Записки автослесаря - 2: Почему драма лучше балета.
Все необдуманные покупки своей жены Светки Серёга оплачивал своими нервами.
Как-то раз она купила велотренажёр, но уже на третий день он оброс шмотьём, не давал прохода к балкону и нервировал. Другой раз в квартире поселился набор кастрюль с пластмассовыми ручками, которые при нагреве источали по всей квартире токсичный запах. Однажды Серёга пришёл домой и застал там женщину лет пятидесяти, которая, подобно учителю химии, проводила какие-то опыты с реактивами из жидких и порошковых моющих средств.
— Вы можете здорово экономить на товарах для дома, используя нашу продукцию! — говорила женщина.
— Либо вы уходите сами и через дверь, либо я вас принудительно провожаю через окно! — кричал Серёга. — Устроили тут магазин на диване!
В один прекрасный понедельник, за ужином, Серёгина жена сказала, что они идут в театр.
— Серёжа, к нам на работу сегодня такая женщина здоровская приходила. Она в театре работает, билеты продаёт. Звала нас в оперу, и мы с девчонками решили, что надо сходить!
— Идите! — жевал картошку Серёга.
— А ещё она сказала, что у них в опере будет конь! Прямо на сцене! Представляешь?
Серёга попробовал представить коня на сцене, но вместо этого вспомнил управляющего автосервисом во время утреннего собрания коллектива. Стало смешно.
— Нет, Свет, не представляю.
— В декорациях! Красиво, наверное…
Серёга снова представил управляющего сервисом. На этот раз с головой коня. Жена продолжала беседу:
— Она сказала, что к ним на эту оперу не только женщины, но и мужчины идут с большим интересом. Женщины пение слушают, а мужчины смотрят на коня! Интересно же? Я нам билеты взяла!
— Нам?
— Нам. Тебе и мне.+
Серёга прекратил пережёвывать картошку и проглотил так.
— И когда концерт?
— В следующий вторник, в семь вечера.
— Я работаю.
— Отпросишься на пару часиков раньше.
— А если не отпустят?
— Если не отпустят, скажи, что тогда твоя любимая жена с тобой разведётся.
— Тогда точно не отпустят. Надо что-нибудь посерьёзнее придумать.
— Так и знала!
Нет, не так.
— ТАК И ЗНАЛА!!! — Светка резко встала из-за стола и пошла в комнату. — Никакой жизни, одна работа на уме…
— Ты дура, нет? Чего начала-то? — Серёга повышал громкость. — У нас половина станции в разводе. Они реально в этом никакой проблемы не видят. Надо другое что-то придумать.
— Ну и придумай, ты у нас мальчик большой, умный. Писаешь стоя, машины ремонтируешь, меня дурой называешь, работаешь по двенадцать часов по идиотскому графику и без отпусков. До сих пор не пойму, как ты меня вместо ЗАГСа на свою работу не повёз?
— Это потому, что за рулём твой брат сидел.
Жена ушла в комнату и начала тихо плакать. Серёге стало не по себе. Он пошёл и сел рядом.
— Я поговорю с мастером завтра, отпустят поди. Не плачь, слышишь? Сходим мы на твоего коня.
Жена всхлипывала и тянула гласные.
— Да мне не конь нужен, а ты. Понимаешь? Все люди как люди, семьями живут. А мы вместе только ипотеку платим и жрём по вечерам.
Серёге было нечего возразить.
На следующий день он подошёл к мастеру цеха.
— Ринат, мне в следующий вторник надо будет пораньше с работы свалить.
— К тебе сегодня машина приедет на осмотр. «Логан» старый. Водила — мудак. Посмотри там с пристрастием.
— Хорошо, посмотрю. Что насчёт вторника?
— На этом «логане» таксист ездит, частник. Подвозил меня недавно. Едем в потоке спокойно, а тот весь нервный какой-то, дёрганый. Спереди «Волга» едет по колее. Аккуратно так едет, не спеша. А этот чепушило ей дальним светом в зад моргает и орёт типа: «Чё ты плетёшься, давай быстрее!»
— Наркоман поди. Сейчас в такси кого только не берут. Ты меня слышал про вторник?
— Я ему говорю: «Тебя родители когда делали, в хате случайно свет не мигал?»
— Бля…
— А он меня, сука, высадил. Ещё и бабло списали, прикинь?
— Грустная история. Что насчёт вторника?
— Грузи этого «логана» на всё подряд. В глушитель залезь, через свечные колодцы вылези.
— Да понял я. Я во вторник с женой в театр иду. Мне надо раньше с работы навалить. Получится?
— Слушай, ты чего до меня доебался? До вторника ещё дожить надо.
— Со мной жена разведётся.
— Пффф… Да я тебя с такой тёлкой познакомлю! На лицо так себе, страшненькая, но как до этого дела дойдёт! — Ринат похлопал ладошкой по кулаку.
