Needlekeeper
Needlekeeper (из серии «недеццкие сказки для перешкольного возраста»)
Страница автора
Фея сидела на покосившемся троне и болтала ножкой. Перед Кащеем Бессмертным она предстала в образе феи Динь-Динь из истории о не повзрослевшем мальчике. Сам сказочный злодей по причине старости был глуховат. И фее приходилось орать.
– Ты понимаешь, что все вот эти твои «игла в яйце, яйцо в зайце, заяц в утке» – это вчерашний день!?
– А вот это, стало быть, – Кащей постучал по здоровенной квадратной железяке, – эффективней?
Он подслеповато прищурился и попытался прочитать белые буковки, нанесенные на темную металлическую поверхность.
– Ни-ид-ле-ки-и-пер, – посмотрел на фею, любующуюся своими идеально наманикюренными ногтями, – это как переводится?
Фея скорчила гримасу, выражающую крайнюю степень недовольства непонятливостью собеседника, а на нелитературном русском языке вполне могущую прозвучать как «престарелый долбоеб». Ее очень бесил Кащеев вологодский акцент, однако вслух фея с максимальной дружелюбностью сказала:
– Нидлкипер, епть! По-русски – «Хранитель иглы». Сейф, блять.
– Значится, – задумчиво промолвил Кащей, – иголку не в яйцо, а в нидлю кипер положить надо?
– Ну да!
– А как же я эту громадину в утку потом впихну?
– Блять, – выругалась себе под нос фея и вновь закричала, чтобы глуховатый костлявый старикан лишний раз не переспрашивал: – Не надо сейф в утку!
– Сразу в зайца? – удивился Кащей.
– Да не нужно ничего ни в кого засовывать.
– Ну как же? Семь степеней защиты: яйцо, утка, заяц, сундук, – начал перечислять Кащей.
– Цепи, дуб, остров, – закончила фея за него. – Я в курсе. Но тебе не кажется, что это устаревший и сомнительный вариант?!
– Это почему? – удивился Кащей.
– Блин, да ну даже я, живущая за тридевять сказок от тебя, и то в курсе, где искать.
– Н-да... – погрустнел Кащей, – это, конечно... Да.
– А учитывая, что ты, как подвыпьешь, так трындишь без умолку, вообще пиши пропало, – продолжала дожимать фея. – Ты ж, редиска, ближайшей Василисе после первых ста грамм сам координаты назовешь, да еще и подробную карту собственноручно нарисуешь.
Кащей помрачнел еще больше. Однако крыть ему было нечем. Куда ни ткни, фея везде была права. Он для виду еще чуть-чуть поизображал из себя человека, который колеблется, но видя, что цену фея сбрасывать не собирается, в конце концов, сказал:
– Беру!
***
Иван сидел на кочке посреди болота и вертел в руках стрелу. Рядом с ним сидела весьма крупная, размером с домашнего кота, лягушка в маленькой короне и с забинтованной задней лапкой.
– Это пиздец, Ваня, – отчитывала лягушка младшего царева сына. – Ну скажи, каким надо быть долбоебом, чтоб стрельнуть в болото?
– Дык я ж с завязанными глазами, – оправдывался Иван. – Мне лентой глаза затянули, сказали: стреляй. Я и стрельнул.
– Тебе, видать, когда глаза завязывали, слишком туго повязку затянули и мозги передавили.
Иван пощупал затылок.
– Да вроде бы нет.
Лягушка хихикнула.
– И чего делать думаешь?
– Ну как, – изумился Иван непонятливости лягушки, – жениться буду.
– Н-да. Все-таки передавили. Ваня, ранил – не значит трахнул. В этом случае жениться необязательно. Ветлечебницу оплатишь, и мирно разойдемся.
– Не могу, – насупился Иван.
– Чего это? – лягушка удивлялась все больше.
– Я без невесты приду, братья опять насмехаться будут. Папенька снова дураком обзывать станет.
