Хранитель
Ангел спал. Большие крылья, серые, со стальным отливом, тяжело свисали с края облака. Грязные перья топорщились во все стороны, так толком и не просохнув после ночного дождя. Помятое, опухшее лицо и мешки под глазами гармонично дополняли ссадина на скуле и лиловый синяк на правом боку. Мятая набедренная повязка непонятного цвета, едва справлялась со своим предназначением. Ангел проворчал что-то во сне и перевернулся на живот. В недрах облака тихо звякнуло и вниз, к земле, кувыркаясь полетела пустая водочная бутылка.
В небесной тиши раздался смачный ик. Голова с соломенными кудрями дернулась, и уткнулась лицом назад в облако, которое когда-то было розовым, но теперь больше походило на дождевую тучу. Повторный ик гулко раскатился в небесной тиши. Крылья приподнялись и, натужно трепыхнувшись, безвольно упали по бокам.
С трудом приподняв голову, Ангел разлепил веки и уставился мутным взором перед собой. Мутные, серые радужки глаз, в обрамлении розоватого белка, поиграв зрачками, сфокусировалась на облаке. Ангел выдохнул....
Гулким эхом прокатился по округе мощный ик. Облако в месте выдоха обуглилось и приобрело грозовой оттенок. Перевалившись на бок и сморщившись от боли в помятых ребрах, Ангел сел. Нелепо задравшееся крыло тяжелой, обвисшей тряпкой шлепнуло по плечу.
Уставившись исподлобья невидящим взором перед собой, Ангел замер....
Из прострации его вывел очередной приступ икоты. Скривившись от изжоги, Ангел зашарил правой рукой вокруг себя, вызвав мелодичный перезвон. Вниз закувыркалось еще несколько бутылок из-под водки и портвейна. Наконец рука извлекла, откуда-то из глубины, початый пластиковый пузырь без опознавательных знаков, с мутной жидкостью. Тихо скрежетнув, слетела пробка. Мощно запахло сивухой. Ангела передернуло, но, подавив рвотный позыв, он резко вскинул бутылку. Трижды дернулся кадык. Отставив бутылку в сторону и едва удержав в себе выпитое, Ангел замер в ожидании, когда сердце, встрепенувшись, быстрее погонит кровь по жилам. Спустя пару минут в глазах посветлело.
С силой выдохнув, Ангел приложился к горлышку еще раз и, сморщившись сунул бутылку назад в недра облака. Вдохнул полную грудь и медленно осмотрелся вокруг.
Вдалеке и гораздо выше его, в рассветных лучах, привычно сверкал ослепительно белым мощный фронт облаков. Оплот Ангелов-Хранителей, преддверие рая, откуда он был с позором изгнан около века назад.
Точнее он ушел сам, добровольно нарушив закон, а анафеме его предали позже, в его отсутствие. "Без права возврата..."
- Да и хрен с вами, - привычно буркнул Ангел, поморщившись от изжоги и переводя взгляд вниз. Земля... Люди, мать их. Любимцы Творца!
Не то, чтобы Ангел их ненавидел, нет. Скорее презирал. Что, впрочем, не мешало ему пользоваться чисто людскими изобретениями в виде алкоголя и никотина. Хотя... Идея была как раз и не людская. Князь тьмы не зря носил титул "Коварный". Людям досталась роль рабочих инструментов в появлении на свет всего вышеперечисленного и еще кое-чего, похлеще. Получается, что он пользовался средствами Сатаны... А-а, плевать... Князь тьмы в прошлом и сам был Архангелом Господа. Говорят, даже особо приближенным. Не сошлись в рабочих вопросах. Бывает...
В голове прояснилось, насколько это вообще было возможным. Зато в животе явственно заурчало, невзирая на тошноту, при одном воспоминании о пище.
Что поделать... Сел на земной образ жизни, будь добр соответствовать устоям мирозданья - никаких полумер. Закон, как и Бог, един для всех. И смертных, и высших, и низших. Ладно, хоть физиология не полностью людская, спасибо и на этом.
- Законы, итишь их, - криво усмехнулся Ангел и попытался расправить крылья. Удалось не сразу. Правое крыло затекло за время сна и отходило неохотно. Наконец крылья хлопнули над головой синхронно.
- То-то, - пьяно ухмыльнулся Ангел и, оттолкнувшись от края облака, провалился вниз. Крылья, расправившись, остановили падение, но резкий рывок вызвал новый приступ икоты. Мерно работали крылья, удерживая тело в неподвижности. Совладав с желудком, Ангел прищурился, прикидывая, где перекусить, а главное, что бы такого съесть, чтобы не так мучила изжога? Да еще и курево кончилось... Значит, сперва в магазин...
*******
Крылья привычно сложились за спиной, образуя подобие плаща. Ангел пнул ногой пустую банку и щелкнул пальцами, выходя из Параллели в земную реальность. Под ногами хрустнул мусор подворотни...
Хвала Творцу, хоть Дара не лишили, изгоняя из Небесного Чертога. А ведь могли. Бр-р-р... Нет уж, тогда или молить Архов о Милостивом Исходе или к низшим... Князю тьмы нужны отступники.
Сотворив образ, Ангел вышел из подворотни и повернул направо. Для окружающих он выглядел ничем непримечательным молодым человеком лет 25-30, среднего роста, в сером плаще, с поднятым воротником и потертых джинсах. Образ был очень удобен для отвода глаз при выходе к людям. Любая одежда. Ну, и иногда деньги. Это уже было не по правилам, но что делать? Единственное, что было неподвластно образу, это внешность Ангела. Во всех ипостасях его лик оставался неизменным. Равно как и цвет волос. И глаза… Взгляд Ангела не могло скрыть ничто.… Поэтому он старался не смотреть людям в глаза, находясь в Реальности.
Сутулясь от промозглой земной сырости и засунув руки в карманы, Ангел брел по улице в направлении супермаркета. Проходя мимо зеркальной витрины, невольно скосил глаза на свое отражение. Мда… Хорош, нечего сказать! Чего доброго, охрана в магазин не пустит. Благо, хоть щетина не растет. Борода – привилегия святых и самого Творца. Ну, и сына Его, куда ж без него-то…
Урчание в желудке и очередной приступ изжоги отвлекли от мыслей и заставили ускорить шаг. А вот и магазин. Дверные датчики никак не среагировали на его приближение. Ну, еще бы.… Хоть и изгнали, но полностью «своим» в Реальности он от этого не стал. Придется поскучать, делая вид, что он совершенно не хочет войти.
Створки дверей пошли в сторону, выпуская полного батюшку, средних лет, с одышкой, неспешно несущего сразу по три пакета в каждой руке. За спиной маячил его Ангел-Хранитель, скучно, но в меру бдительно поглядывающий по сторонам. Находясь в Параллели и будучи невидимым и неосязаемым для людей, Хранитель буквально сиял безупречно белыми одеждой и крыльями. «Наверняка из Почетных, - мелькнуло в голове Ангела, - ишь, как светится, смотреть больно»…
Почетным Хранителем мог стать любой из Ангелов, при условии безупречной охраны и безгрешной жизни подопечного. Но не одного, а минимум трех. А уж если твой визави становился святым или мучеником за веру… Тут уже попахивало стать Архом, не меньше. Архи, или Архангелы, были элитой Небесного Чертога. Мощной, яростной и нетерпимой, к нечисти, силой. Хотя, что греха таить – заслуженно. Против одного Арха, два-три десятка рядовых демонов, это так… Семечки для разминки. Вон, Гавриил, из первых, тот вообще самому Змею, левой руке Князя, лично хребет сломал. Правда некоторые из Архов, в рьяном своём служении Творцу, становились слишком уж нетерпимы и предвзяты даже к промахам и ошибкам рядовых Хранителей, но это уже издержки…
Хранитель скользнул взглядом по Ангелу и задержал глаза. Брови удивленно взметнулись вверх. Ну еще бы. Ангел, без подопечного, в таком виде, да еще и в Реальности! Но чувство долга взяло свое и Хранитель, напоследок скривив губы, скользнул за священником. А может и узнал. Изгои – не частое явление в Чертоге.
Проскользнув между сходящимися дверями, Ангел направился в торговый зал. Так… Перво-наперво – курево. Сунув блок «Кента» в корзину, Ангел направился к вывеске «Вино-водка», по дороге принюхиваясь к манящим запахам из мясных и колбасных витрин. В животе урчало уже не по-детски…
Закинув в корзину пару бутылок минералки и водку, Ангел подошел к колбасам. Вот! Рядом неторопливо крутились куры гриль. То, что надо. Ибо, после полувекового запоя, жрать хотелось просто зверски. Ладно, хоть отходняк не такой, как у людишек…
Вообще-то, невзирая на снисходительное презрение к людям, Ангелу чем-то нравилось находиться в Реальности. Он и сам не мог объяснить, чем. Здесь… Здесь он чувствовал себя менее изгоем, чем наверху, в одиночестве. Да, здесь, в Реальности, он был уязвим, правда, не полностью, ибо умереть Ангел не мог. По крайней мере, не от руки смертного. Но боль причинить могли, и не только душевную. Зато никто не лез поучать с проповедями и наставлениями на путь истинный, как Арх Симон, его наставник. Он, кстати, и предложил первым предать анафеме молодого, оступившегося Ангела.
*******
- Учитель! Я не понимаю, почему мы должны слепо поддерживать человека на всем его пути! Почему не дать ему попробовать, как больно оступиться? Ведь после пережитого он не станет столь слепо и безрассудно грешить.
- Ты Хранитель! Ты – знающий! И это знание обязывает тебя предостеречь человека оттого, что не знает и не разумеет он по неопытности своей! Ибо все люди – дети Его и должны придти к Нему!
- Но Учитель! Дети – это иное! Ребенок свят! Мы оберегаем ребенка от всех невзгод и лишений, ибо неразумеет он речей Сатаны и не отвергает Господа! Но человек, сознательно грешащий и идущий вопреки Ему должен осознать свою ошибку!
- Ты так и не познал Истину… Ибо Истина во всепрощающей любви Его ко всем детям своим. И Он посылает нас для защиты детей Его от врагов Его...
- Но разве мы – не дети Его? Почему мы должны жертвовать собой ради смертных?
- Потому, что мы – часть Его! Мы не существуем сами, мы есть Он!
- Но я чувствую, что я - это я!
- Прислушайся к себе, и ты поймешь, что вся твоя сущность и есть Любовь...
- Но Любовь слепа учитель! Как можно жить слепо?
- (вздох) Ты так ничего и не понял, мальчик…
*******
Его первым подопечным был юродивый. Лет так 500 назад, он и сам точно уже не помнил. Вообще, молодых Ангелов частенько «ставили» именно на юродивых. Отличный материал, прощает многие ошибки. Царство небесное ему уже, считай, уготовано. Люди, по причине юродивости, его не трогают. Даже разбойники и душегубы стороной обходят. Да и сам подопечный, по причине слепого фанатизма и скудоумия на ловушки Князя тьмы никоим образом не покупался. Одним словом – пособие, хоть куда!
Ангелы учатся общаться с «визави» так, чтобы он этого не осознавал. И поддерживать его бренное тело так, чтобы не чувствовал. Ну, конечно бывают промахи и ляпы поначалу. А вы думали, юродивого самого по себе осеняет «небесными речами»? Или корежит, как в эпилептическом припадке?
Правда, экземпляр ему попался беспокойный. А может уже измотанный предыдущими стажерами. По поводу и без норовил или с моста сигануть или в огонь залезть. Или вот еще – зимой, в чистом поле, в одних цепях-веригах скакать. А морозец-то злой. А крылья с непривычки болят, укутывая да согревая. Ладно хоть, в Параллели, запахов, из Реальности идущих, не чувствуешь. Ибо мылся юродивенький последний раз, наверное, при рождении. Ангела подмывало пару раз дать ему долететь с моста в воду. Хоть чище станет. Но, никак нельзя! Арх Симон, наставник, узрит – все! Прощай, путь Хранителя! Но сдюжил. Не осрамился, все провел, как надо. За пять лет – ни одного порицания.
После юродивого, как отличнику, доверили ему сразу «чистую душу». Первого рождения. Не иначе Арх Симон словечко замолвил в верхах, за любимчика. Но это Ангел потом осознал, а тогда был потрясен до кончиков перьев. Перворожденная душа – честь огромная! Это тебе не заплутавшая по второму, а то и третьему кругу душа, так и не решившая, за жизненный круг в Реальности, куда ей стать. Чью сторону выбрать и, какой дорогой идти. Вот и стирают ей, по которому разу, память и отсылают назад. Такие души, иной раз, и выглядят измождено и потрепанно. И предстоит им, либо отмыться деяниями да помыслами добела, либо, опустить руки и, окончательно потускнев, влачить дальше бесконечный цикл перерождений. А может и озлобиться на всех, почернеть. Тогда и Князь тьмы тут как тут. И хрен ты что с ним сделаешь, если смертный твой сам, тебя не слушая, на договор идет. Вот и пополняются легионы низших новобранцами. Но все это отошло тогда для него на задний план. Перворожденная!
