Ну, что, Вова?...
Вова Батурин был плохой мальчик. Я бы сказал – просто скот. И еще бы я сказал, что он был тварюга, ублюдок и недоносок. Но и это все очень неполно и как-то неярко характеризует Вову Батурина. На Вову нужно просто посмотреть один раз – и все станет понятно.
Вова прибыл на ракетный катер «Р-85» для прохождения действительной срочной службы и предстал перед мутным взором лейтенанта Назарова. Назаров Олег, юный командир боевой части пять, сидел в своей бардачной каюте и пил крепкий чай из грязной кружки.
- Ну, что, Вова?... Ты чего делать-то умеешь?
- Умею дидель ремонтировать…
Матрос Вова говорил невнятно, обнаруживая явные дефекты речи. И вообще, он был весь нескладный, ущербный и нелепый – какая-то неудачная пародия на военного моряка.
- Дидель?... Как удачно! У меня как раз дидель сломался…
Более всего в облике Вовы поражало его лицо. Оно было, конечно, отвратительное, но какое-то ангельски-светлое, застенчивое, с наивными и чистыми детскими глазами. Такое лицо бывает у маленького дауна. К такому лицу хочется как следует приложиться кулаком, особенно, когда тоскливо на душе.
Вова Батурин страдал клептоманией. То есть был клиническим вором. Эта патология обозначилась уже на второй день его службы. Он тащил все, что видел вокруг, вне зависимости от степени нужности. Крал Вова очень бестолково, и его быстро вычисляли. Били его ежедневно. Но он не обижался – видать дело привычное. Под глазом у него постоянно красовался свежий фингал, и по этому поводу у механика Назарова имелась целая стопа объяснительных записок, повторяющих одна другую, словно под копирку – как Вова Батурин споткнулся на трапе и разбил себе рожу. Когда у кого-то из команды в очередной раз пропадало полотенце, или зубная паста, деньги, тапочки или черт знает еще что – шли сразу к Вове и безошибочно обнаруживали у него все пропавшие вещи. А он только хлопал своими коровьими глазами и невнятно гундосил:
- Это не я. Я дидель ремонтировал…
Единственный на корабле, кто не бил Вову, это был его командир – лейтенант Назаров. Вова обожал механика, возможно еще и потому, что тот никогда не обнаруживал никакой пропажи среди бедлама своей каюты. Механик у нас был еще тот клоун. Вечно зачуханный и неухоженный, он проводил время в неторопливых раздумьях о технической готовности вверенного ему подразделения. Этому занятию он посвящал основную часть рабочего дня, сидя в каюте, прихлебывая чай из закопченной кружки и покусывая жиденькие усы.
Иногда механик выползал наружу, пугая экипаж: в полумраке штормкоридора неслышно перемещалась его фигура в мятом кителе без подшивки. Один погон оторвался, а вместо него на плече сидел маленький котенок – дохлый и чумазый, под стать хозяину, с грустно висящими усами и болезненно слезящимися глазками. Он ехал на механике, покачиваясь на дрожащих лапках, цепляясь коготками из последних сил. Олег очень любил котёнков – приваживал их у себя в каюте и катал на плече, ласково называя их различными прилагательными («Рыбообразный», «Красноречивый», «Задумчивый» и т. д.).
Посидев однажды на плече у механика, очередной котенок быстро начинал хиреть и, в конце концов, подыхал. Прохаживаясь по кораблю, механик Назаров всегда осторожно нес перед собой свои руки, вымазанные в машинном масле, чтобы все видели, что он лично возится в своих механизмах. Командира «Р-85» капитана третьего ранга Квартник А. Ф. от механика тошнило: он убегал, мучаясь рвотными позывами.
