Ночь хозяина
Жанр: параллельная реальность
Если бы не случайность, никто бы и не узнал, что такое вообще возможно. Как там классик говорил: «Кабы не случай, родился бы вместо меня кто-нибудь другой, менее талантливый, но более упитанный».
Так вот, дело было так. Проснулся Пётр Исаич посреди белой ночи, как бы это деликатно выразиться, гонимый мыслями о непрерывном течении времени. Подворье, кусты жасмина и сирени хорошо освещались вкрученной в небосвод круглой луной. С чего бы почтенному человеку ночью любоваться открывающимися из окна деревенского дома видами? Так, в оперативной памяти закорючку себе поставил, для отчёта перед потомками, да и ладно. Делом надо заниматься, как говорится. Не для обозрения пейзажей подняла его с постели сущность бытия.
Но не тут-то было. За окном происходило нечто, что заставило обычно медленно реагирующего на окружающую суету Исаича забыть о недавних помыслах. По свежескошенной травке прогуливалась его супруга Лёля с каким-то мужиком! Да не просто прогуливалась, а ещё похохатывала над его бурчанием, нежно придерживая под локоток!
«Измена!» – прокричал кто-то внутри Петра Исаича голосом глашатая из старых сказок. Он уже стал подыскивать какой-нибудь тяжёлый предмет, чтобы раз и навсегда разрушить идиллию за окном.
Но что это? Мужик нестерпимо напоминал кого-то Петру. Да что там кого-то! Он напоминал ему самого себя, в те редкие минуты, когда у него было хорошее настроение, и он начинал, как говорила Лёля, «искрить и каламбурить посреди любого слова».
Согласитесь, что подкрасться сзади и грохнуть по башке себя любимого было бы более чем странно. Пётр Исаевич даже перестал дышать, чтобы не выдать себя.
Лёля, против обыкновения, не курила, а Пётр (или кто-то, как два огурчика-корнишона, похожий на него) был моложав и даже кое-где волосат.
Мало того, к этой странной парочке вдруг присоединился старинный друг и сосед, пенсионер местного значения Кудимыч. Обычно степенный и неторопливый старик вёл себя очень странно. Он не стоял на месте, а подпрыгивал, тянулся ногами и руками в разные стороны и постоянно цеплял то Лёлю, то Петра, призывая к играм на свежем ночном воздухе.
Это было чересчур.
Исаич натянул спортивные штаны, стараясь не скрипеть половицами, вышел из комнаты и поднялся на второй этаж в спальню супруги. Невероятно, но она спала, даже не отреагировав на скрипнувшую дверь. Петру стало совсем плохо. Допился? Или нет, последствия трезвого образа жизни? Галлюцинации, панические атаки и воспалённое воображение в одной черепушке.
Будить Лёлю он не стал. Услышать насмешливое «Пить больше надо» хозяин не желал.
Выходить во двор было боязно. Одно дело, в окне картинку видеть, а другое – столкнуться с ней лоб в лоб. Пётр вернулся в комнату и выглянул в окошко. Эти, как их, типа Пётр и Лёля, играли в бадминтон, а Кудимыч сидел на яблоне, покачивая ногами, и вёл счёт.
Реальный Пётр Исаевич прислушался из-за занавески.
***
– В следующий раз я Лёлей буду, – обиженным голосом сказал Кудимыч, царапая рукой по коре дерева.
– Ты лучше счёт правильно веди, – ответила Лёля, отбивая воланчик. – Дружку подыгрываешь?
– Надо уметь достойно проигрывать, – буркнул Пётр, взмахнув ракеткой и падая в траву. Уже оттуда он продолжил. – И как этот тюфяк только ходит? Центр тяжести впереди на полметра.
– Давай поменяемся? – к нему подскочил Кудимыч, в мгновенье ока спрыгнувший с ветки.
– Брысь отсюда, – отмахнулся Пётр. – Скажи спасибо, что ты сегодня стариком стал. Мог бы и в соседского мальчишку превратиться. Вот я бы на тебе отыгрался! Исполнилась бы мечта последних лет. Взял бы поводок кожаный да по голым окорочкам!
