Рабыня ищет хозяина, любовь не предлагать - Мария Максонова

Мария Максонова

Рабыня ищет хозяина, любовь не предлагать

Глава 1. Драдрерика

Взгляд привычно скользит по руническому рисунку на лезвиях любимой секиры. Она лежит передо мной во всей своей хищной красоте: два округлых испещренных магическими рисунками лезвия, потертая от времени ручка, оплетенная кожей. Идеальное оружие, созданное под мою руку. За годы тренировок мы, кажется, сроднились. Мне не хочется думать о том, что сейчас произойдет, потому что нельзя выдавать своего волнения, поэтому я концентрируюсь на знакомом предмете.

Я стою на коленях посреди вымощенной белым камнем площадки для ритуалов. Кажется, вчера дежурные по саду плохо вымели с нее мусор, поэтому в мои голые колени впиваются мелкие камешки, но я не смею двинуться или как-то показать свое неудобство. Металлический доспех, прикрывающий мою спину, нагрелся от яркого солнца. Хоть до полудня еще есть время, но уже жарко. Голова моя низко опущена, как положено хорошо вымуштрованной рабыне. Учитель стоит рядом, контролируя по привычке мои действия. Боюсь, что он в самый последний момент может решить, что я все же не достойна, недостаточно хороша, чтобы выпуститься из школы рабов, поэтому стараюсь вести себя идеально.

— Сюда, лорд, проходите пожалуйста, — услышала дрожащий от волнения голос доверенного раба господина Учителя и напряглась изо всех сил, вслушиваясь. Неужели это ОН?

— Надеюсь, все подготовлено и мне не придется ждать? Ритуал должен быть завершен, и я отбываю в Срединный мир, я и так потерял слишком много времени, — раздраженный голос незнакомца заставил сглотнуть. Точно он.

Человек, предназначенный мне судьбой.

Мой будущий хозяин.

Нет, нельзя об этом думать, концентрируюсь на знакомых изгибах секиры, почти ощущаю ее привычную тяжесть в руке и знакомый свист при широком замахе.

— Не извольте беспокоиться, проверка проведена с особых тщанием, все параметры уже введены, осталось завершить ритуал, и… — раб Учителя, как всегда, чрезмерно многословен.

— Приветствую вас, лорд Мариус, — склоняется Учитель перед моим будущим хозяином — я вижу, как сгибается пополам его длинная тень.

— Учитель, рад вас видеть, — в голосе незнакомца звучит улыбка. — Так эта и есть та самая?

Я напрягаюсь, кажется речь обо мне. Невыносимо хочется поднять голову и посмотреть на говорящего, но… за такую дерзость сегодня мне грозит не карцер без еды на неделю или десяток плетей у позорного столба, а куда более ужасное наказание.

— Именно так, лорд, — отвечает Учитель.

— Рыжая, — в голосе хозяина… будущего хозяина слышится пренебрежение, и мне хочется немедленно побриться налысо, чтобы стать ему более угодной.

— Волосы можно перекрасить, но для этого потребуется время, — предлагает господин Учитель чуть растерянно.

— Не нужно, я спешу. Думаю, я смогу смириться с этим, раз уж она подходит по параметрам.

— Конечно, лорд Мариус, — вновь поклон от господина Учителя.

Никогда прежде я не видела, чтобы он кланялся так часто и волновался при встрече с посетителями. Наверное, мой будущий хозяин действительно важный человек. Взглянуть бы на него хоть раз — на того, для кого меня готовили всю жизнь.

— Что ж, начнем, господа, я очень спешу. И, если можно, я бы предпочел активировать арку перехода, чтобы не ждать после, когда она зарядится. — Он подходит ближе, и я, наконец, могу разглядеть его сандалии из дорогой кожи с золотыми пряжками и низ ярко-алого плаща. О, мой будущий хозяин действительно очень богат, Боги благоволят ко мне.

— Конечно, лорд Мариус, — господин Учитель делает взмах рукой, и его раб подбегает к арке перехода и начинает вставлять в нее драгоценные камни из специального мешочка. Когда он заканчивает и отходит от портала, камни начинают светиться. Тень учителя, которую я могу видеть, кивает. — Что ж, мы можем начать. Все готовы?

Молчание в ответ, и Учитель затягивает магическую песнь, формируя круг связи. По давно вырезанным в белом мраморе магическим знакам ползут темно-бордовые тени. Я дрожу от страха, хоть всех нас учат, что так и должно быть, что таков ритуал. Но тени эти все равно вызывают безотчетный ужас и отвращение. В неясных фигурах мне видятся крылья летучих мышей, длинные тела многоножек, когтистые лапки крыс и подобная мерзость. Нас учили, что нужно просто не присматриваться, но я не в силах, эти твари будто дразнят меня. Главное теперь не дернуться, не испортить ритуал.

— Драдрерика, — обращается ко мне господин Учитель, прервав свою песнь. — Готова ли ты отказаться навсегда от своей свободы и доверить ее тому, кто выбран для тебя судьбой.

Свобода? Будто она когда-нибудь у меня была.

— Да, — отвечаю хрипло, но решительно.

— Готова ли ты стать его защитницей и пожертвовать своей жизнью, чтобы спасти его?

Вот умирать в расцвете сил совсем не хотелось, но ритуал есть ритуал, иначе связь с Хозяином не установить, так что выбора нет:

— Да.

— Добровольно ли ты делаешь этот выбор, осознаешь ли последствия своих действий и слов в этом магическом круге?

— Да, — отвечаю без сомнений, разум мой чист и не замутнен.

— Хорошо, — кивает господин Учитель и подходит ближе, — Подними голову. — Я слушаюсь, хочу посмотреть на хозяина, но старик стоит слишком близко, а полы его простого черного плаща закрывают обзор, чтобы можно было глянуть незаметно. Приходится смириться. — Познай, от чего ты отказываешься, — говорит он хриплым шепотом и… снимает с меня ошейник.

Мир вдруг обрушивается на меня какофонией звуков, красок, запахов. Ярко светит солнце на кричаще-голубом небосводе. Шуршание крон деревьев подобно гулу урагана, усиленному в десятки раз. От зрелища ярко-алого плаща будущего хозяина приходится зажмуриться, но красные пятна продолжают плясать под закрытыми веками. И, что ужаснее, без зрения слух будто только больше усиливается. Я слышу все: биение сердец господина Учителя и будущего Хозяина, слышу их дыхание, шуршание их одежды. Я слышу, как жужжат шмели вокруг розового куста, растущего в десятке шагов от поляны, как перебирают ногами муравьи, спешащие к муравейнику под старой туей. Мне кажется, при желании я могла бы даже разобрать точное их количество.

А мое собственное сердце?! Его гул бьет по ушам, словно набат. Хочется кричать, чтобы хоть так заглушить эти звуки, но этого нельзя делать, совсем нельзя. Не выдержав, распахиваю глаза. Мириады оттенков самых разных цветов впиваются в мои зрачки дикой какофонией. Когда-то я считала, что трава просто «зеленая»?! Теперь же я вижу в цвете каждой травинки сотни разных оттенков от коричневого до салатового и даже пурпурные вкрапления. Невыносимо!

— Долго еще? — интересуется с ленцой будущий Хозяин, нервно притоптывая ногой, и я почти ненавижу его за громкий мужественный голос приятного тембра. Потому что он бьет по моим ушам, словно молот по наковальне.

— Она должна прочувствовать, каково это — быть без ошейника, чтобы быть благодарной за его наличие, — заученно отвечает господин Учитель, его дребезжащий голос и вовсе проходится по нервам, будто когти зверя по костям. Ужасно, когда же это кончится?!

— Хватит этих ваших воспитательных приемов, нужно поторопиться, я и так задержался, — морщится будущий Хозяин, и я почти готова его расцеловать от радости.

Учитель смотрит неодобрительно. Я бы, наверное, под землю провалилась под таким взглядом, но на господина Хозяина он не подействовал, а это впечатляет. Господин Учитель тяжело вздыхает и берет со столика новый ошейник:

— Вот ваш ошейник, он зачарован на вашу кровь, волосы и…

— Оставим детали, — отмахивается будущий Хозяин. — Она знает, что делать?

— Конечно, господин.

Он подходит ближе, но я почти не в силах на него смотреть, я не способна разглядеть его лицо — взгляд цепляется только за мелкие детали: переплетение нитей в ткани его плаща; родинка на запястье, из которой торчат темные волоски; блестящий золотом нагрудник, выкованный в форме мускулистого мужского торса; ярко-красный рубин на ошейнике, что он держит в руках.

— Прими мой дар и мое покровительство, — он протягивает мне ошейник. Наконец-то закончится это безумие, осталось лишь немного потерпеть.

— Принимаю, — с трудом пропихиваю звуки через сжатые судорогой зубы. Осталась самая последняя часть. Ошейник ложится в мою руку, но я действую так медленно, словно во сне. Кажется, еще немного, и я уроню этот дар.

— Ты должна окропить его своей кровью, нанеся рану своим оружием, — подсказывает будущий хозяин, не дождавшись моей реакции.

Я знаю, что делать, но словно плыву в густой похлебке. Внимание мое рассеянно, и кажется, что я скоро умру. Хотя разумом я осознаю, что нет ничего важнее ошейника. Если его надеть, все закончится.

Взгляд цепляется за арку перехода, она уже совсем напитана силой и будто затянута серебряной амальгамой, по которой время от времени проходят волны. Раб господина Учителя стоит, притаившись, у розового куста, будто чего-то боится, нервно теребит свой ошейник.

Нужно сделать надрез на руке и напитать рубин своей кровью.

Тяну руку к любимой секире, лежащей передо мной на каменных плитах. Не просто оружие — амулет, закаленный в моей крови, расписанный рунами от ручки до двух округлых лезвий, напитанный моей магией, почти ставший продолжением руки. Только пальцы совсем не слушаются, когда я пытаюсь подтянуть ручку ближе.

Серебряная пленка в арке прохода значит, что он уже настроен на конкретную точку выхода. Пока арка подзаряжается, в ней вьется только серо-серебристый туман.

Заторможено поднимаю голову…

С десяток человек в черном врываются через переход и высыпают на поляну. Лица их скрыты, но они разбрасывают заклятья направо и налево, пытаясь пробить магический круг. Раб господина Учителя падает на землю и пытается закатиться под розовый куст, охрана мчится с другой стороны сада, но слишком медленно.

С оглушительным грохотом взрывается магический круг, я зажимаю себе уши, но, кажется, я оглохла. Ничего не понимаю. И тут один из нападающих бросает кинжал, и он попадает ровно в центр грудной клетки господина Учителя. Тот нелепо взмахивает руками и падает на камни.

Господин Мариус трясет меня, что-то кричит в лицо, тащит куда-то. Охрана школы для рабов, наконец, прибегает и вступает с нападающими в схватку. Господин Мариус тянет меня вперед, я успеваю ухватить свою любимую секиру.

Я же должна была что-то сделать… я должна была завершить ритуал… остался последний шаг…

Какой-то мужчина нападает на господина Мариуса, тот отмахивается мечом. Я понимаю, что это моя работа, это я должна защищать хозяина. Заторможенно, но все же поднимаю свою секиру и призываю магию.

Господин Мариус кричит испуганно, будто пытается меня остановить. Но я же хочу как правильно — защитить его…

Яркая вспышка магии ослепляет, секира накаляется, почти не выдерживая того напора силы, которую я вдруг умудряюсь пропустить через нее. Пытаюсь себя сдерживать, шагаю вперед и привычным движением обрушиваюсь на одного из нападающих в черном. Он принимает удар на свой щит, но отлетает прочь на десяток метров и врезается в дерево.

Победа!

Я шагаю к следующему противнику. Лорд Мариус пытается меня оттащить, что-то кричит, но я не слышу — в ушах все еще шумит. Тогда он хватает мою руку, в которой все еще зажат ошейник, трясет ею перед моим лицом, что-то выкрикивая. Жаль, что я не умею читать по губам. Да сейчас и не смогла бы.

Нужно напитать кровью рубин и завершить ритуал…

Собираюсь это сделать, но тут вижу летящего прямо на будущего хозяина нападающего! Пусть господин Мариус и в доспехе, это не значит, что нужно рисковать. Отталкиваю его в сторону и подставляю под удар обшитое металлом древко секиры.

Удар тонкого короткого меча неожиданно оказывается силен — это магическое оружие, меня отбрасывает в сторону, и я врезаюсь спиной во что-то твердое. Ошейник выпадает из моей руки. Я наклоняюсь, чтобы его поднять, но секира перевешивает, я пошатываюсь. Запоздало замечаю, что то, во что я врезалась — это арка перехода. От удара моей тяжелой тушей в металлическом доспехе по одному из энергетических алмазов расползается трещина, но зато амальгама открытого перехода сменяется на клубы серебристо-серого дыма — настройки сбиты, нападающие не смогу получить подкрепление или быстро сбежать.

Враг подбегает вновь, замахивается…

Господин Мариус активирует магию, прикрывая меня. Какой же он все же потрясающий! Лучший хозяин из всех! Я должна его защитить! Шагаю… и под моей ногой что-то ломается. Смотрю вниз и вижу — мой будущий ошейник, от рубина в нем остались лишь осколки. Поднимаю его кожаную полосу.

— Беги! Ты свободна, беги! — мужской голос ввинчивается в мою кружащуюся голову.

«Но я не хочу бежать, не хочу свободы,» — ответила бы незнакомцу, но не успеваю.

Еще один противник вылетает справа. Желая защитить будущего хозяина, я замахиваюсь… что-то будто хватает секиру сзади, не позволяя завершить прием. Рыкнув, бью нападающего ногой в живот, оборачиваюсь, чтобы освободиться… оба лезвия моей секиры пропали в ненастроенной арке перехода, заполненной клубами серебристо-серого дыма. Кто-то кричит, взрываются вокруг вспышки магии, я же пытаюсь выдернуть оружие обратно. Это моя любимая секира! Я с ней пять лет не расстаюсь!

— Что ты делаешь?! Отпусти! — кричит лорд Мариус.

Упрямая арка не отпускает и… вдруг меня словно дергает за секиру, и я, потеряв равновесие, лечу… прямо в ненастроенную арку перехода, заполненную серо-серебристым дымом.

Глава 2. Драдрерика

Серый туман был наполнен серебристыми молниями, которые периодически больно жалили меня в разные места. Особенно их привлекали металлические детали моего доспеха. Я вздрагивала, скрипела зубами и пыталась искать путь назад.

Выхода из серого тумана не было, что и не удивительно, это ведь по собственной неуклюжести я позволила себе врезаться в арку перехода и разбить один из алмазов. Если бы не это, даже вляпавшись случайно в арку, я попала бы просто в то место, из которого набежали нападающие, и могла бы устроить им веселую жизнь.

Теперь же настройки были сбиты, портальная арка выбросила меня где-то в межмирье. Здесь не было ни верха, ни низа, не на что было опереться ногами, оттолкнуться и побежать. Только туман и вспышки электричества.

Две вещи только меня радовали: что в голове здесь немного прояснилось и что я не потеряла свой ошейник. Он, конечно, так и не был активирован, так как ритуал был прерван, и я не могла его закончить самостоятельно, тем более, что магический круг разорван, а исполнявший обязанности жреца господин Учитель — убит, но все равно с ошейником я чувствовала себя как-то увереннее. Он, конечно, даже не ученический, просто кожаная повязка, из которой выпал единственный рубин, но все равно я нацепила его на шею, едва придя в себя. Без ошейника меня могут принять за свободную женщину, а это ужас-ужас, все же сразу поймут, что я на самом деле рабыня и госпожой быть не могу. А если решат, что я беглянка? Вот где настоящий позор. Нет, уж, свой статус надо демонстрировать сразу и четко, чтобы не было никакого недопонимания. Просто выйду к людям и попрошу помочь мне добраться до Школы Рабов города Глуфренс. Наше заведение самое лучшее и знаменитое во всем Подлунном мире, о нем все должны знать.

С этими решительными мыслями я рвалась через туман, разыскивая выход. Оттолкнуться было не от чего, поэтому приходилось применять магию ветра, к которой у меня никогда не было способностей. Думать о вероятном наказании не очень хотелось. Ничего, не убьют же, столько лет меня растили и деньги вкладывали. А, раз выживу, то и выдержу. Правда, вероятно, господин Мариус откажется от такой глупой и неуклюжей рабыни, но со временем, возможно, когда я перевоспитаюсь, мне подыщут другого хозяина, попроще, поскромнее. Господин Учитель всегда говорил, что любого можно перевоспитать, если очень постараться и при условии, что раб не совсем уж тупой и бездарный. А у меня все же были кое-какие данные… Только вот кто теперь займет место господина Учителя? Кто-то из тренеров? Не представляю. Господин Учитель даже от имени своего отказался ради навыков, но сам себе замену не готовил пока, он мог бы прожить еще не одну сотню солнечных циклов благодаря магической подпитке раба!..

А, может, он и не погиб? Может, если битва быстро закончилась, то жизнь не успела совсем покинуть его тело, и его глупый раб успел восполнить потери… хотелось бы надеяться. Господин Учитель всегда был очень добр ко мне, он всегда приговаривал это со вздохом, назначая наказание за очередную мою проказу. Он не отказался от меня, хотя я не соответствовала многим его планам, не вернул обратно в питомник, был терпелив… мне бы хотелось, чтобы он выжил. Тогда бы я была уверена, что меня из-за глупости и неуклюжести точно не отправят на жертвенный стол, чтобы лишить магии, крови и жизни, что делали иногда с совершенно ужасными неподдающимися воспитанию, глупыми или просто отработавшими свое рабами. Надо будет только быстро признать свою вину, вытерпеть без жалоб и криков наказание, каким бы оно ни было, и все станет хорошо.

Серый туман не кончался, в какую бы сторону я не летела. Мне начало казаться, что я двигаюсь по кругу, поэтому я решила остановиться. Мне пониже спины немедленно прилетел удар молнией, заставив поморщиться и отмахнуться от нее, как от назойливой мухи. Но взгляд зацепился за то, что молния, пройдя через меня, отправилась дальше вперед. Хм. А куда это она? Во мне взыграл охотничий инстинкт, и, раз все равно других вариантов не было, я решила последовать за беглянкой.

Чем дальше я летела, тем больше становилось молний, они все чаще жалили меня куда попало, а я старалась прижать к себе секиру и сгруппироваться поплотнее, чтобы меньше задевать их, но все равно доставалось. Остро хотелось почесаться, будто меня искусали комары. Одно хорошо: ударяя по мне, молнии будто еще и подталкивали меня вперед, так что двигалась я быстрее, чем когда перемещалась самостоятельно.

Наконец, клубы серебристо-серого дыма разошлись, и я увидела ее — шаровую молнию. Электрические разряды словно стремились к ней со всех сторон, а другие вылетали из нее и стремились прочь. Я замерла, сглотнув, не зная, что теперь делать и куда дальше двигаться. Огляделась по сторонам.

Тут мне в спину ударила еще одна молния, вторая шарахнула в секиру, которую я опустила, расслабившись, а потом еще одна. Меня понесло прямо навстречу шаровой молнии, между остриями секиры возникла электрическая волна, словно какая-то из молний к ней приклеилась по дороге. Я попыталась тормозить магией, но, чем ближе становилась шаровая молния, тем чаще меня било разрядами, ускоряя движение.

— Нет, я не хочу, не хочу!.. — бормотала, судорожно подбирая хоть какое-нибудь еще заклятье, которое могло бы помочь.

Бросить секиру было немыслимо, да и кто сказал, что это помогло бы, а вот остаться без оружия в незнакомом месте — это огромная проблема. Я уже представляла, как эта огромная молния пронзит все мое тело с силой многократно превышающей сумму всех тех, которые били до того. Еще один удар ускорил движение, я зажмурилась от яркого света и скрутилась в плотный клубок…

Открыла глаза растерянно и увидела прямо перед собой стену дома. Камни странные, ровные, прямоугольные, оранжевого цвета, а между ними аккуратные слои серого раствора. Что за ерунда?

Я посмотрела вниз и обнаружила, что вишу в воздухе над грязной мостовой, а вокруг светится ореол из молний. И только это осознала, как невесомость, к которой я уже привыкла, отключилась, и я рухнула бы на землю, если бы вовремя не сгруппировалась и не приземлилась бы в боевой стойке: одно колено почти касается земли, вторая нога отведена назад, левая рука помогает держать равновесие, упираясь в землю, а правая взлетает вверх с секирой, готовясь отразить любой удар.

Мимо с независимым видом медленно прошла грязная кошка, таща в зубах облезлого котенка с коротким хвостом-морковкой, который он тщательно подбирал, чтобы не волочился по земле. Зверюшка остановилась, покосилась на меня вопросительно, а потом побежала дальше по своим делам. За спиной погас обруч из молний. Я запоздало вспомнила, что в учебниках именно так описывался спонтанный портал, которые могли создавать некоторые маги в отсталых мирах, но в нашем мире это уже давно считалось атавизмом, портальные арки были куда стабильнее и удобнее в применении.

Наконец, определив, что вокруг нет никакой угрозы, я встала во весь рост и огляделась. Узкий переулок между двух трехэтажных домов, довольно грязный, но вроде бы никакой опасности нет. Я подошла к выходу из переулка, но тут увидела, как мимо промчался непонятный монстр, дико рыча и извергая из себя серые клубы дыма. Наверное, его пытались убить с помощью огня, но только ранили. Я заметила мужскую фигуру, сидящую на шее непонятного существа:

— Горло надо было резать, а не факелами кидаться! — занудно крикнула вслед непутевому охотнику.

Но тут навстречу мне вылетел еще один такой же монстр, источающий дым, только сверху на нем сидели уже двое: мужчина и укутанная в ткань с ног до головы женщина со странной круглой конструкцией на голове, вроде большой миски перевернутой, обернутой сверху тонким кружевом. Не поймешь, что за чертовщина: то ли рабыня на голове что-то несет, то ли госпожа новую моду выдумала. Пара навела меня на мысли, что это все же всадники, а не охотники, а животинка, хоть и странная: со светящимися глазами и вонючим дымом-дыханием, но все же прирученная. Хорошо, что я не успела долбануть по какой-нибудь из них своей секирой, пытаясь помочь ее утихомирить, а то штраф был бы за порчу имущества огромный, пришлось бы отрабатывать. Помню, я как-то подралась с рабом одного посетителя школы и случайно сломала ему руку, долго потом пришлось вину свою на кухне отрабатывать на чистке котлов после готовки на всю школу. От воспоминаний меня передернуло. Лучше бы эти часы на тренировочном полигоне провела.

Тут на меня громко закричал новый монстр, на дороге которого я оказалась. Его всадник, тоже пробубнил что-то возмущенное на незнакомом языке, и я поспешила забежать обратно в спокойный проулок.

Постояла, выглядывая на улицу. Вроде бы вон люди тихонько идут по краю дороги, ближе к домам, соблюдая определенный порядок. Но все равно как-то не по себе, поэтому я решила пока поостеречься и пойти посмотреть, что находится с другого конца переулка. По пути я зарылась в небольшую дорожную сумку, которая висела у меня на поясе. Как известно, выпускники Школы Рабов города Глуфренс не вручаются хозяину голым-босыми, у них есть и оружие, и приличный доспех, и набор полезных в быту амулетов, не говорю уже о знаниях и умениях. Порывшись, я выудила небольшой сверток из промасленной бумаги, обвязанный бечевкой, на котором было написано, что это амулет-переводчик. Чудесно. Распаковала его и повесила на шею, осталось только активировать заклинание и найти местного, чтобы разузнать, где я. Надеюсь, этот мир достаточно цивилизован и ведет торговлю с Подлунным миром, и меня смогут переправить домой или хотя бы отправить весточку в Школу.

Проулок свернул вбок, а потом вывел меня во двор, окруженный однотипными трех-четырехэтажными зданиями из рыжего на удивление ровного камня. Никаких скульптур, фонтанов и прочих сооружений, которые обычно стоят вокруг богатых домов, здесь не было, из чего я сделала вывод, что это какой-то бедный район. В центре двора между двух столбов замотанная в черный платок старуха вешала на веревку стиранное белье. Я поспешила активировать амулет и подойти к ней:

— Простите, госпожа, вы мне не поможете?

Женщина выглянула из-за длинного куска ткани, который вешала и испуганно ахнула, глядя на меня. Даже рот себе сперва заткнула, а потом только запричитала:

— Боже, девонька, что же с тобой случилося?..

— Я потерялась, — ответила честно. Я вообще никогда не умела врать. — Вы не подскажете, как добраться до ближайшей портальной арки?

— Какой? Чего-сь? Да что же с тобой сделалось-то? Кто ж… тебя ограбили? — она почему-то все косилась на мои ноги.

— Нет, — удивилась я. — Мне просто нужно к порталу, чтобы попасть домой.

— Ох, снасильничали небось! Горе-то какое! Ты замужем? Вдова?

— Что? Нет…

— Горе-то какое, позор на седины твоих родителей, где же полиция, когда она нужна…

— Простите…

— Ничего-ничего, переживется-перемелется, отольются этим иродам девичьи-то слезы, — она что-то злобно проворчала, это даже мой амулет не осилил, а потом сплюнула через плечо, скрутила фигу и показала на все четыре стороны света, словно исполнив какой-то ритуал, но магических вспышек я при этом не заметила.

— Ну, я пойду, — я сомневалась, что амулет переводит верно, а, может, незнакомка сама чутка не в себе, поэтому решила искать другого переговорщика.

— Куда же ты?! Нужно полицию вызвать! Подожди, я сейчас внука кликну…

— Полицией у вас называют тех, кто занимается портальными арками? — заинтересовалась я.

— Чем? — она посмотрела на меня с недоумением.

— Ну, арками, — я изобразила руками, — порталами… они нужны, чтобы переходить из мира в мир или внутри своего мира, знаете?

— Свят-свят, так ты что же, иномирянка?! — ахнула старуха.

— Ну, да…

— Ой, горе-то какое… семья в старом мире осталась? Детки? Родители?..

— Да нет… но мне нужно вернуться!

— Так нельзя!

— Что?!

— Мир-то наш Закрытый. Нет у нас ни арок портальных, ни переходов каких, запрещено. Прежде, говорят, захватчики пытались наш мир погубить, поэтому самые сильные маги его закрыли. Нельзя в него попасть никакими телепортами, только иногда кого-нибудь забрасывает случайно. А обратно — никак, даже если маг сам умеет телепорты открывать, из нашего мира не пробиться, Закрытый он.

Я где стояла, там и села, хорошо, что пенек подвернулся:

— Как же так?.. — пробормотала растерянно. — У меня же Хозяин там, как же я без Хозяина-то?!

— Какой-такой хозяин?

— Так я же рабыня! Мне без хозяина никуда!

— Что ты, что ты! — замахала на меня руками старуха, опасливо косясь по сторонам. — Рабство у нас запрещено. Повезло тебе, девка, от ига этого избавиться, Богов благодари. Вот ведь счастье-то, теперь твой ирод-хозяин ни за что до тебя не доберется! Вот счастье-то…

Я глянула на нее дикими глазами, а потом поспешила сбежать от этой сумасшедшей. Что за чокнутый мир?! И ладно бы я вместе с Хозяином здесь оказалась, выжить можно было бы. Но одной?! Как это так: рабыне и одной?! Я же просто не выживу в одиночестве! «Каждого раба, оказавшегося без хозяина, ожидает нищета, болезнь и быстрая смерть», — так нас учили с самого рождения.

Я, шатаясь, бежала вперед по узким улочкам незнакомого города, стараясь избегать его безумных жителей. Они, впрочем, тоже удивленно кричали, заметив меня, тыкали пальцами, и вообще вели себя не слишком радушно. Женщины отшатывались к стенам домов, закрывали детям глаза, будто я какая-то прокаженная.

Что же творится-то?!

Я бежала все быстрее и быстрее, пока не додумалась спрятаться в раскидистом цветущем кусте с большими кистями из мелких сиреневых цветочков. Там я просидела, пока на город не опустилась темнота, а живот не подвело от голода.

Глава 3. Эрик

— Что за дрянь?! — выругался Лейв, отпрыгивая назад и пытаясь оттереть подошву своего чисто вычищенного ботинка о бордюрный камень.

— Это человеческие внутренности, — спокойно пояснил я, — а конкретно…

— О, избавь меня от подробностей! — взмолился он. — Я вообще удивляюсь, как ты можешь все это внимательно разглядывать?!

— Это наша работа. Меня больше удивляет, как ты можешь работать в службе охраны магического правопорядка и при этом быть таким брезгливым…

— Это не наша работа, это обязанность патологоанатома! — возмутился Лейв. Он вновь глянул на труп рыжеволосой проститутки, найденный в переулке с перерезанным горлом и распоротым животом, и, передернувшись, отвернулся.

— Полагаю, работники других подразделений думали так же, — тяжело вздохнул я, поднимаясь на ноги.

— Узнаю этот тон, — хмыкнул Лейв, — следующей фразой будет: «и они ошибались»?

— И они ошибались, — подтвердил я. — Следы магического вмешательства очень слабые, но чувствуются на месте преступления. Хорошо, что доктор Ормарр сообщил мне о своих находках.

— Находках? — Лейв, наконец, заинтересовался и тоже бросил на место преступления несколько диагностирующих заклинаний, впрочем, не подходя ближе.

— На телах всех жертв найдены странные надрезы. Сперва их считали хаотичными, но, сравнив несколько тел, доктор Ормарр заметил, что есть повторяющиеся схемы. Не все и не полностью, но это навело его на мысли. Он очистил все раны и перерисовал символы, которые удалось отделить от других. Некоторые встречаются на всех пяти жертвах, и на этой тоже, — я протянул Лейву бумагу с рисунками.

— Что-то я таких не знаю, что это за вид магии? — удивился тот, разглядывая непонятные рисунки, похожие на царапины из скрещенных палочек. — Это точно не случайные удары?

— Посмотри на третий сверху, он похож на корону с двумя зубцами. А пятый и вовсе — ромб. Какова вероятность, что преступник трижды будет вырезать на теле женщин ромбы?

— Кто знает этих психов, — буркнул Лейв.

— Здесь есть следы магии, — добавил я.

— Но ее не было на остальных местах преступления. Может, здесь что-то происходило до того?

— В переулке за баром, где не живет ни одного мага? Ты в это веришь? — хмыкнул я. — Впрочем, у меня есть подозрение.

Я сделал знак работникам морга, и они поспешили подойти ближе, чтобы уложить убитую на носилки. Пришлось потратить время, чтобы собрать все части трупа, насколько это было возможно. Затем ее, наконец, понесли к автомобилю. Я вновь скастовал заклятье, чтобы проверить остаточные следы магии и ухмыльнулся.

— Проверь еще раз на магические следы.

— Зачем? — Лейв, как всегда, не желал лишний раз и пальцем пошевелить.

Я смерил его мрачным взглядом, и, закатив глаза, он все же выполнил мою просьбу.

— Как это?! Тут ведь были следы, я четко ощутил…

— Они существовали, только пока труп лежал на месте.

— То есть след остался только на теле? — он обернулся к работникам морга и повторил заклятье, пока они не уехали. Впрочем, результаты я уже знал — по просьбе доктора Ормарра я обследовал пару жертв, которых не успели захоронить.

— Нет. Следы существуют, только пока тело лежит на месте преступления неподвижно. Как только его переносят, эманации магии исчезают.

— Но это ведь невозможно! И… ты думаешь этот преступник настолько слаб, что его дурацкие заклятья не оставляют нормальных следов? — как всегда, Лейв предпочитал строить из себя дурака и задавать наводящие вопросы, отрабатывая нереалистичные версии, а не говорить прямо.

— Боюсь, что он настолько хитер, что его специфическая магия специально стирает все следы после применения. Осталось понять главное.

— Кто он? — предположил Лейв.

— И это тоже, конечно. Но также важно понять, что он пытается сделать.

Мы оба помрачнели. Магическое жертвоприношение шести женщин — это явно должно быть что-то очень важное и масштабное. А тот факт, что служба магического правопорядка только сейчас подключилась к делу означает, что мы сильно отстаем. Если убийце нужно, например, всего семь жертв для завершения ритуала, мы окажемся в глубокой заднице.

Тяжело вздохнув, я направился к машине. Новенький черный автомобиль на маго-паровом двигателе радовал глаз блестящими боками и позолоченными деталями. Лейв сел на соседнее сиденье, ворча себе под нос проклятья и пытаясь что-то разглядеть в бумагах: доктор Ормарр передал мне описания и рисунки каждой из жертв и их травм. Первые были убиты довольно хаотично, было похоже на преступление на почве страсти: ножевые ранения в живот, отрезанные волосы, травма головы, защитный порез на руке. Но потом убийца приобрел опыт и стал действовать более уверенно, начал убивать одним четким ударом: иногда в сердце, иногда перерезая горло. А вот дальше глумился над телом с каждым преступлением все активнее. В этот раз и вовсе разложил часть внутренностей вокруг жертвы. Я не стал озвучивать, но, кажется, на некоторых из них тоже были вырезаны рисунки. Знать бы еще, что именно из этих действий является частью его ритуала, а что — просто излишняя жестокость, рассказывающая о его психопатии.

Одно хорошо, бесконечно-длинное дежурство, наконец, подошло к концу. Нужно только заехать в управление, сдать дела и можно поехать домой, отоспаться. Утро выдалось жарким — ловили группировку фальшивомонетчиков, в банде которых было несколько магов. Не то, чтобы они были сильными и умелыми, что взять с самоучек, но проблем обычным полицейским могли доставить. Большая совместная операция, к сожалению, не принесла ничего, кроме усталости — арестованных в полном составе отправили в отдел работы с экономическими преступлениями, нам досталась только устная благодарность, и даже домой не отпустили, пришлось заканчивать дежурство с легким магическим истощением.

Впрочем, это хорошо, иначе и этот труп прошел бы мимо службы магического правопорядка. Никому из коллег не пришло бы в голову проверять магические следы вокруг трупа до и после того, как его уберут с места преступления. Обычно наоборот дожидаются, пока тело увезут медики, ведь витающие вокруг эманации смерти могут сбить настройки диагностирующих заклятий.

Действительно ли это случайность, или убийца знает все эти особенности работы полицейских — вот вопрос, на который пока нет ответа. Очень неприятный вопрос.

— Мистер Стейнсон, новый вызов, сэр, — толстенький Трюггви, работающий на приеме заявлений, обливаясь потом, встречал нас уже у входа в управление, потрясая желтоватой бумажкой.

— У нас смена уже закончилась, — буркнул помрачневший Лейв.

— Еще, — Трюггви покосился на часы, висящие над дверью, — полчаса времени. Мистер Ульвсон еще не приехал, а вызов срочный. Вы не волнуйтесь, здесь недалеко…

— Что там? — я тяжело вздохнул и все же взял бумагу.

— Эри-ик, — мученически протянул Лейв, — двадцать минут до новой смены, неужели они не могут потерпеть?!

— Работа есть работа, — буркнул я, пробегая глазами по строчкам.

— Это совсем недалеко, мистер Стейсон, — Трюггви знал, кого надо уговаривать, — всего в трех кварталах: таверна дядюшки Регина. Там драка с применением магии.

— И нас, высококвалифицированных специалистов, хотят заставить разнимать каких-то пьяниц?! — не успокаивался Лейв.

— Пьяный маг опаснее десятка вооруженных преступников, так что хватит препираться. Съездим быстренько, вырубим всех и по домам — отсыпаться, — тяжело вздохнул я.

— Ну, конечно, ага. Еще часа два придется опросы проводить и отчеты строчить, — продолжал бурчать Лейв, впрочем, послушно усаживаясь в машину.

Таверна дядюшки Регина была хоть и действительно всего в нескольких кварталах от полицейского управления, но уже относилась к бедной части города и, откровенно говоря, являлась воровским притоном. Службу правопорядка туда не вызывали, наверное, никогда, даже когда случались поножовщины, пострадавших выбрасывали в какой-нибудь из соседних проулков, а потом уже туда вызывали полицию. Владелец заведения и все работники на голубом глазу заявляли, что все посетители ушли от них на своих двоих, а этих конкретных пострадавших они вообще видят в первый раз в жизни. В общем, все понятно, никакими добропорядочными гражданами там и не пахло, а потому было очевидно, что случилось что-то экстраординарное, если они все же обратились к нам, а не к своим магам — среди местных банд ведь встречались силовики со способностями вроде тех, кто занимался охраной утренней банды фальшивомонетчиков.

— Любопытно, — пробормотал я.

— Что?! — буркнул Лейв мрачно. Я поделился с ним своими мыслями. — Боги, Эрик, ты все же ненормальный! Только ты под конец тяжелой смены, после исследования изуродованного тела женщины, можешь вот так с интересом относиться к какой-то потасовке в третьесортной таверне!

Я лишь пожал плечами, припарковываясь у нужного здания. На вид все было спокойно: ни вспышек магии в окна не видно, ни криков, звуков бьющейся посуды или уничтожаемой мебели. Ничего. Впрочем, посетителей тоже не было: ни входящих, ни выходящих, что странно для этого времени суток. Подойдя, я активировал отслеживающие заклятья, но следов активированной магии сейчас не чувствовалось, разве что не успевшие рассеяться слабые эманации. Возможно, все уже закончилось и все разбежались? Лейв будет счастлив, ведь это значит, что можно вернуться в отделение и сдать, наконец, смену.

Выйдя из машины, мы с Лейвом, не сговариваясь, достали и зарядили оружейные амулеты. Я подал ему знак, что иду первым, и мы сгруппировались у двери. Три-два-один, по сигналу он рывком распахивает дверь, а я залетаю внутрь и беру всех на мушку с криком: «Служба магического правопорядка, никому не двигаться!»

Я ожидал чего угодно, но только не того, что увидел. Хозяин таверны, свиноподобный «дядюшка Регин» стоял на четвереньках посреди зала со щеткой в руках и оттирал какое-то пятно на полу. Его работники жались по углам, а рядом стояла она: полураздетая рыжая девица совершенно невозможного вида. Невысокого роста с длинными прямыми рыжими волосами, не убранными даже в простую косу. Надето на ней было… да практически ничего не надето. Голые ноги были выставлены напоказ без всякого стеснения. Даже работницы борделя тетушки Агот, танцующие канкан у нее на сцене, максимум слегка задирали многослойные юбки, демонстрируя ноги в шелковых чулках. И это уже скандал и ужас, этот танец даже пытались запретить законодательно, как подрывающий основы общества, но не сумели собрать достаточное количество голосов в парламенте. А на этой девице вообще не было юбки, не считать же за нее короткое нечто, не доходящее даже до середины бедра. И чулок не было тоже, только сандалии до колена. Но еще более шокирующим было то, что немногочисленная одежда странной особы была выполнена из кожи и металла, словно древний доспех. Непонятно только, как он должен был защищать при таком количестве открытой кожи.

Внешность незнакомки, если не считать ее костюм, тоже была весьма примечательна: очень загорелая кожа, покрытая пятнышками рыжих веснушек. Все молодые или молодящиеся женщины, с которыми я был знаком, независимо от сословий, старались сохранять кожу максимально светлой: прятались от солнца, мазались разными выбеливающими составами, обращались к магам-косметологам, но не эта. В то время как все знакомые мне дамы стремились выглядеть утонченно, сохранять аристократическую худощавость или иногда позволяли себе легкую пухлость, то в этой девушке явно не было ни того, ни другого. Сквозь ее обласканную солнцем кожу явственно проступали мышцы, больше подошедшие бы молодому человеку, а не женщине. А еще на ее не скрытых одеждой конечностях можно было легко заметить белые и розоватые шрамы, оставленные то ли холодным оружием, то ли когтями животных, и это уже заставило меня отвлечься от ее возмутительно-откровенного вида и нахмуриться:

— Кто вы и что тут делаете в таком виде? — строго спросил я, не спеша опускать оружейный артефакт, направляя его, впрочем, на хозяина таверны, как на единственного, кто мог представлять реальную опасность.

Глава 4. Драдрерика

Из своего укрытия вылезла уже в темноте. Оглядываюсь по сторонам и зябко потираю плечи. После захода солнца температура ощутимо упала, и это оказалось неприятным сюрпризом. В моем родном городе был весьма теплый климат. На уроках мы, конечно, изучали и заснеженные шапки гор, и северные владения диких тварей, даже пару раз порталом отправлялись на практику, но и только. Готовя рабов на выпуск, никто не заботился о теплой одежде — обычно все благородные господа, будущие хозяева, жили в областях с комфортными температурными условиями.

«Что за дикий мир», — бормотала себе под нос, пытаясь разогнать кровь с помощью комплекса простых упражнений. Несколько выпадов, приседаний, вращение секирой, подбросить-перехватить, подбросить снова, в этот раз повыше, пройтись колесом, закончить перекатом и подхватить отточенным движением падающее оружие. Выдохнула и улыбнулась. Не идеально, конечно, но, как говорил господин Учитель: «Если Боги не наделили тебя умом, развивай силу тела, оно тоже мудро по-своему, и в его силе найдешь ты спокойствие и стойкость».

Вообще, было чему порадоваться. Вероятно, это из-за пребывания в межмирье у меня прошли симптомы пребывания без ошейника, что не могло не радовать. Это значит, что быстрая и мучительная смерть в течении нескольких часов откладывается на неопределенный срок. Но все же полностью проблема еще не была решена, перестать волноваться можно только обретя Хозяина, и этот вопрос требовал решения.

В первый момент странная женщина, которая заявила, что в их мире рабства нет, меня, конечно, шокировала. Что говорить, этот их принцип попирает все устои моего мироздания. А что они делают с теми несчастными детьми, которые родились рабами? Они просто умирают в муках? Вот ведь дикари! Ужасный, просто кошмарный мир!

Но, ничего, как известно, если ты не можешь изменить законы места, где оказался, у тебя есть два варианта: или сбежать, или приспособиться. Конечно, информацию о том, что этот мир закрыт для путешественников, еще следовало проверить. Быть может, он закрыт только для обычных людей, а кого-то все же выпускают? Тогда нужно будет как-то получить возможность покинуть его, чтобы найти место, где рабство есть. Если же это невозможно… думать об этом не хотелось, но нужно смотреть правде в глаза. Если покинуть мир невозможно, то следует приспособиться к жизни в нем и найти для себя хозяина здесь. И побыстрее, пока мои энергетические структуры не восстановились, и я не падаю в обморок от дурноты. Обморочную никто своей рабыней точно сделать не захочет!

При мысли о том, что я потенциально могу вскоре встретить нового хозяина, я собралась, вытащила из сумки гребень и тщательно расчесала длинные рыжие волосы — единственное свое украшение. Проверила и оправила доспехи, тщательно подтянула все ремешки, и только после этого решительной походкой направилась… никуда не направилась, просто вперед пошла по улице, куда глаза глядят. Единственный мой ориентир — мне не хотелось вновь оказаться в том ужасном дворе, где странная женщина заявляла, что я могу быть ограблена или изнасилована какими-то бандитами. Вот это уж точно был бы позор для профессиональной рабыни-телохранительницы, которая должна охранять не только себя, но и собственность и жизнь своего хозяина, даже находясь на грани смерти.

Пока я шла, улицы становились все уже, дома ниже, меньше встречалось странных воняющих гарью зверей со светящимися в темноте глазами, и это мне нравилось. Я чувствовала себя спокойнее, так как эта местность больше напоминала деревню неподалеку от Школы Рабов, куда нас иногда отправляли на разведку или купить что-нибудь тренерам. Можно было представить, что это просто такая неожиданно морозная ночь сегодня, если не вслушиваться в странное звучание слов незнакомого языка, перевод которых артефакт внедрял мне прямо в мозг. Через несколько недель жизни здесь я смогу уже вполне спокойно общаться на местном и самостоятельно. Хорошо, что в этом языке не было каких-то совсем странных непроизносимых букв или сотни оттенков шипения, как в языке нагов, для овладения которым на минимальном уровне нужен не только амулет, но и специальные тренировки слуха, языка и неба, через которые проходили все рабы, предназначенные для продажи в нечеловеческие миры. Я тоже немного ходила на эти занятия, но потом меня отстранили как неспособную к языкам, а, говоря по-простому, слишком тупую. Не то, чтобы я действительно не могла целый урок повторять шипящие звуки нагского, но мне было просто куда интереснее тренироваться с секирой, поэтому я притворилась, что не могу отличить длинное шипение с восходящей интонацией от длинного шипения с изначально восходящей интонацией, но нисходящей в конце звука. Да и змей я, честно говоря, не любила. Не боялась, конечно, боевая рабыня не должна никого бояться, но брезговала даже маленькими ужиками, поэтому содрогалась от мысли, что у моего хозяина может быть такой же хвост, только огромный. Нет уж, я как-то больше людей люблю.

Так вот, амулет-переводчик внедрял значение всех слышимых мною слов прямо в разум, а, когда говорила я, переозвучивал слова. Когда я привыкну к звучанию, где-то через неделю активного общения, то начну сама произносить местные слова, хотя с их выбором и построением фраз магия будет помогать. А вот к концу месяца артефакт мне уже будет нужен только при столкновении с новыми редко используемыми словами. Удобная штука, хоть и изобретение нагов.

С мыслями об этом, я бодро шагала по темным улицам. В незанавешенных окнах иногда можно было увидеть живущих в домах людей, как в театре: они общались, смеялись, ругались, садились ужинать. Здесь жили в основном немаги, я это чувствовала, самые обычные горожане, как у нас. Самые безопасные личности во всех мирах…

— Кошелек или жизнь?! — рыкнул кто-то.

Я удивленно огляделась, но никого не увидела. Потом сообразила, что это где-то за углом и аккуратно подкралась ближе. Посреди улицы, на которую сворачивал проулок, стояли двое представительного вида мужчин в неплохих костюмах. Их окружили шестеро незнакомцев в рваной одежде с пятнами грязи и ножами в руках.

— Да ты хоть знаешь, с кем ты связываешься, босяк? — рыкнул один из мужчин, самый представительный — с большим округлым животом и тремя внушительными подбородками.

Хм, кажется, это шанс услужить кому-то в этом мире значимому, и его нельзя упускать.

Одним скользящим движением я выскочила из-за поворота и приставила острие секиры к горлу того, кто, по моим расчетам, был в банде самым главным — именно на него оглядывались периодически остальные молодчики.

— Вы сейчас исчезаете с моего пути и больше никогда мне не попадаетесь, иначе я сейчас перережу горло вашему главарю, а потом отрежу каждому из вас по одной конечности, чтобы неповадно было грабить честных людей. Понятно?

— Да ты?! Да как? Откуда?! Честных?! — посыпалось с разных сторон, но предводитель, совсем еще молодой парень, быстро цыкнул на своих людей, и они заткнулись.

— Кто ты и откуда? — спросил он хрипло.

— Не ваше дело, — нашел дуру, буду я рассказывать каждому встречному.

— Ты впервые здесь и не понимаешь, что происходит… — попытался он взять ситуацию под контроль.

— Я понимаю, что ты сейчас лишишься головы, а остальные — кому как повезет: кто-то руки, кто-то ноги, а кто-то чего и более ценного. Понятно излагаю?.. Считаю до трех…

Опять послышались возмущенные крики, но прежде чем я успела досчитать, главарь банды дал своим людям отбой, после чего они моментально потерялись где-то в запутанных переулках. Один пытался притаиться в тени, но я его прекрасно видела и заставила убраться.

— Вали отсюда, пока я добрая, — наконец, я отпустила и главного бандита.

Он смерил меня острыми серыми глазами из-под челки, бросил полный ненависти взгляд на все это время молчавших мужиков и быстро убежал в один из переулков. Судя по звукам, там за поворотом он забрался на крышу и дальше передвигался уже верхами.

Наконец, я откинула волосы за спину и обернулась к паре мужчин, с любопытством следящих за моими действиями. Легко поклонилась, как и положено перед свободными людьми:

— Мне жаль, что вам пришлось терпеть эти неудобства, господа. Теперь ваш путь свободен.

— Благодарю, мисс, — усмехнулся тот из них, что похудее. — Чего вы желаете за вашу помощь?

— О, ничего, это долг каждого сильного человека — защищать порядок на улицах города, — отмахнулась я с кажущимся безразличием, соблюдая правила этикета.

— И все же я не могу не отплатить за вашу услугу, — вступил в разговор второй мужчина, более внушительный, — прошу, позвольте мне сделать для вас что-нибудь.

Я пару мгновений внимательно смотрела на него, пытаясь понять, действительно ли он хочет отблагодарить и могу ли я рассказать о своей проблеме. Наконец, решилась и кратко поделилась основным: что я попаданка из другого мира, что оказалась здесь заперта и не могу вернуться обратно.

— Боюсь, что здесь действительно ничего не изменить. Наш мир тщательно защищен от вторжений извне, но следствием этого является то, что и покинуть его невозможно. Мне жаль. Многие попаданцы пытались найти какой-то выход, но либо смирялись, либо оказывались в полиции за попытки взломать защиту, а наказание за это — смертная казнь.

— Но как же так, получается, войти сюда все же можно, только выйти нельзя?..

— Я не силен в теории магии, — пояснил более худой, — но, насколько я понял из объяснений знающих людей, совсем полностью закрыть вход в мир нельзя. Фактически наша защита просто сбивает все настройки координат порталов. Если для того, чтобы попасть в другие миры, нужно как бы провести между ними прямую, то до нашего такой прямой нет. Но полностью он не закрыт, это просто невозможно. Попадают к нам только люди, случайно оказавшиеся в межмирье. Если их магии хватает на то, чтобы выжить, их может занести в какой-то из обитаемых миров, иногда и в наш, Закрытый, но как бы с черного хода. Пробиться обратно таким образом нельзя.

Я тяжело вздохнула. В слова этих двоих верилось больше, чем в россказни той странной старухи. Значит, этот вариант действий отпадает, и придется адаптироваться на месте.

— Так чем же я могу отплатить вам, юная мисс? — улыбнулся покровительственно внушительного вида мужчина. — Быть может, вам нужно место, где переночевать? Новая одежда? Помощь с трудоустройством?

Я посмотрела на него, выдохнула, и решила выдать все, как на духу:

— Дело в том… дело в том, что я рабыня. В момент, когда меня выбросила в ненаправленный портал перехода, я как раз должна была быть передана новому хозяину. И вот я здесь, — развела руками.

— Поздравляю вас со свободой, — хмыкнул худой, заставив меня нахмуриться. Ну, что за глупые тут жители!

— Но я же не могу жить без хозяина! — возмутилась я. — Он мне нужен!

— То есть, — медленно произнес внушительный, — то, чем я могу вам отплатить за помощь, то, чего вы хотите — это чтобы я нашел вам хозяина? Того, чьей рабыней вы станете? — в его голосе звучало неверие.

— Ну, да, — кивнула я. — Это очень важно! Я буду очень благодарна за помощь!

Они переглянулись, а потом худой хмыкнул:

— Ну, это без меня. Меня за такое жена бы убила. Пока, друг, расскажешь потом, чем все закончилось, — он хлопнул внушительного по плечу и быстро зашагал дальше по улице. — Удачи вам, мисс, — крикнул уже отойдя.

— Кхм… так, может, я могу стать для вас хозяином? — наконец, произнес мужчина, оглаживая свой выпирающий вперед живот.

— Ну… наверное… — нерешительно произнесла я.

Как-то было очень странно самой решать, кто может стать хозяином, а кто нет. Это ведь Учитель и Тренера обычно решают, тщательно подбирая раба под заданные параметры… но тут никого нет, кто бы мог мне в этом помочь.

Глава 5. Эрик

— Господин полицейский! — заныл хозяин таверны и попытался на четвереньках подползти в мою сторону.

— Куда?! — строго рыкнула девица, легко догнала его и поставила ногу ему прямо на спину, от чего дядюшка Регин распластался по полу. Выглядело это все так, будто охотница позирует на фоне убитого борова. Ее недоюбка задралась еще выше, демонстрируя мускулистое бедро. Лейв не выдержал и присвистнул, я с трудом перевел взгляд на ее лицо.

— Так, мисс, немедленно отойдите от этого человека, представьтесь и расскажите, что произошло.

Девица чуть склонила голову на бок, будто к чему-то прислушиваясь, потом обернулась и спросила:

— Он имеет право тут распоряжаться? Он хозяин?

— Это полицейский, — тихонько, словно суфлер, пояснила ей другая девушка. Она вышла из-за шкафа, и стало видно, что вся левая половина лица у нее фиолетово-синяя, губа разбита, над бровью ссадина. — Ты знаешь, что такое полиция?

— Мой артефакт-переводчик не знает этого слова.

— Они служители закона, стражи правопорядка…

— А, стража! — обрадовалась девица и спокойно отступила от своей жертвы и поклонилась на мужской манер: руки по швам, спина идеально прямая, как и ноги. — Прошу простить за недопонимание, господа. Рада вас видеть. Этот ужасный человек в вашем распоряжении.

Мы с Лейвом удивленно переглянулись.

— Спасите меня от этой безумной! — завизжал дядюшка Регин. — Она сумасшедшая! Она сама ко мне прицепилась. Она разгромила мое заведение и избила посетителей!

— Помолчите, — поморщился я.

— Вы должны защитить меня! Вы обязаны!.. Я буду жаловаться!

— Молчать! — я не выдержал и бросил на него стандартное заклятье немоты, как всегда, крайне полезное во время опроса свидетелей.

Он вылупился на меня своими заплывшими жиром глазами, но под мрачным взглядом сдулся, отполз в сторону и, кряхтя, пытался подняться на ноги, для чего в качестве опоры ему пришлось использовать стул. Никто из присутствующих не торопился ему помогать.

— Так… чем же этот человек так ужасен? — уточнил я, возвращаясь к разговору с рыжеволосой.

— Как же? — девица удивилась. — Разве вас не из-за этого вызвали? Он избил свою племянницу, равную ему по статусу госпожу, будто она последняя рабыня-чернавка! И за что? За то, что она отказалась обслуживать посетителей как какая-то гетера. Ужасно, просто кошмарно. И как я могла предполагать, что такой человек может стать хорошим хозяином, — она сокрушенно покачала головой. Потом отошла и села за стол, на котором я только теперь заметил огромный топор с двумя устрашающего вида лезвиями. Более того, он явно фонил магией. Я напряженно перевел руку с зажатым в ней оружейным артефактом на странную девицу.

— Мисс? — Лейв нашел в этой истории наиболее адекватного свидетеля и обратился к избитой девушке, по вечной своей привычке расточая очаровательные улыбки, — как вас зовут, мисс?

— Кейа, — тихонько ответила девушка. Она была худющая до прозрачности с соломенно-светлыми волосами, убранными в низкий растрепанный узел, и довольно тонкими чертами лица. На своего дядю она не походила совершенно.

— Очаровательное имя, Кейа, — улыбнулся Лейв, а я едва сдержал смешок, ведь имя это значило «цыпленок». — Скажите, мисс, что здесь случилось?

— Дядюшка Регин ходил провожать своего друга, а вернулся уже с этой… мисс, — девушка кивнула на полуобнаженную девицу. — Она попаданка, не знает наших законов и обычаев. Потом, когда дядюшка Регин велел мне обслуживать клиента, который предложил ему много денег… я отказалась… и тогда он меня ударил, — она наклонила голову, будто пытаясь занавесить синяки растрепанными волосами. — Когда мисс попыталась его уговорить меня не трогать, он закричал, что она должна его слушаться, раз хочет остаться в этом доме, и что тоже должна будет обслуживать клиентов… оскорблял, пытался поднять руку… и тогда она его… — девушка запнулась.

— Она грозила ему оружием? — предположил я.

— Нет, что вы, она скрутила его голыми руками, — испуганно ответила девушка. — И надавала тумаков посетителям, которые пытались за него вступиться. Они все разбежались, а дядюшке Регину мисс сказала, что, раз он не годится на роль господина, то должен сам убирать учиненный разгром за всеми и дала ему щетку.

— Мисс применяла магию? Грозила ее применить? Демонстрировала магические артефакты? — продолжил формальный допрос я, пытаясь понять, как квалифицировать произошедшее.

Сидящая за столом попаданка независимо фыркнула:

— Со сворой низкопробных пьяниц я справляюсь голыми руками. Их и было-то всего пара десятков.

— Они были вооружены? — это был даже не вопрос, утверждение.

— Конечно: дубинками, ножами, стул вон разломали, — она кивнула на груду дерева в углу. — Но на мне ведь доспех, зачем он нужен, если не может защитить от удара?

Я растерянно осмотрел сей предмет гардероба. Голой кожи там было куда больше, чем защищенной металлом: руки, ноги, верхняя часть груди… сумасшедшая попаданка.

— Последний вопрос, милая, — Лейв уже по-отечески похлопывал свидетельницу по руке. — А этот мужчина действительно ваш родственник?

— Эм… нет, я только тут работаю, — растерялась девушка. — Проработала почти неделю… а «дядюшкой» его тут просто все называют…

Попаданка глянула на нее диким взглядом, но потом поджала губы и промолчала.

Понятно, особенности культуры. Я подошел и сел за стол напротив нее, отложил оружейный артефакт, но не стал убирать совсем, продолжая держать наготове. Вытащил блокнот и ручку:

— Итак, мисс, как ваше имя?

— Драдрерика, — буркнула она, как прорычала.

— Как, простите?

— Драдрерика! — повторила она решительно.

— За что же вас так? — не сдержал сочувственного возгласа Лейв.

Девушка жестко ухмыльнулась и отбросила огненно-рыжие волосы с голого плеча, не стесняясь обнажать его: загорелое, покрытое пятнышками веснушек с четко очерченными мускулами:

— На моем языке это имя означает «рык дракона». Говорят, когда я была младенцем, то орала так громко, что слышно было в соседних зданиях: начинала с низкого баса, а заканчивала на пронзительно-высокой ноте, будто рев дракона перед нападением.

— Хорошо… — произнес после паузы и кое-как по буквам примерно записал звучание странного имени. — В связи с вашим пребыванием в нашем мире, вам потребуется оформить документы. Как ваша фамилия?

— А?

— Как зовется ваш род? — попробовал переформулировать вопрос.

— У меня нет рода.

— Хорошо… а как имя вашего отца? Обычно фамилия появляется по имени одного из знаковых предков.

— У меня нет отца.

— То есть мать не называла вам никакого имени? Может, имя вашего деда? — девица явно не понимала, о чем я толкую. Непонятно, то ли это барахлил ее хваленый амулет-переводчик, то ли еще что. — Кхм… ладно… а как имя вашей матери?

— Беалита, что значит «ночная красавица». Ее так назвали…

— Потому что она очень красива? — предположил мой напарник, пошло ухмыляясь.

— Да нет, ее так назвали, потому что она мастерица на ночном ложе.

Лейв неприлично заржал. Я глянул на него укоризненно. Странная девица явно совершенно не стеснялась своих слов, которых обычно не услышишь и в борделе.

— Что ж, ладно, так и запишем: Драдрерика Беалитсон.

— Беалитсон, — повторила она. — А разве окончание «-сон» не означает «сын»?

— Кхм, да… обычно род в нашем мире ведется по мужской линии, поэтому практически все фамилии — это производные от имени отца с добавлением слова «сын». Например, мой род — Стейнсон означает, что один из моих предков носил имя Стейн, что значит «камень». Этот предок был столь значимым человеком, что не только его сын с гордостью носил его имя как дополнение к своему, но и внуки и правнуки.

— Понятно. А почему нельзя добавить приставку, означающую «дочь»?

— Кхм… можно, но тогда вы будете очень выделяться…

— А разве я и так не буду выделяться?

Я смерил ее взглядом и тяжело вздохнул. Вычеркнул записанную фамилию и записал другую:

— Хорошо, значит мисс Драдрерика Беалитдоттир. Итак, когда вы попали в наш мир?

— Днем, — сообщила она спокойно и не расщедрилась на подробности.

— При каких обстоятельствах?

— В бою случайно попала в ненастроенный портал.

— Как познакомились с потерпевшим? — дядюшка Регин, который устроился за одним из столов сбоку, услышав, что его назвали «потерпевшим», приободрился и заулыбался.

Услышанная история казалась фантастичной: одинокая девушка в откровенной одежде темной ночью шлялась по неблагополучному району города и спасла от каких-то бандитов двоих горожан. Но, видя, как ласково попаданка поглаживает свою секиру, я склонен был поверить, что все бандиты разбежались просто от шока.

Взмахом руки я снял с трактирщика заклятье молчания:

— Вы подтверждаете слова подозреваемой?

— Да, так и было! — поспешил заявить он. — Я был со своим другом, он подтвердит! Я вообще уверен, что эта мисс была в сговоре с бандитами!

— Не торопитесь с обвинениями, если не хотите затем отвечать за лжесвидетельство, — строго одернул его я, а потом вновь повернулся к попаданке: — итак, что было дальше?

— В благодарность за спасение этот человек предложил мне свою помощь в устройстве в новом мире, и я согласилась. Он привел меня в это заведение, а дальше вы знаете.

— Вот как, — я перевел взгляд на трактирщика. — И часто вы так в благодарность за помощь пытаетесь заставить молодых женщин заниматься проституцией?

Лицо его сильно покраснело:

— Я не заставлял! Они сами! Она сама предложила! — он обвиняюще ткнул в попаданку пальцем.

— Что предложила?

— Она сказала, что хочет стать моей рабыней!

Лейв, которому трактирные слуги успели поднести кружку с пивом, поперхнулся от удивления. Я удивленно приподнял брови и перевел взгляд на подозреваемую. Та тоже, казалось возмущена:

— Я такого не говорила! — вот, не удивительно. — Я сказала, что мне нужно найти нового хозяина, и чтобы вы помогли мне его подыскать. А, когда вы предложили мне свою кандидатуру, согласилась посмотреть.

— Хозяина чего? — мне показалось, что я ослышался.

— Хозяина для меня, — она ничуть не смутилась.

— Мне кажется, юная мисс плохо понимает наш язык, — попытался предположить Лейв.

Она нахмурилась, потеребила кулон, висящий у нее на шее:

— Да, я не уверена, что артефакт-переводчик работает правильно, когда речь о длинных сложных фразах и идиомах, — пояснила она. — Я постараюсь объяснить короткими фразами. Я — рабыня. Мне нужен хозяин.

— А чья вы рабыня? — осведомился Лейв.

— Рабство запрещено в Закрытом мире законом! — строго заявил я.

— Но мне нужен хозяин! — возмутилась девушка, будто я ей сообщил, что у нас в мире запрещено спать или что-нибудь еще такое же необходимое. — Когда право собственности на меня передавали от Школы Рабов к лорду Мариусу, случилось нападение, — она сняла с шеи еще одно украшение, простую кожаную полоску с заклепками, в которой я запоздало опознал ошейник. — Если мне не выбраться из этого мира, то нужно найти другого хозяина на замену.

— Но вы же теперь свободны! Поймите, никто больше не сможет заставлять вас делать то, что вы не хотите. Вы можете сами за себя все решать, делать выбор… — по мере моей речи глаза ее все больше расширялись, и, наконец, она выдала:

— Кошмар какой! Нет-нет, это совершенно неприемлемо!

— Но…

— А кто даст мне кров?

— Кхм… вы сами?..

— А кто будет предоставлять мне еду и другие необходимые вещи?

— Ну… сами?

— А кто будет мною руководить?!

— Сами.

— А кто же будет…

— Да все, все, что только вам нужно, вы можете делать сами! — разозлился я.

— Дикий мир, дикие нравы, — буркнула попаданка себе под нос и отвернулась.

Я почувствовал, что скоро повалюсь с ног, так много сил потратил на этот никчемный разговор:

— Так, все понятно. Время позднее, нужно заканчивать. Господин Регин, мисс Кейа и вы — проедемте в управление. Лейв, запиши имена свидетелей и можешь быть свободен. Всех свидетелей будут ждать в полиции завтра днем для дачи показаний, — я сграбастал со стола секиру попаданки и направился к выходу.

— Эй! — возмутилась она.

— Оружие побудет у меня до выяснения обстоятельств.

Глава 6. Драдрерика

Первую ночь в новом мире я провела в тюремной камере. Если бы я была суеверна, решила бы, что это плохой знак. Но какие уж тут дурные предзнаменования, если я просто оказалась в диком безумном мире без возможности вернуться? То-то и оно.

На самом деле камера была довольно уютна, во всяком случае, с карцером в Школе не сравнить. Зарешеченные окна под потолком закрыты стеклом и не пропускают ночной холод; на единственной койке тонкий, но мягкий матрас, продавленная подушка и шерстяное одеяло. Мне, привыкшей спать и на голой земле, и на каменном полу без всяких удобств, местечко показалось почти раем. Ближе к полуночи, когда стало окончательно понятно, что до рассвета меня никто не потревожит, я даже рискнула снять свой металлический нагрудник. Впрочем, я вскочила еще до рассвета и поспешила надеть его обратно на всякий случай.

Утром дали довольно сносной еды: каша с маслом, хлеб и какой-то травяной настой в чашке. Учитывая, что вчера я успела только позавтракать и начать ужин, когда началась драка, и моя тарелка с едой была разбита, я была очень рада. Охранник сообщил, что допрашивать меня будут только после того, как приедет общественный адвокат и даже не поленился пояснить мне, такой безграмотной, что это такой защитник, положенный всем арестованным. Если денег на оплату его работы нет, то его предоставляет государство — правители этого мира. Вроде как благотворительность к сирым и убогим, как я поняла. Было неприятно осознавать, что я тоже стала из высококлассной рабыни и дорогой собственности какой-то нищенкой, которой добрые господа подают на жизнь. Попыталась даже отказаться от подачки, но охранник только отмахнулся от меня, назвав дурой. Я не обиделась, в Школе это было одно из самых ласковых моих именований.

Адвокат долго расспрашивал меня об «обстоятельствах дела», а я все не понимала, чего он хочет. Да, я лоханулась, признаю, я не должна была бить свободных граждан. В школе всегда учили: в обиду себя не давай, но и не попадайся, а, раз попалась, не отпирайся, все равно не поможет.

Называл меня адвокат странно, на местный манер «мисс Беалитдоттир», как записал в документах вчерашний стражник. Причем, это «мисс» зависело не от моего статуса рабыни, а от того, была ли я замужем. А какой муж может быть у рабыни? Глупости какие-то.

Это все выбивало из колеи. Дурой-идиоткой-неудачницей меня звали частенько, а вот дочерью Беалиты очень редко. В начале, когда я только росла в питомнике, куда отправляются дети рабов до пяти лет, она ко мне пару раз приходила. Это были странные встречи с незнакомой красивой женщиной: темноволосой, высокой, темноглазой, стройной, изящной. Я совершенно не была на нее похожа, но улыбалась она мне ласково. Ага, так же ласково, как я слышала, она улыбалась всем своим жертвам. Не зря ее прозвали «ночная красавица», и «мастерица ночного ложа». Мастерица соблазна, яда и кинжала, она могла втереться в доверие к любому мужчине и убивала всех, на кого указывал заказчик. Принадлежала она не конкретному Хозяину, а той группе меценатов, которая содержала Школу Рабов. Когда-то господин Учитель надеялся, что мне достанутся ее способности, но я была совсем не так изящна, красива, артистична, как она, а главное — совершенно не умела врать. Мне было проще отдать жизнь, защищая хозяина, чем вилять, подстраиваться, рисовать себе новую внешность и личность.

