02. Взрослая особь
Молодые бусы, прижавшись к ветвям, настороженно наблюдали за происходящим. Нечто совершенно неведомое и невероятное происходило прямо на глазах этих хищных жителей планеты…
В небе над лесом висел неимоверный зверь, закрывающий своей громадной тушей светило. Не будь он так высоко, смелые хищники попытались бы добраться до него и попробовать на прочность его сверкающую шкуру. Но даже самые отчаянные члены стаи понимали, что им никак не допрыгнуть.
Раздался громкий лязг и чудовище опустило свою громадную голову вниз, словно бы принюхиваясь к поверхности. Немного спустя, пасть его приоткрылась и на поляну выкатился крупный, с новорожденного буса, ком. Вожак стаи, крепкий и покрытый боевыми шрамами самец, проворно перескакивая с ветви на ветвь, спустился на самый нижний сук своего дерева и принялся перебирать лапами, готовясь прыгнуть на голову небесного чудовища. Но его остановил взрослый бус, зарычав из-под полога ветвей соседнего дерева. Взрослые бусы слишком тяжелы для охоты на деревьях.
Меж тем, сверкающий исполин, словно бы молча попрощавшись с оставленным на траве комом, поднял голову в небо, вытянул неимоверно длинную шею и, встряхнув напоследок своей гремящей чешуёй, исчез. Просто вот он был, висел над вершинами деревьев, закрывая небесный свет, а вот его не стало. Словно бы и не было! Взрослый бус неспешно огляделся и медленно приблизился к лежащему на траве кому. Обоняние подсказывало, что это не просто ком, что это нечто живое. Невиданное в этих лесах, странно пахнущее и тревожащее своей необычностью, но — живое!
Молодой вожак спрыгнул наземь, на миг замер в неподвижности, затем стремительно сорвался с места и подскочил к неведомому кому плоти. Не давая старшему остановить себя, бус накинулся на серое тело и рывком выхватил из него немалый кус. Отскочив в сторону он подбросил студенистый шмат в воздух и, не раздумывая, проглотил целиком. Более осторожный или более разумный взрослый самец ещё раз обнюхал чужака, убедился в том, что тот не собирается убегать и принялся с любопытством наблюдать за дерзким юнцом.
А с тем творилось что-то непонятное. Члены стаи, спустившиеся кто на траву, кто на нижние ветви деревьев, с тревогой наблюдали агонию своего вожака. Он катался по траве, взрывая когтями землю, пытаясь выдрать у себя изо рта, из самой глотки, душащий его комок студня. Были слышны лишь шлепки его лап по траве, да сиплые стоны, изредка прорывающиеся из перекрытого чужой плотью горла дерзкого, но бестолкового задиры. Спустя немного времени, молодой вожак выбился из сил, рухнул набок, перекатился на спину и забился в конвульсиях, яростно царапая когтями воздух и хлеща хвостом по траве. Взрослый бус подошёл к нему, обнюхал, придавил мощной лапой к земле и с силой ударил по затылку. Бедолага дёрнулся, замер и вытянул хвост, а старший, убедившись в неподвижности юнца, приподнялся на задних лапах и всем весом упал ему на рёбра, поджав передние под живот. Комок слизи вылетел из раскрытой пасти молодого буса и откатился в сторону, заставив наблюдателей рефлекторно отпрянуть.
Взрослый бус поднялся на ноги и, словно ничего не произошло, вернулся к большому кому, снова обнюхал его и облизнулся. Затем, потрогав чужака лапой, он разыскал в траве откушенное и обнюхал и этот небольшой комок. Слюна закапала из его пасти, настолько аппетитен был аромат этого странного кусочка плоти, которым подавился дурной юнец. Борясь с желанием немедленно съесть этот огрызок, взрослый бус осторожно, не сжимая зубов, поднял с травы еду, немного помедлил, затем невысоко подкинул комок в воздух и проглотил, лязгнув зубами.
Молодняк, успевший убедиться в том, что их вожак жив, с опаской наблюдали за происходящим. Они то хмуро смотрели на взрослого, то ещё более хмуро — на большой ком, всё так же спокойно лежащий посреди поляны и не проявляющий никаких эмоций. А взрослый бус, меж тем, недоумённо поморгав, нетвёрдой походкой приблизился к чужаку и молча уставился на него, вытянув шею вниз, словно давешнее небесное чудовище. Затем, насмотревшись, он поднял взор на стаю молодняка и, обведя их хмурым взглядом, издал громкий, повелительный рёв, вынудивший молодёжь броситься врассыпную. Молодой вожак, вспрыгнув на дерево, оглянулся, негромко огрызнулся в ответ и с шумом припустил прочь, прыгая с ветки на ветку.
***
- Зорин? Это что? Имя или фамилия?
Я посмотрел на мужчину, держащего мою карточку и решил не дерзить: он был много крупнее меня и явно намного сильнее. Хоть и вызывало у меня неприятные чувства его поведение.
- Фамилия. Имя там тоже написано — Анатолий.
- Смеёшься? Или мне тебя Аней звать предлагаешь?
Я натянуто улыбнулся и отрицательно покрутил головой.
- Толик. Или Толя, Толян.
- Или Аня?
- Нет. Точно не Аня. У меня, — я провёл руками по груди, — сисек нет, чтоб Аней зваться.
Верзила громко заржал и вернул мне карту.
- Ладно. Нахрена ты сюда припёрся, Зорин? Здесь не курорт, как бы, тут, как бы, сраная исследовательская база. А ты, Зорин, на исследователя вот нисколечки не похож. Итак?..
Я заглянул собеседнику в глаза и склонил голову к плечу. И вот что сказать этой орясине в камуфляжном комбинезоне и с оранжевой банданой на пустой голове? Ладно, была-не была, надо ставить остолопа на место.
- Не похож? И что с того? Тебя как звать, любезный?
Мужик скривил морду и молча ткнул пальцем себе в грудь, в нашивку с именем. Я проигнорировал это жест и помотал в воздухе пальцем, показывая, что жду ответа. Верзила хмыкнул, и по слогам выговорил:
- Джо-на-тан. Для друзей — Джо, для тебя — Натан.
- Так вот, Ната, ты, судя по усам, кроме этой своей Порым-Ду других миров и не видел. А я вот, знаешь ли, и на Земле пожил, и на Регенде. На Урудине и на Глэдис бывал. Да-да, на Глэдис. Не слыхал? Там такая атмосфера, что ты бы и суток там не протянул, а я чуть не всю её исследовал, причём в одиночку. И это я не считаю Аз и прочие миры, где ничего живого вообще нет.
Мужик как-то настороженно меня выслушал, кивнул и сказал:
- Ладно, Толя, для тебя тоже Джо.
Я примирительно кивнул, подхватил барахло и вопросительно посмотрел на собеседника. Джо почесал бандану и, оглянувшись, махнул рукой напарнику, беседовавшему с Джу, биологом, вернувшейся на Порым-Ду с Земли. Она, судя по возрасту, речи и манере общения, тоже, как и Джо, родилась на этой замечательной планете. Её собеседник, крепкий, приземистый дядёк, судя по возрасту — колонист, прервал трёп и подошёл к нам. Мельком глянул в мою сторону и вопросительно уставился на моего визави. Джо смущённо потёр подбородок и, мотнув в мою сторону банданой, пробормотал:
- Лик, этот чел, походу, толковый.
Лик повернул ко мне лицо и удостоил несколько более продолжительного взгляда. Дёрнул плечами и, повернувшись к нам спиной, бросил через плечо:
- Валите на разгрузку. Неча тут порожняки перетирать.
Хамством и жаргоном меня, уроженца Регенды, не напугать, при нужде я и сам могу переложить так, что уши свернутся. Однако, несмотря на фермерское происхождение и пролетарскую карьеру, я предпочитаю разговаривать на нормальном, человеческом языке и не понтоваться перед собеседниками. Хотя, небо свидетель, мне есть, что о себе им поведать. Кинув обратно на тележку сумку, я крутнул головой, пытаясь понять, где требуется приложение моих сил. Джо хлопнул меня по плечу и кивком пригласил следовать за ним.
Вечером, в кубрике, выделенном мне с милостивого дозволения начальника базы, я тупо рухнул на лежанку. Без рук и ног, что называется. Жалеть о том, что наравне с местным персоналом пахал на перегрузке оборудования и прочего добра, присланного с Земли, было неразумно, да и поздно. Упахавшись вдребезги, я мог теперь только валяться плашмя и мечтать о том, чтобы организм побыстрее справился с причинённым ему ущербом… Впрочем, отдохнуть мне спокойно не удалось: коммуникатор ожил и Лик, тот самый квадратный напарник Джо, потребовал моего явления в поссовет, пред светлы очи Анджея Шаблицкого. Таким образом я и узнал, что единственный человек на Порым-Ду, которого зовут полным именем — старейший колонист и серый кардинал всей системы Дельты Тельца, которую тут, впрочем, тоже не сильно-то почитают и зовут Детой.
Анджей Шаблицкий оказался, против ожидания, совсем не старым и вполне даже приятным человеком. После знакомства и обмена любезностями, он предложил мне располагаться поудобнее и поинтересовался питьевыми предпочтениями. Я попросил соку и пристроил задницу на самый мягкий, с виду, табурет.
- Ну что ж, — хозяин наполнил стакан мутно-зелёной жижей и протянул мне, — полагаю, ты готов рассказать мне о цели своего путешествия с благополучной Земли на совсем неблагоустроенную планету у чёрта на куличках?
Я с опаской понюхал стакан и мысленно попросил небо, чтобы его содержимое не выпило меня.
- Секретов нет, Анджей. Так получилось, что я… Путешественник. Да-да, просто праздношатающийся бродяга.
- Ты пей сок, его нельзя долго на открытом воздухе держать, бродить начинает.
- Да я уже понял. Вижу, что он шевелится. Скажи честно: я от этого не окочурюсь?
- Непременно окочуришься, Толик, если не выпьешь прямо сейчас.
Я сделал глубокий вдох, потом выдохнул и залпом проглотил зелёное, шевелящееся содержимое стакана.
- Анджей, это сок чего, если не секрет?
Привкус во рту остался странный, не сказать чтоб неприятный, но блевать хотелось мучительно. Даже глэдисские травы, горькие и совершенно ядовитые, не вызывали у меня такого желания похвалиться харчишками. Шаблицкий хихикнул и оскалил свои лошадиные зубы.
- Есть тут у нас кусточек забавный. Мы его флёрдеблёвом называем, ФДБ для простоты. Это из его ягод… Но есть у этого зелья, кроме эффекта сильного рвотного, весьма хорошее свойство: оно выдаёт такого пенделя иммунной системе, что если не сдохнешь от выпитого, то больше уж ничем на Порым-Ду не заболеешь.
Распространяться про свой иммунитет к любым ядам я не стал. Понимая, что флёрдеблёвовый сок меня не прикончит, я просто старался не выпустить разочарованную моей сопротивляемостью жижу в обрат.
- Спасибо, Анджей. Я буду тебе ещё больше признателен, если ты впредь будешь меня предупреждать о подобных экспериментах.
Шаблицкий внезапно утратил всё своё весёлое настроение и сухо проговорил:
- Зорин, не валяй дурака. То, что ты сейчас проглотил, должно было вырубить тебя на третьем глотке. Мне сообщили с Земли о твоём иммунитете к ядам, иначе я ни за что не позволил бы тебе вообще высаживаться на эту планету. Но ты не просто выпил сок, ты его не выблевал и даже продолжаешь вести со мной совершенно связную беседу. А вот это — невозможно абсолютно! Двадцать кубиков этого зелья вызывают у даже очень крупного человека такие галлюцинации, что приходится прибивать к полу гвоздями, чтобы несчастный не разрушил всё вокруг себя и не вырвал себе глаза. Что ты за дьявол, браток?..
Я сглотнул горько-сладкую слюну и улыбнулся. Какой ценой мне далась эта улыбка — никому знать не надо.
- Анджей, я родился и вырос на Регенде. И если не сдох на Глэдис, то уж в таком райском уголке этого делать вот точно не стану.
Он внимательно посмотрел на меня, крепко потёр ладонью щёку и крякнул.
- Я в курсе, что такое Глэдис. И если честно, то не сильно-то и верил в эту историю. Но… Зорин, ты правда себя нормально чувствуешь?!
- Да.
Шаблицкий откинулся на спинку стула и, взмахнув руками, хлопнул себя ладонями по коленям.
- Сдаюсь! Толик, чёрт с тобой, не берёт тебя это зелье — и ладно. Давай о деле поговорим.
- Давай.
- Что планируешь делать на Порым?
- В общих чертах или предметно? — Анджей показал один палец. — Хорошо. Шляться. Снимать видео и записывать аудио. Мешать вам всем, докапываться с вопросами обо всём. Повсюду совать нос. Мне. Интересно. Всё.
- А цель всего этого?
- Как получится! Пойми, я не загадываю наперёд. Как сложится — так и ладно. Но! Хочу успокоить: ни во что вмешиваться я не буду. Если у вас тут принято приносить в жертву Сол… Нет, Дете. Так вот, если вы приносите в жертву Дете девственниц или едите младенцев — это не моё дело. Приносите жертвы. Кушайте, не обляпайтесь! Я сторонний наблюдатель. Что будет непонятно — спрошу. Ответите — спасибо, нет — ну и ладно. Единственная просьба: немножко помогите. Просто не дайте сдохнуть тут от скуки и безделья.
Шаблицкий внимательно выслушал меня, кивнул и резюмировал:
- Более-менее всё ясно. Зорин, иди и делай, что хочешь. Будут проблемы — ссылайся на меня. Если не помогут — жалуйся мне, я посодействую. Не проси одного: на материк Ду тебя не пустят и тут даже я ничем не стану помогать. Поэтому от телепорта держись подальше.
Услыхав про телепорт, я едва не подскочил — вот это новости! Даже на Земле информация о существовании этого транспортного средства пока что на уровне слухов, а тут… Неужели на Порым-Ду есть действующий переместитель?! Поняв, что проговорился, Шаблицкий криво улыбнулся и погрозил мне пальцем.
- Тем более, не пытайся снимать телепорт на видео. Это условие поставлено нам всем, поэтому запрет и на тебя распространяется.
***
Колонизация Порым-Ду началась чуть больше ста лет назад. Планета оказалась очень перспективной и не занятой разумными существами. Вскоре после открытия и первичного изучения, на Порым-Ду прибыли первые колонисты. Никто из них не выжил. Ни один человек! Дело в том, что на планете всего два материка — Порым и Ду. И первые исследователи, высадившиеся на Порым, благополучно дожили до старости и похоронены на кладбище, а их дети, внуки и правнуки счастливо живут по сей день. А вот колонисты решили начинать с чистого листа и высадились на Ду. И населяющие тот материк бусы немедленно воспользовались этим обстоятельством. И сделали это с отменным аппетитом.
О бусах я узнал ещё на Земле, когда изучал материалы исследователей. Видел их фото и видео, сделанные летающими кибер-разведчиками. По-своему интересные и довольно-таки красивые звери! Только вот их молодняк является самым страшным хищником, каких только доводилось встречать людям во всех исследованных мирах. Молодые бусы — по-своему восхитительные и непревзойдённые убийцы. Не просто охотники (это повзрослев они становятся просто охотниками), а именно безжалостные убийцы. Взрослые бусы, как можно понять из даже скудных наблюдений, лишены агрессии и охотятся только и исключительно ради пропитания. Иван Лыбин, первый биолог-исследователь Порым-Ду, даже высказывал предположение, что взрослые особи бусов (названных так, кстати, из-за великолепной серой шерсти, гладкой и без единого пятнышка) вполне могут и не утруждать себя охотой, отнимая часть добычи у молодняка или даже довольствоваться недоеденными трупами.
Более подробную информацию об этом весьма интересном животном, я предполагал получить у Джу, внучки Лыбина, родившейся и выросшей на Порым. Это именно с ней я и прибыл на планету, но ни за время полёта, ни за неделю, прожитую уже здесь, так и не успел ещё познакомиться.
А пока что я слонялся по городку Дальску и его окрестностям, изучая быт и обычаи местных поселенцев. Надо сказать ещё одну вещь: колонизация Порым-Ду в полной мере так и не произошла. Тому есть масса причин, основная из них — чрезвычайная удалённость от Колыбели Человечества и других миров, населённых людьми. А за тот век, что земляне присутствуют на планете, народу тут набралось едва-едва на Дальск и пяток колхозов, как здесь называют фермы. Колхозники увлечённо культивируют местные и привозные растения, разводят скот и вполне прилично перерабатывают плоды своего труда в продукты для горожан и собственного потребления. Забавно вышло с птицеводством: местные дрофы несут вполне приличные яйца и сами на вкус превосходны; да и к содержанию в неволе отнеслись с энтузиазмом. Что и неудивительно: полная безопасность и не менее полные кормушки как бы очень тому способствуют.
Сам городок Дальск невелик и состоит из полусотни жилых блоков производства омского уникомбината и уже совершенно местных построек из брёвен, кирпича и камня. Поскольку климат именно в этом месте Порым субтропический, а стихийных явлений либо крупных животных, способных как-то потревожить дальчан, не наблюдается, то я бы сказал, что попал в рай или в какое-то очень похожее на него место. Конечно, не всё тут благополучно. Чувствуется нехватка многих вещей, которые ассоциируются у людей с цивилизацией, но для меня, фермерского мальчишки с Регенды, это обстоятельство особого значения не имеет. По крайней мере сейчас. Возможно, позже я столкнусь с какими-то вещами и обстоятельствами, а пока что мне здесь всё хорошо, всё интересно, всё в диковинку.
Взять хоть население. Большая часть — колхозники. Такие же, как фермеры на Регенде: деревенщина неотёсанная с включениями отличных, грамотных специалистов. Ветеринары, агрономы, пищевики… То же касается дальчан: в основной массе это работяги, вояки и прочие дуболомы. Но во главе колонии — отличные, высокообразованные и культурные специалисты: медики, педагоги, учёные. И, как выяснилось чуть позже, в Дальске была третья «каста» — специалисты-телепортационщики. И чёртова уйма, я бы даже сказал — уймища! — ребятишек. Люди, убедившись в полной безопасности жизни на Порым, приняли решение не дожидаться переселенцев с других планет.
***
- Джу, могу я…
- Нет.
- Чего «нет»?
- Чего бы то ни было — нет!
Я глубоко вздохнул и сделал вторую попытку:
- Джу, меня интересуют животные. Порымские аборигены, скажем так. Ты не могла бы…
- Нет.
- Но Джу…
- Нет.
Ещё раз глубоко вздохнув, я дождался, когда девушка отведёт глаза от голограммы микроскопа и уделит мне хоть секунду внимания.
- Я на тебя Шаблицкому пожалуюсь, Джу. Понимаю, что это шантаж, но нельзя же так с людьми, в конце-то концов!
Джу — Юлия Джеймсовна Голдуотер, дочь Лидии Ивановны Лыбиной и Джеймса Николаса Голдуотера, судя по данным в поссовете — распахнула свои прекрасные, светло-серые глаза и менторским тоном выдала:
- А ты что, особенный? У меня для всех один ответ: нет. Чего бы ни касался вопрос. И не пугай меня Шаблицким, не поможет!
- Джу, а просто вот взять и поговорить со мной можешь?
- Нет.
Осознав, что пробить это «нет» самостоятельно не смогу, я махнул рукой и побрёл к выходу из научного центра. Была у меня мысль обратиться с просьбой о содействии к председателю поссовета — местному мэру, так сказать, но вовремя сообразил, что Джей тут вряд ли поможет. Поскольку Юлька — его родная дочь!
На улице уже начавшего надоедать Дальска, я немного успокоился и решил прошвырнуться, наконец, в колхоз Бэ. Их тут несколько, колхозов, и названы они без затей, по алфавиту. Так вышло, что в А, Вэ, Гэ и далее, я уже побывал. Побродил в полях, покормил свиней тростником и даже напился сахарного сиропа на сахарозаводике. Джо и Лик пару раз вытащили меня на охоту, пострелять диких дроф. И я накормил дичью всех знакомых, их родственников и знакомых родственников. Оставшиеся тушки отнёс на кухню закусочной и поделился с шеф-поваром рецептом приготовления птицы по-регендийски.
А вот в Бэ пока не был, потому как выстроен он на берегу моря и, по сути, просто рыбацкая деревня. И от Дальска до него чуть больше трёхсот километров. Джо как-то говорил мне, что в Бэ периодически ходит автопоезд на электротяге, но с расписанием движения я так и не ознакомился до сих пор. И теперь, когда Дальск и окрестности на первый слой уже были мною изучены, я решил навестить рыбаков.
Связавшись с Джеем, я выяснил, что ближайший рейс в Бэ планируется через пару часов. Прикинув так и этак, я поспешил в свой кубрик за вещами, поскольку надеялся пожить у рыбаков хоть с недельку. Собрав своё барахло в сумку, я направился к транспортному узлу, где находилось не только депо автопоезда, но и ангары авиатехники, гаражи каров и даже посадочная площадка для космических аппаратов. К слову, именно там я и ступил впервые на поверхность Порым-Ду.
Когда я явился на транспортный узел, погрузка вагонов заканчивалась. В поисках оператора всей этой немаленькой халабуды, я прошёл вдоль состава и невольно обратил внимание на размер колёс. Судя по тому, что они мне по плечо, дорога вряд ли покрыта петролитом. Но тогда почему не шагоход? Если не строить дороги — есть же транспорт на ногах! А если на колёсах, то почему нет нормальной дороги? Или я чего-то не понимаю в колёсной технике, или одно из двух…
Оператор, «машинист» в местной терминологии, нашёлся в головном отсеке состава.
- Уважаемый?
Молодой мужик посмотрел на меня сверху вниз из оконца и вопросительно мотнул головой.
- Чего хотел?
- Я с вами планирую в Бэ попасть. Где мне можно разместиться?
Машинист высунул в окно руку и махнул в сторону опущенной аппарели.
- Ты Зорин? — Я кивнул. — Туда шагай. Там пристрой где-нибудь вещи и иди ко мне. В пути хоть поговорить будет с кем…
Я обратил внимание на то, что у мужика протез вместо руки, причём какой-то примитивный, выглядящий как манипулятор андроида без псевдокожи. Карабкаясь по аппарели, я всё пытался понять: ну вот случилась какая-то беда, потерял человек руку. Так зачем нужно обязательно прицеплять к нему вот такую страхолюдину?! Запихав своё барахло под пришпиленную к стенке эластичную сетку, я побрёл в голову, к машинисту. И не оставляло меня ощущение, что чего-то я не понимаю.
В кабине было, против ожидания, просторно. Там и для оператора места хватало, и на диванчике ещё человек пять можно было усадить, или прилечь при необходимости.
- Меня Толик зовут. Или Зорин. Зови, как больше нравится.
Машинист протянул живую руку для пожатия и представился:
- Перес.
Я подошёл к переднему остеклению и с высоты оглядел путь. Пока что всё выглядело нормально. Плиты, бордюры, пешеходные полосы по обеим сторонам.
- Перец, а почему вся эта халабуда на колёсах, да ещё и таких больших? Я так понял — дорога только а пределах разумного, а дальше как получится?
- Перес. Я не стручок и не горошек, я человек. А с дорогой… Ну да, до Е плиты, правда уже без поребриков и тротуаров, а вот дальше простая грунтовка. В горах так и осыпи бывают, и завалы. Приходится чистить.
- Перес, прости, но…
- Не вручную, что ты! Во втором вагоне установка, а дюзы у нас под ногами.
Что за установка и почему дюзы, осталось неизвестным, но я втайне надеялся, что оно нам в пути понадобится. Недурной сюжетик для видео!
- А почему на колёсах, всё-таки? Шагоходы не пробовали использовать?
Перес посмотрел на меня и поджал губы, потом слегка вздохнул и принялся объяснять, несколько подчёркивая мою бестолковость.
- Шагоходы хороши, но они работают от чего?
- От реакторов.
- А блоки для них брать где?
- О! Ну да, далеко… А электроэнергию откуда берёте? Из речки черпаете?
Перес переговорил с кем-то по коммуникатору, потянул протезом тягу, свисающую с потолка и послышался громкий двутональный сигнал.
- Поехали!
Я ощутил несильный толчок и пейзаж за остеклением кабины двинулся навстречу поезду.
- Ага. Ну так это — в час добрый.
Машинист прошёлся вдоль пульта, проверяя показания приборов, потом занял место на высоченном сидении и ухватился живой рукой за джойстик.
- Зря ты про речку так. У нас генераторы и на ней, в том числе. Мы электроэнергию всеми способами добываем: лучевые панели, ветряки, гидротурбины. У нашего поезда вся крыша — сплошная лучевая панель, а когда перевал минуем, там и моторы превратятся в генераторы.
Я поднял ладони: «Сдаюсь!»
- Перес, а ехать долго? Так-то расстояние невелико, но поезд вряд ли быстро движется.
- Да как сказать? Тут, Толик, всё от собеседника зависит. Если хороший, то и ехать недолго.
Я улыбнулся и всё-таки решил уточнить.
- А по часам?
Машинист перестал улыбаться и ответил всерьёз:
- По-разному бывает. Если дорога чистая и дождя не будет, то часов десять. А если с приключениями, то и суток иной раз не хватает.
Поезд, меж тем, выполз из Дальска и прибавил ходу. Классические сельские пейзажи с полями и пастбищами раскинулись от горизонта до горизонта, услаждая мой взор. Всё-таки, что ни говори, а привычные с детства фермерские угодья, для меня ни с чем не сравнятся. Перес, что-то побурчав, настроил автопилот и, спустившись с сиденья, пошёл к дивану.
- Зорин, сейчас тут ничего особо интересного не предвидится, разве что корову спугнём. Иди сюда, посидим, поговорим про всякое. Ты же с Земли, я правильно понял?
- Сейчас — да. А так-то я с Регенды.
- Серьёзно?! — Перес аж вскинулся и широко улыбнулся. — Мои дед с бабкой с Регенды! А я местный, отец с тёткой уже здесь родились, а мать — дочь землян. Тоже на Порым-Ду родилась.
- Кстати, — я отошёл от остекления и сел на какой-то сундук, напротив дивана, — Перес, а что не так с Ду? Не, я читал… Там бусы и всё такое. Ты можешь рассказать? От первого лица, взгляд изнутри и так далее.
Машинист раскинул руки по спинке дивана, посмотрел в потолок и пошевелил металлическими пальцами протеза.
- А чё б не попробовать. Времени у нас вагон и маленькая тележка. Так почему не прочитать тебе лекцию по местной истории? Но! В качестве ответной любезности, ты расскажешь… Ну тоже что-нибудь интересное. Я от парней слыхал, что ты по пространству поболтался.
- Идёт! Ты начинай, а я, по ходу пьесы, от себя буду что-то подбрасывать. Про телепорт я в курсе, так что можешь не напрягаться!
Перес хмыкнул, наклонился вперёд и опёрся локтями на колени.
- Толя, ты с генератора слезь на всякий случай. Сядь вон на тот кожух. Там мягче и экранирование получше.
Я спешно соскочил с сундука и встревоженно посмотрел на его крышку. Судя по изображённым на ней символам, сидеть там точно не стоило!
- А там… безопасно? — я вытянул палец в сторону мягкого кожуха.
- Там только горячо может быть, но если сильно припечёт, можно встать да проветриться. А диван-то тебе чем не угодил?
Я хотел что-то сказать, но поезд слегка вздрогнул и снаружи донеслось недовольное мычание. Быстро сделав пару шагов, я прижал зад к дивану и сделал жест, приглашая Переса приступить к лекции. Тот усмехнулся, чертыхнулся в адрес коров и почесал протезом макушку.
- Итак?..
- Итак. Порым-Ду имеет всего два материка и несколько островов. Не знаю, как так получилось, но климат, растительный и животный мир на Порым и Ду — абсолютно разные. Если здесь, на Порым, в основном степи и саванна, то на Ду — сельвы и джунгли. Порым покрыт лесами на четверть, Ду — полностью. Здесь есть горы с голыми склонами, там горы поросшие лесом; у нас зелёнка вдоль рек, на берегах озёр и в предгорьях, там — повсюду. Климат… Тут скорее сухой, там — влажный. Ливни, сезонные потопы, разливы и тому подобное. Болота почти везде, кроме горных районов. На Порым болот почти нет, по крайней мере таких, как мы привыкли. Тут болота мшистые, по ним пешком ходишь и ноги сухие. Но это ближе к полюсу, там вообще прохладно.
- Так, Перчик, это не очень интересно. То, что Порым сверху планеты, а Ду занимает нижнюю часть, я знаю. Климат… Ну про это я тоже читал. Ты мне про бусов можешь рассказать?
- Немного. Про них надо с Голдуотерами говорить.
- Пробовал я! Юлька меня в пень послала, а её папаше не до меня.
Перес рассмеялся и снова откинулся на спинку дивана.
- Ладно, расскажу что знаю. Бусы — хищники. Крупные, взрослый бус с телёнка будет, а то и побольше. Но про них мы так почти ничего и не знаем! Взрослые бусы для нас по сей день загадка. И как-то их изучить не представляется возможности. Зато с их молодняком мы знакомы очень хорошо, к сожалению. — Перес крепко потёр шею живой рукой и протянул в мою сторону протез. — Вот, пытался погулять по Ду. Ты ещё ноги мои не видел, там вообще места живого нет. И жопы кусок оторвали! Они так делают, чтобы жертву обездвижить, представляешь?
- Если тебе трудно…
- Да нет! — Перес сморщился и отрицательно мотнул головой. — К этому я привык, нормально всё. Вот представь себе помесь… волка с тигром. Примерно получится бус.
- Я фото видел.
- Вот… Только они по деревьям передвигаются. На Ду много животных живёт на деревьях, бусы их и жрут. Они вообще всё жрут! А что не жрут — просто для забавы гробят.
- А на Порым, как я понял, из хищников только динги?
- Динги — самые крупные. И те, скорее, падальщики. Не, случается, и на больное животное нападают, и на молодняк. Ну… это не та охота. Скажем так, это как…
- Я понял.
