Тень
Нина Павловна работала кондуктором трамвая.
Зарплата не самая большая, но мягкосердные пассажиры часто возвращали билетики при выходе из салона, а при нынешних ценах на проезд сумма к концу дня набиралась приличная.
Проверки она чуяла за версту, а потому не попадалась с повторной продажей билетов. План часто перевыполняли, маршрут востребованный, а потому никто не спрашивал, куда девается часть выручки. Часть прибыли она подкидывала Иришке, водителю трамвая, она тоже хочет кушать, а где ж ещё девчонке денежку взять. В общем, кондуктор была тёткой не злой, но иногда, как и всех, срывало даже её.
Вот и сегодня, из графика выбились основательно, а тут бабка с палочкой в руке в вагон залезть не может. И так пристраивается и эдак, на палку свою опирается, а всё никак.
- Помочь там некому что ли, - сердито проворчала Нина Павловна из другого конца салона.
Потом вспомнила про график.
- Ира, - крикнула она водителю, - закрывай. Не войдём в график - премию снимут.
Трамвай медленно начал движение. Старуха отдёрнула ногу, и двери закрылись.
- Бабуся, на следующем доедешь, - высунув в окно голову, крикнула Нина. - Не можешь ходить, спина не разгибается, так сидела бы дома.
- Да чтобы у тебя тоже спину так же радикулитом скрючило, - зло ответила бабка и, отбросив в сторону корявую палку, на которую опиралась, быстро пошла пешком.
- Ничего себе, - почти присвистнула кондуктор, не обращая внимания на её слова, - то залезть не могла, а тут вон как вчесарила. Со злости видно и боль перестала чувствовать или вообще притворялась. Дома скучно, вот и развлекается, дрянь такая.
Она не видела, как от деревянной палки старухи поднялась едва заметная тень, вместе с ветром она, быстро догнав трамвай, никем не замеченная, влетела в салон.
Нина Павловна почувствовав на щеке снежное дыхание зимы, прикрыла окно плотнее и продолжила «обилечивать» пассажиров.
Через пару дней её любимый праздник - Новый год. Нина ещё неделю назад пообещала дочери купить мандарины. Сейчас, увидев в салоне мужика с целой коробкой этих праздничных фруктов, она поняла, что об этом совсем позабыла. Так можно и без мандаринов остаться. Хорошо, что завтра выходной.
На следующий день, выспавшись после смены, она отправилась за покупками. Когда Нина Павловна почти подошла к двери магазина, в спине у неё что-то щёлкнуло.
Острая боль согнула женщину «в три погибели» и на глазах выступили слёзы. Она, едва разогнувшись, припомнила слова сегодняшней старухи, крикнувшей ей вслед своё проклятье, и подобрала какой-то обломок ветки, валявшийся на тротуаре.
- Да, ничего страшного, глупости. Просто устала спина трястись в вагоне чуть ли не каждый день. Хорошо, что скоро отпуск. И вообще пора другую работу искать. Здоровье дороже.
Она оперлась на импровизированную трость и, сжав зубы от боли, вошла в магазин, не возвращаться же с пустыми руками. Опять же, пообещала.
В помещении стоял предпраздничный гул, люди спешили купить всё необходимое к сегодняшнему торжеству.
С неимоверным трудом Нина Павловна добралась до прилавка с фруктами и, отстояв очередь, попросила у продавца два килограмма мандаринов.
- Хорошо, что овощи купила заранее, - подумала она про себя.
Молодой человек, лет двадцати, быстро взвесил товар, и подал ей пакет с оранжевыми фруктами.
Нина рассчиталась, а взяв в руки покупку, поняла, что не хватает почти полкилограмма мандаринов, больно уж лёгким для двух килограммов был пакет.
Она не поверила сама себе, неужели можно вот так нагло обвесить не на сто - двести граммов, а сразу на полкило.
Едва добравшись до контрольных весов, Нина дико разозлилась. Они показывали один килограмм и триста сорок граммов.
Вернувшись к прилавку, едва сдерживаясь от неимоверной боли в спине, женщина высказала претензию продавцу, в глубине души надеясь, что парень ошибся, народу-то много.
Но в ответ услышала:
- У меня всё точно. Ты тётка сама съела несколько штук, и явилась требовать ещё.
И «на публику» добавил: - Уже не первый день так продавцов обманывает эта наглая дамочка.
Очередь возмущённо загудела на Нину Павловну.
- Женщина, не отвлекайте продавца. Стыдно людей обманывать.
- Топай, топай, нахалка, - подлил масла в огонь продавец.
Нина не ожидала такого, дикая боль в спине добавила злости к её обиде, и крикнув юнцу за прилавком:
- Мне должно быть стыдно? Он меня обвесил, а я нахалка? Да чтоб ты ими подавился, мандаринами этими.
