Гарик, Дэн и злоебучий Паша.
Было это хуивознает када. Студенческие годы проходили бурно и складывались, как нельзя удачно. Но студентами из нас были не все: из нестудентов кто-то работал, а кто-то пинал хуи, как, например, это делал Гарик. Для Дэна учёба закончилась, так и не начавшись, но его особого не расстраивало, а где-то даже и радовало. Единственное, что его напрягало, так это отсутствие собственной квартиры. Точнее, она была, но отнюдь не в Москве, а в солнечном Магадане. Начитавшись книг по философии, Дэн понял, что в Магадане ловить нехуй и переехал в столицу. Съёмные квартиры он менял часто: соседи вешались. Понятное дело, отчего – пили мы яростно, гудели шумно. Очередную халупу Дэн нашёл в районе метро «Студенческая». Это была однокомнатная нора на первом этаже с готичными шо весь песдец решётками на окнах. Снял он эту конуру у какого-то барыги по имени Паша. Взяв денег за несколько месяцев вперёд, щасливый Паша ухуячил греть жёппу в какой-то ЕвроМухосранск, а может даже в ПесдоглазоГрад. Хуивознаит…
Перевезя немногочисленный скарб в новый дом, Дэн решил устроить новоселье. Оборотный капитал имелся, и друзья-ебланы отозвались на предложение зычным: «Йопанарот, гуляем нах!».
Собирались в метро. Афтар этих беспезды правдивых строк, естественно, согласился поддержать пати. Не знаю, как дела обстояли с мёдом, но пива мы намеревались выжрали добрый десяток литров, не забывая отполировать его водкой.
Перевезя немногочисленный скарб в новый дом, Дэн решил устроить новоселье. Оборотный капитал имелся, и друзья-ебланы отозвались на предложение зычным: «Йопанарот, гуляем нах!».
Собирались в метро. Афтар этих беспезды правдивых строк, естественно, согласился поддержать пати. Не знаю, как дела обстояли с мёдом, но пива мы намеревались выжрали добрый десяток литров, не забывая отполировать его водкой.
А может и наоборот. Естественно, Гарик не мог пропустить мимо своего довольного ебала столь значимый для него праздник – распитие халявных спиртных напитков. На торжество подтянулись ещё кое-какие люди вперемешку с пелотками. Точнее, наоборот… Короче, хуй с ним… Особо выделялся из жизнерадостной толпы гламурный упырь по имени Фитиль. Его морду лица я лицезрел впервые. Собственно, только этим он и выделялся. Гарик мерялся с ним галстуками, бил себя пяткой в грудь и орал, что, мол, Фитиль, нах, его братан на всю, сцуко, оставшуюся жизнь, а может и дольше. С чем эта любовь связана – одному Гарику известно. Остальные неупомянутые – пелотки. О них чуть позже. Всего же было нас 8 человек.
Час Хэ пробил, и мы подошли к дверям выше обозначенной халупы. За неимением кошки, но для соблюдения обычая, Настю-подори-мне-щастье обозвали драной кошкой, и, под всеобщие опладисменты, первой запустили в дом. На самом деле, квартира оказалась двухкомнатной, но вторая комната существовала чисто номинально: её сделали из кладовки. Она была пугающе мала, трезвому туда было заходить страшно – можно было насрать в штаны от приступа клаустрофобии. Мебели, за исключением матраца на полу, в кладовке не числилось. А вот в большой комнате её было на порядок больше. Имелись: видавшая виды кровать класса «УебисьБашкойОбПодлокотник» – 1 шт.; стол савеццкий, разъёбаный, марки «УкачайМеняКараблик» – 1шт.; мебельная стенка-головоломка с миллионом выдвижных ящичков, полочек, дверок… (подходить опасно – можно зависнуть до утра) – 1 шт.. Стульев не наблюдалось. Ну и пох!
К трапезе приступили молниеносно: Гарик командовал парадом, поддерживая суету криками: «Не ебите мозх, у нас водка стынет!». Когда было нолито, он торжественно поправил галстук и с чувством произнёс:
– Дом – это стены с крышей, в которых приятно пить водку и спать с женщинами. Давайте выпьем за то, чтоб в этих стенах никогда не кончалась водка, и всегда присутствовали женщины.