Так вот, этот хер, Вова Батурин, как и положено, перенимал прогрессивный опыт у своего командира, то есть, испачкав руки в солярке, бродил по внутренним помещениям, как приведение, в поисках всего, что плохо лежит. А на вопрос что он тут делает, всегда отвечал одно и то же: «Дидель ремонтирую…» - и показывал грязные ладошки. Когда экипаж строился по сбору, Вова всегда опаздывал в строй, мотивируя это, естественно, сказкой о ремонте диделя; на самом же деле он, пользуясь отсутствием личного состава, норовил быстренько чего-нибудь сбиздить в кубрике.
Однажды случилось страшное. Из кормового машинного отделения на цепных талях выгружали блок цилиндров сломанного дизель-генератора. У дизеля М-848 такой блок весит килограмм триста, если не больше. Что-то там повредилось в системе подъема, и блок упал вниз, громыхая на весь корабль. Вова Батурин в это время, любознательно открыв варежку, смотрел на это дело снизу, поэтому блок цилиндров упал прямо на него. Так «дидель» наказал матроса Вову за его постоянное вранье. Вову увезли в лазарет на береговую базу.
Однако через неделю на борт прибежал взбешенный начальник медицинской службы. За руку он волок нашего урода. Страшно матерясь и махая руками, начмед орал, что Вова украл у него в медпункте буквально все, что там не было надежно закреплено. Доктор выл и стонал, заламывая руки, требовал, чтобы командир забрал эту сволочь обратно, а то обещал нарушить все Гиппократовы заповеди: вколоть ему чего-нибудь не того, или отрезать лишнее. Вова стоял рядом, будто сошедший ангел, и виновато хлопал своими безнадежными вишнями.
Так и служил матрос Вова Батурин. Скоро к нему уже все привыкли, как к неизбежности. Он приучал экипаж к порядку: любая неосторожно брошенная вещь тут же заботливо подбиралась. Лишь иногда можно было услышать чьи-то вопли и увидеть Вову Батурина, убегающего от кого-то на своих маленьких кривых ногах. Но это уж в крайнем случае - если сопрет что-либо особо ценное.
Как-то раз я, начальник РТС, изнывая поздним вечером от скуки, вызвал Вову к себе в каюту на беседу. Он мне был интересен, как личность. Всегда любопытно побродить в мрачных неведомых лабиринтах черной души маньяка, произвести препарирование его омерзительных психических аномалий. Поэтому я, как заправский психолог, очень профессионально задал свой первый вопрос:
- Вова, объясни мне, пожалуйста: почему ты такой урод?
В общем, беседа в тот раз получилась. Несколько грамотно поставленных вопросов и несильных ударов в печень раскрыли передо мной всё его дефективное нутро. Кривя морду и потупив долу бесстыжие глаза, Вова поведал мне скотскую историю своей жизни. Воровать он начал с пеленок. Нехорошая наследственность, дефицит игрушек и все такое… Каялся, пёс, как тырил мелочь по карманам. Во дворе верховодил мерзкой шайкой клептоманов. Кликуху имел довольно пошлую - «Босс». Но это для краткости, а полное имя – «Басмач». Говорил, что постоянно осуждает себя в душе, борется с собой, однако преступная страсть всякий раз побеждает. Я неоднократно прикрывал лицо руками и сильно тёр щеки, чтобы не расхохотаться и не оскорбить Вовиного чистосердечного раскаяния. И я ему сказал:
- Слушай, Басмач! Ты конечно знатный вор, но воруешь как-то беспонтово, без пользы…
Вова глядел на меня ангельскими глазами, искрящимися пониманием.
- Ты укради что-нибудь нужное, чтобы было полезно для корабля, понимаешь?...
Вова Басмач необычайно оживился. Слюнявое раскаяние как рукой сняло. Он весь подобрался и сосредоточился. Нахмурив свой крохотный лоб, он деловито спросил:
- Что надо украсть?
- Ну, вот например, мне нужен лист оргстекла на БИП. Сможешь?
- Сделаю, та-щ! Для корабля – сделаю!...
