Наталья Солнцева - Опасная невеста

Наталья Солнцева 

Опасная невеста

* * *
Все события и персонажи вымышлены автором. Все совпадения случайны и непреднамеренны.

С благодарностью Надежде Ткачевой, моему редактору, которая подала мне идею этого романа.

Порок и добродетель,
Грех и благословение –
Все суета;
Не пребывай ни в чем!
(Будда Випасин)

 Глава 1 
Санкт-Петербург, 1905 год

Небольшой зал, в котором собрались французский доктор, обрусевший польский шляхтич и сибирский крестьянин, был расписан древними иероглифами. На потолке распростерлось изображение египетского бога Гора в образе сокола. По бокам стояли позолоченные крылатые сфинксы. Одну стену закрывали бархатные драпировки с магическими знаками. На столе, покрытом красной скатертью, горели свечи в трех бронзовых канделябрах. Посередине между ними поблескивали колба с бесцветной жидкостью и медная горелка.

Хозяином зала был француз, одетый в костюм-тройку с бабочкой вместо галстука. Нижнюю часть его лица украшали пышные, подкрученные кверху усы.

– На государство надвигается смута, – изрек он, обведя взглядом присутствующих. – Война с японцами будет проиграна. Это выведет народные массы на улицы. Прольется кровь!.. Как известно, на переломе эпох высвобождается мощная энергия, которой следует воспользоваться. Мои астрологические расчеты подтвердили, что сегодняшний день и место наиболее благоприятны. Папирус, в котором изложен порядок проведения ритуала, рекомендует учитывать расположение звезд. Общественные потрясения – идеальная почва для подпитки источника.

– В армии уже начались опасные брожения, – взволнованно добавил поляк в шелковом камзоле и шейном платке поверх воротничка рубашки. – Солдаты готовы поднять бунт. Не хватает только искры, чтобы вспыхнуло восстание. Сколько у нас времени в запасе?

– На сей раз монархия устоит, – успокоил присутствующих доктор. – Но это лишь отсрочка. Самые страшные события для царской семьи – впереди. Никто из нас не доживет до них.

– Я успею завершить свой эксперимент? – осведомился поляк, приглаживая непослушные кудри. – Я задумал нечто грандиозное, но хочу сохранить интригу.

– Не забегайте вперед, милейший, – усмехнулся француз. – Я преподал вам урок, а результат ваших дерзаний пока держите в тайне. Дабы эксперимент удался, нужно подключиться к источнику.

Третий из них, – грубоватый мужик в поддевке и сапогах, – больше молчал и слушал.

– Ну что ж, господа, коли желаете, можно приступить к ритуалу, – предложил он.

– Для этого вас и позвали, – кивнул доктор. – Без третьего человека ничего не выйдет. Хочу предупредить однако, что сила, которую вы обретете благодаря источнику, действует на протяжении одиннадцати лет. Потом наступит… неизбежный финал.

– Что же сие означает? – полюбопытствовал мужик.

– Одиннадцать – великое мастер-число, – объяснил француз. – Оно откроет вам необозримые перспективы. В кончине заключено начало.

Бородач теребил пуговицу поддевки, ожидая продолжения. Поляк снисходительно поглядывал на него, дивясь неотесанности и чисто крестьянской настырности этого мужлана. Впрочем, неофиты часто добиваются большего, чем давние приверженцы оккультных учений.

– Григорий, – обратился он к мужику. – Финал человеческой жизни есть… смерть. Тебе сие известно?

– Как же, батюшка, вестимо… все мы когда-нибудь умрем.

– После ритуала каждый из нас проживет только одиннадцать лет. Зато все эти годы мы сможем черпать силу источника! Благодаря этой силе каждый поднимется на ту вершину, которую себе наметил. Ты согласен?

Григорий торжественно кивнул. Его амбиции простирались далеко, а одиннадцать лет казались столь долгим сроком, что он почти не раздумывал.

Доктор-француз мечтал создать книгу, которая прославила бы его в веках. А польский шляхтич и вовсе замахнулся на невиданное.

– Приступайте, Жерар, – обратился он к доктору. – Все готово.

– Алхимия – мать всех наук, – усмехнулся тот и чиркнул спичкой, поджигая фитилек под стеклянной колбой.

Жидкость в колбе зашипела и зашевелилась, словно скрученная в клубок змея. Француз не отрывал глаз от жутковатого зрелища, сопровождая процесс заклинаниями на непонятном наречии.

– Это язык фараонов! – восторженно шепнул поляк Григорию, который хотел перекреститься, но передумал.

Когда священнодействие завершилось, фитилек сам собой потух, а на дне колбы образовались несколько кроваво-красных капель, которые моментально затвердели…

Москва, наше время

Лариса прихорашивалась у зеркала, когда раздался мелодичный звон дверного колокольчика.

– Я открою, – сказал Ренат. – Кажется, у нас будет новый клиент. Информационные услуги нынче пользуются спросом.

У нее тоскливо сжалось сердце, словно в преддверии несчастья. Рука дрогнула, и помада неровно легла на губы.

– О, черт…

– Это был вовсе не черт, – с улыбкой сообщил Ренат, возвращаясь в зал для медитаций, переоборудованный в приемную. – А вполне современный мальчишка, в шортах и майке «Адидас». Хотя, может, ты и права, черти тоже не отстают от моды. Он принес нам письмо.

– Бумажное? – удивилась Лариса.

– Как ни странно, да, – кивнул Ренат, разглядывая обычный с виду конверт без обратного адреса и почтового штемпеля. – По-моему, внутри несколько фотографий. Надеюсь, это не шантаж?

– Думаешь, там мои постельные снимки с любовником?

– Либо мои с любовницей…

– Тогда смело вскрывай и смотри, – развеселилась Лариса. – Я заинтригована. Давно не закатывала сцены ревности. Кажется, появился повод. Насчет себя я спокойна, а вот ты…

Возникшее неприятное ощущение рассеялось, и она с облегчением перевела дух. Конверт с фотографиями обещал новое приключение. Они с Ренатом засиделись без дела, заскучали.

– Мальчишка – просто посыльный, – пробормотал он, не спеша распечатывать конверт. – Значит, сам клиент пожелал остаться инкогнито. С чего бы это?

– Не тяни резину! Я сгораю от нетерпения.

Ренат взял ножницы, аккуратно обрезал край конверта, и на стол выпали три черно-белых снимка и чек на предъявителя.

– По ходу, это наш гонорар, – заметила Лариса. – Сумма немалая. А в чем состоит наша задача?

Пока она в недоумении вертела в руках старинные фото, Ренат молча изучал чек.

– Документ подлинный, – заключил он, пожимая плечами. – Кто-то готов щедро заплатить нам… только хотелось бы знать, за что.

– Этим фотографиям не меньше ста лет, – отозвалась Лариса. – Тут засняты городские объекты и люди того времени. Помпезная каменная ограда, театр и торговый дом купца Плужникова. Еще царская Россия…

– Что за город?

– Похоже на Петербург, но я не уверена.

– Это мы легко установим. По театру или торговому дому. Сейчас загуглю…

С виду снимки были совершенно обыденными. Двое юношей и девушка стоят у ограды богатой усадьбы, нарядная публика позирует фотографу у театра, мужчины и женщины прогуливаются у трехэтажного каменного дома в стиле ампир. Вроде бы ничего зловещего…

– Нашел! – удовлетворенно воскликнул Ренат, уставившись на экран планшета. – Взгляни-ка…

Лариса подошла и убедилась, что одна из присланных фоток совпадает с обнаруженным поисковиком снимком.

– Торговый дом купца Плужникова сохранился до наших дней, – сообщил Ренат, читая помещенный рядом текст. – Правда, несколько изменился с тех пор. Но в целом узнать можно. Вот как он выглядит сейчас. Там расположены какие-то госучреждения. Впрочем, дело не в доме…

– А в чем?

– Не знаю. Надо подумать. Полагаю, остальные фотографии тоже взяты из Интернета. Кто-то, не мудрствуя лукаво, перепечатал их, чтобы…

Он запнулся, подыскивая логическое объяснение, но так и застыл с приоткрытым ртом. Его внимание привлекла девушка, одетая в дорогое по виду платье и изящную шляпку. Она стояла у входа в торговый дом и смотрела прямо в объектив. В руках у нее был зонтик, а через плечо свисала толстая коса.

– Ого! Красотка…

У Ларисы пересохло в горле, сердце учащенно забилось. Девушка на фотографии была хороша собой и вызвала у Рената заслуженный восторг.

– Да, красивая, – подтвердила она и спохватилась. – Кажется, я ее уже видела! Дай-ка лупу…

Увеличительное стекло с резной деревянной ручкой они держали на столе для антуража, не ожидая, что когда-нибудь оно понадобится. Под стеклом черты лица девушки расплылись, так как качество фотографий оставляло желать лучшего.

– Да вот же она! – поразилась Лариса, найдя ту же самую девушку среди публики у театра и возле ограды. – Везде в одной и той же позе, в одной и той же одежде и с зонтиком!

– Странное совпадение, – пробормотал Ренат.

– У нее даже выражение лица не меняется…

– На снимках нет даты. Надо проверить, когда и кем они сделаны.

– Вот здесь у ограды стоят парнишки низшего сословия, с которыми эта барышня не могла водиться, – изучая персонажей на фото, заметила Лариса. – Уличная босота. Она рядом с ними как сбоку припеку. Зато возле театра и торгового дома – приличная публика. Боюсь, клиент решил устроить нам экзамен. Разберемся мы, что к чему на этих снимках, или нет. А чтобы мы не спрыгнули, он прислал оплату наперед.

– Ну, да. Мы, как порядочные люди не берем денег, не оказав услуги.

– Может, он хочет собрать информацию об этой девушке, не раскрывая своего имени? С чего бы такая секретность? Дело по сути давнее… Вряд ли интрижка из прошлого века способна подмочить чью-нибудь репутацию.

– Почему сразу «интрижка»?

– Там, где замешана красивая женщина, всегда есть место интриге.

– Вижу она произвела на тебя впечатление.

– Не нравится мне все это, – вздохнула Лариса. – Сумма, указанная в чеке, не соответствует поставленной перед нами задаче. Мы легко раскусим этот орешек. А дармовые деньги меня смущают.

Жаркое августовское солнце заливало золотом приемную, в которой тем не менее сохранялась прохлада. Когда-то здесь был эзотерический клуб, а его основатель господин Вернер[1] умел подбирать помещения, в которых в любое время года держалась комфортная температура. Гуру вообще мастерски подходил ко всему, за что брался. Это качество он прививал и своим ученикам. Ларисе и Ренату он отдавал явное предпочтение перед другими, но не баловал поблажками. «Кому много дано, с того и спрос больше!» – говаривал учитель.

Ренат встал из-за стола и подбросил сандаловых углей в оставшуюся от Вернера курильницу. Ароматный дымок помогал ему думать. А поломать голову было над чем.

– Допустим, мы выясним, кто эта барышня. Дальше-то что? Куда посылать отчет о проделанной работе?

– Вероятно, клиент это предусмотрел, но пока не открывает карты, – рассудила Лариса и добавила: – Подлинные снимки наверняка лежат в архиве музея, либо в личной коллекции какого-нибудь любителя старины. Может, это жена или дочь фотографа? Она сопровождала отца-мужа и невольно попадала в кадр?

– Я бы не сказал, что невольно. Она на всех трех фото смотрит в объектив. Глянь, какая у нее фигура!.. Жаль, что платье скрывает от нас ее формы.

– Ты бы с удовольствием ее раздел, – съязвила Лариса. – У тебя аж слюнки потекли.

– Не забывай, что я художник в душе. На уроках живописи нам позировали обнаженные натурщицы. Искусство, Лара, чуждо пошлости и похоти. Разве можно испытывать вожделение к Мадонне?

– Ты не Рафаэль, дорогой. Не обижайся, но тебя не тянет к холстам и краскам. Ты выбрал не живопись, а дизайн интерьеров, да и тот забросил.

– Исключительно ради адреналина. Я давно мечтал вырваться из постылого офиса и заняться чем-нибудь поинтересней. Риск, погони за призраками, тайны – вот это жизнь! А протирать штаны за компьютером – нет уж, увольте.

– Ладно, вернемся к нашей красотке. Она везде одинаково выглядит. Вряд ли у нее в гардеробе только одно платье, – засомневалась Лариса. – Модницы вроде нее любят менять наряды. У нее достаточно средств, чтобы позволить себе дорогие вещи. Ее кружевной зонтик и шляпка стоят немало. Она не мещанка и не купчиха, потому что обладает отменным вкусом.

– Может, ее муж или отец – конченые скряги? – неуверенно предположил Ренат. – Купили дамочке достойный прикид на все случаи жизни, и гуляй. – Он увеличил изображение на экране планшета и возмущенно проворчал: – Старая пленка, допотопная печать… Сильная зернистость! Чем больше размер, тем хуже. Кстати, купчихи в то время бывали весьма богаты и одевались у французских модисток…

– Что это нам дает? И вообще, мы не обязаны выполнять мутный заказ анонима.

– Ты видела сумму на чеке? Такие деньги на дороге не валяются. А ведь это только задаток. Шевели мозгами, Лара! Я хочу выжать из этих фоток все, что можно…


 Глава 2
Санкт-Петербург

Николай Краснов собирался уходить от жены ради молодой возлюбленной. Он решился на развод, несмотря на то, что половина капитала его фирмы принадлежала тестю. Тот свою долю не подарит, обдерет компанию как липку. Ну и плевать! Не все в жизни меряется деньгами. Не все счастье в богатстве.

У Красновых было двое детей, но и это не останавливало отца семейства. Он еще не встречал таких женщин, как Варя – любящих, кротких и бескорыстных. Среди меркантильных и стервозных питерских львиц, известных моделей и смазливых актрис она являлась редчайшим исключением.

– Ты понимаешь, что в случае развода тесть наймет лучших адвокатов, и они отсудят в пользу жены половину моего бизнеса. Остальное уйдет на погашение кредитов и прочие формальности. Я буду гол как сокол!

– Я люблю тебя, а не твой счет в банке, – мило улыбалась Варя. – К тому же у меня есть кое-какие сбережения. Мы не пропадем!

– Я привык жить на широкую ногу, – возражал Краснов. – И не в моих правилах сидеть на шее у любимой женщины. Чтобы заработать быстро и много, придется провернуть пару финансовых афер. Ты готова рискнуть?

– С тобой хоть в омут с головой. Я ничего не боюсь, Ник, но аферы не для тебя. Я не допущу, чтобы ты сел за решетку. Лучше открывай новую фирму и постепенно раскручивайся. Ты прирожденный бизнесмен! У тебя талант!

Варе было двадцать три, ему – тридцать шесть. Разница в возрасте девушку не пугала. Она восхищалась Красновым, принимая все его недостатки как особенности характера. Они еще ни разу не повздорили. Ни разу! Варя была такой покладистой, что просто не давала повода для ссоры. С ней Николай отдыхал душой и впервые почувствовал вкус иной жизни, наполненной любовью и заботой, а не требованиями и упреками.

Его жена Мадлена проигрывала Варе по всем статьям. Ее броская внешность, когда-то привлекшая Краснова, не шла в сравнение с мягкой безукоризненной красотой Вари. Изобретательная в постели, Мадлена думала таким образом привязать к себе мужа покрепче, но вызвала обратный эффект. Она фанатично ухаживала за собой: фитнес, косметические салоны, имбилдинг[2], тантра[3] и прочие женские ухищрения она доводила до абсурда. Будь Краснов желторотым подростком, он бы сошел с ума от ее изощренной сексуальности. Но для зрелого, знающего себе цену мужчины это было чересчур. Когда на одну чашу весов кладут слишком много, перекос неизбежен.

Целомудренное смирение Вари заводило Краснова куда сильнее, чем эротические трюки жены. Мадлене становилось все труднее разжечь его страсть, тогда как Варя не прикладывала к этому ни малейшего усилия.

– Почему ты отказываешь мне в близости? – не выдержал он. – Разве я не мил тебе?

– Я не хочу, чтобы интимные отношения между нами повлияли на твои чувства. Любовь и секс – не одно и то же, – заявила Варя. – Проверь себя, Ник! Страсть застилает рассудок, а ты должен сделать осознанный выбор.

– Ты или Мадлена?

– Любовь или похоть, – возразила она. – Истинное чувство или банальная жажда соития. Когда ты разберешься в себе, все встанет на свои места. У вас с Мадленой общие дети. Разрушить семью просто, а вот склеить разбитое счастье получается редко. Не спеши, дорогой. Я подожду твоего решения, сколько понадобится.

Краснов не ожидал от Вари такого благородства. После этих слов он полюбил ее еще сильнее. Фотография девушки лежала у него в портмоне, и он, оставаясь один, долго любовался ее прелестными чертами.

– Моя королева!

С этой фразой на устах он садился за документы, чтобы обдумать, как вывести часть заработанных компанией средств в оффшорную фирму, оформленную на подставное лицо. Тесть ничего не заподозрит. Краснов знал лазейки, о которых компаньон не догадывался.

– Варя права, я гений! – воскликнул он и с наслаждением потянулся до хруста в суставах.

В окно кабинета лился хмурый петербургский рассвет. Вероятно, вечно моросящий дождь и свинцовые воды Невы вдохновляли Достоевского на мрачные и смятенные романы. Времена изменились, а люди, похоже, нет. По-прежнему есть среди них преступники, азартные игроки и праведники. Краснов считал себя игроком, а Варю – праведницей. Совместимы ли подобные натуры в любовных отношениях? На этот вопрос ему предстояло ответить.

С Варей он ощущал себя грешником, у которого появилась надежда на спасение. Краснов не был злодеем в худшем смысле слова, но делец в нем преобладал над романтиком. Он считал себя порядочным человеком, насколько это вообще возможно в бизнесе. А рядом с Варей в нем просыпалась совесть, о которой он подзабыл. Эта девушка вдохновляла его на добрые поступки. Оказалось, что благотворительность, которую он раньше презирал, приносит немалое удовольствие.

«Я горжусь тобой, – часто повторяла Варя, и Краснов расцветал от ее похвалы. – Ты настоящий рыцарь!»

К обеду Краснов вызвал секретаршу и попросил заказать еду в офис. Она удивленно кивнула. Обычно шеф обедал в ресторане напротив, но сегодня он выглядел уставшим и озабоченным.

– Отмени вечернее совещание, – добавил он. – Хочу съездить за город, прогуляться. Мне воздуху не хватает! В груди как будто камень.

– Вы себя плохо чувствуете?

– Делай, что сказано! – повысил голос Краснов и смягчил свою грубость объяснением: – Слишком много работаю всю неделю. Ты иди, Алина, звони в ресторан. Я, когда голодный, злой.

Секретарша натянуто улыбнулась и скрылась за дверью. А Краснов откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Как же ему хотелось увидеть Варю, обнять ее, вдохнуть запах ее духов с привкусом шоколада!.. Разлука на два-три дня становилась невыносимой, но девушка наотрез отказывалась встречаться чаще.

Краснов почти ничего не знал о Варе, и это подогревало его либидо. Девушка жила в просторной квартире, которую оставил ей отец, и существовала на какие-то неведомые средства. Откуда у нее «сбережения», она не рассказывала, а Краснов не спрашивал. Он сдерживал свое любопытство, а Варя была неразговорчива. Однажды она пригласила его к себе в гости, и этого оказалось достаточно, чтобы оценить ее материальное положение. Девушка не шиковала, но и не бедствовала. Кроме всего прочего, в квартире висели несколько дорогих икон в позолоченных окладах.

– Семейная реликвия, – объяснила Варя. – Берегу как память об отце.

О матери она не заикалась, а Краснов не допытывался. Какая ему разница, кто ее родители? Видимо, их обоих уже нет в живых.

На стене в гостиной, где Варя угощала гостя чаем с пирожными, висел ее портрет.

– Это подарок, – вздохнула она. – Знакомый художник написал. Нравится?

– Очень! – искренне восхитился Краснов. – Ты здесь просто богиня!

– А в жизни?

– В жизни ты еще лучше…

Делать Варе комплименты было легко: не приходилось кривить душой, льстить. Она в самом деле могла бы выиграть любой конкурс красоты. Краснов сказал ей об этом, но она только посмеялась в ответ.

– Какие конкурсы, Ник? Это мне ни к чему. Начнут подкатывать спонсоры, тянуть в постель. Прокладывать себе дорогу таким способом – не моя тема.

На портрете Варя была полуобнаженной, ее плечи едва прикрывала прозрачная накидка, сквозь которую просвечивала бело-розовая кожа с жемчужным отливом. Пышные русые волосы небрежно собраны на затылке, томный взгляд, устремленный в даль, обещал неземное блаженство.

Краснов ощутил жестокий укол ревности.

– Спорим, художник был влюблен в тебя? – вырвалось у него. – Здесь каждый мазок краски дышит восторженным благоговением!

– Откуда такой высокий слог? – удивилась девушка.

– Если хочешь знать, я филолог по образованию, – признался Краснов. – Мечтал писать романы, но коммерсант вытеснил из меня писателя.

– Жаль!

– А мне нет, – воодушевился он. – Писатели – жуткие зануды, и обожают по всякому поводу разводить философию. Я тоже этим грешил в универе. Потом жизнь расставила приоритеты, и вот перед тобой жалкий торгаш, а не гордый властитель умов!

– Кем бы ты ни был, мне все равно, Ник. Для меня ты особенный, не такой, как другие…

Они впервые поцеловались в тот холодный зимний вечер. На столе горела лампа, в чашках дымился чай, а губы Вари пахли пирожными. Они были гораздо вкуснее любых сладостей, и Краснов не мог оторваться от них…

С тех пор прошли месяцы, а Варя не стала ближе. Она позволяла какие-то ласки, но настоящей близости не допускала.

– Ты женатый мужчина, – отнекивалась девушка. – У тебя дети. Я не хочу становиться разлучницей. Пока между нами не будет секса, ты не изменишь своей жене.

– Я уже изменил ей… пусть не телом, а душой. Душа важнее!

– Мужчины много обещают, когда ухаживают. Но обещания забываются, а что остается взамен? Воспоминания и сожаления?

Краснов смотрел на Варю и думал, что она сводит мужчин с ума. Вот и художник, написавший ее портрет, не избежал этой участи. Может, он был не первым.

– Ты встречалась с кем-нибудь до меня?

– Зачем тебе знать? – улыбнулась Варя.

Она не ответила, дала понять, что подобные вопросы неуместны. Краснов изнемогал от ревности, Варя не обращала внимания на его упреки. Она вела уединенную жизнь, раз в месяц ездила на кладбище, изредка посещала магазины одежды, участвовала в благотворительных аукционах. С ее красотой продать что угодно за баснословную цену не представляло труда. После очередного аукциона в пользу детей-сирот или инвалидов она вызывала такси и уезжала домой.

В сущности, Варя оставалась для Краснова незнакомкой. Это увеличивало ее привлекательность в разы. Он все чаще и неотступней думал о ней. Варя не требовала от него бросить семью, но любовницей быть отказывалась.

– Я быстро тебе надоем, Ник, – посмеивалась она. – Когда-то ты так же пылко любил свою Мадлену, а теперь охладел к ней. Или ты женился по расчету? Признайся!

– Расчет был, не отрицаю. Но Мадлена была хороша собой, и поначалу мы понимали друг друга.

– А что теперь? Она постарела? Располнела после двух родов? Отупела? Стала сварливой и неухоженной? Ходит по дому в мятом халате и разношенных тапочках?

– Наоборот. Она тщательно следит за своей внешностью, постоянно сидит на диете и фанатично занимается фитнесом. Ее фигура тоньше, чем в молодости. И морщин почти нет.

– Она колет ботокс?

– Вероятно, да. Я не вникал.

Краснов так глубоко погрузился в воспоминания, что не заметил секретарши, которая принесла заказанный обед.

– Николай Егорыч, ваша еда…

Он поднял голову и ужаснулся. Вместо миловидной девушки в коротенькой юбке и светлой блузке над столом нависла косматая старуха в черной хламиде. Ее беззубый рот кривился в зловещей ухмылке.

Краснов обомлел и зажмурился, а когда открыл глаза, перед ним стояла… секретарша и расставляла тарелки.

– Это ты, Алина? – хрипло спросил он, ощущая, как по спине катится холодный пот.

– Я, – удивленно ответила она. – Вы так побледнели, Николай Егорыч… С вами все в порядке?

– Кажется, я переутомился… Принеси мне водки, – велел Краснов, ощущая мелкую дрожь в теле. – Двойную порцию. И без льда.

– Хорошо…


 Глава 3
Москва

Ренат успешно освоил хакерское искусство и обходился без помощника. Взломать чью-нибудь базу – пожалуйста; заглянуть в музейный архив – нет проблем. Пока Лариса медитировала, пытаясь установить телепатический контакт с барышней на фотографиях, он занялся собственными изысканиями.

Ему удалось выяснить, что оригиналы присланных анонимом фото хранятся в одном из музеев Питера. Он связался по вайберу с сотрудницей музея, и та дала ему всю необходимую информацию.

В зале курился сандаловый дымок. Лариса мысленно блуждала далеко от Кузьминок, – «бродила» по улицам дореволюционного Петербурга, ощущала настроение людей разных сословий и проникалась атмосферой ушедшей эпохи. Однако запечатленная неизвестным фотографом девушка казалась неуловимой.

– Либо у нее в голове пусто, либо я теряю квалификацию, – заключила Лариса, открывая глаза.

– Ты слышала, как я вошел? – поразился Ренат.

– Я почувствовала.

– У меня есть новости, – сообщил он, присаживаясь в кресло напротив. – На обороте оригинальных снимков сохранилась монограмма, составленная из букв К и Б.

– Конструкторское Бюро, что ли?

– Думаю, это инициалы, только непонятно, чьи. Сотрудница музея, где хранятся снимки, сообщила, что один ее дотошный коллега тоже обратил внимание на девушку. Дескать, фотографии сделаны в разные годы и в разных местах, а барышня выглядит всегда одинаково. Коллега не смог этого объяснить. Он рылся в архивных документах, пытался установить кто автор снимков, но ключа к разгадке так и не обнаружил. А у тебя что-нибудь получилось?

– Девица на связь не выходит, – вздохнула Лариса. – Я не могу проникнуть в ее сознание. В голову лезут летучие мыши, пауки и черви. Жутко неприятно.

– По логике вещей, она давно мертва.

– Другие люди на фото тоже мертвы, но их можно хоть как-то прочувствовать. А эта барышня будто чистый лист.

– Чистый лист, – задумчиво повторил Ренат. – В первый раз вижу такой гармоничный образ. Лицо, фигура, одежда – все безупречно.

– Смотри, не влюбись!

– Ты шутишь, Лара? Я вышел из того возраста, когда меня возбуждали смазливая мордашка и осиная талия.

– Мне кажется, ты уже запал на нее.

– Не говори глупости, – нахмурился Ренат. – Любовь по фотографии все равно что секс по телефону…

Санкт-Петербург

Работница музея заглянула в архив, которым заведовал ее коллега, и сказала:

– Мне час назад звонил молодой человек из Москвы. Интересовался той девушкой на фотографиях, помнишь?

Мужчина поднял голову и уставился на нее через очки с толстыми стеклами.

– Ты ничего не путаешь, Лиза?

– Снимки те же самые, я их узнала. Девушка в шляпке и с зонтиком в руках.

– Я думал, это никого не волнует, кроме меня.

– Как видишь, есть еще любопытные.

– Кому понадобились фото, сделанные во времена правления Николая II?

– Молодой человек представился информационным агентом.

– Странная профессия, – покачал головой архивариус. – И о чем он спрашивал?

– Кто фотограф, кем была девушка с зонтиком? В общем, то же самое, что когда-то волновало тебя.

– Я давно успокоился. Мои поиски ничего не принесли, кроме разочарования. Никаких дивидендов. Сам не понимаю, зачем я столько сил потратил впустую? Я посвятил этим снимкам несколько лет и не продвинулся ни на шаг.

– Видимо, кто-то решил пойти по твоим стопам.

– Флаг ему в руки, – с сердцем молвил архивариус и пригладил редкие волосы. – Я эти фотографии даже экстрасенсу показывал. Приезжал тогда в Питер один крутой мужик, чтение мыслей демонстрировал, сеансы гипноза проводил. Собирал полные залы! Я к нему подошел после выступления, вытащил из папки снимки, пальцем ткнул и спрашиваю: «Что вы можете сказать об этой особе?» Он глянул… и аж позеленел от злости. Выгнал меня вон, представляешь?

– Выгнал? – изумленно переспросила пожилая дама. – Ты мне не рассказывал.

– Стыдно было признаться. Меня, уважаемого человека, выперли, как нашкодившего пацана. С тех пор я зарекся к кому-либо приставать с вопросами, сам копался, где мог. Но результата не добился.

– Обидно тебе?

– Я ученый, – вздохнул архивариус. – Для меня истина превыше всего. Если я чего-то не понимаю, – ночами не сплю, думаю, ломаю голову. Эта барышня в шляпке мне сниться стала, преследовать, чуть ли не на каждом углу показываться. Струхнул я, Лиза. Да так, что махнул рукой на эту тайну. Мой тебе совет: и ты не суйся.

– Я не суюсь. Просто сегодня этот неожиданный звонок из Москвы…

– Как этот «информационный агент» вышел на тебя?

– Через Интернет, разумеется.

– Всемирная паутина – зло! – отрезал архивариус. – Я в этом убежден, Лиза. Если этот прохвост еще раз тебе позвонит, пошли его подальше. Обещаешь?

– Торжественно клянусь.

– А не выпить ли нам кофейку, дорогая?..

* * *
Вечером после работы Краснов позвонил жене и пригласил ее в ресторан. Говорить о разводе при детях он считал недопустимым.

– С чего ты так расщедрился? – удивилась Мадлена. – То прогуляться не допросишься, а тут вдруг – ресторан. Это настораживает, Ник.

Они обе называли его Ником: и законная супруга, и молодая возлюбленная. Но из уст Мадлены это звучало язвительно, а из уст Вари – нежно. «Вы такие разные!» – чуть не вырвалось у него. Краснов вовремя прикусил язык и посмотрел на часы.

– Даю тебе сорок минут на сборы, – сказал он жене.

– Мало-о, – капризно протянула она.

– Достаточно. Тебе не на подиуме вышагивать, – раздраженно парировал муж. – Оденься поскромнее, пожалуйста.

– С каких пор тебе импонирует скромность?

– Я заеду за тобой, – с этими словами Краснов отключил связь, лишив Мадлену возможности продолжать перепалку. И с досадой добавил: – Баба Яга!

Эхо в тишине кабинета повторило это обидное прозвище, словно подтверждая мнение хозяина. Как он раньше не замечал в жене неуемной склонности к конфликтам и дикого эгоизма? Вселенная должна вращаться вокруг нее, иначе – скандал.

– Кому ты их будешь закатывать, когда я уйду? – проговорил он в пустоту, представляя обескураженно-злое лицо Мадлены.

Сейчас она мечется по квартире, заглядывая в забитые нарядами шкафы и торопливо примеряя то одно, то другое. Он безумно устал от ее навязчивого желания нравиться и безудержной расточительности. Шопинг был ее манией, которая бесила мужа. Он не был прижимистым, но не считал лишней разумную экономию.

– О, боже! – простонал Краснов, предугадывая реакцию Мадлены на предложение развестись. Это будет громом среди ясного неба. Пожалуй, она не постесняется устроить истерику прямо я зале. Ну и черт с ней!

Он мчался по залитому огнями городу, воображая, что рядом на переднем сиденье его «Лексуса» – Варя в открытом платье вишневого цвета, в рубиновом колье, с уложенной на затылке тяжелой косой и в бархатных туфлях. Эти туфли он подарил ей на прошлой неделе. У нее были умопомрачительно красивые ноги с маленькими ступнями и тонкие изящные лодыжки. У Краснова захватило дух, он зазевался и чуть не врезался в притормозившую на перекрестке маршрутку. И снова ему почудилась косматая старуха, которая заглянула в окно и погрозила крючковатым пальцем.

– Прочь, побирушка! – процедил он, протирая глаза. Старуху как ветром сдуло. Краснов счел это дурным знаком.

Подъехав к дому, он полчаса ждал Мадлену, стараясь не сорваться и не наговорить ей грубостей. Наконец, она села в машину, обдав его запахом крепких восточных духов.

– Привет, милый…

Он уклонился от ее поцелуя и включил зажигание.

– Не дуйся, – елейным голоском пропела жена. – Я задержалась, но это простительно. Вот увидишь, в ресторане на меня будут оглядываться и завидовать тебе.

– Пфф-фф…

– Раньше ты приходил в восторг, когда другие мужчины обращали на меня внимание!

Мадлена вырядилась в короткий зеленый балахон с блестками, который стоил кучу бабла, а выглядел полной безвкусицей. Краснов поморщился, но смолчал. Жена щебетала всю дорогу, он слушал вполуха, думая о Варе.

В ресторане Мадлена ела мало, зато перебрала спиртного. За десертом Краснов приступил к трудному разговору, надеясь, что алкогольное опьянение супруги смягчит удар.

– Я подаю на развод, – заявил он без предисловий.

– Ч-что?

Мадлена подняла глаза и уставилась на него с недоуменной гримасой.

– Я уже нанял адвокатов. Будем делить имущество через суд или по взаимной договоренности?

Жена не понимала, о чем он. Краска сползала с ее лица по мере того, как супруг развивал свою мысль.

– Ты решил разыграть меня, Ник? Что за бред ты несешь?

– Это не бред. Я люблю другую женщину и не хочу тебя обманывать.

– Д-другую?.. У тебя есть – другая?..

– Да, да. Именно это я пытаюсь тебе объяснить.

– Ты спятил? – она вытаращила накрашенные глаза, и ее наклеенные ресницы достали почти до бровей. – Что с тобой, Ник? Может, ты накурился какой-нибудь дряни?

– С наркотой я завязал еще до женитьбы. Тебе это известно.

– Нет, ты спятил…

Краснов подавил желание ударить ее по щеке, покрытой дорогущей брендовой косметикой. В отличие от Мадлены Варя красилась совсем чуть-чуть, и он по достоинству оценил женскую естественность.

– Слушай меня внимательно. – Он повысил голос и повторил: – Мы разводимся, хочешь ты этого или нет. Я ухожу от тебя. Сегодня же переезжаю в гостиницу.

Из глаз жены хлынули слезы, рот перекосился, она громко зарыдала. Хорошо, что их столик отделяла от общего зала бамбуковая ширма. Это был японский ресторан, где блюда готовили прямо при посетителях.

– Можно подумать, ты меня любишь, – усмехнулся Краснов. – Хватит ломать комедию. Я сыт по горло твоими сценами. Прибереги актерское мастерство для суда.

– Ненавижу тебя, скотина!

– Это больше похоже на правду.

– Я не дам согласия на развод! – рыдала она. – Мерзавец! Подонок! Ты останешься без гроша и без детей! Я запрещу тебе подходить к ним на пушечный выстрел! А твоя баба пусть сдохнет! Сдохнет!

– Узнаю свою милую женушку, – улыбался во все тридцать два зуба Краснов. – Вот и отлично. Карты раскрыты, маски сброшены. Я принимаю твой вызов.

– Я убью тебя! Убью!

– Бог в помощь.

– Моему отцу ты всегда не нравился, он меня отговаривал выходить за тебя. Но я не послушалась! Дура! Какая же я дура…

– Теперь пожинаешь плоды собственного упрямства, – кивнул супруг, подзывая официанта.

– Не видать тебе счастья, Ник! Я отсужу все, что смогу. Отец поможет. А нищий ты никому не нужен! Бескорыстная любовь бывает только в книжках, и скоро ты в этом убедишься.

Подошла официантка в традиционном японском кимоно. Краснов рассчитался за ужин, помахал Мадлене рукой и зашагал к выходу.

– Тебе без меня не жить! – выкрикнула она, царапая ногтями столешницу.

– Дура, – пробормотал себе под нос бизнесмен. – Как я мог жениться на этой идиотке?

В машине он включил телефон и заметил полученное сообщение. Дрожащей рукой он открыл его и прочитал. В груди разлился ледяной холод. Некоторое время Краснов сидел в оцепенении, потом очнулся, удалил эсэмэску и вышвырнул гаджет в окно…


 Глава 4
Москва

Минуло два дня, как мальчишка-посыльный принес в «Агентство информационных услуг» письмо с загадочными фотографиями.

– Мы не продвинулись ни на йоту, – вздохнула Лариса, раскладывая перед собой снимки.

– Почему же? – возразил Ренат. – Я без проблем получил деньги в банке по чеку из конверта. Можем кутить, сколько душе угодно!

– Прежде чем кутить, не мешало бы отработать гонорар.

– В письме не было никаких условий, только чек и фотки.

– Надо ехать в Питер, – заявила Лариса. – Ужасно не хочется, но другого выхода нет. На месте мы соберем больше данных.

– Какое «место» ты имеешь в виду?

– Город, где жила незнакомка, которую мы должны идентифицировать.

– Ах, город! Легче найти иголку в стоге сена, чем следы давно умершей барышни в современном мегаполисе.

– Заказчик понимает это не хуже нас.

– Боюсь, он нас переоценил. Кто-то наговорил ему с три короба о наших суперспособностях, и он решил, что мы щелкаем дела, как семечки.

– Ты полагаешь, это мужчина?

– Уверен. Женщина непременно положила бы в конверт список инструкций.

– Не обязательно.

Ренат сердито наматывал круги по бывшему залу для медитаций. У него с утра испортилось настроение. Ночью снились дурные сны, Лариса не приготовила завтрак, а на улице лил дождь.

– В такую погоду тащиться в Питер? – ворчал он. – Нет уж, уволь.

– Что ты предлагаешь?

– Сидеть и ждать. Вдруг, заказчик явится сюда и уткнется в запертую дверь?

– Если бы он собирался прийти, то не посылал бы мальчишку.

– Я, между прочим, голодный, – разозлился Ренат. – Где моя яичница или хотя бы пара бутербродов?

– В холодильнике. Предлагаю тебе заняться завтраком, а я пока помедитирую.

Он открыл было рот, чтобы разразиться возмущенной тирадой, но молча прикусил язык и отправился в кухню. Решил не подавать виду, что его раздражает равнодушие Ларисы. Чертовы снимки для нее важнее, чем любимый человек.

Она слышала, как Ренат гремит посудой, и улыбалась. Пусть выпустит пар, отвлечется. А то пыхтит, словно паровоз, думать мешает.

Настроиться «на волну» безымянной девушки в очередной раз не вышло. Красавица смотрела из-под модной шляпки, и на ее лице ничего не отражалось. Ни эмоций, ни мыслей. Телепатическую связь сложно установить с тем, кого нет в живых.

– Кто ты? – спросила Лариса, глядя на черно-белый кадр из прошлого. – Что за инициалы на обороте фотографий? Твое имя начинается на букву «К»? Катерина, Клавдия, Ксения?

В дверь заполз запах горелого кофе, и Лариса поняла, что Ренат залил плиту.

– Пора покупать кофемашину! – крикнул он из кухни.

– Не сожги яичницу! – откликнулась она. – И будь добр, поджарь тосты!

– У меня все из рук валится…

Что-то заставило Ларису подойти к окну и выглянуть во двор. Поднимая брызги, к дому подкатило такси, из него вышла молодая женщина и раскрыла зонтик. Дождь косо падал на тротуары, деревья и прохожих. В лужах плавали сбитые ветром листья.

«К нам посетительница», – догадалась Лариса и позвала:

– Ренат! Завтрак отменяется!..

* * *
– Меня зовут Варя, – представилась посетительница. – Я пришла по очень важному делу.

Ее глаза наполнились слезами, и Ренат услужливо подал бумажный платочек.

– Со мной случилась ужасная история, – всхлипнула она. – Надежда только на вас.

– Откуда вы узнали о нашем агентстве?

– Нашла объявление в Интернете. Старое, годичной давности. Кто-то прислал мне ссылку.

– Кто?

– Аноним, – призналась девушка. – Но я все же рискнула приехать.

– Вы из Петербурга? – вырвалось у Ларисы.

Варя удивленно приподняла брови.

– У меня на лбу написано?

– Вроде того…

Девушка прижала платочек к носу и горько расплакалась.

– Что с вами? Может, водички? – Ренат вышел и через минуту вернулся со стаканом минералки в руках. – Вот, держите.

– Спасибо…

Варя выглядела лет на двадцать и была дивно хороша собой: стройная, в облегающем синем платье, с пышной косой до пояса. Лариса видела такую косу только в кино. Узкий овал лица обрамляли русые локоны. Хоть картину пиши!

Ренат едва скрывал восхищение.

– Мы вас слушаем, – напомнил он о себе, усаживаясь в кресло напротив девушки.

– Я приехала из Питера на поезде и всю дорогу проревела, – призналась она. – Не могу поверить, что это случилось со мной! Совсем недавно я была счастлива и любима, а сейчас… мой мир рухнул.

– Вы встречались с женатым мужчиной? – ввернула Лариса.

– Откуда вы знаете?..

– Мы практикуем ясновидение, – объяснил Ренат, хотя Варя обратилась с вопросом не к нему.

– Я думала, таких вещей не существует… – Она повернулась к Ларисе и добавила: – Вы правильно сказали… насчет женатого мужчины. Он безумно меня любил, но я не хотела разбивать его семью. – Варя дрожащей рукой поднесла стакан к губам и отпила. – Простите… у меня комок в горле…

– Вы сказали, «любил», – вмешался Ренат. – Значит, вы расстались? Он вас бросил?

– Мы не успели сойтись, поэтому он не мог меня бросить. Жена шантажировала его детьми, у них общее имущество, бизнес…

– И он пошел на попятную? Отступился от вас?

Лариса делала Ренату знаки остановиться, но он был ослеплен Варей и не обращал ни на что внимания.

– Вы неправильно поняли, – возразила она. – Это известный в нашем городе человек, коммерсант и меценат, Николай Краснов. У него сеть магазинов и прочий бизнес. Он богат, но я полюбила его не за деньги.

– Все так говорят, – заметила Лариса.

Варя, погруженная в свое горе, проигнорировала ее выпад. Ренат взял планшет, набрал в поисковике названные имя и фамилию и присвистнул:

– Николай Краснов… Погиб? Вчера? При невыясненных обстоятельствах?

– Когда я узнала, сразу села в поезд и к вам…

Санкт-Петербург

– Перестань убиваться! – сердился господин Перевалов, жалея дочь. – На этом жизнь не кончается. Ты еще молода, красива и обеспечена. У тебя все впереди!.. Дела твоего покойного мужа я возьму на себя. Ты, как и прежде, ни в чем не будешь нуждаться.

Он хотел сказать, что организует похороны по высшему разряду, но осекся, глядя на безутешную Мадлену.

– Детям пока ничего не говори, – приказал он. – Пусть думают, что их отец в длительной командировке.

– Ты что, пап? В нашем кругу только об этом и болтают…

– Я немедленно отправлю детей на дачу, – решил Перевалов. – Бабушка за ними присмотрит. Там свежий воздух, грибы, ягоды, рыбалка. И обслуга, как положено.

– Смерть Коли обсуждают все кому не лень. Дети пользуются Интернетом, между прочим… а там любят смаковать подробности чужой трагедии. Каждому рот не заткнешь. Сети гудят, пресса лютует.

– Ну, я что-нибудь придумаю, – пообещал отец.

Мадлена за сутки похудела на пару килограммов, а черное платье еще сильнее подчеркивало ее худобу.

– Мне не нравился твой благоверный… Но ты была влюблена по уши! Я предчувствовал, что ваш брак не приведет к хорошему.

– Это уже не имеет значения, пап.

– Почему твой муж оказался в гостиничном номере на окраине города? Вы поссорились?

– Мы немного повздорили, – призналась Мадлена. – Но я была уверена, что все образуется. У Коли взрывной характер…

У нее язык не поворачивался назвать покойного супруга Ником, как в обиходе. Смерть наложила вето на это милое прозвище. Как и на многое другое.

– Ты что-то скрываешь от меня? – нахмурился отец.

– Нет…

– Не лги! Это не шутки, дочь. С чего вдруг твой муж пустил себе пулю в висок? Долгов у него не было, на здоровье он не жаловался, бизнес шел в гору. Может, его убили?.. Следователь отвергает предположение, что суицид был инсценирован, но я настоял на повторной экспертизе. Не хватало, чтобы у моих внуков был папаша-самоубийца! Пятно на весь род!

– Если бы я знала! – захлебывалась рыданиями молодая вдова. – Я бы не отпустила его из дому!

– К батарее бы приковала? Взрослого мужика на цепь не посадишь. Да еще такого, как твой Краснов. Что между вами произошло? – допытывался Перевалов. – Я же чувствую, что ты о чем-то умалчиваешь. Мне доложили, что недавно вы с Красновым ругались в японском ресторане.

– Мы не ругались…

– Это подтвердили повар и официантка, которая вас обслуживала.

– Мы просто выясняли отношения, как бывало не раз…

– Зачем же тогда Краснов нанял двух адвокатов по гражданским делам?

Мадлена была близка к нервному припадку, она задыхалась, руки дрожали. Перевалов резко ударил ее по щеке, чтобы остановить истерику.

– Я не из любопытства спрашиваю, – процедил он. – Мне плевать на ваши семейные дрязги. Но мои внуки не должны страдать! Это наследники капитала, который я сколотил. Я хочу быть уверен, что ты зачала детей от здорового человека, а не от психа.

Мадлена была достойной дочерью своего отца. Пощечина привела ее в чувство, и она пошла в атаку.

– Ты сразу невзлюбил Колю… За что? Может, это ты… заказал его?

Перевалов побагровел и стукнул кулаком по подлокотнику дивана, на котором сидел. Повсюду, даже в гостиной у дочери он ощущал себя хозяином положения. Как она смеет обвинять его?

– Я щадил тебя, – злобно прищурившись, молвил он. – Только ты этого не стоишь. Твои слова оскорбительны. Я бы не стал марать руки, детка! А насчет адвокатов я и без тебя все выяснил. Краснов собирался затеять бракоразводный процесс.

– Он передумал!

– Адвокаты заявляют обратное.

– Он просто не успел поставить их в известность…

– Ну да. Смерть помешала.

– Что ты имеешь в виду? – опешила Мадлена. – Ты… меня подозреваешь?

– Почему бы нет? Моя дочь вполне способна поступить решительно, если обстоятельства вынуждают. Не пугайся, дорогая. Я на твоей стороне. Но я должен знать правду! Скажи мне ее, и я дам ищейкам отбой.

– Правда ужасна… это слишком больно…

– У нас, Переваловых, крепкая закалка. Я готов тебя выслушать, что бы ты ни сказала. Если ты причастна к смерти мужа, я тебя пойму и помогу выпутаться. Впрочем, версия самоубийства вполне устраивает стражей порядка. Только не меня!

– Я Колю не заказывала, – заплакала Мадлена. – Как ты мог подумать?

– Подозревать друг друга – нормальная вещь.

– У него была любовница…

Перевалову уже доложили о похождениях зятя, он просто проверял, известно ли это Мадлене.

– Я не сомневался, что Краснов будет тебе изменять. Ты не оправдала моих надежд, выбрала себе в мужья слабовольного придурка. И вот результат…

«К прежнему возврата нет! – думала Мадлена, отчего-то вспоминая свое детство. – Никогда мне не испытать той безмятежности и восторга, которые давал родительский дом. Теперь все изменилось. Я сама – мать, и, что самое прискорбное, – вдова. Муж предпочел мне другую, и этого уже не исправишь, не вычеркнешь из книги судьбы».

– Коля хотел уйти от меня, но не смог. Он понял, что любит детей и не может причинить им боль. Ради них он решил остаться в семье.

– Его нашли мертвым в гостинице, – сказал Перевалов. – Как ты это объяснишь?

– Он хотел побыть один… Папа! Поклянись, что ты невиновен в его гибели! Умоляю!

– Твой муж застрелился из собственного пистолета. Каким образом, по-твоему, я заставил его взять оружие и нажать на курок?

– Есть много способов…

– Я не причастен к его смерти, дочка. Хочешь верь, хочешь не верь. Твое дело.

– Коля звонил мне и признался, что у него паршиво на душе.

– Поэтому он взял из сейфа свой пистолет? Ему кто-то угрожал?

– Понятия не имею!.. Он не был трусом, папа. Зря ты считаешь его слабовольным.

– Зачем ему было убивать себя?

Мадлена обняла себя руками за плечи и молча покачала головой…


 Глава 5
Москва

Ренат не мог глаз оторвать от Вари. Ее красота завораживала и вызывала восхищение. Прическа самая простая, но синее платье, сумочка и туфли – все подобрано с безукоризненным вкусом.

– Чем вы занимаетесь? – полюбопытствовал он. Ему не приходило на ум прочесть ее мысли, все его способности словно испарились в присутствии этой девушки.

– Я веду свободный образ жизни.

– То есть? – удивилась Лариса.

Она видела, как Ренат увивается вокруг Вари, и… ощущала обиду. Хотя нет… это была не обида, а страх. «Чего я боюсь? – спрашивала она себя. – Неужто я такая же собственница, как другие бабы? Как же мне переступить через личное и не ударить лицом в грязь?»

– …пользуюсь рентой с капитала, оставленного мне отцом, – донеслись до нее слова Вари. – Он умер несколько лет назад, и я осталась одинешенька.

– А ваша мать?

– Я ее не помню. Отец сказал, что она бросила меня сразу после рождения, и он растил меня самостоятельно.

– Вы никогда не видели ее, не хотели встретиться?

– Зачем? – пожала плечами девушка. – Мне хватало любви отца. Ради меня он не водил в дом женщин, если таковые у него были. Я понимала, что он живой человек, мужчина в расцвете лет. Вероятно, природа брала свое… но он так больше и не женился.

– Не хотел, чтобы у вас появилась мачеха, – кивнула Лариса, включаясь в разговор.

– Я ему безмерно благодарна за все, что он для меня сделал, – голос Вари дрогнул, глаза наполнились слезами. – Мне его очень не хватает!.. Раньше я всегда с ним советовалась, мы вместе обсуждали любую проблему. А теперь…

Она поникла, и Ренат поспешил взять у нее стакан, чтобы вода не пролилась.

– Когда папа умер, я думала, ничего страшнее случиться не может! – с горечью воскликнула Варя. – Я ошибалась!.. Меня поджидали новые испытания… Молодые люди, которые ухаживали за мной, не могли заменить мне отцовской любви и внимания. А может, я еще не созрела для серьезных отношений. Мы расставались, я переживала каждую разлуку, как потерю. Встреча с Ником казалась подарком судьбы… Наконец, мне улыбнулось счастье! Блеснуло, как солнышко на грозовом небе, и скрылось…

– Ник – это Краснов? – уточнила Лариса.

– Он был настоящим денди, умницей и блестящим финансистом. Успешно управлял бизнесом, заботился о семье…

Рената задели эти восхваления, и он перебил девушку вопросом:

– Где вы познакомились?

– На благотворительном аукционе. В тот вечер я продавала работы питерских художников в пользу интерната для детей-инвалидов. Ник поразил меня с первого взгляда. Он выделялся среди обычной светской тусовки своим презентабельным видом и чувством юмора. Его шутки веселили публику, и он не жалел денег, повышая ставки. Меня покорила его щедрость…

– Он довольно хорош собой, – заметила Лариса, рассматривая на экране гаджета фотографии Краснова, которые тот выкладывал на своей страничке в Сети.

– Внешность не главное, – возразила Варя. – Ник излучал энергию и жизнерадостность. На аукцион его притащил друг, который работал у него старшим менеджером. В общем, пока шли торги, Ник был заводилой, а потом попросил у меня телефон, сказал, что хочет перевести на счет интерната дополнительную спонсорскую помощь…

– Так завязался ваш роман?

– Да, – смущенно подтвердила девушка. – После аукциона мы встретились, выпили кофе… Ник перевел деньги, как обещал, и еще вызвался ехать со мной за подарками для детей.

– Благотворительность – ваше хобби? Вы разгоняете скуку таким образом?

– Это мое призвание, – Варя повернулась к Ренату, ища у него поддержки против Ларисы. И она ее получила.

– Кто-то должен помогать сиротам, – заявил он. – Жизнь в детском доме не сахар.

– Мне это близко, потому что я сама выросла без матери. Некоторые люди равнодушны к чужой беде, но я всегда считала заботу об обездоленных своим долгом.

Лариса поняла, что ее укоряют в бессердечии, и молча поджала губы. Пусть так. Да, у нее нет детей, но и Ренат не обзавелся потомством. Подумаешь, благотворитель! Раньше он ни о чем подобном не задумывался. Жил в свое удовольствие, тратил деньги на себя и не собирался помогать неимущим.

– Все меняется, – уловил он ее мысли.

– Заботу о страждущих привил мне отец, – добавила Варя. – Уходя в мир иной, он завещал не забывать о несчастных, которые обижены без всякой вины.

– Ну, это вряд ли, – вздохнула Лариса, вспоминая лекции Вернера о карме.

– А вы жестоки… Не подаете руку слабым, потому что они заслужили свои страдания?

– Я признаю причинно-следственную цепочку, милая барышня.

– Это звучит цинично! – вспыхнула посетительница.

Рената покоробили ответ и тон Ларисы, и он решил загладить неловкость.

– Древнегреческие философы-циники как раз полагали смысл жизни исключительно в добродетели и отказе от излишеств, – с улыбкой пояснил он. – Так что вы более циничны, Варя, если уж быть точным. Однако где же ваш аскетизм? Вы носите дорогую одежду и живете отнюдь не в хижине.

Девушка оказалась не готовой к философскому спору. Она приоткрыла красивые губы, но не нашла контраргументов. Ларису позабавила ее растерянность.

– Циники отвергали господствующую в обществе мораль, – добавил Ренат. – Поэтому слово стало нарицательным.

Варя на пару минут лишилась дара речи, в ее зеленоватых глазах вспыхивали изумрудные искорки. За эти искорки любой мужчина положил бы голову на плаху.

– Вот Краснов и положил… – вырвалось у Ларисы.

– Что она говорит? – занервничала девушка, обращаясь к Ренату. – Объясните мне!..

Санкт-Петербург

Перевалов отдал необходимые распоряжения по организации похорон и вернулся к дочери.

– Успокойся, ради бога. Твоего мужа уже не воскресить, сколько слез ни лей.

– Ты, кажется, рад этому, – всхлипывала Мадлена.

– Не говори чепухи!.. В номере, где он… где нашли его тело, полно разных отпечатков пальцев. Для гостиницы это в порядке вещей. Меня другое волнует: твоих там не обнаружат, случайно?

– Опять ты за свое, папа! Я не убивала Колю… я любила его.

– Поэтому вы постоянно собачились?

– Все собачатся, – огрызнулась она. – И что с того?

– Милые бранятся – только тешатся? – усмехнулся Перевалов. – Сомнительное утверждение. Хотя вы с Красновым были два сапога пара. Характер у каждого, спасайся кто может.

– Я в тебя уродилась.

– Хорошо, что не в мать, – нахмурился он. – Иначе склонила бы голову и терпела. А мы, Переваловы, за себя постоять умеем.

– Хватит намеков, – обиделась Мадлена. – Говори прямо, что считаешь меня ревнивой сукой, способной застрелить мужа за измену. Да, я такая! Но в данном случае у меня не было повода для убийства. Коля сделал выбор не в пользу любовницы! Я верила, что он одумается, и он одумался.

– Краснов не менял своих решений.

– Когда речь не шла о семье! – горячо возразила она. – Он любил меня и детей! На него просто затмение нашло… а когда он опомнился, пришел в ужас от того, что натворил.

– И пустил себе пулю в дурную башку?

– Папа! Он умер, понимаешь? Покойник имеет право на уважение.

– Ты в курсе, кто его окрутил? – нервно похрустывал пальцами отец.

– Я узнала о ней в том самом японском ресторане, где мы поссорились…

Перевалов не доверял никому, даже жене и дочери. Любой человек может солгать в определенных обстоятельствах. Смерть зятя выбила семью из колеи, но это временные трудности. Скоро все наладится, и жизнь пойдет своим чередом. Главное не допустить скандала.

– Краснов умело водил тебя за нос, дорогуша. А ты, вместо того чтобы следить за мужем, бегала по спортзалам и салонам красоты! И что? Добегалась?

– Лучше было запустить себя? – взвилась Мадлена. – Ходить распустехой? Погрязнуть в домашнем хозяйстве?

– Хозяйство у вас ведет домработница. Я сам подобрал пожилую матрону, чтобы у Краснова не возникло искушения. Наслышан со стороны о романах с прислугой!.. Твой благоверный был падок на чужих баб. Я скрывал от тебя его похождения, не хотел расстраивать. После рождения второго ребенка он вроде угомонился… Ан нет! Опять потянуло на сладенькое.

– Все! С меня довольно! – расплакалась молодая вдова. – Ты наговорил мне кучу гадостей! А у меня горе, между прочим…

– Ладно, оставим это, – смилостивился Перевалов. – Что теперь опилки-то пилить? Пусть ему земля будет пухом. Он все же отец моих внуков. Ну, я поехал в офис, а с тобой кто посидит? Одной тебе сейчас нельзя.

– Подруга приедет. Она уже в пути.

– Подруга? Хорошо.

Перевалов вздохнул и, тяжело ступая, вышел из квартиры. Охранник ждал его на лестничной площадке.

– Вызывать лифт?

– Валяй, – кивнул босс и взглянул на часы. – Время поджимает. У меня сегодня дел невпроворот. С батюшкой договорились?

– Они все отказываются самоубийцу отпевать. Не положено, мол.

– А ты денег предложи, не мелочись.

– Предлагал…

– Значит, повышай сумму вдвое, втрое, вчетверо, – приказал Перевалов. – Пока не найдется желающий согрешить. Большие бабки сильнее принципов. Хоть Краснов и не заслужил царствия небесного, а позорить его я не позволю. Прессу разогнали?

– Одних прогнали, другие прикатили. Слетелись как мухи на мед, – ворчал охранник. – Дежурят у парадного. Я вас через черный ход выведу.

– Выстави у дома надежных ребят, чтобы мою дочь не донимали эти чертовы папарацци!

– Хорошо, Сергей Палыч.

На заднем дворе они уселись в черный «лендровер», и Перевалов велел ехать в кафе «Бутон». Там у него была назначена встреча с оперативником из убойного отдела. Все дорогу он угрюмо молчал, глядя на пробегающие мимо кварталы исторического центра. Жилье тут стоило недешево. Покойный зять занимал у него часть денег на покупку квартиры, но быстро вернул. Коммерческой жилки у Краснова не отнимешь. Если бы не это, Перевалов давно заставил бы дочь развестись. По жестокой иронии судьбы, на развод собирался подать сам Краснов. Не успел…

– Все к лучшему, – процедил босс в спину охраннику. Тот удивленно обернулся.

– Приехали, Сергей Палыч. Я первый пойду, проверю обстановку.

– Не мельтеши! – рассердился Перевалов. – Я, чай, не президент и даже не губернатор. Побудь возле машины, покури, расслабься.

У него побаливало сердце, мучила одышка, а ведь еще и шестьдесят не стукнуло. Надо бы физической нагрузки добавить, пить меньше. Но не получается. Без спиртного ничего не обходится: ни контракт заключить, ни с людьми договориться.

Отдуваясь, Перевалов подошел к столику, за которым его ждал оперативник, угрюмый мужчина в клетчатой рубашке и джинсах.

– Чем порадуешь? – спросил он, усаживаясь. – Накопал чего-нибудь?

– Мало.

– А ты шевели мозгами и ног не жалей. Я тебя не обижу. Легковушку на время дам, чтобы ты ни от кого не зависел.

– Машина у меня есть. На бензин подкиньте, если можно.

Перевалов вручил ему конверт с деньгами и спросил:

– Гостиничный персонал опросили? К Краснову кто-то заходил в номер?

– Говорят, женщина вроде бы…

– Вроде бы? Я люблю точность, братец.

– Точнее никто не скажет. Отель «Ладога» – это проходной двор, а не режимный объект. В коридорах темновато, камеры наблюдения неисправны, горничные рассеянны, портье путается в показаниях. Господин Краснов застрелился примерно в десять утра. Постояльцы не сразу поняли, что произошло. Потом уже подняли шум, вызвали полицию…

– Это мне известно, – перебил Перевалов. – Что эксперты установили?

– По ходу, ваш зять покончил с собой. На пистолете только его отпечатки, на пальцах – следы пороха. Убийство исключено.

– Могли его вынудить стрелять в себя?

– Ну… всякое бывает, – замялся оперативник. – Господин Краснов не был замешан в каких-то аферах? Может, задолжал кому-то большую сумму? Чтобы здоровый состоятельный человек лишил себя жизни, должен быть мотив.

– Ты меня не корми прописными истинами!

Перевалов задействовал своего хакера, который отвечал за кибербезопасность компании, но тот ничего существенного в финансовых схемах покойного зятя не обнаружил. Так, мелкие странности. Например, перевод средств на счета благотворительных фондов.

– Причина смерти Краснова – не деньги, – заявил тесть. – Я ручаюсь! В затруднительном положении он мог обратиться ко мне, и я бы помог. У него был надежный тыл. Ищи женщину, Южин! Мне рекомендовали тебя как опытного профессионала. Николай пользовался успехом у дам, а они ох как мстительны.

– Любовную интригу, ревность я тоже отрабатываю. Ваша дочь…

– У нее алиби. В то утро Мадлена была с детьми, – с нажимом произнес Перевалов. – И баста! Для моих внуков это страшное потрясение. Я хочу оградить их от всяческих контактов с полицией. Они еще не знают о смерти отца. И надеюсь, не скоро узнают. Для них он в длительной командировке.

Сыщик молча кивнул…


 Глава 6
Москва

Странички Краснова в соцсетях оказались самыми обычными: семейные фото, корпоративы, места отдыха. Он делал редкие посты, явно предпочитая реальную жизнь общению в Интернете.

Для самоубийцы Краснов выглядел слишком жизнерадостным. Варя настаивала на тщательном расследовании его смерти.

– Он бы ни за что не покончил с собой, – твердила девушка. – Человек не будет нанимать дорогих адвокатов и затевать развод, чтобы свести счеты с жизнью.

– Логично, – пробормотала Лариса.

– Ник обещал мне сказочный медовый месяц! – прослезилась Варя. – Мы упивались мечтой о совместном счастье. Я не могу поверить, что он… что его больше нет!

– Вы собирались пожениться? – допытывался Ренат.

– Да, после его развода с женой. Я просила Ника оставить ей все и начать с нуля. Моих денег хватило бы на первое время, а потом он обязательно встал бы на ноги.

Варя выглядела такой праведной и бескорыстной, что Ларису это раздражало. Она не могла похвастаться теми же качествами. Жить чувствами, сердцем, а не рассудком не каждому дано.

Ренат слушал клиентку с открытым ртом, что тоже не понравилось Ларисе. Похоже, он был готов отказаться от гонорара и выкладываться за «спасибо» из уст Вари.

– Ну уж нет! – возразила она.

Ренат метнул на нее негодующий взгляд, но тут же опомнился. Они поняли друг друга.

Варя плакала, пила воду, вздыхала и шмыгала носом. Причем все это получалось у нее так мило, что кто угодно растрогается.

Лариса оценила ее покойного возлюбленного. Варя выбрала себе мужчину с приятной внешностью и тугим кошельком. Правда, на последнее девушка по ее словам не претендовала.

– Все же он принц, а не нищий, – отметила Лариса, ища в криминальных новостях подробности смерти Краснова.

Желтая пресса выжимала из этой истории несуществующую сенсацию, что оскорбляло чувства близких покойного.

– У вас был секс? – прямо спросила она у Вари. Ответ ее поразил.

– Я не могла этого допустить, – призналась девушка. – Ник должен был сделать трезвый выбор, взвесив все «за» и «против». Только так! Я хотела удостовериться в его любви и отказывала в интиме… чтобы постель не сыграла решающую роль. Мне важна душа, а не тело!

Лариса опешила и надолго замолчала, присматриваясь к Варе. Та не походила ни на стерву, ни на тупую блондинку, ни на охотницу за богатеньким Буратино, ни на светскую львицу… ни на опытную путану, которая прикидывается невинной овечкой…

Когда беседа закончилась, Ренат вызвался отвезти девушку в отель, где та поселилась. А Лариса нашла в Сети фото Мадлены Красновой и попыталась прочувствовать ее состояние.

Мадлена, как выяснилось, была единственной дочерью предпринимателя Сергея Перевалова и наследницей прибыльной сырьевой компании. Уязвленная изменой мужа она могла решиться на что угодно. При ее ресурсах и связях нет ничего невозможного.

Личность Мадлены казалась более понятной, чем личность ее соперницы. Она выросла в полной семье, знала материнскую заботу и ласку, а Варю воспитывал отец. Бог весть как он справлялся с родительскими обязанностями…

Мадлене наверняка ни в чем не отказывали, она училась в элитной школе, потом окончила финансовый ВУЗ, но ни дня не работала. Вышла замуж, родила двух здоровых мальчиков… и вдруг ее налаженная, незыблемая жизнь нарушилась…

Лариса отложила планшет, встала с кресла и подошла к курильнице подбросить углей. По приемной поплыл сандаловый дымок, который способствовал ее сознанию проникать в чужие мысли. Вернер придавал значение телепатическому контакту, но предупреждал, что этот способ иногда терпит неудачу.

В голове Мадлены царили смятение и сумбур, ее переполняло отчаяние. Она по-своему любила мужа… но отпустить его к другой женщине была не в силах…

* * *
В машине Варя продолжала плакать. Ее веки опухли, глаза покраснели.

«Она стала еще красивее, черт возьми! – думал Ренат, крутя руль. – Краснов, бедолага, потерял голову, в прямом и переносном смысле. Его жена вполне могла заплатить киллеру, чтобы не переживать позорного и болезненного бракоразводного процесса».

– Так не доставайся же ты никому! – выпалил он.

– Вы о чем? – отозвалась девушка, прижимая к носу платочек. – Вернее, о ком?

– О Краснове. Он собирался уйти из семьи, но что-то остановило его.

– Смерть…

– Вы не верите в самоубийство, и я вас понимаю. Насколько хорошо вы знали Краснова? Иногда человек совершает непредсказуемые поступки. Кому-то легче уйти из жизни, чем причинить боль своим близким. Допустим, Краснов разлюбил жену, но не мог бросить детей.

– Ник не убивал себя! Скажите мне, что это кошмарный сон… который обязательно закончится!

– К сожалению, вы не спите, Варя. Скажите, кто мог желать Краснову смерти? У него были враги?

– У каждого человека есть враги, – рассудила она.

– Даже у вас? – усмехнулся Ренат.

– Думаю, да. Меня многие недолюбливают. На аукционе у меня всегда хорошие продажи, и некоторым это не нравится. Люди злы! Их бесит чужой успех. Завистников вокруг всегда хватает. Я не раз ловила на себе недовольные взгляды. Особенно лютуют женщины. Если бы они могли, то сожгли бы меня на костре.

– Кто эти женщины?

– Все, кому я перешла дорогу. Мадлена, например… Миром правит ненависть, а не любовь.

– Возможно, – кивнул Ренат, притормаживая на красный. – У вас есть при себе какая-нибудь вещь, подаренная Красновым?

– Вот это кольцо, – девушка сняла со среднего пальца перстень с искусственным изумрудом. – Ник говорил, что этот камень идет к моим глазам.

– Дайте-ка сюда…

Даже выращенный в лабораторных условиях кристалл сохраняет информацию обо всех, с кем соприкасается. Только не каждый получает доступ к его памяти. Вернер объяснил своим ученикам, как это сделать. Однако любая теория требует практики.

Ренат зажал перстень в руке и закрыл глаза. Варя с надеждой наблюдала за ним. Вдруг, благодаря камню, на него снизойдет озарение?

Не снизошло.

Ренат открыл глаза, разжал пальцы и покачал головой. Присутствие Вари, ее печальное лицо, опущенные уголки нежных губ отвлекали его. В этот момент на светофоре загорелся зеленый, и машины тронулись.

– Ну, что? – спросила Варя, не скрывая разочарования. – Вы что-нибудь почувствовали?

– Почти ничего. В памяти кристалла отпечатался образ уверенного в себе влюбленного мужчины. Краснов в самом деле обожал вас…

– Я отвечала ему взаимностью. У него не было повода для суицида!

– По крайней мере, в то время, когда он дарил вам кольцо, мысли о смерти его не посещали.

– Видите, я права, – всхлипнула девушка, надевая перстень. – Ник погиб не по своей воле. Найдите убийцу, прошу вас!

– Кто-то ловко все подстроил. Хоть в новостях и пишут про «невыясненные обстоятельства», это скорее с подачи журналистов. Так что дело скорее всего закроют.

– Это Мадлена…

– У нее был мотив, – кивнул Ренат, прибавляя газу. – Но не советую обольщаться. Отец в любом случае ее отмажет. Господин Перевалов достаточно весомая фигура, чтобы закрыть этот вопрос.

– Деньги решают всё?

– Практически да.

– Я рассчитываю на вас! – взмолилась Варя, заливаясь слезами. – Пусть для всех Ник будет самоубийцей, но я хочу знать правду. Хочу с чистой совестью заказывать молебны за упокой его души и просить для него райского блаженства…

Санкт-Петербург

На похоронах мужа Мадлена упала в обморок. Ее отнесли в сторону, и личный врач Переваловых оказал ей необходимую помощь. Ни детей, ни тещи на кладбище не было. Перевалов загодя отправил их на дачу и строго наказал жене держать все в секрете от мальчишек.

«Это долго не продлится, – сетовала она. – Как им объяснить, Сережа?»

Покойный зять души не чаял в сыновьях, и они отвечали тем же. Потеря отца в столь раннем возрасте – травма на всю жизнь. Перевалов, как мог, оберегал внуков от страшной реальности.

Глядя на комья земли, падающие в могилу, он думал о бренности всего земного и собственном бессилии. Ни за какие деньги не купишь счастья для того, кто тебе дорог.

«Что я могу? – спрашивал он себя. – Отсрочить на какое-то время детское горе? А потом? Эта рана будет заживать годами и оставит глубокий шрам!.. Мадлена выплачется, придет в чувство и найдет себе нового мужа. Но будет ли тот относиться к чужим детям, как к своим?»

После поминок Перевалов чернее тучи поехал на совещание с партнерами. Таким жестким его еще не видели.

Мадлену отвезли домой и выставили во дворе охрану, чтобы оградить вдову от назойливых папарацци. Ей укололи успокоительное, и она спала под присмотром сиделки.

Нанятый Переваловым оперативник колесил по городу в поисках «разлучницы». Заказчик приказал достать ее хоть из-под земли.

В номере, где расстался с жизнью Краснов, обнаружили пепельницу с остатками сожженной фотографии. Кто был на снимке, установить не удалось. Телефон покойного проверили, но кроме деловых, дружеских и семейных контактов ничего не нашли. Если он и созванивался с любовницей, то по другому сотовому. Но другой трубки при Краснове не нашли. Обыск в его рабочем кабинете и в квартире ничего не дал. Либо погибший сам перед смертью замел следы измены, либо это сделал кто-то заинтересованный в том, чтобы не допустить огласки.

– Тухлое дело, – ворчал Южин, которому приходилось вести расследование предельно осторожно, чтобы ничего лишнего никуда не просочилось. – Зря я взялся! Соблазнился на щедрый гонорар… Черт бы побрал вечную нехватку денег!

Ходить окольными путями, расспрашивать людей, не сболтнув опасного словечка, искать иголку в стоге сена он терпеть не мог. Все же Перевалов сделал ему предложение, от которого он не смог отказаться. Деньги, как известно, на дороге не валяются, а большие деньги – тем паче.

К концу дня измотанный детектив выяснил несколько подозрительных фактов. Краснов в последнее время зачастил на благотворительные аукционы и переводил средства в детские дома и реабилитационные центры для инвалидов.

– Это что-то новенькое, – удивился Перевалов, когда услышал по телефону доклад. – Краснов и благотворительность? Нонсенс! Зять никогда не отличался сочувствием и любовью к ближним.

– Тем не менее проверьте его счета.

Перевалов уже получил этому косвенное подтверждение. Краснов переводил деньги с отдельного счета на «дополнительные нужды», причем анонимно! Он не заботился о налоговых льготах для благотворителей. Тот, который использовал любую лазейку для неуплаты пошлины!

– Провалиться мне на этом месте, если я что-нибудь понимаю, – процедил тесть.


 Глава 7
Москва

Прежде чем проводить девушку до номера, Ренат поговорил с ней наедине.

– Мне угрожает опасность, – сказала она. – Мадлена и ее отец будут искать меня, чтобы отомстить. Кто-то из них или оба.

Ренат думал то же самое, но промолчал. Не хотел пугать ее. Варя облегчила ему задачу.

– Когда людям больно, они кого-нибудь назначают виноватым, – заметил он. – Так легче. Не надо мучиться угрызениями совести, искать истинную причину несчастья.

– Перевалов и его дочь назначат виноватой меня.

– Я встану на вашу защиту! – пылко пообещал Ренат.