– Ваня, стопэ! – лягушка подняла переднюю лапу и растопырила перепончатые пальцы, призывая его помолчать. – По дороге к болоту, что, ни одной деревни не было с симпатичными половозрелыми девками, готовыми жениться на принце?
– Ну были.
– Ну так и выбрал бы покрасивше, да привел бы к папеньке. Типа, к ней во двор стрела попала. Ты думаешь, легенду не подтвердили бы?
– Но попала-то стрела на болото, – возмутился Иван, – чего ж я врать-то буду?
– Слушай, Вань, ответь честно на один вопрос. Обещаешь?
– А я и не вру никогда, – похвастался принц.
– Это я поняла, – иронично прокомментировала Ванино заявление Царевна-лягушка. – Скажи мне честно, Ваня, ты зоофил?
– Да как можно! – возмутился Ваня.
– Ну, что ж, – вздохнула лягушка, – открывай свою сумку, поехали со свекром знакомиться.
Братья принялись ржать еще в тот момент, когда увидели как Иван в одиночестве с сумкой через плечо входит в царевы палаты.
– Гля, а наш младшенький-то без бабы вернулся, – тыкнул пальцем в сторону Ивана средний и засмеялся с собственной шутки.
– Стрелу-то хоть отдала? – спросил старший и тоже заржал.
Ванька подошёл к трону, поклонился отцу и сказал:
– Вернулся я, батюшка.
– А чего ж без невесты, сынок?
– С невестой! – возразил Иван и полез в сумку за лягушкой.
– Итить твою мать, какая здоровенная, – удивился царь, когда младший сын достал свою суженую. – А невеста где?
– Так вот же, – протянул земноводное царю Ваня.
– Что «вот же»? – не понял царь.
– Невеста моя, – как маленькому объяснял Иван, – лягушка – это и есть невеста.
Царь пригляделся к удерживаемой младшим сыном на вытянутых руках лягушке, увидел на ее голове корону, попутно осознавая сказанное Иваном. Затем, по мере понимания того, что озвучил младшенький, начал возмущенно хватать ртом воздух, подбирая в голове наименее матерные характеристики Ваниных умственных способностей. И тут в диалог вступила сама лягушка.
– Ква! В смысле, здравствуйте, – подало голос земноводное и помахало царю лапкой.
Тот перестал хапать ртом воздух и от избытка эмоций упал в обморок.
Официально мероприятие называлось свадьбой трех братьев, несмотря на то, что старший был против, мотивируя это тем, что «название какое-то пидорское».
– Сынок, – сказал ему царь, – ежели ты в Голландии учился, это не значит, что на Родине во всем подвох видеть надо.
И аргументов у старшего не осталось.
Несмотря на официальные вводные, за столом, помимо гостей, пировали только двое братьев со своими женами, а младший с бутылкой водки и блюдом бутербродов заливал обиду, сидя в своей комнате, в компании лягушки, которая оказалась трезвенницей.
– Я ж хотел показать, что рано мне, – жаловался Иван. – Что, мол, видишь, папка, чего бывает, когда неокрепшему морально и до адекватного восприятия жизненных реалий не доросшему отроку взрослые задачи ставишь. А оно, видишь, как обернулось.
– Погоди, – удивилась лягушка, – то есть, ты понимал, что в твоем поступке отсутствует логика адекватного человека, но надеялся, что это поймет папенька?
– Ну, типа, наглядный же пример, – пояснил Ваня, – как тут не понять?
Вдруг гремящее ниже этажом мероприятие отошло на задний план. Его вытеснил свистящий шум ветра, который без каких-либо предварительных признаков перемены погоды ворвался на территорию дворца. Замок затрясся, все окна с дверями распахнулись, и в помещения, переворачивая все на своем пути, ворвался невероятной силы ветер, погасивший светильники и расшвырявший только что радовавшихся празднику людей. В мгновение ока он пронесся сквозь этажи и все стихло.
При подсчете потерь недосчитались только младшего сына – Ивана. Когда царь вошел в его комнату, то увидел лишь сидящую на перевернутом комоде здоровенную лягушку с маленькой короной на голове и висящую в воздухе рядом с ней фею, сообщившую, разводя руками и одновременно пожимая плечами:
– Вот такая фигня.