- Так-то на Порым полно хищников. Но кого волнуют мыши или там вороны? Это я к примеру, ни мышей, ни ворон тут нет. А на Ду зверьё серьёзное. Бусы просто вершина пищевой пирамиды, а на самом деле там и в болотах всякой пакости, и птички есть с такими зубами, что мама дорогая. Наши умники особо туда не лезут, а материалов с роборазведки не очень много, потому что с орбиты не сильно-то чего видно. А киберы, которых мы туда по воздуху или телепортом посылали — они ж не возвращаются. А где их наберёшься? Сами ж мы их сделать не можем. Лет десять назад сварганили черепаху такую, чтоб звери не разгрызли и в воде чтоб не тонула. Вот с неё основная масса информации. — Перес встал, подошёл к пульту, поглядел в стекло и вернулся. — Долго они её по Ду там гоняли, пока что-то не сломалось.
- А сейчас туда люди не перемещаются?
- Почему? Регулярно набеги делают! Во-первых, обслуга кабины телепорта, во-вторых — умники в латах и вооружённые до зубов охранники. Там как по регламенту или по надобности телевики собираются на Ду, так с ними и все желающие заодно. Но желающих мало — я вот тоже сперва всё туда рвался, а как меня бусы поймали, да уволокли в лес…
- Перес, а почему тебя на Землю или Парадизу на отправили? Там могли бы и вылечить нормально, и протез хороший сделать.
- Толя, вот ты сам понимаешь, что говоришь? К нам космолёт раз в несколько лет приходит! Нерегулярно. Как наберётся нужд всяких на целый рейс, так и посылают.
- Стоп! А как Юлька на Землю и обратно мотанулась?
- Толик, сейчас плиты кончатся, тряхнёт. Надо ход сбавить. Кстати, скоро лес на горизонте появится. Пошли к стеклу.
Колхозные поля и пастбища закончились и о людском присутствии напоминала только грунтовая дорога, по которой и пылил наш автопоезд. Я всматривался в горизонт, но так ничего и не видел особенного. Обычный такой пейзаж вокруг, саванна и на Порым саванна.
- Так что с Юлькой?
- Ничего. Она на челноке добралась до автоматического танкера со спящим экипажем. На этом корыте добралась до системы Lq 18-88р, там постоянно земные погранцы околачиваются. Оттуда уже в облако, а там, на рудовозе, на Землю. А обратно — прямым рейсом, с тобой вот.
- Я в облаке по молодости работал. Интересное местечко, на самом деле, но скучноватое. С Земли на Регенду чаще всего именно через облако и летают.
- Я в курсе. Дед рассказывал. Вон, смотри, — Перес вытянул протез и пальцем указал вперёд и чуть влево, — вон там горы, а чуть ниже — лес чёрной полоской.
Ни гор, ни леса я не видел и потому просто пожал плечами и кивнул на всякий случай. Сказать честно, больше всего мне сейчас хотелось перекусить и завалиться на боковую. Суточный цикл на этой планете очень сложный, поскольку отклонение оси вращения от плоскости эклиптики минимально, а орбита проходит между двух светил. То есть Порым-Ду вращается вокруг Деты, но светил в небе два: собственно Дельта Тельца и Альфа Тельца, Альта. Немного спасает ситуацию спутник Порым-Ду, Цилли, который перекрывает то Дету, то Альту. Но сам при этом светится нехило — то отражённым светом, то короной от перекрытого светила, то обоими способами одновременно. Что приводит к тому, что собственно ночь тут случается не каждую ночь и лучевой энергии планета получает столько, что хватило бы на пару Солнечных систем с избытком. А кроме того, направление вращения Порым-Ду и орбита Цилли… Ой, всё. Я как-то далёк от астрономии и прочей небесной механики, но по факту, зачастую ночь на планете можно определить только по часам и самочувствию. И оно мне подсказывало, что пора бы и честь знать!
- Перес, ты как смотришь на ужин?
- Спать хочешь? — разочарованно спросил тот.
- Есть такое дело. Но есть — сильнее. У меня в сумке кое-что с Земли сохранилось — концентраты, космический паёк, ещё что-то. Будешь?
- Извини, нет. Мне в рейсе непривычную еду лучше не есть, сам понимаешь. Потому как заседать в толчке и управлять поездом одновременно… А так — давай! Тащи свои харчи, я тут свою закусь организую, погрызёмся.
За ужином мы ещё немного поговорили, я рассказал кое-что о своих предыдущих путешествиях. Перес периодически подходил к пульту и оглядывал путь через переднее стекло, я тоже пару раз выглядывал и даже наконец-то увидел горы и лес на горизонте. А потом машинист отвёл меня во второй вагон и показал, где можно спокойно поспать. Взяв с него обещание разбудить, если будет что-то интересное, я улёгся в гамак и накрылся какой-то ветошью сродни синтетического пледа…
***
Без приключений не обошлось. Перес разбудил меня, когда поезд уже двигался по просеке, в лесу. Надо сказать, что деревья тут довольно-таки примечательные: ствол раздваивается, порой и растраивается, затем каждый отросток снова делится на ещё более тонкие части, каждая из которых снова делится и так до бесконечности. Самые верхние прутья уже составляют крону, плотнейшее переплетение тонких и длинных стеблей. Вот одно из таких деревьев и решило прилечь поперёк просеки. Как объяснил Перес, в этом нет ничего странного: эти деревья старятся и падают, точно так же, как и все деревья во всех мирах.
- Сейчас запущу установку и сдую его нафиг.
Он с каким-то даже удовольствием запустил пальцы обеих рук в недра пульта и принялся что-то там делать, поглядывая на небольшие дисплейчики. Вскоре у меня за спиной послышался глухой гул и под ногами что-то забурлило, словно вода в сточных трубах. Перес посмотрел на меня, криво ухмыльнулся и ухватился живой рукой за рукоять управления. Я прижался носом к стеклу, боясь пропустить что-нибудь интересное и едва не пропустил: смотрел я вниз, ожидая залпа из дюз, а надо-то было вперёд, на дерево! А оно, меж тем, просто распадалось на щепки и их реально сдувало с просеки.
- Круто! Перчик, а что это за установка такая?
- Толя, если бы я знал, то сказал бы. Но меня просто научили ей управлять и всё. Как она работает, чем она там дует — без понятия! Но камни, скажем, сносит точно так же, только щебёнка отлетает.
- Энергии, поди, жрёт…
- Нет, что и замечательно! Места занимает много, но батареи не садит. Крутая вещь, это ты точно подметил!
Очистив путь, Перес пошурудил в утробе пульта и бурление, а затем и гул стихли. А потом и поезд наш снова поехал. Даже без сигнала к отправке.
Постепенно дорога начала всё заметнее подниматься в гору. Лес постепенно редел, а судя по приборам, температура за бортом стала немного понижаться. Поезд снизил и без того невысокую скорость, а машинист встал у пульта и принялся нервно барабанить пальцами по его поверхности. Глухие шлепки живых пальцев нестройно перемежались звонкими щелчками металлических…
- Перес, что-то не так?
Тот оглянулся и дёрнул плечами.
- Да как сказать? Никто не обещал, что всё пройдёт как по маслу.
Я встал с дивана и подошёл к нему, посмотрел на поднимающийся в гору серпантин. Ни завалов, ни осыпей не увидел.
- А если всерьёз? Что тебя беспокоит?
Перес глубоко вздохнул и выбил финальное стаккато металлической рукой по пластику пульта. А затем ткнул протезом в сторону какого-то прибора.
- Заряд батарей низкий, а лучевые почти не помогают — пасмурно. Я уже отключил все потребители, без которых мы можем обойтись, но на перевал нам не выбраться, это уж точно.
- И что дальше?
- Будем ждать погоды. Как только облачность рассеется, лучевые батареи подкинут энергии для моторов.
Я посмотрел на пейзаж и мне стало как-то неуютно: голые скалы, каменистая дорога и хмурое небо от горизонта до горизонта.
- А отсюда до Бэ ещё далеко?
- Сто два километра.
- На Глэдис мне как-то довелось пройти пешком больше трёхсот.
Перес скосился на меня и, насупившись, поинтересовался:
- Один уйдёшь и меня тут оставишь?
- Боишься?
- Нет. Зорин, я ж не первый раз тут проезжаю и на перевале торчал вот так же — тоже не раз. Буду ползти до критического разряда, потом поставлю состав на тормоз и… Дальше — как повезёт! Просто скучно будет, а я этого не люблю. Так что? Пойдёшь пешком к рыбакам?
Меня совершенно не пугала прогулка в сотню километров. Скажу даже, что даже предпочёл бы пройтись пешком, потому как из кабины поезда видно не очень-то и много. Но и бросать Переса одного, как бы, нехорошо. Поэтому я воззвал к собственной лени, чтобы она помогла мне победить тягу к приключениям. И остался в автопоезде, ожидать хорошей погоды. Тоже ведь своего рода приключение!
Поезд встал неудачно: две трети вышло на очередной горизонтальный участок, а хвост остался висеть на повороте. Моторы с тихим подвыванием затихли, зашипели механизмы пневмоторможения и состав раскорячился, свесив задницу. Перес поковырялся в утробе пульта, потом повернулся ко мне и с улыбкой выдал:
- Всё, Зорин, приехали! Пошли противооткаты под колёса ставить.
Мы прошли во второй вагон, как я теперь уже понимал, технологический, а не грузовой, открыли аппарель и, взяв по паре клиновидных упоров, пошли на свежий воздух. Я, ничтоже сумняшеся, вогнал свои клинья под ближайшую пару колёс и повернулся к Пересу. Тот крутнул головой и сказал:
- Бери ещё пару и тащи в самый конец, под последние колёса. Эти и так никуда не поедут, если хвост не покатится!
Я попытался вытащить уже поставленные противооткаты. Но ничего не вышло! Пришлось идти внутрь, за новыми. Когда мы управились с упорами, подул небольшой ветерок, а это давало надежду на то, что небо очистится и Дета или Альта помогут нам с электричеством.
- Перес, а ветряк на поезд установить не пробовали?
- Ставили. Толку мало, поэтому, когда он сломался, чинить не стали.
- А если назад скатиться, чтоб рекуперацией воспользоваться?
- Хорошая идея. Только на результате мы доедем до во-он того поворота, — Перес показал куда-то вниз, — а не до этого.
Сидеть сиднем мне по-прежнему претило и я пытался найти хоть какой-то выход.
- А лучевым много времени понадобится для подзарядки?
- А мы не будем заряжаться. Мы напрямую с лучевых и запитаем моторы. Потихоньку поедем, а когда перевал пройдём, там под гору и рекуперация попрёт как следует. Пошли внутрь? Зябко, да и жрать захотелось чего-то.
Я проверил время — так-то и спать скоро пора. Поэтому решил пока не егозить впустую, отложить проблему до утра. Мы поднялись в вагон, закрыли аппарель и пошли в кабину, где и принялись собирать на стол. Ужинали молча, каждый думал о своём. Я, например, прикидывал возможность найти среди рыбачек девушку попроще… О чём думал Перес, я не знаю. Он не поделился своими размышлениями. И спать мы разошлись в тишине, под тихий шёпот ветра за обшивкой поезда. Покачиваясь в гамаке, я вдруг вспомнил про неведомую установку, что находилась где-то тут, по соседству. Ведь она на чём-то же работает? И если не потребляет ресурсов поезда, то имеет собственные! Сон как ветром сдуло. Я выбрался из-под ветоши и устроил досмотр помещения на предмет скрытых энергоресурсов.
Лучше бы я этого не делал! Разбуженный моей вознёй Перес решил проверить, какого рожна я не сплю, а выслушав мою идею, потащил меня в кабину, изучать файлы в борткомпьютере поезда. А их оказалось вот совсем немало! И тот, кто их туда загружал, совершенно не позаботился о систематизации или хотя бы навигации по системе. Файлы хранились кусками, в самых неожиданных местах и найти нужное было не проще, чем отделить стакан чечевицы от ведра гороха.
Наши изыскания были прерваны шквальным порывом ветра с последовавшим за ним ливнем. Небеса разверзлись и исторгли на наши головы какой-то немыслимый водопад, который был весьма благосклонно прокомментирован машинистом:
- Заебись.
- Думаешь, небо теперь прояснится?
- Не-а! Чё тут думать? Просто знаю!
Я с облегчением вышел из компьютерных завалов и, попрощавшись, отправился спать. И видел во сне детство, Регенду и почему-то Уарху, свою глэдисскую подружайку. Эта пилотесса примитивного турбореактивного флаера строила мне глазки, соблазняла округлостями и ещё всячески беспокоила и мешала нормально отдыхать. Не просыпаясь, я каким-то образом решил, что в Бэ постараюсь найти рыбачку с невысокими моральными принципами. Ну да, во сне и не такое бывает!
***
- Толик, ты это…
- Чего?
Я разглядывал просто восхитительный пейзаж, что открывался мне в лобовом остеклении поезда и тон машиниста отвлёк меня от праздного созерцания. Как-то странно Перес произнёс это. Он искоса кинул на меня быстрый взгляд и тут же отвёл глаза. Словно чем-то провинился и собирается сделать признание.
- Там это…
- Перец, не будь редиской!
- Короче, Толя, в Бэ живут очень странные люди. Постарайся не таращиться на них, на провокации не ведись и внимательно смотри за вещами. Не то стащат и потом не найдёшь.
Я хмыкнул и пожал плечами. Ничего странного в услышанном для меня не было.
- А за видеосъёмку меня на рагу не пустят?
- Могут. И не говори, что с Земли прибыл. Говори, что с Регенды. Это ж не будет ложью, если так разобраться…
- Перес, кончай темнить! В чём проблема?!
Он посмотрел на часы, немного убавил скорость хода, ухватил меня протезом за рукав и поволок к дивану.
- Словом, так. В Бэ живут по своим законам, правилам и обычаям. Ты меланинцев видел когда-нибудь?
Я принялся вспоминать, что мне напоминает слово «меланинцы», но кроме загара в голову ничего не приходило.
- Уточни, о чём речь.
- Чёрные люди. Негры.
- Гос-спидя… Конечно видел! Невидаль прям, можно подумать.
- Так вот, в Бэ… Толик, ну люди вообще очень охотно и быстро деградируют, ты в курсе? В Дальске или на Регенде население как бы отличается от землян... Короче, мы приедем в поселение дикарей. С вождём, знахарем и прочими колдунами. И это не туристический этнопарк, это реальная деревня дикарей, Толик!
- Прекрасно! Теперь я понимаю, что отлично проведу время и…
- Я тебя предупредил, — Перес махнул рукой и поднялся на ноги. — Если будут проблемы, спрятаться можно в научном центре. Меланинцы его называют миссией почему-то. Там работают нормальные люди, почти ни одного меланинца. Кроме приходящих дворника и уборщиц. Кстати, оружие у тебя есть?
Оружие у меня было: глэдисский огнестрел и регендский тесак-мачете. Поэтому я кивнул, не уточняя.
- И пользоваться я им умею. Если что — на Глэдис я в войне участвовал. Имею ранения.
- Не вздумай применять! Один против племени ты не уцелеешь, это к бабке не ходи.
- Хорошо. Спасибо, что предупредил, Перес.
А с серпантина уже виднелся далёкий пока что океан. Природа вообще не сильно умничала, создавая Порым-Ду. Два громадных материка на полюсах, да пояс океана меж ними. Реки, озёра, болота и лужи на обеих частях суши, немного островов на водной глади. И, что самое характерное, не имея транспорта, попасть с одного материка на другой невозможно! Тысячи километров экваториальных вод с течениями и штормами, почти не знающих ночной тьмы. Ведь там постоянно светит одно из двух светил! И если Дета — жёлтая звезда, то Альта — голубая и от её смертельного излучения спасает лишь толстая, насыщенная влагой атмосфера и чрезвычайная удалённость планеты от звезды. Если бы не эти астрономические обстоятельства, на Порым и Ду климат был бы намного суровее и холоднее, а так… Даже на полюсах нет ледяных шапок, разве что в горах иной раз выпадает снег, да и то только в заполярье. Зато уж на экваторе пекло — боже упаси! Тропические и экваториальные острова практически вообще не имеют ни растительности, ни фауны. Пустыня, мать её, Сахара.
На спуске мы хорошо запаслись энергией, да и лучевые батареи теперь работали как следует. Перес, убедившись в том, что дорога не пострадала от ночного ливня, добавил скорости и теперь поезд шёл по широкой просеке с непривычной резвостью.
- Перчик, мы в Бэ прибудем до ночи?
- Не знаю, Толик. Так-то должны успеть, но сам понимаешь…
- Ну да. Не будем загадывать!
***
Поезд прибыл в Бэ под утро. Перес подрулил к миссии и мы, прихватив вещи, отправились в модуль, установленный на возвышенности, в довольно-таки живописном и несколько удалённом от деревни месте. Там, пока Перес обсуждал с кем-то разгрузку вагонов, я внезапно понял, почему машинистом назначили инвалида: его невозможно привлечь к погрузке-разгрузке! Чуть позже Перес подтвердил мою догадку, сказав, что на поезд садят либо его, либо какого-нибудь мужика поздоровее, который не сможет придумать причину отказаться от такой «чести».
Я решил вливаться в местное общество постепенно: сперва пожить в научном центре, побеседовать с местными умниками, председателем колхоза и прочим бомондом. Затем познакомиться и сблизиться с приходящей обслугой из меланинцев, а уж через их посредничество и с помощью высших сил — как-то постараться наладить дружелюбные отношения с рыбаками.
Хорошенько отоспавшись в кубрике с плотными жалюзи на окне, я неспешно позавтракал своими припасами, нашёл санузел и привёл себя в более-иенее презентабельный вид. Для общения с элитой подобрал приличный костюм, состоящий из белого балахона и светло-бежевых шорт, надел на ноги крепкие туристические ботинки и повязал голову лёгкой, неплотной банданой из полированных титановых волокон. Она отражает лучи и пропускает воздух, не промокает и способна защитить от некоторых видов покушения на целостность черепа. Палкой можно шарахнуть и насадить шишку, а вот колюще-режущие предметы задерживаются. Как древняя кольчуга, если вы понимаете, про что я. Ну и, заодно, пропустил момент разгрузки и погрузки поезда. Вот что-то мне никуда не упиралось снова попадать на такие мероприятия! А с Пересом я и по коммуникатору попрощался вполне себе нормально.
С визитом вежливости я направился в офис со странным названием «сельсовет». Как мне успел пояснить ещё Перес, именно там можно было найти ключевых специалистов колхоза. Мне повезло: Иван Иванович (причём Иванович — фамилия) оказался на месте и любезно согласился со мной побеседовать. Председатель оказался невысоким, жилистым мужчиной с венчиком седоватых кудрей вокруг обширной лысины и густыми, чёрными бровями над миндалевидными, карими глазами.
- Здравствуйте, Иван. Меня зовут..
- Зорин Толик, праздношатающийся лодырь с Земли. Всё верно?
- Да. Судя по вашей осведомлённости…
- Толик, не нужно всего этого официоза. Шаблицкий и Голдуотер мне про тебя все уши прожужжали. Просили задержать в Бэ столь долго, сколь окажется возможно. Устали они там от тебя. Даже вон поезд полупустой снарядили, чтоб от тебя избавиться.
Я грустно сел на стул и принялся прикидывать, как повыгоднее использовать сложившуюся ситуацию. И пришёл к выводу, что всё складывается как нельзя удачно: если уж в Дальске не горят желанием видеть меня в ближайшее время, то можно развернуться по полной в Бэ, ссылаясь на это нежелание. И выудить максимум выгод из местной экзотики при помощи Ивановича!
- Иван…
- Ваня, Вано, Ваныч.
- Ваня, если не трудно, расскажи мне про меланинцев. Перес меня пугал ими зачем-то.
Иван глубоко вздохнул, развернул голограмму компьютера, поводил по ней пальцем и свернул с глаз долой. Затем, глянув в окно, почесал лысину и спросил:
- Толя, а ФДБ тебя совсем не торкнул?
- Вот вообще никак. Рвоту провоцировал, но так и не вызвал.
- И голова ясная осталась?
- Ваня, ты это к чему?
Он с тоской посмотрел на меня, потом, видимо, приняв какое-то решение, пристукнул по столу ладонями и встал.
- Пойдём на воздух. Я чуток пропущу хлебного, а тебе хоть холодного чаю предложу. Холодный чай любишь?
Я тоже поднялся и поправил бандану.
- Я всё люблю. Могу и водочки с тобой хватануть: пьян не буду, а кишки порадуются.
Мы поднялись на плоскую крышу модуля, где и устроились в плетёных креслах под навесом. Иван приволок с собой мини-бар, пару крохотных стопочек и неторопливо сервировал неприхотливое застолье. В качестве закуски он выставил на столик глубокую миску с чем-то, судя по запаху, маринованным. Мы пропустили по глоточку холодной водки, Иван блаженно перекосился и передёрнулся от отвращения, затем пальцами выудил толстый стебель чего-то бурого, стряхнул с него рассол и смачно захрустел, шмыгая носом и смаргивая слезу.
Я на выпивку реагирую точно так же, как и все люди, просто опьянение не наступает. Поэтому я тоже замер от ледяного пламени, от морозного ожога пищевода и последовавшего за ним адского пекла в желудке.
- Закусывай, закусывай…
Тяжко втянув носом воздух, я подхватил из миски кусочек поменьше и сунул в рот. Маринад оказался весьма и весьма в тему, функцию закуски отрабатывал на отлично.
- Ваня, только не говори мне, что это пенисы местных навозных жуков, ладно?
- Чт… что-о-о?! — Иванович дико вытаращился на меня в полном недоумении и даже в некотором шоке. — Чьи пенисы? Где?!
Я молча показал пальцем на закуску. Иван заглянул в миску, вынул стебель и внимательно осмотрел со всех сторон. Положил обратно и вынул следующий. Пока он перебирал харчами, я плеснул нам ещё по глоточку и протянул стопочку собутыльнику. Иван кивнул, задумчиво выпил и закусил, продолжая разглядывать содержимое миски.
- Ваня, я пошутил. Ну не знаю я, чем ты меня потчуешь, вдруг какая-то экзотика.
- Нет тут никаких жу… Толя! Чтоб тебя растопорщило и не отпустило!
Мы поржали, я закинул в рот водку, погонял её там, намеренно обжигая слизистую и проглотил, едва не поперхнувшись. Крякнув, подхватил стебелёк потолще и смачно откусил, брызнув рассолом.
- Точно не пенисы?
- Нет! Это огуречный тростник. Сердцевина, если быть точным. Она сырая невкусная, а вот маринованная — сам понимаешь.
- Ничего, кстати, — согласился я, запихивая в рот остаток стебля, — мировой закусон! Но, Вань, давай вернёмся к нашим баранам.
Иванович энергично кивнул, потёр ладони друг о дружку и откинулся на спинку кресла.
- Итак! Меланинцы… Негры. Будем называть вещи своими именами. Так вот, негры местные прибыли и продолжают прибывать сюда с планет, освоенных нашим человечеством. Как, собственно, все мы. Но лет семьдесят назад они начали практиковать образ жизни, который называли природным. То есть… Ты понял. Согласие с природой, солнцеедство, сыро-буро-с продрисью, всякая такая хрень. И всё бы ничего, мало ли всяких чудиков на свете, да пристрастились наши негры к ФДБ. Понятно, о чём я? Во-от… Деградация вошла в штопор и уже пятьдесят-сорок лет назад мы имели на Порым колхоз Бэ, заселённый исключительно чернокожими пейзанами и рыбаками, беспрестанно жрущими ФДБ во всех видах и комбинациях. — Иван смачно сплюнул и передёрнулся. — Почему они обосновались здесь? Всё просто, Толик. Наша исследовательская база максимально удалена от Дальска. А рыбачество — как тебе, вероятно, известно — занятие для лентяев. То есть этот вид деятельности им нравится больше всего. Вот, в основном, история этой деревни неодикарей.
- Так а почему мне следует их опасаться?
- Они драчливы, вороваты, лживы и совершенно бессовестны. В лицо улыбнётся и кинет в спину камнем. Строго говоря, они делают всё, чтобы никто, а особенно не негры, не вторгался в их пределы. С остальным населением Порым они общаются по минимуму, только по абсолютно необходимым делам.
Идея проводить время в Бэ переставала мне нравиться всё сильнее и сильнее. Перспектива общения с меланинцами, обожравшимися ФДБ, представлялась всё менее и менее привлекательной. Поэтому я, пропустив с Иваном ещё пару стопочек, спустился с крыши и побрёл слоняться по миссии, в надежде найти ещё кого-нибудь, с кем побеседовать на тему досуга в этом колхозе. К счастью, мне подвернулся Радж, местный биолог, океанолог, орнитолог и ботаник в одном лице. А как выяснилось позже, в сферу его интересов входило всё, что живее камня.
Собеседником Радж оказался замечательным, только по-русски не разговаривал совсем и не понимал ничего, кроме матов. Поэтому мне пришлось поднапрячься и настроить в коммуникаторе функцию переводчика с английского. Поболтав немного о том о сём, мы как-то незаметно перешли к теме бусов. И тут я слегка даже напрягся, поскольку информация заинтересовала меня до зуда в филейной части моего тощего организма.
- Так, Радж, уважаемый, подожди. Я читал про этих зверей, пусть и не специалист я в зоологии, но даже мне очевидно, что отсутствие бусов на Порым и чрезвычайная их распространённость на Ду как минимум странна.
- Толик, ещё насколько сотен лет назад на нашем материке вполне себе жили эти хищники. Или очень похожие на них. И раньше, и совсем недавно, на Порым находили останки бусов. Реставрация по костям позволила нам убедиться в том, что жившие здесь совсем недавно бусы несколько отличались от бусов, ныне здравствующих на Ду, но совсем незначительно. Местные были жителями саванны, а те — джунглей, это почти неуловимое отличие для не специалиста, но тем не менее…
- Радж, по аналогии — как гепарды и пантеры?
- Ну да, примерно.
- И почему же они вымерли?
- Судя по следам на костях, местные были убиты более крупными сородичами. Трудно что-то понять без специальных исследований, но их никто не проводил.
- Ясно… А вот что ты можешь мне про них вообще рассказать? То, что это жуткая зверюга, мне уже известно. А вот так, с точки зрения зоолога?
Радж погладил щетину на подбородке и вскинул брови в задумчивости.
- Что сказать… Я мало о них знаю, если честно. Джу — вот та могла бы что-то поведать, если б захотела. А в общих чертах если, то бусы — это стайные животные, причём стаи бывают двух видов: молодняк, подростки и взрослые особи. Первые — те самые жуткие охотники на всё живое, убийцы просто безжалостные. Хитрые, безрассудные, бесстрашные. А взрослые особи, те нам вообще почти неизвестны. Они много крупнее подростков, тяжелее, поэтому, в отличие от молодняка, по деревьям не лазают. Судя по некоторым данным, они живут, скорее, не стаями, а прайдами. Особой активности не проявляют, часто даже не охотятся, а довольствуются останками пиров молодняка. Как у земных львов, например, самки взрослых бусов могут добыть пропитание своим детёнышам, но когда есть хотя бы падаль, то напрягаться не будут.
- То есть, взрослые особи плодят бусенят, а когда те подрастают, то сбиваются в стаи и беспределят?
Радж рассмеялся и согласно кивнул.
- Примерно! Нам точно не известно, как это происходит, но примерно... ты правильно понял. Нам также неизвестно, как подростки прекращают свою беспутную жизнь и переходят к прайдовым отношениям.
- С половозрелостью это не связано?
- Нет. Мы имеем сведения о том, что молодняк ведёт довольно активную и весьма разгульную интимную жизнь. Но детёныши в их стаях не выживают по понятным причинам. Каннибализм, высокая детская смертность и всё такое… Очень много ещё неясного, Толик! Но, как биолог, могу сказать, что на Порым имеются костные останки именно молодняка, растерзанного взрослыми бусами.
Нас прервал сигнал коммуникатора Раджа — ему сообщили, что рыбаки привезли интересный экземпляр какой-то местной рыбы. Мой собеседник извинился и принялся собираться, явно заинтересованный этой новостью, а я, поблагодарив за беседу, попрощался и пошёл искать другую компанию.
Во дворе миссии мне встретился меланинец. Классический и, я бы даже сказал, лубочный негр: босой, в шортах и по пояс голый.
- Братец, не уделишь немного внимания бродяге?
Негр посмотрел на меня и как-то лениво пожал плечами.
- День добрый, если что.
- Привет. Меня зовут Толик, я с Регенды. Недавно вот прибыл на Порым-Ду и понемногу знакомлюсь с обстановкой.
- Дело хорошее. Меня зовут Соломон, Соло, я тут по двору и в саду порядок поддерживаю, — он слегка поклонился и сложил руки на груди, — ещё в миссии работает моя жена, Сара. Она сейчас уборкой занимается в модулях.
- Соло, братец, тут люди все занятые, недосуг им со мной трепаться. Может быть ты мне поможешь?
- Чем?
- Я вот в деревню сходить планирую, да вот меня почему-то отговаривают.
Соло всплеснул руками и выкатил глаза в небо, демонстрируя своё возмущение таким обхождением с приезжим.
- Толик, если ты позволишь мне закончить мои дела, то чуть попозже я с удовольствием провожу тебя в наше прекрасное поселение! Ты даже не представляешь себе, как там все будут рады такому замечательному гостю!
Судя по его поведению и бравурному тону, можно было понять, что Иванович сказал о неграх чистую правду. Услыхав за спиной стук, я обернулся и увидел в окне женщину, делающую мне какие-то знаки. Судя по всему, она имела мне что-то сказать и не хотела, чтобы Соло слышал это. Я повернулся к собеседнику и фальшивая улыбка вновь расцвела на его физиономии.
- Прости, братец, похоже эта дама чего-то от меня хочет.
- Это доктор Тама, Толик, святая женщина. Иди, она зря не позовёт!
Кивнув с улыбкой, я повернулся и поспешил к окну, к святой женщине. Соло, не подозревающий о том, что я его прекрасно слышу, неприязненно буркнул вдогонку:
- Чтоб тебе эта блядь шприц в жопу воткнула, заморыш регендийский. Да по самые гланды.