После перевода в Школу в пятилетнем возрасте, я ее больше не видела. Хотя и о том, что она погибла на одном из заданий, не слышала. Я вообще постаралась забыть, что у меня есть мать, что она известна. У большинства учеников Школы такого не было, когда я заговаривала о матери, на меня смотрели с недоумением.

А вот в этом мире оказалось, что предки — это что-то важное, значимое, даже для рабыни. Что нужна «фамилия», что нужно знать, кто твои родители. Дикий мир, право слово.

Судебное заседание состоялось в районе полудня, перед ним меня не покормили, хотя мой адвокат ворчал по этому поводу. Меня отвезли на машине, уже совсем не такой комфортабельной, как у следователя, но вполне приличной, в здание суда. По дороге адвокат развлекал меня рассказами о местном транспорте. Оказалось, что это не животное, а машина, огромный маго-механический артефакт, и я вынуждена была признать, что мягкий ход автомобиля в сочетании с высокой скоростью езды действительно покрывают неудобство от противного запаха гари, издаваемого им.

В суде меня посадили в большую деревянную клетку, которую я могла бы разломать с одного пинка, и почти не спрашивали. Я слушала своего адвоката и удивлялась: он рассказывал слезливую историю о невинной попаданке, оказавшейся в руках коварного сутенера и его подельников, но ценой неимоверных усилий отстоявшей свою честь и спасшей случайную знакомую. В голове с трудом укладывалось, что это — про меня. Дядюшка Регин краснел-бледнел, но особенно не возникал. Его скамья находилась не так далеко, и я слышала, как иногда он пытается дергать уже своего адвоката и возмущаться, но тот затыкал его словами: «вы с ума сошли, рабовладение — это куда более серьезная статья!»

В итоге все так перевернули, что не только меня не заставили отрабатывать ущерб, но владельца таверны вынудили выплатить Кейе жалование за отработанную неделю, а также компенсацию за нанесенные травмы. Судя по ее шокированному лицу, деньги были неплохие. Меня признали невиновной и тоже присудили компенсацию, хоть и не такую большую. Дядюшка Регин побагровел, но под шипение адвоката: «радуйтесь, что отделаетесь только деньгам и не дошло до тюрьмы», он отсчитал нужную сумму и, бросив на меня злобный взгляд, почти вылетел из зала заседаний. Кейа побледнела до синевы и затряслась, я же лишь внутренне пожала плечами. Что мне тех взглядов бояться, это же не плети.

Наконец, нас выпустили из душного зала, а вот на улице оказалось весьма прохладно, Кейа куталась в большой шерстяной платок, адвокат, к которому она пристала, застегивал тоненькое пальто.

— Я даже не знаю, как вас благодарить, — шептала она в своей вечной тихой манере, цепляясь за его рукав.

— Ничего-ничего, вы молодец, что решились дать показания. Благодарите сами себя, вы очень смелы.

— Нет, что вы, сэр, я бы никогда и слова не сказала. Вы не знаете, но дядюшка Регин — страшный человек! Он водится с такими людьми!.. Но, защищая меня, пострадала мисс Драдрерика, я не могла молчать. Я совсем не ожидала, что мне присудят такую крупную сумму… и что суд случится так скоро…

— Закон защиты прав попаданцев ставит их благополучие в приоритет. Несчастные люди не должны месяцами ждать судов в то время, когда они вообще не знают, что именно нарушили. Впрочем, с мисс Беалитдоттир все было проще — она защищала свою честь и жизнь от посягательств. Да и вас защищала тоже. Несомненно, этот случай вскоре попадет в газеты.

— Вы так думаете? — удивилась Кейа.

— Конечно, вот увидите!

Когда мы уже спускались со ступенек, к нам подлетело с десяток странных личностей:

— Господин адвокат, расскажите об этом сенсационном случае?

И он начал вещать, как на суде, только еще более пафосно. Я удивленно пялилась на него, а Кейа поспешила потянуть меня в сторону.

— А что происходит? — спросила я ее растерянно.

— Это журналисты. Их, несомненно, вызвал твой адвокат, чтобы покрасоваться на страницах газет.

Тут меня едва не ослепила яркая вспышка. Рыкнув, я буквально наощупь схватила какого-то щуплого незнакомца, засветившего мне в лицо непонятным ослепляющим амулетом.

— Отпусти его, это фотограф, просто фотограф! — повисла на моем плече Кейа.

— А? — я все же разжала руки, тем более, что картинка перед глазами начала проясняться, все же зрения меня не лишили.

— Не волнуйся, я потом тебе все объясню. Пойдем, — она потянула меня в сторону.

— Постой, мне нужно узнать важное! — я вырвала руку из ее пальцев и, быстро растолкав прилипал, схватила адвоката за плечо: — простите, вы не подскажете?..

— Да? — он скривился так, будто ему под нос подсунули тухлого сортирного слизня — противную тварь, заводящуюся в неприбранных туалетах и ванных комнатах. И куда только делся вежливый услужливый молодой господин?

— При аресте у меня конфисковали оружие, мою секиру. Как мне ее вернуть?

— А вам не вернули? — он смерил меня взглядом, — личные вещи выдавали на выходе, вы же сами крестик поставили, что сумку вам вернули.

— Да, но сумку забрали перед тем, как посадить меня в камеру. А секиру забрали сразу, еще в таверне.

— А, так может, это магическое оружие? — заинтересовался, наконец, он.

— Ну, да, с магией.

— Магическим оружием заведует отдел магической охраны правопорядка. Его должны проверить на безопасность и уточнить класс смертоносности. Частным лицам запрещено носить ядовитые колюще-режущие предметы, а также напитанные магией, от одного прикосновения с которой человек неизбежно умрет. Возможно, обяжут получить специальное разрешение, а также привязать фиксирующий применение артефакт. В зависимости от сложности случая.

— А вы мне с этим поможете? — растерялась я от сложности его речей.

— Нет. Я общественный защитник по уголовным делам, а не нянька. Нужна помощь — обратитесь к частным адвокатам, но сразу предупреждаю, что на такие услуги полученных вами по суду денег не хватит. Там надо справки собирать и разные кабинеты посещать. В общем, бюрократия, а с ней бороться вам придется лично.

И, задрав нос, он вновь отвернулся к своим слушателям, а меня Кейа тихонько подцепила за локоть и потянула в сторону. Я тяжело вздыхала. Моя любимая секира утеряна! Вот был бы у меня хозяин, он бы сразу справился с этой проблемой! А так… у меня даже в животе заурчало от голода и расстройства.

— Пойдем-ка к нам в гости, Рика.

— А? — я вынырнула из своих мрачных дум.

— Ты не против, если я буду называть тебя «Рика»? Честно говоря, твое имя слишком необычно для нашего мира, а «Рика» звучит даже мило.

— Хм, ладно, — растерянно произнесла я. Никогда в голову не приходило, что имя может быть «милым».

— Пойдем-пойдем, отпразднуем нашу победу. Ты меня очень выручила, я тебе так благодарна! Не знаю, что бы со мной было, если бы ты не появилась.

— Но что же мне теперь делать без секиры?

— Ничего страшного. Завтра сходим в полицию и напишем заявление о том, чтобы тебе ее вернули.

— Письму мой амулет-переводчик не обучает, только устной речи! — нашла еще одну причину расстроиться я.

— Не волнуйся, я сама все напишу, а ты только подпишешь. Подпись можно ставить на родном языке.

— Ох, Кейа, что ты, это слишком… давай, я тебе тогда заплачу за помощь, как адвокату?

— Нет-нет, что ты, не волнуйся. Ты мне помогла куда больше!

Так, припираясь о том, кто кому больше должен, мы дошли до дома Кейи. По глупости я спросила, не поедем ли мы на одном из этих их автомобилей, но оказалось, что стоят такие очень дорого, так что вряд ли мне еще доведется на таком прокатиться, пока я не найду подходящего хозяина.

Глава 7. Драдрерика

Пока мы шли к Кейе, начался дождь, я периодически передергивалась от ощущения ледяных капель, скатывающихся за шиворот. Кейе, кажется, тоже было холодно, ее шерстяной платок не защищал от влажности, но она не жаловалась, а наоборот улыбалась и щебетала о том, как хорошо мы сейчас пообедаем и как полученные деньги помогут ее семье. Я мрачно наблюдала за ней, не слишком вслушиваясь. В голове крутилось только «если бы у меня был хозяин…». Список того, что было бы иначе, был очень длинным: мне бы сейчас не было холодно и мокро; не пришлось бы идти своими ногами — наверняка у него был бы автомобиль; я была бы уже сыта, не пришлось бы ждать; и уж точно мне бы быстро вернули мою секиру! Все это злило, особенно — мое бессилие. Без хозяина тот адвокат отнесся ко мне пренебрежительно. Когда у тебя есть хозяин, ты будто не просто ты сам, но будто бы являешься частью чего-то большего, важного. У меня, конечно, хозяина никогда не было, была только Школа, но я об этом слышала и отчасти чувствовала. А тут…

— Вот тут я и живу, — с улыбкой указала Кейа на большой четырехэтажный дом.

— Это твой дом? — удивилась я, — я не думала, что ты такая богатая…

Оказалось, что дом Кейе не принадлежит, у него свои хозяева, которые сдают комнаты разным людям или семьям. Кейа с мамой снимают одну из комнат на последнем этаже под самой крышей, там самые дешевые и маленькие помещения. Мне было странно слышать, что в одном доме живут совершенно посторонние люди, не члены одной семьи и не слуги одного и того же господина, а просто… незнакомцы. Несколько человек, с которыми мы столкнулись на лестнице, уставились на меня, как на прокаженную, но Кейа любезно улыбалась им и здоровалась, называя каждого по имени.

— Если тебе нужна уборная и ванная, то она дальше по коридору, — махнула она рукой в нужную сторону.

— У вас и ванная внутри дома, на этаже? — крайне удивилась я. — Вы же, вроде бы, бедные, не проще ли помыться в общественных банях или и вовсе на улице? А кто воду носит? Тут в доме свои слуги?

Кейа посмотрела на меня удивленно, а потом предположила:

— Наверное, в тех местах, откуда ты родом, очень тепло круглый год?

— Ну, да…

— А у нас тепло бывает довольно редко, всего несколько месяцев в году. Сейчас только ранняя осень, но уже холодно, а зимой улицы покрываются снегом, на улице не помоешься, даже печи приходится топить, чтобы не замерзнуть, понимаешь?..

Я кивнула и велела себе еще разок не болтать лишнего, чтобы не показывать собственную дурость.

— А слуг здесь ни у кого нет, подача воды происходит за счет амулетов и механизмов. Вот подогревать воду приходится или на кухне, или с помощью амулета, но у нас такого нет. — Рассказывала Кейа, пока мы шли по коридору. — Проходи, — она открыла ключом одну из очень похожих друг на друга дверей. — Мама, я с гостьей.

— Это девушка, о которой ты рассказывала? Очень рада! — немолодая женщина сидела на кровати и встретила меня улыбкой, но потом закашлялась. Я постаралась не подать виду, что удивлена ее внешностью, обычные люди стареют быстрее, чем маги.

Кейа подала ей воды, я же в это время зашла в комнату и захлопнула за собой дверь. Обстановка была бедная, потолки низкие, комната вытянутая, помещались в нее только двуспальная кровать, шкаф и стол с парой стульев. Все было очень непривычным. Окно закрыто стеклами, мебель довольно изящная, но при этом сильно потертая и продавленная. Если бы я не знала ситуацию Кейи, не имея опыта в этом мире, мне было сложно понять финансовое положение живущих здесь людей. Многие изящные вещицы, непривычные мне, наводили бы на мысли об их состоятельности. На стене, например, висел странный круглый артефакт со стрелками и незнакомыми мне значками. Одна из стрелок все время медленно двигалась по кругу, а потом, когда я подождала, едва заметно дернулась и другая. Почему они не продали такую красоту, если денег совсем не было и Кейе пришлось идти работать в таверну? Непонятно.

— Садитесь за стол, накормлю вас обедом, я все подготовила, — предложила мама Кейи и засуетилась, вытащила из шкафа сверток, укутанный в несколько теплых одежек, в котором оказалась кастрюля. Кейа расставила тарелки, и наложила в них светло-бежевые клубни. Сверху полили каким-то овощным соусом, к этому незнакомому мне блюду прилагался еще хлеб.

— Спасибо, — кивнула я, прежде чем взяться за ложку.

— Зови меня «матушка Гудда», меня все так зовут, — улыбнулась мама Кейи. — А тебя как зовут?

— Я зову ее Рика, это очень милое имя, правда? — опередила меня Кейа. — Ты же не против, если мама тебя будет звать так?

— Не против, — пожала я плечами. Какая разница, как зваться? В этом мире люди обращают на имена слишком много внимания. Куда больше меня заботило, где я сегодня буду ночевать. — Извините, вы не подскажете, есть ли в вашем мире какие-нибудь гостиницы или другие места, где можно остановиться на ночлег? По суду мне выделили некоторую сумму…

— Ох, Рика, зачем тебе тратиться? Останься у нас! — предложила Кейа.

Я огляделась несколько растерянно, тут не было никаких лишних спальных мест.

— Но…

— Оставайтесь, дорогая! Я вам так благодарна за спасение Кейи, что самое малое, что мы можем сделать — это приютить вас на первое время и помочь освоиться.

— А как я должна за это отплатить? Сколько это будет стоить?

— Ох, Рика, не обижайте нас такими вопросами! — возмутилась матушка Гудда, а я нахмурилась.

— Мама, она же из другого мира, у них другие традиции! Это бесплатно, Рика, ты ничего не будешь нам должна. Наоборот, это мы из благодарности делаем. Пожалуйста, не обижай нас отказом, больше мне особенно нечем отплатить тебе за помощь.

Некоторое время я растерянно смотрела на обеих, но в итоге не нашла повода отказываться:

— Спасибо…

Мы доели обед под радостное щебетание Кейи, потом вместе помыли посуду (я просто стояла рядом). В это время их соседка вышла на кухню с миской, полной овощей, но, увидев меня, удивленно захлопала глазами и быстро убежала. Я заметила, что только Кейа и ее мама реагируют на меня более-менее нормально.

Что делать в новом мире я пока представления не имела, чувствовала себя потерянно, поэтому просто ходила за Кейей, словно новорожденный цыпленок за курицей. Понимание этого раздражало, но оно было где-то на заднем плане сознания, было легко об этом не думать, но, стоило перестать что-то делать, с кем-то говорить, как в голове начинало крутиться: «Что делать? Как быть? Как надолго мне хватит денег? Откуда брать новые? И главное — как найти хозяина?»

— Тебя что-то беспокоит? — спросила Кейа, когда мы направились обратно к комнате.

— Много чего, — призналась я. — Пока я даже не представляю, как в этом мире все работает, и что мне делать.

— Не волнуйся, наш мир очень гостеприимен к попаданцам, даже законы есть их защищающие. Нужно будет спросить в магистрате, конечно, но, возможно, тебе положены какие-то подъемные или хотя бы какое-то сопровождение.

— А почему так? — удивилась я.

— Дело в том, что выжить в межмирье, чтобы добраться до нашего мира, могут только достаточно сильные маги. Многие из них приносили с собой как технический, так и магический прогресс, двигали вперед науку, повышали уровень жизни. Когда-то в наш изначально магический мир попал человек из техномира и принес свою науку, но не попытался вытеснить магию, а нашел способ их сочетать наиболее выгодным образом, — заметив, что от обилия сложных терминов мои глаза стекленеют, Кейа прервала свою вдохновенную речь и закончила кратко: — в общем, для защиты и поддержки попаданцев приняты законы в надежде на то, что они привнесут в наш мир что-то хорошее.

— Жаль, что я ничего такого не знаю, — буркнула я хмуро.

— Не волнуйся, уверена, у тебя все получится, — она мягко погладила меня по руке. Я удивленно уставилась на Кейю, и она поспешила убрать руку. Нет, не то, чтобы мне было это неприятно, просто очень непривычно. В Школе физические контакты между учениками не поощрялись, а тех, кто проявлял излишние эмоции к соученикам старались разделить. Единственная привязанность в жизни раба — это любовь и уважение к его хозяину, а размениваться на отношения с себе подобными значит заранее оскорблять будущего властелина.

— Девочки, раз нам так повезло с деньгами, может, вы сходите на рынок? И нужно сразу оплатить комнату, у нас остался долг за прошлый месяц, хорошо, что домоуправ согласился подождать. Теперь можно и долг выплатить, и текущий счет закрыть. Рика, я надеюсь, ты не откажешься проводить Кейю, чтобы с ней ничего не случилось?

— Конечно, это честь для меня, — обрадовалась я возможности наконец-то заняться тем, чему меня учили долгие годы — исполнять обязанности телохранителя, пусть и не для хозяина.

— Только на улице холодно, хоть дождь и кончился. Надо бы подобрать тебе другую одежду.

Кейа и ее мама попытались заставить меня надеть юбку в пол вроде тех, в которых ходили все жительницы этого мира, но я быстро поняла, что это совершенно неудобно. Ни шагнуть широко, ни кувыркнуться, ни пнуть кого-нибудь хорошенько в ней было совершенно невозможно. Если надеть рубашку с длинными рукавами и завязками у горла под доспех я еще была готова, то юбку забраковала напрочь. Хорошо, что у них нашлись старые вещи отца Кейи, среди которых обнаружились штаны. Длинные брючины, конечно, пришлось пока закатать, но главное, что по ширине было нормально и в движениях не сковывало.

— А почему все женщины у вас штаны не носят? Это же удобнее и теплее, — спросила я, то приседая, то делая другие движения, пытаясь привыкнуть.

— Ну… — замялась матушка Гудда.

— Раньше носить штаны для женщин считалось очень неприличным.

— Раньше?

— Ну, да, сейчас некоторые женщины все же рискуют… — она покосилась на свою маму, — ну, в любом случае, это лучше, чем в одном доспехе.

— Это да, — согласилась матушка Гудда.

— Ну, тогда пойдем, — и она подтолкнула меня на выход.

Пока Кейа расплачивалась с домоуправом, я узнала, что тех денег, которые я получила по суду, мне хватило бы всего лишь на пару месяцев снятия комнаты в их доме, да и то при условии, что я ничего не буду есть. При этом только для заключения договора требовалось оплатить три месяца вперед, так что возможности переехать у меня пока не было. Потом на рынке я уговорила Кейю зайти в оружейные ряды. Чего тут только ни было: маго-техническое оружие, разнообразные амулеты, холодное оружие прекрасной работы. К нам в Школу привозили оружие из разных миров и самого высшего качества, и я была удивлена тому разнообразию, что было показано здесь. Встретила и несколько образцов, похожих на те, с которыми ходили полицейские. Продавец объяснил, что, в зависимости от разновидности, такой амулет, называемый пистолем, посылает из специального дула либо парализующий заряд, либо вызывающий боль, либо стихийный: огненный шар, воздушный удар и так далее. Чтобы купить некоторые из них, нужно было предоставить специальное разрешение, другие мог приобрести кто угодно.

Удручало то, что все это было мне совершенно не по карману, даже если я буду побираться и жить на улице. Мне хватило бы разве что на самый скромный кинжал почти без магии, который только самозатачивается и не ржавеет. Не брать же самый обычный кухонный нож. Все это угнетало, из оружейных рядов я уходила расстроенная.

— Теперь нам нужно купить овощей. И, знаешь, я думаю, что в честь этой победы в суде можно шикануть и купить маленький кусочек мяса. Почти как праздник!

— Угу, — мрачно буркнула я, не обращая внимание на ее болтовню.

— И еще… ай! — Кейа вскрикнула, когда я резко оттолкнула ее в сторону, одновременно, выкручивая руку какому-то парню. Ее кошель бухнулся в грязь у наших ног. — О… Рика!.. Это что… карманник?!

— Подбери кошель, пока его кто-нибудь еще не стащил, — рыкнула я.

Она поспешила выполнить мой приказ. Вокруг нас уже начала собираться толпа. Я огляделась по сторонам и обрадовалась, увидев необходимое:

— Господин, вы не одолжите мне свой кинжал ненадолго? — у него была как раз та простенькая модель, с самозатачиванием.

— Это зачем? — незнакомец отступил на шаг.

— Нужно отрубить вору руку, а у меня, как назло, нет при себе моей любимой секиры.

Глава 8. Драдрерика

Меня оштрафовали «за беспорядки, устроенные на рыночной площади». Я так и не поняла, за что, но Кейа шепнула, чтобы я помалкивала, и я на всякий случай решила послушаться. Было противно смотреть, как она упрашивает, чтобы меня не сажали в тюрьму, убеждает, что я карманника просто припугнуть хотела. Это была неправда, но я стоически молчала. Карманника все же арестовали, но только благодаря тому, что в его вещах были найдены кошельки других обворованных — из-за шока и испуга он не успел их выбросить.

Больше всего меня удивило то, что, несмотря ни на что, симпатия людей не была на моей стороне. Я поймала карманника, который чуть не оставил двух бедных женщин без средств к существованию, который обворовал еще с десяток человек на этом рынке за полдня, который крал раньше и продолжил бы потом. Но с ужасом смотрели на меня, потому что я предлагала отрубить ему руку, как это принято в нашем мире. Ну, почему такая несправедливость?! В полиции он нагло заявил, что несовершеннолетний, а значит его просто отправят в работный дом, из которого он сбежит через пару недель. Что за странная логика?! Неудивительно, что у них тут воры распоясались, если так. Потом, правда, Кейа объяснила, что у этих детей из работных домов и трущоб тоже жизнь не сахар, но с доводом о том, что, если бы всем руки рубили, никто бы не рисковал воровать, все же согласилась.

После полицейского участка, в котором мне пришлось распрощаться с несколькими разрисованными бумажками, которые тут были вместо денег, Кейа потащила меня в местный магистрат, чтобы там мне выделили какую-нибудь помощь. Потому что, если бы я парню руку все же отрубила (а я сделала бы это, если бы у меня при себе была секира, не сомневаясь, как меня учили), то у меня были бы крупные-крупные неприятности, даже статус попаданки не помог бы спастись от тюрьмы.

В магистрате оказалось, что все не так просто. Нас долго отсылали из одного кабинета в другой. Я уже хотела плюнуть и уйти, но Кейа упрямо следовала всем парадоксальным инструкциям встречных чиновников. Вот я прежде удивлялась, что в этом мире просто так можно какую-то финансовую или другую помощь получить. Ага, как же. На самом деле вся структура управления построена так, чтобы получить хоть что-то могли только самые стойкие и упрямые. Кейа сказала, что это называется «бюрократия», она уже этим занималась, когда погиб ее отец, чтобы получить пенсию по потере кормильца. Отец ее работал на фабрике по производству автомобилей, там что-то взорвалось и нескольких людей завалило. Пенсия помогла им существовать, пока Кейе не исполнилось восемнадцать лет, после она стала считаться совершеннолетней, но все было еще более-менее, пока ее мама не заболела. Матушка Гудда работала раньше в прачечной, а химические составы, которые там применяют, влияют на легкие людей. Так что это не какая-то заразная болезнь, а в каком-то роде травма, но больше ее никто не хочет на работу брать, боясь заразиться. Собственно, у не кашляющей Кейи тоже была с этим проблема, поэтому и другого места, кроме таверны, она не смогла найти.

— Вот, вам сюда, — один из клерков все же пожалел нас и провел к нужной двери, на которой не было ни таблички, ни значков, которые тут заменяли цифры. — Это департамент работы с попаданцами.

Кейа рассыпалась в благодарностях, а я не стала дослушивать и толкнула дверь.

— Почему без доклада?! — возмутился сидящий за столом плюгавенький мужчина. Перед ним на столе дымилась чашка с травяным отваром и была разложена еда. — Выйдите вон!

— Не знаю, что такое «доклад», — заявила я и спокойно уселась на стул напротив него. — Здравствуйте. Приятного вам аппетита. — Решила быть вежливой. На самом деле удивительно, что тот клерк назвал это «департаментом», учитывая, что тут был всего один маленький кабинет. Вот мы заглядывали в «департамент по работе с населением», там зал был огромный, на десятки человек.

— Как вы смеете?! Я чиновник при исполнении! Я занят, у меня работа!

— Так я и есть ваша работа, — пояснила я. — Я попаданка. Мне сказали, что вы должны мне помогать, — я оглянулась на Кейю, которая так и топталась в дверях, не смея зайти без разрешения.

Мужчина нахмурился, положил обратно на тарелку надкусанный кусок пирога и отодвинул в сторону вместе с чашкой, сдернул с шеи салфетку и скорчил серьезное лицо:

— Попаданка? Чем докажете? Есть у вас справка о попаданчестве? Есть трое независимых свидетелей, видевших открытие портала?

— Что? — я растерялась.

— Ходят тут, работать мешают, — забормотал он. — Я работаю только с попаданцами, если у вас нет справки…

— У нас есть документ из полиции, — Кейа подошла ближе и тронула меня за плечо. — Тебе тот мистер Стейнсон документы выписал, а потом из суда справку должны были выдать.

Я растерянно вытащила из своей сумки все полученные вчера бумаги и передала Кейе, чтобы она нашла среди них нужный. Жаль, что мой артефакт-переводчик работает только на произнесенный вслух текст. Быстро найдя необходимое, Кейа протянула бумагу чиновнику. Тот скривился так, будто ему оторванную ногу залежалого зомби под нос подсунули. Он тщательно осмотрел каждую закорючку на бумаге, поковырял пальцем печать, а потом тяжело вздохнул.

— Ладно, по документам вы все же попаданка. Итак, на что претендуете?

— А на что можно?

Он взял какую-то папочку и начал лениво перелистывать страницы:

— Могу предложить курсы освоения нашего языка.

— Спасибо, у меня для этого есть амулет.

— О, кстати, продать не хотите? Новинки из других миров всегда в большой цене.

Я испуганно сжала кулон в кулаке. Не представляю, что было бы без него:

— Нет, ничего продавать не планирую.

— А курсов чтения и письма у вас нет? — влезла Кейа. — Рика читать по-нашему не умеет.

— Такого нет, только в комплекте с пятилетними курсами обучения языку. Будете записываться? Новая группа открывается в начале следующего года.

— Нет уж, сама как-нибудь справлюсь, — буркнула я. — А жилье вы не предоставляете? Или там денег каких?

— Можете взять льготный кредит, только для попаданцев, под десять процентов годовых. Если не сможете выплатить, придется отрабатывать способом на усмотрение работодателя. — Он смерил меня таким взглядом, что захотелось застегнуть выданную Кейей кофточку на все пуговицы до самого горла, хотя раньше она меня душила.

— Нет, спасибо, кредит не нужен, — качнула головой я.

— Может, вы с поиском работы можете помочь? — вновь вклинилась Кейа.

— Маг? — он отложил одну папку и достал другую.

— Да.

— В артефакторах разбираетесь?

— Нет, — он перевернул лист.

— Механику знаете?

— Нет.

— А что вы вообще умеете, милочка? — поморщившись, он отложил папку в сторону.

— Меня учили на телохранителя. Есть у вас такие вакансии?

— Женщина-телохранитель? — он хохотнул. — Хорошая шутка. А если серьезно?

Я смерила его мрачным взглядом исподлобья:

— Владею пятнадцатью видами оружия, способна убить голыми руками без применения магии за минуту, владею полным арсеналом атакующих и защитных заклинаний, — я взяла с его стола тонкий тупой ножик для вскрытия писем и закрутила в руках: — продемонстрировать?

— Не надо, — он сглотнул нервно и оттянул ворот, ослабляя галстук. — Простите, но вакансий для женщин-воинов у меня нет. Можете обратиться в департамент трудоустройства, но боюсь, что и там вам вряд ли помогут.

— И это вся поддержка для попаданцев? — возмутилась Кейа. — Но я слышала…

— Нам урезали бюджет. Да и попаданцы обычно довольно сильные маги, сами способны адаптироваться, мы можем предоставить кредит и языковые курсы…

— Понятно, — я поднялась со стула.

— А что насчет юридической помощи? — вспомнила Кейа. — Нам адвокат говорил…

Чиновник отчетливо поморщился, но, порывшись в столе, все же выудил какую-то пожелтевшую от времени брошюрку:

— Вот, на этом все.

Тоненькую книжечку Кейа читала все время, пока мы пытались вновь найти выход из этого лабиринта кабинетов. Оказалось, что закон все же частично защищал попаданцев, не знающих местные нормы. По тем статьям, по которым местные жители получали штраф, меня должны были отпустить просто так, с предупреждением. При более тяжелом нарушении где-то должны были выдать только предупреждение, где-то могли уменьшить срок или заменить исправительные работы в работном доме на общественно полезный труд вроде отработки на создании артефактов. Только создавать я их совсем не умела. А еще, прежде чем заключать какой-либо договор, я могла воспользоваться бесплатными услугами нотариуса, которые будет исполнять тот же самый чиновник из департамента по попаданцам. То есть он должен мне прочесть документ, проверить его законность и объяснить мне все пункты, чтобы я поняла. А иначе я могу оспорить в суде любой подписанный договор, хотя это очень сложно.

— Ты знаешь, что это значит? — спросила, наконец Кейа, гневно потрясая книжицей.

— Что этот департамент попаданцев толком ничего не делает, а его работник просто зад там просиживает? — предположила я.

— И это тоже, конечно, — чуть покраснела Кейа, — но еще это значит, что полиция не имела право тебя штрафовать. Я же говорила им, что ты попаданка! У тебя есть три месяца на адаптацию в нашем мире, они только начались, и штраф они брать не должны были!

Я резко остановилась:

— Пойдем обратно в отделение, предъявим им эту книжицу?

— Боюсь, что не сработает, — тяжело вздохнула она. — Заявят, что сама виновата. Надо было сразу адвоката вызывать и не соглашаться на требования, ничего не подписывать.

— Ты же сама сказала подписать, — удивилась я.

Кейа тяжело вздохнула:

— Прости, я не сообразила.

— Ну, ладно, буду знать. И что за воровство у вас руки не рубят тоже теперь запомню, — я забрала у нее брошюрку и сунула в сумку со всеми остальными документами.

— И за другие преступления тоже! Ни за что у нас руки не рубят, всегда только в тюрьму сажают. Вредить людям вообще нельзя.

— А как же защищаться?

— Ну, если есть угроза твоей жизни или окружающих, можно убить, но лучше обездвижить и ждать полицию.

Я сглотнула. Вообще-то убить всегда проще, чем вырубить. К тому же, если обездвижить, всегда есть риск, что он вывернется и нападет:

— Тяжело у вас тут жить.

Кейа пожала плечами. Ну, да, она-то другой жизни не видела.

Глава 9. Драдрерика

Мы вернулись на рынок и докупили недостающие продукты. Я вяло думала о том, что можно было бы все же сходить в полицию и потребовать деньги за штраф назад. Но… как-то это было бессмысленно, не было запала.

Вот если бы у меня был хозяин, и он приказал, я бы, конечно, в лепешку разбилась; я бы в отделение бегом побежала; я бы десять тысяч запросов написала, заодно выучив местный алфавит…

А без хозяина, просто ради себя?.. Эх… Только плыть по течению вялым бревнышком.

Когда мы вернулись, Кейа со смехом рассказала маме о наших приключениях, обернув все так, будто это какая-то шутка. В ее изложении получалось, что я великая спасительница сирых и убогих, а все вокруг коварные враги. Матушка Гудда была впечатлена и опять благодарила за помощь и радовалась тому факту, что я согласилась у них немного пожить. Потом они вместе готовили праздничный стол — овощную запеканку с небольшим количеством мелко нарубленного мяса. Вышло довольно вкусно и даже сытно, хотя я привыкла к несколько другому питанию. Учитель всегда говорил, что, чтобы вырастить мышцы, рабы должны есть много мяса, яиц, птицы, рыбы и молочных продуктов. Здесь же, как я поняла, вся эта еда слишком дорого стоила для небогатых людей, ее заменяли на овощи. Не знаю, может, в нашем мире тоже было так, только рабы-телохранители был на особом питании.

— Хорошо, что благодаря Рикке мы сохранили деньги, да только и на них долго не проживешь, — произнесла матушка Гудда, пересчитывая бумажки и монетки, оставшиеся от похода на рынок.

Мне пока было сложно понять, сколько у них денег, потому что символы, заменяющие здесь цифры, я еще не выучила. Кейа мне кое-что показывала, но было сложно, потому что в нашем мире была распространена десятичная система счисления, а здесь — двенадцатиричная. То есть если в этой системе нужно было бы написать число двадцать, то это бы выглядело не как символы «два» и «ноль», а «один» раз по двенадцать и еще «восемь». Чем больше было число, тем сложнее его перевести в привычные цифры в уме. Хорошо, что я вообще знала о том, что разные системы счисления в разных мирах встречаются — об этом рассказывали в Школе, потому что неизвестно, в какую из реальностей нас продадут. Но там примеры были в основном из мира техномагов, которые используют шестнадцатиричную систему, причем цифры по написанию те же, что и в других мирах, и только еще несколько букв их языка добавляется. И это были только теоретические знания и примеры на уроке, а сейчас сплошная практика без права на ошибку, что напрягает. Ладно еще если на рынке дашь денег меньше необходимого, а если больше, а торговец попадется недобросовестный? Хорошо, что пока мне не приходилось самой что-то покупать, но это один из навыков, который необходим, если нет хозяина.

— Да, я думала уже, где еще работу поискать, — тяжело вздохнула Кейа. — Может, мне в прачечную устроиться?

— Ты с ума сошла! — ахнула матушка Гудда, — я свое здоровье подорвала, еще не хватало, чтобы и ты дышать не могла нормально! — она чуть повысила голос, но немедленно закашлялась, да так мучительно, что я заметила на ее платке капли крови. Кейа подала ей какое-то лекарство и воды.

— Но что же мне, в проститутки идти?

— Лучше быть живой проституткой, чем больной прачкой!

— Да сейчас проститутки еще меньше прачек живут, ты газет не читала, что ли? — буркнула Кейа раздраженно, убирая лекарства.

— А что такое? Болезни? — насторожилась я.

Кейа покосилась на дверь, будто опасалась, что нас могут подслушать, а потом подошла ближе и зашептала:

— Говорят, у нас в городе какой-то сумасшедший убивает женщин. В основном… кхм… кто ночам по плохим районам ходит, тех и убивают. Я пока в таверне работала, такого понаслушалась… к нам же и девушки заходили, и их… хм… охранники. Рассказывали, что тела все изуродованные, изрезанные…

— Ох, свят-свят, замолчи, пока беду не накликала, — одернула ее матушка Гудда и сделала какой-то замысловатый жест рукой. Кейа за ней повторила, наверное, это местный символ, отгоняющее злых духов.

— Я в газете читала, что последнюю женщину убили как раз в тот день, когда ты появилась. А ты ведь ночью по улице ходила, вполне могла на того убийцу нарваться! — прошептала Кейа и уставилась на меня большими глазами, в которых смешался страх и восторг.

— Ну, тогда сейчас эти убийства уже прекратились бы — напади он на меня, я бы в миг его вырубила, — фыркнула я. — Интересно, если бы я его обезвредила, мне бы премию от полиции дали бы?

— А ты смогла бы? Говорят, он очень сильный, очень высокий, очень…

— У страха глаза велики, — хмыкнула я, Кейа обиженно надулась, а ее матушка усмехнулась довольно.

— Ты-то что делать думаешь в новом мире, девонька? — закончив прибирать на столе, матушка Гудда взялась за вязание. — Не решила еще?

Я тяжело вздохнула, уже предполагая реакцию собеседников на свой ответ, но увиливать не стала:

— Хозяина мне нужно найти.

— Хозяина? — удивилась матушка Гудда. — Он с тобой в портал попал?

— Нет, одна я здесь. А я одна не могу. Мне хозяин нужен. Я ведь рабыня, мне без хозяина не прожить.

Женщина удивленно раскрыла рот, а потом нахмурилась, но Кейа ее опередила:

— Надо так надо, я тебя понимаю, — заявила она легко. — Хозяин — это же хорошо для раба: он и жильем обеспечит, и едой, и вещами, и вообще всем необходимым, — матушка Гудда удивленно покосилась на дочь.

— Точно! — обрадовалась я такому пониманию.

— А у вас такого, чтобы рабы свободными становились, совсем не бывает?

Сперва я хотела сказать четкое «нет», но потом нахмурилась:

— Бывает, но это просто ужасно. Позор для раба, для хозяина и для Школы, где он воспитывался. В нашей Школе такого не бывало, у нас хорошие воспитатели, они выращивают хороших рабов. А хороший раб ни за что не захочет быть беглецом.

— Ага, — протянула матушка Гудда, как мне показалось, понимающе. — А ты, детка, долго в этой Школе для рабов прожила?

— С пяти лет.

— А до этого тебя родители воспитывали?

— Нет, я же рождена рабыней, поэтому, как только стало возможно, меня вместе с другими младенцами поместили в Питомник, где всех вместе и воспитывали, пока мы не подросли. Потом самых сильных и одаренных выбрали для обучения в Школе.

Кейа и ее мама переглянулись, будто поняли что-то без слов, но потом заулыбались как ни в чем ни бывало.

— Хорошо, — медленно произнесла Кейа, — ты хочешь найти хозяина. Но ты ведь уже встретила дядюшку Регина, могла остаться с ним.

Я поморщилась, вспомнив о своей ошибке.

— Нет, он плохой хозяин, он совсем не похож на нужного! — убежденно заявила я.

Кейа наклонилась ко мне, будто гончая, почуявшая след, к земле:

— А какой должен быть хозяин?

— Ну, как же? — я даже удивилась вопросу, и как это можно не знать? — Добрый, щедрый, состоятельный, умеющий себя вести, имеющий власть, он должен быть магом… — я растерялась, пытаясь сообразить, что еще.

— Похоже на список качеств для подбора жениха, — фыркнула матушка Гудда.

— А что это? — заинтересовалась я.

— Жених? — она растерянно взглянула на дочь, а потом все же ответила. — Ну, жених — это любимый человек, за которого женщина собирается выйти замуж.

Я удивлено склонила голову на бок:

— Что это значит?

— Ну… любовь — это чувство такое. Ну, как дети любят своих родителей. Ты, наверное, любила свою маму в детстве?

— Не знаю, а что это?

— Ну, когда скучаешь по человеку, тебя тянет к нему все время, хочется быть с ним рядом, обнимать, — Кейа присела поближе к своей матери, и та обняла ее за плечи. Я смотрела на это с удивлением. — Понятно?

— И на этом чувстве люди строят какие-то отношения? А что еще?

— Что еще?

— Ну, что еще в основе отношений? Финансовые обязательства? Контракт? Магическая клятва?

— Эм… нет, только чувства, любовь — это самое сильное чувство в мире!.. — она пафосно возвела глаза к небу, будто это было написано на потолке. Я тоже покосилась на потолок, но он был просто белым и чуть скошенным сбоку.

— Хм, нет, это мне не интересно, — решила я. — Мне хозяин нужен, а не какой-то там «жених», выбор которого основывается на абстрактных «чувствах», — я поморщилась.

Матушка Гудда кашлянула, но мне показалось, что таким образом она попыталась скрыть смешок. Я подозрительно прищурилась.

— Ладно, — Кейа пересела на стул рядом со мной и взяла меня за руку. Это было странно, что они так легко прикасаются друг к другу, но я не стала ее одергивать. Все же было в этом что-то приятное, да и никто не видит моей слабости, а будущего хозяина у меня больше нет, значит никого я не предаю. — И как ты планируешь выбирать хозяина под свои параметры?

— Как? — я растерялась.

— Как? — повторила она.

— Обычно это делает Учитель из Школы. Я этого не умею.

— А учитель как выбирает?

— У него свои параметры и строгий алгоритм подбора подходящих рабов для Хозяев. Только лучшие Хозяева могут купить рабов в нашей Школе, только лучшие рабы оказываются достойными, чтобы стать выпускниками! — оттарабанила я, как на докладе перед строем, а потом расстроенно вздохнула: — и теперь без Учителя я даже и не знаю, что делать и как.

— Понятно, — протянула Кейа глубокомысленно, а потом взбодрилась. — Но ты же поняла, что Регин не подходит на роль хозяина. Значит, ты сама можешь выбрать!

— Выбрать сама? Какое безумие, — качнула я головой. — Я же не знаю всех методик подбора! Я вообще никаких методик не знаю. Не представляю, как Учитель узнавал заранее, что человек достоин стать Хозяином?

— Может, он и не узнавал? — пробормотала матушка Гудда.

— А?

— Я думаю, что у Учителя просто было много опыта в этих делах, — предположила Кейа, стрельнув глазами в сторону матери. Та потупилась. — А у тебя, конечно, такого опыта нет. Но, пообщавшись с людьми, ты смогла бы выбрать из них подходящего.

Я нахмурилась:

— Ну, возможно…

— Только вот там ведь есть параметры про власть и состоятельность, они обязательны? — напомнила матушка Гудда.

— Конечно! — возмутилась я.

— Тогда боюсь, что все будет непросто, — вздохнула Кейа. — В нашем мире встретиться с состоятельными людьми совсем не так просто, особенно для того, чтобы пообщаться. А тебе ведь нужно познакомиться с потенциальным хозяином, иначе выбрать не выйдет.

Я тяжело вздохнула.

— Поэтому… — она заговорщески улыбнулась. — Поэтому, думаю, тебе придется самой попасть в общество состоятельных людей.

— Как это? — не поняла я.

— Ну, у нас же здесь нет Школы Рабов, где Рабы встречались бы с будущими Хозяевами. А обычные люди с состоятельными не знакомятся и не общаются. Нужно сделать себе имя и состояние, чтобы оказаться с другими богатыми людьми на одном приеме и пообщаться. Боюсь, что иначе ничего не получится. Только так ты сможешь найти себе подходящего хозяина.

— Может, оно того не стоит? Может, без всякого хозяина обойдешься? — усомнилась в моих силах матушка Гудда.

— Нет уж, я справлюсь! — возмутилась я. — Если для того, чтобы найти хозяина, нужно стать богатой, то я добуду денег… правда, пока не знаю, как…

— Ну, завтра придумаешь, — матушка Гудда поднялась на ноги, — утра вечера мудренее.

Кейа помогла мне справиться с мытьем в местной ванной комнате, а потом постелила мне на полу, для чего пришлось переставить стол и немного отодвинуть шкаф. Матушка Гудда долго сокрушалась, что старый запасной матрас слишком тонкий, но мне после всей нервотрепки он казался райским ложем. Единственное, когда мать и дочь заснули, я прошла по комнате и везде навесила сигналки и защиту. А еще, подумав, начертила в темном месте под хозяйской кроватью несколько рун для исцеления. Я, конечно, не профессиональный целитель, да и не рунолог, но кое-какими элементарными техниками все же владею.

Наконец, после я смогла избавиться от доспеха и спокойно вытянуться на импровизированной койке. Наконец-то можно было немного расслабиться.

— Рика! Рика, просыпайся! — разбудил меня крик Кейи и шелест какой-то бумаги под ухом. — Рика, вставай! Смотри, что я принесла.

Я все же кое-как заставила себя разлепить глаза.

— Смотри! — она раскрыла передо мной газету — большие листы бумаги, исписанные мелким почерком, я уже видела такие вчера. Прочесть ничего я, конечно, не могла, но вот картинки узнала. На небольшом изображении слева был нарисован мой вчерашний адвокат, важно задравший нос перед журналистами. А вот на втором, крупном фото, была изображена я почти в полный рост. — Ты стала знаменитостью! — радостно провозгласила Кейа.

Глава 10. Эрик

Выходной пришлось потратить на поездку в поместье. Матушка опять причитала, что я совсем себя не берегу. Я кивал. Она была действительно права, не стоило так растрачивать магию, что она уже не могла быстро восстанавливаться. Я привык считать, что достаточно силен, и легко разбрасываться заклинаниями. Но в последнее время работы навалилось так много… казалось бы, зачем подавать рапорт о необходимости зарядить оружейный амулет, если для этого и собственных сил хватает? А где пистоль, там и лампочка над столом, почти истощенное заклятье, запирающее магию в подозреваемом, регулярную подзарядку автомобиля не забудем, ведь на магии он ездит быстрее, чем на топливе, и многие-многие другие. Легко, походя, я тратил свой резерв, не ощущая особых проблем, но отсутствие нормального отдыха в итоге сказалось. Я и сегодня хотел съездить в библиотеку и запросить поиск неизвестных мне символов, найденных на трупах… но с утра понял, что нужно поменять планы и ехать в поместье.

Как и у многих древних родов, наш дом был построен над магическим источником. Сейчас существовали и общественные источники, целые комплексы, целебные профилактории для магов. Путевку в такой легко можно было получить от охраны магического правопорядка, но только члены древних родов знали, что все не так просто. Каждый магический источник имеет свои специфические настройки, в наше время фиксируемые специальными датчиками, а еще больше параметров, не поддающихся изучению. Один источник подходит определенному магу лучше, другой хуже, магия третьего может совсем не усваиваться, что, впрочем, бывает редко. А вот если род из поколения в поколение живет подле одного источника, взаимодействует с ним регулярно, то восполнение магической энергии проходит намного быстрее и легче. Поэтому и в период беременности женщин стремились переселить в поместье, чтобы ребенок еще на стадии зародыша адаптировался к местной энергии. Хотя современная наука считала это всего лишь предрассудком, а, говоря точнее, не понимала и не могла зафиксировать механизмов происходящего, но результат говорил сам за себя — в родном доме магия восстанавливалась быстро и легко, как нигде больше. Будучи молодым, я много экспериментировал с разными источниками, и в этом удостоверился.

Игнорировать причитания матери было не так просто, я был ее самым младшим и любимым ребенком, со старшей сестрой у нас разница целых десять лет. «Неожиданное чудо», — как любила приговаривать матушка перед друзьями и соседями. «Гордость рода, защитник порядка», — хмыкал отец. На самом деле он был совсем не рад тому, что, получив блестящее магическое образование, я решил пойти в магическую охрану правопорядка, которая мало чем отличалась от простой полицейской работы. Он вынужден был смириться под давлением моего упрямства и тяжких вздохов бабушки, ныне покойной леди Стейнсон. Она тогда сказала, что я пошел в прадеда — всю свою долгую жизнь тот воевал за свободу нашего мира. В те года, триста лет назад, наш мир еще не назывался Закрытым, наши предки звали его Пристанищем, а в других мирах он носил название «мир Беженцев».

Мир Беженцев был одним из самых юных среди соседних миров. Никто не знает, как это происходит и по чьей воле, но однажды новые миры просто появляются. Их магия нестабильна, так как некому ее потреблять и перерабатывать, поэтому происходят прорывы в другие миры. Оттуда на пустынную землю приносит ветрами семена растений, случайно попадают в портал животные и птицы. Все они меняются в новом мире, создавая новые виды. Каждый мир специфичен, особенно когда речь идет о новорожденной земле. В техногенных мирах это называется радиацией, в магических — энергией, в техномагических, как наш, говорят, что это и то, и другое. Чем бы это ни было, оно одних существ убивает, других преобразует. Мир наполняется жизнью и готовится к появлению разумных. Некоторые миры и разумных тоже меняют до неузнаваемости, наделяя их крыльями, змеиными хвостами, меняя цвет кожи и так далее.

Мир Беженцев был приветлив к людям и не пытался их менять. Он открывал свои проходы для всех, кто в том нуждался: для простых людей, для магов, для ученых техногенных миров, для всех без разбора. Он был богат и малонаселен, когда мои предки так же решились уйти сюда, построили свой дом, адаптировались.

Не всем нравилось, что этот мир не подчиняется другим и не входит в союзы на правах подчиненного, поставляющего людей и ресурсы. Не всем нравилось, что здесь находили убежище те, кому в других мирах были не рады или кто искал укрытия. Начались сперва неожиданные вылазки, во время которых разоряли небольшие селения, а потом и крупные нападения.

Мой прадед положил все свои силы и магию, чтобы защищать свою родину от пришельцев. Так продолжалось до той поры, пока ученые-маги не нашли способ запечатать наш мир, закрыть его от внешнего влияния. Многие сильные маги участвовали в этом эксперименте, лишь часть из них выжила. Мой прадед, еще здоровый и крепкий маг, вложил в создание защиты всю свою силу и прожил после всего лишь десять лет, превратившись разом в немощного старика. Но я понимал его выбор. Они рискнули и потеряли многое: кто-то жизнь, кто-то всю магию, но они сумели защитить свой мир, хотя и было возможно, что все это будет напрасно и защита так и не сработает. Но они рискнули, потому что выбора не было, против объединённых сил соседних миров выстоять было невозможно. Рискнули и победили.

Конечно, я никогда не встречал своего прадеда, я был рожден после его смерти, но бабушка всегда говорила, что я похож на него. Благодаря этому мне позволили пойти по своему пути и заниматься тем, чем я хотел — охраной магического правопорядка. Потому что защитить людей от произвола одаренных может только сильный маг. Среди знати было много людей с большим резервом, но немного таких, кто хотел заниматься этой тяжелой и не слишком уважаемой работой. Были, конечно, еще такие, как Лейв — потомок попаданца, сильный маг, но не имеющий высокого статуса. Он пошел на эту работу, чтобы построить карьеру и обрести вес в обществе, потому что способностей к артефакторике у него было еще меньше, чем у меня, и тот путь был для него закрыт.

Отобедал с матушкой, выслушав все последние новости о ближних и дальних родственниках. Порадовался тому, что у старшей сестры скоро ожидается прибавление в семье, и я в третий уже раз стану дядюшкой. Старшего брата матушка все пыталась женить, но он, увлеченный работой в городском совете, каждый раз ускользал от потенциальных невест:

— Поговори с ним, Эрик, — просила матушка.

— Конечно, я постараюсь, — кивал я, но только радовался, что Джерарду удается избегать брака. Ведь очевидно, что, как только матушка достигнет этой цели, следующим, кого она потащит к алтарю, буду я. А у меня совершенно нет времени еще и на жену.

— Ты выглядишь устало, сходи в купальни, — наконец сказала она, когда мы пили чай.

Собственно, этим я и собирался заняться. В подвале нашего дома были расположены господские купальни, он был изначально построен над горячим источником. Сменялись поколения нашей семьи, скромный маленький деревянный дом вырос и превратился в трехэтажное каменное поместье, а маленькая естественная ванна с горячим источником превратилась в сложный лабиринт ходов и залов. Несколько вырубленных в скалах пещер с бассейнами с водой разной температуры помогали не только смыть усталость с тела, но и напитать резерв магией.

Говорят, что в разных мирах магия проявляется по-разному. Где-то она разлита в воздухе и набирает силу во время ураганов. Где-то она покоится на дне морей и глубоких озер. А где-то она покоится под землей и прорывается на поверхность магическими источниками, нагревая по пути скрытую в глубине воду. Жидкость задерживает магию и не позволяет ей сразу раствориться в воздухе, делает ее более концентрированной.

Я долго лежал то в одном, то в другом бассейне, размышляя о новом деле и мысленно составляя список дел, пока восстанавливался мой внутренний резерв. До конца восполнять не стал — не хватило терпения, в доме и так достаточно магии, чтобы она продолжала впитываться, пока я здесь. Предки были не дураки, все стены были проложены магопроводящими материалами, скрытыми амулетами и хранилищами магии. В таких домах амулеты не требовалось заряжать — они сами подпитывались от разлитой по комнатам магией. Сейчас уже, если находился подобный бесхозный источник, его не позволяли присвоить отдельной семье, а отдавали в пользование государству: строили больницы, санатории или хотя бы заводы по производству или перезарядке амулетов.

Остаток дня я провозился в библиотеке. Она не уступала городской, если не превосходила ее, потому что была древнее. Часть книг мои предки привозили еще из других миров. Но о странных символах, используемых на телах жертв, я не нашел информации. Планировал уехать из дома к вечеру, но задержался за полночь, пытаясь отыскать хоть какую-то зацепку. Тщетно. Чтобы успеть на работу вовремя, пришлось встать еще до рассвета. Хорошо, что в столь ранний час дорога в город была еще практически пуста, правда, пришлось пропустить пастуха, который перегонял через тракт отару овец.

Уже в начале рабочего дня я ждал у кабинета главы столичной полиции со всеми собранными данными и рапортом о необходимости объединить дела и передать их в наше ведомство, создать оперативную группу на городском уровне, потому что тела были найдены в разных районах.

Высокое начальство изволило задержаться на час:

— Доброе утро, мисс Анника, — поприветствовал секретаршу глава полиции, входя в холл танцующей походкой, но затем заметил меня и помрачнел: — мистер Стейсон? Какими судьбами?

Разговор выдался тяжелым, глава полиции смотрел на материалы, но никак не желал признавать магическую природу происходящего. Да, конечно, он знал про убийства, их уже объединили в одно дело и собирались создать группу, но одно дело безумец, убивающий женщин, а другое — массовые человеческие жертвоприношения.

— Но ведь никто из ваших коллег не нашел следов магии на месте преступления, — убеждал он.

Я пытался объяснить, но… глава полиции был магом старой закалки, не верящем в то, чему его не учили в Академии. Магия, следы которой исчезают со временем? Неизвестные символы, которых нет ни в одной книге? Для него это было слишком.

— Вот что, — наконец, вздохнул он тяжело, — я включу вас в состав группы по расследованию этих убийств, тем более, что помощь мага нам не помешает. Вы можете развивать свою теорию, но не увлекайтесь. Помните, что мы должны придерживаться фактов, а факты говорят о том, что, кроме вас и вашего напарника, следов магии на местах преступления никто не засекал. Возможно, они относились только к последнему убийству, быть может, у той девицы просто был с собой какой-то амулет или неразвитые способности… мало ли. В любом случае, как члену группы, вам будет сообщено обо всех новостях по этому делу и, если потребуется магическая помощь, вы будете подключены. Пока же возвращайтесь на свое рабочее место, у вас и без этого много текущих дел.

— Но…

— Исполнять!

Я резко поклонился, забрал папку со своими наработками и вышел.

Глава 11. Эрик

Пока ехал в офис, в голове крутилась мысль, что, чтобы доказать свою правоту, мне фактически нужен еще один труп. Но кто знает, чем это кончится? Если жертвоприношения — это некий единый план, а не отдельные заклинания, то кто знает, когда эта цепочка придет к своему логическому завершению? И чего это будет всем стоить?

Почему-то меня терзало плохое предчувствие. Перед глазами стояли символы, найденные на телах жертв, отвлекая от дороги. Впрочем, автомобилей в это время было немного, так что я спокойно доехал до отделения.

Припарковавшись на обычном месте, поспешил к проходной.

— Я ничем не могу вам помочь, уходите! — голос обычно услужливого Трюггви звучал непривычно: ворчливо и высокомерно.

— Но, мистер, дайте нам хоть какой-нибудь образец заявления, — тихо попросил женский голос. Я притормозил, желая узнать, как ведет себя коллега, когда нет свидетелей.

— Образцов для вашего случая у нас нет.

— Тогда примите заявление в свободной форме…

— Вот еще! У нас тут офис полиции, а не проходной двор. Напишите запрос по всей форме, а не знаете, как — обратитесь к адвокату.

— А можно встретиться со следователем? — встрял второй женский голос, куда ниже и увереннее.

— У следователей полно своих обязанностей, они не обязаны являться по первому вашему свисту! — оскорбился Трюггви. — И вообще, освободите уже помещение, вы мешаете другим посетителям.

Я заглянул-таки за входные двери, но никого, кроме двух девушек у стойки регистрации не увидел. Кому же они мешали? Скрываться уже не было никакого смысла, поэтому я зашел в приемную.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — они обернулись, и я узнал в рыжеволосой девице недавнюю попаданку. Она выглядела куда приличнее, чем в прошлый раз: длинные рыжие волосы заплетены в свободную косу, ноги скрылись под простыми мужскими брюками с закатанными штанинами, под броню она надела белую рубашку. Вот доспех остался неизменным, и не лень же ей такую тяжесть на себе носить. — Мисс Беалидоттир, здравствуйте, рад встрече.

Она смерила меня мрачным взглядом:

— Не скажу, что счастлива вас видеть.

— Рика, нельзя так, — тихонько шепнула ей блондинка и улыбнулась: — рада встречи, мистер Стейнсон, очень рада. Я ведь не успела поблагодарить вас за помощь в прошлый раз.

Только когда она отбросила волосы с правой половины лица, продемонстрировав фиолетово-желтые синяки, я узнал ее:

— Мисс Тормодсон, — кивнул я, — так что же вас привело сегодня в отделение полиции? У вас опять неприятности с дядюшкой Регином?

— Нет… нет… — смутилась девушка.

— Вы арестовали меня и забрали мое оружие, — прервала нас Драдрерика.

— Но, как я вижу, вас быстро выпустили.

— Да, суд состоялся вчера, и мы с Рикой были признаны потерпевшими, — вновь скромно улыбнулась Кейа.

— Но секиру мне так и не отдали, хотя остальные личные вещи вернули.

— Почему? — я даже растерялся.

Девушки недоуменно переглянулись, а я перевел взгляд на Трюггви.

— Это же магическое оружие, его не могли вернуть без проведения экспертизы! — возмутился он.

— Да половина города ходит с магическим оружием, это не значит, что на все нужно экспертизу проводить. Я ведь не оставлял заявку…

— Но это ведь оружие попаданца! Его нужно проверить! — Трюггви сделал страшные глаза.

Я нахмурился еще сильнее. Что за бред? Никогда не было таких норм, которые бы предписывали особым образом относиться к оружию попаданцев. Я видел эту секиру позавчера, и не заметил в ней особенно сильной магии, все в пределах обычного бытового оружия. Ладно, наверное, он опять решил перебдеть.

— Пойдемте в мой кабинет, я проведу первичное обследование секиры и, если все в пределах нормы, помогу оформить возврат.

Уже выходя из холла, заметил злобный взгляд, который кинул Трюггви мне в след. Не понимаю, он у них взятку хотел выманить что ли? Нужно будет к нему присмотреться.

Мы вместе поднялись в кабинет. Я поздоровался с Лейвом, проверил поступившую корреспонденцию, а затем подошел к сейфу, где и лежала секира. Чтобы ее уместить, позавчера мне пришлось вытащить из него полочки, теперь они стояли вертикально рядом с железным шкафом. Хорошо, что сейчас у меня не так много улик, чтобы их нельзя было уместить на одной нижней полке.

Я привычно приложил руку к кругу на двери, почувствовал слабые электрические импульсы от активации заклинания распознавания и смог, наконец, вытащить секиру. Драдрерика шагнула было вперед, выставляя руки, но подруга отдернула ее и едва заметно качнула головой. Верно, мне сперва нужно исследовать оружие и закончить все процедуры, которые я не успел провести позавчера.

Я уложил секиру на стол и бросил на нее диагностирующее заклинание, ожидая увидеть стандартные результаты: самозатачивающиеся ударопрочные самоочищающееся лезвия, возврат оружия хозяину, возможно, еще какие-то специфические функции, вроде концентрации и направления энергии мага… но ничего этого не было. Секира казалась простым куском металла на деревянной ручке. Но я ведь помнил, как во время облавы так же применял исследовательское заклинание, и ощущал магические эманации от оружия.

Я запустил еще несколько заклинаний, проверяя на то, не истощился ли энергетический запас в амулете, нет ли каких-то маскирующих чар или чего-то подобного, но даже при более подробном рассмотрении ощутил лишь очень слабые отголоски, буквально тени, какие могут быть, если вещь просто полежала рядом с сильным амулетом.

— Мисс Беалитдоттир…

— Прошу, просто по имени, — поморщилась она.

— Это неприлично, — подсказала Кейа.

— Но ты ведь меня зовешь по имени, — не поняла попаданка.

— Я… это только для друзей нормально, а господин следователь — официальное лицо.

— Как у вас сложно, — тяжело вздохнула Драдрерика.

— Прошу вас, проверьте, все ли в порядке с вашим оружием, — все же закончил свою мысль.

Лицо девушки стало обеспокоенным, она поспешила подойти к столу, положила руку на секиру… я немедленно почувствовал магический отклик. Запустил диагностирующее заклинание, и получил полный спектр возможностей. Основные функции довольно привычные, из неожиданных возможностей отслеживание положения других людей по энергетическому слепку.

— Зачем вам такая возможность? — уточнил у девушки настороженно. Не собирается ли она заниматься убийствами на заказ и искать жертв с помощью секиры?

— Я ведь училась на телохранителя, оружие позволяет мне контролировать положение подопечного и быстро найти его в случае похищения.

Я уточнил еще несколько моментов по разным возможностям, но в целом оружие не имело запрещенных функций, его можно было выдать в ответственное владение, хоть и с некоторыми оговорками. Однако, меня заинтересовал другой вопрос:

— Когда я вытащил секиру из сейфа, она казалась совсем обычной. Магия активировалась, только когда вы к ней прикоснулись.

— Конечно, это же мое оружие, — удивленно откликнулась Драдрерика.

— Наши амулеты действуют несколько иначе. Покажете?

Она нахмурилась, покосилась на кивающую Кейю, и все же согласилась.

— Эта секира ковалась под меня, магический кузнец при закалке напитал ее моей кровью, — она легко подняла тяжелое оружие, что-то сделала, и на лезвиях проступили изящные светящиеся рисунки, которых не было видно раньше. Но, что шокировало меня больше всего, в переплетении каких-то лент и узлов были вплетены угловатые рисунки из перекрещивающихся линий, очень похожих на те, что мы находили на всех жертвах маньяка.

Не выдержав, Лейв оторвался от работы над своими бумагами и грохнул кулаками по столу:

— Это же они!

Я зыркнул на него недовольно, и он поспешил заткнуться.

— Что-то не так? — насторожилась Кейа, а Драдрерика поспешила погасить рисунки на секире и смотрела настороженно.

— Расскажите мне пожалуйста о той магии, что была использована для создания вашего оружия, — попросил я максимально вежливо.

— Не знаю, я не специалист-артефактор, не кузнец, — она явно растерялась, — что я могу рассказать?

— Вам о чем-нибудь говорит этот рисунок? — я нарисовал на первом попавшемся листе бумаги один из символов, найденных на всех телах убитых: он напоминал два треугольника один над другим, скрепленные общей вертикальной стороной, но у нижнего треугольника не хватало одной из палочек.

— Райдо? — она удивилась.

— Райдо? Так называется эта магия?

— Эм… нет… это название конкретно этого символа. Сами символы в целом называются Руны. Это один из типов магии, широко распространенных в мирах, соседствующих с тем, в котором я рождена.

— Вы владеете им? Можете расшифровать рисунки?

Но она отрицательно качнула головой:

— Я знаю только общие толкования. Руны — это довольно сложный способ магии. Они… они как простой алфавит. Я знаю набор символов и их основных значений. Могу нарисовать одинокую руну и активировать ее. — Она простерла руку над моей бумажкой и что-то сделала. Та поднялась в воздух и улетела в угол комнаты, где врезалась в стену и осталась висеть, будто приклеенная. — Это руна Райдо — руна пути, движения. Рисунок из нескольких рун называется руноскриптом, чем больше в нем разных символов, тем сложнее его разгадать обычному человеку. Каждая руна меняет значение соседних, иногда до неузнаваемости. Это как алфавит, из которого составляются разные слова, а из тех предложения… но языка я их не знаю, я знаю только сам алфавит.

Когда она закончила говорить, зачарованный листок решил, что хватит ему держаться на стене и медленно спланировал на пол.

Я с минуту внимательно смотрел на девушку, оценивая перспективы, а потом решился. Если она прибыла в наш мир только позавчера, она определенно не может быть замешана в убийствах, а значит можно ее привлечь.

— Присядьте, — попросил я. — Пожалуйста, расскажите все, что вы знаете об этих «рунах». И мне потребуются рисунки всех знаков, что вам известны. Это очень важно.

Драдрерика пожала плечами опустилась на стул. Ручку она сперва покрутила в руках неуверенно, но после подсказки Кейи, что нужно просто писать без необходимости макать в чернила, спокойно начертила пару десятков символов. Когда она протянула мне лист, у меня почти дрожали руки. Я открыл папку с документами по убийствам и, не демонстрируя ее содержимого девушкам, начал сличать рисунки.

Они были здесь. Точно. Это были руны, а не какие-то случайные совпадения ударов. Преступник совершенно точно творил свою магию. Только…

— Вы сказали, что знаете эту магию не в совершенстве? Возможно ли, что вы слышали не обо всех магических рисунках?

— В Футархе двадцать четыре руны, это всем известно, я не забыла написать ни одной, я ведь их пересчитала, — пробормотала она.

Я нахмурился и вновь посмотрел на рисунки. Потом взял еще один лист и нарисовал на нем новый символ, напоминающий весьма упрощенный рисунок в виде сердца из ломанных линий:

— Этот рисунок вам знаком?

Драдрерика посмотрела на меня с недоумением:

— В первый раз такое вижу. Да он и не похож на руны, посмотрите сами.

В целом я был с ней согласен. Лейв не выдержал и подобрался ближе, заглядывая мне через плечо:

— Случайный набор ударов? — предположил он.

— В самом центре руноскрипта из тщательно прорисованных рун? Сомневаюсь. Да и на рисунок он похож куда больше, чем многие руны — замкнутый контур, хоть и угловатый силуэт, но похоже на сердце.

— Но только на одной из жертв, — возразил Лейв.

— Одна из жертв? Это касается убийств девушек в трущобах? — ахнула Кейа.

Мы с Лейвом переглянулись.

— Что еще вам известно о магии рун? — хмуро осведомился я, испытующе глядя на Драдрерику. — Возможно, вы смогли бы опознать какие-то их сочетания? Для чего в руноскрипт могли быть добавлены другие символы?

Она криво ухмыльнулось и откинулась на спинку стула.

Глава 12. Эрик

— Что еще вам известно о магии рун? — хмуро осведомился я, испытующе глядя на Драдрерику. — Возможно, вы смогли бы опознать какие-то их сочетания? Для чего в руноскрипт могли быть добавлены другие символы?

Она криво ухмыльнулось и откинулась на спинку стула:

— В нашем мире многие амулеты базируются на рунной магии, в то время как во время боя она практически не применима — там нет времени рисовать даже такие простые рисунки. Поэтому в Школе Рабов этой теме не уделяли большого внимания. Но кое-что я все же умею, на уровне пользователя, чтобы выбрать подходящий амулет и понять, качественный ли он. Если вы покажете мне общий рисунок, возможно, я смогу пояснить какие-то его части.

Мы с Лейв нахмурился:

— Не надо, Эрик…

— Она не трепетная девица, а тренированный воин.

— Только по ее словам.

— Вот и проверим, — я, прищурившись, посмотрел на Драдрерику: — надеюсь, вы понимаете, что любые сведенья, которые вы получите в этой комнате, конфиденциальны, и их нельзя разглашать. Я запишу ваши показания, и в случае необходимости вам придется явиться в суд.

