Как мы с Вовкой. Зимние каникулы. Книга третья - Андрей Асковд

Андрей Асковд
Как мы с Вовкой. Зимние каникулы. Книга третья

От автора

«Как мы с Вовкой. Зимние каникулы». Книга третья и последняя (последняя???) из серии «Как мы с Вовкой». В третьей части бабка с дедом сами приезжают в гости к внукам на зимние каникулы. Первый раз в большом городе…

Столкнувшись лицом к лицу с опасностями мегаполиса бабка, тем не менее, проходит их достойно и как всегда выходит победителем. Дед тоже не уступает ей в находчивости. Ну, а мы с Вовкой помогаем им найти себе очередные приключения.

– Слава богу, что доехали. Пропади пропадом ваша Москва. Чтоб она в метро ваше провалилась, – резюмирует бабка своё первое знакомство с Москвой.

– Не дай бог. Насмотрелась я вашей Москвы. Лучше уж вы к нам, – делает она заключительные выводы.

А между этими двумя фразами ещё масса приключений. Но в данном случае мы не всегда являлись причиной. Как-то у них это само хорошо получалось.

Глава 1. Встреча

На зимние каникулы, когда я уже ходил в первый класс, а Вовка всё ещё в сад, к нам должны были приехать бабка с дедом. Так получилось, что они ещё ни разу не были в большом городе. Тем более в Москве. Это была их первая и последняя поездка в большой город. Да и мне так показалось, что лучше бы они не приезжали. Им и в деревне хватало приключений с нами. Но в данном случае от нас с Вовкой ничего не зависело.

«Встречайте 29 тчк будем в 10 30 тчк 9 вагон тчк целуем тчк».

Такую телеграмму мы получили, и папа, видимо, не очень-то обрадовался этому событию.

– Всё-таки собрались, – задумчиво произнёс он.

– Ну ладно тебе. Они же ни разу в гостях у нас не были за столько лет, – заступилась за них мама.

– А спать как будем? – поинтересовался папа.

Квартира у нас была двухкомнатная. В одной спали папа с мамой, во второй мы с Вовкой, на широкой кровати. Так что спать бабке с дедом было действительно особо негде.

Мама посмотрела на нас, и я почувствовал, что это не к добру.

– Ну, они у них могут поспать, – предложила мама и добавила: – Придётся уплотниться.

Я представил, что бабка с дедом почти две недели будут спать с нами, и не очень-то обрадовался. Судя по Вовкиному лицу, он тоже.

– Я не хочу уплотняться и с бабкой спать, – возразил я. – Она храпит во сне.

– А дед пердит, – добавил Вовка.

– Не переживайте. Как приедут, так и решим, кто где будет спать и храпеть, – обнадёживала нас мама. – И что это за слово такое – пердеть? Я попрошу вас следить за своей речью.

– Ага, – согласился папа и засмеялся. – Дед у нас голубков пускает.

Я искренне надеялся, что мама с папой что-нибудь придумают. Как минимум у нас свободна кухня, и ещё коридор большой. Ведь дед точно не голубков пускает. А если и их, то они сразу дохлые вылетают.

В день приезда бабки с дедом, несмотря на то, что вставать надо было рано утром, мы с Вовкой напросились с папой встречать их. Мама занималась подготовкой к встрече, и возражать не стала.

– Без вас спокойнее будет, – сказала она, и мы с папой отправились на вокзал.

Мы стояли на перроне, когда поезд подъехал. Папа рассчитал так, что мы оказались практически напротив девятого вагона. Поезд остановился, проводник открыл дверь, и пассажиры стали выходить. Народ шёл, а бабки с дедом всё не было. Даже когда люди перестали выходить, они всё равно не появились.

– Может, мы вагон перепутали? – спросил я.

– Или поезд? – предположил Вовка.

– А может, они передумали приезжать? – с надеждой в голосе добавил свою версию папа.

Но тут в дверях появился запыхавшийся проводник.

– Это не ваши там? – спросил он у папы.

– Бабка с дедом?

– Точно. У меня уже терпения не хватает. Идите сами туда.

Мы с папой прошли в вагон. За нами следом проводник.

– Вон туда, – подсказывал он нам, хотя это было ни к чему. Бабку было слышно из тамбура.

– Говорила я тебе, вошь плацкартная, что не трамбуй! Так нет! Лучше бы зад свой туда затрамбовал!

Мы подошли и увидели, как дед пытается достать из-под сиденья рюкзак, а бабка в свойственной ей форме высказывает своё мнение о деде.

– Здравствуйте, мои хорошие, – бабкин крик прекратился, как только она увидела нас. – Как же я соскучилась по вас. А ну, обнимите бабку.

В итоге выяснилось, что дед положил рюкзак в ящик под сиденье, но он не очень туда помещался и дед решил его уплотнить.

– Мозги бы тебе уплотнить, – ворчала бабка.

– Нас тоже мама собирается уплотнять, – услышал Вовка знакомое слово.

– Давно пора, – согласилась бабка с мамой.

Наконец-то дед и папа с помощью проводника вытащили рюкзак из-под сиденья. Папа было взялся его нести, но дед сказал, что он никому не доверит ценный груз.

– Что там ценного-то? У тебя ж окромя вставных зубов ценностей-то и нет.

– Что надо, то и есть, – невозмутимо ответил дед.

Через несколько минут мы уже шли от вокзала к стоянке такси.

– Мы тут минут сорок на морозе проторчим, – заметил папа, оценив очередь.

– Мне так долго стоять нельзя. У меня радикулит, – заметил дед.

– Зато менингит тебе не грозит. У кого мозгов нет, тому нечего отмораживать, – съязвила бабка.

Видимо, ввиду отсутствия нас все внимание бабки доставалось деду.

– Значит, на метро, – заключил папа, и мы пошли к метро.

– Стойте тут, я пойду пятаков наменяю, – сказал нам папа, оставив нас с бабкой и дедом возле турникетов.

– Чё это? – спросила бабка, указывая на турникет.

– Турникет, – объяснил я. – Бросаешь пять копеек и проходишь.

– Зачем? – не поняла бабка.

– Ну, это как в автобусе за проезд, – пояснил Вовка.

– Ааааа. Ясно. Так у меня есть пять копеек, – сказала бабка.

– Ну, тогда можно идти, – ответил я.

Бабка достала кошелёк, извлекла оттуда пятачки и пошла к турникетам.

– А ты чё, старый, примёрз? Держи пятак и шлёпай за мной, а то щас как уплотню тебя. И вы не отставайте.

– Мы папу подождём, а вы проходите и ждите нас с той стороны, – ответил я.

Дед повесил рюкзак на плечи и поплёлся за бабкой.

Бабка подошла к турникету, посмотрела, как проходят люди, и, бросив пятак в монетоприёмник, пошла. Дед за ней.

Бабка-то прошла, а вот деду досталось «костылями». Куда именно, я не понял. Он просто стоял и дергался в проходе между турникетами, пытаясь освободиться, запутавшись тулупом в «костылях».

– Твою в деревню! Как тебя угораздило-то?

– Дык я за тобой пошел.

– Жив?

– Ага, – ответил дед. – Только испугался малёха. Хорошо, что в поезде в туалет сходил. Точно обконфузился бы.

Тут подбежала тётенька-контролёр.

– Дедуля. Не дёргайтесь, а то турникет сломаете.

– Я тебя щас сломаю, – вступилась бабка. – Вон и костыли уже готовы. Дед у меня всю войну прошел без единого ранения, а вы ему тут чуть яйца не оторвали. За наши же деньги.

– Никто никому ничего отрывать не собирался, – пояснила тётенька.

– Тогда верни наши деньги и деда освободи.

– Вот мой пятак. В сохранности, – продемонстрировал дед монетку.

– Так вот поэтому вам проход и перекрыло, – объяснила тётенька. – Нужно было пятачок сюда бросить и проходить.

– Так бабка бросила уже.

– Бросила, – хмыкнула бабка. – Бабка щас тебя тут бросит, чтобы мозги поискал. Народу-то много. Может, и обронил кто, а ты найдёшь, если повезёт. Только большие не бери, а то шибко умным станешь.

Дед бросил пятак в турникет для прохода.

– Вот, теперь можно, – сказала тётенька. – Идите.

Дед замешкался, и бабка, видимо, решила ему помочь. Пошла к нему обратно через тот же турникет, куда дед бросил пятачок.

– Да не вы, – спохватилась тётенька, – стойте. Вы идите, – сказала она деду.

Но было уже поздно. Теперь дед метнулся к проходу, и его опять прижало «костылями».

– Зачем вы пошли обратно? Теперь проход перекрыло из-за вас. Проходите уже тут, – тётенька позвала деда и пропустила его.

– Деньги верни, раз деда даром пустила.

Тут как раз подошел папа.

– Что у вас тут произошло?

– Да хрен поймешь тут вас с вашим метро. То стой, то иди. Дед, вон, пошел, чуть без яиц не остался. А эта ещё пять копеек не хочет возвращать, – проворчала бабка.

– Не могу я вам деньги вернуть. Так не делается, – попыталась объясниться тётенька.

– Валентина Николаевна, пойдёмте. Я отдам вам пять копеек. Не стоит из-за этого шум поднимать, – успокаивал бабку папа.

Разобравшись с проходом, мы пошли дальше. Турникет – это была только разминка. Всё интересное было ещё впереди. После небольшой давки перед эскалатором, в которой бабка успела «полюбезничать» с особо напирающими гражданами, мы добрались до самого эскалатора. Тут бабку ожидал очередной сюрприз.

Увлекаемая толпой, она не обратила внимания на то, что ступеньки автоматические. Когда бабка ступила на них, она не ожидала, что они движутся. Да и толпа народа немного разделила нашу группу. Мало того. Перед ней открылась глубина нашего погружения.

– Мать вашу! – орала она. – Вы куда меня завели? Дед, сдавай назад. Я туда не пойду! Похоронить заживо решили!

Дед и сам был в небольшом смятении. Он, конечно, видел по телевизору метро, в отличие от бабки, которая не любила этот ящик, но перспектива погрузиться так глубоко под землю его, видимо, тоже мало радовала.

Бабка же, цепляясь за поручни, пыталась взобраться наверх по ступенькам, тем самым доставляя массу неудобств пассажирам, но эскалатор беспощадно вёз её вниз.

Паника имеет свойство быстро распространяться, и те, кто ехал рядом с бабкой и дедом, возмущались их поведением. Потому что бабка нещадно бранилась, а дед рюкзаком давил людей. Те же, кто ехал выше, не могли понять причины суеты, но проявляли беспокойство. Те, кто только собирался спускаться, на всякий случай воздержались. И как это обычно бывает, кто-то крикнул «Пожар!». То ли для смеху, то ли не разобравшись в причине суеты.

Вот тут паника и достигла своего апогея. Народ наверху попятился назад, к выходу. Дежурный по эскалатору, не зная сути происходящего, но заметив какое-то подозрительное движение наверху, на всякий случай отключил его, и от резкого тормоза народ чуть не попадал. Конечно же, в том месте, где был центр паники, народ местами упал, потому что бабка орала, а дед крутился и сшибал окружающих своим рюкзаком.

– Да снимите вы свой рюкзак! – орал кто-то из людей. – Всех поубиваете!

– Я щас сама всех тут поубиваю, если не пустите меня наверх. А ну, посторонись, интеллигенция тифозная, – бабка отпихнула какого-то мужичка в очках.

Дед решил, что рюкзак и правда лучше снять. Он снял его и поставил на поручни. Но видимо, где-то не удержался или кто-то его нечаянно толкнул, но дед выпустил рюкзак из рук…

Хорошо, что фонари на эскалаторе были на высоких металлических ножках, а не стеклянные плафоны. Рюкзак поехал вниз, поочерёдно сталкиваясь с фонарями. На третьем или четвёртом фонаре его траектория изменилась, и он влетел в стоящий на эскалаторе народ.

– Вы там что? Совсем охренели? – орали снизу.

– Там ничего не разбилось? – орал дед.

– Сейчас лицо у кого-то там наверху разобьётся, – ответил один дяденька, потирая макушку.

– Мокро и воняет из вашего рюкзака, – отозвались снизу.

– Знатно воняет, – кто-то добавил. – Градусов на 70, не меньше.

– Это чёй это? – бабка забыла про свой страх и переключилась на деда. – Это когда ты успел, паразит?

– Так сувенир. Подарок.

– Вы посмотрите на него! – возмущалась бабка. – Бабка тут чуть не померла, а он за сувенир переживает. Я те устрою щас подарок! Самого на сувениры разделаю и раздам людям!

Народ перешел уже на положительный настрой, а папа стоял весь красный и даже как-то растерялся. По его виду было понятно, что ему хотелось сказать: «Они не со мной».

Но самое интересно было ещё впереди. Ведь нам нужно было ещё доехать до дома. А поездка на метро, это масса новых впечатлений для бабки с дедом.

Глава 2. В метро

Эскалатор наконец-то включили и все благополучно спустились вниз. Ну, почти благополучно. Когда бабка с дедом доехали донизу, то образовалась ещё одна небольшая свалка. Те, кто ехал перед бабкой с дедом, предусмотрительно уплотнились ещё до пуска эскалатора. Все продвинулись чуть вперёд. На всякий случай.

– Дед! Мне щас ноги отрежет! Иди вперёд! – орала бабка, заметив, как приближается конец лестницы и ступеньки скрываются куда-то в подпол.

Дед тоже, видимо, не желал расставаться с ногами и неуклюже пятился назад, создавая тем самым новую давку.

– Валентина Николаевна! – не выдержал папа, там самым непроизвольно признаваясь в непосредственном знакомстве с бабкой. – Просто перешагните, и всё!

– Прыгай бабуля! – кричал кто-то из людей.

– Давай смелее! – поддерживал народ.

Наконец-то ступеньки довезли бабку до конца, и она неуверенно шагнула, и оказалась на твёрдой поверхности. Следом дед, а затем уже и вся толпа навалилась.

Навалилась, создавая новую пробку, потому что бабка с дедом как оказались на твёрдой поверхности, так и остались на ней, не двигаясь с места. Бабка пыталась поправить одежду, а дед хотел проверить содержимое рюкзака…

– Что же за люди такие? – возмущалась бабка, когда мы стояли уже в стороне вместе с дежурным по эскалатору и молодым милиционером.

– Ну, это же общественный транспорт, – поясняла тетенька. – Тут нужно внимательнее.

– Внимааательнеееей, – передразнила её бабка. – Они что, подождать не могли, пока я оправлюсь? Нет же, надо переть и в спину толкать ещё.

– Так все спешат, а вы проход перекрыли, – оправдывалась тётенька.

– Это ты на что намекаешь, тля подземная? – завелась бабка. – Это типа я такая толстая, что меня и не обойти? Это вы всё в своих городах бегаете как глисты в жопе. Оттого и тощие такие. Пошли, дед!

Бабка толкнула плечом тётеньку и проследовала вперёд. Милиционер хотел что-то сказать, но бабка посмотрела на него так, что у того отпало всё желание высказывать своё мнение, дабы не услышать, чего лестного в свою сторону.

Наша процессия, попахивая дедушкиным рюкзаком, двинулась дальше покорять Московскую подземку.

– Опять в поезд? – спросила бабка у папы, увидев толпу народа на платформе и рельсы.

– Ну, почти. Это метро, – пояснил папа.

Тут из туннеля показался поезд.

– Какой наш вагон-то? – спросила бабка.

– Да любой, – ответил папа.

– Скажи, что и места ещё любые, – съязвила бабка.

– Вы не поверите, но именно так.

Поезд подъехал, и мы все зашли. Конечно, все места были заняты, и бабка в растерянности озиралась по сторонам, создав очередную пробку для входящих пассажиров, которые тихо ругаясь, обходили её.

– Где моё место? – спросила она, повернувшись к папе.

– Осторожно, двери закрываются. Следующая станция…

– Станция Дерезай, кому надо вылезай, – сострил дед.

Состав тронулся, чуть качнув пассажиров. В отличие от других, дед не был готов к этому. Он навзничь повалился со своим рюкзаком назад. Народу было не то чтобы битком, но стояли вполне плотно. Поэтому сработал эффект домино. Несколько людей в проходе тоже завалилось.

– Да что же это такое? – раздался чей-то сдавленный голос из-под деда.

– Я щас-щас, погодь. Щас встану, – дед пытался подняться на ноги. Ему помогали рядом стоящие пассажиры.

– Ногу-у-у-у! Ногу-у-у-у убери-и-и-и! – орал уже сдавленным голосом всё тот же человек из-под деда.

– Ох ты! – спохватился дед, заметив, что уперся коленом в пах тому человеку, пытаясь встать.

Наконец все поднялись.

– Садитесь, пожалуйста, – уступил кто-то деду место.

– Я чё-то не поняла, – продолжала возмущаться бабка. – Мне тоже надо пол вагона повалить, чтобы сесть?

Народ, видимо, решил не проверять, и сразу освободилось несколько мест вокруг бабки.

– Садитесь голодранцы, – предложила нам бабка, заняв свободное место.

– И ты чахлый, тоже садись, – бабка кивнула на свободное место, приглашая сесть дяденьку в очках и с портфелем.

– Мне сейчас выходить, – сказал, покраснев, дяденька и стал протискиваться к дверям.

– Иди милок. Кушай больше, – напутствовала его бабка.

Мужчина возмущенно оглянулся, но решил промолчать.

– И долго нам ехать в тоннеле? – обратилась бабка к папе. – Как кроты в норе.

– Валентина Николаевна, это метро, – пояснил папа. – Мы все время под землёй будем ехать.

– Смерти моей хотите, – вздохнула тяжело бабка.

– А мне нравится, – улыбался дед с сидения напротив, выглядывая из-за стоящих людей. – Только жарко. Я тулуп, наверное, сниму.

Дед встал и попытался расстегнуться.

– Да что вы тулупом своим мне в лицо тычете? – возмутилась сидящая рядом с дедом тетенька. – Перестаньте руками махать и поставьте уже свой вонючий рюкзак на пол.

– Дык жарко же. Я раздеться хочу, – пробубнил дед, крутясь и пытаясь пристроить рюкзак. – И никакой он не вонючий.

– Не нравится, езди на такси, – заступилась бабка за деда. – Ишь, какие мы нежные. Лучше помогла бы пенсионеру.

– Да ладно, я передумал, – сказал дед, усаживаясь обратно.

Народ улыбаясь поглядывал на деда, а не бабку с опаской. Бабка, скорее всего, внушала меньше доверия, чем дед.

Без особых приключений мы доехали до Таганской и нужно было делать переход.

– Мы сейчас выходим, – предупредил папа бабку с дедом.

– Приехали? – обрадовалась бабка.

– Нет. Нам на другую ветку перейти надо.

– Всё у вас не слава богу, – начала ворчать бабка. – То, как кроты под землёй прёмся, то, как птицы с ветки на ветку прыгаем.

Папа направился к выходу, тем самым дав понять, что пора. Мы встали, дед тоже подорвался, следом присоединилась бабка. Плотный поток пассажиров помог всем выйти из вагона. В этом потоке бабка ворчала на людей, которые пытались уже зайти в вагон.

– Да куда вы прёте? Без вас не уедут, – и для профилактики съездила котомкой по ногам какому-то дяденьке.

– Нам туда, – командовал папа и пошел в сторону перехода.

Бабка недовольно проследовала за нами в указанном направлении. Через несколько секунд она спохватилась.

– А где старый-то?

Папа остановился и оглянулся назад в поисках деда.

– Дед! – орала бабка. – Ау!

– Да не кричите вы. Не в лесу. Вон он, возле колонны стоит, – заметил папа деда.

– Ты чё там примерз? – продолжала кричать бабка.

– Красота-то какая, – изрек дед, разглядывая колонны и станцию в целом.

– Вот и живи в этой красоте, а мы пошли, – крикнула бабка и пошла в сторону перехода.

– Неее, я с вами, – спохватился дед и, забросив на плечи рюкзак, кинулся догонять нас.

Нам осталось доехать до Текстильщиков и далее на автобусе до дома. Когда мы сели в вагон, бабка, уже наученная опытом, решила сразу согнать кого-то с места. Ближайшей жертвой оказался мужчина, который прикидывался спящим. А может, и правда дремал, но после того как бабка пихнула его сумкой, он сразу проснулся.

– Дома спать надо, – урезонила его бабка.

– Что? – переспросил дяденька.

– Глухих повезли, – сострила бабка.

– Чё? – не понял он шутки.

– Хрен держать в руке, когда писаешь не горячо? – продолжила фольклор бабка. – Жопу подыми, сесть хочу.

Народ хихикнул, а смущенный мужчина уступил бабке место. И деду тоже на всякий случай уступили.

Весь оставшийся путь мы проехали без приключений. Подъем наверх бабку с дедом уже не пугал, и мы благополучно выбрались на улицу.

– Теперь ещё на автобусе и мы дома, – сказал папа.

– Охотно поверю, – пробубнила бабка и мы пошли на остановку.

В автобусе мы благополучно сели на свободные места, и бабка сразу заметила.

– Места для пожилых людей, инвалидов и пассажиров с детьми. Как раз для нас.

– Конечно, – согласился Вовка. – Вы пожилые, а мы дети.

– А вот и не угадал. Вы дети инвалиды с отеком мозга.

– Валентина Николаевна. Я бы попросил, – вступился за нас папа.

– А что я такого сказала? – удивилась бабка. – Здоровые дети билеты не жрут. А где, кстати, кондуктор?

В автобусе бабка поразилась отсутствию кондуктора.

– Тут нет кондуктора, – пояснил я.

– А где вы билет за проезд оплачиваете?

– Да вот, – пояснил я. – Бросаешь пяточек, крутишь и отрываешь.

– А если не брошу? – спросила бабка.

– Нуууу… – замялся я. – Ну, как-то все бросают, наверное.

– Хочешь сказать, что все такие честные и ни одного жулика нету?

– Я не знаю, – сдался я. – Я не замечал. Раз сел, значит, плати.

– А я бы оторвал и не платил, – сказал дед.

– То, что ты жулик, я и не сомневалась, – сказала бабка. – Только тут, наверное, тоже не дураки придумывали. Может, ты и оторвешь без пятачка, а тебе яйца за это оторвут.

Дед невольно потрогал место, где находятся яйца и поморщился.

– Ну, я это так. К слову сказал, – попытался он оправдаться.

– Ну, а тебе так, к слову, вдруг и оторвут, – продолжила бабка.

Народ с интересом слушал диалог бабки с дедом и некоторые даже тихонько посмеивались. Но тут, на одной из остановок в автобус вошла тетенька и, представившись контролёром, попросила предъявить всех билетики.

– Вот и смерть твоя пришла кощей бессмертный, – ухмыльнулась бабка. – Сейчас тебя граждане сдадут за антисоветские и вредительские речи.

– Я на самом деле ничего такого не думал, – оправдывался дед. – Это я так, к слову сказал.

Но контролер прошел по автобусу, проверил билеты и ничего с дедом делать не стал. Дед облегченно вздохнул.

Мы доехали до нашей остановки, вышли и пошли к дому.

Глава 3. За Гамлета

– Ну, наконец-то!

Мама выбежала нам навстречу, услышав, как мы заходим.

– Раздевайтесь, умывайтесь с дороги и можно отдохнуть, – сказала она. – Вечером за стол. У меня почти всё готово.

– По какому поводу пир? – поинтересовалась бабка.

– Так по поводу встречи, – блеснул интеллектом Вовка. – Что приехали к нам.

– Слава богу, что доехали. Пропади пропадом ваша Москва. Чтоб она в метро ваше провалилась, – подвела итог бабка.

– А я с радостью, – высказался дед.

– Во-во. Тебе бы лишь пожрать, – урезонила его бабка. – Бабка чуть на тот свет не ушла пешком с адской лестницы, а тебе пожрать.

– Хорошо, что все доехали, – заступилась мама за деда. – Пойдите пока руки помойте, и сядем чаю попьём.

Нам с Вовкой тоже нравилось, когда приезжали гости, и мама накрывала стол. Значит, будет оливье, лимонад и, если повезёт, то даже торт. Время до вечера пролетело быстро.

Когда все уселись за стол, дед заговорщицки подмигнул папе и достал откуда-то из-под стола пузырь мутной жидкости. Пузырь был точно такой же, каким мы бомбили немцев из истребителя.

– Опять будем немцев бомбить? – обрадовался Вовка.

– Печень бомбить они будут, – ответила бабка. – Ты где, ирод, ещё один пузырь достал? Ты же свою сивуху в метро разбил.

– А ты думала, что я с одним поехал? Ха! – усмехнулся дед. – Я, когда проверил рюкзак и увидел, что один целёхонек, так печаль моя и поубавилась.

– Зато печень поприбавится, – парировала бабка.

Дед откупорил бутылку с зажигательной смесью и налил себе и папе в рюмку.

– А чё? Поболее посуды не будет? – поинтересовался он у мамы. – Из такой даже не почувствуешь вкуса.

Бака глянула на деда.

– Ну, нет так нет, – ответил дед и поднял рюмку.

– Пить или не пить? Вот в чём вопрос, – произнёс дед, глядя в мутную жидкость сквозь стекло.

– Совсем, что ли, сбрендил? – удивилась бабка.

– Дура ты, – обиделся дед. – Это Гамлет сказал.

– Дружбан-алкаш твой, что ли, какой? Так у твоих дружков никогда не стоит вопрос – пить или не пить. У вас даже вопрос – добавить или не добавить-то не возникает. Пьёте до зелёных человечков.

– По радио я слышал, а не от дружков. Совсем культурой не интересуешься, – сумничал дед.

– Если быть точным, то вопрос стоял – быть или не быть, – поправила мама.

– Ну, значит, будем! – сказал дед и опрокинул рюмку в рот.

– Хорошоаааа зараза, – приговаривал дед, заедая огурцом. – Повторим?

– Куда тебя несёт? Алкаш гамлетовский, – напала на деда бабка. – Человек ещё первую не выпил, а ты уже ко второй тянешься.

Папа тоже выпил содержимое рюмки, но молча, без слов. Так же крякнул и съел огурец.

– Дааааа, – согласился папа и, махнув рукой, сказал, наливай.

– За Гамлета! – сказал дед и выпил.

– Не возражаю, – поддержал папа.

Я так подумал, что Гамлет очень уважаемый человек, раз по радио передают его слова, и папа с дедом пьют за него. А ведь если за кого-то пьют, то определённо, это значимый и важный человек. И я, чтобы не показаться необразованным дураком, как бабка, решил поддержать Гамлета.

– Быть или не быть? Пить или не пить? – произнес оба варианта речи всеми уважаемого Гамлета, с умным видом, поднимая бокал лимонада. – За дядю Гамлета!

– И малой туда же, – махнула рукой бабка. – А мы… за нас с тобой выпьем, а не за каких-то алкашей-грузин.

– Почему сразу грузин, да ещё алкаш? – возмутился дед.

– Ты своё сказал, не мешай другим, – бабка допила и, поморщившись, занюхала помидоркой.

Ещё долго родители и бабка с дедом потом за столом обсуждали Гамлета и прочих друзей деда. Папа заступался за деда, мама за Гамлета, а бабка крыла всех, вместе взятых, и говорила, что ей без разницы – грузин Гамлет или нет.

– Пойдем, перекурим, – предложил дед папе, решив покончить с этим спором.

– Пошли.

– А я пойду пока горячее достану, – сказала мама.

Бабка тоже встала следом за мамой и отправилась на кухню помогать ей с горячим.

– Как думаешь? – спросил я у Вовки и показал на бутылку с мутной жидкостью. – Это вкуснее лимонада?

– Не знаю, но папе с дедом нравится, – ответил Вовка.

– Может, попробуем. По чуть-чуть, – предложил я.

– А не влетит? – засомневался Вовка.

– Мы немного. Не заметят, – успокоил я его и взял бутылку.

Я налил нам с Вовкой немного, на самом донышке. Воняло отвратно. Вовка тоже понюхал и поморщился.

– Воняет, – сказал он.

– Зато, наверное, вкусно, – сказал я и со словами «За Гамлета» махнул, как это делали папа с дедом.

В следующую секунду мне показалось, что легкие мои перестали работать и в горле пекло как от тысячи углей. Я как рыба хватал ртом воздух, но от этого становилось ещё хуже. Из глаз брызнули слёзы.

– Огурец! Ешь огурец! – орал Вовка.

Я сначала подумал, что, может, и правда нужно огурец съесть, но потом понял, что огурец – это лишнее. Помимо того, что я с трудом дышал, так ещё к горлу подкатывали спазмы. Через некоторое мгновение меня вывернуло.

На весь этот шум и возню прибежали с кухни мама с бабкой.

– Чёй это? – не поняла бабка.

– Что случилось? – спросила мама.

– Он за Гамлета выпил, – пояснил Вовка. – Правда, огурец забыл съесть. Вот и плохо ему стало.

– Что выпил? – не поняла мама. – Какой огурец?

Бабка взяла мой бокал и понюхала.

– Ясно всё, – сказала бабка. – Самогона дедовского хлебнул.

– Как же так? – причитала мама. – Зачем ты пил это?

– Дед с папой сказали, что вкусно, – ответил за меня Вовка.

– Клизму надо ему сделать, – предложила бабка.

– Не хочу клизму, – сразу пришел в себя я.

– А как же без клизмы? – не отступала бабка. – Клизму обязательно. За Гамлета.

– Мама. Да что ты такое говоришь, – заступилась за меня мама. – Пойдем, умоемся в ванну.

Как раз в этот момент, когда мы шли умываться, вернулись папа с дедом.

– Ой! А чё это с ним? – удивился дед, поглядев на меня.

– Я щас вопрос твой и тост перефразирую, – сразу напала бабка на деда. – Бить или не бить?

– А впрочем, у меня вопросов нет. Не буду я у вашего алкаша Гамлета ещё разрешения спрашивать.

И сняв тапок с ноги, заехали им деду между глаз. Тапок был хороший, добротный, на твёрдой подошве. Дед это почувствовал и оценил на себе. На лбу у деда сразу начала надуваться шишка.

– Сдурела, что ли, совсем? – дед тёр ушибленный лоб.

– Я сейчас действительно сдурею и совсем пришибу тебя! – разошлась бабка. – Ребенок твоей сивухой отравился.

– Я что? Наливал ему, что ли? – оправдывался дед. – Как отравился?

– Достаточно того, что ты привёз эту отраву в дом. Гамлет недоделанный! Алкаш просвещенный! Ты у меня ни пить, ни быть не сможешь!

Бабка продолжила лупить деда тапкой, приговаривая.

Я все это слышал из ванной, сквозь шум воды, пока меня умывала мама. Мне даже стало жалко деда, ведь он совсем не виноват. Откуда я знал про то, что может нравиться деду с папой, совершенно не понравится мне и Вовке. Хотя Вовка, кажется, даже и не успел попробовать.

Через несколько минут, когда меня привели в порядок, все снова собрались за столом. Меня, конечно, хотели отправить полежать, но я возразил.

– Куда? Дай сюда! – бабка пресекла попытку деда взять пузырь. – Мало тебе, что ли?

– Да я-то при чём? – продолжал оправдываться дед.

– Действительно, Валентина Николаевна, – заступился папа. – Дети сами поступили нехорошо, взяв без спросу со стола то, что брать нельзя. В следующий раз мы не оставим без присмотра.

Кое-как общими усилиями пузырь отбили у бабки и застолье продолжилось.

– Смотри, – шепнул мне Вовка. – У меня-то осталось.

Вовка показал мне свой бокал, в котором осталось то, что я наливал нам из бутылки.

– Вылей, – поморщился я, вспоминая свои ощущения.

Но Вовка, не будучи очень ответственным и послушным сделал всё наоборот. Он вылил, конечно, но в себя. Со словами: «Я тоже хочу за Гамлета», взял бокал, огурец и нырнул под стол.

Через несколько секунд история повторилась. Но Вовка оказался впечатлительнее. Он рыдал, мама металась вокруг стола, пытаясь достать Вовку. Бабка ломилась с тапкой за дедом, а мы с папой пытались просто уворачиваться, чтобы не попасть под эту карусель.

Через несколько минут все стало на свои места. Вовку отмыли, как и меня, в ванной. Дед сидел с новой шишкой, а пузырь с мутной жидкостью вылетел в окно.

Во время всей этой карусели. На очередном круге бабка схватила пузырь, распахнула окно и швырнула его точно так же, как мы швырнули другой пузырь в немцев. Мама увидела и закричала на бабку, что так нельзя, может кому-то по голове попасть. Бабка кричала, что так им и надо.

Судя по всему, застолье подходило к концу. Мама сказала, что торт с чаем, будем пить уже завтра, а сейчас нужно приготовиться ко сну, потому-то время уже позднее и надо убрать со стола и ещё всех разместить.

Произошло то, чего я больше всего опасался. Нас с Вовкой решили уплотнять. Бабку с дедом поселили у нас в комнате. Мама предложила постелить им на кровати, а нас разместить на полу.

– Сомневаюсь я, что это здравая мысль, – возразила бабка. – Смотри как места мало. Если положить их на полу, то прохода совсем не останется. Встану я ночью в туалет и раздавлю их как тараканов.

Быть раздавленным мне не хотелось, Вовке, думаю тоже и мы единогласно с Вовкой проголосовали, что мы дети и должны спать на кровати. А если уж и давить кого, так это бабку с дедом. Да и не раздавишь их. Если бабка ляжет на пол, то вставать уже бесполезно до тех пор, пока она не проснётся. Потому что перелезть через неё, это как совершить многодневный и сложный переход через Альпы.

Глава 4. Про припарку мёртвому индейцу

Мы с Вовкой остались на своих местах, а бабке с дедом положили на пол матрас и ещё ватное одеяло для мягкости. Бабка сказала, что если будет один матрас, то это как мертвому припарка.

Я спросил, что значит «припарка мертвому»?

– Это как вас с Вовкой, лупи не лупи, а толку мало, – пояснила бабка.

– А зачем мертвецу припарка? – не удовлетворился ответом Вовка.

– Вот и я говорю. Незачем.

– Тогда зачем? – не унимался Вовка.

– Угомоните кто-нибудь ребёнка, пока я в себе, – попросила бабка.

Мне представилось, как бабка выходит из себя и вот уже две бабки. Я решил до греха не доводить и успокоить Вовку, пока он не наплодил бабок.

– Я тебе потом объясню, – сказал я ему и потянул на кухню, подальше от бабки.

– Вы купаться будете в ванной? – спросила мама – Или под душем?

– Я вообще не понимаю, как в вашем корыте купаться можно. Там даже повернуться негде. Не говоря уж о том, чтобы помыться.

Пока мама выясняла с бабкой вариант принятия ванной, я Вовке решил объяснить про мертвецов и припарки.

– Понимаешь, – говорил я Вовке, – Припарка – это как пар в бане.

– Ну, – согласился Вовка.

– А мертвецам пар без толку.

– А зачем мертвеца в баню? – не понял Вовка.

И тут мне пришла идея, как наглядно показать Вовке припарки и, может быть не совсем для мертвецов, а наоборот, и на живом примере.

– Щас бабка купаться пойдет и я покажу, – сказал я Вовке.

