А вас интересует только внешняя красота или внутреннее содержание? – спросил второй мужчина.

– Я думаю, это некий символ эризийской культуры. Нечто особенное, предназначенное для двоих, свидетельство близости… Не знаю, как точнее объяснить, но в любом случае не могу воспринимать их просто как сосуд для питья.

– Вы правы по сути, но ошиблись в деталях. Дуал-чаша предназначена для четверых. Или, – тут мужчина внимательно посмотрел на девушку, – как в вашем случае, для троих.

– В смысле? – не поняла Мира.

– Любой напиток, выпитый из этой чаши, должен быть обязательно разделен с кем-то. Это свидетельство уважения, почтения, дань нашим традициям, тому времени, когда симпатия, дружба и любовь являлись основой любых отношений.

– То есть… эм… совместное использование дуал-чаши… эм… объединяет?

Тут Мира вспомнила древние дейгарские легенды, в которых враги делили пищу и после этого становились друзьями. В жизни, конечно, не все так просто, но…

Смотрители переглянулись, и один из них пояснил:

– В каком-то смысле. Скорее, показывает ваши намерения.

– То есть… Если я кому-то предлагаю выпить из этой чаши, я демонстрирую свое доброе отношение?

– Дуал-чаша – один из самых дорогих подарков в жизни любого, – наставительно произнес второй смотритель.

– А у эризийцев их принято дарить?

– Да, в особых случаях, – улыбнулся смотритель.

– А если я подарю эту чашу кому-то, то будет понятно, что я к нему хорошо отношусь?

– Конечно!

– Замечательно! А где они продаются?

Смотрители снова переглянулись.

– Вы хотите приобрести дуал-чашу? – с улыбкой поинтересовался один из них.

– Да, хочу.

Мира уже придумала, кому она ее подарит!

– Выбирайте! – и смотрители обвели руками зал.

– Как… Здесь?

– Да. Я-я не зря вам говорили про символизм. Эта выставка дает людям возможность найти то, что ему-ему подходит. Представленные здесь чаши – уникальны.

– Ой, нет. Это, наверное, дорого… Мне бы что попроще.

– Не волнуйтесь, барышня, не переживайте о цене. Стоимость изготовления и материалов существенно ниже вложенного в вещь смысла. Выбирайте смело! И смотрите, чтобы дуал-чаша действительно подходила для того-того, для кого-кого вы ее выбираете.

Слова смотрителей заставили Миру взглянуть на экспонаты по-другому.

«Что же ему-ему подходит? – думала девушка. – Может, эта? Позолоченная и украшенная разноцветными вензелями? Или эта, простая, надежная, с крепкими металлическими ручками? Или же вон та… Изящная, из голубого фарфора?»

Наконец дейгарка определилась. Выбранная чаша была из отполированного дерева, от нее веяло домашним уютом, теплом, принятием. Ее хотелось взять в руки и не отпускать.

По цене – смотрители не обманули – вышло действительно недорого. Мира оформила покупку. К чаше прилагалась тоненькая книжечка в темном бархатном переплете, напечатанная на настоящей бумаге. Но там было все по-эризийски. Увидев, что Мира расстроилась, смотрители своими словами пересказали ей содержание – что-то о технологии производства конкретной чаши, а также дали несколько советов по правильному выбору напитка. В итоге Мира взяла и чашу, и книжечку, попрощалась с музейными работниками и поспешила в гостиницу.

Всю дорогу она фантазировала. Ей хотелось, чтобы Дор-Гон оказались у себя в номере, хотелось увидеть его-его прямо сейчас и вручить подарок. Пока у нее такое прекрасное настроение и запал не прошел! Завтра и времени не будет, и обстановка будет не та… Нет, она подарит свой подарок! Пусть Дор-Гон знают, что она ценит все то, что он-он для нее сделали! И ей даже дуал-чаши не жалко… Ну, почти! Она ведь такая красивая.

* * *

Самая популярная станционная забегаловка называлась до ужаса непопулярно – «В желудке у тэйя». Парадоксально! Но от посетителей и любителей экзотики тут не было отбоя. Немудрено, что владелец ресторанчика – крепыш-хантурианин не обрадовался свалившейся на него перспективе закрыться на спецобслуживание и на целый вечер лишиться постоянных, проверенных и надежно выдаиваемых клиентов, рискуя вызвать их недовольство, и даже потерять насовсем, ради залетных чужаков. Но когда босс узнал, откуда исходит запрос, то сразу же рассыпался в любезностях: вознес хвалу «величайшему крейсеру галактики» и предоставил легендарному капитану помещение и услуги до самого утра и за ту же цену. Надо отдать должное Шадору, он этим не воспользовался и щедро заплатил за вечеринку из личных сбережений. Ну не любил капитан жить в долгах, или настолько привык, что это ему все должны.

Вот так, вместо обычного ужина и планового совещания, команда дружно отправилась в отрыв!

И, если вывеска над хантурианским борделем обычно сулила рай, то вход в хантурианский кабак, стилизованный под клыкастую тэйскую пасть, создавал простор для воображения. У старпома, впрочем, мелькнула скептическая улыбка, да, но другим-то невдомек.

Искусственное тэйское нутро изобиловало подозрительного вида гроздьями, похожими на непереваренные гуманоидные останки. Бутафорные капли желудочного сока – они же светильники, вязко сочились по стенам. А в прозрачных углублениях пола и потолка бурлила ядовито-зеленая сияющая субстанция, имитирующая кислоту. Вдобавок понизу стелился и вихрился красноватый «дым», погружая зал в таинственную цветную мглу… Правда, Дану так и не понял, зачем.

Но КАшный экипаж с лихвой оценил черный юмор старпома. Хотя никто, кроме ара, и не представлял, как выглядит изнутри желудок тэйя. Тем не менее вечер начинался интересно. Преподаватели, ответственный персонал крейсера и командные офицеры, с любопытством озираясь, под зловеще-задорную мелодию расселись за металлическими столиками, сделанными из размалеванных краской корабельных обломков. Что само по себе уже не соответствовало истине. Тэйи металл не заглатывали и не перерабатывали, они его разрушали! Чтобы извлечь пищу из кораблей, как улиток из раковин.

Дану покачал головой и прошел к стойке – заказать всем аперитив, пока готовилось фирменное блюдо – «левиафан» под пряным соусом с травами, начиненный каракатицей и грибами, в белом вине. Из какой несчастной булфергской коровы состряпали этого псевдотэйя, старпом не вникал, предпочитая даже мясу копытных ящериц и осьминогов. Их он тоже заказал в большом количестве. Покуда сослуживцы осваивались, переговаривались или бродили по залу от столика к столику, Дану приблизился к вычурно наряженному субъекту. Скорее всего, бармену, ибо он будто припадочный потрясал шейкером и жонглировал бутылками всех этикеток и конфигураций.

Ар недоуменно воззрился на странного типа. Затянутый в блестящее трико, тот до неприличия смахивал на гламурного глиста с лицом, светящимся от жуткой фосфоресцирующей раскраски. Голову его венчала шевелюра, словно пережеванная и обслюнявленная кем-то мочалка (космическим чудищем, не иначе!). Бармен игнорировал Дану, самозабвенно вихляясь под музыку и таращась пустыми глазами куда-то в пространство.

– Вы что-то хотели? – подобострастно изогнулся перед арранцем хантурианин, признав в нем заказчика.

– Да. – Старпом опомнился, протянул меню с пометками и спросил, указывая на бармена: – А это что такое?

– О! – воскликнул хозяин заведения. – Это! Это главная достопримечательность… Можно сказать, изюминка нашего ресторана – ар за стойкой.

– Ар? – на всякий случай уточнил Дану, думая, что ослышался. – Вы уверены?

– Уверен… А что не так?

– Какой-то он у вас… больной.

– Ар как ар! – уязвленно взвизгнул хантурианин. – Вы сами-то ара хоть раз видели?!

– Иногда вижу, – честно признался старпом.

В зеркало Дану смотрелся редко, искренне надеясь когда-нибудь понять – какая гуманоидам польза от этой отражающей стекляшки.

– И что вас тогда не устраивает? – осторожно уточнил хозяин, запоздало вспомнив, что этот «хрен узкоглазый» все-таки его клиент.

– Чего-то ему не хватает… – Дану с пристрастием оглядел тощее недоразумение. Оно явно не тянуло даже на закуску для тэя. – М-мм… А! Точно! Хвоста и плавников.

Хантурианин только открыл рот, чтобы возразить. Он ведь не был знаком со старпомом так близко, как другие, и пребывал в счастливом неведении, но в этот момент в ресторан вошел обалдевший Шадор в сопровождении не менее офигевшего Кабука. Хозяин кинулся их встречать, а торчащий в трансе «глист-ар» смешал всем наконец выпивку.

Вокруг засновали официанты в костюмах скелетов. Как будто тэй не в состоянии кости переварить! И вскоре за столиками весело зазвучали первые тосты, зазвенели бокалы, и кто-то громко посокрушался – Ларри, кажется, – что, дескать, некоторые прославленные «ценители и дегустаторы изысканного пойла» знатно промотались со своим конгрессом. Такое пропустили! Коктейли «Секс в коррозийном облаке» и «Кровавый тэй».

А тем временем на Эризее… С учетом планетарно-часового сдвига

Этот вечер Дор-Гон вопреки обыкновению провели в гостинице. Несмотря на взбалмошность Дора и склочность Гона, доктора не любили лишней суеты. Иногда им хотелось просто насладиться возможностью спокойно побыть наедине друг с другом.

И вот, после освежающего душа с гидромассажем, они расположились на удобном диване, одетые в одни только спортивные шорты, и приступили к дегустации домашнего вина, которое привезли накануне с семейной фермы.

– Что ни говори, – вещал Дор, – а поездка удалась!

– Да, – Гон сделал большой глоток и облизнулся, – прекрасное вино, но я по-прежнему убежден, что сельская жизнь не для меня-меня.

– Зато как радовались мама-мама!

– И папа-папа. Только недолго.

На семейном обеде в его-его честь, к неудовольствию братьев, присутствовали очередные дочери подруг матерей с матримониальными заскоками. Хелена-Доротея и Тобольд-Тобиас суетились вокруг любимых сыночков, но у братьев сложилось впечатление, что его-его стремятся любыми правдами и неправдами уговорить вернуться на Эризею насовсем, а Дор-Гон не выносили принуждения. Поэтому в итоге и дети, и родители остались каждый при своем. Но доктора не унывали, с семьей у него-него были вполне теплые отношения, особенно пока он-он летали на КА где-то далеко-далеко.

А сегодняшний вечер под дегустацию домашнего вина выдался вполне приятным.

– Как же здорово иногда выбираться с крейсера, – через некоторое время обронил Дор.

– Ага, главная проблема крейсера в его неполноценности!

– Да, эризиек там не хватает.

– И дураков слишком много.

Доктора синхронно вспомнили про Ларри и бестолковых кураторов, количество которых после отъезда Бринэйнна, казалось, только увеличивалось, и поморщились.

– Не будем портить себе-себе вечер. К космическому дьяволу КА! – воскликнул Дор. – Может, зря я-я не пошли в «Бесконечность»[2]?

– Знаешь, – отрезал Гон, – мне надоело! Каждый день одно и то же. Бесит, когда меня-меня считают экзотикой! Все разговоры только о том, встречали ли я-я монов и проводили ли с ними время.

– Да-да! Меня эта косность мышления тоже раздражает. По сути, моны не слишком-то от меня и тебя отличаются.

– Но здесь это, – хмыкнул Гон, – почти крамола.

– Да ну! Наши две головы, конечно, лучше, чем одна, тем не менее и среди монов есть способные экземпляры…

– Опять на эту намекаешь? – с подозрением посмотрел на брата Гон.

– Ну, согласись, она не дура!

Гон промолчал и глотнул из бокала. Про Миру ему вспоминать не хотелось. Девушка вызывала у него перманентное раздражение. Хотя вела она себя безупречно. С восторгом впитывала то, что ей рассказывали, чуть ли не в рот заглядывала, со своими идеями не лезла, отрываться по вечерам не мешала, не надоедала, даже проблемы с недопониманием местных традиций или особенностей она решала так, чтобы невзначай не нарушить его-его планы и не потревожить покой близнецов. За это ее, безусловно, стоило уважать. Но Гона очень беспокоил ее взгляд, который преследовал его-его во время конгресса, выступлений, да и просто неформального общения в кулуарах. Девчонке явно нравился Дор, который, в свою очередь, не имел ничего против ее интереса. Наоборот, он его всячески подстегивал своими словами, жестами и знаками внимания. А, учитывая бесшабашность Дорварда и неискушенность Миры, в перспективе все могло зайти слишком далеко и стать проблемой…

Внезапно в дверь позвонили.

– Кого это принесло? – спросил Дор, и братья настороженно переглянулись.

– Откроем? – поинтересовался Гон, впрочем, даже не предпринимая попыток подняться с дивана.

Дор потеребил подбородок в сомнениях, а в дверь позвонили еще раз.

– Ладно, давай, не отстанут ведь!

Братья поднялись и направились к двери.

– Скорее всего, администрация, – шепнул Дор. – Увидели, что я-я первый раз вечером здесь остались. Сейчас предложат что-нибудь заманчивое…

Гон коснулся рукой настенного сенсора, и дверь распахнулась. Но на пороге стоял не администратор, а Мира. Выглядела она взволнованной и раскрасневшейся, как будто долго бежала. Руки девушка почему-то прятала за спиной.

– А я к тебе-тебе! – заявила она.

– Заходи! – Дор сделал широкий жест.

– Эм… – протянул Гон, но его проигнорировали.

Дейгарка бочком протиснулась в проем и, неловко поворачиваясь так, чтобы все время находиться к докторам лицом, дошла до стола. Там она застыла и уставилась на них во все глаза. Еще никогда она не видела докторов в таком неформальном виде. Два одинаковых загорелых торса, в меру накачанных, гибких и ладных… У Миры перехватило дыхание, и она с лихвой прочувствовала выражение – «слюнки потекли». Так сложно оказалось бороться с искушением прикоснуться, потрогать и по…

Дор-Гон придвинулись поближе к Мире и переглянулись, пытаясь понять, что происходит. Наконец Гон не выдержал:

– Зачем пришла?

– Не груби, – прошипел Дор и добавил громче: – Мира, а откуда ты такая взволнованная?

Мира словно опомнилась и сделала глубокий вдох.

– Я… – начала она. – Не знаю… Как сказать… В общем… Я подумала, точнее, решила…

– Не бойся, – усмехнулся Дор, – я-я тебя внимательно выслушаем.

– Я сдала все тесты! И теперь смогу учиться в университете. И все благодаря тебе-тебе!

– Ну, не только, – в голосе доктора прозвучало самодовольство. – Я-я, конечно, помогли, но тесты-то ты сама сдавала. Умница! Я-я тебя поздравляем!

Дор незаметно дернул брата за руку. Гон выдавил из себя улыбку.

– Конечно-конечно, от всей-всей души-души! – в этом предложении он намеренно подчеркнул каждое слово.

– Но без тебя-тебя точно ничего бы не получилось! И поэтому я подумала, – начала Мира и снова сбилась, не в силах отвести взгляд от полуобнаженных мужских тел. – Не знаю, как объяснить… Короче, вот!

И она протянула братьям большой сверток.

– Мне сказали, что это хороший подарок для мужчины-мужчины. Я тебя-тебя уважаю. Очень сильно! И надеюсь, что ты-ты разделите со мной напиток…

Дор-Гон развернули подарок и чуть не выронили его из рук.

– Где ты это взяла? – спросил Гон.

– Я… – Миры обескураженно запнулась, а потом затараторила: – Я была в историческом музее, а там выставка, посвященная первым поселенцам. Мне так понравились дуал-чаши! Помните, ты-ты пили из такой, когда мы на конгресс в первый день ехали? Я не знала, что тебе-тебе подарить, как показать свое отношение. И увидела эту дуал-чашу. Она из корней мраморного дерева. Мне она показалась очень красивой, потому что сама история… Что эти деревья растят только до определенного срока, а потом их срубают и из корней вытачивают чаши. Она обработана специальным составом, не бьется, не подвержена порче. Не думаю, конечно, что она вечная, но она такая красивая, я сама выбирала, и… – Девушка перевела взгляд с одного нахмуренного лица на другое. – Может, я сделала что-то не то? Если это так, то я…

– Успокойся, – Дорвард улыбнулся Мире. – Все в порядке. Мне-мне нравится! Правда, Гон, красивая чаша?

– Угу. Очень! – язвительно ответил его брат.

– Замечательный подарок!

– Правда? – спросила Мира. – Я так рада! А то я боялась, не была уверена… А давайте из нее выпьем? Продавец сказал, что это ритуал, мол, уважение друг к другу, чистота помыслов и намерений. Я не знаю, как выразить словами. Он очень складно говорил… Я так не умею.

– Только этого не хватало! – брякнул Гон.

– Нальем воды? – спросила Мира, и, заметив на столе кувшин, взялась за ручку.

– Не-не… – начал Гон.

– Наливай! – разрешил Дор и протянул девушке свою половину чаши.

Мира осторожно налила туда воды, потом вопросительно посмотрела на Гидеона, а тот воспротивился:

– Не буду! Что-то чувствую себя неважно. Успеется еще…

– А я выпью! С ба-альшим удовольствием, – сказал Дор, сделал глоток и протянул чашу Мире. – Твоя очередь! – Девушка несмело пригубила. – Вот видишь! Теперь я и ты закрепили нашу дружбу. Пили, так сказать, из одного сосуда.

– Да! – воодушевилась дейгарка. – И это прекрасно!

– Ага, распрекрасно, – пробурчал нахмуренный Гон.

– Конечно, прекрасно! – Дор в очередной раз дернул брата за руку, – Спасибо за такой подарок. Ты очень меня-меня порадовала, да еще так неожиданно.

И доктор, под влиянием момента, чуть притянул к себе девушку и прикоснулся губами к ее щеке. Мира на мгновение к нему прижалась, и даже потянулась руками, чтобы обнять его за плечи, но, едва коснувшись обнаженной кожи, засмущалась и отступила.

Тут Гон, взирающий на это с явным неудовольствием, заявил:

– Вообще-то я-я собирались спать! Да и тебе стоит отдохнуть после всех волнений!

– Да, конечно, – опомнилась Мира. – Ну, я пойду? – она бросила неуверенный взгляд на Дорварда.

– Иди, – кивнул тот с улыбкой и добавил напоследок: – Сладких снов!

Мира попрощалась и убежала.

Пару минут братья молчали, потом Дорвард взял дуал-чашу и переставил на середину стола.

– Красивая, – сказал он.

– Внезапно! – со злостью в голосе высказался Гидеон. – Можешь мне сказать, что это сейчас такое было? Почему ты ей не объяснил? Почему вообще допустил?!

– Не хотел ее обидеть, – проговорил Дор, мечтательно поглаживая ободок чаши, отливающий перламутром. – Она сама не понимает, что делает…

– Вот, – наставительно произнес Гон, – а ты говорил «умная».

– Сам дурак! – фыркнул Дор. – Спать он собрался, видите ли…

* * *

Джина Суири уже вполне освоилась в Академии, и, как ей казалось, заработала себе некий авторитет. Наладила контакт с кадетами, а офицеры-мужчины в большинстве случаев смотрели на нее с интересом. Почти все. Только капитан оставался недосягаем. И его старпом. На капитана Джина давно махнула рукой. Она пусть и не сразу, но раскусила Шадора. Унылый трудоголик и перфекционист. До всего ему есть дело, к тому же умен. Дурацкое сочетание, от такого обычно больше проблем, нежели пользы. А со старпомом Джина пока не связывалась, поскольку тут у нее на пути опять маячила эта вечно дерганая дейгарка.

Но холдеянка Суири расстраивалась и плакала только по необходимости, в целом характер имела хоть и взбалмошный, но легкий, поэтому пока закрутила отношения со шкипером Кабуком. Он был оригинален, экзотически красив и в постели проявлял себя неплохо. А еще Джина полюбила таскать его за косички. Вот только при всем при этом он еще и эгоистом оказался конкретным!

Вечеринками Шадор обычно команду не баловал. Нет, иногда, конечно, преподаватели и офицеры собирались в кают-компании и пропускали по бокальчику-другому вина, но все равно КА оставался военным крейсером, не особо-то и расслабишься. Так что это неформальное сборище порадовало Джину несказанно, впрочем, как и других сотрудников Академии. Вилиам Кабук, разумеется, пригласил ее, как свою девушку. Джина, естественно, согласилась. Но вредный шкипер и не планировал весь вечер сидеть возле нее и танцевать только с ней. А также подносить к их столику всякие вкусности и коктейльчики по ее просьбе. Джине хотелось, чтобы за ней ухаживали, а Вилиаму нравилось пить и развлекаться.

Он увлекал на танцпол одну преподавательницу за другой, осыпал их комплиментами и лишь иногда подмигивал Джине. Обычно перед тем как оккупировать бар. Она бы, конечно, тоже за столом сидеть не стала, но к ней, как назло, никто из мужиков не подходил. Очевидно, Кабук чувствовал себя свободным, а Джину все считали занятой. Вот она и куковала в одиночестве, потихонечку потягивая собственноручно принесенный коктейль, улыбалась и притворялась, что наслаждается вечеринкой и отрывается изо всех сил. А заодно примеривалась, на кого бы из мужчин расставить сети. Раз уж шкипер не оправдал ее ожиданий…

Поначалу Джина остановила выбор на новом пилоте. Ничего, что второй, а не первый. У второго всегда есть перспективы стать первым, а нынешний первый – не в ее вкусе, зануден к тому же и вроде женат. А Торрес… Джина понаблюдала за ним немного и передумала. Чересчур зелен, да похоже, еще и неопытен… Жаль! Симпатяшка… Год-два, и будет такой лакомый кусочек.

«Ну ладно, вот тогда и посмотрим», – рассудила она и внезапно перехватила чужой взгляд. Изучающий, приценивающийся… Старпома! О, она знала этот взгляд… Джина невольно задержала дыхание. Дану отвел глаза. Но Джина тем не менее заинтересовалась и принялась следить за ним с азартом изголодавшейся пираньи.

* * *

Вот уж не думала Айрис, что будет грустить на вечеринке. Коллеги вовсю развлекались, а ее все раздражало.

«Айрис Эсидорэ Ромеро! Какая же ты дура», – корила она себя, смутно подозревая, что упускает в жизни нечто важное или уже упустила.

Несколько раз ее зазывали за разные столики или приглашали танцевать. Айрис по-прежнему будоражила чувства мужчин и даже ее как бы отношения со старпомом не мешали сослуживцам с ней заигрывать. Однако Айрис ощущала себя лишней на этом «пиру». С одной стороны, она и к кругу преподавательниц себя не причисляла и ни с кем из них не сближалась, еще с детства предпочитая дружить с мальчиками. А с другой… С внезапной обреченностью поняла – никакой мужчина не интересовал ее, кроме Дану, но он весь вечер танцевал с другими. И вообще сегодня пользовался бешеным успехом у прекрасной половины КА. Это казалось настолько странным и нереальным, что Айрис дезориентировало.

Куда подевался обычный страх женщин перед аром? Ну, хотя бы просто неприязнь… В этот вечер все их опасения куда-то улетучились. Тем более ар шутил, смеялся, флиртовал, увлекал… И перетанцевал, наверное, со всеми дамами, а они млели перед ним и радостно смеялись над его анекдотами. Всеми без разбора! Хотя некоторые из шуток Айрис находила бородатыми, несмешными и пошлыми. И чем сильнее привлекал внимание Дану, тем больше Айрис становилась непопулярной. В конце концов, она осталась в полном одиночестве, распугав всех кавалеров и убеждая себя, что ей никто не нужен.

Не заморачиваясь экзотическими коктейлями, дейгарка заказала себе водку с мандраго, будто солдафон какой-то или док-док. Она словно прилипла к своему столику и мрачно цедила выпивку, закусывая лимоном. Морщась и кривясь. И от нечего делать скользила глазами по залу, пока не наткнулась на явное несоответствие. Джина Суири тоже одиноко восседала за столиком и ни к кому не приставала. Странно… Она же пришла сюда с Кабуком, и они пара. Или нет?.. Шкипер в этот момент подпирал стойку, а рядом с ним расположились Шадор и новый пилот… Что тут скажешь? Чудная подобралась компания! Впрочем, ничего удивительного, что эта амбициозная пустышка Джина так быстро Вилиаму надоела.

Айрис мстительно усмехнулась.

Внезапно новый взрыв хохота из-за стола преподавательниц заглушил музыку. От группы пьянствующих отделился Дану, увлекая на танцпол очередную дамочку. Айрис проследила за ними и в сердцах стиснула полупустой стакан.

* * *

Шадору надоело бездействие, и он первым затеял разговор:

– Скучаете, пилот?

– Никак нет, капитан, – опираясь на стойку, Торрес с улыбкой обернулся к Шадору.

– Тогда почему не веселитесь вместе со всеми? – Шадор махнул рукой туда, где активно поднимали бокалы и провозглашали тосты его подчиненные, в перерывах между танцами.

– Да я как-то… не любитель, в общем.

– Но хоть не трезвенник?

– В хорошей компании… Нет.

Капитан щелкнул пальцами, подзывая бармена. Тот среагировал с третьего щелчка, выполняя заказ для шкипера. Кабук сидел на высоком табурете за стойкой неподалеку от них и допивал второй по счету фужер, выразительно позвякивая льдинками на дне. Мол, поторопись, у меня тут ледяная пустыня. Бармен ловко отправил в его сторону стакан с новой порцией и с улыбкой приблизился к Шадору.

– Сэр?

– Фирменный коктейль, пожалуйста… эээ… – Шадор поискал глазами и уставился в прожект-меню на стене. – Голубой гигант, – первое, за что зацепился взор. – Два.

– Отличный выбор! – похвалил бармен, со значением посмотрел на обоих и отошел к бутылкам. Пока он гремел шейкером, капитан подмигнул Торресу.

– Угощаю.

Кабук хмыкнул и пустил пузыри в свой стакан.

– Ну, зачем, кэп? Не стоит! – заартачился было Торрес.

– А я настаиваю, – тон Шадора был непререкаемым.

Шкипер пересел поближе, предвкушая скандал, а капитан ляпнул наобум:

– Традиция.

– Традиция?

– Да, – соврал Рерих, старательно придумывая, как незаметно добавить в бокал препарат. – Капитан угощает нового сотрудника.

Вилиам сбоку от него подавился и замычал.

– Вам плохо, шкипер? – Шадор недовольно повернулся к Вилиаму.

– Нет-нет! Все в норме.

– Веселитесь дальше.

Рерих отвернулся и расстегнул пуговицу на рубашке.

– Что-то здесь жарко… Попрошу добавить льда. А тебе, пилот?

– Нет, спасибо.

Капитан отошел к бармену, и тот незамедлительно поставил перед ним два высоких бокала с искрящимся голубым напитком, пододвинул ведерко со льдом. Делая вид, что орудует щипцами, Шадор выдавил несколько капель joy-раствора в бокал Торреса из ампулы, скрытой под манжетой рубашки. Капитан заранее подготовился и пристегнул к запястью мини-буккер, позаимствованный у Айрис. И хорошо, что она не спросила, для каких целей.

Надеясь, что надежно заслонил свои манипуляции от зоркого шкипера, капитан сам принес бокалы с коктейлями.

– Держи, пилот… За встречу!

– И за Космическую Академию!

– Хороший тост.

Они чокнулись. Капитан пригубил свой коктейль, теперь осталось придумать, как заполучить одежду пилота. Шадор попутно оглядывал зал, и кое-что без конца его тревожило. Вернее, кое-кто.

* * *

Джина наблюдала за старпомом.

«Как-то необычно он себя ведет, – думала холдеянка, – или я раньше на вечеринках не была. Может, он всегда так отрывается, чтобы в другое время хорошо исполнять свои обязанности. На самом деле, это здорово, что он – человек без комплексов! В отличие от капитана, который даже в разгар веселья умудряется держать дистанцию».

Тут Каруин Брид Дану напоследок прижал к себе очередную партнершу и повел ее к столику, чтобы усадить, но по пути их перехватила подруга дамы, которой не терпелось узнать про танец с аром. Так старпом неожиданно оказался один. И Джина свой шанс не упустила! Она поймала огненный взгляд и призывно улыбнулась. Старпом все понял правильно и направился к ней.

– Прекрасный вечер, не правда ли? – холдеянка мило улыбнулась.

– Разумеется, – ответил Дану, в свою очередь оценивающе поглядывая на девушку.

– Любите развлекаться? – продолжила Джина «светскую» беседу.

– Да. Мне нравится.

– А танцевать? – холдеянка бросила на ара еще один взгляд, в надежде, что тот ее пригласит, тут как раз и мелодия подходящая зазвучала, но он просто ответил:

– Да, – и присел за ее столик.

«Твердолобый козел!» – выругалась про себя Джина, а вслух поинтересовалась:

– А какие коктейли вы предпочитаете?

– Безалкогольные.

– Это потому что вы на службе или же у вас есть какие-то убеждения?

– Алкоголь производит на меня странное воздействие.

– На меня тоже!

– А зачем тогда вы его пьете? – поинтересовался старпом.

– Эм… – Джина не нашлась, что сказать, поэтому предпочла сменить тему: – А вы не принесете мне лимонаду? Пить очень хочется.

– Конечно, – Дану с готовностью поднялся и отошел к стойке с напитками.

Когда через минуту он вернулся с запотевшим бокалом, Джина решилась на еще одну проверку.

– Ой, мне так есть захотелось… Не могли бы вы принести салатик и… Вон тех пирожков и маленьких желтых пирожных?

– Разумеется.

В глазах холдеянки старпом поднялся аж на две ступеньки. Он действительно принес ей поесть, а потом сидел рядом и спокойно ждал, пока она насытится. Джина нарочно ела медленно, маленькими кусочками, а ар смотрел на нее, на то, как двигаются ее руки, губы и…

* * *

Айрис решительно направилась к столику, где ворковали Джина и Дану.

Капитан наблюдал и не мог допустить обострения ситуации на мирной вечеринке. Ради крейсера и Дану, прежде всего. Скандалы им тут ни к чему.

– Пей! – не глядя бросил он Торресу. – Развлекайся, пока можно.

Рерих перехватил дейгарку у танцпола, и пока звучала музыка, вынудил пойти с ним потанцевать.

– Это приказ, – шепнул он на ухо раздраженной и растерянной Айрис. И она, как ни странно, его послушалась.

Проводив капитана взглядом, Торрес поставил свой бокал на стойку. Он так и не притронулся к напитку. И к пилоту придвинулся Кабук.

– Ты это… – Вилиам многозначительно посмотрел на Торреса. – С капитаном держи ухо востро.

– А что такое? – удивился дейгарец.

– У него… как бы это помягче выразиться, довольно специфические пристрастия.

– В каком смысле?

– А в том самом, – намекнул Кабук, – что он с аром. Ну, ты понимаешь… в каком…

– Ммм… Да? – Торрес усмехнулся и похлопал шкипера по плечу. – Поверь мне, дружище, ты еще не видел действительно специфических пристрастий.

– Вузюка, что ли? – буркнул обескураженный Кабук и предупредил: – Тогда остерегайся старпома, когда тебя… хм, кадрит капитан. Ар очень ревнив.

– Я вижу, – ухмыльнулся Торрес, наблюдая, как Дану обхаживает Джину и совершенно не реагирует на Шадора с Айрис, которые в танце прижимаются друг к дружке чересчур тесно для случайных партнеров.

– Будешь это пить? – вопрос шкипера застал его врасплох.

– А?.. Да… Нет… Вряд ли, – Торрес искал предлог, чтобы слинять с вечеринки. Хотя с другой стороны… Нужно использовать все возможности и еще приблизиться к капитану, втереться в доверие и выудить из него нужную информацию и… Возможно, брудершафт для этого подойдет. Только на этот раз коктейли закажет он…

– Не пропадать же добру, – не унимался Кабук.

– Выпей сам! Если хочешь.

Торрес видел, как Шадор проводил Айрис к столику, усадил и уселся рядом с ней. А шкипер с наслаждением смаковал «голубого гиганта» Торреса.

* * *

Джина отложила вилку и нож, допила лимонад. Всё! Больше в нее не лезет. Пора брать быка за рога или старпома за… Вот и проверит, все ли у него как у обычных мужчин, или… Гораздо круче!

– Не хотите ли прогуляться? – призывно улыбнулась она.

– Куда?

– О, здесь же наверняка есть место, где можно отдохнуть от суеты?

– Хм… Сейчас уточню, – старпом снова отошел.

Пока его не было, Джина огляделась, Кабук стоял у стойки, беседовал с новым пилотом и в ее сторону не смотрел. Преподаватель Ромеро танцевала с капитаном, который постепенно увлекал ее подальше от столиков, а сам целенаправленно следил за Дану из-за плеча партнерши. Джина усмехнулась. Вот и прекрасно! Хотя бы ему она нос утрет!

– Пойдем. – Ар неожиданно оказался рядом, холдеянка поднялась и приняла предложенную руку.

Бдительный Шадор заметил, как старпом с преподавательницей Суири скрылись в неизвестном направлении, и решил, что танцы пора заканчивать. Тем более Айрис вела себя как-то неестественно, судорожно прижималась к нему в танце и буквально висла на шее, словно боялась, что он исчезнет и оставит ее одну на танцполе. У них давно не те отношения…

Очень кстати закончилась песня. Пока диджей выбирал новую, капитан мимоходом убедился, что Торрес по-прежнему в поле его зрения, отвел Рис к столику, сел рядом, подозвал официанта и заказал два чая с мятой. Как раз то, что нужно сейчас им обоим. Пора бы поговорить начистоту, особенно в свете недавних событий, прояснить ситуацию. Конечно, лучше бы у него в каюте или в кабинете, но отнюдь не безопаснее. Рерих представлял, как темпераментная дейгарка отреагирует на его слова, а здесь, публично, да еще при таком скоплении народа, она вряд ли начнет палить из всех стволов, которые наверняка у нее рассованы по стратегическим местам.

Принесли чай. Капитан поблагодарил и пододвинул чашку Айрис. Она сидела, печально сгорбившись на стуле, и смотрела куда-то в одну точку в полной прострации… Так на нее не похоже!

– Рис? – позвал Шадор и начал издалека. – Что с тобой происходит?

– А… Что? – она как будто отмерла, схватила чашку, поднесла к губам и отпила, вздохнула, поставила обратно и лишь тогда взглянула на капитана. – Что ты сказал, Рерих? Я не расслышала.

– Что у вас с Дану? – вот так прямо, резко, в лоб.

– Ничего, – Айрис пожала плечами. – Все в порядке и…

– Не лги мне!

– А не твое дело!

– Айрис, – произнес он чуть мягче. – Мы не чужие друг другу. Я знаю тебя и… Дану слишком давно. И вижу, что что-то не так.

– Ну и видь себе на здоровье, а мы сами разберемся.

– Рис, – строго заметил Шадор, – я все еще твой капитан и командир, если забыла. Мне важно твое состояние, прежде всего как боевой единицы, а…

– Конечно, – горько усмехнулась она. – Я для тебя не женщина, а боевая единица. Так вот! Как боевая единица я отвечаю… Заткнись и не лезь не в свою обойму! – она повысила голос, а это плохой знак.

– Рис, – примирительно улыбнулся капитан и взял ее за руку, она руки не отняла, но напряглась. – Послушай… Я всего лишь прошу тебя быть поотзывчивей к нуждам крейсера…

Она вытаращила на него глаза.

– А мои отношения с Дану тут каким боком?

– Не перебивай, я не закончил. Чтобы крейсер функционировал нормально, тебе придется быть повнимательнее к Дану.

– Повнимательнее? – Айрис вырвала руку. – Да я… да он… я внимательна. Он сам… сам меня отвергает… – она неожиданно всхлипнула и отвернулась.

– Не может он тебя отвергать, – уверенно заявил Шадор.

– Да? Еще как может!

И Айрис сбивчиво рассказала капитану, что происходит между ними ночью и днем. Без подробностей, конечно, но вдруг почувствовала облегчение. А капитан озадачился. Наверное, надо было давно ему рассказать, а не волочь этот груз на себе.

– Понимаешь, Рис, – задумчиво проговорил Шадор, в ответ на ее излияния. – Дело не в тебе, а в Дану. Он – не человек… Поэтому слушай меня внимательно и делай выводы. И пей чай, а то остынет. И слушай…

Капитан рассказал ей о том, о чем никогда не рассказывал. О том, как вытащил полуживого ара из поверженного тэя, как выходил его, и как ар установил с ним связь, и как благодаря этому выжил.

– То есть… – Айрис пыталась осмыслить. – У вас с ним связь как бы эмоциональная?

– Вроде того, – кивнул Шадор. – И более того. Я был для него чем-то или кем-то вроде тэя… Дану лишился своей оболочки и нашел себе замену… неполноценную, но все же это поддерживало его, но я просто оказался рядом, а другого он не знал.

– Постой! Ты сказал – был?

– Да, а теперь, Рис, как бы дико это не звучало, оболочка или тэй для него – это ты.

– Боже мой, – прошептала дейгарка резко побелевшими губами, машинально глотнула чай, закашлялась и дрожащими руками поставила чашку на блюдце. – Б-боже мой… Тарантул! Рерих! А раньше ты мне не мог нормально объяснить?

– Раньше не получалось. Я и сам не был до конца уверен, не умел подобрать подходящих слов, но случай в рубке расставил все по своим местам.

А еще он, наверное, боялся ее напугать. Или дорожил своим единением с Дану гораздо больше, чем готов был в этом себе признаться. Капитан и сейчас порой ощущал, что ему чего-то недостает, какую-то смутную тоску.

– До этого я и сам не очень понимал, что между нами происходило. Это трудно объяснить, но я однажды попытался, как мог, а ты не услышала…

– А что между вами происходило? – насторожилась Айрис.

– Дану воспринимал этот мир через меня. Впитывал мои эмоции, забирал боль, но и отдавал взамен, много, очень много, я… наслаждался его обществом, – признался Шадор, – но и тяготился им. Порой мы так чувствовали друг друга, будто единое целое. Странные и волнующие ощущения присутствия другого с тобой, постоянно… Но это не был физический контакт, хотя Дану и нуждался в прикосновениях…

«Да и я тоже!»

– …для подпитки синапсов, не более того, но я чувствовал, что ему постоянно чего-то не хватает во мне, со мной. А с тобой он полностью обрел то, чего лишился после гибели тэя…

– Черт! – Айрис нервически сжимала и разжимала кулаки. – Я что? Замена тэю, получается… Суррогат? И… О, каракатица! Тэй – это она? Левиафан женского пола?

– Не знаю, – задумался Шадор. – Едва ли мы вообще понимаем, кто или что такое тэй и применимы ли к нему понятия пол, раса, или… род. Мы так мало знаем о природе слияния тэйев и аров, несмотря на исследования. И все мои выводы – это лишь теории.

– Черт! Рерих… Скажи ты мне об этом тогда, я бы сама с радостью уволилась и работала где-нибудь… подальше отсюда.

– Я пытался, но… теперь понимаю. Он бы везде тебя нашел, – убежденно сказал Шадор, – и достал отовсюду. Но после атаки тэйаров я понял, что, не отослав тебя, тем самым решил исход боя. К счастью для всех нас. Если бы не ты…

– Боже, Рерих! – она стиснула край стола. – Так это я виновата в том, что Дану и тэйи, и…

– О чем ты говоришь, Рис?

– Я его оттолкнула! Незадолго до того…

– Вот! – ухватился за это капитан. – И потому во благо КА и всех нас тебе придется наладить с ним отношения. Это приказ.

– Ты не знаешь, о чем меня просишь или приказываешь, – Айрис в отчаянии смотрела на него. – Я бы рада, да он сам… Игнорирует меня, избегает общения. Наверное, его теперь вполне удовлетворяет просто физическая близость.

– Это не так, Рис! – горячо возразил Шадор.

– Тогда почему он так ведет себя?! – дейгарка выразительно обвела глазами зал. – Заигрывает со всеми подряд, а меня будто не замечает. Разве, если твоя теория верна, не я его, хм… тэй?

– Пойми… В его случае это не всегда то, чем кажется. Видишь ли… Когда ара извлекли из тэя, его словно вывернули наизнанку. Или, как бы поточнее выразиться… Представь, что с живого человека содрали кожу.

– Омерзительно! – Айрис скривилась.

– И когда оболочку разрушили, то, что отдавалось тэю, он загнал внутрь. В глубине ара бушуют такие страсти, которые способны сметать все на своем пути, прорвав плотину. А при отсутствии тэя это может опустошить Дану и убить, оттого снаружи он холоден, собран и отстранен… И только со своей оболочкой позволяет чувствам прорываться наружу, ибо возьмет столько, сколько отдаст.

– А зачем тогда вот это всё? – Айрис махнула рукой в сторону преподавательниц.

– Могу лишь предположить, что, когда Дану обрел новую полноценную оболочку и вновь вкусил полноту слияния, ему трудно стало держать все в себе. Иногда это выплескивается наружу, он пытается подстроиться под твои желания, Айрис, как и под нужды тэйя когда-то, но ты продемонстрировала нечто такое, что причинило ему дискомфорт и вынудило искать выхода в другом месте…

– Верно, – вздохнула дейгарка. – Мне не нравилось его назойливое внимание, подавление и… поглощение! Я так ясно дала ему это понять, что…

– Видишь? Он нашел способ тебя не расстраивать.

– Из одной крайности в другую! – вспылила Айрис. – Почему бы не поговорить со мной? Объясниться, выстроить наши отношения иначе, как…

– Это Дану, Рис, он не понимает твоих претензий. Притом что старался исполнить все твои желания. И выполнял.

– Да он вообще не оставил мне шанса!

– В этом его особенность, и надо с этим считаться. Он не такой, как мы. По сути, он и не способен так сразу влиться в нормальные человеческие отношения. Его с рождения готовили к слиянию, он сызмальства в связке с тэйем, пусть и на расстоянии сперва. Помни об этом и будь с ним осторожна.

– Спасибо! Поздновато спохватился. Не находишь? Я уже его оболочка, или как ты там выразился…

– Я не об этом… Теперь он ар, который понял, что тэя можно полностью подчинить себе и управлять им. Познав тебя, он, к сожалению, узнал и это.

«Более того, – рассуждал Шадор, – крейсер может в любой момент стать для него именно таким тэйем».

Но капитан не стал посвящать в это Айрис, чтобы не пугать и не травмировать еще больше. Ей и так несладко. Уж он-то как никто ее понимал. Связь с Дану делала его в некоторой степени чувствительным и к настроениям Айрис.

* * *

Дану привел Джину в небольшую прохладную комнату. Шторы здесь были наглухо задернуты, полумрак расслаблял.

«Ничего, сойдет!» – решила Джина, оценивая обстановку – столик и два глубоких кресла.

Она увлекла Дану к креслу, усадила его и сама бесцеремонно устроилась на коленях у ара. Старпому не понадобилось еще одно приглашение, и через секунду они уже вовсю целовались. Ар действовал умело, ласкал ее губы, проникал дальше языком… Джине понравилось, и даже слишком. Они целовались бесконечно долго. Дану отпускал ее на миг, а затем снова приникал к губам и терзал их, пока они не начинали саднить. Джина стонала и отодвигалась, но он не позволял и настойчиво удерживал, положив ладонь ей на затылок. Она закрыла глаза, задыхаясь от страсти и нетерпения, и принялась расстегивать пуговицы на рубашке мужчины. Тот в свою очередь сжал ее талию и потихоньку задрал платье…

Внезапно все прекратилось. Старпом практически оторвал от себя настойчивую преподавательницу, и пока она в недоумении хлопала глазами, встал и ссадил ее обратно на кресло. Джина, до которой дошло, что ар собрался уходить, в последний момент цапнула его за руку.

– К-куда?

– Ты не она, – прошептал Дану так, словно доверил ей важную тайну, – не получается.

– В смысле… Э-э… Ты не можешь? – ее взгляд сам по себе сместился с его лица ниже по телу.

– Нет. Дело не в этом. Физиология сама по себе ничего не решает.

– Но… – тут Джина сосредоточилась, напряглась, выдавила слезинку, поддела ее пальцем и мазнула по губам Дану.

Старпом машинально облизнулся и недоуменно спросил:

– Не понимаю, зачем плакать? Это же не работает.

Потом все-таки отцепил от себя пальцы холдейки и покинул комнату.

«Надо же, у всех работает, а у него не работает! Дьявол непрошибаемый!» – со злостью подумала Джина.

* * *

– Рис, прости, иногда я чувствую себя виноватым, что отправил вас с Дану на той бригантине.

«Иногда! – Айрис усмехнулась и допила чай. – В этом весь Шадор».

– Неужели?

А как насчет того, чтобы мучиться угрызениями совести за свои интрижки с этой… Суири и с кентрийкой? И еще тарантул знает с кем!

Но вслух она, разумеется, этого не сказала.

– И что мне делать, Рерих? Все так сложно.

– Если тебе хоть чуточку небезразличен Дану…

«И крейсер!»

– …не отталкивай его впредь. Наберись терпения, он совершенствуется, учится, постигает. Главное, уясни, что у тебя нет поводов для ревности.

– А кто ревнует? – хмыкнула Айрис.

– Я же вижу! Но он всецело твой и тебя считает своей, целиком, а прочие, и особенно Джина…

– А почему это Джина особенно? – ощетинилась дейгарка.

– Черт, Рис! Ты опять за свое?

– А то! Такое нескоро забудешь! Или забыл, как прыгал по аудитории с расстегнутыми штанами?

– Угомонись, ты всего не знаешь…

И Рерих поведал ей о свойствах холдейских слез.

– Доки могут подтвердить. Хором. Собственно, они-то и открыли мне глаза на… Что такое?

Удивительно, но Айрис хихикнула.

– То есть она поплакала, и ты… вернее, у тебя…

– Это было какое-то помешательство. Я плохо соображал…

– Так! – встрепенулась Рис, шаря глазами по столикам. – А где Джина? И где Дану? Куда они делись?

«И в самом деле куда? – озадачился Шадор. – Что-то долго их нет…»

Не успел он так подумать, как в зал стремительно вошел Дану, отыскал глазами Айрис, мгновенно очутился возле столика и схватил ее за плечо, не обращая внимания на капитана.

– Идем, вечеринка окончена, ты нужна мне, я хочу тебя, немедленно.

Рис обалдела от такой беспардонной откровенности, беспомощно уставилась на Шадора, и тот решил ее подбодрить.

– Мне тоже пора, – мгновенно сориентировался он. – Подождите, пойдем вместе.

Дану не посмел ослушаться, хотя нетерпеливо поглядывал на хронометр. Близилась полночь.

Шадор вернулся к стойке и увидел рядом с Торресом пустой бокал.

– Как тебе напиток?

– Бесподобно, кэп! Такого я еще не пил.

– Хочешь, закажу еще?

– В следующий раз, капитан, я возвращаюсь на корабль, устал, а завтра рано вставать, проводить инструктаж.

– Отлично! То есть я тоже ухожу. Остальные могут веселиться до утра. Вилиам, останешься и проследишь?

– Нет, кэп. – Шкипер как-то весь позеленел, или это освещение бара так искажало цвет лица. – Что-то мне нехорошо.

– Покажись врачу, – встревожился Шадор.

– Да ладно… Выпил, наверное, лишнего. Все эти коктейли… Смешивать вредно. Отлежусь, отосплюсь, и отпустит, а завтра как штык.

– Смотри, но советую зайти в госпиталь. Возьми хотя бы таблеток от похмелья.

– Так точно, кэп.

Втроем они присоединились к Дану с Айрис и дружно двинулись к стыковочному шлюзу. По пути за ними увязались еще несколько преподавателей, у которых занятия начинались с первой пары, и сержант Ка-Дуко. Ка-марг ворчал всю дорогу до шлюзовых ворот, что, мол, оставили крейсер без присмотра и теперь там, небось, такое творится, что за восьмидневку не разгрести.

– Полный Тарантул!

– Не беспокойтесь, сержант, – увещевал его капитан. – Боцман присматривает…

– Уж он-то присмотрит! Ррр… Мы там найдем не крейсер, а цирк пополам с борделем, если вообще найдем.

Но вопреки мрачным прогнозам Ка-Дуко, центральная палуба встретила их абсолютной тишиной… Тускло мерцали ночные лампы, вспыхнув на приближение. Капитан и его спутники в нерешительности остановились, не зная, как трактовать это безмолвие. Оно пугало, и некоторые вздрогнули, когда в тишине раздался характерный стук-стук-стук… В конце коридора возник темный силуэт, приблизился и оформился в Харлада.

– Что-то вы рано вернулись, кэп. – Он остановился, вытянулся перед капитаном и доложил: – У нас все спокойно, без происшествий.

Временами Шадор думал, что это Харлоу должен быть капитаном, а не он.

– Спасибо, боцман. Все, вольно! Свободны – до завтра.

– Могли бы еще повеселиться.

– Заботы, сам понимаешь. Второй пакет…

Боцман сочувственно кивнул, а Торрес насторожился, остановился, прислушался, но капитан не стал продолжать, а вместо этого…

– Вот что, – он повернулся ко второму пилоту, – я кое-что вспомнил. Еще днем собирался тебе показать, да замотался. У меня в каюте лежат каррианские расчетные схемы по маршрутам. Помоги выбрать наиболее оптимальный путь, без рисков.

– Но сейчас ночь, при всем уважении, кэп… Это срочно?

– Это приказ! Работа прежде всего, – сурово изрек Шадор, – в любое время суток. На КА-11 свои порядки. Привыкай.

В конце концов, кто здесь капитан?!

– Дежурный навигатор заранее проложит курс в Q-пространстве, чтобы мы отчалили завтра без задержек.

Торрес огляделся… Преподаватели разошлись по каютам, Ка-Дуко утопал вслед за боцманом, старпом с Ромеро тоже слиняли под шумок. Ангел остался наедине с капитаном, а… Любопытство, как известно, и кошку сгубило. Но здесь совсем не любопытство, да и пилот – не кошка.

Эх! А чего он теряет? Ему ведь нужна информация. Так ситуация лучше не придумаешь! Заодно попробует выяснить, что это за таинственный второй пакет.

* * *

Еще никогда Айрис не видела Дану таким заведенным. Он буквально затащил ее в свою каюту и тут же притиснул к стенке. Дейгарка активно засопротивлялась.

– Подожди! – взмолилась она, пытаясь уклониться от настойчивых губ.

– Зачем? Я хочу тебя. Мы одни. Чего ждать?

– Дану… – Рис схватила ара за запястья.

– Что?

– Что происходит?

– Разве не ясно? – нахмурился старпом. – По-моему, мои намерения очевидны, я сказал, и я делаю.

– А я не совсем понимаю и…

– Айрис, – торжественно заявил старпом, – я хочу тебя! Хочу секс с тобой сейчас и всегда!

– Что? – ошеломленно переспросила дейгарка.

– Что тебе опять непонятно? – Руки старпома легли ей на талию, а потом ласково погладили спину и… чуть ниже…

– Вообще ничего не понятно! – Рис резко оттолкнула от себя Дану. – Тем более после того, что мне сказал Рерих! И после того, что я увидела!

– А что ты увидела?

– Как ты с этими… И с этой мерзкой Джиной!

Старпом озадачился.

– Я определялся. И сделал выбор. Все остальное не имеет значения.

– Ах, не имеет значения?! – ноздри Айрис раздулись от негодования. – Да это ты ничего не понимаешь!

– Я все понимаю и хочу только тебя.

– Ага, и в очередной раз в этом убедился.

Дану не уловил в ее голосе сарказма.

– Раньше я не знал наверняка.

– А я-то тут при чем? Иди дальше развлекайся, танцуй со всеми подряд, уединяйся. Только меня в покое оставь!

– Не хочу. Я нахожусь там, где мне хорошо.

– То есть развлекаться можно с другими, а со мной… – тут Рис запнулась, – только трахаться?

– Ты же не хочешь по-другому, а я делаю то, что хочешь ты. Не беспокою тебя, не настаиваю, чтобы ты была рядом.

– Только ночи проводишь в моей постели!

– Я чувствую тебя, Айрис, и когда мы в постели, чувствую. Очень сильно чувствую. – Тут Дану приблизился, прижал ее к стенке и зашептал на ухо: – Я знаю, что ты тоже чувствуешь… И тебе нравится. Дай мне то, что мне нужно, и я дам то, что нужно тебе. Прямо сейчас. Я так хочу тебя. Я изголодался, истомился, – настойчивые руки ара постепенно избавляли дейгарку от одежды. – Я сделаю тебе хорошо, очень хорошо, я знаю, как именно. И знаю, что ты любишь. Тебе не подходит никто другой, как и мне не подходит другая…

– А ты был с другой? – выдохнула Айрис, с трепетом ощущая его дыхание у своей обнаженной груди.

– Да. С Джиной. Целовал ее, ласкал, но отклика нет. Все пусто, серо… Мне так не нравится… Только слезы… Беспричинные, бестолковые…

– Она что, при тебе… с тобой плакала?

– Да, но…

– А знаешь что… – тут дейгарка напряглась и вывернулась из объятий старпома. – Иди-ка ты на хрен!

– Почему? Я же вижу, ты тоже меня хочешь.

Айрис зло стянула на груди расстегнутую блузку.

– Что ты заладил «хочу – не хочу»? Речь о чувствах. Моих! Я не одна из Джинов! То есть Джин… Я – единственная! И хочу, чтобы мой мужчина думал только обо мне, мечтал обо мне, и чтобы никакие другие женщины его не интересовали.

– Меня не интересуют! – горячо заверил Дану.

– Не знаю! – отрезала Айрис. – Ты даже не боишься признаваться в своей интрижке.

«Только бы не заплакать!» – внезапно подумала она.

– А почему я должен бояться?

Плакать расхотелось, захотелось выть.

– Да ничего ты мне не должен!

– Объясни! Я хочу понять. Мне плохо, если я тебя не понимаю. Я думал, что понял. Поступал так, как ты хотела!

– Да откуда ты знаешь, чего я хочу?

– Ты говорила. Я делал.

«Ага, только совершенно не то, что надо!»

– А если не скажу, то ты ничего делать не будешь? В чем тогда смысл отношений? Почему-то на танцы с другими тебе мое разрешение не нужно, а меня ты даже приглашать не стремишься.

– А ты хочешь танцевать? Подожди.

Старпом активировал комьюните, и зазвучала приятная мелодия.

– Иди ко мне, – он протянул к Айрис руки.

Ошеломленная дейгарка отлепилась от стены.

– Что это? – выдохнула она. – Зачем?

Дану притянул ее к себе, притиснул.

– Хочу быть с тобой, танцевать с тобой, ночью лежать рядом с тобой. Вообще не хочу тебя отпускать. Позволь мне… Прошу.

– Я тоже хочу, но так не делается!

– Не отказывай мне!

– Я не…

– Айрис… – старпом почти простонал ее имя.

– Хорошо. Но у меня условие!

– Какое?

– А вот никакого секса! Во всяком случае, сегодня.

– Хм… Почему? Ты его не хочешь?

– Отношения – это не только секс! – с пафосом заявила Айрис.

«Дьявольская каракатица, что я несу?!»

– Да? А что еще?

– Вот что! – Рис сама обняла Дану и прижалась к его губам. Целовались они долго и со вкусом, но едва дейгарка почувствовала, что старпом увлекает ее на кровать, она отстранилась и сказала: – Это начало. Прелюдия, предвкушение, один из кирпичиков в отношениях. А остальное… Не здесь и не сейчас.

Дану неожиданно улыбнулся и отпустил ее.

– Кажется, я начинаю понимать. Ты научишь меня?

– Как сделать отношения из секса? О, непременно! – Айрис про себя ухмыльнулась. – Вот прямо сейчас и начнем наш урок.

– Прямо сейчас не получится. У меня дежурство. Но как только освобожусь, я весь твой.

После этого старпом отошел к шкафу, надел поверх рубашки китель, застегнулся. Айрис на все это смотрела в какой-то прострации, пытаясь проанализировать их странный разговор. С одной стороны, ей много чего не понравилось, особенно эти обмолвки про Джину и поспешное бегство на дежурство. Но с другой, может, Рерих прав, и у нее с Дану есть будущее. Ар готов идти на компромиссы. Вдруг проблема действительно в недопонимании, и если его правильно научить, воспитать… А что? Наставлять и направлять она как раз умеет!

– Ложись спать, – заявил Дану перед уходом, – а я вернусь утром.

«Так я и буду сидеть здесь и ждать его!» – Айрис машинально застегнулась и отправилась следом, но не в рубку, а к себе в каюту.

«Захочет, сам меня найдет! Вот и посмотрим, насколько для него это важно».

Но далеко уйти ей не удалось. За первым же поворотом, не доходя до коммуникационного колодца, Рис наткнулась на Дану. Тот лежал, скорчившись, опутанный сетью-осьминогом, и не дышал. Ячейки сетки все крепче стягивали конечности ара, сжимали шею, присоски глубже впивались в тело.

«Черт! – запаниковала Айрис. – Боевой режим!»

Она подскочила к старпому и через комьюните деактивировала сеть личным кодом.

«Сколько он так пролежал? Две минуты, три? Не дышит!»

Айрис вызвала госпиталь.

– Экстренная ситуация! Второй уровень-А, коридор 15-3. Клиническая смерть!

– Ждите.

Помощь идет! Но успеет ли? Сердце Рис колотилось как бешеное. Он не дышит! Не дышит!!!

– Дану-у, – простонала она, прижимаясь к старпому, – прошу тебя, только не умирай… – дейгарка прикоснулась губами к губам ара, готовясь поделиться своим дыханием.

– Не умру, – тот внезапно открыл глаза. – Отмени вызов, я в порядке.

– Космический дьявол! Ты жив?

– Конечно.

Старпом попытался встать.

– Не двигайся! Тебе нельзя… Наверное… Но как…

– Я могу противостоять свертываемости крови. Какое-то время… Возможно, мне и грозила бы смерть, но никак не раньше, чем спустя несколько часов. А вот если бы на моем месте оказался кто-то другой… Не факт, что даже твое оперативное вмешательство помогло бы.

– Но Дану…

Тут из-за поворота появились аэроносилки в сопровождении запыхавшегося Ларри с диагностом в руках.

– Где больной? – осведомился он.

– Вот! – Рис указала на старпома.

– Я не пострадал и у меня дежурство.

Ларри активировал диагност и сообщил:

– Не могу сказать, что показатели в норме, – и, поймав хмурый взгляд старпома, уточнил: – Даже для вас. Рекомендую пройти обследование.

– Иди! – скомандовала Рис.

– Незачем…

– Я хочу видеть тебя здоровым! – тут дейгарка увидела, что ее слова на старпома не действуют – он поднялся с пола и шагнул в сторону рубки.

«Упрямый черт!»

– С утра, у меня, – мягко добавила она.

Дану ухмыльнулся, послушно лег на носилки, и Ларри отбуксировал его в госпиталь. Айрис проводила их глазами, сетуя на то, что спокойно поспать уже не получится, прихватила валявшуюся у стены сеть и направилась к Шадору. Как ни крути, ситуация чрезвычайная. Проделки курсантов или… диверсия?

* * *

– Садись, – Шадор махнул Торресу на диван и протянул цифровой блок-нот. – Нужное я отметил, там закладки.

Вот так сразу с места в карьер, не давая пилоту освоиться. Тот принялся листать пометки и просматривать данные, украдкой изучая каюту, а капитан взялся за приготовление чая. Заварил кентрийскую заварку, разлил кипяток по чашкам, хотел сперва капнуть туда еще препарата, но раздумал. Кто его знает, как он повлияет в больших количествах. Нельзя, чтобы объект что-то заподозрил. Надо захватить его врасплох и захлопнуть ловушку, покуда он еще тепленький… Да, и свой чай капитан разбавил холодной водой.

– С сахаром или без?

– Да я… – Торрес хотел отказаться, но передумал. – Пожалуй, без.

– Тогда с печеньем, – решил Шадор и сыпанул ему от души целую горсть на блюдце. – Держи, – он протянул чашку пилоту, подождал, пока тот возьмет и пристроит на выдвижном столике, а затем уселся рядом, прихлебывая напиток для виду.

– Что скажешь?

– Чай изумительный, – Торрес тоже отхлебнул глоток.

– Я о расчетах.

– Простите, я подумал… Вот этот, самый оптимальный.

– Ты так считаешь?

– Смотрите. Если…

Шадор наклонился к блок-ноту, внимая объяснениям пилота, и тут же поклялся уволить навигатора, который явно выбрал не самый удачный маршрут из возможных.

– А ты профессионал своего дела, – похвалил капитан, как бы не замечая, что его чашка накренилась вместе с блюдечком и съезжает по скользкой поверхности блюдца, угрожая пролиться. Прямо на штаны пилоту…

Плюх!

– Черт!

– Вот я криворукий!

Безупречно светлую ткань щедро залило сладким чаем, хотя обычно Шадор пил без сахара, но тут насыпал себе от души, чтоб уж заляпать наверняка, испачкав заодно подлокотник и рубашку Торреса.

– Извини, Варгес, так получилось… Сейчас принесу салфетки.

– Ну что вы, капитан, не стоит беспокоиться. Мне… Я лучше пойду!

Пока капитан рылся в шкафчике, Торрес рванул к выходу и…

– Стоять!

– Но…

– Никуда ты в таком виде не пойдешь!

Да уж…

Мокрое пятно расплылось на брюках, аккурат в самом пикантном месте, как будто бы Торрес… И не следовало выходить так от капитана, пользующегося скандальной репутацией.

– Мне пора, кэп, – твердо сказал пилот, но Шадор был иного мнения. Он направился к дейгарцу, полностью отрезая ему путь к отступлению.

«Что происходит?» – лихорадочно соображал Торрес, глядя, как капитан надвигается на него, невольно пятясь к стене и наталкиваясь спиной на переборку.

Шадор приблизился и уперся ладонью в панель рядом с головой пилота.

– Раздевайся!

– Что? – Торрес задержал дыхание, не веря своим ушам.

– Снимай штаны и… рубашку заодно.

– Но…

Неужели все, что шкипер болтал о капитане по пьяни, чистая правда?

– Живо!

Суровые у него, однако, методы. Предпочитает жестко? Привык повелевать? Ситуация казалась Торресу дикой и, хотя приказ комиссара звучал однозначно – «любой ценой», такую цену Ангел не был готов заплатить. Колени подогнулись, и он начал съезжать по стенке…

Лицо капитана нависало над ним так близко. Серые глаза впились в Торреса и прищурились. Вот и попробуй только ему перечить! Ведь главное – не провалить задание. Впрочем, если для пользы дела требуются такие жертвы, то выхода для разведчика всего два – либо покориться неизбежному и перетерпеть, либо сразу убить, но… Торрес выбрал третье. Возможно, когда-нибудь Ангел и станет «падшим ангелом», но не сегодня. И хитроумный агент галактического сыска повел свою игру. Вернее, кое-что он приготовил, чтобы ввести капитану. Хочет тот его? Получит! Но не так и не здесь… Торрес примерился к горлу Шадора, одновременно раздавив на зубах капсулу с лерийским ядом, как вдруг… Сбоку от него зашуршало.

– Тарантул! – выругался капитан и для верности снова вдавил заклинившую панель. – Вечно эти дверцы заедают. Завтра вызову техника, всегда забываю… Выбирай, – он отошел в сторону, указывая пилоту в раскрытое нутро шкафа. – Надень пока что-нибудь из моего. Будет великовато, но по росту, думаю, подойдет.

Действительно…

Торрес опомнился, переводя ошарашенный взгляд с капитана на рубашки, рядком висящие в нише. Рерих с Торресом были практически одного роста. Только дейгарец более тонок в кости.

– Ты больше похож на кентрийца, чем на дейгарца, – заметил капитан. – Брюки внизу, в стопке. Бери любые.

«Дьявол! – Торреса запоздало настигло легкое головокружение, а горечь на языке вызвала тошноту. – Яд!»

Да, дейгарцы и в особенности конфедераты многому научились у лерийцев. Это был тот самый яд, который нейтрализовал утративших контроль самцов во время брачной инициации. На Торреса, напичканного противоядием, он не действовал, зато капитану досталось бы с лихвой. Временная дезориентация, мышечная дисфункция, бредовые галлюцинации, а наутро – ретроградная амнезия. Всего-то надо было куснуть Шадора в шею, до крови. И пусть бы тот потом гадал, что тут произошло у него со вторым пилотом…

– Рубашку! – потребовал капитан, протягивая руку. – И штаны. Живо!

«Далась ему моя одежда, – недоумевал Торрес, – но это не случайно». Впрочем, пусть забирает. Он ничего там не найдет. Ангел предпочитал осторожность разным экзотическим коктейлям. Ну, или вовремя активировал гумо-рецепторы.

Он быстро стянул с себя мокрые брюки и отдал Шадору вместе с праздничной сорочкой. Запонки лишь себе оставил. Пусть встроенные в них регистрирующие устройства на КА и не функционировали. Может, еще заработают.

Шадор скомкал одежду пилота и унес в ванную.

– Верну после, а ты пока одевайся.

Торрес в сердцах выхватил рубашку, висящую на вешалке ближе всех, и надел, но не успел застегнуть, как створки входной двери резко разошлись. В каюту на всех парах влетела Айрис Ромеро и затормозила, вытаращившись на полуголого парня возле капитанского шкафа и в капитанской рубашке, а сам капитан как раз появился из ванной… С голым торсом!

– Надо же, и меня тоже забрызгало немного… – начал Шадор и осекся, растерянно уставившись на Ромеро. – Рис? А ты что здесь делаешь? Как вошла?

Айрис не отвечала, раскрыв рот и не зная, на кого из них смотреть или не смотреть. Тем более она узнала и нового пилота, и ту самую рубашку на нем, которую часто и сама раньше надевала, когда ночевала в каюте у Шадора, после того как…

– Каракатица! – она вспыхнула и отвернулась.

– Рис, как ты вошла? – повторил свой вопрос капитан.

– Доступ остался… по старой памяти, – пробурчала она, слыша возню пилота за своей спиной.

Торрес в спешке натягивал капитанские брюки.

– Воспользовалась личным кодом…

– Что-то срочное? – встревожился капитан. – Есть же комьюните.

– Это важно! – Айрис забылась и обернулась, но пилот уже полностью одетый сидел на диване.

«Оперативно!»

– И безотлагательно. Полюбуйся!

Она протянула Шадору сеть и сбивчиво рассказала о происшествии в коридоре.

– Что с Дану?! – испугался Шадор, и его смятение не укрылось от наблюдательного Торреса. Капитан переживал за ара явно больше, чем за простого старпома. Что же тут все-таки творится? Неужели Кабук сто раз прав?

– Утверждает, что с ним все в порядке, но я отправила его в госпиталь, пусть обследуется, и Ларри настоял.

– Правильно сделали, Ромеро, – одобрил Шадор, переходя на официальный тон. – Но откуда там взялась эта сеть? Есть соображения?

– Гм, – Айрис нахмурилась, – возможно, осталась там после учений или посвящения, вовремя не убрали, но боевой режим наводит на мысль о…

Черт! Она даже у себя в каюте никогда не держала осьминогов, предварительно не обезвредив. Что же говорить об учениях?

– Молчите, Ромеро! – капитан одномоментно связался с офицером по снабжению и завскладом. Одного он достал на вечеринке, тот вмиг протрезвел от страха перед капитанским гневом, а другого жестоко разбудил и поднял с постели посреди ночи. Отдал необходимые распоряжения, приказав выяснить все к утру и доложить, после чего уведомил о происшествии службу безопасности и развернулся к Айрис.

– Все, теперь это их проблема. Иди, отдыхай. Завтра с утра навещу Дану.

«А с утра он будет у меня», – чуть не ляпнула Рис, но вовремя прикусила язык.

– Но… Рерих, капитан, сэр… С этими посвящениями надо что-то делать. Каждый год несчастные случаи!

Как будто бы крейсер жаждет крови…

– Рис, я подумаю, но отменить посвящение не могу, ты же знаешь.

Тут нечего возразить. Каждый преподаватель изначально в курсе, что посвящение в кадеты – часть системных мероприятий крейсера, необходимых по уставу для правильного функционирования киберсети.

– Это не моя блажь, а одно из правил Тезериона.

Торрес намотал на ус.

– Без него никак.

Торреса снова замутило… Проклятый яд.

– Ладно, – Айрис вздохнула и направилась к двери.

– Да, Рис! – окликнул ее Шадор. – Сеть занеси в карантин… И ты уж прости, но твой допуск я аннулирую, с этой минуты.

– Понимаю, – кивнула дейгарка и ушла.

Торрес снова остался наедине с капитаном.

– Что с вами, пилот? – спросил он, испытующе вглядываясь ему в лицо. – Вам нехорошо? На КА случаются вещи и похуже, привыкайте.

– Нет… – еле выдавил Торрес. – Пить захотелось… Можно еще чаю, капитан?

– Конечно.

Через пару минут Рерих протянул новую чашку пилоту, и тот с облегчением перебил гадкий привкус во рту восхитительно ароматным кентрийским напитком, почти не ощущая вкуса. Десны, нёбо, язык онемели, Торрес ими еле ворочал, но они постепенно обретали чувствительность. Шадор подумал и налил ему и себе по второй чашке. Вытащил целую пачку галет с чесноком из трансгрегатора. Торрес обрадовался. По счастливому совпадению лерийский яд нейтрализовался именно чесноком, за неимением специальных средств. Все же противоядия оказалось недостаточно для такой концентрированной дозы.

Потом капитан присел рядом с пилотом, уже с третьей чашкой в руках.

– Зачем ты здесь, Варгес?

– В смысле? – Торрес насторожился. – Вы же сами приняли меня на работу.

– Я не об этом… Чем тебя привлек крейсер? Почему ты подал запрос сюда? В галактике много возможностей с твоей-то квалификацией, но ты предпочел Концерн. Что ты знаешь о КА-11?

– Ну… э… – Так сразу и не сообразишь, что ответить. – Ну-у… крейсер Академии самый мощный в галактике, и служить здесь почетно, и…

– Только не надо цитировать агитационные речи рекрутеров на пунктах рекрутизации, – Шадор усмехнулся и отпил глоток. – Своими словами. Почему КА, Торрес?

Ангел никогда еще не был так близок к провалу, но он и не ожидал разговора по душам.

– Наверное… Я хотел… Совершить что-нибудь необычное, или попробовать чего-то неординарного, а КА больше всего подходит для моих устремлений. Я могу проявить себя здесь в полной мере. В других сферах я уже многого достиг, надо расти дальше…

– Хорошо, – задумчиво проговорил капитан. – Вот ты вырос. И?

– На КА у меня есть шанс кого-нибудь спасти! – выпалил Торрес.

На лицо Шадора набежала тень, как будто туча закрыла небо, но лишь на секунду.

– Я тоже так думал, – глухо пробормотал он, отставляя чашку. – Тоже хотел кого-нибудь спасти, но… не сумел. Возможно, получится у тебя.

– И еще… У вас есть чему поучиться, капитан. Я бы хотел.

– Да? – казалось, Шадор удивился. – И что ты обо мне слышал?

– Ну… много чего, – уклончиво ответил Торрес.

– Значит, ты в курсе, что я кентриец?

– Правда? – деланно изумился Ангел. – Тем более странно…

– Что именно?

– Ваш старпом ар…

– Уже поздно, – Шадор поднялся с дивана. – Тебе пора. Иди, выспись, завтра трудный день…

«Второй пакет!»

– …После обеда мы отчаливаем и продолжаем свое бесконечное странствие по галактическим поясам. Надо подготовиться.

– А как же…

– Одежду вернешь потом, и не обязательно мне лично, передашь через кого-нибудь. Спокойной ночи, пилот.

Шадор так переволновался, что его самого невольно клонило в сон. Все это время он боялся, что ему не удастся осуществить задуманное, то есть заполучить образцы для анализа. Но все получилось, а может, если повезет, то что-то отпечатается и на его собственной одежде.

Торрес покинул каюту капитана в раздумьях. Сумел ли он хоть на шаг приблизиться к разгадке тайны крейсера, завладеть доверием и расположением капитана? Сложно сказать.

«Поживем – увидим», – оптимистично решил пилот, но так или иначе, он кое-что для себя вынес из разговора с директором Космической Академии и всякое узнал. Осталось все разложить по полочкам.

Ангел так погрузился в себя, что не заметил слежку. Да и кто мог торчать у капитанского жилья в этот час? Другой лазутчик?

Разумеется, Цайла!

Вообще-то она возвращалась с позднего дежурства, точнее, после наряда, которым этот зверь боцман ее нагрузил, за якобы нарушение дисциплины, то есть шараханье после отбоя в командной зоне. Но Цайла все равно неизменно вернулась на свой обычный пост возле капитанской каюты.

Ушлая равандосска никому не признавалась, что с первого курса неровно дышала к Рериху Шадору. Буквально сохла по нему! И ей постоянно что-то мешало приблизиться к капитану. Постоянно кто-то между ними стоял. То этот кошмарный Дану, то эта истеричная Ромеро… Затем Джина! Ну, ладно, Цайле удалось столкнуть их всех лбами, виртуозно распустив слухи. Теперь Ромеро с Данушечкой, а Джина Суири… С носом! Потому что на Кабука где сядешь, там и слезешь. Еще эта дохлая Эннибет, но у них с капитаном, похоже, все закончилось, не успев начаться. Но то, что Цайла увидела в этот момент, вновь обрушило все ее надежды. Она в отчаянии смотрела, как новый второй пилот выходит от Шадора так поздно, да еще и в капитанской рубашке… Да-да, Цайла сразу узнала эти вензеля на воротничке и нашивки на кармашке.

Какая несправедливость!

Равандосска заскрежетала зубами от досады.

