И тогда, вода нам как земля...

Александр Ерзылёв
И тогда, вода нам как земля…

У русского государства то преимущество перед другими, что оно, по-видимому, управляется напрямую самим Господом Богом, иначе невозможно понять, как оно вообще существует.

(c) Христофор Андреевич Миних, фельдмаршал (1683–1767)

Пролог

* * *
— Вот поэтому, Хьюго, вы и вторую мировую продули! Нечего было на русских бочку катить, знали же, что мы из любой заварухи с прибытком выходим! присев на корточки, произнес я.

На палубе, зажимая рану на животе, хрипел старпом

— Швайнегуде… прохрипел Хьюго Хабенихт, ничего у тебя не выйдет…

А это мы еще посмотрим… ответил я и кивнул прапорщику. Мы взяли этот полутруп за руки ноги и раскачав, выкинули за борт.

— Это тебе за Старика и ребят, мразь, — прошептал я, провожая взглядом тело, плюхнувшееся в воду. Мда…! Вообще то покойник прав, что же теперь делать дальше? Ситуация мерзейшая. Ну, да все по порядку:

Глава 1
Начиналось все как обычно на Руси…, то есть через её саму, круглую, большую, короче много у неё эпитетов, и низ спины, и пятая точка, думаю, догадались уже… Служил я себе, не тужил, в рядах славного Краснознаменного Северного флота. Не сказать, правда, чтоб на непыльной и спокойной должности, скорее на суматошной и ответственной. Штурман на атомной подводной лодке. Впрочем, мне нравилось, да и получалось у меня неплохо, на хорошем счету был. Платят, конечно, не как олигархам, но жить можно. Да и профессия почетная, недаром сам Гагарин спустившись на ПЛ и пройдя по отсекам сказал такую фразу "Ну вас в баню! я лучше еще с десяток раз в космос слетаю". Плюс, перспектива впереди вырисовывалась ясно и курс мой шел вдали от опасностей. Гидромайора я уже получил, еще полгодика помощником походить осталось. Потом в Питер на пару лет, в академии поучиться. Глядишь, ты уже готовый кандидат в командиры. Жаль, конечно, с нашим режимом службы и жениться то некогда. Курсантом не успел, а сейчас… Ну не получалось найти за время отпуска, ту единственную, которая согласится ехать на край света. В полярную ночь, в холодной квартире, ждать мужа со службы. Так он даже если не в море, то дома бывает, дай бог пару раз в неделю, причем, конечно, только ночью.

Но отвлекся! Как ведь проклинают узкоглазые? "Чтоб ты жил во время перемен"!" Вот и меня табуреткой стукнуло! прилетела плюха с самого верха. Ну все ведь помнят, перманентный процесс реформирования, наших многострадальных вооруженных сил? Вот и нас чаша сия не минула. Причем прошло все достаточно неожиданно. Ведь действительно! Сначала, у нас, по крайней мере, сокращали в основном штабы, да обеспечивающие органы. А этому мы только рукоплескать были готовы. Ведь оттого, что в тылу сократили кучи дармоедов, у нас на корабле ничего не менялось. Так и так не снабжали они нас ничем, только отписки выводили на наших заявках, дескать, нет у них на складе такой фигни, отвяжитесь, мол. Ну уж когда какой нибудь штаб или должность в нем сокращали так вообще праздник! Это значит, что еще один сверхважный "Журнал учета наличия отсутствия всякого присутствия" или там сборник планов занятий по "Методике выращивания гладиолусов в трюме ПЛ во время продолжительных боевых служб с использованием в качестве удобрения грибка с ног матроса Пендюркина" можно смело порвать на мелкие кусочки или хотя бы зашвырнуть его в самый дальний угол шкафа с документацией.

Недаром мой первый старпом шутил — дескать, как мы Отечественную выиграли? Да очень просто! Немцы они ведь люди обстоятельные, уничтожали линии связи, штабы… И вот ситуация докладывают какому- нибудь комбату в окопе "Тащщ капитан, штаб полка разгромили!" А он пот со лба утрет и с облегченным выдохом "Ну наконец то! Теперь повоюем!"

Правда перед сокращением, вышепоименованные, разражались потоком ценных указаний и бумаг, требующих немедленного исполнения. Вовсю надували щеки, пытались показать важность своей работы. Например, флагманский метролог, перед тем как из полуполковника превратиться в "старлея", родил целый талмуд! С планами занятий, конспектами лекций на каждое из них, и т. д., и т. п. Вот только карась этот премудрый, рисуя эти планы спалился в том, что руководящих документов, в частности — КУ ВМФ не то, что читал, он их не видел никогда! Поскольку расписал их во время уже плотно забитое другими вещами — поважней. Ну ладно в этих планах с конспектами хоть что-то толковое было! А так муть одна из интернета — дескать, еще при царе Горохе осознавали важность метрологии! Египтяне древние зерно взвешивали по науке. И всем им метрологи были совершенно необходимы! Нет, для общего развития все это интересно! Но в часы боевой подготовки!? Ну зачем это матросу учить? И время терять? Тем более ему на все про все, только один год дается! Дай бог, чтоб он хотя бы тестером да осциллографом пользоваться правильно научился. Или от телевизора, последний, отличить смог без подсказки. Да остальные потуги подобных личностей придать себе вес и тем зацепится за должность, были того же плана. Ох, опять отвлекся. Ну, короче тех, что в море ходят не трогали, боевые экипажи берегли, за каждого человека на комплектовании драка шла! У нас на всю страну, в строю всего несколько матросов водоподготовщиков оставалось. Да что там, помню с моря приходишь, только чалки кинули, а тебе уже с соседнего борта орут, "Где ты мол скот! тебя только ждем!" тапки переобуешь и опять в море.

И тут шифртелеграмма! Прямо от завмага обороны прилетает! ШТ в переводе с командно-матерного гласила следующее — раз К-22 находится в среднем ремонте, то нечего все сто шестьдесят рыл экипажа кормить, В/ч такую то перевести на сокращенный штат. Оставить там только половину механиков, от люксов(люксы — БЧ-1,2,3,4,7) пару человек и все! Командиру бэче пятой остаться за КПЛ, остальных сократить… На время оргшатных мероприятий премещения запретить, всех лишних на бережок быкам хвосты крутить…Сроку неделю на все про все!

Комдив ее прочтя, чуть не галстук не сьел… Предыстория такова: многие знают, что у подводных лодок бывает по два экипажа и в теории все хорошо — экипаж из автономки пришел, корабль сдал и в отпуск, а принявшие в море начали лодку готовить. Но! Правильно! Мы же в России! Период подготовки к морю занимает… ну пусть… полгода. Раньше, при Союзе, экипаж сначала принудительно возили на лечение в санаторий. Потом в отпуск. Далее в учебный центр, обязательно после перерыва освежить навыки, там как раз время подходило корабль принимать. А сейчас? Вот, вот! на санаториях сэкономили, учебные центры разогнали, т. е. тоже сэкономили. И что получается? Пришел, скажем, экипаж К-100 из отпуска, а их черная жемчужина в море оказывается! Ну не сидеть же им без дела!? Правильно, пускай примут систершип К-99. Она как раз с моря пришла… Вот и получается, что лодка то вроде К 88 а экипаж на ней с К-66! Все бы ничего, общая сумма экипажей и лодок ведь не меняется. Но! Вот приходит время кораблю отправится, скажем в средний ремонт, года так на три… И что? Правильно! На кой ляд в завод! На три года! Отправлять сплаванный боевой экипаж?! Они ж там сопьются в этом Северодвинске! Забудут даже как себя зовут! Не то, что как в море ходить! А кто в автономки ходить будет? да ракетами с торпедами пулять? Нее… шалите братцы, отправим мы туда лучше всяких проблемных, вот скажем экипаж К-111. Они не в линии, по специальности у них все хромает, да и дисциплина ни к черту. Решено! Сплавим туда весь людской балласт, что на дивизии накопился, там они все равно ничего испортить не смогут, корабль то заводу передан!

Ну видимо и в Москве, кто то из "эффективных манагеров" "мерчиндазеров над супервазерами", краем уха, про такую двухэкипажную систему слышал. И о том что в Северодвинске подводники в вечном отпуске считаются(Ходила у нас в соединении такая присказка- души подводников после их смерти попадает в Северодвинск!) прознал. Вот решили подгадить, ну и конечно, стране и налогоплательщикам деньжат сэкономить! Итак, получает комдив такую телегу и за сердце хватается, К-22 сейчас держит экипаж К-33, а штатный в автономке! И что делать? Боевую задачу с дивизии никто не снимет! Никто из начальников на такое не пойдет. Вступится некому, половина ВрИО и СиО, другие боятся слово сказать, как бы не уволили. Короче решение нашли — срочно переложили личные дела из шкафа в шкаф обозвали мой экипаж К 22… И всех кого надо уволили…

Вот так и оказался я на гражданке

* * *
Ну, сперва конечно, ослабил одну ногу… Через неделю, придя в себя, подумал, а что дальше? Ну ладно еще молодой тридцатник только на носу, пенсия подводницкая выслужена честно. По статье увольнения даже квартирка вроде как положена. Иллюзий правда не питал, сколько мне лет ее ждать придется, бес его знает. За штатом, денег не густо положено, надо работу искать… причем втихаря! Если кто не помнит, военнослужащие подрабатывать права не имеют. Значит, если заметят, могут и уволить по невыполнению контракта.

Ну что делать, морем я с детства болел. А чем еще может болеть севастопольский пацан, да еще у которого отец тоже подводником был? Не зря же самую морскую проффесию выбрал? Вот и решил, идти в гражданский флот. благо без ложной скромности скажу, как у специалиста, штурман подводник надводника во многих вопросах за пояс заткнет. Помню, на сборах, по штурманской подготовке, с какой опаской братья "поплавки" избалованные ГЛОНАССом да GPSом, на обыкновенный секстан глядели, или там путались как из гироскопа гирокомпас сделать. Другой вопрос, что совместное маневрирование в составе соединений подводники почти не отрабатывают, ну так надеюсь, на контейнеровозе или рыбаке мне тоже, эскадренным боем управлять не придется. Решено!

Ну как всегда военно морской зверь, это тот самый, с пушистым хвостом который, кучки то дурнопахнущие на моем пути не разложить не мог!

Сначала решил идти по законной тропке. Обратившись в кучу компаний по найму. На свое резюме, везде, с разными вариациями, получил ответ следующего содержания.

Вы нам великолепно подходите! И должность для вас сразу будет! Но! Только через пять лет! Когда у вас выйдет срок, на право выезда за рубеж! После последнего ознакомления со сведениями составляющими гостайну естественно.

Вот ведь вашу ж душу в бога мать, упыри разнотравчатые, ушлепышы сивые, а мне что эти пять лет делать? Лапу сосать? Или мобильниками в переходе торговать? Я даже озадачился, на проблему такую. Все, через ФСБ, себе разрешение на выезд пробивал. Потом, правда, мудрые люди надоумили. Чего ты бьешься? Отшивают они тебя так! Им же люди с опытом нужны! А ты? Ну да, в торпедную атаку выходил не раз, на полюсе флаг устанавливал, но им то что? Ты со стивидором договориться сможешь? А английский у тебя от зубов отскакивает? Ну положим, языки я знаю, но остальное…

Короче судьба мне улыбнулась, когда я свой субару форестер уже почти проел. Шарахался я тогда по Питеру, надеялся либо на Адмиралтейские верфи или в ЦКБ Рубин или еще куда по специальности ткнуться. Зашел как то с визитом вежливости к старым знакомым. Родители девушки моей первой. Весь одинадцатый класс с ней за ручку ходили, потом…, известно чем кончилось. Я курсант, она студентка. Там сын декана, у меня 20 рублей в месяц на мороженое. У него своя дача, он каждый день рядом, он ее понимает, ты в увольнение в воскресенье вечером и казармой от тебя несет…

А вот с родителями ее я отношения сохранил хорошие, отец ее сам бывший подводник, всегда было о чем поговорить. Короче. Ну как тут, в Питере был! А к ним не зашел? Зашел. Поговорили. Пожаловался на государство наше, конечно, как же под водочку, да без этого? Ну а он и говорит, дескать как удачно что ты заехал, помнишь мол Ивана Никанорыча?

Конечно! Вы же меня с ним и знакомили друг семьи, капитан дальнего плавания, владелец пая в какой то иностранной судоходной компании, помню я тогда только старлеем стал, в отпуске у вас в гостях проездом был, так вместес ним пили тогда. Но он то, что сделает? Документы то ему не оформить.

Не волнуйся, он как раз про тебя спрашивал, не надумал ли ты увольняться. Вакансия у него образуется, а ты ему еще тогда понравился, умный, дескать, парень далеко пойдет. Короче ты езжай пока, не суетись, а я ему позвоню, придумаем что-нибудь

* * *
Уехал я обнадеженный, как оказалось не напрасно… Иван Никанорыч действительно меня помнил, еще бы! Мы тогда пьяные были, начали с ним мерятся! Не тем, что вы подумали! А знаниями по специальности. И как в уме маневр расхождения обсчитать, и как на глаз дистанцию высчитать, и т. д. и т. п. Я его обошел тогда! Все знаки по западному берегу Кольского залива перечислил, с характеристикой огня и внешним видом, с направлением створов. Никанорыч на Киеворакском створе срезался! Тут я сжульничал конечно, как раз месяц назад, по этой теме, флагманскому штурману, зачет сдавал. Так, чего он меня как молокососа подловить решил!? Спрашивал, какой мол мыс южная оконечность Африки? Хе! Дурака нашел! Конечно мыс Игольный…, а ну никак не Доброй Надежды!

Итак, даже не представляю, на какие рычаги ему нажать пришлось, но вот и трех месяцев не прошло как у меня уже и паспорт моряка, и все положенные сертификаты в порядке, и вообще стою я сейчас на вахте на мостике контейнеровоза "Макс Ульрих" и идем мы сейчас с Тайваня в Гамбург. Так он раньше по Восточной Азии рейсы делал а сейчас вот обратно на родину едет. Судно старое конечно, вон даже у него собственные краны для погрузки и перегрузки контейнеров, на современных судах их уже не ставят, все в портах специализированные краны выполняют. В Европу идет, возможно в последний рейс, с этим судовладелец еще не определился, потому и ремонтов серьезных корпусных в последние бог знает сколько лет не было. Нафига вкладывать деньги в металлолом? Наоборот надо из него выжимать прибыль по-максимуму напоследок. С регистром вопросы как-то решаются, какой-то косметический ремонт есть, покрашено например все… Но по факту на плаву судно держится за счет целого наружнего борта и днища, переборки балластных танков и главные поперечные гнилые, но зато покрашены. Часть балластных танков просто уже нельзя использовать, а часть можно, но с контролем и надеяться на водоотливную систему. Она тоже правда гнилая, но насосы новые как раз, их ведь при продаже Ульриха на слом можно демонтировать и продать отдельно, Ну это вроде стармеха постоянная головная боль Но как я понял Старик вскоре надеется и сам судовладельцем заделаться. Правильно ему же седьмой десяток уже, пора и о старости думать, а я, если себя хорошо покажу, глядишь и покапитанствовать у него удастся. Да и стимул с перспективой есть. Старпома своего(назначен судовладельцем, какой-то германской фирмой с непроизносимым названием) явно Старик недолюбливает, тот настоящая белокурая бестия, он и мне сразу дал понять, что все мы для него второй сорт. Кстати старпом явно русский знает хорошо(не раз замечал как он краем уха слушает как мы с Никанорычем, ё маё! на борту судна никаких Никанорычей! Только команд… тфу ты! Капитан!) друг с другом разговариваем. Как только он русский то навострился понимать? Через силу? Истинный ариец мля! при этом сам говорит только по немецки остальной командный состав кроме меха тоже немцы, хорошо хоть с ними на английском между собой можем общаться, а на немецком, нет увольте, не силен. Вообще экипаж интернационален; палубная команда филлипинцы, боцман черногорец, механик у нас старый, чуть моложе мастера, хохол, кондовый такой, с усищами как у Тараса Бульбы. Он с Никанорычем уже давно ходит, даже себе, в корабельные потроха мотористов с электриками с Одессы набрал. Короче все бы ничего, но старпом… Вот ведь хад, он что Конецкого не читал? "Штурманская вахта характерна абсолютной невозможностью выполнить все и вся, что теоретически требуется выполнить", вечно найдет до чего докопаться! Вот вчера, минут пятнадцать мне нотации читал! Ну не нанес я ту дрейфующую бочку из последнего предупреждения! Ну и что? Где мы, а где побережье Норвегии? Мы вон к Африканскому рогу подходим! Не ровен час на пиратов нарвемся! Тут в РЛС смотреть, да бдить внимательно требуется, а не ахинею всякую требовать. Задолбал…

Ладно черт с ним, надо кэпа уже на мостик звать, он разбудить просил. В этом рейсе я капитана с неожиданной стороны узнал, жучила он тот еще! Мудрит и мутит чего-то постоянно, вот например, в крайнем порту, ночью, с танкером швартовались борт о борт. Принимали с него топливо до полного запаса, зачем спрашивается? До следующего пункта маршрута и так бы хватило. Хотя, судя по хитрому выражению лица Старика и то что у танкера флаг как грязная тряпка, и название неразборчивое, какие-то гешефты мастер крутит. Видимо где-то по дороге горючку мы эту сольем…

* * *
Так, а это что за пятнышко на горизонте? И опережая мой вопрос, из радиостанции раздалось

— Вот шип, ин э поинт вив лонджитьют 0000 лэтитьют 0000.

Ну мля! Не сойти мне с этого места! Вот акцент! Вот это смесь французкого с нижегородским! Ну убиться об стену! Точно русский говорит! Ну я вас ребятки обрадую…

— В точке с координатами судно, контейнеровоз"Макс Ульрих" порт приписки Гамбург следую в Суэцкий канал, на связи, прием!

— Ай эм рашен вашип "Сметли… Тфу! "Макс Ульрих" понимаешь русский язык. Вопросительный. прием!

Ха! не ожидали ребятки такого

-"Сметливый", Утвердительный, прием!

Ё маё это ж "Сметливый" с ЧФ, видать на боевой службе здесь! Пиратов гоняет! Блин, а у меня же на нем однокашник помохой был. Вот это встреча была бы!

-"Сметливый", я "Макс Ульрих" фамилия помощника командира Скворцов? Вопросительный! Прием!

Минутная пауза и из динамика раздался уже другой голос

-"Макс Ульрих" я "Сметливый", утвердительный, на связи в рубке.

-"Сметливый", я "Макс Ульрих" привет ему от соседа по училищной шконке

— Скалыбердин ты??!!! Как здесь оказался?

— Как! "Табуреткин" направил! Знаешь как в запасе оказываются?

— Так! Ты там главный сейчас? В Суэц идете? Ты же знаешь что в районе пираты лютуют? Сейчас мы на проходящие суда группу морпехов сажаем для охраны. Готовься! С ними буду на катере. Там с тобой и поговорим обстоятельно!

* * *
— Александр Никитич, как обстановка?

Ага! Вот и мастер поднялся, значит матрос его нашел. По внутренней связи капитанская каюта не отвечала, видимо у меха был, чайком баловался.

— Напряженная…! Но под контролем! — Доложил я.

Когда я, как-то раз, так шутливо доложился, кэп, помню, расхохотался, а старпом рожу скривил как лимонов нажрался. Именно тогда я понял, что он по- нашему соображает. С тех пор такая присказка у меня в традицию вошла.

— А с кем говорил? — Ухмыльнувшись, продолжил капитан

Обрисовал ему ситуацию, сажают, мол, к нам группу сопровождения со "Сметливого". Сейчас просят лечь в дрейф, пришлют катер с морпехами. Рассказал про однокашника на нем, попросил подменится. Поболтать, дескать, охота, не виделись давно. Нервничал немного, ведь это капитан на судне царь и бог. А тут я, добро на пассажиров даю, без его спроса. Но страхи мои тут же развеялись.

— Вот Сашка! Ты, считай все труды по твоему трудоустройству окупил, причем одним своим присутствием. Вояки далеко не на каждом судне, группу прикрытия отправляют. Тем более, мы не под Российским флагом ходим. Удачно, что твой однокашник на этом корабле находится. Обрадовался Иван Никанорыч.

— Смотри, у нас ведь как? Средств защиты никаких, если уйти от пиратов не удается, а их моторки всегда быстрее чем наши посудины. Таким образом, спасаемся только тем, что даем сигнал "Мэйдэй" и запираемся в машинном отделении. Что там, эти выродки голоштанные, с грузом в это время, творить будут, бог его знает. И хорошо помощь вовремя придет, а если у них буксир наготове будет? Приведут в бухту незаметную, там уже нас из трюмов выкурят.

— Короче так, на вахте тебя подме… Кэп обернулся на лязг открываемой двери. Это со стороны пелоруса(тумба для пеленгатора компаса, на крыле мостика) на мостик вошел Хьюго.

— О! вот старпом тебя и подменит! Ты сейчас дуй к коку и в моей каюте накрывайте поляну, ну разберешься, что да как. Нам еще много раз здесь ходить, надо отношения завязывать. В дрейф ляжем, примешь на борт гостей, разместишь и с другом своим ко мне, там и я с мехом подключусь.

* * *
Боже как голова раскалывается! И во рту барсики…Едва заставив себя сползти с койки протопал к умывальнику…Из открытого крана над раковиной раздавалось "дыхание механика".Начинается! Закручивая его обратно, я чертыхнулся. Лять. У меня отсутствие воды в кране с лейтенантства больная тема:

Было начало двухтысячных — тока, тока ВВП к власти пришел, а корабли уже на ладан дышали, половина систем жизнеобеспечения не функционируют. Винты то, как то крутили еще, погружаться погружались и всплывали даже, а вот остальное… Что ж вы хотите, при ЕБН на техобслуживание никто денег не давал. Вот за десять то лет и поизносилось. Там, в проклятые девяностые и на зарплату то не рассчитывали. По году ее не давали, а ведь в гарнизоне и подработать было негде. Помню девяносто шестой, пережили только потому, что паек давали натурой; крупами там, мукой и тушенкой. Когда чубайсятские выкормыши отключали свет и тепло в поселке, кидали концы питания от лодок, заводили реакторы, грелись. Как-то пережили мерзость эту и даже в море ходили, защищали что-то или кого-то, ну да отвлекся опять.

А пошли мы тогда, ненадолго, суток на пять, задачу закрыть надо было. И тоже тогда мех воды не давал, испарители не в строю были, вот он для реактора пресную воду берег, железо оно ж без нее сломается, а люди ничего потерпят… Ну я то, еще неопытный, да еще перед выходом замотался, дел было по горло, даже душ не принял и на третий день морей натерло у меня, пардон, там…, внизу в общем… Что делать пошел я к нашему пилюлькину, НМС(начальнику медслужбы) который, а тот тоже такой же лейт, только из ВМА, ну и говорю:

— Сань, слышь, натер я себе… там в общем, на вахту ходить больно и сидеть не могу. Дай какой нибудь мази, или талька там, присыпки детской.

Ну тот посмеялся конечно, порылся в запасах всучил мне тюбик какой то и прогнал. Еще бы! у него в изоляторе автономный блок из гальюна с душем на случай эпидемий, он и в амбулатории помоется. А я довольный к себе в каюту побрел враскоряку. Там сразу на ватку щедро выдавил, да и навазюкал себе. Сижу… Жду… Чуствую… пошел лечебный процесс! До этого тоже было не сладко, а тут что то совсем в труселях борьба обострилась. Но! доктор сказал лечиться! Я и терплю! И тут врывается в каюту вихрь, в виде доктора, с дурацким вопросом.

— Ты уже намазал?

Понимаю, а точнее остро чувствую, что, что-то не так. Хриплю.

— А что? Сам не видишь?

— Мля я мазью ошибся! Вместо антибактериальной, согревающую для спортсменов дал…

Короче с тех пор, слово финалгон у меня намертво в мозгу отложилось! Как отсутствие душа хоть раз в пару дней, да и просто воды в кране…

* * *
Так. А что же вчера было то? Последнее, что помню как Серегу обратно на "Сметливый" провожали. Мда! Провожали… Грузили скорее. Еще туман густой как молоко стоял. Старший катера ругался, мол, на корабль возвращаться будут вслепую, по данным РЛС БПК. Мастер с мехом, тоже на ногах нетвердо стояли. Зато посидели хорошо! Да! Серега оказывается старпом уже, повысили… Ладно, надо в себя приходить. Да и выпил я немного, просто давно не употреблял, вот и сказалось с непривычки. Сейчас бы сполоснуться, буду как огурчик. Наудачу открыл кран еще раз. Отлично! Вода пошла! Сейчас в душ, а потом на мостик. Наверняка моя вахта уже идет. Чувствую, наш старпом этот, внеплановый выходной, мне еще припомнит.

Через пятнадцать минут поднялся на ходовой. Хм! Обстановка спокойная, на вахте вторпом Гюнтер Хайнц, ну слава богу! Он хоть на мозг давить не будет. Я волновался, что старпома сменять придется. Начал принимать обстановку. "Сметливый", после того как на борт вернулся Серега, дал ход и скрылся из виду. Его уже несколько часов не наблюдали. Отделение морпехов, во главе с прапорщиком Калугиным, надо будет передать на БДК "Цезарь Кунников",он у Суэца находится. Оттуда они обратно, еще на каком нибудь судне прокатятся. Прапорщик, кстати, мужик мировой оказался! Он срочку еще в Афгане служил. Потом уже сверчком в составе ДШБ от Киркенесской бригады в девяносто пятом в Чечне отметился. Потом на юга подался, на ЧФ. Кости, говорит, старые, надо было погреть. Перевелся в учебку, что у бухты Казачей в Севастополе дислоцируется, инструктором. Молодежь, мол, уму разуму учить. Во второй чеченской уже не участвовал. Но в войну трех восьмерок, это он с ребятами грузинские порты штурмовал. Сами понимаете — два севастопольца на одном судне не сойтись не могли. Он, после того как посты расставил, тоже к капитану был приглашен. Это нас Серега надоумил, мы не пожалели, рассказчик он от бога.

Идем не на полном ходу. Туман, все такой же плотный — странно!? Такой погоды, в этих местах практически не бывает! А он как молоко! На палубе на расстоянии вытянутой руки ничерта не видно.

Гюнтер ушел. Оставшись один, определил место(ох потеряю я квалификацию с этим GPS), и документально оформил прием вахты. Кофейку надо выпить! Раньше кофе не пил совсем, помню даже пайковой, в зернах, вечно отдавал кому-нибудь. А уж растворимый, марки КР(кофе растворимый) или как выражались наши остряки "коричневый раствор", на дух не переносил. Но тут на "Максе Ульрихе" на мостике присутствует всамделишный, профессиональный, кофейный автомат. Его кок каждый день заряжает.

Взяв кружку прошелся на крыло мостика, все таки чувствую себя неважно. Надо продышаться. Дело не в алкоголе, нет. Воздух с туманом как, прямо вязнут на языке, и ощущения от них такое, как будто все наэлектризованно. С крыла кажется, что где то неподалеку молнии сверкают. Поверхности воды не видно, но чувствуется слабенькая зыбь, ничего особенного. Вот сполохи мерещатся, ерунда какая-то! В тумане и молнии? И грома не слышно. Нет, надо разбираться. Хм… на барографе давление стабильно. Анемометр говорит, что ветра нет, лаг показывает стабильных ход, по GPS правда видно, нас куда то сносит, но это полузла, можно пренебречь. На эхолоте цифры за тысячу мелькают. До берега, по последнему месту…, далеко! На экране РЛС тоже чисто, никого в округе на сорок миль. Что же меня беспокоит? Вспомнился мой первый командир и присказка его любимая "Если ты заполнил последний журнал, отодрал последнего подчиненного и собрался провести где-нибудь спокойный вечер. Осмотрись! Твой курс ведет к опасности!" Думаю стоит узнать прогноз погоды, может и новые предупреждения есть? Подойдя к приемнику НАВТЕКС(система автоматической передачи навигационных предупреждений), озадаченно почесал в затылке. Что-то в приемнике засбоило!? На последних двух сообщениях, вместо текста и цифр, только крякозябры какие то выбиты?! Запустив тест, убедился в исправности приемника. Все страньше и страньше… Может правда, где-то молнии с грозой и тогда радиосигналы не проходят? Но тогда GPS…, я метнулся к приемоиндикатору… так и есть! И как я сразу не заметил! Количество аппаратов в обработке ноль! Приемоиндикатор все это время просто вел счисление! И сколько это уже длится? Зуммер был отключен! Где жы мы сейчас!?

Ладно! Это все вторично! Самое главное действие в такой ситуации — правильно! Доложить по команде! За судно несет ответственность только капитан! Он и должен принимать решение…Кого наказать за такой косяк…

По внутреннему телефону кэп отозвался почти сразу, значит, уже не спал. Собственно он тоже, сильно не пил, так, байки травил в основном.

— Иван Никанорыч прошу вас подняться на мостик, ситуация нештатная, непосредственной опасности вроде нет. Но я считаю, требуется ваше присутствие

— Хорошо сейчас буду

Дожидаясь мастера, мысленно прикинул, все ли сделал? Вроде все… По крайней мере если сейчас придется вести ручную прокладку, то все текущие данные зафиксированы. На постоянном курсе, нас все равно далеко бы не унесло. Контенеровоз все же не атомный ракетоносец! Рыть, ракетами, пролив между Канадой и Мексикой, ему не требуется. Значит точность текущего места должна обеспечивать только навигационную безопасность, а тут все в порядке. На скалу какую не наползем.

На мостик вошел капитан, обрисовывая ему обстановку, краем глаза заметил вошедшего старпома.

Кэп, выслушав меня, самолично, осмотрел приборы. В их проверке он пошел дальше меня, включил рацию, попробовал спутниковый телефон, глянул даже давно не используемый приемоиндикатор РНС(радионавигационных систем), но положительного результата не получил.

— Что ж! Видимо действительно, какие-то атмосферные помехи. Тогда ход уменьшим дождемся, как туман развиднеется и сигналы хоть чего-нибудь появятся.

В этот момент судно ощутимо качнуло. Появился и начал стремительно нарастать дифферент на нос. Неужто мы на одну из мифических суперволн нарвались!? По крепко вбитому рефлексу, тем более стоял рядом с пультом ГГС, я схватил пипку и проорал по общей связи

— Тревога! Тревога! Экипажу приготовится к большим наклонениям! — Лять! Не поймут они военной команды! опомнился я, проорав первое, что пришло в голову — Кип ёселф!

Тут же пришлось схватиться за пульт обеими руками, палуба стала ускользать из под ног, дифферент достиг уже градусов пятнадцати. Тут я услышал как матерится старпом. Почему материться? Потому что, монолог его начался с "Майн готт!", а дальше, я разобрал только "швайне". Обернувшись, сквозь остекление мостика, мне пришлось увидеть картину, которую не забуду никогда в жизни! Уже почти вся носовая часть корабля погрузилась в переливающуюся всеми цветами радуги сферу, по которой извивались молнии. Дифферент нарастал и остатки "Макса Ульриха" с нарастающей скоростью устремились в неизвестность. В момент, когда поверхность сферы, коснулась остекления мостика, переборка выгнулась и стекла задрожав, лопнули. Последнее, увиденное мной на этом свете, была оправа иллюминатора летящая мне в голову. Далее наступила тьма…

Глава 2
Майна! Контейнер, подняв столб брызг, устремился к морскому дну. Может, когда-нибудь, нам повезет и мы сможем его поднять? Берег недалеко, глубина плевая, может и сможем…

Как травмированный, я теперь на вахте почти постоянно. У другой части экипажа, работа поважней. Мой истошный крик по трансляции заставил остальных поберечься. Правда, не всех. Часть контейнеров с палубы посыпалась еще во время катаклизма, часть уже после. Матрос-филлипинец, стоявший ближе к баку в момент переноса, оказался как раз у них на пути.

Прикоснувшись к повязке, на полголовы, поморщился. Мне пофартило. Оправа ударила вскользь. Содрала кусочек скальпа и отправила меня, на время, в небытие. А от матроса осталось мокрое место…Мда! даже по имени его не знал. Я перевел взгляд, с поверхности, где только что скрылся очередной контейнер, на палубу судна. Там, слава конструктору, установившему на наш корабль грузовые краны! кипела лихорадочная работа. Боцман во главе своей банды палубников, под руководством грузового помошника стропил следующий смятый кусок железа. Мастер, свою службу начинал еще на заре советского торгового флота. А там грузом ведал второй помошник. Вот Никанорыч Гюнтера и озадачил.

В чем-то нам даже повезло. Если бы с тем дифферентом, а он по ощущениям превышал двадцать градусов, нас бы выкинуло в открытом море, то переживать бы уже не пришлось. Хлебнули водички носом и "Привет вам, обитатели дна!". Да… Запас живучести гражданского судна оказался для меня сюрпризом, думал, все будет гораздо хуже. Ни один механизм не сошел с фундамента, все системы функционируют. Что с днищем, правда, вопрос открытый. Еще повезло что на мель мы носом, а не винтами сели. Тогда и сняться бы не сумели. Вообще, прикипел я уже к этому металлическому старикану, хотя своего первого корабля ни один настоящий моряк, как и первую любовь, не забудет. Перед отходом в рейс, пришлось перебраться жить на судно, денег на гостиницу уже не оставалось, а надоедать ни школьным, ни училищным друзьям я не хотел. Почти все уже были женаты, и стеснять их своим присутствием… Но это и к лучшему, корабль изучу. Перед рейсом, я все волновался. Как у них, у гражданских? Зачеты, на знание устройства корабля принимают? На лодке ведь как — пока зачеты на дежурство по кораблю не сдал, то ты и не офицер вовсе. В кают-компанию не пускают, могут и за руку не поздороваться. Ты еще никто, хоть и в лейтенантских погонах, И зовут "эй лейтенант". По кораблю бывает объявляют так "товарищи офицеры и лейтенанты приглашаются…" А, чтобы сдать, надо весь корабль на пузе исползать. В поисках ответа на какой-нибудь каверзный вопрос. К примеру "Где находится пусковая станция, насоса орошения торпедного боезапаса?" Перероешь кучу инструкций, наставлений, осмотришь каждый шильдик в торпедном отсеке. И только после этого, придя к минеру, уверенно ответишь: "Тащщ, так ведь торпеды орошаются водой, из цистерны во втором отсеке и вода оттуда вытесняется воздухом, от системы ВСД, подается клапанами такими-то и такими-то". А затем, получив заветную роспись, бежишь к следующему комбату, отвечать "А что такое йодная яма?"

Теперь будет время осмотреть отсеки, узнать особенности устройства, мало ли мелочей?. Потому со всем своим скарбом, перебрался в свою каюту на "Максе". Да много ли у отставного моряка, тем более холостого, вещей? Так, пару "сумок оккупанта". Уволен то, я с правом ношения формы. Гражданка на мне. Потому в одну из сумок хлам и мелочевку накидал, другую занимала форма. Пришлось исхитриться, через таможню кортик пронести. Кортик у меня, кстати, особенный, еще курсантом честно заслуженный. Дело было так: темная морозная ночь, с первого на второе января. Ехал я, зеленый первокурсник с Проспекта Ветеранов в Рыбацкое (для тех, кто в Питере не был, это через весь город, да еще с пересадкой на полпути), к знакомым ночевать. Конечно, не рассчитал. И на переход на Маяковской опоздал. Ну, что делать? Нет бы пойти в училище, благо до Балтийской, недалеко бы пришлось топать. Решил, что дойду пешком до Рыбацкого, ну кривой был, что ж делать. Да еще направлением ошибся, мне бы, по Староневскому идти, а я по Лиговскому двинул. Проходя к трем часам, мимо Московских ворот, был уже трезв и печален, перспектива ночлега маячила смутно. Но останавливаться было глупо, топал себе и топал дальше. Минуя Парк Победы, решил срезать через него. Иду я по тропинке и натыкаюсь на мужика, в позе аиста. Стоит, нога поджата, руками балансирует.

— Парень помоги! На меня напали, избили и ограбили. Идти не могу, проводи хоть до метро милицию вызову.

Ну что я не человек? Разве можно пройти мимо? Он же околеет до утра здесь! Согласился, конечно, сначала под руку его вел, но он на одной ноге прыгает, небыстро получается. Взвалил его себе на загривок, тяжелый зараза! Потащил. Добрели до станции метро, время четыре утра. Ломимся. Выходит здоровый мент, чувствуется, с запахом. Слово за слово. Короче, послал он нас и с нарядом, и со скорой! Валите, мол, отсюда, а то и от меня достанется! Не знаю за кого он нас принял? Я вообще в шинели был! Тут мужик этот мне:

— Не бросай меня, я тут недалеко живу, помоги…

И потащил я его дальше. Он у меня на спине, с меня пот ручьями. Ну, насчет недалеко, это он крепко соврал! Дотащил его почти до Московской, на четвертый этаж волок уже из последних сил.

Спасибо, хоть двери открыли. Пока вокруг мужика суетились его родные, я обессилено привалился к стене. Фигасе! Понятно, почему он стонал, когда я поскальзывался и он задевал ногой землю. Крепко его приложили. Нога багровая. Вовремя я его подобрал. Ну, тут приехала скорая, мужика унесли. Кстати, не спросил, как его зовут. Внимание родных переключилось на меня. Что мне нужно? Время пять утра! Помыться и поспать больше ничего! Ага стелют матрас. Добрести бы!

Проснувшись, обалдел! Оказывается мужик серьезный художник! Спал я в его мастерской. Бюсты, памятные медали, кавказские кинжалы в различных степенях готовности повсюду валяются. Он от заказчика шел, когда его грабанули. Сын его чаем меня напоил, все про меня выпытал, интересовался, чем они полезны, могут быть? Да что вы! Я ж не за награду, за совесть. Так от них и сбежал в итоге, да и думать забыл по этот случай. Каково же было мое удивление, когда перед выпуском уже, художник этот в училище пришел. Рассказал нашему адмиралу про этот случай, и отдал кортик лично изготовленный, с гравировкой и чернением, наточенный до бритвенной остроты. Ножны к нему соответствующие. Так вот, именно этот кортик, адмирал мне на выпуске и вручал, самое интересное, даже серийный номер на нем стоял. Как они такое провернули, бог его знает. Но с кортиком этим я, в жизни никогда не расставался. Вот и в рейс его взял.

Странно, когда судно вставало раком, даже испуга не ощутил. Кортик жалел. Надо было родителям его отослать. В жизни, конечно, приходилось переживать и более жуткие моменты. Когда нарастал крен с дифферентом, поймал себя только на желании отдать команду "передувай в корму!". Вспомнил, как однажды, в приполюсном районе, пришлось пережить дифферент, в сорок один градус! Это при том, что величина закритических углов, гарантированная разработчиками, много меньше! ждали что вот-вот АЗ упадет!(АЗ упадет — стержни аварийной защиты упадут на нижние концевики, это означает, что реактор будет заглушен, т. е лодка останется без возможности дать ход) А тогда точно полярная кошка хвостом бы махнула. Над головой тогда, было метра три льда, под нами две тысячи до дна! Это кстати тоже, то, за что ЕБНу бы, кол осиновый, кой-куда запхать! В его правление, корабли далеко не пускали. Экипажи разгоняли, многие сами уходили. Вот власть сменилась. ВВП должен показать всем что у нас еще флот есть. Как? А давайте ПЛ на полюс пошлем! Давайте! Эй, вы там, ну-ка, на полюс, шагом, марш!

Хм. Люди, что туда ходили, кто на гражданке, а кто и на том свете уже. Остались инструкции конечно! Но сами знаете, без личного опыта, получается как в том анекдоте, с опечаткой в "инструкции по управлению вертолетом". А ведь вопрос не прост, космонавтов в космос отправляют, так целый ЦУП за ними следит и советует. У тебя в советчиках, только то, что сам помнишь и знаешь. Связи подо льдом у тебя ни с кем не будет. Разбирайся самостоятельно. Серьезней задачи, чем под лед сходить, у подводника нет. Там, каждая мелочь важна. Вот, например, смотрел я как-то америкосовский фильм "К-19". В момент, когда они на полном ходу лед прошибают, от хохота чуть с дивана не свалился. Лед в Арктике, он ведь тверже железа… Потому и всплывают там только без хода! Не дай бог винты, выдвижные устройства или средства ледовой разведки повредить. После этого торопиться будет уже некуда! И маневр всплытия занимает несколько часов. Потому как, даже если ты на одной глубине удифферентовался, чуть откачал из цистерн воды, начал всплывать. Тут же нужно принимать воду обратно. Корпус то стало обжимать меньше, и обьем его стал больше, и полетел ты вверх! А хода нет! И рулями ПЛ без хода не управляется! И если не успел одержаться… Удар в нижнюю кромку льда. А там почти всегда ледяные кили и подторосы. Ударные нагрузки они воспринимают отлично. Вот ударишься, корпус пропорешь и вниз, теперь уже навсегда… Лед можно только медленно и аккуратно продавить. Ну ладно всплыл. Так это только полдела сделал. Ведь еще обратно надо погрузиться! А это еще сложнее — до предела дифферент на корму, чтоб винты уберечь и поверхностное натяжение уменьшить. Резко принять воды в цистерны, толкнуться вниз. Тут опять против тебя давление! Корпус обжимает, с каждым лишним метром глубины скорость нарастает. Надо быстрее продувать, не одержишься, полетишь так до самого дна. И вот только после того как от верхней кромки оторвался, можно ход давать. Целый месяц отрабатывали мы так погружение и всплытие. Тогда-то, на погружении, это и произошло. Дело было в том, что шли мы первыми в дивизии после долгого перерыва. Никто, кто раньше в Арктике был, с нами не ходил. Некому подсказать. А к тому моменту эту полынью замучились искать. Вот всплыли, все и расслабились, мусор через рубочный мишкам покидали, гальюны продули, раздифферентовали лодку короче. Погружаться надо, а она не хочет! Легкая! На чистой воде дали бы ход, да рулями ее на глубину загнали. А тут нет. Когда в уравнительную, воды приняли, лодка дернулась и вниз полетела. Еле успели дать воздух в ЦГБ, еще б пару градусов на корму и стравило бы воздух из шпигатов…И хорошо, что вылетели в собственную полынью, иначе… Не говорил бы я тогда с вами сейчас. Но видно от судьбы не уйдешь, тогда пощадила, сейчас отвалила сдачи.

Может нам и повезет еще? С мели бы только сняться. Впрочем, загадывать рано. Все еще впереди. Подводных пробоин вроде нет. По крайней мере механик паники еще не подымал. Но, если не дай боже, начнется шторм, тогда шансов у нас останется, с гулькин хрен. Просто переломит корпус о берег. Гюнтер, наш грузовой, сейчас играет в "пятнашки" с контейнерами. Решает три взаимоисключающие задачи. Надо облегчить судно, чтоб сняться с мели и при этом сохранить остойчивость. А то с мели, сползем и тут же кувыркнемся. При всем при этом, надо стараться сохранить большую часть груза, иначе грузовладельцы, вместе с страховыми фирмами, нас по головке не погладят. Хотя! После всего произошедшего не думаю, что мы еще встретимся с обоими перечисленными. Аппаратура связи и навигации так ничего не показывает. Тесты контрольные проходят, а связи со спутниками нет. И на помехи грешить нельзя. Как кинуло нас сюда, так погода на загляденье! Хотя над берегом туман появляется регулярно. Небо чистое, голубое, солнышко припекает. Океан (или море?) тоже спокоен.

"Макс Ульрих" накренившись, замер, на безвестной мели, у неизвестного берега толи огромного острова, толи материка… По крайней мере, что на юге, что на севере полоса берега не кончается. Поводов для радости нет. Единственное, гирокомпас вроде пришел в меридиан. И то хлеб. Можно на солнышко хоть пеленг взять. А секстаном уже давно вооружен. Вот и пригодилось мне, в век всеобщей компьютеризации, мое умение, место по светилам вручную считать. Звездное небо категорически утверждало только одно! Мы на Земле, а не на Альфе Центавра или каком-нибудь Фаэруне. Южный крест конечно не Полярная, но широту я с грехом пополам определил. Точность конечно — два лаптя правей солнышка, но что ж делать. Вот только, чувствую, не сильно-то это поможет. Самого главного! Точного времени у нас нет! Дата тоже неясна категорически. Долготную линию положения считать не от чего. Можно конечно начать считать фазы Луны, но тоже, без привязки… долго это будет, проще аборигена какого найти и время спросить. Эх! Хорошо было Сайрусу Смиту, какой рояль ему старикашка Жюль в кусты запрятал! А мне? Ну, что с того, что в штурманской рубке, в ящике красного дерева, хронометр исправно тикает? Я уже пытался с его помощью место посчитать. Только выходит, какая-то дрянь! Мы, на этой широте, можем находиться только на побережье либо Африки либо Южной Америки, ну может Австралии. Нет больше на этой параллели других берегов. Место, между тем, получается в центре Атлантического Океана. Т. е. хронометр врет! А это маловероятно. Все часы на судне сравнимые показания имеют. Значит то, куда(или в когда?) нас выкинула эта природная или божественная аномалия, с привычным нам временем, имеет мало общего. Мысль об этом конечно бредовая, но не более сумасшедшая, чем гигантская сфера поглотившая "Макс Ульрих". И отсутствие связи и спутников, вполне определенно говорит о том, что кинуло нас в прошлое. Этими мыслями, я впрочем, ни с кем не делился. Решат, что ударило меня сильней, чем казалось

Ближе к вечеру, судно удалось спрямить. Со следующей полной водой попытаемся сняться с мели. Кэп вызвал на мостик весь командный состав. "Военный совет", говорит, проведем. Первым зашел старпом, далее подтянулись второй, дед, второй и третий механики, ну а я и так вечный вахтенный, Калугин тоже подошел. Хм! Совещание на английском, он поймет?

— Итак. Подведем итоги. — Начал Иван Никанорович. — Гуго?

— По людям. Один погибший, там даже хоронит нечего, что могли, соскребли, уложили в пакет, не знаю, может, стоит сейчас похоронить? Или попробуем доставить родственникам? Пока все что осталось, лежит в камбузной рефкамере. Далее, один травмирован легко это третий помощник, у еще пяти легкие ушибы и порезы, ничего серьезного. Мы промеряли глубины вокруг "Макса Ульриха" мель небольшая, лежим на ней носовой оконечностью. Дав полный назад думаю сойдем. Грунт песок и ил. Повреждений корпуса не отметил. По грузу доложит Гюнтер.

— Мы разгрузили нос и по всей видимости, на полной воде сможем сойти с мели, но сразу после, надо будет опять перераспределить контейнеры, иначе будем сильно оседать на корму. При катаклизме и при расчистке, потеряно восемьдесят процентов груза на палубе. Что конкретно потеряно, смогу сказать только после ревизии документов на груз, совмещая с фактическим наличием контейнеров. Сейчас перемещал их только на глаз, что там и где, сейчас никто точнее не скажет.

— Что в машинном?

— Все в порядке, ничего с фундаментов не сошло. Из некоторых цистерн, кое что расплескалось, но ничего серьезного. Все уже прибрали. — подал голос стармех.

— Перейдем к самому интересному, куда нас этим катаклизмом закинуло! Александр Никитич, что у тебя получилось?

— Знаю одно, мы определенно на Земле. Широту определил достаточно точно. 00 южной. А вот с долготой проблемы, точного времени и даты нет, значит и точной долготы тоже. Но это тоже решаемо. Мы находимся на западном побережье, это все видели по солнцу, зашло оно в море, а линия берега идет с севера на юг. На этой широте Южная Америка и Африка, или Австралия другой земли нет. Анды я не наблюдаю, значит, исключаем Америку. В итоге одно из двух — западное побережье Африки или Австралии. Я могу и точнее вычислить, конечно, Луну там, по Юпитеру посчитать. Но наблюдения и расчеты нужны, долго это! Предлагаю на материке у аборигена время спросить.

— Хм! Не густо. Ладно обстановка мне ясна. Теперь слушайте, что будем делать дальше. Точные координаты узнать все равно надо, мне перед грузовладельцами и страховыми отчитываться надо. Может, захотят проверить, где контейнеры на дне упокоились. Да и просто не вдоль же берега плестись. Если это Африка, то тут местных, гордых и независимых царьков столько! Заколеблемся с таможенниками объясняться. Значит так, отправляем поисковую партию, на спасательной шлюпке вдоль берега. Только, кого увидите, не нарываться! Можете даже шлюпку спрятать, пешком в какую деревушку зайдете, туристы-охотники, мол. Короче отыщите местных, нам нужна достоверная информация. Пойдет на ней старпом. И не возражать! Третий помошник травмирован. Гюнтер, при съемке с мели мне понадобится, как грузовой. А ты Гуго, и испанский и суахили и черт еще разберет, какие языки знаешь! Не кривись! Прекрасно знаю, что полиглот ты тот еще! Резюме твое, не только работодатель наш читал. И про бундесвер там тоже, все было написано! Так что ты, самый идеальный кандидат. Итого, возьмешь с собой второго механика и матроса, из палубной.

— Иван Иванович — обратился шкипер к Калугину — сами знаете если все же Африка, то места могут быть неспокойные. Мало ли, какой фронт освобождения восточной распапуасии от западной аборигении, здесь действует. На ваше усмотрение, прошу выделить пару вооруженных людей в сопровождение.

— Добро! Определюсь со своими, скажу кто пойдет. Где и когда сбор?

— Думаю минут через тридцать, на юте. У первой шлюпки. Гуго?

Да, капитан. Тридцати минут хватит. Пошел собираться.

Ясно! Тогда остальные по местам, через три часа мы должны быть готовы сползти с этой банки. Александр Никитич. Ступайте на ют. Руководите спуском шлюпки.

— Да капитан! ответил я, поднимаясь с места.

Вот что значит орднунг! Ровно через тридцать минут старпом, собрав свой отряд, отвалил от борта и шлюпка, фыркая выхлопом, направилась на север. Что ж с их возвращением появится хоть какая — то определенность. Правда тревожит меня, что старшим пошел Гуго. Мысль, что мы серьезно перенеслись во времени, не отпускала. А остальные пока об этом задумывались? И вдруг сейчас май сорок первого? Как тогда наш истинный ариец поступит? Как бы конфликта интересов не возникло. Надеюсь Хабенихт фантастики на досуге, не много читает.

Глава 3
Чем дальше, тем больше я сомневаюсь, что мы в своем времени. Эфир девственно чист. Ночью видно, что спутники по небосводу не пробегают. Сегодня утром на горизонте был виден черный дым, но как, ни орали по УКВ, никто не отозвался. Разведпартия еще не вернулась.

Мастер не в духе. Вчерашняя попытка сняться с мели на полной воде, окончилась неудачей. Видимо слишком крепко засели. Ну почему "Макс" не десантный корабль? Приходилось наблюдать, как БДК (большой десантный корабль), после высадки десанта, работой только кормового шпиля на отданный якорь, буквально сдергивал себя с осушки! На контейнеровозе кормового якоря нет. Помочь машине шпилем нельзя. Даже водолаза нет, тщательно осмотреть подводную часть нет возможности. У нас только его слабый суррогат, матрос-филлипинец. Он, дескать, в детстве на родине, туристам за кораллами или жемчугом нырял. Но здесь, вода холоднее и много он высмотреть не может. Хорошо хоть, с его помощью, составили планшет глубин вокруг судна. Теперь хоть ясно куда двигаться, лежим не перпендикулярно уклону, а чуть боком. Освободиться, перераспределением оставшихся контейнеров, не удалось, Другого выхода нет, если старпом не приведет помощи, придется еще немалую часть груза скидывать за борт. В итоге, капитан дал Гюнтеру команду, разобраться с документами на груз, вычислить из оставшихся контейнеров, наиболее тяжелые и дешевые. Хайнц сейчас проводит полную инвентаризацию. А я занимаюсь тем, что измеряю суточную динамику приливов, они, судя по Луне, квадратурные. Составлю примерный график. Может в сизигию удастся сойти, не избавляясь от груза? Все равно опасно, а вдруг, до этого, начнется шторм? Разобьет о берег, весь груз потеряем и ладно бы только его. Опыт с БДК не давал мне покоя. Может использовать носовые якоря? Правда, на шлюпке их не оттащишь — тяжелые. Хм! Возьмем пару, тройку, плавающих вокруг нас контейнеров, заварим оставшиеся дырки, скрепим их вместе. Получится плот, который выдержит и якорь, и якорь-цепь! Только придется по мере вытравливания, провисающую цепь на понтоны поочередно укладывать. Отбуксируем шлюпкой, подальше, там и утопим! Или одна может не потянуть? Обеими тогда, да лодку моторную запряжем. Ух! Эврика. Надо капитану предложить, совместим с приливом, так точно выберемся. Надо идти к мастеру.