– Вы не обязаны рисковать из-за чужого человека. Кто я вам? Просто клиентка. А Переваловы пойдут на все, чтобы наказать того, кто причинил им страдания. Есть категория людей, которые считают себя хозяевами жизни. Если их задеть, мало не покажется. Я не хочу, чтобы вы попали под раздачу.

Странно было слышать из ее уст такие словечки.

– Найдите убийцу Ника, этого достаточно, – добавила она. – А я уж сама о себе позабочусь. С тех пор как умер мой отец, за меня некому заступиться, кроме Господа Бога. Я рассчитываю на высшую справедливость.

– Нет правды на земле, но нет ее и выше… – процитировал Пушкина Ренат.

– Вы пессимист.

– Таким меня сделал этот мир, – усмехнулся он.

– Отец учил меня другому. Он говорил, что нельзя падать духом и поддаваться слабости.

– Я бы с удовольствием познакомился с вашим отцом, Варя.

– К сожалению, это невозможно.

Ее глаза опять наполнились слезами, и Ренат поспешил извиниться:

– Простите, я не хотел огорчать вас…

– Почему все, кого я люблю, покидают меня?

– Краснов не первый, с кем вы встречались?

– Мужчины обращают на меня внимание, но я не торопилась вступать в отношения с кем попало.

– Какой же у вас критерий?

– Я руководствуюсь чувствами, а не расчетом.

– Краснов отвечал вашим требованиям?

– Разве я имею право что-то требовать? – заволновалась Варя. – Его мне послало само провидение! Увы, он был женат, и я не могла дать себе волю. До Ника я встречалась с известным питерским художником: он уговорил меня позировать для портрета, потом напросился в гости…

– Он тоже был женат?

– Петя Марей? Нет, конечно. Богема ведет свободный образ жизни.

– Значит, его фамилия Марей, – заключил Ренат. – И сколько длился ваш роман?

– Полгода. Петя умолял стать его натурщицей, но раздеваться я не соглашалась. Мы ссорились, он обижался и пропадал на неделю или две, потом звонил, просил прощения… Я, естественно, жалела его. В общем, ничего интересного.

– По какой причине вы расстались?

Варя смущенно вспыхнула, но все же ответила:

– Я не могла смириться с тем, что к Пете в мастерскую приходят женщины, раздеваются догола… в общем, вы меня понимаете. Хоть он и клялся, что обнаженная натура интересует его чисто как живописца, я не верила. Надо быть святым, чтобы не соблазниться. А Петя – далеко не святой! Он талант, гений, который питается эмоциями. Без страсти его кисть мертва…

– Вы не согласились стать его Музой?

– Нет, – покачала головой девушка. – Роль Музы не для меня. Петя говорил, что я идеальная модель. Он любил форму и цвет, а не душу.

– Кто был инициатором разрыва? Вы?

– Это ударило бы по его самолюбию. Художники очень ранимы! Я не могла себе этого позволить.

– Как же вы расстались?

– Однажды Петя просто перестал звонить, и все закончилось.

– Это произошло еще до вашего знакомства с Красновым?

– Разумеется.

Варя была полной противоположностью современным барышням. Другая на ее месте крутила бы головы двум или трем мужчинам одновременно и хвасталась бы подружкам, какая она ловкая. А те бы завидовали и перенимали опыт.

– Мог ли Марей убить Краснова из ревности? – прямо спросил Ренат. – Чтобы инсценировать суицид, нужен определенный склад ума. Фантазии ему не занимать, верно? Эксцентричности тоже. Пришел, например, в номер к сопернику и предложил сыграть в «русскую рулетку». Мол, пусть судьба рассудит, кому отправляться на тот свет, а кому – в свадебное путешествие. Бросили жребий, первый выстрел достался Краснову… Как вам мой расклад?

Такого поворота Варя не ожидала и на пару секунд застыла с открытым ртом.

– Петя?.. Что вы!.. Он и мухи не обидит!..

* * *
Появление Вари отодвинуло на второй план присланные неизвестным заказчиком фотографии.

– Сначала займемся смертью Краснова, а потом снимками, – сказал Ренат за ужином.

– Думаю, эти два дела связаны, – заметила Лариса.

Ренат чуть не поперхнулся спагетти и поднял на нее удивленный взор.

– Каким образом?

– Варя тоже из Питера. Предвижу твои возражения, что в городе на Неве проживают миллионы людей, но… случайных совпадений не бывает. Сначала мы получаем письмо со странными фотками, потом приезжает девушка, у которой погиб возлюбленный. Твое чутье молчит? – прищурилась Лариса. – Никаких идей нет?

– По поводу чего?

Она вздохнула и встала, чтобы налить кофе.

– Тебе со сливками и сахаром?

– Мне в большую чашку, пожалуйста, – попросил Ренат. – Сливки я сам добавлю. А пирожные есть?

– Я забыла сходить в кондитерскую. Села шерстить Интернет, увлеклась и кое-что обнаружила. Вот, смотри, – Лариса подала ему планшет, на экране которого во весь рот улыбалась Варя под руку с молодым человеком. – Это не Краснов!

– Светская тусовка на благотворительном аукционе, – кивнул он, пробегая глазами текст под фотографией. – Этот чувак предоставил на продажу несколько своих картин. Спорим, его зовут Петр Марей?

– Ты его знаешь?

– По пути в гостиницу Варя рассказала мне о своих отношениях с модным художником. Они расстались до ее знакомства с Красновым.

– Марей хорош собой и талантлив, – добавила Лариса. – Его полотна стоят дорого, но их раскупают. Подающий надежды живописец. У Вари губа не дура!

– Хочешь меня разозлить?

Он налил в кофе больше сливок, чем собирался, чашка переполнилась, и сладкая жидкость вытекла на скатерть.

– По-моему, с внешностью Вари не удивительно, что вокруг нее увиваются мужчины, – с досадой заявил Ренат.

– Возьми салфетки…

Пока он вытирал стол, Лариса нашла еще несколько снимков с благотворительных аукционов, где Варя позировала с питерским рок-музыкантом Аверкиным.

– Вот еще один ее поклонник. Фронт-мэн группы «Олово».

– Зачем ты мне это показываешь?

– Разве тебе не интересно, сколько у нее было романов? Кто-то из бывших мог затаить злобу. А Краснов пал жертвой любовных интриг этой красотки.

У Рената испортилось настроение. Он убрал чашку с кофе в мойку и подвинул планшет поближе, чтобы как следует рассмотреть Аверкина и Марея. Первый был типичным рокером, второй – типичным представителем богемы. Оба молодые, знающие себе цену, нагловатые.

– Видно, Варя разочаровалась в творческих натурах, – заметила Лариса. – И переключилась на бизнесменов.

– К чему твой сарказм? Она не меркантильна.

– Кем был ее отец? Ты выяснил?

– Это больная для нее тема, – объяснил Ренат. – Попробую сам разузнать о нем…

Санкт-Петербург

Перевалов назначил сыщику встречу в том же кафе, что и в прошлый раз.

– Ты нашел бабу, которая посещала Краснова в номере?

– Ищу. Портье говорит, что она была в платке и темных очках. Он пошел следом за ней, но задержался в коридоре из-за постояльца, который собирался съезжать. Тот его отвлек, и он потерял женщину из виду.

– Чем она привлекла внимание?

– Платок, очки, черное платье… все это показалось портье подозрительным. Он решил проверить, куда направляется эта дама. Любопытство, полагаю.

– Откуда известно, что она заходила именно к Краснову?

– Его номер – последний в конце коридора. А два остальных на тот час пустовали. Куда еще она могла идти?

– Просто проходить мимо, например, – предположил Перевалов.

– Коридор заканчивается тупиком.

– Значит, портье видел, как она возвращалась обратно?

– В том-то и дело, что нет. Постоялец, который съезжал, попросил его помочь вынести чемодан. Потом горничная позвала его пить чай… в общем, он закрутился и забыл о подозрительной даме. Когда начался переполох из-за выстрела, у портье все вылетело из головы.

– Неужели она не попала в кадр камеры наблюдения, когда входила в гостиницу?

– Попала, но опознать ее невозможно, – покачал головой Южин. – Взгляните сами…

Он показал изображение на экране смартфона, и Перевалов убедился, что его дочери ничего не грозит. Ростом и фигурой незнакомка походила на Мадлену, а черты лица терялись под низко повязанным платком и очками. Качество съемки не выдерживало критики.

– Ты выяснил, когда она вышла?

– Не получилось, Сергей Палыч. Очевидно, на обратном пути дамочка воспользовалась черным ходом. Там нет камер. Администрация отеля экономит на безопасности, как и большинство подобных заведений.

На губах Перевалова блуждала кривая улыбка.

– Ее визит не обязательно связан со смертью господина Краснова, – заметил оперативник. – Может, она воровка или путана.

– У моего зятя не было полового контакта перед смертью, – возразил бизнесмен.

– Мало ли в чем они не сошлись? В цене, допустим.

– Краснов не был жмотом. А вызывать проститутку в гостиничный номер – наверняка спалиться! Женатый мужик найдет способ понадежнее.

– Не спорю.

– И ничего из вещей Краснова не пропало. Часы дорогие, золотое кольцо, цепочка, две кредитки…

– Согласен с вашими доводами, – терпеливо кивал Южин. – Однако что-то же вас смущает?

– У Краснова была любовница. Я хочу посмотреть ей в глаза, поговорить о жизни.

– Вы думаете, он застрелился из-за нее?

– Я предпочитаю факты, а не домыслы! – рассвирепел Перевалов. – Отыщи мне эту бабенку! Из-под земли достань! Она разрушила счастье моей дочери и поплатится за это.

– Я кое-что выяснил, – доложил сыщик и показал ему снимки Краснова под руку с очаровательной молодой женщиной. – Это аукцион, организованный гуманитарным фондом. Господин Краснов выкупил несколько лотов. На фуршете, устроенном после удачной распродажи, он не отходил от этой девицы.

– Ненавижу папарацци! И зять их не жаловал…

– Вот почему в Сети исключительно редко попадаются такие кадры. Мне пришлось покопаться в частных аккаунтах, чтобы раздобыть хотя бы это.

Перевалов ткнул пальцем в лицо спутницы Краснова и прогремел:

– Кто она? Модель какая-нибудь?

– Варвара Бернацкая, – сообщил детектив. – Свободная, независимая и весьма привлекательная особа. За ней немногие решаются приударить, потому что барышня разборчивая и с мухами. Живет одна, ни в чем предосудительном не замечена.

Перевалов побледнел от негодования и схватился за сердце.

– Откуда средства на безбедное существование, я выясню, – продолжал Южин. – Она круглая сирота. Мать и отец умерли, возможно, оставив дочери какой-то капитал. Я проверю.

– Дай мне ее адрес, – потребовал бизнесмен.

– Живет на Гороховой улице, дом 21. Только в данный момент ее нет. Соседи говорят, уехала…


 Глава 8
Москва

Самая достоверная информация – из первых уст. Ренат сделал несколько попыток войти в телепатический контакт с покойным Красновым, но тщетно. Мужчина не отзывался.

– Глухо как в танке? – посмеивалась над ним Лариса. – Теряешь навык.

– Краснов хочет унести свою тайну в могилу, и у него есть на это право.

– Если он переехал от жены в отель, то зачем взял с собой пистолет?

Ренат ломал голову над тем же вопросом.

– Может, Краснов кого-то боялся? – предположил он.

– Бывшие поклонники Вари могли угрожать ему. Тогда его опасения логичны, и он собирался защищаться.

– Думаю, куда большую угрозу представлял для него тесть. Судя по тому, что я узнал и прочувствовал, Перевалов – жесткий и беспринципный делец, который горло перегрызет любому, кто замахнется на его благополучие. А зять намеревался уходить из семьи! Результат: дочь Перевалова – в пролете, дети остаются без отца. Между прочим, старик обожает внуков.

– Какой же он старик? – возмутилась Лариса. – Ему всего пятьдесят шесть.

– Может, он сам положил глаз на Варю?

– Тебя послушать, так все мужчины падают к ее ногам!

– Она этого достойна! – с жаром воскликнул Ренат.

– Ой-ой, смотри, как бы Варя не взяла тебя под каблучок. Пополнишь ряды ее воздыхателей.

– Она не такая…

– А какая? Непорочная Дева Мария? Святая Тереза? Варвара-краса, длинная коса?

– Прекрати! – завелся Ренат. – Ты просто сравниваешь себя с ней и злишься!

– Вот как ты заговорил?

– Прости, – он смущенно улыбнулся и погладил ее по плечу. – Варя очень красива, но ты мне ближе. Нас столько связывает, что…

– Не оправдывайся, – перебила Лариса. – Варя действительно красавица, каких поискать. И умница, и добрая-отзывчивая… не то что я, эгоистка. Впрочем, и ты недалеко ушел!

В приемной «Агентства» горела настольная лампа, в окна заглядывала с улицы старая липа. Август подходил к концу, радуя горожан последним теплом. Ночи стояли звездные, тихие, а утром в аллеях лежала золотеющая листва.

Лариса думала о фотографиях из конверта, а Ренат – о Варе. Что она делает, сидя в тишине гостиничного номера?.. Льет слезы в тоске по Краснову? Замирает от страха и прислушивается к каждому шороху?

– Мне стоило бы остаться с ней…

– По-моему, это слишком! – возмутилась Лариса. – Ты не телохранитель!

– Варя несчастна и беззащитна. Ей не на кого положиться в чужом городе.

– Она не производит впечатления кисейной барышни. Кстати, как она нашла в Интернете наше объявление?

– Через поисковик.

– А мне кажется, она лукавит. Кто-то подсказал ей, куда обратиться. Заметь, она даже не перезвонила предварительно, а сразу приехала по адресу. Значит, была уверена, что мы на месте.

– Да?.. Вероятно, ты права. В любом случае мы должны оказать ей всяческую поддержку.

Ренат корил себя за то, что бросил Варю на произвол судьбы. Если с ней что-нибудь случится, он будет виноват.

– Перевалов скоро доберется до нее, – выпалил он. – Он пустил по ее следу ищеек как пить дать. Надо спутать ему карты.

– Поехали в Питер, – обрадовалась Лариса. – Возьмем Варю с собой, с нами она будет в безопасности.

– Я сейчас же ей позвоню…

Санкт-Петербург

Перевалов заехал к дочери и застал ее в ужасном состоянии. Опухшая от слез, осунувшаяся, в мятой пижаме она лежала на диване в гостиной и курила. Шторы были задернуты, от сигаретного дыма першило в горле.

– Возьми себя в руки, – неприятно поразился отец. – На кого ты похожа? Посмотри в зеркало!..

– Мне плевать…

Перевалов открыл балконную дверь, впуская в комнату воздух и бледное северное солнце. На свету Мадлена выглядела еще хуже. Глаза запали, щеки ввалились, кожа блестела от пота.

– Где твоя подруга? Вы завтракали?

– Она уехала.

– Ты говорила, она поживет у тебя неделю.

– Я хочу побыть одна, – простонала Мадлена. – Думала, с ней мне будет легче, мы поболтаем, выпьем коньяка… Но мне ничего в горло не лезет!.. Я только сейчас поняла, как любила Колю… Теперь, когда его уже нет!

Перевалов молча сел рядом и погладил дочь по голове, как маленькую. В детстве он читал ей сказки на ночь и дарил игрушки. А что он может сделать для взрослой Мадлены? Как утешить?

– Я бы ему все простила! – вырвалось у нее. – Измену, ложь, охлаждение… Мы бы начали жить сначала!.. Коля бы осознал, как много мы значим друг для друга! Без него мой мир опустел…

– Это пройдет. Твоя рана затянется, боль утихнет.

– Что я скажу нашим мальчикам? Ваш папа пустил себе пулю в висок?.. Почему он это сделал?! Почему?.. Он ведь решил вернуться в семью… сказал мне, что исправит ошибку…

– Где ты была в то утро, когда…

Мадлена опешила и захлопала мокрыми ресницами. Перевалов терпеливо ждал ответа.

– Конечно же дома… с детьми…

– Они еще спали?

– Они всегда долго спят… Ты что, думаешь, это я? Папа!.. Плохо ты меня знаешь…

– Слишком хорошо, дочь.

– Думаешь, Коля подпустил бы меня к себе и позволил застрелить? – Взгляд Мадлены из мутного стал осмысленным, губы свела судорога.

– Я научил тебя мыслить креативно.

– Прекрати, или мы поссоримся!

– Испугала, – пренебрежительно усмехнулся Перевалов. – Я хочу знать истину и добьюсь этого! Я всегда добиваюсь своего.

– Ты воспитал во мне и это качество, – процедила Мадлена. – Я найду того, кто разрушил мою жизнь, и накажу! Чего бы мне это не стоило!

– Не пори горячку, – повысил голос отец. – Краснов и мертвый продолжает вбивать между нами клин! Он настраивал тебя против родителей, мы с матерью это чувствовали. И что в итоге?.. Он плохо кончил, детка!

Мадлена достала из пачки очередную сигарету и щелкнула зажигалкой. Пепельница на журнальном столике была переполнена окурками. Перевалов поморщился.

– Ты опять куришь?

– Я думала, что бросила… но после кладбища сорвалась, – она глубоко затянулась и выпустила изо рта облачко дыма. – Это меня успокаивает.

– Ты обязана беречь здоровье…

– Ради детей? – вызверилась Мадлена. – Я помню, что я мать, и у меня сплошные долги и обязательства! Но кроме того, я еще человек… женщина, которая потеряла любимого… Всем начхать, что я чувствую!.. Я не нянька для твоих внуков и наследников, папа!.. У меня есть сердце…

Перевалов вышел в кухню, выбросил окурки в мусорное ведро и через минуту вернулся с чистой пепельницей, бутылкой виски под мышкой и двумя бокалами.

– Помянем?

– Я не могу пить… выворачивает…

Мадлена курила, а он глотал спиртное и вспоминал красивое лицо Варвары Бернацкой.

– Я отомщу за Колю и за себя, – выдыхая дым, пообещала дочь. – Я этого так не оставлю…

Москва

Ренат возился с машиной, приготавливая «хендай» в дорогу. Он был в Питере еще в студенческие годы, и город произвел на него тягостное впечатление. Затянутое тучами небо, угрюмые дома, сырость и пронизывающий ветер с Балтики. Даже античная строгость дворцов, знаменитые разводные мосты и золотой купол Исаакия не компенсировали этой мрачной атмосферы. Улицы были полны призраков прошлого. Хотя в то время Ренат не обладал способностью ощущать их присутствие, но каким-то образом они воздействовали на него.

Нынешняя поездка обещала приключения. Ренат с воодушевлением думал о Варе, о том, что придется охранять ее от Переваловых. Это придавало ему сил. Чем сложнее задача, тем больше адреналина он получит.

Варя провела страшную ночь в отеле и с радостью приняла предложение переждать до отъезда в офисе «Агентства». Лариса осталась с ней.

– Я думала, что не доживу до утра! – жаловалась девушка. – За дверью что-то скрипнет, у меня волосы дыбом. Закрылась изнутри, стул подставила и все равно дрожала. А вы решили ехать в Питер?

– На месте легче добывать информацию, – объяснила Лариса.

– Разве вы не применяете компьютерное моделирование? Я думала, у вас новейшие методы. Искусственный интеллект и все такое…

– Мы не обсуждаем с клиентами особенности своей работы.

– Да? Извините…

Лариса корила себя за неприязнь к девушке, которая этого не заслуживала. Но ничего не могла с собой поделать.

Варя пригорюнилась и молча пила чай, глядя в окно. Спальные районы больших городов мало отличаются друг от друга. Кузьминки легко можно было бы спутать с таким же районом северной столицы, если бы не погода. Август в Москве радовал солнечными деньками, последним летним теплом. А в Петербурге уныло моросили дожди, и редко в какой день ветер разгонял облака до синих просветов на небе.

Лариса исподволь изучала гостью, желая найти в ней изъяны, и натыкалась на сплошное совершенство. Внешность, одежда, манеры, речь, образ мыслей – ничто не подлежало критике.

«Ренат прав: я завидую этой молодой красавице», – признала она, невольно любуясь нежным профилем Вари, ее длинными ресницами и пышной шевелюрой, небрежно заплетенной в косу. В самой этой небрежности таилась прелесть истинной женственности, воспетой поэтами, художниками и музыкантами.

– Давай перейдем на «ты», – предложила Лариса. – Так будет удобнее.

– Давай, – согласилась Варя, отрываясь от вида за окном. – Хорошо у вас. Липы, астры на клумбах, голубизна. Люблю солнышко! А Питер всегда хмурый, сырой и мрачный.

– Может, тебе махнуть в Италию на годик-другой?

– Бросить могилу отца? – покачала головой Варя. – Ни за что! Он слишком много значит для меня. Некоторые люди боятся ходить на кладбище, а я там оживаю. Как будто папа опять рядом, говорит со мной, дает наставления, улыбается. Он был для меня всем… Ужасное слово – «был»! Правда?

– Соболезную.

Варя смахнула с ресниц непрошеные слезинки и добавила:

– Терпеть не могу нытье. Папа учил меня в любых обстоятельствах искать точку опоры и не падать духом. Я хочу, чтобы он мной гордился.

– У него есть основания.

– Ты думаешь? – просияла девушка. – Он стал моим ангелом-хранителем, я чувствую! У меня крылья вырастают, когда я вспоминаю о нем!.. Твой отец жив?

– Да, он в монастыре, – вздохнула Лариса.

– Он – монах?

– Тебя это удивляет?

– Вовсе нет! Ты счастливая… Твой отец молится за тебя! Я бы многое отдала, чтобы оказаться на твоем месте…

«Лучше пусть каждый остается на своем», – подумала Лариса, фальшиво улыбаясь. Ей стало стыдно, что она редко общается с родителями и вспоминает о них без особого восторга. С благодарностью, но без пафоса. «Наверное, я плохой человек!» – мысленно констатировала она.

– Папа мечтал выдать меня замуж, – продолжала Варя. – Он готовился к этому событию… воображал, как поведет меня под венец в белом платье и прозрачной, как дымка, фате. «Ты будешь ослепительной невестой!» – повторял он…

Ларисе захотелось спустить ее с небес на грешную землю.

– Сколько молодых людей ухаживали за тобой до Краснова? – не сдержалась она.

Варя моментально поникла, и это доставило Ларисе минутное удовлетворение.

«Отвратительно, – вспыхнуло у нее в уме. – Я сама себе противна!»

– У меня не было бы отбоя от мужчин, но папа привил мне разборчивость и скромность…

«Она меня доконает!» – подумала Лариса, избегая встречаться с Варей взглядом, в котором та прочитала бы ее дурные мысли.

– Я видела твои фото в Сети… с Аверкиным и Мареем.

– Мы познакомились на аукционах, – спокойно объяснила девушка. – Я не люблю рок, но Аверкин очень приятный молодой человек, когда он не на сцене. У него имидж забияки и грубияна, а в жизни он милый.

– Ботаник, который прикидывается брутальным мачо? – засмеялась Лариса. – Ты меня развеселила.

– Ты видишь в людях только темную сторону?

– Я предпочитаю видеть их со всех сторон. Что у вас с Мареем не сложилось? Характерами не сошлись?

– Я уже рассказывала Ренату о наших отношениях с художником. Зачем повторяться? Спроси у него.

– Ладно. А рок-музыкант чем не подошел?

– Наверное, я ему не подошла, – призналась Варя. – Мы с ним не пара. Он постоянно в разъездах, гастролях, пьянках. Окружен фанатами и фанатками, которые ужасно назойливы.

– Издержки профессии. Зато у него талант, известность, деньги.

– Этого мало для счастья.

– Тебе не везет с мужчинами?

– Угадала, – с обезоруживающей улыбкой кивнула Варя. – Все начинается, как в сказке, а потом они от меня уходят. С тобой такого не случалось?..


 Глава 9
Санкт-Петербург

Перевалов поручил охранникам проследить, чтобы никто не докучал его дочери. Один парень дежурил в машине возле парадного, второй наблюдал за черным ходом.

«Мадлена пережила тяжелое потрясение, – объяснил босс. – Она неадекватна и может выкинуть любой фортель. Я не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось! Вы за нее отвечаете. Уразумели?»

Охранники кивали стрижеными головами, как два китайских болванчика. Это взбесило Перевалова, но он не подал виду.

«Безмозглые тупицы, – подумал он, сохраняя строгое выражение лица. – Но где других-то взять? Нынче интеллект в дефиците».

Он уехал, а парни остались изнывать от скуки.

– Гляди, не усни, Гоша, – предостерег подчиненного старший. – Я сам вторые сутки на ногах, а сменить некому. Падаю от усталости.

– У меня тоже глаза слипаются, – пожаловался Гоша. – Хоть спички вставляй.

– У тебя там все спокойно?

– Тихо и мирно, – доложил парень, осматривая задний двор. – По ходу, желтая пресса переключилась на новые происшествия. Они долго одно и то же не мусолят.

– Хорошо бы. А то босс просто озверел, никому спуску не дает.

– Ты бы на его месте не озверел? Краснов был не просто мужем дочери, а компаньоном. И вдруг – бах! Ни зятя, ни партнера по бизнесу. Одна пуля – и переворот в судьбе. Вот пошлая гримаса жизни!

– Не понимаю я этих чудиков, – зевнул старший. – Всё у них в шоколаде, а они берут и стреляются. Мозги, что ли, плавятся от бабла?

– Мы с ними вроде по одной земле ходим, а не пересекаемся, – заметил Гоша. – Обитаем в параллельных мирах. – Он увидел выходящую из дома женщину, с ног до головы укутанную в черное, и напрягся. – Старшóй! У меня тут странная движуха…

– Что?

– Баба какая-то в черном, у меня аж мурашки по коже.

– Может, это вдова?

– Мадлена, что ли? Да не… она модная, а эта на мусульманку смахивает. Как у них хламида до пят называется?

– Хиджаб, – подсказал старший охранник, соображая, что предпринять. – Черт, не знаю, живут ли в доме арабы.

– Их везде полно, – растерянно бубнил Гоша, наблюдая за женщиной. – Террористка-смертница, ей-богу… Вдруг у нее под полой пояс шахида?

– Ага. Она прямиком к тебе направляется, взорвать твою машину вместе с ценным сотрудником.

– Я маленький человек, да? – обиженно протянул Гоша. – Моя жизнь, по-твоему, ничего не стоит?

– Кому ты нужен?

– Если она обычная жиличка, шла бы через парадное, мимо консьержа… а не черным ходом.

– Следи за ней! – приказал старший.

– Она сейчас с заднего двора выйдет, и поминай как звали…

Гоша выругался, беспокойно ерзая на сиденье. Кроме его служебного «форда» на площадке позади дома стояли еще несколько машин. Недалеко была подземная парковка, но люди все равно ставили машины куда попало.

– Иди за ней, – принял решение старший. – А я здесь побуду.

Гоша поспешно отправился за «террористкой», поправляя на ходу переговорное устройство.

– Она такси ловит, – тихо доложил он старшему. – Че делать?

– Возвращайся на пост.

– А она как же? Уйдет?

– Ч-черт! Не было печали… Возвращайся, Гоша. Мы за Мадлену отвечаем, а не за бабу в хиджабе. Пусть едет, куда хочет!

– А если это и есть Мадлена? Переоделась, чтобы всех обмануть, а сама…

Неповоротливый ум старшего дал сбой и завис. Охранник в замешательстве молчал. Преследовать «террористку» или продолжать наблюдение за домом? Он склонялся к последнему. С другой стороны, Гоша может быть прав, и тогда они упустят Мадлену.

– Зачем ей этот маскарад? – нерешительно выдавил он.

– Решай, старшой! Сейчас она в такси сядет, и адью! Если что, босс нам башку оторвет!

Гадать, кто под «хиджабом», Мадлена или нет, времени не оставалось. Старший вспотел от нервного напряжения, облизнул губы и выдал:

– Вали за ней на всякий пожарный! Я тут подстрахую.

Перевалов строго-настрого запретил звонить дочери и топтаться на площадке у ее двери: «Ваше дело обеспечивать безопасность, а не мешать вдове оплакивать мужа!»

– Сам же предупреждал, что Мадлена не в себе… – пробормотал охранник. – Кто потом будет виноват? Мы с Гошей! Козлы отпущения, блин…

* * *
По дороге из Москвы в Питер Варя почти все время спала на заднем сиденье. Ренат молча вел машину. Лариса любовалась пейзажами. Разуму необходима разгрузка, отдых, иначе он заглохнет, как перегревшийся компьютер.

Светлый «хендай» мчался по мокрому от дождя шоссе, и с каждым километром водитель и пассажирки ощущали растущую тревогу.

– Где остановимся? – спросила Лариса, когда за окном потянулись питерские окраины.

Варя проснулась и попросила чаю. Ренат протянул ей термос со словами:

– Какой отель посоветуешь?

«Они тоже перешли на «ты», – отметила про себя Лариса. – Что ж, этого следовало ожидать».

– Предлагаю поселиться в гостинице, где застрелился Краснов, – опередив девушку, заявила она. – Надеюсь, там найдутся свободные номера.

– Вы шутите? – изумилась Варя. – Я туда не пойду! И домой мне нельзя!

– Снимем для тебя квартиру, – распорядился Ренат. – И чтобы носа не высовывала! Еду привезем, связь будем поддерживать круглосуточно. Кстати, вот тебе чистый телефон и симка. Старый лучше выбросить.

– Я выбросила…

– Не высовывать нос из квартиры, значит, никуда не выходить и ни с кем не общаться, кроме нас, – добавил он. – Жилье я сам тебе подберу, поскромнее и в тихом районе.

– Хорошо, – послушно кивала Варя.

– Где у вас бывший торговый дом купца Плужникова? – спросила Лариса. – Слышала о таком?

– Нет. В центре Питера много бывших торговых и доходных домов, даже на нашей улице. А что, купец Плужников был каким-то особенным?

Ренат бросил на Ларису недовольный взгляд и повернулся к девушке. Ее коса растрепалась, блузка помялась, но красота Вари ничуть от этого не поблекла.

– Пользуясь случаем, мы с Ларисой охотно погуляем по городу, – ободряюще улыбнулся он. – Торговые дома и театры – наше хобби. Кстати, ты в какой театр ходишь?

– В Михайловский, оперы и балета, – ответила девушка. – Меня отец туда водил. В память о нем продолжаю эту традицию.

– Барышни из высшего общества любят оперу? – ерничал Ренат. – Может, ты вокальный кружок посещала? Или балетную студию?

– У меня для вокала слух неважный… а танцевать я обожаю.

«Хоть что-то в ней не идеально», – отметила Лариса, покосилась на себя в зеркало заднего вида и недовольно поморщилась. Рядом с Варей она казалась серой мышью.

– Вы пойдете гулять и оставите меня одну? – расстроилась та.

– Сначала мы подберем тебе квартиру, потом сами заселимся в отель, а там поглядим. Да ты не бойся! Пока будешь придерживаться наших инструкций, тебе ничего не грозит.

Варя пожала плечами, всем своим видом давая понять, что смиряется перед необходимостью…

* * *
Отель «Ладога» оказался ничем не примечательным заведением, но с хорошей кухней и балконами, выходящими на парковую зону.

Портье выдал Ренату ключ от двухкомнатного люкса и смерил Ларису любопытным взглядом.

«Я ему понравилась», – отметила она, шагая по тому самому коридору, который помнил еще живого Краснова.

– Ты уверена, что мы поступаем правильно? – буркнул Ренат. – Может, не стоило лезть на рожон?

– Здесь нас точно не ждут.

– Я полагаю, Перевалов о нас вообще понятия не имеет. И его дочь тоже.

Лариса остановилась и указала на дверь номера в конце коридора.

– Это случилось там… чувствуешь? Флюиды, которые исходили от умирающего, все еще ощущаются.

Ренат молча кивнул. Энергетический шлейф смерти ни с чем не спутаешь.

– Вероятно, в номере они еще сильнее.

Он опять кивнул и вставил ключ в замок люкса. Щелк! Лариса вошла первая. Номер как номер, только обои темноваты, и мебель громоздкая.

– Краснов тоже снимал люкс, – зачем-то сказала она. – Теперь тот пустует. В него не будут поселять жильцов, пока не утихнут сплетни.

– Портье ни словом не обмолвился о чрезвычайном происшествии в гостинице.

– Он себе не враг. Администратор наверняка запретил болтать лишнее, чтобы не отпугивать клиентов.

Ренат поставил чемодан в маленьком холле, где кроме вешалки и зеркала ничего не помещалось, и заглянул в ванную.

– Без джакузи, но вполне прилично… Я не притязателен, главное, чтобы тебе понравилось.

Небольшая гостиная и спальня с кованой кроватью удовлетворили Ларису.

– Сойдет, – сказала она. – Света мало, а так ничего.

– Это Санкт-Петербург, а не солнечная Флоренция. Привыкай к пасмурной погоде, сырости и балтийским ветрам.

Он подшучивал над Ларисой, раскладывал вещи, а сам постоянно возвращался мыслями к Варе. Как та устроилась в скромной двушке на третьем этаже панельного дома?

– Думаешь о ней? – догадалась Лариса.

– Мы несем за нее ответственность.

– Да, конечно…

– Что с тобой? – разозлился он. – Это наша работа. О чем прикажешь думать?

Лариса достала из сумочки фотографии и показала ему ту, где молодая женщина в шляпке и с зонтиком запечатлена на фоне театра.

– Давай после поговорим, – насупился Ренат. – Я в душ хочу и голоден как волк.

– Это Михайловский театр!

– Намек понял. Знаешь, сколько людей ходят в этот театр?

– Но к нам обратилась именно Варя…

– А это что? – он ткнул пальцем в снимок у ограды. – А это? – его палец переместился на фото с торговым домом. – Скажешь, тоже любимые места Вари?

– Не исключено.

– Ты предвзято относишься к ней. Так нельзя!

– Разделяю твое мнение на все сто, – отчеканила Лариса. – Нельзя быть предвзятым, когда идет расследование.

– Варя живет на Гороховой улице… – осенило Рената. – Как же я сразу не сообразил? Гороховая улица!..


 Глава 10
Гоша потерял «террористку» и, несолоно хлебавши, вернулся на пост.

– Где тебя учили наружке, бестолочь? – негодовал старший охранник.

– Она села в такси, я побежал за своей машиной… Подстраховки-то нам не дали! В общем, таксист ушлый попался: заметил хвост, начал петлять…

– Я пойду, проверю, дома Мадлена или нет? Не хватало, чтобы она пропала! Тогда я сам тебя прибью! Козел безрогий!

Гоша ждал возвращения напарника, замирая от страха. Его взяли на работу к Перевалову год назад, и он дорожил этим местом. Деньги тут платили большие, правда и требования были жесткими.

– Надо быстрее решения принимать, – процедил он и грубо выругался. – А то не мычит, не телится… а я козел!

В аудиоустройстве раздался голос старшего, который был мрачнее тучи.

– Я звонил в дверь, она не открывает. Прислушался, там тихо, как в гробу. Херово…

– Может, она таблеток напилась и уснула? – пробормотал Гоша.

– Может…

– А если нет?

– Я дверь взламывать не буду, – выпалил напарник. – И тебе не советую.

– Надо боссу сообщить…

– Не сносить нам головы, парень!

– Кто ж знал, что она в хиджаб вырядится и смоется через черный ход?!

– На то нас и поставили, чтобы она не смылась.

– Поди разбери под хламидой, она или нет! – расстроился Гоша. – Если честно, я не уверен. Вообще-то у нас было задание охранять Мадлену Сергеевну от папарацци и прочих любителей «желтухи». А преследовать ее нам никто не поручал.

– Это ты боссу расскажешь.

– Да ладно, старшой, и хуже бывало… Ничего, выкрутимся.

Старшему охраннику жутко хотелось выпить чего-нибудь покрепче, но на работе действовал сухой закон. Заметят, что пьян, уволят.

– А балкон у нее открыт? – спохватился Гоша. – Я бы залез, глянул. Чтоб душу успокоить.

– Шестой этаж!

– По пожарной лестнице можно добраться…

– Заткнись уже! – не выдержал напарник. – Без тебя тошно!

– Может, то не она была… не Мадлена. Мало ли дурных баб на свете? Обмотаются взрывчаткой и вперед…

– Ага! Терроризм шагает по планете!

– Между прочим, да.

– Тогда мы тем более обязаны сообщить, куда следует. Мол, готовится теракт, мы своими глазами видели смертницу.

– Издеваешься, старшой? Не факт, что у нее под хиджабом взрывчатка. Может, баба просто сбежать решила? Махнула, куда глаза глядят, от своего благоверного, а мы зря шум поднимем!

В словах Гоши была логика, но старший охранник доверял своему чутью, а не чужой болтовне. А чутье ему подсказывало: дело пахнет керосином…

* * *
– На Гороховой улице находится дом Распутина, – заявил Ренат. – Помнишь, Вернер хвалился, что побывал в его квартире на третьем этаже? Ощутил дух великого старца!.. Прикинь, безграмотный деревенский мужик всю империю с ног на голову поставил, царскую семью под каблук взял.

– Незаурядная личность, – подтвердила Лариса.

– Он не простым человеком был. Не зря же его называли «царь над царем»?

– Думаешь, Распутин до сих пор обитает в квартире на Гороховой?

– Почему бы нет? Эта улица – особенная.

– Ну, понятно: даже улица, на которой живет Варя, – особенная! Не место красит человека, а человек – место. Не спорю.

– Я тебе про Распутина, а ты на Варе зациклилась, – проворчал Ренат.

– Только не говори, что она живет в том же доме.

– Не скажу. Дом Распутина под номером 64, а у Вари – 21.

– В общем, неподалеку…

Казалось бы, безобидная перепалка все же внесла раздор в их отношения. Разговаривать расхотелось, и каждый занялся своим делом. После душа Ренат уткнулся в гаджет, а Лариса решила установить контакт с покойным Красновым. Она мысленно перенеслась в его номер, и на нее повеяло тоскливым отчаянием. Последнее переживание возлюбленного Вари было тяжелым. Ларису затопило чувство вины, раскаяние и ощущение безысходности.

Образ Краснова расплывался в сумраке комнаты… Он бродил из угла в угол, потом сел в кресло и положил на колени пистолет…

– Пойдем ужинать, – позвал ее Ренат, нарушив тонкую линию связи, которую она с трудом наладила.

– Позже…

– Я есть хочу! – рассердился он. – У нас впереди целый вечер для медитации! А на голодный желудок заниматься телепатией противопоказано.

– Разве мы не пойдем на прогулку?

– Только после еды.

Они разошлись во мнениях, куда направиться в первую очередь. Ренат рвался на Гороховую, а Лариса настаивала на Михайловском театре.

– Что ты там забыла? В оперу меня потащишь? Благодарю покорно!

– Тебе больше балет по вкусу?

– Я бы лучше побродил по стопам «святого старца»…

– Варя дала тебе ключи от своей квартиры? – догадалась она. – Попросила цветы полить? Бабушкину герань, чтобы не засохла?

– У нее нет цветов.

– Как же так? – всплеснула руками Лариса. – Варя не разводит герань? Не могу поверить! Такие, как она, непременно должны держать на подоконниках горшки с геранью.

– Она не помнит своей бабушки. Отец заменил ей всех, поэтому она была так привязана к нему. Да и сейчас привязана…

– На каком кладбище он похоронен?

– Пока не спрашивал.

– Я бы посетила его могилу. В знак уважения и признательности за чудесную дочь.

– Отец Вари достоин уважения, – запальчиво молвил Ренат, задетый ее иронией. – Воспитать одному ребенка не каждому по плечу. Ты как будто соперничаешь с ней? – поразился он. – Или мне показалось?

Его слова подействовали на Ларису как ледяной душ. Она остыла, выдохнула и сбавила обороты. В самом деле, чего она взъелась на эту несчастную Варю?

– Я просто устала.

Через четверть часа они спустились в кафе и поужинали в раздраженном молчании.

– Какая муха тебя укусила? – осведомился Ренат, утолив голод.

– Закажи себе пирожных в номер, – посоветовала Лариса, игнорируя его вопрос. – Сладкое стимулирует работу мозга.

– Мне обидеться?

– По-моему, у тебя затмение рассудка из-за Вари.

– Давай сегодня разделимся, – хмуро предложил он. – Ты съездишь к Михайловскому театру, а я на Гороховую. Подышим, полюбуемся вечерним Питером и отдохнем друг от друга.

– Если тебе не терпится позвонить ей, пожалуйста…

Лариса понимала, что нужно остановиться. Вернер выписал бы ей горькое лекарство от ревности. Неужели она до конца не избавилась от чувства собственности?

«Твое эго берет верх над здравым смыслом, – нашептывал гуру ей в уши. – Мне стыдно за тебя. Позволь Ренату быть тем, кто он есть. И пусть он сам делает выбор!»

«Я ему не мешаю…»

«Кого ты обманываешь? Меня или себя? В обоих случаях это глупо, дорогуша!»

Вернер как всегда прав. А она вступила на скользкую дорожку и рискует набить шишек…

* * *
Южин отважился на решительный шаг. Деньги мотивируют убедительнее всего, а совесть и частный сыск – понятия несовместимые.

Он приготовил отмычки и осмотрелся. На лестничной клетке было тихо, никто не спускался, не поднимался, не курил. Сыщик два раза позвонил в дверь, подождал, присел и сунул отмычку в замочную скважину.

Через минуту он стоял в просторной темной прихожей и прислушивался. Квартира была пуста. Соседи не обманули: хозяйка действительно уехала. Вещи, судя по всему, собирала впопыхах, и те, которые не понадобились, валялись где попало.

В комнатах пахло мастикой для паркета и сладкими женскими духами. Южин не стал зажигать свет и воспользовался фонариком. Белый луч бегал по потолку, стенам, мебели и полу, выхватывая то старинную лепнину, то дорогую диванную обивку, то ковер.

«Обстановка антикварная, – отметил он. – Картины в багетах, зеркала, подсвечники, хрустальные люстры, сервант с фарфором… Офигеть!»

Свет фонаря задержался на портрете молодой женщины необычайной красоты. Сыщик присвистнул и замер от удивления. Обнаженные плечи натурщицы едва прикрывала прозрачная накидка, русые волосы блестели, как живые; кожа казалась шелковистой на ощупь, а глаза томно мерцали двумя изумрудами…

Незваный гость сделал шаг вперед, завороженно уставился на портрет и пробормотал:

– Если это она – понимаю Краснова!

Выложенные в Сеть случайные снимки не передавали и десятой части обаяния и шарма Варвары Бернацкой.

Обойдя все три комнаты и обшарив комоды, тумбочки и шкафы, альбома с фотографиями Южин не нашел, документов и компьютера тоже. Личные вещи хозяйки отвечали самому изысканному вкусу и стоили уйму бабла. Стопки тонкого белья на полках, костюмы, блузки и платья на вешалках, шуба, обувь – все дорогое, из фирменных бутиков, а не с распродажи.

– Красиво жить не запретишь…

Шкатулка для драгоценностей была полна бижутерии, правда тоже фирменной. Изделия из золота барышня, похоже, хранила в банковской ячейке. Наверняка у нее есть ценные ювелирные украшения, которые опасно держать дома.

Южин удивился отсутствию сигнализации и домашнего сейфа, хотя последнего он мог просто не найти. Дверные замки тоже показались ему недостаточно надежными, ведь он справился с ними без особого труда. То ли хозяева чересчур самоуверенны, то ли слишком беспечны.

Сыщик почти закончил осмотр, когда услышал подозрительный скрип в прихожей.

«Черт! Я забыл запереть входную дверь!»

Он лихорадочно искал, куда бы спрятаться, юркнул в одежный шкаф, как застигнутый законным мужем любовник, и потушил фонарь.

«Кого это принесла нелегкая?»

В щель между дверцами ничего не разглядишь. Разве что визитер включит свет и покажет себя. Однако тот поступил по примеру Южина и включил фонарик.

Сыщику пришлось принимать радикальные меры. Он подпустил конкурента поближе, выскочил из укрытия и почти вслепую ловкой подсечкой свалил того на пол…

* * *
Ренат отвез Ларису на Площадь Искусств к театру, а сам отправился на Гороховую. Тень Достоевского, казалось, сопровождала его. Писатель любил изображать надрыв и внутреннюю трагедию, которыми буквально пропитаны петербургские камни. Когда-то на Гороховой снимал квартиру писатель-мистик Гоголь.

С набережной Фонтанки тянуло сыростью, темное небо моросило дождем. Ренат оставил машину на парковке и отправился по улице пешком. С обеих сторон возвышались типичные для центра доходные дома и усадьбы зажиточных горожан, построенные еще в девятнадцатом веке. Впереди виднелся во мгле подсвеченный шпиль Адмиралтейства, сзади открывалась перспектива на здание Театра юных зрителей. Прохожих было мало. Ни деревьев, ни зелени. Зловещие огни фонарей и черный асфальт создавали гнетущую атмосферу.

Ренат встряхнулся, сбрасывая наваждение, и заметил, что почти добрался до дома номер 64. Больше столетия тому назад морозным зимним вечером «святой черт» Распутин вышел отсюда в свой последний путь во дворец князя Юсупова на Мойке, где был жестоко убит заговорщиками.

Ренат остановился перед пятиэтажным зданием с мрачным фасадом и полукруглым эркером посередине, прямо над аркой, ведущей во двор-колодец. В некоторых окнах горел свет. Эркер заканчивался наверху небольшой башенкой. Ренат поднял голову и вздрогнул от неожиданности, встретившись взглядом с каменной медузой Горгоной. Она смотрела прямо ему в душу, словно замораживая все живое и доброе…

Ренат ощутил бегущий по спине холодок и оглянулся. Тень Достоевского манила его за собой.

– Куда ты меня зовешь?

– Иди и не спрашивай…

Ренат с ужасом увидел, что никакой это не Достоевский, а крепкий, неряшливо одетый мужчина с тяжелым взглядом исподлобья. Он спутал писателя со «старцем» из-за бороды!..

– Григорий… ты?

– Иди за мной! – приказал Распутин. – Пошевеливайся! Не то опоздаешь…

Ренат молча повиновался. «Старец» шагал впереди, размахивая руками. Его брюки были заправлены в сапоги, а рубаха подпоясана широким ремнем.

– Тебе сюда…

Распутин свернул в проходной двор и пропал, а Ренат обнаружил, что находится у дома, где жила Варя. Кодовый замок оказался неисправным, и он беспрепятственно попал внутрь гулкого парадного. Поднимаясь по лестнице, он все еще видел перед собой страшные гипнотизирующие очи Горгоны…

Раздался хлопок, топот, какой-то черный вихрь налетел на него, чуть не сбил с ног и промчался мимо. Ренат был как во сне и не сразу сообразил, что происходит.

– Растяпа! – захохотал Распутин. – Тебе только ворон ловить!

– Ты опять здесь?

– Некогда болтать. Беги за ней, недоумок!

Ренат еще не очнулся от чар медузы, но слова «старца» возымели действие. Он кинулся следом за черным вихрем и выскочил на улицу…


 Глава 11
Южин задыхался и стонал от нестерпимой боли в глазах. Надо срочно выбираться из чужой квартиры, а он ни черта не видит. По щекам текут слезы, нос заложен, в горле першит.

Конкурент оказался не промах и, сбитый подсечкой на пол, не растерялся, а лежа брызнул нападающему в лицо из газового баллончика. Сыщик не успел сообразить что к чему, как ослеп от жгучей струи, выпущенной противником. Впрочем, в комнате и без того стояла кромешная тьма. Фонарик конкурента потух, а свой он сам выключил.

Южин кое-как доковылял до ванной, плюнул на осторожность, зажег свет и начал промывать глаза. Из его уст сыпались ругательства, но это мало помогало. Он плескал и плескал водой в лицо, проклиная себя за оплошность. Надо было сразу вырубить противника конкретным ударом, а не тупо сбивать с ног.

Наконец, сыщику чуть-чуть полегчало. Вытершись полотенцем, он сел на край ванны и задумался. Догонять конкурента бесполезно, оставаться в квартире опасно. Не вызовет ли тот полицию?

Когда боль приутихла, а сознание прояснилось, Южин сделал обескураживающий вывод. Его противником была… женщина! Газовый баллончик – не мужской способ самозащиты. И вел себя «конкурент» не по-мужски. Завопить писклявым голосом, когда падаешь, могла только женщина.

– Еще и баба! – взбесился он, потирая глаза. – Ну, я мудак!

Он вспомнил запах ее духов, который тут же перебил газ из баллончика. Этот аромат был ему знаком.

– Блин… Где я его слышал?

Чертыхаясь, он торопливо протер дверные ручки и прочие предметы, к которым прикасался, выключил свет и затворил за собой дверь квартиры…

* * *
Тем временем Ренат безуспешно искал «черный вихрь», который словно растворился в лабиринте проходных дворов. Дождь перестал, ветер стих. Двое хамоватых подростков попросили у него денег на пиво, и он сначала отказал, но потом вернулся и спросил:

– Не пробегал ли тут человек в черном?

– Ты че, дядя, какой еще человек? Тут одни вурдалаки бегают…

– С вами все ясно, – разозлился Ренат. – Травку курить меньше надо. В вашем возрасте это вредно.

– Оставь их в покое, – посоветовал Распутин, который не отставал от него ни на шаг. – Ты сам виноват, что упустил пташку. Такого кота кормить себе в убыток.

– Я не кот, – огрызнулся Ренат.

– И то верно, – согласился «старец». – Ты – карась, проглотивший наживку.

– Вот заладил: то кот, то карась… С бодуна, что ли, мерещится?

Подростки злорадно захохотали, показывая на него пальцами:

– Гы-гы-гы-гы… Ты, дядя, тоже траву курил? С кем говоришь-то?

Распутин стоял, прислонившись спиной к облупленной стене, и ехидно посмеивался. Подростки его не видели, как, впрочем, и Ренат не видел бегающих вурдалаков. Он достал из кармана денежную купюру и протянул пацанам.

– Черт с вами, берите на пиво.

– Гляди-ка, раскошелился… гы-гы-гы-гы…

Один из подростков почесал выбритый затылок, повернулся в сторону прохода между домами и обронил:

– Вурдалак вон туда побежал… у него крылья, как у летучей мыши…

– Не боишься, дядя? – скривился второй. – Вурдалаков лучше не трогать, а не то кровь выпьют…

– И не закусят! – загоготал бритый. – Они днем спят в гробах, а вечером выходят на промысел. Таких, как ты, ищут, чтобы подкормиться.

– Истинная правда, – отозвался Распутин. Он сложил руки на груди и, не мигая, воззрился на Рената. – Что, мил человек, кишка тонка вурдалака догнать и осиновый кол ему в грудь вбить?

Ренат тяжело дышал, глядя то на подростков, то на «старца». Кто из них его морочит?

– Что с тебя взять? – потешался над ним Распутин. – Жирный карась всегда глупый. Попался на крючок, готовься, что тебя выпотрошат и бросят в похлебку!

«Старец» говорил загадками, размышлять над которыми Ренату было недосуг.

– Ладно, мы пошли за пивом, – радостно сообщили подростки. – Сушняк замучил. Может, айда с нами, дядя?

– Мне пить нельзя, – отказался Ренат. – Я вурдалака буду ловить.

– Герой, значит? Ну, рискни…

Пацаны скрылись из виду, оставив Рената одного в окружении унылых каменных стен. В домах тускло светились окна. Наверху в прямоугольнике между крышами стояла чернота.

– Эй, «старец»! – позвал Ренат. – Ты где? Свалил вместе с пацанами?

– Скучно мне с тобой…

Голос Распутина эхом прокатился по каменному колодцу, но самого «святого черта» не было видно.

– Покажись, Григорий! У меня вопросы есть.

– Я тебе не справочное бюро, болезный.

– Где ты таких слов набрался?

– У людей, вестимо, – сухо рассмеялся «старец», проявляясь в падающем из окна желтом свете. – Ты почто сюда пришел? Мой лексикон обсуждать? Или делом заниматься?

– Лексикон, – передразнил его Ренат. – Ты прямо профессор филологии!

– Думаешь, если я крестьянского роду, то тупой, как валенок? Меня сама матушка-государыня другом звала, а государь сердечно привечал. Я, между прочим, предрек гибель семьи Романовых…

В Ренате проснулся критицизм, привитый Вернером. Тот учил ничему не верить, пока лично не убедишься в данном факте, и никого не слушать, кроме своей интуиции.

– Что ж ты собственную гибель не предвидел? Зачем пошел к Юсупову на вечеринку? Неужто худого не заподозрил?

– Заподозрил… но больно хотелось Феликса[4] увидеть, посидеть за бутылкой мадеры. Слаб я на мадеру и молодых красавчиков, – без стыда признался Распутин. – Видел бы ты Феликса!.. Юный бог, выхоленный в шелках да бархате, вскормленный на золотых тарелках. Изящный, любезный, тонкий ценитель прекрасного…

– Великосветский бездельник, прожигатель жизни и убийца, – добавил Ренат. – Кажется, это он угощал тебя пирожными и мадерой с цианистым калием?

– Из его рук и яд сладок…

– Выходит, тебя сластолюбие погубило?

– Ты на себя оборотись, – нахмурился «старец». – У других-то завсегда соринку в глазу видишь, а свое бревно в упор не замечаешь.

В его речи причудливо сочетались интеллигентные выражения, городской фольклор и грубоватый крестьянский говор.

– Забавный ты чувак! – улыбнулся Ренат, невольно проникаясь к «святому черту» если не уважением, то симпатией.

– И ты не лыком шит, сударь. Вижу, кое-что умеешь… Только мой пример тебе не указ. А зря!

Опять загадал Распутин загадку, которую собеседник пропустил мимо ушей.

– Я ведь Феликса от содомии лечил, – улыбнулся в усы «старец». – Иными словами, от мужеложства. Он сам ко мне обратился! Я не отказал… а по ходу лечения разгорелась во мне ненасытная плотская страсть. Это и довело меня до могилы. Феликс женился на красавице Ирине… и забоялся огласки. Вдруг, я заговорю и ославлю его на весь петербургский свет? Позор для аристократа хуже смерти. Высшее общество беспощадно и жестоко, как никакое иное.

– Ко всему прочему, князь еще и гомиком был?

– А что тебя удивляет? Одно другому не помеха.

Ренат молча осмысливал услышанное, забыв о цели своей прогулки по Гороховой улице. «Старец» неожиданно напомнил ему об этом.

– Считаешь меня развратником? – усмехнулся он. – Ну, твоя воля. Однако ты так увлекся моей историей, что прозевал главное…

* * *
Прохаживаясь по площади Искусств, Лариса наблюдала за публикой, которая торопилась в театр. Молодой человек субтильной внешности и в очках предложил ей «лишний билетик». Мол, купил для своей девушки, а она не смогла прийти.

– Нет, спасибо…

– Может, на другие спектакли желаете попасть?

– У меня культурная программа уже расписана. Эрмитаж, Мариинка, Петергоф, Русский музей…

– Жаль, – огорчился молодой человек и полез в свой рюкзачок. – Возьмите мою визитку. Если понадобится театральный гид, я к вашим услугам.

Он отошел в сторону, продолжая поглядывать на Ларису, которая поспешила смешаться с группой туристов. Это были усталые немцы со смартфонами в поднятых руках, окружившие экскурсовода.

Лариса не понимала немецкого, но улавливала смысл рассказа. Гид тараторил о строительстве Михайловского театра, об известных артистах, которые тут выступали, о культурных традициях и меценатстве…

«Ты напрасно теряешь время, – шептал ей на ухо Вернер. – Театр глух и нем, а болтовня экскурсоводов не поможет тебе разобраться в ситуации. Пока ты тут торчишь без толку, Ренат подвергает себя опасности! Разве я не учил вас страховать друг друга?»

«Я не намерена ему навязываться! – огрызнулась она. – У него на уме ненаглядная Варенька! Пусть она его и страхует!»

«Ты сдаешься еще до сражения?»

Лариса в сердцах оглянулась и заметила коренастого человека, похожего на гуру, который шагал к входу в театр. Разумеется, то был не он. Вернер поселился в ее сознании, появлялся, когда хотел, и надолго пропадал, когда не испытывал нужды в общении.

– Я не сдаюсь, я предоставляю Ренату свободу, – вслух пробормотала она. – Разве не этому вы нас учили? Свобода – неотъемлемое право духа.

К началу спектакля площадь перед театром опустела. Немецкие туристы сделали селфи на фоне здания, сели в автобус и укатили. Лариса провожала взглядом запоздавших зрителей, которые скрывались за массивными деревянными дверями. Много лет назад девушка с фотографии так же прогуливалась здесь, рассматривая нарядных театралов…

Лариса пробовала мысленно занять ее место, почувствовать то, что чувствовала она. Интересно, какой спектакль шел в тот день? На снимке невозможно было разобрать надпись на афише.

Несколько летучих мышей низко пролетели над головой Ларисы, огромные пауки плели вокруг нее паутину… а черви копошились в грязи под ногами. В нос ударил тошнотворный трупный запах.

– Фу-у! Опять двадцать пять! – возмутилась она, и тут в глазах потемнело, а здание театра как-то странно наклонилось.

– Могу я чем-то помочь? – Перед ней, словно из-под земли, вырос продавец «лишних билетиков». – Вам плохо?

– Нет-нет… немного голова закружилась. Сейчас пройдет…

Театр продолжал крениться в сторону, кованые светильники на его стенах двоились и троились.

– Вы падаете! – с этими словами очкарик подхватил ее под руку и увлек к ближайшей скамейке. – Садитесь и дышите глубже. Вдох… выдох… вдох… выдох…

Трупный запах постепенно исчез, тошнота прошла, дома перестали кружиться, белесые пятна превратились в фонари. Лариса очнулась и в недоумении уставилась на молодого человека.

– Вы в порядке? – испуганно моргал он. – Может, выпьем чаю? Здесь недалеко есть симпатичная кафешка. Я вас провожу.

– Пожалуй, чашка крепкого чаю не помешает…

* * *
Распутин как будто не сожалел о случившемся с ним.

– Я знал, что меня ждет насильственная смерть… Иногда пророческий дар – тяжкая ноша. Впрочем, я был обречен, и царская семья – тоже. Когда я обнимал царских детей, мне казалось, что я обнимаю покойников. Есть вещи, которые невозможно предотвратить. Вот ты, к примеру, сам идешь навстречу своей гибели…

– Я? – поразился Ренат. – В каком смысле?

– Толковать смыслы неблагодарное занятие, – вздохнул «старец».

Мысли Рената играли в чехарду, перескакивая с одного на другое. Он не мог сосредоточиться. Распутин сказал что-то важное, а он пропустил это мимо ушей.

– Ты забыл, зачем пришел?

– Да… черт побери! – растерянно признался Ренат. – Горгона посмотрела мне в глаза, и все перемешалось в моем уме. Кажется, я шел… в одну квартиру, но…

– Ты собирался ловить вурдалака, – захихикал «старец». – Плохая идея, болезный. Вурдалаки женского полу вельми опасны.

– Так то была… женщина? Точно! Меня обдало ароматом духов, когда она пробегала мимо…

Туман в сознании Рената рассеивался, и он вспомнил черный вихрь, который едва не сбил его с ног на лестнице. Женщина!

– Ты же сам сказал: «Беги за ней»…

– Я от своих слов не отказываюсь, – осклабился Распутин. – Только бежать поздно теперича. Поезд ушел!

– Все-то ты знаешь, на все у тебя ответ готов. Может, скажешь, как ее зовут?

– Ежели уважительно попросишь, отчего не сказать?

– На колени, что ли, стать перед тобой?

– Ну, становись, коль не шутишь, – кивнул головой «старец». От его пристального взгляда Рената пробрала дрожь.

– Вот еще! – устыдился он. – Я тебе не фрейлина Ее Величества, раболепствовать не намерен! Говорят, ты заставлял их сапоги твои лизать?

– Ложь!.. Много напраслины на меня безвинно возводят. Ты сплетни не повторяй!.. Что было, то было. А чего не было, прошу покорно на меня не вешать. И так грязью облили, вовек не отмоешься…

Щелк! Сознание Рената внезапно прояснилось, и он вспомнил, что шел в квартиру Вари, но «черный вихрь» нарушил его планы. Он кинулся вдогонку, выскочил на улицу…

– Я ее потерял! Может, это была… Варя?

«Старец», который продолжал свой монолог, запнулся на полуслове, замолчал и развел руками…


 Глава 12
Гоша нервничал, поглядывая на часы.

– Старшой, – проговорил он в аудиоустройство. – Че делать будем? Скоро сменщики приедут. Че говорить-то?

– Ты не чёкай! – разозлился тот. – Расчёкался тут! Одно окно в квартире светится, значит, Мадлена Сергеевна дома. Ложная тревога была. Баба в хиджабе – не она.

– Нет, старшой, не с нашим счастьем, – возразил Гоша. – Нутром чую, она нарочно свет включила, когда уходила. Чтобы нас надурить.

– Ты не болтай, а смотри в оба!

Искать черную кошку в темной комнате бесполезно. А женщину в черном в темноте заднего двора – и подавно. Поэтому Гоша не заметил «террористку», пока та не попала на свет лампы при входе.

– Тихо, старшой, – возбужденно зашептал он. – Кажись, возвращается!

– Кто, Мадлена?

– Хрен ее знает. Видел фигуру в хиджабе, которая скрылась за дверью…

– Быстро за ней! – приказал старший охранник. – Проверь, кто такая!

Гоша выскочил из машины и опрометью кинулся к черному ходу, поправляя гарнитуру в ухе.

Он успел схватить «террористку» за полу ее одеяния. Та вскрикнула, дернулась и брызнула ему в лицо какой-то жгучей гадостью. Гоша взвыл, прижимая руки к глазам.

– Черт… она вырвалась, старшой…

– Ты мужик или пацан сопливый? – разразился ругательствами напарник. – С бабой справиться не можешь?

– Глаза печет… и дышать нечем…

– Упустишь ее, я сам лично тебя придушу! Хватит ныть! Догоняй ее!

Гоша, заливаясь слезами и шмыгая носом, метнулся к лифту, но кабинка уже ползла вверх. Он яростно тыкал пальцем в кнопки, потом плюнул и, ничего не видя перед собой, побежал вверх по лестнице.

Тем временем старший охранник ворвался в парадное, пробежал мимо консьержа, увидел, что лифт занят, и, перескакивая через две ступеньки, поспешил вверх, чтобы перехватить «террористку», пока она не скрылась.

– От меня не уйдешь…

Лифт поднимался быстрее, чем человек. На четвертом этаже напарник догнал Гошу и обложил его отборным матом.

– Прошляпил бабу, мудак?

– Темно было, – на ходу огрызнулся тот. – Прибор ночного видения где?

– В Караганде…

Они услышали, как открылись и закрылись дверцы лифта, и припустили по лестнице изо всех сил.

– Уйдет, блин…

– Сука…

Едва охранники добрались до шестого этажа, как перед ними захлопнулась дверь квартиры Красновых. Гоша заколотил в нее кулаками. Напарник нажимал и нажимал на кнопку звонка.

– Это была она, – отдуваясь, выпалил он. – Ты не ошибся.

Спустя несколько минут за дверью послышались шаги, и женский голос недовольно спросил:

– Что случилось? Неужели пожар?

«Она издевается! – мысленно возмутился Гоша. – Хитрая тварь!»

– Вы в порядке, Мадлена Сергеевна?

– Я да. А вы? Поглядите, который час…

Она видела охранников на экране переговорного устройства и старалась взять себя в руки.

– Извините. Нам показалось, что кто-то проник в вашу квартиру. Вы одна?

– Как вы смеете? – возмутилась женщина. – Что за грязный намек?! Я только похоронила мужа, а вы подозреваете, что у меня… любовник? Какая наглость!

– Простите нас, – смутился старший. – Мы отвечаем за вашу безопасность и обязаны проверить…

– Убирайтесь вон!

– Мадлена Сергеевна…

– Я все сказала!

Старший махнул рукой и сделал Гоше знак уходить. Главное, дочь Перевалова жива и, судя по голосу, невредима. Куда она отлучалась, одевшись в хиджаб, и зачем, их не касается.

– Не будите спящую собаку, – пробормотал он, нажимая на кнопку лифта. – Мы выполнили свой долг, а остальное пофиг.

– Пусть босс сам с ней разбирается…

* * *
Нанятый Переваловым сыщик обходил окрестные дворы в поисках своей обидчицы. Вдруг ему повезет на свидетеля, который что-нибудь видел. У Южина была отличная память, но вспомнить обладательницу духов, которая брызнула ему в лицо перцовым газом, он пока не смог.

«Духи не эксклюзивный товар, – мысленно рассуждал он, осматривая тускло освещенные площадки между домами. – Нынче любая женщина может купить себе хорошую парфюмерию… Стоп! Не любая. Духи явно дорогие, которые не каждая себе позволит… Так! У дамочки есть деньги!.. Не исключено, что я столкнулся с самой хозяйкой квартиры. Она опасалась засады и вооружилась газовым баллончиком. Я осел! Самоуверенный болван! Я должен был предвидеть…»

Посыпая голову пеплом, Южин скользнул в очередную арку и стал свидетелем странной картины. Приличный с виду мужик оживленно беседовал… в полном одиночестве. Свет из окна дома падал прямо на него, но человек и не думал прятаться. На алкаша он был не похож, на наркомана тем более. Одет чисто, элегантно, лицо благообразное.

Сыщик затаился за выступом какой-то пристройки и прислушался. Глухое эхо подхватывало звуки и доносило до соглядатая.

– Я велел ей сидеть дома… – обращаясь к невидимому собеседнику, заявил мужик. – Выходит, она меня обманула…

«Ревнивец, – догадался Южин, продолжая наблюдение. – Страдает синдромом Отелло. У таких часто крышу сносит. Видимо, дошел до ручки, бедолага!»

– Не она?.. Как не она? – обескураженно восклицал «Отелло». – А кто же?.. Кто?.. – Ревнивец подался вперед, словно не веря своим ушам. – Да ладно… Ты меня разводишь, Григорий!..

«У него галюны, – констатировал сыщик. – Свихнулся на нервной почве. Не мудрено. Бабы до чего угодно доведут, подлюки!»

Его глаза нещадно пекло, в носу щекотало, в горле першило, он едва сдерживался, чтобы не кашлять. Тем временем незнакомец вел свой жутковатый диалог с невидимкой. «Григорий», очевидно, говорил вещи, которые не абы как взволновали ревнивца.

– Повтори ее имя!.. Ты ничего не путаешь? Нет?.. Как ты ее узнал?.. Ах да, ты же пророк!.. Я забыл… Ты, часом, не дуришь меня забавы ради?..

Разговор звучал настолько естественно, что Южин невольно уставился на то место, где, по мнению «Отелло», стоял «Григорий». Глаза сыщика болели и слезились, и от этого ему на миг показалось, что он видит некую фигуру в косоворотке и штанах, заправленных в сапоги.

Южин тряхнул головой, прогоняя наваждение, но подслушивать не перестал. Этот односторонний «диалог» приковал его внимание.

– Ты известный шутник, Григорий, – сказал ревнивец невидимке. – Разве нет?.. Что?.. Ты не шутишь?.. Значит, все правда, они вышли на ее след… Ее хотят убить?.. Я правильно мыслю?..

Южин еще сильнее навострил уши, ловя каждое слово. О чем идет речь? Вернее, о ком?

– Так я и думал, – кивал «Отелло». – Ей грозит смерть… Все очень серьезно… Серьезней не бывает?… Для меня?.. А я-то здесь каким боком?..

Сыщик увлекся, заслушался и… разразился кашлем. Ревнивец сразу замолчал и застыл как вкопанный.

– Ты слышишь? – спросил он у невидимки. – Кто-то кашляет! Где-то рядом… Пойду, гляну. Что-что?.. Слежка?.. Ты в своем уме?.. Какой еще филер?.. Откуда?..

«Отелло» начал озираться по сторонам, и Южин понял, что пора сматываться. Кем бы ни был воображаемый «Григорий», нюх у него отменный…

* * *
Очкарика звали Славик, он оказался знатоком истории Питера, настоящим кладезем информации. Они с Ларисой быстро нашли общий язык.

В кафе, куда ее привел новый знакомый, было тихо и уютно. Официантка принесла два капуччино и тарелку с пирожными.

– Безе с орехами, – с наслаждением откусывая, сказал Славик. – Я их обожаю. Мне в детстве мама их пекла на день рождения.

Лариса показала ему фотографию девушки у Михайловского театра, которую захватила с собой.

– Старый снимок, – кивнул парень, с интересом уставившись на фото. – Наверное, еще при царе делался. Видите, как люди одеты?

– Что ты можешь сказать об этой барышне?

– Красивая…

– Больше ничего?

– Ну… вероятно, из дворян. Вон какое у нее платье, шляпка и зонтик.

Они обсудили снимок, но Славик ничего существенного не добавил. Он с аппетитом съел свои пирожные, и Лариса предложила ему оставшиеся.

– Я не люблю взбитые белки…

Парень умял все безе, запивая остывшим кофе. Настроение у него улучшилось. Он чувствовал, что у Ларисы не праздный интерес к городу, и это расположило его к ней. Их беседа становилась все более доверительной.

– Мое хобби разгадывать тайны, – улыбнулась она. – Ты можешь мне помочь.

– Правда? – просиял Славик.

– Эту фотку я нашла в бабушкиной шкатулке и решила выяснить, почему она хранилась как семейная ценность, – без зазрения совести сочиняла Лариса. – На конверте была выцветшая монограмма из букв К и Б.

– Можно взглянуть?

– Конверт совершенно истерся и рассыпался у меня в руках.

– Жаль…

– У тебя есть идеи насчет монограммы?

– Скорее всего, на конверте были чьи-то инициалы, – предположил молодой человек. – До революции монограммы были в моде, их составляли из первых букв имени и фамилии. Ваша бабушка жила в Петербурге?

– Да, – солгала Лариса. – Потом они с дедом перебрались в Москву. В общем, я не любитель семейных историй, но этот снимок меня заинтриговал. Тебе ни о чем не говорят буквы К и Б?

Она вопросительно воззрилась на Славика. Парень привычным жестом поправил очки, нахмурился и пожал плечами.

– Ничего в голову не идет…

– Вообрази, что ты перенесся на сто лет назад. Может, это инициалы какого-нибудь известного в то время человека?..

– Ксения Блаженная! – выпалил он и залился краской. – Только не смейтесь. Она и сейчас известная в городе святая. Недавно ко мне двоюродный брат приезжал из Пскова с женой. Первое, куда они попросили их отвезти, было Смоленское кладбище. Там могила Ксении и часовня, построенная в ее честь.

Лариса, к своему стыду, не слышала о Ксении Блаженной и мало интересовалась житием святых.

– Ты верующий?

– Я атеист, – Славик воинственно вздернул подбородок. – Но о Ксении знаю. На ее могилу приезжает много паломников. Целыми автобусами! Из разных городов и даже из-за границы. Молятся, чего-то просят для себя. Особенно ее почитают женщины.

– Расскажи о ней подробнее.

– Если бы не брат, я бы сам на Смоленское не поехал. Но по долгу гостеприимства пришлось. Кстати, часовню можно в Интернете найти…

Он достал из рюкзачка гаджет, поводил пальцем по экрану и показал Ларисе изображение небольшого храма с шатровой крышей и золотой луковкой наверху.

– Вот смотрите… часовня открыта для посещений с восьми утра до семи вечера. Вокруг зелень, старые захоронения… Я терпеть не могу кладбища!.. Мы пока в очереди стояли, чтобы внутрь попасть, такого наслушались. Оказывается, эта Ксения была не в своем уме…

– Юродивая, что ли?

– Говорят, она прикидывалась безумной. Бродила по улицам в лохмотьях, чуть ли не босиком… питалась подаянием. У нее муж умер, она в двадцать шесть лет стала вдовой и решила посвятить себя божьему служению. Все свое добро раздала бедным, оделась в мужское платье и пошла по миру…

– Почему вдруг в мужском платье? – удивилась Лариса.

– Таким образом Ксения отказалась от себя и взяла имя покойного супруга. На похоронах она заявила, что отныне ее зовут Андрей Петрович. Так и шла за гробом в мужнином кафтане, штанах и картузе. Родственники ее жалели, а она их утешала: дескать, Андрей не умер, а воплотился в нее, Ксению… Бред, верно?

Лариса задумчиво кивала, глядя на фото девушки с зонтиком.

– Это не может быть Ксения до смерти мужа? Как она выглядела?

– Нет, что вы! Вся эта история приключилась гораздо раньше, в восемнадцатом веке…


 Глава 13
Распутин ретировался, а Ренат с трудом оторвался от филера. Он не мог взять в толк, кто мог наблюдать за ним? Голова была тяжелой, мысли путались. Он долго петлял дворами, прежде чем убедился, что за ним не следят, и пошел к машине. Усевшись за руль, он задумался: куда ехать – в гостиницу к Ларисе или в съемную квартиру к Варе? Кто из женщин больше нуждается в его присутствии?

Казалось, у него резко поднялась температура. Тело сотрясал озноб, зуб на зуб не попадал, перед глазами маячил то «черный вихрь», то призрак «святого черта». Не водит ли его за нос милейший Григорий Ефимович?