Присутствовал при рождении лично, и не было больше наставника за плечами. Некому было предостеречь, руку направить или советом помочь. Только от него зависела судьба девственной души, кем вырастет человек, какой дорогой впервые пойдет. Оттого все внутри наполнялось тихим светом и ликованием. С колыбели стоял рядом. Бесов да домовых крыльями отшвыривал, чтобы козни не творили. Глаз не отводил и души не чаял. Еще бы – первенец! Пару раз от Черты оградил, когда мамка чуть было не «заспала» маленького, да горшок с кипятком через два года в сторону отвернул, выхватил хрупкое тельце.
Все хорошо шло, да призвали его подопечного. Сам Он решил, что душа такая, больше нужна в Чертоге. Может Хранитель выйдет, а может и Арх вырастет. Вот он и стоял рядом недвижно, пока ребенок тонул. Да, душу встретил, как принято, обнял, успокоил и до Чертога провел. Но… Что-то оборвалось внутри, когда бренная плоть, взахлеб тину да ряску хлебала, вперемешку со слезами, а он руки подать не смел.
И быть бы ему впоследствии Почетным, да сломалось что-то внутри с того дня… Четыре души, доверенных на Хранение после этого, запустил. Следить-следил, но без огонька, спустя рукава. Трое на перерождение ушли, никто не выбрал светлой дороги. Свою нерадивость Ангел признавал, хотя и раскаянья от него не дождались. Все думал, что возьмут очередную душу, да призовут в любой момент, как того, первого, что ж зря себя рвать-то? А четвертый... Тогда-то он закон и нарушил…
*******
Приняв от молоденькой девушки, в фирменной курточке, курицу в пакете, Ангел поспешно отошел от витрины. В отличие от Хранителя, с которым он столкнулся при входе, Ангел продавщицы даже не удостоил его взглядом. Пробираясь сквозь смертных к кассам, Ангел привычно и равнодушно смотрел в пустоту. Хранители, неотступно следующие за людьми, то брезгливо поджимали губы при виде его и плавно подвигали «своих» смертных, освобождая дорогу, то, равнодушно окинув взором, поворачивались спиной. Ангел привык не обращать внимания на подобное поведение бывших собратьев. Что их винить? Они праведники.
Выбравшись из очереди на «чистую воду», он вздохнул свободнее и ускорил шаг…
Внезапно, под ногой, что-то хрустнуло. Замерев в нелепой позе, Ангел моргнул и, посмотрев вниз, увидел осколки пластика от маленькой, синей, машинки. Рядом, в паре-тройке метров, стоял мальчик лет пяти, испуганно раскрыв голубые глазенки. Нижняя губа, предательски задрожав, начала угрожающе выпячиваться. Хранителя за спиной малыша не было. Скользнув взглядом по Нити, Ангел выцепил его из толпы, метрах в десяти от подопечного. Молоденький Хранитель, наверняка первый «клиент». Уставился на темноволосую, симпатичную девушку, от которой исходило золотистое сияние. Чистая душа. Перворожденная. Божественно красиво, ничего не скажешь. Но и про Долг Хранителя забывать нельзя.
Ангел присел на корточки и поднял останки машинки. Да, хрустнуло капитально… Справа раздалось угрожающе сопение. Губа малыша выпятилась максимально, а глаза заблестели. Ангел выпрямился и огляделся вокруг – Хранитель застыл с открытым ртом, а мамаша, болтает по мобильнику, у отдела косметики. Нет, внимание ему сейчас совсем не с руки. И он решился…
Быстро нагнулся к карапузу и заглянул в глаза. Рев, готовый вырваться из груди, замер не начавшись. На ребенка смотрели глаза Ангела. Ничего, что лицо было помятым, одежда невзрачной и пахло от него неприятно, но глаза… Немного грустные и одновременно лучистые, светлые и бездонные, теплые и безгранично любящие. Этот Взгляд проникал в самые потаенные уголки души, наполняя теплом и счастьем всю детскую сущность. Слезы высохли, и малыш восторженно смотрел на Ангела, забыв про злополучную машинку…
Внезапно, на глаза малыша опустились белые крылья. Ангел, досадливо поморщившись, выпрямился. Он уже знал, что сейчас будет.
- Да ты!.. Да ты!.. Да ты что же себе позволяешь, изгой? - Хранитель от возмущения запинался и чуть не сорвался на фальцет. – Да я сейчас Архов оповещу о том, что ты сделал! Да я…
- Заткнешься ты сейчас и всё! - устало произнес Ангел. И видя, побагровевшее от возмущения лицо Хранителя, добавил, - Долг забыл? На «чистых» пялишься? А его вот, на кого бросил?
Малыш, недоуменно моргая, вертел головой по сторонам. Из-за крыльев своего Хранителя, прикрывающих его глаза, он не видел Ангела и не понимал, куда вдруг делся странный дядя.
- Или забыл, чему учили? – добивал Ангел, не успевшего опомниться Хранителя, - за такие деяния по головке не погладят! Ну что, будешь Архов звать или разбежимся миром?
Малыш, заметив маму, радостно потопал к ней, с детской непосредственностью забыв обо всем. Только в глубине души еще оставалось что-то теплое, пушистое и светлое.
- Ладно, - нехотя процедил сквозь зубы Хранитель, - только чтобы больше я тебя не видел! – и рванулся следом за ребенком.
- Взаимно, - усмехнулся Ангел и зашагал к кассам, внимательно поглядывая под ноги. На всякий случай.
Уже стоя в очереди, Ангел про себя усмехнулся. Угу. Напугал бы он Хранителя, будь тот чуть-чуть поопытнее. За невнимательность к подопечному, ему конечно бы досталось на орехи. От работы могли временно отстранить, проповедями загоняли бы. Но за Взгляд, да еще и постороннему смертному?.. За такое, изгоя могли и Дара лишить. Так, что, дешево отделался. Хотя зарекался не пользоваться Взглядом попусту. Как и тогда…
- Парень, твоя очередь говорю! Чего встал?
Окрик старушки, стоящей за спиной, вывел из раздумий. Он грохнул корзинку на модуль и шагнул вперед.
- Нальют глаза с утра и шастают без дела, управы на них нет! – ворчала бабка за спиной. – Молодой еще, а уже смотреть тошно…
«Не смотреть в глаза, вот и все – повторял он себе. – Никогда!» Рука полезла в карман плаща. Отсчитав скомканные десятки и полтинники и подхватив пакет, Ангел зашагал к выходу.
Выйдя на улицу вместе с какой-то женщиной, Ангел свернул налево и зашагал к «своей» подворотне. Разодрав обертку, вытащил пачку, сунул сигарету в рот, и зашарил по карманам. Огонь… Нету. Ладно, придется творить. Оглянуться, зайти во двор, перекреститься, щелчок пальцами и на ладони заплясал язычок белого пламени. Подкурив и глубоко затянувшись, Ангел сжал кулак и огонь погас. «Видел бы Симон, как я Светоч использую - промелькнуло в голове. – Лишил бы Дара лично»…
*******
Светоч был самой душой Ангелов. Тот самый, божественный свет, созданный Творцом и отделенный от Тьмы. Он мог быть и путеводной звездой для отчаявшегося путника, и ласковым светом и теплом очага, у которого тебе всегда рады и беспощадной молнией, небесным огнем, разящим без пощады и промаха. Светоч был самим Даром, и разбазаривать его без надобности было кощунством. Без него Ангел просто прекращал свое существование, медленно, но верно.
*******
Выйдя на проспект, еще раз глубоко затянулся и посмотрел в небо. Равномерный серый фон... Ни солнца, ни снега, ничего... Шелестя колесами и брызгая грязью, по проспекту неторопливо шел поток машин. Серых. Ни одного яркого пятна, кроме белых Хранителей, летящих вровень с машинами. Даже скверы, выглядели, скорее, как кладбища, нежели, чем места для отдыха. Ангел выкинул окурок и, неожиданно, даже для самого себя, шагнул в сторону ближайшего сквера. «А действительно, - пронеслось в голове, - чем здесь сегодня хуже, чем наверху? Здесь хоть Чертога не видно, глаза не режет»
Усевшись в укромном уголке, Ангел вытащил бутылку минералки и отполовинил её в несколько глотков. Шумно выдохнув, вытащил бутылку водки и стаканчик. Выпил залпом и вгрызся в курицу. С двумя перерывами на выпивку, курица ушла минут за десять и в ход пошла вторая. Хмель истомой разошелся по телу, отбивая охоту думать и шевелиться вообще.
Откинувшись на спинку лавки, Ангел вытер жирные руки о плащ, который на самом деле являлся крыльями, допил минералку, довольно рыгнул и полез за сигаретами. Так, прикуривать придется опять от Светоча… Оглянувшись по сторонам, щелкнул пальцами и выпустил струю дыма.
- А ловко ты это! – раздалось из-за спины, - Фокусник, что ли?
Оглянувшись, Ангел увидел бомжа, несмело выглядывающего из-за кустов.
- Дай закурить, парень, - промямлил бомж.
- На, держи, - Ангел бросил ему начатую пачку.
- Вот спасибо, - обрадовался тот, - а огоньку можно?
- А огоньку сам найдешь, не маленький.
- А бутылочку?
- Вали отсюда, пока цел…
Бомж засеменил дальше, вглубь сквера. Вслед за ним, бросив на Ангела укоризненный взгляд, полетел Хранитель. «Что?- подумал Ангел. – Что ж вы на меня не смотрели, когда вот такие же мне, всей кодлой, бока намяли пьяному, в соседнем сквере?» Хранитель выглядел усталым и немного тусклым. В чем-то Ангел мог бы ему посочувствовать. Но не стал. К нему никто не проявил сочувствия тогда…
*******
Четвертой душой была девочка. Второй цикл в Реальности. В первой жизни была монашкой, но поневоле. Сознательно не сотворила ничего светлого, равно, как и ничего темного. Грешила понемножку, как большинство сестер. Теперь её душе предстояло, переродившись, определится с местом и выбором в своей жизни. Но это будет позже, а пока…
Пока, ей было всего лишь три удара сердца от роду, когда они «познакомились». Он не смог относится к ней, как к первенцу, но свято нес свой долг. Он прошел с ней бок обок по детству, отрочеству и юности. Переживал падения и радовался взлетам. Окрылял в минуты счастья и поддерживал в моменты горя. Радовался, когда она венчалась, но грустил, что любила другого и была несчастна в браке. Ликовал при рождении ребенка и горевал, что муж не отдает его при разводе. А потом настал Тот День…
Чего её понесло тогда на вокзал, Ангел так и не понял. Все её терзания, волнения и смятения души расстроили его и смутили окончательно. Архи учили и предупреждали, что с женщиной-визави сложно, а с влюбленной женщиной особенно, но чтобы настолько?!! За каких-то неполных два часа она не один десяток раз переменила решение. Поначалу Ангела веселила такая «лотерея», затем обеспокоила, а затем и утомила. Он уже просто стоял за плечом, не особенно надеясь на то, что раз она решила ехать дальше, то обязательно поедет.
Так и случилось. Перед отправкой поезда она внезапно поднялась и выбежала из вагона. Ангел привычно скользнул следом. На перроне на него снова обрушился такой шквал бессвязных, запредельных эмоций, что он слегка приглушил их уровень… «Ну, успокойся... Хватит!.. Не надо так рвать себя...» Она замерла, всхлипывая и комкая в руках платок. Ангел облегченно перевел дух. И тут…
Краем глаза он увидел младенца на руках матери. И столь велико было сходство его с первенцем Ангела, столь чиста и радужна исходящая от него аура чистой, Перворожденной души, что Ангел забылся… на миг…
Среди сумбурных мыслей его подопечной, ровным слоем шелестящих в его голове, вдруг резко и четко промелькнули колеса вагона. Странно… ЧТО?!! Взвыла частота мысленной связи. Страшно. Неизбежно. И когда по сердцу резанула боль его «смертной», когда состав, толком не разогнавшись с грохотом стал тормозить, мир остановился для него…
Доли секунды растянулись в столетия, но даже этого оказалось недостаточно. Он уже понял, что безнадежно опоздал, но продолжал лететь к ней, хотя и видел, что слишком поздно. Нить, пуповиной связывающая Хранителя и душу смертного коснулась острой, как кромка, Черты, когда он в отчаянном рывке дотянулся до нее.… Уходит. Уходит! НЕТ!!! И в порыве отчаяния, сам не осознавая, что делает, он открыл Взгляд. Балансируя на Черте, на грани. Послав его туда. За ней. «Вернись!»