Повисло гробовое молчание. Тост был на удивление цензурен и беспесды логичен. За Гариком раннее такового не наблюдалось.
– Да пашутил я! Гы-гы-гы!.. Так вхуячим же за здравие сидящих тут бап, и пажилаем гастиприимнаму хазяену розвратнай и безастановочной ебли! И всем того же! Бу-го-га-га!
Ну, мы и вхуячили.
Сэйшн развивался уверенно и мощно, но, достигши порядочного алкогольного опьянения учаснегов, перешёл в фазу умеренной и неторопливой расслабухи. Я развлекал Надежду, не теряя надежды, что Надежда мне всё-таки даст. Дэн успел уединиться с Анютиными глазками в кладовке. Вернее, он уединился с целой Анютой, просто называли её именно так – Анютины глазки. За выразительные «глаза» третьего размера. Гарик, часто падая, сшибая немногочисленную мебель и наступая на ноги партнёрше, кружил в вальсе Настю-подори-мне-щастье. Фитиль тоже не растерялся: он уже пил с Эльвирой-повелительницей-йухов на брудершафт. Фитиль всем своим видом излучал уверенность, что сегодня он поебёцца. В глазах Эли читалась Надежда (тьфу, надежда!), что так оно и будет.
Вдруг раздался телефонный звонок. Дэн выскочил из кладовки с криками:
– Всем молчать полчаса! Музыку тоже нах! Наверно, Паша-иблан, переживает как я тут, гы-гы…
Анютины глазки проследовали в сторону уборной, чем не преминул воспользоваться Фитиль: он схватил под мышку плохо соображающую Эльвиру и метнулся в кладовку. Провожая взглядом Фитиля, подавленный Дэн взял трубку и сонным голосом проговорил:
– Ало? Хто это?.. Ээээ… А его нет! Он уехал… Да без проблем… Всего хорошего…- Дэн бережно положил трубку. – Блиа, чё за люди? Два чоса ночи, а они званят, чилавеку спать не дают!
– А чё хатели?
– Да Пашу они, сцуко, хатели. Тётка какая-то званила, свербит наверно! Гы-гы… Фитиль, блиа! Асвабади спальню!
- Пашол нахуй! Бу-го-га-га!– раздалось из-за закрытой двери.
Пьянка продолжилась…
В какой-то момент из моего поля зрения исчез Гарик. Настя сидела одна и скучала. Чё за нах? Долго искать не пришлось: Гарика я нашёл на кухне, сидящим в пародии на позу лотоса. Причём, вся эта хуйня была на кухонном столе. «Всё, допилсо нах! Только вот кто из нас?..»
– Гарик, ты ебанулсо? Или это меня так вштырило? – с подозрением поинтересовался я.
– Ни мишай нах! Ты чё, ни видишь, мидитирую я! Амммммм…– сказал Гарик и закатил глаза. – Зоебалсо я пить! Изоброжать дрокона над унетазом миня не прёт, а так – мож атпустит.
– Ааа… Ну-ну…
Помниццо, в прошлую пятницу он действительно изображал дракона: шёл неуверенным шагом, из последних сил сдерживая тошноту, но споткнулся… В полёте Гарик и блеванул… Заворачивающее, я бы даже сказал – умопомрачительное зрелище!
Я решил оставить новоиспечённого индуса наедине с собой и удалился. Но недалеко: только я вышел за пределы кухни, послышался грузный наебок об пол: Гарик вошёл в нирвану башкой вниз. Нихуя страшного не произошло: он ничего не сломал, а рядовая отключка мозга уже ни кого не пугала. К тому же на ебальнике Гарика застыла такая шописдец лыба, что тревожить его не хотелось ни при каких раскладах.
Я позвал Дэна, и мы аккуратно (насколько это возможно сделать в пьяном виде) перенесли Гарика на диван. Пока мы, пыхтя, совершали сложные телодвижения, пытаясь поудобнее разместить пьяное тело Гарика, вновь зазвонил телефон.