Постучав в дверь каюты, откуда раздавался зычный голос кэпа и услышав разрешающий возглас, зашел. А дед, что с здесь делает? Да еще с таким взъерошенным видом. Чувствую, пропесочивали его недавно!

— А это ты. — и обращаясь к механику продолжил — Вот, что Борис Юрьевич, я никогда в дела твои механические не лез, на тебя надеялся. А вы там, не только меня — весь экипаж, даже не в пиковое, а в раковое положение поставили! Все! Разбирайся, кто виноват, накажу своей властью. Ступай.

Иван Никанорыч, что случилось? Подождав, пока за дедом закрылась дверь, спросил я.

— Да зазнались там совсем! Мы тут пыжились, с мели пытались слезть. А сейчас мне механик докладывает, что они по ошибке! Воду не в кормовые балластные, а в нос накачали! Такой момент профукали! В сердцах произнес капитан. — Ты чего хотел?

Вовремя я! Слушая по мою идею с якорем, мастер задумался.

— Ой сомневаюсь я, шпиль может не вытянуть. Скорее всего, либо автоматика будет выбивать электродвигатель брашпиля от чрезмерной нагрузки, либо спалим двигатель, если отключим автоматику. Да и потом, сколько на это времени уйдет? И сил потратим? Тем более у нас балласт неправильно распределен был! Давай так. Если сейчас на приливе не снимемся. То все равно, кроме как сизигии ждать, больше ничего не останется. Тогда по твоему поступим. Сам знаешь. Инициатива наказуема, предложил, исполняй. Механику я скажу, сварщика даст. А пока давай людей отвлекать не будем, иди, руководи боцманом и его бандой. Надо успеть до следующей полной воды!

* * *
Успели! Пришлось, однако, поднажать. Из палубной команды остались только боцман и два матроса. Один со старпомом ушел, другой…царствие ему небесное. Или во, что там он верил? Вроде слышал, они там, на Филлипинах — христиане.

Некоторые контейнеры, из тех, что сразу на дно не ушли, оказались непригодны. Почти водой заполнились. Но нашли подходящие, подняли на палубу, воду слили, сварщик щели заварил. Получили нормальные понтоны. В итоге, к назначенному сроку, на грунте шесть смычек лежало. Можно начинать.

На сей раз, механик лично балласт проверил. Его кэп на мостик с докладом вызвал. Оправдывался. Мол, второй механик у него за балластировку отвечал. А тот, со старпомом ушел. Вот и напутали.

— Так, что Юрич, тебя наказывать? Усмехнулся Иван Никанорыч. — Ладно, если сейчас все получится, будем считать, что я ничего не заметил. Добро, иди в машину. Время подходит, сейчас начнем.

— Боцман, начинай выбирать! В машине помалу назад. Руль лево на борт.

Некоторое время ничего не происходило. Якорь-цепь натянулась как стрела, ход увеличили до среднего. Судно у нас одновинтовое, значит помимо хода назад, есть импульс закидывающий корму лагом вправо, якорь у нас тоже, с правого борта отдан. Тянулись секунды, но движения не заметно.

Руль право на борт! скомандовал капитан, и тут же рулевой доложил.

— Пошли по курсу вправо!

Отлично! Раскачались. Теперь лево на борт! Есть! Машина, назад полный! Пошел родной!

Получилось! "Макс Ульрих" помалу, но двигался! Так потихоньку, промеряя по курсу глубины, в течении часа выбрались на чистую воду. Встали на якорь в безопасной от мели дистанции. Видок у судна, конечно, еще тот, серьезный дифферент на корму. Но это поправимо.

— Гюнтер. — Произнес капитан — твоя очередь, перераспределяй груз. Ждем старпома с вестями и убираемся отсюда. Давно он, кстати, на связь выходил?

— Ночью с ним говорил. Далеко уже забрались, пока не нашли ничего.

— Ясно. Как на связь выйдет, сообщишь новости, пусть скорей заканчивает. В крайнем случае, вдоль берега пойдем.

* * *
Прошли сутки после снятия с мели. Эйфория немного развеялась. Стармех выдал преотвратные новости. При первой попытке дело было не в балластировке. Просто корпус нашего судна пострадал гораздо сильнее чем казалось. Ульрих получил значительные повреждения наружнего днища исправить которые можно только в доке, это привело к автоматическому затоплению балластных цистерн и что хуже, распространению воды между корпусами из-за гнилых переборок, на плаву держимся за счет целого в основном второго дна и борта и постоянной работы водоотливной системы, Старпом на связь не выходил. Мастер начинает беспокоиться, неужели на сутки хода вокруг нет ни одной рыбацкой деревушки? Мы же ближе к вечеру наблюдали вдали, какую-то шаланду, но ни по радио, ни на сигнальную ракету она не отозвалась. Странно. Подозреваем, что разведгруппа все же попала в лапы, к какому-нибудь туземному царьку. Старик решил, что если старпом не появится, то утром, чтоб в темноте не разминуться, сниматься с якоря и идти им навстречу.

* * *
Открыв глаза, я прислушался. Готов поклясться, что разбудил меня звук выстрела! Стоять двухсменку на якоре несложно, но спать все равно клонит. Сменился я, по местному, где-то около двух ночи. "Собаку" Гюнтер стоит. Сейчас около четырех. Послышалось или приснилось? Может кто-то из Калугинских орлов, что-то увидел? Иван Иванович, несмотря на то, что там штыков активных, всего пяток остался, у них четкую службу наладил. Караул несли по всем правилам. два бойца на вахте постоянно. Один по корпусу ходит. Другой на мостике бдит. Свежий, на вахту, на корпус заступает. А сменившийся на мостик идет.

Послышалось или нет?! Может все же пираты до нас добрались? Эта мысль подорвала меня с койки. Надо вооружиться. Шагнув к шкафчику я, порывшись, достал из ножен кортик. В этот момент дверь каюты приоткрылась. Я замер на месте, боясь пошевелиться. Из прохода меня не видно, шкафчик расположен со стороны дверных петель и сейчас она меня прикрывает. В проеме показалась рука с пистолетом. Твою мать!

Мало того что рука была черной. Старик, лет пятнадцать, ходил в Африку с грузами гуманитарной помощи. Как подопьет, начинал рассказывать как он негров ненавидит, натерпелся от них там. В Москве от студентов РУДН шарахался. В экипаж себе, никогда черного не брал. Точно значит, пираты, не послышалось мне!

В руке находился девяносто шестой маузер! Его внешний вид перепутать невозможно! Откуда такое старье здесь? Хотя, пираты! У них и кремневые ружья могут отыскаться! Почему же он не уходит? Видно, что в каюте никого нет. Не дыша, я перевел взгляд на койку. Понял. У нее стояли мои дырявые подводницкие тапочки и шторка над кроватью, слегка задернута. Такое впечатление, что там кто-то дрыхнет. Стоявший в дверях шагнул вперед. Точно негр. В одних рваных штанах, но с пистолетом. Свет из коридора отблескивал на его коже, каюта наполнилась запахом немытого тела. Где-то на корабле раздалась автоматная очередь. Ого! Шутки кончились, если не действовать мне точно каюк! По слухам пираты сопротивляющихся валили на раз, а значит, другого пути уже нет…руки мгновенно вспотели. Перехватив поудобней кортик, я шагнул к негру. Тот было начал оборачиваться, но не успел. Клинок сработанный питерским кузнецом, вошел ему в печень, пронзив по дорогу почку. Не просто так ударил, слышал где-то, что от болевого шока при этом пикнуть даже не сможешь. Молился я в тот момент о двух вещах; чтоб этот негр, шарящий по каютам, был один, да чтоб он на спусковой крючок не нажал. Обошлось! С неясным хрипом, тело осело на пол и под ним начала растекаться темная лужа. Я прикрыл дверь и достал из пальцев пистолет. Черт! Никогда таким не пользовался. Где тут затвор и предохранитель? Ага вот. А патроны в магазине? Елки зеленые, у него же система заряжания дурная, через затвор! Ладно, позже разберусь, пока магазин вроде полнай. Обшарив труп, в кармане нашел запасную обойму. Живем! Теперь надо прорваться к Калугину, не знаю, как они бойцов на палубе сняли. Но! Иваныча, им наверняка не удалось врасплох застать. В подтверждение моих мыслей, на палубу ниже, там, где мы разместили морпехов, затрещал АКС.

Лять! Добрались уже до них. Нужно на помощь идти. Вот в чем пиратам не сравниться с экипажем, так это в знании всяческих ходов и закоулков. Точно! Спустившись по трапу, я осторожно выглянул из-за переборки. У соседней сгрудились несколько личностей. Того же бандитского вида, как тот, что сейчас остывал в моей каюте. Периодически, по одному они выглядывали из-за угла коридора и стреляли в сторону каюты морпехов. Я спрятался обратно. Обмозгуем. Их четверо. Вооружены таким же хламом как мой знакомец. Странно, вроде папуасы имеют слабость к автоматам Калашникова? У этих в руках вообще двустволки какие то?!Совсем оборванцы, купить калаш не могут? Ну, это лирика. А вот что важно, так это то, что сгрудились они напротив открытой каюты третьего механика. Туда можно проникнуть с палубы! Иллюминатора от двери не видно, вдобавок Фриц его по жаре не закрывал! По дороге распотрошил аварийный запас спасательной шлюпки. Сигнальная ракетница в корабельном коридоре — самое то! Любой вражина обгадится от неожиданности! Тут я их тепленькими и возьму

Повезло мне, открыто! Уже пробираясь в проем, ругнулся про себя. Что-то я заплывать жирком стал. Ну да! С тех пор как уволился, когда в последний раз тренировался?

Занятно. Я считал, что Фрица эти бандюги уже завалили. Койка расправлена, но тела нет! Успел в машинном спрятаться? Ладно, позже разберемся. Подкравшись к двери, я осторожно глянул в промежуток между ней и переборкой. Ага! Обстановка не поменялась. Все также бестолково вошкаются. Надо только выбрать момент. Приготовил ракетницу. Вот один перезаряжает револьвер, а второй опустил свою двустволку. Пошел!

Пшшш! Под ноги оторопевшим нападающим, метнулась огненная змея. Бах! Бах! Двое лежат. Спуск тугой, зараза! Бах! Владелец револьвера, ткнулся ничком. Хрясь! Последний бандит, не растерявшись, швырнул мне в лицо свое ружье и кинулся следом. Млять! Инстинктивно закрывшись, получил этой железякой по руке, пистолет упал, загремев по палубе. Нна! Я встретил нападающего ногой. Но, не удержавшись, покатился вместе с ним. Черт! Руками горло зажал. Душит, падла. Ну все! Кирдык мне пришел! Хруст ломающейся кости. Глаза противника закатываются и бесчувственное тело валится на меня.

— Ну Иваныч, должник я твой, по гроб жизни, — отодвигая в сторону труп бандита, произнес я.

— Ничего, сочтемся. Не один ты у меня должник, все рассчитывались, — ответил Калугин, подавая мне руку.

Поднявшись с палубы, я увидел выходящих из-за угла остальных бойцов: один, два, три…

— Иваныч! Как же так? Твои пиратов прохлопали?

— Не трави душу! Что-то здесь нечисто! Я ребятам как себе доверял, — посмурнел сразу Калугин. — Давай-ка определяемся, что дальше делать?

— Значит так, скорей всего, часть этих гадов осаждает наших в машинном. И на мостик надо, там же каюта Старика рядом, чего там с ним?!

Ясно! Так, бойцы, слушай команду: Федор, я и штурман идем наверх. Ты, Петро, берешь Ваньку и тихонько разведаете обстановку у машинного отделения. Самим не лезть, только если совсем припрет. Если наши там забаррикадировались, то неграм этим их не выковырять до второго пришествия. А на мостике мало ли чего произойдет. Все! Двигайте!

Двое морпехов, кивнув, скрылись в глубине коридора. Калугин проводив их взглядом, перевел его на меня. Осмотрел с головы до ног и поморщившись сказал:

— Никитич, может лучше где-то сховаешься? Ты хоть и погоны носил, но не боевик же! Не по твоей специальности, работать будем. У нас, даже броника запасного нет!

— Иваныч, у меня боевой счет сейчас один четыре и не в твою пользу кстати. Да и ломанетесь вы сейчас напрямик. А нашумели мы здесь так, что там по любому кто-нибудь засел. Я вас по надстройке проведу, там по внешнему трапу, незаметно пройти можно.

— Ну, сам решил! Пойдешь между мной и Федькой

Калугин, обернувшись, начал осматривать тела.

— Что хоть за упыри у нас в противниках? Присел он рядом с одним из покойников.

Шагнув в сторону, я наклонился и поднял так пригодившийся мне пистолет. Достал из кармана обойму с патронами. Как же он перезаряжается? Вроде надо затвор отвести? Возня с маузером привлекла внимание прапорщика:

— Эй! Ты где такое чудо достал?

— Да у кореша вот этих вот, — кивнул я на трупы, — в каюту ко мне приперся, чайку попить.

— Ну-ка дай глянуть. — Прапорщик принял у меня из рук пистолет с патронами и повертев ими перед собой, несколькими ловкими движениями заполнил магазин.

— Ну елки зеленые! Мечта детства! И состояние как у нового! И это с такими хозяевами! Махнемся? Я тебе на время ПМ подгоню. Тебе всяко привычней будет! А кобуру для него чего не взял? Эх! Лопух!

Мы обменялись пистолетами. Тут Калугин прав. Мне лучше с пушкой попривычнее. Из ПМа, на стрельбах, стабильно двадцать семь, двадцать восемь выбивал. Помню, бесили нас стрельбы жутко. Оборудованное стрельбище было только в Киркенесской бригаде, под Печенгой. Пока на КУНГе туда да обратно смотаешься, весь день потерян. На корабле дел накапливается, невпроворот. Нам, еще в училищном тире, наш инструктор по огневой говорил: "Сынки! Вам, этот предмет понадобиться только чтоб в висок себе не промазать, если вдруг лодку на мель посадите. Но! Сделать вы это должны по всем правилам, дабы не промахнутся" Вот и пригодилась наука, хотя фанатом стрелковки, я так и не стал. Осторожно, поминутно замирая и прислушиваясь, мы выбрались на шлюпочную палубу. Отсюда, по приваренным на надстройке скоб-трапу можно добраться до мостика. Крадучись, направились к нему.

— Стоп! — шепотом скомандовал прапор, — что за…?

Твою ж мать! Рядом с забортным трапом, у лееров лежал один из морпехов. Судя по луже крови около головы, помощь ему была уже не нужна. Иваныч присев рядом пощупал пульс.

— Суки! На ноль помножу гадов! Прошипел он сквозь зубы.

Федор осматривавший окрестности, вполголоса ругнувшись, указал рукой за борт. Там, у нижней площадки трапа, покачивалась спасательная шлюпка, на которой позавчера отправился на разведку старпом.

У часового была прострелена голова. Вот как они нас взяли! Тот выстрел, что я услышал! Видимо с заложником пришли, он с мостиком договорился. Трап ведь спустили, значит ничего не подозревали? Но почему Гюнтер нас всех, шлюпку встречать, не разбудил? Событие не рядовое, два дня его ждали. А нас он решил не будить? И что с остальными, кто на шлюпке ушел?

— Иваныч, надо двигать! Пока мы тут одни, в живых не остались!

— Веди. — Калугин поднялся с колена и с решительным видом направился за мной.

Наша троица находилась уже на середине скоб-трапа, когда в районе мостика послышались выстрелы. Прапорщик, лезший первым, откинулся на одной руке и знаками показал Федору переместиться за ним. Правильно, много я не навоюю. Оба морпеха взобравшись до конца, на мгновения задержавшись и окинув взглядом мостик, перекинули себя через фальшборт. Резко выдохнув, я последовал за ними.

Отдышались. Оцениваем обстановку. На ходовом никого нет. Выстрелы раздаются чуть ниже, в районе прохода у штурманской рубки и капитанской каюты. Кто-то, видимо второй часовой, забаррикадировавшись в каюте капитана, отстреливается от нападавших. Судя по звуку из ПМ. Калугин, бросив быстрый взгляд из-за угла, жестами начал распределять цели. Недоуменно развожу руками. Получаю в ответ зверский взгляд, нюхаю кулак, подсунутый под нос. Понял. В драку не лезть. Иваныч достает из недр своей разгрузки гранату и бросает за угол. Сдурел что ли?! Тут переборки чуть не из жести! Нас же тоже продырявит! Вспышка! Мать! Она же световая! Пока я промаргивался, двое гидросолдат, уже рванули вперед. Треск коротких очередей. Когда я их догнал, все уже было кончено. Федор переместился дальше в проход, держа его под прицелом. Прапорщик, окинув взглядом высившуюся на палубе груду тел, крикнул в темнеющий проем каюты.

— Забродин, живой?! Леха, это я, Калугин!

Из темноты послышался скрип, отодвигали что-то тяжелое. В проеме нарисовался морпех. Ого! Видок у него не очень. Правая рука прижата к телу, на ней неловкая повязка. В левой сжимает ПМ. Лицо бледное от потери крови.

— Ух! Мужики, вовремя вы! Я уж думал капец мне пришел.

— Так! Садись перевяжу, а ты докладывай обстановку, что здесь происходило? И где капитан? — Произнес прапорщик, вскрывая индивидуальный перевязочный пакет.

— Это полный пипец! Ваш Гуго его завалил!

— Ты что несешь?

— Я фактически говорю! Он вместе с этими бандюками долбанными, он у них вообще главный!

— Ну-ка медленно давай, по порядку.

— Короче. Стою я на мостике. Около часа назад, по рации с нами связался старпом. Они с Гюнтером разговаривали. О чем? Дак они же по немецки! Черт их разберет! Но долго говорили! Ну, я хотел вас разбудить. Но этот мне обьясняет, дескать, он сам встретит, а по дороге всех разбудит. Поздно мол. Пусть поспят. Ну, я не подумал ничего! Он и ушел! Слышал как трап спускают, видел Серега в сторону шлюпки пошел. Ну как причалили, не видел, отсюда не рассмотришь. Потом пришли старпом и Гюнтер. Они к капитану постучались. Тот открыл, они с ним говорить стали, тоже на немецком. И тут выстрел раздается! У шлюпки видимо. Ну, я, было, рванул к иллюминатору, но понял, что не увижу ничего. Поворачиваюсь. А Гуго ваш, уже пистолет достал и в меня целит. Я в сторону прыгнул, но все равно не успел, руку мне гад прострелил. Тут капитан на него бросился, время мне выиграл. Пока они боролись, я свой ПМ достал. А Гюнтер в проход рванул, по немецки проорал что-то. Там негры эти повалили! Ну я в вторую-то комнату отступил и отстреливаюсь. А капитана… Короче добил его старпом…Вон он лежит. Потом Гуго видимо убежал куда-то. Я уже не слышал, баррикадировался.

Мы с Калугиным переглянулись. Вот это пипец! Если старпом и видимо немецкая часть команды заодно, это все меняет. Попали мы круто!

— Иваныч, он наверняка в машинное или к вам в кубрик двинул! Явно, негры не по его плану сработали, поторопились! Стрелять начали! А он наших убедит переборочные двери отдраить! Дуй туда, я останусь с Забродиным, попытаюсь с мостика наших предупредить а мы оборону здесь держать будем.

— Верно мыслишь Никитич. Федор за мной! И они с прапорщиком скрылись в проходе.

Я, метнувшись к связи, лихорадочно вызвал машинное. Только ответь! Да! Из динамика послышался недовольный бас механика:

— Мостик что за нах у вас твориться?! Прибежали двое солдат, орут задраивать все, напали мол на нас! А сейчас мне Фриц из каюты говорит, что все нормально! Перепили вы что ли?

— Юричь долго обьяснять! Поверь, старпом с напавшими заодно! Он завалил Старика! И немцев всех с собой сгоношил! Третьего меха под контроль возьми. Задрайте все что можно. Как все закончится, скажу! Все конец связи, мне тут оборону держать надо.

Ух! Ну хоть дед живой и морпехи там, значит не все потеряно!

Я перевязал Забродина. Так себе рана конечно, пуля кусок мяса вырвала, шрам останется, но ничего страшного. Подошел к телу Никанорыча, прикрыл лицо куском простыни. Блин! Как жы ты не уберегся! Но как мужчина ушел, сражаясь. В этот момент мое внимание привлек хрип. Фигасе! Неужто кто-то живой остался. Подошел к груде тел. Перевернув верхнее, охамел! Ганс! Второй механик! Вот сюрприз! Ну ка приходи в себя! Хотя, тебе недолго осталось, с такими ранами долго не проживешь…

— А! Больно!

— Ну, здравствуй Ганс! Рад тебя видеть!

— Пошел ты!

— Так значит. Не хочешь рассказать, какого черта вы тут со старпомом устроили?

— Иди к дьяволу! А! Больно!

— А будет еще больнее! Ладно Ганс, давай начистоту. Тебе долго не протянуть. С такими ранами как у тебя, даже в госпитале с врачами, и то не факт. А здесь точно каюк. Потому у тебя выбор ты молчишь и я тебя сейчас новыми дырками разукрашу. Или говоришь, тогда мы тебя сейчас наркотой накачаем, просто заснешь тихонько. Ну! Будешь говорить?!

— Буду, только вколи что нибудь!

Я обернулся к Забродину. — Леха! Дай сюда свою аптечку. Нужен промедол или что там вам сейчас, вместо него, дают.

Достав из оранжевой коробки шприц-тюбик, я быстрым движением вколол его Гансу.

— Сейчас полегчает. Можешь начинать.

Выслушав немца, я помрачнел. В том, что произошло немалая часть моей вины! Почему я не поделился со Стариком своими подозрениями насчет переброса во времени?! Боялся, что посчитают сумашедшим!? Вот и просчитался! Разведгруппа набрела на поселение почти сразу после крайнего сеанса связи с нами. С рыбаками обьяснялся старпом. Тогда выяснили только, что находятся на побережье Африки, черные рожи трудно было с чем-то перепутать. В показаниях о времени негры путались и несли околесицу. Из разговора поняли только, что прошло семь лет с тех пор как старый Ойхо(?) поймал большую рыбу. Но хоть узнали дорогу к цивилизации. Еще через пару часов, нашли усадьбу. Явно европейского вида. Там-то все и выяснилось. Усадьба оказалась немецких колонистов. Нас занесло на побережье Африки, вблизи южной границы будущей Намибии, еще чуть и попали бы к берегу Скелетов. Недаром у тех мест недобрая слава. На дворе стоял тысяча девятьсот четвертый год, октябрь месяц. Выяснили это просто. С учетом того что хозяин был единственным европейцем в ближайших окрестностях, приняли их как дорогих гостей. Представились-то они теми, кем были на самом деле. Моряками, с севшего на мель судна. Несмотря на теплый прием, с владельцем усадьбы сильно откровенничать не хотелось. Гансу он сразу не понравился. Прохиндей и бандюган. На территории поместья прослеживалась какая-то подозрительная суета. Мелькали темные, в обоих смыслах, личности, вооруженные и нет. На вечерний кофе предложили самые свежие, трехнедельные, газеты. Там-то старпома и заклинило. Осознав, куда мы попали, наш апологет расширения "лебенсраума", решил сыграть за проигравшую сторону. Будущие перспективы Германии Ганса тоже не впечатляли. Совместно с Гуго они всю ночь, строили планы прогрессорства и изменения истории. Но! Правильно! Опять, на пути глобальных планов по построению идеального будущего арийской расы, возникли препятствия, в виде сиволапых русских. Потому попутно возник план как от них избавиться. Гуго настолько захватили перспективы воздействия на историю, что ждать он не мог. Среди ночи отправился к Петеру — хозяину усадьбы. О чем они договорились, Ганс доподлинно не знал, но Гуго видимо поманил Петера немалой частью груза. Тут явная прохиндейскость хозяина играла им на руку. Оставалось следить, чтоб тот их не кинул. Тех двух морпехов, что с Гуго ушли, застали врасплох. Они же в немецком не соображали. О чем там разговаривал обходительный колонист со старпомом, знали только с его слов. Их заперли в карцере, для непокорных негров. Это радует, может, удастся их выручить. Матрос-филлипинец сбежал. Старпом вместе с Гансом, владельцем усадьбы и группой наспех вооруженных негров,(как оправдывался Петер, лучшие его люди, сейчас находились на каком-то ответственном задании) отправились обратно.

Расписания вахт и постов они не знали. Но помнили, что каждый дым на горизонте и отметку на радаре, с мостика вызывали по рации. Гуго ждал, когда на вахте останется только Гюнтер. Тот, оказывается, тоже разделял многие идеи старпома, только омутом был тихим. Они вышли на связь когда на вахте был второй помошник. Гюнтер проникся важностью новостей. Разбудил третьего меха — Фрица. Помог скрытно от всех ошвартоваться. С его помощью скрутили подошедшего часового. Сторожить оставили одного негра, с маузером хозяина усадьбы. Далее старпом распределил прибывших на группы; одну оставил в проходе у кубрика морпехов, строго настрого приказав без сигнала не нападать, со второй отправился сам, нейтрализовывать часового на мостике. Просчитались они только в дисциплинированности, своих новых подчиненных. Тот орел с маузером, видимо, решил под шумок пробежаться по каютам. А морпех ему только мешал. Вот он от него и избавился, выстрелом. А может это Петер решил, что раз он уже на корабле, то нечего делится с каким-то предателем. Вот только всех сил обороняющихся старпом ему не раскрыл Короче уже неважно, кто именно стрелял первым. Главное, в итоге нарушились все старпомовские планы.

Ганс окончательно впал в забытье. Больше от него ничего не добьешься. Я поднялся на ноги. Осознал что стою, покачиваясь, бездумно сжимаю кулаки. Не каждый день такие события. Одно дело подозревать, другое, окончательно убедиться в том, что провалился черти куда и когда. На вопросительный взгляд Забродина устало махнул рукой.

— Позже расскажу. Пока важно одно. Старпом действительно главный в этом бардаке.

На шлюпочной палубе палубе послышались стрельба и выкрики. Я выбежал на крыло мостика. Уже почти рассвело В стороне ошвартованной щлюпки слышалась суета, перемежаемая выстрелами. Черт! Не видно отсюда ничего! Тут все звуки перекрыла очередь калашникова. Вопли усилились, послышалось характерное урчание движка. Из под борта показалась отходящая спасательная шлюпка. На ней суетились черные фигуры. Сваливают гады! Несколько очередей без видимого эффекта простучали по ее корпусу. Шлюпка удалилась уже на приличное расстояние, когда раздались гулкие выстрелы явно не АКСа. Ага! Видимо Иваныч ПКМ расчехлил. Короткие очереди легко прошивали борт. Вот заглох движок. Оставшиеся на шлюпке, начали прыгать за борт и плыть в сторону темнеющего берега.

Саня! Никитич! — Из рации раздался истошный вопль Калугина. Тфу, а я и забыл, что у наших морпехов рации портативные есть! Иваныч их, из скрытности, только щелчками использовал — Дуй сюда! Все кончено! Сбежали твари! И нам в подарочек, сами подстрелили Гуго!

Ого! Я сломя голову бросился на шлюпочную палубу. Картина открывшаяся мне, впечатляла. На палубе у забортного трапа, скорчившись и прижимая руки к животу, лежал Гуго. Над ним, держа его на прицеле, стоял Федор. Неподалеку лежали еще несколько тел. Петр с Калугиным связывал, с виду целого, негра. Иван у борта возился с ПКМ, вот кто оказывается, шлюпку измочалил.

— Иван Иваныч, Как вы их?!

— Да добежали мы до машинного раньше! Оборону заняли. Тут толпа упырей этих прется. Самого белого и важного подстрелили, они залегли. Потом негры поорали чего-то, да отступать начали, к шлюпке бросились. Их старпом твой, с Гюнтером и Фрицем останавливать пытался. Ну, они их и постреляли. Вон лежат!

Действительно, как я их не опознал?! Тела на палубе принадлежали недавним членам экипажа. Ну что ж, сами напросились.

— Выясняй у этого урода с чего он кашу эту заварил. А то окочурится скоро.

— Да я узнал уже. На мостике втормеха, еще живой был, расспросил. Ну там информация серьезная, Надо всех собрать, обсудить. Урода этого, только за борт осталось. Думаю, займемся мы тем, что у старпома не получилось. Да Гуго!? — обратился я к Хабенихту. Тот только мрачно зыркнул на меня.

— Вот поэтому, Хьюго, вы и вторую мировую продули! Нечего было на русских бочку катить, знали же, что мы из любой заварухи с прибытком выходим! присев на корточки, произнес я.

— Швайнегуде… прохрипел Гуго, ничего у тебя не выйдет…

А это мы еще посмотрим… — ответил я и кивнул прапорщику. Мы взяли этот полутруп за руки ноги и раскачав, выкинули за борт. Это тебе за Старика и ребят, мразь, прошептал я, провожая взглядом тело, плюхнувшееся в воду.

Глава 4
Столовая, пожалуй, единственное помещение на судне, в котором можно провести собрание экипажа, постепенно заполнялась людьми. Несколько лихорадочных часов после нападения, были заполнены до отказа. Собирали трупы, разбросанные по кораблю, вернули на борт шлюпку, оценивали потери.

Да… Немного нас осталось… Тот негр, что так неудачно для себя, решил пошарить в моей каюте, был не один. Желающих втихаря набрать себе хабара было больше. Причем нападающие отличались, каким-то живодерским нежеланием оставлять свидетелей. В частности, тот негр, которого спеленали морпехи, так увлекся, что выскочил на палубу уже после отхода шлюпки, с мешком забитым всякой мелочевкой и окровавленным ножом. Видимо на всех боевиков у владельца усадьбы ружей не хватило. Орудовал этот гад в кубриках матросов. Итог: из палубной команды в живых остался один боцман. Льяла в тот момент мерил. Органическая ненависть к воде в трюмах спасла ему жизнь. Из машинной — не повезло одному мотористу. Сейчас пленный был заперт в выгородке, в районе форпика, в чем ему кстати повезло. Найдя в каютах тела с перерезанными глотками, Мило Негош — боцман наш, осатанел настолько, что Калугин с Федором еле его оттащили. Еще пара секунд, задушил бы негра. Морпехи впрочем, так поступили не от большого гуманизма, у самих руки чесались… Но этот гад был единственной ниточкой к пленным товарищам. Где располагается место их заточения, знали только примерно.

Пока только прапорщик в курсе того, где и когда мы оказались. Я еле убедил Иваныча не отправляться за ними сразу. С трудом, но он принял мои аргументы: Пешком, сбежавшие со шлюпки, доберутся до усадьбы еще не скоро. Мы, на судне, сможем подойти к ближайшему ориентиру — рыбацкой деревне, гораздо быстрее. И эту временную фору потратить надо с пользой. Надо решить вопрос руководства и дальнейших действий! Причем вопрос руководства вообще первостепенен! Все крепи и стимулы остались в том мире! Жизнь началась заново, ясно, что рассчитывать можно только на себя. Новость о нашем попаданстве, долго утаивать не получится. В конце концов, это уже подлость! Сейчас, если морпехи свалят на выручку, где гарантия, что кому-нибудь, в экипаже, не придет в голову устроить такой же бунт? Или просто крышу снесет? И в итоге, даже при удачном раскладе — выручив пленных, возвращаться будет просто некуда! Калугин, матерясь, согласился.

Ну вот, все собрались. Можно начинать. Сложная конечно у меня аудитория, все конкретные люди, нет прекраснодушных мечтателей. Да и расселись по кучкам, там морпехи, тут механики, кок из камбуза выглядывает. Единой команды еще нет, а создать ее неоходимо. Нервничаю, но это естественно. Ничего, помню, перед строем в первый раз выступал, тоже мандраж бил. Волновался. Сейчас не просто речь толкать, от моего монолога зависит вся наша дальнейшая жизнь. Сплоховать нельзя. Что хорошо, говорить можно на русском, и боцман и четвертый мех его знают. На английском, на такой монолог был бы не способен. Второй мех родом из Восточной Германии, возможно, поэтому он в заговоре не участвовал. Не доверяли? Или не успел?

— Мужики, прошу внимания! Спасибо! Итак! Все знают… Старпом, сговорившись с кучкой местных бандитов, решил захватить судно. Знаю, не все в это верят, но факты говорят сами за себя, особенно если знать, почему и для чего он это сделал.

— А ты-то его мотивы, откуда знаешь? — задал вопрос четвертый механик, — может их, как заложников вели?

Ну конечно, кому как не ему мне возражать, единственный немец в экипаже остался.

— Знаю! Ганса, перед его смертью, расспросил. И рассказал он мне немало интересного. — Я помедлил и продолжил:

— Все помнят, что занесло нас сюда каким-то катаклизмом. Его-то все почувствовали, правда из тех, что его наблюдали, в живых только я остался. Так вот! Занесло нас на побережье в районе южной границы Намибии. Но не это главное. Самое мерзкое, что попали мы в начало двадцатого века… Не знаю, в наше прошлое или это параллельный мир. Но это не шутка! И не ошибка! Я пересчитал на новые данные наше место по звездам. Все совпадает! Надеюсь все в курсе о дальнейшем развитии событий? Какие революции, войны и потрясения, прочие катаклизмы с миллионами жертв предстоят России и Германии? Так что я считаю, основной мотив старпома был в том, что здесь присутствующие, помешают ему изменить историю! Старпом со своей колокольни был почти прав. Многие, про его убеждения знали. Попробуйте меня разубедить, что Гуго не к этому стремился и что нам было хоть какое-то место в его планах!

Народ собравшийся в столовой растерянно молчал. Я тоже, после того, как говорил с Гансом, долгое время в себя прийти не мог. Сейчас самый момент всех дожать, пока не расслабились.

— Жизнь началась заново, ясно?! Мы здесь голые и босые оказались, просто кучка потеряшек, не спаянная, ни идеей, ни общей целью, ничем короче. Пока мы вместе, мы хоть какая-то сила, можем что-то сделать и получить признание и права. По одному повышается шанс попасть в какой-нибудь застенок и вываливать под пытками всё больше и больше подробностей о будущем до самой смерти. Надо решить вопрос руководства и дальнейших действий! Тем более есть дело, с которым медлить нельзя! Все помнят про ребят, что со старпомом ушли? Они живы, но в плену. Пока до них не добрались те, что сбежал на шлюпке, надо идти на помощь! Своих, а все кто сюда перенесся это теперь наши, надо выручать всегда. Каждый мог на их месте оказаться! И помощи они, кроме нас ни от кого не дождуться. Или есть кто против? Ну, чтоб знать, что этому кому-то, на выручку, идти будет не надо!?

Вот, вроде я аудиторией владею. Сейчас самое главное объединить в одно вопрос помощи пленным, с выборами капитана. Чтоб тот, кто против капитана, тот и против оказания помощи оказался. А так как никто не хочет, чтоб его, если что, бросили, то за капитана будут все.

— Короче, сейчас необходимо выбрать капитана и двигать на выручку. Я предлагаю Борис Юрича. Он здесь самый старый, опытный. Человек и специалист отличный. Кто против?!

Ага, молчание. Правильно, нефиг задавать вопросы кто за… Когда все вроде за, никто против не скажет. Третий мех с последними моими словами сразу сдулся. Неужели правда думал, что я себя предложу? Видно же было, только ждал, когда можно слово будет вставить.

— Я против!

Собравшиеся удивленно переглянулись. На дальнем столе поднялся стармех.

— Я против! — повторил он и обращаясь к остаткам экипажа продолжил.

— Я предлагаю третьего помошника. — Удивленный гул. — И нечего здесь гудеть. У вас чего! Тумблер голова-жопа в нижнем залип? Мозги включите! Нельзя, чтоб на мостике и в жизни разные люди командовали, а я, много там накомандую? Ответственность не должна быть размазанной. На корабле один капитан. Экипаж, это вам не блядь подзаборная, которую вдвоем драть можно! Я понимаю, почему Никитич меня предложил. Он человек у нас в экипаже новый, всех раскладов наших не знает. Не может прямо так встать и власть взять! А надо бы! Все помнят, что Старик, царствие ему небесное, лично его к нам на судно пробивал? Мне, так это о многом говорит! Когда Никанорыч в людях ошибался? Не просто так он старпома терпеть не мог! Да и вообще, обстановка у нас боевая, а кто из вас в армии, хотя бы в нашей, "незалежной", служил? А третий, погоны носил дольше, чем я многих из вас знаю! Потому даже думать нефиг. Александр Никитич, ты теперь наш мастер!

Встал Калугин.

— Никитич, мне проще, ты хоть и в запасе, а званием выше. Знаю тебя недолго, но мужик ты правильный. Думаю, тебе в ответе за нашу банду быть придется. А в остальном поможем в меру сил. Командуй.

— Ну что ж спасибо за доверие. Тогда слушайте первую команду, нечего больше воду в ступе толочь, всем готовится к сьемке с якоря. А вас, Иван Иванович я попрошу остаться…

* * *
Провожая взглядом выходящих из столовой людей, я начал:

— Вот что, Иван Иванович, хотел с тобой несколько моментов обговорить. Сам видишь, от экипажа остался с гулькин хрен. Из судоводителей один я, у палубников только боцман. С учетом того, что у нас изначально лишних не было, сейчас ситуация катастрофическая. Из машины я людей брать не могу, там все при деле и заменить их некем. И так только двое мотористов осталось. Неокученные, только твои морпехи. Я понимаю, они не моряки, а в первую очередь бойцы. Теперь ты у нас глава силовой секции. Но в сторонке сидеть не получится.

— Понял тебя командир. Чего-то вроде и ожидал. Что от меня требуется?

— Обсуди со своими. Нам при любой швартовке, постановке на якорь, в помощь боцману, пару человек будут нужны. А еще одного выбери самого смышленого, буду из него рулевого и вахтенного помошника делать. Один я физически не смогу, свалюсь от недосыпа. Ты своих людей знаешь, подумай.

— А тут и думать нечего. Леха Забродин! Он со своей рукой, как боец пока никакой, а главное он в армию с Мурманской мореходки пришел. Вот его и возьми. Боцману же, все мои орлы помогать будут.

— Добро. Следующий момент. Как допросим негра, я так понимаю, всех своих бойцов, вызволять ребят заберешь? Пока вы там партизанить будете, надо чтоб корабль целым остался. Встанем на якорь вблизи той деревушки, что Ганс рассказывал. До нее ходу часов двенадцать. За это время, проинвентаризируй наши трофеи при нападении. И с механиком обсуди, кому стволы раздать можно. С тебя ликбез краткий, как с пушками обращаться, верхнюю вахту с оружием распишешь. Из боцмана и тех, кого мех выделит.

— Понял командир. У меня встречный вопрос, я в немецком не очень, а негр кроме своего папуасского, только его знает. Переводить кто будет?

— Проблему осознал, пока занимайся остальным, как с якоря снимемся, кого нибудь пришлю.

— Есть.

Мы оба поднялись, направившись к выходу. Впереди предстояли нешуточные хлопоты.

* * *
К счастью за прошедшие сто лет береговая черта сильно не изменилась, имевшиеся на борту карты были достаточно подробны. Нашел там пару мест, где можно безопасно встать на якорь. Идем хорошо, к утру, будем на месте. Да, действительно, научно технический прогресс развращает. Спутников нет. Веду ручную прокладку. На руле стоит Забродин, авторулевой не фурычит, я его специально рубанул, пускай привыкает. Чувствую, одному, хоть я и привычный, долго не выдержать. Помню, когда приходили с отработки задачи, я даже с лодки не сходил. Только чалки кинули, сразу вниз. Стакан коньяка, из заначки, на грудь примешь и в тряпки на пару суток. Ведь лодка плывет, погружается, стреляет, замеряет физполя, а тебе все это время отдыхать некогда. Только проклинаешь эту мерзкую статью устава "Командиру БЧ-1 во всех случаях плавания запрещено отдыхать, одновременно с командиром корабля" А Командир-то тоже спать хочет! За семь — десять суток в море, спишь, дай бог пару часов в день и то урывками. За один выход по пять кило терял. Я на лодке, за весь выход даже в каюту свою не заходил. Так, на топчане, в штурманской, на десяток другой минут, прилечь себе позволял. Но тогда хоть знал, когда это все закончится. Сейчас в постоянном напряжении долго не протянуть. Пожалуй, надо переехать в каюту капитана, она рядом с мостиком не просто так. В случае чего, один миг и ты на месте. Да так и надо, нечего скромничать, все волнуешься, что экипаж скажет? Думаешь, к Старику в каюту поселишься, шептаться начнут? А один хрен начнут. Про командирское одиночество читал? Вот тебе оно! Во всей красе! Вон кок уже на мостик заглядывал, узнавал, когда бутербродов нести. Невзначай интересовался, может помочь вещи перетащить? Нет рано еще. Все погибшие во время нападения сейчас лежат в судовой рефкамере. Вот ребят освободим, своих похороним, тогда перееду. Не дело это, хозяин не в покое, а я его койку мять буду.

Как снялись с якоря, вызвал на мостик третьего механика. Тяжелый у нас разговор получился. Он конечно не в духе, народ на него косится. Долго говорили, но я теперь в нем уверен, экипаж он не предаст. Сам понимает, что в этом мире ближе нас теперь у него никого нет. Да и то что старпом его в свою шарашку не взял, ему в плюс У меня же облегчение, сразу, как проверку, ему поручение дал. Он сейчас вместе с Иванычем пленного допрашивает. Скорее всего, в десант его тоже Калугину дам пусть в деле проверит. Прапор наш, мужик ушлый. В драку без разведки не полезет. Думаю, план освобождения разработает — закачаешься. С его-то опытом! Если попавшие в плен морпехи живы, их освободят. А вот что мы будем дальше делать? За текущими хлопотами об этом не вспоминается. Но к моменту возвращения Калугина с ребятами надо иметь хоть наметки, ты тут во главе экипажа и поставлен, генеральную линию партии разрабатывать.

Забродин уже на руле более или менее освоился, по крайней мере, судно почти не рыскает. Нормально! Не таких обучали! Особенно в девяностых! Помню, из военкоматов уникумов присылали — хоть плачь…И ничего, через полгода не только на вертикальном, даже на горизонтальных у меня сидели. Ладно, пока пауза есть, надо якорную стоянку рассчитать. Место примерное-то я выбрал, но это полдела только. Казалось, чего проще, спустил якорь и стой спокойно?! Ан нет. Так не пойдет. Сначала определись с типом грунта, чтоб у тебя песчаный ил или хотя бы просто песок был, на скальных грунтах много не простоишь. Потом глубины проконтролируй. Потому как, на ста метрах уже даже становиться нечего, а меньше десяти на отливе брюхом сядешь. Далее, не многие понимают, что держит не только якорь, а еще и его цепь, ее на грунте по минимуму две три глубины места лежать должно. Соответственно судно по кругу ветром и течением носить будет, оцени чтоб в этом круге на что нибудь не напороться. И вот, вроде место выбрал, все хорошо радиус безопасного круга рассчитал, а опять закавыка. Как ты это место в море найдешь? Ну, с Глонассом то все ничего, а без? По старинке? А если берег пологий и малоизвилистый? Там и РЛС не поможет! Вот сейчас идем, а ведь место-то текущее я не знаю! Счисление от последнего, чем дольше, тем менее точным становиться! Не зря памятники тем судоводителям, что кругосветки на шлюпках считай, делали. Течения местные я знаю только примерные. Вот и у якорной стоянки, надо такие ориентиры подобрать, чтоб и маневр постановки безопасно произвести, и в случае чего контролировать, дабы не снесло куда-нибудь. Еще карты у меня крупного масштаба, много на них не высмотришь. Ну, хоть время для расчетов есть, мозг вскипел, но справился.

Пока я в муках, рожал приемлемое решение, на мостик поднимался Калугин. Раскололи они негра по полной. Усадьба, где оставались пленники, находилась не так далеко от побережья, чуть дальше на север от рыбацкой деревушки. Ага! Повезло! То место, что я для стоянки выбрал, подходит идеально. Как выяснилось, владелец усадьбы тот еще тип, не брезговал ничем: и рабами приторговывал, и разбоем, если возможность подворачивалась, не гнушался. Местные племена и вовсе данью обложил. Хотя, казалось бы, что взять с их, без преувеличения, первобытных стоянок? Но практичный немец и их сумел к делу приспособить — дикари отрабатывали оброк, потихоньку собирая на берегу алмазы, само собой в тайне от властей, которых в этой глуши отродясь никто не видывал. Потому и расположилась его усадьба на удалении даже от местной невеликой цивилизации. С помощью пленного Иваныч накидал план расположения строений и охраны. Нам пофартило. Основная часть обученных боевиков находилась, на какой-то операции. Конкурентов мочить отправились. Вернуться они были должны через пару дней. В нападении на "Макса" участвовали в основном охранники и надсмотрщики рабов. Кому как не им, знать, где держат пленных. При такой халяве, наш главный боевик разошелся. Приходил просить добро, не просто на операцию спасения, а на полноценную акцию возмездия. Ответил ему так:

— Иван Иваныч, не мне тебя учить как воину на суше вести. Но ты ведешь себя как пацан не наигравшийся! Ты пойми, мне вы дороже любой мести кому бы то ни было. Тем более у тебя основано все, на словах одного папуаса. Вдруг он все же звиздел? БК у нас резиновый? Давай так. Освобождаешь парней, убеждаетесь в гарантированных путях отхода. И только потом можешь пошуметь, но помни, главное вернуться! Мне все равно мне тебя там не проконтролировать, потому даже пытаться не стану.

Меж тем "Макс Ульрих" приблизился к назначенной точке. Сейчас наступает ответственейший момент. Каждый судоводитель знает, одно дело открытое море и совершенно другое, маневры вблизи берега. Тут каждая команда должна быть взвешена и оправданна. Якорь надо отдавать на слабой инерции заднего хода, так он забирает лучше и якорь в смычках не запутается. Опять же, отходить надо тоже осторожно, рванешь сильно и цепи конец. Лишний реверс машине дашь, механики мозг сьедят, он им как серп по яйцам. Плюс контейнеровоз наш еще одновинтовой, не управляется он на заднем ходу, из-за наличия реактивного эффекта на руле. Перо его мешает. Поэтому, обычно управляют так — толкнуться парой оборотов винта и тут же остановив машину. Чтобы судно получило импульс движения назад, но реактивный эффект еще не начал проявляться. И таким образом, двигаясь по инерции, управляя включением носового подруливающего устройства вправо, или влево, направляют корму, куда надо. На двухвинтовых судах такого нет, там моменты винтов гасят друг друга и можно управлять на заднем ходу работой машин "враздрай." Ну я тоже не пацан! Мой подводный крейсер, из-за того что у него рулевое оперение находится почти в 10 метрах по носу от винтов, на заднем ходу тоже не управлялся, каждая перешвартовка добавляла седых волос на жопе. Перед походом готовишься — питательная вода на одном пирсе, кран для ракет на другом, а для торпед на третьем. В тылу базы, исправные, только линейные буксиры остались, ни одного "вертолета"! А у родной "черной жемчужины" подруливающих нет! Потому чуть оборотов перебрал, у тебя буксир взятый "на привязь" сложило вдоль борта. Все! Он уже неэффективен, он же только взад-вперед работает. Не то что "вертолет"! Тот в любую сторону, даже лагом может толкать. Плюс база у тебя не Вилючинск, где от пирса сразу полный ход и не раскантовываясь, на циркуляции, в море. А, например Гадюкино, где если буксир нос передавил то у тебя винты уже на осушке! Вот когда в мыле, по мостику мечешься, тогда поймешь, что маневренные особенности корабля на ять надо знать. Потому я внимательно следил за Стариком, когда он в портах швартовался, вот пригодилось.

Все готовы. Боцман со "стажерами" на шпиле работает. В месте постановки метров сорок должно быть. Ага, по рации доложили о готовности. Сейчас шпилем потравят якорь метров двадцать и на стопор. К месту стоянки подойдем с вытравленным, иначе при отдаче может его сорвать. Машины на малом, Стоп. На инерции докатимся до точки. Вот та скала должна быть на траверзе. Долго искал на картах хоть что приметное, лучше чем это не нашел. Еще чуть. Есть. Машине назад средний. Погасили инерцию вперед, сейчас тихонько пойдем назад. Машине стоп! Отдать правый якорь! Якорь на дне. На грунте одна смычка, две, три. Все хорош, якорь-цепь на стопор. Встали на якорь…

* * *
У нижней площадки забортного трапа покачивается шлюпка. Провожаем наших бойцов. Они, навьюченные как верблюды, тяжело спускаются по трапу. В шлюпке уже суетится третий механик, туда же пихают связанного негра. Обнимаемся с Калугиным Осталось напутственное слово.

— Иван Иванович, помните наш разговор? Не лезьте на рожон. Одна нога здесь другая там. Осторожней там, не доверяю я этой обезьяне. — Киваю я в сторону пленного. И вполголоса. — Ну и за Паулем тоже. Ну не пуха! Удачи вам!

— К черту! Удача нужна дебилам! Только успеха! — Проорал прапорщик, сбегая по трапу. — Все отваливаем!

Затарахтел движок. Шлюпка, уменьшаясь в размерах, пошла по направлению к берегу.

Глава 5
— Тащщ! Тащщ командир, проснитесь!

— А! Что?! — Я с трудом вырвался из объятий сна. Над кроватью стоял Забродин и тряс меня за плечо.

— Тащщ, Иван Иванович на связь вышел! Все в порядке у него!

— Что!? Да! Отлично! Сейчас иду.

Ох, как же меня сморило то? Не думал, что удастся заснуть. С момента отправки наших боевиков от волнения не мог на месте усидеть. Крайний сеанс связи с Калугиным был почти десять часов назад. Они дошли до точки, но у усадьбы связь уже не действовала, холмы закрывали. Иваныч отослал Федора в зону уверенного приема, обговорить отсутствие сеансов на время операции. Потому о том, что там происходило, могли только догадываться. Ой, чувствую, мутил наш прапор, не хотел советчиков на свою голову, неудобные приказы выслушивать. Да я бы и не лез бы! Ну да тем не менее, может это и к лучшему. Не будем на детали размениваться, сразу увидим картину в целом.

Чтоб себя занять, начал просматривать записи Гюнтера и документы на груз. Тот пытался выяснить, что же в итоге у нас осталось. Сейчас вопрос обретает новое звучание. Черт с ними, с исками от грузовладельцев, страховых фирм и тому подобным. Этим к счастью или сожалению, заниматься уже не придется. Груз отныне наша путевка в будущее, по крайней мере возможность, ее реализовать. Каковой процесс был вторым поводом для волнения. Как показала жизнь, много найдется личностей, узнав о нашем существовании, родят на эти контейнеры свои планы. Скорее всего, нас в них учтут, только как помеху. В голове клубились обрывки идей, сведений, аргументов. Но во что-то удобоваримое и реальное все это никак не хотело складываться. Один не осилю. Нужен мозговой штурм. А его отложим до возвращения Калугина. Решив так для себя, вернулся к Гюнтеровским каракулям. Покойник утверждал, что разобрался в грузе практически полностью. Он с боцманом все свободное время вскрывал и тормошил доступные контейнеры, просматривал внутренние укладочные листы. Это отлично. Только… В немецком я не силен. Поговорить еще могу, а вот читать! Да еще чужие заметки в блокноте! Задача не для слабонервных. После пары часов напряженного бдения перед монитором просматривал электронную ведомость, наскоро сварганенную Гюнтером, плюнул, решил продолжить изучение уже его рукописных записей в горизонтальном положении. Вот оно! Тут-то и подкрался Николай Николаевич. Мичмана, у нас в экипаже, так звали. Фамилия у него Сонник была.

Поднявшись с койки и поплескавшись в умывальнике, привел себя порядок. Не должны члены экипажа видеть, что кэп тоже человек. Если выходишь в люди, то мятым и неумытым быть не можешь. Не комильфо это нифига. Ладно, надо на мостик двигать. Что там, у Калугина за "отлично", а у остальных, плохо или хорошо? С этими мыслями я поднялся на ходовой На крыле мостика обращенном к берегу уже стоял стармех, высматривая что то в бинокль.

— Юричь. Ну что там!?

— Да ничего пока. На берегу тишь, ни движения. Иван десять минут назад связался. Передал что все отлично, пленных освободили. Подарков сказал, набрал. Ждать его часа через два.

— Ну, елки зеленые! Точно усадьбу прошерстил, не удержался, вояка чертов!

