Родинка на бедре
Он восторгался ее энергичностью, деловитостью. Умная женщина, доцент на кафедре психологии. По пьяни выдал мне, что она вытворяет. Тигрица. Утром она на нем верхом, как на коне, днем требует в дом хоть на часик. А вечером в постели чего только не придумывает.
И еще разоткровенничался: фигура стройная, кожа атласная, зад — ты такого не видел. И еще у нее забавная родинка на бедре, похожая на восьмерку. Как будто две круглые родинки вплотную друг к другу. Ей какая-то бабка говорила, что это необычная метка, но объяснять отказалась наотрез.
Он женился на Свете, как только она согласилась.
Раньше он с нами регулярно в сауну ходил, теперь ни о каких девках даже речи нет. На Филин день рождения пришел. Пока стол готовился, пошел в парную. Давно веником не хлестался. Туда же сразу Катька нырнула, которая гордится своей попкой. И тут же вылетела с выражением на лице. И в слезы. Он сказал ей, чтобы взяла веник и подтаскивала поближе свою вялую задницу. Еле успокоили деваху.
Прошло несколько месяцев его семейной жизни. И вдруг случилась невероятная история. Он решил, что сошел с ума. Я его осмотрел, сделал анализы и прочее. Абсолютно здоров. И голова ясная.
А история такая. Обычный вечер, он с работы возвращается. Жена встречает его в обновках: все новое. Халатик кружевной, белье шелковистое и прозрачное. Даже домашние туфельки замысловатые; мягкие, яркие, расшитые узором. И это вместо обычных рваных шорт и босиком.
Обнял ее. Тело жены, лицо жены, но все другое.
— Затейница, — подумал он, — хочу ее немедленно.
Схватил ее за руки бросить на диван. А она чуть не заплакала:
— Милый, мне больно, ты оставишь синяки. Будь поласковее.
Он обалдел. Утром она требовала, чтобы он раздавил ее, кусал ее, а теперь такая метаморфоза. И захотелось ее еще сильнее. Но делал все нежно, ей понравилось.
Он сказал, что это была другая женщина, та же, но другая. И родинка ее удивительная и все пленительные изгибы, и высокая попка. А когда он шепнул ее имя Света, она попросила называть ее Лана. А сама шептала: «папочка, папочка». Это было необычно, она же всегда называла его конем.
Утром шум на кухне, готовится завтрак. Теперь она была в своей обычной форме — рваные шорты, майка и босиком. Обнял ее сзади, прошептал:
— Лана, попочка.
— Что за нежности, — спросила она, — ты мою задницу никогда так ласково не называл. И с чего ты меня назвал второй частью моего имени. Света — свет, энергия; Лана — полумрак, нега. Ну-ка садись на стул, я голодная, как волк.
Шорты полетели на пол. Она оседлала его, и заявила:
— Давай, конь, поработай.
Отдышавшись, он спросил:
— С чего вдруг такой аппетит?
— Так я вчера пропустила наши упражнения, — он сделал удивленные глаза, — как пришла с лекций, свалилась от усталости. И до утра. Даже не слышала, как ты залез в койку.
Он промолчал. С ней творилось что-то неладное. Может это лунатизм. Сам он в таких вещах не разбирался. Решил, что надо как-то потихоньку ей рассказать о предыдущей ночи. И только собрался, как она со смехом спросила.
— Друг, у тебя что, фетишизм. Мог бы просто разбудить меня, а не доставать мои дурацкие тапочки. И белье, смотрю, переворошил. Я как-то премию получила, свихнулась, или моча ударила, вот и накупила всякого барахла.
— Нормальное белье.
— Что ты, конь, понимаешь. Это ты в машинах разбираешься. А такое белье носят эстетки, которые по театрам и по выставкам мотаются. Кстати о машине. Чего-то она свистит, когда руль сильно выкручиваешь.
— Не страшно, — ответил он, — я подтяну ремни, там ...
— Давай, — перебила его Света, — ремни подтяни, меня натяни, только не перепутай. Одно дело ты уже совершил. Теперь возьмись за эти ремни. Все, пей кофе, я побежала. Заседание кафедры.
Он попытался выбросить все эти несуразности из головы, но, оказалось, что история только начинается.
Через пару дней утром в постели была Лана. Она сонным голосом попросила ее не будить, найти что-нибудь себе на завтрак.
— И пожалуйста, милый, исправь что-то, а то свистит, когда руль выворачиваешь, — не открывая глаз, попросила жена.
— Но ты же не заехала ко мне в мастерскую.
Она уже крепко спала, и ничего не ответила. Рядом с постелью стояли ее затейливые тапочки. Дома в обед была Лана. А вечером квартира оказалась пустой, но вскоре с шумом явилась Света, и заявила, что по ее мнению конь застоялся. И это опасно для здоровья коня.