– Девушка, ну, не знаю я, куда Паша поехал! – Дэн пытался сдерживаться. Разговор затянулся. Минут через десять Дэн взорвался. – Я не ебу, где он!.. Да хуй я на тибя клал! И на Пашу тоже!.. В ООН ни зобудь пазванить! Пиридай, что на них я тоже клал!..
Он с рёвом воткнул трубу в аппарат, схватил стакан с водкой, и, не задумываясь, залпом опорожнил его.
– У мене внутре водка! И это есть зоебись!
Спорить не стали.
– Эта клуша заибла! Я ей грю, что Паша сбрилсо в Копенгаген, а она не всасывает! Дайти Пашу и ниибёт! Песдетс…
От криков Дэна проснулся Гарик. Он сел и попытался сфокусировать взгляд хоть на чём-то, но получалось лишь тупо смотреть перед собой.
– А чё ты её к нам не пазвал? Нах ей Паша? Мы бы ей Фитиля выдали… Кстати, где мой братан Фитиль?
– Фитиль уже нашол сибе женсчину, и в данный мамент пытаецца выяснить, та ли это женсчино, а каторай он мичтал весь вечер.
Зазвонил телефон.
– Да заебла она меня по самые уши! – заорал Дэн.
Он хотел было вырвать провод телефона из розетки, но Гарик его остановил:
– Если эта та бажествинная фея, каторая пытаецца найти Пашу, то… То… Короче, я не ебу, ТО чё…
Гарик снял трубу и произнёс срывающимся голосом:
– Да?.. Нет, Паша не может подойти… Его нет больше с нами… Он тупо умер… Да, не выдержал пыток… Не переживайте так, Вы немногое потеряли – он был невкусным…
Гарик положил трубку и сказал:
– Йобаные пранкеры! И Паша этот… Чтоб у него хуй вместо носа вырос! И чтоб он не кончал, а чихал!
Мы поспешили выпить за это.
Через полчаса раздался очередной звонок, на этот раз в дверь. Открывать пошёл, уже закончивший к тому времени ознакомление со строением женской анатомии и куривший по этому поводу на кухне, Фитиль. Как только дверь открылась, Фитиль получил мощный удар в ебало, после чего подхвачен вошедшими под руки, занесён в комнату и бережно уложен мордой в пол. Это были пьяные милиционэры. С автоматами.
– Всем лежать! – заорал один из них. – Руки за голову! Я ебанутый – мне голову ещё в Афгане отбили! Я вас щас всех положу!!!
Все попадали на пол. «Щас нас будут бить, – подумалось мне. – Возможно, даже прикладами…». Лежащие на полу начали делать перекличку жопами. В комнате завоняло. Одному лишь Гарику было похуй:
– А ничё, если я на кровати полежу? А то весь пол занят…
– Малчать! – заорал мент с отбитой башней. Бульдожье лицо второго не выражало вообще никаких эмоций. Это пугало. В коридоре ещё кто-то топтался, но нас это мало волновало. – Где заложник???
Мы охуели!
– Кто??? – спросила комната хором.
– Паша, блиа, заложник! Поступил оперативный звонок, сообщили, что в этой квартире удерживаеццо заложник! Он ещё жив? – с надежной в голосе спросил афганец.
– Бу-го-га-га-га! –забился в истерике Гарик. – Йобаные пранкеры! Ани вас развили как дитей!
– Малчать, сцуко! Кто тут главный?
– Паша не далее, чем вчера слилсо за кардон! – сказал Дэн. – И щас валяеццо на пикнике йухом к небу в какой-нить Женеве. А ваще, я не ебу где он, и мне это глубоко да песды…
Лёжа мордой в пол, я начал дремать. Тело, почувствовав горизонтальное положение, решительно требовало отдыха. Я всё дальше проваливался в сон. Где-то далеко раздавались размеренные крики: «Йобаный Паша-заложник!...», «Паша отбыл на скотофорум в Бобруйск!..», «Это, сцуко, происки развратных пранкеров-извращенцев!..». Не знаю, сколько бы продолжалась эта козлобородня, если бы Фитиль не подал голос:
– Простите, мусчины. А Вам какой Паша нужен?
– Филимонов, нах!
– Паша Филимонов – это я! – сказал Фитиль, размазывая сопли по морде.