Серёга махнул рукой и пошёл работать. На соседнем посту общего ремонта возился с «фордом» автослесарь Егор.
— Егор, не хочешь за меня поработать в следующий вторник?
— Если честно, нет. Я вообще работать не хочу. Вот смотрю на этот «форд», а у самого руки не шевелятся. Думаю уволиться, отдохнуть месяц, а потом попробовать обратно устроиться. Как думаешь, примут меня назад?
— Конечно примут. Они же опытных сотрудников ищут. Ты опытный, всё знаешь. А если не примут, то и хрен с ним. СТОшек в городе много, наша не самая лучшая.
— Вот и я о том же. А почему ты просишь за тебя поработать? Что-то случилось?
— Рубашка в жопу засучилась… Моя билеты в оперу купила, на вторник.
— Ух ты! Какая твоя молодец!
— Обещает на развод подать, если не пойдём.
— Ультимативная! А что за опера?
— А хер её знает. Какая-то с конём.
— С конём?
— Ну да. Говорит, конь там что-то делает. Поёт, может быть, я не знаю.
— Хм… Ты узнай у неё — может, она оперу с цирком перепутала? — Егор мечтательно посмотрел в потолок. — Ради оперы я тебя подменю. Я вот тоже всё мечтаю сходить.
— Реально подменишь?
— Конечно! Но только если в оперу. Если в цирк, то нет. Цирк — это форменное издевательство над животными.
Ворота цеха тронулись с места и медленно поднялись вверх. С улицы в цех въехал старый «логан» и проследовал на пост к Серёге. Из машины вышел Ринат.
— Грузите апельсины бочками! — крикнул Серёге мастер цеха.
И Серёга начал грузить.
Сперва он проверил уровни и качество технических жидкостей. До масла в двигателе не дотягивался щуп, расширительный бачок антифриза был пуст, тормозной жидкостью можно было нарисовать «Чёрный квадрат» Малевича.
Ходовая часть тоже была так себе: амортизационные стойки давно вытекли вместе со слезами пассажиров, сайлентблоки глухо стучали подобно похмельному пульсу, левая шаровая люфтила сильнее правой, а оба задних ступичных подшипника выли подобно безработным ипотечникам.
Серёга долго заполнял дефектовочную ведомость. Он подробно перечислил все технические неисправности, а в графе «Прочее» написал: «Рекомендуется ограничить эксплуатацию автомобиля в режиме пассажирских перевозок».
Подошёл мастер цеха.
— Как дела? Пиздец?
— Ещё какой.
Ринат взял в руки заказ-наряд и присвистнул:
— Ёбушки-воробушки! Ну шаровые, допустим, я ещё в тот раз услышал, а тут полный набор. Вот бы ему этой ведомостью по щам нахлестать!
Вечером Серёга спросил жену:
— Свет, мы же точно в оперу идём?
— Это тебя надо спросить!
— То есть в оперный театр?
— В цирк мы идём, Серёжа! — обречённо вздохнула жена.
— Цирк — это форменное издевательство над животными.
— А ты — форменное издевательство надо мной.
— Я с Егором договорился просто. Если мы именно в оперу идём, то он меня подменит.
— А в цирк если пойдём, то не подменит?
— Да. Если в цирк, то нет. Он прямо так и сказал.
— У вас там на работе все такие или только вы с Егором?
— У нас ещё мастер цеха есть — тоже весёлый парень. Он однажды в клиентской машине пёрнул…
— Так, всё!
— …а клиент тайным покупателем оказался, и в салоне диктофон спрятан был.
— Серёжа, замолчи, прошу!
— Он потом, когда пропистона от начальства получил, просил ему mp3 его пердежа скинуть, чтоб на рингтон поставить.
— Пожалуйста…
Нет, не так.
— ПОЖАЛУЙСТА!!!
— Ещё у нас Вова-коммунист есть…
— Ты мне скажи, что в итоге? Мы идём в театр или нет?
— Идём.
В театре оперы и балета было многолюдно. Накрашенные женщины в возрасте медленно шли под руки со своими свежевыбритыми мужчинами. Одетые в джинсы и пиджаки с заплатками на локтях менеджеры среднего звена что-то рассматривали в телефонах. Красивые девушки фотографировали себя и окружающую обстановку. Работники театра с натянутыми улыбками рассказывали, кому куда идти согласно билетам.
— Смотри, как тут здорово! Я тут только в детстве была! — восторгалась Серёгина супруга.
Серёга молчал и крутил головой в трёх осях. На потолках висели красивые люстры, огромные коридоры были украшены всевозможной лепниной. Серёге казалось, что прямо сейчас по лестнице спустятся какие-нибудь гусары с дамами в кринолиновых платьях и начнётся бал.