– Я Ваньку вразумить просил, – заорал царь на фею, – а ты чего!? На кой черт мне в замке жаба?
– Слышь, сам ты жаба! – возмутилась лягушка. – А я – царевна.
– Заколдованная. Это факт, – добавила фея. И уже обращаясь к царю: – Я тебе еще раз говорю, не моя вина в том, что Кащей вмешался. Эта жертва Бухенвальда совсем берега попутала. И не причитай. Царь, называется. Вернет лягушка твоего сына.
– Я? – изумилось земноводное и поправило корону на голове.
– Ну а кто? – вновь развела руками фея. – Кащей, между прочим, по сюжету тебя, а не Ивана украсть должен был.
– Он чо, лягушку от мужика отличить не может? – изумился царь.
– Получается, что не может, – фея обвела взглядом хаос в комнате, – зрение, видимо, окончательно упало, но проблема даже не в этом.
– А в чем?
– В том, что у него теперь есть сейф.
– И что с того?
– Задание усложняется. Короче, – приняла решение фея, – сейчас берешь задние лапы в передние и идешь в Кащеев замок. А там – по обстоятельствам.
– В таком виде? – спросила лягушка, оглядывая себя. – Тебе хорошо, у тебя крылышки. А я в лягушачьем обличье до пасхи туда скакать буду.
– Это как раз меньшая из проблем, – сказала фея и взмахнула волшебной палочкой.
Яркие искорки окутали лягушку, а когда развеялись, перед феей стояло нечто человекоподобное, накачанное как Шварценеггер, со здоровенными, пускай и перепончатыми, лапами, сжатыми в кулаки, и лягушачьей мордой со все той же маленькой короной на голове.
– Матерь божия, – пробормотал царь, – чего творится-то!
– Батлтоадс, бля, – удовлетворенно констатировала фея, разглядывая результат.
***
– Крэкс-пэкс-фекс, – проорал Кащей и, как дирижер, взмахнул руками над привязанным к стулу Иваном.
Ничего не происходило. Парень все так же скептично смотрел на старичка.
– Трах-тибидох-тибидох, – вновь выпалил злодей, размахивая руками. – Бамбара-чуфара-лорики-ерики! Эни-бени-раба...
– Клитор-сфинктер-жаба! – подхватил Иван насмешливо. – Бля, Кащей, ну я тебе серьезно говорю: не баба я. Перепутал ты все.
– Жаль, – печально вздохнул Кащей.
За окном послышался грохот, и мощный, но все-таки женский, голос проревел:
– Кащей! Выходи на ратный поединок!
Старикан выглянул в окно и обомлел. Там, размахивая зажатым в кулак стволом осинового дерева, стояла огромная человекоподобная лягушка.
– Это что это за чудо? – со все тем же вологодским акцентом поинтересовался Кащей.
– Смерть твоя!
– Врешь! Моя смерть в яйце!
– А это мы сейчас и выясним, – сказала лягушка и с легкостью запрыгнула в проем соседнего окна, очутившись в зале замка.
Кащей скрутил пальцы в сложную фигуру магическую фигуру и открыл было рот, чтобы произнести заклинание:
– Крэкс-пекс... – начал злодей, но осиновое бревно в руках лягушкообразного человекоподобного монстра, просвистев в воздухе, словно городошная бита, припечатало Кащея к стене.
Царевна-лягушка огляделась, увидела привязанного к креслу Ивана и сказала ласково:
– Ну здравствуй, суженый, – И повернувшись к стонущему придавленному бревном Кащею спросила: – Где сейф, пидорас костлявый?
– Я не пидорас! – возмутился из-под бревна Кащей.
– А зачем тогда мужика вместо меня украл? – поинтересовалась лягушка-переросток и шагнула к старику.