Вот какого Тарантула?! Что за дьявольская каракатица?! Она тут из кожи вон лезет, чтобы обратить на себя внимание капитана, а этот выскочка пилот без году неделя на крейсере с лету охмурил и захомутал неприступного Шадора.

Ух, и покажет она им всем! Но Рерих будет ее и с ней! Навеки…

Второй пакет

Наконец-то лепреконы заработали в полную силу, и после перезагрузки киберсистемы крейсера можно было немного расслабиться.

Так думал Гай.

– Не очень-то расхолаживайся, – по-дружески предупредил его Сэм, набивая карманы зерновыми батончиками из пищевого автомата.

– Почему?

Время настало обеденное – смена первого и второго курсов, – но прежде чем расположиться за столами и нормально поесть, друзья-рувы как обычно запаслись мюслерами. Популярное ноу-хау от кибертека Кондора в этом КА-сезоне – прессованные злаки с различными фруктовыми, ореховыми и прочими добавками. Ларри из медчасти утверждал, что это питательно, но главное – сытно и вкусно. И Сэмми с Гаем делали сладкие заначки, не надеясь на ужин, а тем более на полдник, которого в КА отродясь не водилось даже для офицерского состава. Но этим-то проще, всегда можно выпить кофе с печеньками у себя в каюте или потусоваться в кают-компании во внеурочное время. А рувам ничего такого не перепадало.

Столовая резко наполнилась голосами оголодавших кадетов-первокурсников, и рувам пришлось посторониться; их отвлекла толпа вновь прибывших, оккупировавшая соседние трансгрегаторы. Повсюду активно замигали огоньки менюшек, и вопрос Гая остался без ответа.

– Бери побольше яблочных с медом и корицей, – посоветовал ему Сэм. – Они самые классные. Или клубничных.

– Не-а, – возразил Гай, – мне нравятся банановые в шоколаде.

Сзади нахально напирали, друзьям пришлось подхватить подносы с едой и усесться за давненько облюбованным столиком – поближе ко второму курсу и подальше от первого, покуда места не заняли.

– Откуда их столько набежало? – проворчал Морони, вяло поддевая вилкой сосиску и макая ее в соус.

– В этом году набор больше, – объяснил Сэм без тени превосходства, хотя слыл среди рувни самым осведомленным, не считая Бенси, но тот как раз задавался.

Гай вздохнул, украдкой разглядывая куков.

Надо же! Все такие подтянутые, холеные, организованные… Даже тошно.

Тьфу!

Забывшись, он плюнул на столешницу рядом с подносом, и плевок истаял на хромированной поверхности. Сэм оторвался от сырного салата с помидорами и глянул на Морони удивленно, невольно проследив за взором однорувника.

– Гай-Гай, – сочувственно попенял он ему, – ешь давай, а то проглазеешь всю смену, а потом будешь в последний момент в себя запихивать и давиться.

Сэм был, к сожалению, прав, и Гай с остервенением принялся за еду.

– Не переживай, – Сэмми понимал его как никто другой и участливо погладил товарища по руке. – Ты ж у нас вон какой молодец!

«Огурец!» – не преминул бы подначить отец.

– Угу… молодец-молодец…

Только парни об этом давно забыли и шпыняют до сих пор.

– Не горюй.

– Как тут не горевать?! – Гай захрустел малосольным огурцом. – Все как на подбор удальцы уже сейчас. А это только первый курс! Что дальше-то будет?

– Неизвестно, – горько усмехнулся Сэм. – Может, через пару недель они все умрут…

«А ведь и правда!» – ужаснулся Морони. Он и сам не предполагал, будучи куком самого мощного крейсера в галактике, что завтра окажется в резерве… Самого мощного крейсера в галактике!

– Не кисни! – Сэм бодренько подмигнул другу и порекомендовал: – Ищи плюсы. Ты уже проявил недюжинную смекалку в экстремальной ситуации. Не каждый кук в кибердоспехах, привыкший к постоянной страховке корвета, на такое способен. А тем более – эти… Лоску и гонору в них через край, а толку никакого. Знаю, о чем говорю…

Слушая друга, Гай невольно возвысился в своих глазах и решил стать еще круче. Настроение улучшилось, и он сгонял за добавкой. В компании жевать веселее! Однако не забывал время от времени окидывать глазами зал и следить за происходящим.

В отличие от булфергцев, ка-марг Ка-Таго ел в одиночестве. Внешне он выглядел спокойным и собранным, еду поглощал медленно, тщательно пережевывая каждый кусочек. И с трудом проглатывал, поскольку сыну Ка-Гора мнилось, что все его внутренности окаменели от напряжения.

С самой побудки, едва проснувшись, Ка-Таго ждал новостей. Но так и не дождался. Никаких экстренных объявлений! Ни лишней суеты, ни подозрительной суматохи. Ничего. Хотя, возможно, капитан решил не обнародовать, либо… Впрочем, ара Ка-Таго сегодня пока не видел. Однако на это не стоило уповать. До самого обеда ка-марг проторчал на складе по приказу нынешнего командира, а старпом туда редко заглядывал, к резервникам так вообще никогда. Для этого существовал Харлад. Да и… Крейсер огромен! Зато перед самым обедом Бенси шепнул Ка-Таго, что «его запрос уже в деле и посылку доставят в самое ближайшее время – со скоростью метеора». Преувеличивал, конечно, насчет скорости. Ну хоть что-то!..

Ка-Таго сморгнул и вперился взглядом в арку входа.

«Неужели? Началось!»

Позвоночник оцепенел, будто скованный ледяным стержнем… И шерсть на загривке зашевелилась, словно в предвкушении боя. Хорошо знакомая и столь приятная щекотка… Но вбежавший в столовку юнга с повязкой на рукаве не торопился сообщать всем о безвременной кончине арранца. Увы… К великому огорчению ка-марга. Вместо этого дежурный кадет остановился, топчась на месте и шаря глазами по залу, удовлетворенно кивнул, будто нашел то, что искал… Так и есть! Он уверенным шагом направился к столику, где сидели Гай и Сэм. Переговорил с Сэмом… Тот резко побледнел, вскочил, отшвырнул салфетку, а юнга развернулся и направился к выходу. Рув, спотыкаясь, устремился за ним, бросил на ходу Гаю пару слов… Ка-Таго сидел неподалеку, но из-за шума не расслышал, как ни старался.

Что там случилось? Куда это мелкий так подорвался? И почему он?

Да и Гай хмурился, поглядывая вслед сорувнику, а затем огорченно уставился в свою тарелку. Смутные подозрения зашевелились в душе у ка-марга… Из-за его причастности к некоему событию. Однако… «Не раскручивай заранее лассо», – как частенько говаривал Бенси. Да и Ка-Таго умел заметать следы. Недаром прошедшей ночью он не стал дожидаться развязки.

Ка-марг поспешно отвел взгляд от Гая и арки, но тут же вдруг обнаружил, что кое-кто еще наблюдает за столиком однорувников… Джонни! Тоже сидел одиноко с вилкой в руке и следил за Гаем, красноречиво щурясь и в сторону арки… Ка-Таго замер, а Джон внезапно повернулся и встретился глазами с ка-маргом.

Кортеса терзали сомнения, исподволь разрастаясь тревогой.

Где Мира?!

Должна была вернуться неделю назад, но уже четвертая пошла, а ее все нет. Осведомитель не в курсе, и от этого придурка Ларри разведчик ничего вразумительного не добился. Но по-настоящему Кортеса беспокоило отнюдь не это. Вряд ли с доками и девушкой что-то могло случиться. Иначе бы всех оповестили. Или… Нет! Его Мира там одна с этими… эризийцами. Нет, Кортес не сомневался в дейгарском воспитании, но не доверял близнецам. Неизвестно, чему они могли научить его невесту – юную неискушенную чистую дев… Она ведь учиться полетела? В их обществе… Известно чему! И с кем… Да еще в двойном экземпляре. И на троих. О Доргадах на крейсере разные толки ходили. Те еще… А уж попав в родную среду… Н-даа…

– М-можно присесть? – робкий тоненький голосок прервал тяжкие думы разведчика. Он сперва решил, что это не ему, пока не поднял голову и не увидел ее… Блеклая холдеяночка – волею судьбы теперешняя однорувница Кортеса. Она стояла перед ним и нервно стискивала поднос с едой. У разведчика тотчас пропал аппетит.

– Я п-поставлю? Сюда…

– Чего?

– Т-тут… присяду… – губы у нее затряслись, и она неловко бухнула поднос на столешницу, не дожидаясь разрешения и, к счастью, ничего не расплескав. – С-спасибо… А то… все места заняты.

«Вранье», – Кортес огляделся по сторонам. Некоторые столики вообще пустовали. Дисциплинированные второкурсники быстро обедали и расходились по своим делам.

Кортес не успел опомниться и возразить, а холдеянка уже сидела напротив, вцепившись в стакан с компотом и не спуская с дейгарца глаз. Как там ее зовут? А… Арисса! Кажется… С ней явно что-то творилось. Кортес поддел вилкой жареную картофелину и, сунув ее в рот, вопросительно уставился на девушку, та покраснела и опустила взгляд, а пальцы, сжимавшие стакан, отчего-то подрагивали.

Больная, что ли?

Арисса попыталась поднять и донести напиток до рта, но так и не смогла. Тогда она оставила бесполезные попытки и сдавленно пробормотала:

– Хорошая сегодня погода… П-правда?

– Чего-ммм? – Кортес чуть не подавился.

Точно больная! Какая нахрен погода?! На крейсере…

Он закашлялся. Похоже, все-таки не в то горло попало.

– Ой! – девушка подскочила, намереваясь прямо через стол похлопать мужчину по спине, но только опрокинула солонку с перечницей ему в тарелку с рагу и лихорадочно попыталась дрожащими руками все это собрать.

– Уймись! – рявкнул Кортес. – И садись.

«Курица криворукая!»

– Простите! – Арисса шмякнулась на табурет и совершенно зарделась, лицом напоминая малиновый холдейский стяг. Истинная холдеянка! Или холдейка… Чтоб их всех Тарантул сожрал!

– Да, погодка что надо! – Кортес чихнул и мрачно добавил: – Пылевая буря со вкусом соли и перца. А за бортом еще лучше, – зловеще осклабился он.

Девушка чуть не плакала, а разведчик беспомощно озирался вокруг, соображая, как бы от нее отделаться. Своим присутствием она сбивала его с мысли.

И Гаю тем временем было не до еды. Он переживал за Сэма. Со слов юнги Морони понял – пропало что-то ценное со склада, как раз во время дежурства их РуВа, когда Сэм был командиром и, судя по тому, как тот всполошился, это не какая-то пустяковая недостача, а ЧП крейсерного масштаба… Кокетливое хихиканье за соседними столиками так не соответствовало настроению Гая и раздражало.

Первокурсницы!

И там – среди оживленно болтающих кадеток неизбежно царила Цайла. И не какая-нибудь третьекурсница Цайла, а сама Цайла – с этого года бригадир двадцать четвертого КуКа. Невероятно гордая собой, но все такая же сплетница.

Гай вздохнул.

Вот с чего вдруг ее повысили? Чем она это заслужила? Почему она?! Ну, наверняка Ка-Дуко видней. Это ведь сержант перед очередным набором подавал списки вероятных кандидатов Шадору. И Гаю неожиданно стало жутко обидно за Ярима. Разумеется, тот облажался, но и Цайла-то ничем не выделилась.

Вот же!

И еще Сэм умчался в запарке, даже ничего не доел. Бедолага… В Гая тоже больше не лезло. Он схватил нож и принялся торопливо сляпывать бутерброды из хлебных лепешек, соуса и сосисок.

– А Мира скоро вернется? – Арисса в нечеловеческих муках выискала удобную тему для разговора с Джоном.

Какой же он милашка! С усиками…

«Мира?»

– Что? – при звуках желанного имени Кортес резко подобрался, взгляд его закончил блуждать по залу, заострился и уперся в девушку, отчего та смущенно затрепетала ресничками. – Ты что-то об этом знаешь?

– Ик! – Арисса заерзала и прикрыла ладошкой рот. – Н-нет… Потому и спрашиваю.

Да, Мира ей не писала почти неделю. Совсем не выходила на связь. И на послания не отвечала.

«Она ничего не знает, – разочарованно констатировал разведчик. – Так… Засиделся я тут. Пора…»

– Спроси у Ларри, в госпитале, – отбрехался он, глядя куда угодно, только не на собеседницу, и снова встретился глазами с Ка-Таго. – А я… извини, у меня, э-э… Срочное дело! – Он подхватил поднос и поспешно ретировался за столик ка-марга.

– И не спрашивай, – процедил сквозь зубы, шмякнув свой поднос перед насупленной физиономией однорувника. Тот глянул на Ариссу и понимающе хмыкнул.

Холдейка растерянно хлопала глазками, жалобно открывая и закрывая рот. Кортес забылся и, притворяясь страшно голодным, хватанул из тарелки полную ложку рагу…

– Ашш!

«Черт! Черт! Черт! Каракатица!»

Задыхаясь, кашляя и отплевываясь, дейгарец тиснул стакан воды из-под носа у возмущенного ка-марга, захлебываясь выхлестал все до капли громадными глотками и заел булочкой.

«Уф!»

Гай сунул бутерброды в пакет, сверху же утрамбовал куском персикового пирога – его обожал Сэм – и сорвался к выходу, лавируя между столиками и кадетами. В арке едва не налетел на субъекта – смутно знакомого… Ага, второго пилота-инструктора.

– Бегай осторожнее, – добродушно посоветовал Торрес, придержав парня за рукав.

Гай сконфуженно извинился и двинулся дальше по коридору, уже гораздо медленнее, а Торрес издали высмотрел среди второкурсников знакомые лица резервников и направился к ним.

Симпатяга второй пилот тотчас попал под прицел множества глаз из окружения Цайлы, но, не замечая кадеток, уселся за столик рядом с Кортесом и Ка-Таго.

– Как дела? – буднично поинтересовался он. – Помните? Сегодня инструктаж.

– Угу, – в унисон пробурчали оба.

Если дейгарский разведчик и удивился, что второй пилот обедает в их смену, то виду не подал, словно так и надо. А ка-марг и вовсе не среагировал, продолжая угрюмо поглощать пищу. Кажется, это был уже десерт, но Ка-Таго не разбирал.

Торрес мимолетно усмехнулся.

– Говорят, вчера вы развлекались на вечеринке, – закинул удочку Кортес, надеясь хоть что-то выудить и так разузнать о доках и Мире. – Знатно отжигали? Как это эризийцы такое пропустили?

– А, ерунда, – Торрес наживку не заглотил, махнул рукой и утащил с подноса у Ка-Таго бутылочку энергетика, которую тот припас на потом. У ка-марга кусок застрял в горле от такого беспардонства, но он лишь сглотнул и облизнулся, наблюдая, как нахал свинтил крышечку с горлышка и залил себе в рот шипящую жидкость. Ка-Таго усмирил инстинкты воина, помня о долге и мести.

– Выпивка не понравилась? – уточнил Кортес.

– Всё, – скривился Торрес, то ли от неприятных воспоминаний, то ли от жгучего напитка. – Скука смертная, но вот потом…

– А что потом? – насторожился Кортес, а Ка-Таго слушал в два уха. Жаль, третьим не обзавелся.

– Началось самое интересное и… – теперь удочку, вернее, спиннинг, закинул Торрес. – Странное… Что-то происходит на этом крейсере. Капитан угощает коктейлями, приглашает на чай, ночью, с навигационными расчетами, треплется по душам, и… старпом – ар.

Вот тут ка-марг пожалел, что не захватил еще бутылочку энергетика. Вдруг это он так развязывает язык? И расширяет сознание.

– Да мы уж привыкли, – пожал плечами Кортес. Его вновь постигло разочарование, но ровно до того момента, как Торрес снова заговорил и рассказал невольным сотрапезникам о ночном происшествии с осьминогом и Дану.

Ка-Таго жадно ловил каждое слово и, когда пилот умолк, осторожно спросил:

– Так ар выжил?

– Да ему хоть бы хны! – фыркнул Торрес. – Даже сознание не потерял…

Ангел ловко втерся в доверие к Ларри.

– И ни царапинки.

Ка-Таго призадумался.

– А то! – подхватил Кортес. – Старпома таким пустяковым оружием, как «ловушка», не проймешь.

«Ничего себе пустяковым! – ошалело подумал Ка-Таго. – Да у любого ка-марга свернулась бы кровь».

И мысленно посетовал, что плохо слушал лекции по ксенобиологии, а лабораторные занятия и вовсе пропускал.

Торрес кивнул.

– Вот и Ромеро утверждала…

– Это же ар, – заметил Кортес. – У них организм иначе устроен.

Он-то внимательно лекции слушал, занятия посещал, да и Мира ему все уши этой медициной прожужжала. Как будто не на свидания к ней ходил, а на семинары по тэйям.

– Но убить-то его все же реально? – поинтересовался Торрес. – В отрыве от тэйя.

– Конечно, – тоном знатока заявил Кортес. – Синаптической торпедой. – И, перехватив недоверчивую ухмылку соотечественника, добавил: – Шутка… Думаю, из обычного старбеллума, если знать, куда стрелять.

Ка-Таго наморщил переносицу. Из старбеллума не годилось – много крови и шума, но мало чести. Да и при активном штрихкоде – дохлый номер. Стоит только кадету направить оружие на офицера и… Прощай, уши!

– Или отравить, – продолжал Кортес, – ядом. Каким-нибудь… нейротоксином. Парализовать, а после добить.

Что-то такое Мира писала в своей курсовой работе по арранцам. Всего лишь гипотеза, но, помнится, эта смышленая девчонка, чего Кортес более отрицать не мог, единственная получила у Доргадов «отлично» и защитилась с первого раза… А может, работа тут ни при чем?!

«Ревную, что ли?»

Ка-Таго усердно впитывал и упорно прокручивал в мозгах новый план действий. Но ка-маргские методы – исключительно в крайнем случае. Подставлять своих и обращать гнев капитана самого могучего крейсера в галактике против Маргррина не хотелось.

– Ты давай, затаривайся, – спохватился Кортес, указывая Торресу на мигающие трансгрегаторы и корабельный хронометр, – пять минут у тебя осталось.

– Я не голоден.

– А зачем сюда явился? – сощурился Кортес. – Выяснить у нас, как дела?

– Я? Не-ет… Вашего спутника искал, ну, этого… – Ангел прищелкнул пальцами. – Вечно с вами шарахается… Бенси.

– Ну-у, – протянул разведчик. – Не по адресу. Здесь ты его не найдешь. Этот проныра Бенс столуется в кают-компании. На элитном довольстве у офицерского повара.

– За какие-такие заслуги? – вытаращился на него Торрес.

– Вроде какие-то специи ему поставляет, местной контрабандой. Редкие, убойные, запрещенные, – доверительно подмигнул пилоту Кортес.

– Я наелся, – Ка-Таго неторопливо поднялся, подвигал волосатыми плечами и татуированной башкой, разминая мышцы, и невозмутимо потопал к выходу, размышляя о том, что у него есть время до инструктажа посетить информаторий и узнать как можно больше о тэйях и арах. Например, как их лучше убить. Жаль, доки в отъезде, а то бы расспросил под видом тяги к образованию. Но они же вернутся?

– Пожалуй, и мне пора, – опомнился Кортес, пока какая-нибудь ушлая малявка не присела к нему поболтать о погоде.

После его ухода Торрес немного в столовой задержался. Задумчиво допил энергетик…

Итак, механизм запущен. Теперь ваш ход, капитан!

Второй пилот улыбнулся широко во весь рот и так очаровательно, что кукницы за соседними столиками сомлели, но Ангел не обратил на девушек никакого внимания. Небрежно крутанув бутылочку двумя пальцами, вернул ее на поднос и направился к арке. А спину красавчика провожали десятки восторженных и умильных взглядов…

– Слышали новость? – И Цайла жестоко разрушила девичьи грезы:

– Данушечка нынче в опале, но зато у Шадорчика новый любимчик. Вон тот – лапочка-инструктор… Да-да, не смотрите на меня так! Я сама видела. Это он! Второй пилот Торрес Селестэс Варгес.

Восторги тотчас сменились сокрушенными вздохами.

Надо же! Такой красавчик, да еще пилот, и не про них.

* * *

– Что с вами, капитан?

Шадор не ответил. Он уже несколько минут сидел неподвижно и хмуро взирал на матовую поверхность стола, вернее, на то, что там лежало. Второй пакет. И на этот раз не плоский загадочный чемоданчик, а обычный пакет – непрозрачный, термопластиковый.

– Медитируете?

Старпом тенью замер позади капитана и ждал его распоряжений. Но Рерих колебался, ведь в этом конверте, возможно, кроется его погибель или… Спасение?

– Рерих…

Он не заметил, как Дану склонился над столом, и вздрогнул, когда теплая ладонь ара опустилась ему на плечо.

– Не стоит нам…

– Позволь, Рерих, ты чересчур напряжен.

Полузабытая легкость и мягкость этих прикосновений, и приятное облегчение. Капитан не нашел в себе сил воспротивиться ему и даже прикрыл глаза от неожиданного удовольствия.

– Я заберу твою боль и унесу волнения…

Пальцы Дану невесомо коснулись шеи, переместились на затылок и снова вернулись к плечам.

– Возьми взамен мою твердость и непоколебимость…

– Дану! Ты не должен.

– Почему, мой капитан?

– Тебя только утром выпустили из госпиталя. После твоего, хм, тесного контакта с «осьминогом».

– Пустяки, Рерих. Токсин «осьминога» воздействует лишь на кровяные тельца, а в крови ара присутствуют античастицы, предотвращающие аномальное свертывание и…

– Знаю!

– Тогда помолчите, капитан, и не мешайте…

– Спасибо, Дану.

Страх перед неизвестностью отступил, и лишь тогда ар убрал руки с плеч капитана.

– Теперь открывайте.

– Что?

– Да откройте же его наконец!

Шадор сорвал с пакета клейкую ленту и… Перестарался! На стол один за другим посыпались плотные листы, испещренные странными знаками – волнистыми линиями, перечеркнутыми кружочками и загогулинами.

– Что это? – нахмурился капитан, недоуменно разглядывая каракули. – Ты многое повидал, Дану. Сумеешь определить?

– Тарабарщина. – Старпом придвинулся и заглянул ему через плечо. – Или тайнопись… Трудно сказать, что это. Я не слишком долго летал внутри своего тэя, чтобы впитать в себя информацию вселенной.

– Серьезно?

– Разумеется. Потом были вы – капитан, а я не могу знать больше, чем вы. Да и Ромеро вряд ли осведомлена лучше вас, но…

– Не морочь мне голову! Подумай, – Шадор сосредоточенно перебирал листки, тех оказалось всего шесть, и карточка с пояснениями.

– Кентрийский?

Он ожидал все, что угодно, но не инструкции на кентрийском. Сам капитан уже давно читал и писал на галакрите. И даже думал! Время от времени.

Всего две строчки, а ниже полоска серебристой пленки.

«Часы лидеров КиК сочтены, – прочел Рерих, – и ты лично позаботишься об этом для меня. Чтобы узнать больше, активируй компас. Код активации найдешь под наклейкой. Сотри ее».

И всё?

Но Кинжалы и Капюшоны… Шадор имел с ними дело лишь однажды. Пути КА и теневой сферы никогда не пересекались. Капитан вдруг вспомнил, как Вилиам шутил, играя аббревиатурами КуК и КиК, что, дескать, они различаются всего одной буквой, центральной. Сейчас Рерих усматривал в этом некую мрачную иронию.

Чем Тезериону досадили КиК? И как вообще все это понимать?

Капитану предстояло отгадать ребус…

Старпом тихонько вздохнул у него за спиной, а воздух перед столом сгустился и подернулся интерферентной рябью.

– Дану, выйди, – попросил Шадор. – Так надо.

– Уверен?

– Иди. Позову, если понадобишься.

* * *

– Напрасно ты его отослал.

Тезерион возник сразу после ухода Дану и пристроился на краешке стола, как обычный человек, а не призрачная проекция.

– Посвящу в суть дела, когда потребуется, – уклончиво ответил Шадор. – А ты зачем сюда явился?

– Скорее, с чем, – улыбнулся призрак. – С пояснениями.

– По-твоему, я настолько глуп, что мне требуются пояснения? – усмехнулся капитан. – Разве я не должен убить лидеров КиК?

– Верно. С поправкой. Не лично, но… – Тезерион переместился на диван, как типичный фантом – по воздуху. – А тебе известно, кто они, где и сколько их?

– Нет, – Шадор нахмурился, – но этого не знает никто. Неужели… Ты знаешь?

– Нет.

– Тогда на какие пояснения я могу рассчитывать?.. А! Понял! Объяснишь, зачем ты хочешь их уничтожить?

– Не торопись, Рерих. Ты правда хочешь знать?

Шадор кивнул.

– От КиК исходит угроза… Нашему бизнесу.

– Фу, как мелко и банально. А я-то думал… Так чем они могут навредить Концерну?

– Лидеры КиК разрабатывают собственное оружие против тэйаров и весьма успешно.

– Откуда такие сведения?

– От агентов.

«Двухмерные и в эту щель просочились?» – предположил Шадор.

– Нам не нужны конкуренты, – Тезерион слабо замерцал. – И если они полностью преуспеют…

– А ты думаешь, ежели отрубить голову, то новая не вырастет? Кинжалы и Капюшоны известны своей многочленистостью, как гидра. У них повсюду ноги, руки и щупальца…

– Вот именно! Конечности в основном. А головы всего три и мозга соответственно тоже.

– То есть?

– Потребуется убить всего троих, чтобы обезглавить. Другие им в подметки не годятся.

– Значит, у них всего три лидера?

– Да, остальные мелкие сошки на подхвате, руководящие бандитскими группировками, а весь теневой синдикат сосредоточен в руках, или что там у них, троих. Но они стоят трех миллиардов.

– Ого! Как интересно… Поясни.

– Они не обычные люди, или вообще не люди, хотя могут оказаться кем угодно. Трое заправляют в КиК будто невидимки, успешно скрываясь даже от своих. Они живут как простые обыватели и вхожи в любые правительственные структуры. Они неуловимы и, что важнее всего, неуязвимы. Их нельзя убить…

– Чего-то я не пойму! – Шадор выскочил из-за стола и заметался по кабинету, до иллюминатора и обратно к столу, и снова… Остановился напротив Тезериона и нервно сунул руки в карманы брюк. – Что это за задание? Пойди туда – не знаю куда, убей того – не знаю кого! Да еще и не убиваемого.

– Ты прав, Рерих. Первый пакет по сравнению с этим лишь разминка. Но и для второго у тебя есть все, что нужно.

– А именно?

– Компас. Он выведет тебя на троих. Укажет путь и обозначит цели. Ты поймешь, как, в процессе.

– И как же их убить, если это невозможно? – язвительно поинтересовался капитан, постукивая каблуком по полу.

– Вот мы и подошли к главному! – подхватил Тезерион. – Убить – нет, но развоплотить на субатомном уровне.

– Такое не под силу никому, – нахмурился Шадор. – Такого оружия не существует. Даже у Концерна.

– Неверно. У тебя оно есть.

– Такое же, как полиморф? Или на этот раз в бутылке прячется джинн?

– Не хохми, Рерих. Это шестеро.

– Они? Оружие?!

– Не расслышал?

Шадор мотнул головой, пытаясь осмыслить.

– Поясняю! Энергетическое. А манускрипты из пакета с киберсимволами – активаторы. Раздашь киберам перед выполнением задания. Они так запрограммированы и знают, как убить лидеров КиК. Это уже не твоя забота. Тебе надо только направить, остальное шестеро сделают сами. Но посылать их будешь парами. С отрядами или без… Смотри по обстоятельствам. И… Еще, Рерих. Позаботься, чтобы никто не заподозрил, ни на миг, что КА и Концерн причастны к этим убийствам. Тебе ясно? Иначе остальные «головы» превратятся из дичи в охотников. Даже один из них способен убить вас всех, вместе с КА.

Шадор угрюмо молчал, опустив глаза.

– Ясно тебе?

– Ясно.

– Вот и славно. Первый шаг за тобой. Введи код через комьюните и…

– А если нет? – капитан вскинул сумрачный взгляд на Тезериона.

– О… Неповиновение? – призрак изогнул призрачные брови.

– Ну что ты! Разве я смею?

– Тогда самоубийство. Ты же понимаешь, что без компаса тебе их не отыскать. Ты не выполнишь задание, провалишь миссию… А что за этим последует, тебе хорошо известно.

– К сожалению! – Капитан не собирался губить экипаж, он отвечал за каждого на этом крейсере.

– Поэтому, Рерих, давай по-хорошему. Подумай, так уж и быть, даю тебе неделю на раздумья. Что тебе эти трое? Подумай… Активируй компас, и ты ощутишь тягу… После увидимся снова.

И Тезерион пропал, оставив капитана одного. Шадор вернулся за стол, но поразмыслить ему не дали, как повелось на КА. С капитаном связался Ларри. Заикаясь и запинаясь, замдоков сообщил, что…

– К-капитан, проблема, у меня пациент… Н-н-настоящий…

Он еще не забыл прошлую выволочку.

– Варгес?

– Каб-бук…

– Кабук?

«А с ним-то что? А-а… Перепил вроде вчера».

– Похмелье?

«Алкоголик!»

– Если бы, к-капитан… Он в тяжелом состоянии. Резкое истощение на фоне токсических галлюцинаций и…

– Как это?

«Чертовщина какая-то!»

– Эм-м-м… Симптомы похожи на те, что были у Варгеса, но только похожи…

«Это не может быть Вилиам! Или может?.. Черт!»

– Одежда его где?

– Ч-чего? – опешил Ларри.

– Форма или во что там был одет шкипер!

– Э-э… в стерилизаторе… – голос у медика осип.

– Что она там делает?!

– Так это… Он пропотел весь и…

«Тарантул!»

– А зачем вам его одежда?

– Уже незачем… Понаблюдай за ним.

– К-конечно…

– Жить будет? – спохватился Шадор. Все-таки это не абы кто, а Вилиам, с которым они избороздили немало космических дорог.

– Да, кризис миновал, но…

– Что?! – капитан за секунду перебрал в уме все известные ему ужасы, от полной-частичной парализации до куриной слепоты, но правда оказалась куда более жестокой.

– Не, он это… как бы сказать… Несостоятелен в мужском плане.

Да уж, это гораздо хуже куриной слепоты. Шадор так озадачился и огорчился за Вилиама, что даже не подумал спросить, каким образом Ларри это выяснил.

– Возможно, дефект временный, – живенько обнадежил капитана замдоков. – Рефлексы восстанавливаются. Очнется, тогда посмотрим.

– Ладно… И Варгеса заодно проверьте.

– Зачем?

– Просто проверьте, без вопросов. Результаты анализов мне перешлите.

«Вот Дор-Гон вернутся, и мы вместе сообразим, что к чему и в чем я прокололся».

– Так точно.

И Ларри отключился, но буквально через минуту на Шадора обрушилось кое-что пострашнее Ларри и цунами – ему одновременно звонили глава службы безопасности, новый офицер по снабжению и боцман.

Тарантул! Опять забыл разъединить каналы!

Заговорили все разом:

– Проверка крейсера завершена, все чисто…

– Выявлена недостача оружейной единицы…

– …не диверсия, капитан, и не теракт…

– …со склада, в дежурство…

– …а скорей всего чья-то халатность и…

– …рувов – первого зеленого звена…

– …тупая шалость по недомыслию…

– Молчать! – не выдержал Рерих. – Всем! Или говорить поодиночке.

– Рапорт закончен!

– Так точно!

– Харлоу?

– Да, капитан.

Похоже, только он все это время молчал.

– Ты слышал?

– Да.

Все-таки от параллельной связи был толк.

– Разберись там со своими…

– Есть, кэп! Всех, кого надо, накажу, наряд влеплю, выговором припечатаю.

– Выполняй. Остальные – свободны.

Офицеры на радостях, что никого не разжаловали, выключились одномоментно, и настала для капитана благословенная тишина.

Но с тяжкими мыслями он в этот день так совладать и не смог.

* * *

Следующая восьмидневка выдалась на крейсере суетной, перегруженной контрактами и хлопотливой. Для всех. И кукам с рувами одинаково досталось. Совсем загоняли! Первых нагрузили занятиями и учениями, а вторых завалили работой. Единственной отдушиной для Гая стала каравелла. Он всей душой полюбил кар-шприхтен и даже имя ему подобрал – «Арго», но пока не осмелился предложить его Харладу. А Сэм долго ходил как в воду опущенный. После того случая с хищением на складе… Он взял вину на себя, как ответственный командир, и теперь отрабатывал двадцать ночных нарядов. Кроме того, лишился права командовать звеном на неопределенный срок.

– Не будешь сетки раскидывать где попало, – потешался над ним Бенси при каждом удобном случае. – Сэмчик…

И Гай не выдержал.

– Хватит над ним издеваться! Он, между прочим, вас, идиотов, прикрывал!

Тогда в оружейной под началом его друга дежурил именно Бенси и… Ка-Таго… Кажется.

– А что я?! – возмутился сорувник. – Не брал я эту вашу дурацкую сеть! Зачем она мне? «Осьминога» даже на черном рынке не толкнешь.

При этом он многозначительно покосился на ка-марга, а тот лишь передернул плечами, подхватил инструменты и ушел. Тут в перепалку вмешался Джон и неожиданно тоже вступился за «мелкого». Бенси плюнул и все-таки оставил Сэма в покое, окончательно.

Кортес же начал подозревать у себя параноидальный синдром. Такой иногда развивался у разведчиков его стажа и уровня. Ему повсюду мерещилась Арисса, где бы он ни оказался… Вот, даже имя ее выучил! Но когда она вдруг решила с ним заговорить во время очередной вахты… Кортес затосковал по вузюку. Тот хотя бы таскался за всеми с целью самообразования, а эта… холдейка… Непонятно зачем. К тому же по воле какого-то заковыристого рока их поставили в пару на приемку «важного груза», со слов боцмана. И в перерывах между миганием скан-маркера и жужжанием мерного зуммера…

– Джон… Джон, Джон, – отчаянно краснея и опустив глазки, завела Арисса. – М-м… Хочешь пирожок?

И надо отметить, очень кстати! До ужина было еще далеко, а Кортес позабыл запастись мюслерами, стремясь побыстрее убежать из столовой от ищущего взгляда однорувницы. Вот что ей от него надо?! Но жрать хотелось невыносимо!

Живот предательски заурчал.

– Пирожки? – мигом ухватился разведчик за это предложение. – С чем?

– С мясом, с луком и яйцом! – просияла Арисса и даже на мгновение показалась Кортесу хорошенькой, но он быстро отогнал от себя это наваждение, узрев румяные бока пирожков. Девушка поднесла ему раскрытый пакет… Целый пакет умопомрачительно пахнущих пирожков! Аж слюнки потекли, и Кортес немедленно запустил туда пятерню.

– Там на дне еще сладкие, – доверительно сообщила Арисса почти без запинки. Вооруженная пирогами, она куда меньше робела. – С вишней…

То есть с вишневым концентратом, но мужчинам этого знать не положено.

– Ммм… Откужа они у фебя? – поинтересовался он с набитым ртом. – Вкужно как!

– Нажарила, – скромненько потупилась девушка.

Да-да, она не зря неделю надоедала Бенси, потратила всю свою заначку на ингредиенты и несколько дней брала штурмом Харлада, чтобы выдал ей наряд на офицерскую кухню, и втерлась в доверие к единственному крейсерному шеф-повару. И полночи не спала! Да еще маслом обожглась…

И жертвы того стоили!

Джонни с аппетитом умял все, запил соком из столовой, который Арисса тоже для него припасла, и поблагодарил холдеянку за предусмотрительность. И, восстановив силы, с новым рвением принялся за работу, не обращая на девушку никакого внимания…

Ариссу долго терзало ощущение, что она сделала что-то неправильное… Да! Напрасно она покрасила волосы в темный цвет. Джон даже не заметил! Хотя его привлекают брюнетки, но, к сожалению, не Арисса. Ему нравятся такие, как… Мира?.. Или одних пирожков все же недостаточно… Даром она пролила столько слез! Надо было в тесто. Ее мама всегда так делала, когда готовила папе, а после этого они, бывало, по нескольку суток кряду не вылезали из спальни. Великая сила холдейских слез! Но Арисса не хотела так. Однако честная и порядочная бедняжка не знала, что Лже-Джон – дейгарский разведчик, а разведчиков от этого прививали. Впрочем, девушка была еще слишком молода и наивна.

А потом все так закрутилось, что Кортес забыл и о пирожках, и о девушке. И в эти суматошные дни кадеты, курсанты и рувы частенько видели на палубах капитана. Поговаривали, он навещал Кабука. В госпитале. Шкипер пока что валялся без сознания и бредил.

– Красотки, красотки… – бормотал он весь в поту, стонал, метался, скрежетал зубами. – Красотки… Ну идите же ко мне, идите…

А после вдруг начинал плакать и царапать ногтями простыню.

– Не могу! Не могу! Не могу! – выкрикивал Вилиам, заливаясь слезами. – Не получается!

– И сколько он в таком состоянии? – хмуро осведомился Шадор.

– С самого начала, – вздыхал Ларри, приподнимая за кончик простыню. – Вот… А я до сих пор не определил, то ли его, эм… мужская несостоятельность вызвана острым эротическим бредом, то ли наоборот…

– И каковы прогнозы?

– Ну-у… В любом случае шкиперу повезло, что его не всего парализовало, а только малую часть, – оптимистично заключил Ларри.

– Не такую уж и малую, – Шадор почесал в затылке, деликатно отводя взгляд, и доктор заботливо накрыл пациента. – Докладывайте мне о любых изменениях. Завтра еще зайду.

Время от времени санитарам приходилось привязывать шкипера к кровати, и только так он успокаивался, лежал неподвижно, периодически всхлипывая, но уже к вечеру седьмого дня пошел на поправку.

Зато у капитана к вечеру восьмого совершенно опухла голова. От вечной суеты и раздумий. А сроки меж тем поджимали. Он должен дать ответ Тезериону уже завтра.

Как поступить?

Шадору и раньше приходилось выполнять разные поручения своего покровителя, и весьма чудные, но всего лишь дважды Тезерион приказывал ему кого-то убрать так явно. В первом случае это был принц лерийский, а теперь трое из Кинжалов и Капюшонов. Что капитан знал о них? Да практически ничего! Он изучил всю информацию, хранящуюся в киберсети, и не нашел ничего, что могло бы подтолкнуть его к правильному решению. Но Шадора смущало вовсе не то, что ему придется кого-то убить. Неважно, заслужили они это или нет, он только наемник, от которого зависит судьба Космической Академии. Однако выполнение такого опасного задания – огромный риск и может навлечь беду на весь крейсер.

Помимо прочего, капитану не давали покоя мысли об оружии. Другом оружии против тэйев. И раз Тезерион так всполошился… Возможно, более эффективном. Не то чтобы Шадор мечтал завладеть им, но идея навсегда избавить галактику от левиафанов прочно засела у него в голове. С другой стороны, он не представлял, что это за оружие, но понимал, кто такие тэйары. И недавние события показали, что даже КА против них не панацея, но у Шадора появилась уверенность, что силу космического врага реально обратить себе на пользу… Не то чтобы он хотел сделать тэйаров союзниками и, честное слово, считал сие неосуществимым. И вовсе не собирался заводить питомцев в качестве боевых псов. Их же надо кем-то кормить! Но… У него должен быть хоть какой-то козырь против Тезериона на случай, если…

Вот так капитан и бродил часами в одиночестве по кораблю, перебирая в уме различные варианты. Даже хотел связаться с Кассием, чтобы заручиться его мудростью, но отчего-то передумал. Погруженный в невеселые мысли, Шадор рассеянно завернул за угол и едва не налетел на старпома.

– Дану!

– Капитан, – арранец почтительно склонился перед ним, выпрямился и заглянул в глаза. – Вас что-то тревожит? Расскажите мне.

– Ох, Дану… – Рерих внезапно осознал, что сейчас перед ним тот, для кого он при других, неблагоприятных обстоятельствах вполне мог бы стать пищей в желудке у его симбионта-тэя, и потерял самообладание. Ему резко не хватило воздуха, и он привалился спиной к переборке, тяжело дыша. Больно кольнуло в груди, свело судорогой сердечную мышцу, но так же быстро и отпустило… Шадор закрыл глаза, ощущая холод испарины на лбу… Дану неожиданно выругался, подхватил капитана подмышки и, оглядевшись, затащил в ближайшую пустую аудиторию. Там он привел его в чувство, хлопая по щекам.

– Что… Где… – Шадор очнулся, лежа на столе и моментально сел. – Где я? Что со мной?

– Вам стало плохо, капитан, – старпом присел рядом с ним. – Ты боишься меня, Рерих?

– Что за ерунда! – Шадор досадливо отер лоб и одернул китель.

Дану усмехнулся.

– Хотите, убейте меня, кэп. Я сопротивляться не стану.

– Зачем мне тебя убивать? – проворчал капитан немного пристыженно, отряхивая с рукава невидимую пылинку. – Разве что… Отправлю на гауптвахту, за употребление нецензурных выражений на службе. Я и не знал, что ты так умеешь, – с грустной иронией добавил он.

– Ну, что вы, я же теперь в связке с Ромеро, а она специалист не только по оружию. Но речь не о ней или обо мне. Я много дней наблюдаю за тобой, ты сам не свой… Я чувствую, если помнишь. И мне от этого не по себе. Что с тобой? Неужели теперь, когда мы не ночуем в одной каюте, ты пренебрегаешь моими советами?

– Нет, Дану! – вскинулся Шадор. – И мне необходим твой совет.

Он емко, но информативно изложил старпому содержание второго пакета и свои сомнения.

– Тут нечего думать, капитан, – заявил Дану. – Мы обязаны выполнить это задание, как и все остальные. Иначе…

– Я и без тебя знаю!

– Нет, не знаешь. Посмотри на это иначе, Рерих.

– Я смотрел по-всякому. И всякое, что бы я ни предпринял, для КА означает конец.

– Не так, посмотри на это с точки зрения тэя.

– Ах да, ты же ар…

– Дело не в этом. Они боятся нас! Даже после той стычки, – он сказал это без малейшей вины. – А теперь представь, что тэйи боятся не только КА, но и кого-то еще…

– К чему ты клонишь? – что-то он сегодня плохо соображал.

– К тому, что… А не следует ли нам тогда опасаться кого-то вместе с тэями?

– Гм… допустим.

– Так вот. Это еще не все. После битвы с тэйарами для меня кое-что и странно.

– В смысле?

– Тэйары вели себя необычно даже для тэйаров. За всем этим кто-то стоит, – уверенно подытожил Дану.

– Хочешь сказать, что ими кто-то управлял?

– Очевидно.

Шадор вдруг обнаружил, что склонен считать так же. В таких вопросах капитан всегда доверял суждениям ара.

* * *

После разговора с Дану капитан снова немного прогулялся и еще раз все обдумал в одиночестве. Вся эта история обернулась для него новыми гранями. Да, однозначно будущие владельцы нового оружия представляют для КА такую же угрозу, как и левиафаны или их невидимый кукловод. Поэтому Рерих более не колебался.

Итак!

Он готов дать ответ Тезериону, но завтра, а сегодня…

К удивлению Шадора, ноги сами принесли его в спортзал. Впрочем, ничего удивительного или случайного, там сейчас как раз тренировались шестеро со своими куками и бригадирами.

– Проверяют, на что способны команды, – пояснил Ка-Дуко, стабильно надзирающий за тренировками. И попутно приветствовал капитана.

– Ну и как они? – поинтересовался тот.

– Наши кадеты продержались целых пятнадцать минут – всемером против одного голыми руками, и это вселяет надежду, – в голосе сержанта прозвучала затаенная гордость. – Все-таки я их обучал.

– Да уж, – согласился Шадор. – По-любому наши куки лучше роботочучел.

– Тренировка окончена! – объявил Ка-Дуко после того, как кадеты и курсанты еще пару раз повалялись на полу в корчах. А на киберах ни синяка!

Все это время капитан наблюдал за шестеркой, как будто что-то прикидывая, и взгляд его то и дело задерживался на кентрийке.

Куки наконец уползли в душ, а Шадор приблизился к невозмутимым кураторам и в упор посмотрел на Энн.

– Ты!

– Я! – отчиталась она.

– Останешься и продолжишь спарринг.

– С кем, капитан? – у нее лишь слегка дернулась правая бровь.

– Со мной.

– Отличный выбор, капитан, – одобрил командир-медианин, – но рекомендую вам надеть доспехи.

Остальные просто стояли и безучастно следили за ними.

– Выберете еще кого-то из нас? – ненавязчиво уточнил медианин.

– Нет. Только ее, – Шадор не сводил с кентрийки глаз, а она в ответ блеснула зрачками и закусила губу, неожиданно, так по-человечески… как раньше.

– Осторожнее, капитан! – к ним уже спешил Ка-Дуко. – Вы уверены?

– Да, – Рерих кивнул. – Она со мной, а прочие – свободны.

– Может, все же доспехи? – намекнул сержант. – Или хотя бы спортивный костюм.

В отличие от капитана, кибер-кураторы были одеты в специальное фибротрико. На Энн оно смотрелось бесподобно, каким-то образом неуловимо подчеркивая и одновременно выгодно скрывая женственные линии. Отчего у капитана сразу не к месту воображение разыгралось.

– Мне и так удобно, – ответил Шадор, с трудом отводя от девушки взгляд. Он снял китель, бросил его на скамью, закатал рукава рубашки и переобулся в спортивные тапочки. – Надо быть готовыми к бою в любой одежде, по ситуации. Например, на мостике, где нет времени переодеться.

– Ну, смотрите, кэп, я предупредил, – пожал плечами Ка-Дуко и увел остальных. Капитан остался наедине с Энн… Чужой ему Энн. Да она никогда и не была его.

– Пойдемте на ринг, капитан, – предложила она.

– Зачем?

– Там мягче падать.

Шадор пригляделся к ней. Сжатые губы, волосы, убранные назад и стянутые резинкой. Ни следа насмешки на тонком, выразительном и красивом лице. Неожиданно таком красивом…

По пути к рингу кентрийка взяла из стойки шест.

– Держите, капитан.

– А тебе?

Вот тогда она усмехнулась мимолетно – краешком рта.

– Мне он ни к чему, а вам пригодится. Чтобы хоть как-то приблизить ваши шансы к моим.

– Незачем, – Шадор вернул шест на место. – Я рассчитываю на рукопашный бой.

– Не будьте так самоуверенны, капитан.

– Просто хочу испытать себя…

«И тебя».

– Оценить свои силы…

«И твои».

– Убедиться, что я в хорошей форме.

– Форма вам не поможет, – бесстрастно заметила она.

– Посмотрим.

Шадор тренировался примерно раз в две восьмидневки. Ка-Дуко ворчал, что надо бы чаще, но у капитана такого громадного крейсера едва ли находилось для этого время. Он и так еле выкраивал его на редкие, но регулярные тренировки. И, признаться, давно не участвовал ни с кем в спарринге, а с женщиной не дрался ни разу. Но Энн была не просто женщиной…

– Нападайте, – велел капитан, едва они вышли на ринг, и легко отразил выпад кентрийки.

– Деритесь в полную силу, Энн, – он поймал и скрутил ее, заломив руку.

– Зря вы не воспользовались шестом, капитан…

Она вывернулась, отскочила и с разворота залепила ему пяткой в колено. Он уклонился, и удар пришелся вскользь. Еще прыжок, разворот, удар… Они долго кружили по рингу, она не позволяла ему приблизиться… Пока Шадору это не надоело. Энн будто играла с ним! Как кошка с мышкой. Дразнила! То набрасывалась, то отступала, используя обманный маневр. Непослушные прядки, выбившись из строгой прически в пылу атаки, упали ей на лоб. Капитан двинулся в наступление и почти загнал ее в угол, но… Она коварно обрушилась на него, пренебрегая правилами. Удар в челюсть Шадор парировал, следующий блокировал и едва успел перехватить направленный ему в грудь кулак, как получил по ребрам. Удар левой явно удавался Энн качественнее. Шадор это прочувствовал. Так она умудрилась короткими тычками несколько раз вмазать ему в скулу: «Хрясь! Хрясь! Хрясь!»

И капитан угодил под бешеную молотилку. Кентрийка попросту избивала его, а он не успевал сориентироваться и сконцентрироваться под градом ударов – в грудь, живот, лицо. Она разбила ему губы, а когда он согнулся, чуть не выбила плечо и сделала подсечку. Капитан не устоял на ногах и рухнул навзничь, а кибер-девушка, всего лишь секунду назад возвышаясь над ним, вдруг упала сверху. Но вместо того чтобы схватить ее, перевернуть и подмять под себя, он почему-то замер и упустил момент.

Невероятно… Глаза Энн так близко… Манящие, сияющие, вспыхивающие, то ли от ненависти, то ли от страсти. Ее губы… Она склонялась все ниже и ниже, щекоча прядями волос лежащего под ней мужчину, пока не впилась ему в рот поцелуем. Шадор застонал… Саднила разбитая губа. Мгновенный захват! Он вырывался, но освободиться из захвата кибера – дохлый номер! Она держала его крепко. Не так, как Айрис с ее сетью. Кентрийка сдавила коленями бедра капитана и вмяла в покрытие ринга его руки. И целовала… Ненасытно, настойчиво, глубоко… Он задыхался, и когда совсем не осталось воздуха, Энн отпустила его, но лишь затем, чтобы разорвать на нем рубашку. Застежки вырвались с мясом. Пуговицы разлетелись во все стороны. И вновь перехватив запястья Шадора, Энн скользнула взглядом по обнаженному торсу капитана, склонив голову к плечу, нагнулась и лизнула влажную кожу, перемещаясь от шеи до грудных мышц, прикусила легонько, затем грубо, дерзко и вонзилась локтем в отбитые ребра, а коленом уперлась в пах. Шадор вскрикнул, напряг пресс и попробовал отстраниться.

– Не дергайтесь, капитан, – хрипло прошептала девушка, глядя ему прямо в глаза затуманенным взором. – Я победила, а победителю полагается приз. Вам понравится…

Она провела ногтями по его животу, нырнула ладонью под пояс брюк, нащупывая самое сокровенное… Шадор втянул воздух сквозь стиснутые зубы – таким ошеломительным оказалось то, что она делала. Сердце трепыхалось, словно пойманное в тиски. Продолжая одной рукой удерживать капитану запястья, Энн наклонилась и вцепилась зубами в капитанский ремень… Вытворяя при этом другой рукой нечто невообразимое с его…

– Как вам такой спарринг, мой капитан? – ее голос обволакивал шелком…

Рерих опомнился лишь тогда, когда кисти рук у него оказались стянуты ремнем и пристегнуты к столбику ринга над головой.

– Энн-н-н… – зубы выстучали точно в ознобе.

– Эннибет Шермани! – она вновь нависала над ним, буравила взглядом и безжалостно чеканила каждое слово. – Меня зовут Эннибет Шермани. Я всё помню. Всё! И постараюсь вам отплатить. Чтобы и вы никогда не забывали.

Брюки давно уже спущены дальше, чем нужно.

– Вы так соблазнительны, капитан, – проворковала Энн, разглядывая его. Из разбитой губы Шадора сочилась кровь, и ссадина на скуле кровоточила.

– Прекрати…

– А поверженным вы мне нравитесь еще больше, – сурово перебила она. – Замолкни! И не сопротивляйся. Тогда не сделаю больно.

Теперь обе ее руки были свободны, сидя верхом на Шадоре, она принялась медленно раздеваться, заставляя его тяжело дышать и мучительно извиваться под ней. Пытаясь высвободиться. Ремень больно врезался в кожу запястий, капитан заскрипел зубами и прекратил попытки, наблюдая из-под полуприкрытых век, как Энн обольстительно снимает маечку… В отличие от загорелой шеи и рук, ее грудь казалась молочно-белой, алебастровой в свете ламп. Налитой и упругой, даже на вид, с ярко-алыми малинками сосков, так вызывающе торчащими, что Шадор задохнулся от нахлынувшего возбуждения… Во рту пересохло, он облизнул губы. И для него началась пытка…

– Давно вы без женщины, капитан? – усмехнулась она, как-то незаметно стянув с себя все, кроме трусиков, и болезненно терлась об него, а он стонал и кусал губы. – О-о… Да вы в полной боевой готовности!

Она бесцеремонно порвала на нем ставшие тесными плавки и сорвала с себя трусики.

– Энн… – прошептал он в последней попытке. Вразумить. Но у самого мучительно зазвенело в голове и набрякло в паху.

Он желал ее!

– Расслабьтесь и наслаждайтесь, капитан, – шепнула она ему на ухо и насадилась на него так яростно, что Шадор вскрикнул от неожиданности.

– Ну как?! Нравится, капитан?! – исступленно выкрикивала Энн, вторя ему. – Нравится?! – впиваясь ногтями в плечи и продолжая неистово терзать, напористо двигаться, крутя бедрами, изгибаясь, и он подкидывался ей навстречу в каком-то диком угаре.

– Теперь можешь кричать… Кричи громче, капитан!

Когда все закончилось, внутри него как будто сошла лавина, принося долгожданное опустошение и неописуемое блаженство… И Энн билась на нем с безумным рычанием, дрожала от упоения, вызывая отклик где-то в глубине его измученного тела и торжествуя над ним.

Шадора трясло как в лихорадке. Возбуждение, наслаждение пополам с гневом. Нет! Бой не окончен еще!

– Еще… – вместе со стоном сорвалось у него с языка.

«Какого дьявола?»

– Нет! Еще…

Она закрыла ему рот ладонью.

– Тсс… Вы такой горячий и требовательный, капитан. Не все сразу… Вы получили свое сполна на сегодня.

«Космические черти!»

– И я пока что удовлетворена.

Напоследок Энн почти с нежностью провела кончиками пальцев по его лицу и груди, ослабила и сняла ремень, намотала себе на руку.

– Беру как трофей. Захотите вернуть… Вы знаете, где меня найти, капитан. Я дам вам шанс, в поединке… – последние слова она прошептала на ухо Шадору, ухватив его за волосы и оттянув ему голову назад. Куснула на прощание в кадык и оставила так лежать одного, исчезнув стремительно, подобно тени Тезериона. У капитана хватило сил лишь на то, чтобы растереть затекшие запястья, надеть и застегнуть брюки… А после он распластался на ринге, прикрывшись обрывками рубашки. Таким его и нашел Ка-Дуко. Избитым, растерзанным и окровавленным, но с глупой улыбкой на счастливом лице. Как будто это не его только что так жестоко отделали!

– Предупреждал же я, кэп, просил… Где болит?

– Везде…

– Чертова каракатица!

– Да терпимо.

Шадор соврал, по нему словно проехался каток с булыжниками.

Сержант посетовал:

– Ох уж эти головорезы бесчеловечные.

Кто бы говорил!

Зато он помог капитану подняться.

– Вас довести до каюты?

– Сам дойду, – прохрипел Шадор, закашлялся и сплюнул на ринг кровью.

– Обязательно зайдите в госпиталь!

– Непременно…

Рерих не помнил, как добрался до каюты, и, хвала Тарантулу, никого по дороге не встретил. В медчасть он так и не зашел, но принял ванну с антисептиком и болеутоляющим. Морщась, сам помазал бальзамом все, до чего дотянулся. И, невзирая на синяки, ссадины, ушибы и кровоподтеки, проспал всю ночь сном младенца. Как будто заново народился на свет.

* * *

А наутро на крейсер вернулись доктора. Отдохнувшие, загоревшие, посвежевшие и благодушные. Команда и кадеты не то чтобы сильно соскучились по ним, но прочувствовали их отсутствие. Искренне радовались их возвращению только двое: Ларри, который прямо-таки мечтал передать обратно возложенный на него груз ответственности и так же, как раньше, спокойно ассистировать, не привлекая к себе особого внимания; и капитан, которому до зарезу требовалась присутствие эризийцев на борту, особенно теперь, когда крейсер получил новое задание. При всех недостатках Дор-Гона, они принадлежали к высшему офицерскому составу, являлись доверенными лицами Шадора сразу после Дану, и пользы от них всегда было больше, нежели вреда.

– Ну, кэп, как вы тут, скучали? – Дор-Гон, вызванные в капитанскую каюту, сразу заполнили собой добрую часть пространства. – У меня-меня для тебя гостинцы, – Гон подтолкнул к капитану увесистую сумку. – Эризийские фрукты! Наисвежайшие, купили в космопорту.

– Угу, – кивнул Рерих, поворачиваясь к ним, – обязательно продегустирую. Но не надейтесь, что эта «взятка» поможет тебе-тебе и дальше расслабляться.

– Рерих! – воскликнул Дор.

– Слизня тебе в печень! – подхватил Гон. – Кэп, что с твоим лицом?

– На тренировку сходил…

– Вот Ка-Дуко урод! – не выдержал Дор, знавший, что капитан тренировался преимущественно только с сержантом. – Зачем он тебя так отделал?

– Это не Ка-Дуко.

– А кто?

– Да, кто? К кому ты повернулся спиной, и кто припас для тебя нож?

– Это был не нож! – отрезал Шадор, невольно вспоминая Энн, нависающую над ним с его ремнем в руках. – И вообще, у нас много дел.

– Эм… – Гон собирался что-то сказать, но благоразумно заткнулся.

– Но, Рерих, – загундосил Дор, – я-я же…

– Хватит! – По тону капитана Дорварду стало ясно, что дальше тему развивать не стоит. – Слушайте внимательно! Поскольку ты-ты уже здесь, то необходимо навести порядок в госпитале. Ларри не справляется.

– Я вижу, – буркнул Гон.

– Ты, кстати, к нему обращался? – спросил Дор.

– Некогда было, – отмахнулся капитан. – Тем более там в последнее время не протолкнуться. Почему-то раньше кадеты в госпиталь табунами не ходили.

– Конечно! Потому что я-я излечиваем большинство болезней уже одним своим присутствием на борту. А Ларри…

– К черту Ларри! Госпиталь – твоя-твоя проблема. Вот и займитесь. Кроме того, мне надо, чтобы ты-ты провели полный анализ биоматериалов Торреса, я там все сохранил.

Братья переглянулись, и Дор вкрадчиво поинтересовался:

– То есть тебе удалось его раздеть?

– И одеть! Результаты нужны уже сегодня. Поэтому никаких посиделок с мандраго!

– Ладно-ладно, Рерих, ты стал слишком нервным! Если хочешь… – Тут Дор извлек их кармана небольшую шоколадку, положил на стол и пододвинул к капитану. – Эризийская «Страна грез». Наслаждение в каждом куске…

Вообще-то доктора приберегли шоколадочку на крайний случай и не ожидали, что он наступит так скоро.

– Нельзя было так надолго улетать, – шепнул Гон Дору.

Шадор схватил шоколадку и небрежно забросил в ящик стола.

– Еще мне нужна вся документация по шестерым бывшим замороженным, что ты-ты там болтали про модификации, улучшения, сверхспособности… Наверняка ты-ты что-нибудь да изъяли из личных дел на всякий случай. Я прав?

– Угу.

– Поэтому сейчас же предоставьте мне все, что есть. И организуйте повторное обследование киберов. Под видом медосмотра. Кровь там, биопсию, кардиограмму…

Близнецы хмуро переглянулись. Вот и дари после этого капитану шоколадки.

– И последнее. Тезерион передал новое оборудование. Операционный блок, его, кстати, частично смонтировали, и две климат-камеры последнего поколения.

– Отлично! Великолепно! Прекрасно! – наперебой заголосили доктора. – Но, Рерих, как тебе удалось? Это же гигантские суммы!

– Я и сам не понимаю, с чего Тезерион так расщедрился.

«И очень хочу узнать!» – добавил капитан по себя.

* * *

Мира с Ариссой сидели в общей каюте РуВа и пили коктейль. Они воспользовались новым оборудованием – эдакой экспресс-кухней, смонтированной в казармах, от щедрот Тезериона, чтобы сделать себе экзотический коктейль.

Их однорувники только что закончили работу над блендером. Сэм убрал в кейс инструменты (и лишние детали!) и Гай, уходя, благодушно предложил:

– Испытывайте, девчонки.

Вот они и попробовали. Тем более было что смешивать. И праздновать.

Тут Мира кстати вспомнила излюбленную привычку близнецов…

Перед отлетом с Эризии Дор-Гон презентовали своей ученице целую сумку фруктов. «Друзей угостишь!» – так они сказали. Вот Мира и угощала, только ей самой было как-то невесело. После гостиничных апартаментов каюта РуВа казалась слишком узкой, а жизнь на КА после чудес и приключений на планете дуалов – какой-то тусклой и унылой.

– Что с тобой? – теребила подругу Арисса.

Дейгарка рассеянно скользнула взглядом по нелепой шапочке на голове у холдеянки, но чересчур увязла в своих горестях, чтобы на этом заостряться.

– Все нормально. – Мира уныло сдирала соломинкой со стенок стакана налипшие кусочки эризийских фруктов. Подруге понравилось, а Мира была разочарована. На Эризии все имело совершенно другой вкус.

– Ты странная! Вроде и мечта твоя сбылась. Ты же хотела поступить в Эризийский медицинский? И у тебя получилось. Это же шанс на миллион!

– Ну да.

– А теперь и не радуешься. Думаешь постоянно о чем-то! Или о ком-то…

– Ни о ком я не думаю! – резко ответила Мира. – Просто много всего нужно сделать.

– Точно ни о ком не думаешь?

– Точно!

Настойчивость Ариссы показалась дейгарке странной, поэтому она решила пойти в наступление:

– А ты сама о ком думаешь?

– Да ни о ком… – Арисса неожиданно покраснела и натянула шапочку на уши.

– Давай признавайся!

– Ну, есть один человек… Но мне кажется, что я ему не нравлюсь.

– Он сам тебе сказал?

– Нет, но он такой, такой… – Арисса всплеснула руками.

– Какой? Я его знаю?

– Эээ… Ну, он красивый, мужественный… Надежный… С ним я чувствую себя защищенной. Он… эээ… немного старше…

– Привет, девчонки! – тут в комнату ворвался Джон-Кортес.

Мира мгновенно побледнела. Она успешно избегала его до этого момента, но теперь бежать было некуда. Арисса неосознанно схватила ее за руку, словно заметив состояние подруги.

– Мира! Давно тебя не видел, – дейгарец обезоруживающе улыбнулся.

– Э, да. Я только недавно вернулась.

– Хм… Помнишь, что ты мне обещала перед отлетом?

– Помню, конечно, но…

– Никаких «но»!

– Но я занята! В медчасти… Посмотри расписание, если не веришь.

– Ладно, днем… А вечером?

– Кажется, нет, – нехотя ответила Мира, – но освобожусь не раньше девяти.

– Тогда давай встретимся после отбоя, скажем… В десять. В оранжерее… – Кортес многозначительно приподнял бровь. – У меня там дежурство. Погуляем, пообщаемся среди растений и кустов…

«Помидоров и яблок!» – Мире некстати вспомнилось давешнее злополучное дежурство.

– Приходи! Я буду ждать, – Кортес подмигнул напоследок хмурой Ариссе и покинул каюту.

То, что свидание состоится в оранжерее, почему-то настроило дейгарку на воинственный лад. Мира решила, что пора наконец поставить точку в этой истории. Она не выйдет замуж за Кортеса! И хватит его бояться! Ей никто не запретит учиться, и насильно с КА тоже никто не увезет. Они спокойно все обсудят, поговорят, Кортес должен понять ее аргументы. Да и рано ей еще о свадьбе задумываться. А сам господин Аньес… Вряд ли ему нужна жена, которая не хочет того, что он может ей предложить.

Мира улыбнулась. У нее точно все получится!

И Кортес улыбался, двигаясь внутри колодца к ангару по поручению командира. День определенно удался! Мира не смогла отказаться, значит, половину пути он уже прошел. До вечера осталось чуть-чуть. И он так удачно «зарезервировал резиденцию» до завтрашнего утра, договорившись с дежурными.

«Ха! – Орел Аньес довольно усмехался в усы. – Резидент в резерве».

Итак! Оранжерея… Там он отрежет прядь волос. Надо только найти свидетелей дейгарцев, чтобы потом эта своевольная девчонка не смогла оспорить их брак. И после ритуала она наконец-то станет его женой. Со всеми вытекающими последствиями. И ночь! Эта ночь… А потом пора уже сваливать с этого чертова крейсера. Он уже все подготовил. Хотя на Дейгар пока ему путь закрыт, ситуация быстро меняется. И есть у него убежище, где он наконец отдохнет, устроит себе медовый месяц, побудет простым человеком, насладится молодой женой, а может, сделает пару детишек. Денег у него достаточно, документы готовы, дело за малым…

И только Арисса грустила. В ее присутствии любимый назначил свидание ее подруге… Ее! Причем Арисса дурой не была и понимала, что красавчик-Кортес не властен над сердцем дейгарки. Но зачем же Мира тогда согласилась с ним на встречу? Почему промолчала? И почему он пригласил Миру, а не ее – Ариссу? Ведь она неоднократно ему показывала, насколько он ей небезразличен. Неужели он не понял? Или она ему совсем-совсем не нравится? Эта мысль привела холдеянку в ужас. Что она будет делать, если это так?

* * *

До обеда в госпитале царила тишь да гладь, несмотря на то что Дор-Гон целый час проторчали на складе, изучая списки нового медоборудования.

– Ух, ты-ты! Ух, ты-ты! – хором и наперебой восторгались док-док. – Климат-камеры – передовое слово медтехники! И к ним… Киберанализаторы! О-о!.. Обалдеть! ОРК[3]! Современная операционно-реанимационная кювета с хирургическими киберпальцами!? Вау-вау…

Осталось только придумать, где это все разместить.

– Не беда, – весело рассуждал Дор. – Главное, чтоб было что поставить, а куда и как поставить (и проставить!) найдем.

Да-да, он-он давно заприметили два пустующих отсека по соседству с госпиталем. Кстати, удобно расположены. Не забыть бы капитану напомнить, прежде чем занять их. В одном можно устроить блок интенсивной терапии, а в другом…

«Открыть вторую лабораторию!» – в унисон, не сговариваясь, мечтали близнецы. А то в первой соображать уже как-то тесновато.

Потом Дор-Гон часа два зависали в лаборатории с образцами – по приказу Шадора, выбрались оттуда после обеда с недовольными минами и сразу наткнулись на Ларри. Тот стоял с блок-нотом наперевес и заискивающе улыбался.

– Чего надо? – раздраженно буркнул Гон.

– Там это, док-док, – ассистент уже привык к перепадам настроений у докторов, – пациента готовлю к выписке.

– Которого?

– У нас нынче только один – шкипер.

– А-а, этот… – протянул Дор.

– Эй, погоди! – встрепенулся Гидеон, а Дорвард подхватил: – Сперва мы его осмотрим.

Опять-таки по велению капитана. Лучше бы сожрал шоколадку и оставил его-его в покое… Как бы не так! Рерих уже названивал по комьюните, причем обоим. Доки ответили вместе, дабы усложнить капитану жизнь.

– Да-нет… уже-еще… сейчас-позже… Конечно! Приходи! Минут через десять… Но-но… Мне-мне еще Вилли освобождать… Какого Вилли?.. Неужто запамятовал? Кабука, в каракатицу!.. Я-я так и сказали… Угу, придешь узнаешь!

– Все для любимого капитана, – пробубнил Гон, и близнецы ввалились в палату, где уже одетый в форму сидел шкипер.

– Рано вырядился! – напустился на него Гон. – Раздевайся.

Что поделать? Пришлось.

– На что жалуешься? – Док-доки измерили Вилиаму пульс, посмотрели зрачки, проверили рефлексы…

Кабук повздыхал-повздыхал и смущенно признался.

– А-а, так бывает, – авторитетно заявил Дор.

– Бывает?

– После коктейльной вечеринки, – злорадно пояснил Гор, – с обильными алкогольными возлияниями.

Видимо, док-доки знали, о чем говорили.

– Но… – огорчился Вилиам. – Я и раньше выпивал на вечеринках, и ничего такого не случалось.

– Ладно, колись, чего пил, – доктора с умными видами приготовились слушать.

– Ну, это… кьянти, миногу… – перечислял шкипер. – Желчь тэя…

– Чего-чего?

– Коктейль из дейгарского рома, лерийского ликера и вузюкумфской настойки на соке болотной ягоды.

– Адская смесь! – воскликнули Дор-Гон и переглянулись, беря на заметку.

– Что еще?

– Вроде бы… Всё.

– А если подумать? Ну, напрягись хотя бы. – Доктора нетерпеливо и синхронно постукивали стетоскопами по подлокотникам кресла.

Вилиам так напряг мозги – чуть пар из ушей не повалил.

– Не помню я!

– А если очень хорошо подумать? – Гон угрожающе насупился. – Насмешивал там в себе всякого.

А Дор зловеще добавил:

– Имей в виду, горемычный, от этого зависит твой сто…

– Вспомнил! Торрес меня угостил, кажется… «голубым гигантом».

– А это что за хрень? – Дор вознамерился записать.

– Состав не определил, но… Так себе. Слабенький. Неужто из-за него?

Дор убрал блок-нот.

– Конечно! – Вилиам подпрыгнул от своей догадки. – После него мне и поплохело. Вдруг я им отравился?

– Кто такой Торрес? – нарочно сменил тему Гон, а Дорвард кое-что смекнул.

– Теперешний второй пилот…

– Одевайся.

– Что со мной, док-док? – взмолился Кабук. – Это излечимо?

– Жить будешь.

– А… ну, сам-сам понимаете… – своим страдальческим видом он надрывал докторам сердца. – Это самое… Вылечит?

– Со временем, – глубокомысленно изрек Дор. – Время лечит.

– А другого лекарства нет? – с надеждой уточнил шкипер. – Побыстрее и понадежней.

– Есть… Слезы холдеянки. Ты же вроде с этой, как ее, Джиной.

– А мы того, – Кабук вздохнул печально, застегивая штаны и рубашку, – как бы разругались…

– Так живо с ней помирись! – подстегнул его Гон.

– Это правда поможет?

– На сто процентов, – тоном знатока заверил его Дор. – Холдейские слезы и у мертвого подымут… Шоковая терапия!

Вилиам схватил китель и выскочил из палаты, не задвинув створки.

– Ух, как резво! – вслед ему хмыкнул Гон.

– Подопрет, еще и не так забегаешь, – посочувствовал Дор.

– Это действительно поможет? – усомнился Гон.

– Поживем – увидим…

Через минуту к ним заглянул Шадор.

– Ларри сказал, что ты-ты здесь… А что с Вилиамом? Куда это он так рванул?

– Мириться, – Дор фыркнул, – для здоровья. Кстати, он вне подозрений.

– Тогда как…

– Это я-я и хотим у тебя спросить! – доктора требовательно уставились на капитана. – Ну-ка, рассказывай, что было на той вечеринке, и куда ты добавил мой препарат.

Шадор выложил все как на духу.

– Ясно, – подытожил Гон. – «Удовольствие», предназначенное Торресу, досталось Вилиаму.

– Как ты-ты это установили?

– Путем логических умозаключений и… простых вычислений. Тот голубой коктейль выпил шкипер, а не пилот.

– Уверены?

– Сопоставили. На одежде пилота никаких следов, зато в крови Кабука… Но, в общем и в частностях, твой диверсант – не он. Эффект не идентичен. Долго объяснять, но…

– И не нужно! – поспешно отмахнулся капитан. – А я и мысли не допускал, что это Вилиам. Слишком хорошо его знаю. Но что же это получается? Торрес подсунул угощение… Как он узнал? Или нет…

– Торрес… – Доктора одновременно почесали кончики носов. – Возможно, это случайность, что коктейль выпил Вилли. Либо парень тот еще фрукт.

– Как чувствовал! Зря в чай еще не добавил… А, может быть, он все же отпил чуток, прежде чем напоил Вилиама?

– Может-может, – доки задумчиво уставились в две точки. – Мало выпил, не успел как следует пропотеть… В чем он ушел от тебя?

– В моей рубашке! – осенило капитана. – И штанах. Но пока не вернул.

– Молится на них, что ли? Или, выражаясь медицинскими терминами…

– Ты-ты со своими-своими шуточками!

– Ладно-ладно, тащи мне-мне, когда отдаст. Я-я исследуем. Да и… Присмотрись к нему повнимательнее.

– Только этим и занимаюсь!.. А как Вилиам? В порядке?

– Организм молодой, крепкий. – Дор пожал плечами. – Справится.

А Гон мысленно добавил: «Пятьдесят на пятьдесят».

– У тебя-тебя все? – Шадор собрался уходить. – А то дел невпроворот.

– Если выяснится что-то новое, сообщу, – ввернул дежурную фразу Гон, чтобы поскорее спровадить капитана.

Тот вернулся на мостик, оттуда к себе в кабинет и связался с диспетчером.

– Где второй пилот?

– Варгес?

– Он самый.

– Согласно штрихкоду… У себя в каюте.

Шадор бросил взгляд на хронометр.

– Почему не на службе?

– Так он же всю неделю дежурил в рубке, за себя и за шкипера, а теперь отсыпается, наверное.

– Точно, – припомнил капитан и машинально подумал, что стоит разрешить Торресу пару дней отдохнуть. Тем более первый пилот уже вернулся из отпуска.

* * *

В коридоре Мира случайно столкнулась с Цайлой, и та затащила ее к себе расспросить об Эризии и напоить чаем. Дейгарка, мучимая мыслями о предстоящем свидании с Кортесом, не стала отказываться, увидев в этом способ отвлечься, а возможно, и получить совет. Цайла много знала об отношениях и всегда мыслила конкретно.

– Я еще Ариссу позвала. Ты не против?

– Конечно нет, – после совместного утреннего коктейля у Миры осталось странное чувство неудовлетворенности.

Арисса снова пришла в цветной шапочке. Сам по себе аксессуар был не так уж и плох, но смотрелся как-то по-детски. И пока Мира думала, как сообщить об этом подруге, Цайла ее опередила.