— Видимо так. — Согласился со мной механик. — Ничего подождем, узнаем, чего он там наворотил. Вызвав по связи боцмана, дал ему команду готовить шлюпку, забирать эту гоп компанию. Кивнув тот отправился на шлюпочную палубу. На мостике мы остались вдвоем с мехом. Некоторое время молча осматривали в бинокли берег. Молчание прервал Борис Юрьевич.

— Ну что мастер. Мысли у тебя появились, куда нам дальше наступать?

— Да есть конечно. Но только мысли, осознанного плана нет. Один с этим не справлюсь, стоит мозговой штурм провести, как в "Что? Где? Когда". Ничего лучше в голову не приходит, — я в сомнении развел руками.

— Ну ты выскажи, что надумал, может свои пять копеек вставлю.

— Добро! Ситуация складывается так. У нас два варианта. Первый. Используя послезнание как-то устроиться в этом мире. Попытаться что-то изменить к лучшему. Согласись, одни мы с этим не справимся. Нужна поддержка на высоких уровнях. Но туда еще прорваться надо, зарекомендоваться как-то. Нас, с улицы, со свиным-то рылом не пустят никуда! Даже, обыденные знания об окружающем мире минимальны. Ведем мы себя, разговариваем наверняка подругому. Наверняка даже едим иначе! В конце концов, за женщинами здесь ухаживать, целая наука! Места, укрыться, на время освоения, у нас нет. Дальше, вся инфраструктура портов заточена на уголь, нас даже не каждый из них принять сможет. Топлива хватит, только на рывок в какую-нибудь одну сторону и то что ты про состояние корпуса говорил, до цивилизации ведь можем и не дойти. Впрочем, туда-то как раз и не тянет. Там, тайну нашего происхождения скрыть, долго не удастся. Сам понимаешь, после этого мы превращаемся в мишень разведок всех мало-мальски значимых государств. Причем впоследствии — тот вариант, что я описывал, живой донор информации в каком-нибудь застенке. Таким образом, единственная реальная возможность, это сразу лечь под кого-то. Чтоб за нами стояли ресурсы какого-то государства. И если раскрываться, то только непосредственным руководителям. Честно говоря, не знаю как тебе, а у меня, вопрос какое это будет государство, даже близко не стоит. Ответ очевиден. Я в училище поступал, не для того чтоб от армии косить. В девяностые, это можно было и без училища сделать. У меня вопрос не стоял куда идти. Вопрос был только такой. Как?! Разве можно еще куда-то? В том фильме хорошо сказали — Есть такая профессия, Родину защищать! Так вот Родина у меня одна, была, есть и будет.

Ну и второй, идем куда-нибудь в укромное место, делим груз на части и разбегаемся. Судно при этом придется затопить, оно и так на ладан дышит, а так слишком лакомый кусок получается. Я, правда, все равно по первому варианту работать буду. Если кто захочет по-своему, слова ему дурного не скажу. Но пусть учтет, что долго он один не протянет, вряд ли удастся так затихариться, чтоб его не нашли. У нас в контейнерах в основном, продукт технологий, до которых этому миру как от Москвы до Китая раком ползти. Только если доли груза не брать, тогда может, скроешься. Но худшего при этом исключать нельзя. Один расколется, всех повяжут. И что? Правильно опять в застенок. — Я перевел дух. Что- то горло пересохло, надо бы кофейку хряпнуть

— Хе! Красиво, Никитич говоришь, — вклинился в мой монолог стармех. — Неспроста ты про второй вариант выдал, хочешь меня как рупор команде использовать? Хорошо, проведу разъяснительные беседы. По поводу России ты тоже прав. Так как у нас, лучше мы все равно не развернемся. Единственное плохо. Я бы лучше бы к Виссарионычу с Лаврентием в лапы бы угодил. Там в своей безопасности и том, что меня выслушают, а главное, что этими сведениями воспользуются, был бы уверен. Даже разведки бы ни одной супостатской не опасался. Сейчас же… Сам же помнишь, что в России в это время твориться. Царь слабак, ворон стреляет, пока у него страну уводят. То одних слушает, то других, то вообще никого. Крестьянство плавно загибается. Земли не хватает и ту делят заново каждый год. Чего уж тут регулярному голоду удивляться. Дворянство от безделья, в Ниццах одурело совсем. Промышленность без потребителя не развивается. Церковь, та просто в министерство выродилась. Причем, реального дела нет, превратились в замполитов на закате Союза! Как со всем этим бороться в принципе ясно! Большевики научили. Коллективизация и индустриализация, отделение церкви от государства, плюс всех праздношатающихся да лозунги орущих, на исправительные работы на свежем воздухе. Желательно морозном. Но не для бывшего будущего святого эта работенка! Не справится Николаша. А мы с тобой, ты извини, но тоже, на мессий не тянем. Чтоб со всеми этими проблемами справиться надо волю и возможности иметь, ого какие! А мы сейчас два голодранца на мостике, болтающие ни о чем! Как эти! На кухнях которые, судьбы страны вершили.

— Борис Юрьевич, а ты знаешь как слона сьесть? — Задал я каверзный вопрос.

— Знаю! По кусочку! Ну! У тебя, что предложить имеется? Вот прям сейчас! Не загадывая далеко в будущее, чего делать-то?

— Думаю да. Загадывать сильно далеко не будем. Проблемы будем решать, по мере их поступления, правда, с прицелом на перспективу. Первая наша задача выйти на руководство. Тут нам почти повезло. Видимо где-то там, — я указал пальцем в небо, — хоть маленький, а кто-то есть! Выкинуло нас в аккурат на пути второй тихоокеанской эскадры. То есть в ближайшем будущем, выход на крупную шишку у нас есть, далеко ходить не надо. Главное дождаться. Сейчас начало октября, если мне не изменяет память, то они сейчас выходят в поход. Есть время подготовиться. И что Рожественскому рассказывать, продумать.

— Хе! Нашел шишку. С ним, через полгода, здороваться никто не станет! Ты бы еще про Небогатова вспомнил! Запамятовал, что там при Цусиме случилось?

— Помню как раз! А это уже вторая задача. Расположить его к себе. Подумай, чем нам сможет отплатить и как относиться человек, которого мы спасли от позора поражения, краха карьеры, суда, заключения наконец!

— Так-то это так! Но ты что?! Думаешь, убедишь его к Цусиме не ходить? Так я так помню, он сам туда не сильно рвался. Давление сверху нехилое было. И если он туда не пойдет. Получатся те же яйца, тока в профиль. Так и так, крах карьеры и суд!

— Нет, отговорить я его не хочу. Понимаешь, тут возникает третья задача! Придать своему человеку в верхах максимальный политический вес. У победителя сражения при Цусиме, даже при проигранной… Нет, не так! Особенно при проигранной, войне! Как считаешь? Авторитет у него будет?! Армия обгадилась. А он на коне, в белом кителе! Или не на коне, лучше на мостике! Национальным героем сделают! Открытки, буклеты!

— Никитич, я знал, что все военные странно мыслят. Иногда такое впечатление складывается — будто поступаете вы в свои училище люди как люди. Однако, году на втором обучения, идете в какие-нибудь секретные лаборатории и вам там прививку специальную, прямо в мозг, делают. Или нет! На кафедре преподы, во время вводной лекции, за шею кусают, а наутро вы уже такие же, как они! Ну как мы устроим ему победу?! Весь мир знал, что эскадра на убой идет, сами они, в первую очередь, это знали! В грузе у нас никакого сверхоружия быть не может. Знаю, что ты подводник не из последних. Но! Извини меня, нынешние лодки, только у пирса, героически тонуть способны. И издали пугать. Да все равно их у Рожественского не было. — возмущенно выдохнул Борис Юрьевич.

— Юричь! Самое главное ты уже сказал! Слово МЫ! Спасибо, что от меня не открещиваешься. А по поводу того, как мы это сделаем. Это уже четвертая задача! И по ней наметки у меня весомые имеются. Сегодня, когда документы на груз просматривал, окончательно убедился, то, что задумал, возможно! Вундервафля Юрич, это не какая-нибудь бомба, мина или торпеда в контейнере! Вот где она! — Я постучал пальцем себе по лбу. — Главное организация! У Покровского помнишь? Выделили двадцать морикаков двадцатитонный камень от КПП свернуть. Ну прикинули, дескать по одному челу на тонну, нормально выйдет. Облепили они его, поднатужились. Не! Не сдвигается! Не выходит каменный цветок! Ну, никак! Какой вывод? Правильно! Нет организации!

— Помню я. Ну и что? Как сдвинуть тот камень, так и выиграть то сражение невозможно. Если бы дело в одном Рожественском было! Там же и снаряды не взывались, и командиры многие были не на своем месте, маневрировали и стреляли из рук вон плохо! Целый комплекс причин был! Мы как с этим бороться сможем?

— А продолжение той истории с камнем знаешь? Лейт, которого туда старшим выделили, за несколько часов справился! Как? Очень просто! Ему же всяких разгильдяев и самовольщиков выделили. Они в окрестностях каждую дыру знали! Базу механизации местного АТП вскрыли и экскаватор оттуда угнали. Один из матросов до призыва на них работал. Отрыли рядом с булыжником яму, пальчиком каменюку туда подтолкнули и сверху землицу утрамбовали! Все! Пока народ спохватился, они уже успели экскаватор на место вернуть, нажраться и по бабам двинуть! Вот это я понимаю организация! Лейту правда, все равно выговор влепили. Но это к делу не относится. Все будет пучком! Главное, осознать свои недостатки и превратить их в достоинства! Многие вещи уже специалистами разобраны, ну и я со своей колокольни, тапками там всех закидаю.

— Никитыч, а ты еще на Калугина ругался! Тебе четвертый десяток идет, а сам себя ведешь, как пацан не наигравшийся!

— Кстати про Иваныча! Ну-ка глянь! Чего там, на берегу твориться?! — Прервал я обличительную речь стармеха.

Схватив бинокли, мы начали внимательно приглядываться к береговой черте. Там творилось что-то непонятное. У уреза воды стояла толпа папуасов и призывно махала нам руками. Что за мутотень? Не отрывая взгляда от толпы, я крикнул Забродину:

— Алексей! Свяжись срочно с Калугиным! Передай, на берегу толпа негров, место посадки в шлюпку занято. Пусть будут осторожны!

— Понял, тащщ командир! Связываюсь! — Отозвался морпех.

Так, нехилая куча народа. Отдельных лиц не разглядеть, но человек пятьдесят набирается. А это что?! Мать твою!

— Юричь! Ну-ка в центр толпы глянь! Что видишь?!

— Едрена вошь! Калугин с бойцами! — матернулся стармех

Встревожено переглянувшись, мы опять прильнули к окулярам. Тут из-за спины послышался голос Забродина.

— Александр Никитыч, Иван Иванович на связи, вас просит!

Ворвавшись на мостик, вырвал у Алексея связную пипку.

— Иваныч в чем дело? Что за толпа с вами? Вы в плен угодили что ли?

— Командир, все нормально! Эти папуасы с нами, мы их в усадьбе освободили, сейчас они нам помощь в переносе трофеев оказывают. Если сомневаешься, счас их от берега отгоню. Прошу выслать за нами шлюпку На корабле конкретно все расскажу.

Вот ведь трофейщик фигов, черт старый. Не удержался таки учудил что-то!

Связавшись с боцманом, обрисовал ситуацию и велел отправляться к берегу. Предупредил, что прапора могут держать в заложниках. Маловероятно конечно, говорили-то мы по русски, кто там из этих негров его понимает, чтоб Калугина проконтролировать. Но вдруг его самого, в темную используют. Перестраховаться никогда не помешает.

Меж тем, толпа на берегу действительно рассосалась. Небольшая группка морпехов быстро погрузилась на борт шлюпки и боцман лег на курс к контейнеровозу. Мы с механиком напряженно пересчитывали пассажиров. Один, два, три, ага все на месте! Я облегченно выдохнул.

— Ну что Юричь, пойдем к трапу. Героев наших, войны и труда, встретим, на землю опустим, а то возгордятся еще! Есть там пару орлов, прям, просятся, чтоб их быстренько в полукеды переобули.

Однако на шлюпочной палубе, увидев, поднимающегося по трапу Калугина, моя злость на непредвиденные сюрпризы быстро развеялась. Мы с механиком присоединились к толпе радостно обнимающих и хлопающих друг друга по плечам мужиков. Разошедшихся встречающих, после первых попыток начать качать нашего прапора даже пришлось осаживать. Незадачливые качальщики переоценили свои силы, по сравнению с весом морпеха в броннике и разгрузке. Надо сказать, Иван Иванович, даже рядом с Колей Валуевым смотрелся бы весьма достойно.

— Так, спокойно! Еще за борт сковырнете! Он полафрики в позу бегущего ебиптянина поставил, а утопят его на родной посудине! Значит так. Вам добры-молодцы всем в душ, ибо шмонит от вас, как от дохлой псины. Первым туда Иван Иванович, ему после, сразу ко мне на мостик с докладом. Остальным отдыхать! Разойдись!

* * *
Мы, с механиком затаив дыхание выслушали рассказ Калугина. Умытый и побрившийся прапорщик уже не производил впечатления переодетой гориллы. К усадьбе они подошли к середине дня. Пленный не соврал. Все было в точности как на составленном плане. Время, мы тоже, верно рассчитали. Ни один, из сумевших сбежать с судна папуасов, до усадьбы еще не добрался. Как выразился прапор, штурмом, эту операцию, ему даже назвать стыдно. Оценили обстановку. На все про все в усадьбе оставалось полторы калеки. Играючи сняли немногочисленных часовых. Закинули пару гранат в бараки охраны. На этом организованное сопротивление закончилось. Остатки надсмотрщиков, домашняя прислуга ломанулись было бежать. Но их быстро, матом и короткими очередями, сбили в кучу и заперли в сарае. Выставив охрану, разбрелись искать пленных и высматривать трофеи. Что с первыми, что со вторыми разобрались очень скоро. Пленные, Сергей с Михаилом, были хоть крепко избиты, но без членовредительства и достаточно бодрые, чтоб свалить сразу. Но! Все осложнила вторая причина. На горло Иванычу наступила жаба… Ту кучу добра, которую они обнаружили в усадьбе, им ввосьмером было не утащить и за неделю. Раньше, оправдывался он, даже не подумал себе чего-то взять, спалил бы, да и все. В свете полной неопределенности нашего положения и статуса в новом мире, подобное выглядело преступным расточительством. Как сейчас выяснилось, он не прогадал. В сейфе, первым перегруженном из шлюпки и оперативно распиленном болгаркой прямо на палубе, оказался весомый подарок. Я конечно не специалист, но той груды необработанных алмазов нам, в случае чего, хватит надолго. В другом отделении находилась валюта — фунты и дойчмарки. Пачки здоровые, но кто его знает, какие сейчас цены. В послереволюционной России зарплаты тоже, мешками выдавали. Да и с провизией в усадьбе было все в порядке. Сжигать или портить такую груду мешков и ящиков, особенно, не представляя уровень запасов на судне, Иваныч счел неразумным. Но как все это перенести!? Решение проблемы пришло неожиданно. В одной камере с морпехами содержался негр. Избит он был гораздо сильнее и сидел там уже видимо давно. Наши пленные, в меру сил, помогли страдальцу, тот был слаб и даже напиться не мог толком. Оказалось, этот негр, был каким-то там шаманом, племя которого владелец усадьбы прижал к ногтю. Большую часть мужчин перестрелял, подростков с женщинами взял рабство. Неизвестно для чего ему потребовался шаман. Вроде как, его прямое убийство, могло навлечь на убийцу проклятье. Вот и ждали когда он сам подохнет. Порабощенное племя алмазы на побережье собирало и на полях работало. Содержали их, в тех самых бараках, куда Иваныч затолкал пленных. Когда это выяснилось, он рванул было туда, да оказалось поздно. Рабы правильно среагировали на неожиданное изменение статуса недавних хозяев… Ну, хоть руки марать не пришлось. Черт с ними, заслужили наверно. Так вот, этот вождь или шаман, Калугину помог. Запряг своих соплеменников. Отыскали в хозяйстве телеги, скотину. Самую вкусную часть ништяков притащили на берег. Толпу-то носильщиков мы на берегу и наблюдали. Все это не даром, конечно. Иваныч дал добро на разграбление остатков усадьбы, разрешил оставить у себя оружейный хлам, нашедшийся у хозяев. Обещал обучить выделенных шаманом подростков с ним обращаться. Прикинув все условия соглашения, согласились — нам оно выгодно. Отдаем много трофеев, но иначе ничего бы не получили. От того, что этот вождь, тире шаман метит в местные Корлеоне, нам ни жарко, ни холодно, а вот польза есть. Правда вот последнее желание негра… Когда мы вытянули из Иваныча подробности крайнего условия попуасского шамана, оба выпали в осадок. Механик, в полной прострации, смог сказать только полную нецензурщину. Я же сразу понял, хлопот у меня прибавится.

* * *
— Василий Алексеевич, задачу уяснил?!

Наш кок в очумении помотал головой.

— Ё-маё! Повторяю! Так как мы ждем, когда мимо пойдут корабли второй Тихоокеанской эскадры, то сидеть нам надо здесь и не рыпаться. Использовать все местные ресурсы, чтоб лучше подготовиться к встрече. И ссориться с местными не стоит! Они наш щит и оповещение от окружающих племен в случае чего, не говоря уже об источнике провизии. Для тебя же кстати! Воинские же подвиги Иван Иваныча неимоверно впечатлили шамана местного племени. Условием своей помощи нам, он поставил следующее: — в его племени почти не осталось мужчин, а те, что остались или задохлики, или пацаны. Мы же — большие белые войны, могучи и сильны. Шаману надо восстановить популяцию! И не абы от кого, а от людей того заслуживающих! То есть от нас! Короче так, на берегу сейчас под сотню негритянок. Как уверяет меня шаман все в самом соку! Мы не рассчитаемся с берегом, пока хотя бы тридцать из них не забеременеют. А ты сейчас, отправляешься с боцманом на берег и каждую из них осмотришь, на предмет наличия заболеваний! Анекдот помнишь? Она конечно не Венера, но что-то венерическое в ней было! Мне не нужно, чтоб из-за этих дамочек в самом соку, этот самый сок, подтекал у экипажа из разных непотребных мест! Некондицию отсечь надо на корню! Пока мне добро не дашь, я ребят, ни к одной из них не подпущу. Теперь усек!!?

— Мастер, так я же не гинеколог!!! — Взмолился кок.

— Ёшь твою хань! Вася! Ты помнишь, почему тебя на должность в рейс взяли? Напомню! Потому что у тебя, почти законченное медицинское образование! С какого четвертого или пятого курса ушел? А доктора у нас на штате нет! Или тебя Старик не предупреждал?!

— Так я только на педиатра учился!

— Так что, мне, что ли идти, жерла там осматривать? Вы доктора все равно первые года, все вместе учите, только потом на специальность идете. Потому не валяй дурака. Боцман тебя уже ждет. Кру ГОМ! Магом шарш! Двигай! Лучше тебя все равно не справиться. И вообще! Считай тебе повезло, самых симпатичных отберешь! И, Василий! Мне таковых списком представишь — воспользуюсь служебным положением.

Глава 6
"Макс Ульрих" мерно покачивался на легкой зыби. Над поверхностью океана стелилась легкая дымка. Еще не успела развеяться под утренним солнцем.

— Давай. — прознес я в рацию.

— Есть понял. — Отозвался с мостика Забродин. Тотчас, над океаном, раздалось пронзительное, заунывное гудение тифона и сирены. Люди вокруг замерли. Да, неоднородная картинка получилась. При полном параде только я и механик, у остальных просто чистое повседневное, отдельной группой выделяются морпехи в камуфляже и оружием в руках. По взмаху моей руки Калугин с Федором приподняли деревянный помост. Тела, укутанные в простыни, заскользили по наклонной доске. Сопровождаемые слитным залпом, плюхнулись за борт и, увлекаемые привязанным в ногах грузом растворились в глубине. Вот так. Простите, мужики. Лучшей могилы, чем эта, нам для вас не отыскать. На другом материке, в чужом времени, хоронить вас показалось неправильно. А так, может каким-то мистическим образом, через воду и занесшую нас сюда аномалию, ваши души попадут в родной мир. Прощайте, ребята. Извините, не знаю я, кто во что верил. Стармех прочел молитву по православному обряду. Думаю если что, наверху разберетесь, а высшие силы не обидятся. Прощай, Старик. Спасибо за все, что для меня сделал. Видишь, я тоже постарался. С судном хоть и не все в порядке, но люди сыты, довольны, перспектива какая-никакая есть. Постараюсь оправдать твое и их доверие. Спи спокойно. Тифон затих. Обернувшись к экипажу, скомандовал.

— Разойдись! Иван Иванович, Борис Юрьевич, приглашаетесь ко мне в каюту, на совещание.

* * *
Прислонившись к переборке у двери в спальню, я наблюдал, как суетится кок, накрывая на стол в каюте. Разговор предстоял серьезный, потому никакого алкоголя. Только чай, да кофе с "птюхой". Хорошо хоть провизией, спасибо покойнику-помещику и вождю-шаману, мы загрузились по полной. Вот Вася только, после той истории с негритянками, ходит чуть пришибленный. Ну конечно, каждый в экипаже норовит задать ему каверзный вопрос по медицине. А Василий Алексеевич даже на вполне нейтральные вопросы, о например, методах ректальной тозилоктомии у млекопитающих отряда приматов, реагирует неадекватно. Морщится и злится. Ничего, привыкнет. — Эх, Василий. Жаль, ты в армии не служил. Люди, находившиеся в рядах, уже по первому году, на подначки начинают реагировать правильно, не обижаясь и не пряча голову в песок. Тут главное что! Надо насобачиться отвечать так, чтоб сам спрашивающий окобурел.

— Мастер, да кто сейчас вообще в армию идет, немодно это.

— Так слушай сюда я тебе про армию и моду кое-что расскажу:

Почему ты думаешь меня выбешивает объяснение откосивших от армии, причин их нежелания служить. Выглядит это в самом лучшем случае вот так — "У меня мол знакомый служил. Ничему его не учили! За два года только раз из автомата стрелял. Все время только приборку делал. Снег чистил". Начинаешь разбираться. Оказывается, чистил от снега рельсы, по которым из ангаров должны выходить на боевое дежурство поезда носители стратегических ракет. И вот скажите, после такого уточнения, он что, бессмысленным делом занимался? А? Или все же обеспечивал готовность к нанесению ракетно ядерного удара? Прошли те времена, когда каждый военный должен был уметь махать дубиной. Армия есть весьма громоздкий механизм, успешность работы которого обеспечивается кручением многих второстепенных людей-шестеренок. Не каждому предстоит стрелять из автомата или вести в атаку танки. Не менее важно к этим самым танкам и пулемету подносить боеприпасы. Кормить и поить тех стрелков и танкистов. Или, что ближе мне по профессии, надраивать и выглаживать урез комингс-площадки например. Думаете зря он должен быть чистым и блестящим настолько, чтоб глядя в него бриться было можно? Ну, у курян тогда спросите, важно это или нет, когда спасаппарат пристыковаться не может. А всего-то зеркало комингс площадки неровное — не стыкуется, воду пропускает.

А в морской воде ничего долго целехоньким не пробудет. Любая чистка в морских условиях это как штаны без подтяжек — только чуть промухал, а штаны-то свалились! И все опять окислилось, а медяшка эта не просто шильдик какой, а допустим, задрайка к аварийно буксирному устройству или там клапан какой. Вот и думай, что важней? Медяшку драить или из автомата стрелять. Это кстати давняя моряцкая боль. Обостряется она как раз тогда, когда флотских в очередной раз генералам подчиняют. И начинается! Они же лучше нас всех понимают, что мы тут ничерта не делаем. Вечно пытаются всех нас в строй и в окопы запихать. Каждый матрос должен с автоматом бегать и гранаты по танку кидать. Вдруг мол, опять осада Севастополя повториться, а вы к ней не готовы. Ага, только, если мой электрик штурманский будет, хоть победителем соревнований снайперов, но гирокомпас у него врать будет, вот скажите, на кой ляд он мне на корабле нужен? Не говоря уже о том, что если специалистов, которых, кстати, не один год готовить надо, бросают простой пехотой дыры затыкать, то тут как раз генералы то и промухали. Или водоподготовщик — лучший спортсмен соединения. А у него, пока он по соревнованиям ездит, испаритель от соли месяц не чищен. И потом он в контур реактора не бидистилат, а рассол жахнет? Короче, каждый должен заниматься своим делом, пусть небольшим, но важным. Ну, это я отвлекся чуть.

Есть еще более классная причина откосить. "За это время пока я служу мои сверстники уйдут далеко в своем развитии. А я только отупею. Так что служба, это только потерянное время." Это вообще перл! Так и хочется обозвать несущего подобное, малолетним дол…ом. Остановлюсь подробнее. Человек, как известно животное общественное. Т.е должен уметь уживаться и взаимодействовать с окружающими. Способность поступиться личным, ради других. Вся на наша жизнь есть общение с себе подобными. Соответственно самым важным в жизни любого человека есть умение жить в согласии с обществом. Причем чем экстремальнее внешние условия, тем это умение становится все более необходимым. Недаром многие говорят, что пожизненное заключение в одиночке — есть наказание горше, чем смертная казнь. Действительно, мудака видно издалека. Но одно дело, если с ним пособачился в пробке из-за приспущенных окон. И совершенно другое, когда с ним каждый божий день в казарме задом трешься. Тут с одной стороны и терпимость появляется, а с другой стороны этого самого мудака коллектив обламывает так, что он хоть и против своей воли, но человеком становится. Или загибается, но тут уж как повезет. Но, собственно, весь мой служебный опыт подтверждает, бог с ним, с умением стрелять из автомата или вообще из чего-нибудь. Самое главное, что прививает военная служба, это умение общаться с людьми абсолютно не похожими на тебя. Крепкий мужской коллектив, при условии, что у него во главе стоят достойные люди, формирует зрелого в суждениях и поступках гражданина. Практически, это и есть самая главная задача, стоящая перед вооруженными силами. Если кому-то удается заиметь подобные качества усилиями только домашнего воспитания, то честь ему и хвала. Но остальных, милости просим в ряды. Ведь не просто так призывной возраст составляет восемнадцать лет. Личность в этом возрасте еще окончательно не сформировалась. Даже если родители ослы, есть еще возможность дать стране полноценного члена общества Потому, настоящему мужику, не пристало нести ахинею по поводу бесполезности военной службы.

— Так-то Василий Алексеевич! Ну ладно чего нос повесил? Не в упрек тебе это лекция была. Хочешь, развеселю? Чистую быль расскажу.

Плановый медосмотр у меня как-то был. Захожу к хирургу. Та, на меня не глядя, говорит

— Раздевайтесь до пояса.

Разделся.

— Повернитесь

Повернулся

— Лицом повернитесь.

Повернулся опять

— Приспустите штаны

Приспустил

Она берет в ладонь мои причиндалы некоторое время, все еще смотря в сторону, задумчиво перебирает. Закончила перебирать.

— Одевайтесь, у вас плоскостопие…

О, улыбнулся. Ну, значит не окончательно потерян для общества. Тем более, хоть недоучка, он даже не представляет, насколько сможет быть впоследствии полезен. Что с меня вояки взять? Ну выиграем мы сражение и что дальше? Если прогрессорствовать по серьезному, то без врача никак нельзя. Медик будет сверх полезен, жаль еще что он на фармацевта не учился. Но и педиатр тоже неплохо.

— Прошу добро!

Вот и мои замы подтянулись. Пока они рассаживались, отпустил кока и прошел во главу стола.

— Ну что уважаемые? Готов выслушать ваше мнения по поводу данных материалов и наших действий, в свете там описанного?

Калугин озадаченно зачесал в затылке, а стармех начал поглаживать свои усы. Что ж их реакция радует. Не то, что четыре дня назад, когда я в такой же обстановке, положил на стол толстую пачку распечаток.

Опершись на стопку, заявил тогда.

— Значит так. В кратчайшее время, вам обоим, а впоследствии и всему экипажу требуется ознакомиться, разобраться и сделать собственные выводы по содержанию этих, — тут я замялся, — этих "первоисточников".

Заинтересовавшись, оба протянули руки к пачке и, на некоторое время, каюта наполнилась шорохом перелистываемых страниц. Первым подал голос Борис Юрьевич.

— Александр Никитич, вы над нами издеваетесь? — Он потряс пухлой распечаткой.

— Это же фантастика! Дойников "Варяг Победитель", Коротин "Броненосцы Победы". Да тут из серьезной литературы только Костенко с Новиковым-Прибоем есть!

— Борис Юрьевич! Вы что думаете, я к нашему попадалову специально готовился? Что у меня в электронной книге, да на ноуте было, то и скачал! Скажите спасибо, хоть это есть. И нам, кстати, официальная история и тот же Новиков помогут даже меньше чем Дойников. Ты подумай, что там простой баталер соображал в происходящем вокруг. Только со слов таких же, как и он. Ты считаешь, адмирал с ним по оперативным вопросам советовался? К тому же он не столько исторический аналитик, сколько пропагандист. А по поводу того, что в техническом плане можно добавить к оснащению кораблей, так в "Варяге" заклепки, куча народа считали да пересчитывали. Костенко, кстати, на порядок выше Новикова. Историки с его опуса, почти все и взяли. Мне у него особенно понравилось про подготовку к походу — как старший офицер посылает по ночам боцмана с матросами, тырить на заводе различный ЗИП, цепи, канаты, парусину, аварийный лес, якоря и т. д. Что улыбнуло — прошло сто лет! Ничего не изменилось! Когда приводили свой корабль в Северодвинск, также рыскали по территории, полезности выискивая, потому как, у родных снабжающих органов, снега зимой не допросишься.

У него, правда, тоже пропагандистские нотки проскальзывают. Дескать, такой он весь из себя тайный революционер — все обличал гнилость самодержавия. По поводу многих вещей я с ним категорически не согласен. Как он Рожественского из абзаца в абзац распинал, так даже черепахе легче было. Из главы в главу! Самодур и деспот, типа коммодора Блая с Баунти, строивший подчиненных самымми простыми способами из возможных — страхом и беспощадной бездумной дисциплиной без всякого следа харизмы. А представив себя на месте командующего, да читая, как себя вели его подчиненные — ё моё! Так я бы вообще, драл там каждого встречного поперечного!

Рожественский…при всех своих недостатках, Ни одного утвержденного смертного приговора (хоть и формально было за что). Да и держиморда относительный (да, кричал и ругался, бинокли разбивал — так покомандуйте отдельной эскадрой 9 месяцев да еще и в о время войны — нормально крыша едет). Плюс не трус нифига! Не боялся высказывать свое мнение, рискуя отставкой, еще будучи каплеем. Тогда морской министр обещал, чуть ли не с говном его смешать. Плюс ты забываешь, через сколько лет после Цусимы, были написаны те книги. И какая власть их издание спонсировала. Короче так, для того я и хочу, чтоб вы все с данными материалами ознакомились. Что делать-то я в общих чертах понимаю и в принципе в успехе уверен. Но мне нужны оппоненты! Надо отделить словесную шелуху и пропаганду от зерен истины. Пусть будут адвокаты дьявола, меня на нестыковках ловить. Всё! Свободны! Соберемся попозже, тогда и обменяемся мнениями.

* * *
С того вечера мы встречались регулярно. Споры, бывало, накалялись до предела.

— Млять! Я грохнул кулаком по столу. Мужики! Заканчивайте гундеть! Мы не просто так пришли к выводу что нужно помочь Рожественскому. Выхода другого у нас нет! А я от вас, пока только рассказы о непреодолимых трудностях слышу. Самая здравая идея только у Иваныча была — превращения "Макса Ульриха" во вспомогательный крейсер. Согласен! Лучшего разведчика для 2 ТОЭ придумать трудно. Установить на него дюжину орудий малого да среднего калибров снятых с крейсеров, От миноносцев по любому отобьется, да они его еще и не догонят. Про остальных и речи нет. Тем более, благодаря радарам, он заранее обнаружит противника и будет выдерживать безопасную дистанцию, сообщая по радио эскадре. Тут все вроде правильно.

— Но! Иваныч ты хоть понимаешь? Что для такого варианта нам как минимум танкер с топливом необходим.

— Дык-тык, елы-палы! Долго что ли, танкер на абордаж взять?

— Ох Иваныч ты чего сдурел? Какой абордаж? Вас же всего семеро!

Командир, ты же меня знаешь! Если Родина прикажет, мы шинель в трусы заправим! А для того чтоб захватить среднюю по размеру посудину мне и пятерых хватит!

— Ага, осталось только таковое найти. — подключился к перепалке Борис Юрьевич, — уважаемый Иван Иванович, в этом времени найти проходящий танкер, это как в борделе девственницу отыскать. Вероятность та же. Ну не ходят сейчас корабли на жидком топливе. Соответственно и танкеров нет. Да вообще! О чем разговор! Нам любой длительный морской переход противопоказан категорически! Развалимся по дороге. Нам в док бы встать да корпус подлатать. Какой нах крейсер разведчик?

Вновь разгорающийся спор прервал доклад Забродина с мостика:

— Товарищ командир, на РЛС судно обнаружено!

Так! Не подеритесь тут без меня — наставительно произнес я, выходя из каюты. Мои оппоненты только захмыкали.

Поднявшись на ходовой и кивнув Алексею, я прильнул к радару. На пределе дальности шкалы виднелась четкая отметка. Отстранившись от экрана глянул на шкалу. Так шестнадцать миль. Взяв бинокль и выйдя на крыло мостика начал высматривать на горизонте нарушителя нашего спокойствия. Нет, слишком далеко визуально не наблюдается. Странно! Что это за корыто и какого лешего оно здесь делает?.

Сразу как загрузились провизией и водой, "Ульрих" направился на запад спокойно ждать прихода 2ТОЭ в трех-четырех сотнях миль от берега, подальше от оживленных маршрутов. За это время, что мы шлялись по западной Африке, уже не один пароход прошел мимо и не дай боже видел судно необычной конструкции. Пусть и не поймут, что это такое, но информация в Уолфиш-Бэй и Кейптауне уже начала распространяться, если туда кто зашел. А кто-то зашел обязательно. Конечно, сначала будут предположения чисто криминального характера. Глядишь, пошлют канонерку разобраться, в чем дело. Места не такие уж и заброшенные, судоходство достаточно интенсивное."Ульрих" по своему внешнему виду — сейчас сродни итальянскому концепт-кару двухтысячных на ВДНХ период тридцатых годов. Моряки прекрасно знают о типах судов в мире и о том, что при постройке соблюдаются определенные традиции. Контейнеровоз же, не похож ни на одно из существующих в тот момент судов. Уже одно размещение надстройки в корме для судна таких размеров — это нонсенс. Громадные краны, которых на судах нет еще и в помине. Есть только грузовые стрелы с мачтами. Куча непонятных разноцветных ящиков, то бишь контейнеров на палубе. А при более близком приближении — антенны радиостанций и радаров, которые вообще ни на что не похожи. И полное отсутствие заклепок на корпусе. "Максу Ульриху" надо было валить в океан. И чем быстрее, тем лучше, пока немцы ничего не пронюхали и на него лапу не наложили Тем более, даже юридически немцы будут правы — пароход находится в их водах и обязан выполнять требования местных властей. А как гражданское судно, находится под полной юрисдикцией прибрежного государства. То есть, Германии. И все ништяки вместо 2ТОЭ попадут в кайзермарине. Самый большой ништяк немцы в Германию сразу отбуксируют. А всем попаданцам по шапке дадут, если добровольно сотрудничать не захотят. Обложат нас, а мы своими пукалками против боевого корабля даже не рыпнемся. Так вот мы здесь и оказались, лежим в дрейфе вдали от океанских путей. И что здесь делает одинокий торговец неясно. Но собственно и неважно, в любом случае с его дороги надо убраться подальше.

— Алексей Викторович, достоверно выясни, куда этот купец идет, а то, что-то САРП брешет, скорость у него в один узел выдает, посчитай вручную потом разойдешься с ним на максимальную дистанцию. Я вернусь в каюту, а то там мех с прапором уже сцепились наверно. Если возникнут сомнения в расчетах, позовешь меня.

Леха понятливо кивнул. И как его в морпехи занесло? Ведь настоящий судоводитель растет. Смело можно, в спокойной обстановке, на мостике одного оставить. Он и маневр-то этот, сам бы провел, если б не приказное приказание вызывать меня при изменении обстановки. Остальные ребята пока тянут только на судно-водителей с больничной точки зрения конечно. С такими мыслями я вернулся в каюту.

— Сколько угля сожжет флот крейсирующий во враждебных водах? Где и как проводить текущий ремонт кораблей? А такая вещь как "ресурс" Вам известна? Через сколько миль корабль надо ставить на профилактический/капитальный ремонт энергетики? Если Того просто флот "сгоняет к Владику и обратно", то после этого примерно месяц флота у Японии не будет. Он весь будет на профилактике. — замолк, обернувшись на меня Борис Юрьевич.

Так, чувствую наигрались мы в демократию, надо прекращать этот балаган. Третий день переливаем из пустого в порожнее.

— Уважаемые заместители! Вам не кажется, что мы сейчас отвлеклись? И делим шкуру неубитого медведя? Что то вы в стратегию полезли. Еще немного и начнутся разговоры как нам после победоносной войны Россию обустроить — с помощью послезнания и содержимого контейнеров! Давайте уж наконец первый кусочек от слона отколупаем. Нам хотя бы с Зиновий Петровичем надо встретиться. Причем так, чтоб нас в дурку никто не запрятал. А по поводу тактики и причин разгрома второй тихоокеанской эскадры давайте я вам краткий ликбез зачитаю

— Первое — сражение было проиграно из-за того, что русские корабли, даже не касаясь набившей оскомину истории, с некачественными взрывателями, намного хуже стреляли. Особенно в этом "отличилось" боевое ядро эскадры, новейшие броненосцы серии "Бородино". Впрочем, как раз это меня не удивляет. Любой, вновь сформированный экипаж должен пройти через кучу мытарств, набивания шишек и тому подобных испытаний, прежде чем из кучи людей родится нечто, что точнее можно назвать единым организмом. Причем то, что корабль новый, только усугубляет ситуацию. Совершенно не просто так, в Советском Союзе, за освоение новой техники, при постройке очередных проектов кораблей, командование таковых представляли к государственным наградам. Процесс освоения нового корабля это коллективный, причем сумашедший труд. Это не пулемёт или пушка, один человек не способен полностью охватить мыслью, как процесс создания, так и эксплуатации такого громадного и сложного сооружения. Сами конструктора зачастую не представляют его истинных возможностей, недостатков и достоинств. Все косяки, незаметные на чертежном столе или на стапеле, могут обнажиться во всей своей красе лишь в процессе эксплуатации. Это только по технической части. Нельзя забывать о людях. Чтоб сплотить экипаж, в единый отлаженный механизм, особенно на новом корабле, требуется до хрена времени и усилий. В конце концов, просто разработка должностных инструкций, расписаний по тревогам, порядка действий в аварийных ситуациях и т. д. и т. п., в Советском Союзе осуществлялась, с привлечением многочисленных профильных НИИ, слушателей и преподавателей академий. В РИФ эта глобальная работа была отдана на откуп командирам и старшим офицерам. Самое интересное, что назвать это признаком извечной российской отсталости нельзя. На тот момент такой порядок практиковался на всех мировых флотах.

Вторая причина не менее важна, чем первая. Тактическая пассивность русской эскадры. В течение всего сражения, наши силы практически не маневрировали. С упорством достойным лучшего применения сменяющиеся головные корабли непреклонно вели эскадру одним курсом — во Владивосток. Позволяя тем самым японцам занять выгодную для себя позицию и реализовать преимущество в артиллерии, как в качестве материальной части, так и подготовке личного состава. Пожалуй, я бы даже поставил эту причину на первое место. Если приходится играть от обороны, а данный сценарий неизбежен ввиду превосходства противника, как в скорости так и в обеспечении топливом, то не позволяй ему навязать инициативу. Если не реализовываешь свой план сражения, то хотя бы не дай ему выполнить свой. Но опять же, несмотря на вылитый, на голову Зиновия Петровича, ушат помоев все далеко не однозначно. Со своей колокольни, действовал-то он правильно! Исходя из имеющейся у него информации конечно. К тому моменту от артиллерийского огня не был потоплен практически ни один крупный корабль. Несмотря на повреждения, они сохраняли ход и плавучесть.

Например, бой трех владивостокских крейсеров, когда вся обшивка этих кораблей стала похожа на решето, но повреждений машин из-за пробитого главного пояса брони не было. В первый же день этой войны в короткой перестрелке с японским флотом, почти все русские броненосцы получили попадания в броневые плиты, но без какого-либо пробивания брони. "Петропавловску" 12-дюймовый японский снаряд попал под башню 6-дюймовых орудий с толщиной стали 127 мм, но даже эту броню он не пробил. И на броненосце "Полтава" было попадание в такую-же 127-мм броню. Результат — ничтожный: глубина вмятины всего лишь 6 мм. А 8-дюймовыйвражеский снаряд попавший в соседнюю 127-мм плиту — оставил после себя едва заметную трещину глубиной 2 мм, и ослабив всего два крепежных болта из двух десятков. Еще один 12-дюймовый снаряд поразил плиту кормовой башни ГК и, разорвавшись, оставил после себя впадину глубиной 8 мм. Да на такие повреждения от японских снарядов впору вообще внимания не обращать! Таким образом, можно было ожидать, что, не разрушая строй, эскадра вполне имела шанс прорваться во Владивосток. Тем более, учитывая опыт проведенных учений, Зиновий Петрович прекрасно знал о слабой подготовке к сложным маневрам у своих подчиненных.

После боя в Желтом море, Первая эскадра, оставшись без флагмана разбрелась кто куда. Вторая, несмотря ни на что, продолжала следовать назначенным курсом. Получается, исправляя чужие ошибки, Рожественский наделал своих. Самое интересное, что обе причины поражения в Цусимском сражении одного происхождения. Низкая подготовка личного состава. Но если на уровне рядового состава это понятно и объяснимо, то с высшими офицерами все гораздо сложнее.

Естественно, по прошествии стольких лет, легко говорить о некомпетентности, ошибках, преступной халатности. Отлично, ведь все обсудили и разложили по полочкам. Но стоит остановиться и осмотреться. Проблема в чем. Всякий капиталшип должен служить не один десяток лет, иначе любая страна, какая бы она богатая не была, просто разорится. Вменяемого, компетентного командира, для такого корабля, надо растить как минимум, такой же срок. Последовательно, прогоняя его, по возможности, через большее количество корабельных должностей. А теперь вспомним, что тогда было за время. Настолько быстро несущегося технического прогресса, что корабли, только что заложенные, устаревали не успев сойти на воду. А командиры, стоявшие на их мостиках? Они же, свое становление в качестве морских офицеров начинали еще во времена парусников! И сказать, что они выросли плохими моряками, у меня язык не повернется. Вдумайтесь! При всех препонах и трудностях, сопровождавших их в течении всего похода, они смогли дойти до своей гибели без небоевых потерь! Ни один флот мира никогда больше не совершал столь беспрецедентного перехода в столь неблагоприятных условиях — весь поход эскадры Рожественского абсолютно уникален… Они смогли превратить набранных с бору по сосенке людей, в исправно функционирующие экипажи. Уже только это достойно уважения! Они сумели превратить своих подчиненных в моряков. Не успели превратить их в военных профессионалов — это да. Но собственно они и сами таковыми не были, их-то, к сожалению, научить воевать было некому! Да и нечему! Все тактические наработки по части морских сражений на тот момент не стоили ни гроша.

На этом обстоятельстве стоит остановиться подробнее. Разобраться в тогдашних воззрениях на морской бой. Что военно-морская, что просто военная история, развивалась скачками, от одного эпохального нововведения к другому. В доисторические времена, чтоб победить врага достаточно было собрать ватажку побольше, хари у ее членов должны быть пошире, а дубины поувесистей. Долгое время этого нехитрого набора было достаточно. Потом, какой-то гений от тактики, уже не принципиально кто, придумал фалангу. Выяснилось, что уступая в численности, но ощетинившись копьями можно навешать люлей любой вышеописанной кучке. Естественно, противодействие такой вундервафле нашли. На пересеченной местности и с флангов фаланга была уязвима, в силу своей неповоротливости. Но пока искали противоядие, Сашка Македонский насовал по сопатке всему известному тогда миру. Другие гении сделали следующий шаг. Чтоб избавиться от недостатков фаланги они разделили ее на части. У римлян, отработавших такое разделение в совершенстве, они назывались манипулы и центурии. Эти подразделения маневрировали на поле боя гораздо эффективнее, вот только выяснилось что такие ноу-хау, очень требовательны к качеству подготовки личного состава. Тогда-то и родилась всем известная строевая. На тот момент она-то и являлась самой прогрессивной боевой подготовкой. "На одного линейного дистанция", "Равняйсь", "Нале — напраВО!" и так далее. Итог? Правильно! Опять всем вокруг навешали люлей. Далее мрачное Средневековье, там все ясно, на некоторое время опять скатились к могучим кучкам. Потом Реннесанс, Новое время. Расцвет огнестрельного оружия и что? Опять побеждают те, кто придумал наиболее эффективные тактические приемы — для увеличения плотности огня — караколирование, замена пикинеров мушкетерами с багинетами или штыками. Приемами для уменьшения своих потерь — передвижение на поле боя колоннами, пехотные каре от кавалерии. Так ведь потом и бродили, до появления пулеметов. А теперь проследим за тем, как происходило развитие военной мысли на море.

Ничего сверхъестественного, причем долгое время достаточно примитивно. Вкратце можно описать так — доисторические ватаги, только не из амбалов с широченными харями, а из кораблей. Долгое время они даже строились по такому же принципу. Не исходя из своего назначения, а чтоб рожа (размеры корпуса) потолще, да кулаки(пушки и абордажная команда) побольше. Как они воевали? А так: эскадры выполняют простейшие маневры типа "вперёд!", на сближении обстреливают друг друга, с целью, по возможности, проредить шеренги вражеских солдат, а затем старая добрая мясорубка, с использованием всяких колюще режущих предметов. Чуть позже, технический прогресс слегка отодвинул абордаж из основных методов сражения. Сомнительная романтика рукопашной, как средство достижения победы, уступила первенство не менее сомнительной артиллерийской дуэли. Но красивей и упорядоченней сражения от этого не стали — небольшие отряды и отдельные корабли сходятся под давлением ветра и молотят друг друга ядрами и картечью в рамках своих огневых возможностей. Никакой тактической смекалки и творческой мысли. И винить то тогдашних адмиралов за такую пещерность мышления нельзя. Какие тут могут быть команды?! Какие приказы?! Какие доклады от младших флагманов? Как, во время сражения руководить чем-то кроме собственного корабля? На суше с этим относительно просто, толковый и горластый взводный, матом, свое стадо быстренько построит, да подравняет. Но море исключает голосовую связь как средство оперативного управления. Если и докричишься, то максимум — до соседнего корабля. Орать голосовые сообщения, чтоб последующие мателоты репетовали твой сигнал, тоже проблематично. Сколько времени уйдет на это на эскадре? А сколько раз тот приказ переврут и недослышат? Таким образом для тактического управления эскадрами звуковые сигналы применялись крайне ограниченно. Например, пушечным выстрелом частенько подавался сигнал к началу атаки. Согласитесь, выстрел все-таки куда громче горна или рожка. Но еще безрадостнее перспективы применения таких сигналов в ходе собственно сражения. Как только мы свалимся с противником на абордаж и все вокруг неизбежно перемешается, ни о каких рожках и гонгах не сможет идти и речи: рев матросов и солдат, вопли умирающих, адский лязг оружия, треск разлетающихся в щепки вёсел и рушащихся мачт — да тут соседа по веслу не услышишь, не то что какой-то горн или колокол… Отправлять посыльных? Этим средством можно воспользоваться для передачи командирам или младшим флагманам каких-то долгосрочных, общего характера, распоряжений, и только когда на это есть достаточно времени — скажем, на якорной стоянке накануне сражения. Судите сами, сколько времени потребуется посыльным судам, чтобы обежать эскадру и докричаться до каждого командира. А если обстановка уже изменилась? При этом, опять-таки, вокруг кипит бой? И не очень-то понятно, где тут вообще свои, а где чужие? Вот и остаются только визуальные сигналы. Это набор условных флагов или предметов, поднимаемых на мачте, ручной семафор (лихой матросик с флажками в руках). Ближайшие корабли — те, кто видит сигнал хорошо, — немедленно поднимают на мачте такой же, репетуют. Этим они как бы докладывают флагману: "Ваш сигнал замечен и понят", и одновременно передают его последующим. Однако, даже применение этого способа проблему снижает, но полностью не снимает. Ведь сигнальщика могут убить, мачту с поднятыми сигналами, сбить шальным ядром. Наконец, сам сигнальщик, стервец, от страха обгадился, не тот флажок поднял или в пушечном дыму разобрал его неверно. Оперативности управления от всех этих способов ждать не стоит. Тем более, процесс управления, он же идет не только сверху вниз. Надо ведь и обратную связь иметь, информацию с мест получать. Таким образом, командующий просто не в состоянии хоть сколько-нибудь сносно оценить обстановку, тем более на нее повлиять. Даже если он почему-то решит, что расклад — не наш и надо, пока не поздно, выходить из боя, его сигналов никто не увидит. К тому же все уже по уши увязли в схватке, и единственный способ выжить — это победить в каждом отдельном абордажном бою. А там, разберемся. Из этого следует однозначный и непреложный вывод: адмирал той эпохи мог, строго говоря, подать один-единственный сигнал: — начинаем. И в течении сражения уповать только на храбрость и искусство своих бойцов, и на милость Божию. Не более того! Как иллюстрация — все помнят знаменитый приказ Нельсона перед Трафальгарским сражением?

Конечно, многие думающие флотоводцы пытались выбраться из этой тактической ловушки. Процесс управления стремились децентрализовать, разбивая эскадры на тактические группы — авангард, кордебаталию и прочие, приставляя к каждой из таковых групп командующего. Но все равно, в силу неоперативности тогдашних средств связи, основным методом управления был "Делай как я!" Но! Пока корабли для перемещения использовали паруса, все, что им оставалось для подготовки к сражению — это в ходе долгих маневров выиграть наветренную сторону, и потихоньку спускаясь по ветру к противнику, формировать и удерживать линию баталии. Которая была практически вершиной тактического искусства того времени. Причем те же англичане не просто так расстреливали адмиралов, вздумавшие разрушать таковую. Они рассудили верно, если ты совершаешь подобное, то либо ты осел, либо гений. Причем скорей всего первый, следовательно, командовать недостоин. Ну если вдруг второй, то нефих подавать дурной пример. Рано или поздно тебя с командования на пенсию попросят, а следующий командующий, на тебя насмотревшись, но не обладая твоей гениальностью, наломает дров. Потому лучше без эксцессов, побеждать потихоньку, медленно, но верно. Подытоживая. Подобная ситуация длилась довольно долго, если конечно не считать, откровенных сказок про античные сражения при Саламине и Акциуме, где мифические древние греки, ебиптяне и римляне, не имея никаких вменяемых средств внутриэскадренной связи! — умудрялись руководить флотами из сотен кораблей! Согласованно маневрировать и даже кого-то там топить! То вся остальная история морских сражений, изредка прерываясь яркими личностями типа Ушакова или Нельсона, достаточно однообразна и примитивна.