Она увидела… Рванулась обратно, но остановиться не смогла. Самоубийцам нет места в Небесном Чертоге. Закон, как и Бог, един для всех. Но Взгляд задержал её уход и лишь продлил муку. И та боль, которую Ангел увидел в её глазах за долю секунды до ухода за Черту, тот укор, что он не смог её уберечь, сожгли его изнутри…
Тогда он ушел сам. Молча. О том, что его изгнали из Чертога, он узнал гораздо позже, когда Арх Симон снизошел до него, лежащего в какой-то канаве и объявил о решении совета Архангелов. Объявил сухо, отстраненно глядя в сторону и брезгливо не опускаясь слишком низко. «…ибо Хранитель, допустивший самый страшный грех, вовеки изгоняется из Царства Небесного. И нет ему прощенья, ибо преступил он саму сущность и цель Творца»… Было видно, как тяжело дается ему каждое слово, ведь он лично ходатайствовал когда-то перед Архами за своего воспитанника. И первый поднял крылья за приговор изгнания…
*******
Ангел тряхнул головой, отгоняя воспоминания, и потянулся за сигаретой. Хмель еще гулял по крови, поэтому, особо не таясь, подкурил от Светоча. Затянулся и поднял глаза. Опаньки... А дело то, уже к вечеру! Серая хмарь так же плотно закрывала весь небосвод от края до края. Похоже, сейчас вдобавок еще и дождик зарядит…
Он сплюнул, полез в пакет за минералкой и вдруг отвлекся. Глаза наткнулись в толпе на одинокую фигуру, на остановке, через дорогу. Девушка, лет 25, не больше. Та самая, из магазина. Да, эффектная, хрупкая, ярко одета, но не это привлекло его внимание. Аура… От нее исходило ровное, ничем не замутненное сияние Перворожденной души. «Повезло кому то, - ухмыльнулся Ангел, откидываясь на спинку скамьи и отхлебывая минералки. – Такая душа досталась!..»
Девушка стояла в толпе, но выделялась, как солнечный зайчик на кирпичной стене. За этой толпой, виднелась вторая, с беспорядочно торчащими белыми крыльями всех размеров и мастей. «Глянуть бы на этого счастливца, - беззлобно подумал Ангел, сплевывая и доставая еще одну сигарету. – Небось, Почетный, раз такую красоту доверили!» Толпа зашевелилась, подходили сразу два троллейбуса. «Ну, вот и все! Поглазел, и хватит!»
Закрутил пробку и кинул бутылку и объедки в пакет. Мусорить еще не хватало. Пусть изгой, но все же Ангел! Троллейбусы, набитые смертными, как селедками, один за одним тронулись. Те из Хранителей, кто не влез в салон, полетели рядом. Для Ангела, со стороны, троллейбусы напоминали подушки, набитые гусиными перьями, торчащими во все стороны. Он ехидно оскалился и сплюнул. Рука замерла, не донеся сигарету до рта…
Девушка осталась зябнуть на остановке, поджидая другой транспорт. Аура, не оттеняемая соседями, сияла ровно и уверенно. Но Ангела поразило не это. Она была ОДНА! Взгляд Ангела скользнул по бокам и даже вверх. «Не её. Нет. Нет, не он. Этот… вот с той женщиной… СТОП! Где ЕЁ Хранитель???»
Смертный, без Хранителя – это выбивало из колеи. Напрочь. Такого не бывает! Не должно быть!
Пока ошарашенный Ангел пытался сообразить, что же произошло, девушка призывно вскинула руку, останавливая маршрутку. «Надо что-то делать! – лихорадочно метались мысли. Хмель исчез, как и не было. – Такого не бывает!» Маршрутка тронулась. «За ней… Иначе упущу!»
Бросив пакет на скамейке, рванул следом за машиной, забирая влево, во дворы. Завизжали тормоза какой-то легковушки, вдогонку понесся отборный мат, из-за угла вывернулась мелкая шавка… «Не потерять!». На бегу творя знамение, с ходу перескочив мусорный бак, в прыжке щелкнул пальцами…
Крылья, развернувшись, упруго подхватили теплый и ровный ветер Параллели. Набирая высоту, Ангел вылетел из колодца двора и огляделся. Искомая маршрутка нашлась быстро. Влившись в поток, она, все равно, выделялась мощным и ровным светом Перворожденной. Ангел повернул следом.
В воздухе царило оживление, отличительная черта большого города. Правда, давка шла на низшем ярусе, над самой землей, но Ангел предпочитал избегать контактов с соратниками в Параллели. Пара мощных взмахов вынесла его на достаточную высоту, чтобы оглядеться окрест.
Глубокое, ярко-синее небо Параллели гармонично дополняли облака разных оттенков и размеров. Ровно взмахивая крыльями, Ангел отыскал взглядом свое. «Мда… Не айс! Надо бы прибраться как-нибудь, а то весь пейзаж порчу. Хотя… Один хрен, кроме Хранителей, никто этого не видит, а они перебьются». Бросил пристальный взгляд вниз.
Маршрутка забирала вправо, останавливаясь перед мостом. Пассажиры выходили, чтобы перейти на другую сторону. Вот она…
Точеная фигурка, утопающая в сиянии, поднималась на мост. Ангел завис выше и слегка позади. «Странно... Вот отходит связующая Нить Ангела. Но она даже не оборвана! Она отпущена со стороны Хранителя!»
Незаметно для себя, Ангел вышел на мыслительную волну девушки. Неожиданно легко. Практически на той же частоте, что и его. Оказывается, она шла домой. Просто шла. Мысленно напевая какую-то детскую песенку. «Мотивчик глупый… Что-то про «Ага»…
Неожиданно, на частоте возник диссонанс. Ангел встрепенулся – предстояла неприятность. А он даже не её Хранитель. Он вообще никто! Стоп! Колебания слишком слабые. Что-то несерьезное. Оглядеться. Вот оно! Точнее она. Ворона. Заходит с подветренной стороны, для «мокрого» дела. Ну, это просто.
Ангел сложил ладони рупором и, поднеся ко рту, слегка дунул. Ворона, перевернувшись в воздухе, ринулась наутек, от неожиданности «отбомбившись» раньше срока. Ангел хмыкнул.
Снизу донеслись витиеватые рулады церковных проклятий. «Заряд» таки не пропал даром, удачно влепив коренастому мужичку по спине. Точнее, по крылу Хранителя, которое тот успел заботливо подставить, а теперь пытался оттереть, поглядывая вверх и поминая все воронье племя. Наткнувшись взглядом на Ангела, замолчал и недобро покосился. Ангел взмахнул крыльями и полетел за сиянием в толпе, уже спускающейся по другую сторону моста.
«Так вот где она живет, - подумал Ангел. – Запомним». Он висел в воздухе, на уровне 4 этажа, напротив окон её квартиры. Нет, он конечно мог зайти внутрь, и дверь для этого ему была совершенно не нужна, но его сдерживало чувство такта, впитавшееся в саму сущность его. «Она не моя подопечная, и я не имею права вторгаться в её жизнь».
За окнами пятиэтажки шла неторопливая, вечерняя жизнь. Кто-то готовил ужин, кто-то смотрел телевизор. На пятом этаже выясняли отношения под громкую музыку. В окне третьего этажа курил какой-то мужик. Его Хранитель сидел рядом, на окне и болтал ногами, не забывая посматривать вокруг. На одном из балконов женщина развешивала белье. По двору, в сгущающихся сумерках, пьяный мужик брел домой. Придерживая пьяницу под локоть и направляя шатающееся тело в нужную сторону, его Хранитель устало и зло отмахивался от мелких бесов, с хохотом кружащихся вокруг.
Ангел висел под окнами уже три часа. Крылья стали уставать. «Да, - мелькнуло в голове, - пьянки даром не проходят». Оглядевшись, он выбрал дерево, напротив балкона, и опустился на ветку.
До сих пор он так и не осознал, что она одна. Такого никогда не было. По крайней мере, он не мог вспомнить, встречал ли когда-нибудь подобное. «И спросить некого, - с досадой подумал Ангел, - О таком могут знать только Архи». Но отправляться в Чертог ему совершенно не хотелось. Тем более что в его ситуации, это было равнозначно самоубийству.
«Думай, думай, думай! – злился он на себя, - Должно же быть какое-то объяснение! Что могло случиться? Хранитель был, нить есть. Вдобавок, она стала на ноги. Значит, её научили, помогли подняться и не упасть. Но кто? И почему он исчез? Он не мог, не должен был исчезнуть!» Бросить своего подопечного на пол пути – такого не было никогда, с начала мироздания! Одна только мысль об этом была противоестественна самой сущности Хранителя. «Человек – это дитя Творца! Образ и подобие Его! Душа же, есть венец творения Его, и мы созданы во имя защиты и спасения её! – всплыли в памяти слова наставника, - Хранитель и душа, связаны неразрывной связью, порвать которую способна лишь Черта!»
«Да, но нить не порвана… Её отпустили!!! Оставили!!! Но как?…»
«Стоп... Лишь Черта способна порвать нить... Или же заставить отпустить её... Но раз она здесь, кто же ушел за Черту?» И тут Ангел понял…
Порой, любовь кого-то из родственников к младенцу бывает столь сильна и столь безгранична, что застилает все вокруг. Для Хранителя просто может не остаться места и тогда, его роль невольно берет на себя тот смертный, чья любовь и забота достойны того. Они с младенцем, что называется «на одной волне». И сохраняя эту связь, их души гармонично дополняют и защищают друг друга. Сами того не осознавая, они делятся всем пережитым и пройденным в этой жизни и, неосознанно, освобождают своих Хранителей от их долга. «Но в таком случае, душа смертного должна быть гораздо старше и такой же чистой и яркой. А может быть и такой же Перворожденной!.. – мелькнула догадка. – Ну что же. Это многое объясняет». В этом случае, смертный Хранитель, уходя за Черту, просто отпустил нить, чтобы не отдавать боль и горечь ухода своему подопечному. «Да… Ситуация…»
Внезапно Ангел поймал себя на мысли, что ему весьма небезразлична её судьба. «Хм…» Старое, почти забытое, за время изгнания чувство, снова затеплилось где-то там, в глубине. «Нет! Хватит! Я уже отметился…»
*******
Тем не менее, окончательно из вида Ангел её не выпустил. Работы у него все равно нет, а в запой возвращаться уже не тянуло. Незаметно для него самого, её появление как-то само, легко и просто заполнило ту гложущую пустоту внутри него, которую он пытался залить все это время. Да, горечь и осадок остались, но отошли на задний план, подернулись дымкой. В его бытие появился хоть какой-то смысл.
Сущность Хранителя брала своё. Сотворенный для защиты и спасения, он не мог не откликнуться на призыв одинокой души. А она взывала… Перворожденная буквально кричала о помощи, впервые оставшись одна. Без охраны и Наставника. Без совета… Сама того не осознавая, она оставляла за собой слишком яркий свет своих поступков, мыслей, деяний и помыслов. Она жгла себя всю, без остатка, но не убывала. Слишком сильным было её желание жить и любить.
Сущность брала своё. Крылья посветлели, а перья улеглись ровными рядами. Белым он не стал, но и на прежнего изгоя уже не походил. Он уже ушел с мирской пищи, почти незаметно для себя переборов пристрастие к выпивке и никотину. Целыми днями он только и занимался тем, что восхищенно любовался изменениями свечения её ауры, переливами всех оттенков радужного спектра, от искристо-желтых всполохов счастья до ярко-красных вспышек гнева.
Нет, на контакт с ней Ангел не выходил, не смел, но незримо следовал везде. Ему нравилось наблюдать за ней, нравился её образ жизни, её мысли. На её волне он буквально купался в чистых и сильных эмоциях. Все-таки Перворожденная душа – это действительно прекрасно. Она не умеет чувствовать вполсилы, она еще верит в чудо, невзирая на получаемые рубцы и ожоги. Она познает эмоции, как ребенок познает мир, ударяясь и обжигаясь, пробуя на вкус и запах все, что видит. Трудно, но никто не говорил, что жить – легко... Но сила чувств Перворожденной глубока и всесильна, как океан. Это потом, если она не определиться и уйдет на второй, а то и третий круг, душа огрубеет и научится пропускать сильные эмоции мимо. Не разрушая себя. На последующих кругах все может стать гораздо хуже…
И все же, с Хранителем не в пример легче. Скоро будет год, как он её встретил, а Ангел все еще терзался с выбором. С одной стороны, он не имел права самостоятельно принимать такие решения. Да еще и с Перворожденной! Достаточно и того, что он уже накуролесил…С другой стороны, одинокая душа – это же чрезвычайное происшествие! Так и до беды недалеко. И никто, кроме её Хранителя, именно ЕЁ, не сможет отвести беду. Другие Хранители вообще не обращают внимание ни на кого, кроме «своих» душ или тех, кто может им навредить. А сам он сообщить Архам об этом не может, по вполне понятным причинам. Замкнутый круг.… Но бесконечно так продолжаться не может. Однажды придется сделать выбор, каким бы трудным не оказался путь, на который он укажет.
А пока он ежедневно нес дежурство рядом с «подопечной».
*******
Это началось стихийно. Беда никогда не приходит одна. Но началось настолько незаметно и обыденно, что даже он ничего не заподозрил.
Сначала мелкие неурядицы на работе. Мелочь здесь, досадное событие там, оставившее маленький, но неприятный осадок.… Завистливый взгляд коллеги, оставивший почти физически липкий след, сгоряча оброненная фраза, рабочий спор, перешедший на личности. Каждое – микроскопический укол в невесомую ткань души. Маленькая брешь в защитной стене.