Глаза его влажно блеснули. А говорят в нашем болоте нет места подвигу! Есть, есть у нас простор для героических дел. И есть у нас герои – простые матросы Вовки Батурины. Ну и что, что они клептоманы и моральные уроды? Главное – направить их уродские таланты в нужное русло. Облагородить цели их мерзопакостных делишек. Вот вам и вся психология с педагогикой.
Наутро, во время осмотра и проворачивания, я поднялся на ГКП и обомлел. Потерял дар речи, честное слово. На столе боевого информационного поста лежал лист оргстекла! Чудесный, большой лист – точно по размеру стола. Ну, бля!... Ай да Басмач!
Я гладил свой лист руками, я прижимался к нему щекой, я уже прикидывал, сколько под него можно заложить всяких полезных документов и справочной информации. Но тут мечты унесло внезапным сквозняком: на ГКП влетел начальник РТС соседнего «Р-103» старший лейтенант Косьмин. Его лицо было перекошено бешеной злобой, глаза метали молнии. Он целенаправленно двинулся на БИП, пристально вглядываясь в мое новенькое стекло.
- Ага, вот оно!...
Потом поднял на меня страшные глаза:
- Ах вы, сукины дети…
Мне было стыдно и очень неловко. Олег Косьмин, начальник с соседнего борта – он ведь мне как брат. Ну и пидор же ты, Басмач! Еле отбрехался я тогда от боевого товарища, выкатил ему литр шила за беспокойство. Оргстекло пришлось с извинениями вернуть.
Потом я нашел этого позорного крысёныша, Басмача Батурина, и отметелил его, как собаку. Бестолковое, тупорылое существо. Всей его воровской смекалки хватило лишь на то, чтобы перейти через пирс и вынести имущество с соседнего катера – типа, никто не догадается где искать. Урод - он и есть урод...
… Дембеля сходили с кораблей. Командир Квартник А. Ф. перед строем экипажа сказал им напутственные слова, крепко пожал руки и традиционно вручил каждому по крайней коробке катерного бортпайка. Заиграла «Славянка». Они еще какое-то время тусовались на пирсе, дожидаясь своих товарищей с остальных бортов. Потом, всей группой, под пронзительный вой сирен и тифонов, двинулись к КПП. Там, за воротами части остановка автобуса, который повезет их прямо к поезду, на вокзал. Среди прочих дембелей был дембель Вова Батурин.
Командир Квартник А. Ф. долго смотрел вслед уходящим матросам. В его взгляде была какая-то тревожная недосказанность, некая необъяснимая незавершенность. Он сосредоточенно хмурил лоб и часто затягивался сигаретой. Потом вдруг резко повернулся и спросил у находящегося тут же на юте механика Назарова:
- Ты Батурина прошмонал?
- …..
- Идиот!... Быстро! Вернуть его! Нах-бля!!! Выпотрошить эту курву…
Патологический жулик Вова Басмач быстро-быстро засеменил ножками и резко увеличил ход, заметив погоню. Но его все-таки успели взять перед самыми дверями автобуса. Привели обратно на корабль и там подвергли строгому досмотру. При этом на Батурине было обнаружено следующее имущество:
- тельняшка теплая – 3 шт. (надеты на тело);
- майка (тельняшка без рукавов) – 4 шт. (так же на себе);
- часы морские штурманские – 1 шт;
- прибор типа «Ц» (тестер) – 2 шт;
- набор инструментов для ремонта «диделя» (гаечные ключи, отвертки, пассатижи и т. д.);
- денежные средства (сверх нормы довольствия) – много, не помню уж сколько;
- мелкое корабельное имущество различного назначения - в ассортименте;
- личные вещи матросов более поздних сроков призыва – без счета;
- кортик лейтенанта Назарова – 1 шт.
Взятый с поличным, Басмач застенчиво смотрел на кучу изъятого у него барахла и хлопал своими наивными и чистыми детскими глазами.