***
Тамара Мамия мне понравилась сразу: высокая, сухопарая брюнетка со строгим лицом и очень добрыми чёрными глазами. Горбинка на носу если и придавала её внешности некую грубоватость, то лишь самую малость. А в целом доктор Тама оказалась просто прекрасным человеком: она незло выбранила меня за пьянку с Ивановичем (учуяла же водочный дух своим клювом), потом, понизив голос, деликатно предостерегла от разговоров с темнокожими людьми, затем принялась угощать всевозможными вкусностями и поить совершенно восхитительным кофе. Осведомившись между дел о здоровье, Тамара рекомендовала мне не прикасаться к ФДБ и любым его производным; как я понял, эти профилактические душеспасительные беседы доктор проводила со всеми без исключения.
- Тамара, а ты не могла бы мне как-то поспособствовать в посещении деревни?
- Толик, я понимаю, что тебе, как нашему гостю, хочется везде побывать и всё посмотреть своими глазами. Но, дорогой, в деревне тебе лучше не показываться. О нравах и обычаях негров ты, как я понимаю, уже наслышан. И поверь: всё, даже самое неожиданное и гадкое, что тебе могли о них сказать — к сожалению, правда. — Тамара остановила жестом мою попытку возражать и продолжила: — Кроме того, что тебя там непременно обворуют и, вероятнее всего, поколотят негры; существует реальная опасность заражения всевозможными неприятными болезнями, начиная с банального педикулёза и заканчивая самыми экзотическими ЗППП.
Такая забота меня как умиляла, так и начинала потихоньку раздражать, поэтому я несколько сухо проговорил:
- Доктор, на Урудине меня кусали и жалили насекомые, что-то среднее между саранчой и шершнем. Обычному человеку достаточно пяти-семи покусов, чтобы прочувствовать всю прелесть комы, а мне сошла с рук ночёвка под открытым небом и даже без сетки над лицом. Тамара, я не первый мир исследую. И мне не впервой сталкиваться с самыми неприятными живыми организмами, в том числе и с разумными.
Тамара закатила глаза и всплеснула руками.
- Это же просто восхитительно! Толик, ты просто обязан рассказать мне про Урудин и другие миры!
Особо распространяться у меня желания не было, но времени было полно и налаживать отношения с аборигенами Порым-Ду всё-таки было нужно. Поэтому я устроился на диванчике поудобнее и заговорил.
- Тама, про все миры рассказать у меня времени не хватит. Просто закажи с Земли мои отчёты, будет интересно посмотреть, я полагаю. А что до Урудина… Там всё интересно, начать хоть с названия этой планеты.
- Урудин? Это какое-то слово на урудинском языке?
- Нет. Урудин — это испорченное русское «Юрьев день». Так-то до появления на этой планете Дениса Ивановича Полянского, на ней жили только насекомые, птицы и сайгаки. Интересен и сам факт открытия Урудина Полянским: он — исследователь-соло, из тех, что на свой страх и риск отправляются в свободный поиск. При подлёте к планете, Денис столкнулся с очень необычными гравитационными явлениями, обусловленными, как потом выяснилось, наличием у Урудина гигантского спутника, Суки. Корабль Полянского потерпел крушение на поверхности Урудина, к счастью, оказавшегося вполне приличной планетой, но с весьма неприятным спутником, из-за которого жизнь Дениса превратилась в сплошной ад, перемежающийся довольно-таки приятными моментами, когда воздействие Суки облегчало ему жизнь.
- Стоп-стоп-стоп! Толик, я ничего не поняла. Как спутник может превращать жизнь в ад, а потом облегчать её?!
- Уф. Я не силён в небесной механике, Тама. Вот по собственным ощущениям, примерно так всё происходит: днём тебя прижимает к земле настолько сильно, что аж суставы трещат. К вечеру тебя заваливает набок в сторону востока и ходишь, словно по склону горы. На восток ноги сами несут, а на запад — как против течения. А ближе к ночи наступает необыкновенная лёгкость, можно подпрыгивать на несколько метров кверху и совершенно безболезненно приземляться. А когда Сука в зените, очень приятно летать. Да-да, ты не ослышалась! Притяжение Урудина снижается настолько, что можно порхать, как бабочка, размахивая небольшими крыльями. А уж какое удовольствие, когда паришь на высоте в пару десятков метров и озираешь окрестности! Это никакими словами не передать, Тама. А ближе к утру, когда Сука садится, всё меняется местами. И днём снова нещадно палит светило. И нет ни малейшего желания не только ходить, но даже просто подниматься на ноги.
- Здорово! Как же интересно, Толик, как же я тебе завидую…
- Да, интересно. Строго говоря, Урудин и Сука — это две планеты, вращающиеся вокруг… вокруг… Зараза, вылетело из головы название их звезды. Словом, они вертятся вокруг друг друга, вальсируют, и при этом кружатся вокруг светила. И каждая — и Урудин, и Сука — вокруг собственной оси. Поэтому понятия день и ночь там весьма условные.
- Как и у нас, — усмехнулась Мамия.
- Ну да. Только тут два Солнца и Луна, а там — одно Солнце и две Луны вприпляску. А так, для землян там комфортнее всего, когда Сука только встаёт и когда садится.
- А что стало с Полянским?
- Он прожил на Урудине без малого сорок лет, пока другой такой же соло не нашёл его.
- Его спасли?!
- Да. И сейчас на Урудине работает несколько баз, где умники с упоением и брызжа слюной от восторга, изучают влияние виляния гравитации на мутации и прочую экзекуцию с эякуляцией.
Тамара рассмеялась, прикрыв лицо ладошками, но её лошадиные зубы я разглядеть успел.
- А на этой… самке собачьей. Там жизнь есть?
- Есть, но для людей Сука непригодна совершенно. Я там прикинул — если на Урудине основать парк развлечений для вот таких, как я, бездельников, то экскурсии на Суку могли бы привлечь немало туристов. Тем более, что перелететь с одной планеты на другую там можно чуть ли не с батута.
Мы ещё немного поболтали, смеясь и подначивая друг дружку, и я понял, что Мамия будет совсем не против, если ночевать я останусь у неё. Меня такая перспектива тоже вполне устраивала, даже несмотря на орлиный профиль и непарнокопытный оскал доктора: на планете, где населения меньше ста тысяч, харчами перебирать негоже.
К слову, голышом Тамара оказалась куда как привлекательнее. Успешно откатав три тура произвольной программы в парном скейтинге, мы забурились в душ и долго отмачивали разгорячённые тела под тугими струйками чуть тёплой водицы. А после, выпив по большому стакану лимонада из местного фрукта под названием «лэри», завалились спать и дрыхли без задних ног аж до обеда следующего дня.
***
Втереться в рыбацкий социум мне помогла случайная подсказка Тамары. Как-то за обедом, попивая чаёк, она вскользь отметила, что все новички-меланинцы проходят тест на профпригодность у колдуна. Тот проводит некий ФДБ-обряд и, в зависимости от результата, выносит вердикт — жить неофиту в Бэ или проваливать с позором в Дальск. Вооружённый сим сомнительным знанием, я уговорил Соло проводить меня к колдуну, минуя вождя и прочие инстанции. Негр долго кривлялся и заставлял себя уламывать, но Сара, которой осточертело ждать мужа, чтобы вместе идти домой, сложно и многоэтажно выругала трепача. И тот, махнув рукой, согласился отвести меня к колдуну.
Кодун оказался колдуньей. Эта невысокая, даже по сравнению со мной, женщина, наряженная в пёструю юбку и майку с принтом, с невероятной гривой чёрных мелких кудрей, встретила меня какой-то бранью, из которой я уловил лишь пару-тройку английский идиом.
- Хорош орать, болезная. Давай договоримся: выдашь мне вид на жительство в Бэ — я тебе подарю свою бандану. На Порым-Ду ни одной такой больше не сыскать!
Женщина прекратила ор и протянула руку, давая понять, что желает осмотреть предмет обсуждения. Я скрутил дулю и ткнул к её носу, давая понять, что последовательность действий незыблема. Недовольно заворчав, ведьма (нестарая, но изрядно толстая бабёшка с немалыми сисяхами и жопой с небольшой сундук) указала мне на чурбан, покрытый шкуркой выпотрошенной детской игрушки. Усевшись, я оглядел интерьер хижины и только хмыкнул — таких халуп из говна и палок мне видеть прежде не доводилось! А с другой стороны, в этом климате и при отсутствии крупных диких животных, строить что-то капитально — напрасная трата времени и ресурсов.
С бормотаниями и ужимками, ведьма намешала в стакане какого-то зелья и протянула, давая понять, что надо выпить. Судя по запаху, это был жиденький раствор сока ФДБ. Поскольку жидкость не подавала признаков жизни и не таращила на меня глаза, я смело выпил её, утёр губы и вернул стакан хозяйке. Та, грохнув в бубен сушёным бычьим пенисом, завыла какую-то мантру и задёргалась в ритуальном тверке, потрясая выменем и кормой. Из шевелюры её вывалилось несколько мелких косточек и пара здоровенных живых тараканов. Или чего-то такого, что выглядит и бегает, как эти вездесущие насекомые.
Устав сотрясать воздух и собственные телеса, колдунья вопросительно уставилась на меня и вопросительно прикрикнула:
- Варрумба?!
- Чего?
Дико косясь на меня, женщина уже молча и весьма сосредоточенно намутила ещё один стакан пойла и протянула мне. Я выпил и вернул посуду. Она подхватила бубен, пару раз несильно стукнула в него, несмело запела в пол-голоса, потом опустила руки и спросила:
- Варрумба?..
- Ты это, цирк заканчивай. Мне погулять охота, а ты тут вошкаешься…
Ведьма в сердцах плюнула, отшвырнула бубен в одну сторону, пенис в другую и принялась обнюхивать ингредиенты своего зелья, недоумённо бормоча и пожимая плечами. Затем смешала ещё стакан, посмотрела на просвет, добавила пару крохотных зелёных горошинок и хорошенько взболтала.
- Сам дринк.
Я отпил глоток и почувствовал рвотный позыв, но сдержался, подмигнул дуре и вернул стакан.
- Нифига не варрумба. Сама попробуй!
Она взяла своё пойло, снова глянула на просвет, взболтала и с опаской отпила глоточек. Глаза её выкатились, стакан выпал из ослабевших пальцев и вскоре зад её столкнулся с планетой.
- Вар… рум-ба, — в три захода вышептала ведьма и рухнула на циновку, как мешок.
Ведомый весело резвящейся интуицией, я поднял женщину с пола, вскинул на плечо и понёс на сквознячок вперёд воронкой. На улице нас встретила толпа чумазых негритят, с любопытством таращивших огромные свои глазёнки на небывалое зрелище. Глянув по сторонам, я направился к навесу из каких-то листьев, по пути шуганув ребятню беззлобным русским матом. Детвора бросилась врассыпную, оглашая деревню звонкими голосами, лишь совсем маленький, голый карапуз остался стоять на месте. Он смотрел на меня затуманенным взором и сосал лоскут, в котором было что-то завёрнуто — ни то хлебный мякиш, ни то жмых листьев ФДБ.
Усадив колдунью на грязный обрывок циновки, я стянул с неё через голову заблёванную майку и, утерев ею морду пострадавшей, откинул подальше — рвотная вонь была мне вот совершенно ни к чему, а её разнокалиберные чёрные сиськи меня как-то вообще не волновали. Вскоре начали подтягиваться привлечённые суматохой взрослые негры. Они опасливо смотрели издали и не приближались к навесу, лишь какая-то особо отчаянная и сильно беременная дамочка подбежала к усосанному карапузу и, сунув его в подмышку, резво припустила прочь, крутя задом с такой интенсивностью, что я забеспокоился: как бы мозолей не натёрла, удирамши.
Меж тем, толпа прибывала, но даже молодые и здоровые мужики несмело мялись в отдалении и что-то вполголоса обсуждали, робко тыча пальцами в мою сторону. Я заметил среди них Соломона и махнул ему ладонью. Садовник присел и укрылся за спинами своих соплеменников. Интуитивно я понимал, что всё идёт как надо, но конкретно уяснить, в чём это выражается — пока не мог. Вдруг мужики начали оглядываться и расступились, пропуская огроменного негра в набедренной повязке из чехла от сиденья флаера. Тот подошёл к навесу весьма уверенно, но, увидав полуголую колдунью в отключке, едва заметно дрогнул и искоса посмотрел на меня.
- Ду ю спик?
- Ай ду, но лучше по-русски.
- Что с ней?
- Да хрен её знает. Угощала меня каким-то пойлом, потом сама хапнула, да чё-т приуныла.
- Варрумба?
- Наверно. Я не местный, не в курсе.
Вождь подошёл к ведьме, приподнял ей веки и посмотрел в остановившиеся глаза с почти отсутствующими зрачками. Потом обнюхал её и подошёл ко мне.
- Сам как?
- Нормально.
- Сколько она на стакан положила?
- Не видел. В третий стакан при мне пару добавила. От него и скопытилась.
Вождь дико выкатил глаза и опасливо отошёл на шажок.
- В третий?! Что ты такое, мужик? Я с третьего глотка с копыт срубаюсь, а во мне чуть не полтора центнера! Ты точно пил ФДБ? Три стакана?!
- Не, я с третьего только один глоток сделал. Слушай, вождь, мне б пожрать чего приличного, чё-т на хавку пробило.
- Погоди. Постой тут, в тенёчке, я пейзан разгоню, потом побазарим.
Вождь вышел из-под навеса, встал лицом к колхозникам и мощно проорал, вскинув руки к небу:
- Мандала варрумба!
Послышался испуганный бабский вопль и толпа свинтила с площади со скоростью звука. Я проводил взглядом пару бабских задниц и снова подумал, что тут не только мозоли, тут и до возгорания недалеко.
- Эй, вождь! А мандалу тут бросим?
Он обернулся, окинул взглядом поверженную колдунью и негромко проговорил:
- Ага. Она сейчас опять блевать начнёт, так хоть не в доме. Часов через пять одыбается, да сама в хижину уползёт. Тебя как звать, приезжий?
- Толик.
- А меня — Балтасар. Меж собой можешь Балтом звать, но при нигерах зови полным именем.
- Лады. Пожрать есть чего? Или мне в миссию чапать, чтоб не напрягать?
- Идём ко мне, я бабам велю сварганить чего-нибудь по-быстрому. К жаркому как относишься?
- Нормально. Ну что, идём или стоим?
- Идём, идём! Сейчас главное — баб найти, поди разбежались с перепугу. Так-то у меня там мамалыга есть, будешь?
Я обречённо махнул рукой.
- Давай мамалыгу, чё уж.
***
Сарик вытягивал сеть в лодку и негромко пояснял мне про каждую тварь, что в ней запуталась.
- Это пор-лещ. А вот это — пор-карп, он тоще и чешуя вон какая крупная, видишь?
- Ясно. Если б мы ловили рыбу у другого берега, то это была бы ду-таранька и ду-килька.
- Гы.
- Сарик, ты вот мне лучше скажи: ваши бабы купаться ходят?
- Ну да. А что?
- А куда они ходят?
- А что?
Я посмотрел на эту орясину и мысленно изумился такой недогадливости.
- Ты серьёзно или придуриваешься?
Вождь выволок снасть полностью и принялся выпутывать из неё улов.
- Во, глянь! Это самая вкусная — пор-судак.
- В жопу.
Балтасар посмотрел в сторону берега и показал пальцем.
- Вон там скала, видишь? За неё и ходят, но если ты там появишься, я тебя от ревнивых мужей защищать не буду.
Я увеличил масштаб в визоре камеры и хорошенько разглядел скалу.
- Сарик, а они там как? По утрам или когда?
- Толик, побьют же. Бабы поднимут визг и куда бежать будешь? Поймают и отмудохают, к мандале не ходи.
Я хмыкнул, вспомнив разнокалиберные титьки мандалы и снова прицелился к скале. Взобраться на неё труда не составит, а вид на бухту с неё отличный.
- Балтик, так что по времени?
- Да по-разному. От погоды зависит. Так-то они с полей сразу туда идут, помоются, да потом в деревню. Ты б не лез к ним, вот честное слово, Толь. Лучше вон к Валашке сходи, к ней все ходят.
- Не. Страшная и триппер потом хрен залечишь.
- Тю! Ты дурак что ли? Да после ФДБ ни одна инфекция не выживает! Чтоб баба забеременела, жениха и невесту на месяц отлучают от этой радости, чтоб сперматозоиды не дохли.
- Всё равно. Валашка мне не нравится. Да и не за этим мне на пляж надо.
- А зачем?
Я посмотрел на вождя, на его любопытную физиономию и решил всё-таки не распространяться про видеофайлы. Вдруг не поймёт или поймёт неправильно.
- Сарик, не лезь не в своё дело. Вот хочется мне на голых баб попялиться, что теперь?
Вождь пожал плечами и взялся за вёсла.
- Не ходи, Толь. Скандал будет. Лучше я тебя с хорошей девкой сведу, на неё пялься, сколь хошь.
- Сведи. Буду благодарен.
На скалу я взобрался за час до прихода баб с полей. Расставил камеры, подключил монитор, пульт. Потом наложу соответствующую музыку и получится прямо замечательно. Жаль, что не было у меня дрона-разведчика, ну да что уж теперь… Бабы пришли минут через сорок. Они громко переговаривались, смеялись, щипали друг дружку за сиськи и задницы. Я менял фокусное расстояние у камер, поворачивал их, выбирая девок покрасивее. Вскоре они заголились и принялись плескаться на мелководье, а я шуровал пальцами по пульту, выбирая ракурсы. Вот одна из дамочек встала в воде по колено, расставила ноги и помочилась. Остальные подняли ор, принялись кидаться в неё песком и комками водорослей. Смех, визг, суматоха! А вот мамаша трёт девчонку-подростка ладонями, отмывает спину. Мамашины сиськи болтаются из стороны в сторону, дочкины — упруго подрагивают. Моськи у обеих серьёзные, сосредоточенные. Вот мамашка закончила со спиной и, прижав дочь к себе, принялась натирать ей живот, грудь… Вот так и знал, что этим закончится! Запустив одну руку в промежность дочки, а вторую — себе, мамаша принялась теребонькать обе мочалки. Небо пресветлое, и это на глазах у всех! А про себя я отметил, что дочка сильно светлее матери, папаня у неё, похоже, не меланинец… Позже, на файле с одной из камер, я нашёл и другую парочку молодух, в позе 69. Но это уже на Земле было.
Дождавшись ухода женщин, я свернул свою аппаратуру и, выждав ещё с полчаса, спустился со скалы. Файл будет супер-пупер, это к мандале не ходи! В деревне я зашёл к вождю (для меня выстроили на скорую руку отдельную хижину — без блох и тараканов) и напомнил, что тот обещал свести с хорошей девкой. Балтасар с готовностью кивнул и заверил, что сегодня я не буду ночевать в одиночестве. Потом пригласил меня на ужин и мы, комфортно устроившись на мягких подстилках и подушках, неспешно налупились жареной рыбы, копчёных моллюсков и маринованного огуречного тростника, закусывая всё это кукурузным хлебом и запивая кукурузной же брагой. Трапеза наша продолжалась часа два: с перерывами, трёпом, анекдотами и перекурами. Балтасар выделил мне одну из своих трубок и мы с ним неспешно попыхивали ароматным дымком местного мха, пропитанного соком ФДБ. Сарик солово жмурился, а я просто наслаждался ароматом и ощущениями в дыхательных путях.
После ужина я попрощался с хозяином, совсем осоловевшим и почти беспамятным, потискал за мякоть его младшую жену Рашель и та даже не поленилась сделать мне приятно. У меланинок, с их губищами, это получается просто восхитительно! А дома меня уже ждала та самая юная купальщица, за забавами матери которой я наблюдал со скалы. Это было неожиданно, но и приятно в то же время. Бывают же такие совпадения!
***
Неделю или полторы спустя, моё блаженное пребывание в раю колхоза Бэ закончилось: на коммуникатор пришло сообщение от Ивановича, что мне следует как можно скорее вернуться в миссию. Попрощаться с моей шоколадной Мари не удалось — она трудилась на полях. С Балтасаром тоже не простились, он ушёл в море снимать сети. Зато с его Рашель я попрощался от души, игнорируя её сопротивление и возмущённые вопли. В сопровождении Соломона, волокущего мой саквояж с сувенирами, я отправился в миссию, гадая о причинах столь срочного вызова.
Ваня, оторвавшись от поедания здоровенного печёного пор-карася, вкратце сообщил, что поезд уже на подходе и порекомендовал не мешкая собираться. Переполошенная Мамия кудахтала и скакала вокруг, подсовывая упакованные в коробочки деликатесы и поглаживая меня по заднице. Я связался с Пересом и выяснил, что поезд ведёт некий Матвей; связался с Матвеем и уточнил время прибытия. Полчаса. Плюс разгрузка-погрузка. Откинув коммуникатор, я обнял Тамару и крепко поцеловал в губы. Докторша растаяла и пустила слезу.
- Тама, солнышко, милая, мне будет так не хватать тебя!
- Толик, родной, кто знал, что придётся прощаться в такой спешке…
- Тамар, не будем терять время, пойдём в кроватку.
Матвей вытащил меня из душа, оставив визжащую Мамию под тёплыми струйками. Этот двухметровый громила, косая сажень в плечах, едва мог связно разговаривать в силу почти полного отсутствия интеллекта. Зато выполнять приказы Матвей умел с точностью робота! Я был вытерт, одет и закинут в поезд. Устроившись на диване, я наблюдал, как Мотя сосредоточенно выполнял манипуляции, приводящие в движение состав. Уже тронувшись с места, он затормозил, секунду подумал, потом потянул ручку гудка. А после этого снова пустил моторы.
Ехали мы быстро и почти не разговаривая. Каждый мой вопрос вызывал у Матвея мучительную умственную судорогу и мне казалось, что я слышу щелчки и гудение, раздающиеся у него меж ушей. Отчаявшись выудить у этого тугодума причины суматохи, я ушёл во второй вагон и всю дорогу до Дальска провалялся в гамаке. Полагаю, это вызвало у Матвея чувство сильнейшего облегчения.
С погодой в этот раз повезло, на перевале не стояли. Разогнавшись под уклон, состав резво вбежал в лес и бодро поскакал по просеке, периодически ломая молодую поросль, пробившуюся по обочинам дороги. Мне было не скучно в гамаке, я пересматривал последние файлы, которые в сеть выкладывать не планировал. В конце концов, сцена насилия над юной меланийкой вряд ли останется без внимания полиции, а Мамия во время прощания умудрялась постоянно реветь и её физиономия и судорожные всхлипы тоже не вызвали бы положительных эмоций у потенциальных зрителей. Но вот для себя это видео всё же стоило сохранить.
В Дальске меня встретил Перес. Он был хмур и заметно нервничал, озираясь по сторонам, словно заговорщик. Он настаивал на моём немедленном визите в научный центр, но я, памятуя о просьбах Шаблицкого и Голдуотера удерживать меня подольше в Бэ, решил не спешить. Смотрите-ка на них! Сперва выгнали и не велели возвращаться, тут нате вам, занадобился им Зорин, прям вынь да положь. Обойдутся, не маленькие. И, вежливо дав Пересу понять, что чхать мне на научный центр и даже поссовет, направился прямо к себе в кубрик. Где и принял душ, выспался, отключив коммуникатор, а уж только после этого направился в закусочную. Там Перчик подсел к моему столу и сказал, что меня очень хочет видеть Джу. Перекусив и напившись лимонада из лэри, я милостиво позволил ему проводить себя к биологине.
В лаборатории, кроме Юльки, сидел незнакомый мужик, не в форме, но явно служивый. Он делал покерфейс, но его мандраж всё же был заметен. Перес встал у окна и нервно выстукивал по подоконнику дробь пальцами протеза, а Юлька стояла, прислонившись к столу задницей и кусала губы. Атмосфера помещения была густо наполнена таинственностью и нервозностью. Я сидел у двери и с улыбкой поглядывал на присутствующих. После краткого приветствия, рта я боле не раскрывал, отдав инициативу хозяевам. Первой не выдержала Юлька.
- Зорин…
- Нет.
- Что…
- Всё нет. Что бы то ни было — нет.
Девушка сжала кулачки и зашипела сквозь зубы. Перес повернулся ко мне лицом и укоризненно покачал головой.
- Толик, невежливо это.
- Чхать! Она со мной не сильно-то церемонилась.
Служивый поднял раскрытую ладонь, призывая к спокойствию.
- Анатолий, против меня вы ничего не имеете?
- Смотря кто вы такой.
- Это для вас важно?
- Пф-ф… Да срать три кучи. Перчик, ты зачем меня сюда приволок? Можешь внятно пояснить?
Юлька, поджав губы, зыркнула на машиниста и коротко обронила:
- Говори ты.
Он отошёл от окна, оседлал стул верхом и сложил руки на спинке.
- Толик, мы..
- Кто «мы»?
- Я, Джу и Петер. Петер — телепортер, специалист по обслуживанию.
- Продолжай, Перчик.
- Словом, нам нужен четвёртый. Причём именно бывалый, тёртый кадр. Мы перебрали массу кандидатур, поверь, Толик. Но кто-то отказался, кто-то не подошёл… Я предложил пригласить тебя. Джу против, Петер с тобой не знаком, а я всё-таки считаю, что ты можешь нам помочь.
- И?
Перес обменялся взглядами с сообщниками. Петер кивнул, Юлька раздражённо дёрнула плечами.
- Мы планируем телепортироваться на Ду. Мы, все трое, бывали там неоднократно, нам не привыкать.
- И?
Перес глубоко вздохнул и отвёл глаза.
- Толь, пусть Джу расскажет. Она у нас главная.
- Хэ! Ну пусть. Таки что вы имеете мне сообщить, юная леди?
- Зорин, я планирую выкрасть детёныша буса. Невозможно исследовать животное, не имея в доступе ни одного экземпляра! Мы поместим его в самые благоприятные условия и будем очень внимательно..
- То есть взрослую особь вы не рассматриваете. А молодняк уж и подавно. Так?
- Зорин, нам не удастся заманить в ловушку взрослого зверя. Они слишком умны для этого. А отловленные подростки самоубиваются. Поэтому я решила выкрасть детёныша и создать ему на Порым самые благоприятные условия.
Я почесал макушку, прикидывая перспективы.
- То есть, как я понял, акция несанкционированная.
- Да. Я получила прямой запрет на отлов бусов, любых. Ты в деле или нет, Зорин?
- При одном условии.
- Что?
- Его выполнишь ты.
- Ты…
- Да.
Юлька повесила нос и громко засопела. Я вестись на это не собирался — она сама ко мне обратилась, я назвал свою цену.
- Посмотрим.
- Не катит.
- Если всё получится — да. — Она бросила на меня испепеляющий взгляд. — Ты в деле?
- Да.
***
Я стоял возле камеры телепорта и изо всех сил убеждал себя в том, что всё делаю правильно. Но чувствовал себя при этом бараном, притащенным на убой. Латы мне подогнали женские — мужских такого маленького размера не нашлось. От этого я себя чувствовал ещё хуже: накладные сиськи и жопень мне совершенно не к лицу, если что. Я невольно любовался Пересом, экипированным в собственные доспехи и вооружённым станковым парализатором, снятым с лафета. И с грустью понимал, что этот простоватый, не шибко образованный парень — тот ещё перец, куда как покруче моего! Петер был облачён в спецкостюм высшей защиты, этакий скафандр для работы в открытом космосе. Ему предстояло самое сложное в нашей затее: координировать действия группы захвата, не имея возможности отойти от телепорта, находящегося на пустынном берегу материка Ду.
Наконец-то прибыла Юлька с портативной полевой ловушкой. Здоровый такой рюкзак, с непонятным мне устройством внутри. Но выглядит здорово! Перес мне показывал, как она работает. Мы вышли в саванну и он там поймал взрослую дрофу, которую я даже не видел, пока та не забилась, спелёнутая пузырём поля. А потом он поймал меня и я долго пытался вырваться, уйти, оказать сопротивление… Тщетно! Чем сильнее дёргаешься, тем плотнее пеленает. Но ни дышать, ни разговаривать не мешает.
Юлька, одетая в персональные латы, выглядела весьма и весьма привлекательно, даже горб ловушки её не портил совершенно. Она проверила, как работает автоматика забрала и подозвала нас к себе жестом рук.
- Ребята, повторим на всякий случай. Я, Перес и Зорин выдвигаемся к лесу и выпускаем дроны. При обнаружении логова бусов, Петер корректирует наш маршрут и отслеживает живность в нашем секторе. При необходимости, Перес отстреливает агрессивных животных, Зорин прикрывает меня со спины. Петер, ты следишь в четыре глаза — бусы не простят нам ошибок. Я ловлю детёныша и мы с Зориным бежим в телепорту. Перес сдерживает преследование, Петер корректирует маршрут нашего отхода и цели для Переса. — Юлька замолчала и тяжело вздохнула. — Мальчики, если со мной что-то случится, эвакуируйте ловушку, во что бы то ни стало! Перчик, не увлекайся, заряд парализатора не бесконечен! Зорин… Поклянись мне хоть чем-нибудь, что наплюёшь на нас с Пересом и выволочешь детёныша на Порым! Слышишь? Клянись.
- Обойдёшься. По ситуации всё будет, а не по твоим планам. И если мне бус откусит жопу, я брошу ловушку и вплавь по океану на Порым рвану. Так и знай!
- Ладно, мальчики, удачи всем нам. Петер, заводи!
Наш «космонавт» встал у блока управления, проделал необходимые манипуляции и проговорил немного неверным голосом:
- Петер Сумме, тестовое перемещение. Трое статистов-добровольцев. Снаряжение и амуниция — стандартные. Плановая проверка систем телепорта, параметры стандартные, расчётное время возврата — плюс девяносто минут максимум. Старт по готовности.