Тот завизжал, представляя, что сейчас сделает с ним это существо. И ожидания его не обманули. После сорока минут футбольно-баскетбольных упражнений с телом Кащея вместо мячика, утрамбовав его в довольно плотный комок, Царевна-лягушка выяснила конкретное местоположение иглы. Оказалось, что Кащей просто-напросто усложнил существовавшую до этого схему: остров Буян, самый здоровенный дуб, цепи, сейф вместо сундука. А дальше, как и прежде – заяц, утка, яйцо.
– Только тебе это не поможет, – ехидно сообщил старикан. – Сейф у меня новейшей конструкции. Реагирует только на мои отпечатки пальцев и сетчатку глазного яблока.
– Вижу цель – не вижу препятствий! – заверила его лягушка-переросток, после чего оторвала у злодея кисть руки и выковыряла глаз подвернувшейся под руку серебряной ложкой.
***
День клонился к закату. На куче свежих, еще пахнущих лесом, бревен сидела молодая симпатичная девушка, а рядом с ней в воздухе, подрагивая крылышками, висела фея. Чуть поодаль Иван копал яму под фундамент дома. После того, как лягушку окончательно расколдовали в царевну, было решено жить отдельно.
– До острова добраться да дуб расшатать с моими физическими данными на тот момент вообще труда не составило, – рассказывала фее девушка. – Цепи как нитки разлетелись, когда дернула. Сейф этот, ну ты ж сама знаешь, про глаз и пальцы. Догнать зайца и сбить утку тоже два раза плюнуть.
– Ну да. Превратить тебя в такого мутанта было правильной идеей, – согласилась фея.
– Только, не стала я иголку ломать, – вздохнула девушка.
– Чего это? – удивилась фея.
– Жалко мне его стало. Старенький он. Оттого и ведет себя так. Маразм у него. И я решила, пусть все произойдет, как произойдет. В общем, выкинула я иголку в море. Там она когда-то обязательно превратится в ржавчину.
– Да ты чего! – не на шутку испугалась фея. – Пока она сгниет, Кащей тридцать раз восстановится и обязательно мстить придет.
– Если отсюда вылезет, – сказала девушка и постучала кулаком по железной поверхности сейфа.
© VampiRUS
Страница автора
Фея сидела на покосившемся троне и болтала ножкой. Перед Кащеем Бессмертным она предстала в образе феи Динь-Динь из истории о не повзрослевшем мальчике. Сам сказочный злодей по причине старости был глуховат. И фее приходилось орать.
– Ты понимаешь, что все вот эти твои «игла в яйце, яйцо в зайце, заяц в утке» – это вчерашний день!?
– А вот это, стало быть, – Кащей постучал по здоровенной квадратной железяке, – эффективней?
Он подслеповато прищурился и попытался прочитать белые буковки, нанесенные на темную металлическую поверхность.
– Ни-ид-ле-ки-и-пер, – посмотрел на фею, любующуюся своими идеально наманикюренными ногтями, – это как переводится?
Фея скорчила гримасу, выражающую крайнюю степень недовольства непонятливостью собеседника, а на нелитературном русском языке вполне могущую прозвучать как «престарелый долбоеб». Ее очень бесил Кащеев вологодский акцент, однако вслух фея с максимальной дружелюбностью сказала:
– Нидлкипер, епть! По-русски – «Хранитель иглы». Сейф, блять.
– Значится, – задумчиво промолвил Кащей, – иголку не в яйцо, а в нидлю кипер положить надо?
– Ну да!
– А как же я эту громадину в утку потом впихну?
– Блять, – выругалась себе под нос фея и вновь закричала, чтобы глуховатый костлявый старикан лишний раз не переспрашивал: – Не надо сейф в утку!
– Сразу в зайца? – удивился Кащей.
– Да не нужно ничего ни в кого засовывать.
– Ну как же? Семь степеней защиты: яйцо, утка, заяц, сундук, – начал перечислять Кащей.
– Цепи, дуб, остров, – закончила фея за него. – Я в курсе. Но тебе не кажется, что это устаревший и сомнительный вариант?!
– Это почему? – удивился Кащей.
– Блин, да ну даже я, живущая за тридевять сказок от тебя, и то в курсе, где искать.
