Сбежавшая жена
Богатырь шваркнул палицей по воротам замка. Глухой звук покатился через долину, зажатую меж отвесных скал. В глубине замка загремело, богатырь отступил, сложив руки на груди, воззрился на башню.
Из окна высунулся, сверкая голым торсом, Кощей. Сонно щурясь посмотрел на гостя, придержал ладонью съезжающий на ухо венец.
— Микута? Ты чего в такую рань?
— Дело у меня к тебе, костлявый! — Рявкнул богатырь, раздувая ноздри и скрежеща зубами. — Ох, какой важное!
— Прям совсем?
— Важнее некуда! Открывай! А то сам войду!
— Щас... обожди.
Кощей исчез, а Микута встал перед калиткой вырезанной в створке ворот, похлопывая носком сапога землю. Повесил палицу на пояс, сорвал и пару раз стукнул навершием в ладонь, скрипнул зубами и вернул на место. Сжал кулаки и встал боком, готовясь ударить, как только откроется дверца.
С той стороны послышались шаркающие шаги, приблизились и пропали. Заскрежетало, закряхтел Кощей, грохнуло и скрипнули петли. Калитка отворилась на богатыря, Микута отступил, упустив момент вдарить открывшему.
В проёме стоит Кощей, одетый в розовые семейные труселя, на ногах красуются мохнатые тапки. Чародей поскрёб подбородок, зевнул и кивнул гостю.
— Чего встал? Заходи.
Богатырь, растеряв пыл от вида Кощея, подчинился. Вместе вошли в замок, двинулись по пустым коридорам. Серый камень звякает под окованными сапогами, эхо забегает вперёд и теряется в мешанине угрюмых залов.
— А где все? — Спросил Микута, вертя головой.
— Отпуск. Лето же, чего им здесь делать? Пусть отдохнут, ну, знаешь, к родичам в гости аль искупаться в озере. Так ты чего пришёл?
— Разговор есть. Куда идём, кстати?
— Как куда? На кухню, вестимо, не посередь двора же гутарить. У меня как раз есть кувшинчик красного для серьёзных разговоров. А вот и пришли, осторожней, ступенька.
Богатырь протиснулся в узкую дверь и охнул — кухня больше княжеских палат! Вдоль правой стены тянутся жаровни и печи, с потолка свисают вяленые окорока, а воздух холодней, чем в погребе. Кощей указал на грубый дубовый стол в дальнем конце, рядом стоит шкаф со стеклянными дверцами.
Бессмертный бережно открыл, и с довольным видом извлёк глиняный кувшин, запечатанный воском. Достал керамические кружки, смерил богатыря взглядом, вздохнул и заменил их на золотые кубки.
— Присаживайся, если хочешь, возьми мяса на закуску, сыра, увы, нет.
— Так может наколдуешь?
— Колдунская еда — дрянь редкостная, уж поверь.
— Ладно, тебе виднее.
Кощей, выражая уважение гостю, разлил напиток по кубкам. Микута вдохнул полной грудью, ноздри защекотал тончайший аромат ягод и чего-то ещё, неведомого. В животе квакнуло и задёргалось, требуя поскорее залить горе хмельным даром богов!
Первый глоток впитался, не дойдя до горла, оставил приятный привкус, непохожий на княжеские вина. Даже те, что в дань отдал базилевс Царьграда. Богатырь причмокнул и сказал незлобно:
— Гад, ты...
— Чего это? — Спросил Кощей, вскидывая бровь.
— Как мне теперь у князя пировать? Кривиться буду, да плеваться!
— Ну, ты сам сказал, что разговор важный. Что случилось?
Микута сделал второй глоток, крякнул и сказал, откинувшись на стуле:
— Что-что... Василиса ушла от меня, и записку оставила, мол к тебе.
— О как... а ты значится пришёл вернуть её?
— А как же! Моя баба!
Кубок опустел, Кощей долил, слушая богатыря, кивая и вставляя одно-два словца. Добавил ещё, и ещё, и ещё. Кувшин опустел, пришлось достать второй.
— Вот что бабам надо, Кощеюшка? — Выдохнул изрядно захмелевший богатырь, подпёр голову кулаком.
— Кабы знал, не жил один в замке.
— Вот! Посмотри на меня, красавец ведь! Косая сажень в плечах, гружёную телегу одной рукой подымаю! Ворогов пальцем побиваю! Злата горы! Дом — полная чаша! Слуги, шелка, всё что пожелает! Бояре в ноги кланяются да сапоги целуют! Сам князь по имени величает, да за стол к себе садит!