Она ушла из магазина, унося с собой пакет с ненавистными теперь ей фруктами.
Только она вышла за порог, боль исчезла, будто её и не было.
- Странно, - подумала женщина.
Но, обрадовавшись, что ей не придётся весь праздник провести в постели, отбросила в сторону палку, на которую опиралась, и отправилась в другой магазин. Спина не болела, и от этого горькое чувство обиды очень быстро улетучилось само собой.
Женька работал продавцом недавно. Он временно устроился, чтобы мать не ворчала ежедневно, что он уже взрослый мужик, а всё сидит на её шее.
- Потом найду что-нибудь приличнее, - думал он, - а пока тут продавцом перекантуюсь.
Работа оказалась не так уж плоха. Женька быстро научился обвешивать покупателей. Сейчас, перед Новым годом, никто не придирался, все спешили, как будто после первых ударов курантов ничего и никогда уже нельзя будет купить, а первого января магазины и вовсе исчезнут с этой планеты.
Пользуясь этой спешкой, молодой продавец совсем обнаглел и обвешивал иногда на половину веса всей покупки, особенно если покупали много, оправдывая себя тем, что «лохов нужно наказывать», при этом чувствуя себя удачливым и чрезвычайно «крутым».
Он не видел, как от отброшенной обманутой покупательницей палки, отделилась серая тень и вошла в магазин следом за мужчиной в лисьей шапке.
Когда он подошёл к прилавку с фруктами, то снял шапку, ведь в магазине было жарко. Подтаявшие снежинки рассыпались вокруг. По крайней мере, так показалось Евгению, когда он, наклонившись к ящику с морковью, почувствовал на своём лице приятный холодок и неприятные брызги от растаявшего снега.
Вечером Женька нёс домой отборные мандарины, киви, яблоки и даже ананас. В кармане у парня лежала кругленькая сумма, равная зарплате за месяц.
- Почему Новый год бывает только раз в году? – с досадой подумал он.
Матери решил про деньги не говорить, хотя похвастаться очень хотелось.
- Зайдёт после часа ночи Мишка, вот ему и расскажу, - решил Женька, - всё равно потом в клуб собирались. Он устроит нам местечко, ведь там его сестра официанткой работает, так что без брони, как все лохи, выкупавшие себе места заранее, обойдёмся. Теперь есть на что погулять.
До Нового года оставалось чуть больше часа.
Евгений очистил себе самый большой и красивый мандарин, оказавшийся сочным и очень сладким.
Вдруг парень страшно захрипел и схватился за горло.
Подбежавшая мать, не знала, что ей делать. Парень задыхался и неестественно хрипел, и сказать ничего толком не мог. Женщина в панике кинулась к телефону.
Скорая приехала быстро.
Женька пытался знаками объяснить, что подавился долькой мандарина, махал руками, даже с трудом написал на листке корявыми буквами «мандарин», но спешившие мед. работники решили, что у пациента приступ астмы и, вколов ему укол, от которого лучше не стало, увезли парня в больницу.
Они даже не спросили у его матери, чем болеет её сын. А зачем? Они - врачи, им виднее. Никто ведь не знает, как покупают оценки в мед. академии, а теперь они почти боги, держащие в руках человеческие жизни.
Женщина хотела поехать в больницу вместе с ними, но вот-вот должен был подойти её брат с семьёй. Как только родственники появились на пороге, мать помчалась в больницу, оставив гостей встречать праздник без хозяев.
В приёмном покое не было никого.
Народ уже отмечал.
Хрипящего Женьку усадили на кушетку, а подошедшая мед. сестра, записала в журнале, что его привезли с астмой, как ей сказал фельдшер из бригады скорой помощи, минут через двадцать, после того, как они приехали, разыскавший девушку в коридоре больницы, когда та вышла из кабинета, где был накрыт стол.
Вернувшись к празднующим коллегам, она сказала, что в «приёмном» астматик. Врач нехотя отправился взглянуть.
Женьку не спасли. Врачи только после вскрытия обнаружили дольку злосчастного мандарина – убийцы. Но, скрывая халатность своих коллег, по законам «медицинского братства» написали, что парень умер во время приступа астмы.
Через несколько дней тело разрешили забрать.
Мать плакала, облокотившись на крашеную стену в коридоре, пока оформляли бумаги, причитая, что астмы у сына никогда не было. Но её не стали и слушать.
- Будьте вы прокляты, убийцы, вам бы потерять самое дорогое в вашей жизни! - закричала она в слезах.
Нужно ли говорить, что когда бригада скорой помощи, доставлявшая перед Новым годом больного парня с «астмой», привезла в больницу очередного пациента, из полумрака коридора к ним шагнула едва заметная серая тень, а краска на стене на несколько секунд покрылась серебристым инеем.