Следом за ребятами шли ещё две пары. Светкины коллеги привели своих спутников, и Серёга краем уха слышал их разговоры.
— Миш, а ты раньше тут бывал?
— Да, бывал.
— С бывшей поди со своей?
— Да не, в детстве ещё. Классе во втором или в первом.
— Тут так же красиво было?
— А я не помню.
— Что ты вообще помнишь?
— Помню, что на сцене палку кидали.
— А у тебя всё одно на уме…
— Да ты не понимаешь. Там богатырь с драконом выясняли, кто из них сильнее, и бросали палку. Типа кто дальше кинет. Она в одну сторону сцены улетала, а с другой обратно прилетала. И дракон там хохотал, как волк из «Ну, погоди!» Всё, больше нихера не помню.
Каждой паре достались места в своей части зала. Серёга со Светкой сидели ближе всех.
Из оркестровой ямы звучали звуки настройки музыкальных инструментов. Вокруг шумели сотни людей. Прозвенел последний звонок. Голос из динамиков попросил выключить все сотовые телефоны и пожелал приятного вечера. Откуда-то вышёл дирижёр и поклонился под громкие аплодисменты.
Действие началось.
Скрипачи, альтисты и виолончелисты заработали смычками. Флейты взяли какие-то высокие ноты. Мужчина ударил тарелками. Дирижёр замахал палочкой жестикуляцией Петра Мамонова на «Музыкальном ринге».
На сцене в красивых костюмах появлялись женщины и мужчины, которые громко пели. Серёга пытался разобрать слова, но не мог, и через какое-то время оставил эту затею. Музыка Серёге тоже не зашла, он не был готов вот так вот сразу после группы «ДДТ» пересесть в кресло оперного театра.
Он нагнулся к супруге и прошептал:
— Света, когда будет конь?
— Не знаю.
— А в программке не написано?
— В антракте почитаем.
— А через сколько антракт?
— Не мешай.
В антракте все встретились в очереди в буфет.
— Где там ваш обещанный конь? — спрашивал спутник Светкиной подруги Миша.
— Кстати, о коне. Тут коньяк по четыре сотки. Дорого, а что делать?
Мужчины ударили по бокалу и закусили одним бутербродом из чёрного хлеба с укропом и тонким кусочком сала.
— Ух, бля! — надо ещё
Дамы мелкими глотками употребляли шампанское. Прозвенел звонок — и все стали проходить обратно в зал. Серёге захотелось потеряться. После коньяка в зрительном зале стало теплее, а в кресле мягче и уютней. Он с интересом смотрел на сцену, но решительно не понимал происходящего.
В какой-то момент Серёга понял, что вот-вот уснёт, и начал больно щипать себя за мочку уха, а позже и вовсе бить по щекам. Сон обволакивал тело, расслаблял мышцы, гладил по спине и шее. Смотря на сцену, Серёга видел и не видел одновременно. Он очень хотел заснуть, но не мог. В подсознании крутились мысли о том, что все эти люди на сцене и в оркестровой яме, все они стараются и работают для зрителей. И если у зрителя есть хоть какие-то остатки совести, то он должен стойко и мужественно терпеть всё происходящее.
И вот на сцене появился какой-то мужчина. Правой рукой он поднимал над головой меч, а левой держал между ног пластмассовую голову коня на палке. Сон как рукой сняло.
— Это что такое? Это и есть конь?
Серёжа посмотрел на жену: она спала. Он повернулся назад и начал искать взглядом остальных, но увидел лишь огромное количество спящих людей.
Мужчина на сцене окончил арию и удалился вместе с конём и мечом.
В очереди в гардероб у всех были помятые и заспанные лица.
— А что там, конь был в итоге или нет? — спрашивал Миша, потягиваясь и похрустывая плечевыми суставами.
— Видели бы вы этого коня! — обиженно отвечал Сергей.
Домой решили поехать на такси.
— Что там в опере нынче дают? — спросил таксист.
— Коня! — бросил Серёга, усаживаясь на заднее сидение.
— В буфете?
— Видимо, да.
Светка молчала.
— Я бы тоже в оперу ходил, если бы время было и деньги. А сейчас ни того ни другого. Машина разваливается, бензин дорожает. На сервис недавно заехал — такой список написали, на три листа! Хули ты плетёшься, ты посмотри на него, а! — водитель начал мигать дальним светом машине, которая ехала впереди.
— Езжай нормально, мы не торопимся, — попробовал успокоить таксиста Серёга.
— Да вы, понятное дело, что не торопитесь, а мне заказов надо побольше до ночи сделать. Ночью работы уже нет.
Вместе с центром города под колёсами закончилась хорошая дорога, и ходовая часть машины начала греметь, улавливая любые неровности проезжей части.
— Езжай тише, у тебя левая шаровая вот-вот отвалится! — попросил Серёга.
— Это ты спинным мозгом чуешь?