– Зачем тебе этот берет? На КА конкурс головных уборов, а я не знаю?

– Это… – засмущалась Цайла. – Это не берет, то есть я… В общем, прическу поменяла неудачно.

– Ну-ка, сними, покажи нам. Может, все не так плохо?

– Не могу… И лучше не просите! Я и так расстроена… Никому не нравится!

Мира с Цайлой переглянулись.

– А кому должно нравиться? – уточнила Цайла.

– Неважно. Все равно завтра все станет, как прежде.

– И ты будешь ходить без шапки? – спросила Мира.

– Угу. Но вообще, изменение внешности – дурацкий способ произвести впечатление. Это не работает, проверено опытным путем.

– Не знаю, – пожала плечами Мира и внезапно вспомнила, как загорелись глаза у Дора, да и у Гона, когда он-он увидели ее в эризийском платье… Интересно, считается это или нет?

– Хм… – задумалась в свою очередь равандосска. – К сожалению, наше желание произвести на кого-то впечатление не всегда реализуется. Поэтому иногда приятней любить не реальных мужчин, а созданный тобой образ и постепенно подгонять под него реальность.

– А как быть, если хочется и того, и того? – спросила Мира.

– В смысле и кого, и кого?

– Ну, в смысле, чтобы у него было много разных черт, которые сложно найти в одном человеке.

– Кто ищет, тот всегда найдет, но и помечтать порой не вредно.

– Да уж, – хмуро кивнула Арисса. – О несбыточном…

– Отставить пессимизм! – Цайла лучезарно улыбнулась девчонкам. – Зря мы, что ли, всякие астросю пишем? Вы очень несерьезно относитесь к вопросу. Поэтому оно и не работает! А должна быть такая мечта, чтобы она вела прямиком к материализации чувственных идей…

– Гхм! – вырвалось у Миры, которая вспомнила историю про кота-кота и совместное препарирование.

– Вот что я предлагаю, – заявила равандосска. – Мы с вами напишем астросю вместе! Эдакое мечтательное произведение. Где все идеализируем, гиперболизируем и конкретизируем!

Да-да, Цайла периодически навещала психолога.

– Можно попробовать, – осторожно поддержала ее Арисса и поправила шапочку, – я слышала, что есть даже такие методики, что-то типа совместного творчества. Помогают решать личные проблемы.

– Ха-ха! Психотерапия для кадеток! Только тогда и писать надо так, чтобы это работало.

– Если каждый напишет о своем, будет неинтересно, точнее, интересно, но это же личное, – засомневалась Мира.

– Можно вроде как общими словами, но вкладывать туда свой смысл. И писать по очереди. Условия прежние: когда, где, кто, где что делали и какой получился результат.

– То есть…

– Я – первая! Составим план и в каждом пункте от вас по предложению. Идет? И не забываем про связки, типа «еще раз», «а потом», «а в другой раз» и так далее.

Мира с Ариссой переглянулись.

– Хорошо, – кивнула дейгарка, идея ей понравилась. – Только давайте без пошлостей.

– Договорились!

И девчонки засели за работу.

– А знаете, – призналась Арисса, когда они закончили свое произведение, – получилось неплохо.

– Ага, только никому не покажешь.

– Ну и что! – отмахнулась Цайла, в целом она была согласна с тем, что это астросю не подходит для обнародования. Но собиралась поделиться им со своей близкой подругой, посвященной в тайны ее сердца. Только вот Мире с Ариссой этого, разумеется, говорить не стоило. – Для нас главное, что психотерапия работает. Например, я теперь буду поменьше думать о нем… И повнимательней присмотрюсь к своему окружению.

– А что делать, если присматриваешься, присматриваешься, а в результате – ничего? – поинтересовалась Арисса.

– Значит, не к тому присматриваешься. Вон, у нас теперь новый пилот, молодой и наверняка перспективный. И капитан к нему благоволит… Даже слишком! Пора красавчика спасать. Ну, вы понимаете… Вот к нему присмотрись! Он дейгарец, они к отношениям серьезно относятся. Чуть что, сразу – брак…

– Брак? – переспросила холдеянка.

– Дейгарец? – уточнила дейгарка.

– Ага. Торрес Селестэс Варгес.

– Варгес? Торрес Варгес?

– Ну да. Он тут несколько недель, с капитаном все время летает…

– А где он?! – Мира взволнованно подскочила с места. – Где живет?

– Э-э… Каюта у него в офицерском секторе, остальное уточни в диспетчерской.

– Спасибо! Девчонки, я побежала! Потом объясню…

– А как же… свидание? – заикнулась Арисса.

– Не до него! – крикнула Мира, исчезая за дверью.

* * *

Не откладывая в долгий ящик, Шадор вызвал к себе Варгеса сразу после ужина, чтобы сообщить об отгулах – раз и кое-что разузнать – два.

«Думаю, выспался уже».

Второй пилот дисциплинированно явился через пять минут, со свертком в руках, и капитан с ходу озадачил его вопросом:

– Что тебе известно о КиК?

– Мне, кэп?

– Ты как-то упоминал, что работал на них.

– Было дело…

– Садись и рассказывай, – Шадор налил ему чаю. – Все, что знаешь. Заодно угощайся.

И придвинул Торресу плетенку с фруктами.

– Совсем немного… – Ангел скользнул взглядом по лицу капитана и рукам, отметил ссадины и свежую ранку на губе, немного поджившую, и широкие манжеты, скрывающие запястья.

«Что он там прячет?»

– И что же конкретно вас интересует?

– Например, структура власти, иерархия, внутренние разборки…

– Ну-у… КиК состоит из множества группировок, поделивших сферы влияния… Так вы и сами наверняка в курсе.

– Хочу выяснить из первых рук.

– Да каких первых?! Всего-то курьер. На подхвате.

– И на кого ты работал?

Они проговорили весь вечер, выпив, наверное, с десяток чашек чая и умяв килограмм эризийских фруктов. Кое-что начало вырисовываться… И Шадор отпустил Торреса перед самым отбоем. Но прежде чем уйти, пилот спохватился и отдал ему сверток.

– Спасибо за вещи, кэп. Все чистое, я постирал.

Едва за Варгесом захлопнулась дверь, капитан с досадой сунул одежду в шкаф. Постоял немного перед иллюминатором, взывая к звездам, а потом активировал компас Тезериона.

* * *

Торрес покинул каюту капитана, но далеко уйти не успел.

– Торрес!

– …Мирка?

– Торрри-и-и… – Мира повисла на шее у брата, повизгивая от радости, – …рик!

– Мира, – он слегка отстранил ее и придирчиво изучил улыбающуюся мордашку сестры.

«Повзрослела как будто, – невольно отметил Ангел, – и стала еще красивее».

Вот это и беспокоило. И что она забыла в такой час возле каюты капитана?

– Что ты тут делаешь?! – разом воскликнули оба и выжидающе уставились друг на дружку. Каждый упорно молчал, ожидая ответа другого.

– На крейсере или вообще? – как всегда уступил сестре Торрес.

– В каюте капитана! – выпалила девушка и нахмурилась.

– Вот так совпадение, – улыбнулся Торрес, вдавив ей указательным пальцем пипку носа, словно кнопку звонка. Как в детстве. – У меня к тебе тот же вопрос.

Она сердито мотнула головой.

– Прекрати! Мне уже не пять лет.

– Вижу, – он озадаченно рассматривал ее. – И мы с тобой будем видеться часто. Я теперь служу на этом крейсере под началом Шадора. Вторым пилотом и… вашим инструктором по полетам, – он небрежно сунул руки в карманы и пожал плечами. – Так что…

– Ой… – Мира вспыхнула и отступила. – То есть… Ты теперь мой преподаватель? Вроде как…

– Вроде как.

– И не говори, что здесь из-за меня!

– Отчасти.

– М-м… А капитан тебя не обижал? – внезапно выдала Мира.

У Торреса глаза полезли на лоб.

– Ну и вопросик, сестренка… – он даже растерялся. – Такое пристало спрашивать у дейгарской девицы на выданье после свидания с кавалером.

– Э-мм… – Мира зарделась и потупила взгляд. – Прости… Просто, – она виновато посмотрела на брата, – о капитане всякое-разное болтают. Вот я и перепугалась за тебя.

– За меня? – Торрес хохотнул. – Чудачка ты, Мирка! Как была чудачкой, так и осталась. Капитан вызывал меня по долгу службы, как второго пилота.

– Я слышала – это из-за него ты в госпитале валялся. Он…

– Не мели ерунды! – резко оборвал ее Ангел.

Она насупилась, вздохнула обиженно, тотчас спохватилась и всплеснула ладошками.

– Ой! А как там все? Как мама и папа? На меня не сердятся? Аньесы им не докучают?

– Ладно. – Торрес огляделся по сторонам. – Хочешь знать новости? Все тебе расскажу. Только не здесь.

Ангел выяснил, что где-то тут у капитанской каюты расположена одна из камер слежения. Они были разбросаны по звездолету в разных неожиданных местах, но далеко не везде и не упорядоченно, некоторые явно, а большинство тайно, так что их местоположение даже бывалому разведчику Конфедерации вычислить сложно. Но эту Торрес углядел сразу. И оказалось, что она установлена службой безопасности скорее для порядка, чтобы следить, не угрожает ли что-либо Шадору.

– Идем ко мне.

Торрес приобнял сестру за плечи.

– Расскажешь, как тебе служится на КА, и как ты слетала, о куках, рувах, преподавателях и…

«А заодно почему ты в резерве и что еще говорят о капитане».

– Пойдем, – Мира улыбнулась немного натянуто, думая о том, как бы осторожно намекнуть брату о Кортесе.

– И еще, – продолжал Торрес уже на ходу, – больше не называй меня Торриком.

Мира лишь фыркнула в ответ.

– По крайней мере прилюдно, – снисходительно добавил он.

Операция «Тайфун»

После внезапного бегства Миры Арисса терялась в догадках. Пока не вспомнила, что ее подруга-дейгарка вроде бы тоже Варгес и сопоставила. Наверное, этот Торрес какой-то родственник Миры. Вряд ли она так всполошилась бы из-за однофамильца. Но ситуацию с Джоном это не прояснило. Ариссу терзали сомнения. По-хорошему, с Мирой давно следовало поговорить. Ну что делать, если Джон ей, Ариссе, нравится, а Мире не нравится. Но пока Джон назначает свидания Мире, у нее, у Ариссы, никаких шансов.

Может, сходить на встречу вместо подруги? Предлог вполне нейтральный – сообщить, что та не придет. А дальше, если у Джона будет время (а оно у него будет! Назначил же он свидание!), то почему бы ему не провести это время с ней? Ариссе так хотелось верить, что стоит только черноусому красавчику узнать ее получше, и тогда все получится.

На подходе к оранжерее девушка тряслась, как испуганный кролик. Она даже специально пришла пораньше, чтобы осмотреться. Доступ к оранжерее был открыт, и Арисса порадовалась, что не надо просить Джона впустить ее.

Пультовый отсек пустовал и казался вымершим. Но через приоткрытые створки смежных помещений проникало тепло и растительные запахи. Девушка огляделась, поймала свое отражение на экране и…

«Черт! Забыла!»

И поспешно стянула шапку. Не хватало еще предстать перед Джоном в таком нелепом виде! Тем более Джон видел ее в новом образе, хотя и не обратил на это никакого внимания. Но в этом есть и свои плюсы. Если для мужчины Ариссиной мечты внешность совсем не главное, значит, и цвет волос значения не имеет, и если сегодня все сложится, то и дальше бессмысленно пытаться что-то улучшить или изменить в себе…

Арисса так замечталась, что не сразу услышала голоса. Первый точно принадлежал Джону, а другой неизвестному… Тут до Ариссы дошло: «Мамочки! Он не один!»

Девушка заметалась, запаниковала, а говорившие приближались. И тогда она плюхнулась на круглый диванчик, спиной к ним и укрылась под листьями саговника. Может, не заметят? Пусть Джон договорит, его друзья уйдут, и тогда она заявит о своем присутствии. А сейчас лучше не высовываться, чтобы ничего не объяснять при посторонних.

Арисса лихорадочно прикрыла лицо волосами, сжалась, боясь дышать, и нервно теребила в руках злополучную шапочку. Почему она так плохо продумала свое появление? И не переоделась… Зачем вообще выпендриться решила? Сердце стучало как бешеное. Но отступать уже поздно.

* * *

Кортес хорошенько подготовился к свиданию, все взвесил и оценил последствия. Но вдруг поймал себя на том, что волнуется.

«Совсем размяк! Давно пора покончить с этой историей!»

Тайны, интриги, чужое имя… Да сколько можно?! Сегодня он осуществит задуманное одним махом. А с последствиями разберется потом.

Дейгарский разведчик дураком не был и прекрасно понимал, что вряд ли Мире понравится происходящее, но с другой стороны… «Смирится и переменится», как говорили у них на родине. Отношения кое-какие они наладили, а Мира воспитана по законам Дейгара, хоть и бунтует. Исключительно в силу юного возраста – так считал Кортес. Кроме того, он же не зверь какой, и любить ее будет, и уважать, потом, когда наконец станет ее мужем и получит все права на нее. В общем, оправдываться и тратить время на объяснения Кортес не собирался. В нынешнем положении действовать необходимо максимально быстро и четко. А поговорят они после формализации брака.

Кортес специально напросился на вахту в оранжерее, чтобы обставить все наиболее романтично. И в его (их!) распоряжении вся ночь. На губах разведчика блуждала предвкушающая улыбка… Контракт он подготовил, свидетелей нашел. Оставалось только выполнить процедуру.

Свидетели пришли заблаговременно, и Кортес предоставил каждому экземпляр договора. Затем увел их в дальний уголок оранжереи, туда, где установил столик для брачного ужина при свечах. И там продемонстрировал соплеменникам клинок семьи Варгес, уколол себе палец и произвел свою биоидентификацию, капнув кровью на биоиндикатор. Тем самым Кортес подтвердил намерения, заверив договор печатью рода с маркером биопараметров.

– Готовы ли вы зарегистрировать ваш брак, приложив к договору прядь волос будущей жены? – произнес один из свидетелей официальную формулу. – Где она?

– Пройдемте, – Кортес взглянул на хронометр и пригласил дейгарцев в пультовую, – не будем заставлять невесту ждать.

* * *

Мира действительно сидела на диванчике, неловко сгорбившись, и как будто писала что-то в блок-ноте. Кортес не стал ее окликать. Он кивнул свидетелям, приготовил нож и приблизился к невесте сбоку. Она заерзала и повернулась спиной к нему. Теперь жених видел ее затылок и… каскад черных волос, струящихся между девичьих лопаток, что едва угадывались под мешковатой униформой. Но эти локоны! Мешали дейгарцу трезво мыслить. Отшибали ум и…

– Сардэ[4]! – вырвалось само собой на фоне учащенного сердцебиения.

Девушка промолчала, но дернула головой, словно хотела обернуться. Не встретив противодействия, мужчина приободрился и продолжил:

– Таранион альес лагрима[5]?

Мира промолчала, а Кортес озадачился. Но тут подключился один из свидетелей и произнес на галакрите:

– Если согласны, скажите: «Да».

В ответ прозвучало еле слышное «да». Дейгарец шагнул к невесте, сверкнул нож, и… Длинная прядь блестящих черных волос наконец-то оказалась у него в руке! В ответ послышался какой-то полувсхлип-полувздох, а Кортес ликовал. Он отделил от пряди две поменьше и торжественно вручил свидетелям для приложения к договору. Они наконец-то зафиксировали завершение процедуры своими биомаркерами и поздравили его. Но когда новоиспеченный муж повернулся к дивану, чтобы обнять новоиспеченную женушку, то с удивлением обнаружил, что там никого нет.

* * *

Арисса летела по коридору, всхлипывая и глотая слезы. Ужас! Просто ужас! И она еще думала, что проблема в прическе! А что теперь? Дикая, бредовая ситуация! Она сидела, никого не трогала, просто ждала, пока Джон закончит общаться. Потом вдруг слова на чужом языке, непонятный вопрос… Ну зачем, зачем она вообще ответила?! В итоге ее оболванили какие-то мужики и начали между собой делить отрезанные волосы, не обращая на нее никакого внимания! Ну почему ей так не везет?! Навыдумывала себе чего-то! Размечталась о свидании… И поделом ей!

От правоты внутреннего голоса плакать хотелось еще сильнее. Но что толку от напрасно пролитых слез?! Тем более холдейских. Арисса кое-как успокоилась и отправилась в казармы.

«Утро все расставит по своим местам, – решила она, – но с Мирой я все-таки поговорю».

* * *

Шадору не спалось. Он вновь и вновь прокручивал у себя в голове разные способы выполнить задание Тезериона без потерь для КА или с минимальными потерями. Раз за разом он уверял себя, что шестнадцатилетний опыт побед, накопленный киберсистемой, обеспечит ему фору. Не получалось… И вот наконец вроде бы сон сморил капитана, смежились веки, и он как будто погружался в облако, но внезапно открыл глаза… Рерих больше не лежал в постели, он стоял на плац-палубе, один, а на куполе приглушенно мигали светильники.

«Что такое? Как я попал сюда?» – капитан озирался, как будто надеялся найти в темных углах и закоулках ответы на свои вопросы.

Он попытался вызвать кого-нибудь по комьюните, но передатчик глухо молчал. И тогда капитан направился в рубку. Он шел по безлюдному кораблю и замершим палубам. Тишина оглушала, и Шадора пробрала дрожь. Странное чувство…

– Рерих…

О, этот голос хорошо знаком ему!

Тезерион.

– Рерих, я здесь. Мы ждем тебя…

Мы?

Рубка встретила капитана пустотой и безмолвием, и лишь туманные тени скользили по креслам и консолям, причудливо колеблясь, изгибаясь в полосах Q-пространства. Но едва капитан поднялся на мостик, как пустые контуры наполнились, ожили и обрели четкость… Силуэты. Людей? Незнакомцев… Как будто двухмерных, но это не они… Команда? Но не его. Эти фигуры внизу следили за приборами, согласованно двигались и управляли его кораблем.

Шадор вцепился в поручни и наклонился, чтобы получше их рассмотреть, но чем больше он вглядывался, тем сильнее под кожу и нервы пробирался страх…

Да что здесь, дьявол возьми, творится?!

– Рерих… – и снова тихий шепот за спиной. – Рерих… – чужое дыхание обожгло холодом шею, встопорщило волоски, сковало плечи, как будто на них опустились чьи-то ледяные ладони… Капитан не мог пошевелиться от ужаса, пока что-то тягучее и студеное вливалось в его вены, обволакивало сердце, захватывало разум и волю, заполоняло душу… Вернее, лишало его личности и души!

– Рерих, не сопротивляйся, Рерих… Не оглядывайся. Покорись неизбежному. Скоро ты будешь мой…

Яркий свет резанул по глазам! Ослепил! Капитан опомнился, стряхнул ледяные оковы, закричал и, обливаясь липким холодным потом, сел на кровати… Так это был сон?! Кошмар.

Шадор тяжело дышал и жмурился, а когда медленно с опаской приоткрыл глаза, то наткнулся на огненный взгляд старпома и заслонился ладонью.

– Дану?

– Простите, капитан, – в руках ар держал зажженный фонарь.

– Как… Как ты здесь оказался?

– Почувствовал ваше смятение… это как… ожог.

– Можешь не объяснять. – Рерих ладонь убрал, но по-прежнему щурился.

– Вы кричали и метались, потом вас скрутило судорогой. Вы не просыпались, я воздействовал на ваши рецепторы, и…

– Ничего, Дану, все нормально. – Капитан закашлялся и попросил: – Воды.

– Сейчас…

– И включи верхний свет.

Но едва старпом отошел, погасив фонарь, как голову Шадора пронзила острая боль, и пока он стонал, сжимая ладонями виски, стараясь с ней справиться, перед его глазами проносились видения… Четкие, ясные, с указанием координат. И компас в его руке пульсировал и набухал золотыми линиями, посылая болезненные импульсы прямо в мозг…

Когда Шадор снова очнулся, то отчетливо видел свою цель. Знал, кто он, где и как до него добраться.

Обеспокоенный Дану сидел рядом, внимательно смотрел на капитана и протягивал ему стакан.

– Что с тобой происходит, Рерих? – теперь в минуты крайней тревоги за капитана он называл его по имени. Как друга.

– Все в порядке. – Шадор перевел дух. – Срочно меняем курс.

Тезерион не обманул. Он чувствовал направление и видел, каким-то непостижимым образом и внутренним зрением отслеживал, куда лететь.

– Распорядись… Нет! – он удержал вскочившего было старпома, отобрал у него стакан и осушил залпом. – Я сам проложу маршрут. Я… сейчас… Иди в рубку и… Выпроводи всех. Пусть останутся только доверенные. Я буду, скоро…

Для начала нужно прийти в себя. Переодеться.

Шадор покосился на линии компаса и подавил навязчивые ассоциации с пауком, что засел в его теле.

Обязательно найти и надеть перчатки!

– А потом ко мне в кабинет. Разрабатывать план операции.

Разговор с Торресом все-таки натолкнул Рериха на кое-какие мысли.

– Есть, капитан.

* * *

За Мирой Кортес не погнался по двум причинам. Во-первых, у него вахта. Какая-никакая, но… И, во-вторых, теперь она его жена, по закону. Никуда не денется! Хотя где-то в глубине души назревало сомнение. Не просто же так она убежала.

Разведчик выпроводил свидетелей, повежливее, а сам задумался. Все-таки он ее напугал… Впрочем, она же сказала – «да». Сама! И никто за язык не тянул.

А не перестарался ли он?

Кортес оглядел оранжерею и смутно припомнил кое-что, и чем больше припоминал, тем быстрее таяли его сомнения.

Да! Точно!

Мира замуж хотела. Тогда… Еще в прошлом лейте. Как раз после дежурства в оранжерее. Конечно, в тот момент она была слегка не в себе. Рыдала у него на плече, но ведь призналась, что хочет. Просто еще не осознала. Теперь у нее будет время свыкнуться с мыслью и понять, что на самом деле она желает… Замужества! Но как всякая девушка боится первой брачной ночи.

Ну так он как муж это исправит!

Кортес присел на диванчик – туда, где до него сидела Мира. Его жена… Казалось, обивка все еще хранит тепло ее восхитительного тела… Разведчик расплылся в улыбке под усами, представив себе головокружительный медовый месяц в особняке у моря… Жаль, что сорвалась первая брачная ночь, но может, оно и к лучшему. Широкая кровать в супружеской спальне, окна которой выходят на океан, по-всякому лучше, чем спальный мешок в палатке под яблоней в гидропонном саду. Кортес заранее позаботился. Да, и ужин придется съесть одному. Пока на мониторах затишье…

Он вспомнил про накрытый столик и сглотнул.

Как предусмотрительно, однако! За хлопотами разведчик забыл поужинать в казармах. Теперь нормально поест, а Мире яблок нарвет.

Кортес отыскал корзинку и направился в яблочный сектор, думая о своем.

Решено!

Утром он сдаст вахту и немедленно запишется на прием к Шадору… Нет, раскрывать карты Кортес не собирался. Просто покажет брачный документ, попросит высадить их с Мирой в первом же порту и отпустить с миром. Они же всего лишь рувы. Вряд ли капитан так уж резервниками дорожит. Тем более он – кентриец, практически брат по разуму и крови дейгарцам. Почти в доску свой. С незначительными поправками…

К полуночи Кортес набрал полную корзину румяных спелых душистых яблок. Оставил фрукты на дорожке. Присел за столик, снял с первого блюда крышку, вдохнул головокружительный аромат жаркого… Спасибо повару и Бенси! Налил в бокал красного вина, вооружился ножом и вилкой… И тут ему захотелось взглянуть на свой «трофей» и обмыть, как полагается, брачный договор. Кортес не спеша, растягивая удовольствие, развинтил тубус с договором и выудил оттуда прядь, перевязанную ленточкой с цветами и гербами дома Аньесов. Это отец ему выслал по спецзаказу… Кортес удовлетворенно вздохнул, выставил прядку на свет и обомлел… Она была светлой! Светлой?! Как так?! У Миры же темные волосы. Черные!.. Или он обстриг не ту девушку?

«Бред какой-то! Я не мог так обознаться и перепутать Миру… С кем?»

Кортес мигом забыл об ужине. Подскочил, отшвырнул тубус и ринулся в пультовую, чуть не споткнувшись об корзину с яблоками.

«Что я делаю?»

Остановился на полпути, постоял, бегом вернулся по дорожке в сад, пошарил вокруг в поисках тубуса, наткнулся на брошенную под деревом коробочку из-под удобрений и запихнул туда прядь. Спохватился и отыскал тубус. Ворвался в пультовую и проверил содержимое… Прядки на договоре тоже оказались блондинистыми. Кортес запихал все обратно, сунул коробочку за пазуху, а тубус в карман. С утра приберет в шкафчик. И во всем разберется, а пока…

Придется дожидаться утра. Будь проклята эта ночь! И словно в ответ на мысли Кортеса замигал огоньками крайний монитор…

* * *

Этой ночью, против обыкновения и ради разнообразия, доки хотели переночевать в своей каюте, но как всегда засиделись далеко за полночь… за работой. Гидеон спохватился первым, то ли потому что устал, то ли просто посмотрел на хронометр, и растормошил брата.

– Да ладно, – зевнул Дорвард, – завтра начнем попозже.

И под утро, когда доктора все же закрыли лабораторию, в госпиталь так некстати влетела зареванная Джина Суири.

– Стой там! – мигом сориентировались близнецы, и Джина, испуганно подавившись плачем, застыла на пороге перед двумя выставленными эризийскими ладонями.

А Дор-Гон быстренько подбежали к шкафчику, достали оттуда и натянули фильтр-маски и латексные перчатки до локтей. Гон хотел еще и комбинезон биозащиты надеть, но Дор его вовремя остановил.

– Через форму не просочится.

И доки разом повернулись к отчаянно всхлипывающей преподавательнице.

– Что случилось?

– Я… я… Ничего не понимаю! – она вновь разразилась горькими слезами. – П-пожалуйста, – сквозь рыдания повторяла Джина. – С-со мной неладно. Возьмите у м-меня ан… ан… анализы…

Она выглядела так, будто ревела всю ночь – красной и опухшей.

В общем-то доки уже смекнули, что именно произошло. Ведь они сами накануне спровадили Кабука по указанному адресу. Но для пользы дела напустили на себя участливый вид. А слезы так расточительно текли по щекам холдеянки и капали на блузку, что… Завороженный этим зрелищем Гон живо извлек из подставки колбочку и пробирку.

Ну не пропадать же добру вдобавок!

Док-доки в четыре руки усадили пациентку на кушетку в приемной и тщательно собрали у нее слезинки. Больше, чем надо для анализа. Они-то понимали, в чем дело, но все равно оглянулись по сторонам в поисках возможного подопытного, на себе проверять не собирались… Но, к несчастью, приказ капитана разогнал всех «больных». Да и возвращение Дор-Гона заставило испариться жалкие остатки симулянтов.

– Подождите здесь, – велел пациентке Гон, и близнецы вновь открыли лабораторию.

Пока они там возились с реактивами, а Джина судорожно всхлипывала и сморкалась в салфетки, в госпиталь явился Ларри.

Лучшей кандидатуры для проверки и не придумаешь, но Дор-Гону не с руки было выводить из строя ассистента. А то на кого он-он будут сваливать всю нудную работу сегодня? И доки предусмотрительно отправили его заполнять формуляры. Пока ненароком не испробовал холдейских слез.

– С вашими слезами все в порядке, – обрадовал Джину Гон.

– Точно?

– Абсолютно!

– Советую найти кого-нибудь, – добавил Дор, – и убедиться.

Джина вздохнула.

– У меня первая пара.

– Тогда после… И, разумеется, психолога.

– Психолога? – Джина захлопала ресницами.

– Не с психологом, а к психологу.

Едва преподавательница ушла, Дор повернулся к брату и хмыкнул, стягивая маску.

– Кому-то сегодня несказанно повезет.

Гон последовал его примеру и швырнул перчатки в дезинтегратор.

– Я же говорил, – Дорвард пожал плечами. – Пятьдесят на пятьдесят.

– Э-э! – возмутился Гидеон. – Это не ты сказал, а я подумал!

– Разве? Ну, тогда Вилиаму не повезло…

– А ну их, – махнул рукой Гон. – Пойдем поспим?

К этому времени корабельный хронометр показывал три четверти часа с момента побудки, и близнецы решили далеко не ходить, а все-таки остаться в лаборатории.

– Разложим диван, – мечтательно протянул Дор, но не успели он-он сделать и двух шагов, как в приемную нагрянул Ка-Таго.

А этот какого Тарантула здесь забыл?

Одну секунду доктора опасались, что ка-марг зашел выкатить им претензию за кривоватые татуировки на черепе, но оказалось – за консультацией. По тэйарам.

Неожиданно!

Знаний, видите ли, этой горилле косматой захотелось? А где он раньше шлялся, собственно, будучи еще куком?!

Любознательный ка-марг – гораздо хуже, чем недовольный лечением ка-марг! Так можно было бы все свалить на Ларри…

Впрочем! Дор-Гон прикинули, вспомнили и всучили Ка-Таго Мирину курсовую работу по арранцам и иже с ними.

Где, кстати, носит Миру? В раковине куча немытых мензурок из-под кьянти и мандраго!

И доктора с чистыми совестями спихнули ка-марга на Ларри. С указаниями. Для Ларри. Ассистент обреченно кивнул и увел внезапно жаждущего образования рува в ординаторскую. Все равно ему скучно было заполнять формуляры одному.

А теперь спать…

О, вот и Мира!

Девушка тихонько вошла, привычно надела халат и лишь тогда взглянула на докторов с легкой смущенной улыбкой.

– Доброе утро!

– Очень доброе.

В другое время он-он бы ей тоже улыбнулись, но сейчас… Докам было не до нее. Тут еще он-он на беду вспомнили, что Шадор просил снова обследовать шестерку. Кажется, еще ночью или днем, но близнецы об этом благополучно забыли. Зато теперь вспомнили, и настроения ему-ему это не прибавило.

Мира огорченно вздохнула. Дорвард-Гидеон по-прежнему вели себя так, словно и не было тех восхитительных дней на Эризее. А даже если и были. Чего она себе навоображала?

«Какая я глупая, – укорила себя Мира. – То там, а то здесь. Там они отдыхали, а здесь служба, крейсер и никаких одуванчиков и… тараканов».

«Мы могли бы просто дружить?» – тоненько подзуживал внутренний голосок.

«Какое дружить?! – решительно заткнула его Мира. – Эризийцы вдвойне правы. Я для них – мона, и ни к чему хорошему это не приведет. А он-он к тому же мои начальники, и… И вообще, сперва учеба, профессия, а потом…»

Это утешало не слишком, потому что… Потому что Мира видела на Эризее совершенно других доков и особенно того, что слева…

– Список заданий в твоем блок-ноте, – безжалостно вернул ее к реальности строгий голос Гидеона. – Там же расписание занятий. Прислали с Эризии. Код доступа к внутренней сети эризийского университета и пароль от твоего личного кабинета.

А Дорвард лишь кивнул, глядя в экран рут-кома.

Ну и пусть! У нее и без него-него куча проблем. Например, Кортес… Еще с ним объясняться по поводу несостоявшегося свидания и невозможности свадьбы. Сразу после побудки она ему отправила сообщение с извинениями за вчерашнее, но он так и не ответил.

И Мира юркнула за ширму, читать список и придумывать речь для отвергнутого жениха. Вот с ним она могла бы и дружить, как с однорувником, учитывая все пережитое вместе… Если бы он не докучал ей этими дурацкими брачными обязательствами!

Дор-Гон синхронно потянулись и наконец-то устремились к вожделенному дивану, как их снова застигли врасплох.

Нет! Это уже ни в какие ворота! Шлюзовые…

– Почему не на построении, кадет?! – напустились на вошедшего доктора, срывая на нем свое раздражение от недосыпа.

– Так я в резерве… – опешил Кортес, резко затормозив в проходе.

– Тогда почему не в наряде?

– Я только что с вахты.

– Откуда? – напирал Гон, надеясь выпроводить нежеланного пациента, который выглядел вполне здоровым, разве что растерянным слегка.

– Из оранжереи.

– А-а, – посочувствовал ему Дор. – Мазь от мозолей на пальцах дать?

– Ничего не надо, – усмехнулся Кортес, – сегодня там спокойно.

«Относительно».

– Тогда на заднице, – пробурчал Гон. – Хоть бы яблочек принес, жмот.

– Простите, но рвать не положено…

Конечно, он пренебрег правилами ради своей новообстриженной женушки. Вернее, той, кто ею прикидывался. Даже интересно, что за коварная особа так ловко обвела вокруг пальца дейгарского разведчика. И дело тут не только в профессиональной гордости. Собственную ошибку Кортес исключал. Ясно же, что его провели, подстроив подставное свидание. К тому же утром он получил сообщение от Миры, с извинениями.

– …по уставу.

– К черту устав! – заявил Дор.

Ему легко говорить, а Кортес битый час маскировал целую корзину яблок под паданки. Вот следующая смена обрадуется!

– Выкладывай, что у тебя болит, – потребовал Гон, – кроме пальцев и…

«Убирайся».

– Ничего не болит.

– А зачем приперся?

– Для анализа.

– Диспансеризация уже закончилась.

– Так нет, – Кортес пошарил в кармане и протянул докам коробочку. – Анализ ДНК. По возможности.

– Чего? – близнецы ошалело уставились на коробочку, а Кортес открыл крышку. В коробочке лежала прядь волос, светлых.

– Что это? – удивился Гон.

– Волосы…

– Чьи? – скривился Гон, а Дор как-то нервно покосился на ширму.

– Это я и хочу выяснить, – ответил разведчик, – кому они принадлежали.

– В лабораторию, быстро, – внезапно подтолкнул его Дор, поглядывая вбок.

Гон нахмурился, но спорить с братом не стал.

Едва за доками и Кортесом закрылась дверь, как из-за ширмы выглянула Мира, огляделась, на носочках прокралась к выходу и выскочила из госпиталя, даже не сняв халата.

* * *

Мира огромными скачками неслась к коммуникационному колодцу, а оттуда по тоннелю в информаторий. Она только что узнала, что первая веб-лекция состоится уже завтра! Да еще Джон-Кортес зачем-то приперся в госпиталь. Мира, конечно, не подслушивала, но кое-какие обрывки разговора дейгарца с докторами до нее долетели… И ей даже послышалось слово «волосы». Или нет? Хотя Кортес пришел вроде бы не к ней, а к докторам… Значит, и вправду послышалось! Учитывая, о чем она думала все утро. Но с этим она потом разберется, а сейчас ее озадачили проблемы и посерьезнее.

За время пребывания на Эризее дейгарка усвоила, что дуалы к обучению подходят ответственно и знакомить с прописными истинами в рамках учебного процесса ее никто не будет. И хотя темой завтрашней лекции заявлена «Сравнительная анатомия гуманоидных видов», Мира уже и здесь видела какой-то подвох. А потому желательно бы еще что-нибудь почитать хотя бы бегло, чтобы подготовиться к восприятию новой информации.

Вооружившись блок-нотом и отдышавшись, Мира засела в информатории и открыла базу данных медуниверситета…

«Матерь Тарантула!»

Да у дейгарки голова пошла кругом от одних лишь наименований учебных пособий и двойных имен их незнакомых составителей.

Как тут выбрать?!

Первой мыслью было обратиться к Дор-Гону. Доктора с дополнительными материалами точно бы помогли, но в нынешней ситуации девушка решила с ними не связываться. Тем более она дала себе обещание – как можно меньше личных контактов.

«Сама справлюсь, – отважно подумала Мира. – Я же не дурочка какая-нибудь!»

Она запросила сравнительные атласы, схемы и таблицы по заданному предмету и погрузилась в изучение гуманоидных видов, часа на два выпав из КАшной реальности.

* * *

А тем временем в медлабе Дор-Гон сверяли структуру неизвестной пряди с базой генетических данных КА. Кортеса дальше входа не пустили, и он сидел там на табуреточке, нетерпеливо постукивая носком сапога по полу. В голове у разведчика роились всякие мысли. И нехорошие в том числе.

– Хватит уже! – прикрикнул на него Дор, этот усатый его бесил почему-то.

– Это моя реплика, – шепнул ему Гон. – Чего ты завелся?

– А ты не понял? – прошипел в ответ Дор и еще сильнее понизил голос, до едва слышного: «усатый» сидел не слишком далеко. – Дейгарец, волосы… Вспомни, Мира рассказывала.

– О! – обалдел Гон и тут же шепотом заметил: – Но это не ее локон.

– Точно? – переспросил Дор как будто с надеждой.

– Точно, ее я в первую очередь проверил.

«Вот хитрюга!» – Дор покачал головой.

– А чей?

– Ну что там, док-док? – подал голос от порога Лже…

– О-па! – воскликнул Гон.

– Ну?! – хором откликнулись Дорвард и Кортес.

– Готово, – Гидеон самодовольно усмехнулся. – Волосы принадлежат кадету…

Кортес напрягся.

– …то есть бывшему кадету, а ныне руву первого зеленого взвода… Ариссии Нуили.

– Уверены? – Кортес помрачнел.

– Могу штрихкод показать, – ворчливо заметил Гон. – Холдеянка, двадцати лет от роду…

Пока он все это втолковывал дейгарцу, Дор лихорадочно листал блок-нот, отмечая что-то в нем маркером.

– Я так понимаю, – каверзно уточнил Гон, – эта счастливица теперь твоя жена?

– С чего такие выводы? – насторожился Кортес, моментом припомнив, что Мира летала с доками на конгресс. Черт знает, о чем они там болтали, а болтун, как известно…

– Я-я немного знакомы с де… хм, брачными традициями, – сообщил Гон. – Ты отрезал эту прядь у суженой и…

– Вообще-то нет, – буркнул Кортес, строя из себя идиота на манер Тони. – У меня и ножа-то нет. Это я в пирожке нашел…

– Есть! – вскричал Дор, удовлетворенно хмыкнул, пробежался пальцами по тактилодатчикам и обернулся к озадаченному Кортесу.

– Подойди-ка, кое-что покажу.

– Это обязательно?

Разведчик с опаской приблизился.

– Да, – кивнул Дорвард. – Смотри.

И ткнул пальцем в какую-то табличку.

– Что это? – нахмурился Кортес.

– Я сравнил биопараметры. Ты и она… Идеальное сочетание!

Гон закашлялся, а дейгарец возмущенно вскинулся:

– Она же холдейка, а я… – тут он осекся.

– Да ежу-ежу понятно, что ты дейгарец, – ухмыльнулся Дор. – По биопараметрам… Глянь-ка сюда. Сплошные плюсы! И дети у вас будут одаренные и красивые, а из холдеек получаются отменные жены. Одни слезки чего стоят и… Куда?

Кортес цапнул с лотка злополучную прядь и вылетел из лаборатории как ошпаренный. А Гон очумело повернулся к брату.

– Это что сейчас было?! – Он схватил его за отворот халата, встряхнул и прокричал в самое ухо: – Это что за хрень ты тут устроил?! Я тебя спрашиваю! Монолюб недоделанный!

Дор поморщился.

– Да не ори ты.

– Как я могу не орать, когда ты затеял тут роман с этой мал… юной дейгаркой?

– Ничего я не затеял! – воспротивился Дор.

– А тогда что за выкидоны? Признайся, ты в нее влюблен?

Дорвард вздохнул.

– Пойми, это совсем не то… Ну, как бы тебе объяснить? Восхищенный взгляд этой девочки, когда она смотрит на меня… Это так приятно! Нет, не просто приятно, а возвращает к впечатлениям ранней юности. Это как заново пережить восторженные моменты ни к чему не обязывающей школьной любви. Помнишь сестренок Кару-Тару?

– Сестренок-то я помню, – хмуро заметил Гон. – Но с чего ты взял, что Мира тебя ни к чему не обяжет? Влюбится и потащит под венец… А я?!

– Мира-то? – Дор удивленно вскинул брови и убежденно заявил: – Не потащит.

– Ха! Ты так думаешь?

– Уверен… Во-первых, она – мона и неискушенная барышня. Если для нас отношения с монами экзотика, игра, то для нее с дуалами – дикость. Во-вторых, она и сама сбежала от жениха, не хотела замуж.

– Это она так сказала, а затем, помнишь, что она сделала на Эризее?

– Так по недомыслию же, не зная наших обычаев.

– Гм, ладно… То, что ты обо мне не подумал, это в порядке вещей, но… Мне, кстати, Тара нравилась, но ты упорно подсовывал мне Мару, когда мы целовались в парке.

– Так она же левая, а ты – правый, – ухмыльнулся Дор. – Тебе самому удобнее было.

– Ну-ну! «Вы созданы друг для друга», – Гон передразнил брата.

– Я так не говорил.

– Да-да, подходящие биопараметры. Дундук! Прядь же светлая, а Мирочка твоя…

– Она не моя!

– …Брюнетка.

– А вдруг?! У девушек, знаешь ли, семь колеров на неделе. Помнишь ту же Ир-Мару? Вчера она-она – темненькие, сегодня – рыжие, завтра – блондинки, а послезавтра разноцветные… Имидж всё!

– Ладно, но я не понимаю, чего ты всполошился из-за каких-то дейгарских волос.

– Холдейских.

– Ну и пусть себе женятся, для здоровья…

– Да ты что?! Девчонка же только в университет поступила, ей учиться надо, грызть гранит науки, а не разных усатых ублажать.

– У-у, а я-то испугался, что ты на почве ревности свихнулся и в каждом пушистом локоне тебе мерещится Мирочка… Да брось! Это же КА. Какое, к тарантулу, замужество?

Дор глубоко вздохнул и хотел ему ответить, но их увлекательную беседу прервали. В лабораторию заглянул поникший Кабук.

Черт-черт! Придурок дейгарец не закрыл дверь.

– Что такое, шкипер? – прикинулся чайником Гон, запоздало сообразив, что надо было сперва запереться, а потом накидываться на брата.

Поздно!

– Ничего, док-док… Не получается ничего! – в голосе Вилиама сквозило отчаяние, и он стыдился поднять глаза. – И слезы не помогли. Джина утверждает – с ней все в порядке… Это так?

– Так-так… Иди сюда! – сжалились над ним доктора.

После пятиминутного осмотра Дор заявил:

– Не вижу никаких физиологических отклонений.

– И анатомических, – добавил Гон. – Здоров, как булфергский бык.

– То есть лекарства нет? – грустно уточнил Кабук.

– Я же говорил, – раздраженно заметил Дор, – лучшее лекарство – это время.

– А еще толчок, – вмешался Гон.

– Какой толчок? – вытаращился на него Вилиам.

– Время покажет! – воскликнули близнецы. – А для ускорения сходи-ка ты к психологу.

Они в четыре руки вытолкали шкипера из лаборатории и заперлись на замок.

– Вот теперь можно и поспать!

И тут у обоих завибрировали комьюните – синяя точка.

– О нет, только не это! Капитан…

* * *

Сразу после посещения госпиталя у Кортеса не получилось разрулить ситуацию с отрезанием волос. С ним по комьюните связался Сэм и попросил срочно явиться в казармы. Рувов собирал Харлад. Оказывается, ночью КА изменил курс, и теперь они двигались в Q-пространстве навстречу очередной таинственной цели и для важной миссии. То есть миссия прилагалась. Как всегда. Сэм в подробности не вдавался, сказал, мол, Харлад проинструктирует на месте. И прочие дела пришлось отложить.

Зато у Кортеса появилось время подумать, пока он летел по коммуникационному колодцу и бежал по коридору. Оставалось загадкой, почему на месте Миры очутилась Арисса… Может, девушки так пошутили? Ничего себе шуточки! И вовсе не в духе Миры, насколько он успел ее изучить. А явно какое-то недоразумение, и, естественно, Кортес намеревался его разрешить, а не бросаться в пучину мнимого брака. Почему мнимого? Так ведь нож принадлежал семье Варгес, а не Нуили или как их там… Тут и развода не понадобится. Аннулировать ритуал по закону, и дело с концом. Первым порывом Кортеса было кинуться к корабельному юристу, прихватив по пути двух свидетелей и документ, который он уже спрятал в своем шкафчике. Однако разведчик вспомнил, что на борту находится законный представитель семьи Варгес – Торрес, как мужчина и старший брат он в отсутствие родителей мог засвидетельствовать свои права на нож и поддержать притязания Кортеса. А посему… Не стоило торопиться. А получше все обдумать и…

Казармы встретили дейгарца рабочей суетой. И первым ему на дороге попался Гай.

– Хар-Харыч уже в ангаре, – сообщил парнишка и с восторгом добавил: – Приказано готовить кар-шприхтен к вылету!

Юный рувовец так и сиял в предвкушении подвигов, а Кортес лишь печально усмехнулся в усы. «Наивный желторотый птенец».

– Ну так вперед! – подбодрил его Кортес. – А не боишься?

В ответ Гай неопределенно мотнул головой. Он ведь пока не знал, что их ждет.

– Куда на этот раз? – поинтересовался Кортес на ходу.

– Неизвестно. Объявят перед стартом.

* * *

Наутро разговор с Мирой стал для Ариссы жизненно необходим! И ей снова пришлось нацепить на себя шапочку. Хотя волосы и вернули свой естественный цвет, но с одной стороны существенно поредели. Холдеянка в зеркало боялась на себя смотреть, с дрожью вспоминая злополучное свидание. Видимо, судьба у нее такая: вечные неудачи в личной жизни и проблемы с внешностью. Никакая психотерапия не поможет! Остается рассчитывать только на дружеское участие… или совет. Может, подруга ей объяснит, что произошло и что теперь делать. Арисса страшилась идиотских ситуаций, но постоянно в них попадала, а с КА вдобавок ей деваться некуда, поэтому лучше со всем разобраться сейчас, а не ждать с ужасом неизвестно чего.

Арисса еле досидела до конца пары у Суири и отправила Мире сообщение. Встретились девушки возле информатория.

– Пойдем со мной! – холдеянка утянула подругу в один из отсеков для самоподготовки, которые в это время обычно пустовали.

– Куда? – с любопытством поинтересовалась Мира.

– Поговорить надо.

– О чем?

– Вот, садись, – Арисса чуть ли не насильно усадила дейгарку на широкую скамейку, сама плюхнулась рядом и заявила: – У меня проблемы.

– Что случилось? – озадачилась Мира.

– Вчера… Только не злись на меня, пожалуйста, я, правда, хотела как лучше, – тут Арисса не стала уточнять, что пыталась сделать лучше себе, – но получилась ерунда какая-то. А потом все еще и усложнилось!

– Ничего не понимаю… Объясни толком.

– Да что тут объяснять!? Я ему хотела все рассказать, а он… В общем, вот! – холдеянка стащила с головы шапочку и тряхнула светлыми волосами.

– Что вот? – Мира недоумевала.

– Да посмотри ты повнимательнее! Я же теперь уродина! Стричься придется…

Тут она созналась как на духу, что красила волосы, и во всех прочих грехах… В смысле в своей симпатии к Джону.

– Что мне делать-то? – Арисса разрыдалась.

– Тише, тише, успокойся, – Мира обняла подругу и прижала к себе. – Ты чего? Почему уродина? Ты очень красивая!

– Да, только ему все равно! Но я бы даже это поняла… Сказал бы мне об этом в конце концов! Но так-то зачем?

– Рисса, ну что случилось-то?

– Мир, – холдеянка отстранилась, – вчера вечером я пошла в оранжерею к Джону. Думала, скажу ему, что ты не придешь. Села подождать его там, на диван…

– И?

– И дождалась…

– Ну и хорошо, – пожала плечами Мира. – Ты ему сказала, что я не приду?

– Не успела.

– Почему?

– Потому что сначала он был не один, а потом… Потом я убежала.

– Зачем?

– Потому что он меня обстриг! – Арисса ухватила рукой короткие пряди с левой стороны лица и показала Мире. – Видишь что!

– Обстриг?.. Как? Ножницами?

– Да нет! Кинжалом каким-то. Я и рассмотреть ничего не успела… Они сначала втроем что-то у меня спросили, я ответила… А потом… потом… Мира-а! Что мне делать? – девушка снова расплакалась и уткнулась носом в плечо подруги.

Пару минут Мира машинально гладила Ариссу по плечам и думала. Значит, тогда в госпитале ей не померещилось, и это правда… Кортес отрезал у Ариссы прядь волос ритуальным ножом в присутствии свидетелей. В ее реальности это могло значить только одно.

– А что ты им ответила?

– Мне какой-то вопрос задали, а я его даже не поняла… Он, наверное, по-дейгарски спросил.

– А ты сказала «да»?

– Угу.

– Ну, если «угу», то… Поздравляю, подруга! Ты теперь замужем.

* * *

– Мирочка, ну прости меня, пожалуйста! Я не хотела! Не планировала! Но разве бывает так просто? Отрезал волосы, и хоп – жена!

Последние полчаса Ариссу было не унять, она то говорила без умолку, то снова принималась плакать, мучимая одновременно и чувством вины перед подругой, и осознанием того, что вчерашнее происшествие имеет куда более серьезные последствия, нежели проблемы с прической.

Холдеянка, несмотря на традиционное воспитание, в своих мечтах о замужестве даже не помышляла о таком. А уж о том, чтобы украсть жениха у подруги… Тарантул ее укуси за подобное святотатство!

Арисса слышала историю дейгарки с неудавшейся свадьбой. Знала, что Миру ищет жених, но в суете учебы и прочих обязанностей это уже подзабылось. А тут оказывается, что таинственный дейгарский жених все время служил вместе с ними в одном руве, а теперь еще и вознамерился реализовать свои права. И, как назло, именно в этот момент ему под руку попалась Арисса!

Пока Арисса занималась самобичеванием, Мира напряженно думала. Ситуация ей и нравилась, и не нравилась. С одной стороны, было немного обидно, что «жених» женился-таки на другой, а с другой… Какая же он все-таки сволочь! Вместо того чтобы сперва поговорить с ней, обаять, убедить в преимуществах брака, уговорить своими ухаживаниями, он просто воспользовался ножом. Значит, если бы не цепь случайностей, то вчера именно она стала бы женой господина Кортеса, и никакого пути назад у нее точно бы не было?!

От таких мыслей Мира похолодела…

То есть выходит, что Арисса невольно спасла ее, отсрочив ненавистный брак?! И теперь во власти Миры вмешаться в процесс и повлиять на свое будущее.

Дейгарка приняла решение. Она подскочила со скамейки и увлекла за собой охрипшую от причитаний холдеянку.

– Идем! Познакомлю тебя с Торресом. Только забегу в госпиталь, переодеться.

* * *

– Ну вы даете! – специальный агент Ангел устал смеяться.

– Тебе легко говорить! Делать-то что? – в обществе старшего брата Мира снова почувствовала себя маленькой девочкой.

– Так уделать разведчика!

«Впрочем, теперь он никакой не разведчик. И дейгарские власти точат на него зуб».

– Ха-ха-ха! Да он сам виноват, думал не той головой.

– У него же только одна голова, – удивилась Мира, представив почему-то Дор-Гона с двумя ритуальными ножами… Брр! – Он же не эризиец! А… а… дурак! Как он мог нас перепутать?

– Да уж. Вот что происходит с человеком, когда он во власти чувств! – издевался Торрес: уж он-то да никогда не проколется по таким пустякам. – Вот как страсть…

«И самоуверенность!»

– …застит человеку глаза. Он столько о тебе мечтал, Мирка, что даже не представлял, что ты вместо себя подружку отправишь на свидание.

– Я ее не отправляла!

– Да, я сама… Но не на свидание, а просто хотела помочь. Мира убежала и…

– Ладно, посмеялись и хватит. Одно могу сказать точно. Господин Кортес этого так не оставит. Скоро он поймет, что произошла ошибка, если уже не понял.

– А…

– Ага. И если он не собирался жениться на тебе, – Торрес оценивающе взглянул на Ариссу, и она смутилась, – то… Как пить дать, опротестует этот брак, а дальше снова будет настаивать на своих правах. Только вот с невестой уже не ошибется.

– О-о-о нет! – простонала Мира. – Сначала?

– Господин Кортес – настойчив.

– Ну и что? Мне он не нужен! Уже, – высказалась Мира и насупилась.

– Сестренка, ты понимаешь, что незаконный брак аннулируют?

– Да, но…

– И вопрос все равно надо решать.

– Понимаю. Вот потому и пришла к тебе. Ты тут глава нашей семьи, ты и решай. С учетом моих пожеланий.

– А со мной что будет? – рискнула уточнить Арисса.

– А ты замуж хочешь? – поинтересовался Торрес.

И холдеянка второй раз за сутки ответила «да», правда, потом она добавила: «при взаимном непротивлении сторон», но ее уже никто не слушал.

– Тогда за мной, – скомандовал Торрес, – к корабельному юристу.

«А у нас и такой есть?» – всю дорогу изумлялась Арисса.

* * *

Во второй половине дня господину Торресу Селестэсу Варгесу пришло личное сообщение от господина Кортеса Ириэса Аньеса. Тот предлагал встретиться на «нейтральной территории» для обсуждения семейного дела. Господин Варгес на встречу согласился. В своей каюте.

«Да, кстати, – как бы мимоходом добавил Торрес. – Мира в курсе, что ты – это ты».

Господин Аньес явился с двумя свидетелями-дейгарцами, а господин Варгес уже дожидался его вместе с сестрой и ее подругой. Кортес при виде девушек холодно кивнул.

– Рад встрече со всеми причастными.

И бросил яростный взгляд на Ариссу. Она невольно втянула голову в плечи.

– Итак… – протянул Ангел.

– Итак, – повторил Кортес, – произошло недоразумение.

– Какое? – брови Варгеса удивленно приподнялись.

– Я вынужден принести вашей семье извинения. Но уже выяснил, что эту проблему можно решить с наименьшими потерями для нас всех, – тут Кортес чуть поклонился Мире. – Правда, потребуется некоторое время. Придется подождать официального уведомления с Дейгара, но это чистые формальности. И если моя невеста, – еще один кивок Мире, – согласится, то конфликт будет улажен к нашему взаимному удовлетворению.

Торрес изобразил недоумение.

– Не знаю, о какой невесте вы говорите, а вашей жене вряд ли приятны знаки внимания, оказываемые другой женщине.

– Перестаньте валять дурака, Варгес! Вам прекрасно известно, что хол… присутствующая здесь девушка никакая мне не жена. У меня брачный договор с вашей семьей.

– Ничего не знаю, – Торрес пожал плечами. – Между нашими семьями действительно был заключен предварительный договор, но ситуация изменилась. Ваши намерения в отношении моей сестры так и не были реализованы…

– Вы знаете, почему!

– Господин Кортес, я безмерно вас уважаю и не держу на вас зла. Хотя нашим семьям и не удалось породниться, тем не менее я очень рад, что за время учебы в Академии моя сестра подружилась с девушкой, которая отныне ваша жена. Так что, благодаря стечению обстоятельств, связь между нашими семьями не прервется.

– Варгес, что ты несешь?

– Господин Кортес, – вмешался один из свидетелей, – держите себя в руках. Господин Варгес, наш клиент настаивает на том, что брак, заключенный вчера, – всего лишь досадное недоразумение, а господина Кортеса обманом ввели в заблуждение.

– Я никого не вводила! – не выдержала Арисса, но Мира сжала ей руку.

– Личные дела господина Кортеса (полное имя скрыто) нас не интересуют, – заявил Торрес. – Мы здесь исключительно по доброй воле и по личной просьбе подруги моей сестры – жены данного господина.

– Она мне не жена!

– У меня другие сведения, – отрезал Торрес. – Договор заключен и заверен.

– Это чисто юридический казус, который будет разрешен, как только придет ответ с Дейгара!

– Уверяю вас, что данный казус вряд ли будет разрешен.

– Торрес!

– Господин Кортес!

– Успокойтесь, господа, – заговорил второй свидетель. – Что заставляет вас так думать? – обратился он Варгесу.

– Процедура полностью соблюдена, согласие дано. Вы же не станете это отрицать?

– Нет, – нехотя признал Кортес.

– Прядь отрезана, договор заключен и подкреплен биопараметрами мужа и жены. Так?

– Да, но для процедуры использовался ритуальный клинок вашей семьи, а раз присутствующая здесь… э-э-э… – свидетель сверился с данными по рут-кому, – Ариссия Нуили не является ее членом, то и сам факт «отрезания» не имеет юридической силы.

– Извините, но должен вас поправить. Ариссия Нуили действительно не из семьи Варгес, однако упомянутый ритуальный клинок нам также не принадлежит.

– То есть? – уточнил свидетель.

– Вот официальный документ о передаче фамильного ножа в собственность семьи Нуили. Все заверено, запротоколировано, зафиксировано и утверждено. Ознакомьтесь.

– Черт! Торрес…

– Хм, – свидетели переглянулись, – если передача ножа действительно имела место и подтверждена юридически, то вы правы. Ариссия Нуили является женой господина Аньеса.

– Стоп-стоп-стоп! Варгес, я тебя не понимаю! Между нашими семьями уже давно все решено.

– Кортес, – Торрес впервые за время встречи перешел на неформальный тон, – я тебя, конечно, глубоко уважаю, но сестренка мне однозначно дороже.

– Ага, осталось только выяснить, кто из нас был проворнее со своим запросом. Я отправил протест еще с утра.

У Миры сжалось сердце. Арисса побледнела, а Торрес усмехнулся и жестом отозвал Кортеса в сторонку. Тот нехотя отошел вместе с ним. Свидетели переглянулись.

– Аньес, – Торрес понизил голос до шепота, – хватит ломать комедию. Мы оба прекрасно знаем, что никакого запроса ты не отправлял, да и не мог…

– Шшш, – зашикал на него Кортес и покосился в сторону свидетелей. – Потом. Не при них.

Разведчик, бывший, солгал им, что воспользовался своим кадетским правом передать весточку на Дейгар.

Брат с женихом одарили друг дружку хмурыми взглядами и вернулись к остальным.

– Гхм, – свидетель прокашлялся. – Извините, но… Господин Кортес, вынужден сообщить, что время регистрации вашего протеста отстает на четыре минуты от регистрации сделки по передаче ритуального клинка от семьи Варгес семье Нуили. Так что поздравляю вас с законным браком.

– Мои поздравления! – открыто улыбнулся Кортесу Торрес.

Кортес осклабился в ответ и попросил Миру на пару слов.

– Ну я… не… – заколебалась девушка, поглядывая на брата.

– Брось! – усмехнулся Кортес. – Чего тебе бояться? Я не кусаюсь, не двоеженец и ножа у меня нет… Просто хочу спросить.

Торрес кивнул сестре, мол, я же рядом. Да и отошли Кортес с Мирой совсем недалеко – к иллюминатору.

– И давно ты знаешь? – мрачно спросил разведчик.

– Что именно?

– Что я не Джон, а Кортес.

Мира вздохнула.

– С конца прошлого семестра.

Кортес нахмурился.

– До боя с тэйарами или после?

– До.

– Как ты узнала?

– Ярим по приказу капитана обыскивал шкафчики, и я увидела нож… в твоем.

«И виду не подала! – невольно восхитился Кортес. – Все это время знала и не выдала себя… Настоящая дейгарка!»

– Это всё? – с опаской уточнила Мира.

– Да…

«Дьявол, Тони! Встречу – ноги оторву и в уши вставлю!» – зверская гримаса исказила на миг лицо дейгарца, и Мира поспешно отступила к брату. А Кортес все смотрел на нее и жалел об утраченных возможностях. Хотя… Еще не все потеряно!

– Запомни, это еще не конец! – заявил Кортес Торресу и покинул «поле боя».

Свидетели откланялись и вышли следом за ним.

– Что он имел в виду? Он же ничего нам не сделает?! – забеспокоилась Мира.

– Не переживай. Пусть только попробует!

Арисса стояла рядом с Варгесами и чувствовала себя не в своей тарелке, ведь ее место сейчас рядом с мужем…

– Ладненько, – Торрес подмигнул девчонкам. – Можете у меня пересидеть, кофе выпить, а я по делам. Работа зовет!

«У него же отгул», – запоздало вспомнила Мира, когда брата и след простыл.

* * *

Пока на крейсере готовились к секретной операции, о которой знали немногие в Академии, Торрес изучал КА-шные архивы. На эту мысль его натолкнула некая истина, высказанная в свое время одним почтенным ветераном сыска: «Чтобы понять настоящее и познать будущее обратись к прошлому». А в данном конкретном случае к истории предыдущих КА.

Эта информация в основном хранилась в открытом доступе – для офицеров, преподавателей и кураторов. Более того, служащим предписывалось, как выразился виртуа-гид информатория, досконально штудировать опыт побед и причины поражений их несчастливых предшественников. Несчастливых, потому что все они до единого сгинули. Некоторые файлы, конечно, были засекречены, например, сведения о гибели КА-10, который, как известно, провалился на последнем задании. Что это была за миссия, не ведал никто, и, наверное, даже капитан.

«Никого не осталось, – размышлял Торрес, – выживших нет… Чтобы пролить хоть какой-то свет на минувшие события».

Комиссар прав, с этим крейсером реально что-то не так.

Ангел воспользовался отгулами и по крупицам собирал сведения, складывал мозаику, увязывал нити… Многое он почерпнул из болтовни Миры, чаще восторженной и бестолковой, но весьма полезной для того, кто умел соткать однородную картину из разноцветных лоскутков. И все это Торрес понемногу передавал штабу Легиона через письма родителям, используя буквенный шифр.

Офицеры и преподаватели КА имели доступ к специальному каналу по личному коду для связи с внешним миром, в отличие от куков и рувов. Эти могли по уставу лишь раз в год передать коротенькую весточку о себе домой. Хотя у некоторых и дома-то не было, как у Сэма и Бенси. Вернее, их домом давно стал крейсер. Кроме того, цензура службы безопасности КА тщательно проверяла любые исходящие и входящие послания. Ни для кого не секрет. При этом вовсе не личная жизнь служащих интересовала руководство Академии, а возможная утечка информации, признаки саботажа и нежелательное влияние извне.

Когда Торрес устраивался на работу, он еще не знал, сможет ли писать родителям, как преданный дейгарский сын, и получать письма из дома, но агент Конфедерации должен быть готов ко всему. И Ангел на всякий случай подключил почтовый ящик семьи Варгес к секретной линии портала сыска. Все его письма отслеживались и тут же расшифровывались непосредственным начальством. Таким же способом Торресу пересылали закодированные указания.

Пока что не рассекретили… Хотя Ангел догадывался, нет, был уверен на все сто, что теперь капитан следит за каждым его шагом. Особенно после предоставленной им информации о КиК, которой вряд ли мог владеть простой курьер. Агент надеялся, что тем самым направил капитана по ложному следу. Невзирая на подозрения, Торрес вел себя вполне непринужденно. Новый пилот интересовался историей Космической Академии и достижениями Концерна. И что с того? Это ведь интересно! И познавательно.

«Кто же ты такой? – гадал Шадор, просматривая список запросов от Торреса Варгеса. – И что тебе действительно нужно? А главное, зачем?»

Капитанская директива позволяла Рериху выборочно наблюдать за сотрудниками. Что он и делал. Все сведения о том, чем занимался и чем интересовался второй пилот, ежедневно поступали прямо на комьюните Шадора. Хотя именно сегодня капитану совсем не до этого. Несколько часов назад он отправил две группы под командованием киберов на задание. Пришлось делать нелегкий выбор… В принципе, ему было все равно, кого первыми – дейгарцев, медианина или холдейцев, но только не Эннибет. Ее он не хотел отпускать… Пока что… Пока, что? Вот убедится, что куки вернулись с задания живые и невредимые. Но ведь он сам видел ее на ринге. Одно дело на ринге, а другое… Каким-то непостижимым, как и компас Тарантула, чутьем Шадор уловил подвох и остановил свой выбор на холдейцах.

Это было нелегко, учитывая, что Энн сама вызвалась возглавлять операцию вместе с напарником-командиром медианином, но Шадор был непреклонен. Торреса капитан тоже в этот раз оставил на крейсере. Покуда он к нему присматривался и прикидывал, на чем подловить. А вместо второго пилота отправился обученный курсант из резерва.

Киберы полетели на кар-шприхтене, замаскированном под торговый транспорт без опознавательных знаков. Харлад с рувами доставил их на орбиту, а оттуда они спустились в шлюпке на планету – мирную, тихую и цветущую планету, больше похожую на райский сад, чем на прибежище порока, где окопался один из таинственных авторитетов КиК. Боцман уже отчитался перед капитаном, что первая часть операции прошла успешно. В это время КА затаился примерно в ста пятидесяти гаках от цели – в туманности без названия. Точнее, это было просто облако, пронумерованное в галактическом реестре как газовый объект номер 00214…

Капитан ждал. И опрокидывал в себя мятный чай – чашку за чашкой. Рерих заперся у себя в кабинете и смотрел в иллюминатор на сиреневый туман, надоевший до чертиков своим беспросветным мерцанием.

И эта тяга – мучительная, пугающая, и чем ближе к цели, тем интенсивнее. Из-за нее ломило кости, горела кровь, она поселилась в каждой клеточке тела, отдаваясь тупой болью в затылке. А Шадор не мог позволить себе отключить компас кодом деактивации и с ужасом думал, что придется терпеть это, пока все не закончится, а потом еще, дважды…

Напряжение немного разрядили Дор-Гон, сообщив по рут-кому результаты последнего обследования киберов.

– Ты был прав, Рерих.

– Да? – капитан искренне удивился.

– Я-я близки к открытию, как никогда, чтобы вычленить формулу элементов вещества…

– И?

– Есть идея, но… Не так быстро. Надо прежде сопоставить данные киберов до и после выполнения задания. Когда вернутся.

– Действуйте. А вечером я зайду в медблок. И меня обследуете.

– Я-я же недавно! И ничего у тебя не выявили.

– Кое-что изменилось. Я чувствую эту… Тягу.

– Тебе плохо, Рерих? – обеспокоились доктора.

– Терпимо… Голова болит.

– Таблеточек дать?

– Обойдусь.

– А то приходи…

– Некогда.

– Ну, тогда…

– Нет, погодите, не отключайтесь!

– Так я-я пришлем Ларри с таблеточками?

Рерих лихорадочно пытался вспомнить, что же он хотел спросить у докторов.

– Не нужно… А, вот! Как там дела у Вилиама?

– В смысле, у бедного шкиперского дружка? – прикололся Дор.

– Не язви, – одернул его капитан. – У человека, может быть, трагедия, а ты!

– Физически он здоров, – доложил Гон. – Со временем все нормализуется. Я-я направили его к психологу.

Точнее, спровадили.

– Верное решение, – похвалил Шадор, отключился от госпиталя, и как раз вовремя. С ним тотчас связался кибер-холдеянин – один из двоих.

– Все идет по плану. Мы на подходе.

– Передаю корректировку местоположения, – ответил Шадор, отслеживая все перемещения цели-объекта по компас-комьюните через координатную сетку планеты. – Вектор вправо, угол смещения…

Сектор 47-39-22, Пояс Каффки, система Хоппе, планета Тайфун

«Неподходящее название для тихого местечка», – подумал бригадир первого звена.

В этот теплый солнечный день… Нагретый воздух благоухал цветами и звенел от множества насекомых. Группа особей в пятнистых костюмах расположилась на дорожке, огибающей живую изгородь коричневой петлей. За низенькими кудрявыми деревцами поблескивала окнами оранжерея редких растений, а вокруг раскинулись бесконечные сады. Как будто бы вся планета состояла из садов.

Пока кадеты разлеживались и потели на травке под ясным небом, второй бригадир разговаривал по комьюните со своим командиром.

– Что-то я не пойму, – высказался наконец один из куков, почесывая ежик волос под серой банданой, – а где вся охрана?

– Мы же ее обезвредили, – хмыкнул другой, отирая со лба пот. – Жарко…

– Хочешь сказать, что те крестьяне с вилами…

– Это не вилы, балда, а кинжалы у них такие. Группировка так и называется – «Золотые клинки».

– Точняк, – подхватил третий. – А лезвия они мажут соком ядовитых растений из своей оранжереи, – он махнул рукой в сторону бликующих окон.

– Хилая у них охрана, – задумчиво добавил первый бригадир. – Или нас просто не ждали.

Пользуясь передышкой, он позволил себе помечтать. На крейсере бойца ждала подруга из четвертого звена. Перед отлетом она поцеловала его и шепнула на ухо обещание… Бригадир невольно улыбнулся, но вдруг посетившая мысль вышибла из головы всю романтику.

Они же могли запросто снять парочку «смотрящих» на расстоянии! Но кураторы распорядились оставить свидетелей. Куки их без труда обезоружили, захватили, связали и привязали к дереву в роще, где спрятали космическую шлюпку, закидав ее ветками. На самом деле она не была такой маленькой, а после посадки и высадки компактно сложилась, маскируясь под холмик.

– И мы потому так вырядились? – усмехнулся разговорчивый кадет. – Типа «Серые капюшоны»?

Эти самые пресловутые бандитские «знаки отличия» тряпками болтались у каждого за спиной, выполняя скорее роль своеобразного вещмешка, чем головного покрова. И весь этот чудной наряд вместо привычных кибердоспехов. По распоряжению капитана.

– Эй, братва! – второй бригадир получил инструкции от своего куратора и повернулся к кукам. – Боссы велели рассредоточиться.

– Чего? – удивленно переспросил его напарник.

– По легенде вживаемся в роль. Так вроде бы изъясняются все эти отпетые КиКи. Преступный мир!

– Умереть и не встать! – заявил до сих пор молчавший кук, подскакивая с травы, отряхивая от зелени брюки и натягивая крапчатую маску. Остальные дружно последовали его примеру.

– Разговорчики, кадет! Значит так, – второй бригадир входил в раж. – Кураторы проникли на объект, а мы их прикрываем. Расходимся. Первое звено направо, шестое налево, цепью, друг за другом, дистанция десять метров. Вперед, пригнулись, бегом…

– А вот и охрана пожаловала, – объявил молчаливый кадет. – Кто заказывал?

Но все и так увидели, как с разных концов дорожки появились бронзовые от загара парни, поигрывая на ходу сияющими на солнце лезвиями. По три в каждой руке. Бойцов КА окружал отряд «Золотых клинков».

– Черт! – разговорчивый кадет потянулся к старбеллуму, но вместо него нащупал нелепую трубку с дротиками – оружие серых капюшонов. – Тарантул! Этим стрелять?

– Прорвемся, ребята. Вспомните чучело! Наша задача – отвлекать, – бригадир вытащил из поясной сумки шарик, начиненный примитивной взрывчаткой, его напарник сделал то же самое и прошептал:

– Этого хватит. Куков они запомнят.

Если выживут, то запомнят, но не куков, а «Серые капюшоны». Как и задумано.

– Приказ – не убивать. Старайтесь оглушить и обездвижить.

– Ну, кореш, не оплошай. Мы еще партию не доиграли.

– Заметано, чувак.

В воздухе замелькали, засвистели дротики и сверкнули клинки.

Сектор 47-39-21, Пояс Каффки, система Хоппе, внутри Облака-00214. Крейсер Академии КА-11, рубка-мостик

К условному вечеру капитан наконец вышел из кабинета в рубку и отпустил всех, кроме Дану, отдыхать.

– Мне вызвать кого-нибудь на замену? – осведомился старпом.

– Никого не нужно. Разве что… Кураторов второго, третьего, четвертого и пятого звеньев.

Шадор избегал называть их вслух киберами. И командиром третьего была Энн.

Пока Дану разговаривал с кураторами по комьюните, капитан поднялся на мостик. Оставалось всего две минуты до условленного часа. Командиры первого и шестого звеньев вот-вот доложат о выполнении задания и получат дальнейшие указания. Едва Шадор преодолел последнюю ступеньку, как его прошило вибрацией через подошвы сапог. По крейсеру пронеслась волна дрожи. Огни на консолях вспыхнули ярче и погасли. Не только в рубке, но и по всему кораблю зажглось аварийное освещение, как передали капитану из диспетчерской:

– Несанкционированная перезагрузка киберсистемы, сэр. Наверное, вылетели предохранители. Сейчас определим локацию и отправим техников заменить.

– Выполняйте.

Тарантул!

– Ты тоже почувствовал? – капитан перегнулся через поручни и встретился взглядом с Дану, который смотрел на него снизу-вверх. – Что это было?

– Не знаю…

Четверо выскочили из коммуникационных колодцев и молчаливо выстроились вокруг старпома, ожидая приказов.

Шадор попытался связаться с кураторами первого и шестого звеньев. Ему никто не ответил, словно такой частоты и не существовало. После нескольких безуспешных попыток он вызвал Харлада. К счастью, тот откликнулся:

– Капитан… – Канал изобиловал помехами.

– Что там у вас происходит? Где «серые капюшоны»?

– Тут полная неразбериха… На планете зафиксировали вспышку… В эфире чехарда… Погодите немного, кэп, я с вами свяжусь.

Боцман отключился, а Шадор внезапно понял, что все прекратилось. И головная боль, и лихорадка, выкручивающая нервы. Тяга исчезла! Означало ли это… Он посмотрел на киберов. Они не шевелились и безмолвствовали, будто неживые.

Комьюните засигналил точкой. Доктора требовали разъяснений.

– Что за каракатица, Рерих?! Я-я тут смешивали, и вдруг… Свет вырубило!

– Спокойствие и терпение, скоро все будет, техники работают.

– А за неправильные пропорции кто ответит? А если я-я кого-нибудь отравлю? А вдруг я-я оперировали?

– Не валяйте дурака, – раздраженно бросил капитан. – Для аварийных случаев предусмотрен экстренный код и дополнительный источник питания.

И он решительно заблокировал доков, на время. Некогда ему с ними объясняться. Вот-вот Харлад…

Черт! С одной стороны, Шадор испытывал облегчение, а с другой… Раз тяга исчезла, плакали его анализы. Придется ждать следующего проявления. А это отодвигало разгадку тайны на неопределенный срок.