Кое-как Ренат добрался до «Ладоги» и поднялся в номер. Лариса уже спала. Тихо ступая, он закрылся в ванной и включил душ. Горячая вода согрела его и смыла усталость. Встреча с призраком Распутина теперь вызвала у Рената сомнения. Возможно, «старец» ему привиделся. Уж больно много тот говорил.

В спальне горел ночник. Ренат осторожно, чтобы не разбудить Ларису, улегся рядом и моментально провалился в тревожное забытье.

Утром она принесла ему чай в постель.

– Ты весь горишь. Надо бы выпить аспирин и отлежаться. Хорошо, что я захватила с собой аптечку.

Ренат смотрел на нее, а видел образ Вари и с ужасом вспомнил, что так и не позвонил ей.

– Ты побывал на Гороховой? – спросила Лариса, подавая ему таблетку. – Что ты надеялся там увидеть? Как живет Варя?

– Мне важно понять, что она за человек, чем дышит.

– Она разрешила тебе рыться в ее вещах?

– Я не собирался рыться!

– Ха-ха-ха! – саркастически рассмеялась Лариса. – Можешь вешать лапшу на уши другим, но не мне.

– Перестань… Я не был в ее квартире. Мне помешали.

– Кто? Бдительные соседи?

– Черт! Это все Горгона!.. Когда я встретился с ней взглядом, у меня мороз по коже пошел… и сознание помутилось…

Каждая фраза давалась Ренату с усилием, он еле ворочал языком.

– Горгона? – удивленно протянула Лариса. – Ты о Варе?

– Над аркой, которая ведет во двор дома Распутина, лепное изображение Горгоны, – терпеливо объяснил он. – Я поднял голову, и… в общем, у нее жуткие глаза, хоть и каменные.

– Значит, сначала ты отправился к Распутину. Ну и как?

– Говорил с ним… – выдавил Ренат. – Нормальный мужик… Кстати, благодаря ему я узнал, что мы под колпаком. За нами следят. Жизнь Вари в опасности, а мы ни на шаг не продвинулись.

– Это он тебе подсказал?

– Насчет Вари? Нет…

– Послушай, на Варе свет клином не сошелся, – заметила Лариса. – По крайней мере, для меня.

– Там была женщина… Она чуть не сбила меня с ног на лестнице. Вся в черном… Я ее упустил. Потом подумал и принял за Варю. Но Распутин заявил, что это Мадлена…

– Вдова Краснова?

– Если верить призраку, да.

– С твоим-то чутьем не понять, где Мадлена, а где Варя?

– После Горгоны у меня будто мозги отшибло… Я ни черта не соображал, Лара! Может, я и Распутина придумал, и разговор с ним сам сочинил…

Лариса видела, как он осунулся за одну ночь, побледнел и оброс щетиной. Обычно он брился вечером, но не в этот раз. Ее сердце дрогнуло.

– Ладно, ты поспи, а я пройдусь по отелю, поболтаю с горничными. Может, удастся побывать в номере, где умер Краснов.

Ренат закрыл глаза и сразу же задремал…

* * *
– Девушка! – Лариса с приветливой улыбкой обратилась к сотруднице, которая поливала вазоны. – Вы не могли бы оказать мне услугу?

У той на бейджике, прикрепленном к карманчику форменного платья, было написано «Тамара». На вид ей было лет двадцать пять, курносая, круглолицая, с рыжими кудряшками.

Лариса показала на дверь номера в конце коридора и заговорщически подмигнула Тамаре.

– Устроите мне экскурсию?

Горничная на мгновение застыла с приоткрытым ртом, поставила лейку на пол и сунула руки в карманы.

– Я психолог, – шепотом продолжала Лариса. – Изучаю суицидальный синдром.

– Что?

– Суицид – это когда человек сам лишает себя жизни. Я пишу научную работу, собираю материал. Мне важно увидеть обстановку, которая окружала самоубийцу перед смертью. Понимаете? Что он видел в последние минуты… где расположился, как был одет. Каждая мелочь имеет значение!

– Т-труп давно увезли…

– Я знаю, знаю. Но ведь мебель, шторы, стены, пол и потолок остались на месте?

– Да, – кивнула Тамара, покрываясь румянцем. – Только администратор запретил нам…

Она почти согласилась. Настойчиво-проникновенный голос и пристальный взгляд «психолога» сделали свое дело. Горничная сдалась.

– Вы внесете весомый вклад в науку, – улыбнулась Лариса, протягивая руку. – Дайте ключи.

– Я должна вытереть там пыль… – пробормотала Тамара, не в силах сопротивляться. – А у меня мандраж! Я боюсь туда заходить…

– Зачем вытирать пыль, если номер не сдается?

– Ваша правда…

Ключи перекочевали из кармана горничной на ладонь Ларисы.

«Я тоже немножко Горгона, – подумала она, скрываясь за дверью злополучного номера. – Вернер не зря заставлял нас тренировать взгляд. Я научилась у него многим полезным вещам».

Люкс, где расстался с жизнью Николай Краснов, мало отличался от люкса, в котором поселились Ренат и Лариса. Бизнесмен его уровня мог бы снять апартаменты получше. Хотя смотря для чего. Если Краснов собирался покончить с собой, то зачем зря тратить деньги?

Ларисе сразу бросилось в глаза кресло, где сидел покойник. Оно было накрыто простыней. Кровь замыли, но обивку все равно придется менять.

На журнальном столике стояла мельхиоровая пепельница со следами пепла на дне. Лариса подошла ближе и «увидела», что Краснов сжигает какую-то фотографию. Он щелкает зажигалкой и ждет, пока снимок догорит. Огонь подбирается к женскому лицу…

«Это фотография Вари! – осенило ее. – Краснов носил ее в портмоне, но в последний момент решил уничтожить».

Лариса опустилась на его место и постаралась ощутить то, что чувствовал он. Опустошение, стыд, отчаяние, безысходность… Он с тоской смотрел, как исчезает в пламени образ любимой женщины, и сжимал в руке оружие.

Ренат освоил ремесло хакера, сам просмотрел в базе результаты осмотра места происшествия и выяснил, что Краснов застрелился из собственного пистолета австрийского производства. «Глок» был зарегистрирован на его имя и хранился в домашнем сейфе. Уходя из дому, Краснов взял его с собой. Не факт, что для самоубийства. Возможно, для самообороны.

Но кого он боялся и кто мог желать ему смерти?

В уме Краснова царили хаос и смятение. Образы Вари, жены и детей накладывались друг на друга… Вот он приставил дуло к виску, зажмурился… и опустил. Его душили слезы, которые он сдерживал. Он вообразил, как вокруг его бездыханного тела суетятся криминалисты из следственной группы, как в номер заглядывают любопытные, и содрогнулся.

Бутылка виски, которую он откупорил, стояла нетронутой. Краснов положил «глок» на колени, налил себе полный стакан и залпом выпил. Снова налил и выпил большими глотками. Перед глазами все поплыло…

В это время раздался тихий металлический скрежет. Краснов сидел лицом к входной двери и увидел, что поворачивается ручка.

«Я не запер дверь? – вспыхнуло в его одурманенном алкоголем сознании. – Идиот!.. А вдруг это Варя?.. Любящее сердце привело ее ко мне в эту страшную минуту!»

В дверь постучали.

Лариса подпрыгнула от неожиданности и сообразила, что стучат не к Краснову в то роковое утро, а сию минуту и к ней. Вероятно, горничная хочет о чем-то предупредить. Она узнала голос Тамары.

– Сюда идут! – сообщила та из-за двери. – Какой-то мужчина из уголовного розыска! Мне портье позвонил, велел открыть ему номер…

* * *
Перевалов беседовал с дочерью за столом, накрытым к завтраку. Никто из них не прикасался к еде. В чашках остывал зеленый чай, ветчина и сыр подсыхали на тарелке.

Мадлена не выспалась и часто зевала, прикрывая рот узкой ладошкой. Она не знала, доложили охранники отцу о вчерашнем или нет. Видимо, не осмелились. Еще бы! Зачем этим тупым качкам лишние неприятности?

Перевалов ввел дочь в курс дела по поводу фирмы Краснова, которая теперь перешла под его управление.

– Ты будешь получать прежнюю сумму каждый месяц, – подытожил он. – Если хочешь, я могу увеличить выплаты.

– Мне все равно.

– Что за глупости? – взвился отец. – Решила похоронить себя вместе с проходимцем Красновым?.. Он сам поставил точку в своей никчемной жизни, искупил грехи, так сказать. А тебя ждет иная судьба, Мадлена. Ты сможешь стать счастливой без него!.. Ты молода, хороша собой, здорова, богата. Еще выйдешь замуж. Я понимаю, что об этом рано говорить, но…

– Хватит, папа, – скривилась она. – Отвези меня на кладбище. Я ведь толком не попрощалась с Колей… Все прошло как в угаре.

– Это ты жила в угаре! Теперь угар рассеялся. Надеюсь, ты будешь более ответственно подходить к выбору партнера.

– Может, устроишь кастинг? Сам подберешь подходящую кандидатуру?

Она затевала ссору, нарывалась на скандал. Перевалов сердито сопел, глядя на непутевую дочь.

– Ты с цепи-то не срывайся, – буркнул он. – Я не погляжу, что вдова. Мигом рога обломаю.

Он был неоправданно, нарочито жесток. Чтобы дочь быстрей пришла в чувство, а не распускала сопли и слезы. Перевалов до безумия любил внуков, двух чудесных мальчишек, которые, к сожалению, сильно смахивали на Краснова. Но он сумеет вырастить их настоящими мужиками. Вместе с Мадленой или без нее.

– Если будешь истерить, я отберу у тебя детей, – рубанул он. – У них хрупкая психика, которую легко покалечить. Я никому не позволю причинять им боль. Даже тебе!

Угроза не произвела должного впечатления. Мадлена думала не о сыновьях, а как отомстить разлучнице. Не важно, что Краснов уже ей не достанется. Эту грязную сучку настигнет неотвратимое возмездие.

– Не могу поверить, что Коля мертв…

– Привыкай.

– Ты меня совсем не любишь, папа.

– Поговори об этом с психоаналитиком, – отрезал Сергей Павлович. – Может, найдешь «детскую травму». Покопайся в себе за большие деньги, я не против. Я для тебя ничего не жалел и не пожалею. А сюсюкать, извини, не приучен. Твой дед был суровым человеком и меня таким воспитал. Любовь – это не слова, а дела.

– Значит, не отвезешь меня на могилу мужа? Мне за руль нельзя: таблетки горстями глотаю.

– Я дам тебе водителя.

– И на том спасибо…

Мадлена могла обойтись без этого, но решила не злить отца. Пусть думает, что она все еще маленькая девочка, которой легко управлять.

Перевалов уехал, а Мадлена выпила холодный чай и уселась в позу лотоса – медитировать, изобретать способ извести соперницу. Пусть объект раздора ушел в мир иной, но она-то осталась. Униженная и оскорбленная. Как жить дальше, не восстановив справедливость?..

* * *
Южин сел в черный джип, и хозяин сразу спросил:

– Ну как? Обыскал квартиру?

– Да, только порадовать вас нечем, Сергей Палыч. Никаких следов Вари я не обнаружил. Что могу сказать? Барышня живет на широкую ногу. Мебель, картины, посуда… хоть завтра на аукцион выставляй. Из личных вещей – дома только бижутерия и одежда. Гаджет она забрала с собой, дорогие украшения и документы хранятся где-то в другом месте. Вероятно, в банке.

– Предусмотрительная особа, – кивнул Перевалов. – Родственники есть?

– Одна как перст. Родители умерли, а братьев, сестер, теток и дядек, по ходу, не имеется.

– У тебя лицо отекло и глаза красные, – заметил бизнесмен. – С перепоя, небось? Я ведь предупреждал!

– Да я не пью на работе. Это газ! – с досадой признался Южин. – Когда я квартиру обыскивал, на меня напали. Брызнули в лицо из баллончика и давай бог ноги.

– В квартире кто-то был?

– Не было никого… Я дверь открытой оставил, он и вошел…

– Он? Ты его видел?

– Говорю же, газ в глаза попал, дыхание перехватило…

Южин утаил, что проиграл схватку женщине, чтобы не позориться перед крутым клиентом.

– Растяпа! – рассвирепел Перевалов. – Чему вас учат?..

Сыщик промолчал, потирая глаза, которые все еще чесались. А Перевалов напряженно обдумывал услышанное.

– Значит, в квартиру этой шлюхи наведывался кто-то еще, кроме тебя?

– Не похоже, что она – шлюха.

Южин вспомнил висящий на стене портрет хозяйки и восхищенно вздохнул. Он бы тоже перед такой не устоял. Правда, Варя Бернацкая – не его поля ягода.

– Я не о том спрашиваю, – нахмурился бизнесмен.

– Ясный перец, кто-то воспользовался открытой дверью и проник в квартиру. Не знаю, зачем. Может, то был грабитель… или любопытный сосед.

– С газовым баллончиком?

Детектив виновато пожал плечами.

– А ты прошляпил! – продолжал выговаривать ему Перевалов. – Не надо было клювом щелкать! – Он сердито махнул рукой. На его безымянном пальце блеснуло обручальное кольцо. Все, кто работал на этого человека, знали, что семья для него – святое. Варе не позавидуешь. Теперь он ее из-под земли достанет и сотрет в порошок.

– Каюсь, Сергей Палыч, не ожидал сюрприза…


 Глава 14
Лариса вернула ключи испуганной горничной, поблагодарила и сунула той в карман денежную купюру.

– Ой, что вы, не надо…

Навстречу им шагал мужчина средних лет в джинсах и темном пуловере. Это был оперативник, о котором предупреждал портье. Видимо, следствие еще ведется.

Лариса проводила его взглядом и спустилась в гостиничное кафе перекусить. Она заказала сырники с медом и чай. Призрак Краснова сидел за соседним столиком.

«Ты еще здесь? – мысленно обратилась к нему Лариса. – Что тебя держит?»

Он гневно погрозил ей пальцем. Не лезь, мол, куда не просят.

«Я действую по просьбе Вари, – объяснила она. – Ты вышел из игры и бросил ее под танки. Так любящий человек не поступает!»

«Не надо мне мораль читать, – отрезал Краснов. – Я принял единственно верное решение».

«Ты сам убил себя? Или тебе помогли?»

«Не твоего ума дело!»

Лариса опустила глаза, а когда подняла их на Краснова… того и след простыл. Он дал понять, что разговор окончен.

– Ладно, попробую потянуть за другую ниточку, – пробормотала она. Доела сырники, достала из сумочки визитку нового знакомого и позвонила по указанному номеру.

– Славик, у тебя какие планы на сегодня?

– Это вы? – обрадовался парень. – Решили отложить Эрмитаж и сходить в театр?

– Вообще-то я хочу попросить тебя проехаться вместе на Смоленское кладбище. Сделай одолжение! Покажи мне вашу питерскую святую.

– И вы туда же? – скис очкарик. – Я не люблю кладбища…

– Ради меня, Славик! Будешь моим гидом? – улыбнулась Лариса, представив его высокую тощую фигуру с рюкзачком на плече. – Ты обещал.

– Я театральный гид.

– Сла-а-авик, – умоляюще протянула она. – Без тебя я потеряю кучу времени, заблужусь и попаду в лапы таксистов, которые вытрясут из моего кошелька всю наличность!

Ей не хотелось будить Рената и тащить его на могилу Ксении Блаженной. Куда приятнее прокатиться по городу со Славиком, который не будет думать о Варе.

– Уговорили, – согласился тот. – Кстати, мой друг снимает видео о сакральных местах Петербурга. Он уже три ролика сделал на Смоленском…

– Я сгораю от нетерпения, – оживилась Лариса. – Говори, где встретимся?

– Возле станции метро Василеостровская…

* * *
У часовни Ксении Блаженной толпились паломники. Дул ветер, срывая с кладбищенских деревьев желтые листья. На ветках сидела стая ворон, которая с шумом поднялась в воздух, испугав верующих.

– Плохая примета, – заявила женщина в платке и юбке до пят. – Видать, Ксения нынче не в духе.

– Не кощунствуй, – одернула ее подруга. – А то не получишь благословения.

Славик увлек Ларису в сторону и прошептал:

– Если внутрь пойдем, придется очередь выстоять. Вон, сколько людей… Вы чего просить собираетесь?

– Прозрения, – вырвалось у Ларисы. – Хочу разобраться, что за девушка на фотографии из ларчика моей бабки. Мне эта загадка покоя не дает.

– Ну, я не знаю… насчет снимка Ксения вряд ли поможет. К ней больше по житейским вопросам обращаются. В годы репрессий к ней ходили молиться за родственников, а студенты просят поддержки на экзаменах. Многие женщины надеются благополучно родить…

К храму подошла группа туристов с экскурсоводом, и Славик предложил присоединиться к ним.

– Вот место упокоения нашей питерской заступницы, – бойко заговорил гид. – Люди верят, что она и сейчас бродит по городу: старушка, похожая на пенсионерку, с палочкой и в низко повязанном платке. По преданию, Ксения предсказала смерть императрицы Елизаветы… якобы это должно случиться в ночь на Рождество Христово 25 декабря. Суеверная государыня всю жизнь боялась рокового часа. Она перестала спать по ночам, а в ее дворце пылали тысячи свечей, чтобы было светло как днем…

Туристы тихо переговаривались, делали селфи, кто-то снимал часовню на видеокамеру. Экскурсовод протараторил заученную речь, напоследок заверив слушателей, что могила Ксении Блаженной обладает эзотерическими свойствами и является одним из чудодейственных мест современного Петербурга.

Лариса изо всех сил старалась понять, какую подсказку дает ей Ксения. Славик явно скучал, переминаясь с ноги на ногу.

– Тут неподалеку похоронена актриса Анна Самохина, – сообщил он, склонившись к своей спутнице. – Моя мама ее обожала. Роскошный памятник, хотите взглянуть? Там почти всегда живые цветы.

– Самохина? Мне она тоже нравилась…

Лариса повернулась в сторону, куда показывал парень, и заметила мужчину в темных очках, который ходил между надгробий. Ее будто током ударило.

– Надо метров сто пройти… – бубнил Славик, но она его не слушала.

– Разве здесь еще хоронят?

– Если есть семейный участок, то, наверное, да. В любом случае нужно специальное разрешение.

Мужчина в очках оглянулся и скрылся в гуще зарослей. Лариса потеряла его из виду.

«Мне нужно за ним!» – подумала она. Славик продолжал рассказывать, кто еще из известных людей нашел последнее пристанище на Смоленском кладбище. Она беспокойно озиралась, пока парень не спросил:

– Вы кого-то ищете?

– Там был мужчина, который показался мне знакомым, – солгала Лариса. – Мы давно не виделись. Я хочу поговорить с ним.

– Вы уверены, что…

– Мне необходимо кое-что выяснить!

– Я думал, вас интересует Ксения Блаженная…

– Подожди меня здесь, – попросила Лариса. – Я скоро вернусь. Только никуда не уходи.

Молодой человек поправил на носу очки и недоверчиво покачал головой. Однако перечить не стал…

* * *
Ренат проснулся в дурном расположении духа. Из окон номера лился тусклый свет. Деревья в парке монотонно шумели, по небу плыли тучи. Нынешний день выдался таким же пасмурным, как и вчерашний.

– Дождя нет, и на том спасибо, – проворчал Ренат, шагая босиком в ванную.

Приведя себя в порядок, он понял, что Лариса куда-то ушла, не поставив его в известность. Ренат взглянул на часы и ужаснулся. Пора было обедать, а он еще не завтракал.

В голове крутились мысли о Варе. Как она провела эту одинокую ночь в гостинице? Не снились ли ей кошмары? Может, она плакала, вспоминая Краснова? И некому было утешить ее…

Ренат решил проведать девушку, пока Лариса в отлучке. Так будет лучше для всех. Ему не придется препираться, а ей – нервничать. Он не имеет права бросить Варю на произвол судьбы.

Уже в машине он вспомнил, что так и не успел поесть. По дороге попадались кафешки и пиццерии, но аппетита не было. Ренат подумал, что Варя тоже голодна и ей тоже кусок в горло не лезет.

Он зашел в супермаркет рядом с ее домом, накупил всяких деликатесов и только тогда сообразил, что за ним могут следить.

«Черт! Я не проверил…»

– Ваша сдача, – сказала кассирша, протягивая ему деньги вместе с чеком.

– Спасибо.

Он побросал продукты в пакет и, оглядываясь по сторонам, вышел из магазина. Вчерашняя Горгона не выходила у него из головы. Неужели каменное изваяние может обладать свойствами мифического чудовища?

«Так или иначе, на меня что-то влияет!»

Он чувствовал себя не в своей тарелке. Перед тем как войти в парадное, Ренат сидел в машине и наблюдал. Во дворе пенсионерка кормила котов остатками обеда. Из открытого окна доносились звуки фортепиано. Никого подозрительного он не заметил. Ничего необычного не бросилось ему в глаза.

Подождав минут пять, он надел бейсболку, пересек двор и скользнул в подъезд панельной высотки. Дребезжащий лифт доставил его на девятый этаж. Сердце выскакивало у Рената из груди, когда он нажал на кнопку звонка.

«Сейчас я увижу ее!»

На лестнице пахло куревом и застарелой пылью. За дверью раздались шаги Вари, и Ренат задохнулся от нетерпения. Она долго не открывала, рассматривая его в глазок. Наконец, щелкнул замок.

Варя была измучена, но все так же ослепительно прекрасна. Пушистые после мытья волосы обрамляли ее бледное лицо с нежным румянцем на скулах, губы вопросительно шевельнулись.

– Это я, Варя, – зачем-то пробормотал Ренат, словно она могла его не узнать. И тотчас по его спине побежали мурашки.

«За мной наблюдают, – констатировал он, закрывая за собой дверь. – Неужели я проморгал преследователя и привел его за собой?»

– Секунду… – он прильнул к глазку, ожидая, что кто-то проявит себя. Может, в соседней квартире живет любопытная бабулька или дедок, которым нечего делать и они развлекаются слежкой. – Вроде порядок.

– Тебя что-то насторожило? – испугалась Варя.

– Я всегда настороже, – отшутился Ренат, продолжая ощущать чужое присутствие. – Как прошла ночь?

– Мне было очень страшно!.. Я хотела тебе звонить, но передумала. Не в моих правилах надоедать другим. Тем более ничего не происходило… просто мои нервы разыгрались.

– Мы же договорились, что при малейшей опасности ты связываешься со мной.

– Опасности не было, – промолвила Варя, поправляя сползшую с плеча тунику. – Я не истеричка, чтобы тревожить людей по ночам из-за ерунды.

Ренат прошел в кухню и начал разбирать пакет, выкладывая продукты на стол.

– И в чем же состояла ерунда? – взволнованно осведомился он.

– В комнате как будто мелькала черная тень.

– Черная тень? – Ренату живо представился «черный вихрь», который едва не сбил его с ног. Распутин сказал, что то была Мадлена. Но можно ли ему верить?

– Вероятно, мне показалось… – Варя подняла свои глаза цвета морской волны, и Рената затопило умиление.

Ради этих глаз Краснов чуть не бросил семью, а Переваловы – злопамятны. И отец, и дочь.

– Ты голодна?

– Нет, – мотнула головой девушка и опустилась на стул. – Может, ты хочешь есть? Вон сколько еды накупил…

– Ты умеешь готовить?

– Конечно, – улыбнулась она, блеснув ровным рядом белых зубов. – Меня папа всему научил, что обязана делать женщина.

Ренат попросил ее приготовить яичницу с ветчиной, и Варя охотно взялась за дело.

– Позволь мне накормить тебя как следует. Одной яичницы будет мало. Ты пробовал салат из креветок под сливочным соусом?

– Из твоих рук с удовольствием попробую, – вырвалось у него.

В теле Рената разливался любовный жар: каждое движение Вари, ее запах с привкусом шоколада, голос, дыхание и взгляд – возбуждали его.

«Только этого не хватало! Она думает о Краснове, а тут я со своим непрошеным и даже оскорбительным влечением!»

Смущенно кашлянув, Ренат перешел к делу:

– Ты не знаешь, почему Краснов поселился в отеле на окраине города?

– Думаю, в целях конспирации. Там легче затеряться, – Варя всплакнула, но быстро взяла себя в руки.

– Он кого-то боялся?

– Жену и тестя. Он бы никогда не признался в этом, но я чувствовала…


 Глава 15
Лариса шагала мимо памятников, вглядываясь в заросли. Ветер шумел в листьях, позванивал металлическими венками, шуршал бумажками, которые бросали нерадивые туристы. Энергетический след мужчины в темных очках был очень слабым, и она то и дело теряла его.

– Где же ты? Покажись…

Внезапно в кустах мелькнула стриженая голова, и Лариса пригнулась, чтобы не выдать себя. Теперь она кралась, прячась за мраморными плитами, каменными бюстами и массивными крестами.

Возле одного из надгробий возилась женщина в черном платке, убирала мусор. Лариса выпрямилась, прошла мимо и снова нырнула в желтеющие кусты. Растительность местами была такой густой, что надежно скрывала посетителей кладбища от чужих глаз.

Мужчина в темных очках остановился у памятника в виде плакальщицы. Было заметно, что он внимательно изучает надпись на мраморе.

«Пришел проведать родственника? Или отбился от группы, чтобы побродить самому в тишине, без назойливого гида и шумных селфи на фоне могил?»

Лариса отвергла оба предположения. Поведение этого человека указывало на интерес к определенному захоронению. Это не был праздношатающийся гражданин, которому нравятся подобные прогулки. Он пришел именно туда, куда стремился.

Рядом с плакальщицей притулился памятник поскромнее. Просто урна на постаменте в том же стиле.

Мужчина тщательно осмотрел оба надгробия, достал смартфон и сфотографировал могилы. Он был в джинсах и джемпере оливкового цвета, под которым проступал спортивный торс. Лариса дала ему не больше сорока.

Она дождалась, пока мужчина отправится восвояси, и осторожно выглянула из кустов. Вокруг не было ни души. Лариса ощущала чье-то присутствие, но никого не видела. Неужели Славик из любопытства пошел за ней? Или еще кто-то интересуется плакальщицей?

Смоленское кладбище входит в туристические маршруты по городу, поэтому ничего странного в том, чтобы рассматривать и фотографировать надгробия, нет. Благодаря Ксении Блаженной поток паломников не иссякает, привлекая желающих помолиться в часовне и заодно побродить по могилам знаменитостей.

Лариса смахнула с плеча сухой лист и выбралась на аллею.

«Я ничем не отличаюсь от прочих любителей кладбищенской экзотики!»

С этой мыслью она смело подошла к плакальщице и прочитала надпись, сделанную около века назад. Протерла глаза и прочитала еще раз.

– Ничего себе…

На памятнике поскромнее надпись была практически такая же, только дата смерти указана значительно более поздняя. Оба надгробия ухожены, значит, их регулярно посещают. Лариса вытащила из сумочки гаджет и повторила действие мужчины в темных очках. Щелк!.. Щелк! Щелк! Запечатлела плакальщицу и урну на постаменте, чтобы показать Ренату.

Внезапно за ее спиной раздался шорох гравия…

* * *
Салат из креветок превзошел все ожидания, и Ренат искренне расхваливал стряпню Вари.

– Краснов ревновал тебя к твоим поклонникам? – как бы невзначай осведомился он.

Столь резкий переход от комплиментов к вопросу об ее личной жизни застал девушку врасплох.

– Я не давала повода. Я любила Ника… и продолжаю его любить.

– А как же Марей с Аверкиным?

– У каждой женщины есть ухажеры…

– Особенно у красивой женщины, верно? А ты потрясающе хороша! – натянуто улыбнулся Ренат. – Талантливый художник, популярный рок-музыкант. Кто еще в списке твоих побед?

– Я не хочу продолжать беседу в таком тоне, – обиделась Варя. – У меня умер жених, и я заслуживаю если не уважения, то хотя бы участия.

– Ты сама поручила нам с Ларисой выяснить причину его смерти. Разве нет?

– Да, но…

– Может, поклонники ревновали тебя к Краснову?

Ренат злился, потому что все сильнее восхищался Варей и желал ее. Страсть разгоралась быстрее, чем костер из сухого валежника.

– При чем тут мои знакомые? – возмутилась девушка. – Вряд ли Марей и Аверкин имеют отношение к гибели Ника… Они не убийцы!

– Значит, ты подозреваешь тестя и жену Краснова? Кроме них, у него не было врагов?

– Может, и были… только он мне не говорил…

Телепатия с Варей не работала. Ее мысли оставались скрытыми от Рената. Рядом с ней он глупел и терялся. А может, тому виной жуткие очи каменной Горгоны? Он вспомнил, что на первом этаже здания была вывеска салона красоты.

– Ты посещала салон красоты на Гороховой?

– «Дом Распутина»? – уточнила Варя. – Кажется, пару раз бывала. А что?

– Странное названия для салона…

– Почему? Историческое. Папа мне много рассказывал о Распутине. Тот жил на Гороховой, 64, снимал квартиру… потом там была коммуналка, кажется.

– Отец водил тебя туда?

– Пару раз. Распутин был целителем, пророком и магнетизером. Папа восторгался его харизмой. Он показывал мне кабинет, где сохранились под более поздними слоями синие обои, которые помнили самого великого старца. Я даже прошла черным ходом, которым Распутин в последний раз вышел из дому…

– На Мойку? Во дворец Юсупова?

– На смерть, – кивнула Варя. – Папа говорил, что Распутин не смог отказать князю, хотя предвидел беду. А почему ты спрашиваешь?

– Раз уж я приехал в Питер, то заодно осмотрю достопримечательности.

– Тебя интересует дом Распутина?

– Там жил известный персонаж. В своем роде – феномен…

Краем глаза Ренат заметил тень в глубине комнаты, вскочил и отдернул штору, словно за ней мог кто-то прятаться.

– Мне показалось, тут кто-то есть, кроме нас!

– Ты тоже почувствовал? – испуганно молвила Варя. – Видишь, я не вру! Я всю ночь глаз не сомкнула…

* * *
В платье из черного гипюра Мадлена выглядела еще стройнее, чем раньше. Гладко причесанная, без украшений и макияжа она выделялась среди пестрой публики. В ночном клубе «Летучая мышь», куда она пришла поговорить с Аверкиным, гремела музыка.

– У меня муж умер, – сказала Мадлена, глотая бренди с кусочками льда на дне бокала.

– Соболезную, – сочувственно молвил рок-музыкант. – Заказать тебе еще выпивки?

– Да, пожалуй…

Он подозвал официанта и попросил принести бутылку спиртного. Пока парень ходил к стойке и обратно, Мадлена жаловалась на отца, который шагу ей ступить не дает.

– Я сюда с водителем приехала, – прошептала она, наклоняясь через стол к Аверкину. – С трудом заставила его остаться в машине. Он рвался со мной в зал! Представляешь?

– Жесть.

– Отец всегда ограничивал мою свободу.

– Помнишь, как ты сбегала из дому на мои концерты? А он присылал за тобой бритых качков?

Мадлена с горечью усмехнулась. Будучи девчонкой, она бунтовала против правил, не хотела учиться, потом вышла за Краснова против воли родителей… Может, отец прав, что она неспособна принимать правильные решения?

Геннадий Аверкин был завсегдатаем этого заведения. На заре своей вокальной карьеры он выступал здесь за гроши, но продолжал испытывать ностальгию по прошлым временам. Тогда он был во власти иллюзий, надежд и амбициозных желаний. Теперь иллюзии рассеялись, надежды не оправдались, зато желания осуществились. Правда, не принесли ожидаемого счастья.

– Чем я могу быть полезен? – осведомился музыкант, глядя на Мадлену, которая в юности была его фанаткой. – Я помню добро и готов вернуть долг. Несколько лет назад ты здорово меня выручила.

– То была безвозмездная спонсорская помощь.

– Спасибо. Иногда ты тонешь, и кто-то протягивает тебе руку. Такое не забывается.

– Я хочу поговорить с тобой об одной особе, – Мадлена достала айфон и показала Аверкину снимок, сделанный на благотворительном аукционе. – Признайся как на духу, у тебя с ней роман?

Музыкант посмотрел на фото, вздохнул и отрицательно качнул головой. Ему хотелось курить, но табличка на стене запрещала травить табачным дымом посетителей клуба.

– Здесь есть специальная комната для курцов, – сказал он, не глядя на Мадлену. – Может, перейдем туда?

– Гена, не заговаривай мне зубы!

– Ты наступаешь на больной мозоль. Зачем? Мне было так приятно тебя увидеть, вспомнить, как все начиналось…

– Моя жизнь рухнула, – прослезилась Мадлена, допивая вторую порцию бренди. – Ты слышал, что случилось с Красновым? Он не был ангелом, но мы друг друга стоили. А теперь его нет… и никогда не будет. Ни-ког-да. Страшное слово…

– Извини, что не пришел на похороны.

– Церемония была закрытой. Папа решил не устраивать шоу. Для нас это ужасная трагедия, а людям – потеха. Они с наслаждением обсасывают подробности! Знаешь, Гена… я все сильнее недолюбливаю себе подобных. А ты?

– У меня сложное отношение к социуму, – вздохнул Аверкин. – Я интроверт, много пью, употребляю допинг, чтобы выдерживать дикую нагрузку. Я думал, сцена избавит меня от комплексов, но этого не произошло. Наоборот! Я набрался новых, как Тузик – блох. Моя показная жизнь не имеет ничего общего с тем, как я живу на самом деле.

– Не увиливай. Я спросила о Варе Бернацкой!

Музыкант помолчал и потянулся за бренди. Промочив горло, он нехотя признался:

– Варя на какое-то время была для меня светом в окошке… Я влюбился! Глупо, да?.. Она так молода, так прекрасна! А я – потрепанный лживый клоун. Я пишу песни о чистой любви, а сам сплю, с кем придется. До встречи с Варей я считал женщин меркантильными стервами. Может, мне попадались именно такие. В общем, я запал на нее… Начал помогать неимущим, жертвовать на лечение больных. Благодаря Варе я открыл в себе лучшие качества! Оказывается, я не бездушный алкаш и умею сопереживать чужому несчастью. Как бы ни сложились наши личные отношения с Варей, я ей безмерно благодарен…

– Значит, вы с ней разбежались? – перебила Мадлена. – Что так?

– Гусь лебедю не пара. Я сломал бы ей жизнь, а она заслуживает самого лучшего мужчины. У меня хватило ума вовремя понять это.

– Ты ее бросил? Или она тебя отшила?

Аверкин поморщился. Слишком прямолинейно звучали вопросы.

– Мы расстались друзьями, – криво улыбнулся он. – У Вари нет недостатка в поклонниках, но она очень придирчива. Чтобы ей соответствовать, мне пришлось бы в корне измениться. А я привык плыть по течению! Мне так удобно. Лишние усилия напрягают, нужно принимать больше стимуляторов. Мое здоровье и так пошатнулось: печень барахлит, сердце подводит. Не гожусь я в принцы!

Мадлена обратила внимание на желтоватый оттенок его кожи, морщины и расширенные зрачки. От того зажигательного рокера, которым она восхищалась, почти ничего не осталось. Он еще держал марку, но мог вот-вот надорваться.

– Я устал, – подтвердил ее мысли Аверкин. – Вымотался на постоянных гастролях и ночных пирушках. Творчество дается мне огромным напряжением сил. Я – пустой орех!

– Да ладно…

Аверкин ждал, когда она спросит, что было у Вари с ее покойным мужем. Однажды он видел их вместе на фуршете в честь годовщины гуманитарного фонда. Подумал, случайность. Но Мадлена сегодня назначила ему встречу, и он сразу понял, о чем пойдет речь. Вернее, о ком.

– Как хорошо ты знаешь эту девицу?

Музыкант задумался. Варя была открытой, ранимой и нежной, жалела всех обездоленных и умела пробудить сочувствие к ним даже у таких прожженных циников, как он. Несмотря на свою красоту, она вела себя предельно просто, без отвратительных ужимок и хитростей, присущих многим моделям и светским львицам. Однако Мадлена хотела услышать нечто иное.

– Варя не меркантильна, – выдавил Аверкин. – Она надежный друг и умеет сострадать другим. С ней можно поговорить на любую тему. В общем, ничего плохого о ней сказать не могу.

– Я этого и не жду, – лицо Мадлены на секунду исказила гримаса, которая тут же исчезла. – С чего ты взял, что я собираю на нее компромат?

– Мне показалось, да?

Мадлена сделала паузу. Она пила бренди маленькими глотками и рассматривала посетителей за столиками. На нее обращали внимание из-за ее траура.

– Красотка нигде не работает, а одевается в дорогих бутиках, – заметила она, повернувшись к собеседнику. – Ее кто-то содержит?

– Насколько мне известно, отец оставил Варе достаточно денег, чтобы она не бедствовала, – объяснил Аверкин. – Она благодарная и преданная дочь. Я пару раз подвозил ее на кладбище. В общем… будь у меня дети, я бы хотел, чтобы они относились ко мне хотя бы наполовину так, как Варя. Она каждый месяц наведывается на могилу…

Глаза Мадлены наполнились слезами, и музыкант осекся, прикусил язык.

– Прости, ради бога, я не хотел.

– Ничего, – сквозь зубы процедила она. – Проехали. У нее есть подруги? Или эта девица общается исключительно с зажиточными мужчинами?

– Подруги?.. Честно говоря, я не в курсе.

– Эта бессребреница не закрутила интрижку с инвалидом или неудачником! Она выбирает богатых и знаменитых!

Аверкин понимал, кого она имеет в виду. Своего мужа-плейбоя. Краснов с Варей были бы блестящей парой, звездами таблоидов. Увы!.. Смерть разлучила их.

– Я разделяю твое горе, – мягко произнес он и взял руку вдовы в свою. Пальцы Мадлены были холодны как лед и дрожали. – Никто не виноват в том, что случилось. Это судьба. Фатум.

– Ты фаталист? – всхлипнула она.

– Я реалист, дорогая. Что ушло, того не вернуть. Смирись…

– Ты бы смирился?

– Я не женат и все больше убеждаюсь, что семейная жизнь не для меня. Ты тоже по натуре одиночка. Разве узы брака не тяготили тебя? Признайся.

– Тяготили, – кивнула Мадлена. – Но Краснов не имел права рвать их без моего согласия! Он не имел права!

Она недоговаривала, будучи уверена в том, что Аверкин поймет ее. Тот в самом деле понял.

– Тебе нужно простить… всех.

– Ну, уж нет! – вскинулась вдова. – Я не претендую на святость, как эта ваша…

– Тсс-с, – прошептал музыкант. – Не говори того, о чем потом пожалеешь.

– Я не пожалею. Открой мне секрет, Гена, что вы все в ней находите? Ты, Марей, другие?.. Чем она берет?

Под «другими» Мадлена подразумевала опять-таки своего мужа, но вымолвить это вслух не могла. Очевидно, она основательно проштудировала соцсети и побеседовала со многими общими знакомыми.

– Варя светлая, искренняя, чистая, и в уме ей не откажешь, – осторожно высказался он. – К тому же она напрочь лишена тщеславия. При ее внешности и достатке такие качества встречаются крайне редко. Будь я художником, написал бы с нее Мадонну! Марей умолял ее позировать, но она отказывалась. Кстати, я посвятил ей пару композиций. Это мои лучшие вещи! Настоящие хиты! И вдохновила меня на них – Варя. Она особенная! Неповторимая. Эксклюзив, как нынче принято говорить.

Мадлене хотелось его убить. Прямо здесь, «не отходя от кассы». Она представила, как его тело клонится вперед, а кудрявая голова падает в тарелку с тартинками, и удовлетворенно вздохнула…


 Глава 16
Раздалось собачье рычание, и из зарослей одичалой сирени вывалился Славик. Лариса прыснула со смеху. Лохматая дворняжка вцепилась в его штанину и не отпускала.

– Фу! Фу! – неуклюже отбивался парень, размахивая руками. – Фу! Отстань, чудовище!

– Иди ко мне, – позвала дворняжку Лариса и присела на корточки. – Оставь человека в покое. Не видишь, он боится собак?

Лохматое «чудовище» разжало челюсти и доверчиво завиляло хвостом.

– Вы укротительница тигров, – с облегчением выдохнул Славик, рассматривая штанину. – Я уж думал, мне конец.

Лариса достала из сумочки печенье и протянула собаке. Та схватила угощение и нырнула обратно в кусты.

– С детства ненавижу собак, – признался красный от смущения Славик. – Они платят мне тем же. Спорим, на всем кладбище эта тварь привязалась именно ко мне?

– Что ты делал в кустах? – невинно осведомилась Лариса.

– Я ждал вас, ждал и начал беспокоиться… Пошел искать, и вдруг дворняга выскочила будто из-под земли! Тут их целая стая бродит. Паломники подкармливают. Любители животных, блин!

– Успокойся, собака тебя не укусила. Только штаны пострадали.

– Нельзя разводить бездомных собак, – ворчал парень.

– Их никто и не разводит.

– Вы правы. Эти чудовища сами плодятся, как кролики. А потом бросаются на людей.

Испуг прошел, и Славик вспомнил, что привело его сюда. Любопытство! Он исподтишка косился по сторонам. Но вокруг были только надгробия и тронутая желтизной растительность.

– Вы поговорили с тем человеком?

– К сожалению, я его не догнала, – покачала головой Лариса. – Тут легко заблудиться.

Славик поднял глаза на мраморную плакальщицу и заявил:

– Классный памятник. Сейчас таких не ставят. Девятнадцатый век?

– Начало двадцатого, – сказала Лариса. – Я не удержалась и сфоткала.

– Сюда кто-то приходит! – удивился парень. – По ходу, это семейный участок. Цветы посажены, все убрано. Рядом могила пятилетней давности. И фамилии на памятниках одинаковые.

Запах астр и прошлогодней листвы вызывал скорбь, как запах еловых веток иногда напоминает похороны.

Славик поправил очки, читая надписи на мраморе. Лариса молча наблюдала за ним.

– Может, это отец и сын? Хотя вряд ли. Значит, прадедушка и правнук.

Подул холодный ветер, пронизывая насквозь летние брюки и курточку Ларисы. Она зябко повела плечами.

– Что-то я замерзла. Пошли отсюда, Славик. Перекусим где-нибудь и поболтаем.

– А как же Ксения Блаженная?

– В часовню все равно без очереди не попасть, и стоять не хочется. Грустно тут, правда?

– Я только «за»! Не люблю могилы. – Парень обрадовался, что не придется торчать на кладбище, и бодро потрусил по усыпанной гравием аллее.

Через четверть часа они с Ларисой вышли на улицу и сели в маршрутку. Славик пустился в рассуждения по поводу жизни и смерти. Он был еще молод, чтобы это всерьез волновало его. Но мраморная плакальщица произвела на него удручающее впечатление.

– Как вы думаете, на том свете что-то есть?

– Можешь не сомневаться.

– Вы так считаете? – оживился Славик. – Моя мама тоже говорит, что смерть еще не конец. Однажды ей приснилась Анна Самохина и поблагодарила за цветы, которые мама иногда приносит на ее могилу…

Лариса слушала вполуха, гадая, чем сейчас занимается Ренат. Неужели поехал к Варе? «Воспользовался моим отсутствием, чтобы повидаться с ней. Хочет избежать неприятных вопросов».

– …Ксения Блаженная, например, до сих пор помогает страждущим, – бубнил парень. – Во всяком случае, люди в это верят…

Лариса подумала, что Ксения дала ей ценную подсказку. Это она привела ее к плакальщице! Пусть через мужчину в темных очках. Но инициатива исходила от Ксении…

* * *
Смерть Краснова квалифицировали как самоубийство, но тесть погибшего платил большие деньги, и Южин продолжал копать.

– На мой взгляд, дело ясное, – убеждал он клиента. – Эксперты подтверждают, что выстрел произведен в упор самим Красновым. Вывод однозначен!

– А мотив? – хмурился Перевалов.

– Мотива как будто нет. И предсмертной записки тоже.

– То-то и оно! Отец моих внуков был психически здоров, депрессией не страдал, больших долгов не имел. С чего бы ему стреляться?

– Может, шантаж? – предположил детектив. – Допустим, любовница грозилась рассказать жене об их связи, требовала принять решение.

– Ты бы покончил с собой из-за этого?

– Я нет.

– Краснов не был хлюпиком. Тупого упрямства ему не занимать: если что-то втемяшил в башку, сделает, хоть тресни. Но о суициде он не заикался! Зять скорее перестрелял бы всех, кто стоял у него на пути.

– Факт есть факт, – возражал Южин. – Господин Краснов сам лишил себя жизни. Под воздействием чего? Это вопрос.

– Так ищи ответ! И бабу его, с которой он шашни водил, допроси с пристрастием.

– В смысле?

– Не мне тебя учить, – отрезал Перевалов. – Ты же мент! Способы развязывать языки тебе известны. Пораскинь мозгами, где она может прятаться! Подруги, родня, мужчины… все ее связи подними.

– Нет у нее ни подруг, ни родни. Семейного архива тоже нет. В квартире – ни одного документа: ни школьного аттестата, ни вузовского диплома, ни фотографий, ничегошеньки. Она все бумаги хранит где-то в другом месте! Или в специально оборудованном тайнике. Дома на Гороховой старые, с секретами. Там искать не переискать!

– Тебя это не удивляет?

– Отсутствие документов? У людей разные странности бывают. Фобии всякие, мании преследования. Я столько всего повидал, что меня удивить трудно.

– Вот ты, например, где документы держишь?

– Дома, – пожал плечами Южин. – Только я не показатель. Кстати, я даже в районной поликлинике побывал, но Варвара Бернацкая туда не обращалась. У нее вообще карточки нет.

– Она могла лечиться частным образом.

– Или обладать несокрушимым здоровьем, – скептически добавил сыщик. – В чем лично я сомневаюсь. Гриппом или ОРЗ каждый хоть раз да хворал.

– Не каждый с гриппом бегает по врачам. Тем более если человеку не нужен больничный.

Они беседовали в машине Перевалова, расположившись на заднем сиденье. Водитель с охранником курили чуть поодаль, под деревом, бросая по сторонам напряженные взгляды.

Южину было неловко за свою оплошность. Не упусти он женщину, которая брызнула ему в лицо газом, может, кое-что уже прояснилось бы. Не исключено, что он столкнулся с самой хозяйкой.

– Что молчишь?

– Думаю, – вздохнул детектив. – Квартира на Гороховой давно принадлежит Бернацким. Жилплощадь была оформлена на отца Вари, а после его смерти владелицей стала она. По завещанию. Папаша был юристом, вел частную деятельность: консультировал, помогал в спорных делах, давал финансовые рекомендации. К нему обращались по скользким вопросам. Ну, когда решить проблему обычным путем было нельзя.

– Ты его связи установил?

– Клиенты Бернацкого себя не афишировали, имея на то веские причины. А после его смерти архив сгорел, вместе с офисом. Ночью случился пожар от замыкания проводки, пока приехали тушить, внутри все выгорело.

– Может, папаша передал архив дочери, а пожар инсценировал?

– На тот момент Бернацкий уже лежал на кладбище.

– Он мог воспитать достойную последовательницу, которая решила подзаработать шантажом.

– Не похоже. Варвара живет на ренту от унаследованного капитала, занимается благотворительностью. Замуж не торопится…

– Ищет выгодного жениха, – предположил Перевалов. – Чуть не окрутила моего зятя, да он спрыгнул.

– Спрыгнул… – задумчиво повторил сыщик. – Ну, в принципе да.

– Эта девица росла не в вакууме. Она с кем-то общалась, дружила, проводила время. Ты поговорил с соседями?

– Бернацкие жили замкнуто. Я думаю, из-за деятельности отца Вари, которая не предполагала огласки. Видимо, дочери передался его скрытный характер. К тому же почти все ее нынешние соседи – новые люди. Кто-то купил квартиру недавно, кто-то уехал за границу, а жилье сдал в аренду. Квартиранты часто меняются, никому нет дела до окружающих.

– Во всем подъезде нет никого, кто близко знает Варю?

– Из старожилов одна глухая бабка, у которой склероз, – с сердцем сказал Южин. – И на четвертом этаже – мужчина с болезнью Альцгеймера. Оба не помнят, как их зовут.

– Ты поставил у Вари жучок? – сердито спросил Перевалов.

– Не успел. В следующий раз поставлю. Все равно ее нет дома.

– Зато к ней наведываются гости. Я хочу знать, кто они…


 Глава 17
Ренат пробыл у Вари около часа и засобирался по делам.

– Я, пожалуй, пойду.

– Ты оставляешь меня одну? – огорчилась она. – Мне даже словом перекинуться не с кем. Можно хотя бы прогуляться?

– Придется потерпеть, – сказал он. – Тебя ищут, Варя. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Холодильник у тебя забит под завязку, свежий воздух – на балконе. Ложись на диван, включай телевизор и ни о чем не думай. В крайнем случае, выпей коньяка, – посоветовал он. – Бутылка на кухне, в шкафчике.

– Я не пью.

– Здоровый образ жизни и все такое?

– Ты против здорового образа жизни? – грустно улыбнулась девушка. – Предпочитаешь алкоголь, сигареты и наркотики?

– Добавь еще секс и рок-н-ролл. У меня куча вредных привычек.

– Начинай отвыкать.

Варя смотрела на него с заботливой нежностью, и он растаял. В домашней одежде, тонкая в талии, с высокой грудью и округлыми бедрами, она была неописуемо хороша. Собранные в пучок волосы подчеркивали линию ее шеи. Ровный нос, мягкий подбородок, тронутые румянцем скулы. Сережки с зелеными камешками в ушах.

– Сколько мне сидеть взаперти? – вздохнула девушка.

– Пока я не буду уверен, что ты в безопасности. Никому не открывай, не отвечай на звонки, если на экране высвечивается чужой номер. Обещаешь?

– Я постараюсь.

Варя приподнялась на носочки и легко коснулась губами его щеки. Рената обдало жаром, он остолбенел, а на лицо девушки набежала тучка.

«Вспомнила о Краснове, – догадался он. – Черт! Ужасно неловко!»

Перед уходом Ренат заглянул в шкаф-купе, в кладовую и ванную.

«У меня развивается паранойя!»

– Что ты ищешь? – заволновалась Варя. – Ты опять чувствуешь? Тут кто-то есть, да?

– Не паникуй. Я просто хочу все проверить.

– У тебя есть план? – допытывалась она, ходя за ним следом. – Что будет дальше? Когда этот кошмар закончится?

– Пока не знаю.

– Скажи прямо, что Мадлена во всем обвиняет меня, а папаша на ее стороне.

– Это логично, – заметил Ренат, заканчивая осмотр квартиры. – Если бы не ты, Краснов, возможно, был бы жив. Перед ним стоял трудный выбор между тобой и семьей.

– Он сделал выбор. Ник любил меня! Он обещал мне счастье… Выходит, обманул? Я его не сужу! Мне важно понять, что его заставило уйти. Или кто.

– Я выясню. Наберись терпения.

– Я не смогла с ним проститься, проводить его в последний путь! – заплакала Варя. – Ника похоронили без меня…

– Тебя бы не пустили на церемонию. Не забывай, что официально Краснов был законным мужем Мадлены, они не развелись. Перевалов принял все меры, чтобы предотвратить скандал.

– Его хоронили как самоубийцу…

– Перевалов организовал все наилучшим образом, не сомневайся, – утешал ее Ренат. – Он не пожалел ни денег, ни усилий, чтобы избежать кривотолков. Краснова похоронили достойно.

– Правда?

Ренат кивнул, извинился и вышел из квартиры, закрыв за собой дверь. Сегодня он намеревался поговорить с художником Петром Мареем.

Звонок Ларисы застал его у машины.

– Ты где? – сдержанно осведомилась она. – У Вари?

– Уже нет.

– Надо срочно поговорить. Я ездила на Смоленское кладбище…

* * *
– Я не мальчик на побегушках, – возмущался Южин, сидя за рулем своего видавшего виды «опеля». – У меня, между прочим, служба. Пусть скажет спасибо, что я вообще взялся за это тухлое дело.

Он не поехал на Гороховую ставить жучок – слишком рискованно. Он уже нарвался на неприятности. Глаза до сих пор болят, в горле першит, совершенно некстати наваливаются приступы кашля. Таблетки, которые ему предложили в аптеке, толком не действовали.

«Что с тобой, Южин? – удивился на пятиминутке начальник. – Простыл? Так возьми больничный. Нечего тут бациллы распространять».

«Это не заразно, – отговорился он. – Обыкновенная аллергия».

«Сроду ты на аллергию не жаловался!»

«Все когда-нибудь случается впервые, – заступился за опера коллега. – У меня тоже суставы не болели, а сейчас на погоду ноги ломит, сил нет».

Южин пожалел, что согласился работать на Перевалова. Тот требовал найти Варю, не особо скрывая, зачем она ему понадобилась. Детектив не желал быть замешанным в уголовщине. С другой стороны, Перевалов щедро оплачивал его услуги. Деньги, как известно, лишними не бывают.

Южин притормозил у киоска, купил мятных леденцов и сразу сунул один в рот. Вкус мяты напомнил ему детство. Мальчишкой он обожал сладкое и постоянно клянчил у родителей на конфеты. Теперь он мог купить себе конфет вдоволь, но такого наслаждения, как раньше, они ему не доставляли. С возрастом почти все удовольствия перестали быть таковыми, и надо было искать новые. Иногда подобные поиски заканчивались плачевно.

Почему-то человек неустанно и упорно прокладывает себе дорожку в ад. Взять хоть Переваловых. Казалось бы, чего им не хватает? Ну, застрелился член семьи, – поплачьте и забудьте. Мадлена Сергеевна – женщина молодая, красивая, обеспеченная, еще выйдет замуж, устроит свою судьбу. Так нет же! Обязательно надо кого-нибудь наказать. Если сам Краснов уже неподсуден, значит, накажут кого-то другого. В данном случае, его любовницу.

Эка невидаль! Завел мужик интрижку на стороне. С кем не бывает? Но Переваловы чувствуют себя вправе карать и миловать. Вдова бьется в истерике от нанесенной обиды, тесть лелеет надежду отомстить.

«А я ему помогаю! – укорил себя Южин. – Перевалов думает, ему станет легче. Как бы не так!»

Сегодня сыщик запланировал встречу с бывшим ухажером госпожи Бернацкой, скандальным живописцем Мареем. Не исключено, что тот предоставил красавице Вареньке убежище. Чем не повод подставить в трудный момент плечо, оказаться незаменимым? Барышня-то оказалась неглупая, смекнула, что ей грозит расправа…

Мастерская Марея располагалась в подвальном этаже дома на пересечении Казанской и Гороховой.

Спускаясь по темной лестнице вниз, в недра старинного подвала, оборудованного под мастерскую, Южин обдумывал ход беседы. Тяжелые дубовые двери скрипнули, пропуская его в святая святых художника…

Перед тем как ехать к Марею, сыщик навел справки об этом талантливом и эксцентричном человеке. Петр Марей не просто работал в своей мастерской: зачастую она служила ему домом. У него была своя квартира на Фонтанке, где жила его мать. Нетрудно предположить, что богема в лице единственного ребенка шокировала пенсионерку, и она перестала находить с сыном общий язык. Марей сутками пропадал в мастерской или на различных тусовках, избегая материнских нотаций.

Южин не стал предварительно звонить художнику, надеясь застать его врасплох. В первой половине дня тот обычно спал, потом обедал и брался за кисть. Сыщик рассчитывал выведать у Марея, где Варя. Разумеется, если тот знал об этом. Других ниточек, за которые можно потянуть прямо сейчас, не было.

Мастерская состояла из двух просторных комнат, захламленных донельзя всякой художественной атрибутикой. Толстые стены скрадывали любые звуки, с желтых сводчатых потолков свисали лампочки на электрических шнурах. Отсутствие окон и гнетущий сумрак делали помещение похожим на каземат.

Пространство мастерской было перегорожено ширмами, разделено стеллажами и драпировками для создания фона картин. Лампочка лишь слегка освещала центр комнаты, где стоял деревянный стол на массивных ножках, уставленный тарелками с едой и бутылками. Закуска подсохла, но хлеб не успел зачерстветь. Видимо, трапезничали тут недавно.

Южин кашлянул, как бы сообщая о своем присутствии. Звук словно растворился в воздухе, напитанном запахами красок, химикатов и пыли.

– Господин Марей! – громко позвал гость. – Вы здесь?

Может, хозяин еще спит после обильных возлияний? Судя по количеству опорожненных бутылок из-под виски и шампанского, в мастерской была веселая пирушка. После такого объема выпитого не мудрено вырубиться.

В зловещей тишине сыщик прошел в глубь второй комнаты и заметил между ширмами темную фигуру.

– Господин Марей…

Он замер, уставившись на художника. Тот смотрел в даль остекленевшими выкаченными глазами. Марей не стоял, как сначала подумал Южин, а висел на привязанной к деревянной балке веревке. Эта балка казалась ровесницей подвала и непонятно, для чего предназначалась. Марей крепил к ней тяжелые ткани, создавая складки и определенную фактуру. Под ногами трупа, которые чуть-чуть не доставали до пола, валялся измазанный красками табурет.

– Твою мать… – выругался Южин. – И этот тоже? Что за шиза их косит?

Он надел резиновые перчатки и тщательно обследовал место происшествия. Марей был мертв не меньше восьми часов. Тело остыло и задубело. Следов насилия и борьбы оперативник не обнаружил.

Художник, одетый в широкие велюровые штаны и темную рубаху, очевидно перед смертью работал, потому что его руки были в красках. На мольберте стоял недописанный холст с изображением обнаженной молодой женщины. Кисти остались грязными, палитра лежала на подставке, рядом – баночка с растворителем. Никакого предсмертного письма сыщик не обнаружил.

Выходит, прямо от мольберта Марей полез в петлю. Он не готовился к этому заранее, иначе вымыл бы руки и запер дверь изнутри. Впрочем, порой поведение самоубийц необъяснимо.

«Я что, первый, кто видит труп? – подумал Южин. – Надо вызывать бригаду криминалистов».

– Твою мать! – растерянно повторил он, доставая мобильник.

Позвонив коллегам, сыщик вышел из мастерской и проверил, нет ли вокруг камер наблюдения. На первом этаже соседнего дома располагалось отделение банка…


 Глава 18
Лариса ждала за столиком в кондитерской. Она заказала любимые эклеры Рената.

– Шоколадные? – обрадовался он, усаживаясь напротив.

Запах шоколада теперь ассоциировался у него с Варей. Лариса уловила его мысль и с усмешкой кивнула.

– Ну, как, проведал затворницу?

– Это мой долг. Я отвечаю за нее. С каких пор тебя раздражает забота о клиенте?

– Вовсе не раздражает. Если это просто забота.

– Не начинай!

Она не успела ответить. Официантка принесла чайник с чаем и чашки. Ренат набросился на еду, забыв поинтересоваться, зачем Лариса ездила на кладбище.

– Вкусно?

Он поднял голову и оторопело уставился на нее.

– У тебя помрачение рассудка, – спокойно констатировала она. – В нынешних обстоятельствах это опасно.

Ренат жевал эклер, не понимая, о чем она говорит. Помрачение? Это у него помрачение? Пусть на себя посмотрит. Ему захотелось плюнуть на все, забрать Варю и укатить с ней куда-нибудь на острова. К черту дурацкое расследование! К черту душеспасительные разговоры! К черту этот мрачный город с его призраками!

Лариса выложила на скатерть фотографии из конверта, присланного неизвестным заказчиком, и сухо осведомилась:

– Ты намерен отрабатывать гонорар?

– Я не могу разорваться! – вскипел Ренат. – Мы ищем причину смерти Краснова или занимаемся снимками столетней давности? Человеку сегодня плохо!

Лариса ткнула пальцем в фигуру девушки на фоне Михайловского театра.

– Нам заплатили большую сумму за информацию об этой особе.

– Заказчик не конкретизировал нашу задачу.

– Он был уверен, что мы догадаемся!

– Варе грозит серьезная опасность, а эта барышня давно скончалась, – возразил Ренат. – Сначала надо помочь живым, потом заниматься мертвыми.

Он отодвинул от себя снимки и раздраженно фыркнул. Лариса молча убрала фотографии в сумочку.

– Ты что-то говорила о Ксении Блаженной…

– Монограмма на обороте оригиналов составлена из букв К и Б.

До Рената не доходил смысл ее слов. Он не связывал петербургскую святую со снимками из конверта.

– Да что с тобой? – вспылила Лариса. – Не тормози!

– Я не выспался, у меня болит голова. И вообще, надо проследить за Мадленой Красновой.

– Знаешь, кто еще похоронен на Смоленском кладбище? Казимир Бернацкий. Собственно, даже не один, а двое.

– Двое? – моргал Ренат.

– Вот именно. Умерли они в разное время: первый в тысяча девятьсот шестнадцатом году, а второй пять лет назад.

– Бернацкий! Как я сразу не понял? Ты имеешь в виду…

– Полагаю, второй и есть отец Вари. Мне Ксения Блаженная подсказала. Если бы не она, мы бы еще долго ходили кругами. Обе могилы ухоженные, видно, что кто-то их посещает. Догадываешься, кто?

– Постой… – на лице Рената застыло недоумение. – Существуют же однофамильцы…

– Не надо было тебе смотреть в глаза Горгоны, – усмехнулась Лариса. – Совсем мозги отшибло. Не бывает таких совпадений! Спроси у Вари, где похоронен ее отец, и все встанет на свои места. Лично мне и так ясно.

– Что тебе ясно?

– Ксения Блаженная – К и Б. Казимир Бернацкий – тоже К и Б.

– Это распространенные инициалы, – возразил Ренат.

– Держу пари, отчество Вари – Казимировна. Она показывала тебе свой паспорт?

– Нет. Зачем?

– А ты попроси, чтобы показала.

– Монограмма на обороте снимков не обязательно состоит из инициалов, – вяло отбивался он. – Это могут быть любые буквы.

– Вернер бы поставил тебе двойку! Ты не видишь подсказок, не чувствуешь связи между событиями. Сначала кто-то присылает нам старые фотографии, потом является Варя…

– После того не значит вследствие того.

– Ксения Блаженная была провидицей, она указала направление, в котором надо двигаться.

Ренат смешался и решил взять паузу. Он достал гаджет и загрузил страничку с информацией о Ксении. Строчки плыли перед глазами, головная боль усилилась.

– По-твоему, фотографии имеют отношение к Варе?

– Скорее, к ее прапрадеду, – кивнула Лариса. – Вот, смотри, – она протянула Ренату смартфон с выведенным на экран снимком плакальщицы и увеличила фрагмент с надписью. – Читай.

– Я не понимаю…

– А вот еще! – Лариса пролистнула пальцем снимок и показала вторую могилу с урной на постаменте. – Кстати, этими захоронениями интересовалась не только я. Там крутился какой-то мужчина в темных очках, похожий на сыщика. Он пришел на кладбище с определенной целью: разыскать могилу Вариного отца…

* * *
Сотрудник банка не сразу согласился показать Южину запись с камеры напротив мастерской Марея. Пришлось пустить в ход служебное удостоверение.

– Возможно, произошло убийство, – наседал детектив.

– Назовите примерное время…

Южин сказал, что хочет просмотреть ночную запись.

– Ночью все кошки серы, – пошутил охранник. – Начальник по безопасности второй год обещает нам обновить технику. Так что в кадре вы увидите силуэты, не более. Тут разные людишки по ночам шастают: подростки, бабульки с собаками, пьяные.

– Собак выгуливают по ночам?

– Если приспичит, то куда деваться. Моя мама держит пуделя, который привык опорожняться после полуночи. Хочешь не хочешь, иди. Когда я дома, это моя обязанность.

– Сочувствую.

Охранник вывел на монитор запись, и Южин уставился на экран. Качество съемки было ужасным. В темноте мелькали фигуры людей, но кто из них заходил в мастерскую, не разглядишь. Обзор камеры, как назло, не захватывал двери.

– Чуть-чуть не дотянула! – с досадой воскликнул сыщик.

Он обратил внимание на силуэт женщины в длинном платье и платке. Она двигалась к входу в мастерскую. А дальше – оставалось только домысливать.

– Черт!

– Я же предупреждал, – отозвался сотрудник банка.

– По ходу, это женщина?

– Судя по всему, да. Мужчины так не одеваются.

– Можно поспорить, – возразил Южин и попросил увеличить изображение.

– Бесполезно. Темнотища, ничего не разберешь…

– Ладно, сбрось мне на телефон эту ночную бабочку.

Пока парень производил нехитрую операцию, Южин нетерпеливо постукивал носком ноги по полу.

– Ночные бабочки скорее раздеты, чем одеты, – хохотнул охранник. – Это монашка, а не путана.

Через окно Южин увидел, как во двор въехала полицейская легковушка и фургончик с криминалистами. Следом за ними примчались телевизионщики и пресса.

– Стервятники! – выругался он. – Уже пронюхали!

Сыщик давно подметил, что граждане в первую очередь сливают инфу журналистам. Небось, кто-то из приятелей-забулдыг зашел в мастерскую Марея, увидел труп и сообщил не в полицию, как положено, а тем, кто платит за «жареные» факты…

* * *
Мадлена припудрила щеки и прошлась по скулам кисточкой для румян. Мысли о прекрасной сопернице заставляли ее следить за собой вопреки тому, что она переживала. Зависть и злость подтачивали ее силы. Варя исчезла, и дотянуться до нее не представлялось возможным.

– Не сквозь землю же ты провалилась?

– Вы мне, Мадлена Сергеевна? – откликнулась из кухни домработница.

– Это я сама с собой говорю…

Отец хочет обложить ее со всех сторон «глазами» и «ушами». На улице – две машины с охраной, дома – помощница, которая докладывает о каждом шаге хозяйки. Хорошо, что ночью Мадлена одна. Ей вовсе не страшно, и покойный муж ее не преследует. А бессонница у нее от всепоглощающей горечи и жажды мести.

«Моя жизнь рухнула, так пусть рухнет и ваша!» – повторяла она, обращаясь к тем, кого назначила виновными в своем несчастье. Удар по самолюбию оказался куда больнее удара в сердце.

– Что вам приготовить? – осведомилась домработница, заглядывая в комнату. – Морепродукты или овощное рагу?

– Ничего. Я решила поголодать.

– Как можно? – всплеснула руками пожилая дама. – Так вы совсем здоровье угробите! А Сергей Палыч с меня спросит.

– Готовьте, что хотите, – сдалась Мадлена.

– Тогда я вам ризотто сделаю. И оладушки с яблоками.

На кухне загремела посуда, заработал телевизор. Мадлена ненавидела этот «зомбоящик», но домработница не могла и часа без него обойтись. Она слушала все подряд: наигранные ток-шоу, однообразные новости, политические дебаты, кулинарные советы и дурацкие концерты.

– Ой, боже! – донеслось из кухни. – Кошмар-то какой! Ой, что творится на белом свете!

Мадлена, которая укладывала волосы у зеркала, замерла с расческой в руке и прислушалась.

– Ой, Мадлена Сергеевна! Вы только поглядите! Помните, вы третьего дня кого-то о Марее расспрашивали? – невольно выдала себя домашняя шпионка. – По телефону!

«Она подслушивает, – утвердилась в своих подозрениях вдова. – Нужно быть осторожнее!»

– Ну, художник, помните? – взволнованно продолжала пожилая дама. – Вы еще картину собирались ему заказать… Я очень удивилась!

– Да, я хочу, чтобы он написал портрет мужа, – солгала Мадлена. – С фотографии. В спальне повешу и буду любоваться.

– Покойником? – ахнула домработница. – Не к добру это! Против всяких законов природы…

Между тем на экране большой плазмы корреспондентка бойко тараторила о самоубийстве талантливого живописца.

Мадлена зашла в кухню и молча уставилась на крашеную блондинку с микрофоном в руке.

– Спаси и помилуй! – перекрестилась пожилая дама. – Преставился он, горемычный. Стало быть, заказов не принимает. В петлю залез! Прямо в своей мастерской!

Губы вдовы тронула удовлетворенная улыбка. «Так будет с каждым, кто путался с этой гулящей девкой!»

* * *
– У меня складывается впечатление, что кто-то обрубает концы, – докладывал сыщик. – Зачищает свидетелей.

– Свидетелей чего? – уточнил Перевалов.

– Не знаю. Только ниточки, которые могут привести к барышне, которую вы ищете, обрываются.

– Настолько я тебя понял, Марей наложил на себя руки?

– Вроде бы да. Только повода для самоубийства у него не было! Об этом в один голос твердят все его друзья и близкие. Напрашивается аналогия…

– Ты моего зятя имеешь в виду? – изменился в лице Перевалов. – Говори, как есть! Что за «аналогия»?

– Краснов без видимой причины застрелился, Марей повесился…

– Ты нарочно сгущаешь краски? – мрачно осведомился бизнесмен. – Потому что девчонка от тебя ускользает? Ты профессионал, она – обыкновенная шлюшка. А кто в пролете? Правильно, ты.

Южин поморщился и вздохнул. Неблагодарность – привычная реакция толстосумов на его старания. Он научился не принимать это близко к сердцу.

Они с Переваловым разговаривали в парковой ротонде, под шорох дождевых капель. В аллеях лежал туман, унылая морось наводила тоску. Не удивительно, что в такую погоду люди сводят счеты с жизнью.

– Творческие личности жутко ранимы, часто страдают депрессией, – добавил Перевалов. – Пьют, курят, колются. Ван Гог ухо себе отрезал! Левитана мучила черная меланхолия. Врубель сошел с ума. Еще перечислять?

Южин достал из кармана смартфон, вывел на экран кадр с камеры наблюдения банка и показал собеседнику.

– Похоже на Смерть?

– Что это? – Бизнесмен пристально всматривался в темный силуэт. – Баба?

– Возможно, она была последней, кого видел Марей перед тем, как залезть в петлю.

– Лица не разобрать, – раздраженно заметил Перевалов. – Кто она? Что тебе известно?

– Доказать не могу, но чутье подсказывает: в таком виде к Марею пришла Смерть. А что произошло потом, уже не важно. Сам он повесился, или его заставили… В гостинице, где ваш зять застрелился, тоже какая-то бабенка по коридору шастала.

Бизнесмен поднял на сыщика тяжелый взгляд из-под бровей.

– Твои намеки дурно пахнут.

– Если рассудить логически, то на очереди рок-музыкант Аверкин, – как ни в чем не бывало продолжал Южин. – Я собираюсь с ним встретиться. Чувствую, надо поторопиться. Как бы и он себя не прикончил невзначай…


 Глава 19
Из кондитерской Лариса с Ренатом разошлись в разные стороны. Она отправилась гулять по городу, несмотря на моросящий дождь. Он вернулся в гостиницу и решил поискать в Сети данные на Казимира Бернацкого.

Google выдал ему кучу бестолковой информации об однофамильцах, которые не имели отношения к делу. Спустя час он позвонил Варе и спросил:

– Как дела?

– Стоит подумать о Нике, слезы льются ручьем, – всхлипнула она. – Но я держусь. Ты узнал, где его похоронили?

– Тебе нельзя туда ехать.

– Ты узнал?! – с нажимом переспросила девушка. – Я хочу попрощаться с ним!

– Тебя могут подкарауливать на могиле Краснова.

Она как будто не слышала.

– И у папы я уже сто лет не была!

– На Смоленском кладбище? – вырвалось у Рената.

– Откуда тебе известно? Ты наводишь справки о моем отце? Мог бы меня спросить, если интересно.

– Вот я и спрашиваю. С кем рядом похоронен твой отец?

– Как мне больно! – зарыдала Варя. – Кладбище, похороны, могилы… Я тоже хочу умереть! Почему те, кого я люблю, уходят, а я остаюсь?

Ренат понял, что перегнул палку. У девушки горе, а он сыплет соль на ее рану. В конце концов, какая разница, кто где похоронен? Он с трудом успокоил Варю и попросил никому не открывать дверь, что бы ни говорили визитеры, чем бы ни прикрывались.

– Я никого не пущу, – послушно сказала она. – Ни пожарных, ни полицию, ни врачей, ни соседей, которые умоляют о помощи. А сейчас извини, я хочу прилечь…

* * *
Лариса пришла под вечер, уставшая, с мокрыми ногами, и сразу отправилась в душ. Ренат уснул на диване в гостиной, и видел во сне Варю. Открыв глаза, он лежал и слушал, как шумит фен в ванной. Если бы это была она!.. Но откуда ей взяться в отеле «Ладога»?

Лариса высушила волосы и заказала по телефону еду в номер.

– Ты будешь ужинать? – спросила она недовольного всеми и собой Рената.

– Пожалуй, поем немного…

– Что с тобой?

– Голова раскалывается.

Он с трудом поднялся и, чтобы не отвечать на вопросы Ларисы, вышел на балкон подышать. Городские огни тонули в тумане, за ними простирался темный лесопарк, сливаясь на горизонте с ночным небом. Ренат ни о чем не думал, глядя в эту влажную черноту, полную шороха капель и отдаленных звуков музыки из соседнего ресторана. Он внезапно ощутил, что голоден.

За ужином речь опять зашла о Варе. Лариса нападала на нее, Ренат заступался за девушку.