Все изменилось с изобретением парового привода. Корабли, вдруг обрели возможность маневрировать самостоятельно. Не зависимо от капризов ветра. Но опять-таки, кроме немногих ярких личностей вроде адмирала Бутакова, осознать и принять новые условия долгое время не могли. Этому, кстати, способствовала вышеописанная проблема с управлением эскадрой. До появления радио, морские сражения развивались по старой отработанной схеме — стенка на стенку, и в процессе превращались в неуправляемую мешанину кораблей. Осознавая вышесказанное задумайтесь вот о чем. А мог ли Рожественский вообще поступить иначе? Ему предстояло руководить сражением ведению которого, а равно новым и эффективным методам боя, его никто не мог обучить. И мало того, никаких таковых вообще не существовало. Как все, что происходило внутри корабля, было отдано на откуп старшему офицеру, так изобретение способов управления эскадрой было делом адмирала. Не было, как во флотах позднейших времен, органа отвечавшего именно за научную проработку методов боя. Того, чем впоследствии и стал Главный Морской Штаб и Морская Академия. Ведь основное время любого командующего съедает текучка — подвести сапоги — старые износились, организовать погрузку угля — прогноз погоды фиговый долго можем в море болтаться, на буксире капитан запил — выговор стервецу с занесением, у начальника штаба чирей на заду вскочил — где млять доктор шарахается и почему его матчасть не в строю! Где уж тут, посидеть, поразмыслить о тактике будущего сражения. Если во времен паруса была возможность, действуя по шаблону если не выиграть бой, то хотя бы свести его к ничьей, то в данном ситуации… Ведь Зиновий Петрович не был гением тактики, обычный служака. Причем не из худших. Не каждый карьерист, способен, управляя катером, пойти на верную смерть. Пытаясь шестовой миной, больше опасной для собственного утлого суденышка, под градом выстрелов, потопить вражеский броненосец. А ведь у Рожественского это было. А Георгий за храбрость, пожалованный ему за бой "Весты" с "Фехи-Булендом"? Да, конечно, все помнят про генералов мирного и военного времени. У адмиралов такая грань все-таки намного тоньше. Не зря говорят, генералы в бой посылают, а адмиралы ведут. Но Второй Тихоокеанской эскадре выпала сомнительная привилегия послужить испытательным полигоном для отработки новых тактических приемов. Как писал адмирал Макаров: все, что не проверено опытом — не может считаться достоверным и надежным. Для любого нововведения требуется наработка статистики. Каков ее объем был у Русского Императорского флота? Минимален! На тот момент практически не было ни одного правильного боя между сравнимыми по силе эскадрами. Что-то могли дать, только Итало-Австрийская и Испано-Американская войны. Но морские сражения в этих войнах свелись к банальным собачьим свалкам, где победа решилась не умелым управлением отрядом, а за счет индивидуального превосходства каждого отдельного корабля, как в древние времена. Да плюс не было организации, способной проанализировать происходящее и выработать меры противодействия. Японский флот тут, имел неоспоримое преимущество. У адмирала Того было колоссальное количество времени выяснить и устранить скользкие и неприятные недостатки как подготовки к бою так и процесса управления таковым. Вспомним бой в Желтом море. Что, японцы там показали, что-то экстраординарное? Нет. Но статистику и опыт японцы набирали почти целый год войны. Они смогли оценить ее уроки и выработать противоядия к распространенным ошибкам. Впоследствии, именно на основе полученных данных Русско-Японской войны, развивались все теоретические воззрения на морской бой.

Выдав такой монолог, я обессилено выдохнул. Во рту пересохло неимоверно. Даже несмотря на то что периодически прикладывался к графину с водой.

— Короче так. Поверьте мне. Уж в тактике войны на море я худо-бедно разбираюсь. Дело не в том чтоб выиграть Цусиму. В конце концов, нам достаточно ее не проиграть. Русско-японскую войну Япония вела из последних своих сил. Не мы, а японцы в первую очередь мечтали о прекращении боевых действий. И как только произошло цусимское сражение, то на следующий же день (по международному стилю 30 мая 1905 г.), не побежденный — Россия, а победитель побежал с просьбой о мире. А если бы не произошло Цусимского разгрома, а наоборот — русская эскадра прорвалась во Владивосток с победой, да пусть даже без нее — какого бы тогда униженного мира стали просить японцы?

— Все на сегодня, давайте расходиться, дел еще полно.

* * *
Вот же непруха! Тихо матерился я, стоя в открытых дверях очередного контейнера и утирая выступивший пот. "Макс Ульрих" мерно покачивался в дрейфе на океанской зыби, солнце почти в зените, весь горизонт затянут дымкой, марево невыносимое. Гюнтер, провел огромную работу, но все же не до конца. На текущий момент я и боцман перепроверяем контейнеры на предмет ништяков, которые можно бы было использовать в помощь нашим наполеоновским планам. Пока получалась не очень. Нет, те контейнеры с ручным электроинструментом, шуруповертами, дисковыми пилами и прочей тряхомудией это солидный подарок, другой вопрос, что ни дисков, ни сверл в достаточном количестве для этого нет. Будем надеяться, что на "Камчатке" они найдутся. Сейчас один из наших маслопупов с помощью паяльной лампы и такой-то матери заплавлял все шильдики и разьемы на корпусах. Мне такой метод маскировки их происхождения кажется сомнительным. Если… верней не если! А когда! Работяга, с плавмастерской, которому выдадут для работы такой девайс, захочет глянуть вовнутрь? Но мех настаивал, мотивировал тем, что у настоящего мастера не подымится рука, чтоб сломать подобное чудо. Ладно, пусть занимается. Хотя через силу отрывал людей от работы на других фронтах. В частности самого главного. Почти сразу после нападения, просматривая записи на груз и обнаружив документы на ту пару контейнеров я, не сдержавшись, заорал во все горло, что-то матерно восхищенное. Восторг настолько меня переполнял, что вбежавшего в панике на мой дикий рев Калугина я сгреб в охапку и расцеловал троекратно затяжным брежневским поцелуем. Тот конечно отбивался, но в тот момент меня это не заботило. Есть! Самое важное у нас есть. Связь! Два контейнера битком забитые радиопередатчиками! Да еще на диапазоне морской связи. Шестнадцатый аварийный канал, с обычной маломощной моторолки, который, у меня на лодке, свободно добивал от десятого до первого отсека. Сто пятьдесят метров металла! Причем это в подводном положении а, как известно, вода она вообще радиоволны не переваривает. Пускай они для грузовиков — дальнобоев, не важно. На несколько палуб броненосца хватит. Важнее этой находки нет ничего. И быть не может. Даже если бы все контейнеры были забиты какими-нибудь мобильными противокорабельными ракетными комплексами, их оставалось бы только выбросить за борт. Ибо без обученных операторов, необходимых сил обеспечения и целеуказания они будут так же бесполезны как те контейнеры с тряпками и обувью! Хотя нет! О чем это я!? Даже еще менее полезны. Мы-то, то шмотье, сможем хоть для угольных погрузок использовать. А это будет просто металлолом.

Итак, связь имеется. Непосвященному трудно даже оценить насколько это важно. Нашему избалованному мобильниками поколению особенно. "Потеря связи есть потеря управления!" этот лозунг не просто так висел в любой связной шараге. И застав времена, когда личный состав по боевой тревоге собирался оповестителями я могу его полностью подтвердить. Да что там говорить. Многие интересующиеся знают что одной из основных причин первоначальных неудач Красной Армии в Великую Отечественную бело как раз недостаточное обеспечение средствами связи

Правда, с обнаружением такого подарка судьбы, возникала серьезная проблема. Если, по возможности, на каждый боевой пост надо установить по рации, то как я собираюсь сохранить в тайне факт провала в прошлое? После мозгового штурма, в первом приближении, проблему решили следующим образом: весь наличный личный состав сейчас занят тем, что выпиливает, сколачивает и оборудует здоровый деревянный ящик — изготавливаем пробную модель будущего "Связного шкафа". По встрече с второй тихоокеанской для изготовления остальных в требуемом количестве подключим ресурсы плавмастерской "Камчатка", мастерских остальных кораблей и портов куда зайдем по пути. В центр шкафа для резервирования запихаем сразу три радиостанции, узел питания, между внешними стенками и нишей для станций засыпаем песок (то-то шаман удивлялся — ладно древесина, но на кой ляд песок нам был нужен?). Ну, песок для солидности веса и для защиты нежного содержимого, от шаловливых ручонок раз, от осколков два. Володька Самохвалов — электрик наш, матерясь, ваяет систему питания получившемуся девайсу. Главное, что его бесило, это необходимость делать всю проводку — через пень колоду. Как говорится для бешеной собаки сто километров не крюк. Но что делать, Костенко напомнил, что тогда на кораблях переменный ток не использовался, электросеть броненосцев типа Бородино — постоянный ток сто пять вольт. Вот, чтоб на каждом корабле иметь возможность запитывать аппаратуру от корабельной сети и приходилось выеживаться. В контейнерах были источники бесперебойного питания, бытовые, для компов, их в Тайване делают, а там такая интересная штука есть — инвертор называется, словом вскрываем источник, на разъем аккумулятора он же двенадцати вольтовый, подключаем постоянку от сети, с понижением напряжения реостатом, на выходе имеем двести двадцать пятьдесят стабилизированного по параметрам тока. Аккум то на месте тоже остается для дополнительной гарантии при аварийных повреждениях. А вот с него уже, через очередной преобразователь или блок питания, как кому удобнее, запитываем радиостанции. Таким образом, вроде как, убираем нестабильность тока судовой сети и с учетом первоначального реостата получаем возможность запитывать станцию от корабельных сетей отличных от бородинских. Мощность конечно небольшая, но много и не надо. Видок конечно у него достаточно ущербный получился, здоровый тяжеленный шкаф, из которого торчат жгуты проводов — кабель питания, антенна. По моему требованию на лицевой части врезаны аналоговые часы с секундной стрелкой. Преполезнейшая вещь для становления любой организации. Этого добра вообще навалом оказалось.

Органов управления на шкафе минимум — тумблер включения, деревянная клавиша тангенты приемопередатчика(рояли в кают-компаниях держитесь!). Тангента с динамиком заключены в общий корпус. Чтоб не заморачиваться дополнительными рукоятями управления дал команду выставить один и те же настройки. Каналы связи будем варьировать установкой разных шкафов. Только маркировку на них нанесем соответствующую. Ящик, конечно, выглядит как из фантастических фильмов двадцатых, ну да черт с ним. Самое главное, взглянув на наше творение любой матрос, да даже и офицер преисполнится уважения к творению неведомых инженеров и его возможностям, но вот определить насколько лет это творение опережает его по времени, не сможет. Хотя конечно, каждый подобный девайс будем выдавать командирам орудий и башен под роспись и строжайший инструктаж о том что делать если даже возникнет малейшая возможность плена. Хорошо бы еще забабахать внутри систему защиты от несанкционированного вскрытия. Но что пиропатрон? Или может банку с кислотой? Надо подумать, мысль интересная. Ну этим пусть мех займется, может и родят что-нибудь приемлемое

Занятый этими мыслями я вновь взглянул на содержимое контейнера. Елки зеленые! Ну, реально жалко будет это добро. Готовые шифровальные и обучающие машины на весь период жизни. Только вот интернета нет, откуда софт прокачать можно. Короче, использовать нельзя. Еще и рано для такого ништяка! Спалимся! Да и без толку. Быстро обращению с подобными штуками не обучить. Просто офисные калькуляторы были бы полезнее. Придется оставить на потом. Глядишь головастые парни разберуться что с этим добром сделать будет можно. Вздохнув, я отвел глаза от стены коробок с броскими надписями "Apple" и "iPаd" и бросил боцману:

— Закрывай этот Мило, давай следующий.

Боцман с лязгом захлопнул дверь контейнера.

— Мастер можно вас на минутку. — Со стороны кормы ко мне подошел механик.

— Давай боцман, продолжай изыскания, а я тут с капитаном потолкую. — бесцеремонно оторвав меня от дела, Борис Юрьевич по своей неистребимой привычке, взяв за локоть отконвоировал к леерам правого борта.

— Никитич, вот о чем хотел с тобой поговорить. Ты столько проектов одновременно затеял, ну, для подготовки к встрече которые. Связь там, ревизия груза и прочие выпиливания лобзиком и полировка лысин. Народ-то не бузит, все работают исправно, мы же понимаем, надо так. Но тут проблемка образовалась. Я сейчас в очередной раз запасы топлива проверил и к сожалению вести неутешительные. Суточный расход для генераторов посолидней оказался чем в обычном- то плавании. Ну, сам понимаешь, водичко то из трюмов качаем да плюс станок работает, сварочник вообще не выключается, народ работает на износ соответственно по жаре и под душик хочется. А главное, что-то часто мы в последеннее время от каждой шаланды на горизонте шарахаемся.

— дед не томи, давай четко докладывай. Или ты предлагаешь наоборот, каждому встречному во всей красе показываться?

— Короче так, Если опустить проблемы с корпусом и его течами и если подзатянем пояса и шибко маневрировать не будем, поболтаться месяца два в море нам хватит, но тогда мы с Рожественским до Мадагаскара не дойдем. Потому надо думать, что делать и где горючку искать.

— Ясно. Нерадостную же новость ты для меня припас. Ты прикинул что вообще, из на настоящий момент доставаемого, можно использовать?

— Ну, нужны смеси маловязких мазутов прямой перегонки нефти, солярового масла и крекинг мазутов. Это все остаточные продукты прямой перегонки нефти или крекинг-процесса. Сейчас даже не знают, куда добро это девать. Нефтеперегонные заводы сейчас не больше чем здоровые самогонные аппараты. А эти отходы производства керосина можно за бесценок, тоннами набирать. Только их использовать недолго можно, сам понимаешь там серы битком, она по использованию в кислоту, потом разьест нам все потроха. Плюс придется с наладкой помудрить, высокая вязкость и более низкое качество по сравнению с дизельным топливом требуют предварительного подогрева и более тщательной очистки этой заразы перед подачей в цилиндры.

— Так! Стоп! Юрич. Я ж судоводитель а не маслопуп. Не надо подробностей Где их достать можно, ты прикинул

— Ну не знаю, Только на нефтепромыслах наверно

Я задумался.

— Юричь ты ж понимаешь, сами мы туда не пройдем.

— Вот то-то и оно Никитич. Надо думать, что делать, потому я к тебе и пришел. Сам я в затруднении.

И Борис Юрьевич обернувшись, ушел, оставив меня в одиночестве и раздумьях. Оперевшись руками на леера я окинул взглядом горизонт. Да, проблема. Рушатся планы спокойно дождаться эскадру вдали от посторонних глаз. Нужен какой-то выход. Самый идеальный конечно это Славку Пономаренко, моториста, послать куда-нибудь в Баку или в Пенсильванию, он парень пробивной, языки знает, в конце концов даже сам горючку нам перегонит из чистой нефти. Но, нужны деньги на проезд, покупку груза, фрахт транспорта… А что если?! Точно! Сразу несколько зайцев одним ударом. И проблема лишних глаз при встрече решается, никто лишний даже не подумает. Так и сделаем.

Глава 7 
Встреча

Я взглянул на лист с распечаткой и еще раз перевел взгляд на оригинал. Нет. Ошибки нет. Точно он. Слава богу наконец хоть кто-то из них появился. Печать была с максимальным качеством которое позволял принтер. Да, с распечаткой проблем не было, в грузе шла партия многофункциональных устройств, ну те что и сканер и принтер, все в одном. Только, как и в случае с шуруповертами, не хватало расходников. Картриджи там хоть в комплекте есть, а вот фотобумагой запастись не удалось.

Мы с Иванычем и Федором здесь уже неделю, подготавливаем почву для весьма деликатной операции. Пока, самое тяжелое было подойти на "Ульрихе" к берегу незамеченными, выбрав ночку потемней. Опять, не зажигая огней шарахались от каждой тени на горизонте и отметки на экране радара. Близко не подходили, переправились на шлюпке и в крайний раз, проинструктировав Забродина, я отправил его дальше от берега. Да, конечно, не стоит капитану оставлять свой корабль, оставляя его на матроса-недоучку, но впереди у меня самый важный в жизни разговор, никому другому его доверить невозможно. Да и Леха уже вполне освоился. Конечно, зайти в порт и ошвартоваться он не сможет, но просто подойти к берегу на нужное расстояние и подобрать нас впоследствии ему вполне по силам.

Ладно, не время рефлексировать. Я махнул рукой Иванычу. Все, начинаем. Осторожно следуя за оживленно переговаривающейся парой, я кутался в белоснежный бурнус. Пистолет в вспотевшей руке так и норовил выскользнуть. Черт. Долговато они. Не, я понимаю конечно, новый порт, давно на берегу не были. Но сколько можно по магазинам шарахаться? Шли бы уже достопримечательности осматривать! Вот к скале, например, осмотреть окрестности Дакара. Эх, господа офицеры, не было на вас особиста и замполита. Они б вас научили, что нечего по иностранным городам ходить меньше чем впятером. Что такое пара человек в незнакомом городе. Так и курицы лапой загребут. Ну наконец-то! Вот сейчас самое время. На улице практически никого нет. Дождавшись нужного момента, быстрым шагом догоняю и слегка опережаю искомую пару. Вытянув складок хламиды, она больше похожа на древнеримскую тогу, здесь почти все негры так ходят, пистолет и резко обернувшись, направляю ствол на крайнего справа человека.

— Стоять на месте, не двигаться! Стреляю без предупреждения.

От неожиданности оба замирают на месте.

— Позвольте! Мы…

— Не позволю!

Вот и Калугин с Безруковым. Федор лихо паркует рядом пролетку или фаэтон, не знаю, я в этих лошадиных примочках не разбираюсь. Я вообще не понимаю, как можно управлять этим средством передвижения, где там газ, тормоз, а где сцепление!? По мне так эта зверюга, только и мечтает, чтоб меня или лягнуть или укусить. Главное, что бесит это то, что большая часть местной наличности ушла на ее покупку. Не то, что наш морпех, он оказывается в родной деревне все время в школу на коне ездил. Ну тогда ясно, откуда такая громила лысая появилась. На парном молоке вскормлен, с молодости быкам хвосты накручивал, вот от них силушки и стати видать поднабрался. Иваныч, угрожая пистолетом, на пару со мной заставляет ошеломленных туристов в нее усесться.

— Федька гони! А вы Константин Константинович успокойтесь и сядьте прямо. Не привлекайте внимание, свои слова, насчет стрелять без предупреждения я еще не отменял.

— Что вы себе позво… Откуда вы меня знаете? Вы кто, японские агенты? Английские? Что вам надо?

— Еще раз говорю, успокойтесь. Вот доедем до одного укромного места и у нас будет с вами продолжительный разговор, но сейчас ведите себя потише.

Капитан первого ранга Клапье-де-Колонг откинулся на спину и замолчал. Понятно — два направленных на него и его спутника пистолета, к разговорам не сильно располагали.

Наш тарантас остановился у халупы на отшибе. Ирония заключалась в том, что денег на ее покупку ушло раз в десять меньше чем на коня с пролеткой. Первым спрыгнул Калугин и мы, поводя стволами, направили пленников внутрь. При планировании похищения допускали, что вряд ли кто-то из тех должностных лиц, кого наметили к похищению, отправится на берег в одиночку. Список был не слишком велик. Как раз на тех, на кого в иллюстрациях имевшихся у меня книг, были приведены фотографии. Вот и выяснилась польза книг за деньги у солидных распространителей. А не чтива, с пиратских сайтов.

Каперанга со спутником, видимо, каким-то из младших флаг-офицеров, ну да надеюсь, познакомимся еще, развели по разным помещениям. За лейтенантом присматривает Федор. А мы с Калугиным, усадив начальника штаба или, как он официально сейчас называется, флаг-капитана за стол, расположились напротив.

— Ну вот, Константин Константинович, теперь можем поговорить. Заверяю вас, что это было нашей единственной целью. И через некоторое время вы со своим спутником покинете данное помещение целым и невредимым.

— Я надеюсь, милостивые государи, вы понимаете, что совершаете уголовное преступление по законам любой страны. Вы все же кто, японские агенты? Английские? Народовольцы-революционеры? Что вам от меня потребовалось?

— Уважаемый, прошу нас извинить за этот маскарад. Уверяю вас, узнав причины, по которым нам пришлось пойти на данный поступок, вы признаете, другого реального способа заставить нас выслушать не было. Подойди я к вам просто на улице вы бы отмахнулись от меня как от явно сумашедшего. Как подтверждение моих слов, пожалуйста, вот мое оружие — убедитесь, мы вас просто пугали — оно не заряжено.

Я нажал на защелку и, вынув магазин, продемонстрировал отсутствие патронов. И сразу протянул Клапье-де-Колонгу свой пистолет Макарова. Тот машинально его взял, но, спохватившись, начал недоуменно разглядывать.

— А откуда? И кто…

— Откуда мы взяли и кто производил данную модель? Она, как видит, е действительно необычная. Но, опережая дальнейшие вопросы, позвольте представиться. Капитан третьего ранга Скалыбердин Александр Никитыч, старший прапорщик Калугин Иван Иванович.

— Позвольте, какого ранга? Третьего? И старший прапорщик! Так не существует таких званий! Кто вы?

— Я вам даже больше скажу, не только наших званий, но нас самих существовать на текущим момент не должно. Чтобы было предельно ясно, назову просто год своего рождения — это тысяча девятьсот восьмидесятый. Только через семьдесят с лишком лет.

— То есть, вы хотите сказать…

— Именно так. Мы из будущего! Здесь оказались в результате неведомого нам катаклизма, прибыли прямиком из две тысячи двенадцатого года.

— Вы точно сумашедшие, господина Уэллса начитались?

— Вот видите, про это я вам говорил. Подойди я к вам просто так, вы бы отмахнулись, да были бы правы. Я бы так же поступил. Но, к счастью, у нас есть весомые доказательства. В первую очередь, обратите внимание на год производства пистолета, находящегося у вас в руках. Тысяча девятьсот семьдесят девятый. Да, конечно, выбить номер можно любой, но что вы скажете на это?

Я кивнул Иванычу. Поднявшись, тот сделал пару шагов и достал из стоящего рядом со столом портфеля наше главное доказательство. Ох уж этот извечный спутник попаданцев, и что б мы все без него делали?

Ноутбук произвел неизгладимое впечатление, краткое перечисление и демонстрация некоторых возможностей усугубила культурный шок. Мда! Теперь нам не поверить невозможно. Константин Константинович долгое время находился в прострации.

— Но раз вы действительно из будущего тогда…

— Да. Мы знаем, чем кончится ваш поход и как закончится эта война. Потому-то мы и здесь.

— И что же произойдет, каков результат? Судя по вашему виду, будущее, не готовит для нас чего-то хорошего.

— Вы правы. Впереди вас ждет оглушительный разгром, такой, какового никогда еще не было в русской истории. Само название этого сражения будет нарицательным еще очень долгое время. И для того что его избежать, требуется чтобы вы устроили мне встречу с Зиновием Петровичем.

— Вы правы — это необходимо… Однако… Прямо сейчас?

— Не думаю, что это нужно. По мне, так чем меньше будет посторонних глаз — тем лучше. Мы будем на причале ближе к ночи, к последнему катеру на "Суворов". Как раз за это время вы успеете подготовить командующего к нашей встрече. Так подойдет?

— Пожалуй вы правы, это наилучший выход.

— Ну тогда не смею вас больше задерживать. Хотя, чуть не забыл… Вот возмите. Это так сказать выжимка, конспект того, что стоит знать Зиновий Петровичу Ему полезно будет перед встречей, с ним ознакомится. Ну что ж, еще раз прошу простить за столь бесцеремонный способ знакомства. До встречи господин капитан первого ранга.

Я обернулся к Калугину

— Иваныч, сходи к Федору, пусть лейтенанта отпустит, тот уже наверно измаялся бедный.

На том и расстались. ***

Вроде все. Проверив крепление последней медали, я окинул взглядом получившийся "иконостас" Да давненько я их не разбирал. По увольнению собрал все в кучу, засунул в дальний карман, а времени развесить так и не нашел. Даже будучи в рядах все подшить и раскрепить было некогда, да и лень. С наградами по всей форме появляешься пару раз в год — на день флота или день победы. А там можно или на вахту или у товарища китель одолжить. Вот только сейчас сподобился все свои висюльки присобачить Неожиданно, внушительное зрелище получилось. Вообще, у меня к наградам, сколько себя помню, отношение было философское. Помню, потешался — "На флоте каждый дурачок имеет хоть один значок, но есть такие дурачки — кто носит сразу все значки". Это я корифану своему по взводу как-то заявил, он после выпуска поехал служить в Москву, в Главный штаб на должность старшего подпевалы. А я на север, на лодки. Встретились лет через пять у него на свадьбе. Ну, я и окобурел тогда — он за невестой, по форме "раз" приехал, а на тужурке — ну прям вся грудь "про войну".

— Серега — говорю, — не понял! Я вот боевой офицер, автономки и ракетные стрельбы у меня за плечами. Но как в той песне поется — А на груди его могучей, одна медаль висела кучей и та, за выслугу летов. Ну, еще строгач неснятый, за пьянку вроде, а ты прям у нас герой двенадцатого года. Колись давай, чего за подвиги у тебя на счету

— Саня не звизди, А то ты не знаешь, что награды дают там, где их дают. И потом, сам смотри внимательно. Тут же кроме "ста лет граненому стакану" или вот "за три командировки без венерических болезней" ничего серьезнее нет. А невеста у меня из хорошей, но насквозь гражданской семьи — они эти медяшки оценят. Мы с тобой потом посмеемся, сейчас морду кирпичем сделай, вон уже родственники косятся. Да, если б я подобные юбилейные побрякушки себе понавесил, тогда бы точно места не хватило, вдобавок сколько нервов стоило сохранить свою форму. При прохождении таможенного досмотра могут быть самые разные случайности. На кого нарветесь. Особенно в Африке, где негры падки на всякие побрякушки. Не удивляйтесь, они как были дикарями, падкими на стеклянные бусы, так в душе ими и остались. Старик мне рассказывал, что отъявленным расистом, его сделала именно африканская таможня и береговая охрана Да и наши идиоты на таможне могут докопаться. Хоть и незаконно, но могут. У меня, правда выхода особого не было — негде было оставить, жилья нет, жил на судне а напрягать никого не хотел. Я провел рукой, подравняв линию наград. Интересно то, что чихал я сейчас на их статус, важнее память о том каким трудом каждая из них досталась. Вот эта после той памятной стрельбы с полюса. По телевизору об этом сказали всего пару слов. А у меня тогда от напряжения было ощущение, что седеют волосы на мужских причиндалах. Накануне механики в поисках блуждающего ноля по сети четыреста герц полностью обесточили мне навигационный комплекс. И мы застыли в проломленной полынье без курса и координат. За сутки до планируемой стрельбы. Я реально хотел броситься за борт, потому что в в приполюсном районе, в квазикоординатах никакой гирокомпас ничего кроме погоды в Бразилии не покажет, а значит, встроенный контроль просто не даст ракете выйти из шахты, прервав предстартовую подготовку. Слава богу накараулил все же щелку в облаках, взял место, высчитал поправку курса — ракета ушла без замечаний, но до того как радисты не доложили, что блоки достигли полигона, сидел как на иголках — уверенности что правильно опознал светило, не было никакой. Командир работу оценил — лично пробил мне не ведомственную а государственную награду.

А вот это за тот поход, когда мы, погружаясь во льдах, носом клюнули за сорок градусов, гироплатформы встали на стопора, а гироблоки сорвались из посадочных мест и пошли крушить все содержимое платформ. Чудом удалось тогда собрать из трех, один работоспособный канал и дойти на нем до базы.

Про эти две даже вспоминать смешно. Выход был совершенно рядовой, просто тогда обнаружили за собой слежку, да славно поиграли в кошки мышки, да так, что кошка пропахала в азарте мордой дно и впоследствии на пару месяцев встала в док. Ну а мы тихонько оторвались и похихикивая закончили боевую службу. А памятно было тем, что с тогдашним командиром я повздорил и он меня подал на награждения той же медалью что и матросов, причем ведомственной. Их-то дали почти сразу. А пока там представления по инстанциям ходили, об наших похождениях президенту доложили, он сказал — наградить весь экипаж. Так я получил за одно и тоже сразу две награды.

Ну, про эту висюльку еще лет пятьдесят рассказывать будет нельзя, или уже сто пятьдесят? Или можно прям сейчас? Ох, запутался. Попали ли мы в свое прошлое или своим попаданством открыли параллельную вселенную, бог его знает, обсуждать и прикидывать можно бесконечно, но колбасы на выходе таких размышлений маловато. Черт с ним — делай что должно, будет что суждено.

Я застегнул последнюю пуговицу на тужурке. Казалось бы, веду себя глупо, какой смысл являться перед ясны очи Зиновий Петровича не в цивильном, а по полной форме офицера военно-морского флота несуществующего еще государства? Но свербеж где-то в районе копчика подсказывал, что делаю я все правильно, Самое главное первое впечатление, а исходя из местных реалий, быть не по форме одетым — это форменный нонсенс. Мне надо дать понять, что по духу и мыслям я свой, тот, с которым можно говорить на одном языке. А как этого лучше добиться, чем не такой явный знак принадлежности к касте? Ведь сейчас форма предмет статуса и гордости, а не признак лузера не сумевшего устроиться по жизни. Еще раз оглядел себя в карманное зеркальце. Вроде не располнел и то хорошо. Я вздохнул и в крайний раз оправил на себе тужурку, хватит оттягивать, пора выдвигаться, солнце уже скоро зайдет, жара правда по прежнему несусветная, а я еще в форме.

У нашего тарантаса меня ждал Иваныч с Федором.

— Никитич не передумал, может мне все же с тобой?

— Нет. Мало ли чего, в конце концов, если мне не удастся его убедить, то толку в твоем присутствии не будет никакого, А так, потом встретимся.

До порта доехали молча. У пристани я спрыгнул, подхватил портфель с ноутом и прочими доказательствами внемирового происхождения и сопровождаемый тихим напутственным матерком Иваныча направился к урезу воды. Туда, где у наплавных мостков размеренно покачивалось несколько паровых и гребных катеров под андреевскими стягами. Елки зеленые опять замандражировал как школьник перед экзаменом. Подойдя к ближайшему окликнул сидящих в нем и судя по раскатам хохода травящих байки матросов.

— Эй!…

Елки зеленые, а как же их сейчас окликают — то? Назову мужиками, могут и по матушке послать. В поле мол, мужики, землю пашут… Хотя есть хороший вариант на все времена.

Эй! Служивые!… Какой катер с "Суворова"?

На мой возглас обернулось несколько голов и сидящий крайним приземистый и кряжистый старшина шлюпки, смерив меня несколько недоуменным взглядом, ответил. — Мы с "Суворова" — Тут он замялся… — А что Вашбродь надоть? Хе! Опять! Сто лет прошло, а ничего не меняется. Там, тоже, в подобной ситуации я бы был в лучшем случае — тащтреран шу шения. Что в переводе бы означало — товарищ капитан третьего ранга прошу разрешения уточнить, кто вы такой, что вам надо и как о вас доложить. Это обстоятельство приободрило, хотя и не полностью сняло мандраж, действительно, чего выеживаться? Вести себя надо как обычно и дело с концом.

— Не меня ли ждете уважаемые? Я должен на встречу с адмиралом прибыть, катер вроде как с "Суворова" обещали отправить.

— Не знаю вашбродь, оне-то оно так, вот только господин мичман оправится отошли, но, говорили что за кем — то едем…, Да вот же оне.

Я обернулся. К катеру подходил молодой офицер

— Мичман 0000000000 честь имею, Судя по всему именно вас, сударь, мне велено доставить на корабль. — После секундного замешательства, при взгляде на мою форму, произнес мичман.

— Скалыбердин Александр Никитыч приятно познакомиться. Да, именно так. Господин капитан первого ранга Клапье де Колонг уведомил что за мной будет послана шлюпка.

— Ну тогда не будем медлить. Пары поддерживались исправно? — обратился он к моему недавнему собеседнику.

— Да вашбродь, готовы отправляться!

— Проидемте, — указав мне, место где разместиться, произнес 000000000000, и под его руководством на катере поднялась деловая суматоха, за которой я с интересом наблюдал. Едрена вошь! Все как в каком-то стимпанковском романе! В топку подкинули угля. Повертели маховичками и клапанами. Наконец отдав швартовый конец, катер, попыхивая и шкворча направился к темнеющей вдалеке на рейде махине флагмана второй тихоокеанской.

Всю дорогу до "Суворова" я ловил на себе любопытные взгляды команды и командира катера. Точь в точь подобное я уже ощущал как-то, выбравшись по каким-то дела в столицу по форме. Но отвлекаться на заинтересованность спутников моей персоной пришлось недолго. Все мое внимание привлекла приближающаяся громада броненосца. Непривычное и завораживающее зрелище. Я ходил на многих надводных кораблях. Даже подводнику приходится периодически бывать у братьев поплавков, на совместных учениях, входя в группу контролеров. Ясен разительный контраст в облике военных кораблей. В оставленной нами реальности современные крейсера, БПК, эсминцы своим обликом, очертаниями пусковых установок и орудийных башен, формой надстроек и корпуса создавали впечатление стремительности и скорости. Броненосец же, являл собой просто какой-то гимн основательности, надежности и неторопливости. Там лезвие ножа, назначенное вспарывать непокорную волну, здесь — массивный утюг, призванный ее разгладить. Непривычное ощущение и это при сравнимом водоизмещении тех и других. От размышлений меня отвлек вздымающийся перед глазами, исчерненный рядами заклепок борт. Подошли.

Приняв помощь фалрепного я перебрался на площадку трапа, спасибо отсутствию серьезного волнения. Подымаясь поймал себя на мысли, что опять не имею понятия о элементарнейшем — кто меня должен сейчас встречать? Естественно сам адмирал не станет. Клапье де Колонг? Вахтенный у трапа или вахтенный офицер, а может дежурный по кораблю. А был ли таковой вообще в расписаниях царского флота? Бесит неимоверно не знать самых обычных вещей. Но меня встречали. На верхней площадке у леерного ограждения стоял тот самый спутник Константин Константиновича. Интересно, в момент нашей беседы с флаг-капитаном второй тихоокеанской он отсутствовал, был под присмотром в соседней каморке. Много ли ему известно? Рассказал ли ему что нибудь Клапье де Колонг о моем истинном происхождении. Я выматерился про себя. Как я упустил из виду обговорить этот вопрос? Как мне себя вести? Да, лица моего он не видел, но по голосу то узнает!

Мои терзания прервал их виновник. С видимым удивлением оглядев меня, задержавшись на линии наград, он произнес.

— Лейтенант 00000000000, честь имею. Добро пожаловать на борт. Назначен, быть вашим сопровождающим. Прошу следовать за мной.

— Скалыбердин Александр Никитыч. Приятно познакомиться.

Увлекаемый поминутно оглядывающимся лейтенантом я, с интересом глазея по сторонам, проследовал в корабельные недра. Вблизи, ощущения атрибутики стимпанковского романа только обострились. Непривычно тусклое и редкое освещение, в основном световые люки, электроламп минимум. Не сравнить с ярким светом от дневных ламп на привычных мне судах. Любое соединение только на заклепках или гайках, никаких сварочных швов, любые отверстия и горловины вырублены зубилом, все стыки листов и перекрытий тщательно зачеканены. Да, по трудоемкости работ броненосцы дадут фору многим современным кораблям.

Сопровождающий периодически с сомнением оглядывается. Однако. Надо срочно прояснять ситуацию.

Тов… Господин лейтенант, извините за невольную бестактность, но вы знаете, почему назначены моим сопровождающим именно вы?

Что за хрень, ну прямо выворачивает меня при необходимости добавлять слово господин вместо привычного товарища. Едва не попался как агент каких-нибудь революционеров.

0000000 слегка нахмурившийся при звуках моего голоса ответил:

— Нет, для меня, честно признать это загадка. Назначить сопровождающего для… — Тут он осекся и еще раз внимательно осмотрев мою форму, продолжил., —  прошу извинить. Я признаться, не слишком хорошо знаю форму государственных учреждений, поскольку не могу определить к какому явно российскому причем морскому ведомству вы принадлежите и какой статус в табели о рангах имеете. Но флаг — капитан сказал что я должен встретить и сопроводить к командующему, некое частное лицо, что вызывает недоумение — для такого задания достаточно матроса. А раз требуется ответственность и скрытность значит, дело идет, о каких-то государственных тайнах. В них я предпочел бы глубоко не увязать. Я ответил на ваш вопрос? Если да, то не ответите ли вы на мой? Мне знаком ваш голос, но я не помню, чтобы мы встречались.

— Встречались, и к моему к самому искреннему сожалению не при самых лучших обстоятельствах. Приношу глубочайшие извинения за произошедшее, но надеюсь, вы меня поймете. Обстоятельства и государственные интересы требовали поступить именно так. Я оказался здесь без необходимых возможностей и связей, с настоятельной необходимостью держать свое присутствие в тайне от… Неважно впрочем, от кого. Самое главное — это я, со своими людьми, пленил вас и Константина Константиновича сегодня утром.

00000000000 резко остановившись, обернулся ко мне и в смятении, судорожно сжимая кулаки, некоторое время молчал. Наконец, придя в себя, он ответил:

— Достаточно сударь, не оправдывайтесь. Я принимаю ваши извинения. Не могу сказать что я впечатлен и одобряю ваши методы, но если обстоятельства того требовали… Значит мои рассуждения были верными, вы действительно представитель какой-то тайной государственной структуры.

— Не вдаваясь в подробности да, можно сказать, что я направлен оказывать помощь в ситуациях, с которыми кадровым морякам императорского флота сталкиваться еще не приходилось. — Вот только отправил меня не император, а видимо кто-то повыше по должности, мысленно добавил я про себя.

— Ну что ж тогда надеюсь больше не попадать в поле вашей деятельности, не очень приятно, когда в тебя тычут пистолетом. — Улыбнувшись, произнес лейтенант.

Уф! Ну хорошо хоть этот вопрос видимо, исчерпан, не похож мой сопровождающий на человека одержимого чувством мести за причиненные неудобства, не хватало себе врагов плодить при штабе. Если все пойдет по-моему — особенно если все по пойдет по-моему — то врагов с недоброжелателями и так образуется преизрядно!

— А вот мы на месте. — и 000000000000 остановившись, указал рукой на дверь.

За этим разговором я и не заметил, как мы дошли. Только…

— Разве столь скромная дверь ведет в салон командующего, — удивленно спросил я.

— Нет, ну что вы! Константин Константинович дал указание сначала проводить вас к нему в каюту, командующему он хотел представить вас лично.

Нехорошее подозрение начало сгущаться у меня в голове.

— Простите, а вы не в курсе, Константин Константинович после утреннего пришествия говорил ли с господином адмиралом?

00000000000 постучал в дверь и негромко произнес

— Господин капитан первого ранга, это 000000000000, ваше приказание выполнено. Мы явились. — и отвечая мне, — нет он планировал идти вместе с вами.

Вот это пренеприятнейшая новость. Я то олух надеялся переложить тяжесть культурного шока на плечи другого, ан нет придется все самому. Из-за двери меж тем не доносилось ни звука.

Никого нет? — поинтересовался я.

— Да нет, скорее всего, читает книгу. Он очень впечатлительный человек, когда читает, успокаивается, прямо погружается в написанное, может ничего вокруг не замечать. А сегодня ему поводов для переживаний, как я понимаю, доставили предостаточно. Я его в таком подавленном состоянии еще никогда не видел.

— Господин капитан первого ранга! Повторно позвал лейтенант и чуть сильнее постучал. Дверь, тихо скрипнув, приоткрылась. Чуть подавшись вглубь каюты, мой сопровождающий вновь позвал:

— Господин капи… Что с вами?!

Лейтенант, распахнув дверь рванулся к лежащему у опрокинутого кресла телу. Послышался слабый стон. Через мгновение, вдвоем перевернули Константин Константиновича на спину. Дьявольщина! Половина лица перекошена! Да у него инсульт!

— 000000 Нужно срочно врача! У него скорее всего инсульт!

— Какой инсульт?! У него удар! Я знаю, у деда моего так же было. — Ох мать! Не суть важно как называть, главное надо врача звать. Я прослежу за Константин Константиновичем, вам же стоит привести его сюда.

— Вы правы, немедленно бегу. Ответил 000000 и скрылся за дверью.

Я смочив из графина с водой полотенце положил его на лоб флаг-капитану, осмотрелся в поисках чего-нибудь для облегчения положения пострадавшего. Что там еще при обмороках и инсультах надо? Мой взгляд упал на стол, у которого и стояло раньше перевернутое кресло…

Чтоб ты сдох! Твою душу в бога мать. Ну кто же знал!? Вот олень галантерейный! Я рванулся к столу и схватил раскрытый на последних страницах толстый переплет распечатанных на принтере листов. Тот самый, который не далее нескольких часов назад сам отдал на прощание Клапье де Колонгу. Составленную мной краткую выжимку из будущих событий! С распечатанными иллюстрациями! Млять! Да это же ты сам виноват! Ну, кто ж знал, что он такой впечатлительный?! Он-то довпечатлялся, а вот ты допрыгался… Из ступора меня вырвал только вбежавший в каюту корабельный врач в сопровождении пары матросов как понимаю санитаров. Над телом Клапье де Колонга закипела деловая суета. Его на ходу раздевая, приподняли и положили на кровать. Я, совсем потерявшись в дальнейших действиях, стоял чуть поодаль. Немаленькая кстати каюта, стала постепенно наполнятся людьми. Начался некоторый галдеж сочувствующих и любопытных. Правда, длилось это недолго разговоры смолкли в мгновения ока поскольку из коридора вначале послышался начальственный рык, а затем в каюту практически ворвался командующий второй тихоокеанской эскадрой Зиновий Петрович Рожественский собственной персоной. Тут от больного оторвался доктор и тоном, не терпящим пререканий, потребовал очистить помещение от посторонних. Командующий тут же, добавив еще пару нелитературных фраз, поддержал это требование и приказал разойтись.

Это кстати было практически лишним, поскольку при появлении командующего основная толпа и так поспешила рассосаться. Выйдя с общей массой из каюты, я остался у ее двери. Ожидание продлилось несколько томительных минут, за которые оставшаяся часть офицеров штаба, кидая на меня любопытные взгляды, поспешила куда то исчезнуть. Рядом остался только лейтенант 00000000. Вот и пришел этот долгожданный, ответственейший и так оттягиваемый мною момент встречи. Все дальше отступать некуда. А ведь Зиновий Петрович судя по всему, ни сном ни духом не в курсе о моем существовании. Я лихорадочно обдумывал свои дальнейшие действия. Что сказать-то? Хоть что-нибудь приемлемое надо же сморозить!?

Зиновий Петрович вскоре появился в дверях и, видимо заканчивая свой разговор с доктором, произнес:

— Добро, делайте все возможное. — Тут его взгляд упал на меня.

— А вы кто такой!?

Эх была не была! Настоящий офицер уже на первом курсе училища пойманный темной ночью, комендантом, при форсировании училищного забора может рассказать подробную, правдивейшую душещипательную историю о том как дошел он до жизни такой. К счастью курсантские навыки не успели забыться. Я сделав шаг вперед и встав по стойке смирно, четко доложил:

— Ваше превосходительство! Специальный посланник императора капитан третьего ранга Скалыбердин Александр Никитыч по безотлогательному делу с исключительно и конфиденциальной информацией прибыл в ваше распоряжение. — а в голове мелькнуло — боже ну и бред же я наверно несу

* * *
Глава 8
Под ложечкой уже не то, что сосало, там уже который час бился в истерике какой-то вакуумный насос. Как говориться, кушать я хотел уже давно, поесть было бы неплохо час назад, а сейчас кроме слова жрать на ум ничего не приходит. А момент ответственный. Отвлекаться нельзя. Сижу рядом с Зиновием Петровичем и провожу краткий ликбез по прошедшему столетию. В исторические и политические дебри еще не лезу, вполне хватает свидетельств технического прогресса. Командующий как завороженный любуется клипами. Периодически картинку приходилось останавливать и отвечать на шквал вопросов по поводу происходящего на экране. Отточенные силуэты БПК и СКР в походном строю, БДК вышедшие на берег и исторгающие из своих чрев потоки морских пехотинцев напополам с бронетехникой и наконец стремительные тени МИГов и СУ выполняющих перевороты, петли и бочки. Аварийные всплытия подлодок и взлет самолета с громады авианосца. Даже у меня многие эпизоды захватывали дух, недаром самые талантливые ролики с ютьюба сохранял на винте. Словом первостепенная задача мной выполнена; разговора наедине с Рожественским я добился, эпизод знакомства прошел удачно, никаких сомнений в моем происхождении быть не может. Есть, конечно, пару косяков, впрочем, свою порцию на орехи я от Зиновия Петровича уже получил, уши до сих пор горели от стыда за ту ахинею, что нес тогда от неожиданности. Надо же было одной фразой так все запутать и перемешать. А Рожественский на выволочки мастер, с какой убийственной вежливостью ее произвел! Хотя и признал, что для привлечения его внимания эта фраза была, несомненно, удачна.

Однако знакомство и раскрытие своего происхождения, в моих планах, по важности, стояло много ниже другой задачи. В конце концов, ну и что, что я из будущего? На каком основании адмирал, командующий эскадрой должен прислушиваться к советам неизвестного ему человека? Ему, прослужившему не один десяток лет? Он лучше знает обстановку, технику и ее нынешние возможности. Людей наконец, их мотивы и устремления. Но другого пути нет. Здесь складывается та ситуация, что просто советов будет катастрофически мало… Половинных решений быть не должно. Они будут даже хуже, чем никаких вообще. Требуется полностью сломать привычную предкам организацию и воевать по-новому. И вот с этой задачей я пока не справился или справился отвратительно. А! Чего греха таить? даже не приступал еще!

Предательское урчание в моем животе отвлекло адмирала от просмотра очередного ролика.

— Ого! Вы сударь, когда обедали? Боюсь, я оказался не слишком гостеприимным хозяином. Но сейчас исправим. — Зиновий Петрович нажал кнопку электрического звонка. Спустя мгновение в дверь вошел вестовой.

— Братец! Ужин на двух персон в салон!

Мы проследовали в соседнее помещение и повинуясь взмаху адмиральской руки я присел за стол.

Вот же черт меня дери! Спасибо тебе комдив! Ну как знал, что так все повернется! Ты даже не представляешь как меня выручил, облегченно вознес я хвалу своему первому комадиру. Вот же мужик был! Когда я увольнялся, он уже давно как на повышение ушел, но до сих пор — хочешь посмеяться, спроси в дивизии любого интенданта — "а что нам говорит синяя книжица?" Вдоволь насладишься всей гаммой чувств и ужимок продемонстрируемых в ответ. А суть в чем. Если кто не знает конечно. Есть на флоте такая "синяя книжица" Это в обиходе ее так называют. А в реале называется она грозно — "Военно-Морской церемониал и этикет" Вот же основательный труд! Он родился в те годы, когда наш красный рабоче-крестьянский военно-морской флот начал активно присутствовать в мировом океане и соответственно периодически заходить в разные порты супостатских государств, ну и осуществлять приемы на высшем уровне. Тут ведь какая закавыка. А вдруг какой нибудь из наших рабочее-крестьянских командиров возьмет, да на торжественном приеме и в занавеску высморкается? Или, что много того хуже, на приеме к мясу подаст вместо черничной подливки скажем обыкновенную горчицу! Это ж международный скандал! Принцессы в обморок попадают, зашибутся с непривычки. У гордых сэров, кость встанет поперек горла и так далее и тому подобное. Вот чтоб избежать подобных конфузов, в недрах замполитских органов был рожден подобный документ. Причем не погибнувший в забвении как остальные бредни что там издавались. Замечательная вещь! Все расписано — какими ножницами виноград с блюда по веточке отрезать, какими щипцами и как омаров разделывать. На сколько сантиметров должна скатерть от стола свисать и на каком расстоянии пирожковую тарелку от суповой ставить. Да что там! В тексте даже приводились примерные темы уместных разговоров за столом, причем в разных вариантах и для разных интонаций. А сводная таблица типичных блюд традиционных кухонь народов мира? Причем со схемой какие блюда из какой кухни можно предлагать в одной стране и ни в коем случае не предлагать в другой! А скажем о том, где в автомобиле или шлюпке самое почетное место я узнал именно оттуда! До того и не подозревал, что в автомобиле впереди справа от водителя ездят только лошпеды и ушлепки всякие, а реальные пацаны только сзади наискось от водилы. А вот в шлюпке наоборот самое почетное место рядом с рулевым. Так вот! Спасибо тебе комдив за науку! Как ты нас, молодых летех драл за то, что заготовки из отбивной нарезаем. Вот и пригодились навыки, я вам не какой-нибудь каперанга Мазур только и знающий что надо с крайних вилок начинать. Ух! Ужин превосходен, даже с поправкой на голод. Да и коньяк замечательный, не горлодер подвального разлива.

Зиновий Петрович знаком отослал снующих вокруг вестовых и обратился ко мне.

— Александр Никитич. Конечно, за едой о делах не говорят но думаю в силу необычности обстоятельств мы этим правилом пренебрежем.

То что вы мне показали потрясающе! Уровень техники достиг совершенно неовообразимых высот. Воистину я благодарен судьбе за нашу встречу. Но почему вы не направились напрямую в Петербург? Вас же немедленно требуется доставить императору! Боже, какие перспективы и возможности открываются для России из-за вашего, как вы сказали? Попаданства!

— Господин адмирал, позвольте я чуть подробней поясню всю щекотливость нашего положения и вы поймете почему мы обратились именно к вам.

— Несмотря на увиденное вами на экране, уровень техники нашего времени даже в теории не позволяет перемещаться во времени. Это какой то чудовищный сбой с механизме мироздания. Как вы понимаете перенос во времени произошел для нас совершенно неожиданно! Запасы топлива на нашем корабле не позволяют двигаться куда угодно. От места катаклизма с максимальной экономией мы могли бы дойти до Датских проливов, ну может чуть дальше. А требуемого нашему двигателю топлива в вашем времени легко нам не получить. Ведь никаких документов, денег, информации — статуса, наконец! — мы не имеем. Более того мы даже ведем себя наверняка по другому, путаемся в элементарных для современников вещах и так далее. А значит однозначно не дошли до России. Причем при малейшей утечке информации которая, кстати, неизбежна, превращаемся в лакомый кусок для правительств и разведок всех известных мне стран. Любой руководитель пойдет на самые крайние меры только бы заполучит груз, корабль и нас в свое безраздельное пользование. Шанс опередить своих противников не захочет упускать никто. И России в этой свалке боюсь, ничего не перепадет. Но даже если мы бы смогли добраться до России это бы изменило немного. Господин адмирал, я реально смотрю на складывающуюся обстановку. Кто мы сейчас? Никто и звать нас никак! Вы правы, информацией которой мы обладаем можно серьезно ускорить развитие промышленности. Но! Без поддержки в верхних эшелонах власти мы превратимся в пешек придворных и околовластных группировок и вполне может оказаться, что в итоге до императора нас просто не допустят. Ведь мы наверняка будем для многих властных особ потенциальной угрозой их существованию. Вдруг мы обладаем какой либо нелицеприятной информацией о его или ее поступках Следовательно требуется достаточно влиятельное лицо способное быть нам покровителем и локомотивом прогресса на основе послезнания. Ну и конечно имеющее возможность организовать завесу сплошной секретности над самим нашим существованием. А выполнить эти задачи, появившись на нашем корабле в Морском канале будет несколько затруднительно. Его конструкция настолько специфична и необычна что самый тупой докер задумается о его происхождении.

— Все равно ваш выбор немного странен. Я не принадлежу к высшему руководству империей! Есть гораздо более подходящие для этого люди. Вам требуется лицо, обладающее серьезным влиянием на императора, внушительным политическим и административным весом. Несмотря на то, что с получением вице-адмирала я стал полноценным начальником Главного Морского Штаба, третьим или четвертым лицом в военно-морской иерархии России, да еще и генерал-адъютантом, то есть имею право доклада непосредственно царю. Сейчас же, я лишь простой командующий эскадрой. Ладно бы я смог сопровождать вас лично. Но не покинув эскадры я обладаю всеми этими возможностями лишь отчасти, в пределах данных мне полномочий. И вы зря прибедняетесь, вы хорошо ориентируетесь в нашем времени. С учетом того, с каким блеском и выдумкой вы смогли попасть ко мне, что мешало достигнуть скажем Ниццы и войти в контакт с кем то из великих князей?

— Может я сейчас совершаю ошибку, рассказывая вам об этом но насколько я знаю у вас репутация патриота и честного человека. Когда я говорил о потенциальной угрозе существованию властных особ, а именно нелицеприятной информацией об их поступках, я имел в виду именно великих князей…

Над столом повисла напряженная пауза.

Зиновий Петрович отпил из бокала и медленно поставил его на скатерть. Видимо собравшись мыслью он произнес.

— Вообще-то даже в своем кругу мы стараемся не произносить вслух то, о чем вы сейчас сказали. Но да, действительно многие поступки вышеуказанных особ действительно продиктованы далеко не патриотическими порывами. Ваши опасения понятны и обоснованны, но что мне делать? Конечно я всеми силами окажу вам содействие в доставке вас в Петербург. Но эскадру я повернуть назад не могу. Идет война и у меня есть приказ..