В течение получаса системы крейсера были восстановлены. Энергия вновь полноценно передавалась по коммуникационным линиям корабля, как по переплетениям жил исполинского левиафана. И тогда с Шадором вновь связался боцман:

– Никто из десанта не выжил. Их накрыло взрывом, кэп.

И переключил капитана на новостной канал. Шадор спроецировал изображение в воздух, и посреди рубки в столбе света возникла проекция – бледная дикторша с красными пятнами на скулах взволнованно вещала: «Взрыв прогремел в… Гигантский кратер на месте главной оранжереи… Выдвигаются разные версии – вмятина от метеорита, всплеск магмы, террористический акт… По предварительным данным, погиб директор оранжереи и несколько охранников, взрывной волной выбило стекла и сорвало крыши у близстоящих домов, повалило деревья… И это пока все, что нам известно… Нет, постойте, только что поступили новые сведения. Один из садовников возвращался со смены домой… Сам он чудом выжил, потому что спустился в подвал своего дома за самогоном… Ранее заметил подозрительных личностей и опознал в них «Серые капюшоны». Они дрались с местной группировкой «Золотых клинков». Бандитские разборки? Могло ли это послужить причиной катастрофы такого масштаба и…»

Шадор резко прервал трансляцию и скомандовал Харладу:

– Убирайтесь оттуда! Быстро! Следуйте на ближайший рынок-базу, передаю координаты, встретимся там.

После чего капитан сообщил остальным:

– Задание выполнено. Все погибли. Дану, проложи курс.

Старпом устремился к пульту навигации, а капитан замер, невидяще глядя куда-то в пространство, и произнес, ни к кому не обращаясь:

– Два КуКа… И это только первая операция.

Случайность или нет, но впереди еще две. И на одну из них придется отправить Энн. Он должен выяснить, почему это произошло… А до тех пор нельзя посылать ее туда. Пусть бешеная тяга хоть истерзает его, но он не может отправить Энн на смерть. Только так он сохранит ее…

«Я обязан выплатить долг ее отцу и своему другу».

– Зря вы не позволили мне, капитан, – слова Эннибет резанули ножом, отсекая всякую надежду на понимание.

– Приказы не обсуждаются и не оспариваются, кадет, – отрезал Шадор и спустился с мостика. – Вы мне еще понадобитесь. Жду вас сегодня на ринге, после отбоя. Вы знаете – зачем.

– Так точно, капитан, – бесстрастно козырнула Энн.

– Кураторы второго и четвертого звена – дежурите в рубке. Остальные – вольно. Дану, мостик твой, командуй старт.

– Есть, капитан!

– И объявите по крейсеру вечер скорби и минуту молчания. Пусть куки почтут память павших товарищей.

Дьявол! Даже останков нет, чтобы достойно проводить их в последний космический путь на звезды.

С Тезерионом Шадор связался уже из кабинета, отчитался о выполнении первого этапа и присовокупил к докладу:

– Не знаю, отразится ли это на статусе задания, но двоих из шести я потерял.

– Ничего, – на этот раз Тезерион не пожелал явиться в виде проекции лично, а засел у Рериха голосом в голове. – Издержки неизбежны…

– Издержки?! Я должен разобраться, почему они погибли.

– Главное, ты реализовал часть второго пакета. Прочее – всего лишь случайность.

– Случайность, ли?

– У тебя есть основания полагать обратное?

– Куки не взяли с собой настолько мощного оружия. Я сделал все, как ты велел, не привлекая внимания к КА.

– Так-так, Рерих, ты забываешь, что цель – не обычный человек. Он наверняка защищался и…

– Авторитеты КиК, по твоим словам, все такие… То есть потери неизбежны во всех случаях?

– Этого никто не знает, Рерих. Выполняй и не заморачивайся. Твое дело – второй пакет. Скоро ты почувствуешь новую тягу, будь начеку. Компасу нужно время, чтобы настроиться, и это произойдет в любой момент…

Голос Тезериона постепенно затих. Напрасно капитан снова и снова призывал его к ответу.

«Чертова каракатица!»

Шадор посмотрел на часы и отправился на ринг. До прихода Энн он собирался немного поупражняться с роботочучелом. Хотя бы потешит сержанта!

Этим вечером в спарринге с Энн капитан дрался с утроенной яростью, но кибер-девушка снова уделала Шадора. Ремешок он себе так и не вернул.

Неизвестный сектор необитаемого космоса, покинутая планета Крез, древний заброшенный храм-лаборатория высоко в горах на пике Нибиуса

В отверстие на потолке небо отсвечивало бордово-красным и набухало, подернутое порохом золотистых пылинок. А вид с террасы простирался до самых горизонтов туда, где линии ощутимо закруглялись и терялись в размытом свечении окантовки планеты…

Но он не для того явился сюда, чтобы любоваться мертвыми красотами некогда живого и гостеприимного мира. Он ждал, прислонившись к медному изваянию посреди круглого зала. Раньше это была тарелка древнего звездолета. Корабль сел на плоской вершине, предварительно сплющив макушку энергией сопел, да так и остался, а позднее лабораторию расширили вглубь горы, проделав ходы в спекшихся минералах, и возвели террасы по склонам. Это место было им домом множество гаков и лет… Теперь же пришелец с трудом вспомнил, что вместо фигуры вымершего астронавта в шлеме с окулярами очков тут возвышался мостик.

Он ждал… Долго. И они явились. Две мерцающие проекции. Ктуор узнал их, хотя они не встречались друг с другом десятками, сотнями лет и гаков. Когда-то они не разлучались. Все изменилось с тех пор…

– Дункан мертв, – голос Ктуора многократно усилился эхом, и это был единственный звук в царящей вокруг тишине.

– Нам известно, – откликнулись оба его собеседника. – Ты за этим позвал нас сюда?

– Чтобы предостеречь.

– Напрасно.

– Мы уже приняли меры.

– Вы готовы последовать за мной?

– Нет. Мы экранировали синтауры.

– Надеюсь, это поможет, пока что-то не прояснится.

– Или выяснится, что смерть Дункана – случайность.

– А может, он сам ненароком убился. С его-то тягой к разрушению…

Разрушение – обратная сторона созидания. Как ни крути.

– Как бы там ни было, заклинаю вас звездным светом… Будьте осторожны!

Проекции одна за другой испарились, а он задержался в пыльном безмолвии храма и похлопал статую первопроходца по окисленной ноге.

– Я скучал по тебе, Квентин.

Крейсер КА-11, где-то на пути следования в пересечении поясов по Q-пространству

После отбоя рувы зеленого взвода разбрелись по своим койкам, но почти никто не спал. Трудно после такого уснуть! Особенно тем, кто косвенно участвовал в операции. Возвращаться на крейсер, зная, что кто-то уже не вернется… А ведь в следующий раз это может быть кто-нибудь из твоих друзей и даже ты сам.

Гай отвернулся к переборке и хандрил, притворяясь спящим. Он не хотел ни с кем говорить. Даже с Сэмом. Да и тот куда-то ушел на весь вечер, отказавшись от ужина, а вернулся перед самым отбоем. И глаза у «мелкого» покраснели. Даже Бенси его не задирал. Джон вообще в каюте не появлялся, после посадки в ангаре его не видели. Наверное, где-то нес вахту. Ка-Таго медитировал, сидя на кровати, или молился какому-то своему ка-маргскому богу. Только Ярим еще не ложился. Он устроился за столом с блок-нотом и чатился в киберсети с нынешней подружкой из куков. Даже будучи рувом, Вжик своим привычкам не изменял.

Вжик: Не спишь?

КошКА: Нет.

Вжик: Скучаешь?

КошКА: Грущу…

Вжик: А-а… Вечер скорби.

КошКА: Это так ужасно!

Вжик: Поплачь. А я их не помню, но все равно не по себе.

КошКА: Жутко… Но хоть не мучились… У бригадира из первого девушка осталась. Рыдала не переставая, пока доки ей успокоительное не вкололи.

Вжик: Повезло, у Доргадов успокоительное что надо, глюки словит. Мне бы сейчас тоже…

КошКА: Ой, а у меня есть!

Вжик: Травка?

КошКА: Не, глюки. Лови! БарабашКА прислала *веселый смайлик*. Та-акой бред первокурсницы. Астросю.

На экране блок-нота высветился файловый конверт с пометкой: «Только никому!»

КошКА: Покайфуй перед сном, а я спать, глаза в кучку…

Ярим погрузился в чтение и поначалу кривился, мол, фу, слезы, сопли и девичья фигня, а потом втянулся. Персонажи были весьма узнаваемы. Ярим забылся и от души рассмеялся…

– Заткнись, головастик, – Бенси приглушенно заматерился, отвернулся к стенке, натянул на голову подушку и захрапел.

А Ярим почитал еще немного, давясь от смеха, вооружился стилом и, хихикая, переделал астросю в «астро-зю» под названием: «Похождения Звездного Цветка и ее космо-подружаек». Имя главного персонажа он не тронул, прекрасно зная, чей это ник в сети, а имена других героев изменил ради прикола. Так он развлекался до полуночи, пока не получил новое сообщение в чате.

Улисс: Привет.

Вжик: Приветик!

Улисс: Как дела?

Вжик: Да так…

Улисс: У меня для тебя сюрприз.

Вжик: О-у! Какой?

Улисс: С завтрашнего дня ты в экипаже кар-шприхтена.

Вжик: ЧЁ?!

Улисс: И это твое спасибо?

Вжик: Спасибо то есть… Но я же не просил!!!

Улисс: Так надо.

Вжик: Зачем?! Я не… не надо!

Улисс: Тебя выбрала киберсистема.

Вжик: *грустный смайлик*

Улисс: Шучу! Нет, серьезно.

Вжик: Мне и так неплохо!

Улисс: У тебя все получится.

И пока Ярим в замешательстве соображал, что ответить, невидимый собеседник удалился из чата.

Чертова каракатица!

Ярим раздосадованно стукнул кулаком по столу. Что же это? Плата за «вкусняшки»? Он же не стремился лезть в пекло, но за все надо платить. И тогда он решил игнорировать Улисса в кибер-чате. Вдруг тому вздумается снова проявить инициативу? Раньше ведь без него обходился. А поиграть найдет с кем. Да хоть со Снифом… Со Снифом? Хе-хе!

Ярим скептически хмыкнул.

Кстати!

Перелистнул блок-нот, задумчиво глядя на текст «астро-зю», покусал кончик стила и закончил последнее предложение. Хитро прищуриваясь, перечитал все еще раз, довольно ухмыльнулся и скинул сей опус Снифу и паре бывших приятелей из куков с пометкой «Поржешь – перешли дальше».

Так «астро-зю» Ярима и отправилось гулять по сети.

Выдержки из письма Ка-Таго отцу

Девяносто девять дней я выжидал, наблюдал и узрел путь. Моя судьба – моя цель. Я сковал кадаргу из частичек ка-маргской доблести, дабы напоить клинок кровью врага, как только примет он бесславную смерть от яда. Ибо участь ара предрешена. Недостоин он пасть от оружия, олицетворяющего бессмертие храбрых воинов… Все, чего прошу я, отец, в последний раз – твоего Благословения…

Затянувшийся штиль

Ка-Таго никогда прежде сплетнями не интересовался. Сыны Маргррина считали их уделом слабого пола и насмешливо именовали «сарафанным радио». И только здесь на КА ка-марг понял, что слухи порой могут стать сильнейшим оружием, убойнее синаптических торпед и способны полностью деморализовать противника. Вдобавок в Академии сплетни порой были единственным и вполне достоверным источником информации, хоть и с искажениями, но всегда, за исключением уж совсем бредовых, содержали надежно захороненное зерно истины, и если поглубже копнуть…

И Ка-Таго копал! Первым делом обдумал все, что узнал от разговорчивого медика. Простодушный Ларри великодушно поделился с ка-маргом любопытными фактами, которые, в свою очередь, узнал от санитаров, которых в прошлом семестре Ромеро вызывала к старпому, которому вроде бы поплохело, а на самом деле…

– Усыпляющий газ и нейротопс? – Ка-Таго «выколол на черепе» или, как говорили у дейгарцев, намотал на ус. – Так просто?

Не считая того, что нейротопс – наркотический препарат с побочными эффектами и запрещен в галактике.

– Я бы не сказал, – тут же опроверг Ларри. – И то и другое способно лишь ненадолго вывести ара из строя…

Нет, Ка-Таго не собирался убивать парализованного или спящего старпома. Ка-марг хотел, чтобы тот подольше мучился, как и его соплеменники в желудках у тэйев перед смертью, пока их переваривали.

– Нейротоксин, – озвучил Ларри чаянья сына Ка-Гора, – прикончит любого, в том числе и арранца. И страдать тот будет сильнее.

Это же предположил и Джонни, и примерно то же самое написано у Миры. И еще что-то там о вузюкумфских ядах… Да-да, Ка-Таго преодолел свои предубеждения насчет женской логики и подробнейшим образом изучил курсовую работу «дейгарской егозы». И неожиданно почерпнул оттуда очень много полезного. В результате изловил вузюка…

Да уж, ка-маргу пришлось попотеть и проявить чудеса смекалки и изобретательности, добывая ингредиенты для нейролашманского яда. Снова потрясти Бенси, пошарить в кладовой у повара и на складе в наряде… Ка-Таго утешал себя тем, что это нельзя назвать банальным воровством… И даже вызвался нести вахту в корабельной оранжерее, чтобы травок нарвать.

Как раз сегодня он встречался с вузюклашми, чтобы забрать у него готовый яд. Этот лопоухий еще в первую встречу предупредил ка-марга, что состав сложный и готовится долго.

– Наша выдержать и подогреть, выдержать и охладить, и настоять…

– Сколько?

– Девяносто лун, – проквакал вузюк, красноречиво протягивая лапку.

Ка-Таго прикинул, сколько это по-вузюкумфски.

– Подойдет.

– И девяносто монет, – лашми продолжал тянуть лапку, – за каждый лун по одной, вперед, – он изо всех сил моргал недогадливому ка-маргу, и тот наконец сообразил и отсчитал ему нужную сумму, хотя никак не мог взять в толк, зачем вузюку на крейсере лашманская валюта.

– Приходи сюда через девяносто один лун, – напыщенно молвил лашми и засеменил прочь.

Этого срока Ка-Таго хватило, чтобы дотошно выяснить все о привычках и предпочтениях старпома, дабы избежать прокола, как в первый раз. Какими путями ходит арранец, в какое время, где предпочитает оттягиваться, хотя последнее к этому существу относилось весьма условно. Однажды некая авторитетная бригадирша по имени Цайла шепнула подруге, а ка-марг подслушал, что «у Данушечки в каюте целая коллекция игрушечных медвежат… Ну, ты понимаешь», – многозначительно добавила она, округлив глаза. Ка-Таго, разумеется, ни черта не понял, но информацию на всякий случай проверил… И такое нарыл! Оказалось, у арранца с мишками давние и непростые отношения. Ка-марг задумался, а потом нашел в гала-каталоге и заказал через поставку Бенси редкую игрушку – саблезубого медведя в бикини.

Ка-Таго приготовился. Осталось забрать яд и наметить день Z. Перед встречей с вузюком ка-марг забрел в информаторий, чтобы уточнить кое-какие полезные нюансы в схеме крейсера и закончить приготовления.

Безусловно, все рувы и куки пользовались комьюните и ЦБ, но в определенных случаях предпочитали рут-комы информатория, как более функциональные. И только там существовала односторонняя связь с некоторыми галактическими сайтами, новостными каналами и продвинутый интерфейс. Как, например, виртуа-гид. Фантомный навигатор появился впервые в этом семестре. То ли в связи с установкой нового оборудования и программного обеспечения, то ли просто энергетически накопился сам собой.

Вот и сейчас, когда Ка-Таго вошел в овальное помещение с информационной колонной в центре и экранами по периметру, двое кадетов первого курса забавлялись с одной из версий помощника. На этот раз воплощенной в образе грудастой блондинки. Куки развлекались, «снимая» с нее поочередно разные фрагменты одежды, и глумливо хохотали при этом, отпуская соленые шуточки.

«Стриптиз тут устроили», – Ка-Таго поморщился, но ему было откровенно наплевать, пусть хоть на головах стоят. Он прошел мимо них к дальнему монитору, и взгляд мимоходом натолкнулся на знакомую щупленькую фигурку в кресле перед экраном… Сэм, что ли? Ка-марг пригляделся и резко свернул к противоположной стороне. Устроился там и углубился в изучение.

Между тем безобразники-кадеты совсем распоясались, заставляя виртуа-гида бегать голышом по залу, и при этом неприлично свистели.

– Что вы делаете?! – Сэм повернулся к ним. – Прекратите немедленно.

Надо признаться, Ка-Таго от заморыша такого не ожидал.

– А тебе-то что? – фыркнул один из кадетов.

– Вы мне мешаете. Я пытаюсь решить задачу…

– Так надень наушники и решай себе, – пренебрежительно посоветовал ему второй, через комьюните заставляя обнаженного навигатора крутиться и задирать ноги выше головы, – или шуруй в отсек для самоподготовки.

– Это возмутительно! – воскликнул Сэм, выходки кадетов его коробили, и парнишка весь кипел от негодования. – Ни стыда, ни совести! Не хотите заниматься, уходите, а мне еще контрольную делать.

– Учиться надо в учебное время, а сейчас сво…

– В учебное время у меня другие обязанности! – сердито перебил Сэм.

Он иногда посещал лекции у куков, когда удавалось, но в остальное время обучался дистанционно.

– А-а… – кадеты оставили в покое виртуа-гида и приблизились к Сэму, презрительно разглядывая его нашивки. – Ты у нас резервник. Принеси-подай…

Ка-Таго напрягся, наблюдая за ними.

– Зачем тебе вообще учиться? Иди гальюны драй, рувенок! Ой, ты посмотри-ка на него! Щас заревет, как девчонка…

Сэм аж позеленел от этих слов, и Ка-Таго его понимал. Назвал бы кто-нибудь так ка-марга, тот бы вплющил нахала в пол не раздумывая.

– Ой-ей-ей! Хлюпик малахольный. Ты чего там штудируешь? Как наматывать швабру на тряпку? – кадеты загоготали. – Вали отсюда, недоразумение, в свою клоаку и не рыпайся…

У Сэма челюсть отвисла. Вот так элита… Или как их называл Гай? А Ка-Таго усмехнулся. Придурки! Дрищи в мундирчиках. Он таких делал зараз одной левой. Ка-марг поднялся с кресла и потихоньку вразвалочку подошел к ним со спины, они его не видели, продолжая глумиться над рувом. Тогда Ка-Таго набрал воздуха в легкие и зычно гаркнул, подражая сержанту Ка-Дуко:

– Задницы! Смирррно!

Куки вытянулись, не оглядываясь, словно заглотили пару жердей.

– А ну! Сдриснули отсюда! КуКробы. Отведаете у меня адской машинки! Сала… – Кадетов как ветром сдуло. – Ги… Г-гыгыгы! – вслед им оскалился Ка-Таго и зарычал: – Ррры!

– Спасибо, – раздался тихий голосок, где-то в коленках у ка-марга по ощущениям. Ка-Таго деактивировал навигатора и обернулся к Сэму.

– Здорово ты их уделал, – прошептал мелкий. – Я так не умею.

И ка-марг отчего-то со стыдом вспомнил, как едва не уделал и этого заморыша тогда на ярмарке, в прошлой жизни.

– В другой раз будут обижать, зови меня.

Сэм кивнул и слегка порозовел, а Ка-Таго узрел у него на мониторе чертежи.

– Что это тут у тебя?

– План крейсера, – смущаясь, ответил парнишка, – со схемами моделирования внутреннего пространства.

– Да-а? – заинтересовался ка-марг и подсел к нему, пододвинув крутящийся табурет.

– Для чего это тебе?

Парнишка зарделся ни с того ни сего.

– Я… это мой проект.

– Так ты ученый, что ли?

– Не… – Сэм окончательно засмущался и пояснил: – Я-то окончил инженерную школу, и аттестат у меня есть, но высшего образования так и не получил. Учусь дистанционно в университете Концерна, и еще на допобразовании. Слушателем.

Ка-Таго слушал внимательно, а Сэм увлекся рассказом и перестал робеть.

– Хочу проектировать звездолеты… Потом когда-нибудь буду работать на верфях. Капитан мне хорошие рекомендации даст, обещал, если буду прилежно учиться…

Ка-марг пытливо вглядывался в линии на экране и впитывал… Через полчаса спохватился и заторопился на встречу с вузюком, а по дороге все время думал. Это же можно так коридоры перемоделировать, чтобы заманить ара в тупик на верную смерть от нейротоксина и оставить там подыхать в страшных мучениях одного. А после по традиции отрубить ему голову кадаргой и в качестве доказательства праведной мести отправить на Маргррин. Отцу.

* * *

Шадору казалось, что это совещание никогда не закончится!

Мало того, что на повестке стояло десять пунктов, так еще и вопросы от преподавателей сыпались как из рога изобилия. И от КА-текучки никуда не деться. Независимо от великих целей, он не просто капитан звездолета, а директор Космической Академии. Шадор мог по праву гордиться выпускниками, многие из которых работали в Концерне, либо отправились в свободное плавание.

– Капитан? – к нему подошел секретарь с папкой. И Рерих заодно подписал несколько контрактов…

– Итак, последний вопрос! – провозгласил Дану, который по традиции вел совещание.

Наконец-то!

– И очень важный для учебного процесса…

Даже те, кто давно втихаря играл по рут-кому в змейку, подняли головы от блок-нотов и уставились на старпома.

– К нам по научному обмену прилетает профессор из Императорской Академии Лери. Будет читать потоковые лекции по ксено…

– Э-э! Это как?! – встрепенулись доктора. Он-он тоже сегодня участвовали в совещании, как преподаватели. – Зачем?! Чего это?

– По договору, – невозмутимо продолжал Дану, словно не замечая протестов близнецов. – Захарий Бидпельсен видный ученый, ксенолог и…

– Нет! – Гон хлопнул ладонью по столу. – Я-я не поняли!

– Говори за себя, – шепнул Дор, который, в отличие от брата, внезапно просек выгоду и каверзу.

– А что вас не устраивает? – старпом намеренно подчеркнул обращение, на что Айрис злорадно улыбнулась.

Вот заноза!

Но доки на провокацию не повелись, а в четыре глаза уставились на капитана, и плевать на субординацию.

– Рерих! – почти обиженно заявил Гон. – Я не понял! Какой-то моноумник припрется сюда и вторгнется в мою-мою вотчину?! С какой стати?

Дор же отчаянно вращал глазами и махал руками втайне от брата, делая Шадору знаки, мол, я с ним не согласен.

– А что тут непонятного? – Шадор нахмурился. – Ты-ты же всегда хотели сбросить с себя бремя преподавания – твои-твои слова. Вот я и нашел другого преподавателя. Как ты-ты и требовали.

Гон задохнулся от возмущения, а Дор покачал головой и пожал плечами.

– Не волнуйтесь, это не навсегда, а только на текущий семестр. К тому же лериец специалист широкого профиля. Он и ксенолог, и биолог, и кто-то там еще… А! Историк, культуролог, антрополог… Короче, лекция будет носить смешанный характер. Ну, а ты-ты зато отдохнете, у тебя-тебя появится больше свободного времени…

Дор энергично закивал, Гон насупился и сложил руки на груди.

– В госпитале…. Еще возражения есть?

Никто не возражал, а доктора промолчали. Хотя у Гона и без того накопились претензии к Шадору. Капитан на открытие второй личной лаборатории близнецов добро не дал. Вместо этого распорядился расширить общий медлабкомплекс, обустроить новую операционную и блок интенсивной терапии, конечно же.

«Да и ладно, – Дор, в отличие от брата, по этому поводу не унывал. – Зато выделил средства на интернатуру. Так потратим их с пользой и удовольствием!»

– Так… Дану, что там с профессором?

– Прибудет через неделю и…

Далее решали, в какую каюту лерийца лучше поселить, чем кормить и тому подобное.

– Да и, – добавил Дану, – первая лекция состоится в панорамно-сферической аудитории. Из-за максимальной наполняемости. Туда как раз вмещаются два курса. Остальные посмотрят по рут-кому, а дальше по обстоятельствам.

– Хорошо, – согласился Шадор, сгрузил все организационные вопросы на старшего помощника, а тот перепоручил их ведущим преподавателям… И на этой суетной ноте совещание закончилось.

«Уф!» – Капитан поднялся и сбежал из преподавательской в рубку, а оттуда в кабинет. Там он заварил чай, ослабил воротничок кителя, уселся с чашкой в кресло и вызвал к себе Дану. Через двадцать минут. А до того момента собрался с духом, с мыслями и связался с Тезерионом. Они давно не общались. Рерих к этому привык. Владелец Концерна и в прежние времена пропадал надолго. На этот раз он откликнулся – звуком без изображения. С некоторых пор покровитель редко баловал Шадора проекциями, но Шадор от этого не страдал. Наоборот!

– Я не чувствую тягу, – с ходу сообщил капитан.

– Сколько прошло времени?

– Достаточно… Четверть гака, не меньше.

– Странно, – в голосе невидимого собеседника разлилось беспокойство. – Долго… Ты давно должен был ощутить.

– А не ощущаю.

– Есть только одно объяснение, – после минутного молчания и ожидания сказал Тезерион.

– Компас сломался? – с надеждой уточнил Шадор.

– Нет, остальные почуяли опасность и экранировались от притяжения.

– А они так могут?

– Еще как, к сожалению, – Тезерион вздохнул, прогулявшись щекочущим холодком по мозгам. Шадор поморщился.

– Неужели я напортачил с первым заданием?

– Нет, ты все сделал чисто и безупречно. Реакция крейсера тому подтверждение.

Рерих вспомнил дрожание палуб и все такое.

– Но они тоже не дураки.

– Так что теперь делать? Их можно найти как-нибудь по-другому?

– Я подумаю, – пообещал Тезерион. – Есть варианты… Они могут тебе не понравиться, но иного выхода нет. И как бы «объекты» ни закрывались от компаса, ты почувствуешь их вблизи, когда найдешь… – голос постепенно затих, отдалился и пропал, как всегда без предупреждения.

Капитан ненадолго остался один. Вскоре явился Дану и застал его в кресле, с чашкой в одной руке, а пальцами другой Рерих выстукивал по подлокотнику гимн КА.

– Какой-то он пресный… Не находишь?

– Чай?

– Гимн, – Шадор поставил остывший чай на стол. – Я говорил с Тезерионом.

– И как?

– Не верю я ему ни грамма!

– В чем именно?

– В том, что гибель куков – несчастный случай.

– Вы считаете, что так и было задумано?

– Это не очевидно, но… что-то в этом есть. А как проверить и с чего начать, не знаю… А ты что посоветуешь, Дану?

Старпом присел на диван напротив капитана.

– Вы смотрели личные дела киберов?

– Только то, что мне прислали в сопроводительных документах, но там весьма скудная информация. Судебные выписки, физические параметры, раса, пол и… Всё. Погоди! Думаешь, дело в преступниках?

– Возможно, если они изначально смертники…

– Точно! Дану! Ты гений!

Старпом криво усмехнулся.

– Это комплимент?

– Нет, проклятье, но ты молодец. Да! Я должен что-то предпринять в обход Тезериона, чтобы не допустить повторения… Так. Ты свободен, иди занимайся делами, а я… Пожалуй, налью себе еще чаю или кофе.

Когда Дану ушел, Шадор выпил несколько чашек крепкого напитка, прежде чем включил рут-ком. И послал запрос. В одну из Кондорских корпораций кибертека – Биосферу. Там работал один из выпускников Академии, и он, помнится, сильно Рериху задолжал.

* * *

– Ничего! Я покажу этому Бидпельсену! – Дорвард со злорадной ухмылкой что-то искал в своем блок-ноте.

Он резко пересмотрел свое мнение о «внедрении лерийского захватчика» на КА, выяснив тему его лекции.

– «Эпопея подлинного возвышения Лери»? Они там в своих «Эмпериях» охренели совсем! Легко он у меня не отделается…

– Что ты задумал? – Гидеону не нравилось, что брат уделяет столько внимания какому-то неизвестному лерийскому профессору, в то время как надо заниматься отчетом. Ларри-паразит за время отсутствия докторов совершенно не утруждал себя документацией.

– Не мешай, потом расскажу.

– Это ты мне мешаешь сосредоточиться.

– Отстань… Вот зараза! Когда Шадор уже отключит этот спам?

– Что там?

– Информлисток КА.

– А, это старпом балуется. Тем, кто не прочитает, баллы снимают. Ларри доложил. Новое правило. Открой, пусть повисит пять минут, и удали. Как думаешь, написать «благодаря своевременному вмешательству, была предотвращена катастрофическая ситуация»… Или не стоит?

– Угу. Пиши. Помнишь, мы в отпуске капитана консультировали? Значит, предотвратили и… – Дорвард запнулся и произнес совсем другим голосом: – А это что за ерунда?

– М-мм?

– Говоришь, старпом развлекается? Это он прислал? – и Дорвард протянул брату блок-нот.

Гон прочитал вслух:

– «Когда-то давным-давно, а может быть, и не очень, а может быть, прямо сейчас, в одной далекой-предалекой галактике, в неизвестном секторе космоса, на космическом крейсере, летящем навстречу убойным целям…»

– Да не это! Вот отсюда:

– «…хотела быть с ним, но там постоянно присутствовал другой мужчина…» Так, «с двумя братьями-близнецами», «на двухголовых лошадях», «в медлаборатории», «на мостике»… Э… О… На мостике?! Что делали? «Занимались… Чем только не занимались!» Препарированием?! О, нет! Что за… Извращения?! Много-много раз?.. Втроем? Свадьба? Номер для новобрачных на личном космокадиллаке в розочках?!

Братья с ужасом переглянулись, после чего Дор сделал вывод:

– Ты думаешь о том же, о чем и я? Мне не показалось?

– А я тебя предупреждал! – взорвался Гон. – Причем неоднократно! Чего ты добивался? Знаешь же прекрасно, что женщины не способны мыслить рационально. На первом месте всегда инстинкт свить гнездо и заманить туда самца.

– Но я же ничего не имел в виду!

– Ага, особенно когда пил из чаши!

– Это… это было просто так. Я не хотел ее обидеть. Тем более она не знала. Не могла знать!

– С чего ты взял? Может, все было спланировано? Женщины расчетливы.

– Но не Мира.

– Не знаю! – отрезал Гон. – Точнее, не понимаю, зачем вообще все это было затевать?

– Я тебя не упрекал, когда ты поддался на чары Ир-Мары.

– Я ее любил. И это было серьезно!

– Вот-вот! Ты бы и вляпался, если бы не я.

– А ты не учишься на моих ошибках.

– Я ничего плохого не делал! Не переступал черту. Обычная вежливость, внимание, гостеприимство… Да в конце концов! Почему я должен перед тобой оправдываться?

– Мне ты ничего не должен! Я и так все понимаю. Ей лучше объясни.

– Вот и объясню!

– Объясни!

– Объясню!

– Только побыстрее. Пока она себе еще чего-нибудь не навыдумывала!

– Куда еще-то… – пробормотал Дор, набирая сообщение.

– Что ты делаешь? – поинтересовался Гон.

– Назначаю свидание! – огрызнулся брат.

– Тебе мало свиданий было, что ли?

– Виртуальное.

– То есть ты принял решение?

– Разумеется. Угомонись уже!

Гон хмыкнул и снова углубился в отчет.

* * *

Мира как раз собиралась отключить блок-нот, когда в кибер-чате появился Дор.

Дор: Ты где?

Мира: В казарме. Что-то случилось?

Мира: Если надо, я сейчас прибегу!

Дор: Не надо! Все в порядке. Но мне надо кое-что у тебя спросить.

Мира: Я что-то сделала не так?

Дор: Все нормально. Просто скажи, это твое творчество?

И Дорвард переправил Мире злополучное «астросю-зю». Ответа не было минут пять. Доктор уже начал заметно волноваться и ерзать так, что Гон пару раз посмотрел на него неодобрительно. И, наконец…

Мира: Это не я!!!

Дор: А кто?

Мира: Не знаю!!! А откуда это у тебя???

Дор: Общая рассылка.

Мира: Ужас!

Мира: Откуда?!

Мира: Мы же никому!!!

Мира: Как это вообще…

Дор: Мы? Кто «мы»? То есть ты писала?

Мира: Ой… я, мы, то есть не совсем… Это не то, что мы писали. Мы писали прилично! И вообще не о том!

Дор: А о чем?

Мира: О предпочтениях, мечтах. Без конкретики.

Мира: Ничего… такого!

Дор: И какие у тебя предпочтения?

Мира: В смысле?

Дор: В том самом! Вот есть ты и я. О чем ты думаешь?

Мира: Это сложно…

Мира: Не знаю.

Дор: Но задумывалась?

Мира: А ты?

Дор: О чем?

Ответа пришлось ждать минуты две.

Мира: Это к работе не относится.

Дор: Ты аккуратно подбираешь слова! К работе это не относится. Это имеет отношение к отношениям.

Мира: Между нами?

Дор: Да. Потенциально. Ты же о них задумывалась?

Мира: Я? Да… Но…

Дор: Но?

Мира: Я не думала, что вы, то есть ты-ты тоже задумаетесь и…

Дор: А если представить, что я-я задумались, то тогда?.. Чего ты хочешь, Мира?

Мира: Не знаю! В смысле, когда я с тобой и… тобой, мне так хорошо, чувствую себя счастливой!

Мира: Но дальше-то что? Ничего из этого не получится… Ты-ты дуалы! И это несколько пугает… Не в смысле, что я тебя-тебя боюсь, а просто в моем мире все по-другому…

Дор: Я знаю!

Мира: Мне только хотелось бы вместе работать, но иногда, хотя бы иногда, посидеть, пообщаться… культурно…

Дор: За рюмочкой мандраго с кьянти?

Мира: Я не про это!

Дор: Но это тебе нравится?

Мира: Да…

Дор: Ладно, не продолжай, я все понял. То есть о замужестве ты пока не помышляла?

Мира: О каком замужестве?

Дор: Замуж не собиралась?

Мира: УЖЕ нет.

Дор: И не думала в перспективе?

Мира: Нет!

Дор: Даже в своих мечтах, или, как там… предпочтениях?

Мира: Нет! Вообще нет!!!

Дор: Отлично!

Мира: Удали, пожалуйста, это астросю. Это не я! И вообще… это какое-то кошмарное «астро-зю». Ужас!

Дор: Не переживай. Удалил.

Мира: Спасибо!

Дор: Ты спать?

Мира: Пока не собиралась… *улыбчивый смайлик*… но скоро, наверное.

Дор: Спокойной ночи.

Мира: Спокойной ночи!

* * *

Дорвард улыбнулся смайлику и пихнул брата локтем.

– Все улажено!

– Уже? – с недоверием хмыкнул Гон.

– А то! Долго, что ли? Она категорически не собирается замуж.

– А что она собирается?

– Ничего!

– Она прямо так тебе и сказала?

– Ты слишком подозрителен!

– Я люблю конкретику и не хочу проблем.

– Ну-у… она хочет вместе работать и иногда вместе расслабляться.

– И всё?

– Всё.

– Ладно, я рад, что все уладилось.

– Я тоже.

– Почитай отчет, отправим Шадору и спать.

– Давай, – и Дор углубился в писанину Гона.

* * *

Ночью Мира долго не могла заснуть и все ворочалась, ворочалась. Потом залезла под одеяло и несколько раз перечитала свою переписку с Дором. Кто же все-таки переделал астросю в «астро-зю» и разослал его всем? Кошмар! Завтра она с Цайлы спросит! Сама же говорила, что никому…

Мира чуть не умерла со стыда! Ее сокровенные мечты, пусть и в измененном виде, выставили на всеобщее обозрение… Какой позор! А эти интимные подробности, которых в ее астросю не было? Ей бы такое и в голову не пришло! Но теперь… Мира настойчиво гнала от себя пылкие образы. Но как же сладко представлять… Поцелуй с Дором. Его объятия… Головокружительный полет на космокадиллаке в розочках! А если бы она вдруг оказалась с док-доками наедине вот так? Удержалась бы от соблазна? Несмотря на то что он-он – дуалы? Ведь нельзя же любить двоих сразу? А брак? Почему Дор заговорил о браке? В «астро-зю» про свадьбу упоминалось, но даже Мира догадалась, что это скорее пародия. Сарказм так и сквозил в каждой строчке. Таинственный «автор» определенно жертва несчастной любви… А может для Дора астросю – это предлог, чтобы… ммм… узнать ее поближе? Может, она ему нравится?

Об этом Мире было так приятно думать! Хоть какая-то компенсация за расставание с Кортесом. Он ей нравился как Джон, но в нем как в дейгарце она разочаровалась, и замуж за него точно не собиралась, но все равно замечательно, когда есть кто-то, кому нужна именно ты. А уж если это Дорвард…

Но, с другой стороны, мечты мечтами, а докторов двое. И как бы Мире ни хотелось… Это невозможно! И поэтому лучше вообще забыть про отношения. Про какие угодно! Она и Дору в переписке все объяснила. Только работа. Совместная. Разве что иногда посидеть за рюмочкой чего-нибудь. Но лишь когда предложат. Сама она даже намекать не будет. И надо сосредоточиться на учебе! О чем она мечтала всегда? Ни про какие отношения и речи не было. Цайла права – лучше любить придуманный образ, который жить не мешает. Да! Мечтать, работать и учиться. А всякие там поцелуи и взгляды, и… Потом! Вот станет она великим доктором и совершит прорыв в науке! Но с Цайлой придется разобраться… Наверное… Завтра… Если не забудет…

И с этими мыслями Мира все-таки уснула.

* * *

Странные у Кортеса наступили деньки. Впервые в жизни он чувствовал себя не на своем месте. Даже прежние рабочие неудачи не были для него проблемой, с которой он не мог справиться. А текущая ситуация – была…

Нет, формально он понимал, как надобно поступить, и запрос отцу все же отправил. Господин Аньес-старший знает, что делать со всякими околоюридическими загогулинами. Если, конечно, не захочет наказать сына за непростительное поведение. Кортес оплошал! И сам был недоволен собой. Как он мог перепутать девчонок? Ведь они совершенно не похожи! Мира – яркая, сильная и наверняка страстная! А эта? Сплошное недоразумение! Бледная, неуверенная в себе тихоня! Во время их последней встречи хорошо если пару слов сказала. Правда, защитничка себе в лице Варгеса заиметь ума хватило! Впрочем, тут скорее Торрес подсуетился. И надо признать (как ни обидно!), что Мира теперь потеряна навсегда. Все финансовые вопросы между их семьями улажены, да и у Кортеса отныне связаны руки.

Потеря невесты и приобретение бесполезной жены больно ударили по репутации дейгарца. Он всегда стремился предвидеть ситуацию и планировать свою жизнь на несколько шагов вперед. А теперь все его планы разрушены, расписанное будущее – неосуществимо, и, что самое неприятное, деваться ему от этого некуда. На Дейгар дорога закрыта, а туда, куда он собирался лететь с Мирой, отправляться в одиночку нет никакого смысла.

Вот поэтому Кортес сосредоточился на работе. Беспрекословно исполнял свои обязанности в РуВе, ни с кем особо не общался. Миру демонстративно игнорировал и терпеливо ждал весточку от отца. И даже постепенно привыкал к обстоятельствам. Все-таки подготовка разведчиков включала в навыки работы с неудачными проектами. Анализ ошибок и результатов, извлечение пользы из негативного опыта. И все бы хорошо, если бы не Арисса…

Она все время маячила рядом и оказывалась там, куда направлялся Кортес. В столовой неизменно сидела за соседним столом, правда, не делала попыток пересесть к нему. Как-то утром он застал ее за тем, как она расправляла складки покрывала на его койке в казарме. Отдала в починку лепреконам его магнонабойки. Прикрепила новые застежки на куртку взамен испорченных. Кортес и сам собирался, но Арисса успела раньше…

Дейгарца бесила эта навязчивая забота!

Она провожала его на вахту, следила издалека, притворяясь, что тоже чем-то занята. Однорувники уже подшучивали над «парочкой», а некоторые прямо намекали, мол, не теряй времени, бери тепленькой, девчушка сама на тебя вешается. Кортесу роль соблазнителя собственной жены претила вдвойне. Оставалось только не реагировать на подначки и штудировать юридический кодекс. С Дейгара по-прежнему не было ответа.

Однажды Харлад поручил Лже-Джону проверить резервный генератор бригадного отсека, и Кортес, как ни бился, не мог обнаружить неисправность. Он злился оттого, что у него ничего не выходит, а тут еще и Арисса притащилась. Уставилась на него во все глаза, ловила каждое движение, и Кортес не выдержал. Приблизился к ней и спросил в лоб:

– Что ты все за мной бегаешь? Делать, что ли, тебе нечего?

– Есть чего! – огрызнулась девушка. – Но ты мой муж, и я должна. Меня так учили… Что надо заботиться! Вот! – и она протянула ему объемистый сверток.

– Ничего ты мне не должна! Собой займись! – рявкнул на нее Кортес и оттолкнул протянутую руку. Пакет упал на пол. Холдеянка побледнела, отшатнулась, развернулась и убежала.

Кортес поднял сверток и заглянул внутрь. Там лежали еще теплые пирожки. Так впечатлившие его в прошлый раз. И дейгарец неожиданно почувствовал себя виноватым. Конечно, девчонка ведет себя по-идиотски, но она не так уж и плоха. Кортес чертыхнулся и занялся диагностикой.

Условным вечером он получил сообщение из медотсека с биометрией Ариссии Нуили. Подумал-прикинул, съел пирожок и почему-то информацию сохранил.

* * *

Шадору снились Кентрия и Энн. Неожиданно… Капитан уже не тосковал по родине, он и забыл, каково это – возвращаться домой… И там его никто не ждал. Никто из тех, по кому он мог скучать и кого любить. Но этот сон неожиданно разбередил давно забытое, сокровенное, похороненное где-то в укромных уголках его сердца. Может быть, он выпил на ночь слишком много кентрийского чая?

Рерих стоял на холме и смотрел на долину. Был пасмурный день, и тучи висели чересчур низко. Не серые, не такие, как перед грозой, а белые – кипельно-белые облака. Шадор хотел спуститься по склону и дойти до живописных домиков с черепичными крышами, но ноги словно приросли к земле. И вот тогда появилась она – в легком цветастом платье и в венке из незабудок на распущенных волосах. Девчушка ступала по траве босиком… Совсем юная Энн. И она не замечала его, срывая полевые цветы. Эту девочку он, будучи пятнадцатилетним подростком, видел однажды на приеме в доме своего дяди. И толком внимания не обратил. Рерих тогда не знал, что она дочь адмирала, его обожаемого наставника в юнкерской школе. Гораздо позже, увидев Энн на фотоснимках, что показывал ему Эдуард, Шадор узнал ее и невзначай вспомнил, но не придал этому значения. И лишь теперь, через много лет….

Внезапно потемнело, и с неба обрушился дождь. Эннибет рассмеялась и закружилась, раскинув руки, а Рерих запрокинул голову, ловя губами прохладные струи и… Проснулся. Но не в своей каюте и не на корабле, а в каком-то незнакомом месте. Шадор распахнул глаза, и его ослепило пронзительно-синее небо с редкими серебристыми облаками, а под ногами бушевало зеленое пламя. Рерих отпрянул от края… И огляделся. Он стоял на террасе. На горной террасе, открытой всем ветрам, внизу раскинулись изумрудные джунгли, и деревья неистово раскачивались под порывами ветра, а на горизонте отблескивала всеми цветами радуги водная гладь.

Шадор схватился за деревянный столбик навеса и…

– Вот ты где?

Капитан резко обернулся на голос. Мелодичный, бархатный, он принадлежал женщине. Она вышла из вырубленной в скале арки, кутаясь в узорчатую накидку, и… Это лицо! Смуглое, с медовыми глазищами в обрамлении пушистых ресниц. Оно выглядело знакомым, как будто… И женщина явно была медианкой.

– Квентин? – она приблизилась к нему и заглянула в лицо, а Шадор на всякий случай обернулся, но позади находились только обрыв и небо.

Почему она назвала его Квентином? Кто это?

– В этом нет твоей вины, – женщина села на край пропасти и свесила ноги, а он зачем-то присел рядом с ней.

– Разве, Терес?

Зачем он это сказал? Капитан не знал женщины с таким именем… Терес.

– Я слишком долго отсутствовал! И не перестаю корить себя за это… Если бы хоть на сотню дагонов раньше… Время не повернешь вспять, тут мы бессильны, но я могу…

– Ты не вправе использовать могущество, – перебила его женщина.

– Почему, Терес? Я оставил Дейгар великой державой в расцвете цивилизации, а когда вернулся… Застал разгромленную страну, жалкие осколки разоренных миров, города в руинах. Все опустошила война!

– Дейгар поднимется, – уверенно сказала Терес.

– Да? А что от него осталось? Лери не остановится ни перед чем…

– Это не твоя война.

– Моя! Или нет… Но я прекращу ее, с вашей помощью или без, верну Дейгару былое величие. Одним махом.

– Ценой уничтожения Лери? Дункан тоже лериец. Ты убьешь его?

– Не смей, Терес!

– А как мне еще вразумить тебя? То ты не вспоминаешь о своей родине сотни лет, а потом вдруг…

– Я думал, там никого не осталось из тех, кого я знал и любил, но мои потомки… Заслуживают лучшей жизни. Я не могу допустить, чтобы они страдали!

Капитан не понимал, зачем он так говорит и откуда это в нем, но остановиться не мог.

Терес грустно покачала головой и с жалостью посмотрела на него.

– Юнас прав…

– Юнас забыл свои корни, а я нет.

– Все мы потеряли свои корни, когда отправились в путешествие… За мечтой. И, увы, многое изменилось в галактике, не к лучшему, но это неизбежно. Я хочу мирной жизни для всех! Но есть и другой путь.

– Какой? – усмехнулся Шадор и не Шадор. Или… Квентин! – Игры в подпольных борцов за справедливость, чтобы всем было хорошо? Так не бывает! Чтобы одному было хорошо, другой должен страдать.

– Квентин! Опомнись!

– А что? Я не прав? – Он встал и отошел от края обрыва.

– Нет, милый, – Терес вымученно улыбнулась, – ты ошибаешься. Вовсе незачем разрушать установившийся порядок…

– Войну и захват территорий вы называете порядком?

– Послушай хоть раз! Мы создадим тайную организацию, чтобы этот порядок создать, управляя исподволь….

Повинуясь яростному порыву, он шагнул к ней и толкнул, а потом завороженно смотрел, как она падает в пропасть, а вокруг раскинутого звездой тела полощутся ткани одежд, и змеи волос развеваются на ветру. Внезапно капитана подхватило и швырнуло на камни. Он зажмурился и на этот раз проснулся по-настоящему, открыв глаза в темноте своей каюты.

Некоторое время Шадор лежал неподвижно, обдумывая увиденное. Это было мало похоже на сон. И лицо медианки… Оно запечатлелось в его памяти. Где-то он его видел и раньше. Наяву. И разговоры о справедливости…

Капитан вскочил и включил рут-ком. Как будто что-то подталкивало изнутри, и компас пульсировал в ладони, но тяги Шадор не ощущал. Лишь это лицо. Оно стояло перед глазами и не выходило из головы… Удерживая в памяти четкий образ, капитан вывел его через комьюнитиграмму и спроецировал на экран, и с помощью цифрового отображения получил рисунок – фоторобот, только объемный…

Дьявольская каракатица! Как он это сделал? Потом, выяснит потом. А сейчас… Рерих активировал личный код и запросил галактическую базу данных с досье на известных общественных деятелей – политиков, экономистов, активистов массовых движений и организаций, религиозных фанатиков, корреспондентов с высоким рейтингом скандалов и даже занимающихся благотворительностью актеров. Запустил программу идентификации и сел ждать. Пока мелькали данные на экране, множась потоками лиц, фигур, символов, столбиков цифр, Шадор успел выпить несколько чашек… Он даже не помнил, чего! Спустя час трель рут-кома известила о том, что «идентификация завершена», а экран разделился полосой пополам и справа высветился только один портрет. Лицо женщины, смутно знакомой… Медианка! Он опознал ее, несмотря на измененную форму бровей.

«Выщипала перемычку», – догадался Шадор, наливая себе кофе и присаживаясь к рут-кому.

Женщины слева и справа на первый взгляд разные, но чем внимательнее капитан вглядывался, тем больше находил общего. То же добродушное выражение, так же приподняты уголки губ и тот же легкий прищур. Цвет глаз изменился, но форма носа одинаковая, и… Другая выглядит старше, но это одна и та же женщина, и цифры это подтверждали:

«Совпадение 97 %!» – гласила подпись внизу экрана, а против математики не попрешь.

Это она!

Шадор откинулся на спинку стула с кружкой в руках и торжествующе отпил глоток. Она – Терезия Малкольм… Имя, конечно же, ненастоящее… Популярный и почитаемый лидер Организации Объединенных Планет, отважный борец за мир во всей галактике, защитница бедных, обиженных и обездоленных, миссионер Конфедерации Содружества внешнего Пояса… Перелетная птичка! И она же авторитет КиК? Одна из трех?.. В это с трудом верилось. «Сестрица или благодетельница Терезия», как ее преданно называли отверженные и гонимые, которых она пригревала в своих приютах-убежищах, разбросанных по всей галактике. «Отбросы общества» боготворили ее… И такое?

«Лично проверю – решил Шадор.

Он должен убедиться и… Как там сказал Тезерион? Ощутить тягу вблизи, или нет, но даже это не показатель. Ему нужно с ней поговорить.

И капитан отправил новый запрос. А через пять минут он уже знал, где и когда состоится его встреча с Терезией Малкольм, или Терес, как он сам называл ее, или не он, в другой жизни.

* * *

Первую сессию в Эризийском университете Мира сдала успешно. Сегодня девушка забежала в пустой информаторий и убедилась в этом, открыв личный кабинет. Все контрольные зачтены, тесты пройдены в основном на «отлично». И Мира даже не расстроилась, увидев четверку по спецкурсу «Фармакология слизней». Получить «хорошо» у въедливой профессорши Памелы-Леонарды равносильно подвигу, и таких героев, включая мону-Миру, на факультете единицы. Зато по «Теории и практике начального препарирования» Дор-Гон поставили Мире пятерку.

Мирочка порадовалась, и как прилежная студентка полезла смотреть список дисциплин и преподавателей на второй семестр. Пробежала столбик имен глазами и остановилась на двух. Доцент-доцент Галатея-Лоренца? Какая приятная неожиданность! Гел-Лора будут у нее преподавать! Ура! И какой завлекательный предмет! «Основы соматогенеза»…

Мира произнесла название несколько раз. Оно так приятно ложилось на слух…

Да! И вот тут веб-координаты для консультации. Наконец-то появилась возможность связаться с близняшками! А заодно выяснить, что это за «соматогенез» такой. И Мира, не теряя времени, вызвала сестричек по рут-кому.

Гел-Лорочка, как всегда цветущие и счастливые, откликнулись сразу, улыбаясь с интерферентного экрана.

– Привет! – обрадовалась Мира.

– Привет-привет.

– Надеюсь, не помешала?

– Нет, нисколько, ты же теперь моя-моя студентка.

– Ага, я в курсе. – Мира подумала, что улыбки на лицах близняшек выглядят довольно искренне.

– Ты по делу или просто поболтать? – поинтересовалась Лоренца.

– Э-э… Как у тебя-тебя дела?

– Все отлично! Материалы до сих пор разбираем после конференции, – ответила Галатея, а Лора подхватила: – Столько разных идей! Так что работа кипит.

– Жаль, что с тобой не успели перед отъездом повидаться. Я-я заезжали в гостиницу, а тебя не было, – хором закончили эризийки.

– А я ездила в музей. На выставку про первых переселенцев. Очень интересно!

– Ну да, – рассмеялись близняшки, а Лоренца добавила: – Это же твоя тема, первые переселенцы были монами.

– Там не только про них было. Про современные эризийские традиции тоже.

– Это про какие?

– Например, про совместное распитие напитков. Из дуал-чаши. Я такую даже купила, в подарок, – Мира с удовольствием вспомнила и саму чашу, и то, как она ее дарила.

Близняшки тем временем переглянулись, после чего Гела уточнила:

– В подарок? Своему моно-другу? Хм… Забавно.

– Другу. Но он-он – дуал.

– Дуал?! – в один голос воскликнули сестры.

– Да… – Дейгарка озадачилась. Как будто у нее не может быть друга дуала!

– И он-он выпили из твоей чаши?

– Ну конечно! Все как мне экскурсовод сказал, в знак дружбы и уважения.

– А чаша у тебя? – спросила Лора.

– Нет, я ее подарила.

– Ему-ему?

– Да, Дор-Гону.

– Дор-Гону?!

– Ну да… А в чем дело? – встревожилась Мира.

– Ох, Мира-Мира!

– Что?

Возникла пауза, а потом сестры приглушенно заспорили между собой:

– Эм… Кто скажет, я или ты?

– Давай ты.

– Хорошо.

– Да что случилось-то?

– Мира! – торжественно заявила Галатея. – Я понимаю, что ты, сама того не желая, но это уже и неважно, сделала предложение моему-моему кузену-кузену. И если он-он из чаши выпили, то и предложение приняли.

– Я? Предложение? Какое предложение?

– Жениться на тебе.

– Что-о?!

Гел-Лора невольно рассмеялись.

– Я что, теперь замужем?!

– Судя по твоей реакции, нет. Думаю, что тут небольшое культурологическое недоразумение. Скорее всего, Дор-Гон не сказали тебе, что именно это за подарок, чтобы не расстраивать. Свадьбы-то не было, так что можешь не переживать. Но с кузеном-кузеном я-я поговорим.

– Не надо! Пусть будет все, как раньше, как будто я ничего не знаю.

– Уверена?

– Да!

– Точно?

– Да точно-точно! Я, наверное, пойду у меня работы много.

– Э-э… Ну, ладно, звони, когда время будет…

– Ой! – тут Мира вспомнила про «соматогенез». – А не подскажете, чего почитать по твоему и твоему предмету.

– Э-э… – озадачилась Лоренца.

– Поищу что-нибудь, – согласилась Галатея. – Скоро вышлю, не переживай.

– Ой, спасибо!

Мира быстренько попрощалась с Гел-Лорой, поспешила к выходу-арке, и тут ее накрыло осознанием. Ладно, ей за подарок стыдно стало, ведь она без всякой задней мысли. Но Дор-Гон, похоже, все восприняли всерьез! Иначе что за странная переписка у нее была с доктором? Может, он сделал ей предложение? А, увидев ее реакцию, просто замял ситуацию, чтобы не пугать… Он-то из чаши выпил! А значит, свое согласие уже дал?!

Мира тут же забыла про учебу и застыла столбом посреди информатория.

* * *

– Ха-ха-ха-ха! – смеялись эризийцы в четыре голоса. – «И кто из нас будет первым?» Ой, не могу! – кузиночки Гел-Лора внезапно связались с докторами и рассказала им новый смешной анекдот про семейную жизнь моны с дуалами. Причем анекдот оказался настолько в тему, что Дор смеялся натянуто, а Гон злорадно.

– Вот так оно и бывает на самом деле, – резюмировала Галатея.

– Думаю, еще и не такое бывает! – поддержал ее Гидеон.

– А тебе-тебе разве неинтересно попробовать? – поинтересовалась Лоренца у кузена-кузена.

– В каком смысле? – озадачился Дор.

– Как в каком? Со своей женой!

– Женой? – переспросил Гон.

Близняшки переглянулись и рассмеялись.

– Ну да, с твоей моной. То есть Мирой.

– Какого… – начал Дор, но Гон его перебил:

– Так! Ну-ка выкладывайте, что ты-ты об этом знаете?

– О-о! – протянула Лора. – Мне-мне сегодня поведали трогательную историю про совместное распитие напитка из чаши-чаши…

– Кто тебе-тебе сказал?! – наперебой заголосили доктора. – Что она наговорила?!

– А что ты-ты так задергались-то? Мне-мне стоит обрадовать тетю-тетю?

– Не вздумай и не вздумай! – обрубил Гон.

– Это было недоразумение, – пояснил Дор.

– Исключительно по твоей вине! – напустился на брата Гон.

– Да, я выпил, но не хотел!

– А ей ты об этом не сообщил!

– Да она и не знала!

– Зато теперь знает!

– Попросил же с ней поговорить!

– Я и поговорил!

– Ты-ты так мило ругаетесь! – рассмеялась Гелатея. – Продолжайте.

– И Мира теперь все знает про чашу? – уточнил Гон у сестричек.

– Да, я-я ей рассказали, случайно.

– И что она?

– Хм-хм… – Сестры передернули плечами, и Лора ответила: – Просила тебе-тебе ничего не говорить, но я-я не смогли удержаться.

– Не говорить, что она знает? – переспросил Гон.

– Думаешь… – заикнулся Дор.

– Эризийские слизни! – воскликнули оба.

– Что ты ей вчера наговорил? – насупился Гидеон.

– Да ничего! Просто спросил…

– Что спросил?

– Собирается ли она замуж…

– А она?

– Да! Что она? – включились в диалог сестрички.

– Написала, что не собирается. Уже.

– Конечно! Чего ей собираться, когда она «уже» замужем? Или так считает…

– Ха-ха-ха-ха! – потешались над кузенами Гел-Лора. – А чего ты-ты так задергались, братец-братец? Это же все ерунда! Замшелый анахронизм. Свадьбы-то не было.

– Угу, – буркнул Гон, – стараниями кое-кого.

– Так, Гел-Лорочка, я-я с тобой-тобой потом поболтаем. Мне-мне пора, работы валом… – Дор прервал связь и накинулся на брата: – Чего ты добиваешься?! Чтобы дома сплетни пошли?

– А я не понимаю, чего ты добиваешься! Надо было просто отшить ее! «Нет» по всем пунктам! А ты с ней свадьбу обсуждаешь? Да еще и за моей спиной?

– Я не обсуждал свадьбу!

– Сам же признался!

– Я просто спросил, не собирается ли она замуж.

– За тебя?

– Дурак!

– Сам такой! Не можешь такую простую проблему решить!

– Ничего же не случилось…

– Это пока!

– Хорошо, я разберусь!

– Знаю я, как ты разбираешься. Ничего не делай! Совсем ничего!

«А то завтра вообще проснусь женатым», – подумал Гон.

А Дор предпочел больше эту тему не поднимать.

* * *

Тайну второго пакета Торрес пока не разгадал, но шаг за шагом приближался к разгадке. В поисках ответов и под благовидным предлогом он, как пилот, поднялся на борт кар-шприхтена и облазил его весь от носа до кормы, от мостика до трюмов, и недосчитался одной шлюпки. О том, что каравелла вылетала на задание, знал весь технический персонал, секрета из этого не делали. Мало ли кто при этом летал в такое же время на корветах и бригантинах. Вопрос – куда? И где потеряли шлюпку.

Торрес сразу проверил бортовой журнал… Увы! Никаких записей там не обнаружил. Вернее, последняя была сделана за неделю до известной условной даты, и не только тем, что кар-шприхтен покинул ангар.

Благодаря новостному каналу, взрыв на Тайфуне обсуждали на крейсере несколько дней, а Бенси доставал всех набившей оскомину шуткой, что, дескать, из-за бандитских разборок Тайфун скоро переименуют в Кратер.

Бандитские разборки?

Как же!

После них остается разве что гора трупов да руины, но не кратеры такого размера. Торрес достаточно знал о Кинжалах и Капюшонах, чтобы не поверить в эту чушь. Да и не случайно же капитан расспрашивал его о КиК. Агент был уверен, что вылет кар-шприхтена и катастрофа на Тайфуне в одно и то же время – не совпадение. Он как бы невзначай расспросил рувов, но никто из них не раскололся. Гай честно ответил, что разглашать не вправе. Сэм отмазался тем, что его срочно вызвали в техотдел, а Джон-Кортес… Ха! Этого даже спрашивать бесполезно. После манипуляций с ножом между несостоявшимися родственниками словно черная кошка пробежала. Для расспросов подошел бы Ярим, но его не взяли в экипаж каравеллы, да и полезный в этом отношении Бенси тоже в операциях не участвовал. А жаль! Такая находка для шпиона…

В общем, пока Торрес расследовал причастность кар-шприхтена и рувов к второму пакету, ему пришла весточка из дома, вернее, под видом письма от родителей ответ на его запрос от Конфедерации, а запрашивал Ангел о кентрийских военных кампаниях, где бы мог засветиться Шадор. Поэтому письмецо получилось страниц эдак на двадцать. Сложно такую информацию на одном листе зашифровать.

Торрес невольно проникся уважением к комиссару, тому наверняка пришлось задействовать все агентурные связи, чтобы получить нужные сведения. Кентрийская система располагалась во внешнем поясе, но не входила в состав Конфедерации, а примыкала к Содружеству постольку поскольку. К тому же кентрийцы тщательно следили, чтобы их внутренние дела не выходили за установленные границы.

Впрочем, Торрес рано обрадовался. Прочитанное не только не прояснило личность капитана, а еще больше запутало и привнесло неоднозначности в его образ. Нет, с какой-то стороны Торрес теперь симпатизировал Шадору, но именно это сбивало с толку и мешало ему делать свою работу. Зато он случайно узнал о следующем вылете кар-шприхтена от техников.

Торрес опять попытался подкатить к Гаю, но тот заявил, что сам пока не в курсе. Им укажут направление непосредственно на старте.

Тут было о чем задуматься…

Ангел не дейгарский разведчик, чтобы подобно крысе шнырять по тоннелям, а опытный агент Конфедерации. И у него свои методы. А потому Торрес отправился к Шадору и сам вызвался поучаствовать в предстоящей вылазке в качестве пилота. Мол, «я устроился в Космическую Академию не для того, чтобы просиживать штаны в рубке, ползая по Q-пространству» и «я к вашим услугам, кэп, а также мои умения, навыки, квалификация и репутация!»

Дерзко? Рискованно? К тому же капитан мог не согласиться. Но Ангел привык так работать и сознательно шел на риск.

Честно говоря, Торрес был готов к отказу и наметил ответный ход. Однако… Капитан неожиданно согласился и, более того, одобрил инициативу пилота, заявив:

– Очень кстати, что мне не пришлось тебя вызывать. Вылет через сутки. Явка по сигналу штрихкода.

Ангел изобразил готовность. Играл с ним Шадор, как кот с мышью, или нет, но «мышонок» Торрес козырнул в ответ:

– Есть, сэр!

А к назначенному сроку явился на посадочную палубу и поприветствовал у трапа Харлада, который сверял по штрихкоду списки командированных рувов.

– Гай, проходи… Сэм… Инструменты взял?

– Так точно.

– Хорошо… Торрес… Прекрасно, что летишь с нами.

Ангел кивнул, но на каравеллу подниматься не спешил, а вскоре подбежал запыхавшийся Ярим.

– Ты куда? – удивился боцман.

– У меня комьюнитиграмма, вот, – кадет протянул Харладу ладонь.

– Хм… Верно, – тот постукал по палубному покрытию тростью. – Ты есть в списке. С какого-то чертячьего перепугу…

Ярим пожал плечами.

– Сам не пойму.

– Есть так есть. Назначаю тебя… гм, помощником штурмана. Проходи, потом разберемся.

И, наконец, подоспел последний командированный – Джонни. Увидев Торреса, Кортес затормозил на полпути, помедлил секунду и, отвернувшись, прошел мимо соотечественника.

– Все наши? – осведомился Торрес.

– Не все, – отозвался Харлад.

Вынырнув из коммуникационного колодца, на палубе возник капитан с черным дипломатом в руках.

– Я с вами.

Торрес невольно вытянулся, а Харлад ухмыльнулся половинкой рта и скрылся во внутренностях каравеллы.

«Да уж, поездочка будет веселой», – подумал Ангел, глядя на приближающегося капитана и, как выяснилось, недооценил степень веселья.

Открылись еще несколько черных отверстий, и оттуда выпрыгнули двое командиров-дейгарцев вместе со своими куками и бригадирами.

– И они тоже.

– А куда летим-то? – поинтересовался Торрес.

– Координаты сообщу на старте, – ответил капитан и отвел руку в приглашающем жесте, указав пилоту на трап: – Только после вас, Варгес.

Такого Ангел точно не ожидал. Того, что капитан отправится на задание лично.

Яд и кадарга

Отсутствие капитана на крейсере прочувствовали все. Старпом не тяготился ответственностью и отличался феноменальной работоспособностью, поэтому воспользовался возможностью проверить все, что только можно было. Экипаж роптал, но связываться боялись.

А Рис, как ни странно, в этой обстановке чувствовала себя вполне комфортно. Она успела неплохо узнать Дану, и когда в дело перестали вмешиваться эмоции, точнее, когда дейгарка попыталась объективно оценить его работу, выяснилось, что для любого действия у ара есть основание и обоснование. В то время как остальные слишком привыкли существовать импульсивно, а зачастую не могли самостоятельно определять справедливость тех или иных требований.

И, словно оказавшись на стороне Дану, Айрис начала к работе относиться более ответственно, вовремя сдавала планы и отчеты и по мере сил пыталась не осложнять старпому жизнь.

Избранная тактика развития отношений приносила свои плоды. Они стали больше общаться, обсуждать что-то, затрагивали и рабочие моменты. Дану сильно отличался от всех знакомых ей мужчин, поскольку не имел увлечений, интересов, зато был способен четко соблюдать правила игры. Но кое-что ей все-таки давалось с трудом.

Дейгарка скучала по физической близости с ним, понимая при этом, что время еще не пришло. И что вынужденное воздержание идет на пользу и ему и ей. Когда она предложила Дану это, то не осознавала своих желаний и потребностей. Раньше в отношениях она уважала статус человека, старалась быть снисходительной к его привычкам, планировала будущее, исходя из того, что может ей дать партнер. С аром же все было по-другому. Рис в какой-то момент поймала себя на мысли, что даже если бы он был младшим механиком машинного отделения, она бы все равно смотрела на него с восторгом. Да и внешность его (безусловно, привлекательная) перестала быть для нее определяющим фактором. Ее манило что-то скрытое глубоко внутри, и Айрис понимала, что это что-то ценное и значимое есть только у Дану, и никогда и никто другой не сможет его заменить.

Она нашла старпома на мостике, разглядывающим что-то в блок-ноте.

– Как дела? – банальный вопрос, но Рис увидела, как расслабилось лицо Дану.

– Я размышлял.

– О чем?

– Слишком много всего. Слишком все сложно.

«И несвоевременно», – добавила про себя Айрис.

– Я могу помочь?

– Да. Ты можешь дать мне то, что нужно.

На секунду дейгарка обиделась, но мигом одернула себя. Если что-то хочешь выяснить – спроси, а Каруин Брид Дану в последнее время необычайно разговорчив и отзывчив.

– Что ты имеешь в виду?

– Дело не в физиологии. Я много думал…

– И к чему пришел?

– Я понял, чего хочу.

«Ну, это не секрет!» – Айрис вздохнула, но старпом уже в который раз удивил ее.

– Я хочу испытывать к тебе осознанную тягу. Я анализирую, учусь.

– Я тоже анализирую.

– Тебе это не нужно, ты умеешь. Именно поэтому ты отвергала меня тогда.

Рис пожала плечами.

– Кто знает, может, это был просто мой каприз?

Дану покачал головой.

– Я понял, почему тебя выбрал. Ты умеешь чувствовать и тонко воспринимать. Быстро реагируешь. Но твои реакции основаны на твоем представлении, как должно быть. Они интегрированы в твою систему ценностей. Я это понимаю. Но не жди подобного от меня.

– Дану…

– Подожди, я не закончил – Дану отвел глаза и пробежался пальцами по сенсорным датчикам консоли. – Проблема не в том, что я не хочу. Просто не уверен, что смогу. Более того, я никогда прежде не рассматривал свои умения в перспективе. Я жил, создавал, действовал, учился. Но не оценивал свои навыки и возможности. Нет гарантий, что что-то не утрачено безвозвратно.

– Понимаю.

«Пытаюсь понять».

– Будь терпелива.

– Буду, – Айрис улыбнулась, и живо сменила тему:

– Что у нас там по работе?

Она вот тоже не представляла раньше, что в разговоре с партнером предпочтет обсуждать рабочие дела, заботясь в первую очередь о нем. Дану кивнул и передал ей блок-нот.

– Ознакомься и выскажи свое мнение.

– Что это? – дейгарка уставилась на экран.

– Кратер от взрыва на планете Тайфун.

– Той самой, – Айрис заинтересовалась, – где погибли два наших отряда?

– Да.

– А какого рода мнение тебе нужно?

– Оружие, Рис, оружие. Как знаток, ответь. Бомба, торпеда, метеорит?..

Ромеро покачала головой.

– Не метеорит точно. Это не ударный кратер, судя по диаметру и глубине вмятины. И не торпеда… Во всяком случае, не уровня КА. КАшная торпеда разнесла бы полпланеты, а тут… слишком все аккуратно…

– Как это?

– Обрати внимание на дно и края кратера. Все чисто. Никаких обломков. Смотри, очевидно взорвано изнутри. И разрушения вокруг него. Явно взрывная волна, но никакой грязи и пыли.

– То есть…

– М-мм… Почву как будто не взрыли, а… – Айрис подбирала слова.

– Растворили? – подсказал Дану.

– Именно! Словно… молекулярный распад, высвободивший огромное количество энергии. Принцип аннигиляторного оружия, но после него остается характерный пепельный след – частицы распада и никакой волны, а тут, – Рис ткнула пальцем в блок-нот, – пеплом и не пахнет.

– Значит… – предположил ар, и догадка вертелась у него на языке.

– Это субэнергетическая бомба, – с уверенностью заключила Айрис. – Ни у кого в галактике такой нет. Насколько я знаю.

– А откуда ты знаешь? – удивился старпом. – Если ни у кого нет.

– Изучала в теории…

Она подозрительно посмотрела на озадаченного Дану.

– Во что нас втравил Тезерион?

– Ромеро, ты необычайно проницательна, – восхищенно признал старпом.

Он рассказал ей о втором пакете и киберах, а когда закончил, Айрис не знала, как реагировать, и несколько минут они сидели в тишине.

– Да уж, Рериху не позавидуешь, – наконец высказалась дейгарка. – И ты тоже будь осторожен. По возможности держи меня в курсе, а я пока подумаю…

* * *

– Вылитый журавль, – прошептала Арисса на ухо Мире.

Сравнение Мирочке понравилось. Высокий худой профессор Бидпельсен и правда напоминал журавля на болоте. Преподаватель расхаживал туда-сюда по круглому подиуму в центре сферической аудитории, заложив руки за спину, чуть наклонившись вперед и задирая колени при ходьбе. Он хмурил кустистые брови и замораживал студентов льдисто-голубым взглядом. А его длинные белоснежные волосы, уложенные на пробор, казались прилизанными. Кроме того, лериец Захарий носил старомодный пиджак с накрахмаленными фалдами, и они топорщились, как раздвоенный хвост.

– У всех профессоров форма такая, что ли? – тихонько спросила Арисса.

– Только у лерийских, – ответила Мира, тоже шепотом.

Однорувницы устроились в первом ряду – резервницы среди куков. Как всегда, впереди, потому что никто не хотел сидеть на первых местах, хотя обычно рувы занимали галерку. Впрочем, с кафедры аудитория целиком просматривалась, поскольку располагалась амфитеатром. Но профессор на время забыл о студентах и занялся проектором, любезно предоставленным руководством Академии, так как у лерийца не было комьюните, и он принес с собой целую коробку информ-кристаллов.

В аудитории нарастал неровный гул. Куки переговаривались, рассматривали профессора, тайком отпуская шуточки, но никто не вставал и не ходил. Неспроста в одном из поперечных проходов глыбой возвышался сержант Ка-Дуко со штрихкодером на запястье.

Мира с нетерпением ждала удара гонга и не обращала внимания на косые взгляды кадетов. Она имела полное право здесь находиться! По распоряжению капитана рувы посещали лекции в качестве слушателей, если у них было желание и время. Однако сегодня, как Мира ни агитировала резервников, времени ни у кого не нашлось. Наиболее вероятные кандидаты – Гай и Сэм на задании, Ярим тоже, к Ка-Таго Мира подойти не рискнула, а Бенси, которого она перехватила на выходе из столовой, сослался на внеочередной наряд и нырнул в ближайший коммуникационный колодец. У прочих тоже выискались «неотложные дела». Но Мира все равно пошла, невзирая на крайне отрицательное отношение к этому Дора и Гона. В конце концов, не только эризийцы интересовали студентку – с медицинской точки зрения, но и лерийцы.

Она же дейгарка!

Мира впитывала знания как губка, и ее пытливый ум требовал еще. Когда-нибудь она станет выдающимся врачом, и к ней на прием будут записываться со всей галактики… Девушка размечталась по дороге в аудиторию, выпрыгнула из коммуникационного колодца и чуть не сбила с ног Ариссу. Холдеянка печально брела по коридору и вздыхала. Кортес улетел на задание, и она по нему скучала. Поэтому на предложение Миры пойти с ней на «Эпопею подлинного возвышения Лери» согласилась. С условием.

– Ладно… Но после сходим на занятие по контактам к Суири? Одна я всегда стесняюсь.

– Туда же Бенси ходит.

Исключительно из-за Джины. Все надеется на контакт…

– Но из девушек я одна, и…

Арисса смотрела так жалобно, что Мира согласилась. Она-то понимала, зачем подруга так рвется на лекции по контактам. Чтобы сблизиться с мужем-дейгарцем. Не Мире об этом судить. Она же безнадежно испортила свои отношения с бывшим женихом. Теперь он ее избегал и сторонился. Даже обидно! Как будто нельзя дружить?! Что еще больше укрепило Миру в правильности своего выбора. Зато теперь она учится в престижном медуниверситете Эризеи, а не… Не вышивает крестиком где-нибудь в загородном поместье-застенке или на сто пятнадцатом этаже брачной клетки, с тоской глядя на свободный мир из окна…

«Бэммм-з!» – прозвенел первый гонг.