Судя по тому, что бабка с полотенцем через плечо проследовала в ванную, я понял, что вопрос с купанием решен. Следом за бабкой семенил дед.

– Будешь страховать, – пояснила ему бабка.

Мама показала, как включается душ и как регулируется вода, и что шторку надо прикрыть иначе соседей снизу зальём.

Из ванной комнаты доносился шум воды и бабки.

– Теплее крути, – регулировала бабка воду с помощью деда. – Ещё теплее. Да куда ты шпаришь! Холоднее. Теплее.

– Пошли, – позвал я Вовку.

Воспользовавшись тем, что родители разбирают постель, а бабка с дедом в ванной и нас никто не видит, я повел Вовку показывать, как работает припарка.

– Заходи, – позвал я его в туалет, – сливай.

И Вовка слил воду из бочка…

Припарка подействовала незамедлительно. В ванной сначала раздалось «Ох!», потом «Твою ж мать!» и затем «Откручивай назад! Я тебе… ох! Яйца откручу!»

Затем ещё много бранных слов в адрес деда и какая-то возня.

В дополнение к нашей припарке дед, видимо, что-то там ещё напутал и стал крутить не в ту сторону. Это стало понятно по тому, как стала не по-человечески визжать бабка. По сотрясению стен и двери.

Мы с Вовкой вовремя успели сбежать из туалета на кухню и всё дальнейшее действие наблюдали оттуда.

Сразу прибежали мама с папой и стали пытаться открыть дверь, но это не понадобилось. В ту же секунду дверь с треском распахнулась, выломав щеколду, и из ванной вылетел мокрый дед, а следом бабка. Папа с мамой еле успели увернуться от пролетевшего мимо них урагана в виде бабки, краснолицей и замотанной в штору из ванной. В одной руке, как у индейца, у неё была палка, на которой ранее висела штора на манер копья, а в другой, намыленная мочалка, которой она пыталась хлестать деда.

Папа с мамой растерянно посмотрели на нас, как бы спрашивая: «Вы устроили?» Мы недоуменно пожали плечами, как бы отвечая: «Сами не знаем, в чем дело».

В это время, судя по звукам, бабка, видимо, загнала деда в угол.

– Сантехник недокрученный! Я тебя щас докручу! Я ж человеческим голосом просила – откручивай!

– Дык я крутил, – оправдывался дед.

– Я вот щас тебя на палку накручу! – орала бабка. – Сварил меня заживо.

Мама с папой бросились на выручку деду. Мы побежали следом.

Как и предполагалось, бабка как вождь краснокожих загнала деда в угол и поочередно, то тыкала его «копьем», то лупила мочалкой так, что брызги и пена летели в разные стороны. Дед в качестве защиты прикрывался подушкой и парировал бабкины атаки.

– Что случилось? – спросила мама.

– А ты поинтересуйся у водопроводчика! – орала бабка. – Чёрт бы подрал вашу ванну с душем!

Бабка наконец-то перекипела и отстала от деда.

– Неси одежду! И полотенце!

Дед посеменил в ванную комнату, что-то ворча себе под нос. Через минуту он вернулся, неся с собой полотенце и бабкину одежду.

– Я пошел, – заявил он.

– Куда это ты собрался? – удивилась бабка.

– Ну, я хоть мокрый уже весь и в мыле, но я хочу ванну попробовать.

– Смотри, чтоб тебя там в слив не засосало.

Бабка вручила деду шторку с палкой и, перекрестив его, отпустила с богом.

Папа вернул на место душевую штоку и ещё раз показал деду как всем пользоваться. Дед сказал, что он уже учёный и разберётся, где шампунь, а где мыло.

– Что-то долго он там, – начала переживать бабка спустя некоторое время. – Не дай бог, утоп. Пойду посмотрю.

Мы с Вовкой, конечно, понимали, что в ванне утонуть невозможно, но тоже испугались за деда и побежали вслед за бабкой.

– Дед! – бабка постучала в дверь ванной комнаты. – Ты жив там?

– Да что ты говоришь-то такое мам, – мама выглянула из кухни. – Что с ним будет-то в ванной?

– Да знамо что. У вас там как на катке. Я чуть не убилась, а дед на коньках слабо умеет. Дед!

– Открыто! – раздался из ванной довольный голос деда.

Бабка открыла дверь и заглянула внутрь. Дед наслаждался цивилизацией, насколько это было возможно. Выпустив в ванну почти весь флакон шампуня, он лежал в ванной, окутанный шапкой пены. Одна голова торчала на поверхности, на которой пышная шевелюра из пены и огромная борода из неё же.

– Смотри, – восторженным голосом произнёс он. – Я как бог в облаках. И тепло как у него за пазухой. То есть, значит, у меня.

– Тьфу ты. Я думала, чё случилось с тобой, а ты тут с ума просто сошёл. Давай возвращайся в бренный мир. Повелитель мочалок.

– Погоди. Я уже сотворил небо и твердь. Тьму и свет. Воду и рыб. Дело за человеком осталось.

– Если щас же не вылезешь, я тебе сотворю тьму, – предупредила бабка. – Выключу свет и будешь на тверди ночевать. Пять минут у тебя. – и удалилась.

Дед немного поворчал на тему, что не дают ему нормально отдохнуть, но спорить не стал. Сказал, что спать предпочитает всё же на творениях рук людских. То есть на матрасе и подушке. Ровно через пять минут он явился.

– Николай! – позвал он папу. – Может, на сон мы с тобой того. По пять капель?

– Так последние капли на улицу улетели, – напомнил папа.

– Точно, – поник дед и покосился на бабку. – Сотворил себе на беду человека.

– Нечего губы тут втягивать. Готовься ко сну. А не то щас сотворю тебе козью морду.

Прежде чем дед с бабкой улеглись, необходимо было улечься нам с Вовкой. Главное – ничего не забыть, потому что бабка предупредила насчет хождений. Сказала, что если хоть одна нога до утра опустится на пол, то вторая уже не успеет. Потому что первую она вырвет и закинет обратно на кровать. Звучало страшно, но мы с Вовкой понимали, что бабка так шутит. И мама сказала, что шутка не смешная, а бабка предложила нам проверить. Мы решили на всякий случай воздержаться.

– Ну что? Все по местам? – уточнила бабка и выключила свет.

Насчет ограничения передвижения ночью бабка отчасти не шутила. Дело в том, что места в комнате было очень мало, и чтобы положить на пол матрас, надо сначала было закрыть дверь. Ну или спать с открытой дверью. Поэтому если ночью кому вдруг приспичило бы, то пришлось бы вставать всем. Бабке с дедом уж точно. Для того, чтобы отодвинуть матрас и открыть дверь.

– Баб, а ты припарку почувствовала? – поинтересовался Вовка. – Ты прям как Чингачгук выскочила из ванной.

Послышалось, как в темноте дед пытается сдерживать смешок. Затем послышался шлепок. Судя по всему, бабка пояснила деду, что смеяться повода нет.

– Спите уже. Со своим Чук и Геком.

– Чингачгуком, – поправил дед.

– Я смотрю, кому-то весело живётся? Сейчас кто-то с чунга-чангой пойдёт спать на кухню.

– Чингачгуком, – теперь поправил бабку Вовка. – Вождь краснокожих.

– Ох, щас я встану, и кто-то у меня станет вождём красножопых.

Теперь смеялись уже все. Даже бабка не выдержала, а через минуту и родители уже пытались заглянуть в комнату, чтобы выяснить, всё ли у нас в порядке. Наконец-то все успокоились и начали засыпать.

И тут мне приспичило. Вдруг и неожиданно. Как раз в тот момент, когда бабка с дедом явно заснули. Как будто мочевой пузырь захотел проверить. Действительно ли можно оторвать ноги или это просто игра слов. Я не знал, как быть. Если бы было лето, то я скорее всего, решился бы сходить в окно, но была зима.

– Вовка, – прошептал я. – Ты спишь?

– Сплю, – отозвался он так же шепотом.

– Ты не хочешь в туалет?

– Я лучше обоссусь, – признался Вовка, – чем рискну захотеть ночью в туалет.

Тоже, кстати, вариант подумал я, но пытался сообразить, как это сделать менее позорно и более безопасно. Можно, конечно, осторожно встать и попробовать немного приоткрыть дверь. Небольшую щелочку, чтобы можно было протиснуться, но это был риск. И если бабка вдруг проснётся и поймёт, что я встал, то в туалет можно будет уже не спешить.

Я всё же решил рискнуть. Рядом на полу сопели их головы. Темень была такая, что ориентироваться можно было только на ощупь. Я осторожно опустил одну ногу на пол, затем вторую. Вторая нога что-то задела и это что-то, что стояло на полу и почему-то почти под кроватью упало на пол. Я на всякий случай перестал дышать и втянул ноги обратно, но никто даже не пошевелился. Опустив руку вниз, я пошарил по полу. Наткнулся на стакан. Судя по всему, пустой.

Решив, что его послала мне судьба я по-быстрому, в темноте, практически на ощупь, сделал свои дела и поставил его обратно под кровать. Довольный собою и сложившимися обстоятельствами я вернулся обратно. «Утром вылью», – решил я.

– Ты во что там отлил? – поинтересовался Вовка.

– Да, стакан какой-то под кроватью стоял. Давай спать.

Утром бабка с дедом по своей деревенской привычке проснулись раньше нас. Точнее, первой проснулась бабка, а вторым дед. От её тычка. Следом мы с Вовкой, хотя вставать было совсем рано ещё. Даже не рассвело.

– Подъём.

– Да куда гоношиться-то? – бурчал дед. – Дай поваляться ещё.

– На том свете наваляешься.

– Да куда идти-то? Не в деревне же, – не сдавался дед. – Окромя кухни и туалета некуда податься.

– Я встаю, – пояснила бабка. – Ежели нет желания, чтобы бошку дверью придавило, то и ты вставай.

Дед потянулся под кровать.

– Мокро тут как-то, – заявил он.

И тут я понял, что это был за стакан. Я уже в деревне видел, как дед часть своих зубов кладёт на ночь в стакан с водой. Этой ночью я, видимо, ногой нечаянно задел его стакан и не заметил, как он разлился. Затем в темноте я не обратил внимания на то, что в нём лежали зубы деда и отлили туда. Сейчас дед возьмёт стакан и…

Послышалось звяканье зубов о стакан в темноте, затем чмоканье. После кто-то что-то нюхать начал. Затем искреннее удивление деда.

– Тут кто-то нассал в мои зубы.

– Это тебе кошки в рот нассали после вчерашнего, – предположила бабка. – Пить надо меньше.

– Да говорю же, – не унимался дед. – На. Понюхай.

– Да чё ты мне зубы свои в нос суёшь? Дай стакан.

Я затаился и старался не дышать. Думаю, не трудно будет догадаться кто это сделал. Один из двух. И этот один – я. Бабка понюхала, вздохнула и вернула стакан деду.

– Ну что, чунга-чанга. Весело жуётся? – усмехнулась она. – Пошли зубы чистить. Проснутся – спросим. Кто тебе закваску сделал.

Глава 5. На ком шапка горит?

Мы с Вовкой провалялись ещё час или два. Вставать мне не хотелось. Точнее, очень хотелось, но я не имел пока не малейшего представления о том, как я буду оправдываться за то, что оказалось в стакане с зубами у деда. Ведь в их понимании наверняка это было сделано умышленно. Иначе как? Ведь воду из стакана сначала необходимо было вылить, а потом… Единственной идеей было сказать – это не я, это Вовка, это дед, это само… Кто угодно, но только не я. А там уж пусть выясняют. В комнату заглянула мама.

– Подъем. Умываться и завтракать.

Судя по звукам, бабка с дедом сидели на кухне. Зажмурившись, пытаясь раствориться на фоне обоев, я пробирался к туалету.

– Ты что на ощупь-то крадёшься? – услышал я голос бабки, когда был уже практически возле двери в туалет. – Стакан возьми.

Бабка протянула мне стакан, как бы намекая, что она в курсе ночного происшествия и отпираться бесполезно.

– Это не я. Я спал, – выдал я железное алиби.

– Так я ничего и не говорила ещё, – заметила бабка. – На воре и шапка горит.

Я не совсем понял при чём тут горящая шапка. Так бабке и сказал, что шапки у меня нет на голове и соответственно ничего не горит. Даже на всякий случай потрогал руками голову.

– Ты чё там щупаешь? Если мозги проверяешь, то за ночь они не выросли.

– Ба. Да ведь нет на мне шапки. Почему я вор? – не мог я всё понять.

Бабка безнадёжно махнула рукой и сказала, что я болван без шапки и гореть у меня должна жопа за то, что деду в стакан с зубами нассал.

Ввиду того, что кухня у нас была маленькая, а народу прибавилось, завтракать пришлось в две смены. Бабка сказала, что она вообще не понимает, как это недоразумение можно называть кухней. Тем более ещё и принимать пищу тут. С одной стороны, конечно, удобно. Сел за стол и в центре всего. Хочешь – холодильник открывай, хочешь – на плите что-то жарь, не вставая, а хочешь – посуду сразу мой. Но при условии, что ты тут один.

– Так, энурезы, – начала бабка допрос, как только мы уселись с Вовкой за стол. – Сознаваться будем или на анализы поедем?

– А кто такой энурез? – поинтересовался Вовка.

– Кто-то из вас двоих, – ответил дед.

Тут на кухню зашла мама и ей тоже стало интересно. С какой такой стати бабка с утра выясняет очень странные вещи. Потому что то, что сказала бабка, выглядело очень нелепо и не похоже на правду. С чего это вдруг внуки будут делать такую пакость по маленькому родному деду?

– Это даже в голове не укладывается, – сказала она и посмотрела на нас с Вовкой.

– В нормальной голове не укладывается, – согласилась бабка. – Но у них-то голова далека от нормальной. Я бы сказала, как ты выразилась – нелепая. И туда, порою, укладываются очень странные вещи.

Мама было стала заступаться за нас, но ей с папой надо было уже спешить на работу. Сегодня был последний рабочий день перед Новым годом. Поэтому спор о нормальности своих детей отложила до вечера. Я тоже сказал, что мы с Вовкой очень даже нормальные. А то, что там было у деда в стакане, так это ещё выяснить надо. Может, дед сам ночью проснулся.

От такой наглости дед даже удивился.

– Хрен с вами, – махнула рукой на нас бабка, после того как родители ушли. – С вас всё одно взять нечего окромя анализов, но кто-то из вас и так их ночью добровольно их сдал.

После завтрака я предложил Вовке взять вину на себя. Ему-то что? Как обычно, можно списать будет на его возраст и непонимание происходящего. Вовка не соглашался. Тем более, как он заметил, бабка сказала, что на мне шапка горит. Он тоже не понял, что это означает, но ясно, что это я виноват.

Было принято всеобщее решение идти на улицу погулять. Тем более что погода стояла отличная. Бабка замотала нас с Вовкой как на северный полюс. Чтобы не промерзли, как она сказала, остатки мозгов, намотала на шапку ещё один шарф, помимо того, который был на шее. Точнее, на том месте, где должна быть шея. Потому что на этом месте было уже два свитера и пальто.

– Ну всё, – довольная проделанной работой бабка осматривала нас с Вовкой. – Можно идти.

– Я не могу идти, – заявил Вовка из-под шарфа. – Я в туалет хочу.

– Писять хочешь? – удивилась бабка и посмотрела на Вовку как на врага народа, понимая, что весь процесс одевания необходимо будет воспроизвести в обратном порядке, а затем снова. – Ты не писять хочешь. Ты бабкиной смерти хочешь. Ты что молчал, пока я тебя одевала?

– Эт самое… – начал дед. – Я чёт тоже захотел.

– Эт самое? – всплеснула руками бабка и села на табуретку. – Вы на улицу или в туалет собирались? Вы бы сразу предупредили меня. Я бы вам тогда вместо шарфа туалетную бумагу вокруг шеи намотала бы. Что вы бабку-то изводите?

– Мне кажется, я уже перехотел, – осторожно сказал дед. – Показалось.

Судя по лицу Вовки, он тоже стоял перед нелёгким выбором. Либо раздеваться и выслушивать нелестные комментарии от бабки, либо тоже перехотеть.

– Баб. Я упрел уже, – внёс я свою лепту в сложившуюся ситуацию.

– Сейчас с этим упырём разберемся и пойдём, – ответила бабка. – Пока все не упрели.

– Баб. Я не могу терпеть, – заявил Вовка и, попросив наклониться к нему бабку, прошептал ей что-то на ухо.

– А чё ты шепчешься-то? Говори уж всем. Что такой маленький, а хочешь как большой.

Бабка начала разматывать Вовку, а нам с дедом сказала идти на улицу и ждать возле подъезда, пока я не сопрел совсем. На всякий случай запустила руку мне за шиворот и пощупав, утвердительно кивнула, что ещё не сопрел и можно идти.

Мы стояли с дедом возле подъезда и ждали бабку с Вовкой.

– Дед. А что значит, на воре шапка горит, – решил я на всякий случай уточнить.

– Это значит, – задумался дед. – Да то и значит. На ком шапка горит тот и виноват. Поговорка такая.

Прошло уже минут десять, а бабка с Вовкой всё не выходили. Дед стоял и переминался с ноги на ногу. Спустя ещё несколько минут он не выдержал.

– Стой тут. Я быстро, – сказал мне дед и скрылся за стенкой. Той, которая отделяет вход в подъезд от мусоропровода.

В этот момент показалась тетенька дворник. Она явно направлялась в то место, где делал свои дела дед. Зачем он туда пошел я сразу догадался. Дед не готов был терпеть и ему совсем не показалось, а даже наоборот. Застала она его, видимо, в самый ответственный момент.

– Ах ты!.. – скорее всего не могла она больше подобрать слов, чтобы выразить своё недовольство данной ситуацией. – А ну, пошел отсюда, алкаш!

В это время из подъезда вышли бабка с Вовкой и естественно первым делом она услышала шум. Увидев, что я стою один, она посмотрела по сторонам и не увидев деда, сделала логическое предположение, что шум за стенкой как-то связан с ним. Да и мой взгляд был направлен туда. Бабка заглянула за стенку.

Тётя дворник пыталась охаживать деда лопатой для уборки снега. Дед торопился натянуть штаны и одновременно отбивался от лопаты.

– А ну, женщина, стой! – скомандовала бабка.

– Вы кто? – удивилась женщина, но остановила попытку расправы.

– Дай мне просто лопату.

В какой-то момент даже тётеньке дворнику стало жалко деда. По её глазам было видно, что она уже сожалеет о том, что оказалась в этом месте в столь неудачный момент. Даже было дело попыталась вступиться за деда, но бабка её вытолкала. Спустя минуту, после короткой, но убедительной лекции о том, какой пример не надо подавать детям, бабка вернула уже две части оставшихся от целой лопаты тётеньке и скомандовала всем – идём.

– И что здесь делать? – бабка окинула взглядом двор, окруженный со всех сторон домами.

– Можно снежную бабу слепить, – предложил дед.

– А можно деду ещё раз влупить, – ответила ему бабка. – Облегчился? Иди снег катай. Будете снежного деда лепить. Ссыкуна.

Работу бабка поделила между нами по-честному. Деду досталось катать большой ком для нижней части, мне средний, а Вовке для головы. Бабка сказала, что она уже укаталась и будет просто наблюдать за процессом.

Через несколько минут мы слепили, как сказала бабка, очень похожего на деда снеговика. Или как она выразилась – дедовика. Кривого и готового в любой момент развалиться на запчасти. Осталось только придать ему немного глуповатой выразительности.

– Морковки не хватает, – заметил дед. – А так, даже очень симпатичный.

– И писюна не хватает, – заметила бабка. – Как же он ссать-то будет?

Дед сказал, что ему надоели уже эти шутки с самого утра на эту тему, а я вызвался сбегать домой за морковкой. Пока я бежал, мне всё не давала покоя «горящая шапка». Бывает так. Застрянет в голове какая-то мысли и не отпускает. Богатое детское воображение рисовало разные картины. Одна логичнее другой. Так я думал на тот момент. И тут мне на очередном витке мыслей пришла в голову идея.

Дома, в тайнике письменного стола, лежал спрятанный коробок охотничьих спичек. Спички мне достались по случаю, ещё осенью. В школе, на одной из перемен, один из моих одноклассников продемонстрировал это чудо. Спички были необычными. Они могли гореть везде. На ветру, в воде и даже не тухли. Я выменял три оставшиеся спички в коробке на три солдатика из набора. Я их хранил для особого случая. Вот он и наступил.

Обратно я бежал с морковкой и коробком спичек в кармане пальто.

– А чё одна то? – удивилась бабка. – Из чего дед отливать-то будет?

Тут Вовка, видимо, решил проявить смекалку и, взяв одну из оставшихся палочек, воткнул в снеговика. Туда, где и положено ей быть по замыслу бабки, и довольный своим поступком, улыбаясь ждал одобрения.

– Годится, – одобрила бабка. – Один в один.

А я ждал момента. И он подвернулся. Когда дед присел поправлять снеговика, а бабка отвлеклась на Вовку, поправляя ему шарф, я достал из кармана коробок и…

– Баб, – позвал я улыбаясь. – Я же говорил, что не я виноват. Вон, на деде шапка горит.

Когда все отвлеклись, я поджег охотничью спичку и положил её на шапку деда. Я думал, что он немного погорит, а я как раз успею сказать мол это не я виноват, раз на деде шапка загорелась. Значит, он сам не запомнил, как ночью сходил в стакан. И вот, доказательства налицо. Точнее, на шапке. Но как только я произнёс свою заветную фразу, шапка занялась вовсю.

Пыжик, как оказалось, горел хорошо. Даже бабка не сразу сообразила. Увидев горящую шапку деда, она только рот открыла и не знала, что сказать. Вовка тоже удивился и завороженно смотрел на это зрелище. Только дед пока ещё ничего не понимал. Он посмотрел на бабку с Вовкой, на меня и не мог понять при чём тут шапка и почему она на нём должна гореть.

Бабка вышла из ступора первой. Она схватила голову «дедовика» и обрушила её на голову деда. Это помогло, но дед не мог понять – за что? А я понял, что идея вновь оказалась так себе. И скорее всего бабка использует две оставшиеся спички, чтобы шапка горела действительно на том, кто виноват. Или даже, скорее всего, как она говорила, гореть будет моя жопа. Меня эта мысль совсем не воодушевила. Я представил, как бабка берёт спички и поджигает мои штаны, а потом они все стоят и смеются. А бабка ещё пальцем показывает и говорит: «на воре жопа горит».

Возможно, всё это так и осталось бы загадкой. Воспламенение шапки невозможно было бы объяснить никак. Бабка была верующей и даже, очень может быть, она решила бы, что на деда сошел благодатный огонь. Иначе как ещё можно объяснить самовозгорание пыжиковой шапки. Но чуда не произошло. Бабкин взгляд сканировал пространство в поисках причины «чуда» и остановился на моей руке, в которой всё ещё был коробок спичек. Я не додумался его спрятать в карман. Проследив за взглядом бабки, я понял, что она тоже всё поняла и сделал то, что я обычно умею делать в таких ситуациях. Я побежал. Домой.

Хорошо, что ключи от квартиры оказались у меня. Когда я вернулся с морковкой, я не отдал их бабке. Я пешком влетел по лестнице на наш этаж и судорожно пытался попасть ключом в замочную скважину. Наконец-то я оказался в квартире и запер дверь.

Бабка с дедом и Вовкой так и проторчали перед дверью до возвращения родителей. Я дверь не открывал. Сначала они звонили, потом стучали. Затем бабка стала сыпать проклятьями и карами небесными в мой адрес, но я только ещё глубже спрятался. Я залез под стол и не высовывался. Затем бабка перешла на более дружелюбный тон, но я был непреклонен. Я знал, что надо ни в коем случае не открывать до прихода родителей.

К моменту прихода родителей пыл бабки поубавился. Меня извлекли из-под стола и провели лекцию на тему поговорок. Затем меня усадили за стол и под диктовку бабки я записывал в тетрадку поговорки. У бабки они почему-то были все на одну тему. «Заставь дурака богу молиться он лоб расшибёт. Дурака учить – что мертвого лечить. Идиоты не переводятся – они совершенствуются. Дуракам закон не писан. Дураков не сеют, они сами родятся…» И так далее.

Глава 6. Как дед в танке горел

Писать так много в первом классе, я вам скажу, то ещё мучение. Родители научили меня письму ещё до начала школы. Естественно, писал я пока не очень грамотно, но уверенно. Бабка взяла мою тетрадку с внеклассным занятием про дураков и стала проверять.

– Идиоты на пере… Что? – всматривалась бабка в мой «каллиграфический» почерк, – Не переодеваются? Хрен поймёшь, что тут нацарапал. Тебе на врача надо учиться. Писать ты уже как они научился. Лечить тоже, насколько мы все помним. Осталось только халат купить.

– Мама, – заступилась за меня моя мама. – Он в первом классе. Они ещё не начали так много писать. Хватит уже мучить его. Он всё понял. Правда? – и она посмотрела на меня.

Я утвердительно кивнул в ответ. На всякий случай. Моё внутренне чутьё подсказывало, что с мамой надо соглашаться. То, что я ничего не понял, значения не имело. В чём смысл этой писанины, мне было не понятно. Но мама на моей стороне, а это хорошо.

– Давайте уже переодеваться, умываться и спать, – подвела итог она.

– Идиоты не переодеваются, – заметила бабка.

Тем не менее мы переоделись. Я, как всегда, был не согласен с умозаключениями бабки. Ведь мы с Вовкой не идиоты. Но и они, я думаю, всё-таки переодеваются. Хоть иногда.

Устроившись на ночлег, бабка сразу предупредила, что если кто-то хочет в туалет ещё раз, то пускай это сделает сейчас. Или терпит до утра, а дед предусмотрительно убрал стакан подальше от нашей кровати.

– Ты скажи мне – юный поджигатель, – начала бабка, когда все улеглись и свет уже не горел, – ты какого ляда деда подпалил?

– Какого ляда? – не понял я.

– Да вот того самого, который в тебе живёт, – пояснила она. – Ты не пытайся понять смысл. Тебе не дано, – бабка явно почувствовала, как скрипят мои мозги, пытаясь осмыслить сказанное ею и продолжила. – Шапку деду зачем поджег? Прометей квартирный.

– Ишь ты, какие слова знаешь, – удивился дед.

Я не знал, что ответить. Свой проступок я осознавал, но логического объяснения для бабки придумать не мог. Как только версия доходила до «отвести от себя подозрение, показав на ком шапка горит», она спотыкалась и на всякий случай рассыпалась на тысячу «действительно зачем?» Но что-то ответить надо было. Спас дед.

– А я вспомнил, как в танке горел. На войне, – задумчиво в темноту сказал он.

– Тоже мне. Танкист нашелся, – ответила бабка, – Всё, что у тебя горело, так это трубы по утрам.

– Да иди ты!

Было слышно, как дед обиженно отворачивается от бабки, шурша одеялом. Затем бренчание в стакане. Это означало, что дед до утра простился с челюстью и историй можно не ждать. А нам с Вовкой стало интересно. Дед никогда особо не рассказывал про войну. Всегда отмахивался. Говорил, что нечего рассказывать. Ничего интересного там не было.

– Дед, – начал я осторожно. – А как ты горел? Взаправду?

Послышалось опять шуршание. Бренчание стакана, шамканье. Судя по всему, к деду возвращались зубы и в этот раз он был готов поведать нам одну историю.

– Да на самом деле это была забавная история, – начал он. – Закурить бы. Без цигарки несподручно рассказывать.

– Ага. Устрой ещё один пожар на сегодня. Сгорел сарай – гори вся хата, – заворчала бабка. – В твоём случае подушка.

Дед тяжело вздохнул в ответ и начал.

– Точное место, где мы стояли, я уже не помню, но был это 1-й Украинский. Кажется, – дед задумался. – Точно. На Украинском было, – дед продолжил. – Ночь. Тишина. Где-то далеко грохот орудий, а у нас затишье. Слышно, как сверчки сверчат.

– Сверчат, – проворчала бабка. – Сверчки стрекочут, а не сверчат.

– Стрекочешь ты, – огрызнулся дед. – И ворчишь как сверчишь. Иногда тапкой хочется прибить. Не мешай мне.

– Издают, значится, звуки сверчки, – дед демонстративно выделил слово «издают», – И тишина вокруг. А мы-то молодые. Да и праздник какой-то был. Нам приключений хочется. Ну и выпить. Расслабиться. Решили мы, значится, пока командир в отъезде, на танке смотаться до соседней деревни. На предмет дружеского обмена. Собрали с собой сахар и тушенки. Обменять на самогон, значится. Уговорили Кольку механика и погрузились. Поехали втроём. Остальные ждут нас, значится.

– Ещё раз скажешь слово – значится, я твою челюсть вытащу изо рта, значится, и в окно выкину. Значится, – не выдержала бабка. – Прям по уху режет твоё значится.

Дед засопел, но продолжил.

– Благо ехать было недалеко. Минут двадцать-тридцать. Доехали мы без происшествий. Ночь. Тишина. И только наша тридцать четверка на боевом выезде мчит.

Я уже мысленно представил, как они ночью нарвались на вражескую засаду и вступили в неравный бой с вражеской колонной танков. Как они подстрелили десяток тигров, а одиннадцатый попал в них, и они загорелись. Далее воображение рисовало, как дед с друзьями выскочили из горящего танка и объятые пламенем кинулись в атаку, и забросали гранатами этого гада, и героями вернулись в часть. Дед продолжал.

– Доехали мы до деревни, и там всё чин чинарём, значится.

Послышалось шуршание одеяла. Теперь я представил, как бабка тянется ко рту деда и собирается вырвать его вставную челюсть и выбросить в окно. Такое развитие событий меня не устраивало. Ведь история скоро должна приблизиться к боевой развязке.

– А нам не режет ухо слово «значится», – вступился я за деда.

– Я щас после зубов деда уши ваши оторву и тоже выброшу. Значится.

Но я так понял, что бабка шутит, потому что дед продолжил свою историю. Значит, зубы ещё на месте. Или к месту сказать правильнее будет – значится.

– Выменяли мы свои припасы на два фугаса и довольные мчим обратно. Орём во всю глотку «Три танкиста». Ведь нас как раз было трое. Три весёлых друга. Экипаж машины боевой.

– Ага, – согласилась бабка. – Классический набор. На троих сообразить.

– Не, – не согласился дед. – Мы ж для всех старались. Мчим мы обратно и уже почти доехали. Ещё пять минут, и мы окажемся в своём расположении. Боевая задача выполнена, танк на месте. Всё шито-крыто.

Теперь я рисовал себе немного другую картину. Враги напали на боевую часть деда, а они успели как раз вовремя, чтобы на своём танке отбить атаку. Но в конце их опять подбивают, а дальше всё так же, как я и представлял ранее. Дед герой. Всем медали.

– Мчим мы, значится, в танке. Я закурить решил. Достаю кисет, сворачиваю самокрутку. Прикуриваю. А бутыль, значится, одну между ног зажимаю, чтобы не упала. Вторую Мишка держит. И тут…

Вот. Началось. Подумал я. Сейчас начнутся боевые действия и геройские подвиги.

– … Колька в темноте, видимо, не заметил остатки кирпичной кладки. Мы её сшибаем на всём ходу. Грохот. Танк подбрасывает на выбоине так, что я чуть головой не шмякнулся об потолок. Хорошо, что руками за что-то ухватиться успел. Бутыль падает и вдребезги… Я аж рот открыл от досады.

Дед замолчал на мгновение.

– Цигарка, будь она неладна, падает прям на разлитую бутыль…

Тут он опять замолчал, а я всё ждал, когда же немцы появятся и начнутся подвиги.

– Мишка как закричит. Нас подбили! Горим! Всем из танка! Колька механик по тормозам и тоже ничего не понимает. Грохот вроде был, но не такой, как от попадания фугасом, а танк внутри синим пламенем горит. Огонь уже и на мне, на штанах. Выскакиваем из люка, все пригибаются. Прячутся от атаки, с меня пламя сбивают…

– Вот ты идиот, – заполнила паузу бабка. – Немудрено, в кого такие внуки.

– Дед. Вас подбили? – с надеждой в голосе на продолжение истории с подвигом спросил я.

– Бошку твоему деду подбили, – пояснила бабка. – И как я этого не заметила, когда замуж выходила? Навылет. Вместе с мозгом.

– Ну, я, конечно, сказал, что там горит, – продолжил дед. – Мы потом еле потушили. Закидывали землёй и бушлатами пламя сбивали. Чуть танк не сгорел. Благо вторая рвануть не успела. Вернулись обратно с одним фугасом. Но праздника это не испортило. Долго мы потом вспоминали и смеялись как в танке «подбитом» горели.

– А где немцы? – не выдержал я. – Где подвиг и медали?

– Да. Нехорошо, что страна не заметила героя, – согласилась бабка. – От имени советского командования деду присваивается орден за идиотизм первой степени! Дед? Первой степени тебе достаточно для уровня твоего интеллекта?

– Да ну вас, – снова зашуршал и забренчал дед. – Я хотел, что-нибудь весёлого рассказать, а не то, про что вспоминать не хочется. Да и малым это не сказки на ночь.

– Да не обижайся ты, – успокоила его бабка. – Смешная история. Только малые ни хрена не поняли из твоей истории.

– Я понял, – ответил Вовка. – Танк деда подбили, а они потушили его. Только я не понял, почему они смеялись потом долго?

Лично я всё понял. Фугас, который загорелся у деда был таким же, как тот, который мы в деревне швырнули из «истребителя» на «склад вражеских боеприпасов». Пусть история оказалась не про немцев и совсем не про подвиг. Но всё же, лучше уж такая история, чем история про по-настоящему подбитый танк и горящего деда. И там действительно, было бы уже не до смеха совсем. Постепенно бабка с дедом затихли и засопели. Кое-кто по обычаю начал похрапывать. Вовка тоже заснул. Я ещё некоторое время ворочался. Не мог заснуть. Моё богатое воображение всё рисовало картину эпичной битвы танка деда против колонны вражеских тигров. Дед там, безусловно, выходил победителем. Даже немного горел, но это было не страшно. Почти как сегодня во дворе. Только шапка. В конце он кидает свой «фугас» во вражеский танк и тот вспыхивает синим пламенем. А потом все смеются и ещё долго вспоминают эту историю. Но навязчивая мысль всё же вешает деду на грудь орден «за идиотизм первой степени».

Глава 7. С лёгким паром или почти «Ирония судьбы…»

Наступило утро 31 декабря. День ожидался пройти в предпраздничной суматохе и подготовке к встрече Нового года. Мама с бабкой с самого раннего утра возились на кухне. Готовили всё к праздничному столу. Нас с Вовкой и остальных мужчин просили не крутиться под ногами и не мешать. Приготовить в большой комнате стол и раствориться до вечера.

– А что дед, – предложил папа. – В баню сходим перед Новым годом? Меня коллеги с работы всё звали. Можно сходить. У них традиция, как в кино. 31 декабря ходить в баню.

Мама с бабкой одобрили идею при одном условии – взять с собой нас. Потому что им двоим они не доверяли.

– Точно кого-нибудь потом в Ленинград отправите, если присматривать некому будет.