Началась чехарда. День жена была бодрой, шумной, ругалась, что он опять вытащил из шкафа эти тапки. День она была томной, нежной, рассказывала ему о новых спектаклях.
Наконец, он собрался и пришел ко мне с этой историей. Он был абсолютно уверен, что как-то замысловато сошел с ума. А я пытался доказать ему, что он абсолютно здоров. На этом и расстались.
Окончилось все странно и неожиданно. Лана сказала, что достала билеты на модный балет. В среду. Но должна слетать на пару дней в Питер. Вернется как раз в среду. Если он ее встретит в Домодедово, то они успеют на представление.
Утром на кухне хозяйничала Света. На вопрос о полете в Питер, сказала, чтобы он не нес всякую чушь, а принимался за дело. И скинула шорты и майку со своего стройного тела. На следующий день он понял, что ему делать. Позвонил в институт, вызвал Свету, посадил в свою машину и рванул в аэропорт. По дороге морочил ей голову, что должен встретить одного нужного человека, и без нее эта встреча потеряет всякий смысл.
— Ну, конь, не ожидала от тебя такой гипертрофированной скрытности, — сказала жена, не добившись от него нормального объяснения.
И всю дорогу весело рассказывала, как обделалась ее коллега на семинаре, и как ее отодрали всей кафедрой, и как она сейчас лежит где-то в уголке с валидолом. И поделом ей.
Рейс из Питера опаздывал. Вначале на полчаса, потом еще на час. Они выпили в буфете кофе, съели бутерброды с семгой по стоимости не очень крупных бриллиантов. Потом аэропорт совсем перестал давать объявления о Питерском рейсе. Света заявила, что больше ждать не может. Ну, приедет твой человек, позвонит. И потребовала ехать в город.
Уже на подъезде к окружной дороге по радио передали, что произошла ужасная катастрофа с рейсом из Питера. Работают спасатели, но в живых никого не осталось. Света сказала:
— Встретили нужного человека! Твою мать!
Потом еще раз выругалась, и молчала до самого дома. В квартире была она необычно печальна. Переоделась в свою любимую домашнюю форму, и ходила без цели из комнаты в комнату. Увидела расшитые туфельки и швырнула их в мусорное ведро. Долго копалась в шкафу, так что ему пришлось звать жену в постель. Пришла, по обыкновению скинула с себя все, посмотрела на мужа, и только спросила встревожено
— Что?
Она увидела его глаза. Это был страшный сумасшедший взгляд. Света опустила глаза и посмотрела туда, куда пристально глядел муж. На бедре было только одно круглое родимое пятно.
Автор: Дедушка Артемьев
И еще разоткровенничался: фигура стройная, кожа атласная, зад — ты такого не видел. И еще у нее забавная родинка на бедре, похожая на восьмерку. Как будто две круглые родинки вплотную друг к другу. Ей какая-то бабка говорила, что это необычная метка, но объяснять отказалась наотрез.
Он женился на Свете, как только она согласилась.
Раньше он с нами регулярно в сауну ходил, теперь ни о каких девках даже речи нет. На Филин день рождения пришел. Пока стол готовился, пошел в парную. Давно веником не хлестался. Туда же сразу Катька нырнула, которая гордится своей попкой. И тут же вылетела с выражением на лице. И в слезы. Он сказал ей, чтобы взяла веник и подтаскивала поближе свою вялую задницу. Еле успокоили деваху.
Прошло несколько месяцев его семейной жизни. И вдруг случилась невероятная история. Он решил, что сошел с ума. Я его осмотрел, сделал анализы и прочее. Абсолютно здоров. И голова ясная.
А история такая. Обычный вечер, он с работы возвращается. Жена встречает его в обновках: все новое. Халатик кружевной, белье шелковистое и прозрачное. Даже домашние туфельки замысловатые; мягкие, яркие, расшитые узором. И это вместо обычных рваных шорт и босиком.
Обнял ее. Тело жены, лицо жены, но все другое.
— Затейница, — подумал он, — хочу ее немедленно.
Схватил ее за руки бросить на диван. А она чуть не заплакала:
— Милый, мне больно, ты оставишь синяки. Будь поласковее.
Он обалдел. Утром она требовала, чтобы он раздавил ее, кусал ее, а теперь такая метаморфоза. И захотелось ее еще сильнее. Но делал все нежно, ей понравилось.
Он сказал, что это была другая женщина, та же, но другая. И родинка ее удивительная и все пленительные изгибы, и высокая попка. А когда он шепнул ее имя Света, она попросила называть ее Лана. А сама шептала: «папочка, папочка». Это было необычно, она же всегда называла его конем.
Утром шум на кухне, готовится завтрак. Теперь она была в своей обычной форме — рваные шорты, майка и босиком. Обнял ее сзади, прошептал:
— Лана, попочка.