Мира вздрогнула и уставилась на подиум. Преподаватель стоял за кафедрой с преломляющим зеркалом, поэтому все студенты видели профессора спереди, даже те, к кому он повернулся спиной. Захарий прилаживал на лацкан микрофон. У него же не было комьюните, чтобы повысить голос ком-юнитами. Кстати, посещение лекций давало рувам дополнительные юниты. Сто баллов – прямая дорога в куки. Мира к этому не стремилась, но рассчитывала на повышение в госпитале. Дор что-то обещал, но весьма туманно…

«Бэммм-з!»

Куки достали блок-ноты, а в глубине прохода отодвинулась неприметная створка, и, как-то умудрившись обойти сержанта, на подиум шагнули доктора.

– Дорогие кадеты! – обратились он-он к студентам, ибо здесь присутствовали в основном первый и второй курсы. И только часть третьего. Мира чуть со стула не упала, а Дор-Гон объявили с улыбками:

– У тебя, тебя и тебя сегодня перекрестная лекция-дискуссия.

Профессор Бидпельсен встрепенулся.

– Меня не предупредили, – он неуверенно покосился на Ка-Дуко, но тот не двигался и не моргал, всем своим видом показывая, что его такие высокие материи не касаются.

– У меня-меня все согласовано с начальством, – убежденно заявили близнецы. Куки недоуменно переглядывались, а профессор поджал губы, но спорить не стал. Мира встретилась глазами с Дором, и тот неожиданно подмигнул ей. А после манипуляций Гона с комьюните из пола выросла вторая кафедра, в два раза шире первой, и преподаватели заняли надлежащие места.

– Ну-с, начнем! – Захарий как будто отмахнулся от непрошеных коллег, вставил информ-кристалл в гнездо на проекторе и надменно задрал острый подбородок.

Панорама купола потемнела, из черноты проступили звезды.

– Глубокий космос! – возвестил профессор, и в мгновение ока звездное пространство заполонили величественные корабли. Целая флотилия! Хищно щетинясь кормовыми гребнями, скалясь форштевнями в форме драконьих пастей и развернув крылатые паруса, они разошлись боевым клином, стремясь за флагманом.

– Дракары! – Профессор выпятил тощую грудь и воздел ладони. – Предки лерийцев – варяги…

– Нечесаные варвары и пропащие бродяги! – хором перебили его доктора.

Захарий покосился на них и продолжил громче:

– Отважные путешественники и завоеватели!..

Дор-Гон дружно хмыкнули, задорно переглянулись, проекция на секунду помутнела, и вскоре там вместо гордых красавцев дрейфовали несколько облезлых суденышек. В общем-то, по форме они смахивали на продемонстрированные профессором звездолеты, но весьма отдаленно. Бидпельсен разинул рот, захлопнул, и принялся лихорадочно вращать в гнезде информ-кристалл, но гадкая картинка не пропадала.

– Удирали, поджав хвост, – торжествующе продолжил Гон, а Дор подхватил: – После позорного поражения…

– Неудачной колонизации! – во всю глотку заорал профессор, спасая положение. Он рывком вставил другой кристалл, и под куполом возникло объемное изображение планеты, а безобразие на экране вновь сменилось чернотой. И лишь одна звезда огненным помпоном освещала серебристо-голубой шарик.

– Филодория! – объявил профессор и замолчал, выждал минуту, на всякий случай, но доктора вели себя смирно и не встревали. И Захарий с воодушевлением продолжил: – Спустя лейты странствий варяги обнаружили эту планету, там и осели…

На панораме отобразились горы с зияющими провалами пещер и хрустально-чистое озеро с лесистыми берегами. Вернее, один берег был каменистый, и по нему туда-сюда сновали воины в шлемах, таская бревна и валуны.

– И бросили они камень! И возвели город…

Дор-Гон за кафедрой скептически заулыбались.

– А когда ночь опустилась на сонный лагерь…

Панорама потемнела, зажглись звезды, и небо над горами украсили луны, нисходя двумя золотистыми лестницами в бездну озера. Зазвучала лирическая музыка, настраивая студентов на романтический лад, и под мягкий аккомпанемент рассказчик нараспев молвил:

– И вышли к ним из глубин вод прекрасные девы в прозрачных нарядах. Лейры – наяды…

Озеро забурлило, и оттуда сначала показались тонкие руки, унизанные браслетами, а затем, танцуя, поднялись изящные беловолосые красавицы. Они серебристо сияли в потоках лунного света и благозвучно пели.

– И воззвали они к храбрым воинам!..

Тут доктора решили, что достаточно усыпили бдительность профессора, и коварно обрушили на него новый сюрприз.

Мелодия зазвенела, усилилась, взвизгнула и оборвалась, картина вновь сменилось ясным днем – те же горы, озеро и пещеры. На первый взгляд ничего не изменилось, кроме… Вовсе не работящие и статные воители, а сущие головорезы шарахались у костров и пировали, смачно пожирая зажаренных на вертелах… То ли длиннолапых крыс, то ли коротконогих лисиц, но весьма упитанных, даже гигантских по обычным меркам. Уплетали, вытирая рукавами жир с подбородков, запивали каким-то мутным пойлом из огромных фляг, а иные, опустив небритые хари в озеро, лакали прямо оттуда. Остальные не только ели, но и горланили песни, и хохотали в десятки глоток.

Профессор в ужасе схватил новые кристаллы, пытаясь дрожащими пальцами вставить их в проектор, а Дор-Гон неумолимо подбрасывали все новые картины «Подлинной эпопеи возвышения Лери».

Светило укатилось за гору, выглядывая из-за вершины румяным боком, в ускоренном темпе наступили сумерки, а из пещер повылазили… Нет, не давешние красотули, а…

– Лериец обыкновенный! – объявил Дор, а Гон развернул добавочную проекцию, показывая аборигенов Филодории во всем великолепии – спереди, сзади, сверху, снизу и в разрезе. Трехмерное существо в интерферентном коконе походило на гуманоида строением тела, но без присущих людям выпуклостей, а также пропорциями и наличием конечностей. Очень высокое и тонкое создание с продолговатым черепом. Белые волосы окутывали его почти до колен. Глаза на узком лице – крупные, овальные, сиреневого оттенка, нос треугольником, идеально круглый рот с синими губами, вытянутые и заостренные уши.

– Мужская особь, – пояснил Гон. – Обратите внимание! – световая указка несколько раз уперлась кончиком в ключевые точки на теле лерийца. – Жабры, плавники и перепонки между пальцами. Кожа бледная, скользкая, плотнее человеческой…

– Да-да! – подхватил Дор. – Предки нынешних лерийцев наполовину водные жители и ночные. Дети ночи.

– И что с того?! – вскинулся профессор, понимая, что цивилизованным способом положение уже не спасти. – Да! Они жили в пещерах и выходили по ночам – поплавать в озере и поохотиться. И-и-и… Женские особи у них отличались!

– Ну конечно! – хором воскликнули Дор-Гон. – Иначе с чего бы варяги на них польстились.

Панорамные виды сменялись один за другим и явили студентам, как из пещер выбираются довольные головорезы с прототипами нынешних люкеров и кинжалами, испачканными голубой кровью. А на плечах варяги тащили добычу.

– О-о, – Дор расплылся в улыбке, – а вот и женская версия лерийца! На вид лерийки гораздо приятнее.

– Ну-у… Кому как, – протянул Гон, – однако не варварам нос воротить. Всю жизнь в походах, а на кораблях ни одной женщины и на сотни гаков вокруг… Чего уж тут?! При таком раскладе плевать, что там у инопланетянок с лицом и есть ли у них грудь, главное, что у них ниже…

– Кхм! – возмущенно закашлялся профессор в микрофон, устроив жуткую какофонию. Кадеты морщились и затыкали уши.

– Как вы поняли, – прокомментировал происходящее на панораме Дор, – варяги напали на светобоязненных местных жителей днем, пока они почивали в своих пещерах, порубили самцов и умыкнули самок в качестве приятного трофея…

Варяги на проекции побросали женщин у костров, покидали оружие и… Дорвард деликатно выключил изображение. В аудитории разочарованно загалдели.

– Хорошенького по мизеру, – назидательно заметил Гидеон. – Перелистнем эту главу и не будем подсматривать за священным актом сотворения будущих лерийцев… А лучше обратимся к последствиям. Вам слово, профессор!

Тот недоверчиво воззрился на эризийцев.

– Что же вы, коллега?! – подбодрил его Дор. – Я-я и он-он-он жаждем послушать вас.

Захарий вдохнул-выдохнул и выключил проектор. Видимо, решил обойтись без наглядности от греха подальше, не зная, чего еще ждать от близнецов. Затем, обретя второе дыхание, профессор обратился к студентам:

– Великие народы объединились! Варяги и лейры! Соединив в потомках свои лучшие качества и достижения. Технологии и способность перемещаться под водой! Храбрость и плодовитость…

– Лерийские самки изначально метали икру, – каверзно уточнил Дор.

– В озере, – добавил Гон.

У профессора задергался глаз, но он мужественно, с отвагой истинного лерийца продолжил:

– Ночное зрение, голубая кровь…

– Белая кость! – поддакнул Гон.

Профессор засопел.

– Боевые корабли и оружие варягов…

– Ага! – встрял Дор, а профессор поперхнулся словами. – Когда варвары, сытые и утомленные, захрапели у костра, недобитые мужские особи лейри выползли из пещер и добили варягов их же оружием…

– Ну-у, не всех, – поправил его Гон. – Тех, что поупитаннее, оставили на развод. Самки лейри обездвижили захватчиков своим ядом, самцы уволокли будущих производителей в пещеры и там…

– Можно спросить? – вмешалась любознательная Мира.

– Спрашивай, – Дорвард благосклонно улыбнулся ей, а Гидеон нахмурился и рявкнул:

– С места! – Осадив рьяную дейгарку на полпути.

– А почему… – Мира чуть замешкалась в проходе. – Почему лейры не использовали яд с самого начала?

– Хороший вопрос… – озадачился Дор и задумчиво потер подбородок, а Гон сердито ответил, явно передразнивая профессора:

– Сие так и останется тайной, ибо нам не познать всей лерийской сущности тамошних самок…

– Вот! – Захарий тотчас ухватился за Мирину реплику. – Недоумение этой студентки вызвано очевидными нестыковками в повествовании, – профессор оскалился в сторону Мирочки, а она стушевалась, села и опустила голову. – Да! И нестыковки доказывают, что ваша история – заблуждение. А в действительности все было так…

Мира виновато посмотрела на близнецов, и Дор одарил девушку свирепым взглядом. Гон усмехнулся.

А Бидпельсен снова был на коне!

– Истина в том, друзья, что выходцы из Солнечной системы, называющие себя варягами и лейри, – дети ночи из галактики Тарантула – основали великую нацию лерийцев. Даровали своим потомкам целый космос, вышли к звездам и покорили…

– По мне, так они лучше бы сидели в своих сырых пещерах, – заявил Дор, – и не портили вакуум.

Профессор заскрежетал зубами.

– Знаю! – Мира вскочила, сообразив, как исправить оплошность, и трое преподавателей уставились на нее в ожидании.

– Знаю… – девушка вздохнула с облегчением и ни капли не смутилась под прицелом множества кукских глаз. – Все логично! Лерийки не убили варягов, а позволили им, ну… – она слегка порозовела. – Размножаться… Потому что… Их общие дети обрели уникальную для лейри возможность – находиться на солнце, не боясь ожогов, – звонкий голос Миры уверенно окреп. – Ведь недаром лейри называли себя «детьми ночи» и выходили наружу лишь при свете лун. Солнечный свет обжигал их и ослеплял…

– Ты погляди, – с гордостью умиляясь своей ученице, шепнул брату Дор. – Какая умница. – Гон же насупился и скрестил на груди руки, просверливая Миру взглядом. – Далеко пойдет…

– Потомки варягов и лейри живут на свету и видят ночью почти как днем, и могут подолгу находиться под водой. Жабры у них не атрофировались, а встроились в легочную систему. Произошел естественный отбор и…

– И? – профессор насмешливо смотрел на нее. – Милая барышня, как вас зовут?

– Мира Варгес! – ответила девушка. – Я – дейгарка.

Профессор фыркнул.

– Это очевидно… Так вот, уважаемая дейгарка, как, по-вашему, примитивные, мечущие икру самки могли это прогнозировать? А? – теперь он торжествующе смотрел на докторов.

– Как… – Мира слегка растерялась, пытаясь что-то такое припомнить, но ответ ускользал. – Они не прогнозировали, а…

– Чуяли, – Дор выручил любимую ученицу и одобрительно улыбнулся ей. – В лерийцах заложен инстинкт улучшения рода и выживания. Механизм привязки. Самка подпускает к себе самца, способного улучшить потомство, а самец ищет самку по аналогичному принципу. Хотя иногда бывают осечки, но… Подобная эволюция и обусловила усиленную экспансию.

– Да, – согласился с ним профессор на этот раз. – И это не единственная способность, переданная потомству.

А далее Бидпельсен разошелся, прославляя свой народ.

– Отвага варягов, помноженная на инстинкты лейри, даровала им огромную силу, которая спасала в моменты опасности и в бою делала лерийцев непобедимыми. Они крушили врагов и двигали скалы, и…

– Вообще-то, это побочный негативный эффект, – быстро вернул профессора к реальности Гон. – Так называемый «синдром берсеркера», вызванный неполной хромосомной совместимостью в процессе адаптивной подстройки организма. Характерен только для самцов. Выражается в приступах неуправляемой ярости и пробуждается в молодняке примерно к двадцати годам. Юноши вынуждены учиться его контролировать. Но, увы, это все равно делает их первый половой контакт болезненным и даже порой смертельным. Бесконтрольно они могут причинить вред себе или самке. Из-за чего самки вынуждены принимать удар на себя или прибегать к яду, что весьма нежелательно для обоих…

– Но лерийцы научились обуздывать эту ярость и применять ее во благо в битве, – напыщенно возразил профессор.

– Ну да, – подтвердил Дор, – особенно когда при инициации используют тела женщин покоренных ими туземцев, не спрашивая и не жалея. Среди кадетов наверняка есть лерийцы, уж они-то знают.

На самом деле, некоторые куки-лерийцы впервые узнали жуткую правду о собственном происхождении и пребывали в шоке, а кое-кто начинал шуметь и волноваться. Курсанты затаились или заерзали, предчувствуя скандал.

– Я-я за правду и биологическую достоверность! – сообщили эризийцы. – Как ни крути, за редким исключением, лери из варягов как были дикарями, так и остались. В своей неукротимой страсти к завоеваниям и бессмысленной одержимости…

– Айяяя! – профессор издал боевой клич и ринулся на докторов. Дор-Гон увернулись и, благодаря преломляющему зеркалу, досталось в основном кафедре. Пока Захарий избивал кафедру и зеркало, благо не бьющееся, доктора орали благим матом:

– Вот-вот! Что и требовалось доказать! Варвары! Вандалы! Драчуны!

Мира округлила глаза и приросла к месту. А куки вскочили и неразборчиво скандировали, подначивая преподавателей, и лишь один непоколебимый Ка-Дуко вызвал службу безопасности, запустил «адскую машинку» и перевел изображение из аудитории в рубку старпому.

Вскоре импульсы в штрихкодах всех утихомирили. Профессор устал, занемог и, тяжело дыша, хватался за сердце. Вскоре санитары унесли взъерошенного лерийца в госпиталь, а Дор-Гон обменялись взглядами и устремились туда же. Выполнять свой врачебный долг. Раз Захария Бидпельсена угораздило стать его-его пациентом. Тем временем сержант, планомерно орудуя штрих-кодером, вытурил кадетов из аудитории. Мира растолкала впавшую в ступор Ариссу и увела ее.

– Называется, сходили на лекцию, – только и смогла вымолвить холдеянка по дороге в казармы.

А Мира переживала за докторов. И немного за профессора.

Чуть позже, в кабинете Шадора Дану с Айрис, Кабук и начальник службы безопасности обсуждали происшедшее.

– Что он-он себе позволяют?! – разорялся сурового вида вояка в портупее. – Капитан совсем доков распустил! Делает им поблажки…

Дану слушал его отстраненно, изредка кивая в ответ, позволяя офицеру высказаться и ворочая в уме собственные мысли. Айрис же тайком просматривала в блок-ноте запись лекции и с трудом сдерживала смех.

Да-а… Пользуясь отсутствием Шадора, доки учинили форменный бедлам, превратив лекцию в балаган.

А уж как еще аукнется докторам эта выходка!

«Ну, хоть кто-то в кои-то лейты навалял лерийцам! Интеллектуально».

– Профессор в таком состоянии… – офицер сокрушенно покачал головой. – Он-он его чуть до инфаркта не довели!

– Он-он довели, он-он и выведут, – хмыкнул Кабук.

– Наплевали в душу…

– Душу вылечит время.

– Какое время?! – офицер схватился за голову. – Капитан вернется со дня на день, а тут такое чепе! Так и до международного конфликта… А КА предотвращай потом.

– Ничего предотвращать не придется, – тоном знатока заверил его шкипер. – Доргады искусно смешают чего-нибудь… и к завтрашнему утру станут с профессором лучшими друзьями-друзьями-друзьями.

– Хорошо еще обошлось без кровопролития, – гнул свое офицер. – А то где на борту найдешь эризийскую кровь?

– Уверен, у доков все есть, – с некоторым злорадством усмехнулся Кабук. – А если нет, то сойдут и кьянти с мандраго. Подозреваю, они давно заменяют Доргадам кровь. И все остальное.

– Мне бы вашу уверенность, – вздохнул офицер.

– А вы сходите к психологу, – посоветовал ему шкипер.

И пока Кабук с начальником выясняли, какие меры взыскания лучше применить к докторам – выговоры в личных делах или открытый космос, Айрис подсунула запись лекции Дану. После ознакомления с оной ар пересмотрел некоторые свои выводы о человеческом поведении.

* * *

Мира корпела над очередной генетической задачкой, когда ей пришло сообщение от Дора, который приглашал ее вечером в свою-свою каюту.

Первой мыслью девушки было: «Интересно, а Гон знает?»

Приглашение выглядело странным. Немного не в духе Дорварда. И каким-то слишком личным. Сердце у Миры почему-то тревожно замерло, а потом забилось часто-часто. Сколько она ни гнала от себя мысли о возможном романе с докторами, они все равно так и лезли в голову, стоило только чуть отвлечься от учебы.

На встречу Мира, конечно же, пошла, даже постаралась принарядиться, насколько это было возможно в комбинезоне рува. Но прическу другую сделала. Волосы красивыми волнами рассыпались по ее плечам.

«А вдруг он мне по дейгарским законам прядь отрежет? – Мира нервно передернула плечами. – Что за глупые мысли?»

Перед каютой док-доков она замерла, а потом решительно нажала на оповещатель. Дверь практически сразу отъехала в сторону.

– Заходи! – скомандовал знакомый голос.

Мира, осторожно ступая, двинулась дальше. Она еще ни разу тут не была, поэтому невольно огляделась.

Каюта докторов отличалась от типичных кают, в том числе и тем, что мебель и предметы быта здесь были эризийскими: огромное двухместное кресло со столиками, многофункциональный рабочий стол, стеллажи, забитые всякими таинственными штуковинами, и террариум с эризийскими слизнями. Они медленно ползали по стеклу, оставляя фосфоресцирующие разноцветные следы.

– А ты-ты где? – спросила Мира, когда поняла, что хозяев не видать.

– Проходи в спальню, Дор уснул.

Дор? Уснул?! Мира запаниковала. Ситуация настораживала.

Девушка заглянула в смежный отсек. Братья разместились на длинном диване. Гон сидел в расслабленной позе и смотрел прямо на Миру, а Дор откинулся на спинку дивана и спал.

– Присаживайся, – Гон кивком указал девушке на плетеное кресло напротив себя. – Мне надо с тобой поговорить.

– Тебе?

– Да. Это я тебя вызвал.

– Эм… Но как же… Дор… И я думала…

– Дор не знает о разговоре. И я надеюсь, что ты ему ничего не расскажешь.

– Э-э… – «Как вовремя он уснул!» – подумалось Мире. – Хорошо. Я буду молчать.

– Выпить не предлагаю. Я тебя не в гости позвал.

«Ой!»

– А зачем?

– Я хочу, чтобы все это прекратилось.

– Что именно? – девушка в недоумении захлопала ресницами.

– Твое непонимание ситуации и, как следствие, недопонимание между мной-мной и тобой.

– Я не…

– Дослушай, я пытаюсь объяснить.

Мира кивнула. Гон смотрел на нее отстраненно и говорить старался сухим, резким тоном. Но это совершенно не вязалось с расслабляющей, даже в какой-то мере домашней обстановкой.

– Ты… Я-я помогли тебе.

Мира снова кивнула.

– И теперь я хочу, чтобы ты помогла мне-мне.

– А что я должна сделать?

В мыслях у девушки тут же завертелся хоровод представлений о том, как она станет для докторов героиней, спасет, улучшит, выполнит, постарается. В лепешку разобьется! И вообще будет работать как проклятая, и…

– Уйти. Ты должна уйти.

– То есть как? – опешила Мира.

– Вот так. С завтрашнего дня ты больше не работаешь в госпитале. Я сам все оформлю. Если ты заболеешь, обращаешься только к Ларри. Мои-мои лекции ты больше не посещаешь, в коридорах мне-мне не попадаешься.

– Но почему?

– Ты перешла черту! Хотя, могу предположить, что и сама этого не осознаешь.

– Я же ничего не делала!

– Делала. И сейчас продолжаешь. Ты пришла в мою-мою каюту.

– Ты сам меня пригласил!

– Тебя пригласил Дор. Ты пришла к нему. Распустила волосы… Твои ресницы трепещут. В глазах надежда. На что, Мира?

– Ни на что. Я просто здесь, потому что меня позвали. Я думала, что-то надо обсудить по работе…

– Не лги себе! И мне заодно.

Рядом на диване зашевелился Дор. Собеседники разом посмотрели на него, и Гон заявил:

– Разговор окончен.

– Но я не хочу уходить из госпиталя! – чуть ли не закричала Мира.

– Это не обсуждается! Посвяти себя учебе. Ты еще очень молода. И все у тебя впереди. Заявку из университета я-я отзывать не будем. А теперь уходи! – и Гон указал Мире направление.

– А как же… Я не могу… И…

– Уходи, или я вызову охрану.

– Не надо, – девушка всхлипнула и поднялась. – Сама уйду. Я все поняла.

Сил ей хватило, чтобы дойти до двери, но едва она покинула каюту, то разрыдалась в голос.

* * *

Гай был на седьмом небе от счастья…

Ну еще бы!

С ними на задание летел сам капитан. После того как Шадор собственноручно ввел координаты и проложил курс, штурману оставалось только следить за временем и таращиться в Q-пространство. Это делал и капитан на мостике, а Гай, сидя в штурманском кресле, чуть шею себе не свернул, посматривая на Шадора. Из всех, кто находился в рубке, Морони видел исключительно Рериха Шадора. И почти его боготворил! И мечтал как-нибудь перед ним отличиться. Он с замиранием сердца ждал, что кэп обратит на него внимание, или кто-то из рувов, на худой конец, припомнит давнишний Гаев подвиг на маяке, но…

Увы! Все занимались своими делами.

Сэм что-то подкручивал в щитке блок-ривера. Джон изучал карты. Харлад наставлял Ярима за пультом. Торрес… Торрес управлял кораблем. Впрочем, тоже лишь следил за приборами у штурвала. Кар-шприхтен шел на автопилоте. Остальные – куки находились на нижней палубе в десантном отсеке. А недосягаемый капитан восседал на мостике.

Гай думал, думал, что бы такого полезного сделать или умного, чтобы капитан его заметил, и ни с того ни с сего брякнул:

– Я знаю, как назвать кар-шприхтен…

И тут же об этом пожалел. «Вот дурак!»

Однако капитан внезапно оживился. Как будто очнулся от долгого сна, отвлекся от всполохов за лобовой зоной и заинтересованно посмотрел на Гая.

– Вы до сих пор летаете без имени? Харлад! – Шадор переключился на боцмана. – Почему не окрестили каравеллу как положено? Непорядок.

Он подмигнул Гаю, и того пробрало до печенок.

– Кадет прав.

Харлад хмуро уставился на Гая, и тот струхнул, что его сейчас разжалуют из штурманов.

– Знаешь, так говори.

«Зря вылез», – огорчился парнишка.

Но капитан смотрел одобрительно.

– Э-э, – Морони от волнения забыл не только предполагаемое название корабля, но и собственное имя. – Эм-м…

– Ну? – боцман и капитан смотрели выжидающе.

Вот кто его просил?!

Но тут Гай вспомнил, что намерен стать героем галактики и уже покорил первую ступень космоса, собрался с духом и выпалил:

– «Арго»!

– Как? – Харлад помрачнел, а Шадор вскинул брови.

– Назовем «Арго», – Гая бросило в дрожь. – Хорошее имя. Я в школе книжку читал…

– Нет! – выпалил Харлад, и вопрос капитана прозвучал одновременно с Гаевым:

– Почему?

– Это имя проклято, – Харлад мрачно глянул на своего штурмана. – И где ты его выискал?

– В книжке, – Гай почти шептал. Жалобно так. И хорошо, что преподавательница Ромеро не слышит!

– О путешественниках…

– Проклятое имя, – зловеще пробубнил боцман, – и проклятое судно.

– Я что-то такое слышал, – заметил Кортес, а Сэм сочувственно улыбнулся поникшему Гаю. Торрес делал вид, что увлечен приборами. Шадор озадаченно потер лоб.

– А мне нравится.

– Пиратские байки, – пояснил дейгарец.

– Ну конечно, – капитан откинулся на спинку кресла и рассмеялся.

Гай впервые видел, как капитан смеется, и это только добавило кэпу харизмы в глазах юного штурмана.

– Пиратские байки Хар-Харыча, – Шадор обернулся к боцману. – А?

– Так это правда?! – вырвалось у Гая. – Вы были пиратом?

Харлад промолчал, зато ответил капитан:

– Когда-то… Очень давно. Капитаном пиратского звездолета. Но теперь он здесь. И я его капитан.

– Чистая правда, – подтвердил боцман. – Тогда я еще не хромал, и кэп победил меня в честном бою. С тех пор я ему служу.

Шадор кивнул.

– О-о… – Гай проникся новым благоговением к капитану и уважением к Харладу.

Да, все это прекрасно, но каравелла, похоже, так и останется безымянной.

– Ладно, – Шадор соединил в замок и размял кисти рук. – Штурман!

Морони чуть не подпрыгнул.

– Сколько до точки прибытия?

– Тридцать минут четыре секунды, – отрапортовал Гай.

– Итак, команда, – капитан поднялся из кресла и прошелся по мостику. – Примерно через пятнадцать минут мы выйдем из Q-пространства. Наша цель – штаб-станция известной в галактике благотворительной организации «Спасательный плот». Через несколько дней у них слет «миссии милосердия». Проводит его лидер Терезия Малкольм…

– Ого! – Торрес отлип от приборов. – Сама благодетельница Терезия?! Легендарная личность… Как и вы капитан.

– Отставить, – усмехнулся Шадор. – Все слишком серьезно. По некоторым сведениям, секретным, в штабе готовится террористический акт.

«Это по данным какой разведки?» – задумался Кортес.

– Наша задача предотвратить его до того, как начнется слет.

– Нас наняла сама Терезия? – уточнил Торрес.

– Нет, она не в курсе, – резко ответил Шадор. – Мы действуем под прикрытием… Харлад.

– Кэп?

– Вы знаете, что делать.

– Так точно.

– Капитан! – Торрес вскочил. – Вы увидитесь с благодетельницей?

– Возможно…

– А я могу лететь с вами? Давно хотел посмотреть на живую легенду миссии.

Шадор смерил Торреса испытующим взглядом.

– Мне понадобится пилот. Вылетаем на шлюпке. Только переоденьтесь в штатское. Харлад покажет.

Боцман с готовностью кивнул.

– Всем остальным оставаться на местах и ждать приказов.

Гай проникся важностью момента, а капитан прихватил дипломат и удалился в каюту, выделенную специально для него.

Оставшись в одиночестве, Шадор положил дипломат на стол и открыл гардероб. Минуту смотрел в глубину встроенного шкафа, будто целую вечность. И видел там призрака… Тряхнул головой, вздохнул и вытащил наружу потертый кентрийский мундир.

«Вот мы и встретились, старый друг».

Не думал Рерих, что снова наденет его.

Через пять минут он уже стоял в нем перед зеркалом. Затем открыл дипломат. Достал баллончик и побрызгал на волосы… Теперь виски и затылок капитана побелила седина… Настала очередь биомаски. Шадор смазал внутреннюю поверхность гелем и приложил к лицу, прижал на несколько секунд и разгладил большими пальцами от скул до подбородка. Челюсть капитана изуродовала сеточка мелких шрамов – от щек до подбородка. Выглядело естественно.

Н-да… Вылитый ветеран!

Жаль, доки не видят. Это они снабдили Рериха маской, непонятно буркнув при этом, что, дескать, сводить и наращивать шрамы – это в последнее время его-его хобби.

А как иначе? Терезия Малкольм отдавала предпочтение ветеранам и принимала тех вне очереди, без проволочек. Капитан прочел это в ее досье.

Так… И немного капель в глаза. Мутноватый взгляд… Эффект обожженной сетчатки. На случай, если придется снять очки. И темные очки перекочевали из дипломата на нос капитану. В довершение он прицепил на грудь ордена, планки ветерана кентрийских войн, надел перчатку на руку с компасом и взял из подставки трость.

Затем Шадор критически оглядел себя в зеркало. Таким его и застал Харлад.

– Достоверно выглядишь.

– По-другому никак.

Капитан сделал несколько неловких шагов, тренируя хромоту.

– Покажи, что ли!

– Смотри и учись, – боцман прошелся от порога к зеркалу и обратно до выхода. – Идем. Торрес и двое других уже в шлюпке.

– Тогда пошли.

Боцман двинулся первым, постукивая палкой. Капитан постепенно приноровился хромать за ним. На верхней палубе они задержались, и Шадор остановился у бортового иллюминатора. Каравелла вышла из Q-пространства примерно в ста километрах от передвижной штаб-станции с говорящим названием. И отсюда она действительно напоминала допотопный плот из бревен в обрамлении звездной короны созвездия Медеи. Над центральным шлюзовым люком торчал флагшток. Рисунок на знамени не разглядеть, но Шадор изучил материалы и знал, что там изображено – протянутая ладонь, на которую из бушующих вод прыгают человечки… К штабу причаливали несколько мелких судов.

– Уверен, что не хочешь взять куков?

– Я не вправе подвергать их жизни риску, как в прошлый раз. Со мной отправятся киберы…

Переодетые сотрудниками миссии милосердия.

Да, капитан подробно изучил дела, которые ему прислали по тайному запросу из Кондора. Вернее, только четыре дела – холдейцев и дейгарцев. Холдейцы были повинны в том, что незаконно перепродавали лерийцам оружие, которое Кондор поставлял по договору Дейгару. И холдейцы получили свое по заслугам. А дейгарцы… С этими оказалось еще проще. Предатели и дезертиры. Они предали Дейгар, доставляя важные сведенья врагу – Лери. Когда Дейгар и Лери воевали… Дагонов сто назад. Во всем этом прослеживалась четкая связь – Лери и Дейгар. Враги Дейгара были обречены. Смертники! Но чем перед Дейгаром провинилась Энн? По-прежнему оставалось загадкой. Информации о медианине и кентрийке не нашлось в Кондорских архивах. И ни малейшего намека на то, что эти личности вообще существовали.

И капитан выбрал дейгарцев-предателей на этот раз, а кентрийку и медианина распорядился поместить в карантин.

– Да, киберы и Варгес…

Он тоже дейгарец. Возможно, тот оступится и даст повод его устранить. Удобно! Учитывая обстоятельства.

– Возьмешь кибердоспехи?

– Тарантул с тобой, Харри, откуда у ветерана кибердоспехи?

– Мало ли… Они же не только у КА. Официально амуницию производит Кондор… Никто не свяжет их с Тезерионом.

– Я не собираюсь навлекать гнев неизвестных на кондорцев. Обойдемся и, может быть, все еще обойдется.

– А ежели нет?

– Буду действовать по инструкции.

– Я проверил биосигналы. На станции около трехсот человек.

– А на другой чаше весов КА. Ты, я, экипаж, куки… Более пяти тысяч.

– Понял.

– Идем, Харлад, пора.

Обратно, возможно, вернутся не все.

* * *

Когда Дорвард проснулся, Гидеон уже практически пришел в себя. Сцена с Мирой тоже далась ему нелегко. Он не любил выяснять отношения и говорить хорошим людям обидные вещи. А девушку, несмотря на созданные ее присутствием проблемы, он считал хорошим человеком.

– Что-то я придремал, – Дор встряхнул головой.

– Угу.

– Но знаешь…

– Что?

– Мне сон приснился.

– Какой? И о чем?

Обычно Гон не поощрял разглагольствования брата на подобные темы. Тот и сам расскажет, если очень надо, но сейчас он испытывал чувство вины, что усыпил его и единолично принял решение.

– Приснилось, будто я-я полетели на медицинский конгресс, и там Мира выступала. Она, как моя-моя ученица, защитила диссертацию, и даже осуществила прорыв в эризийской науке…

– Воображаю!

– Смейся-смейся! Я тут подумал. У меня на нее большие планы. Потенциал у девчонки есть. Разовьем. Интересная же задачка! Как мне кажется, я-я уже достигли возраста полноценного наставничества.

– Идея хорошая, – осторожно начал Гон, – но, думаю, придется подыскать другого ученика.

– В смысле? – удивился Дор. – Зачем?

– Мира больше в госпитале не работает.

– То есть как?

– Так. Только что сюда приходила. И я ее уволил.

– Что ты сделал?

– Я тебе сказал.

– Но ты не можешь!.. Да на каком основании?!

– Дор, ты прекрасно знаешь, на каком. Пока она рядом с нами, нормальной работы у нас и нормальной учебы у нее не будет.

– И ты ей это озвучил?

– Иносказательно. Зачем мне рассказывать о своих мотивах? Главное – результат.

– Что именно ты ей наговорил?

– Отдал приказ, как ее начальник. Она с ним согласилась.

– Глупость какая!

– Я сделал так, чтобы предотвратить последствия!

– А я ничего и не собирался делать! Но теперь ты меня попросту вынуждаешь!

– Это невозможно!

– Что именно? Тебя так раздражают наши… потенциальные отношения?

– Раздражают – неправильное слово!

– А тогда что? – притворно удивился Дор. – Неужели ты стал ханжой?! Тем более учитывая мой-мой опыт… Ты настолько уподобился эризийским филистерам, что теперь считаешь такие отношения извращением?

– Нет, я просто реально смотрю на вещи! – отрезал Гон. – В отличие от тебя. Эта девушка не подходит для романа, а поскольку ты об этом задумываешься, то она не годится и для работы.

– Но это не повод портить ей жизнь и карьеру! – взорвался Дор.

– Это ты делаешь все, чтобы испортить ей жизнь. И мне заодно!

– А ты меня душишь своей заботой! Не даешь даже почувствовать возможность чего-либо! Почему я всегда должен играть по твоим правилам?

– Потому! Я единственный из нас, кто смотрит на вещи трезво.

– Ага, после пятого стакана!

– Ты думаешь только о себе!

– Да! И поэтому к черту тебя и твои желания! Я не позволю тебе уволить ее! И вообще… – Дор на секунду запнулся, но продолжил с еще большим пылом: – Захочу – и буду с ней встречаться! Во всех смыслах!

– Да ты окончательно обезумел! Послушай же меня… У вас с ней нет будущего! Никакого!

– Есть!

– Нету! И не будет! Любое твое возможное будущее – это я. Всегда я! И та-та, кого-кого я-я в перспективе найдем!

– Ага, и ты разрешишь нам быть вместе, только если гипотетическая она-она понравится тебе… Нет уж! С меня хватит! Я долго жил твоим умом и желаниями, но теперь у меня наконец-то появилась возможность все изменить. Знаешь, я даже рад, что все так получилось, и ты показал свое истинное лицо.

– Дор! Опомнись! Почему мы вообще это обсуждаем?

– Почему? Я тебе назову хоть пятьсот причин, но достаточно будет и первых двух: А – ты мне не доверяешь и Б – ты мне не доверяешь! Ни моему выбору, ни моим решениям, ни даже моему присутствию.

– Это не так!

– Так!

– Я хочу, чтобы ты успокоился.

– Опять вколешь мне седатик?

– Как ты узнал?

– Не считай меня дураком! Используешь меня, чтобы проворачивать делишки за моей спиной!

– Да нет же!

– Ну, конечно!

– Дор!

– Я все решил. Вставай и пойдем! – Дор подскочил с дивана, увлекая Гона за собой.

– Куда? Искать эту?

– Мира! Ее зовут Мира! Неужели так сложно запомнить?

Гон попробовал схватить брата за руку.

– Оставь все как есть! Дело сделано. Так будет лучше для всех!

– Отстань! Я знаю, как будет лучше! – Дор разблокировал дверь и вытянул брата в коридор.

– Как?

– Сейчас увидишь. Вот придем в госпиталь и там… Давай быстрее!

– Что ты хочешь сделать? – Гон еле успевал переставлять свою ногу, пытаясь подстроиться под темп, заданный Дором. – Что?

– Отрежу тебя на хрен! Вот что! Вот это будет лучше для всех!

– С ума сошел!? Остановись! – Гон попытался удержать Дорварда, но тот с удвоенной силой рванул вперед. – Подожди! Давай поговорим!

– Уже поговорили!

– Дор!

– Гон!

Гидеон изловчился и толкнул брата всем корпусом, и ему удалось сбить Дора с траектории. Дорвард, в свою очередь, притормозил, уперся своей левой ногой и потянул брата на себя, устремляясь дальше.

– Дурак! Не позволю!

– Попробуй! – Дор прибавил скорости, хотя уже стал выдыхаться.

Гон этим и воспользовался. Он качнулся в сторону, оттолкнулся плечом от стены и, приготовился развернуться обратно в направлении каюты, но немного не рассчитал, и по инерции доктора вписались во внезапно возникший перед ними боковой коридор.

– Что за ерунда?.. – Гон обо что-то споткнулся. – Разбросают тут… Космический дьявол! – выругался доктор и со всей силы пнул нелепого плюшевого мишку в бикини, неизвестно как оказавшегося здесь.

Дор завертел головой, пробуя сориентироваться, как быстрее добежать до госпиталя при активном сопротивлении брата, и не сразу заметил, как Гон вдруг посинел, схватился руками за горло и начал оседать на пол.

– У… Ук… быстр… – прохрипел он, падая набок. Дор потерял равновесие, навалился на брата, и, сперва не понимая, что происходит, принялся теребить его:

– Гон! Гон! Что с тобой?

Тот не реагировал. Осознание настигло внезапно. Умелые пальцы врача нащупали пульс Гидеона, а затем потянулись к комьюните…

– Ааа! – среднюю ногу скрутило судорогой, и бедро тут же онемело. Боль разливалась вокруг соединительного сустава…

«Дьявол, что же…», – это было последней мыслью доктора, перед тем как он потерял сознание. А буквально через две минуты в коридоре появился старпом. Мгновенно оценил ситуацию и экстренно вызвал медчасть.

Сектор 65-47-12, Пояс Риволка. Округ Медеи, открытый космос на краю Ветви Конклава, штаб-станция Спасательный плот

Киберов Шадор оставил в приемной листать журналы, а Торреса взял с собой. Представил своим племянником. Если парень и удивился, то виду не подал. Впрочем, он ничего не сказал и о преображении капитана, и не задавал вопросов. Это же работа под прикрытием. Террористы и «цели» не должны даже мельком заподозрить, что КА близко.

Пилот восторженно смотрел на сестру Терезию и благодарил ее за программу «Счастливое детство в галактике Тарантула». Кумир Конфедерации была именно такой, как он себе и представлял. То есть видел на многочисленных плакатах и в рекламных роликах. А вот капитан чувствовал себя неважно. Так близко от Терезии или Терес. Сработала тяга, заставляя его морщиться от головной боли.

– Что с вами? – участливо поинтересовалась спасительница человечества.

– Контузия, – ответил Шадор.

Это было не так мучительно, как в прошлый раз, но тоже приятного мало. Зато ясно – она авторитет КиК, поскольку компас на нее реагирует. А еще капитан не заметил в приемной ни одного телохранителя, только секретаря.

После недолгого обмена любезностями Шадор попросил пилота выйти, то есть приказал, но это выглядело как просьба. Якобы принести из шлюпки забытую папку с документами.

Едва они с Терезией остались наедине, Шадор с облегчением сел в кресло, правдоподобно вытянув «изувеченную» ногу, прислонил к столику трость и поставил рядом дипломат. В кабинете царила домашняя обстановка. Никакого представительского стола. Велюровый диван, маленький круглый столик, пара кресел возле него и еще несколько вдоль стен под маленькими иллюминаторами. Кашпо с цветами, узорчатый ковер на полу, аккуратные шкафчики. Визор напротив входа.

– Воды? – Терезия заученно улыбнулась и взяла с полки графин, а через минуту села в соседнее кресло и протянула «ветерану» стакан.

– Благодарю.

– Что привело вас сюда?

– Пенсия, – без обиняков ответил Шадор и отпил из стакана для правдоподобности.

– А что с ней не так?

– Регулярно задерживают и не доплачивают.

– Странно, – улыбка на ее лице стала какой-то блеклой и вымученной. – Но разве это не в компетенции Совета ветеранов?

– Они-то и рекомендовали мне обратиться к вам.

– Здесь мы решаем глобальные проблемы…

– Сейчас подойдет мой племянник с документами, и вы убедитесь, насколько все глобально.

– Разумеется, – она держала лицо, продолжая ему улыбаться, будто через силу. – Мы всех принимаем, но… Вы же понимаете, что проблемы разные и не равноценные. Сегодня у меня по записи смотритель детских приютов, это через пять минут, и…

– Конечно-конечно, – закивал Шадор. – Но гляньте хотя бы документы. Мне кажется…

– Вы задержитесь на слет? – с прежней улыбкой осведомилась Терезия.

Приклеенная она у нее, что ли?! Только меняет интенсивность.

– Для ветеранов предусмотрены розыгрыши призов и подарки.

– С превеликим удовольствием, – Шадор снял очки. – И более того…

– Простите?

Капитан глубоко вздохнул и произнес:

– Лакрица.

Терес, чуть наклонив голову, испытующе взирала на него.

– Цапля, – продолжал Шадор.

Терес молчала.

– Лягушка.

Тут она перестала улыбаться, но по-прежнему не произнесла ни слова.

– Каталог…

Ноль эмоций.

– Огрызок.

Черт бы побрал эту бредовую систему паролей!

Шадор упарился, хотя словесный ряд заготовил заранее. Причем несколько, на всякий случай. Спасибо Торресу, просветил. Так распознавали друг друга курьеры и дилеры КиК. И суть таилась не в значениях слов, а в способах их подачи.

– Околица.

– Что это значит? – нахмурилась она. – Я вас не понимаю.

Всё, с этим пора заканчивать!

– Царица, – в соответствии с правилами он завершил комбинацию.

Круг замкнулся!

– Хватит! – она вернула улыбку на лицо. – Объяснитесь. Или я вызову охрану.

– Не стоит.

Шадор как бы подавил вздох.

– Вот чем приходится заниматься ветерану-инвалиду, не имея достойной пенсии. Я работаю на КиК.

– Зачем вы это мне говорите?

– Чтобы вы осознали, насколько проблема глобальна…

Шадор почти импровизировал. После беседы с Торресом он снарядил одного из лучших стажеров – кандидата в службу безопасности крейсера на встречу с дилерами, снабжающими отсталые колонии. Пришлось у доков таблеточек занять, для достоверности. Лазутчик посвящение прошел. Втерся в доверие и нарыл тонны нужной информации. Часть денег за наркотики или оружие, которые сбывали дилеры КиК, уходило неизвестно куда. Вернее, некоему таинственному посреднику, который собирал процент с дилеров, прежде чем они отстегивали определенную сумму непосредственному боссу. Шадор приказал выследить одного и изловить, от имени другой враждующей группировки. Этот сценарий себя оправдал, и капитан решил повторить. Посредник назвал номер счета. И проследив, опять же с помощью кондорцев цепь банковских операций, Шадор вычислил, что все средства с этого счета поступали в распоряжение некоей благотворительной организации, содержащей детские приюты.

Тогда капитан не мог взять в толк, какая тут взаимосвязь. Но когда узнал о Терезии, ему не составило труда сопоставить одно с другим. Искреннее желание помочь детям, пусть и таким грязным способом? Либо банальное отмывание денег. Он не удивится, если весь этот «спасательный плот» – оплот милосердия – всего лишь средство для сокрытия финансовых махинаций.

– Босс просил вам передать, – Шадор вытащил из дипломата внушительный пакет и положил на столик.

– Что это? – Терезия протянула руку и брезгливо отдернула.

– Сырье для наркоты, – ничто в лице капитана не дрогнуло. Наверное, благодаря биомаске. – Высшего сорта. Хватит для целой колонии. Зато дети будут сыты.

– Не знаю, о чем вы, – она с гримасой отвращения подвинула к нему пакет. – Забирайте и уходите! Что вы де…

Шадор накрыл ее руку своей ладонью в перчатке. Всего на секунду, и… Кисть прошило острым болезненным импульсом. Капитан стиснул зубы, чтобы не закричать, а в голове словно бомба взорвалась. Он увидел на миг мысли Терес, но этого ему хватило, чтобы убедиться и укрепиться в своих выводах. Он был тысячу раз прав в своих подозрениях!

Преодолев боль, тошноту и головокружение, капитан сунул пакет в дипломат, защелкнул замки и вскочил, схватив палку.

– Вы правы, я обратился не по адресу. – Он надел очки. – Мне пора. Всего доброго.

Позабыв о своей «хромоте», капитан в два прыжка очутился у двери и вышел из кабинета. Терезия не пыталась его задержать, но Шадор знал, что последует дальше. Последними отголосками видений в распаленном импульсами мозгу звучал ее голос: «Задержать. Не убивать. Допросить».

При виде капитана киберы поднялись с диванчика.

– Вперед, – приказал капитан. – К шлюзу.

Он рассчитывал, что Торрес ждет их в шлюпке, незаметно послав ему сообщение по комьюните.

Но выйти из приемной они не успели. Их окружили. Пятеро в масках и черном трико бесшумно возникли из межстеновых лабиринтов. Кинжалы и капюшоны напали стремительно, с ловкостью пантер. Но киберы с ходу обезвредили троих нападавших. Капитан перехватил трость посередине, сдавив ее покрепче. С разных концов выскочили стилеты. Резкий выпад, точные боковые удары вправо и влево, еще двое захрипели, захлебываясь кровью и схватившись за горло. Но из лабиринта вышли еще четверо. И капитан не раз помянул добрым словом Ка-Дуко и его чучело.

Одного из бандитов киберы впечатали головой в стену, раскроив ему череп, двоим с хрустом сломали шейные позвонки. Капитан сразил последнего, но падая с распоротым брюхом, тот успел зацепить Рериха кинжалом.

– К выходу! – бросил капитан, втянув лезвия, и сам ринулся к двери, не обращая внимания на рану.

Дверь оказалась заблокирована, но киберы вышибли ее двумя слаженными ударами.

В коридоре их не преследовали. Все-таки здесь благотворительная организация или ее видимость, КиКам нельзя так себя раскрывать.

«Значит, постараются перехватить на старте», – предположил Шадор и с киберами за спиной направился в фойе. Там возле столбиков с регистраторами, где сновало множество народу, Шадор продолжил изображать хромого ветерана, тяжело опираясь на трость и пошатываясь. Ему почти не приходилось притворяться. Рукав кителя ощутимо наливался кровью. Скоро, не приведи Тарантул, закапает на пол… Миновав наполненное людьми помещение, троица завернула за угол к заранее намеченной цели – мужскому туалету. Туда заходили и оттуда выходили разные особи, и пришлось ждать, когда освободятся три соседние кабинки. Капитан зашел первым, поставил трость в угол, опустил крышку стульчака, положил на нее дипломат, открыл и достал оттуда монашескую хламиду и повязку. После условного стука по перегородкам капитан извлек из голенищ сапог манускрипты и подсунул с двух сторон в кабинки по бокам.

– По моему сигналу, – сказал он.

После этого у него будет еще несколько минут. Вся надежда на Торреса.

Шадор содрал с лица биомаску, бросил ее в дезинтегратор, туда же полетела сложенная трость и очки… Рерих поморщился. Левая рука висела плетью, но капитан стиснул зубы и… Через минуту преобразился в монаха, надев повязку и накинув капюшон, оставил дипломат в кабинке и покинул уборную. Весь путь до причала занял у него еще минут десять. И фальшивого святошу никто не остановил. Он беспрепятственно нырнул в переход, ведущий к шлюзам, а там помчался по терминалу.

Шадор знал, что ему не удастся полностью провести КиК. Наверняка за ними следили. Однако надеялся отвлечь. Сперва код-сигнал Торресу, затем Харладу… Некоторое время назад мимо станции прошел кар-шприхтен под видом медицинского ковчега и оставил у противоположного причала магнитную посылку, набитую псевдовзрывчаткой. Она прилепилась к обшивке и датчики безопасности ее не улавливали. Как только капитан добрался до места стыковки шлюпки с плотом, на другом конце станции прогремел бутафорный взрыв. Станция замигала аварийными лампами и завыла сиренами. Шадор успел в последнюю минуту, и за его спиной с громким чпоком задраились переборки.

«Тревога! Пожар! Террористы!» – гудело из всех динамиков.

Капитан влетел в шлюзовую перемычку, и перед ним мягко отодвинулась крышка люка. Рерих ввалился в шлюпку и рухнул на боковое сиденье. Торрес встревоженно повернулся к нему из кресла пилота.

– Что случилось?

– Террористы, – только и смог вымолвить капитан.

Алые пятна расплывались на серой хламиде.

– Вы ранены?

– Нет времени… Отчаливай!

– Где остальные?

– Гони!

– Без вопросов.

Торрес дистанционно задраил люк, рванул с места, насколько это было возможно при расстыковке, а капитан смотрел в полосу обзора, как стремительно удаляется плот. Еще чуть-чуть… Всё! Они еще недостаточно оторвались, но медлить больше нельзя. Если все идет по плану, то киберов уже задержали и ведут к нужной локации. И Рерих, выждав немного, вдавил точку комьюните… Показалось, что минула вечность, а на деле пара минут, и… Станция мгновенно вспыхнула и завертелась вихрем трепещущих огоньков, а вскоре и они погасли, оставив лишь пустоту.

– Держись… – из последних сил прошептал капитан, когда шлюпку накрыло ударной волной, шибануло и развернуло на триста шестьдесят градусов, но Торрес блестяще выровнял ход, прибавил скорость и ушел с траектории взрыва.

Капитан переслал ему комьюнитиграмму.

– Координаты… Лети туда, Харлад нас подберет. Полный…

И перед глазами все поплыло…

Казалось, он отключился всего на секунду, и едва открыл глаза со словами:

– Вперед…

Как прямо в лоб ему уперлось дуло старбеллума.

«Какое-то дежавю», – подумал Шадор и машинально отвел ствол от лица здоровой рукой, потому что другая налилась свинцовой тяжестью, и встретился взглядом с Торресом. Глаза дейгарца горели яростью. Он снова направил на капитана оружие.

– Что это значит, пилот? – Шадор нахмурился.

– Терезия Малкольм погибла! Так?

– Ты видел взрыв и не увиливай от вопроса!

– Это вы убили ее? Всех!

– Террористы.

– Черта с два! Это и было ваше задание, а не предотвратить взрыв. И вы нарочно отправили меня к шлюзу. Я умею складывать в уме!

– Разумеется, нарочно. Чтобы уберечь тебя, тупой идиот…

Или при необходимости устранить, бросив на плоту заодно с киберами. То есть и надо было устранить! Со шлюпкой капитан бы управился сам. Но зачем-то уберег этого зеленого дурака от…

– Вы мне расскажете всё, или…

– Что вы себе позволяете, Варгес! – заорал капитан и вышиб у него старбеллум. Тот отлетел, ударился в люк и упал. Торрес дернулся туда всем телом, но капитан ему помешал, хорошенько приложив кулаком в подбородок. Хрустнули костяшки пальцев, клацнули зубы, и дейгарец плавно осел на дно шлюпки, прижав ладони ко рту.

Сержант бы капитаном гордился! Или ему помогли тренировки с Энн.

Рерих усмехнулся, взвыл от резкой боли и ухватился за предплечье, словно пытался ее унять.

«Дьявол!»

Его, похоже, ранили в плечо, и левая рука бессильно повисла вдоль тела. Повезло, что не правая.

– Вот так, пилот, – морщась, проговорил капитан. – А то слишком часто в последнее время меня стращали дулами, и… Все, кто это делал – плохо кончали.

Да-да, начиная с тэйаров и заканчивая шкиперами.

– Так что… Соблюдайте субординацию! Вы подписывали контракт и приносили клятву. И вы затем пришли на КА, чтобы исполнять мои приказы и служить мне беспрекословно. Не задавая вопросов и не наставляя старбеллумы на своего капитана.

– Простите, кэп, – Торрес отер кровь с губ и подбородка, – погорячился… Терезия Малкольм, она как… Старшая сестра для всех нас. Кумир угнетенных… Я рос в бедной семье, благородной, но бедной. Мы еле сводили концы с концами, и если бы не ее пожертвования…

– Все очень сложно, Варгес, – капитан устало провел ладонью по глазам. Скоро действие капель прекратится, а пока веки слегка пощипывало от набежавших слез. – Но сейчас мне не до этого. Я вам позже объясню… Ладно? И подайте аптечку, там, под сиденьем. Болеутоляющее и пенобинты… Надо остановить кровь, – он взглянул на пилота и добавил: – Обоим.

Торрес метнулся к креслу.

– А после проложите курс. Харлад ждет.

И капитан обессиленно откинулся на перегородку.

* * *

До госпиталя Мира еле доковыляла, глаза застилали слезы. Ну зачем он так с ней? Что она такого сделала? Она же просто… Просто работала, училась и мечтала! Вот! Уж и помечтать нельзя! Какая кому разница, что у нее происходит в мыслях и на сердце? Она же никогда… Ни словом, ни делом… Что толку?! Девушка с остервенением хлопнула по сенсору входа, двери благоразумно разъехались.

Мира вошла в приемное отделение и огляделась. В кабинете у Ларри горел свет, и еще в одной из операционных возился кто-то из ассистентов. Но больше никого не было.

«Это и к лучшему, – подумала Мира, – никто не увидит моего позора».

Она добрела до своего стола и устало опустилась в кресло.

Что теперь? Собирать вещи? Или же попробовать завтра поговорить с Дором? Может, он не будет против, чтобы она осталась? Ведь голос Гидеона не решающий? Кроме того, есть еще капитан. Обратиться напрямую к Шадору? А что она скажет? Ведь по сути, и Дор-Гон ей об этом говорили, у нее нет подтвержденной квалификации, чтобы работать в госпитале. Пока нет! Но будет же! Будет! Через лейт она выйдет на базовый уровень. И что сейчас…

Мысли у Миры лихорадочно метались. Она пыталась ухватить за хвост ускользающие возможности. Ведь если у нее не будет работы и практики в госпитале, то имеет ли смысл учеба в университете? А если Гон отзовет свою протекцию? Ее и оттуда выкинут? И что тогда? Резерв? Если год назад девушка была готова на все, лишь бы слинять с Дейгара, то сейчас служба в РуВе не казалась ей такой уж заманчивой. Тем более после того, как угроза в лице господина Аньеса устранена. А ведь Торрес ей говорил во время их последней встречи, что стоит задуматься о возвращении домой. Тогда Мира отмахнулась… Но в чем-то он прав. Она по-прежнему не знает реальной жизни. Насочиняла себе особенное отношение – и получила по полной. Сплошное разочарование!

Может, с Ариссой посоветоваться? Или с Цайлой? С Торресом, наверное, рановато. Ведь Мира так гордилась своими успехами! Стыдно теперь плакаться…

Девушка смахнула набежавшие слезы.

Ну почему все так несправедливо? У нее было столько планов! И столько воспоминаний, связанных с этим местом… Мира огляделась. Вон в той операционной она несколько раз ассистировала Дор-Гону и пару раз Ларри. За этим столом выполняла задания и писала свои курсовые, прислушиваясь к тому, как что-то обсуждают или спорят между собой братья. Однажды она даже придремала на кушетке, а с утра обнаружила себя укрытой теплым пледом. И ее никто не наказал за неявку в казармы, док-доки все объяснили командиру взвода производственной необходимостью. Тогда она хоть и порадовалась, но сочла это рутинной ситуацией. Думала, дура, что так будет всегда. Что она теперь неотъемлемая часть госпиталя! И что очень важна для него и… И для них!

Внезапно медчасть огласилась сиреной. Мира вздрогнула и завертела головой. В соседней операционной вспыхнул яркий свет и включилась автоматическая дезинфекция. Из своего кабинета вылетел Ларри с выпученными глазами и тут же исчез в коридоре. Дейгарка вскочила с кресла. Уволили, не уволили, какая сейчас разница? Явно что-то случилось! Может, потребуется ее помощь? А вдруг это ее шанс все исправить? Она будет очень стараться.

Девушка бросилась к умывальнику, ополоснула лицо, но только успела вымыть и вытереть руки, как двери в госпиталь распахнулись, и Ларри с медбратьями втолкнули носилки… На раздвинутой до предела платформе лежали Дор-Гон…

* * *

– Состояние тяжелое, – Ларри нервно отчитывался перед Дану, который прибыл в госпиталь, через минуту после самого Ларри.

Док-дока подключили к аппаратам диагностики и жизнеобеспечения, замдоков взял себя в руки и собрал материал для анализов. Дежурный ассистент контролировал дыхание Дор-Гона, а Мира и Ларри изучали первые полученные результаты.

– Внутривенно обоим – лактат рамираза и агротакс. Ищем повреждения, раны.

Медбратья деловито срезали с док-доков одежду.

– Левое тело – повреждений нет, правая-левая рука – повреждений нет, левая-левая рука повреждений нет, Левая-левая нога – повреждения отсутствуют. Средняя нога – чувствительность отсутствует…

– Правое тело, правая-правая рука, правая-левая рука, правая-правая нога – повреждений нет. На верхней части правой-правой стопы обнаружен след от укола. Укол нанесен дротиком, который уже отправлен на экспертизу. Вокруг места укола кожа гиперемирована, наблюдается синюшность, отек с уплотнениями.

– Прогноз? – хмуро осведомился старпом, наблюдая за действиями медиков. – Почему он-он не приходят в сознание?

– Эээ… Я не совсем уверен…

– Точнее!

– Неблагоприятный в целом. Офтальмоплегия, парезы, парестезии, фасцикуляции, в итоге – общий паралич всех групп мышц, включая сердечные и дыхательные. Также коагулопатия… Геморрагические проявления… При сохранении… динамики.

– А если не сохранять динамику?

– Пока нам удалось приостановить процесс, но это временно. Налицо признаки отравления, предположительно яд нейротоксического действия. Требуется вколоть противоядие.

– Вколите!

– Так это… нет у нас такого. По данным анализатора, яд – многокомпонентный. Можем только контролировать состояние и частично купировать последствия. И то ненадолго. Системная деградация наступит в течение полутора часов, – тут Ларри покосился на Миру, глаза которой расширились от ужаса и, сжалившись, добавил: – Максимум… эээ… двух.

– Я так понимаю, – уточнил старпом, – противоядие за это время синтезировать нереально?

– Да.

Дану кивнул.

– Ваши предложения?

– Эээ… – Ларри замялся и пожал плечами. – Нет у меня предложений… Лечение симптоматическое.

Старпом нахмурился, и Ларри поспешно пояснил:

– Яд распространяется слишком быстро. Мы ничего не успеем.

– Анабиоз? Криосон?

– Исключено. Даже если все сделаем быстро, подготовительные мероприятия лишь ускорят конец. Требуется, чтобы у пациента нормально функционировала нервная и кровеносная системы, даже если не брать в расчет дыхание и…

– Подождите-подождите! – воскликнула Мира. – Я знаю!

Дану и Ларри уставились на нее. Девушка сбивчиво заговорила:

– Противоядия нет и при сохранении условий – летальный исход, но у нас есть климат-камера. Перенастроим в режим стазиса. Процессы замедлятся, и сможем хотя бы предотвратить… На время, пока не разберемся.

– Да, но… – начал Ларри, – камера техническая, она не предназначена для стазирования живых организмов.

– А это так важно, – Дану кивком указал на Дор-Гона, – если им все равно умирать?

– Кроме того, – добавил Ларри, – она не настолько большая, чтобы поместить туда эризийских близнецов.

– А если… – вдруг чуть ли не шепотом произнесла Мира. – Если отрезать Дора? По данным, он пострадал меньше. Провести для него курс реанимационных мероприятий, симптоматическое лечение. А Гона в климат-камеру…

Ларри воззрился на девушку со священным ужасом.

– Я не смогу… Ты даже не понимаешь, что предлагаешь!

– А лучше для них умереть, что ли?!

– Мира!

– Ларри, этот вариант реальный? – уточнил старпом.

– Технически – да, но вы не учитываете моральную сторону вопроса.

– Приступайте!

– Но…

– Я сделаю, – твердо сказала Мира и скомандовала ассистенту и медбратьям: – В новую операционную!

– Но, Мира! – Ларри все же попытался остановить девушку.

– Будешь ассистировать? – спросила она.

Ларри кивнул.

К операции подготовились быстро.

– У эризийцев совместное кровоснабжение ведется только по малому кругу. Большой круг для каждого из близнецов изолирован. Общую ногу разделить невозможно и оставить тоже, надо ампутировать. Нетипичное строение совместно-ягодичных мышц и…

– У Гона развивается паралич!

– Приступаем. Нужно замкнуть малый круг на обслуживание одного тела. Точнее, каждого из тел.

– Резать и делить придется с двух сторон сразу, – мрачно сообщила Мира, – для обоих близнецов ожидание критично.

– Предлагаю пригнать сюда второй ОРК и оперировать доков одновременно.

– Нам еще повезло, что док-док – мужчины, – вполголоса переговаривались медбратья. – Эризийских мужчин проще делить, общих внутренних органов нет.

– Это им повезло, что они мужчины.

– Определенно! А то у эризиек…

– Всё! Хватит болтать! – рявкнул на них Ларри, настроив киберкюветы. – Приступаем.

Мире «достался» Дорвард. Поначалу она не верила, что все это происходит с ней и… с ним. Реальность куда-то уплывала, и девушка воспринимала операцию будто со стороны. Руки принимались дрожать… Но Мира собралась, сжала волю в кулак и уняла дрожь.

Сама операция с помощью киберпальцев с лазерными инструментами заняла у нее двадцать три минуты. Сложнее всего пришлось со среднетазобедренными связками, но умные машины кибертека знали свое дело и умело корректировали там, где Мире не хватало навыков. А шустрая медсестра то и дело промокала ей лоб, как заправскому врачу, но дейгарке даже в голову не приходило упиваться своей значимостью. Она безумно боялась! И пот все равно струился по шее за воротник халата и по спине… Ларри справился быстрее и, поместив Гидеона в климат-камеру, помог напарнице.

Пока Мира работала, она держалась, но стоило закончить и увидеть Дорварда, лежащего в глубоком медикаментозном сне на больничной койке, как девушке самой резко стало плохо.

– Вдыхай и выдыхай! – Ларри сунул ей под нос едко пахнущую салфетку.

– Не могу на него смотреть, – призналась Мира.

Ларри бросил взгляд на пациента. А потом взял мерный стаканчик и накапал девушке успокоительного.

– Еще подожди… Пока он очнется. Лучше вот выпей.

Мира при этих словах разрыдалась. В их последний раз, когда они с Дор-Гоном закрылись в препараторской, Дор ей мензурку с кьянти протянул с этими же словами. Но вспомнив, что рядом Ларри, девушка всхлипнула и высморкалась.

– Сколько ты ему вколол?

– До утра проспит. Нам тоже отдохнуть надо.

– Как Гидеон?

– В стазисе.

– А старпом где? – девушка огляделась.

– Ушел. Расследовать, что это было.

– А ты как думаешь, что это было?

– Я ничего не думаю. Тебе надо поспать, а все проблемы отложим до утра, – и Ларри бросил еще один взгляд на пациента.

А Мира внезапно почувствовала себя виноватой.

Она боролась с усталостью, но в конце концов все же не выдержала, прилегла тут же на кушетке и до последнего смотрела на профиль мирно спящего Дора. Пока не задремала…

* * *

Едва капитан сошел с трапа кар-шприхтена, как тут же связался с Дану.

– С крейсером происходило что-нибудь необычное? Как в прошлый раз.

– Вы имеете в виду дрожание палуб, отключение энергии и перезагрузку киберсистемы?

– Вроде того.

– Было. Но недолго и без перебоев. Я этого ждал и сразу запустил резервный генератор.

– Ясно. Тогда я сейчас к себе в каюту, а после…

– Простите, кэп, но вам лучше пройти в госпиталь.

– Что стряслось? – встревожился Шадор. – У нас эпидемия? Кто заболел?

– Кое-что случилось, но вам стоит самому прийти сюда и посмотреть.

– Ладно, – обескураженно пробормотал капитан, – я скоро, только переоденусь.

А то при виде его монашеской хламиды встречные офицеры и курсанты впадали в ступор, но не забывали салютовать и вопросов не задавали.

На повороте Шадор споткнулся, и раненое плечо отозвалось тупой болью.

Черт!

«Да мне и вправду надо бы в госпиталь», – подумал капитан, все же рискнув воспользоваться коммуникационным колодцем.

Хотя рана небольшая, но довольно глубокая. Они с пилотом худо-бедно управились с пенобинтами и перевязкой, но действие обезболивающего заканчивалось. И неизвестно, что за кинжалы были у темного братства. Вдруг отравленные? А рубашка, китель и даже ряса заскорузли от крови.

«Только переоденусь… Не являться же так перед подчиненными».

Шадор наконец добрался до каюты, заблокировал за собой дверь и чуть не потерял сознание от слабости и головокружения. Резко потемнело в глазах. Капитан с трудом доковылял до дивана, упал на него, и палец сам вдавил точку комьюните в ладони.

Тарантул! Никто не должен видеть его в таком состоянии, кроме…

– Дану… Зайди ко мне… я тут… слегка не в форме.

– Уже иду.

Капитан полежал немного, подождал, пока тьма рассеется и потолок перестанет вращаться. Сел и, морщась от боли, стащил с себя испачканную одежду, кое-как обтерся влажными салфетками – насколько сумел достать одной рукой, вторая плохо двигалась, и натянул чистую рубашку. Но не успел он застегнуться, как затрезвонил входной оповещатель.

Старпом!

– Входи, – разрешил капитан, снимая блокировку.

Но на пороге возник отнюдь не Дану, а… Ка-Таго, зачем-то облаченный в расшитый хищными птицами ярко-голубой халат.

«Он в таком виде по крейсеру шастал?» – некстати подумалось капитану.

– Что вы тут делаете?

Шадор понадеялся, что его голос прозвучал твердо. На всякий случай капитан встал и преградил кадету путь.

Ка-марг почему-то не ответил, только решительно шагнул в каюту и двинулся к капитану. Тот невольно попятился. Но Ка-Таго, заметив его реакцию, остановился, глубоко вдохнул и внезапно вытащил из-за спины длинную треугольную штуковину… Холодно сверкнуло лезвие, а пустые ножны с глухим стуком упали на пол. Ка-марг распахнул халат, обнажив грудь, и на вытянутых ладонях преподнес Шадору меч.

– В вашей власти исполнить приговор судьбы. Об одном молю, да не дрогнет рука карающего. Со смирением и покорностью принимаю смерть, ибо имя мое замарано и чужая кровь жаждет искупления.

– Чего-чего? – брови Шадора невольно приподнялись, и он даже забыл про свою рану.

Ка-марг мотнул головой и снова заговорил:

– Капитан, сейчас вы – властитель моего тела и души, а это – кадарга моего рода, – тут Ка-Таго второй раз протянул капитану меч. – Дабы очистить имя мое, дайте ей вкусить моей крови.

Видя, что Шадор молчит и клинок не принимает, ка-марг добавил тихо:

– Бить лучше по шее справа, тогда моя смерть будет быстрой. И хотя мучения для меня предпочтительнее, но я знаю, сколько у вас дел, поэтому не буду занимать ваше время.

– Так, кадет, что происходит?

– Казните меня, капитан!

– За что?

– Я потерял свою честь!

– Эм… – тут у Шадора кончились слова, но он быстро сориентировался. – Я сейчас не в том настроении, чтобы вникать в твои проблемы. У нас на крейсере есть для этого специально обученные люди…

– Где? – оживился Ка-Таго.

– Там! Слушай приказ капитана. Ка… Меч в ножны и на склад! А сам – к психологу! И… – «Убирайся к дьяволу!» – Не слышу ответа!

– Есть, капитан!

– То-то! Ступай.

Убрался ка-марг как-то понуро. Шадор невольно усовестился, но к нему в каюту заявился Дану с таким видом, что капитану резко стало не до проблем сбрендившего кадета.

* * *

– Где он-он?! – Шадор ворвался в госпиталь и перепугал весь персонал. Следом за капитаном едва поспевал невозмутимый старпом.

– Как он-он?! – этот вопрос поднял Миру с кушетки. Она все-таки сумела уснуть и ничего не соображала со сна. Стояла, хлопала глазами, а на покрасневшей щеке явственно отпечатался след от стетоскопа.

– Это она, – подсказал капитану Дану.

– Кто?

– Проводила операцию вместе с Ларри…

– Кадет? – Шадор выжидающе уставился на Миру.

– М-Мира Варгес! – на автомате доложила она. – Первый зеленый….

«Варгесов развелось», – отстраненно подумал капитан, неожиданно заваливаясь вбок и теряя сознание. Дану подхватил Рериха за секунду до падения. Моментально набежали санитары и помогли старпому усадить капитана в кресло. Прискакал заполошный Ларри и принялся хлопотать вокруг него, диагностируя, приводя в чувство, вводя обезболивающее… Дальнейшее Шадор воспринимал как в тумане… Потом в голове прояснилось, и он обнаружил себя в медицинском кресле, без рубашки; замдоков обрабатывал ему рану, а в медчасти царила рабочая суета.

Тут капитан всё вспомнил! И схватку на плоту, и свое ранение, и рапорт Дану – операцию, покушение на док-доков…

«Куда смотрит СБ?!» – мысленно вознегодовал Шадор.

Пока Ларри перевязывал капитана, старпом продолжил руководить расследованием. На этот раз он подключил все подразделения и отделы, а не только службу безопасности, всех кого мог: диспетчерскую, дневальных, лаборантов. И когда были готовы окончательные результаты анализов близнецов, к остальным подключилась Мира, несмотря на усталость.

«Почему кто-то хотел убить Дор-Гона? – мучилась она вопросом, изучая химический состав крови Гидеона и сверяясь со справочниками. – Многие его-его ненавидят, но… Не до такой же степени! А вдруг это профессор? Так разозлился на него-него из-за той лекции… О, нет!»

Но вина лерийца не доказана. Он вообще в это время мирно дрых в своей каюте… После того как его выпустили из госпиталя.

– Вот и все, – Ларри зафиксировал капитану предплечье. – На ваше счастье, кэп, яда в ране не было, а лишь пато-бактерии, вызывающие заражение крови. В течение суток… Но мы успели! Я все вычистил и вколол вам антидот.

Да уж, докторам не так повезло…

– Спасибо, Ларри.

– Чего уж… Через два дня на перевязку и постарайтесь руку не напрягать.

Он радовался своей полезности для Шадора, несмотря на грустные обстоятельства этой пользы.

– Постараюсь, – буркнул капитан.

И хорошо, что это левая рука, а не правая! И тотчас в ладони завибрировал комьюните. Перебинтовывать кисть Ларри не стал именно из этих соображений. Чтобы хоть пальцы двигались. Шадор вдавил зеленую точку.

– Дану?

– Капитан, на записях ничего нет. Вернее, есть медведь и доктора.

Черт бы побрал всех медведей!

– Видно, как док пинает его правой ногой. Но кто поместил туда игрушку… Мы просмотрели все записи с камер и ничего. Такое впечатление, что мишка возник из воздуха.

Призрак, что ли, подбросил?

– Ладно, ищите дальше.

– Есть, кэп…

– О боже! – воскликнула Мира и побледнела.

Ей удалось полностью распознать вещество, отравившее близнецов. И даже в справочник заглядывать не понадобилось. Она узнала свойства, симптоматику и состав…

– Что?! – Шадор уставился на нее. На девушке лица не было. Вернее, глаза настолько потемнели и расшились, что казались двумя провалами. Или это освещение госпиталя сыграло шутку с восприятием. – Говорите!

– Капитан… – Миру затрясло, и Ларри моментом сориентировался, поднеся под нос девушке флакончик с нюхательными солями.

Мира вдохнула, закашлялась и, запинаясь, продолжила:

– Это… это… Н-не доков хотели отравить, а… – она едва выговорила, – старпома.

Шадор нахмурился.

– Дану?.. Откуда такие выводы?

– Яд… яд, – Мира чуть не плакала. – Вузюкумфвский яд. Я писала курсовую работу в прошлом семестре… о… о… – она заикала.

– Отставить панику! – капитан в два шага очутился рядом и встряхнул ее за плечо здоровой рукой. – Это вопрос жизни и смерти, кадет. Вузюки вузюками, но при чем тут старпом?