– Я бы не советовала в Ленинград, – добавила бабка. – Я бы даже пить вам не советовала. Вам ещё ёлку наряжать.

– Валентина. Ты что? – удивился дед. – Мы ж помыться. Так сказать, с чистым телом в Новый год. Традиция такая.

– В гроб тоже чистыми кладут. Традиция. Если вернёшься выпимши – прибью.

Так мы с Вовкой впервые почти оказались в бане 31 декабря. Почти, потому что, как обычно, пошло что-то не так. Точнее, в этот раз не так пошло с дедом.

Приготовив всё для бани, мы пошли. Папа решил сводить деда в баню по-настоящему, как в кино. Решено было ехать в Сандуны, туда, куда ходили папины друзья. Я помнил этот фильм и мне даже стало интересно. Может, и вправду кто-нибудь из нас улетит в Ленинград. Я хотел, чтобы это был я. Во-первых, мне интересно было полетать на самолёте, а во-вторых, побывать в Ленинграде. Адрес я помнил. 3-я улица Строителей, дом 25, квартира 12. Меня почему-то мало беспокоил процесс перемещения. В своих фантазиях я оказывался уже в квартире 12 и говорил: «Ну всё. Теперь мне пора в Москву. Меня родители ждут на Новый год. Но в конце обязательно добавить – ну и гадость эта ваша заливная рыба».

Пока я фантазировал мы доехали на автобусе до метро. Осталось проехать немного на метро до центра. Дед уже был опытный, но папа на всякий случай проконтролировал его прохождение через турникет, и мы благополучно спустились в подземку.

– Так, – скомандовал папа. – Держимся все вместе. Народу много, и не дай бог кто-нибудь отстанет. Уедет вместо Ленинграда в депо.

В депо, я подумал, тоже хороший вариант. И там я ещё не был. Дед, видимо, в депо не собирался, поэтому взял меня за руку. Потеряться так вместе.

– А нам на какой выходить, – спросил дед у папы, разглядывая карту метро.

– Кузнецкий мост, – показал папа на карте.

На станции «Таганская» народу прибавилось, и нас немного разделило. Мы стояли с папой, а дед отдельно, но в поле видимости.

– Через одну, – сказал папа деду, и тот кивнул, пояснив тем самым, что он понял.

На «Площади Ногина» народ выходил и входил с другой стороны, разделив нас ещё немного, но деда всё ещё было видно.

– На следующей выходим, – крикнул папа деду.

Дед кивнул, и толпа пассажиров скрыла его из виду.

Ввиду того, что народ разделил нас, мы выходили в одни двери, а дед должен был выйти в другие. Когда объявили станцию «Кузнецкий мост», мы с папой и потоком людей вышли на станцию. Из соседних дверей тоже выходили люди. Среди них должен был быть дед. Но «должен» не значит «был». Объявили: «Осторожно двери закрываются…», и деда среди людей не оказалось. Папа бросился к дверям, за которыми в поезде стоял дед и немного глупо улыбался.

– Ждите нас на станции! – кричал папа уезжающему деду, показывая пальцем на платформу, и махнул рукой.

Дед всем своим видом показал, что он понял, и, махнув в ответ папе, скрылся вместе с поездом в тоннеле.

Мы подождали следующего поезда и, сев в него, доехали до «Пушкинской». Деда не было. Папа предложил пройтись по станции, но обойдя всю станцию, деда мы так и не нашли.

– Может, он неправильно понял и обратно поехал? На «Кузнецкий мост», – предположил папа.

Мы сели в поезд и поехали в обратном направлении. Вышли на «Кузнецком мосту». Деда не было. На всякий случай обошли всю станцию, но деда нигде не было.

Судя по всему, папа начал немного паниковать. Мы ещё не доехали до бань, а уже потеряли деда. Мама и бабка этого не простят. Надо было что-то предпринимать. Единственной правильной мыслью было обратиться к дежурному по станции. Искать самим деда в огромном метро было бессмысленной затеей. Папа переживал, что дед тоже начнёт паниковать из-за того, что он потерялся, а я представил, что он едет в депо и совсем не расстраивается. Ведь в бане, хоть и не в Сандунах из кино, он уже был, а в депо ещё ни разу. Мне казалось несправедливым то, что деду постоянно везёт. Летом он вместо нас с Вовкой в поход сходил, а теперь вот в депо поехал. Я готов был отдать всё что угодно, лишь бы оказаться на его месте.

– Извините, пожалуйста, – обращался папа к дяде, сидящему в стеклянном стакане на спуске эскалатора. – Мы деда потеряли.

– Где потеряли? – не понял дяденька.

– В поезде. Мы вышли, а он уехал дальше.

– Так доедьте до следующей станции. Он вас там, видимо, ждёт.

– Мы уже пробовали, – обреченно вздохнул папа. – Нет там его.

Дежурный по эскалатору вызвал милиционера, и папа ещё раз всё ему объяснил. Что мы все вместе собирались в баню, дед не успел выйти из поезда и теперь едет один в неизвестном направлении. Папа сразу отверг все предположения милиционера о том, что дед сам найдётся и приедет. Либо в баню, либо домой.

– Он из деревни, – пояснил папа. – Два дня в Москве. Он даже не знает, где мы живём. Не найдётся он сам.

Милиционер успокоил папу, сказав, что в метро ещё никто не пропадал и дед непременно найдётся. Даже если он доедет до конечной, то там его попросят выйти из вагона. Да и наверняка он сам обратится за помощью. Надо только немного подождать. Папе он пообещал, что сообщит всем постам в метро о том, что потерялся дедушка. В пальто и шапке. Особые приметы – шапка пыжиковая сверху стриженная под ноль. Он немного удивился, записывая приметы, но решил, что это не его дело, почему шапка стриженая. Записав наш домашний адрес и телефон, он предложил нам всем ехать домой и ждать звонка.

– А можно мы тут подождём? – спросил папа. – Нам без деда домой нельзя.

В итоге мы просидели в подземном отделении милиции часа два. Деда не нашли. Он как будто растворился в метро. На всех станциях милиционеры придирчиво рассматривали пожилых мужчин. Особенно в шапках. Шапки стриженной под ноль ни на ком не было. Проверили депо на конечной станции ветки метро. Затем начали проверять смежные ветки. Вдруг дед пересел на другую линию и уехал совсем в другую сторону. А может, он катается по кольцу. Самым удивительным было то, что никакой дед сам не обращался за помощью. Как будто никто и не терялся. Ну или его совсем не беспокоило то, что он потерялся.

Хуже всего было то, что Новый год неумолимо приближался. В отличие от деда. Его поиски ни к чему ни приводили. Время у нас было максимум до восьми вечера. Так сказал папа. В это время мы обещали вернуться домой. Было уже почти шесть.

– Давайте мы вас домой отвезём, – предложил милиционер. – Сидя тут, вы ничем не поможете. Найдём мы вашего деда.

– Ещё часик можно подождать? – попросил папа. – Нельзя нам без деда домой.

В итоге мы подождали ещё час. Даже нам с Вовкой уже наскучило это приключение. Хорошо, что нас покормили. Добрые милиционеры поделились своим обедом с нами. Папа есть отказался. Он рассказал милиционерам историю о там, как летом потерял меня на железнодорожной станции, пока ходил за раками. Как я уехал в другом направлении и весь состав переполошился в поисках меня, пока с того поезда, на котором я уехал, не поступила информация обо мне. И теперь вот дед.

Через час нас повезли домой, а поиски деда продолжались. Папа ждал расправы над собой. Бабка точно не простит его за то, что он не углядел за дедом. В лифте мы поднимались на свой этаж вместе с милиционером. Папа попросил его подняться с нами. Чтобы не ему пришлось всё объяснять. Да и успокоить надо было всех. Ведь скоро Новый год, а деда нет.

Дверь открыла мама и мы всей процессией вошли в квартиру. Папа предусмотрительно пропустил вперёд милиционера.

– Явились, – выглянула из кухни бабка.

Самое интересное было то, что её не удивило отсутствие деда с нами. Её удивило только присутствие милиционера.

– Натворили что? – спросила бабка. – Я даже догадываюсь кто. Кто-то из мелких. Или дед? Так с пьяного спросу как с ребёнка. Да и не мог он ничего учудить. Он добрый, когда выпимши.

Мы стояли и ничего пока не понимали. Папа с милиционером тоже, а бабка продолжала почему-то заступаться за деда.

– Да и нечего было пить так, – обратилась она уже к папе. – Я вообще удивляюсь, что он дома оказался, а не в вашем Ленинграде.

– Он дома? – удивился папа.

– А где ж ему быть? Не вы его разве домой отправили? – удивилась в ответ бабка. – Вон. Дрыхнет на диване. Живой ещё. Пока. Я лежачих не бью.

Когда дед не успел выйти из поезда, он не испугался и не растерялся. Он понял, что папа ему что-то кричит и, судя по всему, показывает «мы ждём тебя здесь». Дед доехал до следующей станции, спросил у людей, как ему вернуться на «Кузнецкий мост», и поехал обратно. Приехав на «Кузнецкий мост», он никого не нашел. Немного постоял и сообразил. Папа показывал, что это не они его ждут на станции, а дед должен ждать их на станции. Значит, надо было ехать туда, где его, видимо, сейчас ждут. На «Пушкинскую». Дед спросил людей, как доехать до «Пушкинской», и поехал. Приехав на «Пушкинскую», он никого там не нашел. Постояв и немного подумав, он сообразил. Он не знает адрес дома, но знает, куда они все ехали. В Сандуны. Решив, что отец тоже сообразит, дед вернулся на «Кузнецкий мост», вышел на улицу и спросил у людей, где тут бани.

Дойдя до Сандунов, он зашел в бани. Разделся и пошел искать нас. Пройдя по залу, в котором сидели люди, он не нашел нас, но решил спросить у отдыхающих людей. Так он и встретился с коллегами с папиной работы. Они его успокоили. Сказали, что нечего бегать по городу и искать нас. Мы сами скоро сюда придём.

Далее всё было почти как в кино. Дед засиделся с папиными коллегами, но помнил, что до восьми ему надо быть дома. Наряжать ёлку и желательно в Москве. Вот только адрес он не знает. Один из знакомых папы успокоил его. Сказал, что он знает, куда ехать, и деда обязательно доставят в лучшем виде прямо до дверей. Тем более всем тоже надо быть дома до восьми. Пар вместе с пивом сделали своё дело и деда, разомлевшего после бани, коллеги папы доставили домой, прихватив по пути на всякий случай живую ёлку. Дед вручил бабке ёлку и со словами: «До застолья не кантовать», скинул в прихожей верхнюю одежду, и завалился на нашей кровати спать. Мама с бабкой поинтересовались: «А где же все остальные?» То есть мы. Друзья папы их успокоили. Сказали, что Николай взрослый человек и знает, где живет, в отличие от деда. Значит, беспокоиться не о чём. Всё это произошло незадолго до нашего возвращения. И через некоторое время мы действительно появились. Всё было логично. Нелогичным во всей этой истории для бабки с мамой оставался милиционер.

– Так кто что натворил-то? – напомнила бабка, обращаясь к милиционеру.

Милиционер снял шапку, почесал затылок и, махнув рукой, поздравил всех с наступающим и попрощавшись ушел.

– Что это было? – не поняла мама.

– Потом расскажу, – ответил папа. – Надо ещё ёлку нарядить.

Глава 8. Год новый, а дед старый

До Нового года оставалось чуть менее четырёх часов. Бабка сказала, что в отличие от нас у них с мамой всё уже готово. За нами поставить ёлку и нарядить её игрушками. Папа полез на антресоли достать нашу, искусственную ёлку, которую мы наряжали каждый год. Коробку с игрушками, мишурой и гирляндой.

– Это что за недоразумение? – удивилась бабка, когда увидела, что достал папа.

– Ёлка.

– Палка с иголками, – заключила бабка. – Разве это ёлка?

– Нормальная, искусственная ёлка. Как у всех, – обиделся папа.

– Мозги у вас искусственные. Особенно у мелких. В магазине игрушек, видимо, покупали. Иди на балкон. Дед хоть и невменько вернулся, но зато с настоящей ёлкой.

Мы с папой отправились на балкон. Там действительно стояла замотанная настоящая ёлка. Папе осталось только удивляться. Как дед вообще смог вернуться домой, да ещё и с настоящей ёлкой. Её, конечно, можно было купить на ёлочном базаре, но папа говорил, что искусственная практичнее и навсегда. Раз купил и каждый год наряжай. И никакой мороки. Достал – убрал. Но в этом году нас ждала настоящая ёлка.

– А как дед домой-то вернулся? – спросил папа, когда достал ёлку с балкона.

– А вы как будто не вместе были, – удивилась мама. – Его твои друзья с работы привезли. И ёлку вместе с ним. Сказали, что вы тоже скоро будете.

Тут папа решил всё рассказать. Потому что, когда дед проснётся и так всё ясно станет. Про то, как мы потеряли деда. Как искали его. Как потом искала вся милиция метрополитена. И что мы вместо бани, в удивительном отличии от деда, провели весь день в подземке. Останется только прояснить как дед оказался в компании его друзей и что собственно вообще произошло. Но тот факт, что дед дома – это уже хорошо.

– Баб, а дед будет с нами Новый год встречать? – поинтересовался Вовка, которого совсем не беспокоило, как дед оказался дома.

– Да хрен с ним. Не проспится, оставим в прошлом году, – ответила бабка. – В новый год надо брать с собой всё хорошее.

Меня и, судя по всему, Вовку этот ответ не устроил. Мы были не согласны с тем, что дед не хороший. В прошлом году оставлять его было бы неправильно. В новый год необходимо было брать всех. Кто ещё нас будут катать на мотоцикле, если не дед. Водить на рыбалку. Да и вообще. Дед принёс в дом настоящую ёлку. Да и не мог я себе представить, как это можно оставить человека в прошлом году. Я понял, что бабка выражается образно. Вовка понял буквально.

Примерно через час ёлка была наряжена. По сравнению с нашей искусственной эта была несравнима. Наша, даже наряженная, выглядела, как правильно заметила бабка, будто палка с иголками. Осталось накрыть стол и готовиться к встрече Нового года. Но справедливости ради надо было разбудить деда. Хоть он и не сможет остаться в прошлом году, но проспать встречу нового я считал неправильным. Пока родители с бабкой накрывали на стол, мы с Вовкой отправились в нашу комнату, где спал дед рискуя проспать праздник и, по мнению Вовки, остаться в прошлом году.

– А как он может остаться в прошлом году? – не понимал Вовка, но очень опасался такого развития событий.

– Я точно не знаю. Но это, наверное, надо у бабки спрашивать, – ответил я. – Но надо его будить. Нельзя без деда Новый год встречать.

Мы пытались тормошить деда. Зажимали ему нос, щекотали и проделывали всевозможные процедуры, чтобы «оживить» его. Дед не реагировал. Если мы зажимали ему нос, он начинал дышать ртом. Когда пытались зажать ещё и рот дед просто переворачивался и продолжал спать. Иногда он ворчал что-то во сне, но просыпаться отказывался.

– Принеси воды, – попросил я Вовку.

Вовка сбегал на кухню и принёс чайник. Мы поливали деда из чайника, но он только отплёвывался и вытерев рукой лицо опять отвернулся от нас и уткнулся в подушку.

– Чё это вы тут делаете? – заглянула в комнату бабка. – Деда поливаете? Так он ни фикус. Он уже давно засох. Вода не поможет. Ежели только спирта дать нюхнуть ему, так он вмиг в добра молодца превратится. Он и в баню-то, наверное, по запаху попал.

– Баб, а это правда если дед не проснётся до Нового года, то он в старом останется?

– А ты как думал? Вот вы же всегда Новый год встречаете, а уж потом спать идёте. Это чтобы в новый год перешли. Проспите встречу Нового года, всё. Проснётесь в старом.

– Но деда нельзя в старом году оставлять, – заступился Вовка за деда.

– А чё нельзя? Дед старый. Год старый. Пусть там и живёт. Я себе в новом году нового деда найду, – бабка решила, что удачно пошутила, и ушла из комнаты, оставив нас с дедом.

До Нового года оставалось не более двух часов, а дед всё никак не собирался просыпаться. Ему всё больше грозила участь остаться в старом году. Даже я немного начал переживать, хоть и не верил в то, что он может остаться и не перейти в новый год. Просто мне не с чем было сравнивать. Всех, кого я знал, те обязательно встречали Новый год. И всегда я с ними встречался после праздника. Правда, однажды в нашем саду после Нового года один мальчик не появился. Воспитатель сказала, что его родители переехали в другой город. Но может, всё было не так просто. Может, они тоже проспали встречу Нового года и остались в прошлом году. Но нас, детей, решили не пугать. Я поделился с Вовкой этой историей, и он ещё больше начал переживать.

Ещё час мы с Вовкой периодически заходили в комнату и тормошили деда, пытаясь его разбудить. Но дед спал как спящая красавица, только постаревшая и с не очень приятным запахом изо рта.

Ближе к одиннадцати вечера, за час до Нового года нас усадили за стол. Сказали, что будем провожать старый год. Мы с Вовкой уселись за стол. Новогоднего настроения что-то совсем не было. А тут и бабка ещё подлила масла в огонь наших детских страхов.

– Ну что? Наливайте, и проводим старый год. Заодно и деда. Раз он не собирается с нами в новый год, значит, так тому и быть. Будет меньше пить.

Мы с Вовкой переглянулись и решив, что не бывать этому, вылетели из-за стола и побежали в нашу комнату, где спал дед. Буквально ворвавшись в комнату, я вскочил на кровать и стал что есть силы лупить деда по лицу. Вовка чуть не плакал. На этот шум влетели в комнату родители с бабкой. Картина была ещё та. Вовка стоял возле кровати и еле сдерживал себя, чтобы не разреветься. Я сидел верхом на деде и лупил его руками со всей силы по щекам с криками: «Дед! Просыпайся! Бабка не хочет тебя с собой в новый год брать! Она сказала, что нового деда найдёт! А я не хочу нового! Я старого хочу!» И всё в этом духе.

Родители были в шоке от такого поворота. Мама схватила Вовку, чтобы успокоить его, а папа стаскивал меня с деда. Я цеплялся за деда как мог. Даже вцепился в его волосы на всякий случай.

И тут произошло новогоднее чудо. Иначе я не знал, как это назвать. Дед проснулся.

– Вы чё? Сдурели, что ли?

Дед сел не кровать и начал тереть отбитое лицо. Потрогал голову в том месте, где я в порыве благих намерений вырвал клок его волос, когда папа отрывал меня от деда. Затем протёр глаза.

– Вы чё творите-то? Я ж сказал, разбудите, как за стол садиться будете, но не так же.

Дед встал и проследовал мимо всех в зал, где был накрыт стол, как будто ничего странного не произошло.

– Ну что? Проводим старый год, – дед потянулся, чтобы всем налить, и посмотрел на меня. – Ты, кстати, чё лупить-то меня начал? И чё ты там кричал?

– Они, дурака старого, тебя спасать пришли, – пояснила бабка. – Ты лучше расскажи, как ты в баню попал. Тебя вся милиция Москвы под землёй искала, а ты в бане прохлаждался.

– Во-первых, не прохлаждался, а парился, – пояснил дед. – А во-вторых. Куда мне ещё было идти? Я поискал вас в метро, – обратился он к папе, – вас нет. Куда идти? Я мог совсем там заплутать. Где дом, не знаю. Куда ехать, не понятно. Хорошо, что я помнил, хоть куда мы ехали. Я у людей спросил, мне и объяснили, как пройти в баню. Я думал, вы туда придёте, там мы и встретимся. Я там, кстати, Николай, друзей твоих встретил. Хорошие люди. Они-то меня домой и привезли на такси. Даже ёлку помогли купить. Я же помню, что нам ёлку наряжать, а не видел, чтобы у вас она была.

– Куда идти? – негодовала бабка. – В милицию идти, старый пень! Так и так, потерялся я, дурень деревенский. Полено деревянное. Помогите домой вернуться, добрые люди.

Дед махнул рукой и опрокинул стопку.

– Хорошо, что всё хорошо кончается, – заключил дед. – Проводим старый год, – и налил себе ещё.

Бабка махнула на деда рукой и сказала, что в честь нового года не собирается портить себе настроение, и пусть дед хоть в баню, хоть в жопу. Ей всё равно.

Время до полуночи пролетело незаметно. Под бой курантов папа разлил всем шампанского. Даже нам с Вовкой по чуть-чуть. Мама предлагала написать желания на бумажках, затем поджечь их и бросить в бокалы с шампанским. Мне эта идея понравилась. Бабка же посоветовала не делать так, потому что после этого, возможно, единственным желанием будет желание спасать имущество от пожара. Не доверяет она нам с Вовкой в этом плане. Поэтому было предложено загадывать желание безопасным способом. В уме.

– Хотя вам лучше написать на бумажке и съесть, – посмотрела она на нас с Вовкой. – Бумагу есть вы умеете, а вот в уме, ввиду отсутствия его, загадать не получится.

Наступил Новый год. Мы с Вовкой сидели и улыбались. Я был горд за себя. Что бы там ни говорили, а это именно я спас деда от опасности остаться в прошлом году. А то, что бабка ругается на деда, так это не страшно. Они всегда так. Сначала ругаются, потом как будто и не помнят об этом. Ведут себя как ни в чём не бывало. Может, это от старости – склероз. А может, просто образ жизни такой. Но самым главным было то, что мы все вместе перешли в новый год.

Глава 9. Кто кого потерял?

Ну что? Может, пойдем погуляем? – предложил папа.

Новый год мы встретили, огонёк немного посмотрели и нам с Вовкой показалось это хорошей идеей. Что может быть лучше, чем гулять ночью? Судя по звукам, доносившимся с улицы, народ перенёс празднование Нового года из дома на свежий воздух. Повсюду слышались радостные крики и поздравления с наступившим.

– Ночью? На улицу? – не оценила идею бабка. – Вы деда средь бела дня потеряли. Как колобок ушел от вас песни петь в баню.

– И не пел я ничего? – возразил дед.

– Зато хорошо пил, – бабка отодвинула от него стопку подальше.

– Имею право! – стукнул дед кулаком по столу, проявив неслыханную дерзость. – Праздник!

– Посмотрите не него. Про права свои вспомнил. Да по твоей логике отрывного календаря у тебя каждый день праздник.

Мама с папой поспешили урегулировать конфликт, потому что новый год и нехорошо начинать его с ссоры. Лучше, действительно, выйти на улицу и подышать свежим воздухом. Бабка заметила, что она предупредила и если дед потеряется в новогодней ночи, то новый день для него будет последним. Потому что домой ему лучше не возвращаться. Дед не потерялся, но к дальнейшей потере имел непосредственное отношение.

На улице вовсю гулял повеселевший народ. Все ходили с шампанским и друг друга угощали мандаринами. Кое-где группировались кучки людей и продолжали праздник на улице в компании соседей и знакомых по двору. Бабка сразу строго посмотрела на деда и дала ему понять, что его группа ограничивается нашей семьёй. Вручила ему санки с Вовкой, и мы все вместе отправились на ближайшую горку, где уже катались и веселились взрослые с детьми.

– Чтоб из рук веревку не выпускал, – предупредила его бабка. – Так ты точно не потеряешься.

Через несколько минут мы были на нашей небольшой дворовой горке. Спуск там был небольшой, но нам, детям, его хватало. Чтобы покататься от души, нужно было идти в парк. Там возле прудов были огромные горки. Если на этой спуск занимал не более пяти секунд, то там можно было в полном объёме насладиться полётом. Иногда в прямом смысле этого слова.

На горке мы встретили друзей родителей с их детьми, которые тоже, видимо, выбрались подышать новогодним морозным ночным воздухом. Нас с Вовкой отправили кататься, а родители с бабкой и дедом, к неудовольствию бабки, присоединились к компании взрослых, отмечающих продолжение встречи Нового года.

– Деду не наливать, – сразу предупредила бабка. – Он ответственный за извоз. Ему ещё ребёнка домой волочить на санках.

Дед сказал, что у него всё под контролем, а бабка предупредила, что если что, то его никто домой волочить не будет. Так и оставят тут замерзать, как ямщика в степи.

Но как можно было обделить деда в такой праздник? Пока мы с Вовкой были предоставлены сами себе и бегали вместе с другими детьми, дед старался игнорировать угрозы бабки. Ну и не верил он в то, что бабка и тем более наши родители оставят его здесь. Да и в своих возможностях он был более чем уверен.

– Ваше шампанское – это детская газировка по сравнению с тем, что у меня в деревне есть. Я ещё вас всех перестою и домой поволоку.

Потом мужская часть категорически отделилась от женской, решив доказать деду, что помимо шампанского у них тоже кое-что имеется. Женская собралась в свою кучку, а бабка решила сохранить нейтралитет и осталась смотреть за нами. А затем дед вообще встретил почти земляка, как он сказал.

– Познакомься, Валь. Это Михалыч, – дед представил бабке своего нового знакомого. – Тоже к внуку на Новый год приехал. Один, – как-то завистливо добавил он. – Вышел погулять с ним.

– Ага, – подтвердил Михалыч. – Вон он поехал. Или не. А нее. Вон он поднимается.

– Нашел себе подобного, – буркнула бабка. – Как вам детей-то доверяют ещё? Вон он или не он.

Дед с Михалычем удалились, а бабка вернулась к наблюдению. Детей на горке хватало, и она в отличие от остальных не собиралась упускать нас из виду. Она была уверена, что если нас оставить без присмотра хоть на минуту, то случится в лучшем случае недоразумение.

– Баб. А где все? – подбежал Вовка к бабке.

– Праздник у них. Все на праздник ушли. Вас бабке оставили, как будто у бабки не должно быть праздника.

– Я устал. Спать хочу, – пожаловался Вовка.

Иди в санки садись. Щас деда позову, отвезёт тебя. Ему тоже домой пора бы. Ваши родители, видимо, не собираются ещё. Бабка направилась к деду, а мы с Вовкой решили ещё раз прокатиться с ледяной горки.

– Иди ребёнка домой волоки. Укатался. Да и тебе пора, пока не укатался совсем.

– Я в порядке, Валь, – оправдывался дед.

– Не зли меня. Вон дом, вот ключи. Надеюсь, не заблудишься. Вон ребёнок в санки упаковался. Спит на ходу уже, – бабка показала в сторону. – Я щас родителей соберу, и догоним вас.

Дед попрощался с Михалычем и понуро поплёлся в сторону санок. Бабка пошла собирать родителей. Пока бабка собирала родителей, дед зацепил санки и поплёлся в сторону дома. Через несколько минут бабка прервала у взрослых праздник, объявив, что Новый год окончен и пора по домам. Дети уже устали и хотят спать.

Я как раз взобрался на горку, чтобы скатиться ещё раз, как они подошли.

– Ну что? Устали? – спросила мама. – Домой?

– А можно ещё? Я не устал, – возразил я.

– Вовка с дедом уже домой поехали, и нам пора, – возразила бабка.

В этот момент на горку взобрался Вовка с явным намерением скатиться в очередной раз.

– Вот старый, – возмутилась бабка. – Сказала же ему: забирай ребёнка и кати домой. Где дед?

Мы с Вовкой ответили, что мы не знаем и что Вовка передумал спать, и мы хотим ещё гулять. Папе эта идея понравилась, и он было уже развернулся, чтобы вернуться в компанию друзей, но его остановила бабка.

– Где дед? – озиралась она по сторонам в поисках его.

В этот момент к нам подошел новый знакомый деда – Михалыч.

– Извините, вы мальчика не видели? Вот такого, прям как ваш младший. В шапке и пальто. Ваня зовут. Чё-то я не могу найти его. Он говорит: «Устал я». Я ему говорю: «В санки садись. Сейчас домой поедем». И санок нет.

Через минуту все дети были собраны на горке и разделены между родителями. Михалычу никого не досталось. Праздничное настроение начало растворяться в воздухе. В глазах Михалыча поселился испуг, а в глазах остальных родителей неопределённость. Такого ещё не было. Тем более на праздник. Обычно сколько детей спускалось с горки, столько и поднималось и шло потом домой. Пропасть могли только родители. Особенно на праздник. Как правило, мужчины, но они потом находились.

– Спокойно, – скомандовал папа. – Сейчас разберёмся.

Решено было исследовать ближайшую территорию. Родители разделились на группы и стали прочёсывать все места в шаговой доступности вокруг горки. Вокруг теплоцентрали, возле которой располагалась горка. За гаражами внизу горки. Некоторые даже пытались исследовать сугробы. Вани нигде не было. Предположение, что он скатился с горки на санках и потом покатился далеко и теперь где-то там, отвергли. Один человек предложил провести эксперимент. Посадить ребёнка в санки и запустить с горки. Посмотреть, куда уедет и насколько далеко. Не такой уж и большой разгон, возразили остальные, но на всякий случай от опытов с участием своих детей отказались.

– А куда дед-то пропал? – вспомнила бабка.

– Ещё и дед пропал? – удивились люди.

Дед, обиженный тем, что его как маленького отправили домой, шёл и тащил за собой санки, жалуясь вслух на бабку. Однажды ему показалось, что он заблудился, но потом вспомнил, что от дома к горке дорога была всегда прямая, значит, и обратно всё время прямо. Через пять минут он был возле нашего подъезда.

– Вот и приехали. Слезай. Дальше пешком, – дед обернулся к санкам. – И правда, что ли заснул?

Наклонившись, он собрался взять на руки Вовку, и тут он понял, что это не Вовка. Шапка Вовкина, пальто Вовкино. Да и в целом было всё от Вовки, кроме того, что лицо не Вовкино. Из щели между шапкой и шарфом на него не смотрели спящие остатки видимого лица не Вовки. В голове у деда начали кружиться, как хоровод снежинок, разные мысли. Но самой большой и правдоподобной была та, где бабка его пришибёт раньше родителей мальчика. Ясно было, что он зацепил не те санки не с тем ребёнком и теперь надо как-то выкручиваться. Хорошо, что хоть ребёнок спал, а то пришлось бы сейчас сначала ему объяснять, кто он такой и зачем его забрал. Надо было возвращаться. Вдруг пронесёт и никто ещё не хватился пропажи. Обратно он уже мчался как тройка резвых лошадей, пытаясь опередить развитие событий.

Когда толпа на горке уже приняла решение вызывать милицию, я заметил приближающуюся фигуру деда. Дед бежал изо всех своих последних сил и тащил что-то за собой.

– Вон дед бежит, – показал я в сторону, откуда он приближался.

Через минуту запыхавшись от такого незапланированного кросса, который выветрил из организма остатки праздничного духа и лишив его последних сил, дед взобрался на горку, втащив за собой всё ещё спящего Ваню. Никто не сомневался, что это Ваня. Все чувствовали это спинным мозгом.

– Чей ребёнок? – выдохнул дед.

– Ваня? – Михалыч чуть не плача обнял санки вместе с ребёнком.

– Ты это. Извиняй, – оправдывался дед перед ним. – Бабка меня попутала. Бери, говорит, ребёнка и вези его домой. Вот я и взял. Обознался, правда, немного.

– Немного? – вышла вперёд бабка. – Ты допился, что своего внука от другого ребёнка отличить не можешь? А я предупреждала вас не наливать ему. Вот и побегали все, раз бабку умную не слушаете.

– Да как признать-то? – оправдывался дед. – Шапка, шарф, пальто, санки. Всё одинаковое. Ты сказала «вези», я повёз.

– Щас тебя народ порвёт на пальто и шапку и на санках в больницу отправит, – возмущалась бабка. – Мы тут полчаса бегаем, ребенка ищем. Михалыч, друг твой, уже простился со своим разумом. Милицию чуть не вызвали, а надо было бы. Щас тебя сдали бы туда до конца каникул. Может, тогда и детей научился бы различать.

– И совсем не полчаса, – возразил дед. – Я обратно вообще бежал.

– Отдышался? – спросила бабка. – Теперь опять беги. Не дай бог догоню!

Народ успокоился и начал расходиться по домам. Теперь праздник точно закончился. Мы тоже направились в сторону дома. Дед хоть и не побежал от бабки, но она всю дорогу его пыталась пнуть для ускорения. Санки ему не доверили. Вовку домой вёз папа. А дед предложил нашить нам на шапки отличительные метки, чтобы можно было даже издалека различить. И только мальчик Ваня так и не узнал, что произошло. Он всё это время невозмутимо проспал в санках. Дед Михалыч так и повёз его домой. Не думаю, что он рассказал про эту историю своим родственникам.

Глава 10. Из космоса в травмпункт

После новогодних приключений все отсыпались. Почти все. Хоть мы и легли все поздно, но бабка с дедом, как они сказали, привыкли просыпаться с первыми петухами. Не знаю, откуда в городе они услышали петухов, но встали они рано. Дед на всякий случай проверил свой стакан с зубами. Нет ли там новых сюрпризов, а бабка собрала постель и ушла на кухню. Чуть позже встали и мы с Вовкой.

Первого января всегда странное ощущение с утра. Вроде вот только несколько часов назад был прошлый год и праздник, но вот уже утро первого и просто новый день. Радует то, что впереди зимние каникулы, а значит, это одна или две новогодних ёлки с представлением и подарками и ещё приход Деда Мороза. Каждый год он приходит и что- нибудь дарит. Иногда угадывает.

– Явились, – поприветствовала нас бабка. – Сегодня на завтрак прошлогодний оливье.

– Может, чай с конфетами? – предложил я.

– Может, и чай с конфетами, – согласилась бабка и поставила перед нами салатницу с оливье, чай и бутерброды с сыром. – Развивайте воображение. Дед тоже кое-чего хотел с утра от головы. Вон, сидит чай пьёт пустой. Представляет, что помогает.

– Да ни черта не помогает, – поморщился дед. – Я ж знаю, как лучше.

– Как лучше это мне виднее. Но тебе лучше уже не будет. Возраст не тот.

Дед махнул рукой и, поставив чашку с недопитым чаем на стол, ушел в комнату. Я как ни старался и ни напрягал воображение, у меня не получалось представить салатницу конфет вместо оливье. Точнее, у меня почти получалось, но только если закрыть глаза.

– Если говорить «халва», во рту слаще не становится, – сумничал я, вспомнив поговорку.

– Если закрыть рот и есть то, что дают, жизнь становится длиннее, – парировала бабка.

Я попытался возразить ей, пояснив, что с закрытым ртом есть невозможно даже то, что дают, но у бабки всегда есть на всё своё мнение. Она заверила меня, что у неё большой опыт владения клизмой и при острой необходимости сможет накормить меня без необходимости открывать рот. Я, решив, что спорить бесполезно и конфет нам не видать, махнул, как дед, рукой и, поставив чашку на стол, ушел вслед за ним. Бабка переключилась на Вовку.

– А ты чё там бормочешь?

Вовка сидел с закрытыми глазами и повторял – халва, халва.

– Год новый, а идиоты старые, – вздохнула бабка и стала убирать всё обратно в холодильник.

Вовка присоединился к нам с дедом. Через пару минут вошла бабка. Оценив, что мы нечем важным не заняты она решила провести допрос с пристрастием на предмет моего начального образования.

