Гарри в Беллу, Белла - в Гарри. Очередное попаданство - Продолжение
Гарри
Уже прошло несколько минут с тех пор, как Гарри, вконец охрипнув, умолк. Целый час он рассказывал, иногда прерываемый Гермионой, которая дополняла его историю своей, параллельной версией событий, и все это время профессор Снейп слушал их, в кои-то веки ни разу не перебив каким-либо едким комментарием. Оба ученика, несмотря на серьезность положения, в какой-то момент даже наслаждались тем, что смогли увидеть невероятное зрелище: потрясенный Снейп! А если учесть, что Поттер не обошел в своём рассказе стороной и прочитанные, пусть и мельком, фанфики с их выводами – благоразумно умолчав о характерных особенностях некоторых из них, то ничего удивительного, что повидавший многое на своём веку зельевар, некоторое время не мог найти слов.
– В общем-то, это все, - не выдержал первым Поттер. – Не знаю, как вы, но лично для себя я уже все решил. Мне нужно спасти Сириуса, Фреда, Римуса с его женой и вернуться обратно, в Форкс. А, ну и не позволить вам умереть, конечно же, профессор!
– Очень признателен вам, мистер Поттер, что вы и меня не забыли! – едко сказал Снейп, мгновенно придя в себя, услышав такое. - Даже и не знаю, чем я расплачусь с вами за такую щедрость и доброту!
– Немедленно прекратите! - вскинулась Гермиона, пресекая начинающуюся свару, которая неизвестно чем могла закончиться, учитывая, что сильно изменившийся Гарри более пиетета к профессору не испытывал. Впрочем, она тоже в последние дни сильно подрастеряла свой щенячий восторг перед преподавателями "лучшей волшебной школы Англии". – Нам сейчас нужно думать, что делать дальше - времени всего ничего осталось до развязки, а вы тут вот-вот кулачные бои устроите!
Северус Снейп, впервые в жизни услышавший подобную отповедь, да от кого! От его собственной ученицы, заучки - всезнайки Грейнджер, окончательно растерялся и впервые же в жизни не нашелся с ответом.
– Вы вообще понимаете, что именно сейчас рассказал нам Гарри? Через год вы умрете! Дамблдор умрет, впрочем, это его собственный выбор, но вы! А Сириус? Ему-то за что это, после двенадцати лет Азкабана?!
– Угомонитесь, мисс Грейнджер! – очнулся, наконец, профессор. – Я смотрю, вы совершенно обнаглели, если не боитесь прямо в лицо хамить преподавателю!
– Да-да, вы еще баллы с меня снять не забудьте! – окончательно пошла вразнос Гермиона, соскакивая с места и начиная метаться по кабинету зельевара, от стола к полке с лабораторной посудой и обратно, отчего стекляшки, выстроенные в ряд, угрожающе зазвенели. – Я понимаю, я ведь понимаю – вы не верите! Да и как в это можно поверить? Я поначалу сама... А, что там... – махнула рукой девушка. – Гарри, ты-то что молчишь? Скажи что-нибудь! Что нам делать теперь, а? Как нам... Жить теперь?
– Я уже все сказал, – мрачно изрек Поттер, сидя на своем стуле, нахохлившись, точно сова на ветру, и незаметно принюхиваясь к запахам разнообразных трав, которые действовали на него умиротворяюще. – Если ничего не выйдет, то мне хотя бы Сириуса спасти. Войну предотвратить я не в состоянии, да и не очень-то хочется, честно говоря. Правда, я теперь знаю о крестражах, – услышав это слово Снейп шумно вдохнул, сквозь крепко стиснутые зубы. – Ну и что? Жизнь теперь положить, чтобы до них добраться? Во-первых, я не уверен, что в любой момент в моем теле вместо меня не окажется Белла, а девушку, да еще не имеющую никакого отношения к нашему миру, я подставлять больше не хочу, ей и так за меня досталось, будто у нее там своих проблем мало...
– Поттер, я вас не узнаю... – Снейп, радуясь поводу отвлечься от громадного потока шокирующей, невероятно фантастической информации, легко поднялся и скользящим шагом приблизился к Гарри. - Это точно вы? А как же ваше желание быть вечным спасителем волшебного мира? Как ваше желание... – зельевар подошел вплотную и низко склонился над хмурящим брови парнем, едва ли не прижавшись к его носу своим длинным римским шнобелем, – выделиться? Куда делся восторженный почитатель нашего уважаемого директора?