— Это и есть вторая причина по которой я обратился к вам. Ваше будущее. Постарайтесь принять это со спокойным сердцем. Знаю, что слышать такое о себе будет непросто. Итак. Цель похода не будет достигнута. Вы не успеете на Дальний восток до падения Порт Артура. Первая эскадра не сможет прорваться и обстрелом из осадных орудий будет потоплена на рейде. Вторую и Третью тихоокеанские эскадры, да, да, не удивляйтесь. На полпути вас догонит эскадра под командованием Небогатова. Так вот Вторую и Третью тихоокеанские эскадры ждет чудовищный, практически полный разгром. Избегут утопления или плена считанные корабли, интернированные в иностранных портах. Россия лишится всего своего военно-морского флота. Само имя Цусима, а именно там, в Корейском проливе состоится генеральное сражение, станет синонимом катастрофы. Но это будет только началом. После этого сражения всему миру станет окончательно ясно, что Россия потерпела сокрушительное поражение не только в отдельной битве, но и во всей войне. На мирных переговорах нас предадут все так называемые союзники. Мы будем вынуждены, согласиться на позорнейший мир. Такой, что Крымская война покажется фарсом. Нам будет запрещено иметь там военный флот. Наш международный авторитет скатится до ноля в мгновения ока. Но и это еще не все. Вы наверняка знаете, что в стране сейчас далеко не все спокойно. Революционные партии ведут подпольную работу по свержению существующего строя. Послевоенный кризис и некоторые неудачные поступки властей обострят все существующие противоречия и разразится революция. Ее подавят достаточно жестоко, однако она будет лишь первой ласточкой. Спустя некоторое время Россия опять будет втянута теперь уже в общеевропейскую войну которая и станет последней каплей, революция разразится вновь и перед ее ужасами и кровью, померкнет Французкая. Николай второй будет казнен восставшими вместе со всей семьей. В течении нескольких лет пока она будет бушевать, погибнут или эмигрируют миллионы русских людей. Страна будет отброшена в развитии на сотню лет назад и только через пятьдесят неимоверным напряжением сил сможет выползти из той ямы в которую рухнула.

— Что касается вашей судьбы, вам Зиновий Петрович, к сожалению не суждено будет это увидеть. Вы не погибните в бою. Вас ждет позор адмирала Серверы. По итогам сражения и по возвращению из плена вы будете подвергнуты суду военного трибунала вместе с практически всеми оставшимися в живых командирами кораблей и большинством офицеров штаба, сделавшись, как у нас случается, козлами отпущения за всю проигранную войну. Каюсь, это я виноват в том что Костантина Константиновича хватил удар. Мне следовало лучше подготовить его к столь мрачной вести. Именно эта информация находится в данном конспекте…

Я постучал рукой по сборнику, лежащему на столе.

— Прошу прощения, что обрушил на вас столько всего и сразу, но эта та жестокая, правда, которую, ни в коем случае нельзя от вас скрывать…К сожалению, все данные, которые удалось собрать, взяты из художественных и полухудожественных книг, оказавшихся на борту при переносе и не обладают всей полнотой информации.

Мой монолог был продуктом многодневного спора с соратниками. Стармех упорно сомневался в том, что реальной истории будет достаточно, чтоб убедить Рожественского следовать моим советам. В конце концов, с современной точки зрения для него лично, все закончилось нормально — он был оправдан. Репутация конечно погублена безвозвратно — в отставку выперли, без пенсии, но ведь жив остался? А значит стоит сгустить краски, смешивая реальность и вымысел, завязать поражение эскадры на личную судьбу командующего. А уж если вину за судьбу России взвалить на его плечи, то совсем хорошо. По мнению же Калугина, для Рожественского, а он таки карьерист, даже правды о нем более чем достаточно, чтоб подтолкнуть к действиям, иначе же его ждет полный провал. Быть адмиралом сдавшейся эскадры, самому попасть в плен?! И когда можно не врать, а в данном случае можно, то врать не надо. Зиновий не дурак и захочет поговорить с остальными попаданцами. А врать одинаково они не смогут и на чем-то засыпятся. Самая лучшая ложь — не вся правда, явную ложь допустима лишь в том, что не могут помнить другие. Например, то, что после руско-японской войны Россия лишилась права держать флот на Тихом океане. По зрелому размышлению и несмотря на недовольное бурчание Борис Юрьевича, сам я склонился ко второму варианту и судя по всему не прогадал. На адмирала было страшно смотреть, он весь посерел и осунулся. Чуть подрагивавшими руками он перелистывал страницы моего творения. Находя все новые и новые подтверждения моим словам. Но надо продолжать и закрепить успех.

— Таким образом, Зиновий Петрович, я считаю, что человека обладающего наибольшим влиянием на судьбу нашей Родины, я уже нашел. Полагаю, что вы не хотите стать первым камушком, который породит описываемое мной будушее? Из вышесказанного понятно, почему я так искал встречи. Именно вы, здесь и сейчас сможете своими решениями заставить пойти историю по иному пути. И научно технический прогресс тут не причем.

— Вы что, предлагаете мне нарушить приказ и возвращаться? Это невозможно. Меня просто заменят другим командующим. Слишком многое поставлено на карту. Вы правы это вопрос в том числе международного престижа. Император никогда не вернет эскадру назад.

— А я и не предлагал вам возвращаться… Зиновий Петрович, вы же прекрасно понимаете, что это не решит проблему? Хотя бы для начала нам требуется не так уж много…Я твердо знаю, как нам не проиграть Цусимское сражение…

Я выдержал устремленный на меня пронзительный взгляд. Проштудированные мной источники не соврали Мой собеседник не сломается, ярости и упорства в нем хоть отбавляй. Недаром у Рожественского была репутация решительного и волевого руководителя. Этот человек использует малейший шанс на достижение своих целей.

— Итак вы знаете, как победить? Но почему вы уверены, что в вашей истории я тоже не действовал согласно ваших советов?

— Уверен. Когда вы ознакомитесь с ходом сражения, вы поймете, такого бы я точно не рекомендовал. И потом это не только мои советы. Цусимское сражение разбиралось многочисленными экспертами подсчитывавшими и скрупулезно выискивавшими малейшие недостатки, ошибки и недочёты Я не могу сказать что произойдет когда история пойдет по другому пути. Тем более есть гипотеза, что я могу исчезнуть если вы измените историю. Так как цепь событий приведет к тому, что моя мать никогда не встретится с моим отцом.

Звук отбиваемых склянок отвлек адмирала. — Два часа пополуночи! Мы с вами сударь однако, увлеклись. Слишком много событий на сегодня вы не находите? Мне, пожалуй, стоит, осмыслить все сказанное вами. Вестовой проводит вас в свободную каюту. Спокойной ночи.

* * *
Расстегнув ворот рубашки я оперся на стоящее у кровати кресло и устало выдохнул. Разговор с адмиралом вымотал неимоверно. Ощущение, как будто тонну муки в мешках разгрузил в одиночку. Я усмехнулся, лучше б действительно разгрузил. Как в курсантские годы. Ночью сорвешься в самоволку, разгрузишь на пару с товарищем пару вагонов. Наутро, конечно, будет валить с ног от усталости, зато в выходные будет, на что купить цветов для подруги, а если нет, так на пиво с шавермой хватит. Так просто было жить на свете! И не висела над твоей шеей дамокловым мечом ответственность за судьбу страны.

Еще раз, оглядев каюту, восхитился. Умели же при царе создавать комфорт. Меня поместили в одну из резервных свободных кают, они, судя по всему стандартные, без особых изысков. Но по сравнению с жилыми помещениями современных мне кораблей, не говоря уже про каюты подводных лодок, разница весома — деревянная мебель, тщательная отделка. Я хмыкнул. У нас конечно, все более убого… Но, топлива для пожара поменьше будет. Ладно, прежде чем завалиться в эту чудную и притягательную кровать требуется кое-что сделать. Я открыл принесенный с собой кейс и достал радиостанцию.

— Второй, второй! Ответь первому! Прием!

Ответ раздался тут же. Видно вахтили неусыпно. Действительно, какой уж тут сон. Измаялся наверно Калугин, распереживался весь.

— Первый, здесь второй! Как все прошло, удачно? Прием!

— Иваныч, прошло без замечаний. Связывайся с Забродиным пусть выдвигается, рандеву рядом с местом высадки. Как понял. Прием.

— Тебя понял так, Забродину следовать к месту высадки. Прием.

— Понял правильно. Ухожу со связи.

Вот и все. Уже рухнув на кровать и закрыв глаза, остатками сознания понял, что боялся прошедшего разговора больше чем адмирала Того вместе со всем японским флотом. Хе! Если его сдюжил то что там япошек раздолбать осталось… С этой мыслью я окончательно провалился в небытие.

Глава 9
— Да, согласен, немного странно использовать в качестве курьера капитана второго ранга, но нужен человек знакомый с обстановкой и тамошними реалиями. Осознающий, всю значимость сложившегося положения и способный достигнуть поставленной цели. Не говоря уже о том, что нужно быть хорошо знакомым адресату. Боюсь, никому другому, просто не поверят. Потому были выбраны именно вы. Итак, вы уяснили свою задачу?

— Да Ваше Превосходительство! Сегодня вечером, инкогнито, в сопровождении господина Калугина сажусь пассажиром на пароход "Франсуаза" следующий в Каир. Там пересаживаюсь на рейсовый английский пакетбот до Шанхая. Далее, берегом или морем добираюсь до Чифу, где нанимаю или покупаю рыбацкую джонку и прорываю блокаду Порт Артура. Конечная цель доставить этот пакет капитану первого ранга Николаю Оттовичу Эссену.

— Все верно. Но это только начало. В этой войне уже бывали прецеденты, когда неудобные приказы необьяснимо или случайно терялись по дороге! Потому приказы, которые вы повезете, будут к командованию крепости и командующему эскадрой. Но! Передать их требуется именно через капитана первого ранга Эссена. Вам следует предпринять любые меры, дабы мои указания, содержащиеся в этом пакете, были претворены в жизнь. И здесь неуместны любые колебания. Деньги вы уже получили. В процессе выполнения дозволяю подкуп, шантаж. Я заранее беру на себя ответственность за любые ваши действия. Владимир Иванович, не буду вам повторять, насколько важна ваша миссия. Сейчас, невозможно предусмотреть, что вас ждет в пути, однако главное что вам нужно контролировать, это срок прибытия. По предварительным данным в Чифу вы будете к середине ноября. Помните двадцатое ноября это тот край, за который заходить вам запрещаю. В вашей группе вы главный, однако, Иван Иванович — тот человек, который будет обеспечивать вашу безопасность, соответственно в части касающейся, его указания для вас обязательны. Что ж. На этом все. С богом!

Капитан второго ранга Семенов, отсалютовав, покинул адмиральский салон. Зиновий Петрович, обернувшись ко мне, с сомнением заметил.

— Думаете он сможет?

— По прикидкам, срокам, успевает. Я, честно говоря, за время не сильно волнуюсь. С ним Иван Иванович. Если достичь Порт-Артура вовремя в человеческих силах, то Калугин с этим справится. Гораздо больше меня волнует, чтобы Владимир Иванович смог убедить в реальности ваших указаний Николая Оттовича.

— Тут не волнуйтесь. Они достаточно хорошо знакомы. А капитан второго ранга Семенов пользуется репутацией честного офицера. Меня беспокоит то, что, по сути, данные приказы юридически ничтожны и вообще-то говоря не обязательны для вышеозначеных — Я ведь не являюсь прямым начальником над Эссеном, как и Виреном с Григоровичем, а значит, совершенно спокойно, они могут эти бумажки просто проигнорировать.

— Они все равно нужны. Николаю Оттовичу в реальной истории просто не дали возможности пойти на прорыв. А сейчас, его желание вырваться из блокады будет освящено приказом хоть и не непосредственных но вышестоящих командиров. У нас будущем, есть поговорка. "Если нельзя, но очень хочется, то можно!"

— Итого, главное препятствие только в том, чтобы наши курьеры успел зафрахтовать угольщик до возвращения прорывателей блокады. Но не будем гадать на кофейной гуще. Что там следующее?

Да уж, несмотря на обилие уже исполненных дел, вопросов требующих решения немало. Ранним утром я уже был на ногах. Встретил Калугина сотоварищи. Нас разместили в каюте Кладо. Забродина с "Ульрихом" стоит ожидать сегодня к вечеру, к точке рандеву пойдем с Рожественским на одном из катеров с "Суворова", благо тут недалеко. Завтракал опять с адмиралом, чувствуется, что тот не сильно желает отпускать меня из пределов досягаемости. И ешь твою хань! Конечно, я не рассчитывал, что Зиновий превратится в подобие китайского болванчика, согласно кивая любым моим соображениям и начинаниям. Но быть настолько дотошным! Битый час его убеждал в необходимости первоочередных посланий. Одно, с сообщением, что на эскадре пойман возмутитель спокойствия, активист-агитатор одной из революционных партий. Искать кандидата недолго, в конце концов, у баталера с "Орла" наволочки с простынками вдумчиво пересчитаем, мигом расколется. И в ходе допроса, кто бы мог подумать! Тот дает показания, что при участии и финансировании японской разведки готовится грандиозная провокация против императора. Далее я перечислил все, что помнил по организационной части и фигурантам кровавого воскресенья. Дабы само послание по дороге не заморбличили желающие половить рыбку в мутной воде, послание дублировать министру внутренних дел и вообще всем причастным и заинтересованным. Может и в пару центральных газет стоит открытое письмо жахнуть. Поможет таковая информация или нет, не знаю, но попытаться не испортить авторитет верховной власти стоит попытаться. Хотя Николя по номеру второй, наверняка найдет еще грабли, на которые наступить. Второе послание Николаю Оттовичу Эссену. С указанием, от имени Начальника Морского Штаба, плюнуть на остающиеся на берегу пушки, по возможности пополнить запасы и экипаж с соседних кораблей (письменные приказы каждому из командиров прилагаются) Далее прихватить все корыта, что могут держаться на воде, в частности крейсер "Баян" который изначально готовили к прорыву и ближайшей же ночью сматывать удочки, прорывая блокаду. Только чтоб всех надуть, двигаться не к Владивостоку, а навстречу второй эскадре, где по пути Калугин с Семеновым, через консулов в портах, должны любой ценой обеспечить запасы угля и средства доставки. По возможности, требовалось нанимать чужие угольщики, еще и через подставные фирмы. Ну и в море выпихнуть вовремя. А то китайцы могут тормознуть и их, как в реальной истории они поступили с транспортами второй и третьей тихоокенских эскадр. Конечно самим китайцам это не надо, но под давлением заинтересованных стран…

По нашему судну адмирал в раздумьях. К сожалению, Зиновий Петрович был в чем-то продуктом галантного века. Ох, погубит нас это рыцарство когда-нибудь. О том чтоб доставить контейнеровоз куда-то еще кроме Петербурга или его окрестностей у него сначала, даже вопрос не возник! Как итог, склонялся он к следующему. Несмотря на то, что топлив в обрез, на бросок по Балтийскому морю его хватит. Переход "Ульриха" от места его стоянки до Петербурга — реально выполнимая задача, которая не будет стоить слишком дорого. Тем более, все необходимые средства для этого есть. Буксир "Русь" есть, два тихохода для охраны — "Донской" и "Нахимов" есть, транспорт с углем для них, тоже можно выделить. На контейнеровозе часть старой команды и призовая от Рожественского. Там конечно потребуется краткий инструктаж, но реально нужны только судоводители, а наука навигация, хоть за эту сотню лет и отмодернизировала материальную часть, но в главном осталось той, же самой. После выгрузки ништяков, которые можно использовать в бою и боевой подготовке, загрузить под завязку углем "Донского", "Нахимова" и "Русь", придать им в сопровождение один угольщик и пусть следуют вдали от берега и оживленных морских путей по Атлантике. Сразу их не обнаружат. А пока обнаружат и сообразят, что это за чудо, морское конвой уже доберется до "рубежа старта". А там — ищи ветра… в море! Догнать "Ульрих" смогут только миноносцы. Но далеко в океане их не будет. Обойти Фарерские острова с севера и ночью проскочить Северное море до Скагеррака. Если будет дымка, или туман, вообще хорошо.

Пришлось чуть выпятить и осветить изъяны в этом плане. Ведь когда те же англичане, профукав у себя под носом такое событие, разузнают, что же это за хрень такая на Кронштадском рейде стоит, никто не мешает просвещенным мореплавателям пойти традиционным путем. То есть — не удалось силой возьмем деньгами. И толку от столь знаменательного прорыва будет немного. Потому, такой сценарий был для меня не сильно приятен. Никакого желания выпускать из рук контроль над таким козырем, каким является контейнеровоз, я не хотел. Тем более, сразу так сильно расширять список посвященных в тайну нашего происхождения. Особенно тревожил меня экипаж угольщика. Если кто не помнит, они вообще-то собственность немецкой компании. А у меня, после Хабенихта, как-то развилось предубеждение против дойчей. Настолько, что команду буксира "Русь", в девичестве немецкий "Роланд", я убедил или рассчитать или перевести на другие корабли, укомплектовав экипаж только выходцами из России. Да и угольщик скорее всего будет нашим, из состава транспортов эскадры. Опять же, отдавать "Макс Ульрих" на распотрошение неизвестно кому, не улыбалось. Это означало с полного размаха влипнуть, во все придворные и околоправительственные интриги, причем, не зная тамошних раскладов и терок. И пребывая при этом за тридеведь земель. По мне, следовало действовать постепенно. Отправили бы человека на нефтяные промыслы, в Баку или в Америку. Он бы, кстати и проследил бы за перегонкой нефти в нужном качестве. Пригнали бы зафрахтованное судно с мазутом в бочках. Он сейчас хоть и не по бросовой цене идет, но как отходы с производства керосина, куда его девать не очень представляют. Частично железнодорожники в нем заинтересованы, да и все пожалуй. Контейнеровоз вдали от торговых маршрутов дождался бы под охраной. А потом, заполнив топливные танки, судно стоило запрятать в надежном месте. Скажем, двинуть не на Балтику, а в Баренцево море, там укромных мест полно, да идти вдали от оживленных трасс. По приходу, выставить охрану на входе скажем в Мотовский залив, а "Ульрих" завести на якорь в губу Титовка, А лучше даже и притопить чутка, там до скончания времен не найдут. И только потом, уже с Зиновием Петровичем, набравшим необходимый политический вес, под прикрытием, обеспечив необходимый уровень секретности, начинать вдумчиво потрошить груз и корабельные потроха. Ведь действительно полезных на настоящий момент девайсов способных к воспроизведению в местных реалиях там нет. Все что есть, это работа на дальнюю перспективу. Потому стоит спрятать контейнеровоз, в том числе даже и от своих. И перед открытием этого ящика Пандоры, сначала создать структуры способные переварить такой высокотехнологический ништяк.

Впрочем, успокоился я тоже быстро. Даже если не удастся убедить адмирала в моем варианте, ничего не потеряно. Борису Юрьевичу сам бог велел двигать к Питеру на "Ульрихе". А этот щирый хохол как в том анекдоте — где он с граблями пройдет там двум евреям с метлами делать нечего. Он нашу компанию в обиду не даст. Как минимум дворец, на каждого члена экипажа, за каждую исследованную гайку, но выторгует. Только возникает следующий вопрос, по адмиральскому варианту — возле Скагена надо встретиться с силами сопровождения. Соответственно — надо предупредить Петербург о необходимости встречи. Еще и поэтому с сообщением по поводу образовавшихся нахлебников из будущего, все еще медлим. В Порт Артур курьера только что отправили, а с первым посланием пока закавыка. — с гонцом и личным посланием императору не складывается. Если предупреждение о провокации кровавого воскресенья можно отправить, хоть на деревню дедушке — требуемый резонанс оно все равно произведет. То с императором проблемка еще та! Требуется ведь Николаю о возникшем форс-мажоре доложить. Или не докладывать? А если докладывать, то, что именно? Короче не завидую я Зиновию. Да и себе тоже. Куда ни кинь — всюду клин. Обманывать его нельзя. Точнее можно конечно! Пораскинуть мозгами, слабать такую байку! Закачаешься! Но, не стоит. Слишком дорого может обойтись, если правда вскроется. Одним словом засада полная, вот и адмирал в сомнениях. Ну и что, что время терпит? И я тоже во внутреннюю политику государства лезть пока не хочу! Но надо Зёма, надо! Еще едва не забыл — начинать главный морской штаб телеграммами долбать, чтоб транспорт с боеприпасами для практических стрельб отсылали. А то опять будут оправдываться, что на их отправке дескать Рожественский внимания не акцентировал.

Я бросил взгляд в иллюминатор. Мне и моей бурсе сурово повезло, что мы еще не в штатном расписании, какого-нибудь экипажа. Погода на улице 32,5С, в трюмах до 5 °C. Полный штиль, погрузка угля шла в две смены днем и ночью. Все суда эскадры были окутаны облаком угольной пыли. Все без исключения офицеры и команда работали, обливаясь потом, с паклею, зажатою в зубах, чтобы не задохнуться от угольной пыли. По описаниям даже невозможно представить насколько это чудовищно. Воистину проклятие века пара. Угольные погрузки.

За дверью послышалась какая-то возня, возмущенный голос вестового, раздался резкий стук. Что за!?

На пороге с взьерошенным видом возник Федор и, козырнув нам с адмиралом, второпях выпалил.

— Тащщ, вашбродь. Забродин на связь вышел! На "Ульрихе" авария. Срочно помощи просит…

* * *
Глядя на приближающийся борт контейнеровоза, я, не сдерживая волнения, барабанил пальцами по планширю. Чувствую, влетели мы в какую-то полосу непрухи. Подробностей аварии выяснить не удалось. Как назло, последняя заряженная батарея рации сдохла на самом начале разговора. Что с кораблем неясно. Получив сообщение об аварии, сразу было решено идти на помощь с судном имеющее на борту наибольшее количество оборудования. Прихватили флагманского механика и, не мешкая, двинули на выручку.

Паровой катер с покачивающейся мористее плавмастерской "Камчатка", имея на борту командующего, меня и подполковника Обнорского стремительно приближался к "Ульриху". Что бы там не произошло, с виду сильной разницы с тем что мы покидали два дня назад не наблюдается, крен, дифферент присутствует но приемлемый. Глубины здесь достаточные, на мель сесть невозможно. Вечереет, палубное освещение горит, значит и с двигателем должно быть все нормально. Впрочем, не в моих правилах гадать о неизвестном. Через пару минут механик и так все обстоятельно доложит.

Нас ждали. У опускаемого трапа копошились две неясно вырисовывающиеся фигуры. Стрела трапа дрогнула и скрежетнув по борту, пошла вниз. Старший катера, гася инерцию убавил обороты и скомандовал переложить руль. Наше суденышко пофыркивая машиной приближалось к нижней площадке. Приземистая, яростно жестикулировавшая фигура на ней материализовалась в стармеха, который, не дожидаясь конца швартовки буквально ринулся ко мне.

— Мастер, у нас серьезные проблемы!

Я, было, открыл рот, чтоб как то организовать эту сумбур, но дед вновь меня опередил. Окинув взглядом присутствующих он безошибочно обратился к Зиновий Петровичу.

— Ох! Прошу прощения. Разрешите представиться. Данилко Борис Юрьевич. Старший механик этого судна. Вы позволите обратиться к своему начальнику?

И едва ошарашенный напором адмирал машинально кивнул, как дед обушил на меня поток информации.

— Короче так Никитич, пока ты отсутствовал, развалилась труба водоотливной системы. Но это полбеды, залатали бы, да и все. Хуже другое отказал напрочь один из водоотливных насосов. Они ж не рассчитаны на работу в течение недели, причем постоянную. Сгорели там обмотки полностью. Словом ситуация такая — водоотливная система не справляется — Ульрих медленно тонет, трюма, в машинное отделение вода тоже попадает через швы второго дна/переборки, но водоотлив и заделка течей пока помогают. Помочь может срочная постановка в док, но доков поблизости, любых, а тем более способных вместить нашего увальня я не наблюдаю, выбрасываться на берег — тоже не очень, потому что потом уже не сняться, а груз в трюмах все равно затоплен. Резюме — с водоотливом на плаву продержится трое суток, без водоотлива три часаВ том что "Камчатка" здесь, серьезный плюс. Но ее помощи все равно мало, водоотливных средств, способных перекачать море на эскадре просто нет и в любой момент поступление воды в машинное отделение может превзойти возможности водоотливных средств, тогда все, только спасаться. Вот и думай, надо решить, что в этой ситуации нужно сделать в первую очередь.

Вот млять. Вариантов то немного! Оборачиваюсь к адмиралу.

— Зиновий Петрович, ввиду изменившихся обстоятельств осмелюсь порекомендовать вам следующее. Задача первостепенной важности в кратчайшее время перегрузить на плавмастерскую все оборудование и по возможности часть полезного груза потребного для использования в бою. Проблема в том, что просто так, без перегрузки, можно открыть только те контейнера, что стоят крайними с торца. Чтобы добраться до тех, которые стоят дальше, крайние контейнера надо выгрузить с парохода. В данном случае — только за борт. Слава богу, краны на "Ульрихе" есть, иначе это была бы невыполнимая в море операция. Чтобы добраться до тех контейнеров, что находятся под палубой, надо убрать (за борт) все, что находятся на палубе. Потом, соответственно, доставать по одному на палубу, выгружать его (руками), и пустой контейнер — снова за борт, так как иначе не достанете следующий. Как видите, с выгрузкой все не так просто. Нам требуется помощь всего экипажа "Камчатки" Самый простой способ — доставать контейнера по одному, выгружать на палубе, перегружать оборудование, а сами контейнера топить. Девать их больше некуда. К счастью в процессе подготовки контейнеры с самыми важными вещами мы перекантовали наверх. Все самое полезное собрали в кучу. Потому, надеюсь, справимся быстро. Впоследствии, в мирной обстановке, думаю, у нас будет возможность, послав исследовательскую экспедицию забрать с судна, оставшиеся оборудование, важное с точки зрения технологий. Хоть его и попортит морем, но это лучше чем ничего. Я замолк.

Зиновий Петрович, слушавший предложения, приударил рукой по планширю. Видать, заело его. С моих слов, ознакомившись с продуктом судостроения потомков, он загорелся идеей, сделать из контейнеровоза быстроходный вспомогательный крейсер-разведчик, а то флагман, способный на своих двадцати пяти узлах поспеть куда угодно. А тут такой облом…

После длительной паузы на осмысление, видимо взвесив все за и против адмирал с резким жестом ответил.

— Когда мы встретились с вами вчера, я посчитал что провидение преподнесло мне подарок к дню ангела. Такое совпадения мнится мне божьим предначертанием, несмотря на это прискорбное событие. Безумно жаль, что придется топить это прекрасное судно.

Он повернулся ко мне.

— Точное место затопления должно стать еще большим секретом, чем ваше существование.

— Господин подполковник. — обращаясь к Стратановичу. — Вам оставаться на плавмастерской, командиру "Камчатки" тоже будет дано указание, находится в распоряжении господина Данилко, обеспечивать выгрузку всем необходимым. — и вновь обращаясь ко мне.

— Что-то еще?

Уже чуть отойдя мозгом от вываленной механиком информации я сразу нашелся с ответом.

— Да, господин адмирал. Осмелюсь попросить вашего содействия в вопросе предоставления мне всей информации по боевой подготовке и техническому состоянию эскадры, действующим инструкциям и наставлениям. И в течении двух, трех дней я представлю на ваше рассмотрение план устранения наиболее вопиющих недостатков выявившихся в ходе сражения.

— Конечно, таковая информация будет вам предоставлена. Доложите ее не только мне, соберем всех командиров кораблей. Самое удобное время ввести в курс дела всех заинтересованных.

*** Экипаж "Макса Ульриха" в полном составе собрался у борта плавмастерской. Последними, встали рядом мы с механиком. В лучах восходящего солнца было видно, как невдалеке контейнеровоз тяжело и медленно оседал. На ровном киле погружается. Глубина небольшая, как раз только корпус скрыть. С учетом прилива конечно. Борис Юрьевич не подвел, обещал, что поднять его впоследствии можно будет без особого труда. Относительно конечно, но и это радует.

Эта пара дней была совершенно сумасшедшей. Хоть и с трудом, но успели, работали ночами, в свете прожекторов перегружали все намеченное на борт "Камчатки" и на подошедший 00000000. Впрочем, его и было-то немного. Радиостанции, немного бытовой техники, и мелочевки разной рассыпухой. Ее еще на "Ульрихе" собирали в кучу. Преобразователи, блоки питания, бесперебойники и прочая мутотень. С особой осторожностью демонтировали главные драгоценности обе корабельные РЛС. Занимался этим лично, боясь кому-то довериться. Слишком многое зависит от них. Немного канцелярских товаров. Еще кроссовок китайских, помню, что была там с обувью проблема. Ничего полезней навскидку в грузе так и не нашли. Хотя контейнер с фармацевтикой порадовал, не нужней ли он будет, чем все остальное?

Первая волна перехлестнула через борт и контейнеровоз уже слегка накреняясь, устремился ко дну.

— Ну что мужики, отступать больше некуда, позади Москва. — задумчиво пробормотал механик.

Глава 10
Сидя перед экраном ноута, я задумчиво чесал в затылке. Утро вечера мудренее. Именно поэтому все важнейшие документы и приказы разрабатываются с вечера до глубокой ночи. Рядом высилась нехилая горка документов, сводок и отчетов по состоянию и функционированию эскадры. Все это по приказу Зиновий Петровича натаскали в ответ на мою просьбу. Мне предстояло создать новую систему боевой подготовки и оперативного управления эскадрой. Оптимальный вариант подготовленного решения — нечто среднеквадратическое между "как хотелось бы", "как положено", и… приземленными материально-техническими возможностями. Докладывать все эти предложения буду на совместном совещании всех командиров кораблей, там Рожественский и планировал раскрыть им тайну моего происхождения. Интересно удастся ли мне до того момента поспать…

Многие люди, даже из числа причастных, относятся к вопросам организации как к чему-то эфемерному, само собой разумеющемся и не стоящему даже упоминания. Хотя на самом деле, только на этот элемент вообще и стоит обращать внимание. Но нет, оценивая какую либо военную систему все заворожено начинают пересчитывать число стволов, толщину брони, ширину щек и длину мужских причиндалов. Нет, все это важно конечно. Но! Самое главное в любом деле это люди! Воюет же не техника, воюют они. Всемерно уважаю баснописца Крылова, но вот с басней про звериный оркестр он сильно не додумал. Ведь будь там хороший организатор, он бы подыскал толкового дирижера, да привлек бы знающего композитора. А там, глядишь, медвежий рев и лисьи фырчания до сих пор, собирая стадионы, бренчала бы Ванесса Мэй.

Организация способна на многое. Даже не так, все на что способно человечество, оно обязано организации. А многие ли вообще, отдают себе отчет, что вся история цивилизации и технологий это путь повышения организации общества? Вот скажем конвейерное производство. Это что? Технология или организация? А результат? Сто человек работающих на конвеере произведут на порядки больше продукции, чем та же сотня, но занимающияся этим по раздельности.

Я должен дать в руки Зиновий Петровичу исправно функционирующий военный конвейер, где слабость отдельных элементов компенсируется слаженностью действий. Бой с японцами будет представлять собой прокатку меж вальцами раскаленной добела заготовки. Где роль полурасплавленного металла отводится японцам, а прокатные вальцы будут русскими кораблями. Исправно функционирующий, с надежной связью и средствами освещения обстановки штаб, может перетасовывать отряды по скорости прямо по ходу сражения, убирать корабли, требующие выхода из боя, вглубь строя, для ремонта труб кочегарки или там завести пластыри — время для этого у них будет. Важно только, чтобы наших кораблей было достаточно для своевременной смены "передовых" кораблей. И пусть это будет какой-нибудь "Адмирал Сенявин", но пока японцы по нему пристреляются он и сам им гостинцев немного накидает а там — можно и сменить. Пусть по следующему пристреливаются — мы-то не торопимся. В идеале джапы все время будут только пристрелкой заниматься. Как показал опыт Цусимы — сосредоточение на одном корабле огня трех четырех одного с ним класса, даст кратное повышение вероятности попадания. При том же уровне подготовки команд, маневрировании и состоянии матчасти как в реале, Микаса получит около полусотни попаданий крупного и среднего калибра… вряд ли после этого она в строю останется. Но для этого надо это сосредоточение обеспечить и тут как раз дьявол в деталях. Именно этот вопрос главный, как? Не что! А как! Как поворачивать, какие маневры совершать, чтоб сектора огня друг другу не перекрывать и друг с другом не столкнутся. Отработка маневрирования отдельных кораблей без нарушения строя создаст очень большие проблемы японцам в их стрельбе.

Отчасти военную организацию можно сравнить с какой-либо компьютерной программой. Создаются обе для определенных прикладных целей — в частности уничтожения противника. Собираются они из различных функций, стандартных блоков — подразделений; групп, команд, башен, кораблей. Работу программы обеспечивает алгоритм работы и логические операторы — линии подчиненности и приказы. А теперь представьте, что надо составить всего лишь алгоритм перехода из точки А в точку Б. Только вот скажем функция косинус терпеть не может функцию тангенс, и если их поставить рядом исподтишка гадит ей по мелочам. То в компот нассыт, то в ботинки песочку сыпанет. Логический оператор "и" может нажраться, причем происходит это достаточно регулярно, но непредсказуемо по срокам и тогда он превращается почему-то в "или". И ведь без него стервеца не обойтись! Один он у вас остался, остальных другие программеры из кучи сперли. Но вот вроде программу составили, все косяки вроде учли — подразделение скомплектовали. Теперь что? Правильно протестить программу нужно! Но с первым понятно, на компе тесты погонял, баги модами убрал. А в армии? Ну ладно, на учениях можно откровенные ляпы выправить. Но для окончательного решения хочешь, не хочешь, война нужна, к сожалению, только она все по местам расставит. В частности, в Великую Отечественную постоянная корректировка штатов подразделений и была тем самым устранением косяков. Так же как и чехарда с образованием и расформированием корпусов.

Сносный вариант действий и организации получается тогда когда программер — командующий четко представляет себе будущий бой, сильные и слабые стороны, проигрывает в голове возможные осложнения, сразу вырабатывая меры противодействия даже в мелочах. Но где ж таких гениев в мирное время взять? И ведь ему не только баги программы противодействуют. С той стороны люди тоже жить хотят, понятно и гадят как могут. А если представить, что программу создавали для других целей? Не для учета снарядов в погребах скажем, а для вычисления количества рыжих на квадратный километр Дублина? Или, что ближе, не для действий в составе эскадры в ходе боя двух линий, а для свободного крейсерства вдали от баз. Как думаете, одинаковые программы будут идеальными в каждом варианте? Потому и считаю, именно организация стоит во главе угла. И чем больше универсальности в ней заложено, тем лучше. Как характерный пример — на подводной лодке существует система погружения — цистерны балласта с клапанами трубами и прочей мутотенью. Вот надо погружаться. Управление дистанционное — повернули ключ, открылись клапана вентиляции, водичка побежала, лодка погрузилась. А если нет? Ну, вот не открылся клапан! Может там кабель залило, может трубка гидравлики засорилась, мало ли чего! Но что теперь не погружаться? А если там самолеты ПЛО по тебе уже Мк50 целят? А с закрытым клапаном тоже не погрузится, лодка, особенно если небольшая, раком встанет. Вот на это случай, который, кстати, может и не произойти, механик перед погружением дает сигнал колоколом. А у клапанов бойцы стоят с ключом-трещоткой, услышал сигнал, пару секунд подождал, видишь, клапан не открылся — переводи его на местное управление и открывай вручную. Это и есть отработанная организация. На каждый чих могущий вызвать осложнения должен быть такой матрос с трещоткой. Только так и можно компенсировать несовершенство матчасти. А лучше и его, матроса, конечно, дублировать и триплецировать. Но опять-таки, все это надо сделать, заранее предугадывая возможные проблемы. И вот здесь на сцену выступаем мы, все в белом. С невыявленными косяками на блюдечке. За одно это, можно душу продать. Но у меня, кстати, планы намного шире. Ведь война рано или поздно закончится, будем надеяться что удачно. Есть обалденный шанс составить ту самую универсальную программу функционирования флотской организации, не изменяя которую принципиально, можно оставить основой на ближайшую сотню лет. Видоизменятся в ней, будет только элементная база. Бойца с трещоткой сменит дистанционный привод, ручные вычисления сменятся автоматикой, голосовые трубопроводы сменятся установками ГГС, но в функциях, она будет, той же самой. Завораживающая перспектива. Изначально мне казалось, что задача окажется в чем-то проще, для того чтоб осуществить наши планы прогрессорства не надо будет изобретать велосипед. Потребуется вдумчиво переработать уже имеющиеся на эскадре организационные документы. Проследить за их исполнением, иначе бесформенная масса людей так ею и останется. Внедрить новые формы контроля, чтоб вопрос подготовки к бою не был отпущен на самотек, а то каждый корабль готовился в меру разумения командира и старшего офицера. Тут кстати тоже подводный камень нехилый. Помню, у Якокки прочел и поразился. Ему, чтоб понять, чем лечить корпорацию на грани банкротства, надо было узнать, где находятся проблемные места. И выяснилось, что никакой системы информирования вышестоящих не существует. Пришлось ее с нуля создавать. В каждой организации и процессе необходима система объективного контроля, с обратной связью конечно.

Но обращаясь к нынешним реалиям и проблемам подготовки второй эскадры. Да, наши командиры кораблей редко решались проявлять инициативу, привыкнув подчиняться начальнику. Это серьезный недостаток, но он обращается достоинством, когда командование вожжи из рук не выпускает, при этом знает в какую сторону наступать и что необходимо делать. А для контроля приказов нам поможет система контрольных листов. Один я не всесилен и не вездесущ. Но, имея список необходимых доработок и мероприятий, любой, даже самый бесполезный и тупой штабной проверяющий сможет донести до начальника объективную обстановку. Впрочем, иногда даже лучше, когда проверяющий именно таков. Он достанет командование проверяемого корабля настолько, что они выполнят все пункты инструкции, только чтоб тот от них отвязался.

Вот ведь! Сколько раз, еще будучи в рядах, матом ругал долбодятлов в высоких штабах. Разбирающихся, даже в элементарных вопросах, как свиньи в апельсинах. Вечно рожавших сверхважные бредовые приказы и директивы. Практически не стыкующиеся друг с другом руководящими документами и обладающие минимальным здравым смыслом указания. После работы по очередному улучшению какого-либо комплекта инструкций и наставлений эти документы становятся еще хуже. Теперь вот оказался в их шкуре. Что делать, никаких других способов управления рассредоточенными кучами народа, человечество не изобрело. Хочешь руководить организацией, изволь — марай бумагу, кропай приказы и руководства. Естественно, над каждой буквой и цифрой надо бдеть как над младенцем, иначе вырастет неизвестно что. Мысль свою, пусть и трижды гениальную, надо еще до конкретных исполнителей донести, причем вовремя и главное в неискаженном виде. Множество директивных документов создается начальниками лишь из-за их опасений в том, что подчиненные на местах неправильно понимают требования Уставов и других основных документов. Сколько раз наблюдал, когда здравую мысль несвоевременным употреблением или выхолостив полностью ее суть, спускали тем самым в унитаз. Как говориться, любой план действий — довольно выполнимая штука, если противник твердо пообещает вам не мешать, а взаимодействующие силы — не вредить, и силы снабжения и обеспечения действительно смогут сделать то, что от них требуется.

Хорошо хоть опыт штабной работы есть. Неоднократно замещал в бригаде своего флагмана, когда тот в море отправлялся. Не знаю как у других, а в нашем соединении, офицерам, с экипажей корабль не держащих, халявить и бездельничать не давали. В полном составе мы прикомандировывались к штабу и от зари до зари изготовляли различные решения, планы и прочие документы. Что, кстати, всегда, на пользу шло. Когда документ составляется при участии тех, кто потом его будет исполнять — это дорогого стоит. Так что квалификации хватит, уж эпопея с реформированием военных округов это показала. На всех флотских тогда, эти пертурбации отыгрались так, что лучше бы вообще про такой опыт не вспоминать. Суть в чем. В результате преобразований, флота, перешли в подчинение военным округам, при этом, продолжая подчинятся главкомату в Москве. Все помнят, какое дитя у семи нянек. Но тут оказалось еще хуже. Когда приехала одна из первых "зеленых" проверок, выяснилось, что вся система боевой подготовки в наших ведомствах, друг с другом не пересекается никак. Даже принцип создания системообразующих документов отличался. Характерный пример. Немногие осведомлены, чем Николай Герасимович во флотских кругах знаменит. Не только тем, что главкомом был. Он и бумаготворческой деятельностью отметился, придумал и внедрил ЖБП — журнал боевой подготовки. Документ, куда было включено все, что таковой подготовки касалось. Удобно, не нужно было горы бумаг плодить и по разным папкам шарить. Все, что нужно, в одной книжке. А вот на сухопутье до такого не дошли или скорей направились в другую сторону. На каждый чих рожали соответствующую бумажку. Так вот первая и последующие проверки окончились в "их" пользу. Порвали нам энные места как тузик английскую грелку. Несмотря на то, что и в море вовремя вышли и стрельнули всем чем можно, всё равно — они Д`Артаньяны, а мы в параше. Какой адов труд пришлось впоследствии совершить, чтоб привести необходимые нам мероприятия к "их" руководящим документам! Это притом, что боевые задачи с нас никто не снимал, все выполняли без отрыва от производства. Прокляли тогда изобретателей принтера с персональным компом. С ностальгией вспоминали время, когда в части была одна допущенная печатная машинка. Были моменты, когда казалось, что в лесах Карелии не осталось деревьев, столько бумаги мы изводили на все новые и новые варианты приказов и планов. Помню, в Мурманске, в канцелярском магазине продавец выписывала товарный чек на очередной ящик с бумагой, спросила адрес и название организации. Получив ответ, удивленно подняла взгляд.

— Вы что там у себя?! Едите её что ли?

Видимо в тот день я был далеко не первый. Но справились как-то, разобрались. Бессонные ночи и истрепанные нервы от "Срок исполнения вчера!" "Быстро давай!" "Что за ересь вы тут понаписали!?" не в счет. Накладывалось на это еще то, что главкомат нас проверял по своим отчетным документам. Они там, в верхах, влияние делили. Приходилось вести одновременно два комплекта документации, опять-таки без отрыва от выполнения боевых задач. С тех пор, при осознании всей важности штабной работы, у меня к ней стойкое отвращение. Ну, это к лучшему, для меня, вся эта документация не превратится в самоцель, как для многих. Если безоглядно бороться за форму, то можно успешно победить содержание и суть идеи и всего дела… Нет, моя работа должна стать тем, чем она являлась изначально — реальной помощью и руководством к действию.

Склоняясь к коренной переработке всего и вся, стоит остановиться поподробнее на историческом моменте. В мире, только две сложившиеся системы функционирования флота. Английская и Советская.

В первой — минимум офицеров, они управленцы, вахтенные офицеры, судоводители — в технике ни зуб ногой, отдают только общие указания — но тут очень велика требовательность к подготовке личного состава, это пошло от дворянских деток — они сразу на офицерские должности попадали и было этих должностей на кораблях немного командир да несколько заместителей все остальные, технические, должности занимают младшие спецы — штурмана, механики, артиллеристы, минеры.

Вторая — все направления связанные с техникой или ролью в бою, организационно распределены по боевым частям. Штурманской, Артиллерийской, Минно-торпедной и так далее. И офицер в первую очередь не вахтенный офицер, а специалист, штурман или механик… потому система менее требовательна к качеству личного состава. Но офицеров требуется больше. На текущий момент в российском императорском флоте в основном действует английская, с зачатками элементов советской. Извечная проблема, нехватка квалифицированного низового звена заставляла нас выкручиваться. У наглов такая проблема не стояла, содержали костяк спецов в мирное время, а крупнейший тоговый флот позволял в случае чего мобилизовывать кучу народа.

Но вот на пути моих глобальных идей стоит как, ни странно сам российскоий императорский флот. В военной среде господствует иерархическая и клановая культуры характерная в первую очередь для очень стабильных коллективов, например, экипаж корабля. Чем хороша? Тем, что коллектив хорошо срабатывается. Появляется тесное взаимодействие и взаимовырука. То есть — много горизонтальных связей. Чем плоха? Тем, что коллектив формирует определенные традиции, которые извне изменить очень сложно, да и изнутри, человека, пытающегося изменить эти традиции, воспримут как бунтаря и быстрее всего начнут воспринимать как инородное тело. То есть, в таких коллективах очень хорошая слаженность и сработанность, однако, любые телодвижения связанные с переходом на что-то новое сопряжены с огромной сопротивлением и инерцией. Все новое воспринимается враждебно. Причем не только знания или оружие, но и даже новый член этого коллектива — он должен довольно долго притираться, чтобы его стали воспринимать за своего. Все эти, запланированные мной преобразования будут возможны только когда докажут свою эффективность и выгоду. И доказать подобное мне нужно еще до боя, иначе они инстинктивно будут отвергаться, что и приведет к катастрофе

Вздохнув и отхлебнув из стоящего рядом стакана "адвокат", я погрузился в изучение очередного документа — "Организация артиллерийской службы на судах 2-й эскадры флота Тихого океана"

Глава 11
На палубе заставленной наскоро сколоченными лавками творилось настоящее столпотворение. Практически весь офицерский состав эскадры собрался на служебное совещание. У меня мелькнула мысль, что сейчас организованна просто мечта какого-нибудь диверсанта. Все командование в одном месте. Одним камикадзе тире шахидом можно решить все проблемы. На стоящих неподалеку на якорях кораблях осталась только непосредственно стоящая вахта. Неизбежная краткая неразбериха при рассадке, но вот все успокоилось. Доложили о готовности. Поприветствовали командующего. Зиновий Петрович заняв место председательствующего, откашлялся и начал свою речь. Елки зеленые. Ну что же у меня постоянное ощущения какого-то де жавю. Сидя в президиуме, я поражался ощущению обыденности происходящего мероприятия. Да, конечно, с поправками на некоторую архаичность языка и употребляемых оборотов, но если их опустить и заменить современными аналогами, то над палубой звучало бы примерно следующее.

— Добрый день господа офицеры. Многие недоумевают, с какой целью я собрал вас здесь. Надеюсь, к концу моего доклада ни у кого более таковых вопросов не возникнет.

Повернувшись к стоящим поодаль вестовым рявкнул.

— Нижним чинам покинуть палубу! — и дождавшись исполнения, продолжил.

— Приступим. Все вы знаете цель посылки на Дальний Восток Второй Тихоокеанской. Наша задача, объединившись с первой эскадрой, коренным образом переломить сложившееся, неудачное и тяжелое для нас положение и одержать победу в этой войне. Ни больше, ни меньше. Как вы все понимаете, главным театром военных действий в этом конфликте является морской. При победе на море, победа на суше последует незамедлительно. Как только у японской армии иссякнут запасы провианта и боеприпасов продолжать войну будет бессмысленно. А значит, мы должны стать той соломинкой, которая переломит хребет верблюду или, в данном случае, Японии. — Однако, есть несколько обстоятельств, осложняющих эту задачу. В частности по последним данным разведки, под Порт — Артур японской армией переправлен осадный парк тяжелых орудий. В зоне их досягаемости как внутренний, так и внешний рейд. Перекидной стрельбой при надлежащей корректировке вражеская артиллерия сможет вывести из строя любые корабли на внутреннем рейде. И скорее всего, произойдет это, в ближайшее время. А значит, независимо от того, успеем ли мы достичь театра военных действий до падения Порт — Артура или нет, выполнять поставленную задачу нам придется в одиночестве…

Среди собравшихся молниеносно прошелестел мерный гул начавшихся перешептываний. Зиновий Петрович приударив рукой по столу рыкнул.

— Отставить разговоры! Слушать внимательно! Наобсуждаетесь всласть на перерыве! — Именно так. В одиночестве… Каждый из вас, должен осознавать что на карту поставлен международный престиж Российской Империи. Следовательно, ни одно должностное лицо не пойдет на то, чтоб дать приказ на возвращение назад. Таким образом, то, что не смогла совершить Первая Тихоокеанская эскадра, прийдется совершить второй, причем в заведомо худших условиях.

— Если по выходу из Либавы, для победы над противником мы, объединив силы с первой эскадрой, могли рассчитывать на численное преимущество, то теперь, превзойти японцев мы сможем только качественно. Понятно, что это не касается технического превосходства. В частности в эскадренной скорости она остается за японским флотом. Следовательно, единственным нашим преимуществом может стать только организационное. Мы должны стрелять и маневрировать на несколько порядков лучше, чем японцы.

Зиновий Петрович прочистил горло отпил из стакана и, явно заводясь, обвел собравшихся тяжелым взглядом, продолжая.

— Мой первый командир мне говорил, обманывать можете кого угодно, но не дай бог обмануть самого себя. Оценивая обстановку, я, как командующий эскадрой, пришел к выводу: на текущий момент наше соединение не готово выполнить поставленную задачу!

— Я не тешил себя надеждой что наспех скомплектованная и подготовленная эскадра может показать выдающееся результаты, но надо смотреть правде в глаза — обстановка с боевой подготовкой у нас просто катастрофическая. И наиболее удручающая, как ни странно, среди офицерского состава. По моему приказу офицерами штаба была проведена негласная проверка уровня их подготовленности. Тихий ужас!

Мне постоянно поступают жалобы на отвратительный личный состав, дескать матросы у нас такие сякие, ничерта не знают, постоянно нарушают безобразия и водку пьянствуют. Когда я начинаю вдумчиво разбираться в заявленных претензиях, то их начальники тут же начинают ломать передо мной японскую трагедию: отец — рикша, мать — гейша, сын — Мойша, а мы — невиноватые. А как выясняется, матросы просто берут пример со своих начальников! По результатам проверки, уровень общеобразовательной подготовки большинства проверенных офицеров не позволяет им не только без сучка и задоринки доложить свои функциональные обязанности, но и правильно поставить неопределенный артикль "б…дь" в фразе "Кто последний за водкой"…

— Запомните, господа офицеры, чтобы ничего не делать, надо уметь делать все. Честный ребенок любит не маму с папой, а трубочки с кремом. Честный матрос хочет не служить, а спать. Поэтому его надо принуждать к службе. А самоустраняться от такого принуждения не позволю вам я! Если про известную актрису больше не говорят, что она — б…дь, значит — она теряет популярность. Если командира корабля подчиненные в разговоре между собой, хотя бы иногда не называют мудаком, значит, его пора снимать с должности. Только тогда он заслуживает уважения, когда сумеет сделать жизнь своих подчиненных невыносимой! Но при этом он должен быть как жена цезаря! Вне подозрения! Служить примером для подчиненных!

— А по результатам я такого не наблюдаю. Складывается впечатление что у нас в командный состав пошли люди, которые до трех лет головку держать не умели, все окружающие вокруг говорили, что вот-вот помрет, а они не только выжили, но и подразделениями командовать начали, врагам на радость, а нам — на огорчение.

— Так, командир кормовой башни главного калибра флагманского броненосца не смог перечислить даже личный состав который ему подчинен! Не говоря уже о том, что он не знал устройства своей заведования! Глядя на оптический прицел, как баран на новые ворота он, путаясь в показаниях и оперируя в обьяснениях такими выразительными фразами как "хреновина", "это самое", "как же его там" так ничего значимого не доложил. При этом на его лице явственны следы от подушки и запах изо рта несвежий. И этот человек будет руководить боем? Офицер должен быть постоянно в состоянии эмоциональной вздрюченности, нос по ветру, ширинка расстегнута, готовность к немедленным действиям — повышенная. Тогда — из него будет толк.

Про механические силы я даже не говорю! Что ни день, то в одной, то другой машине, что-нибудь ломается. Я стесняюсь спросить, а чем вы и ваши чумазые кочегары занимались во время достройки кораблей? Почему не драли как сидоровых коз представителей наших доблестных верфей? Не уходите в себя, господа корабельные инженеры, там вас найдут в два счета! Или вы считаете что мой монолог только для строевых офицеров? Мне, конечно, приятно открывать вам глаза на мир, рассказывать о чем-то новом и увлекательном, будоража при этом ваш пытливый флотский ум, но я не шут гороховый, я — заметный представитель великой инквизиции и могу сделать больно сразу всем.

А наши минные офицеры?! "Бей бабу молотом — будет баба золотом" — гласит народная мудрость. Тоже можно сказать и про озвученных персонажей. Единственное, что надо помнить, по голове не бить — бесполезно, да и инструмент быстро выходит из строя! Как ни пытаются они наладить работу беспроволочного телеграфа, а надежней голубиной почты все равно ничего не получается. Но ходят с университетскими значками, как будто и правда сильно умные.

Что меня в этих обстоятельствах серьезно и по настоящему радует, так это то, что на подавляющее большинство нашего офицерства в случае начала боя можно смело положиться. Никто из них не сойдет с ума, ведь для этого, по крайней мере, его надо хотя бы иметь.