Кабина распахнулась и Перес с Юлькой привычно заняли свои места в углах. Я, поколебавшись, зашёл и встал в дальний угол, наплевав на мнение остальных. Петер вытащил из какого-то загашника мультиствол и блок с патронной лентой. Затем занял последний угол в кабине и произнёс:
- Петер Сумме, готово.
Кабина закрылась и тут же снова раскрылась. Я с опаской выглянул через плечо Юльки и увидел совершенно незнакомый пейзаж…
Ду. Второй материк планеты.
Мы вышли и Петер заученными движениями зарядил свой шмалер. Я вытащил из кобуры глэдисский огнестрел и поставил его на боевой взвод. Проверил катапульту тесака. Перес включил парализатор и повернулся к Юльке. Та, прошептав что-то, выпустила дроны и кивнула Петеру.
- Удачи вам, ребята!
- Добро, Петер, следи. Ищи нам логово. Перес, Зорин, вперёд!
Я опустил забрало и зашагал в сторону леса. За спиной слышался шум прибоя, но оборачиваться я посчитал некорректным. Слышать я ничего не мог, в смысле — сигналы Петера ко мне не проходили и ориентировался я на поведение и команды Юльки. Латы-то мне, с горем пополам, подогнали, но биометрические параметры вводить было некогда, да и некому, поэтому автоматика снаряжения не реагировала. Мы вошли под сень деревьев и меня охватил такой мандраж, что захотелось немедленно развернуться и с максимально доступным ускорением удрать назад. Но Перес шёл вперёд, Юлька шлёпала за ним, а я тащился в арьергарде и судорожно крутил башкой в неудобном шлеме.
- Зорин, за нами, Петер нашёл логово. Порядка полукилометра на юго-запад.
- Принято.
Внезапно Перес остановился и пустил разряд в дерево. Я даже не успел удивиться, как с ветки на землю шлёпнулся какой-то бурый зверь. Не серый, не бус. Но зверь же! Мы продолжили свой полу-бег, постепенно углубляясь в чащу. Перес парализовал ещё какую-то живность, снова не буса, а Юлька несколько раз прокрутилась вокруг себя и чуть сменила направление движения, повинуясь подсказкам Петера.
- Перес, стоп. Питер? Сумме, где это? Где? Не вижу… А! Есть, засекла!
Девушка пригнулась, прошла под полу-упавшим стволом дерева и почти сразу раздался хлопок ловушки и хриплый писк в несколько голосов. И тут же послышался отдалённый рёв, заставивший меня просто остолбенеть от ужаса!
- Джу, Толик, бегом назад! Толик! Очнись, блядь! Бего-ом!
Перес шарахнул меня парализатором, как тараном и махнул рукой в сторону убегающей Юльки. Я повернулся и рванул за ней, мучительно пытаясь понять — куда она дела бусёнка? Позади послышались всхлипы парализатора и треск ветвей. Моё оцепенение словно ветром сдуло и в ногах образовалась необыкновенная резвость…
Юлька валила напролом, по вектору Петера, не разбирая дороги, едва отворачивая от деревьев. Было видно, что ранец её заметно потяжелел и до меня наконец-то дошло, что наша добыча находится именно там. Внезапно с дерева сорвалось что-то и едва не упало Юльке на спину. Не раздумывая, я взял это нечто в прицел и нажал спуск. Пистолет смачно гавкнул, заставив бегущую Юльку подпрыгнуть, а из тела зверя выплеснулся фонтанчик крови и послышался его предсмертный хрип. Реактивная экспансивная пуля не оставила ему ни единого шанса!
Бешеная гонка продолжалась. Я ещё трижды стрелял и ни разу не промахнулся, одному бусу оторвало лапу и он кинулся на меня. Второй пулей ему оторвало голову. Уже виднелись просветы меж деревьев, вот-вот мы должны были вырваться на чистое место. А там и берег с телепортом, и Петер с мультишмалером! Но мои дурные предчувствия не обманули меня. Один бус спрыгнул на меня и я рухнул мордой вниз. Второй в этот момент догнал и свалил Юльку…
Целая стая молодняка градом свалилась с деревьев и принялась грызть наши латы. Я слышал их кошмарный рёв, чудовищные клыки то и дело скользили по забралу, когти скрежетали по броне. В горячке свалки я стрелял в зверей, в упор, трупы то слетали с меня, то придавливали к земле и я из последних сил выкарабкивался из-под них. В какой-то момент я увидел Переса с оторванным протезом, стреляющего с одной руки по бусам из парализатора. Потом я увидел лежащую ничком Юльку, придавленную обездвиженным бусом. Потом меня снова сбило с ног и я снова и снова стрелял в упор по осатанелым хищникам…
Когда закончились патроны, я нажал на кнопку катапульты и принялся резать, рубить буса, пытавшегося продрать мои латы когтями. Зверь, казалось, не чувствовал боли, истекал кровью, но продолжал попытки укусить меня за лицо. Именно в этот момент я рассёк ему глотку и столкнул с себя уже труп. Не сразу мне удалось подняться на ноги. Я ещё несколько раз махнул тесаком вокруг себя, рефлекторно, не прицельно. И замер, не понимая, что происходит! Два огромных буса гоняли молодняк, раздавая им шлепки своими мощными лапами, кусали их до крови, обращая в бегство. Я оглянулся и нашёл глазами Переса. Вряд ли он выжил, судя по неподвижности и положению конечностей. Что-то подсказывало мне, что живой человек в таком положении лежать не сможет… «Прости, Перчик!» — подумал я и побежал к Юльке.
Она тоже была мертва. Стащив с неё рюкзак, я что было сил рванул бежать в сторону берега, на ходу пристраивая ношу себе на горбушку. Бусы всё ещё дрались у меня за спиной, но я совершенно не желал знать, почему они это делают, я просто и тупо уносил ноги, спасая свою шкуру. Выбежав из лесу, я судорожно крутнул головой и рванул в сторону телепорта. Мне предстояло покрыть расстояние метров в триста, но я слышал тяжёлый стук лап чудовища позади себя за.
- Стой! Стой! — пульсировало у меня в голове.
Мучительно выглядывая сквозь перепачканное слюной и кровью забрало, я бежал к морю, не обращая внимания на чужой голос в мозгу.
- Стой! Стой! Отдай! Отдай!
Мощный толчок сбил меня с ног метрах в ста от телепорта. Петер не мог стрелять, риск попасть в меня был слишком высок. А отходить от кабины ему было просто запрещено! Перекатившись пару раз, я подскочил и с ножом наизготовку повернулся лицом к преследователю. Бус был не просто большим. Он был огромным, с корову, как мне показалось. И он почему-то не нападал.
- Отдай! Отдай! — гремело у меня в голове.
- Чего тебе надо, тварь?! — Я рывком поднял забрало и закричал снова: — Чего тебе надо?!
- Отдай!
Зверь стоял неподвижно и смотрел на меня синими глазами. Никакой агрессии не чувствовалось в его внешности, бус просто стоял и смотрел на меня.
- Чего отдать? Нет у меня ничего! Вы у меня друзей забрали, звери вы!
Бус опустил голову, переступил с лапы на лапу и исподлобья кинул на меня короткий взгляд.
- Отдай.
- Ничего не понимаю! Чего тебе надо от меня?
Зверь очень медленно, словно боясь спугнуть меня, приблизился вплотную и поднял морду к моему лицу. Он сопел, скалил зубы, шевелил губами, сдержанно взрыкивал и смотрел при этом мне прямо в глаза. Он явно пытался донести до меня что-то, но я, перепуганный, шокированный, никак не понимал, почему эта зверюга просто не убьёт меня и не избавит, наконец, от этого кошмара. Бус прикрыл глаза, прижал уши и склонил голову набок. Потом снова чуть оскалил зубы и тихо выдавил из себя:
- Ма.
- Что?!
- Ма-а-а-ма.
- Кто?! Ты? — Меня словно озарило. — Мы твоего дитёнка украли, да?
- Мама, — повторил бус.
Я рухнул на колени и скинул с плеч лямки рюкзака. Перетащил его к себе, к животу и расстегнул. Внутри, в пузыре ловушки, лежал, свернувшись клубочком, бусёнок.
- Подожди… я сейчас.
Вынув пузырь, я положил его на траву и начал судорожно разглядывать пульт на рюкзаке. Много времени не потребовалось: сенсор с надписью «откр.» оказался именно тем, что и было нужно. Пузырь поля исчез, бусиха обнюхала своего бусёнка, облизала ему мордочку, потом взяла зубами за шкирку и неспешно потрусила в лес. Я провожал её глазами, пока она не скрылась в чаще, потом поднялся с колен, подхватил ловушку и неспешно пошёл к Сумме.
- Зорин, остальные где?
- Погибли. Заводи, Петер.
***
- Ты их там бросил! Бросил!
- Не ори.
Я сидел в главном офисе поссовета; напротив, по другую сторону стола, сидели Анджей Шаблицкий, Джеймс Николас Голдуотер и Петер Сумме. И если поляк с немцем вели себя спокойно, то отец погибшего биолога просто бесновался. И я понимал его. Шаблицкий положил руку на плечо Джея и удержал от очередной попытки дотянуться до меня через стол.
- Успокойся, Джей, сядь. Сядь! Петер, будь добр, опиши последние события. Что ты видел?
Немец, оказавшийся не просто техником, а вообще-то главным руководителем испытательного телепортационного полигона, кивнул и сухо, скупо, тщательно взвешивая каждое слово, заговорил.
- Из леса выбежал Зорин. Один. Его преследовал бус, взрослая особь. Метрах в ста от меня зверь сбил Зорина с ног и остановился. Анатолий что-то бессвязно кричал и пытался отбиваться ножом. Затем отдал бусу детёныша. Зверь тут же ушёл в сторону леса, а Зорин подошёл ко мне. После этого мы вернулись на Порым.
- Что ты кричал, Зорин?
- Анджей, я не помню.
Шаблицкий внимательно посмотрел мне в глаза, потом опустил взгляд.
- Что произошло в лесу?
- Нас настигла стая молодняка. Подробностей не помню, но Перес погиб, Юля… Джулия Голдуотер. Она настаивала, чтобы я в любой ситуации доставил ловушку на Порым. Я пытался, правда! Но взрослый бус догнал меня… Петер вам всё правильно рассказал.
Шаблицкий повернулся к Сумме.
- Что на видео?
Немец чуть сморщился и ответил:
- Всё, как говорит Зорин. Орландо потерял в схватке протез. Потом закончился заряд парализатора. Потом бусы просто растерзали его. Зорин отстреливался. Его несколько раз сбивали с ног. Когда закончились патроны, Анатолий отбивался ножом. Одного буса он зарезал, насмерть.
- А что с Джу?
- Ей удалось отбежать, но её тоже сбили с ног. Трёх нападавших на неё бусов убил Зорин. Затем его…
- Про Джу, пожалуйста.
- Простите. Джулия лежала лицом вниз, судя по всему, без сознания. По записи можно понять, что правую руку ей почти оторвали. Джей, извини за эти подробности. Латы на ноге разрушили… разгрызли и сорвали. Очень большое пролитие крови, очень большое.
Шаблицкий откинулся на спинку стула и отвернулся, глядя в дальний угол комнаты. Голдуотер рыдал, уронив голову на руки, лежащие на столе. Поляк скосился на меня, потом перевёл взгляд на Джеймса.
- Петер, ты считаешь, что спасти её не было возможности?
Немец долго молчал, размышляя. Потом вскинул брови и сухо ответил:
- Мои рассчёты говорят о том, что Зорин не смог бы донести Джули.
- Ты уверен в… её гибели?
- Да. Правое предплечье было изогнуто под невозможным углом, явный перелом и разрыв мышц. Бедро обнажено, количество вытекшей крови — не меньше литра.
Голдуотер затих. Затем стремительно поднялся на ноги и закричал:
- Зорин! Как вышло, что моя дочь и Орландо погибли?! Почему ты ничего не сделал?!
Я промолчал. Что можно было сказать? Что мне повезло не быть девчонкой или инвалидом?
- Джей, Джей, сядь. — Шаблицкий потянул несчастного за руку, но тот с силой вырвался и снова закричал: — Отвечай, Зорин!
Я посмотрел в его глаза и тихо спросил:
- Ты винишь меня в том, что я не сдох?
Голдуотер рванулся вперёд, но Петер успел подняться со стула и обхватил его руками.
- Джеймс, оставь Анатолия. Я тоже остался в живых, накричи на меня. Я не меньше виноват в гибели твоей дочери.
Джей прекратил вырываться и заторможенно уставился на немца, а Шаблицкий, кивнув, проговорил:
- Как бы не больше.
Голдуотер поднял ладонь, показывая, что не намерен буйствовать. Петер отпустил его и Джей сел. Немец тоже вернулся на свой стул и продолжил:
- Джеймс, я ещё долго буду писать отчёты и объяснительные, в связи с гибелью двух человек. Как руководитель, который не должен был допускать посторонних к телепотрации.
- Но он…
- Джеймс, Зорин сам жертва нашего сговора. Он совершенно не был осведомлён о наших планах и тоже попал под чары Джулии. Перес Орландо просто любил твою дочь и не мог ей ни в чём отказать. Я позволил ей убедить себя в том, что эта авантюра принесёт большую пользу науке. Чем девочка заманила Анатолия — я не знаю, да это и неважно. Джеймс, Зорин не виноват в гибели Джули. И наше счастье, что он сам остался жив.
Голдуотер откинулся на спинку и с презрением оглядел меня.
- Ну да. Какое счастье, конечно же! У этого засранца и синяков не осталось даже! Орландо едва не в клочья разорвали, а это целёхонек.
- Джей… Это латы.
- У всех у них были латы, но Джу это не спасло!
Петер откашлялся в кулак и подал голос:
- Зорина облачили в женский бронекомплект. Оба нагрудника прокушены и растресканы, правая ягодичная пластина сорвана. Если бы латы были по фигуре или Зорин был женщиной… Он тут не сидел бы. Чёрт возьми, Джеймс! Этот небольшой и не ой какой сильный человечек убил одиннадцать бусов! Одиннадцать! Крупных! Хищников! Которых видел впервые в жизни! Причём последнего — зарезал ножом. Буса! Ножом!
В комнате повисла тишина. Говорить о своей подготовке, стрелковой, ножевой и рукопашной… Было бы неуместно, правда? И вряд ли эти здоровяки знали, что я, ростом с пацана и весом с бабу, поднимаю на штанге три своих веса. Ни к чему им были эти знания. Совсем ни к чему.
Когда Петер увёл Голдуотера, Шаблицкий, сцепив пальцы замком, сурово посмотрел на меня из-под бровей.
- Толик, корабль на Землю не скоро. Полагаю, ты себя чувствуешь неуютно на Порым-Ду?
- Да. Хоть и нет тому причин, но так и есть. Да что уж! Взрослый мужик, а повёлся на девичьи уговоры, как пацан. Полез куда не надо…
Анджей покивал и тяжко вздохнул.
- Не казнись. Если бы Юлька меня поманила, я б тоже не устоял. Чем она тебя купила, если не секрет?
- Поцелуй.
- Серьёзно?!
- Да.
Шаблицкий спрятал лицо в ладонях и покрутил головой. Потом опустил руки и откинулся на спинку.
- Толя, постарайся не отсвечивать нигде. Из Бэ на тебя кляуза пришла… Балтасар на тебя сильно обижен. Да и тут тебе не очень рады, сам понимаешь. Юльку все любили, тебе не простят, что ты живой вернулся. Это мы тут люди разумные, а… Ну, ты понял. С немца не спросят, он местный. А с тебя и шкуру спустить могут, хоть реально виноват Сумме, а ты с боку припёку.
- Так и что мне делать, Анджей?
Он пожал плечами и отрицательно крутнул головой.
- Сиди в отсеке. Днём не ходи никуда. Да и ночью не сильно шляйся, тебя сложно с кем-то перепутать. Мож и поутихнет шум, так потом как-нибудь уж и наладится что-то. Всё! Иди к себе и жди штиля.
***
Спустя неделю меня вызвали в поссовет.
Произошло нечто невероятное: вернулась Юлька. Во время плановой проверки систем телепорта, оператор, вышедший из кабины со шмалером, чуть не выстрелил в женщину. Её спасло то, что он не успел присоединить коробку с лентой к оружию. Поэтому, кроме щелчка курка, ничего не произошло. Второй оператор, который должен был проверять показания и записывать результаты, недоумённо выглянул из кабины и попросил прикрывающего снарядить мультиствол согласно инструкции.
Вернулись на Порым уже втроём: оператор-приборист, оператор прикрытия и полуголая Юлька с рукой в шине и на перевязи. В таком виде она и пришла в поссовет, прямо в кабинет отца. А там уже совсем по-женски шлёпнулась в обморок. Когда я, растрёпанный и весьма небрежно одетый, ввалился в кабинет Голдуотера, девушка уже сидела в отцовском кресле, укутанная в чей-то халат и попивала горячий чай. Джей с рёвом кинулся ко мне и я, приготовившийся защищаться до последнего, оказался стиснут его немалыми ручищами и приподнят над полом. Утешало то, что от поцелуев счастливый папаша воздержался. Обретя, наконец, свободу перемещений, я подошёл к Юльке и опустился на колено, заглядывая ей в лицо.
- Юлька, ты как? Да ёшкины поварёшки, как ты выжила? Как?!
Девушка поставила кружку на стол и, нахмурив бровки, посмотрела на меня, словно не узнавая.
- Э-э-э…
- Толик.
- Да. Я не помню ничего. Перес?.. Да, Перес. Он умер и его съели. Его не надо искать.
Я тупо кивнул и обернулся на стук двери — в кабинет вломился Шаблицкий и замер на пол-дороге.
- Юля, я не принёс детёныша, прости.
- Ладно. Не надо уже.
Эта едва слышная фраза поразила меня сильнее всего остального…
Следом за Анджеем в кабинет вошёл Фёдор Тулов, врач. Он оттолкнул стоящего на пути Шаблицкого, бесцеремонно оттащил за воротник меня и принялся осматривать сидящую в кресле Юльку.
- Как самочувствие?
- Спасибо.
- Хорошее?
- Плохое.
- Что болит?
- Всё.
Тулов удовлетворённо кивнул, посчитал пульс и велел мне подать ему стул. Я едва успел подняться на ноги, как Джей с Шаблицким притащили ему сразу два стула. Врач посмотрел на них и коротко обронил:
- Вон. Оба.
Те переглянулись и вышли, плотно прикрыв за собой дверь. Мне Фёдор ничего не сказал, поэтому я остался, а сам он сел рядом с девушкой и жестом велел ей жаловаться. Юлька допила чай и начала перечисление.
- Рука перекушена, кости раздроблены, надо как следует полечить. Ляжка разорвана и сильно болит, хромаю. Рёбра с обеих сторон сломаны, справа три, слева четыре. Сотрясение. Крови много потеряла.
- Что ещё?
- Так, по мелочи. Не помню вот ничего.
- Ага. А что полторы недели делала на Ду — помнишь?
- Фрагментарно.
- Ага. Разденься, мне тебя осмотреть надо.
Она встала, сбросила халат и Тулов принялся ощупывать ей сперва руку, висящую на перевязи, потом, повернув Юльку к себе спиной, разглядывал и щупал разорванное и плохо затянувшееся бедро. Затем снова развернул её и принялся тыкать пальцами в рёбра.
- Врач, мне зябко.
- Ага. — Фёдор встал, накинул на Юльку халат и обернулся ко мне — Ты! Бери на руки и тащи за мной.
В медотсеке было чисто, светло и тепло. Фёдор открыл душевую кабину и велел мне вымыть пострадавшую. Я стянул с Юльки халат, содрал набедренную повязку и поставил под душ. Затем быстро разделся сам и шмыгнул следом. Осторожно, стараясь не причинять боли, я вымыл её губкой и намылился сам. Пока я торопливо смывал с нас пену, Юлька стояла и удивлённо таращилась то на меня, то на струйки душа. И это не могло не вызвать у меня недоумения: как бы туго ей ни пришлось на Ду, какая бы амнезия с ней ни приключилась, но увидеть что-то незнакомое в душе?.. Кабины стандартные, одинаковые абсолютно во всех помещениях омских модулей!
После помывки я обернул девушку в простынку и торопливо натянул на себя шорты. Фёдор ждал нас в операционно-диагностическом блоке, там он принял пострадавшую и, к моему жуткому разочарованию, всё-таки выгнал меня. Уже не торопясь, неспешно, я вытерся, надел оставшуюся одежду, обулся, и в глубоких раздумьях побрёл к себе. Новость о возвращении биолога распространилась быстро, поэтому никаких суровых и неприязненных взглядов я на себе больше не ловил. Джу, всеми любимая, жива, а Переса (как оказалось, Орландо) мне в вину почему-то никто ставить не догадался.
Несколько дней я провёл в колхозе Вэ, где выращивали пшеницу и разводили коров. Нет, там и ещё много чем занимались, но основными направлениями в Вэ были хлеборобство и молочное фермерство. Я подался именно в этот колхоз потому, что только там мог бесконечно бродить по полям и пастбищам, не встречая ни единого человека. И это в получасе езды от Дальска, где мне просто-напросто никак не удавалось сосредоточиться и привести мысли в порядок. А они того требовали и весьма настоятельно!
Вернувшись в город, я узнал, что через четыре дня, в обозримом пространстве будет проходить танкер-автомат. Это давало мне шанс убраться с Порым-Ду в систему Lq 18-88р, где периодически появлялись пограничники, гоняющие старателей, нелегальных горняков из облака астероидов. С последними я был некогда хорошо знаком, поскольку в юности сам пару раз участвовал в вылазках за трансуранитами. Это давало мне хороший шанс добраться в облако, а уж оттуда на любом рудовозе попасть в Солнечную Систему. Но до отлёта с Порым-Ду мне следовало сделать кое-что очень и очень важное.
***
- Зорин, всё-таки объясни причину своей настойчивости.
Герхард Шварцрок, глава МКК, смотрел на меня, поджав губы. Я отлично понимал его недовольство: какой-то прощелыга, пусть даже и очень популярный в определённых кругах, настырно требовал собрания комиссии по колонизации, причём срочно и в сильно ограниченном составе.
- Герхард, колонизация Порым-Ду невозможна. Эта планета населена разумными существами. Бусы разумны, Герхард.
Главком по колонизации откинулся в кресле и недоумённо вскинул брови. Шварцрок не был дураком, он прекрасно знал, что колонизация занятого мира абсолютно запрещена, но все ранее полученные данные о Порым-Ду отрицали наличие разумной жизни на этой планете. И разработка телепортациии перешла из научно-исследовательской в практическую плоскость именно потому, что Порым-Ду являлась идеальным местом для переселения из Колыбели Человечества. И вот, накануне грандиозного эксперимента по телепортации с Земли в систему Дельты Тельца, появляется человек, утверждающий, что имеет неоспоримые доказательства ненужности всего этого предприятия, по сути — главной цели работы МКК!
- Зорин, полагаю, ты отдаёшь себе отчёт в том, что если твои данные подтвердятся, то Земля потеряет мир, который ей крайне необходим?
- Вы готовы совершить преступление?
Шварцрок нахмурился и принялся сосредоточенно разглядывать заусенец на мизинце.
- Я подумаю. Нужно время для…
- Нет, Герхард. Нет времени. Нужно прямо сейчас, сегодня решать, что делать с жителями Дальска и колхозов на Порым. Нужно организовать эвакуацию людей, они не имеют права там находиться!
- Зорин, так проблемы не решаются! Ты хоть представляешь…
- Да насрать! Ты тупой?! Тебе повторять надо?! Да блядь ты такая, я прямо сейчас солью в сеть все доказательства того, что Порым-Ду населена разумными существами. А там чеши свою старую жопу хоть до кровей!
- Стоп-стоп-стоп! Остынь, Зорин! Очнись и вспомни — где находишься и с кем разговариваешь. — Шварцрок гневно нахмурился и метнул в меня испепеляющий взгляд. А я обрадовался: пробил защиту, зашевелится наконец, старая черепаха! — Попей вон соку пока. Я свяжусь с Марио Торелли и Петром Тимофеевым.
Спустя сорок минут американец и русский прибыли в Берлин. Ещё через пятнадцать минут мы засели за круглым столом и приступили к обсуждению. Говорить много я не собирался, просто включил для трио главколонистов Земли файлы, не вошедшие в мой репортаж о квесте на Порым-Ду. Не те, не с бабами.
Закончив просмотр, мужчины обратили ко мне свои сильно смущённые и страшно озабоченные официальные ряшки. А меня аж разбирало от их вида, но внешне я сохранял полную невозмутимость. Первым заговорил Тимофеев.
- Зорин, давай сразу по делу. Этих бусов не удастся на ноль перемножить? Нет, не боевые действия. Эпидемия там или что-нибудь такое?
- Нет. Пётр, бусы живут там тысячи лет. И в любом раскладе не удастся скрыть от общественности факт геноцида разумных существ.
- Общественность сожрёт то, что ей дадут.
- А я дам ей разумных бусов, Петя. Это, — я показал на замершую голограмму последнего файла, — выжимка. У меня полно и других материалов.
Торелли ощерился и досадливо крякнул.
- Понятно. То есть ты настаиваешь на прекращении Пи-Ди колонизации.
- Именно так.
Герхард постучал пальцем по столу, привлекая к себе внимание.
- Марио, Пётр, оставьте мысли об уголовщине. Зорин поднял очень болезненный вопрос, но нам надо решать не судьбу Зорина, а поднятый им вопрос. Согласны? Пётр?
- Да.
- Марио?
- Герхард, для нас приоритетна задача…
- Прочитай устав повнимательнее. Ты, лично ты, готов нести ответственность за преступление? — Торелли отрицательно отмахнулся. — Итак? Без виляний, пожалуйста.
- Дьявол. — Американец помолчал и махнул рукой. — Давайте решать уже что-то.
Шварцрок удовлетворённо кивнул и повернулся ко мне.
- Зорин, расскажи нам подробнее о своих исследованиях. Эти файлы весьма красноречивы, но их недостаточно. Нужны развёрнутые комментарии.
- Спрашивайте.
- Ты уверен, что бус именно разговаривал с тобой? Возможно, это было не слово, а мяуканье, например?
- Герхард, до того, как заговорить вслух, она несколько раз окликала меня мысленно. Просила остановиться и отдать. Именно так: «Стой. Отдай!» Я был сильно напуган и тупил, поэтому-то она и уронила меня, а потом ещё несколько раз мысленно повторила эти слова. Видя, что до меня не доходит, она заговорила вслух. И это не было мяуканьем, Герхард. Ты сам всё слышал.
- Хорошо, — Пётр чиркнул стилом по коммуникатору, отмечая что-то, — Толик, с бусом всё ясно. Пси-речь и даже «мама» по-русски. Расскажи-ка нам про симбионтов.
- Только в общих чертах. Эта раса опередила нас с колонизацией Порым-Ду.
- Вот эти комья слизи?
- Да, Марио, именно эти, как ты выразился, комья. Несколько тысяч лет назад, взрослая особь симбионтов прибыла на эту планету и отпочковала порядка двадцати фрагментов, которые соединились с взрослыми бусами. Это и были самые первые разумные аборигены Порым-Ду. Молодняк бусов не годился для их внедрения, организм не допускал слияния с симбионтами. С тех пор так и пошло: взрослые бусы растили детёнышей до определённого возраста. Затем подростки сбивались в стаи и уходили на вольный выпас. Те, что выживали и достигали зрелости, возвращались к родителям и те уводили поумневших и подутративших прыть отпрысков в определённое место, где происходило слияние с новыми фрагментами первичного кома. И эти неофиты создавали новые прайды, заводили новых детей. Так идёт жизнь на Порым-Ду, по сей день.
- То есть, первичный ком до сих пор жив? Как он не кончился, если его постоянно на куски разбирают-то?
- Петь, я не договорил. Но ничего страшного. Нет, там система такая, что первичный ком периодически вырастает новый. В каком-либо особо крупном и мудром бусе. И когда тот умирает от старости, его симбионт растёт уже вне чужого организма, а его жизнеобеспечением занимается подходящее дерево.
- Так, стоп! — Торелли поднял руку, прося слова. — Зорин, а из чего становится очевидной разумность симбионтов? Кроме общественной жизни, я имею в виду. В чём проявляется их осмысленная деятельность?
Я невольно улыбнулся: ну да, оружия бусы не делают, недра планеты не выпрастывают. Какие ж они, в задницу, разумные?!
- Марио, тебе известна, без всякого сомнения, разница между Порым и Ду.
- И что?
- Ду благоустроен бусами-симбионтами. И они же освободили от своего присутствия Порым, оставив полигон для собственной эволюции планеты.
Тимофеев удивлённо присвистнул и крепко потёр шею ладонью. Шварцрок зажал в зубах стило и даже тихо застонал. Торелли поднял руки: «Сдаюсь!» Затем высоконаполномоченные мужи обменялись взглядами, как бы ища поддержки друг у друга. И Пётр, изучив пометки в коммуникаторе, задал последний вопрос:
- Зорин, откуда у тебя вся эта информация?
Ага, так я тебе и выложил всё.
- Я разговаривал с взрослой особью.
***
Приготовившись к отлёту с Порым-Ду, я вернулся с транспортного узла в центр Дальска. Мне было нужно повидаться с Юлькой. Было почти настоящая ночь: Цилли полностью перекрыла Альту и густые сумерки окутывали город. Я пробрался в отсек биолога и тихо подошёл к её кровати. Юлька спала, мерно посапывая. Стараясь не шуметь, я сел на пол рядом с кроватью и тихонько позвал:
- Юлька! — Ничего не изменилось, девушка продолжала спать и мой призыв остался без ответа. — Юлька!
Внезапно в голове у меня послышалось: «Зорин, какого чёрта?»
- Попалась. Она спит, а ты отвечаешь, — не повышая голоса проговорил я.
«Чего? Толик, иди-ка ты отсюда!»
- Кто ты? — Тишина была мне ответом. Юлька продолжала мирно сопеть и даже не вздрагивала. Она спала. — Ответь мне, кто ты?
«Взрослая особь».
Мы проговорили несколько часов и утром я стартовал в челноке, на перехват танкера-автомата, летящего в систему Lq 18-88р.