Девушка спокойно пожала плечами:

— Конфиденциальность — одна из частей моей профессии.

Я передал ей папку с материалами. Там не было, конечно, фотокарточек, но были нарисованы схемы тел и ран на них. Девушка сперва приоткрыла рот, но промолчала, нахмурилась и прикусила губу. Ее глаза внимательно скользили по рисункам. Описание последнего трупа, найденного в день ее появления, было самым шокирующим — внутренностями жертвы был выложен круг, в центре которого было расположено тело. Причем, на внутренностях тоже были отметины.

— Так для чего в руноскрипт добавляют другие символы, кроме рун?

— По разным причинам, — произнесла она задумчиво, не отрывая взгляда от рисунков. — Например, для красоты и эстетики. — Я отрицательно качнул головой, это точно не наш случай. — Так же иногда миксуют руны с другими магическими системами: пишут имена богов или рисуют их символы, чтобы усилить какие-то магические аспекты. Иногда рисуют знаки, которые символизируют владельца амулета или того, против кого направлен руноскрипт. Например, на амулетах против воровства часто встречается символ бога воров и убийц, чтобы защититься от него.

— То есть эти знаки могли символизировать для убийцы самих этих девушек, — задумчиво произнес я и на отдельном листе начал выписывать имена жертв, чтобы затем рядом нарисовать неопознанные символы — возможно, удастся узнать, из какой символической системы он их взял.

— Или что угодно другое, — фыркнул Лейв, сбивая меня с позитивного настроя по своей вечной привычке.

— Что здесь написано? — Драдрерика, не глядя обратилась к своей подруге.

Та с любопытством сунула нос в папку:

— О, боги! — она поспешила зажать рот рукой и отвернуться, — какой ужас.

— Давайте я переведу, — протянул я руку.

— Сердце, — опередила меня, прокашлявшаяся Кейа, — там написано «сердце было извлечено из грудной клетки, на него нанесены насечки, а затем оно размещено в левой руке жертвы».

— Очень странно, — пробормотала Драдрерика, еще сильнее хмурясь.

— Было бы удивительно, если бы дело маньяка-убийцы не было странным, — буркнул Лейв.

— Я не о том, — девушка, вздохнув, выложила рисунки из папки на стол, ее подруга поспешила отвернуться, чтобы не смотреть. — Эти символы на телах… некоторые сочетания мне знакомы. Как я говорила, значение рун меняется от взаимодействия с соседними, но есть общепринятые и распространенные схемы. Здесь очень много разного, что несколько сбивает с толку. К тому же, важно положение руны внутри рисунка: находится ли она сверху или снизу, лежит на боку или перевернута, больше она других или меньше. Все это дает уникальное сочетание заклятья. Предмет, на котором написан руноскрипт, тоже имеет большое значение. Например, на моей секире рисунок в основном расположен по кромке лезвия, скругляясь по нему, так как основные руны дают ей остроту, крепость, магическую проводимость и прочие качества. Здесь же…

Она вытащила рисунки первых трех жертв и разложила ближе к моей стороне стола:

— Убийства хаотичные, удары нанесены случайно. Это мешало после наносить руноскрипт на тела. Вторая жертва получила защитный порез на левой руке, а вот у остальных левые руки исписаны рунами — очевидно, он хотел сделать то же и на этой, но не сумел из-за ее ранения. В результате на ее теле руны нанесены на правую руку, но перевернуты, словно в зеркальном отражении.

— И только это тело было найдено лежащим лицом вниз, — припомнил я и удостоверился в этом, заглянув в надписи доктора Ормарра. — А у последней жертвы на левой руке тоже ничего нет.

— Да, но у нее в руке лежало ее собственное сердце.

— На котором вырезано всего два символа, а не как на первых, — помрачнел я.

— Полагаю, этого было достаточно. Я не слишком разбираюсь в магии жертвоприношений, — я нахмурился, у нас в мире это знание считалось запретным, — но кое-какие телесные практики известны и мне. Многие мои соученики наносили руны на свои тела в виде шрамов или татуировок, чтобы усилить положительные качества или закрыть уязвимости. И нужно, конечно, знать, как это делать. Так вот, в этой традиции левая рука считается связанной с сердцем и со всем, что дорого человеку: его хозяином, домом, родиной. Но убийце было этого мало. Он рисовал на руках жертв множество усиливающих рун… а потом раздухарился и решил не мелочиться и просто использовал сердце напрямую.

— Что же это за руны? Что он вырезал? — подался вперед я. На рисунках было видно два символа: один похож на корону с двумя зубцами, а второй на ромб, сверху и снизу которому пририсовали «рожки», продлив стороны.

— Эйваз и Ингуз, — Драдрерика вздохнула тяжело, недовольно жуя губы.

— Что они означают?

— Эйваз — это изменения, прогресс, развитие, движение. Ингуз — плодородие, рост, завершение старого и преодоление препятствий. Но в месте их часто можно встретить выкованными или вырезанными на сельскохозяйственных инструментах крестьян.

— Она издевается! — взмутился Лейв.

— Я действительно не понимаю, чего пытается добиться убийца своими руноскриптами, но руны, которые он использует чаще всего считаются позитивными, помогающими в достижении цели. Много используется Соулу — руна солнца, энергии, — она ткнула пальцем на символ в виде молнии, который убийца вырезал на телах много раз подряд. — Ощущение, что, по его мнению, ему не хватает сил, чтобы добиться своей цели, и он пытается их получить из жертвоприношения. Еще здесь используется Хагалз и Уруз — очень мощные руны, разрушающие преграды на пути колдующего. Ощущение, будто он столкнулся с каким-то очень мощным препятствием, которое пытается преодолеть. Но поставить рядом он их не пытается — это был бы посыл создать нечто очень разрушительное: огромный взрыв, катастрофу. Нет, этого он не хотел.

— А это возможно? — подобрался я.

Драдрерика передернула плечами:

— Как и в любой другой магии. И вот еще сочетание, встречающееся часто: Райдо и Кано, — она показала на знакомую мне уже руну движения и еще одну, простенькую, как треугольник, лишенный одной стороны. — Кано — это руна путеводной звезды или света в темноте. В этом сочетании они могли бы символизировать открытие пути, выбор верного направления.

— То есть, если суммировать, можно сделать вывод, что преступник чувствует себя в какой-то ловушке, перед ним неодолимое препятствие, а он хочет, чтобы ему открылся некий путь, и для этого совершает жертвоприношения. Он считает, что для этого ему требуется много энергии.

— А еще он хочет посадить зерна и собрать богатый урожай, — хмыкнул рядом Лейв. — Это все бред какой-то, нам нужен нормальный рунолог, который смог бы разобраться в этой абракадабре.

— Но у нас его нет, — огрызнулся я. — Нам нужно работать с тем, что есть, а не мечтать о лучшем. Мы должны быть очень благодарны мисс Беалитдоттир за помощь, без нее мы бы вообще не знали, что за вид магии использует преступник.

Лейв склонил голову, признавая мою правоту, я же вздохнул, возвращая себе самообладание:

— Кстати, расскажите об особенностях этой рунной магии. Ваша секира казалась обычной вещью, пока вы к ней не прикоснулись. А тела жертв теряют следы магии, когда их перемещают.

Драдрерика нахмурилась, побарабанила пальцами по рисункам, переводя взгляд с одного на другой:

— Моя-то секира заклята на моей крови, которая была добавлена в воду, в которой закаляли металл. Это позволило ей стать будто моей частью. Очень удобно во время боя: если оружие будет перехвачено врагом, оно немедленно потеряет все свои магические свойства. Когда же мы воссоединяемся, то и магия активируется. Но в ваших делах… я даже не знаю, что думать… — она вновь переложила рисунки в ей одной известном порядке. — Вы знаете, о чем я думала? Зачем вырезать символы прямо на телах жертв?

— Чтобы использовать энергию их смерти в полной мере, вы же сами это сказали, — возмутился Лейв.

— Да, но обычно так не делают, используют специальные алтари и подготовленные для жертвоприношения места.

— Значит у преступника нет такого места, трупы были найдены в разных районах города. Вероятно, он недостаточно богат, чтобы снять и подготовить комнату для проведения ритуала, достаточно изолированную, чтобы не привлечь внимание свидетелей.

— Но, если, вырезая руноскрипт на телах жертв, он как будто превращает их в своеобразный амулет, почему магические следы испаряются, как только тело сдвинуто с места? — задумчиво пробарабанил я по подлокотникам кресла. — Ведь, по заверениям мисс Беалитдоттир, магия пропадает, только если целостность магического предмета с нанесенным рисунком нарушена.

— Может, это совсем и не наш случай, — возразил Лейв, — ведь если она возвращает себе секиру, то та опять активизируется. Если же мы положим тело обратно на место преступления, магия вновь не проявляется. Скорее это какое-то заклинание, которое стирает следы. Там нет таких рун, которые могли бы это проделать?

— Я таких руноскриптов не знаю, — покачала головой Драдрерика.

— Нам нужна консультация другого рунолога, — Лейв стукнул рукой по столу. — Я, конечно, благодарен мисс Драдрерике за помощь, она помогла нам сдвинуться с мертвой точки, но теперь нужно обратиться к другим специалистам. Уверен, мой дед тоже знает что-то про эти руны. Вероятно, и другие попаданцы смогут нас проконсультировать. Кто-то из них должен что-то знать.

— Вполне вероятно, — вздохнул я тяжело, — кто-нибудь из профессиональных артефакторов сможет дать нам больше информации. Есть только одна проблема.

— Какая?

— Вполне вероятно, что кто-то из них и есть убийца. Разговаривая с ним, мы выдадим имеющуюся у нас информацию, он станет куда осторожнее и, кто знает, как изменится тогда его поведение?

Все присутствующие нахмурились.

Глава 13. Драдрерика

Встреча со следователем отняла больше времени, чем предполагалось, но зато в результате я уходила из полиции в обнимку с любимой секирой. В холле заметила ненавидящий взгляд противного полицейского, работающего на приеме заявок от граждан. Прямо-таки захотелось показать ему язык, но приличные рабыни так не поступают… хотя… с другой стороны… нет. Все же я ищу хозяина, нельзя портить себе имидж.

На самом деле еще нужно было сделать кучу дел: мистер Стейнсон (о, Боги, я никогда не привыкну к этим наименованиям) выписал мне какие-то справки и направления, с которыми необходимо обратиться в магистрат. Дело в том, что в городе запрещено носить слишком крупное оружие, а моя секира как раз подходит по параметрам. Придется там еще что-то оформить и что-то доделать. Я толком и не поняла, зато Кейа сказала, что во всем поможет. В общем, теперь мы шагали по тротуару одной из центральных улиц города, а я старалась не дергаться, когда рядом, совсем близко, проезжали автомобили. Кейя уже объяснила мне, что просто так они на тротуар не могут выехать, но скорость их движения напрягала, так и хотелось отпрыгнуть в сторону. Как-то внутри этих машин мне нравилось больше.

— Все же интересно, кто же убивает женщин, — не успокаивалась Кейа, уверенно шагая в нужную сторону.

— Полиция разберется, — рассеянно пожала я плечами.

— Тебе совсем не интересно?

— Это просто не мое дело. Что знала, то я рассказала. Расшифровать руноскрипты я не в силах, мои способности не в разуме, а в мускулах и магической силе. Мое дело бить куда скажут, а не рассуждать.

Кейа посмотрела на меня со смесью жалости и недовольства, но больше ничего не стала говорить на эту тему.

В магистрате оказалось, что нужно много чего сделать, если я хочу все же носить свою секиру, как привыкла, на специальном креплении на спине — благодаря магии она просто приклеивается к спинной пластине доспеха, оставляя ручку удобно торчать над правым плечом. Но здесь так не носят, здесь так не принято. Однако, и не запрещено, так что, посовещавшись, несколько клерков выдали мне стандартный набор разрешений.

Они решили, что нужно все же получить специальный фиксирующий амулет, который цепляется на оружие и отслеживает его применение, чтобы в случае убийства быстро найти подозреваемого. Только с такой штукой разрешалось ходить по улицам с неприкрытым крупноформатным оружием. Во многих моделях, которые здесь продавались, эта функция была уже встроена. Я сперва испугалась, что амулет окажется громоздким и будет мешаться на оружии, но оказалось, что он представляет из себя тоненький шнурок, который завязывается на рукояти и ничему не мешает. Его повязывают и активируют прямо в магистрате, а после снять невозможно и в любой момент могут потребовать его предъявить. Правда, стоил он половину всех оставшихся у меня денег, но, поломав голову, я поняла, что без этого никуда. Не носить с собой секиру, а хранить ее дома, как предлагал очередной бюрократ с милой улыбочкой, было просто невозможно. Тут убийцы по улицам ходят, как я могу без оружия шляться? Нет, я, может, и голыми руками смогу нападающего обезвредить, но надо ведь еще и Кейю защищать.

В общем, пришлось раскошелиться, а потом еще заполнить с десяток разных бумаг. Точнее говоря, заполняла их Кейа, а я только ставила закорючку в указанном ею месте.

— И вы бы это, плащ какой-нибудь прикупили, — посоветовал напоследок клерк, собирая все наши бумаги в стопку.

— В смысле? — не поняла я его заботы.

— Неприлично все же носить такое крупное оружие в открытую. Вы же не охранник какой.

— Я телохранительница, — рыкнула и поспешно зашагала из этого рая бюрократов. Кейа спешила за мной. — Если я так буду тратить деньги, то уже скоро у меня ничего не остается, а мечту о поиске нового хозяина придется отбросить, потому что вместо приличной рабыни я стану нищенкой, живущей под мостом.

— Ох, Рика, не волнуйся, ты можешь жить у нас сколько тебе нужно, — Кейа похлопала меня по плечу.

— Но я не хочу от вас зависеть! — возмутилась я. — Рабыню должен обеспечивать ее хозяин, а не другие люди. Люди не должны сидеть на шее у других людей, которые не их хозяин!

— Ничего, я знаю, если бы у меня были проблемы с деньгами, ты бы мне помогла. — Я покосилась на нее с удивлением. — К тому же, это наша благодарность тебе за то, что ты меня спасла. Да и нам это не в тягость!

— У тебя у самой работы нет, а мама болеет, — возмутилась я. — У вас скоро деньги кончатся! И, если за комнату вы платили бы столько же, то еды тратили бы без меня куда меньше. Не говоря уже о том, что, помогая мне, ты тратишь время вместо того, чтобы искать работу.

— Но ведь только благодаря тебе я получила деньги по суду, так что справедливо, что часть из них я потрачу, угощая тебя. Поверь, от пары ужинов мы не обеднеем. Вот если бы ты с нами не жила, то меня ограбили бы в первый же день, это было бы куда хуже! Да и то, что мы ходим по твоим делам… а до того мы ходили на рынок, что было нужно мне. Какая разница? Просто помогаем друг другу, это нормально — взаимопомощь, это помогает людям выживать в сложных ситуациях. И, когда ты рассказывала господину следователю о магии рун — это тоже была твоя помощь городу, и, следовательно, мне. Если он благодаря этому быстрее поймает убийцу, я смогу спокойнее ходить по улицам. Ты очень много делаешь для всех нас!

Я смотрела на Кейю недоверчиво, но все же мне хотелось ей верить. Что я заслужила кров в ее доме, тем более, что лишних денег у меня не было. Я осознавала, что это слабость, а правильная рабыня-воительница так вести себя не должна. Наверное, мне следовало пойти жить под мостом, а потом в боях с местными преступниками отвоевывать себе место под солнцем… но я поддалась влиянию Кейи в очередной раз.

Мы как раз проходили мимо здания суда, за которым следовало свернуть на более узкую улицу и пройти дальше по проулкам в бедные кварталы, когда сбоку послышалось:

— Простите, мисс Беалитсон? Мисс Беалитсон?

Я еще не привыкла к этому именованию, поэтому Кейа отреагировала раньше и обернулась, а я только за ней. На ступенях суда стоял странный плюгавенький мужчина и улыбался мне счастливо:

— Это действительно вы, мисс Беалитсон!

— Беалитдоттир, — поправила его Кейа. — А вы?

— Мистер Хрутсон. Я представляю мистера Расмусона, он услышал о вас, мисс Беалитсон, из газет и был очень впечатлен, — повторил мужчина, игнорируя исправление моей фамилии. — Я зашел в суд, чтобы получить ваши данные, но вы не оставили адреса. Хорошо, что мы столкнулись здесь.

— А чего от меня хочет мистер Расмусон? — окончательно растерялась я.

— Думаю, будет лучше, если он сам расскажет. Вы не откажетесь от встречи с ним? — он махнул рукой в сторону припаркованной рядом машины, и оттуда вышел водитель и любезно открыл заднюю дверцу.

Я покосилась на Кейю, не желая оставлять ее посреди улицы в одиночестве, да и как консультант она мне могла потребоваться

— Вы можете взять свою подругу с собой, — заметив наши переглядки, предложил господин Хрутсон.

Этим он меня подкупил. Я вопросительно покосилась на Кейю, и она кивнула.

— Ладно, если это ненадолго, то мы согласны, — заявила я.

Нас поспешили усадить в автомобиль.

— Ты знаешь, кто такой мистер Расмусон? — шепнула мне Кейа, когда мы уселись на заднее сиденье шикарного автомобиля. Я пожала плечами. — Он владелец одного из крупнейших заводов по производству автомобилей.

— Это там, где твой отец работал? — обрадовалась я. — Ты с ним знакома?

— Нет, что ты, отец был всего лишь работником одного из цехов, а мистера Расмусона видел разве что издали мельком. Но это очень богатый человек и, как говорят, имеющий большое влияние в городском совете. Будь с ним осторожна.

Я приободрилась. Это звучало как описание кого-то, подходящего на роль хозяина.

Машина долго петляла по центральным улицам столицы, я с удивлением разглядывала шикарный район, в котором прежде не бывала. Здесь у каждого дома был сад с тенистыми аллеями, огороженный кованной оградой. Сами дома в несколько этажей, но с большими окнами, изящными балкончиками, арками, колоннами и другими украшениями. Все это внушало уважение.

Перед нашей машиной отворили ворота, и мы подъехали к дому из серого камня, украшенному белыми барельефами в виде торсов мужчин, будто держащих на своих плечах балконы второго этажа. Мистер Хрутсон вежливо, но с заметной спешкой проводил нас в приемную подле кабинета хозяина.

Потом пришлось ждать, повезло, что нам предложили травяной настой, который тут все пили, и небольшие кусочки сладкой сдобы, называемые «печенье». Вообще-то время было уже обеденное, но пришлось перебивать себе аппетит этим.

Господин Расмусон явился только через полчаса, по дороге выговаривая мистеру Хрутсону:

— И передай кухарке, что в этот раз гренки были пережарены. Я чуть все зубы не переломал. Если она допустит подобное еще раз, будет уволена.

— Что вы, сэр, этого не повторится. Уверен, это новенький поваренок недосмотрел.

— Тогда уволь его. Еще не хватало, чтобы подобное повторилось при гостях.

Мистер Расмусон остановился в холле перед своим кабинетом и просканировал нас холодным взглядом:

— Кто это?

— Как же, сэр, вы же сами велели привести попаданку, о которой писали в газете. Помните? Мисс Ганхилда показывала вам статью…

— А, точно, — отмахнулся от него мистер Расмусон. — Так кто же из них та самая… телохранительница-попаданка?

Я поднялась с места, пытаясь скрыть свое раздражение. Старалась убедить себя, что это нормально, что хозяин может так себя вести, это нормально… но этот человек не был мне пока хозяином, и пренебрежение раздражало.

— Мое имя Драдрерика Беалитдоттир, — представилась я, поклонившись. — Ваш слуга сказал, что вы хотели со мной поговорить?

— И вы действительно телохранительница? — в его глазах сверкнуло любопытство. — В газетах не врали?

— Я училась этому ремеслу долгие пятнадцать лет, — склонила я голову.

— И готовы доказать свои способности? Если моя охрана нападет на вас, вы сможете отбиться?

Я оглянулась. В углу стоял один мужчина с кинжалом на поясе, а из коридора выглядывал еще один. На вид довольно безобидные, но кто знает, на что они способны.

Однако, быть цирковым аттракционом я не собиралась.

— Смотря зачем это нужно.

— Как зачем? Я хочу нанять вас в качестве телохранительницы для своих детей. Но только если вы докажете свою квалификацию. Знаю я этих журналюг…

— Нападайте, — выдернула секиру из-за спины и легко крутанула в руке, готовясь к сражению.

Глава 14. Драдрерика

Я выхватила секиру и несколько раз крутанула в руках, готовясь отражать нападение.

— Ну, не здесь же! — ахнул мистер Хрутсон.

— А она мне нравится! — неожиданно ухмыльнулся мистер Расмусон. — Но здесь драться в самом деле не нужно.

— Почему? Я обучена сражаться и в небольших помещениях.

— Вы же разгромите всю приемную! — возмутился Хрутсон. — Это совершенно неприемлемо. У нас есть специальный зал для тренировок. Идемте.

Мы все вместе прошли через весь дом. По дороге мистер Расмусон с любопытством расспрашивал о моих умениях и способностях: сколькими видами оружия владею, каков диапазон применяемых мною заклинаний.

— А вы тоже маг? — заинтересовалась я.

— Нет-нет, что вы, я всего лишь человек. Мои предки были пришельцами из техномира, и основали наш завод по производству маго-механических изделий. С поколениями технология дошла до того, что мы смогли воссоздать и автомобили, о чем когда-то мечтали мои родители.

Я разочарованно вздохнула — мой хозяин обязательно должен быть магом.

— Мои дети и супруга — маги, — обнадежил меня мистер Расмусон. — Наверное, сын оценит ваши способности. Если, конечно, на деле вы столь же хороши, как и на словах.

Наконец, мы оказались в большом зале, все стены которого были завешаны разнообразным оружием. Я даже присвистнула.

— Выберите оружие себе по руке, здесь все зачаровано от нанесения физического вреда тренирующимся.

— Вы считаете, что я не смогу совладать со своей секирой и не пустить кровь вашим охранникам? — оскорбилась я.

Мистер Расмусон и его помощник переглянулись, а потом первый ухмыльнулся:

— Хорошо. Можете сражаться своим оружием. Но помните, если прольете кровь охраны, то, даже если вы их победите, я все равно вас не приму на работу.

— Договорились, — кивнула я.

В зал, к моему удивлению, набивалось все больше народа: хихикающие девушки в одинаковых платьях, вероятно, служанки, молодые люди из охраны — они отличались одинаковыми серыми костюмами — и в пиджаках, сшитых из той же ткани, что и платья у служанок. Из противоположного входа тихонько проникла пара детей: мальчик предподросткового возраста и девушка постарше, они спрятались за каким-то оборудованием, расположенным там.

— Я выйду против нее, — из толпы вышел мужчина не в форменной одежде с осанкой и походкой хорошего бойца. Он быстро снял с себя пояс с двумя магическими пистолями и передал одному из охранников.

— Не доверите проверку своим подчиненным? — хмыкнул мистер Расмусон.

— Если нам нужно будет работать вместе, я должен проверить ее способности самостоятельно, — упрямо мотнул головой мужчина, и я поняла, что он начальник над местной охраной.

Из оружия он выбрал себе длинный двуручный меч и короткий кинжал, и мы вышли на середину зала. На полу была очерчена большая круглая площадка и, когда мы встали в центре, что-то сверкнуло, я ощутила эманации магии.

— Что это? — напряглась я.

— Это защитный купол, он не позволит заклятьям вырваться за пределы очерченной области, да и оружие не вылетит и не попадет в зрителей.

— Понятно, — кивнула я. У нас было что-то подобное на тренировочном полигоне, но включали эту систему только для младших курсантов, с двенадцати лет все должны были защищать себя от случайных залпов самостоятельно, досталось — сам виноват.

— Готовы? — осведомился мой противник.

— Всегда, — хмыкнула я.

Первый выпад быстрый, практически без замаха, левой рукой, в которой только короткий кинжал, но я легко ухожу от него в сторону и бью по запястью рукоятью секиры. Он тоже выворачивается, не позволяя вырвать у него оружие. Ухмыляется довольно, оба оцениваем друг друга и видим достойных противников. Следующий удар сверху по широкой дуге длинным мечом. Можно было бы уйти, но вместо этого принимаю его на секиру — лезвие соскальзывает в узкое место между обитой металлом ручкой и лопастью. Поймав его, делаю вращательное движение, пытаясь вырвать меч у него из рук. В самом удачном случае плохой металл может даже сломаться, но он вовремя разгадывает мой прием и дергает меч строго назад, вырывая из ловушки.

Что дальше? Кружим друг вокруг друга, и вот уже в меня летят незнакомые заклинания. Первое принимаю на лезвие, но секира, хоть и поглощает магию, но не полностью — ручка ощутимо нагревается. Перед следующим заклятьем выставляю магический щит, ухожу с линии огня перекатом, а потом бью в ответ целой очередью простеньких и довольно безвредных, но больно жалящих ударов. Эффект их заключается не только в моментальной боли, место попадания жжется, словно насекомые покусали, в течении получаса, мешая сосредоточиться и сковывая движения.

Теперь уже сочетаем удары оружием и магией, стараясь не сильно повредить друг другу. Кончик моей косы опалило пламенем, ноги почти примерзли к полу, прежде чем я расплавила ледяное заклятье. Мой противник пострадал уже не только от жалящих заклинаний, но и был отброшен на границу площадки сильным воздушным ударом, спрятанным за обманкой из более слабого заклятья, так что я считала, что счет в мою пользу.

Наконец, мне удалось его разозлить. В ход пошли более смертоносные заклинания, того и гляди от моей косы ничего не останется. Я, посмеиваясь, ставила щиты, уходила от ударов, парировала и старалась не проявлять инициативу, так как известно, что именно активная сторона тратит больше энергии, а также рискует ненароком пришибить противника. Я подыскивала нужный момент и даже собиралась немного поддаться для его создания. Меч противника был длиннее моей секиры, что давало ему преимущество в комплекте с более длинными руками, но я была мельче и ловчее, подныривала под размашистые удары, пытаясь сократить дистанцию. Кажется, он имел склонность именно к огненным заклинаниям. Сильные огненные шквалы я старалась отклонять воздушными вихрями или уходить с траектории удара. Я сделала так несколько раз, чтобы усыпить бдительность противника, а затем… удобно сражаться, когда твой соперник не знает, на что ты способен на самом деле. Можно притвориться, что слабее, чем есть на самом деле.

Еще несколько жалящих заклятий достигли своей цели, и маг, разозлившись, послал огненный шквал. Только в этот раз вместо того, чтобы уходить из-под удара или развеивать огонь, я сама легко шагнула в пламя, по дороге окутываясь пламенем с ног до головы. Огонь — моя любимая стихия, она дается мне легче всех, а потому я и стараюсь применять ее как можно реже. Подчинить чужое заклятье, сделать вид, что оно уничтожило меня. За границами защитного контура слышны панические женские крики… я выныриваю из пламени вплотную к противнику, фиксирую руку с мечом и приставляю лезвие секиры к его горлу:

— Я выиграла, — объявляю спокойно и лишь после этого развеиваю пламя.

Рыкнув, он пытается сложным приемом перехватить мою секиру и пырнуть кинжалом, но тут уж я не терплю такого подвоха. Я уже выиграла, нечего мне тут правила нарушать, мы ведь деремся не до первой крови, а до победы. Разозлилась, надо признать, и тело среагировало на инстинктах, как на тренировках. Выворачиваюсь и резким ударом бью его локтем в нос. Он воет и роняет оба своих оружия. Я отбрасываю их в сторону и повторно наставляю на него секиру. Надеюсь, теперь моя победа неоспорима.

— Великолепный бой, — мистер Расмусон за границами защитного круга довольно хлопает в ладоши. — Вы доказали, что молва о вас правдива. Женщина-телохранительница, кто бы мог подумать. Прежде я считал, что мой начальник охраны лучший воин из мне известных.

— Один бой не показателен, — скромно признаю я. — Всего лишь тренировка, во время которой могло случиться что угодно. Вообще, полагаю, мы равны в своем мастерстве и многому смогли бы научить друг друга.

— Она сломала мне нос! — гнусаво возмущается начальник охраны, выпрямляясь. Когда он отводит руки от лица, становится видно, что нос его сильно опух и покраснел.

— Ох, кровь, — выдает мистер Хрутсон. — По условиям мисс Беалитсон должна была не пролить ни капли крови, если пролила — все одно что проиграла.

Я удивленно оглядываю противника, не понимая, где они заметили кровь, и только после осознаю. Под разбитым носом действительно виднелась крошечная капелька крови. Всего на миг забылась и переусердствовала! О, темные боги и их приспешники!

— Ты в порядке? Не пострадала? Ох, как я испугалась! — вперед прорывается Кейа, быстро ощупывает мои руки и ноги на предмет повреждений.

— Ничего страшного. Жаль только, что место я не получила. Ладно, пойдем…

— Это несправедливо! — детский голос врывается в обсуждение, отдается эхом в полупустом зале, звенит под потолком. Мальчишка, который прятался в углу, выбегает вперед. — Она выиграла!

— Она нарушила уговор, значит недостойна быть вашей телохранительницей, — хмуро выговаривает ему мистер Расмусон.

— Но…

— Важна не только победа в бою, но и безопасность, молодой господин. А если в сражении она забудет о необходимости защищать вас? Это недопустимо, — качает головой мистер Хрутсон.

— Вообще-то, фактически она победила, — рядом с мальчиком становится девушка: молоденькая, невысокая, полная и круглолицая, с длинной толстой золотистой косой и вздернутым носом. — Мисс Беалитсон одержала победу, приставив секиру к горлу мистера Эноксона, но он не пожелал это признать и нарвался на удар. То есть к моменту, когда она победила, мистер Эноксон был все еще цел.

— Вам просто нравится эта девушка, и вы хотите ей подыграть, — проворчал Хрутсон.

— Но это действительно нечестно! — возмутился мальчик. — И вообще, это был неравный бой, мистер Эноксон тоже должен был взять не тренировочное оружие, или секиру мисс Беалитсон следовало заколдовать. А то выходит, чтобы противник проиграл, всего лишь следовало поддаться и позволить ему себя поранить.

— Я не подыгрывал! — возмутился начальник охраны.

— Хватит, — оборвал эти споры мистер Расмусон. — Я ценю в людях способность признавать свои ошибки и не оправдываться. Фактически бой не был закончен, когда мисс Беалитсон пригрозила мистеру Эноксону, бой заканчивается только когда сражающиеся покидают круг.

— Но!.. — протянул мальчик.

— Мистер Эноксон не нарушил правила и был в праве сопротивляться, пока у него была такая возможность. Но я готов признать, что правила эти были несправедливыми по отношению к мисс Беалитсон. Она, конечно, сама на них согласилась, а что это значит при заключении договоров?

— Сам подписался, сам плохо читал договор, сам и виноват, — синхронно, будто это было отрепетировано, произнесли мальчик и девушка.

— Это верно, — ухмыльнулся мистер Расмусон. — Но все же я не готов из-за собственной правоты терять потенциально ценного сотрудника. Мисс Беалитсон, вы приняты на должность телохранителя для моих детей. Знакомьтесь: мисс Ганхилда Расмусон и мистер Гуннульв Расмусон.

— Приятно познакомиться, — кивнула я. — Буду рада охранять вас. Правда, моя фамилия не «Беалитсон», а «Беалитдоттир».

— В вашем мире род определяется по матери, а не по отцу? Ох, как это современно! — восхищенно защебетала Ганхилда.

Я устало улыбнулась.

Глава 15. Эрик

Лейв, перебирая бумаги, улыбался и насвистывал с видом совершенно счастливого человека. Периодически замирал, потом вытаскивал из самого нижнего ящика своего стола небольшую черную записную книжицу и быстро-быстро туда что-то записывал. Вновь замирал, вычеркивал, прикусывал кончик карандаша… иногда хмурился, вырывал листы, комкал их и бросал в урну (иногда и мимо).

Это все не имело ничего близкого к работе, а означало одно:

— И кто она? — спросил холодно, не в силах смотреть на его довольную рожу.

— Ты же знаешь, Эрик, что настоящие джентльмены такие вопросы не обсуждают, — ухмыльнулся он, но сиял при этом, как начищенный медный таз на кухне хорошей хозяйки.

— Надеюсь, в этот раз ты наконец-то женишься и будешь посвящать свои стихи только одной женщине, — буркнул мрачно, заполняя бумаги для отправки очередного распоясавшегося мага в суд.

— Этого еще не хватало! — расхохотался Лейв. — Нет уж, разговоров о браке мне хватает и от матушки, от тебя не ожидал, друг. Я не собираюсь сдаваться в плен хотя бы лет до сорока пяти… или шестидесяти… в общем, как пойдет. И знаешь что? Ты сперва сам женись, а потом уже мне предлагай.

— Я хотя бы не кручу романы направо и налево, мне просто не на ком жениться. А у тебя каждый сезон новая великая любовь и новые стихи, посвященные очередной даме сердца.

— Что поделать? Я не такой социофоб, как ты, я предпочитаю проводить время в компании милых дам.

— Но почему же ты не женился уже ни на одной из них?

Лейв безразлично пожал плечами:

— Не случилось. Ты же помнишь историю с Марной…

Я поморщился. О, да, прекрасная Марна, дочь средней руки фабриканта, которая увлекла Лейва на целых полгода — рекорд последнего времени. Узнав о том, кто за ней ухаживает, папочка срочно организовал ей брак с главным инженером своей фабрики. Ведомый любовью, Лейв умудрился не без моей помощи обойти пять кордонов охраны и пробраться в комнату юной невесты перед церемонией, чтобы предложить ей побег и тайное венчание. И эта прекрасная невинная светлая девушка, восторгавшаяся его стихами и простыми полевыми цветами, заявила, что роман с ним — это, конечно, очаровательно, но, если она сбежит, отец оставит ее без приданого и наследства, а это ей совершенно ни к чему. Развлеклась и хватит, а теперь пора взрослеть. Тем более, что их инженера пытаются переманить на другое производство, а он знает все тонкости получше хозяев фабрики, поэтому и решили привязать к семье брачными узами.

В общем, Лейв опять был разочарован, даже сжег очередной блокнот со стихами, посвященными ей. И вот опять, да еще так не вовремя.

— Не все женщины такие, как Марна, — тяжело вздохнул я.

— Да, есть и другие: твоя матушка и сестра, например. Жаль, что обе они давно и счастливо замужем, а то я бы с удовольствием посвятил им строки, например: «О, сколь щедра природа…»

— Ох, только не это! — взмолился я. — Мама, конечно, будет счастлива, она обожает твои вирши, но отец наверняка откажет тебе от дома. Скажи лучше, если ты так влюблен, что и работать не можешь, то почему не сделаешь своей даме сердца предложение? Опять боишься, что ее отец откажет? Она богата?

— О, место на ее безымянном пальце уже занято, — отмахнулся Лейв.

— Замужняя?! Только этого еще не хватало!

— Теперь ты понимаешь, почему я не могу обсуждать ее личность. Разве что стихами: «О, стан твой гибкий, локоны златые…»

— Довольно!

— Скучный ты человек, Эрик, нет в тебе поэзии, — тяжко вздохнул Лейв.

— Да, я люблю прозу, прозу четких полицейских отчетов. И все еще жду от тебя справку по делу о беспорядках в сапожном квартале!

— А, это там, где студенты-маги повеселились? Хорошо, сейчас сделаю, — он начал перебирать бумаги, разбросанные на столе.

— Ар-р-р, я же просил тебя сделать его еще два часа назад! Я думал, что ты над ним работаешь!

— А я думал, что тебе нужна выписка из дела насильника… ну, прости, сейчас-сейчас… и вообще, чего ты такой нервный?

— Ты знаешь, — буркнул мрачно.

— Слушай, это всего лишь теория, ты же должен понимать.

Тут я не выдержал я явственно рыкнул. Каждый раз мне это говорили: «всего лишь теория, только предположение». К кому бы я не обращался, ответ был один. Я даже запрос на имя министра полиции составил через голову столичного начальника. Получил по шапки от командира нашего отделения и отписку «сверху», что «ваша теория чрезвычайно интересна, но фактами не подтверждена», «по нашим данным, в этой схеме есть белые пятна» и «работайте дальше, ваше рвение похвально, но не забывайте о прямых доказательствах».

Короче, коллеги уже начали шептаться, что я слегка помешался на убийствах, но вот Лейв меня всегда поддерживал, он же единственный, кто тоже был свидетелем магических эманаций вокруг последнего тела!

— От тебя я такого не ожидал, — буркнул мрачно, закапываясь в бумаги.

— Ну, извини, — он встал из-за стола и подошел к висящей на стене пробковой доске, на которой были приколоты мои выкладки. — Я согласен, что твоя теория очень складно выглядит, но у нас нет доказательств, ты ведь сам понимаешь. Во временной шкале есть пробелы.

Отложив текущие документы, я развернулся на стуле и устало вздохнул. Если честно говорить, я это прекрасно осознавал:

— Главным доказательством будет, если в следующие несколько дней будет найдено еще одно тело. И эта смерть окажется на нашей совести! Ты же сам видишь, что последние трупы появлялись с периодичностью примерно раз в месяц: двадцать третье сентября, двадцать второго августа, двадцать второго июля. Логично, что следующее произойдет где-то в двадцатых числах октября.

— Да, но до этого убийства были двадцатого апреля и восемнадцатого февраля — паузы куда больше. Может быть и в этот раз у маньяка начнется период затишья.

— Я бы на это не надеялся. Как бы не оказалось, что он ускоряется, и трупы начнут появляться каждые пару недель.

— Ты перегибаешь, — нахмурился Лейв.

— Я почитал кое-каких книг, там сказано, что маньяки-убийцы склонны к нарастанию частоты убийств и их жестокости из-за своей мании. Как алкоголик, который начинает пить все больше и больше, чтобы добиться забвения. Больше смертей, больше крови, пока все не выльется в глобальный теракт, если его не остановить. — Лейв посмотрел на меня с ужасом. — Хотя на нашего это не слишком похоже, — тяжело вздохнул я. — Он убивает не ради удовольствия, не насилует жертв. Он скорее похож на мага, который повторяет и повторяет свои эксперименты, чтобы добиться некой цели. И меня это пугает даже больше, чем сумасшедший, ведомый манией. И непонятна его страсть к двадцатым числам месяца. Почему всегда в районе двадцатого числа?

— Быть может, это день его зарплаты? К проституткам не пойдешь с пустым кошельком. Чтобы увести девушку с людной улицы, нужно показать, что деньги есть.

— Маг-рунолог, владеющий неизвестными в нашем мире знаниями, но живущий от зарплаты до зарплаты? Сомнительно. К тому же, он ведь не оставляет деньги на месте преступления. Если бы он хотел, он на следующий день мог снова приманить жрицу любви, потом вновь и вновь, но он этого не делает, а затихает.

— Боится быть пойманным?

— Или он удовлетворяется тем, что получил, и ему больше не нужно. По крайней мере, на ближайший месяц.

— Гадать можно бесконечно, — тяжело вздохнул Лейв. — Мы гоняем мысли по кругу который день. Это бессмысленно.

— Я попросил доктора Ормарра поискать еще жертвы.

— Еще трупы? Тебе мало имеющихся? — ухмыльнулся Лейв.

— Возможно, получится заполнить пробелы.

— Если бы они были, их бы уже нашли, когда объединяли дела в одно. Вероятно, в эти дни убийца просто не мог совершить преступления: был в отъезде, сидел в тюрьме… да мало ли причин!

— Возможно… но я полагаю, что какие-то дела могли исключить из списка просто потом что не знали, что искать. Этот маньяк — не убийца проституток, как пишут в газетах. Проститутки для него — просто удобные жертвы, которых легко привлечь в уединенное место ночью. Но цель его — магия, а значит нужно искать трупы со следами вырезанных рун, независимо от личности жертвы.

— Это бы все изменило. Одно дело — убийства проституток, у них вообще жизнь не слишком длинна, но, если бы оказалось, что маньяк не брезгует убийством и обычных людей… это вызвало бы в городе панику.

Я промолчал.

В дверь коротко постучали, а потом в кабинет заглянул секретарь командира отделения:

— Мистер Стейнсон, мистер Фроудсон, вас вызывают.

— Что там? — мрачно осведомился я.

— Найден еще один труп проститутки в районе гавани. Не наш район, но вы же сами просили, чтобы вас включили в состав оперативной группы. Командир напомнил, что это не должно помешать вам вовремя сдать все текущие отчеты.

— Конечно, — я быстро накинул на плечи пальто — осень уже вступила в свои права и начало подмораживать.

Секретарь сунул мне в руку бумажку с адресом, и мы поспешили в неизвестный район на машине. Дождя, слава Богам, не было, лужи остались еще с позавчера — потускневшее солнце не было способно их высушить. По утрам они покрывались тонкой корочкой льда. Колеса автомобиля периодически проскальзывали на поворотах на смеси из раздавленных влажных осенних листьев, заставляя ехать медленнее. В голове крутилось, что нужно поспешить, чтобы никто не испортил место преступления.

В районе портовых доков пришлось поплутать — зона чужой ответственности, я тут никогда не работал, настоящий лабиринт из однотипных серых ангаров. Над головой периодически пролетали неуклюжие и медленные дирижабли, разворачиваясь на посадку. Над городом им особенно не разрешали летать в целях безопасности, все же изредка эти наполненные огнеопасным газом гиганты падали. А вот над воздушной гаванью, находящейся на севере столицы, они сновали туда-сюда, внушая уважение своими размерами, словно морские киты, выпрыгнувшие в воздух. Когда-то гавань была на отшибе, но постепенно столица разрослась, словно охватывая воздушный порт со всех сторон.

— Вон, смотри, — Лейв махнул рукой налево.

Я тоже успел заметить в очередной проулке между складами человека в полицейской форме. Пришлось сдать назад, чтобы заехать туда. Сперва думал хотя бы спросить нужное направление, но оказалось, что чутье и так привело нас в нужное место.

— Тело там, сэр, — махнул рукой дальше по проулку молодой полицейский, нервно сглатывая.

— Кто его нашел? — я внимательно оглядывал место преступления. Там суетились эксперты, фотограф тщательно фиксировал улики. Хорошо. Не на все дела выделяли фотографов, к сожалению, только на самые знаковые. Дело маньяка приобрело этот статус только после создания межрайонной группы.

— Я, сэр. Меня чуть на изнанку не вывернуло. Простите, но там кровь и… — он схватился за горло. — Это ужасно, сэр!

— Ты что-нибудь там трогал?

— Нет, что вы! Близко не стал подходить, я же понимаю! — ага, понимает он. Скорее уж испугался. Впрочем, к лучшему.

Мы с Лейвом пересекли оцепление и подошли к месту преступления. Я замер удивленно.

— Кто это сделал? — почти прорычал, глядя на темно-бурое кровавое пятно, на котором не было тела. Оно лежало буквально на десяток шагов правее.

— Что? — оглянулся один из следователей-немагов.

— Кто перенес тело?

Они удивленно переглянулись и отрицательно покачали головами.

— Тут еще никто ничего не трогал, только фотофиксация. Ждали всех членов оперативной группы, вы последние.

Лейв за моей спиной выругался нецензурно. Я был с ним согласен. Это могло означать, что преступник как-то узнал, что его прием с исчезающей магией раскрыт и сам испортил место преступления, чтобы мы не могли ничего доказать.

Глава 16. Драдрерика

— Рика, держи! — с вершины лестницы мне в руки прилетел желтый круглый твердый фрукт с красным бочком и веточкой с зеленым листиком — я уже выучила, что это называется «яблоко». Несколько увешанных плодами деревьев стояло в дальнем конце сада.

— Опять гулял на улице без спроса, Гун? — улыбнулась и захрустела фруктом, кисловато-сладкий сок наполнил рот.

Мальчишка поморщился, а потом независимо зашагал вниз по лестнице:

— В свое свободное время имею право прогуляться. Глупо сидеть дома только потому, что наступила осень, я ведь за ограду не выхожу. А ты дочитала книгу, которую я тебе дал? — строго спросил он, подходя.

— Да, спасибо, — улыбнулась я, — позже смогу ее тебе вернуть.

— Молодец, — улыбнулся он солнечно. — Я тебе уже новую выбрал. Там как раз и немного истории мира, и про нашу магию, и…

— Рика, мы выходим! — крикнула вторая моя хозяйка, сбегая по лестнице.

— Да, мисс Ганхилда, — я поспешила за девушкой на выход, по дороге выбросив огрызок на покрытый слоем пожухлых листьев газон.

Мы сели в машину, и девушка, подтягивая перчатки, велела водителю ехать в центральный городской парк:

— Тебе следовало научиться водить автомобиль, тогда мы могли бы ездить без воителя, — заметила она.

— Да, мисс, — кивнула я, прекрасно понимая, что этого не случится.

Во-первых, никто не выпустит нас из особняка только вдвоем, водитель также являлся и охранником. Хотя я проработала в доме чуть больше месяца, мне еще до конца не доверяли. Во-вторых, я еще плохо ориентировалась в местных реалиях, мне приходилось слишком активно учиться самым элементарным по местным меркам вещам, добавлять туда еще и вождение машины и правила дорожного движения было выше моих сил.

По дороге я лениво разглядывала осенний город. Конечно, хорошо, что мне досталось это место. Здесь я получила и неплохой оклад, и комнату в доме, и форму, включавшую теплый плащ и осенние ботинки. Вначале я была совершенно счастлива от всего этого, тем более, что мисс Ганхилда окружила меня вниманием и любила перечислять длинные списки того, что мы с ней будем делать: как она научит меня читать, как купит для меня кучу красивой одежды, поможет в том и этом… я уже начала мечтать, что именно она станет моей Хозяйкой. Редко, но и в нашем мире случались женщины-хозяйки для рабов, обычно они были выдающимися личностями. Ганхилде я была очень благодарна за это место, ведь именно благодаря тому, что ее заинтересовала статья обо мне в газете, меня пригласили на собеседование, да и после она отстояла меня…

Но все оказалось куда сложнее. Про таких, как мисс Ганхилда в кухне поговаривали, что «у нее в сутках двенадцать рассветов». Она быстро загоралась новыми идеями, добивалась от отца разрешения, выбивала деньги на очередной проект… и остывала, никогда не доводя ничего до конца. Хотя она была магичкой, но так и не получила нормального образования. Я даже не говорю про учебу в Академии магии, но хотя бы научиться управлять своими способностями с помощью домашнего учителя и то она не смогла. Пыталась учить меня читать, но хватило ее всего на два получасовых урока, после которых она пришла к выводу, что я просто не способна на это, и все бесполезно.

Помог мне Гуннульв или Гун, как он разрешил мне себя называть, ее младший брат. Он не ленился на полчаса-час заходить ко мне вечером и объяснять правила чтения слогов местного языка. Он был целеустремленным, усидчивым, спокойным учителем, не раздражался, когда я задавала очередные вопросы, не стеснялся признаться, что не знает ответа, не ленился после поискать сведенья в учебнике или спросить у своего домашнего учителя, чтобы потом рассказать мне. Он регулярно занимался фехтованием под руководством начальника охраны, а вместе с приходящим учителем-магом уже сейчас готовился к поступлению в Магическую Академию, хотя ему всего лишь одиннадцать лет, а в это учебное заведение принимают с восемнадцати. Он должен был стать образцовым наследником мистера Расмусона.

Ганхилда была слеплена из другого теста: эмоциональная, легко раздражающаяся и ненавидящая любые правила. Ее достопочтенная матушка любила повторять, что зря ей дали это имя, поддавшись уговорам тестя. Означает оно «сражение», потому она так непоседлива и упряма, ненавидит вышивать, музицировать и вообще все, чем положено заниматься молодой незамужней девице. Вместо этого она предпочитает придумать очередной прожект и поехать его воплощать на деньги отца. Он ей практически ни в чем не отказывал, опасаясь истерик, хотя с сыном всегда был строг. Впрочем, для него, наверное, ее капризы не выглядели слишком дорогостоящими.

И не то чтобы она была злой девушкой, частенько она пыталась делать что-то в благотворительных целях, но мысли о чужих невзгодах быстро выветривались из ее головы. Единственный раз, когда она все же довела свое желание до конца и привезла угощения для обитателей местного детского приюта, увидев галдящих неумытых бедно одетых детей, она отказалась выходить из машины. Нам с водителем пришлось самим договориться с руководством приюта и передать им закупленные Ганхилдой конфеты. Выглядело это все весьма странно, а директор заведения заметил, что, чем делать заказ в лучшей кондитерской города, лучше бы приюту передали просто деньги, тогда он смог бы потратить их на самое необходимое для сирот.

В общем, от идеи попросить Ганхилду стать моей хозяйкой я отказалась довольно быстро. Вот ее брат был из другого теста. Характер у него был сильный и подходил под идеал будущего хозяина: серьезный, целеустремленный, добрый и заботливый, спокойный, но настойчивый… но он был слишком мал, хозяином не может стать ребенок одиннадцати лет, даже очень магически одаренный. Он просто не сможет пройти через ритуал связи. А ждать несколько лет, пока он подрастет, слишком долго.

Хотя я считалась телохранительницей обоих детей господина Расмусона, Гун редко покидал поместье, его день был плотно расписан, и в основном я сопровождала его сестру.

Дурноту я почувствовала уже в машине, но сперва пыталась убедить себя, что это следствие не слишком аккуратной езды этого водителя. Однако, когда мы начали прогуливаться по парку, стало очевидно, что у меня очередной приступ. Они случались все чаще и контролировать их становилось сложнее. А значит без хозяина я довольно скоро умру.

Каждый раб-телохранитель воспитывается с мыслью, что его жизнь окончится довольно быстро. Все, что делают для нас учителя и хозяева — это оттягивают день смерти хотя бы немного. Насколько? Никто не знает ответ, но рано или поздно этот день придет. Поэтому и не страшно пожертвовать своей жизнью ради спасения Хозяина от нападения. Что стоит твоя жизнь, если без этого самого Хозяина она давно бы уже кончилась? Есть глупцы, которые пытаются восставать против этого закона бытия, но я никогда такой не была. Так случилось, этого не изменить, надо смириться.

Интересно, что, насколько я поняла, в Закрытом мире не рождалось рабов. Сначала я думала, что их убивают или дают погибнуть дефектным детям во младенчестве, потом усомнилась. Я искала в книгах и пыталась расспрашивать Гуна, а потом поняла — нет их. Не только рабство запрещено, но и прирожденных рабов не появляется. Это открытие шокировало меня. Что ж, повезло жителям этого мира. И, наверное, здесь мне просто не место.

Я старалась идти ровно, не показывая, что мне нехорошо. Любимая секира начала давить на спину и плечи, будто вес ее увеличился в десяток раз. «Надеюсь, Ганхилда скоро захочет домой,» — мелькнуло в голове. Вообще, она не слишком была склонна к длительным пешим прогулкам на улице, больше предпочитала гулять по магазинам. А сегодня хоть дождя и нет, но день отнюдь не погожий: небо затянуто низкими серыми тучами, рыже-коричневые листья заполонили дорожку, размазанные в грязную слякоть. Она идет, брезгливо поддергивая юбку и аккуратно обходя все лужи. Водитель поддерживает ее за руку. Я плетусь на два шага позади, стараясь совладать с дурнотой. Как на зло, сегодня Ганхилда идет быстро, будто не гуляет, а торопится на встречу, не дает продохнуть.

— Ой, я забыла зонтик! — вдруг заявляет она, когда мы углубляемся в парк. — Принеси, — велит водителю.

— Но дождя же нет, — тяну с сомнением.

— А вдруг начнется? Или что, мне тогда под дождем мокнуть?! Ты хочешь, чтобы я заболела и умерла?!! — в ее голосе прорезываются привычные истеричные нотки, и я понимаю, что спорить бесполезно. Водитель кидает на меня злобный взгляд за то, что я разозлила хозяйку, я лишь тяжело вздыхаю. Впрочем, обнаружив, что больше никто не собирается с ней спорить, Ганхилда сменяет гнев на милость: — иди скорее. Я подожду тебя на вот той скамейке, — она указывает чуть дальше по дорожке.

Водитель кланяется и бежит исполнять приказ. Когда он скрывается за поворотом, Ганхилда прибавляет шагу. Я с трудом держу фокус на ее фигуре. Перед глазами то плывет, то проясняется. В какой-то момент вынужденно останавливаюсь и хватаюсь за молодое деревце, стоящее по счастью подле дорожки. Ганхилда не собирается тормозить, хоть уже и прошла мимо скамейки, на которой обещала ждать.

— Мисс Ганхилда! — окликаю ее, но вместо того, чтобы оглянуться, она неожиданно поддергивает юбку и бежит вперед.

Я шокирована, в первый раз за все время вижу, что она способна бегать. Кое-как собрав последние силы, бегу следом. Молчу, чтобы не сбивать дыхание.

Перед глазами то темнеет, то проясняется, картинки запечатлеваются в мозгу какими-то обрывками. Вот Ганхилда бежит вперед, словно спасаясь от кого-то. Вот какой-то неизвестный выскакивает из кустов на дорожку и резко хватает ее поперек туловища. Ее испуганный визг ввинчивается в уши, бьет по мозгам, заставляя выжимать все из измученного тела.

Одним движением выворачиваю незнакомцу руку, чтобы высвободить подопечную, а потом прыгаю к ней, обхватываю за талию и окружаю нас обоих непроницаемым магическим щитом, лучшим из всех, на которые я способна, способным выдержать и физический, и магический удар.

— Дура, ты ему руку сломала! — с запозданием ввинчивается в ухо голос мисс Ганхилды. — Отпусти меня, идиотка! Ты уволена!!!

Глава 17. Драдрерика

То, что я совершила ошибку, я поняла только когда прибежавший обратно водитель принялся, причитая, помогать нападавшему: поднял с земли, отряхнул платочком, посекундно кланяясь.

Оказалось, что это не коварный незнакомец, неожиданно напавший на мисс Ганхилду, а одобренный родителями жених, на встречу с которым она и бежала. Когда я, наконец, сняла щит, Ганхилда расцеловала несчастного в обе щеки и потащила в нашу машину, чтобы отвезти в дом и оказать первую медицинскую помощь.

— Она сломала мне руку, — поскуливал высокий чрезвычайно худой и сутулый парень с бледным лицом и глазами навыкате.

— Это просто вывих, давайте я вправлю, — предложила, желая загладить свою вину.

— Не подходи к нему, дура! — рыкнула Ганхилда, словно дикая кошка, у которой пытаются отнять котят. — Ничего, милый, мы сейчас поедем к нам домой, тебя осмотрит доктор. Уверена, все будет хорошо. Ты такой сильный и смелый, — замурчала она, ластясь к своему избраннику.

Мне пришлось сесть на переднее сиденье, так как влюбленные устроились сзади и не хотели терпеть меня рядом. Водитель косился на меня с довольной ухмылкой, которую плохо пытался скрыть, я же с удивлением поглядывала в зеркало заднего вида, так как помнила, какие скандалы Ганхилда устраивала периодически своему отцу, когда речь заходила о женихе. Она утверждала, что ни за что не выйдет замуж по расчету, что ненавидит жениха, что никогда и ни за что… а сама одновременно бегала с ним на свидания. И все это от одного чувства противоречия. Вероятно, слуги были в курсе, иначе водитель не отреагировал бы так спокойно. Только вот меня никто предупредить не сподобился.

После того, как приехал доктор, и больного с диагнозом «вывих руки» отправили в отдельную комнату лечиться, состоялся грандиозный скандал. Ганхилда была в своем репертуаре, она всегда была эмоциональна и, как когда-то отстаивала необходимость принять меня на работу, так теперь кричала, чтобы меня немедленно уволили. Срочно приехавший домой мистер Расмусон молча вздыхал.

— А если бы это был не жених Ганхилды, а случайный мужчина, похититель? Ведь Рика правильно повела себя, защищая свою подопечную! — пытался вставить хоть слово Гун.

— Я не хочу больше видеть ее! — визжала Ганхилда.

— Пусть она станет моим личным телохранителем! Мне ведь тоже нужно, чтобы кто-то меня сопровождал! Папа, она хорошая, я хочу, чтобы она учила меня самообороне и своей технике заклинаний, ты же помнишь, как она сумела даже начальника охраны победить в бою, у нее много неожиданных техник и приемов, которые в нашем мире неизвестны!

Не знаю, что решил бы мистер Расмусон, но тут приехал отец жениха — его партнер по бизнесу. Он снисходительно улыбнулся мисс Ганхилде, за руку поздоровался с Гуном, выслушал всю историю, а потом, будто бы между делом, спросил:

— Но она ведь будет уволена с плохими рекомендациями?

— Конечно, дорогой друг, конечно, — улыбнулся мистер Расмусон.

Моя судьба была решена. Расчет мне дали немедленно, служанка собрала мои вещи, так что мне даже не удалось зайти в отведенную мне комнату.

— Это нечестно, — шептал Гун, прощаясь со мной на пороге особняка.

Я с улыбкой закинула сумку на плечо. Это было хорошее место работы, я многое получила здесь: обзавелась вещами, кое-какими деньгами, научилась читать и выучила местные цифры, начала узнавать этот мир. У меня не потребовали вернуть пошитую форму и ботинки, хоть и дали плохие рекомендации, но мистер Расмусон выплатил жалование и небольшую премию с комментарием: «Если бы Ганхилде действительно грозила бы опасность, я должен был бы тебя поощрить, так что возьми».

— Так бывает, Гун… мистер Расмусон, — улыбнулась я и потрепала его по волосам. — Не грусти, я-то уж точно не пропаду.

— Если бы у меня осталось хоть что-то от карманных денег, я бы тебе дал! Только я недавно ездил в магазин игрушек и все потратил, — грустно пояснил он. — Ганхилда могла бы тебя предупредить, что встречается с этим своим, иногда она совсем ни о чем не думает! Да что там, я сам должен был тебе рассказать, что она может…

— Ты не мог знать, что так случится, никто не мог. Мне просто следовало быть осторожнее в своих порывах. На следующей работе я такого не допущу.

— Если ты найдешь еще работу с такими рекомендациями, — тяжело вздохнул Гун. — Ты не понимаешь, Рика, это очень-очень плохо!

Я промолчала. Все я понимала — слышала, как остальные слуги боялись такого. Я вытащила из сумки книжку и протянула ее Гуну:

— Спасибо, что помогал мне освоиться.

У него задрожала губа, но он схватил книжку, а потом попросил:

— Подожди, я сейчас, — и ринулся вверх по лестнице, — не смей никуда уходить! — послышалось уже со второго этажа.

— Иди уже, — меня в спину подтолкнул начальник охраны.

Я молча повиновалась. Впрочем, когда я дошла до ворот, Гун выскочил на улицу: без пальто, в одной рубашке и легких домашних туфлях побежал по мокрой дорожке, несколько раз чуть не поскользнулся, но успел подбежать и поймать меня за руку прежде, чем я вышла за ворота:

— На, — мне в ладонь легла новая книга.

— Прости, я не смогу ее одолжить, меня не пустят в дом, чтобы вернуть, — попыталась отказаться я.

— Ничего, бери. Мне она уже не нужна, я ее читал еще несколько лет назад, она просто так в библиотеке валялась.

— Мистер Гуннульв, что же вы делаете?! — закричала с крыльца дородная служанка, бывшая няней мальчика, пока ему не наняли учителя. — Вы же заболеете!

— Спасибо, — вздохнула я и сунула книжку в сумку. — Возвращайся.

— Ты главное учебу не забрасывай! Обещай мне! Учеба — это очень важно!

— Обещаю, — улыбнулась я, просто чтобы он все же вернулся в дом.

Понурив голову, мальчик зашагал по покрытой рыжими, раздавленными колесами автомобилей, листьями дорожке. Я же, вздохнув, вышла за ворота, и они захлопнулись за моей спиной. Я продолжала стоять перед ними, пока Гун под причитания служанок не зашел в дом, а потом решительно встряхнулась и зашагала к трамвайной остановке.

Трамвай на магической тяге ходил через весь город, позволяя доехать приходящим слугам, живущим в бедных районах, к месту работы и обратно. Совсем в трущобы линия не ходила, там придется идти пешком, но хоть как-то сократить путь было можно, если есть несколько лишних монет. Я уже достаточно привыкла к этому средству передвижения, потому что каждый выходной, который случался у меня каждый восьмой день, ездила в гости к Кейе. Все равно больше мне не на что было потратить день отдыха, а, если сидеть в комнате, Ганхилда могла придумать какое-нибудь не слишком приятное занятие. Впрочем, теперь это не моя забота.

Нужно будет спросить у Кейи на счет недорогого жилья, может, она что-то подскажет в их районе. Можно и в менее благополучном доме, где живут одни отбросы общества — меня-то они вряд ли тронут. Хотя, с другой стороны нужно быть аккуратнее: приступ может случиться в любой момент, а там можно остаться и без остатков денег. Сложный вопрос.

— Рика? — удивилась матушка Гудда, увидев меня на пороге своей комнаты. — А что ты тут делаешь?

— Уволили меня, — призналась с тяжелым вздохом, — не подскажете, где сейчас Кейа?

— Так в прачечной работает, здоровье свое гробит, — буркнула женщина мрачно.

— А где это?

Она подробно объяснила, как идти и как пройти с заднего входа для работников, это было недалеко. С разрешения матушки Гудды я оставила в их комнате свою сумку с вещами и зашагала по улице. Все равно было делать нечего, поэтому я стремилась хоть чем-то занять себя, чтобы не думать о том, какой глупой была и как сама себя подставила с этим нападением на жениха Ганхилды. Могла бы его аккуратнее отбросить, а не руку выворачивать. Но меня так учили, вдруг у преступника оружие припрятано?.. В общем, и так плохо, и сяк нехорошо. Не знала я, как должна была себя повести. Наверное, если бы была в нормальном состоянии, вовремя саму Ганхилду остановила да расспросила бы, куда она так торопится, шла бы рядом, тогда бы и не приняла появление парня за нападение, а ее довольный визг за испуганный возглас. Эх-х-х.

В прачечную я зашла спокойно, никто даже не спросил, куда иду да зачем. Двери задния были распахнуты, несмотря на прохладную погоду: из них шли густые клубы белого пара, пахнущего чем-то неприятным, от чего в горле моментально начало першить. Я прижала к лицу рукав, стараясь не вдыхать, и расстегнула пальто, потому что внутри было очень жарко.

Туда-сюда сновали женщины разных возрастов, те, что постарше, кашляли. Некоторые женщины стояли на невысоких табуретках и покрикивали на них строго, словно надсмотрщики.

— А-а-а! — вскрикнула какая-то женщина, а потом огромный медный бак, который она куда-то тащила, с боем гонга рухнул на каменный пол, разливая по нему кипяток. Слава Богам, вода хлынула не на саму женщину, а вперед от нее. Кто помоложе и побыстрее поспешили заскочить на скамьи и табуретки, расставленные то тут, то там, чтобы не обвариться.

Короткое заклинание, и кипяток, источающий клубы дурно пахнущего пара, мгновенно замерзает вздыбленной волной, не успев толком расплескаться.

На секунду в зале повисла тишина, а потом одна из командирш медленно сползла со своей табуретки:

— Ты чего творишь, дура безрукая?! — виновнице безобразия прилетела пощечина.

— Простите, мадам, я обожглась и не смогла удержать бак.

— Убрать все немедленно. Этот день будет вычтен у тебя из зарплаты! — рыкнула начальница, а потом повернулась ко мне: — ты кто?

— Я ищу мисс Тормодсон.

Откуда-то выскочила Кейа, улыбнулась мне обрадованно:

— Ой, Рика, откуда ты тут посреди недели? Это ты воду остановила? Спасибо, у нас тут часто обвариваются.

Я кивнула.

— Пять минут на разговор и ни секундой больше, — строго выговорила мадам и вернулась на свою табуретку: — что стоите? Быстро лед убрать и к работе вернуться. Ну, живо-живо!

Все забегали, я меня Кейа потащила на выход.

— Не замерзнешь? — растерялась я, заметив, что она не взяла пальто.

— Хоть воздухом свежим подышу, — улыбнулась она.

— Тяжело тут?

Она безразлично пожала плечами:

— Как везде. Работа есть работа. Ты вон телохранительница, своей жизнью должна хозяев от опасности защищать, и не жалуешься.

— Но я — воин, меня с детства тренировали.

— Так и я не белоручка, — она посмотрела на свои ладони, а потом стыдливо спрятала их под передник. С нашей первой встречи они изменились: были все время красными в мелких ранках, мозолях и ожогах. — Оставим это. Что случилось?

Мне стало стыдно делиться своими бедами с тем, чья жизнь и так не сахар, но делать было нечего, и я призналась:

— Уволили меня. Теперь надо жилье новое искать. Не подскажешь, где комнату снять подешевле?

Глава 18. Драдрерика

— О, Рика мне так жаль, — Кейа поспешила меня обнять. — Тебе не нужно пока искать жилье, поживешь у нас.

— Нет-нет, я не могу стеснять вас снова!..

— Это не обсуждается, — строго сказала Кейа, отстранившись. — Я как раз хотела сказать тебе при следующей встрече: я позавчера убиралась у нас в комнате и нашла рисунки на столбиках кровати. А я-то все думала, с чего бы это маме в последний месяц так полегчало! Я ведь видела эти ваши «руны», когда была вместе с тобой у следователя и узнала рисунки. Мы вряд ли когда-нибудь смогли бы позволить себе помощь мага-лекаря, а ты… ты даже не представляешь, как я признательна тебе! Приютить тебя в сложное время — это меньшее, что я могу для тебя сделать.

— Но у меня все в порядке, мне и жалование выплатили… я скоро найду другую работу!

— Вот когда найдешь, тогда и снимешь себе комнату, — улыбнулась Кейа.

Хоть Кейа и предложила подождать ее дома, утверждая, что матушка Гудда, хоть и не знает про мою рунную магию, все равно будет счастлива меня видеть, но я решила вместо этого пройтись по рынку. В кармане у меня позвякивала сумма, достаточная на ближайшее время, так что я с интересом рассматривала выложенные на прилавках товары.

Честно говоря, я мало что смыслила в рунной магии, удивительно, что моих знаний хватило, чтобы облегчить состояние матушки Гудды. Наверное, сказалось то, что я вбухивала в каждый рисунок максимум возможной магии и повторяла одни и те же руноскрипты десятки раз. Это еще хорошо, что Кейа заметила только те рисунки, что на ножках — как-то раз, оставшись в одиночестве в их комнате, я залезла под кровать и разрисовала все рейки, держащие матрас. Каждую руну приходилось активировать собственной кровью за неимением других магических эликсиров, но главное, что появился какой-то результат. Я помню, как в первое время матушка Гудда кашляла до тех пор, пока ее платок не окрашивался кровью. Ее организм просто не был в силах справиться с теми ядами, которыми она дышала во время работы в прачечной.

Прикупив на рынке необходимое, я зашла к Кейе и оставила покупки, а потом отправилась в магистрат и наведалась в знакомый уже кабинет работы с попаданцами. В этот раз постучалась вежливо и вошла, только дождавшись недовольного разрешения из-за двери.