Затем заурядные «мелочи» по пути домой и дома. Отдавленная в маршрутке нога, брошенное в сердцах, сквозь зубы, бранное слово, престарелая соседка по подъезду с такой же престарелой шавкой... Это только кажется, что ничего серьезного в подобной ерунде не может быть. Но когда это следует одно за другим... Снежинка ложится к снежинке, снежинка к снежинке... Тихо и неспешно. Даже красиво. Пока, однажды, превысив критическую массу, не сорвется вниз тысячетонная, мертвая и страшная в своей беспристрастной слепоте, лавина, равнодушно перемалывающая все на своем пути.
Что-то зрело в её душе. Что-то нехорошее. Все её попытки избавиться от негативных эмоций приносили лишь поверхностное облегчение. Но осадок внутри оставался и накапливался. «Перворожденная… она не знает, как оградить себя от этого. Она не может этого сделать, это задача Ангела!»
А снежный ком нарастал с угрожающей быстротой. Частота мысленной связи днями дрожала почти без перерыва, как струна. Ссоры с близкими, конфликты на работе, плохая погода, внеплановые счета и штрафы... Ангел буквально сбился с ног, пытаясь хоть как-то разрулить ситуацию, но все было тщетно. Он не её Хранитель!
Последней «снежинкой» стал разрыв с любимым человеком. Все произошло ярко, сильно и быстро. Последний укол разорвал душевную ткань, высвободив все то, что копилось годами. Ангел потрясенно закрыл глаза... Лавина пошла...
Ей было по настоящему плохо... Он видел это. Аура была рваной, края походили на обугленную бумагу, а ровный свет прерывался багровыми всполохами. Она шла в ночи, не видя перед собой дороги, в голове сумбур, несвязные обрывки мыслей и... Боль... Боль была страшной... Даже не будучи связанным с ней, Ангел буквально кричал от наполняющей её горечи, идя поодаль. «Остановись! Не надо! Не рви себя так!!!» Не слышит... Он же не её Хранитель, у них нет Нити, он не может отвести часть боли на себя!..
Что-то мелькнуло впереди, в тени. Ангел, ослепленный болью Перворожденной, поначалу не обратил внимания. Шевеление повторилось...
ТЕНЬ!!! Проход в преисподнюю! И бесы, напряженно поджидающие сломленную фигурку, потеряно шагающую по прямой! И неестественно пустынная улица! Ангел прозрел...
Чистая душа! Лакомый кусок для приспешников Князя Тьмы! Будучи не в силах даже приблизиться к ней, дабы не погибнуть от мощного, истинного света Творца, заложенного в новую душу, низшие выстроили череду событий, ослабивших Перворожденную. И теперь она сама идет на их зов! А он так и не понял!!!
Застилая собой хрупкий силуэт, между ней и Тенью распахнулись тяжелые, серые, со стальным отливом крылья.
- Иди своей дорогой, изгой! – насмешливо прошипел один из бесов, оскалив мелкие зубы.
«Душа же, есть венец творения Его, и мы созданы во имя защиты и спасения её!.. И Он посылает нас для защиты детей Его от врагов Его...» – пульсировало в голове. Руки сошлись, и Светоч, полыхающий на обеих ладонях Ангела, с ревом взметнулся вверх, превратившись в двуручный клинок из белого огня.
- Я – Хранитель! – прогремел голос...
*******
...остановившееся время Реальности вновь потекло. Ангел устало развел ладони, погасив Светоч, и пошатнулся. Он сжег его и себя почти дотла, но выполнил то, ради чего был сотворен. Крылья устало сложились за спиной. Все... Тень скоро закроется. Некому больше её держать... Досадно саднили порезы и мелкие укусы по всему телу.
Неровные шаги за спиной совсем близко. Обернувшись, Ангел увидел её. По-прежнему, ничего не замечая, она продолжала двигаться на зов безысходности. Тень еще не закрылась!
НЕТ! Не осознавая, что делает, он рванулся к ней, навстречу. Руки сами привычно подхватили нить, крылья нежно, но властно обняли за плечи, создавая защитный полог… Мало. Мало! Она все еще идет вперед! Перворожденная слишком сильна для ослабевшего Ангела! Поднять её лицо, заставив распахнуть глаза и Взгляд... В самую глубину души, в самое сердце... Всего себя вложить в него, без остатка. «Нет! Не делай этого! Не надо!.. Тш-ш-ш… Тихо, тихо... Спокойно, девочка, спокойно... Посмотри на меня! Вот так! Вот и умница, вот и молодчинка! Все будет хорошо, я обещаю, я с тобой, я рядом…» Карие глаза, смотрящие поначалу сквозь него, потрясенно моргнули и наполнились слезами. А потом она села прямо на асфальт и расплакалась.
Он без сил опустился рядом, уронив голову. Все... Теперь действительно – все. Нить спаялась и разорвет её только Черта. Обратного пути нет. Весь вопрос только в том, сколько понадобится времени Архам, чтобы узреть фатальное нарушение Закона и пресечь его... Теперь уже окончательно.
********
Доносившиеся слева рыдания, через некоторое время превратились во всхлипывания и стали понемногу стихать. Ангел не вмешивался, пусть выплачется. Иногда полезно, не надо все держать в себе. Когда слезы кончились, протянул крыло и ласково провел им по её плечу. «Ну? Успокоилась? Вот и хорошо... Пойдем домой».
Архи - каратели прибудут, рано или поздно, но довести её до дома он обязан. Он же теперь Хранитель! Пусть всего на час, не важно. Его долг – уберечь и оградить от всех невзгод.
Она попыталась встать, но без сил опустилась назад. «Попробуй еще разок. Попробуй еще!» Так, аккуратно приподнять за плечи, подставить локоть, обнять крылом. «Это ты сама, ты сильная, ты будешь жить дальше. С этим или без этого, но НАДО жить, пойми!» Аура, тускло светилась только по контуру тела. Ангел застонал, в бессильной ярости закрыв глаза. «Плохо! Она же почти сожгла себя изнутри!»
Только бы успеть, только бы довести! «Ну, давай, маленькая! Ты сможешь!»...
...
Через час, когда до дома остались какие-то 100-150 метров, силы оставили её окончательно. Он еле успел опустить её на скамейку. Она спрятала лицо в ладонях и замерла. Он сел рядом. Контур ауры уже не просто потускнел, а подернулся дымкой, как пеплом. «Борись! Борись за жизнь!» Бесполезно, она ничего не хотела, в том числе и жить.
«Дать ей силы. Только где её взять самому? Выжат до капли. Если только...» Дар! У него остался Дар! Ну и что, что без него он не жилец, плевать! «Только живи! Слышишь? Только ты живи!!!»
Собраться, взять за руки, посмотреть в глаза, открыть Взгляд и... Душа стала наполняться нежной теплотой и светлой грустью, которая остается после всех житейских передряг. Отгремели грозы, отбушевали страсти, и в душе осталась только тихая грусть, потому, что надо жить... Надо жить дальше! Ради тех, кому ты дорог, ради тех, кто дорог тебе...
...
Она очнулась на скамейке. Последнее, что она помнила, это тот самый скандал и очень смутная дорога домой. Но все уже как-то приглушенно. Вроде бы она еще плакала. Тряхнула головой, отгоняя все прошедшее, оглянулась и, хлюпнув носом, достала косметичку. «Нет уж! Фиг ему! Надо быть сильной!». Посмотрела скептически на свое отражение, тряхнула челкой и, грустно улыбнувшись, устало пошла к подъезду. Но, не дойдя, обернулась. Странно... Такое чувство, как будто что-то забыла... Да нет. Нет там ничего. Показалось...
...
Ангел сидел, привалившись спиной к скамейке, не обращая внимания на неловко зажатое крыло. Ему уже было все равно. Главное, она будет жить. Он смотрел, как с каждым шагом её аура выравнивается и светлеет. Все таки, Перворожденная – это прекрасно! Когда она обернулась, ему показалось, что она смотрит ему прямо в глаза... Нет. Показалось. Нить, растягиваясь, уходила за ней, и он чувствовал, как в её душе крепнет уверенность в своих силах. А прошедшее? Что ж, одним душевным шрамом больше...
...ослепительно белый свет резанул по глазам. Перед ним, на «нейтральном» расстоянии возвышался его бывший наставник, Арх Симон. За ним, красноречиво стояли еще два Архангела, сожалеюще, но в то же время осуждающе глядя на Ангела. Что ж... Сюжет понятен и без слов. Шутки кончились.
- Изгой! – сильно, но мягко прозвучал звучный голос Симона, - Осознаешь ли ты, что поступил вразрез с самими устоями мироздания? Самоличный выбор души, насмешка над Светочем, презрение к вердикту совета Архангелов и, наконец, утрата Дара! И не просто утрата, а передача его смертной!
- Да, - устало и серьезно ответил Ангел.
- Осознаешь ли ты, что воздастся тебе по деяниям твоим?
- Да.
- Что ж. Ты сознательно пошел на нарушение Закона. Закон, как и Бог, един для всех! Ты приговорен к Исходу. Тебе ясен вердикт совета?
- Да, - устало произнес Ангел, а про себя подумал – «Кончайте уже скорее с этим».
- Это не всё. Ты приговорен к Исходу на землю, в плоть смертного. По твоим деяниям Совет верит, что ты способен исправиться и, доказав это, в течение жизненного цикла, ты сможешь возвратиться в Чертог. Тебе все понятно?
- Да. – «Жаль... Больше я её не увижу... Стертая память и тело младенца... Жаль!»
- Сожалеешь ли ты о содеянном?
- Прости, наставник, но нет!
- Приступайте, - произнес Симон, отступая в сторону.
Архангелы шагнули вперед. Наблюдая, как Светоч с ладоней взмывает ввысь и обретает форму клинков, Ангел осенил себя знамением и прошептал, – И все-таки я её Хранитель!
За секунду до Исхода, он успел заметить, что ладонь наставника направлена на него, а в глазах мелькает лукавая улыбка. Потом свет стал нестерпимо ярким и взорвался...
*******
Сергей сидел в кафе, подперев рукой голову и смотрел на Светлану. И как он раньше не заметил её? Точнее сказать, не замечал, что она такая... такая... Светка что-то оживленно рассказывала, жестикулируя и обращаясь к нему, а он лишь рассеянно кивал и, как завороженный, смотрел на неё. Буквально пару месяцев назад с его глаз будто пелена спала, и он с удивлением обнаружил, что на самом деле души не чает в этой хрупкой девушке. И где он раньше был? Как он жил все это время, так скучно и неинтересно?
- ... и представляешь, у меня как будто второе дыхание открылось! Домой пришла, глаза заплаканные, а на душе так спокойно... И действительно, я стала легче к этому относиться! Вот скажи, ты веришь в переселение душ? Сереж? Сергей, ты меня слушаешь?
- А? Да, извини... Отвлекся...
- Нормально! Я тут ему расписываю все, а он...
- Просто, когда я с тобой, мне так хорошо на душе, что я забываю обо всем на свете! Правда, Светуль! Ну, не обижайся...
- Хорошо, не буду. Ну что, пойдем?
Выходя из кафе и открывая дверь, Сергей обратил внимание на ворону, которая почти на бреющем полете летела над пешеходами в их со Светкой направлении. «Сумасшедшая какая-то!» Внезапно, не задумываясь, он сложил руки рупором и поднес ко рту. Ворона шарахнулась в сторону и, истошно работая крыльями, стала набирать высоту.
- Ты чего? – удивленно спросила Света.
- Не знаю, - удивленно ответил он, - Само как-то вышло. Раньше так никогда не делал.
Слева донесся приглушенный мат. Коренастый мужичок в пальто, оттирал носовым платком испачканный рукав и костерил на чем свет стоит все воронье племя. Светка хихикнула в ладошку и потащила Сергея вперед.
- А еще у меня соседи сверху, с пятого этажа, представляешь, каждую ночь куролесят. Ужас! Днем молчат, а ночью ругаются. Прямо вампиры какие-то...
- Угу.
- А сосед снизу постоянно курит. Дышать нечем абсолютно. Кошмар просто!
Сергей шел рядом со Светланой, рассеяно поддакивал, и думал. Думал о том, что близко знаком с ней, без году неделя, а такое ощущение, что встретил давно и горячо любимого человека. Бывает же...
Неожиданно он ощутил беспокойство и интуитивно повернулся к Светке. Как раз вовремя, чтобы подхватить споткнувшуюся девушку.
- Ой! Сейчас бы растянулась! Успел!
- Почувствовал просто...
- Ну ты, прямо, как мой Ангел-Хранитель! Спасибки!
- Да не за что! Хм... А насчет Ангела мне идея понравилась!
- Здорово! Тогда будешь моим Ангелом?
- Конечно!
- А я тогда буду твоим добрым Ангелом!
- Договорились!
- Ну что? Пошли?
- Пойдем...
Света, держась за руку Сергея, уже начала мечтать вслух, что раз уж они теперь Ангелы, то неплохо бы завести в таком случае небольшое личное облачко и непременно розового цвета, а он окинул взглядом небо, который день подряд затянутое серыми тучами и вдруг увидел маленький кусочек ослепительно-синего света. Солнечный луч скользнул по его лицу, и тучи снова затянулись.