Мира зажмурилась на миг, но тут же собралась и, глядя в глаза капитану, отчиталась:

– Моя курсовая работа по арранцам и нейротоксинам. Этот яд – вузюкумфский нейротоксин. Он смертелен. Его лашми применяли в…

– Она права, капитан, – один из лаборантов-интернов сверился с лашманской энциклопедией ядов. – Та еще отрава.

– Разберемся. – Шадор медленно выпрямился, глядя в пространство.

– Но я, я… – Мирины глаза заблестели от слез. – Я не хотела… Дор-Гон, – она всхлипнула, – поставили мне отлично…

– Дану, – капитан вызвал старпома, – живо сюда!

Ар вскоре явился и внимательно выслушал всех – и Шадора, и Миру, и лаборанта.

– С учетом медведя, – констатировал Дану, – все сходится.

При чем тут медведь, так никто и не понял, а капитан обратился к лаборанту:

– Этот нейротоксин мог оказаться у нас на борту нелегально?

– Исключено, – заверил его лаборант.

– А его можно изготовить в условиях крейсера?

– Ну не знаю, – замялся интерн. – Не уверен… Вряд ли, скорее всего…

– Можно, – четко проговорила Мира, решив, что слезами горю не поможешь, и капитан заинтересованно обернулся к ней.

– Продолжай.

– Вузюклашми готовят свои отравы из натуральных ингредиентов, – Мира с воодушевлением объясняла. – И добавляют туда свою, э-э, мочу, вместо селитры. Сама по себе моча лашми не ядовита, но выступает катализатором, если все правильно смешать.

– Ясно, – ответил капитан. – Спасибо.

И вновь обратился к Дану:

– Найдите мне отравителя или отравителей. Быстро!

Старпом связался с начальником службы безопасности.

Уже через пять минут все вузюки, что служили на крейсере, были подняты с постелей или захвачены на вахтах и отконвоированы в допросную. Это был просто запасной отсек с низкими перекрытиями и квадратной площадью всего девять метров. Посередине стоял один-единственный стул. Поэтому лашми заводили туда поодиночке и воздействовали на штрихкод. И через пятнадцать минут один из них раскололся, что, мол, да, это он изготовил яд, для одного ка-марга.

– Мы не травил! – истошно верещал и квакал вузюк, падая ниц и заламывая лапки. – Моя варила, да, но не травила! Ка-марг! Это ка-марг проклятый! Как зовут – не знаю! Она заказала, а мы не знали зачем! Мы не знали!

– Противоядие есть? – напирал на него офицер СБ.

– Нету-нету-нетушки! – взвизгнул лашми. – Папой клянусь и болотом!

Тут он выцвел весь и лишился чувств.

Вузюка водворили в камеру как соучастника до выяснения обстоятельств и опознания преступника. И поскольку ка-маргов на борту было теперь всего двое, то и вычислить виновного не составило труда. Разумеется, капитан сразу исключил Ка-Дуко. К тому же Ларри смутно припомнил, что ка-марг интересовался тэйарами и способами их убийства. Капитан присовокупил к этому недавнее представление ка-марга, устроенное у него в каюте…

По штрихкоду диспетчер легко установил местонахождение Ка-Таго. Он как будто и не скрывался.

– Возьмите паршивца, – приказал капитан, – и посадите на гауптвахту.

А его ждал доклад. Тезериону. О том, что и эта часть операции прошла успешно.

Выдержки из письма Ка-Таго отцу

«Я недостоин вас, отец. Имя мое обесчещено, долг – не исполнен. Мой капитан не пожелал подарить мне легкую смерть, но я уйду как воин. Прошу Вас, сохраните запись обо мне в Книге рода…»

Ка-Таго дописал свое последнее письмо. Распоряжения насчет имущества он оставил еще раньше, до визита к капитану. И теперь оставалось сделать последнее, самое важное…

Приказ капитана он не нарушил, кадаргу принес на склад. Тут-то все и закончится. Ка-Таго сбросил с плеч халат, оставшись в одних свободных штанах. Снял обувь и принялся разминаться. На последнем пути ему понадобятся силы, чтобы все выполнить правильно. Он сделал несколько махов руками, раздышался, отжался и устроился на полу, скрестив ноги. Снял верхнюю часть кадарги, таким образом укоротив меч, и эту часть завернул в письмо. Затем установил кадаргу чуть под наклоном к собственному телу и только собрался насадиться грудью на острие, как меч буквально вырвали у него из рук:

– Придурок! Ты что делаешь? Совсем обалдел?!

Над Ка-Таго склонился этот заморыш Сэм.

– Отдай мне кадаргу.

– Вот еще! Попробуй, отними! – и Сэм отступил назад.

Ка-марг рывком вскочил на ноги и закрыл дверь на склад.

– И отниму!

– Не отнимешь!

Ка-Таго бросился к Сэму, но тот успел открыть ячейку, и меч исчез в хранилище.

– Мелочь! – на шее булфергца сомкнулись сильные пальцы. – Куда ты его засунул?

– Не с-ссс-ска-шшшу!

– Говори!

– Не-ммм…

– Да я тебя придушу!

– Душшшши!

– Тьфу!

Ка-Таго отшвырнул паренька. Настроение у ка-марга испортилось окончательно. Вторая попытка уйти достойно не удалась. Что за проклятье висит над ним?!

– Зачем ты это сделал? – спросил он у Сэма.

– Зачем-зачем… Сам дурак! Ты что удумал? Зарезаться здесь? Пока никто не видит? А мне потом убирать?

– При чем тут это?

– А что? Трупешник и кровища – это уже не так пафосно? Ты такой ушел в далекие дали, а нам разбираться и объяснительные писать?

– Чего?

– Того! Ты вообще о ком-нибудь думаешь, кроме себя? Или вы все, ка-марги, такие? Вроде живете кланами. Должны друг за друга горой! Вот скажи, что такого случилось, что ты не к Ка-Дуко, например, потащился, а сюда прибежал?

– Тебя не касается!

– Теперь уже касается. Сейчас вот выйду отсюда, сообщу капитану, пусть тебя к докторам отведут! И пролечат хорошенько. Псих! – Сэм потер шею.

– Я не псих. Я не мог иначе.

– Угу, все самоубийцы так говорят! Вот почему-то такие громилы, как ты, на деле слабые, как дети. Тебя что, девушка бросила? Или из клана выгнали?

– Еще чего! Все у меня нормально.

– Оно и видно!

– Такие поступки как раз совершают настоящие мужчины. Мне надо искупить свое преступление.

– Преступление? – насторожился Сэм.

– Да, – кивнул Ка-Таго, – сперва это было возмездием, а потом стало преступлением.

– Н-да уж! Я представляю, где проходит эта граница.

– Ты тоже кому-то мстил?

– Ну-у… Скорее хотел бы. Но и без меня управились.

– А кроме меня было некому. Я отпустил других, чтобы не мстили.

– Гхм, это типа круто, да?

– Да. Месть – тяжкий груз, а часто смерть и бесчестье. Как в моем случае.

– Ну, раз все так серьезно, давай рассказывай, с удовольствием послушаю. А потом решу, помочь тебе или нет.

Ка-марг на секунду задумался и кивнул.

– Хорошо, я расскажу тебе, и ты все поймешь.

Сэм скептически хмыкнул.

– Так вот, – продолжил Ка-Таго, – около двухсот дней назад мы встретили в космосе тейаров… Помнишь?

– Да, там еще народу полегло.

– В том бою погибли мои братья. Многие сыны Маргррина не вернулись домой. А все почему?

– Ну?

– Потому что нас предали!

– Кто?

– Кто… Я долго выяснял, собирал информацию и наконец узнал. Это был старпом! Он блокировал торпедные установки, и мы долго не могли отбиться.

– И ты что же, собрался мстить старпому?

– Почему собрался? Почти отомстил.

– Что значит «почти»?

– А то. Из-за меня пострадал другой. И теперь мое имя запятнано. Месть не свершилась, и я уже не смогу закончить дело. Вот, ты знаешь все, поэтому позволь мне завершить начатое. Хочешь, выбери место на КА, которое тебе убирать не придется, и я сейчас же отправлюсь туда.

– Стоп-стоп-стоп! Не так быстро. Ты что, успел кого-то убить?

– Не знаю.

– В смысле? Тот, другой пострадавший, мертв?

– Вроде нет.

– А, понятно. Ну, тогда, мне кажется, ты преувеличиваешь.

– Что именно? Все предельно ясно! Месть не удалась, пострадал невинный.

– И что? По мне, так искупление в том, чтобы жить. А то как-то у тебя все просто! Взял и покончил с собой, а вы тут разбирайтесь.

– Ты повторяешься, – невольно улыбнулся ка-марг.

– Да я тебе еще пятьсот раз повторю! Накосячил – бери на себя ответственность! А что касается самой проблемы… Знаешь, в жизни кое-что и пострашнее бывает, чем неудавшаяся месть.

– Ты не понимаешь, да? Это мой путь! Я сделаю все, чтобы достойно уйти.

– Это ты не понимаешь! Я сделаю все, чтобы не дать тебе умереть!

– Да как ты смеешь мешать?! Ты вообще кто такой?

– Друг… А друг познается в беде! У тебя беда, и я тебе помогаю. Давай поговорим и найдем аргументы в пользу твоей жизни.

– Что за ерунда!? Я уже все решил.

– А я тебе запрещаю! Я тебя сейчас выше по званию, ты обязан меня слушаться!

– Ха-ха-ха! Еще чего!

– Придурок! Смейся, смейся. Можешь и смеяться, и ругаться… Только живи!

Ка-Таго озадачился. Уж слишком проникновенно это прозвучало.

– Тебе-то какое дело?

– Вот ты, когда потерял своих друзей ка-маргов, скорбел, и предпочел бы видеть их живыми! Так почему ты мне отказываешь в моем праве?

– А что, я для тебя так важен?

– А почему нет?! – с вызовом произнес Сэм. – Я не гожусь тебе в друзья?

– Дело не в этом. Годишься. Но я прошу тебя как друга, верни мне кадаргу.

– Даже не проси!

– Сэм!

– Не верну! Но предлагаю свой вариант. Я попробую прояснить ситуацию со старпомом по своим каналам, а потом мы вместе подумаем, что дальше делать. От тебя всего-то требуется немного подождать! День-два. Можешь мне пообещать? – Сэм подошел к Ка-Таго и заглянул ему в глаза. – Можешь?

– Ладно, – кивнул ка-марг и подумал: «Все равно сегодня умереть не получится».

– Вот и договорились.

Сэм тепло улыбнулся, а Ка-Таго на секунду почувствовал облегчение и…

– Тарантул! – ка-марг схватился за голову.

От уха к вискам по нарастающей запульсировала боль. Он рухнул на колени и застонал.

– Эй, ты чего? Что с тобой? – голос Сэма доносился как будто издалека, он то пропадал, то вновь звучал, то смешивался с другими голосами.

– Ка-Таго аль Ка-Гор, вы арестованы по обвинению в покушении на жизнь старшего офицера. Встать! Руки вперед.

Боль исчезла так же внезапно, как и появилась. Ка-марг поднялся на ноги и вытянул руки. Офицер СБ защелкнул на запястьях кадета наручники.

– Подождите! – запротестовал Сэм. – Куда вы его? Это какая-то ошибка!

– Приказ капитана, – объяснил СБшник и скомандовал Ка-Таго: – Следуй за мной!

Ка-марг повиновался, но, прежде чем он ушел, Сэм успел шепнуть ему:

– Ты иди, я разберусь…

Западня

Неизвестный сектор необитаемого космоса, покинутая планета Крез, древний заброшенный храм-лаборатория высоко в горах на пике Нибиуса.

Они обнаружили этот мир давным-давно, когда отправились в свою первую экспедицию. Тогда он еще выглядел иначе. И не сразу исследователи поняли, что таится в глубине его недр. Ключ к познанию всего и могуществу. Древняя, как космос, сила. Мощный исток. То самое, что создало эту вселенную, все звезды и галактики в ней. Первозданный источник каким-то чудом или великим замыслом оказался сосредоточен в ядре планеты. Пока не иссяк, пока не застыл и обрек все живое на вымирание… Но тогда они этого не знали и черпали безграничные возможности, не ведая, что на самом деле они не бесконечны. Да, пятеро обрели силу и получили бессмертие, но тем самым погубили этот мир. Он застыл, уснул мертвым сном, чтобы никогда не проснуться…

И ничего уже не исправить!

Как и не вернуть Терес.

Теперь их двое. Всего двое оставшихся в живых из пяти. Раньше они полагали, что это забавно, когда придумывали свои новые имена, клялись в вечной дружбе и преданности. Но однажды всё закончилось…

– Всё проходит, – изрек Юнас.

Они стояли на горной террасе храма и смотрели вдаль на бескрайнюю пустошь в раскраске затухающего дня.

– Он не успокоится, пока не доберется до тебя, – ответил Ктуор.

– Я готов сразиться.

– Затаись. Пока я не выясню, кто исполнитель.

– Ты думаешь…

– Я знаю. За убийствами стоит Квентин, но сам непосредственно он не может нам навредить. Значит, действует через кого-то.

Юнас кивнул и исчез, а Ктуор постоял еще немного и, перед тем как уйти, произнес в холодную пустоту:

– Прости.

А кому это предназначалось – этому миру или канувшему в небытие другу… Неизвестно.

И снова КА-11

На следующий день Дорварда вывели из медикаментозного сна. Мира так хотела в этот момент находиться рядом, но в то же время боялась. Как сказать ему про Гидеона? По выкладкам Ларри, шансов на его спасение практически не было.

– Даже если запросить помощи этих жабовидных вузюков для изготовления противоядия, последствия для Гона необратимы. Я так вижу.

– А если связаться с эризийцами?

– Док очнется, сам свяжется.

Флегматичный Ларри воспринимал ситуацию как есть, в том числе и потому, что понимал пределы своих умений и полномочий. А Мира переживала.

«Как помочь братьям?» – судорожно размышляла она, глядя сквозь прозрачную оболочку климат-камеры на Гидеона и умирая от жалости к нему.

– Кроме того, – добавил Ларри, – еще неизвестно, как его организм отреагирует на пребывание в стазисе. Климат-камера для такого не предназначена.

В этот момент Мире хотелось отдать Гону все, что у нее есть – ногу, кровь, сосуды, кожу… Только бы не видеть его в этом предсмертном сне!

Перед самым пробуждением Дорвард начал метаться и кричать.

– Ему больно? – уточнил Дану, который пожелал присутствовать.

– Нет, – ответил один из ассистентов. – Не должно быть.

– Что? – было первым словом Дорварда.

– Все в порядке, док, – улыбнулся ему Ларри, – с вами все в порядке.

– Где я? – Дор попытался сесть.

– В госпитале. Лежите, док…

– Почему я здесь?

– Вам лучше не вставать.

Ларри сиял показной улыбкой, Дану скептически взирал на происходящее, интерны суетились, считывая показания приборов, а Мира пряталась за их спинами.

– Объясните мне-мне толком! Что случилось?

– Э-э… – Ларри вопросительно оглянулся на старпома.

– Несчастный случай, – сообщил Дану.

– Что?

– Отравление. Ядом.

– Ядом? Каким? – Дор приподнялся на локтях, посмотрел направо, и тут до него дошло. – А где… Где он?

Ларри бросил умоляющий взгляд на Дану. Один из интернов уронил диагност, другой притих, а Мира чуть сквозь палубу не провалилась.

– Где Гон? Гидеон где?! Где Гидеон?!!

– Док, док, успокойтесь, – залепетал Ларри, – вы живы, он жив. Все в порядке. Относительном…

– Я не успокоюсь! Где он? Почему не здесь? – Дор неловко повернулся на бок, шаря руками по кушетке. – И… моя-моя нога… – растерянно произнес он. – Гон больше не со мной? Вы его… – первая мысль была настолько чудовищной, что вызвала тошноту. – Куда вы его дели?!

– Гидеон в климат-камере, – объяснил Ларри.

– Где?! В климат-камере? Почему там? Что вы наделали? Уроды! Немедленно отведите меня к нему!

– Док, вам пока нельзя вставать.

– Да что ты понимаешь! – Дорвард сорвал с правой руки датчики. – Где носилки? Готовьте операционную! Где моя-моя нога? Я сам все сделаю… ОРК сюда!

– Док! – взмолился Ларри.

– Капитан, – Дану связался с Шадором, – вам лучше подойти в медчасть.

Дорвард снова попытался сесть, вопреки увещеваниям Ларри, но завалился на спину.

– Костоломы!

Этого Мира уже вынести не смогла и, зажав ладонями рот, чтобы не завыть в голос, выбежала из госпиталя.

В коридоре ошивалась парочка кадетов, которых товарищи отрядили узнать последние новости. Информация о ночном происшествии быстро облетела крейсер.

– Он-он живы? Очнулись?

– Да-да, – Мира отмахнулась от вопросов и поспешно прыгнула в коммуникационный колодец. Ей срочно хотелось забиться в какую-нибудь кладовку, не видеть, не слышать, не разговаривать и заснуть, а потом проснуться, и чтобы все было как раньше – прекрасно и безопасно…

В госпитале тем временем бушевал Дор:

– Ненавижу вас всех! Сволочи! Как вы могли? Ларри! Ты же знал! Ты знал, что так нельзя! Гидеон! Где ты, Гидеон?!

К приходу капитана Дорварда пришлось спеленать и перетащить с помощью медбратьев на магнитную кушетку.

Шадор мрачно понаблюдал за тем, как бьется в зажимах доктор, выкрикивая проклятия. И едва он лишился возможности двигаться, капитан распорядился:

– Дайте ему успокоительного.

– Так точно, – Ларри вколол Дору легкую дозу.

– Все вон, кроме Дану.

Едва помещение опустело, капитан прокашлялся, чтобы разогнать комок в горле, и произнес как можно тверже:

– Дорвард. Посмотри на меня.

Но взгляд доктора продолжал блуждать по палате.

– Я хочу к Гону. Где Гон?

– Дорвард! Это приказ. Посмотри на меня.

– Где?! – Дор требовательно уставился на капитана. – Гон!

– Он в стазисной коме, – вмешался старпом.

– Отведите меня к нему! Немедленно!

– Не сейчас, но если успокоишься, то тебя к нему отвезут, – пообещал Шадор.

– Я не могу успокоиться, пока не увижу Гона.

– Ты увидишь его, когда придешь в себя.

– Я в себе, но не весь. Я – часть! Мне тяжело жить за двоих, дышать за двоих, говорить за двоих… Капитан, – умолял Дор, – отпустите меня к Гону! Позвольте я проведу операцию! Соединю нас обратно, и все будет как прежде. Капитан!

– Дор, – Шадор вздохнул, – я разрешу, но для начала ты должен восстановиться.

– Какое восстановиться? Без брата, без своей второй половинки я так и останусь неполноценным!

– Именно поэтому ты в первую очередь должен подумать о себе. Кто еще, кроме тебя, сумеет вывести Гона из комы, синтезировать противоядие?

– Как-как-как… – внезапно запричитал Дор. – Как я его к себе приращу, если ты-ты-ты отрезали мою-мою общую ногу и не отдаете… А если криво?

– Насчет этого не беспокойся, – заверил его Шадор и подал сигнал Дану, чтобы тот освободил дока из плена магнитной кушетки, а сам в это время отправил запрос на склад.

Вскоре в госпиталь явился вызванный капитаном рув и принес нейропротез.

– Пока временный, из медтехнического арсенала, – бодро заговорил Шадор, – потом в Биосфере изготовят получше, с полным учетом индивидуальных биопараметров и расширенным функционалом.

Старпом помог Дору сесть, приподняв изголовье.

– Смотри, – капитан тут же продемонстрировал возможности агрегата, – подгонка под анатомические особенности, мышечный регулятор и стабилизатор равновесия… Опробуешь?

Он водрузил протез на кушетку, аккурат на месте условно-правой ноги эризийца. Дор как будто заинтересовался и даже потрогал.

– Научишься им пользоваться и приступишь к работе, – воодушевленно добавил Рерих. – Ты нужен Гону! – все это прозвучало излишне оптимистично. – И нам.

– К дьяволу! – Дорвард швырнул протез в капитана, но промахнулся и попал в стерилизационный бикс, тот звякнул, но устоял, а протез отскочил и грохнулся на пол.

«Бац!»

– Дорвард! Я понимаю…

– Понимаешь, Рерих?.. Ничего ты не понимаешь!

– Я понимаю, что без твоей помощи Гон умрет.

– Он уже мертв! И я мертв! Я-я не способны выжить по отдельности, как… Моны!

– Не пори горячку, Дор! – капитан нахмурился. – Хватит жалеть себя. Соберись!

– Издеваешься, что ли? Рерих! Я не могу собраться! Без Гона… Я только фрагмент целого! Зачем? Зачем ты приказал разделить меня-меня?

– Я не приказывал. Меня даже на крейсере не было. Но если бы и был, то сделал бы то же самое, ради спасения тебя и… тебя.

– И ты еще называл себя моим-моим другом? – зло прищурился Дор. – Рерих!

– Дорвард…

– Капитан, – попросил Дану, – оставьте его. Ему надо прочувствовать, переосмыслить, приспособиться. Я знаю, каково это… Могу себе представить, – уже тише добавил он.

– Разумеется, – Шадор кивнул старпому и вновь обратился к Дору: – Ты прав. Присутствие брата должно стимулировать. Я распоряжусь, и тебя сегодня же отвезут к Гону. Заклинаю только, не руби с плеча… Дор?

Но доктор уже отвернулся от него и не реагировал.

– Подумай о брате. В твоих силах помочь ему и… себе. Не зацикливайся. Захочешь поговорить, ты знаешь, где меня найти.

Шадор постоял еще немного у кушетки, глядя на Дорварда, а затем вышел из палаты и покинул медчасть. Но в коридоре его догнал Дану, и как раз вовремя – у капитана закружилась голова. Он оперся ладонью на переборку и тяжело дышал.

– Вы как хотите, кэп, но с этого момента я ночую у вас.

– На стоит, Дану…

– Не спорьте! Вам тоже нужна помощь. Моя.

– А… Ромеро?

– Айрис поймет, – старпом невольно улыбнулся и тотчас посерьезнел. – А вас сейчас нельзя оставлять одного. Как минимум неделю.

* * *

Панихида транслировалась по всем каналам. По всей галактике зажигали поминальные свечи и пели прощальные гимны. Словно звезды скорбели вместе с обитателями Тарантула по безвременно ушедшей Терезии Малкольм. В Конфедерации объявили траур…

Чересчур много совпадений!

Торрес поразмыслил немного над случившимся и более не сомневался в том, что капитан и КА-11 причастны к уничтожению плота и другим печальным событиям.

Сначала якобы бандитские разборки на планете Тайфун, затем «теракт» на штаб-станции, где Шадора ранили, и всякий раз при этом кар-шприхтен вылетал на задание. Одного Торрес не мог связать. Точнее, двух – скромного директора оранжереи и лидера миссии спасения Конфедерации. Но кое в чем усматривалась вопиющая взаимосвязь – гибель куков. Из первой вылазки не вернулись два звена, а из второй – два командира.

Что же не так со вторым курсом?

Надо было раньше с ними поговорить!

Торрес корил себя за это упущение и поспешил его исправить. Он побеседовал с второкурсниками. Но сведений собрал с гулькин нос. Впрочем, некое обстоятельство его насторожило. Еще два командира пропали незадолго до отправки на задание. Тех вроде бы направили стажироваться на базу Концерна. Пока что вместо них командирами назначили других куков с четвертого курса.

По мнению Ангела, все это выглядело как единая махинация или заговор. Возможно, космического масштаба, учитывая, кто главный спонсор КА-11.

И Торрес принял решение.

По своей воле действовал Шадор или подчиняясь злому умыслу неведомого босса, но он причастен к гибели Терезии Малкольм – почетного гражданина Конфедерации. А, следовательно, по закону – враг Легиона Содружества. И поступить с ним следовало по велению долга.

Для начала Ангел подготовился. Несколько дней питался нужными продуктами. Зашел в госпиталь и попросил у Ларри витаминов с необходимыми микроэлементами. А заодно и Миру проведал, которая, похоже, не спала, не ела и сутками просиживала в реанимационной возле Гидеона или у палаты Дорварда. И Торрес серьезно забеспокоился, что сестра увлечена не только медициной, но и докторами, по крайней мере, кем-то из них, но сейчас ему было некогда вникать. К тому же он не собирался оставлять ее на крейсере, в этом вертепе, где то и дело на кого-то покушались, и особенно рядом с потенциальной угрозой – Кортесом.

Пользуясь кодами и правом пилота, Торрес заранее подготовил к вылету бригантину. Затем активировал химодесы и зациклил камеры на подходе к капитанской каюте, чтобы они передавали в диспетчерскую только пустой коридор. Он распределил вещества так, чтобы их хватило на капитана и не вызвало дисбаланса в организме самого агента.

К Шадору Торрес отправился без оружия. Глубокой ночью, когда капитан, по его расчетам, уже спал. А если и нет, то не страшно. Он вырубит его быстрее, чем тот успеет позвать охрану.

Ангел проник в каюту, химически нарушив внутреннюю блокировку двери. Еще в первый свой визит сюда он досконально все изучил и запечатлел в памяти так, как умели только разведчики. Поэтому легко достиг в темноте кровати, не сшибая по пути мебель и предметы… В тишине отсека слышалось лишь сонное дыхание капитана. Торрес крадучись приблизился к нему. Ночное зрение не работало по вине все того же штрихкодирования, но агент без труда различил Шадора в складках одеяла. Капитан разметался на постели, и голова его покоилась средь подушек…

Ангел наклонился над спящим «демоном» и почти коснулся пальцами его лица… Бесшумная тень метнулась к дейгарцу, и удар сзади по шее свалил нарушителя с ног. Задыхаясь, Торрес ускользнул под кровать, но его перехватили за ноги. В лодыжки как будто впились крепкие тонкие щупальца. Рывок, переворот… И вот он лежит перед кроватью Шадора на спине и беспомощно загребает руками ворсистый коврик. Торрес ловил ртом воздух, а над ним нависала черная фигура с горящими огнем глазами…

«Черт!»

Мочку уха словно иглой пронзило, а тело прошило молнией. Ангел выгнулся над полом, коротко вскрикнул и потерял сознание…

Очнулся он в тесном металлическом отсеке без иллюминаторов. На секунду выхватил взглядом очертания дверцы в стене, и все заслонило лицо капитана.

– Ты в допросной, – пояснил Шадор.

Торрес дернулся, попытался встать, но безуспешно. Он был прикован к стулу наручниками, точнее, к спинке с обеих сторон и к передним ножкам. И за руки, и за ноги. Торрес попробовал пошатать стул, но тот и не шелохнулся.

«Наверное, привинчен к полу».

– Что я тут делаю? – Ангел поморщился от боли, в голове словно стучали дьявольские молоточки, а ухо пекло, как от ожога.

– А что ты делал в моей каюте? – задал встречный вопрос капитан.

Он был полностью одет, как и подобает – в форму, а левая рука по-прежнему висела на перевязи.

– Что ты делал ночью в моей каюте? И как туда вошел?

Торрес не отвечал.

– Будем в молчанку играть? – холодно осведомился Шадор.

За его спиной открылась узкая створка, и в допросную заглянул Дану. Красные точки зрачков сверкнули при виде нарушителя.

«Так вот кто меня оглушил!» – догадался Торрес.

Зря он не прислушался к словам Кабука и смеялся над пустой болтовней. Хотя тут явно не то, что всем кажется. Однако…

Стыд и позор!

Специальный агент Ангел прокололся. Впервые за свою шпионскую карьеру… А еще над Кортесом потешался! Дурак… Видимо, КА-11 создан для того, чтобы все разведчики в галактике об него зубы ломали и проваливали задания один за другим. Что ж… И на старуху бывает проруха.

– Я нужен вам, кэп? – поинтересовался старпом.

– Нет. Сам разберусь. Теперь сам…

Дану кивнул и оставил их наедине, плотно прикрыв створку, а капитан обошел Торреса вокруг и вновь остановился напротив.

– Ну так что, Варгес? Говорить будешь?

Ангел молчал. Он не собирался предавать Конфедерацию и на ходу сочинял легенду.

– Если так… – Капитан снял левую руку с перевязи и задумчиво рассмотрел ладонь, а Торрес машинально отметил, что правая рука у него в перчатке. – Мне придется тебя пытать.

Ангел невольно огляделся, как будто ожидал, что перегородки раздвинутся и откроются тайные ниши или смежные помещения с пыточными станками и орудиями. Говорят, такие до сих пор находятся в лерийских застенках, где выбивают информацию из дейгарских лазутчиков.

Шадор проследил за взглядом пилота и усмехнулся.

– Здесь не нужны особые приспособления, чтобы причинить боль, Торрес. Ни щипцы, ни дыба, ни кнут… Ничего из этого. Достаточно всего лишь послать сюда импульс, – он медленно стянул перчатку с каждого пальца и отбросил ее в угол, чуть наклонился и легонько прикоснулся к мочке уха дейгарца. И того пробрала дрожь.

– Ты испытаешь незабываемые моменты… Как наяву. Как будто тебя жгут каленым железом, варят в кипятке, выкидывают в открытый космос… Раз за разом!

Шадор выпрямился, не спуская с пилота глаз.

– Выбирай. И я тебе обеспечу, лишь одним нажатием, – капитан приставил палец к ладони, – нечеловеческие муки. После этого тебя уже не заткнешь.

Торреса еще ни разу не пытали. Он стиснул зубы и уставился на сапоги капитана.

– Молчишь?

– Мне нечего сказать, – Ангел замотал головой.

– Ладно, – капитан пожал плечами. – Для начала что-нибудь из репертуара…

– Капитан! – взмолился пилот. – Я ничего не знаю!

– В смысле?

– Это… Все не так, как вам показалось.

– Ну да! – Шадор хмыкнул. – Неужели?

– Я с детства страдаю лунатизмом, – несчастным голосом заявил Торрес.

– Конечно-конечно, – в тон ему подыграл Шадор. – Ты из тех лунатиков, что проходят сквозь стены?

– Вот вы смеетесь, капитан, а это трагедия всей моей жизни…

– Варгес! – рявкнул Шадор, хватая пилота за грудки и хорошенько встряхивая. – Ломать комедию будешь в цирке, а тут тебе не цирк.

«Это как посмотреть», – усмехнулся про себя Ангел.

– Сам напросился, – капитан использовал встроенный штрихкодер. – Лерийская пытка, для начала.

«Ух ты ж ё…», – успел подумать Торрес, поймав исходящую от «адской машинки» волну.

В реале лерийские палачи подвешивали пленных врагов за… Ангел заорал и правдоподобно забился на стуле в наручниках… Химодесы исправно гасили передачу. Неизвестно, долго ли еще Шадор будет посылать импульсы. В голове билась лишь одна мысль: «Твою ж каракатицу!»

Страдать по-настоящему агенту не хотелось. И занятый притворными мучениями, он едва не пропустил момент, когда Шадор прекратил его терзать, и почти вовремя обмяк на стуле.

– Пощадите… – прохрипел Торрес. – Я все скажу…

– Говори! – напирал на него капитан.

После лерийской пытки мало кто отказывался побеседовать. В идеале. Раньше Шадор никого не пытал, да и сейчас всего лишь слегка пощекотал Торресу нервные окончания. Главный туз он все еще держал в рукаве.

– Да говори же!

Ангел почти натурально потерял сознание, но следующий импульс, имитирующий ушат ледяной воды на голову, предотвратить не успел и теперь отфыркивался, и отплевывался от воображаемой жидкости, ерзая на стуле.

– Что вы хотите знать, капитан? – прошептал Торрес.

– Кто ты такой, черт возьми? И что ты делал в моей каюте?

Каков вопрос – таков и ответ!

– Я – Торрес Селестэс Варгес из бедной, разорившейся, но почитаемой семьи Дей…

– Отставить, – Рерих поморщился. – Твою подноготную я и так знаю. Навел справки.

«Не-ет, капитан, не знаете, и даже не знаете, что вы об этом не знаете».

«Служу Содружеству!» – мысленно подбодрил себя Ангел.

– Ты ведь любишь свою семью, Варгес?

Торрес насторожился.

К чему этот пособник Тарантула клонит?

– М-мм…

– Отвечай!

Ангел вздрогнул, но промолчал.

– Не хочешь? Тогда… Сейчас приведут твою сестру.

Вот теперь Торресу стало не до шуток. Он внутренне похолодел, но виду не подал.

– У меня нет сестры. О чем вы?

– Мира Фелисита Варгес! Служит на КА в резерве. Ныне приписана к госпиталю… Вы отказываетесь от сестры, Варгес? Напрасно. Она вас очень любит.

Дьявол!

Никакие пытки, даже настоящие, не могли сломить Ангела и заставить его предать Конфедерацию, но… Мира! Его Мира! Сестренка.

– Она ни при чем! Отпустите ее, пожалуйста… Родители не переживут.

– Все зависит от тебя, – Шадор снова наклонился к нему. – Конечно, жаль терять такого пилота, но… Я выброшу тебя и твою сестру в космос, если хоть один волос упадет с головы моего старшего помощника, или… – капитан выразительно поднес палец к ладони.

– Постойте! – Торрес поспешно выбирал из всех зол меньшее и выбрал.

Он никогда не предаст Содружество! Но и Мирой жертвовать не намерен.

– Слушаю, – капитан в упор смотрел на него.

– Я… то есть… Я не тот, кто вам нужен, – он говорил сбивчиво. – На борту крейсера находится дейгарский разведчик. Настоящий! Тот, кого якобы зовут Джон Макферсон. Он…

Торрес сглотнул вязкую слюну. Действие химодесов заканчивалось. Ангел хотел пить, в горле пересохло.

– Продолжай, – капитан продавливал его взглядом.

– Кортес, – Торрес закашлялся и прохрипел: – Кортес Ириэс Аньес… Проверьте.

– Я-то проверю, – кивнул Шадор. – Но тебе-то откуда знать? Насколько мне известно, дейгарские разведчики не открывают ни перед кем свою личину.

Естественно! Капитан ведь был кентрийцем. Та же агентурная сеть, что и у дейгарцев, те же методы. Агент внутренней или внешней безопасности может быть из уважаемой семьи, годами жить в соседнем доме под вымышленным именем, а ты никогда этого не узнаешь, считая его добродушным обывателем, пекущим по воскресеньям булочки и выгуливающим свою собаку. А между тем он ведет двойной, а то и тройной образ жизни. И никто никогда не видел его подлинного лица. Вернее, видел, но не понял… Тут все сложно.

– Он был женихом моей сестры, но она сбежала перед свадьбой, – пояснил Торрес. – И… – тут он как будто замялся. – Мы столкнулись на крейсере, я и не представлял, что он тут. Узнав, что это я расстроил их брак…

Он, конечно, преувеличивал, но для пользы дела. И даже не пришлось сочинять!

– …Кортес угрожал мне и заставил… Я действовал по его указке.

– Зачем?

– Он… Он хотел захватить вас. Подозревал в сговоре с лерийским императором. Дейгарские служаки до сих пор считают, что лерийцы что-то замышляют…

Бред!

– Почему ты не сказал мне? Своему капитану…

– Не мог! – Торрес изобразил отчаяние. – Он грозился депортировать Миру.

Капитан ведь пока не в курсе опалы Кортеса.

– И потом… Я думал, что это вы виновны в гибели Терезии…

– Ты и сейчас так думаешь?

– Не знаю… Не хочу верить, что вы покусились на святое….

– Где он?

– Кто?

– Кортес.

– Наверное… В рувских казармах. В первом зеленом. А меня вы отпустите?

– Не мечтай. И тебе еще повезло, что поймали без оружия. Иначе прибили бы на месте.

Шадор повернулся и направился прочь.

– Капитан!

Но Рерих не обернулся. Он вышел в соседний отсек, где его ждал Дану.

– Отдадим его службе безопасности? – предложил старпом.

– Не стоит. Отведи паршивца на гауптвахту. В отдельную камеру.

– Как скажете, кэп, но я не одобряю, что вы взялись лично допрашивать экстремиста.

– Я ценю твою заботу, но сомневаюсь, что Торрес – экстремист… И чувствую, что это не последний наш с ним разговор по душам. Ты все слышал?

– Да. Вы ему верите?

– Более-менее… Но лишь в том, что у нас на борту дейгарский разведчик.

– Да уж… А зачем дейгарцы целились в своего?

Они вспомнили давешний инцидент с дезертирством и бригантиной незадолго до выступления Бринэйнна и переговоров.

– Для достоверности?

– Вряд ли… Выбрали бы иной способ.

– Вот-вот, что-то тут не вяжется. Выясни всё об этом Аньесе.

– Будет нелегко.

– Постарайся, пожалуйста, для меня, и пусть это останется между нами.

Дану блеснул огненными зрачками и скрылся в допросной, а капитан вызвал начальника охраны и приказал арестовать Джона Макферсона из резерва.

* * *

Трое суток Дорвард никого не хотел видеть. Он то буйствовал, то впадал в апатию. Отказывался от еды, швырялся подносами в медсестер. Потом от бессилия и отчаяния засыпал. Тогда приходил Ларри и делал ему укол.

К середине четвертого дня Дор вроде бы немного успокоился, чуть-чуть поел и даже позволил себя помыть и побрить. А после отвернулся к стене и больше ни с кем не разговаривал.

Мира все это время дежурила в госпитале, возвращаясь в казармы лишь на несколько часов – принять душ и поспать. Она неоднократно порывалась зайти к Дорварду, но Ларри ее не пускал, как он выразился, «из этических соображений». Мира так и не поняла, что он имел в виду, но честно говоря, ей и самой было тягостно смотреть на Дора в таком состоянии. Однако едва замдоков утратил бдительность, дейгарка собралась с духом и проскользнула к больному.

Когда она вошла, Дор лежал на боку, спиной ко входу. Девушка тихонечко присела на кресло.

Сначала ничего не происходило, а потом Дорвард повернулся, посмотрел прямо на нее и спросил:

– Кто? Кто это придумал?

– Что? – не поняла Мира.

– Разделить меня-меня?

– Мы все решили… коллегиально. И вместе прооперировали.

– Почему ты его-его-его не отговорила, Мира?!

– Зачем? – озадачилась девушка. – Только это и спасло тебе и Гону жизнь…

– Жизнь?! И это… одиночное существование ты называешь жизнью?!

– Дор, я… Я думала… Я спасала тебя-тебя! Действовать пришлось быстро. И в климат-камеру вы… – Мира запнулась, а Дор скривился.

– Вы?!

– Ты и он, – поправилась девушка, – оба туда не помещались. Гону было нужнее, и поэтому я предложила…

– Так это ты? Ты?! Как ты могла? Именно ты!

– Я не хотела! Ой, то есть хотела! В смысле спасти! – разволновалась Мира.

– Спасительница? Нет! Ты – предательница! По-другому не скажешь… Ты лишила меня самого дорогого! Единства с братом…

– Дор!

– Да, именно ты! Зачем ты это предложила? Неужели не понимаешь?

– Дор!

– Ты знала меня-меня лучше всех! И именно ты меня-меня предала!

– О чем ты говоришь? Я тебе жизнь спасла!

– И отняла ее у Гона!

– Он жив!

– Пока! И я не знаю, сколько еще протянет… Системная деградация клеток, – Дор устало откинулся на подушку. – А что делать, не представляю.

– Но надежда есть! И время…

– Не обольщайся! После того, что ты наворотила, я тебя и близко к госпиталю не подпущу.

– Ты говоришь, как Гон, а я думала, ты мне друг.

– Не смей даже упоминать о моем брате! Он был прав! Прав во всем! А я ошибался. Какой же я дурак! – тут Дор разрыдался. – Слепой идиот…

– Дор! Успокойся, пожалуйста! – Мира упала на колени перед кроватью и стиснула простыню. – Хочешь, я позову кого-нибудь?

– Убирайся к дьяволу!.. – Он вырвал у нее простыню, повторяя сквозь слезы: – Как? Мира, как ты могла?

– Я хотела как лучше, – тихо ответила она, – хотела спасти тебе жизнь. Просто не знала, как спасти обоих. Я пока что не врач… Но и Ларри согласился!

– Значит… Ты возомнила, что вправе отре… Даже язык не поворачивается произнести! Это же святотатство… На Эризии это табу! Табу! Абсолютное табу!

– Я не знала!

– Связалась бы с Гел-Лорой!

– Не было времени.

– На все у тебя есть ответ!

– Глупо следовать традициям, когда дело касается жизни и смерти. Тем более твоей! И ты-ты еще говорили, что на Дейгаре отсталая медицина!? Да у нас люди до выращивания конечностей жили и без рук, и без ног, и цеплялись за эту жизнь!

– Без рук и без ног, говоришь? – мрачно промолвил Дор и откинул одеяло. Мира прерывисто вздохнула и отвела глаза.

– Это поправимо.

– Да, можно вырастить новую ногу, но не брата. Жизнь, говоришь? Так вот… Я обречен жить неполноценным!

– Почему? У тебя с Гоном не было общих органов. И эта операция никак не скажется на твоей полноценности. Ты можешь жить, радоваться этой жизни, иметь детей. Правда, скорей всего, не близнецов, я читала, и…

– Идиотка! – выругался Дор. – Ты соображаешь, что несешь? Дети! От кого? От тебя, что ли? То есть все это было задумано ради твоих целей? Гон, как неудобный элемент, – отдельно, я страдаю, а ты – в роли утешительницы?

– Да нет же! Я не собиралась… Только имела в виду, что жизнь мона не так уж плоха!

– Неплоха? А что, хороша, да? Да я даже не буду пытаться тебе объяснить, все равно не поймешь. Ты лишила меня не руки или ноги, хотя и ноги тоже. Ты уничтожила половину меня!

– Дор!

– Гон не просто мой брат! Он моя жизнь, моя судьба, часть меня! Я не могу без него! Как ты думаешь, почему на Эризии давно запрещено разделение близнецов?

Мира покачала головой.

– Да потому, что в одиночку – это не жизнь!

– Если бы я потеряла брата, то горевала бы, конечно, но жизнь на этом не заканчивается! – запальчиво произнесла Мира. – Нужно идти вперед! Нельзя опускать руки!

– Тебе никогда не стать врачом, – угрюмо заявил Дор. – Ты эгоистична!

– Это ты – эгоист! – Мира вскочила. – Думаешь только о себе! Подумай о своих родителях!

– Как раз о них я и думаю! Если бы он-он и она-она получили известие о моей-моей смерти, то для них это было бы предпочтительней, нежели узнать о том, что сейчас я мон… – голос Дора сорвался. – Ты лишила меня-меня выбора. И считаешь, что поступила правильно?

– Разве я должна была позволить тебе-тебе умереть?

– Да. Это горько, но справедливо.

– Нет! Это жестоко! А я… Я люблю тебя!

– Да как ты смеешь?! Не хочу тебя больше видеть! Никогда!

– Дор! Но…

– Убирайся! Или я тебя убью! – Дорвард потянулся за протезом, прислоненным к прикроватной тумбочке.

– Дор! Не…

– Убирайся к тарантулу! И не появляйся здесь больше! Никогда, слышишь!? Чтобы ноги твоей больше не было в госпитале! Тебе не стать врачом! Я не позволю тебе! Не позволю…

Дальше Мира не слушала. Она в каком-то оцепенении развернулась и вышла из бокс-палаты. А Дор отбросил ненавистный протез, откинулся на подушки и вновь зарыдал.

Мира брела по коридору на ватных ногах, не разбирая дороги, почти ничего не видя от слез и не слыша. У нее как будто уши заложило. Сознанием она пыталась ухватиться за что-то привычное, родное, безопасное…

«Торрес! Надо найти брата».

И ноги сами понесли ее на поиски, но до офицерского сектора девушка так и не дошла… Опомнилась она перед колодцем, ведущим туда, от раздражающего зуда ладони. Не сразу сообразила, что это комьюните. А потом не хотела отвечать. Но гадкая желто-коричневая точка все вибрировала и вибрировала, казалось, что рука сейчас оторвется… Мира внезапно испугалась, прислонилась к переборке и приняла вызов.

– Мира! Мира! – прорвался в комьюните взволнованный голос Гая. – Где ты? Торрес на гауптвахте…

Теперь ей некуда больше идти! И никто ей не поможет…

Это добило девушку окончательно. Полумертвая от шока, она сползла на пол и затряслась от беззвучных рыданий, а Гай добавил:

– И Джонни…

* * *

Новый приступ застиг Рериха в кабинете, когда он разговаривал с очередным нанимателем. Началось с легкого покалывания в затылке, постепенно расплескалось щекоткой внутри черепа и завершилось режущей болью в висках. К горлу подкатила тошнота, и Шадор быстро свернул беседу, выключил интерферентный экран и, тяжело дыша, откинулся на спинку стула.

Каракатица!

Он уже и забыл, как это мерзко… Чувствовать тягу.

КА только что причалил к орбитальной станции для урегулирования межевого конфликта. На этот раз холдейцы и хантурианцы не поделили торговые пошлины, взимаемые за проход через галактические ворота между этими системами. Раньше такими вопросами занимались КиК, но недавние события внесли в Темное братство некий разлад… Короче, не до пошлин им теперь было.

«Надо же, – размышлял капитан. – Мало того, что мы руку к этому приложили, так еще отхватили жирный куш».

Он не переставал удивляться дальновидности Тезериона. Концерн-то оказался в шоколаде, заключив через КА крупную сделку с Холдеей и Хантурией.

Тяга усиливалась… И Шадор вызвал к себе Дану.

– Где на этот раз? – старпом понял его без лишних слов.

– Это совсем недалеко, – удивился капитан, сверив координаты по картам.

– Что там?

– Понятия не имею. Просто нейтральный космос.

Шадор тотчас распорядился снарядить кар-шприхтен, замаскировав его под космический мусоровоз. На задание отправились только рувы и капитан с ними. Он не собирался никого убивать, тем более без киберов.

«Всего лишь посмотрю, как он выглядит, и обратно».

Весь путь до означенного сектора занял не более часа. И каково же было изумление капитана, когда на искомом месте они обнаружили старый заброшенный корабль, потерпевший крушение. Судя по всему, сотню гаков с хвостиком назад. Обшивку почти растащили вакуумные падальщики, и оголенный остов, похожий на обглоданный рыбий скелет, тускло поблескивал в свете сигнальных огней кар-шприхтена. Звезды казались далекими в этой яме или гасились темно-фиолетовой туманностью, разлитой вокруг чернилами каракатицы.

– Никаких жизненных показателей, – доложил Бенси. После ареста Джона Харлад назначил старпомом другого рува, а пронырливый доставала Бенси напросился вместо пилота. Который тоже сидел на гауптвахте.

«Такими темпами, – ворчал боцман, укоризненно глядя на капитана, – ты мне всех толковых кадетов пересажаешь».

Рерих подумал, сопоставил риски и решил высадить десант, чтобы убедиться. Вдруг это ловушка с маскировкой? И в обломках прячется катер или бригантина.

Вот так и настал Гаев звездный час. Его назначили командиром группы высадки. И неважно, что в группе кроме него только два рувника – Сэм и Ярим. А учитывая то, что Ярим его бывший бригадир, и теперь он командовал им…

В отличие от Гая, Ярим мыслил не столь оптимистично: «Да нас просто не жалко».

И во избежание еще больших неприятностей, он всячески игнорировал Улисса в киберсети.

Однорувники надели кибердоспехи и добрались до корабля на шлюпке. Разорванные шлюзы зияли, как вскрытые консервные банки, и транспорт просто залетел внутрь… Мертвый корабль изнутри пугал и завораживал еще сильнее. А Гай… Гай внезапно осознал, что ему не страшно. Нисколько! Более того, парнишку охватил неведомый доселе азарт. Он нетерпеливо переступал ботами и рвался изучить обломки вдоль и поперек. Но приказ капитана был предельно ясен – в пекло не соваться, при малейших признаках опасности улетать сразу.

Увы! К разочарованию Морони, на корабле ничего интересного не нашлось, кроме вопиющего разорения. Только развороченные переборки, изрешеченные метеорами останки палуб, крошево приборов, которым не давали отправиться в свободный полет магнитные детали. Так они и кружили по отсекам, медленно превращаясь в пыль… Да уж! Космические стервятники хорошенько поживились, выдрав и утащив с несчастного зведолета-покойника все, что можно было. И нельзя.

Группа вернулась быстро, доложив, что корабль пуст и давно заброшен. Но Шадор хмурился и чуял подвох.

– За нами могут следить, – высказал он Харладу свои подозрения.

– Уходим окольными путями, – мигом сориентировался тот.

Поэтому назад они добирались через «зад каракатицы», как мрачно шутил боцман. И вернулись на крейсер только на следующий день, вдоволь нагулявшись по Q-пространству и сменив по пути три ипостаси. Сэм отлично справился с моделированием обшивки. А для Гая это стало настоящим приключением. Кроме того, он снова удостоился внимания капитана и… Самое главное! Шадор одобрил название каравеллы – «Арго», после жестокого спора с Хар-Харычем.

– Читал я эту легенду, – авторитетно заявил капитан. – Это был просто исследовательский корабль – первый звездолет со времен колонизации, который отправился за пределы галактики к дальним звездам.

– Но так и не добрался туда, – мрачно заметил боцман, – и сгинул, а после всякий раз возникал на пути космоплавателей, пророча беду.

Капитан фыркнул.

– Ничего такого в легендах не сказано.

– Так ведь его прокляли!

– За что?

– А пес его знает, – Харлоу Харлад пожал плечами. – Прокляли и все. Видать, было за что…

И об этом легенды умалчивали.

– Разрушим вековое проклятие! – постановил Шадор. – Я не суеверен, и при удобном случае мы его подобающе окрестим, – капитан улыбнулся Гаю. – Ты когда-нибудь видел, как в вакууме разбивается бутылка шипучки об нос корабля?

Гай смущенно покрутил головой.

– Заодно полюбуешься…

Потом капитан расспросил Гая о его семье, о планах на будущее, а Гай почему-то решил, что это удобный момент поинтересоваться о Джоне… Морони был уверен, что его арестовали по недоразумению. Или послали на секретное задание… В любом случае Гай не мог забыть дагоны службы плечом к плечу, и то, как Джонни боролся за него тогда у маяка, и много чего еще… А вот за Ка-Таго он не сильно переживал, хотя Сэм из-за ка-марга ходил какой-то подавленный и хмурый. Странно…

«Беспокоится за напарника», – рассудил Гай.

И еще он утешал в каюте Миру, которая рыдала по ночам в подушку. И не понять, из-за кого. То ли из-за брата, то ли из-за доков… Но ведь она молодец. Спасла Дорварду и Гидеону жизнь! Гай бы так не сумел…

Однако на вопрос Морони о Макферсоне капитан отреагировал крайне сурово и приказал не лезть в это, а то отправится следом… Гай замолчал и всю остальную дорогу маялся от неловкости и мечтал поскорее прилететь на КА.

– Можем возвращаться, – наконец объявил Харлад. – Слежки за нами нет и тайной погони тоже.

Чутью бывшего пирата стоило доверять.

На крейсер кар-шприхтен вернулся уже в своем натуральном облике. КА по-прежнему стоял на приколе у орбитальной станции. И сегодня у капитана была назначена видеоконференция с представителями сторон «Хо-Ха», как выразился Кабук. Поэтому Рерих сразу после стыковки прошел к себе в кабинет. Но не успел он даже чаю выпить с дороги, как с ним связался уорент и сообщил:

– Кэп, к вам тут гость.

– Какой гость?

– Назвался другом. Впустить?

– Погоди… Он что, здесь? На крейсере?

– В рубке… – голос уорента дрогнул. – Чай пьет… – И тут до него дошло. – Простите, капитан, не знаю, как он проник! Виноват!

– Отставить!

– Есть, кэп, – пролепетал уорент.

Шадор усмехнулся. Только один из всех известных ему личностей во вселенной мог провернуть такой фокус – заявиться в Космическую Академию без приглашения и распивать чаи в рубке.

– А этот, хм, друг случаем не монах?

– Так точно! – мигом взбодрился уорент. – Монах! Как есть – в балахоне, то есть в этой, как его хла… рясе!

– Пропусти, – Рерих едва сдерживал смех.

Через минуту к нему в кабинет ввалился Кассий. Именно ввалился вместе с посохом и поприветствовал капитана:

– Как я рад тебя видеть!

– Взаимно. – Шадора удивил этот неожиданный визит. – Присаживайся… Какими судьбами? Ты же вроде не собирался.

Кассий прислонил посох к переборке и плюхнулся в кресло.

– Пролетом из Филодории… Чего-то мой транспорт забарахлил. Пришлось сделать остановку. Твои курсанты посмотрят?

Рерих помнил, что у Касса одноместный дактиль – пережиток прошлого, древний как динозавр, но все еще летает.

– Конечно. А где ты его оставил?

– У тебя в ангаре… Отсек семнадцать, кажется.

Ну конечно, кто бы сомневался! Кассий не беспардонный, нет. Просто открытый, компанейский и… трехглазый!

Капитан тотчас связался с техотделом и через минуту заверил друга, что его «ласточку» техосмотрят и починят в лучшем виде. А покамест сделал чаю и себе, и Кассу. Поставил перед монахом вазочку с печеньем.

– Куда направляешься? – Шадор устроился с чашкой за столом и включил рут-комм.

– В Храм.

– А, ну да, как я мог забыть. Торопишься?

– Не особо. И у меня есть время задержаться и поболтать со старым другом. Надолго вы здесь?

– Еще на пару недель…

Рут-ком на столе вспыхнул интерферентным экраном.

– Черт! – опомнился Рерих. – Послы…

– О! – Кассий подскочил. – Не буду мешать.

– После поговорим, – Шадор кивнул, – за ужином. Твоя каюта свободна. Располагайся, устраивайся, чувствуй себя как дома.

«Впрочем, кому я это говорю?!»

– Ага, только вещички из дактиля заберу.

Кассий подхватил посох и скрылся за дверью, а Шадор вздохнул и подключился к видеоконференции.

Из переписки Ярима (в киберсети – Вжика) в кибер-чате с тайным доброжелателем под виртуальным ником Улисс

Вжик: (в сети)

Улисс: Привет… Ты там?

Вжик: (нет на месте)

Улисс: Куда пропал?

Вжик: (нет на месте)

Улисс: У тебя проблемы?

Вжик: (нет на месте)

Улисс: Позовешь, когда понадоблюсь.

Вжик: (нет на месте)

Улисс: (не в сети)

Вжик: (в сети) *непереводимая игра слов по-хантуриански*

Выдержки из письма Ка-Гора сыну

Ка-Таго! Дорогой сын! До меня дошли скорбные вести. О чем ты думал?! Доблесть превыше мести! Тебе следовало вызвать виновного на поединок равных. И пусть бы в честной схватке Духи пра-воинов решили его судьбу…

Бредущие сквозь грозу

– Рассказывай, как там у Бринна дела.

У Шадора наконец-то выдался свободный часок-другой. Он тотчас этим воспользовался и пригласил Кассия в грот. Это было особенное место на корабле. Тайное. Капитанское. Там он скрывался от докучливых подчиненных и несвоевременных вызовов по комьюните. Но редко, увы, мог позволить себе подобную роскошь. В гроте его даже Тезерион не способен достать. Грот проектировался и создавался в корпорации Кондора автономно от конструкции крейсера и, пожалуй, единственный внутри корабля не был соединен с киберсетью. По просьбе капитана и под строжайшей тайной биосферщики установили его в пустующем отсеке прямо под резервуаром. Так что частично убежище находилось в воде и под водой, за что и получило свое название – грот.

Шадор и Кассий удобно расположились здесь в креслах за бутылочкой лерийского белого, которое монах притащил в качестве презента капитану и в благодарность за гостеприимство. За разговорами выяснилось, что Бринэйнн снабдил любимого учителя на дорожку целой коллекцией дорогих имперских вин. Так они и расслаблялись, потягивая из бокалов напиток и заедая креветками с авокадо и соусом из гигантских улиток. Любовались водной радугой от подсветки в прозрачный выпуклый люк и неспешно беседовали.

– Император делает успехи, – лениво ответствовал Кассий и сыто зевнул, словно объевшийся монастырский кот.

– Какие? – вяло осведомился Рерих. Когда еще доведется так отдохнуть!

– Разные… И начал он неплохо. Вернул дейгарцам пограничные колонии. Хотя в некоторых вопросах осторожничает.

– Например?

– Эмм… в традиционных. Но не во всех. С некоторыми, особо вредными на его взгляд, он разобрался сразу и бесповоротно. Упразднил эскорт.

– Как это? – заинтересовался Шадор, подливая себе еще вина.

– Распустил школу эльскеде. Сказал, что храмовой и гвардейской охраны во дворце предостаточно. А его наследник не будет избалован и испорчен женским вниманием, – Кассий хмыкнул. – Так и выразился. Годы его взросления в монастыре не прошли даром.

– Ха! – усмехнулся Шадор. – Значит, он заменил цветник огородом, то бишь красавиц монахинями?

– Монахами, – поправил Кассий.

– И куда же теперь бедняжкам эльскеде податься? – вздохнул капитан, задумчиво повертев бокал. – Рекрутировать, что ли, их всех?

– Ни в коем случае! Без работы они не останутся, – заверил его Кассий. – Многим император пожаловал достойные дворцовые должности, а большинство отпустил, но не с пустыми руками, а с приданым. Некоторые удачно вышли замуж за фермеров или поступили в императорскую академию. Всем нашлось дело и применение. Кстати, Бринэйнн подписал указ аккурат в день рождения императрицы.

– Ах да! Она же из бывших эльскеде. Такой вот, значит, подарок.

Шадор невольно улыбнулся.

– Что еще?

– Да так, по мелочи. Подписал запрет на использование подставных мальчиков для наследника…

– А кто у них будет? – оживился Шадор. – Уже известно?

Кассий пожал плечами и подцепил на вилку креветку.

– Если и да, то императорская чета держит пол ребенка в тайне. Но Бринн заявил, что кто бы ни родился, принц или принцесса должны быть открыты народу, а не прятаться за спинами обреченных. Следовать по пути духа, пройти достойное обучение и государственное воспитание.

– Сильно!

– А то! В народе его уже нарекли «светочем империи». Никто не ожидал такого от Йонана Третьего… И все судачат.

– А Бринну это не навредит? Моя помощь ему нужна?

– Не думаю. Он прекрасно подготовлен и справится.

– Ну да, – Шадор выразительно указал себе на лоб, – этот ваш третий глаз…

– Да, он уже проявил себя как дальновидный правитель. Хоть и не завершил обучение в Храме. Но продолжает следовать по пути просветления.

– Так выпьем же за это! – предложил Шадор. – За успехи нового императора.

– Выпьем! – подхватил Кассий. – И главное, что Тезерион доволен и не раскусил подмену.

Да-да, Рерих не посвятил монаха в историю разоблачения их заговора главой концерна.

– И продолжает считать, что Йонанн – его полиморфная кукла.

– Ну-ну, – пробормотал Шадор и залпом осушил бокал. – Пусть и дальше так считает…

– Да, хотел спросить! Он уже выдал тебе следующее задание?.. Как там у вас называется?.. Второй пакет.

– Давно. – Капитан насторожился. Даже Кассию не надобно знать лишнего. Не то чтобы Рерих ему не доверял, но для его же безопасности.

– Что на этот раз?

– Ничего примечательного, – Шадор неопределенно покачал головой и как будто пошутил: – С монахами и императораторами это не связано никак.

– А что у тебя с рукой? – Кассий смотрел на его перчатку.

– Поранился…

– О! Ты дрался?

– Слегка… Пришлось возглавить, хм, миссию. Ну ладно, – Шадор отставил бокал и решительно поднялся. – Посиделки это, конечно, хорошо, но забот не убавится, пока я буду сидеть тут и пить… Ты можешь задержаться, если хочешь, а мне пора.

– Понимаю, – кивнул монах. – Иди уж. Дел, небось, невпроворот.

– Да уж… и бед, – капитан помрачнел. – Дор в депрессии, Гон при смерти.

– Печально. – Уголки губ у Касса дрогнули и поникли, как у грустного клоуна. – Так непривычно, когда его-его упоминают поодиночке. А каково им?!

– А мне? – нахмурился Шадор. – Терять друзей и лишиться лучших в галактике врачей в такой ответственный период.

Когда непонятно, как найти третьего КиКа и выполнить последнюю операцию, как уберечь Энн… и еще много неразрешенных вопросов, и это при том, что вся гауптвахта у него забита экстремистами и шпионами…

Вот, кстати, и первый вопрос на повестке, с которым нужно разобраться как можно быстрее. Интересно, что там нарыл на разведчика Дану?

– Ты иди, – повторил Кассий, – занимайся делами, а я, пожалуй, задержусь тут ненадолго. Когда еще доведется…

Капитан ушел, а монах откинулся в кресле, задумчиво изучая отражение ламп в бокале. Главное он уже понял. Теперь предстоит выяснить детали и удостовериться…

«Во что же ты вляпался, Рерих, дружище? И что ты скрываешь?»

* * *

После посиделок с Кассием Шадор вызвал к себе в кабинет Дану.

– Какие новости? – спросил капитан, перекладывая на столе блок-ноты.

– А с какой начать? – уточнил старпом.

– С хорошей, разумеется. Если такая есть…

– Более или менее, – бодро ответствовал Дану. – Переговоры с хантурианцами и холдейцами проходят успешно. Скоро сможем отчалить, об остальном они и без нас договорятся.

– Отлично! Теперь давай плохую, – капитан вздохнул.

– Какую из плохих? Первую или…

– Дану!

– Я их пронумеровал. Так они кажутся прозаичнее.

– Ладно. Продолжай в том порядке, в каком тебе удобнее.

– Дактиль монаха безнадежно устарел…

– Это я и без тебя знаю! А в чем проблема?

– Это и есть проблема. Некоторые детали двигателя сломались, а без них этот, ммм, аппарат никуда не полетит. На поиск и замену идентичных уйдет несколько восьмидневок. Лучше заказать новые в ретро-Кондоре, а это займет времени еще больше…

– Не вопрос. Дадим ему бригантину, на время.

И Шадор связался с Кассием. Тот прикинулся огорченным, хотя для него это не было новостью. Вернее, он сам с болью в сердце покалечил свою ласточку, чтобы выглядело правдоподобней, и ему поверили.

– Я подожду, – решил монах. – Мне на дактиле как-то сподручнее.

– Ждать придется долго.

– Ничего, у меня идея получше. Потусуюсь пока у вас, а потом ты подбросишь меня до храма на крейсере.

– Нам не по пути. И все равно не скоро. Только на станции проторчим еще недели две.

Шадор, конечно, преувеличивал. В этот раз он предпочитал спровадить Кассия, чтобы тот не задавал лишних вопросов.

– Я покамест никуда не тороплюсь, – намекнул монах.

– У КА, знаешь ли, маршруты, контракты, а твой Храм отсюда не ближний свет. Я дам тебе бригантину с пилотом и…

– Рерих! Я в кои-то веки устроил себе отпуск, путь и не умышленно, а ты ломаешь мне весь кайф!

Капитан поразмыслил и нехотя согласился:

– Хорошо, оставайся.

А после отключился и выжидающе посмотрел на Дану:

– Ну? Какая следующая? Из плохих.

– Дейгарский разведчик, точнее, бывший глава Отдела внешней разведки Дейгара Кортес Ириэс Аньес объявлен на родине вне закона. Я связался с государственной службой безопасности Дейгара, и они потребовали его экстрадиции. И сюда скоро прибудет их представитель…

– Так, погоди, я не понял. Где тут плохая новость?

– Глава госслужбы уверяет, что Кортес по своей инициативе внедрился на КА, а он, дескать, понятия не имел и не одобрял. Разумно предположить, что Кортес работает на кого-то еще.

– Хм, тут глава и там глава… Сам себе, выходит, голова. Сколько у них там этих «голов»?

– У каждого отдела своя.

– А еще пеняют на КиК! Так что этот «глава» сам говорит?

– Твердит, что его задачей не были внедрение и шпионаж, что, мол, он подался сюда за невестой.

– За невестой? – нахмурился капитан. – И кто же она?

– Сейчас… – Дану заглянул в блок-нот. – Мира Варгес из…

– Да чтоб ее! – капитан стукнул кулаком по столу, и старпом удивленно воззрился на него. – Дейгарские страсти!

– Она же руководила операцией по разделению доков, – напомнил старпом.

– Вот я и говорю, прямо роковая красотка-разлучница эта Мира Варгес. Но это лирика… А доказательства?

– Того, что он прилетел за невестой? Они есть. При обыске нашли тубус с соответствующими документами.

– Я о том, что он действительно дейгарский шпион. Не поддаться бы нам на очередную фальсификацию.

– Советую его протестировать.

– Как?

– Слезами холдеянки.

– Хм…

– Согласно агентурным данным Тезериона, истинные дейгарские разведчики невосприимчивы к холдейским феромонам…

– Ясно! – оборвал его капитан. – Только достань мне образец этих самых феро… слез.

– Я начинаю жалеть, – заметил Дану, – что не прибил этого Кортеса по-тихому в камере, а связался с дейгарцами. То есть… Не получится, капитан.

Шадор хотел сказать «это приказ», но почему-то спросил:

– А что так?

– Айрис… не поймет. А вы же знаете, она умеет обращаться со старбеллумом.

– Ладно. Я сам… И не переживай. Посмотрим, какую можно извлечь из всего этого выгоду, но позже. Когда, говоришь, прилетит этот представитель?

– Не просто представитель, а сам глава госслужбы и правая рука канцлера или левая… Он точно не сообщил, но не раньше чем через пару недель.

– Прекрасно! Мы тем временем уладим дела тут и в путь. А там пусть ищет КА по всей галактике. Посему у нас в запасе много времени. По любому что-нибудь решим. Надо еще установить, сколько всего этот «жених» успел выудить из киберсистемы. А пока есть кое-что поважнее…

– Что именно, капитан?

– Прежде всего, как нам средствами крейсера устроить энерговзрыв, вызывающий субатомный распад, и убить последнего из авторитетов КиК, не задействовав киберов.

– Вы его нашли?

– Пока нет, но о способах убийства надлежит озаботиться заранее. Не посвящая в это наших баллистиков. Чем меньше знают, тем лучше.

– Тогда рекомендую, с вашего позволения, Айрис, – предложил Дану.

– Ромеро?

– Ее самую, – не моргнув глазом подтвердил старпом.

Капитан поперхнулся.

– Это ты серьезно, что ли?

– Так точно.

– Что-то в этом есть… – задумался Шадор. – Но тогда придется ввести ее в суть дела.

– Мы с ней обсуждали вопрос, – признался Дану. – Она в курсе. Не сомневайтесь. Я ручаюсь за нее, как за себя.

– Ладно, зови, – обреченно вздохнул Шадор. – Но больше чтоб никакой утечки информации!

– Сию минуту. Так точно. Вы не пожалеете, кэп. – И Дану проговорил в комьюните: – Ромеро, к капитану… Срочно!

* * *

Несмотря на то что Дор во время их последнего разговора был резок и запретил ей появляться в госпитале, Мира все равно туда каждый день приходила. Мотивировала она свое присутствие тем, что официально ее пока никто не отстранил, но при этом старалась быть тише воды, ниже травы. Ларри ей сочувствовал и подыскивал работу подальше от Дора. Она разбирала материалы, бегала по вызовам к несложным пациентам, подолгу зависала в медлабе и много думала.

Дорвард практически отстранился от текущих дел, скинув все на ассистентов и заместителя. Он почти не покидал пределов личной лаборатории, даже ночевал там на удобном диванчике, где раньше часто засиживался вдвоем с братом за распитием и… Питался доктор тоже нерегулярно, хотя Ларри, как его лечащий врач, настаивал на соблюдении реабилитационной диеты и приеме препаратов, способствующих восстановлению функций организма после отравления. Дор рекомендации игнорировал, включая предписание посетить психолога.

Мира так переживала и мучилась, что в итоге получила первый незачет в университете и первое предупреждение от Ларри, когда перепутала анализы и назначила лечение, которое совершенно не подходило пациенту.

Это привело ее в уныние.

«Наверное, Дор прав. Из меня действительно никудышный врач. Я ничего не умею, ничего не могу правильно сделать… И вообще… Без Дора и Гона мне так пусто в госпитале… Все бессмысленно!»

Миру это угнетало. Она только сейчас осознала, насколько для нее было важно присутствие докторов в ее жизни. Ради них она хотела стать лучше, умнее, образованнее, чтобы заслужить одобрение Дор-Гона. А сейчас… Гон почти при смерти, Дор ее ненавидит… Да тут впору слезы лить в три ручья. Но разве этим делу поможешь? Жизнь Миры изменилась в одночасье. Если на Дейгаре она плыла по течению, то потом, оказавшись на КА, смотрела в будущее с оптимизмом и строила планы. Теперь же к чему стремиться, если как раньше уже не будет? Разве предполагала она такой результат, когда планировала эту операцию? Но могла ли она допустить смерть братьев? На этот вопрос дейгарка тоже не знала ответа. Точнее, знала, что ей было бы очень сложно смириться с их потерей… Но и теперешняя ненависть Дора была для нее тяжкой ношей.

В поисках выхода Мира много размышляла, пыталась читать специализированную литературу по токсикологии, анатомии и физиологии эризийцев, и каждый день заходила к Гону, думая, может, при виде него ее осенит, но тщетно. Ей критически не хватало навыков для того, чтобы систематизировать получаемую информацию, и не хватало сил для того, чтобы каждый раз разочаровываться, понимая, что та или иная ее идея не сработает.

Впрочем, кое-что ей найти удалось: доклад профессора вузюклашми «Принципы создания нейротоксинов и антидотов: развернутая формула и нейтрализация последствий» и статью эризийских ученых Вернера-Норберта «Системные неврологические нарушения при взаимодействии организмов дуалов с различными ядами, их лечение и последующая реабилитация».

Основная проблема таилась в том, что первая статья оказалась слишком новой, и выводы, приведенные в ней, не были подтверждены научно. Разработки в сфере токсикологии цивилизации лашмани долгое время были засекречены, поскольку яды считались биологическим оружием, и доклад, хоть и содержал много интересной информации, был перегружен культурологическими подробностями, да и в целом написан слишком обтекаемо. У эризийцев же просматривалась другая проблема. Они сами ядами не пользовались и редко травились, поэтому их токсикологические разработки были весьма посредственными. Но они пошли другим путем – лечили и восстанавливали то, что требовало восстановления. И именно в этом, как казалось Мире, заключался ответ. Что если взять и как-то объединить и то, и другое?.. Но в этом ей явно требовалась помощь специалиста.

В один из вечеров Мира напросилась на ночное дежурство. Ведь именно ночью обычно Дор вылезал из своей «берлоги». Девушка долго сидела как на иголках, пока волнения не утомили ее, и тогда навалилась усталость. Мира слегка задремала, а время перевалило за полночь, двери в лабораторию разъехались, и на пороге показался доктор. Он был в одном халате и неуклюже передвигался, хватаясь за стены, столы и стулья, неловко припадая на искусственную ногу. Сон мигом слетел с Миры, и она подскочила с кушетки. Дор увидел ее и замер.

– Что ты здесь делаешь? – грубо спросил он.

– У меня дежурство. Ночное.

– Точно, – кивнул Дор. – Сама, небось, напросилась? Зачем?

– Хотела с тобой поговорить…

– Не о чем!

– Дор, ты… Я нашла кое-что… Вот! – девушка протянула ему блок-нот.

Доктор вырвал его из рук дейгарки и отшвырнул прочь. Тот упал на кушетку.

Из глаз Миры брызнули слезы.

– Зачем ты так? Я же хочу помочь!

– Ты уже помогла. До сих пор тошно!

– Но как же Гон? Я подумала… Ему нужно противоядие! А там материалы. Я нашла!

– Думаешь, ты самая умная, так? Или считаешь, что мне все равно?

– Нет… Но ты не ешь, не лечишься и… Я тут опять пробирки мыла с остатками кьянти. Так же нельзя! Вместо того чтобы пить, надо помочь Гону!

– Думаешь, я пью? Я? О! Только чтобы уснуть. Забыть обо всем! О том, что я без брата ничего не могу… Еще эта чертова нога! – Дор попытался пнуть стул, промахнулся и чуть не упал. – Я хочу вернуть прошлое! Хочу, чтобы он был рядом! У меня все из рук валится, потому что его нет… Думаешь, я ничего не делаю? Не ищу? У меня ничего не получается без Гона! Я не могу один думать, решать! Один я ни на что не способен… А вообще ты права, и сейчас я пьян! А знаешь, почему? Потому что когда я выпью достаточно много, мне начинает казаться, что нас двое!

– Дор! Ну послушай меня! Я же хочу помочь, очень хочу!

– Ты не можешь! Ты ничего не можешь. Ты меня раздражаешь! Я тебя ненавижу! Ты! Ты – источник моей боли. Ты – причина того, что у меня ничего не выходит!

– Но Дор! – Мира разрыдалась. – Я… для Гона…

– Гон – не твоя проблема! Ему теперь вообще ничего не поможет… А-а! Я понял, тебе и самой плохо! Ищешь для себя оправданий? Но это потому, что ты переступила черту! Разве ты не знаешь главный закон жизни – не делай то, чего нельзя, тогда не получишь то, чего не хочешь!?

– Я хотела, чтобы ты жил! И чтобы он жил…

– Хотела, хочу… Вся вселенная у твоих ног? Меня ты не спрашиваешь, чего хочу я. И Гона не спросили, когда пихали трубки ему в рот и отрезали ногу.

– Не говори так!

– Нет уж! Слушай! И осознавай! Спасти его хочешь? А зачем?

– Чтобы ты-ты вместе были! Чтобы все как раньше!