– Эта Варя – просто идеал женщины, а Краснов почему-то застрелился. Кстати, перед смертью к нему заходила какая-то дама.

– Тебе удалось выйти с ним на контакт? – удивился Ренат.

– Картина была смутная, но кое-что я прочувствовала. Краснов не хотел умирать. Его как будто вынудили.

– Кто? И каким образом?

– Это он решил скрыть от всех, в том числе и от меня. Он все еще здесь, в отеле! Не может успокоиться. Ему жаль, что он так бездарно окончил жизнь.

– Ты считаешь Варю виноватой?

– Она слишком добра, нежна, красива и бескорыстна. Помогает бедным, любит детей и сочувствует инвалидам. Может, это воплощение самой Ксении Блаженной? Новая петербургская святая?

Ренат молча пожал плечами. Тон разговора вызывал у него раздражение.

– Правда, святые не встречаются с женатыми мужчинами, – добавила Лариса. – Тут осечка вышла. Боюсь, Варя – искусная притворщица. А ты уши развесил и слюни распустил. Смотри, за ней смерть ходит…

– В виде Мадлены Красновой и господина Перевалова, – кивнул Ренат. – Поэтому я за нее и беспокоюсь.

– Смерть… – пробормотала Лариса, ища глазами планшет. – Смерть…

Ренат молча наблюдал, как ее пальцы запорхали по экрану гаджета.

– Марей и Аверкин, – бросила она, не отрываясь от своего занятия. – Если ты мне не веришь, поверь хотя бы фактам.

– Каким фактам? – напрягся Ренат.

– Краснов – не последняя жертва. Думаю, художника уже нет среди нас… а музыкант ходит по краю пропасти.

– Хочешь опорочить Варю в моих глазах? – разозлился Ренат. – Это предательство. Варя доверилась нам, она надеется на нашу помощь, а ты…

– Что – я?

– Ты перешла на сторону ее врагов! Мадлена не может простить мужу измены и намерена отыграться на его женщине. А Перевалов хочет наказать Варю за несчастье своей дочери, за горе своих любимых внуков. Поступок Краснова опозорил эту влиятельную семью, несмываемым пятном лег на их репутацию. Неужели я должен тебе это объяснять?

– Примитивно мыслишь, – огрызнулась Лариса.

– Я никому не позволю погубить нашу клиентку, – отрубил Ренат. – А именно к этому все идет. И ты играешь против меня. Не понимаю, откуда такая неприязнь к Варе?

Между тем Лариса загрузила страничку «Петербургских ведомостей». Фотография Петра Марея на фоне красивого дома в греко-римском стиле сразу привлекла ее внимание. Коротенький текст под снимком гласил:

«Трагическая утрата! Сегодня в мастерской найден мертвым известный художник…»

Она подала Ренату гаджет со словами:

– Читай! Моя неприязнь к Варе, как ты изволил выразиться, вполне обоснованна. Марей уже приказал долго жить. Следующим будет Аверкин…

– Потом и до меня доберется костлявая рука смерти? – саркастически усмехнулся он. – Говори, не стесняйся! Я понимаю, к чему ты клонишь.

Ренат встал из-за стола, резко развернулся, взял ключи от машины и выскочил из номера…

* * *
У дома, где у Марея была мастерская, собралась группа зевак. Вход в цокольный этаж старинного здания был огорожен специальными ленточками.

Ренат вышел из внедорожника и раскрыл зонт. У поребрика стояла полицейская машина, фургон телевизионщиков и авто прессы.

Варя говорила, что от ее дома до «мастерской Пети» рукой подать. Гороховая улица пересекалась с Казанской, и добраться пешком туда и обратно можно было за полчаса.

Ренат представил, как Варя ходила позировать художнику для портрета, и в груди шевельнулся червячок ревности. Они надолго оставались наедине…

Ренат не успел додумать мысль до конца, как к нему подбежал рослый паренек с зонтиком в одной руке и диктофоном в другой.

– Вы друг покойного? Можете сказать пару слов для нашего издания?

– Отвали, – грубо ответил он, зная, что по-хорошему от нахальных корреспондентов не отвяжешься. Только начни миндальничать, и они сядут на голову.

Паренек и глазом не моргнул.

– Мы заплатим за эксклюзивную информацию…

– Я ничего не знаю, – отмахнулся Ренат, шагая вперед.

– Есть версия, что художник Марей повесился от несчастной любви, – не отставал корреспондент. – Натурщица отвергла его чувства, и он наложил на себя руки от отчаяния.

– Не верьте этому бреду.

– У него не было иного мотива, – наседал паренек. – Творческая энергия Марея била ключом, его картины росли в цене, персональные выставки собирали весь бомонд…

– Ты бы на пике успеха и славы повесился из-за женщины?

– Я?.. – опешил корреспондент. – Ну… вряд ли…

Во двор вошел новый человек, и паренек с микрофоном тут же бросился к нему в надежде выудить что-нибудь сенсационное.

Ренат вздохнул с облегчением и, прикрываясь зонтиком, зашагал дальше. Вход в подвальный этаж освещала тусклая лампочка, но попасть внутрь не удастся. Дверь наверняка опечатана, или там до сих пор возятся криминалисты.

Ренат прислонился к стене и мысленно перенесся в помещение, где творил и умер Петр Марей. Видение было смутным, размытым… Толстые стены, тяжелые пыльные ткани, гипсовые бюсты, старая мебель…

– Получается? – проговорил кто-то ему в ухо.

Ренат вздрогнул и открыл глаза. Бородатый мужик в подпоясанной ремнем рубахе подкрался бесшумно и без разрешения присоседился к нему. С крыши капало, но расчесанные на прямой пробор волосы мужика и его одежда оставались сухими.

– Григорий? – узнал его Ренат. – Что ты здесь делаешь?

– А ты?

– Хочу выяснить, отчего умер Марей.

– Дак у него и спросить надобно, – глубокомысленно изрек Григорий. – Жил человек, не тужил, и вдруг – бац! – в петле болтается! Это ж неспроста. Петька Марей – талантище был! А помер некрасиво. Из-за бабы!

– И ты повторяешь эту чушь, – вздохнул Ренат. – От желтой прессы набрался?

– Я Распутин, – сердито вздохнул мужик. – У меня пророческий дар. А пацаны эти бестолковые ни черта не смыслят в колбасных обрезках!

– Допустим. Отчего, по-твоему, Марей наложил на себя руки?

– Говорю же, баба к нему приходила…

– Какая баба?

– Шустрый ты больно. Я к тебе в помощники не нанимался. Сам мозгами шевели. Имей в виду, в петербургских подвалах темные делишки творятся, – прошептал Распутин, кивая в сторону мастерской. – Меня Феликс тоже в подвал заманил. Мадерой из царских погребов поил, пирожными угощал… Ты сладенькое-то любишь? – неожиданно спросил он.

– Ты пророк. Угадай!

– Любишь, – кивнул патлатой головой «старец». – Это тебя и погубит, болезный. Ежели за ум не возьмешься.

– Что ж ты отравленные пирожные у князя Юсупова жрал? – разозлился Ренат. – Где твое хваленое чутье было? Пропил?

– Яд не подействовал. Знаешь, почему? Его в пирожных не было. Доктор Лазоверт[5] в последний момент струсил и вместо цианиду добавил в сладости безобидный порошок. Заговорщикам пришлось стрелять…


 Глава 20
Мадлена примеряла перед зеркалом черное платье от Шанель, когда в комнату вошел отец.

– Куда собралась? – хмуро осведомился Перевалов. – Я же просил дома сидеть, хотя бы до девяти дней. Траур соблюдать, как все порядочные вдовы.

– Решил меня в клетку посадить?

– Угу, в золотую.

– А я против! – с вызовом заявила дочь. – У меня в четырех стенах крыша едет! Я хочу свежего воздуха глотнуть, среди людей побыть.

– Поэтому тебя видели в ночном клубе? Вместо того, чтобы мужа оплакивать, ты с Аверкиным любезничала!

Мадлена ринулась в атаку.

– Тебе не стыдно следить за родной дочерью? Зачем ты приставил ко мне своих ищеек?

– Для твоего же блага, – терпеливо объяснил Перевалов. – Я несу за тебя ответственность.

– Я не собираюсь сидеть под замком! – возмутилась Мадлена. – Ты меня не заставишь.

– По ночным клубам во время траура шастать нечего, семью позорить. Неужели непонятно?

Она заплакала и сквозь слезы выкрикнула:

– Я имею право на личную жизнь! Куда хочу, туда хожу, с кем хочу, с тем любезничаю!

Нашла коса на камень. Сергей Павлович воспитывал дочь в своем духе и добился неплохого результата. Жена ему не перечила и во всем подчинялась, а Мадлена росла бесенком, который превратился в сущего демона.

«Я всячески поощрял ее самостоятельность и вот пожинаю плоды!»

– О тебе пойдут дурные слухи, – сдержанно сказал он.

– Мне все равно!

– Вдова обязана соблюдать приличия. Подумай хотя бы о детях, если на нас с матерью тебе плевать.

– Дети, дети, дети!.. А обо мне речь не идет?.. Я отработанный материал? Да?.. Родила наследников переваловского капитала, и на свалку?

– Прекрати истерику, – поморщился отец. – Противно слушать.

В гостиной дочери пахло табачным дымом. На столе стояли графин с коньяком, блюдце с дольками лимона, конфеты и пустой бокал.

– Ты пьяна? – Перевалов подошел к ней и принюхался. Духи, косметика и спирт. – Заливаешь алкоголем стресс? Глупо.

– Не таблетки же мне глотать?

Бизнесмен устало вздохнул и сел в обитое гобеленовой тканью кресло. В груди нарастала боль. Не хватало ему слечь с сердечным приступом. Это было бы уж совсем некстати.

– Нам нужно держаться, дорогая. Что бы ни случилось, мы, Переваловы, должны быть на высоте.

– К черту! – взорвалась Мадлена. – К дьяволу твою «высоту», папа! Я старалась соответствовать своему положению изо всех сил, а муж… променял меня на выскочку, на смазливую девку! Как мне пережить это оскорбление? Каждый, кому не лень, будет судачить обо мне и Краснове! Перемывать косточки добела! Перетряхивать наше грязное белье!.. Кто за это ответит?

– Я принял меры, какие мог. Людям рты не заткнешь. Уезжай в Европу, дочка… на Женевское озеро, в Париж, в Рим. Сменишь обстановку, купишь новые наряды. Все расходы я беру на себя. Вернешься, когда все уляжется.

Мадлена расправила складки на платье, села в кресло напротив отца и гордо выпрямилась.

– Ты слышал о смерти Марея? Это художник, с которым…

– Я слышал, – сказал Перевалов. – Где ты была этой ночью?

– Что за вопрос?! Ты… меня подозреваешь? Может, я и Колю сама застрелила? Прокралась к нему в номер, приставила пистолет к виску… А он сидел и ждал, когда я нажму на курок?.. Ты серьезно так думаешь?..

Отец неопределенно повел плечами. Его голова гудела от назойливых мыслей. Мадлена была способна на что угодно: он слишком хорошо ее знал.

– Коля не был идиотом! – злобно выпалила дочь. – Он бы не позволил женщине себя убить! Еще не каждый мужчина с ним бы справился.

– В крови твоего мужа не обнаружили наркотиков. Зато он выпил много виски перед тем, как… Возможно, его довели до самоубийства. После смерти Марея эта история приобретает иной оттенок и обрастает нелепыми слухами.

– И ты решил, что…

– Я хочу исключить самое неприятное, – с этими словами Перевалов подошел к гардеробной, открыл ее и бегло просмотрел содержимое. Потом он проделал то же самое со шкафом в спальне, порылся в комоде, заглянул на полки в прихожей.

Мадлена сопровождала его, сложив руки на груди и обиженно вздыхая.

– Папа, ты в своем уме?

– Я бы желал ошибиться, – невозмутимо ответил он. – Наверное, впервые в жизни я готов быть неправым.

– Не понимаю, что на тебя нашло…

– Обещай мне не выходить из дому без насущной необходимости.

– Нет! – вздернула подбородок упрямая дочь. – Я не в тюрьме! И убери от моего парадного своих ищеек! Не то хуже будет…

* * *
Лариса предоставила Ренату полную свободу. Пусть занимается вдовой Краснова и шестерками Перевалова. Пусть ублажает милейшую Вареньку и тает от ее чар. Пусть набивает шишки, если он ослеплен красотой и показной добродетелью этой девицы.

С этими мыслями Лариса спустилась в кафе и заказала себе кофе с коньяком.

«Я прохожу проверку на вшивость, – подумала она. – Что во мне возьмет верх, мое недобитое эго или здравый смысл?»

– Конечно же, эго! – захихикал Вернер. Он сидел напротив, одетый не по погоде пестро и легко. Желтая шелковая рубашка навыпуск и зеленые шаровары. Иногда вкус изменял бывшему гуру.

– Откуда вы взялись?

– Из воздуха, детка! – довольным произведенным эффектом улыбнулся он. – Пора бы привыкнуть!

Свет люстры отбрасывал блики на его лысый череп. Лариса покосилась на соседний столик, за которым ужинала пожилая пара. Интеллигентные муж и жена, оба седые и в очках.

– Унылая семейка, – заметил Вернер. – Провинциалы. Он профессор математики на пенсии, зарабатывает частными уроками. Она ему помогает. Приехали в Питер побродить по музеям. На гостиницу в центре деньжат пожалели и поселились в этой дыре. Да ты не переживай, они меня не видят.

– «Ладога» – вполне приличный отель, – возразила Лариса. – Не пять звезд, но жить можно.

– А где Ренат?

– Гуляет…

– Что за тон? Вижу, тебя обуяла гордыня, – проворчал гуру, перебирая нефритовые четки, которые он жестом фокусника вытащил из рукава. – Самомнение и высокомерие затмили твой разум, дорогуша. Признайся, вы с Ренатом поссорились из-за девушки? Ты презираешь ее только за то, что она моложе и красивей?

– Вы кого имеете в виду? Варю, что ли?

Мелькание бусин завораживало Ларису, образ Вернера расплывался в зеленом тумане.

– Ее зовут Варя! Прелестное имя…

– Имя как имя. Варвара!.. Грубое и простецкое.

– Ну, вот, я же говорю – гордыня. Ты завидуешь, злишься, ревнуешь. Весь джентльменский набор.

– Почему… джентльменский, а не… дамский? – едва ворочая языком, отбивалась Лариса.

Гуру промолчал, орудуя четками.

Она уронила голову на руки и погрузилась в беспамятство. В черноте был слышен шорох крыльев летучих мышей… ш-ш… ш-ш-шшш… шу-уу… шу-у-ууу…

Самая большая мышь уселась Ларисе на плечо и впилась острыми зубами в кожу. Она в ужасе дернулась и… открыла глаза. Над ней стояла официантка и трясла за плечо.

– Ничего себе, – усмехалась она. – Вы уснули прямо в кафе…

* * *
Аверкин опоздал на репетицию. За ним вызвался съездить гитарист, который был лучшим другом рок-музыканта. Он застал фронт-мэна группы «Олово» пьяным. Дверь квартиры нараспашку, хозяин валяется на диване и глушит дорогой джин.

– Ты че, сбрендил, Гена? – выругался гитарист, глядя на бардак в комнате и плавающий под потолком дым. – Накурил, не продохнешь!.. Ты в курсе, что все тебя ждут? Мы завтра даем концерт.

– Завтра будет завтра, – процедил Аверкин. – А может, и не будет… Слыхал про Марея?

– Ну, – сердито воззрился на него товарищ. – Об этом вся богема гудит. Мол, у художника хрупкая натура, ему отказывать нельзя. Но лично я не верю, что Петька из-за бабы в петлю полез. Это у него творческий кризис был!

– Я с ним встречался на днях на одной тусовке. Он выглядел довольным, про кризис даже не заикался.

– Наверное, не подавал виду, – вздохнул гитарист. – Гордый! У нас ведь тоже бывают застойные периоды. Ну, не идет ни черта, хоть тресни. Мы об этом на каждом углу не кричим.

– Не кричим, – икнул Аверкин и потянулся за бокалом. – Только от этого не легче. Музу постоянно надо подстегивать! Она кайф любит! Без кайфа Муза т-тормозит…

– Поэтому ты пьешь? Чтобы Музу подстегнуть?

– Тоска меня заела, – признался Аверкин. – Я будто смерти в глаза заглянул.

– Ого! Крепко тебя зацепило. Вроде вы с Мареем не дружили.

– Хочешь сказать, что мы… были соперниками?

– Да нет. Просто баба от Марея к тебе ушла, об этом уже болтают. Красивая телка хуже наркоты! С ней паршиво, а без нее ломает. Тебя ломало?

– Я стойкий оловянный солдатик, – криво улыбнулся Аверкин. Он был в узких клетчатых штанах и майке, залитой апельсиновым соком. Пустая упаковка из-под сока упала под стол. Гитарист машинально нагнулся и поднял ее.

– Пойду, выброшу в мусорку. А ты вставай и бегом в душ, Гена. Ребята заждались.

– Я никуда не поеду, – заартачился тот. – Репетируйте без меня. Могу я уйти в запой?

– Нет. У нас контракт.

– К черту контракты! Смерть все спишет…

– Что ты заладил? Смерть да смерть! – вспылил гитарист. – Гляди, накаркаешь! Травку курить меньше надо, Аверкин. Давай, не тяни резину, поднимайся. Я тебе помогу добраться до ванной.

– Тебе не интересно, как Смерть выглядит?

– Век бы ее не видать! – с сердцем сказал товарищ и неумело перекрестился, держа под мышкой коробку из-под сока.

– Зря ты так, дружище… Она вовсе не старуха с косой, как ее малюют…

Гитарист плюнул с досады и отправился в кухню варить кофе для Аверкина. Может, это его взбодрит. А то мелет всякую чепуху. Еще беду накликает!

В кухне царил тот же беспорядок, что и в гостиной. Все разбросано, в раковине полно грязной посуды. Домработница Аверкина взяла отпуск на неделю, а он к домашнему хозяйству не приспособлен.

– Эй, Гена, Гена…

Товарищ вернулся в комнату, где лежал хозяин, растормошил его и заставил выпить чашку горячего кофе.

– Горько, братец, – кривился Аверкин. – Отстань от меня, а? Я все равно не жилец…

– Хандре поддаваться нельзя, Гена. И с наркотой тебе пора завязывать.

– Кто бы говорил?

– Это каждого касается, – кивнул гитарист, присаживаясь на краешек дивана. – Я тоже подумываю о здоровом образе жизни. Сначала от мяса откажусь, потом от спиртного…

– Хорош заливать, – хрипло рассмеялся Аверкин. – Веган выискался!.. Думаешь, если мясо есть перестанешь, тебя в рай возьмут? Марей вон мяса не ел, а прямиком в пекло отправился!

– Дался тебе этот Марей? Может, он психом был? Художники все психи. Недавно один мой приятель вены себе порезал. Не выдержал скандалов с женой, психанул, и чик-чирик. Теперь он в земле гниет, а она его картины на продажу выставила. Бабы – зло, Гена! Я по тебе вижу…

– Что ты видишь? Что?

– После шашней с Варварой тебя будто подменили. Деньги на ветер стал пускать, мецената из себя корчить. Смешно, ей-богу! Живот надорвешь!.. Аверкин спонсирует больных детишек. Анекдот!

– Раз у меня своих нет, хотя бы чужим помогу, – угрюмо буркнул музыкант.

– Я с ребятами на ящик водки поспорил, что Варька с тобой спит. Иначе с чего бы ты расщедрился?

– Она не такая! С каждым встречным в койку не прыгает.

– Лох ты, Гена, – с сердцем сказал гитарист. – Влюбленный дуралей. Она тебя на бабло раскручивает, а ты ведешься!

– Мы больше не видимся. Знаешь, кем я себя чувствую рядом с ней?.. Грязью! Ничтожеством. Пылью.

– Ого! Ловко она тебе мозги промыла! Скажи еще, что Варька в тебе совесть разбудила, открыла путь к просветлению. Слыхал я подобные басни. Она, случайно, не вербовщица в новую церковь Иисуса? Или Варька буддизм проповедует? В ашрам не приглашала? На коллективную медитацию!

– Она тебе не Варька! – вызверился Аверкин. – А Варвара Казимировна! Усек?

– Тихо, тихо, – примирительно улыбнулся товарищ. – Я ее типа уважаю, и как женщина она… персик! Но голову из-за бабы терять нельзя, будь она хоть Мэрилин Монро. Иначе плохо кончишь, братан.

– Тебе пофиг, потому что ты не по бабам.

Гитарист не стал отрицать факта, известного всей группе.

– Лучше быть геем, чем перед телкой пресмыкаться, – спокойно парировал он. – Ну ладно, Гена, хватит друг друга подкалывать, а то поссоримся. Скажи, ты едешь со мной или нет?

– Не сегодня, дружище… Я хочу о вечном подумать. Благодаря Варе я на многое взгляды поменял. Вот мы с тобой чем занимаемся?.. Растлеваем души людей! Втюхиваем им низкосортную дребедень под маркой искусства. Ты в слова наших песен вслушайся! Это же…

– …полный отстой, – согласился гитарист. – Но публика от этого тащится, Гена! Не псалмы же нам распевать? Пипл хавает и башляет. Что еще надо?

– И кто мы с тобой после этого? Психи или нормальные чуваки?

Товарищ задумался.

– Психи, наверное, – наконец заключил он. – Ты точно, а я – под вопросом…


 Глава 21
Ренат вернулся в отель поздно и застал Ларису в номере за гаджетом.

– Я думал, ты спишь…

– Я ищу бывший торговый дом Плужникова, – объяснила она.

– Зачем тебе?

– Хочу взглянуть на него «живьем».

– Ты уже смотрела на Михайловский театр, – заметил Ренат. – И что?

– Ничего.

– С домом Плужникова будет то же самое, – недовольно пробормотал он. – Напрасная трата времени.

– О, вот, нашла! Казанская улица… Это недалеко от мастерской Марея. Казанская пересекается с Гороховой…

– Я знаю, – перебил Ренат. – На Казанской куча старых домов. Там не только Плужников строил, но и многие другие.

– Не спорю. Но на фотографиях из конверта запечатлен именно дом Плужникова.

– По-твоему, это связано со смертью Марея?

Лариса покачала головой и вздохнула:

– Прямой связи как будто нет, но…

Ренат ждал продолжения, не дождался и рассказал, что ему удалось выяснить на месте происшествия. Лариса выслушала, а в конце предложила:

– Давай встретимся с Аверкиным и предупредим его об опасности.

– Как ты себе это представляешь? Заваливаемся к нему в гримерку и говорим, мол, вы скоро умрете, милейший? В лучшем случае он нас пошлет подальше, а в худшем…

– Можно что-нибудь придумать.

– Я не собираюсь выставлять себя на посмешище. Если хочешь, прикинься его фанаткой и прорвись к телу кумира. От фанаток он всякого бреда наслушался, ты его не удивишь.

– К телу? – вздрогнула она. – Боюсь, скоро это станет трагической реальностью.

– Не нагнетай, – мрачно улыбнулся Ренат. – Я понимаю, что твоя неприязнь к Варе требует подтверждения, но не стоит подтасовывать факты.

– Художника уже нет в живых!

– Это дело рук Мадлены. Я тебе докажу, что так и есть.

– Красота Вареньки глаза застила? – вырвалось у Ларисы. Она тут же пожалела о своих словах, но было поздно.

– Лучше пусть красота ослепляет, чем ненависть, – холодно парировал Ренат.

– Тебе ни о чем не говорит адрес торгового дома с фотографии?

– То, что купец Плужников открыл свое заведение на Казанской улице, закономерно. Он мог и на Гороховой торговлю открыть! Тогда бы ты еще больше обрадовалась. Чего ты взъелась на Варю?

– Я не хочу говорить в таком тоне, – обиделась Лариса.

«Опять даешь волю своему эго? – ехидно нашептывал ей Вернер. – Либо ты берешь верх над ним, либо оно доминирует над тобой. Проиграть собственному самолюбию было бы позорно!»

– Извини, – смутился Ренат. – Ты имеешь право на свое мнение, а я – на свое. Но позволь спросить, в чем состоит грех Вари? Да, она живет неподалеку от бывшего торгового дома, попавшего на фото столетней давности. И что с того? На близлежащих улицах проживают сотни людей.

– Я найду связь!

– Бог в помощь…

* * *
Мадлена в черных лосинах и майке вышла на просторную лестничную клетку, выждала пару минут, прислушиваясь к лифту, и заглянула за подставку для цветов. Та была сделана в виде деревянного помоста, внутри которого хранились лейки, удобрения и раствор против вредителей. Пакет, который она там спрятала, был цел и невредим.

– Ты меня недооцениваешь, – прошептала женщина, представляя лицо отца. – А зря! Мы с тобой одного поля ягодки.

Мадлена быстро набросила на себя длинную черную тунику с рукавами, повязала платок и посмотрелась в стеклопакет, разделяющий площадку, куда выходили двери квартир, с лестницей. Предварительно нанесенный грим сделал ее неузнаваемой.

Через несколько минут она вышла через черный ход на улицу. На заднем дворе светился одинокий фонарь, машина с охранниками отсутствовала. Видимо, отец все-таки убрал их подальше, чтобы не накалять обстановку.

Мадлена была далека от мысли, что он полностью снял наблюдение. Но она добилась послабления с его стороны.

«Спасибо за понимание, папа. Ты внял голосу разума. Не хватало нам еще воевать друг с другом!»

Держась темной стороны, она выскользнула со двора, без помех добралась до проезжей части и поймала такси.

– Куда? – спросил водитель.

– Я покажу…

В салоне запахло духами с восточными нотками. Водитель подозрительно косился на молчаливую пассажирку, но заранее полученная от нее денежная купюра заставила его помалкивать. Куда может в такую пору ехать добропорядочная мусульманка? Да пусть это волнует ее мужа!

Когда Мадлена решила выйти, она просто потрогала таксиста за плечо и кивнула головой. Мол, остановись здесь.

Ее силуэт, освещенный фарами, тут же растворился в темноте проходной арки. Водитель стряхнул секундное оцепенение и тронулся с места. Может, позвонить диспетчеру и сообщить о странной клиентке? Уж больно она осторожничала, скрывая внешность.

Таксист любил смотреть боевики про террористов, а женщина, которую он подвез, была похожа на смертницу. Впрочем, это всего лишь игра его воображения.

Запах восточных духов будоражил водителя, пока в машину не завалилась компания подвыпивших мужчин, от которых несло табачным дымом и алкоголем.

– Эй, бомбила, курить можно? – развязно осведомился один из них. – Плачу по двойному тарифу, за вредность.

– Га-га-га-га!.. – заржали остальные. – Гы-гы-гы!..

«С виду приличные люди, а ведут себя, как шпана подзаборная», – подумал таксист, сразу забыв о подозрительной пассажирке…

* * *
Аверкин опустошил бутылку и задремал. Во сне к нему снова явилась Смерть.

– Что-то ты зачастила, – промямлил он, удивляясь собственной смелости.

– Нужен ты мне, Генушка…

Генушкой его называла только покойная мама, и Аверкин прослезился от умиления. Смерть выглядела совсем не так, как ее изображали.

– Ты не старуха, – вырвалось у него. – И косы у тебя нет. Где твоя коса?

– Я ее прячу, чтобы людей не пугать, – прошелестела Смерть. – Умирать должно быть приятно…

Его лба коснулась ледяная рука, музыкант испуганно вытаращил глаза и – очнулся. Над ним склонилась живая женщина.

– Ты… кто? – оторопел он, трезвея. – Как ты сюда попала?

– Для меня все двери открыты…

Аверкин вспомнил гитариста, который тащил его на репетицию, и догадался, в чем прикол. Незваный гость дверь за собой не запер. С него станется! Аверкин и сам забывал закрывать квартиру: он же рубаха-парень, у него все нараспашку, и душа, и жилище. Что можно взять с рокера? Лаве? Так гонорары перечисляют на счет, а наличку у него как ветром сдувает. Друзья, пирушки, бестолковые проекты. Если бы не Варя, он бы все заработанное распустил зря, и ничего полезного в жизни не сделал.

Смерть взмахнула черным крылом, и свет померк.

– Эй, ты где? – испугался музыкант. – Я тебя не вижу!.. Эй!.. Покажись!..

Он ощущал сладковатый аромат, исходящий от женщины.

– Ты будешь наказан, – заявила она, невидимая во тьме. – Ты поплатишься за свои грехи. Но я подслащу пилюлю… Ты ведь любишь сладенькое! Вы все любите…

– Сгинь! – завопил Аверкин, размахивая руками. – Мне еще рано на тот свет!

– Как раз вовремя…

– Убирайся вон!

Она сухо рассмеялась в тишине комнаты. От ее смеха у музыканта кровь застыла в жилах. Он хотел позвать на помощь, но не смог и рта раскрыть.

– Я принесла тебе волшебный порошок, – прошептала Смерть. – Просто вдохни его, и вознесешься в небеса…

Аверкин судорожно потянул носом, приподнялся и попытался схватить ее за крыло. Она ловко увернулась и растаяла в черноте ночи. По комнате пронесся сквозняк.

«Вылетела в окно, – сообразил музыкант, нащупывая выключатель лампы. – Черт! Что это было? Я схожу с ума?»

Он судорожно нажал на кнопку, и лампа осветила гостиную. Оконная створка была открыта, жалюзи с шорохом болтались на ветру. На столе теснились пустые бутылки от джина и пива, по полу рассыпались окурки.

– У меня белочка! – в ужасе пробормотал Аверкин, озираясь по сторонам…

* * *
Ренат горел желанием вывести вдову Краснова на чистую воду и спасти Варю если не от людского суда, то хотя бы от подозрений. Самоубийство второго ухажера бросало тень на ее доброе имя. Лариса права в том, что на подходе – третий труп.

– Кто-то хочет пустить меня по ложном следу, – пробормотал он, усаживаясь в свой «хендай». – Но я не перепутаю духи, которыми пользуется Варя, от стойкого индийского аромата. «Черный вихрь», который едва не сбил меня с ног, дышал сандалом и корицей. Готов держать пари, что Мадлена предпочитает восточные запахи!

Внедорожник мчался по улицам Питера, обгоняя всех, кто попадался на пути. Ренат крутил руль и разговаривал с кем-то невидимым, называя его Григорием.

– Ты правду сказал, что на лестнице Вариного дома я столкнулся с Мадленой?

– Вестимо, – кивал «старец», вальяжно раскинувшись на переднем сиденье. – Я от своих слов не отказываюсь. Ух! Резвый у тебя мотор!.. Летит, а не едет. Люблю прокатиться с ветерком!

– Это Мадлена свела Краснова и Марея в могилу. Первого – за измену, а второго – за любовь к сопернице. Следующей жертвой станет Аверкин. Как быть?

– Поторопись, голубь, – усмехнулся в усы Распутин. – Ты когда-нибудь участвовал в гонках со Смертью?

– Я не гонщик. Я…

– Придется поднажать на газ, – перебил призрак. – Иначе она тебя опередит.

– Мадлена?

– Смерть…

Ренат повернулся к Распутину, но сиденье оказалось пустым. «Старец» исчез, оставив его одного.

Адрес фронт-мэна группы «Олово» Ренат нашел в Сети без труда. Музыкант проживал на Лиговке, в большой квартире, которая превратилась в проходной двор для его безалаберных друзей и бесшабашных питерских рокеров. Аверкин ненавидел телохранителей и в быту обходился без них. Ребята из «Олова» нанимали охрану только во время концертов, чтобы оградить себя от толпы фанатов.

– Надеюсь, я выиграю эту гонку, – пробормотал Ренат, сворачивая во двор дома, где ему предстояло провести остаток ночи.

Он припарковался в укромном месте и приготовился ждать. В квартире Аверкина на четвертом этаже светились окна. Значит, музыкант дома.

– Я знаю, что ты придешь, – обратился Ренат к воображаемой Мадлене. – Твоя жажда мести приведет тебя в ловушку.

Ему была видна часть двора и парадное. Лазать по пожарным лестницам вдова не будет, с крыши спускаться тем более. Остается обычный путь, которым пользуются жильцы.

Едва Ренат подумал, что не проверил наличие в доме запасного хода, как из парадного выбежала женщина в длиннополом одеянии.

«Черный вихрь»! – вспыхнуло в его уме, и он бросился наперерез…


 Глава 22
Несмотря на поздний час, Лариса не смогла усидеть в номере и поехала на Гороховую, побродить по местам, где ходил отец Вари Казимир Бернацкий. Может, там она лучше прочувствует, что за человек он был.

По обеим сторонам улицы тянулись старинные каменные дома с лепниной и проходными арками. Если бы не припаркованные у тротуара машины, она ощутила бы себя героиней Достоевского, а так ей вспоминался «бандитский Петербург». В мертвенном свете фонарей город выглядел мрачновато.

Лариса нашла дом Распутина и долго стояла, глядя на полукруглый эркер с башенкой наверху, на темные окна и Горгону, о которой говорил Ренат. Неужели до революции сюда подъезжали богатые экипажи со знатными господами и придворными дамами? Неужели в этих стенах обсуждалась судьба империи? Невероятно…

Салон красоты с претенциозным названием «Дом Распутина» на первом этаже выглядел насмешкой над великим «старцем». Мог ли он предположить, что его громким именем назовут парикмахерскую?

– Распутин, это бренд! – произнес кто-то в ухо Ларисы.

– Вернер? – неприятно удивилась она. – Опять вы?

– Как ни крути, а этот неотесанный сибирский мужик приобрел мировую известность. Болезнь наследника ввела его в царскую семью и сделала незаменимым. Гемофилия в те годы была приговором! При этой хвори кровь не свертывается, и любой порез или удар мог окончиться для человека смертью. Распутин умел успокаивать императрицу и цесаревича, останавливать у мальчика кровотечения и давать полезные советы. Несчастная мать попала в зависимость от целителя, и ее нельзя осуждать за это. Царю докладывали о вредоносном влиянии «старца», но он лишь качал головой: «Лучше десять Распутиных, чем одна истерика государыни!»

Вернер возникал в сознании Ларисы каждый раз, когда хотел сбить ее с толку или, наоборот, подбросить дельную мысль. Что происходит в данном случае? Если он говорит о Распутине, значит…

– Ты смышленая девочка, – захихикал гуру. – Я всегда ценил это в тебе!

– Вы что-нибудь слышали о Казимире Бернацком?

– Я не намерен разгадывать ребус вместо тебя…

Вернер испарился, а Лариса подняла взор и встретилась с каменными очами Горгоны. Ее будто молнией пронзило. Гуру не зря упомянул о Распутине!.. За этим что-то кроется. Как Ксения Блаженная привела ее на Смоленское кладбище, так и великий «старец» указывает ей на какое-то обстоятельство…

Лариса повернулась и быстро зашагала к дому номер 21, где проживала Варя. Не важно, что сейчас девушка обитает в съемной квартире далеко отсюда. Камни и предметы хранят информацию не хуже компьютерной памяти. Надо только знать пароль.

На первом этаже здания было кафе. Невзрачный дом с балконами, выходящими на проезжую часть, соединял в себе разные архитектурные стили. Ничего особенного.

Лариса стояла, пытаясь «подключиться» к информационному полю этого места. Вскоре она услышала цокот копыт по мостовой, крики извозчиков… Казимир Бернацкий был человеком неприметным, замкнутым и себе на уме. Вот к дому подкатила пролетка, из которой вышел мужик в суконном кафтане… Тяжелый взгляд, темные волосы на прямой пробор, борода…

«Распутин? – догадалась Лариса. – Они с Бернацким были знакомы?»

Не было сомнений, что «старец» прикатил именно к Казимиру Бернацкому. Тому, который похоронен на Смоленском кладбище под плакальщицей. Год смерти, указанный на памятнике, совпадал с годом смерти Распутина: 1916…

В голове Ларисы закрутилась лихорадочная карусель. Распутин был убит в декабре 1916 года, а Казимир Бернацкий, судя по надписи, умер чуть раньше, в октябре. При жизни они общались! Что их объединяло? Ну точно не религия. «Божий человек» Григорий навещал Казимира по совершенно другому делу…

Варя с отцом проживали в той же квартире, которую больше века назад занимал их дальний предок!

«Распутин учился у него целительству, магии и гипнозу! – осенило Ларису – Доктор Бернацкий пользовал истеричных дам, предсказывал будущее, продавал приворотные средства и эликсиры молодости».

Все это чрезвычайно заинтриговало ее. Не исключено, что недавно умерший отец Вари не только тезка и потомок доктора, но его последователь. Тогда консультации, которые он давал своим клиентам, были оккультного и магического свойства. Люди по понятной причине не афишируют обращение к подобным личностям. Поэтому господин Бернацкий прикрывался юридической деятельностью.

Щелк!.. И картина прошлого в воображении Ларисы сменилась: к дому на Гороховой 21 подкатывали дорогие авто, из них, пряча лица, выходили респектабельные мужчины и элегантные женщины и спешили скрыться в сумраке проходного двора.

– Держу пари, они направлялись в известную квартиру, – прошептала Лариса. – Неужели ты ничего этого не прочувствовал, Ренат? Ты как будто ослеп и оглох…

* * *
Женщина, которую хотел задержать Ренат, взмахнула черным крылом, и ему в лицо ударила жгучая струя. Он выпустил край ее одеяния и, заливаясь слезами и кашляя, упал на колени.

– Твою мать…

До него не сразу дошло, что дама воспользовалась газовым баллончиком. Протирая глаза и сморкаясь, Ренат с трудом поднялся на ноги. Пожилой прохожий поскорее прошел мимо, подозрительно косясь на странного мужчину, и проворчал:

– Наклюкаются до чертиков и валяются. Гляди, карманы-то мигом обчистят! Это Лиговка, милый.

«Я не валяюсь, – мысленно возразил Ренат, приходя в себя. – Я стою!»

Женщина в черной хламиде исчезла. Прохожий нырнул в темную арку и был таков. Улица словно вымерла. В воздухе стоял влажный туман, с Обводного канала тянуло гнилью. Лиговский проспект имел дурную славу, его закоулки и сквозные дворы облюбовали криминальные элементы. Раньше Ренат смотрел детективный сериал «Лиговка», а теперь сам оказался в этом рассаднике преступности. Угораздило же Аверкина поселиться тут! Впрочем, для культуры андеграунда, с которой начинал рокер, местечко подходящее.

Ренат сплюнул, достал из кармана платок и вытер обильно текущие слезы.

«Хорошо, что я увернулся, и газ задел меня по касательной. Не то пришлось бы тащиться в медпункт».

Он был зол на себя, что упустил Мадлену. Догонять ее поздно и бесполезно. Он запутается в лабиринтах Лиговки и, пожалуй, нарвется на здешнюю шпану. Ему не мешало бы умыться и промыть глаза, но пока он будет искать воду, пройдет много времени.

Ренат высморкался и зашагал к парадному, откуда выскочила черная фурия. В том, что это была вдова Краснова, он не сомневался…

* * *
Дверь в квартиру рок-музыканта с тихим скрипом отворилась. Ренату это не понравилось. Неужели мстительница достигла своей цели?

В гостиной горел свет, озаряя лежащее на диване тело. Смахивая слезы, визитер подошел поближе и наклонился.

Аверкин был мертв. Запрокинутая голова, приоткрытый рот, застывший взгляд… Из носу вытекло немного крови. На майке – желтое пятно.

«Апельсиновый сок», – определил Ренат, хотя не ощущал запахов.

По комнате гулял ветер, проникая через распахнутое окно. На столе – пустые бутылки и полная пепельница бычков. Ренат поискал глазами и заметил на полу пакетик с остатками белого порошка. К гадалке не ходи – наркота. Не прикасаясь к пакетику, он присел на корточки и обратил внимание на значок в виде летучей мыши. Пакетик оказался промаркирован!

– Ну что, Лара? Один-ноль в мою пользу.

Вместо радости Ренат крякнул с досады. Он чуть не поймал убийцу за руку! Но Мадлена ускользнула. Она каким-то образом заставила Аверкина покончить с собой. Причем так ловко, что не подкопаешься. Как ей это удается?

– Прости, что не успел вовремя, – обратился он к бездыханному Аверкину.

Покойник не пошевелился, но Ренат ощутил его глубочайшее изумление и негодование.

– Ты видел свою смерть? И ничего не сделал?

Музыкант не ответил. Если он и подумал что-то перед кончиной, то не собирался ни с кем этим делиться.

Ренат не боялся мертвых, но при виде Аверкина его пробрал ледяной озноб. Еще час назад этот человек был жив, а сейчас превратился в кусок мяса, которое скоро протухнет и начнет разлагаться.

«Что я скажу Варе? – ужаснулся он, глядя на остывающий труп. – Бедняжка и так трясется от страха. Как я признаюсь, что позволил Мадлене убежать? Я оказался лохом, от которого она легко отбилась. Я недооценил ее и переоценил себя. Вернер обвинил бы меня в гордыне и был бы прав».

Он поспешил к выходу, оставив дверь незапертой, как перед ним это сделала вдова Краснова. Здорово же она ненавидит Варю, если расправляется со всеми ее бывшими ухажерами!

Прежде чем выйти из парадного, Ренат посмотрел, нет ли кого поблизости, и с облегчением выдохнул.

«Мадлена воспользовалась темнотой и туманом, – думал он, шагая к машине. – Хотя ее все равно невозможно было бы узнать. Что ж, в смелости и хитрости ей не откажешь. Интересно, ее отец в курсе, чем она занимается?»

Ренат сел за руль и включил зажигание. В зеркале заднего вида маячила какая-то фигура.

– Григорий? – поежился он. – Ты меня преследуешь?

– Я соскучился по собеседнику, – буркнул «старец», в ту же секунду устраиваясь на сиденье. От него несло бриолином, которым были обильно смазаны волосы.

– Фу! – поморщился Ренат.

– Ты даже запах мой ощущаешь? Хвалю!

– Один человек научил меня воспринимать потусторонний мир всеми органами чувств. Я считал это невозможным и сам себя ограничивал.

– Ты относишься к тем немногим, которые меня видят, слышат и не пугаются, – заметил Распутин. – Я готов подставить тебе плечо, если надо.

– Ты в курсе, отчего умер рок-музыкант Аверкин?

– От передоза… но не по своей воле. Тебя это удивляет?

– Скорее, бесит. Меня оставили с носом.

– Ты плачешь? – удивился «старец».

– Это перцовый газ разъедает глаза, – объяснил Ренат. – В твое время таких штук не было.

– В мое время другой хрени хватало.

– Ты видел, как Мадлена заходила к Аверкину?

Распутин кивнул, глядя прямо перед собой на освещенную фарами ленту асфальта. Туман рассеивался по мере того, как машина удалялась от Лиговки.

– Эта чертова дымка действует на нервы…

– Поэтому ты дал слабину? – усмехнулся призрак.

– Я не ожидал, что у Мадлены в рукаве газовый баллончик, – оправдывался Ренат. – Как мне ее поймать на горячем?

– Уже никак. Ты утратил шанс предотвратить беду. Где твоя интуиция?

– Не тебе меня учить, Гриша! Сам-то попался на удочку Феликса и дал себя убить. Все мы задним умом крепки!..


 Глава 23
Южин подошел к эксперту, который закончил осматривать тело Аверкина.

– Отчего он умер?

– Наркоты перебрал. Сначала напился и накурился, потом еще решил понюхать. Все ему мало было! Рокер, что с него взять…

– Аверкин не был закоренелым наркошей, – возразил сыщик.

– Судя по тому, что мы обнаружили, он употреблял травку. Вены у него чистые, он точно не кололся, но… сам видишь, можно и без этого обойтись.

– Завтра группа «Олово» дает большой концерт, а фронт-мэн решил кайфануть?

Эксперт развел руками. Психология не его конек. Он практик, а не теоретик.

– Отпечатки сняли?

– Тут их видимо-невидимо, – вздохнул криминалист. – Покойный славился гостеприимством. Боюсь, ты ничего не выжмешь из этой смерти, Южин. На теле нет следов насилия, Аверкин все сделал сам. Добровольно! Хотел уйти в отруб, но переборщил. Бывает…

– Убийство ты исключаешь?

– Абсолютно. Поверь моему опыту. Я таких смертей видал-перевидал. А у тебя что, личный интерес?

– Я был фанатом «Олова».

– Да ну? – не поверил эксперт. – От «Олова» в основном тащится молодежь, а ты вроде серьезный мужчина.

Южин похлопал его по плечу и вышел из квартиры на площадку. Камер наблюдения не было ни в доме, ни во дворе. Аверкин и его соседи, видимо, не заботились о безопасности. Жили сегодняшним днем.

Тощий, как гончая, оперативник курил на лестнице, пуская дым в окно.

– Поквартирный обход делали? – спросил у него сыщик.

– Нет еще, не успели. Честно говоря, не хочется зря ноги бить. Коню понятно, что это передоз.

– Разленились все, – проворчал Южин, понимая его правоту. – Шагу лишнего не ступят.

– А ты какими судьбами в нашем районе?

– Проезжал мимо, узнал про Аверкина, решил оказать помощь следствию.

– От кого узнал?

– Соцсети гудят, что их кумир отправился в мир иной. Кто-то выложил печальную новость в Интернет. Скоро тут будет не протолкнуться.

– Верно, – спохватился оперативник. – Хоть и ночь на дворе, но фанатов это не остановит. Надо увозить тело, пока сюда не хлынули поклонники!..

* * *
В девятнадцатом веке Гороховая улица считалась престижной, тут селились зажиточные горожане. Похоже, Казимир Бернацкий имел неплохой доход. Его услуги пользовались спросом. Но какое отношение та давняя история имеет к нынешним событиям?

Лариса устала бродить по пустынным дворам и захотела спать, но возвращаться в гостиницу без какого-либо результата было обидно.

«А не съездить ли мне к Вареньке? Лучше нее никто не знает родословную семьи Бернацких».

Такси быстро доставило ее по адресу. Водитель взял деньги, развернулся и уехал, а Лариса осталась одна, со всех сторон окруженная панельными высотками. В сыром воздухе пахло дымом, словно кто-то жег костер. Это курились трубы завода.

В доме, где поселилась Варя, светились некоторые окна. Не все жильцы спали. Лифт доставил Ларису на нужный этаж, она остановилась у двери, за которой скрывалась загадочная девушка, и дважды нажала на кнопку звонка. За дверью раздались шаги. Варя смотрела на нее в глазок и колебалась, открывать или нет.

– У меня важный разговор, – сказала Лариса.

Варя застыла в нерешительности. Ей не хотелось впускать эту недружелюбную женщину, но и держать ее на лестнице было невежливо.

Щелкнули замки, и перед Ларисой предстала стройная красавица в домашней одежде, которая, впрочем, выгодно подчеркивала линии ее фигуры. Сиреневые лосины и батистовая блузка с широкими рукавами – все в мягкой цветовой гамме. Коса Вари непринужденно перекинута через плечо, губы приоткрыты от удивления. Видно было, что она еще не ложилась спать.

– Извини, что без предупреждения, – пробормотала Лариса, снимая курточку в прихожей. – Дело безотлагательное.

– Да, конечно…

Варя посторонилась, пропуская гостью в безликую гостиную, освещенную люстрой с тремя рожками. На полу – ковер, на стенах – эстампы с видами Питера.

– Я приготовлю кофе, – предложила она. – Тебе заварной или растворимый?

– Любой, – улыбнулась Лариса. – Я так спешила, что забыла заскочить в супермаркет за конфетами.

Ей стало неловко за поздний визит, за то, что пришла с пустыми руками и собирается сыпать соль на сердечную рану девушки.

– У меня все есть, – мило произнесла Варенька. – И конфеты, и печенье, и сыр. Я мигом…

«Ясно, кто позаботился о том, чтобы твой холодильник ломился от еды», – подумала Лариса, глядя на округлые бедра хозяйки. Варенька двигалась с кошачьей грацией, ее жесты были плавными, а осанка – безукоризненно прямой.

«Ах, да! Она же ходила в балетную студию!»

По комнате, надувая занавески, гулял ветер. Девушка, видимо, совершенно не боялась сквозняков. Пока она в кухне звенела чашками, Лариса успела замерзнуть и накинула на себя плед.

– Тебе холодно? – удивилась Варенька, расставляя на низком столике угощение.

– Сейчас согреюсь…

Кофе был сварен умело, и Лариса оценила старания девушки. Она искренне похвалила Варю, заставив ее залиться румянцем.

– Меня отец научил готовить, – смутилась та. – Все, что я умею, его заслуга. Если бы ты знала, как мне его не хватает! Раньше я каждую неделю ездила на кладбище… теперь раз в месяц. Когда папа заболел, распорядился похоронить себя на Смоленском, даже разрешение заранее получил. У него были связи в мэрии. А мне запретил зацикливаться на его смерти. Мол, он свою жизнь прожил как хотел и ни о чем не жалеет. А у меня все впереди.

– Чем зарабатывал твой отец?

– Юриспруденцией, – обтекаемо ответила Варя. Она не притрагивалась к еде и пила только кофе.

«Не хочет портить фигуру, – раздраженно думала Лариса, жуя конфеты. Ренат приучил ее к сладкому, и она не могла удержаться. – Если ни черта не есть, можно с ног свалиться!»

Лариса не признавала диет и скептически относилась к модельной внешности. Кожа и кости – не самый соблазнительный образ. Но Варенька не выглядела худой, ее формы были выточены по гениальным пропорциям, вызывая восхищение и зависть.

«Твое эго мешает тебе быть объективной, – не преминул отозваться Вернер. – Ты воспринимаешь Варю как соперницу. Посмотри на нее непредвзято! Она наивна и беззащитна перед жестоким лицом реальности. Ты ненавидишь ее только за то, что Ренат к ней неравнодушен? Это низость…»

«Он к ней неравнодушен, – мысленно подтвердила Лариса, втягиваясь во внутренний диалог с бывшим гуру. – Но меня беспокоит другое. Отношения с Варей плохо заканчиваются для ее ухажеров!»

«Это всего лишь оправдание твоей ревности».

«Я не ищу оправданий, я ищу истину», – возразила она.

«Люди обожают прикрывать поисками истины свои дурные намерения и неприглядные поступки».

– О чем ты задумалась? – спросила девушка.

Лариса лихорадочно подбирала подходящий ответ, а в голову лезли всякие глупости. Что, если Ренат прикатит сюда и застанет ее с Варей? Конфликта не избежать.

– О твоем отце, – солгала она. – Он был незаурядным человеком.

– Да! Люди уважали папу и… побаивались. А я любила его больше всего на свете! Он единственный, кто понимал меня и заботился обо мне. Без него я будто листок, подхваченный ветром. Лечу, не знаю, куда!..

Глаза девушки наполнились слезами, нос покраснел. Она прижала к лицу бумажную салфетку и всхлипнула.

– Прости, – смутилась Лариса, глядя на ее горе. – Я не хотела тебя расстраивать.

– Папу не вернешь, а мне надо жить дальше. Я должна быть такой, чтобы он мог мной гордиться. Но мне ужасно трудно… Я боюсь разочаровать его, обмануть его ожидания. Мне все кажется, что он рядом. Оберегает меня, поддерживает…

Она разрыдалась, а Лариса обвинила себя в бессердечии. Она собиралась сообщить Варе о смерти Марея и намекнуть на такую же участь Аверкина. Не было сомнений, что музыкант последует за художником, либо уже последовал. Лариса не искала в Сети подтверждения своих мрачных догадок. Скоро все и так выплывет на поверхность.

– У тебя есть родственники, которые могли бы тебя приютить на время? – спросила она у плачущей Вари.

– Нет. Никого не осталось в живых.

– А твои дедушка с бабушкой?

– Папа вырос в детском доме. Он не любил говорить об этом…

– И ты не расспрашивала?

– Зачем причинять человеку боль? – вздохнула Варя, вытирая слезы. – Я знаю только то, что папу назвали в честь его предка. Тот умер больше века назад здесь, в Питере. Могила с плакальщицей – это все, что осталось от семьи Бернацких. Теперь там две могилы… Я ухаживаю за обеими.

Лариса умолчала о том, что видела захоронения на Смоленском кладбище. В принципе, Варя сказала правду.

«Почему я ей не верю? – корила она себя. – Неужели, я нарочно ищу ложь там, где ее нет?»

– Меня мучают дурные предчувствия, – призналась Варя. – Я хочу помолиться за Ника, но что-то мешает. Ты… видела место, где он…

Лариса кивнула, опережая ее вопрос.

– Это обычный гостиничный люкс. Краснов сидел в кресле, когда…

– Я должна его простить, – простонала Варя, закрывая уши руками. – Да, мне тяжело без него… невыносимо… Он меня бросил!.. Не выполнил обещания… Но я должна простить!.. Я должна…

– Краснов поступил малодушно. Он не просто тебя оставил, он навлек на тебя большую беду. Перевалов и его дочь – мстительные и злопамятные люди. Я бы на твоем месте уехала куда-нибудь в глушь и затерялась на пару лет.

Лариса заранее заготовила провокационную речь, желая выудить у Вари ее тайну. То, что тайна существует, не вызывало сомнений.

– Это мне наказание… за любовь! – поникла девушка. – Я никуда не поеду, не стану прятаться! Пусть будет то что будет.

– Ты уже прячешься.

– Я пошла на это только ради Ника. Чтобы вы с Ренатом смогли установить истину. Я ведь нужна вам?

– Тебе не страшно? – прищурилась Лариса.

– Мои страхи не имеют значения. Сначала я поддалась панике, и мне ужасно стыдно за это. Я многое переосмыслила, сидя в четырех стенах… Мне никто не нужен, кроме Ника! А раз его нет…

– Ты сохранишь ему верность до гроба?

Варя не уловила в этой фразе подвоха и горестно воскликнула:

– Я хочу, чтобы папа за меня не краснел! Он был однолюбом.

– А ты во всем берешь с него пример?

– Если бы я могла… – вздохнула девушка. – Если бы у меня хватило ума и сил!

– Ладно, тогда я предлагаю другой план. Давай поднимем шумиху в прессе, ты дашь эксклюзивное интервью на главном городском телеканале, расскажешь, что Переваловы тебе угрожают…

– Нет! Что ты? – вспыхнула Варя. – Порочить невинных людей? Они и так достаточно пережили из-за меня. Жена Ника страдала… и страдает, дети лишились отца. Они имеют право ненавидеть меня…

– Намерена подставить другую щеку?

– Мне себя не жалко.

– Зачем же ты обратилась к нам в агентство? – допытывалась Лариса.

– Ради Ника… чтобы его добрая память не была ничем запятнана…

– Ты хочешь оправдать его перед Богом или перед людьми?

– Господь и так все видит…

– Значит, тебя задевают человеческие пересуды?

– Я никому не позволю позорить имя моего возлюбленного!

– Ты считаешь самоубийство позором?

– Я хочу справедливости, – разгорячилась Варя. – Если Ник сделал это сам, бог ему судья. А если его убили?

– Марея тоже нет в живых, – выпалила Лариса, боясь, что девушка разжалобит ее, и она не решится сказать то, что собиралась. – Его нашли повешенным в собственной мастерской.

Варя подняла на нее заплаканное лицо, слегка опухшее, но не менее прекрасное, чем до этого.

– Ч-что?..


 Глава 24
Ренат сделал анонимный звонок в отделение полиции и сообщил о трупе Аверкина. Глаза пекло от перцового газа, из носу текло, в горле першило. Он купил в супермаркете бутылку воды, несколько раз умылся и почувствовал облегчение.

Показываться в таком виде перед Варей Ренат не рискнул. Возвращаться в отель не хотелось. Лариса пристанет с вопросами, придется признаваться в своей оплошности. Мадлена практически была у него в руках, а он дал маху! Позволил ей скрыться!

Он не придумал ничего лучшего, кроме как занять наблюдательный пост возле ее дома в элитном жилом комплексе. Вероятно, Ренат задремал, – сказались нервы, головная боль и усталость. А когда очнулся, то увидел, что уже рассвело. Рядышком с его внедорожником примостился старый «опель» синего цвета. На месте водителя сидел мужчина, в котором Ренат сразу распознал сыщика.

«Мы оба здесь по одной причине: следим за Мадленой, – заключил он, надевая темные очки. – Вероятно, этот детектив не дурак, если заподозрил дочь Перевалова. Интересно, кто его нанял?»

– Угадай с трех раз, – хохотнул «старец», материализуясь из воздуха на переднем сиденье «хендая».

– Доброе утро, – сердито буркнул Ренат.

– Не уверен, что оно доброе. Для Аверкина так точно.

– Я опоздал! Он уже был мертв, когда я…

– Ты не служба спасения, – проворчал Распутин. – Хватит заботиться о других. Лучше подумай о себе. Мой пример должен отрезвить тебя.

– Что ты имеешь в виду?

– Я использовал свой пророческий дар, дабы помогать страждущим, – вздохнул «старец». – А сам попал в ловушку и погиб. Хоть ты будь умнее.

Ренат вытер платком слезящиеся глаза и показал пальцем на водителя «опеля».

– Тебе известно, кто его нанял?

– Перевалов, кто же еще? Этот филер приехал сюда следить за его дочуркой. Надеется, что она выведет его на одну барышню.

– Он тоже считает, что Мадлена охотится на Варю?

Вместо ответа Распутин махнул рукой в сторону женщины в черном брючном костюме и широкополой шляпе, закрывающей лицо.

– Не зевай!

Женщина быстро шагала вперед. «Опель» тихо двинулся за ней.

– Это вдова, – пробормотал Ренат. – Едем за ней.

Он покосился на пассажира, но того и след простыл.

Женщина в шляпе остановилась и поймала такси. Она догадывалась, что за ней следят, и собиралась оторваться от «хвоста». Машина с шашечками рванула с места. Сыщик, который сидел за рулем «опеля», действовал профессионально: он дал себя обогнать нескольким авто и только потом прибавил газу.

– Зря ты смылся, Григорий, – вздохнул Ренат, сожалея об исчезнувшем подсказчике. – Нас ждет кое-что интересное. Возможно, погоня по питерским улицам или схватка с убийцей в проходном дворе. Быть призраком, вероятно, жуткая скукотища! Я бы не выдержал…

* * *
Мадлена с замиранием сердца слушала худощавую врачиху в зеленом медицинском халате и шапочке на коротких волосах.

– Вам не о чем волноваться, – с улыбкой сообщила та, протягивая пациентке бланк с результатами анализов. – Проба отрицательная. Все хорошо.

У Мадлены пересохло в горле, она побледнела и пошатнулась на стуле.

– Все хорошо! – повторила врачиха. – Вот, взгляните. Ой, вам дурно?.. – Она схватила бутылочку корвалола и торопливо накапала лекарство в мензурку с водой. – Выпейте…

Мадлена, держась за сердце, с трудом проглотила капли.

– Значит, я здорова? – выдавила она.

– Во всяком случае, пока.

– То есть… это еще не точно?

– Я советую вам повторно сделать анализ через полгода. Для собственного успокоения.

– Вы… гарантируете мне полную конфиденциальность?

– На бланке указан только ваш код. Вы могли даже не приезжать лично, а просто позвонить.

– Не могла… – выдохнула Мадлена.

– Я вас понимаю, – кивнула врачиха.

В кабинете все было белым – кафель, стены, потолок, ширма и жалюзи на большом окне. На этом фоне черное одеяние пациентки резало глаз.

– Можете забрать бланк с собой. Он в единственном экземпляре.

– А в компьютере остался файл? – спросила Мадлена.

– Если вы настаиваете, я его удалю.

– Сделайте это при мне, – пациентка положила на стол конверт с деньгами и подвинула его к врачихе.

Та улыбнулась и покачала головой. Ее пальцы забегали по клавиатуре, удаляя информацию.

Мадлена взяла в руки бумагу с заключением лабораторного исследования крови, порвала на мелкие клочки и бросила в урну.

– Вы вернули меня к жизни, – прошептала она. – Спасибо. Не буду говорить «до свидания».

Врачиха молча проводила ее до двери. Она тут всякого повидала: истерики, сердечные приступы, обмороки. На сей раз все обошлось более-менее спокойно.

* * *
На улице Мадлену поджидал водитель «опеля». Он сидел на лавочке, делая вид, что уткнулся в смартфон и ничего вокруг не замечает. Дул ветер. Вдова, придерживая шляпу, прошла мимо, не удостоив его своим вниманием. Результат анализов окрылил ее и притупил бдительность.

Ренат наблюдал за обоими, прячась в тени деревьев. Когда женщина скрылась за углом больничного корпуса, водитель «опеля» отправился за ней.

Ренат вышел из укрытия, бегом поднялся на крыльцо, откуда только что спустилась вдова Краснова, и скользнул в стеклянный холл, куда выходили две двери. Ренат безошибочно определил, какой кабинет посетила Мадлена, и потянул ее на себя.

– Вам назначено? – подняла голову дама в зеленом халате и шапочке.

Запах восточных пряностей, которыми благоухала вдова, не успел выветриться, и Ренат удовлетворенно кивнул.

– Я по личному вопросу, – сказал он, стоя на пороге.

В дверном замке изнутри торчал ключ. Ренат повернул его, вытащил и сунул в карман. Глаза врачихи округлились, на лбу образовалась суровая складка.

– Что вы себе позволяете? Я закричу!

– Не стоит, – холодно процедил он. – Будьте благоразумны, и я не причиню вам вреда.

Врачиху пугало его отекшее лицо и красные глаза.

– Кто вы… такой? – запинаясь, выговорила она.

Ренат опустился на стул, где несколько минут назад сидела Мадлена, и тихо сказал:

– Женщина, которая только что была у вас, моя жена.

Врачиха хотела указать наглецу на дверь, но вспомнила, что та заперта. А чего ожидать от незнакомца, неизвестно. Похоже, он настроен решительно.

– Я имею право знать, какой диагноз вы ей поставили, – с нажимом заявил Ренат.

– Мы… не ставим диагнозов… мы берем анализы и… даем заключение…

Губы врачихи онемели, язык едва ворочался. В отличие от многих людей, она легко поддалась гипнотическому воздействию. Ренат даже особо не напрягался.

– Какие анализы у моей жены?

– Хо… хорошие…

– Подробнее! – приказал он.

– Вирус иммунодефицита не обнаружен…

Ренат с трудом скрыл удивление. Мадлена сдавала кровь на ВИЧ? Чего вдруг она решила провериться?

Мысли вихрем закружились в его голове. Краснов был болен и скрывал это от жены? Вот и мотив для самоубийства! Но… как же Варя? Любовник мог заразить ее. Впрочем, девушка уверяла, что не допускала близости….

В уме Рената выстроилась логическая цепочка: Краснов узнает о своей болезни, кается жене… и пускает себе пулю в висок; Мадлена и ее отец, с которым она поделилась болью, обвиняют во всем Варю. Мол, это от нее неверный муж подхватил вирус. И понеслось!.. Тогда мотив для мести приобретает новое веское обоснование. Мадлена в страхе бросается сдавать анализы, и, ожидая приговора, расправляется со всеми участниками этой душераздирающей драмы. Не исключено, что она приходила в номер к Краснову перед его смертью. Прощаться?.. Или высказать все, что наболело?..

Вернер презирал логику. Но в данном случае Ренат руководствовался именно ею. Он рассуждал, как детектив, а не как мистик.

– Дайте мне копию заключения, – потребовал он у обмякшей и безвольной врачихи.

– Я… все удалила…

– Черт! – Ренат разочаровано вздохнул, извинился, открыл дверь, оставил ключ в замке, как было, и вышел.

Женщина просидела в оцепенении еще пару минут. Наконец, к ней вернулся контроль над собой. Она силилась вспомнить, чего от нее добивался мужчина со странным лицом, но так и не смогла…

* * *
После больницы Мадлена поехала в церковь – молиться и ставить свечки. Южин поджидал ее в машине, изнывая от голода. Он не успел позавтракать и мечтал о чашке горячего кофе и бутербродах.

«Перевалов меня не похвалит, – размышлял он, наблюдая, как в открытые двери храма входят и выходят прихожане. – Вместо того чтобы искать Варвару Бернацкую, я слежу за его дочерью».

Смерть Аверкина заставила его изменить тактику. По идее, любовница Краснова сейчас должна затаиться, быть тише воды, ниже травы. Какой ей резон убивать бывших поклонников?

«Так их никто и не убивал, – возражал себе Южин. – Они сами расстались с жизнью, по собственной инициативе».

Чутье оперативника со стажем подсказывало ему, что в этих смертях не все чисто. Версия самоубийства во всех трех случаях вроде бы нашла подтверждение, но в голове Южина царила неразбериха. Пакетик с наркотиком, которого нанюхался рок-музыкант, был помечен изображением летучей мыши. Это был логотип ночного клуба с одноименным названием.

Южин съездил туда и выяснил кое-что интересное. На заре своей карьеры покойный Аверкин выступал в «Летучей мыши» и, ностальгируя по прошлому, время от времени посещал это заведение. Накануне своей кончины он именно там встречался с Мадленой Красновой. Она женщина яркая, заметная… официанты ее запомнили. Да и сам Аверкин – фигура колоритная. Эта пара привлекала внимание.

Южину рассказали, что музыкант и дама в трауре долго беседовали, и показали кадры с установленной в зале видеокамеры. Правда, это ничего не доказывает, но… наводит на размышления.

Логотип клуба лепили всюду, где только можно. Он красовался на стенах, на посуде, на салфетках, на полотенцах и на прочих мелочах, которыми пользуются посетители.

Южин показал менеджеру «Летучей мыши» фото пакетика, сделанное им в квартире Аверкина, и тот уверенно кивнул головой.

– Наша марка. Мы в такие пакетики фасуем сахар и подаем к кофе и чаю.

– Сахар? – переспросил сыщик.

– Ну да. Как бы имитация наркоты, – улыбнулся менеджер. – Белый порошок в пакетике. Публика в восторге! А на самом деле это просто сахар.

– Ты меня разводишь?

– Хотите, я позову официантов? Они подтвердят.

– Белый порошок можно насыпать любой, – возразил Южин. – И под видом сахара подавать доверенным завсегдатаям. Аверкин был у вас своим, верно?

– Я слышал, он умер от передоза… Весь клуб об этом гудит. Но наше заведение наркотой не торгует.

– Будешь юлить, я вам такой шмон организую, мало не покажется! – пригрозил сыщик. – Закроется с треском ваша лавочка. Усек?

– Я за других не отвечаю, – смешался менеджер. – Если кто-то и приносит порошок, то без моего ведома. Не обыскивать же каждого!.. Наши клиенты такого терпеть не будут. Поднимут скандал, и кто будет крайним?.. Я не хочу, чтобы меня уволили.

«Даже если Аверкин взял наркотик в клубе, то никто не вынуждал его принимать смертельную дозу, – подумал Южин. – Или все-таки вынудил? Кто и как может заставить взрослого мужика убить себя? Хотя… музыкант был пьян в стельку и ни черта не соображал».

На Аверкина, судя по словам ребят из его группы, время от времени накатывал депресняк. Для людей его круга это скорее норма, чем исключение. Иногда фронт-мэн уходил в запой, иногда ограничивался мужской пирушкой или кутежом с девочками. Все, кто близко знал Аверкина, в один голос твердили, что знакомство с Варей Бернацкой повлияло на него самым благоприятным образом. Он перестал злоупотреблять травкой, почти завязал с выпивкой, написал кучу хитов. Но потом между ним и красавицей какая-то кошка пробежала.

– Как звали эту кошку? – пошутил Южин.

Музыканты из «Олова» пожимали плечами.

– После Вари Гена потерял интерес к женщинам, – признался бас-гитарист. – Он сутками вкалывал, давал благотворительные концерты в пользу детей-сирот. Мы роптали, но он был непреклонным. Надо, дескать, помогать тем, кого судьба обделила. Так и говорил. На него это вообще не похоже! Из кутилы и разбишаки Гена превратился чуть ли не в праведника. А рокер и праведник – вещи несовместимые. Вот Гену и повело. Шарики за ролики заехали! Лично я боялся за его рассудок. Будто подменили человека! Такая метаморфоза добром не кончается…


 Глава 25
Известие о смерти художника погрузило Варю в прострацию.

– Мне очень плохо, – поникла она. – Сначала Ник, теперь Петя… Это какой-то кошмар!

Лариса предвидела подобную реакцию и привезла с собой успокоительные таблетки. Но девушка наотрез отказалась их принимать.

– Я хочу подумать о том, что происходит. Папа учил меня не отгораживаться от чужой беды. Я должна понять, почему это случилось?

– Марей никогда не заговаривал о суициде? У творческих личностей психика обычно расшатана. Они всегда в зоне риска.

– Только не Петя! Он любил жизнь… у него было столько планов. Ему предложили провести персональную выставку в Париже. Нет! Он не собирался умирать…

Варя не могла больше плакать. Она легла на диван и провалилась в тревожное забытье. Лариса укрыла ее пледом, а сама решила заглянуть на форум, где общались фанаты «Олова». Те вовсю обсуждали кончину своего кумира. И даже призывали последовать за ним. Некоторые договаривались ехать на Лиговку и устроить там грандиозное прощание.

Лариса набрала номер Рената, но тот не брал трубку. Вероятно, поставил телефон на беззвучный режим.

– Кто-то нас опережает, – прошептала она, водя пальцем по экрану гаджета. – Опять самоубийство… Полиция дала предварительные комментарии… К дому Аверкина съезжаются его поклонники… Так. Надеюсь, Ренат вовремя унес оттуда ноги.

Лариса прислушалась к ровному дыханию Вареньки. Кажется, та крепко уснула, сраженная печальной новостью. Это защитная реакция мозга на нервный перегруз. Таблетки не понадобились.

Лариса тихо вышла и прикрыла за собой дверь комнаты. Скоро Варе предстоит еще одно испытание: она узнает о смерти Аверкина. Как бы у барышни крышу не снесло! Скрыть от нее ужасное происшествие не удастся. Об этом будут трубить на каждом углу. Впрочем, уже трубят…

Лариса посмотрела на часы и ахнула. Время пролетело незаметно. Интересно, где Ренат? Раз не звонит, значит занят важным и, по его мнению, неотложным делом. Небось, следит за Мадленой!

«Им овладела идея фикс уличить Переваловых во всех грехах и утереть мне нос!»

Эта мысль развеселила Ларису. Она устроилась на кухне и поставила воду для кофе, продолжая думать о Ренате.

За стеклянной кухонной дверью что-то мелькнуло. Лариса краем глаза заметила темный силуэт, встала и на цыпочках выскользнула в коридор. Никого. Не мудрено, что Варя побаивается.

– Краснов, это вы? – прошептала она.

Возможно, неупокоенный дух самоубийцы бродит вокруг предмета своей страсти? Или решил стать ее телохранителем?

«Ага! – хохотнул ей в ухо Вернер. – Держи карман шире! Покойники только тем и занимаются, что охраняют живых! Как бы не так!»

– Кто здесь? – тихо повторила Лариса, отмахиваясь от назойливого гуру. – Это вы, господин Марей?

«Он до сих пор сидит в своей мастерской и пытается понять, что случилось, – не унимался Вернер. – Бедняга не собирался вешаться и вдруг… очутился в петле. Такое не сразу осмыслишь. Писал себе человек картину, а тут к нему Смерть заглянула на огонек. Тук-тук! Кто в домике живет? Художник?.. Не пора ли завязывать узелок на веревке? Балка как раз над головой, далеко ходить не надо…»

– Замолчите! – шепотом возмутилась она. – Человеческая жизнь для вас – разменная монета!

С этими словами Лариса вернулась в кухню и занялась приготовлением кофе под молчаливое сопение бывшего гуру.

«У тебя получилась отвратительная бурда, – захихикал тот у нее в голове. – В рот не возьмешь!»

– Я вам и не предлагаю.

Она сняла напиток с огня, налила в чашку и попробовала. Не шедевр, но довольно сносно на вкус.

«Как твой Ренат пьет такую гадость? – не отступал Вернер. – Тебе стоит поучиться у Вареньки. Она отлично стряпает и варит обалденный американо».

У Ларисы лопнуло терпение.

– Идите к черту! – возмутилась она. – Я без вас разберусь, что мне делать!

«Это вряд ли, – скептически вздохнул гуру. – Ты запуталась, дорогуша. И потеряешь Рената, если немедленно не вмешаешься».

Лариса ощутила за спиной какое-то движение, и легкий холодок пощекотал ей шею.

– Ваши проделки, Вернер? – спросила она, обмирая от страха. – Вы нарочно меня пугаете?

Гуру не отозвался. Тогда Лариса вспомнила о недавно умершем рок-музыканте, и спросила:

– Геннадий, вы здесь?

Кухонная занавеска шевельнулась, словно подтверждая ее догадку; чайная ложечка со звоном упала со стола.

– О чем вы хотите мне сообщить?

Аверкин, если это был он, промолчал…

* * *
Ренат, забыв об осторожности, шагал по дорожке между больничными корпусами. Неужели тайна смерти Краснова раскрылась в медицинской лаборатории? И причина самоубийства – вирус, обнаруженный у Вариного ухажера? Результат обследования грянул громом среди ясного неба. И в одночасье все рухнуло: любовь, планы на будущее, совместное путешествие в райский уголок…

«Если Мадлена здорова, значит, Краснов заразился на стороне, – рассуждал Ренат. – От Вари? Но та утверждает, что их отношения были платоническими. Получается, Краснов и раньше изменял жене? Он мог подхватить вирус перед тем, как начал встречаться с Варей. Признаваться ей в этом было стыдно, и Краснов предпочел покончить с собой».