— Опять ты, — неласково встретил меня чиновник. — Опять контракт нотариально заверять?

— Нет, работу ищу, — вздохнула я. — У вас не появилось вакансий для попаданцев?

— Ты же уже устраивалась! — сощурился подозрительно, — рекомендации есть?

Я покорно выдала ему конверт. Читая документ, чиновник так прицокивал, кривился и тяжко вздыхал, будто у него несварение. Я прекрасно знала, что там написано. Мистер Расмусон не то чтобы был жесток, но в тексте было сказано, что я «чрезвычайно старательно выполняю свои обязанности по защите подопечных, так что это становится опасно для окружающих» и что «пребывание мисс Беалитдоттир в некоторых светских кругах может вызвать неприязнь окружающих». В общем, прямо ничего не написал, но все и так понятно.

— Что ж ты такая непутевая-то, — тяжко вздохнул чиновник.

— Может, следующему работодателю не показывать рекомендации? — предложила я.

— Если всплывет обман, хуже будет, — качнул он головой. — За обман работодателя при найме могут уволить даже без оплаты отработанного.

— Что же делать?

— Составлю тебе заявление на биржу труда, может, возьмут где-нибудь в порту склады охранять, тут все же про «чрезмерное усердие», а не про злобный нрав и воровство. Какой-никакой, а опыт работы теперь имеется. Может и примут, хотя зарплата там копеечная, маги обычно брезгуют.

— Я все же попробовала бы, мне работа нужна, — попросила я.

Мужчина, тяжко вздохнув, вытащил бумагу и составил прошение аккуратным почерком с завитушками. Я только подписалась в конце — этому я уже научилась на местном языке — и отправилась по кабинетам, чтобы мое заявление было заверено и попало к нужному чиновнику. Деловая женщина в службе подбора персонала мельком просмотрела бумагу и шлепнула ее в кипу таких же:

— Следующий!

— А я? — растерялась я.

— Приходите на следующей неделе, получите список подходящих вакансий. Следующий!

Меня уже подпирала сзади недовольная очередь, так что пришлось уйти.

Время как раз подошло к концу рабочего дня, так что я направилась к прачечной встречать Кейю. По дороге она все время кашляла, объяснив это тем, что сегодня ей пришлось дежурить рядом с котлами, где отбеливают белье в химикатах, вот и надышалась.

— Завтра уже все нормально будет, — отмахивалась она, — ты не смотри, что я худенькая, на самом деле я крепкая!

Я кивала, хотя и подозревала, что ей помогает справляться та же рунная магия, что лечит ее маму, но вряд ли эту ситуацию можно назвать здоровой.

— О, девочки, мойте скорее руки, у нас сегодня благодаря Рике настоящий королевский пир! — обрадовалась мне матушка Гудда. На ужин она подала нам принесенную мною вареную курицу с овощами: — а из бульона завтра суп сделаем. Наваристый выйдет, я место у охлаждающего амулета у соседки выпросила, чтобы не прокис.

— Мам, я Рику позвала у нас пожить, а то ее с работы выгнали, — рассказала Кейа.

— Прекрасная идея, — обрадовалась вполне искренне матушка Гудда.

В этой маленькой семье я чувствовала себя очень странно. Наверное, за месяц моего пребывания в этом мире можно было уже привыкнуть, но я не могла каждый раз не удивляться. Мне были тут все время рады, и не потому что я — ценная собственность, которую в будущем можно будет выгодно продать, не потому что я приносила какую-то пользу. А просто… потому что были мне благодарны за все, что я делаю? Так и я ведь тоже была им благодарна. Да и за свои мелкие услуги ничего не просила… но из-за этой теплоты и гостеприимства мне каждый раз хотелось для них сделать все больше и больше. Я даже подумала, что хорошо было бы, если бы мне удалось устроиться простой охранницей складов, как тот чиновник предполагал. Тогда я могла бы снять комнатку по соседству с семьей Тормодсон и чаще проводить время вместе.

Глупая мысль, мне вообще-то хозяина надо искать, а не время терять, и так-то уже приступы учащаются. И вообще, не для того я магию оздоравливающих рун применяла, чтобы им помочь и благодарность получить, а из чистого эгоизма, чтобы магию сбоящую потратить! Вот так, точно. А когда я хозяина найду, то смогу эту проблему решить, и никто мне, кроме него, нужен не будет.

К сожалению, через неделю выяснилось, что даже простой охранницей меня никто не хочет брать на работу. От муниципалитета мне выдали длинный список вакансий, но все работодатели однообразно твердили, что им нужен крепкий сильный мужчина, а не женщина, даже если она профессиональный воин и маг. Аргументы приводились, на мой взгляд, самые дурацкие: «А вдруг вас кто обидит? А вдруг вы замуж выскочите и уволитесь неожиданно? А вдруг грузчики начнут на вас заглядываться, вместо того, чтобы свою работу делать? А вдруг…» Никакие протесты не срабатывали.

Деньги, полученные после увольнения, таяли на глазах, ведь я старалась не сидеть на шее у Кейи нахлебницей, а покупать хотя бы продукты в дом. По мнению матушки Гудды, я делала это слишком расточительно, они-то привыкли жить практически на одних овощах. Если бы я еще и комнату снимала, то вообще быстро разорилась бы, тем более, что на улице становилось все холоднее и требовалось купить новое зимнее уже пальто. Пока я как-то обходилась, но матушка Гудда пугала рассказами о морозах таких сильных, что оставшийся на улице человек мог от них умереть, о кучах снега настолько высоких, что они иногда закрывали окна первых этажей домов. Кейа, правда, посмеивалась и добавляла, что такое бывает очень редко, но все же спрашивала по знакомым из прачечной, где достать для меня подержанное зимнее пальто.

Чтобы совсем не унывать, я составила себе что-то вроде расписания на день: с утра ходила на биржу труда и просила новый список вакансий, обходила те места, где еще не бывала. Затем шла на рынок и покупала все, о чем просила матушка Гудда по ее подробным инструкциям о том, у кого брать, у кого не нужно, как должен выглядеть тот или иной продукт. Иногда прихватывала что-то от себя. Потом шла в безлюдный проулок за углом дома и, сняв пальто, разминалась и занималась с секирой, а после и с магией, чтобы не потерять форму. В морозные дни приходилось завершать тренировку пораньше, потому что пальцы начинали плохо слушаться, а доспех леденел, несмотря на то, что я попыталась налепить на него руны обогрева — на нем они не действовали, так как он сам целиком был артефактом, а выбивать руны на металле я не рисковала, чтобы его не испортить. В пальто было легче, оно накрывало металлический панцирь и согревало его рунами, но в нем было неудобно тренироваться. К тому же, постоянно рунами согреваться невозможно, на морозе от моего тела шел пар и это вызывало слишком много вопросов. Руны могли помочь утеплить хорошую вещь, но не подходили для того, чтобы носить зимой осеннее пальто.

После я возвращалась в комнату и училась, как и обещала Гуннульву: переписывала текст из его книги в тетрадь, изучая чистописание, тренировалась считать по их двенадцатиричной системе счисления и просто читала учебник дальше.

— Рика! — вскрик Кейи заставил меня оторваться от переписывания примера и удивленно поднять голову. Едва вошедшая девушка, не снимая пальто и ботинок, подскочила ко мне и крепко обняла за плечи: — спасибо большое, Рика, это просто потрясающе! Спасибо!

— Да что такое-то? — удивилась матушка Гудда, по привычке вяжущая на спицах в каждую свободную минуту, на этот раз — теплый шарф для меня.

— Защитная повязка Рики работает прекрасно! — Кейа вытащила из кармана полоску ткани с ленточками по бокам, на которой был вышит простенький руноскрипт из символов Альгиз, Турсаз и Беркана — рун защиты и здоровья. — Я сегодня весь день стояла над чаном с отбеливателем, перемешивала вручную, потому что амулет сломался, — Гудда испуганно ахнула, — и смотрите, — Кейа шумно вдохнула и тихо выдохнула, — ни кашля, ни хрипов, все прекрасно! Меня коллеги спрашивали, где я такую прекрасную защитную маску взяла. Я обещала спросить, сможешь ли ты сделать еще.

Я смутилась и покосилась на матушку Гудду:

— Ну, не знаю… я-то руны могу магией запитать, да только сшить-то маску и вышить рисунки не смогу, не приучена я иголку в руке держать. Если матушка Гудда согласится, то я, конечно, помогу.

— Я-то помогу, почему доброму делу не помочь, — улыбнулась Гудда.

Кейа посмотрела на нас обеих удивленно:

— Вы что, не понимаете? Это же не бесплатно все, мне за повязку любые деньги предлагали, сама мадам заявила, что ей тоже такая нужна. Она хоть к котлам-то не подходит, но дышит тем же паром, что и все.

— И что, на этом действительно можно зарабатывать? — усомнилась я. — Это же простейший руноскрипт, недоучкой нарисованный.

— Это магический артефакт, и он работает, он сохранит здоровье тем, кто будет его носить. Это очень многого стоит.

Глава 19. Эрик

— Как вы смеете просто предполагать такое! Как у вас только язык повернулся! Своими словами вы оскорбили всех доблестных служителей полиции! — бесновался капитан Вигбьорнсон, назначенный на должность главы группы по расследованию серийных убийств.

Я молча стоял перед ним навытяжку, не собираясь оправдываться за свои слова.

— Эрик ничего подобного не имел в виду, — попытался влезть Лейв.

— А что он имел в виду? — рыкнул Вигбьорнсон с видом разъяренного медведя: высокий, но кряжистый с растрепанными каштановыми волосами и бородой.

— Он лишь сказал, что преступник может быть осведомлен о ходе расследования. Например, он мог следить за предыдущим местом преступления и увидеть, что мы нашли следы магии на теле, поэтому и решил испортить следующее место преступление.

— Если бы убийца был рядом, наши доблестные парни немедленно арестовали бы его! — буркнул Вигбьорнсон, чуть смягчившись, но не утеряв градуса пафоса.

— Вряд ли преступник ходит по городу в одежде, покрытой бурыми пятнами и с окровавленным ножом в руке, иначе его бы уже давно поймали. — Не смог не высказаться я. — Вероятно, при нем есть сменная одежда или очищающий амулет, чтобы скрыть следы крови, либо он передвигается на машине. В любом случае, он явно умеет не привлекать внимание, иначе у нас давно были бы свидетели нападений.

— В завтрашних газетах объявят о награде за любые сведения об убийце, — раскрыл свой план Вигбьорнсон. — Люди, проживающие в тех районах, понимают только язык денег и выгоды. Уверен, как только сумма покажется для них подходящей, они сдадут преступника полиции.

— Они ведь не покрывают его, — поморщился я, — это ведь не дело о преступной группировке. Самим проституткам и их сутенерам совершенно невыгодно, что по их территории ходит преступник — он портит их бизнес, лишает прибыли. Они с удовольствием сами бы перерезали ему горло, если бы заметили. Но маньяки обычно работают в одиночку и умудряются до последнего оставаться незаметными, никто не может заподозрить их, пока они не будут арестованы. Они мастера притворства…

— И откуда же такие сведенья? — мрачно поинтересовался Вигбьорнсон.

— В книгах читал, — буркнул я.

В ответ он рассмеялся, а вместе с ним и вся остальная часть команды. Мне пришлось промолчать.

— Что ж, завтра узнаем, кто из нас будет прав, — с усмешкой бросил Вигбьорнсон.

Мы с Лейвом были на чужой территории: под оперативный штаб выделили комнату в офисе полиции района, в котором было найдено больше всего жертв и большая часть полицейских были местными. Еще несколько человек присоединилось из других районов, ну, и мы — выскочки с магической теорией, которая ничем не была подтверждена. Даже тот факт, что я верно рассчитал дату предстоящего убийства, не заставил команду уважать меня больше, а вот про прошение к главе полиции уже все слышали и ожидали от меня подобного поведения в новой команде. В общем, ничего хорошего.

— Завтра начнется ад, — заметил я, когда мы с Лейвом после совещания шагали в сторону машины.

— Может, обойдется? — протянул он тоскливо.

— Они обещают вознаграждение за любые сведенья о маньяке. Деньги для жителей бедного района, внимание газетчиков, возможность подгадить врагам. Завтра после выпуска газет участок будет заполнен лжесвидетелями и просто сумасшедшими, выудить из этого потока бреда что-то стоящее будет невозможно.

Уже через неделю все камеры этого отделения полиции были заполнены подозреваемыми, а полицейские с ног сбивались, пытаясь проверить их алиби на ночи убийств, обыскивая жилье в поисках ножей и прочего. Я старался сосредоточиться на том, чтобы выводить свидетелей на чистую воду, подлавливая на вранье, но в итоге получил выговор за недостаточное количество арестов.

Атмосфера накалялась, полицейские выбивались из сил, временно забив на повседневные обязанности, а толка не было. Через неделю в газете появилась заметка о том, что поиски убийцы зашли в тупик, а действия полиции неэффективны. Офицер Вигбьорнсон был вызван на ковер к начальству, а позже нам с Лейвом объявили о том, что нас временно переводят в другую группу для магической поддержки.

— Мы исключены из команды по поиску маньяка? — нахмурился я.

— Нет. Просто мы считаем, что сейчас тратить силы профессиональных магов на допрос свидетелей просто неэффективно, с этим справятся и обычные полицейские. Все участки отправили им по несколько опытных офицеров, чтобы разобраться с неразберихой, созданной газетчиками. А вы пока займетесь тем делом, где действительно требуется магическая поддержка, — пояснил начальник нашего отделения.

— Это к лучшему, — улыбнулся Лейв, когда мы вернулись в наш кабинет, в своей извечной манере пытаясь найти что-то положительное в случившемся. — Это действительно не наше дело — допрашивать немагов. Все они в основном преступники, им на пользу пойдет, если они посидят месяцок в камере, им не привыкать. Потом разберутся и всех выпустят.

— Выпустят, когда случится новое убийство? — мрачно осведомился я.

Лейв лишь тяжело вздохнул, но свою голову другому человеку не приставишь, неопровержимых доказательств у нас действительно не было. Преступник был даже не на шаг, а на много шагов впереди и определенно имел какие-то сведенья о прохождении расследования. Нас же сослали, чтобы не раздражали Вигбьорнсона, который был на хорошем счету у главы полиции города.

Я припомнил разговор с дедом Лейва. Это вряд ли можно было назвать допросом, потому что ничего нового он, к сожалению, не мог нам рассказать, только подтвердить рассказ Драдрерики. Пусть он и был родом не из одного с ней мира, но многое о нем слышал.

— Руническая магия довольно интересна, но в ней есть множество нюансов, — рассказывал он, попыхивая длинной трубкой. — Можно заниматься ею всю жизнь, но не уметь составить ни одного руноскрипта из более чем двух рун. Чем больше символов в рисунке, тем сложнее просчитать все его последствия. С одной стороны, они непредсказуемы, с другой, большее количество рун делает заклятье более эффективным, магия затрачивается более точечно и конкретно.

— То есть вы считаете, что наш убийца?..

— Либо рунолог высшей категории, либо сумасшедший, которому фантастически везет. Впрочем, возможно, что и то, и другое. Заниматься высшей рунической магией очень рисково из-за того, что заклятье скрепляется энергией самого мага, привязывает его к заклинанию, пока оно не исчерпано. Если что-то сделано не так, мага постигнет откат, который может стоить ему жизни. Простые руноскрипты из одной-двух рун, конечно, не так опасны, в некоторых мирах их применяют даже в быту люди с крохой магии. Выгодно то, что не нужно много умений, чтобы активировать руноскрпит. Начерти на любой сохе символы плодородия, окропи своей кровью — и, если ты хотя бы просто не ошибся в рисовании, получишь минимальный, но все же эффект.

— А на счет этих сочетаний? — я пододвинул к нему рисунки и трактовки, которые дала Драдрерика.

— Как ни странно это выглядит, я соглашусь с написанными трактовками, — кивнул пожилой мужчина. — Не все из этого я встречал, но эти два символа, — он ткнул пальцем, — определенно означают именно плодородие, а точнее я бы сказал, что это заклятье, чтобы зерно, посаженное в почву, дало большой урожай. Я частенько видел именно это сочетание рун когда-то.

— Но это же бред! — не выдержал Лейв. — Зачем кому-то чертить символы с таким значением на телах жертв посреди города? Не собирается же он пахать тут, расковыривая брусчатку!

— Это может быть иносказательно, — его дед пожал плечами, — и не забывайте, что важен весь рисунок целиком, он дает контекст. И само тело тоже как часть этого рисунка, то, где начерчен каждый из символов. Но здесь, на сердце точно должна быть самая важная часть руноскрипта. А вот здесь, по кругу… хм… часто встречается руна Альгиз… не знаю, что он имел в виду в этих сочетаниях, но, возможно, это просто защита от внешнего воздействия. Возможно, ваш преступник просто не хотел, чтобы его потревожили во время ритуала.

— Но он вырезан на внутренностях жертвы, разложенных по кругу… вряд ли он сделал это в самом начале сразу после убийства… значит ли это, что, потратив время на само преступление, убийца еще какое-то время сидит в круге вместе с телом, что требуется для его ритуала, и, боясь быть обнаруженным, ставит такую защиту?

— Вполне вероятно, — кивнул мистер Фроудсон.

Мы помолчали, задумавшись.

— А ты что-нибудь слышал о Подлунном мире, мире, где магов обращают в рабов? — сменил вдруг тему Лейв.

Его дед глянул на него удивленно, а потом сощурился:

— Зачем вам?

— Встретили тут попаданку оттуда.

— Скверное место, — покачал головой мистер Фроудсон. — Поверьте, мой прежний мир не был райским местом, но Подлунный мир не идет ни в какое сравнение с остальными. Правит им практически бессмертный маг-дракон со своими приспешниками. В специальных питомниках они выращивают себе совершенно безвольных магов-рабов, и каждый из них в любой момент способен убить себя, если хозяин прикажет. Рабы питают своих хозяев собственной магией, а, когда этого не хватает, то и жизненной силой, делая их всесильными и практически бессмертными. Помню, за пять лет до моего попадания в Закрытый мир я слышал историю, как на правителя Подлунного было совершено нападение — его серьезно ранили. Тогда убили себя двадцать лучших его рабов, чтобы отдать свою магию и жизнь, дабы вытянуть его с того света. Его власть непоколебима и бесконечна, а к жителям его мира всегда нужно относится с подозрением.

— Почему?

— Любой из них может оказаться рабом, подосланным к тебе, чтобы добиться какой-то цели. Хорошо, если отделаешься только собственностью или жизнью, но, я слышал, сильных магов могут похищать, чтобы опаивать их и с их помощью вливать новую кровь в поколения их рабов. Но это, конечно, лишь слухи.

От воспоминаний меня отвлек Лейв.

Он поднялся со своего места и принялся раскладывать амулеты по карманам:

— Пора.

Я кивнул и тоже начал собираться на операцию. Нас отправили организовать магическую поддержку облавы одного из воровских притонов в трущобах, где, как говорили, проводились бои без правил между людьми, в том числе, с применением магии. Конечно, у рядовых полицейских, участвующих в операции, были амулеты-пистоли и другие средства защиты, но они эффективно работали только против обычных людей, а среди этой публики встречались и маги. Одаренный человек может выставить щит, да и применить ответное заклятье против полиции.

Я не слишком любил участвовать в чужих силовых операциях в роли живого оружия, но иногда приходилось. Впрочем, глава группы, ведущей это дело, был мне хорошо знаком и заслужил уважение. Он четко объяснил план операции, какие силы могут быть у противника, где расположены входы и выходы, каковы главные цели и так далее. Конечно, любая боевая операция — это всегда риски, но, когда разработано несколько сценариев и просчитаны варианты действий, на случай, если все пошло не по плану — это придает уверенность в своих силах всем членам группы. Мы с Лейвом разделились и взяли под свою защиту по группе простых полицейских, проинструктировали их, как вести себя, по какому сигналу уходить к нам за спины, когда атаковать и так далее.

В бандитский притон заходили с трех сторон — со всех известных входов: главного, заднего для слуг и тайного для главарей местных банд. На арене бесновался какой-то магически-измененный зверь, пытаясь сожрать двоих не имеющих магии парней, вооруженных только короткими ножами. Услышав требование полиции бросить оружие и лечь на землю, один из организаторов открыл клетку и выпустил тварь в зал, а сам ринулся к лестнице на втором этаже, где, как я знал, располагался кабинет управляющего. Зверя пришлось пристрелить, кажется, когда-то это был пес, но дикая магия сделала из него агрессивного монстра. Часть моих людей остались в зале, арестовывая зрителей и участников боя, с другой стороны как раз подходили люди Лейва, которые уже обезвредили слуг (там было что-то вроде кухни, разносились напитки). Я же ринулся вслед за убежавшим вверх по лестнице и первый ворвался в комнату управляющего этого бедлама.

— Стоять, не двигаться, полицейская операция! — заученно рявкнул молодой офицер, зашедший за мной почти след в след.

— А вы что тут делаете? — удивленно ахнул я, разглядев в коконе из магического щита Драдрерику Беалитдотир в сопровождении незнакомого мне молодого парня.

— Случайно вышло, — развела руками она с видом нашкодившего ребенка.

Глава 20. Драдрерика

Сегодня я была во всеоружии: вышла пораньше из дома, сославшись на срочные дела, независимо ушла в сторону рынка, но затем, обойдя квартал, активировала маленький самодельный амулет, призванный рассеивать внимание окружающих. Под его прикрытием тихонько прокралась в узкий переулок, заставленный мусорными баками и, морщась от противного запаха, притаилась за одним из них.

Кейа вышла из дома в привычное время, солнечно улыбаясь. С тех пор, как она начала регулярно носить защитную маску и перчатки, работа ее стала куда легче, хотя риск обвариться все равно оставался. Она спокойно шла привычным путем мимо входа в этот переулок.

— Ну, чо-как? — кивнул ей парень, стоящий на углу, когда она проходила мимо.

Кейа независимо вздернула вверх нос и пошла дальше, ускорив шаг. Парень, провожая ее взглядом, сплюнул вбок черным — жевательный табак вперемешку со слюной. Воспользовавшись тем, что он отвлекся, я аккуратно преодолела разделяющее нас расстояние и молниеносным движением заломила ему руку. Аккуратно, чтобы не то что не сломать, а даже не вывихнуть:

— Что ты пасешься здесь каждый день? — рыкнула зло ему на ухо. — Что тебе нужно от Кейи?

— Ай-ай, больно, отпусти! — застонал он.

Я затащила его вглубь проулка подальше от глаз соседей, быстро обыскала его, нашла в кармане маленький ножик-бабочку и отобрала. Затем толкнула парня к стене:

— Что тебе надо? — я легко раскрыла чужой нож и начала им поигрывать.

— Я тебя помню! — возмутился он.

— Я тебя тоже, — не осталась в долгу.

Когда я заметила его слежку за Кейей, то насторожилась. Его лицо казалось мне знакомым, но потребовалось время, чтобы припомнить обстоятельства нашей прошлой встречи. В первый вечер моего появления в этом мире он был предводителем банды гопников, которые пытались ограбить дядюшку Регина. Пусть тот толстяк и не заслужил в итоге моего доверия, но с бандитами у меня разговор будет еще короче:

— У тебя не вышло грабануть трактирщика, и ты решил получить денег с одинокой девушки, считая, что за нее вступиться некому? Так я тебе отвечу, что есть! За Кейю я тебе не только конечности отрублю, но и голову не пожалею, и полиция меня не остановит, — рыкнула я, наступая на него и заставляя вжаться спиной в кирпичную стену дома.

— Все не так! — возмутился парень. — Мы вовсе не пытались тогда Регина ограбить!

— А что же? — я скептически выгнула бровь, но притормозила с наступлением.

— Ну, — он замялся и покраснел, — предупредить хотели.

— О чем?

— Ну… это… о нем плохие слухи ходили… в общем…

— Быстро и четко отвечай, а то я за себя не ручаюсь!

— Да пугнуть мы его хотели, чтобы он к Кейе не лез! — воскликнул парень воинственно. Я приподняла бровь и отступила на шаг, демонстрируя, что готова слушать. — Про этого козла давно слухи ходят, что его подавальщицы быстро проститутками становятся. Узнав, что Кейа к нему устроилась, я ее предупредил, но она не слушала. Тогда я собрал парней, и мы решили пугнуть урода… но ты не вовремя появилась.

— Я появилась очень вовремя, — заявила спокойно, не веря, что держателя бандитского притона сдержит какая-то шпана. — Кейю откуда знаешь?

— Так я живу в соседнем доме… и в школу мы вместе ходили… я ей давно замуж предлагал за меня пойти, а она не хочет.

— Конечно не хочет, — фыркнула я, скептически оглядев его с ног до головы: высокий, тощий, нескладный и сутулый, одежда грязная, кое-где заштопанная неумело, а коленка содранная так из дырки и торчит. — Еще ей не хватало тебя на своей шее тянуть вдобавок к матери. По тебе же видно, что ты не работаешь нигде!

— У меня есть деньги! — возмутился он.

— Небось воруешь? Часть от часу не легче, ей только мужу в тюрьму передачки носить не хватало для полного-то счастья!

Он покраснел до состояния свеклы, из которой матушка Гудда любила варить очень странно выглядящий, но вкусный суп.

— Сама-то тоже в их комнате приживалкой живешь! — обиделся парень.

— Я, чтобы ты знал, работу нормальную ищу, по хозяйству помогаю и еще магическими артефактами приторговываю, на шее чужой не сижу, — приукрасила немного действительность.

— Я тоже… мог бы… того… помогать, вот! — пробормотал он. — У меня, может, тоже способности есть!

— Какие? — сощурилась скептически.

— А я… вот! — он сжал кулаки перед собой и резко разжал, между пальцами на миг сверкнул маленький электрический разряд, но немедленно пропал.

— Необученный маг? — фыркнула я. — Толку от тебя, как от козла молока. Ты почему не учишься?

— На академию денег нет, а в училищах с судимостью не берут. Меня в двенадцать за соучастие в краже загребли. Посадить — не посадили, но судимость есть. На завод еще можно, но там, если без образования, только самые дрянные должности доступны. Батрачишь сутками без продыху, и не учат ничему там толком, только амулеты чужие запитывать. Дар за пять-десять лет истаивает, и все, опять безработный. Не хочу. Да и не вор я. Было по молодости, но сейчас — ни-ни.

Я посмотрела на него с сомнением. Ага, «по молодости», ему лет двадцать всего, старик нашелся.

— И на что же живешь? — все же вернула ему нож.

— Есть методы, — он независимо передернул плечом, явно почувствовав себя увереннее.

— Значит так, если я близко тебя от Кейи, воровская морда, увижу… — рыкнула я.

— Да не ворую я, не ворую… я в боях участвую.

Я прищурилась:

— Конкретнее?

— Ну…

— Не юли!

Он тяжело вздохнул и все же начал колоться. А, почувствовав мой неподдельный интерес, воодушевился:

— Я-то маг никакущий. Меня, правда, один мужик там подучить обещал, но как-то… а ты-то умеешь! Если денег поставить, то сможешь не только приз получить, но и выиграть!

— И высоки ли ставки?

— Зависит от того, кто в бой вступает, конечно. Все, в основном, ставят на фаворитов, а тебя никто не знает… там ставки могут быть и один к десяти, если повезет…

Я сощурилась.

— Я смогу тебя провести в это место, без меня туда не попадешь, — поспешил добавить парень.

— Зовут-то тебя как?

— Сигмар. Можно просто Сиг. Так что, пойдешь на бои?

— Подумаю, — ответила уклончиво.

Впрочем, было уже понятно, что пойду. Да, мы с Кейей и матушкой Гуддой сделали небольшой бизнес по производству простейших рунических амулетов, да только простые прачки не могли себе позволить потратить много денег даже на такую нужную для здоровья вещь. Для мадам управляющей, конечно, удалось сделать образец подороже: я купила на рынке шелковый шейный платок, из которого матушка Гудда скроила повязку совсем другого качества, да и вышивала она более аккуратно не в один стежок шириной, а в несколько. Благодаря этому Кейе удалось запросить и цену повыше, хотя функционально маска защитой никак не отличалась. Остальные же работницы могли выделить из своей небольшой зарплаты совсем немного. Да и потом этот бизнес быстро кончился.

Защитные перчатки, не позволяющие горячей воде и химикатам ошпаривать кожу, и вовсе купили только несколько человек. Опытные работницы вообще заявляли, что со временем руки просто становятся нечувствительными, будто обрастают натоптышами, такие могут и разогретый металл спокойно в руках держать, и любую химию пальцами размешивать. Ужас.

Одной женщине я продала небольшой исцеляющий амулет. Он, конечно, не такой мощный, как целая кровать, расписанная магическими символами, но с другой стороны простой деревянный кругляш она сможет носить на груди поближе к коже, не снимая, целыми сутками, так что я надеялась, что ей поможет. К тому же, пусть я и могла расписать кровать и ей, но проблема в том, что чем больше и мощнее амулет, тем чаще его нужно заряжать.

Пока все приходили ко мне раз в неделю на дозарядку, но, хоть я и брала за это совсем немного, многие уже начали ворчать, что слишком часто, местные амулеты работают без подзарядки дольше. Что тут сказать, местные амулеты и стоят куда дороже, и проблему этих женщин не решают, но они все равно недовольны тем, что у них есть. Того и гляди скоро перестанут ходить на подзарядку, а потом начнут шептаться, что повязки не работают. А как они могут работать, если магия в рунах кончилась? Никак, конечно.

Нет, мне точно нужен другой источник денег и, если для этого нужно бороться с кем-то на потеху толпе, то почему бы и нет? К вечеру я определилась в своих желаниях и сказала об этом Сигу, который, по привычке, караулил Кейю по дороге домой. Мы договорились встретиться как стемнеет и пойти вместе к арене для боев.

А после ужина, когда я начала одеваться, чтобы уйти, Кейа неожиданно устроила мне скандал:

— Ты что, с этим дураком, Сигмаром связалась?! Видела я, как вы с ним шептались! Признавайся, что затеяли?

— Мы не шептались, а разговаривали. Договорились вечером встретиться, — я хотела надеть пальто, но Кейа неожиданно первая схватила его с вешалки и отскочила в сторону.

— Не пущу!

— Что за глупости? — я даже растерялась.

— Не пущу! Он тебя только в неприятности втравит! Он такой непутевый! За ним глаз да глаз нужен, да и то не уследишь!

Матушка Гудда лишь тяжело вздохнула, но промолчала.

— Кейа, я не маленькая и тебе не подчиняюсь, ты мне не хозяйка, — проговорила как можно спокойнее.

— Рика, не ходи с ним! Он же себя погубит и тебя тоже! Рика, пожалуйста! Тебя, может, полиция и пожалеет, раз ты попаданка, а его в этот раз точно посадят!

— Так ты за кого волнуешься: за меня или за него?!

Кейа удивленно открыла рот, а матушка Гудда хмыкнула в свое вязание. Воспользовавшись замешательством Кейи, я выдернула у нее из рук свое пальто, по дороге захватила секиру, стоящую у двери, и выскочила вон.

— Береги себя! — донеслось мне вслед.

— Я уж думал, что ты не придешь, — встретил меня Сиг у подъезда, зябко похлопывая себя по плечам.

— Не имею привычки нарушать свои обещания. Далеко это место?

— Идти минут тридцать. Поспешим, новичков принимают только в начале, в конце сражаются только опытные бойцы. — Он глянул на меня и замялся, — Ну, или из новичков те, кто победили в боях, но это редко бывает.

Я хмыкнула, прекрасно понимая, что все не так просто. Но я и сама не хотела надолго задерживаться на боях, так только, выиграть немного денег и оглядеться.

Глава 21. Драдрерика

Пока мы с Сигмаром дошли до нужного места, на улице уже стемнело. Если центральные улицы города были освещены яркими фонарями-артефактами, стоящими через каждые несколько метров, а бедный район, где жила Кейа — газовыми и более редкими, то те места, куда мы пришли, освещались только луной и звездами, да редкими светильниками, подвешенными над дверями таверн. Здание, к которому мы подошли, выглядело заброшенным: окна заколочены, из-под двери не пробивается свет.

Сигмар поднялся на крыльцо и как-то с подвывертом постучал: то несколько ударов подряд, то с паузами. В ответ в двери открылось маленькое окошко, нас смерили подозрительным взглядом:

— Что надо?

— Вам официант не нужен? — я удивленно покосилась на Сигмара. Что за ерунда?

— Был нужен, да уже взяли.

— А, может, и я на что сгожусь?..

— Не сгодишься, пароль поменяли, — ухмыльнулся мужик в окошке и резко захлопнул его.

— Эй! — возмутился Сиг и забарабанил в дверь, уже без всяких специальных способов. — Ульф, хватит издеваться! Ты же меня знаешь!

В этот раз дверь открылась целиком:

— Чего надо?

— Ну, Ульф, пусти! — заканючил Сиг. — Вы когда пароль сменили?

— Вчера. Слухи ходят, что полиция что-то воду мутит. Перестраховываются.

— Ну, вот! А я еще с Иваром не встречался со вчера. Пропусти, а? Ты же меня знаешь! Мне сегодня на боях кровь из носу нужно быть!

— Выступать будешь? Тогда кровь из носа тебе точно обеспечена, — хохотнул охранник, а потом взъерошил Сигу волосы. — Ладно, проходи. Люблю, когда тебя на ринге лупят.

— Не так уж я и плох, — буркнул парень, уворачиваясь из-под его руки и шагая внутрь. Я последовала за ним, но охранник преградил мне путь. — Это со мной, — поспешил пояснить Сиг.

— Так ты бабу свою решил привести, — обрадовался охранник, жадно оглядывая меня с ног до головы. — Это по этой пигалице ты и сохнешь?..

— Не болтай! — буркнул Сиг, схватил меня за руку и протащил за собой.

Нам в след несся заливистый хохот охранника. Мы прошли по какому-то длинному запутанному коридору, несколько раз поворачивали, прошли мимо кухни и, наконец, оказались в большом помещении высотой в два этажа, посреди которого на возвышении стояла огромная клетка. Может быть, это было место для боев, но сейчас внутри под быструю музыку какие-то девицы проводили показательное выступление: высоко задирали свои неудобные юбки и били по воздуху то коленом, то прямой ногой, зачем-то повизгивая. Я удивленно смотрела на это, пытаясь понять смысл. Это такие приемы самообороны для женщин? Так неудобно же. Юбку приходится держать руками, а то она в ногах путается, а на ногах у девиц какие-то странные ботинки на высоком тонком каблуке. Совершенно неустойчивая обувь. Или это тоже вид оружия? Если таким ударить в нужное место…

— Прости, я не знал, что сегодня будут девицы на разогреве, — буркнул Сиг, густо краснея.

Я перевела на него удивленный взгляд:

— А почему ты извиняешься?

— Ну, как же, я привел тебя в такое место… — я не понимала, очевидно, он видел это по моему лицу и пытался подобрать слова. — В место, где вон они… танцуют…

— А что не так? — так и не поняла я.

— Это же… неприлично!..

Сиг краснел-бледнел и пытался что-то мне объяснить, но я так поняла, что это нарушение их каких-то местных традиций, до которых мне-то дела не было.

— Давай лучше сосредоточимся на том, зачем сюда пришли, — наконец, предложила я.

Сигмар поспешил найти своего знакомого Ивара, который мог пристроить меня на бои. Это именно он как-то увидел, как Сиг в уличной драке использует магию и предложил ему подзаработать. Еще Ивар предлагал подучить пользоваться своими способностями, но «в ответ на услугу», а Сиг такие договора заключать опасался, все надеялся как-нибудь выиграть денег в бою, а потом за них оплатить учебу, а не влезать в долги.

Ивар сперва смотрел на меня весьма подозрительно, но, когда я вытащила из-за спины секиру и крутанула пару раз, впечатлился.

— Могу устроить тебя в первый бой, с каким-нибудь новичком, детка, — предложил он.

— Постарайтесь пропихнуть меня так, чтобы был нормальный противник и ставки повыше.

— А ты, детка, рисковая. Деньги ставить на себя собрались? — в его глазах сверкнула жадность. — Но все равно это будет сложно. Сама подумай, тебя же никто тут не знает…

— А господина Расмусона знают? Я работала охранницей в его доме, такие рекомендации вас устроят?

Он сощурился:

— Врешь?

— Не имею такой привычки.

Он смерил меня взглядом с ног до головы, но потом все же кивнул:

— Ладно, поверю. Но смотри: у нас тут брехунов не любят.

— Я деньгами своими рисковать собираюсь, смысл мне врать?

— Может, ты против себя поставишь, чтобы деньжат срубить.

— Вот еще. Я буду ставить только на себя.

— Ловлю на слове, — хмыкнул Ивар, а потом перевел взгляд на Сигмара: — а ты-то сегодня на ринг выйдешь? Есть неплохие варианты…

— Он сегодня не бьется, — помешала ответить парню я.

— Почему?!

— Он мне нужен как сопровождающий в нормальном состоянии. Он меня еще домой отвести должен, я дорогу плохо запомнила, не хочу его беспамятного на себе тащить, — соврала, не моргнув глазом.

Сиг явно погрустнел, но возражать не посмел.

— Я вообще-то тоже хотел на ринг выйти, а не только твоим сопровождающим быть, — буркнул он, когда Игвар ушел.

— Все равно не выигрываешь, так смысл дергаться? — пожала плечами легкомысленно.

— Тем, кто проигрывают, тоже деньги платят. Если подкоплю, смогу оплатить уроки и тогда…

— Не для того эта система создана, чтобы дать тебе денег накопить, а для того, чтобы ты поддался и согласился быть должником, как все другие участники, — хмыкнула я. — А денег я тебе и так сегодня дам, за сопровождение.

— Не надо, я же не ради денег…

— Считай, что ты на работе. Будешь мне помогать и подсказывать, что делать, а чего избегать, как адвокат на слушаньях. Я же тут ничего не знаю.

— Тогда лучше в оплату поучи меня магии! — вдруг загорелся он.

Я смерила парня взглядом, но отказывать не стала:

— Посмотрим…

Когда закончилось выступление девушек-танцовщиц, они спустились в зал и принялись сновать туда-сюда между зрителями. Среди любителей боев были в основном мужчины, и они спокойно принялись лапать девиц, затаскивать к себе на колени, словно на празднике плодородия, некоторые парочки ненадолго покидали зал. Сиг опять краснел и бледнел, но молчал, стараясь не глазеть по сторонам, а сосредоточиться на боях неопытных бойцов, которые начались после. Я с удовольствием комментировала ошибки обоех сторон, какое заклятье тут надо было использовать или какой прием. Сиг явно заинтересовался, даже просил показать, как можно перекинуть противника через плечо, но я только отмахнулась.

— Устроил тебе бой с Магни, — сообщил, вернувшись, Игвар, — через три боя ваш выход.

— Что?! — ахнул Сиг. — Ты с ума сошел!

— Я буду готова, — кивнула я. — А где ставку делать?

— Я покажу, — улыбнулся Игвар.

Сигмар пытался меня отговорить, заявляя, что этот Магни — один из местных силачей, орудует большим двуручным мечом одной рукой и при этом владеет магией.

— Они просто хотят оставить тебя без денег! — пытался уговаривать Сиг. — Это подстава! Рика, давай уйдем отсюда!

— Не веришь в меня — можешь поставить на победу Магни свои деньги, — предложила спокойно.

— Да он же тебя прибьет просто! Он в два раза тебя больше!

— Большой обелиск громче падает, — отмахнулась я.

Магни действительно оказался мужчиной нехилого телосложения: метра два высотой, косая сажень в плечах. Я, сбросив пальто, оставила его на попечении Сигмару, сделала ставку практически на все свои деньги и получила в ответ небольшую бумажку. Против меня ставили пять к одному, так что выигрыш мог быть впечатляющим. Когда я вылезла на помост, весь зал замер, а потом разразился громким хохотом. О, да, со своим небольшим ростом я дышала противнику в пупок. Впрочем, когда это меня останавливало?

Я хищно ухмыльнулась и ударила воздушным кулаком, следом за которым в прыжке замахнулась на него секирой, целясь в грудь. Заклятье отбросило противника к стене клетке, прервав его смех, но он успел сориентироваться и парировать удар секиры своим клинком. Посмотрел на меня удивленно, а потом хищно ухмыльнулся, и по его мечу поползли огоньки пламени.

Я тоже заулыбалась. Что ж, потанцуем.

Удары следовали за ударами, магия словно стала продолжением наших тел, мы будто не сражались, а танцевали со стихиями и сталью. Зрители уже не смеялись, они кричали, они бесновались, то поддерживая меня, то противника. Ставки росли просто на глазах, всех захватил азарт.

В очередной раз наше оружие столкнулось, и он, используя преимущество в весе и физической силе, прижал меня к одной из стен клетки. Склонившись, заглянул в глаза:

— Кажется, я влюбился. Выходи за меня замуж.

Удар ногой между ног был подлым приемом, но он меня просто разозлил. Еще несколько быстрых ударов, удушающий воздушный захват, и он падает на ринг без сознания.

Тишина, а потом зал разразился криками: восторженными и обозленными. Организатор распахнул клетку, и я, с трудом переставляя ноги, подошла к столу, где принимали ставки, протянула свой талончик:

— Я победила.

— Что?! Нет, ты должна поучаствовать в еще одном бое, — выскочил откуда-то сбоку Игвар.

— Мне на сегодня денег и так достаточно. Отдайте мой выигрыш.

— Нет… ты не можешь!..

— Она ведь победила! Игровой долг священен! — возмутился рядом Сиг.

Вокруг собирались охранники с мрачными лицами, я крепче сжала свою секиру, готовясь забирать свой выигрыш силой.

— Отдайте мисс ее выигрыш, — внезапно раздался голос со спины. Я оглянулась.

— Мистер Матсон, — ахнул Игвар и поклонился.

Человек, принимавший ставки, поспешно отсчитал мои деньги. Я тщательно пересчитала за ним. Медленно — пока считать в двенадцатеричной системе счисления мне было сложно. Потом убрала деньги в кошель, надела пальто:

— Благодарю, с вами приятно иметь дело. Я, быть может, загляну к вам как-нибудь потом…

— Я хотел бы переговорить с вами, мисс?.. — прервал меня мистер Матсон.

— Я устала и хотела бы домой, — попыталась отвертеться я. — Мне еще далеко идти.

— После мой водитель вас отвезет. Пройдемте в кабинет, — стало понятно по лицам Сига и окружающих, что от таких предложений не отказываются. От незнакомца веяло властью даже сильнее, чем от мистера Расмусона.

Глава 22. Драдрерика

По дороге к кабинету нас сопровождали охранники и участники боев, которых мне раньше Сиг показывал. Они окружили нас плотным кольцом и попытались оттеснить Сига, но я схватила его за рукав, не позволяя нас разделить. Кабинет, в который нас привели, располагался на втором этаже. Если все здание выглядело обшарпанным и заброшенным, то кабинет был отделан и обставлен очень богато: шелковые обои, толстый узорчатый ковер на полу, качественная мебель. Мы встали посреди кабинета перед столом хозяина, охранники и воины встали вокруг.

— Я много слышал о вас, мисс Беалитдоттир, — улыбнулся мистер Матсон, опустившись в кожаное кресло за столом. — Попаданка с магическими способностями, работавшая в доме промышленника Расмусона и уволенная с плохими рекомендациями. Я все ждал, когда вы придете, но не предполагал, что это случится так быстро. Такие рекомендации, как у вас, всем магам-охранникам открывают только один путь — в нашу обитель. Не пойдете же вы работать на простой завод амулетов? Там не оценят ваш талант по достоинству.

— Чего вы от меня хотите? — напряглась я. Он знал обо мне слишком много, даже Сиг был растерян и удивлен — видно по лицу.

— Я хочу, чтобы вы на меня работали. Стали моей телохранительницей.

Таким людям не отказывают. И с такими людьми не потянешь время, не скажешь: «я подумаю». Сиг явно был в ужасе от всего происходящего. И все же…

— Нет.

— Вы не поняли? — вкрадчиво протянул мистер Матсон.

— Конечно, она не поняла! — попытался разрядить обстановку Сиг. — Она же попаданка, она ничего здесь не понимает! Ее и Расмусон уволил за это же. Она очень проблемная, мистер Матсон, она вам не нужна… — он принялся размахивать руками, пытаясь перетянуть внимание на себя, подошел ближе к столу хозяина кабинета.

— Тебя спросить забыл, — рыкнул Матсон.

Один из охранников схватил Сига за локоть, но тот инстинктивно активировал магию и ударил его электричеством. И вышло у него куда лучше, чем когда он мне свои способности показывал — охранник рухнул на пол, подергиваясь.

— Ах, ты, тварь!

Я резко схватила Сига за руку и окружила нас непроницаемым щитом. Несколько магических ударов сотрясли щит, но он выдержал, пока я наращивала его плотность, чтобы его было совсем ничем не сдвинуть.

— Успокоились все! — велел Матсон. Нападения прекратились, но щит я не стала снимать. — Мисс Беалитдоттир, снимите щит, вашего сопровождающего никто не тронет, я обещаю. Просто соглашайтесь на мое предложение, и мы обсудим ваши условия.

— Я не согласна. Мы с Сигом уходим и больше не вернемся, тут нечего обсуждать, — буркнула я.

Еще несколько ударов по щиту, но он стоял крепко — я хорошо знала свое дело.

— Вам все равно не уйти, — рыкнул Матсон, — через щит вы не сможете нападать, а, сняв его, не сможете обезвредить всех разом. Сдавайтесь!

«Возможно, уйти я не смогу, но держать щит меня научили до последнего.»

Они на миг замерли, а потом по кивку своего главаря начали нападать. Сперва нерешительно, осторожно, но затем заклятья посыпались одно за другим. Шквал ветра, огненная стена, молнии… дорогой ковёр обуглился, остался лишь маленький кусочек под нашими ногами. От рева пламени и стрекотания молний ничего уже не было видно и слышно, Сига трясло, как в лихорадке, а по его пальцам пробегали электрические разряды — от страха он плохо себя контролировал.

Все оборвалось так внезапно, что я даже сперва не поверила собственным глазам. В комнате наступила абсолютная тишина, а потом послышалось:

— Стоять, не двигаться, полицейская операция!

Сиг с облегчением выдохнул.

— А вы что тут делаете?! — я обернулась на удивлённый возглас и увидела знакомого следователя. Вот тут и меня отпустило, я поняла, что теперь все будет хорошо и улыбнулась.

— Это вышло случайно, — по-детски развела руками.

Обстановка в зале для боёв сильно изменилась: всюду сновали одетые в одинаковую форму люди, опрашивали арестованных. Девушки-танцовщицы скромно прикрывали ноги и глубокие вырезы платьев чем придётся. Самые опасные бандиты были скованны наручниками с антимагическим действием.

Сиг смотрел на все это с нескрываемой тоской, опасаясь очередного ареста, но следовал за мной неотступно, а я шагала за знакомым следователем, полагаясь на его добродушие, не зря же он в прошлый раз помог мне вернуть секиру.

— Вы понимаете, сколько статей нарушили, мисс Беалитдоттир? — воскликнул он между делом.

— Нет, — честно призналась я.

— Участие в подпольных боях незаконно. Ставки на бои между людьми незаконны. Тем более, что вы явились в место, являющееся воровским притоном. Тут торгуют краденым. Может быть, вы тоже явились сюда сбыть краденное?

— Нет, сэр, — ответила честно.

— А еще здесь были арестованы люди, разыскиваемые полицией. Их сокрытие так же является преступлением. Может быть, вы помогали им скрываться?

— Нет, сэр!

Наконец, он остановился и резко развернулся ко мне:

— Тогда какого… каким образом вы оказались здесь, мисс?

Сиг, следующий за мной по пятам, понурившись, шагнул вперед, чтобы начать каяться, но я схватила его за локоть, удерживая:

— Это случайно вышло, сэр. Я просто ходила сегодня на рынок и случайно подслушала разговор двух незнакомых мне мужчин о том, что здесь можно поучаствовать в боях и таким образом подзаработать. Вот и решилась…

— А как вы прошли внутрь? Мне известно, что пускали только по паролю, — сощурился мистер Стейнсон, явно не веря в мою сказку.

— Так я следила за теми мужчинами. Когда они зашли, услышала пароль и просто повторила, — и главное глаза сделать такие честные-честные, как в Школе Рабов, когда лазила в запретный сад только для учителей, чтобы воровать там ягоды.

— Ну, а это кто? — кивок в сторону Сига.

— Так это же Сигмар, он одноклассник моей подруги, у которой я сейчас живу! Понимаете, так сложилось, она мне помогла, а потом…

— И что же тут делает этот молодой человек? — не дал увести разговор в сторону следователь.

— Эм… он встретил меня, когда я ночью шла по району и увязался следом. Хотел проводить, чтобы со мной ничего не случилось. Будто со мной может что-то случиться, — пренебрежительно хмыкнула.

Мистер Стейнсон подозрительно сощурился.

— А что по закону грозит за участие в подпольных боях? — жалобно протянула я.

— Штраф или исправительные работы, — буркнул мистер Стейнсон, не отрывая взгляда от Сига.

— О, как хорошо! — обрадовалась я.

— Что?!

— Как хорошо, что я попаданка, и штраф будет заменен на предупреждение, ведь срок моего пребывания в вашем мире еще слишком мал, чтобы я успела освоиться, — мистер Стейнсон вперил в меня грозный взгляд. — Но я уже все поняла! — воскликнула поспешно. — Ни за что больше не буду следить за подозрительными личностями. И мне теперь известно, что участвовать в подпольных боях незаконно. И что ставки на такие бои незаконны тоже. — Покосилась в сторону, где всех участников боев в наручниках под конвоем выводили из зала. — Больше никогда не буду так делать, — закончила честно.

Мистер Эрик Стейнсон тяжело вздохнул, потом опять смерил нас с Сигом тяжким взглядом, а потом поспешил к офицеру, который командовал всей этой операцией. Перед ним я постаралась принять максимально невинный вид: распахнуть широко глаза и скромно улыбаться. Пальто забрала у Сигмара и повесила на плечо, прикрывая ручку от секиры.

— И это она вырубила в бою Магни? — недоверчиво хохотнул глава операции. Я смущенно ковырнула носком ботинка пол, вроде как это случайно вышло. — Да вы ходячая неприятность, мисс, — хмыкнул он. — Ладно, отпускай их, Эрик, с попаданцами возиться — больше бумагу изводить, а толка не будет. Смотрите только, мисс, чтобы в первый и в последний раз, — он строго погрозил мне пальцем.

— Да, сэр, так точно, сэр! — браво воскликнула я и поклонилась.

Одних нас мистер Стейнсон не отпустил, а велел его подождать, а потом подвез на машине.

— Как продвигается то дело… с рунами? — между делом осведомилась я по дороге, не желая конкретизировать.

Мистер Стейнсон помрачнел:

— Продвигается… — уточнять не стал. Что ж, вежливого разговора не вышло. — А как вы устроились в новом мире, мисс Беалитдоттир?

— Да вот… поработала телохранительницей… — начала перечислять я.

— И что случилось?

— Кхм… не срослось… бывает, знаете ли. А теперь у меня собственный бизнес!

— Надеюсь, не в сфере подпольных боев?

— Нет, что вы… я торгую небольшими руническими амулетами. Знаете, в чем-то они удобнее, чем ваши наработки, даже с моим уровнем знаний. Если Ваши амулеты после включения сразу тратят большое количество магии, то рунические способны действовать более долгосрочно, дозируя магию понемногу. Это как разница между резко вылитым ведром воды и медленно капающими в одно и то же место каплями. Иногда вторым способом можно и в камне дыру проточить.

— Не проще ли для создания дыры просто ее проделать металлическим сверлом? К чему ваша аналогия? — нахмурился он. — Какие именно амулеты вы делаете?

— Повязки защитные на рот и нос от химических веществ, их прачки покупают. Еще перчатки, чтобы руки не обжигать горячей водой и химией. И пару амулетов для оздоровления продала, чтобы легкие, изъеденные вредными испарениями, постепенно восстановить.

— А почему они просто к лекарю не обращаются? Зачем амулеты?

— Дорого, наверное, — пожала я плечами. — Мой амулет дешевле, хоть действует медленнее.

Некоторое время мы ехали молча. Я не стала уточнять, что за все свои поделки в сумме не заработала и на то, чтобы хоть на месяц оплатить себе комнату, а я еще часть денег матушке Гудде отдавала, все же она повязки мастерила и руны на них вышивала.

Наконец, мы подъехали.

— Здесь?

— Да, в том доме, — я указала рукой. — Спасибо.

Я выбралась из машины, но мистер Стейнсон меня задержал:

— Знаете, вам следует обратиться к угольщикам.

— Угольщикам? — я растерялась.

— Да. Не только прачки страдают от болезней легких. В нашем районе есть угольные шахты, и я знаю, как люди кашляют, особенно пожилые мастера. Наверняка им тоже пригодились бы ваши защитные амулеты. И денег у них побольше. Может, и другие профессии есть со своими проблемами, подумать надо.

— Спасибо за совет, — кивнула я.

Машина следователя с трудом развернулась на узкой улице и отправилась назад, а я зашагала в сторону подъезда. Сиг шел рядом мрачный и виноватый, так что я решила его подбодрить:

— Я должна тебе урок магии.

— Что?.. Нет, скорее уж я тебе должен… я тебя в неприятности втравил, а ты меня вытащила…

Я стукнула его кулаком в плечо:

— Не заморачивайся, все ведь обошлось. К тому же, — я хлопнула себя по карману с деньгами и довольно улыбнулась: — своей-то цели я добилась.

— Мистер Матсон это так не оставит…

— Вряд ли он полезет ко мне после того, как видел меня с полицейским, — отмахнулась я. — Доверять он мне не сможет, а какой телохранитель из женщины, которую подозреваешь в работе на полицию? Никакой. А, если полезет, то отобьюсь, не впервой. Вот тебе я в тот район соваться не советовала бы теперь.

— Да я и сам понимаю, — тяжко вздохнул Сиг.

Глава 23. Драдрерика

Оказалось, что Кейа и матушка Гудда не спали, ожидая моего возвращения. Меня это удивило и обескуражило, но, кажется, таким образом они выражали свою заботу обо мне. Непонятно, как мне могло помочь то, что они будут караулить всю ночь, но они это делали. Кейа, встретив меня, начала в полголоса ворчать о том, как они волновались и что нельзя так поздно гулять одинокой девушке. Одновременно она вытащила мой матрас и застелила его бельем.

— Ну, слава Богам, все нормально, — высказалась матушка Гудда, ложась спать и тем самым прерывая ворчание Кейи.

Я сходила умылась, с удовольствием смывая с тела пот прохладной водой. Когда я вернулась в комнату, Кейа все же не выдержала и, покосившись на свою маму, тихо спросила:

— А Сиг… он?..

— Домой пошел, наверное, — не поняла я вопроса.

Она промолчала, но уже погасив свет я услышала, как она тихонько шепчет благодарственную молитву местным богам.

На следующий день я отсыпалась, и меня не беспокоили — матушка Гудда и Кейа тихонько шептались, пока она собиралась на работу, зевая из-за того, что она поздно легла вчера. Я проснулась ближе к полудню, потянулась с удовольствием. Чувствовала себя я после вчерашнего прекрасно, но следовало еще сделать несколько важных вещей: в первую очередь, я плотно позавтракала, а потом сходила к управляющему этим домом и разузнала о свободных комнатах. Они имелись, но только не на нашем этаже, а совсем под крышей. Жить там никто не хотел из-за плохой теплоизоляции и из-за того, что тепло от печей, находящихся на первом этаже, сюда практически не доходило. Под крышей снимали комнаты разве что студенты и только на лето, а осенью разъезжались по общежитиям. Ну, или те, у кого денег больше ни на что не хватало, все же хоть какая-то крыша над головой лучше жизни под мостом.

— Рика, милая, лучше поживи еще у нас, — топталась за моей спиной матушка Гудда, когда я рассматривала весьма прохладное крошечное помещение, но я довольно улыбнулась:

— Меня все устраивает. Только давайте без оплаты за несколько месяцев вперед. Все равно тут никто больше жить не хочет, если не я, так у вас эта комната останется пустой.

Управляющий только рукой махнул, а я довольно улыбнулась. Под причитания матушки Гудды перетащила свои вещи, сходила на рынок и купила матрас, а также краску и самый простой палас. Со всем этим добром довольная вернулась в свою личную комнату, где имела право делать все, что мне заблагорассудится. Не думала даже, что после общих казарм в Школе мне так сильно потребуется личное пространство.

Сосредоточившись, я сделала надрез на руке выше запястья, чтобы ранка не мешала двигаться, накапала крови в краску и напитала ее магией, тем самым создав простейший раствор для нанесения руноскриптов. Руны Кано и Соулу — тепло и солнце — ложились на пол круглым рисунком. Потом еще развела кровь с водой и нарисовала на стенах прозрачной «краской» символы защиты: Айваз и Альгиз, которые должны были защитить мой дом от проникновения воров и недругов.

Потом бросила на высохшую краску на полу ковер, а сверху свой матрас. Словно спать на погасшем кострище — тепло и приятно. Если повезет, то защита еще и тепло будет сохранять внутри помещения. Проспала до ужина, чувствуя, как рунная вязь вытягивает из меня силы, напитываясь. Для другого мага это был бы большой риск: так много рун напитать разом, не просчитанных идеально профессиональным рунологом, но для меня это не было проблемой, проблемы мои совсем в другом.

Вечером встала, пошатываясь, приоткрыла маленькое окошко, чтобы проветрить, потому что в комнате было уже душно. Руны напитались и создали довольно четкую защиту, которая вряд ли пропустит в мою комнату даже тех, кого я приглашу. Хм, небольшой перебор, я забыла добавить условия, чтобы пропускать гостей. Да ладно, проблемы будем решать по мере их наступления.

Стук в дверь прервал мои мысли об ужине и о том, откуда его взять. Это оказалась Кейа: бледная и растерянная.

— Рика, ты обиделась на меня, да? Я вчера перегнула? Я не должна была говорить тебе, что делать, я не имела право… пожалуйста, вернись к нам в комнату, здесь же невозможно жить!

— Да все нормально, — растерялась я. Впрочем, стояла я на пороге, не пропуская Кейю зайти внутрь, опасаясь, что ненастроенная еще защита может ее пристукнуть случайно.

— Рика, — она заглянула мне через плечо на абсолютно пустую крошечную комнату с единственным матрасом, — здесь же холодно! Особенно зимой! Я же тебе рассказывала про наши морозные зимы!

— Я справлюсь, — отмахнулась я, и тут в животе у меня громко заурчало.

— Рика… позволь хотя бы пригласить тебя на ужин.

— Спасибо, — обрадовалась я, что нашла такое простое решение своей проблемы.

Весь ужин Кейа смотрела на меня с видом побитой собаки и совершенно не реагировала на мои слова о том, что я и так собиралась переезжать, что ценю их гостеприимство, но мне нужно свое пространство, что я справлюсь и деньги у меня есть теперь… Ничего не работало, Кейа вбила себе в голову, что я обиделась, а матушка Гудда только тяжело вздыхала. Как это исправить и что сказать, я просто уже не знала, поэтому сосредоточилась на еде.

А на следующий день мы с Сигом после завтрака встретились, чтобы провести обещанную тренировку. Зала подходящего размера у меня не было, а в комнате слишком мало места, поэтому устроились просто в пустом дворе, в который выходило меньше окон и где не бегали дети из-за того, что здесь не было ни травы, ни деревьев, ни качелей, ни присмотра взрослых.

Я вертела в руках длинную бельевую веревку, одолженную у матушки Гудды — слишком поздно вспомнила об этой необходимости, повезло, что у нее нашлась подходящая.

— Для начал пробежка, — заявила я, раскручивая веревку. — Начнем с десяти кругов.

— Зачем? Ты же меня магии учить собралась, а не бегу! — возмутился Сиг.

Я смерила его мрачным взглядом, а потом резко намотала веревку обратно на кулак, развернулась и, чеканя шаг, отправилась домой.

— Прости-прости! — он догнал меня через пару метров и схватил за локоть. — Ну прости! — взмолился, наткнувшись на мой яростный взгляд. — У нас магии просто так не учат.

— Ты либо слушаешься меня во всем, либо мы на этом заканчиваем. Я учу так, как учили меня, никаких других методов я не знаю. Если тебе нужны учителя, которые учат так, как у вас положено, то к ним и обращайся. Понятно?

— Договорились, — покорно опустил он голову.

Мы постояли несколько минут в молчании, а потом я не выдержала:

— Так чего ты стоишь тут, время теряешь! Десять кругов по двору, живо!

Опомнившись, Сиг побежал выполнять приказ. Я же размотала свою веревку и начала поигрывать ей, как хлыстом, радуясь, что веревка достаточно жесткая, чтобы ею можно было ударить в землю у ног зазевавшегося ученика.

— Выше колени! Держи темп! — прикрикивала я, направляя. — Теперь упал-отжался… что непонятного в приказе: «упал-отжался»?! Живо-живо!

Уже через пару кругов Сиг сбросил пальто на покосившийся забор и подкатал рукава рубашки до локтей. Стало видно, что он не худой, а скорее жилистый, с небольшими сухими мышцами, но совсем без жира, так что все формы четко прорисованы. Жаль, что его нельзя было раздеть до набедренной повязки, как у нас было принято в Школе, чтобы четко видеть правильность движения всех мышц, но и так было нормально для первого раза.

Я заставила его разогреть все мышцы, потом растяжка, снова упражнения, только теперь более целенаправленные. Когда у него уже начали гореть мышцы, вновь кросс, но теперь уже главный смысл был в том, чтобы вымотать его и заставить без участия сознания выполнять все приказы:

— Прыжок влево, бежать, прыжок вправо, бежать-бежать, прыжок на месте! — команды я сопровождала то ударами хлыста по тому месту, где он прежде стоял, то магическими импульсами, если он находился слишком далеко.

— Убейте меня! — взмолился он.

— Ничего, поживешь! Направо, лежать… лежать, я сказала! Мне плевать, что там грязно, на землю! Прыжок!

Когда я закончила, он дышал, как загнанная лошадь, хоть и был достаточно тренирован. Наконец, я позволила ему остановиться и встала напротив:

— Ноги на ширине плеч, руки сложить пред собой: ладони вместе, пальцы выпрямлены и стремятся друг от друга, локти параллельно полу. Выше локти, я сказала! Пальцы выгибай! Ладонями давить друг на друга. Дышать глубоко… глубже дышать, животом! Ну!

Он слушался, пытаясь повторить то, что я велела.

Я обошла его, встала сзади, нажала на плечи, разводя их, заставляя встать ровнее:

— Держи спину ровно, плохая осанка мешает движению магии внутри тела. Почувствуй свои мышцы. Что чувствуешь?

— Все болит…

— Еще что?

— …

— Что еще?

— Не знаю…

— А здесь? — я нажала на его солнечное сплетение.

— Горит все.

— Глубже дыши. Еще глубже, вдохни прямо сюда, — продолжала давить на нужное место. — Еще глубже, задержи дыхание, ощути жар внутри… А теперь бей!

— Что?..

— Не думать! Делать! — рыкнула я. — Бей!

Он резко выбросил руки вперед, размыкая ладони… между руками зазмеилась большая электрическая дуга, а потом рожденная из нее молния ударила прямиком в деревянный столб, стоящий посреди двора. Это уже была совсем не маленькая вспышка между пальцами, а настоящая молния, которая даже подожгла старый столб.

— Молодец, — хлопнула его по плечу.

— Я даже не представлял, что так могу…

Я улыбнулась.

— Что ж вы, ироды, делаете! — закричала вдруг какая-то выскочившая из ниоткуда баба. — Люди, смотрите, что же делается! Столб-то! Столб попортили!

Я поспешила накрыть столб воздушной петлей, заставляя едва затлевшее пламя погаснуть, Сиг схватил свое пальто, висящее на заборе, и мы поспешно ретировались с места преступления. Во двор уже высыпало человек пять женщин неопределенного возраста, которым был бесконечно дорог этот столб, к которому крепили веревки для сушки белья.

Только в соседнем дворе мы посмели рассмеяться:

— О, Боги, что за тренировка! Я представить себе не мог! — выдохнул Сиг.

Я пожала плечами. Для меня это было чем-то обычным, нас так тренировали лет с семи, если не раньше.

— Я еще хочу тренироваться! — неожиданно сказал он, а я скептически смерила взглядом его дрожащие руки. — Не сегодня, конечно… но это такая сила! Я раньше магию только в пальцах чувствовал, максимум в ладонях, а тут она будто через все тело прошла…

— Не обижайся, но не думаю, что у меня будет время тебя тренировать. Мне работу надо искать, деньги есть, конечно, но только на первое время, а потом без нового заработка никуда. Да и тебе не помешало бы.

— Я смогу тебе заплатить за уроки!

Я посмотрела на него скептически:

— Воровать пойдешь?

— Да почему сразу воровать-то?! Это по молодости было, я был совсем пацан!

— Ну, а какая тебе теперь работа? Бои закрыли, да и тренировать для боев я бы не стала. Воровать ты не будешь. Тогда что?

— На завод пойду, — буркнул он мрачно.

— Ты ж не хотел?..

— Я не хотел, когда перспектив не было. А, если ты меня научишь с магией обращаться, я смогу со временем и по карьерной лестнице продвинуться, и магию через несколько лет не потеряю, если буду уметь с ней верно обращаться. А, может, другое какое место получше найду. Научи, а?

— Может, тебя еще никто на завод не примет, — уклончиво ответила я, направляясь к своему подъезду.

— Меня-то? Да меня с руками оторвут! — прокричал Сиг мне вслед.

Глава 24. Эрик

Высылка из рабочей группы по расследованию убийств неожиданно обернулась не наказанием, а почти что отдыхом. Приятно работать со знающими свое дело людьми. Воспользовавшись возможностью, я посоветовался с капитаном на счет серии убийств, но он лишь подтвердил мои предположения — жителям трущоб совершенно незачем покрывать убийцу, они бы его и сами прирезали тихонько, если бы знали, кто это. То же самое подтвердили и работающие на полицию «крысы», встречу с которыми мне устроил капитан. Все это было ожидаемо, хотя иногда мне хотелось бы ошибиться.

Странное впечатление оставила встреча с давешней попаданкой. Если при прошлых столкновениях она казалась слегка сумасшедшей и огорошенной произошедшим, то теперь создавала впечатление человека, понимающего, что происходит. И это при нестандартных обстоятельствах, в которых мы повстречались. Она держалась спокойно, не лебезила, не тряслась и не заискивала, не проявляла агрессию, как это обычно делают подозреваемые. Очевидно, что выгораживала парня, который был с ней. Позже, расспросив остальных подозреваемых, я выяснил, что он был мелкой пешкой на боях, мальчиком для битья, выигравшим всего пару-тройку раз, да и то случайно. Очевидно, что именно он провел ее и протолкнул на ринг, возможно, поимел и свой процент с выигрыша. Но, раз Драдрерика решила посадить кого-то себе на шею, разве я в праве ее останавливать? Парень не выглядел как смазливый альфонс, но кто знает вкус этих попаданок, в каждом мире свои представления о красоте.