«А все-таки это по-настоящему здорово, - подумал он, - провести свою жизнь, оберегая и окружая заботой любимого человека»...
*******
Архангел Симон чуть заметно улыбнулся одними глазами. «Ты понял, мой мальчик! Ты все правильно понял!..»
14.01 – 17.01.2007
© Паселентизатор
В небесной тиши раздался смачный ик. Голова с соломенными кудрями дернулась, и уткнулась лицом назад в облако, которое когда-то было розовым, но теперь больше походило на дождевую тучу. Повторный ик гулко раскатился в небесной тиши. Крылья приподнялись и, натужно трепыхнувшись, безвольно упали по бокам.
С трудом приподняв голову, Ангел разлепил веки и уставился мутным взором перед собой. Мутные, серые радужки глаз, в обрамлении розоватого белка, поиграв зрачками, сфокусировалась на облаке. Ангел выдохнул....
Гулким эхом прокатился по округе мощный ик. Облако в месте выдоха обуглилось и приобрело грозовой оттенок. Перевалившись на бок и сморщившись от боли в помятых ребрах, Ангел сел. Нелепо задравшееся крыло тяжелой, обвисшей тряпкой шлепнуло по плечу.
Уставившись исподлобья невидящим взором перед собой, Ангел замер....
Из прострации его вывел очередной приступ икоты. Скривившись от изжоги, Ангел зашарил правой рукой вокруг себя, вызвав мелодичный перезвон. Вниз закувыркалось еще несколько бутылок из-под водки и портвейна. Наконец рука извлекла, откуда-то из глубины, початый пластиковый пузырь без опознавательных знаков, с мутной жидкостью. Тихо скрежетнув, слетела пробка. Мощно запахло сивухой. Ангела передернуло, но, подавив рвотный позыв, он резко вскинул бутылку. Трижды дернулся кадык. Отставив бутылку в сторону и едва удержав в себе выпитое, Ангел замер в ожидании, когда сердце, встрепенувшись, быстрее погонит кровь по жилам. Спустя пару минут в глазах посветлело.
С силой выдохнув, Ангел приложился к горлышку еще раз и, сморщившись сунул бутылку назад в недра облака. Вдохнул полную грудь и медленно осмотрелся вокруг.
Вдалеке и гораздо выше его, в рассветных лучах, привычно сверкал ослепительно белым мощный фронт облаков. Оплот Ангелов-Хранителей, преддверие рая, откуда он был с позором изгнан около века назад.
Точнее он ушел сам, добровольно нарушив закон, а анафеме его предали позже, в его отсутствие. "Без права возврата..."
- Да и хрен с вами, - привычно буркнул Ангел, поморщившись от изжоги и переводя взгляд вниз. Земля... Люди, мать их. Любимцы Творца!
Не то, чтобы Ангел их ненавидел, нет. Скорее презирал. Что, впрочем, не мешало ему пользоваться чисто людскими изобретениями в виде алкоголя и никотина. Хотя... Идея была как раз и не людская. Князь тьмы не зря носил титул "Коварный". Людям досталась роль рабочих инструментов в появлении на свет всего вышеперечисленного и еще кое-чего, похлеще. Получается, что он пользовался средствами Сатаны... А-а, плевать... Князь тьмы в прошлом и сам был Архангелом Господа. Говорят, даже особо приближенным. Не сошлись в рабочих вопросах. Бывает...
В голове прояснилось, насколько это вообще было возможным. Зато в животе явственно заурчало, невзирая на тошноту, при одном воспоминании о пище.
Что поделать... Сел на земной образ жизни, будь добр соответствовать устоям мирозданья - никаких полумер. Закон, как и Бог, един для всех. И смертных, и высших, и низших. Ладно, хоть физиология не полностью людская, спасибо и на этом.
- Законы, итишь их, - криво усмехнулся Ангел и попытался расправить крылья. Удалось не сразу. Правое крыло затекло за время сна и отходило неохотно. Наконец крылья хлопнули над головой синхронно.
- То-то, - пьяно ухмыльнулся Ангел и, оттолкнувшись от края облака, провалился вниз. Крылья, расправившись, остановили падение, но резкий рывок вызвал новый приступ икоты. Мерно работали крылья, удерживая тело в неподвижности. Совладав с желудком, Ангел прищурился, прикидывая, где перекусить, а главное, что бы такого съесть, чтобы не так мучила изжога? Да еще и курево кончилось... Значит, сперва в магазин...
*******
Крылья привычно сложились за спиной, образуя подобие плаща. Ангел пнул ногой пустую банку и щелкнул пальцами, выходя из Параллели в земную реальность. Под ногами хрустнул мусор подворотни...
Хвала Творцу, хоть Дара не лишили, изгоняя из Небесного Чертога. А ведь могли. Бр-р-р... Нет уж, тогда или молить Архов о Милостивом Исходе или к низшим... Князю тьмы нужны отступники.
Сотворив образ, Ангел вышел из подворотни и повернул направо. Для окружающих он выглядел ничем непримечательным молодым человеком лет 25-30, среднего роста, в сером плаще, с поднятым воротником и потертых джинсах. Образ был очень удобен для отвода глаз при выходе к людям. Любая одежда. Ну, и иногда деньги. Это уже было не по правилам, но что делать? Единственное, что было неподвластно образу, это внешность Ангела. Во всех ипостасях его лик оставался неизменным. Равно как и цвет волос. И глаза… Взгляд Ангела не могло скрыть ничто.… Поэтому он старался не смотреть людям в глаза, находясь в Реальности.
Сутулясь от промозглой земной сырости и засунув руки в карманы, Ангел брел по улице в направлении супермаркета. Проходя мимо зеркальной витрины, невольно скосил глаза на свое отражение. Мда… Хорош, нечего сказать! Чего доброго, охрана в магазин не пустит. Благо, хоть щетина не растет. Борода – привилегия святых и самого Творца. Ну, и сына Его, куда ж без него-то…
Урчание в желудке и очередной приступ изжоги отвлекли от мыслей и заставили ускорить шаг. А вот и магазин. Дверные датчики никак не среагировали на его приближение. Ну, еще бы.… Хоть и изгнали, но полностью «своим» в Реальности он от этого не стал. Придется поскучать, делая вид, что он совершенно не хочет войти.
Створки дверей пошли в сторону, выпуская полного батюшку, средних лет, с одышкой, неспешно несущего сразу по три пакета в каждой руке. За спиной маячил его Ангел-Хранитель, скучно, но в меру бдительно поглядывающий по сторонам. Находясь в Параллели и будучи невидимым и неосязаемым для людей, Хранитель буквально сиял безупречно белыми одеждой и крыльями. «Наверняка из Почетных, - мелькнуло в голове Ангела, - ишь, как светится, смотреть больно»…
Почетным Хранителем мог стать любой из Ангелов, при условии безупречной охраны и безгрешной жизни подопечного. Но не одного, а минимум трех. А уж если твой визави становился святым или мучеником за веру… Тут уже попахивало стать Архом, не меньше. Архи, или Архангелы, были элитой Небесного Чертога. Мощной, яростной и нетерпимой, к нечисти, силой. Хотя, что греха таить – заслуженно. Против одного Арха, два-три десятка рядовых демонов, это так… Семечки для разминки. Вон, Гавриил, из первых, тот вообще самому Змею, левой руке Князя, лично хребет сломал. Правда некоторые из Архов, в рьяном своём служении Творцу, становились слишком уж нетерпимы и предвзяты даже к промахам и ошибкам рядовых Хранителей, но это уже издержки…
Хранитель скользнул взглядом по Ангелу и задержал глаза. Брови удивленно взметнулись вверх. Ну еще бы. Ангел, без подопечного, в таком виде, да еще и в Реальности! Но чувство долга взяло свое и Хранитель, напоследок скривив губы, скользнул за священником. А может и узнал. Изгои – не частое явление в Чертоге.
Проскользнув между сходящимися дверями, Ангел направился в торговый зал. Так… Перво-наперво – курево. Сунув блок «Кента» в корзину, Ангел направился к вывеске «Вино-водка», по дороге принюхиваясь к манящим запахам из мясных и колбасных витрин. В животе урчало уже не по-детски…
Закинув в корзину пару бутылок минералки и водку, Ангел подошел к колбасам. Вот! Рядом неторопливо крутились куры гриль. То, что надо. Ибо, после полувекового запоя, жрать хотелось просто зверски. Ладно, хоть отходняк не такой, как у людишек…
Вообще-то, невзирая на снисходительное презрение к людям, Ангелу чем-то нравилось находиться в Реальности. Он и сам не мог объяснить, чем. Здесь… Здесь он чувствовал себя менее изгоем, чем наверху, в одиночестве. Да, здесь, в Реальности, он был уязвим, правда, не полностью, ибо умереть Ангел не мог. По крайней мере, не от руки смертного. Но боль причинить могли, и не только душевную. Зато никто не лез поучать с проповедями и наставлениями на путь истинный, как Арх Симон, его наставник. Он, кстати, и предложил первым предать анафеме молодого, оступившегося Ангела.
*******
- Учитель! Я не понимаю, почему мы должны слепо поддерживать человека на всем его пути! Почему не дать ему попробовать, как больно оступиться? Ведь после пережитого он не станет столь слепо и безрассудно грешить.
- Ты Хранитель! Ты – знающий! И это знание обязывает тебя предостеречь человека оттого, что не знает и не разумеет он по неопытности своей! Ибо все люди – дети Его и должны придти к Нему!
- Но Учитель! Дети – это иное! Ребенок свят! Мы оберегаем ребенка от всех невзгод и лишений, ибо неразумеет он речей Сатаны и не отвергает Господа! Но человек, сознательно грешащий и идущий вопреки Ему должен осознать свою ошибку!
- Ты так и не познал Истину… Ибо Истина во всепрощающей любви Его ко всем детям своим. И Он посылает нас для защиты детей Его от врагов Его...
- Но разве мы – не дети Его? Почему мы должны жертвовать собой ради смертных?
- Потому, что мы – часть Его! Мы не существуем сами, мы есть Он!
- Но я чувствую, что я - это я!
- Прислушайся к себе, и ты поймешь, что вся твоя сущность и есть Любовь...
- Но Любовь слепа учитель! Как можно жить слепо?
- (вздох) Ты так ничего и не понял, мальчик…
*******
Его первым подопечным был юродивый. Лет так 500 назад, он и сам точно уже не помнил. Вообще, молодых Ангелов частенько «ставили» именно на юродивых. Отличный материал, прощает многие ошибки. Царство небесное ему уже, считай, уготовано. Люди, по причине юродивости, его не трогают. Даже разбойники и душегубы стороной обходят. Да и сам подопечный, по причине слепого фанатизма и скудоумия на ловушки Князя тьмы никоим образом не покупался. Одним словом – пособие, хоть куда!
Ангелы учатся общаться с «визави» так, чтобы он этого не осознавал. И поддерживать его бренное тело так, чтобы не чувствовал. Ну, конечно бывают промахи и ляпы поначалу. А вы думали, юродивого самого по себе осеняет «небесными речами»? Или корежит, как в эпилептическом припадке?
Правда, экземпляр ему попался беспокойный. А может уже измотанный предыдущими стажерами. По поводу и без норовил или с моста сигануть или в огонь залезть. Или вот еще – зимой, в чистом поле, в одних цепях-веригах скакать. А морозец-то злой. А крылья с непривычки болят, укутывая да согревая. Ладно хоть, в Параллели, запахов, из Реальности идущих, не чувствуешь. Ибо мылся юродивенький последний раз, наверное, при рождении. Ангела подмывало пару раз дать ему долететь с моста в воду. Хоть чище станет. Но, никак нельзя! Арх Симон, наставник, узрит – все! Прощай, путь Хранителя! Но сдюжил. Не осрамился, все провел, как надо. За пять лет – ни одного порицания.
После юродивого, как отличнику, доверили ему сразу «чистую душу». Первого рождения. Не иначе Арх Симон словечко замолвил в верхах, за любимчика. Но это Ангел потом осознал, а тогда был потрясен до кончиков перьев. Перворожденная душа – честь огромная! Это тебе не заплутавшая по второму, а то и третьему кругу душа, так и не решившая, за жизненный круг в Реальности, куда ей стать. Чью сторону выбрать и, какой дорогой идти. Вот и стирают ей, по которому разу, память и отсылают назад. Такие души, иной раз, и выглядят измождено и потрепанно. И предстоит им, либо отмыться деяниями да помыслами добела, либо, опустить руки и, окончательно потускнев, влачить дальше бесконечный цикл перерождений. А может и озлобиться на всех, почернеть. Тогда и Князь тьмы тут как тут. И хрен ты что с ним сделаешь, если смертный твой сам, тебя не слушая, на договор идет. Вот и пополняются легионы низших новобранцами. Но все это отошло тогда для него на задний план. Перворожденная!
Присутствовал при рождении лично, и не было больше наставника за плечами. Некому было предостеречь, руку направить или советом помочь. Только от него зависела судьба девственной души, кем вырастет человек, какой дорогой впервые пойдет. Оттого все внутри наполнялось тихим светом и ликованием. С колыбели стоял рядом. Бесов да домовых крыльями отшвыривал, чтобы козни не творили. Глаз не отводил и души не чаял. Еще бы – первенец! Пару раз от Черты оградил, когда мамка чуть было не «заспала» маленького, да горшок с кипятком через два года в сторону отвернул, выхватил хрупкое тельце.