– Н-да... – погрустнел Кащей, – это, конечно... Да.
– А учитывая, что ты, как подвыпьешь, так трындишь без умолку, вообще пиши пропало, – продолжала дожимать фея. – Ты ж, редиска, ближайшей Василисе после первых ста грамм сам координаты назовешь, да еще и подробную карту собственноручно нарисуешь.
Кащей помрачнел еще больше. Однако крыть ему было нечем. Куда ни ткни, фея везде была права. Он для виду еще чуть-чуть поизображал из себя человека, который колеблется, но видя, что цену фея сбрасывать не собирается, в конце концов, сказал:
– Беру!
***
Иван сидел на кочке посреди болота и вертел в руках стрелу. Рядом с ним сидела весьма крупная, размером с домашнего кота, лягушка в маленькой короне и с забинтованной задней лапкой.
– Это пиздец, Ваня, – отчитывала лягушка младшего царева сына. – Ну скажи, каким надо быть долбоебом, чтоб стрельнуть в болото?
– Дык я ж с завязанными глазами, – оправдывался Иван. – Мне лентой глаза затянули, сказали: стреляй. Я и стрельнул.
– Тебе, видать, когда глаза завязывали, слишком туго повязку затянули и мозги передавили.
Иван пощупал затылок.
– Да вроде бы нет.
Лягушка хихикнула.
– И чего делать думаешь?
– Ну как, – изумился Иван непонятливости лягушки, – жениться буду.
– Н-да. Все-таки передавили. Ваня, ранил – не значит трахнул. В этом случае жениться необязательно. Ветлечебницу оплатишь, и мирно разойдемся.
– Не могу, – насупился Иван.
– Чего это? – лягушка удивлялась все больше.
– Я без невесты приду, братья опять насмехаться будут. Папенька снова дураком обзывать станет.
– Ваня, стопэ! – лягушка подняла переднюю лапу и растопырила перепончатые пальцы, призывая его помолчать. – По дороге к болоту, что, ни одной деревни не было с симпатичными половозрелыми девками, готовыми жениться на принце?
– Ну были.
– Ну так и выбрал бы покрасивше, да привел бы к папеньке. Типа, к ней во двор стрела попала. Ты думаешь, легенду не подтвердили бы?
– Но попала-то стрела на болото, – возмутился Иван, – чего ж я врать-то буду?
– Слушай, Вань, ответь честно на один вопрос. Обещаешь?
– А я и не вру никогда, – похвастался принц.
– Это я поняла, – иронично прокомментировала Ванино заявление Царевна-лягушка. – Скажи мне честно, Ваня, ты зоофил?
– Да как можно! – возмутился Ваня.
– Ну, что ж, – вздохнула лягушка, – открывай свою сумку, поехали со свекром знакомиться.
Братья принялись ржать еще в тот момент, когда увидели как Иван в одиночестве с сумкой через плечо входит в царевы палаты.
– Гля, а наш младшенький-то без бабы вернулся, – тыкнул пальцем в сторону Ивана средний и засмеялся с собственной шутки.
– Стрелу-то хоть отдала? – спросил старший и тоже заржал.
Ванька подошёл к трону, поклонился отцу и сказал:
– Вернулся я, батюшка.
– А чего ж без невесты, сынок?
– С невестой! – возразил Иван и полез в сумку за лягушкой.
– Итить твою мать, какая здоровенная, – удивился царь, когда младший сын достал свою суженую. – А невеста где?
– Так вот же, – протянул земноводное царю Ваня.
– Что «вот же»? – не понял царь.
– Невеста моя, – как маленькому объяснял Иван, – лягушка – это и есть невеста.
Царь пригляделся к удерживаемой младшим сыном на вытянутых руках лягушке, увидел на ее голове корону, попутно осознавая сказанное Иваном. Затем, по мере понимания того, что озвучил младшенький, начал возмущенно хватать ртом воздух, подбирая в голове наименее матерные характеристики Ваниных умственных способностей. И тут в диалог вступила сама лягушка.