— А вы что улыбаетесь? Да! Да! Я вам говорю! Не оглядываетесь! Именно вам! Встаньте! Вы, господин лейтенант!

Сидевший в третьем ряду офицер встав, начал невнятно оправдываться, но был прерван разошедшимся адмиралом.

Ну что Вы, господин лейтенант! Как институтка — смолянка, краснеете и мнетесь, пытаясь что-то жалобно промычать? Разве старшие товарищи не рассказали вам, что настоящий мужчина стесняется всего два раза в жизни? Первый раз, когда не может второй раз, а второй раз — когда не может первый раз? Радость моя, вы должны тут не спать укромкой, спрятавшись за широкой спиной сидящего перед вами, пуская радужные пузыри, хихикая над моим монологом, а сидеть с приоткрытым ротиком и радостно выпученными глазками лихорадочно записывать мои заветы российским воинам. Ведь это так полезно для вашей неокрепшей психики и не сформировавшейся активной жизненной позиции. И обращаясь ко всему залу.

— Кому непонятно, что когда я начинаю характеризовать деятельность любого офицера, он должен быстро встать, бойко представиться и густо покраснеть. Причем, если оценка его деятельности позитивная, то глазки должны радостно блестеть и выражать немедленную готовность к дальнейшим свершениям. Вид иметь лихой и придурковатый! На вопросы отвечать бодро, живот втянуть, приосаниться, говорить умные и хорошо понятные вышестоящему командованию красивые слова рублеными фразами. Как в уставе у основателя записано! А если деятельность оценивается, как обычно, негативно, то ему надобно нахохлить уши, чтобы по ним было легче попадать, а глазки виновато потупить вниз. Сядьте!

Вставший буквально рухнул на свое место, а адмирал продолжил.

— Вот полюбуйтесь! Молодые офицеры — наша надежда, опора, смена наконец! Справедливо снискавшие в нашей суровой флотской среде прозвище "институток", отличаются от ребенка лишь размерами детородных органов и умением жрать водку в неограниченных размерах. Когда я беседую с подобными индивидами так и хочется посоветовать: "Скажи отцу — чтоб впредь предохранялся". Но нет! Они же ранимые как дети! Вот, только не плачут, уткнувшись лицом в мамкину юбку, а водку пьют в обществе проституток. Специально для этой категории говорю — корабельный офицер, способный за ночь удовлетворить женщину более двух раз, а в звании капитана второго ранга и выше — более одного раза — это явление вредное, социально опасное и чуждое нам, как не отвечающее интересам родного государства. Ему, подлецу, корабельной службы не хватает, он на ней не выкладывается.

Тут внимание адмирала привлек сосед его жертвы.

— Так, теперь вы господин мичман. Да вы! Справа от недавнего весельчака!

С места поднялся другой офицер.

— Вот, кстати, господа офицеры, наглядная иллюстрация ко второй нашей главной проблеме после безграмотности. Исполнительность! Точнее ее отсутствие! Господин мичман, какая форма одежды была объявлена на совещание!? А какого ж рожна вы приперлись в этом? Что!? Вы подумали!? Понятно! Вот посмотришь наверно на вас в курилке, так вы там такой страсть бедовый и ловкий, ну прямо как Филиппок из детской книжки, а как только дашь вам слово на виду у начальника, то вспотеешь неоднократно, выцарапывая хоть какую-нибудь дельную мысль из вашей словесной хляби.

— Да! Обращаясь к присутствующим, питающим иллюзии о моей деспотичности и подавлении инициативы у подчиненных. Я хвалю любое проявление разумной, подчеркиваю, разумной инициативы. Как пример. Если бы вы, господин мичман, после того как "подумали"! Взяли с собой несколько комплектов формы и оценив обстановку быстренько переоделись в нужное — вот это была бы разумная инициатива. А сейчас…Слоны клопов не давят, я даже не буду с вами разговаривать. Чей это подчиненный? Ваш 000000000000000? Разберитесь и накажите его своей властью. А вы садитесь!

— Можете кстати запомнить, не дай бог кто-то хоть заикнется об оскорблении чувства собственного достоинства! Для этого его надо иметь! Ваше достоинство и честь в том чтоб знать свои функциональные обязанности и умело руководить вашими подчиненными! Остальное ересь! А то некоторые попытаются мне приписать доведение бедного несчастного ребенка до самоубийства! Отдельные выродки нашей системы образования обнаглели до такой степени, что мерзкий рапорт написали на имя главы Морского министерства с просьбой оградить его от моих нападок и оскорблений. Такое не забывается никогда — я все сделаю, но этот рапорт постараюсь ему даже в гроб положить. Что это за офицер!? Услышав соленый язык моря, сразу лезет в петлю! Вдумайтесь! Как он себя поведет под японскими снарядами!? Объявляю официально — всех таких обидчивых, решивших повоздействовать на меня своими суицидальными выходками, прикажу посмертно придать суду военного трибунала как дезертиров! На время войны такие глупости мирного времени как обиды и дуэли являются прямой изменой империи! Вы льете воду на японские мельницы господа. Если кому то не терпится на тот свет, то обратитесь рапортом на мое имя, я предоставлю им такую возможность в бою! Пошлю в самую гущу.

— Но мы отвлеклись. Несмотря на неприглядную картину действительного положения дел, я остался доволен результатами проверки подготовки нашей эскадры, утраченные иллюзии — это тоже ценное приобретение. — Подводя итог сказанному. Осмотритесь, господа офицеры. Как мы с вами подготовимся к бою так он и пойдет. И я не хочу даже слышать о том какие гады ваши подчиненные Никакого другого личного состава у нас не будет. Работать, побеждать и умирать будем именно вместе с ними. Подготовка подчиненых зависит лично от каждого из вас. Следовательно! Все леденящую душу факты надо тщательно собирать, грамотно обобщать, вдумчиво анализировать, и — принимать любые доступные меры к их устранению. Гуманизм и человечность в вопросах поддержания боевой готовности — вещи преступные уже по самому определению. А потому, если понадобится, то готовя своих подчиненных, вы не должны чураться закатать рукава повыше и покопаться в дерьме по-глубже, для более полного освещения обстановки. И знайте — копаться в дерьме не стыдно, стыдно — получать от этого удовольствие. Причем не забывайтесь, если туда залезу я, то это будет поездка по вашим телам на коне с подковами в мелкий рубчик, чтобы было больнее.

Рожественский на мгновение перевел дух.

— Это о неприглядных фактах. Есть и положительные моменты. И тоже о личном составе и личном примере. Отмечаю как плюс, высокую сознательность офицерского состава. В ходе угольных погрузок все без исключения работали вместе с командой. Данный опыт всем нам стоит распостранить и на повседневную деятельность. Напомню мы в долгом и многотрудном походе. Традиционных методов поддержания дисциплины не хватит. Помимо нашего вечного кнута стоит и пряников добавить. Добрее надо быть и вежливее! А то иногда стыдно становится, когда я слышу речи некоторых особо ретивых начальников, на верхней палубе. У них, что ни слово, то — гнусная матерщина. Ну, прямо, как дети малые. Перед лицом смерти в бою будет равен последний кочегар и командир корабля. Говорю вам это как старый моряк. Видя в них не людей, а безликих нижних чинов, мы не сможем добиться поставленных целей. Экипаж корабля должен являть собой единую семью. Только личным примером вы сможете побудить ваших подчиненных к повиновению, Однозначно предупреждаю — любые случаи волнения в экипаже — есть конкретная недоработка их командиров. Как то жалобы на плохое питание или несправедливости. Соответственно и начинать наказывать в случае чего, буду именно с них — начальников всех степеней.

Сидя в президиуме, я с каменным лицом слушал, как Рожественский разносит своих подчиненных. Хоть это и был практически экспромт, но он точно выдавал в адмирале отличного психолога и мудрого начальника. Перед тем, как излагать перед своими подчиненными какую-нибудь дельную мысль, надо их непременно чем-нибудь ошарашить и огорошить, да желательно — чем-то поувесистее. Чтобы у них от болевого шока временно пропала способность бездумно рассуждать над смыслом сказанного. А если эту процедуру повторять периодически, то почетный статус умелого руководителя вам гарантирован пожизненно. Так и сейчас. Весь монолог адмирала служил одной цели подготовить мысли собравшихся к тому, каким образом мы будем выбираться из этого болота безграмотности и некомпетентности. И подводил он их к этой мысли плавно и логично.

Меж тем Зиновий Петрович продолжил, впервые озвучивая официальную версию моего появления в этом мире.

— Для рассмотрения причин, разработки методик и способов современной войны на море, по инициативе покойного Степана Осиповича и его посильном участии, вскоре после окончания испано-американской войны была создана специальная комиссия для анализа текущего состояния дел и выработки предложений по улучшению организации флота. Ее представители под разными предлогами были отправлены на флота ведущих мировых держав, для сбора и систематизации данных о всех новейших и прогрессивных преобразованиях. В ходе работы комиссии, к анализу и выработке предложений, привлекались многие офицеры, в том числе и из находящихся сейчас здесь. Однако, по первым же результатам ее работы стало ясно, что решение возникших проблем, стоящих перед флотом невозможно устранить только силами представителей морского ведомства, неизбежно возникали препятствия как технического так и организационного плана. Тогда, высочайшим указом и были привлечены ряд технических специалистов из других министерств и ведомств. Лучшие ученые империи привлекались для научного обоснования и выработки рекомендаций. В ходе так называемых "мозговых штурмов" обсуждались и уточнялись способы и методы боевых действий. О необычности итоговых рекомендаций говорит хотя бы то, что заметив, несомненное сходство в организации совместных действий эскадр кораблей с управлением большими массами людей, как консультанты, были использованы не только армейские специалисты по строевой подготовке но и наработки и опыт известных хореографов. Плодом многолетних усилий явилась новая система технического и организационного управления корабельным соединением. По понятным причинам само существование таковых разработок было строжайше засекречено. К сожалению, безвременная гибель адмирала Макарова серьезно затормозила эту важнейшую работу. Полноценный результат был оформлен в металле буквально в последний месяц перед отходом. В том числе и поэтому выход второй эскадры задерживался столь долго. Для того чтоб в полной мере использовать фактор внезапности решено было перейти на новую систему уже после убытия эскадры в поход. Как многие понимают, что в процессе подготовки к переходу заниматься этим было некогда.

Однако, как оказалось, принятых мер по обеспечению секретности было недостаточно. Экспериментальный корабль, на который возлагалась основная роль в достижении нашего превосходства над противником в грядущем сражении, был в тайне построен на одной из верфей североамериканских соединенных штатов и отправлен в плавание. К несчастью, судя по всему, в группу командования, невыявленным пробрался предатель и в результате его деятельности, корабль был непоправимо выведен из строя. Слава богу, мы вовремя успели на помощь, основная часть оборудования и технических специалистов осталась цела. Выражаю благодарность офицерам, нижним чинам и рабочим плавмастерской "Камчатка" участвовавшим в эвакуации груза и людей. К сожалению, для предотвращения захвата и сохранения тайны сам корабль пришлось затопить. В этом прискорбном для нас факте есть, однако, положительный момент. Как показало предварительное следствие, следы предателя уводят в английское адмиралтейство, где ведутся сходные с нашими работы. Это означает что эффект внезапности нами не утерян и есть что противопоставить японскому флоту. Засим представляю вам господина Скалыбердина Александра Никитича, — он в прошлом профессиональный военный, опытный моряк. Александр Никитич является ведущим разработчиком и специалистом по новой системе управления. Любить не прошу, но исполнять его указания в части касающейся вы все будете обязаны как мои собственные. Собственно чина он не имеет исключительно по причине вышеописанного форс-мажора.

— Честь имею господа.

Командующий убыл и я остался практически наедине с большей частью офицерского состава эскадры. Что же. Единственный путь начинать — это взять и начать.

— Господа офицеры, сейчас все вы пройдете процедуру письменного опроса. Или, как назвали его наши разработчики — тестирования. Каждому будет выдан разграфлённый лист с номерами вопросов. Я буду зачитывать текст вопроса и варианты ответов. Ваша задача, проставить отметку напротив того варианта ответа, который по вашему мнению верен. Некоторые вопросы могут показаться вам глупыми и бестактными, а какие-то прямо идиотскими. Несмотря на это отвечать надо правдиво, вопросы периодически повторяются, но с разной формулировкой, дабы проверить отвечающего на лукавство. Отвечать надо быстро, не раздумывая, время учитывается в общем зачете.

— Опережая вопросы, поясню для чего это нужно. Как все слышали командующим принято решение реорганизовать управление эскадрой. В ходе организационно штатных мероприятий офицерский состав будет переназначаться на другие вновь введенные должности. Какие-то должности будут сокращены вовсе. Дабы поставить этот процесс на научную основу проводится данное тестирование. Его результаты будут основными при принятии решения о вашей дальнейшей судьбе. Обращаю внимание, что списывать бесполезно. Помимо того что сейчас вы все конкуренты друг другу, вопросы составлены таким образом, что отдельный ответ не имеет значения, учитывается общая картина. Потому нет правильных или неправильных ответов. В задании нет вопросов по специальности, оцениваются только личные способности отвечающего. Сейчас прошу разделиться на категории по званию на левом борту старшие офицеры и по убывающей к правому борту. Дабы не возникло кривотолков и обид, листы с ответами вы подпишете номером, который я сейчас каждому раздам, потому результаты опроса будут полностью анонимны и объективны. Вопросы?

В третьем ряду поднялась рука.

— Слушаю вас?!

— мичман 000000000000. А как быть тем, что сейчас находятся на вахте?

— Весь офицерский состав эскадры пройдет данную процедуру, для стоящих на вахте она будет проведена в соответствующее время. Следующий.

— Лейтенант 000000000000. Вам не кажется, что ставить карьеру и дальнейшую судьбу человека в зависимость от нескольких вопросов опрометчиво и ненадежно?

— Во-первых данная процедура была испытана неоднократно и показала отличные и достоверные результаты. Что касается вопросов. Их будет около трех тысяч, потому не волнуйтесь, с таким количеством можно составить объективную картину.

По рядам прошел легкий шепоток… Ну вообще-то я соврал — не шепоток. "Вот же хрень собачья" это то, что невольно вырвалось в такой же ситуации у меня. Народ сто лет назад конечно покультурней, но интонации прозвучавших среди господ офицеров фраз, были теми, же самыми.

— Да господа, мы собрались здесь надолго. Еще вопросы есть? Прекрасно. Приступим.

Настоящий мастер своего дела пользуется только качественным специализированным инструментом. А у любого руководителя подобным инструментом являются люди. Один весьма эффективный управленецкак-то сказал такую фразу "Кадры решают все" и ведь ничуть не соврал. Руководить чем угодно очень просто. Если у тебя грамотные, инициативные подчиненные, то надо их просто нацелить на общее дело и обеспечивать всем что они попросят — они горы свернут. Сложность заключаются в следующем — а где их взять-то? Грамотных и инициативных?

Потому и приходится идти более сложным путем. Пусть они в чем то долбодятлы, но если их правильно сориентировать, давать задачи им по силам и постоянно контролировать, то результат будет не сильно хуже. А потому нефиг жаловаться, что новый начальник на новое место с собой всегда перетягивает свою старую команду. Зачем привыкать к новым, когда можно воспользоваться теми, достоинства и недостатки которых тебе уже известны? Бог его знает, что там за чудаки сидят, а этот хоть пьянь и рвань, зато, если дать пинка, за час окоп полного профиля в граните отроет.

У меня, к сожалению, остался только третий, самый затратный по времени и усилиям путь. Надо самому воспитать тех самых, грамотных и инициативных. Жаль, что люди, не как юниты в какой нибудь игре, над головой в иконке параметры не высвечиваются. Глядя на очередную рожу сразу о качестве человека и не скажешь, в деле надо проверить. Помню комдив у нас был, с подпольной кличкой "тренер". В том смысле, что он мог бы быть тренером у Коли Валуева, потому как на голову его выше, мордой страшнее, а уж когда он рот открывал, то от этого рева нестойкие просто обсыкались. Самое интересное, что человека грамотнее, умнее и интеллигентнее, я еще не встречал.

В обновленный штаб эскадры мне потребуется большое количество операторов. Взять их в открытом море неоткуда, придется потрошить экипажи. Это на подводной лодке человека выдернуть проблема, на надводном корабле что личного, что офицерского состава по штату всегда с запасом, на случай убыли в бою. Скорее всего, правда, их тоже не хватит, видимо в расчете боевого информационного поста, как я его вижу, придется делать поправки и на менее ответственные функции — скажем операторов документирования данных, ставить просто рядовых матросов. Этим кстати еще одного зайца убиваю. Сплочение офицерского и личного состава только так и достигается, когда люди совместно делают общее дело. Так и офицеры не превращаются в небожителей, которые от собственной исключительности, такое ощущение, что даже не испражняются. И матросы мало того что кругозор себе расширяют, так и злости на начальство меньше, видят что те тоже не баклуши бьют.

— Иногда мне кажется, что мною управляют. — зачитал я очередной вопрос

Вот же блин психологи мать! Как можно такие вопросы военному человеку задавать? Что значит, кажется? Да нами всегда управляют! Командир отделения, старшина команды, командир группыи так до главкома включительно!

Естественно, я сам, тест не составлял. Готовых хватало. Отрыл свой старый жесткий диск со служебной документацией. В папке воспитательная работа отыскал искомое. Глянул только, чтоб без архаизмов из будущего века ничего не проскальзывало и в дело.

— Я всегда перешагиваю через трещины на асф… на мостовой.

Ух, а эту хрень пропустил, повнимательней надо! Или уже есть асфальтовые покрытия? Не помню. Ладно, сейчас мозгоклюйные вопросы закончатся, перейдем к тесту на операторские навыки. Собственно, он для меня и есть самый главный, не то чтобы я хотел распотрошить экипажи, но боевой информационный центр мне надо укомплектовать людьми, быстро соображающими и хорошо ориентирующимися на карте. А как раз подобный тест в выявлении таковых весьма полезен. Там только картинки всевозможные в разном порядке нужно составлять и подрисовывать. Мозг вскипает и начинает работать как часы. Тот, кто его прилично, после трех тысяч вопросов пройдет — однозначно полезен… Борис Юрьевич помню, сомневался, что опрос, рассчитанный на наших современников, сработает на предках. Умными фразами кидался. Психоматрицы мол разные. И тем более пространство событий, на которых настроен тест. И подготовку по специальности таким опросов не раскрыть. А плевать мне на их психоматрицу. Тест который действительно важен поставил в конце для того чтоб выяснить способность к аналитической работе при сильной усталости… и все. И в этом тесте вообще текста нет. Там только математические и геометрические задачи. Мне не важно, как хорошо офицер знает свою специальность. Абсолютно начхать! Все равно заниматься он будет совершенно другим. А надрочить на это справлюсь, не таких дятлов обучать приходилось. Нужны люди способные, стоя над планшетами обстановки, в течении многих часов подряд производить математические вычисления и геометрические построения, причем не в ущерб скорости и точности. А какие у них знания и психоматрица и перешагивают ли он через ямы, трещины… Да пусть хоть срутся и ссутся себе в штаны, глубоко монописуально!

Кстати офицеры, как-то подозрительно спокойно приняли мысль о переназначениях и опросе. Может, не осознали? На вчерашнем совещании командиров кораблей, где Зиновий Петрович раскрыл мое инкогнито, обрисовал нерадостное будущее при сохранении текущего хода событий, я докладывал план преобразований, необходимых к внедрению. Как раз вопрос личного состава и оргштатных мероприятий стоял очень остро. Причем, основные споры и вопросы вызывал не сам вид того какой будет организационная структура управления эскадрой, а кто останется у них. Каждый командир желал избавиться от собственых дятлов и переманить к себе умниц из соседних экипажей. Записав звучащие в этом споре фамилии, можно было бы и тестирование не проводить и так все ясно. Собственно серьезного противодействия, несмотря на ожесточенные споры, никто так и не оказал. Думаю, каждый посчитал, что есть шанс под шумок урвать что-нибудь себе.

Основное противодействие вопросу переназначений составил сам командующий. Свой план мероприятий я накануне докладывал ему наедине. Сказать, что пришлось попотеть, значит крепко соврать. Ведра можно было подставлять. Ни один крохотный под пункт не остался без пристального внимания и обсуждения. Для утверждения даже минимальных изменений приходилось приводить сотни доводов и причин. Слава богу необходимые цифры статистики и аналитики были у меня под рукой иначе бы не справился. На мое удивление принципиальные вопросы удалось решить гораздо быстрее, хотя за них волновался больше всего. Считал, что идея отдельного корабля управления и связи адмиралом будет воспринята в штыки, но нет, ее восприняли более чем благосклонно. Согласившись с тем, что при наличии средств освещения обстановки и надежной связи, мозг эскадры и ее основной нервный центр не должен располагаться на ее главных кулаках. Гораздо больше вопросов вызвала именно второстепенная деталь — кто именно будет этим кораблем? К единому мнению так и не пришли. Нужен достаточно маневренный, скоростной, а самое главное вместительный корабль. Ведь на нем придется разместить несколько боевых смен операторов разросшегося штаба, причем желательно в одном помещении. Вопрос бронезащиты стоял не так остро. Все равно, в бой, кораблю управления вступать будет категорически запрещено. Его броней будут корабли самой эскадры, в центре и под защитой бортов которых, он и будет следовать. Держа их между собой и противником. Вообще идеален бы был какой-нибудь легкий крейсер типа "Новика". Если бы не одно но. Вместимость. Итого на походный штаб годился практически только вспомогательный крейсер "Урал"

Зиновий Петрович оценив объём мероприятий и время необходимое для его обсуждения, принял решение — есть слона по частям. И вопросы непосредственной подготовки к бою, то, что я поставил в конце списка, оказались еще не рассмотрены, отложены на поздний срок, время терпело. А вот боевую подготовку по новой схеме требовалось начать незамедлительно. Потому у нас выработался следующий режим работы. Сначала, в отсутствии Рожествнского, я, свои предложения обсуждаю на совещание с командирами, старпомами или механиками кораблей, в чей круг ведения входит данные вопросы. Проект решения выносится на рассмотрение командующего и наконец, завершается работа изданием соответствующего приказа по эскадре. Вопрос отсутствия адмирала на обсуждении, я отстаивал с упорством барана, утверждая и небезосновательно, что Зиновий Петрович просто подавит любое мнение противоположное своему, не дослушав чужих, может быть, вполне здравых аргументов. Это решение удалось принять только после того как мы оба сорвавшись на повышенные тона наорали друг на друга, что послужило прекрасной иллюстрацией моей правоте. Как ни странно это добавило мне уважения со стороны командующего. Он даже извинился. Не часто с ним видимо спорят, отвык и соскучился.

Глава 12
Мой взгляд скользил по лицам моих слушателей. Все молоды, ни одного лейтенанта даже. Впрочем, иного было глупо ожидать. К концу позавчерашнего теста многих просто валило с ног, здесь самые выносливые и соображающие. Не все правда, кого хотелось. Естественно те, кого реально можно было выдернуть из штатного расписания экипажей. Но даже с учетом неизбежного отсева в ходе обучения людей хватит. Вся эта кодла мичманов и прочих чинов по адмиралтейству сейчас внимательно и с интересом, делясь друг с другом впечатлениями и догадками, пялится на мою тушку. Что, мол, за зверь такой невиданный. И вообще нахрена нас вырвали из привычного круга экипажей и собрали здесь на флагмане? Предположения, краем уха услышанные перед этим сборищем, даже заставили удивленно крякнуть. До какой степени у господ офицеров развита столь нездоровая фантазия. Версии фигурировали одна другой бредовее. Наиболее вменяемой была о подготовке чисто офицерского экипажа для приема в Южной Америке тамошних корыт. А остальные…

— Господа офицеры! — перешептывания прекратились.

— Я конечно понимаю, что речь командующего эскадрой вдохновила ваш патриотический дух, а главное здоровую фантазию, но уверяю вас. Имелось в виду именно и только то, что было сказано. Вы все теперь просто дополнительное, отдельное подразделение штаба эскадры. А я, тот, кто объяснит ваши обязанности и будет контролировать их выполнение.

Прежде чем я начну ваше обучение мне стоит прояснить несколько важных моментов касающихся наших с вами взаимоотношений. Во первых. Несмотря на отсутвие у меня на текущий момент воинского звания и официального статуса можете не питать иллюзий насчет того что вы мне не подчиняетесь. На настоящий момент это вопрос только бюрократических проволочек. Де юре нет, но де факто да. Причем решение о моем здесь присутствии принималось в таких инстанциях что не дай вам боже их задеть. (Все претензии в канцелярию господа бога или того кто нас сюда занес) Во вторых. Зиновий Петрович вкратце довел до вас, кем я являюсь. По соображениям секретности подробностей вы не услышите, но некоторые факты вам стоит знать. Я ношу погоны уже порядка двадцати лет (не стоит правда вам знать про то, что я конечно считаю и нахимовское училище) однако моя служба в основном протекала вдали от реалий и традиций русского императорского флота. Что я хочу сказать. Моя задача обучить и сколотить из вас подразделение, с помощью которого у нас появится шанс на победу. Не переглядывайтесь. Все прекрасно поняли, о чем речь. Россия проигрывает. Катастрофически проигрывает. Тому немало причин и все вы их хоть и интуитивно, но ощущаете. Несмотря на непопулярность и непонятность этой войны в обществе мы с вами люди дававшие клятву служить и защищать. Мы обязаны выполнить свой долг. Времени для обучения критически мало. А вас, сами видите, здесь не один десяток. К чему я веду. Хочу, чтобы каждый из присутствующих здесь, задал себе вопрос, что для него дороже, собственное эго или судьбы Родины. Ибо я не хочу терять драгоценное время на выяснение отношений с кем-либо из вас. Поверьте, я прекрасно знаю, как достичь поставленной нам задачи. Но не хочу тратить время на споры и обиды, а они обязательно будут, ибо мои методы обучения могут… нет, даже не так! Обязательно где-то покажутся вам оскорбительными или жестокими. Мое становление как офицера флота проходило в достаточно жестких условиях. И иначе я просто не умею. Это конечно не значит, что вас будут пороть за нерадивость. Но вспомните. Моя задача сделать из вас тех, кто будет сражаться, несмотря на раздающиеся рядом взрывы, хлещущую воду, ваших товарищей, корчащихся на полу и собирающих по палубе собственные кишки из разорванного осколками брюха. И чтоб выполнить возложенные на вас обязанности вам придется стиснуть зубы и продолжить работать. Вы можете сраться, ссаться, но должны решить поставленную вам задачу. Я больше не буду на этом останавливаться. Каждый, кто считает, что он не справится, пускай встанет и покинет нас. Ибо лучше сейчас, чем он сделает это в бою. Объявляю перерыв.

* * *
— Я очень рад что нашего полку не убыло, благодарю за доверие. Но начнем. Сначала маленькое вступление. Наверняка все слышали такую фразу — "Каждый солдат должен знать свой маневр". Позволю себе раскрыть вам свое видение этого высказывания нашего именитого соотечественника. Каждый участник сражения должен осознавать свою роль в нем. Значимость и важность выполняемых конкретно им действий для достижения общего результата. Иначе говоря вопросов — Боже! Что тут твориться и как я сюда попал?! — быть не должно.

— Для того чтоб вы полнее осознали важность возложенных в будущем на себя обязанностей, ваше обучение будет проходить в нетрадиционной манере, в режиме обсуждения и постоянной практики. Как таковой лекционной части практически не будет, все важное уместится в несколько часов. И то, просто из-за того, что хочу охватить процесс чуть шире, так сказать свести все в единую картину. Итак. Оставим в стороне все рассуждения о стратегической роли флота для победы в войне. Таинства выбора мест базирования и маршрутов перехода. Этим не вы должны заниматься. А между тем в курилках и кают компаниях полным полно стратегов совершенно точно знающих как надо вести войну и как ее вести не надо. Сравнивают количество и калибры наших пушек и так далее. Эти рассуждения уже набили оскомину и только отвлекают от главного. Вы бы еще причиндалы бы свои и японские меряли. Пользы ровно столько же. Давайте спустимся пониже, так сказать с небесных чертогов, где вы все сейчас восседаете в нашу неприглядную обыденность. Именно так. Прежде чем лезть на вершители судеб, стоит выгрести срань из под пайол на своем боевом посту. — я потряс над головой брошюрою с правилами артиллерийской стрельбы.

— Все ли из вас изучали данный документ? Ух! Это радует! А вот мы и проверим. Вот вы, встаньте!

— Ага, знакомое лицо. Не вас ли господин мичман угораздило попасть под разнос командующего? Не тушуйтесь. Предоставляю вам шанс поразить нас своими знаниями. А ухмылки господа, я настоятельно попрошу отставить, так как в случае запинки нашего оратора продолжать с того же места будет самый смешливый.

— Итак, господин мичман. Ваш броненосец визуально сблизился с противником и самое время отправить его на дно! Опишите пожалуйста, можно даже своими словами, действия артиллерийского расчета, кто и чем занимается при этом. Прошу…

Ухмылки закончились быстро. Мичманец один не справился. Начал за здравие, но быстро скатился в упокой. Пришлось подымать еще нескольких весельчаков, потом и до угрюмых добрались. Но в итоге своего вроде добился, народ в целом процесс усвоил. Да и для себя я прояснил несколько непонятных моментов. В пересказе выглядело это примерно так.

К 1904 году все новые броненосцы и крейсера получили систему приборов управления артиллерийским огнем. Для этого служила система специальных электромеханических приборов она была спроектирована и изготовлена на электромеханическом заводе Н. К. Гейслера, и выпускалась для кораблей всего русского флота. Система состояла из кабельных сетей напряжением 23В через трансформатор 105/23В, связывающих все артиллерийские боевые посты (башни, казематы, погреба боеприпасов) с боевой рубкой и дальномерными станциями, от которых передавались указания о направлении стрельбы, расстоянии до цели, роде снарядов и команды комендорам о ведении или прекращении огня. Эти указания, нанесенные на циферблаты принимающих приборов, поступали по кабелям при повороте рукоятки задающего прибора в боевой рубке. Главными приборами были два боевых указателя (на левой и правой стороне боевой рубки) в виде" алидады на градуированном диске со зрительной трубой. Поиск цели и наведение на нее оружия производил именно их оператор Для подсвета цели в темное время суток использовались шесть боевых прожекторов. Данный ПУС уже имел штатные дальномерные станции, две из которых должны были располагаться на марсах. Ко времени начала боевых действий основным дальномером были так называемые микрометры с внешней базой системы Люжоля-Мякишева (Работа данного дальномера сводилась к решению задачи нахождения дистанции по известной высоте цели). Уже в ходе боевых действий корабли 1-го ранга стали получать по два оптических внутрибазных 9-и футовых дальномера "Барра и Струда". Замеренная дистанция вручную выставлялась на "Дающем циферблате дистанции", таким образом, поступая на "Главный дальномерный циферблат". Старший артиллерист после анализа поступающих данных на отдельном циферблате выставлял наиболее вероятные значения дистанции. Откуда данные и поступали к орудиям. Курсовой угол цели определялся с помощью боевых указателей (левого и правого борта, в боевой рубке), которые представляли собой алидады на градуированном диске со зрительной трубой. Соответственно направлению, по которому поворачивали на цель эту трубу, поворачивались и автоматически следившие за ее поворотом стрелки циферблатов у орудий. Тем самым прислуге орудий давались указания на цель, по которой надо стрелять. "Дающий боевой циферблат" позволял передавать к орудиям основные команды управляющего огнем "Короткая Тревога", "Атака" (самостоятельное ведение огня на самоуправлении) и "Дробь" (Прекратить огонь). С помощью "Дающего снарядного циферблата" назначался род боеприпаса.

Управление огнем значительно эволюционировало в ходе войны, и обычно производилось следующим образом. главный начальник выдавал повелевающий жест, в сторону того супостата которого хотел отправить на дно, с дальномера по артиллерийскому телефону старшему артиллерийскому офицеру передавалась дистанция до цели, одновременно визиром из боевой рубки указывался пеленг Следившие за его поворотом стрелки циферблатов у орудий автоматически поворачивались соответственно направлению, указываемую этой трубой, данная информация вместе с указанием типа снарядов и вида стрельбы, при помощи системы боевых указателей или по телефону (посыльным, голосом) передавалась в соответствующую башню (батарею, плутонг). Там соответствующий офицер (обычно младший артиллерийский), используя таблицы стрельбы, вручную производил необходимые вычисления и рассчитывал необходимые поправки упреждений по вертикальному и горизонтальному углу в соответствии с баллистической таблицей стрельбы для орудий определял прицел и поправку целика. после чего производил пристрелку. На 2ТОЭ пристреливалась одна конкретная башня флагманского броненосца. Наводчик замыкал цепь стрельбы, когда по его мнению палуба находилась в горизонте или по английской методе старался постоянно удерживать точку прицеливания на какой-то видимой точке вражеского корабля, работая маховиками. А потом сам следил за своими всплесками и исправлял установочные значения сообразно знакам падения и своему опыту Уточненные пристрелкой дальность и поправки целика соответствующий офицер передавал в боевую рубку, откуда эта информация уже передавалась другим башням (батареям, плутонгам) и производился огонь на поражение А уж там комендоры должны были пристреливаться самостоятельно — при стрельбе орудий слишком много индивидуальных поправок. Незначительные изменения дистанции во время огня на поражение корректировались по изменениям показаний дальномеров. Когда цель выходила из накрытия — процесс повторялся. В случае выхода из строя старшего артиллерийского офицера или невозможностью по любой другой причине производить централизованное управление огнем, все 305мм, 152мм и батарея 75мм орудий переходили на групповой (плутонговый) или одиночный огонь. В этом случае все расчеты производились командиром АУ или батареи. В случае полного поражения приборов управления огнем, личного состава боевой рубки и цепей передачи данных все АУ переходили на самостоятельный огонь. В этом случае выбор цели, и наведение на нее производилось расчетом конкретной АУ с использованием только орудийного оптического прицела

Что можно сказать по поводу такой организации. Как видно — система инертна, содержит большое количество взаимосвязанных разнородных элементов, что повышает вероятность ошибок как из-за человеческого фактора, так и по техническим причинам. Все это усугубляется недостаточной точностью и надежностью элементов системы. Если кратко, у меня лично, впечатления которые она вызывала можно описать такой фразой — Отмерили микрометром, отметили мелком, а рубанули топором. Сначала хитромудрый старарт пошаманив выработал какие-то супер данные, потом олух попроще их откорректировал и наконец самый главный и наименее квалифицированный дятел окончательно утверждает эскадре стрелять так. Итог — надо менять, причем сейчас наилучший момент, надо не переучивать а учить.

* * *
Ох ты, господи! Ну, вот вроде военные люди! А уровень рассуждений…! Впрочем… Да! Действительно! Прошу покорнейше меня простить, я осознал насколько был неправ. Катастрофически неправ! Сейчас вы натолкнули меня на прекрасную мысль. Если обучаемый не понимает своего преподавателя, то ответ очевиден. Преподаватель выбрал неверный подход. Ну да, слава богу, я это осознал. Дальше дело за малым.

Итак, сейчас мы с вами вместе проведем опыт, наглядно демонстрирующий превосходство человеческого мозга над его куцыми физическими возможностями и преимущество спаянной организованной силы над хаотическими мудрствованиями отдельных индивидуумов. На подготовку к опыту мне потребуется минут десять, потому объявляю перерыв, можете сбегать потравить себя табаком.

После небольшой паузы мы вновь собрались вместе.

Требуются с десяток добровольцев… Ими будете вы, вы, и пожалуй вы тоже. Да господин мичман, вы правы, я пристрастен. В добровольцы я определил самых заядлых скептиков и хулителей новой организации боевых действий. Но надеюсь, никто по завершению моего опыта не обвинит меня в подтасовке фактов или их превратном толковании? Благо я даю возможность всем сомневающимся доказать, что уважаемый преподаватель спятил и несет невообразимую ахинею.

— Значит так. Добровольцы. В произвольном порядке разделитесь поровну на две команды и встаньте друг напротив друга попарно. Отлично. Перед каждым из вас стоит стакан с жидкостью. Каждый берет в руки вот такую соломинку и начинает пить через нее жидкость из стакана. Из каждой пары выходит один победитель. Он в свою очередь ищет себе такого же противника из вражеской команды. И так до исчерпания противников и воды в стаканах Готовы? Замечательно! Товсь! Пей!

Ну с… подведем итоги. Так, победила команда синих. С минимальным разрывом, правда. Почему синих? Ну не нравится, давайте будете красными. Мне все равно. Это непринципиально.

— Кто-нибудь хочет что-то сказать? В чем смысл? В следующем этапе состязания! Но пока промежуточные выводы: Немаловажный факт. Мы убедились что глотки и уровень жажды у наших соревнующихся примерно одинаков. Победу обеспечила чистая случайность. У кого из соревнующихся больше глотка. Далее. Как вы заметили, все участники состязания оказались жуткими индивидуалистами раз и безынициативными исполнителями два. Собственно это и неудивительно. Именно поэтому они и возражают со всем жаром своей души против грядущих грандиозных перемен. Заметьте. Я русским по белому заявил, что состязание командное и зачет идет по последнему опустошенному стакану. Но! Выводов никто не сделал. А посему! Грядет второй этап! Вестовой! Вынести следующую партию стаканов…

— Раз никто из вас не удосужился подумать, то подумаю за вас я. Или может кто-то из аудитории сможет подсказать нашим добровольцам их ошибку? В свете того, о чем я вам тут уже несколько занятий распинаюсь? Мне не нравится ваше молчание господа хорошие. Разочаровывает! Ну, продолжим.

Сейчас мы повторим наш опыт. Но в действия одной из команд внесем разум и организацию. Немаловажный момент, по-прежнему требуется выпить всю жидкость из стаканов. Но теперь мы приближаем игру к реальности. Включим воображение. Стаканы из которых вы пьете олицетворяют корабли противника, ваши легкие это наши орудия, поток жидкости есть поток снарядов, а ее уровень в стакане означает степень боеспособности супостата. Теперь одно маленькое дополнение. Команда зеленых! Нет, это те, которым не нравилось быть красными. Вы точно так же как и в прошлый раз, как истинные индивидуалисты пьете из стаканов перед собой. Серобуромалиновые. Да, на сей раз это вы. Так вот вы пьете из всех стаканов поочерёдно, но все вместе… И теперь каждый стакан промаркирован, обозначая члена вражеской команды. Как только его опустошают, этот самый противник выбывает как проигравший.

Итак товсь! Пей!

Что же вы милостивый государи закашлялись? И дышите часто? В стакане не вода? А что же по-вашему? Да! Чистейшая и свежайшая! Водка конечно… А вы что думали. Мне же требовалось как-то сымитировать противодействие противника. И потом, вы ж сами распинались о необратимости нашего поражения. Вот и привыкайте.

Наконец — то…

Вы осознали?! Вот видите, потребовалось не так много аргументов. Рад, что мы с вами пришли к консенсусу. Видимо, не все еще у нас потеряно. Вы способны делать правильные выводы. Как говорится Гуртом и батьку пинать легче.

А теперь произведем разбор данного мероприятия. При всем своем примитиве оно заставило нас сделать пару важных заключений.

Первое. Не так важен размер глотки и уровень рвотных рефлексов у каждого по отдельности как их согласованные действия. Заметьте, участники и цель осталось теми же, изменился только порядок их действий. Никому не дали соломинку потолще или стакан поменьше. Второе. Если бы перед соревнованием у команды нашелся руководитель. Он бы прикинул, сколько человек может одновременно пить из одного стакана, не мешаясь друг другу и лишних распределил бы по другим емкостям. Таким образом, он бы, не прикладывая усилий, еще больше бы закрепил бы успех своей команды. Ну а если он был руководителем от бога, тогда перед состязанием он бы замерял скорость питья каждым из своей команды, узнал бы такие данные у вражин. Рассчитал бы среднюю скорость опустошения стаканов. Исходя из этих данных, скомпоновал расчеты для питья. Распределил, из каких стаканов пить в первую очередь, чтоб вывести из игры сильных противников и так далее. Вот именно этот процесс оценки противника, своих сил, принятие решения, координация действий и называется управлением или организацией. Все уяснили? Ну тогда возвращаемся к нашим баранам и перекладываем смысл данного опыта в нашу действительность. Ну, это в следующий раз. До встречи.

Глава 13
Здравствуйте господа. Начнем занятие. Сегодня мы с вами будем обсуждать непосредственно морской бой. Для начала упрощенную его фазу, просто один корабль против другого.

— Напомню, что в прошлый раз мы с вами выяснили, что основным преимуществом в морском, да и любом другом бою является концентрация усилий. Или что точнее сосредоточение на одном противнике огня нескольких кораблей. Собственно именно этот общий принцип и положен в идею покойного Степана Осиповича. Я имею в виду пресловутую палочку над Т. Этот пример наиболее характерен, я бы даже сказал, идеален, именно из-за своей выгоды для нападающего. Выполняющий подобный маневр, сосредотачивает огонь всех своих наличных сил против одного корабля и при этом затрудняет, если не исключает, ответную стрельбу. Таким образом, делаем вывод — одно из главных преимуществ, при прочих равных, достигнет в бою тот, кто сможет в его ходе последовательно занимать наиболее выгодные для себя позиции. Ведь если рассматривать боевое маневрирование с этой точки зрения, то понятно что палочка над Т это только один из вариантов. Например, прорезав своей кильватерной линией, чужой строй вы совершите то же самое, при этом обеспечите себе возможность стрельбы орудиям обоих бортов. Вдобавок сразу нарушите управление эскадрой противника. И вариаций на эту тему масса, достаточно уловить общий принцип. Следовательно, основной нашей задачей является грамотное маневрирование с целью занятия наивыгоднейшей позиции.

К слову надо еще определиться с тем, что собой представляет эта самая наивыгоднейшая позиция. Совершенно ясно, что это та, которая позволяет сосредоточить на противнике огонь всех или максимального числа орудий. И кстати мне очень не нравится слово наивыгоднейшая. Как-то от нее веет фразой. При всем богатстве выбора, другой более оптимальной альтернативы нет.

Переждав смех, я продолжил.

— Обзовем ее просто позицией стрельбы. Исходя из того что если ты не в позиции, стрелять вообще не стоит. Ну а для примера возьмем… Ну как то так…

Я, повернувшись к стоящей рядом доске, быстрыми движениями мелом, нанес пару горизонтальных проекций, а потом, несколькими штрихами, обозначил сектора и места расположения орудий.

— Конечно, я представил вам гиперболизированные примеры, в чистом виде они конечно не существуют, но как иллюстрация полезны. Думаю, многие заметили сходство некоторых элементов представленных кораблей с некоторыми нашими и японскими боевыми единицами. Заметьте, первый корабль спроектирован таким образом, чтоб в любом диапазоне курсовых углов цели могло стрелять максимальное число орудий главного калибра. И это не ошибка. Основная его задача действия в составе эскадры вне линии — для атак с флангов и обороны броненосцев от миноносных атак. Совершенно очевидно, что при таком раскладе нужно более-менее равномерное распределение орудий, чтобы разгонять толпы миноносцев. Подразумевалось, что неизвестно с каким противником, с какой стороны горизонта будут вести бой корабли данного типа. В основную же идею второго чертежа положен принцип эскадренной единицы. Этот корабль должен вести бой в составе соединения потому основная их мощь сосредоточена в направлении борта. В свете принципа позиции боя заключаем — в бое один на один, первому требуется держать второй либо позади, либо впереди траверза и избегать боя на параллельных курсах, ибо это то направление где противник наиболее силен. Ну и естественно дистанция должна быть в пределах досягаемости орудий, такой, чтобы с учетом брони наши орудия были более действенными, чем орудия врага. Потому иногда лучше подойти поближе, но зато пробивать броню.

— Какие еще можно назвать критерии для выбора позиции. Разумеется внешние условия. Утром и вечером находить врага целясь против солнца крайне неудобно. Стрелять против ветра — то еще удовольствие, хотя бы по той простой причине, что глаза наводчика будут слезиться, сбивая прицел, особенно это касается орудий малого калибра. Далее. Если вы пытаетесь оторваться от противника, то нахождение на курсовых углах отличных от траверзных — опять в плюс. Ведь на вражеских наводчиков начинает действовать не только бортовая но и килевая качка, как бы она ни была мала, а сложность наводки она увеличивает. Не по амплитуде, бортовая конечно больше., а именно из-за необходимости стабилизации орудия в двух плоскостях Соответственно мы и курс уклонения можем выбирать таким, чтоб волнение максимально мешало противнику. Опять-таки, даже при преимуществе противника в скорости стоит постоянно подворачивать, дабы не подставлять врагу полную проекцию корпуса. Этим опять убиваем нескольких зайцев. Уменьшаем площадь прицеливания для наводчиков, а значит уменьшаем вероятность попадания. Также повышаем вероятность рикошета, а если даже он не случится то сами оцените. Снаряд, пробивающий броню расположенную наискось будет преодолевать большее сопротивление, нежели тот же снаряд, прилетевший близко к нормали.

Снова обернувшись к доске, я начертил схему наглядно демонстрирующую превосходство тридцатьчетверки перед четвертым панцером. Пускай до их производства еще не скоро…хотя как знать.

— Как видите, все достаточно просто. Для победы достаточно учесть всевозможные факторы и использовать их. Нет никакого сверхсекрета или чудесного оружия, меча-кладенца так сказать. Победа в бою просто напросто зависит от множества деталей. Сложность только в том что факторов таких очень много, причем некоторые работают против нас. Но, тем не менее, весь смысл подготовки к бою и состоит в оценке и разборе этих факторов, их непрерывный учет и контроль. Ну и как результат, уменьшении вредных и максимального использования полезных сторон тех самых факторов. И тогда и появляется та самая соломинка ломающая хребет верблюду.

— Подытоживая. Формула победы пока складывается следующая. Концентрация огня, для чего занимаем позицию, для занятия которой в свою очередь всесторонне оцениваем внешнюю обстановку, взаимное положение, характеристики кораблей и оружия.

— Теперь спустимся еще пониже. Вы замечаете, что с обсуждения глобальных вопросов морского боя мы доходим до конкретных действий. Спешу вас обрадовать, мы приближаемся к описанию ваших будущих обязанностей. Но, продолжим. Рассмотрим следующий вопрос. А как ее вообще можно оценить? Эту самую позицию. Исследователями подсчитано. Обыкновенный человек способен одновременно думать о трех разноплановых вещах, гении оперируют максимум семью одновременно. А мы с вами, сколько уже перечислили критериев? С десяток точно наберется и можно найти все новые и новые. А ведь морской бой не статичен. Обстановка постоянно меняется и позиция которая еще с десяток минут назад была идеальной, сейчас просто опасна, а еще через десяток превратится в гибельную. И мы знаем что даже гений не способен постоянно отслеживать большое количество разных критериев. И где нам столько гениев набрать? Но что же теперь, опустить лапки и сдаваться? Нет, выход есть.

— Что делают инженеры, когда надо объяснить, как изготовить деталь сложной формы. Очень просто, они рисуют чертеж. Выход из положения в нашем случае прост — карта. Это тот самый способ наглядного отображения окружающей обстановки позволяющий наглядно оценить сложившееся положение. Сам метод элементарен. Совместно с навигационной прокладкой за собственный корабль, боевой расчет ведет прокладку за противника.

Вновь обернувшись к доске и стерев предыдущие каракули, я, не прекращая говорить, принялся покрывать поверхность иллюстрациями к своим словам. На матовой доске возникли две параллельные линии пути с рисками счислимых мест.

— Опустите руки, я понимаю и даже ждал ваших возражений. Но извольте дослушать до конца и ваши вопросы отпадут сами собой. Сначала поговорим о плюсах такого подхода.

— Во-первых, это универсальность и применимость. Обратите внимание, сколь много нам это дает. Просто вооружившись измерителем и транспортиром, в любой момент времени мы имеем текущие курсовой угол и дистанцию до цели, то есть по сути все то, что собственно и требуется для уверенного поражения цели своим огнем.

— Во-вторых, наглядность. Именно таким образным способом проще всего представить и оценить складывающуюся ситуацию.

— В третьих возможность прогноза обстановки. К примеру, мы уверенно пристрелялись по противнику и тот, сманеврировал, уходя из-под накрытия. Засеките время его маневра, что несложно, его курсовой угол в процессе будет меняться и проложите на планшете расстояние за этот срок. Корабли ведь не воробьи, с места на место не летают. В новую позицию он не с неба свалился, а всего лишь как максимум сделал коордонат. И новую пристрелку мы начнем не заново, а с готовым предрасчетным положением целика. Ну и при хорошей практике и слаженной работе расчета можем обойтись и без пристрелки вообще.

— Вроде все просто но… Дьявол как всегда в деталях. Большинство совершенно верно попыталось меня опровергнуть, это задача со многими неизвестными. — Ведение такой прокладки, мы в отличие от навигационной, назовем ее боевой, требует возвести документирование и обработку и получение данных на совершенно иной уровень. Крайне важна каждая мелочь. Бегло перечислю некоторые, обстоятельнее знакомится, разбираться с каждой, изучать способы их минимизации будем на конкретных занятиях.

— Крайне важна отлаженная система замеров и наблюдения. Промежутки между замерами, кровь из носу, обязаны быть одинаковыми. На скорости даже шесть узлов корабль за минуту проходит расстояние сравнимое со своими размерами, а значит, важны даже секунды. Идеальный вариант, когда оператор на пеленгаторе и дальномере выдают замеры строго синхронно, на ровную минуту. Тут можно даже поступиться скоростью этих измерений. Не так важно, пускай даже эти замеры нанесут на карту только через несколько минут, но им надо безгранично доверять. Самим наблюдателям накрутить фитиль так чтоб отслеживали и реагировали на каждый чих противника. И по возможности резервировать посты наблюдений, ибо их глаза станут вашими.

— Далее, обыкновенные навигационные карты использовать не получится. Слишком крупный масштаб, неинформативен, потому воевать будем на планшетах масштаба не более пятидесяти тысяч к одному.

— Как правило, нам неизвестны элементы движения противника. Такие, как его точный курс, скорость и дистанция. Судить о них мы можем, но точные значения загадка. Даже более того, свои элементы тоже известны с какой-то погрешностью. Рулевой рыскает на курсе, механоиды прошляпили давление пара и не удержали нужные обороты, порыв ветра или удар волны тоже вносит свою лепту. Проблема решаема, конечно. Повторюсь, подробно я на этом останавливаться сейчас не буду, у нас с вами будет огромное количество занятий именно на эту тему. Способов много, но вкратце все они заключаются примерно в следующем. Через равные промежутки времени снимаются пеленга на цель, прокладываются на планшете и используя дополнительную информацию, а иногда и только предположения о ней, особым образом вмещая либо скорость цели, либо ориентировочную дистанцию до нее, проходя несколько последовательных приближений пока в конце не получаем наконец, искомое.

— Люфт вашей параллельной линейки, нечеткость риски на транспортире, даже неверно очиненный карандаш, все будет влиять на точность ваших расчетов. С этим естественно, будем нещадно бороться. Скажем, очинять карандаши в нашем расчете, будет отдельный, специально обученный человек.

— Ну и самое главное. Как понимаете, описанная схема сражения невозможна, без четко функционирующей и оперативно действующей системы связи. Потому основные финансовые затраты, сравнимые ценой не одного броненосца ушли на научные изыскания и производство в необходимом количестве следующих приборов, вся наша возня с картами не будет иметь смысла, пока за спиной каждого из вас не будет стоять данная конструкция.

Я подал знак и четверка дюжих матросов с натугой подтащила ко мне, массивный деревянный шкаф.

— Представляю вам господа, нашего главного помощника в грядущем сражении. Мобильную телефонную станцию связи.