© Лана Лэнц
Зарплата не самая большая, но мягкосердные пассажиры часто возвращали билетики при выходе из салона, а при нынешних ценах на проезд сумма к концу дня набиралась приличная.
Проверки она чуяла за версту, а потому не попадалась с повторной продажей билетов. План часто перевыполняли, маршрут востребованный, а потому никто не спрашивал, куда девается часть выручки. Часть прибыли она подкидывала Иришке, водителю трамвая, она тоже хочет кушать, а где ж ещё девчонке денежку взять. В общем, кондуктор была тёткой не злой, но иногда, как и всех, срывало даже её.
Вот и сегодня, из графика выбились основательно, а тут бабка с палочкой в руке в вагон залезть не может. И так пристраивается и эдак, на палку свою опирается, а всё никак.
- Помочь там некому что ли, - сердито проворчала Нина Павловна из другого конца салона.
Потом вспомнила про график.
- Ира, - крикнула она водителю, - закрывай. Не войдём в график - премию снимут.
Трамвай медленно начал движение. Старуха отдёрнула ногу, и двери закрылись.
- Бабуся, на следующем доедешь, - высунув в окно голову, крикнула Нина. - Не можешь ходить, спина не разгибается, так сидела бы дома.
- Да чтобы у тебя тоже спину так же радикулитом скрючило, - зло ответила бабка и, отбросив в сторону корявую палку, на которую опиралась, быстро пошла пешком.
- Ничего себе, - почти присвистнула кондуктор, не обращая внимания на её слова, - то залезть не могла, а тут вон как вчесарила. Со злости видно и боль перестала чувствовать или вообще притворялась. Дома скучно, вот и развлекается, дрянь такая.
Она не видела, как от деревянной палки старухи поднялась едва заметная тень, вместе с ветром она, быстро догнав трамвай, никем не замеченная, влетела в салон.
Нина Павловна почувствовав на щеке снежное дыхание зимы, прикрыла окно плотнее и продолжила «обилечивать» пассажиров.
Через пару дней её любимый праздник - Новый год. Нина ещё неделю назад пообещала дочери купить мандарины. Сейчас, увидев в салоне мужика с целой коробкой этих праздничных фруктов, она поняла, что об этом совсем позабыла. Так можно и без мандаринов остаться. Хорошо, что завтра выходной.
На следующий день, выспавшись после смены, она отправилась за покупками. Когда Нина Павловна почти подошла к двери магазина, в спине у неё что-то щёлкнуло.
Острая боль согнула женщину «в три погибели» и на глазах выступили слёзы. Она, едва разогнувшись, припомнила слова сегодняшней старухи, крикнувшей ей вслед своё проклятье, и подобрала какой-то обломок ветки, валявшийся на тротуаре.
- Да, ничего страшного, глупости. Просто устала спина трястись в вагоне чуть ли не каждый день. Хорошо, что скоро отпуск. И вообще пора другую работу искать. Здоровье дороже.
Она оперлась на импровизированную трость и, сжав зубы от боли, вошла в магазин, не возвращаться же с пустыми руками. Опять же, пообещала.
В помещении стоял предпраздничный гул, люди спешили купить всё необходимое к сегодняшнему торжеству.
С неимоверным трудом Нина Павловна добралась до прилавка с фруктами и, отстояв очередь, попросила у продавца два килограмма мандаринов.
- Хорошо, что овощи купила заранее, - подумала она про себя.
Молодой человек, лет двадцати, быстро взвесил товар, и подал ей пакет с оранжевыми фруктами.
Нина рассчиталась, а взяв в руки покупку, поняла, что не хватает почти полкилограмма мандаринов, больно уж лёгким для двух килограммов был пакет.
Она не поверила сама себе, неужели можно вот так нагло обвесить не на сто - двести граммов, а сразу на полкило.
Едва добравшись до контрольных весов, Нина дико разозлилась. Они показывали один килограмм и триста сорок граммов.
Вернувшись к прилавку, едва сдерживаясь от неимоверной боли в спине, женщина высказала претензию продавцу, в глубине души надеясь, что парень ошибся, народу-то много.
Но в ответ услышала:
- У меня всё точно. Ты тётка сама съела несколько штук, и явилась требовать ещё.
И «на публику» добавил: - Уже не первый день так продавцов обманывает эта наглая дамочка.
Очередь возмущённо загудела на Нину Павловну.
- Женщина, не отвлекайте продавца. Стыдно людей обманывать.
- Топай, топай, нахалка, - подлил масла в огонь продавец.
Нина не ожидала такого, дикая боль в спине добавила злости к её обиде, и крикнув юнцу за прилавком:
- Мне должно быть стыдно? Он меня обвесил, а я нахалка? Да чтоб ты ими подавился, мандаринами этими.