– Это еще вилами по воде писано, – пробормотал Ренат, усаживаясь в свой внедорожник. – У покойного не брали кровь на ВИЧ. Или все-таки брали?

Он достал планшет, и загрузил новостной сайт, где ему сразу бросился в глаза заголовок: «Безвременный уход из жизни Геннадия Аверкина». Текст гласил, что музыканта убила чрезмерная доза наркотика. Его фанаты в отчаянии, и многие готовы наложить на себя руки. В сетях царит дикая истерия по поводу смерти идола.

Ренат покачал головой, отложил планшет и включил зажигание. Через полчаса он сидел в кафе, ел запеченного в тесте лосося и любовался видом на Неву. По реке курсировали прогулочные катера. Туристы делали селфи на фоне античных дворцов на другом берегу.

Ренату вдруг вспомнилась девушка со снимков столетней давности. Длинное платье, шляпка, зонтик… Какое отношение имеет к ней Казимир Бернацкий?

– Да никакого, – процедил он. – Буквы К и Б могут означать что угодно. При чем тут Варя и ее родня?

Он дождался официанта со счетом, заплатил и вышел на набережную. На чугунном литье ограды висели капли. Темная вода плескалась о гранит. С катера доносился шум двигателя и смех пассажиров. У Рената защемило в груди, ему нестерпимо захотелось увидеть милую, нежную Вареньку, прижать ее к себе и не отпускать. Никогда! Никуда!

– А как же Лариса? – усмехнулся Распутин, откуда ни возьмись, возникая рядом. – Ты вроде бы любишь ее.

– Я не знаю…

«Старец» понимающе кивнул и показал рукой вдаль.

– Видишь вон тот мост?.. А то здание желтого цвета? Оно похоже на дворец Юсупова. Петербург – ужасный, чудовищный город!.. Здесь повсюду кости и кровь, кровь и кости. По улицам бродят призраки убитых, а в воде проступают лица утопленников. Меня ведь тоже утопили…

– Сбросили с моста в реку, – продемонстрировал свою осведомленность Ренат. – Это написано в учебниках истории.

– Я был уже мертв. Перед этим в меня несколько раз стреляли. Хочешь, покажу раны?

– Это лишнее. Я тебе верю, Григорий.

«Старец» продолжал изливать душу, радуясь, что нашел собеседника. Хоть кто-то его слышит и понимает!

– Я был убит из револьвера Webley, который в Первую мировую войну состоял на вооружении британской армии, – сообщил он. – Ходили слухи, что в меня стрелял английский агент Освальд Рейнер. Он был оксфордским однокашником Феликса.

– Серьезно?

Рената не трогали подробности личной драмы Распутина, но он поддерживал разговор в надежде получить подсказку по своему делу. Призрак видит и знает гораздо больше, чем обычный человек. Тем более призрак мага и предсказателя.

– Разумеется, это все байки заносчивых британцев, – охотно разглагольствовал тот. – Освальд бы покончил со мной первым же выстрелом. А на моем многострадальном теле насчитали целых три пулевых отверстия: в животе, в спине и во лбу. Такой вопиющий дилетантизм присущ трусливым аристократам, но уж никак не английским разведчикам.

– Тебе не страшно вспоминать об этом? – поежился Ренат.

– Мой страх давно притупился, дружище. Все минуло…

– Почему же ты до сих пор обитаешь на Гороховой?

– Несмотря ни на что Петербург по-прежнему мил моему сердцу, – признался Распутин. – Ведь здесь прошли мои лучшие годы! Я обрел то, о чем многие не смеют и мечтать! Снискал расположение царской семьи, разбогател, заслужил почет и уважение. Блестящие вельможи и придворные дамы искали моего общества и просили у меня, простого крестьянина, совета. Я привязан к этому месту!

Ренат удивлялся тому, как благообразна его речь. Где неуклюжий корявый слог простолюдина из глубинки? Где вышедшие из обращения обороты и словечки? Призрак не остался закостенелым, впитывая в себя современную культуру городской жизни.

– А ты неплохо адаптировался к нынешним реалиям, Григорий.

– Стараюсь, – улыбнулся тот. – Приспосабливаться к изменчивому миру – свойство свободного духа.

– Ты сейчас свободен? – с любопытством переспросил Ренат.

– Относительно. Я играю старую роль, и это меня ограничивает. Но во всем прочем я более независим, чем, к примеру, ты. Тебе необходимо есть, пить, одеваться, зарабатывать деньги, идти на компромисс с обществом. Тогда как я могу обходиться без всей этой суеты. В чем-то мои возможности теперь гораздо шире, чем раньше. Но в чем-то я, безусловно, ущемлен.

Ренат подумал о том, что Распутин жил в одно время с барышней со снимков из конверта. Вдруг он прольет свет на эту историю?

– Ты что-нибудь слышал о Казимире Бернацком?

– Как же, наслышан, батюшка. Он жил по соседству со мной, на Гороховой. Я брал у него уроки магии. Казимир учился у великого Папюса[6] и стал первейшим специалистом в области оккультных наук.

– Папюс бывал в Питере? – изумился Ренат. – Разве он не француз по происхождению?

– Француз, и что с того? Мало ли французов привлекала в Россию жажда наживы? К твоему сведению, он был в некотором роде… э-э… моим предшественником и пользовался большой популярностью у дам. В сущности, именно доктор Папюс подготовил почву для моего успеха в высшем свете.

– А Казимир?

– Он держался в тени, любил не шумиху, а деньги и был прав. Меня знала вся империя, и я не избежал насильственной смерти. Казимир же, благодаря своей мудрости, испустил дух в собственной постели. Как бы там ни было, а мы оставили этот бренный мир в одном и том же году – все трое.

Ренат молча сопоставлял в уме даты смерти. Убийство Распутина, цифры на памятнике в виде плакальщицы…

– Доктор Папюс тоже умер в 1916-м?

– Он, Казимир и я, – гордо приосанился Распутин. – С разницей в пару месяцев. Вообрази?..


 Глава 26
Перевалов встречался с Южиным в кафе «Бутон». Стол был накрыт к обеду в отдельном кабинете для важных персон. Сыщик задерживался, и Перевалов разозлился. У него каждая минута на счету, а этот… пинкертон позволяет себе опаздывать!

Когда Южин, запыхавшись, ввалился в кабинет, бизнесмен поднял на него недовольный взгляд.

– Извините, Сергей Палыч, в пробку попал, – оправдывался тот, глотая слюну.

У него со вчерашнего вечера маковой росинки во рту не было. А тут разные деликатесы пахнут, мясо на тарелках стынет.

– Мог бы позвонить.

– Телефон разрядился. У меня машина старая, зарядное подключить некуда.

– Все-то у тебя не слава богу, – проворчал Перевалов. – Ешь давай, не стесняйся. Я уже заморил червячка, пока ждал.

У него не было аппетита. Зато Южин без церемоний набросился на еду.

– Здоровый ты мужик, – с завистью молвил бизнесмен. – Небось, питаешься всякой дрянью, и хоть бы хны. А у меня язва разыгралась, одышка мучает. Без таблетки от давления из дому не выхожу.

– Вас бы на нашу работу на недельку, Сергей Палыч. Сразу бы обо всех болезнях забыли. За сутки так намотаешься, что ног под собой не чувствуешь.

– Дело не в усталости, а в нервах, – возразил Перевалов, потягивая минералку без газа. – Нервы, братец, хуже любой беготни. Не заставляй меня волноваться, говори, что накопал.

Сыщик, продолжая жевать, доложил о смерти Аверкина.

– Это уже третий труп, – подытожил он. – Безумие заразно, Сергей Палыч.

Перевалов молча поставил стакан и сложил руки в замок, хрустнул пальцами.

– Ты на что намекаешь, Южин?

– Я связываю все три случая с Варварой Бернацкой. Кто-то будто обрывает ниточки.

– Это я уже слышал! – прогремел Перевалов. – Еще есть идеи? Или ты в тупике? Ниточки ему обрывают, видишь ли! А ты успевай первым, живей поворачивайся!

– Кто-то проворней меня, выходит, – спокойно парировал сыщик.

Перевалов сердито сопел, его не устраивал ход расследования. Варя исчезла, ее ухажеры мрут один за другим. А с Южина как с гуся вода. Уплетает себе телячьи биточки и в ус не дует.

Догадываясь, какие мысли роятся в голове собеседника, Южин отодвинул тарелку и неожиданно спросил:

– Краснову делали анализ крови на ВИЧ?

– Что-о? – побагровел Перевалов. – Ты в своем уме?

– Вы заказывали дополнительную экспертизу, чтобы кровь вашего зятя повторно проверили на наркотики и алкоголь?

– Ну, заказывал. Результат тебе известен. Наркоты не нашли, только алкоголь.

– Надо бы еще на ВИЧ проверить.

Перевалов с трудом сдерживался, чтобы не выругаться. О чем идет речь? С какой стати Южин болтает всякую чушь?

– Ваша дочь сегодня утром посетила лабораторию, где анонимно сдают анализы, – понизив голос, сообщил детектив. – В их базу данных лезть бесполезно, потому что там нет фамилий, только коды. Мы все равно ничего не узнаем.

Перевалов молча осмысливал услышанное. На его скулах выступили желваки, в глазах блеснула сталь.

– Черт!.. Хорошо, что я снял с Мадлены охрану… – выдохнул он. – Кроме тебя, кому-нибудь известно…

Он не договорил, ощутив колющую боль за грудиной.

– Надеюсь, нет, – ответил Южин, наблюдая за его реакцией. – Из лаборатории ваша дочь поехала в церковь, потом домой. Она была одна, без сопровождающих.

«Не хватало, чтобы дело приняло такой оборот! Если мерзавец Краснов наградил Мадлену опасной болезнью, то…»

– Какое у нее было настроение?.. – выдавил он. – Как выглядела моя дочь?

– По-моему, Мадлена Сергеевна осталась довольна. Значит, анализ не показал ничего ужасного.

Перевалов осушил стакан с водой и вытер салфеткой руки. От слов Южина его сначала бросило в жар, потом прошиб холодный пот.

– Постой… не хочешь ли ты сказать, что… Краснов застрелился из-за своей болезни?

– Это бы объяснило его поступок. Он не оставил предсмертной записки, потому что не хотел огласки. Ушел и унес свою тайну с собой.

– А Марей с Аверкиным – оставили?

– Нет, – покачал головой Южин. – Они тоже ничего не написали напоследок. И вообще у меня сложилось впечатление, что их решение было спонтанным. Ничто не предвещало такой развязки, и вдруг…

Перевалов погрузился в свои мысли и перестал слушать сыщика. Болезнь Краснова все меняет! Тогда и причиной развода явилась не любовь к другой женщине, а забота о благополучии семьи. Краснов ушел от жены, чтобы не подвергать ее риску, а потом придумал более радикальный способ покончить с проблемой. Впрочем, зять был конченым эгоистом и не принес бы себя в жертву. Скорее, он хотел избежать позора. Или все-таки в нем заговорила совесть, и он решил избавить Мадлену и детей от тяжелых испытаний?

– Где этот прохиндей мог подхватить вирус? А главное – когда? Как давно он был болен?

Южин споткнулся на полуслове и понял, что произносил монолог в пустоту. Перевалов в это время думал о другом. Ему плевать на всех, кроме дочери и внуков. Ради них он готов переступить грань добра и зла.

– Будет сложно выяснить, когда и как заразился покойный, – заявил детектив. – Думаю, Краснов все следы зачистил. С его деньгами многое возможно.

Перевалов продолжал обдумывать поступившую информацию.

– Ну, допустим, в его крови найдут вирус. Я заплачу эксперту за молчание, но где гарантия, что он сдержит слово?

– Такой гарантии вам никто не даст.

– Вот! Это риск! – бизнесмен достал из кармана таблетку и сунул под язык. – Зачем мне лишнее беспокойство? Я не допущу, чтобы моя семья стала предметом сплетен и пересудов. С дочерью я поговорю. Надеюсь, мы поймем друг друга. Черт! Я подозревал, что Краснов подложит нам свинью, рано или поздно. Так и вышло…

* * *
Лариса напрасно пыталась вызвать дух Аверкина на разговор. Тот шевелил занавесками, ронял чайные ложечки и даже перевернул вазу. Но на телепатический контакт не вышел.

– Геннадий, вы что-то хотите передать Варе? – обратилась к нему Лариса. – Она вас не услышит, зато я…

Ей показалось, или по кухне прокатился сухой смешок? Слова застряли у нее в горле. Общение с покойником – не самая приятная вещь.

– Геннадий, я догадываюсь, что вас убило… вернее, кто…

Опять смешок.

Лариса озиралась по сторонам, но кроме движения воздуха и смутного мелькания чего-то темного она не заметила.

Варя спала на диване как убитая. События последних дней все же сказались на ней: она осунулась, подрастеряла свой лоск. Но ее утонченная красота от этого только выиграла.

«Не завидуй! – одернула себя Лариса, с трудом отрывая от девушки взгляд. – Ты бы не хотела оказаться на ее месте!»

Варя напоминала спящую принцессу, которую принц должен разбудить страстным поцелуем. Лучшей кандидатуры на эту роль не сыскать! Но отчего-то романтическая сказка оборачивалась кошмарным финалом. Вовсе не пышная свадьба ждала в итоге очаровательную девушку, а пышные похороны.

Лариса вынуждена была признать, что Варя потрясающе хороша, причем ей не приходится прилагать к этому особых усилий. Прическа, одежда и косметика лишь добавляют мелкие штрихи к чуду природы.

«Будь я художником, как Марей, обязательно написала бы Варю обнаженной. И в этом не было бы никакой пошлости. Только немое восхищение, запечатленное во времени!»

– Везет же некоторым, – пробормотала Лариса.

Кто-то невидимый дернул за уголок скатерти в знак согласия. Зазвенели чашки, крышка на сахарнице подпрыгнула, но не разбилась.

– Геннадий! Вы пришли попрощаться?

Она все еще надеялась завязать диалог с невидимкой. В ответ прозвучал злорадный смех, от которого Ларисе стало дурно.

– Простите, если я вас неправильно поняла…

– С кем ты говоришь? – сонная Варя приподнялась и смотрела на нее.

– Тебе послышалось.

– Нет, – мотнула головой девушка. – Ты что-то видела?

– Абсолютно ничего. Я принесла кофе… Будешь?

– Ты чувствуешь, здесь кто-то есть!

– Успокойся – мягко произнесла Лариса. – Может, тебе плохой сон приснился?

Варя села на диване и всплеснула руками.

– Плохой сон – это то, что со мной происходит! Скажи, что Ник живой, и мы с ним полетим на острова… Скажи, что Петя Марей приглашает меня на выставку во Францию!.. Что больше никто из моих друзей не умрет!..

– У тебя истерика. – Лариса подала девушке чашку с дымящимся кофе. – Выпей и придешь в себя…

* * *
Перевалов застал Мадлену дома пьяной. Дочь, приоткрыв накрашенный рот, дремала в кресле. Она была во вдовьем платье из черного гипюра, на столе перед ней выстроилась батарея бутылок. Дорогое коллекционное вино, французский коньяк, шотландская водка.

«Она собиралась это все выпить?» – Сергей Павлович наклонился и тронул дочь за плечо. Та что-то промычала и отвернулась.

Он тряхнул ее сильнее. Мадлена раскрыла глаза, и на ее лице отразилось недоумение.

– Тебе чего, пап?

– Я все знаю, – сказал он.

Мадлена молча смотрела, как отец усаживается в кресло напротив и наливает себе водки. В ее замутненном сознании не было ни одной мысли. Перевалов выпил и повторил с нажимом:

– Я все знаю, Мадлена.

– Ты о чем? – промямлила она, глядя на бутылку. – Плесни и мне грамульку.

– Хватит «грамулек»! – отрезал отец. – Ты и так лыка не вяжешь. Не стыдно? Хорошо, что дети на даче, не видят тебя под мухой.

– Я, между прочим, мужа похоронила… имею право…

– Права в другом месте будешь качать, – парировал он. – Ну что, теперь твоя душенька довольна?

– Я сейчас не в том состоянии, чтобы твои ребусы разгадывать…

– Скажи спасибо, что я твою задницу прикрываю!

– А то – что? – вызверилась дочь.

– Ладно, проехали. Мне известно, где ты сегодня побывала. Результат анализа тебя успокоил? Могла бы поделиться радостью с родителями. Беда-то у нас общая.

Мадлена не ожидала такого поворота и оторопело хлопала ресницами.

– Ты продолжаешь следить за мной? Ну, все! – простонала она, ломая руки. – С меня довольно! Я тебе не подопытный кролик! Я свободный человек… что хочу, то и делаю! Захочу, застрелюсь, как Коля! И оставлю детишек круглыми сиротами… Твои любимые внуки потеряют еще и мать…

Перевалов размахнулся и хлестко ударил ее по щеке. Голова дочери дернулась, и наступило отрезвление. Она застыла с открытым ртом, потом разразилась бурными рыданиями.

– Я никогда тебя не бил, – холодно молвил отец. – Теперь жалею. Надо было учить уму-разуму не словами, а более действенным способом. Есть порода людей, которые слов не понимают. К сожалению, ты относишься именно к ним. До меня поздно дошел сей прискорбный факт. Твой Краснов был болен? Говори!!!

Он сделал вид, что замахивается; Мадлена испуганно отклонилась и поспешно выпалила:

– Да! Да! Он звонил мне из гостиницы… в ту последнюю ночь… Сказал, что сожалеет обо всем, что между нами произошло… Что все изменилось, и он передумал разводиться!..

– Негодяй признался, кто его заразил?

– Нет… Но я сразу догадалась!.. Коля собирался покончить с собой, и все еще выгораживал эту дрянь… Она ему дороже жизни была!.. Проклятие! – бушевала Мадлена. – Она разрушила наш брак, папа!.. Она погубила Колю… И что, я должна оставить все, как есть? Дать ей возможность продолжать свои черные делишки?

– Слава богу, что Краснов давно перестал спать с тобой. Зря ты жаловалась и лила крокодиловы слезы.

– Иначе бы он наградил меня подарком от Вареньки?! Ты на это намекаешь?..

Перевалов молча налил себе вторую порцию водки, заглушая лютую ярость и боль в груди.

– Анализ на ВИЧ придется делать повторно, – выдавила Мадлена. – Для того, чтобы окончательно исключить заражение.

– Разумеется. – Отец поднял на нее тяжелый взгляд, которого она с детства боялась больше упреков и ругани. – Марей и Аверкин один за другим ушли в мир иной. Твоя работа?

Мадлена молчала, кусая губы. Перевалов терпеливо ждал.

– Они сами выбрали свою судьбу, – процедила она. – Это не я, а неотвратимый фатум убил их.

– Допустим.

«Не знаю, как ты это обтяпала, дочурка, – подумал он. – Но ловко! Ловчей не бывает! Может, и Краснов не совсем добровольно нажал на курок?»

– «Фатум», как ты выразилась, каким-то образом попал в кадры камер наблюдения.

Мадлена оказалась крепким орешком.

– Меня это не волнует, папа, – заявила она. – Я за фатум не в ответе.

Перевалов налил себе еще водки. Обжигающая жидкость ударила в голову. Зато боль в области сердца притихла.

– Фатум не оставляет следов, – с нажимом выговорил он. – Надеюсь, ты позаботилась об этом.

Дочь пожала плечами. Она всегда отличалась артистическими способностями. Обманывать родителей ей не впервой. Но сейчас не тот случай, когда надо лукавить.

Перевалов откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Разговор с Мадленой давался ему нелегко. Если бы не внуки, он бы нашел способ укротить строптивицу. Только опасения, что дочь выкинет какой-нибудь жестокий фортель, останавливали его от радикальных действий. Перегнешь палку, и, чего доброго, эта дура оставит мальчишек без матери.

– Хватит куролесить, – примирительно молвил Сергей Павлович. – Пора остепениться, Мадлена. На тебе лежит ответственность за детей.

– А как же она, папа? Будет ходить по земле, наслаждаться жизнью, да? Блистать на идиотских благотворительных мероприятиях? Корчить из себя святошу?

– Предоставь это мне.

– Я сама справлюсь, – упрямо вздернула подбородок Мадлена. – Это моя война, папа!..


 Глава 27
Южин облазал все мусорки вокруг дома Аверкина и нашел то, что искал. Длинное черное платье и черный платок, сохранившие пряный восточный аромат. Смерть выбросила свои одеяния, как отработанный материал. Больше она не намерена их использовать.

Детектив принюхался к своей находке. «Это же духи дочери Перевалова!» – осенило его. Память сработала с опозданием, но все же выдала искомое данное. Запах фирменных духов оказался таким стойким, что его не перебила даже вонь гнилых отбросов.

Перевалов познакомил Южина с Мадленой в день смерти зятя. Сыщик провел с вдовой приватную беседу, но толку не добился. Та плакала, комкала в руках носовой платок и мямлила нечто невразумительное.

– И что мне делать с этими уликами? – пробормотал он, упаковывая вещи в пластиковый пакет.

Не придя к какому-либо решению, он начал обдумывать компромисс.

«Дело о самоубийстве Аверкина закроют так же, как дела Марея и Краснова. Так зачем мне мутить воду и напрягаться? – рассуждал сыщик. – Моя задача найти Варю, а Перевалов сам намерен вершить суд и осуществлять наказание».

Южин не убедил свою совесть молчать, однако мораль и нравственность не являлись его приоритетами. Работая в правоохранительной системе не первый год, он привык к тому, что система охраняет права власть имущих, а не рядовых граждан. Поскольку Варя была рядовой гражданкой, а Перевалов – влиятельным и богатым человеком, сыщик, как часть системы, отдал предпочтение последнему. Его смущала лишь причастность дочери бизнесмена к загадочным смертям троих мужчин.

«Как Перевалов отнесется к тому, что я накопал? – размышлял он. – Не захочет ли он избавиться от опасного свидетеля в моем лице? А вдруг я вздумаю шантажировать Мадлену? Перевалов не поверит, что я не собираюсь этого делать. Такие люди не верят никому, даже родным и друзьям. Ему легче убрать меня, чем жить под угрозой разоблачения!»

Перед тем как браться за дело, Южин изучил «досье» заказчика и понял, что играет с огнем. Черт бы побрал эту дурную работу! Хоть бы побыстрее выполнить свое обязательство и разойтись с Переваловым полюбовно.

Но Варя как сквозь землю провалилась. Искать человека в мегаполисе труднее, чем иголку в стоге сена. Связей у хитрой девицы было раз-два и обчелся. В социальных сетях она не засветилась, соседи ничего о ней не ведали. Школы, где она училась, Южин не нашел. Подругами Варя не обзавелась, а все ее известные ухажеры – мертвы.

Единственный родственник, отец девушки, отдал богу душу несколько лет назад. Южин побывал на Смоленском кладбище, видел захоронение… и что? Да, Варя любит отца и регулярно проведывает его могилу. Но надеяться захватить ее на кладбище – по меньшей мере глупо. Чтобы круглосуточно сидеть в засаде, сменяя друг друга, нужен легион оперативников. Допустим, Перевалов даст своих людей. Но где гарантия, что Варя рискнет туда сунуться? Судя по всему, она обладает недюжинным чутьем и успешно ускользает от преследователей.

«Перевалов платит мне большие деньги и законно требует результата. А я – в пролете! Потратил кучу усилий и не продвинулся ни на шаг, хотя недавно был уверен, что легко решу поставленную передо мной задачу. Я ошибался!»

С этими невеселыми мыслями Южин бросил пакет с одеянием Смерти в багажник «опеля» и сел за руль…

* * *
Лариса с тяжелым сердцем вышла от Вари. Безликий спальный район, застроенный типовыми высотками, наводил на нее тоску. Пасмурное небо моросило дождем. В такую погоду хочется спать, а не бродить по улицам в поисках того, не знаю чего.

Лариса подняла воротник куртки и открыла зонтик. Шорох капель напомнил ей вчерашний, позавчерашний день… Как будто город оплакивал своих покойников. Краснов, Марей и вот теперь к ним присоединился Аверкин.

Лариса шагала по мокрой мостовой, глядя на прилипшие к асфальту листья.

«Не скрою, мне бы хотелось переложить вину за случившееся на Варю, – признала она. – Дескать, из-за нее трое мужчин покончили с собой. А Ренат готов в лепешку разбиться, чтобы доказать обратное. Он считает злодейкой Мадлену. Но что за виртуозный способ лишать людей жизни придумала одна из них? Как ей удается все подстроить так, чтобы жертва сама наложила на себя руки?»

– А главное – зачем? – пробормотала Лариса, огибая лужу. – Кому это нужно? Если Переваловы хотят подставить Варю, то они выбрали сложный вариант.

В Сети она прочитала, что фанаты Аверкина решили устроить поминки в клубе, где началась карьера покойного музыканта. Заведение называлось «Летучая мышь». Надо бы съездить туда и поболтать с завсегдатаями.

Приняв это решение, Лариса поймала такси и попросила отвезти ее в бутик, где можно приобрести соответствующий случаю наряд. Что-то ультрамодное, но не кричащее.

– Такое сочетание подобрать непросто, – рассмеялся водитель.

Оказалось, что он знает о трагической кончине Аверкина, и у него есть свое мнение на сей счет.

– Рок на психику действует. Децибелы зашкаливают и разрушают мозг! Рокеры все чокнутые или на игле сидят. И публика у них, мягко говоря, неуравновешенная.

– Смотря какие рокеры, – вступилась за музыкантов Лариса.

– Это да. Аверкин, видать, дошел до ручки.

– Все же я хочу почтить его память.

– Воля ваша…

Пока пассажирка подбирала себе одежду для клуба, парень терпеливо ждал в машине. В динамике гремела композиция умершего Аверкина. Радиоканалы наперебой вещали о внезапной смерти рокера, расхваливали его талант и транслировали его песни.

Когда Лариса с пакетом под мышкой выпорхнула из магазина, плюхнулась на переднее сиденье и назвала адрес «Летучей мыши», он не удержался от сарказма:

– Покойный был вашим кумиром?

– Нет, – улыбнулась пассажирка. – Просто хочу посмотреть, как проходит прощание с властителем умов.

– Ага! Селфи нащелкаете, на свою страничку запостите…

– Мне уже стыдно, – притворно смутилась Лариса. – Но любопытство сильнее.

– Большинство фанатов Аверкина – безмозглые юнцы и дебильные телки, – заявил таксист. – А вы с виду приличная женщина. Неужели вас интересуют группы типа «Олова»? Они же наркоманы и развратники! Говорят, усопший фронт-мэн чем только не грешил.

– Слухи бывают преувеличены.

– Как вы думаете, человек предчувствует свою кончину? – осведомился он, выруливая на ярко освещенный проспект.

– Не каждый и не всегда.

– Аверкин, видно, предчувствовал. Он в последнее время о душе начал заботиться, в благотворительность ударился, жертвовал свои гонорары больницам, подарки в детские дома развозил.

– Разве это плохо? – поддержала диалог Лариса.

– Нет, странно!.. Гуляка и дебошир вдруг становится этаким Санта-Клаусом! Ему на том свете зачтется, что ли?

– Я не архангел. Пусть с Аверкиным небесный суд разбирается.

Через полчаса такси доставило Ларису на место. На заднем дворе клуба было не протолкнуться от мотоциклов и разнокалиберных авто. Она с удивлением заметила на парковке внедорожник Рената…

* * *
– И ты здесь? – удивился он, глядя на Ларису, одетую в узкое черное платье с пелериной. – Тебя трудно узнать в этом наряде.

Ей пришлось переодеться и накраситься в дамской комнате, оттуда она вышла в полной боевой готовности. Прямые, висящие вдоль щек пряди волос, густо подведенные веки, ярко-алые губы.

– Не ждал, дорогой? – усмехнулась она.

– Честно говоря, нет.

– Надеешься встретить тут Мадлену и выбить у нее признание в злодейских замыслах?

Ренат снисходительно вздохнул и предложил принести ей спиртное.

– Тут подают крепкие коктейли с экзотическими названиями. Тебе «Кровь змеи» или «Настойку вампира»? Вкус ужасный, но в голову бьет, как положено.

– Ты пробовал?

– Как можно? Я за рулем!

– Пожалуй, я выпью «Настойку вампира», – улыбнулась она. – Главное, чтобы желудок выдержал.

Ренат пробрался к барной стойке и через пару минут вернулся со стаканом бурой жидкости, в которой плавали кусочки льда и торчала трубочка.

– Это жуткое пойло стоит бешеных денег.

– Фу, – покрутила носом Лариса. – А почему у тебя глаза красные? Успел поцеловаться с королевой вампиров?

– Она еще не пришла, – усмехнулся Ренат. – Но я учту твое пожелание.

В зале было шумно и тесно от прибывающей публики. Диджей сообщил, что ставит один из хитов Аверкина, вызвав одобрительные возгласы убитых горем фанатов. Лариса захлопала в ладоши и наклонилась к Ренату со словами:

– Ты оделся как на обычную вечеринку. Тут особый дресс-код, милый.

– Я не намерен корчить из себя панка или байкера.

– Ты выбиваешься из логического ряда. На тебя обращают внимание…

– Переживу, – буркнул Ренат, недовольный своим просчетом. Платье «летучей мыши» и соответствующий макияж Ларисы подчеркивали его неподобающий случаю вид. Он притворился, что критика его не трогает.

С первыми оглушительными звуками, которые полились из динамиков, свет в зале померк, а на стене за диджеем возник портрет Аверкина в сценическом образе. Фанаты неистовствовали. Они рыдали, рвали на себе одежду и размахивали в темноте зажженными свечками. Так продолжалось до конца песни.

Пауза оказалась не менее оглушительной, чем музыка. В воздухе пахло парафином и гарью. У кого-то загорелась рубашка, и диджей потребовал потушить огонь. Секьюрити пригрозили выставить нарушителей вон.

– Только пожара не хватало, – проворчал Ренат. – Воображаю завтрашние заголовки: «Фанаты устроили акт самосожжения, чтобы воссоединиться со своим идолом!» или «Сакральная жертва в сакральном месте!».

– Типун тебе на язык. Еще накаркаешь!

Охранники сновали в толпе, отбирая у посетителей свечи. Разгоряченные алкоголем поклонники музыканта оказали сопротивление. Возникли спонтанные потасовки. Диджей призывал посетителей клуба к порядку во имя памяти «покойного Гены».

– Я была у Варвары, – призналась Лариса. – Поговорила с ней об ее родне.

«Ренат все равно узнает. Какой смысл скрывать?»

– Как она?

– Держится молодцом. Варвара подтвердила, что на Смоленском похоронены ее отец и дальний предок, какой-то прапрадед.

– Чего ты вдруг решила пообщаться с ней?

– Мы на нее работаем, – пожала плечами Лариса, с опаской нюхая «Настойку вампира». Запах томатного сока и рома вызвал у нее тошноту.

– Что я слышу? – приподнял брови Ренат. – Неужели? А я думал, ты работаешь на анонима, который прислал фото в конверте.

– Он заплатил нам немалую сумму, ты помнишь?

– Аноним в безопасности и может подождать, тогда как на Варю объявлена охота! Надо расставлять приоритеты. Лично я на стороне беззащитной девушки, которую хотят уничтожить.

Лариса блуждала взглядом по залу, выискивая Мадлену.

«Что, если Ренат прав, а я – нет? – думала она. – Предвзятое отношение к Варе не должно мешать расследованию. Вдова Краснова вполне способна явиться сюда, чтобы станцевать на костях врага».

– Все, кто любил Варю, мертвы, – в продолжение ее мыслей молвил Ренат. – Очередь за самой Варей. Переваловы не отступят на полпути. Для меня дело чести спасти нашу клиентку.

– Ты что-нибудь выяснил? – смягчилась Лариса.

Ренат в двух словах рассказал ей о посещении Мадленой медицинской лаборатории.

– Теперь ты понимаешь, за что она точит зубы на Варю? Мол, та заразила Краснова неизлечимой болезнью, и он застрелился. Чушь, конечно! Но Переваловы уцепятся за это. Им нужен повод, чтобы растоптать ее…

Взгляд Ларисы упал на мужчину, который только что вошел в зал «Летучей мыши». Это был тот самый человек, которого она видела на кладбище. Те же очки, рост, фигура, осанка. И тот же энергетический шлейф…


 Глава 28
Южин осматривался, ища свободное место за стойкой. В зале яблоку негде было упасть. Воздух пропитался гарью и человеческим потом. Девицы пили наравне с парнями, украдкой курили по углам, пряча сигареты. Огромное лицо Аверкина за спиной диджея поразило сыщика своей мертвенной бледностью.

Он вспомнил квартиру музыканта, пакетик с остатками белого порошка и труп на носилках, который загружали в машину. Вот и конец карьере рокера. Аверкин начал свой путь на большую сцену из этого клуба, и тут же собрались помянуть покойного его самые преданные фанаты. Теперь «Летучая мышь» станет для них своеобразной ритуальной площадкой.

Сыщик надеялся, что сюда может явиться Варя, переодетая и накрашенная до неузнаваемости. Шанс был невелик, но упускать его нельзя.

Южин внимательно всматривался в лица девушек. Некоторые из них плакали, парни были возбуждены и настроены агрессивно. Кроме молодежи, в зале присутствовала публика поприличнее и постарше. Среди них бросалась в глаза интересная пара: женщина в черном платье и мужчина в темном джемпере. На фоне разодетой в кожу и заклепки общей массы их выделяла неуместная элегантность.

Сыщик сперва принял женщину за Мадлену, но понял, что обознался. Мужчина рядом с ней показался ему знакомым. Где они могли встречаться? В памяти замелькали кадры, но ни один из них не подходил к случаю.

Диджей что-то говорил в микрофон, фанаты отзывались нестройным хором. Сегодня все клубные правила и запреты не работали. Посетители принесли с собой выпивку, и их никто не трогал. Дым сигарет плавал под потолком, но курильщиков не выставляли на улицу. Администрация клуба решила не наживать себе неприятностей. Пусть поклонники рокера горюют, как умеют. Не то поднимут бучу, разгромят все, что попадется под руку! Лучше их не провоцировать. «Мы потерпим, – читалось в глазах охранников. – Сегодня мы проявим лояльность и сочувствие. А завтра вы отплатите нам сторицей, приходя сюда и оставляя в кассе свои денежки. Ради этого мы готовы на время закрыть глаза и заткнуть уши».

Как часто бывает, память Южина выдала на-гора искомый файл, когда он уже переключился на другое. Мужчина за столиком был тот самый, которого он видел на Гороховой неподалеку от дома номер 21!

«Тогда я принял его за сумасшедшего ревнивца, потому что тот разговаривал с невидимкой. Это не может быть совпадением! – думал Южин, прислушиваясь к болтовне пьяных фанатов. – Он был там, а теперь он здесь!»

В его голове мелькнула шальная мысль, что женщина, которая беседует с «безумцем», – Варя Бернацкая. Но он тут же ее отбросил. Изящество и тонкую красоту Вари не спрячешь ни под каким гримом, ни под какой одеждой…

* * *
– Это он! – прошептала Лариса, касаясь руки Рената. – Только не верти головой, сиди тихо.

– Кто?

– Мужчина, которого я видела на Смоленском кладбище. Он бродил вокруг могил Бернацких, изучал надписи. Это детектив!

– Нетрудно догадаться, кто его нанял, – прошептал Ренат. – Как пить дать Перевалов.

Лариса не стала оспаривать вывод, который напрашивался сам собой.

– Раз сыщик пришел в «Летучую мышь», значит…

– Он ищет Варю, – заключил Ренат. – Что ему еще здесь делать?

– А нам? Ты, например, какую цель преследуешь?

– Я? – переспросил он, незаметно наблюдая за публикой. – Мне нужна Мадлена. Не уверен, что она рискнет сегодня явиться сюда. Но вдруг?.. Она опасна! Если хочешь знать, я столкнулся с ней возле дома Аверкина на Лиговке.

– И ты ее упустил?!

– Она брызнула мне в лицо перцовым газом и убежала, – неохотно признался Ренат. – А когда я поднялся в квартиру музыканта, тот был уже мертв.

– Как Мадлена заставила его принять большую дозу наркотика?

– Ума не приложу.

Диджей замолчал, а из динамиков снова грянул оглушительный рок. Фанаты повскакали с мест, размахивая руками, и пустились в пляс. Свет потух, и опять заведенная спиртным молодежь стала зажигать откуда-то взявшиеся свечи и раскачивать ими в такт музыке.

Охранники ринулись наводить порядок, но получили резкий отпор со стороны наиболее преданных фанатов. Какие-то чуваки в униформе мешают им скорбеть по идолу! Это недопустимо! В толпе завязалась драка.

– Ох, не к добру дело идет, – обронил Ренат, ища взглядом детектива. – Ты его видишь, Лара?

– Нет. Тут темно, как в преисподней.

Кто-то из сотрудников клуба включил свет, чтобы лучше видеть нарушителей. Сыщика в зале не было.

– Небось, почуял, что пахнет жареным, и смылся, – проворчал Ренат.

– Скоро здесь реально будет жарко, – пробормотала Лариса…

* * *
Южин выскользнул в коридор следом за двумя девицами, которые бурно обсуждали смерть Аверкина, и спрятался в открытую подсобку.

– Гена же типа завязал с наркотой, – доказывала брюнетка с волосами, заплетенными в бесчисленные косички-дреды. – Сам говорил об этом во время концертов, нас агитировал избавляться от вредных привычек. И вдруг – такая лажа! Я не могу поверить…

– Это все та баба, из-за которой он убивался, – заявила пепельная блондинка. – Звезда аукционов, блин! Я бы ее придушила вот этими руками!

– Ты про Варьку, что ли? Красотка!.. Короче, ей бы в Голливуде сниматься…

– Гена запал на нее, а она носом крутила. Мол, не пара они. Я как-то видела их тут, в «Летучей мыши», на презентации нового альбома. Варька – шикарная телка!

– Ты знаешь, где она живет?

– Не-а… Но это не проблема, пробьем адрес. Мой парень любую базу хакнет, если я скажу.

– Слушай, это идея! – обрадовалась брюнетка. – Устроим засаду возле ее дома, поймаем и отметелим по-черному! За Гену отомстим!

– Может, не стоит? – заколебалась блондинка. – Спалимся, в обезьянник попадем. Гена бы этого не одобрил.

– Сдрейфила, подруга?

– У меня и так проблемы с полицией. Участковый грозил закрыть за хулиганку.

– А ты че?

– Обещала быть паинькой. Мне лучше пока затаиться.

– Варьку все равно наказать надо! – наседала брюнетка, потряхивая дредами. – Гена в ней души не чаял… А она его отшила!

Из зала доносилась музыка, крики дерущихся и треск мебели. Видимо, в ход уже пошли стулья.

– Ой, гляди-ка, – воскликнула блондинка, показывая в глубину коридора. – Кто это?..

– Призрак!.. Бежим…

Южину, который из подсобки наблюдал в щелку за происходящим, было видно, как девицы с визгом бросились наутек. Вскоре мимо него промелькнул темный силуэт. Точь-в-точь Смерть с видеозаписи, которую он показывал Перевалову.

«Мне не померещилось?»

Чтобы исключить ошибку, он ущипнул себя за ляжку. Но «призрак» в виде замотанной в черную ткань женщины не исчез, а приостановился и замер, словно ощутил на себе пристальное внимание Южина. Тот отпрянул в сторону и прижался к стене.

«Призрак» вернулся и закрыл снаружи дверь подсобки. Сыщик услышал, как в замке повернулся ключ…

* * *
– Пожар!.. Пожар!.. – вопили в дыму фанаты Аверкина. – Горим!.. Помогите!!!

Видимо, кто-то выронил свечу, и бамбуковые ширмы с изображением летучих мышей занялись ярким пламенем. Огонь перекинулся на занавески, скатерти, деревянные балки, молниеносно распространяясь по стилизованному под чердак залу. Со стены на всю эту вакханалию невозмутимо взирал «виновник торжества» – покойный фронт-мэн группы «Олово».

Началась паника. Пожарный выход оказался запертым, а единственную дверь из зала в коридор заблокировали своими телами желающие любой ценой вырваться из пекла. Отовсюду раздавались истошные крики о помощи.

Ренат крепко держал Ларису за руку, пробираясь вперед между обезумевших людей. В дыму ничего не было видно.

– Налево… – задыхаясь, командовала она. – Теперь правее…

– Куда мы идем?

– К барной стойке… кха-кха-кха…

В воздухе летали хлопья сажи, похожие на летучих мышей. Помещение оказалось ловушкой для пьяных фанатов, которые ничего не соображали и беспорядочно метались из стороны в сторону.

Каким-то чудом Ренат с Ларисой добрались до полок со спиртными напитками, ища запасной выход. Она успела заметить, как бармен, едва полыхнуло пламя, бросил свои бутылки, юркнул куда-то вбок и скрылся.

– Сюда!..

Ренат толкнул ногой дверь между стеллажами и увлек Ларису за собой. В узком коридорчике было легче дышать. Бармен, похоже, убежал через кухню во двор.

– Лара, вызывай пожарных! – приказал Ренат и ринулся обратно в клуб.

Лариса в суматохе забыла сумочку в зале, но возвращаться было нельзя. Она чувствовала себя отрезанной от всего мира…

* * *
Южин увидел, как в щель под дверью ползет дым, и ужаснулся. До него доносились крики людей, молящих о помощи.

– Твою мать!.. Вот это поминки по Аверкину… Кто-то решил поджарить фанатов!..

С третьего раза сыщик вышиб плечом дверное полотно, и, матерясь на чем свет стоит, кинулся в зал. По дороге он чуть не задохнулся в кромешном дыму. Крики стали громче. Люди, которым удалось вырваться из огненного ада, чуть не сбили Южина с ног.

В два прыжка он заскочил в туалет, схватил полотенце, намочил и прижал к носу и рту. В дверях зала образовалась давка. Сыщику пришлось применить силу, чтобы разбросать паникеров, но в проходе моментально образовалась новая пробка.

Южин плюнул и побежал к запасному выходу. Там он нос к носу столкнулся с мужчиной, который пытался выбить дверь. Вдвоем они справились быстрее и начали выводить наружу черных от сажи людей, которые надрывно кашляли.

Кто-то звонил по телефону, вызывал пожарных, МЧС, «скорую», кто-то искал свою девушку… кто-то кричал: «Димон!.. Димон!.. Ты где?.. Димо-о-он!!!»

В чих-то руках зашипел огнетушитель. Струя пены с шумом гасила пламя, но это была капля в море.

– Я побегу ко второму выходу, – бросил Южину помощник. – За барной стойкой есть еще дверь…

– Эй, как тебя зовут? – крикнул ему в спину детектив. Только сейчас он сообразил, что действовал бок о бок с «сумасшедшим ревнивцем». – Че-еерт!.. Где твоя женщина?.. Эй, ты кто?

Но тот уже скрылся в дыму, а голос Южина заглушили вопли фанатов, которые с громким топотом бежали по коридору.

Казалось, минуты тянутся невообразимо долго. На самом деле не прошло и четверти часа, как все посетители клуба покинули пылающий зал через два запасных выхода. К счастью, никто серьезно не пострадал. Небольшие ожоги, кашель, синяки и шишки – не в счет. Вскоре приехали пожарные, залили «чердак» пеной и допросили очевидцев. Врачи оказали помощь нескольким астматикам и раздали успокоительные таблетки всем желающим.

Ни у кого не возникло сомнений, что причиной возгорания стали свечи и большое скопление людей. Ну и нарушение правил безопасности, разумеется.

Южин безуспешно искал среди шокированной публики своего напарника по спасательной операции, но того и след простыл. Исчезла и женщина в платье летучей мыши. Никого, похожего на призрак, который запер его в подсобке, сыщик тоже не обнаружил.

«Если Смерть закрыла меня на замок, то она вовсе не фантом, а существо из плоти и крови, – думал он, разглядывая грязных испуганных сотрудников и чудом уцелевших фанатов Аверкина. – Поминки могли обернуться новой трагедией. Очевидно, так и было спланировано. Но кем, черт возьми?! Я сам оказался на волосок от гибели. Будь дверь в подсобку покрепче, я бы задохнулся в дыму или сгорел заживо».

Южин отдал должное человеку, который не поддался панике и помог вывести людей из охваченного огнем зала. Если бы не он, кто знает, сколько было бы жертв…


 Глава 29
Едва опасность миновала, Ренат забрал Ларису с заднего двора, посадил в машину и увез подальше от злополучного заведения, в котором чуть не случилась трагедия.

– У меня в горле пересохло, – пожаловалась она. – Дай водички попить.

Он достал из бардачка початую бутылку минералки и протянул ей со словами:

– Спорим, это Мадлена устроила пожар? Проскользнула в зал незамеченной, пока охрана разнимала дерущихся, щелкнула под шумок зажигалкой и подпалила занавеску. Темнота, суматоха, горящие свечи… все было ей на руку.

Версия Рената звучала правдоподобно, но Лариса ее не поддержала.

– Зачем Мадлене жечь фанатов Аверкина?

– Чтобы нагнать страху. Мол, кто с Варей поведется, плохо кончит. Желтая пресса с энтузиазмом подхватит эту идею и раздует сенсацию. Впредь никому неповадно будет помогать Варе и тем более встречаться с ней.

Лариса хотела помыться, выпить чаю и лечь, а не рассуждать о врагах Вари. Ренат доверяет той безоговорочно, и это больше всего раздражает.

– Поехали в отель, – попросила она. – Надо привести себя в порядок и отдохнуть. Посмотри, на кого мы похожи! Черные как трубочисты, волосы в саже, одежда дымом пропахла.

– Ладно, – согласился Ренат. – Кстати, что тебя привело в «Летучую мышь»?

– Не знаю… интуиция. А ты надеялся поймать Мадлену за руку, когда она будет поджигать «чердак»?

– Я предполагал, что она устроит какую-то провокацию, испортит поминальную вечеринку. Но пожар – это уж слишком!

Пустился мелкий дождь, лобовое стекло «хендая» покрылось каплями. В свете фар казалось, что с неба летит серебряная пыль.

– Вообще-то я за тебя переживала, – призналась Лариса. – За Варей тянется вереница смертей, и ты рискуешь попасть в список на выбывание.

– В чем ты ее обвиняешь? В том, что она красивая, умная и добрая? Что не безразлична к обездоленным людям? Поэтому все на нее ополчились?

Лариса искала аргументы, оправдывающие ее неприязнь к этой милой девушке. И всё выглядело надуманным, притянутым за уши.

– Тебя послушать, так она просто Ксения Блаженная! Ни дать ни взять… Новая петербургская святая!

– Ты несправедлива к ней, – возразил Ренат. – А Мадлену, наоборот, защищаешь. Объясни, почему?

– Я не адвокат, ты не прокурор. Дело не в обвинении или защите.

– В чем же тогда?

Лариса вздохнула и пожала плечами…

* * *
Мадлена заново переживала свою историю любви, вспоминая, как они с Красновым познакомились… как он первый раз поцеловал ее… Свадьбу сыграли роскошную. Отец был против их брака, но потом смирился и не пожалел денег, выдавая замуж единственную дочь.

Краснов нравился женщинам, и это подогревало ее самолюбие. Безрассудная страсть, которую она испытывала к мужу, скоро притупилась, а повседневный быт, рождение детей и привычка еще больше остудили чувства супругов. Мадлена была одержима своей внешностью и новомодными сексуальными практиками, надеясь, что у них с Красновым откроется второе дыхание. Ее муж, казалось, полностью погрузился в бизнес. На самом деле, пока жена пропадала в салонах красоты и фитнес-центрах, Краснов пользовался моментом и находил себе непритязательных красоток, готовых на любые интимные услуги.

«Какая кошка между нами пробежала? – гадала Мадлена, лежа на двуспальной кровати и закрыв глаза. – Почему он променял меня на вульгарных девиц, вынужденных продавать свое тело?»

Самым страшным ударом для нее оказался даже не ужин в ресторане, где Краснов заявил о разводе. Страшнее всего было узнать, что муж давно изменял ей. Во время их последнего разговора Краснов сам признался в этом.

Мадлена не поверила. Она так старалась «быть на уровне», часами занимаясь тантра-йогой и сидя на строгой диете! Ее безукоризненной фигуре завидовали все подруги! Ее стиль в прическе и одежде брали за образец. Она чувствовала себя неподражаемой в постели. А он регулярно развлекался на стороне!!!

– Ты нарочно говоришь так, чтобы сделать мне еще больнее! – вскричала она.

То, что прозвучало в телефонной трубке в ответ, лишило ее дара речи.

– У меня обнаружили СПИД, – с жутким спокойствием объявил Краснов. – Я почувствовал недомогание и решил обследоваться. Прости, но тебе тоже придется провериться.

– Кто тебя заразил? – выдавила Мадлена, когда к ней вернулась способность говорить.

– Это уже не важно…

– Скажи, и я убью ее!

В трубке раздался сухой смешок.

– Никто не виноват в моих проблемах, кроме меня.

– Раньше ты так не говорил, – заплакала Мадлена.

– Раньше я был беспечен и глуп. Я брел по жизни как нищий в пустыне, без цели и смысла.

– Ты – нищий? – удивленно воскликнула она.

– В погоне за деньгами я обнищал духовно. Я искал плотских удовольствий, за что и поплатился. Настал момент отвечать за свои грехи.

– Слушай, я тебя не узнаю…

– Жаль, что время невозможно повернуть вспять! Я только сейчас понял, как жестоко просчитался…

Была ночь. Мадлена стояла у окна и смотрела в черноту. Ни одной звезды на небе, луна скрыта за тучами. Они с мужем говорят об ужасных вещах. И нет доброй феи, которая взмахнула бы палочкой и вернула им утерянное счастье!

В детстве отец читал Мадлене сказки, пока она засыпала. Но ее собственная сказка оказалась с плохим концом.

– Я все обдумал, – сказал Краснов. – Развода не будет. Я останусь твоим мужем. Детям ничего не говори. Обещаешь?

– Ты вылечишься, – молвила она онемевшими губами. – Есть лекарства, которые…

– Я уже нашел лекарство от своей болезни. А ты ищи – от своей.

Он выключил телефон, а Мадлена долго стояла в оцепенении, не понимая, что ей теперь делать…

* * *
Утром соцсети взорвало сообщение о пожаре в клубе «Летучая мышь». Чего только не писали на своих страничках как фанаты «Олова», так и ярые противники рок-музыки! Первые неистово сокрушались по безвременно ушедшему идолу, который чуть не забрал с собой свою преданную рать. Вторые так же неистово поносили «дьявольскую какофонию», которая превращает людей в зомби и подталкивает к ритуальному самосожжению.

Вокруг происшествия кипели нешуточные страсти. Официальная версия «поджога по неосторожности» вызвала шквал критики. Мистики утверждали, что покойный фронт-мэн решил прихватить на тот свет свою публику. Оппоненты пугали общество тлетворным влиянием запада и разложением личности, которое наблюдается у поклонников чуждой культуры.

– Смотри, – Ренат показал Ларисе перепалку на форуме. – Они просто озверели! И те, и другие. Пожалуй, я поеду к Варе. Нельзя оставлять ее одну.

– Сначала позавтракай, – кивнула она, подавая ему чай.

Спускаться в кафе не было ни сил, ни желания. Хорошо, что в номере был электрочайник. Лариса наделала бутербродов из того, что осталось в холодильнике.

Ренат жевал, продолжая читать сообщения на новостных сайтах.

– Полиция не связывает самоубийство Краснова и Марея, – заметил он. – А смерть Аверкина – вообще отдельная тема.

– Мы плетемся в хвосте событий, Ренат.

– Что ты предлагаешь? – рассердился он. – Конкретно.

– В квартире у Вари творится нечто странное…

– На Гороховой? – не отрываясь от гаджета, осведомился он.

– Нет. Там, где ты ее поселил. Я ощущала чужое присутствие. Пыталась вступить в контакт с этим невидимкой… но безуспешно. Я подумала, что это может быть дух Краснова, например…

– Или Марей с Аверкиным? – усмехнулся Ренат. – Все трое ходят за Варей? Зачем?.. По-моему, ты что-то путаешь.

– А ты ничего странного не почувствовал, когда общался с ней?

– Она жаловалась на свои страхи, – припомнил он. – Говорила про какую-то тень. На ее месте любая барышня тронулась бы умом от ужаса. Варя еще держится молодцом.

– У нее тихая истерика, – возразила Лариса. – Но ты прав, она держит себя в руках. Другая бы давно раскисла.

– Не верю своим ушам… Неужели ты смилостивилась и перестала катить на Варю бочку?

– Дай мне ключи от ее квартиры на Гороховой, – попросила Лариса. – Хочу побывать там, где она жила с отцом… подышать тем воздухом. Посмотреть на обстановку, прочувствовать атмосферу.

– Если ты уверена, что это необходимо…

– По-моему, мы ходим кругами и только отдаляемся от разгадки.

Ренат был категорически не согласен.

– Одна тайна уже раскрыта. Краснов покончил с собой, потому что был болен. Я поговорю об этом с Варей.

– Меня интересует Казимир Бернацкий, – сказала Лариса. – Тот, который умер в 1916 году и при жизни водился с Распутиным. Что их объединяло? Оккультизм и магия! – заключила она. – Потомок того Казимира, да еще тезка, должен быть неординарным человеком. Так ты дашь ключи?

– Ладно, бери. Но будь предельно осторожна.

Мысли о Варе кружили Ренату голову. Он воображал, как она откроет ему дверь и повиснет у него на шее. Впрочем, ее вряд ли интересуют новые отношения. Но он все равно был счастлив.

– Что с тобой? – нахмурилась Лариса, глядя на его блаженное лицо.

– Спасибо за бутерброды, – отговорился он. – Очень вкусные.

* * *
Южин в рабочее время поехал на Гороховую, ставить в квартире Вари жучка. Это был шаг отчаяния. Он сомневался, что подобная мера продвинет поиски.

Девушка казалась неуловимой. Южин впервые столкнулся с таким феноменом. Вроде бы известная в определенных кругах личность, даже в некотором роде знаменитость. А вокруг – полный вакуум. Ни родственников, ни коллег по работе, как собственно и самой работы, ни друзей, ни подруг. Мужчины, которые оказывали ей знаки внимания, мрут как мухи. Пожар в клубе «Летучая мышь» тоже каким-то образом связан с этой темной историей. Мало того, что Южин чуть не поплатился жизнью за свою «любознательность», на кону стояла его профессиональная репутация.

С одной стороны на него давит Перевалов, с другой – неподконтрольные обстоятельства. Вдова Краснова ведет свою игру. Кроме того, есть еще двое неизвестных, которых он видел в клубе. Кто они и какова их роль в этой чертовой путанице?

С этими мыслями сыщик припарковал свою машину между респектабельной «ауди» и старым «фордом», нырнул в проходной двор и прошелся пешком до дома номер 21.

В парадном было чисто и тихо. На площадке второго этажа Южин осмотрелся, достал из кармана отмычки и взялся за дело. Клац!.. Замок поддался, и сыщик оказался в квартире, где недавно потерпел фиаско. У него заслезились глаза, закрутило в носу, и он чуть не чихнул.

В соседней комнате что-то скрипнуло. Южин замер: предыдущий опыт научил его осторожности. Прошло несколько минут. Он прислушивался, чувствуя быстрые толчки сердца. Уходить прочь, пока есть путь к отступлению? Или остаться и взять реванш за прошлое поражение? Он выбрал второе.

Окна в гостиной были закрыты шторами, в полумраке тускло поблескивала позолота багетов и зеркала. Сыщик заметил, что подвески на люстре слегка покачиваются. Он обвел взглядом пространство, прикидывая, где можно спрятаться.

Бесшумно ступая, он двинулся в соседнюю комнату, готовый на этот раз дать достойный отпор фурии с газовым баллончиком или кому угодно другому…


 Глава 30
Квартира Бернацких поразила Ларису особой обстановкой, присущей купеческим домам позапрошлого века. Здесь и не пахло «евроремонтом». Хозяева, наоборот, максимально сохранили дух старины. Лепнина была нетронута, обои подобраны в стиле ампир, мебель антикварная, зеркала на стенах, вероятно, помнят отражения именитых посетителей и самого «святого черта» Распутина.

В гостиной сразу бросался в глаза портрет молодой женщины изумительной красоты. Лариса узнала Варю, – чувственную, утонченную и загадочную даму с многообещающей улыбкой на устах. Не удивительно, что мужчины теряют головы.

Марей сотворил настоящее чудо! Лариса подошла поближе и рассмотрела его размашистый автограф в правом нижнем углу холста. Она представила, как Варя позировала ему в мастерской, как он угощал ее сладким вином и провожал после сеанса домой. Как, должно быть, кипела кровь в его жилах, если он сумел передать на полотне всю потаенную страсть, которую излучал этот образ!..

Лариса приподняла руку и… ощутила холод. От картины, несмотря на мастерство живописца и обаяние модели, веяло холодом!

– Что бы это значило? – пробормотала она.

«Опять твое эго взыграло? – осудил ее Вернер. – Зависть несправедлива! Она умаляет достоинства и преувеличивает недостатки. Чем тебе не угодила эта бедная одинокая девочка, потерявшая отца и возлюбленного?»

– Вы издеваетесь? – возмутилась Лариса. – Это всего лишь портрет!

«Но даже на портрете Варя невероятно хороша, верно? Твое изображение безнадежно померкло бы рядом с ней. Ренат уже увидел разницу! Можешь не сомневаться».

– Вы хотели столкнуть нас лбами? Вам это удалось.

«Ты ничего не поняла, – разочарованно протянул Вернер. – Я был о тебе лучшего мнения. Я сделал ставку на вас с Ренатом, а вы пошли по ложному следу!»

– Это он идет по следу… а я пока на распутье.

«Плохо! – рассердился бывший гуру. – Твой подход никуда не годится! Ты не нашла ничего лучшего, как ревновать и завидовать. Я думал, что сумел вытравить из своих учеников чувство собственника. Ан нет! Вместо того чтобы ухватиться за ниточку и распутывать клубок, ты пытаешься опорочить Варю в глазах Рената. Хуже того, у тебя ни черта не выходит! Ты не нашла ни одного убедительного довода против нее. Твои потуги смешны, дорогуша!»

– Поэтому я пришла сюда, чтобы разобраться, с кем имею дело.

«Что ж, я сделал для тебя больше, чем следовало, – прошептал Вернер. – Я умываю руки. Теперь ты остаешься один на один с опасным противником. Желаю удачи! Она тебе понадобится».

Лариса пожала плечами и открыла шкаф с книгами. Тисненые корешки фолиантов пахли старой кожей и пылью. Это была особая книжная пыль, которая накапливалась годами. К фолиантам, похоже, давно не прикасались. Не исключено, что некоторые книги приобретал еще тот Казимир, над могилой которого склонилась мраморная плакальщица. Они достались отцу Вари в наследство вместе с квартирой и частью мебели? Подбор литературы недвусмысленно указывал на род занятий хозяина.

Лариса открыла пару ветхих изданий и обнаружила на пожелтелых листах пометку «КБ». Среди серьезных антикварных томов взгляд Ларисы случайно упал на детскую книжку в яркой обложке. Это была сказка Шарля Перро «Золушка». Что она делает в шкафу с трактатами по медицине, астрологии и оккультизму?

Лариса не нашла на полках других детских книг и с недоумением открыла «Золушку». Если ее и читали, то очень бережно. Страницы не помяты, не замусолены, не покрыты пятнами от еды и каракулями ребенка.

– Отец хотел привить Варе любовь к чтению? – обронила она в пустоту. – Видать, он в этом не преуспел. Я в детстве зачитывала книжки до дыр.

В прихожей раздался подозрительный шорох, и Лариса насторожилась. С того момента, как она переступила порог этой квартиры на Гороховой, ее не покидало ощущение чужого присутствия. То же самое она чувствовала и в съемной квартире Вари…

Аверкин, Марей, Краснов – каждый из них наверняка побывал здесь. И теперь мог вернуться на место, где надеялся встретиться с девушкой своей мечты. Правда, теперь в виде призрака.

Но судя по флюидам, в квартире находится живой человек.

Держа в руках «Золушку», Лариса притворилась, что читает, а сама сосредоточилась на энергетических вибрациях, которые у живых и мертвых отличаются друг от друга. Чтобы уловить и четко распознать это отличие, требуется умение, которое она не совсем освоила.

Лариса путалась, и эта путаница вносила хаос в ее восприятия. Исторический центр Петербурга, старинная улица, дом, построенный в девятнадцатом веке, – хранили энергетические следы давно умерших людей и тех, кто живет здесь сейчас.

– Кто вы? – спросила Лариса, не оборачиваясь. – Я знаю, что вы стоите у меня за спиной. Я вас не боюсь.

На самом деле она побаивалась, но тщательно скрывала свой страх.

– У вас глаза на затылке? – произнес мужской басок.

– Да, – без колебаний ответила Лариса. – Уберите пистолет, он вам не понадобится. Я не собираюсь нападать на вас.

Она чуточку схитрила. Мужской силуэт отражался в застекленной дверце книжного шкафа, но собеседник этого не замечал.

– Поднимите руки и медленно повернитесь, – приказал он.

Лариса послушно положила книжку на полку и подчинилась со словами:

– Я всего лишь слабая женщина…

– Вы проникли в чужую квартиру и тем самым нарушили закон.

– Так же, как и вы!

Они стояли лицом к лицу и узнали друг друга.

«Сыщик, которого я видела сначала на кладбище, а потом в клубе перед пожаром!» – осенило Ларису.

«Женщина, которая была в зале вместе с «сумасшедшим ревнивцем»! – подумал Южин. – Впрочем, они оба сумасшедшие. Она тоже разговаривает с невидимкой. Только что я слышал это собственными ушами!»

– Давайте знакомиться, – предложил он, помня плачевный предыдущий опыт и продолжая держать ее на мушке. – Я частный детектив.

Если он приврал, то самую малость.

– Я тоже веду частное расследование, – заявила Лариса. – Ищу хозяйку квартиры, которая пропала. Вот решила порыться в ее вещах, а вы меня застукали.

– Как вы вошли? Взломали замок?

– У меня есть ключи. А вы наверняка воспользовались отмычкой. Грубо, сударь.

– Откуда у вас ключи? – допытывался Южин, разглядывая незваную гостью, которая явилась весьма кстати. С ее помощью он надеялся напасть на след Вари Бернацкой.

– Мне их дала заказчица, – на ходу сочиняла Лариса. – Это вдова Краснова, Мадлена.

Сыщик грозил ей оружием, и она решила подыграть ему. Пусть думает, что взял над ней верх.

– Ей не терпится наказать соперницу, и она не жалеет денег, чтобы приблизить сладостную месть? – хмуро молвил Южин.

– Честно говоря, я не в восторге от своей миссии, – «смущенно» призналась Лариса. – А вы чье задание выполняете?

– Здесь я задаю вопросы…

* * *
Сумеречный Петербург казался Ренату декорацией к романтической сказке, где главная героиня вопреки невзгодам находит счастье со своим спасителем. Сюжет избитый, но в данном случае Ренат не замечал его пошлости. Его покорила дивная красота девушки, которая нуждалась в защите и помощи.

Он очнулся от любовного угара, когда позвонил в ее дверь. Пока ждал, глубоко вдохнул и надел маску дружеской приветливости. Едва Варя открыла, Ренат догадался по ее лицу: она все знает. Доступа в Сеть у нее не было, но она могла включить телевизор и увидеть новости по местному каналу. Впрочем, сегодня ни один канал не обошел вниманием трагическую кончину известного рок-музыканта и пожар в клубе «Летучая мышь».

Варя была бледна, ее губы дрожали, глаза опухли от слез.

– Не могу поверить, – простонала она, падая в объятия Рената. Он подхватил ее обмякшее тело, поднял и отнес на диван. – Как это произошло?

– Что?

– Гена Аверкин… Он тоже! Его больше нет…

Ренат надеялся избавить ее от болезненных подробностей, но средства массовой информации раздули из мухи слона, что у них всегда хорошо получалось.

– Послушай, не принимай близко к сердцу, – нарочито бодрым тоном молвил он. – Аверкина не вернешь, а тебе и так переживаний хватает.

– Что ты говоришь?! Гена умер… У него было столько творческих планов!.. Он поднялся на гребень славы, чтобы вот так внезапно уйти?

– Это случайность. Выпил лишнего, не рассчитал дозу…

– Гена перестал употреблять наркотики. Я его убедила, что деньги лучше потратить на добрые дела. Он вошел во вкус, понял, как приятно помогать ближним. Его щедрость бесила других музыкантов… Ребята из «Олова» не раз поднимали его на смех!.. Это злые языки убили Гену! Он не выдержал критики и сплетен…

Варю трясло. Ренат укрыл ее пледом и попытался успокоить:

– Люди есть люди.

– По телевизору показывали пожар в клубе… кто-то снял на видео…

– Там обошлось без жертв, – сказал Ренат, поглаживая ее по плечу. – Пламя быстро потушили, посетителей вывели. Я был в «Летучей мыши», когда…

– Все из-за меня! Это я виновата! – расплакалась Варя.

– Не говори ерунду, прошу тебя. Ты здесь ни при чем. Я найду настоящую причину всех этих несчастий, клянусь.

Варя не могла согреться, ее зубы стучали, по телу пробегали судороги.

– П-принеси мне горячего ч-чаю… – попросила она.

Ренат метнулся в кухню и принялся торопливо готовить чай, прислушиваясь к прерывистому дыханию девушки. Только бы у нее не случилось нервного срыва. Везти Варю в больницу нельзя! Там до нее легко доберутся Перевалов или его дочурка.

– Сам справлюсь, – бормотал он, растворяя в чашке таблетку, которую оставила на кухонном столе Лариса. – Сам все решу…

* * *
Южин поверил, что женщину-детектива, которая назвалась Ларисой, наняла вдова Краснова. С нее станется! Он намеревался выжать из этой ситуации максимум пользы для себя.

– Я вам не враг, – примирительно молвил сыщик, опуская оружие. – В сущности, мы делаем одно дело. Давайте начистоту…

– Давайте, – кивнула Лариса, в свою очередь надеясь выудить у него побольше информации. – Я видела вас на Смоленском кладбище. Что вы там искали?

Он думал, она скажет «я видела вас в клубе «Летучая мышь», и на мгновение растерялся.

– На Смоленском? Ах, да… Я искал могилу Казимира Бернацкого, отца Вари. Она там частенько бывает.

– Вы рассчитывали застать ее?

– Я не так наивен, – усмехнулся Южин и указал Ларисе на кресло, обитое гобеленовой тканью. – Предлагаю присесть, а то я притомился. Полагаю, вы тоже набегались за день. Детектива ноги кормят.

Лариса молча уселась в мягкое кресло с удобно выгнутой спинкой.

«Уж не сидел ли в этой гостиной сам Распутин? – подумалось ей. – Вот так же вальяжно раскинувшись, беседовал с Казимиром о философском камне или об эликсире вечной молодости. Интересно, какие темы они обсуждали?»

Она тряхнула головой и указала на портрет кисти Марея.

– Красивая девушка, верно? Любой художник не отказался бы от такой модели.

– А потом повесился бы от горя, – съязвил Южин.

– Вы в курсе?

– У вас есть версия, почему Марей полез в петлю? – задал он встречный вопрос.

– Угу. Хотите, поделюсь? – улыбнулась Лариса. – Прекрасная нимфа отказалась ему позировать обнаженной. И он не вынес жестокого удара судьбы.

Южин сухо рассмеялся. Эта странная беседа в чужой квартире, куда в любой момент мог нагрянуть кто угодно, щекотала ему нервы.

– Добавьте к этому внезапную смерть Геннадия Аверкина, и готов образ роковой женщины, которая губит своих поклонников, – заявил он.

Тихий звон заставил его вздрогнуть и поднять голову. Подвески хрустальной люстры едва заметно покачивались, соприкасаясь друг с другом.

– Здесь раздаются непонятные звуки… Они ввели меня в заблуждение. Я решил, что в квартире кто-то прячется и обшарил все закоулки. Никого не обнаружил, разумеется. Должно быть, под домом проходит туннель метро, что вызывает подземные колебания. Эти старые дома весьма ненадежны. Их строили без геодезической разведки и прочих прибамбасов. Не удивлюсь, если случится провал грунта.

– А мне кажется, тут бродят призраки, – замогильным голосом протянула Лариса. – Петербург просто кишит ими. Особенно центр города.

Южину и так было не по себе, а после ее слов по телу прокатился озноб. Призраки? Почему бы нет? За годы работы в уголовном розыске ему приходилось наблюдать необъяснимые явления и дикие вещи, которые не поддавались логике.

– У вас есть напарник? – осведомился он. – Не отрицайте, я видел вас вдвоем на зажигательной вечеринке в модном клубе. Понимаете, о чем речь?

– Я тоже обратила на вас внимание.

– Кстати, кто-то запер меня в подсобке перед пожаром. Не вы, случайно?

– Нет, конечно.

– Я не ждал от вас откровенного признания, – усмехнулся Южин. – Неужели такая милая дамочка хотела зажарить меня живьем? Не верится.

Лариса вздохнула и покосилась на портрет Вари в массивной раме под бронзу. Казалось, девушка все видит и слышит. Марей создал гениальный эффект.

– Как вы оказались в подсобке? Подсматривали за кем-то?.. Подслушивали?

– Это моя профессия, – спокойно ответил сыщик. – Впрочем, и ваша тоже. Где вы были, когда зал охватило пламя?

– Выбежала через запасной выход, который расположен за барной стойкой. Вместе с напарником. Он вывел меня на задний двор, а сам вернулся спасать людей.

– Мы действовали сообща, – кивнул Южин, вспоминая кромешный ад в огне и дыму. – В сущности, фанаты Аверкина обязаны нам жизнью. А потом ваш напарник, как истинный герой, скрылся, не назвав своего имени.

– Истинные герои должны вести себя согласно этому незыблемому правилу.

– Не сомневаюсь. Когда пожарные закончили работу, я искал вас среди ошалелой после случившегося публики. Увы, напрасно.

– Зачем мы вам понадобились?

– Хотел поблагодарить вашего напарника за помощь.

– Лжете.

Южин не опроверг ее утверждение, но и не подтвердил.

– Вы видели, кто совершил поджог?

– Зал был набит битком, свет постоянно мигал… кто угодно мог уронить свечу или бросить сигарету на скатерть.

– Клуб загорелся не случайно, – возразил Южин. – Вам это известно так же, как и мне.

– Это домыслы? Или у вас есть доказательства?

– Я видел идущую по коридору Смерть…

Сыщик не собирался этого говорить. Слова против воли вылетели из его уст…


 Глава 31
Варя напилась горячего чаю, но не уснула. Таблетка на нее не подействовала. Давать вторую Ренат не рискнул.

– Ты слишком возбуждена, – заметил он. – Что тебя беспокоит?

– Сколько еще продлится мое затворничество?

– Не знаю.

– Я хочу попрощаться с Петей Мареем и Геной Аверкиным… проводить их в последний путь, – заявила девушка.

– Это исключено! – отрезал Ренат. – Тема даже не обсуждается!

Варя в домашних брюках и хлопчатобумажной тунике сияла красотой и молодостью. Ее коса толщиной в руку была небрежно перекинута через плечо. В заплаканных глазах мерцали зеленые искры.

– Краснов, вероятно, был инфицирован вирусом СПИДа, – без обиняков сообщил Ренат. – Он говорил тебе?

– Ник был болен? – ужаснулась Варя. – Я понятия не имела…

– Вероятно, это и послужило причиной для самоубийства.

– Почему?! Зачем он так поступил? – всхлипнула она. – Для меня его болезнь не имела значения. Я не боюсь заразиться! Наша любовь сильнее…

Ренату на мгновение показалось, что он наблюдает игру первоклассной актрисы. Но он тут же устыдился своих мыслей. Просто Варя, в отличие от подавляющего большинства людей, способна на искренние чувства. У нее ясный ум и чистое сердце.

«Я отвык от проявления настоящих эмоций, – констатировал он. – Жалкий суррогат давно заменил подлинные человеческие страсти».

Интересно, как отреагировала жена Краснова на известие об его болезни? Богатая фантазия не нужна, чтобы представить.

– У вас с Красновым была интимная близость? – спросил Ренат. – Это важно, Варя.

– Я уже говорила…

– Я должен быть уверен, что твоему здоровью ничего не угрожает, – настаивал он.

– Я хотела, чтобы у нас с Ником первая брачная ночь состоялась на яхте… Мы оба мечтали об этом! Звездное небо, черная морская гладь, луна и на сотни миль вокруг – только мы вдвоем…

– Тебе не помешает сдать анализ крови, – сказал Ренат, ревнуя к мертвому сопернику.

– Я не боюсь заболеть! – горячо воскликнула девушка. – Если Ник оставил мне хотя бы вирус, я благодарна ему и за это!