– Ква! В смысле, здравствуйте, – подало голос земноводное и помахало царю лапкой.
Тот перестал хапать ртом воздух и от избытка эмоций упал в обморок.
Официально мероприятие называлось свадьбой трех братьев, несмотря на то, что старший был против, мотивируя это тем, что «название какое-то пидорское».
– Сынок, – сказал ему царь, – ежели ты в Голландии учился, это не значит, что на Родине во всем подвох видеть надо.
И аргументов у старшего не осталось.
Несмотря на официальные вводные, за столом, помимо гостей, пировали только двое братьев со своими женами, а младший с бутылкой водки и блюдом бутербродов заливал обиду, сидя в своей комнате, в компании лягушки, которая оказалась трезвенницей.
– Я ж хотел показать, что рано мне, – жаловался Иван. – Что, мол, видишь, папка, чего бывает, когда неокрепшему морально и до адекватного восприятия жизненных реалий не доросшему отроку взрослые задачи ставишь. А оно, видишь, как обернулось.
– Погоди, – удивилась лягушка, – то есть, ты понимал, что в твоем поступке отсутствует логика адекватного человека, но надеялся, что это поймет папенька?
– Ну, типа, наглядный же пример, – пояснил Ваня, – как тут не понять?
Вдруг гремящее ниже этажом мероприятие отошло на задний план. Его вытеснил свистящий шум ветра, который без каких-либо предварительных признаков перемены погоды ворвался на территорию дворца. Замок затрясся, все окна с дверями распахнулись, и в помещения, переворачивая все на своем пути, ворвался невероятной силы ветер, погасивший светильники и расшвырявший только что радовавшихся празднику людей. В мгновение ока он пронесся сквозь этажи и все стихло.
При подсчете потерь недосчитались только младшего сына – Ивана. Когда царь вошел в его комнату, то увидел лишь сидящую на перевернутом комоде здоровенную лягушку с маленькой короной на голове и висящую в воздухе рядом с ней фею, сообщившую, разводя руками и одновременно пожимая плечами:
– Вот такая фигня.
– Я Ваньку вразумить просил, – заорал царь на фею, – а ты чего!? На кой черт мне в замке жаба?
– Слышь, сам ты жаба! – возмутилась лягушка. – А я – царевна.
– Заколдованная. Это факт, – добавила фея. И уже обращаясь к царю: – Я тебе еще раз говорю, не моя вина в том, что Кащей вмешался. Эта жертва Бухенвальда совсем берега попутала. И не причитай. Царь, называется. Вернет лягушка твоего сына.
– Я? – изумилось земноводное и поправило корону на голове.
– Ну а кто? – вновь развела руками фея. – Кащей, между прочим, по сюжету тебя, а не Ивана украсть должен был.
– Он чо, лягушку от мужика отличить не может? – изумился царь.
– Получается, что не может, – фея обвела взглядом хаос в комнате, – зрение, видимо, окончательно упало, но проблема даже не в этом.
– А в чем?
– В том, что у него теперь есть сейф.
– И что с того?
– Задание усложняется. Короче, – приняла решение фея, – сейчас берешь задние лапы в передние и идешь в Кащеев замок. А там – по обстоятельствам.
– В таком виде? – спросила лягушка, оглядывая себя. – Тебе хорошо, у тебя крылышки. А я в лягушачьем обличье до пасхи туда скакать буду.
– Это как раз меньшая из проблем, – сказала фея и взмахнула волшебной палочкой.
Яркие искорки окутали лягушку, а когда развеялись, перед феей стояло нечто человекоподобное, накачанное как Шварценеггер, со здоровенными, пускай и перепончатыми, лапами, сжатыми в кулаки, и лягушачьей мордой со все той же маленькой короной на голове.
– Матерь божия, – пробормотал царь, – чего творится-то!
– Батлтоадс, бля, – удовлетворенно констатировала фея, разглядывая результат.
***
– Крэкс-пэкс-фекс, – проорал Кащей и, как дирижер, взмахнул руками над привязанным к стулу Иваном.