Когда я подвез ее до дома, то с огорчением заметил, что обитает девушка в какой-то развалюхе. Меня кольнуло чувством вины, что никак не помог девушке устроиться в новом для себя мире. Казалось бы, с годами работы в полиции желание посадить себе на шею каждого встречного-поперечного должно было атрофироваться, тем более, когда насмотришься, как таких «помогальщиков» «несчастные жертвы» грабят и убивают, шантажируют и подставляют, в каждом пострадавшем начинаешь подозревать дурное. Однако же Драдрерика вызывала сочувствие странным образом — как раз тем, что она не жаловалась, не просила о помощи, а, наоборот, бодро сообщала, что все у нее в порядке, что у нее свой бизнес.

Весть о появлении новых амулетов, функционирование которых основано на нестандартной технологии, сперва напрягла, но все вроде бы оказалось безобидно. Впрочем, я сделал себе заметку проконтролировать это дело, чтобы не оказалось, что заодно попаданка торгует чем-нибудь опасным. Все оружейники нашего мира находились под тщательным контролем полиции и регулярно отчитывались о том, кому, что и в каком количестве продали. Некоторые маготехнологии способны привести не только к одной смерти, но и к массовым жертвам, так что в парламенте даже периодически выдвигают закон о запрете тех или иных видов оружия для мирного населения или ужесточения правил его покупки. Я всегда выступаю «за» подобные инициативы, прекрасно понимая, что любое оружие, купленное мирными гражданами, легко оказывается у преступников, но многие члены парламента, включая моего брата, придерживаются мнения, что только с помощью артефактов люди могут защититься от вооруженных бандитов. В общем, это вечный наш спор.

Следующие дни прошли спокойно. Дело об убийствах так и зависло на стадии опросов бесконечных свидетелей, желающих за плату сообщить следствию что угодно, в том числе и готовых подтвердить, что убийца привидение или даже дух, воплощенный в оружии — летает нож по улицам и режет всех подряд. Короче, бред, я даже не стал читать все протоколы допросов, которые нам прислали.

Хорошо, что нас выслали из этого бедлама, это позволило разгрести текучку, а заодно уточнить информацию о Драдрерике Беалитдоттир. В магистрате в отделе по работе с попаданцами мне подтвердили, что она была трудоустроена, но вылетела с работы с плохой рекомендацией и теперь ходит по собеседованиям на должность простой охранницы. Я тяжело вздохнул — ну, что за девушка непутевая, все время у нее все не как у людей.

Про защитные повязки для прачек расспросил прямо на месте. Заметил среди местных работниц знакомое лицо — девушку, с которой Драдрерика в прошлый раз возвращала свою секиру. С трудом вспомнил имя… цыпленок! Кейа.

— Вы только не подумайте ничего, Рика только добро людям делает! — взмолилась Кейа за подругу. — Она ведь совсем недорого повязки продает, и заряжает еженедельно и недорого совсем.

— А еще что-нибудь она продает? — попытался вывести разговор на интересующую меня тему.

Глаза Кейи забегали:

— Она же ничего плохого… она людям помогает…

— Конкретнее?

— Пару лечебных амулетов она сделала… они от легочных болезней помогают. К лекарям-то дорого идти, ни у кого таких денег нет. Мама моя совсем дышать почти не могла, дойти до рынка была не способна — задыхалась, ее с работы уволили. А Рика помогла. Она очень старается, ничего плохого не делает, сэр!

— Понятно, — вздохнул я. — Так, значит, недорого берет?

Кейа закивала.

Ага, а учитывая, что у всех практически работниц прачечной уже повязки есть, то и продавать больше ей свои изделия некому. Понятно, бизнес ее кончился давно, вот на бои и потянуло-то. Я тяжело вздохнул и, поблагодарив девушку, уехал. В конце концов, какое мне до всего этого дело? Никакого. У меня своей работы полно.

На выходных опять решил навестить матушку, в этот раз уже не ради зарядки резерва, а в качестве визита вежливости — мама недавно вернулась из поездки на юг. Привез ей любимых конфет из центральной столичной кондитерской, бутылочку вина отцу. Посидели в кой-то веки тихо и спокойно, без нервотрепки. Мама рассказывала о моей новорожденной племяннице, которую она успела поведать.

— Она так похожа на тебя маленького! — приговаривала она восторженно, хотя по мне все младенцы в принципе похожи.

Я слушал вполуха, вежливо кивая в такт разговору. Мимо прошла служанка и начала аккуратно собирать со стола посуду, и я вспомнил:

— Мам, а у нас в доме нет вакансий?

— Вакансий? — удивилась мама новой теме для разговора.

— Да… я бы хотел пристроить на работу одну девушку.

— Вот как? — ее глаза сверкнули любопытством. — Кто же она? Вообще-то, у нас достаточно горничных, но, если тебе так хочется…

Я представил Драдрерику Беалитдоттир в роли горничной: как она ходит по дому в доспехе поверх форменного платья, а, когда ей велят перестелить кровать, вонзает секиру в любимую мамину перину.

— Нет, — рассмеялся я, — эта особа точно не годится на роль горничной.

— Ну, даже не знаю, что же тогда предложить, — растерялась мама. — Что она умеет делать?

Может участвовать в подпольных боях и случайно вывихнуть руку гостю…

— Нет, знаешь, я ошибся, — отмахнулся я, — ничего не нужно.

— А зачем ты об этом вообще заговорил? — удивился папа.

Я пожал плечами. Действительно, зачем? Глупые мысли.

Когда вернулся в город, дни потекли своим чередом, и я, наконец, сумел выбросить из головы попаданку, окунувшись в водоворот дел. Лейв был полностью поглощен своей очередной влюбленностью, немногие дамы, работающие в полиции, обожали его в этом состоянии: он мог начать читать стихи в приемной у начальника, чтобы развлечь его секретаршу, был мил и приветлив. Вот когда его очередная великая любовь лопалась, как мыльный пузырь, он становился мрачен, неразговорчив и саркастичен, так что его терпеть был способен только я. А пока влюблен — обаятельнее и очаровательнее мужчины в участке было не сыскать.

— Мистер Стейнсон, вас просит зайти доктор Ормаррсон, — сообщил один из коллег, и мы с Лейвом поспешили в подвал, где обитал главный патологоанатом.

— Неужели еще одно убийство проститутки? — с сомнением протянул я, шагая вниз по лестнице.

— Типун тебе на язык, срок еще не пришел, — буркнул Лейв, потерявший, впрочем, свое благодушие.

В подвале было прохладно, потому что повсюду развешаны специальные охладительные амулеты.

— О, Эрик, Лейв, рад вас видеть, — поприветствовал нас доктор Ормаррсон. Светлый халат его был заляпан чем-то темным, волосы вокруг крупных залысин торчали в разные стороны. На столе перед ним, впрочем, лежал труп мужчины, а не женщины.

— Что случилось? — я подошел ближе и быстро окинул тело взглядом: никаких следов рунических ран видно не было.

— Да вот, казалось бы, бытовая смерть, ничего подозрительного: на теле никаких ран. Умер человек от внутренних болезней, можно было бы предположить. Да только ваш молодой коллега решил попрактиковать на нем диагностическое заклинание, и оказалось, что есть следы магии. Я весь измучился, пытаясь их определить, — он взял специальный амулет для определения сверхъестественных эманаций. — Я уже и так, и эдак — нет ничего, — он провел амулетом над телом, и тот не откликнулся и не засветился. — А как начал я его вскрывать, так все и выяснилось, — доктор поднес амулет к разрезанному животу жертвы практически вплотную, и тут амулет ярко полыхнул.

— Что это? Новое заклятье, действующее на внутренние органы? — нахмурился я.

— Не совсем. — Доктор отложил в сторону амулет и руками в плотных перчатках полез исследовать внутренности. Лейв скривился и отвернулся, я, впрочем, тоже старался не смотреть. — Смотрите, вот что фонит магией, — он отложил один из органов в контейнер, амулет над ним ярко засветился.

— И что это? — уточнил Лейв, не поворачиваясь к столу.

— Желудок, — фыркнул доктор.

— Магический яд? — я насторожился.

— Вполне возможно. Так что я на вашем месте проверил бы место жительства этого субъекта.

— Есть подозреваемые? Что о нем известно? Жена отравила? Родственники? — нахмурился Лейв.

— Вряд ли. Я был в его доме, когда забирали тело: жил он один, дом маленький, вряд ли есть какое-то наследство, за которое мог бы быть спор. Впрочем, это ваше дело — найти преступника. Я просто констатирую факт: магическое отравление.

Я кивнул и поспешил на выход. Нужно было срочно ехать на место преступление, пока там не замели все следы. Магические яды — вещь редкая и очень опасная, они могут быть развеяны по воздуху и вызвать множество смертей. Если яд в пище, то ее может случайно съесть кто-то другой, а то и угостить соседей. Крайне опасная ситуация.

По дороге мы захватили того молоденького полицейского, обычного рядового, но со способностями, который и обнаружил магический след. Он был впечатлен нашим доверием и с удовольствием делился подробностями.

— Ох, и сложно будет найти яд, — качал он головой.

— А что не так?

— Да этот мужик… впрочем, что говорить? Увидите.

— Да что такое?!

— Это надо видеть.

Наконец, мы под руководством рядового доехали до нужного места: небольшого домика у пустыря на краю мусорной свалки.

— В общем… — вздохнул он, подходя к дому, — добро пожаловать в дом жертвы, — и распахнул дверь.

Из дома мгновенно пахнуло жуткой вонью: запахом большого количества кошек и сладковатой гнильцой. Внутри все оказалось заставлено разными вещами: испорченной мебелью, какими-то побитыми чашками и горшками, стопками громоздились на полу изорванные книги. Среди всего этого добра туда-сюда сновали, путаясь под ногами, кошки.

— Он что?.. — пробормотал я.

— Жил у свалки и тащил к себе в дом все подряд, — тяжело вздохнул рядовой, прижимая к носу платок, хотя вряд ли ткань могла спасти от этого запаха. Я даже пожалел, что не купил себе одну из повязок, которые делает Драдрерика.

— Демоновы козни, — ругнулся, отпрыгивая назад, мне вторил громкий ор кошки, которой я случайно наступил на хвост.

— Кажется, я понимаю, за что этого человека хотели убить, — буркнул Лейв. — Только как это сделали?

Глава 25. Эрик

Обыскивать жилище чокнутого собирателя — то еще удовольствие, тем более, что магические эманации от яда могли не ощущаться на расстоянии, а считываться только вблизи. Обычно чем дороже яд, тем сложнее его распознать. Магическая составляющая позволяла сделать его еще менее заметным и более смертоносным. Для убийства человека могло хватить крошечной крупинки. Был случай, когда человека отравили с помощью конверта для писем — ядом был смазан клеевой слой. Магия также могла отравить пищу, просто находясь рядом с ней. Например, этот псих мог притащить со свалки какое-нибудь красивое блюдо и положить на него булочку, а она через несколько минут уже была отравлена. При том, что исходное блюдо опасности не представляло, если его не использовать для еды.

К сожалению, на свалки попадали многие испортившиеся артефакты, действие которых менялось со временем до неузнаваемости. Официально их следовало сдавать на специальные перерабатывающие заводы, но и те не со всеми изделиями справлялись. После этого дела придется написать запрос в департамент экологии, чтобы проверили местную свалку на предмет магических отходов. Убитый натащил к себе в дом множество вещей, имеющих на себе следы магии. В основном, конечно, безвредной и почти истраченной, но все же.

— Надо команду экологов вызывать и не мучиться, — предложил Лейв, в очередной раз сгоняя с обеденного стола здоровенного рыжего кота, который все норовил залезть к нему на руки. — Тут работы на несколько дней. И так понятно, что этот дурак притащил в дом что-то опасное со свалки, а это их ответственность — нужно было следить, чтобы в отходы не попадали магические предметы.

— У нас нет доказательств, — бросил я, перебирая по одной все тарелки и блюда, стоящие на кухне, чистые и грязные, вытащенные из мойки. Еще впереди проверка всех столовых приборов, кастрюль и боги знают еще чего.

— Как это нет доказательств? А это?! — возмутился Лейв, разводя руками.

— Мы должны проверить все версии, все предметы, потом доказать, что они были взяты со свалки. Может, кто-то из соседей подарил жертве магический предмет нарочно? Сомневаюсь, что все были счастливы, что он устроил тут у себя филиал свалки и заодно зверинец, — пришлось тоже отодвинуть рыжего зверюгу с кисточками на ушах — разочаровавшись в Лейве, котяра решил пристать ко мне.

— Вообще-то, убитого тут все любили, — заметил рядовой, оттирающийся рядом. — Мы опрашивали соседей. Тут старушки одни вокруг, плохой район, никто рядом со свалкой жить не хочет из-за запахов. Убитый слыл хорошим соседом, помогал по-мужски, дарил неплохие вещи, найденные на свалке. Он там ночным сторожем подрабатывал.

— Он что, сломанные артефакты еще и по соседям раздавал? — простонал я, представляя, как масштаб проблемы увеличивается в разы.

— Нет, только обычные. Артефакты он сам любил собирать, у него способностей-то не было, но какая-то чуйка к магии имелась. Мне соседка рассказывала, что он первый почуял, что у нее обогревающий амулет барахлит и велел к мастеру идти. А тот уже проверил и сказал, что, если бы она не пришла, пожар мог бы случиться. Странный этот убитый был. — Парень подошел к столу, и рыжий котяра боднул его головой, за что получил хоть от кого-то поглаживание за ушком. — Как же теперь звери-то без него?

— Можешь взять этого к себе домой, все равно теперь кормить их некому, — хмыкнул Лейв.

— Я не могу, мама не разрешит, — тяжко вздохнул рядовой.

Рыжик тем временем спрыгнул на пол, зашел в угол за шкаф и начал там копать.

— Он что, там туалет себе решил себе устроить?! — возмутился Лейв.

Постепенно кот от тихого шуршания перешел к какому-то звяканью и добавил громкие крики. Рядовой подошел посмотреть:

— А тут кольцо в полу, — удивленно воскликнул он.

Я отставил в сторону тарелки и, вытерев руки валявшимся тут же желтоватым полотенцем, подошел ближе. Действительно, кот копал вокруг кольца, вставленного в пол, иногда задевая его, от чего оно звякало.

— Люк в подпол!

— С едой! — обрадовался Лейв.

Коты, будто услышав шум, поспешили к нам и принялись мешаться под ногами.

— Отгоняй их подальше, — велел рядовому.

Лейв поднял деревянный люк, и я аккуратно спустился в темноту, подсвечивая себе амулетом-фонариком. Шкафы, заставленные банками с соленьями, какие-то мешки, вероятно, с крупами или сушеными овощами… я повернулся, и увидел какой-то мешок, подвешенный на крючок.

— Демоново отродье! — ахнул, едва не присев, когда тяжеленая рыжая туша рухнула на меня сверху, впиваясь в плечи когтями.

— Он прорвался! — послышался жалобный голос рядового сверху, сопровождаемый смехом Лейва.

Слава богам, котяра быстро спрыгнул с меня на пол и поспешил к странному объекту. Впрочем, подойдя ближе, обошел кругом, приподнялся на задних лапах, будто принюхиваясь, а затем отвернулся и начал закапывать это место. Я поспешил следом и заметил, что это не мешок, а нечто, завернутое в мешковину. Сорвав ее, я увидел освежеванную тушу животного. Она медленно покачивалась на крюке из сторон в сторону, постепенно поворачиваясь.

— О, демоны! — выдохнул удивленно.

— Что там этот котяра опять натворил? — хмыкнул Лейв сверху.

— Если бы кот! Спускайся!

— Но…

— Спускайся! — велел я.

Лейву пришлось потратить некоторое время, чтобы найти, как закрепить люк, чтобы он не закрылся, а потом он все же аккуратно, все время брезгливо морщась, залез в подпол.

— Что тут у тебя? — пробормотал, отряхивая руки.

Я подсветил тушу.

— Баран?

— Или теленок. Я не особенно разбираюсь, — хмыкнул я. — Ты смотри внимательнее.

Лейв присмотрелся и выругался уже куда более заковыристо, чем позволял себе я. Вся спина и бока туши были расписаны рунами, к сожалению, не все они были четко видны.

— Какой дурак решил съесть жертвенное животное? Всем известно, что в мясе магия накапливается. Если жертва принесена не в честь здоровья и благополучия со специальными очистительными ритуалами, то есть ее нельзя! — возмутился Лейв.

— Ты думаешь, что он знал теорию магию на достаточном уровне, чтобы это понимать? — хмыкнул я. — Вот коты его достаточно умны, чтобы к мясу не притрагиваться.

Я огляделся по сторонам и только теперь заметил, что рыжее чудовище уже нашло себе, что поесть: котяра влез в какой-то мешок, в котором его хозяин, кажется, хранил сушеное мясо, и теперь задорно хрустел, поглощая запасы.

Я под недовольное шипение отнял у зверя мешок и подтащил его к выходу, передал рядовому:

— На, рассыпь где-нибудь на улице на чистом месте, пусть кошки отвлекутся и поедят нормально в последний раз. Зато под ногами мешаться не будут. А потом езжай в полицейский участок соседнего района и сообщи капитану Вигбьорнсону, что здесь улики, относящиеся к делу об убийствах.

— А я водить не умею, — покраснел мальчишка, забирая мешок.

Я глянул на Лейва, тот тяжело вздохнул и кивнул. Я отдал ему ключи. В результате мы с рядовым остались на месте преступления, а Лейв поехал за подкреплением. Я не стал ничего трогать, надеясь на то, что Вигбьорнсон устроит опять фотофиксацию, только достал из кармана блокнот и постарался как мог перерисовать надрезы на туше предположительно барана. В голове крутилось, что, вероятно, более четкие следы будут на его коже, но в подвале я ее не обнаружил. Наверное, как и остальные внутренности, она осталась там, где животное свежевали. И, вероятно, там же проводили и сам ритуал.

Капитан Вигбьорнсон прибыл всего с несколькими своими коллегами и, даже не став спускаться в подвал, высмеял нашу идею о связи между убийствами проституток и какого-то там барана.

— То есть вы утверждаете, что наш убийца режет на ночных улицах столицы женщин, а в перерывах развлекается художественной резкой по тушам животных? Вы сами-то себя слышите? — издевался Вигбьорнсон.

— А тот факт, что на туше жертвенного животного найдены такие же руны, как на жертвах, вас не смущает? — пытаясь сдержаться, спросил я.

— Вы сами сказали, что в других мирах это вполне распространенная магическая техника. И что в нашем мире знаете хотя бы нескольких людей, ею владеющих. Любой из них мог бросить тушу животного, тем самым став причиной отравления вашей жертвы. И нечего связывать это дело с убийствами проституток.

— Но…

— Я руковожу делом, и заявляю, что они не связаны! Вы были правы в том, что верно высчитали сроки, когда он убивает, но на этом все. Ваша теория похожа на теорию заговора сумасшедших фанатиков. А весь опыт работы в полиции мне говорит, что самое правильное решение — самое простое. Убийца тот, кому выгодно. Или какой-то псих, у которого обострение случатся в двадцатых числах месяца. Вероятно, после того, как он получает зарплату. Возможно, когда-то какая-то проститутка его высмеяла, вот он теперь и мстит представительницам этой профессии. Я тоже книжки почитал на досуге и все понял отчетливо. Все разумно и понятно.

— А причем же здесь руны?

— Так он импотент просто! — рассмеялся Вигбьорнсон. — Да, многие психиатры в своих книгах утверждают, что убийство ножом — это имитация полового акта. И то, что он рисует символы плодородия на жертвах — он пытается таким образом вернуть свою утраченную мужскую силу. Псих. Но мы скоро его найдем. Уже начали опрос проституток и врачей на счет мужчин, которые подходят под описание.

— Но…

— И не отвлекайте меня больше своими глупостями! Вызывайте экологическую службу, — он чертыхнулся, чуть не споткнувшись о рыжего кота, пытавшегося погладиться об его ноги. — Пшел вон! — пнул животное, получил в ответ почти львиный рык — котяра впился в его лодыжку всеми четырьмя лапами.

Ругаясь, капитан прыгал на одной ноге, пытаясь второй стряхнуть животное. Его подчиненные суетились вокруг, ничем не помогая, пока я не схватил рыжика за шкирку и не оторвал его от капитана.

— А эту тварь надо утопить! — прошипел Вигбьорнсон, взмахнул пальцем в опасной близости от морды кота. Тот зашипел и попытался достать его лапами, и капитан, матерясь, поспешил удалиться с места преступления.

— Знаешь, что я думаю? — спросил, прижав немедленно успокоившегося рыжика к себе.

— Что? — Лейв продолжал смотреть в окно на отъезжающую машину капитана.

— Может, кота завести?

Лейв оглядел меня с котом в обнимку скептическим взглядом:

— Жениться тебе, брат, надо! — и заржал, как конь.

Глава 26. Эрик

Все же в качестве жертвенного животного был использован барашек. Доктор Ормаррсон определил это и множество других не менее важных деталей, обследовав тушу. Шкуру мы тоже нашли, а также место разделки, которое также предположительно являлось и местом проведения ритуала. Колдовство происходило на свалке, на которой убитый работал сторожем. Вероятно, он нашел свежую тушу во время своего дежурства и решил не позволить добру пропасть. Тут же освежевал барашка и принес домой.

К счастью, он не позвал на праздник семью, друзей и соседей. Мудрые кошки сами не притронулись к обрезкам зараженного магией мяса. К сожалению, убитый не был специалистом в разделывании баранов, так что на туше и найденной шкуре было много лишних повреждений, мешающих понять, каков был исходный рунический рисунок.

Доктору Ормаррсону, правда, удалось найти способ отделить следы ножа жертвы — его лезвие было более тупым и имело несколько зазубрин, да и ширина клинка была куда больше, чем у орудия убийства. Истинный же преступник держал свой нож в идеальном состоянии, почти как скальпель хирурга. Но, конечно, очистить все раны, совместить шкуру с тушей, проанализировать все разрезы — все это требовало большого количества времени и усилий.

К сожалению, благодаря упрямству капитана Вигбьорнсона новая смерть не была включена в дело об убийствах проституток, а значит не считалась приоритетной. Доктору Орммаррсону приходилось прерывать свои исследования и работать над более срочными делами.

В участке над этим делом уже даже начали посмеиваться:

— Вот что я вам скажу, мистеру Стейнсону пора в отпуск, — с ухмылкой вещал Трюггви под смешки окруживших его сослуживцев. — Сейчас он расследует дело о смерти барана, а что дальше? Тратить силы полиции на дело о пропаже кота?

Все засмеялись. Я, случайно ставший свидетелем этого разговора, замер, внимательно рассматривая лица сослуживцев. В основном рядовые, молодые ребята, еще ничего не смыслящие в нашей службе, но были здесь и опытные коллеги, которые прежде меня уважали. Когда все изменилось?

— А мне кажется, что сэр прав, — тихонько произнес рядовой, выезжавший с нами на поиск яда. — То мясо даже кошки есть брезговали. А если бы его кто-то нашел и отравился? Соседи устроили б поминки по погибшему, и было бы у нас с десяток трупов.

Некоторые помрачнели, припомнив кое-что из своего опыта.

— Ну, да, может быть. Да только он совсем на смертях проституток повернулся — все что ни попадя пытается к ним пристегнуть! Ненормально это. Ему бы в поместье на месяц-другой, отдохнуть в кругу семьи…

Некоторые закивали согласно.

— Спасибо за совет, — все же подошел я ближе. — Не знал, что моя судьба так беспокоит моих коллег, чтобы обсуждать ее в рабочее время.

— Что вы, сэр, мы только… только из заботы, сэр… — вытянулся передо мной Трюггви, выпячивая свой большой округлый живот и еще сильнее выпучивая большие круглые глаза. Остальные участники разговора постарались незаметно ускользнуть на свои рабочие места.

— Идите, работайте уже, — выдохнул я, кривясь от лицемерия.

Только один рядовой задержался, преданно заглядывая мне в глаза:

— Я действительно не считаю… — пробормотал он.

— Все в порядке, идите, — отмахнулся я.

Вошел в свой кабинет я в довольно мрачном настроении.

— Доктор Ормаррсон передал, — я еще не успел и пальто повесить на крючок, а Лейв уже протягивал мне папку.

Внутри оказались листы с рисунками рун с туши с разных сторон. К сожалению, одна нога животного была утеряна, поэтому эту часть руноскрипта было невозможно восстановить, но остальной рисунок наводил на мысли, что ритуал был чем-то грандиозным. Взгляд цеплялся за знакомые символы, но смысл рисунка в целом от меня ускользал.

— Что же он хотел сделать? — пробормотал я задумчиво.

— Там сам черт ногу сломит, — отмахнулся Лейв, в очередной раз используя одну из поговорок, понятных только ему и членам его семьи.

— Что ж, у нас есть человек, который сможет проконсультировать по этому поводу, — я бросил папку на стол, а сам принялся надевать пальто.

— Я надеюсь, ты не об этой попаданке? — насторожился Лей.

— О ней, о мисс Беалитдоттир.

— Ты с ума сошел! С чего ты вообще взял, что ей можно доверять?

— Но… она ведь единственная, кто знает рунную магию на нужном уровне.

— Она преступница, ты помнишь об этом? Не ее ли мы встретили где? Прямо в бандитском притоне! Она уже дважды была под следствием, один раз ты ее вытащил, уж ума не приложу, зачем. Да и дело с ее увольнением совсем не так чисто. Она преступница, Эрик! Мы не можем привлекать ее в качестве эксперта для такого сложного дела!

— И к кому же ты предлагаешь обратиться?

— К моему деду!

— Он сам сказал, что понимает в рунах еще меньше, чем мисс Беалитдоттир, он смог только подтвердить ее слова и предположения.

— А что еще он сказал, ты не забыл? Она из Подлунного мира! Это опасные люди!

— Она никогда не скрывала, что была рабыней! — возмутился я.

— Не бывает в их мире бывших рабов, помяни мое слово! То, что она в первый день проговорилась — это только от растерянности. Кто знает, что еще она делала? Кто вообще сказал, что это не она прирезала этого барашка ради своих рунических ритуалов?! Может, это из-за нее охранник свалки отравился!

— Доктор Орммаррсон подтвердил, что нож, которым резали тушу, не отличается от оружия, использованного для убийств проституток, — возмутился я. — А мисс Беалитдоттир, когда они начались, еще не было в нашем мире!

— Или мы просто еще ее не встречали?.. Впрочем, даже если убивает проституток не она, нож убийцы и оружие рунолога нельзя различить, потому что они не имеют никаких особенностей: ни зазубрин, ни чего-то еще. Может, это вообще два разных ножа, просто оба в хорошем состоянии?

— В твоих теориях все ярче белеют белые нитки! — возмутился я. — Я еду к мисс Беалитдоттир и, если хочешь, можешь задать ей свои вопросы самостоятельно.

Я шагнул к двери, но Лейв все еще сидел за столом.

— Так ты едешь? — не выдержал я.

— Я лучше поработаю над другими делами, — буркнул он обиженно и зарылся в документы.

Я с минуту наблюдал за ним, но потом плюнул и, захватив папку со схемой, вышел из кабинета.

Мисс Беалитдоттир я отправился искать по тому же адресу, по которому ее подвозил в прошлый раз. Вот номер комнаты я не знал, поэтому пришлось спросить у первой попавшейся жительницы дома.

— Эта чокнутая попаданка? — уточнила женщина, развешивая белье. — В комнате Д6 она живет, под самой крышей. Да только ее дома нет.

— А где она, не знаете? — пришлось притормозить на пороге.

— А демоны ее знают. У Гудды спроси, что в Г4 живет, они меж собой знаются, а мне недосуг.

Пришлось искать нужную комнату и опрашивать новую свидетельницу. Та, услышав, что Драдрерику ищет полицейский, сперва долго уточняла, что случилось и нет ли у той неприятностей. Когда она пригласила меня в комнату, я заметил, что на кровати разложены отрезы ткани и уже готовые защитные повязки для лица с нанесенной на них рунической вышивкой.

— Вы позволите? — спросил у нее и взял одно из изделий в руки. Маска слабо-слабо фонила магией.

— Только они еще не готовы, — пояснила матушка Гудда. — Их еще надо магией заряжать.

— И что, вы сами просто шьете и рисунок вышиваете? — уточнил я с сомнением. Магия-то чувствовалась.

— Ну, да… а, Рика еще как-то нитки специально обрабатывает: вымачивает в специальном растворе и что-то там колдует.

Я кивнул, теперь технология стала понятнее.

— И хорошо берут?

— В последнее время да. Как шахтеры стали брать, так большой заказ сделали сразу. Тружусь каждый день, даже дочка как контракт доработает, так увольняется из прачечной, чтобы со мной вместе побольше шить.

Я покивал и выразил свое восхищение такой полезной задумкой, в ответ на что все же получил адрес места, где искать мисс Беалитдоттир, которую друзья звали просто «Рикой».

Нужное здание оказалось не так уж далеко и напоминало какой-то заброшенный склад. Во дворе тусовались какие-то подозрительного вида молодые люди, я ощутил себя так, будто направляюсь на воровскую малину. Что же за место такое? Курящие во дворе парни проводили меня подозрительными взглядами, я же постучался, но, не получив ответа, дернул на себя ручку двери.

— Куда бьешь, бездарь, жить надоело?! — командный рык в женском исполнении мне приходилось слышать нечасто, разве что от нашей старой кухарки в детстве, так что я замер, словно застигнутый на краже пирожков. Рядом с дверью врезался огненный шар, едва не опалив мое пальто. — Двадцать кругов вокруг здания. Пошел, быстро! — мисс Беалитдоттир отвесила какому-то парню подзатыльник, мне пришлось посторониться, чтобы выпустить его вон.

Внутри этот освобожденный от содержимого склад выглядел как… как спортивный зал. С десяток молодых парней, раздетых до штанов и маек, словно портовые грузчики, активно бегали, приседали, отжимались и перебрасывались разными магическими плетениями. Мисс Беалитдоттир шагала между ними, словно командир по плацу, отдавая команды и подстегивая отстающих направляющими ударами короткого хлыста по полу.

— Хорошо, остальные не такие косорукие, — наконец, выдохнула она. — Сиг, два шага вперед! Программу номер три, потом пробежка: пять кругов вокруг здания. Ты командуешь и считаешь. Если будут халтурить, с тебя спрошу. Понял?

— Так точно! — кивнул знакомый мне парень.

— Тогда пошли! — рыкнула мисс Беалитдоттир, а потом с улыбкой направилась ко мне. — Здравствуйте, мистер Стейнсон.

— Здравствуйте, мисс. А что это у вас тут?

— Да, тренирую мальчишек помаленьку. Магией хотят овладеть, а с деньгами туго, чтобы оплатить академии. Давайте выйдем во двор, тут душно.

Мне хотелось посмотреть на тренировку, но я покорно кивнул и открыл перед дамой дверь по привычке. Она чуть замешкалась, прежде чем пройти.

— Я так понимаю, ваши дела идут в гору? — хмыкнул я.

— Не жалуюсь.

— А, помнится, в первую нашу встречу, вы уверяли, что без хозяина рабыне не прожить, что обязательно нужен кто-то, кто бы вас содержал, помогал и руководил.

Она бросила на меня взгляд из-под ресниц и усмехнулась:

— Было дело. Так зачем вы пришли? Или мои подопечные что-то натворили? — она бросила строгий взгляд на гопников, тусующихся у дверей. Те моментально побросали сигареты и изобразили из себя отпрысков благородных семейств, обсуждающих новую премьеру в опере.

— Нет-нет, — скрывая смех, ответил я. — Боюсь, что это по моим делам…

Она нахмурилась, и я протянул ей папку с рисунками:

— Недавно в городе было найдено…

— Еще одно тело проститутки?

— Кхм… нет… было совершено жертвоприношение животного, но использованы руны. Я надеялся, что вы сможете помочь, — я отдал ей папку, и она заглянула в рисунки. Между темно-рыжими бровями пролегли складки.

— Мне знакома часть рисунка… остальное можно, в принципе, понять по контексту… хм…

— И что же это?

— Я не специалист, конечно, вы должны понимать…

— Оставьте. Просто говорите, что думаете.

— Ритуал дальней связи. Эти руны используются, чтобы установить связь с другим человеком и пообщаться с ним. Не портал, но создание образа… насколько я понимаю, в вашем мире эта магия не распространена или не работает, как и порталы.

— И часто у вас так… проводят жертвоприношения, чтобы с кем-то связаться? — удивился я.

— Обычно для того, чтобы пообщаться с кем-то из своего мира, этого не требуется. Существуют довольно простые амулеты для этого, более мощные добивают и до соседних миров. Но живая жертва… я не знаю, зачем было использовать столько магии, просто ради заклинания общения…

— Разве что для того, чтобы преодолеть Защиту, — закончил я ее мысль.

Глава 27. Эрик

— Смотрите, — мисс Беалитдоттир непринужденно присела прямо на крыльцо тренировочного зала, заставляя почувствовать себя неудобно. Пришлось вспомнить студенчество и присоединиться к ней. — Вот здесь по хребту идут рисунки связи. Прямая часть и обратная…

— Они зеркальны, — понял я.

— Да, это нужно, чтобы можно было нормально разговаривать: и слушать, и отправлять свои слова. Я знакома с такими амулетами, обычно они представляют собой… как бы вам объяснить… ну, предположим, монету. Только на ребре рисуют знаки связи, а на сторонах — обозначения тех, с кем необходимо связаться. Обычно таких амулетов два: у обоих людей, между которыми будут проходить переговоры.

— То есть, принося жертву, убийца создал два таких амулета?

— Нет-нет. Амулет — это физическое воплощение этого заклятья, очень удобное. Две половинки привязывают друг к другу, это дает прочную связь и экономно расходует магию. К тому же, один амулет может всегда активировать второй, как бы дать знать, что требуется поговорить. Но можно провести ритуал и без амулетов, нужно только иметь достаточно сил. Тут есть несколько вариантов развития событий. В древности, насколько мне известно, в нашем мире ритуалы связи проводили в одно и то же время. Если есть договоренность, два человека в разных местах проводят ритуалы и устанавливают связь друг с другом. Тогда магию тратят оба, но это довольно удобно. Если же связь пытается установить только один, то это тяжелее, магии тратится куда больше… понимаете, если в первом варианте двое как бы идут навстречу друг к другу и встречаются на середине пути, то во втором одному приходится сделать всю работу, это куда более затратно, чем даже сумма двух встречных ритуалов. К тому же, тот, к кому обращаются, может быть не готов принять твое сообщение. Даже если другой проводит ритуал, принимающий должен на него откликнуться, прекратить общаться с другими людьми, сосредоточиться… и пока связь не установлена, магия тратится еще больше, чем во время разговора…

— В общем, вы думаете, что это вряд ли наш вариант? — понял я.

— Это маловероятно, — вздохнула мисс Беалитдоттир. — Так делают разве что в крайних ситуациях, если, например, человека выбросило на необитаемый остров. Скорее я бы предположила, что это либо запланированный сеанс связи, либо на другой стороне все же есть амулет.

— Это возможно? Возможно связаться через заклинание с амулетом?

Она кивнула:

— Редко, но так делают.

— Понятно, что ничего не понятно, — пробормотал я тихо, в то время как она продолжила рассматривать рисунки.

— Мне кажется, я где-то это видела, — пробормотала мисс Беалитдоттир наконец, разглядывая странный круг из символов, которые были вырезаны на правом боку мертвого барашка.

— Конечно, видели. Некоторые из них были вырезаны на телах убитых, по одному на каждой, — кивнул я.

— Нет… не то… — она вскочила на ноги и нервно прошлась туда-сюда. — Я недавно… я не вспомнила тогда, что это те самые символы, с тел… я недавно видела их в книге… именно в таком варианте, в виде круга…

Она вдруг захлопнула папку и куда-то побежала.

— Мисс Беалитдоттир! Рика! Куда вы?! — пришлось рвануть следом.

Ее ученики проводили нас удивленными взглядами. Быстро стало понятно, что бежит она к своему дому, причем, на приличной скорости. Я бы ее догнал, но она рванула напрямик через двор, легко обходя препятствия, перепрыгивая через торчащие из земли корни деревьев, клумбы, камни, скамейки — она знала территорию, а вот я спотыкался на каждом шагу. Следом за Рикой влетел в подъезд, но здесь, на лестнице, уже успел ухватить ее на очередном повороте в районе четвертого этажа:

— Идемте скорее! Мне кажется, я помню, где это было! — совершенно не смутилась она, а наоборот, глаза ее ярко сияли азартом, довольно тонкие губы раскраснелись и припухли, делая ее необычную внешность куда привлекательнее.

Я растерянно разжал пальцы, и она побежала наверх. Я даже запыхался, но расстегнуть пальто не рискнул — тут в коридоре под крышей было почти так же холодно, как на улице. Одна из дверей была открыта, и я поспешил сунуться следом.

— Только не заходите!

— А! — меня ударило под дых с такой силой, что я вылетел из комнаты, в которую едва шагнул, и врезался спиной в дверь напротив. Болью прошибло затылок. — О, демоны!.. — простонал, забыв прикусить язык, ведь в присутствии женщины так выражаться нельзя.

— Ой, простите, — она выглянула из комнаты. — У меня тут защита стоит, все забываю перенастроить.

— Вы полны сюрпризов, мисс, — буркнул мрачно. Перевел взгляд на книгу, которую она держала в руках и чуть не застонал от досады. Учебник окружающего мира за шестой класс! Боги, я ожидал увидеть тут какой-нибудь древний трактат с тайными знаниями, а тут!.. Только время зря потерял.

— Где же это… я же помню… — она быстро листала страницы, я же поспешил скастовать исцеляющее заклинание и активировать на затылке, кажется, там ссадина. Главное, чтобы не сотрясение, а то это заклятье не справится, придется идти в медпункт. — А, вот! — победно воскликнула Рика. — Раздел: откуда взялись цифры.

— Вы уверены? — усомнился я.

И тут она повернула ко мне учебник, и я удивленно застыл на месте. Действительно, в учебнике был изображен круг из странных символов. Я открыл свою папку и, не веря глазам, сравнил со схемой, нарисованной доктором Ормаррсоном. Не то чтобы идеальная точность, но рисунки узнаваемые.

— Как такое возможно?

Я пробежался глазами по тексту. Тут говорилось, что начертание цифр, которыми все мы пользуемся ежедневно, было взято из древних символов годового круга. Сами символы были угловатыми и довольно неудобными для письма, поэтому с годами они были сглажены и упрощены. Тут же рядом была табличка, в которой каждая современная цифра была соотнесена с древней. Действительно, когда они стояли рядом, я мог увидеть параллели.

— Зачем кому-то писать в руническом заклинании цифры от единицы до двенадцати? Это какой-то код? — не понял я.

— Это не код, это обозначение этого мира, — с тяжким вздохом пояснила Драдрерика.

— Как это?

Она перевернула страницу. Тут на полстраницы было изображено звездное небо со схематичным изображением восходящего солнца:

— Эти древние символы тоже взяты не с потолка. Это схемы созвездий вашего небосклона. Когда-то год был поделен на периоды правления того или иного созвездия, который начинался в тот день, когда солнце восходит именно в этом созвездии. Поэтому это не просто цифры, которыми вы пользуетесь каждый день, это символическая система, накрепко связанная с вашим миром. То, к чему можно было привязать магическую связь, как вас обозначить. — Она выхватила у меня папку с рисунком и указала пальцем: — вот, здесь круг из символов — ваш мир, а в центре какой-то неизвестный мне знак. Это обозначение того, кто пользуется связью в вашем мире, его символ. На другой стороне туши, — указывает пальцем, — символ… — она замолкает растерянно.

Там схематически изображен кто-то с крыльями летучей мыши. На груди у зверя просто три вертикальные палочки.

— Так что за знак?

— Дракон, — вздыхает сипло, будто у нее перехватило горло. — Дракон — это символ Подлунного мира, ведь наш правитель захватил силу драконов.

— А символ у него на груди? — хмурюсь, вспоминая слова Лейва.

— Этого я не знаю, — она качает головой. — Похоже на трижды повторенную руну Иса, но она значит просто «лед». Я не встречала много кратных ее повторений нигде, кроме руноскриптов для охлаждения.

Я смотрю на нее испытующе, не знаю, смогу ли теперь доверять, поэтому спрашиваю прямо:

— Кто-то пытался связаться с твоей родиной? Быть может, и тебе тоже захочется связаться со своими близкими? Матерью?.. Может быть, даже попытаться уйти из нашего мира?

— Я… — смотрит растерянно, нервно сглатывает, а потом серьезно произносит: — для вашего мира было бы лучше, чтобы Защиту никто не смог преодолеть.

— А для тебя?

Она отводит взгляд, молчит некоторое время, кусая губы, а потом признается:

— Я не знаю. Я… мне вряд ли предстоит ответить на этот вопрос, так что какая разница? Зачем теоретизировать о несбыточном? — ее губы кривятся в горькой улыбке.

— Но ты хотела бы? Если бы в твоих руках оказалась такая власть, сила разбить Защиту, ты бы сделала это?

— Я не знаю! — воскликнула она, а потом впилась пальцами в свои волосы. — Какая разница? Зачем теоретизировать? Я могу соврать, что никогда не сделала бы этого, но зачем обманывать? Я не знаю, что сделала бы, не знаю!

— Почему?! — разозлился я. — Что тянет тебя в тот проклятый мир? Ты же… неужели тебе хочется вернуться назад? Неужели тебе хочется стать рабыней? Реализовать свои мечты о том, чтобы кто-то другой обеспечивал тебя, заботился, руководил? Свободная жизнь так плоха?

— Нет… нет… — она вздыхает тяжело и смотрит устало. — Нет.

— Но, если бы ты вдруг вернулась, твой статус ведь не изменился бы! Ты лишилась бы свободы, стала опять рабыней, ты этого хочешь?

— Нет.

— Тогда почему ты сомневаешься в ответе?

— Потому что не уверена, что смогла отказаться даже от такой возможности выжить, — в ее глазах сверкнули слезы. Не пролились, не повисли на светло-рыжих ресницах крупными каплями, лишь наполнили глаза, словно стеклянные линзы, увеличивая зрачок. — Умирать страшно… как бы тебя не готовили, демоны побери! Дай власть мне в руки, положи на одну чашу весов благополучие этого мира, свободу и смерть, а на другую долгую жизнь, пусть и в рабстве… я не знаю, что бы я выбрала. Мне хочется верить, что свободу и ваше благополучие. Но человек слаб, всем хочется жить, лишь дураки бросаются в объятья смерти. Пока я в порядке, но через месяц, через несколько, когда болезнь возьмет надо мной верх, когда инстинкт будет вопить: живи… я не знаю, что я стану делать тогда…

— О чем ты?! Что за болезнь?

— Я умираю, мистер Стейнсон, — тяжело вздохнула она. — Все рабы умирают без хозяев. Мы рождены такими… с ущербной энергетической структурой. Система рабства поддерживает в нас жизнь, хозяин стабилизирует магические потоки. За это мы платим послушанием и службой. Но без хозяина… — она пошатнулась, и я поспешил ее поддержать под локоть.

— Что-то можно сделать?

— Разве в вашем мире рабство не запрещено? — ее губы искривились в горькой усмешке.

Глава 28. Эрик

Весть о том, что эта молодая, здоровая, полная сил девушка может умереть просто так из-за непонятной мне причины, заставила у меня внутри что-то сжаться.

— Расскажите мне все, — попросил я, сжимая ее ладонь.

Рика тяжело вздохнула и нервно отбросила волосы с лица. Улыбнулась кривовато:

— Да какая разница? Простите, что вообще втянула вас во все это… так глупо! — она хрипло рассмеялась. — Я понимаю ваше недоверие и готова пройти любые проверки, находиться под стражей, чтобы вы убедились, что я к этому делу не имею никакого отношения…

— Прекратите, — нахмурился я. — Поймите, я хочу помочь вам…

— Эта болезнь неизлечима, — она качнула головой. — В нашем мире умирали сотни детей, пока не был изобретен способ, при котором их энергетическая структура стабилизировалась с помощью института рабства. Так что помочь мне нельзя, — Рика горько усмехнулась: — разве что вы согласитесь взять меня своей рабыней.

Меня передернуло. Никогда не имел стремления владеть другим человеком, мне это всегда казалось отвратительным… но я не посмел честно высказать свое мнение, ведь для Рики это вопрос жизни и смерти…

— Я все понимаю, — хмыкнула она, поняв мое молчание, и попыталась выдернуть руку из моих пальцев, но я не позволил.

— Давайте оставим этот вопрос пока. Но, если не будет другого выхода… поверьте, Рика, я не желаю вам смерти и постараюсь сделать все, чтобы вы жили.

— Даже примете меня своей рабыней?

Она шагнула ближе и заглянула мне в глаза снизу. Ее лицо было так близко, что я мог разглядеть каждую веснушку, каждую рыжую ресничку. Просящий взгляд ассоциировался с какими-то совсем другими вопросами.

— Да… — выдохнул хрипло против воли чуть наклоняясь к ней, чувствуя ее дыхание на своем подбородке… — то есть нет! — опомнившись, шагнул назад, снова врезался в дверь и застонал, когда не успевший зажить затылок столкнулся с деревянной поверхностью. — О, демоны, Рика, пожалуйста, давай отложим этот вопрос!

— Хорошо, Эрик, — легко согласилась она, переходя на «ты» и тоже шагнула назад.

Мне хотелось сказать, что это неприлично — общаться на «ты» со свидетельницей, да еще и молодой незамужней девушкой… но я ведь первый это начал, слова назад не воротишь.

— Нам нужно серьезно поговорить, — нахмурившись, заявил я.

Она оглянулась на свою комнату:

— Боюсь, у меня нельзя, у меня нет ни стульев, ни стола… ни даже кровати, да и защиту снимать долго.

— Нет-нет, что ты, нельзя в твою комнату, это неприлично, — пробормотал я, краснея. Раньше меня это не так смущало, я все же при исполнении, но тут как-то ярко вспомнилось, что передо мной девушка, а не подозреваемая, и находиться в ее спальне совершенно невозможно. — Я приглашаю вас в ресторан, там можно снять комнату… в смысле… отдельный кабинет!

— Хорошо, я согласна удовлетворить ваше любопытство, у меня как раз сейчас должно быть окно перед следующей группой занимающихся, — слава Богам, Рика не заметила моей оговорки.

Я ожидал, что она переоденется во что-то более приличное, но она так и зашагала вниз по лестнице в брюках для спортивных занятий. Пальто она несла, перекинув через руку, демонстрируя спину, прикрытую металлическим доспехом, с прикрепленной к нему секирой, и не только. Вообще-то я привычен к женщинам в брюках. У нас в роду всегда считали, что магический дар женщин нужно развивать так же, как и мужчин, спортивных тренировок и развлечений девушки были не чужды: ездили на лошадях; бегали, играя с мячом; сестра моя с удовольствием лазила по деревьям. Но на Рике, идущей по лестнице впереди меня, брюки сидели как-то особенно, подчеркивая ее мускулистые ноги и округлые бедра. Некстати вспомнилось, как во время первого нашего знакомства, она предстала предо мною в короткой одежде и с совершенно голыми ногами…

О, демоновы происки!

Я обогнал ее на лестнице и сам пошел первым, чтобы не тревожить душу некстати всплывшими воспоминаниями. Мы собираемся обсуждать вопросы жизни и смерти, другие мысли тут совсем не к месту!

По дороге в машине Рика молчала и только с любопытством осматривала улицу за окном, а меня начали тревожить мысли о ее не по погоде слишком легком пальто. Нет, может быть, сегодня довольно сухо и солнечно, но порыжевшие в цвет ее волос листья по утрам схватываются морозцем, уже скоро выпадет снег.

Впрочем, говорить о чужом благосостоянии просто так неприлично, а придумать подходящий повод мне не удавалось, поэтому мы так и доехали до ресторана в молчании.

О том, что сплетен не избежать, я подумал только когда мы зашли в любимый ресторан неподалеку от моей квартиры. Метрдотель, смерив Рику взглядом, расплылся в довольной улыбке. Он и раньше периодически смел высказывать мне сожаления, что я не приглашаю в их ресторан девушек, и вот. Да еще в общем зале заметил несколько знакомых лиц. Не сомневаюсь, что яркая внешность Рики уже привлекла к себе их внимание, и уже к выходным моя матушка будет знать все подробности этой встречи: существующие и надуманные.

— Отдельный кабинет, пожалуйста, мы по работе, — строго заявил я метрдотелю, с намеком похлопывая по руке папкой.

— Конечно-конечно, как пожелаете, для вас у нас всегда есть кабинет, — кивнул он, заговорщицки подмигивая. Я едва не закатил глаза от досады. Оставалось надеяться только на то, что Рика не заметила этого цирка. Она с любопытством оглядывалась вокруг, вероятно, еще не была в приличных ресторанах в нашем мире.

— Как вам здесь? — осведомился, когда нас проводили за столик, отделенный от других узорной покрытой вьюнками ширмой и заклятьем тишины.

— Интересно, я еще не была в здешних харчевнях. Не думала, что увижу столько женщин с этими странными сооружениями на голове. Как они им только не мешаются?

— Вы про шляпки? — я удивленно выглянул в зал.

Действительно, многие посетительницы сидели в широкополых шляпах. Мода на них началась несколько лет назад, и с того времени поля только увеличиваются, иногда до совершенно неприличных размеров. Шляпки призваны закрыть лицо дамы от солнца, чтобы она не загорела, как простолюдинка и, несмотря на позднюю осень, их продолжали носить, поддевая под не слишком практичный аксессуар теплый платок или шерстяной капюшон скуди. Приходя в общественное место, дамы от теплых вещей избавлялись, а вот шляпы многие водружали обратно на свои пышные прически из поднятых переплетенных локонов.

Рика кивнула, рассматривая меню ресторана и хмурясь. Ее кожа все еще не потеряла летнего загара, волосы были стянуты всего лишь в свободную косу, которую она небрежно отбросила за плечо. В этой простоте и естественности, практичности я почему-то сейчас видел особое изящество.

— Простите, но мне кажется, в этом месте гостей просто обманывают! — непосредственно заявила она. — Здесь даже самая простая еда стоит в десятки раз дороже, чем если купить продукты на рынке. Даже с учетом работы повара и оплаты помещения, это слишком. Вы действительно хотите пообедать именно здесь?

— Не волнуйтесь, я оплачу, — улыбнулся я. — Заказывайте, что пожелаете.

— Что ж, вы вольны распоряжаться своими деньгами как хотите, — хмыкнул Рика и подозвала официанта. Против обычных девушек, она заказала мясную вырезку с гарниром и пирог с курицей, укрепляющий иммунитет настой на травах и кислых ягодах и никакого десерта. — Если не наемся, дополню заказ позже, — добавила она независимо, откладывая меню.

Питаться, как птичка, одними крошками, приговаривая, что не голодна, эта девушка явно не собиралась. Я заказал суп, курицу с гарниром и крепкий узвар со сладким печеньем, понадеявшись, что хотя бы им Рика соблазнится.

Уже вскоре нам принесли первое блюдо, и оказалось, что моя гостья придерживается правила, что о серьезных темах за едой не говорят, чтобы не портить аппетит. Наверное, она была права, потому что ела она с видимым удовольствием и завидной скоростью, а, уничтожив пирог, сытно откинулась на спинку стула.

— Так что вы хотели узнать? — спросила, отпивая настой, даже не подсластив его ложкой меда.

— Давайте все, с самого начала, — предложил я. — Откуда в вашем мире взялись рабы и что это за странная болезнь, которая их убивает?

Она тяжело вздохнула, задумчиво глядя в чашку, и начала свой рассказ:

— Болезнь эта обнаружилась около тысячи лет назад. Тогда еще наш мир был раздроблен на десяток разрозненных стран, но первый Лорд-Дракон уже взошел на престол. Он был великим мудрецом, храбрым воеводой и великим магом, увлекался целительством. Зная о его мудрости, однажды один из родов магов попросил его о помощи. Некоторые дети в их роду, к сожалению, умирали в раннем детстве, в возрасте двух-трех лет, когда в маленьком ребенке только просыпаются его магические способности. Осмотрев детей, уже имеющих первые симптомы приближающейся гибели, великий Лорд-Дракон понял, что их энергетические структуры отличаются от структур других детей.

— Каким образом? — нахмурился я, хрумкая печеньем.

— Дело в том, что каждый магически-одаренный ребенок имеет внутренний резерв для магии. Все мы поглощаем энергию из окружающего мира, преобразуем ее, присваиваем, а потом должны накапливать в этом резерве, чтобы затем выплеснуть в магических заклинаниях. А вот эти дети, к сожалению, не имели внутреннего резерва. Они были рождены дефектными, и накопленная магия начинала разрывать их изнутри. Магия как бы искала иное место для накопления, не резерв. Она способна накапливаться во внутренних органах, отравляя их. Детское тело не в силах выдержать этого, и постепенно умирает, если ребенок раньше не погибнет от болевого шока.

Она сняла с шеи свой кожаный ошейник и положила его на стол передо мною.

— Тогда для выживания таких детей были придуманы первые стабилизирующие амулеты. Они надеваются на детей в двухлетнем возрасте и помогают им дожить до взрослого состояния. Амулет фактически является артефакторной заменой магического резерва: он выпивает лишнюю магию из тела раба, не позволяя ей вредить внутренним органам. Мой амулет был снят перед тем, как я попала в этот мир, но новый, для связи с хозяином, я надеть не успела, а магический кристалл его был разбит. Впрочем, даже если бы старый амулет был бы при мне, он бы не помог. Он не спасает взрослых рабов от мучительной смерти, лишь отсрочивает ее. Взрослый маг поглощает уже слишком много магии из окружающей среды, чтобы ему можно было помочь с помощью артефакта.

— И что тогда происходит? — спросил я, внимательно разглядывая ошейник.

— Когда-то в древности те самые ущербные дети, спасением которых занялись по приказу Лорда-Дракона, были найдены и в других древних магических родах. Для их спасения пробовали делать разные артефакты, но ничего не помогало, взрослые рабы не доживали и до тридцати лет, и то, если они очень сильно старались и сами каждый день тратили свою магию с помощью разных практик. Так вот, одна из матерей упала на колени перед Лордом-Дракона, умоляя спасти последнего из ее детей, ведь все старшие уже погибли. И тогда он согласился связать свою энергетическую структуру с этим юношей. Был разработан ритуал, благодаря которому император смог стать заменой амулету, он стал получать всю лишнюю магию, которая убивала юношу. Для этого необходима прочная связь между рабом и хозяином. Немногие маги могут стать хозяевами, они должны быть физически, морально и магически очень сильны, энергетические структуры раба и хозяина должны быть похожи. Учителя специально подбирают теперь такие пары. А, чтобы связать их накрепко, придуман ритуал, во время которого раб клянется в абсолютной верности своему хозяину, а тот соглашается заботиться о нем. Сейчас, к счастью, этот ритуал усовершенствован, а когда-то смерти и рабов, и хозяев во время ритуала были очень часты. Но, несмотря на это, благородный Лорд-Дракон все равно согласился принять под свою опеку десять рабов из сильных магических родов, чем спас их жизни.

Глава 29. Драдрерика

Я рассказывала Эрику об истории нашего мира, и меня, как когда-то в детстве, переполняло чувство патриотической гордости за нашего правителя. Первый Лорд-Дракон был мудрейшим и всемилостивейшим из всех властелинов Подлунного мира.

— К сожалению, сохранив рабам жизнь, Лорд-Дракон не решил проблем с этой болезнью, — тяжело вздохнула я. — Она оказалась наследственной, и многие самые древние и сильнейшие рода нашего королевства и окружающих стран, которые были присоединены ко владениям Лорда-Дракона, были заражены. У вас, я так слышала, никто не знает о такой болезни, вам повезло. У нас считается, что она появилась из-за близкородственных связей среди магов. Когда дети стали выживать, являясь рабами, они так же начали размножаться. Конечно, немногие рисковали вступать с ними в сексуальные отношения, но такое случалось, и рожденные в результате этой связи дети очень часто оказывались так же носителями испорченной крови. Поэтому с течением времени связи рабов стали тщательно контролироваться, чтобы ни один рожденный от них ребенок не оказался без магической помощи и не погиб. Все же, несмотря на нашу ущербность, мы способны приносить миру пользу…

— Подожди-подожди, — прервал мой рассказ Эрик. — Ты говоришь, что в период правления этого Лорда-Дракона ваша страна завоевала соседние?

Я нахмурилась, вспоминая уроки истории:

— Многие страны пожелали присоединиться к нашей и стать с нею единым целым. Постепенно королевство Лорда-Дракона разрослось на весь Подлунный мир.

— То есть присоединение было мирным? Или шли войны?

Честно говоря, я не помнила этих деталей, это же было тысячу лет назад:

— Не знаю. Наверное, мирным. — В моих воспоминаниях что-то мелькнуло. — Хотя нет. Лорд-Дракон был великим полководцем и талантливым магом, перед которым не могла устоять ни одна армия… наверное, войны тоже были. Но многие страны и сами хотели присоединиться к славной империи Лорда-Дракона! — я кивнула, выдавая заученную фразу с уроков. Надо же, сколько лет прошло, а что-то я все-таки помню.

Эрик смотрел на меня как-то странно, будто с жалостью. Наверное, это из-за того, что он понял, что мне невозможно никак помочь, кроме как взять меня своей рабыней.

— А расскажи подробнее про этот ритуал, через который проходят будущие раб и хозяин, — попросил он, подтверждая мои подозрения.

— Этот ритуал нужен, чтобы накрепко связать энергетические структуры раба и хозяина, — отбарабанила я по заученному.

— И как это происходит?

Я растерялась:

— Ну… я участвовала в ритуале только раз, и он не был завершен, а смотреть на чужие ритуалы запрещено, чтобы зрители ничего не нарушили случайно, — призналась я честно. — У нас было так: мы встали в магический круг, были активированы плетения, и я должна была произнести слова клятвы…

— Что за слова? В чем именно ты поклялась? — нахмурился он.

— Я не успела завершить ритуал тогда. Учитель задавал мне вопросы: «Готова ли ты отказаться навсегда от своей свободы и доверить ее тому, кто выбран для тебя судьбой? Готова ли ты стать его защитницей и пожертвовать своей жизнью, чтобы спасти его? Добровольно ли ты делаешь этот выбор, осознаешь ли последствия своих действий и слов в этом магическом круге?» Я ответила «да». — Я замолчала, погрузившись в воспоминания.

— И что? Это все? — усомнился Эрик.

— Нет, хозяин должен дать мне ошейник, я же должна окропить его своей кровью, порезав руку своим оружием, ведь и оружие, и моя жизнь теперь в его власти. — Почему-то от этих слов теперь я чувствую не восторг, а смятение и страх. Моя жизнь в чужой власти — когда-то это казалось нормальным и правильным, ведь моя жизнь и благополучие никогда не принадлежали мне самой. Но теперь… теперь, когда я пожила в этом мире, все стало осознаваться как-то иначе…

— И все? — спрашивает Эрик, возвращая меня из своих мыслей к разговору. — Больше никто ничего не должен говорить? Твой хозяин ничего не должен делать, ни в чем не обязан клясться?

— Нет, — тяну я. — По крайней мере, у нас ничего такого не было, ритуал был прерван. Я знаю только, что артефакт — магический кристалл — который был вставлен в ошейник, был заранее связан с моим хозяином, заклят на его крови и волосах, так они сказали.

— А эта… болезнь, — Эрик морщится при этом слове, словно от чего-то кислого на языке, запивает фруктовым узваром, — когда она должна проявиться?

— Сразу, — моргаю растерянно.

— Но ты ведь здорова! — смотрит возмущенно.

Я, наконец, понимаю, к чему он клонит и улыбаюсь. Да, мне тоже не хотелось бы верить в собственную ущербность:

— На самом деле нет. Еще во время ритуала, едва с меня сняли ученический амулет, мне сразу стало плохо, я едва не потеряла сознание. Но потом я попала в ненастроенную арку перехода, а всем известно, что межмирье выпивает магическую энергию из путешественников, особенно если провести в нем много времени.

— А после? — он смотрит на меня напряженно. — После симптомы проявлялись?

— После перехода в ваш мир, некоторое время симптомов не было, но затем, — я тяжело вздохнула. — Мне начало становиться дурно, когда я работала у мистера Расмусона. Я поняла, что от болезни своей не сбежала, она не осталась в старом мире, а быстро и легко найти нового хозяина не получилось. Поэтому, я стала сама стараться максимально тратить магическую энергию куда возможно, но я боевой маг, у меня не так много знаний о том, куда потратить силу в мирных целях. — Я заглянула ему в глаза, пытаясь найти в них понимание, — я просто стараюсь выжить. Но вряд ли у меня получится дожить хотя бы до тридцати лет. Однако, я понимаю, что, если вашим жителям приятнее жить в закрытом мире, если вы не готовы разбить Защиту и устанавливать связи с другими цивилизациями, это ваше право. Я слышала о примерах нескольких миров, которые, столкнувшись с другими, были или полностью завоеваны с уничтожением местной культуры, или и вовсе предпочли уничтожить себя — у них было какое-то настолько сокрушительное оружие, о котором никто не знал. Когда их почти завоевали, они запустил его и уничтожили весь свой мир. Это была ужасная трагедия, мирные жители погибли вместе с войсками соседних миров.

— И после этого ты можешь предполагать, что какой-то мир может пожелать открыть свои границы, не боясь столкнуться с чужой агрессией? — усомнился Эрик.

Я пожала плечами:

— Наш мир всегда был открыт и сотрудничал с соседними. Они более отсталые, чем наш, и с радостью пошли под руку Лорда-Дракона.

Эрик хмыкнул неопределенно, но развивать тему не стал. Он придвинул ко мне тарелку с печеньем, которую заказал для себя:

— Угощайся, пожалуйста.

Сладкое в моей жизни бывало довольно редко. Учитель всегда говорил, что воин должен проявлять силу воли и держать себя в строгости, не поддаваясь соблазнам. Впрочем, если уж предлагают… я схватила одно из печений и поспешила захрустеть им, прищуриваясь от удовольствия.

— У меня есть знакомый лекарь, я бы хотел, чтобы он тебя осмотрел, — тем временем добавил Эрик, придвигая блюдо с печеньем еще ближе.

— Это совершенно бессмысленно, ваши лекари ведь не знают такой болезни, — тяжело вздохнула я, но все же взяла еще печенье. Как же вкусно!

— И все же я настаиваю, — нахмурился он. — Мой знакомый очень хороший специалист и разбирается в магических структурах человека и в их травмах. Я доверяю его суждению.

— Но, если он скажет, что все бесполезно? — я склонила голову на бок.

— Тогда будем искать другое решение проблемы, — буркнул Эрик. — А пока ты согласна съездить к специалисту?

Я безразлично пожала плечами:

— Как хочешь, я не против. Мне бы тоже хотелось надеяться, что в вашем мире найдется специалист, способный вылечить меня окончательно. Но я сомневаюсь, что это возможно.

— Я организую вашу встречу, — кивнул Эрик, поднимаясь из-за стола. Он подозвал официанта и что-то шепнул ему на ухо. Тот принес бумажный пакет и собрал в него печенье. К моему удивлению, пакет Эрик подал мне: — Прими пожалуйста, угостишь своих подруг.

Хотелось гордо отказаться, но… да, я слишком размякла в этом мире. Впрочем, идея порадовать Кейю и матушку Гудду слишком мне понравилась.

Эрик подвез меня обратно к залу для тренировок и сообщил, что найдет меня, когда договорится с лекарем. Даже стало любопытно, что это за специалист.

Остаток дня я тренировала своих оболтусов. Группы сменяли друг друга, заставляя выкладываться на все сто процентов и заодно тратить избыток магической энергии.

В голове крутились мысли о том, как все изменилось за эти месяцы, как изменилась я сама. Если в начале я была ведома только мыслями о том, как найти себе нового хозяина, найти денег, чтобы выжить в новом мире, то постепенно все изменилось. Хозяин — это человек, с которым Боги связывают твою жизнь раз и навсегда. Прежде я готова была принять любого, на кого укажут для этой роли. Будто бы у меня в голове уже стоял пьедестал для него. Любого, на кого мне укажут, я готова была поставить на это место. Когда же я лишилась руководства Учителя, когда оказалась в новом мире, столкнулась с новыми, разными людьми… идеалистический образ Хозяина будто поблек. Не знаю, что было бы со мной, если бы не перенос в этот мир. Смотрела бы я сейчас на господина Мариуса, как на божество… или увидела бы вблизи все его негативные стороны… кто знает, что страшнее? Быть свободной здесь, в ожидании смерти или в поисках несуществующего идеального хозяина, или там, быть привязанной к хозяину, который совсем не таков, каким я его прежде его представляла? Возможно ли это? Вполне.

Учитель говорил, что Хозяин не может ошибаться. Если рабу кажется, что хозяин ошибается, значит ошибается он сам и сам должен себя наказать, пока об этой ошибке не прознал его господин.

Почему-то теперь это не казалось мне истиной в последней инстанции. Это я так изменилась, или я действительно не смогла бы жить с плохим хозяином? Не знаю.

В любом случае, все сложилось так, как сложилось. К чему размышлять, если выбора нет?

А если вдруг он появится, что я сделаю? Чье благополучие поставлю во главу угла?

Глава 30. Драдрерика

— Мисс Беалитдоттир, — я оглянулась к двери и увидела владельца склада, в котором мы устроили тренировочную базу. Он старался не заходить внутрь, пока ребята не разошлись, опасаясь молодых необученных магов.

— Мистер Зигвардсон, — я поспешила к нему подойти, вытащила из кармана подготовленную сумму.

— Опять мелочью, — поморщился он, впрочем, принимая оплату.

— Как платят мои ученики. Это ведь тоже деньги, — улыбаюсь спокойно.

Понимаю, что нам с ним безмерно повезло, немногие владельцы зданий согласились бы принять у себя школу магов, опасаясь разрушений, да еще и получать оплату еженедельно, а не раз в месяц. Я все еще боялась тратить на дело свои средства, с самого начала старалась сделать так, чтобы вкладываться только своим временем, но не финансами, чтобы доходы от учеников оплачивали помещение и другие затраты. Сейчас групп для занятий стало несколько, и, хоть плата с каждого была невелика, я уже стабильно выходила в плюс.

— Я хотел бы поговорить с вами, — мистер Зигвардсон кивнул в сторону улицы, я махнула рукой парням, которые все еще тусовались в зале, болтая и показывая друг другу какие-то простые приемы рукопашного боя, захватила пальто и вышла за ним.

— Что-то не так? — напряглась, привычно ожидая какой-то подлянки.