– Размечтался, – хмыкнула Лёля. – Впрочем, этот пацан и мне как-то хворостиной поддал. Лежала себе, спала на мокрой траве, на сквознячке. А он подкрался сзади да как шлёпнул.
– Никогда им не буду! – зарёкся Кудимыч. – Лучше в соседку Анну превращусь.
– Да у неё самой борьба за право ею побыть! – махнула рукой Лёля. – Четыре кандидата борются. Слышал, какой ор с вечера стоял?
– Ладно, – вздохнул Кудимыч. – Пенсионер – не худший вариант. Только что-то томит меня постоянно. Жажда какая-то, что ли. Попил водички, не прошло.
– Похмелье, наверное, – определил Пётр. – Это его обычное состояние. Будешь знать, каково в человеческой шкуре находиться. А мне в моей привычно. У нас с хозяином мечты одинаковые. Поесть да поваляться.
– Если бы не курение, – вставила Лёля, – я бы тоже себя вполне комфортно чувствовала.
– А ты попробуй, закури, – предложил Кудимыч.
– А ты тогда выпей, – ухмыльнулась Лёля.
– Чего придуриваетесь? – оборвал их Пётр. – Знаете же, что нам нельзя. И так жизнь короткая.
***
Пётр в доме забыл не только о течении времени, но и о сне, всматриваясь и вслушиваясь в происходящее за окном. Предрассветная тишина подчёркивала нереальность происходящего. Вдруг люди во дворе как-то засуетились, встали в круг, взялись за руки, вжали головы в плечи и застыли в таких позах. В центр круга откуда-то сверху пролетела молния. На месте, где стояли, Пётр даже не мог слова подобрать, кто, поднялся столб тумана.
Исаич всматривался в рассеивающуюся дымку. Люди исчезли. Шевеление оставалось только где-то снизу, у земли. «Поубивало их, что ли?» – забеспокоился Пётр. – Может, помощь нужна? Всё же не чужие».
Плохо соображая, кому же он решился помочь, грузный Исаич выскочил из дома и обежал его в мгновенье ока. На том месте, где только что вершилось ночное действо, прогуливались его собаки – неповоротливый чёрный лабрадор Флинт и шустрый золотистый ретривер Денди.
– Вы чего это? – пересохшими губами спросил хозяин. Только сейчас он сообразил, что этой ночью животные не спали дома.
Псы виновато завиляли хвостами.
– Вы никого тут не видели? – спросил Исаич.
– Кроме нас никого и не было, – услышал Пётр.
– Кто сказал? – побелел Исаич. – Может, объясните, раз вы такие разговорчивые?
– Ночь хозяина сегодня, – ясно услышал Пётр. – Раз в году бывает.
Собаки стояли с закрытыми пастями, но кто-то же говорил!
– Каждое домашнее животное превращается в того хозяина, который ему нравится больше, – снова услышал Пётр, – но в одного и того же превращаться нельзя. Я, как самый молодой, вынужден был уступить. Тоже хотел Лёлей стать, блин.
– Две Лёли – это многовато, – машинально сказал Пётр. – А кто говорит-то?
Тут кто-то потёрся об его штанину. Это был рыжий кот Зявка, вышедший из-за угла дома. Он протяжно мяукнул, а Петру явственно послышалось: «Неопытный я, медленнее других превращаюсь».
– Ну да, ну да, – согласился Пётр, стараясь не шевелиться. – Может, пройдёмте в дом, дама и господа? Перекусите после тяжёлой ночи да поспите.
Собаки и кот наперегонки рванули к входной двери. Через пять минут псы дружно ели разогретую пшеничную кашу с тушёнкой, а кот – отварную рыбу.
– Не надо никому рассказывать, Петя, – сказал вдруг кто-то Исаичу, но кто это был, он так и не понял. Все трое питомцев были заняты едой.
Поев, собаки улеглись на коврике, кот свернулся клубком в кресле. Пётр тоже лёг поверх покрывала и попытался уснуть. Перед тем, как провалиться в сон, он подумал: «Что-то давно мы с Лёлей в бадминтон не играли».