Я попытаюсь еще раз выдавить из себя эту фразу: Вова Батурин был плохой мальчик…
via Байки служивого
Вова прибыл на ракетный катер «Р-85» для прохождения действительной срочной службы и предстал перед мутным взором лейтенанта Назарова. Назаров Олег, юный командир боевой части пять, сидел в своей бардачной каюте и пил крепкий чай из грязной кружки.
- Ну, что, Вова?... Ты чего делать-то умеешь?
- Умею дидель ремонтировать…
Матрос Вова говорил невнятно, обнаруживая явные дефекты речи. И вообще, он был весь нескладный, ущербный и нелепый – какая-то неудачная пародия на военного моряка.
- Дидель?... Как удачно! У меня как раз дидель сломался…
Более всего в облике Вовы поражало его лицо. Оно было, конечно, отвратительное, но какое-то ангельски-светлое, застенчивое, с наивными и чистыми детскими глазами. Такое лицо бывает у маленького дауна. К такому лицу хочется как следует приложиться кулаком, особенно, когда тоскливо на душе.
Вова Батурин страдал клептоманией. То есть был клиническим вором. Эта патология обозначилась уже на второй день его службы. Он тащил все, что видел вокруг, вне зависимости от степени нужности. Крал Вова очень бестолково, и его быстро вычисляли. Били его ежедневно. Но он не обижался – видать дело привычное. Под глазом у него постоянно красовался свежий фингал, и по этому поводу у механика Назарова имелась целая стопа объяснительных записок, повторяющих одна другую, словно под копирку – как Вова Батурин споткнулся на трапе и разбил себе рожу. Когда у кого-то из команды в очередной раз пропадало полотенце, или зубная паста, деньги, тапочки или черт знает еще что – шли сразу к Вове и безошибочно обнаруживали у него все пропавшие вещи. А он только хлопал своими коровьими глазами и невнятно гундосил:
- Это не я. Я дидель ремонтировал…
Единственный на корабле, кто не бил Вову, это был его командир – лейтенант Назаров. Вова обожал механика, возможно еще и потому, что тот никогда не обнаруживал никакой пропажи среди бедлама своей каюты. Механик у нас был еще тот клоун. Вечно зачуханный и неухоженный, он проводил время в неторопливых раздумьях о технической готовности вверенного ему подразделения. Этому занятию он посвящал основную часть рабочего дня, сидя в каюте, прихлебывая чай из закопченной кружки и покусывая жиденькие усы.
Иногда механик выползал наружу, пугая экипаж: в полумраке штормкоридора неслышно перемещалась его фигура в мятом кителе без подшивки. Один погон оторвался, а вместо него на плече сидел маленький котенок – дохлый и чумазый, под стать хозяину, с грустно висящими усами и болезненно слезящимися глазками. Он ехал на механике, покачиваясь на дрожащих лапках, цепляясь коготками из последних сил. Олег очень любил котёнков – приваживал их у себя в каюте и катал на плече, ласково называя их различными прилагательными («Рыбообразный», «Красноречивый», «Задумчивый» и т. д.).
Посидев однажды на плече у механика, очередной котенок быстро начинал хиреть и, в конце концов, подыхал. Прохаживаясь по кораблю, механик Назаров всегда осторожно нес перед собой свои руки, вымазанные в машинном масле, чтобы все видели, что он лично возится в своих механизмах. Командира «Р-85» капитана третьего ранга Квартник А. Ф. от механика тошнило: он убегал, мучаясь рвотными позывами.
Так вот, этот хер, Вова Батурин, как и положено, перенимал прогрессивный опыт у своего командира, то есть, испачкав руки в солярке, бродил по внутренним помещениям, как приведение, в поисках всего, что плохо лежит. А на вопрос что он тут делает, всегда отвечал одно и то же: «Дидель ремонтирую…» - и показывал грязные ладошки. Когда экипаж строился по сбору, Вова всегда опаздывал в строй, мотивируя это, естественно, сказкой о ремонте диделя; на самом же деле он, пользуясь отсутствием личного состава, норовил быстренько чего-нибудь сбиздить в кубрике.