– Как раньше уже не будет! – отрезал Дор. – Чем бы это все ни кончилось… Я изломан, исковеркан! Из меня душу вынули! Я не привык быть один! Я не могу быть один!

– Но если он вернется…

– Если он вернется! Если! А если нет? Что тогда?

– Но надежда есть!

– Это у тебя! Впрочем, я уже все для себя решил. И я не хочу продолжать этот бессмысленный разговор. Я очень устал. Материалы или что там… отправь мне по рут-кому, но не ищи со мной личных встреч. Ты мне не нужна, и не будешь нужна никогда. Не хочу тебя больше видеть! А если ты хочешь и дальше учиться в университете, то не попадайся мне на глаза. И как только у тебя появится возможность, улетай отсюда.

Дор злобно выругался, кое-как развернулся и отправился в душ, по пути опрокинув пару стульев, а Мира, несчастная и опустошенная, плюхнулась в кресло. И слезы бесконечно текли по ее щекам…

Что ей делать? И в госпитале теперь не жизнь, и на Дейгар, пока Торрес под арестом – ходу нет.

* * *

Жизнь на крейсере вернулась в привычную колею. Странности потихоньку сменялись повседневностями, КА-шники несли службу как обычно, если не считать того, что для некоторых куков, рувов и сотрудников настали тревожные дни. И ночи. Наполненные переживаниями, сомнениями, совещаниями и тайными надеждами. И это связало их вместе – капитана, его помощника и офицера Ромеро; дейгарского разведчика и агента Конфедерации; докторов и горюющую студентку; закомплексованную сплетницу и несчастную преподавательницу… И многих других, хотя сами они не подозревали об этом. А еще был Кассий. Он наблюдал и оценивал, и старался понять…

Утренняя побудка приводила Космическую Академию в движение, как неизменный часовой механизм. Но и с наступлением ночи время не замирало. Да-да, и говорят, по ночам в госпитале из отсека реанимации доносился жалобный плач, и по утрам оттуда словно привидение выскальзывала бледная девушка с черными развевающимися волосами. А может, она и была призраком, очередным корабельным фантомом… Крейсер жил и дышал, плодил лепреконов, обеспечивал своих обитателей делами, едой, водой, светом и теплом…

С.К.А.Т.Т давно уж отчалил от холдейско-хантурианских ворот, уладив там все вопросы. Снялся с орбиты и отправился в свой бесконечный полет. По замкнутому кругу. Так казалось Шадору. Рана капитана зажила, но забот не убавилось, и прочие контракты выполнялись строго по графику и в срок. Четко отлаженная машина работала. И во многом благодаря резервникам.

Гай с головой погрузился в учебу. Так ему было проще не думать о бедах и посаженных на гауптвахту товарищах. Помимо вылетов на кар-шприхтене (крещение которого отложили до лучших времен), он хватался за все курсы, которые только велись в КА. Записался слушателем сразу на пять сложных дисциплин. В том числе и к Хейрозако. Кто бы мог подумать?! Активно посещал стрелковый полигон и тренажерный зал. Числился на хорошем счету у Айрис… Прямо любимый ученик! Она часто ставила его в пример кукне. Чем изрядно подняла руву самооценку, и посещать психолога Морони перестал.

Зато в кабинет к «мозгоправу» (по выражению Бенси) зачастил Кабук и даже находил в этом некое тайное удовольствие. И однажды внезапно столкнулся в приемной с Джиной. Оба смутились, но дружно сделали вид, что друг друга не заметили. Преподавательница опустила нос в журнал, а шкипер отсел подальше и уткнулся в блок-нот. Так они и безмолвствовали в ожидании своей очереди, пока из кабинета психолога не вышла… Цайла… Наградила многообещающим взглядом обоих, довольно улыбнулась и выскользнула в коридор.

«Следующий!» – раздалось из кабинета. Вилиам и Джина разом сорвались с мест и чуть не сшиблись лбами, но шкипер как истинный равандосский джентльмен вовремя затормозил и даме первенство уступил.

А в одно похмельное утро Дор проснулся, после того как не просыхая пил всю ночь, кьянти с мандраго, а когда они закончились что-то еще, о чем не помнил… Да так и вырубился прямо на диване в лаборатории. Очнулся с дикой головной болью, чего давненько с ним и… ним не бывало. Ведь, как известно, эризийские дуалы суперустойчивы к любому алкоголю.

Н-да…

И это похмелье только лишний раз напомнило Дорварду о его теперешней ущербности. Вдобавок ко всему, он не помнил, куда вчера со злости выкинул заменитель ноги… Дор выругался от бессилия, повернул голову, и взгляд его уперся в стоящий возле стола нейропротез…

И тогда доктор вдруг устыдился. Шадор проявил заботу, подсуетился, сам отослал запрос, а он так с ним обошелся… Но кто «это» нашел, принес сюда и поставил? Воистину таинственный благодетель! Очень кстати, ибо до шкафчика с антипохмельным настоем Дору без посторонней помощи не добраться. А показывать свою слабость перед Ларри или кем-то еще не хотелось. Да он скорее себе руку откусит! И станет безногий и безрукий…

Череп изнутри долбали сотни молотков-отбойников!

Дорвард поморщился, кряхтя поднялся, превозмогая боль, и попытался дотянуться до искусственной ноги. Не тут-то было…

«Чертова каракатица! Мерзкое тарантулово потомство!»

Он швырнул в протез пластиковой бутылкой из-под…. Эризийская мадонна! И я хлебал это хантурианское пойло?

Протез шмякнулся и закатился под стол…

Боже! Как низко я пал!

Это привело Дора в чувство похлеще любых увещеваний и психологических маневров. И освежило ему память. Он резко вспомнил, что протез управляется по комьюните.

Вскоре Дорвард уже стоял посреди лаборатории на одной ноге, вернее, на двух, но одна из них была ненастоящей. Он критически разглядывал себя в интерферентное зеркало, намеренно сузив его до половинки… Ничего… Сидит как влитая. Правда, слегка уродлива и громоздка, но… Это же только временно.

В течение получаса, регулируя нейронастройки, Дор приноровился и ощущал протез почти как собственную ногу. Хотя с ним особо не побегаешь, но передвигаться можно весьма сносно, не заботясь о равновесии. А проблемы с таковым были с тех пор, как…

Дорвард выпил настойку, и его замутило. Он до сих пор ощущал справа невнятную холодную пустоту. Это неестественное половинчатое одиночество порой настолько пугало, до дрожи и холодного пота, что вот прямо сейчас ему хотелось забиться в угол, закрыть глаза, погрузиться в темноту и… Дор справился с приступом моно-паники. Пошатываясь и кренясь вбок, двинулся в реанимационную, сперва потихоньку, но постепенно ускоряясь… Он туда дошел и приоткрыл створку… Сердце… Одно сердце! Мучительно билось… Дор так боялся, что Гидеона там больше нет, но… Внутри кто-то разговаривал. Доктор заглянул в отсек.

На табурете возле климат-камеры сидела Мира и говорила с Гоном… Дора как будто окатило кипятком. Он ворвался в реанимационную, невзирая на медленный протез и застыл… Гидеон по-прежнему лежал в прозрачной капсуле. Синюшный, с черными прожилками вместо вен… Неподвижный и каменный, как неживой. Изо рта у него торчали трубки. И только светоиндикаторы на сквозной поверхности колпака показывали, что в брате еще теплится жизнь. Мира обернулась на шум и встретилась взглядом с бледным и помятым Дорвардом. В глазах у нее блестели слезы… Дор открыл рот, порываясь что-то сказать, но в этот момент у него завибрировал комьюните. Вызывал капитан. И Дор вышел, не оглядываясь на Миру.

– Док, – строго прозвучал голос Шадора. – Нужна твоя-тво… в общем, помощь.

– Что случилось?

Вдох-выдох…

– Как безопасно добыть холдейские слезы?

Вдох-выдох…

– Гхм… – Дорвард от неожиданности закашлялся, проклиная похмельный сушняк и припомнив заодно тот давний случай с капитаном и холдеянкой. – Странный вопрос, Рерих. Я думал, ты знаешь.

– Откуда?

– Ты же у нас специалист, – язвительно ввернул Дор.

– Прекрати! Я серьезно. Как мне заставить поплакать холдеянку? Без риска для себя.

– Ну, если так… Никого заставлять не нужно. У меня-ме… – Он запнулся и покосился в сторону реанимационной. Никак не привыкнуть! – У меня все есть. Целых две пробирки. Заходи.

– Нет, лучше подопытного доставят к тебе.

– Кого?

– Заключенного – дейгарца.

– Э-э… – Дор онемел от неожиданности, вот Гидеон бы с ходу придумал, как отвертеться. – Эм-м… Н-не надо… Не убрано у меня!

– Так наведи порядок в медлабе. Я скоро буду.

«Черт!»

Двумя часами позже на тюремном блокпосту царило оживление.

Нет, заключенные смирно сидели по своим камерам. Ка-Таго размышлял о смысле и скоротечности жизни. А еще придумывал, как ему умереть с честью, в зависимости от типа казни… Кортеса недавно привели из госпиталя, где зачем-то в присутствии капитана облили какой-то соленой жидкостью. Впрочем, разведчик догадался, что это холдейские слезы. По вкусу и запаху. Ну, хоть какое-то развлечение.

Охранники собрались в радиальном отсеке гауптвахты. Хотя, по правде говоря, сторожить заключенных не было нужды. Из крепко запаянных металлических мешков не выбраться даже сверчку и молекуле не просочиться, но… Курсанты-вахтенные и не сторожили. Они с утра приняли пост и теперь резались в карты. Так же, как и некогда рувы, а ныне арестанты, запертые в своих камерах.

В помещении находились не только охранники. Возле камеры Джона-Кортеса… Трудно стразу привыкнуть к тому, что у него другое имя… Прямо на полу у переборки притулилась Арисса и вязала мужу носки. Спицы ей соорудил Сэм из отработанных энергостержней, а шерстью снабдил Бенси, за пирожки. Пришлось оторвать от сердца и от любимого мужа. Но и ему кое-что перепало. И скоро будут готовы носки, а после и шарф, а то, поговаривают, в тюрьме по ночам холодно… Девушку огорчало, что Кортес не желает с ней общаться, а она изо всех сил пыталась завязать с ним беседу, за вязанием…

– Сэмми, привет!

Тюремщики привыкли к визитам этого худенького светловолосого резервника и беспрепятственно пропускали его. Тем более тот приносил им сигары, которые выменивал у того же Бенси на запчасти с оружейного склада.

– Что-то давненько к нам не заглядывал.

– Дежурил…

– А чего у тебя китель так оттопырился? Сиськи отрастил?

Отборный ржач.

Парнишка покраснел.

– Да ну вас! Вам – вот.

Сэм отдал охране сверток, и пока они его потрошили, направился к камере ка-марга. Лег на пол, приоткрыл нижнюю дверцу, куда обычно просовывали пайки.

– Ка-Таго?.. Не спишь?

– Сэм?

– Я тебе яблок принес.

Он достал из-за пазухи по одному спелые красные яблочки и закатил их в камеру через отверстие для пайков.

– В оранжерее дежурил.

– А тебя не накажут?

Ка-Таго свесился с лежанки, поймал яблочки одно за другим и спрятал под скатку одеяла.

– Не-а, – в отверстие виднелась половинка лица, кончик носа и светлая прядь, упавшая на щеку.

– Тебе не стоило приходить.

Обиженно моргнул серый глаз.

– Это мое решение.

– Хорошо…

По правде говоря, Ка-Таго был ему рад. И сам не понимал, почему он – суровый ка-маргский воин – привязался к этому смешному булфергцу.

– Что новенького у вас в казармах? Давай рассказывай, а то в новостях сплошной маразм Тарантула о «наших великих целях».

Крейсерная пропаганда!

Но поговорить они толком не успели. Охранники подорвались как укушенные, попрятали карты.

– Атас! Капитан близко!

Ариссу тотчас выпроводили в коммуникационный колодец вместе с клубками и спицами. А Сэм удрать не успел.

Курсанты стояли навытяжку, когда в тюремный блок вошел капитан в сопровождении дневального. Сэм вжался в переборку. И как охранники ни старались прикрыть нарушение устава своими широкими спинами… Шадор рува увидел. Бросил на него задумчивый взгляд, но выволочку никому не устроил. Вместо этого он подозвал охранника и приказал ему открыть камеру второго пилота.

* * *

– Заключенные, встать! Приветствие капитану!

Торрес подскочил с лежанки и чуть не вписался локтем в переборку. В металлической кишке, как прозвали камеру узники, не развернуться. Перегородка приподнялась с одной стороны, и внутрь, слегка пригибаясь, вошел капитан. Вахтенный вкатил за ним стул. Торрес стоял навытяжку, едва ли не упираясь макушкой в перекрытие.

– Вольно, – Шадор уселся на стул и жестом велел заключенному вернуться на лежанку.

– Простите, кэп! – деланно огорчился Ангел, сконфуженно задвигая в нишу биопарашу. – Убогость моих апартаментов не позволяет принимать столь высоких гостей, и чаю вам предложить не могу.

– Не зубоскаль, – строго ответил капитан и приказал дневальному закрыть за ним вход и опустить звукоизоляционное поле. В чем, впрочем, не было нужды. Все камеры на гауптвахте изолированы друг от дружки, чтобы арестанты не могли общаться и договориться. Комьюните заблокированы. Подкопы и подпилы исключены. Однако на стене напротив лежанки дважды в день включался интерферентный экран рут-кома и оттуда в одностороннем порядке транслировались новости крейсера. Единственная связь с миром и развлечение, а еще дверца внизу, которую трижды в день отмыкали и куда просовывали пищу. В остальном… Скука смертная! Торрес уже потерял счет времени. Не знал, сколько он здесь томится и сколько предстоит еще… И зарубок не сделаешь на хромированном металле, и к тому все режущие, царапающие и колющие предметы у него отобрали при аресте. Включая часы и ремень.

– Зачем пожаловали, кэп? – Торрес присел на лежанку, закинув ногу на ногу и сложив на груди руки.

Шадор сидел на стуле спокойно и прямо. Ноги вместе, сапоги носками наружу, а на коленях он держал блок-нот.

– Мы побеседуем. А после я решу.

Ангел кивнул.

– Хорошо. О чем?

– О Терезии Малкольм, – вот так сразу, без обиняков.

Торрес слегка напрягся.

– Как по мне, так здесь всё ясно.

– Не всё! – рубанул капитан. – И прежде я хочу, чтобы ты это посмотрел, – он протянул дейгарцу блок-нот.

– Что там?

– Смотри.

Торрес вгляделся в экран, где менялись чередой столбики сообщений с изображениями… Наркоплантации, заводы и фабрики с бесплатной рабочей силой, рабский труд и… Подворотни, где дилеры сбывали запрещенный товар чумазым подросткам… Картинки менялись, и на другом кадре разряженные и напомаженные дамочки вещали за чашечкой какао, что на пожертвованные обществом милосердия средства открылся новый приют для сирот и что-то там про акции и дотации.

– Зачем вы мне это показываете? – Торрес скривился. – И какое отношение…

– Дальше смотри.

Следующая запись была сделана очень давно, наверное, лет сто пятьдесят назад, и прошлое поросло быльем, но агенты Шадора откопали ее в недрах очередного движения «за спасение».

Хрупкая женщина в маске – эдаком капюшоне с прорезями, вещала с трибуны перед толпой, но голос, этот мелодичный голос…

«Человеческую природу не изменить! – выкрикивала она в микрофон. – Нам подвластно только одно – искоренить! Отсеять! Выполоть сорняки! И для этого годятся любые методы, вплоть до самых радикальных! Мы уничтожим гнилое семя в его зачатке…»

Тут женщина сорвала маску, всего на секунду, но…

– Пауза! – Шадор остановил мгновение. – Приблизить.

Рут-ком выполнил голосовую команду.

– Узнаешь?

– Не знаю, – Торрес вгляделся. – Допустим… Смутно… Но это невозможно!

Он вернул капитану блок-нот, силой толкнув ему в ладони.

– Даже если твой разум отрицает, объективно эта женщина – Терезия Малкольм – лидер всех благотворительных миссий, кумир Содружества, символ Конфедерации и она же Терес – авторитет преступного мира, одна из трех неуловимых, возглавляющих темное братство Кинжалов и Капюшонов.

– Чем докажете?

– Ты сам видел.

– Это подделка!

– Все может быть. Но если ты включишь здравый смысл, то я, так и быть, посвящу тебя в более шокирующие подробности.

– И вы думаете, я вам поверю? – криво усмехнулся Торрес. – После того, что вы сделали.

– А что я сделал? Убрал преступного авторитета?

– Вы уничтожили целую станцию! – Торрес вскочил, сжал кулаки и гневно уставился на капитана. – Там были люди… почти триста человек, и…

– У меня не было другого выхода. Поверь, я этим не горжусь, но иначе погибло бы еще больше.

– Малодушные оправдания, которыми вы бесчестно прикрываетесь! – выплюнул Торрес прямо ему в лицо.

Капитан прищурился и холодно приказал:

– Сядь.

Торрес после некоторого замешательства плюхнулся обратно.

– И это после всего, что я слышал о вас, капитан? Скажи мне кто, ни за что бы не поверил… Решил бы, что вас оклеветали.

– У одного человека может быть множество граней. А что ты слышал?

– О кентрийской кампании, – пробормотал Торрес. – Вы пытались спасти колонистов ценой собственной жизни.

– Ну конечно, – Шадор усмехнулся, и что-то дрогнуло в его невозмутимом лице. – Что же еще… И это лишь доказывает, как мало ты обо мне знаешь… Верхушка айсберга, прогорклые сливки с торта, остальное погребено под домыслами и догадками.

– Что именно?! – вскинулся Ангел.

Неужели агентурная сеть Легиона раздобыла неверные сведения?

– Люди меняются со временем, – с горечью произнес Шадор будто в пустоту. – Я был мятежником и чересчур молодым… Чуть постарше тебя… Да, я планировал мятеж. Но все по порядку… Мало кому известно, что на тех кораблях были дейгарцы.

Торрес затаил дыхание от потрясения. Внезапно! Он и вправду не знал, этого не было в письме.

– Как так вышло? – вырвалось у него.

– Лери всегда притесняла Дейгар всеми средствами и даже в мирное время. Диверсии, вредительство, биологические атаки… Под видом удобрений над пограничными колониями распылили «пятнистую смерть». Слыхал о такой?

Торрес кивнул.

– Нам в школе рассказывали, что колонии были заражены. Поэтому их с легкостью уступили лерийцам.

– Да, но те колонисты, что чудом выжили, похватали детей, погрузились на корабли и кинулись искать помощи у своих, но… На Дейгар их не пустили. В ГСБ посчитали, что они инфицированы, испугались эпидемии в системе. Колонистов поместили в бессрочный карантин на орбите. Обрекли умирать от голода и жажды…

– Я помню! – воскликнул Торрес. – Я был мальчишкой еще, но помню… Об этом говорили родители, но нам преподносили все по-другому.

– Вот-вот, – продолжал Шадор. – Нашлись родственники и сочувствующие, смельчаки, которые пробрались на «зачумленные» корабли с провиантом и медикаментами. Настоящие герои! Не то что эти болтуны из миссии милосердия.

Ангел пропустил этот камень известно в чей огород.

– Суда тайно заправили топливом, и они отправились искать помощи… Как ты думаешь, у кого?.. У братьев своих кентрийцев, а те организовали против них кампанию. И первую волну они удачно истребили… В той бойне погибла моя жена… Лита… – голос капитана дрогнул и стал глухим, но тут же выровнялся и зазвенел сталью: – Лита руководила спасательной группой. Спасателей подорвали вместе с колонистами. Ими попросту пожертвовали! И тогда мы – кучка отчаянных молодых офицеров, затеяли государственный переворот. Мы собирались свергнуть эту военную машину раз и навсегда, все было готово, на всех важных постах флота расставлены нужные люди, но… Вмешался случай. Прибыла вторая волна колонистов. И меня перебросили в карательную экспедицию, а дальше ты знаешь… Наверное.

– Знаю, – подтвердил Торрес.

– Но не всё… Я лишь подал пример, полагая, что остальные подхватят. Я блефовал, сообщив властям, что на всех оружейных системах установлены бомбы. Всего один залп и кентрийскую флотилию разнесет вдребезги… Чтобы выиграть время. Однако нас предали. И никто из соратников не отважился меня поддержать, дорожа своей шкурой, а не справедливостью. И только один из всех, непричастный к мятежу, мой друг… Ферт… Ферт… Он единственный оказался достойным. Один из всех. Настоящим… – Рерих проглотил комок в горле, ненадолго умолк и хрипло добавил: – И его убили. А я жив, и другие, до сих пор…

– Капитан…

– Хочешь, открою тебе секрет, Торрес?

– Зависит от… но… Извольте.

– На самом деле, количество людей не имеет значения. Важно лишь то, чувствуешь ты за них ответственность или нет. Поэтому два моих кука или два доктора, один старпом, тысячи дейгарских колонистов и даже ты – ценнее для меня, чем триста человек на том плоту.

Торрес отвернулся и молчал.

– Это делает меня чудовищем в твоих глазах?

– Бог вам судья, капитан, – Ангел задумчиво посмотрел на «чудовище». – В конце концов, никто из нас не безгрешен.

– Да! Ты прав, Варгес, я ничуть не лучше других, – Рерих отвернулся на миг и украдкой вытер глаза. – Но у меня есть корабль и команда, за которую я отвечаю, и ты должен понять.

Мысли завертелись в голове у Шадора: Дейгар – Лери – колонисты… Мятеж и провал… Разгадка лежала на поверхности. И теперь, во многом благодаря дейгарцу и сопоставив все ранее известное, Рерих осознал, почему Тезерион выбрал его и… Эннибет! Он не уверен, но вероятно, ее история – ключ к чему-то. И тогда все встанет на свои места!

– Торрес, – Шадор поднялся и вызвал по комьюните охрану.

– Да, капитан.

– Спасибо.

– Э-э… О чем вы?

– Неважно. А ты подумай. Оставляю тебе компромат на твоего кумира, там еще много чего интересного. Изучи на досуге. Мифы надо вовремя развенчивать, – он швырнул блок-нот на лежанку и вышел в открывшийся проем.

Уже в коридоре капитан приказал перевести заключенного Варгеса в каюту – под домашний арест, но не ранее завтрашнего дня.

«Не все сразу».

Сперва он поговорит с Энн.

* * *

Шадора обуревали сомнения. Вдруг киберы напрямую связываются с Тезерионом? Ведь это он контролировал их… Но если и так, то зачем тогда манускрипты? Достаточно отдать команду по комьюните, задействовать штрихкод и…

И все-таки капитан решился, на свой страх риск. Однако прежде связался с медианином, а не с кентрийкой. Чтобы прощупать почву. Киберы сидели у себя в каютах на карантине. Шадор вызвал медианина по рут-кому из кабинета и включил интерферентный экран.

– Как самочувствие, кадет? – поинтересовался у кука Шадор.

– В норме.

– Хорошо… – Рерих продумывал следующий вопрос.

– Разрешите обратиться! – опередил его куратор.

– Разрешаю.

– Как долго продлится карантин?

– До следующего задания Тезериона. Вы для него очень важны.

Медианин кивнул.

– Жду ваших указаний, капитан. Как только цель будет определена.

– Что вы знаете о цели? – осторожно уточнил Шадор.

– Ее необходимо уничтожить! – отчеканил кадет.

«Как бездушный робот», – Рериха внезапно передернуло.

Впрочем, почему как? Сознание медианина управляется киберсистемой. Но если это так…

– Что вы помните о своей прошлой жизни? Кому раньше служили?

– Я все время был здесь. Всегда служил Тезериону и вам, – без единой эмоции откликнулся медианин. – Разрешите служить дальше? И выполнить свое предназначение.

«Чертова машина!» в человеческом теле.

– Ждите моих указаний. – И Шадор отключился.

Что-то не увязывалось в голове… Как так? Киберов активировал Тезерион, но… Через киберсистему. Вся киберсистема на крейсере завязана на генеральной директиве. Главная директива работает на капитанскую директиву, и наоборот. Круговая порука! Однако где-то в ядре есть лазейка, ведомая лишь Тезериону. Но при этом киберы, по его словам, безоговорочно подчиняются капитану… Всегда ли? И во всем?

Вот оно!

И как же он раньше не додумался?! Ведь все так очевидно.

Рука капитана сама потянулась к подставке для стилосов и скрепок…

Шадор зацепился за слова медианина о прошлом. Да, киберы никогда не сомневались, не оспаривали его приказов, все, кроме… Рерих медленно покрылся гусиной кожей, с головы до пят. Даже волосы зашевелились на макушке.

Проклятье Тарантула!

Какой же он олух! И дважды олух, потому что не догадался спросить о том же и остальных киберов, считая, что это бесполезно и опасно. Теперь они погибли. Осталась Энн… Энн! А он-то, дурак, воспринимал ее эскапады как само собой разумеющееся. Он восстановил в памяти все ее реплики и поступки… Прикинул… Да, теперь он уверен, что дейгарцы и холдейцы ответили бы ему то же, что и медианин, но Энн… Капитан был почти уверен, что она другая, не такая, как они, хотя вначале… Казалась такой же и ничем не отличалась… Что это? Умелое притворство? Или неожиданный сбой в программе… А хуже всего, если так было задумано злым гением Тезериона. Но это вряд ли! Он вездесущ, но не всеведущ.

Тут Шадора кольнуло в палец, он спохватился и глянул вниз…

Черт!

Не заметил, как сломал одно стило и две скрепки. Отшвырнув обломки в дезинтегратор, капитан вызвал по рут-кому Эннибет Шермани.

И кентрийка встретила его вопросом:

– Долго еще мне сидеть под арестом, кэп?

Ее лицо на экране так и лучилось лукавством.

Наваждение?

– В карантине, – поправил кадетку Шадор. – Столько, сколько понадобится.

И в свою очередь спросил:

– Что ты помнишь?

– Не понимаю вас, капитан?

– Ты сказала тогда, на ринге, что вспомнила всё. Что именно?

– Всё.

– А поконкретнее.

– Все, что случилось во время кентрийской кампании и после, но остались и провалы…

– Говори! Все, что помнишь.

– Вы точно этого хотите?

– Да, – Рерих стиснул зубы.

– Смотрите, не пожалейте потом.

– Я приказываю.

– Не смею перечить…

– Говори, – ему до чертиков надоела эта нелепая игра.

– Вы тоже там были. Вряд ли я…

– Что произошло на корабле Ферта, когда он прикрыл колонистов? До прихода карателя Шилоба.

Энн помедлила минуту. Рерих ждал.

– Я пыталась помешать Шорапу, – она смотрела капитану прямо в глаза. – Я считала это глупым решением, смертельно глупым. Кучка колонистов не стоила того…

– Целый звездолет колонистов – тысячи человек. В основном женщины и дети… Эннибет.

Что бы сказал старик Шермани?

– Дальше.

– Ферт… капитан Шорап посадил меня на гауптвахту, – глаза Энн блестели, а крылья носа раздувались, – сказал, что я в любом случае не пострадаю.

– Почему он так сказал?

– Не знаю.

– Эннибет Шермани! – Рерих почти кричал. – Как ты выжила?

– Ферт отдал приказ. Меня посадили в спасательную капсулу и отправили в свободный полет, – ее лицо исказила мучительная гримаса, – перед тем как эсминцы Шилоба двумя залпами разнесли Бравронию в клочья…

– Почему ты, Энн? Почему Ферт решил спасти тебя? Ты же выступила против капитана. Не все ли равно? Выживешь ты или умрешь вместе со всеми.

– А разве ты не знал?! – она вскочила, заполнив собой экран, словно собиралась вылезти оттуда, и Шадор невольно отшатнулся. – Мы с Фертом были любовниками! Да! Мы любили друг друга и собирались пожениться… О, как я ненавидела тебя, Рерих Шадор… – прошептала она и села. – Ты виноват, ты убил его.

– Неужели?

– Да! Из-за тебя он нарушил приказ и погиб! Вы разрушили и мою жизнь, капитан…

– Что было после?

– Капсулу отнесло в глубокий космос. Мне едва хватило воздуха. Я почти задохнулась…

– Как тебя спасли? Кто?

– Меня подобрал кентрийский патруль. Доставили на базу. Я все рассказала коменданту… Там я и узнала, что Ферт погиб, а ты жив. Я так надеялась… – она горько усмехнулась. – Комендант обещал, что я предстану перед судом над мятежниками как свидетель. Меня отвели в изолятор медблока, отдохнуть, вкололи успокоительное и… Больше ничего не помню. Вернее, смутно… Людей в масках и комбинезонах, кажется… с эмблемой…

– Этой? – Шадор нарисовал в воздухе светодиодным маркером значок биосферы.

– Вроде бы…

– Ясно. Тебя отдали в корпорацию на опыты, как преступницу. А там геномодифицировали.

И без Тезериона здесь не обошлось.

Энн выступила против своего капитана, стремясь защитить его ценой жизни дейгарских колонистов, и стала очередной жертвой Концерна.

Почему же Дейгар?

Шадору казалось, что разгадка близка…

– А потом я очнулась здесь, на КА, последнее воспоминание – взрыв Бравронии… Мне казалось, что я умерла.

– Я помню. Это ты сказала тогда… Тебе подкорректировали память.

– Что происходит, капитан? – губы Энн дрогнули. – После боя с тэйарами я почувствовала импульс, и словно упала пелена. Но… какое-то время я не могла мыслить самостоятельно, что-то управляло мной. Меня как будто заключили в… – она подбирала слова, – в кибердоспех из моей же плоти и крови. Я снова теряла себя, как будто это была уже не я или другая я, которой все равно, а потом, после спарринга с вами… – она запнулась. – Все понемногу вернулось. Я обрела личность.

– Кто ты теперь, Энн?

Она пожала плечами.

– Не знаю.

– И ты готова к следующему заданию?

– Если прикажете.

– Даже понимая, что это билет в один конец?

– Этому я противиться не могу.

Шадор нахмурился, подумал минуту.

Кадет Эннибет все еще зависит от киберсистемы, связана с ней и подчиняется директиве Тезериона, но в отличие от медианина не утратила себя.

– Нет, – ответил капитан. – Этого я тебе не прикажу. Никогда.

И отключил рут-ком.

Гром среди ясного неба.

КА-11, неизвестный сектор нейтрального космоса, вблизи от туманности Медузы

Крейсер Академии уже неделю дрейфовал в глубоком космосе вдали от торговых и прочих оживленных путей, проводя боевые учения. Потому что, несмотря на холостые заряды, всякое могло случиться – например, столкновение с мимопроходящим судном.

Капитан лично руководил маневрами через киберсеть. Корветы первокурсников небольшими отрядами и поодиночке атаковали кар-шприхтен резервников. Разумеется, залпы без торпед не могли навредить каравелле. Но очередное мнимое попадание снижало уровень энергии до критического. Причем в обе стороны. Смотря кому попадало.

– Второе звено подбито! – объявил капитан, и выбывший корвет, объятый искрами отдачи, «заковылял» обратно в ангар. – Девятое звено! Пробоина в корпусе, – Шадор с улыбкой повернулся к невозмутимому как скала старпому. – А Харлад-то не сдается!

– Вижу цель! – завопил динамик голосом баллистика-кадета пятнадцатого звена. – Навожу…

– Зачем так орать?! – сердито осадил его бригадир пятнадцатого КуКа. – Хочешь выдать противнику наши намерения?

– Ну я… Они же не…

– Передачу перехватят, балда!

– Уже перехватили, – ухмыльнулся Шадор, меняя ракурс и увеличивая угол обзора. – Что за… Отставить! Всем! Звеньям вернуться на взлетную палубу. Это не…

Командиры передавали приказ капитана по цепочке. Вскоре на боевых позициях остался только кар-шприхтен. Харладу никто указаний не давал, и он выжидал, пока внезапно выплывший из радужного шлейфа Медузы корабль не пересечет ближний радиус. Словно призрак из тумана.

– Это не цель, – продолжил фразу Шадор, – а…

– Дейгарский фрегат, – закончил за него Дану, глядя в экран.

– Быстро они нас выследили, – вздохнул капитан, – всего за каких-то три восьмидневки. Хорошо работает дейгарская разведка.

– Но все-таки недостаточно, – заметил старпом.

– Нас вызывают, – доложил дежурный бригадир рубки Шадору по комьюните.

– Кто?

– Некто Карлос Гонсалес Фигеро.

Ну вот, правая рука дейгарского канцлера и сюда дотянулась. Или левая.

– Примите его по форме… как подобает, и проводите ко мне. Не через рубку! Откройте коммуникационный колодец прямо из транспортного отсека в мой кабинет. Доступ активирован.

– Есть, капитан! – бригадир отключился.

– Харлад! – Шадор обратился к боцману. – Сворачивайтесь. Куки пусть отдыхают.

– Так точно, кэп.

Рерих покинул учебку вместе с Дану.

– Старпом, идите к причалу и проследите за встречей этой, гм, дейгарской головы…

Куда в этой вселенной ни плюнь, повсюду гидра!

– А то они там без тебя дров наломают.

Дану кивнул и удалился спокойным шагом.

Затем капитан связался с Кабуком и его тоже отправил в кабинет, а сам выждал полчаса и явился в рубку.

– Капитан в рубке!

– Капитан на мостике!

– Вольно.

Шадор приблизился к кабинетной переборке, протянул руку к дверному индикатору, и внезапно что-то его остановило, словно преграда. Нет, не отбросила, а… удержала. В темечке неприятно защекотало и резко заломило виски. Вскоре капитан уже знал, кто за этой дверью… Превозмогая подступившую к горлу тошноту, Шадор открыл кабинет и шагнул через порог. Оно нахлынуло, как горько-соленая волна… Чувство, похожее на то же, что и при встрече с Терес, но только гораздо мучительней и острее. Правая рука налилась жаром, затем жар сменился холодом. Рерих успел порадоваться, что надел перчатку, и чуть не задохнулся. Грудь сдавило будто бархатными тисками, и… Трое стоящих посреди кабинета повернулись к капитану… Тот еле отдышался. И сделал вид, что просто запыхался.

Один из троих был, разумеется, Дану, второй Кабук, а третий… От него-то и исходило это знакомое тошнотворное чувство. Но Рерих не ожидал, что оно чуть не свалит его с ног, будто копье матадора быка на дейгарской корриде. Это неожиданное сравнение даже рассмешило его. Он с трудом подавил улыбку и сделал каменное лицо, гладя на темноволосого человека в мундире… Человека ли? Рерих сперва и не понял, что у него с лицом, черты выглядели смазанными и постоянно менялись: моргнешь, а они уже другие. Только потом догадался – маска хамелеон.

Дейгарский резидент, каракатицу его!

Лишь черные глаза смотрели твердо и пронзительно. Но в прорезях этой шпионской маски они напоминали крупные бусины. Как у игрушечного медведя… Тьфу!

– Приветствую вас, – маску прорезала алая щель рта, сверкнула белизной зубов, – капитан.

«Самого мощного крейсера в галактике», – с иронией добавил про себя Шадор и лишь потом понял, что это не его мысли… А чьи? Неужели этого… Кто он? Глава дейгарской ГСБ или авторитет КиК? Последний…

Дейгарец слегка поклонился.

– Карлос Гонсалес Фигеро?

И поклонился еще раз.

– Взаимно приветствую вас на борту КА-11. Я знаю, что привело вас сюда, и рад оказанной чести, но… – Шадор упредил реплику гостя. – Вы так не вовремя.

А в голове лихорадочно проносилось: «Черт! Нет, нельзя убивать его здесь, на крейсере, ибо чревато. Тарантул! Я даже не знаю, как, не Энн же…»

И вдруг накрыло паникой: «А он тоже знает, о чем я думаю?»

Ну и задал ему Тезерион задачку!

– Почему не вовремя? – удивился Карлос Фигеро.

– У нас на борту карантин, – заявил Шадор, глядя прямо в глаза своей цели. Он уже не сомневался, что это тот – последний из лидеров КиК. – «Пятнистая смерть»…

Вилиам в ужасе воззрился на Шадора, Дану же оставался невозмутимым.

– Поэтому мы укрылись от всех в этой яме Тарантула, – добавил Шадор.

– Именно так, – подтвердил старпом вслед за капитаном.

– Да, – Рерих кивнул. – Вы знаете, что это такая зараза… Не понаслышке.

– К сожалению, – пробормотал дейгарец и добавил уже громче: – Конечно.

– И простите за столь стремительную транспортировку. По коридорам ходить опасно, хоть мы и приняли все меры. Один уже в коме…

Ну это же правда! Только не от «пятнистой смерти».

– Понимаю, – выражение лица главы ГСБ под маской не угадать. – Зато теперь я узнал, что такое коммуникационный тоннель. И мне даже понравилось.

– Вот и прекрасно, – улыбнулся капитан, – а сейчас тем же путем обратно.

– Что с Кортесом? – осведомился дейгарец.

– Он болен и находится в изоляторе.

– Могу я на него взглянуть? Хотя бы удаленно.

– Разумеется, – ответил Шадор. – Только распоряжусь.

Пока Кабук пытался дышать ровно, Дану молча подыгрывал капитану своей железной выдержкой, а дейгарец ждал, сцепив кисти рук внизу перед собой, Рерих отправил послание Дорварду. Минут через десять перед главой разведчиков включился интерферентный экран, демонстрируя лежащего на кушетке пациента в лиловых пятнах с прозеленью. Тот стонал и метался.

– Что-то он на себя не похож, – усомнился дейгарец.

– Вирус «пятнистой смерти» делает всех на одно лицо, – зловеще вставил свои пять копеек старпом.

– Он умирает? – поинтересовался Карлос.

– Пока нет. Но кризис покажет, выживет или нет, – на всякий случай солгал Шадор. – Будем надеяться на лучшее. Эризийская медицина умеет справляться и с этой болезнью.

– Действительно? – удивился СГБ-шник.

– У нас на борту эризийские врачи, – ввернул Кабук, который уже просек, что капитан мутит воду, и неспроста. И включился в игру.

– Шкипер, проводите господина Фигеро в транспортный.

– Так точно! – и Вилиам открыл коммуникационный тоннель.

– Всего доброго, мы свяжемся с вами, как только станет известен исход, и сами доставим его на Дейгар. Живого или мертвого.

– Хорошо, – подумав, согласился Карлос Гонсалес. – Всего доброго, капитан.

И прыгнул в черноту колодца слишком поспешно, словно бежал от «пятнистой смерти», таящейся по углам… Кабук отправился за ним.

Очень вовремя!

Еще немного, и Рерих упал бы, не подхвати его старпом.

– Это был он? – догадался чувствительный Дану, помогая капитану устроиться на диване. – Последняя цель?

– Он самый… – Шадор рванул застежки кителя на воротнике. – Уф… – сразу стало легче дышать. – Чем он дальше, тем мне лучше.

– И вы отпустили его?

– Я же не мог уничтожить цель здесь. Зато мы теперь знаем, кто он.

– Да, но не знаем, как он выглядит. – Старпом налил чаю с мятой в чашку и протянул капитану. – Маска.

– Это и не обязательно. Мы и так достанем его… Да, и все о нем разузнаем, прежде чем полетим на Дейгар. Дану, пожалуйста, займись.

– Конечно, Рерих, но может, сперва… – ар приложил ладонь к щеке капитана.

– Не надо, иди, я в норме. Буду в норме… скоро…

– Сделаю все, что нужно.

Дану кивнул и вышел из кабинета. А Шадор откинулся на спинку дивана, нервно прихлебывая чай. Но вкуса он не ощущал. Понемногу утихал звон в ушах, и перестало стучать в висках… Рерих наслаждался тем, что его отпустило, когда в ладони завибрировал комьюните. Капитана вызывал Дор.

– А теперь объясни мне, горемычному, кэп, какого Тарантула ты велел разукрасить Ларри чернилами эризийских каракатиц?

– Так было нужно. Я тебе растолкую… Минут через пятнадцать подойду в госпиталь.

Или через час пятнадцать…

– Да, будь добр! А то мне еще Ларри объяснять, зачем я напоил его глюколином.

– Этого я не приказывал, – Шадор озадаченно вскинул брови. – А правда, зачем?

– Для достоверности, – проворчал Дор. Прямо как Гон…

Капитану стало не по себе.

– Ты хоть представляешь, как ведут себя зараженные этой гадостью?

– Нет.

– Так мне уже можно дать ему антиглюколин и отослать в душ?

– Валяй.

Рерих дрожал от слабости. И растянулся на диване, поставив недопитый чай прямо на пол. Все поплыло перед глазами, и стены зашатались…

Тем временем Кассий возвращался из ангарного отсека, где навещал свою ласточку.

«Тарантул!»

Он едва успел отпрыгнуть и спрятаться за причальным пандусом. Из коммуникационного колодца выскочил шкипер, а за ним…

Кассий даже протер глаза.

Не может быть!

Что тут делает Юнас?

Откуда?

Зачем?

Тот был в своей дейгарской маске, но Кассий признал бы его даже с мешком на голове. Хотя сейчас чувствительность притупилась, по некоторым причинам, а Юнас виртуозно экранировался.

Монах подождал, пока он пройдет и скроется в шлюзовом перешейке, а после заторопился прочь из ангара.

«Этого еще не хватало!»

Он понял – больше тянуть нельзя.

Кассий не хотел навредить Юнасу, но мысль о том, что Юнас может навредить Рериху раньше, если только заподозрит (или уже!), безудержно гнала его вперед. Он все бежал и бежал, ныряя в общедоступные колодцы, пока не остановился у входа на капитанский мостик.

* * *

– Как хорошо, что ты здесь!

Кассий застал Рериха врасплох. Тот еще не совсем оправился от встречи с Карлосом Гонсалесом и к явлению монаха отнесся с долей раздражения.

– Ты занят? – друг тут же уловил состояние Шадора и проявил участие: – Или болен?

– Ни то, ни другое, – пробормотал капитан. – А что у тебя?

– Рерих… – Кассий постоял немного у порога, прошел в кабинет и сел в кресло напротив. – Нам нужно поговорить. И желательно не здесь.

– Это так срочно? – капитан нахмурился.

– Очень! И… нас не должны подслушать.

– Тут нас не подслушают.

– Смотря кто…

– А кто нас может подслушать? – Шадор сел прямо и уставился на монаха.

– Что ты знаешь о Тезерионе? – в лоб спросил Кассий.

– Гм… не так много, – Рериха озадачил вопрос. – Действительно немного… Он владелец Концерна.

– Насчет этого все в курсе, – кивнул просветленный. – Но кто он, как личность, и откуда… Неизвестно.

– Вот-вот, – подтвердил Шадор. – Насколько я изучал вопрос…

Да-да, он пытался копать под Тезериона, чтобы себя обезопасить, но все без толку.

– …Концерн Тезериона появился примерно гаков триста назад. Долгое время развивался в тени, пока не вышел на галактический рынок и занял сразу все выгодные позиции. На него теперь равняется все производство, он определяет ценовую политику. Ну, это если не брать в расчет влияние КиК, но, по-моему, Тезерион ему не подвержен.

– Думаю, да, – согласился монах.

– И территориально Концерн объединяет два внутренних пояса галактики – Лисиппа и Бравона с зоной Тарантула, в центре которой находится черная дыра. Но и многое остается неясным. Всегда ли нынешний Тезерион владел Концерном или получил его в наследство. Он сам основал его или предок… Притом что никто и никогда не видел Тезериона… Воочию.

Рерих умолчал о том, что до недавнего времени часто беседовал с проекцией этого человека. Но означало ли это, что он живой человек из плоти из крови, а не… уникально мыслящая машина, созданная когда-то человеком? Либо… Существо иного вида и разума, только прикидывающееся гуманоидом?

– Я могу ответить на некоторые вопросы, – Кассий озирался, как будто где-то поблизости мог затаиться Тезерион или его соглядатай. – Но это только между нами, – он понизил голос до шепота. – Хотя я до сих пор полностью не уверен… Тезерион способен нас подслушать, не связываясь с тобой?

– Он контролирует КА через киберсистему. Однако не думаю, что все видит и слышит. Хотя может связаться со мной в любую минуту.

– Не нужно, чтобы он увидел меня с тобой.

Кассий подумал, что вряд ли тот, кто назвал себя Тезерионом, его сейчас узнает, но перестраховаться не помешает.

– Тогда пошли отсюда.

Капитан открыл коммуникационный колодец в коридор, ведущий к резервуару. И разговор продолжился в гроте.

– Ты извини, – сказал Шадор, – а я выпью… Травяного чаю с ромом. Слишком много всего свалилось.

– Да пей на здоровье! – поддержал его Кассий. – И я с тобой за компанию, но чего-нибудь покрепче.

Так они и сидели молча какое-то время. Капитан пил чай, с капелькой рома, а монах потягивал кьянти с кофейным сиропом. В гроте у Шадора хранился целый бар-арсенал. Преимущественно нетронутый, так как обычно здесь капитан бывал редко. За прошлый год ни разу.

– Так что ты хотел для меня прояснить?

Кассий сделал еще глоток и начал издалека:

– Я расскажу тебе историю… Это случилось давно. Гаков этак… точно не считал, но примерно и относительно человеческой жизни и вращения планет в орбитальном диапазоне времени…

– Касс!

– Ладно, допустим тысячу лет назад. Или чуть меньше… Нас было пятеро.

– Нас?

– Потом все поймешь. Не перебивай!

– Продолжай.

– Итак, нас было пятеро. Пятеро отважных путешественников, капитанов и ярых исследователей. Мы стремились за пределы галактики, а в итоге нашли планету… На первый взгляд планета как планета с кислородно-азотной атмосферой. Красивая, зеленая, полная жизни. Мы несколько дней кружили на орбите, изучали, и не планировали туда спускаться, но внезапно забарахлил двигатель. Посадка была вынужденной, на аварийниках. А чтобы не тревожить аборигенов и никому не причинить вреда, мы сели прямо на вершине самой высокой горы, сплющив ее соплами и увенчав аки гнездо орла.

Кассий ненадолго умолк, чтобы налить себе еще кьянти.

– Наш бортмеханик провел диагностику и с удивлением обнаружил, что двигатель в полном порядке, никаких технических неполадок. Внешне, по крайней мере… Не буду всего пересказывать, но, как выяснилось, причина неполадки в излучении. Терес зафиксировала его источник в недрах той самой горы, что приютила наш звездолет…

– Терес? – перебил его капитан.

– Да, единственная женщина среди нас и медианка.

Шадор старался не выдать смятения, но пальцы нервно сжали ручку чашки.

– Мы с Юнасом и Квентином спустились в пещеры и нашли его… Поначалу толком не поняли, что это такое – субстанция или чистая энергия. Она выплескивалась из широкой воронки протяженностью до самого ядра планеты. По нашим предположениям. Квентин, как более смелый и пытливый из нас, предположил, что это ход в другое измерение. А позже, после многочисленных опытов, мы установили, что в ядре находится энергия, давшая начало этой вселенной… Первозданное вещество. Как оно оказалось в глубине той планеты, питая и обновляя ее, непонятно. Аборигены жили там как в раю. У них не были развиты технологии, но они в них и не нуждались. Эта земля кормила их, обеспечивала всем. Некоторых, наделенных сверхспособностями, называли жрецами. Их слушались, им поклонялись. Особенно провидцам. Когда мы впервые спустились в деревню, нам были не рады. Потом провидцы все в один голос предрекли гибель мира и нашу в этом вину. Нас изгнали, мы вернулись обратно в горы и продолжили эксперименты… Мы прожили на планете довольно долго, но никто из нас не уподобился жрецам. Однако Юнас был одержим идеей сверхспособностей. Терес желала вечной молодости и долголетия. Среди аборигенов мы не видели стариков и немощных. Однако с этой энергией не получалось взаимодействовать напрямую. Мы не могли ее даже потрогать, она проходила сквозь нас и не давалась в руки… Будто темная материя, только видимая и светлая. Квентин пропадал в пещерах дольше всех. И вот однажды мы услышали крики. Квентин упал в источник, и воронка почти засосала его, но Юнас с Дунканом подоспели вовремя и вытащили друга. Но он пробыл там достаточно. Потерял сознание, болел, его трясло в лихорадке несколько дней, а после… Очнулся, выздоровел, но изменился…

– Предсказывал будущее?

– Нет, но все царапины затягивались на нем моментально. Ушибы заживали. И он мог путешествовать по планете, не сходя с места.

– И вы этим воспользовались?

– Юнас взял у него кровь на анализ. Но Квентин скоро утратил силу и стал прежним. Опыты возобновились. Мы работали все вместе не покладая рук. Опускали в источник разные предметы – камни, металл, древесину. Пока не нашли идеальный материал, впитывающий и удерживающий в себе энергию. Древесную смолу! Затем мы извлекали из нее субстрат в виде частиц. И… Я уже не помню, кто первым сделал открытие. Вернее, синтезировал из энергии атом, а из него жидко-энергетическую субстанцию, которая превосходно усваивалась человеческим организмом и обеспечивала сверхспособности.

Кассий порылся в котомке, которую всюду таскал с собой, и вытащил на свет космический небольшой футляр, как будто пластиковый.

– Эбонит, – пояснил Кассий. – Он предохраняет сосуд.

Монах отщелкнул замок, открыл футляр, и вместилище словно раскололось на половинки. Внутри лежала колба, запечатанная и наполненная белым пенисто-искрящимся веществом. Шадор чуть не перекрестился, по примеру своих верующих предков.

– Что за слюна Тарантула?! Только не говори, что это еще один полиморф.

– Нет, это атомарная субстанция, содержащая синтатомы. Светоч Храма Просветленных. Когда-то мы вводили ее себе в вены. Так можно было наслаждаться сверхспособностями от нескольких часов до нескольких дней. В зависимости от дозы. Много лет мы испытывали эйфорию и упивались… Полетами в космос без скафандров. Да и над планетой парили как птицы. Перемещались с быстротой молний, меняли структуру вещей прикосновением руки, возводили бесчисленные памятники своему могуществу… А потом наступила расплата. Мы осознали… Да что там! Прочувствовали, что уже не можем без этого. А для временного эффекта нам требовалось все больше и больше. И пока Юнас искал способ развить могущество навсегда или хотя бы продлить до нескольких лет, Квентин решил слетать на родину и проведать друзей и родных. Он сконструировал маленький синтатомный звездолет. Такому кораблю не нужен был двигатель, его окутывало и несло вперед с огромной скоростью атомарное облако. Квентин набрал с собой побольше сосудов с «топливом» и отправился в путь… Вернулся он скоро. И его рассказ нас ошеломил. Оказывается, пока мы зависали на той планете, в наших мирах условно минуло двести гаков… Всё изменилось! Для справки. Когда мы улетали, в галактике Тарантула правили две могущественные и равноценные державы, великие соседи – Дейгар и Лери. С тех пор сменилось не одно поколение императоров. В двух поясах бушевала война. Лери первые напали на Дейгар. Тот им мешал, преграждал путь к дальнейшим завоеваниям… Лерийцы побеждали, отхватывая у Дейгара планету за планетой и целые системы… Квентин был дейгарцем.

Это Шадор взял себе на заметку.

– Он призывал нас использовать могущество. Но остальные придерживались иного мнения, даже его соотечественник Юнас. Терес была медианка, а потому предпочитала тайные методы…

Шадор хмыкнул.

Кто бы сомневался! Треть голосов в Конклаве принадлежит медианам.

– Дункан был лерийцем. Напрасно Квентин старался… Мы все к тому моменту переменились. Синтатомы повлияли не только на наши тела, но и на душу и разум. Мы больше не были прежними друзьями и соратниками. Синтэргаты, одним словом.

– Синтэргаты?

– Так они называли себя.

– А ты?

– Так получилось, что я осознал это раньше и ушел, когда вернулся Квентин, меня уже не было с ними. Я основал храм на спутнике этой планеты, используя синтатомы не для могущества, а для просветления, – он указал на повязку, под которой скрывался третий глаз. – Это мой выбор. Я намеревался использовать синтэргию во благо. И помогать людям.

– Так вы нашли способ сделать могущество вечным?

– К сожалению… Ценой целого мира. У каждого была своя цель. Квентин, в надежде спасти Дейгар, превращал маленький кораблик в гигантский боевой звездолет. Терес хотела создать идеальную вселенную для себя, Дункан… Наверное, мечтал защитить Лери от Квентина. В конце концов, Квентин открыл циркулярный синтез. Среди нас – талантливых он был гением…

– Циркулярный… Это как вечный двигатель, что ли?

– Скорее как вечное топливо. – Монах отхлебнул кьянти, добавил сиропа и заметил напряжение Рериха. – Но Квентин проявил нетерпение, а Дункан и Юнас допустили ошибку и… Произошла катастрофа. Энергетический взрыв угробил все живое на планете, источник выгорел…

– А синтэргаты?

– Выжили все. Полагаю, из-за высокой концентрации в крови синтатомов. Они получили свое вожделенное могущество и вечную жизнь.

– И ты?

– Я… не совсем… Я не участвовал в этом и обитал на своем спутнике, но и меня зацепило краем. Я выжил, но мой храм оказался разрушен, уцелело лишь это, – он указал стаканом на сосуд. – Какое-то время я скрывался от остальных, и они думали, что я умер.

– Но ты все-таки как они?

– Чем ты слушал, Рерих? Я не как они! Моя сила сосредоточена здесь, – Кассий снял повязку и пялился на Шадора третьим глазом, прикрыв два обычных. – Просветление. Я помогаю и другим обрести его. Оно дает преимущества, но другого рода, и в этом нет ничего сверхъестественного. Это развитие внутреннего потенциала, ресурсов психики. Обычный человек, становясь просветленным, обретает уверенность в себе, умеет прогнозировать, убеждать, предвосхищать события, вероятности и результаты задолго до того, как они произошли. Просветленный знает, к чему приведет каждый следующий шаг.

– И Бринэйнн так может?

– Не всегда. Ему приходится концентрироваться, прилагать больше усилий. Это выматывает. И он не закончил обучение. Этому учатся всю жизнь. Мне понадобились сотни лет.

– У Бринна по-любому столько нет, – при этом капитан рефлекторно отодвинулся от Кассия, тот устало прикрыл рукой на мгновение третий глаз и открыл два обычных.

– Рерих, я не такой, как они… И не причиню тебе вреда.

«А ведь я не чувствую его как синтэргата», – сообразил капитан.

– Что случилось потом? После взрыва.

– Многое. Мертвая планета перестала быть нашим домом. Синтэргаты активно включились в войну. Квентин достроил свой звездолет – мощный крейсер, напичканный синтатомами. Синтопливо циркулировало внутри бесконечно. Капитан Квентин набрал команду из преданных ему дейгарцев, холдейцев, равандоссцев и прочих… Юнас внедрился в правительственные структуры Дейгара. Терес возглавила «корпус милосердия», Дункан… Он, в общем-то, просто хотел праздной жизни.

– Гм… – капитан повертел пальцами стакан. – Это настоящие имена? Юнас, Терес, Дункан, Квентин и… э-э…

– Ктуор, – представился Кассий. – Нет. Мы их выдумали. Юнас предложил, а Терес придумала назваться на манер вузюкумфской считалочки. Помнишь такую? «Первый, второй, третий, четвертый и пятый брели по болоту…»

Шадор кивнул и продолжил:

– «Первый, второй, третий, четвертый и пятый увязли в болоте…». И так, пока не осталось ни одного. Как же! Помню… Вы так прикололись, что ли?

– У Терес было своеобразное чувство юмора, она любила шутить, но это, скорее, словесный оберег.

– И он не сработал.

– Первый и четвертый еще живы.

– Так ваши имена означают порядковые номера?

– Они производные от названия чисел на древнем, давно забытом языке: уно, дуо, трес…

– Ладно. А потом? Что было потом?

– Я основал Храм Просветления в другом месте и собрал приверженцев, а Юнас, Дункан и Терес образовали братство, которое ныне известно как темное или теневое…

– Кинжалы и Капюшоны!

– Да. Синтэргаты остановили глобальную войну ценой огромных потерь и прочно укоренились в этой галактике, тайно управляя всем. С их подачи сформировался Конклав и возник Кондор – гаков семьсот назад. Однако от Дейгара, прежнего Дейгара, почти ничего не осталось. Юнасу удалось сохранить лишь несколько систем и колоний. И часть колоний, как ты знаешь, уже в твое время все равно отошли Лери. Так вот, Квентин не смирился. Он решил уничтожить Лери и первый удар нацелил на Танаэльве – там в ту пору находилась резиденция лерийского императора, а не на Филодории. Она была следующей в списке Квентина, затем Булферг – как главные оплоты Империи. Юнас и Терес не могли этого допустить. Ведь тогда бы погибло много невинных людей и на бывших территориях Дейгара в том числе… Но Квентина не удавалось остановить. Он был сильнее всех синтэргатов, вместе взятых. Ему досталось больше энергии при взрыве, наверное, потому что он искупался в источнике… Порой я думаю, что он прыгнул туда намеренно…

Кассий в сердцах звякнул стаканом о бутылку.

– …Юнас нашел выход. Если убить Квентина нельзя, то разрушить можно, но не в обычном пространстве, а в сингулярном. И это сделает черная дыра. И дело лишь за малым – отправить его в черную дыру. План придумала Терес. Подкупила одного из членов экипажа Квентина, пообещав ему могущество. Синтэргаты притворились союзниками Квентина и с помощью изменника направили звездолет в Тарантула. Так Квентин и его команда сгинули вместе с кораблем. В черной дыре…

В гроте воцарилась тишина.

– А ты? – первым нарушил молчание Шадор.

– А я узнал обо всем слишком поздно и явился к ним. Хотя меня считали мертвым… Они мне все рассказали. Я не осуждал их и не одобрял. Было заметно, как они изменились под влиянием синтатомов. Мирные жители лишь прикрытие. Синтэргаты годами плели свою сеть ради безграничной власти… Я и Квентина не оправдываю. Однако если бы я был там, то возможно сумел бы его отговорить по-хорошему, но, увы…

Кассий вздохнул и опрокинул в себя полстакана напитка, закашлялся и стукнул донышком о поверхность стола.

– Проклятье, Рерих! Я не думал, что так получится…

– Зачем ты мне это рассказал?

– Тарантул! Я раскрыл перед тобой карты, и ты будь честен со мной. Иначе произойдет непоправимое. Тезерион…

– А при чем тут Тезерион?

– Не строй из себя дурачка, кэп, – голос Кассия стал хриплым. – Ты же все понял! Квентин и есть Тезерион.

– Это только предположения, догадки, ведь по замыслу твоих дружков Квентин давно погиб – или как там у вас… растворился вместе с командой и кораблем.

– Должен был, но каким-то чудом остался жив. И опять же каким-то невообразимым образом обитает там – в черной дыре. Более того, он как-то сумел проникнуть сюда и создать целый Концерн, а теперь убирает бывших друзей, подло предавших его. Дункан, Терес, а теперь и…

– Юнас? – Шадор усмехнулся. – Ведь Карлос Гонсалес – это не кто иной, как ваш… Первый.

– Он самый, – мрачно подтвердил Кассий. – А ты напрямую связан с Тезерионом и выполняешь его волю. Так какое задание он дал тебе на этот раз? Убрать лидеров КиК?.. Не молчи! Я был честен с тобой! Рисковал! И возможно, навлек беду на Юнаса и себя.

Шадор схватил бутылку кьянти и хлебнул прямо из горлышка.

– Черт, Касс! Я тоже не думал, что все так обернется… Но ты и сам все сказал. Надеюсь, нам не придется убивать друг друга.

– Я не враг Квентину и никогда им не был. А тебе я друг… И от этого многое зависит. Как мы поступим дальше?

– Я должен убить Юнаса-Карлоса, – угрюмо ответил Шадор. – После можешь прикончить меня, но не трогай мою команду.

– Я не такой, как все синтэргаты, и совершил единственную подлость по отношению к тебе – заманил в ловушку…

– Так в тех обломках сидел ты?! Но почему я не чувствую тебя сейчас?

– Потому что тебя не притягивает синтопливо отдельно от синтэргата. Я просто вколол себе незначительную дозу, эффект был временным.

– Но как ты догадался, что наемный убийца, кем бы он ни был, клюнет на это?

– Право, Рерих. Притяжение синтатомов. Синтэргаты тоже чувствуют друг друга на расстоянии, но иначе. И это я знал еще раньше, а когда проследил за вами и увидел КА, то сомнений не осталось – за убийствами стоит Тезерион. Остальное – результат логических рассуждений.

– А вдруг твоя логика неверна? Если ты ошибаешься?

– Все может быть… Однако ничто на свете не способно уничтожить синтэргата в обычном пространстве, только развоплотить на субатомном уровне. Это известно лишь нам и Квентину.

– Тогда он вряд ли уцелел в черной дыре. А Тезерион мог узнать об этом от кого-либо из вас гораздо раньше.

– Есть у меня гипотеза… Весьма вероятно, что дело в его звездолете. Ты никогда не задумывался, что КА за корабль?

– Тяжелый сингулярный крейсер… Но это обычный звездолет. У него есть двигатель и никаких синтатомов ни в топливе, ни в деталях.

– Уверен? Так уж случилось, что никто из нас никогда не бывал на звездолете Квентина, да и толком его не видел. Он всегда менял вид и форму. Что если он и есть прототип КА?

– Не знаю… Но кое-кто… Что сталось с тем предателем? Ему даровали силу?

– Насколько я помню, нет, его просто использовали. А куда он делся потом… Не представляю. Мне не сказали, а я и не вникал. Но тебе стоит серьезно подумать о крейсере. Как Тезерион с тобой связывается?

– По комьюните. Через киберсистему.

– Рерих…

– У меня в голове не укладывается!

– Но ты ведь с самого начала подозревал, что это необычный корабль, как только стал его капитаном.

– До меня и одиннадцатого крейсера их было еще десять штук – и кораблей, и капитанов.

– Вот именно! К чему бы это?

– Ладно, – нехотя согласился Шадор. – КА накапливает мощность, приобретая опыт. Он совершенствуется, усваивая результаты побед и поражений. Так уж случилось, что все предыдущие КА потерпели крушение, а КА-11 до сих пор невредим.

– Благодаря тебе.

– И не только. Я, экипаж, куки – все мы связаны штрихкодами друг с другом и киберсистемой. Все происходящее с нами откладывается в ее памяти и перерабатывается в микросхемах. И всем управляет генеральная директива, посредством моих решений. Видимо, до сих пор я принимал верные решения. Все, что благоприятствует директиве, работает на крейсер, все, что нет – против, но с оговорками. Иногда мне кажется, что… – Шадор запнулся.

– Что?

– Я и крейсер… Он настолько принял меня, что мы теперь как одно целое, и далеко не все зависит от воли Тезериона.

– Это должно сыграть нам на руку! – оживился Кассий. – Ты – изменил КА и свой экипаж. КА изменился под вашим влиянием.

– Он изменил и меня. Это мой корабль.

Шадора вдруг охватило невероятное чувство, словно крейсер откликнулся на его признание легким шепотом переборок: «Мой капитан!»

– Ты заслужил его любовь, – улыбнулся Кассий и вмиг посерьезнел. – Но вернемся к нашим синтатомам…

– Кстати, а как это полностью звучит?

– Синтетический энергетический атом.

– Странное сочетание…

– Говоря о странностях! Ты не заметил чего-нибудь необычного всякий раз, как уничтожал очередного синтэргата? Происходило ли с крейсером то, чего не было раньше?

Шадор задумался.

– А ведь да!

И рассказал Кассию о внезапных волнах, охватывающих КА всякий раз после взрыва, и перебоях в сети.

– Вот оно! Внутри крейсера есть синтатомы, хотя он работает на обычном Q-двигателе.

– Тогда они могут быть сконцентрированы только в ядре.

– Возможно, изначально незначительное число, но с каждым взрывом количество их возрастает.

– Точно! У киберсистемы появляются новые функции, – Шадор кое-что вспомнил. – Например, виртуа-гид и… Проекция Тезериона!

Он доверился монаху и в этом.

– Мне надо увидеть его, чтобы убедиться, что это Квентин.

– Наверняка мне удастся это подстроить… Но как он выжил? – этот вопрос теперь не давал капитану покоя. – Как, управляя из черной дыры, создал по сути целую империю – Концерн – и обрел такое влияние в галактике?

– В этом мы еще разберемся. Есть у меня кое-какие соображения… А пока нужно позаботиться о другом.

– Я так понимаю, что ты не позволишь мне убить Юнаса?

– Правильно понимаешь.

– Но, если я этого не сделаю, КА не получит достаточно юнитов и срежется на последнем самом важном задании. Все погибнут…

– Значит, наша задача этого не допустить. Открой мне всё, Рерих, ничего не утаивай.

И они еще долго говорили. Шадор рассказал Кассию всё – о киберах, пакетах, манускриптах, компасе и об Энн… Всё!

Когда он закончил, монах надел повязку на лоб и печально смотрел на капитана двумя глазами.

– Ты в полной заднице Тарантула, Рерих. Ты знаешь об этом?

– А то! Хуже некуда… Но я все равно не могу убить Юнаса, не убив Энн.

– Не отчаивайся. Я тебе помогу. В каком-то смысле я один из них… В хорошем. Мы не будем уничтожать Юнаса. Мы заручимся его поддержкой. И крейсер не оставим без «подпитки». И Тезериона обманем. Кое-что я умею. И у нас есть это, – он положил на стол перед Шадором сосуд. – Используем синтатомы во благо.

Капитан с минуту смотрел, не веря своим глазам.

– А как же Храм? – наконец спросил он. – И просветленные. Ведь без этого никак…

– Не переживай, сие моя забота. Но сперва я должен выяснить, как действуют киберы, чтобы, не убив никого, убедить Тезериона. Пусть думает, что второй пакет реализован, Юнас мертв. Но главное – это узнать конечную цель Квентина, пока… Пока он не обрел полную силу. Дай мне время… А также манускрипты и образцы крови «кондорцев». Буду изучать.

Этой же ночью Шадору приснилась мертвая планета под багровым небом… Крез! Теперь он знал… Бесплодная пустыня, горы и корабль на одной из вершин.

«Арго», – прочитал капитан надпись по левому борту и провалился глубже в сон без сновидений.

* * *

Через восьмидневку Шадор встретился с Кассием в лаборатории Дор-Гона. Доктор тоже присутствовал, в одном экземпляре. По просьбе монаха Дорвард установил посреди стола сферу из прозрачного бронепластика и принес пробирки с кровью киберов.

– Это еще зачем? – удивился капитан.

– Сейчас покажу один маленький опыт, – пообещал Кассий и достал из котомки уже знакомый футляр. – Шприц для внутривенных инъекций у тебя найдется? – обратился он к Дору, и тот молча полез в шкафчик с мединструментами.

Монах вколол себе дозу синтатомов из сосуда, пока Шадор и доктор с интересом следили за его манипуляциями. Спустя некоторое время Кассий взял из лотка скарификатор. Проколол себе палец, капнул несколько капель в чашу и попросил Дора разместить ее в центре сферы. После того как тот выполнил его просьбу, Кассий извлек из кармана два желто-коричневых, будто светящихся изнутри камешка.

– Что это? – спросил Дор.

– Затвердевшая смола, пропитанная энергией первозданного источника, – монах поочередно бросил их в пробирки с кровью, и там они, к удивлению присутствующих, с шипением растворились.

– Смотрите внимательно, – Кассий ввел пробирки с разных сторон в сферу через боковые клапаны чуть под наклоном, так, чтобы кровь из них медленно вытекала и стекала вниз на дно сферы по желобкам, постепенно приближаясь к чашке с кровью синтэргата.

– Отойдите на всякий случай, – Кассий вынул пробирки и герметично закупорил клапаны.

– Это бронепластик, – напомнил Дор.

– А сфера достаточно устойчива? – забеспокоился Шадор.

– Концентрация не столь велика, – успокоил его Кассий. – Для полноценного взрыва требуется больше.

Красные ручейки всего в пяти сантиметрах от чаши…

«Бах!» – вспыхнуло ослепительно ярко. Капитан отвернулся, а доктор рефлекторно прикрыл глаза ладонью.

Сфера почернела изнутри, но выдержала и даже не треснула. Рой сиреневых искр понемногу рассеялся…

– И что это было? – потребовал объяснений Шадор.

– Садитесь, – Кассий махнул рукой на диванчик, – и все узнаете.

– Ну вот, сферу мне испортил, – пробурчал Дор, пытаясь разглядеть, что же скрывается за черным налетом.

– Ничего, почистишь, – усмехнулся монах. – Щепотка щелока, горячая вода, немного кислоты, и заблестит как новенькая. Да садитесь уже! Там ничего нет.

Доктор оторвался от разглядывания и неловко присел на край дивана, поддерживая протез. Он так и не научился нормально садиться с этой чертовой штуковиной. Шадор чуть помедлил, словно раздумывая, и примостился рядом с доком. Кассий остался стоять.

– То, что вы сейчас наблюдали… Я всего лишь воспроизвел параметры взрыва. Вернее, это то, что происходит, когда два кибера приближаются к одному синтэргату. Но сама идея принадлежит не мне, а Квентину. Помнишь, кэп, катастрофу, которая уничтожила планету?

Шадор кивнул, а Дора взволновало другое.

– То есть, приближаясь к этому вашему синтэ… объекту-цели, киберы взрываются?

– Нет, док, взрываются не киберы, а синтэргат – объект, как это было тогда – на Крезе. Вскипел источник. Квентин просто воссоздал прошлую катастрофу в менее глобальных масштабах… Два раза. Вот еще почему я уверен, что Квентин – это Тезерион.

– Погоди, – капитан нахмурился, – как-то все запутанно… Все равно не понимаю, при чем тут кровь и количество киберов.

– Так все и случилось тогда, – пояснил Кассий, – когда взорвался источник. Использовать кровь, заряженную синтатомами, додумался Квентин, но рядом с эпицентром взрыва находились двое – Юнас и Дункан… Еще не догадались?

Шадор покачал головой, а Дорварда осенило.

– Резус-фактор? – предположил он.

– Именно! Среди нас только у Квентина был отрицательный резус-фактор, у остальных положительный. Но Квентин-то зарядил источник своей кровью! Это сразу не проявилось, но… Потом, когда Юнас и Дункан ввели себе опасную концентрацию синтатомов вблизи воронки, их кровь вступила в реакцию, детонировала, и произошел взрыв. Квентин всего лишь смоделировал ситуацию в перевернутом формате, основываясь на теории вещества и антивещества.

– Да, – подтвердил Дор. – У всех до единого киберов отрицательный резус-фактор, но я и подумать не мог… И не определил вещество в клетках.

– У вас в лаборатории нечувствительное к синтатомам оборудование. Дункана и Терес попросту разорвало, когда положительные частицы в их организме откликнулись на отрицательные у киберов. Интересно, их так удачно подобрали по крови или модифицировали?..

– А при чем тут смола? – Шадор чувствовал себя дураком.

– Мы применяли смолу. В соответствующих условиях она идеальный накопитель и проводник… Растворив вещество в крови киберов, я создал детонаторы.

– И зачем тогда манускрипты?

– Как активаторы. Без них киберы – это просто киберы. Команда запускает биохимические процессы, в результате чего они на время становятся подобны синтэргатам, как и мы раньше… Я расшифровал записи. Ибо знаю этот язык. На нем мы общались когда-то… Квентин слегка дополнил его кодами.

– Киберсистемы, – решил Шадор. – Так неужели «кондорцев» нельзя активировать прямо через киберсеть? Сперва Тезерион так и сделал…

– Это похоже на Квентина – всё усложнять и перестраховываться. Полагаю, он не хотел рисковать и наделил полномочиями не машину, а человека – тебя. Ты вправе решать, когда пора запускать реакцию… Это работает на притяжении. Тяга и обратная тяга.

Капитан поспешно снял перчатку и задумчиво уставился на линии компаса. Сейчас бледные и едва заметные. Но Шадора невольно передернуло от пугающей перспективы.

– А меня заодно не разорвет?

– Ты не синтэргат, – обнадежил его Кассий, – но тягу чувствуешь.

– Да, – вмешался Дор. – Не очень-то расслабляйся. У тебя тоже отрицательный резус-фактор.

– Как у Квентина, – теперь озадачился монах. – Позже я разберусь, как работает компас, а пока нужно подумать, как употребить наши открытия себе на пользу.

– Да уж! – Капитан снова надел перчатку. – Я так понимаю, что Кве… Тезерион мыслил по принципу «клин клином вышибается».

– Вроде того… Как он до этого додумался? Не понимаю. Видимо, исходил из того, что раз первый взрыв по сути создал синтэргатов, уподобив их первозданному, то второй стопроцентно уничтожит, как источник. Колоссально! Этого у Квентина не отнять… Зато теперь я уверен, для того чтобы устроить взрыв и подпитать крейсер, нам не нужны Юнас и киберы. Только немного их крови, смола вместо манускриптов и вещество из сосуда.

Шадор тут же ухватился за эту мысль.

– Что ты предлагаешь?

– Есть у меня план… Но чтобы отдача сработала и крейсер уловил волны, их требуется усилить.

– Значит, нужно собрать бомбу, – констатировал Шадор.

– Это не ко мне, – устранился Дор.

– Я знаю, к кому, – капитан отправил вызов по комьюните, и вскоре в лабораторию вошли Дану с Айрис.

– Ты уверен, что стоит ее посвящать? – встревожился Кассий.

– Дану и так в курсе.

– Я про даму!

– Э! – возмутилась Ромеро. – Я вам не дама, и я тут!

Дейгарка сверкнула глазами в сторону монаха, а капитан улыбнулся. Его всегда привлекал темперамент Рис.

– Она давно всё знает от меня, – заявил старпом, – почти всё. И лучшего специалиста по оружию вам здесь не найти. Особенно если надо что-то сохранить в тайне.

Кассию пришлось повторить опыт, а Дору для этого пожертвовать еще одной сферой. Однако капитан пообещал, что отправит заявку Кондору на поставку еще десяти новеньких сфер. И док успокоился.