Все хорошо шло, да призвали его подопечного. Сам Он решил, что душа такая, больше нужна в Чертоге. Может Хранитель выйдет, а может и Арх вырастет. Вот он и стоял рядом недвижно, пока ребенок тонул. Да, душу встретил, как принято, обнял, успокоил и до Чертога провел. Но… Что-то оборвалось внутри, когда бренная плоть, взахлеб тину да ряску хлебала, вперемешку со слезами, а он руки подать не смел.
И быть бы ему впоследствии Почетным, да сломалось что-то внутри с того дня… Четыре души, доверенных на Хранение после этого, запустил. Следить-следил, но без огонька, спустя рукава. Трое на перерождение ушли, никто не выбрал светлой дороги. Свою нерадивость Ангел признавал, хотя и раскаянья от него не дождались. Все думал, что возьмут очередную душу, да призовут в любой момент, как того, первого, что ж зря себя рвать-то? А четвертый... Тогда-то он закон и нарушил…
*******
Приняв от молоденькой девушки, в фирменной курточке, курицу в пакете, Ангел поспешно отошел от витрины. В отличие от Хранителя, с которым он столкнулся при входе, Ангел продавщицы даже не удостоил его взглядом. Пробираясь сквозь смертных к кассам, Ангел привычно и равнодушно смотрел в пустоту. Хранители, неотступно следующие за людьми, то брезгливо поджимали губы при виде его и плавно подвигали «своих» смертных, освобождая дорогу, то, равнодушно окинув взором, поворачивались спиной. Ангел привык не обращать внимания на подобное поведение бывших собратьев. Что их винить? Они праведники.
Выбравшись из очереди на «чистую воду», он вздохнул свободнее и ускорил шаг…
Внезапно, под ногой, что-то хрустнуло. Замерев в нелепой позе, Ангел моргнул и, посмотрев вниз, увидел осколки пластика от маленькой, синей, машинки. Рядом, в паре-тройке метров, стоял мальчик лет пяти, испуганно раскрыв голубые глазенки. Нижняя губа, предательски задрожав, начала угрожающе выпячиваться. Хранителя за спиной малыша не было. Скользнув взглядом по Нити, Ангел выцепил его из толпы, метрах в десяти от подопечного. Молоденький Хранитель, наверняка первый «клиент». Уставился на темноволосую, симпатичную девушку, от которой исходило золотистое сияние. Чистая душа. Перворожденная. Божественно красиво, ничего не скажешь. Но и про Долг Хранителя забывать нельзя.
Ангел присел на корточки и поднял останки машинки. Да, хрустнуло капитально… Справа раздалось угрожающе сопение. Губа малыша выпятилась максимально, а глаза заблестели. Ангел выпрямился и огляделся вокруг – Хранитель застыл с открытым ртом, а мамаша, болтает по мобильнику, у отдела косметики. Нет, внимание ему сейчас совсем не с руки. И он решился…
Быстро нагнулся к карапузу и заглянул в глаза. Рев, готовый вырваться из груди, замер не начавшись. На ребенка смотрели глаза Ангела. Ничего, что лицо было помятым, одежда невзрачной и пахло от него неприятно, но глаза… Немного грустные и одновременно лучистые, светлые и бездонные, теплые и безгранично любящие. Этот Взгляд проникал в самые потаенные уголки души, наполняя теплом и счастьем всю детскую сущность. Слезы высохли, и малыш восторженно смотрел на Ангела, забыв про злополучную машинку…
Внезапно, на глаза малыша опустились белые крылья. Ангел, досадливо поморщившись, выпрямился. Он уже знал, что сейчас будет.
- Да ты!.. Да ты!.. Да ты что же себе позволяешь, изгой? - Хранитель от возмущения запинался и чуть не сорвался на фальцет. – Да я сейчас Архов оповещу о том, что ты сделал! Да я…
- Заткнешься ты сейчас и всё! - устало произнес Ангел. И видя, побагровевшее от возмущения лицо Хранителя, добавил, - Долг забыл? На «чистых» пялишься? А его вот, на кого бросил?
Малыш, недоуменно моргая, вертел головой по сторонам. Из-за крыльев своего Хранителя, прикрывающих его глаза, он не видел Ангела и не понимал, куда вдруг делся странный дядя.
- Или забыл, чему учили? – добивал Ангел, не успевшего опомниться Хранителя, - за такие деяния по головке не погладят! Ну что, будешь Архов звать или разбежимся миром?
Малыш, заметив маму, радостно потопал к ней, с детской непосредственностью забыв обо всем. Только в глубине души еще оставалось что-то теплое, пушистое и светлое.
- Ладно, - нехотя процедил сквозь зубы Хранитель, - только чтобы больше я тебя не видел! – и рванулся следом за ребенком.
- Взаимно, - усмехнулся Ангел и зашагал к кассам, внимательно поглядывая под ноги. На всякий случай.
Уже стоя в очереди, Ангел про себя усмехнулся. Угу. Напугал бы он Хранителя, будь тот чуть-чуть поопытнее. За невнимательность к подопечному, ему конечно бы досталось на орехи. От работы могли временно отстранить, проповедями загоняли бы. Но за Взгляд, да еще и постороннему смертному?.. За такое, изгоя могли и Дара лишить. Так, что, дешево отделался. Хотя зарекался не пользоваться Взглядом попусту. Как и тогда…
- Парень, твоя очередь говорю! Чего встал?
Окрик старушки, стоящей за спиной, вывел из раздумий. Он грохнул корзинку на модуль и шагнул вперед.
- Нальют глаза с утра и шастают без дела, управы на них нет! – ворчала бабка за спиной. – Молодой еще, а уже смотреть тошно…
«Не смотреть в глаза, вот и все – повторял он себе. – Никогда!» Рука полезла в карман плаща. Отсчитав скомканные десятки и полтинники и подхватив пакет, Ангел зашагал к выходу.
Выйдя на улицу вместе с какой-то женщиной, Ангел свернул налево и зашагал к «своей» подворотне. Разодрав обертку, вытащил пачку, сунул сигарету в рот, и зашарил по карманам. Огонь… Нету. Ладно, придется творить. Оглянуться, зайти во двор, перекреститься, щелчок пальцами и на ладони заплясал язычок белого пламени. Подкурив и глубоко затянувшись, Ангел сжал кулак и огонь погас. «Видел бы Симон, как я Светоч использую - промелькнуло в голове. – Лишил бы Дара лично»…
*******
Светоч был самой душой Ангелов. Тот самый, божественный свет, созданный Творцом и отделенный от Тьмы. Он мог быть и путеводной звездой для отчаявшегося путника, и ласковым светом и теплом очага, у которого тебе всегда рады и беспощадной молнией, небесным огнем, разящим без пощады и промаха. Светоч был самим Даром, и разбазаривать его без надобности было кощунством. Без него Ангел просто прекращал свое существование, медленно, но верно.
*******
Выйдя на проспект, еще раз глубоко затянулся и посмотрел в небо. Равномерный серый фон... Ни солнца, ни снега, ничего... Шелестя колесами и брызгая грязью, по проспекту неторопливо шел поток машин. Серых. Ни одного яркого пятна, кроме белых Хранителей, летящих вровень с машинами. Даже скверы, выглядели, скорее, как кладбища, нежели, чем места для отдыха. Ангел выкинул окурок и, неожиданно, даже для самого себя, шагнул в сторону ближайшего сквера. «А действительно, - пронеслось в голове, - чем здесь сегодня хуже, чем наверху? Здесь хоть Чертога не видно, глаза не режет»
Усевшись в укромном уголке, Ангел вытащил бутылку минералки и отполовинил её в несколько глотков. Шумно выдохнув, вытащил бутылку водки и стаканчик. Выпил залпом и вгрызся в курицу. С двумя перерывами на выпивку, курица ушла минут за десять и в ход пошла вторая. Хмель истомой разошелся по телу, отбивая охоту думать и шевелиться вообще.
Откинувшись на спинку лавки, Ангел вытер жирные руки о плащ, который на самом деле являлся крыльями, допил минералку, довольно рыгнул и полез за сигаретами. Так, прикуривать придется опять от Светоча… Оглянувшись по сторонам, щелкнул пальцами и выпустил струю дыма.
- А ловко ты это! – раздалось из-за спины, - Фокусник, что ли?
Оглянувшись, Ангел увидел бомжа, несмело выглядывающего из-за кустов.
- Дай закурить, парень, - промямлил бомж.
- На, держи, - Ангел бросил ему начатую пачку.
- Вот спасибо, - обрадовался тот, - а огоньку можно?
- А огоньку сам найдешь, не маленький.
- А бутылочку?
- Вали отсюда, пока цел…
Бомж засеменил дальше, вглубь сквера. Вслед за ним, бросив на Ангела укоризненный взгляд, полетел Хранитель. «Что?- подумал Ангел. – Что ж вы на меня не смотрели, когда вот такие же мне, всей кодлой, бока намяли пьяному, в соседнем сквере?» Хранитель выглядел усталым и немного тусклым. В чем-то Ангел мог бы ему посочувствовать. Но не стал. К нему никто не проявил сочувствия тогда…
*******
Четвертой душой была девочка. Второй цикл в Реальности. В первой жизни была монашкой, но поневоле. Сознательно не сотворила ничего светлого, равно, как и ничего темного. Грешила понемножку, как большинство сестер. Теперь её душе предстояло, переродившись, определится с местом и выбором в своей жизни. Но это будет позже, а пока…
Пока, ей было всего лишь три удара сердца от роду, когда они «познакомились». Он не смог относится к ней, как к первенцу, но свято нес свой долг. Он прошел с ней бок обок по детству, отрочеству и юности. Переживал падения и радовался взлетам. Окрылял в минуты счастья и поддерживал в моменты горя. Радовался, когда она венчалась, но грустил, что любила другого и была несчастна в браке. Ликовал при рождении ребенка и горевал, что муж не отдает его при разводе. А потом настал Тот День…
Чего её понесло тогда на вокзал, Ангел так и не понял. Все её терзания, волнения и смятения души расстроили его и смутили окончательно. Архи учили и предупреждали, что с женщиной-визави сложно, а с влюбленной женщиной особенно, но чтобы настолько?!! За каких-то неполных два часа она не один десяток раз переменила решение. Поначалу Ангела веселила такая «лотерея», затем обеспокоила, а затем и утомила. Он уже просто стоял за плечом, не особенно надеясь на то, что раз она решила ехать дальше, то обязательно поедет.
Так и случилось. Перед отправкой поезда она внезапно поднялась и выбежала из вагона. Ангел привычно скользнул следом. На перроне на него снова обрушился такой шквал бессвязных, запредельных эмоций, что он слегка приглушил их уровень… «Ну, успокойся... Хватит!.. Не надо так рвать себя...» Она замерла, всхлипывая и комкая в руках платок. Ангел облегченно перевел дух. И тут…
Краем глаза он увидел младенца на руках матери. И столь велико было сходство его с первенцем Ангела, столь чиста и радужна исходящая от него аура чистой, Перворожденной души, что Ангел забылся… на миг…
Среди сумбурных мыслей его подопечной, ровным слоем шелестящих в его голове, вдруг резко и четко промелькнули колеса вагона. Странно… ЧТО?!! Взвыла частота мысленной связи. Страшно. Неизбежно. И когда по сердцу резанула боль его «смертной», когда состав, толком не разогнавшись с грохотом стал тормозить, мир остановился для него…
Доли секунды растянулись в столетия, но даже этого оказалось недостаточно. Он уже понял, что безнадежно опоздал, но продолжал лететь к ней, хотя и видел, что слишком поздно. Нить, пуповиной связывающая Хранителя и душу смертного коснулась острой, как кромка, Черты, когда он в отчаянном рывке дотянулся до нее.… Уходит. Уходит! НЕТ!!! И в порыве отчаяния, сам не осознавая, что делает, он открыл Взгляд. Балансируя на Черте, на грани. Послав его туда. За ней. «Вернись!»