Она ушла из магазина, унося с собой пакет с ненавистными теперь ей фруктами.
Только она вышла за порог, боль исчезла, будто её и не было.
- Странно, - подумала женщина.
Но, обрадовавшись, что ей не придётся весь праздник провести в постели, отбросила в сторону палку, на которую опиралась, и отправилась в другой магазин. Спина не болела, и от этого горькое чувство обиды очень быстро улетучилось само собой.
Женька работал продавцом недавно. Он временно устроился, чтобы мать не ворчала ежедневно, что он уже взрослый мужик, а всё сидит на её шее.
- Потом найду что-нибудь приличнее, - думал он, - а пока тут продавцом перекантуюсь.
Работа оказалась не так уж плоха. Женька быстро научился обвешивать покупателей. Сейчас, перед Новым годом, никто не придирался, все спешили, как будто после первых ударов курантов ничего и никогда уже нельзя будет купить, а первого января магазины и вовсе исчезнут с этой планеты.
Пользуясь этой спешкой, молодой продавец совсем обнаглел и обвешивал иногда на половину веса всей покупки, особенно если покупали много, оправдывая себя тем, что «лохов нужно наказывать», при этом чувствуя себя удачливым и чрезвычайно «крутым».
Он не видел, как от отброшенной обманутой покупательницей палки, отделилась серая тень и вошла в магазин следом за мужчиной в лисьей шапке.
Когда он подошёл к прилавку с фруктами, то снял шапку, ведь в магазине было жарко. Подтаявшие снежинки рассыпались вокруг. По крайней мере, так показалось Евгению, когда он, наклонившись к ящику с морковью, почувствовал на своём лице приятный холодок и неприятные брызги от растаявшего снега.
Вечером Женька нёс домой отборные мандарины, киви, яблоки и даже ананас. В кармане у парня лежала кругленькая сумма, равная зарплате за месяц.
- Почему Новый год бывает только раз в году? – с досадой подумал он.
Матери решил про деньги не говорить, хотя похвастаться очень хотелось.
- Зайдёт после часа ночи Мишка, вот ему и расскажу, - решил Женька, - всё равно потом в клуб собирались. Он устроит нам местечко, ведь там его сестра официанткой работает, так что без брони, как все лохи, выкупавшие себе места заранее, обойдёмся. Теперь есть на что погулять.
До Нового года оставалось чуть больше часа.
Евгений очистил себе самый большой и красивый мандарин, оказавшийся сочным и очень сладким.
Вдруг парень страшно захрипел и схватился за горло.
Подбежавшая мать, не знала, что ей делать. Парень задыхался и неестественно хрипел, и сказать ничего толком не мог. Женщина в панике кинулась к телефону.
Скорая приехала быстро.
Женька пытался знаками объяснить, что подавился долькой мандарина, махал руками, даже с трудом написал на листке корявыми буквами «мандарин», но спешившие мед. работники решили, что у пациента приступ астмы и, вколов ему укол, от которого лучше не стало, увезли парня в больницу.
Они даже не спросили у его матери, чем болеет её сын. А зачем? Они - врачи, им виднее. Никто ведь не знает, как покупают оценки в мед. академии, а теперь они почти боги, держащие в руках человеческие жизни.
Женщина хотела поехать в больницу вместе с ними, но вот-вот должен был подойти её брат с семьёй. Как только родственники появились на пороге, мать помчалась в больницу, оставив гостей встречать праздник без хозяев.
В приёмном покое не было никого.
Народ уже отмечал.
Хрипящего Женьку усадили на кушетку, а подошедшая мед. сестра, записала в журнале, что его привезли с астмой, как ей сказал фельдшер из бригады скорой помощи, минут через двадцать, после того, как они приехали, разыскавший девушку в коридоре больницы, когда та вышла из кабинета, где был накрыт стол.
Вернувшись к празднующим коллегам, она сказала, что в «приёмном» астматик. Врач нехотя отправился взглянуть.
Женьку не спасли. Врачи только после вскрытия обнаружили дольку злосчастного мандарина – убийцы. Но, скрывая халатность своих коллег, по законам «медицинского братства» написали, что парень умер во время приступа астмы.
Через несколько дней тело разрешили забрать.
Мать плакала, облокотившись на крашеную стену в коридоре, пока оформляли бумаги, причитая, что астмы у сына никогда не было. Но её не стали и слушать.
- Будьте вы прокляты, убийцы, вам бы потерять самое дорогое в вашей жизни! - закричала она в слезах.
Нужно ли говорить, что когда бригада скорой помощи, доставлявшая перед Новым годом больного парня с «астмой», привезла в больницу очередного пациента, из полумрака коридора к ним шагнула едва заметная серая тень, а краска на стене на несколько секунд покрылась серебристым инеем.
© Лана Лэнц
Популярное