— Нет-нет, что вы, — поспешил заверить мистер Зигвардсон. — Я даже рад, что склад не пустует. Вы знаете, когда Сигмар предложил его сдавать вам, я был уверен, что ваше дело быстро прогорит, и помещение опять останется не у дел, постепенно разрушаясь. Но, как я вижу, вы со знанием дела принялись за тренировки этих молодых людей. Они… — он проводил взглядом группку уходящих парней, один из них, смеясь, подкидывал на ладони огненный шар. — Они показывают довольно впечатляющие результаты.

— Спасибо, — кивнула я растерянно. Не думала, что он захочет со мной обсудить качество преподавания.

— Я хотел бы попросить вас о частных уроках, — наконец, заявил он.

— Для вас? — я удивленно смерила мужчину взглядом. Как-то взрослых мне учить не приходилось.

— Нет-нет, — он густо покраснел. — Мой племянник довольно одаренный молодой человек, но, к сожалению, обычные преподаватели не могут с ним сладить. Характер, понимаете ли, отцовский, пусть земля ему будет пухом. Упрямый он очень, учиться совсем не хочет, в Академию не стремится, ленив и небрежен с книгами. Вот если бы вы могли…

— Ну, пусть приходит в группу, — пожала плечами безразлично.

— Нет-нет, мне бы не хотелось, чтобы он занимался вместе… — он кинул взгляд в сторону застрявших на повороте болтающих ребят, — с опытными адептами. Понимаете, он, хоть и занимался на дому, но отнюдь не преуспел. Думаю, будет лучше, если вы подтянете его в индивидуальном порядке.

— Но… — протянула я неуверенно.

— Пока вы будете его учить, помещение вам будет предоставляться бесплатно, — оборвал он мои сомнения. — И подумайте, у меня есть друзья, чьи отпрыски так же… не блещут желанием учиться. Если они увидят, на что вы способны…

— Я вас поняла, — кивнула решительно. — Приводите вашего мальчика завтра в час дня, в это время зал пуст. Я посмотрю на него, а потом определимся с конкретным графиком. Возможно, он и сам откажется заниматься под моим руководством.

— Но вы уж постарайтесь его убедить, не пожалеете, — мистер Зигвардсон пожал мне руку, заодно вкладывая в нее все деньги, которые я ему передала за оплату зала, и поспешил распрощаться.

Я вернулась в здание пустующего склада и растерянно огляделась. Когда я согласилась проводить здесь тренировки, то не думала, что это продлится долго. Это была просто авантюра Сигмара и мое желание помочь парню, у которого есть способности, но не было возможностей их нормально реализовать. Оборотистый, знакомый со всеми в районе, способный все достать и любого найти, он не мог нормально применить себя в деле, а связи с криминалом тянули совсем в иную сторону.

Однако, получив цель, он быстро организовал все, чтобы обеспечить для себя главное — уроки магии. Он нашел работу на фабрике по производству артефактов на самую простую должность зарядчика, лишь бы были деньги, чтобы оплачивать мои услуги. Хотя я говорила, что готова учить его бесплатно, пока не найду нормальную работу, вместо этого он организовал мне работу, не сходя с места. Он так разрекламировал мои занятия среди свих новых коллег, что ко мне записались даже те, кто уже пробовал заниматься у других учителей и не преуспел. Когда похолодало, нашел этот заброшенный склад для занятий на очень выгодных условиях. Он даже прорекламировал мои защитные маски среди каких-то знакомых шахтеров, запомнив то, что мимолетно сказал Эрик, когда подвозил нас с боев, и у меня пошли заказы. Учитывая, что самую времязатратную часть работы делала матушка Гудда, мне оставалось только заряжать амулеты и получать деньги.

Сиг изменил мою жизнь, улучшил ее. А я… я будто плыла по течению в последний месяц. Нет, конечно, я не бездельничала: что-то делала, старалась, конечно, выкладывалась на все сто процентов, как учили… но я не верила, что что-то может измениться, улучшиться по-настоящему. Моя цель была скорее в том, чтобы накопить денег, чтобы хватило на черный день, когда все это кончится: когда прекратятся заказы на защитные маски, когда ученики поймут, что я не такой уж и хороший тренер, когда нас выгонят из зала в конце-то концов, потому что найдут для здания более выгодное применение…

А вместо этого мне говорят, что все может быть еще лучше. Что я могу давать частные уроки представителям относительно состоятельных семей. Неужели все это возможно? Вот так просто? Мне, простой рабыне?

Я зашла в зал и села прямо на пол у стены. Меня немного потряхивало, а на глаза наворачивались слезы.

Так странно. Я никогда не плакала в Школе Рабов. Когда наказывали несправедливо, я закусывала внутреннюю сторону щеки и терпела, стараясь не стонать. Когда ставили в спарринги с более старшими учениками, и они валяли меня по всему рингу, так что кости трещали, а магические каналы выворачивало от перенапряжения, я не ревела, я только злобно рычала и вновь бросалась в бой, пока оставались хоть какие-то силы.

А сейчас?..

Сигмар, Эрик, они манили меня надеждой на лучшее, и мне страшно было поверить, а потом разочароваться.

Неужели, это возможно? Неужели, возможно, что я не умру от рабской болезни? Неужели, лекарь Эрика сможет мне помочь? Неужели я смогу продолжить просто жить и работать в этом городе, заниматься обучением магов — тем, что мне нравится делать. Мне ведь действительно нравится видеть, как они растут, как улучшаются их навыки, слышать про их успехи на работе благодаря моим тренировкам. Мне нравится думать, что, развивая свои способности более гармонично, они смогут контролировать их и не перегорят от монотонной фабричной нагрузки, как в этом мире случается с необученными рабочими. Я хочу сделать в этом мире что-то хорошее, а также хочу улучшить свою жизнь. Разве в этом есть что-то плохое?

Нет, я не должна об этом думать. Шмыгнув носом, я сбрасываю слезы, повисшие на ресницах. Нельзя, просто нельзя думать о несбыточном. Жить одним днем, выкладываться на все сто процентов здесь и сейчас, — так нас учили. Никто не знает, что будет дальше, никто не знает, когда рабу суждено умереть, сколько выдержит его тело. Я ведь и деньги, заработанные на боях и позже, так и не рискую потратить на зимнюю одежду, потому что… а смысл? Если вдруг я завтра умру, то кому нужно будет то зимнее пальто? А сегодня я и в осеннем похожу спокойно. Я даже сходила в департамент работы с попаданцами и написала завещание, чтобы не если, а когда все кончится, мое имущество перешло к Кейе. Ей деньги нужнее, а мне на тот свет не унести. Я и защиту комнаты на нее настроила, чтобы она только могла войти, и где деньги храню между делом показала…

А жить-то ведь хочется!

Нет, нельзя об этом думать, нельзя.

Я поднимаюсь на ноги и оглядываю зал. Все же здесь уже слишком холодно. Пусть я дам всего несколько частных уроков, деньги лишними не будут в момент, когда из-за болезни я не смогу продолжать работу. А значит нужно все же утеплить помещение. На комнате моей руническое заклятье вполне нормально держится, так что я решаюсь и здесь организовать такое же. А то, что оно магию создателя жрет, так мне это только на руку, может, дольше проживу.

Эрик выглядел человеком слова, но не появился ни через день, ни через два, из чего я сделала вывод, что все же с лекарем что-то не срослось. Частные уроки с молодым мажором проходили со скандалами, но мне удалось поддеть его тем, что он слабак, который ничего не умеет и ничему не научится, что даже начавший заниматься всего несколько недель назад Сиг, и то его в бараний рог скрутит. Неправильно решил его дядя, парню нужны были не индивидуальные, а как раз групповые занятия, чтобы было за кем тянуться и с кем соревноваться. Впрочем, я сама себе не враг, поэтому мы договорились, что он сперва будет тренироваться со мной вдвоем, чтобы нагнать группу, а потом еще с ними вместе, чтобы всем показать, на что он способен. Ну, фактически — ни на что пока не способен, но гордость не позволяла ему все просто так бросить, что играло мне на руку. Дядя его не мог нарадоваться.

— Мисс Беалитдоттир, — Эрик появился только через пять дней после последней нашей встречи, и я уже успела и разочароваться, и смириться, что ничего не получилось, и простить за несбыточную надежду, поэтому встретила его с улыбкой:

— Эрик, прошу тебя, давай без этого вашего официоза. Мы же в прошлый раз договорились. Мне от этих бесконечных «мисс» и «мистер» просто скулы сводит.

— Да, как хочешь, — он слабо улыбнулся. — Прости, что пропал так надолго. Благодаря твоей подсказки на счет созвездий мы многое смогли узнать. Оказалось, что жертв куда больше, чем считается официально. Мне кажется, что это какой-то глобальный магический ритуал, смысл которого ускользает от моего разума, и он уже вскоре будет завершен.

— Ужасно, — пробормотала я и сглотнула.

Я ожидала, что он заговорит про лекаря, но нет. Наверное, все настолько плохо, что он решил забыть об этом. Глупые надежды. Правильно, что я не стала тратиться на то зимнее пальто, мне в нем все равно не ходить.

Глава 31. Драдрерика

— Думаю, я знаю точную дату следующего убийства, — тем временем продолжил Эрик. — Оказалось, что все сложнее и… — он вдруг осекся, глянул на меня как-то странно. — Прости, я все о своих делах… на самом деле я приехал сообщить, что договорился с тем самым лекарем, чтобы он тебя осмотрел. Поверь, это действительно очень хороший специалист, профессор, написавший не одну монографию. К нему отправляют за консультацией магов с самыми сложными травмами… — он чуть не оступился, спускаясь с крыльца по ступеням, увлекшись свои рассказом, и я поддержала его за локоть. Эрик покраснел и запнулся.

— Спасибо, — кивнула я, — я доверяю твоему выбору специалиста.

Он почему-то опять покраснел.

— М-да… — протянул неуверенно. — Если это возможно, мы могли бы съездить завтра.

— Это надолго? У меня есть время до обеда.

— Нет, боюсь, что это займет целый день. Дело в том, что специалист живет не в столице, а в предместье. Дорога и осмотр… лучше рассчитывай на целый день.

Я нахмурилась, думая о том, что придется отменить занятия.

— Прости, я должен был предупредить заранее, но профессор приехал в город внезапно… сюрпризом, так сказать. Боюсь, что нужно ловить момент, я не знаю, когда выдастся другая возможность, а иначе он уедет, и придется тратить на дорогу куда больше времени.

— Я согласна, — решилась я. Не верю, что это мне поможет, но глупо отказываться даже от призрачного шанса выжить. — Я смогу отменить занятия на завтра.

— Хорошо, — с явным облегчением выдохнул Эрик. — Правда, есть еще один вопрос… хм… ты понимаешь, профессор — человек старой закалки…

Я не понимала.

— В общем… у тебя есть сейчас время? Где-то час?

Я оглянулась, и увидела, что Сиг привычно задержался после занятий.

— Подожди минутку, — бросила Эрику и направилась к ученику.

Его я попросила сообщить всем, что завтра занятия отменяются, ведь большая часть молодых магов были его коллегами:

— Но, если вы захотите, можете прийти и позаниматься, — добавила, заметив его возмущение. — Только без фанатизма. Ты знаешь программу: бег, третий комплекс два раза, потом разминка для пальцев… можете сделать еще второй комплекс и четвертый, если захотите. Но никаких магических практик без моего присутствия! Разнесете зал, и мы останемся на улице. Можете потренировать выдержку под щитами, но без боевых заклятий.

— А как их тренировать без атак-то? — возмутился он.

— Ты как маленький! По методу двух баранов: окутываетесь щитами и давите друг на друга. На полу прочертите две границы. Тот, кого заставили отступить, проиграл.

Узнав про новую магическую игру, Сиг явно обрадовался, что заставило меня подозрительно сощуриться. Не натворят ли они и щитами каких-нибудь разрушений? В Школе мне казалось, что это невозможно, что мы всегда в безопасности, но, когда я сама стала тренером, поняла, насколько ученики безалаберны и способны найти неприятности на свои задницы на ровном месте.

— Все будет прекрасно! — заметив мой злобный взгляд, заявил Сиг и выхватил у меня ключ от двери.

— Смотри у меня, — пригрозила я и ткнула его кулаком под ребра.

Он заржал и вместо возмущения сжал меня в медвежьих объятьях, приподнимая над землей. Рыкнув, предупреждающе ущипнула его за руку, и он поспешил меня поставить туда, где взял.

Повернувшись к Эрику, наткнулась на его мрачный взгляд.

— Я хотел сказать, что лекарь очень консервативен к внешнему виду девушек, — заявил он, когда я подошла, распрощавшись с Сигом. — Будет лучше, если вы переоденетесь.

— Во что? — растерялась я от очередного перехода на «вы».

— Поедемте, — он лишь махнул рукой.

Всю дорогу Эрик почему-то хмурился, иногда поглядывал на меня и мрачнел еще сильнее. Я была рада возможности поговорить с именитым лекарем, но чувствовала себя сейчас не в своей тарелке.

— Так что там с убийствами. Вы сказали, что нашли еще тела? — спросила о том, что ему интересно, чтобы разрядить обстановку.

— Официально эта версия не принята главой следственной группы, — тяжело вздохнул Эрик. — Однако, после нашей встречи, я поднял информацию и выяснил, что вы были правы. Все убийства были совершены в дни, когда солнце переходило в очередное созвездие. Мы знали лишь, что они происходят примерно в двадцатых числах месяца, а теперь известны точные даты. К тому же, на каждом теле стоит соответствующий знак созвездия. Я начал проверять все дела об убийствах, совершенных в нужные дни, но нашел еще всего двух жертв. Ни одна из этих женщин не была проституткой. Первое дело было замаскировано под самоубийство — предполагалось, что девушка выбросилась из окна, порезы, найденные на ее руках, считались ранами от осколков разбившегося окна. Вторую сочли жертвой домашнего насилия, ее муж осужден за ее убийство и сидит сейчас в тюрьме. Но на ее теле так же был один из символов созвездий, а порезы на руках, которые приняли за защитные раны, весьма похожи на руны. К сожалению, ни фотографий, ни рисунков их не сохранилось, следствие велось… не слишком качественно… — он поморщился и замолчал.

— То есть, для ритуала подходят любые женщины, не только проститутки, никто не может чувствовать себя в безопасности? — тихо спросила я.

Эрик хмуро кивнул:

— И наша версия, что он охотится только в бедных районах, тоже ошибочна. Остальные случаи произошли в других местах. Вероятно, мы не нашли еще одно тело, но это не меняет главного. Теперь я знаю точно день, когда будет совершено следующее убийство, но совершенно неизвестно, где оно произойдет. На все улицы города невозможно выставить по полицейскому, даже если задействовать весь штат, включая отдыхающих и больных. Да этого никто и не позволит сделать. Можно было бы оповестить жителей, что в эти даты нужно быть осторожными и не ходить по улицам в одиночестве, но случится паника, быть может, и бунт. Особенно если сообщить, что никто не в безопасности, что угроза висит не только над проститутками, но и над любыми женщинами.

— И когда тот самый день? — тихо спросила я.

— Ночь с двадцать второго на двадцать третье ноября, — усмехнулся Эрик мрачно. — Быть может, хоть ты не будешь в это время бродить по улицам города? — я улыбнулась, поняв, что он оттаял и вновь перешел на «ты».

— О, нет, я-то как раз пройдусь на всякий случай, по своему району, — хмыкнула я. — Может, кто-то из моих учеников тоже решит присоединиться. Рунологи способны на многое, но против боевого мага им не выстоять.

Эрик глянул на меня и усмехнулся:

— Тогда я вынужден буду просить об одолжении.

— Каком?

— Разреши присоединиться, чтобы я мог не волноваться за твою жизнь.

— Разрешаю, — кивнула с пафосной миной, как это обычно делала мисс Расмусон, но, не выдержав, рассмеялась. Эрик захохотал со мной вместе.

— Приехали, — наконец, заявил он, притормаживая.

Я удивленно огляделась. Это была одна из «модных» улиц города, где находились магазины готового платья и аксессуаров для состоятельных господ, а также ателье, где шили на заказ.

— Это обязательно? — усомнилась я, когда Эрик завел меня в один из магазинов. Здесь были расставлены манекены в длинных платьях и тех ужасных широкополых шляпах, вся одежда была очень широкой с летящими рукавами и украшенной рюшами, лентами и кружевом, то есть совершенно неудобной и непрактичной.

— Боюсь, что обязательно, — с деланным сожалением вздохнул Эрик.

— Но юбку я не надену, они просто ужасны и совершенно неудобны! — возмутилась я, подходя ближе.

— На это я не посмел бы и надеяться.

Эрик подозвал к себе продавщицу и что-то прошептал ей на ухо, она быстро-быстро закивала, а потом подхватила меня под локоток:

— Пройдемте, пройдемте, мисс, я подберу вам прекрасный костюм.

Я беспомощно оглянулась на Эрика, но, вздохнув, покорилась.

Не думала, что выбор одежды может быть столь мучительной процедурой. Обычно мне просто выдавали форму, изредка приходилось подбирать по размеру из нескольких вариантов, а сандалии и доспех делались на заказ. Здесь же пришлось перемерить с десяток совершенно непрактичных блуз и чрезвычайно широких брюк.

— Эрик, я не понимаю, почему все штаны тут такие широкие? — возмущенно спросила я, выйдя из-за шторки. Девушка-продавщица все пыталась надеть на меня еще и жакет.

— Потому что юбка-брюки — это компромисс между удобством и приличиями, — вздохнул он, не отрывая взгляда от газеты, которую читал, сидя на банкетке в углу.

Продавщица все же нацепила на меня жакет с пышными рукавами, переходящими в узкие ниже локтя. Она что-то подтянула на спине, и он стал очень плотно обтягивать мою талию. Непонятно, зачем под него тогда поддевать шелковую блузку, только для того, чтобы из выреза торчал пышный кремовый бант?

— Ну, как вам? — закончив, продавщица, сделала шаг назад, оглядывая меня со стороны.

— Ох… — Эрик, наконец, оторвался от газеты и смерил меня взглядом. — Прекрасно, просто прекрасно! Мы возьмем этот комплект.

Я буквально услышала, как в голове у продавщицы звякнули монетки.

— Ну, не знаю, как я надену сверху свой доспех? — усомнилась я, одергивая жакет.

— Скажу страшную вещь, но на прием к лекарю вы его не наденете, — Эрик поднялся на ноги и небрежно отбросил в сторону газету.

— А как же я буду носить при себе секиру? — удивилась я. — Она же крепится к доспеху, не таскать же в руках?!

— Больше скажу, ты не возьмешь с собой секиру к лекарю.

— Но…

— Ни в коем случае! Кстати, мисс, еще нам нужно зимнее пальто, — он перевел взгляд на мои ноги. — Пальто подлиннее.

— Покороче, как я бегать буду?! — возмутилась я.

В итоге после длительного спора сошлись на длине пальто до колен, а секиру Эрик все же разрешил взять с собой с условием, что она останется лежать в машине. Когда я вышла из примерочной в очередной раз, оказалось, что мои покупки уже оплачены, а брать деньги Эрик отказался, несмотря на все мои протесты.

Кейа долго расспрашивала меня об обстоятельствах получения обновок, но о том, что это все может значит, так и не сказала, но настояла на том, что утром поможет заплести мне волосы покрасивее, под стать новому наряду. Я хотела, было, отказаться, но потом не стала, вспомнив, как Эрик нервничал из-за этой встречи с лекарем, краснел-бледнел, запинался в разговоре и приговаривал, что завтра все прояснится.

Ехать пришлось долго, а секиру мою положить аж в багажник. Добраться до нее из салона машины было невозможно, что заставляло меня нервничать и крутиться на сиденье. Впрочем, и отсутствие доспеха тоже не добавляло уверенности в себе. Я попросила матушку Гудду нашить на жакет в незаметном месте руны защиты, но это меня не успокаивало.

Наконец, мы подъехали к большому поместью. Эрик несколько секунд сидел в машине, прежде чем громко выдохнуть и выйти, будто перед боем. У меня руки зачесались от желания захватить-таки с собой секиру, но я сдержалась и просто зашагала за ним следом.

Он поднялся на крыльцо и трижды постучал металлическим кольцом.

— Мастер Стейнсон, как хорошо, что вы приехали! — обрадовался ему открывший дверь слуга. — Вас уже ожидают в гостиной.

Слуга забрал мое пальто и проводил любопытным взглядом.

В большой богато обставленной зале сидели за чаепитием две женщины: постарше и помоложе. Обе были темноволосы, только у старшей были заметны седые прядки, которые, впрочем, ее не портили. Когда мы вошли, они обернулись, и стало заметно, как сильно они похожи, как сестры или, скорее, как мать и дочь.

— Эрик, как я рада, — улыбнулась старшая.

Эрик подошел ближе и поцеловал ее в щеку, а потом обернулся на меня:

— Драдрерика, познакомься: это миссис Стейнсон, моя матушка. А это доктор Дьярвисон, она профессор лекарского искусства.

Молодая женщина небрежно толкнула его в плечо:

— Ох, Драдрерика, не обращайте внимание на слова этого оболтуса, моего брата! Зовите меня просто Далия, я очень рада с вами познакомиться.

Она поднялась с места и подошла ко мне и протянула руку для пожатия. Я тоже улыбнулась.

Едва наши руки соприкоснулись, как лицо ее переменилось, улыбку с него будто губкой стерли:

— Что это?! Эрик, ты с ума сошел?! Убери ее отсюда! Увези ее прочь немедленно!!!

Глава 32. Драдрерика

— Что это?! Эрик, ты с ума сошел?! Убери ее отсюда! Увези ее прочь немедленно!!! — закричала Далия.

Эрик замер на месте, удивленно глядя на сестру. Я тоже не знала, как реагировать. Не дождавшись наших действий, она схватила меня за руку и потащила за собой на выход, ругаясь, как пьяницы в бедных кварталах.

— Далия, что происходит? — Эрик растерянно следовал за нами.

— Дали же Боги брата-дурака, — шипела она злобно.

Испуганный слуга выдал нам верхнюю одежду, и Далия, не сбавляя шага, подтащила меня к автомобилю Эрика.

— Открывай, живо! — рыкнула она, а потом что-то прошептала — я ощутила магическое воздействие, да и пальцы ее явно нащупывали пульс на моем запястье. — Ох, нехорошо-нехорошо, — пробормотала она растерянно, а потом спешно запихнула меня на заднее сиденье машины и залезла следом.

— Куда ехать? — спросил Эрик нервно.

— Подальше отсюда! — злобно бросила Далия, а потом, подумав, добавила: — давай на Лысую Гору, там магический фон послабее.

У меня перед глазами помутилось и сиденье подо мною будто начало заваливаться куда-то влево.

— Тихо-тихо, — Далия похлопала меня по щекам, заставляя сконцентрировать внимание на ее лице. — Сейчас станет легче…

Перед глазами плясали цветные пятна, я запоздало сообразила, что настолько плохо себя чувствую, что вижу ее магию даже без вхождения в транс. Далия что-то делала, но голова все так же кружилась, а перед глазами плыло. Впрочем, хуже мне не становилось, может, это ее заслуга.

— Дальше не проедем, — бросил Эрик, останавливая автомобиль.

Я не поняла, как, но он оказался от меня с другого бока и потащил на себя, вытаскивая с сиденья. Я плохо ориентировалась в пространстве, ноги не держали, хоть я и цеплялась пальцами за его пальто.

— Как ты?

— Странно… так плохо раньше не было, — пробормотала я, растерянно оглядываясь вокруг. Мы стояли на одном из холмов, окружавших поместье Стейнсонов. Пологий склон был покрыт пожухлой травой, везде вокруг были разбросаны камни от мелкого гравия до крупных валунов. Кроме травы, тут почти ничего не росло, только пара кривеньких карликовых сосен и несколько кустов с облетевшими листьями.

— Давайте сюда, — Далия уже отошла от машины на значительное расстояние и махала нам рукой. — Здесь подходящее место.

Я попыталась шагнуть вперед, но колено подогнулось, словно у шарнирной куклы. Эрик подхватил меня на руки. Голова мотнулась назад, из сделанной заботливой рукой Кейи прически выпали шпильки, затерявшись между камней и пожухлой травы, волосы рассыпались неаккуратной копной, такой тяжелой, что даже голову поднять не получалось, даже шея разболелась. Эрик заметил это и переложил мою голову на свое плечо, шепча что-то успокаивающим голосом.

— Что ты хочешь делать? — его голос отдавался не только в моих ушах, но и напряжением мышц под моей щекой.

— Ей нужно сбросить магию, здесь достаточно далеко от источника. Ты тоже молодец! Додумался везти ее к нам в дом.

— А что я должен был делать?!

— Я думала, ты догадаешься купить ей какой-нибудь экранирующий артефакт! Или хотя бы встретиться на какой-нибудь нейтральной территории.

Я слышала их разговор, но смысл его ускользал от меня.

— Но… ты хотя бы поняла, что с ней такое? — с волнением спросил Эрик.

— Недоразвитый резерв, так бывает, если научить ребенка работать с энергией еще до того, когда он достаточно вырастет и окрепнет, чтобы усвоить ее. Некоторые слишком рьяные родители и не такое творят, но чтобы со взрослым человеком такое происходило — вижу в первый раз.

— С ней это сделали специально. Не знаю, как, но они как-то добились такого эффекта, чтобы маг не мог жить самостоятельно. Что теперь делать?

— Для начала нужно, чтобы она сбросила избыток энергии.

Далия попыталась встряхнуть меня, заставить прийти в себя. Я все слышала, пыталась преодолеть слабость тела, но ничего не получалось. Она применила несколько заклинаний, но ничего не работало.

— Клади ее на камень, — наконец, велела Далия.

— Что теперь? — Эрик был почти что в панике.

— Раз она не способна сбросить магию самостоятельно, у нас есть только два варианта: первый — подождать, пока ее тело не справится, постоянно поддерживая ее и купируя приступы, чтобы она не умерла.

— А второй?!

— Нужно откачать лишнюю энергию.

— Ты сможешь это сделать?.. — прозвучало с сомнением.

— Ты это сделаешь!

— Но…

— Я же в родительском доме второй день, у меня резерв под завязку, а навыков, чтобы быстро сбросить всю силу каким-нибудь мощным выбросом, нет. Я же не боевой маг, а лекарь. Разве что отрубить тебе какую-нибудь конечность и потратить резерв на то, чтобы ее пришить обратно.

— Ладно, что мне делать?

— Тебе почти ничего, я объединю ваши энергетические каналы, а ты только прими силу. Если будет слишком… не знаю, сожги что-нибудь. Освобождай резерв, как только можешь, но ты должен принять все, пока я не скажу, что хватит.

— Что тут сжигать, тут ведь одни камни, — буркнул Эрик.

— Хоть камни жги, лишь бы энергию принял! — рыкнула Далия.

— Как муж тебя только терпит, — пробормотал Эрик вполголоса.

— Знал, кого замуж брал, — усмехнулась Далия, но потом посерьезнела, сосредоточилась.

Вокруг моего каменного ложа закружились магические всполохи, ограждая нас троих от окружающего пространства. Далия тихонько принялась напевать без слов, выплетая заклятья, будто кружева. Чем-то это напомнило мне день, когда я едва не была отдана Хозяину, Мариусу, только на границе магического круга в этот раз не хлопали перепончатые крылья, не перетирались чешуйчатыми телами змеи, не скрипели жвалами многоножки. Вместо этого из-под земли вырастал будто дивный призрачный сад из бело-серебристой магической энергии. Она окружила нас, отрезая от мира.

Далия взяла брата за руку и вытащила из изящной дамской сумочки на боку ритуальный нож.

— Согласен ли ты принять все, что потребуется, чтобы помочь исцелению и только с этой целью?

— Согласен, — кивнул он серьезно.

— Клянешься ли не вредить ни целителю, ни исцеляемому ни действием, ни бездействием?

— Клянусь.

Она порезала его ладонь, и магия слизала капли крови и заурчала, словно довольный хищник.

— Драдрерика… мисс Беалитдоттир? — Далия взяла меня за руку и попыталась заглянуть в глаза, но мой взгляд против воли скользил где-то за ее спиной по дивному узору ритуального круга.

— Рика, сосредоточься, это очень важно, — склонился ко мне Эрик, сжимая свободной рукой мою левую ладонь. Я смогла перевести на него взгляд, зацепиться за него, как за якорь.

— Я, Далия Дьярвисон, в девичестве Стейнсон, дипломированный лекарь, состоящий в ассоциации докторов, клянусь, что не имею своей целью вредить тебе, кроме как ради твоего исцеления. Ты меня понимаешь?

— Да, — слова проталкивались через горло с огромным трудом, я судорожно вздохнула и прикрыла глаза, потеряв с этим одним словом остатки сил.

— Нет-нет, Дрдрерика, ты должна быть в сознании!

— Рика, пожалуйста! — Эрик сжал мою руку, и я заставила себя открыть глаза.

— Доверяешь ли ты мне свое лечение? Разрешаешь мне исцелить твою энергетическую структуру?

Сил говорить совсем не было. Да и нужно ли?

— Рика, ты должна ответить «да», — глаза Эрика буквально умоляли. В голове мелькнуло, что вот его я бы могла увидеть своим Хозяином, тем, идеальным, из мечтаний.

— Да, — глаза все же закрылись, но больше меня не тормошили. Я почувствовала, как боль полоснула по ладони, но это быстро прошло. За болью пришла прохлада, словно намочила руку водой, и теперь ее овевает освежающим ветерком. Хорошо.

Далия вновь тихонько запела, а потом все громче и громче. Я не могла разобрать слов или их не было, мелодия путалась в моей голове, словно узорное вязание шарфа, который для меня сделала матушка Гудда. «Хорошо, что я успела оформить завещание», — мелькнуло в голове.

Прохлада постепенно начала подниматься от ладони вверх, все выше, по руке, растеклась по телу, заполнила ноги. Только под грудью в солнечном сплетении все равно горело маленькое яростное солнышко. Оно не подпускало к себе прохладу, пекло, будто пытаясь раздвинуть изнутри легкие, пытаясь добыть себе больше места, жглось обидчиво, причиняя боль, словно от солнечных ожогов. Прохлада обволакивала, пыталась успокоить, но огненный шар не поддавался.

Дышать, однако, постепенно стало чуть легче, и я открыла глаза. Эрик стоял надо мною, одной рукой сжимая мою ладонь, а вторую подняв над нашими головами, и из нее в воздух били молнии. Некоторые завивались, изгибались к земле и ударяли в камни, разбросанные вокруг, за границей ритуального круга. Его молнии будто привлекали облака, те стремились к нам, скапливаясь в темные тучи только над холмом, однако, дождя не было.

Это было так красиво, что мне захотелось к нему присоединиться. Моя сила никогда не была склонна к электрическим всплескам, моя стихия — пламя, огненная магия всегда давалась мне лучше всего. А вот у жителей этого мира, по моим наблюдениям, метать молнии инстинктивно получается довольно часто. Из моих учеников примерно каждый второй был именно громовержцем.

Я чуть сжала руку Эрика, и вдруг ощутила, как от моего желания по ней будто потекло то тепло, которое прежде было заперто в солнечном сплетении. Эрик с шипением через зубы втянул в себя воздух, но не становился, только молнии стали бить чаще и интенсивнее. Я же вздохнула с облегчением, ощущая, что огненный шар в груди постепенно остывает и уменьшается, уже не распирая ребра и не распихивая легкие.

Далия склонилась надо мною, заглянула в глаза и улыбнулась. Потом взяла мою правую руку и принялась мерить пульс, одновременно творя какие-то заклятья. Кажется, общеукрепляющие.

Я лежала в растерянности, пытаясь понять, что происходит. Четко я помнила только то, как мы приехали к лекарю, а это оказался дом Эрика, там была его мать и сестра. А дальше… странное ощущение, будто слова помню, а смысл от разума ускользает, только какие-то фразы-обрывки. Но, кажется, мне стало плохо, а Далия велела везти меня сюда и провела какой-то ритуал.

Я огляделась. Ритуал сильно напоминал тот, который я так и не завершила — связи с Хозяином. Это было ровно то, как описывают установление истинной связи опытные рабы: облегчение, уверенность, защищенность. Когда ты носишь ученический ошейник, то что-то будто давит на тебя, незаметно, исподволь, это заметно, только когда его снимают. Это как ходить с утяжелителями долгое время, а потом их бросить — чувствуешь освобождение и облегчение. Но, едва снимут ученический ошейник, как становится в тот же миг дурно. Амулет, который прежде мешал, оказывается спасением. Но он уже недостаточен.

А вот связь с настоящим хозяином позволяет выдохнуть и расслабиться уже навсегда. Твоя сила теперь полностью тебе подконтрольна. Тебе и хозяину. Она больше на тебя не давит, не мучает, она становится послушна, словно хорошо обученный пес.

А сам ты уже такой же хорошо обученный, преданный и послушный пес для своего хозяина.

И сейчас эти мысли уже не вызывали у меня священного трепета и восторга.

Глава 33. Эрик

Так как Драдрерике было нельзя входить в наш дом, пока она не вылечится, для разговора пришлось поехать в соседнее небольшое село, где был приличный трактир. Отдельных кабинетов, как в столичном ресторане, тут, конечно же, не было, поэтому пришлось разговаривать в общем зале, однако в это время посетителей было немного.

— Мне срочно нужно поесть чего-нибудь сладкого, а то от таких потрясений у меня молоко пропадет, — пробурчала Далия в своей привычной грубоватой манере, садясь за стол, и заказала себе большой пирог с вишней и чай. Нам с Рикой, которая выглядела все еще несколько растерянно, я заказал обычный обед. — Итак, рассказывайте, — велела Далия, когда трактирщик выставил на стол заказ.

— Что рассказывать?

— Как Рика дошла до жизни такой? Почему ее магический резерв не сформировался нормально, несмотря на взрослый возраст и умение пользоваться магией?

Рика смотрела на нее растерянно. Наверное, она собиралась сказать все то же, что и мне, но я ее опередил:

— Я полагаю, что дело в том, что в мире Драдрерики на некоторых детей с самого детства надевают специальные магические артефакты. Не знаю, как они действуют, но именно они не позволяют развиться магическому резерву.

— Да нет же, ошейники спасают! — возмутился Рика.

— Вполне вероятно, что такой эффект может дать артефакт, впитывающий магию, — нахмурилась Далия. — Как известно, по мере взросления, маг начинает все активнее поглощать и перерабатывать разлитую в окружающем пространстве силу. Чем больше он занимается практиками, тем быстрее идет процесс адаптации и поглощения. Сила мага и его способности при этом зависят от проходимости его энергетических каналов, которая меняется лишь относительно, а больше задается при рождении. А вот внутренний резерв — это не что-то данное нам от рождения. Он развивается по мере взросления, постепенно растягиваясь от использования. Если маг с детства не занимается развитием способностей, резерв может быть слабым, поэтому необученные маги, которых привлекают к работе на фабриках артефактов, могут от непосильной нагрузки потерять свои способности — их резерв просто разрывается, потому что они его никогда не тренировали. А тренировать его нужно, как легкие: наполняя и опустошая. При наполнении резерва он постепенно растягивается, при использовании магии — опустошается. Максимальная величина резерва зависит от пропускной способности энергетических каналов, а, если его не использовать, он будет минимален.

Далия, как всегда, когда разговаривала о физиологии человека и магических структурах, уставилась пустым взглядом куда-то в пространство.

— Этого не может быть… это все не так! Рабами люди рождаются, это болезнь… — шокировано проговорила Рика.

— Боюсь, что эту «болезнь» создали те, кому это было выгодно, — честно ответил я. — Подумай сама, если эта сказка про «болезнь» правдива, то зачем требовать от раба клятву подчинения?

— Э… что? — она растерянно захлопала глазами.

— Чтобы спасти «больного» ребенка, нужно позволить ему всего лишь делиться своей магической энергией. Для этого совершенно не нужно его подчинение. Возможно, донор и акцептор должны быть поблизости друг от друга, но и только. Так зачем же тогда нужна клятва?

— Это… это часть ритуала, без нее энергию не передать… — пробормотала Рика.

— Но я принял твою магию без этого. Достаточно было простого согласия…

— Да… но… — она запнулась. — Да нет же, это совсем другое! Ты принял мою энергию только во время ритуала, Далия не связала нас навсегда, скоро мне опять станет плохо, а вот ритуал рабства…

— Не имеет никакого смысла с точки зрения лечения неразвитого магического резерва, — спокойно завершила ее фразу Далия и откусила от пирога. Рика шокировано уставилась на нее. Прожевав, сестра продолжила. — Как твой лечащий врач, я прописываю тебе лечение, которое назначаю всем неравномерно развитым детям. Тебе следует постепенно растягивать свой резерв, но обрати внимание на ключевое слово здесь: постепенно. Нужно тщательно следить за его заполняемостью, а для этого купить специальный артефакт, который будет показывать уровень энергии. Когда магии меньше шести двенадцатых, можешь спокойно колдовать. Как только уровень подходит к десяти двенадцатым, останавливайся и минимизируй магическую нагрузку. Никаких тренировок, никаких практик, которые могли бы ускорить прокачивание энергии по твоим каналам. Следи внимательно за показателями. Когда уровень дойдет до одиннадцати двенадцатых или чуть выше, следует убрать и физические нагрузки. Полностью, только постельный режим и легкая пища. Меньше мяса, разве что бульоны, каши, больше овощей, фруктов… в общем, тех продуктов, которые пополняют магический резерв постепенно. А дальше все будет зависеть от тебя. Тебе будет дурно, будет скучно лежать в постели, будет хотеться неправильной еды, но, чем дольше ты вытерпишь, тем лучше. Когда показатели перевалят за двенадцать двенадцатых, можно сбросить энергию до нормальных показателей. Конкретно, когда именно вставать с постели, будешь решать индивидуально, но я не советую дотягивать более чем до тринадцати двенадцатых. И важно, чтобы в это время за тобой кто-то мог присмотреть. Я выпишу тебе поддерживающие силы зелья на случай, если потеряешь сознание. Для сброса магии используй артефакты — наполняй их, какие-нибудь помощнее и поэнергозатратнее. Только не переусердствуй. После можно нормально поесть и выспаться, а на следующий день разрешены физические и магические нагрузки, освобождать резерв уже практикой и так по циклам.

— И сколько таких повторов нужно? — спросила Рика, глядя на Далию широко распахнутыми глазами.

— Детям обычно хватает трех-пяти циклов, чтобы восстановиться от неправильного обучения. Но они чутко реагируют на любые перекосы и не позволяют себя совсем уж калечить. А тебе, — Далия прищурилась. — Даже не знаю, сколько времени тебе теперь нужно восстанавливаться. Ты главное помни — не перерастягивать резерв, делать это постепенно, медленно. Если всю энергию спустишь, а потом рванешь к магическому источнику, то скорее всего только надорвешься. Магию надо накапливать очень медленно, чем ближе к переполненности резерва, тем медленнее, буквально по капле. Тогда резерв будет постепенно растягиваться.

Мы еще долго сидели в трактире, Далия рассказывала Рике, как ей нужно себя вести и что делать. Если в начале казалось, что она не верит, то к концу разговора девушка включилась и заинтересованно расспрашивала о разных деталях.

Чтобы подвезти Далию домой, пришлось ненадолго оставить Рику в трактире, потому что в наше поместье с неразвитым резервом ей хода не было. Пришлось задержаться, чтобы извиниться перед матушкой и пообещать, что познакомлю ее с Рикой позже. Когда я вернулся в трактир, оказалось, что девушка уже расплатилась за наш заказ и ушла. Я догнал ее на дороге в сторону столицы и отвез домой.

— Мне все равно не верится, что все могло быть так, как ты сказал сестре, — тихо произнесла Рика, когда мы ехали. — Нам рассказывали совсем-совсем по-другому. Уверена, тому, что для ритуала нужна клятва подчинения, есть разумное объяснение…

— Может быть, — не стал спорить. — Но это не изменяет того факта, что из вас специально с детства воспитывали рабов, специально не позволяли развить внутренний резерв, не позволяя накопиться магии.

— Но, быть может, это просто ошибка! Невозможно ведь, чтобы Лорд-Дракон специально сделал рабами отпрысков самых знатных магических семей!

— Возможно, это были его политические враги, родственники, претенденты на трон. В конце концов, когда он присвоил рабов, он получил неограниченный доступ к их магической энергии, что позволило ему завоевать весь Подлунный мир!..

— И стать почти бессмертным, — помертвевшим голосом добавила Рика. — Лорд-Дракон и его потомки живут и правят по семь-восемь сотен лет… — она закрыла лицо руками: — я не могу, не могу в это поверить! Всю жизнь нас учили совершенно иному!

— Послушай, сейчас нет никакой разницы, что было в прошлом. Главное, теперь тебе известно лечение. Аккуратно следуй предписаниям Далии. Мы сейчас заедем в магазин артефактов и в аптеку, купим все, что написала сестра…

Рика лишь вздохнула, но ни в аптеке, ни в салоне артефактов не позволила за себя заплатить, хотя я полагал, что для нее стоимость амулета окажется весьма крупной суммой. Надеюсь, своим упрямством она не втянула себя в долги.

Когда я подвез ее обратно к дому, возле подъезда заметил ее ученика, Сига, который то втягивал ее в подпольные бои, то посмел лапать прямо на улице у людей на виду. Но он разговаривал с Кейей, и к Рике не подошел. Она только с ними поздоровалась и зашла в подъезд.

К сожалению, проблема здоровья Рики не была моим единственным делом, которому можно посвятить все время и силы, нужно было возвращаться к расследованию. До двадцать второго ноября осталось чуть больше недели, а это будет уже предпоследнее убийство в серии, если мои расчеты верны. Если маньяк следует кругу созвездий, то в декабре он завершит свой полный цикл. Это при условии, что найденное в феврале тело было первым на его пути. Если же мы пропустили убийство в прошлом декабре, все еще хуже, это значит, что у нас будет всего один шанс, чтобы прервать его глобальный ритуал.

На сегодня я уже получил выходной, но освободился раньше, чем рассчитывал. Не думал, что «болезнь» Драдрерики сестра сможет разгадать сразу, с первого диагностического заклинания. Хорошо все же, что я написал ей на счет этой проблемы. Вообще-то, просил ее просто посоветовать толкового специалиста в столице, но она по своему обыкновению легко бросила мужа в одиночестве и рванула на дирижабле с дочкой «проведать родных». Уверен, ее супруг был «счастлив», впрочем, действительно знал, кого замуж звал, он и сам с ней познакомился, когда лечился от серьезной магической травмы, но этого матерого морского волка характер приглянувшейся девушки не смутил.

Теперь же, когда у меня образовался неожиданный перерыв, я решил снова рискнуть и попытаться попасть на прием к начальству. Лейв, услышавший про мой план, пока я собирал документы, заявил, что я просто сумасшедший. Но сидеть на месте и ждать очередного убийства у меня просто не было никаких сил. Я должен был доказать, что все происходящее — звенья одной цепи, что убийства совершаются по магической схеме, а жертвами их являются не только проститутки.

В этот раз глава полиции принял меня сразу без задержек. Смотрел он на меня с усталостью человека, замучившегося объяснять элементарные вещи, но выслушать все же согласился.

Я разложил материалы, показывал магические схемы, доказательства, отчеты о вскрытиях…

— Я правильно понимаю, что одно из ваших доказательств — это труп, простите, барана? — наконец со спокойным лицом осведомился глава.

— Жертвенного барана, зарезанного для осуществления магического ритуала! — поправил я.

Он издал тяжкий вздох:

— О, Боги, следователь Стейнсон, я пытался не верить в эти расказни, полагал, что между вами и капитаном Вигбьорнсоном просто какое-то недопонимание…

— Но…

— Помолчите, Стенйсон! Я терпел все это только из уважения к вашему отцу и брату, а также прошлым вашим заслугам. Но с меня довольно. Вы верно догадались о периодичности убийств, но это все, что вам удалось. Вы понимаете, что сейчас мы готовимся к грандиозной облаве в трущобах, чтобы не допустить повторений? Осознаете, что сделают с нами газетчики, если мы не справимся? — он поднялся со стула и резким движением отодвинул шторку, за которой обнаружилась карта города с нанесенными на ней флажками и точками. Он взял указку и с улыбкой начал тыкать в план, обводя криминальные районы. — На следующей неделе мы расчистим эти гнезда разврата, посадим по тюрьмам всех, кого только можно. Улицы будут пусты, никаких проституток, а значит и никаких убийств.

Я же растерянно смотрел на эту карту и понимал, что все это неверно.

Глава 34. Эрик

— Это неправильно… — пробормотал я себе под нос, удивленно разглядывая карту.

— Что?! — возмущенно выдохнул глава полиции.

Я вскочил со своего места и подошел ближе.

— Это ведь места убийств? — я указал на красные точки.

— Да, они находятся в этих районах трущоб, а значит мы их изолируем…

— Вы позволите? — прервал его, указывая на коробочку с синими кнопками-указателями.

— Берите, — буркнул глава.

Я вытащил еще пару кнопок и по памяти нашел нужные места:

— Пересечение третьей улицы Строителей и шахтерского переулка, — вдавил одну кнопку в карту, под которой была пробковая доска. — И дом тринадцать по улице Цветов… — шагнул назад, удивленно разглядывая получившуюся картину. — Вы видите?

— Что?! — буркнул глава полиции.

— Это круг, — я вытащил из папки рисунок со схемой созвездий и, чуть повертев его, нашел правильное положение. — Вот первое дело, первое созвездие, вырезанное на теле, Врата. Потом следующее… — я перечислял и перечислял убийства, знаки, даты, и все они шли четко по кругу, очерченному по столице, будто циркулем. Конечно, точность оставляла желать лучшего, круг у убийцы вышел несколько кривой, дома мешались и прочее, но, если отойти и знать даты, заполнить пробелы… — Значит убийство двадцать первого июня нужно искать в районе складов и учитывать, что тело могли найти не сразу. А новое убийство… — я прикинул ориентировочно и ткнул пальцем, — должно произойти где-то в этом районе.

Увидев, куда я указываю, глава города покраснел до бордового цвета:

— Что вы такое говорите?! Вы с ума сошли, следователь Стейнсон?!! Это район, где живут добропорядочные граждане, а не какой-то сброд, там не бывает проституток!

— Я же говорил, он убивает не только проституток! Посмотрите на картину в целом, — я попытался сдвинуть его с места, чтобы он увидел…

— Вон отсюда! — прорычал глава полиции.

— Но выставите там хотя бы отряды полиции двадцать второго ноября! — взмолился я.

— Уходите немедленно! Вы отстранены от работы!

— Нет…

— Пошел вон!!!

Я поспешно собрал со стола свои бумаги, потом вытащил из кармана жетон полицейского, боевой артефакт, и положил их на стол начальника.

— Если вы меня не послушаете, то утром двадцать третьего ноября в этом богатом районе будет найдено изрезанное тело женщины.

— Вон!!! — он со всей силы грохнул рукой по столу, и с края стола на пол соскочила изящная фарфоровая чашечка и разбилась вдребезги.

— Честь имею, — поклонился и поспешно вышел вон.

К счастью, пока весть о моем отстранении еще не дошла до родного начальства, поэтому я смог тихонько проскользнуть в свое отделение и спуститься в подвалы, где властвовал доктор Ормаррсон, чтобы сообщить ему о новых параметрах поиска упущенного нами трупа.

У него, к счастью, нашлась карта города, пусть и не такая подробная, как у главы полиции.

— Проверяйте тела в районе портовых складов в восточной их части, — предложил я, очерчивая примерный район. — Убийца не слишком точен, но жертва должна была быть убита именно здесь, он не переносит трупы с места на место, особенно в начале этого не делал. Там должен быть кровавый след. К тому же, я думал о том, что тело может быть найдено позже, проверяйте дела после двадцать первого июня, ее могли не сразу найти.

— Да, я тоже об этом уже думал, но разброс был слишком широк, чтобы что-то найти, — покивал доктор.

— И проверьте деловой район, — я очертил примерное место, — декабрьские убийства. Если окажется, что оно было, значит цикл он начал с созвездия Надежды, а значит в ноябре он замкнет кольцо. Не знаю, что это значит, но точно ничего хорошего. Я очень надеюсь, что вы ничего не найдете, но все возможно…

— Я все проверю, — кивнул доктор Ормаррсон, проникнувшись серьезностью момента. — Я свяжусь со своими коллегами из других районов, они помогут.

Вдруг дверь морга так резко распахнулась, что с грохотом ударилась о стену:

— Что вы здесь делаете, мистер Стейнсон? — в помещение медленно вошел Трюггви.

— Я здесь по делам, как всегда, — постарался ответить как можно более спокойно и независимо, но по этому «мистер Стейнсон» уже было понятно — он знает. Он всегда звал меня «сэр» и никак иначе, не позволял себе нарушать субординацию.

— Я могу увидеть ваш значок полицейского? — он надвигался ближе, а следом за ним шли еще несколько рядовых, группа поддержки.

— А на кого ты оставил приемную? Вдруг там прибежал посыльный и срочно требуется помощь, а ты тут? — попытался перевести тему.

— Где ваш значок? — он вытянул руку, будто собираясь его забрать.

— У меня его нет, — рядовой, с которым мы выезжали на отравление ритуальной жертвой шокировано ахнул, да и доктор Ормаррсон явно не ожидал, он так сильно сжал в руках карандаш, что тот сломался пополам.

— Тогда что же вы тут делаете? — Трюггви изобразил на лице удивление.

— Пришел к другу по личным делам в свой выходной. Разве это запрещено? — я быстро собрал бумаги со стола. — Буду ждать от вас вестей, доктор. Вы знаете, где я живу.

— Конечно, Эрик, я зайду, как только закончу смену, и мы сможем попить чаю.

Я спокойно прошел мимо высокомерно глядящего на меня Трюггви и его группы поддержки. Они догнали меня уже в холле. У пустующей стойки действительно стояла женщина, утирая слезы и ожидая того, кто сможет ее принять.

— Я надеюсь, вы не выносите из отделения никаких официальных бумаг? — нагнал меня голос Трюггви, он стоял, уставившись на мою папку.

— Конечно, нет, — ответил беспечно, — это мои личные бумаги, они не входят в текущие дела. Все официальные бумаги я сдал начальнику еще вчера, когда уходил на выходные, вместе с ключами от сейфа. А вот тебя уже ждет твоя работа, — я кивнул на плачущую женщину, выделяя голосом «твоя».

— Что у вас? — недовольным голосом бросил Трюггви, садясь на свое место.

— У меня ребенок пропал! — заплакала посетительница.

Продолжения диалога я уже не слышал, потому что вышел из отделения и сел в машину. Руки тряслись, в груди клокотал гнев от несправедливости произошедшего, безумно хотелось выстрелить куда-нибудь молнией, желательно, в этого напыщенного идиота Трюггви. Есть такие противные личности, которые готовы пресмыкаться перед любым, кто выше их по карьерной лестнице, но не забудут пнуть, если вдруг выше окажутся они сами.

Вдруг пассажирская дверца распахнулась. Я, слава Богам, не успел ударить молнией, потому что это оказался Лейв. Он плюхнулся на соседнее сиденье и смерил меня мрачным взглядом:

— Поехали, — велел спокойно, будто так и надо. И я поехал.

Я счел, что обсуждать дела в ресторане — идея неудачная, поэтому решил пригласить друга к себе. По дороге заехал в книжный магазин и под удивленным взглядом Лейва купил карту города, лишь затем мы поднялись на мое крыльцо. Я снимал часть дома с отдельным входом в небольшом трехэтажном особняке на пять подъездов.

Когда открыл дверь, вокруг тут же закрутился рыжий котяра, мешая войти.

— Я думал, ты его к матушке отправишь, — фыркнул Лейв, снимая пальто.

Я все же мимолетно погладил большую голову с украшенными кисточками ушами:

— Времени не было, — глупая отмазка, но другой причины у меня не было. — Ты голоден?

— До обеда еще есть время… но я бы не отказался перекусить, — улыбнулся Лейв, но тут же помрачнел, — так что же случилось?

Я с удовольствием рассказал ему о своем прозрении, отметил на свежекупленной карте места убийств, с помощью шнурка и карандаша нарисовал примерный круг и расчертил его на двенадцать секторов, чтобы точнее отметить место, где может быть совершено следующее убийство…

— Это все, конечно, замечательно, но я спросил о другом, — я поднял на него взгляд. — Что произошло? Почему тот рядовой, с которым мы выезжали в последний раз, прибежал в мой кабинет с криками, что тебя уволили со службы?!

— Не уволили, а отстранили, — поморщился я.

Лейв досадливо цокнул языком, но промолчал, за что я был ему благодарен. Да, он предупреждал, что не нужно опять лезть к начальству без железных доказательств, но я не послушал. Однако, после не стал говорить «я же тебе говорил».

— Что собираешься делать?

— Вести расследование. Теперь я свободен от повседневной текучки, и могу сосредоточиться на этом деле.

Лейв посмотрел на меня внимательно и покачал головой, потом ухмыльнулся:

— А мне, значит, работы прибавится, ну, ты жук! — Мы немного позубаскалили, но затем он стал серьезным. — Если что-то удастся узнать по этому делу, я сообщу.

На том мы с ним и расстались. Служебную машину тоже пришлось отдать, хотя я к ней привык, как к родной, но Лейв клятвенно пообещал ее не поцарапать. Я поморщился, когда он резко стартовал с места, а потом, почти не замедляясь, вошел в поворот. Его манера вождения меня всегда убивала.

Я же занялся тем, что оборудовал себе в одной из комнат рабочий кабинет, подготовил все материалы. Я знал, когда и примерно где убийца нанесет свой следующий удар, но сидеть и ждать было выше моих сил. Я начал еще раз тщательно изучать все материалы в поисках зацепки, но там было лишь то, что я уже читал десятки, если не стони раз.

Стоп.

Я подошел к карте, на которой телами убитых был начерчен почти полный круг. Зачем? Символ нашего мира, круг созвездий, на котором основана наша система счисления и, как я узнал, не только она. Этими символами была пронизана культура нашего мира, с каждым из созвездий была связана своя легенда, в которых часто действующими лицами выступали сами Боги. Да, я понял, как глубоки корни этого символа.

Но почему этот круг убийца чертит именно здесь, в столице? Просто из удобства? Большой город, много людей, бедные районы, где обитают доступные жертвы, до которых никому нет дела… просто смертей оказалось слишком много, чтобы можно было их не заметить. Однако, не проще ли действительно было чертить круг только по бедным районам? Сделать его чуть меньше, сдвинуть восточнее, и все выйдет прекрасно. Но вместо этого он выбрал более трудный путь.

Зачем?

А что расположено в центре нарисованного им ритуального круга?

Глава 35. Драдрерика

Вечер после знакомства с Далией прошел сумбурно. Я, вроде бы, хорошо себя чувствовала, но по дороге трижды упала на лестнице: один раз запуталась в юбке, во второй оступилась, зацепившись носком ботинка за ступеньку, а в третий и сама не поняла, как это получилось, да еще и секиру выронила, и она прогрохотала вниз на два лестничных пролета. На шум соседи выскочили из своих комнатушек, и Кейа, заметив мое странное состояние, затащила меня к ним в гости. Хотя я клялась, что прекрасно себя чувствую физически, меня все равно накормили плотным ужином и весь вечер развлекали пространными разговорами о соседях и знакомых, чьи имена мне ни о чем не говорили.

— Так куда же тебя возил-то этот твой… следователь? — с притворным безразличием между делом спросила Кейа.

— К лекарю, — пробормотала я.

Голова пухла от всего произошедшего сегодня, и хотелось просто уснуть, но при этом глаза не закрывались и в постель не тянуло. Я была уверена, что, если и лягу, так и продолжу валяться с открытыми глазами, потому что в голове не прекращался гул, будто целое осиное гнездо туда засунули. И ни одной четкой понятной мысли, только какие-то несвязные, не укладывающиеся в черепную коробку обрывки, мешающие друг другу.

— К лекарю? — встрепенулась матушка Гудда, дошивающая очередную защитную маску. — Дорогая, ты в порядке?

Я с трудом вынырнула из своих мыслей и сфокусировала на ней взгляд. В порядке ли я?

— Кажется, я не умираю, — пробормотала растерянно, все еще не веря в это.

Кейа и ее матушка немедленно вцепились в меня, как клещи, и заставили все рассказать. Против воли я рассказала все: все свои сомнения, все аргументы Эрика и Далии, и как сложно поверить в то, что меня всю жизнь обманывали…

— Ох, милая, — матушка Гудда отложила свое шитье и, подойдя, крепко обняла меня, так что я уткнулась носом в ее мягкий живот, а она принялась гладить меня по голове и шептать что-то успокаивающее.

От этой неожиданной нежности внутри растеклось теплое чувство, но в то же время было и неудобно, я не знала, как правильно себя вести. А, когда я подняла голову, то увидела слезы на ее бледных щеках. Никто никогда не жалел меня и, тем более, не плакал за меня. Расчувствовавшись, я поднялась со стула и обняла ее в ответ. Матушка Гудда была невысока ростом, впрочем, как и я, но я ощущала себя куда сильнее ее, мне хотелось защитить ее, чтобы она никогда не плакала больше. Но ее ведь никто и не обижал, она расстроилась из сочувствия ко мне. То есть, чтобы она больше не плакала, мне нужно защитить себя и стать еще более сильной. Эта мысль была очень странной, себя я, конечно, в обиду специально никогда не давала, но всегда ставила на последнее место. Помогать нужно другим, а сама я и так обойдусь, перетопчусь, такова жизнь, таково мое место в социальной иерархии, так суждено мне при рождении. Но оказывается, что я должна стать сильнее не только ради себя, но и ради окружающих. Оказывается, им будет больно, если будет больно мне.

— Ох, ну, что вы, все же теперь хорошо! — воскликнула Кейа, у которой, впрочем, тоже глаза были на мокром месте, и обняла нас с матушкой Гуддой обеих.

В итоге меня напоили успокаивающим отваром, накормили досыта сперва ужином, а потом еще печеньем, которое осталось со вчерашнего дня. Хотели и спать уложить у себя, но я все же ушла к себе. Кейа, однако, меня проводила до двери комнаты, хотя в голове у меня немного прояснилось, и ноги уже не заплетались.

Утро началось с того, что я повесила на шею купленный вчера Эриком амулет для измерения уровня наполненности резерва. Он представлял из себя кругляш, разделенный на двенадцать секторов со стрелкой, закрепленной на винте в центре, благодаря чему он сильно напоминал местные часы. Внутри было видно часть механизма из шестеренок, закрытого стеклом — амулет был маго-технический, как и многое в этом мире. Сегодня с утра артефакт показывал уже шесть делений из двенадцати, хотя вчера стрелка была еще на четырех. Я тяжело вздохнула. Растягивать резерв мне предстояло долго.

Вчера в магазине артефактов у меня была возможность бесплатно воспользоваться механизмом для измерения общего объема резерва. В отличии от моего артефакта, который показывал относительную наполненность емкости, он был настроен измерять сам объем в абсолютных единицах, которые означали силу мага. Объем он мерил потенциальный, то есть не заполненную часть резерва, а всю потенциальную его вместимость.

Это была большая стационарная машина, установленная у входа в магазин артефактов. Мальчишки из бедных районов частенько бегали к ней, чтобы резервами помериться. Те, у кого магии было достаточно, после могли пойти на учебу или работать на завод, которому принадлежал магазин, поэтому этот артефакт и работал бесплатно. К тому же, его не требовалось заряжать магией — он питался от тех, кто его активировал для проверки.

Так вот, мой объем резерва по показаниям того измерителя составлял всего семь местных магических единиц. Для сравнения мальчишка лет десяти, который подошел, пока мы выбирали артефакт для покупки, имел резерв в одиннадцать единиц, и это при том, что он никогда магией не занимался. В общем, консультант, который увидел мои результаты, так сочувственно посмотрел на меня, что я почувствовала себя каким-то инвалидом. С трудом, но я все же уговорила Эрика тоже протестироваться. Он, правда, бормотал, что давно не занимался магией, что все время посвящает работе… но его резерв оказался восемьдесят семь единиц, при том, что он не был самым сильным из здешних магов, скорее чуть выше среднего. Более чем в десять раз больше, чем у меня, а я считалась из учеников Школы Рабов одной из самых магически одаренных. Кошмар!

Из-за такого маленького исходного объема резерва, он заполнялся очень легко. Я задумалась о том, как же я тогда колдую и могу осилить и довольно мощные заклинания, но пришла к выводу, что, если обычные маги с нормальным резервом долго копят магию внутри, а потом ее легко используют, то я, так как резерва мне не хватает, продолжаю поглощать магию из окружающего пространства в процессе ее применения. С одной стороны, это говорило о том, что у меня довольно мощные каналы, с другой, я их перенапрягаю каждый раз, когда так делаю. Энергию из окружающего пространства нужно вообще-то переработать и усвоить, и только потом использовать, а я прокачиваю ее и сразу применяю, что считается небезопасным.

Когда раб дает клятву хозяину, их энергетическая структура становится единой, и с разрешения господина он может тратить их общий (фактически принадлежащий хозяину) магический резерв. То есть, кроме своих каналов, хозяин использует раба, чтобы дополнительно наполнить свой резервуар энергией, что позволяет дольше сохранять здоровье и даже продлевать жизнь. Но еще это дает возможность рабу использовать чужой резерв по разрешению и создавать такие заклинания, на который маг-одиночка физически не способен. Правда, для раба это может нести риск полного выгорания или смерти.

Когда я закончила минимальный курс утренних физических упражнений, который обычно применялся только в дни болезни из-за его легкости, стрелка амулета уже подползла к восьми двенадцатым наполненности резерва. И это при том, что я пропустила всю магическую часть тренировки, будто у меня случилась какая-то энергетическая травма. Неужели, действительно все, что делали наши наставники, все тренировки, стиль жизни и питания были направлены исключительно на то, чтобы заставить нас постоянно активировать энергетические каналы, что вместе с недоразвитостью внутреннего резерва, которому не позволял растягиваться амулет, который все время его опустошал, приводило к нестабильности энергетических структур? Фактически из нас делали магических инвалидов, чтобы ни у кого и мыслей не возникло о том, чтобы сбежать от хозяина.

Нет, думать об этом было совершенно невозможно! Я и осознавала, и в то же время не верила. Не хотела верить…

Собравшись, поспешила в зал для тренировок. По утрам и в дневные часы у меня были занятия в малых группах с самыми состоятельными учениками, которым не приходилось ходить на работу. Однако, сегодня я, напуганная всем произошедшим, прежде чем начать, на каждого по очереди надела свой амулет и проверила уровень наполненности их резервов. Вдруг те техники, которым я их по привычке обучаю, могут им навредить, даже если у них нет на себе сдерживающих амулетов? Но оказалось, что все в порядке, уровень наполненности резервов ребят колебался от пяти до восьми двенадцатых, но ни у кого выше не поднимался.

Помня инструкции Далии, я старалась не применять магию и не сильно активничать. Казалось бы, сама упражнения не делала, вместе с ребятами не бегала, однако, через пару часов стрелочка, отмечающая наполненность резерва, сместилась еще на одно деление. Так еще денек, и нужно будет брать перерыв и отлеживаться в постели. Кто будет терпеть такого вечно болеющего тренера? О, Темные боги!

Я как раз провожала очередную группу, когда заметила у порога парочку девушек. Одна из них, среднего роста пышечка с любопытством оглядывалась по сторонам и косилась на парней, которые при виде особ противоположного пола не спешили надевать рубашки, поигрывали мускулами, лениво потягивались, играючи демонстрировали фаерболы и другие магические приемчики.

— Никакой магии после занятий! — строго прикрикнула я на учеников, чтобы не расслаблялись. Они поспешили выйти из зала, по дороге с любопытством оглядываясь на девушек, но те не поздоровались ни с кем, не вышли следом, а остались стоять в дверях. — Я могу вам чем-то помочь? — когда все разошлись, я все же решила приблизиться к девушкам, вытирая полотенцем пот со лба.

Белобрысая, что повыше и постройнее, неожиданно залилась таким ярко-красным румянцем, будто я сказала ей что-то неприличное, и уставилась на свою подружку. Та от удивления разинула рот. Я успела подойти ближе и оглядеть обеих, но они так и продолжили молчать. Хотела было прогнать, но вспомнила, что я теперь завишу от окружающих людей: может, они хотят мне заказ на защитные маски оставить или еще что. Кейа всегда говорила, что к людям нужно относится очень доброжелательно, по крайней мере, пока они не сделали тебе ничего плохого.

Я кое-как растянула губы в улыбке:

— Меня зовут Драдрерика Беалитдоттир, я тренирую здесь молодых магов. Вы хотите записать кого-нибудь на занятия? Может быть, своих братьев или племянников? — вроде бы они были слишком молоды, чтобы иметь детей, пригодных для тренировок.

— А вы что, только мужчин тренируете?! — неожиданно воинственно воскликнула пухленькая, нахмурив белесые брови, и шагнула вперед.

— Эм… пока да, — кивнула я. — Пока ко мне для тренировок обращались только молодые люди.

— То есть вы не отказываетесь тренировать и девушек, — пролепетала худенькая, уставившись на меня большими оленьими глазами.

Я удивленно моргнула:

— Не отказываюсь, зачем мне от работы отказываться? А вы что, хотите заниматься?

Глава 36. Драдрерика

Девушки оказались куда более проблемными потенциальными ученицами, чем даже молодые мажоры. Сперва они долго обсуждали цену, но пришли к выводу, что могут себе позволить учебу. Только вот присоединяться к парням они не желали:

— Как это заниматься вместе? А вдруг у меня не будет получаться, а они будут смотреть?! — сделала огромные глаза пухленькая. Худенькая просто молча краснела.

— Ну, а если остальные ученицы будут видеть твои неудачи, тебя не смущает? — удивилась я.

Девушки переглянулись и кивнули. Я тяжело вздохнула.

— Но создавать отдельную группу только для вас двоих мне просто невыгодно, — попыталась вразумить девушек.

Они переглянулись, и толстушка решительно заявила:

— А мы поищем еще девушек для занятий, да, Ауд?

Та сделала несчастное лицо, так что было очевидно, что она совсем не уверена, что они смогут такое сделать, но, покорившись влиянию подруги, кивнула.

— Хорошо, — кивнула я, — я готова создать отдельную женскую группу, если вы найдете еще хотя бы троих желающих.

— Троих?! — ахнула толстушка, но потом поджала губы и решительно кивнула.

Я прищурилась.

— Хорошо, — кивнула решительно. — Если хотите заниматься, то давайте проверим ваши способности. У меня есть минут десять до следующего занятия.

— А что проверять? Я тест проходила, у меня резерв двадцать пять универсальных единиц, — удивилась пухнельная.

— У меня двадцать восемь, — тихонько добавила худышка.

Я только зубами скрипнула, но призвала себя к спокойствию:

— Одно дело резерв, а другое ваша способность выдерживать тренировки. Давайте сразу узнаем, сможете ли вы заниматься. Я не обычный учитель магии, я тренирую так, как когда-то учили меня.