Rumer ©
60 февраля 2018 г. Бердск.
В небе над лесом висел неимоверный зверь, закрывающий своей громадной тушей светило. Не будь он так высоко, смелые хищники попытались бы добраться до него и попробовать на прочность его сверкающую шкуру. Но даже самые отчаянные члены стаи понимали, что им никак не допрыгнуть.
Раздался громкий лязг и чудовище опустило свою громадную голову вниз, словно бы принюхиваясь к поверхности. Немного спустя, пасть его приоткрылась и на поляну выкатился крупный, с новорожденного буса, ком. Вожак стаи, крепкий и покрытый боевыми шрамами самец, проворно перескакивая с ветви на ветвь, спустился на самый нижний сук своего дерева и принялся перебирать лапами, готовясь прыгнуть на голову небесного чудовища. Но его остановил взрослый бус, зарычав из-под полога ветвей соседнего дерева. Взрослые бусы слишком тяжелы для охоты на деревьях.
Меж тем, сверкающий исполин, словно бы молча попрощавшись с оставленным на траве комом, поднял голову в небо, вытянул неимоверно длинную шею и, встряхнув напоследок своей гремящей чешуёй, исчез. Просто вот он был, висел над вершинами деревьев, закрывая небесный свет, а вот его не стало. Словно бы и не было! Взрослый бус неспешно огляделся и медленно приблизился к лежащему на траве кому. Обоняние подсказывало, что это не просто ком, что это нечто живое. Невиданное в этих лесах, странно пахнущее и тревожащее своей необычностью, но — живое!
Молодой вожак спрыгнул наземь, на миг замер в неподвижности, затем стремительно сорвался с места и подскочил к неведомому кому плоти. Не давая старшему остановить себя, бус накинулся на серое тело и рывком выхватил из него немалый кус. Отскочив в сторону он подбросил студенистый шмат в воздух и, не раздумывая, проглотил целиком. Более осторожный или более разумный взрослый самец ещё раз обнюхал чужака, убедился в том, что тот не собирается убегать и принялся с любопытством наблюдать за дерзким юнцом.
А с тем творилось что-то непонятное. Члены стаи, спустившиеся кто на траву, кто на нижние ветви деревьев, с тревогой наблюдали агонию своего вожака. Он катался по траве, взрывая когтями землю, пытаясь выдрать у себя изо рта, из самой глотки, душащий его комок студня. Были слышны лишь шлепки его лап по траве, да сиплые стоны, изредка прорывающиеся из перекрытого чужой плотью горла дерзкого, но бестолкового задиры. Спустя немного времени, молодой вожак выбился из сил, рухнул набок, перекатился на спину и забился в конвульсиях, яростно царапая когтями воздух и хлеща хвостом по траве. Взрослый бус подошёл к нему, обнюхал, придавил мощной лапой к земле и с силой ударил по затылку. Бедолага дёрнулся, замер и вытянул хвост, а старший, убедившись в неподвижности юнца, приподнялся на задних лапах и всем весом упал ему на рёбра, поджав передние под живот. Комок слизи вылетел из раскрытой пасти молодого буса и откатился в сторону, заставив наблюдателей рефлекторно отпрянуть.
Взрослый бус поднялся на ноги и, словно ничего не произошло, вернулся к большому кому, снова обнюхал его и облизнулся. Затем, потрогав чужака лапой, он разыскал в траве откушенное и обнюхал и этот небольшой комок. Слюна закапала из его пасти, настолько аппетитен был аромат этого странного кусочка плоти, которым подавился дурной юнец. Борясь с желанием немедленно съесть этот огрызок, взрослый бус осторожно, не сжимая зубов, поднял с травы еду, немного помедлил, затем невысоко подкинул комок в воздух и проглотил, лязгнув зубами.
Молодняк, успевший убедиться в том, что их вожак жив, с опаской наблюдали за происходящим. Они то хмуро смотрели на взрослого, то ещё более хмуро — на большой ком, всё так же спокойно лежащий посреди поляны и не проявляющий никаких эмоций. А взрослый бус, меж тем, недоумённо поморгав, нетвёрдой походкой приблизился к чужаку и молча уставился на него, вытянув шею вниз, словно давешнее небесное чудовище. Затем, насмотревшись, он поднял взор на стаю молодняка и, обведя их хмурым взглядом, издал громкий, повелительный рёв, вынудивший молодёжь броситься врассыпную. Молодой вожак, вспрыгнув на дерево, оглянулся, негромко огрызнулся в ответ и с шумом припустил прочь, прыгая с ветки на ветку.
***
- Зорин? Это что? Имя или фамилия?
Я посмотрел на мужчину, держащего мою карточку и решил не дерзить: он был много крупнее меня и явно намного сильнее. Хоть и вызывало у меня неприятные чувства его поведение.
- Фамилия. Имя там тоже написано — Анатолий.
- Смеёшься? Или мне тебя Аней звать предлагаешь?
Я натянуто улыбнулся и отрицательно покрутил головой.
- Толик. Или Толя, Толян.
- Или Аня?
- Нет. Точно не Аня. У меня, — я провёл руками по груди, — сисек нет, чтоб Аней зваться.
Верзила громко заржал и вернул мне карту.
- Ладно. Нахрена ты сюда припёрся, Зорин? Здесь не курорт, как бы, тут, как бы, сраная исследовательская база. А ты, Зорин, на исследователя вот нисколечки не похож. Итак?..
Я заглянул собеседнику в глаза и склонил голову к плечу. И вот что сказать этой орясине в камуфляжном комбинезоне и с оранжевой банданой на пустой голове? Ладно, была-не была, надо ставить остолопа на место.
- Не похож? И что с того? Тебя как звать, любезный?
Мужик скривил морду и молча ткнул пальцем себе в грудь, в нашивку с именем. Я проигнорировал это жест и помотал в воздухе пальцем, показывая, что жду ответа. Верзила хмыкнул, и по слогам выговорил:
- Джо-на-тан. Для друзей — Джо, для тебя — Натан.
- Так вот, Ната, ты, судя по усам, кроме этой своей Порым-Ду других миров и не видел. А я вот, знаешь ли, и на Земле пожил, и на Регенде. На Урудине и на Глэдис бывал. Да-да, на Глэдис. Не слыхал? Там такая атмосфера, что ты бы и суток там не протянул, а я чуть не всю её исследовал, причём в одиночку. И это я не считаю Аз и прочие миры, где ничего живого вообще нет.
Мужик как-то настороженно меня выслушал, кивнул и сказал:
- Ладно, Толя, для тебя тоже Джо.
Я примирительно кивнул, подхватил барахло и вопросительно посмотрел на собеседника. Джо почесал бандану и, оглянувшись, махнул рукой напарнику, беседовавшему с Джу, биологом, вернувшейся на Порым-Ду с Земли. Она, судя по возрасту, речи и манере общения, тоже, как и Джо, родилась на этой замечательной планете. Её собеседник, крепкий, приземистый дядёк, судя по возрасту — колонист, прервал трёп и подошёл к нам. Мельком глянул в мою сторону и вопросительно уставился на моего визави. Джо смущённо потёр подбородок и, мотнув в мою сторону банданой, пробормотал:
- Лик, этот чел, походу, толковый.
Лик повернул ко мне лицо и удостоил несколько более продолжительного взгляда. Дёрнул плечами и, повернувшись к нам спиной, бросил через плечо:
- Валите на разгрузку. Неча тут порожняки перетирать.
Хамством и жаргоном меня, уроженца Регенды, не напугать, при нужде я и сам могу переложить так, что уши свернутся. Однако, несмотря на фермерское происхождение и пролетарскую карьеру, я предпочитаю разговаривать на нормальном, человеческом языке и не понтоваться перед собеседниками. Хотя, небо свидетель, мне есть, что о себе им поведать. Кинув обратно на тележку сумку, я крутнул головой, пытаясь понять, где требуется приложение моих сил. Джо хлопнул меня по плечу и кивком пригласил следовать за ним.
Вечером, в кубрике, выделенном мне с милостивого дозволения начальника базы, я тупо рухнул на лежанку. Без рук и ног, что называется. Жалеть о том, что наравне с местным персоналом пахал на перегрузке оборудования и прочего добра, присланного с Земли, было неразумно, да и поздно. Упахавшись вдребезги, я мог теперь только валяться плашмя и мечтать о том, чтобы организм побыстрее справился с причинённым ему ущербом… Впрочем, отдохнуть мне спокойно не удалось: коммуникатор ожил и Лик, тот самый квадратный напарник Джо, потребовал моего явления в поссовет, пред светлы очи Анджея Шаблицкого. Таким образом я и узнал, что единственный человек на Порым-Ду, которого зовут полным именем — старейший колонист и серый кардинал всей системы Дельты Тельца, которую тут, впрочем, тоже не сильно-то почитают и зовут Детой.
Анджей Шаблицкий оказался, против ожидания, совсем не старым и вполне даже приятным человеком. После знакомства и обмена любезностями, он предложил мне располагаться поудобнее и поинтересовался питьевыми предпочтениями. Я попросил соку и пристроил задницу на самый мягкий, с виду, табурет.
- Ну что ж, — хозяин наполнил стакан мутно-зелёной жижей и протянул мне, — полагаю, ты готов рассказать мне о цели своего путешествия с благополучной Земли на совсем неблагоустроенную планету у чёрта на куличках?
Я с опаской понюхал стакан и мысленно попросил небо, чтобы его содержимое не выпило меня.
- Секретов нет, Анджей. Так получилось, что я… Путешественник. Да-да, просто праздношатающийся бродяга.
- Ты пей сок, его нельзя долго на открытом воздухе держать, бродить начинает.
- Да я уже понял. Вижу, что он шевелится. Скажи честно: я от этого не окочурюсь?
- Непременно окочуришься, Толик, если не выпьешь прямо сейчас.
Я сделал глубокий вдох, потом выдохнул и залпом проглотил зелёное, шевелящееся содержимое стакана.
- Анджей, это сок чего, если не секрет?
Привкус во рту остался странный, не сказать чтоб неприятный, но блевать хотелось мучительно. Даже глэдисские травы, горькие и совершенно ядовитые, не вызывали у меня такого желания похвалиться харчишками. Шаблицкий хихикнул и оскалил свои лошадиные зубы.
- Есть тут у нас кусточек забавный. Мы его флёрдеблёвом называем, ФДБ для простоты. Это из его ягод… Но есть у этого зелья, кроме эффекта сильного рвотного, весьма хорошее свойство: оно выдаёт такого пенделя иммунной системе, что если не сдохнешь от выпитого, то больше уж ничем на Порым-Ду не заболеешь.
Распространяться про свой иммунитет к любым ядам я не стал. Понимая, что флёрдеблёвовый сок меня не прикончит, я просто старался не выпустить разочарованную моей сопротивляемостью жижу в обрат.
- Спасибо, Анджей. Я буду тебе ещё больше признателен, если ты впредь будешь меня предупреждать о подобных экспериментах.
Шаблицкий внезапно утратил всё своё весёлое настроение и сухо проговорил:
- Зорин, не валяй дурака. То, что ты сейчас проглотил, должно было вырубить тебя на третьем глотке. Мне сообщили с Земли о твоём иммунитете к ядам, иначе я ни за что не позволил бы тебе вообще высаживаться на эту планету. Но ты не просто выпил сок, ты его не выблевал и даже продолжаешь вести со мной совершенно связную беседу. А вот это — невозможно абсолютно! Двадцать кубиков этого зелья вызывают у даже очень крупного человека такие галлюцинации, что приходится прибивать к полу гвоздями, чтобы несчастный не разрушил всё вокруг себя и не вырвал себе глаза. Что ты за дьявол, браток?..
Я сглотнул горько-сладкую слюну и улыбнулся. Какой ценой мне далась эта улыбка — никому знать не надо.
- Анджей, я родился и вырос на Регенде. И если не сдох на Глэдис, то уж в таком райском уголке этого делать вот точно не стану.
Он внимательно посмотрел на меня, крепко потёр ладонью щёку и крякнул.
- Я в курсе, что такое Глэдис. И если честно, то не сильно-то и верил в эту историю. Но… Зорин, ты правда себя нормально чувствуешь?!
- Да.
Шаблицкий откинулся на спинку стула и, взмахнув руками, хлопнул себя ладонями по коленям.
- Сдаюсь! Толик, чёрт с тобой, не берёт тебя это зелье — и ладно. Давай о деле поговорим.
- Давай.
- Что планируешь делать на Порым?
- В общих чертах или предметно? — Анджей показал один палец. — Хорошо. Шляться. Снимать видео и записывать аудио. Мешать вам всем, докапываться с вопросами обо всём. Повсюду совать нос. Мне. Интересно. Всё.
- А цель всего этого?
- Как получится! Пойми, я не загадываю наперёд. Как сложится — так и ладно. Но! Хочу успокоить: ни во что вмешиваться я не буду. Если у вас тут принято приносить в жертву Сол… Нет, Дете. Так вот, если вы приносите в жертву Дете девственниц или едите младенцев — это не моё дело. Приносите жертвы. Кушайте, не обляпайтесь! Я сторонний наблюдатель. Что будет непонятно — спрошу. Ответите — спасибо, нет — ну и ладно. Единственная просьба: немножко помогите. Просто не дайте сдохнуть тут от скуки и безделья.
Шаблицкий внимательно выслушал меня, кивнул и резюмировал:
- Более-менее всё ясно. Зорин, иди и делай, что хочешь. Будут проблемы — ссылайся на меня. Если не помогут — жалуйся мне, я посодействую. Не проси одного: на материк Ду тебя не пустят и тут даже я ничем не стану помогать. Поэтому от телепорта держись подальше.
Услыхав про телепорт, я едва не подскочил — вот это новости! Даже на Земле информация о существовании этого транспортного средства пока что на уровне слухов, а тут… Неужели на Порым-Ду есть действующий переместитель?! Поняв, что проговорился, Шаблицкий криво улыбнулся и погрозил мне пальцем.
- Тем более, не пытайся снимать телепорт на видео. Это условие поставлено нам всем, поэтому запрет и на тебя распространяется.
***
Колонизация Порым-Ду началась чуть больше ста лет назад. Планета оказалась очень перспективной и не занятой разумными существами. Вскоре после открытия и первичного изучения, на Порым-Ду прибыли первые колонисты. Никто из них не выжил. Ни один человек! Дело в том, что на планете всего два материка — Порым и Ду. И первые исследователи, высадившиеся на Порым, благополучно дожили до старости и похоронены на кладбище, а их дети, внуки и правнуки счастливо живут по сей день. А вот колонисты решили начинать с чистого листа и высадились на Ду. И населяющие тот материк бусы немедленно воспользовались этим обстоятельством. И сделали это с отменным аппетитом.
О бусах я узнал ещё на Земле, когда изучал материалы исследователей. Видел их фото и видео, сделанные летающими кибер-разведчиками. По-своему интересные и довольно-таки красивые звери! Только вот их молодняк является самым страшным хищником, каких только доводилось встречать людям во всех исследованных мирах. Молодые бусы — по-своему восхитительные и непревзойдённые убийцы. Не просто охотники (это повзрослев они становятся просто охотниками), а именно безжалостные убийцы. Взрослые бусы, как можно понять из даже скудных наблюдений, лишены агрессии и охотятся только и исключительно ради пропитания. Иван Лыбин, первый биолог-исследователь Порым-Ду, даже высказывал предположение, что взрослые особи бусов (названных так, кстати, из-за великолепной серой шерсти, гладкой и без единого пятнышка) вполне могут и не утруждать себя охотой, отнимая часть добычи у молодняка или даже довольствоваться недоеденными трупами.
Более подробную информацию об этом весьма интересном животном, я предполагал получить у Джу, внучки Лыбина, родившейся и выросшей на Порым. Это именно с ней я и прибыл на планету, но ни за время полёта, ни за неделю, прожитую уже здесь, так и не успел ещё познакомиться.
А пока что я слонялся по городку Дальску и его окрестностям, изучая быт и обычаи местных поселенцев. Надо сказать ещё одну вещь: колонизация Порым-Ду в полной мере так и не произошла. Тому есть масса причин, основная из них — чрезвычайная удалённость от Колыбели Человечества и других миров, населённых людьми. А за тот век, что земляне присутствуют на планете, народу тут набралось едва-едва на Дальск и пяток колхозов, как здесь называют фермы. Колхозники увлечённо культивируют местные и привозные растения, разводят скот и вполне прилично перерабатывают плоды своего труда в продукты для горожан и собственного потребления. Забавно вышло с птицеводством: местные дрофы несут вполне приличные яйца и сами на вкус превосходны; да и к содержанию в неволе отнеслись с энтузиазмом. Что и неудивительно: полная безопасность и не менее полные кормушки как бы очень тому способствуют.
Сам городок Дальск невелик и состоит из полусотни жилых блоков производства омского уникомбината и уже совершенно местных построек из брёвен, кирпича и камня. Поскольку климат именно в этом месте Порым субтропический, а стихийных явлений либо крупных животных, способных как-то потревожить дальчан, не наблюдается, то я бы сказал, что попал в рай или в какое-то очень похожее на него место. Конечно, не всё тут благополучно. Чувствуется нехватка многих вещей, которые ассоциируются у людей с цивилизацией, но для меня, фермерского мальчишки с Регенды, это обстоятельство особого значения не имеет. По крайней мере сейчас. Возможно, позже я столкнусь с какими-то вещами и обстоятельствами, а пока что мне здесь всё хорошо, всё интересно, всё в диковинку.
Взять хоть население. Большая часть — колхозники. Такие же, как фермеры на Регенде: деревенщина неотёсанная с включениями отличных, грамотных специалистов. Ветеринары, агрономы, пищевики… То же касается дальчан: в основной массе это работяги, вояки и прочие дуболомы. Но во главе колонии — отличные, высокообразованные и культурные специалисты: медики, педагоги, учёные. И, как выяснилось чуть позже, в Дальске была третья «каста» — специалисты-телепортационщики. И чёртова уйма, я бы даже сказал — уймища! — ребятишек. Люди, убедившись в полной безопасности жизни на Порым, приняли решение не дожидаться переселенцев с других планет.
***
- Джу, могу я…
- Нет.
- Чего «нет»?
- Чего бы то ни было — нет!
Я глубоко вздохнул и сделал вторую попытку:
- Джу, меня интересуют животные. Порымские аборигены, скажем так. Ты не могла бы…
- Нет.
- Но Джу…
- Нет.
Ещё раз глубоко вздохнув, я дождался, когда девушка отведёт глаза от голограммы микроскопа и уделит мне хоть секунду внимания.
- Я на тебя Шаблицкому пожалуюсь, Джу. Понимаю, что это шантаж, но нельзя же так с людьми, в конце-то концов!
Джу — Юлия Джеймсовна Голдуотер, дочь Лидии Ивановны Лыбиной и Джеймса Николаса Голдуотера, судя по данным в поссовете — распахнула свои прекрасные, светло-серые глаза и менторским тоном выдала:
- А ты что, особенный? У меня для всех один ответ: нет. Чего бы ни касался вопрос. И не пугай меня Шаблицким, не поможет!
- Джу, а просто вот взять и поговорить со мной можешь?
- Нет.
Осознав, что пробить это «нет» самостоятельно не смогу, я махнул рукой и побрёл к выходу из научного центра. Была у меня мысль обратиться с просьбой о содействии к председателю поссовета — местному мэру, так сказать, но вовремя сообразил, что Джей тут вряд ли поможет. Поскольку Юлька — его родная дочь!
На улице уже начавшего надоедать Дальска, я немного успокоился и решил прошвырнуться, наконец, в колхоз Бэ. Их тут несколько, колхозов, и названы они без затей, по алфавиту. Так вышло, что в А, Вэ, Гэ и далее, я уже побывал. Побродил в полях, покормил свиней тростником и даже напился сахарного сиропа на сахарозаводике. Джо и Лик пару раз вытащили меня на охоту, пострелять диких дроф. И я накормил дичью всех знакомых, их родственников и знакомых родственников. Оставшиеся тушки отнёс на кухню закусочной и поделился с шеф-поваром рецептом приготовления птицы по-регендийски.
А вот в Бэ пока не был, потому как выстроен он на берегу моря и, по сути, просто рыбацкая деревня. И от Дальска до него чуть больше трёхсот километров. Джо как-то говорил мне, что в Бэ периодически ходит автопоезд на электротяге, но с расписанием движения я так и не ознакомился до сих пор. И теперь, когда Дальск и окрестности на первый слой уже были мною изучены, я решил навестить рыбаков.
Связавшись с Джеем, я выяснил, что ближайший рейс в Бэ планируется через пару часов. Прикинув так и этак, я поспешил в свой кубрик за вещами, поскольку надеялся пожить у рыбаков хоть с недельку. Собрав своё барахло в сумку, я направился к транспортному узлу, где находилось не только депо автопоезда, но и ангары авиатехники, гаражи каров и даже посадочная площадка для космических аппаратов. К слову, именно там я и ступил впервые на поверхность Порым-Ду.
Когда я явился на транспортный узел, погрузка вагонов заканчивалась. В поисках оператора всей этой немаленькой халабуды, я прошёл вдоль состава и невольно обратил внимание на размер колёс. Судя по тому, что они мне по плечо, дорога вряд ли покрыта петролитом. Но тогда почему не шагоход? Если не строить дороги — есть же транспорт на ногах! А если на колёсах, то почему нет нормальной дороги? Или я чего-то не понимаю в колёсной технике, или одно из двух…
Оператор, «машинист» в местной терминологии, нашёлся в головном отсеке состава.
- Уважаемый?
Молодой мужик посмотрел на меня сверху вниз из оконца и вопросительно мотнул головой.
- Чего хотел?
- Я с вами планирую в Бэ попасть. Где мне можно разместиться?
Машинист высунул в окно руку и махнул в сторону опущенной аппарели.
- Ты Зорин? — Я кивнул. — Туда шагай. Там пристрой где-нибудь вещи и иди ко мне. В пути хоть поговорить будет с кем…
Я обратил внимание на то, что у мужика протез вместо руки, причём какой-то примитивный, выглядящий как манипулятор андроида без псевдокожи. Карабкаясь по аппарели, я всё пытался понять: ну вот случилась какая-то беда, потерял человек руку. Так зачем нужно обязательно прицеплять к нему вот такую страхолюдину?! Запихав своё барахло под пришпиленную к стенке эластичную сетку, я побрёл в голову, к машинисту. И не оставляло меня ощущение, что чего-то я не понимаю.
В кабине было, против ожидания, просторно. Там и для оператора места хватало, и на диванчике ещё человек пять можно было усадить, или прилечь при необходимости.
- Меня Толик зовут. Или Зорин. Зови, как больше нравится.
Машинист протянул живую руку для пожатия и представился:
- Перес.
Я подошёл к переднему остеклению и с высоты оглядел путь. Пока что всё выглядело нормально. Плиты, бордюры, пешеходные полосы по обеим сторонам.
- Перец, а почему вся эта халабуда на колёсах, да ещё и таких больших? Я так понял — дорога только а пределах разумного, а дальше как получится?
- Перес. Я не стручок и не горошек, я человек. А с дорогой… Ну да, до Е плиты, правда уже без поребриков и тротуаров, а вот дальше простая грунтовка. В горах так и осыпи бывают, и завалы. Приходится чистить.
- Перес, прости, но…
- Не вручную, что ты! Во втором вагоне установка, а дюзы у нас под ногами.
Что за установка и почему дюзы, осталось неизвестным, но я втайне надеялся, что оно нам в пути понадобится. Недурной сюжетик для видео!
- А почему на колёсах, всё-таки? Шагоходы не пробовали использовать?
Перес посмотрел на меня и поджал губы, потом слегка вздохнул и принялся объяснять, несколько подчёркивая мою бестолковость.
- Шагоходы хороши, но они работают от чего?
- От реакторов.
- А блоки для них брать где?
- О! Ну да, далеко… А электроэнергию откуда берёте? Из речки черпаете?
Перес переговорил с кем-то по коммуникатору, потянул протезом тягу, свисающую с потолка и послышался громкий двутональный сигнал.
- Поехали!
Я ощутил несильный толчок и пейзаж за остеклением кабины двинулся навстречу поезду.
- Ага. Ну так это — в час добрый.
Машинист прошёлся вдоль пульта, проверяя показания приборов, потом занял место на высоченном сидении и ухватился живой рукой за джойстик.
- Зря ты про речку так. У нас генераторы и на ней, в том числе. Мы электроэнергию всеми способами добываем: лучевые панели, ветряки, гидротурбины. У нашего поезда вся крыша — сплошная лучевая панель, а когда перевал минуем, там и моторы превратятся в генераторы.
Я поднял ладони: «Сдаюсь!»
- Перес, а ехать долго? Так-то расстояние невелико, но поезд вряд ли быстро движется.
- Да как сказать? Тут, Толик, всё от собеседника зависит. Если хороший, то и ехать недолго.
Я улыбнулся и всё-таки решил уточнить.
- А по часам?
Машинист перестал улыбаться и ответил всерьёз:
- По-разному бывает. Если дорога чистая и дождя не будет, то часов десять. А если с приключениями, то и суток иной раз не хватает.
Поезд, меж тем, выполз из Дальска и прибавил ходу. Классические сельские пейзажи с полями и пастбищами раскинулись от горизонта до горизонта, услаждая мой взор. Всё-таки, что ни говори, а привычные с детства фермерские угодья, для меня ни с чем не сравнятся. Перес, что-то побурчав, настроил автопилот и, спустившись с сиденья, пошёл к дивану.
- Зорин, сейчас тут ничего особо интересного не предвидится, разве что корову спугнём. Иди сюда, посидим, поговорим про всякое. Ты же с Земли, я правильно понял?
- Сейчас — да. А так-то я с Регенды.
- Серьёзно?! — Перес аж вскинулся и широко улыбнулся. — Мои дед с бабкой с Регенды! А я местный, отец с тёткой уже здесь родились, а мать — дочь землян. Тоже на Порым-Ду родилась.
- Кстати, — я отошёл от остекления и сел на какой-то сундук, напротив дивана, — Перес, а что не так с Ду? Не, я читал… Там бусы и всё такое. Ты можешь рассказать? От первого лица, взгляд изнутри и так далее.
Машинист раскинул руки по спинке дивана, посмотрел в потолок и пошевелил металлическими пальцами протеза.
- А чё б не попробовать. Времени у нас вагон и маленькая тележка. Так почему не прочитать тебе лекцию по местной истории? Но! В качестве ответной любезности, ты расскажешь… Ну тоже что-нибудь интересное. Я от парней слыхал, что ты по пространству поболтался.
- Идёт! Ты начинай, а я, по ходу пьесы, от себя буду что-то подбрасывать. Про телепорт я в курсе, так что можешь не напрягаться!
Перес хмыкнул, наклонился вперёд и опёрся локтями на колени.
- Толя, ты с генератора слезь на всякий случай. Сядь вон на тот кожух. Там мягче и экранирование получше.
Я спешно соскочил с сундука и встревоженно посмотрел на его крышку. Судя по изображённым на ней символам, сидеть там точно не стоило!
- А там… безопасно? — я вытянул палец в сторону мягкого кожуха.
- Там только горячо может быть, но если сильно припечёт, можно встать да проветриться. А диван-то тебе чем не угодил?
Я хотел что-то сказать, но поезд слегка вздрогнул и снаружи донеслось недовольное мычание. Быстро сделав пару шагов, я прижал зад к дивану и сделал жест, приглашая Переса приступить к лекции. Тот усмехнулся, чертыхнулся в адрес коров и почесал протезом макушку.
- Итак?..
- Итак. Порым-Ду имеет всего два материка и несколько островов. Не знаю, как так получилось, но климат, растительный и животный мир на Порым и Ду — абсолютно разные. Если здесь, на Порым, в основном степи и саванна, то на Ду — сельвы и джунгли. Порым покрыт лесами на четверть, Ду — полностью. Здесь есть горы с голыми склонами, там горы поросшие лесом; у нас зелёнка вдоль рек, на берегах озёр и в предгорьях, там — повсюду. Климат… Тут скорее сухой, там — влажный. Ливни, сезонные потопы, разливы и тому подобное. Болота почти везде, кроме горных районов. На Порым болот почти нет, по крайней мере таких, как мы привыкли. Тут болота мшистые, по ним пешком ходишь и ноги сухие. Но это ближе к полюсу, там вообще прохладно.
- Так, Перчик, это не очень интересно. То, что Порым сверху планеты, а Ду занимает нижнюю часть, я знаю. Климат… Ну про это я тоже читал. Ты мне про бусов можешь рассказать?
- Немного. Про них надо с Голдуотерами говорить.
- Пробовал я! Юлька меня в пень послала, а её папаше не до меня.
Перес рассмеялся и снова откинулся на спинку дивана.
- Ладно, расскажу что знаю. Бусы — хищники. Крупные, взрослый бус с телёнка будет, а то и побольше. Но про них мы так почти ничего и не знаем! Взрослые бусы для нас по сей день загадка. И как-то их изучить не представляется возможности. Зато с их молодняком мы знакомы очень хорошо, к сожалению. — Перес крепко потёр шею живой рукой и протянул в мою сторону протез. — Вот, пытался погулять по Ду. Ты ещё ноги мои не видел, там вообще места живого нет. И жопы кусок оторвали! Они так делают, чтобы жертву обездвижить, представляешь?
- Если тебе трудно…
- Да нет! — Перес сморщился и отрицательно мотнул головой. — К этому я привык, нормально всё. Вот представь себе помесь… волка с тигром. Примерно получится бус.
- Я фото видел.
- Вот… Только они по деревьям передвигаются. На Ду много животных живёт на деревьях, бусы их и жрут. Они вообще всё жрут! А что не жрут — просто для забавы гробят.
- А на Порым, как я понял, из хищников только динги?
- Динги — самые крупные. И те, скорее, падальщики. Не, случается, и на больное животное нападают, и на молодняк. Ну… это не та охота. Скажем так, это как…
- Я понял.