— И стойки вытекли сто лет назад уже. Езжай аккуратнее, а то у нас вечер и так не очень сложился.
— Из-за таких, как ты, я никогда денег не заработаю.
— Видеорегистраторы изобрели из-за таких, как ты! — съязвил Серёга. — Во дворы не заезжай, там сейчас всё в машинах и развернуться негде.
На небе горели звёзды и светила луна. Машины во дворе мигали светодиодами сигнализаций. На детской площадке кто-то выгуливал собаку.
— Я всё проспала! — сказала Светка.
— Ничего страшного.
— А что, кстати, с конём? Я помню, что ты что-то хотел сказать, но я вырубилась.
— Да ничего. Появился конь минут на десять и ускакал на своих двоих.
— Тебе понравилось?
— Ну, так. Интересно, конечно, но второй раз я бы не пошёл.
— Наверное, опера — не наш жанр.
Всю ночь Серёге снилось, что он стоит на сцене оперного театра и показывает какие-то фокусы, но в зале никто не смеётся. И чем больше Серёга старался, тем больше людей в зале начинали дремать.
— Как спектакль? — спросил Серёгу Егор на следующий день.
— Да ничего, красивый!
Серёга убирался на посту. Егор менял масло в каком-то старом «ниссане». Рядом стоял хозяин машины и наблюдал за процессом.
— Понравилось? — продолжал расспрашивать Егор.
— Да не знаю. По-моему, опера — это не мой жанр.
— А с конём что?
— А с конём ничего! — засмеялся Серёга. — Видимо, его на мясо пустили. Не было коня. Только муляж.
— Муляж коня?
— Ну да. Была у тебя в детстве палка с головой лошади? Вот и там так же. Наебали, короче. Со Светкой вечно такая херня. Я уже привык. Опера — это ещё не самое страшное.
В разговор вмешался хозяин «ниссана»:
— Извините, вы о чём говорите сейчас?
— О высоком искусстве! — ответил Егор, закручивая маслосливную пробку.
— Если вы про наш оперный театр, то коня зовут Захар. Но он уже неделю или дольше болен. Ему что-то там вырезали, я не разбираюсь. Он сейчас восстанавливается после операции и не может участвовать в постановках. В конце концов, ему уже много лет…
— А вы откуда знаете? — спросил Серёга.
— А я работаю в театре. Правда, не в оперном, в драматическом. Но мы все друг с другом общаемся и примерно в курсе того, где и что происходит.
Егор заливал новое масло и с интересом слушал беседу. Мужчина продолжал:
— А вы, как я понял, с дамой в оперу ходили?
— Это она со мной ходила!
— И такое бывает! — улыбнулся мужчина. — Пригласите вашу даму на спектакль про любовь. В нашем ТЮЗе как раз идёт именно такой. Называется «Любовь людей». Я уверен, что вам и вашей любимой женщине понравится эта постановка. Очень хорошая работа молодого режиссёра и бесконечно талантливых артистов.
Егор закрыл капот и положил заказ-наряд на приборную панель:
— Можете проходить в приёмку. Всё готово.
— Обязательно приходите. «Любовь людей», не забудьте! — попрощался мужчина, покидая цех.
Билеты в ТЮЗ стоили втрое дешевле билетов в оперу. Дата показа спектакля выпала на общий выходной. Серёга и Света более основательно подготовились к выходу в люди и хорошенько выспались.
В маленьком зале были заняты все места, включая табуреточки в проходах.
Герои спектакля показались Серёге в доску своими: и участковый, и скормленный свиньям супруг-дебошир, и продавщица в сельпо. Серёга был не зрителем, а участником. Он не смотрел со стороны, а проживал с героями все перипетии. «Чёрт возьми, да как же так? Это же жизнь! Это же всё про нас, про наше время, про нашу сраную судьбу и житьё!» — думал Серёга, и его сердце хотело выпрыгнуть наружу через горло.
Когда актёры вышли кланяться, Сергей аплодировал стоя и едва не рыдал. Было здорово и одновременно жалко, что всё это сценическое действо кончилось, а он стоит сейчас в этом зале, и нужно идти в гардероб, а потом ехать домой. И потом, утром, нужно будет просыпаться и идти на работу, которая уже порядком осточертела.
Света права. Что мы видим в жизни, кроме работы и кредитов? Проживём, сдохнем — и ничего от нас не останется. И в старости, если доживём, даже вспомнить будет нечего. Третий десяток идёт, а мы в этом театре впервые. А сколько ещё всего вокруг, где мы никогда не были? Жизнь — это же не только работа, чёрт возьми! Это ещё и культура, познание окружающего мира! Сколько всего интересного существует на белом свете!
— Какой здоровский спектакль! — сказала Света. — У меня внутри прямо всё перевернулось. Давай, может, чаще вот так ходить?