Однажды случилось страшное. Из кормового машинного отделения на цепных талях выгружали блок цилиндров сломанного дизель-генератора. У дизеля М-848 такой блок весит килограмм триста, если не больше. Что-то там повредилось в системе подъема, и блок упал вниз, громыхая на весь корабль. Вова Батурин в это время, любознательно открыв варежку, смотрел на это дело снизу, поэтому блок цилиндров упал прямо на него. Так «дидель» наказал матроса Вову за его постоянное вранье. Вову увезли в лазарет на береговую базу.
Однако через неделю на борт прибежал взбешенный начальник медицинской службы. За руку он волок нашего урода. Страшно матерясь и махая руками, начмед орал, что Вова украл у него в медпункте буквально все, что там не было надежно закреплено. Доктор выл и стонал, заламывая руки, требовал, чтобы командир забрал эту сволочь обратно, а то обещал нарушить все Гиппократовы заповеди: вколоть ему чего-нибудь не того, или отрезать лишнее. Вова стоял рядом, будто сошедший ангел, и виновато хлопал своими безнадежными вишнями.
Так и служил матрос Вова Батурин. Скоро к нему уже все привыкли, как к неизбежности. Он приучал экипаж к порядку: любая неосторожно брошенная вещь тут же заботливо подбиралась. Лишь иногда можно было услышать чьи-то вопли и увидеть Вову Батурина, убегающего от кого-то на своих маленьких кривых ногах. Но это уж в крайнем случае - если сопрет что-либо особо ценное.
Как-то раз я, начальник РТС, изнывая поздним вечером от скуки, вызвал Вову к себе в каюту на беседу. Он мне был интересен, как личность. Всегда любопытно побродить в мрачных неведомых лабиринтах черной души маньяка, произвести препарирование его омерзительных психических аномалий. Поэтому я, как заправский психолог, очень профессионально задал свой первый вопрос:
- Вова, объясни мне, пожалуйста: почему ты такой урод?
В общем, беседа в тот раз получилась. Несколько грамотно поставленных вопросов и несильных ударов в печень раскрыли передо мной всё его дефективное нутро. Кривя морду и потупив долу бесстыжие глаза, Вова поведал мне скотскую историю своей жизни. Воровать он начал с пеленок. Нехорошая наследственность, дефицит игрушек и все такое… Каялся, пёс, как тырил мелочь по карманам. Во дворе верховодил мерзкой шайкой клептоманов. Кликуху имел довольно пошлую - «Босс». Но это для краткости, а полное имя – «Басмач». Говорил, что постоянно осуждает себя в душе, борется с собой, однако преступная страсть всякий раз побеждает. Я неоднократно прикрывал лицо руками и сильно тёр щеки, чтобы не расхохотаться и не оскорбить Вовиного чистосердечного раскаяния. И я ему сказал:
- Слушай, Басмач! Ты конечно знатный вор, но воруешь как-то беспонтово, без пользы…
Вова глядел на меня ангельскими глазами, искрящимися пониманием.
- Ты укради что-нибудь нужное, чтобы было полезно для корабля, понимаешь?...
Вова Басмач необычайно оживился. Слюнявое раскаяние как рукой сняло. Он весь подобрался и сосредоточился. Нахмурив свой крохотный лоб, он деловито спросил:
- Что надо украсть?
- Ну, вот например, мне нужен лист оргстекла на БИП. Сможешь?
- Сделаю, та-щ! Для корабля – сделаю!...