– Ну, рассказывай, – начала она. – Как в школе учишься? Поди, звёзд с неба не хватаешь?

Я же решил, что раз бабка упомянула о звёздах, то мне есть чем похвастаться. У нас в классе есть доска, где вписаны имена учеников. И особо отличившимся клеят звёзды. Я был далеко не лидером, но обладая пятью звёздами, имел полный повод для гордости.

– У меня, между прочим, пять звёзд на доске возле моего имени, – похвастался я.

– Да я чё-то не сомневаюсь, – согласилась бабка. – Только пять маловато будет. Ты способен на большее.

Я загордился ещё больше и заверил бабку, что после каникул обязательно получу ещё.

– Не дай бог. Пощади учителей. Тебе же, наверное, рисуют звезду за каждого учителя, которого ты довёл до инфаркта. Школа не тебя учителей не напасётся.

Я попытался объяснить бабке, что звёзды дают за хорошее поведение и особые заслуги, но она махнула рукой и сказала, что моя самая особая заслуга – это не спалить школу, когда курить начну за ней и дать возможность не уйти учителям на досрочную пенсию. То, что они поседеют до выдачи мне аттестата, она не сомневается. В моей голове нет места знаниям, пока кто-нибудь по-настоящему не выбьет оттуда дурь. Но выбить дурь ещё полдела. Надо, чтобы полезная информация смогла прижиться в голове, а не вышла с противоположной стороны, а именно через жопу. Даже такая поговорка, как «В одно ухо влетело, а через другое вылетело», не про меня. Информацию-то я принимаю хорошо, и даже какое-то время она пытается закрепиться в голове, но потом как будто кто-то дергает за слив и всё устремляется туда. К противоположному выходу.

Я не совсем понял, о чём она говорит, но бабка попросила подождать.

– Это как раз тот случай, когда мозг в твоей голове пытается усвоить поступившую информацию. Но не мучай его. Сейчас будет слив всё равно. У тебя ж голова как сливной бачок.

Я рассказал бабке с дедом, что на одном из уроков мы рассказывали кем хотим стать, когда вырастем.

– И ты рассказал, что хочешь вырасти тунеядцем? – предположила бабка.

Я сказал, что собираюсь стать космонавтом, когда вырасту, на что бабка заметила, что это одно и то же. По её мнению, космонавтов не бывает. Всё это байки для дурачков. Если действительно улететь выше неба, то боженька быстро вернёт назад. Причём не факт, что целиком. Нельзя выше головы прыгать, не по-христиански это.

– Но даже собаки, Белка со Стрелкой, в космос летали, – возразил я. – Причём первые там были.

– А ежели и так, – подключился дед, – то для того, чтобы быть космонавтом, большого ума не надо. Раз собаки летали, значит, дело дурное нехитрое. Ты поди вон попробуй, как наш Кузьмич, на тракторе поле вспаши, а потом вечером из пруда этот трактор достань за бутылку. А потом ещё и четверть отпей из неё же. Да так, чтобы председатель не узнал про трактор. Вот где профессионализм.

– Да всё потому, что твой Кузьмич не менее четырёх четвертин уговорил до этого. Вот ему белка из космоса прилетела и утопила трактор.

Бабка и дед ещё долго делились профессиональными навыками в разных отраслях, но проснулись родители и заглянули к нам в комнату, заинтересовавшись нашим спором. Я объяснил, что рассказывал про то, что хочу быть космонавтом, а бабка говорит, что я буду тунеядцем, потому что голова у меня как сливной бачок. Мама сказала, что бабушка шутит, и попросила её с дедом выйти в зал. Мы с Вовкой остались одни.

– Я тоже буду космонавтом, – заявил Вовка.

– В космонавты готовиться надо, – объяснил я ему.

Вовка предложил прям сейчас и начать. Ну или хотя бы поиграть в космонавтов.

В нашей комнате стоял пустой, стеклянный, круглый аквариум. Раньше в нём жили две рыбки, но однажды я решил, что если подкрасить воду синей тушью, то будет красивее. Вода и правда стала красивее, но рыбки этого не оценили. Через некоторое время они всплыли пузом кверху. Мы их похоронили во дворе, и аквариум простаивал без дела.

Вовка взял аквариум и нацепил его на голову.

– Похож?

– Дай сюда. На тебе он как на корове седло сидит.

Я натянул его на себя. На мне он сидел как влитой. Я решил в таком виде выйти к взрослым.

– Выхожу в открытый космос, – изображая невесомость, я «вплыл» в зал.

– А ты говоришь, что он умный, – обернулась бабка к маме. – Вон. Из ума и сразу в открытый космос пошел. Ты пошто банку на голову нацепил?

– Это не банка. Это шлем, – пояснил я.

Мама тоже не оценила мой выход в открытый космос и попросила снять аквариум с головы. Тем более что сейчас будем садиться за стол и пить чай с конфетами. Новость была хорошей. Плохой новостью было то, что аквариум сниматься не захотел. Мешали то ли уши, то ли голова в целом, но аквариум не снимался. Пробовали тянуть его как репку и родители, и бабка с дедом. Аквариум не тянулся. Бабка предложила намазать вазелином или растительным маслом. Ничего не помогло. Дед предложил его разбить, но родители не одобрили.

– Надо в травмпункт идти, – вздохнула мама.

– Ну что, космонавт, – сказал папа. – Заправляй в планшеты космические карты. Идём в открытый космос.

Пошли все, кроме деда и Вовки. Бабка сказала, что она не может пропустить такое представление, а дед решил остаться дома. Он сказал, что чай ему не помог, а без спецпайка в открытый космос не готов с нами идти. Вовку тоже оставили с дедом.

Меня одели и замотали шарфом снизу аквариума, чтобы не поддувало, и сам аквариум сверху, чтобы не промёрз. Оставили только смотровое окно. Но идти я не смог, потому что от моего дыхания на морозе стекло сразу начало потеть и замерзать. Папа понёс меня на руках. Хорошо, что идти было недалеко. Я плыл в открытом космосе, покачиваясь в такт папиных шагов.

В травмпункте, несмотря на первое января, уже сидело в очереди несколько человек. Видимо, не для всех праздник прошел без последствий, но я превзошел всех. Увидев меня, народ пропустил первого космонавта без очереди. Над дверью загорелась лампочка, что означало – следующий. Какой-то дяденька в очереди, судя по всему, с переломанной рукой, махнул здоровой и сказал: «Поехали!»

Мы вошли. Доктор сидел и заполнял какие-то бланки. Затем он поднял голову и увидел нас в полном составе.

– Приветствую братьев по разуму, – сказал он и поднял одну руку. – Можно только не всех сразу. Останьтесь кто-нибудь один с ребенком.

Осталась мама. Бабка сказала, что она должна обязательно видеть, как мне уши отрезать будут, но доктор успокоил меня и всех, что уши отрезать не понадобиться. Его, как будто, не удивил мой вид. Он посадил меня на кушетку и внимательно осмотрел мой скафандр.

– Космонавтом собираешься стать? – спросил он меня.

– Уже не уверен, – ответил я из аквариума.

– Ничего страшного, – успокаивал он меня. – Приходили ко мне дети, которые в рыцарей играли. Так там кастрюли приходилось снимать с головы. А аквариум очень даже ничего. Хоть видно всё вокруг. Главное не разбить нечаянно. Недавно студенты приходили, – продолжал он рассказывать истории и крутить на моей голове космический шлем, – так они поспорили с другом, что тот лампочку не сможет в рот засунуть…

Тут он ловко крутанул аквариум и тот слез с моей головы.

– Ну вот. Добро пожаловать на землю.

– Так он выиграл спор? – сразу поинтересовался я после освобождения.

– Это поначалу кажется всё так просто, но я бы не сказал. Но вам, молодой человек, это не грозит. Вам ещё расти и расти до лампочки.

Мама поблагодарила его и взяв аквариум мы вышли из кабинета.

Вернувшись домой я первым делом рассказал Вовке про лампочку. Как-то запала мне эта история. И даже предложил ему спор. Что если он сможет засунуть лампочку в рот, то я дам ему десять копеек. Вовка сказал, что это пара пустяков и я выкрутил лампочку из настольного светильника. Судя по всему, этот спор был действительно для взрослых. Лампочка была слишком большой для Вовкиного рта. Даже для моего. Тогда я придумал.

– Дед, – позвал я его в комнату. – Иди сюда.

Дед пришел, и я ему рассказал. Предложил поспорить. Если он сумеет засунуть в рот лампочку, то мы с Вовкой дадим ему рубль. Если не сможет, то рубль отдает дед. Я решил поднять ставки, будучи уверенным в нашей победе. Дед взял лампочку, покрутил её в руках, оценил размер, на всякий случай убедился, что рубль у нас есть и широко открыв рот, засунул лампочку и протянул руку, требуя причитающийся выигрыш.

Меня постигло разочарование. Ведь доктор сказал, что это только кажется так просто, а теперь, по его милости, придётся проститься с рублём. Почти всё, что мы собирали с Вовкой в копилку, придётся отдать довольному деду.

Дед хотел что-то сказать, но лампочка мешала. Тогда он, решив, что спор закончен, решил достать её обратно. Но что-то пошло не так. Лампочка не доставалась. Дед пыхтел, пытался открыть рот шире, но лампочка не доставалась всё равно. С торчащим изо рта цоколем он побежал к бабке. Теперь все пытались достать лампочку из деда. Тянули по очереди, а бабка предложила разбить её внутри, чтобы деду неповадно было тянуть в рот что попало. Дед замахал головою, категорически не соглашаясь с этим. Тогда бабка предложила опять вазелин. Никто не мог понять, почему лампочка вошла, а обратно выйти не может.

– Надо в травмпункт идти, – повторила мама то, что говорила совсем недавно.

Пошли только папа с дедом. Мама сказала, что нечего позориться и второй раз появляться со странными предметами в тех местах, для которых они не предназначены. Бабка сказала, что она должна это видеть, но мама посоветовала остаться ей дома. Когда дед с папой ушли, мама подозвала меня и строго спросила, не я ли это посоветовал деду засунуть лампочку в рот. Ведь эту историю рассказывал доктор, пока мы были в травмпункте. Я честно признался, но сказал, что не думал, что лампочка войдёт. Ведь доктор сказал, что только на первый взгляд это кажется так просто. Мама пообещала деду не рассказывать об этом.

Папа с дедом вернулись. Папа рассказал, что врач совсем не удивился, увидев деда. Буквально пару часов назад он рассказывал одному малому историю про лампочку и нате вам.

Дед с папой, конечно, догадались, что это за малой, но не стали озвучивать вслух. Дед даже рубль просить не стал. Он вообще ещё несколько часов не мог ничего говорить. Рот не закрывался. Так он и ходил с открытым ртом, а бабка подначивала его. Предлагала снова засунуть лампочку в рот, а сверху, на голову, натянуть аквариум. Тогда его, старого дурака, можно будет вместо торшера использовать. Но чуть позже до бабки дошло. Получается, только она одна не знала причины, по которой дед совершил этот нелогичный поступок.

– А какого ляда ты вообще её в рот потянул?

Дед пожал плечами и ушел на кухню. А я так понял, что в споре он сознаваться не станет.

– Не пойму я кто от кого дури набирается. Но на моём роду дураков не было. Видимо, всё же дедово родовое древо с гнильцой. От осинки не родятся апельсинки.

Я не совсем понял при чём тут дерево и апельсины, и как со всем этим связан дед. И как вообще от дерева можно набраться дури. Слишком запутано, порою, бабка выражалась.

Глава 11. Про родовые деревья

Через час деда отпустило. Он наконец-то смог закрыть рот и тут же нам с Вовкой высказал всё, что он думает о нас, о лампочке и электричестве вообще. Бабке сказал, что сама она дура и это её древо с корней сгнившее, поэтому природа отдыхает, пустив её род гулять по свету и размножаться без глубокого смысла. Просто так. Для численности.

– А ты чё, дурень старый? От большого ума в рот лампочку засунул? – нападала в ответ бабка. – С глубоким смыслом? Тогда глотать надо было глубоко.

– Мы на рубль поспорили, – ответил вместо деда Вовка.

Дед покосился на Вовку, явно не одобряя его признание. Бабка на деда.

– Так ты ещё и за деньги демонстрируешь глупость?

– И ничего не за деньги, – оправдывался дед. – Я для того, чтобы детям наука была. Спорить на деньги нельзя.

– Нашел оправдание своему идиотизму. Только выходит наоборот. Дети тебе урок дали. Коли ты дурак, то хоть за рубь, хоть задаром, а всё одно дурак. С природой не поспоришь.

Дед с бабкой пререкались, пока родители не успокоили их. Папа сказал, что согласен с тем, что спорить на деньги плохо, а мама сказала – спорить вообще плохо. Хватит ругаться и пора всем спать. Бабка ответила, что с тремя идиотами в одной комнате она спать опасается, а мы с Вовкой сказали, что тоже не очень-то рады такому соседству и предложили поменяться. Бабка с дедом будут спать отдельно, а мы с родителями. Но в итоге все остались на своих местах. Родителям надо вставать на работу, поэтому спят они отдельно.

– Надеюсь, глупость не заразна, – сказала бабка и отправилась в комнату.

– Завтра в парикмахерскую сводите их, – попросила мама.

Когда мы все улеглись и собралась спать, я решил выяснить про родовое дерево. Было очень интересно – что это.

– Ба. А что значит «родовое дерево»? – начал я. – И почему оно может быть сгнившее?

– Как бы вам объяснить, – где-то в темноте заворочалась бабка. – Были два человека. Это корни и основа дерева. Затем у них родились дети. Появились новые ветки. Затем у детей появились свои дети. И так далее.

– А при чём тут дерево? – не понял Вовка. – Это как Буратино?

– Это как ты. Дуратино. Тебя точно из полена выстругали, – пояснила бабка. – И деда вашего. Тоже деревянный.

– Между прочим, – начал дед. – У меня в корнях древа были дворяне.

– У тебя в корнях были дворняги. Ты чё-то перепутал. Или дровосеки. В лучшем случае.

– Мне бабка моя рассказывала в детстве, – настаивал дед. – Дед мой ещё с Кутузовым был на короткой ноге.

– Ага. Бабка ему рассказывала. Ты ещё скажи, что с Наполеоном пил на брудершафт. Гусар в третьем поколении. На короткой ноге твой дед мог быть только с такими же коротконогими алкашами, как ты. Небось тоже за рубль лампочки глотал.

– Да иди ты, – возмутился дед. – Сама-то чьих будешь?

– Уж неровня тебе, – ответила бабка. – Мы с Наполеоном и Кутузовым не пили, конечно, на коротких ногах, но у моих предков поместье своё было в наших краях. И земли от края до края не углядишь.

Я слушал новый спор бабки с дедом про родовые деревья и понимал, что будет о чём рассказать в школе, после каникул. Не у каждого родственники пили с Наполеоном и имели поместье. Но надо было выяснить некоторые детали.

– Баб. А где теперь ваше поместье? – спросил я.

– Да вот пришли такие, как дед, и спалили родную хату, – пояснила бабка. – Напились с Наполеоном и Кутузовым и давай всех раскулачивать. Только они это называли революцией. Как в песне этой вашей. Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем… Что дед затем-то было?

– Но революция же была против богатых и царей, – блеснул я своими познаниями. – Чтобы отнять всё у богатых и отдать бедным.

– Так-то оно так, – согласилась бабка. – но мы говорим сейчас про род деда. В его случае – всё отнять и пропить.

– А что ты против советской власти имеешь? – возмутился дед.

– Да я ничего не имею против власти. Я имею против таких, как ты. Коротконогих любителей выпить.

– Так при чём тут дерево? – напомнил я. – И при чём тут апельсины.

– Тьфу ты, – плюнула куда-то в темноту бабка. – Яблоко от яблони недалеко укатилось. Ты тоже, что ли, из деревянных? Включай свет. Сейчас рисовать будем.

Я встал с кровати и включил свет. Достал из письменного стола альбом для рисования и карандаши. Бабка села за стол.

– Смотри, – пояснила она, рисуя дерево. – Вот основание. Ствол.

– А почему такое кривое? – спросил Вовка.

– Это потому что я дедово дерево рисую, – пояснила бабка. – Вот видишь, ветка в сторону пошла? Это дед твоего деда.

Затем она нарисовала трёх человечков, сидящих на ветке.

– Это они сидят с Кутузовым и Наполеоном. Пьют, значит, за новый мир. А от их ветки, – бабка продолжила рисунок, – другая ветка. Отец, значит, твоего деда. Тоже любитель выпить на короткую ногу. Затем вниз другая ветка – это уже дед. По наклонной пошел.

Дед не выдержал издевательства над родовым деревом и тоже встал. Подошел, посмотрел. Бабка продолжала рисовать.

– А вот тут. Вашего деда нашла я. Видите? Почти у самой земли, – бабка рядом с фигуркой деда нарисовала девочку. – И пошла ветка вверх. Жизнь, можно сказать, у деда вашего наладилась. Затем мама ваша, папа появился, а вот тут вы.

Тут бабка задумалась.

– Чую опять дерево по наклонной покатится. Уж больно вы перспективные в этом плане.

– Сейчас я нарисую. Посторонись, – дед сверг бабку со стула и сел рисовать. – Щас мы бабкино дерево нарисуем. С поместьем.

Дед сел, взял карандаш и начал. Сначала он нарисовал пальму, затем не ней несколько мартышек и на этом рисунок родового дерева был завершен.

– Что это? – не поняла бабка.

– Есть версия, что люди произошли от обезьяны. Но то, что весь твой род от обезьян – это точно. Вот твоё дерево с родственниками. Тут и поместье ваше всё на одной пальме. Вон тёща сидит, – показал дед на одну из мартышек. – Задницу чешет. А вот я пришел, – дед нарисовал человечка рядом с пальмой, – снял тебя с родовой ветки и сделал из тебя человека.

Бабка взяла рисунок деда и смяла. Сказала, что не при детях будет сказано, но сейчас она засунет его деду в задницу или он может сам, добровольно его съесть. Такого издевательства она не потерпит. Я попросил бабку не делать этого, а отдать рисунки мне. Сказал, что после каникул у нас в школе будет урок, на котором мы будем рассказывать о родителях и бабушках с дедушками. С такими рисунками мне все обзавидуются. Ведь вряд ли кто из класса сможет рассказать о родовом дереве, а у меня даже с рисунками будет. Бабке это идея совсем не понравилась, и она сказала мне, что после такого доклада меня точно отдадут в спецшколу.

– Для особенных детей? – уточнил я.

– Ага. Точно подметил, – согласилась бабка. – Для детей, у которых особенный мозг. А точнее, особенное отсутствие его.

А деда, пока не поздно надо сдать в дом, где лежат Кутузовы и Наполеоны. Изолировать от здорового общества. Вовка сказал, что он тоже хочет в этот дом, но бабка его успокоила. Сказала, что ему не обязательно торопиться туда. Сначала надо старших пропустить. Подрастёт – тогда пожалуйста.

На наш шум в комнату заглянули родители.

– Вы что не спите ещё?

– Мы родовые деревья рисуем, – пояснил Вовка. – Дед нашего деда пил с Кутузовым, а бабушка, оказывается, от обезьян родилась. И была помещицей раньше.

– Господи, – удивился папа. – Откуда ж вам это в голову пришло?

Я хотел показать рисунки, но бабка предусмотрительно их уже порвала. Сказала, что господа упоминать всуе уже бесполезно. На всех нас родовое проклятье глупости, которое передаётся через поколение по мужской линии. Начиная с дедова деда и заканчивая нами. Мама сказала, чтобы мы перестали заниматься ерундой и ложились спать. Затем они ушли. Мы тоже начали укладываться.

– А что значит родовое проклятье? – задал я вопрос в темноту. – Оно как родовое дерево?

– Это то, что не лечится современной медициной, – пояснила бабка. – Даже электричеством.

– А можешь нарисовать? – попросил я.

– Так, Айвазовский. Рисование деревьев на сегодня закончено. Ложись спать.

– Айвазовский нарисовал девятый вал, – поправил бабку дед.

– Чё? – не поняла бабка.

– Я говорю, море он рисовал. У нас в зале картинка висит. Там люди в море тонут на брёвнах. Внизу подписано – Айвазовский. Девятый вал.

– Слушай сюда Айвазовский, – напряглась бабка. – Если ты сейчас не завалишь свой вал, то будет тебе девятый круг ада. Спи.

Наступила тишина. Мне захотелось спросить, что значит девятый круг ада, но интуиция подсказывала, что не стоит. Судя по тому, как быстро заткнулся, дед ничего хорошего это не значило.

Постепенно все заснули. Мне снилось, что мы с Вовкой висим на родовой пальме в виде апельсинов. Мартышки тянуться к нам, чтобы сорвать нас, а бабка ходит внизу и говорит, что от осинки не растут апельсинки. Где-то вдалеке, на море, на брёвнах спасается дед, но бабка говорит, что никакой это не девятый вал. Тут приходит Айвазовский и начинает спорить с бабкой, что ему виднее какой это вал. Бабка отвечает ему, что сейчас придут Наполеон с Кутузовым, спасут деда и начнут пить. Потом они будут разрушать мир до основания. И поэтому лучше уйти сейчас, пока бабка не устроила всем девятый круг ада. Но тут я проснулся. Бабки с дедом в комнате уже не было. Можно было спокойно вставать.

Глава 12. Парикмахер

Вчера мама попросила бабку сводить нас с Вовкой в парикмахерскую.

– Обросли совсем, – взъерошила она наши шевелюры. – Завтра сходите. Тут недалеко. В соседнем доме.

Завтра наступило. По мнению бабки, задача стояла несложная. На всякий случай она предложила маме свою помощь с этой процедурой, в целях экономии бюджета, но мама отказалась.

– Да там сорок копеек на двоих.

– Да я и задаром их оболваню. Дело нехитрое, – возразила бабка. – Я вон деда сама стригу.

Я посмотрел на деда и понял, что оболваниться у меня нет никакого желания. Даже я лучше смогу постричь. Я был готов в целях экономии бюджета разбить нашу с Вовкой копилку, но постричься у человека, который не имеет в виду под стрижкой – оболванить.

Идти стричься решили после обеда. После тихого часа. Дед отказался ввиду того, что стричься он не собирается. Не до обеда ни после, а просиживать штаны за компанию он и дома может. И ушел в зал, подремать, пока его никто не трогает. Бабка объявила час тишины и нас с Вовкой, раз спать мы не собираемся, выдворили на кухню, потому что бабка для тихого часа заняла нашу комнату.

– Через час разбудите меня, – сказала она нам и закрыла дверь.

Вовка не очень любил стричься. Точнее, он побаивался парикмахеров. Когда он был младше и его первый раз повели стричься, тётя парикмахер решила его приободрить и пошутила. Она сказала ему, что будет аккуратнее стричь Вовку. Чтобы нечаянно не отрезать такие красивые уши. Не знаю, насколько уши у Вовки были красивыми, но его поверг в шок сам факт, что при стрижке уши могут нечаянно отрезать. И всё. Желание стричься у Вовки отрезало вместо ушей. В тот день его не постригли. Только спустя месяц кое-как его смогла затащить в кресло, пообещав ему после стрижки купить грузовик. Не знаю, что там Вовка думал, но его удалось уговорить. Видимо, грузовик был нужнее ему, чем собственные уши. С тех пор к парикмахерам он относился с осторожностью и недоверием. И тут, пока бабка с дедом спали, а мы прохлаждались на кухне, мне пришла идея.

– Вовка. А давай я тебя постригу, – предложил я ему.

– А ты умеешь?

– Уж получше бабки – это точно, – заверил я его. – Мне в школе всегда хорошие оценки ставят на уроке труда, когда мы вырезаем что-нибудь ножницами из бумаги.

И я его заверил в том, что хуже не будет. Можно просто попробовать. Вдруг я будущий парикмахер? Если получится не очень красиво, то нам всё равно идти стричься и там его достригут.

Осторожно прокравшись в комнату, где спал дед, я достал из комода ножницы, которыми мама кроила ткани и метр. Метр я взял для точности. По моей задумке я из него собирался сделать типа повязки на голову Вовке, чтобы получилось ровно. Всё, что ниже повязки, аккуратно подстричь, а выше уже легче будет. Там только лишние волосы с макушки срезать. Мне это показалось проще простого.

По всем правилам я посадил Вовку на стул и накрыл его плечи полотенцем. Затем расчесал его, чтобы волосы ровно лежали на голове. После этого взял метр и повязал его вокруг головы.

Начал с чёлки. Это было для разминки и оказалось совсем просто. С метром я угадал. Я лихо отстриг всё, что было ниже повязки. То, что получилось ровно, можно даже было не сомневаться. Воодушевившись своим успехом, я продолжил. Следующим этапом шли уши. Зная, что Вовка очень переживает за них, а грузовик я пообещать ему не могу, я придумал следующее. Чтобы уши не торчали вверх и не мешались я взял две прищепки из ванной. Нашел нитки и, привязав их с одной стороны к прищепкам, а с другой – к небольшим грузикам, я прицепил их к Вовкиным ушам так, что они больше не торчали у него, а висели вниз. Помимо безопасности, это ещё оказалось очень удобно. Теперь уши не мешали стричь с боков. Я даже подумал, что когда мы пойдём в парикмахерскую, надо будет предложить им своё изобретение.

Для начала выходило всё даже очень неплохо. Я себя чувствовал прирождённым парикмахером. Ножницы как будто срослись с моей рукой и были её продолжением. Немного сложнее было с затылком. Там волос было побольше. Конечно, я осознавал, что получается не идеально. Местами оставались торчащие волосы, но их я решил оставить напоследок, когда с основными волосами будет покончено.

В общем, намучился я с Вовкиной стрижкой. Даже пальцы устали. Я чувствовал, что на основную стрижку сил не остаётся. Чуть подравнять Вовку можно будет уже в парикмахерской. Да и время уже выходило. Надо было будить бабку. И я считал, что есть чем похвастаться. Может, даже предложу ей деда постричь. Со второго раза явно лучше выйдет.

Я сказал Вовке, чтобы он сидел и не шевелился. Сейчас приведу бабку и начнём её удивлять.

Бабка вошла на кухню и, протирая сонные глаза, сначала не поняла, в чём дело. Почему Вовка сидит укрытый полотенцем и зачем ему прищепки на ушах. Затем она увидела волосы на полу и сразу окончательно проснулась.

– Можно прищепки снять? – ныл Вовка. – Уши уже болят.

– Удивлена? – спросил я у бабки с гордостью в голосе, обратив внимание на её явно уже удивлённый взгляд.

– Не то слово, – ответила бабка, осматривая Вовкину голову со всех сторон. – Я думала ты меня уже вряд ли сможешь чем удивить. Но ты превзошел сам себя. Мало того что ты специалист в педиатрии, так ты, оказывается, мастер на все руки. Только они из жопы у тебя растут. Ты зачем ребёнка оболванил?

Вовка с недоверием посмотрел на меня. С моих слов получилось всё идеально. Ну почти идеально, а бабка, судя по всему, утверждает обратное.

– А метр-то пошто на голову повязали? – удивилась она ещё раз.

– Чтобы ровно получилось, – ответил я.

– Про прищепки на ушах я даже спрашивать не буду. Куда мне своим скудным умом понять блуждание гениальных идей в твоей голове. Но я всё больше убеждаюсь, что голова у тебя тоже растёт из того же места, откуда и руки.

Бабка отцепила прищепки с ушей Вовки и сняла повязку. Стрижка получилась неожиданной. Теперь пришло время удивиться даже мне. Вовка был похож на Вакулу из фильма «Вечера на хуторе близ Диканьки». Именно этот персонаж первым пришел мне в голову для сравнения. Точнее, из похожего была только новая причёска Вовки. Но даже в кино причёска было куда более похожей на причёску, чем то, что получилось у меня. Было похоже на то, как будто Вовка на самом деле лысый, а на голове что-то лежит. С почти ровными краями.

– Господи. Сначала можно было только догадываться, что ты дурачок, а теперь это видно невооруженным взглядом. Так бы и оставить, чтобы сразу видно было, да мать ваша не поймёт. Деда, что ли, разбудить. Пусть посмеётся над убогими.

Я так понял, что бабка стрижку не оценила. Отправив Вовку посмотреть в зеркало на клоуна, она предложила на стул сесть мне. Сказала, что раз одного идиота уже не надо стричь, то второго тоже надо довести до стадии – я у мамы дурачок. Чтобы наглядно это было видно.

Бабка меня, конечно, стричь не стала. Она сказала, что не претендует на главный приз в конкурсе дураков и повела нас в парикмахерскую. Меня надо было постричь, а с Вовкой что-то сделать. Насколько это возможно.

Мы пришли и заняли очередь. Бабка посоветовала Вовке шапку не снимать, но если он захочет, то пусть предупредит её. Она тогда сначала возьмёт по рублю со всех. Такое бесплатно показывать нельзя. Через несколько минут подошла наша очередь. Первым бабка повела Вовку.

– Шапку-то снимай, – сказала парикмахерша, когда Вовка уселся в кресло. – Или вы шапку пришли стричь?

– Ты милая рано шутишь, – предупредила её бабка. – Прежде чем он снимет шапку, хочу предупредить, что я к этому никакого отношения не имею.

Вовка снял шапку, и тётя парикмахер стала третьим человеком, которого сегодня удивила стрижка Вовки. Вовка не удивился, а деда будить не стали. Бабка сказала, что не дай бог он помрёт со смеху, а в её жизненные планы это не входит.

– Даааа… – крутила Вовкину голову парикмахерша. – Что я могу вам сказать… Разве что подстричь его под полубокс.

– Не знаю, под какой там полубокс ты его хочешь стричь, но под полудурка его старший уже постриг. Постриги так, чтобы родителям не стыдно было его показать.

– Ну, я, конечно, попробую сделать что-то с ЭТИМ. Может, проще под ноль?

– Под ноль не надо, – возразила бабка. – Под ноль у них с братцем в голове внутри. Пусть хоть снаружи хоть что-то будет.

В общем, Вовку постригли. Оставили ему немного волос, чтобы не ходить лысым. Когда очередь дошла до меня, бабка предложила сравнять нас под одну стрижку, но я отказался сравниваться. Если Вовке и всё равно каким в сад ходить, то мне в школу никак нельзя с причёской как у Вовки. Да и зачем? У меня же хватает на голове волос для нормальной стрижки.

Глава 13. На горку

Вернувшись из парикмахерской, мы с Вовкой решили предложить бабке сходить на горку. Не на ту, которая во дворе, а на настоящую. Идти до неё надо было примерно полчаса, но оно того стоило. Настоящая горка была в лесопарке. Летом там люди купались на прудах и загорали, а зимой на самом высоком склоне заливали ледяную горку. Можно были и просто на санках, по снегу, но нам с Вовкой больше нравилась на ледяной. Папа в том году принёс нам два листа для катания. Они были похожи на шифер, только эти были из стеклопластика. Обладание такими ледянками сразу повышало твой статус на горке. В основном все катались на картонках и фанерках. Но чаще просто на жопе. Самые ловкие пытались удержаться на ногах. Я тоже однажды попробовал, но приложился на половине пути лбом об лёд. Докатившись плашмя донизу, я не сразу смог сообразить, где верх, а где низ, но понял, что на ледянке надёжнее.

– Баб, – начал я. – А давайте в лес погулять пойдём?

– Чай не лето по лесу гулять, – возразила бабка. – Или ты задумал нас с дедом завести подальше?

Я объяснил бабке, что в лес – это значит на горку. Просто она расположена в лесопарке. До прихода родителей ещё время есть и всем нам будет полезно подышать свежим воздухом, а нам с Вовкой покататься на горке.

– Всем нам будет полезно дожить без приключений до конца каникул, – заметила бабка. – Хватит того, что дед чужого ребёнка уже утащил на этой вашей горке. А тут ещё в лес куда-то идти.

– Об чём спор? – дед появился на кухне.

– Вспомни… прости господи не при детях будет сказано… – перекрестилась бабка, – говно, вот и оно.

Мы объяснили деду, что хотим покататься на горке. У нас и ледянки есть, пояснил я ему, и время до прихода родителей.

– А что, – согласился дед. – Я выспался. Можно и проветриться. Раз уж время есть.

– Выспался он, – хмыкнула бабка. – Всё представление проспал. У нас тут, оказывается, брадобрей самоучка появился. Мастер широченного профиля. Жопорук Прищепкин. – бабка сделала жест рукой в мою сторону и демонстративно поклонилась. – Стрижём и бреем по предварительной записи в поликлинике.

– Почему в поликлинике? – удивился дед.

– То есть, тебя только это удивило?

– Да я так-то вообще не смекну об чём речь.

Бабка вкратце рассказала деду историю о том, как я постриг Вовку. Про повязку и про прищепки, и про всё остальное.

– А при чём тут поликлиника? – теперь я удивился.

– Так к тебе на стрижку только после кабинета психиатра, – пояснила бабка. – Кукушки нет дома, значит, твой клиент. Вот как Вовка. – Бабка постучала по лбу Вовке, – Ку-ку. Есть кто дама? Видишь? Тишина в ответ. Проходи на стрижку.

– Я не псих, – обиделся Вовка.

– Конечно, не псих, – успокоила его бабка, прижимая к себе. – Ты просто доверчивый дурачок. Но ничего. Подрастёшь, там видно будет. А пока не понятно.

Бабка ещё немного попрепиралась с нами, но в итоге согласилась. С условием, что свои картонки мы тащим сами.

Через полчаса мы вышли из дома.

– Куда идти-то, знаете? – спросила бабка. – Не хватало нам в лесу заблудиться.

– С закрытыми глазами найду, – заверил я её.

Бабка ответила, что с закрытыми глазами я могу горшок ночной искать после отбоя, а на горку лучше вести с открытыми.

Ещё через полчаса мы были уже на горке. Народу, как обычно, было много. Наверху стояла очередь на спуск, а внизу, как это зачастую бывает, куча тел. Самые нерасторопные не успевали уползти с горки и их догоняли спускающиеся. Таким образом внизу иногда образовывалась пробка.

– Господи… – бабка посмотрела на всё это. – Вы добровольно самоубиться решили? Так это вы и без нас с дедом справитесь. Зачем вам свидетели?

– Не ссы мать, – приободрился дед. – Вспомним детство. Я тоже, пожалуй, прокачусь.

А прокатиться было где. Горка была длинная. Самая длинная, какую я видел к своим семи годам. Спуск был метров пятьдесят. Не меньше, а то, может, и больше. Скорость развивалась приличная. А на нашем стеклопластике так вообще запредельная. Мы с Вовкой в предвкушении помчались взбираться на горку.

– Стойте! – кричала нам вслед бабка. – Я не полезу на эту гору! Я потом не слезу с неё!

Но мы уже не обращали внимания на её крики, а следом за нами и дед начал взбираться.

– Ты-то, старый, куда? Бессмертный, что ли? Я твои кости не стану собирать! Пусть собаки глодают!

Но дед тоже не обращал внимания на бабку. Ей осталось только махнуть рукой на всё это и взбираться следом за всеми. Пока бабка совершала своё восхождение мы с Вовкой успели три раза спуститься и два подняться. Дед только один раз, но останавливаться на достигнутом не собирался. Следующий раз он предложил всем вместе – паровозиком. Как раз к этому моменту бабка успела достигнуть вершины.