– Хуяссе! – пронеслось по квартире.
– Сколько лет работаю, а заложнику ебало бью впервые, - сказал мент, почёсывая отбитую голову.
Всё оказалось бы до банальности просто, если бы не было так запутанно. Фитиль оказался сыном каково-то нувориша. Мама Фитиля, страдающая по любому поводу паранойей, следила за каждым шагом любимого сыночка. Когда мы только начали пьянку, Фитиль отзвонил маме, оставил ей номер телефона, адрес, и с радостным воплем кинулся жрать водку. Услышав от Дэна, что Паша уехал, мама решила: «Пашуличка едет домой». Спустя пару часов, будучи посланной Дэном и Гариком нахуй, перепуганная мамаша позвонила в милицию. Хуивознает, что она там наплела, но менты, прервав банкет по случаю очередного Дня взятия Бастилии, устремились совершать подвиг…
Заканчивая сиё повествование, хочется заметить, что для бухавших в тот злополучный день на Дэновском новоселье, этот эпизод не прошёл даром: при упоминании слов «Паша», «Фитиль» или «заложник» они начинают яростно икать, бешено вращая глазами. В отдельных случаях, падать мордой в пол, обхватив башку руками и крича, многим непонятное: «Это всё йобаные пранкеры!»
© Rumatik
P.S.: Для тех, кто в танке: Пранкеры - телефонные хулиганы.
Час Хэ пробил, и мы подошли к дверям выше обозначенной халупы. За неимением кошки, но для соблюдения обычая, Настю-подори-мне-щастье обозвали драной кошкой, и, под всеобщие опладисменты, первой запустили в дом. На самом деле, квартира оказалась двухкомнатной, но вторая комната существовала чисто номинально: её сделали из кладовки. Она была пугающе мала, трезвому туда было заходить страшно – можно было насрать в штаны от приступа клаустрофобии. Мебели, за исключением матраца на полу, в кладовке не числилось. А вот в большой комнате её было на порядок больше. Имелись: видавшая виды кровать класса «УебисьБашкойОбПодлокотник» – 1 шт.; стол савеццкий, разъёбаный, марки «УкачайМеняКараблик» – 1шт.; мебельная стенка-головоломка с миллионом выдвижных ящичков, полочек, дверок… (подходить опасно – можно зависнуть до утра) – 1 шт.. Стульев не наблюдалось. Ну и пох!
К трапезе приступили молниеносно: Гарик командовал парадом, поддерживая суету криками: «Не ебите мозх, у нас водка стынет!». Когда было нолито, он торжественно поправил галстук и с чувством произнёс:
– Дом – это стены с крышей, в которых приятно пить водку и спать с женщинами. Давайте выпьем за то, чтоб в этих стенах никогда не кончалась водка, и всегда присутствовали женщины.
Повисло гробовое молчание. Тост был на удивление цензурен и беспесды логичен. За Гариком раннее такового не наблюдалось.
– Да пашутил я! Гы-гы-гы!.. Так вхуячим же за здравие сидящих тут бап, и пажилаем гастиприимнаму хазяену розвратнай и безастановочной ебли! И всем того же! Бу-го-га-га!
Ну, мы и вхуячили.
Сэйшн развивался уверенно и мощно, но, достигши порядочного алкогольного опьянения учаснегов, перешёл в фазу умеренной и неторопливой расслабухи. Я развлекал Надежду, не теряя надежды, что Надежда мне всё-таки даст. Дэн успел уединиться с Анютиными глазками в кладовке. Вернее, он уединился с целой Анютой, просто называли её именно так – Анютины глазки. За выразительные «глаза» третьего размера. Гарик, часто падая, сшибая немногочисленную мебель и наступая на ноги партнёрше, кружил в вальсе Настю-подори-мне-щастье. Фитиль тоже не растерялся: он уже пил с Эльвирой-повелительницей-йухов на брудершафт. Фитиль всем своим видом излучал уверенность, что сегодня он поебёцца. В глазах Эли читалась Надежда (тьфу, надежда!), что так оно и будет.