Серёга остановился и крепко обнял любимую супругу:
— Давай!
© Алексей Понедельченко
Как-то раз она купила велотренажёр, но уже на третий день он оброс шмотьём, не давал прохода к балкону и нервировал. Другой раз в квартире поселился набор кастрюль с пластмассовыми ручками, которые при нагреве источали по всей квартире токсичный запах. Однажды Серёга пришёл домой и застал там женщину лет пятидесяти, которая, подобно учителю химии, проводила какие-то опыты с реактивами из жидких и порошковых моющих средств.
— Вы можете здорово экономить на товарах для дома, используя нашу продукцию! — говорила женщина.
— Либо вы уходите сами и через дверь, либо я вас принудительно провожаю через окно! — кричал Серёга. — Устроили тут магазин на диване!
В один прекрасный понедельник, за ужином, Серёгина жена сказала, что они идут в театр.
— Серёжа, к нам на работу сегодня такая женщина здоровская приходила. Она в театре работает, билеты продаёт. Звала нас в оперу, и мы с девчонками решили, что надо сходить!
— Идите! — жевал картошку Серёга.
— А ещё она сказала, что у них в опере будет конь! Прямо на сцене! Представляешь?
Серёга попробовал представить коня на сцене, но вместо этого вспомнил управляющего автосервисом во время утреннего собрания коллектива. Стало смешно.
— Нет, Свет, не представляю.
— В декорациях! Красиво, наверное…
Серёга снова представил управляющего сервисом. На этот раз с головой коня. Жена продолжала беседу:
— Она сказала, что к ним на эту оперу не только женщины, но и мужчины идут с большим интересом. Женщины пение слушают, а мужчины смотрят на коня! Интересно же? Я нам билеты взяла!
— Нам?
— Нам. Тебе и мне.+
Серёга прекратил пережёвывать картошку и проглотил так.
— И когда концерт?
— В следующий вторник, в семь вечера.
— Я работаю.
— Отпросишься на пару часиков раньше.
— А если не отпустят?
— Если не отпустят, скажи, что тогда твоя любимая жена с тобой разведётся.
— Тогда точно не отпустят. Надо что-нибудь посерьёзнее придумать.
— Так и знала!
Нет, не так.
— ТАК И ЗНАЛА!!! — Светка резко встала из-за стола и пошла в комнату. — Никакой жизни, одна работа на уме…
— Ты дура, нет? Чего начала-то? — Серёга повышал громкость. — У нас половина станции в разводе. Они реально в этом никакой проблемы не видят. Надо другое что-то придумать.
— Ну и придумай, ты у нас мальчик большой, умный. Писаешь стоя, машины ремонтируешь, меня дурой называешь, работаешь по двенадцать часов по идиотскому графику и без отпусков. До сих пор не пойму, как ты меня вместо ЗАГСа на свою работу не повёз?
— Это потому, что за рулём твой брат сидел.
Жена ушла в комнату и начала тихо плакать. Серёге стало не по себе. Он пошёл и сел рядом.
— Я поговорю с мастером завтра, отпустят поди. Не плачь, слышишь? Сходим мы на твоего коня.
Жена всхлипывала и тянула гласные.
— Да мне не конь нужен, а ты. Понимаешь? Все люди как люди, семьями живут. А мы вместе только ипотеку платим и жрём по вечерам.
Серёге было нечего возразить.
На следующий день он подошёл к мастеру цеха.
— Ринат, мне в следующий вторник надо будет пораньше с работы свалить.
— К тебе сегодня машина приедет на осмотр. «Логан» старый. Водила — мудак. Посмотри там с пристрастием.
— Хорошо, посмотрю. Что насчёт вторника?
— На этом «логане» таксист ездит, частник. Подвозил меня недавно. Едем в потоке спокойно, а тот весь нервный какой-то, дёрганый. Спереди «Волга» едет по колее. Аккуратно так едет, не спеша. А этот чепушило ей дальним светом в зад моргает и орёт типа: «Чё ты плетёшься, давай быстрее!»
— Наркоман поди. Сейчас в такси кого только не берут. Ты меня слышал про вторник?
— Я ему говорю: «Тебя родители когда делали, в хате случайно свет не мигал?»
— Бля…
— А он меня, сука, высадил. Ещё и бабло списали, прикинь?
— Грустная история. Что насчёт вторника?
— Грузи этого «логана» на всё подряд. В глушитель залезь, через свечные колодцы вылези.
— Да понял я. Я во вторник с женой в театр иду. Мне надо раньше с работы навалить. Получится?
— Слушай, ты чего до меня доебался? До вторника ещё дожить надо.
— Со мной жена разведётся.
— Пффф… Да я тебя с такой тёлкой познакомлю! На лицо так себе, страшненькая, но как до этого дела дойдёт! — Ринат похлопал ладошкой по кулаку.
