Ахумилительные истории (02)
Ночь святого Патрика.
Патрик был рыжим, любвеобильным алкоголиком. У него была жена, двое детишек, и старенькая шестерка. Но Патрика это не останавливало. Он мог пить хоть коктейль «Полярный», хоть изысканный коньяк. А еще он очень любил женщин. Он их просто, блядь, боготворил, постоянно повторяя, что нет ничего лучше теплой и страстной писечки под боком. Ну, может запотевший мерзавчик с водкой рано утром. Лучше выпить водки литр, чем лизать соленый клитор – так он любил частенько говорить.
Патрик был очень возвышенным человеком, даже несмотря на всю любвеобильность и передозировку синевой. Когда он начинал описывать процесс употребления алкоголя, то у слушателей текли слюни, а в голове ярко и четко висел один образ – холодная стопка с горячими пельмешками.
Изредка он захаживал к нам на посиделки, дабы вкусить пищу и поведать о своих приключениях. И вот об одном из его странствий, я сейчас и поведаю.
Несмотря на то, что у Патрика была жена, наш друг владел обширным гаремом вычурных красавиц, готовых удовлетворить страсть его плоти и приникнуть губами к его устам, пропитанным дешевой сивухой. Одной из его постоянных любовниц была милая дама с лицом, напоминавшим червивую печеную айву. Патрик ласково называл ее «моя Рюшечка», а она его также ласково называла «Ковер». Почему «Ковер», сейчас узнаете.
Однажды, Патрик со своей дамой сердца и пениса, явился в гости к Боре. Там уже собралась наша привычная компания, которая мило беседуя, попивали холодное пиво и закусывали копченной рыбкой. У Патрика сиял великолепнейший фингал под глазом, а его спутница была на редкость молчаливой. Но после пары стаканов, друзья растаяли и начали рассказ.
Патрик получил зарплату и купив в магазине несколько бутылок огненной воды, шоколадку, и презервативы Гусарские. С этим набором он двинул прямым ходом искать подругу на ночь. Ибо было холодно, морозно, а Патрик был очень нежным. Нашел в виде Рюшечки.
Напившись уже дома у оной Рюшечки до состояния нестояния, молодые легли на ложе, дабы предаться старому, доброму «Сунь-высунь». И вот тут началось веселье.
Пережравший водки, Патрик косплеил Квазимодо на своей женщине, слюнявил ей ухо, и вообще доставлял невероятное удовольствие изощренными техниками «Пикирующий воробей» и «Вялый уж, что внезапно распрямился внутри гнезда». Его женщина привыкла к таким брачным играм, и пока Патрик резвился, она в уме считала, сколько платить за коммунальные услуги, и не переебать ли слюнявого недоумка пустой бутылкой по голове. И в этот самый момент, женщина почуяла неладное.
Патрик трясся сильнее обычного. Казалось, будто в мужика вселился ебанный Троцкий и устроил вместе с органами революцию. Кое-как, приподняв своего любовника, Рюшечка узрела, что тот вообще дебил. Он пускал сопли из носа, губы были покрыты пеной, будто Патрик сожрал знатный кусок мыла «Хозяйственное» и запил шампунем. Естественно и то, что любитель горячительной браги отплясывал нижний брейк на животе своей женщины. Потом по инерции, Патрик подскочил в невероятном кульбите и ебнулся оземь, где вновь принялся выделывать кренделя и пиздиться головой об уголок дивана. Может он представлял себя лососем на нересте, кто его знает. Через какое-то время затих.
Рюшечка в ахуе села на кровати, не зная, что ей теперь делать. Пришлось бежать за подругой-соседкой. Та сначала заорала на весь дом, что де «ааа! Джигурда!», но потом успокоилась, приняв на грудь. И вот эти две пизданутые на всю голову Агаты Кристи, стали думать, что делать с телом Патрика. Подойдя ближе, они напугались еще сильнее, ибо как им показалось, Патрик не дышал и вообще перешел в стадию «Ресторан для опарышей», жутко воняя. Были предложены крайне радикальные идеи вроде «сжечь во славу Перуна, набить соломой и повесить на стену, продать на органы, или налепить пирожков».
Решение было найдено гениальное. Мы с диким удивлением слушали, как Патрик рассказывал о той дивной ночи.
Две дуры решили закатать дохлого ирландца в ковер и оттащить на помойку. Сказано-сделано. Патрик был довольно внушительным мужичком, и порядком попыхтев, юные Томми Ганы завернули-таки его в, видавший виды и обгаженный мухами, ковер.
Затем под покровом ночи, скользя по снегу и льду, они оттащили импровизированную «конфету» на помойку в 3 километрах от дома. Естественно, боялись шорохов, прятались в кустах, и вообще вели себя, как ниндзя, несмотря на плескавшуюся в крови, водку. Как они его перли 3 километра, я не представляю. Может страх, а может и правда были сильными русскими женщинами.
Дойдя до мусорки, они с кряхтеньем выкинули любовника в мусорный бак и, перекурив, обнажили головы. Потом двинулись обратно, поминать блядуна Патрика крепкими словами. То, что у них черепаший помет вместо мозгов, вы уже поняли.