– Он сдох! – рявкнул Гарри прямо в лицо профессору, обдав того веером брызг, вылетевших изо рта, и тоже вскакивая на ноги, едва не ткнувшись с размаху своим лбом в его лоб. – Его убили дементоры в тот вечер! И ему надоело подыхать за ваш волшебный мир, когда этот самый мир ни хрена не сделал для своего спасителя, он даже его домом не был! Ах, посмотрите, это тот самый Гарри Поттер, который всем врёт, что видел Того-кого-нельзя! Зато Поттера можно! Его можно выбрасывать, словно использованную тряпку, когда отразил своей башкой удар, предназначавшийся всему "волшебному миру", – последние слова юноша произнёс с отвращением. – Над его необразованностью, когда он впервые попадает в этот самый волшебный мир, можно ржать и издеваться – ведь он так смешон в своей наивности и вере в добрых волшебников! Как забавно издеваться взрослым, сильным и умным, о, да, очень умным, – волшебникам, над ребёнком, травить его в газете за неумелость, неловкость, парселтанг! Даже не почесавшись, вы, взрослые волшебники, ждущие отчего-то после всего этого от него спасения, что объект вашего веселья может и самоубиться ненароком от такой травли. А ведь были у меня такие мысли, были! Мне жить не хотелось от того, что лучшее в мире место, где я хоть кому-то нужен, окажется такой... Клоакой. А учителя, которые и должны приобщать своих учеников к волшебному обществу и правилам поведения в нем? Что вы, какое приобщение, когда есть возможность поразвлечься за его счет! Одному учителю можно его позорить, предлагая превратить в карту или в часы – боже мой, какой нонсенс, ученик, впервые в жизни оказавшись в заколдованном замке с лабиринтами коридоров и бешеными лестницами – опоздал! А другому допустимо требовать пересказать содержание учебника в первый же день учебного года, в начале первого в его жизни урока, и по которому, вот, неожиданность! Этот же преподаватель и должен был весь учебный год нас же и учить! А иначе – зачем он здесь вообще? Показывать, как помешивать зелье и следить, чтоб мы ничего не взорвали? Не смутило его совершенно, что пацан-то и слово "зельеварение" только на днях впервые услышал... Но нам ведь пофиг, мы ведь видим перед собой лишь копию своего школьного врага, – мертвого, заметим! – и будем отыгрываться на его сыне, и плевать, что весовые категории несколько разные, подумаешь – одиннадцать лет! Подумаешь, сирота! Пшел под лавку щенок, и сиди там, пока не понадобишься со своим чугунным лбом, ещё кого-нибудь спасти! Ведь он зазвездился, спустим его с небес на землю – только вот, интересно, как он мог зазвездиться, сидя сутки напролёт избитым и голодным в чулане, или изображая из себя домового эльфа и боксерскую грушу для кузена? Чем же я перед вами так провинился, профессор Снейп, кроме как фактом своего рождения?
Звук пощёчины оборвал все громче и громче звучащий монолог. Гермиона, тихо вскрикнув, подскочила на месте, а Поттер схватился за горевшую после удара Снейпа, щеку и с ненавистью уставился на оппонента, готовый в одно мгновение сорваться с места и накинуться на него. В наступившей тишине отчётливо послышалось тихое утробное рычание.
– Успокойтесь, Поттер, я вынужден был это сделать, иначе магического выброса не миновать и последствий не сможет предсказать никто, – тихо, совершенно спокойно, произнёс Снейп, и, плавным движением, чтобы не спровоцировать нападение, вынул из кармана мантии флакон. – Выпейте, Гарри, это всего лишь умиротворяющий бальзам, – уточнил он, заметив недоверчивый взгляд зеленых глаз. – Надеюсь, аконитовое зелье не потребуется?
Ошарашенный непривычным обращением к нему со стороны Ужаса подземелий, Поттер безропотно опрокинул в рот содержимое флакона, проигнорировав последнее замечание.
– Садитесь, Гарри, мы ещё не закончили, – голос Снейпа звучал на удивление мирно, едва ли даже не мягко, но это, конечно, было бы слишком. Все ещё ошарашенный поведением профессора, Гарри, переглянувшись с Гермионой, уселся на прежнее место. – Мистер Поттер, – вновь расположившись напротив, начал, помолчав, профессор, – я, видимо, должен пронести свои извинения...
Друзья, услышав такое, забыли как дышать: полноте! Да Снейп ли это?! У обоих мелькнула мысль об оборотке, Грейнджер даже покрепче сжала палочку, на всякий случай.