Если бы не случайность, никто бы и не узнал, что такое вообще возможно. Как там классик говорил: «Кабы не случай, родился бы вместо меня кто-нибудь другой, менее талантливый, но более упитанный».
Так вот, дело было так. Проснулся Пётр Исаич посреди белой ночи, как бы это деликатно выразиться, гонимый мыслями о непрерывном течении времени. Подворье, кусты жасмина и сирени хорошо освещались вкрученной в небосвод круглой луной. С чего бы почтенному человеку ночью любоваться открывающимися из окна деревенского дома видами? Так, в оперативной памяти закорючку себе поставил, для отчёта перед потомками, да и ладно. Делом надо заниматься, как говорится. Не для обозрения пейзажей подняла его с постели сущность бытия.
Но не тут-то было. За окном происходило нечто, что заставило обычно медленно реагирующего на окружающую суету Исаича забыть о недавних помыслах. По свежескошенной травке прогуливалась его супруга Лёля с каким-то мужиком! Да не просто прогуливалась, а ещё похохатывала над его бурчанием, нежно придерживая под локоток!
«Измена!» – прокричал кто-то внутри Петра Исаича голосом глашатая из старых сказок. Он уже стал подыскивать какой-нибудь тяжёлый предмет, чтобы раз и навсегда разрушить идиллию за окном.
Но что это? Мужик нестерпимо напоминал кого-то Петру. Да что там кого-то! Он напоминал ему самого себя, в те редкие минуты, когда у него было хорошее настроение, и он начинал, как говорила Лёля, «искрить и каламбурить посреди любого слова».
Согласитесь, что подкрасться сзади и грохнуть по башке себя любимого было бы более чем странно. Пётр Исаевич даже перестал дышать, чтобы не выдать себя.
Лёля, против обыкновения, не курила, а Пётр (или кто-то, как два огурчика-корнишона, похожий на него) был моложав и даже кое-где волосат.
Мало того, к этой странной парочке вдруг присоединился старинный друг и сосед, пенсионер местного значения Кудимыч. Обычно степенный и неторопливый старик вёл себя очень странно. Он не стоял на месте, а подпрыгивал, тянулся ногами и руками в разные стороны и постоянно цеплял то Лёлю, то Петра, призывая к играм на свежем ночном воздухе.
Это было чересчур.
Исаич натянул спортивные штаны, стараясь не скрипеть половицами, вышел из комнаты и поднялся на второй этаж в спальню супруги. Невероятно, но она спала, даже не отреагировав на скрипнувшую дверь. Петру стало совсем плохо. Допился? Или нет, последствия трезвого образа жизни? Галлюцинации, панические атаки и воспалённое воображение в одной черепушке.
Будить Лёлю он не стал. Услышать насмешливое «Пить больше надо» хозяин не желал.
Выходить во двор было боязно. Одно дело, в окне картинку видеть, а другое – столкнуться с ней лоб в лоб. Пётр вернулся в комнату и выглянул в окошко. Эти, как их, типа Пётр и Лёля, играли в бадминтон, а Кудимыч сидел на яблоне, покачивая ногами, и вёл счёт.
Реальный Пётр Исаевич прислушался из-за занавески.
***
– В следующий раз я Лёлей буду, – обиженным голосом сказал Кудимыч, царапая рукой по коре дерева.
– Ты лучше счёт правильно веди, – ответила Лёля, отбивая воланчик. – Дружку подыгрываешь?
– Надо уметь достойно проигрывать, – буркнул Пётр, взмахнув ракеткой и падая в траву. Уже оттуда он продолжил. – И как этот тюфяк только ходит? Центр тяжести впереди на полметра.
– Давай поменяемся? – к нему подскочил Кудимыч, в мгновенье ока спрыгнувший с ветки.
– Брысь отсюда, – отмахнулся Пётр. – Скажи спасибо, что ты сегодня стариком стал. Мог бы и в соседского мальчишку превратиться. Вот я бы на тебе отыгрался! Исполнилась бы мечта последних лет. Взял бы поводок кожаный да по голым окорочкам!