Серёга махнул рукой и пошёл работать. На соседнем посту общего ремонта возился с «фордом» автослесарь Егор.
— Егор, не хочешь за меня поработать в следующий вторник?
— Если честно, нет. Я вообще работать не хочу. Вот смотрю на этот «форд», а у самого руки не шевелятся. Думаю уволиться, отдохнуть месяц, а потом попробовать обратно устроиться. Как думаешь, примут меня назад?
— Конечно примут. Они же опытных сотрудников ищут. Ты опытный, всё знаешь. А если не примут, то и хрен с ним. СТОшек в городе много, наша не самая лучшая.
— Вот и я о том же. А почему ты просишь за тебя поработать? Что-то случилось?
— Рубашка в жопу засучилась… Моя билеты в оперу купила, на вторник.
— Ух ты! Какая твоя молодец!
— Обещает на развод подать, если не пойдём.
— Ультимативная! А что за опера?
— А хер её знает. Какая-то с конём.
— С конём?
— Ну да. Говорит, конь там что-то делает. Поёт, может быть, я не знаю.
— Хм… Ты узнай у неё — может, она оперу с цирком перепутала? — Егор мечтательно посмотрел в потолок. — Ради оперы я тебя подменю. Я вот тоже всё мечтаю сходить.
— Реально подменишь?
— Конечно! Но только если в оперу. Если в цирк, то нет. Цирк — это форменное издевательство над животными.
Ворота цеха тронулись с места и медленно поднялись вверх. С улицы в цех въехал старый «логан» и проследовал на пост к Серёге. Из машины вышел Ринат.
— Грузите апельсины бочками! — крикнул Серёге мастер цеха.
И Серёга начал грузить.
Сперва он проверил уровни и качество технических жидкостей. До масла в двигателе не дотягивался щуп, расширительный бачок антифриза был пуст, тормозной жидкостью можно было нарисовать «Чёрный квадрат» Малевича.
Ходовая часть тоже была так себе: амортизационные стойки давно вытекли вместе со слезами пассажиров, сайлентблоки глухо стучали подобно похмельному пульсу, левая шаровая люфтила сильнее правой, а оба задних ступичных подшипника выли подобно безработным ипотечникам.
Серёга долго заполнял дефектовочную ведомость. Он подробно перечислил все технические неисправности, а в графе «Прочее» написал: «Рекомендуется ограничить эксплуатацию автомобиля в режиме пассажирских перевозок».
Подошёл мастер цеха.
— Как дела? Пиздец?
— Ещё какой.
Ринат взял в руки заказ-наряд и присвистнул:
— Ёбушки-воробушки! Ну шаровые, допустим, я ещё в тот раз услышал, а тут полный набор. Вот бы ему этой ведомостью по щам нахлестать!
Вечером Серёга спросил жену:
— Свет, мы же точно в оперу идём?
— Это тебя надо спросить!
— То есть в оперный театр?
— В цирк мы идём, Серёжа! — обречённо вздохнула жена.
— Цирк — это форменное издевательство над животными.
— А ты — форменное издевательство надо мной.
— Я с Егором договорился просто. Если мы именно в оперу идём, то он меня подменит.
— А в цирк если пойдём, то не подменит?
— Да. Если в цирк, то нет. Он прямо так и сказал.
— У вас там на работе все такие или только вы с Егором?
— У нас ещё мастер цеха есть — тоже весёлый парень. Он однажды в клиентской машине пёрнул…
— Так, всё!
— …а клиент тайным покупателем оказался, и в салоне диктофон спрятан был.
— Серёжа, замолчи, прошу!
— Он потом, когда пропистона от начальства получил, просил ему mp3 его пердежа скинуть, чтоб на рингтон поставить.
— Пожалуйста…
Нет, не так.
— ПОЖАЛУЙСТА!!!
— Ещё у нас Вова-коммунист есть…
— Ты мне скажи, что в итоге? Мы идём в театр или нет?
— Идём.
В театре оперы и балета было многолюдно. Накрашенные женщины в возрасте медленно шли под руки со своими свежевыбритыми мужчинами. Одетые в джинсы и пиджаки с заплатками на локтях менеджеры среднего звена что-то рассматривали в телефонах. Красивые девушки фотографировали себя и окружающую обстановку. Работники театра с натянутыми улыбками рассказывали, кому куда идти согласно билетам.
— Смотри, как тут здорово! Я тут только в детстве была! — восторгалась Серёгина супруга.
Серёга молчал и крутил головой в трёх осях. На потолках висели красивые люстры, огромные коридоры были украшены всевозможной лепниной. Серёге казалось, что прямо сейчас по лестнице спустятся какие-нибудь гусары с дамами в кринолиновых платьях и начнётся бал.
Следом за ребятами шли ещё две пары. Светкины коллеги привели своих спутников, и Серёга краем уха слышал их разговоры.