– Но я не буду, – у слушателей вырвался шумный вздох облегчения. – Вы меня по-прежнему раздражаете, но былой ненависти к вам нет. Почему-то я не вижу в вас прежнего Поттера...
– Мне кажется, я знаю причину... Профессор, - буркнул, споткнувшись на последнем слове, Гарри.
– Но этикет вы, как и раньше, продолжаете игнорировать, – поморщившись, продолжил Снейп. – Я перестал видеть в вас вашего отца, прежде всего. Вы неуловимо изменились...
– Гарри мне рассказывал, что Эдвард Каллен, тот, бывший Седрик, подозревает, что Гарри и Белла как бы обменялись крестражами, и это может влиять на личность каждого из них, – не выдержала долгой роли безмолвной слушательницы Гермиона.
– Мисс Всезнайка, благодарю за комментарий, но это я уже слышал в изложении мистера Поттера. Я был бы очень признателен, если бы некоторое время вы подержали свой рот закрытым.
– Не наезжайте на Гермиону! – снова разозлился Поттер. – Она единственный человек здесь, что поддержал меня! И Беллу, кстати, тоже! Лучше скажите, что вы думаете с нами делать и не донесете ли о нас директору. Я вам не доверяю и сам не понимаю, с какой стати так разоткровенничался, да еще здесь, в школе, где наш разговор могут услышать не только портреты, но и Дамблдор, наверняка у него есть соответствующие заклинания или жучки.
– Нет, я ошибся, вы все такой же высокомерный, заносчивый и безграмотный мальчишка, что и раньше, – отчеканил профессор, поднимаясь из-за стола - у него внезапно пропало несвойственное ему желание вести задушевные беседы. – Я отвечу лишь на один вопрос: подслушать то, о чем говорится в моем кабинете невозможно, зельевар я или нет? А насчёт всего остального – поговорим в выходные, в доме этой блохастой шавки, вашего крестного. И только избавьте меня от ваших воплей в его защиту. Встретимся в Хогсмиде в субботу, в двенадцать, у Воющей хижины, далее я вас аппарирую. Будьте вместе с мисс Грейнджер под мантией невидимкой. И без вашей вечной рыжей свиты. Всего хорошего.
_________
Кто не знает, аконитовое зелье - изобретение Снейпа. Должно приниматься оборотнями перед полнолунием. Облегчает превращение и не дает оборотню озвереть, чтобы тот не кидался на людей.
Уже прошло несколько минут с тех пор, как Гарри, вконец охрипнув, умолк. Целый час он рассказывал, иногда прерываемый Гермионой, которая дополняла его историю своей, параллельной версией событий, и все это время профессор Снейп слушал их, в кои-то веки ни разу не перебив каким-либо едким комментарием. Оба ученика, несмотря на серьезность положения, в какой-то момент даже наслаждались тем, что смогли увидеть невероятное зрелище: потрясенный Снейп! А если учесть, что Поттер не обошел в своём рассказе стороной и прочитанные, пусть и мельком, фанфики с их выводами – благоразумно умолчав о характерных особенностях некоторых из них, то ничего удивительного, что повидавший многое на своём веку зельевар, некоторое время не мог найти слов.
– В общем-то, это все, - не выдержал первым Поттер. – Не знаю, как вы, но лично для себя я уже все решил. Мне нужно спасти Сириуса, Фреда, Римуса с его женой и вернуться обратно, в Форкс. А, ну и не позволить вам умереть, конечно же, профессор!
– Очень признателен вам, мистер Поттер, что вы и меня не забыли! – едко сказал Снейп, мгновенно придя в себя, услышав такое. - Даже и не знаю, чем я расплачусь с вами за такую щедрость и доброту!
– Немедленно прекратите! - вскинулась Гермиона, пресекая начинающуюся свару, которая неизвестно чем могла закончиться, учитывая, что сильно изменившийся Гарри более пиетета к профессору не испытывал. Впрочем, она тоже в последние дни сильно подрастеряла свой щенячий восторг перед преподавателями "лучшей волшебной школы Англии". – Нам сейчас нужно думать, что делать дальше - времени всего ничего осталось до развязки, а вы тут вот-вот кулачные бои устроите!
Северус Снейп, впервые в жизни услышавший подобную отповедь, да от кого! От его собственной ученицы, заучки - всезнайки Грейнджер, окончательно растерялся и впервые же в жизни не нашелся с ответом.
– Вы вообще понимаете, что именно сейчас рассказал нам Гарри? Через год вы умрете! Дамблдор умрет, впрочем, это его собственный выбор, но вы! А Сириус? Ему-то за что это, после двенадцати лет Азкабана?!
