Деревенька - поиски клада, или про покусанного быка.
[А клады пусть ищут водолазы. Нам их и даром не нать.]
Деревенька как деревенька. Вот только во всех деревеньках всегда один клад зарыт, в этой было целых два. Гошке про клады Генка рассказал, а Генке - бабушка. Она знает, она местная, деревенская, в отличие от Гошки с Генкой. Эти городские: Генка к бабушке на лето приехал, а Гошка и вовсе дачник – они тут который год комнату снимают у тетки Арины.
Так вот, кладов в деревне два. Еще при барине, когда на одном краю деревеньки, на самом отшибе, возле Лебедкиного пруда стояла усадьба, на другом конце деревеньки работала фабрика. На фабрике делали бижутерию и бисер. Если крепко порыться на том месте, и сейчас можно бусинки стеклянные отыскать в черной земле. Сгорела фабрика в революцию, оттого и земля черная, оттого и бусинки оплавленные немного. Генка с Гошкой много бусинок насобирали: на целое ожерелье. Для Светки. Светке бусы почему-то нравились. Она ж не знала, что Гошка с Генкой не просто так бусинки собирают, а клад ищут .
Потому что Генкина бабка сказала им двоим, что на фабрике не только бусы делали, но диадемы бриллиантовые с алмазами. Барина прогнали, фабрику реквизировали, но Самую Большую Диадему после революции не нашли, как не искали, отчего и фабрику сожгли по злости. Но она там лежит в тайном месте, и только хорошему человеку показаться может. Так ей барин приказал перед смертью, а он мог. Колдун был барин, а барыня его, так и вовсе – ведьмой была. И искали ту диадему всей деревенькой и до сих пор ищут. Но не нашли пока.
Генка с Гошкой считали себя людьми хорошими, и, как приходила охота, брали лопаты и шли на заросшее пепелище искать бриллианты с алмазами. Ну и бусинок Светке набрать, она и бусинкам обрадуется. А еще Генкина бабушка рассказывала, что в войну возле деревеньки в лесу разбился самолет с золотом. Летчик с парашютом спрыгнул, самолет сгорел, а золото так и не нашли. Милиция не нашла. Самолет сгоревший нашла, а золото нет. И так и так лесника пытали и выспрашивали. Даже увозили в город на год. Потом вернулся лесник. Лесника Василь Федорович звали. А теперь его вся деревенька Куркулем зовет. Пенсия у него - копеечная, а дом справный: большой, тесом обшит крашенным, крыша шиферная и вообще. Куркуль он и есть куркуль. Не иначе как он то золото перепрятал, а теперь таскает потихоньку.
Этот клад куда серьезней любой диадемы будет. Золота там на бешенные тыщи. Тонна. А может и две с половиной. Но это еще надо Куркуля выследить, когда он в лес пойдет за золотом. Не то что бы Гошка с Генкой за ним следить стали после бабкиного рассказа, нет. Присматривали просто. Недалеко от куркулевского дома как раз липа росла. Вот с этой липы они и присматривали. Попеременно на обед ходили. Сначала один, потом - другой. Куркуль, куркулем, но есть когда-то надо. А с липы хотя и видно замечательно, но на ней обед не растет и даже яблоки на ней не растут. Не долго, кстати, присматривали.
Как второй день за полдень перевалил, так Куркуль собрался и со двора вышел. С лопатой. Генку с Гошкой с липы как ветром сдуло в бурьян. Куркуль по дороге, а Генка с Гошкой метрах в пятидесяти за травой и бурьяном прячутся. - Смотри, - шепчет Генка, - точно к лесу идет. - Ага, - соглашается Гошка, - К лесу. Дундук ты, Генка, тут везде лес, в какую сторону не пойди. Куркуль уж до опушки дошел, как остановился. Огляделся, закурил, на лопату оперся по сторонам смотрит. Ребята лежат, не дышат даже. Тут Генка кааак чихнет. Потом на Гошку глаза выпучил и руки в стороны развел: прости, мол, друг ничего не мог поделать. Хотел Гошка ему кулак показать, а Куркуль как заорет: - Ах вы черти полосатые, чего удумали, паразиты. За человеком подглядывать. Сейчас догоню, выпорю и прям тут, закопаю, - орет и лопатой размахивает. Догонит он, как же. Он, конечно, куркуль богатый, но Генка с Гошкой быстрее бегают. Ему-то семьдесят, а им по двенадцать всего.