— Миш, а ты раньше тут бывал?
— Да, бывал.
— С бывшей поди со своей?
— Да не, в детстве ещё. Классе во втором или в первом.
— Тут так же красиво было?
— А я не помню.
— Что ты вообще помнишь?
— Помню, что на сцене палку кидали.
— А у тебя всё одно на уме…
— Да ты не понимаешь. Там богатырь с драконом выясняли, кто из них сильнее, и бросали палку. Типа кто дальше кинет. Она в одну сторону сцены улетала, а с другой обратно прилетала. И дракон там хохотал, как волк из «Ну, погоди!» Всё, больше нихера не помню.
Каждой паре достались места в своей части зала. Серёга со Светкой сидели ближе всех.
Из оркестровой ямы звучали звуки настройки музыкальных инструментов. Вокруг шумели сотни людей. Прозвенел последний звонок. Голос из динамиков попросил выключить все сотовые телефоны и пожелал приятного вечера. Откуда-то вышёл дирижёр и поклонился под громкие аплодисменты.
Действие началось.
Скрипачи, альтисты и виолончелисты заработали смычками. Флейты взяли какие-то высокие ноты. Мужчина ударил тарелками. Дирижёр замахал палочкой жестикуляцией Петра Мамонова на «Музыкальном ринге».
На сцене в красивых костюмах появлялись женщины и мужчины, которые громко пели. Серёга пытался разобрать слова, но не мог, и через какое-то время оставил эту затею. Музыка Серёге тоже не зашла, он не был готов вот так вот сразу после группы «ДДТ» пересесть в кресло оперного театра.
Он нагнулся к супруге и прошептал:
— Света, когда будет конь?
— Не знаю.
— А в программке не написано?
— В антракте почитаем.
— А через сколько антракт?
— Не мешай.
В антракте все встретились в очереди в буфет.
— Где там ваш обещанный конь? — спрашивал спутник Светкиной подруги Миша.
— Кстати, о коне. Тут коньяк по четыре сотки. Дорого, а что делать?
Мужчины ударили по бокалу и закусили одним бутербродом из чёрного хлеба с укропом и тонким кусочком сала.
— Ух, бля! — надо ещё
Дамы мелкими глотками употребляли шампанское. Прозвенел звонок — и все стали проходить обратно в зал. Серёге захотелось потеряться. После коньяка в зрительном зале стало теплее, а в кресле мягче и уютней. Он с интересом смотрел на сцену, но решительно не понимал происходящего.
В какой-то момент Серёга понял, что вот-вот уснёт, и начал больно щипать себя за мочку уха, а позже и вовсе бить по щекам. Сон обволакивал тело, расслаблял мышцы, гладил по спине и шее. Смотря на сцену, Серёга видел и не видел одновременно. Он очень хотел заснуть, но не мог. В подсознании крутились мысли о том, что все эти люди на сцене и в оркестровой яме, все они стараются и работают для зрителей. И если у зрителя есть хоть какие-то остатки совести, то он должен стойко и мужественно терпеть всё происходящее.
И вот на сцене появился какой-то мужчина. Правой рукой он поднимал над головой меч, а левой держал между ног пластмассовую голову коня на палке. Сон как рукой сняло.
— Это что такое? Это и есть конь?
Серёжа посмотрел на жену: она спала. Он повернулся назад и начал искать взглядом остальных, но увидел лишь огромное количество спящих людей.
Мужчина на сцене окончил арию и удалился вместе с конём и мечом.
В очереди в гардероб у всех были помятые и заспанные лица.
— А что там, конь был в итоге или нет? — спрашивал Миша, потягиваясь и похрустывая плечевыми суставами.
— Видели бы вы этого коня! — обиженно отвечал Сергей.
Домой решили поехать на такси.
— Что там в опере нынче дают? — спросил таксист.
— Коня! — бросил Серёга, усаживаясь на заднее сидение.
— В буфете?
— Видимо, да.
Светка молчала.
— Я бы тоже в оперу ходил, если бы время было и деньги. А сейчас ни того ни другого. Машина разваливается, бензин дорожает. На сервис недавно заехал — такой список написали, на три листа! Хули ты плетёшься, ты посмотри на него, а! — водитель начал мигать дальним светом машине, которая ехала впереди.
— Езжай нормально, мы не торопимся, — попробовал успокоить таксиста Серёга.
— Да вы, понятное дело, что не торопитесь, а мне заказов надо побольше до ночи сделать. Ночью работы уже нет.
Вместе с центром города под колёсами закончилась хорошая дорога, и ходовая часть машины начала греметь, улавливая любые неровности проезжей части.
— Езжай тише, у тебя левая шаровая вот-вот отвалится! — попросил Серёга.
— Это ты спинным мозгом чуешь?
— И стойки вытекли сто лет назад уже. Езжай аккуратнее, а то у нас вечер и так не очень сложился.