– Угомонитесь, мисс Грейнджер! – очнулся, наконец, профессор. – Я смотрю, вы совершенно обнаглели, если не боитесь прямо в лицо хамить преподавателю!
– Да-да, вы еще баллы с меня снять не забудьте! – окончательно пошла вразнос Гермиона, соскакивая с места и начиная метаться по кабинету зельевара, от стола к полке с лабораторной посудой и обратно, отчего стекляшки, выстроенные в ряд, угрожающе зазвенели. – Я понимаю, я ведь понимаю – вы не верите! Да и как в это можно поверить? Я поначалу сама... А, что там... – махнула рукой девушка. – Гарри, ты-то что молчишь? Скажи что-нибудь! Что нам делать теперь, а? Как нам... Жить теперь?
– Я уже все сказал, – мрачно изрек Поттер, сидя на своем стуле, нахохлившись, точно сова на ветру, и незаметно принюхиваясь к запахам разнообразных трав, которые действовали на него умиротворяюще. – Если ничего не выйдет, то мне хотя бы Сириуса спасти. Войну предотвратить я не в состоянии, да и не очень-то хочется, честно говоря. Правда, я теперь знаю о крестражах, – услышав это слово Снейп шумно вдохнул, сквозь крепко стиснутые зубы. – Ну и что? Жизнь теперь положить, чтобы до них добраться? Во-первых, я не уверен, что в любой момент в моем теле вместо меня не окажется Белла, а девушку, да еще не имеющую никакого отношения к нашему миру, я подставлять больше не хочу, ей и так за меня досталось, будто у нее там своих проблем мало...
– Поттер, я вас не узнаю... – Снейп, радуясь поводу отвлечься от громадного потока шокирующей, невероятно фантастической информации, легко поднялся и скользящим шагом приблизился к Гарри. - Это точно вы? А как же ваше желание быть вечным спасителем волшебного мира? Как ваше желание... – зельевар подошел вплотную и низко склонился над хмурящим брови парнем, едва ли не прижавшись к его носу своим длинным римским шнобелем, – выделиться? Куда делся восторженный почитатель нашего уважаемого директора?
– Он сдох! – рявкнул Гарри прямо в лицо профессору, обдав того веером брызг, вылетевших изо рта, и тоже вскакивая на ноги, едва не ткнувшись с размаху своим лбом в его лоб. – Его убили дементоры в тот вечер! И ему надоело подыхать за ваш волшебный мир, когда этот самый мир ни хрена не сделал для своего спасителя, он даже его домом не был! Ах, посмотрите, это тот самый Гарри Поттер, который всем врёт, что видел Того-кого-нельзя! Зато Поттера можно! Его можно выбрасывать, словно использованную тряпку, когда отразил своей башкой удар, предназначавшийся всему "волшебному миру", – последние слова юноша произнёс с отвращением. – Над его необразованностью, когда он впервые попадает в этот самый волшебный мир, можно ржать и издеваться – ведь он так смешон в своей наивности и вере в добрых волшебников! Как забавно издеваться взрослым, сильным и умным, о, да, очень умным, – волшебникам, над ребёнком, травить его в газете за неумелость, неловкость, парселтанг! Даже не почесавшись, вы, взрослые волшебники, ждущие отчего-то после всего этого от него спасения, что объект вашего веселья может и самоубиться ненароком от такой травли. А ведь были у меня такие мысли, были! Мне жить не хотелось от того, что лучшее в мире место, где я хоть кому-то нужен, окажется такой... Клоакой. А учителя, которые и должны приобщать своих учеников к волшебному обществу и правилам поведения в нем? Что вы, какое приобщение, когда есть возможность поразвлечься за его счет! Одному учителю можно его позорить, предлагая превратить в карту или в часы – боже мой, какой нонсенс, ученик, впервые в жизни оказавшись в заколдованном замке с лабиринтами коридоров и бешеными лестницами – опоздал! А другому допустимо требовать пересказать содержание учебника в первый же день учебного года, в начале первого в его жизни урока, и по которому, вот, неожиданность! Этот же преподаватель и должен был весь учебный год нас же и учить! А иначе – зачем он здесь вообще? Показывать, как помешивать зелье и следить, чтоб мы ничего не взорвали? Не смутило его совершенно, что пацан-то и слово "зельеварение" только на днях впервые услышал... Но нам ведь пофиг, мы ведь видим перед собой лишь копию своего школьного врага, – мертвого, заметим! – и будем отыгрываться на его сыне, и плевать, что весовые категории несколько разные, подумаешь – одиннадцать лет! Подумаешь, сирота! Пшел под лавку щенок, и сиди там, пока не понадобишься со своим чугунным лбом, ещё кого-нибудь спасти! Ведь он зазвездился, спустим его с небес на землю – только вот, интересно, как он мог зазвездиться, сидя сутки напролёт избитым и голодным в чулане, или изображая из себя домового эльфа и боксерскую грушу для кузена? Чем же я перед вами так провинился, профессор Снейп, кроме как фактом своего рождения?