Она увидела… Рванулась обратно, но остановиться не смогла. Самоубийцам нет места в Небесном Чертоге. Закон, как и Бог, един для всех. Но Взгляд задержал её уход и лишь продлил муку. И та боль, которую Ангел увидел в её глазах за долю секунды до ухода за Черту, тот укор, что он не смог её уберечь, сожгли его изнутри…
Тогда он ушел сам. Молча. О том, что его изгнали из Чертога, он узнал гораздо позже, когда Арх Симон снизошел до него, лежащего в какой-то канаве и объявил о решении совета Архангелов. Объявил сухо, отстраненно глядя в сторону и брезгливо не опускаясь слишком низко. «…ибо Хранитель, допустивший самый страшный грех, вовеки изгоняется из Царства Небесного. И нет ему прощенья, ибо преступил он саму сущность и цель Творца»… Было видно, как тяжело дается ему каждое слово, ведь он лично ходатайствовал когда-то перед Архами за своего воспитанника. И первый поднял крылья за приговор изгнания…
*******
Ангел тряхнул головой, отгоняя воспоминания, и потянулся за сигаретой. Хмель еще гулял по крови, поэтому, особо не таясь, подкурил от Светоча. Затянулся и поднял глаза. Опаньки... А дело то, уже к вечеру! Серая хмарь так же плотно закрывала весь небосвод от края до края. Похоже, сейчас вдобавок еще и дождик зарядит…
Он сплюнул, полез в пакет за минералкой и вдруг отвлекся. Глаза наткнулись в толпе на одинокую фигуру, на остановке, через дорогу. Девушка, лет 25, не больше. Та самая, из магазина. Да, эффектная, хрупкая, ярко одета, но не это привлекло его внимание. Аура… От нее исходило ровное, ничем не замутненное сияние Перворожденной души. «Повезло кому то, - ухмыльнулся Ангел, откидываясь на спинку скамьи и отхлебывая минералки. – Такая душа досталась!..»
Девушка стояла в толпе, но выделялась, как солнечный зайчик на кирпичной стене. За этой толпой, виднелась вторая, с беспорядочно торчащими белыми крыльями всех размеров и мастей. «Глянуть бы на этого счастливца, - беззлобно подумал Ангел, сплевывая и доставая еще одну сигарету. – Небось, Почетный, раз такую красоту доверили!» Толпа зашевелилась, подходили сразу два троллейбуса. «Ну, вот и все! Поглазел, и хватит!»
Закрутил пробку и кинул бутылку и объедки в пакет. Мусорить еще не хватало. Пусть изгой, но все же Ангел! Троллейбусы, набитые смертными, как селедками, один за одним тронулись. Те из Хранителей, кто не влез в салон, полетели рядом. Для Ангела, со стороны, троллейбусы напоминали подушки, набитые гусиными перьями, торчащими во все стороны. Он ехидно оскалился и сплюнул. Рука замерла, не донеся сигарету до рта…
Девушка осталась зябнуть на остановке, поджидая другой транспорт. Аура, не оттеняемая соседями, сияла ровно и уверенно. Но Ангела поразило не это. Она была ОДНА! Взгляд Ангела скользнул по бокам и даже вверх. «Не её. Нет. Нет, не он. Этот… вот с той женщиной… СТОП! Где ЕЁ Хранитель???»
Смертный, без Хранителя – это выбивало из колеи. Напрочь. Такого не бывает! Не должно быть!
Пока ошарашенный Ангел пытался сообразить, что же произошло, девушка призывно вскинула руку, останавливая маршрутку. «Надо что-то делать! – лихорадочно метались мысли. Хмель исчез, как и не было. – Такого не бывает!» Маршрутка тронулась. «За ней… Иначе упущу!»
Бросив пакет на скамейке, рванул следом за машиной, забирая влево, во дворы. Завизжали тормоза какой-то легковушки, вдогонку понесся отборный мат, из-за угла вывернулась мелкая шавка… «Не потерять!». На бегу творя знамение, с ходу перескочив мусорный бак, в прыжке щелкнул пальцами…
Крылья, развернувшись, упруго подхватили теплый и ровный ветер Параллели. Набирая высоту, Ангел вылетел из колодца двора и огляделся. Искомая маршрутка нашлась быстро. Влившись в поток, она, все равно, выделялась мощным и ровным светом Перворожденной. Ангел повернул следом.
В воздухе царило оживление, отличительная черта большого города. Правда, давка шла на низшем ярусе, над самой землей, но Ангел предпочитал избегать контактов с соратниками в Параллели. Пара мощных взмахов вынесла его на достаточную высоту, чтобы оглядеться окрест.
Глубокое, ярко-синее небо Параллели гармонично дополняли облака разных оттенков и размеров. Ровно взмахивая крыльями, Ангел отыскал взглядом свое. «Мда… Не айс! Надо бы прибраться как-нибудь, а то весь пейзаж порчу. Хотя… Один хрен, кроме Хранителей, никто этого не видит, а они перебьются». Бросил пристальный взгляд вниз.
Маршрутка забирала вправо, останавливаясь перед мостом. Пассажиры выходили, чтобы перейти на другую сторону. Вот она…
Точеная фигурка, утопающая в сиянии, поднималась на мост. Ангел завис выше и слегка позади. «Странно... Вот отходит связующая Нить Ангела. Но она даже не оборвана! Она отпущена со стороны Хранителя!»
Незаметно для себя, Ангел вышел на мыслительную волну девушки. Неожиданно легко. Практически на той же частоте, что и его. Оказывается, она шла домой. Просто шла. Мысленно напевая какую-то детскую песенку. «Мотивчик глупый… Что-то про «Ага»…
Неожиданно, на частоте возник диссонанс. Ангел встрепенулся – предстояла неприятность. А он даже не её Хранитель. Он вообще никто! Стоп! Колебания слишком слабые. Что-то несерьезное. Оглядеться. Вот оно! Точнее она. Ворона. Заходит с подветренной стороны, для «мокрого» дела. Ну, это просто.
Ангел сложил ладони рупором и, поднеся ко рту, слегка дунул. Ворона, перевернувшись в воздухе, ринулась наутек, от неожиданности «отбомбившись» раньше срока. Ангел хмыкнул.
Снизу донеслись витиеватые рулады церковных проклятий. «Заряд» таки не пропал даром, удачно влепив коренастому мужичку по спине. Точнее, по крылу Хранителя, которое тот успел заботливо подставить, а теперь пытался оттереть, поглядывая вверх и поминая все воронье племя. Наткнувшись взглядом на Ангела, замолчал и недобро покосился. Ангел взмахнул крыльями и полетел за сиянием в толпе, уже спускающейся по другую сторону моста.
«Так вот где она живет, - подумал Ангел. – Запомним». Он висел в воздухе, на уровне 4 этажа, напротив окон её квартиры. Нет, он конечно мог зайти внутрь, и дверь для этого ему была совершенно не нужна, но его сдерживало чувство такта, впитавшееся в саму сущность его. «Она не моя подопечная, и я не имею права вторгаться в её жизнь».
За окнами пятиэтажки шла неторопливая, вечерняя жизнь. Кто-то готовил ужин, кто-то смотрел телевизор. На пятом этаже выясняли отношения под громкую музыку. В окне третьего этажа курил какой-то мужик. Его Хранитель сидел рядом, на окне и болтал ногами, не забывая посматривать вокруг. На одном из балконов женщина развешивала белье. По двору, в сгущающихся сумерках, пьяный мужик брел домой. Придерживая пьяницу под локоть и направляя шатающееся тело в нужную сторону, его Хранитель устало и зло отмахивался от мелких бесов, с хохотом кружащихся вокруг.
Ангел висел под окнами уже три часа. Крылья стали уставать. «Да, - мелькнуло в голове, - пьянки даром не проходят». Оглядевшись, он выбрал дерево, напротив балкона, и опустился на ветку.
До сих пор он так и не осознал, что она одна. Такого никогда не было. По крайней мере, он не мог вспомнить, встречал ли когда-нибудь подобное. «И спросить некого, - с досадой подумал Ангел, - О таком могут знать только Архи». Но отправляться в Чертог ему совершенно не хотелось. Тем более что в его ситуации, это было равнозначно самоубийству.
«Думай, думай, думай! – злился он на себя, - Должно же быть какое-то объяснение! Что могло случиться? Хранитель был, нить есть. Вдобавок, она стала на ноги. Значит, её научили, помогли подняться и не упасть. Но кто? И почему он исчез? Он не мог, не должен был исчезнуть!» Бросить своего подопечного на пол пути – такого не было никогда, с начала мироздания! Одна только мысль об этом была противоестественна самой сущности Хранителя. «Человек – это дитя Творца! Образ и подобие Его! Душа же, есть венец творения Его, и мы созданы во имя защиты и спасения её! – всплыли в памяти слова наставника, - Хранитель и душа, связаны неразрывной связью, порвать которую способна лишь Черта!»
«Да, но нить не порвана… Её отпустили!!! Оставили!!! Но как?…»
«Стоп... Лишь Черта способна порвать нить... Или же заставить отпустить её... Но раз она здесь, кто же ушел за Черту?» И тут Ангел понял…
Порой, любовь кого-то из родственников к младенцу бывает столь сильна и столь безгранична, что застилает все вокруг. Для Хранителя просто может не остаться места и тогда, его роль невольно берет на себя тот смертный, чья любовь и забота достойны того. Они с младенцем, что называется «на одной волне». И сохраняя эту связь, их души гармонично дополняют и защищают друг друга. Сами того не осознавая, они делятся всем пережитым и пройденным в этой жизни и, неосознанно, освобождают своих Хранителей от их долга. «Но в таком случае, душа смертного должна быть гораздо старше и такой же чистой и яркой. А может быть и такой же Перворожденной!.. – мелькнула догадка. – Ну что же. Это многое объясняет». В этом случае, смертный Хранитель, уходя за Черту, просто отпустил нить, чтобы не отдавать боль и горечь ухода своему подопечному. «Да… Ситуация…»
Внезапно Ангел поймал себя на мысли, что ему весьма небезразлична её судьба. «Хм…» Старое, почти забытое, за время изгнания чувство, снова затеплилось где-то там, в глубине. «Нет! Хватит! Я уже отметился…»
*******
Тем не менее, окончательно из вида Ангел её не выпустил. Работы у него все равно нет, а в запой возвращаться уже не тянуло. Незаметно для него самого, её появление как-то само, легко и просто заполнило ту гложущую пустоту внутри него, которую он пытался залить все это время. Да, горечь и осадок остались, но отошли на задний план, подернулись дымкой. В его бытие появился хоть какой-то смысл.
Сущность Хранителя брала своё. Сотворенный для защиты и спасения, он не мог не откликнуться на призыв одинокой души. А она взывала… Перворожденная буквально кричала о помощи, впервые оставшись одна. Без охраны и Наставника. Без совета… Сама того не осознавая, она оставляла за собой слишком яркий свет своих поступков, мыслей, деяний и помыслов. Она жгла себя всю, без остатка, но не убывала. Слишком сильным было её желание жить и любить.
Сущность брала своё. Крылья посветлели, а перья улеглись ровными рядами. Белым он не стал, но и на прежнего изгоя уже не походил. Он уже ушел с мирской пищи, почти незаметно для себя переборов пристрастие к выпивке и никотину. Целыми днями он только и занимался тем, что восхищенно любовался изменениями свечения её ауры, переливами всех оттенков радужного спектра, от искристо-желтых всполохов счастья до ярко-красных вспышек гнева.
Нет, на контакт с ней Ангел не выходил, не смел, но незримо следовал везде. Ему нравилось наблюдать за ней, нравился её образ жизни, её мысли. На её волне он буквально купался в чистых и сильных эмоциях. Все-таки Перворожденная душа – это действительно прекрасно. Она не умеет чувствовать вполсилы, она еще верит в чудо, невзирая на получаемые рубцы и ожоги. Она познает эмоции, как ребенок познает мир, ударяясь и обжигаясь, пробуя на вкус и запах все, что видит. Трудно, но никто не говорил, что жить – легко... Но сила чувств Перворожденной глубока и всесильна, как океан. Это потом, если она не определиться и уйдет на второй, а то и третий круг, душа огрубеет и научится пропускать сильные эмоции мимо. Не разрушая себя. На последующих кругах все может стать гораздо хуже…
И все же, с Хранителем не в пример легче. Скоро будет год, как он её встретил, а Ангел все еще терзался с выбором. С одной стороны, он не имел права самостоятельно принимать такие решения. Да еще и с Перворожденной! Достаточно и того, что он уже накуролесил…С другой стороны, одинокая душа – это же чрезвычайное происшествие! Так и до беды недалеко. И никто, кроме её Хранителя, именно ЕЁ, не сможет отвести беду. Другие Хранители вообще не обращают внимание ни на кого, кроме «своих» душ или тех, кто может им навредить. А сам он сообщить Архам об этом не может, по вполне понятным причинам. Замкнутый круг.… Но бесконечно так продолжаться не может. Однажды придется сделать выбор, каким бы трудным не оказался путь, на который он укажет.
А пока он ежедневно нес дежурство рядом с «подопечной».
*******
Это началось стихийно. Беда никогда не приходит одна. Но началось настолько незаметно и обыденно, что даже он ничего не заподозрил.
Сначала мелкие неурядицы на работе. Мелочь здесь, досадное событие там, оставившее маленький, но неприятный осадок.… Завистливый взгляд коллеги, оставивший почти физически липкий след, сгоряча оброненная фраза, рабочий спор, перешедший на личности. Каждое – микроскопический укол в невесомую ткань души. Маленькая брешь в защитной стене.
Затем заурядные «мелочи» по пути домой и дома. Отдавленная в маршрутке нога, брошенное в сердцах, сквозь зубы, бранное слово, престарелая соседка по подъезду с такой же престарелой шавкой... Это только кажется, что ничего серьезного в подобной ерунде не может быть. Но когда это следует одно за другим... Снежинка ложится к снежинке, снежинка к снежинке... Тихо и неспешно. Даже красиво. Пока, однажды, превысив критическую массу, не сорвется вниз тысячетонная, мертвая и страшная в своей беспристрастной слепоте, лавина, равнодушно перемалывающая все на своем пути.