— Женское сердце — потёмки. — Согласился Кощей и отпил из кубка. — Кто его поймёт, того сразу базилевсом мира нарекут.
— Эт точно... Так она не у тебя?
— Нет, куда в мои годы... эх. Это раньше девку умыкнуть любо дело, а сейчас и к гулящим ленюсь.
— Возраст?
— Угу, но мне нравится думать, что «мудрость». Пустое это всё.
Богатырь долго молчал, глядя на отражение в кубке, вздохнул и сказал:
— Ну тогда за «Мудрость», пусть она приходит раньше старости. — Сделал большой глоток, задирая ножку кубка к потолку, хекнул и грохнул об стол, добавил, утирая губы рукавом. — Ух, крепкая зараза... Хороший ты мужик, Кощей, сердечный.
***
Бессмертный проводил нежданного гостя до ворот, помог сесть на коня и вручил запечатанный кувшин. Богатырь икнул, пробормотал благодарности и был таков. Чародей с минуту постоял, запер калитку и вернулся в замок.
Поднялся по винтовой лестнице и толкнул дверь гостевой комнаты. У противоположной стены, на укрытом шелками ложе полулежит девушка с распущенными золотыми волосами. В одной руке чаша мёда, а в другой гроздь винограда.
В её нога сидит юноша и проникновенно шепчет стихи на языке ромеев. Попутно массирует ступни красавиц и смотрит на неё полными обожания глазами.
Василиса вскрикнула и расплескала напиток по одеялу, села подтянув коленки к подбородку и прижавшись спиной к стене. Юноша вскочил, неумело цапнув меч на поясе. Кощей скривился, едва сдержался от плевка под ноги, и проскрипел, почёсывая живот:
— Спокойно, уехал он. Чаво нервные такие? Внучек, если будешь так тянуть меч из ножен — на ногу себе уронишь.
Василиса, осмелев, встала за спиной юноши, прижалась к нему словно к самому могучему из богатырей. Парень улыбнулся ей и повернувшись сказал Кощею:
— Спасибо дедушка, я уж боялся, что он в драку полезет...
Бессмертный страдальчески закатил глаза, отмахнулся и вышел, закрыв дверь. Что за молодёжь пошла... драки боятся, меч держать не умеют, мягкие, как сырая глина!
Но девкам нравится, непонятно почему.
via Лит Блог
Из окна высунулся, сверкая голым торсом, Кощей. Сонно щурясь посмотрел на гостя, придержал ладонью съезжающий на ухо венец.
— Микута? Ты чего в такую рань?
— Дело у меня к тебе, костлявый! — Рявкнул богатырь, раздувая ноздри и скрежеща зубами. — Ох, какой важное!
— Прям совсем?
— Важнее некуда! Открывай! А то сам войду!
— Щас... обожди.
Кощей исчез, а Микута встал перед калиткой вырезанной в створке ворот, похлопывая носком сапога землю. Повесил палицу на пояс, сорвал и пару раз стукнул навершием в ладонь, скрипнул зубами и вернул на место. Сжал кулаки и встал боком, готовясь ударить, как только откроется дверца.
С той стороны послышались шаркающие шаги, приблизились и пропали. Заскрежетало, закряхтел Кощей, грохнуло и скрипнули петли. Калитка отворилась на богатыря, Микута отступил, упустив момент вдарить открывшему.
В проёме стоит Кощей, одетый в розовые семейные труселя, на ногах красуются мохнатые тапки. Чародей поскрёб подбородок, зевнул и кивнул гостю.
— Чего встал? Заходи.
Богатырь, растеряв пыл от вида Кощея, подчинился. Вместе вошли в замок, двинулись по пустым коридорам. Серый камень звякает под окованными сапогами, эхо забегает вперёд и теряется в мешанине угрюмых залов.
— А где все? — Спросил Микута, вертя головой.
— Отпуск. Лето же, чего им здесь делать? Пусть отдохнут, ну, знаешь, к родичам в гости аль искупаться в озере. Так ты чего пришёл?
— Разговор есть. Куда идём, кстати?
— Как куда? На кухню, вестимо, не посередь двора же гутарить. У меня как раз есть кувшинчик красного для серьёзных разговоров. А вот и пришли, осторожней, ступенька.
Богатырь протиснулся в узкую дверь и охнул — кухня больше княжеских палат! Вдоль правой стены тянутся жаровни и печи, с потолка свисают вяленые окорока, а воздух холодней, чем в погребе. Кощей указал на грубый дубовый стол в дальнем конце, рядом стоит шкаф со стеклянными дверцами.