Девушки сдохли уже через три минуты пробежки. Не то чтобы они были совсем уж слабачками, но длинные юбки путались у них в ногах, узкие лифы мешали двигать руками и глубоко дышать. Пышка умудрилась даже с диким грохотом упасть и рассадить ладонь о доски, но вызвала мое уважение тем, что поднялась и рванула догонять свою подружку.

Когда несколько парней раньше времени пришли на тренировку, девушки замерли, не зная, как поправить прически-юбки, утереть незаметно пот и так далее, так что, чтобы их не смущать, я попросила учеников пока подождать и заперла дверь, чтобы не отвлекали женскую группу. Держались девушки исключительно на упрямстве, дышали как загнанные лошади, но продолжали выполнять все, что я говорю.

— Зачем это все? Мы же магии хотим учиться, — причитала пухленькая.

— В слабом теле магия такая же слабая, — спокойно заявила я.

— А меня все устраивало…

— Я учу или так, или никак. Где выход, вы знаете, — буркнула, злясь, что позволяю им так с собой разговаривать. Вообще-то, к парням-ученикам я была куда строже и не опускалась до объяснений, но… девушки, физически слабые, несчастные, но упрямые не уходили и упрямо продолжали следовать моим инструкциям. Они выдержали все, пока часы над дверью в зал не пробили двенадцать — время начинать занятия с очередной группой. — Ладно, я готова с вами заниматься, если приведете еще нескольких девушек. Минимальная группа — пять человек. На занятия обязательно являться в брюках и не сковывающей движения одежде. Никаких узких лифов и корсетов.

— Но как же? Неприлично же… — пробормотала худенькая.

— А еще очень травмоопасно, — я указала на рассаженную ладонь ее подруги. — А если бы вы в этот момент с магией работали? Оступишься, запутавшись в юбке, и упадешь на собственное же заклинание. Нет, юбки в зале для тренировок запрещаются, сразу всех желающих предупреждайте. Мы будем много бегать, прыгать, кувыркаться и делать другие упражнения…

— Это что, как парни что ли? — фыркнула полненькая. — Вырастим себе такие же огромные мышцы, как у них?

Я смерила ее холодным взглядом:

— Жир, может, сгоните, чуть посильнее станете, но и только. Разве я похожа на грузчика широкоплечего?

Они переглянулись и замотали головами.

— А теперь валите отсюда, у меня занятия начинаются, — буркнула я, открывая дверь.

Входящие парни с любопытством косились на девушек. Худенькая потупилась и не смела поднимать глаз, а вот пухленькая задрала нос повыше, игнорируя парней, пока те не расступились и не позволили им покинуть зал.

— Мы еще вернемся, — бросила девушка напоследок.

Хмыкнув, я захлопнула за ними дверь.

— Что стоим, кого ждем? — рыкнула на своих учеников. — Первый цикл упражнений, начали!

К обеду мой амулет показывал уже девять двенадцатых, а ведь я изо всех сил сдерживалась, чтобы не перетруждаться! С другой стороны, я ведь магию и не тратила, следуя предписаниям, вот она и накапливалась быстрее, чем обычно. А уже, честно говоря, хотелось. Пока это желание было слабым, я его почти не замечала. Только хотелось, подгоняя ребят, послать магический импульс, а не использовать плеть, или самой продемонстрировать тот или иной прием, но я легко себя останавливала. А вот, если прислушиваться к себе, то ощущалось странное желание что-нибудь делать магическое, и даже неважно, что именно. Тут главное не позволить себе неосознанно что-то сотворить, на автомате. Но я решила попытаться быстрее пройти хотя бы один цикл полного заполнения, а потом опустошения резерва быстрее, чтобы потом проверить, изменился ли действительно его объем. Все еще не верилось, что это действительно поможет, но я хотела честно провести эксперимент.

Задумчиво я вышла из зала и заперла дверь на ключ.

— Можно пригласить вас на обед? — я удивленно оглянулась и увидела племянника владельца нашего тренировочного зала. Он стоял, приосанившись и, кажется, приоделся в какую-то более нарядную, чем обычно, одежду: по воротнику его пальто шел серебристый шнур, им же были отделаны и пуговицы.

— Эм… хорошо, давайте пообедаем вместе, если хотите, — не нашла причин отказать.

Я спустилась с крыльца, засовывая ключи в карман и направилась к ближайшей харчевне, где были довольно доступные цены и где я столовалась, когда хотелось чего-нибудь горячего и проходили занятия, чтобы этот обед оплатить.

— Вы так пойдете? — он смерил меня удивленным взглядом.

Я тоже осмотрела себя: брюки для занятий заправлены в теплые зимние сапожки, которые мне купил Эрик для встречи со своей семьей. Простая белая блузка, доспех и сверху старое осеннее пальто. Да, носить новое зимнее у меня пока рука не поднималась: во-первых, я еще не мерзла и в старом, утепленном слабыми рунами; а во-вторых, обнову было жалко. К спине привычно прикреплена секира.

— Ну, да, а что не так?

Парень замялся, покраснел, набрал в грудь побольше воздуха, но потом медленно выдохнул:

— Нет, ничего, все в порядке, едемте, — он достал из кармана и демонстративно крутанул на пальце активирующий артефакт, в ответ на что у стоящего рядом небольшого двухместного автомобиля из трубы пошел дым.

— В харчевне за углом прилично кормят, туда идти совсем недалеко, — я с недоумением мотнула рукой в нужном направлении.

Он сделал шаг ко мне, встав странно-близко и, понизив голос, произнес:

— А разве вам не хочется прокатиться на этом новеньком автомобиле, его дядя подарил мне на прошлый день рождения? И пообедать в хорошем ресторане в центре города… со мной?.. — и закусил нижнюю губу с каким-то странным выражением лица.

Я недоуменно похлопала ресницами. Кажется, это опять какие-то заморочки местного этикета, в которых я ничего не понимаю. Но, если ничего не понимаешь, лучшая политика — не изгаляться и говорить правду:

— Нет, не хочу. У меня до следующей группы минут пятьдесят. Нужно быстро перекусить и возвращаться на занятия.

Его лицо приобрело вид обиженного ребенка:

— Но… как же?..

— Послушайте, если много времени на обед, то езжайте, конечно, куда хотите. У меня его в обрез, а я стою и теряю остатки. Не хотите присоединиться ко мне в соседней харчевне — извините, значит, нам не по пути.

— Но как же?.. — протянул парень.

Я махнула на него рукой и зашагала в нужном направлении. И так-то уже времени осталось только на быстрый перекус.

— Нет, тогда я с вами, — он вдруг догнал меня.

— Хорошо. Уверяю, там отлично кормят, — кивнула я.

Вдруг рядом притормозил незнакомый автомобиль такси — так назывались частные извозчики, которых можно было нанять за неплохую по меркам этого района сумму и ехать куда угодно. Их отличительным знаком были красные круги, нарисованные на дверцах. Сюда они заезжали крайне редко, так как клиентов в этих районах им было не найти. Дверца открылась, и на заляпанную грязью брусчатку вышел Эрик. Узнав его, я остановилась и помахала рукой.

— Здравствуй, — улыбнулся он, подходя и смерил моего сопровождающего мрачным взглядом: — а куда вы направляетесь?

— Обедать? — я улыбнулась во все тридцать два.

— Ох… а я как раз хотел попросить вас о помощи…

— Конечно! — обрадовалась я. — У меня есть примерно минут сорок.

— Тогда едемте, я не отпускал таксиста, — поспешил Эрик, я направилась следом.

— А как же я?! — возмутился племянник арендодателя.

— Извините, это очень важное дело. Обедайте без меня. Здесь за углом и направо — отличная харчевня, очень советую, — я махнула рукой в нужном направлении.

— Но как же?.. — в очередной раз за день повторил парень, но я уже не слушала. Эрик придержал для меня дверь, и я плюхнулась на сиденье.

— Едем назад, — кивнул следователь водителю, и мы тронулись. — Обещаю, я постараюсь вернуть вас обратно как можно скорее.

— А что случилось? — заинтересовалась я.

Он рассказал мне о схеме, которую увидел, нанеся места убийств на карту.

— Согласна, в центре круга должно быть что-то крайне важное, — покивала я, разглядывая его схему.

— Вот и я так думаю! Тут не очень далеко…

Мы действительно доехали быстро, покинули бедный квартал и оказались на проспекте. Затем поворот, еще один, и, наконец, остановились.

— Здесь недалеко, нужно пройтись, — Эрик расплатился с водителем и подал мне руку.

Пока мы шли, я с недоумением оглядывалась по сторонам. Эрик нес в руках карту:

— Возможно, вы здесь что-то увидите. Возможно, вам будет понятно то, что я упускаю. Может, это какая-то рунная магия участвует или еще что… — наконец, мы вышли на круглую площадку, украшенную фонтаном в центре. Эрик огляделся, вновь посмотрел на свою карту и кивнул: — нет сомнений, это где-то здесь.

Я с недоумением огляделась. Мы стояли посреди городского парка, в самом его центре. Вокруг не было никаких зданий, исторических сооружений, мегалитов или храмов. Ничего. Один только небольшой фонтан, украшенный статуей девушки, которая льет воду из кувшина в воду, а вокруг нее по кругу расставлены фигурки позолоченных рыб, пускающих струи воды вверх.

Никаких рисунков рун или других магических изображений на фонтане видно не было.

Глава 37. Эрик

— Я ничего тут не вижу, — Рика с недоумением оглядывалась по сторонам.

— Может, надо смотреть сверху, — я заскочил на бортик фонтана и попытался оглядеть площадь с высоты.

Рика смотрела на меня с ожиданием, но затея действительно была глупая. Если бы что-то было, то мы бы заметили и так. Мы уже осмотрели и фонтан, и плитку вокруг — никаких следов рун или применения других магических техник. Рика, как и я до того, проверила все вокруг на предмет скрытых заклинаний своими методами, но ничего не обнаружила.

Самая обычная мощеная площадка посреди не самого крупного городского парка.

— Неужели тут действительно ничего нет? — вздохнул я. — Но не может же быть, чтобы убийца, так тщательно прорабатывающий все детали, выбрал места убийств случайным образом!

— В таких больших ритуалах, состоящих из более чем десятка жертвоприношений, случайностей быть не может, — качнула головой Рика и вместе со мной заглянула в карту. — Даже если учесть неровность нарисованного убийцей круга, — она огляделась по сторонам, — ну, может, центр у того дерева. Или у той скамейки… но фонтан тут единственная довольно значимая точка, привлекающая какое-то внимание, — Рика задумчиво почесала нос. — Непонятно…

— Можно было бы, конечно, проверить дома вокруг парка… — протянул скорее от отчаянья.

— Вряд ли ритуал допустил бы подобную неточность, — пробормотала она и вдруг пошатнулась.

Я поспешил подхватить ее под руку, и Рика тяжело оперлась на меня. Взгляд ее блуждал, будто она не видела меня перед собой.

— Что с тобой? — удивленно заглянул ей в побледневшее лицо.

— Не понимаю, мы же ничего не делали, просто стояли, — растерянно пробормотала Рика.

Тут мой взгляд упал на амулет, похожий на часы, висящий на ее шее. Стрелка указывала на одиннадцать двенадцатых и медленно продолжала ползти дальше.

— О, Боги, Рика, твой резерв почти заполнен!

— Но было всего лишь восемь двенадцатых, — она кое-как сосредоточила растерянный взгляд на моем лице.

— Тебе нужен строгий постельный режим, — я поспешно подхватил ее на руки и почти бегом бросился к дороге, где можно было поймать такси.

— Как же так? Прошло не больше получаса, как я смотрела в прошлый раз, — тихо пробормотала Рика, от слабости она мне даже не сопротивлялась. — Как он мог так быстро заполниться?

Уже у такси я удивленно оглянулся на парк. Бесхозный источник магии в центре города? Это возможно?

Впрочем, сейчас нужно было сосредоточиться на другом. Я подвез Рику к ее дому и, неся ее на руках, начал подниматься по лестнице. Не успел я дойти до четвертого этажа, как навстречу уже выскочили Кейа и матушка Гудда.

— Что с ней случилось?! — ахнула девушка, дернувшись ко мне, будто собираясь выхватить Рику из моих рук.

— Все нормально, — попыталась отмахнуться та, — поставь-ка меня.

Я покорился и опустил ее на площадку, но не отошел, готовый в любой момент подхватить на руки.

— Ей нужен постельный режим, она слишком быстро поглотила магию… может, все же потратить ее сразу, не дожидаясь окончательного заполнения резерва? — произнес с беспокойством.

— Нет уж, — Рика поморщилась, будто от боли, но оттолкнула меня, твердо стоя на ногах. — Будем соблюдать предписания лекаря.

— А что делать-то надо? — заинтересовалась Кейа.

— Строгий постельный режим, никакой магии, никаких физических нагрузок. И диетическое питание, — пояснил я.

— Отлежусь в своей комнате, — Рика повернулась к лестнице наверх и ухватилась за перила.

— Вообще-то Далия рекомендовала не оставаться без присмотра на случай, если ты потеряешь сознание, — напомнил я.

Кейа, уж на что всегда выглядит как невинный цветочек, моментально взяла Рику в оборот и под причитания матери затащила в их комнату. Сама сходила в квартиру подруги под крышей и забрала лекарства и амулет-аккумулятор, в которой Рика могла позже сбросить энергию.

Убедившись, что они справятся, я вытащил из кармана личную визитку со своим адресом и протянул ее матушке Гудде:

— Пожалуйста, сообщите мне если что-то понадобится. Вообще пишите о любых новостях и изменениях в ее состоянии.

— Конечно, — кивнула она, пряча улыбку. — Я отправлю записку в случае чего.

Уходить не хотелось, но Кейа уже закрылась с Рикой в их комнате, матушка Гудда стояла со мной и поддакивала на мои причитания, успокаивая. Я понимал, что ей нужно идти, как и мне, но покидать Рику совсем не хотелось. Вдруг ей понадобится срочная помощь, а Кейа и матушка Гудда не справятся? Далия, конечно, говорила, что это не опасно, главное не перерастягивать резерв и вовремя сбросить магию, но я все равно волновался.

— Следите за ее амулетом, и чтобы она не потеряла сознание, — повторил в очередной раз. — Если вдруг потеряет сознание…

— Дать ей понюхать из склянки и заставить сбросить магию в накопитель, — закончила матушка Гудда. — Если привести в себя не выйдет, побрызгать на лицо из второй колбы. Если и это не сработает, вызвать лекаря.

— Да, все верно, — вздохнул тяжело.

Еще немного постоял на лестнице, но потом все же заставил себя попрощаться.

Выйдя из чужого дома, оглянулся на окна, пробежался взглядом по четвертому этажу, пытаясь предположить, где комната Кейи. Но потом плюнул на это занятие и, тяжело вздохнув, зашагал вперед. Таксист меня не дождался, поэтому нужно выйти из района, чтобы поймать другую машину. Без своего автомобиля передвигаться по городу было тяжело, а путь мой лежал в главную городскую библиотеку.

— Мистер Хрутсон, — поприветствовал я знакомого пожилого мужчину.

Библиотекарь оторвался от толстого талмуда, который читал, удивленно приподнял очки для чтения и пригладил свою окладистую седую бороду:

— Мистер Стейнсон, уж и не припомню, когда видел вас в последний раз.

— Я по важному делу. Мне нужны планы города.

Мистер Хрутсон удивленно приподнял бровь и прикусил дужку очков.

Просто найти ответ на вопрос, что происходит в этом месте, оказалось невозможно. Я листал планы канализации, ожидая, что под парком есть тоннель, но там не проходило никаких коммуникаций. Судя по планам, это был просто парк, а тот самый фонтан появился в нем всего пару лет назад.

Пришлось поднять всю историю этого района, хорошо, что архив приказов мэрии так же хранился в библиотеке. Оказалось, что парк был создан менее пятидесяти лет назад, а до этого на этом месте был пустырь. В архиве нашлась целая пачка жалоб на то, что на бесхозный участок сбрасывают мусор, что там плодятся одичавшие собаки и крысы. Иногда в ответ на это следовали отписки, иногда посылали мусорщиков, которые вывозили хлам на свалки, но это не приводило к значимым изменениям. В результате вокруг этого пустыря, находящегося почти в центре города, образовалась зона дешевой недвижимости. Те, кто мог себе это позволить, переезжали в более престижные районы.

Только около пятидесяти лет назад один богатый промышленник выкупил несколько домов на соседней улице за бесценок и построил там не только себе похожее на дворец жилище, но и открыл несколько магазинов. Он забросал мэрию требованиями расчистить свалку. Ему отвечали, что ничего не изменится, что люди все равно продолжат мусорить, но он добился-таки своего. После очередной расчистки он нанял людей, которые привезли плодородную почву и засеяли пустырь травой, посадили несколько саженцев деревьев и кустов, поставили заборчик вокруг. Зимой еще кто-то по привычке пытался выбрасывать мусор на пустыре, но его быстро вывозили, а весной, когда взошла трава и на посаженных деревьях появились цветы, люди осознали, что это уже не бесхозный пустырь и мусорная свалка, а настоящий парк, по которому можно гулять.

Потом и мэрия присоединилась: посадили еще кусты и деревья, проложили дорожки, разбили клумбы. Постепенно территория парка разрослась, а репутация района улучшилась.

Нашлись в архиве и вырезки из газетного репортажа, прославляющего того самого промышленника.

«Для меня просто было удивительно, что такое замечательное место можно привести в ужасное состояние. Мне хотелось сделать для города что-то хорошее, чтобы мои дети, а потом и внуки гуляли по этому парку со своими гувернантками».

Увидеть «замечательное место» в пустыре со свалкой — это нужно уметь. Хотя и не удивительно, если в этом районе действительно есть магический источник. Даже не обладающий магией человек может ощутить место выхода энергии из-под земли как привлекательное, комфортное, приятное. Именно поэтому все города и даже небольшие деревни всегда закладываются неподалеку от магических источников. Конечно, самые мощные истоки сконцентрированы в районе столицы, именно поэтому она и была здесь заложена. Благодаря этому среди жителей нашего города больше всего одаренных, и они более сильны по сравнению с жителями остального мира. Конечно, не считая представителей старинных магических родов, чьи дома много поколений стоят на источниках.

Бесхозный источник в столице — это звучит фантастически. Магические потоки практически не изменяются со временем. Бывает, что одни источники ослабевают, другие становятся мощнее, но полное исчезновение истока или появление его в месте, где не было прежде энергии — огромная редкость.

Но самое странное, что никто еще раньше не нашел этот источник и не попытался его присвоить. Разве такое возможно в наше время? Любой исток энергии из-под земли моментально становится лакомым куском, на нем можно как поставить дом очередного нувориша, так и построить фабрику для подзарядки артефактов. Я уже не говорю о социальных нуждах: на источнике можно поставить медклинику или санаторий.

Все это было очень подозрительно. Я попытался узнать, что было раньше, неужели с самого начала основания столицы на этом месте был просто пустырь? Так ведь просто не бывает! Но архивы мэрии такое длительное время не хранились. Было известно лишь, что лет сто назад был именно пустырь, а вот когда он появился это оставалось тайной.

— Боюсь, что я не смогу быстро ответить на вопрос, что же было на этом участке раньше, — с сомнением протянул мистер Хрутсон, протирая стекла очков батистовым платочком. — Здесь нужно провести изыскания, поднять материалы…

— Но вы сделаете это? Поверьте, это очень важно!

Он смерил меня острым взглядом:

— Не понимаю, что важного может быть в прошлом какого-то парка для полиции сегодня? Вы считаете, когда-то на этом месте произошло преступление? — он хмыкнул, демонстрируя свое отношение к этой теории.

— Я считаю, что это место очень важно для преступника, а значит и я должен понять, чем именно.

— Что же, ваш преступник старше сотни лет?

Я подошел ближе к библиотекарю и заглянул в его выцветшие от времени глаза:

— Прошу вас, мистер Хрутсон, этот вопрос может стоить жизни кому-то из жителей столицы.

Он сощурился:

— Никогда прежде я не слышал, чтобы вы так говорили, мистер Стейнсон.

— Никогда прежде я так не боялся неизвестности, — ответил честно.

Он помрачнел и нахмурился, но все же кивнул:

— Приложу все усилия, чтобы разыскать документы как можно скорее.

Я же вновь поехал в парк и… я не видел там источника магии. Я облазил все и испробовал несколько заклинаний. Магия была, она висела в воздухе тонкой взвесью. Такое энергетическое марево наблюдалось вокруг нашего поместья, оно было мне знакомо. Но вот источника энергии, бьющего из-под земли, в привычном понимании не было.

Можно было бы предположить, что он где-то в другом месте, где-то в округе, но концентрация энергии была выше всего именно вокруг фонтана, а, если отойти, энергия рассеивалась. Слабый источник, которому сил не хватило прорваться из-под земли? Или что? Я не мог понять, но все это было очень странно.

Тем временем вокруг меня сновали гувернантки с детьми, и было заметно, как всем малышам нравился именно этот фонтан. Детей инстинктивно тянуло к источнику… которого здесь нет. Что за демоновы происки?

Глава 38. Эрик

К счастью, у меня появилась еще одна идея, но солнце уже клонилось к горизонту. Я вытащил из кармана часы на цепочке и с удивлением увидел, что уже вечер, а значит следующий визит придется отложить до завтра. С тяжелым вздохом пришлось изменить свои планы.

Я заехал проверить Рику, но Кейа ответила, что она спит, но с ней все в порядке и не пустила в их комнату. Пришлось удовлетвориться и этим. Я передал им пакет с продуктами. Кейа сперва не хотела брать, но ее матушка отстранила девушку и, поблагодарив, забрала подношение.

Выйдя из чужого дома, вновь остановился под окнами, пытаясь сообразить, какие из них принадлежат друзьям Рики. Вроде бы от лестницы их дверь четвертая справа, а значит окна должны выходить на эту сторону, но внутри я никогда не был, а потому не знал, сколько окон в каждой из комнат.

— Если ищешь окна Рики, то они выходят на другую сторону, — послышался голос за спиной.

Я удивленно обернулся и увидел парня, который регулярно околачивался подле Рики и даже имел наглость однажды обнять ее у меня на глазах. Это заставило разозлиться, хоть формальных причин не было — девушка мне ничего не обещала, но все же так вести себя в публичном месте просто неприлично!

— Я искал окна Кейи, — ответил холодно.

У парня от удивления аж сигарета выпала изо рта. Сердито проследив за ней, он растоптал ее носком ботинка, вытащил новую из пачки и поджег электрической дугой, мелькнувшей между пальцами. Прищурился так, будто прицеливался, куда запулить следующую молнию:

— И ты не боишься вот так нагло мне это говорить?

— А почему я должен кого-то бояться? — смерил его полным пренебрежения взглядом.

Он шагнул ближе, почти вплотную, так что между его сигаретой и моим лицом было не больше пары сантиметров:

— Потому что я жених Кейи, и мне очень не нравится, когда окна моей девушки разглядывают всякие там, — он смерил меня возмущенным взглядом.

Вместо того, чтобы смутиться, я сощурился и наклонился к нему ближе:

— Почему же тогда вы публично смеете обнимать девушек, которые не являются вашими невестами, а?!

Несколько секунд мы пялились в глаза друг другу, и только тление его сигареты стояло между нами. Он сделал глубокий вдох, заставляя сигарету мерцать активнее, и тут кусок пепла, который он все это время не стряхивал, упал ему прямо на пальто. Ругнувшись, парень отступил от меня и, покашливая, принялся отряхиваться. Я усмехнулся своей моральной победе.

Отряхнувшись, парень нахохлился, словно стреляный воробей, а потом худое его лицо исказила кривая усмешка:

— А ты что, ревнуешь что ли?

Против воли я ощутил, что краснею. Почему-то это очень порадовало парня, он покровительственно хлопнул меня по плечу:

— Да не бзди, я к Рике исключительно как к другу отношусь. Но и ты это… на Кейю не заглядывайся!

— Рика приболела и сегодня у них ночует, — выдал со вздохом.

— А, тогда понятно, — хмыкнул парень. — Вон их окно, пятое слева. Там сперва кухня на два окна, а потом по одному окну на комнату, видишь? — в указанном окне мелькнул тонкий силуэт, но разглядеть что-то за занавесками было невозможно. Мой новый знакомый тяжело вздохнул.

Я покосился на него, чувствуя между нами какую-то безотчетную общность:

— А зовут-то тебя как?

— Сигмар. Можно Сиг. Я у Рики занимаюсь, ну, и помогаю чем могу. Она девка правильная, хоть и с закидонами, — хмыкнул он и панибратски ткнул меня локтем под ребра. — А тебя как звать, следователь?

— Эрик Стейнсон.

— Ну, Эрик, будем знакомы, — он схватил меня за руку и энергично потряс, не обращая никакого внимания на то, что я обращаюсь к нему на «вы». А потом дернул на себя и вдруг серьезно заглянул в глаза: — Только ты это, смотри у меня, чтоб без этих там всяких.

— Каких «всяких»? — растерялся я.

— Ну… этих ваших… — он отпустил мою ладонь и сделал неопределенное движение рукой в воздухе, — загонов аристократических. Ну, знаешь, как многие: с девкой шуры-муры крутят, а потом: «прости-прощай, у меня давно невеста есть». А девчонки потом в одиночестве детей растят. Без этого чтобы, понятно? Рика — девчонка серьезная, мы все за нее горой. Может, ты маг и сильный, но против десятка магов, пусть и послабее, вряд ли сдюжишь, бока мы тебе по-любому намнем. Понятно?

— И ты не боишься говорить это сотруднику полиции? — удивился я.

— Так ты тут как сотрудник полиции к свидетельнице ходишь? — он с деланным удивлением задрал вверх тонкие брови. — Или как парень к девушке незамужней подкатываешь?

Я опять ощутил, что щеки потеплели.

— То-то же, — заржал Сиг довольно. — Ты не стесняйся, если у тебя намерения серьезные, то дерзай.

Сам не понял, как, но этот вечер я провел в компании Сигмара в местной харчевне. К нам присоединились еще несколько парней из учеников Рики, и все вместе пели ей дифирамбы и убеждали, что она «классная девица, пусть и с закидонами». И как-то так странно оказалось, что я всех угощаю, но спорить я не стал — не обеднею, цены тут были весьма демократичные.

Утро началось с головной боли, но не мучительной, как в студенческие годы, а довольной легкой, так что я пришел к выводу, что вино в той харчевне подавали вполне приличное. Особой ностальгии добавил тот факт, что сегодня я собирался съездить в Академию Магии, где когда-то учился, чтобы поболтать со своим старым преподавателем.

Профессор теории магии не нашелся на кафедре — у него была лекция. Я решил, что и сам не прочь освежить уроки в памяти, поэтому тихонько зашел в знакомую аудиторию через дальнюю дверь и сел за одну из задних парт. Профессор меня заметил, но не сбился с мысли, лишь дернулся уголок его тонких губ. Это была одна из лекций для третьекурсников по теории энергии:

— Природные источники магии — величайшая драгоценность нашего мира. Мы знаем, что в некоторых других мирах их просто не существует: магам приходится фактически процеживать через свои каналы энергию, в попытках собрать хотя бы крупицы силы. Но наш мир делает это вместо нас. Как вы уже проходили, растения поглощают магию из воздуха. Когда они отмирают и разлагаются, вода размывает сцепленные с магией вещества, в виде раствора они просачиваются под землю и там накапливаются, а затем прорываются в некоторых местах из-под земли обратно в воздух. Таков круговорот магии в природе, — профессор в своей привычной манере шагал туда-сюда и отстукивал ритм своей речи длинной деревянной указкой.

Я с улыбкой наблюдал за тем, с каким сосредоточенным видом все студенты записывали лекцию в тетради.

— Однако, когда-то в самом начале становления магической науки нашего мира, люди вели себя опрометчиво и ставили эксперименты над магическими источниками. Они пытались разными способами их усилить: раскапывали, проводили кровавые жертвоприношения, пытались вытянуть силу из-под земли другими способами, ставили артефакты-уловители, пытаясь поглотить всю энергию и не позволить ей насыщать воздух вокруг. Все эти эксперименты заканчивались плачевно: взрывами неконтролируемой магии, смертями экспериментаторов и даже полным исчезновением источников. Поэтому первый всемирный закон, введенный в нашем мире еще в ту пору, когда в нем было несколько отдельных государств, гласит: «Запрещены эксперименты над магическими источниками». Исток энергии — это достояние всего общества, всех жителей мира, и порча его является страшнейшим преступлением против человечества.

Один из студентов с первых рядов поднял руку, и профессор кивнул ему, разрешая говорить:

— Но разве с тех времен наука не ушла далеко вперед? Разве теперь мы не можем грамотно и аккуратно…

— Запрещено! — не дал ему закончить профессор. — Что непонятного в этом слове?! Вмешиваясь в течение магии, люди ставят себя выше Богов, создавших наш мир. Эта гордыня много раз подводила их и приводила к катастрофе. Итак, записывайте!.. — и он продолжил диктовать лекцию.

После окончания урока несколько студентов задержалось, чтобы задать какие-то вопросы профессору, я тоже поспешил подойти ближе.

— Мистер Стейнсон, не ожидал вас увидеть, — улыбнулся он мне, узнав. — Вы соскучились по своей альма-матер?

— Боюсь, что я по делам службы, профессор.

Помрачнев, он поспешил отослать студентов и позвал меня в небольшую комнату для отдыха преподавателей.

— Что-то произошло? — озабоченно спросил он, усаживаясь в свое любимое кресло. — Надеюсь, мои ученики не замешаны ни в каком криминальном деле?

— Нет, профессор, я к вам за консультацией.

— Очень интересно…

— Дело в том… — я замялся, как в былые времена, не зная, как сформулировать свои сомнения. Вдохнул-выдохнул, напоминая себе, что я уже не студент. — Дело в том, что у меня есть подозрение, что я нашел новый магический источник, о котором никому не известно.

— Ай-яй-яй, — покачал головой профессор. — Вы совсем забыли, чему вас учили, мистер Стейнсон. К тому же, вы ведь полицейский, разве частью вашей работы не является так же, как и в науке, принцип, что нельзя делать выводы, пока они не подтверждены доказательствами? Вы должны озвучить мне те факты, которые привели вас к этим выводам, а не сами выводы, которые могут быть не верны.

— Простите, — смутился я и со вздохом рассказал обо всем, что узнал о странном месте, не упоминая, впрочем, что это связано с убийствами.

— Это вы про псевдо-источник в парке?

Я удивленно ахнул:

— Вы знаете?!

— Да, на моем веку на эту тему было написано штук пять курсовых и три, насколько я помню, диплома и несколько работ для получения магистерского звания.

— И что там происходит? — я склонился к нему ближе.

Профессор пожал плечами:

— В природе встречаются места, где магия просто скапливается не под, а над поверхностью земли. Так как энергия не прошла через землю, она не концентрированная, а разряженная. Обычно это какие-то низины, специфические провалы в земле или наоборот возвышенности…

— Да, но ведь в столичном парке ничего подобного нет.

— Мы не знаем всех особенностей этого процесса, — пожал плечами профессор. — Возможно, там какие-то специфические почвы, вызывающие этот эффект.

— А возможно, что это все же источник, но настолько ослабленный, что его невозможно засечь. Скажите, что это? — я сощурился, глядя на него подозрительно. Что-то было не так. — Вы ведь знаете!

— Я ничего не могу об этом знать, — растеряв свой легкомысленный настрой, выпрямился в кресле профессор, вызвав во мне еще больше подозрений.

— Вы точно знаете, что там происходит! Расскажите мне, это дело жизни и смерти.

— Смерть и так грозит любому, кто полезет в это дело, — мрачно буркнул он.

— Почему?!

— Вы плохо слушали мою лекцию.

— Эксперименты над магическими источниками? — сообразил я. — Кто-то все же провел успешный опыт? Что они сделали?!

Профессор резко поднялся из кресла и отвернулся:

— Я ничего не знаю. Я ничего не могу об этом знать. Эксперименты с источниками запрещены под страхом смертной казни.

— Дайте хотя бы подсказку, — взмолился я.

Он бросил на меня острый взгляд из-за плеча:

— Вам лучше знать, что тогда произошло, ведь ваш прадед один из немногих выживших. А теперь уходите, мистер Стейнсон. И помните, что я вам ничего не говорил. Официальная магическая наука считает, что в столичном парке ничего нет и никогда не было, лишь скопление магического фона благодаря природной аномалии.

— Спасибо, — кивнул я, поднимаясь с кресла.

— Пойдите вон, мне нужно готовиться к следующей лекции.

Глава 39. Драдрерика

Ночь прошла ужасно. Нет, благодаря укрепляющим зельями Далии и постельному режиму я чувствовала себя относительно хорошо… пока не пыталась подняться. Но лежать и ничего не делать было безумно скучно. Сперва я могла хотя бы читать — Кейа принесла мне книжку из комнаты, но надолго моего терпения не хватило. Обычно учебу я перемежала с прогулками и хотя бы небольшими физическими нагрузками, а теперь ничего было нельзя, так как требовалось уменьшить скорость поглощения магии. А уж когда Кейа и ее матушка легли спать, я постыдилась просить, чтобы оставили свет. Читать уже было невозможно, думать… никогда не любила долго думать, копаться в своих мыслях и чувствах — развлечение для благородных господ, мучимых хандрой, а рабу всегда есть чем заняться…

То есть, конечно, теперь я уже не рабыня… но думать все равно не получалось, получалось только жалеть себя и мысленно ругать всех вокруг, а это вряд ли можно назвать продуктивными мыслями.

Я со вздохом перевернулась на другой бок. Надо было поспать, но не получалось. Под кожей будто зудело, и, если прислушаться к себе, можно было ощутить желание выпустить магию.

Я прикрыла глаза и представила звездное небо, привычное, Подлунное, начала считать падающие звезды. Помнится, во время тренировочных марафонов, когда мы отправлялись куда-нибудь в дикие места, долго шли маршем, неся на себе все необходимое, да еще и в доспехе с оружием, а потом сами добывали себе пищу и воду, да еще и не забывали тренироваться в магии, к вечеру я просто падала на свою подстилку и засыпала без задних ног. Надо мной даже смеялись другие рабы, заявляя, что в горах я могу уснуть прямо в сугробе. Ну, подумаешь, однажды перепутала, где моя лежанка с согревающим амулетом, а где просто кто-то свой плащ скинул. Воспоминания заставили улыбнуться. В том походе я случайно, пойдя по маленькому, столкнулась с саблезубым волком и одолела его одним коротким ножом (секирой бы слишком шкуру попортила, а магией нам по правилам было в этом походе пользоваться запрещено). Конечно, шкура досталась Учителю, но в борьбе я перебила зверю пушистый хвост, и его мне отдали.

Странно, но я никогда не считала свое детство и юность жестокими и несчастливыми. Теперь, видя отношения Кейи и ее матери, я, конечно, хотела чего-то подобного, но кто сказал, что, даже не будь я рабыней, мать любила бы меня? Сомневаюсь. Она ведь бывала у меня, но никогда не обнимала, не прижимала к себе, не целовала и не плакала. Просто смотрела на меня внимательно и задавала вопросы о моей жизни и успехах в учебе и магии, не подходя ближе, чем на пару метров. А, если бы она тоже была не рабыней? Кто знает? Может, я и вовсе не была бы рождена никогда. Нет смысла об этом думать.

Я перевернулась на другой бок и глянула на свой амулет. Стрелка замерла где-то на середине расстояния от одиннадцатого до двенадцатого деления, а минимум нужно дождаться двенадцати, чтобы освободиться от лишней магии, а то все будет напрасно. Я тяжело вздохнула уже в который раз за ночь.

— Рика? Тебе плохо? — послышался шепот Кейи.

— Все нормально, извини, что разбудила, — я замерла, стараясь не двигаться и не шуметь.

— Ничего страшного, я не спала. Если почувствуешь себя хуже, сразу говори! — горячо прошептала Кейа.

— Хорошо, — обещала я.

Хотелось еще разок тяжело вздохнуть, но я себя пересилила. Можно было бы помедитировать, но, к сожалению, этот процесс тоже вызывает более активное поглощение магии, как и вообще все занятия. Оставалось только тихонько лежать, не двигаясь, чувствуя, как деревенеют без должной нагрузки мышцы, и пялиться невидящим взглядом в потолок.

Задремала я уже где-то ближе к рассвету, а проснулась, когда Кейа и Гудда, тихо переговариваясь, собирали на стол. Первый взгляд поспешила бросить на артефакт — за ночь значение перевалило, наконец, за двенадцать двенадцатых. Я почти со смехом вспоминала свои планы дождаться тринадцати двенадцатых и поспешила схватиться за лежащий неподалеку артефакт-накопитель.

— Ой, Рика, мы тебя разбудили? Прости пожалуйста, — залепетала Кейа.

Но я ее не слушала, а с выдохом облегчения открыла свои внутренние каналы, позволяя переполнившей меня силе вылиться через мои руки. Кейа удивленно ахнула, а матушка Гудда зашептала молитву своим богам, потому что мои руки окутало пламя, постепенно впитываясь в артефакт. В процессе поглядывала на измеряющий наполненность резерва артефакт, чтобы не переборщить. Когда стрелка скользнула к четырем двенадцатым, постепенно начала уменьшать поток энергии и остановилась, когда дошла до трех двенадцатых.

Отложила артефакт и прислушалась к себе. Вроде бы все нормально. Потянулась с наслаждением и поспешно встала с матраса, принялась разминаться: махать руками, нагибаться вперед и в бока. Все было отлично.

— Доброе утро! — улыбнулась счастливо Кейе и ее матушке. — Что сегодня на завтрак?

Оказалось, что вчера Эрик вечером принес нам продуктов, среди которых был большой копченый окорок:

— Очень мило с его стороны, — улыбнулась матушка Гудда, а Кейа фыркнула недовольно.

— Вчера я сообщила Сигу, что ты приболела и занятий не будет, — пояснила Кейа, сооружая мне бутерброд, — но они все равно занимались, я видела, как бегали. Еще две девушки приходили и велели передать, что нашли третью и скоро найдут еще, чтобы учиться у тебя. Ты действительно хочешь учить магии женщин?

— Почему нет? — не поняла я.

— Как-то это… не принято среди нашего сословия. Зачем им магия, все равно замуж выдадут и с детьми дома сидеть будет.

— Да хоть огонь быстрее развести, чем с кресалом мучиться, амулет какой по мелочи подзарядить или еще что. Мало ли как можно жизнь себе облегчить? Да и хотят они деньги свои тратить, не мне их останавливать.

Кейа как-то странно покосилась на матушку, но промолчала. Я глянула на часы и поняла, что нужно поторопиться, поспешно затолкала в себя бутерброд и залпом допила чай.

— Ты куда так рано? — удивилась Кейа, когда я принялась натягивать на себя пальто.

— Хочу в магазин амулетов сбегать до начала занятий, проверить, увеличился ли у меня объем резерва.

— Я с тобой! — неожиданно заявила девушка и поспешно начала собираться.

Когда мы дошли до магазина, она раскраснелась и сильно запыхалась. Я пыталась сдерживать свой шаг, но у меня не выходило — не терпелось узнать о результатах моего лечения. Продавец, видевший меня прежде с Эриком, удивленно покосился:

— Вам чем-нибудь помочь?

— Нет, не надо, я только воспользуюсь измерителем, — отмахнулась я.

У него удивленно вытянулось лицо — он ведь точно запомнил мои крошечные результаты, а так быстро объем обычно не меняется, особенно у взрослых.

Но я уже сбросила пальто с одного плеча и засунула руку в специальное отверстие артефакта. Металлические скобы обхватили мое запястье, фиксируя, под ладонью оказалась прохладная полусфера, на которую я, помня инструкцию, слегка надавила, одновременно раскрывая свои энергетические каналы. Я ощутила легкий отток сил — артефакт следовало напитать, прежде чем он активируется. Над отверстием для руки было расположено треугольное табло с дугообразной шкалой, по которой перемещалась тонкая-тонкая стрелка. Она дернулась направо до упора, потом медленнее назад, спустилась до пяти единиц, вызвав у меня вздох разочарования, но потом вновь сменила направление и со скоростью улитки поползла выше.

— Десять единиц, — удивленно озвучил подошедший продавец. — У вас же в прошлый раз было зафиксировано семь! Артефакт что ли сломался?

Мою руку тем временем выпустили из тисков, и я смогла ее вытащить и потереть зудящее запястье:

— Это у меня резерв увеличился, — я тяжело воздохнула, — но так мало вырос!

— На пять двенадцатых больше, чем было, почти в полтора раза! — возмутился продавец. — Это очень большой рост за такое короткое время, даже у детей так не бывает.

— Все потому что он был слишком маленький, — пояснила я.

— Дайте я тоже попробую, — тихонько попросила Кейа, и я посторонилась.

Она тоже активировала артефакт, стрелка заметалась, а потом остановилась на двадцати шести единицах.

— Как и был, — констатировала она.

— Неплохой показатель, хоть и не высокий. Были бы мужчиной, могли бы попытаться на фабрику артефактов устроиться, — хмыкнул продавец.

Кейа молча кивнула, и мы покинули лавку.

— Так ты маг? — удивилась я.

Она кивнула.

— А почему мне ничего не говорила?

— Отец хотел, конечно, чтобы я развивала свои способности, даже работать стал больше, чтобы накопить на мое обучение. Но девушек простыми маготехниками не берут, а, чтобы устроиться на приличную должность, нужно отучиться в Академии. Копил он деньги, копил, на самые тяжелые работы соглашался, в две смены готов был вкалывать, вот и… — она махнула рукой, в глазах мелькнули слезы. — Все, что скопили, мы с мамой и проели, ее зарплаты и пенсии по потере кормильца не хватало. Какое уж тут обучение. Да и способности-то у меня совсем не выдающиеся.

— Это не значит, что их не нужно развивать, — качнула головой я. — Так что давай, не тушуйся, присоединяйся к женской группе.

— У меня денег-то не так много…

— Брось, вы с мамой мне все время помогаете, тебя я буду учить совершенно бесплатно. Пусть мечта твоего отца сбудется.

Кейа слабо улыбнулась и обняла меня.

— Только смотри, я учительница строгая, ты меня знаешь. У меня не забалуешь, — погрозила я ей пальцем.

— Да, — улыбнулась она. — И что на занятия только в брюках являться надо, девушки мне уже сказали.

Мы расстались у дома, и я в прекрасном настроении поспешила в зал для тренировок. Но с удивлением увидела, что ученики стоят во дворе, сгрудившись у двери, но внутрь не заходят.

— Что происходит? — нахмурилась я.

Они расступились, и я смогла зайти в зал. Внутри обнаружился незнакомый мужчина. Он прохаживался по залу, заложив руки за спину, будто был здесь хозяином, хотя фигуру нашего арендодателя я бы узнала и со спины — это был не он.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — настороженно, но вежливо осведомилась я.

— Так это вы организатор этого незаконного предприятия? — незнакомец обернулся ко мне и смерил холодным взглядом бесцветно-серых глаз.

Глава 40. Драдрерика

— Какого «предприятия»? — опешила я.

Краем глаза я заметила, что из-за поворота выбежал Сиг в сопровождении еще нескольких учеников, он резво заскочил в зал и набычился:

— Кто вам нажаловался? Взятку дали, да?

Я увидела, как подобрался незнакомец, его поза из расслабленной стала агрессивной, рука легла на рукоять кинжала, висящего на поясе:

— Как вы смеете так со мной говорить, юноша?!

— Простите, вы не могли бы объяснить все с самого начала: кто вы, откуда и чего хотите? — попыталась разобраться я.

— Денег он хочет, чего же еще?! Ему наверняка дали взятку ваши конкуренты. Что, слишком хороший Рика учитель, стали боятся, что сюда все их ученики сбегутся?! Вместо того, чтобы честно разобраться, чиновников решили натравить, подлость какая! — не мог терпеть Сиг.

— Как вы смеете?! Я не желаю всего этого слушать! Официальное предписание получите в муниципалитете, — и незнакомец попытался выйти из зала, но вход загородили мои ученики, были тут явно и те, чьи занятия должны проходить вечером.

— Вы что, работу прогуливаете?! — ахнула я, сообразив.

— Это важнее, — буркнул Сиг, — учеба — это возможность для нас изменить жизнь к лучшему, — остальные ребята согласно зашумели.

Незнакомец затравленно заозирался, все крепче сжимая рукоять своего ножа.

— Мы не позволим закрыть зал, — произнес от двери один из парней и сделал шаг вперед, угрожающе набычившись, я с удивлением увидела в его руке какой-то металлический прут.

Тут уж я выскочила перед незнакомцем, прикрывая его от учеников:

— Вы совсем с ума сошли?!

— Мадам учитель, — растерялся парень, оглядываясь на своих друзей.

— Пошли вон отсюда! — рявкнула я и резким движением развернула привычный кнут для занятий, прищелкнула им звонко, так что мужчина за моей спиной испуганно вздрогнул. — На работу, быстро! Чтобы через минуту я вас не видела!

— Но…

— Отсчет пошел!..

Их вымело из зала, словно порывом ураганного ветра, а я оглянулась на Сига.

— Я никуда не уйду, — заявил он.

— Тебе что, отдельное приглашение надо?!

— Ты в этих делах ничего не понимаешь, он же…

— Слушать не хочу! Развели тут бедлам какой-то. На один вечер стоило приболеть, как вы совсем с катушек слетели!

Сиг буквально задохнулся от возмущения:

— Ты не понимаешь! Это не мы твои враги, а он!.. — парень обвиняюще ткнул пальцем в сторону незнакомца.

— Конечно, не понимаю, я же дура набитая! Но ничего, мозгов хватило понять, что в этом мире нападать на людей против закона, и за это в тюрьму посадить могут!

— Так это не ты бы сделала!..

У меня даже слов не хватило, чтобы описать всю глубину своего офигения такой постановкой вопроса, разве что на родном языке и матом, но при посторонних такие слова лучше не говорить.

— Что здесь происходит? — тихий голос Кейи разорвал возникшую тишину и лег между нами, словно обнаженный клинок. За ее спиной маячили знакомые девицы, которые планировали стать моими ученицами.

— Я пришел с проверкой в это учебное заведение, и просто шокирован теми странными отношениями, что здесь процветают, мисс, — Кейа неожиданно легко завоевала доверие незнакомца, он вышел из-за моей спины и поспешил к ней, как к островку спокойствия в буйном море.

— С проверкой? — тонкие брови девушки взлетели вверх, — а что случилось? Разве произошло что-то из ряда вон выходящее? Ох, простите, я совсем забыла о гостеприимстве. Идемте в кабинет, и вы мне все расскажете.

— Была подана жалоба на то, что эта школа магии не оформлена и не платит налоги, — растерянно произнес проверяющий и покосился на меня. — А вы, мисс, хозяйка этого места?

— Нет-нет, что вы, я всего лишь ее помощница. Давайте, я заварю вам чаю, и вы мне все расскажите.

Под вежливые разговоры Кейа удивительно ловко проводила проверяющего в комнатушку, которую называла гордым словом «кабинет». На деле там была свалена старая мебель, и я туда практически не заходила, разве что переодеться, когда это требовалось. Но зато там был старый письменный стол и стопка продавленных стульев, сложенных один на другой.

— Ох, вы простите, что у нас тут все так… по-походному, мы только недавно открылись, — причитала Кейа, мило улыбаясь и снимая из стопки стул для него.

— Нет-нет, что вы, как можно, — он помог ей справиться с мебелью и даже поставил еще один стул за хозяйский стол. — Садитесь, пожалуйста.

Кейа бросила на меня взгляд из-под ресниц, но отказываться не стала и изящно опустилась на отодвинутый стул. Я знала, что здесь так принято вести себя с девушками — видела в дорогом ресторане, куда меня водил Эрик, да и сам он делал так же, хоть я и не умела правильно отреагировать на эти манеры.

Поулыбавшись Кейе, проверяющий сел на стул напротив стола, я, не смущаясь, присела сбоку на столешницу, а Сиг, которого так и не удалось прогнать, скрестив руки на груди, мрачным укором встал с другой стороны.

— Итак, что же привело вас в нашу скромную обитель, — улыбнулась Кейа, кокетливо крутя на пальце светлый локон. — Расскажите, пожалуйста, все с самого начала.

Мужчина тяжело вздохнул, покосился на нас с Сигом, но не стал пытаться сбежать, а начал свой рассказ:

— Дело в том, что в департамент обучения поступила жалоба…

— Вот! — не вытерпел Сиг, — он и не отрицает!

Я предупреждающе создала на руке огненный шар и подбросила его пару раз в воздух, и парень предпочел заткнуться.

Кейа вымученно улыбнулась:

— Жалоба? На нас?! Удивительно, даже не верится! Вы знаете, все ученики очень довольны обучением!

Проверяющий скептически приподнял бровь, Сиг виновато потупился, а я поспешно развеяла файерболл.

— Кхм… так в чем же заключается суть этой жалобы? Кто ее подал? — продолжила допрос Кейа.

— Кто подал документ, я разглашать не имею права, уж простите.

— Я понимаю — служба, — проникновенно покивала Кейа, и мужчина расплылся в самодовольной улыбке, а вот Сиг не сдержал скептического смешка, за что получил от девушки незаметный пинок по ноге. — Так в чем же суть претензий?

— Да, что за предьявы?! — возмутился Сиг. — Всем магам разрешено обучать других людей, чем Рика хуже?!

Я резко сжала руку, активируя воздушное заклинание, и он закашлялся, так как атмосфера вокруг него уплотнилась. Он бросил на меня возмущенный взгляд, но, кажется, понял, что ему лучше сейчас заткнуться.

— Простите несдержанность моего… знакомого, — тихонько продолжила Кейа, — но в силу необразованности я тоже не могу понять причину претензий. Не могли бы вы объяснить проще? Почему всем магам разрешено давать частные уроки, а Рике — нельзя?

— «Частные уроки», — повторил проверяющий внушительно, подняв вверх указательный палец, — именно что «частные уроки». По определению закона «частные уроки» — это способ преподавания, когда учитель ходит на дом к своим ученикам и передает свои знания напрямую ученику, либо ученики приходят на дом к нему. А то, что организовали вы — это открытие школы магии, и это совсем-совсем другие правила и нормы!

— Но, если ни у учеников, ни у учителя нет помещения, чтобы проводить тренировки?! — возмутился Сиг.

— Постойте, — прервала я его возмущение. — Получается, что проблема только в том, что я живу в другом месте? То есть если бы я проживала в этом здании…

— Нет-нет-нет, — прервал мои рассуждения проверяющий. — Это не жилое помещение, очевидно, что вы не можете здесь жить, это подтвердит любая комиссия.

— Я могу сделать здесь ремонт и переехать, — пожала я плечами.

— Но также второе условие существования школы — что это принцип ведения уроков, когда на одном занятии присутствует несколько человек.

— Но постойте, — прервала его Кейа. — Разве не бывает такого, что частный учитель приходит в семью, где не один, а несколько детей? Разве он не может учить одновременно всех, и это не называется «школой».

— Да, конечно, но это исключительные случаи… к тому же, у вас не один, а несколько учителей! Несколько магов-преподаваелей — это определенно школа!

— Что? Но тут учитель только я одна! — возмутилась я.

— Но мне сообщили, что это не так. И вчера, когда я заходил во второй половине дня, урок вел ваш помощник, — он кивнул на Сига, который густо покраснел.

— Он не помощник, а просто ученик, который повторял урок, — попыталась объяснить я.

— Он отдавал приказы остальным, а значит выполнял преподавательские функции.

— Просто он лучше всех знал, что нужно повторить, он сам еще не доучился!

— Но по закону…

— А как конкретно сформулированы эти нормы в законах? — вновь вмешалась Кейа. — Давайте разберемся по всем пунктам!

Я с удивлением наблюдала, как милая Кейа вгрызлась в проверяющего, подобно ручному леопарду, охраняющему своего хозяина. Она вытрясла из него книжечку с правилами и придиралась к каждому пункту, пытаясь найти лазейку, чтобы наш зал не закрыли.

— Нет, все равно, это — школа, — возмущался проверяющий. — Школа — это совершенно другие нормы ведения бухгалтерии, необходимость написания отчетов, ведение списков групп занимающихся…

— Ну, мы можем в принципе все это организовать, — заметила я задумчиво.

— Что ты, Рика, мы ведь не школа! — возмутилась Кейа тому, что я согласилась с проверяющим.

— Но мы в принципе можем ею стать, — пожала я плечами. — Просто вести списки учеников, это все, что требуется?

— И отчеты по материалам, которые они освоили.

— Хорошо.

— И они должны проходить экзамены государственного образца на разные уровни владения магией. Но зато они получат и соответствующие официальные дипломы.

— Почему нет?

— И вы должны платить налоги в размере… — когда он назвал сумму, у меня челюсть отвисла. — И еще штраф за незаконное функционирование школы в течении трех месяцев, и пенни за просрочку!

— Откуда такие цифры! — ахнула Кейа.

— Мы столько не зарабатываем! — возмутилась я.

— Ну, как же: приблизительная площадь здания, помноженная на коэффициент… количество учеников согласно донесению… на число преподавателей, да еще количество занимающихся групп, частные дополнительные занятия, средняя цена урока… вот и выходит!

— Да он просто хочет нас закрыть и все! — Сиг рванул в сторону проверяющего, но Кейа остановила его одним движением руки.

— Послушайте, мы никогда не наберем такой суммы, у нас цена урок маленькая, — попыталась пояснить я.

— Ну, конечно, — возмутился проверяющий. — И при этом вы можете позволить себе такое огромное помещение почти в центре горда!

— Это старый склад в плохом районе, и он нам достался даром в обмен на обучение одного из учеников, — заметила я мрачно. — Здесь живут небогатые люди, и учатся обычные рабочие заводов, которым другие преподаватели просто не по карману.

Проверяющий прищурился:

— Вы сможете это доказать? У вас есть свидетели?

— Конечно!

— Хорошо, если вы говорите правду, вы можете рассчитывать на субсидию, и вам будет индивидуально рассчитан налог. К тому же, я бы советовал вам обратиться на заводы артефактов.

— Зачем? — не поняла я.

— Если вы действительно проводите недорогие групповые уроки, то они могут отправить к вам своих работников по специальной программе повышения квалификации или оказать спонсорскую поддержку школе. Это может быть очень выгодным сотрудничеством, если все правильно организовать.

— Спасибо большое, мы обязательно воспользуемся вашим советом, — кивнула Кейа.

Проверяющий поднялся со стула:

— Но штраф вам все равно придется заплатить, — заметил он.

— Ничего страшного, — я расплылась в довольной улыбке. — Я попаданка, на меня в первое время пребывания в этом мире эти правила не распространяются.

— Ох, вы попаданка?! — проверяющий плюхнулся обратно на стул. — Так это же совсем другое дело! Вы получили свидетельство о своей магической квалификации? Подтвердили право преподавания? У вас же нет диплома образца нашего мира!

— Но я же могла работать магом без всех этих разрешений, — ахнула я.

— Работать — да, но не преподавать!

Глава 41. Эрик

В голове не укладывалось, что такое возможно, но после подсказки профессора паззл сложился. Я съездил в имение и перерыл все архивы, оставшиеся от прадеда. К сожалению, их было немного, и все, что касалась того дела, было описано очень кратко и намеками, без конкретики. Он и сам писал в своих дневниках, что ему не верится, что они решились на это (очевидно — нарушить самый фундаментальный запрет нашего мира), но выхода просто не было.

Старый библиотекарь тоже не подвел и, получив более точные сроки, смог найти планы города более чем трехсотлетней давности и сопоставить их с современными. На них-то и значилось, что в то время на месте теперешнего парка находилась ратуша, одно из самых древних зданий столицы. Покопавшись еще в дневниках очевидцев, библиотекарь узнал, что по официальной версии она была разрушена во время очередного нападения на наш мир захватчиков. Это была большая потеря, но на этом, к счастью, война была кончена, а Защита навсегда отгородила наш мир от соседних. Трагедия была еще и в том, что в ратуше располагался самый мощный из разведанных источник магии, и он был уничтожен магическим взрывом вместе со зданием. Когда-то первые поселенцы не смогли поделить его и сделали общим, но во время войны он был уничтожен.

Такова была официальная версия, теперь же та давняя история, снабженная намеками профессора и подсвеченная дневниками прадеда, предстала передо мною в новом свете. Они собрались в ратуше в дни самых тяжелых боев, бросив свои армии и семьи в надежде решить все раз и навсегда. Тринадцать человек по числу созвездий на нашем небосклоне и еще один проводящий ритуал. Они сумели взнуздать силу источника и направить ее на защиту мира от вторжений, подключить защитное заклинание к нему напрямую, создав постоянную энергетическую подпитку. А я-то раньше думал о том, как Защита подзаряжается столько времени, и кто поддерживает ее функционирование. Вот оно как.

Многим то заклинание стоило жизни, других сделало инвалидами, но зато война была окончена раз и навсегда. Это сделало их преступниками, но и героями. Чтобы никто не пытался повторять опыты и вновь использовать источник напрямую, без магов, которые поглощали бы его силу и использовали ее, сведенья о том, как именно была создана Защита, были засекречены. Вероятно, из-за этого и новую ратушу не стали сроить на прежнем месте, и позволили руинам превратиться в пустырь. Хочешь что-то спрятать, положи на виду. Никому не было до этого места дела, кроме немногих студентов, ищущих темы для курсовой.

Неизвестно, как убийца узнал, что скрывается за аномалией, но это точно не могло быть случайностью. И цель его была очевидна — уничтожить то, что было создано триста лет назад, разрушить Защиту.

Итак, я понял, чего хочет преступник, его мотив, я знаю, где и когда он совершит следующее преступление. Я знаю, что, чтобы завершить свой круг, ему потребуется еще две смерти. Но что дальше? В обычных делах ответ на вопрос «кому выгодно?» напрямую ведет к убийце. Смерть богатого промышленника выгодна его наследникам и партнерам, иногда супруге. Обычно это помогает сократить список подозреваемых, но чем мне помогли эти сведенья? Кем может быть убийца?

По нашим данным он связан с Подлунным миром и общается с кем-то оттуда. То есть это не может быть житель нашего мира — он никак не мог бы познакомиться с кем-то из иного. Либо должна быть какая-то связь через третье лицо, что тоже можно отследить. Во-вторых, использованы руны, которые в нашем мире не распространены. Ну, и в-третьих, цель. Жители нашего мира в основном не рвутся бежать в иные. Значит, что? Значит Лейв был прав, подозреваемых нужно искать среди попаданцев.

Что еще? Как сократить список? Этот человек из Подлунного мира или связан с ним, и он очень хочет вернуться, готов нарушить защиту чужого мира ради своей цели. Что может дать человеку такую мотивацию? Возможно, он раб или один из хозяев рабов. Но я бы поставил на первый вариант. Рабов убеждают в том, что они не могу прожить без хозяев, к тому же, они приносят клятву верности.

А возможно ли, что, спустя три сотни лет, наши враги из других миров специально отправили к нам своего шпиона для ведения подрывной деятельности?.. Нет, слишком много допущений, не нужно уходить так далеко в своих рассуждениях.

Хотя… не будет лишним узнать больше о тех мирах, которые на нас нападали. К сожалению, они не стремились к контакту, а после трехсот лет изоляции интерес к этой теме почти исчез. Но нужно проверить, нет ли среди тех миров Подлунного.

Что еще нам известно? Попаданцы — это, конечно, не такая уж большая группа людей, но они могли попасть в наш мир уже давно, единственное ограничение — что можно исключить тех, кто перенесся после начала убийств. Список подозреваемых будет слишком длинным.

Вероятно, следует акцентировать внимание на тех, у кого есть проблемы с адаптацией в новом мире, кто не смог устроиться здесь. Наверное, нужно тщательно проверить тех, кто слишком активно желал вернуться в свой прежний мир, утраивал беспорядки и скандалы. И, конечно, нужно как-то попытаться незаметно проверить их на знание рунной магии и протестировать на то, не являются ли они бывшими рабами. Как это узнать? Вопрос пока без ответа, тут нужно посоветоваться с Рикой.

Остро не хватало Лейва, его подколок, острых вопросов, которые помогают сделать одни версии крепче, обосновать, закрыть пробелы, а другие отбросить. Но он был сейчас недоступен. К тому же, только он мог добыть списки подозреваемых из полицейских архивов, моих связей на это точно не хватит.

К сожалению, время еще только перевалило за полдень, а значит ехать к Лейву было бессмысленно — он еще на работе. Обсуждать с ним это дело в офисе полиции не было никакого желания, особенно что касается участия моего прадеда в незаконном ритуале. Конечно, очевидно, что правителям того времени было известно, что было сделано и с какими целями, но времена изменились, и постфактум осудить героев трехсотлетней давности никто не погнушается, тем более, если это поможет в политической борьбе против нужных людей. Нет, с этой информацией следовало быть крайне аккуратным. Да и меня все еще беспокоили мысли, что в полиции может быть крот.

Не имея пока возможности поговорить с Лейвом, поехал к Рике. Сперва постучался в комнату матушки Гудды, но та ответила, что девушка уже выздоровела и перебралась к себе.

— Вы уж проведайте ее, — вздыхая, попросила женщина.

— Что-то случилось? — нахмурился я, глядя на ее озабоченное выражение лица.

— Пусть сама вам расскажет, ступайте, — велела она.

Я развернулся к выходу, но вспомнил, что нужно сперва задать вопрос:

— Она сейчас в своей школе?

— Нет, в комнате она. Ступайте-ступайте, — она почти вытолкнула меня за дверь и закрыла за мной.

Нахмурившись, поднялся под крышу и постучал в нужную дверь.

— Войдите! — послышался довольно бодрый голос. — Входите-входите, не заперто!

Смущаясь, я все же отпер дверь и заглянул внутрь, впрочем, не торопясь заходить. Обстановка в комнате была очень аскетичной: большой ковер почти на всю площадь, застеленный покрывалом матрас, на котором, опираясь спиной на о стену, скрестив ноги, сидела Рика. Вокруг нее были разложены защитные маски с вышитыми на них рунами.

— О, Эрик, проходи, — улыбнулась она, откладывая очередную маску в кучку по левую руку от себя и беря другую из стопки слева.

— Эм… — растерялся я.

— Не волнуйся, я переделала то защитное заклинание, которое тебя ударило в прошлый раз, теперь с моего разрешения заходить можно! — обрадовала она.

— Эм… все равно… ты понимаешь, в комнату девушки заходить мужчине неприлично.

— Опять эти ваши странные нормы, — поморщилась она, но все же встала и, как была, босиком вышла ко мне в коридор. — Так лучше?

Я растерянно палился на ее маленькие ступни с аккуратными светлыми ноготками, выглядывающие из-под мешковатых штанин.

— Босиком тоже неприлично? — она склонила голову на бок, будто прислушиваясь.

— Да… то есть нет… то есть… я потерплю! — заставил себя смотреть ей в глаза. — Прости, я понимаю, что у вас совсем иные социальные нормы.

— Ну, теперь это мой мир, я должна учиться в нем жить, — усмехнулась она, как мне показалось, куда более расслабленно, чем прежде.

— Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно, — Рика широко улыбнулась, и в этом было что-то хищное, но одновременно завлекательное, словно рядом с дикой кошкой, которая сверкнула острыми клыками, но это был лишь зевок, а не рык. — Мой резерв увеличился, хоть долго я не смогла ждать. Лечение работает, нужно будет его продолжать.

— Я очень рад!

Мы немного поговорили о ее самочувствии, о том, как проходило лечение, какие были сложности и так далее. Он была весела и приветлива.

— Кстати, — уже почти завершая разговор на личные темы, решил спросить я, — а почему ты дома в такой час? Тебе не нужно спешить на занятия?

— Не нужно, — она чуть погрустнела, но все равно продолжала смотреть приветливо.

— Почему?

— Школу закрыли. Пришел проверяющий и объявил, что мы неправильно все организовали, что это не частные занятия для учеников, а школа, а значит ее нужно оформлять разными сложными бумагами, — она тяжело вздохнула и махнула рукой.

Я растерялся. Никогда не интересовался подобными бюрократическими мелочами, все же служба магического правопорядка — вещь довольно специфическая, нас вызывали только при возникновении конфликтов с использованием магии или для расследования магических же преступлений.

— И что же теперь?

— Придется оформляться, но это еще не самая большая проблема. Куда хуже, что, оказывается, для попаданцев существует запрет на обучение других людей, если они не подтвердили свою магическую квалификацию. Вот мне куратор от департамента работы с попаданцами выдал учебник, штудирую его, — она показала книгу, которую заложила примерно на середине. — Экзамен назначили в начале ноября, до этого преподавать и не смей. Мои ученики просто в панике. Да я бы и сама хотела пораньше экзамен сдавать, но не выходит. Да и после еще бумаги собирать придется для открытия школы.

— Может, тебе нужно пока финансово помочь, раз ты без работы пока осталась? — насторожился я.

— Нет-нет, что ты, у меня все в порядке! Это только ребята расстроились, а мне нормально, у меня на маски еще заказ большой поступил…

— Знаешь, ты просто потрясающая! — не выдержал я. — Другие на твоем месте опустили бы руки, жаловались бы на несправедливость правил, а ты просто спокойно работаешь над тем, чтобы достичь своей цели.

— О чем ты? — она рассмеялась. — На самом деле я просто реагирую на чужие подачи. Нужно, чтобы я работала учителем — буду; нужно, чтобы получила какие-то бумажки — хорошо. Просто по течению плыву.

— Но ты действуешь, а не опускаешь руки! Не унываешь!

— Знаешь, — произнесла она задумчиво, — когда маленьких рабов переводят из питомника для малышей в Школу, их отбирают по силе дара, но и это не самое главное. Им устраивают испытание: ставят перед полосой препятствий для взрослых. Маленьким пробежать по ней очень тяжело, но, чтобы подогнать, посылают слабые электрические импульсы. Чем дольше ты на одном месте, тем сильнее бьет, а, пока бежишь, даже если упал, даже если по кругу будешь бегать — терпимо. Так вот, тех, кто садился на месте и начинал плакать, в школу не принимали, брали только тех, кто готов был себе голову расшибить о непреодолимые препятствия, но только на месте не сидеть. Так что дело не во мне, это просто психотип такой.

Я представил себе маленькую Рику, падающую со сложных препятствий, разбивающую колени и локти, но продолжающую рваться вперед, чтобы не получить электрический разряд, и у меня сжалось сердце. Не выдержав, я шагнул к ней и крепко обнял.

Мне очень хотелось обещать, что больше никто и никогда не сможет ее обидеть, но я слишком хорошо понимал, что не смогу сейчас сдержать свое слово, а потому молчал, хотя внутри от этого все скручивало в тугой узел.

Глава 42. Драдрерика

За прогул в день, когда проверяющий пришел в школу, Сига выгнали с работы. Чего и следовало ожидать. Кейа долго ругалась на него, ведь на этом заводе его ценили и даже обещали повышение в будущем, а теперь он опять «разрушил свою жизнь».