- Так-то на Порым полно хищников. Но кого волнуют мыши или там вороны? Это я к примеру, ни мышей, ни ворон тут нет. А на Ду зверьё серьёзное. Бусы просто вершина пищевой пирамиды, а на самом деле там и в болотах всякой пакости, и птички есть с такими зубами, что мама дорогая. Наши умники особо туда не лезут, а материалов с роборазведки не очень много, потому что с орбиты не сильно-то чего видно. А киберы, которых мы туда по воздуху или телепортом посылали — они ж не возвращаются. А где их наберёшься? Сами ж мы их сделать не можем. Лет десять назад сварганили черепаху такую, чтоб звери не разгрызли и в воде чтоб не тонула. Вот с неё основная масса информации. — Перес встал, подошёл к пульту, поглядел в стекло и вернулся. — Долго они её по Ду там гоняли, пока что-то не сломалось.
- А сейчас туда люди не перемещаются?
- Почему? Регулярно набеги делают! Во-первых, обслуга кабины телепорта, во-вторых — умники в латах и вооружённые до зубов охранники. Там как по регламенту или по надобности телевики собираются на Ду, так с ними и все желающие заодно. Но желающих мало — я вот тоже сперва всё туда рвался, а как меня бусы поймали, да уволокли в лес…
- Перес, а почему тебя на Землю или Парадизу на отправили? Там могли бы и вылечить нормально, и протез хороший сделать.
- Толя, вот ты сам понимаешь, что говоришь? К нам космолёт раз в несколько лет приходит! Нерегулярно. Как наберётся нужд всяких на целый рейс, так и посылают.
- Стоп! А как Юлька на Землю и обратно мотанулась?
- Толик, сейчас плиты кончатся, тряхнёт. Надо ход сбавить. Кстати, скоро лес на горизонте появится. Пошли к стеклу.
Колхозные поля и пастбища закончились и о людском присутствии напоминала только грунтовая дорога, по которой и пылил наш автопоезд. Я всматривался в горизонт, но так ничего и не видел особенного. Обычный такой пейзаж вокруг, саванна и на Порым саванна.
- Так что с Юлькой?
- Ничего. Она на челноке добралась до автоматического танкера со спящим экипажем. На этом корыте добралась до системы Lq 18-88р, там постоянно земные погранцы околачиваются. Оттуда уже в облако, а там, на рудовозе, на Землю. А обратно — прямым рейсом, с тобой вот.
- Я в облаке по молодости работал. Интересное местечко, на самом деле, но скучноватое. С Земли на Регенду чаще всего именно через облако и летают.
- Я в курсе. Дед рассказывал. Вон, смотри, — Перес вытянул протез и пальцем указал вперёд и чуть влево, — вон там горы, а чуть ниже — лес чёрной полоской.
Ни гор, ни леса я не видел и потому просто пожал плечами и кивнул на всякий случай. Сказать честно, больше всего мне сейчас хотелось перекусить и завалиться на боковую. Суточный цикл на этой планете очень сложный, поскольку отклонение оси вращения от плоскости эклиптики минимально, а орбита проходит между двух светил. То есть Порым-Ду вращается вокруг Деты, но светил в небе два: собственно Дельта Тельца и Альфа Тельца, Альта. Немного спасает ситуацию спутник Порым-Ду, Цилли, который перекрывает то Дету, то Альту. Но сам при этом светится нехило — то отражённым светом, то короной от перекрытого светила, то обоими способами одновременно. Что приводит к тому, что собственно ночь тут случается не каждую ночь и лучевой энергии планета получает столько, что хватило бы на пару Солнечных систем с избытком. А кроме того, направление вращения Порым-Ду и орбита Цилли… Ой, всё. Я как-то далёк от астрономии и прочей небесной механики, но по факту, зачастую ночь на планете можно определить только по часам и самочувствию. И оно мне подсказывало, что пора бы и честь знать!
- Перес, ты как смотришь на ужин?
- Спать хочешь? — разочарованно спросил тот.
- Есть такое дело. Но есть — сильнее. У меня в сумке кое-что с Земли сохранилось — концентраты, космический паёк, ещё что-то. Будешь?
- Извини, нет. Мне в рейсе непривычную еду лучше не есть, сам понимаешь. Потому как заседать в толчке и управлять поездом одновременно… А так — давай! Тащи свои харчи, я тут свою закусь организую, погрызёмся.
За ужином мы ещё немного поговорили, я рассказал кое-что о своих предыдущих путешествиях. Перес периодически подходил к пульту и оглядывал путь через переднее стекло, я тоже пару раз выглядывал и даже наконец-то увидел горы и лес на горизонте. А потом машинист отвёл меня во второй вагон и показал, где можно спокойно поспать. Взяв с него обещание разбудить, если будет что-то интересное, я улёгся в гамак и накрылся какой-то ветошью сродни синтетического пледа…
***
Без приключений не обошлось. Перес разбудил меня, когда поезд уже двигался по просеке, в лесу. Надо сказать, что деревья тут довольно-таки примечательные: ствол раздваивается, порой и растраивается, затем каждый отросток снова делится на ещё более тонкие части, каждая из которых снова делится и так до бесконечности. Самые верхние прутья уже составляют крону, плотнейшее переплетение тонких и длинных стеблей. Вот одно из таких деревьев и решило прилечь поперёк просеки. Как объяснил Перес, в этом нет ничего странного: эти деревья старятся и падают, точно так же, как и все деревья во всех мирах.
- Сейчас запущу установку и сдую его нафиг.
Он с каким-то даже удовольствием запустил пальцы обеих рук в недра пульта и принялся что-то там делать, поглядывая на небольшие дисплейчики. Вскоре у меня за спиной послышался глухой гул и под ногами что-то забурлило, словно вода в сточных трубах. Перес посмотрел на меня, криво ухмыльнулся и ухватился живой рукой за рукоять управления. Я прижался носом к стеклу, боясь пропустить что-нибудь интересное и едва не пропустил: смотрел я вниз, ожидая залпа из дюз, а надо-то было вперёд, на дерево! А оно, меж тем, просто распадалось на щепки и их реально сдувало с просеки.
- Круто! Перчик, а что это за установка такая?
- Толя, если бы я знал, то сказал бы. Но меня просто научили ей управлять и всё. Как она работает, чем она там дует — без понятия! Но камни, скажем, сносит точно так же, только щебёнка отлетает.
- Энергии, поди, жрёт…
- Нет, что и замечательно! Места занимает много, но батареи не садит. Крутая вещь, это ты точно подметил!
Очистив путь, Перес пошурудил в утробе пульта и бурление, а затем и гул стихли. А потом и поезд наш снова поехал. Даже без сигнала к отправке.
Постепенно дорога начала всё заметнее подниматься в гору. Лес постепенно редел, а судя по приборам, температура за бортом стала немного понижаться. Поезд снизил и без того невысокую скорость, а машинист встал у пульта и принялся нервно барабанить пальцами по его поверхности. Глухие шлепки живых пальцев нестройно перемежались звонкими щелчками металлических…
- Перес, что-то не так?
Тот оглянулся и дёрнул плечами.
- Да как сказать? Никто не обещал, что всё пройдёт как по маслу.
Я встал с дивана и подошёл к нему, посмотрел на поднимающийся в гору серпантин. Ни завалов, ни осыпей не увидел.
- А если всерьёз? Что тебя беспокоит?
Перес глубоко вздохнул и выбил финальное стаккато металлической рукой по пластику пульта. А затем ткнул протезом в сторону какого-то прибора.
- Заряд батарей низкий, а лучевые почти не помогают — пасмурно. Я уже отключил все потребители, без которых мы можем обойтись, но на перевал нам не выбраться, это уж точно.
- И что дальше?
- Будем ждать погоды. Как только облачность рассеется, лучевые батареи подкинут энергии для моторов.
Я посмотрел на пейзаж и мне стало как-то неуютно: голые скалы, каменистая дорога и хмурое небо от горизонта до горизонта.
- А отсюда до Бэ ещё далеко?
- Сто два километра.
- На Глэдис мне как-то довелось пройти пешком больше трёхсот.
Перес скосился на меня и, насупившись, поинтересовался:
- Один уйдёшь и меня тут оставишь?
- Боишься?
- Нет. Зорин, я ж не первый раз тут проезжаю и на перевале торчал вот так же — тоже не раз. Буду ползти до критического разряда, потом поставлю состав на тормоз и… Дальше — как повезёт! Просто скучно будет, а я этого не люблю. Так что? Пойдёшь пешком к рыбакам?
Меня совершенно не пугала прогулка в сотню километров. Скажу даже, что даже предпочёл бы пройтись пешком, потому как из кабины поезда видно не очень-то и много. Но и бросать Переса одного, как бы, нехорошо. Поэтому я воззвал к собственной лени, чтобы она помогла мне победить тягу к приключениям. И остался в автопоезде, ожидать хорошей погоды. Тоже ведь своего рода приключение!
Поезд встал неудачно: две трети вышло на очередной горизонтальный участок, а хвост остался висеть на повороте. Моторы с тихим подвыванием затихли, зашипели механизмы пневмоторможения и состав раскорячился, свесив задницу. Перес поковырялся в утробе пульта, потом повернулся ко мне и с улыбкой выдал:
- Всё, Зорин, приехали! Пошли противооткаты под колёса ставить.
Мы прошли во второй вагон, как я теперь уже понимал, технологический, а не грузовой, открыли аппарель и, взяв по паре клиновидных упоров, пошли на свежий воздух. Я, ничтоже сумняшеся, вогнал свои клинья под ближайшую пару колёс и повернулся к Пересу. Тот крутнул головой и сказал:
- Бери ещё пару и тащи в самый конец, под последние колёса. Эти и так никуда не поедут, если хвост не покатится!
Я попытался вытащить уже поставленные противооткаты. Но ничего не вышло! Пришлось идти внутрь, за новыми. Когда мы управились с упорами, подул небольшой ветерок, а это давало надежду на то, что небо очистится и Дета или Альта помогут нам с электричеством.
- Перес, а ветряк на поезд установить не пробовали?
- Ставили. Толку мало, поэтому, когда он сломался, чинить не стали.
- А если назад скатиться, чтоб рекуперацией воспользоваться?
- Хорошая идея. Только на результате мы доедем до во-он того поворота, — Перес показал куда-то вниз, — а не до этого.
Сидеть сиднем мне по-прежнему претило и я пытался найти хоть какой-то выход.
- А лучевым много времени понадобится для подзарядки?
- А мы не будем заряжаться. Мы напрямую с лучевых и запитаем моторы. Потихоньку поедем, а когда перевал пройдём, там под гору и рекуперация попрёт как следует. Пошли внутрь? Зябко, да и жрать захотелось чего-то.
Я проверил время — так-то и спать скоро пора. Поэтому решил пока не егозить впустую, отложить проблему до утра. Мы поднялись в вагон, закрыли аппарель и пошли в кабину, где и принялись собирать на стол. Ужинали молча, каждый думал о своём. Я, например, прикидывал возможность найти среди рыбачек девушку попроще… О чём думал Перес, я не знаю. Он не поделился своими размышлениями. И спать мы разошлись в тишине, под тихий шёпот ветра за обшивкой поезда. Покачиваясь в гамаке, я вдруг вспомнил про неведомую установку, что находилась где-то тут, по соседству. Ведь она на чём-то же работает? И если не потребляет ресурсов поезда, то имеет собственные! Сон как ветром сдуло. Я выбрался из-под ветоши и устроил досмотр помещения на предмет скрытых энергоресурсов.
Лучше бы я этого не делал! Разбуженный моей вознёй Перес решил проверить, какого рожна я не сплю, а выслушав мою идею, потащил меня в кабину, изучать файлы в борткомпьютере поезда. А их оказалось вот совсем немало! И тот, кто их туда загружал, совершенно не позаботился о систематизации или хотя бы навигации по системе. Файлы хранились кусками, в самых неожиданных местах и найти нужное было не проще, чем отделить стакан чечевицы от ведра гороха.
Наши изыскания были прерваны шквальным порывом ветра с последовавшим за ним ливнем. Небеса разверзлись и исторгли на наши головы какой-то немыслимый водопад, который был весьма благосклонно прокомментирован машинистом:
- Заебись.
- Думаешь, небо теперь прояснится?
- Не-а! Чё тут думать? Просто знаю!
Я с облегчением вышел из компьютерных завалов и, попрощавшись, отправился спать. И видел во сне детство, Регенду и почему-то Уарху, свою глэдисскую подружайку. Эта пилотесса примитивного турбореактивного флаера строила мне глазки, соблазняла округлостями и ещё всячески беспокоила и мешала нормально отдыхать. Не просыпаясь, я каким-то образом решил, что в Бэ постараюсь найти рыбачку с невысокими моральными принципами. Ну да, во сне и не такое бывает!
***
- Толик, ты это…
- Чего?
Я разглядывал просто восхитительный пейзаж, что открывался мне в лобовом остеклении поезда и тон машиниста отвлёк меня от праздного созерцания. Как-то странно Перес произнёс это. Он искоса кинул на меня быстрый взгляд и тут же отвёл глаза. Словно чем-то провинился и собирается сделать признание.
- Там это…
- Перец, не будь редиской!
- Короче, Толя, в Бэ живут очень странные люди. Постарайся не таращиться на них, на провокации не ведись и внимательно смотри за вещами. Не то стащат и потом не найдёшь.
Я хмыкнул и пожал плечами. Ничего странного в услышанном для меня не было.
- А за видеосъёмку меня на рагу не пустят?
- Могут. И не говори, что с Земли прибыл. Говори, что с Регенды. Это ж не будет ложью, если так разобраться…
- Перес, кончай темнить! В чём проблема?!
Он посмотрел на часы, немного убавил скорость хода, ухватил меня протезом за рукав и поволок к дивану.
- Словом, так. В Бэ живут по своим законам, правилам и обычаям. Ты меланинцев видел когда-нибудь?
Я принялся вспоминать, что мне напоминает слово «меланинцы», но кроме загара в голову ничего не приходило.
- Уточни, о чём речь.
- Чёрные люди. Негры.
- Гос-спидя… Конечно видел! Невидаль прям, можно подумать.
- Так вот, в Бэ… Толик, ну люди вообще очень охотно и быстро деградируют, ты в курсе? В Дальске или на Регенде население как бы отличается от землян... Короче, мы приедем в поселение дикарей. С вождём, знахарем и прочими колдунами. И это не туристический этнопарк, это реальная деревня дикарей, Толик!
- Прекрасно! Теперь я понимаю, что отлично проведу время и…
- Я тебя предупредил, — Перес махнул рукой и поднялся на ноги. — Если будут проблемы, спрятаться можно в научном центре. Меланинцы его называют миссией почему-то. Там работают нормальные люди, почти ни одного меланинца. Кроме приходящих дворника и уборщиц. Кстати, оружие у тебя есть?
Оружие у меня было: глэдисский огнестрел и регендский тесак-мачете. Поэтому я кивнул, не уточняя.
- И пользоваться я им умею. Если что — на Глэдис я в войне участвовал. Имею ранения.
- Не вздумай применять! Один против племени ты не уцелеешь, это к бабке не ходи.
- Хорошо. Спасибо, что предупредил, Перес.
А с серпантина уже виднелся далёкий пока что океан. Природа вообще не сильно умничала, создавая Порым-Ду. Два громадных материка на полюсах, да пояс океана меж ними. Реки, озёра, болота и лужи на обеих частях суши, немного островов на водной глади. И, что самое характерное, не имея транспорта, попасть с одного материка на другой невозможно! Тысячи километров экваториальных вод с течениями и штормами, почти не знающих ночной тьмы. Ведь там постоянно светит одно из двух светил! И если Дета — жёлтая звезда, то Альта — голубая и от её смертельного излучения спасает лишь толстая, насыщенная влагой атмосфера и чрезвычайная удалённость планеты от звезды. Если бы не эти астрономические обстоятельства, на Порым и Ду климат был бы намного суровее и холоднее, а так… Даже на полюсах нет ледяных шапок, разве что в горах иной раз выпадает снег, да и то только в заполярье. Зато уж на экваторе пекло — боже упаси! Тропические и экваториальные острова практически вообще не имеют ни растительности, ни фауны. Пустыня, мать её, Сахара.
На спуске мы хорошо запаслись энергией, да и лучевые батареи теперь работали как следует. Перес, убедившись в том, что дорога не пострадала от ночного ливня, добавил скорости и теперь поезд шёл по широкой просеке с непривычной резвостью.
- Перчик, мы в Бэ прибудем до ночи?
- Не знаю, Толик. Так-то должны успеть, но сам понимаешь…
- Ну да. Не будем загадывать!
***
Поезд прибыл в Бэ под утро. Перес подрулил к миссии и мы, прихватив вещи, отправились в модуль, установленный на возвышенности, в довольно-таки живописном и несколько удалённом от деревни месте. Там, пока Перес обсуждал с кем-то разгрузку вагонов, я внезапно понял, почему машинистом назначили инвалида: его невозможно привлечь к погрузке-разгрузке! Чуть позже Перес подтвердил мою догадку, сказав, что на поезд садят либо его, либо какого-нибудь мужика поздоровее, который не сможет придумать причину отказаться от такой «чести».
Я решил вливаться в местное общество постепенно: сперва пожить в научном центре, побеседовать с местными умниками, председателем колхоза и прочим бомондом. Затем познакомиться и сблизиться с приходящей обслугой из меланинцев, а уж через их посредничество и с помощью высших сил — как-то постараться наладить дружелюбные отношения с рыбаками.
Хорошенько отоспавшись в кубрике с плотными жалюзи на окне, я неспешно позавтракал своими припасами, нашёл санузел и привёл себя в более-иенее презентабельный вид. Для общения с элитой подобрал приличный костюм, состоящий из белого балахона и светло-бежевых шорт, надел на ноги крепкие туристические ботинки и повязал голову лёгкой, неплотной банданой из полированных титановых волокон. Она отражает лучи и пропускает воздух, не промокает и способна защитить от некоторых видов покушения на целостность черепа. Палкой можно шарахнуть и насадить шишку, а вот колюще-режущие предметы задерживаются. Как древняя кольчуга, если вы понимаете, про что я. Ну и, заодно, пропустил момент разгрузки и погрузки поезда. Вот что-то мне никуда не упиралось снова попадать на такие мероприятия! А с Пересом я и по коммуникатору попрощался вполне себе нормально.
С визитом вежливости я направился в офис со странным названием «сельсовет». Как мне успел пояснить ещё Перес, именно там можно было найти ключевых специалистов колхоза. Мне повезло: Иван Иванович (причём Иванович — фамилия) оказался на месте и любезно согласился со мной побеседовать. Председатель оказался невысоким, жилистым мужчиной с венчиком седоватых кудрей вокруг обширной лысины и густыми, чёрными бровями над миндалевидными, карими глазами.
- Здравствуйте, Иван. Меня зовут..
- Зорин Толик, праздношатающийся лодырь с Земли. Всё верно?
- Да. Судя по вашей осведомлённости…
- Толик, не нужно всего этого официоза. Шаблицкий и Голдуотер мне про тебя все уши прожужжали. Просили задержать в Бэ столь долго, сколь окажется возможно. Устали они там от тебя. Даже вон поезд полупустой снарядили, чтоб от тебя избавиться.
Я грустно сел на стул и принялся прикидывать, как повыгоднее использовать сложившуюся ситуацию. И пришёл к выводу, что всё складывается как нельзя удачно: если уж в Дальске не горят желанием видеть меня в ближайшее время, то можно развернуться по полной в Бэ, ссылаясь на это нежелание. И выудить максимум выгод из местной экзотики при помощи Ивановича!
- Иван…
- Ваня, Вано, Ваныч.
- Ваня, если не трудно, расскажи мне про меланинцев. Перес меня пугал ими зачем-то.
Иван глубоко вздохнул, развернул голограмму компьютера, поводил по ней пальцем и свернул с глаз долой. Затем, глянув в окно, почесал лысину и спросил:
- Толя, а ФДБ тебя совсем не торкнул?
- Вот вообще никак. Рвоту провоцировал, но так и не вызвал.
- И голова ясная осталась?
- Ваня, ты это к чему?
Он с тоской посмотрел на меня, потом, видимо, приняв какое-то решение, пристукнул по столу ладонями и встал.
- Пойдём на воздух. Я чуток пропущу хлебного, а тебе хоть холодного чаю предложу. Холодный чай любишь?
Я тоже поднялся и поправил бандану.
- Я всё люблю. Могу и водочки с тобой хватануть: пьян не буду, а кишки порадуются.
Мы поднялись на плоскую крышу модуля, где и устроились в плетёных креслах под навесом. Иван приволок с собой мини-бар, пару крохотных стопочек и неторопливо сервировал неприхотливое застолье. В качестве закуски он выставил на столик глубокую миску с чем-то, судя по запаху, маринованным. Мы пропустили по глоточку холодной водки, Иван блаженно перекосился и передёрнулся от отвращения, затем пальцами выудил толстый стебель чего-то бурого, стряхнул с него рассол и смачно захрустел, шмыгая носом и смаргивая слезу.
Я на выпивку реагирую точно так же, как и все люди, просто опьянение не наступает. Поэтому я тоже замер от ледяного пламени, от морозного ожога пищевода и последовавшего за ним адского пекла в желудке.
- Закусывай, закусывай…
Тяжко втянув носом воздух, я подхватил из миски кусочек поменьше и сунул в рот. Маринад оказался весьма и весьма в тему, функцию закуски отрабатывал на отлично.
- Ваня, только не говори мне, что это пенисы местных навозных жуков, ладно?
- Чт… что-о-о?! — Иванович дико вытаращился на меня в полном недоумении и даже в некотором шоке. — Чьи пенисы? Где?!
Я молча показал пальцем на закуску. Иван заглянул в миску, вынул стебель и внимательно осмотрел со всех сторон. Положил обратно и вынул следующий. Пока он перебирал харчами, я плеснул нам ещё по глоточку и протянул стопочку собутыльнику. Иван кивнул, задумчиво выпил и закусил, продолжая разглядывать содержимое миски.
- Ваня, я пошутил. Ну не знаю я, чем ты меня потчуешь, вдруг какая-то экзотика.
- Нет тут никаких жу… Толя! Чтоб тебя растопорщило и не отпустило!
Мы поржали, я закинул в рот водку, погонял её там, намеренно обжигая слизистую и проглотил, едва не поперхнувшись. Крякнув, подхватил стебелёк потолще и смачно откусил, брызнув рассолом.
- Точно не пенисы?
- Нет! Это огуречный тростник. Сердцевина, если быть точным. Она сырая невкусная, а вот маринованная — сам понимаешь.
- Ничего, кстати, — согласился я, запихивая в рот остаток стебля, — мировой закусон! Но, Вань, давай вернёмся к нашим баранам.
Иванович энергично кивнул, потёр ладони друг о дружку и откинулся на спинку кресла.
- Итак! Меланинцы… Негры. Будем называть вещи своими именами. Так вот, негры местные прибыли и продолжают прибывать сюда с планет, освоенных нашим человечеством. Как, собственно, все мы. Но лет семьдесят назад они начали практиковать образ жизни, который называли природным. То есть… Ты понял. Согласие с природой, солнцеедство, сыро-буро-с продрисью, всякая такая хрень. И всё бы ничего, мало ли всяких чудиков на свете, да пристрастились наши негры к ФДБ. Понятно, о чём я? Во-от… Деградация вошла в штопор и уже пятьдесят-сорок лет назад мы имели на Порым колхоз Бэ, заселённый исключительно чернокожими пейзанами и рыбаками, беспрестанно жрущими ФДБ во всех видах и комбинациях. — Иван смачно сплюнул и передёрнулся. — Почему они обосновались здесь? Всё просто, Толик. Наша исследовательская база максимально удалена от Дальска. А рыбачество — как тебе, вероятно, известно — занятие для лентяев. То есть этот вид деятельности им нравится больше всего. Вот, в основном, история этой деревни неодикарей.
- Так а почему мне следует их опасаться?
- Они драчливы, вороваты, лживы и совершенно бессовестны. В лицо улыбнётся и кинет в спину камнем. Строго говоря, они делают всё, чтобы никто, а особенно не негры, не вторгался в их пределы. С остальным населением Порым они общаются по минимуму, только по абсолютно необходимым делам.
Идея проводить время в Бэ переставала мне нравиться всё сильнее и сильнее. Перспектива общения с меланинцами, обожравшимися ФДБ, представлялась всё менее и менее привлекательной. Поэтому я, пропустив с Иваном ещё пару стопочек, спустился с крыши и побрёл слоняться по миссии, в надежде найти ещё кого-нибудь, с кем побеседовать на тему досуга в этом колхозе. К счастью, мне подвернулся Радж, местный биолог, океанолог, орнитолог и ботаник в одном лице. А как выяснилось позже, в сферу его интересов входило всё, что живее камня.
Собеседником Радж оказался замечательным, только по-русски не разговаривал совсем и не понимал ничего, кроме матов. Поэтому мне пришлось поднапрячься и настроить в коммуникаторе функцию переводчика с английского. Поболтав немного о том о сём, мы как-то незаметно перешли к теме бусов. И тут я слегка даже напрягся, поскольку информация заинтересовала меня до зуда в филейной части моего тощего организма.
- Так, Радж, уважаемый, подожди. Я читал про этих зверей, пусть и не специалист я в зоологии, но даже мне очевидно, что отсутствие бусов на Порым и чрезвычайная их распространённость на Ду как минимум странна.
- Толик, ещё насколько сотен лет назад на нашем материке вполне себе жили эти хищники. Или очень похожие на них. И раньше, и совсем недавно, на Порым находили останки бусов. Реставрация по костям позволила нам убедиться в том, что жившие здесь совсем недавно бусы несколько отличались от бусов, ныне здравствующих на Ду, но совсем незначительно. Местные были жителями саванны, а те — джунглей, это почти неуловимое отличие для не специалиста, но тем не менее…
- Радж, по аналогии — как гепарды и пантеры?
- Ну да, примерно.
- И почему же они вымерли?
- Судя по следам на костях, местные были убиты более крупными сородичами. Трудно что-то понять без специальных исследований, но их никто не проводил.
- Ясно… А вот что ты можешь мне про них вообще рассказать? То, что это жуткая зверюга, мне уже известно. А вот так, с точки зрения зоолога?
Радж погладил щетину на подбородке и вскинул брови в задумчивости.
- Что сказать… Я мало о них знаю, если честно. Джу — вот та могла бы что-то поведать, если б захотела. А в общих чертах если, то бусы — это стайные животные, причём стаи бывают двух видов: молодняк, подростки и взрослые особи. Первые — те самые жуткие охотники на всё живое, убийцы просто безжалостные. Хитрые, безрассудные, бесстрашные. А взрослые особи, те нам вообще почти неизвестны. Они много крупнее подростков, тяжелее, поэтому, в отличие от молодняка, по деревьям не лазают. Судя по некоторым данным, они живут, скорее, не стаями, а прайдами. Особой активности не проявляют, часто даже не охотятся, а довольствуются останками пиров молодняка. Как у земных львов, например, самки взрослых бусов могут добыть пропитание своим детёнышам, но когда есть хотя бы падаль, то напрягаться не будут.
- То есть, взрослые особи плодят бусенят, а когда те подрастают, то сбиваются в стаи и беспределят?
Радж рассмеялся и согласно кивнул.
- Примерно! Нам точно не известно, как это происходит, но примерно... ты правильно понял. Нам также неизвестно, как подростки прекращают свою беспутную жизнь и переходят к прайдовым отношениям.
- С половозрелостью это не связано?
- Нет. Мы имеем сведения о том, что молодняк ведёт довольно активную и весьма разгульную интимную жизнь. Но детёныши в их стаях не выживают по понятным причинам. Каннибализм, высокая детская смертность и всё такое… Очень много ещё неясного, Толик! Но, как биолог, могу сказать, что на Порым имеются костные останки именно молодняка, растерзанного взрослыми бусами.
Нас прервал сигнал коммуникатора Раджа — ему сообщили, что рыбаки привезли интересный экземпляр какой-то местной рыбы. Мой собеседник извинился и принялся собираться, явно заинтересованный этой новостью, а я, поблагодарив за беседу, попрощался и пошёл искать другую компанию.
Во дворе миссии мне встретился меланинец. Классический и, я бы даже сказал, лубочный негр: босой, в шортах и по пояс голый.
- Братец, не уделишь немного внимания бродяге?
Негр посмотрел на меня и как-то лениво пожал плечами.
- День добрый, если что.
- Привет. Меня зовут Толик, я с Регенды. Недавно вот прибыл на Порым-Ду и понемногу знакомлюсь с обстановкой.
- Дело хорошее. Меня зовут Соломон, Соло, я тут по двору и в саду порядок поддерживаю, — он слегка поклонился и сложил руки на груди, — ещё в миссии работает моя жена, Сара. Она сейчас уборкой занимается в модулях.
- Соло, братец, тут люди все занятые, недосуг им со мной трепаться. Может быть ты мне поможешь?
- Чем?
- Я вот в деревню сходить планирую, да вот меня почему-то отговаривают.
Соло всплеснул руками и выкатил глаза в небо, демонстрируя своё возмущение таким обхождением с приезжим.
- Толик, если ты позволишь мне закончить мои дела, то чуть попозже я с удовольствием провожу тебя в наше прекрасное поселение! Ты даже не представляешь себе, как там все будут рады такому замечательному гостю!
Судя по его поведению и бравурному тону, можно было понять, что Иванович сказал о неграх чистую правду. Услыхав за спиной стук, я обернулся и увидел в окне женщину, делающую мне какие-то знаки. Судя по всему, она имела мне что-то сказать и не хотела, чтобы Соло слышал это. Я повернулся к собеседнику и фальшивая улыбка вновь расцвела на его физиономии.
- Прости, братец, похоже эта дама чего-то от меня хочет.
- Это доктор Тама, Толик, святая женщина. Иди, она зря не позовёт!
Кивнув с улыбкой, я повернулся и поспешил к окну, к святой женщине. Соло, не подозревающий о том, что я его прекрасно слышу, неприязненно буркнул вдогонку:
- Чтоб тебе эта блядь шприц в жопу воткнула, заморыш регендийский. Да по самые гланды.