Добежав до деревеньки, и спрятавшись в шалаше, построенном на задках огорода тетки Арины, ребята устроили совещание. - Не догнал, - резюмировал Генка, - и не догонит. - Не догонит, но теперь будет осторожней, раз нас заметил. - Ничего, - Генка был оптимистом, - выследим. - Неправильно мы с тобой, Генка, клад ищем, - вдруг решительно сказал Гошка, - неправильно. - А я тебе давно говорю, что неправильно, - согласился приятель, - клад надо в Тимоново искать. В разрушенной церкви. Когда церковь громить собрались, тамошний поп золотишко собрал и спрятал. Так и не нашли ни попа, ни золота. Там надо искать.
- Тю, - не согласился Гошка, - были же мы с тобой в той церкви, там же все стены издолблены и ям до черта внутри накопали. Так можно долго рыть. До первого сентября даже. Карта нужна, где клад отмечен, тогда сразу найдем. - Ага, а где мы карту возьмем? Нету ведь у нас карты. - У нас нету, но в деревне должна где-то быть, - уверенно сказал Гошка, - сам подумай, клад прячут, чтоб потом найти. А чтоб найти – карта нужна. Без карты клад найти невозможно. Так всегда делают: сначала прячут клад, потом карту рисуют, потом карту прячут. Карту хуже прячут, чем клад. Ее найти легче. - И где мы будем карту искать? – Генка, как всегда, начинал верить в россказни приятеля. - Я читал в одной книжке, - Гошка состроил умную физиономию, - что чаще всего карты с кладами прячут на чердаках. Надо чердаки обыскать.
Сначала у тетки Арины посмотрим. Тетка Арина в деревне самая старая. Она еще у барина на фабрике работала. - Может, лучше у меня на чердаке посмотрим? – возразил Генка, - а то мне бабушка говорила, что у тетки Арины на чердаке гроб лежит. - Гроб? – удивился Гошка, - зачем на чердаке гроб? Врет, небось, бабка-то. - Может и врет, - не стал спорить Генка, - но тетку Арину вся деревня ведьмой считает. До сих пор все удивляются, как вы не боитесь у нее комнату снимать. А тетка Мариша говорила, что твоя бабка тоже, как тетка Арина. - Сама она ведьма, Мариша твоя. Помнишь, как она за нас со своего огорода метлой гоняла? Вот скажи, зачем нормальной старухе на огороде метла? Ладно, раз ты боишься к тетке Арине на чердак лезть, пошли твой посмотрим. Гробов там у тебя нет? - Гробов нету. Осы есть.
Ос оказалось много. Почти на всех стропилах и балках висели серые осиные гнезда. - Нифига себе, - присвистнул Гошка, разглядывая самое большое гнездо: пять слепленных вместе шаров. Самый маленький шар был больше Гошкиной головы, - вот это да. А осы там есть, или оно старое? Сейчас посмотрим. Генка и сказать ничего не успел, ка Гошка легонько толкнул этого осиного царя палкой. Гнездо зажужжало и из летка показалось пара ос. Они нервно перебирали лапами и оглядывались. Через секунду ос стало больше, некоторые поднялись в воздух и закружились вокруг гнезда, осматривая территорию. - Бежим, сожрут, - Генка первым кинулся к лестнице. В сенях ребята отдышались. - Уф, кажется, одна тяпнула, - Генка потер правое колено, - до чего ж больно кусаются, сволочи. Нас кусают, а вот Куркуля не кусают. Заговоренный он. - Не кусают? – не поверил Гошка, - не может быть. Если в него осиным гнездом кинуть, наверняка, укусят, как не заговаривай.