Ничего не происходило. Парень все так же скептично смотрел на старичка.
– Трах-тибидох-тибидох, – вновь выпалил злодей, размахивая руками. – Бамбара-чуфара-лорики-ерики! Эни-бени-раба...
– Клитор-сфинктер-жаба! – подхватил Иван насмешливо. – Бля, Кащей, ну я тебе серьезно говорю: не баба я. Перепутал ты все.
– Жаль, – печально вздохнул Кащей.
За окном послышался грохот, и мощный, но все-таки женский, голос проревел:
– Кащей! Выходи на ратный поединок!
Старикан выглянул в окно и обомлел. Там, размахивая зажатым в кулак стволом осинового дерева, стояла огромная человекоподобная лягушка.
– Это что это за чудо? – со все тем же вологодским акцентом поинтересовался Кащей.
– Смерть твоя!
– Врешь! Моя смерть в яйце!
– А это мы сейчас и выясним, – сказала лягушка и с легкостью запрыгнула в проем соседнего окна, очутившись в зале замка.
Кащей скрутил пальцы в сложную фигуру магическую фигуру и открыл было рот, чтобы произнести заклинание:
– Крэкс-пекс... – начал злодей, но осиновое бревно в руках лягушкообразного человекоподобного монстра, просвистев в воздухе, словно городошная бита, припечатало Кащея к стене.
Царевна-лягушка огляделась, увидела привязанного к креслу Ивана и сказала ласково:
– Ну здравствуй, суженый, – И повернувшись к стонущему придавленному бревном Кащею спросила: – Где сейф, пидорас костлявый?
– Я не пидорас! – возмутился из-под бревна Кащей.
– А зачем тогда мужика вместо меня украл? – поинтересовалась лягушка-переросток и шагнула к старику.
Тот завизжал, представляя, что сейчас сделает с ним это существо. И ожидания его не обманули. После сорока минут футбольно-баскетбольных упражнений с телом Кащея вместо мячика, утрамбовав его в довольно плотный комок, Царевна-лягушка выяснила конкретное местоположение иглы. Оказалось, что Кащей просто-напросто усложнил существовавшую до этого схему: остров Буян, самый здоровенный дуб, цепи, сейф вместо сундука. А дальше, как и прежде – заяц, утка, яйцо.
– Только тебе это не поможет, – ехидно сообщил старикан. – Сейф у меня новейшей конструкции. Реагирует только на мои отпечатки пальцев и сетчатку глазного яблока.
– Вижу цель – не вижу препятствий! – заверила его лягушка-переросток, после чего оторвала у злодея кисть руки и выковыряла глаз подвернувшейся под руку серебряной ложкой.
***
День клонился к закату. На куче свежих, еще пахнущих лесом, бревен сидела молодая симпатичная девушка, а рядом с ней в воздухе, подрагивая крылышками, висела фея. Чуть поодаль Иван копал яму под фундамент дома. После того, как лягушку окончательно расколдовали в царевну, было решено жить отдельно.
– До острова добраться да дуб расшатать с моими физическими данными на тот момент вообще труда не составило, – рассказывала фее девушка. – Цепи как нитки разлетелись, когда дернула. Сейф этот, ну ты ж сама знаешь, про глаз и пальцы. Догнать зайца и сбить утку тоже два раза плюнуть.
– Ну да. Превратить тебя в такого мутанта было правильной идеей, – согласилась фея.
– Только, не стала я иголку ломать, – вздохнула девушка.
– Чего это? – удивилась фея.
– Жалко мне его стало. Старенький он. Оттого и ведет себя так. Маразм у него. И я решила, пусть все произойдет, как произойдет. В общем, выкинула я иголку в море. Там она когда-то обязательно превратится в ржавчину.
– Да ты чего! – не на шутку испугалась фея. – Пока она сгниет, Кащей тридцать раз восстановится и обязательно мстить придет.
– Если отсюда вылезет, – сказала девушка и постучала кулаком по железной поверхности сейфа.
© VampiRUS
Популярное