Реакция будущих операторов на представленный мною девайс, порадовала. После того как аудитория была разделена на части по числу готовых связных шкафов и раскидана по концам корабля мы принялись за обучение обращению и демонстрации возможностей. Готовых шкафов было только три. Борис Юрьевич бил себя пяткой в грудь, клялся памятником Дюку, что делает все возможное, заготовок было полно, но, реально собранных и работающие только вот эти. Презентацию проводим я, Борис Юрьевич, и еще один из наших, моторист Борисов Миша. Офицеры как мальчишки радостно галдели, обсуждая новую игрушку. Пришлось немного спустить всех с небес на землю, рассказав о мерах секретности при пользовании каждого девайса. О выдаче конкретному подотчетному лицу с взятием всевозможных подписок, в обязанности первым делом даже ценой собственной жизни уничтожить агрегат при угрозе его захвата и о прочих плюшках. Впрочем, подобные меры были восприняты с пониманием. Атмосфера уныния, после столь зримого подтверждения превосходства, понемногу рассеивалась. А у многих обучаемых в глазах разгорался огонек. Совершенно явно, что от понимания развёртывающих перспектив использования таких шкафов у многих неравнодушных, сносило крышу и захватывало дух. Позволил себе рассказать пару перефразированных и приведенных к настоящему моменту баек про связистов. Смех среди слушателей. Ух ты. Неужто я наконец наладил нужный контакт с аудиторией. На шутки стали реагировать, Ох как хорошо. Похоже, мне все же удалось. Расшевелить это застояшееся болото мыслей и страхов. Замечательно наблюдать лица людей поверивших в свои силы. Не терзающихся сомнениями по поводу будущего. Оно теперь просто и ясно. Будет трудно, но наше дело правое, надо напрячься, поднатужится и победа будет за нами. Да и что говорить. Разве только мы дятлы? Как-то, на одной из лекций по противодействию противолодочным силам, на цикле тактики и боевого применения, одного, весьма специфического учебного центра, услышал весьма замечательную фразу. Преподаватель, в прошлом командир подводной лодки, заслуженный и компетентный капраз, его кстати без старшего на борту в автономку отпускали, такой факт понимающие оценят. Так вот, начинал он свои занятия всегда за упокой, рассказывал о технике и возможностях вражин, их тактике и методах противодействия, показывал секретные съемки и данные пособий. И, к середине занятия, жить на белом свете, переставало хотеться! Понималось что выход у нас только один, заворачиваться в простынь и ползти на кладбище. Но нагнав на нас страху он на минуту умолкал, а потом с хитрым видом рассказывал и показывал каким макаром все эти ухищрения сил ПЛО можно обессмыслить в принципе. Вот так к концу лекции, мы в себе уже ощущали силы порвать все силы НАТО как те тузики, ту грелку. И как-то он сказал фразу, которая мне, тогда еще летехе сопливому, на многое мне глаза открыла. Звучала она так.

— Уважаемые подводники, не обманывайтесь. Там, на той стороне, за пультами сидят такие-же долбоебы как и у нас! Ничуть не лучше и не хуже. И нажираются так же, и за юбками волокутся, и на вахте спят. Вот только мы вечно себе головы пеплом посыпаем, да на весь мир орем — как у нас все хреново. А эти ребята тихушничают, создавая впечатление, что там одни супермены служат.

Потому про русско-японскую войну могу сказать то же самое, вся ее история на самом деле, основана только на том, что мы откровенно писали о своих ошибках, недочетах. Не говоря уж об ушатах грязи и дерьма которыми флот обильно обмазывала тогдашняя или уже сегодняшняя либеральная пресса. А вот о действиях, настроения и чувствах японских моряков… — японцы о себе ничего толком не написали! Да что говорить, даже в плане выводов для кораблестроения результаты войны далеко не так однозначны. После войны японцы закладывают в спешном порядке сразу 6 кораблей, в расположении артиллерии которых чётко просматривается не проверенная боями "Микаса" и не новомодный "Дредноут" — размещение артиллерии напоминает "Полтаву", поднятую в Порт-Артуре, и "Орла", сданного при Цусиме. Парадоксальная ситуация — победившие в Цусиме японцы за образец корабля линейной баталии берут корабли побеждённых Из чего следует, что снарядные (без учёта пожаров и за вычетом перегрузки) повреждения в эскадренном бою трофейных броненосцев оказались несопоставимы с повреждениями японцев при Цусиме и в Жёлтом море. Развивая тему. Все конечно помнят о таких истинно японских качествах как "разговорчивость" и "открытость". И общество их, где превыше всего опасаются потерять лицо. Словом, вся русско-японская война на море в японском изложении выглядит только как различные перемещения кораблей, но никакого достоверного описания Цусимы я так и не нашел. И тем более практически нет ни одного вменяемого свидетельства от японских моряков младших рангов в той войне… И вот если бы сдержанным японцам дали волю выразить их чувства и воспоминания, то они, думаю, такого бы понаписали! И можете быть уверены, что наряду с подвигами, и у японцев всплыло бы потрясающее количество глупостей, творившихся в их флоте.

Ладно, стоит дать всем передых и время для переживания новых впечатлений.

— Господа. На сегодня занятия окончены. Завтра, с утра, хочу наблюдать вас здесь же &

Глава 14
Тема сегодняшнего занятия — корабельный боевой расчет и обязанности лиц его составляющих. Как было выяснено нами ранее задача победы над противникам решается следующим образом. Ведется боевая прокладка за себя и за цель, на ее основе оценивается обстановка и рассчитывается маневр занятия позиции для которого вырабатываются данные стрельбы. А вот орган осуществляет все эти функции и называется корабельный боевой расчет. Как все уже поняли вы милостивые государи и будете являться его операторами.

— сегодня мы с вами разберем его типовой состав, потом перейдем к функциям каждого. Все это опять-таки на примере одиночного корабля. Итак, корабельный боевой расчет. Для чего он нужен — для обеспечения управления кораблем, сбора, обработки, отображения, анализа информации, производства расчетов. В повседневной жизни он не сильно требуется, начинает функционировать с объявлением боевой тревоги. В общем случае состоит из следующих составляющих.

— Первое, постов наблюдателей. Это матросы на пеленгаторах и дальномерах. Если пост не один, а больше, а их, на случай выхода из строя в бою и должно быть много, то должен быть пост осредняющий измеряемые данные и централизованно выдающий их остальным членам расчета.

— Второе, посты управления рулями. Это понятно, рулевые. Предназначены для управления по курсу, контроля необходимых условий стрельбы по курсу (в допустимых пределах рыскания). Рулевые докладывают командиру расчета после изменения параметров движения не перебивая очередные доклады.

— Третье, посты ведения записей в журнале маневренных карточек (ЖМК). Оператором журнала маневренных карточек назначается матрос, предназначен он для документирования маневрирования и данных по цели в ходе боя. Полнота записи должна быть такой, которая впоследствии, только по ней, позволит восстановить боевую прокладку в полном объеме. Для этого используются подобные вот формализованные бланки. Я помахал разграфленными листочком и продолжил.

— Пост ведения записей в ЖМК размещается радом с каждым из операторов, которому по запросу докладывает необходимую информацию.

— Четвертое, пост графика пеленгов и хронометрист. Он отвечает в первую очередь за то чтоб все операторы, расчеты орудий и наблюдатели ехали на одном и том же корабле. Для чего понятно. Для того чтоб доклады наблюдателей приходились на ровную минуту, а в процессе пристрелки можно было контролировать время полета снарядов. Словом, чтоб наш корабль не превратился в несколько. А то наши доблестные артиллеристы произведут залп из орудий не в предрасчетное место цели, а в белый свет. Достигается это периодической сверкой показателей времени по циркулярной связи. Ну и побочно этот пост отвечает за контроль над условиями определения тех или иных параметров движения цели. При достижении соответствующего значения ВИП(величины изменения пеленга) оператор графика пеленгов докладывает возможность определения параметров движения целей:

— ВИП по цели номер один полтора градуса вправо, есть условия для определения дистанции.

— ВИП по цели номер один градусов, есть условия для определения скорости цели.

Пятые и шестые, операторы БИП, боевого информационного поста и операторы обстановки. Ведут боевую прокладку за цели. Разница между ними невелика, но существенна. Одни занимаются только расчетами и могут вести только одну единственную цель. Определяют, КПДЦ назначенных целей, Момент поворота цели и дистанцию поворотную. Рассчитывают; маневр для изменения позиции, курс в позицию залпа, после каждого утверждения дистанции — скорость целей. Определение КПДЦ производится по утвержденным данным, при этом, если собственные данные расчетов существенно отличаются от утвержденных — прокладка и последующий расчет данных стрельбы должны вестись и по собственным и по утвержденным данным.

Другие всего лишь наносят расчитанные и утвержденные данные на планшет общей обстановки. Докладывает счислимую дистанцию и курсовой до цели, на утвержденное время залпа, поворотную дистанцию в момент поворота цели, непосредственно перед залпом и в момент залпа. Казалось бы простое, но очень ответственное дело. Ведь именно на нем, на этом планшете, по этим данным командир корабля или соединения и ведет бой. И те и другие, в ходе атаки, вправе выдавать рекомендации командиру расчета, на боевое маневрирование и маневрирование для определения КПДЦ.

Седьмое, Пост данных стрельбы. Отвечает за связь, наведение с артиллерийскими орудиями и батареями. Как правило, это старший артиллерист корабля с помощниками. Они используя данные планшета обстановки или в частном случае от оператора БИП, имея заранее рассчитанные планшеты секторов и таблицы поправок стрельбы, определяют исходные данные для наведения каждого из орудий. По данным от наблюдателей используя временные засечки, управляют процессом пристрелки, и последующего огневого поражения. Ну и наконец, восьмое. Командир расчета. Человек, организующий взаимодействие и управление всеми постами. Командир корабля.

Как вы наверняка поняли, ваше место в этой организации это пятое и шестое. На сегодняшнем занятии мы поэтапно разберем процесс боя от момента обнаружения цели до ее, будем надеяться, утопления. Распределяйтесь по столам с прокладочным инструментом и картами, за остальных членов расчета подыграю вам я. Прежде чем мы начнем, остановлюсь на одном важном моменте — организации связи.

Организация использования связи подразумевает закрепление за операторами корабельных каналов связи и правила их использования. Каждый оператор должен знать, определенные для него основной и запасной каналы связи. Система наших связных устройств предусматривает три режима использования по направлению: Направленный — обмен информацией между двумя постами, Циркулярный — передача информации для всего КБР, Выборочно циркулярный — обмен информацией между несколькими постами. Голосовая связь используется личным составом КБР для связи между собой и докладов командиру расчета в посту управления.

Перечислю основные правила использования связи. Никто не имеет права перебивать командира корабля. Пост наблюдателей докладывают об обнаружении цели и данных пристрелки в любое время. Операторы стрельбы докладывает о готовности оружия в любое время. Не перебивать докладывающего оператора. Доклады должны быть краткими и производится уставным языком, не допускается ведение посторонних разговоров. Командир расчета, при необходимости может прервать любой доклад. Теперь немного раскрою данные фразы.

Командир расчета устанавливает удобный для него порядок докладов операторов КБР. Каждый оператор знает время и очередность своего доклада. Малейший сбой одного оператора неизбежно ведет к нарушению работы всего КБР. Это необходимо иметь ввиду при организации взаимодействия корабельного боевого расчета. При начале подготовки можно ограничиться установлением первоочередности докладов. Первый доклад за 5 секунд до очередного значения минуты производят наблюдатели. Никто в КБР, кроме командира расчета, не имеет право прерывать очередные доклады, на это время устанавливается своеобразная "минута молчания". Следующий доклад производит оператор графика пеленгов. Все остальные члены КБР докладывают, не создавая помех другим операторам. Прежде чем докладывать, надо дождаться окончания доклада предыдущего оператора. При необходимости любой оператор может подойти к командиру расчета или пригласить их на боевой пост и произвести устный доклад. С началом подготовки несколько операторов неизбежно будут докладывать одновременно, создавая друг другу помехи. Задача командира расчета регулировать процесс докладов, останавливая тех, кто создает помехи уже докладывающему оператору. При таком подходе у личного состава КБР формируется дисциплина докладов.

В корабельном боевом расчете целесообразно установить команду с помощью, которой любой член КБР может привлечь внимание командира и даже остановить ход атаки. После подачи этой команды оператор должен объяснить командиру причину подачи этой команды. Доклады производятся уставным языком в соответствии с командными словами. Доклады состоят из адресной группы, времени и самого информационного сообщения. Пример доклада — "ГКП, БИП. На двенадцать ноль две определена скорость цели номер один — двенадцать узлов".

Доклад считается переданным, когда получено подтверждение от того кому он адресован. Если подтверждение не получено, доклады продолжаются.

Теперь коснемся организации определения элементов движения цели. Определение КПДЦ производится централизовано по приказаниям командира корабля, когда все операторы КБР одновременно выполняют расчеты одного параметра — курса, скорости, дистанции до цели. После доклада командиру расчета операторы могут приступать к определению других величин самостоятельно в зависимости от сложившихся условий. Командир расчета производит распределение целей между операторами КБР. Как правило, оператор со средней подготовкой может определять параметры движения не более двух целей, а вести боевую прокладку по утвержденным данным еще по трем целям. Задача командира расчета — распределить цели между операторами, после утверждения КПДЦ довести до всех операторов их значения, он должен добиться, чтобы на всех постах велась боевая прокладка за все цели. Это достигается контролем над ведением боевой прокладки, отдачей прямых приказаний операторам. Боевая прокладка ведется по одним утвержденным данным. В этом случае причина расхождения фактических пеленгов с расчетными пеленгами будет одинакова у всех операторов, что позволит выяснять причину этого расхождения, откорректировать КПДЦ. Это также позволяет фиксировать момент поворота, изменения скорости хода цели. Если утвержденные командиром корабля КПДЦ расходятся с определенными отдельными операторами, то в этом случае им рекомендуется вести двойную прокладку: по утвержденным данным и своим. Это в конечном итоге позволит определить верное значение параметров движения цели.

Ну, это все слова. В процессе поэтапного выполнения у вас возникнет еще масса вопросов, а посему приступим. Вводная — доклад поста наблюдения.

— ГКП! Наблюдателям! Двенадцать ноль четыре! Справа двадцать три и пять, в дистанции сорок пять и шесть, цель японский крейсер тип "Асама"! — Есть! Боевая тревога…

* * *
На прошлом занятии мы с вами, на картах, провели учебный морской бой. Думаю все оценили трудоемкость и тщательность с которыми должна вестись боевая прокладка. А ведь разбирали мы всего лишь бой один на один. При боях в составе эскадры ее сложность возрастет на порядок. Сегодня в развитии темы мы поговорим о способах облегчения работы операторов.

Для начала вопрос. Все ли помнят, как в навигационной прокладке учитывается влияние течения? Отлично. В основу предлагаемого способа лежит такой же принцип. Треугольника скоростей.

Итак, возвращаясь к боевой прокладке, точней к ее недостаткам. А именно сложность учета рыскания на курсе, влияния ветра, течений, неточность знания или удержания своей скорости. Согласитесь, что пытаясь воплотить вышесказанное можно рехнуться. Ведь практически невозможно каждую секунду переучитывать все эти факторы и перепрокладывать все это хозяйство на карте. Причем, даже за свой корабль, не говоря уже за вражеский. Задачу настоятельно надо упростить. И такой способ найден. Мы с вами переходим к понятию абсолютного и относительного движения. Абсолютное есть движение относительно поверхности земли, а относительное — движение относительно какого либо обьекта. Поясню, как это относится к морскому бою.

Скажите, боец на пеленгаторе или дальномере выдавая замеры по противнику, работает в относительной или абсолютной системе координат? А вы, операторы маневрирования и данных стрельбы, оцениваете позицию и вырабатываете данные в какой системе? Все верно, работаете вы относительно той точки опоры которая у вас есть. Палуба вашего корабля. Так на кой ляд тогда нам требуется вести наиточнейшую прокладку относительно морского дна? При действиях в открытом море, так ли важно, находимся мы в ста или в ста одой милях от острова хрензнаеткакегозовут чем то, что мы на курсовом сорок, дистанции двадцать от цели?! Конечно же, не важно. Ну, разве что для историков. Ну и пусть потом бороду друг другу выдергивают, обсуждая столь животрепещущий вопрос. Где конкретно, наш славный крейсер, пустил на дно другой, не менее славный.

А посему. Своей волей мы принимаем следующее решение. Мы с вами, как земля находимся в центре мироздания и всегда стоим на месте, а солнце в лице нашего противника движется вокруг.

Тут есть несколько последствий, почти все строго положительные. Раз мы с вами всегда в центре, то для ведения боевой прокладки нам с вами потребуется особый планшет. Так сказать не квадратное, а круглое море.

Повернувшись, я вновь подал знак и та же команда дюжих матросов, что и накануне внесла на всеобщее обозрение творение здоровенную доску с выгравированным изображеним планшета формы ша двадцать шесть. Ну, подумаешь прогрессорство, такая его форма предложена только через лет пятнадцать.

— Это демонстрационный учебный образец. У вас на столах бумажные аналоги. Ознакомьтесь с ними внимательно. Это и есть ваше главное оружие в грядущих сражениях. Что я здесь вам намалевал? Точка в центре это мы, расходящиеся во все стороны линии это пеленга или курсовые углы, концентрические окружности — дистанции. Получая от наблюдателей данные замеров по цели, вы просто тыкаете концом карандаша в нужную точку на нем, со следующим замером ставите новую точку. Вуаля! Соединили точки и получили линию относительного перемещения противника! Чтоб выяснить его реальный курс и скорость просто в уголочке или в центре рядом со своим местом накидайте треугольник скоростей, он понадобится в будущих расчетах.

— Обратите внимание на все прелести этого решения. Мы на две трети уменьшили свою работу. Теперь мы ведем прокладку только за противника, это раз! Теперь не учет всех внешних условий, ранее нам мешавший скомпенсирован тем, что мы вычитываем его и у противника тоже. А погрешности скорости вообще исключаются. Остается рысканье на курсе, но оно сравнимо с погрешностью пеленгования и большей частью им и компенсируется! Даже извечная проблема всех штурманов, это ветренная девица — девиация магнитного компаса становится нам не важна. Черт с ним, какая разница между путевыми и главными компасами. Пусть оператор выдает не пеленга, а курсовые углы ничего страшного, и для рулевого можно задавать не курс, а просто его изменение на заданное число градусов от текущего. Достаточно просто время от времени, после циркуляции например, по боевой линии трансляции проводить их сверку. Полезно это делать вместе со сверкой показателей времени.

— Теперь два — и это основное преимущество, посмотрите насколько мы сократили время расчетов! Вместо возни с прокладыванием измеренных пеленгов и дистанций, всего два движения карандашом! А возможность прогнозирования обстановки? Проведите линию перемещения дальше, на расстояние кратное времени замеров и всё, позиция противника на такую-то минуту ясна до градуса и доли кабельтова! Хоп! И господам оружейникам готовы исходники для расчета данных оружия, целика или там угла упреждения мины. Не надо, как в предыдущем способе, сначала наносить свое маневрирование, прокладывать пеленга и дистанции, нанося перемещение противника. А потом, возясь с транспортиром, снимать счислимые залповые пеленг и дистанцию.

Я, не прекращая говорить, быстро покрывал планшет, иллюстрирующими мои слова штрихами.

— Вы оцените насколько это потрясающе, даже транспортир теперь не требуется! Пару движений параллельной линейкой, несколько тычков карандашом и измерителем и все! Спустя максимум пару тройку минут у вас есть расчетные данные для того чтоб поразить противника, даже если он только что совершил маневр, т. е. можем заранее переносить огонь в точку ожидаемого нахождения цели при ее маневрировании.

Но самое удивительное, что преимущества на этом не заканчиваются. Нет проблемы края карты. Скажем бой затянулся и вы, отслеживая все перемещения уехали за поля, при работе на таком — маневренном планшете подобное невозможно. Идем дальше.

Данный метод ведения боевой прокладки открывает широкие возможности для применения так называемых средств "малой механизации". Это сборное название для всевозможных способов еще большего увеличения скорости обработки информации, и точности расчетов. Это может быть что угодно, даже просто листочек полупрозрачной бумаги, полетки, таблицы, номограммы и масштабные линейки. Ну, для иллюстрации я использую вот такой кусок стекла, что, кстати, тоже не запрещено, просто на нем чертить сложнее.

— Итак, возьмите кусочек кальки и нанесите на ней несколько линий с рисками соответствующим разным скоростям. Теперь просто приложив их планшету такой листок, совмещая риски с реальными засечками цели на карте, вы избавите себя от необходимости расчета скорости противника. Еще пример. На таком же кусочке нанесите сектора действия ваших орудий с окружностями дистанций и подписанными значениями целиков для каждого диапазона дистанций. Просто совместив такую палетку с настоящим местом и курсом цели, вы сможете мало того что оценить находимся ли мы в позиции, так еще и сразу будете иметь расчетные данные для стрельбы. Нанося данные целиков и сектора стрельбы разным цветом, скажем подтенив их карандашом, вы сможете использовать один и тот же кусочек бумажки вместо огромного количества таблиц, в которых сам черт ногу сломит, а нормальному человеку без полуштофа точно не разобраться. Далее, прямо на полях планшета, в том же масштабе можно нанести необходимые номограммы расчета поправок стрельбы. Чтобы одним движением измерителя, снял значение с номограммы, тут же снес на поле планшета дальность, как итог нашел новую позицию, выдал данные орудиям. И все это вместо того чтоб рыться в куче таблиц и путаться в сложении и вычитании разных поправок.

Идем еще дальше. В чем еще нам помогут палетки. Опять прикладываем бумажку или в моем случае кусок стекла с секторами позиций к линии относительного движения. Что видим? Мы не в позиции! Вот тут зелененьким подтенено, нам бы сюда надо, а мы вот здесь, где красненьким.

Что делать?! Элементарно! Точечку поставьте там, куда нам надо. Да, да прям там же, на поле планшета. Теперь проведите линию из места цели в эту точечку. Нам надо чтоб она гадина приехала туда и по этой линии. Ну, все, теперь снести эту линию на треугольник скоростей и мы теперь знаем какой курс и скорость нам надо дать чтоб супостаты приехали именно в эту точечку, в которой ее уже будут ждать наши двенадцатидюймовые гостинцы. Вообразите насколько данный метод будет полезен уже для действий в составе соединения! Начертив на кальке, или выгравировав на куске стекла типой походно боевой ордер, раскрасив от каждого корабля в этом ордере его сектора стрельбы разным цветом, вы, всего лишь приложив такой трафарет к своему планшету и совмещая его с реальной текущей обстановкой получаете кучу полезнейшей информации.

Раз — определяется, сохраняют ли ваш корабль или корабля свою позицию в составе эскадры.

Два — дает командующему полную ясность какая позиция будет оптимальна уже не для одного корабля а для всего соединения — это там где большинство секторов одного цвета будут пересекаться. И как надо изменить курс чтоб в зону этих пересекающихся секторов попали намеченные им обьекты атаки. В итоге работа командующего по оценке обстанови и принятию решения сводится к секундам!

Три — при помощи заранее заготовленных трафаретов можно выполнять весьма сложные перестроения. Скажем отводить весьма поврежденные корабля под прикрытие других. Всего-то надо на трафарете определить новое место в строю и дать комаднду оператору расчитать маневр конкретного корабля к которому он прикреплен. А там тоже достаточно просто. На планшеты в том числе нанесены маневренные элементы корабля и используя их оператор расчитывает на сколько градусей надо подвернуть чтоб занять указанное место в строю и может сразу подать команду на руль. Ну а заготовив нужное количество трафаретов, с заранее рассчитанными маневрами можно менять весь ордер. Скажем из походного в боевой. Со стороны это будет смотреться как беспорядочная мешанина, но на планшетах и по расчетам все в порядке, главное чтоб линии относительного движения не пересекались в одной точке. Осознаете, какие преимущества нам это дает?!

Не устали? Это еще не все. Понятно, как говорилось выше совсем без расчетов не обойтись. А у кого-то лучше было с математикой, у кого-то нет. Но обратите внимание, все расчеты на планшете, если представить их не в графическом виде, математически представляют собой расчеты сторон треугольника, то есть тригонометрия всяческая. Ну же, господа, что вы так приуныли, конечно, я далек от мысли заставлять вас заниматься обсчетом подобных формул. Как однажды мне сказал один умнейший командир корабля (кого волнует, что он еще не родился?) смешнее слова синус на ходовом мостике (ну сказал-то он вообще-то про центральный пост подводной лодки), только слово косинус! Потому, никто вас, этой тряхомудией занимать не станет. Но важен принцип и физический смысл параметров. И исходя из тригонометрической сути параметров маневрирования, нами были созданы следующие счетные устройства.

Видите, на общей оси установлены несколько окружностей с сеткой направлений и дистанций, устанавливая один из них неподвижно и вращая остальные по определенной методике можно рассчитать любые элементы маневрирования и треугольника скоростей, а сделав масштаб планшета равным подобному устройству, можно напрямую их прокладывать. Когда-нибудь, надеюсь, прогресс технологий дойдет до того, что эти ручные средства разовьются в сложные электромеханические и корабли будут управляться и вести огонь лишь легкими прикосновения к клавишам считанных операторов. Но да отвлекся.

Замечаете общий принцип? Любой возможностью, причем не в ущерб точности, сокращать длительность расчетов. Все время выгадываем время. Такой вот каламбур. А одна секунда здесь, одна секунда там, вот и лишний залп по супостату. Так по копеечке по полтишку и микадо на могилку и насобираем.

Что еще хорошо господа. При таком подходе нам всем вместе можно хоть на берегу сидеть, главное чтоб в радиусе связи оставаться. И уж точно отпадает необходимость в традиционной боевой рубке как поста управления кораблем в бою. Нечего мозги иметь на концах кулаков, посшибают враз. Бой в желтом море это показал. Какой бы сильной ни была броня рубки, а амбразуры в ней все равно слабое место и особо любопытным командирам это стоило и жизни и проигранного сражения в результате потери управления. Словом, господа офицеры, картина боя выглядеть будет примерно так. Сидим мы с вами за планшетами, в светлом проветриваемом зале. Измерителями тихонько тыкаем, да печеньки с бутербродами хрумкаем, вестовые меж тем, адвокат по рядам носят, лепота! А джапы в это время вытряхивают из глаз полные горсти осколков, а из штанов известно, что и силятся рассмотреть, чего же там русские удумали. Не знаю как вам господа, а мне уже жаль японцев. Ну, на сегодня все.

Глава 15
Это вечный цейтнот просто бесил. Ну почему никогда не бывает, чтоб все шло нормально? Вечно какая-то дрянь лезет сквозь спицы колес!

С силой потерев виски я встал из-за стола, принялся прохаживаться по каюте, разминая затекшие конечности. Ни минуты покоя, как оказывается мало человеку для счастья надо — всего лишь выспаться. А впереди еще дел куча. Я с удовольствием подставил лицо навстречу легкому сквознячку из иллюминатора. В этих широтах ночь наступает практически мгновенно, но покоя она не несла. Меж громад кораблей замерших на рейде Габуна в свете прожекторов сновали шлюпки и баркасы. Угольная погрузка.

Впрочем, грех мне жаловаться, фундамент системы я уже заложил, теперь идут стены и внешняя отделка. Мелочи вроде, но раздражают они больше всего.

Несмотря на то что операторы будущего БИЦ (боевого информационного центра) эскадры уже полным ходом осваивают свою будущую специальность, обстановка далека от идеальной. Нет, конечно, очинять карандаши и не размазывать сопли по планшету они уже научились. И даже худо-бедно, рассчитывать маневры и определять элементы движения целей могут, проблема в другом. До сих пор мы толчемся на месте, тренируясь в обстановке один на один. Вообще это неплохо конечно. Опыт нарабатываем. Весь состав операторов я поделил на несколько частей, которые поочередно выполняют обязанности всех членов расчета. От наблюдателей и до командира включительно. Такой подход будет особенно полезен, когда мы приступим к непосредственному управлению кораблями. Не буду же я каждому матросу объяснять то, что от него нужно. А вот оператор побывший наблюдателем уже прекрасно знает, что и когда этот самый наблюдатель ему должен брякнуть, дабы сам он в свою очередь, в нужный момент, выдал "рогатым" данные стрельбы. Соответственно сможет его этому научить.

И стимул, кстати, у всех там нехилый. Стимул в своем первоначальном смысле, дубина то есть. Практически постоянно на тренировках присутствует сам командующий. Внимательно наблюдает и учится сам. Не пеленга измерять и циркулем тыкать конечно. К системе управления привыкает. Сформировали мы два полноценных расчета, расширенных естественно. Оператора маневрирования, для корабля в принципе и одного достаточно, а тут их сразу не один десяток. Но зато, работая по одним данным каждый свои ошибки с другими сравнивает, обучение быстрей идет. Так вот, эти два расчета друг против друга и воюют. Через прослойку наблюдателей конечно. Потом меняются. Кто победил того и тапки. А Зиновий Петрович там и арбитром, и руководителем работает. Захватил его этот процесс с головой. Целыми днями там сидит, играется. Конечно, это как "Дюну 2", году так в девяносто четвертом, для себя открыть. Ну да бог в помощь. Теперь, к примеру, по некоторым вопросам и убеждать не надо. Скажем, долго у него в голове не укладывалось, почему корабли могут ходить скоростями только три, шесть, девять, двенадцать и далее по возрастающей узлов? Казалось бы, в чем проблема? А очень просто. Шесть узлов это кабельтов в минуту, девять полтора, двенадцать два. Планшеты с таким же шагом размечены, измерителем такие отрезки на карте удобно откладывать, словом опять тоже самое, ускоряем и облегчаем процесс расчетов.

Адмирал над планшетом посидел, измерителям побаловался и сам к тому же выводу пришел. И так со многим.

Но да отвлекся. Проблемы. В том что мы еще на месте топчемся, не подготовка операторов виновна. Они-то еще немного и уже до крайней грелки в атлантике доберутся. А загвоздка как всегда в деталях. Основных косяков было два. Скажем, для расчета маневра корабля, оператору требуются исходные данные. Такие например как диаметр циркуляции при перекладке руля на различные углы. Вправо и влево, при различных режимах работы главных машин; время описания полной циркуляции и части ее при различных скоростях и комбинациях машин; потеря скорости на циркуляции при перекладке руля на установленное число градусов для различных скоростей хода; и так далее и тому подобное. Обычно все эти данные выясняются в период заводских или приемо-сдаточных ходовых испытаний, на специально оборудованных полигонах, при участи представителей промышленности. Но! На текущий момент ни одному флоту не требовалось такого количества информации по маневренным элементам корабля. Соответственно и не замерял их никто. Вот тебе первая проблема Саша, хоть наизнанку извернись, но придумай, как в походе, без оборудованной мерной линии и береговых наблюдений произвести полноценный замер МЭК, а потом составь для каждого корыта крупней тазика собственные полноценные справочные таблицы штурмана. Ну Зиновий Петрович не такими словами конечно оперировал но смысл был ясен.

Сейчас-то БИЦ елозит по картам используя данные справочных таблиц родного БДРМа. А вот когда надо будет управлять целями числом больше двух, тогда и начнутся, проблемы посерьезней. Такого там соколики насчитают.

Второй косяк был того же плана. До сих пор только маневрировать учимся. Стрельба пока состоит из условностей Но если в нем конкретно винить некого, то во втором. Вспомнив разнос, который устроил Рожественский своему флагарту я даже передернулся. Да он еще и так был на тот момент на взводе. Несмотря на то что о будущей попытке местных выпроводить эскадру в бухту Лопес знали, конфликта избежать не удалось. Хотя может именно из-за этого так и случилось, адмирал себя заранее накрутил, словом тутошние власти он просто послал на три веселые.

Как оператору маневрирования требовались маневренные элементы закрепленного за ним корабля так и оператору стрельбы нужны составляющие для расчета данных стрельбы. Косяк заключался в отсутствии обобщенной систематизированной информации по баллистическим данным имевшихся на эскадре орудий. А старарт на вопрос. Где?! Принялся только беспомощно мямлить, что он не задавался такой целью и ему никто не говорил и вообще он ни причем, что может надо поискать по кораблях, там наверняка есть…

Но тогда и убедился что жалобы командующего на неисполняющий свои обязанности штаб, не то что имели под собой основания, они просто кричали во весь голос. Ясный хрен он не думал. Был я у него в каюте, ковры, кинжалы с шашками развешены, где ж ему про службу думать? Вообще отношения со штабом у меня не слишком сложились. Командующий, весь погрузившись в вопросы маневрирования и игру в войнушки помимо вопросов подготовки к бою как-то незаметно поскидывал на меня и решение текущих вопросов, а кто ж любит, когда ему о том что работать надо напоминают. Потому им, в основном, приходилось поручать проверять исполнение приказов по кораблям.

Вот так и получилось что сижу я и периодически вознося здравицы в честь святого Билли Гейца, перебиваю в чудесную программку с названием Эксель всю ту гору таблиц которую натащили мне артиллеристы эскадры. Слава богу, большинство орудий однотипные. Составить приемлемые таблицы стрельбы будет несложно, причем даже сразу в виде номограмм. Но время… Задрала семидневная рабочая неделя и двадцатичетырех часовой рабочий день.

В дверь постучали.

— Да! В проеме нарисовалась фигура вахтенного.

— Вашскобродь, к вам.

— Что за!? Я никого не вызывал. Ох Борис Юрьевич! Прошу, прошу…

— Ну здравствуй, Никитич! — Не смотря на дружескую улыбку и крепкое рукопожатие, во взгляде бывшего главного механика "Ульриха" явно читалось, что он не просто друга проведать зашел. Какой-то вид был взъерошенный чтоль?

— Здравствуй, Юрьич!

А вот мне мне как-то совсем не улыбалось прерывать очередной расчет на самой середине с перспективой делать все заново.

— Ты проходи, угощайся. Вот птюха, чай заваренный. Извини, чтоб мысль не потерялась, надо одно дело закончить. Ты сам здесь распоряжайся, а я мигом!

Уже заканчивая работу и отрываясь от экрана, я вдруг осознал, какую только что непоправимую ошибку совершил. Рванулся назад. Поздно. Борис Юрьевич уже дожевывал последнюю плюшку и при взгляде на мое раздосадованное лицо только довольно хмыкнул.

— Это тебе, Никитич, уроком будет! Опоздавшему поросенку — сиська у задницы! — важно изрек главмех, но тут же, улыбнувшись, добавил, кивая на кресло — да присаживайся, я тебе оставил парочку.

Пока мех не передумал, я, устроившись поудобнее, воздал должное искусству флагманского кока.

Запаса кондиционеров и запаса фреона хватало, однако, наличие всего полутора калек, обученных их устанавливать, приводило к тому, что места в очереди из совершенно необходимых к установке мест, распределялись лично Рожественским. Будто танки Сталиным, под Москвой, в сорок первом,

Как всегда, железо было выше людей. В первую очередь такой климатической установкой оборудовались артпогреба, а это дело было не быстрое. Возникали проблемы с электроснабжением девайсов, проводкой трубопроводов хладагента по корабельным потрохам. Хорошо еще, что на "Камчатке" нашлось достаточное количество медных трубок. Говорят, дошло чуть ли не до анекдота — местные, глядя на извивающиеся на каждой палубе загзагом трубопроводы, нажаловались начальству на перерасход дефицитного металла. Кончилось тем, что Юричу пришлось целую лекцию читать о том, что может случиться с ценным оборудованием в отсутствие маслоподъемных петель.

Но несколько камбузов ими уже оснастили. Потихоньку снимая проблему не всходящего в тропической жаре хлеба. Естественно, флагманский был один из первых.

Прожевав первый кусок, на всякий случай встревоженно глянул в сторону брюха. Как бы зеркальную болезнь не заработать. Но признаки надвигающейся беды вроде не наблюдались. Успокоив себя, перевел взгляд на расположившегося в кресле меха.

— Ладно, колись старый. С чем зашел? Явно не только вкусняшками у меня побаловаться. А то рассказать, как дела продвигаются по изготовлению шкафов для радиостанций — так он занят, а тут вдруг — хоп — и нарисовался.

— Мастер, ну не лежит у меня душа к этим ящикам. Там схема налажена, ответственные определены, работа кипит. Препятствие если и было, то одно, дров не хватало. Но ты и тут подсуетился. И мебель корабельную и даже настилы палуб в ход распорядился пускать. Ну и то дело, меньше очагов пожаров будет. Короче, никакого проку от меня там нет.

— А пришел я к тебе по делу. Мне твое начальственное слово нужно. На одного замастерившегося управу найти. А то я, было, сразу, к Филлиповскому подошел, но чего-то мы с ним на разных языках говорим. Он теперь от меня просто прячется, а дело стоит.

— Ага Юрьич. Знаю я твои языки. Как в раж войдешь, так филологи, даже из тех что мат изучают, в обморок падают. Но стоп. Я не понял. Два механика между собой не договорились. А ты хочешь "люкса" на помощь звать? Ты в своем уме? Они же механоиды хоть и стонут, что мол они серая кость да серебряное шитье, но кастовость у них не менее суровая чем у наших отпрысков морского корпуса. А я мало того что из судоводителей, так официальной должности по факту не имею. А ты хочешь, чтоб я заму командующего по механической части еще и замечания делал? Мне с корабельным расчетом разобраться, удавиться можно. Врагов на ровном месте себе наживаю. А ты мне еще шар такой закатываешь. До Цусимы, в нашей истории дошли без потерь. Были, конечно, поломки, но не критичные. Что же там такого могло образоваться, чтобы своими силами не справились?

— Мастер ты не взбрыкивай. Я тебя знаю достаточно. В корабельных потрохах ты кой-где, сечешь лучше всякого механика. Гены наверно, у тебя ж батя, вроде "Голландию" заканчивал? А то, что ты, мол, замкомандующему и слова сказать не можешь, так не прибедняйся. Ты что, не курсе, что тебя на эскадре опасаются уже как бы не больше, чем самого командующего? Завелся, мол, у нас хрен с бугра. Ебака-барабака, никому спуску не дает, в каждый угол нос свой сует. На всех свадьбах невеста, на похоронах покойник. Командующего загипнотизировал и заворожил, тот у него с руки ест. Все бредовые идеи одобряет.

— Да ну, что за брехня. Какие там, все идеи. Пока половину допросишься, семь потов сойдет.

— Это ты знаешь, я знаю, еще человек несколько. А ты бы слышал, что за слухи по эскадре ходят. Ты уже, какой-то там толи сын, толи дочь, толи внучатый племянник серого козлика Александра второго или третьего. Некоторые и на первого грешат. Расходятся еще в том, толи ты будущий генерал-адмирал, толи цесаревич. Голод же информационный! Как итог, уже историю насочиняли романтическую, как тебя инкогнито в английском флоте натаскивали.

— Ну, с остальным-то бредом без комментариев, Но почему именно в английском?

— А, говорят, подход у тебя с наглами похожий. Дерешь, за всякую фигню все, что движется. А если оно тихонько в уголке воняет, то подходишь и толкаешь.

— Вот охота тебе Юрьич, чушь всякую слушать. Сам же в курсе, что в курилке всегда знают, когда кораблю в базу и что сегодня на обед. Это притом что штурман еще даже карту не доставал, а интендант в провизионку не спускался. Как говорится, на флоте скорость звука опережает только скорость слуха. Тебе эти матросы еще не напели, что когда я Зиновия заморачивал от меня серой пахло?

— А мне это не матросы рассказывают. Это те самые нукеры штабные, которые как коршуны над эскадрой вьются. Ты ж их по кораблям гоняешь, вот они по кают-компаниям и жалуются всем окружающим. Что уже забыли, когда в своей каюте спали.

— Что-то ты прям, меня как интригана какого-то описываешь. Я тут пашу как проклятый. Народ толпами с какой-то херней валит. Рожественский всю текучку на меня кинул. Зашиваюсь уже ботинки распределять!

— Да шучу я, Никитич. Сам же знаешь. Куда ходоки бредут? Туда, где его проблемы решат. Туда где тебя в лобик поцелуют, всего пообещают, но нихрена не сделают, идти нечего. Надо туда, где обзовут долбодятлом, влепят строгач с занесением, еще может и в рожу дадут. Но потом по столу кулаком жахнут и дело сделают. Я, конечно, не всю картину настроений охватил. Но народ, драть-то драли, но без системы. Только для порядка. А тут, наконец, почувствовал люди, что есть кто-то, кто знает что делать. Так что как бы ты не отнекивался, а пришел я по адресу.

Тихонько матернувшись сквозь зубы я сдался.

— Ладно, выкладывай, чего нарыл.

Борис Юрьевич молча вынул из кармана небольшую фляжку и налил в стоящий передо мной стакан.

— Что это? — Глядя на емкость с жидкостью спросил я.

— Это Никитич, то, что плещется в котлах машин нашей эскадры.

В бутылке бултыхалась мутная взвесь в которой явственно наблюдались хлопья какого-то осадка. Неудивительно, что на всем пути эскадры ее постоянно преследовали поломки. С кровью такого качества человек бы загнулся в момент.

Меня даже передернуло. Мне с киндеров талдычили что важнее чем подготовка воды для машины нет ничего! Не просто так в парогенераторы реактора бидистилат идет. Ведь весь цимус ядерногой энергии, что там воду не уголь, а уран греет. А любое отложение на стенках труб это как холестериновые бляшки на сосудах. Перегрев и пережог трубок, повышенный расход топлива и прочие инфаркты для корабельных "сердец".

— Да ну! Не может быть!

— Именно так. Сам, что называется охамел. Я из чистого интереса в машину полез, глянуть как тут у них устроено. Помнишь рассказывал что еще когда курсантом был, угодил на практику на один из крайних к тому времени пароходов. Он тогда уже в море не ходил, так плавкотельной работал. Вот и захотелось посмотреть, сильно ли отличается. А тут такой звиздец!

И это еще что! Я как воду такую увидел, в кочегарки спустился. То-то мне цвета дыма из труб покоя не давали, ну так и есть, там ваааще удавится можно! Мастер! Ты бы видел, что они с углем делают! Поубивал бы! А тут еще и твой Филлиповский, ну я ему — Какого хрена воду берете прямо из речки, хоть бы проверяли ее на кислоту и щелочь…

— СТОЯТЬ! Блин, Юрьевич угомонись, разошелся. Теперь по порядку, я почти все уже понял, только с углем то, что не так!? И с дымом? Давай расссказывай поподробнее.

Из рассказа механика выяснялись удивительные для меня вещи. Впрочем, основы-то, еще капитан Врунгель в детстве преподавал. Был у него эпизод в жизни. Кочегаром подрабатывал. Ну да к делу.

Паровая машина работает на пару который получают нагреванием котлов. Для чего в топках тех самых котлов сгорает уголь, т. е быстрое химическое соединение горючих элементов топлива с кислородом воздуха, происходящее при высокой температуре с выделением тепла. Необходимое для полного сгорания угля количество воздуха зависит от теплоты его сгорания; к примеру для антрацита оно в среднем равно восемь кубов, для торфа и бурого угля три четыре куба.

Однако в котлах невозможно обеспечить достаточное переме?шивание воздуха с топливом. При недостатке воздуха образуется угарный газ при котором часть содержащегося тепла не используется в котле, а уходит с дымовыми газами в трубу. Шлака получается больше и т. д. и т. п.

Поэтому для полного сгорания топлива, воздуха необходим некоторый избыток. При нормальных условиях работы котлов, коэффициент полуторный При форсированном он больше. А проектируют-то машинные отделения кораблей, под форсированный режим. Корабли ведь для боя строят. Казалось бы оно и хорошо. Всегда много воздуха. Ан нет. Тут с другой стороны косяк вылезает. С потоком воздуха уголь просто не успевает прогорать и получается та же петрушка что и при недостатке. Куски топлива обогревают мировое пространство. И это полбеды. Колосники тоже прогорают намного быстрее, причем неравномерно.

Причинами, вызывающими прохождение через топку чрезмерно большого количества воздуха, могут быть: сильная тяга в дымовой трубе; неплотности в гарнитуре котлов и ее притворах; слишком тонкий слой топлива или прогары в этом слое. При наличии избытка воздуха пламя получается прозрачное, светлое. При прогарах пламя на прогоревших участках имеет ослепительно белый цвет.

Признаком неполноты сгорания топлива является сине-красный цвет пламени и черный цвет дыма. При неполном сжигании угля над слоем топлива появляются голубые языки горящей окиси углерода.

Подачу воздуха в топку необходимо регулировать в зависимости от процесса горения. Подсушенное и нагретое топливо выделяет горючие газы, которые в топочном пространстве перемешиваются с воздухом и сгорают, образуя пламя. В этот период надо подавать больше воздуха, чтобы успеть сжечь горючие газы в топке, в таком количестве, чтобы цвет слоя получился соломенно-золотистый, а дым, выходящий из трубы, светло-серого цвета. По мере того, как количество выделяющихся горючих газов уменьшается, нужно уменьшить поступление воздуха в котел.

Если есть признаки неполного сгорания топлива, то необходимо либо временно усилить дутье и тягу, либо дать выгореть слою топлива, находящегося в топке, а затем поддерживать нормальный режим его сжигания.

Приток воздуха в котел уменьшается, если на колосниковой решетке лежит чрезмерно толстый слой шлака и топлива. Если топливо сжигают при недостаточном количестве воздуха или оно расположено по колосниковой решетке неровным слоем, в тонкие участки слоя воздух поступает в избытке, а в утолщенные участки недостаточно. Следовательно, получается одновременно двойная потеря тепла: с дымовыми газами через тонкий слой топлива и от неполноты сгорания топлива в толстом слое. Происходит такая хрень при частичном провале топлива через зазоры колосниковой решетки, уноса мелкого топлива в газоходы котла и в дымовую трубу и при обволакивании несгоревших кусочков топлива плавящимся шлаком.

Необходимо; сортировать топливо по размерам кусков, а мелочь сжигать при малой форсировке котлов. Забрасывать топливо в топку часто и маленькими порциями, при этом температура в топке не будет сильно падать, а топливо быстро разгорится, так как от малых порций топлива выделяется немного горючих летучих веществ и они успевают сгорать в топочном пространстве.

Потеря в шлаке тем больше, чем выше зольность топлива и чем меньше выход летучих веществ: последнее объясняется тем, что при сгорании топлива с малым выходом летучих веществ температура слоя топлива высока, шлаки плавятся и обволакивают со всех сторон кусочки топлива, тем самым прекращая его горение.

Потери топлива в шлаке снижаются при чистке топки, а также при раздроблении шлака после удаления его из топки с последующим извлечением из него (после охлаждения) несгоревших кусочков топлива. Поэтому перед чисткой в котел следует забрасывать только мелкие кусочки угля.

— А эти долбодятлы! — опять разбушевался механик. Они же все делают не так! Все заслонки пооткрывали. Топку крупняком забили и сидят, смотрят, как у них колосники прогорают. В царствие небесное уголь тока зря переводят! Этот младший помощник старшего дворника-вахтенный механик, сидит там рожу от топки отвернул как будто его там ничего не касается! А когда я его туда носом тыкал, только глазами удивленно хлопал. Нормальное у него пламя и все тут. И про какие вы прогары речь ведете?! А этот Филлиповский давай его защищать. Ну, я и…

— Так стоять! Борис Юрьевич! Успокойся.

Минуту, тяжело дышавший дед молчал. Меж тем мне ситуация стала ясной, как два пальца об асфальт.

— Юрьевич. Вот ты представь. Прилетели марсиане. Потерпели крушение, мы их на "Ульрих" подняли. И вот приходит к тебе, на следующий день их стармех и рассказывает что ты свою гравицапу запустил совсем и тут даже синхрофазотронопучковым мезоманометром не поможешь. А самое главное, что вы тут дятлы все, таких элементарных вещей не понимаете! Как думаешь, далеко бы ты его послал? Вот то-то и оно! А с остальным. Сейчас подумаю. Ага. Сделаем так. В твое распоряжение выделим пару котлов со сменами кочегаров. Будешь по расписанию, для всех механиков эскадры проводить мастер классы. Обучать как надо топить котлы Если мы сможем организовать экономию угля, и увеличить паузы между погрузками, тебя командующий лично расцелует. А чтоб придать этому элемент соревновательности, премии я предложу теперь выдавать не только за погрузку, но и личному составу машинных команд, за экономичность расходования угля. Как то так. А с водой сложнее, что сам думаешь? Ну, какой контроль воды? Да как максимум ее на вкус, да на глаз сейчас проверяют. Приборы надо сфарганить. Лабораторию.

— Никитич. С этим разберемся. Есть задумка просто пару котлов на второстепенных судах под перегонные кубы переделать. Дистиллят таким макаром будем варить и пополнять как запас котельной воды на остальных кораблях. А с составом воды ты меня факт уел. Фенолфталеина бы нам пару тонн. Смог бы щелочность с кислотностью узнавать. А уж жахнуть селитры или хромпика как корректирующую добавку пара делов всего. Ну да ладно. Буду думать.

С этими словами механик поднялся собираясь уходить. Уже перед дверью он обернулся и произнес.

— И это… Ты извинись за меня перед полковником. Неудобно получилось. Если что коньяк с меня.

Дверь закрылась, а я лихорадочно начал обдумывать тактические плюсы закинутого мне мехом шара. Ну, если дымы из труб будут хоть немного светлей, чем сейчас, за одно это можно сказать спасибо. Ведь сейчас корабли обнаруживают именно по ним. Визуально, в пасмурную погоду уже на дистанции кабельтов в пятьдесят хрен чего различишь. И это даже если прогрессорство стармеха и не прогрессорство вовсе, а долболобство отдельных ответственных. Все равно, пусть даже эскадренная скорость не увеличится ни на полузла, но дальность хоть на пятьдесят миль это тоже немалый плюс. Не говоря уже про исправность котлов перед боем.

Глава 16
На совещание из хроноаборигенов присутствовали; флагманский инженер-механики — Обнорский и Стратанович, флагманский корабельный инженер — Политковский и старший механик броненосца "Князь Суворов" капитан корпуса инженер-механиков флота Вернандер. Из попаданцев механик "Ульриха" Данилко Борис Юрьевич. Все последнее время я в основном общался в кругу строевых офицеров, мало затрагивая властителей корабельных потрохов, Потому морально деловых качеств собравшихся не знал. В литературе о Цусиме, о механиках эскадры за исключением сухих данных послужных списков, почти ничего не встречалось. Но судя по тому что в воспомнаниях очевидцев никаких серьезных аварий за все время перехода и сражения мне не попадалось, специалисты собрались здесь весьма достойные.

К началу ХХ века, с появлением паровых машин и электрических приводов, механики стали незаменимы — теперь от исправности механической части зависел исход морского боя, а в итоге, сохранность корабля и жизнь всего экипажа, несмотря на это должность судового механика была совсем не в почете — в жаркой тьме котельных и машинных отделений трудились практически, исключительно лица "недворянских кровей". Даже несмотря на присвоение механикам офицерских званий и хорошего образования, полученного в стенах военно-инженерных училищ, им долгое время не позволялось носить кортик с парадной униформой. Впрочем, звания механиков царского флота также отличались от офицерских и звучали совсем не по военному: младший инженер-механик, старший инженер-механик, флагманский инженер-механик, главный инспектор механической части.

"По своему назначению механик не воин, несущийся на лихом коне да с шашкой наголо. Его область — машины, цифры, формулы, расчеты. Его радости — исправность и быстрый ход машины. Его печали — ревматизмы, ослабление зрения от вечно искусственного света, слабость в легких от вдыхания угольной пыли и машинных испарений… Механик должен обладать мужеством пассивным, он должен забыть о бое, спокойно следить за манометрами и другими аппаратами, исполняя с пунктуальной точностью все приказания сверху. Он должен примириться с мыслью, что его машинное отделение станет для него гробницей; и под грохот рвущихся котлов и рев пара он опустится навсегда в водную могилу", —  очень верная оценка одного из современников.

Строевики, штурманы и артиллеристы с некоторой насмешкой относились к своим коллегам. Подобное отношение, впрочем, обоюдное дожило и до моего времени. Антагонизм разрушителей и созидателей быть может? Ну да ладно, отвлекся. Я обвел глазами собравшихся. Вот брякну, что ни будь не то. Как бы по роже случайно не схлопотать. Всего один судоводитель на такое скопище маслопупов. Массой задавят в случае чего.

— Поводом к настоящему совещанию послужил недавний инцидент с участием двух присутствующих. Механические дела конечно не моя епархия, но вмешаться пришлось. К счастью некоторые казусы межличностного характера были с успехом заглажены.

Ага, конечно, еще бы им казусы не загладить. Эти два орла, Данилко с Вернандером, два Бориса, только один Юрьевич другой Викторович, пока мирились, в моей каюте все запасы холодного пива уничтожили. На кой ляд я деду брякнул, что пиво по жаре лучше, чем коньяк? Долго сидели, друг с другом спорили. На публику, т. е. на меня работали. Ну я, как умная Маша, для пользы дела то и подливал. Но наконец, заметив как Борис Юрьевич, для иллюстрации своих слов, начал рисовать на салфетке схему паровой турбины, понял. Хорош. Примирение прошло удачно. А то еще немного и до неприкосновенного запаса бы добрались. Так и выгнал обоих. Судя по сегодняшним лицам на достигнутом они не остановились. Нашли где догнаться. И то хлеб, главное общий язык нашли.

— Но что касается самой сути затронутых вопросов хотелось бы услышать ваше мнение.