Явившись домой, бравые дамы упились оставшейся водкой, посудачили о том, о сем, и справедливо легли баиньки, оставив включенным небольшой торшер. Ибо ночь темна, полна ужасов, и дохлых Патриков, что скребутся в стекла. Готовьтесь к главной ебанашечке, друзья.
Ночью, Рюшечка непонятно отчего проснулась и узрела, как около кровати стоит ебанный Патрик, закутанный в ковер, как Иван Грозный. Синие губы и вообще кожа, как у мертвяка являли собой кошмарный образ, еще и в инее весь. Патрик протянул руки и, завыв, как полоумный ишак, двинулся к своей даме, дабы та его согрела. Замерзшими губами он пытался сказать де «пи-пи-иии-иидараска, блядь, пу-пуууусти погреться!», но еще сильнее напугал любовницу. Та заорала от страха, и уебала призрак Белого ходока Патрика в пах. Призрак упал и пополз в сторону, шипя, как шайтан. А там из комнаты уже выходила, разбуженная криком, соседка.
Узрев, что за вурдалак ползет к ней, она развернувшись, впечаталась в косяк и разбила нос. От удара упала на ползущего Патрика. Тот пытался что-то сказать и ласково притронулся к ней холодной дланью, но пересравшая баба стала бить его ногами, руками, а тут еще и Рюшечка с кухни примчалась, неся в руке скалку. Патрик завыл еще сильнее, ибо от холода сказать что-то трудно, а он еще не отогрелся. Спихнув с себя ебанашку, он вполз в комнату и закрыл дверь.
Немного отогревшись, он вышел, чтобы все прояснить, и ожидаемо получил скалкой по еблу. Слава богу алкашей, бить его дальше не стали, а даже согласились выслушать. Патрик и рассказал, мол проснулся от холода на какой-то помойке, завернутый в ковер. Дальше, крадясь в темноте и избегая патрулей, он добрался до дома своей Рюшечки, напугав по пути пару гоп-стоп компаний. А та, блядь, о чудо, забыла закрыть дверь. Жертва алкоголя вошел в квартиру и встал у кровати, дабы спросить свою даму, какого биса он делал на помойке, завернутый в непонятную хуету. Дальше вы знаете.
Мораль сей басни такова – нехуй нажираться в ссанину дешевым пойлом. Ну или на крайний случай, находите адекватных собутыльников. И запирайте двери. Ибо ночь темна и полна пьяных Патриков.
Патрик был рыжим, любвеобильным алкоголиком. У него была жена, двое детишек, и старенькая шестерка. Но Патрика это не останавливало. Он мог пить хоть коктейль «Полярный», хоть изысканный коньяк. А еще он очень любил женщин. Он их просто, блядь, боготворил, постоянно повторяя, что нет ничего лучше теплой и страстной писечки под боком. Ну, может запотевший мерзавчик с водкой рано утром. Лучше выпить водки литр, чем лизать соленый клитор – так он любил частенько говорить.
Патрик был очень возвышенным человеком, даже несмотря на всю любвеобильность и передозировку синевой. Когда он начинал описывать процесс употребления алкоголя, то у слушателей текли слюни, а в голове ярко и четко висел один образ – холодная стопка с горячими пельмешками.
Изредка он захаживал к нам на посиделки, дабы вкусить пищу и поведать о своих приключениях. И вот об одном из его странствий, я сейчас и поведаю.
Несмотря на то, что у Патрика была жена, наш друг владел обширным гаремом вычурных красавиц, готовых удовлетворить страсть его плоти и приникнуть губами к его устам, пропитанным дешевой сивухой. Одной из его постоянных любовниц была милая дама с лицом, напоминавшим червивую печеную айву. Патрик ласково называл ее «моя Рюшечка», а она его также ласково называла «Ковер». Почему «Ковер», сейчас узнаете.
Однажды, Патрик со своей дамой сердца и пениса, явился в гости к Боре. Там уже собралась наша привычная компания, которая мило беседуя, попивали холодное пиво и закусывали копченной рыбкой. У Патрика сиял великолепнейший фингал под глазом, а его спутница была на редкость молчаливой. Но после пары стаканов, друзья растаяли и начали рассказ.
Патрик получил зарплату и купив в магазине несколько бутылок огненной воды, шоколадку, и презервативы Гусарские. С этим набором он двинул прямым ходом искать подругу на ночь. Ибо было холодно, морозно, а Патрик был очень нежным. Нашел в виде Рюшечки.
Напившись уже дома у оной Рюшечки до состояния нестояния, молодые легли на ложе, дабы предаться старому, доброму «Сунь-высунь». И вот тут началось веселье.
Пережравший водки, Патрик косплеил Квазимодо на своей женщине, слюнявил ей ухо, и вообще доставлял невероятное удовольствие изощренными техниками «Пикирующий воробей» и «Вялый уж, что внезапно распрямился внутри гнезда». Его женщина привыкла к таким брачным играм, и пока Патрик резвился, она в уме считала, сколько платить за коммунальные услуги, и не переебать ли слюнявого недоумка пустой бутылкой по голове. И в этот самый момент, женщина почуяла неладное.