Вдруг раздался телефонный звонок. Дэн выскочил из кладовки с криками:
– Всем молчать полчаса! Музыку тоже нах! Наверно, Паша-иблан, переживает как я тут, гы-гы…
Анютины глазки проследовали в сторону уборной, чем не преминул воспользоваться Фитиль: он схватил под мышку плохо соображающую Эльвиру и метнулся в кладовку. Провожая взглядом Фитиля, подавленный Дэн взял трубку и сонным голосом проговорил:
– Ало? Хто это?.. Ээээ… А его нет! Он уехал… Да без проблем… Всего хорошего…- Дэн бережно положил трубку. – Блиа, чё за люди? Два чоса ночи, а они званят, чилавеку спать не дают!
– А чё хатели?
– Да Пашу они, сцуко, хатели. Тётка какая-то званила, свербит наверно! Гы-гы… Фитиль, блиа! Асвабади спальню!
- Пашол нахуй! Бу-го-га-га!– раздалось из-за закрытой двери.
Пьянка продолжилась…
В какой-то момент из моего поля зрения исчез Гарик. Настя сидела одна и скучала. Чё за нах? Долго искать не пришлось: Гарика я нашёл на кухне, сидящим в пародии на позу лотоса. Причём, вся эта хуйня была на кухонном столе. «Всё, допилсо нах! Только вот кто из нас?..»
– Гарик, ты ебанулсо? Или это меня так вштырило? – с подозрением поинтересовался я.
– Ни мишай нах! Ты чё, ни видишь, мидитирую я! Амммммм…– сказал Гарик и закатил глаза. – Зоебалсо я пить! Изоброжать дрокона над унетазом миня не прёт, а так – мож атпустит.
– Ааа… Ну-ну…
Помниццо, в прошлую пятницу он действительно изображал дракона: шёл неуверенным шагом, из последних сил сдерживая тошноту, но споткнулся… В полёте Гарик и блеванул… Заворачивающее, я бы даже сказал – умопомрачительное зрелище!
Я решил оставить новоиспечённого индуса наедине с собой и удалился. Но недалеко: только я вышел за пределы кухни, послышался грузный наебок об пол: Гарик вошёл в нирвану башкой вниз. Нихуя страшного не произошло: он ничего не сломал, а рядовая отключка мозга уже ни кого не пугала. К тому же на ебальнике Гарика застыла такая шописдец лыба, что тревожить его не хотелось ни при каких раскладах.
Я позвал Дэна, и мы аккуратно (насколько это возможно сделать в пьяном виде) перенесли Гарика на диван. Пока мы, пыхтя, совершали сложные телодвижения, пытаясь поудобнее разместить пьяное тело Гарика, вновь зазвонил телефон.
– Девушка, ну, не знаю я, куда Паша поехал! – Дэн пытался сдерживаться. Разговор затянулся. Минут через десять Дэн взорвался. – Я не ебу, где он!.. Да хуй я на тибя клал! И на Пашу тоже!.. В ООН ни зобудь пазванить! Пиридай, что на них я тоже клал!..
Он с рёвом воткнул трубу в аппарат, схватил стакан с водкой, и, не задумываясь, залпом опорожнил его.
– У мене внутре водка! И это есть зоебись!
Спорить не стали.
– Эта клуша заибла! Я ей грю, что Паша сбрилсо в Копенгаген, а она не всасывает! Дайти Пашу и ниибёт! Песдетс…
От криков Дэна проснулся Гарик. Он сел и попытался сфокусировать взгляд хоть на чём-то, но получалось лишь тупо смотреть перед собой.
– А чё ты её к нам не пазвал? Нах ей Паша? Мы бы ей Фитиля выдали… Кстати, где мой братан Фитиль?
– Фитиль уже нашол сибе женсчину, и в данный мамент пытаецца выяснить, та ли это женсчино, а каторай он мичтал весь вечер.
Зазвонил телефон.
– Да заебла она меня по самые уши! – заорал Дэн.