– Баб! Может, с нами – паровозиком? – предложил Вовка. – Очередь наша подходит.

Моя очередь ещё не подошла, – ответила бабка. – К праотцам извольте паровозиком без меня. Я пока поднялась весь пар выпустила.

Подошла наша очередь и мы уселись на ледянки. Дед сел первым. Сказал, что паровозом быть ему. За ним Вовка, а я следом прицепился на своей ледянке.

– Пожелай нам удачи! – крикнул дед. – Поехали!

– Это точно, – согласилась бабка. – Умом ты следом за малыми поехал. Паровозиком, – и на всякий случай перекрестила наш состав.

Перевалив стартовую площадку, мы начали разгон. Дед запел.

– Наш паровоз вперёд летит. В коммуне остановка…

– В дурдоме у тебя остановка! – крикнула вслед бабка. – Но это в лучшем случае. В худшем – в травмпункте!

Паровоз набирал обороты. Хоть спуск и занял несколько секунд, но это был самый скоростной спуск. Такой скорости с Вовкой мы ещё не развивали. Конечная остановка нашего состава тоже случилась эпической. Предсказания бабки чуть не сбылись.

Оказавшись внизу, надо сразу, по-быстрому, отползать в сторону. Буквально следом, сразу, начинает спуск другой человек. Или целая группа. В этот раз за нами спускалась, тоже паровозиком, но стоя, группа старшеклассников. Я слышал шумное приближение компании и быстро пополз в сторону от горки. Вовка в другую. Дед растерялся. Он попытался встать, но тут же поскользнулся. Вместо того чтобы ползти, он опять решил встать. Это было его ошибкой. Буквально через пару секунд его накрыло лавиной подростков.

– Зашибли, – всплеснула руками бабка, наблюдая эту картину сверху. – Я ж вас поубиваю за деда! – кричала она. – Я ж вам щас сосулек в задницу!

– Женщина! Как вы выражаетесь? Тут дети!

Бабка обернулась на возмущение мужчины. Затем увидела рядом с ним ребёнка лет шести.

– Мальчик. Ты знаешь, что такое сосульки?

– Да.

– А что такое задница?

– Да, – уже смущенно ответил мальчик.

– У меня больше нет вопросов, – отвернулась бабка, выискивая деда внизу.

Школьники хохоча начали расползаться в разные стороны, потому что сверху опять спускалась очередная группа катающихся. Дед оказался вполне жив и в этот раз сообразил. Тоже пополз, но уступал в скорости и в ловкости молодёжи. В итоге его опять поглотила пучина из тел. В этот раз бабка встала перед горкой и никого не пускала. Даже оттащила за шкирку одного малыша, который уже собрался присесть на картонку.

– Бабуля, вы что себе позволяете? – накинулась на бабку мамаша малыша.

– Слушай, милочка. Не зли меня. Сосулек зимой на всех хватит, если что. Там деда внизу моего добивают. Никто не спустится, пока он там.

В итоге никто больше не рискнул подойти к горке. Видимо, все знали слова «сосульки» и «задница». И никто не хотел проверять – шутит бабка или нет.

Дед наконец-то смог отползти с горки. Мы с Вовкой ему помогали. Один из школьников принёс шапку деда, которая успела улететь в сторону. Дед стоял и держался за глаз.

– Давненько я в такую заварушку не попадал, – не унывал он. – Только кажется, фонарь поставили под глазом. Будет паровоз с фонарём.

Дед натянул шапку, и мы пошли наверх.

– Милости просим, – сделала жест бабка, приглашаю людей кататься дальше. – Убивайтесь на здоровье.

Люди косились на бабку и обходили её стороной, но через минуту веселье взяло верх и на неё уже никто не обращал внимания. Бабка стояла и ждала, когда мы поднимемся.

– Видала как я? – улыбался дед. – Фонарь, кажись, будет. – трогал он начинающий вздуваться синяк. – Может, снежку приложить?

– Погоди. Не спеши прикладывать, – остановила его бабка. – Сейчас я тебе ко второму глазу кулак приложу. Для симметрии. Чуть детей не убил на своём паровозе!

Пока бабка угрожала деду очередной расправой мы с Вовкой направились снова к спуску.

– Стоять! – послышался окрик бабки, такой, что одновременно с нами остановилась вся горка. И если бы была такая возможность, то люди, которые уже спускались, тоже остановились бы, наверное.

– На сегодня катания закончены. Домой.

Народ понял, что обращаются не к ним и жизнь на горке снова продолжила своё течение.

– Ну баб, – взмолился я. – Ещё рано домой. Давай ещё погуляем.

– Вот тут гуляйте.

Мы с Вовкой обиделись и отошли от горки. Домой не хотелось, хоть уже и темно было, но по времени было ещё рано. Если не кататься, то что делать? Я вспомнил одну шутку. Вовка наверняка про неё не знал.

На горке стояло несколько фонарных столбов, которые освещали её в вечернее время. Фонари были обычными, на металлических столбах.

– Спорим ты не сможешь лизнуть этот фонарный столб? – я указал на ближайший.

– Почему не смогу? Смогу. На что спорим?

– На новогодний подарок с ёлки.

– На весь?

– На весь!

На днях мы должны были пойти на ёлку в ДК Москвич и как обычно получить по коробке конфет после представления. Я знал, что Вовка на спор лизнёт столб, но за подарок я не переживал. Я был уверен, что Вовка не заберёт его весь. Ну может, пару самых лучших конфет.

Вовка уверенно подошел к столбу и приложился языком к нему. Далее произошло то, через что я уже прошел годом ранее в детском саду. Надо мною тоже так на спор пошутили. Спорили с Мишкой на компот. Компот я выиграл, но потом ещё долго болел язык, и я смешно шепелявил.

Вовка примёрз. Он попробовал было дернуть посильнее, но это очень больно. В тот раз я примёрз только кончиком языка. Вовка, похоже, приложился полностью. Он стоял примёрзший к столбу и пытался освободиться.

– Чё это малахольный братец твой со столбом в обнимку-то танцует? – заметила его бабка. – Вовка!

Вовка промычал что-то невнятное в ответ. Судя по всему, он, несмотря на то, что выиграл спор, был не удовлетворён сложившийся ситуацией.

– Что ты там мычишь? – не понимала его бабка.

– Он примерз на спор, – ответил вместо Вовки я.

Бабка с дедом сначала не могли понять, что я имею в виду, но постепенно до них дошло. Они подошли к Вовке и убедились, что так и есть. Вовка стоял прилипший языком к фонарному столбу.

– Кажется, с последними волосами, братец твой с последними мозгами простился, – бабка разглядывала поближе Вовку. – Ну что? Выиграл в споре фонарный столб? Дед. Надо что-то делать. Или с двумя фонарями домой пойдём.

Дед сказал, что он знает, что делать. Как-то в деревне они тоже пошутили над одним дурачком, предложив ему лизнуть топор. Вот тот так же языком и примёрз к топору.

– Надо тёплой водичкой пролить, – пояснил дед, – язык сразу и отмерзнет. Правда, поначалу будет болеть немного всё равно.

– Я догадываюсь кто был этим дурачком с топором, – бабка покосилась на деда. – Где ж тут посреди леса воду теплую брать?

– Я могу это… – дед намекнул, что может пописать Вовке на язык.

Вовка понял намёк и замычал ещё сильнее. Он снова попытался освободиться.

– Дыши на него, – предложила бабка. – Пока язык себе не вырвал. А ты Вовка не дёргайся. Не то я деду разрешу тёплой «водичкой» тебя отморозить.

Дед наклонился к Вовке и стал дышать на столб, где примёрз Вовка. Дед дышал-дышал, а потом вдруг замер.

– Чё замер-то?

Теперь в ответ замычал дед. Получилось так, что, дыша на Вовкин язык, дед слишком близко наклонился к столбу и нечаянно коснулся его губами. Теперь и дед примёрз. Только не на спор, а просто так. В итоге пришлось использовать первоначальное предложение деда. Только исполнить его должен был я. Хоть мне и не хотелось, но больше было некому.

Люди на горке наблюдали странную картину. Дед и маленький мальчик стоят в обнимку со столбом. Бабушка держит на весу другого мальчика, который писает на деда и маленького мальчика. Притом она ещё и просит того, которого держит, писать точнее.

С горки мы уходили молча, но я спиной чувствовал, как все нас провожают удивлёнными взглядами.

Вечером, когда родители вернулись с работы, они немного удивились, что Вовку так коротко постригли, но бабка их заверила, что это гораздо лучше промежуточного итога. Про приключения на горке бабка решила умолчать. Наверное, подумала оставить на потом. И так слишком много. Я для себя сделал вывод, что потенциал у меня явно есть, но надо потренироваться. Я так бабке с дедом и сказал, когда мы легли спать, и предложил завтра попробовать постричь деда.

– Ага. Только с дедом ещё мне завтра, после твоей стрижки, осталось в парикмахерскую сходить, чтобы там убедились в том, что они потеряли.

– А что они потеряли? – не понял я.

– То время, которое они потратили на обучение стричь людей. Оказывается, для стрижки-то и надо всего лишь две руки из жопы и две прищепки.

Я не стал обижаться на бабку и, отвернувшись, лёг спать. Может, и парикмахеры так же начинали, как я. Жалко, что про прищепки я забыл рассказать в парикмахерской. Ведь это точно было то изобретение, которое они потеряли.

Глава 14. Дед Мороз

В то, что Деда Мороза нет, я догадывался ещё в пять лет, хотя настроение всё равно праздничное. В воздухе запах мандаринов и ожидание загаданных подарков. Или он не очень-то прислушивается к моим пожеланиям. А как иначе? Если я прошу в подарок одно, а получаю совсем другое. Родители мне говорили: «Вот когда научишься писать письма Деду Морозу и начнёшь хорошо себя вести, тогда он будет точно знать, что тебе нужно. А сейчас он сам выбирает тебе подарки».

Ну и что? В этом году я написал.

«Здравствуй, Дедушка Мороз. Я хорошо себя вёл в этом году. А если тебе бабушка что-то рассказала, то ты не верь. Она уже старенькая и плохо помнит, зато хорошо выдумывает. Хочу в подарок танк на управлении». Затем добавил от Вовки: «А Вовке железную дорогу».

Бросили письмо в почтовый ящик, пока мама не видела, когда в магазин ходили и начали ждать. Нам обещали, что Дед Мороз на днях должен зайти.

Вечером мы с Вовкой нечаянно подслушали разговор родителей с бабкой и дедом на кухне.

– И зачем вы тратились на этого Деда Мороза? – говорила бабка. – Вон деда нарядили бы. У него опыт уже есть. Ещё тот артист.

– Неее, – возмущался в ответ дед. – С меня хватит ваших Дедов Морозов. Мало того, что летом придумали Новый год встречать, так ещё чуть дом не спалили вместе с вашей ёлкой.

– Да ну тебя! – отмахнулась бабка. – Нечего самогон было пить. А то явился сказочный персонаж с дыханием Змея Горыныча.

– Да всё нормально, Валентина Николаевна, – отвечал отец. – Мы всегда заказываем в бытовом сервисе. И в этом году тоже там заказали.

– Ну, дело ваше, – сказала бабка.

– А что значит «в бытовом сервисе заказали»? – спросил Вовка.

– Это значит, – задумался я. – Не знаю, что это значит. Но мне кажется, что нас дурачат с этим Дедом Морозом.

– Тоже пожар устроит, как дед?

– Не думаю. Но танка с железной дорогой нам точно не видать.

Утром родители сообщили нам с Вовкой, что вечером придёт Дед Мороз и нам нужно повторить стих, чтобы получить подарки.

– Танк с железной дорогой? – спросил Вовка.

– Ну, я не знаю, – ответила мама. – Я же не Дед Мороз.

Родители ушли на работу. Сказали, что к приходу Деда Мороза вернутся и просили нас вести себя хорошо. Мы на всякий случай выполнили обещание и ничего не делали. До самого обеда. Мы слонялись по квартире, смотрели в окно и занимались прочей ерундой. В обед бабка с дедом, как обычно, отправились восстанавливать силы. То есть попросту спать.

– Может, журналы посмотрим, – предложил Вовка.

Мы полезли в шкаф, в коридоре, чтобы достать подшивку «Крокодила». Мы с Вовкой любили порой пересматривать эти журналы. Там были смешные картинки, но не всегда понятные.

– А это что? – заметил Вовка две коробки.

– Не знаю. Давай посмотрим.

Мы достали коробки. В одной был конструктор, в другой настольная игра.

– А что они тут делают? – спросил Вовка.

– Наверно нам купили, – предположил я. – Просто ещё не отдали.

– Может, тогда поиграем?

– Думаю, что мама с папой не очень-то это одобрят. Лучше подождём, когда сами отдадут, – предположил я и убрал коробки на место.

Через некоторое время проснулись бабка с дедом, а вскоре вернулись родители с работы.

– Ну что? Вы готовы? – спросила мама. – Дед Мороз звонил и сказал, что скоро будет…

В дверь позвонили.

– Наверное, Дед Мороз, – предположил папа. – Идите в комнату, к ёлке, а мы пойдём, встретим его.

Мы с Вовкой проследовали в зал, где стояла ёлка и на всякий случай приготовились. Ну мало ли? Вдруг всё-таки в этом году повезёт, и Дед Мороз прочитал моё письмо и наконец-то подарит нам то, что мы хотим. Я про себя повторял стих, который мы с мамой учили к приходу Деда Мороза. На меня возлагалась вся ответственность. Вовка мог только поддакивать и повторять последние строчки. Он, конечно, знал несколько стихотворений. Тогда летом он меня вообще удивил своими познаниями, но сейчас читать должен был я.

Чуть позже, дверь в комнату открылась, и вошел Дед Мороз со Снегурочкой. Следом вошли бабка с дедом и сели на диван. Мама с папой встали чуть позади Деда Мороза и Снегурочки.

– Ну, здравствуйте, дорогие дети.

– Здравствуйте, Дед Мороз и Снегурочка, – ответили мы с Вовкой хором.

– Шел я лесом, нёс подарки вам. Устал с дороги, – продолжал Дед Мороз.

– Конечно, устал он, – пробубнила бака и показала деду кулак. – Поди, уже не на одной кухне побывал-то. Устанешь тут.

– Мама! – попыталась унять бабку мама.

– Вы мне приготовили стишок? – продолжил Дед Мороз.

Я набрал воздуха в грудь и приготовился уже декламировать, но Вовка опередил меня.

– Я приготовил стих!

– Не приведи господь, – вступила опять бабка. – Если тот, как летом, на Новый год, то я не советую вам. Хотя если хотите удивиться познаниям ребёнка, то слушайте. Но я вас предупредила.

– Ну, давай. Тогда ты первый рассказывай, – обратился Дед Мороз к Вовке.

Я подумал: «Ну и фиг с ним, со стихом. Пусть рассказывает».

И Вовка прочитал то, что он рассказал нам летом, в деревне, когда дед исполнял роль Деда Мороза. Правда, Вовка внёс изменения в стих. Пусть и не в рифму получилось, но зато без ругательств. Бабка тогда подробно объяснила, что значит каждое слово и что не обязательно использовать именно эти слова, которые прочитал Вовка. Эти слова можно другими заменять.

Дед Мороз немного завис, а Снегурочка открыла от удивления рот. Папа с мамой стояли чуть позади их, принимая цвет спелого помидора. Бабка же с дедом сидели совершенно спокойные.

– Молодец! – сказала бабка. – Урок пошел впрок.

– Мама, – ожила наконец-то наша мама. – Откуда это?

– Это ещё нормально, – сказал дед. – Если бы вы в оригинале послушали.

– Вова. Где ты этому научился? – папа обратился к Вовке.

– В саду, – ответил Вовка. – Правда, бабушка сказала, что некоторые слова плохие, и я их поменял на хорошие.

Хорошие слова, видимо, не произвели хорошего впечатления на Деда Мороза. Он наконец-то разморозился и стал спасать ситуацию.

– А давайте сейчас все дружно крикнем – ёлочка, гори! И споём со мной песенку.

Я так понял, что Дед Мороз не стал рисковать и слушать мой стих.

– Раз! – кричали мы вместе с Дедом Морозом и Снегурочкой. – Два! Три! Елочка гори!

Все дружно уставились на ёлку, но ничего не происходило. Фонарики на ёлке не загорелись.

– Нужно громче и дружно, – сказал Дед Мороз, и мы повторили процедуру зажигания ёлки.

В этот раз тоже ничего не произошло.

– Папа, – шептала и подавала знаки деду мама. – Папа!

Дед сидел и улыбался.

– Что ты оскал свой сменный напоказ выставил? – бабка ткнула деда в бок локтем. – Для тебя, ватное мурло, команда прозвучала – ёлочка гори. Втыкай штепсель в розетку!

– Ёшь вашу мать! – спохватился дед. – Я и забыл.

Дед наклонился, чтобы включить гирлянду в розетку, и видимо, расслабившись, а может, от напряжения троекратно пёрнул. Громко, но не дружно. В воздухе запахло совсем не мандаринами, но ожидание подарков всё ещё сохранялось.

– Вот вам и хлопушка, – хихикнула бабка. – Только серпантина с конфетти не хватает.

Елочка загорелась, но момент волшебства был безнадёжно упущен. Вернулся запах мандаринов, и Дед Мороз решил дальше спасать ситуацию.

– А кому я подарки принёс?

– Нам! – закричал я. – Танк?

– Почему танк? – удивился Дед Мороз.

– Железную дорогу? – спросил Вовка.

– Ээээээ… – замялся Дед Мороз.

– Ну вы что? Читать умеете? – спросил я.

– Конечно.

– Вот я и просил танк, – пояснил я.

– И железную дорогу, – уточнил Вовка.

– Ну, тогда давайте посмотрим, – предложил Дед Мороз и полез в мешок.

Оттуда он достал тот самый конструктор и настольную игру из шкафа.

– А зачем вы по чужим шкафам лазаете, и чужие вещи берёте? – настороженно поинтересовался Вовка.

– Не лазаю я по чужим шкафам. Я вам с северного полюса подарки привёз, – оправдывался Дед Мороз.

Вовка сорвался с места и побежал в коридор. Он распахнул шкаф, где ранее лежал конструктор и настольная игра.

– Полюбуйтесь! – видимо, звал он всех в коридор. – Тут лежали две коробки, а теперь нет их!

Он забежал обратно в комнату и недобро посмотрел на Деда Мороза.

– Я могу подтвердить, – согласился я. – Мы недавно видели там две коробки. Именно те, которые вы нам сейчас дарите.

Дед Мороз со Снегурочкой совсем растерялись. Родители тоже не знали, что сказать, хотя нам было всё ясно. Дед Мороз ничего не принёс, а просто пользуясь доверчивостью наших родителей, взял и присвоил себе наши игрушки. Но родители почему-то ничего не предпринимали.

– Во-во. Одно жульё кругом, – подтвердила бабка. – Говорила я вам, не заказывайте. Бытовое надувательство, а не сервис.

– А давайте я вам песенку про ёлочку спою, и мы сводим хоровод, – решила теперь спасать ситуацию Снегурочка.

– О! Про хоровод-то я и забыла предупредить, – вспомнила бабка. – Деда, тогда как раз закружила метель и…

– Валентина Николаевна! Успокойтесь уже! – наливался ещё больше красным цветом папа.

Снегурочка было попыталась начать петь, но её на полуслове осёк Вовка.

– А вы целину подняли?

– Зачем? – не поняла Снегурочка.

– А она тяжелая? – продолжал Вовка.

Дед Мороз со Снегурочкой переглянулись, а потом посмотрели на родителей, как бы ища помощи в их глазах. Затем посмотрели на деда с бабкой.

– Мы тут вообще в гостях, – ответила бабка на их молчаливый вопрос. – И тоже, кстати, не всегда понимаем, что происходит.

Тут я заметил странный факт. Дед Мороз стоял и переминался с ноги на ногу, но на ногах у него были не валенки, а ботинки.

– А почему вы не в валенках? – спросил я.

Дед Мороз посмотрел на ноги и попытался спрятать ботинки под тулуп.

– Ну, – начал он с паузой. – Я много хожу по квартирам и в валенках жарко. Ноги устают. Вот сейчас после вас у меня ещё много детишек. В валенках я бы устал давно, а в ботинках удобнее.

– А ботинки из Ялты привезли?

– А вы на юге не таете? – продолжил я задавать каверзные вопросы.

Дед уже практически смеялся, а бабка вторила ему.

– Мама! Папа! Что происходит? – мама не могла понять, но догадывалась, откуда ветер дует. – Что вы им понарассказывали?

– А где наш танк и железная дорога? – продолжал Вовка терроризировать Деда Мороза со Снегурочкой.

– Так! – вмешался папа, видя, что ситуация вышла из-под контроля сказочных персонажей. – У Деда Мороза много дел и ему некогда тут с вами вести беседы. Забирайте что вам принесли и скажите «до свидания».

– Да. Нам, наверное, пора, – попятился Дед Мороз к выходу, увлекая за собой Снегурочку.

– Жулики! – крикнул им вслед Вовка.

– И деньги верните! – смеялась бабка. – А то я накатаю на вас жалобу в бытовой сервис. За то, что подарки воруете.

Когда Дед Мороз со Снегурочкой ушли, папа с мамой принялись за нас и за бабку с дедом.

– Откуда у вас этот бред про целину и Ялту? – интересовался папа.

– И что это за история с Новым годом летом? – допытывала мама бабку.

– Ой, дочка. Долго рассказывать, – смеялась бабка. – А ваш Дед Мороз из бытового сервиса даже похилее нашего деда оказался. Он и то почти справился. Говорила я, берите его.

– Нет уж, – возразил в очередной раз дед. – Снаряд в одну и ту же воронку второй раз не должен падать.

– Да уж. Два снаряда сделали новую воронку в сказке про Новый год. Я так думаю, это был последний Дед Мороз, – сделала умозаключение бабка.

Глава 15. Детские игры для взрослых

Первым делом, после спешного удаления Деда Мороза и Снегурочки, мы с Вовкой взялись открывать подарки. Как бы то ни было, но подарки есть подарки. Не важно, откуда они взялись. Главное наличие их. Жалко, конечно, что не железная дорога и не танк на управлении. Я так и сказал.

– Бабушка права. Жулик, а не Дед Мороз. Я просил танк, а Вовка железную дорогу.

– Вот и верь после этого в чудеса, – поддержала нас бабка. – Предлагаю жалобу отправить на северный полюс. Пусть их профком отчитает и поставит на вид.

– Пусть лучше в угол их поставят, – предложил Вовка, распаковывая свой подарок.

Вовке подарили железный конструктор, а мне электровикторину. Так по крайней мере было написано на коробке. В наборе была платформа с металлизированными полосками, несколько карточек с вопросами и ответами в виде картинок. Ещё были две ручки или не знаю, как их назвать, но к ним были прикреплены по проводу и на конце вместо стержня было по металлическому наконечнику.

– Я сейчас покажу вам, – оживился папа. – Это интересная игра. Надо ткнуть одним щупом в дырочку с вопросом, а другим в дырочку с ответом.

Папа взял одну из карточек и положил на поле.

– Кто первый будет пробовать? Вопросы про космос.

Я вызвался добровольцем.

– Ну да, – согласилась бабка. – Кто ж ещё может знать лучше про космос, как не будущий космонавт? Скафандр принести? Или ты так, без шлема во вселенную знаний?

Я проигнорировал колкости бабки и приготовился играть. Папа взял один щуп и ткнул в вопрос «Шарообразные тела, двигающиеся вокруг Солнца?» Мне необходимо было вторым щупом выбрать ответ.

– Валька из Дома культуры, – ответил первым дед без щупа.

– Почему Валька, – удивилась бабка.

– Так она и есть. Шарообразное тело. Как начнёт двигаться, так солнце своим телом заслоняет.

Я в отличие от деда догадывался, что это за шарообразные тела и выбрал ответ «Планеты». Тем более что в ответах варианта «Валька из дома культуры» не было. Игра запищала и загорелась лампочка, что указывало на то, что это правильный ответ. Следующим вызвался дед.

– Дай теперь я пощупаю вашим щупом.

– Ты обгоди, – остановила его бабка. – Ты с чего это Вальку вспомнил? Или ты поди щупал её уже своим щупом?

– Валь. Не неси ерунду. Валька не мой фасон, – оправдывался дед. – Там за всю жизнь не общупать при всём желании. Давай Коль тычь в вопрос. Я готов.

Папа выбрал вопрос «Место на земном шаре, где день всегда равен ночи?»

– Так это у нас в деревне, – ответила за деда бабка. – По выходным. Дед ваш с дружками алкашами как уйдут в загул, так им что день что ночь. Всё равно. А потом едут шарообразное тело щупать. Так? – бабка для убедительности повысила голос на «так».

– Вообще-то это детская викторина, – вмешалась мама. – И ответы написаны на карточке. Это экватор.

– А я что говорю? – не унималась бабка. – Они как-то день с ночью так сравняли, что этот ваш экскаватор в пруду утопили.

– Не экскаватор, а трактор, – поправил дед.

Мама не выдержала и, отобрав щуп у деда, ткнули им в ответ «Экватор». Игра запищала, и лампочка загорелась.

– Давайте и мне уже, – бабка взяла в руку щуп.

Папа с осторожностью стал выбирать вопрос. Такой, на который не было бы двусмысленного ответа, но мне было тоже интересно, и я попросил у папы самому выбрать вопрос. Я выбрал вопрос, ответ на который был очевиден «Инструмент для наблюдения небесных тел?»

– Нету тут правильного ответа, – сказала бабка.

– Да есть же, – не согласился я.

– Зенки бесстыжие вашего деда. Где ответ? – бабка ещё раз посмотрела на карточку.

– При чём тут мои глаза? – не согласился дед. – И с чего это они бесстыжие?

– А какими ещё глазами можно за Валькой наблюдать? Чувствовало моё сердце, что неспроста ты тогда в село таскался. Небось там наблюдал и щупал шарообразное тело, пока я дома с грудным ребёнком сидела. Бороздил там открытый космос. Вдоль и поперёк, как там этого вашего? Эскватора.

– Экватора, – поправил её дед.

– Молчи уже. А то щас как воткну щуп в глаз твой бесстыжий. Пискнуть не успеешь.

Бабка со злости ткнула щупом, не смотря в игровое поле. Так, что он даже воткнулся. Игра запищала, и лампочка загорелась.

Я осторожно вынул щуп, чувствуя, что игра не пошла. Познания о небесных телах у бабки с дедом были так себе. Можно, конечно, было бы попробовать другие карточки, но я почему-то был уверен, что среди животных бабка опять найдёт что-то про деда. Даже среди овощей или фруктов. Да и папа, осмотрев повреждения на игровом поле, предпочёл убрать игру подальше. До отъезда бабки с дедом. На всякий случай.

– Может, в конструктор поиграем? – робко предложил Вовка. – Соберём самолёт или машину. Тут схема есть.

Вовка достал из коробки бумажку с инструкцией по сборке. Вариантов было несколько. В самой коробке лежало несколько металлических платформ с дырочками и несколько пластин разной длины. Тоже с дырками. Ещё куча винтиков, гаек, колёса и пара осей для них.

– Соберите костыли деду. Они ему пригодятся, – никак не могла успокоиться бабка после первой игры, а тут вторая следом.

Но тем не менее мы все снова собрались за столом. Папа не беспокоился за конструктор. Он, видимо, предположил, что металлический конструктор сломать невозможно. Что там ломать?

Дед со знанием дела взял в руки несколько деталек, сверился со схемой самолёта и невозмутимо, с видом ведущего авиаконструктора взялся за дело.

Бабке было не интересно. Родители тоже решили оставить нас наедине с дедом за сборкой самолёта.

– Идите-идите, – напутствовал он удаляющихся на кухню родителей и бабку. – Дилетантам тут делать нечего.

Дед собирал самолёт. Или то, что, по его мнению, должно было стать самолётом. Инструкцию он проигнорировал. Сказал, что без соплей соберёт его. Мы с Вовкой пытались принять участие, но дед так увлёкся процессом, что позволил нам только подавать запчасти. Со временем, действительно, стали вырисовываться узнаваемые черты самолёта. На это ушли почти все детали. Осталось только пропеллер доделать, и всё.

Дед прикрутил накрест две планки, которые должны были изображать винт на носу самолёта. Он придирчиво осмотрел своё творение.

– Лопасти длинноваты. Да и тут лишка тоже торчит, – заключил он. – Но мы щас это враз поправим.

Дед сделал раз-раз, туда-сюда и отломил лишние части от самолёта…

Вовка посмотрел на деда, на обломки деталей и вроде как начал расстраиваться. Он не оценил такой конструкторский ход. Сначала у Вовки начали наворачиваться слёзы на глазах. Потом он перешел на всхлипывания, затем на то, что все услышали даже с кухни. Я так понял, что деду сейчас влетит от бабки. Мне не должно было перепасть. У меня алиби железное как конструктор. Да и Вовка подтвердит, что я ничего не трогал даже. Но на всякий случай первым делом я всем сообщил.

– Это не я, – сказал я влетевшим в комнату взрослым, но деда сдавать тоже не стал. Пусть сам выкручивается.

Родители посмотрели на нас, на деда и сначала ничего не поняли, но тут Вовка показал обломки деталей.

– Как? – не понял папа. – И зачем?

– Слегка длинноваты были, – оправдывался дед. – Я лишнее и отломил. Зато идеально получился. Вон даже пропеллер теперь крутится. – Дед попытался крутануть винт, но не получилось.

Бабка посмотрела на деда и, судя по всему, подбирала правильные слова для выражения своего восхищения конструкцией самолёта.

– Не переживай Вова, – успокаивала мама Вовку. – Ничего страшного не случилось.

– Ага, – поддакнула бабка. – Мы щас пальцы у деда тоже отломим. Чтобы не были длинноваты. И вместо пропеллера поставим. Коль. Иди за пассатижами. Мы ж дилетанты. Как получится, так и соберём.

Вовку это утешение расстроило ещё больше. Да и я не очень-то хотел, чтобы деду пальцы отламывали. На пропеллер они тем более не годятся. Но я прекрасно понимал, что бабка шутит. А вот папа пошёл. Не знаю куда, но дед, судя по его лицу, поверил, что за пассатижами.

– Валь, так я ж для дела. Там вон ещё остались железки. Не убудет с пары штук, – дед показал бабке коробку с остатками деталей.

Бабка согласилась. Сказала, что от деда тоже не убудет. Обязательно останется несколько пальцев. Для дела. Зачем ему все. В носу ковырять и одного хватит.

Никто, конечно, никому ничего не отломил. Пострадали только детали от конструктора и Вовкина психика немного. Ещё бы. Не успели подарок распаковать, как уже часть сломали. Но и с моей игрой тоже не гладко же всё вышло. Как она теперь будет работать с этой дырой, тоже вопрос, но не из электровикторины.

Глава 16. На ёлку

Несмотря на то, что вчера к нам приходил Дед Мороз и разочаровал нас с Вовкой своей недостоверностью, ощущение праздника никуда не делось. Сегодня мы должны были идти на ёлку в ДК Москвич. Мама всегда брала билеты на ёлку, а иногда ещё и папа. Самым желанным было получить подарки после основного мероприятия. Получалось, при наилучшем раскладе, по два подарка на нос. Огромный набор конфет в пластиковой упаковке в виде кремлёвской башни или часов. Или какого-нибудь зверя. В этом году билеты были только на одну ёлку. Но как сказала бабка: «И слава богу». Вести нас поручили бабке с дедом.

– Вам что? Вчерашней ёлки мало было? – не понимала бабка нашей радости от предстоящего мероприятия. – Это ж надо доехать ещё до неё, а вы теряете постоянно кого-то, как только на улице оказываемся.

– Надо красные бирки им пришить на шапки, – посоветовал дед. – Я ж предлагал. Чтоб издалека видно было своих.

– Руки в карманы им надо зашить, чтобы не чудили, а тебе рот, – ответила бабка. – Где эта ваша ёлка?

Мама объяснила ей, как добраться, и написала на бумажке номер автобуса, который нас довезёт до ёлки. На нём же и обратно потом домой возвращаться.

– Да не переживай ты, – успокаивала бабку мама. – Где остановка, они знают. Выходить на конечной, а там они сами вас уже доведут куда надо.

– Доведут они меня до инфаркта. Это точно. Но мне туда не надо. Может, на фиг эту ёлку, – предложила бабка.

Мы с Вовкой были против этого «на фиг». Нам было интересно посмотреть на большую ёлку и представление, но самым главным были конфеты после неё в подарке. Бабка нам предложила альтернативный вариант. Сходить в лес посмотреть на ёлку, дед спляшет, а она потом нам купит пакет ирисок. Мама тоже была на нашей стороне и с перевесом в большинство голосов было решено. Ёлке быть.

– Ну смотрите, – предупредила бабка. – Если они ваш ДК спалят вместе с ёлкой, как шапку деда, то я не буду признаваться, что мы с ними. Ежели только дед вступится. – Бабка посмотрела на деда, который читал газету. – Дед! Ты соучастником пойдёшь?

– Ась? – дед оторвался от газеты, явно не уловив суть вопроса, но на всякий случай добавил: – Я согласен. Как скажешь.

– Согласен он… Как хрен Васин. Всегда на всё согласен. – Собирайся.

– Уже? – не понял дед. – Куда?

– Куда не ездят поезда, – сострила бабка. – Можешь не возвращаться.

Чуть позже мы все уже собирались на ёлку. До остановки мы добрались без происшествий. Я знал, куда идти. В автобусе тоже. Я, как обычно, попросил бабку проверить нет ли счастливых билетов, но она сказала, что пока я сам считать не научусь счастья не светит. А когда научусь тоже не факт, что стану счастливее. Только дураки могут надеяться, что счастье можно получить, съев «счастливый» билет.

На конечной мы вместе со всеми пассажирами вышли из автобуса и без нашей помощи было понятно куда идти. Вереница родителей с детьми стеклась к огромной ёлке, которая стояла перед ДК. Бабка посмотрела на эту толпу, перекрестилась, на всякий случай плюнула три раза через плечо взяла нас за руки, и мы пошли.

– Дед. Не отставай, – подгоняла бабка. – Не то затопчут городские. Не успеешь оглянуться, как в асфальт закатают. Один пыжик стриженый останется.

Дед потуже натянул шапку и старался не отставать. Я иногда оборачивался и поглядывал на него. Следил, чтобы он не отстал. Дед держал темп. Через пять минут мы вошли в ДК.

– Как в базарный день, – заключила бабка, обозрев бесконечное море взрослых с детьми. – Плюнуть хочется, а некуда. Куда ни плюнь, попадёшь в скандал.

Раздев нас, бабка вручила деду нашу одежду и отправила его в гардероб, а мы с ней отправились в общий зал. Перед основным мероприятием обычно всех забирали от родителей и устраивали представление в холле. Водили хороводы вокруг ёлки, пели песни, звали Деда Мороза, а затем дружно кричали: «Раз, два, три! Ёлочка, гори!» Как обычно, с первого раза она не загоралась, и надо было кричать ещё.