- Нашел дурака осиными гнездами кидаться, - возмутился Генка, - тебя же первого они и искусают, а не искусают, так Куркуль шею намылит. Чтоб таким шаром попасть близко подойти надо. Закидывали уже его картошкой, как индейцы. Сколько картошки перевели, у Вовки на мотоциклетном шлеме до сих пор вмятина, всю деревню переполошили, а Куркулю во двор ни одна картофелина не попала. - С картошкой, да, фигово получилось, - Гошка задумался, - точность маленькая, когда ее удочкой кидаешь. Зато летит далеко. Чтоб осиное гнездо так кинуть большая удочка нужна. Или катапульта. Катапульту сложно делать и долго. Да и днем осы в гнезде не сидят. А ночью они спят, и гнездо не караулят. Надо подумать. – Гошка ненадолго замолчал.
- А я слышал, что послезавтра Федька к Куркулю быка поведет, - Генка решил заполнить паузу в разговоре, - телок крыть. Я слышал, как они договаривались, когда ты обедать ходил. Федька две бутылки белой с него стребовал. А чего ему: Борька бык колхозный, мог бы и даром привести. Можно просто Борьку раздразнить послезавтра. Он раздразненный – злющий. Или из рогатки стрельнем ему по заднице, а потом посмотрим, как он Федьку с Куркулем гонять будет. - Придумал, - Гошка просто сиял, - мы проберемся ночью на чердак, тихо заклеим леток самого большого гнезда газетой, отрежем его от стропилины, а чтобы кинуть в Куркуля мы фрондиболу сделаем. - Чего сделаем? – Генка опасливо отодвинулся от приятеля, - мы ведь договаривались матом не ругаться. Ты же сам предложил, а теперь? - Это не мат, а катапульта такая древняя.
Чтоб ее сделать, жердь нужна длинная, два кола поменьше, веревка, мешок с булыжниками и коловорот со сверлом. Бери топор, пошли жердь рубить. - Значит так, - продолжил Гоша, когда они уже направлялись к лесу, колья мы вкапываем, сверлим в них отверстие, пропускаем через него ось, на которой будет вращаться жердь. На короткий конец жерди привяжем мешок для камней килограмм на сто, а к длинному – корзинку для гнезда. Привязываем длинный конец веревкой, кладем в корзину осиное гнездо и грузим в мешок булыжники. Не хватит булыжников, - сами сядем. Потом перерезаем веревку и осы летят к Куркулю целой семьей. - А кто веревку перережет, если мы оба в мешок сядем? – резонно спросил Генка, - чего-то ты не додумал. - Фигня, - отмахнулся Гошка, - или Светку попросим, или камней побольше принесем.
Поздним вечером фрондибола на Генкином огороде была готова. Основой ее была гибкая, тонкая березовая жердина метров на шесть, срубленная в ближайшем овраге. Солнца там было мало и деревья росли тонкими, длинными и сучки имели только на самом верху. Генкин огород был выбран для дислокации осадного орудия не случайно: от фрондиболы до дома Куркуля было всего шестьдесят метров, а дом Генкиной бабки загораживал ее от случайных взглядов. Фрондиболу испробовали на подходящей по весу картофелине. Картофелина перелетела объект метров на семьдесят, и ребятам пришлось уменьшить каменный противовес. Вообще-то, для опробования по весу и размеру больше всего подходил теть Катин кот Павлик. Но его благоприобретенная осторожность в общении с друзьями спасла его и на этот раз.
Два года назад Гошке купили фабричного змея. Змей был большущим, по держащей его леске, к змею поднимались пластмассовые парашютисты, автоматически отцеплявшиеся, достигнув упора. Надо ли объяснять, что на втором же запуске змея, автоматически отцепился, достигнув упора, и плавно приземлился в траву теть Катин котенок Павел. После такого Генку и Гошку значительно подросший Пашка обходил десятой дорогой, даже если в руках у них была любимая им рыба.