Он хотел было вырвать провод телефона из розетки, но Гарик его остановил:
– Если эта та бажествинная фея, каторая пытаецца найти Пашу, то… То… Короче, я не ебу, ТО чё…
Гарик снял трубу и произнёс срывающимся голосом:
– Да?.. Нет, Паша не может подойти… Его нет больше с нами… Он тупо умер… Да, не выдержал пыток… Не переживайте так, Вы немногое потеряли – он был невкусным…
Гарик положил трубку и сказал:
– Йобаные пранкеры! И Паша этот… Чтоб у него хуй вместо носа вырос! И чтоб он не кончал, а чихал!
Мы поспешили выпить за это.
Через полчаса раздался очередной звонок, на этот раз в дверь. Открывать пошёл, уже закончивший к тому времени ознакомление со строением женской анатомии и куривший по этому поводу на кухне, Фитиль. Как только дверь открылась, Фитиль получил мощный удар в ебало, после чего подхвачен вошедшими под руки, занесён в комнату и бережно уложен мордой в пол. Это были пьяные милиционэры. С автоматами.
– Всем лежать! – заорал один из них. – Руки за голову! Я ебанутый – мне голову ещё в Афгане отбили! Я вас щас всех положу!!!
Все попадали на пол. «Щас нас будут бить, – подумалось мне. – Возможно, даже прикладами…». Лежащие на полу начали делать перекличку жопами. В комнате завоняло. Одному лишь Гарику было похуй:
– А ничё, если я на кровати полежу? А то весь пол занят…
– Малчать! – заорал мент с отбитой башней. Бульдожье лицо второго не выражало вообще никаких эмоций. Это пугало. В коридоре ещё кто-то топтался, но нас это мало волновало. – Где заложник???
Мы охуели!
– Кто??? – спросила комната хором.
– Паша, блиа, заложник! Поступил оперативный звонок, сообщили, что в этой квартире удерживаеццо заложник! Он ещё жив? – с надежной в голосе спросил афганец.
– Бу-го-га-га-га! –забился в истерике Гарик. – Йобаные пранкеры! Ани вас развили как дитей!
– Малчать, сцуко! Кто тут главный?
– Паша не далее, чем вчера слилсо за кардон! – сказал Дэн. – И щас валяеццо на пикнике йухом к небу в какой-нить Женеве. А ваще, я не ебу где он, и мне это глубоко да песды…
Лёжа мордой в пол, я начал дремать. Тело, почувствовав горизонтальное положение, решительно требовало отдыха. Я всё дальше проваливался в сон. Где-то далеко раздавались размеренные крики: «Йобаный Паша-заложник!...», «Паша отбыл на скотофорум в Бобруйск!..», «Это, сцуко, происки развратных пранкеров-извращенцев!..». Не знаю, сколько бы продолжалась эта козлобородня, если бы Фитиль не подал голос:
– Простите, мусчины. А Вам какой Паша нужен?
– Филимонов, нах!
– Паша Филимонов – это я! – сказал Фитиль, размазывая сопли по морде.
– Хуяссе! – пронеслось по квартире.
– Сколько лет работаю, а заложнику ебало бью впервые, - сказал мент, почёсывая отбитую голову.
Всё оказалось бы до банальности просто, если бы не было так запутанно. Фитиль оказался сыном каково-то нувориша. Мама Фитиля, страдающая по любому поводу паранойей, следила за каждым шагом любимого сыночка. Когда мы только начали пьянку, Фитиль отзвонил маме, оставил ей номер телефона, адрес, и с радостным воплем кинулся жрать водку. Услышав от Дэна, что Паша уехал, мама решила: «Пашуличка едет домой». Спустя пару часов, будучи посланной Дэном и Гариком нахуй, перепуганная мамаша позвонила в милицию. Хуивознает, что она там наплела, но менты, прервав банкет по случаю очередного Дня взятия Бастилии, устремились совершать подвиг…
Заканчивая сиё повествование, хочется заметить, что для бухавших в тот злополучный день на Дэновском новоселье, этот эпизод не прошёл даром: при упоминании слов «Паша», «Фитиль» или «заложник» они начинают яростно икать, бешено вращая глазами. В отдельных случаях, падать мордой в пол, обхватив башку руками и крича, многим непонятное: «Это всё йобаные пранкеры!»
© Rumatik
P.S.: Для тех, кто в танке: Пранкеры - телефонные хулиганы.
Популярное