– Ты с ума сошла?

Варя молча отвернулась и уставилась в окно. Над городом моросил вечный питерский дождь. Сквозь серую пелену виднелись однотипные высотки, темный сквер и припаркованные во дворах машины.

– Какая тоска… Я хочу поскорее съехать отсюда, вернуться домой.

– Домой тебе нельзя.

На тарелках стыли сваренные Ренатом пельмени, обильно сдобренные сметаной и посыпанные перцем.

– Надо поесть, Варя, – добавил он. – Иначе ты свалишься с ног.

– Ты ешь… а я не могу. Не лезет…

Ренат съел пельмени, ощущая на себе укоризненный взгляд девушки. Как вообще кто-то способен поглощать пищу, когда случилось такое!

– От голода тебе легче не станет, – сказал он. – Будет упадок сил, и ты выйдешь из строя. Надо держаться, Варя!

– Зачем?

Вместо ответа он огорченно вздохнул, убрал со стола и предупредил:

– Я сейчас уеду, а ты никуда из квартиры не выходи. Разве что на балкон, подышать. Никому не открывай, кроме меня и Ларисы…

– Кто она тебе? – вдруг спросила Варя. – Вы любите друг друга?

Ренат застыл в замешательстве. У него язык не поворачивался назвать Ларису только напарницей. Ощущая себя предателем и негодяем, он неопределенно повел плечами.

– Извини, это не мое дело, – смутилась девушка. – Не думай, я не лезу к тебе в душу. Просто хочется знать. Я не намерена разрушать ваши отношения! Может, мне показалось, что Лариса ревнует тебя ко мне… но лучше не давать ей повода…

– Мне нужно идти, Варя, – злой на себя и на все вокруг, перебил Ренат.

– Да, конечно…

* * *
Внутри клуб «Летучая мышь» пострадал куда больше, чем снаружи. Залитые пеной помещения выглядели как после Армагеддона. Обугленная мебель, черные стены, лужи грязной жидкости на полу…

Ренат не рассчитывал встретить здесь виновницу возгорания, но надеялся поговорить с менеджером. Может, кто-то из сотрудников видел перед пожаром что-то подозрительное.

Мужчина лет сорока с ежиком темных волос и кислым лицом в сопровождении охранника подсчитывал убытки.

– Хозяин меня уволит, – сокрушался парень. – Это несправедливо.

Менеджер молча поглядывал по сторонам и нажимал на кнопки калькулятора.

– Вы за меня не заступитесь? – гундосил охранник. – Я-то при чем, если пожарная сигнализация не сработала? Когда ее проверяли?

Мужчина с досадой отмахнулся от него, как от назойливой мухи.

– Кто-то дает взятки пожарным инспекторам, а уволят стрелочника? – не унимался парень. – Хоть вы за меня словечко замолвите!

– Ты вместо того, чтобы людей выводить, сам первый смылся. Впрочем, не ты один… Бармен, официанты, диджей – все повыскакивали через служебный выход, а посетителей бросили на произвол судьбы. Скажи спасибо, что жертв нет! Не то хозяину конкретный срок бы впаяли, и нам бы досталось на орехи. Пойди в церковь, свечку поставь…

– Да провались они пропадом, эти свечки!

– Кто разрешил в зале свечи жечь?! – вызверился менеджер. – Куда вы с ребятами смотрели?

– Фанаты как с цепи сорвались… Их было нереально остановить. Мы пытались… но нас никто не слушал. Они драку затеяли…

– Скажи еще, что их было много, а вас всего трое. Надо было не сопли жевать, а в полицию звонить!

Охранник поник и что-то забубнил в свое оправдание.

– Цыц, ты! – прикрикнул на него менеджер. – И так башка трещит, как с бодуна!

Ренат шел следом за ними, выжидая удобного момента включиться в разговор. Расстроенные сотрудники клуба не обращали на него внимания, пока он нарочно не споткнулся о перевернутый обгорелый стул и не выругался во весь голос.

– Эй, вы кто? – обернулся охранник. – Тут посторонним нельзя.

– Я из районной администрации, – солгал Ренат. – К нам поступают жалобы от пострадавших клиентов вашего клуба. У многих сгорели телефоны, документы, деньги. Они требуют возмещения ущерба.

Менеджеру не пришло в голову проверить полномочия «представителя администрации». Тут столько всяких проверяющих перебывало, что еще один не вызвал у него подозрений.

– Пусть пострадавшие подают заявления, – угрюмо буркнул он. – Мы обсудим денежную компенсацию… в допустимых пределах.

– Хорошо, – сказал Ренат и замешкался, заметив в углу зала женскую фигуру в черном костюме. Узкие брюки, длинная вязаная кофта с капюшоном, темные очки. Он безошибочно узнал Мадлену в этой зловещей особе.

«Пришла полюбоваться на дело рук своих!»

В том, что к поджогу клуба причастна вдова Краснова, Ренат не сомневался. И ее присутствие здесь подкрепило его уверенность. Он приблизился к женщине, которая была поглощена картиной пожарища.

– Госпожа Краснова?

Она дернулась как ужаленная и повернула к нему голову в низко надвинутом капюшоне. Ренат крепко взял за ее локоть со словами:

– Надо поговорить…

– Пошел вон, – процедила она, обдавая его запахом спирта и пряным восточным ароматом.

Она была пьяна и чудом держалась на ногах. Наклюкалась дорогущего виски, прежде чем явиться сюда. Кроме нее, по клубу бродили двое фанатов в поисках личных вещей. Они, как и Ренат, проникли в здание черным ходом. Вероятно, Мадлена воспользовалась им же.

– Наслаждаетесь местью? – прошептал он ей в ухо через вязаную ткань. – Понимаю ваше состояние.

– Пф-фф-ф… – фыркнула вдова, пытаясь вырваться.

– Советую выслушать меня. Иначе придется позвать на помощь вон тех ребят, которые подсчитывают убытки от ваших действий. Они как раз ищут, на ком бы отыграться.

– Я ничего не делала…

– Все так говорят, – ухмыльнулся Ренат. – И я бы на вашем месте всё отрицал.

Женщина дергалась, проверяя его хватку. Но он не собирался ее выпускать без покаяния.

– На вашей совести по меньшей мере два трупа. Третий под вопросом.

– Пошел ты…

– Ваш муж оказался изменником, – невозмутимо продолжал Ренат. – А Марей с Аверкиным чем перед вами провинились?

Будь Мадлена трезвее, она бы руководствовалась умом, а не эмоциями. Но в данном случае получилось наоборот.

– Пусть благодарят эту суку…

Вдова в пьяном угаре не соображала, с кем говорит. За кого она принимала Рената, оставалось только гадать. Он решил дожимать, пока Мадлена не опомнилась.

– Как вы их прикончили, черт побери?

– Уметь надо…

– Поделитесь рецептом, – наседал он, изображая сочувствующего. – У меня тоже большой зуб на эту мошенницу. Ну, вы понимаете, о ком я…

– Значит, мы сообщники? – хрипло засмеялась женщина.

– Я имел глупость пойти с ней на благотворительную акцию, где мой счет «похудел» на кругленькую сумму.

– Ей недолго осталось разводить людей.

В устах Мадлены эта фраза прозвучала как приговор. Ренат содрогнулся, но не подал виду.

– Чтобы заручиться поддержкой свыше, вы решили принести сакральную жертву? – прошептал он, проводя свободной рукой в пропахшем пеной и гарью воздухе. – Кто ваш патрон? Сам дьявол?

– Почему бы нет? – прошептала в ответ вдова.

– Вряд ли патрон остался доволен. Никто из присутствующих в клубе не погиб в адском пламени. Жертва не принята! Кому-то удалось сорвать ваш план.

– Не мой, – Мадлена подняла руку в кружевной перчатке и указала на черный от копоти потолок. – Его! Только Он от своих планов не отступает. Не сегодня, так завтра возмездие свершится! Скоро придет очередь этой суки…

– Значит, вы – карающий меч самого повелителя бесов?

Вдова подавила злорадный смешок. А Ренат похолодел от промелькнувшей в уме мысли: «А ведь я тоже мог погибнуть! Не исключено, что так и было задумано: одним ударом убить двух зайцев, – меня и Ларису!»

Этот миг прозрения длился пару секунд, и снова сознание Рената заволокла пелена дурмана…


 Глава 32
Южин не успел установить подслушивающее устройство до прихода Ларисы, и теперь передумал это делать. Он не возлагал на жучка особых надежд. Чьи разговоры тут записывать? А Варя Бернацкая не дура, чтобы в ближайшее время возвращаться в свою квартиру.

– Правильно мыслите, – поддержала его Лариса.

– Вы ясновидящая? – удивился он.

– Иногда это происходит само собой. Щелк! И появляется идея или картинка.

– Паранормальные способности? – усмехнулся Южин. – Следствие ведут экстрасенсы? Модная нынче тема. Востребованная. Только ерунда это всё! Шоу. Сценарий, постановка… артисты вместо провидцев и магов. Каждое действие заранее расписано, каждое «чудо» подготовлено и отрепетировано.

– Вы скептик!

– Я сыщик и доверяю неоспоримым фактам.

С этими словами Южин покосился на люстру, которая опять без видимой причины зазвенела. Подвески насмешливо раскачивались, словно дразня его.

– Метро, – с серьезным выражением лица молвила Лариса. – Поезд проехал.

– Подземные колебания… – пробормотал он.

– Почему же брелок ключа, который торчит в дверце серванта, неподвижен? И фарфор на стеклянных полках не дрожит?

Сыщик повернулся в сторону серванта и пожал плечами.

– Они слишком тяжелые, чтобы реагировать на метрополитен.

– Вы обратили внимание на книги в шкафу? – спросила Лариса. – Сплошь литература по оккультизму.

– Думаете, Варя Бернацкая – ведьма? Начиталась магических формул и давай применять? Поэтому мужики за ней увиваются? А ничего, что она чертовски хороша и умеет себя подать? Вон, от портрета глаз не отведешь!.. Я говорил с устроителями аукционов, так они без ума от Вари. Мол, одно ее участие поднимает продажи вдвое.

– Вам бы понравилась такая женщина?

– Я что, похож на евнуха? – раздраженно молвил сыщик. – Только она на меня и не взглянет. Ей принца подавай! Такие барышни любят бриллианты, а не дешевую бижутерию. У меня, к сожалению, на брюлики денег нет.

Южин с огорчением махнул рукой. Варя была для него недосягаемой мечтой, сокровищем за семью замками. С тех пор, как Перевалов вызвал его на конфиденциальную беседу и показал фото Вари, он ощущал себя чудовищем, которое должно съесть красавицу. Однако Перевалов щедро платил, и сыщик работал. Оказывается, его дочурка наняла еще парочку детективов!

Как ни странно, Южин не чувствовал неприязни к своим конкурентам. Скорее, наоборот. Вдруг, эти двое помогут ему выйти на след неуловимой Вари Бернацкой? Что он будет делать, когда найдет ее, Южин предпочитал не загадывать. Проблемы он привык решать по мере поступления.

– Вам удалось собрать досье на Казимира Бернацкого?

Вопрос Ларисы вывел его из раздумий. Сыщик поднял на нее глаза, в которых таилась растерянность.

– Это темная лошадка, – выдавил он, словно подчиняясь немому приказу. – Скользкий тип, который по моему мнению занимался… мошенничеством. Господин Бернацкий давал какие-то юридические и финансовые консультации за бешеную плату. Клиентов у него было немного, но все люди солидные, к которым просто так не подберешься. В общем, обломался я с ними. Ни один из тех, кого удалось установить, не согласился говорить со мной.

– Чем вы это объясняете?

– Содержанием сделок. Видимо, клиенты покойного «консультанта» проворачивали незаконные операции, потому и боятся огласки.

Они с Ларисой незаметно поменялись ролями. Теперь она спрашивала, а Южин неохотно отвечал…

* * *
Перевалов был в ярости. Детектив не выходил на связь, дочь вышла из-под контроля и творила что хотела. Охранники, которых он допрашивал, робко оправдывались.

– Она нас раскусила, Сергей Палыч…

– Грош вам цена, дармоеды! Останетесь без премии. А если не образумитесь, вычту с зарплаты неустойку.

– У нас нет полномочий задерживать Мадлену Сергеевну. Вы сами сказали, убрать наблюдение…

– Не убрать, а замаскироваться получше! – бушевал Перевалов. – Чтобы комар носа не подточил! Вот же послал бог идиотов…

Парни обиженно сопели, переминаясь с ноги на ногу. Босс редко вызывал их в свой кабинет, и они не ждали от этого ничего хорошего.

– Мы расположились слишком далеко от дома… – бубнил тот, что повыше. – Оттуда ни черта не видать…

– Куда она поехала?

– По ходу, опять на Лиговку…

– Я тебе дам Лиговку! – рявкнул Перевалов и ударил кулаком по столу. Бронзовый письменный прибор подпрыгнул и жалобно звякнул. – Забудь эту улицу, дебил! Иначе я твою дурную башку оторву на хрен!

– Уже забыл… – испугался парень.

– Может, Мадлена Сергеевна в клуб поехала? – подал голос его напарник. – «Летучая мышь» называется. Это заведение нынче у всех на слуху. До меня донеслось, как она таксисту сказала: «Гони к «Летучей мыши». Я не сразу сообразил, что к чему…

Перевалов побледнел от негодования и процедил:

– Почему вы ее не догнали?

– Мы с Гошей кинулись следом, но потеряли машину с шашечками. Их на дороге полно, а номер я не запомнил.

– Дебилы! – рявкнул босс, испепеляя взглядом нерадивых сотрудников. – К клубу надо было ехать! К этой… как ее…

– «Летучей мыши», – подсказал Гоша.

– И перехватить там Мадлену! – добавил Перевалов, думая про себя: «Вернуть домой, посадить под замок и не выпускать!» Но вслух он этого не сказал. Взрослая дочь – не ребенок, которого нашлепал, запер в комнате и расслабился. С ней по-другому надо. А как?

– Вы же сами велели не ограничивать ее свободу, а только следить… и то исподтишка, чтобы она не заметила, – пробубнил охранник. – Мы выполняли указания старшего.

– Что за клуб?

– В «Летучей мыши» обычно рокеры тусуются. Соцсети гудят, что вчера чуть не сгорели фанаты Аверкина, которые устроили там поминальную вечеринку…

– Вон! – выдохнул Перевалов, ощущая ноющую боль в сердце. – Убирайтесь с глаз моих, пока не поздно! Придурки…

Гоша с напарником во избежание неприятностей моментально выскочили за дверь. В приемной секретарша босса проводила их любопытным взглядом. Уже на улице парни облегченно вздохнули и… начали обвинять друг друга в том, что случилось.

– Ну, ты и мудак…

– А ты, типа, семи пядей во лбу…

– Что ж ты раньше молчал про клуб?..

– Я мог ослышаться… Короче, если бы ты вовремя тачку заправил, мы бы такси не потеряли…

* * *
Южин с Ларисой решили разойтись по-хорошему. Она пообещала делиться информацией, он тоже сказал, что в долгу не останется. Оба рассчитывали на то, что окажутся в выигрыше. Сыщик заверил женщину, что Перевалов о ней не узнает. Лариса поклялась ни словечком не обмолвиться Мадлене о существовании Южина. Ни один из них не верил другому, но надеялся выжать из этого знакомства максимум пользы для себя.

Южин предлагал подвезти ее на своем «опеле» до дому, но Лариса отказалась, желая поскорее отделаться от общества оперативника. Полицейский есть полицейский. Хоть Южин и назвался частным детективом, она безошибочно узнала в нем сотрудника правоохранительных органов.

– Я, пожалуй, пройдусь пешком, – сказала она. – Дождя не предвидится, так что я смогу полюбоваться видом на Адмиралтейство.

Он не настаивал.

– Не вздумайте следить за мной, – предупредила Лариса. – Иначе нашему договору конец.

– Как мы будем связываться? – осведомился он. – Обменяемся телефонами?

– Лучше по Интернету.

– Окей, – согласился Южин. – Обещаю не докучать без необходимости.

– Взаимно, – сухо ответила она.

Медленно шагая по Гороховой, Лариса ощущала дух старины и видела тени людей, которые давно покинули этот мир. Она была не прочь встретить тень Казимира, не важно, какого из двух, похороненных на Смоленском кладбище, и побеседовать, если получится.

Не встретила.

Проголодавшись, она заглянула в кафе «Рыжий кот» и заказала блинчики с творогом. Разные мысли посещали ее во время еды. Особенно запала в голову детская книжка, соседствующая с древними фолиантами в библиотеке Бернацких. Меньше всего Лариса ожидала увидеть рядом с литературой по магии и оккультизму – «Золушку».

Южин не обратил на это внимания, в отличие от нее. Вряд ли он вообще придавал значение собранию книг в квартире Вари.

Маленький зал кафе был полупустым. Официантка скучала, поглядывая в окно. Фотографии котов на стенах и сумрачная погода наводили на нее сон. «Каждый день одно и то же, – была написано на ее круглом подкрашенном личике. – Как мне все это надоело!»

– Разрешите?

Напротив Ларисы стоял коренастый мужчина с лысой, как кегля, головой и выпуклыми глазами. Он был одет в пестрый балахон и светлые брюки. На его шее болталось ожерелье из полудрагоценных камней.

– Можно составить тебе компанию? Вижу, ты чем-то озабочена. Дай, думаю, развею твое уныние.

Ни официантка, ни пара посетителей даже не повернулись в его сторону. Лариса молча указала ему на стул и прошептала:

– Что вы здесь делаете, Вернер?

– Говори громче, – усмехнулся он. – Нас тут никто не услышит. Стоит мне взмахнуть четками, и…

– Обойдемся без четок, – перебила Лариса. Но гуру уже достал из кармана нитку нефритовых бусин, которые засверкали, рассыпая по залу зеленые блики.

– Теперь можно не понижать голос, дорогуша.

Официантка застыла на месте, свесив голову, словно ее наконец-то сморил благодатный сон. Двое подростков, которые ели мороженое, перестали болтать и уткнулись в свои гаджеты.

– Ну-с, что тебя беспокоит? – допытывался Вернер, перебирая четки. – Доверься мне, и вместе мы придем к правильному выводу.

Ларисе не понравился его тон и задорный блеск зрачков. Она молча боролась с наплывающим головокружением. Мелькание четок погружало ее в транс, который она пыталась преодолеть. Стараясь не смотреть на бусины в руках гуру, она мысленно перенеслась в квартиру Вари на Гороховой.

– Что ты видишь? – сквозь зеленую пелену донесся до нее голос Вернера.

– Сыщика… Когда я была там, он наставил на меня пистолет и устроил допрос…

– Вы поладили?

– Вполне, – едва ворочая языком, отвечала Лариса. – Я не ударила лицом в грязь, если вы об этом. Да, сначала я растерялась… однако быстро взяла себя в руки. В принципе, я была готова к такому развороту событий. Мы уже дважды встречались с этим человеком: на кладбище и в клубе «Летучая мышь»… и я понимала, что мы снова столкнемся. Если что-то значимое случается дважды, третьего раза не избежать. Ваша школа, Вернер!

– Ты была хорошей ученицей, – кивнул гуру. – Впитывала знания, как губка. Теперь пришло время применить на практике все, что ты усвоила теоретически.

Вернер обожал говорить загадками, интриговать, напускать туману.

– Что тебя больше всего поразило в этом жилище? – спросил он.

– Библиотека… книги… Они очень старые и почти все на одну тему. Кроме одной.

Гуру с довольным видом кивал, словно принимал экзамен у своей лучшей практикантки. Цок-чок-чок… – пощелкивали четки. – Чок-цок-цок…

– Какая книга привлекла твое внимание?

– «Золушка»! – улыбнулась Лариса. – Глупо, да? Наверное, в душе я еще маленькая девочка, которая мечтает попасть в сказку…

– Со счастливым концом? – захихикал Вернер. – Универсальная ловушка для наивных мечтателей. Шарль Перро, братья Гримм и прочие великие сказочники приложили немало усилий к тому, чтобы устлать розами сию кривую дорожку…


 Глава 33
Менеджер «Летучей мыши» закончил обход всех пострадавших от огня помещений и произвел предварительные подсчеты нанесенного ущерба.

– Хозяин нас по головам не погладит, – сказал он охраннику. – Ремонт потянет на заоблачную сумму плюс штрафы и взятки проверяющим. О, черт!.. Еще этот мудак из районной администрации нагрянул! Требует компенсировать убытки ублюдкам, которые сожгли клуб!

– Они же сами виноваты! – возмутился парень. – Курили, свечки дурацкие жгли, а нам отдуваться? Где справедливость?

– Нету ее, нету, – нервно пробормотал менеджер, поглядывая в сторону Рената и вдовы. – О чем они там трут?

– Баба, наверное, жалуется ему, рассказывает, что у нее вчера новенький айфон сгорел и сумочка с брендовой косметикой. А кто проверит? Они теперь с нас три шкуры сдерут! У каждого, как минимум, был с собой гаджет…

– Долго они языками чешут, – перебил менеджер. – Не к добру это.

– По-моему, баба пьяная в зюзю.

– Она типа в трауре по Аверкину, вся в черном. И этот хлыщ ей поддакивает.

– Когда шеф прилетает из Майями? – хмуро уточнил парень. – Мы успеем марафет навести?

Менеджер выругался и покачал головой. Тут не марафет наводить, тут новую внутреннюю отделку придется заказывать, мебель покупать, сантехнику менять. В общем – труба дело!

– Может, я подойду к ним? – заволновался охранник, косясь на женщину и «проверяющего». – Спрошу, в чем проблема.

– Да остынь ты! – вспылил менеджер. – Пусть трут, не мешай! Потом разберемся.

Ренат заметил повышенный интерес сотрудников клуба и предложил Мадлене выйти на свежий воздух. Она согласилась.

– Тут рядом набережная, – добавил он. – Пройдемся?

– Мы с вами незнакомы.

– Почему же? Вы – Мадлена Краснова.

– А вы кто? – вскинулась вдова. – Кажется, я знаю. Вас мой отец подослал?

– Нет, – рассмеялся Ренат, беря ее под руку. – Я представляю сам себя. Некая смазливая девица меня облапошила, и я намерен наказать ее.

Взгляд вдовы из мутного стал более осмысленным. На улице хмель понемногу выветривался, и Ренату пришлось пустить в ход свои актерские способности. Он поднял указательный палец вверх, к небу, и прошептал:

– Нас с вами свела высшая сила!

Мадлена остановилась как вкопанная и сдвинула капюшон назад, открывая лицо. Она была по-своему красива: прямой нос, высокие скулы и маленький яркий рот. Глаза скрывались под темными очками, но Ренат ощутил ее изумленный взгляд.

– Я чувствовала, что у меня есть тайный помощник! – воскликнула она. – Это вы?

– Хочу предупредить, я далеко не ангел. Я – бес! Ха-ха!

Мадлена вздрогнула и попыталась вырвать свою руку, но Ренат не собирался ее отпускать.

– Тихо, тихо… Не надо волноваться. Вы же хвалились, что на короткой ноге с нашим повелителем! Или я ослышался?

Вдоль закованной в гранит реки тянулись дворцы вельмож и богатых аристократов. В покрытой рябью воде отражались их величественные фасады, раздробленные на тысячи дрожащих кусочков. Белые колонны, портики, башенки и каминные трубы на крышах.

Поскольку Мадлена молчала, кусая губы, Ренат решил продолжать.

– У нас общий враг, госпожа Краснова, – заявил он. – Не будем называть имени, думаю, и так ясно, о ком речь.

– Вы… вам известно, где прячется эта сука?

– Если бы я знал, то обошелся бы без вас, – вовсю лгал Ренат. – Впрочем, как и вы без меня. Верно? Нас объединяет ненависть к одной и той же особе.

– Да, – кивнула вдова. – Она разрушила мою жизнь. Вам этого не понять… Кажется, вы потеряли только деньги. Тогда как я потеряла всё!.. Всё!

Мадлена смутно помнила, о чем они говорили в сгоревшем клубе, но кое-какие фразы всплывали в ее одурманенном алкоголем мозгу.

– Теперь настала ее очередь страдать, – добавила женщина. – Она поплатится за мое горе, как поплатились ее ухажеры! Вы мне поможете?

– Это в моих интересах.

– Надеюсь, у нас получится. Вы правда… бес?

– Разве вы еще не убедились в этом? – усмехнулся Ренат. – Взгляните на меня, я готов горы свернуть, чтобы наказать обидчицу.

Мадлена помолчала, обдумывая его слова. Какие-то пазлы складывались в ее мутном сознании в некую картину. Она выдохнула, расслабилась и… приняла решение. Ее ангел-хранитель допустил непростительную ошибку. Так почему бы не воспользоваться предложением беса?

– Мосты сожжены, – наседал Ренат. – После Марея и Аверкина отступать некуда. Только вперед!

– Значит, это были вы…

– Не сомневайтесь во мне, – уклончиво проговорил он. – Я ваш верный друг, посланец князя Тьмы.

Мадлена побледнела и отшатнулась, но через мгновение румянец вернулся на ее впалые щеки.

– Гореть ей в аду! – выпалила она, имея в виду Варю. – Мой муж заразился от нее ужасной болезнью. Я тоже могла заболеть. Таким, как она, – не место среди нормальных людей! Она привлекает мужчин колдовством… Вы видели ее портрет?

– Кисти Марея?

– Покойного, – злорадно добавила вдова. – Это не женское лицо на холсте! Это – сатанинское искушение! Дьявольское отродье!

«Кто бы говорил, – подумал про себя Ренат. – Из вас двоих на дьявольское отродье куда больше смахиваешь ты, а не Варя».

По сути, Мадлена косвенно призналась в том, что побывала в квартире Вари на Гороховой, где висела картина Марея. Где еще она могла видеть портрет? Тем самым вдова невольно подтвердила подозрения Рената: «черный вихрь», который чуть не сбил его с ног в тот вечер, была Мадлена. Запах ее восточных духов ни с чем не спутаешь.

– Я ни о чем не жалею, – заявила вдова. – Марей превосходно выглядел, висящим в петле. Я с удовольствием любовалась снимками, сделанными в мастерской и слитыми в Сеть. Упоительное зрелище!

Ренат был уверен, что фото висельника выложила в Интернет сама Мадлена. Официальное следствие приписывало авторство скандальных фотографий кому-то из приятелей Марея, который зашел в мастерскую, застал жуткую сцену и снял ее гаджетом, принадлежащим художнику. После чего отпечатки пальцев на смартфоне были тщательно стерты.

– Не скрою, я желала Марею смерти, – продолжала женщина. – Мое желание осуществилось, вот и все. Заметьте, я не выпытываю у вас подробностей!

Она считала, что он знает больше, чем говорит. Ренату приходилось подыгрывать ей почти вслепую.

– Мерси, – шутливо поклонился он.

– Ладно, проехали. Я благодарна вам за участие. Скажу прямо, трупы врагов действительно хорошо пахнут!

«Неужели, она видела меня в ту ночь, выходящим из мастерской? – подумал он. – Вряд ли. Я бы почувствовал».

– Марей и Аверкин – ваши враги?

– Все ее друзья – мои враги, – без запинки выпалила вдова. – Пусть вместе со своей пассией горят в аду! Разве вы не того же добиваетесь?

– Разумеется, моя задача препровождать души в пекло, чем я и занимаюсь…

* * *
В кафе «Рыжий кот» Лариса беседовала с Вернером. Все вокруг заволокло зеленым туманом, или это ей только казалось? Мерное постукивание четок убаюкивало. Не так-то просто было отличить сон от яви.

– Все пути ведут в Рим, – разглагольствовал бывший гуру. – А все мифы и легенды берут начало на благословенных берегах Нила. Они рождаются под шепот тростника и плеск священной реки.

– В Древнем Египте, что ли?

– Именно! Я лично читал на папирусе историю о прекрасной Родопис…

– Постойте, какая еще Родопис? – удивилась Лариса.

– А как, по-твоему, звали самую первую Золушку? Некий писец фараона Амасиса сообщает, что Родопис была гречанкой и попала в плен к пиратам, которые продали ее в рабство. Хозяин полюбил девушку всем сердцем и подарил ей сандалии из мягкой кожи с позолотой. Ножка Родопис была такой изящной и маленькой, что сандалии пришлось делать на заказ. Однажды девушка купалась, а ее сандалию утащил сокол… Вообрази, этим соколом являлся сам бог Гор! Он принес свою добычу фараону, и тот сразу приказал объявить розыск красавицы, кому принадлежала крохотная сандалия…

Лариса клевала носом, то погружаясь в дрему, то приходя в себя. Голый череп Вернера блестел в свете ламп. Перед ее глазами мелькали нефритовые бусины… И скоро она оказалась не за столиком городского кафе, а в роскошных покоях египетского владыки…

Фараон был высок, строен и хорош собой. Он с нетерпением ждал, пока слуги приведут во дворец обладательницу чудесной сандалии. Едва он увидел Родопис, как сразу полюбил ее и сделал своей женой. Пышная свадьба длилась несколько дней и ночей. Фараон был на вершине блаженства… а его прелестная супруга превзошла все ожидания. Она прославилась не только ослепительной красотой, но и добрым нравом…

Лариса с любопытством рассматривала египетскую царицу в тончайшем белом платье и золотом ожерелье… и с ужасом узнала в ней… Варю! Те же совершенные черты лица, тот же узкий стан, округлая грудь…

– А-а-ааа!

– Тише, – рассердился Вернер, убирая четки в карман. – Нечего орать, словно тебя режут.

– Это… это была…

Она озиралась по сторонам, но дворец вместе с фараоном и его женой как в воду канул. Подростки за соседним столиком громко переговаривались, официантка очнулась и подошла к Ларисе с вопросом:

– Еще что-нибудь закажете?

Лариса повернулась к Вернеру, но того и след простыл. На его месте сидел огромный котяра палевого окраса и крутил головой.

– Ой, наверное случайно забежал, – всплеснула руками официантка. – Надо его поймать. Ребята, помогите!

Подростки кинулись ловить кота, который спрыгнул на пол и бегал между столиками.

Лариса ущипнула себя за руку, зажмурилась и открыла глаза, ожидая увидеть иную картину. Увы, перед ней опять возник зал кафе, по которому носились двое юношей за странным котом, похожем на любимца Вернера с египетским именем Ра.

– Ра! – позвала она, ища кота взглядом. – Иди ко мне! Ра! Ра!

Тот резво подбежал и взгромоздился к ней на колени.

– Это ваш? – запыхавшись, спросил подросток в яркой толстовке и «рваных» джинсах. – Так бы сразу и сказали…

– Женщина была без кота, – вмешалась официантка. – Я помню.

– Я возьму его себе, – соврала Лариса, понимая, что кот оказался тут неспроста. – Не выбрасывать же животное на улицу?

– Она звала кота по имени, – заявил юноша в толстовке. – Вы слышали?

– В нашем кафе котов всегда подкармливают, – невпопад брякнула официантка. – Коты – наш талисман. Они приносят нам прибыль.

«Я зашла сюда не случайно, – сообразила Лариса, поглаживая любимца бывшего гуру. – Вернер выбрал это место для встречи и подослал ко мне своего котика. Значит, наш разговор имеет какой-то скрытый смысл!»

– Я забираю кота с собой, – решительно сказала она, вставая со стула.

Ра громко мяукнул в знак согласия и потерся головой об ее руку.

– Ладно, – отступил подросток в толстовке и подозвал товарища. – Пойдем отсюда, Макс! У меня голова разболелась.

Официантка тоже схватилась за голову и застонала. Лариса под шумок выскочила на улицу с котом на руках. Тот сразу потребовал, чтобы его спустили на землю.

– Мяу-уу! Мя-я-ауу-ууу!

– Веди меня, – прошептала Лариса, отпуская кота. – Вперед!

Животное резво потрусило по тротуару к дому Распутина. Лариса, не оглядываясь, шагала следом…


 Глава 34
Над рекой, отражаясь в водяной ряби, плыли сизые тучи. Дул ветер. Ренат и Мадлена беседовали под старым деревом, нависавшим над чугунными перилами ограждения. В солнечную погоду эта нарядная набережная имела бы совершенно другой вид, но сейчас она выглядела мрачно и наводила уныние.

– Я понимаю людей, которых тянет утопиться, – неожиданно сказала вдова. – Иногда жизнь кажется невыносимой!

– Ваш муж выбрал пулю, – покачал головой Ренат. – Марей выбрал петлю, а Гена Аверкин – наркотик.

– Это более легкая смерть, чем тонуть, задыхаясь и хлебая грязную воду.

– Бесспорно.

– Их убила не моя ненависть, а Варина любовь, – вырвалось у Мадлены. – Это ее грех, а не мой.

Она все-таки произнесла имя соперницы, выговорила, отважилась. Ренат одобрительно кивнул, продолжая разыгрывать роль мелкого беса.

– Я верила, что у меня будет помощник. Одной мне было бы трудно осуществлять возмездие.

Вдова трезвела и рассматривала Рената с удвоенным любопытством: «Так вот, каков он, посланец Тьмы!»

Ему это и льстило, и смешило. Зато госпожа Краснова восприняла все всерьез.

«Мы не зря пересеклись в этом безумном мире, – читалось в ее глазах. – Я умею добиваться своего, во что бы то ни стало».

– Кажется, ваше лицо мне знакомо, – прищурилась она.

Ренат понимал, что рано или поздно она догадается, где могла видеть «посланца Тьмы». У дома Аверкина! Когда она выбежала из парадного, а он пытался ее перехватить и получил струю газа в лицо. Темнота и состояние аффекта, в котором пребывала Мадлена, тогда сработали в его пользу. Нынче, направляясь в клуб, Ренат учел это обстоятельство и придумал объяснение на случай, если женщина все-таки вспомнит их столкновение на Лиговке.

Мадлена напряженно рылась в закоулках сознания, приглушенного обильной выпивкой. В ее уме вспыхивали пугающие картинки: труп Аверкина… ночная улица… прохожий, который чуть не схватил ее за руку…

Ренат с видом заговорщика наклонился к вдове и прошептал ей на ухо:

– Признайтесь, вы с удовольствием наблюдали агонию рок-музыканта?

– Скажете, я чудовище? – с вызовом воскликнула она. – Не буду отрицать! Однако Аверкин был уже мертв… я застала его бездыханным. Возмездие свершилось до моего прихода… к сожалению. Я собиралась прикончить этого клоуна… но кто-то меня опередил.

Мадлена замолчала и уставилась на Рената стеклянным взглядом, ожидая ответного признания. Напрасно. Все шло по его плану.

– Я поджидал, когда вы выйдете из дома Аверкина, – солгал он.

– Зачем? – удивилась она. – Ради шантажа?

– Из любопытства.

– Вы знали, что я приду… убивать Гену?

– Мне сообщили, – Ренат, сдерживая улыбку, поднял палец к небу. – Оттуда.

Мадлена растерянно проследила за его жестом и поежилась.

– Вы меня дурачите… – неуверенно молвила она.

– Такой у меня профиль. Не забывайте, с кем имеете дело. Я – бес, хотя и невысокого ранга!

– Почему ж вам не сообщат оттуда, где прячется эта дрянь?

Вдова поймала его на слове, загнала в угол.

«Шляпа! – корил себя Ренат. – Она почти на крючке, а я допустил досадную ошибку. Прав был Вернер, излишняя самоуверенность вредна».

– Это своего рода испытание, – выкрутился он. – Мы, бесы, постоянно сдаем экзамен на профпригодность.

Мадлена слушала его с растущим недоверием. В ее голове зрел скепсис…

* * *
Южин между делом заехал к знакомому хакеру, который обещал накопать что-нибудь на покойного отца Вари. В современных реалиях любые сделки можно так или иначе отследить по Интернету. Даже самые секретные.

Хакер со смешной фамилией Синица жил в небольшой квартире под крышей, сплошь заставленной электронным оборудованием. Он был небрит и часто зевал.

– Не выспался? – хмуро осведомился сыщик, бочком протискиваясь между столом и шкафом.

– Заказов много, – ухмыльнулся Синица, почесывая заросший щетиной подбородок. – День и ночь тружусь, бабло коплю. Машину хочу купить.

Южин не стал углубляться в содержание «заказов» на предмет законности. Он сам попросил хакера нарушить закон и принес ему за это конверт с наличкой, полученной на расходы от Перевалова.

– Садись, я сейчас…

Парень скрылся в крохотной кухне и через пять минут вернулся с двумя чашками кофе. Одну он подал Южину, другую поставил перед собой на компьютерном столике.

– Ну, что… темная лошадка этот твой Казимир Бернацкий…

– Только не говори, что ничего не нашел! – взмолился сыщик. – Я на тебя рассчитывал. Ты же знаток теневого Интернета.

– А я не отрицаю, – расплылся в улыбке Синица. – Не поднимай кипеш! Я вытащил из тени кое-что интересное.

– Говори!

– Сначала деньги, потом стулья.

– За кого ты меня принимаешь? – обиделся Южин. – Первый раз, что ли, сотрудничаем?

Он протянул Синице конверт с гонораром, а тот дал ему распечатку, сделанную на принтере.

– Держи компру, начальник. По сему выходит, что Бернацкий регулярно получал на теневой счет деньги от разных плательщиков. Суммы солидные… хотя, как для кого. Средства перестали приходить пять лет назад, когда адресат скончался. Мне удалось установить некоторые фамилии…

Сыщик с интересом вглядывался в ряды цифр, реквизитов, значков и указанных клиентов таинственного консультанта. Перевалов?! Он не поверил, но инициалы тоже совпали. Это был не случайный однофамилец, а Сергей Павлович собственной персоной.

Южин не подал виду, кто именно в списке привлек его внимание. Синице лучше не знать. Парень и так ходит по краю.

– Надеюсь, это тебе поможет, – заметил хакер, с удовольствием пересчитывая деньги из конверта.

– Все путем?

– Все ок, Южин, – улыбнулся Синица. – Еще кофе?

– Нет, спасибо…

Сыщик сложил распечатку вчетверо и сунул в нагрудный карман ветровки. Выйдя на улицу, он зашагал к машине, обдумывая новую информацию. Он не собирался ни с кем делиться полученными данными. А дело принимало любопытный оборот…

* * *
В здании под номером 64 на Гороховой два раза в неделю проводились самодеятельные экскурсии для желающих побывать в квартире злого гения династии Романовых – «старца» Распутина.

Лариса подоспела вовремя. Кот провел ее полутемной аркой во двор бывшего доходного дома и юркнул в подвальное окошко.

– Ра! – позвала она, присев на корточки. – Ты куда подевался? Ра, выходи… Кис-кис-кис…

Кот исчез. Ларисе ничего не оставалось, как присоединиться к группе туристов, которые шагали за гидом. В гулком парадном голоса стихли, всех охватила суеверная жуть. Казалось, вот-вот на лестнице возникнет темная фигура Распутина, предвещающая всяческие несчастья…

Впрочем, туристы благополучно добрались до бывшей квартиры «царя над царем», которая за столетие приобрела довольно жалкий вид. Некое подобие музея с собранием вещей сомнительного происхождения. Вряд ли ободранный комод и хилая этажерка принадлежали самому Григорию Ефимовичу.

Лариса слушала заученную болтовню экскурсовода, пытаясь прочувствовать атмосферу тех лет, когда эти комнаты занимал бородатый авантюрист родом из Тобольской губернии. Неужели эти стены помнят визиты великих княгинь, влиятельных приводных и восторженных женщин, готовых переспать с провидцем и целителем? Близость к трону наделяет человека сакральной значимостью, чему тот далеко не всегда соответствует.

В какой-то момент воздух сгустился, и Лариса провалилась во тьму, полную странных звуков и голосов. Она прислушалась.

– Экий ты упертый, Гриша, – проговорил бархатный баритон. – Не хочешь меня понимать. Я тебя предостерегаю от большой беды.

– Скоро все закончится, – резко ответил хрипловатый басок. – Тебе ли не знать, батюшка?

– Во многих знаниях многия печали…

– А все же, Казимир, ты умрешь в один год со мной.

– Какая разница, Гриша? Главное не сама смерть, а новое рождение…

– Я не хочу снова пережить голодное детство, скитания, духовную пустоту и нападки церковников. Меня убьют, Казимир. Сначала обольют грязью, потом прикончат. Империя катится в пропасть, и я вместе с ней.

– Привязанность царицы вознесла тебя высоко, но она же тебя и погубит. Нельзя тебе оставаться в столице. Беги, Гриша, пока капкан не захлопнулся.

– Не побегу! Здесь я дошел до подножия трона, здесь и умру.

– Ну, тебе решать…

Кромешный мрак слегка рассеялся, и Лариса увидела медный шандал на столе и горящую свечу. Желтый свет падал на лица двух мужчин. В одном она сразу узнала Распутина, а другой поразил ее тонкими чертами, гладко выбритой кожей и шевелюрой вьющихся волос.

– Ты поляк, Казимир, – сказал Распутин. – Русская душа для тебя потемки. Мы стоим на разных берегах.

– Зато я никому не служу, кроме себя, – возразил гость. – А ты зря угождаешь царской семье. Они не спасут тебя от жестокой расправы, которую ты предвидишь. Другого могущества ищи, Гриша! Монархия падет, трон Романовых рухнет… и твоя жажда власти потащит тебя в тартарары прежде, чем ты увидишь крах этой династии. Жалко мне их, бедолаг…

– А меня тебе не жалко?

– Романовы – заложники престола. Ты же сам делаешь свой выбор. Неужели тебя не пугает незавидный конец?

– Ты меня стращать пришел? – возмутился Распутин, от культурной речи переходя на грубоватый простонародный говор. – Окстись, болезный. Ежели мы оба в скором времени помрем, то к чему портить друг другу вечер? Давай лучше выпьем по маленькой…

Он потянулся за штофом и налил в рюмки водки. Горлышко бутылки тихо звякнуло о хрусталь.

– Царицын подарок, – похвастался старец перед гостем. – Кем я был без нее, и кем стал? А, Казимир? Как подумаю, аж слеза прошибает.

Они выпили. Закусывали солеными огурцами и осетровой икрой, кладя ее серебряными ложками на черный хлеб.

– Вкусно, – оценил угощение Казимир. – Сладко тебе живется, Гриша, да только недолго осталось.

– Опять ты за свое? – насупился Распутин. – Что вы за люди, поляки? Не умеете довольствоваться моментом. Вот ты, Казимир, шляхтич?

– По крови, да. А по духу я – вольный странник. Куда хочу, туда иду… где хочу, там живу. Чем хочу, тем занимаюсь. Никто мне не указ! Ни перед кем я не в долгу. Никому ничем не обязан.

– Вольный, значит… Ну, хорошо, коли так. Выпьем еще по маленькой? За твою волю, брат.

Зазвенели рюмки, послышался хруст огурцов. Мужчины пили и закусывали.

– Ты, Гриша, своих детей любишь? – охмелев, спросил гость.

– Как тебе сказать… Я за них в ответе, пока на ноги не встанут. У меня их трое, и каждого надобно уму-разуму научить. Успею ли?

– А у меня одна дочь. Сердце болит за нее!.. Не знаю, как она выживет без меня.

– Негоже ее взаперти держать, Казимир. Пусть в люди выходит, знакомится с женихами. Авось, найдет себе пару под стать. Хочешь, я похлопочу за нее перед царицей? Она страсть любит девиц сватать!

– Ты же мою дочурку ни разу не видел. Вдруг она не хороша собой?

– Ежели в тебя уродилась, то хороша. Почему ты ее от всех скрываешь? Даже от меня.

– Больно ты жаден до женской красоты, – напрягся поляк. – Моя дочь неопытна, неиспорчена светом. Боязно мне ее показывать!

– Дурного глаза боишься? Ты?!! – захохотал Распутин. – Вот так насмешил, братец! Ой, не могу…

– Я фотографии принес, вот взгляни…

Казимир протянул старцу несколько снимков, и тот долго рассматривал их, придвинув поближе шандал.

– Такую невесту грех не сосватать, – заключил Распутин. – Она ж увянет в четырех стенах! Я непременно похлопочу за нее перед государыней.

– Пока не торопись, Гриша. Я еще подумаю, выдавать дочку замуж или повременить.

– Ну, как знаешь…

Лариса, так увлеклась, что сделала шаг вперед и вытянула шею в надежде увидеть изображение девушки. Свет свечи падал прямо на фото…

Вдруг Казимир поднял голову и, не мигая, уставился на Ларису. У нее мурашки пошли по коже, ноги подкосились, и она отпрянула назад, в темноту.

– Здесь кто-то прячется! – воскликнул поляк, вскакивая и размахивая руками. – В углу комнаты!.. Мы так не договаривались. Ты меня обманул, Гриша!

– Опомнись. Что ты несешь? – обиделся «старец». – В квартире только мы с тобой. Больше никого. Хочешь, проверим все углы?

– Я чувствую, кто-то наблюдает за нами.

– Тебе показалось спьяну, Казимир. Умерь пыл-то и садись… садись…

Лариса затаила дыхание, ни жива ни мертва. Внезапно тяжелая рука легла ей на плечо и сердитый голос произнес:

– Эй, женщина! Вы меня слышите? Экскурсия окончена.

В ее глазах посветлело, и она увидела, что стоит в углу комнаты с ободранными стенами и пыльными полами. В голые окна льется серый петербургский день. Собранная по крупицам антикварная мебель, которая никогда не принадлежала Распутину, производила удручающее впечатление. Накрытый стол, медный шандал и двое мужчин, беседующие между собой, бесследно исчезли. Как и фотографии, заинтересовавшие Ларису.

«Не те ли это снимки, которые прислал неизвестный в конверте?» – подумала она.

Экскурсовод раздраженно повторил:

– Вы меня слышите?

– Да, – неуверенно молвила Лариса и провела рукой по лицу. – Что-то мне нехорошо…

– Не вы первая впадаете в мистический транс в этой квартире, – смягчился гид. – Тут обитают призраки, которые показываются не всем. Чувствительные натуры, наподобие вас, особенно подвержены влиянию потусторонних сил. Не волнуйтесь, как только вы выйдете отсюда, наваждение рассеется.

Лариса сделала шаг и покачнулась. Экскурсовод поддержал ее под локоть и помог спуститься по лестнице на первый этаж…


 Глава 35
Мадлена недоверчиво усмехнулась и покачала головой.

– Как этой стервозной девице удалось обвести вас вокруг пальца? Неужели ее отвратительное притворство действует даже на бесов?

– Она опустошила мой кошелек, но это только разозлило меня, – воинственно заявил Ренат. – Я профукал приличную сумму на дурацкую благотворительность. И теперь горю желанием взять реванш за позорное поражение.

– Обидчица ловко ускользает от вас!

– Это лишь отсрочка. Мы с вами действуем заодно, госпожа Краснова. Наглую девицу надо подставить под удар. Пусть для всех она будет преступницей, которая заметает следы. Пусть ее упекут за решетку!

– Я еще не решила, сдать ее в руки полиции или самой вершить суд. Найдите ее, бес! А я в долгу не останусь.

– Это вы подожгли «Летучую мышь»? – как бы невзначай осведомился Ренат.

– Моя ненависть подобна настоящему пламени, – кивнула Мадлена. – Сегодня я пришла полюбоваться на пожарище. И не напрасно! Я встретила вас. Вдвоем мы быстро отыщем трусливую сучку.

– Я к вашим услугам, – галантно поклонился он. – У вас есть план?

– Я хочу выманить ее из норы, куда она забилась со страху. К сожалению, я связана по рукам и ногам. Мой отец приставил ко мне тупых качков, которые ужасно мешают. Я вынуждена переодеваться и выдумывать разные хитрости, чтобы обдурить их.

– И вам это удается.

– Не люблю грубую лесть, – скривилась вдова. – Вы меня клеите, что ли? По-вашему, я похожа на доступную женщину?

– Разумеется, нет.

Ренат незаметно оглядывался. По набережной гулял ветер, гоняя сухие листья. В воздухе пахло осенью. Вдали маячили две мужских фигуры.

– Те, о ком вы говорили, тут как тут. Вероятно, увязались за вами от самого клуба.

– Мой отец – упрямый человек, но я не собираюсь уступать. Давайте разойдемся в разные стороны, – предложила Мадлена. – И поставим их перед выбором, следить за вами или за мной.

– Они тоже могут разделиться.

– На здоровье. С одним легче справиться, чем с двумя.

С этими словами вдова достала из сумочки визитку, черкнула на ней несколько цифр и сунула Ренату в карман.

– Номер для связи, – добавила она. – Прошу не злоупотреблять. Не звоните, пишите сообщения в телеграм.

Не дожидаясь ответа, Мадлена повернулась и зашагала прочь – прямая, стройная, с гордо поднятой головой. Ветер сорвал с нее капюшон, она его поправила и ускорила шаг.

Ренат стоял, глядя ей вслед. Укус этой черной мамбы[7] смертелен. От него нет противоядия. Пример Марея и Аверкина тому подтверждение. Вдова даже не отрицает, что спровадила их на тот свет.

«Но, черт возьми, как она это делает?»

Его хваленая интуиция молчала. Телепатический контакт с Мадленой не состоялся: у Рената просто вылетела из головы всякая телепатия. Он был недоволен собой. Первый раунд окончился вничью. Однако второй может и не состояться.

Ренат с досадой обернулся и увидел, что преследователи разделились, как он и предполагал. Один бросился догонять Мадлену, а второй сделал вид, что курит у ограждения…

* * *
Перевалов звонил Южину, а тот сбрасывал звонок. Бизнесмен выругался так громко, что в кабинет заглянула секретарша.

– Вы меня звали, Сергей Палыч?

– Закрой дверь с той стороны! – вызверился он.

Она ойкнула и поспешно скрылась. Когда босс в гневе, лучше не попадаться ему под руку.

– Что за дьявольщина? – выдохнул Перевалов, держась за сердце. – Куда этот фрукт запропастился?

Полчаса назад он связывался с одним из охранников, и тот сообщил, что Мадлена встретилась с незнакомым мужчиной в клубе «Летучая мышь», после чего отправилась с ним на прогулку по набережной. Поведение дочери не на шутку волновало Сергея Павловича. Не тронулась бы та умом от горя!

– Где же ты, Южин? – процедил он, глядя на фотографию внуков в малахитовой рамочке. Две веселых мальчишеских физиономии напоминали Перевалову, что ему есть кому оставить свой капитал.

– Если я и переступал черту, то ради вашего благополучия, – пробормотал он. – За свои грехи готов ответить. Главное, чтобы вам не перепало! Надеюсь, вы остались без отца не по моей вине.

«По твоей, по твоей! – возразил внутренний голос. – Тебя предупреждали, что за фарт придется платить. А ты не поверил!»

– Я был на грани банкротства, – оправдывался Перевалов. – На кону стояло все, чем я владел на тот момент.

«Ты знал, на что шел, – бубнил голос. – Ты сделал сознательный выбор! А потом беспечно забыл об опасности. Теперь страдают твои близкие. Твой зять – самоубийца! Позор на твою голову!»

Перевалов ощутил дурноту, встал из-за стола и пошел умываться. За книжным шкафом была дверь, которая вела в комнату отдыха и душевую. Сюда не заходил никто, кроме хозяина и уборщицы.

Перевалов плеснул водой себе в лицо. Над раковиной висело большое овальное зеркало, откуда на него смотрел измученный седой человек.

– А ведь мне всего пятьдесят шесть…

За последние дни его волосы побелели, под глазами образовались мешки, а на лбу пролегли глубокие морщины. Как будто он постарел лет на десять.

В груди опять проснулась боль. Видимо, закончилось действие таблетки. Сергей Павлович вытерся полотенцем и сунул под язык вторую пилюлю.

Кто бы мог предположить, что его мерзавец зять снюхается с дочкой Казимира?!

– Знал бы, придушил своими руками! – процедил Перевалов.

Непонятно было, к кому относилась эта угроза – к покойному Краснову или неуловимой Варе.

«Я никогда не интересовался личной жизнью консультанта, которому заплатил бешеные бабки. И было за что! Если бы не Казимир, остался бы я гол как сокол…»

Перевалов тяжело дышал, прислушиваясь к биению сердца, которое раньше его не подводило. Раньше все было по-другому. И дочь его слушалась, и деньги сыпались как из рога изобилия. А со смертью консультанта что-то пошло не так. Будто надломился жизненный стержень, капризная фортуна отвернула свое лицо. Бизнесмен с трудом скрывал от окружающих упадок сил и потерю былой твердости. Откуда ни возьмись, навалились сомнения, в душе поселился страх.

Он вспомнил свою первую встречу с Казимиром у него дома.

– Мои дела тишину любят, – предупредил консультант. – Да и тебе, любезный, лишний шум ни к чему.

Перевалова покоробил его тон и фамильярное обращение.

– Мы, кажется на брудершафт не пили, – огрызнулся он.

На что Казимир рассмеялся и предложил выпить… только не вина, а человеческой крови.

– Ты шутишь? – неприятно поразился бизнесмен. – Цену себе набиваешь?

Консультант и глазом не моргнул, полез в резной шкафчик, достал старинную бутыль и два бокала. Жидкость, которую он налил из бутыли, цветом и консистенцией была похожа на кровь.

Перевалова передернуло, но он изо всех сил держал марку.

– Ну, что, милейший? – прищурился Казимир. – Отведаешь моего угощения? Или кишка тонка?

– У тебя иконы на стене, а ты безбожником прикидываешься, – сказал бизнесмен, указывая на образа в золоченых окладах. – Не боишься греха?

– Иконы не трожь, – нахмурился консультант. – Не твоего ума это дело, мил человек. И за мои грехи не переживай. О себе позаботься! Ты, чай, не в церковь пришел милости просить. Пей или уходи!

Перевалов дрожащей рукой взял бокал за толстую ножку. Жидкость тошнотворно пахла кровью.

– Пей! – повторил Казимир, приближаясь к нему со своим бокалом. – На брудершафт, как положено!

Они соединили руки в известном жесте и…

Гордость не позволяла Перевалову пойти на попятную.

«Казимир блефует, – уговаривал он себя. – В бутыли наверняка томатный сок с каким-нибудь наполнителем. А запах крови я сам вообразил под его внушением».

Он невольно зажмурился и, стараясь не дышать, пригубил густой солоноватый напиток. Отвратительный привкус вызвал у него рвотный рефлекс. Перевалов выронил бокал и согнулся вдвое, боясь, что его стошнит. На паркете растеклось кровавое пятно…

– Экий ты неловкий, – покачал кудрявой головой Казимир. – Посуду разбил, пол испачкал. А всего-то надо было закрепить нашу сделку с Князем Тьмы!

– Что за дешевый балаган ты устроил? – простонал Перевалов, держась за живот. – Кровь-то, небось, свиная или говяжья… с бойни. В чем смысл этого дурацкого трюка? Я ожидал от тебя большего!

Консультант стоял и молча смотрел, как он корчится. Когда приступ поутих и гость сумел выпрямиться, смахивая обильный пот, Казимир удовлетворенно вздохнул и протянул ему красный камушек размером с гранатовое зернышко.

– Что это?

– Твой талисман, дружище. Всякий раз, идя на переговоры, клади его в левый карман рубашки напротив сердца.

Перевалов чувствовал себя обманутым. Мало того, что негодяй напоил его какой-то гадостью, он еще всучил ему туфту за баснословную сумму. Сергей Павлович собрал последние деньги, чтобы заплатить за услугу консультанта, а тот…

Он презрительно подбросил камушек, поймал и зажал в кулаке со словами:

– Как из Алмазного фонда, но не алмаз. Дорогие у тебя талисманы, Казимир!

– Я им цену знаю, любезный. Скоро и ты узнаешь. Ступай домой и жди контракта, который принесет тебе щедрую прибыль.

– Долго ждать-то?

– Три дня и три ночи, – ухмыльнулся консультант. – Только запомни, пожалеешь денег, которые мне заплатил, придется отдать самое дорогое.

– Не пугай, Казимир! Я пуганый…

Перевалов вышел от консультанта злой и разочарованный, проклиная свою доверчивость. Зря он обратился за помощью к хваленому Казимиру. Тот потребовал предварительно перевести приличную сумму на теневой счет и назначил встречу. А потом начался сущий цирк…

«Видать, надо мной подшутили и теперь поднимут на смех. Стыдно-то как! Хоть из города беги! – сокрушался бизнесмен, вернувшись в офис и разглядывая тусклый матовый камушек. – Пусть этот мошенник подавится моими деньгами! Мало того, что я выгреб их отовсюду, где можно и нельзя, – так еще и в долги залез! Ну, где наша не пропадала… выкручусь как-нибудь».

Вопреки скепсису, Перевалов все же решил выполнить совет консультанта и поносить талисман в нагрудном кармане. Вскоре ему, как выражались его конкуренты, «поперло». Так продолжалось до тех пор, пока камушек не потерялся.

Однажды утром Перевалов обнаружил, что талисман исчез. Он заставил жену перебрать вещи, проверить все карманы, заглядывал всюду, куда только мог закатиться камушек; обшарил квартиру и рабочий кабинет, допросил домработницу. Тщетно!

Что было делать? Он собрался ехать к Казимиру за новым талисманом, но выяснилось, что тот скоропостижно скончался…


 Глава 36
Ренат шагал по набережной навстречу соглядатаю, который делал вид, что курит. Парень демонстративно отвернулся.

Ренат прошел мимо, не сомневаясь, что «курильщик» отправится за ним. Тот подождал немного, выбросил бычок в воду и двинулся следом. Вместо того, чтобы идти к парковке возле клуба, где стоял его внедорожник, Ренат свернул во двор четырехэтажного дома и спрятался за угол. Спустя несколько минут во дворе появился парень в джинсах и спортивной куртке с капюшоном. Он осмотрелся по сторонам и достал телефон.

«Ему нужны инструкции, – догадался Ренат. – Сейчас он их получит и начнет действовать».

Парень прикрыл рукой трубку и что-то приглушенно говорил.

– Мне его искать? – донеслось до Рената. – А потом че?.. Понял… Да, да… Гоша пошел за Мадленой… Ага!.. Мы разделились…

Ренат вышел из своего укрытия и в два прыжка оказался у него за спиной.

– Ты че, чувак? – опешил парень, машинально сунув руку за пояс.

Ренат ударил его по руке и выбил пистолет, оружие с лязгом упало на асфальт. Преследователь бросился наутек, но получил подсечку и растянулся во весь рост.

– Где вас набирают, бестолковых таких? – осведомился Ренат, ногой отбрасывая пистолет в сторону. – В детском саду?

– Че тебе надо?

– Шоколада!

Парень попытался подняться, но неудачно. Носком кроссовки Ренат больно ударил его в бок, и он со стоном вернулся в прежнее положение.

– Жалко мне тебя, – сказал тот, присев на корточки. – Гора мускулов при отсутствии мозга – это ходячая проблема. Ты мог бы работать грузчиком на складе, а сунулся в охрану.

Качок выругался, злобно вращая глазами.

– Тебе надо мешки таскать, а не за людьми следить, – вздохнул Ренат. – Кому прислуживаешь? Говори!

Парень промычал что-то невразумительное, лихорадочно соображая, как вырваться из лап этого угрюмого мужика, который может запросто его прибить в чертовом дворе.

– У тебя на лбу написано, что ты Переваловская ищейка. А он своим «шестеркам» спуску не дает. Я бы на твоем месте нашел себе работенку попроще.

– Иди ты…

– Забудь мое лицо, – с нажимом произнес Ренат. – Иначе я сам доложу твоему боссу, какой ты лошара.

– Ладно, забыл, – буркнул охранник. – На фига ты мне нужен?

– Перевалов тебя уволит, если узнает, как ты облажался. А если не он сам, то его дочь точно тебя накажет. Кто ты такой, чтобы следить, с кем она встречается?

Парень нутром чувствовал, что лучше согласиться на условия противника, чем вступать с ним в конфронтацию. У этого чувака какие-то терки с Мадленой… а она баба крутая: если невзлюбит, пиши пропало. Со свету сживет.

– Ты меня понял? – для убедительности Ренат сопроводил эти слова увесистым тумаком.

– Да… – скрипя зубами, процедил качок.

Ренат отступил в сторону, а парень вскочил и дал деру. Даже про пистолет забыл.

«Достанется ему на орехи от начальника, – подумал Ренат, не собираясь догонять беглеца. – За потерянное оружие по головке не погладят».

Охранник юркнул в проходную арку и был таков. Ренат не стал подбирать его пистолет и пошел прочь. Через двадцать минут ходьбы он добрался до парковки и сел в машину. Голова гудела от тревожных мыслей. Судя по всему, Варя обзавелась беспощадным врагом в лице вдовы Краснова. Он не представлял себе, как отвести от нее беду. Сколько еще она будет сидеть взаперти? Неделю, две? Месяц?

– А что потом? – пробормотал Ренат, выруливая на запруженное транспортом шоссе.

Петербург при всей его красоте казался ему мрачным и сулил неприятности. Серое небо, промозглый ветер и моросящий дождь порядком надоели. В темной воде рек и каналов отражались бледные фасады домов. По ночам в окна стучали капли, а днем в воздухе висела туманная морось. Идеальный фон для самых зловещих преступлений.

Вибрация телефона заставила Рената взять трубку:

– Ты где? – спросила на том конце связи Лариса.

– Еду в гостиницу, – раздраженно ответил он. – Надо поговорить.

– У меня важные новости. Я тебя жду!

Рената неудержимо клонило в сон. Он мотнул головой, чтобы встряхнуться, и… резко затормозил. Рядом маячило бородатое лицо Распутина.

– Куда прешь? – возмутился «старец». – Жить надоело?

Ренат посмотрел вперед и увидел широкий зад троллейбуса, в который чуть не врезался.

– Я что, уснул за рулем? – ужаснулся он.

– То ли еще будет, – проворчал призрак. – У тебя, болезный, крыша поехала.

– С чего ты взял, Григорий?

– Бабы до добра не доводят. А красивые бабы – тем паче.

Троллейбус тронулся, и Ренат поехал за ним, стараясь не слушать Распутина. Тот сообразил, что ему не рады, и испарился. Вместо него на переднем сиденье появилась укутанная в черное женщина в шляпе с полями. Из-под шляпы на Рената взглянула отвратительная старуха с ехидным оскалом.

– Изыди! – крикнул он и наотмашь ударил старуху. Рука ушла в пустоту, а в ушах раздался злорадный хохот.

Ренат крутил руль, продолжая клевать носом. Хотя до того, как сел в машину, чувствовал себя бодряком. Неужели Мадлена напустила на него злые чары? Ему вдруг захотелось прибавить газу и прокатиться с ветерком. Рука переключила скорость раньше, чем он понял, что происходит. «Хендай» помчался, как взбесившийся конь, игнорируя красный сигнал светофора…

* * *
Лариса сидела в номере и перебирала фотографии из конверта. Вот странная девушка у Михайловского театра… у торгового дома… у массивной каменной ограды…

– Теперь я знаю, кто ты! – обратилась к ней Лариса. – Ты дочь Казимира Бернацкого! Того, который похоронен под плакальщицей. Но почему на Смоленском кладбище нет твоей могилы?

Девушка смотрела в объектив камеры и молчала.

– Ты погибла во время революции? – гадала Лариса. – Или стала сестрой милосердия в гражданскую войну? Ты была за белых или за красных?

Девушка никак не реагировала на вопросы. Она осталась в Петербурге столетней давности, и отыскать ее следы в нынешнем городе было нереально.

– Ты не похожа на Варю, – заключила Лариса, сравнивая ее черты лица с Вариными. – Но вы все равно родственницы. У вас общие гены… и возможно, общая судьба.

Она пыталась проникнуть в мысли запечатленной на снимке барышни, но в сознании возникали лишь смутные картины прошлого, которые не поддавались логической трактовке. Полутемная квартира… дорогая мебель… кровь в бокале… чадящие свечи… летучие мыши…

– Дай мне подсказку! Что я должна понять?

Дочь Казимира Бернацкого молчала.

– Кем был твой отец? – допытывалась Лариса. – Чему он учил Распутина? Гипнозу?.. Старец лечил наследника престола с помощью внушения? Это похоже на правду…

Она помолчала, вглядываясь в черты девушки в старинном платье и шляпке, и добавила:

– Отец выдал тебя замуж или не решился? Я слышала, Распутин обещал ему содействие самой государыни.

Барышня на фото не спешила открывать свой секрет.

– Я знаю еще одну дочь Казимира Бернацкого, – продолжала Лариса. – Ее зовут Варя. Значит, ваш род не прервался: ты с кем-то обвенчалась… или родила ребенка вне брака. Я склоняюсь ко второму. Потому что ребенок сохранил твою фамилию. Это был мальчик?..

Лариса опять замолчала, обдумывая свои предположения. Вроде бы все правдоподобно, однако ее мучили сомнения. В рассуждения явно вкралась ошибка, ложное данное, которое она приняла за чистую монету.

«Я показывала снимки Варе, и она не призналась, что ей знакома девушка с зонтиком. Зачем было лгать?»

Лариса сгребла фотографии в кучу, засела за планшет и набрала в поисковике слово «золушка».

История гречанки Родопис, которую фараон Египта полюбил благодаря маленькой золоченой сандалии, позже повторялась в разных интерпретациях и у разных народов. Легенда обросла подробностями, и каждый рассказчик толковал ее на свой лад. Прелестная замарашка, злая мачеха, недотепа отец, завистливые сестры, влюбленный принц, – эти персонажи сталкивались между собой в самых драматических сюжетах. Историй о потерянной туфельке было много, но все они в конце концов завершались «хеппи-эндом».

Лариса взяла в руки снимок, где девушка с зонтиком стояла у каменной ограды богатой усадьбы и смотрела в объектив фотокамеры с немым укором. Мол, чего пристали ко мне? Почему не даете покоя?..

* * *
Ренат на страшной скорости несся по Лиговскому проспекту, ему сигналили другие водители, но он, словно камикадзе, стремился к смерти. На повороте «хендай» занесло на мокром асфальте и выбросило на встречку.

Старуха на переднем сиденье хохотала, запрокидывая голову. Черные поля шляпы колыхались в такт ее жуткому смеху.

«Какой русский не любит быстрой езды? – звучало в голове Рената. – Гони, милый! Твоя птица-тройка застоялась в конюшне!»

«Жми на тормоза, идиот!» – возражал здравый смысл.

– Сгинь! – кричал он ужасной пассажирке, чудом уворачиваясь от встречных машин.

Старуха становилась все более настойчивой и агрессивной. Она приказывала, и Ренат не мог ослушаться. Он взмок от напряжения, его ладони вспотели и скользили по баранке. Мимо с ревом проносились автомобили.

– Я знаю, кто ты! – кричал Ренат старухе. – Ты Мадлена!.. Я тебя не боюсь!

– Сдохни! – злобно отозвалась та. – Сдохни прямо сейчас!

«Жми на тормоза!» – вопил здравый смысл.

Ренат невероятным усилием воли заставил себя сбросить скорость. Перед глазами все мелькало: огни фар, фонари по бокам трассы, линии дорожной разметки. Еще самую малость, и его внедорожник врезался бы в бетонное ограждение. Пронесло…

Машина дернулась и забуксовала. Колеса крутились вхолостую, увязнув в куче мусора. По спине Рената катился пот, зубы стучали. Не верилось, что «хендай» застрял и не может сдвинуться с места.

Ренат не сразу пришел в себя. Когда он отдышался, то заметил, что старуху как ветром сдуло. Там, где она сидела, на обивке кресла образовалось черное пятно. Ренат провел по нему пальцем… но кожа осталась чистой. Он снова потрогал пятно, которое на глазах побледнело и съежилось. Через пару минут сиденье выглядело безукоризненно.

– Что за черт?

Он достал из бардачка бутылку воды, напился и перевел дух. Сердце колотилось, но уже не так сильно, тело сотрясала мелкая дрожь. Ренат с ужасом осознал, что был на волосок от гибели.

«Что со мной случилось? Какого черта я решил устроить гонку без правил?»

Мысли, что его выкрутасы могли заснять камеры дорожного наблюдения, показались ерундой по сравнению с тем, что он едва не разбился. Кто-то подталкивал его к смерти… как Марея, как Аверкина… и возможно, Краснова. Не факт, что тот застрелился по своему желанию!

«Ах, Мадлена, Мадлена! Я тебя недооценил…»

Ренат, покачиваясь, вышел из машины и увидел, что «хендай» выскочил на скользкий газон и заехал в кучу песка, насыпанную у бетонного забора и покрытую сверху мусором. Никогда раньше песок и бытовые отходы не вызывали у него такого умиления и благодарности. Он чуть не прослезился.

Ренат постоял, глядя на застрявший в песке джип, глубоко вздохнул, поднял голову и подставил лицо под холодные капли дождя. Потом сделал непристойный жест в адрес воображаемой старухи со словами:

– Вот тебе, Мадлена! Выкуси…

За бетонным ограждением возвышался корпус какого-то заброшенного завода. Слева виднелось полукруглое здание с маленькими окошками, выкрашенное в кирпичный цвет. Унылая промзона со старыми домами и предприятиями довоенной постройки.

Ренат осмотрелся и с удивлением обнаружил, что оказался на набережной Обводного канала. Видимо, в угаре наваждения он не заметил, как повернул сюда с Лиговки. Впрочем, он не помнил, как попал и на Лиговку…


 Глава 37
Пару веков назад Обводный канал был самой длинной рукотворной артерией города и выполнял роль нынешней окружной автодороги, – только водной, – соединяя речку Екатерингофку с Невой. Канал прорыли, чтобы доставлять грузы в обход центра. Это сейчас Питер разросся настолько, что Обводный не считается окраиной. На его берегах выросли фабрики и заводы, а сбоку проложили шоссе. Мрачные фасады пятиэтажек тянулись вдоль набережной, наводя на жителей глухую депрессию. Все здесь казалось серым, грязным, тоскливым. Туристы не жаловали этот район, а в некоторых путеводителях он назывался «гиблым местом».

Вот куда занесло Рената!

Однако он решил немного прогуляться, чтобы проветриться и остудить горячую голову. Садиться за руль в таком состоянии было немыслимо. У него, похоже, поднялась температура: тело бросало то в жар, то в холод. Добравшись до Боровского моста, Ренат захотел перейти на другую сторону канала. По дороге у него закружилась голова, и он оперся на чугунные перила передохнуть. От воды пахло гнилью, а внизу, в темноте что-то плескалось.

В ушах у Рената зашумело, какой-то зловещий шепот произносил неразборчивые слова. От этого шепота его пробрала жуть. Он наклонился, пытаясь рассмотреть, что плещется в воде, огромная рыба-мутант или пловец-экстремал? Внезапно из глубины всплыло… тело женщины. Она барахталась и звала его на помощь. На мгновение ему показалось, что это Мадлена. Он вспомнил ее недавние слова: «Я понимаю людей, которых тянет утопиться. Иногда жизнь кажется невыносимой!»

Ренат свесился еще ниже, вглядываясь в лицо женщины. Она захлебывалась и молила о спасении.

– Нельзя так близко наклоняться к воде!

Чья-то тяжелая рука схватила Рената за плечо, он вздрогнул и повернулся. Рядом стоял пожилой мужчина в непромокаемой куртке с капюшоном. Его небритое лицо было бледно.

– Мой старший сын в канале погиб, – с болью признался он. – Шел через мост, как вы… остановился, да и прыгнул вниз.

– Там женщина тонет! – воскликнул Ренат.

– Это тебе померещилось, – продолжая держать его за рукав, заявил мужчина. – Видать, моего сына тоже утопленница позвала, он и поверил. Утащила она его на самое дно! Тело неделю искали.

Ренат все еще слышал плеск воды и женские крики из-под моста. Он хотел вырваться, но у прохожего оказалась железная хватка.

– Не пущу! – сердито повысил он голос. – Ишь, чего удумал! Жизнь себе укротить?! Ты о матери хоть вспомнил? О жене? Есть у тебя семья?

– Вы не поняли. Я не собираюсь топиться…

– Мой сын тоже не собирался! Повода не было. Я его женить хотел, а пришлось хоронить. Теперь каждый год прихожу сюда в день его смерти. Ненавижу этот район! Давно переехал на другой конец города. Видеть это место не могу! Тут постоянно самоубийства случаются. Когда больше, когда меньше. А кого удается спасти, тех в психушку везут. Но таких единицы…

Крики и плеск под мостом стихли, будто и не было ничего. Мутная пелена в голове Рената рассеялась, и он поблагодарил пожилого человека за заботу:

– Спасибо вам… Если бы не вы, я бы мог прыгнуть в воду и вымокнуть. У меня сегодня нервы на пределе.

– Боюсь, все кончилось бы гораздо хуже.

– Я хорошо плаваю, – заверил его Ренат.

– Мой сын был мастером спорта по плаванию. И где он? В могиле.

– Примите мои соболезнования…

– Идем-ка со мной, – предложил несчастный отец, не отпуская Рената. – Я провожу тебя до метро. Не хочу, чтобы твои близкие страдали так же, как мы с женой.

– Лучше помогите машину вытолкать. Тут, недалеко. Я в кучу песка заехал, сам не пойму как это получилось.