***
Тамара Мамия мне понравилась сразу: высокая, сухопарая брюнетка со строгим лицом и очень добрыми чёрными глазами. Горбинка на носу если и придавала её внешности некую грубоватость, то лишь самую малость. А в целом доктор Тама оказалась просто прекрасным человеком: она незло выбранила меня за пьянку с Ивановичем (учуяла же водочный дух своим клювом), потом, понизив голос, деликатно предостерегла от разговоров с темнокожими людьми, затем принялась угощать всевозможными вкусностями и поить совершенно восхитительным кофе. Осведомившись между дел о здоровье, Тамара рекомендовала мне не прикасаться к ФДБ и любым его производным; как я понял, эти профилактические душеспасительные беседы доктор проводила со всеми без исключения.
- Тамара, а ты не могла бы мне как-то поспособствовать в посещении деревни?
- Толик, я понимаю, что тебе, как нашему гостю, хочется везде побывать и всё посмотреть своими глазами. Но, дорогой, в деревне тебе лучше не показываться. О нравах и обычаях негров ты, как я понимаю, уже наслышан. И поверь: всё, даже самое неожиданное и гадкое, что тебе могли о них сказать — к сожалению, правда. — Тамара остановила жестом мою попытку возражать и продолжила: — Кроме того, что тебя там непременно обворуют и, вероятнее всего, поколотят негры; существует реальная опасность заражения всевозможными неприятными болезнями, начиная с банального педикулёза и заканчивая самыми экзотическими ЗППП.
Такая забота меня как умиляла, так и начинала потихоньку раздражать, поэтому я несколько сухо проговорил:
- Доктор, на Урудине меня кусали и жалили насекомые, что-то среднее между саранчой и шершнем. Обычному человеку достаточно пяти-семи покусов, чтобы прочувствовать всю прелесть комы, а мне сошла с рук ночёвка под открытым небом и даже без сетки над лицом. Тамара, я не первый мир исследую. И мне не впервой сталкиваться с самыми неприятными живыми организмами, в том числе и с разумными.
Тамара закатила глаза и всплеснула руками.
- Это же просто восхитительно! Толик, ты просто обязан рассказать мне про Урудин и другие миры!
Особо распространяться у меня желания не было, но времени было полно и налаживать отношения с аборигенами Порым-Ду всё-таки было нужно. Поэтому я устроился на диванчике поудобнее и заговорил.
- Тама, про все миры рассказать у меня времени не хватит. Просто закажи с Земли мои отчёты, будет интересно посмотреть, я полагаю. А что до Урудина… Там всё интересно, начать хоть с названия этой планеты.
- Урудин? Это какое-то слово на урудинском языке?
- Нет. Урудин — это испорченное русское «Юрьев день». Так-то до появления на этой планете Дениса Ивановича Полянского, на ней жили только насекомые, птицы и сайгаки. Интересен и сам факт открытия Урудина Полянским: он — исследователь-соло, из тех, что на свой страх и риск отправляются в свободный поиск. При подлёте к планете, Денис столкнулся с очень необычными гравитационными явлениями, обусловленными, как потом выяснилось, наличием у Урудина гигантского спутника, Суки. Корабль Полянского потерпел крушение на поверхности Урудина, к счастью, оказавшегося вполне приличной планетой, но с весьма неприятным спутником, из-за которого жизнь Дениса превратилась в сплошной ад, перемежающийся довольно-таки приятными моментами, когда воздействие Суки облегчало ему жизнь.
- Стоп-стоп-стоп! Толик, я ничего не поняла. Как спутник может превращать жизнь в ад, а потом облегчать её?!
- Уф. Я не силён в небесной механике, Тама. Вот по собственным ощущениям, примерно так всё происходит: днём тебя прижимает к земле настолько сильно, что аж суставы трещат. К вечеру тебя заваливает набок в сторону востока и ходишь, словно по склону горы. На восток ноги сами несут, а на запад — как против течения. А ближе к ночи наступает необыкновенная лёгкость, можно подпрыгивать на несколько метров кверху и совершенно безболезненно приземляться. А когда Сука в зените, очень приятно летать. Да-да, ты не ослышалась! Притяжение Урудина снижается настолько, что можно порхать, как бабочка, размахивая небольшими крыльями. А уж какое удовольствие, когда паришь на высоте в пару десятков метров и озираешь окрестности! Это никакими словами не передать, Тама. А ближе к утру, когда Сука садится, всё меняется местами. И днём снова нещадно палит светило. И нет ни малейшего желания не только ходить, но даже просто подниматься на ноги.
- Здорово! Как же интересно, Толик, как же я тебе завидую…
- Да, интересно. Строго говоря, Урудин и Сука — это две планеты, вращающиеся вокруг… вокруг… Зараза, вылетело из головы название их звезды. Словом, они вертятся вокруг друг друга, вальсируют, и при этом кружатся вокруг светила. И каждая — и Урудин, и Сука — вокруг собственной оси. Поэтому понятия день и ночь там весьма условные.
- Как и у нас, — усмехнулась Мамия.
- Ну да. Только тут два Солнца и Луна, а там — одно Солнце и две Луны вприпляску. А так, для землян там комфортнее всего, когда Сука только встаёт и когда садится.
- А что стало с Полянским?
- Он прожил на Урудине без малого сорок лет, пока другой такой же соло не нашёл его.
- Его спасли?!
- Да. И сейчас на Урудине работает несколько баз, где умники с упоением и брызжа слюной от восторга, изучают влияние виляния гравитации на мутации и прочую экзекуцию с эякуляцией.
Тамара рассмеялась, прикрыв лицо ладошками, но её лошадиные зубы я разглядеть успел.
- А на этой… самке собачьей. Там жизнь есть?
- Есть, но для людей Сука непригодна совершенно. Я там прикинул — если на Урудине основать парк развлечений для вот таких, как я, бездельников, то экскурсии на Суку могли бы привлечь немало туристов. Тем более, что перелететь с одной планеты на другую там можно чуть ли не с батута.
Мы ещё немного поболтали, смеясь и подначивая друг дружку, и я понял, что Мамия будет совсем не против, если ночевать я останусь у неё. Меня такая перспектива тоже вполне устраивала, даже несмотря на орлиный профиль и непарнокопытный оскал доктора: на планете, где населения меньше ста тысяч, харчами перебирать негоже.
К слову, голышом Тамара оказалась куда как привлекательнее. Успешно откатав три тура произвольной программы в парном скейтинге, мы забурились в душ и долго отмачивали разгорячённые тела под тугими струйками чуть тёплой водицы. А после, выпив по большому стакану лимонада из местного фрукта под названием «лэри», завалились спать и дрыхли без задних ног аж до обеда следующего дня.
***
Втереться в рыбацкий социум мне помогла случайная подсказка Тамары. Как-то за обедом, попивая чаёк, она вскользь отметила, что все новички-меланинцы проходят тест на профпригодность у колдуна. Тот проводит некий ФДБ-обряд и, в зависимости от результата, выносит вердикт — жить неофиту в Бэ или проваливать с позором в Дальск. Вооружённый сим сомнительным знанием, я уговорил Соло проводить меня к колдуну, минуя вождя и прочие инстанции. Негр долго кривлялся и заставлял себя уламывать, но Сара, которой осточертело ждать мужа, чтобы вместе идти домой, сложно и многоэтажно выругала трепача. И тот, махнув рукой, согласился отвести меня к колдуну.
Кодун оказался колдуньей. Эта невысокая, даже по сравнению со мной, женщина, наряженная в пёструю юбку и майку с принтом, с невероятной гривой чёрных мелких кудрей, встретила меня какой-то бранью, из которой я уловил лишь пару-тройку английский идиом.
- Хорош орать, болезная. Давай договоримся: выдашь мне вид на жительство в Бэ — я тебе подарю свою бандану. На Порым-Ду ни одной такой больше не сыскать!
Женщина прекратила ор и протянула руку, давая понять, что желает осмотреть предмет обсуждения. Я скрутил дулю и ткнул к её носу, давая понять, что последовательность действий незыблема. Недовольно заворчав, ведьма (нестарая, но изрядно толстая бабёшка с немалыми сисяхами и жопой с небольшой сундук) указала мне на чурбан, покрытый шкуркой выпотрошенной детской игрушки. Усевшись, я оглядел интерьер хижины и только хмыкнул — таких халуп из говна и палок мне видеть прежде не доводилось! А с другой стороны, в этом климате и при отсутствии крупных диких животных, строить что-то капитально — напрасная трата времени и ресурсов.
С бормотаниями и ужимками, ведьма намешала в стакане какого-то зелья и протянула, давая понять, что надо выпить. Судя по запаху, это был жиденький раствор сока ФДБ. Поскольку жидкость не подавала признаков жизни и не таращила на меня глаза, я смело выпил её, утёр губы и вернул стакан хозяйке. Та, грохнув в бубен сушёным бычьим пенисом, завыла какую-то мантру и задёргалась в ритуальном тверке, потрясая выменем и кормой. Из шевелюры её вывалилось несколько мелких косточек и пара здоровенных живых тараканов. Или чего-то такого, что выглядит и бегает, как эти вездесущие насекомые.
Устав сотрясать воздух и собственные телеса, колдунья вопросительно уставилась на меня и вопросительно прикрикнула:
- Варрумба?!
- Чего?
Дико косясь на меня, женщина уже молча и весьма сосредоточенно намутила ещё один стакан пойла и протянула мне. Я выпил и вернул посуду. Она подхватила бубен, пару раз несильно стукнула в него, несмело запела в пол-голоса, потом опустила руки и спросила:
- Варрумба?..
- Ты это, цирк заканчивай. Мне погулять охота, а ты тут вошкаешься…
Ведьма в сердцах плюнула, отшвырнула бубен в одну сторону, пенис в другую и принялась обнюхивать ингредиенты своего зелья, недоумённо бормоча и пожимая плечами. Затем смешала ещё стакан, посмотрела на просвет, добавила пару крохотных зелёных горошинок и хорошенько взболтала.
- Сам дринк.
Я отпил глоток и почувствовал рвотный позыв, но сдержался, подмигнул дуре и вернул стакан.
- Нифига не варрумба. Сама попробуй!
Она взяла своё пойло, снова глянула на просвет, взболтала и с опаской отпила глоточек. Глаза её выкатились, стакан выпал из ослабевших пальцев и вскоре зад её столкнулся с планетой.
- Вар… рум-ба, — в три захода вышептала ведьма и рухнула на циновку, как мешок.
Ведомый весело резвящейся интуицией, я поднял женщину с пола, вскинул на плечо и понёс на сквознячок вперёд воронкой. На улице нас встретила толпа чумазых негритят, с любопытством таращивших огромные свои глазёнки на небывалое зрелище. Глянув по сторонам, я направился к навесу из каких-то листьев, по пути шуганув ребятню беззлобным русским матом. Детвора бросилась врассыпную, оглашая деревню звонкими голосами, лишь совсем маленький, голый карапуз остался стоять на месте. Он смотрел на меня затуманенным взором и сосал лоскут, в котором было что-то завёрнуто — ни то хлебный мякиш, ни то жмых листьев ФДБ.
Усадив колдунью на грязный обрывок циновки, я стянул с неё через голову заблёванную майку и, утерев ею морду пострадавшей, откинул подальше — рвотная вонь была мне вот совершенно ни к чему, а её разнокалиберные чёрные сиськи меня как-то вообще не волновали. Вскоре начали подтягиваться привлечённые суматохой взрослые негры. Они опасливо смотрели издали и не приближались к навесу, лишь какая-то особо отчаянная и сильно беременная дамочка подбежала к усосанному карапузу и, сунув его в подмышку, резво припустила прочь, крутя задом с такой интенсивностью, что я забеспокоился: как бы мозолей не натёрла, удирамши.
Меж тем, толпа прибывала, но даже молодые и здоровые мужики несмело мялись в отдалении и что-то вполголоса обсуждали, робко тыча пальцами в мою сторону. Я заметил среди них Соломона и махнул ему ладонью. Садовник присел и укрылся за спинами своих соплеменников. Интуитивно я понимал, что всё идёт как надо, но конкретно уяснить, в чём это выражается — пока не мог. Вдруг мужики начали оглядываться и расступились, пропуская огроменного негра в набедренной повязке из чехла от сиденья флаера. Тот подошёл к навесу весьма уверенно, но, увидав полуголую колдунью в отключке, едва заметно дрогнул и искоса посмотрел на меня.
- Ду ю спик?
- Ай ду, но лучше по-русски.
- Что с ней?
- Да хрен её знает. Угощала меня каким-то пойлом, потом сама хапнула, да чё-т приуныла.
- Варрумба?
- Наверно. Я не местный, не в курсе.
Вождь подошёл к ведьме, приподнял ей веки и посмотрел в остановившиеся глаза с почти отсутствующими зрачками. Потом обнюхал её и подошёл ко мне.
- Сам как?
- Нормально.
- Сколько она на стакан положила?
- Не видел. В третий стакан при мне пару добавила. От него и скопытилась.
Вождь дико выкатил глаза и опасливо отошёл на шажок.
- В третий?! Что ты такое, мужик? Я с третьего глотка с копыт срубаюсь, а во мне чуть не полтора центнера! Ты точно пил ФДБ? Три стакана?!
- Не, я с третьего только один глоток сделал. Слушай, вождь, мне б пожрать чего приличного, чё-т на хавку пробило.
- Погоди. Постой тут, в тенёчке, я пейзан разгоню, потом побазарим.
Вождь вышел из-под навеса, встал лицом к колхозникам и мощно проорал, вскинув руки к небу:
- Мандала варрумба!
Послышался испуганный бабский вопль и толпа свинтила с площади со скоростью звука. Я проводил взглядом пару бабских задниц и снова подумал, что тут не только мозоли, тут и до возгорания недалеко.
- Эй, вождь! А мандалу тут бросим?
Он обернулся, окинул взглядом поверженную колдунью и негромко проговорил:
- Ага. Она сейчас опять блевать начнёт, так хоть не в доме. Часов через пять одыбается, да сама в хижину уползёт. Тебя как звать, приезжий?
- Толик.
- А меня — Балтасар. Меж собой можешь Балтом звать, но при нигерах зови полным именем.
- Лады. Пожрать есть чего? Или мне в миссию чапать, чтоб не напрягать?
- Идём ко мне, я бабам велю сварганить чего-нибудь по-быстрому. К жаркому как относишься?
- Нормально. Ну что, идём или стоим?
- Идём, идём! Сейчас главное — баб найти, поди разбежались с перепугу. Так-то у меня там мамалыга есть, будешь?
Я обречённо махнул рукой.
- Давай мамалыгу, чё уж.
***
Сарик вытягивал сеть в лодку и негромко пояснял мне про каждую тварь, что в ней запуталась.
- Это пор-лещ. А вот это — пор-карп, он тоще и чешуя вон какая крупная, видишь?
- Ясно. Если б мы ловили рыбу у другого берега, то это была бы ду-таранька и ду-килька.
- Гы.
- Сарик, ты вот мне лучше скажи: ваши бабы купаться ходят?
- Ну да. А что?
- А куда они ходят?
- А что?
Я посмотрел на эту орясину и мысленно изумился такой недогадливости.
- Ты серьёзно или придуриваешься?
Вождь выволок снасть полностью и принялся выпутывать из неё улов.
- Во, глянь! Это самая вкусная — пор-судак.
- В жопу.
Балтасар посмотрел в сторону берега и показал пальцем.
- Вон там скала, видишь? За неё и ходят, но если ты там появишься, я тебя от ревнивых мужей защищать не буду.
Я увеличил масштаб в визоре камеры и хорошенько разглядел скалу.
- Сарик, а они там как? По утрам или когда?
- Толик, побьют же. Бабы поднимут визг и куда бежать будешь? Поймают и отмудохают, к мандале не ходи.
Я хмыкнул, вспомнив разнокалиберные титьки мандалы и снова прицелился к скале. Взобраться на неё труда не составит, а вид на бухту с неё отличный.
- Балтик, так что по времени?
- Да по-разному. От погоды зависит. Так-то они с полей сразу туда идут, помоются, да потом в деревню. Ты б не лез к ним, вот честное слово, Толь. Лучше вон к Валашке сходи, к ней все ходят.
- Не. Страшная и триппер потом хрен залечишь.
- Тю! Ты дурак что ли? Да после ФДБ ни одна инфекция не выживает! Чтоб баба забеременела, жениха и невесту на месяц отлучают от этой радости, чтоб сперматозоиды не дохли.
- Всё равно. Валашка мне не нравится. Да и не за этим мне на пляж надо.
- А зачем?
Я посмотрел на вождя, на его любопытную физиономию и решил всё-таки не распространяться про видеофайлы. Вдруг не поймёт или поймёт неправильно.
- Сарик, не лезь не в своё дело. Вот хочется мне на голых баб попялиться, что теперь?
Вождь пожал плечами и взялся за вёсла.
- Не ходи, Толь. Скандал будет. Лучше я тебя с хорошей девкой сведу, на неё пялься, сколь хошь.
- Сведи. Буду благодарен.
На скалу я взобрался за час до прихода баб с полей. Расставил камеры, подключил монитор, пульт. Потом наложу соответствующую музыку и получится прямо замечательно. Жаль, что не было у меня дрона-разведчика, ну да что уж теперь… Бабы пришли минут через сорок. Они громко переговаривались, смеялись, щипали друг дружку за сиськи и задницы. Я менял фокусное расстояние у камер, поворачивал их, выбирая девок покрасивее. Вскоре они заголились и принялись плескаться на мелководье, а я шуровал пальцами по пульту, выбирая ракурсы. Вот одна из дамочек встала в воде по колено, расставила ноги и помочилась. Остальные подняли ор, принялись кидаться в неё песком и комками водорослей. Смех, визг, суматоха! А вот мамаша трёт девчонку-подростка ладонями, отмывает спину. Мамашины сиськи болтаются из стороны в сторону, дочкины — упруго подрагивают. Моськи у обеих серьёзные, сосредоточенные. Вот мамашка закончила со спиной и, прижав дочь к себе, принялась натирать ей живот, грудь… Вот так и знал, что этим закончится! Запустив одну руку в промежность дочки, а вторую — себе, мамаша принялась теребонькать обе мочалки. Небо пресветлое, и это на глазах у всех! А про себя я отметил, что дочка сильно светлее матери, папаня у неё, похоже, не меланинец… Позже, на файле с одной из камер, я нашёл и другую парочку молодух, в позе 69. Но это уже на Земле было.
Дождавшись ухода женщин, я свернул свою аппаратуру и, выждав ещё с полчаса, спустился со скалы. Файл будет супер-пупер, это к мандале не ходи! В деревне я зашёл к вождю (для меня выстроили на скорую руку отдельную хижину — без блох и тараканов) и напомнил, что тот обещал свести с хорошей девкой. Балтасар с готовностью кивнул и заверил, что сегодня я не буду ночевать в одиночестве. Потом пригласил меня на ужин и мы, комфортно устроившись на мягких подстилках и подушках, неспешно налупились жареной рыбы, копчёных моллюсков и маринованного огуречного тростника, закусывая всё это кукурузным хлебом и запивая кукурузной же брагой. Трапеза наша продолжалась часа два: с перерывами, трёпом, анекдотами и перекурами. Балтасар выделил мне одну из своих трубок и мы с ним неспешно попыхивали ароматным дымком местного мха, пропитанного соком ФДБ. Сарик солово жмурился, а я просто наслаждался ароматом и ощущениями в дыхательных путях.
После ужина я попрощался с хозяином, совсем осоловевшим и почти беспамятным, потискал за мякоть его младшую жену Рашель и та даже не поленилась сделать мне приятно. У меланинок, с их губищами, это получается просто восхитительно! А дома меня уже ждала та самая юная купальщица, за забавами матери которой я наблюдал со скалы. Это было неожиданно, но и приятно в то же время. Бывают же такие совпадения!
***
Неделю или полторы спустя, моё блаженное пребывание в раю колхоза Бэ закончилось: на коммуникатор пришло сообщение от Ивановича, что мне следует как можно скорее вернуться в миссию. Попрощаться с моей шоколадной Мари не удалось — она трудилась на полях. С Балтасаром тоже не простились, он ушёл в море снимать сети. Зато с его Рашель я попрощался от души, игнорируя её сопротивление и возмущённые вопли. В сопровождении Соломона, волокущего мой саквояж с сувенирами, я отправился в миссию, гадая о причинах столь срочного вызова.
Ваня, оторвавшись от поедания здоровенного печёного пор-карася, вкратце сообщил, что поезд уже на подходе и порекомендовал не мешкая собираться. Переполошенная Мамия кудахтала и скакала вокруг, подсовывая упакованные в коробочки деликатесы и поглаживая меня по заднице. Я связался с Пересом и выяснил, что поезд ведёт некий Матвей; связался с Матвеем и уточнил время прибытия. Полчаса. Плюс разгрузка-погрузка. Откинув коммуникатор, я обнял Тамару и крепко поцеловал в губы. Докторша растаяла и пустила слезу.
- Тама, солнышко, милая, мне будет так не хватать тебя!
- Толик, родной, кто знал, что придётся прощаться в такой спешке…
- Тамар, не будем терять время, пойдём в кроватку.
Матвей вытащил меня из душа, оставив визжащую Мамию под тёплыми струйками. Этот двухметровый громила, косая сажень в плечах, едва мог связно разговаривать в силу почти полного отсутствия интеллекта. Зато выполнять приказы Матвей умел с точностью робота! Я был вытерт, одет и закинут в поезд. Устроившись на диване, я наблюдал, как Мотя сосредоточенно выполнял манипуляции, приводящие в движение состав. Уже тронувшись с места, он затормозил, секунду подумал, потом потянул ручку гудка. А после этого снова пустил моторы.
Ехали мы быстро и почти не разговаривая. Каждый мой вопрос вызывал у Матвея мучительную умственную судорогу и мне казалось, что я слышу щелчки и гудение, раздающиеся у него меж ушей. Отчаявшись выудить у этого тугодума причины суматохи, я ушёл во второй вагон и всю дорогу до Дальска провалялся в гамаке. Полагаю, это вызвало у Матвея чувство сильнейшего облегчения.
С погодой в этот раз повезло, на перевале не стояли. Разогнавшись под уклон, состав резво вбежал в лес и бодро поскакал по просеке, периодически ломая молодую поросль, пробившуюся по обочинам дороги. Мне было не скучно в гамаке, я пересматривал последние файлы, которые в сеть выкладывать не планировал. В конце концов, сцена насилия над юной меланийкой вряд ли останется без внимания полиции, а Мамия во время прощания умудрялась постоянно реветь и её физиономия и судорожные всхлипы тоже не вызвали бы положительных эмоций у потенциальных зрителей. Но вот для себя это видео всё же стоило сохранить.
В Дальске меня встретил Перес. Он был хмур и заметно нервничал, озираясь по сторонам, словно заговорщик. Он настаивал на моём немедленном визите в научный центр, но я, памятуя о просьбах Шаблицкого и Голдуотера удерживать меня подольше в Бэ, решил не спешить. Смотрите-ка на них! Сперва выгнали и не велели возвращаться, тут нате вам, занадобился им Зорин, прям вынь да положь. Обойдутся, не маленькие. И, вежливо дав Пересу понять, что чхать мне на научный центр и даже поссовет, направился прямо к себе в кубрик. Где и принял душ, выспался, отключив коммуникатор, а уж только после этого направился в закусочную. Там Перчик подсел к моему столу и сказал, что меня очень хочет видеть Джу. Перекусив и напившись лимонада из лэри, я милостиво позволил ему проводить себя к биологине.
В лаборатории, кроме Юльки, сидел незнакомый мужик, не в форме, но явно служивый. Он делал покерфейс, но его мандраж всё же был заметен. Перес встал у окна и нервно выстукивал по подоконнику дробь пальцами протеза, а Юлька стояла, прислонившись к столу задницей и кусала губы. Атмосфера помещения была густо наполнена таинственностью и нервозностью. Я сидел у двери и с улыбкой поглядывал на присутствующих. После краткого приветствия, рта я боле не раскрывал, отдав инициативу хозяевам. Первой не выдержала Юлька.
- Зорин…
- Нет.
- Что…
- Всё нет. Что бы то ни было — нет.
Девушка сжала кулачки и зашипела сквозь зубы. Перес повернулся ко мне лицом и укоризненно покачал головой.
- Толик, невежливо это.
- Чхать! Она со мной не сильно-то церемонилась.
Служивый поднял раскрытую ладонь, призывая к спокойствию.
- Анатолий, против меня вы ничего не имеете?
- Смотря кто вы такой.
- Это для вас важно?
- Пф-ф… Да срать три кучи. Перчик, ты зачем меня сюда приволок? Можешь внятно пояснить?
Юлька, поджав губы, зыркнула на машиниста и коротко обронила:
- Говори ты.
Он отошёл от окна, оседлал стул верхом и сложил руки на спинке.
- Толик, мы..
- Кто «мы»?
- Я, Джу и Петер. Петер — телепортер, специалист по обслуживанию.
- Продолжай, Перчик.
- Словом, нам нужен четвёртый. Причём именно бывалый, тёртый кадр. Мы перебрали массу кандидатур, поверь, Толик. Но кто-то отказался, кто-то не подошёл… Я предложил пригласить тебя. Джу против, Петер с тобой не знаком, а я всё-таки считаю, что ты можешь нам помочь.
- И?
Перес обменялся взглядами с сообщниками. Петер кивнул, Юлька раздражённо дёрнула плечами.
- Мы планируем телепортироваться на Ду. Мы, все трое, бывали там неоднократно, нам не привыкать.
- И?
Перес глубоко вздохнул и отвёл глаза.
- Толь, пусть Джу расскажет. Она у нас главная.
- Хэ! Ну пусть. Таки что вы имеете мне сообщить, юная леди?
- Зорин, я планирую выкрасть детёныша буса. Невозможно исследовать животное, не имея в доступе ни одного экземпляра! Мы поместим его в самые благоприятные условия и будем очень внимательно..
- То есть взрослую особь вы не рассматриваете. А молодняк уж и подавно. Так?
- Зорин, нам не удастся заманить в ловушку взрослого зверя. Они слишком умны для этого. А отловленные подростки самоубиваются. Поэтому я решила выкрасть детёныша и создать ему на Порым самые благоприятные условия.
Я почесал макушку, прикидывая перспективы.
- То есть, как я понял, акция несанкционированная.
- Да. Я получила прямой запрет на отлов бусов, любых. Ты в деле или нет, Зорин?
- При одном условии.
- Что?
- Его выполнишь ты.
- Ты…
- Да.
Юлька повесила нос и громко засопела. Я вестись на это не собирался — она сама ко мне обратилась, я назвал свою цену.
- Посмотрим.
- Не катит.
- Если всё получится — да. — Она бросила на меня испепеляющий взгляд. — Ты в деле?
- Да.
***
Я стоял возле камеры телепорта и изо всех сил убеждал себя в том, что всё делаю правильно. Но чувствовал себя при этом бараном, притащенным на убой. Латы мне подогнали женские — мужских такого маленького размера не нашлось. От этого я себя чувствовал ещё хуже: накладные сиськи и жопень мне совершенно не к лицу, если что. Я невольно любовался Пересом, экипированным в собственные доспехи и вооружённым станковым парализатором, снятым с лафета. И с грустью понимал, что этот простоватый, не шибко образованный парень — тот ещё перец, куда как покруче моего! Петер был облачён в спецкостюм высшей защиты, этакий скафандр для работы в открытом космосе. Ему предстояло самое сложное в нашей затее: координировать действия группы захвата, не имея возможности отойти от телепорта, находящегося на пустынном берегу материка Ду.
Наконец-то прибыла Юлька с портативной полевой ловушкой. Здоровый такой рюкзак, с непонятным мне устройством внутри. Но выглядит здорово! Перес мне показывал, как она работает. Мы вышли в саванну и он там поймал взрослую дрофу, которую я даже не видел, пока та не забилась, спелёнутая пузырём поля. А потом он поймал меня и я долго пытался вырваться, уйти, оказать сопротивление… Тщетно! Чем сильнее дёргаешься, тем плотнее пеленает. Но ни дышать, ни разговаривать не мешает.
Юлька, одетая в персональные латы, выглядела весьма и весьма привлекательно, даже горб ловушки её не портил совершенно. Она проверила, как работает автоматика забрала и подозвала нас к себе жестом рук.
- Ребята, повторим на всякий случай. Я, Перес и Зорин выдвигаемся к лесу и выпускаем дроны. При обнаружении логова бусов, Петер корректирует наш маршрут и отслеживает живность в нашем секторе. При необходимости, Перес отстреливает агрессивных животных, Зорин прикрывает меня со спины. Петер, ты следишь в четыре глаза — бусы не простят нам ошибок. Я ловлю детёныша и мы с Зориным бежим в телепорту. Перес сдерживает преследование, Петер корректирует маршрут нашего отхода и цели для Переса. — Юлька замолчала и тяжело вздохнула. — Мальчики, если со мной что-то случится, эвакуируйте ловушку, во что бы то ни стало! Перчик, не увлекайся, заряд парализатора не бесконечен! Зорин… Поклянись мне хоть чем-нибудь, что наплюёшь на нас с Пересом и выволочешь детёныша на Порым! Слышишь? Клянись.
- Обойдёшься. По ситуации всё будет, а не по твоим планам. И если мне бус откусит жопу, я брошу ловушку и вплавь по океану на Порым рвану. Так и знай!
- Ладно, мальчики, удачи всем нам. Петер, заводи!
Наш «космонавт» встал у блока управления, проделал необходимые манипуляции и проговорил немного неверным голосом:
- Петер Сумме, тестовое перемещение. Трое статистов-добровольцев. Снаряжение и амуниция — стандартные. Плановая проверка систем телепорта, параметры стандартные, расчётное время возврата — плюс девяносто минут максимум. Старт по готовности.
Кабина распахнулась и Перес с Юлькой привычно заняли свои места в углах. Я, поколебавшись, зашёл и встал в дальний угол, наплевав на мнение остальных. Петер вытащил из какого-то загашника мультиствол и блок с патронной лентой. Затем занял последний угол в кабине и произнёс:
- Петер Сумме, готово.