Не успев оглянуться на бабкино удивлённое лицо, мы уже раствориться в толпе детей. Я даже не подумал о том, что она понятия не имеет, как нас потом искать. Ведь с родителями было всё просто. Они нас отпускали на праздник, а после него встречали. Как правило, уже с подарками.

– Вот засранцы! – бабка, отодвинув мешавших ей людей, отправилась за нами.

Догнать нас она не догнала, но почти с боем пробиралась в первые ряды, где счастливые родители наблюдали за своими детьми.

– Бабуля, – попытался осадить её натиск мужчина. – Вы тут не одни. Вон сколько людей, – он обвёл рукой пространство, – и все хотят поближе. Надо было раньше приходить.

– Умный самый? Шапка не жмёт? – огрызнулась бабка и продолжила своё продвижение.

Выслушав по пути ещё несколько возражений и возмущений она тем не менее пробралась в первый ряд. Увидев нас среди детей, она успокоилась.

– Ну, слава богу. Пока все целы. Вы куда сиганули без спросу? – это она уже в нашу сторону крикнула. – Где вас искать-то потом? Я тут вас ждать буду!

Стоящая рядом женщина улыбнулась.

– Да не переживайте, – успокаивала она бабку. – Первый раз? Не надо их тут ждать. Сейчас их на представление уведут, а потом они выйдут, и вы их увидите. Где ваши?

– Вон, – бабка показала на нас. – Два полудурка, составляющие одно целое недоразумение.

– Зачем вы так о детях?

– Да никто дебилов из них не делает, – успокоила её бабка. – Зачем я буду на детей наговаривать? Они сами с этим справляются. Третий куда-то пропал.

Дед сдал одежду и, получив номерки, пошел к нам. Только на том месте, где он всех видел в последний раз, никого уже не было. Мы веселились, а бабка смотрела за нами. Дед походил туда-сюда и начал волноваться.

В это время мы начали кричать: «Раз, два, три! Ёлочка, гори!» и, конечно, с первого раза она не загорелась. И как правило, со второго тоже. По сценарию нам нужно было крикнуть ещё громче и дружнее.

– В штепсель воткните её! – выкрикнула бабка свой совет в промежутке между нашими дружными, но недостаточно громкими криками. – Что дети почём зря глотки рвут? Небось такой же дед, как наш, на розетке сидит. Пока не пнёте, ёлка не загорится. Ори не ори.

Дед Мороз со Снегурочкой и дети начали оборачиваться на бабку. А затем и взрослые заинтересовались. Мне стало немного стыдно за неё. Ведь мы каждый год кричим до тех пор, пока ёлка не загорится. Значит, так надо. И бабкины советы тут совсем не уместны.

– Дети, – Дед Мороз попытался отвлечь всех и продолжил. – Это злая баба Яга мешает нам зажечь ёлку. Пока я ехал на санях с Северного полюса она заколдовала нашу ёлочку. Надо крикнуть ещё громче и ещё дружнее.

– Это не Баба-яга, – вмешался Вовка. – Это наша бабушка.

– А давайте мы вашу бабушку попросим вместе с вами крикнуть? – предложил Дед Мороз и направился к бабке.

– Я не поняла, – бабка в недоумении обратилась к Деду Морозу. – Это кого ты бабой Ягой назвал?

– Бабуля, – обратился Дед Мороз к бабке. – Нам без вашей помощи никак не зажечь ёлку. Правда, дети?

Дети и мы в том числе с Вовкой дружно согласились. Я так решил, что хуже не будет, если бабка тоже будет кричать. По крайней мере она начнёт действовать по задуманному сценарию представления, но у бабки всегда свой сценарий.

– Я повторюсь, – повысила она свой голос, оборачиваясь к людям. – Это кого он назвал тут Бабой-ягой?

– Женщина, – зашипела тётенька позади бабки. – Это представление. Не мешайте детям. И остальным тоже.

– У тебя что по географии в школе было?

– При чём тут география? – не поняла тётенька.

– Я сейчас тебя отправлю кое-куда за тридевять земель, – пояснила бабка. – Хотела узнать: дойдёшь ли ты на своих куриных ножках?

Некоторые взрослые и дети приняли это за часть представления – уж очень естественно бабка выступала за сказочного персонажа – и стали с интересом ждать продолжения.

На этот шум дед и сориентировался. Разгребая толпу с криками: «Валя, я здесь!», он пробирался к бабке. Народ расступался, пропуская нового персонажа представления.

– Валь. Я чуть не потерял вас.

– А вот и дедушка пришел, – обрадовался Дед Мороз. – Поможете нам зажечь ёлочку?

– Отчего не помочь, – пожал плечами дед. – Помогу. В розетку, что ль, воткнуть надобно?

Дед Мороз теперь начал объяснять деду, что для того чтобы волшебная ёлочка загорелась, надо дружно крикнуть: «Раз, два, три. Ёлочка, гори!», и подмигнул деду.

– Чтоб ёлка загорелась, её в розетку воткнуть надо, – пояснил дед. – Может, у вас провода где перебило?

– Голову тебе перебило, – пояснила бабка. – Не видишь, изгаляется он над нами.

Народ начал посмеиваться над бабкой с дедом, а Дед Мороз решил, что его импровизация не прошла, и вернулся к нам. В итоге мы крикнули ещё раз совершенно не дружно, но ёлка во избежание непредсказуемости развития дальнейших событий загорелась сразу. На всякий случай. Через несколько минут нас отвели в зал на представление.

– Может, в буфет? – поинтересовался дед у бабки. – Я б горло промочил.

– Я те щас горло шарфом перетяну. Ты на детский праздник пришел, а не в пивную. Пойди лучше посмотри, куда присесть. Ещё час тут торчать. И для тебя лучше, чтобы я проторчала его сидя.

Глава 17. Представление опять начинается

Нас рассадили по местам и представление началось. Я немного переживал за бабку с дедом. Ведь они первый раз остались одни в незнакомом месте среди огромного количества людей. И ещё я переживал о том, как мы встретимся после представления, но потом подумал, что они не дети и как-нибудь разберутся. Тем более бабка себя в обиду не даст.

Дед нашел свободные места и отправился дальше на разведку. Как он сказал бабке – надо найти туалет. На всякий случай, чтобы если захочется, то не бегать и не искать. А ещё надо выяснить, где получать подарки. Но для него главной целью оставался буфет. Первым делом он его и нашел.

– Плесни мне 100 г водочки и дай один бутербродик с колбаской.

Затем дед плеснул ещё и довольный своей хитростью отправился искать второй пункт по списку – туалет. Буфетчица его отправила в неопределённом направлении, сказав только, что где-то там есть лестница вниз и там он уже найдёт то, что ищет.

Поблуждав немного по ДК, стараясь не попадаться на глаза бабке, дед нашел-таки лестницу вниз и спустился. Далее последовал по коридору, совсем не смущаясь того, что кроме него никто тут туалет не ищет.

– Мил человек, – обратился он к первому попавшемуся мужчине. – Ты не подскажешь, где тут уборная?

Мил человека не смутило присутствие деда в служебных помещениях, а именно туда дед и забрёл и, приняв его за сотрудника, отправил деда дальше. Дед ещё немного поплутал и понял, что не нашел туалета. Более того, он не помнит, как выбираться обратно. Толкнув последнюю дверь в коридоре, он увидел за ней людей в разных костюмах.

– Извините, пожалуйста, – начал он, но закончить не успел.

– Где вы ходите? – накинулась на него тётка. – Быстрее переодевайтесь!

Дед ничего не понял и попытался возразить, но на него уже натягивали какие-то лохмотья и парик похожий на паклю.

– Я просто в туалет, – начал опять дед.

Но ему вместо того, чтобы подсказать, где туалет, зачем-то стали мазать лицо. Закончив, осмотрели его со всех сторон и сказав – готов, вручили какой-то девушке, которая повела его через другую дверь в неизвестном для деда направлении. Через несколько секунд они оказались с обратной стороны сцены и тут до деда дошло. Он увидел представление с обратной стороны. Они стояли за кулисами. Перед ним на сцене разворачивалось какое-то сказочное действие, а далее был тёмный зал с детьми.

– Деточка, – взмолился дед. – Вы перепутали. Я туалет искал. Мне нельзя туда.

Деточка удивилась, но кажется, тоже начала понимать.

– Вы не леший?

– Да какого лешего я леший? – ответил дед. – Я туалет искал и заблудился. Меня бабка щас искать начнёт, а потом пришибёт.

– Дедушка. Миленький, – взмолилась девушка. – Как вас зовут?

– Егорыч.

– Егорыч. Выручай. Леший куда-то пропал, а сейчас его выход. Дети ждут.

Дед попытался возразить, аргументируя тем, что он ни разу не актёр и даже понятия не имеет, что сейчас делать на сцене. Правда, однажды он был Дедом Морозом, решил он похвастаться. Девушка сказала, что где один раз, там и второй и тем более сейчас надо просто сыграть лешего. Текста почти нет и вкратце рассказала ему как себя вести.

– Бабку мою надобно предупредить, – попросил дед. – Она ж сейчас весь ваш ДК перевернёт в поисках меня. И начнёт с буфета.

И со словами: «Двум смертям не бывать, а одной не миновать» девушка вытолкнула деда под свет софитов.

Бабка действительно начала волноваться. Даже, скорее всего, злиться. Дед ушел и уже долго не появляется. Со словами: «Я щас устрою тебе буфет» отправилась искать его.

Хорошо, что девушка, которая отправила деда на сцену выполнила его просьбу. Она, конечно, не стала искать бабку, но на всякий случай сходила в буфет и предупредила буфетчицу, что сюда может прийти пожилая женщина искать своего деда. Может, даже, и скандалить начнёт. Так и произошло.

– Женщина, – обратилась бабка поверх очереди к буфетчице. – Вы тут одного плешивого деда не обслуживали?

– Тут много разных людей. Но мне кажется, я понимаю, о ком вы.

– Почему-то я не удивлена, – ответила бабка. – Да-а-а… сколько его ни учи, но пришибить как-то надёжнее будет.

– Мать. Да не переживай ты так за деда, – вступился за него дяденька из очереди. – Взрослый уже человек. Не потеряется.

Пока бабка учила уму-разуму очередь, буфетчица куда-то сбегала и привела ту девушку. Девушка попросила бабку пойти с ней. По пути она сказала ей, что дед сейчас немного занят, но уже должен освободиться. Так они дошли до гримёрки.

Дед, оказавшись на сцене сначала ослеп и ничего не видел. Он стоял и прикрывался рукой от слепящего света.

– А вот и леший, – сказал чей-то голос. – Теперь ты попытаешься украсть у нас новогоднюю ночь?

Дед немного растерялся. Точнее, судя по всему, растерялся он совсем. Настолько совсем, что забыл всё, что ему рассказывала девушка и что на него смотрит полный зал детей и в том числе мы с Вовкой. Правда, тогда мы ещё не знали, что Леший – это дед.

– Я? – переспросил дед. – Я ничего не украл. Я туалет искал.

На сцене наступило неловкое молчание. К деду припрыгал зайчик и внимательно посмотрел на него.

– Ты кто? – шепотом спросил он. – Где Кузьмич?

– Меня перепутали, – начал так же шепотом объясняться дед. – Я туалет искал и заблудился.

В это время Дед Мороз отмёрз и вышел из сложившегося ступора.

– Сейчас зайчик разберётся с тобой, – сказал он.

Зайчик пропрыгал от Лешего к Деду Морозу.

– Это не Кузьмич, – прошептал он теперь ему.

– А кто?

– Понятия не имею. Но надо как-то выкручиваться.

Артисты на то они и артисты, чтобы уметь импровизировать. Они поняли, что от лешего проку не будет и надо как-то исключить персонажа из представления, быстренько прогнав его со сцены. Дед Мороз собрал совет зверей и объяснил детям, что им надо посоветоваться, как прогнать Лешего из волшебного леса. Далее была сплошная импровизация. Медведь предложил намять бока Лешему и выбросить его к Кикиморе в болота. Уверенной поступью хозяина леса он направился к деду.

Дед понял, что сейчас его выкинут со сцены и, возможно, даже побьют. Шутки ради и на потеху детям. Тем более что вид у медведя и настрой был нешуточный. Он стал пятиться от медведя и, запутавшись в декорациях, рухнул со сцены прямо в зал, к детям.

Нам с Вовкой было смешно. Остальные дети тоже смеялись. Леший очень натурально грохнулся со сцены, но тут же подскочил. Следом за дедом стал спускаться медведь, но тоже не удержался и грохнулся вниз. С криком «Стоять! Чудище лесное!» он пустился в погоню за Лешим. У Лешего был только один путь к спасению. Вверх по лестнице, между рядами к выходу из зала. Туда он и направился.

– Дети! Хватайте злодея! – крикнул Дед Мороз. – Не дадим чудищу украсть праздник! Поймаем его!

И дети охотно начали подыгрывать. Они вскакивали с мест и кричали на Лешего. Те, кто сидели у прохода пытались схватить его за лохмотья, но Леший упорно пробирался к выходу.

Мы с Вовкой сидели возле прохода, по которому карабкался к спасительному выходу дед. Когда он поравнялся с нами, я крепко схватился за край одежды. В отличие от других детей я хотел поймать Лешего по-настоящему. Вовка тоже подскочил со своего места и вцепился в него. К нам присоединились другие осмелевшие от нашего поступка дети и тоже вцепились в лохмотья. С криками: «Держите злодея! Сейчас я разорву его!» приближался медведь. И тут дед увидел нас с Вовкой. Мы-то не могли его узнать. Лицо было всё измазано, да и откуда он вообще мог тут взяться.

– Дети… Вовка, – взмолился дед. – Отпустите меня. Он же и правда сейчас порвёт меня. Я там случайно оказался. Меня бабка уже, наверное, потеряла.

Тут я признал деда. Но помогать ему было поздно. Медведь настиг Лешего и, схватив его за шкирку, потащил вниз.

– Молчи, дед, и не сопротивляйся, – шипел он ему на ухо. – Я тебя за сцену выведу.

Под всеобщие одобрительные крики деда вывели за сцену и вручили персоналу. Как раз и Кузьмич нашелся, но выступать ему уже не было необходимости. Дед отработал за него сверх нормы. А тут и бабка подоспела с девушкой.

– А ну, дыхни, – сразу начала бабка с допроса.

– Да чё ты, Валь? – нашелся дед. – Я ж в спектакле участвовал детском. Какой дыхни? Я коллективу помог. Может, и благодарность объявят или в артисты позовут.

– Давайте мы вас разгримируем и разденем, – вмешалась девушка. – Скоро представление закончится. Вам же ещё встречать. Вы же с внуком или внучкой пришли?

– Нет. Господи прости меня. Мы в артисты пришли записаться, – ответила бабка. – А то у нас дураков в семье-то полно, а артиста ещё ни одного нет. Конечно, с детьми мы пришли. Давай быстрее разматывай деда, не то я тут вас всех умотаю. У вас своих идиотов не хватает, что ли? Зачем деда-то в спектакль засунули?

– Я, Валь, наших видел, – похвастался дед. – Они сначала не признали меня в гриме.

Бабка пояснила деду, что если он в две минуты не переоденется, то не признают его все. Причём даже без грима. Для всех присутствующих это послужило аргументом и деда быстро привели в порядок. Быстро отмыли, переодели и вывели с бабкой в фойе, где остальные родители уже ждали окончание представления и своих детей.

Через несколько минут нас вывели из зала. Бабку с дедом мы увидели сразу. Они заняли самые видные места, чтобы не пропустить нас. Мы получили подарки, оделись и довольные отправились домой.

– Дед, – обратился я к нему, когда мы ехали в автобусе. – А как ты попал на представление? Было смешно, когда ты убегал от медведя и сделал вид, как будто упал со сцены.

Дед потёр ушибленный бок и улыбнулся.

– Понравилось вам представление? – поинтересовалась бабка. – Скажите деду спасибо. Это он ещё в буфет не успел зайти, а так бы…

– Спасибо в карман не положишь, – намекнул дед.

– Ничего страшного, – ответила бабка. – В ладошках унесёшь.

Глава 18. Пирожки с котятами

В общем, мы с Вовкой возвращались домой счастливые. Не у каждого дед выступает на новогоднем представлении. Да и два пластиковых подарка в виде часов с конфетами грели душу. Дома предстояло ещё заняться обычным делом. Вывалить все конфеты из подарков и разделить их по степени важности. Вкусные съесть в первую очередь, а не вкусные оставить на потом. Ну может, бабку с дедом можно ещё угостить. Им должно быть не принципиально.

– Баб. А ты какие конфеты любишь? – поинтересовался я на всякий случай.

– Никак поделиться решил подарком? Так я не откажусь, если ты просто из вежливости решил спросить. Деду тоже, может, что перепадёт. А дед? Тебе какие по вкусу? Хотя, – махнула она рукой. – тебе всё равно, чем закусывать. Деду одной ириски хватит. Как раз на пол-литры.

Я подумал про себя, что зря спросил. Делиться подарком я не собирался. Ну, может, угостить парой конфет, а тут началось…

Бабка, видимо, прочитала ход моих мыслей на лице. Судя по всему, оно отразило весь спектр моих эмоций, когда я представил себе, как вываливаю конфеты на стол и бабка начинает делить. Как в кино. «Это тебе… Это мне… Это опять тебе… Это обратно тебе… Это все время тебе…» Бабка выбирает самые вкусные, а мне те, что в моём понимании были на потом. В конце остаётся одна ириска, которую забирает дед со словами: «Мне всё равно, чем закусывать. На пол-литры хватит».

– Да не бзди, – толкнула меня легонько бабка в бок, – Не нужны мне ваши конфеты.

У меня сразу отлегло от сердца и настроение вернулось. Через полчаса мы били дома.

Родители ещё были на работе, и бабка сказала, что они с дедом пойдут в комнату отдохнуть часок-другой. А мы с Вовкой должны часок-другой ничего не делать. Не стричь, не брить и вообще.

– Что вообще? – поинтересовался я.

– Вообще бы вас в шкаф закрыть, пока мы отдыхаем. Так вы же из него сделаете трамвай и уедете. Так что просто посидите в зале. Телевизор свой посмотрите. Только тихо. А лучше без звука.

Я заметил бабке, что трамвай ходит по рельсам, а у нас в комнате рельсов нет. И поэтому будет очень сложно уехать. Но бабка мне ответила, что зато у нас есть больное воображение, в котором мы можем уйти куда угодно. Но если тихо и недалеко, то ради бога. Главное, чтобы к возвращению родителей мы сошли на остановке «Здравствуй, разум – мы вернулись». Но лучше телевизор. И без звука.

– Будете хорошо себя вести, я проснусь и пирожков вам испеку, – пообещала нам бабка.

– С чем?

Бабка заглянула в холодильник. Оценила припасы и убедилась, что молока и яиц для теста с запасом.

– С котятами, – ответила она. Затем они ушли в комнату и закрылись.

Первым делом мы разобрали с Вовкой подарки. Вовка сразу напомнил мне, что я проспорил ему свой подарок. Я сделал вид, что не помню и на всякий случай сказал, что быть таким злопамятным не очень хорошо. Ведь я уже забыл про это и даже не помню о чём спор был, хотя я прекрасно помнил. Вовка спорить не стал, потому что конфет и так хватало на всех. Тем более мы всё равно всегда менялись ими. Я любил с белой начинкой, а Вовка с тёмной. В карамелях у нас тоже предпочтения разные были, так же как с вафлями и печеньями. Вовка больше любил вафли, а я соответственно печенье.

Закончив процесс обмена, мы задумались, чем заняться. Смотреть телевизор без звука было неинтересно. А пирожков уже начало хотеться. Не с котятами, конечно. Понятное дело, что бабка пошутила.

– Вовка. Давай поможем бабке с пирожками, – предложил я.

– Чем же мы поможем?

Я объяснил ему, что пока они спят, мы можем замесить тесто. Дело нехитрое. Я видел сто раз, как бабка или мама это делают. Главное, соблюдать пропорции муки и чего там ещё надо?

Чтобы узнать, что там ещё надо, я достал из книжного шкафа огромную поварскую книгу. В ней должны быть все ответы на все вопросы, касающиеся приготовления еды. В том числе и пирожков.

Удача нам поначалу улыбнулась. Мы нашли целую книгу про выпечку. Трудности начались с первой страницы. Оказалось, что тесто бывает разных видов. Мы остановили свой выбор на «обыкновенном». Хоть трудности нас и не пугали, но мы решили для первого раза не рисковать. Рецепт «необыкновенного» теста мы поищем потом, размышлял я.

Налив в кастрюлю молока, мы добавили туда полбрикета дрожжей. Сколько надо было точно, я в описании не нашел. Кто ж знал, что в начале книги были просто описаны технологии приготовления разного теста. Да и читать так много я был ещё не готов. Решил довериться интуиции. Я верил в то, что она меня не подведёт.

Добавили соль, сахар и яйца. Сначала одно яйцо, но интуиция настояла на том, чтобы добавить ещё парочку. «Яйцами тесто не испортишь», – сказала она. Дело стало за мукой. Муки решили сыпать на глаз, но в отличие от интуиции глаз меня подвёл. В кастрюлю высыпалась добрая половина пачки. Вторая половина высыпалась на пол. Я решил, что уборка подождёт.

После того как я попытался всё это замесить, я понял, что надо добавлять ещё молока. Вовка налил молока, интуиция добавила ещё одно яйцо. Соль и сахар по вкусу.

Тесто стало податливым, но недостаточно пирожковым. Теперь надо было добавлять муку. Я печально заглянул в пустую пачку из-под муки. Затем посмотрел на пол и решил, что пол у нас на кухне вполне чистый.

В итоге, несмотря на то, что нам периодически пришлось добавлять то муки, то молока, мы с Вовкой приготовили тесто. Какое оно получилось, было уже не важно. Мука, яйца и молоко закончились. По дальнейшей технологии его надо было накрыть крышкой и поставить в тёплое место для брожения.

Самым тёплым местом была батарея. Мы поставили кастрюлю на табуретку возле батареи. Через полчаса мне показалось, что тесто не поднимается и надо немного ускорить процесс. Что-то мне подсказывало, что теплее, чем возле батареи, – это только в духовке.

На данном этапе логика с интуицией вступили в спор. Логика говорила, что не стоит. Интуиция говорила, как бабка – не бзди. Надо только чуть включить духовку.

Тесто и правда пошло. Может, из-за того, что ему в духовке понравилось, а может, из-за того, что я в процессе добавил остатки дрожжей. А может, его и так много было уже. Мы с Вовкой только и успевали выгребать излишки и в срочном порядке лепить пирожки. На начинку пошли конфеты низшей значимости. В основном они получились из ирисок и карамелек.

Решив, что уже достаточно налепили, мы остановили процесс. Тем более что для начинки уже ничего не осталось. В ход пошли уже конфеты первой категории. Вовка даже с вафлями сделал. Мы решили начинать процесс выпекания. Технологию я видел. Нужно смазать противень маслом и выложить на него наши корявые заготовки. Так и сделали…

Когда первая партия была почти готова, послышались шаркающие шаги из комнаты. Зевая и потягиваясь, на кухню вошёл дед. В такой позе, с открытым ртом он и замер. Оглядывая масштаб бедствия, он опустил руки и закрыл рот. Мы же, сидели и улыбались. Первая партия пирожков была почти готова. Остальные «заготовки» ожидали своей очереди везде. На столе, подоконнике и на табуретке. На полу была мука вперемешку с парой яиц, которые в процессе приготовления теста не попали в кастрюлю. Пачка масла, про которую я забыл, расплавилась от тепла духовки и растекалась на столе. Мы с Вовкой не отличались от кухни. Все были в муке и местами в тесте. Тесто было даже в волосах. В раковине плавала кастрюля. Остатки теста напрочь забили слив, обиженные тем, что им не суждено стать пирожками…

– Мне даже бабку звать страшно, – вымолвил наконец-то дед. – Но от судьбы не спрятаться.

С этими словами он пошел обратно, иногда оборачиваясь назад. Как будто надеялся, что всё это ещё сон и сейчас он моргнёт и всё исчезнет. Но мы были суровой кулинарной реальностью, судя по всему, ожидающей вмешательства со стороны высших сил. А именно бабки.

– Ты только спокойно. Не нервничай сразу, – пытался предупредить дед бабку. – Главное, что все живы.

Через пару секунд появилась бабка. Она так же окинула взглядом кухню, пытаясь, видимо, тоже осознать, что это не сон.

– А теперь можно я начну нервничать? – спросила она не понятно у кого. – Пока все живы…

Бабка нервничала недолго. Первым делом она загнала нас с Вовкой в ванную отмываться от наших кулинарных навыков. Я попытался ей сказать, что ещё рано, но она слушать не стала. А зря. Пока она нас отмывала в ванной, первая партия сгорела. Это стало понятно по запаху гари.

– Что это горит?

– Пирожки в духовке, – ответил я. – Я же говорил, что рано. Надо следить.

– Это за вами нужно следить. Только уже поздно. Не уследили ваши родители, когда вы с головой попрощались. Жопа у вас давно не горела, я вижу. Но бабка щас исправит всё.

– Валя. Там пирожки в духовке чуть не сгорели, – появился в ванной дед. – Но ты не переживай. Я достал.

– Вы меня все уже достали, – ответила бабка, натирая меня мочалкой. – И эти новогодние каникулы ваши. Ни дня, чтобы спокойно отдохнуть.

Бабка продолжала возмущаться и всё яростнее тереть меня мочалкой. Я попытался сказать её, что сейчас она дыру протрёт так, но она ответила, что того и добивается. Протереть мою макушку, чтобы хоть мочалку в голову вложить. Чтобы не совсем пусто было.

Через пять минут мы с Вовкой сидели в комнате на кровати, замотанные в полотенца. Бабка, судя по ворчанию, убиралась на кухне. Мы так поняли, что наш порыв она не оценила.

Дед зашел в комнату с пирожком. Чуть подгоревшим.

– Попробую, пока не остыл. Остальные спасти не удалось. Бабка все ваши потуги в мусорное ведро выбросила.

Дед надкусил пирожок. Обратно зубы он разомкнуть уже не смог. Точнее, смог, но это произошло отдельно от челюсти. Он смотрел на пирожок и торчащую из него челюсть.

– Это с шем ше они такие? – прошепелявил он.

– Первые были с котятами, – пояснил я.

– С шем? – не понял и удивился дед, посмотрев ещё раз на пирожок.

– С ирисками. Кис-кис.

Дед ушел отковыривать зубы от пирожка, а мы с Вовкой стали одеваться. Я решил, что раз с готовкой не вышло, то надо помочь бабке с уборкой. Может, она перестанет ворчать и приготовит нам настоящих пирожков.

Мы с Вовкой прошли на кухню. Бабка стояла к нам спиной и мыла в раковине посуду. Общий беспорядок ещё сохранялся, хоть на столе она уже и убралась. В основном оставался грязным пол.

– Ба, – осторожно я позвал её.

– Что вам?

– Мы помочь убраться.

– Хорошая идея. Убирайтесь отсюда, – ответила она не оборачиваясь.

Я понимал, что бабка злится на весь этот беспорядок, который мы сотворили. Точнее, на нас. На беспорядок злиться смысла нет. Поэтому я решил помочь, не спрашивая ещё раз. Мы с Вовкой опустились на пол и стали собирать всю грязь в кучу.

Бабка обернулась.

– Господи. Пожалей убогих и дай мне сил пережить эти каникулы. Ради бога. Идите уже отсюда. Мне теперь ещё полотенца стирать после вас… И купать снова…

Глава 19. В универмаг

На следующий день, мама с папой, как обычно, были на работе, а мы с Вовкой сидели дома под присмотром бабки с дедом.

– Может, погулять сходим? – предложил я.

– На горку, – уточнил Вовка.

Бабка нервно дернула глазом, а дед почесал копчик.

– Нет уж! Хватит с нас прогулок. Сидите в солдатиков играйте.

Мы с Вовкой расстроились и уселись на полу строить крепость из книг и планировать стратегию атаки.

– Дед, а давай ты будешь нападать на наше укрепление, а мы обороняться.

– Ну давайте, – дед отложил газету в сторону и посмотрел на наше оборонительное сооружение из книг. – Я щас нанесу вам авиационный удар.

С этими словами дед снял тапку и, изобразив самолет, замахнулся на наше сооружение.

– Патроны и бомбы кончились! Иду на таран! – кричал дед. – За родину! За Сталина!

Тапка описала траекторию от дивана до нашей крепости и практически попала в цель. Но Вовка, ловким движением руки (точнее, он просто от неожиданности испугался и хотел закрыться руками от летящей тапки), отбил вражеское нападение и изменил траекторию полета. Тапка, по измененной траектории, продолжила полет в сторону мирных жителей, а точнее, в сторону бабки. Бабка сидела и мирно вязала шерстяные носки, когда тапка угодила ей в лоб.

Мы с Вовкой замерли и посмотрели на деда, который тоже не ожидал такого исхода и теперь, кажется, ждал ответного удара. Но бабка ничего не сказала на это. Она отложила пряжу, встала и вышла из комнаты.

– Не понял, – сказал удивленно дед.

Мы с Вовкой тоже не поняли. По идее бабка как минимум должна была влепить деду этой тапкой и вдогонку что-нибудь ещё сказать. Как максимум – влупить всем.

– Обиделась, что ли? – предположил дед.

– Щас я кому-то обижусь, – послышался голос возвращающейся бабки. – Щас я вам устрою и за родину, и за Сталина.

«Значит, все нормально, – перестал я беспокоиться за бабку. А то как-то не в ее стиле отмалчиваться».

Бабка вошла в комнату с сапогами в руке.

«Тяжелая артиллерия», – подумал я и не позавидовал деду.

– Собирайся, – сказала бабка вместо того, чтобы запустить в деда сапогами.

– Куда? – удивился дед, убирая руку от предварительно прикрытого лица.

– Коту подтуда! – ответила бабка. – В магазин сходим, пока вы тут не поубивали друг друга.

– Зачем? – продолжал задавать вопросы дед.

Бабка молчала, видимо, подбирая более развернутый ответ.

– Затем, что у тебя трусов нормальных не осталось, шапку новую надо, а нам скоро домой ехать. Как же ты без подарка останешься?

– Так дома и купим, – продолжал упираться дед. Видимо, ему не очень хотелось выбираться из дома.

Бабка угрожающе подняла сапоги, как бы намекая деду, что мирные аргументы у нее уже закончились.

– Эх, – крякнул дед, вставая с дивана. – Ну пошли, прогуляемся, что ли.

– А мы? – напомнил я бабке про нас с Вовкой. – Можно мы тоже в магазин?

– Как-нибудь без соплей сходим. Сидите дома, мы быстро.

И бабка с дедом стали собираться.

– Кстати, – вспомнила бабка. – А у вас тут есть рядом какой-нибудь универмаг?

– Рядом нет, на автобусе надо ехать, – сказал я. – Можем с вами поехать, показать.

– Ну уж нет, – отказалась бабка принимать помощь. – Ты скажи, как ехать, а там сами разберемся. Чай не маленькие.

Я напомнил бабке, где возле дома остановка, на какой автобус сесть и докуда ехать.

– Дед, запиши телефон домашний на всякий случай, – толкнула в бок бабка деда.

Я продиктовал наш телефон.

– И как ехать запиши, – добавила бабка. – И адрес дома, на всякий случай.

– Так не помещается, – сопел дед записывая.

– Что, куда не помещается?

– Я номер телефона и номер автобуса записал на ладошке, а дальше неудобно, не помещается.

Бабка посмотрела на деда, на ладошку, которую он ей продемонстрировал и тяжело вздохнула.

– А бумага на что сделана? Или жопу ты тоже ладошкой подтираешь? Пиши на листочке.

Дед старательно переписал всю информацию, которую я снова повторил, как сказала бабка, для тех, кто не отличается сообразительностью и наличием ума. Дед обиделся и сказал, что он хотел как лучше, потому что бумажку можно потерять, а ладошка всегда под рукой.

– Тогда лапы побольше отращивай, и мы будем экономить на бумаге, – парировала бабка.

Наконец-то они собрались и пошли.

Мы с Вовкой продолжили играть в солдатиков и ждать возвращения кого-нибудь домой. По идее, первыми должны были вернуться бабка с дедом. Родители еще работают, а до универмага минут пятнадцать на автобусе, плюс время на покупки и на обратную дорогу. Поэтому мы прикинули, что бабка с дедом вернуться примерно через час. Ну может, чуть больше…

Прошло полчаса… Затем еще немного, затем ещё… но бабки с дедом все не было. Минут через пятнадцать зазвонил телефон. Я снял трубку.

– Слушаю, – ответил я.

– Это я тебя внимательно слушаю, – послышался разгневанный голос бабки. – Ты куда нас отправил?

– В универмаг, – сказал я.

– А мне так показалось, что подальше и чтобы мы уже не вернулись никогда, – орала бабка. – Тут не то чтобы универмага нет, тут людей нет. Дед, еще тот придурок, записать-то записал, а бумажку взять забыл с собой.

Действительно, на полке возле телефона лежала бумажка с телефоном, номером автобуса и домашним адресом.

– Хорошо, что хоть на лапе его номер телефона сохранился. Правда, цифра последняя стерлась, вспотел он, мать его ети! Ты у меня совсем потеть перестанешь, когда мы вернемся, – орала бабка уже в сторону, видимо, на деда. – Мертвые не потеют!

Чуть ранее…

Бабка с дедом вышли на улицу и пошли в сторону автобусной остановки. Подъехал автобус.

– Наш? – спросила бабка.

Дед полез в карман и понял, что забыл бумажку дома. Нагнетать обстановку не хотелось. Во-первых, бабка начнет орать, а во-вторых, придется возвращаться домой за бумажкой. Поэтому дед сделал вид, что посмотрел, решил, что все равно все автобусы рано или поздно привезут их в универмаг, и сказал: – Наш.

Минут через двадцать, когда показались заводские трубы и промышленные сооружения, бабка забеспокоилась.

– Ты уверен, что мы туда едем?

– А то! – утвердительно кивнул дед.

Минут через десять автобус остановился. Вышли последние пассажиры, и водитель сказал: – Конечная.

Бабка встала и подошла к водителю.

– Милок, не подскажешь, где тут универмаг?

– Бабуль, какой универмаг? Тут промышленная зона.

Бабка покосилась на деда, но еще не теряла надежды.

– Так мы, наверное, пропустили остановку?

– Неа. На моем маршруте универмагов нет, – развеял бабкины надежды водитель. – Это вам нужно было на 613-й садиться. Он как раз до универмага идет, но это в другой стороне.

– А как же теперь быть?

– Ну подождите следующего автобуса, в обратную сторону, правда, он только через тридцать минут будет, – сказал водитель.

– Так холодно же. Может, мы тут подождем?

– Не, бабуль. Я в парк.

– Да мне плевать, куда ты собрался! Хоть в зоопарк! – орала бабка, пытаясь дотянуться до водителя через окошко. – Верни нас откуда взял!

– Бабуля! Бабуля! Потише, а не то милицию вызову! – уворачивался водитель.

– Вызывай лучше санитаров с носилками! Щас кому-то медицинская помощь понадобится! Тебе или деду, это уж как повезет.