Бессмертный бережно открыл, и с довольным видом извлёк глиняный кувшин, запечатанный воском. Достал керамические кружки, смерил богатыря взглядом, вздохнул и заменил их на золотые кубки.
— Присаживайся, если хочешь, возьми мяса на закуску, сыра, увы, нет.
— Так может наколдуешь?
— Колдунская еда — дрянь редкостная, уж поверь.
— Ладно, тебе виднее.
Кощей, выражая уважение гостю, разлил напиток по кубкам. Микута вдохнул полной грудью, ноздри защекотал тончайший аромат ягод и чего-то ещё, неведомого. В животе квакнуло и задёргалось, требуя поскорее залить горе хмельным даром богов!
Первый глоток впитался, не дойдя до горла, оставил приятный привкус, непохожий на княжеские вина. Даже те, что в дань отдал базилевс Царьграда. Богатырь причмокнул и сказал незлобно:
— Гад, ты...
— Чего это? — Спросил Кощей, вскидывая бровь.
— Как мне теперь у князя пировать? Кривиться буду, да плеваться!
— Ну, ты сам сказал, что разговор важный. Что случилось?
Микута сделал второй глоток, крякнул и сказал, откинувшись на стуле:
— Что-что... Василиса ушла от меня, и записку оставила, мол к тебе.
— О как... а ты значится пришёл вернуть её?
— А как же! Моя баба!
Кубок опустел, Кощей долил, слушая богатыря, кивая и вставляя одно-два словца. Добавил ещё, и ещё, и ещё. Кувшин опустел, пришлось достать второй.
— Вот что бабам надо, Кощеюшка? — Выдохнул изрядно захмелевший богатырь, подпёр голову кулаком.
— Кабы знал, не жил один в замке.
— Вот! Посмотри на меня, красавец ведь! Косая сажень в плечах, гружёную телегу одной рукой подымаю! Ворогов пальцем побиваю! Злата горы! Дом — полная чаша! Слуги, шелка, всё что пожелает! Бояре в ноги кланяются да сапоги целуют! Сам князь по имени величает, да за стол к себе садит!
— Женское сердце — потёмки. — Согласился Кощей и отпил из кубка. — Кто его поймёт, того сразу базилевсом мира нарекут.
— Эт точно... Так она не у тебя?
— Нет, куда в мои годы... эх. Это раньше девку умыкнуть любо дело, а сейчас и к гулящим ленюсь.
— Возраст?
— Угу, но мне нравится думать, что «мудрость». Пустое это всё.
Богатырь долго молчал, глядя на отражение в кубке, вздохнул и сказал:
— Ну тогда за «Мудрость», пусть она приходит раньше старости. — Сделал большой глоток, задирая ножку кубка к потолку, хекнул и грохнул об стол, добавил, утирая губы рукавом. — Ух, крепкая зараза... Хороший ты мужик, Кощей, сердечный.
***
Бессмертный проводил нежданного гостя до ворот, помог сесть на коня и вручил запечатанный кувшин. Богатырь икнул, пробормотал благодарности и был таков. Чародей с минуту постоял, запер калитку и вернулся в замок.
Поднялся по винтовой лестнице и толкнул дверь гостевой комнаты. У противоположной стены, на укрытом шелками ложе полулежит девушка с распущенными золотыми волосами. В одной руке чаша мёда, а в другой гроздь винограда.
В её нога сидит юноша и проникновенно шепчет стихи на языке ромеев. Попутно массирует ступни красавиц и смотрит на неё полными обожания глазами.
Василиса вскрикнула и расплескала напиток по одеялу, села подтянув коленки к подбородку и прижавшись спиной к стене. Юноша вскочил, неумело цапнув меч на поясе. Кощей скривился, едва сдержался от плевка под ноги, и проскрипел, почёсывая живот:
— Спокойно, уехал он. Чаво нервные такие? Внучек, если будешь так тянуть меч из ножен — на ногу себе уронишь.
Василиса, осмелев, встала за спиной юноши, прижалась к нему словно к самому могучему из богатырей. Парень улыбнулся ей и повернувшись сказал Кощею:
— Спасибо дедушка, я уж боялся, что он в драку полезет...
Бессмертный страдальчески закатил глаза, отмахнулся и вышел, закрыв дверь. Что за молодёжь пошла... драки боятся, меч держать не умеют, мягкие, как сырая глина!
Но девкам нравится, непонятно почему.
via Лит Блог
Популярное