– Вижу, у тебя трудный день выдался, – посочувствовал мужчина. – Ладно, подсоблю, чем смогу. Ты, главное, подальше от воды держись. Если нечистая сила на тебя глаз положила, нипочем не отпустит…

* * *
Лариса оторопело уставилась на взъерошенного помятого Рената.

– Что с тобой?

– Не важно. Я хочу в душ и спать.

Он повесил куртку, разулся и прошел в ванную. Лариса, не отставая, следовала за ним по пятам. Ренат захлопнул дверь перед ее носом. Она в недоумении слушала, как течет вода, потом вернулась в прихожую и внимательно рассмотрела его грязные кроссовки. Куртка тоже нуждалась в стирке. Где он так изгваздался? С ним творится что-то неладное…

Пока Ренат мылся, Лариса обдумывала предстоящий разговор. Она должна поделиться с ним своими выводами. Как бы агрессивно он это не воспринял.

Тем временем Ренат стоял под горячим душем, смывая с себя пот и отвратительный запах. Восточные духи Мадлены и гниль Обводного канала образовали тошнотворный микс, от которого его всю дорогу мутило.

Лариса позвонила в гостиничное кафе и заказала еду в номер: пиццу и чай. Когда принесли заказ, Ренат как раз вышел из ванной и потянул носом.

– Вкусно пахнет…

– Садись, перекусим, – сказала она, раскладывая пиццу на тарелки. – Я жутко хочу есть.

Он натянул спортивные штаны, майку и пригладил мокрые волосы.

– Где ты был так долго? Я беспокоилась.

– Извини. Я ездил в клуб, встретил там Мадлену… она практически признала свою вину в смерти Марея и Аверкина. Поджог тоже дело ее рук. Вдова пришла полюбоваться на пожарище и насладиться местью. Потом я заезжал на мойку, машину мыл…

– Ты ничего от меня не скрываешь?

В уме Ларисы промелькнули обрывочные картины: скоростная езда, промзона, мостик через канал…

Ренат молча покачал головой и взялся за пиццу, всем своим видом выражая усталость. Он полностью выдохся. Неужели непонятно?

– Ладно, ты ешь, а я кое-что расскажу, – не отступала она. – Это важно.

– На завтра нельзя отложить важный разговор? – взмолился он. – Я хочу спокойно поесть и выспаться. Сейчас у меня полный сумбур в голове!

– Я побывала на экскурсии в квартире Распутина, – забросила удочку Лариса. – Там случилось кое-что интересное.

Ренат не клюнул. Он выглядел измученным и отрешенным. Будто кто-то выпил всю его кровь, лишил сил. И этот кто-то…

– Мадлена каким-то хитрым способом принуждает людей к самоубийству, – выдавил он. – Сегодня я чуть не стал ее очередной жертвой.

– Ты?

– Я прикинулся ее сообщником, но по всей видимости, воинственная вдовушка меня раскусила. И решила наказать. Я чуть не устроил аварию!.. Врезался в кучу песка, забуксовал, и это меня спасло. Проклятая старуха!

– Кажется, Мадлена еще не достигла преклонного возраста…

Ренат пропустил замечание мимо ушей. Он в двух словах описал пассажирку, которая едва не спровадила его на тот свет, ничуть не сомневаясь, что Мадлена умеет принимать образ старухи и внедряться в сознание другого человека.

– Она училась гипнозу, я уверен. Пока мы с ней прогуливались, она незаметно внедрила в мой ум идею прокатиться с ветерком.

– И ты ничего не почувствовал?

Ренат сдвинул брови и задумался. Неужели он теряет способность к телепатическому контакту, а его интуиция слабеет? Признаваться в этом не хотелось.

– Мне удалось выйти из-под влияния Мадлены и избежать опасности. Когда у нее сорвалась затея с аварией, она заманила меня на Обводный канал, чтобы утопить! Сам толком не понимаю, как оказался на мостике…

– Ты хотел прыгнуть в воду? – ужаснулась Лариса.

– Я перегнулся через перила и увидел под мостом женщину, похожую на Мадлену… Она молила о помощи!.. На меня затмение нашло, ей-богу! Ни черта не соображал…

Ренат рассказал, что от безрассудного поступка его отговорил отец погибшего на том месте парня.

– Потом он помог мне вытолкать застрявшую машину, я подвез его домой… и заехал в автосервис. Мне необходимо было восстановиться. «Хендай» загнали в бокс для мытья, а я сидел в кафе и пытался разобраться, что происходит.

– Разобрался?

– Нет, – покачал головой Ренат. – Но в одном я уверен: Мадлена пойдет на все, чтобы разделаться с Варей. Девушка жива только потому, что мы ее надежно спрятали. Она не зря боится тени, которая ее преследует…

– Думаешь, тень – это фантом Мадлены? – предположила Лариса. – Тогда он слишком слаб, чтобы причинить реальный вред. Иначе Вари уже не было бы в живых.

– На расстоянии внушение Мадлены не работает. Чтобы внедрить в сознание человека стремление к смерти, ей необходимо повидаться с ним. С глазу на глаз! А тень, которая пугает Варю, это проекция ее собственного страха.

– Ты не усложняешь?

– Сегодня я сам чуть не пополнил ряды самоубийц, – возразил Ренат. – Тебе этого мало? Какие еще нужны аргументы?

Лариса умолчала о том, что столкнулась с Южиным в квартире Вари. Их договор обмениваться информацией Ренат расценит как предательство с ее стороны. Он полностью поглощен Варей и собственной версией событий. Он не воспринимает ее доводов, не прислушивается к ее мнению. Они больше не партнеры и действуют каждый на свое усмотрение.

Все же Лариса разложила на столе черно-белые фотографии из конверта и подвинула их к Ренату.

– Взгляни еще раз…

– Ты опять вернулась к этим снимкам? – вздохнул он. – Не надоело?

– Я честно отрабатываю гонорар, – хладнокровно парировала она. – Ты против?

– Я за! Но позже! Когда Варя будет в безопасности.

Лариса упрямо продолжала излагать свои мысли:

– Знаешь, кто эта девушка на фото? Дочь Казимира Бернацкого.

– Что-о? – опешил Ренат и криво улыбнулся. – С чего ты взяла? Она не похожа на Варю…

– Не тупи, дорогой. Разумеется, это не Варя. Это ее дальняя родственница! Монограмма на обороте оригинальных снимков не противоречит моему выводу. КБ – это инициалы Казимира Бернацкого, который покоится под плакальщицей. Зачем-то он подписал фотки… значит, мы должны разгадать этот код.

– Код! – передразнил ее Ренат.

– Зашифрованное послание потомкам, – не растерялась она.

– Инициалы – зашифрованное послание? Ой, насмешила…

Лариса ткнула пальцем в изображение барышни с зонтиком.

– Отец этой девушки оставил какой-то намек, какое-то указание.

– Кому?

– Не знаю. Он не сказал.

– А ты с ним говорила? – недоверчиво прищурился Ренат. – Где? Когда?

– Он приходил в гости к Распутину, они беседовали, выпивали… и обсуждали замужество этой красотки. «Старец» предложил в качестве свахи императрицу Александру Федоровну… мол, она подберет девице богатого жениха.

– Ты серьезно?

– Распутин тесно общался с царской семьей, и устроить выгодный брак для дочери близкого знакомого ему было несложно.

– Что ты болтаешь? – поразился Ренат.

– У меня было видение в квартире «старца» на Гороховой, – объяснила Лариса. – Я слышала, как Бернацкий и Распутин обсуждали грядущее падение монархии. Они оба знали, что звезда Романовых скоро закатится… и кроме того, называли год своей смерти: 1916!.. Естественно, что Бернацкий хотел позаботиться о судьбе дочери. Он сфотографировал ее, чтобы показать Распутину и заручиться его помощью. Еще Казимир сказал, что прячет ее от всех, потому что…

Лариса вдруг вспомнила, что снимки сделаны в разные годы и в разных местах города. А девушка всегда выглядит одинаково. В чем тут прикол?

– Я думаю, это как-то связано с Варей, – добавила она. – Возможно, девушка не в курсе, чем занимался тот Казимир Бернацкий… но ее отец не мог не знать. Более того, он не случайно носил имя загадочного предка!

– По-моему, детям дают имена родители. Разве нет?

– Мы их уже не спросим. К сожалению, Варя не помнит ни деда, ни бабки… она даже матери своей не помнит.

– К чему ты клонишь? – рассердился Ренат. – Говори прямо.

– В библиотеке Бернацких собраны старинные уникальные книги по магии, астрологии и оккультизму. Еще я заметила там пару древних медицинских трактатов на арабском языке. Судя по всему, предок Вари был весьма образованным человеком…

– С каких пор тебя настораживают образованность и знание языков? – холодно осведомился Ренат.

– Я не об этом. Я…

– С меня хватит! Я чокнусь от твоих фантазий! – Он побледнел от негодования, вскочил и вышел в другую комнату.

«Дела совсем плохи, – подумала Лариса, глядя на дверь, за которой скрылся Ренат. – Как бы чего худого не вышло!»

Она не успела рассказать ему про книжку, которую читал каждый ребенок. А если не читал, то смотрел мультик или фильм по мотивам «Золушки». Сюжет пользуется популярностью и в наше время…


 Глава 38
Увидев на дисплее номер женщины-детектива, Южин обрадовался. Лариса показалась ему толковой и рассудительной. Приятная внешность располагала к ней людей, и он не был исключением.

«Я работаю на Перевалова, а она – на Мадлену. Наши клиенты состоят в близком родстве. Не будет вреда, если мы с Ларисой объединим усилия».

– Слушаю, – деловито произнес он в трубку.

– Вы меня помните? – отозвался мелодичный женский голос.

– Квартира на Гороховой? У нас было необычное свидание. Такое не забывается. У вас есть новости насчет пропавшей жилички?

– Да, и я выполняю данное вам слово. Делюсь инфой. В последний раз Варвару видели на Обводном канале, – сочиняла Лариса. – С тех пор она как в воду канула.

– Вы нашли свидетеля?

– Я не раскрываю свою агентуру, – отговорилась она.

Южин с трудом прикрывал свой интерес напускным равнодушием.

– Как в воду канула… – повторил он. – Не нравится мне все это! Обводный считается у нас в городе гиблым местом, которое давно облюбовали самоубийцы.

– Расскажите подробнее.

– В прошлом году я расследовал смерть служащего из районной администрации, – после короткой паузы сообщил Южин. – Однажды вечером тот поужинал с женой, пошел гулять на набережную Обводного и утопился. Прыгнул в воду с Боровского моста. Местные опера сразу заявили, что тут замешаны темные силы. Я-то в подобную чепуху не верю, но в архивных материалах черным по белому написано, что Боровский, Новокаменный и Предтеченский мосты на Обводном канале имеют дурную славу. Там постоянно кто-то сводит счеты с жизнью. Раньше я не придавал значения этим слухам. Байки для туристов! Экскурсионные агентства нарочно напускают мистического туману, чтобы заработать.

Лариса понимала, о чем идет речь. Перед звонком Южину она просмотрела все, что выдал поисковик об Обводном канале.

– Вы сомневаетесь, что самоубийства связаны с проклятием карельского колдуна? – прямо спросила она.

– Тот, кто излишне самоуверен, может наломать дров.

– Согласна, – улыбнулась Лариса. – И все же, история о шведском военачальнике, который разгромил языческое капище на месте, где теперь прорыт канал, – не вымысел. Колдун защищал свою территорию, как мог: он призвал на головы нечестивцев праведный гнев богов. На рыцарей посыпались всяческие несчастья, и они испугались. Страх глубоко проник в их души, и они решили откупиться от Зла щедрой жертвой.

– Отобрали в ближайших селениях пять молодых карелок, убили их и бросили в одну могилу с колдуном, – со смешком добавил Южин. – Жестокость благочестивых христиан не осталась безнаказанной. До сих пор мертвые девушки при пособничестве колдуна завлекают на тот свет живых. Если верить архиву, в иные года количество утопленников доходило до ста человек.

– Вижу, вы основательно изучили тему.

– Это зловещая легенда, не более.

– В Средние века такая дикость не была редкостью, – возразила Лариса. – Новая вера насаждалась огнем и мечом, а старая истекала кровью. Полагаю, дух колдуна еще не утолил свою жажду мести. А невинно убиенные девушки имеют право на сатисфакцию.

– Следуя вашей логике, барышню, которую мы ищем, утащили на дно канала призраки? Где же тогда ее тело? Зацепилось за гнилую корягу и лежит в воде?

– Вы это исключаете?

– Нет, – вздохнул Южин. – Но я руководствуюсь уголовным кодексом, а не мистикой. Пока нет трупа, ваша версия остается домыслом.

– В 1923 году рядом с Обводным прокладывали теплотрассу, и строители наткнулись на человеческие скелеты и каменные плиты со скандинавскими рунами и каббалистическими знаками.

– Я читал.

– Во избежание кривотолков и суеверий плиты быстро распилили на поребрики для Лиговского проспекта, – продолжала Лариса. – А кости выбросили в траншею и засыпали землей.

– Скажете, поэтому люди теперь сводят там счеты с жизнью?

– У вас другое мнение?

– Милая дама, я опер! Пока не увижу своими глазами тело Варвары Бернацкой, не поверю, что она утопилась…

* * *
Ренат проснулся в прескверном расположении духа. Ему снилась темная вода канала, куда неудержимо тянуло…

– Отцепись от меня, Мадлена, – процедил он, медленно приходя в себя. – И от Вари отцепись! Она не виновата, что твой муж где-то заразился опасным вирусом и пустил себе пулю в висок. Это судьба! Неумолимый рок привел его к гибели, а вовсе не Варя!

По комнате прошелестел неразборчивый шепот, переходящий в тихий смех.

– Ах-ха-ха! – заливался кто-то невидимый. – Ха-ха-ха!.. Ха-ха!..

– Не вижу ничего смешного, – проворчал Ренат, спуская босые ноги на пол. – Меня ты больше на Обводный канал не заманишь, и Варю я тебе не отдам. Хоть ты меняешь облик на старуху, но я-то знаю, с кем имею дело…

Ренат не понимал, как он мог улечься спать, забыв о Варе. Пока он тут дрыхнул, ее жизнь подвергалась серьезному риску. Кто знает, какие еще способы свести человека со свету используют Мадлена и ее беспринципный отец? У Переваловых достаточно денег, чтобы оплатить услуги черного мага или недобросовестного суггестора[8]. Впрочем, Мадлена сама не промах…

Ренатом вдруг овладело лихорадочное беспокойство.

– Переваловы не остановятся, – бормотал он, натягивая брюки и шерстяной джемпер. – Они привыкли добиваться своего любой ценой. Если я поддался влиянию Мадлены, Варя и подавно пострадает.

Эти мысли подгоняли Рената, заставляли торопиться. Лариса куда-то ушла, а ее телефон был занят. С кем она болтает так долго? Он и предположить не мог, что Лариса говорит с нанятым Переваловым детективом.

На улице было сыро, Ренат моментально продрог и почти бегом пустился к машине. Через полчала быстрой езды он добрался до спального района, где поселилась девушка, и, проверив, нет ли за ним «хвоста», позвонил в арендованную квартиру.

Варя поразила его своим видом невинной голубки. Других слов, глядя на нее, он подобрать не мог. Небрежно заплетенная коса, нежный румянец, лучезарные очи и розовые губы, тронутые печальной улыбкой.

– С тобой все в порядке? – задохнулся от восхищения он.

– На сердце тревожно, – призналась девушка, приглашая его в полутемную гостиную. – Такое ощущение, словно смерть где-то совсем рядом. Я слышу ее дыхание. А ты?

Ренат уселся на диван, перевел дух и заявил:

– Надо менять квартиру, Варя. Здесь оставаться опасно.

– Нет, – упрямо замотала головой она. – Я никуда не поеду. Мне стыдно убегать и прятаться, как преступнице. Я ни в чем не виновата…

– Ты погибнешь! – с жаром воскликнул он. – Я не смогу тебя защитить, находясь в другом конце города. Только если мы поселимся вместе, у нас будет шанс выиграть у смерти эту партию.

– Это невозможно… – прошептала Варя, заливаясь краской. – Ни в коем случае…

– Брось свои предрассудки. Речь идет о твоей жизни, в конце концов.

– Мне не дорога моя жизнь. Без Ника все потеряло смысл…

Подавляя смешанное чувство ревности и желания, Ренат принялся уговаривать ее арендовать жилье за городом. Где-нибудь в Стрельне или в Гатчине.

– Я увезу тебя прямо сейчас! Соглашайся, пока не поздно!

Девушка смиренно опустила глаза. Изогнутая линия ее бровей и длинные шелковистые ресницы кого угодно свели бы с ума.

– Я приму то, что мне суждено…

– Что за глупости! – возмутился Ренат. – Трое человек уже поплатились за свою беспечность. Если самоубийство Краснова хоть как-то оправдано, то Марей с Аверкиным ушли из жизни самым подлым образом. Я не допущу, чтобы тебя постигла та же участь!

– Позволь мне самой решать, – взмолилась Варя. – Я хочу справедливости и верю в высшую силу. Она убережет меня от беды…

– Уйма людей чуть не сгорели в клубе «Летучая мышь»! На что ты надеешься?

– Но ведь не сгорели?..

Ренат потерял терпение. Он едва сдерживался, чтобы не схватить ее на руки и против воли усадить в машину, увезти подальше от полоумной Мадлены.

– Ты просто не понимаешь, что тебе грозит.

– Так объясни мне, – попросила девушка. – Я тут обливаюсь слезами, у меня голова пухнет от кошмарных мыслей! Новости смотреть страшно…

– А ты не смотри, – отрезал Ренат. – Все равно ничего не исправишь. Что случилось, того не изменить.

На Варе была светлая блузка, облегающая ее безупречные формы. Сквозь тонкую ткань виднелась высокая грудь, которая не нуждалась в поддержке бюстгальтера. Убитая горем девушка не придавала значения своему виду, а у Рената пересохло в горле, и сердце забилось быстрее. Он безотчетно потянулся к ней, сжал в объятиях и поцеловал в горячую щеку.

Варя опешила от такой наглости, а когда опомнилась, оттолкнула его и забилась в угол дивана.

– Прости, – растерянно пробормотал он. – Я сам не ожидал, что…

– Не смей приближаться!

– Варя, это не то, что ты подумала…

– У меня недавно умер возлюбленный, а ты…

– Твоя красота сильнее моего рассудка, – смущенно признался Ренат. – Прости, ради бога!

– Прав был отец, когда говорил, что мужчинам нельзя верить.

– Мне можно, Варя. Я ради тебя что угодно сделаю! Только скажи.

Страсть к Варе вспыхнула в нем с непреодолимой силой, которую он напрасно пытался побороть.

– Ник тоже так говорил, – вздохнула она. – И Петя Марей, и Гена Аверкин… Где они теперь?

– Я не брошу тебя! – заверил Ренат и протянул к ней руку, но она отодвинулась еще дальше и сжалась в комок. На ее лице застыло отчаяние.

– Не прикасайся ко мне!

– Этого больше не повторится. Клянусь.

– У тебя есть женщина… Лариса, – выдавила Варя. – Нехорошо так поступать по отношению к ней.

– Мы не женаты, – неуклюже оправдывался Ренат. – У нас нет обязательств друг перед другом. Она свободна, и я тоже.

– Я не хочу ничего слышать! Иди к ней… и признайся во всем.

– Мне не в чем признаваться. Я не совершил ничего предосудительного.

– Я не хочу, чтобы вы поссорились из-за меня, – настаивала девушка. – Вы же не просто напарники…

– С чего ты взяла?

– Это заметно!

Ренат встал и нервно зашагал по комнате, обставленной подержанной мебелью. Все в этой квартире было не первой свежести, не лучшего качества. Но присутствие Вари словно освящало тут каждый предмет, наполняя его смыслом и ценностью. В воздухе витал запах ее духов, на спинке кресла висела ее кофта, на столе стояла чашка с недопитым чаем.

Ренат подумал, что если Варя исчезнет из его жизни, он умрет от тоски…


 Глава 39
«Неужели пропавшей девушки нет в живых? – сомневался Южин. – Бедняжка с горя бросилась с моста в Обводный и с концами? Это было бы слишком просто».

– Меня водят за нос, – пробормотал он, сидя за рулем своего «опеля». – Хотят вывести девицу из-под удара. Приплели сюда историю с карельским колдуном и думают, что я поведусь.

На всякий случай он затребовал сводку обо всех утопленниках за последние несколько дней, и трупа Вари среди них не обнаружилось.

С невеселыми мыслями сыщик подъехал к кафе «Бутон», где его ждал Перевалов. В зале было тепло, пахло жареной картошкой, и Южин ощутил голод.

– Столик для вас накрыт в кабинете, – сообщил ему администратор. – Проводить?

– Я сам.

Перевалов без аппетита жевал салат из морепродуктов под лимонным соусом.

– Присаживайся, – указал он сыщику на свободный стул. – Опаздываешь?

– Извините, Сергей Палыч, замотался совсем.

– Окончишь дело, бери отпуск. Махни в Испанию или в Египет. Там еще тепло, море… красивые женщины на пляже. Ты ведь холостяк?

– Я разведен.

– Ну, да. Кто выдержит постоянный стресс и ночные отлучки мужа? – усмехнулся бизнесмен. – Ладно, сначала доложи, как идут поиски, а потом угощайся.

Он был напряжен и недоволен. Сегодня они с дочерью опять повздорили. Мадлена закатила ему скандал, упрекала во лжи и разразилась безобразными угрозами.

«Если не уберешь от меня своих отмороженных качков, пеняй на себя! – вопила она, размахивая руками. – Я тебе такое устрою! Пожалеешь, что не оставил меня в покое!»

Уверения, что он заботится о ее безопасности, подействовали на дочь как красная тряпка на быка.

«Я тебе докажу, что не бросаю слов на ветер! – пообещала она. – Я, между прочим, тоже Перевалова!»

– Я работаю, – сказал Южин, невольно подбавив масла в огонь. – Пока особых подвижек нет.

Лицо собеседника перекосилось и побагровело.

– Где девчонка? – прорычал он, раздувая ноздри. – Я тебе за что деньги отстегиваю?

– Легче иголку отыскать в стоге сена. Не форсируйте, Сергей Палыч. Тут открылись некоторые обстоятельства…

– Ты мне зубы заговариваешь? – рассвирепел Перевалов.

– Вы были знакомы с Казимиром Бернацким? – задал встречный вопрос сыщик. – Это отец Вари.

Собеседник застыл с приоткрытым ртом. Его замешательство длилось пару секунд, но этого оказалось достаточно, чтобы Южин сделал вывод: покойный Бернацкий был неординарной личностью, раз одно упоминание о нем выбило Перевалова из колеи. Такого прожженного дельца ничем не проймешь. А вот поди ж ты, затрепыхался, побледнел. Только что был красный как рак и вдруг побелел как полотно.

Бизнесмен молча налил себе водки и выпил. Южин ждал, что будет дальше. После второй рюмки Перевалов закашлялся и хрипло молвил:

– Казимир умер пять лет назад. Наши с ним дела быльем поросли и никого не касаются. Уразумел, сыщик?

– Кем он был на самом деле?

– А тебе зачем знать? – нахмурился Перевалов. – Чем бы ни занимался покойный, это уже в прошлом.

– Почему вы сразу не сказали, что пользовались услугами Бернацкого?

– Потому что сейчас это не имеет значения!

– Я так не считаю. Через связи отца можно выйти на его дочь.

– Забудь, – отрезал бизнесмен. – Связи Казимира тебе не по зубам. Обломаешься.

– Допустим, – не стал возражать Южин, тем более что успел убедиться в правоте этих слов. – Но вы-то не откажетесь мне помочь? Я же на вас работаю!

– Вот и работай…

Перевалов налил себе третью рюмку и опрокинул в рот, как заправский выпивоха. После таблеток лучше не злоупотреблять спиртным, но он хотел расслабиться. Вопросы Южина загнали его в угол, а он этого не выносил.

«Как он докопался до моей тайны? – гадал бизнесмен. – Этот опер сунет нос, куда не следует. Однако нюх у него отменный».

Понимая, что Перевалов уперся, Южин решил поменять тактику:

– У меня есть основания предполагать, что Вари нет в живых.

– Интересный ход, – помолчав, заметил бизнесмен. – Покажи мне ее тело, и я выплачу тебе двойной гонорар.

– Тело пока не обнаружили.

– Ах, так?

– Есть сведения, что барышня утопилась в Обводном канале.

– С горя? – ухмыльнулся Перевалов. – После того как все ее ухажеры приказали долго жить? Печально. Только меня этим не разжалобишь.

– Труп мог зацепиться за корягу или какую-нибудь железяку на дне канала и всплывет не скоро, – добавил сыщик. – Если вообще всплывет.

– Ты умываешь руки? Я правильно понял?

– Я довожу до вашего сведения, что надо бы вызвать водолазов и прочесать дно.

– Ты в своем уме? – вытаращился на него Перевалов. – Где я возьму столько водолазов? Ты хоть в курсе, какой длины Обводный?..

* * *
Мадлена была одержима идеей отомстить Варе за свою поруганную честь, за смерть мужа, за все, что вторглось в ее благополучную жизнь и лишило покоя. Смысл существования теперь сводился к одному: наказать разлучницу во что бы то ни стало.

Встреча в клубе с незнакомцем, который назвался бесом, позабавила Мадлену и в то же время вдохновила. У нее появился сообщник! Ей хотелось верить, что она увиделась с ним наяву, а не в больных фантазиях. Без сообщника было бы невозможно все то, что происходило с негодяями, которые заслужили свою кару.

– Неужели, это был он? – шептала молодая вдова, глядя в зеркало. – Неужели я получила поддержку свыше и сам повелитель Зла прислал мне на подмогу ловкого беса? Невероятно… но факт. Добро всегда вызывало у меня подозрения в неискренности. Слащавые проповеди, мнимая забота, напускное сочувствие – это лишь хитрые способы привлечь к себе внимание.

Варя стала для Мадлены ходячим воплощением отвратительного притворства, которое коробило в любых проявлениях. Благотворительность она считала фарсом и дешевым пиаром. Краснов разделял ее мнение, пока не спутался с этой…

Из уст вдовы посыпались ругательства, но никакое бранное слово не могло в полной мере передать ее ненависть к Варе.

Мадлена сидела перед зеркалом в спальне, где они с мужем провели много страстных ночей, где были в любви зачаты их дети. Или это ей только казалось? А на самом деле Краснов женился на ней по расчету, из-за денег? Растравляя свои раны, она вспоминала последний разговор с мужем перед тем, как его не стало. Даже на пороге смерти Краснов лгал.

«Может, он щадил меня? – думала она. – Не хотел причинять еще больше боли, зная, что мне придется пережить? Спасибо, хоть сознался в своей болезни».

Слова мужа о вирусе тогда повергли ее в ужас, который трудно описать. Она не посмела признаться родителям, во что вовлек ее Краснов. После замужества ее отношения с отцом и матерью перестали быть по-настоящему теплыми. Когда появились внуки, родители переключились на них. По сути, Краснов был для Мадлены самым близким человеком. Поэтому его предательство оказалось для нее страшным ударом.

Только ответный удар мог вернуть ей прежнее самоуважение. На могиле мужа она поклялась отомстить всем, кто так или иначе причастен к ее личной трагедии. Первое место в этом списке занимала проклятая разлучница Варька.

– Я доберусь до тебя, чего бы мне это ни стоило, – пообещала Мадлена воображаемой сопернице. – Моя тень будет сопровождать тебя повсюду, где бы ты ни пряталась. Тебя постигнет та же участь, что и твоих бойфрендов. Интересно, их ты тоже наградила смертельным вирусом?

Мадлена видела в зеркале свое лицо, но ей казалось, что она говорит с Варей.

– Сгинь, тварюка! – процедила она сквозь зубы…

* * *
Охранники Перевалова, поджидая шефа у кафе, курили и лениво переговаривались. Южин сделал вид, что уезжает, а сам отогнал «опель» в соседний двор и занял позицию для наблюдения.

Спустя четверть часа черный «лендровер» Перевалова выехал с парковочной площадки и влился в поток машин. Сыщик, соблюдая правила предосторожности, покатил следом. Он не догадывался, куда направляется бизнесмен, но надеялся это выяснить.

– Ну… и куда мы едем? – бормотал Южин, стараясь не отстать от резвого «лендровера», который мелькал впереди.

Очередной перекресток, поворот налево, и сыщик сообразил, по какому маршруту они движутся. Внедорожник Перевалова мчится на Смоленское кладбище. Южин мог бы побиться об заклад, что бизнесмену позарез надо побывать на могиле Казимира Бернацкого.

Туристические автобусы и экскурсионные группы пришлись очень кстати. Какой-то гид громко созывал своих подопечных, у входа на кладбище суетились люди. «Ленд-ровер» уже стоял рядом с белым минивэном. Южин припарковал свой «опель» за автобусом, затесался в толпе, незаметно проскользнул в боковую аллею и, оглядываясь по сторонам, зашагал к мраморной плакальщице. Этот памятник являлся отличным ориентиром.

Видимо, Перевалов раньше не бывал на могиле Бернацкого, потому что пару раз останавливался и уточнял по карте на экране смартфона, куда поворачивать. Недалеко от плакальщицы он приказал охранникам оставить его одного.

Южин спрятался за большим купеческим надгробием и навострил уши.

Бизнесмен внимательно изучал надписи на памятниках, потом подошел к постаменту с урной, под которым покоился прах отца Вари, и молча застыл, заложив руки за спину.

Сыщик терпеливо ждал. Охранники в аллее не сводили глаз со своего босса, не смея, впрочем, приближаться ни на шаг.

Перевалов смотрел на памятник с перекошенным от злости лицом. Словно он не мертвого пришел навестить, а явился выяснять отношения.

– Как это называется, Казимир? – возмутился он. – Ты мне помог, я тебе заплатил. Разве мы не квиты?

Большой ворон, сидящий на металлическом кресте, вспорхнул и с громким карканьем пролетел над головой Перевалова.

– Я тебе что-то должен? – бормотал тот, отмахиваясь от ворона. – Каюсь, я по глупости посчитал, что ты взял с меня слишком большую сумму и разозлился. Но скоро все встало на свои места. Я заработал так много, что потраченные деньги показались каплей в море свалившейся на меня прибыли.

Ворон то поднимался в воздух, то камнем падал вниз, норовя клюнуть Перевалова в макушку.

– Прости, Казимир! – взмолился бизнесмен. – Я был неправ и признаю это!

– Кар-рр-р… кар-р-ррр… – отозвалась птица.

– Не хочешь по-хорошему? Будет по-плохому! – пригрозил ворону Перевалов. – Ты предупреждал, что я потеряю самое дорогое. Признаться, я тебе не поверил. Я был наивен и полагал, что ты блефуешь. Но вышло так, как ты говорил!.. Счастье моей дочери и внуков разрушено, а тебе все мало? Оставь Мадлену в покое! Ее рассудок не выдержит твоих фокусов.

Птица внезапно угомонилась и села на ветку разросшейся туи рядом с надгробием, за которым притаился Южин.

Перевалов опасливо косился на ворона, отчего сыщику казалось, что тот смотрит прямо на него. Он отодвинулся чуть подальше, продолжая наблюдать за происходящим.

Перевалов постоял, потирая затылок, и обратился к ворону, видимо, принимая его за дух покойного консультанта:

– Я не привык проигрывать, Казимир.

– Кар-рр-р-рррр! – ехидно отозвалась птица.

– Ты умер, а я еще жив, – ухмыльнулся Перевалов. – Ты свой ход сделал, а я еще нет. Не заставляй меня быть жестоким! У тебя ведь тоже есть дочь…

Южин чувствовал себя зрителем, перед которым разыгрывается жутковатый спектакль. Он не ожидал от Перевалова такого поведения, его удивление росло с каждым словом, вылетавшим из уст бизнесмена.

– Отступись от Мадлены, Казимир, – потребовал тот. – Иначе я уничтожу твою Варю! Клянусь, ты пожалеешь, что посягнул на благополучие моей семьи!

Ворон беззвучно приоткрыл клюв, взмахнул крыльями и взмыл в затянутое тучами небо.

– Мы договорились? – крикнул ему вдогонку бизнесмен. – Или нет?..


 Глава 40
Лариса задумалась об истории Родопис и фараона, которую поведал Вернер. Как это связано с нынешними событиями?

Гуру никогда не действовал бесцельно. Сначала он появился в кафе, потом подослал своего кота, который привел ее в дом Распутина и показал встречу Казимира со «старцем». В этом заложен какой-то смысл!

«Детская книга о Золушке попалась мне в квартире Вари неспроста!»

Лариса взяла ноутбук и села просматривать фильм о доброй и прекрасной девушке, которая долго страдает, но в конце концов получает заслуженную награду – выходит замуж за принца. Сюжет избитый, но востребованный. Женщинам всех времен хочется верить в чудо! Только Золушек среди них днем с огнем не сыщешь.

Лариса с трудом заставляла себя вникать в приключения бедняжки, которая очаровала принца своей красотой и кротким нравом, несмотря на козни злой мачехи и завистливых сводных сестер. Пусть ее золоченая карета превратилась в обычную тыкву, а бальное платье в жалкие лохмотья… все равно принц узнал ее по изящной туфельке и взял в жены. Отгремела пышная свадьба, возлюбленные жили долго и счастливо…

– И умерли в один день! – подытожила Лариса. – Боже! Какой бред… Неужели Казимир Бернацкий воспитывал свою дочь на примере Золушки?.. Не могу поверить. Он не такой дурак, чтобы воплощать в жизнь эту утопию…

Она нажала на «стоп» и покачала головой.

– А что, если бы свадьба не состоялась? Если бы доброта не получила заслуженного вознаграждения? Что тогда?

В ее сознании разворачивались непрошеные картинки, как Ренат любезничает с Варей… Он наверняка готовит ей еду, варит кофе, рассыпается в комплиментах. Он очарован ею, полностью поглощен ее безупречным образом.

– Только Варя – отнюдь не замарашка, – проговорила вслух Лариса. – Никто ее не обижал, не ущемлял в правах. Напротив, отец обеспечил ей безбедное существование. Он не привел в дом мачеху, не допустил появления сводных братьев или сестер, которые могли бы осложнить жизнь родной дочери… Он был образцовым родителем, этот Казимир! Даже после смерти он позаботился, чтобы взрослая барышня ни в чем не нуждалась.

Чтобы немного отвлечься, Лариса спустилась в кафе и заказала себе шоколадный торт. Ожидая заказ, она снова вспомнила свое видение в квартире Распутина, когда Казимир показывал тому снимки своей дочери. Что это было? Сватовство или нечто иное?

Лариса достала из сумочки черно-белые фотографии из конверта и разложила на столе в надежде найти ответы на свои вопросы.

– Ваш торт, – сказала официантка, ища место, куда бы поставить чайничек с чаем, чашку и тарелку.

Лариса сгребла снимки в стопку под ее любопытным взглядом.

– Вы журналистка? – почему-то спросила та.

– Да, подбираю материалы для статьи.

Официантка удалилась, стуча каблуками по полу, а Лариса принялась за торт, который казался ей безвкусным. Снимки лежали на краю стола, будто послание с того света.

«Откройте мне свою тайну, – мысленно взмолилась она. – Кто и зачем прислал вас? О чем вы должны поведать?»

«Умерли в один день!» – прошептал некто незримый ей на ухо.

– Умерли… – повторила она одними губами…

* * *
Южин возвращался с кладбища в полном недоумении. Свидетелем чего он стал на могиле господина Бернацкого? Может, Переваловым овладело безумие? Тот говорил с обычным вороном, как с человеком! Упрекал, угрожал!.. А потом бросился прочь, не разбирая дороги. Охранники едва догнали шефа на соседней аллее.

От увиденного и услышанного Южину захотелось выпить чего-нибудь покрепче. Он заехал в первый попавшийся ресторан, заказал водки с семгой и спросил у метрдотеля:

– Я пьяный за руль не сажусь. Ваш человек сможет отвезти меня по адресу?

– Разумеется.

– За отдельную плату? – осклабился сыщик.

– Для вас безвозмездно, – улыбнулся метрдотель, узнав в Южине полицейского. – У меня глаз наметанный.

– Думаете, я вам еще пригожусь?

– Вы ешьте, пейте… отдыхайте и ни о чем не беспокойтесь. Обслужим по высшему разряду, – заверил его метрдотель. – У нас домашняя кухня и уютная обстановка. Вас никто не потревожит.

Изрядная порция спиртного позволила Южину расслабиться и подвести итоги сегодняшнего дня. Поиски Вари зашли в тупик. Поведение Перевалова выходило за рамки здравого смысла. А его дочь, по ходу, свихнулась на почве последних событий. Сыщик склонялся к мысли, что Мадлена каким-то образом причастна к цепочке самоубийств. Недаром Перевалов просил покойного Казимира оставить ее в покое. Видимо, сам чувствует неладное.

«Уж не Мадлена ли заманила соперницу на Обводный и столкнула в воду?»

Южин пытался восстановить ощущение реальности, которое пошатнулось после сцены на Смоленском. Он пил водку, но опьянения не наступало. В ушах сыщика все еще звучало зловещее карканье ворона и шум ветра в кладбищенских зарослях.

Когда графин со спиртным опустел, Южин решил съездить на Обводный канал и поговорить с тамошними полицейскими. Он сделал знак официанту подойти и достал портмоне.

– Вы чего-нибудь желаете? – осведомился тот, получив указания от метрдотеля выполнять все прихоти Южина. – Может, горячего принести? У нас свежая форель с овощами, бефстроганов…

– Я сыт по г-горло, – отмахнулся сыщик и протянул ему деньги. – Сдачи не надо. Позови водилу…

– Кого?

– Шофера, который отвезет меня, куда скажу… Твой босс о-обещал…

– Сию минуту. У нас договор с таксистами, которые развозят по домам э-э…

Он хотел сказать «пьяных клиентов», но осекся и зашагал к выходу из зала.

Хмель под конец ударил Южину в голову. У него заплетался не только язык, но и ноги. Пол под ним колебался, как на корабле во время качки, стены пошатывались. Он с трудом добрался до холла и плюхнулся на диван, поджидая обещанного водителя.

Им оказался мужчина средних лет, поджарый и угрюмый.

– У вас своя машина? – справился шофер, исподлобья глядя на сыщика. – Сюда подогнать или сами дойдете?

– «Опель»… идемте, я покажу.

На парковке Южин вручил мужчине ключи и молча уселся на переднее сиденье…

* * *
Мадлена нехотя впустила отца в квартиру.

– Чем это у тебя пахнет? – напрягся он. – Куревом?

– Надо же как-то стресс снимать…

– Я пришел поговорить, – заявил Перевалов, тяжело дыша. – Приглашай в гостиную, что ли. Не здесь же топтаться?

– Ну, проходи…

В комнате он опустился в кресло и сунул под язык таблетку. Визит на кладбище давал о себе знать колющей болью в груди.

– Опять нотацию будешь читать? – без малейшего сочувствия уставилась на него Мадлена. – Зря это все. Я уже выросла, если ты заметил, и не нуждаюсь в поучениях.

Ее снедала жажда мести, и она не собиралась останавливаться на достигнутом, что бы ни говорил отец. Перевалову было невмоготу признаваться в том, что он годами от всех скрывал, но обстоятельства диктовали свое.

– Дай мне воды…

Мадлена заметила, как отец бледен, и молча принесла стакан с минералкой.

– Тебе плохо?

– Сейчас пройдет, – буркнул Перевалов, стыдясь навалившейся слабости. – Сердце прихватило.

– Обратись к врачу, обследуйся. Вместо того чтобы держать меня на коротком поводке, займись своим здоровьем.

– Обойдусь без твоих советов.

Мадлена на это фыркнула и отвернулась. Перевалов пожалел о своей резкости, но вылетевшие слова обратно не вернешь.

– С тобой что-то происходит, дочка, – добавил он. – Я вижу. Это может плохо кончиться. Очень плохо.

– Самое плохое уже произошло. Хуже не будет, папа.

– Ошибаешься… Если тебе плевать на себя, на нас с матерью, пожалей хотя бы детей.

– Опять ты о детях! – взорвалась Мадлена. – А кроме них тебя еще кто-то волнует? Едва они родились, ты перестал видеть во мне человека, женщину с собственными мечтами и судьбой! С тех пор я для тебя – только мать твоих обожаемых внуков, наследников, продолжателей рода! Ты трясешься за их благополучие, а я – всего лишь подручное средство для достижения твоей цели…

– Прекрати! – не выдержал Перевалов.

Дочь была чертовски права, и в свете этого давнее предостережение Казимира становилось еще страшнее.

«Чтобы насолить мне, он уничтожит моих мальчиков, – с ужасом осознал бизнесмен. – Но почему этот кошмар начался сейчас? Где была раньше месть злопамятного покойника? Может, Казимиру не понравились шашни моего зятя с его красавицей дочерью?»

Его затопил гнев на Краснова и непутевую Мадлену, которая выскочила замуж за бесшабашного гуляку против воли отца и поставила под удар всю семью. Не будь Краснова, все пошло бы по-другому.

«Мои внуки не имели бы отца-самоубийцы, а моя дочь не ввязалась бы в сатанинский шабаш. Впрочем, я сам втравил их в эту жуткую круговерть!»

– Я виноват перед тобой, – сделав над собой усилие, признался Перевалов. – Боясь банкротства, я совершил роковую ошибку.

– Продал душу дьяволу, что ли? – пошутила Мадлена.

Повисла напряженная тишина. Перевалов не сразу нашелся, как отреагировать. Наконец он выдавил:

– Не исключено, что ты расплачиваешься за мой грех.

– А я не против помощи темных сил! – с вызовом заявила дочь. – Я верю в черную магию и готова сотрудничать с ее… представителями.

– Мы богаты отчасти благодаря одному из них.

Перевалов не собирался называть имя покойного консультанта. Мадлена утаила свою встречу с «бесом», который успел доказать свою преданность и пообещал ей дальнейшую поддержку.

– Ты пошел на сделку с нечистым, папа? – полюбопытствовала она.

– К несчастью, да… о чем теперь сожалею.

– Напрасно! – с жаром воскликнула Мадлена. – Тебе не стоит раскаиваться. Я тебя не осуждаю, а мнение окружающих мне по барабану.

– Я никому не открывал своей тайны… даже жене.

– И правильно сделал, – одобрила дочь. – Мама бы тебя не поняла. Зато во мне ты можешь быть уверен. Я не подведу.

– Ты встала на скользкую дорожку. Будь осторожна… Идя по краю, легко сорваться в пропасть.

Мадлена выпрямилась и упрямо вздернула подбородок.

– Я уродилась в тебя, а не в маму. Жаль, что ты этого не ценишь. Тебе бы следовало доверять мне. Вместе мы горы свернем!

Перевалов с ужасом осознал, что ничего не в силах изменить. Зло, вероятно, уже подчинило себе Мадлену и управляет ее волей. Поезд набирает скорость, и на ходу с него не спрыгнешь. А если рискнешь, то без тяжелых увечий не обойдется…

– Уезжай за границу, дочка! – взмолился он. – Во Францию, в Италию, куда захочешь. Все расходы я беру на себя.

– Потом, после того, как Варя получит сполна то, что заслужила.

– Предоставь это мне!

– Нет, папа, – твердо возразила Мадлена. – Я пойду до конца. Она мне задолжала… и я не намерена прощать.

– Я тебя умоляю, выходи из игры, пока не поздно.

– Ты сам научил меня не сдаваться.

– Это исключительный случай…


 Глава 41
Лариса не заметила, как стемнело. Петербург погрузился в сумерки, его дворцы, мосты, Исаакий и Адмиралтейство казались сказочным видением из «Тысячи и одной ночи». Самый красивый город на земле, построенный на топком болоте и человеческих костях. Зловещий приют призраков. Колыбель угасшей империи.

Лариса ехала в такси, глядя на залитые разноцветными огнями улицы. По дороге она несколько раз звонила Ренату, но тот не брал трубку. То ли поставил телефон на беззвучный режим, то ли ухаживал за Варей и не хотел, чтобы ему мешали.

– Умерли в один день… – пробормотала Лариса.

– Не понял? – обернулся к ней водитель. – Кто-то умер?

– Это так, цитата из сказки. Не обращайте внимания.

Таксист сбавил скорость и повернул на пустынную улицу с мрачными строениями по бокам.

– Я бы на вашем месте сюда днем приехал, – посоветовал он. – Или с компанией. Здесь по вечерам шпана промышляет, уголовщина всякая. Женщине одной лучше не ходить. Вас кто-нибудь встретит?

– Вы не волнуйтесь, я за себя постою.

Он смерил пассажирку взглядом, в котором сквозило сомнение. Та не выглядела бандершей, которой все нипочем.

– Судя по говору, вы москвичка? – осведомился таксист.

– А что, заметно?

– Значит, вы не в курсе нашей специфики. В Питере есть районы, куда в потемках лучше не соваться. Мы как раз туда направляемся.

– Я знаю, – кивнула Лариса.

– Странные люди! О них заботишься, а они будто нарочно на рожон лезут! – с сердцем молвил водитель. – Вам, дамочка, жить надоело? Или кошелек больно тяжел? Желаете облегчить?

– Вы всех клиентов пугаете или только меня?

– Я не пугаю. Я предупреждаю.

– Спасибо, но я сама разберусь, как быть и что делать.

– Надеюсь, мне не придется потом давать показания в полиции? Меня полгода назад по допросам таскали, все нервы вымотали. Предъявили подозрения в ограблении и убийстве. Еле отмазался! Одна барышня наподобие вас попросила подбросить ее ночью в этот район…

– Можете дальше не продолжать, – перебила Лариса. – Остановите вон там, возле моста.

– Воля ваша.

Таксист исчерпал свои аргументы и выдохся. В конце концов, он не несет ответственности за каждого пассажира, у которого отсутствует чувство самосохранения.

Лариса протянула ему деньги и вышла в темноту, кое-где подсвеченную уцелевшими фонарями. Такси медленно развернулось, блеснув фарами, и укатило прочь…

* * *
На воздухе Южин начал трезветь и с недоумением озираться по сторонам. От закованного в гранит канала тянуло плесенью и тиной. Над водой клубился туман.

– Фу… – поморщился сыщик, неуверенно шагая вперед. – Ну и вонища!.. Куда он меня привез?.. Я же просил к отделению полиции…

«Опель» остался припаркованным возле бетонного забора, за которым вздымалась громада заводского корпуса, а водитель как сквозь землю провалился.

– Ч-черт! – выругался Южин, спотыкаясь и вглядываясь в темноту. – Видно, он не туда повернул. Нигде ни души… Даже дорогу спросить не у кого.

Словно по заказу из кромешного мрака вынырнула странная фигура и поманила его за собой.

– Эй, ты кто? – крикнул Южин, стараясь удержаться на ногах.

– Иди за мной! – отозвалась фигура.

– Куда ты меня ведешь? Мне в отделение надо…

– Иди за мной, не то заблудишься…

Сыщик неуверенно двинулся за ней. В голове шумело от выпитой водки, в ушах звучал свистящий шепот. Слов было не разобрать, но сами звуки наводили на Южина необъяснимую жуть.

Он не заметил, как оказался на мостике с невысокими чугунными перилами. Клубы тумана наползали на Южина, и его вдруг неодолимо повлекло вниз, в черную глубину канала, откуда к нему тянулись тонкие девичьи руки. Он нагнулся, вглядываясь в воду.

– Эй, кто там?

Все слухи о здешних призраках вылетели у него из головы. Он чувствовал себя полностью отрезанным от мира, наедине с этой непроглядной ночью, немым гранитом и холодной водой, зовущей его.

На миг в водяной ряби мелькнуло бледное лицо Вари, какой он видел ее на фотографиях. Неужели она все-таки утонула, и ее тело всплыло на поверхность?

– Эй, кто-нибудь! – вскричал Южин, не сводя с нее глаз. – Помогите! Тут утопленница!

Шепот в его ушах стал громче и настойчивее. Он перекинул ногу через ограждение и приготовился прыгать.

Мертвая девушка покачивалась в воде со сложенными на груди руками.

«Ну, что же ты? – как будто взывала она к Южину. – Прыгай, не бойся!.. Мне совсем не страшно… и тебе будет хорошо. Давай, решайся! Нас ждет блаженство…»

* * *
На мосту, перекинутом с одного берега на другой, кто-то был. Лариса увидела сквозь туман мужской силуэт.

«Только бы не Ренат!» – с ужасом подумала она и побежала вперед.

Час назад в кафе ей вдруг пришло в голову срочно ехать на Обводный канал, где он чуть не свел счеты с жизнью. Не раздумывая, Лариса вызвала такси и помчалась на это гиблое место.

Кто заманил Рената сюда и подталкивал к самоубийству? Чтобы вступить в контакт с духом карельского колдуна, нужно уметь это делать и не бояться. Зло всегда найдет общий язык со злом.

«Не так! – мысленно возразила она себе. – Добро и зло не имеют четких определений и незыблемых признаков. То, что несколько веков назад для шведских рыцарей считалось «добром», обернулось трагедией для здешних карелов. Любая медаль имеет две стороны! Колдун проклял безжалостных пришельцев за разорение его капища. А они защищались от его заклятия не христианским смирением, а языческой жертвой».

Мысли Ларисы путались, она теряла нить рассуждений и подхватывала ее вновь. Возможно ли в принципе восстановление справедливости? И что под этим подразумевать? Способна ли вдова Краснова сговориться с духом колдуна и получить его поддержку?

Почему бы нет? Ренат помогает Варе, и это автоматически делает его врагом Мадлены. Она стремится наказать всех, кто симпатизировал обидчице и принял ее сторону. Ренат стал помехой на ее пути. Не мудрено, что она пытается сжить его со свету. И у нее почти получилось!

Туман на мосту стремительно густел, видимость ухудшилась. На расстоянии вытянутой руки ничего нельзя было разглядеть. Лариса внезапно наткнулась на человека, который собирался прыгать в воду. К счастью, это был не Ренат!

– Стойте! – отчаянно крикнула она, хватая мужчину за рукав куртки. – Не делайте этого!

Она узнала Южина раньше, чем он ее. Его взгляд был мутным, отрешенным, движения – вялыми.

– Там… утопленница… – выдавил он, указывая вниз. – Ее надо вытащить…

Лариса не поддалась на провокацию и не перегнулась через перила, как он ожидал. В данный момент Южин находился под влиянием злого духа и не соображал, что творит.

– В воде никого нет, – задыхаясь от бега, возразила она. – Вам померещилось.

Южин покачал головой и дернулся, пытаясь вырваться. Он был сильнее, но Ларисе удалось удержать его.

– Посмотрите на меня! – потребовала она, не отпуская его руки. – Это же я, Лариса! Мы с вами договорились действовать сообща.

– Я нашел ее…

– Где? В канале?

Лариса вспомнила, что сама же ввела сыщика в заблуждение, сказав, что Варя скорее всего утопилась в Обводном. Она сделала это, чтобы сбить Южина со следа, а вышло, что она подтолкнула человека к опасной черте.

После Краснова, Марея и Аверкина он мог быть четвертым. Пуля, петля, наркотик, вода… кто-то с завидной изобретательностью подстраивал разным людям «суицид».

Лариса тащила Южина к себе, он упирался. Но все же убрал ногу с перил и повернулся к воде спиной. От него пахнуло спиртом.

– Вы пьяны? – поразилась она. – Наклюкались до белочки? И отправились на Обводный канал?.. Вы, опытный опер, чуть не расстались с жизнью? Ну и ну! Я думала, вы покрепче. А вы…

Подул ветер, туман над водой постепенно рассеивался. Южин словно очнулся от тяжкого морока, его лицо разгладилось, взгляд просветлел. Он наконец-то узнал в женщине, которая держала его за руку, новую знакомую.

– Откуда вы взялись? – растерянно промямлил сыщик. – С неба свалились?

– Все гораздо прозаичнее. Приехала на такси.

– Зачем?

– Вас спасать, беспечный вы человек!

Южин пару раз моргнул и… словно впервые увидел мост через канал, черную воду меж гранитных берегов, огни фонарей в ночной мгле, услышал шум автомобильной трассы. У него включились ощущения, к нему почти вернулся здравый смысл.

– Что я здесь делаю?

– Не важно. Главное, вы живы. Я вовремя подоспела, – улыбнулась Лариса. – Едемте греться и пить чай.

Она чувствовала свою вину в том, что могло произойти с Южиным, и решила исправлять положение.

– Как вы сюда попали? – спросила она, увлекая его за собой.

– На машине. Мой «опель» должен быть где-то поблизости… – он растерянно пошарил по карманам и достал ключи. – Вот!.. Вы умеете водить?

– Мы поймаем такси…

* * *
Ренат уговаривал Варю бежать из города. Она ни в какую не соглашалась.

– Мое место здесь, – твердила девушка. – Что бы ни случилось, я не брошу Ника и отца. Теперь двое самых дорогих мне людей – на кладбище; и все, что у меня осталось – их могилы.

– Ты намерена хранить верность мертвым? – вспылил он.

– Я бы хотела умереть с любимым в один день, но судьба распорядилась по-другому.

– По-моему, это перебор!

– Тебе меня не понять…

Варя сидела в кресле, поджав ноги. Свет падал на ее золотистые волосы, и вокруг ее очаровательной головки будто сиял ангельский нимб.

– Ты что, святая? – раздраженно воскликнул Ренат, впервые ощущая внутреннее отторжение, смешанное с неутоленным желанием. Он хотел эту красивую чувственную женщину, и в то же время ее голос, манеры, слова вызвали у него протест.

Рядом с ней он казался себе самовлюбленным эгоистом в самом худшем проявлении.

– Что с тобой? – огорчилась Варя, и ее соблазнительные губы дрогнули. – Ты чем-то недоволен? Я тебя разочаровала своим упрямством? Прости…

«Она создана не для такого повесы, как я. Раз я готов предать Ларису, то когда-нибудь предам и ее, – подумал Ренат. – Варя слишком хороша для меня. Она была слишком хороша для Краснова, для всех мужчин, что попадались на ее пути. Пожалуй, ей нужен принц или арабский шейх, который обеспечит достойную оправу этому бриллианту чистой воды. А кто я? Обычный человек… пусть даже с паранормальными способностями. У меня недостаточно денег, чтобы потакать всем ее капризам… недостаточно терпения, чтобы добиваться ее любви. Я хочу все и сразу! Она еще оплакивает потерю возлюбленного, а я норовлю затащить ее в постель».

– Я сам себе противен! – вырвалось у него.

– Не говори так…

Варя придвинулась поближе и положила голову ему на плечо. От нее упоительно пахло шоколадом, и вся она была сладкой… до приторности.

Ренат не сумел настроиться на ее волну, не проник в ее мысли. Она оставалась ларчиком за семью замками. Он поймал себя на том, что его тонкие восприятия притупились, и он не в состоянии ощущать многообразие окружающего мира как раньше, не в силах погружаться в прошлое или заглядывать в будущее. Он не может мысленно перенестись в другое место и прочувствовать, что там происходит. Не может на расстоянии уловить флюиды Ларисы и предугадать ее действия, а ведь прежде их связь была достаточно прочной и позволяла понимать друг друга без слов.

У Рената вдруг пропал интерес к жизни как таковой. Он даже не был уверен, что ему не захочется опять поехать на Обводный канал и броситься в темную воду, опуститься на самое дно… зарыться в ил и провалиться еще глубже, под землю, где лежат кости невинных карелок и престарелого волхва, проклявшего род человеческий…


 Глава 42
Южин проспался у себя дома и пришел в себя. На улице светало. Лариса дремала в кресле, укрывшись пледом. Ночевать в квартире чужого мужчины было плохой идеей, но оставлять его одного она не рискнула. Сыщик не возражал, потому что мгновенно провалился в забытье и переложил на нее ответственность за них обоих.

Едва Южин зашевелился, Лариса с ее чутким слухом открыла глаза.

– Доброе утро, – удивленно сказал он.

– Вы что-нибудь помните?

– Смутно…

Недавнее приключение на Обводном казалось ему пьяным бредом. Напрасно Лариса просила его отнестись к этому серьезно. Он только смеялся и отделывался шутками.

– Не драматизируйте, милая дама. Я просто перебрал спиртного и чуть не свалился в воду. Если честно, со мной такое бывает редко, да метко.

– Этот раз мог стать последним.

– Вряд ли. – Южин обнаружил, что спал одетым, и смущенно предложил: – Нам не помешает привести себя в порядок. Между прочим, на сегодня у меня запланирована куча дел. Вы умеете варить кофе?

Лариса молча кивнула.

После двух чашек крепкого кофе к сыщику вернулось логическое мышление, и он спросил:

– Как вы оказались на Обводном канале в одно время со мной?

– Женская интуиция, – усмехнулась она. – Вам повезло. Вы понимаете, что остались живы благодаря мне?

– Я хорошо плаваю. А канал совсем не широкий, от берега до берега рукой подать. И глубина там небольшая.

– Вам бы хватило.

– В любом случае я ваш должник. Не хватало мне искупаться в холодной воде и подхватить простуду.

– Боюсь, все окончилось бы намного хуже.

– Вы пессимистка. Сами подбросили мне идею и сами же критикуете. Если Варя утопилась, я обязан найти ее тело, – заявил Южин. – Иначе заказчик устроит мне очередную головомойку. Это чертовски неприятно.

Лариса достала из сумочки фотографии вековой давности, которые носила с собой, и показала ему со словами:

– Я веду параллельно еще одно дело. Мне срочно нужно поговорить с работником архива, где хранятся оригиналы этих снимков, – она назвала адрес музея и попросила: – Поедемте со мной!

Южин без интереса скользнул взглядом по фотографиям. Он точно не видел их раньше, иначе бы Лариса почувствовала.

– Я плохо знаю город, – объяснила она. – А вы подскажете таксисту, куда ехать. Потом он подбросит нас к Обводному, и вы заберете свой «опель».

– Ваш гаджет наверняка снабжен навигатором.

– Ладно, допустим, я волнуюсь за вас, – призналась Лариса. – Возможно, вы опять захотите прыгнуть с моста. Мне неизвестно, какое время длится колдовское воздействие.

– По-вашему, я ненормальный?

– Так вы едете со мной или нет? – рассердилась она.

– Я ваш должник, – повторил Южин. – Значит, буду вас сопровождать, куда скажете…

* * *
Архивариус долго разглядывал Ларису и ее сурового спутника сквозь толстые стекла очков. Это был худосочный пожилой человек в шерстяной жилетке поверх рубашки и тщательно выглаженных брюках.

– Ну-с, опять эти снимки? Со мной недавно говорил один человек, интересовался оригиналами…

– Это мой партнер, – сказала Лариса, перебивая словоохотливого сотрудника. – Мы частные детективы, пытаемся установить личность девушки, которая изображена на фото.

Не признаваться же, что барышня с зонтиком – дочь Казимира Бернацкого, умершего в 1916 году накануне Октябрьской революции? Последует резонный вопрос: «Зачем пришла, если все знаешь?»

Лариса надеялась услышать от архивариуса нечто такое, что натолкнет ее на верную мысль, прольет хоть какой-то свет на происходящее.

– В свое время я посвятил этой красавице годы бесплодных усилий, но так и не сумел разгадать ее тайну, – вздохнул тот. – Зацепила она меня за живое. Не поверите, даже к экстрасенсу обращался. Думаете, он мне помог? Ничего подобного!

– Следствие ведут экстрасенсы? – хохотнул Южин, который скромно стоял в сторонке. – Это же сплошной разводняк! Обман доверчивых граждан.

– Не скажите. Тот человек демонстрировал чтение мыслей, проводил сеансы гипноза. Я проникся к нему уважением и решил показать эти фотографии… А он почему-то страшно разозлился, накричал на меня и отправил восвояси. С того дня я забросил свои изыскания…

Когда речь зашла об экстрасенсе, Лариса навострила уши и заволновалась. В ее сознании вспыхивали и меркли картинки прошлого. Полный зал людей… освещенная прожекторами сцена…

– Как он выглядел? – спросила она.

– Кто? – опешил архивариус.

– Мужчина, которому вы показали снимки.

– Ах, тот гипнотизер?.. Весьма колоритный персонаж, смею заметить. Похож на буддийского монаха: лысый, коренастый, глаза навыкат. Уставился сначала на фотографии, а потом на меня. Будто к месту пригвоздил!

– А кот у него был?

Архивариус вспотел от напряжения. Лысый гипнотизер произвел на него неоднозначное впечатление.

– У меня аж язык заплетается, когда я о нем вспоминаю… Кот, говорите?.. Кажется, был котяра… ходил хвостом за хозяином. Я еще удивился, что он никуда не убегает, людей не боится. Странный кот…

«Вернер! – мысленно ахнула Лариса. – Неужели это он прислал нам с Ренатом чертовы снимки?»

Она поблагодарила сотрудника музея и молча сделала знак Южину, мол, нам пора.

– Что, всё? – изумился сыщик. – Ради этого мы тащились сюда через полгорода и торчали в пробках?

– Тихо, – шепнула Лариса, оглядываясь на архивариуса. – Человек не виноват, что не смог мне помочь.

Она лукавила, но Южин принимал ее лукавство за чистую монету.

– Я жутко голоден, – признался он, когда они вышли на улицу. – Давайте перекусим где-нибудь. Тут за углом кафе, где готовят блюда восточной кухни: плов, чебуреки, лагман. Вы любите плов?

Ларисе не хотелось есть, но Южину надо было подкрепиться. Она решила не отказываться.

В зале пахло сладковатым дымом и специями. Тут, кроме еды, подавали кальян.

– Скажите, Южин, вы навели справки об отце Вари? – спросила Лариса, ковыряя вилкой кусок баранины.

– А вы? – он перестал жевать и поднял на нее глаза. – Что вам удалось выяснить?

– Почти ничего. Похоже, господин Бернацкий жил замкнуто, дружбы ни с кем не водил. С соседями не общался. Родни у него нет, кроме дочери. Отчего он умер, кстати?

– От сердечного приступа. Я видел медицинское заключение. За неимением других источников, история болезни – это хоть какая-то инфа. Казимир Бернацкий редко обращался к врачам, никаких серьезных хворей у него не выявили. Так, мелочовка… И вдруг он слег, а спустя пару дней скончался. По словам участкового, ничто не предвещало скоропостижной смерти пациента. Обычное в таком возрасте недомогание, которое ничем не грозит, кроме временного постельного режима.

– Бывает, – задумчиво кивнула Лариса.

– Варя – поздний ребенок. Ее отец был зрелым мужчиной, когда она родилась. Поэтому он души в ней не чаял.

– Она очень убивалась по нему?

– Не знаю, – развел руками Южин. – Наверное, это для нее большая потеря. Кстати, Варя отличается отменным здоровьем.

– Не удивительно. Она само совершенство! – отозвалась Лариса, запнулась и подняла на собеседника вопросительный взгляд. – Где же тогда Краснов подхватил вирус иммунодефицита?

– Вы в курсе?

– Я знаю, что Мадлена сдавала анализы в частной лаборатории, которая гарантирует полную анонимность.

– Шила в мешке не утаишь, – усмехнулся Южин. – Подозреваете, что Краснов заразился от Вари?

– Мадлена уверена, что так и есть. А я… сомневаюсь.

– Честно говоря, я тоже. До знакомства с Варей господин Краснов иногда позволял себе интимные связи на стороне. Это установленный факт, а не пустые сплетни. Покойный тщательно скрывал от жены свои похождения, но все тайное рано или поздно становится явным. Он питал слабость к девочкам из эскорта, и одна из этих милашек по ходу наградила его вирусом.

– Разве их не проверяют на…

– Мы живем в мире иллюзорных гарантий, – перебил сыщик. – Поверьте моему опыту. Если вы родились на этот свет, то поручиться можно только за то, что вы непременно умрете. Это единственная стопроцентная гарантия, которую вам тут могут дать…

Южин любил пофилософствовать, но ему не часто попадался понимающий слушатель. Лариса оказалась подходящей собеседницей, и у него развязался язык. Его разглагольствования не мешали ей думать о своем.

«Если Вернер прислал фотографии и не поскупился на гонорар, значит, у него была на то очень веская причина!»

Лариса дождалась паузы и вклинилась в пространный монолог Южина с репликой:

– Жаль, что я не хакер…

– В смысле? – опешил тот. – Вам нужно взломать базу данных?

– Я хочу видеть списки членов эзотерического клуба «Иди за мной» за все годы его существования.

– Без проблем…

* * *
Перевалов едва дышал. Ему впервые было настолько худо, что он запаниковал. Разговор с дочерью окончился ничем. Все его аргументы, просьбы и угрозы разбивались о твердую скалу ее упрямства.

– Ты погибнешь, Мадлена, – шептал он, рассасывая очередную таблетку. – Тебя ждет бесславная и позорная смерть, как твоего непутевого супруга. Я виноват!.. Я неправильно воспитал тебя… внушил тебе ложные истины. Я был слишком самоуверен!.. Теперь ты пожинаешь плоды моего невежества. Казимир знал, что говорил…

Боль в груди разрасталась, поглощая Перевалова и путая его мысли.

– Казимир не бросал слов на ветер… – выдохнул он, теряя сознание. – Кто-нибудь!.. Помогите…

Покойный консультант оказался тут как тут. Он стоял перед Переваловым и укоризненно качал головой:

– Жадность твоя не имеет границ! Восемь лет назад ты пришел ко мне за спасением и пожалел ничтожную сумму за мою услугу. Стыдно, батюшка.

– Я заплатил тебе кучу бабла… – прохрипел Перевалов, вглядываясь в бледный силуэт Казимира. – А ты дал мне маленький красный камушек… и отправил восвояси. Любой на моем месте взбеленился бы…

– Нельзя очутиться на чужом месте, приятель. Каждому отведено свое. Тебе пора понять это, пока ты не сыграл в ящик. Обидно умереть дураком.

– Ты… меня… оскорбляешь?.. – из последних сил выдавил Перевалов. – Я… тебе… не приятель…

– Ах, простите, Сергей Палыч! – издевательски протянул Казимир. – Не велите казнить! Велите помиловать!

– Иди к черту…

У Перевалова от злости открылось второе дыхание. Он хотел запустить в консультанта тяжелым предметом со своего рабочего стола, но не смог пошевелиться. Его рука напрасно тянулась к массивной хрустальной пепельнице.

Казимира насмешили его потуги, и он захохотал, закидывая кудрявую голову с нитями седины в волосах.

– Ты одной ногой в могиле стоишь, а все хорохоришься! О душе-то подумал? Или только о нажитом добре печешься? Добро с собой не заберешь, как ни старайся. На что ты жизнь потратил, болезный?

– Можно подумать, ты великий деятель, – огрызнулся бизнесмен.

– Не тебе судить о моем величии, – приосанился Казимир. – Кто ты такой, чтобы ставить мне оценку?

– Пошел ты…

Перевалов выругался, ощущая странное облегчение. Давно он хотел высказать консультанту все, что думает, да не решался. Вспоминал выпитую на брудершафт кровь, и оторопь брала.

– Ты же мертвый! – осенило его. – Я был у тебя на могиле! На Смоленском кладбище!

– Как же я с тобой говорю? – ничуть не смущаясь, ухмылялся Казимир. – Не догадываешься? Это потому, что ты умишком не вышел. Все, на что ты заточен – деньги, деньги и деньги! Думал, бабло победит зло? Ха-ха-ха!

До Перевалова не сразу дошло, что имеет в виду консультант. А когда вдумался, то обомлел от ужаса.

– Ты на что намекаешь?

– Что, сообразил наконец? – подтрунивал над ним Казимир. – Мы с тобой одной веревочкой связаны. Теперь ты на меня работать будешь.

– Никогда.

– Гордый, значит? – пуще прежнего развеселился консультант. – Ну, не беда. Я с тебя быстро спесь-то собью, не сомневайся.

Кошмарный сон приобретал все более мрачную окраску. Перевалов мотал головой, пытаясь проснуться. Казимир приблизился, протянул руку и толкнул его. Пол под Переваловым будто провалился, и он ощутил, что катится куда-то вниз…

– Быстрее! – кричал кто-то у него над ухом. – Капельницу…

Свет на секунду вспыхнул у Перевалова в глазах, и опять навалилась темнота. Он не чувствовал, как его тело везут на каталке по бесконечному коридору, как суетятся вокруг люди…

Казимир наконец оставил его в покое. Он попросту исчез, а его место занял человек в зеленой шапочке и очках, который смотрел откуда-то сверху, из ослепительного сияния.

«Неужели сам Господь?»

– Пришел в себя, – донеслось до Перевалова сквозь пелену беспамятства…


 Глава 43
Мадлена сидела в больничном коридоре и ждала приговора врачей. Из реанимации вышел усталый доктор.

– Ну, как папа? – вскинулась она, замирая от страха. – Я не могу потерять еще и его!

– Состояние удалось стабилизировать. Но от прогноза я воздержусь.

– Может, вам что-то нужно? Медикаменты? Деньги? Консультация зарубежного специалиста?

– Все необходимое мы сделали, – заверил ее доктор. – Теперь как бог даст. Поезжайте домой, Мадлена Сергеевна, отдохните. Я тоже прилягу хоть на часок. Если что, меня позовут.

– А мне что делать?

– Молитесь… – врач похлопал Мадлену по плечу и зашагал в ординаторскую.

У нее подкосились ноги, и она села обратно на дерматиновый диванчик. Детство, юность, свадьба, роды, похороны мужа – эпизодами промелькнули перед ее внутренним взором, словно кто-то в ускоренном темпе прокрутил ленту ее жизни.

– Отец! – простонала она, прижимая к глазам батистовый платочек. – Не уходи сейчас! Ты не можешь оставить меня одну…

Почему-то в этот миг отчаяния ей отчетливо вспомнился последний разговор с Красновым. Он позвонил из отеля и сказал, что передумал разводиться. Мадлена слушала его как в трансе. Кроме всего прочего, Краснов признался, что болен, и предложил на время разъехаться.

– Я думал, обойдется, – с сожалением молвил он. – Но получил данные из лаборатории, которые… В общем, я не имею права жить рядом с тобой и детьми, подвергая вас риску заражения. Тебе тоже придется провериться…

– Мне? – ужаснулась Мадлена.

– Скажи спасибо, что мы давно не спали вместе…

– Это невозможно, Ник! Ты нарочно меня пугаешь!

– Я не шучу, Мадлена. Поверь, я все обдумал и принял решение. Развода не будет, но и прежней семейной жизни конец.

– С таким диагнозом живут много лет, – дрожа всем телом, пробормотала она. – Тебе доступны самые дорогие лекарства, лучшие врачи. Все образуется, Ник!

– Ты не понимаешь, – отрезал Краснов. – Мой мир рухнул, и его не собрать. Все лежит в руинах… Ничего нельзя вернуть! Что прошло, то прошло.

– Я тебя люблю, Ник! – кричала она в трубку. – Мы все преодолеем! Мы справимся…

Он молча выслушал ее слезливый монолог и, когда она выдохлась, холодно произнес:

– Прости за все, что тебе довелось пережить… и еще доведется.

– Ник, не клади трубку! – умоляла Мадлена, но муж поступил по-своему. Он всегда делал так, как считал нужным. – Я приеду к тебе! – всхлипнула она. – Скажи, где ты остановился? Мы все обсудим… Так нельзя, Ник!.. Не бросай меня! Я хочу приехать!.. Ник! Ты меня слышишь? Я еду!

Краснов давно отключился, а она все плакала и просила дождаться ее…

* * *
Ренат убедился, что его доводы на Варю не действуют.

– Раньше мне было страшно, но теперь я примирилась с судьбой и готова принять все, что мне уготовано, – твердила она.

– Даже смерть?

– Смерти я не боюсь. Я много передумала в последние дни, сидя в одиночестве. Смерть – это избавление от страданий!

Ренат физически ощущал в этой типичной съемной квартире на окраине Питера присутствие «старухи с косой». Темная тень возникала то тут, то там. По комнатам при закрытых окнах гулял сквозняк. Очевидно, Варя чувствовала это.

– Ты хотел бы умереть в один день с тем, кого любишь? – неожиданно спросила она.

– Я? – опешил Ренат.

– Для меня это было бы счастьем… увы, недосягаемым! Те, кто мне дороги, ушли без меня.

– Тебе еще не поздно их догнать, – вырвалось у него.

Мучительная ревность к покойным соперникам будила в Ренате злость на Варю, которая упорно не желала видеть в нем любящего мужчину.

– Хочешь, отвезу тебя на мост утопленников? Прыгнешь в воду, и конец тоске!

Ему стало стыдно за свои слова, но забрать их обратно он уже не мог. Варя с надежной подняла на него зеленые глаза: чуть приподнятые к вискам, глубокие, полные слез.

– Прости, – смутился он. – Я сморозил глупость. Не обращай внимания.

– Отец рассказывал мне о мосте утопленников… Это на Обводном, кажется. Там несколько таких мостов…

«Я лью воду на мельницу Мадлены, – корил себя Ренат. – Выполняю работу беса, как обещал! Может, в меня в самом деле вселился злой дух и попал на благодатную почву?.. Я ненавижу себя за вспыхнувшую страсть к Варе, за то, что предаю Ларису! Ненавижу Варю за ее равнодушие, ненавижу всех вокруг!.. Я запутался в сетях, расставленных дьяволом, и нет мне спасения…»

Сокрушительная ярость вдруг резко сменилась унынием. Такие несвойственные ему перепады настроения насторожили Рената. Это было воздействие извне! Похоже, Варя тоже попала под чужое влияние.