Дед, услышав, что ему угрожают расправой, поспешно ретировался на улицу.

– Стой, дезертир с записной книжкой вместо рук! Я щас и до тебя доберусь!

– Бабуль, – взмолился водитель автобуса. – Ну я правда никак не могу вас обратно отвезти. Я в парк еду. Сейчас другой автобус уже подъедет.

– Черт с тобой! – бабка плюнула в окошко на водителя и пошла к выходу.

Автобус пшикнул дверьми и поехал в парк, оставив на остановке бабку с дедом.

– Снег-то какой повалил, – заметил дед, пытаясь заговорить бабку, чтобы отвлечь ее от нехороших мыслей.

– А ну-ка, покажи мне бумажку, – бабка протянула руку.

– Щас, – дед полез в карман, потом в другой. – Выронил, что ли, где-то?

– Мозги ты свои выронил где-то. И причём давно уже. Как мы теперь?

– Ну, щас автобус приедет, и поедем домой, – оправдывался дед.

– Домой?! – удивилась бабка. – А ты знаешь, где это?

– Ну, будем в окошко смотреть, узнаем. Надеюсь.

Бабка посмотрела по сторонам. На улице не было ни души, только снегопад усиливался и заметал следы уехавшего в парк автобуса.

– Доставай свою записную книжку, – сказала бабка, заметив вдалеке телефонную будку.

– Что? – не понял дед.

– Руку свою давай, где телефон записан! Хоть какая-то польза от тебя будет.

– А-а-а-а. Я же говорил, что ладошка надежнее, – обрадовался дед.

– Ты не скалься раньше времени. Я с тобой еще дома разберусь. На морозе несподручно.

Бабка втиснулась в телефонную будку, дед попытался пролезть следом.

– Куда? – отпихнула его бабка. – Без тебя тесно. Руку свою давай.

Дед снял рукавицу и протянул руку. На ладошке был написан номер, но последняя цифра смазалась.

– Ты раньше не мог посмотреть? Тут и номер автобуса записан, – бабка вглядывалась в каракули деда. – А это какая цифра?

– Вспотел, наверное, вот и смазалась.

– Вспотел он… Вмазала бы я тебе… – бабка кинула двушку в автомат и набрала номер.

– Але… Извините, ошиблась.

– Але… Если не туда звоню, то на кой чёрт трубку берешь? Только деньги на тебя потратила!

– Ну дед, молись, – бабка помахала кулаком деду. – Последние две копейки. Если опять не туда, я на тебе домой поеду.

– Але…

Последние две копейки попали по адресу, но пока бабка орала и возмущалась, то на меня, то на деда, время разговора закончилось, и связь оборвалась. Через десять минут опять раздался звонок.

– Мало того что вы с дедом меня на этих звонках разорили, теперь еще посторонние люди попадают из-за вас. Спасибо тебе, добрый человек, – сказала бабка куда-то в сторону.

– Ничего-ничего, вы разговаривайте, мне не жалко две копейки, – отвечал голос какого-то дядечки.

– Только ты это, не отходи. Вдруг связь прервется, готовь еще мелочь, – отдавала команды бабка.

– Але, ты меня слушаешь? – обратилась она ко мне. – Диктуй адрес, вредитель малолетний, а то бабка с дедом уже замерзают… Так… Поняла… Мужчина, дайте бумажку адрес записать, а то у деда уже некуда на руки записывать… Как нету?

Затем гудки.

Через минуту.

– Спасибо, добрый человек, а бумажку ты поищи, поищи… И ручку… Двушки еще есть?… Стой! Дед, держи его!… Ах гаденыш, сбежал…

Короче, адрес я продиктовал несколько раз и бабке, и деду, чтобы они запомнили его наизусть, пока не вышло время разговора.

Но пока все это происходило, автобус успел приехать и уехать. Бабка с дедом соответственно не успели на него. Затем пришел другой автобус, и бабка с дедом сели в него, но волею судьбы он ехал совсем в другую сторону, и когда бабка спросила у водителя, где им выходить, автобус был совсем далеко от дома…

В итоге первой домой вернулась мама. Она, конечно, поинтересовалась, где бабка с дедом. Пока мы рассказывали, пришел уже и папа, а бабки с дедом все не было. Родители начали уже беспокоиться и собрались звонить в милицию, но звонок раздался раньше.

– Але, это квартира таких-то? – раздался голос в трубке.

– Да, это мы, – ответил папа. – Что-то случилось?

– Фу-у-у-у-у, – облегченно вздохнули в трубке. – Ваши родственники находятся в нашем автобусном парке. Потерялись, значит, они. Из всех данных так только несколько цифр телефона на ладони у вашего деда. Адрес не помнят. Точнее, помнят, но все разный. Хорошо, что хоть фамилию помнят и имя ваше. Пришлось подбирать номер телефона. Вот, наконец-то дозвонились до вас.

– Вспотели ладошки, вот и смазался, – послышался голос деда на заднем фоне.

– Я тебе вспотею, ты так у меня вспотеешь, когда дома окажешься! – это уже бабка.

Затем в трубке послышались какие-то шлепки и возня.

– Бабуля! Потише, вы так убьете его.

Затем папа спросил, где находится этот автобусный парк, и сказал, что сейчас приедет и заберет бабку с дедом. На что диспетчер возразил и сказал, что это будет слишком долго. Лучше пусть папа скажет адрес, и они сами привезут их. Тем более тот водитель автобуса, с которым они приехали в парк, согласился отвезти их на своей машине. Он уже почти сроднился с ними. Правда, сначала бабка угрожала ему расправой и казнью методом колесования на этом же автобусе, если он не отвезет их домой. Но ввиду того, что водитель не знает, где их дом, он предложил отвезти их в автобусный парк, а там уже разобраться. На том и порешили.

И как говорится – хорошо, что всё хорошо кончается. Но это только так говорится…

Глава 20. Хорошо, что всё хорошо кончается

Водитель автобуса, как и обещал, согласился довезти бабку с дедом до дома. Сначала он, как положено, сдал автобус, отметился в бумагах, что закончил рабочую смену, и пошел забирать их.

Бабка с дедом ждали его в столовой автобусного парка. Буфетчица даже предложила им чай с булочкой. Бабка отказалась, сославшись на то, что не в гостях и некогда чаи распивать. Пусть лучше позвонит, а лучше сбегает и позовёт того доброго водителя автобуса, который отвезёт их домой.

– Да я вас просто так угощаю, – сказала буфетчица. – Василий ещё минут пятнадцать будет сдавать всё. Потом зайдёт за вами сюда.

– Ещё пятнадцать минут говоришь? – бабка покосилась на деда. – Плюс пятнадцать минут к твоей никчёмной жизни прибавилось. А уж дома я научу тебя адрес записывать. Все ладошки испишу. И не ручкой, а бритвой. Чтобы не потело и не стиралось. Пей чай пока бесплатный.

Буфетчица принесла на всякий случай два стакана чая и две булочки.

– Ешь, ешь, – бабка заметила, что дед косится на не тронутую бабкой булку. – Впрок не наешься всё равно.

Через несколько минут появился Василий. Сказал, что он готов и можно отправляться в путь. Бабка сказала, что для некоторых из собравшихся здесь этот путь будет последним. Василий с опаской посмотрел на бабку, но та его успокоила. Сказала, что для добрых людей – добрый путь. А Василий, судя по отзывчивости, добрый и уже слегка уважаемый человек. Через пару минут все сидели в машине.

– Так, – сказал Василий. – Я так понял, по адресу, вы недалеко от меня живёте. Очень удобно получилось.

– Очень удобно было бы, если бы некоторые адрес на бумажке писали. А так… – бабка махнула рукой. – Не нахожу никаких удобств. Да и холодина собачья в твоей будке на колёсах.

– Ну, тем не менее, – возразил Василий. – Хорошо, что я оказался кстати.

Василий завел машину, немного прогрел и включил первую передачу. Обернулся на бабку с дедом и всё так же полный оптимизма сказал: – Ну что? Тронулись?

– Некоторые давно уже, – ответила бабка.

– Да не унывай ты, бабуля. Домчу вас с ветерком.

– Смотри уши не отморозь.

– И правда, Валь, – вступился за Василия дед, когда они уже выехали за территорию автобусного парка. – Человек, посторонний между прочим, помогает нам. А ты ещё и недовольна.

Бабка сказала, что она всем довольна. Просто не любит болтливых людей. Решил сделать доброе дело – делай молча. А так она даже очень довольна, что оказалась на окраине Москвы, на безлюдной остановке, с дедом, у которого вместо мозгов жопа.

– А вы знаете, – решил разрядить напряженную атмосферу Василий, – что мозги на эту самую жопу немного похожи? Так же две половинки полукруглых с извилинами.

– У деда они точь-в-точь, – ответила бабка. – А извилина одна. Посерёдке.

Далее ехали молча. Но через несколько минут бабке пришла идея в голову.

– Слушай, добрый человек. Как там тебя? Василий? А не отвезёшь ты нас в универмаг? Мы ж в универмаг с дедом выбрались. Шапку ему надо новую купить. Носки там, трусы. А потом домой.

– Ээээ нееее, мать, – возразил Василий. – Это надо крюк делать до универмага. Мне домой хочется.

– Ты это. Не сходи с доброго пути, Вась. Начал доброе дело – иди до конца.

– Да на кой мне твоя шапка сдалась с трусами? – оживился дед. – Я тоже домой уже хочу.

– Вы мне планы тут не портьте. Крути баранку в универмаг. Деду без шапки нельзя. У него жопа мёрзнет.

– Только быстро, – сдался Василий. – Одна нога там, другая – здесь.

Через несколько минут подъехали к универмагу.

– Одна нога там, другая – здесь, – напомнил Василий.

– Это ты врачу в больнице говорить будешь, когда тебя трамвай переедет, – пошутила бабка.

– Тьфу на вас, – обиделся Василий.

– Не обижайся, – успокоила его бабка. – Я шутю. Мы быстро.

В универмаге бабка задерживаться не собиралась. Ей тоже надоело уже это путешествие, и она быстро нашла отдел с шапками.

– Нам шапка нужна, – сразу по делу обратилась бабка к продавщице. – Сколько стоит?

– Смотря из чего, – ответила та.

– Нам чтобы уши не мёрзли, – пояснила бабка.

– Ну вот есть ондатра. Сто пятьдесят рублей.

– Дорого, – оценила бабка. – У деда вон пыжик по случаю был. Так видишь, – бабка сняла с деда шапку и показала продавщице обгоревшую верхушку.

– Как так случилось-то? – удивилась продавщица.

– Остатки мозга у деда закипели, и случилось самовозгорание, – пошутила бабка. – Какая разница как? Нам что подешевле. Не дай бог снова что.

– Ну, – продавщица достала другую шапку. – Вот кролик. Десять рублей.

– Годится. Меряй, – бабка взяла шапку и протянула деду. – Таких можно даже пару взять.

– Великовата, – сказал дед, натянув шапку. – Не по Сеньке шапка.

– Зато Васька щас как уедет и будешь опять номер телефона вспоминать по линии жизни на руке, которая у тебя и так укорачивается уже. Уши на бороде завяжешь – будет в самый раз. Бери что дают.

Но продавщица предложила просто шапку размером поменьше, которая деду пришлась впору. Разобравшись с шапкой, бабка потащила деда дальше.

– Нам трусы и носки.

– Вам?

– Да не мне. Вон ентому, – бабка указала на деда.

Продавщица выложила на прилавок трусы.

– Меряй.

Продавщица и дед удивлённо посмотрели на бабку. Дед явно был не готов мерить трусы, в отличие от шапки. Продавщица тоже была немного в шоке. Она даже успела возразить, но бабка её успокоила. Сказала, что берут не меряя.

– Резинку потуже завяжешь, если что.

Взяв в этом же отделе носки, бабка, удовлетворённая покупками, направилась к выходу.

– Удрал гадёныш.

Бабка с дедом стояла на крыльце магазина, а Василия с машиной на месте не было.

– И куда теперь? Нет совести у людей. Встречу ноги вырву. Одна там, другая тут, – передразнивала бабка Василия. – Попадись мне только под руку. Будешь ноги собирать там и тут.

– И совсем я не гадёныш, – послышался обиженный голос Василия позади бабки с дедом. – Я машину переставил. Там стоять нельзя. Вот. Стою вас тут жду, чтобы не пропустить. Курю.

– Ты Вась не обижайся, – успокаивала его бабка. – Дед меня в магазине вымучил. То шапка ему велика, то трусы жмут. На нервах всю жизнь с ним.

– Это ещё надо разобраться кто кого мучает, – возмутился дед. – Я сразу сказал – на кой мне твоя шапка с трусами? У меня всё есть! Что на это ответишь?

– Инстинкта самосохранения у тебя нет. Вот что я тебе отвечу.

– Так! – Вмешался Василий в спор. – Давайте все разбирательства на потом. А сейчас домой. Мне тоже уже пора. Меня дома жена ждёт, а инстинкт самосохранения у меня имеется. Так что поспешим. Прошу в машину.

До дома ехали молча. Дед с бабкой не разговаривал. Василий тоже решил молчать. Так и приехали.

– Спасибо тебе, Вась, – дед пожал руку на прощание. – Ты на нас не серчай. Всяко бывает.

Василий сказал, что он не в обиде и попрощавшись уехал. Бабка с дедом пошли домой.

– Где вас носило? – мама открыла дверь. – Вы должны уже были давно дома быть. Мы уже и телефон автобусного парка нашли и туда позвонили. Они сказали, что вы давно уехали. Коля взял такси и поехал вас искать. Вдруг вы в аварию попали и вам помощь нужна.

– Не ори, дочь, на мать, – бабка села стягивать сапоги. – Мы люди взрослые. Почти все самостоятельные. Вася нас в универмаг отвез. Одна нога там, другая – тут. Дед! Что стоишь? Говорю, сапоги помоги с ног стянуть. А Николай твой покатается и домой вернётся.

– Валь. Беда случилась, – дед стоял и мял пыжиковую обгоревшую шапку в руках. – Я, кажись, кулёк у Васьки в машине оставил.

– Кулёк – это ты. Теперь Василий в отличие от тебя с трусами и в шапке. В двух. Сидит, наверное, дома. Похихикивает над тобой, дурачком. Лучше бы ты голову в машине забыл. На хрена она тебе теперь без шапки?

Через некоторое время, когда все уже смирились с потерей покупок, вернулся папа.

– Ну вы даёте. Я доехал до самого автобусного парка. Там всех переполошил. Думали, что по дороге случилось. Поехали до Василия домой. Там он, кстати, и рассказал всё. И вот, – папа протянул бумажный свёрток. – В машине у него вы забыли. Думал завтра к дому нашему ехать. Искать вас, чтобы вернуть.

– Везёт тебе сегодня, дед, – сказала бабка. – Сил убивать тебя у меня уже не осталось.

– Всё хорошо, что хорошо кончается, – сказала мама. – Давайте пить чай.

– А давайте чё покрепче? – предложил дед.

– Щас погоди, – ответила ему бабка. – Я малёха отдохну и крепко пропишу тебе за чудесный вечер. Хорошо, что Василий всё-таки порядочным человеком оказался. А мог бы присвоить себе обновки.

– А ты ещё наговаривала на него. И гадёныш он, и добрые дела делать не хочет, – вступился за Василия дед. – Сразу видно было, что хороший человек.

– По тебе тоже не сразу скажешь, что гадёныш, – не сдавалась бабка. – Таким пока не скажешь сделать доброе дело – не дождёшься.

Мы тоже с Вовкой решили, что хорошо, что всё хорошо кончается. И что есть на свете такие хорошие люди, как Василий. Но я, честно говоря, сомневался, что Василий по своей личной доброте повёз ещё бабку с дедом в универмаг. Да и покупки он вернул от греха подальше. Бабка бы точно прокляла его вместе с шапками и трусами.

Глава 21. Изолятор

На следующий день я заболел. Ну как заболел? Я почувствовал лёгкое недомогание, и всё прошло бы, как обычно это бывает. Мама дала бы лекарств и чая с малиновым вареньем. Если было бы что серьёзное, то вызвала бы ещё врача. Но в этот раз родители были на работе, а у нас в гостях бабка с дедом. Этим всё сказано.

– Ты чё такой квёлый? – бабка поставила на стол тарелку с блинами и подозрительно посмотрела на меня. – А ну-ка, дай.

Она протянула руку и потрогала мой лоб.

– Да ты горишь! – бабка отдернула руку, как будто схватилась за сковородку с теми блинами. – Бегом в кровать!

Бабка даже слушать меня не стала, что я ещё не позавтракал и вообще чувствую себя хорошо.

– Таблеток наешься. Будешь ещё лучше чувствовать.

– Чё ты там нащупала? У тебя руки после сковороды не чувствую ничего, – вступился за меня дед. – Вот и горят. Дай потрогаю.

Дед протянул руку, но бабка шлёпнула по ней прихваткой и, встав из-за стола, потащила меня в комнату. Уложила в кровать и накрыла одеялом.

– Надо врача вызывать. Дед, беги до врачихи.

Дед кинулся было уж одеваться и обуваться, но спохватился.

– А куда бежать-то?

– Подальше отсюда, пока сапогом не огрела!

Я объяснил бабке, что никуда бежать не надо. Можно просто позвонить в поликлинику, а лучше маме. Все номера есть в телефонной книжке. Мама скажет, что делать.

– Ты ещё поучи меня. Я твою маму вмиг на ноги ставила. Один день, и снова бегала как в задницу ошпаренная, – ворчала бабка, листая записную книжку. – Где тут ваша лечебница записана…

Я не очень-то воодушевился идеей бабки лечить меня, но сопротивляться было бесполезно и, может быть, даже опасно. Необходимо было до вечера продержаться. Пока мама не вернётся с работы.

Наконец-то бабка нашла номер поликлиники.

– Милочка. Мне бы доктора ребёнку. Да. Заболел. Семь лет. Горит весь. Адрес? – Бабка прикрыла трубку рукой, обратившись к деду: – Адрес какой?

– Я-то почём знаю?

– Да что ты вообще знаешь? Иди, дурень, у ребёнка спроси, – бабка вернулась к разговору. – Как на после обеда??? Ты не слышишь, что ли, меня? Ребёнок, говорю, горит, хоть пожарных вызывай! Температура? Слава богу, пока положительная! Мне неинтересно, что на обходе уже! Высылай следующего!

Дед вернулся, и бабка, продиктовав адрес, бросила трубку.

– Чувствую, их не дождёшься, – сделала умозаключение она и решительно взялась за лечение сама.

Через несколько минут возле моей постели на табуретке стояла батарея из всех возможных лекарств, которые смогла найти бабка в доме. А также миска с марлей для компресса. На всякий случай добавила грелку и клизму, на которую я заранее с опасением покосился.

Пока бабка заваривала на кухне чай, Вовка с интересом рассматривал клизму и так же, как я, не мог понять, чем она поможет.

– Может, зелёнкой тебя намазать? – предложил он. – Ну, как ты меня в деревне лечил. Мне же помогло.

Я вспомнил, как Вовка ходил потом ещё неделю зелёный, и сразу отказался. Да и откуда он вообще знает, как надо лечить? Бабке я тоже не доверял, но если она захочет намазать, то с ней спорить будет бесполезно. Но исходя из того, что у меня точно не аллергия, мне это не грозит. Одна надежда была на врача. Главное, чтобы до её прихода лечение не началось. Надо было всеми силами оттягивать местное лечение.

– А ты что тут крутишься? Марш из изолятора! Нечего бациллами дышать, – бабка вернулась с кружкой горячего чая.

– Надо зелёнкой его намазать? – предложил Вовка из-за двери.

– Я щас кого-то намажу тем, что под руку подвернётся. Ещё один домашний Гиппократ нашелся. Мало вам в деревне было? Я добавлю.

Поставив на табуретку к лекарствам чай, она начала перебирать пузырьки и упаковки. Остановилась на клизме. Мне показалось, что я вместо температуры, наоборот, похолодел. Даже на лбу выступила испарина.

– Правильнее всего буде тебе внутренне впрыскивание сделать, – размышляла бабка. – Чтоб всю хворь естественным путём вывести. Облегчишься, и все бациллы наружу вылетят. Вмиг. Я так свиньям делала.

Я представил, каким путём хочет зайти бабка, и чуть сам, без клизмы, тут же не облегчился. Я за свои годы видел разные способы лечения, но народный подход бабки меня пугал. Тем более в сравнении со свиньями.

– Баб. Я же не свинья, – попытался я возразить.

– А заболеть, пока бабка в гостях – это не по-свински разве? Не боись. Дед тоже лечился так. Правда, дед?

Дед заглянул в комнату и, невольно почесав задницу, кивнул.

– Ты, главное, не ссы, – сказал он. – Главное, как почувствуешь облегчение, так сразу беги. А то я однажды не успел.

Но слава богу, бабка решила с клизмой не торопиться. Она для начала напоила меня крепким чаем с малиновым вареньем и, замотав шарфом, накрыла двумя одеялами.

– Надо хорошенько пропарить его, – сказала она деду. – Давай ковёр со стены снимай. Ещё им укроем.

Так я и лежал. В шарфе, под двумя одеялами и для верности укрытый ещё ковром. Парился так, что в баню ходить не надо. Пот по мне струился, что мне казалось, я таю, как снеговик в котельной. Но всё же это было лучшим вариантом, чем клизма. Я был готов терпеть.

Во избежание заражений и распространения инфекции бабка объявила карантин и запретила всем, кроме неё, заходить в комнату. Сама же она сделала себе из марли медицинскую маску и, надев хозяйственные перчатки, следила за моим здоровьем.

«Пчхи!» – раздалось с кухни. Бабка тут же среагировала и удалилась. Через минуту она тащила деда в изолятор.

– Да мне в нос что-то просто попало, – оправдывался дед. – Засвербело.

– Щас ты у меня засвербишь. Не хватало ещё тебя лечить. Живо в кровать!

Бабка откинула край ковра с одеялами и взглядом скомандовала деду – лежать!

– Да не болею я. Говорю же, в нос попало.

– Щас я тебе в нос попаду, – бабка показала деду кулак и загнала его в кровать.

Теперь нас стало двое. Не так уже грустно, но и хорошего мало. Потел я так, как никогда в жизни, а тут ещё деда добавили в мою парную.

– Как в бане, – подтвердил мои ощущения дед. – Веника не хватает.

Прошло немного времени, в дверь позвонили. Бабка пошла открывать. Видимо, к нашей с дедом радости, пришел врач. Я нисколько не сомневался в том, что тётенька врач не оценит методы лечения бабки. Особенно клизму.

– Здравствуйте, – поздоровалась она в коридоре с бабкой. – Я сюда попала?

– Не знаю, куда ты хотела попасть, но пока вы там обходите симулянтов, у нас уже эпидемия началась, – ответила ей вместо «здравствуйте» бабка. – Полнаселения уже выкосила.

– Господи, – удивилась врачиха, когда зашла в комнату и увидела нас с дедом. – Что это у вас тут происходит?

– Здрасте, – улыбнулся из-под ковра дед и замер.

– Я же говорил, их надо зелёнкой мазать, – вставил своё Вовка.

– Клизму надо, – внесла своё предложение бабка. – А пока пропариваем их.

– У меня ничего не болит, – оправдывался дед. – В носу засвербело, и я тут так, за компанию лежу.

Я решил промолчать. Интуиция подсказывала мне, что если я ещё что-то добавлю, то тётя доктор вызовет ещё и психиатрическую помощь. В том, что они уже сказали, никакого смысла и логики не было. Больные в доме явно присутствовали. Но вот кто и чем – это ещё большой вопрос.

Врач посмотрела на бабку, на Вовку и затем с сочувствием на нас с дедом. Сначала она, видимо, пыталась сообразить – с кем из здравомыслящих тут вести диалог. Затем нашлась и спросила: – А взрослые дома ещё есть?

– Все здесь, – заверила бабка. – Старше разве что дед. Но он вон – тифозный. Так что не в счёт. Кому первому клизму?

– Да подождите вы с клизмой, – растерялась врачиха. – Надо температуру для начала измерять.

Бабка наклонилась ко мне, потрогала лоб и авторитетно заявила, что температура есть. Затем глянула на деда и, не трогая его, сказала, что дед тоже пока жив, но дурно пахнет. И явно не тифом. Так что было бы неплохо открыть окно и проветрить.

– А я ещё думаю, – прищурилась бабка, глядя на деда. – Чё это он замер, не дышит и напрягся.

Дед извинился, предположив, что сметана была несвежая и живот теперь что-то подкручивает. Я тоже почувствовал, потому что под ковром стало жарче и захотелось к окну. Глотнуть свежего и здорового воздуха.

– Градусник у вас есть? – повысила голос тётенька, видимо, стараясь нормализовать ситуацию. – Можно я нормально ребёнку температуру измеряю? И снимите с них ковер уже.

Зря она сказала это вслух. Я посмотрел на бабку и понял, что слова врачихи зацепили её за живое. Во-первых, поставили под сомнение её квалификацию и навыки в измерении температуры, а во-вторых…

– Во-первых, дорогая моя, – встала в позу бабка, – не я шлялась незнамо где полдня, пока люди загибаются в муках.

– Я не загибаюсь, – вставил дед. – Я…

– А ты помолчи, – прервала его бабка. – Это недолго устроить.

– Во-вторых, – вернулась она к врачу. – Градусник у нас есть. Только вот тебе!

Бабка зачем-то сунула врачихе под нос скрученную из пальцев фигуру, в народе называемую «дуля» или «фиг».

– Ты меня ещё учить будешь, как лечить?! Интеллигенция столичная! Да я!..

Тётенька очень офигела от такого представления. По её лицу читалось, она в таком участвовала в первый раз и не совсем понимала, как реагировать. Клятва Гиппократа гласила «не навреди», но ей явно хотелось ударить бабку. Судя по тому, как она часто дышала, врач пыталась успокоить себя и не ввязываться в драку. Тем более она была помельче бабки, хоть и возрастом чуть помладше.

Так они и стояли несколько секунд друг напротив друга. Бабка, упершись одной рукой в бок, а второй изображая фигуру из трёх пальцев перед носом врачихи, пытаясь сообразить, чем закончить фразу. Врачиха – с прижатой сумочкой к груди и невольно разглядывая то, что демонстрировала бабка. Вырвал всех из оцепенения Вовка.

– Я маме позвонил на работу. Она сейчас придёт. Обещала быстро.

Все разом выдохнули. Бабка села на стул, а врачиха на край кровати.

– Держи градусник, – бабка достала из аптечки градусник. – Ты это. Не серчай. Я ж не со зла. Как там тебя? Забыла.

– Надежда Васильевна, – представилась врачиха. – Я всё понимаю. Но надо ковер снять. Смотрите, они все упрели уже.

Через минуту изолятор разобрали. Первым выгнали деда, потому что он точно ничем не болел. Разве что желудок его беспокоил, но бабка сказала, что необязательно тратить на него время и лекарства. Дед как собака. Всё само у него заживёт, но можно клизму, если очень хочется. Дед возразил. Сказал, что пусть лучше будет собакой, но с достоинством и без клизмы. Мне измерили нормально температуру, и как я и предполагал изначально, ничего страшного не было. Врач прописала лекарства и сказала, что завтра уже буду на ногах, но можно уже и сегодня. Вовкино предложение «может, зелёнкой всё-таки» в очередной раз отвергли.

В общем, когда пришла домой мама, все уже были почти здоровы и почти друзья. Бабка звала врачиху остаться на чай, но та сказала, что ей ещё надо посетить несколько пациентов. Бабка, конечно, предложила послать их к лешему. Как она сказала – не помрут за час, а ежели и помрут, то судьба такая. Но Надежда Васильевна вежливо отказалась, сославшись на то, что порою счёт идёт на минуты и ей надо спешить. Мне же подумалось, что она просто из вежливости так. Даже если ей и не надо никуда спешить, то по её суетливым движениям было видно, что она старается как можно быстрее покинуть нашу компанию. На всякий случай.

Глава 22. С рождеством

– Сегодня вечером отмечаем Рождество.

Так сказала бабка. Мы его никогда раньше не отмечали. Старый Новый год – да. А Рождество было для меня неизвестным праздником. Но бабка сказала, что на Рождество можно гадать. Это было весомым аргументом. Да и ещё один праздник не мог быть лишним. Мама сначала не очень хотела накрывать на стол, но папа с дедом тоже поддержали эту идею. Значит, празднику быть. Тем более завтра у родителей был выходной.

– А как гадать будем? – первым делом поинтересовался я.

– Нууу… можно по-разному. На воске, по картам… – начала перечислять бабка.

– По сапогу, – вмешался дед.

– По морде сапогом, – огрызнулась бабка на деда. – Все твои гадания на пустых рюмках заканчиваются.

– А ещё можно бумажку поджечь, – добавил дед.

– Тебе мало шапки сгоревшей? Дом ещё подожги. Будем гадать потом, где наши дети с внуками жить будут.

Из всего этого я понял, что праздник и гадания обещают быть увлекательными. Я обязательно загадаю себе танк на управлении. Не важно на чём. На воске или по сапогу. Главное, чтобы получилось.

Вечером мы все сидели за столом и взрослые праздновали, а я ждал, когда можно будет загадывать танк. Вовка тоже себе выбрал, на что гадать. Ему всё так же хотелось железную дорогу, с которой обманул его Дед Мороз. Он даже к деду подошел, когда тот курить на кухню пошел, и расспросил его про гадание на сапоге. Что там надо делать?

– Да ничего особенного, – дед пустил дым в открытое окно. – Раньше девки брали свой сапог и кидали его на улицу. Говорили что-то вроде – суженый-ряженый, явись ко мне… – дед задумался. – Не помню дальше.

– И являлось это ряженое? – спросил Вовка.

– А то, – заверил его дед. – На то и Рождество, чтобы загадывать желания.

Дед закрыл окно и вернулся к столу. Вовка чуть позже тоже вернулся довольный.

– Что ты лыбишься? – спросил я у него.

– Увидишь, – заговорщицки подмигнул он.

Взрослые всё сидели за столом, праздновали и никак не собирались начинать гадания. Я решил их поторопить.

– А скоро мы загадывать начнём?

Но тут в дверь позвонили. Все переглянулись.

– Кто бы это мог быть?

– Железная дорога! – за всех ответил радостный Вовка и побежал открывать дверь.

Родители тоже выглянули посмотреть, кого это там принесло.

На пороге стоял дяденька с сапогом в руке и прикрывал рукой один глаз.

– Суженый наряженный? – уточнил Вовка. – А где железная дорога?

– Мальчик. Где можно твоих родителей увидеть? – вежливо попросил он.

Мама вышла в коридор. Папа следом.

– Вы совсем офигели – сапогами в окно бросаться? – дяденька перестал быть вежливым. – А если бы глаз выбили совсем? – он убрал руку и показал ссадину над глазом.

– Да с чего вы взяли, что это мы? – вступился папа.

– Я успел заметить, как ваше окно закрылось, – пояснил человек.

В этот момент, заинтересовавшись диалогом, в коридор вышла бабка. Она сразу признала свой сапог в руках дяденьки.

– А ну-ка, дай сюда… – она взяла сапог и придирчиво осмотрела его. Потом Вовку. – Что-то мне подсказывает, что я знаю, чьих рук это дело. И даже догадываюсь, кто надоумил! – крикнула она в комнату деду. – Только сапогом по морде я имела в виду тебе. А не случайным прохожим.

– Так вы не суженый? – обиделся Вовка. – А зачем сапог взяли тогда?

Дяденька совсем ничего не понял. При чём тут суженый и зачем сапогом по морде кому-то должно было прилететь? Да и досталось почему-то, судя по всему, не адресату, а ему.

– Я вам сейчас всё объясню, – начала бабка. – Вы уж заранее простите этого малахольного. Это у него мозг суженный. Поэтому и не ведает, что творит. И дед такой же, под стать ему. Два сапога пара. Точнее, три, – покосилась она на меня. – Признавайся. Ты в окно что выбросил? Кого нам ещё ждать?

– Давайте я вам йодом помажу, – предложила мама. – И вам холодное надо приложить, пока шишка не надулась.

Дяденька сказал, что он лучше пойдёт. А холодного на улице хватает и так.

Дяденька вызвал лифт, двери закрылись, и мы все вернулись домой. Бабка посмотрела на сапог, взвесила его в руке и направилась с ним в комнату. Судя по всему, она собиралась исправить ситуацию с гаданием на сапоге. Деда в комнате не было.

Искать его долго не пришлось. Он стоял на кухне и курил в открытое окно.

– Валя. Без глупостей, – начал он. – Я ничему такому ребенка не учил.

– Сейчас я тебя научу, – бабка замахнулась на деда сапогом.

Я так понял, что гадание на сапоге – не самый подходящий вариант. Тут даже гадать не надо, кому сейчас достанется. А у бабки слово с делом не расходится. У деда ещё с горки синяк не прошел, а бабка ему сейчас новый добавит.

Бабка замахнулась сапогом и уже начала опускать его на деда. Ещё секунда, и дед получил бы, как тот дяденька, но дед за годы жизни с бабкой ко многому был подготовлен. Он просчитал маневр бабки и ловко уклонился. Сапог описал траекторию и в том месте, где только что был дед, выскользнул из рук бабки и полетел в окно…

Все замерли. Никто даже в окно не решился выглянуть. А я так понял, что гадание на сапоге сегодня самое популярное. Осталось угадать, кто сейчас к нам с сапогом придёт. Но интуиция мне уже подсказывала ответ.

Через две-три минуты тишину нарушил звонок в дверь. Вовка уже не бежал. В принципе никто не направился к двери. Все стояли и смотрели друг на друга. Как будто решая в немом споре, кому предстоит встретиться с суженым-ряженым в этот раз.

– Я открою, – решился дед после повторного звонка.

На пороге стоял дяденька с сапогом. Тот же.

– Мимо, – уже улыбаясь, сказал он. – Я не знаю, что у вас за забавы тут, но вы малого своего можете попридержать минут десять, пока я выйду и отойду на безопасное расстояние? А то какой-то морской бой получается. Ранил – мимо – убил. До последней стадии я доходить не планирую. Поиграйте с кем-нибудь другим.

– А это не я сейчас, – оправдывался Вовка. – Это бабушка.

Дяденька подозрительно посмотрел на всех, вручил деду сапог и вызвал лифт.

– Десять минут. Просто все постойте тут, – повторил он и скрылся в лифте.

– Ну, – дед закрыл дверь. – Всё обошлось.

– Не торопись с выводами, – не согласилась бабка. – Это с ним всё обошлось. С тобой ещё ничего не обошлось.

– Давайте все за стол, – решил внести перемирие папа. – Хватит гаданий на сегодня.

В общем, в этот вечер с гаданиями не вышло. Не совсем вышло, точнее сказать. В конце вечера бабка всё же согласилась немного погадать нам с Вовкой на воске. Наименее травмоопасным способом, как она выразилась. Но интересного мы узнали мало. Бабка что-то там прошептала, что ждёт нас в этом году, и покапала воском в миску с водой. Сначала мне, потом Вовке. Мой кусочек воска показал, что меня в этом году ждут мозги.

