Бессовестный

– Ну и что у нас случилось? –спросила врач и надела защитные очки. 

Валера позволил ей заглянуть себе в душу. 
– А все, – настраивая фокус, сказала врач, – вижу-вижу. Пятнышки. Похоже на хроническое отсутствие совести – поправим. 
– Да поправляли уже, – недовольно вякнул Валера. 
– Студенты? 

Студенты. Все самые худшие воспоминания об отбеливании совести были связаны у Валеры со студентами. Последний раз, когда ему удаляли стыд молоденькая студентка мурыжила его в кабинете по 4 часа, вытворяя такое, что был бы стыд – было бы стыдно вспомнить. После этого Валера зарекся пользоваться бесплатной бесплатными услугами. 

Врач поскребла особо темное пятнышко – в тот раз Валера забыл про мамин день рождения – и спросила: 
– Амбулаторно или стационарно? – врач вернулась к столу, и Валера закрыл душу. 
– Стационарно. Я ж себя знаю, я без наблюдения сорвусь. 
Она выдала Валере талон. 

– Тогда начнем сегодня же! Вы главное помните отбеливание совести долгий душевный процесс, придется запастись терпением и заниматься ежедневно. Игнорировать искушение и думать только о хорошем. 

*** 

Без «раздражения» ломало больше всего. Уже на третий день Валера пытался тянуть его через посторонних, врач это неизбежно замечала и отчитывала. 

– Да я же ничего! – жалобно заявлял он. – Это они раздражались, я просто рядом стоял! Вот давление и скачет. 

Врач не верила и прописывала дополнительный сеанс «геройства». Норма — снять десять котят с дерева за час. 

Валера снимал их просто на автомате. Стоял внизу, ждал, пока на ветки залезет хотя бы пять котят и только затем лез и снимал их за шкирку, по два, по три. Оптом в общем. Иногда просто сбрасывал: это ж кошки. Все равно на все четыре приземлятся. 

Больше котят Валера не любил только бабушек. С самого утра они выстраивались в очередь у четырехполосной проезжей части и ждали, пока Валера их переведет. Без светофора. С одной зеброй. Успокаивало только то, что водители тоже отбеливали совесть и всегда пропускали прохожих на пешеходном переходе. 

К концу недели Валера начал сдавать. Как-то вечером сильно захотел кому-то нахамить. В соседней палате как раз распевался женский хор – девчата лечились от истерии. Голоса у них были отвратные, хотелось либо заткнуть себе уши, либо заткнуть им глотки. Валера думал об этом с осторожностью, потому что помнил, что даже одна мысль оставляет налет на совести. А второй зарплаты на отбеливание у него уже не было. 

В конце концов Валера не выдержал. 

– Милые дамы, – он зашел в палату, – вы прекрасны, но я бы любил вас еще больше, если бы вы сохраняли молчание до одиннадцати часов завтрашнего утра. 

– Это ты намекаешь, – тут же отозвалась дамочка (похоже, она только приступила к курсу лечения), – что мы плохо поем, да? 
– Нет, что вы. Я просто… 
– Девочки! Он сказал, что мы плохо поем! 

В женском коллективе послышались волнения. Дамы медленно, но нервно начинали истерить. 
– Хам, – неуверенно заявила одна. 
– Наглец, –поддержала вторая. 
– Нахал! – это уже было не остановить. 

Валера стоял отрешенный, всматриваясь в истеричные женские лица, вслушиваясь в свои душевные ощущения, вспоминая, сколько денег, потратил на курс душевного отбеливания совести. Денег было жалко. 

– Да как он мог! – долетали до сознания обрывки фраз. 

– Идите вы в жопу, – в конце концов, вздохнул Валера и, не обращая внимания на кольнувшую совесть (где точно появилось новое пятнышко), покинул палату. Уже выходя из больницы, он залез в телефон и поставил напоминание о мамином дне рождении. На первое время хватит. Ну а деньги. Деньги это наживное. Главное, чтобы совесть была чистая.


© Александра Горячко