Что-то зрело в её душе. Что-то нехорошее. Все её попытки избавиться от негативных эмоций приносили лишь поверхностное облегчение. Но осадок внутри оставался и накапливался. «Перворожденная… она не знает, как оградить себя от этого. Она не может этого сделать, это задача Ангела!»
А снежный ком нарастал с угрожающей быстротой. Частота мысленной связи днями дрожала почти без перерыва, как струна. Ссоры с близкими, конфликты на работе, плохая погода, внеплановые счета и штрафы... Ангел буквально сбился с ног, пытаясь хоть как-то разрулить ситуацию, но все было тщетно. Он не её Хранитель!
Последней «снежинкой» стал разрыв с любимым человеком. Все произошло ярко, сильно и быстро. Последний укол разорвал душевную ткань, высвободив все то, что копилось годами. Ангел потрясенно закрыл глаза... Лавина пошла...
Ей было по настоящему плохо... Он видел это. Аура была рваной, края походили на обугленную бумагу, а ровный свет прерывался багровыми всполохами. Она шла в ночи, не видя перед собой дороги, в голове сумбур, несвязные обрывки мыслей и... Боль... Боль была страшной... Даже не будучи связанным с ней, Ангел буквально кричал от наполняющей её горечи, идя поодаль. «Остановись! Не надо! Не рви себя так!!!» Не слышит... Он же не её Хранитель, у них нет Нити, он не может отвести часть боли на себя!..
Что-то мелькнуло впереди, в тени. Ангел, ослепленный болью Перворожденной, поначалу не обратил внимания. Шевеление повторилось...
ТЕНЬ!!! Проход в преисподнюю! И бесы, напряженно поджидающие сломленную фигурку, потеряно шагающую по прямой! И неестественно пустынная улица! Ангел прозрел...
Чистая душа! Лакомый кусок для приспешников Князя Тьмы! Будучи не в силах даже приблизиться к ней, дабы не погибнуть от мощного, истинного света Творца, заложенного в новую душу, низшие выстроили череду событий, ослабивших Перворожденную. И теперь она сама идет на их зов! А он так и не понял!!!
Застилая собой хрупкий силуэт, между ней и Тенью распахнулись тяжелые, серые, со стальным отливом крылья.
- Иди своей дорогой, изгой! – насмешливо прошипел один из бесов, оскалив мелкие зубы.
«Душа же, есть венец творения Его, и мы созданы во имя защиты и спасения её!.. И Он посылает нас для защиты детей Его от врагов Его...» – пульсировало в голове. Руки сошлись, и Светоч, полыхающий на обеих ладонях Ангела, с ревом взметнулся вверх, превратившись в двуручный клинок из белого огня.
- Я – Хранитель! – прогремел голос...
*******
...остановившееся время Реальности вновь потекло. Ангел устало развел ладони, погасив Светоч, и пошатнулся. Он сжег его и себя почти дотла, но выполнил то, ради чего был сотворен. Крылья устало сложились за спиной. Все... Тень скоро закроется. Некому больше её держать... Досадно саднили порезы и мелкие укусы по всему телу.
Неровные шаги за спиной совсем близко. Обернувшись, Ангел увидел её. По-прежнему, ничего не замечая, она продолжала двигаться на зов безысходности. Тень еще не закрылась!
НЕТ! Не осознавая, что делает, он рванулся к ней, навстречу. Руки сами привычно подхватили нить, крылья нежно, но властно обняли за плечи, создавая защитный полог… Мало. Мало! Она все еще идет вперед! Перворожденная слишком сильна для ослабевшего Ангела! Поднять её лицо, заставив распахнуть глаза и Взгляд... В самую глубину души, в самое сердце... Всего себя вложить в него, без остатка. «Нет! Не делай этого! Не надо!.. Тш-ш-ш… Тихо, тихо... Спокойно, девочка, спокойно... Посмотри на меня! Вот так! Вот и умница, вот и молодчинка! Все будет хорошо, я обещаю, я с тобой, я рядом…» Карие глаза, смотрящие поначалу сквозь него, потрясенно моргнули и наполнились слезами. А потом она села прямо на асфальт и расплакалась.
Он без сил опустился рядом, уронив голову. Все... Теперь действительно – все. Нить спаялась и разорвет её только Черта. Обратного пути нет. Весь вопрос только в том, сколько понадобится времени Архам, чтобы узреть фатальное нарушение Закона и пресечь его... Теперь уже окончательно.
********
Доносившиеся слева рыдания, через некоторое время превратились во всхлипывания и стали понемногу стихать. Ангел не вмешивался, пусть выплачется. Иногда полезно, не надо все держать в себе. Когда слезы кончились, протянул крыло и ласково провел им по её плечу. «Ну? Успокоилась? Вот и хорошо... Пойдем домой».
Архи - каратели прибудут, рано или поздно, но довести её до дома он обязан. Он же теперь Хранитель! Пусть всего на час, не важно. Его долг – уберечь и оградить от всех невзгод.
Она попыталась встать, но без сил опустилась назад. «Попробуй еще разок. Попробуй еще!» Так, аккуратно приподнять за плечи, подставить локоть, обнять крылом. «Это ты сама, ты сильная, ты будешь жить дальше. С этим или без этого, но НАДО жить, пойми!» Аура, тускло светилась только по контуру тела. Ангел застонал, в бессильной ярости закрыв глаза. «Плохо! Она же почти сожгла себя изнутри!»
Только бы успеть, только бы довести! «Ну, давай, маленькая! Ты сможешь!»...
...
Через час, когда до дома остались какие-то 100-150 метров, силы оставили её окончательно. Он еле успел опустить её на скамейку. Она спрятала лицо в ладонях и замерла. Он сел рядом. Контур ауры уже не просто потускнел, а подернулся дымкой, как пеплом. «Борись! Борись за жизнь!» Бесполезно, она ничего не хотела, в том числе и жить.
«Дать ей силы. Только где её взять самому? Выжат до капли. Если только...» Дар! У него остался Дар! Ну и что, что без него он не жилец, плевать! «Только живи! Слышишь? Только ты живи!!!»
Собраться, взять за руки, посмотреть в глаза, открыть Взгляд и... Душа стала наполняться нежной теплотой и светлой грустью, которая остается после всех житейских передряг. Отгремели грозы, отбушевали страсти, и в душе осталась только тихая грусть, потому, что надо жить... Надо жить дальше! Ради тех, кому ты дорог, ради тех, кто дорог тебе...
...
Она очнулась на скамейке. Последнее, что она помнила, это тот самый скандал и очень смутная дорога домой. Но все уже как-то приглушенно. Вроде бы она еще плакала. Тряхнула головой, отгоняя все прошедшее, оглянулась и, хлюпнув носом, достала косметичку. «Нет уж! Фиг ему! Надо быть сильной!». Посмотрела скептически на свое отражение, тряхнула челкой и, грустно улыбнувшись, устало пошла к подъезду. Но, не дойдя, обернулась. Странно... Такое чувство, как будто что-то забыла... Да нет. Нет там ничего. Показалось...
...
Ангел сидел, привалившись спиной к скамейке, не обращая внимания на неловко зажатое крыло. Ему уже было все равно. Главное, она будет жить. Он смотрел, как с каждым шагом её аура выравнивается и светлеет. Все таки, Перворожденная – это прекрасно! Когда она обернулась, ему показалось, что она смотрит ему прямо в глаза... Нет. Показалось. Нить, растягиваясь, уходила за ней, и он чувствовал, как в её душе крепнет уверенность в своих силах. А прошедшее? Что ж, одним душевным шрамом больше...
...ослепительно белый свет резанул по глазам. Перед ним, на «нейтральном» расстоянии возвышался его бывший наставник, Арх Симон. За ним, красноречиво стояли еще два Архангела, сожалеюще, но в то же время осуждающе глядя на Ангела. Что ж... Сюжет понятен и без слов. Шутки кончились.
- Изгой! – сильно, но мягко прозвучал звучный голос Симона, - Осознаешь ли ты, что поступил вразрез с самими устоями мироздания? Самоличный выбор души, насмешка над Светочем, презрение к вердикту совета Архангелов и, наконец, утрата Дара! И не просто утрата, а передача его смертной!
- Да, - устало и серьезно ответил Ангел.
- Осознаешь ли ты, что воздастся тебе по деяниям твоим?
- Да.
- Что ж. Ты сознательно пошел на нарушение Закона. Закон, как и Бог, един для всех! Ты приговорен к Исходу. Тебе ясен вердикт совета?
- Да, - устало произнес Ангел, а про себя подумал – «Кончайте уже скорее с этим».
- Это не всё. Ты приговорен к Исходу на землю, в плоть смертного. По твоим деяниям Совет верит, что ты способен исправиться и, доказав это, в течение жизненного цикла, ты сможешь возвратиться в Чертог. Тебе все понятно?
- Да. – «Жаль... Больше я её не увижу... Стертая память и тело младенца... Жаль!»
- Сожалеешь ли ты о содеянном?
- Прости, наставник, но нет!
- Приступайте, - произнес Симон, отступая в сторону.
Архангелы шагнули вперед. Наблюдая, как Светоч с ладоней взмывает ввысь и обретает форму клинков, Ангел осенил себя знамением и прошептал, – И все-таки я её Хранитель!
За секунду до Исхода, он успел заметить, что ладонь наставника направлена на него, а в глазах мелькает лукавая улыбка. Потом свет стал нестерпимо ярким и взорвался...
*******
Сергей сидел в кафе, подперев рукой голову и смотрел на Светлану. И как он раньше не заметил её? Точнее сказать, не замечал, что она такая... такая... Светка что-то оживленно рассказывала, жестикулируя и обращаясь к нему, а он лишь рассеянно кивал и, как завороженный, смотрел на неё. Буквально пару месяцев назад с его глаз будто пелена спала, и он с удивлением обнаружил, что на самом деле души не чает в этой хрупкой девушке. И где он раньше был? Как он жил все это время, так скучно и неинтересно?
- ... и представляешь, у меня как будто второе дыхание открылось! Домой пришла, глаза заплаканные, а на душе так спокойно... И действительно, я стала легче к этому относиться! Вот скажи, ты веришь в переселение душ? Сереж? Сергей, ты меня слушаешь?
- А? Да, извини... Отвлекся...
- Нормально! Я тут ему расписываю все, а он...
- Просто, когда я с тобой, мне так хорошо на душе, что я забываю обо всем на свете! Правда, Светуль! Ну, не обижайся...
- Хорошо, не буду. Ну что, пойдем?
Выходя из кафе и открывая дверь, Сергей обратил внимание на ворону, которая почти на бреющем полете летела над пешеходами в их со Светкой направлении. «Сумасшедшая какая-то!» Внезапно, не задумываясь, он сложил руки рупором и поднес ко рту. Ворона шарахнулась в сторону и, истошно работая крыльями, стала набирать высоту.
- Ты чего? – удивленно спросила Света.
- Не знаю, - удивленно ответил он, - Само как-то вышло. Раньше так никогда не делал.
Слева донесся приглушенный мат. Коренастый мужичок в пальто, оттирал носовым платком испачканный рукав и костерил на чем свет стоит все воронье племя. Светка хихикнула в ладошку и потащила Сергея вперед.
- А еще у меня соседи сверху, с пятого этажа, представляешь, каждую ночь куролесят. Ужас! Днем молчат, а ночью ругаются. Прямо вампиры какие-то...
- Угу.
- А сосед снизу постоянно курит. Дышать нечем абсолютно. Кошмар просто!
Сергей шел рядом со Светланой, рассеяно поддакивал, и думал. Думал о том, что близко знаком с ней, без году неделя, а такое ощущение, что встретил давно и горячо любимого человека. Бывает же...
Неожиданно он ощутил беспокойство и интуитивно повернулся к Светке. Как раз вовремя, чтобы подхватить споткнувшуюся девушку.
- Ой! Сейчас бы растянулась! Успел!
- Почувствовал просто...
- Ну ты, прямо, как мой Ангел-Хранитель! Спасибки!
- Да не за что! Хм... А насчет Ангела мне идея понравилась!
- Здорово! Тогда будешь моим Ангелом?
- Конечно!
- А я тогда буду твоим добрым Ангелом!
- Договорились!
- Ну что? Пошли?
- Пойдем...
Света, держась за руку Сергея, уже начала мечтать вслух, что раз уж они теперь Ангелы, то неплохо бы завести в таком случае небольшое личное облачко и непременно розового цвета, а он окинул взглядом небо, который день подряд затянутое серыми тучами и вдруг увидел маленький кусочек ослепительно-синего света. Солнечный луч скользнул по его лицу, и тучи снова затянулись.
«А все-таки это по-настоящему здорово, - подумал он, - провести свою жизнь, оберегая и окружая заботой любимого человека»...
*******
Архангел Симон чуть заметно улыбнулся одними глазами. «Ты понял, мой мальчик! Ты все правильно понял!..»
14.01 – 17.01.2007
© Паселентизатор
Популярное