После повторного объяснения просветленного Айрис понадобилась всего минута на раздумье.

– Голковер! – уверенно предложила она. – Но понадобятся тысячи оружейных единиц.

– Думаю, пару тысяч в арсенале найдем, – заверил Шадор. – В случае нехватки прикупим у Дейгара.

Или возьмем в качестве платы за услуги.

– Кстати о Дейгаре, – напомнил Дану. – Как мы поступим с Карлосом-Юнасом?

Кассий задумался.

– Переговоры я возьму на себя. – И загадочно добавил: – Направлю его на путь просветления.

– Ну, удачи, – усмехнулся Шадор. – Однако без нас тебе все равно не обойтись, хотя вы с ним и коллеги – синтэргаты.

– Ладно, – кивнул монах и обратился к Айрис: – Набросай-ка в общих чертах, как ты себе это представляешь… Голковер.

– С удовольствием!

Наконец-то Айрис окунулась в свою стихию. Дейгарка включила рут-ком, создала интерферентный экран и с воодушевлением принялась моделировать прямо на глазах у изумленной публики.

– Голковер – не стрелковое оружие, а энергетическое, поэтому способно поражать цель и в вакууме, в отличие от…

И пока она проводила инструктаж по дейгарскому вооружению для капитана, доктора и монаха, старпом так смотрел на нее, что у Айрис защекотало где-то в области диафрагмы. Под этим огненным с чернотой по краям взглядом дейгарке захотелось отдаться Дану немедленно… Ну или хотя бы сегодня ночью в каюте. В какой-то момент она забылась, схватила ара за руку и чуть не поцеловала, но удержалась, а старпом находчиво обратил ситуацию ей на пользу, притворившись, что дело в комьюните.

Когда Шадор отпустил Айрис и Дану, и они вместе двинулись к выходу из лаборатории, Кассий долго смотрел им вслед, а потом повернулся к Рериху и с улыбкой изрек:

– Похоже, ты все-таки пристроил ара куда нужно. Между этими двоими аж искры мелькали.

– Я кто, по-твоему, старый сводник? – сердито возразил Шадор. – Выкинь из головы эти глупости и займись делом, просветленный синтэргат. У нас на все про все не более двух восьмидневок, плюс-минус… Столько длится карантин по «пятнистой смерти». Пока твои дружки не спохватились.

– Какие еще дружки?

– Юнас-Карлос и Кве… Тезерион.

– Они мне больше не дружки. Я сам по себе.

– Ладно, док тебе в помощь, а я пошел командовать кораблем.

Вопреки пророчествам монаха, старпом этой ночью остался у себя в каюте. Он решил, что еще не время… И правильно решил! Айрис к вечеру остыла, одумалась, устыдилась своего порыва и заблокировала дверь.

На следующий день капитан вызвал Дану к себе в кабинет.

– Ну, и что ты узнал о нашей «голове-руке»?

– О Юнасе как об авторитете КиК практически ничего. Это вам не Терес какая-нибудь, а дейгарский разведчик. А вот о Карлосе – главе ГСБ – довольно много, хотя понадобилось гораздо больше времени, чем…

– Давай по существу.

– Я и говорю, кэп. У правой руки канцлера рыльце сильно в пушку… Читайте, – старпом протянул Рериху блок-нот. – Многое касается нашего незабвенного бывшего кука Джона. То бишь, простите, Кортеса.

Шадор поморщился, его временами раздражала привычка Дану выражаться пространно, но блок-нот взял. А прочитав, долго сидел, сверля глазами пространство.

– Вы думаете о том же, о чем и я, кэп? – осведомился Дану.

– Ты проницателен, как всегда. Однажды мы это провернули, опыт у нас имеется. Так что…

– Готов служить КА и вам, сэр! – вытянулся перед ним старпом.

– Вольно! Прибереги свое рвение для последнего задания. Пока рисковать тобой я не намерен.

Тем же условным вечером капитан лично явился на гауптвахту, вызвав на блокпосту очередной переполох, и приказал открыть для него камеру заключенного номер три.

– У меня к вам предложение, – сходу сообщил Шадор обалдевшему Кортесу, – от которого вы не сможете отказаться.

* * *

Вилиам старательно выполнял все рекомендации психолога. Пока существовала надежда на исцеление… Последняя надежда! Мозгоправ со знанием дела утверждал, что главная проблема шкипера засела у того в голове, а не… В общем, лечить следовало дух, а не тело, и Вилиам пси-доку верил. Тем более что эризийские доктора ему ничем помочь не смогли. Самим бы кто теперь помог! Да и Ларри только руками разводил. Попытался сбагрить беднягу шкипера Мире, но к этой «расчленительнице» Кабук не сунулся бы даже под страхом смерти. Не хватало еще, чтобы она отрезала его недееспособную часть, как Гона от Дора. Правда, этим она спасла хотя бы одному из близнецов жизнь, но к таким кардинальным мерам Кабук не был готов, даже ради спасения своего мужского достоинства. Пока что…

И пока что он под руководством психолога тренировал аэробное и анаэробное дыхание, занимался аутотренингом, арт-терапией, сома-терапией, драмапсихой… То есть нет, психодрамой. И еще кучей каких-то практик с замудреными названиями. Часто инструкции к очередным упражнениям присылали ему по киберсети. Как раз сегодня Вилиам разбирал пси-почту и наткнулся на совершенно новый вид психотерапии под названием «астро-зю».

«Ну-ка, ну-ка!»

Шкипер углубился в чтение и сперва недоумевал…

«Что за розовый сироп с кадиллаками в цветочек и розовыми единорогами в крапинку?! Сопли Тарантула!»

Поначалу это напоминало чтиво для маленьких девочек. Но чем дальше Кабук вчитывался, тем…

Бред сивой каракатицы!

Тем все больше проникался изощренным психологическим приемом.

Это же надо такое придумать!

Да и персонажи этой психоделии были весьма узнаваемыми. Особенно доктор Зло-Зло и сержант Ка-Душка.

«Это надо же такое придумать!» – повторял Вилиам и подхихикивал.

Но круче всего Кабука вштырило, когда начались собственно космические похождения главной героини – Звездного Цветка.

«Звездный Цветок сохла по капитану Глюку…»

Да-да, Вилиам сразу просек, о каком капитане идет речь. Не дурак!

«Но черствый капитан Глюк не замечал несчастный, но жутко привлекательный Звездный Цветок… А все потому, что у кэпа в любимчиках ходил старпом Как Больно Двину…»

В этом месте Кабук заржал. И довольно потер ладони.

«И тогда Звездный Цветок, утопая в слезах, обратилась за помощью к шкиперу Задолбайло…»

Чего-о?!

А вот это уже не смешно! Хотя…

Шкипер Задолбайло насмехался над Звездным Цветком, и тогда… Звездоцветик разозлилась и наваляла как следует всем! И шкиперу Задолбайло, и старпому Как Больно Двину… После чего капитан Глюк ее зауважал и назначил старшим помощником, а шкипер с бывшим старпомом после взбучки отправились в отставку и получили новые имена – Кому Больно Двинули и… Нестояйло?!

Чего-о?! Какой урод это…

Ах да!

Тут Вилиам вспомнил, что это такое специальное упражнение ему от мозгоправа. Чтобы вызвать… как его… кажется, они это обсуждали… А! Точно! Катарсис!

Ну ладно! Господа пси-док и иже с вами. Будет вам катарсис!

Вилиам схватил блок-нот и принялся излагать свою версию похождений Звездного Цветка. Минуту поразмыслив, равандоссец увлеченно отдался сочинительству и написал о том, как шкипер Задолбайло по совету пси-дока накидал старпому – тому, Кому Больно Двинули, всыпал капитану Глюку, сам сделался капитаном, а в качестве награды герою отымел Звездный Цветочек во все «соцветия» и взял себе новое героическое имя… И в самый разгар наиболее злостных фантазий Кабук внезапно ощутил Его… Катарсис! Такой наивысший подъем! Поднялось так, как давно не…

«Епрстэ! Еж твою каракатицу!» – выругался шкипер и рванул в душевую под холодный душ, пока вдобавок энергия не высвободилась.

Успел!

И с тех пор каждый раз при… Нет, не в процессе выполнения астро-зю-упражнения, а лишь при одном только воспоминании о Звездном Цветочке Кабук испытывал незабываемый катарсис в самых неподходящих местах и бежал в душевую, от всего сердца матеря и прославляя хитроумного пси-дока одновременно.

Ух, какой же он молодец! Спасибо ему… Чтоб его *непереводимая игра слов по-равандосски* драли!

И немедленно выразил свою благодарность корабельному психологу в форме ответного послания с возвышенно-счастливой концовкой этой экспрессивной астро-зю-драматерапии. Ну, то есть это шкипер так думал, что только пси-доку… Обратный-то адрес он в запале не удосужился проверить, и поэтому асторо-зю с продолжением снова отправилось гулять по киберсети КА-11.

Рокировка

Сектор 23-18-71, Пояс Риволка, система Дейгара, Дейгар, Метрополия, Центральный Штаб ГСБ

Юнас, скрывающийся ныне под личиной Карлоса Гонсалеса Фигеро, скрипнул зубами от досады, когда ему сообщили, что Кортес Ириэс Аньес жив. Так некстати! Поскольку глава ГСБ уже подготовил отчет канцлеру, в котором прописал черным по белому, что бывший глава Отдела внешней разведки скончался от «пятнистой смерти». И выразил соболезнования его семье…

К сожалению, семья Аньес пользовалась почетом и уважением. К Аньесу-старшему прислушивался сам канцлер. И когда старик подал прошение в госдепартамент об амнистии, то его просьбу удовлетворили.

«Печенка Тарантула!» – Юнас сгоряча схватил одну из дорогих статуэток, стоящих на каминной полке в его кабинете, и фарфоровая фигурка рассыпалась в порошок. Синтэргат брезгливо отряхнул ладонь. Надо бы следить за своими эмоциями, чтобы не превращать в пыль или в металл все, к чему прикасаешься. На ранних этапах своего могущества он так и поступал с врагами, а внушив им ужас, снискал себе славу великого и непобедимого. Но величие ему наскучило. Сколько красивых вещей он распылил, пока не научился контролировать свою силу! А около дюжиныметаллических изваяний, дерзких и неугодных, до сих пор хранились у него в подвале, как напоминание. Остальные он переплавил во что-то более полезное.

Так, а теперь следовало заняться делами насущными и придумать, как ликвидировать Аньеса, не вызывая подозрений. Устроить несчастный случай в пути? Кто бы мог подумать, что этот паршивец победит «пятнистую смерть»! Несмотря на все заверения капитана в чудодейственности эризийской медицины, Юнас в это не верил. По его мнению, существовало лишь одно средство от всех болезней – синтатомы, а ими синтэргат ни с кем не делился. Тем паче с Кортесом. Тот был ненужным свидетелем, и его следовало устранить.

Все началось, когда Ириэс Аньес самовольно отправился на КА-11. Впрочем, тогда Карлос закрыл на это глаза. Посчитал, что разведчик просто зарвался и, если на том дьявольском крейсере «главе отдела» шею свернут – туда ему и дорога. Но Кортес оказался живучим, как и вся их порода. Мало того, он вскоре дал о себе знать, присылая закодированные сообщения. Юнас их получил и расшифровал, приятно удивился и даже хотел приставить Кортеса к награде, ведь параметры синаптического оружия на дороге не валяются. Карлос тут же тайно учредил специальный отдел и развернул сеть лабораторий на одном из дейгарских спутников, назначил туда лучших спецов по баллистике, инженеров, нейробиологов и прочих… Но данных оказалось маловато для создания полноценных синаптических торпед, и Юнас задался целью усовершенствовать оружие Тезериона, а недавно испытал на полигоне пробные образцы…

Вот так и выяснилось, что они еще далеки от совершенства. А из шифровок Кортеса больше ничего полезного дешифровщики не извлекли.

«Проклятые тэйары!»

Левиафаны снова напали на хантурианский караван, следующий вдоль границ Дейгара. Здесь даже Юнас оказался бессилен! Возможно, он бы мог преобразовать тэйя в груду железа. Но как подобраться хотя бы к одному через коррозийную субстанцию? От каравана осталось только ржавое крошево. Чудовища выжрали всех подчистую! И не подавились…

Наверное, именно в тот момент Юнасу пришла в голову блестящая идея. Создать антикоррозийный распылитель! Разумеется, у КА имелась защита от желчи тэйев, исходя из доклада того же Кортеса, но Юнас намеревался пойти дальше. Что такое левиафаны без своего коррозийного облака? Всего лишь кучка неповоротливых монстров, лишенных зубов. Ведь другого дальнобойного оружия, по некоторым сведениям, у них нет. Таким образом у Дейгара появится преимущество перед остальными. Неоспоримое преимущество! Однако…

Кортеса надлежало вернуть, пока его не раскрыли. Иначе проект Юнаса под угрозой. И даже тогда он не собирался уничтожать разведчика. Всего лишь пригрозил. Но той новостью, что передал ему связной «Предвестника шторма», Аньес подписал себе смертный приговор. Связной упомянул о пророчестве вскользь, считая это бредом или плодом воображения разведчика, и… Больше из этого кабинета не вышел… А его медную статую, точнее – статуэтку, отправили в ящике на переплавку для кухонной утвари – тазов, кувшинов, горшков.

Но Кортеса, увы, убрать не удалось.

Карлос тотчас сообразил, откуда ветер дует. Особенно после той вдохновенной речи Его величества Йонана Третьего перед дейгарским флотом, Кондором и Конклавом. Юнас прекрасно понимал, что там выступает никакой не Йонан. Повязка на лбу это подтверждала. Если других просветленному и удалось обмануть, то Юнас слишком хорошо знал Йонана. Тот не мог так измениться в одночасье. Дейгарские послы и прочие развесили уши и внимали, когда Его величество убежденно заявило на коронации в Танаэльве, что выбрало путь просветления. Даже канцлер поверил! А Юнас и не стал его разубеждать. Пока что… Он сразу раскусил, что в дело замешан Кассий. Но у Юнаса – первого синтэргата – были свои далеко идущие планы. Пусть мнимый Йонан-император пока живет. Тем более что он лоялен к Дейгару. Предотвратил войну, пошел на уступки, подписал мирный договор, да и другие галактические представительства им довольны. Империя остановила экспансию и вернула кое-какие захваченные территории, с извинениями. Но… Карлос Гонсалес Фигеро лерийцам не доверял! Те еще твари. Укусят из-за угла. Протяни им палец – оттяпают руку. Хотя Дункан и был лерийцем, ему он не доверял в первую очередь. К тому же…

Примерно четверть лейта назад к нему привели девчонку. Беременную. Она клялась, что в тягости от Его величества. Нет, не того, что сидел на троне Лери теперь, а настоящего, по разумению Юнаса. Мол, понесла, когда еще служила эльскеде. Но недавно Его величество распустил эскорт-гвардию на радость императрице. И бывшую эльскеде, беременную (и босую!) выгнали из дворца, когда она пыталась прорваться к императору и сообщить о ребенке…

Юнас слушал внимательно. И выпирающий живот сомнений не оставлял, что девица в тягости. Вот только от кого? Вопрос!

«Отец моего ребенка – Его величество Йонан Третий, – со слезами на глазах уверяла девчонка. – А что он не хочет об этом знать – не моя вина».

«Хотел бы я тебе верить, – заметил Карлос, – но мне известно, что всем эльскеде давали противозачаточное и строго следили за их состоянием, чтобы в случае чего вовремя абортировать».

«А я не выпила таблетку, – нагло завила девица, – нарочно, чтобы забеременеть от Его величества».

«Как тебе удавалось это скрывать?»

«Я же эльскеде. Нас многому учили… И сперва не было заметно. Я избегала медосмотров под разными предлогами, а потом нас распустили…»

Она всхлипнула.

«Я надеялась остаться во дворце, пыталась пробраться к Его величеству, но меня не пускали к нему, а затем… Вайрон – старый лис! Заметил мое состояние и… Приказал убить. Я еле убежала! Но я же эльскеде. Обманула убийц и сбежала».

«Неужели ты думала, что это сойдет тебе с рук? Полагала, что будешь иметь влияние на Его величество? Таких как ты у него сотни».

«Я думала, – она разрыдалась, – думала… Что я одна такая для него, и наш ребенок… Но кто ж знал, – выкрикнула она со злостью, – что эта гадина Тиранна вернется и меня опередит, его охмурит, и он женится на ней… Какая же она паскуда! Подлая интриганка, а ведь даром, что меченая. Но он ее любит даже с изуродованной рожей… Йонан так изменился! После женитьбы».

Девица вскинула несчастные глаза на главу ГСБ.

«Пожалуйста, поверьте мне и защитите! Мне скоро рожать…»

Юнас распорядился запереть ее в одном из его тщательно охраняемых особняков на Дейгаре. И чтобы она ни в чем не нуждалась, ни в полноценном питании, ни в лучших врачах. А вот родит, тогда и определят, кого она выносила. Действительно ли ребенка Йонана, или просто отпрыска какого-нибудь ушлого слуги либо гвардейца. Хотя девчонка клялась, что никого кроме принца-императора у нее не было.

«У нас за это казнили!» – горячо уверяла она.

А у Юнаса были на нее планы, в будущем, в зависимости от результата генетической экспертизы. Внебрачный наследник лерийского трона в кармане всегда пригодится. Но Кортеса следовало убрать, как посвященного в эту тайну. И еще Ктуор… Ктуор – синтэргат и самый безобидный из них. Неспособный предать. Вот Дункану и Терес Юнас не доверял. Даже теперь, когда они мертвы, все ждал подвоха. Особенно от Терес. Дункан – просто болван, наделенный силой. Все, что он мог – это возводить сады или превращать обитаемые миры в пустыни. Настолько противоположные умения пригодились ему одинаково. Он преобразовывал под себя планеты и жил на них припеваючи, пока не надоедало, а затем разрушал одну и находил другую. Хотя уже лейтов на триста увяз в лени и праздности. В отличие от Терес… Ее обаяние не знало границ. Целые народы падали ниц перед ней и обожествляли. Именно Терес придумала, как отправить Квентина в небытие. Никак не могла простить ему своего падения со скалы… Мелочная сука! И она мертва.

Он следующий?

Еще одна статуэтка рассыпалась в прах под пальцами Юнаса.

Через двое суток Кортеса доставят сюда на бригантине. Капитан Шадор лично уведомил об этом главу ГСБ. Капитан Шадор… Темная лошадка! Юнас решил, что тот ему еще пригодится, чтобы добраться до Тезериона. И уж конечно не с помощью такого олуха, как влюбленный жених Кортес. А сейчас…

Сейчас надо отправляться и перехватить бригантину, пока она не достигла системы Дейгара.

Но едва Юнас отошел от камина, как замерцал экран визора, показывая входящий вызов, и синтэргат почти машинально ответил на сигнал.

– Ктуор?

– Нам надо встретиться. Срочно! Это по поводу таинственного убийцы.

– Что ты выяснил?

– Все гораздо серьезней, чем мы предполагали. Передаю координаты.

– Постой…

Ктуор отключился. Юнас выругался, но данные запечатлел.

«Успею!»

Он как раз собирался вылететь навстречу КА-конвою. Сделает крюк. А там… Всякое может случиться в глубоком космосе…

Юнас не захотел снаряжать фрегат или другой корабль. Он взял дактиль. Синтэргаты пользовались ими испокон веков. Дакты – с виду неуклюжие и угловатые, но зато маневренные и быстроходные.

Итак! Пора запрячь своего космического скакуна. А то застоялся в стойле.

Перед уходом Карлос Гонсалес Фигеро окинул кабинет прощальным взглядом. Откуда у него такое чувство, что он сюда больше не вернется? Словно у какого-нибудь просветленного.

Неизвестный сектор нейтрального космоса, Крейсер Академии, ангар перед взлетной палубой

– Вот уж не думал, – ворчал Шадор, – что когда-нибудь прикажу палить из орудий по собственному кораблю.

Капитан со старпомом наблюдали за погрузкой голковеров в корветы. На операцию было решено отправить элитные «черные» звенья контрактников и стажеров.

– Не палить, капитан, – поправил его Дану. Он стоял рядом и вел учет с блок-нотом в руках, – а всего лишь гнать волну. Не волнуйтесь! И будьте уверены, волновой эффект сработает. Ромеро мастер своего дела. И КА не взять никакими голковерами.

– Все равно, – поежился Шадор. – Не по себе…

В тот же момент ему доложили, что бригантина готова к отправке в отсеке для бриг-шхун. Капитан лично убедился, что все командиры получили четкие инструкции – «разместить спутники с голковерами на указанных позициях и немедленно возвращаться на крейсер».

– Дану, остаешься за главного.

– Есть, капитан.

– Надеюсь, до завтра управимся…

У трапа капитана ждал Кортес в сопровождении охранников. И охрану Шадор отпустил.

– Поднимайтесь, Аньес.

Пилот и двое боевиков-десантников в кибердоспехах протопали мимо капитана, а за ними семенила неприметная резервница в комбинезоне. То есть капитан ее не сразу заметил.

– Стоять!

Арисса замерла, как суслик при приближении хищника, и прижала к груди узелок.

– Кто такая и куда собралась?

– Я… я… – Арисса скосила глаза на Кортеса, а тот отвернулся и сделал вид, что к нему это не относится. Девушка вздохнула: – Я за мужем…

– Отвечайте по форме, кадет! – рявкнул Шадор.

Арисса выронила сверток и отчеканила:

– Кадет первого-зеленого взвода Ариссия Нуили! Следую за своим мужем рувом…

– Достаточно! – Шадор остановил ее движением ладони и вопросительно посмотрел на Кортеса.

– Она правда твоя жена?

Кортес соизволил в ответ взглянуть на капитана.

– По документам, – нехотя признал дейгарец. – Формально… Биопараметры ее, а…

– Капитан! – взмолилась Арисса, бросаясь Шадору в ноги. – Прошу вас! Отпустите!

Капитан обалдел.

– А ну-ка вставай, – он подхватил девушку и поднял ее с колен, а заодно и сверток. Арисса вновь прижала его к себе.

– Я должна быть с мужем и в горести, и в трудностях! – затараторила она. – И если его экстро… экстра…

– Экстрадируют, – недовольно подсказал разведчик.

Эту «женушку» еще учить и учить. Вот Мира сама хотела учиться, она бы выговорила такое простое слово…

– То и меня тоже! – уверенно закончила Арисса. – Я не дейгарка, но зато холдейка. У нас такие обычаи, что муж и жена – одна сатана! – выпалила она скороговоркой известную холдейскую пословицу. – А вам же рувы не сильно нужны, – добавила срывающимся голоском.

– Неправда, мне все нужны, – попытался утешить девушку Шадор. – Можете развестись и остаться.

Арисса от этого еще больше расстроилась. Из глаз у нее брызнули слезы, и капитан отшатнулся.

– Всё! Хватит! Обойдемся тут без холдейских слез… Довольно! Я сказал… Кортес! Заберите вашу эту… Жену! И вытрите… – капитан протянул разведчику салфетку. – Вам-то без разницы.

Дейгарец повиновался.

– Перестань реветь, – он с остервенением тер Ариссе щеки, а она преданно взирала на него и глупо улыбалась. Наконец-то он коснулся ее! Хоть и через салфетку. – Да не реви ты, – вдруг смягчился муж, под суровым взглядом капитана приобнял девушку за плечи и повел по трапу на бригантину, шипя ей на ходу в ухо: – Не позорь меня, слышишь, и помни, сама напросилась.

А она все равно улыбалась, теперь уже от счастья.

Шадор зашел последним и уселся напротив супружеской четы. Арисса по-прежнему судорожно прижимала к себе узелок, словно боялась, что его отберут.

– Что у тебя там? – поинтересовался Рерих скорее из любопытства, чем из соображений безопасности.

– Носки, – с готовностью ответила Арисса, – и шарфик. Сама вязала. Для него, – она с обожанием глянула на мужа, а тот фыркнул и уставился на свои ботинки. – Чтобы не замерз, – прошептала девушка, опустив взгляд, и покраснела.

Капитан усмехнулся.

– Не будь идиотом, Кортес. Тебе такое счастье подвалило, а ты недотрогу из себя корчишь. Вот если бы меня так любили… – он печально вздохнул, а холдеянка вскинула на него благодарный взгляд.

– Не переживайте, капитан. Вас обязательно полюбят. Я уверена! Вы еще встретите ее! Обязательно встретите.

«Уже, наверное, – грустно подумал Шадор, – но она меня ненавидит».

Вслух он, разумеется, этого не сказал, а просто посмотрел в счастливые глаза Ариссы и тепло улыбнулся.

– Вы не похожи ни на одну холдеянку из тех, кого я знал. Вы – особенная девушка, Ариссия Нуили, – и пнул ботинок Кортеса носком сапога. – Цени это, мужик, и не разбрасывайся.

«Хотя… Тебе-то не постичь всей прелести холдейских слез».

Кортес хмуро взглянул на Шадора, будто услышал его мысли, и отвернулся, а капитан подмигнул жене дейгарца.

«Если все закончится хорошо… Сделаю им свадебный подарок!»

* * *

Кассий не случайно выбрал это место. Сюда он и заманил убийцу синтэргатов… Тогда монах еще не знал, что им окажется Шадор. Вернее, Тезерион.

Просветленный завел свой дактиль в один из развороченных шлюзов и стал ждать.

Под покровом фиолетового облака с редкими проблесками звезд остов неведомого корабля покачивался, подобно хребту гигантской амфибии, прибитой штормом к береговым скалам… Или так оно выглядело в этой мнимой пустоте. Вакуум не пустой. Как и другие синтэргаты, Кассий видел, из чего состоит космическая материя, даже там, где казалось, что ничего нет. Монах различал то, что раскачивало обломки корабля, и любовался, пока к его дактилю не пристыковался дакт Юнаса.

Они встретились снаружи, облачившись в скафандры. Хотя Юнас мог обойтись и без скафандра, окутанный своей синтаурой. Но сейчас ему пришлось загнать ее под кожу, напылив на эпителий для верности тонкий слой эбонита, невидимый обычному глазу. Но Ктуор-Кассий чувствовал товарища вблизи, и это чувство было приятным, не то что для капитана. А виной всему, скорее всего, противоположный резус-фактор. Так что же испытывал в их присутствии Квентин? Недаром он так и норовил оказаться подальше от друзей. Но в конце концов они сами отреклись от него.

– Зачем ты позвал меня? – прошелестел в динамиках моношлема голос Юнаса.

– Иди за мной, – Кассий протянул ему руку в перчатке.

Они легко переместились к кар-шприхтену. Юнас застыл, пораженный, и ахнул:

– Это же… «Арго»! Как ты привел его сюда?

– Это не сам корабль, а всего лишь двойник.

– Ты построил его?

– Нет, но я надеялся, что ты вспомнишь. Хочешь внутрь?

– Спрашиваешь!

– Тогда люк вон там.

Очутившись на борту, Юнас снял шлем и огляделся.

– Здесь все как на настоящем «Арго».

– Только на средней палубе.

Кассий улыбнулся, вспомнив, как Харлад моделировал кают-компанию по чертежам и матерился.

– Где ты его взял?

– Садись, друг, поговорим, – Кассий выдвинул для них два кресла.

Они сняли скафандры и расположились за поднятым из палубного покрытия столиком перед выпуклым иллюминатором. Отсюда хорошо просматривались обломки, сверкая в огнях кар-шприхтена.

– Для чего все это? – Юнас обвел руками кают-компанию.

– Я просто хотел, чтобы ты вспомнил, с чего все начиналось. Еще до того, как мы обнаружили эту проклятую планету.

– Дункан и Терес с тобой бы не согласились.

– Терес и Дункан мертвы, – Ктуор наклонился к Юнасу через подлокотник кресла, – так они расплатились за вторжение в запретное. И ты отправишься за ними, если не будешь сотрудничать со мной.

– На что ты намекаешь?

– Квентин – убийца синтэргатов.

– Невозможно! – Юнас покрутил головой. – Ты бредишь! Мы уже говорили об этом…

– Я могу это доказать. Послушай… Он подбирается к тебе.

– Квентин не мог выжить там! В черной дыре… Квенни и его чертов корабль давно растащило на крупицы.

– Как бы не так! Судя по всему, корабль цел и невредим внутри черной дыры, и Квентин с командой на борту. Не знаю, каким образом, но выясню позже.

– Как? То есть как он это делает? Квентин…

– У него теперь другое имя.

– Какое?

– Когда я его назову, все вопросы отпадут сами собой.

– Да говори уж! Не тяни.

– Прежде мне нужны гарантии.

– Какие? – Юнас нахмурился.

– Слово синтэргата. Ты не причинишь вреда моим друзьям.

– При чем тут какие-то твои друзья? Я даже не знаком с ними.

– Знаком… В некотором роде.

Юнас задумался.

– Хорошо. Даю слово.

– Я рад. Иначе… Мне пришлось бы погибнуть вместе с тобой.

– Что?

– Тезерион. Его имя – Тезерион.

Юнас, кажется, утратил дар речи. Он молча смотрел на Ктуора, и по лицу дейгарца, сейчас не скрытому маской, пробегали тени.

– Помни, ты обещал, – поспешил напомнить Кассий. – Наемник Тезериона…

– Я знаю, кто он! – прорычал Юнас. – Капитан…

– Правильно думаете, Карлос, – Шадор возник прямо в воздухе на объемном интерферентном экране. – Или, может быть, Юнас?

Юнас рефлекторно выбросил вперед ладонь, но не успел дотронуться до экрана, капитан упредил его действие.

– Э, нет, не нужно, это только проекция. Вы не сможете меня испепелить или превратить в золотую статую.

– Ты себе льстишь, – сквозь зубы процедил синтэргат и повернулся к Ктуору. – А ты предал меня!

– Я тебя спас! – возмутился Кассий. – Если бы не я… тебя бы уже распылили на субатомы.

– Я и сейчас могу, – заметил Шадор.

– Не вздумай! – протестующе воскликнул монах. – Я согласился участвовать в этой авантюре лишь при условии, что вы сохраните ему жизнь.

– Твои условия я выполню, – капитан с прищуром взглянул на Юнаса, – если он выполнит мои.

Они очень натурально разыграли эту сцену перед Юнасом, как и договорились.

Но Юнас не поверил.

– Блефуете? – синтэргат откинулся на спинку кресла. В такой позе ему не хватало только сигары.

– А как, по-твоему, они убили Дункана и Терес?

– Туда им и дорога! А я…

– А ты – глупец! Капитан Шадор давно вычислил тебя, но сохранил тебе жизнь.

– Я не поведусь на это. Теперь-то известно, кто за мной охотится.

– Само по себе это знание ничего уже не дает. Тарантул заплел сетями всю галактику и вот-вот дотянется до крайних рубежей. Тебе не сокрушить его в одиночку. Только ценой многих потерь. Прислушайся к голосу разума! Что ты будешь делать один в пустоте, если выкарабкаешься? Это еще вопрос. А вот он выкарабкается и начнет все сначала… Создаст новый Концерн.

– Из ничего?

– Ошибаешься. Он-то укрыт надежно и тебя отовсюду достанет. А ты? Добровольно сунешься в пояс Лисиппа или в зону Тарантула?

– Туда может пройти только КА, – подтвердил Шадор.

Юнас со злости испепелил подлокотник.

– Вандал! – на экране рядом с капитаном возник Харлад. – Не порть имущество!

– Это еще кто? – синтэргат во все глаза уставился на боцмана.

– Харлоу Харлад я! – тот как будто жег его единственным глазом.

– Будет тебе новое кресло, Харыч, – Шадор оттеснил его плечом. – А вам, Карлос, я предлагаю заключить сделку.

– Сделку?

– Объединиться и вместе сокрушить Тезериона в будущем, когда мы поймем, как это сделать.

– А с чего мне вам доверять?

– Позволь мне, – вмешался Кассий и взял друга за руку. – Идем со мной, Юнас. В Храме Просветленных тебя примут и защитят, если ты встанешь на путь истинный…

Слова монаха окутали Юнаса незримым облаком, закладывая уши и застя глаза… Дейгарца покачивало как на волнах, а когда в голове прояснилось, на него сошло умиротворение и захотелось…

– Проклятый просветленный! – Карлос вырвал руку и вскочил, но было уже поздно.

– Мои синтатомы в тебе, – с улыбкой сообщил Ктуор, – и уже начали свою работу. Они постепенно изменят твои клетки, пока не откроется третий глаз… Не пытайся, ты не причинишь вред ни мне, ни кому бы то ни было.

– Я так и знал! – Юнас обескураженно сел.

– Если бы знал, то не подпустил бы меня к себе. Это я мог бы сделать с Квентином, но вы убили его.

– Выходит, не убили.

– Но считали, что убиваете. К сожалению, он теперь Тезерион. Мы сами породили чудовище, нам и расхлебывать. Я прав, Рерих? Теперь твоя очередь. Не терзайся, Юнас, это временно, пока ты не заслужишь наше доверие.

– Я должен вернуться на Дейгар! – спохватился Юнас.

– В том нет нужды, – ответил капитан. – Мы нашли тебе достойного преемника.

На проекции рядом с Шадором возник Кортес.

– Капитан Аньес?

– Командарм Гонсалес.

– Он тут зачем?

– А затем, что ваши махинации против него вскрылись, Карлос, – капитан Шадор смотрел прямо и чуточку с вызовом. – И канцлер об этом узнает, если… Вы меня поняли.

– Да.

– В одной из колоний Дейгара у вас осталась семья, не так ли?

– Никто не знает, кто они и где!

– Кроме вас и… меня!

– Откуда вы узнали?

– Неважно.

– Прости, друг, – Кассий грустно улыбнулся. – Я был вынужден.

– Так вот, – продолжал капитан, – полагаю, мы установили взаимопонимание. Иначе ваша семья…

– Безжалостный вы человек, капитан, – усмехнулся Юнас. – Знаете об этом?

– Знаю.

– Кве… Тезерион не ошибся, нанимая вас.

– Он меня не нанял, а выбрал. А я выбрал вас, чтобы выжить и избавиться от него. Так вот, вы передадите все дела ГСБ и КиК господину Аньесу прямо отсюда и отправитесь с Кас… Ктуором в храм.

– Да, и надеюсь, – широко улыбаясь, заявил Кассий, – что у тебя где-то припрятаны запасы синтатомной субстанции. Мои-то на исходе.

– Что я должен делать? – обреченно уточнил Юнас. – Командуйте, капитан.

– Для начала закрыть лаборатории по производству секретного оружия против тэйаров, удалить все записи и демонтировать оборудование.

Спустя час все формальности были утрясены, печати поставлены и Кортеса как нового главу ГСБ ждали на Дейгаре. С КиК все оказалось сложнее, но и там все со временем уладится. Кассий с Юнасом отбывали в Храм Просветленных на дактилях.

– Держи меня в курсе, – взял с Рериха обещание монах. – Я буду на связи.

– Обязательно свяжусь с тобой после доклада Тезериону.

А Карлос в суматохе все же успел передать доверенным в особняке, чтобы немедленно ликвидировали главную улику – обрюхаченную девицу. Император это был или нет, а рисковать ради сомнительного успеха не стоило.

Синтэргаты благополучно улетели, а у Шадора осталось еще одно неоконченное дело.

– Кортес Ириэс Аньес и Ариссия Нуили, властью, данной мне как капитану, я объявляю вас мужем и женой!

Корабельное венчание состоялось на мостике кар-шприхтена. Харлад чадил благовониями, Гай и Сэм осыпали новобрачных лепестками роз, срочно доставленными из оранжереи КА, и рисом, позаимствованным у кока.

А еще было настоящее свадебное платье и смокинг, со склада КА, и букет невесты. Арисса так удачно бросила его через плечо, что попала им в капитана.

Но сначала…

– А теперь, жених, можете поцеловать невесту.

Кортес откинул белую ажурную фату и с минуту смотрел в серые глаза невесты… А она ничего, даже хорошенькая и такая… заботливая. И вся прямо-таки светится от счастья! Мира так на него никогда не смотрела.

«Какого черта! – подумал Кортес. – Долг перед родом прежде всего».

Идеальные биопараметры, говорите? И ничего, что она холдейка. Пора разбавить слишком густую дейгарскую кровь, внести свежую струю, так сказать… Арисса отправилась за ним навстречу опасности. И даже связала носки. А какие пирожки печет! Что еще истинному дейгарцу надо?! Куча детишек, ласковая жена и дом – полная чаша… Он ведь отправился на КА за невестой и привез себе жену. Не ту, что хотел, но… раз провидение за него выбрало, значит так надо. А дальше… Слюбится! И Мира пусть найдет в Академии свое счастье.

Кортес вдруг осознал, что они с Мирой Варгес совершенно друг другу не подходят, зато Арисса… Вернее, они с Ариссой…

И новоиспеченный глава ГСБ всего Дейгара, и новая правая рука канцлера, а возможно, и авторитет КиК, наклонился и поцеловал невесту. Прямо в алые уста. И пока Арисса тихо млела от блаженства, Кортес прокручивал в голове свою будущую жизнь…

Возможно, именно такая жена ему и нужна, чтобы обеспечивать тыл и дарить потомство. Особенно в нынешних условиях.

Перед тем как посадить новобрачных на празднично украшенную бригантину, Шадор отозвал Кортеса на ют.

– На вашем месте, командарм, я бы подал в отставку и наслаждался домашним уютом – вязаными носками, вкусными пирогами и нежностями прелестной женушки. Ух, как она на вас смотрит!

Кортес невольно покосился на радостную Ариссу. Она же торопливо отправляла по комьюните сообщения КАшным подружкам. Наконец ее мечты сбылись!

– А теперь без шуток, – резко посерьезнел Шадор. – В сторону лирику. Учтите, Кортес, я за вами слежу. – Он дотронулся до мочки уха. – Один неверный шаг, и я вас достану по комьюните. Исправно служите мне и докладывайте о ваших делах.

– Разумеется, капитан, – кивнул Кортес. – Покуда Дейгар находится под вашей защитой, я готов служить. В противном случае я с честью выступлю против вас и отдам жизнь за родину.

– Похвально, – усмехнулся Шадор. – Вас есть за что уважать.

И приказал:

– Уходим отсюда!

Взрыв полыхнул, когда и каравелла, и бригантина были уже вне досягаемости. Но от обломков старого корабля не осталось ничего, он наконец упокоился с миром. Взрывная волна, благодаря голковерам, достигла КА, и крейсер получил свою порцию необходимой синтатомной энергии.

Капитан вернулся в Академию, принял командование у старпома и отправил отчет своему покровителю.

Из доклада капитана КА-11 Рериха Шадора Тезериону

«Второй пакет успешно реализован. Цели уничтожены без существенных потерь с нашей стороны. Ждем дальнейших указаний».

И ответ последовал незамедлительно.

Шадору от Тезериона

«Похвально, Рерих! Ты меня не разочаровал. И плоды твоего усердия скоро себя проявят. Трудитесь на благо Концерна в прежнем режиме до следующего набора. До тех пор я не появлюсь. Предоставляю тебе полную свободу действий».

Бросил ему, значит, кость, как верному псу. Но еще четыре восьмидневки можно пожить относительно спокойно, до плановой рекрутизации, за исключением чрезвычайных ситуаций и суда над ка-маргом…

Тут он спохватился и связался с Кассием.

– Мы в Храме, – сообщил тот.

– Как Юнас?

– Привыкает, обживается и насылает на голову Квентину страшные кары.

– Хм…

– А как там Тезерион?

– Доволен и ни о чем не подозревает.

Наверное…

– Отлично! Я вернусь на КА, и мы все обсудим, в гроте, за бутылочкой кьянти.

– Мечтать не вредно, – рассмеялся Шадор, впервые за много дней.

– О, вижу, настроение у тебя прекрасное.

– Почти.

– Отдохни пока.

– Да, постараюсь, и надо бы устроить всем праздник.

– Развлекайтесь, а я покумекаю насчет твоего компаса и о том, кто помог Квентину выжить и построить свою империю.

– Соображения есть?

– Кое-какие… Начну с двухмерных. И еще кое-что не выходит у меня из головы.

– Что?

– Вы с Квентином так похожи.

– Правда?

– Он, как и ты, был капитаном, когда-то. И тоже радел за свой экипаж.

– Если твои предположения о крейсере верны, то он и сейчас капитан.

– Ох, Рерих, неспокойно мне отчего-то… Боюсь за тебя.

После разговора с Кассием Рерих решил прогуляться перед отбоем по палубам. К его удивлению, на крейсере царило оживление. Тут и там, и повсюду ему попадались радостные куки и рувы. Салютовали и бежали дальше. Кругом звучали поздравления. Капитан отловил бегущего из информатория кадета. Тот оказался лерийцем.

– Что происходит?

– А вы не знаете, кэп? – искренне удивился тот. И тут же опомнился, вытянулся и козырнул. – Разрешите доложить?

– Вольно и докладывай…

«Быстрее, а то умру от любопытства!»

– Императрица Лери родила!

– Мальчика или девочку?

– Дочь! Для всех лерийцев сегодня великий день…

Капитан отпустил кадета и, улыбаясь на ходу, поспешил в свою каюту.

Вот и повод для праздника. Тиранна молодец, а Бринэйнну повезло… Что не близнецы-мальчики.

В каюте капитан включил рут-ком и настроился на имперский новостной канал. Так он узнал, что император лерийский Йонан Третий не далее как час назад изменил закон о престолонаследии. Отныне трон Лери наследовали все первенцы, независимо от пола.

Да здравствует, принцесса лерийская – наследница короны империи! И, даст бог, будущая императрица.

Шадор скинул китель. Все же он чертовски устал! Захотел принять ванну и лечь спать пораньше… И тут как всегда засигналил дверной оповещатель.

Кого там еще принесло?

На этот раз капитан воспользовался наружными камерами слежения. Перед дверью топтался худенький светловолосый резервник. Шадор вздохнул и снял блокировку. Створки приглашающе раздвинулись перед рувом.

– Добрый вечер, капитан, – робко поприветствовал его тот, все еще не осмеливаясь войти. – Можно?

– Не стой на пороге, Саманта. Входи.

Восемь дагонов назад…

Сэм попала в хантурианский бордель, едва ей исполнилось двенадцать лет. Родителей своих она не помнила, а «добрые» родственники, коих тяготил лишний рот, охотно сбагрили бедняжку в школу гетер. То есть они так думали. Откуда булфергские крестьяне могли знать, что для того, чтобы войти в привилегированный клан Гяру, нужно в нем родиться!

Поначалу шлюхи-хантури хорошо относились к Сэм – одевали, кормили, и ее единственной обязанностью было прибираться в комнатах после клиентов. Пока однажды… В звездный бордель не нагрянул богатый и влиятельный извращенец. Он сразу положил глаз на Саманту. А что могла противопоставить этому борову и жажде наживы хантурианской «мамаши», развернувшей торговлю детьми, двенадцатилетняя худенькая девчонка? Куда бежать из борделя, дрейфующего в космосе? Только в открытый космос.

Но Сэм до последнего сопротивлялась, даже когда вонючая туша педофила навалилась на нее и шарила своими потными волосатыми лапами по дрожащему тельцу. Девочка кричала так, что осипла. Она вырывалась, кусалась, царапалась, пока насильник не ударил ее кулаком по голове и начал душить… Дальнейшее Сэм помнила смутно… Она задыхалась, но внезапно все кончилось. Насильника сорвало с нее, будто кто-то включил вакуумную вытяжку. В следующую секунду Сэм увидела высокого военного в форме… Конечно, Шадор высоким не был, просто тогда показался эдаким супергероем из сказки обезумевшей от страха девочке. Зато он был очень сильным. Отшвырнул насильника в угол, так что тот впечатался всем своим весом в перегородку и, кажется, проломил ее, а капитан выхватил из-за пояса старбеллум и выстрелил.

– Ты недостоин жить! – презрительно выплюнул Шадор, будто огласил посмертный приговор, и педофил остался лежать с дыркой во лбу и неестественно выпученными глазами.

Офицер подбежал к Сэм… Тут она, судорожно дыша, разразилась кашлем, а он подхватил ее на руки, приговаривая:

– Сейчас, маленькая, потерпи.

Она прижалась щекой к его шершавому кителю и потеряла сознание.

Очнулась Сэм уже на КА – в госпитале, и доктор, тогда еще прежний, ухаживал за ней. Через неделю ее навестил капитан, сказал, что она слишком мала, чтобы находиться на крейсере Академии, и устроил ее в инженерную школу-интернат при Концерне на полное довольствие. Сэм прошла тесты и оказалась способной. Когда она закончила обучение, Шадор принял ее в резерв как обслуживающий техперсонал. Тогда она и придумала себе историю, чтобы не слишком выделяться, и никому не рассказывала о борделе, только о школе.

И хотя с Сэм еще раньше по настоянию Шадора занимались психологи, девушка мужчин сторонилась и весьма своеобразно – переодевалась и представлялась парнем. Она полагала, что так никто из мужиков к ней не пристанет. Ну, если уж совсем извращенцы, но на крейсере таких не водилось. Поэтому Саманту время от времени раздражали или смешили слухи, что ходили о капитане. Шадора она уважала безмерно. А капитан, в свою очередь, очень тепло к ней относился; навещал в школе, присылал подарки на день рождения, отправлял на каникулы в морской пансионат для детей военных. Он словно заменил ей отца! И Саманта могла бы назвать его отцом, если бы он не держал дистанцию. Здесь, на крейсере, капитан общался с девушкой только по необходимости и никак среди прочих кадетов не выделял. Однако всегда откликался на ее просьбы и помогал в учебных делах. Но просила Сэм редко и вела себя скромно. Поговорила она с Шадором и насчет своего «прикрытия». Капитан поддержал легенду и Харлада предупредил.

– Если тебе так проще, – согласился с девушкой Шадор. – Но учти, это не навсегда. Когда-нибудь природа возьмет свое и тебе захочется встречаться с кем-нибудь из ребят.

– Никогда! – сжав кулаки, заявила Сэм. – И ни за что.

Дружить – пожалуйста, но чтобы все остальное… Нет!

Настоящее время, Крейсер Академии

И вот теперь она стояла перед капитаном, смущалась до колик в животе, вновь сжимала потные кулачки, впиваясь ногтями в ладони, и собиралась сказать Шадору, как он был прав.

* * *

– Сэм? Сэм! Что-то случилось?

Девушка будто опомнилась и подняла на капитана лихорадочно блестящие глаза.

– Не стой столбом, садись, коль уж пришла.

Шадор сам подвел ее к дивану, усадил и выдвинул перед ней столик.

– Чаю или кофе?

– Спасибо, кэп, – прошептала она, – ничего не нужно.

– Ну уж нет. Ты у меня в гостях. Позволь поухаживать?

Саманта кивнула, и капитан налил ей чаю и насыпал в вазочку от души печенья и кентрийских конфет с мятной начинкой. Таких в трансгрегаторе, да и вообще на крейсере днем с огнем не сыщешь.

– Налетай! – он поставил перед ней чашку с блюдцем и вазочку. – Конфеты объеденье! Трехслойные. Шоколад, мармелад, марципан и ментоловый сироп внутри. Аж из самой Кентрии.

Сэм конфету взяла и даже развернула, но пробовать не спешила.

– Я не в гости пришла…

– А зачем?

– По делу.

– Ясно, что по делу. Просто так я бы тебя не впустил, – улыбнулся Рерих. – По какому?

Он присел перед ней на табурет и приготовился слушать.

– Говори.

– Кэп, – она отважно посмотрела ему прямо в глаза, – что будет с Ка-Таго?

Капитан нахмурился.

– Трибунал через две восьмидневки. Не знаю… Наверное, прогуляется по доске.

Девушка вздрогнула и чуть не расплескала чай.

– Тогда… Я прошу за него!

– Что? – Рерих подумал, что ослышался. – Он преступник, и помилование не обсуждается. Я милостив к нему уже тем, что его будут судить.

– Вы не понимаете, – на глазах у нее выступили слезы. – Он… Ка-Таго мне друг, то есть не просто друг… – она набрала в грудь побольше воздуха. – Вы были правы, кэп… Природа взяла свое!

Несколько секунд Шадор ошарашенно смотрел на Саманту, а потом до него дошло.

– Тарантула в каракатицу! Прости, вырвалось.

– Да, капитан, – ведь ей уже нечего терять. Она сидела перед ним натянутая как струна. – Я давно не маленькая и, кажется… люблю его.

Шадор потрясенно молчал, а потом его прорвало:

– Ты не можешь любить его! Он же ка-марг!

– Вы считаете, что я недостаточно хороша для него? – обиженно всхлипнула Саманта.

– Дуреха! – рассердился капитан. – Наоборот! Он тебя недостоин.

– Не говорите так о нем, – девушка жалобно смотрела на Шадора. – Он славный воин и честный…

– Этот славный и честный воин покушался на убийство члена экипажа.

– Но ведь не специально!

– Разве?

– Ну так с докторами получилось случайно…

– А то, что он хотел убить старпома, по-твоему, не считается? – взгляд Шадора потемнел, и Сэм затрепетала от страха.

А ну как и ее по доске?

«Держи себя в руках», – капитан вдохнул-выдохнул и сменил тон:

– Это не оправдание, Сэм.

– Я и не оправдываю, но… Старпом ведь жив! И здоров.

– Чего не скажешь о Гидеоне… В коме! По вине, умышленной или нет, этого ка-марга…

– Он не хотел, – Саманта опустила голову.

– Скажи это Дорварду. Он страдает.

– Мне жаль, – слезы из глаз девушки закапали прямо в чашку. – Но Ка-Таго раскаялся…

– Ну-ну, перестань, – капитан поддел ее за подбородок указательным пальцем, заставил посмотреть на себя и аккуратно вытер ей щеки платком. – Не надо, не плачь. Найдешь себе лучше. На крейсере полно хороших парней.

– Не надо мне лучше! – Сэм оттолкнула его руку. – Мне нужен только он. Пусть и в тюрьме, но живой. Только пощадите его!

– Саманта, – строго промолвил Шадор, – прекрати. А то посажу на гауптвахту. Если бы я был твоим отцом…

– Но вы мне не отец! – Саманта вскинула на него заплаканное лицо и, увидев, как дрогнули губы капитана, усовестилась. – Простите…

– Да, я тебе не отец! И это даже хорошо в создавшейся ситуации. Я – твой капитан. И ты обязана выполнять мои приказы. А вместо этого пришла просить меня помиловать преступника.

– Но вы же помиловали старпома, когда по его вине погибло столько ка-маргов…

– Саманта! Я не стану спрашивать, с чего ты это взяла, но Дану действовал не по своей воле. Остальное тебя не касается. Ка-марг же все спланировал расчетливо и хладнокровно.

– Он мстил за своих, за тех, кто был ему дорог! И я бы, наверное, мстила, и вы… Помните, как вы убили того… – Саманта так и не сумела произнести, кого, но Шадор понял. – Ради незнакомой девчонки, без суда и следствия.

– Я бы и сейчас его застрелил, но гордиться этим не намерен. И в том бою погибли не только ка-марги…

Она едва сдерживала рыдания, и плечики ее вздрагивали.

– Сэм, – мягко произнес капитан, погладив девушку по плечу. – Сколько тебе лет?

– Двадцать… один, скоро…

– У тебя вся жизнь впереди. Долгая и счастливая. И я позабочусь, чтобы так и было… А он не стоит твоих слез.

– А это мне решать, капитан, – Саманта упрямо вытерла глаза.

– Черт тебя подери! Из всех нормальных парней на крейсере ты выбрала этого… Громилу с татуировками!

– Это мой выбор! Любовь не приходит по заказу.

Какого Тарантула!?

Шадору хотелось рвать и метать, сквернословить и швырять предметы, но он держал себя в руках.

– Сэм… Я не могу отменить трибунал. И приговор не только от меня зависит…

– Позвольте мне хотя бы повидаться с ним! Наедине…

– Что ты задумала, Сэм? – капитан подозрительно прищурился.

– Ничего… – она покраснела.

Рерих вздохнул и потер виски. Все ясно.

– А не пожалеешь потом?

– Никак нет, кэп!

– Саманта! Ты не на плацу. Сейчас оформлю тебе пропуск. А ты пей чай, пока не остыл.

Каракатица! На этом крейсере все так и норовят выставить его сводником! Но кто он такой, чтобы препятствовать любви?

Капитан горько усмехнулся, и вдруг его осенило:

– Так, подожди, а твой ка-марг об этом знает?

– О чем?

– О том, что ты в него влюблена… Дья-авол! Да он хоть в курсе, что ты девушка?

– Нет, но я ему расскажу.

Шадор представил лицо ка-марга в этот момент и… искренне его пожалел.

– Можешь навещать хоть каждый день, до казни.

Из каюты капитана Саманта вышла окрыленная и с полными карманами конфет. Пусть это ее последние дни, часы, минуты с Ка-Таго, но она запомнит их на всю жизнь… Прежде чем устроит ему побег. За две недели многое может случиться!

Сэм старалась не думать о том, как признается ка-маргу в своих чувствах… Как-нибудь… То есть сперва откроет ему, что она не парень. Иначе неловко выйдет… Ка-Таго должен узнать правду, и потом все обязательно утрясется. А вдруг он еще и обрадуется?..

Да, и надо бы понадежней спрятать кусок того причудливого лезвия, завернутого в пергамент с непонятными ка-маргскими каракулями. Саманта незаметно подобрала его и унесла со склада, когда Ка-Таго увели на гауптвахту.

Столько всего надо сделать!

И конечно, Сэм не заметила вездесущую Цайлу, у которой при виде молоденького резервника, выходящего поздно вечером из каюты Шадора, моментально созрела свежая сплетня.

* * *

Наконец-то все готово! Три последних опыта на эризийских слизнях оказались успешными.

Дор откинулся на спинку кресла. Он чувствовал себя опустошенным. Столько трудов и усилий! Осталось главное. И самое сложное. Если он извлечет Гона из климат-камеры, и антидот не сработает, то Гидеон обречен. А как узнать точно, подействует противоядие или нет? Тут хоть сто тысяч испытаний проведи, гарантий не даст даже космический дьявол!

Все проверено и перепроверено, оборудование готово, препараты подобраны. Последние дни Дор находился в постоянном контакте с эризийским центром неврологических патологий. Скорее всего, у него получится. Не может не получиться! А если нет… Тогда… Дорвард все уже решил.

Возвращение Гидеона Дор назначил на вечер. Отменил все дежурства, оставил только одного из медбратьев – молчаливого булфергца, сообразительного, но невозмутимого, который точно не будет мешать. А еще док подготовил вечеринку, заказал с оказией пару бутылочек редкого кентрийского и отправил подарки родителям.

До обеда Дор побеседовал с капитаном по рут-кому. Разговор у них с Рерихом вышел долгий, но общий: о жизни, планах, работе. Шадор, видимо, соскучился по доктору, поэтому с удовольствием разглагольствовал о всяких пустяках и не торопился по делам. Дорвард почти не натянуто улыбался и редко язвил, тоже наслаждаясь общением.

Днем он связался с резиденцией императора Лери и поговорил с Бринэйнном. Тот был внимательнее капитана и сразу начал задавать Дору наводящие вопросы, и пытался считывать реакции, а также предложил временно поселиться на Филодории. Обещал создать доку условия для плодотворного труда и отдыха. Дор отнекивался, чокаясь виртуальным бокалом, и убеждал друга, что все у него в порядке, а что касается Гона, то плановая работа идет.

Беседы с друзьями помогли доктору обрести душевное равновесие, и к вечеру он находился в приподнятом настроении, испытывал нервный зуд и хотел все сделать побыстрее, но останавливал себя. Дор как врач знал, что в важном деле стоит проявлять терпение.

Все чуть не испортил Ларри, которому зачем-то именно в этот вечер приспичило поторчать в госпитале.

– Док, у меня же отчеты! Вы на всё забили, и я вынужден вас прикрывать, – канючил он.

– Дома допишешь! – Дорвард чуть ли не силой вытаскивал его из кресла.

– Дома не могу! Там меня ждут. Моя пышечка… эээ… расстроится… Ну, док! Мне же от старпома влетит…

– Ничего не знаю!

Доктор выпроводил Ларри, убедился, что никого, кроме булфергца, не осталось, заблокировал для всех доступ к госпиталю и запустил новый медицинский блок.

Пока шла проверка настроек, Дорвард налил себе чаю, запер медбрата в ординаторской, и достал из малой климат-камеры подготовленные дозы антидота.

Затем подогнал аэроносилки под «вместилище» Гона и вместе с оборудованием перетащил его в блок интенсивной терапии.

– Ну что, – спросил он у себя-себя, – начнем? Не волнуйтесь, пациент, все под контролем!

На мгновение у Дора дрогнуло сердце, когда он взглянул на лицо брата. Неужели он запомнит его таким?

– Ничего, Гидеон! Снова станешь красавчиком. А потом… Я-я соединимся. Не сегодня, да. Для выращивания средней ноги требуется время… А вообще, тебе хорошо, ты-то будешь на препаратах, а мне опять болевой синдром в полный рост. Но это ерунда, Гон, честно!

Дорвард подготовил оборудование, деактивировал климат-камеру и с помощью функционального подъемника переложил пациента в кювету. Тут же зашевелились киберпальцы, и с двух сторон в руки и ноги Гидеона впились иглы и заработали инфузоматы[6], дозированно вливая в организм антидот. Автоматически включился АИВЛ[7]. Дор активировал введение абсорбционных препаратов и подключил брата к аппарату диализа. При этом он говорил с Гоном почти не переставая:

– Если я все правильно рассчитал, то ты очнешься примерно через час. Давай, Гон, не позже, я жду. Только очнись!

Примерно полчаса Дор следил за показаниями приборов. Изменений в состоянии не было.

– Давай же, давай! – подгонял он брата. – Вот это тебе! М-м-м, вкусняшка… Тебе понравится! – Дорвард запустил подачу препаратов, обеспечивающих восстановление сердечной и дыхательной функций, а также подпитку нейронов. – Ты сильный, Гон, из нас двоих ты сильнее, я знаю, давай!

Прошло еще десять минут, потом еще двадцать.

Дорварду невыносимо было молчать, и он разговаривал с братом.

– Когда ты поправишься, мы закатим вечеринку. Пригласим всех, кого захочешь, даже если я не захочу. Я закажу тебе платиновый шприц с алмазными иглами. И личный медицинский ковчег куплю. Ты-ты будем на нем летать, куда вздумается, не спрашивая разрешения у Шадора. Знаешь, я всегда хотел…

Доктор болтал и болтал, пока наконец не вспомнил о времени. Минуло около двух часов с момента начала активных реанимационных мероприятий. Дор оторвался от мониторов и устало прикрыл глаза. У него ничего не получилось. Ни-че-го. И дальше тоже ни-че-го. Пустота.

Дорвард взял в ладони безвольную руку брата. Кожа посерела, лунки ногтей потемнели. Сердце Гона не билось, дыхания не было…

«Надо констатировать смерть», – отрешенно подумал Дор, тяжело поднялся и, все еще не веря, отключил АИВЛ.

«Фиксирую в журнале».

Итак…

«Гидеон, брат Дорварда. Статус: офицер крейсера, командный состав. Должность: главный врач КА-11. Время смерти – 23:44».

Дорвард буднично заполнял документы, но руки у него подрагивали.

«Дорвард, брат Гидеона. Статус: офицер крейсера, командный состав. Должность: главный врач КА-11. Время смерти…»

«Получаса мне хватит? Должно хватить. Значит…»

«Время смерти: ноль часов и… Пусть будет – 00:21».

Исполнив свой долг, доктор встал, отсоединил брата от аппаратов, снова переместил на носилки, но уже без климат-камеры, прихватил заранее приготовленную фляжку, разблокировал двери в госпиталь.

«Ну, вот и всё! – он окинул прощальным взглядом место, которое долгое время было ему домом. – Не поминайте лихом».

Дорвард вышел в коридор, толкая перед собой аэроносилки. Путь его лежал до ближайшего аварийного шлюза.

«Все рувам убирать меньше».

Вот и шлюз… Дор втолкнулся вместе с носилками в переходную камеру. Задраил за собой переборки. Установил блок-ривер на автоматический выброс в заданное время. Опустил платформу, раздвинув ее до максимума и прилег рядом с братом. Отсоединил и сбросил на пол протез. Отвинтил крышку фляги и…

«Я иду к тебе, Гидеон!»

* * *

Мира весь вечер места себе не находила. И это ощущение пугало ее, словно дурное предчувствие. В последние дни она жила как во сне. Работала вместе с товарищами по РуВу, а в госпитале взяла отгулы, по настоянию сердобольного Ларри. Училась так, через пень-колоду. Несколько раз навещала Торреса. Его перевели в каюту под домашний арест. Миру к нему все равно не пустили, но разрешили поговорить по рут-кому.

Брат сестру успокоил. Пообещал, что скоро его освободят. И тогда Мира решилась. Она улетит отсюда! На КА ее больше ничего не держит. Лучше вернется домой, родителей давно не видела, соскучилась.

Тем более на Дейгаре теперь живет Арисса, как законная жена Кортеса. Мира искренне старалась порадоваться за подругу, но ей не хватало на это сил. Когда-нибудь потом, а пока…

Домой! Домой! А дома она подумает, что делать дальше. Учиться продолжит, конечно. Первый курс хоть и сложный, но не требует личного присутствия в университете. На практику устроится в какую-нибудь дейгарскую больницу. Может, даже возьмут в военный госпиталь. Хотя туда вряд ли. Не стоит забывать, что она женщина, а на Дейгаре с этим сложно. Но в конце концов! Замуж она не выйдет, брат ее прикроет. Все у нее получится! Не может не получиться! А Гай с ней свяжется, если… когда Гона вылечат. И тогда она прилетит. Обязательно вернется на него посмотреть.

«Надо, кстати, и сегодня сходить!» – подумала девушка.

У Гидеона она бывала ежедневно. Только выбирала время, чтобы не столкнуться с Дором. А то случались уже прецеденты…. Правда, те пару раз доктор ее просто проигнорировал. Словно она пустое место. Но, может, и к лучшему. Хотя бы заявку не отозвал, как намеревался.

Обычно Мира посещала Гона вечером. Дор в это время зависал у себя в лаборатории, и в госпитале было малолюдно. Так она могла спокойно «пообщаться» с пациентом, которого невольно считала своим. Глупо, конечно, но иногда Мире казалось, что ее визиты полезны, и Гон их чувствует. На каком-то ментальном или подпространственном уровне.

Когда дейгарка приблизилась к госпиталю, то увидела, что двери распахнуты настежь.

«Странно… Сейчас? Что-то случилось? Раненые?!» – Мира невольно ускорила шаг.

Но внутри было пусто и тихо. Девушка осмотрелась. Заглянула через стекло в ординаторскую. Там на кушетке дрых медбрат… Лаборатория же была открыта настежь и пустовала…

«Куда Дор-то делся? Может, ужинает в своей каюте? Да поздно уже… Пьет? Или капитан к себе вызвал?»

Дейгарка попыталась войти в ординаторскую, разбудить и расспросить медбрата, но вход туда оказался заблокирован… Мире вдруг сделалось нехорошо, резко замутило от неизвестности и неопределенности. Сердце у девушки тревожно забилось, она потопталась немного посреди госпиталя в безотчетном волнении и недоумении; спохватилась и кинулась в реанимационную.

Гона там не было… Девушка заметалась по медчасти, заглядывая во все доступные помещения медлаба, боксы и операционные по очереди, и наконец влетела в новый блок интенсивной терапии. Посреди отсека стояла пустая и брошенная климат-камера. Рядом мигал индикаторами ОРК, а в регистрационном журнале на мониторе рут-кома высвечивались всего две записи. Судя по всему, сделанные недавно. Мира быстро прочитала их, пропуская буквы… Пошатнулась, схватилась за голову и закричала.

Часы показывали – 00:28…

Эпилог

– Вселенская чернота! – воскликнул Джон Макферсон, хоть это и не соответствовало действительности. Скорее, наоборот! Лобовой экран бриг-шхуны потонул в сиянии, переливаясь ослепительной радугой – от ярко-золотого до насыщенного красного. Пират невольно зажмурился, хотя светофильтры гасили интенсивность свечения.

– Куда, корыто, тебя занесло?.. Виола!

– Да, сэр! – откликнулась полиморф.

– Что там у нас на приборах?

– Сейчас! Определю координаты…

Толковее помощницу не найти и… Подельника, как ни крути. Они налетали уже миллион узлов, прежде чем Виола призналась Джону, что была Хумфой. То есть не в буквальном смысле, а просто приняла его облик и форму, когда вузюк отбросил лапки – в результате несчастного случая, конечно. Но пирата это не смутило. К тому же способность Виолы перевоплощаться в кого угодно просто неоценима в нелегкой работе галактического пирата и грабителя. И этот полиморфный талант им не раз пригодился. Вернее сказать, криминальный такой талант. И Виола напропалую пользовалась своими умениями ради Джонни. Она вновь становилась лашми и не только… А Макферсон иногда любовно дразнил ее: «моя Хумфочка».

Однако, несмотря на их превосходный дуэт, дела у пирата и «Хумфы» не всегда шли гладко. Вот и сейчас, умыкнув сейф с платиновыми слитками из космического банка, они едва оторвались от погони… Но ведь оторвались же! Благодаря быстроходности и маневренности бригантины. И виртуозности «галактического смерча».

Джон не раз помянул КА добрым словом за ценное приобретение. Поначалу он, правда, хотел сбыть бригантину с рук, или обменять на что-нибудь не бросающееся в глаза, но передумал. Вместо этого ограбил торговый караван, разжился деньжатами от продажи добытого нелегким пиратским трудом. За хорошую плату загнал кораблик в секретные теневые доки и отреставрировал, по знакомству. Хватило не только на обшивку, но и кое-какие полезные дополнения к Q-двигателям. А в салон и к приборам Джон посторонних не допускал. Зато снаружи теперь бригантина была сама на себя не похожа, а по левому борту красовалась залихватская надпись: «Звездная русалка».

Да-да, частенько он вспоминал с ухмылкой, как дурил Лже-Джонни. Собственно, из-за него он так и назвал бригантину, словно бросал вызов.

С навигацией Джон в два счета разобрался, удалил все прежние связи и проверил внутренности на предмет жучков-маячков. И вот уже почти так удачно бороздил космические просторы и ни разу не нарвался на КА-11.

От погони-то они улизнули. Но их вдруг выбросило из Q-пространства неизвестно где. И Джон пытался сообразить… Куда и почему.

– Есть! – вскричала Виола. – Мы в спектре коричнево-желтого карлика.

– Что-то тут не сходится, – пробормотал Джон, – не бывает у желто-коричневого карлика такого спектра.

– Зад каракатицы!

– Что еще?

– Нас занесло в зону двойной звезды. У карлика есть спутник – красный гигант из разряда рубиновых…

– Дьявольская шхуна! – Джон во все глаза вперился в экран.

– Где? – Виола оторвалась от приборов и проследила за взглядом Джона.

– Это выражение такое, – машинально пояснил пират, не в силах отвести взор от увиденного.

Сияние как будто ожило и наполнилось сперва непонятным мельтешением, а затем зарябило волнами, словно космический океан. И в этой плазменной стихии сновали, ныряли, подпрыгивали и крутились… Дельфины, киты, касатки? Точнее, живые сгустки пламени, напоминающие этих морских животных своими очертаниями. Они беспечно резвились в блеске двух светил. Некоторые, поменьше, выглядели как головастики с длинными хвостами. Проносясь мимо бриг-шхуны, они выписывали ими зигзаги и едва ли не задевали обшивку. И вновь кидались друг за другом наперегонки.

– Твою ж… – обрел наконец дар речи Макферсон. – Виола… Что это за сектор?

– Не знаю, – ответила Виола, – не определяется. Ни местоположение на галактической сетке, ни координаты. Как будто этого района не существует…

Джон почесал репу и только открыл рот – высказать соображения, как сверху на иллюминаторы упала густая тень, а огненные «касатки» бросились врассыпную.

– Что за… – Макферсон увеличил радиус и расширил угол обзора. – Хреновина!

На них надвигался огромный металлический монстр, подобный танкеру с лопастями. Из носа у него торчала воронка… Джон резко дал задний ход и приготовился удирать, но танкер остановился, не дойдя до бриг-шхуны, и развернулся к ним выпуклым боком. Выдвинул воронку и принялся засасывать не успевших скрыться огненных «головастиков» и «рыбок» побольше, словно громадный пылесос. Воронка вытягивалась все дальше и дальше, пока не отловила даже тех, кто оказался проворнее. Сделав дело, «танкер» слегка завибрировал… Наверняка он гудел, но гудения не было слышно. Это же вакуум!

– Что за хрень! – громко повторил Джон.

И в этот момент другая воронка, только шире диаметром, выдвинулась из кормовой части, и оттуда посыпались бесформенные бурые комочки. Они сыпались и сыпались, пока их не стало слишком много. Комки сбились в кучу. Будто чего-то ждали… И не напрасно! Из сияния появился второй «танкер», подхватил созданий гигантским сачком и отправил себе в трюм. Что-то это все Джону напоминало…

– Фабрика какая-то, что ли? Или ферма…

И никаких опознавательных знаков.

– Погоди, – Виола присмотрелась. – Рельеф на боку. Усиль приближение. Кажется, вижу…

Вблизи и пират увидел. Неизвестные символы, чеканкой выдавленные на металлическом боку, и до боли знакомые формы изображенного рядом существа.

– Это же… – ахнул Джон.

– Смотри! – Виола дернула его за рукав, указывая вправо. – У нас гости.

От второго «танкера» отделились две черные точки, и они приближались, быстро сокращая расстояние, увеличиваясь и выделяясь на фоне золотисто-красной звездной короны.

– Виа, – пират обернулся к своей подружке. – Зарисуй-ка. Живо!

Точки превратились в две отчетливые фигуры… Тем временем Виола принялась указательным пальцем перерисовать символы прямо себе на внутреннюю сторону предплечья. Джон поморщился и отвернулся. К этому все еще трудно привыкнуть. Брр… Словно по жидкому тесту водят палочкой.

– Готово! – полиморф уплотнила массу. Рисунок так и застыл бороздками в коже.

– Цены тебе нет, дорогуша, – заметил Джонни.

Виола ему улыбнулась, но «гости» мгновенно выросли прямо у них перед носом, превратившись в чешуйчатые глыбы, и напарникам стало не до смеха.

– Мы у них на прицеле, – пират нахмурился.

– Отдали обзор, – посоветовала Виола. – Между нами десятки километров. Успеем.

– Тэйары, – уверенно определил Джон. – Или какая-то тэйарская стража.

Приглядевшись, он понял, что они отличаются от обычных левиафанов. У рядовых амфибий короткие изогнутые шипы выступали только сверху и по бокам, а у этих по два закругленных, словно бивни у слонов, над предполагаемой пастью и еще по три прямых снизу, под брюхом.

– Таранить нас собрались? – удивилась Виола. – Почему не выпустят желчь?

– Э-э, не каркай! – Джон спохватился и стремительно развернулся. – Бригантина без крейсера не устоит против облака тэйев. Вводи координаты.

– Какие?

– Любые и… Погнали!

Через минуту они мчались по Q-пространству. А когда достигли конечной точки переброски, то чуть не завыли от досады. Тэйары по-прежнему висели у них на хвосте.

– Твари же так не умеют! – искренне возмутился Джон. – Или умеют?

– Может, это какие-то усовершенствованные тэйары? – предположила Виола. – Новый вид.

Как бы там ни было, но они совершили еще с десяток маневров, пытаясь уйти. И все зря! Левиафаны не отставали.

– Капец! – объявил пират. – Q-ресурсы на исходе. Врубай сигнал бедствия.

– Но… – Виола заколебалась, зная, чем это грозит, а один из тэйаров, подобравшись поближе, залепил в них коррозийным плевком.

– Врубай! – заорал Джон и насилу увернулся. – Каракатицу-ууу!

Виола пустила сигнал по всем частотам, пока они улепетывали от левиафанов по немыслимой траектории, спасаясь от тэйевых атак, и умудрились сделать еще несколько витков по Q-пространству. Тэйары упорно преследовали бриг-шхуну, а на приборной консоли жалобно и натужно вспыхивал аварийный маяк. Джон уже ни на что не надеялся и мысленно молился, закладывая крутой вираж. Но помощь неожиданно подоспела. В образе чудища покрупнее – блестящего и вытянутого стрелой тяжелого крейсера. Щетинясь бортовыми орудиями, он накрыл бригантину энергощитом и целился прямо в тэйаров. Но левиафаны и не думали дожидаться, когда их поджарят синаптическими торпедами, и рванули отсюда прочь.

КА-11 противника не преследовал.

– Ну, здравствуй, – озадаченно пробормотал Джонни, – и прощай. А нам пора бы и… – он включил реактивную тягу, но кораблик остался на месте, пыхтя дюзами. Их уже захватили и держали, приветственно распахнув шлюзовые ворота. Бригантина дернулась, раз-другой-третий, и плавно тронулась навстречу свету, льющемуся из ангара. И кормовые огни перемигивались, задорно приветствуя блудных кадетов цветовым маршем.

С возвращением в Космическую Академию, Джон Макферсон!

Попался…

ЦБ – цифровой блок-нот с рут-комом на сленге резервников.

Бесконечность – общее название для дома свободных отношений на Эризее, куда приходят одинокие мужчины и женщины в поисках необременительных связей.

ОРК* – операционный и реанимационный комплекс.

Сардэ – приветствие по-дейгарски.

Таранион альес лагрима – «Станешь ли ты моей?» Форма ритуального вопроса при заключении брака на Дейгаре.

Инфузоматы – помпы для дозированного введения растворов и препаратов во время интенсивной терапии или анестезии.

АИВЛ – аппарат для принудительной подачи в легкие пациента кислорода, воздушной смеси или препаратов в газообразной форме для насыщения крови кислородом, удаления СО2 из легких, достижения целевой концентрации в крови наркозного препарата.