Звук пощёчины оборвал все громче и громче звучащий монолог. Гермиона, тихо вскрикнув, подскочила на месте, а Поттер схватился за горевшую после удара Снейпа, щеку и с ненавистью уставился на оппонента, готовый в одно мгновение сорваться с места и накинуться на него. В наступившей тишине отчётливо послышалось тихое утробное рычание.
– Успокойтесь, Поттер, я вынужден был это сделать, иначе магического выброса не миновать и последствий не сможет предсказать никто, – тихо, совершенно спокойно, произнёс Снейп, и, плавным движением, чтобы не спровоцировать нападение, вынул из кармана мантии флакон. – Выпейте, Гарри, это всего лишь умиротворяющий бальзам, – уточнил он, заметив недоверчивый взгляд зеленых глаз. – Надеюсь, аконитовое зелье не потребуется?
Ошарашенный непривычным обращением к нему со стороны Ужаса подземелий, Поттер безропотно опрокинул в рот содержимое флакона, проигнорировав последнее замечание.
– Садитесь, Гарри, мы ещё не закончили, – голос Снейпа звучал на удивление мирно, едва ли даже не мягко, но это, конечно, было бы слишком. Все ещё ошарашенный поведением профессора, Гарри, переглянувшись с Гермионой, уселся на прежнее место. – Мистер Поттер, – вновь расположившись напротив, начал, помолчав, профессор, – я, видимо, должен пронести свои извинения...
Друзья, услышав такое, забыли как дышать: полноте! Да Снейп ли это?! У обоих мелькнула мысль об оборотке, Грейнджер даже покрепче сжала палочку, на всякий случай.
– Но я не буду, – у слушателей вырвался шумный вздох облегчения. – Вы меня по-прежнему раздражаете, но былой ненависти к вам нет. Почему-то я не вижу в вас прежнего Поттера...
– Мне кажется, я знаю причину... Профессор, - буркнул, споткнувшись на последнем слове, Гарри.
– Но этикет вы, как и раньше, продолжаете игнорировать, – поморщившись, продолжил Снейп. – Я перестал видеть в вас вашего отца, прежде всего. Вы неуловимо изменились...
– Гарри мне рассказывал, что Эдвард Каллен, тот, бывший Седрик, подозревает, что Гарри и Белла как бы обменялись крестражами, и это может влиять на личность каждого из них, – не выдержала долгой роли безмолвной слушательницы Гермиона.
– Мисс Всезнайка, благодарю за комментарий, но это я уже слышал в изложении мистера Поттера. Я был бы очень признателен, если бы некоторое время вы подержали свой рот закрытым.
– Не наезжайте на Гермиону! – снова разозлился Поттер. – Она единственный человек здесь, что поддержал меня! И Беллу, кстати, тоже! Лучше скажите, что вы думаете с нами делать и не донесете ли о нас директору. Я вам не доверяю и сам не понимаю, с какой стати так разоткровенничался, да еще здесь, в школе, где наш разговор могут услышать не только портреты, но и Дамблдор, наверняка у него есть соответствующие заклинания или жучки.
– Нет, я ошибся, вы все такой же высокомерный, заносчивый и безграмотный мальчишка, что и раньше, – отчеканил профессор, поднимаясь из-за стола - у него внезапно пропало несвойственное ему желание вести задушевные беседы. – Я отвечу лишь на один вопрос: подслушать то, о чем говорится в моем кабинете невозможно, зельевар я или нет? А насчёт всего остального – поговорим в выходные, в доме этой блохастой шавки, вашего крестного. И только избавьте меня от ваших воплей в его защиту. Встретимся в Хогсмиде в субботу, в двенадцать, у Воющей хижины, далее я вас аппарирую. Будьте вместе с мисс Грейнджер под мантией невидимкой. И без вашей вечной рыжей свиты. Всего хорошего.
_________
Кто не знает, аконитовое зелье - изобретение Снейпа. Должно приниматься оборотнями перед полнолунием. Облегчает превращение и не дает оборотню озвереть, чтобы тот не кидался на людей.
Популярное