Ночью, подсвечивая себе фонарями, друзья без всяких происшествий срезали самое большое осиное гнездо, слепленное аж из пяти «бумажных» шариков. Все летки были заклеены газетой, и ни одной осе не удалось выбраться наружу. Утром следующего дня колхозный зоотехник Федька привел на двор Куркуля быка. Василь Федорович похлопал скотину по могучей холке, зачем-то заглянул Борьке под брюхо, удовлетворенно крякнул и пригласил Федьку на открытую веранду откушать беленькой. Федька на скорую руку привязал Борьку к столбику террасы и сел за накрытый стол. Мужики выпили по первому стакану. За успешный исход мероприятия. Федька хихикнул. Приготовления в Генкином огороде были закончены. Оставалось только перерезать веревку. - Ты нож взял? – спросил Гошка приятеля. - Нет, я думал, ты взял, сейчас принесу.
Пока Генка ходил за ножом, мужики во дворе напротив, выпили по второй и закурили. - Хорошо, Федорыч! – выразил Федька чувства, - а если мне хорошо, то и Борька расстарается. Мы друг друга во как понимаем. Так что ты не переживай, все будет нормально. - Нормально, - поддержал его Гошка во дворе напротив, пробуя пальцем остроту лезвия, - Огонь! Мужики наливали по третьей, поэтому не заметили, как с неба, рядом с быком, упало осиное гнездо. В природе зажужжало.
Жужжание Борьке не понравилось. Он опасливо покосился на развалившееся гнездо, отошел насколько позволяла привязь и замычал. Глаза его начали наливаться красным. - Слышь, жужжит, кто-то – первым заметил Федька, - не пчелы ли твои отроились, Федорыч? Может, в дом пойдем, а то покусают? - Какой дом, когда рой снимать надо? Тут сиди, смотри куда сядет. Сейчас я. Куркуль быстро нацепил просторный, длинный халат, разжег дымарь, надел сварочные краги и накомарник и вышел во двор с березовым туеском в руках. - Ну, куда рой сел-то, - спросил он Федьку, - не видел? Федька не видел. Он вообще смотрел только на быка. А Борька смотрел только на это чучело в накомарнике. И нюхал воздух. От чучела противно пахло дымом. Чучело Борьке не нравилось. Категорически. Борька мотнул головой освобождаясь от привязи и медленно двинулся в сторону Куркуля, размахивающего дымарем.
- Федька, - заметил Куркуль идущего к нему быка, - слышь, Федька! Чего он от меня хочет-то? Ты бы придержал его что ли? Идет ведь. Федька, твой магарыч! Держи быка-то. - Ты не волнуйся, Федорыч, - Федька вовсе не спешил обуздать животное, - ты ему дымарем в харю пыхни. Должно помочь. - Все хорошо будет, Федорыч. – продолжал Федька забираясь на перила веранды, - ты его дымарем давай, а мне его все одно не удержать, я ж пробовал. - Ой, - добавил Федька, когда его ужалила первая оса, - Уй. Пчелы у тебя кусачие Федорыч. У тебя второго дымаря нету случайно? Чего ты там говоришь? Я из под маски не разберу… Где дымарь лежит? Куда мне идти? Кудааа?! А ты чего ругаешься Федорыч? Ты не ругайся.
Борька этого не любит. Вместе с Борькой ийтить? Ты тогда ворота открой мы и пойдем… Нет, я вижу, что ты на сарайчик залез. Самому ворота открыть? Вместе с воротами ийтить? Ну ты уже совсем Федорыч. Ты бы на Борьку подымил малость, а то его пчелы зажрут… Не пчелы? А кто?.. Осы? Так все равно дыму должны бояться… Куда ты мне дымарь засунешь?
Этот полумонолог мог бы продолжаться и дальше, но покусанный и оттого злой Борька перестал атаковать сарайчик с дымящимся чучелом на крыше, легким движением снес ворота с петель, вырвался со двора и побежал в сторону пруда. За ним бежал Федька. А вот за Федькой гналось чучело в накомарнике. Чучело быстро запыхалось, кинуло в след Федьке дымарь и остановилось. Куркуль снял накомарник, утер рукавом вспотевший лоб, погрозил Федьке кулаком, сплюнул и пошел вешать на место сорванные ворота. Зоотехник Федька суетился возле пруда, пытаясь выманить засевшего там Борьку. Как ни как Борька - имущество колхозное, а он за него в ответе.
(с)dernaive