— Что за нежности, — спросила она, — ты мою задницу никогда так ласково не называл. И с чего ты меня назвал второй частью моего имени. Света — свет, энергия; Лана — полумрак, нега. Ну-ка садись на стул, я голодная, как волк.
Шорты полетели на пол. Она оседлала его, и заявила:
— Давай, конь, поработай.
Отдышавшись, он спросил:
— С чего вдруг такой аппетит?
— Так я вчера пропустила наши упражнения, — он сделал удивленные глаза, — как пришла с лекций, свалилась от усталости. И до утра. Даже не слышала, как ты залез в койку.
Он промолчал. С ней творилось что-то неладное. Может это лунатизм. Сам он в таких вещах не разбирался. Решил, что надо как-то потихоньку ей рассказать о предыдущей ночи. И только собрался, как она со смехом спросила.
— Друг, у тебя что, фетишизм. Мог бы просто разбудить меня, а не доставать мои дурацкие тапочки. И белье, смотрю, переворошил. Я как-то премию получила, свихнулась, или моча ударила, вот и накупила всякого барахла.
— Нормальное белье.
— Что ты, конь, понимаешь. Это ты в машинах разбираешься. А такое белье носят эстетки, которые по театрам и по выставкам мотаются. Кстати о машине. Чего-то она свистит, когда руль сильно выкручиваешь.
— Не страшно, — ответил он, — я подтяну ремни, там ...
— Давай, — перебила его Света, — ремни подтяни, меня натяни, только не перепутай. Одно дело ты уже совершил. Теперь возьмись за эти ремни. Все, пей кофе, я побежала. Заседание кафедры.
Он попытался выбросить все эти несуразности из головы, но, оказалось, что история только начинается.
Через пару дней утром в постели была Лана. Она сонным голосом попросила ее не будить, найти что-нибудь себе на завтрак.
— И пожалуйста, милый, исправь что-то, а то свистит, когда руль выворачиваешь, — не открывая глаз, попросила жена.
— Но ты же не заехала ко мне в мастерскую.
Она уже крепко спала, и ничего не ответила. Рядом с постелью стояли ее затейливые тапочки. Дома в обед была Лана. А вечером квартира оказалась пустой, но вскоре с шумом явилась Света, и заявила, что по ее мнению конь застоялся. И это опасно для здоровья коня.
Началась чехарда. День жена была бодрой, шумной, ругалась, что он опять вытащил из шкафа эти тапки. День она была томной, нежной, рассказывала ему о новых спектаклях.
Наконец, он собрался и пришел ко мне с этой историей. Он был абсолютно уверен, что как-то замысловато сошел с ума. А я пытался доказать ему, что он абсолютно здоров. На этом и расстались.
Окончилось все странно и неожиданно. Лана сказала, что достала билеты на модный балет. В среду. Но должна слетать на пару дней в Питер. Вернется как раз в среду. Если он ее встретит в Домодедово, то они успеют на представление.
Утром на кухне хозяйничала Света. На вопрос о полете в Питер, сказала, чтобы он не нес всякую чушь, а принимался за дело. И скинула шорты и майку со своего стройного тела. На следующий день он понял, что ему делать. Позвонил в институт, вызвал Свету, посадил в свою машину и рванул в аэропорт. По дороге морочил ей голову, что должен встретить одного нужного человека, и без нее эта встреча потеряет всякий смысл.
— Ну, конь, не ожидала от тебя такой гипертрофированной скрытности, — сказала жена, не добившись от него нормального объяснения.
И всю дорогу весело рассказывала, как обделалась ее коллега на семинаре, и как ее отодрали всей кафедрой, и как она сейчас лежит где-то в уголке с валидолом. И поделом ей.
Рейс из Питера опаздывал. Вначале на полчаса, потом еще на час. Они выпили в буфете кофе, съели бутерброды с семгой по стоимости не очень крупных бриллиантов. Потом аэропорт совсем перестал давать объявления о Питерском рейсе. Света заявила, что больше ждать не может. Ну, приедет твой человек, позвонит. И потребовала ехать в город.
Уже на подъезде к окружной дороге по радио передали, что произошла ужасная катастрофа с рейсом из Питера. Работают спасатели, но в живых никого не осталось. Света сказала:
— Встретили нужного человека! Твою мать!
Потом еще раз выругалась, и молчала до самого дома. В квартире была она необычно печальна. Переоделась в свою любимую домашнюю форму, и ходила без цели из комнаты в комнату. Увидела расшитые туфельки и швырнула их в мусорное ведро. Долго копалась в шкафу, так что ему пришлось звать жену в постель. Пришла, по обыкновению скинула с себя все, посмотрела на мужа, и только спросила встревожено
— Что?
Она увидела его глаза. Это был страшный сумасшедший взгляд. Света опустила глаза и посмотрела туда, куда пристально глядел муж. На бедре было только одно круглое родимое пятно.
Автор: Дедушка Артемьев
Популярное