Кабина закрылась и тут же снова раскрылась. Я с опаской выглянул через плечо Юльки и увидел совершенно незнакомый пейзаж…
Ду. Второй материк планеты.
Мы вышли и Петер заученными движениями зарядил свой шмалер. Я вытащил из кобуры глэдисский огнестрел и поставил его на боевой взвод. Проверил катапульту тесака. Перес включил парализатор и повернулся к Юльке. Та, прошептав что-то, выпустила дроны и кивнула Петеру.
- Удачи вам, ребята!
- Добро, Петер, следи. Ищи нам логово. Перес, Зорин, вперёд!
Я опустил забрало и зашагал в сторону леса. За спиной слышался шум прибоя, но оборачиваться я посчитал некорректным. Слышать я ничего не мог, в смысле — сигналы Петера ко мне не проходили и ориентировался я на поведение и команды Юльки. Латы-то мне, с горем пополам, подогнали, но биометрические параметры вводить было некогда, да и некому, поэтому автоматика снаряжения не реагировала. Мы вошли под сень деревьев и меня охватил такой мандраж, что захотелось немедленно развернуться и с максимально доступным ускорением удрать назад. Но Перес шёл вперёд, Юлька шлёпала за ним, а я тащился в арьергарде и судорожно крутил башкой в неудобном шлеме.
- Зорин, за нами, Петер нашёл логово. Порядка полукилометра на юго-запад.
- Принято.
Внезапно Перес остановился и пустил разряд в дерево. Я даже не успел удивиться, как с ветки на землю шлёпнулся какой-то бурый зверь. Не серый, не бус. Но зверь же! Мы продолжили свой полу-бег, постепенно углубляясь в чащу. Перес парализовал ещё какую-то живность, снова не буса, а Юлька несколько раз прокрутилась вокруг себя и чуть сменила направление движения, повинуясь подсказкам Петера.
- Перес, стоп. Питер? Сумме, где это? Где? Не вижу… А! Есть, засекла!
Девушка пригнулась, прошла под полу-упавшим стволом дерева и почти сразу раздался хлопок ловушки и хриплый писк в несколько голосов. И тут же послышался отдалённый рёв, заставивший меня просто остолбенеть от ужаса!
- Джу, Толик, бегом назад! Толик! Очнись, блядь! Бего-ом!
Перес шарахнул меня парализатором, как тараном и махнул рукой в сторону убегающей Юльки. Я повернулся и рванул за ней, мучительно пытаясь понять — куда она дела бусёнка? Позади послышались всхлипы парализатора и треск ветвей. Моё оцепенение словно ветром сдуло и в ногах образовалась необыкновенная резвость…
Юлька валила напролом, по вектору Петера, не разбирая дороги, едва отворачивая от деревьев. Было видно, что ранец её заметно потяжелел и до меня наконец-то дошло, что наша добыча находится именно там. Внезапно с дерева сорвалось что-то и едва не упало Юльке на спину. Не раздумывая, я взял это нечто в прицел и нажал спуск. Пистолет смачно гавкнул, заставив бегущую Юльку подпрыгнуть, а из тела зверя выплеснулся фонтанчик крови и послышался его предсмертный хрип. Реактивная экспансивная пуля не оставила ему ни единого шанса!
Бешеная гонка продолжалась. Я ещё трижды стрелял и ни разу не промахнулся, одному бусу оторвало лапу и он кинулся на меня. Второй пулей ему оторвало голову. Уже виднелись просветы меж деревьев, вот-вот мы должны были вырваться на чистое место. А там и берег с телепортом, и Петер с мультишмалером! Но мои дурные предчувствия не обманули меня. Один бус спрыгнул на меня и я рухнул мордой вниз. Второй в этот момент догнал и свалил Юльку…
Целая стая молодняка градом свалилась с деревьев и принялась грызть наши латы. Я слышал их кошмарный рёв, чудовищные клыки то и дело скользили по забралу, когти скрежетали по броне. В горячке свалки я стрелял в зверей, в упор, трупы то слетали с меня, то придавливали к земле и я из последних сил выкарабкивался из-под них. В какой-то момент я увидел Переса с оторванным протезом, стреляющего с одной руки по бусам из парализатора. Потом я увидел лежащую ничком Юльку, придавленную обездвиженным бусом. Потом меня снова сбило с ног и я снова и снова стрелял в упор по осатанелым хищникам…
Когда закончились патроны, я нажал на кнопку катапульты и принялся резать, рубить буса, пытавшегося продрать мои латы когтями. Зверь, казалось, не чувствовал боли, истекал кровью, но продолжал попытки укусить меня за лицо. Именно в этот момент я рассёк ему глотку и столкнул с себя уже труп. Не сразу мне удалось подняться на ноги. Я ещё несколько раз махнул тесаком вокруг себя, рефлекторно, не прицельно. И замер, не понимая, что происходит! Два огромных буса гоняли молодняк, раздавая им шлепки своими мощными лапами, кусали их до крови, обращая в бегство. Я оглянулся и нашёл глазами Переса. Вряд ли он выжил, судя по неподвижности и положению конечностей. Что-то подсказывало мне, что живой человек в таком положении лежать не сможет… «Прости, Перчик!» — подумал я и побежал к Юльке.
Она тоже была мертва. Стащив с неё рюкзак, я что было сил рванул бежать в сторону берега, на ходу пристраивая ношу себе на горбушку. Бусы всё ещё дрались у меня за спиной, но я совершенно не желал знать, почему они это делают, я просто и тупо уносил ноги, спасая свою шкуру. Выбежав из лесу, я судорожно крутнул головой и рванул в сторону телепорта. Мне предстояло покрыть расстояние метров в триста, но я слышал тяжёлый стук лап чудовища позади себя за.
- Стой! Стой! — пульсировало у меня в голове.
Мучительно выглядывая сквозь перепачканное слюной и кровью забрало, я бежал к морю, не обращая внимания на чужой голос в мозгу.
- Стой! Стой! Отдай! Отдай!
Мощный толчок сбил меня с ног метрах в ста от телепорта. Петер не мог стрелять, риск попасть в меня был слишком высок. А отходить от кабины ему было просто запрещено! Перекатившись пару раз, я подскочил и с ножом наизготовку повернулся лицом к преследователю. Бус был не просто большим. Он был огромным, с корову, как мне показалось. И он почему-то не нападал.
- Отдай! Отдай! — гремело у меня в голове.
- Чего тебе надо, тварь?! — Я рывком поднял забрало и закричал снова: — Чего тебе надо?!
- Отдай!
Зверь стоял неподвижно и смотрел на меня синими глазами. Никакой агрессии не чувствовалось в его внешности, бус просто стоял и смотрел на меня.
- Чего отдать? Нет у меня ничего! Вы у меня друзей забрали, звери вы!
Бус опустил голову, переступил с лапы на лапу и исподлобья кинул на меня короткий взгляд.
- Отдай.
- Ничего не понимаю! Чего тебе надо от меня?
Зверь очень медленно, словно боясь спугнуть меня, приблизился вплотную и поднял морду к моему лицу. Он сопел, скалил зубы, шевелил губами, сдержанно взрыкивал и смотрел при этом мне прямо в глаза. Он явно пытался донести до меня что-то, но я, перепуганный, шокированный, никак не понимал, почему эта зверюга просто не убьёт меня и не избавит, наконец, от этого кошмара. Бус прикрыл глаза, прижал уши и склонил голову набок. Потом снова чуть оскалил зубы и тихо выдавил из себя:
- Ма.
- Что?!
- Ма-а-а-ма.
- Кто?! Ты? — Меня словно озарило. — Мы твоего дитёнка украли, да?
- Мама, — повторил бус.
Я рухнул на колени и скинул с плеч лямки рюкзака. Перетащил его к себе, к животу и расстегнул. Внутри, в пузыре ловушки, лежал, свернувшись клубочком, бусёнок.
- Подожди… я сейчас.
Вынув пузырь, я положил его на траву и начал судорожно разглядывать пульт на рюкзаке. Много времени не потребовалось: сенсор с надписью «откр.» оказался именно тем, что и было нужно. Пузырь поля исчез, бусиха обнюхала своего бусёнка, облизала ему мордочку, потом взяла зубами за шкирку и неспешно потрусила в лес. Я провожал её глазами, пока она не скрылась в чаще, потом поднялся с колен, подхватил ловушку и неспешно пошёл к Сумме.
- Зорин, остальные где?
- Погибли. Заводи, Петер.
***
- Ты их там бросил! Бросил!
- Не ори.
Я сидел в главном офисе поссовета; напротив, по другую сторону стола, сидели Анджей Шаблицкий, Джеймс Николас Голдуотер и Петер Сумме. И если поляк с немцем вели себя спокойно, то отец погибшего биолога просто бесновался. И я понимал его. Шаблицкий положил руку на плечо Джея и удержал от очередной попытки дотянуться до меня через стол.
- Успокойся, Джей, сядь. Сядь! Петер, будь добр, опиши последние события. Что ты видел?
Немец, оказавшийся не просто техником, а вообще-то главным руководителем испытательного телепортационного полигона, кивнул и сухо, скупо, тщательно взвешивая каждое слово, заговорил.
- Из леса выбежал Зорин. Один. Его преследовал бус, взрослая особь. Метрах в ста от меня зверь сбил Зорина с ног и остановился. Анатолий что-то бессвязно кричал и пытался отбиваться ножом. Затем отдал бусу детёныша. Зверь тут же ушёл в сторону леса, а Зорин подошёл ко мне. После этого мы вернулись на Порым.
- Что ты кричал, Зорин?
- Анджей, я не помню.
Шаблицкий внимательно посмотрел мне в глаза, потом опустил взгляд.
- Что произошло в лесу?
- Нас настигла стая молодняка. Подробностей не помню, но Перес погиб, Юля… Джулия Голдуотер. Она настаивала, чтобы я в любой ситуации доставил ловушку на Порым. Я пытался, правда! Но взрослый бус догнал меня… Петер вам всё правильно рассказал.
Шаблицкий повернулся к Сумме.
- Что на видео?
Немец чуть сморщился и ответил:
- Всё, как говорит Зорин. Орландо потерял в схватке протез. Потом закончился заряд парализатора. Потом бусы просто растерзали его. Зорин отстреливался. Его несколько раз сбивали с ног. Когда закончились патроны, Анатолий отбивался ножом. Одного буса он зарезал, насмерть.
- А что с Джу?
- Ей удалось отбежать, но её тоже сбили с ног. Трёх нападавших на неё бусов убил Зорин. Затем его…
- Про Джу, пожалуйста.
- Простите. Джулия лежала лицом вниз, судя по всему, без сознания. По записи можно понять, что правую руку ей почти оторвали. Джей, извини за эти подробности. Латы на ноге разрушили… разгрызли и сорвали. Очень большое пролитие крови, очень большое.
Шаблицкий откинулся на спинку стула и отвернулся, глядя в дальний угол комнаты. Голдуотер рыдал, уронив голову на руки, лежащие на столе. Поляк скосился на меня, потом перевёл взгляд на Джеймса.
- Петер, ты считаешь, что спасти её не было возможности?
Немец долго молчал, размышляя. Потом вскинул брови и сухо ответил:
- Мои рассчёты говорят о том, что Зорин не смог бы донести Джули.
- Ты уверен в… её гибели?
- Да. Правое предплечье было изогнуто под невозможным углом, явный перелом и разрыв мышц. Бедро обнажено, количество вытекшей крови — не меньше литра.
Голдуотер затих. Затем стремительно поднялся на ноги и закричал:
- Зорин! Как вышло, что моя дочь и Орландо погибли?! Почему ты ничего не сделал?!
Я промолчал. Что можно было сказать? Что мне повезло не быть девчонкой или инвалидом?
- Джей, Джей, сядь. — Шаблицкий потянул несчастного за руку, но тот с силой вырвался и снова закричал: — Отвечай, Зорин!
Я посмотрел в его глаза и тихо спросил:
- Ты винишь меня в том, что я не сдох?
Голдуотер рванулся вперёд, но Петер успел подняться со стула и обхватил его руками.
- Джеймс, оставь Анатолия. Я тоже остался в живых, накричи на меня. Я не меньше виноват в гибели твоей дочери.
Джей прекратил вырываться и заторможенно уставился на немца, а Шаблицкий, кивнув, проговорил:
- Как бы не больше.
Голдуотер поднял ладонь, показывая, что не намерен буйствовать. Петер отпустил его и Джей сел. Немец тоже вернулся на свой стул и продолжил:
- Джеймс, я ещё долго буду писать отчёты и объяснительные, в связи с гибелью двух человек. Как руководитель, который не должен был допускать посторонних к телепотрации.
- Но он…
- Джеймс, Зорин сам жертва нашего сговора. Он совершенно не был осведомлён о наших планах и тоже попал под чары Джулии. Перес Орландо просто любил твою дочь и не мог ей ни в чём отказать. Я позволил ей убедить себя в том, что эта авантюра принесёт большую пользу науке. Чем девочка заманила Анатолия — я не знаю, да это и неважно. Джеймс, Зорин не виноват в гибели Джули. И наше счастье, что он сам остался жив.
Голдуотер откинулся на спинку и с презрением оглядел меня.
- Ну да. Какое счастье, конечно же! У этого засранца и синяков не осталось даже! Орландо едва не в клочья разорвали, а это целёхонек.
- Джей… Это латы.
- У всех у них были латы, но Джу это не спасло!
Петер откашлялся в кулак и подал голос:
- Зорина облачили в женский бронекомплект. Оба нагрудника прокушены и растресканы, правая ягодичная пластина сорвана. Если бы латы были по фигуре или Зорин был женщиной… Он тут не сидел бы. Чёрт возьми, Джеймс! Этот небольшой и не ой какой сильный человечек убил одиннадцать бусов! Одиннадцать! Крупных! Хищников! Которых видел впервые в жизни! Причём последнего — зарезал ножом. Буса! Ножом!
В комнате повисла тишина. Говорить о своей подготовке, стрелковой, ножевой и рукопашной… Было бы неуместно, правда? И вряд ли эти здоровяки знали, что я, ростом с пацана и весом с бабу, поднимаю на штанге три своих веса. Ни к чему им были эти знания. Совсем ни к чему.
Когда Петер увёл Голдуотера, Шаблицкий, сцепив пальцы замком, сурово посмотрел на меня из-под бровей.
- Толик, корабль на Землю не скоро. Полагаю, ты себя чувствуешь неуютно на Порым-Ду?
- Да. Хоть и нет тому причин, но так и есть. Да что уж! Взрослый мужик, а повёлся на девичьи уговоры, как пацан. Полез куда не надо…
Анджей покивал и тяжко вздохнул.
- Не казнись. Если бы Юлька меня поманила, я б тоже не устоял. Чем она тебя купила, если не секрет?
- Поцелуй.
- Серьёзно?!
- Да.
Шаблицкий спрятал лицо в ладонях и покрутил головой. Потом опустил руки и откинулся на спинку.
- Толя, постарайся не отсвечивать нигде. Из Бэ на тебя кляуза пришла… Балтасар на тебя сильно обижен. Да и тут тебе не очень рады, сам понимаешь. Юльку все любили, тебе не простят, что ты живой вернулся. Это мы тут люди разумные, а… Ну, ты понял. С немца не спросят, он местный. А с тебя и шкуру спустить могут, хоть реально виноват Сумме, а ты с боку припёку.
- Так и что мне делать, Анджей?
Он пожал плечами и отрицательно крутнул головой.
- Сиди в отсеке. Днём не ходи никуда. Да и ночью не сильно шляйся, тебя сложно с кем-то перепутать. Мож и поутихнет шум, так потом как-нибудь уж и наладится что-то. Всё! Иди к себе и жди штиля.
***
Спустя неделю меня вызвали в поссовет.
Произошло нечто невероятное: вернулась Юлька. Во время плановой проверки систем телепорта, оператор, вышедший из кабины со шмалером, чуть не выстрелил в женщину. Её спасло то, что он не успел присоединить коробку с лентой к оружию. Поэтому, кроме щелчка курка, ничего не произошло. Второй оператор, который должен был проверять показания и записывать результаты, недоумённо выглянул из кабины и попросил прикрывающего снарядить мультиствол согласно инструкции.
Вернулись на Порым уже втроём: оператор-приборист, оператор прикрытия и полуголая Юлька с рукой в шине и на перевязи. В таком виде она и пришла в поссовет, прямо в кабинет отца. А там уже совсем по-женски шлёпнулась в обморок. Когда я, растрёпанный и весьма небрежно одетый, ввалился в кабинет Голдуотера, девушка уже сидела в отцовском кресле, укутанная в чей-то халат и попивала горячий чай. Джей с рёвом кинулся ко мне и я, приготовившийся защищаться до последнего, оказался стиснут его немалыми ручищами и приподнят над полом. Утешало то, что от поцелуев счастливый папаша воздержался. Обретя, наконец, свободу перемещений, я подошёл к Юльке и опустился на колено, заглядывая ей в лицо.
- Юлька, ты как? Да ёшкины поварёшки, как ты выжила? Как?!
Девушка поставила кружку на стол и, нахмурив бровки, посмотрела на меня, словно не узнавая.
- Э-э-э…
- Толик.
- Да. Я не помню ничего. Перес?.. Да, Перес. Он умер и его съели. Его не надо искать.
Я тупо кивнул и обернулся на стук двери — в кабинет вломился Шаблицкий и замер на пол-дороге.
- Юля, я не принёс детёныша, прости.
- Ладно. Не надо уже.
Эта едва слышная фраза поразила меня сильнее всего остального…
Следом за Анджеем в кабинет вошёл Фёдор Тулов, врач. Он оттолкнул стоящего на пути Шаблицкого, бесцеремонно оттащил за воротник меня и принялся осматривать сидящую в кресле Юльку.
- Как самочувствие?
- Спасибо.
- Хорошее?
- Плохое.
- Что болит?
- Всё.
Тулов удовлетворённо кивнул, посчитал пульс и велел мне подать ему стул. Я едва успел подняться на ноги, как Джей с Шаблицким притащили ему сразу два стула. Врач посмотрел на них и коротко обронил:
- Вон. Оба.
Те переглянулись и вышли, плотно прикрыв за собой дверь. Мне Фёдор ничего не сказал, поэтому я остался, а сам он сел рядом с девушкой и жестом велел ей жаловаться. Юлька допила чай и начала перечисление.
- Рука перекушена, кости раздроблены, надо как следует полечить. Ляжка разорвана и сильно болит, хромаю. Рёбра с обеих сторон сломаны, справа три, слева четыре. Сотрясение. Крови много потеряла.
- Что ещё?
- Так, по мелочи. Не помню вот ничего.
- Ага. А что полторы недели делала на Ду — помнишь?
- Фрагментарно.
- Ага. Разденься, мне тебя осмотреть надо.
Она встала, сбросила халат и Тулов принялся ощупывать ей сперва руку, висящую на перевязи, потом, повернув Юльку к себе спиной, разглядывал и щупал разорванное и плохо затянувшееся бедро. Затем снова развернул её и принялся тыкать пальцами в рёбра.
- Врач, мне зябко.
- Ага. — Фёдор встал, накинул на Юльку халат и обернулся ко мне — Ты! Бери на руки и тащи за мной.
В медотсеке было чисто, светло и тепло. Фёдор открыл душевую кабину и велел мне вымыть пострадавшую. Я стянул с Юльки халат, содрал набедренную повязку и поставил под душ. Затем быстро разделся сам и шмыгнул следом. Осторожно, стараясь не причинять боли, я вымыл её губкой и намылился сам. Пока я торопливо смывал с нас пену, Юлька стояла и удивлённо таращилась то на меня, то на струйки душа. И это не могло не вызвать у меня недоумения: как бы туго ей ни пришлось на Ду, какая бы амнезия с ней ни приключилась, но увидеть что-то незнакомое в душе?.. Кабины стандартные, одинаковые абсолютно во всех помещениях омских модулей!
После помывки я обернул девушку в простынку и торопливо натянул на себя шорты. Фёдор ждал нас в операционно-диагностическом блоке, там он принял пострадавшую и, к моему жуткому разочарованию, всё-таки выгнал меня. Уже не торопясь, неспешно, я вытерся, надел оставшуюся одежду, обулся, и в глубоких раздумьях побрёл к себе. Новость о возвращении биолога распространилась быстро, поэтому никаких суровых и неприязненных взглядов я на себе больше не ловил. Джу, всеми любимая, жива, а Переса (как оказалось, Орландо) мне в вину почему-то никто ставить не догадался.
Несколько дней я провёл в колхозе Вэ, где выращивали пшеницу и разводили коров. Нет, там и ещё много чем занимались, но основными направлениями в Вэ были хлеборобство и молочное фермерство. Я подался именно в этот колхоз потому, что только там мог бесконечно бродить по полям и пастбищам, не встречая ни единого человека. И это в получасе езды от Дальска, где мне просто-напросто никак не удавалось сосредоточиться и привести мысли в порядок. А они того требовали и весьма настоятельно!
Вернувшись в город, я узнал, что через четыре дня, в обозримом пространстве будет проходить танкер-автомат. Это давало мне шанс убраться с Порым-Ду в систему Lq 18-88р, где периодически появлялись пограничники, гоняющие старателей, нелегальных горняков из облака астероидов. С последними я был некогда хорошо знаком, поскольку в юности сам пару раз участвовал в вылазках за трансуранитами. Это давало мне хороший шанс добраться в облако, а уж оттуда на любом рудовозе попасть в Солнечную Систему. Но до отлёта с Порым-Ду мне следовало сделать кое-что очень и очень важное.
***
- Зорин, всё-таки объясни причину своей настойчивости.
Герхард Шварцрок, глава МКК, смотрел на меня, поджав губы. Я отлично понимал его недовольство: какой-то прощелыга, пусть даже и очень популярный в определённых кругах, настырно требовал собрания комиссии по колонизации, причём срочно и в сильно ограниченном составе.
- Герхард, колонизация Порым-Ду невозможна. Эта планета населена разумными существами. Бусы разумны, Герхард.
Главком по колонизации откинулся в кресле и недоумённо вскинул брови. Шварцрок не был дураком, он прекрасно знал, что колонизация занятого мира абсолютно запрещена, но все ранее полученные данные о Порым-Ду отрицали наличие разумной жизни на этой планете. И разработка телепортациии перешла из научно-исследовательской в практическую плоскость именно потому, что Порым-Ду являлась идеальным местом для переселения из Колыбели Человечества. И вот, накануне грандиозного эксперимента по телепортации с Земли в систему Дельты Тельца, появляется человек, утверждающий, что имеет неоспоримые доказательства ненужности всего этого предприятия, по сути — главной цели работы МКК!
- Зорин, полагаю, ты отдаёшь себе отчёт в том, что если твои данные подтвердятся, то Земля потеряет мир, который ей крайне необходим?
- Вы готовы совершить преступление?
Шварцрок нахмурился и принялся сосредоточенно разглядывать заусенец на мизинце.
- Я подумаю. Нужно время для…
- Нет, Герхард. Нет времени. Нужно прямо сейчас, сегодня решать, что делать с жителями Дальска и колхозов на Порым. Нужно организовать эвакуацию людей, они не имеют права там находиться!
- Зорин, так проблемы не решаются! Ты хоть представляешь…
- Да насрать! Ты тупой?! Тебе повторять надо?! Да блядь ты такая, я прямо сейчас солью в сеть все доказательства того, что Порым-Ду населена разумными существами. А там чеши свою старую жопу хоть до кровей!
- Стоп-стоп-стоп! Остынь, Зорин! Очнись и вспомни — где находишься и с кем разговариваешь. — Шварцрок гневно нахмурился и метнул в меня испепеляющий взгляд. А я обрадовался: пробил защиту, зашевелится наконец, старая черепаха! — Попей вон соку пока. Я свяжусь с Марио Торелли и Петром Тимофеевым.
Спустя сорок минут американец и русский прибыли в Берлин. Ещё через пятнадцать минут мы засели за круглым столом и приступили к обсуждению. Говорить много я не собирался, просто включил для трио главколонистов Земли файлы, не вошедшие в мой репортаж о квесте на Порым-Ду. Не те, не с бабами.
Закончив просмотр, мужчины обратили ко мне свои сильно смущённые и страшно озабоченные официальные ряшки. А меня аж разбирало от их вида, но внешне я сохранял полную невозмутимость. Первым заговорил Тимофеев.
- Зорин, давай сразу по делу. Этих бусов не удастся на ноль перемножить? Нет, не боевые действия. Эпидемия там или что-нибудь такое?
- Нет. Пётр, бусы живут там тысячи лет. И в любом раскладе не удастся скрыть от общественности факт геноцида разумных существ.
- Общественность сожрёт то, что ей дадут.
- А я дам ей разумных бусов, Петя. Это, — я показал на замершую голограмму последнего файла, — выжимка. У меня полно и других материалов.
Торелли ощерился и досадливо крякнул.
- Понятно. То есть ты настаиваешь на прекращении Пи-Ди колонизации.
- Именно так.
Герхард постучал пальцем по столу, привлекая к себе внимание.
- Марио, Пётр, оставьте мысли об уголовщине. Зорин поднял очень болезненный вопрос, но нам надо решать не судьбу Зорина, а поднятый им вопрос. Согласны? Пётр?
- Да.
- Марио?
- Герхард, для нас приоритетна задача…
- Прочитай устав повнимательнее. Ты, лично ты, готов нести ответственность за преступление? — Торелли отрицательно отмахнулся. — Итак? Без виляний, пожалуйста.
- Дьявол. — Американец помолчал и махнул рукой. — Давайте решать уже что-то.
Шварцрок удовлетворённо кивнул и повернулся ко мне.
- Зорин, расскажи нам подробнее о своих исследованиях. Эти файлы весьма красноречивы, но их недостаточно. Нужны развёрнутые комментарии.
- Спрашивайте.
- Ты уверен, что бус именно разговаривал с тобой? Возможно, это было не слово, а мяуканье, например?
- Герхард, до того, как заговорить вслух, она несколько раз окликала меня мысленно. Просила остановиться и отдать. Именно так: «Стой. Отдай!» Я был сильно напуган и тупил, поэтому-то она и уронила меня, а потом ещё несколько раз мысленно повторила эти слова. Видя, что до меня не доходит, она заговорила вслух. И это не было мяуканьем, Герхард. Ты сам всё слышал.
- Хорошо, — Пётр чиркнул стилом по коммуникатору, отмечая что-то, — Толик, с бусом всё ясно. Пси-речь и даже «мама» по-русски. Расскажи-ка нам про симбионтов.
- Только в общих чертах. Эта раса опередила нас с колонизацией Порым-Ду.
- Вот эти комья слизи?
- Да, Марио, именно эти, как ты выразился, комья. Несколько тысяч лет назад, взрослая особь симбионтов прибыла на эту планету и отпочковала порядка двадцати фрагментов, которые соединились с взрослыми бусами. Это и были самые первые разумные аборигены Порым-Ду. Молодняк бусов не годился для их внедрения, организм не допускал слияния с симбионтами. С тех пор так и пошло: взрослые бусы растили детёнышей до определённого возраста. Затем подростки сбивались в стаи и уходили на вольный выпас. Те, что выживали и достигали зрелости, возвращались к родителям и те уводили поумневших и подутративших прыть отпрысков в определённое место, где происходило слияние с новыми фрагментами первичного кома. И эти неофиты создавали новые прайды, заводили новых детей. Так идёт жизнь на Порым-Ду, по сей день.
- То есть, первичный ком до сих пор жив? Как он не кончился, если его постоянно на куски разбирают-то?
- Петь, я не договорил. Но ничего страшного. Нет, там система такая, что первичный ком периодически вырастает новый. В каком-либо особо крупном и мудром бусе. И когда тот умирает от старости, его симбионт растёт уже вне чужого организма, а его жизнеобеспечением занимается подходящее дерево.
- Так, стоп! — Торелли поднял руку, прося слова. — Зорин, а из чего становится очевидной разумность симбионтов? Кроме общественной жизни, я имею в виду. В чём проявляется их осмысленная деятельность?
Я невольно улыбнулся: ну да, оружия бусы не делают, недра планеты не выпрастывают. Какие ж они, в задницу, разумные?!
- Марио, тебе известна, без всякого сомнения, разница между Порым и Ду.
- И что?
- Ду благоустроен бусами-симбионтами. И они же освободили от своего присутствия Порым, оставив полигон для собственной эволюции планеты.
Тимофеев удивлённо присвистнул и крепко потёр шею ладонью. Шварцрок зажал в зубах стило и даже тихо застонал. Торелли поднял руки: «Сдаюсь!» Затем высоконаполномоченные мужи обменялись взглядами, как бы ища поддержки друг у друга. И Пётр, изучив пометки в коммуникаторе, задал последний вопрос:
- Зорин, откуда у тебя вся эта информация?
Ага, так я тебе и выложил всё.
- Я разговаривал с взрослой особью.
***
Приготовившись к отлёту с Порым-Ду, я вернулся с транспортного узла в центр Дальска. Мне было нужно повидаться с Юлькой. Было почти настоящая ночь: Цилли полностью перекрыла Альту и густые сумерки окутывали город. Я пробрался в отсек биолога и тихо подошёл к её кровати. Юлька спала, мерно посапывая. Стараясь не шуметь, я сел на пол рядом с кроватью и тихонько позвал:
- Юлька! — Ничего не изменилось, девушка продолжала спать и мой призыв остался без ответа. — Юлька!
Внезапно в голове у меня послышалось: «Зорин, какого чёрта?»
- Попалась. Она спит, а ты отвечаешь, — не повышая голоса проговорил я.
«Чего? Толик, иди-ка ты отсюда!»
- Кто ты? — Тишина была мне ответом. Юлька продолжала мирно сопеть и даже не вздрагивала. Она спала. — Ответь мне, кто ты?
«Взрослая особь».
Мы проговорили несколько часов и утром я стартовал в челноке, на перехват танкера-автомата, летящего в систему Lq 18-88р.
Rumer ©
60 февраля 2018 г. Бердск.
Популярное