«А я, вместо того, чтобы оберегать ее, действую заодно с ее беспощадным врагом!»

Эта мысль мобилизовала и встряхнула Рената, заставила собрать все свои силы в кулак.

– Я согласна, – между тем проговорила девушка. – Принимаю твое предложение.

– Руки и сердца? – горько пошутил он.

– Мы обручимся на краю бездны…

* * *
Вернер при всем презрении к техническому прогрессу охотно пользовался его достижениями, облегчая себе многие задачи. Он терпеть не мог писанины, благодаря чему Лариса получила в свое распоряжение архив эзотерического клуба. Хакер попотел, но добрался до списка учеников гуру, который хранился в закодированной папке.

Лариса раньше не интересовалась этим списком, ведь клуб перестал существовать несколько лет назад, а «выпускники» по умолчанию прекратили общение друг с другом. Это было не принято в их кругу. Бывшие члены клуба не любили массовку, предпочитая каждый идти своим путем.

– Что вы собираетесь выжать из этих списков? – полюбопытствовал Южин.

– Хочу проверить, не обучалась ли Мадлена Краснова или ее отец практической магии, – объяснила она.

– Перевалов и магия? Нонсенс!

– Я бы не спешила с выводом, – возразила Лариса, пробегая глазами по именам и фамилиям, разбитым на группы и пронумерованным. – Бизнесмены, политики и кинозвезды часто обращаются к потусторонним силам за содействием, просто держат это в строжайшей тайне.

– Перевалов не из их числа, – уже менее уверенно заявил Южин, вспоминая о теневом переводе денег Казимиру Бернацкому. – Хотя чем черт не шутит?

«У Перевалова с Бернацким какие-то счеты, – подумал он, вспоминая сцену на Смоленском кладбище. – Недаром же тот требовал у покойного отстать от Мадлены и грозил отыграться на Варе!»

Лариса внимательно прочитала список, не нашла там ни Мадлены, ни ее отца, зато обратила внимание на другую фамилию. Вот оно что!

Она протянула Южину гаджет со словами:

– Полюбуйтесь! Десять лет назад Казимир Бернацкий посещал эзотерический клуб!

– И что? Сейчас мода на эзотерику. Вы же сами говорите: каждый норовит заручиться поддержкой высших сил.

– Зря иронизируете.

На экране поместилась часть списка, где была фамилия Бернацкого. Дальше сыщик не листал, а Лариса не собиралась ему докладывать, что она и ее «напарник» Ренат тоже были членами клуба. Правда, с Бернацким они не сталкивались, потому что пришли в клуб гораздо позже.

– Как вы узнали про этот клуб?

– Сорока на хвосте принесла, – усмехнулась Лариса.

– Вы своих информаторов не сдаете, – кивнул Южин. – Понимаю. Агентура – это святое.

На самом деле он ничегошеньки не понимал. Как посещение давно умершим человеком какого-то сомнительного клуба может пролить свет на нынешнюю ситуацию?

Зато для Ларисы открывшийся факт перевернул все с ног на голову. Ее мысли потекли в совершенно ином направлении.

– Теперь ясно, какие услуги оказывал Перевалову консультант! – выпалила она. – Магические!

Южин растерянно моргал. Они с Ларисой сидели в его «опеле», припаркованном возле сквера, где сыщик предложил прогуляться. Но она сначала захотела ознакомиться со списком.

– По-вашему, Бернацкий занимался… магией? – переспросил он. – Этому он научился в клубе, а потом успешно охмурял доверчивых толстосумов?

– У вас есть другая версия?

Южин покачал головой. Неужели важные персоны, которые обращались за помощью к Бернацкому, платили немалые деньги за мошенничество? И Перевалов в том числе? Это не вязалось с личностью прагматичного делового человека, каковым являлся достопочтенный Сергей Павлович. Он уж точно не из тех, кого можно запросто обвести вокруг пальца.

– Вы плохо разбираетесь в людях, – заметила Лариса.

Южин возмутился было, но прикусил язык, снова вспомнив недавнюю сцену на кладбище. Там Перевалов вел себя неадекватно.

– Значит, Бернацкий промышлял… колдовством? И что из этого следует?

Мышление оперативника было настроено на иные частоты. Он не верил в магию и считал колдовство выдумкой аферистов, которые наловчились без труда опустошать чужие карманы.

– Вы сами чудом избежали смерти, – заявила Лариса. – Если бы не я, лежать бы вам на дне Обводного канала.

– При чем тут покойный консультант? Я пошел туда по вашей наводке! Искать утопленницу!

– Я только поделилась с вами своей догадкой. Прыгать с моста было не обязательно.

Южин долго смотрел на нее, постигая смысл сказанного этой необычной женщиной. Она начинала ему нравиться, хотя у них разные взгляды на вещи.

– Вы решили, что Вари нет в живых, а я считаю, что она где-то прячется. Я бы на ее месте тоже залег на дно.

– Вы были близки к этому.

«Мой обман чуть не стоил Южину жизни, – подумала она. – Надо быть осторожнее».

– Вы все неправильно поняли, – возразил сыщик. – Я перебрал водки, а пьяному море по колено.

– У меня другое мнение.

– Как бы там ни было, мы имеем дело с трагической реальностью. Несколько человек покончили с собой, и неизвестно, кто на очереди. Причина цепочки самоубийств – задача для психологов. Криминалисты тут бессильны.

– Боюсь, вы недооцениваете отца Вари. Возможно, он потомственный маг, если вам известно подобное явление.

– Минуточку…

В голове Южина возникла мраморная плакальщица. Он достал свой смартфон, вывел на экран изображение надгробия и увеличил, чтобы разглядеть табличку. Год рождения старшего Бернацкого не указан, а год кончины – 1916.

Лариса с интересом наблюдала за его действиями.

– Покойники состоят в родстве, – сказала она. – К тому же они тезки, и похоронены рядом.

– Это семейный участок, – подтвердил Южин. – Смоленское кладбище закрыто, и добиться разрешения на погребение здесь непросто. Хотя при связях нашего Казимира вопрос вполне решаемый. Он консультировал реально крутых людей… Но с чего вы взяли, что его предок занимался магией?

Раздался резкий звонок телефона, и Лариса вздрогнула от неожиданности.

«Кто-то хочет нас прервать».

Южин приложил трубку к уху и отвернулся в сторону.

– Что?! В кардиологии?.. Сердечный приступ?.. Да, еду… – Он посмотрел на Ларису и растерянно пробормотал: – Перевалов в тяжелом состоянии. Хотите сказать, это проделки черного мага?

– А вы считаете, это случайное стечение обстоятельств?


 Глава 44
Южин предложил подбросить Ларису до отеля, но она отказалась.

– Я сама доберусь. Езжайте в больницу, вам стоит поторопиться. Может, Перевалов придет в себя и что-нибудь расскажет.

Ошарашенный новостью, сыщик забыл спросить женщину об ее напарнике. Человек, который помогал ему на пожаре в «Летучей мыши», избегал встречи. Видимо, они с Ларисой в какой-то момент решили действовать порознь. Эта мысль мимолетно возникла и сразу потерялась на фоне других, более насущных.

Когда «опель» Южина скрылся за поворотом, Лариса пошла ловить такси.

– Гостиница «Ладога», – сказала она, усаживаясь в желтую машину с шашечками. – И поскорее, пожалуйста.

Чернявый таксист пообещал мигом доставить ее на место. По дороге она перебирала в уме варианты развития событий, один хуже другого. То, что отец Вари десять лет назад был учеником Вернера, в корне меняло дело.

«Ты должна была раньше догадаться, – корил ее гуру, вальяжно развалившись на заднем сиденье. – Тугодумие погубило многих, и вы с Ренатом в зоне риска!»

– Это вы прислали фотографии из прошлого века с монограммой «КБ»? – прошептала она.

«Кто же еще? – ухмылялся Вернер. – Казимир Бернацкий был последователем Папюса и тайным наперсником Распутина, как ты успела убедиться. Но главная загадка – это его красавица дочь!»

– Ее судьба известна?

«Нет, – покачал лысой головой гуру. – После смерти отца она как в воду канула. Ха-ха-ха! – развеселился он. – Должно быть, утопилась в Обводном канале. У нее кроме заботливого папаши больше никого не было. Не мудрено, что, оставшись без его покровительства, барышня решила свести счеты с жизнью».

– Вы нарочно меня, что ли, дразните? – рассердилась Лариса.

Таксист озирался на странную пассажирку, которая расположилась на заднем сиденье и сама с собой разговаривает. Ее губы шевелятся, но как он ни прислушивается, до него долетают лишь невнятные звуки.

«Я только повторяю то, что ты сболтнула Южину, дорогуша, – нагло заявил Вернер. – Ищите, мол, Варю на дне канала! Неплохо придумано».

Гуру потешался над ней, а она не могла достойно ответить.

«Кстати, а где Ренат? – не унимался он. – Валяется в ногах у прелестной Вареньки? Вот цена мужской верности! Не успела она бровью повести, как твой рыцарь сдался ей в плен! Они жили долго и счастливо и умерли в один день… Так, кажется, заканчиваются сказки о любви? Ну-ну, посмотрим…»

– Приехали, – сообщил таксист, притормаживая у отеля со светящейся вывеской «Ладога». – Кажется, здесь застрелился известный питерский бизнесмен… Я в новостях видел. Краснов его фамилия… Говорят, душа самоубийцы бродит там, где он расстался с жизнью. Вы призраков не боитесь?

– Нет. Я их просто обожаю, – с этими словами Лариса расплатилась и поспешила скрыться за стеклянной дверью.

– Ага… – опешил таксист. – Чокнутая бабенка…

* * *
Горничная как раз заканчивала уборку в злополучном номере, когда скрипнула входная дверь.

– Кто здесь? – испуганно шарахнулась девушка. Ее рыжие кудряшки чуть не встали дыбом от страха, а круглое личико побледнело.

– Не бойтесь, Тамара. Это я.

Горничная узнала женщину-психолога, но все равно перекрестилась на всякий случай. Лариса сунула ей в кармашек деньги и попросила оставить ее одну.

Тамара опрометью выскочила в коридор, забыв на ковре пылесос и ведро с мыльной водой.

– Вот и славно, – выдохнула Лариса, опускаясь в покрытое простыней кресло, где Краснов пустил себе пулю в висок. Она закрыла глаза и вообразила себя на его месте. Теперь, после того, что она узнала, кончина Краснова предстала перед ней в ином свете.

Мужчина поднес пистолет к голове. Мосты были сожжены, но он… не смог выстрелить!.. Мысли о Варе мешали ему нажать на курок. Варя… Варенька… Варюша… Как же она переживает его обман? Он пообещал ей райские кущи, а сам…

Краснов выпил изрядную порцию виски для храбрости, его сознание помутилось, но решительности не прибавилось. Жгучее раскаяние и чувство вины затопили его. Он не мог проститься с жизнью прямо сейчас… ведь это значило бы проститься со счастьем. Проститься навсегда!..

В тишине отчетливо щелкнул замок, и в номер проскользнула темная тень. Лариса видела ее глазами пьяного вдрызг Краснова. В утреннем сумраке ему померещилось лицо жены под черным платком.

– Мадлена?.. Как ты меня нашла?..

– Ты забыл закрыть дверь на ключ, – усмехнулась она, приближаясь. – Ты забыл свои обещания. У тебя короткая память, мой друг.

Краснов с ужасом увидел перед собой страшный оскал смерти. Та самая старуха, которая в последние дни преследовала его?.. Он привстал, сжимая в руке пистолет, и рухнул обратно в кресло. По спине тек холодный пот, дыхания не хватало.

– Кто ты? – прошептал Краснов.

– Не узнаешь? – обиженно отозвалась Смерть. – Я пришла, чтобы помочь. А ты как будто не рад?

Краснов отшатнулся, из его горла вырвался сдавленный стон. Безобразная старуха вмиг обернулась юной красавицей.

– Я болен… – выдавил Краснов. – Вчера я получил результаты повторных анализов. Это все меняет…

– Я не боюсь заразиться и умереть. Меня пугает совсем другое.

– Что же?

– Разлука!.. Предлагаю бросить жребий, – молвила гостья, протягивая ему блестящую монетку. – Если выпадет орел, ты стреляешь в себя. Если решка – в меня.

Краснов не успел сообразить толком, о чем идет речь, как она подбросила монетку вверх. Вертящийся в воздухе кругляшок ярко блеснул и с тихим звоном упал перед ним на стол.

– Орел! – воскликнула гостья.

Краснов убедился, что она сказала правду. Монетка лежала гербом вверх, а не решеткой. Выбор сделан…

Он не мог спасовать и медленно поднес пистолет к виску, ощутил легкое касание дула, а остальное произошло как бы само собой. Палец на курке дернулся, в голове раздался взрыв, что-то нестерпимо горячее разлилось внутри, и свет померк…

* * *
Лариса, пошатываясь, вышла из номера. За дверью ее поджидала испуганная горничная.

– Что так долго? Я уж подумала, вам плохо стало…

– Мне показалось, прошло не больше пяти минут, – удивилась Лариса.

– На самом деле вы там пробыли почти полчаса, – прошептала девушка. – Ужасная комната, жуткое кресло! Я бы его выбросила на свалку, а номер закрыла хотя бы на месяц. Вместо этого администратор твердит, что теперь надо раскручивать нашу «Ладогу» как отель с призраком! Представляете? Мол, туристы валом повалят.

Лариса молча кивала, все еще переживая последние мгновения жизни Краснова. Картина прояснилась с необыкновенной четкостью, о которой она и не мечтала.

– Теперь понятно, как погибли Марей и Аверкин…

– У нас в городе эпидемия самоубийств! – горячо поддержала ее горничная. – Трое известных людей покончили с собой один за другим! Давненько я о таком не слышала. Нет, бывает, конечно, что люди сводят счеты с жизнью… но чаще глубокой осенью и в начале весны, когда погода жутко депрессивная. Как им не страшно самим себя убивать?! Бр-рр-р… Я бы не смогла.

Она любила посплетничать и решила, что нашла благодарные уши в лице «психолога». Но Ларисе было не до нее.

– Спасибо за содействие, – вторая денежная купюра перекочевала из сумочки «психолога» в карман словоохотливой Тамары. – И никому не говорите, что пускали меня в этот проклятый номер.

– Я никому ни слова! Клянусь! – заверила ее горничная. – А насчет номера вы правду сказали! Прóклятый он! В прошлом году там пожилая женщина умерла от инфаркта. Перед ней еще случай был…

Девушка семенила за Ларисой, перечисляя несчастья, которые поджидали жильцов в нехорошем номере, но та не слушала, поглощенная тревожными мыслями. Где же Ренат? Почему отключил телефон?

«Мне есть, что тебе рассказать! – думала она. – Краснов раскрыл мне тайну своей смерти. Он видел ее лицо… И остальные двое тоже видели, я уверена. К каждому она нашла индивидуальный подход и не промахнулась! Теперь очередь за Переваловым… а потом и за тобой».

Лариса в который раз набрала номер Рената, услышала, что абонент недоступен, и в отчаянии всплеснула руками.

– Ну, что делать? Как остановить это безумие?

Тамара приняла ее реплику на свой счет и обиженно замолчала.

– Я вам водички принесу, – взяв себя в руки, сказала она. – Вы больше в тот номер не ходите, не то сами, не дай бог, умом тронетесь. А я администратору сегодня же скажу, чтобы батюшку сюда пригласили, пусть нечистую силу выведет и все освятит. Иначе еще кто-нибудь окочурится!

– Батюшку? – опомнилась Лариса. – Ах, да! Приглашайте, хуже не будет.

Горничная побежала за минералкой, но Лариса не стала ее дожидаться…

* * *
Ренат остановил машину у бетонного забора, вышел и в недоумении повернулся к Варе. Она была потрясающе красива в синем облегающем платье и красных туфлях.

– Куда мы приехали? На Обводный? Я не совсем понимаю…

– Я хочу умереть, – твердо сказала она. – Ты мне поможешь?

Он открыл дверцу и подал ей руку, ощущая тепло ее узкой ладони. Это прикосновение опьянило его, лишило рассудка.

– Обручимся на краю бездны? – повторил он слова Вари, которые запали ему в душу.

Она медленно зашагала к Боровскому мосту, соединяющему берега канала. В воздухе клубился туман. Ренат стоял как вкопанный, переживая дежавю. Что это? Странный сон или жуткая явь?

Варя обернулась и поманила его за собой. Он был не в силах сопротивляться и послушно брел в тумане, теряя ощущение реальности. Не такой он представлял свою помолвку!

Стройная фигурка девушки маячила впереди, и Ренат прибавил шагу. Моросящий дождь охладил его пылающую голову. «Обручиться на краю бездны» уже не казалось ему романтичным, тем более что невеста намеревалась покончить с собой. А что в этом случае должен сделать жених?

«Они жили долго и счастливо и умерли в один день…»

– Но мы еще не жили вместе! И не познали счастья! – вырвалось у него. – Варя! Остановись!

Завораживающий шепот звучал в его ушах, голова кружилась. Туман густел, и Ренат перестал видеть Варю. Он в панике подбежал к перилам моста и наткнулся на нее. Волосы девушки намокли, она вся дрожала в легком кардигане, который пропитался влагой и обвис.

– Ты простудишься, – проговорил Ренат, обнимая ее за плечи и прижимая к себе.

– Смешно, – отозвалась она. – Я ничего не боюсь, кроме обмана. Отец учил меня, что добро вознаграждается, а зло должно быть наказано. Где мое вознаграждение?

Черная вода плескалась внизу, невидимая в белесой дымке. Рената тянуло нырнуть в эту глубокую черноту, опуститься на дно и забыться, сбросить с плеч непосильную тяжесть… и отдаться наконец всепоглощающему покою. Но он отвечал за жизнь Вари.

«Если я поддамся слабости, она погибнет!»

– Я обещаю позаботиться о тебе…

– Мужчины не держат слова, – вздохнула она, высвобождаясь из его объятий. – И ты тоже не сдержишь.

– Ты меня не знаешь!

– Я знала других… этого достаточно.

Непримиримость Вари шла вразрез с тем, какой она хотела казаться. Именно хотела, но не была. В голосе девушки зазвучали резкие нотки, диссонирующие с ее нежным образом. Ренат сначала опешил, потом крепко схватил Варю за локоть. Она с неожиданной прытью вырвалась и отскочила в сторону.

– Не смей меня удерживать! Ты не имеешь права… – с этими словами Варя повернулась и побежала прочь, в туман. В наступившей тишине был отчетливо слышен стук ее каблучков. Внезапно она споткнулась и ойкнула: – Моя туфелька!..

Ренат ничего не видел на расстоянии полуметра и поспешил на звук, боясь опоздать. Если Варя вздумает прыгнуть в воду, он не успеет ей помешать. Подул ветер, дымка над каналом немного рассеялась, и он увидел на мосту красную лодочку на высоком каблуке, которая свалилась с ноги беглянки.

– Варя, постой! – крикнул он, вглядываясь в темноту. – Подожди меня! Мы сделаем это вместе!

Ренат поднял туфельку, сунул за пазуху и побежал в надежде, что ему удастся предотвратить самое ужасное. Его оглушил громкий плеск, словно кто-то бросил в канал мешок с песком.

– Варя!!! – вне себя от ярости вскричал он. – Варя!.. Варя-аа-аааа-ааа!!!

Перегнувшись через ограждение моста, он чуть не упал вниз головой. Косматая старуха в черных одеждах с диким хохотом толкнула его в спину.

– Погляди-ка туда, милок, – прокаркала она, указывая крючковатым пальцем в воду. – Твоя невеста зовет тебя.

Ренат увидел расходящиеся по поверхности канала круги и понял, что проигрывает злому духу Обводного. В тот же миг старуха всем телом навалилась на него, увлекая за мокрый от дождя парапет…


 Глава 45
Мадлена не сразу вспомнила, кто такой Южин. Она сидела в больничном коридоре, дрожащая и заплаканная.

– Не знаю, правильно ли я делаю… Может, надо было настоять, чтобы папу отправили на лечение в Германию?.. Доктора сказали, что он может не перенести перелет. Мне совершенно не с кем посоветоваться! – всхлипывала она, с надеждой глядя на сыщика.

– Сергей Палыч приходил в себя? – спросил тот.

– Ненадолго…

– Он что-то говорил? Давал какие-нибудь указания? Я его доверенное лицо.

Мадлена, теребя в руках носовой платочек, уставилась на Южина опухшими глазами. Ее накрашенные ресницы поплыли и склеились, помада на губах смазалась. Но женщине было не до этого. Она видела в сыщике соломинку, за которую можно уцепиться.

– Отец запретил сообщать маме об его состоянии, чтобы она не приезжала. И велел ни в коем случае не пугать детей. Мол, если он не выкарабкается, тогда все и узнают. Мальчишки обожают деда! Не представляю, что будет, если он…

Южин сел рядом с ней на твердый дерматиновый диван и легонько сжал ее руку.

– Крепитесь, Мадлена Сергеевна… у вашего отца огромная воля к жизни. Он поправится.

– А вдруг нет?

– Не теряйте надежды.

– Это единственное, что мне остается…

– Отчего Сергей Палычу стало плохо? Где случился приступ?

– В офисе… в его кабинете…

– Он был один?

– Почему вы спрашиваете? – вскинулась Мадлена. – Конечно, один! Секретарша сидела в приемной… она и вызвала «скорую».

– Простите, это не праздное любопытство, – оправдывался Южин, вспоминая слова Ларисы о черной магии.

Неужели так действует колдовство? Он не очень-то верил в подобные штуки, но последние события пошатнули его рационализм.

– Еще папа просил оставить в покое Варю Бернацкую, иначе ему конец…

– Не понял?

– Я тоже не совсем поняла, что он имел в виду, – схитрила Мадлена. Даже в этой критической ситуации она продолжала изворачиваться и лукавить. – Но я дала ему слово забыть о существовании Вари. Он меня заставил! Сказал, что в случае чего… его смерть будет на моей совести.

– Так и сказал?

– Да. Чуть не забыла… Папа велел передать Южину, что дает отбой. Это ведь вы – Южин?

Детектив кивнул, обдумывая услышанное. Один неосторожный вопрос из его уст, и Мадлена замкнется, не проронит больше ни звука. Она сейчас как натянутая струна, вот-вот порвется от напряжения.

«Перевалов спасает не себя, – осознал Южин. – Он спасает свою дочь. Дальнейшие ее действия против Вари могут обернуться новой бедой. Глядя на то, что уже произошло, никто не возьмется предсказать будущее…»

– Я никогда не видела отца таким беспомощным, – прошептала Мадлена. – Он взял с меня клятву, что я…

Она осеклась и прикусила губу. Но сыщик догадался, какую клятву дала дочь Перевалова. Не мстить больше! И тем самым сохранить себе жизнь.

– Ваш отец не думал о себе, – сказал он, сильнее сжимая ее руку. – Он думал о вас. Послушайтесь его. Возможно, это его последняя воля…

В кармане завибрировал телефон. Южин достал его, посмотрел на экран, извинился и отошел в сторонку.

– Слушаю… Что?.. Вы в своем уме?.. Прямо сейчас?.. Да, я в клинике… Состояние тяжелое… Нет, от меня все равно толку мало… Хорошо!.. Я понял…

На стене больничного коридора висели часы. Он посмотрел на них и присвистнул. Время летело как бешеное. Вроде бы он недавно расстался с Ларисой, а прошло уже три часа.

Мадлена, сгорбившись на диване, молча плакала; слезы катились по ее бледным щекам и скапливались на подбородке.

«Что сказал этот человек? – думала она, глядя на Южина с трубкой в руках. – Последняя воля… Неужели мой отец умирает?»

* * *
Лариса сидела в такси у входа в кардиологию и с нетерпением поглядывала на стеклянную дверь. Наконец Южин вышел и сразу направился к ней.

– Ну, что вы так долго? Садитесь, едем на Обводный, – вне себя от волнения сказала она. – Боюсь, мы опаздываем. Мой напарник может погибнуть!

– С чего вы взяли? Позвоните ему…

– Похоже, его телефон разрядился! Или он его отключил.

– Думаете, он решил утопиться? Как Варя? Или вы все это сочинили, чтобы заморочить мне голову?

– Поехали, – взмолилась она. – У нас мало времени!

– Пересаживайтесь в мой «опель», – предложил Южин, указывая на припаркованную на площадке для «скорых» машину. – Так будет лучше.

Лариса без колебаний согласилась. Расплатившись с таксистом, она подошла к Южину.

– Странная вы женщина, – усмехнулся он, открывая перед ней дверцу «опеля». – И напарник у вас странный. Кстати, Мадлена Сергеевна не сообщила вам, что вы больше на нее не работаете?

– Что? – опешила Лариса, занятая другими мыслями.

– Насколько я понял, господин Перевалов и его дочь поставили точку в истории с Варей Бернацкой. Они больше не собираются ее преследовать. Отныне я свободен, и вы тоже.

– Мне сейчас не до них…

Южин почувствовал, что с этого момента его роль коренным образом изменилась. Теперь у него нет босса, и он предоставлен сам себе. Он не обязан никуда ехать по чьей-то прихоти и может руководствоваться исключительно собственным интересом. Но в данном случае его профессиональное самолюбие было задето, любопытство не удовлетворено. Он ощущал себя пешкой в чужой игре. А быть пешкой Южин не хотел.

– На Обводный? – переспросил он у Ларисы, усаживаясь за руль.

– Гоните к Боровскому мосту! И побыстрее!

Он вспомнил белое марево над каналом, скользкие от влаги перила и гипнотизирующий плеск воды, похожий на шепот. А может, тогда ему померещилось спьяну?

«Опель» тронулся и выехал с больничной территории на проспект, запруженный транспортом.

– Тут не разгонишься, – проворчал сыщик. – Хорошо, если в пробке не застрянем. А с чего вы взяли, что ваш напарник поехал на Обводный канал?

– Я чувствую, его жизнь висит на волоске!

– Не верю я в месть утопленников. Должно быть какое-то научное объяснение, чем Обводный канал привлекает самоубийц. Может, там аномальная зона?

– Может, – кивнула Лариса. – Только нам стоит поторопиться.

– Я, пожалуй, на перекрестке сверну и окольными путями проеду, – сказал Южин. – Нам каждая минута дорога, верно?

Лариса бросила на него благодарный взгляд, а он ободряюще кивнул ей.

– Надеюсь, мы застанем вашего напарника невредимым.

Петляя темными улочками, сыщик срезал часть пути и выехал на проложенную вдоль канала трассу.

– Я знаю эту часть города как свои пять пальцев, – похвалился он.

– Остановите! – потребовала Лариса. – Видите вон там, возле старого заводского корпуса, светлый джип «хендай»?..

* * *
Внедорожник был пуст. Лариса оглянулась вокруг и никого не увидела. В обе стороны тянулся серый бетонный забор. Из-за него выглядывали кирпичные здания с грязными окнами.

– Я чувствую, их было двое! – воскликнула она, обращаясь к Южину, который ни черта не понимал. – Где же они?.. Я не ошиблась! Вот, смотрите, на земле следы от шпилек! Они пошли к Боровскому мосту…

Сыщик посветил фонариком и заметил отпечатки от мужских кроссовок большого размера рядом с отпечатками женских модельных туфель.

Ларисе казалось, что она ощущает приторный запах шоколада.

– Это ее духи! Я так и знала… я догадывалась, к чему все идет…

– Какой спектакль вы разыгрываете? – сердито буркнул он. – Кто эти «двое», о которых вы говорите?

– Ренат и Варя! – дрожа от страха, выпалила Лариса. – Она все-таки заманила его сюда! Второй раз!

– Варя?! Разве она, по вашим же словам, не утопилась в канале?

– Я все объясню, потом…

– Нет, – возразил Южин и решительно преградил ей путь. – Зачем вы вызвали меня из клиники и притащили сюда? Какого рожна вы продолжаете использовать меня вслепую? Я имею право знать, что происходит.

– Мы теряем драгоценное время…

– Из-за вас! – повысил голос сыщик. – Что вы скрываете?

– Долго рассказывать…

– Вы хотя бы начните, Лариса. Иначе я никуда не пойду, даже с места не двинусь.

– Без вас мне не справиться! – умоляюще воскликнула она. – Вы не представляете, с кем мы имеем дело!

– Так просветите меня, – потребовал Южин.

– Это очень, очень опасно…

– Кого вы боитесь? Покойного Казимира Бернацкого? Карельского колдуна? Злых утопленниц? Признавайтесь наконец!

Лариса бросила на него взгляд, от которого он на секунду оцепенел, а по его телу побежали мурашки.

– Мы ловим… черного мага?

– Скоро все прояснится. Просто помогите мне спасти Рената!

– Его зовут Ренат, – кивнул Южин. – Ладно, уговорили.

Он дал Ларисе дорогу, и она, спотыкаясь, поспешила вперед, к зловещему Боровскому мосту. Сыщик едва поспевал следом.

– Ренат! – кричала она в темноту. – Ренат! Ты меня слышишь?! Эй!..

– Эге-ге-гей! – вторил ей Южин. – Ренат!.. Вы живы?.. Отзовитесь!

В сознании Ларисы словно прорвало плотину, и посыпались пугающие картинки, которые она не успевала отслеживать. Лавина информации накрыла ее с головой. Она ускорила шаг, потом побежала… оступилась и потеряла равновесие…

Если бы не Южин, Лариса скатилась бы вниз по гранитным ступенькам, которые вели к воде.

– Стойте, вы так убьетесь, – проворчал он, направляя луч фонаря на каменную лестницу. – Там кто-то сидит… бомж какой-то… или алкаш…

– Ренат?! – закричала она, спускаясь к сгорбленной поникшей фигуре. – Это ты?

Он не отвечал и не поднимал головы, оставаясь в той же позе. Лариса присела перед ним на корточки, заглянула ему в лицо и с облегчением выдохнула:

– Ренат… слава богу… ты жив…

– Это он? – осведомился Южин, наклоняясь и освещая фонарем мужскую фигуру. – Что с ним?.. Пьяный?

Ренат судорожно сжимал в правой руке женскую туфельку на шпильке. Лариса сразу сообразила, чья это туфелька.

– Золушка! – вырвалось у нее с хриплым смешком. – Потеряла хрустальный башмачок… или золотую сандалию?.. Не плачь, принц!.. Ты найдешь ее по изящной маленькой ножке… Таких ножек нет ни у одной другой женщины…

Южин решил, что она тронулась умом. Это мрачное место пагубно влияет на людей. У него самого вот-вот крыша поедет. Напарник Ларисы был в мокрой одежде, как будто он только что плавал в канале. Неужели хотел утопиться, но сдрейфил?

– Они жили долго и счастливо и умерли в один день… – прошептала она.

– Она умерла, а я жив, – заговорил Ренат, поднимая голову. – Я не сумел остановить ее!.. Я был рядом, но не успел…

– О ком это он? – вмешался Южин.

– Он думает, что Варя утонула, – объяснила Лариса. – Он винит себя в ее смерти.

– Я слышал, как ее тело упало в воду… и видел круги… Я хотел нырнуть за ней, но какая-то сумасшедшая старуха навалилась на меня и столкнула с моста. Пока я с ней боролся, Варя захлебнулась и пошла на дно…

Южин схватился за голову и с силой взлохматил свой ежик. Что он слышит? Эти двое дурачат его?

– Старуха тянула меня вниз, – продолжал Ренат. – Я решил, что это сама Смерть явилась за мной, чтобы помешать спасти Варю… Мы с ней сцепились!.. И я вырвал клок ее волос…

Он разжал стиснутый левый кулак и показал светлую прядь.

– Дай-ка сюда, – попросил сыщик, беря волосинки и рассматривая их поближе. – Черт меня забери, если это седина! Я отправлю их на экспертизу…

– Не стоит, – возразила Лариса. – Я знаю, кому принадлежат эти волосы.

– По ходу, никакой старухи не было. Он вырвал прядь у молодой особы, – заключил Южин и сердито повернулся к Ренату. – У тебя глюки, приятель! Ты говоришь с невидимкой, нападаешь на женщин. Кстати, ты поборол старуху?

– Мы долго барахтались в воде, – признался тот. – Я выплыл, а она нет. Я отдышался и нырнул, пытаясь найти старуху и вытащить ее на берег… Но выбился из сил и еле выбрался сам.

– Я фигею! Он утопил какую-то женщину, приняв ее за Смерть! А теперь сидит и несет бред! Ну кто, кто тебе поверит?

– К счастью, все не так ужасно, – вздохнула Лариса, поднимаясь на ноги. – Ты сможешь идти, Ренат? Тебе надо согреться и чего-нибудь выпить.

– Он псих! – возмутился Южин, пряча в карман женские волосы. – Хуже того, он убийца!

– Хватит городить чепуху. Ни старуха, ни Варя не пострадали.

– Когда она убегала от меня, то потеряла туфельку, – как безумный твердил Ренат, размахивая красной лодочкой. – Это ее туфелька!.. Я подобрал ее на мосту, когда выплыл и пришел в себя… Это все, что осталось от Вари… Все, что у меня осталось!.. Потом я спустился по ступенькам к воде, чтобы быть поближе к ней…

– Псих, – повторил Южин. – Хоть ты и герой, но я тебя упеку за решетку за убийство. За спасение людей на пожаре тебе скостят срок, обещаю. А за мокруху будешь сидеть.

Ренат посмотрел на него мутным взглядом и отвернулся, словно его не волновали ни жизнь, ни свобода.

Южин покрутил пальцем у виска и обратился к Ларисе:

– Может, у него с головой худо? Невменяемый он какой-то. Вот вам и «черная магия»! Обыкновенная шиза. Я его как в первый раз увидел на Гороховой, сразу понял, что мужик ненормальный. Говорит с кем-то, руками машет, а вокруг ни души. Кстати, вы тоже с невидимкой говорили… в квартире Вари. Помните?

Она пропустила его реплику мимо ушей и наклонилась, чтобы помочь Ренату встать.

– Он весь мокрый, – сказала она. – Давайте отведем его к машине. Ему нужна горячая ванна, сухая одежда и бокал коньяка…


 Глава 46
Южин привез Рената и Ларису к себе домой, чтобы пострадавший мог помыться и переодеться. Коньяк нашелся в багажнике «хендая», а закуску взяли в пиццерии.

– Я не голоден, – отказался от еды сыщик. – А вот выпить не помешает.

– Вы за рулем! – возразила Лариса. – Я не вожу машину, а Ренат не в форме.

– Мы еще куда-то собираемся ехать?

– Я думаю…

Они сидели в гостиной и ждали, когда Ренат выйдет из душа. Южин заметно нервничал. Он ожидал от этой парочки какого-нибудь подвоха.

– Надо вызвать полицию, сказать, что возле Боровского моста утопили женщину.

– Не торопитесь, – покачала головой Лариса. – Спешка ни к чему хорошему не приведет. Дайте мне время. Я должна понять ход его мыслей…

– Кого? Объяснитесь! – вышел из терпения сыщик. – Вы опять хитрите! Так нечестно.

Вместо ответа Лариса достала из сумки планшет, и ее пальцы забегали по экрану.

– Что вы там втихаря ищете? – рассердился Южин.

– Подходящий кинофильм…

– Вы меня за дурака держите? Убита женщина, мы с вами покрываем убийцу… а вы намерены кино смотреть?

– Ренат никого не убивал, – огрызнулась Лариса.

– Он сам сознался! – возмущенно напомнил сыщик. – Рассказал все как на духу. Осталось выловить тело из воды… пока его не унесло течением. Надо вызывать водолазов, поднимать местных оперов.

– Нет тела, нет дела, – невозмутимо парировала она. – Вы все равно ни черта не найдете, Южин. Гарантирую.

Он вскочил и сделал круг по комнате, оклеенной выцветшими обоями и обставленной потертой мебелью. После развода Южин жил по-холостяцки: руки так и не дошли до ремонта. Он испытывал неловкость за свою берлогу, но что поделаешь? Работы вечно по горло, продохнуть некогда.

– Сделайте одолжение, дайте Ренату белье, брюки и свитер, – попросила Лариса. – Вы пониже ростом, но что-нибудь можно подобрать. Я заплачу́.

– Обязательно. Главное, чтобы размер обуви подошел. Его кроссовки хоть выжимай.

Смирившись со своей участью, Южин открыл шкаф и начал перебирать нехитрый гардероб. Кое-что нашлось, и он с облегчением вздохнул. Не то Лариса, чего доброго, отправит его по соседям. Магазины-то ночью закрыты. А у нее, похоже, созрел неотложный план.

Сыщик сложил отобранные вещи на диван и тяжело вздохнул. Не так он представлял себе результат расследования. Перевалов при смерти, Варя утонула, напарник этой дамочки по уши в дерьме, а ей хоть бы хны.

Между тем Лариса, которая перед поездкой на Обводный тряслась от страха, теперь выглядела относительно спокойной. Южин впервые посмотрел на нее другими глазами. Ей что-то известно, раз она не бьет тревогу! Впрочем, это спокойствие может быть притворным.

– Я даю вам три часа на ваши штучки! – сердито выпалил он. – И ни минутой больше. После этого звоню в убойный отдел. Вы меня слышите?

Лариса оторвалась от планшета и бросила на него горящий взгляд.

– Какие «штучки» вы имеете в виду?

– Любые… все, что вам взбредет в голову. Я профан в черной магии, выходит, вам и карты в руки. Ваша логика мне недоступна, и это хорошо. Криминалистика – точная наука, несовместимая с колдовством. А я чувствую, что тут без колдовства не обошлось!.. Не знаю, кто играет против нас… злой дух или Казимир Бернацкий, будь он неладен… но мои методы явно не годятся для такого противника.

– Да уж, – кивнула она и вернулась к своему занятию.

– Вы позволите?

Южин уставился на экран гаджета, Лариса не возражала. Его не покидало ощущение дикого сюрреализма, в котором он невольно принимает участие. Убийца как ни в чем не бывало моется в душе, его сообщница абсолютно некстати увлеклась нелепым фильмом… а представитель правоохранительных органов наблюдает и бездействует.

«Я потерял контроль над ситуацией и плыву по течению, вместо того чтобы встать у руля, – осознал сыщик. – Да и куда рулить?»

– Привет честной компании…

Голос Рената заставил Южина повернуться в его сторону. Тот застыл в дверном проеме с обескураженным видом, как будто только что очнулся и сообразил, где и с кем находится.

– Салют! – бодро ответил сыщик. – Ты в порядке?

Обмотанный полотенцем Ренат проигнорировал его реплику и шагнул вперед со словами:

– Мне бы одеться, ребята…

* * *
После коньяка Ренату заметно полегчало. Он оттаял и расслабился. Южин не пил и молча злился, глядя, как Лариса обхаживает своего злодея-напарника. На подоконнике, напоминая о Варе, стояла красная туфелька.

Ренат ни за что не соглашался убрать ее с глаз подальше. Южин выступил на его стороне.

– Это улика! – заявил он. – Я несу за нее ответственность. Поэтому пусть стоит здесь.

Кто утонул в канале, – хозяйка туфельки, посторонняя женщина, случайно оказавшаяся на мосту рядом с Ренатом, или обе, – еще предстояло выяснить. Одно бесспорно: старуха, с которой тот якобы боролся, не могла носить такую дорогую и неудобную обувь. От этой путаницы и всяческих нестыковок у Южина голова шла кругом. Тогда как Ларису, похоже, ничего не смущало.

– У меня есть версия насчет случившегося, – сказала она, когда мужчины утолили голод. – Вы готовы ее выслушать?

– Я да, – неуверенно молвил Южин, ожидая новых несуразностей, которые его здорово достали.

– Валяй, – кивнул Ренат.

Больше всего ему сейчас хотелось, чтобы недавняя трагедия оказалось страшным сном. Обручение над бездной закончилось так, как и должно было закончиться. Разве он в глубине души не отдавал себе отчета, что Варя вылеплена не под него? Что они чужды один другому? И что никакого совместного счастья не будет?

– Прошу не перебивать, – обратилась Лариса к Южину, как будто ей было известно, что он имеет такую дурную привычку. Впрочем, его способность удивляться в последние дни значительно притупилась.

– Итак! – торжественно провозгласила она. – Отец Вари, Казимир Бернацкий, был учеником Вернера. Я проверила архив эзотерического клуба, которым руководил гуру. Ошибки быть не может.

На Южина это не произвело особого впечатления, зато Ренат напрягся и побагровел.

– Вернер? – вырвалось у него, но дальше развивать эту тему он не стал.

– Из чего я сделала вывод, где вскоре появится Варя, – продолжила Лариса.

– Она же… – пробормотал Южин и осекся.

– Вернер знал Казимира и его дочь? – уточнил Ренат. – Я правильно понял?

– Неожиданный поворот, – кивнула Лариса. – Я сама в шоке. Хоть мы и привыкли к фокусам Вернера, ему каждый раз удается провернуть очередную аферу. Конверт с фотографиями в агентство прислал он! Даже на гонорар не поскупился.

Ренат недоверчиво покачал головой. Южин рискнул нарушить запрет и спросил:

– Неужели Варя спаслась?

– Боюсь, эта милая барышня в огне не горит и в воде не тонет. Доказательства я готова предоставить незамедлительно. Только для этого придется кое-куда проехать.

– Куда? – привстал Южин, готовый сию минуту отправиться в путь.

– На Смоленское кладбище.

– Сейчас?.. Ночью?.. Бродить с фонариком между могил?

– Пожалуй, вы правы, – согласилась Лариса. – Дождемся рассвета…

* * *
Пока чернота за окном не посерела, Южин молча ходил из угла в угол, а Ренат с Ларисой смотрели с планшета фильм и тихо переговаривались. Она в чем-то убеждала его, он возражал.

– Скоро проверим, – донеслись до Южина ее слова.

Он старался не злиться, что странная парочка мается дурью. Каждый справляется со стрессом собственным методом. Эти чокнутые, видимо, успокаивают нервы детскими сказками. Флаг им в руки! Главное, чтобы судьба Вари прояснилась, как было обещано.

«Я должен ее увидеть, живую или мертвую!»

Оперативный опыт брал в Южине верх над суевериями, которым он чуть не поддался. Ясно, что Лариса будет всеми доступными способами выгораживать своего напарника.

«А мой долг – передать убийцу в руки правосудия, – думал он. – Какого черта я до сих пор этого не сделал? Я дал этим двоим отсрочку, которую они могут использовать против меня».

На подоконнике стояла красная туфелька, которая по словам Рената свалилась с ноги Вари, когда та бежала по мосту навстречу смерти. Эта изящная кожаная лодочка маленького размера взывала к справедливости.

К семи утра у Южина лопнуло терпение, и он напомнил, что пора ехать.

– Я за руль не сяду, – сразу предупредил Ренат. – У меня голова кружится и руки дрожат.

– Не надо было столько пить, – заметил сыщик.

– У меня жар!

Его в самом деле трясло, в глазах мерцал нездоровый блеск, щеки горели. Наверное, купание в холодной воде не прошло даром.

– Я поведу вашу машину, – предложил Южин. – Мой «опель» остался на Обводном, поэтому в нашем распоряжении только «хендай».

– Не возражаю, – заключила Лариса и добавила: – Что бы ни случилось, прошу не поднимать шум и не задавать лишних вопросов. В конце я все объясню.

– В конце чего?

– Вы сами все увидите и услышите.

Ренат пожал плечами. Южин молча кивнул и взял со стола ключи от внедорожника.

– Подгоните машину к парадному, – попросила его Лариса. – Мы будем готовы через пять минут.

– Ну уж нет! – осклабился Южин. – Выйдем все вместе. Я подожду.

Ренат примерил его старые туфли и удовлетворенно хмыкнул:

– Сойдут…

Сыщик спохватился и сунул под мышку туфельку Вари. Улику нельзя оставлять без присмотра.

Сборы действительно заняли не много времени…


 Глава 47
Между кладбищенскими аллеями лежал сумрак, всё здесь еще спало. Только ветер шуршал в зарослях, да лениво перекликались галки, потревоженные ранними визитерами.

Южин посмотрел на белесое небо и зябко повел плечами.

– Хорошо, что дождя не предвидится, – сказал он в спину Ларисе, которая шагала впереди.

Ренат молча замыкал шествие, ему не хотелось разговаривать. Он чувствовал себя опустошенным и подавленным. Если Лариса окажется права…

– Не может быть, – буркнул он, поглядывая по сторонам.

– Тихо! – обернулась она. – Вы ее спугнете!

– Слушайте, о ком идет речь? – прошептал сыщик. – Кого мы ищем?

– Старуху Смерть, которую я утопил, – осклабился Ренат. – Ты еще не понял? Нас ведут на свидание с призраком! Угадай с трех раз, где оно состоится?

Южин задумался, споткнулся о толстый корень и чуть не упал на надгробие из цельного куска гранита.

– Смотри под ноги, – злорадно прошипел Ренат. – Не то башку разобьешь. Мадлена не дремлет.

– Они с Переваловым вышли из игры. Он при смерти, а дочь пообещала оставить Варю в покое.

– Ты им поверил? Держи карман шире…

Мужчины продолжали перепалку, пока из-за кустов не показалась плакальщица.

– Кто бы сомневался, что меня приведут именно сюда, – проворчал Южин. – На стрелку с покойным Казимиром. Подумаешь, какой секрет! Ну, и что дальше? Будете разговаривать с духом? Как Перевалов? Между прочим, он после этого в реанимацию попал…

– Дрейфишь? – ухмыльнулся Ренат. – Тогда уноси ноги, пока цел. Без тебя разберемся, что к чему. Нам не впервой.

Сыщик открыл было рот выругаться, но прикусил язык. Кладбище все-таки. Негоже в таком месте браниться.

Лариса поманила мужчин рукой и указала на массивный купеческий саркофаг:

– Спрячемся здесь.

Южин узнал убежище, откуда он наблюдал за Переваловым, и ему стало не по себе. Что он увидит на этот раз? Кто придет на могилу Казимира Бернацкого, а главное, зачем?

– Кого ждем? – не выдержал он, когда все трое устроились в тесном закоулке между могил. С одной стороны их закрывали от чужих глаз ветки туи, с другой – памятник усопшей купчихе.

– Лариса надеется, что Варя придет проведать отца, – со смешком прошептал Ренат. – Дескать, той невмоготу без него.

Южин на это только хмыкнул и скептически поджал губы.

«За кого меня принимает эта парочка? За идиота? С чего бы Варе, если она жива, приспичило посетить могилу папаши именно сейчас? Они разыгрывают очередной спектакль, чтобы заморочить мне голову!»

– По вашим словам, Варя уже дважды утонула, – раздраженно заметил он. – Я не пойму, мы собираемся лицезреть утопленницу?

– Лариса уверена, что девушка не падала с моста, – прошептал ему на ухо Ренат. – А нарочно все подстроила, чтобы меня утопить.

– И старуху она подослала? – недоверчиво спросил Южин. – И туфельку с ноги сбросила для правдоподобности?

Ренат скривился и молча развел руками. Счастливое воскрешение Вари казалось ему вымыслом. А насчет старухи… если ее кто и подослал, то Мадлена. Старуха уже пыталась подстроить ему аварию и утопить в канале. Если бы не закалка в клубе Вернера, он бы повторил судьбу Краснова, Марея и Аверкина.

Но теперь получается, Вернер сам в этом замешан!

От сплошных противоречий и неразберихи у Рената разболелась голова. Его знобило. Наверное, поднялась температура. Ему бы выпить аспирину и лечь, а он торчит на кладбище, ожидая невесть чего.

– Сколько нам тут сидеть? – сердито осведомился сыщик, отмахиваясь от мошкары. – Лариса, чего мы ждем? Где ваша утопленница?

– Существование Вари зависит от Казимира Бернацкого, – заявила она. – Девушка обязательно придет на его могилу, вот увидите.

Ее слова удивили Южина, но не убедили.

– Когда? – уточнил он. – Завтра, послезавтра, через неделю?

– Довольно скоро. Судя по тому, что ей не удалось утопить ни вас, ни Рената, ее силы на исходе. Иначе бы вы не сидели тут в засаде, а лежали бы в городском морге… или на дне канала.

– Хватит делать из Вари монстра! – возмутился Ренат.

– Монстра из нее сделал отец, – возразила Лариса. – Красавицу и чудовище в одном флаконе. Совершенную машину для убийства.

С того момента, как она нашла фамилию Бернацкого в списке Вернера, с ее глаз будто пелена упала. Цепочка событий выстроилась отчетливо и ясно, все сомнения отпали. Поскольку очарование Вари распространялось исключительно на мужчин, Лариса сохранила здравый рассудок и сумела разгадать злой умысел, заложенный в этом пленительном создании.

– Врагами Золушки всегда были женщины… – пробормотала она. – Мачеха, сестры, соперницы…

– О чем это вы? – насупился Южин. – Какой монстр? Какая Золушка? Что за ахинею вы несете…

Хруст гравия в аллее заставил его замолчать и прислушаться. Хлопая крыльями, с дерева вспорхнул ворон, который в прошлый раз напугал Перевалова. Видимо, птица облюбовала это место, и ей не нравились пришельцы.

Лариса бросила на мужчин предостерегающий взгляд и прижала палец к губам:

– Тс-ссс… кажется, идет…

* * *
Ренат увидел сквозь зелень женскую фигуру в знакомом синем платье и обомлел:

– Варя?!!

Южин без церемоний зажал ему рот ладонью и покачал головой. Ни звука, мол! Лариса сделала им знак не двигаться и чуть раздвинула ветки дерева, чтобы улучшить обзор.

К могиле Казимира Бернацкого приближалась прекрасная девушка: роскошная коса ее растрепалась, ноги были босы. Одну туфельку Варя потеряла на Боровском мосту, а вторую выбросила по дороге. Ни дать ни взять – замарашка, которой пришлось убегать в разгар бала, чтобы ее не разоблачили. Ведь все фальшивые атрибуты, созданные волшебной палочкой феи, рассеялись. Даже второй «хрустальный башмачок» Варе не пригодился. Таскаться с ним по городу неудобно и незачем. Да и предъявить некому. Претенденты на роль принца спрыгнули, а без них возня с туфелькой теряет смысл.

Южин во все глаза уставился на красавицу, с трудом сдерживаясь, чтобы не наломать дров. Так вот она какая, дочь консультанта по юридическим вопросам, звезда благотворительных аукционов, пленительная натурщица Марея, капризная муза рокера Аверкина, последняя любовь бизнесмена Краснова!.. Вот она – во всем блеске и нищете, но не куртизанка, а новая петербургская святая. Босая и простоволосая, в грязных лохмотьях, которые недавно были нарядным платьем…

– Эй! – Лариса дернула его за рукав и погрозила пальцем. – Не поддавайтесь ее чарам!

Ренат прирос к месту, не веря очевидному. Неужели все, что они обсуждали этой ночью, – правда?.. Варя не прыгала с моста, не было никакой старухи. Это Казимир сговорился с духом карельского колдуна, чтобы погубить врагов своей дочери. Это его тень следовала за Варей, оберегая ее от посягательств ничтожных людишек, не способных оценить чудеснейшее из творений!

– Что будем делать? – прошептал Южин, очнувшись от накатившего дурмана.

Между тем девушка, пошатываясь, приблизилась к постаменту с урной в виде вазы. Ее бледное лицо не выражало ничего, кроме усталости и бессилия.

– Мы должны ей помешать, – тихо проговорила Лариса, толкая Южина в бок. – Заходите справа, а я слева. Не подпускайте ее к надгробию! Вовсе не дочерняя любовь руководит этой барышней!

В ее словах звучало такое твердое убеждение, что сыщик подчинился. Они с Ларисой одновременно выскочили из укрытия и преградили Варе путь к могиле отца. Красотка опешила и потеряла дар речи. Ее глаза растерянно забегали, губы приоткрылись. Она казалась настолько несчастной, что сердце Южина дрогнуло. Если бы не Лариса, он бы дал слабину.

Ренат не смог присоединиться к ним: руки и ноги отказались его слушаться, дыхание стеснилось. Он часто находился рядом с Варей, подпустил ее слишком близко, позволил проникнуть в свое сознание и отравить его ложью.

– Ложь ее главное оружие! – воскликнула Лариса в унисон его мыслям. – А в лучах истины все очарование этой красавицы растает как снег!

Варя перевела свой томный взор с Ларисы на Южина, вздохнула и притворилась, что лишается чувств. Сыщик кинулся было на помощь, но окрик Ларисы остановил его:

– Не двигайтесь! Они только этого и ждут!

«Тут есть кто-то еще?»

Южин обернулся, но вокруг не было ни души. Только молчаливые кресты, статуи и надгробия. Даже ворон скрылся в гуще вечнозеленых насаждений, а неугомонные галки примолкли.

Девушка, вопреки его опасениям, не упала.

– Пустите! – взмолилась она, протягивая руки к постаменту, под которым покоился ее отец. – Я едва держусь на ногах! Я умираю!

– Ты в принципе не можешь умереть, – усмехнулась Лариса. – Тебе не страшны болезни, ты не боишься ничем заразиться. У тебя нет медицинской карточки, потому что ты не нуждаешься в лечении. У тебя нет школьного аттестата, потому что ты не училась в школе. У тебя нет диплома о высшем образовании, потому что ты никогда не была студенткой.

– У меня есть паспорт… – выдавила Варя.

– Казимир Бернацкий выправил тебе документы благодаря своим связям и деньгам. Он бы и мартышку снабдил паспортом, если бы захотел. Взрослая девица без паспорта вызывала бы ненужные подозрения и кривотолки. Верно? – Лариса обратилась к Южину за поддержкой, и тот машинально кивнул.

– По документам тебе двадцать три года, а на самом деле чуть больше десяти, – добавила она.

Южин подумал, что Лариса заговаривается. Варя не похожа на девочку-подростка, она вполне сформировавшаяся молодая женщина.

Странно, что та не возражала. Единственное, чего она хотела, это прорваться к могиле отца. Но как раз этого Лариса решила не допустить ни в коем случае.

Южин не понимал, чего она добивается, но его любопытство разгоралось.

– Хочешь, я расскажу, как ты убила Краснова? – продолжала Лариса. – Ты предложила ему жребий, который был для тебя беспроигрышным вариантом. Монетка всегда падала одной стороной! Орлом!

– Эту монету подарил мне отец, – призналась измученная Варя. – У нее с обеих сторон – орел. Отец велел, чтобы я бросала только ее… Я привыкла его слушаться! Дети не должны перечить родителям.

– Хитро! – подал голос Южин. – Монета с двумя орлами! Я бы не догадался.

– Вот и Краснову не пришло в голову, что его разводят, – подчеркнула Лариса. – Боюсь, эта «казимировская» рулетка унесла жизнь Марея, и могла унести еще множество жизней. Разве такая милая девушка, воплощение добродетели, способна на подлый обман? Конечно же, нет… Сначала Краснов спьяну принял тебя за Мадлену, потом за старуху-смерть, а когда прозрел, то узнал свою нежную возлюбленную… и согласился на жребий.

– Пустите меня к отцу, – простонала Варя. – Я больше не могу без него.

– Она ужасно выглядит, – заметил Южин. – Вот-вот потеряет сознание.

– Марей хотел жить, а эта девица убила его, – холодно возразила Лариса. – Что ты ему предложила? Признайся!.. Кинуть жребий, кому лезть в петлю? Художник был под хмельком… он писал картину, увлекся, а тут – явилась бывшая пассия! И жестоко раскритиковала его работу, уличила в бездарности…

– Я только сказала, что его кисть уже не та, а картины становятся хуже и хуже. Это правда, которую он не хотел слышать!.. Умереть в расцвете славы или в забвении, не одно и то же. Я уберегла душу художника от беспощадных критиков и разочарованной публики, которая набрасывается на своего кумира, стоит ему пошатнуться. Петя Марей был таким ранимым, что не перенес бы этой боли! Его творческий кризис не успел зайти далеко. Благодаря мне он избежал худших страданий!

– Ну да, ты не убийца! – с сарказмом воскликнула Лариса. – Ты – спасительница! Блаженная Варвара-краса, длинная коса!.. Краснова ты спасла от позора, Марея – от творческого провала, а что с Аверкиным? Какую беду ты от него отвела?

– Гена исчерпал свой потенциал и держался на сцене за счет старых хитов, на которые я его вдохновила. Он не мог написать ни одной ноты без допинга, его здоровье подорвали попойки, разврат и наркота. Ему уже недолго оставалось…

– Это вы принесли Аверкину порошок из «Летучей мыши»? – спросил Южин, не спуская с Вари потрясенного взгляда.

– Ну и что? – искренне удивилась девушка. – Гена покупал себе дозы у знакомого дилера, пока я не вмешалась и не запретила ему гробить себя. Один пакетик завалялся у меня в сумочке, и я решила, что это знак.

– Заполучив порошок из твоих рук, он счел это волшебным сном, – ввернула Лариса. – Что ты пообещала? Разделить с ним райские кущи? Благодаря тебе Аверкин умер в кайфе!

– А вы бы предпочли, чтобы он корчился на больничной койке, угасая в нищете и безвестности? Я не могла допустить такого ужасного конца для человека, который подарил мне много приятных мгновений…

– Боже мой! – вырвалось у Южина. – Во всех этих смертях я подозревал Мадлену! Выходит, это была не месть…

– …а благотворительность! – язвительно подхватила Лариса. – Варя же заточена благо творить! Так ее запрограммировал Казимир. Она – само милосердие.

– Черт побери! – изумился сыщик, вытаращившись на девушку, которая таяла на глазах. – В этом есть нечто дьявольское… ей-богу. А кто же подпалил клуб с фанатами Аверкина и закрыл меня в подсобке?

– Варя «спасала» нечестивых поклонников рокера от многочисленных грехов. Чтобы они на том свете могли воссоединиться со своим идолом. Я угадала?

– Это был очистительный огонь! – подтвердила девушка. – Жаль, что мне помешали.

Шокированный ее признаниями Южин молча качал головой. Варя безумна, а следовательно – неподсудна.

– Мадлена всюду опаздывала, – объяснила Лариса. – Но ее злые намерения исполнялись как по заказу. Она сдуру вообразила, что обрела тайного помощника. В какой-то мере так и было. Варя делала дело и ускользала, а Мадлена попадала если не в объектив камеры наблюдения, то на глаза вам и Ренату. Бедняжке приходилось обороняться при помощи газового баллончика, чтобы унести ноги.

– Так это все-таки была вдова Краснова! – обрадовался Южин, что хоть одно из его предположений подтвердилось. – Я запомнил запах ее восточных духов.

– Единственное место, куда не наведалась Мадлена, – гостиница «Ладога», где покончил с собой ее муж. Она просто не знала адреса… Портье видел в коридоре закутанную в черное Варю. Думаю, мы обнаружим в ее чемодане траурный наряд, заготовленный для похорон Краснова, но это уже не имеет значения…


 Глава 48
Девушка буквально таяла от безжалостных разоблачений Ларисы, но ее красота все еще производила впечатление: глаза мерцали, как два изумруда, узкие плечи поникли, тонкие руки безвольно висели вдоль туловища.

– Надо вызвать «скорую», – сказал Южин. – Варя чудом держится на ногах. Ее ступни изранены… Где она провела ночь? Как шла по городу босиком?

– Держу пари, на ее стройных ножках нет ни царапины, – возразила Лариса. – Если их отмыть, вы в этом убедитесь. Варя хоть сейчас готова примерить «хрустальную туфельку», да с принцем осечка вышла. Знаете, в чем вина Краснова, Марея и Аверкина? Никто из них не сгодился на роль жениха! Золушка не получила своего законного вознаграждения. И обманщиков настигла неминучая кара.

– Я понимаю, что вы не обязаны любить Варю, но…

– Варя не человек, господин Южин. Вы пропустили мои объяснения мимо ушей, чему я не удивляюсь. Такая милашка кого угодно очарует! В ее присутствии мужское здравомыслие моментально испаряется. Даже вы попались на ее удочку.

– В смысле – не человек? – переспросил сыщик и закашлялся. – А кто же? Кха-кха-кха…

– Твердая иллюзия. Плотный ментальный фантом, который нуждается в периодической подпитке энергией создателя. Без этого он меркнет, чахнет и загибается. Что мы и наблюдаем! Взгляните на Варю, она едва дышит и вот-вот потеряет форму. Ей необходима подпитка, а мы перекрыли источник.

– Вы шутите? – опешил Южин. – Перед нами фантом? Иллюзия? Кто же Копперфильд, который сотворил сей феномен? Я видел подобный трюк со статуей Свободы, но Варя…

– Копперфильда звали Казимир Бернацкий, неужели не ясно?

– Отец Вари мертв и не может опровергнуть ваши слова.

– Она пришла сюда за подпиткой, – Лариса указала на мраморный постамент, к которому рвалась девушка. – Казимир позаботился о «дочери» на некоторое время. Этот злой гений превзошел своего предшественника, который покоится под плакальщицей. Боюсь, он способен воплощаться через свое творение. Этакий тандем мужского и женского начала в образе прекрасной девушки, которая вдруг приобретает черты ужасной старухи, несущей смерть. Она чуть не погубила вас, Южин, а после взялась за Рената. Ваше счастье, что это чудовище ослабело и не смогло добиться желаемого.

Сыщик ничего не понял и растерянно уставился на Варю, пытаясь отыскать в ней признаки фантома. Ему показалось, что ее фигурка моментами становится прозрачной, но тут же приобретает обычный вид.

– Черт!.. – выругался он. – Я бы в жизни не поверил, что… Да нет! Это ваши выдумки, Лариса. Вы очень убедительно говорите… После бессонной ночи и не такое померещится.

– Вам не мерещится, Южин. Перед вами не живая девушка, а ментальная проекция! Протрите глаза!..

Варя предприняла отчаянную попытку добраться до урны на могиле отца, но получила отпор и отступила. Этот рывок лишил ее сил. Она вся как-то обмякла, поплыла и медленно осела на землю…

* * *
Ренат слышал и видел все, что происходило у могилы Казимира Бернацкого, и разрозненные звенья с трудом складывались в его воспаленном уме в логическую цепочку.

«Неужели я пылал страстью к фантому? – поразился он. – И чуть не бросил Ларису ради фальшивой красавицы? Грош мне цена!»

– Хватит лить крокодиловы слезы, – насмешливо проговорил у него за спиной знакомый голос. – Пора действовать!

– Вернер? – резко обернулся Ренат. – Я ждал вас. Вы обожаете эффекты и всегда появляетесь к концу пьесы. Это тоже один из ваших сценариев?

– На сей раз нет. Я такой же участник, как и вы. Ну-с, довольно пустой болтовни, дружище. Вперед! – Вернер подхватил Рената под руку и потащил за собой. – Казимир прикидывался скромником, но задался целью превзойти своего учителя. То есть меня! – на ходу возмущался он. – Он специализировался на создании ментальных иллюзий и здорово преуспел в этом непростом деле. Варя – его непревзойденный шедевр. А?! Хороша девка! Соблазн, доведенный до апогея! Признайся, ты не устоял? Ладно, можешь не говорить… я и так вижу. Окрутила тебя казимировская дочка, чуть под венец не повела. А свадебку-то на Обводном собирались справлять? С утопленницами и карельским волхвом на дне пировать? Ха-ха-ха-ха-ха!

Размахивая четками, Вернер устремился к могиле бывшего ученика. Лариса и Южин расступились, пропуская его. Варя не двигалась и не поднимала глаз. Ренат молча остановился, ожидая, что же будет.

Никто не подал Варе руки, не предложил помощь. От нее сторонились, как от прокаженной.

Южин вытаращился на Вернера, одетого в оранжевый балахон и зеленые шаровары. Более нелепое зрелище трудно вообразить. Вопрос «Кто вы такой?» замер у него на устах. Все четверо, включая Варю, оцепенели.

Тем временем гуру метнулся к постаменту, взмахнул четками и разбил урну вдребезги, фактически не прикоснувшись к ней. Варя вскрикнула, как будто он разбил ее сердце, схватилась за грудь и упала навзничь.

Вернер склонился над осколками. Южин и Ренат молча смотрели, что он делает. Лариса кинулась ему помогать. Гуру перебирал кусочки урны, с досадой отбрасывал их прочь, пока не нашел то, что искал. Его торжествующий вопль разнесся по кладбищу и поднял в воздух стаю ворон и галок…

* * *
– Вот они, родимые! – На широкой ладони Вернера лежали мелкие красноватые кристаллы, похожие на гранатовые зерна. – Это и есть то, что великий Папюс называл источником. Алхимическая субстанция, дающая обладателю могущество на целых одиннадцать лет. Выходит, Казимир знал ее состав и процесс изготовления.

– Какой из них? – поинтересовалась Лариса. – Тот, что похоронен под плакальщицей? Или этот?

– Оба, – ответил Вернер, любуясь кристаллами. – Так называемый папаша Вари с помощью этих зернышек вдохнул в нее жизнь. Вот почему она бегала на могилу: получать подпитку! А вовсе не из любви к родителю.

– Казимир учился у вас, а вы ничего не заподозрили? – подал голос Ренат.

– Он был таким неприметным, строил из себя такую серость, что ввел меня в заблуждение. Я не замечал его, а он решил доказать мне, на что способен. Когда Казимир научился всему, что хотел, он попросту исчез… Я ничего не слышал о нем, а пять лет назад ко мне пришла юная особа неземной красоты и передала письмо от него.

– Это была Варя?

– Нетрудно догадаться, – ухмыльнулся гуру. – Письмо состояло из одной строчки: «Мудрейший, оцените мою работу!» Признаться, я не придал этому значения. Красота девушки на меня не подействовала, так как я давно равнодушен к женскому полу. Каюсь, я вообще не понял, о чем идет речь в письме… Но эта строчка запала мне в голову. Я не раз мысленно возвращался к ней и решил поинтересоваться, где Казимир и чем занимается. Какую такую работу я должен оценить?

– Вы выяснили, что Казимир умер, и забыли о письме? – спросил Южин, который до этого хранил молчание.

– Вовсе нет. Когда я узнал, что у него есть дочь, то начал наблюдать за ней – издалека, незаметно. Вскоре я убедился, что Варя и есть творение Казимира. Само совершенство, добродетель и милосердие! Правда, со смертоносным оскалом… Впрочем, окружающие девушку люди этого не видели. Наивысшая степень чего бы то ни было превращается в свой антипод! И доведенное до абсурда добро оборачивается злом, как ни парадоксально это звучит.

– Казимир создал дьявольскую машину с ангельским ликом и характером, – подытожила Лариса. – Она продает отраву под хорошим соусом.

– Именно! – просиял Вернер. – Я между делом следил за Варей и поражался изощренному замыслу ее «отца». Впрочем, Казимир действительно породил ее, значит, имел право именоваться папашей. Мне стал любопытен он сам, а не его красавица «дочь». Я разыскал его могилу и наткнулся на плакальщицу…

Гуру повернул лысую голову в сторону мраморной женщины, которая склонилась над захоронением 1916 года, и добавил:

– До меня дошло, что мой бывший ученик взял себе за образец другого Казимира Бернацкого и пошел по его стопам.

– Так они не родственники? – удивилась Лариса.

– Думаю, нет. «Консультант по юридическим вопросам» во всем копировал своего покойного предшественника. Вплоть до имени и фамилии. Изменил внешность, выправил новые документы, поселился в его квартире… собрал по крупицам его библиотеку и мебель, которую сумел отыскать.

– Представляю, чего ему это стоило, – мрачно заметил Ренат. – По сути, он самозванец!

– Этот самозванец любил и умел решать сложные задачи, что являлось его отличительной чертой. Может, он возомнил себя тем самым Бернацким, который вместе с Папюсом и Распутиным занимался оккультными ритуалами в предреволюционном Санкт-Петербурге, и так вошел в роль, что…

– …решил воплотить в жизнь его неоконченный эксперимент! – подхватила Лариса.

Вернер уважительно посмотрел на нее и кивнул.

– Ты докопалась до истины? Хвалю. Немногие из моих последователей смогли бы раскусить такой орешек. Поэтому я и посоветовал Варе обратиться в ваше агентство. Когда я узнал о самоубийстве ее бойфренда, отправил ссылку на ваше старое объявление. Сейчас-то вы не нуждаетесь в рекламе…

– А что за эксперимент? – вскинулся Ренат.

– Создание иллюзорного образа, максимально приближенного к реальному человеку. Такой себе «аватар», подпитываемый энергией творца, – Вернер разжал кулак, показал несколько гранатовых зернышек и буднично сообщил: – Папюс называл эту твердую субстанцию источником. Без этих камешков некоторые вещи требуют огромного духовного ресурса либо вовсе невыполнимы.

– Та девушка на фотографиях из конверта! – осенило Рената.

– Она и являлась экспериментом. Настоящий Казимир запечатлел свое создание для потомков, но куда потом подевалась его «дочь», никому не известно. Вероятно, фантом со временем рассеялся. Я прислал вам снимки вековой давности как подсказку…

– Зачем, Вернер? – возмутилась Лариса. – Вы продолжаете устраивать нам экзамены?

– Кто-то должен был поставить точку в судьбе Золушки, а заодно проверить себя на вшивость.

– Я проверку не прошел! – разозлился Ренат. – И что теперь? Мне утопиться в Обводном? Или пустить себе пулю в лоб?

Вернер не обратил внимания на его реплику и спокойно продолжил:

– Самозванец учел ошибку предшественника и снабдил свою Варю «батарейками» в виде этих камешков. Накануне смерти он не только позаботился о месте погребения рядом с тезкой, но и заранее заказал себе памятник. Варя выполнила его волю и регулярно посещала кладбище. Прикасаясь к урне, она получала заряд энергии, который обеспечивал ей нормальное функционирование. Увы, не дольше одиннадцати лет!

Южин ощущал себя будто в компании сумасшедших. О чем они говорят? Внезапное появление Вернера в дурацком, попугайском наряде и совершенный им акт вандализма окончательно выбили его из колеи. Зачем этот клоун разбил памятник и рылся в осколках? У Южина кружилась голова, он плохо соображал. В ушах что-то потрескивало, постукивало… Чок-чок… тук-тук…

Неимоверным усилием воли он заставил себя обернуться на Варю, но… ничего не увидел. Там, где сидела измученная девушка, на земле валялись лишь грязные синие лохмотья…

Заключение
Перед отъездом из Питера Ренат и Лариса прогуливались по Гороховой улице.

– Я хотел тебе сказать…

– Не надо, – мягко произнесла она, прижимаясь к его плечу. – Я все понимаю.

– Прости…

Лариса достала из сумочки черно-белые фотографии, где девушка с зонтиком застывшим взглядом уставилась в объектив, и развернула их веером со словами:

– Смотри, Варя тоже появилась у нас в агентстве с зонтиком! Но мы не придали значения этому совпадению.

– Дьявол кроется в деталях? – усмехнулся Ренат.

– Знаешь, кто впервые показал Вернеру эти стародавние фотки? Архивариус из здешнего музея. Гуру сразу смекнул, что за барышня заснята на них, и начал копать. Он тоже не сразу связал воедино известные факты. И вообще, в этой истории остались белые пятна.

– Ты меня утешаешь или себя?

– Обоих. Мы опять попались на уловку Вернера и вытащили для него каштаны из огня. Но на сей раз я кое-что урвала, – прошептала она.

– Что же? – наклонился к ней Ренат.

Лариса выбросила ненужные фотографии в урну и полезла в сумочку за носовым платком. Осторожно развернула скрученный в узелок батист и показала Ренату гранатовое зернышко…

– Я догадалась, чего хотели Папюс, Распутин и Казимир Бернацкий! Французский доктор написал книгу «Магия», которая его прославила. Сибирский крестьянин стал «царем над царем». А Казимир создал почти живую девушку… Он замахнулся на божественный промысел!

Ренат с опаской разглядывал крохотный камушек, похожий на застывшую капельку крови, и у него перехватило дыхание.

– Ты отдаешь себе отчет, что…

– Тихо! – оглянувшись по сторонам, шепнула Лариса, завернула «зернышко» и спрятала обратно в сумку. – Не всегда же Вернеру масленица! И нам что-то перепало…

Сноски
1
Подробнее читайте об этом в романе Н. Солнцевой «Иди за мной».

2
Имбилдинг – укрепление интимных мышц при помощи специальных упражнений.

3
Тантра – здесь в значении осознанного использования сексуальной энергии и развития чувственности.

4
Здесь – князь Феликс Юсупов, организатор убийства Распутина.

5
По общепринятой версии, в убийстве Распутина принимали участие пять человек: думский депутат Пуришкевич, его приятель доктор Лазоверт, великий князь Дмитрий Павлович, поручик Сухотин и князь Феликс Юсупов.

6
Доктор Папюс (Жерар Анкосс) – оккультист, маг и лекарь. Предположительно, три раза был в России: 1901, 1905, 1906 гг. Умер в Париже в октябре 1916 года.

7
Мамба – ядовитая змея семейства аспидов, распространенная в Африке.

8
Суггестор – тот, кто владеет даром внушения, гипнотизер.