Патрик трясся сильнее обычного. Казалось, будто в мужика вселился ебанный Троцкий и устроил вместе с органами революцию. Кое-как, приподняв своего любовника, Рюшечка узрела, что тот вообще дебил. Он пускал сопли из носа, губы были покрыты пеной, будто Патрик сожрал знатный кусок мыла «Хозяйственное» и запил шампунем. Естественно и то, что любитель горячительной браги отплясывал нижний брейк на животе своей женщины. Потом по инерции, Патрик подскочил в невероятном кульбите и ебнулся оземь, где вновь принялся выделывать кренделя и пиздиться головой об уголок дивана. Может он представлял себя лососем на нересте, кто его знает. Через какое-то время затих.
Рюшечка в ахуе села на кровати, не зная, что ей теперь делать. Пришлось бежать за подругой-соседкой. Та сначала заорала на весь дом, что де «ааа! Джигурда!», но потом успокоилась, приняв на грудь. И вот эти две пизданутые на всю голову Агаты Кристи, стали думать, что делать с телом Патрика. Подойдя ближе, они напугались еще сильнее, ибо как им показалось, Патрик не дышал и вообще перешел в стадию «Ресторан для опарышей», жутко воняя. Были предложены крайне радикальные идеи вроде «сжечь во славу Перуна, набить соломой и повесить на стену, продать на органы, или налепить пирожков».
Решение было найдено гениальное. Мы с диким удивлением слушали, как Патрик рассказывал о той дивной ночи.
Две дуры решили закатать дохлого ирландца в ковер и оттащить на помойку. Сказано-сделано. Патрик был довольно внушительным мужичком, и порядком попыхтев, юные Томми Ганы завернули-таки его в, видавший виды и обгаженный мухами, ковер.
Затем под покровом ночи, скользя по снегу и льду, они оттащили импровизированную «конфету» на помойку в 3 километрах от дома. Естественно, боялись шорохов, прятались в кустах, и вообще вели себя, как ниндзя, несмотря на плескавшуюся в крови, водку. Как они его перли 3 километра, я не представляю. Может страх, а может и правда были сильными русскими женщинами.
Дойдя до мусорки, они с кряхтеньем выкинули любовника в мусорный бак и, перекурив, обнажили головы. Потом двинулись обратно, поминать блядуна Патрика крепкими словами. То, что у них черепаший помет вместо мозгов, вы уже поняли.
Явившись домой, бравые дамы упились оставшейся водкой, посудачили о том, о сем, и справедливо легли баиньки, оставив включенным небольшой торшер. Ибо ночь темна, полна ужасов, и дохлых Патриков, что скребутся в стекла. Готовьтесь к главной ебанашечке, друзья.
Ночью, Рюшечка непонятно отчего проснулась и узрела, как около кровати стоит ебанный Патрик, закутанный в ковер, как Иван Грозный. Синие губы и вообще кожа, как у мертвяка являли собой кошмарный образ, еще и в инее весь. Патрик протянул руки и, завыв, как полоумный ишак, двинулся к своей даме, дабы та его согрела. Замерзшими губами он пытался сказать де «пи-пи-иии-иидараска, блядь, пу-пуууусти погреться!», но еще сильнее напугал любовницу. Та заорала от страха, и уебала призрак Белого ходока Патрика в пах. Призрак упал и пополз в сторону, шипя, как шайтан. А там из комнаты уже выходила, разбуженная криком, соседка.
Узрев, что за вурдалак ползет к ней, она развернувшись, впечаталась в косяк и разбила нос. От удара упала на ползущего Патрика. Тот пытался что-то сказать и ласково притронулся к ней холодной дланью, но пересравшая баба стала бить его ногами, руками, а тут еще и Рюшечка с кухни примчалась, неся в руке скалку. Патрик завыл еще сильнее, ибо от холода сказать что-то трудно, а он еще не отогрелся. Спихнув с себя ебанашку, он вполз в комнату и закрыл дверь.
Немного отогревшись, он вышел, чтобы все прояснить, и ожидаемо получил скалкой по еблу. Слава богу алкашей, бить его дальше не стали, а даже согласились выслушать. Патрик и рассказал, мол проснулся от холода на какой-то помойке, завернутый в ковер. Дальше, крадясь в темноте и избегая патрулей, он добрался до дома своей Рюшечки, напугав по пути пару гоп-стоп компаний. А та, блядь, о чудо, забыла закрыть дверь. Жертва алкоголя вошел в квартиру и встал у кровати, дабы спросить свою даму, какого биса он делал на помойке, завернутый в непонятную хуету. Дальше вы знаете.
Мораль сей басни такова – нехуй нажираться в ссанину дешевым пойлом. Ну или на крайний случай, находите адекватных собутыльников. И запирайте двери. Ибо ночь темна и полна пьяных Патриков.
Популярное