– Может, школа из тебя человека начинает делать? – сказала бабка. – Видишь, что вышло?

Я ничего не увидел, но бабка сказала, что это похоже на мозг. Правда, маленький и извилин немного, но мне для начала хватит.

Вовка где-то там разглядел железную дорогу. Видимо, ему очень её хотелось и она везде ему мерещилась. Бабка покрутила в руках то, что получилось, и сказала, что в лучшем случае это просто комок воска. Но это даже хорошо. В этом году Вовку ничего особенного не ожидает. И всем спокойнее будет.

Глава 23. Всегда есть место чудесам

Новогодние каникулы почти заканчивались, и завтра бабка с дедом должны были уезжать. В предпоследний день отдыха мама предложила всем вместе отправиться погулять по Москве.

– А то неделю гостили, а даже Москву не посмотрели, – сказала она. – На Красной площади не были.

– Насмотрелась я вашей Москвы, – возразила бабка. – Были там даже, куда черти на заезжают, а дед нас отвёз.

Но мама сказала, что на Красную площадь обязательно надо съездить. Может, даже в Мавзолей зайдём. Бабка сразу отказалась. Смотреть на покойников ей неинтересно.

– Эка невидаль. Человеку спокойно помереть даже не дали. Я бы посмотрела, что бы вы сказали, если бы вас по-человечески не проводили в последний путь.

Мама сказала, что там уже всё равно, в какой путь. Как человек неверующий, она не верит во все эти райские сады. Я же сказал, что мне было бы даже очень интересно, если бы меня оставили и положили в мавзолей.

– Ты-то не переживай, – успокоила меня бабка. – Тебя оставят. В институтах тебя будут показывать, как редкий случай. Человек прожил всю жизнь без мозгов.

– Мама! Хватит уже нести чушь! И так зашпыняла их уже с этими мозгами.

– Без этих, – поправила бабка.

– Так! – вмешался папа. – Завтракаем и едем гулять по Москве. Не хотите в мавзолей – сходим ещё куда-нибудь. В музей или на выставку картин. Приобщим вас к культуре на дорожку.

– А я что? Я готов, – согласился дед. – Хоть в музей, хоть в мавзолей.

– А давайте в театр, – оживилась мама. – В Большой, ну или в Малый хоть. На балет. Мы давно не ходили. Вас сводим.

– По-большому или хоть по-маленькому я и без театров ваших схожу. Невидаль какая – смотреть, как мужики в трико прыгают. Видела я этот ваш балет по телевизору.

– Валентина Николаевна. Вам не угодишь. Вам то не так и это не этак, – не выдержал папа.

– Да не надо мне угодять… угожать… тьфу на тебя! Ничего мне не надо. Вы пока на работе отдыхали, я уже везде побывала. Зачастую не выходя из дома. Мне бы до завтра спокойно дожить и в поезд сесть.

Тем не менее к обеду мы все вместе вышли из дома. Дед отсиживаться не собирался, а бабка не рискнула его одного отпустить. Несмотря на то, что вместе с нами и родителями. Завтра поезд, а если он отстанет, то уже навсегда. Поэтому за ним нужен глаз да глаз. А то он то в бане оказывается, то на новогодней ёлке, то ещё где. Не успеешь моргнуть, как в мавзолее приляжет или трико оденет и в Большом по-малому сходит. Или не дай бог, наоборот.

Как обычно, до метро мы поехали на автобусе. Войдя, папа сразу сказал: «Проездной», мама – то же самое.

В автобусе было достаточно народу и сидячих мест не было, но нам с бабкой и дедом сразу уступили. Мы устроились на передних сиденьях, а папа с мамой остались стоять где-то чуть далее. Чтобы оторвать билеты за проезд, необходимо было немного протолкнуться сквозь пассажиров.

– Это чё значит – проездной? – спросил у меня дед.

– Это значит, им билеты покупать не надо, – пояснил я как смог.

Нам билеты покупать надо было. Проездной обычно покупали те, кто часто ездил на общественном транспорте.

– Иди добывай билеты, – напутствовала бабка деда. – Чё расселся?

– Можно передать деньги, – сказал я. – И нам передадут обратно билеты.

– Ага. Щас прям! Дед, иди! Я подержу место.

Дед стал протискиваться за билетами и исчез в толпе. Через несколько секунд он появился снова и сел на место. Так мы доехали до конечной. До метро.

Такое происходило редко, но именно сегодня на конечной остановке стояли контролёры. Они встали у передней и задней двери и выпускали пассажиров, проверяя у них билеты. Папа с мамой вышли раньше, а мы с Вовкой, бабкой и дедом практически последние. Бабка сказала, что нечего толкаться. Все там будем. Наконец мы встали и пошли на выход вместе с последними пассажирами.

– Ваш билетик? – спросили они у деда, который шел первый.

– Проездной, – сказал дед и вышел.

Следом шли мы с бабкой.

– Я не поняла… Эй! Проездной! Где билеты наши? – кричала бабка вслед деду.

– Ваши билеты? – повторили они свою просьбу.

Билеты должны были быть у деда, а он где-то затерялся уже среди выходящих из автобуса людей.

– Ваши билеты? – повторила вопрос тетенька-кондуктор.

– Щас, погоди, – ответила ей бабка. – Тут где-то в толпе кандидат на очередь в мавзолей затерялся. Он у меня без билетов и без очереди туда попадёт. Причём не на своих двоих.

– Вот билеты, – к дверям подошел папа, как толпа схлынула и освободила подход, и протянул кондуктору четыре билета. – Я же вам кричал, что купил на вас.

– Щас, погоди. Мне тоже есть на кого покричать.

Выйдя из автобуса, бабка стала искать глазами деда. Он стоял немного в сторонке и курил.

– О! Вот вы где, – улыбнулся он.

– Ты чё это вытворил там? – не поддержала его радости бабка.

– Военная хитрость, – снова улыбнулся дед. – Сказал пароль «проездной» и вышел.

– Билеты где?

– Так я не добрался до них. Сама видела, какая толпа. А что? Вон они тоже сказали «проездной», и ничего, – дед посмотрел на родителей.

– Проездной, – проворчала бабка. – Твоё счастье, что Николай билеты на нас взял. Не то я бы сейчас устроила тебе проездной. Проехался бы мордой по асфальту.

Родители снова успокоили бабку с дедом и объяснили деду, что «проездной» говорят те, кто купил заранее абонемент на весь месяц. Поэтому, чтобы не думали, что ты безбилетник, в автобусе принято говорить, что у тебя проездной.

– Щас мы посмотрим, как в метро у него пароль сработает, – съязвила бабка, и мы направились к метро.

На метро мы доехали без происшествий. Если не считать происшествием то, что деда отправили к автомату разменять двадцать копеек на четыре по пять. Но он так увлёкся процессом, что разменял всё, что у него было из монет. Вернулся он к нам с горстью пятачков.

– Смотрите, – глаза его сияли.

– Да вижу, что ума как у того автомата, – ответила за всех бабка.

Через полчаса мы стояли на Красной площади.

– Красота-то какая, – дед оглядывался вокруг.

– Ну что? Посмотрели? Поехали обратно, – не оценила красоту бабка.

– Валентина Николаевна, – обиделся папа, – Ну что вы всем не довольны? Можно сходить посмотреть Вечный огонь, Царь-пушку и Царь-колокол. Можно просто погулять.

– Гори она вечным огнём ваша пушка. Я уже пальцы на ногах не чувствую от вашей прогулки.

– У огня погреешься, – предложил дед.

– Мама. Мы же только на улицу вышли.

Бабка сказала, что как вышли, так и пора обратно заходить.

– Ну давайте хоть минутку постоим, – предложил папа. – Сейчас кремлёвские куранты бить будут. Они каждый час бьют.

Дед сказал, что ему очень интересно посмотреть на кремлёвские часы и послушать бой курантов, потому что кроме как по телевизору он их не слышал. На этом и порешили, а потом было предложено идти в ГУМ поесть мороженого.

Мы стояли на красной площади и ждали, когда минутная стрелка перескочит на двенадцать часов. Бабка подтрунивала деда. Сказала, что она возьмёт за правило для порядка бить по лбу деда ложкой каждый час, чтобы он вспоминал Москву и Красную площадь с курантами. Оставалось буквально две минуты.

Вовка меня начал дёргать за рукав, но мне тоже было интересно послушать куранты, и я никак не мог пропустить момент, когда стрелка окажется на двенадцать часах. Он подёргал и отстал.

– Ну что? Есть мороженое? – обернувшись, спросила мама, когда часы пробили. – А где…?

Тут все уже обернулись и увидели, что Вовки нет.

– Где Вовка, – почему-то у меня спросила мама.

Я посмотрел по сторонам, и зачем-то ещё на кремлёвские куранты, как будто Вовка мог быть там. Затем ещё раз по сторонам и пожал плечами.

– Он только что был тут, – показал я на место, где стоял Вовка. – Дёргал меня за рукав зачем-то. А теперь его нет.

– Всё. Просрали дитё под бой курантов, – заключила бабка. – Дал дёру от вас. Никак опять в поход ушел. Только один в это раз.

На самом деле было не смешно. Родители и бабка с дедом начали паниковать. Мама звала Вовку. Народ оглядывался и шел дальше. Возможно, среди них тоже были Вовки, но нашего не было. Паника нарастала.

– Так, – папа решил взять ситуацию под контроль. – Надо разделиться. Он мог пойти в ГУМ или быть где-то тут. И надо найти милиционера.

– Я с дедом в магазин, – сказала бабка. – Если дед разделится, то мы его ещё потом будем искать. А вы тут посмотрите.

Мама согласилась с бабкой и сказала, что если кто и потеряется ещё, то встречаемся в ГУМе у фонтана. Веря в благоприятный исход ситуации, мы все разбежались.

Все стояли смотрели на часы, а Вовке это было совсем неинтересно. Он смотрел по сторонам, и тут он увидел. Чуть вдалеке, мимо Красной площади в переулок прошел Дед Мороз. Вовка ещё не терял надежды получить железную дорогу и дёрнул меня за рукав, чтобы я это тоже увидел. Но поняв, что я ему не соратник, выключил мозги, которых, по мнению бабки, у него и так не было, побежал их догонять. Он очень надеялся, что в мешке для него есть железная дорога.

Вовка бежал за своей железной дорогой, петляя между прохожих, как отставший пассажир от поезда. Если не догонит, то никуда уже не уедет. То есть железной дороги ему в этом году уже не видать. Нагнал он его только за вторым поворотом. Дед Мороз остановился от того, что кто-то вцепился в его мешок.

– Мальчик. Тебе чего? – удивился он. – Где твои родители?

– Мне железная дорога нужна. Мы писали тебе, – пояснил Вовка.

Дед Мороз понял, что дело серьёзное и просто так не отделаться. На то он и Дед Мороз, чтобы приносить подарки согласно описи. Он посмотрел вокруг, надеясь, что где-то рядом родители. Сейчас они подойдут и, посмеявшись, все вместе придумают, как выкрутиться из этой ситуации. Судя по всему, железная дорога в этом году пацану не досталась.

– Так где твои родители? – не сдавался Дед Мороз.

Вовка неопределённо махнул рукой в сторону, а другой продолжал держаться за мешок. Насчёт родителей он не переживал. Куда они могут деться? А вот железная дорога могла ускользнуть.

– Там железная дорога? – настойчиво спросил он, смотря на мешок.

В это время мы с папой прочёсывали Красную площадь. Мама пошла вокруг Исторического музея. Бабка с дедом обследовали ГУМ. Фонтан они уже нашли, а Вовку нет.

На обратном пути с папой мы встретили маму. Она уже шла с милиционером, который её успокаивал и уверял, что у них на Красной площади ещё никто не терялся. И Вовку обязательно найдут. Надо просто поискать, а сейчас всем собраться в одном месте и ждать там, пока ещё кто-нибудь не потерялся. И мы пошли в ГУМ, к фонтану.

– Я пойду твоих родителей поищу, – сказал папа, когда мы дошли до фонтана.

Вовка не отпускал мешок Деда Мороза.

– Ну что ж, – Дед Мороз посмотрел по сторонам. – Пойдём к родителям. Там и с подарками разберёмся. Как тебя зовут-то? И как они тебя одного отпустили?

– Вова. Я сам отпустился. А железная дорога будет? – не унимался Вовка.

Дед Мороз сказал, что первым делом надо найти родителей. Потому что без помощи родителей подарки не получаются, но пообещал устроить всё лучшим образом. Вовка рассказал, что они все стояли на Красной площади и смотрели на куранты, а потом собирались идти есть мороженое в ГУМ. Туда и пошли. Первым делом на Красную площадь.

С нами они разминулись буквально на минуту. Мы как раз зашли в ГУМ, когда они проходили по улице. Вовка всё так же шел, держась за мешок с подарками.

Естественно, на Красной площади они никого не нашли. Дед Мороз почесал шапку и пригорюнился. Он понял, что вляпался в неприятную ситуацию. Ребёнок потерялся и совсем даже не переживает по этому поводу, а он сказочный персонаж, который должен нести добро и подарки. В этой ситуации ему больше всего хотелось нести своё тело домой. Так как последнее мероприятие закончилось и ему оставалось только сдать костюм и отправится восвояси.

В мешке вместо подарков лежала всего лишь коробка конфет, которая досталось ему в виде презента. И термос, в котором плескались остатки живой воды. А что? Сказочные персонажи тоже мерзнут, и живая вода им необходима для обогрева. В голову пришло, что на помощь должны прийти не сказочные персонажи. А именно сотрудники правоохранительных органов. По их части разбираться с детьми, которых потеряли нерадивые родители. Так он и решил. Ближайшим местом сдачи ребёнка властям был ГУМ.

– Ты говорил, что потом собирались мороженое идти есть? Надеюсь, что твои все уже там. Пошли, пока всё мороженое без нас не съели.

Через пару минут после того, как ушел папа, появилась бабка. Она сказала, что дед всё-таки разделился, но обещал не потеряться. Тем более где фонтан, они уже поняли, да и деду она доходчиво объяснила, что если ещё и он потеряется, то она его разделит по самое на балуйся. Договорено было встречаться тут.

Я спросил у бабки, где это – по самое не балуйся? Она сказала, что лучше мне не знать, но если дед потеряется, то она покажет на нём, когда найдёт его.

Дед не потерялся. Через пару минут появился и он. Следом подошел папа. Я сказал, что раз все встречаются у фонтана, то и Вовку мы встретим тут. Надо только подождать. Тем более что по громкой связи объявили, что у фонтана родители ждут мальчика Вову. Бабка сказала, что не мы одни такие раздолбаи. Кто-то ещё ребёнка потерял. Не так обидно.

Через минуту появился милиционер. Он сказал, что это он дал объявление о пропаже и его будут повторять каждые пять минут, пока Вовка не найдётся. Ведь скорее всего он где-то в магазине. Но на улице патрульные тоже уже ищут его. Не стоит переживать. Скоро всё образуется. Бабка ответила, что не всё. Точнее, не все. Некоторые не образумятся, видимо, никогда. Мама сказала, что она не может ждать, пока всё образуется само собой, и, оставив меня с бабкой и дедом, отправилась с папой на очередные поиски. Теперь по магазину.

В это время в магазин заходили Дед Мороз с Вовкой. Дед Мороз услышал объявление и сразу повеселел.

– Я ж говорил, твои тут. Поди, уже мороженое едят. Пошли к фонтану.

Через минуту, как и обещал милиционер, всё образовалось. Я первый увидел Вовку с Дедом Морозом. Они приближались к фонтану. Дед Мороз шел с Вовкой, который всё ещё держался за мешок.

– Здравствуйте, люди добрые! А чей это мальчик потерялся? – Дед Мороз в отличие ото всех радовался.

– Господи. Где ты его нашел? – удивилась бабка.

– Да вот. На улице. Подарок хочет на Новый год, – пояснил Дед Мороз.

– Да я не тебя спросила-то, – бабка посмотрела на Деда Мороза и наклонилась к Вовке.

– Какой тебе подарок ещё? Тебе всыпать по первое число следующего года надо вместо подарка. Всех переполошил. Мать с отцом места не находят. С ног сбились. Ищут тебя с милицией. А он с работником бытового сервиса прогуливается, – бабка неодобрительно зыркнула на Деда Мороза.

Вовка сказал, что это Дед Мороз, а не работник бытового сервиса и он сейчас подарит ему железную дорогу. Дед Мороз кхекнул и отозвал в сторону бабку.

– В общем-то я пообещал ему железную дорогу, – тихонько он сказал бабке. – Иначе никак. Вцепился в мешок и не хотел идти никуда без подарка.

– Ну и дурак, – так же тихонько ему ответила бабка. – Надо ещё разобраться, кто ты такой и откуда взялся.

В это время вернулись папа с мамой. Мама увидела Вовку и бросилась обнимать его. Всё плакала и спрашивала, куда он пропал. Вовка рассказал про свою встречу с Дедом Морозом и про подарок, который тот ему пообещал. Дед Мороз посмотрел на папу и пожал плечами, как бы извиняясь. Вовка спросил у Деда Мороза – когда он получит свой подарок? Дед Мороз посмотрел на папу. Папа почесал затылок и, вздохнув, сказал, что, судя по всему, завтра с утра под ёлкой. Я решил не упускать такого шанса и спросил у него, когда я получу танк на управлении. Дед Мороз посмотрел опять на папу. Папа потянулся было опять чесать затылок, но на полпути просто тяжело вздохнул и, видимо, решив, что ничего нового он не начешет, неуверенно спросил – может, на следующий год? Или на день рождения? Я посмотрел на Деда Мороза. Тот пожал плечами, как бы извиняясь теперь передо мной. И я подумал, что зря я тоже не потерялся. Ведь если бы я отозвался на Вовкины подёргивания, то мы бы вместе пошли за Дедом Морозом. И я бы тоже выпросил у Деда Мороза подарок, хотя я прекрасно понимал, что железную дорогу Вовке купит папа, а Дед Мороз просто удачно подвернулся Вовке. И чтобы его не разочаровывать в обещаниях работника бытового сервиса, Вовка получит свою железную дорогу, как будто от Деда Мороза.

На том и порешили. Я согласился на день рождения. Ведь всё равно в железную дорогу мы будем играть вместе с Вовкой. Дед Мороз с нами попрощался, сказав, что папе нужно зайти к нему за подарком. Потому что он сегодня не рассчитывал повстречаться с Вовкой и не взял с собой железную дорогу. Затем он растворился в толпе людей, оставив Вовке веру в чудеса.

– Ну что? – спросила мама. – Мороженое и домой? И чтоб никто больше не терялся.

Папа сказал, что, видимо, нам придётся домой ехать без него. Потому что ему теперь срочно надо ехать к Деду Морозу за железной дорогой. Мама всё поняла, да и я тоже. Недалеко от сюда был магазин «Детский мир».

– Монетку бросите в фонтан? – спросила мама у бабки с дедом.

– Зачем? – не поняла бабка.

– Ну, примета такая. Чтобы снова вернуться сюда.

– Не дай бог, – возразила бабка. – Насмотрелась я вашей Москвы. Лучше уж вы к нам.

Но когда мы уже уходили, я заметил, что дед тайком от бабки достал из кармана пятачок и, обернувшись на фонтан, запустил его туда.

Когда мы уже подошли к выходу, по громкой связи объявили: «Мальчик Вова. Пяти лет. Тебя ожидают родители у фонтана». Вовка услышал и удивился. Оказывается, ещё кто-то потерялся. И зовут его так же. Бабка ответила, что, к счастью, таких детей, как Вовка, больше нет. Иначе не напасёшься на всех Дедов Морозов и милиции. А ещё и нервов.

Мама, вспомнив про милицию, встретив первого попавшегося милиционера, попросила передать, что Вовка нашелся и искать его больше не надо. Извинилась за беспокойство, и мы поехали домой.

Утром нас с Вовой под ёлкой ждала железная дорога. Папа сказал, что Дед Мороз передал её для нас двоих. Чтобы никому не было обидно.

Глава 24. Домой

Наступил последний день новогодних каникул. Сегодня бабка с дедом вечером уезжают к себе домой. С самого утра начались сборы. Вся квартира стояла на ушах. Мама переживала, что они во всей этой суматохе за все каникулы не собрали им сумку с продуктами. Бабка же боялась забыть что-то из того, что они привезли с собой. Дед не переживал ни о чём. Он сказал, что ему забывать нечего. Хорошо бы было бабку забыть в Москве, но это несбыточная мечта. Я тоже не переживал. Даже предложил бабке помочь ничего не забыть.

– Сразу видно, кто первый рад отъезду бабки, – упрекнула она меня. – Помоги лучше деду совесть свою найти. Он её, видимо, под ёлкой забыл.

Вовка убежал и, через минуту вернувшись, сказал, что под ёлкой ничего больше нет. Спросил, где ещё можно поискать и как она выглядит – эта совесть.

– Ещё один помощник, – вздохнула бабка. – Не ищи. Бесполезно.

Поезд отправлялся только вечером, и мама с папой решили, что ещё успеют пробежаться по магазинам. Купить колбасы, консервов, конфет и прочих припасов. Я сказал, что у бабки в кладовке целый ящик с припасами. И если они ещё не доели консервы с «Первой мировой», то зачем покупать новые? И конфет столько, сколько я с Вовкой за всю жизнь не съел.

– Да вы за один поход только стрескали годовую норму, – напомнила мне бабка. – Никогда не думала, что ты такой жмотистый.

Я вспомнил про поход и невольно почесал жопу, вспомнив, чем закончилась эта затея.

Мама заявила, что спорить не о чем, и они с папой ушли. Бабка продолжила упаковывать свои сумки. Дед сказал, что пойдёт на часок-другой поищет свою совесть, и через пять минут послышался из зала его храп.

– Слышите? – обратилась к нам бабка. – С треском пробирается сквозь дебри бесстыдства к своей совести.

Я понимал, что совесть – это такое образное понятие. И искать её не надо. Она либо есть, либо её нет, как говорит бабка. У нас с Вовкой она периодически то появляется, то пропадает. Но Вовка заинтересовался вопросом поиска совести всерьёз. Очень он переживал, что дед без совести уедет в деревню.

– Баб, – спросил Вовка. – А как она выглядит эта совесть?

Бабка на минутку задумалась.

– Ну… это как первый снег, – начала она просвещать. – В самом начале он выпадает белый, чистый, искристый. Так и в жизни. От рождения она чиста и невинна. И только потом, с годами, ты либо содержишь её в чистоте, либо…

– Либо что? – заинтересовался уже я.

– Либо как ваш дед. Начинаешь ссать и срать на неё. И вот она уже и не белая. И отстаньте уже от меня. Не то я забуду что-нибудь, – отмахнулась от нас бабка.

– Совесть? – спросил Вовка.

Бабка ответила, что совести ей не занимать. Она ещё нам её одолжить может, только это без толку. Напрасные траты.

Вовка отвел меня в сторону.

– Я, кажется, знаю, где совесть деда затерялась, – прошептал он.

– Где? – удивился я.

– Она действительно под ёлкой.

Пока бабка снова занялась упаковкой сумок, мы с Вовкой тихонько, чтобы не разбудить деда, пробрались в зал, где стояла ёлка. Я и вправду уже поверил в то, что совесть действительно можно вот так найти. Вовка прокрался к ёлке и предложил мне тоже посмотреть на то, что он считал совестью деда.

Под ёлкой, как обычно, лежала куча ваты. Каждый год родители раскладывали её под ёлкой, изображая снег. И каждый раз после праздника убирали её обратно в коробку вместе с ёлочными игрушками. Не знаю, сколько сезонов они перемещали вату туда и обратно, но выглядела она уже не первой свежести. И очень по описанию как раз походила на совесть деда. Не то чтобы совсем изгажена, но уже и не чиста. По крайней мере Вовка сразу признал в этой вате потерянную совесть деда. Я не возражал. Пусть хоть такая, но у деда будет своя совесть. Осталось только решить, куда её девать. Ведь где должна находиться совесть, даже я не знал.

Наконец вернулись родители, груженые сумками с припасами для бабкиной кладовки. Бабка тоже уже почти закончила свои сборы. Мы с Вовкой сидели довольные тем, что дед уедет в деревню с совестью. Пусть уже и потасканной годами, но какая уж нашлась. А это, я подумал, лучше, чем ничего. Быть бессовестным не очень хорошо.

Через некоторое время в комнату к нам вошел дед. Немного удивлённый.

– Валь, а что это у меня полные карманы ваты?

Дед доставал комки ваты с остатками цветного конфетти, которыми мы набили его карманы, пока он спал. Не нашли мы другого, более подходящего места. Сначала думали в рюкзак ему положить, но потом решили сделать сюрприз. Проснётся дед, а у него уже полные карманы совести. Спросит бабка его «Где твоя совесть? Вместо того, чтобы помочь мне, весь день проспал. Ирод ты престарелый, бессовестный!» Дед достанет из кармана и скажет: «Очень даже не бессовестный. У меня два кармана этой совести. Могу тебе ещё одолжить». Но дед не понял сюрприза.

– Откуда она тут взялась? – повторил он вопрос.

Бабка посмотрела на нас с Вовкой, и ей сразу стало всё понятно. Нашли дети совесть деда.

– Это мелкие, походу, последние мозги у себя из головы достали, – выразила она своё мнение, – И с тобой решили поделиться.

– Что это такое? – повторила вопрос мама и посмотрела на нас.

Вовка пояснил, что это совесть деда. Бабка сказала, что он забыл её под ёлкой, а мы вот нашли и вернули владельцу.

Тут даже папа удивился. Ещё бы. Не каждый день из карманов достают совесть. Такое даже в цирке не увидишь.

– И что мне теперь с ней делать? – дед никак не мог найти применение своей вновь обретённой совести.

– Носи в карманах, – решила за него бабка. – Всегда под рукой будет. Видишь? Она даже с проблесками надежды.

Дед, видимо, решил нас не разочаровывать и убрал вату обратно в карманы. Надо было уже есть и собираться. До поезда оставалось совсем немного времени.

– Так. Билеты, документы? – папа проверял перед отъездом, что ничего не забыли.

– Совесть? – напомнила бабка деду. – Не потерял ещё?

Дед похлопал себя по оттопыренным карманам, показывая, что с совестью у него всё в порядке.

– Билеты и документы на полочке, – сказал он. – Я их туда специально положил, чтобы не забыть.

– А где билеты? – бабка взяла с полки паспорта.

На телефонной полке лежали паспорта, но билетов не было.

– Ты точно туда их положил? И когда?

Дед ещё раз посмотрел на полке, поднял телефон. Посмотрел под ним. Затем под полкой. Перелистал телефонный справочник. На всякий случай. Справочник в этом случае не помог. Бабка начала нервничать.

– Ну всё. Приехали. Совесть нашёл, а билеты он потерял. Так и знала, что нельзя тебе документы доверять.

– Так вчерась ещё были тута, – оправдывался дед.

– Вчерааась, – передразнила его бабка.

Я тоже подумал: «Приехали». Ведь если билеты не найдутся, то бабка с дедом останутся у нас. Я представил весь этот надвигающийся ужас. После школы меня дома будет встречать бабка и первым делом интересоваться тем, как у меня дела в школе. А потом уроки со мной делать. Я, конечно, был не то чтобы против присутствия их в моей жизни, но билеты хотел найти. Может, даже ещё больше, чем бабка с дедом.

В итоге заново распаковали все сумки, но билетов нигде не было. Проверили все места, где только они могли оказаться. Папа принял решение ехать на вокзал прямо сейчас и там уж как-нибудь решить этот вопрос. Ведь можно обратиться в билетную кассу и всё объяснить. Я так понял, что в папины планы тоже не входило продление гостеприимства. Хорошо, что такси приехало быстро.

Прощание вышло скомканным. Бабка постоянно проклинала деда за забывчивость и безответственность и обещала ему, что если они не сядут на поезд, то она сядет на него. Пока папа выносил вещи в такси, бабка с дедом попрощались с нами. Дед поблагодарил ещё раз за найденную совесть, а бабка сказала, что если закончу первый класс на двойки, то летом на каникулах она возьмётся за меня всерьёз. Хватит уже быть оболтусом, пора развиваться. Это Вовке ещё год можно пофилонить, но потом она и за него возьмётся всерьёз. Вовка ответил, что за него браться не надо. Я тоже сказал, что лучше я сам. На том и порешили.

Дверь за ними закрылась, и мы из окна уже смотрели, как бабка с дедом садятся в такси и уезжают на вокзал в надежде уехать.

– Ну вот и закончились каникулы, – сказала мама, провожая такси взглядом. – Надеюсь, они сядут в поезд.

Я тоже надеялся. Только Вовка стоял и мялся, как будто хотел что-то сказать, но не мог собраться с духом. Наконец он тяжело вздохнул и…

– Мам. Это я билеты спрятал, – уставившись в пол, признался Вовка.

– Зачем? – не поняла мама.

– Я хотел, чтобы они ещё погостили. Хоть денёк. Ведь весело вместе было.

– Стойте!!! – мама зачем-то крикнула, высунувшись в окно, уезжающему такси. – Господи. Что я кричу-то? Они всё равно не услышат. Быстро собираемся и едем на вокзал.

На вокзале стояла обычная суета. Люди уезжали, приезжали, провожали и встречали. Папа с бабкой и дедом направился к билетным кассам. Он рассказал тётеньке о сложившейся ситуации и поинтересовался, что можно придумать. Ведь билеты куплены, но потеряны, а ехать надо. Тётенька сказала, что ничем помочь не может и свободных мест на этот поезд тоже уже нет. Так что она даже новые билеты не может продать.

– А ну-ка, подвинься, – бабка отодвинула папу, услышав про то, что помощи ждать не от кого, и почти влезла в окошко.

– Это не билетов нет. Это совести у тебя нет. Сидит тут, морду отъела, что в окошко не помещается, и грубит тут людям. Давай нам наши места!

– Женщина. Я никому не грублю. Это вы начинаете грубить, – оправдывалась тётенька. – Я сказала, что билетов нет. А повторно я выдать не могу. Откуда я знаю, что у вас билеты были. У вас на лбу не написано.

– Я щас тебе на лбу напишу! – не сдавалась бабка. – Ишь! Сомневается ещё она! Я тебя научу старость уважать!

Тётенька не стала рисковать и узнавать, чему её может научить бабка, и на всякий случай закрыла окошко. Скорее всего она догадалась, что ничему хорошему её бабка учить не будет.

– Ты посмотри! Закрылась она. Ну ничего! – крикнула бабка в закрытое окно. – Твоё счастье, что я тут проездом.

Бабка развернулась и решительно зашагала прочь от кассы. Затем остановилась, как будто что-то вспомнила.

– А ну, дед. Дай мне кусок ваты.

– Зачем? – не понял дед, но отщипнул часть от своей «совести».

Бабка вернулась к кассе и положила вату перед окошком.

– Пользуйся! – крикнула она во всё ещё закрытое окно. – Раз своей совести нет.

Тётенька непонимающе посмотрела на вату и покрутила пальцем у виска вслед уходящей бабке.

Следующую попытку решили совершить уже у поезда. Нужно было найти бригадира и всё ему объяснить. Но папа попросил бабку больше не проявлять инициативы и не разбрасываться совестью направо и налево. Не все смогут понять шутку. Точнее, никто не поймёт. Дед тоже согласился. Сказал, что если всем раздавать, то ему самому не останется ничего. А это как-никак подарок от детей.

Через несколько минут мы с мамой были уже на улице. На то, чтобы поймать такси, ушло ещё несколько минут. Не так часто, как оказалось, по нашей улице проезжают свободные такси, но нам повезло. Через ещё полчаса мы подъехали к вокзалу.

Мама быстро расплатилась, и мы побежали. Хоть до поезда ещё было около часа, но маме казалось, что мы уже опаздываем. Пробегая мимо касс в сторону платформы отправления поездов дальнего следования, я краем глаза заметил что-то знакомое. Мне показалось, что возле окошка одной из касс лежит небольшой кусочек дедовской совести поблёскивая остатками цветного конфетти.

На перроне нам не пришлось долго искать их. Было издалека слышно, как бабка кому-то громко и доходчиво объясняет, что поезд никуда не тронется, пока они с дедом не окажутся на своих законных местах. Что если того потребует ситуация, то она деда положит на рельсы перед поездом, но поезд без них не уедет.

– Вот ваши билеты. Нашлись, – мама запыхавшись протянула бабке билеты.

Бригадир поезда облегчённо выдохнул и вытер пот со лба, который уже выступил, несмотря на мороз. Он воспользовался моментом, пока бабка отвлеклась на нас, и исчез в вагоне от греха подальше. Мало ли что ещё не так окажется.

– Слава богу, – выдохнула теперь бабка. – Где ж он были-то?

– Это я их спрятал, – сам признался Вовка, пряча глаза от бабки. – Я не хотел, чтобы вы уезжали. Хотел, чтобы вы ещё погостили. Не ругай меня. – Вовка даже заплакал.

– Господи, – бабка обняла Вовку. – Да не реви ты. Я сейчас сама заплачу. Да кто ж тебя ругать-то собирается?

Следом невольно заплакала мама, и бабка тоже не удержалась. Не знаю, с чего, может, за компанию, но я тоже не удержался. Так мы и стояли вчетвером, обнимались и плакали. Бабка, мама, Вовка и я. Только папа с дедом стояли в сторонке и по-мужски крепились и курили, пока дети и женщины плачут. Папа расслабился от того, что ситуация с отправлением разрешилась, а дед от того, что ему не надо ложиться на рельсы. Ведь бабка бы поезд не отпустила любой ценой.

Объявили посадку на поезд, и мы пошли провожать. Я как очутился в поезде, так сразу захотел куда-то ехать. Не важно куда. Главное – ощущать это покачивание и слушать стук колёс. Съесть дорожный набор и припрятать поездной сахар на потом. Но ближайший поезд ожидал нас только летом, когда мы снова с Вовкой отправимся на каникулы в деревню. Когда провожающих попросили выйти из вагона, мы ещё раз все попрощались. Потом стояли на перроне и ждали, когда поезд тронется.

Утром меня разбудили в школу. Каникулы закончились, и пора было браться за ум. Я достал из-под подушки небольшой комочек ваты с остатками конфетти. Не смог я оставить на вокзале, возле какого-то билетного окошка, кусочек дедовой совести. А то, что это была именно она, я не сомневался. Я не знал, откуда она там взялась, но на обратном пути я добежал до этого окошка и забрал его. Тётенька, сидящая в окошке, увидев, что я забираю вату, ранее оставленную сумасшедшей бабкой, странно посмотрела на меня и в очередной раз покрутила пальцем у виска.

Где-то далеко в это же время по заснеженной дороге пробирались бабка с дедом. От райцентра до деревни надо было пройти ещё примерно три километра пешком. Можно было бы на автобусе, но зимой автобус ходил ещё реже. Поэтому бабка одолжила на почте санки и запрягла в них деда. Так они и шли. Бабка думала о том, как там скотина без неё поживала и хорошо ли за ней соседка приглядывала, а дед сжимал в кулаке под рукавицей комочек ваты с остатками конфетти и думал о том, что не так долго уж осталось до лета.

Конец?

www.chetokakto.ru