– Размечтался, – хмыкнула Лёля. – Впрочем, этот пацан и мне как-то хворостиной поддал. Лежала себе, спала на мокрой траве, на сквознячке. А он подкрался сзади да как шлёпнул.
– Никогда им не буду! – зарёкся Кудимыч. – Лучше в соседку Анну превращусь.
– Да у неё самой борьба за право ею побыть! – махнула рукой Лёля. – Четыре кандидата борются. Слышал, какой ор с вечера стоял?
– Ладно, – вздохнул Кудимыч. – Пенсионер – не худший вариант. Только что-то томит меня постоянно. Жажда какая-то, что ли. Попил водички, не прошло.
– Похмелье, наверное, – определил Пётр. – Это его обычное состояние. Будешь знать, каково в человеческой шкуре находиться. А мне в моей привычно. У нас с хозяином мечты одинаковые. Поесть да поваляться.
– Если бы не курение, – вставила Лёля, – я бы тоже себя вполне комфортно чувствовала.
– А ты попробуй, закури, – предложил Кудимыч.
– А ты тогда выпей, – ухмыльнулась Лёля.
– Чего придуриваетесь? – оборвал их Пётр. – Знаете же, что нам нельзя. И так жизнь короткая.
***
Пётр в доме забыл не только о течении времени, но и о сне, всматриваясь и вслушиваясь в происходящее за окном. Предрассветная тишина подчёркивала нереальность происходящего. Вдруг люди во дворе как-то засуетились, встали в круг, взялись за руки, вжали головы в плечи и застыли в таких позах. В центр круга откуда-то сверху пролетела молния. На месте, где стояли, Пётр даже не мог слова подобрать, кто, поднялся столб тумана.
Исаич всматривался в рассеивающуюся дымку. Люди исчезли. Шевеление оставалось только где-то снизу, у земли. «Поубивало их, что ли?» – забеспокоился Пётр. – Может, помощь нужна? Всё же не чужие».
Плохо соображая, кому же он решился помочь, грузный Исаич выскочил из дома и обежал его в мгновенье ока. На том месте, где только что вершилось ночное действо, прогуливались его собаки – неповоротливый чёрный лабрадор Флинт и шустрый золотистый ретривер Денди.
– Вы чего это? – пересохшими губами спросил хозяин. Только сейчас он сообразил, что этой ночью животные не спали дома.
Псы виновато завиляли хвостами.
– Вы никого тут не видели? – спросил Исаич.
– Кроме нас никого и не было, – услышал Пётр.
– Кто сказал? – побелел Исаич. – Может, объясните, раз вы такие разговорчивые?
– Ночь хозяина сегодня, – ясно услышал Пётр. – Раз в году бывает.
Собаки стояли с закрытыми пастями, но кто-то же говорил!
– Каждое домашнее животное превращается в того хозяина, который ему нравится больше, – снова услышал Пётр, – но в одного и того же превращаться нельзя. Я, как самый молодой, вынужден был уступить. Тоже хотел Лёлей стать, блин.
– Две Лёли – это многовато, – машинально сказал Пётр. – А кто говорит-то?
Тут кто-то потёрся об его штанину. Это был рыжий кот Зявка, вышедший из-за угла дома. Он протяжно мяукнул, а Петру явственно послышалось: «Неопытный я, медленнее других превращаюсь».
– Ну да, ну да, – согласился Пётр, стараясь не шевелиться. – Может, пройдёмте в дом, дама и господа? Перекусите после тяжёлой ночи да поспите.
Собаки и кот наперегонки рванули к входной двери. Через пять минут псы дружно ели разогретую пшеничную кашу с тушёнкой, а кот – отварную рыбу.
– Не надо никому рассказывать, Петя, – сказал вдруг кто-то Исаичу, но кто это был, он так и не понял. Все трое питомцев были заняты едой.
Поев, собаки улеглись на коврике, кот свернулся клубком в кресле. Пётр тоже лёг поверх покрывала и попытался уснуть. Перед тем, как провалиться в сон, он подумал: «Что-то давно мы с Лёлей в бадминтон не играли».
Популярное
