Гомосек Николай и утренняя гимнастика

У нас в селе народ простой и суровый. Тут особо не заморачиваются по поводу всяких там этих ваших толерантностей. Говно здесь называют говном, пидорасов пидорасами, а блядей блядьми. Слов "какашки", "геи" и "светские львицы" здесь никто не употребляет, а если и употребляет, то в таком контексте, что сразу ясно, что имелись в виду именно говно, пидарасы и бляди, и никак иначе.

На окраине села жил обычный такой дед. Классический селянин. Держал хозяйство, кота и бабу, любил бухнуть, в общем, всё как тут у людей принято.
Дети давно разъехались по городам, навещали редко, но регулярно. Вот только младшая дочь, выйдя замуж за жителя культурной столицы советской тогда ещё родины, а теперь уже соседней братской страны, не приезжала уже лет семь. А внуков дед очень любил и постоянно сокрушался, что там уже внучек вырос, а повидаться всё никак.

Одним прекрасным летним утром, когда уже откричали петухи, а селяне колупались у себя на участках, к хате деда подошли два молодых человека с рюкзаками. Туристы типа.
- Дедушка Гриша! Встречай гостей! - весело окрикнул деда один турист.
- Колька? Колька! - радостно заорал тот и выскочил обниматься. Из хаты выбежала баба, присоединилась к торжеству, а потом побежала накрывать нехитрый стол для дорогих гостей. Дед же усадил пацанов на лавку, да начал расспрашивать про жизнь.
- Знакомься, дедушка, это Кирилл, мой парень, сегодня у нас уже второй год, как мы вместе. - сразу и без обиняков решил расставить все точки над "і" Николай...

До деда смысл фразы не дошёл. Будучи белорусскоязычным, он иногда путал значения русских слов, поэтому "мой парень" он, наверное, принял как "мой напарник", а что вместе, так это понятно - комнату на двоих снимают просто, что тут такого-то.
- И чэм планируяце занимацца, якия у вас дальнейшыя пярспякцивы? - спросил он, явно имея в виду карьерный рост и решение жилищных проблем.
- Пока путешествуем. Присматриваем себе летнее гнёздышко для отпуска. Правда здесь красиво, милый? - отозвался Николай, нежно глядя на Кирилла.
- Да. Тут просто потрясающие места и природа. - ответил тот и смачным засосом поцеловал свою половинку...

Селяне во всей деревне разом подняли головы. Со стороны дедовой хаты раздался сначала вопль озверевшего деда, потом сиреной гражданской обороны завыла баба. Народ, понимая, что происходит что-то интересное, разом выскочил на улицу, где им предстала картина, достойная быть запечатлённой в стихах, прозе и скульптуре с живописью:

- А-А-А-А-А!!! ЕБУТТВАЮМАЦЬ!!! ЗАБ'Ю, КУРВА!!! ЗАЯБУ НАХУЙ ПИДАРАСЫ БЛЯДЗЬ!!!- орал наш дед, несясь с вилами наперевес за стремительно улепётывающими "туристами". Поняв через несколько секунд, что в свои семьдесят с хвостиком, шансов догнать любимого внука с другом у него нет, дед прикинулся Чингачгуком и со всей дури и злости (а и того, и другого у него, по понятным причинам, появилось очень дохуя) метнул вилы вдогонку убегающим. Те, неслышно из-за бабиного воя просвистев, воткнулись аккурат в сраку Кириллу.

К дуэту бабы и деда прибавился дуэт внука с любовником. Один выл от боли и страха, а другой что-то про "помогите, убивают". Народ же, заинтересованно наблюдая за происходящим, вмешиваться ни разу не собирался. К всеобщему разочарованию оказалось, что вилы - нихуя не гарпун, поэтому его острия через пару секунд покинули гомосячью жопу, что позволило продолжить забег. Дед же, на ходу подхватив метательное оружие, останавливаться явно не собирался. Осознав это, молодые люди от ужаса изыскали внутренние резервы такой мощности, что буквально за секунды увеличили отрыв до безнадёжного и, поднимая клубы пыли, с воем и топотом растворились в прекрасном сельском пейзаже...

- Не бяры да галавы, сябра! Магло і горш быць. Пойдзем лепш, ды лупцанём па шклянцы-другой. - неуклюже пытались успокоить деда друзья и соседи, но дед невидящими мокрыми глазами смотрел в пустоту, его руки дрожали, а рядом, обдолбавшись курвалолом и обняв кота, тихонько подвывала в платок баба.
Отошёл дед только на вторые сутки, позволил себя напоить, но даже пьяный он долго и грустно покачивал головой, тихонько проговаривая все известные ему матерные и не очень ругательства...

А внук больше не приехал, даже на похороны. Пидарас, что с него взять...