— Из-за таких, как ты, я никогда денег не заработаю.
— Видеорегистраторы изобрели из-за таких, как ты! — съязвил Серёга. — Во дворы не заезжай, там сейчас всё в машинах и развернуться негде.
На небе горели звёзды и светила луна. Машины во дворе мигали светодиодами сигнализаций. На детской площадке кто-то выгуливал собаку.
— Я всё проспала! — сказала Светка.
— Ничего страшного.
— А что, кстати, с конём? Я помню, что ты что-то хотел сказать, но я вырубилась.
— Да ничего. Появился конь минут на десять и ускакал на своих двоих.
— Тебе понравилось?
— Ну, так. Интересно, конечно, но второй раз я бы не пошёл.
— Наверное, опера — не наш жанр.
Всю ночь Серёге снилось, что он стоит на сцене оперного театра и показывает какие-то фокусы, но в зале никто не смеётся. И чем больше Серёга старался, тем больше людей в зале начинали дремать.
— Как спектакль? — спросил Серёгу Егор на следующий день.
— Да ничего, красивый!
Серёга убирался на посту. Егор менял масло в каком-то старом «ниссане». Рядом стоял хозяин машины и наблюдал за процессом.
— Понравилось? — продолжал расспрашивать Егор.
— Да не знаю. По-моему, опера — это не мой жанр.
— А с конём что?
— А с конём ничего! — засмеялся Серёга. — Видимо, его на мясо пустили. Не было коня. Только муляж.
— Муляж коня?
— Ну да. Была у тебя в детстве палка с головой лошади? Вот и там так же. Наебали, короче. Со Светкой вечно такая херня. Я уже привык. Опера — это ещё не самое страшное.
В разговор вмешался хозяин «ниссана»:
— Извините, вы о чём говорите сейчас?
— О высоком искусстве! — ответил Егор, закручивая маслосливную пробку.
— Если вы про наш оперный театр, то коня зовут Захар. Но он уже неделю или дольше болен. Ему что-то там вырезали, я не разбираюсь. Он сейчас восстанавливается после операции и не может участвовать в постановках. В конце концов, ему уже много лет…
— А вы откуда знаете? — спросил Серёга.
— А я работаю в театре. Правда, не в оперном, в драматическом. Но мы все друг с другом общаемся и примерно в курсе того, где и что происходит.
Егор заливал новое масло и с интересом слушал беседу. Мужчина продолжал:
— А вы, как я понял, с дамой в оперу ходили?
— Это она со мной ходила!
— И такое бывает! — улыбнулся мужчина. — Пригласите вашу даму на спектакль про любовь. В нашем ТЮЗе как раз идёт именно такой. Называется «Любовь людей». Я уверен, что вам и вашей любимой женщине понравится эта постановка. Очень хорошая работа молодого режиссёра и бесконечно талантливых артистов.
Егор закрыл капот и положил заказ-наряд на приборную панель:
— Можете проходить в приёмку. Всё готово.
— Обязательно приходите. «Любовь людей», не забудьте! — попрощался мужчина, покидая цех.
Билеты в ТЮЗ стоили втрое дешевле билетов в оперу. Дата показа спектакля выпала на общий выходной. Серёга и Света более основательно подготовились к выходу в люди и хорошенько выспались.
В маленьком зале были заняты все места, включая табуреточки в проходах.
Герои спектакля показались Серёге в доску своими: и участковый, и скормленный свиньям супруг-дебошир, и продавщица в сельпо. Серёга был не зрителем, а участником. Он не смотрел со стороны, а проживал с героями все перипетии. «Чёрт возьми, да как же так? Это же жизнь! Это же всё про нас, про наше время, про нашу сраную судьбу и житьё!» — думал Серёга, и его сердце хотело выпрыгнуть наружу через горло.
Когда актёры вышли кланяться, Сергей аплодировал стоя и едва не рыдал. Было здорово и одновременно жалко, что всё это сценическое действо кончилось, а он стоит сейчас в этом зале, и нужно идти в гардероб, а потом ехать домой. И потом, утром, нужно будет просыпаться и идти на работу, которая уже порядком осточертела.
Света права. Что мы видим в жизни, кроме работы и кредитов? Проживём, сдохнем — и ничего от нас не останется. И в старости, если доживём, даже вспомнить будет нечего. Третий десяток идёт, а мы в этом театре впервые. А сколько ещё всего вокруг, где мы никогда не были? Жизнь — это же не только работа, чёрт возьми! Это ещё и культура, познание окружающего мира! Сколько всего интересного существует на белом свете!
— Какой здоровский спектакль! — сказала Света. — У меня внутри прямо всё перевернулось. Давай, может, чаще вот так ходить?
Серёга остановился и крепко обнял любимую супругу:
— Давай!
© Алексей Понедельченко
Популярное