Глаза его влажно блеснули. А говорят в нашем болоте нет места подвигу! Есть, есть у нас простор для героических дел. И есть у нас герои – простые матросы Вовки Батурины. Ну и что, что они клептоманы и моральные уроды? Главное – направить их уродские таланты в нужное русло. Облагородить цели их мерзопакостных делишек. Вот вам и вся психология с педагогикой.
Наутро, во время осмотра и проворачивания, я поднялся на ГКП и обомлел. Потерял дар речи, честное слово. На столе боевого информационного поста лежал лист оргстекла! Чудесный, большой лист – точно по размеру стола. Ну, бля!... Ай да Басмач!
Я гладил свой лист руками, я прижимался к нему щекой, я уже прикидывал, сколько под него можно заложить всяких полезных документов и справочной информации. Но тут мечты унесло внезапным сквозняком: на ГКП влетел начальник РТС соседнего «Р-103» старший лейтенант Косьмин. Его лицо было перекошено бешеной злобой, глаза метали молнии. Он целенаправленно двинулся на БИП, пристально вглядываясь в мое новенькое стекло.
- Ага, вот оно!...
Потом поднял на меня страшные глаза:
- Ах вы, сукины дети…
Мне было стыдно и очень неловко. Олег Косьмин, начальник с соседнего борта – он ведь мне как брат. Ну и пидор же ты, Басмач! Еле отбрехался я тогда от боевого товарища, выкатил ему литр шила за беспокойство. Оргстекло пришлось с извинениями вернуть.
Потом я нашел этого позорного крысёныша, Басмача Батурина, и отметелил его, как собаку. Бестолковое, тупорылое существо. Всей его воровской смекалки хватило лишь на то, чтобы перейти через пирс и вынести имущество с соседнего катера – типа, никто не догадается где искать. Урод - он и есть урод...
… Дембеля сходили с кораблей. Командир Квартник А. Ф. перед строем экипажа сказал им напутственные слова, крепко пожал руки и традиционно вручил каждому по крайней коробке катерного бортпайка. Заиграла «Славянка». Они еще какое-то время тусовались на пирсе, дожидаясь своих товарищей с остальных бортов. Потом, всей группой, под пронзительный вой сирен и тифонов, двинулись к КПП. Там, за воротами части остановка автобуса, который повезет их прямо к поезду, на вокзал. Среди прочих дембелей был дембель Вова Батурин.
Командир Квартник А. Ф. долго смотрел вслед уходящим матросам. В его взгляде была какая-то тревожная недосказанность, некая необъяснимая незавершенность. Он сосредоточенно хмурил лоб и часто затягивался сигаретой. Потом вдруг резко повернулся и спросил у находящегося тут же на юте механика Назарова:
- Ты Батурина прошмонал?
- …..
- Идиот!... Быстро! Вернуть его! Нах-бля!!! Выпотрошить эту курву…
Патологический жулик Вова Басмач быстро-быстро засеменил ножками и резко увеличил ход, заметив погоню. Но его все-таки успели взять перед самыми дверями автобуса. Привели обратно на корабль и там подвергли строгому досмотру. При этом на Батурине было обнаружено следующее имущество:
- тельняшка теплая – 3 шт. (надеты на тело);
- майка (тельняшка без рукавов) – 4 шт. (так же на себе);
- часы морские штурманские – 1 шт;
- прибор типа «Ц» (тестер) – 2 шт;
- набор инструментов для ремонта «диделя» (гаечные ключи, отвертки, пассатижи и т. д.);
- денежные средства (сверх нормы довольствия) – много, не помню уж сколько;
- мелкое корабельное имущество различного назначения - в ассортименте;
- личные вещи матросов более поздних сроков призыва – без счета;
- кортик лейтенанта Назарова – 1 шт.
Взятый с поличным, Басмач застенчиво смотрел на кучу изъятого у него барахла и хлопал своими наивными и чистыми детскими глазами.
Я попытаюсь еще раз выдавить из себя эту фразу: Вова Батурин был плохой мальчик…
via Байки служивого
Популярное