Флагманский инженер-механик Обнорский, прочистив горло, начал.

— Мы рассмотрели замечания Борис Юрьевича. Они действительно, совершенно справедливы. И, строго говоря, не им первым отмечены. По мере сил мы их и так устраняли. К сожалению, есть ряд объективных обстоятельств этому препятствующих.

На эскадре практически весь технический состав из резервистов, водотрубные котлы они впервые в жизни увидели. В гражданской жизни они в основном работали с огнетрубными. А они топятся по-разному. Огнетрубному достаточно накидать в топку угля и ждать пока прогорит, громадный объем воды обеспечивает отсутствие скачков давления пара, как и упуск из-за этого воды, как и заливание верхнего коллектора. Водотрубные же котлы из-за сравнительно малого объема воды в трубках требуется отапливать небольшими порциями угля, но часто, для равномерной теплоотдачи. Особо все усугубляется при работе нескольких котлов в параллель. И хоть все это ясно было изначально, и инструктировали их не раз, но перестройка мышления занимает некоторое время.

И самое главное, конструктивно, наши котлы рассчитаны на английский уголь марки кардифф он отличается высокой теплотой сгорания и практически отсутствием зольности, длиннопламенный за счет высокого содержания водорода, но на переходе немцы нас снабжают вестфальским углем, короткопламенным с высокой зольностью, мелкокусковым. Кроме того этот уголь имеет повышенную склонность к самовозгоранию в угольных ямах. Естественно его штатно тушат паром, но качество "горелого" угля конечно, значительно хуже исходного. Разумеется, правильное сжигание угля в топках обретает дополнительное значение, но тут опять играет первая причина. К тому же часть угля на палубах рассыпью хранится, влагу набирает. Опять же утечки воды поначалу на новых кораблях были значительными, у Жемчуга к примеру — у него были до семидесяти тонн в сутки! Конечно, протечки своими силами устранили, но не сразу. Потому механики и набирают по возможности запасы пресной воды. И даже видишь что вода плохая, но что же делать? Лучше, хоть с такой, чем вообще без нее. Нормальных, производительных опреснителей нет. Штатные опреснители котельной воды работают, конечно. Проблема в том, что они испытывались и показали свою штатную производительность в практически пресном Финском заливе, а вот в соленой океанской воде они в лучшем случае выдают половинную производительность и требуют постоянной чистки. Кроме того, работа опреснителя тоже связана с расходом угля, до 10 тонн угля в сутки уходит. И лаборатории на эскадре нет, как состав воды проконтролировать? На вкус да на цвет глянем да и все.

Далее, есть трудности с которыми нам не справится самим. Например при поломках машин у одного корабля эскадры, мы стопоримся все, а пар лишний куда девать? Вот и травим излишки пара в атмосферу. На этом и воды и угля экономии никакой. И понятно, что эскадру разделять нельзя, вдруг нападение?

— Достаточно. Я вопросы уяснил. Подытожим направления выполнимые в наших условиях.

Первое, ревизия паропроводов и вообще трубопроводов, с устранением протечек. Ваша забота господин подполковник.

Второе, не ждать эскадрой поломавшихся, а назначать точку рандеву, возможно выделять кого-нибудь в эскорт. Этот вопрос беру на себя, буду обсуждать с командующим. Думаю вполне смогу его убедить. Благо, по достоверным сведениям, японцев до Сингапура можно не ожидать. Ну и заодно интенсивность погрузок может и снизим. С учетом того что часть угля у нас прогорает только для того чтоб высушить уголь что берем с россыпи на палубах. Расчет обоснование только представьте, чтоб к командующему подкованным аргументами идти.

Третье, контроль качества воды и ее очистка. Борис Юрьевич, Фрица к этому делу приставишь, помню, ты мне говорил, он, прежде чем в моряки уйти чему-то химическому учился?

Ну и мастер классы по правильной топке с тебя.

Так с этим вроде закончили. Уважаемые. Теперь хочу высказать свое мнение я. Как вы знаете, сфера моих интересов в основном лежит в области организации управления кораблем и тактическим маневрированием. Посему я не слишком обращал внимание на то что творится ниже корабельных палуб. Произошедшее события заставили меня копнуть поглубже и, надо сказать, увиденное меня весьма огорчило. В первую очередь я обратил внимание на организацию и ведения борьбы за живучесть корабля. Она, я считаю, не выдерживает никакой критики.

Обнорский Политковский и Стратанович как по команде закряхтели, поерзывая на стульях.

— Позвольте я договорю. Да, я помню, что борьба за живучесть и подготовка к ней экипажа, дело старшего офицера. И вас по такому поводу вроде дергать не стоит. Но выслушайте меня далее и поймете, зачем я вам это говорю.

Вчера был свидетелем проводимых корабельных учений. Подробно опросил лиц в нем участвующих. Что можно сказать. Низовое звено в порядке. Весь рядовой состав подготовлен вполне удовлетворительно. Знают куда бежать, где искать топоры, багры, ведра, кто их начальник аварийной партии и так далее. Но! К моему сожалению и недоумению на матросах все и заканчивается. Уже начальники этих партий знают ровно столько же сколько и их подчиненные, а это уже не есть хорошо. Скажем, задал вопрос. Вот помещение, в него попал японский снаряд. Разворотил несколько трубопроводов, порвал часть проводов. Что это за трубопроводы и провода и что вы в первую очередь скомандуете чинить? И что!? Ступор господа, впрочем, вполне оправданный. Я думаю в тот момент даже уважаемый Борис Викторович, не смог бы сказать, что это за обрывки и от какой они системы. А ведь вдумайтесь, может, оказался перебиты телефонный провод из боевой рубки в машинное отделение и там допустим провод освещения гальюна. Как вы думаете в бою имело бы значение что из них будет восстановлено первым.

Идем дальше. Обратил внимание на крайнюю скудность аварийного инструмента. Все те же топоры, брезент да аварийный лес. Опять задаю вопрос. А как вы вообще собирались чинить поврежденные трубопроводы и провода? Где ваши приспособления? Как собираетесь пробоины заделывать? Где готовые пластыри? Где мягкая проволока которой можно трубопровод клетневать? Где просто гвозди чтоб аварийный лес крепить? Где бугели-заглушки? Вы все решили в герои податься? Тушками своими пробоины заделывать собираетесь? И вы идете туда, где вполне возможно полыхает пожар, где хотя бы на лицах марлевые повязки? Задохнесь же быстро!

Да господа, ваши лица в точности соответствуют лицам тех, кого я опрашивал. Полное непонимание. Поясняю. Существует огромное количество приспособлений для устранения типовых повреждений, как-то пробоины, разрывы, обрывы и прочее. Это бугеля различных видов, раздвижные упоры, пластыри. Чтобы в аварийной ситуации не терять время на выстругивание из бревна какого-нибудь чопика. И не затыкать пробоины паропроводов матрасом прижимая его собственной грудью. Как тот механик на "Сильном".

В ночь на 14 марта 1904 года японский флот предпринял попытку диверсии на внутреннем рейде крепости Порт-Артур. Четыре парохода-заградителя под прикрытием шести эсминцев должны были в самоубийственной атаке прорваться на внутренний рейд и затопиться, заблокировав вход в базу.

Крадущегося в темноте противника обнаружил "Сильный" под командованием лейтенанта Криницкого — русские моряки без колебаний бросились в атаку, превратив головной из японских кораблей в пылающий факел. В тот же момент японцы обнаружили "Сильный", чей силуэт ярко высветило пламя пожара на японском пароходе. А дальше вступили в действие законы драматургии: один против шести. Чудес не бывает — шальной японский снаряд пробил обшивку в районе машинного отделения, осколками посекло паропровод. "Сильный" превратился в неподвижную мишень. Сквозь обжигающий пар к месту повреждения паропровода первым подбежал старший инженер-механик Зверев. Схватив попавшийся под руку пробковый матрас, он попытался набросить его на рваную трубу, из которой била смертельная струя перегретого пара. Тщетно — матрас отбросило в сторону. Мгновение на раздумье, чем можно надежно зафиксировать заплатку? — инженер-механик Зверев поднял матрас и бросился на раскаленный паропровод, плотно прижавшись к нему своим телом. На следующий день весь Порт-Артур вышел хоронить Василия Зверева, история о подвиге моряка получила отклик за рубежом, французские газеты назвали инженера-механика Зверева гордостью России.

Он конечно герой и скорей всего действительно другого выхода не было. Но я бы на его месте, скорей всего, просто наложил бы ленточные бугеля.

Ну и переходим к самому, я считаю, главному замеченному мной недостатку. А именно. Как таковая, борьба за живучесть в масштабах корабля не ведется. Непонятно даже кто ею руководит. Общего замысла и цели нет. Ну, старший офицер рассылает отдельные аварийные партии, но что, он абсолютный специалист в корабельных устройствах? А есть ли у него возможность хотя бы оценивать аварийную обстановку? Нет! Он напополам с командиром бой ведет, о чем здесь говорить.

Что я хочу сказать. В том виде, что она есть, борьба за живучесть пока представляет собой набор разрозненных попыток устранить всевозврастающий вал повреждений. Отсутствует анализ аварийной обстановки, прогноз дальнейших действий, парирование возрастающих угроз. Поясняю на примере. Борис Викторович, вам, ох ну хорошо! Не вам, а старшему офицеру доложили, что в вражеский снаряд попал в район форпика ниже ватерлинии, топит носовую оконечность. Его действия, на ваш взгляд?

— Ну конечно аварийную партию послать, заделывать пробоину. Пустить водоотливные насосы.

— А если не получается заделать?

— Надо стопорить ход, накладывать пластырь снаружи. А там изнутри цементом.

— Хм! Идет бой. Остановиться, значит отдать себя на растерзание врагу.

— Но тогда, если насосы не справятся, мы обрекаем себя на затопление носовой оконечности.

— Тогда скажите, как старший офицер поймет, справляются водоотливные средства или нет? Если нет то, в какие сроки произойдет затопление носовой оконечности, угрожает ли это затоплением кораблю или нет. Если нет, то какой максимальный ход мы сможем при этом дать. Какой дифферент и крен при этом возникнут. Способны ли при этом стрелять наши орудия? Ведь мы все это время продолжаем сражаться. Да еще не одни, а в составе эскадры. Может быть, старшему офицеру уже стоит оповестить командира и адмирала, дабы расчет боевого информационного центра эскадры начал расчет маневра для прикрытия вашего корабля, на вашу допустимую скорость?

— Ну справляются или нет понятно сразу, повышается или нет уровень воды. В какие сроки — замерим уровень воды за некоторое время, посчитаем скорость поступления воды. Потом надо посмотреть в справочники, посчитать, сколько воды примем, потом и дифферент с креном вычислим.

— Я напоминаю вам, идет бой. Адмирал на связи. Ему прямо сейчас, требуются вышеперечисленные мной данные, дабы принять решения на продолжение сражения. Это решения целиком зависит от вас. Ему надо знать, когда ваш корабль прекратит представлять из себя боевую единицу. И может ему не стоит на вас рассчитывать, а не задерживая всей эскадры идти дальше, потому как все равно сделать уже ничего нельзя. Вам же, дабы избежать напрасных жертв уже пора давать команду в низы "Все наверх! Покинуть корабль!" И все это следует определить в считанные минуты. Между тем я в вашем ответе, минимум трижды услышал слово рассчитать, не говоря уже про фразу посмотреть в справочники. Какие расчеты!? Какие справочники!? Вокруг снаряды рвутся! Вдумайтесь! Обстановка меняется стремительно как понос. В такие моменты, в боевой рубке, смешнее слова синус, только слово косинус! А вы говорите, посчитаем!

Я надеюсь, все присутствующие осознали масштаб озвученной проблем. Теперь я хотел бы их кратко обрисовать и показать пути решения.

Первое, командиры аварийных партий должны ознакомиться с устройством корабля в части касающейся общекорабельных систем, влияющих на ход, управление и применение оружия. Дабы в случае их повреждения первоочередные усилия направляли именно на них. С той же целью все внутренние трубопроводы и провода по всей длине пронумеровать и промаркировать соответствующими условными знаками. То же самое сделать со шпангоутами, во всех помещениях на стенах нанести разметку уровня от ватерлинии. Ответственный подполковник Стратанович. Условные знаки уже разработаны, прошу обратиться ко мне после совещания, выдам образцы.

Второе. Дополнительный аварийный инструмент и приспособления. Борис Юрьевич его изготовление, а также методика их использования на вас вкупе со всей плавмастерской. Думаю, еще на ее базе организуем что-то вроде учебного центра для командиров аварийных партий. Будем их обучать, этими приспособлениями пользоваться.

Третье. Старший офицер в любой момент может быть оторван в пользу ведения боя раз и, будем смотреть правде в лицо, не многие старшие офицеры сейчас обладают нужным объемом знаний касательно устройства своего корабля, это два. Из вышеописанного понятно, руководить борьбой за живучесть должен механик корабля. Де факто оно так и есть. Однако его роль в этом качестве, нуждается в серьезной корректировке. Повторюсь, любая деятельность — есть жесткая последовательность — оценка обстановки, решение, и только потом действие. Только в этом случае механик будет способен, верно ответить на те вопросы, что я задал ранее. Но все это усугубляется тем, что таковой процесс выполняется в кратчайшее время. Чуть позже вы наверняка отметите, что в моем варианте также не обходится без расчетов. Противоречия нет. Все эти расчеты выполнены заранее. Командный пункт по борьбе за живучесть оборудован современной связью и обеспечен всей необходимой информацией. Только это не горы справочников и цветастых плакатов. Механик имеет перед собой планшет на котором присутствует только самая выжимка из той горы документов что лежит там сейчас. Ну не будет в бою времени листать справочники и что то высчитывать. Любая информация должна быть представлена в наиболее простом и доходчивом виде. Диаграмм, графиков, таблиц и номограмм. Думать в бою некогда, думать надо до него. Вижу я себе такой планшет по БЗЖ корабля примерно так.

Я развернул чуть переправленный планшет БЗЖ родного БДРМа и двигая указкой начал объяснять изображенное на рисунке

— На всю стену нанесен продольный и поперечный разрез корабля. На разрезе, схематично, с размещением по отсекам и помещениям, наносятся их объемы по палубам, нумерация шпангоутов перечисляются все забортные отверстия в корпусе с указанием диаметра проходного сечения, основные механизмы, вооружение и технические средства. главные и резервные источники электроэнергии и распределительные щиты стационарные и переносные средства борьбы за живучести, погреба с боезапасом, схемы водяной противопожарной системы, водоотлива и осушения, судовой системы вентиляции, основной электроэнергетической сети. И тут кстати не абсолютно лишняя та красивость которая нанесена на корабельных чертажах. Подкрашенные трубопроводы, подтенённые мелкие детали. Должна быть только простота и голая функциональность. Но, продолжим. — Приводятся предельные давления, на которые рассчитаны межотсечные переборки, настилы, палубы, внутренние цистерны, погреба боеприпасов, давления и температуры при которых выходит из строя основное оборудование, средства связи, системы управления кораблем, средства борьбы за живучесть. Это сразу ответ, какой ход сможем дать при разрушении носовой оконечности. Какой напор выдержат переборки. И сможем ли сражаться дальше?

Рядом справочно-расчетные данные — диаграмма непотопляемости с нанесением на нее, предварительно рассчитанными, вариантами затопления отсеков и цистерн в которую вносятся значения показателей непотопляемости — начальные продольная и поперечная метацентрические высоты, запас плавучести, осадки, углы крена и дифферента, количество принимаемой воды на один дюйм осадки корабля. Суммарных площадей проходных отверстии, образующихся при выгорании бортовых сальников и т. д. Время балластировки различными способами. Общая характеристика средств водоотлива, осушения и балластировки, поотсечно, в которой отражаются наличие и производительность средств водоотлива и осушения. Учет количества принятой воды в отсеки по палубам с рассчитанными, для этих затоплений, углами дифферентов, кренов, осадок, плеч продольной и поперечной остойчивости, запаса плавучести. Чтоб не получилось так, что мы тушили, тушили пожары, а потом из-за того количества воды которое налили чтоб их потушить взяли и перевернулись.

Идем дальше. Справа от чертежа размещается расшифровка условных обозначений на чертеже. Внизу разреза, поотсечно, размешаются заранее продуманные рекомендации по борьбе за живучесть при любых возможных повреждениях. Конкретные меры по герметизации помещений и локализации аварии, сохранению хода и управления кораблём, по обеспечению корабля электроэнергией, порядок использования средств осушения и водоотлива, проведения балластировки, затопления погребов системой орошения и затопления, возможность использования оружия, защите личного состава и спасению его при угрозе гибели корабля.

Для вашего понимания необходимых улучшений и нужного, на мой взгляд, порядка действий приведу тот же самый пример, пробоины в носовой оконечности. Итак.

Обнаруживший пробоину, немедленно докладывает руководству. Но это не звучит как "Все пропало! Вашбродь, дырка! Тонем!" Требуется сказать следующее — в районе десятого шпангоута, два фута ниже ватерлинии пробоина диаметром один фут. При наличии маркировки на переборках сделать такое сможет даже самый тугодумный матрос. Если же он и этого не скажет то, по крайней мере, сопоставить размер пробоины с собственной башкой, рукой или ногой сумеет. Пускай даже приврет чуть со страху. Вам в этот момент не точность требуется, а приблизительная оценка. Ну, выйдет полное затопление не за двадцать, а за девятнадцать минут. Непринципиально. Итого у вас сразу появляется информация, используя которую можно вести борьбу за живучесть. Видите, насколько это ускоряет процесс. Не нужно замерять уровни воды и прочую чепуху. Давление воды на глубине пару футов да на площадь пробоины минус производительность насосов да на объём помещения. Смотрим на таблицу находим нужные параметры вот вам и время заполнения, кренящий и дифферентующий момент, который проявится в результате повреждения. Конечно без учета действий аварийной партии. Но это и есть наихудший вариант, на который надо рассчитывать. Оценка повреждения завершена. Теперь принятие решения. Сразу же смотрим в другую таблицу, сразу готовимся устранять наихудший вариант. Какие отсеки и помещения надо заполнить на противоположном борту, дабы устранить влияние пробоины на текущем. Либо может, есть возможность приподнять ее над водой. Если приподнять невозможно тут же доклад наверх об ограничениях по скорости, которые через некоторое время появятся. И сразу расчет БИЦ принимая во внимание эти ограничения, начинает формировать иной рисунок боя позволяющий сохранить строй эскадры и продолжает громить противника.

Таким образом, устраняется и минимизируется вероятность покидания строя и опасность остаться один на один со всей вражеской нечистью.

— Кхмм! Позвольте?

Это подполковник Обнорский.

— Уважаемый Александр Никитич! То, что вы сейчас описали действительно достойно восхищения. Превосходно продуманная схема. Однако я вижу в ней одно существенное и на мой взгляд неразрешимое на текущий момент противоречие. С учетом разнотипности кораблей нашей эскадры, дабы составить для каждого корабля подобный планшет со всеми необходимыми таблицами, многие из которых, скажу сразу, я впервые вижу и слышу. Понадобиться не один месяц длительных трудоемких расчетов. И потом кто это будет делать? Я немного в курсе многих технических проблем Вы бы знали, каких трудов стоило организовать составление и расчет артиллерийских таблиц для наших новых орудий. Не так много, даже в России людей, способных выполнить такие обьемные и кропотливые вычисления. А вы, если я не ошибаюсь, желаете выполнить это здесь, в условиях эскадры?

Ох, уважаемый если бы ты знал все возможность великого творения простого американского парня вилли калиткина, то таких вещей бы не говорил. Эксел это наше все.

— Вы совершенно правы. Дабы создать подобное, понадобятся усилия и мозги механиков каждого корабля. И к счастью у меня есть возможность произвести нужные вычисления в требуемом объёме и в кратчайший срок. Беру это под свой контроль, вы в свою очердь будете отвечать за предоставление мне исходных материалов.

Ну что же. Срок исполнения данных указаний истек уже вчера. Как говориться до завтра у нас еще три дня — вечер, ночь и утро. Совещание объявляю закрытым, за работу господа.

Глава 17
— Едрена кочерыжка! Сдавлено ругнулся Борис Юрьевич, потирая ушибленное место своей лысины.

Любые трюма, любого корабля представляют собой, в буквальном смысле, металлический Фангорн. Торчащие во все стороны и так и норовящие цапнуть всяк проходящего, заросли стоек, трубопроводов и прочих железяк. А если ты еще и орк не дай бог, то есть с другого корабля прибыл, то положение твое вдвойне не завидно. Наглядная иллюстрация этим словам, набухала сейчас на голове механика "Ульриха".

— Борис Юричь! Осторожней! Вы нам еще пригодитесь. — С доброй ехидцей прокомментировал сие событие механик "Суворова".

— Да ничего, виндексом побрызгать и все пройдет. — Ухмыльнулся в свою очередь я. Данилко услышав прозрачный намек на свой любимый фильм, засопел и огрызнулся.

— Отвлекаетесь уважаемые!

Вытянул руку, указывая на ничем, вроде, не примечательный клапан, и продолжил.

— Если вот здесь, после бортового клапана сделать врезку, посадить здесь моряка, то вполне возможно. Огородим трюм на секции, подмажем швы. Получается забор воды идет не из-за борта, а из этого трюма. Итого всех действий, опрокинул бочку с пенообразователем, воды из-за борта напустил, поставил на расход. Видишь, что уровень уходит, соседнюю секцию готовь. Как-то так…

Столь глубоко в корабельных потрохах, мы оказались в поисках способов улучшить противопожарную защиту кораблей эскадры, ибо, как говорило послезнание, пожары на наших броненосцах оказались серьезной проблемой. Непосредственной причиной уничтожения они, в основном, не являлись, но серьезно осложнили ведение боя.

В надстройках кораблей, незащищённых бронёй, возникали пожары, что затрудняло или временно делало невозможным стрельбу из башен и казематов, кроме того, пережигались линии управления кораблём, выбывал из строя личный состав в этих надстройках. Во время их тушения на палубы обрушивали огромное количество воды. Попадая внутрь, она способствовала снижению остойчивости и появлению крена. При этом пробоины легкого борта и пушечные порты входили в воду, что становилось причиной потери остойчивости и опрокидывания.

Фактором способствующим пожароопасности, помимо конструктивных — деревянных палуб, обстановки кают и помещений являлись и неизбежные последствия длительного плавания. На кораблях, при беглом моем осмотре на батарейных и верхних палубах обнаружилось огромное количество накопившейся в течение похода угольной пыли. Именно она, оставаясь необнаруженной в течение всего похода, коварнейшим образом дала бы о себе знать во время боя, когда, от разрывов снарядов, окутывала бы своей пеленой все пространство батареи. Угольная пыль, мало того что явилась бы причиной вторичных пожаров, превращавших наши броненосцы в плавающие факелы. Она запорошила оптику прицелов, заставляла чихать, кашлять и слезится глаза наводчиков орудий. Смешиваясь, с водой из пожарных шлангов, она обратила палубу в черное месиво и приводила бы в смятение врачей на перевязочных пунктах, куда раненые поступали словно вымазанные сажей.

В устранение сих прискорбных обстоятельств, помимо чисто организационных мер.

Таких, как нашумевший приказ Командующего "Об организации большой приборки". Его местные зубоскалы окрестили приказом "Об использовании высшей математики в морском деле" Хотя там всего-то, помимо вышеозначенных причин и того где и как прибираться, было озвучено лишь законное требование к старшим на объектах приборки. Всегда ходить с куском проволоки изогнутым в виде интеграла и обмотанным куском ветоши, дабы изо всех щелей выковыривать подобную пакость.

Разрабатывались и вполне технические способы. В том числе и тот, который и привел нас в трюм флагманского броненосца.

Пожар ведь если тушить, то лучше это делать с пониманием. Это боезапас тушат, охлаждая его водой. А вот открытый огонь лучше тушить пенным раствором. Его и надо по объему меньше и погасит он быстрее. Разумеется, создать с ноля полноценную систему ВПЛ на броненосце утопия. Тут помимо всего прочего, воду не воздухом, а насосом по трубам гоняют, да и тушат не пресной водой, а забортной. К счастью комдив три у меня в период сдачи зачетов, был мужик увлекающийся. Я ему, когда устройство системы отвечал, подмазался тем, что состав пенообразователя для морской воды достал. Вот уж не ждал, что он так сейчас понадобится. До прихода к Цусиме корабельные коки этой гадости наварят вдосталь, воняет она правда мерзко. Ну а врезать в пожарную магистраль путевой диспергатор, да пожарные рукава доработать, это пару делов всего. Основная проблема была, где резервуар системы делать. Но ее сейчас, с помощью Бориса Юрьевича, судя по всему разрешили.

— Господа, думаю, закончите и без меня, Если это возможно то сделать надо. Сейчас обсудите, какие средства вам для этого потребно, а мне позже доложите.

Развернувшись, я направился к выходу, оставляя за спиной разгорающийся спор. Уже имеющийся опыт в общении с этой сладкой парочкой меня уже кое-чему научил. Я там сейчас не нужен. Они поругаются, помирятся, еще раз поругаются. Потом придут с готовым решением. А если сейчас над душой у них стоять, то все матюки только мне достанутся. Ну их бесу, сами разберутся.

Задумавшись, я повернул за угол и уперся носом в переборку. Что за? Не понял?! Тут же вроде трап на палубу выше должен быть. Или не здесь? Метнувшись в пару проходов понял что окрестностей не помню. Меня начал пробирать смех. Прогрессор блин. Гроза японских милитаристов, заплутал в переходах флагманского корабля. Обернувшись, осознал. Откуда пришел, тоже вопрос открытый. Вот же позорище, а спросить-то и не у кого. Заметив справа, многообещающий проход, нырнул в него. Ешь вашу хань, промазал, не туда попал. Аппендикс какой-то темный. И что за запах оттуда доносится смутно знакомый…

Принюхавшис, ь я подошел ближе к его источнику.

Ага, понятно! А что ты еще ожидал обнаружить в темном закоулке корабельных потрохов? На любом корабле существуют разные "шхеры" и "шхерочки", где матрос пытается укрыться от недреманного ока своих начальников и выключиться из распорядка дня, а то спрятать там от тех же начальников самое дорогое. Вот это, например. Ох, сколько лет прошло, а ничерта не меняется. Как на родной борт вернулся, там тоже, огнетушитель на щите или на креплении. Питьевой или аварийный бачок на штатном месте — идеальное, с точки зрения матросов, место для вызревания самодельной браги. Причем каждый матрос, прячущий спиртное в эти места, всегда считает себя в этом смысле первым новатором в истории человечества. Если вы считаете, что сделали все, чтобы уберечь своих матросов от водки и алкогольных суррогатов, то — напрасно. Когда говорят, что матрос пьет все, что горит — не верьте, диапазон вероятных продуктов его возлияний гораздо шире. Пьет он все, что даже и не пахнет спиртом. Матрос, может отравиться и таким суррогатом алкоголя, имя которого даже еще не внесено в каталог ядов в самой военно-медицинской академии за все время ее существования. Иначе говоря, никому до него, пить это, даже в голову не приходило.

А изобретательность наших матросов в нахождении способов употребления вообще не знает границ. Помню стоя дежурным по части и проводя покоечную поверку, забыл с собой взять фонарик. Пришлось пролезать ко второму ряду коек. И что думаете обнаружил? Один премудрый карась, подвесил бутылку водки на кроватную сетку, сунул туда катетер от капельницы и тихонько насасывался перед сном. Водку через трубочку! Звиздец мля!

Вздохнув, я приоткрыл крышку, аккуратно принайтовленного в укромном местечке, камбузного бачка и запах созревшей браги буквально ударил в лицо. Эстеты блин. Экспериментаторы. Не просто топинамбура казенного туда напхали. В запахе и бананы угадываются и лимоны… Даже и выливать жалко.

Алкогольные напитки на корабле — соизмеримы с зажигательной смесью — по вероятным последствиям. Бороться за справедливость матрос начинает исключительно в пьяном состоянии. Даже последний обормот старается подвести благородную мотивационную базу под свое скотское поведение, тем более, если последствия уже на чем-то или ком-то сказались. В состоянии же достаточно ощутимого опьянения матроса раздирает желание обличать грехи начальства, а также бороться за свои, якобы попранные, права. Под все свои пьяные грехи он попытается подвести оправдательную базу из давних известных ему грехов командования.

— Попался крысеныш!

Буквально шестое чувство заставило меня прибрать голову в сторону. Вовремя. Еще мгновение и вот этот здоровый кулачище, пролетающий мимо моего носа, угодил бы прямо в висок. А там за свое здоровье и ясность сознания я б не поручился.

— Убью!

Хоп, а это уже серьезно. Опять неведомо, каким образом увернувшись от удара я, разрывая дистанцию, отпрянул назад. Вот же черт. Меня явно с кем то перепутали, а коридор темный, да и собираясь лазить по трюмам я естественно не по парадной одежде вырядился. В итоге признать во мне, по последним слухам "Лицо, приближенное к императору" или "Серого кардинала" второй эскадры, было затруднительно. А может, не перепутали? Может это заказуха? Но кто! Зачем? Да все потом! А то меня сейчас на ноль помножат.

Читая описания боя какого-нибудь спецназера всегда поражался. И когда они успевают в азарте рукопашки стили просчитывать, обстановку оценивать, маятники какие-то качать. Тут же крышу срывает напрочь, какое там думать, просчитывать, дерись и все. С такими небоевыми мыслями подпрыгнув и схватившись за трубопровод под потолком, на выдохе, распрямившись всем телом, обеими ногами зарядил своему противнику в смутно видневшуюся в полумраке башку.

Удачно видать попал. Этот мордоворот вроде только всхрапнул, но мгновением позже уже явно бесчувственное тело, уверенно сползло по переборке. Уф! Получилось.

Слегка отдышавшись, сплюнув в сторону горькую от адреналина слюну, осторожно направился к своему неудавшемуся обидчику. Подтащил за шиворот ближе на свет Так что здесь у нас. Эх, жаль, в царском флоте боевых номеров не было. Надо будет ввести. А то гадай сейчас, кто перед тобой. Интересно попы возражать станут? Матрос первой статьи, судя по рукам явно не кочегар. Что ж ты милок, в таких низах-то делал? Ну-ка, ремень с пояса сдернуть, руки в замок, гюйс в рот. Пару пощечин. О! Замычал. Умничка, приходи в себя. Так не дергайся, что глаза затаращил!? Как кулаками махать так все нормально, а тут испугались… Сейчас изо рта гюйс выну и ты мне дружок все расскажешь. И за сколько японцам продался, и кто тебя надоумил на замкомандущего напасть. Готов!? Ну давай…

* * *
Стоя на верхней палубе и подставив лицо ветру, я обдумывал недавний инцидент. Что-то меня шпиономанию и теории заговора занесло. Все оказалось банально и просто. Наткнулся на меня хозяин алкогольной захоронки. Специально там караулил. Повадился у него кто-то бражку тырить. Вот он и обрадовался что поймал крысеныша на горячем. И верить ему можно, так люди не врут. Узнав меня, чуть не обгадился. Если бы специально меня поджидал, не та бы была реакция.

По выяснении искомого, меня даже отпустило. Ну, слава богу, не настолько меня еще на эскадре ненавидят, чтоб в какую-нибудь светлую голову, пришла мысль избавиться от неудобного начальника. От облегчения даже забыл на мгновение о лежащем передо мной самогонщике. Вообще-то говоря, надо ему спасибо сказать. Что-то я заработался вконец, зарылся головой в технические и организационные проблемы. А вот такая встряска фигурально окунула мордой в действительность. Воспитательная- то работа среди эльдробисов пущена на самотек. А ведь боевой дух и моральный настрой как бы не важнее для боя, чем многие мои начинания. Начинается все с людей, а я что-то бросился в частности, промежуточные патроны блин, изобретаю.

У моряков своеобразен район боевых действий — это море, океан, большое удаление от своих баз и берегов. В отличие от действий других родов сил тут нет строгих линий, разграничивающих "своих" и "чужих". Взаимопроникновение сил значительно глубже. Сосредоточенность, выраженная в расстояниях, меньше. Эта особенность боевых действий, в отличие от вооруженной борьбы на суше, оказывает свое тлетворное влияние. Ведь тут постоянно присутствует угроза появления противника с любого направления. Экипаж корабля далеко не всегда может рассчитывать на помощь со стороны, а должен больше полагаться на свои силы. Для боевых действий на море характерна большая длительность напряженных боевых действий. ежедневного, ежеминутного неослабного внимания, постоянного ожидания неведомой опасности, собранности, терпения в поиске… На всем протяжении похода моряки не чувствуют настоящей нервной разрядки — она наступит только с возвращением в базу. Большая длительность и напряженность нелегко даются людям. Они вызывают усталость, переутомление, изнурение, серьезно испытывают стойкость психики. Что уж тут удивляться желанию скрасить мрачную обыденность?

Спасибо я конечно не сказал. На соколике и так косяков достаточно, нападение на офицера, самогоноварение. Но взял грех на душу. Под трибунал он не пойдет. О произошедшем, будем знать только он и я. А у меня появился свой личный информатор, о положении дел и настроениях на нижних палубах и кубриках. А что до двух прожекторов у него на роже, ну что же, объяснение универсально на все времена. Ведь кроме штатных матросов, на каждом корабле есть какие-то "матросы ТРАП, ЛЮК и КОМИНГС", которые и являются авторами всех синяков и "шишек", особенно у молодых матросов, если им, конечно, верить. Ну, и кто же им поверит? Уважающий себя начальник им и не верит. Правды только, кроме как репрессивными мерами не добьёшься.

* * *
Выцветшевшее полотно парусинового навеса у ходового мостика дарило зыбкую иллюзию прохлады. Со скучающим видом, осматривая растянувшиеся по горизонту корабли, я прислушивался к доносящимся с бака голосам. Время послеобеденное, адмиральский час. Большая часть команды, отыскав местечки попрохладней да поукромней, раскинулась в живописных позах, переваривая казенные харч и сопя во все дырки. Однако некоторая, наиболее неугомонная часть экипажа собралась у обреза с водой на баке и вовсю травила, себя табачным дымом, а окружающих, всевозможными байками.

— Это он? Спросил я у лейтенанта 0000000000000. Он, стараясь не касаться раскаленных поручней, выглянул из-за фальшборта и присмотрелся к стоящим матросам.

— Рыжий-то? Он самый. Первый болтун и скоморох на корабле. Право не представляю, зачем вам мог понадобиться подобный тип. Как комендор он почти ничего собой не представляет.

Уклонившись от ответа, я вновь, подняв бинокль, перевел взгляд на стоящих у обреза. Эх, уважаемый. Ты даже не представляешь, насколько будет востребована впоследствии такая профессия — лицедея и балабола. Попрестижней, нежели твоя сейчас. Не говоря уже об оплате. И мне видимо, отведена в этом становлении немалая роль.

В кругу нижних чинов вертелся вьюном маленький, рыжий и лопоухий матрос второй статьи, судя по его ужимкам и раскатам хохота вокруг, в красках и лицах рассказывающий очередную историю. Сочный рот этого явного любителя побалагурить не закрывался вообще, а руки, ноги и все его тело двигались непрерывно, со вкусом и смаком исторгая очередной шедевр эстрадно-разговорного жанра.

Ну что ж. Видимо задача поиска подходящего ведущего развлекательного раздела программ вновь образованной "РадиоРоссии" решена.

.

***.

После памятной стычки в недрах броненосца мне пришлось вплотную влезть своими грязными лапами в местную воспитательную работу или то, что под ней здесь подразумевалось.

Дабы опять получить по морде от нескольких зайцев, в первую очередь начал с постройки мини медиаимперии. И организации радиотрансляции новостей и развлекательных передач. Ситуация, когда замысел боя разобьется о неумение людей пользоваться связью мне не нужна. Я сознательно шел на отказ от использования резервных способов управления эскадрой.

Вроде как обязательно необходимо учесть вероятность потери связи. Иногда происходят случаи настолько нелепые, что их и представить при планировании не получается. И в таком случае эскадра не должна остаться слепой и без мозгов. Т. е. кроме возможности "стрелять по способности", стоило конечно ввести концентрацию огня с пристрелкой одним кораблем и флажные семафоры отрабатывать. Но, нет. Сделал ставку только на радиостанции и все. И единственный канал управления. По многим причинам. В первую очередь потому, что используя те самые резервные ныне способы, мы закончили разгромом. Второстепенных тоже хватает. На отработку флажных сигналов, маневров по ним и прочему вышиванию крестиком требуется время и куча людей, наблюдателей, сигнальщиков. А у меня и так сроки горят — расчет БИЦ, где все они заняты, тренируется постоянно. Отвлекать? Обойдутся. Нет, я бы даже сказал обсосутся. Дальше. Становятся не нужны, стеньги и реи, где развешивают флаги и натягивают антенны местных Декрете с Телефункенами… Долой их. Помимо искажения силуэта, плюс еще в улучшении остойчивости при избавлении от этих тяжеленных и высокорасположенных конструкций Но тренировки тренировками, а привыкают и учатся пользоваться в первую очередь тем, что вызывает интерес и удовольствие. И по циркулярному каналу на все связные шкафы, вне времени тренировок были начаты радиотрансляции. Сначала немного. Всего лишь зачитка новостей по эскадре, мировых из газет и почты, приказов и указаний командующего. Дабы подстегнуть сознательность людей, приводили сводки по ходу боевых действий. Будущий историк может удивиться, как они оказывались на эскадре раньше мировых новостей, но, да фиг с ним. Пусть мучается.

Первоначально планировал загонять туда всех как на программу "Время". Однако идея имела столь бешеный успех, что никаких карательных мер не потребовалось. Информационный голод делал чудеса. Во время трансляций у шкафов толпились, стараясь не пропустить ни слова местного Левитана. Хорошо поставленного голоса корабельного батюшки "Суворова". Судового священника иеромонаха отца Назария.

Тот, вообще оказался находкой, во-первых был человеком был редкой души и ознакомившись в своих первоисточниках с обстоятельствами его гибели я только лишний раз в этом убедился. Как вспоминал про него один из очевидцев "Наш симпатичный батя, монах не только по платью, но и по духу, находился на пункте в епитрахили, с крестом и запасными Дарами. Когда к нему, сраженному целым градом осколков бросились доктор и санитары… он отстранил их, приподнялся и твердым голосом начал — "Силою и властью…" — но захлебнулся кровью… и торопливо закончил — "…отпускаю прегрешения… во брани убиенным…" — благословил окружающих крестом, которого он не выпускал из рук, и упал без сознания". Второй эскадре вообще практически повезло. В подавляющем большинстве своем на корабли подобрались практически не затронутые известными пороками нынешней православной церкви. Ну, какой стяжатель и корыстолюбец пойдет на корабль, готовящийся к сражению? Он ведь в церковь не для того шел, чтоб в бою быть убитым случайным осколком. Чем ближе к смерти, тем чище люди. И корабельные священники не являлись из этого исключением. С таким кадром, работать было одно удовольствие, ибо дудели мы с ним в одну трубу. Повышение сознательности и мотивации своих подопечных.

Во вторых. Отец Назарий был ходячей энциклопедией по морально-деловым качествам остальных корабельных служителей культа и что важнее всего, был в конкретной уважухе своих товарищей по цеху, позволяя без излишней возни и административной волокиты проворачивать великие дела.

Скажем, когда после его идеи читать проповеди по трансляции меня огорошила мысль, что можно и начать "перепевать Высоцкого", именно ему принадлежала заслуга в организации данного действа. Он подыскал сведущих в сольфеджио коллег, вместе переложили записи имевшихся у меня песен. Собрал по крупицам сводный хор второй тихоокеанской. Слышал как-то, расторгуевского "Коня" в исполнении хора сретенского монастыря. У нас получилось не сильно хуже. И да простит меня Агапкин, но в его бессмертном творении про "солдат-поезда" слов не будет. И как бы потомкам его не знать под другим именем. Скажем "морского марша". Кто знает…

***.

Озлобление Рожественского было неописуемо. Когда это с ним бывает, он мечется из стороны в сторону на палубу, и сперва из груди его, как у зверя, вырываются дикие звуки: "у-у-у-у…" или "о-о-о-о". Присутствующим кажется, что этот рев должен быть слышен на всей эскадре. А затем начинается отборная ругань. Вот и сейчас… И угораздило же этого клятого ревизора вывести адмирала из себя в столь неудачный момент. Очередная тренировка расчета не удалась. Ну, хотя как не удалась? Операторы работали слаженно и точно, сбоев не было, ЭДЦ определялись с оценками не ниже хорошо. И итог, равное по силе соединение было разгромлено в кратчайший срок и с минимальными потерями. Все бы хорошо, но вот разгромленное соединение было тем самым, которым командовал Зиновий Петрович. Не располагает ситуация к хорошему настроению правда? Вообще подобная ситуация была в последнее время нередка. Как я успел заметить, Зиновий Петрович вполне вменяемый и рассудительный в спокойной обстановке, когда у него что-то не получалось, будучи достаточно вспыльчивым и самолюбивым человеком, выходил из себя и войдя в раж, начинал совершать глупейшие ошибки, за которые сам же себя впоследствии ругал наедине нещадно, но, уже поздно…

Вдвойне неприятно что противником руководил я. И рядом с адмиралом недовольство его ощущалось просто физически. А этот блин дятел, без чувства самосохранения, в такой момент решил выслужится бодро доложить о произошедшем. Есстественно попал под раздачу. Самого же и назначили виноватым. Ого, какие командующий рулады выводит! Интересное прозвище у ревизора — граничащее площадной бранью. Хе! А адмирал нисколько не стесняется употреблять эти прозвища громко на верхней палубе в присутствии судовых офицеров и матросов. Правильно нефиг всякой ерундой отвлекать. Подумаешь, на погрузке продуктов пару ящиков сховали. Загрузка продуктов на корабль — единство и борьба противоположных надежд: интенданта — загрузить все без потерь, а матросов расходного подразделения- сделать личный запас продуктов на всякий случай, Умение добыть дополнительное питание свидетельствует о высоком неформальном статусе добытчика. У нас всю жизнь, то же самое было. При погрузке продуктов, банки со сгущенкой, тушенкой и компотом непостижимым образом разлетаются по всем невероятным отверстиям и укромным местам. Если же при загрузке матросам все-таки не удастся заготовить продукты к очередной "тайной вечере" вахты, они просто заболеют от потери самоуважения к себе.

Черт бы тебя подрал. Из-за твоего долболобства сейчас полетит в тартарары вся та сложная система поощрений и наказаний, созданная мной за пару последних недель практически из ничего. На кончике пера. Из умело и тайком подсунутых в общей стопке на подпись командующему приказов, устных договоренностей и просто шантажа. И основанная только на том, что мне было известно, Зиновий, весь поход, не посещал с рабочими визитами корабли эскадры. Соответственно в части внутреннего распорядка я творил почти все, что хотел. А хотел я многого.

Тут уместно сказать еще об одной характерной психологической особенности боевых действий на море. Большинство личного состава флота не имеет возможности наблюдать за обстановкой. Человеку вообще легче преодолевать опасности, когда они ясны, воспринимаются им самим И очень трудно действовать спокойно, не ведая, что происходит вокруг. В такой обстановке люди повышенно восприимчивы ко всему, что по их мнению, может прояснить ее. Тут все приобретает тайный смысл — и поведение товарищей, и вызов кого-то к командиру, и выражение глаз старшего, и интонация голоса докладывающего и передающего приказания по, корабельной трансляции, переговорным трубам. Обостренное воображение дорисовывает картину происходящего часто в искаженном виде, повышает психологические трудности. На корабле, ведущем бой, нет безопасных мест, но с верхней палубы или с мостика видишь происходящее вокруг, видишь море и небо, и уже поэтому тебе легче. А с тех постов, что расположены в корабельных недрах, не видно ничего. Там все страшнее, тем более, что и выбраться оттуда не так-то просто, если даже будет дан такой приказ. Ведь пока устраняется мало-мальски серьезное боевое повреждение, морякам на нижних постах не раз подумается, что наверх им уже не выйти". Эта особенность объясняет, почему на корабле особое значение приобретает поведение окружающих, психологически верное руководство. Если рядом с моряком спокойные люди, то и он спокоен, уверен. Если же он видит расстроенные, испуганные лица, дрожь в руках и голосе, истерические выкрики вместо обычных докладов и распоряжений, то его состояние подвергается серьезным испытаниям. Сильнее всего влияют на моряков поведение, действия, состояние командира и старших офицеров. Ведь только они знают все. И каждый их жест, слово, тон, решение, приказ особым образом истолковываются матросами и офицерами. Даже когда командир спит — эго первый факт для оптимистической оценки обстановки остальным личным составом. Порой кажется чудом, как настроения, мысли командира и его заместителя проникают сквозь непроницаемые переборки, передаются с мостика, центрального поста в самые отдаленные помещения и отсеки.

Кроме того — хороший командующий постоянно занимается учениями и военными приготовлениями — он обязан посетить каждое судно, каждый даже самый мелкий миноносец, осматривая их как можно тщательнее — спускаясь вплоть до трюма, и выспрашивая моряков служащих на этих кораблях о технических недостатках, и совместными усилиями пытаясь устранить хотя бы часть из них. Хороший командующий постоянно проводит учения. При этом он своеобразное воспитание: любыми способами — и устно и в приказах по всей эскадре отмечает любые, даже самые небольшие успехи подчиненных — особенно моменты, когда те проявили собственную инициативу. Однако, в каждом деле неизбежны ошибки следствием чего будут различные поломки и другие неприятности. Но хороший командующий в таких случаях поступает весьма своеобразно — он как бы в упор не видит промахов своих подчиненных, только хвалит их за успехи. А его молчание является самым страшным наказанием — люди очень легко привыкают к похвалам, и если они вдруг прекратились, то это становится для них настоящим горем. Не надо даже никаких арестов, разгромных приказов — достаточно просто промолчать. Любой провинившийся чаще всего и сам знает, в чем его вина.

Но если командир не устраивает разноса в таких случаях, то подчиненные перестают боятся гнева начальства, а болеют только за дело, и на обсуждениях сами выставляют напоказ свою вину, объясняя всем что произошло, и как подобного избежать в дальнейшем. Наоборот — если командующий глуп, и жестоко наказывает и высмеивает всех за погрешности, то люди всегда будут стараться скрыть их. Получая постоянные поощрения от умного командующего за любые самостоятельные активные действия, подчиненные начинают гореть желанием в каждый день сделать что-нибудь особенное — как-нибудь отличиться в лучшую сторону, зная, что никакого наказания в случае неуспеха они не получат, а вот рвение их наоборот будет замечено командиром.

Плохой командующий поступает прямо противоположным образом: от большинства подчиненных он отгораживается как можно более плотной стеной — они для него быдло, лишь пешки в замыслах "гения". Он требует только слепого, бездумного подчинения. Инициативные люди им наказываются. Такой командующий просто не замечает их хороших поступков.

И наоборот — самое пристальное внимание такого человека привлекают мельчайшие промахи подчиненных, будь то выход корабля из строя по причине порчи рулевого управления, или например о том, что неправильно моют палубу — не вдоль, а поперек досок — в каждом случае устраивается дикий разнос. И подчиненные начинают боятся своего собственного адмирала хуже, чем неприятеля… Поэтому подчиненные всегда находятся в ожидании, что никакие их действия не вызовут благодарность, а поэтому и стараться в делах им становится совершенно ни к чему. Что самое страшное — такое отношение к своим обязанностям у них продлится не только в мирной деятельности, но и в самый решающий момент — в бою. И блин, если бы не вспыльчивость и самолюбие адмирала, то Рожественского можно было смело причислить к твердой середине. Но вот в моменты когда его выводят из себя… Он самый худший из вторых Эх гербовой нет надо на простой… Все равно, каким бы ни был Зиновий на самом деле, требовалось, всеми способами ковать из него легенду. И тот невольно мне в этом помогал, погрузившись в почти добровольное затворничество, увлекшись освоением переданного ему исторического материала. Не мешая мне, всеми силами, по читерски качать ему харизму. Но вот эти ретивые докладатели! Все попортят же…

Фух закончил! И, слава богу адмирал на его бредни не навелся. Итог уже стандартный. Мне подготовить проект приказа о наказании, дабы впредь не допустить. Пронесло… Поймал умоляющий взгляд ревизора. Ну, сейчас займусь избиением невиновных и награждением не участвующих. Опять пойдут слухи о сером кардинале, но ничего, проглотят.

* * *
После беглого ознакомления с местными понятиями о мотивации, понял. Зама бы мне сюда хорошего. Из Киевского политического. Даже при всем моем скепсисе, как строевого офицера, к таковому институту. Нужен блин, очень нужен. Но опять, пришлось засучить рукава и самому разгребать местные завалы.

Вот в частности премирование деньгами за угольные погрузки. Не без сопротивления, но отменил я такую практику. Ибо прекрасно помнил, что выхолостили хорошее дело банальными приписками. Да и зачем деньги людям в море? Сколько себя помню в ходу был банальный бартер. Сигареты на варенье, сало на конфеты. Непосвященным не понять на какое преступление может пойти здоровый бородатый мужик в надежде заиметь в личное пользование неучтенную банку вареной сгущенки. Такие спецы по части развлекухи, как пиндосы, поняли это давно. К примеру.

Снабжение боевых кораблей всем необходимым было одной из сильнейших сторон флота США, но в военное время сбои все же случались. В первые месяцы второй войны авианосец USS Yorktown (CV-5), находившийся в боевом походе, начал испытывать нехватку продуктов. Рацион моряков неуклонно снижался. Чтобы хоть как-то поднять боевой дух экипажа, находчивый корабельный капеллан Гамильтон устроил аукцион. Единственным лотом на нем был последний на корабле стейк. На глазах у всего экипажа этот "деликатес", бережно накрытый прозрачным стеклянным колпаком, был торжественно пронесен по палубе авианосца под конвоем четырех морских пехотинцев, вооруженных как на параде винтовками М-1 Garand. Но это было только началом представления. Выигравшие аукцион счастливчики были со всеми почестями усажены за столик на самодельной сцене, смонтированной в районе второго самолетоподъемника. Ухаживала за победителями "миловидная официантка", роль которой играл один из матросов. В честь победителей предприимчивый капеллан устроил целое шоу для всей команды. Спонтанный праздник, в программу которого входил даже оркестр, помог поднять боевой настрой экипажа, утомленного вынужденной "картофельной диетой".

Потому все поощрения были переведены в натуральный вид. Теперь бригады "стахановцев" поощрялись в основном кулинарными и кондитерскими дефицитами. Что кстати и экономило финансовые средства на более важные вещи. А промышленные холодильники одной известной в будущем китайской фирмы позволяли затарится вкусностями впрок на все планируемые погрузки. И не бегали более инженер механики выискивая кто там в трюмах вякал на отсутствие вина к обеду. А наоборот, отмечали случаи, что на вахту в кочегарку стали просится даже комендоры с сигнальщиками, потому как иначе заработать порцию мороженного или холодного лимонада было трудновато. Их конечно тоже включили в систему премирования. Из те?ории зоопсихологии известно, что быстрее обучаются те подопытные крысы, которые получают щелчок электротоком за ошибки, но дольше сохраняют полученные навыки те, кто получает корм за правильные действия. Однако хотя нашего матроса вроде никто током не бьет, а только кормят, он, долго обучаясь, все равно все быстро забывает. И бедным люксам надо было постараться дабы заработать вожделенные вкусности или бутылку вина на расчет. Механоиды получали их просто по факту несения вахты, а артиллеристам или гальванерам требовалось посоревноваться с ребятами других расчетов. Не менее эффективно в части мотивации было подведение результатов соревнований между расчетами и экипажами, с награждением особо отличившихся из их числа в эфире нашей радиостанции. За право передать привет или поздравить свой экипаж, поставить полюбившуюся песню по радио разгорались нешуточные страсти.

Ес-стественно помимо пряников засунутых в извесные места требовался и кнут. Чем в этом плане характерен матросский труд? Он и так уже в том самом месте дальше которого уже не пошлют. Потому заставить его работать может только осознание того простого факта что есть места еще похуже и он имеет реальный шанс туда угодить. К примеру ничего так не способствует подъему чувства гордости за принадлежность к флоту и всплеску остроумия у матросов, как наблюдение длительных строевых занятий подразделения армейских боевых друзей.

Потому на семь бед один дисбат. Выбрали застроенный экипаж и всех особо залупастых и буйных ссылали как в той песне "…куда катишься? на "0000000000" попадешь не воротишься!" И все жуткие слухи о жесточайшей дисциплине и ужасах там творящихся старательно подогревались всеми возможными способоми.