— Да какая разница? — фыркал он независимо. — Отсюда выгнали — в другое место возьмут. Слушай, а я денег немного накопил… давай, наконец, поженимся?

На это предложение Кейа просто зарычала от злости и, хлопнув дверью, ушла из кабинета на складе, где мы опять собрались, чтобы обсудить возникшие проблемы.

— Зачем ты притворяешься, что тебя не волнует увольнение? — спросила, когда мы остались наедине.

— Не хочу, чтобы она волновалась, — помрачнев, произнес он.

— По-моему, так только хуже, она волнуется сильнее еще и потому, что ей кажется, что ты не понимаешь серьезности ситуации.

Он пожал плечами неопределенно. Я тяжело вздохнула:

— Я могу предложить тебе место своего помощника в школе, если нам удастся все оформить и открыться. Большую зарплату не обещаю, но…

— Я согласен! — прервал меня он, — я и за бесплатно работать согласился бы, если бы мне жить тут позволили, — он оцениваю оглядел заваленный хламом кабинет.

— Не дури. Будут ученики — будут деньги, а значит будет и зарплата. Будешь помогать мне с группами, сможем больше людей набрать… только рано об этом думать. Нужно решать проблемы по порядку: мне нужно разузнать, как что получить разрешение учить, а еще как школу правильно оформлять…

— А я поищу нам спонсоров, — кивнул Сиг.

— Что?

— Ну, помнишь тот проверяющий сказал? Если цены божеские, то можно спонсорскую поддержку от заводов получить. Я тогда попробую к директору нашего завода сходить.

— Так рано же еще, школы-то еще нет никакой!

— А по мне уже пора. Уверен, все у тебя получится, а значит надо поторопиться, чтобы, когда все бумаги будут оформлены, сразу все уже было. И ремонтом нужно сразу заняться: раздевалки приличные отгородить, мужские и женские отдельно, раз девчонки тоже учиться будут. Еще можно с общественной баней по соседству договориться, чтобы наших учеников там со скидкой принимали: им клиентов больше, а нам удобства, как в приличных местах.

— Ох, еще и ремонт… — протянула я. — Тогда надо с владельцем здания сперва поговорить.

— Да, точно. А то мы ремонт сделаем, а он нас выгонит или цену аренды поднимет. Нужно нормально все оформить, с документами, чтобы не обманул.

Я тяжело вздохнула. Все это было мне в новинку, совершенно незнакомо, я как-то больше практик, моя задача — физическая защита объекта, а не разборки с бумажками.

— Так я завтра к директору пойду? — уточнил Сиг, отвлекая меня от грустных мыслей.

— Вот уж нет, — прервала меня вернувшаяся Кейа. — Ты же совершенно с людьми общаться не умеешь, сразу эмоции через край. Нет-нет, на переговоры с директором артефакторной фабрики должна идти я.

— Как это я не могу? А кто с владельцем здания договаривался? А заказы на первые защитные повязки кто нашел? А…

— Так, к директору пойдем все вместе, — решила я, хоть и хотелось переложить дело на чужие плечи. — Будет странно, если кто-то из вас без меня отправится, все же то мой бизнес, а вы — только помощники. Да, Кейа, тебя это тоже касается. Если все выйдет, то после открытия школы я вас обоих нанимаю, Сиг будет мне с тренировками помогать, а ты — принимать посетителей и записывать новых учеников. Вы оба умеете с людьми общаться и связи налаживать, но по-разному. Вот завтра сходим и узнаем, у кого в конкретном случае лучше будет получаться.

План был интересный, но сопряженный с кучей сложностей. Кейа все время критиковала все действия Сига, тот в ответ огрызался. Собственно, меня она тоже критиковала (например, заставила переодеться), но я просто следовала ее советам, а Сиг… я вообще не была уверена, что у него была более приличная одежда. Впрочем, был у него способ заставить Кейю надолго замолкнуть — он в очередной раз предлагал ей выйти за него замуж.

— Вот станешь моей женой, и будешь заботиться о том, чтобы я на любой встрече был хорошо одет, — например, говорил он.

Кейа краснела, возмущенно пыхтела, а потом бормотала что-то отрицательное, но неопределенно:

— Надо мне больно за одеждой твоей смотреть.

То есть формально от предложения выйти замуж она не отказывалась, что Сига, как мне кажется, очень воодушевляло.

Я думала, что много времени и сил занимает преподавание? Как глупо. Знакомые и однообразные уроки куда проще, чем бег по городу из инстанции в инстанцию, сбор справок и предписаний. Причем, каждый, начиная от чиновников, и заканчивая последним секретарем в приемной, смотрит на тебя, даже не как на пустое место, а как на досадную помеху на своем пути. Специально их этому учат что ли?

В приемную к директору завода, где раньше работал Сиг, с первой попытки не пустили, сказали, что прием только после обеда. Мы успели съездить в ратушу и получить предварительный список документов для оформления школы, а также для легализации моего статуса, вернуться, но «директор с обеда все еще не вернулся». На упрямое желание подождать прямо на месте, секретарь так на нас посмотрела, что, если бы могла, испепелила бы. Но я уже достала книжку для адаптации магов-попаданцев и начала читать. И почему работник по работе с попаданцами не выдал мне ее сразу? Ответил, что не думал, что я решу работать преподавателем, я же, вроде бы, говорила, что телохранительница. Да, я тоже так думала, но кто ж знал, что так все повернется!

Чтение было зубодробительное, не просто на местном языке, а на местном-бюрократическом, в котором я пока не очень преуспела. Кое-что приходилось проговаривать шепотом, чтобы переводчик помог, кое-где у Кейи спрашивать, отвлекая ее от очередного бессмысленного спора с Сигом.

Прождали мы часа два, когда пришел очередной посетитель, и секретарь ответила ему, что директора сегодня не будет.

Я со стуком захлопнула книжку и поднялась со своего места:

— Это почему директора не будет? Вы же сказали, что он приедет после обеда!

— Ну, он же мне не отчитывается, — легкомысленно пожала плечами девушка, перелистывая газету. — Мог вернуться после обеда, но сейчас уже пять часов, очевидно, что не приедет уже.

— А вы не могли нам это сказать? — прошипела я, с трудом сдерживаясь.

— Так вы же не спрашивали, — пожала она плечами.

И я поняла, что это будет очень долгий и сложный путь, особенно потому, что любимую секиру пришлось оставить дома — Кейа настояла. А, может, и к лучшему, а то разнесла бы я этой дуре хотя бы стол в щепки, потом точно никакой субсидии нам бы не досталось.

— Давайте завтра я в приемной подежурю. Буду сидеть там с самого утра и, как только директор появится, отправлю мальчишку с запиской, — предложил Сиг, когда мы вышли на воздух.

— Хорошая идея, — кивнула Кейа.

— Это значит, что нам нельзя будет никуда уйти в ожидании, — буркнула я. — Боги, как же все это неудобно у вас организовано! Вот были бы у нас амулеты связи, мы бы спокойно могли общаться на расстоянии, не думая о том, кто где в этот момент находится.

— Это как? — удивилась Кейа.

— Такое возможно?! — ахнул Сиг.

— Нет, у вас же Защита… — тут я осеклась.

А почему я решила, что защита помешает? Да, конечно, тому убийце приходилось совершать жертвоприношение, чтобы связаться с кем-то из другого мира, но это как раз для того, чтобы преодолеть Защиту, а в пределах мира, быть может, и стандартной схемы амулета хватит?

— Это нужно проверить, — пробормотала я себе под нос задумчиво.

Тратить на эксперименты последние деньги, чтобы выковать амулет привычным образом из металла, не стала, вместо этого отправилась в гончарный квартал. Там были мастерские, которые прямо на месте из глины лепили под заказ. Конечно, это было дороже, но мне показался этот вариант приемлемым. Я тщательно контролировала все этапы лепки примитивного амулета связи. Он представлял собой две небольшие глиняные уплощенные полусферы с нанесенными по кругу рунами, а в центре рисунок, изображающий владельца. Для себя я привычно схематично изобразила летящего дракона, изрыгающего пламя, а для Кейи, которая объяснила значение своего имени, яйцо, из которого выглядывает цыпленок. Самый простой артефакт, который я могла сделать, позволял устанавливать связь между двумя конкретными людьми и больше никем, более сложные модели мы в Школе не проходили. Чтобы привязать к себе руны, я сразу в жидкую глину накапала собственной крови. Каждый амулет представлял из себя две соединенные полусферы (с одной стороны твой символ, с другой — собеседника), для чего сбоку пришлось проделать дырочки для продевания шнурка, который свяжет их воедино. Два таких одинаковых амулета позволяли устанавливать связь между людьми.

Помощник мастера, которому поручили выполнить мой заказ, смотрел на мои действия с широко распахнутыми глазами, и я заметила, что Сиг между делом заявил, что я новая учительница магии, которая вскоре откроет недорогую школу для всех желающих. Кажется, у нас появился еще один потенциальный ученик.

К сожалению, опробовать результаты эксперимента было невозможно, пока глина не будет обожжена, а до этого следовало ее высушить. Я попыталась этот процесс ускорить, но глина едва не растрескалась, так что пришлось отказаться от этой идеи и ждать. Помощник мастера обещал, что все будет готово уже через день и что он поставит заготовки в печь в ночную закладку, чтобы ускорить процесс.

Что ж, пришлось пока этот вопрос отложить. Кейа достала из сумочки блокнот, в который записывала все, что нам предстояло сделать:

— Можно сегодня поговорить с хозяином здания, — предложила она, и я согласилась.

Мистер Зигвардсон, к сожалению, не обрадовался нашему приходу:

— Я доверил вам учить моего племянника магии! — пыхтел он.

— И он делает успехи, — произнесла я аккуратно.

— У вас нет разрешения учить кого-либо! О, горе на мои седины! Почему же мне так не везет с учителями для него?! Понятно, почему ему так нравилось у вас заниматься — вы его толком ничему не учили!

— Вы ошибаетесь… — попыталась вставить я.

— Нет-нет, позор на мою голову! И все это происходило под моей крышей! Какой кошмар! Вы немедленно должны съехать с моего склада.

— Но…

— Да-да, немедленно освободите помещение. Вам все равно он уже не нужен, вам ведь запретили учить молодых магов.

Чем больше он причитал, тем больше я злилась, и в конце концов не выдержала:

— Мистер Зигвардсон, продайте мне свой склад.

— Что?!

— Он вам все равно не нужен, он ветшает и расположен в плохом квартале. На охрану его денег не напасешься. Продайте его мне.

— Даже если здание мне не нужно, земля же…

— Земля дешевая, квартал плохой, — хмыкнула я. — Давайте, хватит отпираться, сколько вы хотите?

— Но…

— Решайте, а то ведь я другое здание могу найти.

— А я слышал, что есть заброшенное здание старой фабрики севернее, — вставил Сиг, поймав мой намек.

— Старая ткацкая фабрика совсем развалюха! — возмутился мистер Зигвардсон.

— Так сколько же вы хотите за свой склад?

— Ну…

Торговались мы долго и практически за каждую монетку. Сиг вовремя подкидывал аргументов за другие здания в районе, Зигвардсон причитал, что его склад самый лучший, но в итоге мы кое-как сговорились. Пожали руки и решили подписать бумаги на следующий день в присутствии чиновника из департамента по работе с попаданцами.

— Рика, ты с ума сошла! — выдала Кейа, когда мы расстались с мистером Зигвардсоном.

— Почему? Нам нужно здание, нужен ремонт. Мы сами боялись, что он может выгнать нас после того, как мы вложим в это место деньги. А так склад будет принадлежать мне, и мы сможем переоборудовать там все так, как нужно.

— Но это же огромные деньги! У тебя они вообще есть? А если ничего не получится?!

Я только пожала плечами:

— Мне копить все равно не на что. А что все получится, я теперь верю.

Для меня это было и еще одной важной вехой в жизни. Я уже поверила, что жизнь моя не кончится вскорости, что я не стану рабыней и не умру, а значит нужно обосновываться в этом мире по-серьезному.

Глава 43. Эрик

Работы было море, а вот время утекало, как песок сквозь пальцы. Исходный список всех попаданцев, оказавшихся в нашем мире за последние двадцать лет (срок взяли, честно говоря, с потолка), составлял более сотни имен по всем миру. Но не всегда ведь попаданцы оказывались в столице сразу, некоторые приезжали позже, другие наоборот уезжали прочь.

Пользуясь своими связями в полицейском архиве, где работали дамы, обожающие стихи Лейва, он получал все новые порции информации. К сожалению, позже ее нужно было пересмотреть, сопоставить и перепроверить лично. И все это всего на двоих человек, один из которых должен выкраивать время между другими полицейскими делами, а второй не имеет возможности прочесть дела лично, так как их нельзя выносить из отделения. Приходилось довольствоваться короткими записями Лейва, который отмечал самых подозрительных людей в списках, я же мотался по городу и выяснял, как они живут в настоящее время и, по возможности, есть ли у них алиби на ночи убийств.

Объем работы был слишком велик, на такое дело как раз следовало бы отправить целую команду следователей, но их не было. Поэтому для некоторых простых поручений я нанимал помощников из частных охранных фирм, которые промышляли обычно слежкой за неверными супругами. Слава Богам и моим родителям, у меня была такая возможность благодаря небольшому наследству, оставшемуся от бабушки и тому, что я всегда жил экономно на зарплату следователя. Правда, ничего серьезного нанятым следопытам было получить невозможно, все же это не профессиональные следователи, но и они бывали полезны, отсеивая самых добропорядочных граждан, благодаря чему удалось сократить список недовольных переходом в наш мир всего до десятка человек.

Однако, меня волновало другое:

— Понимаешь, он просто пропал, исчез, будто его и не было, — втолковывал я Лейву во время нашей очередной встречи.

— Ну, и что. Бывает, что люди пропадают. Ты сам знаешь, делами о розыске пол-архива забито. Может, его прирезали в темном переулке да в реку сбросили, а потом похоронили как неопознанный труп, — он мрачно хмыкнул и влил в себя очередную порцию коньяка. Я из своего бокала только пригубил за компанию, но вообще-то настроения веселиться не было совсем, да и сам Лейв был мрачен и язвителен.

— Попаданцы так просто не пропадают, они же маги. До нашего мира могут добраться только достаточно сильные, способные продолжительное время продержаться в межмирье, ты сам это знаешь, — поморщился я. — Нет, тут что-то другое.

— Он мог пойти по кривой дорожке и стать преступником, тогда ему перед властями светиться не с руки. Ты сам видел дела.

Я кивнул. Из всего обследованного нами списка нашлось с десяток людей, которые не нашли для себя никакого нормального заработка, только начать воровать или разбойничать. Кто-то из них сидел по тюрьмам, кто-то притаился на воровских малинах, но я не верил, что убийца среди них.

— Нет, этот Агхер мне кажется очень подозрительным, — качнул я головой. — Да и Рика сказала, что его имя похоже на имена людей из ее мира.

— Ты еще и с этой своей советовался! — вскинулся Лейв. — Сколько тебе повторять: она и сама может быть замешана в этом деле!

— Я же тебе рассказывал, все не так. Она лишь жертва обстоятельств, и она уже все поняла!

— От баб одни неприятности! Помяни мое слово, это тебе еще аукнется! — он мрачно налил себе еще виски и целиком опрокинул в себя бокал, не замечая вкуса.

— Что у тебя случилось-то? — не выдержал я.

Лейв отмахнулся, заедая выпитое бутербродом.

— И все же, Лейв, мы служим вместе уже почти семь лет. Пожалуйста, если я могу тебе хоть чем-то помочь…

— Не уйдет она от мужа никогда, — буркнул он, мрачно глядя на дно бокала, в котором плескалась последняя золотистая капля.

— Ты же говорил, что этого и не хочешь! — ахнул я.

Лейв глянул на меня исподлобья мрачно и отвернулся. Я тяжело вздохнул и потер уставшие глаза пальцами. Вот что любовь с людьми делает. То, кажется, не надо тебе ничего, а потом как припрет…

— Ты же понимаешь, что она состоящая в браке женщина, что бросить мужа — это опозорить не только себя, но и его…

— Если бы она любила меня, ее это не остановило бы! — рыкнул Лейв и ударил кулаком по столу, отчего его бокал подпрыгнул и слетел на пол. — Кажется, мне довольно, — сделал он вывод, проследив за осколками бокала. — Хватит об этом. Что там с твоим исчезнувшим попаданцем?

— Рад, что ты все понял, но громить мой дом все же не обязательно, — проворчал я, собирая осколки. — И вообще, алкоголь тут точно не поможет.

Он промолчал, а я переключился на более продуктивную тему:

— Этот Агхер оказался в нашем мире восемь лет назад, и в первое время совсем не привлекал внимания. Сказался довольно слабым магом, действительно не демонстрировал никаких особых успехов, устроился работать на завод артефактов в самой низшей должности. Не скандалил, женщин не заводил, пьяных компаний к себе не приглашал. Я общался с его квартирной хозяйкой, она описывает его как очень спокойного и неконфликтного молодого человека. Правда, и общительным его назвать было нельзя: все больше книжки читал, которые брал в библиотеке. А однажды квартирная хозяйка пошла на рынок, а, как вернулась, увидела, что жильца и след простыл. Вещи забрал только самые необходимые, ключи оставил на столе в своей незапертой комнате.

— Может, это он не сам ушел? Были следы борьбы? — предположил Лейв.

— Нет, ничего похожего. Все аккуратно убрано, книги сданы в библиотеку, а человека нет.

— А что говорит библиотекарь? Ты с ним разговаривал?

— Я получил список книг, которые он брал, и это тоже настораживает.

— Почему?

Я взял из папки переписанный список и зачитал:

— «История магии», «Структура магических источников», «История войны с захватчиками», «История Столицы от основания до наших дней», «Магические войны и военные заклинания», «Защитная магия от А до Я», «История нашего мира. Том 3: с 1600 по 1700 год»…

— В этом нет ничего особенного, — осторожно произнес Лейв.

— Только если не учитывать того, что мы знаем о случившемся триста лет назад.

— Это тоже только предположение, — поморщился Лейв.

— Брось! Тут все одно к одному!

— А может быть это не связанные между собой факты! Ты ведь знаешь логические законы: «после не значит вследствие». Может быть, установка Защиты и взорванное здание Ратуши с исчезновением Источника не связаны!

Мне хотелось кричать, возражать, но он был прав в главном:

— У меня действительно нет никаких конкретных доказательств, но, если сложить все это вместе…

— Получится классическая теория заговора, — тяжело вздохнул Лейв. — Мы не можем с этим идти к начальству, особенно после твоих предыдущих попыток. Ты уже себя дискредитировал, а на меня, как на твоего напарника, смотрят с подозрением. Нам нужны крепкие основания, чтобы объявить этого твоего…

— Агхера, — подсказал я.

— Да, этого твоего Агхера в розыск. У тебя есть хоть какие-то ниточки, которые способны привести к нему?

— Только свидетельница. Женщина, у которой он снимал комнату, может его опознать, но она уже подслеповата, честно говоря. Она дала мне словесный портрет: «Волосы русые, глаза не разглядела. Рост пониже среднего, телосложение плотное. Нос картошкой, глаза небольшие, брови кустистые, подбородок округлый». Все.

— Это нам толком ничего не дает, по такому портрету убийцу не найдешь. Нужно поднять архивы. Если он исчез под своим родным именем, значит где-то должен был появиться другой человек без прошлого, но с похожей внешностью и интересами. Ты проверял, кто-нибудь еще брал после эти книги в библиотеке?

— Не в таком сочетании, по одной, в основном студенты, никого подозрительного, — вздохнул я.

— Как проще всего сменить имя? Жениться?

— Или притвориться приезжим? — предположил я.

— Но тогда должны быть документы из прежнего города. Чтобы сделать новые документы, нужно заявить о пропаже прежних. Бумаги об этом, даже если нет заявления о краже, должны пойти в полицию на случай, если кто-то попытается прежний паспорт использовать.

— Если он не живет по поддельным бумагам, — тяжело вздохнул я. — Лейв, пожалуйста…

— Да, конечно, я попрошу архив проверить списки за нужное время. Но все же не оставляй и остальных подозреваемых. Не забывай, что этот след может оказаться ложным, к тому же, может работать организованная группа.

— Конечно, я продолжу проработку остальных потенциальных подозреваемых. Только боюсь, что времени до следующей даты убийства остается слишком мало.

— Зато труп, найденный в указанном тобой районе и в указанное тобой время, подтвердит верность твоей теории, — заметил Лейв с черным юмором.

Я смерил его мрачным взглядом. Все же иногда он перегибал.

— Ладно, я постараюсь обговорить этот вопрос с начальством, если получится. Возможно, удастся выпросить какую-то помощь, тем более, что их облава в бедных районах, кажется, не слишком успешна. В драках пострадало несколько полицейских, один при смерти, тюрьмы переполнены проститутками и сутенерами, но в результате из всех щелей повылезали их конкуренты, говорят, даже из других городов девушек привезли. Свято место пусто не бывает.

Я тяжело вздохнул:

— Я не хочу подтверждать свою правоту жизнями людей. Не говоря уже о том, что каждая смерть приближает нас к завершению того глобального ритуала, который затеял убийца. Скорее всего, из-за этого начнется новая война, и смертей окажется еще больше.

— А ты будешь стоять рядом и приговаривать: «А я вам говорил», — хохотнул Лейв.

— Давай серьезно, — буркнул я. — Двадцать второго ноября ты пойдешь со мной патрулировать ту местность?

Он поморщился:

— Боюсь, что меня поставили на дежурство по нашему району, придется сидеть в участке и ездить на вызовы.

— Но у тебя же нет напарника!

— Со Снорри.

— С этим алкоголиком?! Он же к вечеру в дверь не попадает, ему только в архиве сидеть да бумажки перебирать, какой из него полицейский на выезды?! Его даже убивать не придется, сам себя своими же заклинаниями добьет, если ему удастся сделать хоть что-то!

Лейв поморщился, но только пожал плечами. Против приказа начальства он сделать ничего не мог.

Глава 44. Драдрерика

Успеть заключить сделку, пока не настало время вновь слечь в кровать, следуя предписанию лекаря — главное, о чем я думала, пока мы оформляли документы на старое здание склада. Работник департамента работы с попаданцами, мистер Фростсон, с явным беспокойством раз десять переспросил у меня, точно ли я уверена, что хочу этого, не обманули ли меня, понимаю ли я, что на эти деньги можно безбедно жить долгое время… это было даже умилительно, но слегка раздражало, потому я все время косилась на свой амулет наполненности резерва. Он уже давно перевалил за десять двенадцатых, и нужно было спешить.

Исполняющий обязанности нотариуса чиновник придирался к каждой формулировке в договоре, глядя на мистера Зигвардсона, как на врага. Кейа тоже внимательно слушала обсуждение условий и уточняла какие-то детали, она легко нашла общий язык с мистером Фростсоном. Вот Сиг откровенно скучал, а я остро сожалела, что нельзя его уже сейчас отправить дежурить у дверей директора фабрики артефактов. Но, во-первых, у меня оставалось не так много времени, и я буду выведена из нормального состояния как минимум на сутки, а значит не смогу поехать на встречу, даже если удастся поймать директора. А во-вторых, мы еще не успели съездить на рынок и забрать заготовки для амулетов связи. Да и, даже когда мы их заберем, нельзя будет их зарядить, если я хочу правильно провести этот цикл увеличения резерва. Это безумно злило, я поминутно косилась на амулет.

— Вы куда-то спешите? — нахмурился мистер Фростсон, заметив это. — Я вообще-то для вас стараюсь! У меня ощущение, что вы совершенно не понимаете серьезности происходящего!

— Простите, но я действительно спешу, — вздохнула, оторвав взгляд от артефакта. Стрелка была уже совсем близко к одиннадцати двенадцатым, мне следовало прилечь, а не торчать здесь.

— Да что за люди-то пошли неблагодарные! Я пытаюсь помочь, а они!..

Кейа быстро склонилась к уху мистера Фростсона и что-то зашептала.

— Лечение? Строго по часам? Странно звучит… а это не заразно?! Ну, ладно…

Наконец, в последний раз перечитав весь договор с начала до конца, они утвердили его содержимое (я только кивала, когда спрашивали), и мы смогли его подписать. Под строгим взглядом чиновника я передала мистеру Зигвардсону тщательно пересчитанную оплату, даже в кой-то веке не ошибившись в двенадцатиричной системе счисления, и Фростсон засвидетельствовал это, оставив на договоре купли-продажи оттиск сургуча с примесью магии.

— Надеюсь, вы понимаете, что, если теперь ваш племянник захочет вернуться к обучению, за него придется платить полную цену? — с ухмылкой спросил его Сиг.

— Он не будет учиться в школе, у учителя которой нет разрешения на преподавание, — хмуро буркнул Зигвардсон.

— Я собираюсь получить это разрешение уже через пару недель, — заявила я. — Школа обретет официальный статус и будет оформлена по всем правилам.

— Вилами по воде писано, — фыркнул Зигвардсон и поспешил прочь.

Как только мы с Сигом и Кейей оказались наедине, я пошатнулась и схватилась за стену, стараясь не привлекать внимание.

— Мне надо домой и срочно, мне нужно прилечь, а то я не смогу удержать магию.

— Я поймаю такси, — предложил Сиг.

— Это очень дорого! — ахнула Кейа.

— Я сегодня потратила уже столько денег, что одна поездка сверх того не станет проблемой, — фыркнула я. — Важнее все сделать, чтобы мы могли вернуть свои вложения позже.

Ребята серьезно покивали. Сиг побежал за машиной, а Кейа аккуратно и медленно помогла мне дойти до места, где можно было подождать.

В этот раз все прошло, как ни странно, легче. Возможно, потому что я не шлялась в странных местах, где слишком высокая концентрация магии, а сила накапливалась постепенно. Все равно было скучно, я смогла довольно долго проспать, что помогало скоротать время и при этом накапливать магию более плавно и без рывков. Кейа в этот раз разрешила мне остаться в своей комнате, где все было сделано удобным для меня образом. Здесь я могла спокойно включать свет по ночам, не боясь никого разбудить, имела запас книг и бумаги для записей в прямой доступности от спального места, и так далее. Единственное ее условие — дать ей ключ от комнаты, чтобы она могла в любой момент меня проведать. Она долго сидела со мной, развлекая разговором и вышивая очередные руны на защитных масках, но потом, поверив, что все нормально, все же ушла.

На следующее утро стрелка артефакта перевалила за двенадцать двенадцатых, но я нашла в себе силы потерпеть дальнейшую растяжку резерва. Читать, к сожалению, в этом состоянии было уже совершенно невозможно: руки дрожали, а, даже если я клала книгу на пол, буквы прыгали, а строчки были не прямыми, а словно волны моря набегали друг на друга. Поэтому я прикрывала глаза и мысленно пыталась составлять планы предстоящих мероприятий, периодически проваливаясь в дрему.

Не выдержала я где-то поздним утром, и все же освободила резерв. Сразу стало легче дышать, но я не стала вставать, а подремала еще пару часов. Зато проснулась полная сил и отправилась по делам.

В первую очередь я сбегала опять в магазин артефактов и проверила объем резерва. Двадцать одна единица, еще немного, и смогу догнать Кейю. Работник магазина выглядел крайне удивленным и даже тихонько осведомился, что у меня за тайные знания, позволяющие увеличивать мощность мага. Я ничего не ответила, только улыбнулась довольно и поспешила в гончарную лавку.

— Я ждал вас еще вчера! — обвиняюще воскликнул подмастерье, выкладывая на прилавок четыре полусферы с руническими рисунками.

— У меня были другие важные дела, — я тщательно проверила, что на запчастях амулета нет никаких сколов или трещин, и лишь потом выложила на прилавок остаток суммы за них.

— А как они будут работать? — с любопытством осведомился мальчишка, пока я аккуратно складывала их в мешок.

— Не знаю, будут ли вообще, но в любом случае их еще зарядить надо и протестировать.

Он разочарованно вздохнул, показывая, что считал, что я создам амулет прямо здесь и сейчас. Но вместо этого я прошлась по рынку и купила несколько дешевых кожаных шнурков, чтобы соединять детали амулеты, и вернулась в свою комнату.

Наполнение таких составных амулетов магией — непростая задача, важно не переборщить с объемом энергии. К тому же, у меня и основа не слишком крепкая. Это при работе с металлом легче — он просто разогревается в случае чрезмерного потока силы, глина же легко треснет, и все насмарку. Самыми лучшими и самыми дорогими амулетами связи в нашем мире считались те, что были сделаны из бумаги. По слухам, их использовали шпионы и тайные агенты, чтобы можно было в любой момент уничтожить компрометирующий амулет, а также легко транспортировать или прятать. Похуже были амулеты из выделанной кожи, а самыми распространенными оставались металлические. Глина же была объемна, тяжела и неаккуратна, но об улучшении формы можно будет подумать позже.

Я аккуратно начала запитывать питать первую руну круга, и тут же ощутила, как глина раскалила в моих руках. Я выронила половину амулета, повезло, что он упал на матрас. Дело в том, что неожиданно поток силы оказался куда сильнее, чем я рассчитывала. Я попыталась снова, стараясь его уменьшить, и тихо ругнулась себе под нос. Складывалось ощущение, что мой энергетический поток стал намного мощнее, так что мне сложнее стало его контролировать. Сперва я попыталась винить в этом незнакомый материал амулета, но быстро сообразила, что проблема в другом — в моем возросшем резерве. Я-то считала, что его растяжка принесет только пользу, но неожиданно оказалось, что я совершенно не умею управлять потоком энергии из него. Я привыкла постоянно подтягивать силу извне и, вместо наполнения резерва, сразу направлять ее на подпитку своих заклинаний. А теперь следовало действовать совсем по-другому!

Чтобы не испортить заготовки, пришлось отложить их пока и начать тренироваться на чем попроще. Бумажки, на которых я рисовала самый простой рунный рисунок полета — способ, с помощью которого в Школе передавали записочки во время занятий — воспламенялись и опадали пеплом на мой несчастный ковер. А ведь этим заклинанием я идеально владела лет с десяти, если не раньше!

Как всегда в сложные моменты, я предпочла не думать, а действовать. Я оделась и вышла на улицу, где принялась выполнять стандартный комплекс упражнений. Привычные действия успокоили и вселяли уверенность в своих силах. В конце концов, я взрослый состоявшийся маг, я смогу совладать со своей магией. Нужно просто вспомнить практики на контроль энергии… у нас их практически не преподавали — просто необходимости не было, у рабов никогда не было большого избытка сил, ведь их резервы опустошались магически.

Так, кажется о чем-то подобном было в книге для попаданцев. Я резво взбежала обратно по лестнице и нашла нужный раздел:

«Любой учитель магии должен владеть теорией и практикой усмирения силы. Это необходимо, чтобы помочь ученику, если его энергия выйдет из-под контроля. Учитель должен как уметь применять эти практики на другом, так и быть в состоянии объяснить, как это сделать самостоятельно даже тому, кто находится в нестабильном эмоциональном состоянии — обычно неконтролируемые выбросы связаны с сильными переживаниями. Один из способов контроля над энергией — это медитация».

Я несколько раз перечитала текст, а потом описание практики, но так ничего и не поняла. Никогда не любила медитации, никогда не могла усидеть на одном месте слишком долго, а тут именно на этом все и было основано. «Просто закройте глаз, расслабьтесь и увидьте одно-другое-третье»… как вообще можно расслабиться, сидя неподвижно? Как можно что-то видеть при закрытых глазах, если ты не спишь?! Я промаялась около получаса, но поняла, что «расслабиться» точно не получается, получается скорее взбеситься, поэтому поступила так, как всегда привыкла действовать, когда нервничаю — начала двигаться. Захватила с собой неизменную секиру и сперва совершила пробежку вокруг квартала, а потом воспользовалась тем, что в будущем здании школы никого нет. Запершись там, я принялась выполнять полный комплекс упражнений с секирой без применения магии, стараясь вымотать себя максимально, чтобы сил не осталось на страхи и мысли, только действия.

Наконец, завершив последний элемент, сделала выпад и позволила своим энергетическим каналам коротко открыться, выплескивая напряжения короткой огненной вспышкой.

Неожиданно струя пламени вышла такой длины, что достала из одного конца тренировочного зала до другого, словно залп дракона. На стене появилось черное пятно, но, к счастью, здание хотя бы не загорелось.

— Ну, мы все равно собирались делать ремонт, — пробормотала себе под нос задумчиво, разглядывая черный круг на стене.

Хотелось смеяться или попсиховать, но в эмоциях после вспышки было совершенно пусто. Только крутилось в голове: «Темные Боги, что же делать?! У меня есть меньше двух недель, чтобы подготовиться к экзамену и справиться со своими возросшими силами. Если я его провалю из-за своей неконтролируемой магии, то следующей возможности придется ждать целый год!»

Глава 45. Эрик

Напав на след очередного исчезнувшего попаданца, я напрягся, ожидая столкнуться практически с тайным заговором. Но все оказалось банальнее — ушлый парень, оказавшийся магом-артефактором, женился на дочери владельца небольшой фабрики и затем развил его дело. Будем честны, по свидетельствам знающих людей он из практически загибающегося дела тестя создал процветающий бизнес. Теперь его фабрика производила самые лучшие артефакты-накопители, которые использовались во многих мощных механизмах, вроде скоростных автомобилей или дирижаблей.

Единственный вопрос, который все еще возникал — зачем этот попаданец сменил имя. Впрочем, и тот факт легко нашел объяснение. Смена фамилии произошла, чтобы не нервировать тестя и его партнеров, чтобы фабрика так и осталась под названием «Астридсон и Ко». Имя же было изменено, так как предыдущее оказалось на нашем языке весьма неблагозвучным — Шфурк Круфтсклсон превратился в Акке Астридсона. Ничего подозрительного: успешный бизнесмен, любимый муж и отец двоих детей, но почему-то вместо того, чтобы продолжать работать по списку подозреваемых, я периодически возвращался мыслями к этому человеку. Что-то было в его поведении странное, напрягающее.

Сегодня с утра я взял взаймы машину брата и поехал на улицу Купеческую, припарковался недалеко от его дома. Здание было не очень новым, но недавно отремонтированным и принадлежало так же семье жены Акке. Вот автомобиль Астридсона вырулил из-за поворота, сверкая блестящим боком. За рулем одетый в идеально сидящую форму шофер. Припарковавшись у крыльца, он открывает пассажирскую дверцу. Не успевает Астридсон еще подняться по лестнице, как дверь отворяется, и из дома вылетают дети: мальчик и девочка, погодки. Оба ребенка по моим сведеньям одарены магией и весьма талантливы. С криком: «папа», — они кидаются к попаданцу. Он опускается на колено, обнимает и целует обоих по очереди, видно, что в семье есть взаимопонимание. В дверях появляется госпожа Астридсон: платье красиво сидит на ее худощавой фигуре. Не красавица, но весьма интересная, и не скажешь, что попаданец женился только на ее деньгах. Она улыбается супругу, но как-то напряженно, вымученно. Тот подходит, дежурно целует жену в щеку. Ее улыбка становится более естественной, она льнет к супругу, но он уже выворачивается из рук семьи и спешит внутрь дома, напоследок окинув улицу подозрительным взглядом.

Вот вроде бы идеалистическая картина, прекрасная семья, но чувствуется, что что-то не так. Быть может, Акке просто домашний тиран, колотящий жену? Нет, не заметно, подвергающиеся насилию женщины к мужьям не льнут, а наоборот обычно напрягаются в их присутствии. Да и детей от тиранов стараются обычно спрятаться за мать, а не бегут к отцу с радостными криками, не смеются открыто. Что же меня здесь напрягает?..

Тут я заметил, что шофер господина Астридсона не уехал, а внимательно наблюдает за моим автомобилем, вот он отвел в сторону полу пальто, поправляя оружейный амулет на поясе и сделал шаг в мою сторону. Я поспешил включить ходовой артефакт и проехать мимо, но все это время шофер продолжал внимательно наблюдать за мной. Уверен, еще и номер автомобиля запомнил. Не простой шофер, профессиональный телохранитель. Тоже подозрительно, зачем такой владельцу не такого уж крупного завода артефактов?

В следующие дни я узнал, что не только Акке Астридсон, но и вся его семья тщательно охраняется. Возможно, я отстал от жизни, и сейчас это норма в кругах фабрикантов, но, когда молодую женщину при поездке в гости на соседнюю улицу сопровождает десяток охранников — это вызывает вопросы. Откуда такая паранойя? Семье приходили угрозы? Связано ли это с нашим делом или у Астридсона просто свои проблемы в бизнесе, например?

Я попросил брата, который вращается в высоких бизнес-кругах разузнать об этом, но он только рассмеялся:

— Фабрика без Акке Астридсона не стоит ничего, он там главный инженер и изобретатель всех новинок. Если бы его заставили шантажом ее продать, она бы немедленно обесценилась, а ему любой инвестор с радостью дал бы денег на открытие нового производства. Этот человек сам генерирует золото, без его ума этот бизнес ничего не стоит. Для каждого нового проекта он сам разрабатывает идеальное по всем характеристикам решение, поэтому и техника с источниками питания от Астридсона служит дольше. Астридсон — это бренд, которому доверяют состоятельные покупатели. Я удивлен, что ты не знаешь.

Я лишь пожал плечами, к механизмам я всегда относился исключительно утилитарно. Уважаю качество, конечно, но не так часто покупаю, чтобы разбираться в особенностях производства.

— То есть ты считаешь, что Астридсону и его семье никто не может угрожать?

— Я не вижу в этом смысла. Похитить его детей — для чего? Не для того, чтобы заставить его переписать на преступников имущество, это точно. Потребовать денег? Они не так богаты, прибыль в основном идет на расширение производства. Да и если так, это не те суммы, ради которых будут париться серьезные люди, а против всякой шушеры хватит и одного мага-телохранителя. Но про Астридсона давно говорят, что он большой чудак. Он, например, безумно любит свою жену, хоть она и не красавица, никогда не ходит по борделям, не имеет любовниц.

— Это странно? — удивился я.

Брат посмотрел на меня с усмешкой и промолчал.

Последний факт, настороживший меня — что охрану Астридсон усилил в прошлом октябре, то есть за несколько месяцев до начала убийств. Хотя никаких очевидных причин для этого не было. Но опять же, это лишь совпадения и странности, не причина обвинять обычного человека, добропорядочного семьянина и уважаемого члена общества, которого вряд ли можно заподозрить в чем-то нелегальном. Я даже с Лейвом не стал делиться своими подозрениями, зная заранее, что он скажет. Он и так надо мной посмеялся, когда узнал, что один из попаданцев-потеряшек просто выгодно женился.

А дни тем временем шли вперед, времени до следующего убийства оставалось все меньше, заставляя меня сильнее нервничать и хвататься за любые соломинки, чтобы предотвратить очередную смерть. Отсутствие других толковых зацепок заставило меня в очередной раз показаться у фабрики по производству энергетических элементов. То, что случилось дальше, можно было оправдать только недосыпом. Даже когда я пытался лечь спать, бессонница не позволяла осуществить это желание, беспокоя образами убитых женщин и подкидывая очередные версии, касательно того или иного подозреваемого.

Я пристроился возле проходной для работников завода без особых целей: думал проследить, не выезжает ли Астридсон куда-то днем, потому что уже знал, что все вечера он проводит дома, если и выезжает, то только вместе с женой и ее родственниками в приличные места. Я даже не понял, откуда появились двое дюжих молодцов в неприметной одежде. Они были похожи на работников завода, возвращающихся с обеденного перерыва, поэтому я не насторожился, пока они не подошли ко мне, весело болтая. А потом они резко накинулись на меня: один применил антимагический артефакт, второй выкрутил руку в болевом захвате. Работали они так слаженно, что и не скажешь, что простая охрана, а не работники полиции. Я дернулся применить магию, но лишь затем сообразил, что значка-артефакта, который защищал меня от антимагических приемов, при мне нет, а значит перед ними я предстал обычным человеком. Конечно, антимагию при желании можно разорвать сильным энергетическим импульсом, но при этом могут пострадать эти парни. Суд бы меня, конечно, оправдал, они не имели права обездвиживать человека, не проникшего на их территорию, но я не стал нарываться, а решил поддаться и пойти на контакт. Когда меня затащили на территорию завода, лишь усмехнулся — самому мне было сюда не попасть. Более того, повели меня не в будку охраны, а в святая святых — кабинет хозяина. Астридсон сидел за своим столом с хмурым видом. Кабинет его напоминал смесь рабочих мест директора и мага-инженера: на одном столе аккуратной стопкой лежали документы, золоченый чернильный прибор, позади книжные полки, на которых стоят тома по юриспруденции и другим важным наукам. А в углу наоборот на стенах висят пробковые доски с приколотыми на них чертежами, стоит большой мольберт с незаконченной схемой какого-то сложного механизма, рядом верстак с напильниками, камнями, кусками дерева и еще чего-то неопознанного — явно хозяин фабрики не гнушается самостоятельно опробовать свои идеи на практике.

Наконец, я перевел взгляд на хозяина кабинета. Акке Астридсон был высоким стройным, но не слабым мужчиной. Широкие плечи, мощные запястья привыкшего к физическим нагрузкам человека. Уверенный взгляд, спокойное выражение лица.

— Отпустите, пожалуйста, нашего гостя, я же просил действовать максимально корректно, — поморщился он, выдержав небольшую паузу.

Охранники послушно выполнили его приказ.

— Спасибо, — кивнул я, потирая запястье, которое мне немилосердно выкручивали всю дорогу.

— Вы все же не бандит, а полицейский, нельзя так обращаться с людьми, которые стоят на страже правопорядка, — тонко усмехнулся Астридсон. — Присаживайтесь, пожалуйста.

Я не выдал своего удивления, что он знал, кто я, а предпочел молча воспользоваться его предложением, давая себе время подумать.

— Итак, вы знали, кто я? — осведомился с деланным спокойствием.

— Конечно, я нанял частного детектива сразу, как мой охранник заметил вашу слежку за моим домом. Тот факт, что вы полицейский, слегка успокоил меня, но все же я удивлен, что вы так долго продолжаете появляться подле меня с удивительным упорством, поэтому и решил спросить: что вам нужно от меня, мистер Стейнсон?

Я нервно сглотнул, не ожидал, что я настолько плох в своем деле. Не сомневаюсь, что те самые сотрудники детективных агентств, которых я иногда привлекал к делу, с радостью сдали меня с потрохами. Не удивительно, что охранники бросили в меня антимагический импульс: с одной стороны, они знали, что имеют дело с магом, а с другой им было известно, что защищающего от таких атак значка у меня при себе уже нет. Плохо. Впрочем, если он и есть убийца, и ему уже все известно, можно попытаться хотя бы удивить и втереться в доверие:

— Вы самый лучший производитель артефактов, предназначенных для накопления магии, не так ли?

Астридсон удивленно приподнял брови, но затем кивнул.

— Я хотел бы приобрести магический аккумулятор для одной моей… знакомой, скажем так. Мне очень важно, чтобы он был качественным, подобран и настроен индивидуально. Дело в том, что вследствие болезни моя знакомая практически полностью лишена магического резерва, она может даже погибнуть от энергетического переполнения. Ей нужен артефакт, который сможет заменить внутренний резерв, причем, довольно объемный. Вы сможете мне помочь?

Мужчина явственно сглотнул и нервно потеребил галстук.

— Что это за болезнь?

— Это наследственное заболевание, — тяжело вздохнул я. — Оно неизлечимо. Я… простите мою подозрительность, но я искал лучшего специалиста, чтобы помочь моей… знакомой. Из-за работы мне свойственна некоторая… подозрительность. Но я готов отдать все, что имею, чтобы помочь ей. Вы сможете это сделать?

Глава 46. Эрик

Отговорка про болезнь была так себе, но имела несколько плюсов. Во-первых, она отводила внимание от убийств, чтобы преступник мог расслабиться. Во-вторых, давала возможность посмотреть на реакцию собеседника: знает он о том, что делают в Подлунном мире с рабами или нет? Не предложит ли провести ритуал привязки к Хозяину? Или наоборот посочувствует, если сам так же является рабом? В-третьих, это позволит устроить встречу Рики с подозреваемым, чтобы она смогла проверить, не является ли он рабом.

К сожалению, при нашей прошлой встрече она так и не смогла мне объяснить, как отличить поклявшегося подчиняться чужой воле мага от обычного человека из другого мира, рассказывая в тех терминах, которые мне неизвестны. В итоге, все свелось к тому, что это нужно один раз увидеть, и тогда сможешь определять, но у самой Рики такой метки на ауре нет, поэтому научиться этому я никак не мог. К сожалению, она была в эти дни очень занята из-за оформления своей Школы, да к тому же почему-то раздражена, поэтому я предпочел ей долго не докучать, только спросил, не нужна ли ей какая-то помощь и, получив отрицательный ответ, попросил лишь разрешения обратиться к ней, если появятся конкретные подозреваемые. По ее словам, проверить человека издалека было невозможно, только при личном и достаточно продолжительном общении, находясь от него в нескольких метрах, не более.

Конечно, моя версия имела и очевидные минусы — мои слова не объясняли слежку, но я попытался отговориться двумя причинами: своей профессиональной подозрительностью, попытками выяснить, достоин ли мистер Астридсон доверия, а также тем, что не знал, как организовать нашу встречу, думал подойти у его дома, но не решился… в общем, я старался заговаривать ему зубы как мог, но явный интерес к «болеющей» девушке он уже проявил. Я надеялся, что вероятный преступник не знает о том, что я устроил встречу Рики с моей сестрой. Даже если за мной следят (что я уже считал довольно вероятным, учитывая, что Астридсону было известно мое имя заранее), вряд ли они смогли бы незаметно поехать за нами загород — машин на дороге не было, а значит и о том, что Рика уже лечится, им неизвестно. Я напирал на то, что болеющая девушка мне очень дорога, и даже не врал в этом, но имел тайный замысел — почувствовав мою слабость, преступник точно попытается надавить на нее, и тем самым выдаст себя.

— Наша фирма действительно делает лучшие магические аккумуляторы в этом мире, — пробормотал Астридсон, барабаня пальцами по столу. — Но то, о чем вы рассказываете… это очень сложная проблема. Вы должны понимать, что для того, чтобы заменять живому человеку магический резерв, недостаточно простого питающего элемента серийного производства.

— Я это понимаю, — кивнул я, — поэтому и обратился к вам. Моя знакомая уже пользуется обычными аккумуляторами и старается постоянно освобождать свой резерв, чтобы он не переполнялся, но это очень сложно. К тому же, обычные питающие элементы не позволяют быстро и легко затем получить энергию обратно.

— А вы хотите, чтобы аккумулятор полностью заменял ей неработающий резерв? Вы понимаете, насколько это сложная задача?

— Но вы ведь лучший в этом деле! Хотя бы чтобы она могла легче обращаться к накопленной в артефакте магии…

— Я подумаю, что можно сделать… вы сможете привести свою знакомую завтра?

— Я постараюсь с ней договориться, — кивнул, внутренне жалея от того, что потеряется еще целый день, до даты следующего убийства осталось совсем немного!

— Хорошо. Буду ждать вас, скажем, в пять двенадцатых дня*. На проходной вас пропустят.

— Спасибо большое! Вы даже не представляете, что это для меня значит!

— Не спешите благодарить, я еще не знаю, что можно будет сделать, — отмахнулся он.

Когда охранники уже куда вежливее вывели меня с территории завода, от нервов меня чуть не потряхивало. Я не мог толком оценить результаты этого разговора. Не окажется ли, что я, пытаясь в спешке разоблачить преступника, потащу Рику в западню? С другой стороны, устраивать магический бой прямо в кабинете директора фабрики вряд ли стал бы даже самый рисковый преступник. Все же там слишком много свидетелей: будут видны и слышны взрывы, скорее всего, случатся разрушения. Вот если бы он пригласил нас в какое-то уединенное место, это было бы подозрительно. Хотя он создатель артефактов, так что перестраховаться не помешает, наткнуться опять на антимагический импульс не хотелось бы, хоть сил его преодолеть у меня и хватит, но все же, лучше перестраховаться.

Но сперва, конечно, следовало поговорить с Драдрерикой, может, она завтра не сможет мне помочь и весь план пойдет насмарку.

Я поехал к Рике немедленно, надеясь застать ее дома. К сожалению, из-за неприятностей со школой, у нее теперь не было «рабочего места», где можно было всегда ее найти. В последние пару раз, когда я к ней заглядывал, мы так и не встретились, приходилось заходить к матушке Гудде и просто просить передать Рике, что я ее искал.

Впрочем, в этот раз мне явно везло: я увидел рыжую косу и блестящую в лучах осеннего солнца секиру еще издали, девушка шла в одиночестве к своему дому. Я прибавил шагу, спеша ее догнать:

— Рика?.. — я ладонь руку к ее плечу.

Резкий болевой захват чуть не вывихнул мне ключицу, а удар под колено едва не заставил испачкать штаны в осенней слякоти. Впрочем, узнав меня, Рика не позволила мне упасть:

— Ой, прости, я задумалась, — пробормотала она, мило краснея.

— Кажется, мне нужны уроки безмагической самообороны, — пробормотал, покряхтывая, разрабатывая плечо. — Я слишком сильно полагаюсь на магию. А вас, кажется, учили другому?

— Не всегда возможно применить магию, поэтому нас учили действовать и без нее. Например, есть места в мирах, где магия не действует. Или те, где применение заклинаний может вызвать взрыв. Но телохранитель должен быть всегда наготове.

— Надо же, как интересно… хорошо, что в нашем мире такого нет, насколько мне известно, — хмыкнул я.

Рика пожала плечами:

— Миры все разные.

Она была как-то грустна и задумчива, как и в прошлый раз.

— У тебя все хорошо? — я аккуратно взял ее за руку, готовый, что она может вырваться.

— Конечно, — вымученная улыбка, впрочем, ладонь она не отняла.

— Рика, ты же знаешь, что можешь на меня всегда положиться?

Она поджала губы и отвернулась, нервно перекинула косу через плечо, потеребила вплетенную в нее красную ленту:

— Я знаю. Так что ты хотел? Есть какие-то подвижки в расследовании? — решила сменить тему, и я не стал пока настаивать, надеясь, что будет еще возможность вызвать ее на откровенность.

— Да, у меня есть подозреваемый. Нет никаких конкретных доказательств, но я чувствую…

— Хорошо, — Рика серьезно кивнула, не ожидая объяснений, преданно заглянула в глаза. — Ты сможешь организовать нам встречу? Если он является рабом или его хозяином, я смогу понять это по следу магической связи на ауре.

— Я как раз об этом и хотел поговорить, — обрадовался я.

Мы прошли в один из дворов и присели на нагретую осенним солнцем скамейку. Я объяснил свой план.

Рика сперва кивала согласно, а потом неожиданно вырвала из моих пальцев свою ладонь и нервно обхватила себя руками за плечи:

— Прости, я не смогу.

— Ты не можешь завтра в пять двенадцатых?

— Нет… то есть, да… — она встала, нервно прошлась туда-сюда, сорвала с куста желто-коричневый листок. — Я не смогу поддержать нашу легенду, что у меня проблемы с резервом, — она трагически вздохнула.

— А… что? — не понял я. — У тебя уже все в порядке?! Лечение сработало?!! — меня затопило восторгом, я за себя так никогда не радовался, как за нее сейчас.

— Все хуже! — она почти всхлипнула, но зажала рот рукой.

— Рика, пожалуйста, скажи все прямо, — взмолился, ничего не понимая.

— Это такой позор! Ты не поймешь, это просто ужасно! — она начала нервно шагать взад-вперед перед скамейкой.

— Но ты же рассказала мне о своей «болезни» когда-то, и я нашел способ тебе помочь! — попытался привести свои аргументы.

— Это не было позором, а вот сейчас!.. впрочем, ты прав, мне нечего терять. — Она глубоко вздохнула, будто перед прыжком, сильно зажмурилась и едва слышно выдохнула: — я не контролирую свою магию.

— Что?

— Ты не слышал? — она распахнула глаза и уставилась на меня с возмущением: — Я же сказала: «я не контролирую свою магию». Все, теперь можешь меня презирать, но врать больше не было смысла. Я понимаю, что подвела тебя, но научиться этому до завтра у меня никак не получится! Я вообще не уверена, что смогу. Этот увеличившийся резерв просто ужасен! Да, мне теперь не становится плохо, он наполняется медленнее, но, Темные боги, я совершенно не могу колдовать! Какой позор! Знали бы мои учителя, я даже не представляю, что бы со мной за такое сделали!..

— Постой-постой… — она так эмоционально убивалась из-за своего «позора», что у меня его причина в голове не укладывалась. — То есть ты так волнуешься потому, что из-за того, что лечение работает, ты теперь не можешь заниматься магией?

— Я могу, — обиделась Рика. — Просто у меня не получается дозировать энергию, ее слишком много! Когда я пытаюсь зажечь маленький огонек для свечи, — она подняла руку, и на ее руке возник здоровенный файербол размером с мою голову, — каждый раз получается такое!

— Это неудивительно, ты же привыкла к маленькому резерву, а теперь он увеличился, да еще и, наверное, не перестал расти! Это нормально.

— Это позор! — она развеяла свой файербол.

— В нашем мире многие маги сталкиваются с подобным, это бывает.

— Я пробовала медитировать, как написано в книжке, но я на это совершенно не способна! Нас учили совсем не так, а сидеть на месте неподвижно, более того, расслабленно, вместо того, чтобы быть всегда готовым к нападению или защите… — Рика передернула плечами.

— Давай я попробую тебе помочь, — улыбнулся, — в моей семье практиковали несколько другие методы.

— Ну, не знаю…

— Поверь, проблемы с большим резервом — это то, что знакомо детям из старинных магических родов, мы ведь живем на источнике магии.

— Да я на все уже готова, лишь бы справиться с этой напастью! Я даже не позволяю накапливаться магии в резерве дальше, чтобы не растянуть его сильнее и не натворить дел! Мне бы к этому привыкнуть…

— Ох, Рика, нельзя так себя вести, нельзя задерживать исцеление…

— Мне нужно контролировать свою магию, а то лечение будет совершенно бессмысленно.

— Ладно, иди сюда, встань тут и подними руки ладонями вверх, — мы встали напротив друг друга, я тоже поднял ладони, но под ее, не прикасаясь. — Постарайся немного расслабиться. В ответ она фыркнула, как норовистая лошадь. — Не волнуйся, я рядом, я помогу тебе найти связь со своей внутренней силой. Просто слушай мой голос и делай все, как я говорю…

* в описываемом мире 12 — священное число, сутки делятся на 12 частей, то есть 5/12 = 10 часов утра по нашим меркам.

Глава 47. Эрик

Мы стояли друг напротив друга, редкое в это время года осеннее солнце переливалось золотом на легких выбившихся из косы волосках. Она смотрела на меня пытливо и ожидающе, слегка недоверчиво.

— Закрой глаза, — попросил я. Еще один подозрительный взгляд, но затем она все же опустила веки. — Почувствуй мою силу, — и я выпустил свою энергию, не позволяя ей оформиться в материальное воплощение, она била из моих ладоней, словно небольшие фонтанчики.

Она резко отдернула руки, испуганно распахнула глаза, словно я сделал что-то неприличное.

— Не бойся, просто доверься мне…

— Я не боюсь, — сказала Рика решительно, — это тебе надо бояться — так энергию растрачивать в пространство, уму ни постижимо…

— Ты говоришь это, руководствуясь мерками своего прежнего резерва, — хмыкнул я. — К тому же, я возвращаю часть энергии назад, поглощая ее через ладони. Пожалуйста, верни руки и сосредоточься.

Рика сглотнула, но все же опять вытянула руки над моими.

— Ощути мою магию, как она проходит через твои ладони. Чувствуешь?

— Конечно, — она отвечала так, будто я спросил какую-то почти оскорбительную глупость.

— Хорошо… расслабься, постарайся убрать все свои внутренние щиты и почувствовать течение магии. Следи за ней, как она появляется из моих ладоней, проходит через твои, а потом опадает. Как это происходит, что ты ощущаешь?

— Поток вверх идет через центр ладони, а потом разделяется и, словно под силой тяжести, падает обратно, но уже проходит через периметр.

— Верно. Теперь попробуй пережать тот поток, который проходит через центр ладони.

Поток энергии моментально прервался.

— Нет-нет, я просил пережать, а не перекрыть полностью. Ты просто выставила щит? Попытайся не применять готовых заклинаний.

— Как это?

— Просто ощути, что твоя ладонь стала более плотной в центре, словно губка, ткань или другое пористое препятствие, которое удержит часть энергии, но не всю.

Рика нахмурилась, но начала экспериментировать.

— У меня не получается, — пожаловалась она.

— Получается, поток стал слабее. Постарайся еще… вот так, хорошо… теперь сделай препятствие плотнее… слабее… плотнее… слабее… словно дыхание… — фонтан энергии то поднимался вверх, то опускался, ослабевая. — Вот так, замечательно. — Я убрал свои руки. — А теперь замри так, не меняй проницаемость ладоней и сотвори на них огонь.

— Но…

— Просто попробуй.

Я сделал на всякий случай шаг назад, и на ее руках появилось пламя, но уже небольшие язычки. Не для свечи, конечно, но и не файербол.

— Отлично, — улыбнулся я, — а теперь уменьши еще сильнее.

— Не выходит, — простонала она сквозь зубы.

— Ты слишком напрягаешься. Сделай плавный выдох и…

Пламя начало уменьшаться, но затем резко потухло. Рика пробормотала себе под нос что-то на чужом языке, и почему-то я подумал, что это было ругательство.

— Нужно больше тренироваться, — хмыкнул я. — Но для начала давай попробуем создавать такой простой фонтанчик энергии, чтобы ты могла это делать сама. Помни, энергия исходит из центра ладони и поглощается периферией… не такой сильный поток! Не забывай поглощать силу обратно… так, ладно, давай лучше другой вариант, попроще.

— Так и знала, что ничего не получится!

— Отставить жалобы и возражения!

— Так точно! — она автоматически вытянулась, словно солдат на плацу, щелкнув каблуками.

— Вольно… — буркнул я растерянно. — Не волнуйся, давай просто начнем с уровня попроще: поток испускается из одной ладони и принимается другой. Только не забывай чередовать руки, а то можно слишком привыкнуть, это будет сковывать твои магические навыки. Вот так, словно жонглируешь, — продемонстрировал прием, потом мы повторили упражнение вдвоем, после уже Рика тренировалась делать сама. — Глубокое дыхание, ритмичные повторы, — приговаривал я. — Старайся перекрывать поток мягко, плавно, без нажима. Чем меньше поток, тем медленнее его нужно перекрывать.

— Но так ведь сложнее!

— В том и смысл, — хмыкнул я. — Сильному магу проще выпустить энергию на полную силу, а не по каплям. Для того и нужны упражнения, чтобы этому научиться.

— Раньше у меня и так получалось, — ворчливо сказала Рика.

— Раньше у тебя практически не было внутреннего резерва, твои каналы слишком активно работают на поглощение энергии, и тут же все выдают обратно. Фактически именно контролировать силу поглощения ты и научилась в детстве, а канал выпускающий у тебя работает только в двух положениях: либо полностью открыт, либо закрыт. Теперь нужно точно так же научиться управлять и им.

— Но я никогда ни о каких каналах не задумывалась, просто колдовала и все.

— Ты научилась этому в детстве интуитивно, теперь придется разрабатывать навыки осознанно. Давай попробуем еще один прием — динамическая медитация.

— Ненавижу медитации, — буркнула она, перекрывая поток энергии и встряхивая руками.

— Эта, я уверен, тебе понравится. — Хмыкнул я. — Далия в детстве тоже ненавидела простые медитации, никак не могла на месте усидеть дольше минуты, а этот способ так полюбила, что нашла через него свое признание и до максимума развила способность чувствовать чужую энергию. Так что, готова?

— Конечно, что еще делать, — хмыкнула Рика.

— Особенность этого метода медитации в том, что в нем не нужно стоять неподвижно, — улыбнулся я.

— Это замечательно, — кивнула она.

Я обошел Рику и встал со спины, взял в свои руки ее ладони:

— Представь себе, что из земли тоже идут потоки энергии, как и из моих ладоней прежде. Только сила их намного меньше, они едва заметны, но ты сможешь их почувствовать, если настроишься.

Рика нахмурилась, прикрыв глаза, а я с трудом заставил себя не смотреть на ее изящный изгиб шеи, а сосредоточиться на уроке и так же ощутить то, о чем рассказывал:

— Почувствуй этот поток, идущий через твои ступни, по ногам и телу вверх, к солнцу, к небу…

— Их много, — прервала она меня. — Отдельные, маленькие, едва ощутимые…

Я довольно улыбнулся:

— Верно… ты чувствуешь, как они скользят по твоему телу, как наполняют его энергией? — выдохнул я ей на ушко. Кажется, она едва заметно покраснела, но на ее загорелой коже это было не слишком заметно.

— Чувствую… немножко щекотно…

— Отлично. Сосредоточься на этом ощущении, погрузись в него и попытайся почувствовать, куда ведет тебя сила, — я тоже прикрыл глаза и сосредоточился. — Ощути, как она движется внутри тебя, куда ведет, — я начал медленно поднимать свою руку, в которой сжимал ее. Сперва она была безвольна, но потом тоже почувствовала, движение стало плавным, похожим на танец. — Слушай энергию нашей земли и повторяй за ней. — Движение плечами, вторая рука взлетает, словно крыло птицы, но не просто опадает, а ложится на ее талию. Она удивленно откидывает голову мне на плечо, заглядывает в глаза, но они затуманены ощущением силы.

Мы делаем шаги синхронно, вперед, назад, она сильнее сжимает мою руку, замирает, а потом резко разворачивается. Энергия разделяет нас, но в ушках бьется пульс магии, словно ритм неведомой мелодии. Она смотрит на меня растерянно, а тело продолжает движение, будто само собой. Я вновь протягиваю руку, и ее будто кидает в мои объятья.

Танец Силы, немногие маги способны воспроизвести его, но я знал, что Рика очень талантлива, она все схватывает налету. Мы легко подстраиваемся друг под друга и под движение энергии. Здесь, вдали от активных Источников, этот танец медленный и плавный, будто движение морских волн, набегающих на берег, а вблизи от Источника он похож на огненный вихрь, на ураган, пляски диких народов, когда невозможно не выпустить свою стихийную силу, чтобы она танцевала с тобой вместе.

— Хватит, — выдыхаю хрипло, мы замираем вплотную друг к другу, глядя глаза в глаза. Между нашими телами так мало воздуха, что это почти неприлично. Я первый выдыхаю и делаю шаг назад. — Это упражнение помогает ощущать не только свою силу, но и энергию мира вокруг, а также партнера по танцу, развивает способность видеть каналы и потоки.

— Спасибо, — она кивает деревянно, словно кукла на шарнирах, хотя только что двигалась мягко и грациозно.

— Что-то не так? — забеспокоился я.

Она отрицательно помотала головой, замерла, потом кивнула… глянул на меня как-то шокированно, а потом тихо произнесла:

— Как тогда…

— Что? — не понял я.

— Это было… как тогда… как когда мне стало плохо, а вы с Далией помогли мне избавиться от лишней магии… будто мы с тобой единое целое, наша энергетическая структура объединена, и ты — мой Хозяин…

Я поперхнулся от такого сравнения, меньше всего мне хотелось быть ей Хозяином:

— Но я ведь не прикасался к твоему резерву.

— Да… но… это так странно… — она вдруг улыбнулась солнечно и покрутилась на месте. — Спасибо, мне очень понравилось!

Я почувствовал, что краснею и не смог вымолвить ни слова, только кивнул скованно. Я предпочел замять эту тему и перевести разговор на завтрашнюю встречу:

— На самом деле ничего страшного, если ты не сможешь завтра контролировать свою магию перед подозреваемым, — наставлял я ее. — Это будет даже полезно — так он легче поверит, что у тебя все еще есть проблемы с резервом.

— Но у меня их не было, пока я не начала лечение.

— Ну… может, нам вообще не придется показывать, как ты колдуешь, — предположил я. — Просто встретимся с ним, поговорим, и ты поймешь, что он имеет рабскую метку, и все.

— И сразу сказать тебе?

— Нет, договоримся об условном сигнале. Например, ты скажешь: «что-то мне нехорошо, можно мне присесть и выпить воды?» и я сразу пойму, что это он. Потом будем думать, как его обезвредить. Твоя задача — опознать его. Запомнила ключевую фразу?

— Конечно, — она кивнула.

На следующий день мы встретились с мистером Астридсоном. Он был учтив и вежлив, интересовался все время самочувствием Рики, ее историей, провел экскурсию в цеха завода, показал весь спектр их разработок, начиная от крошечных аккумуляторов для карманных артефактов, заканчивая огромными мощными установками для двигателей дирижаблей. Я все ждал от Рики условного сигнала, но она его никак не подавала. Я гадал, какие именно условия ей нужны для проверки: нужно ли ей встать ближе, или чтобы вокруг никого не было, или чтобы он не двигался и не разговаривал… но она молчала.

— А это цех индивидуальных проектов, здесь мы изготавливаем артефакты под заказ, в том числе для расширения резерва слабых магов, — пояснил Астридсон около очередной двери.

Помещение оказалось небольшим по сравнению с остальной фабрикой, здесь работало всего трое мастеров: пожилой мужчина и двое его помощников. Рику заставили пройти через какие-то проверочные артефакты.

— Новая разработка, измеряет ширину энергетических каналов, — пояснил молодой мастер.

Я про себя порадовался, что протестировать объем резерва не предложили, а то наша легенда полетела бы в тартарары.

Получив нужные данные, мастера что-то подсчитали и сообщили Астридсону свой вердикт. Он позвал нас в свой кабинет:

— Очень жаль, что вас поразила такая болезнь. По расчетам моих мастеров, для ваших энергетических каналов подойдет накопитель примерно на сотню универсальных единиц.

Рика вопросительно глянула на меня.

— Это уровень архимага, очень мощный дар, — пояснил я и про себя добавил, что будет удачно, если ей удастся раскачать до такого объема резерв. — И что теперь?

— Сделать такого объема аккумулятор будет непросто…

— Может быть, не нужно? — прервала его Рика. — Я обошлась бы чем-нибудь попроще, разряжала бы чаще, зато будет дешевле.

— Я же говорил, что заплачу любые деньги, — возмутился я.

— Не волнуйтесь, мисс, мистер, — прервал нас Астридсон. — Я сказал, что это будет непросто, но здесь как с любым артефактом индивидуальной настройки. Некоторые считают, что дело в объеме, но это неверно. Не имея достаточных магических каналов, большим объемом аккумулятора просто не удастся эффективно управлять. Очень важно, чтобы энергетический источник подходил под все параметры ауры носителя. А, понимая вашу проблему, я сделаю вам скидку. Но придется немного подождать, работа это непростая. Я могу пока выдать вам стандартный аккумулятор работы нашей фабрики, — он зарылся в свой стол.

— Что вы, вы и так для меня слишком много делаете! — заволновалась Рика.

— Вернете его, когда получите персональный, — усмехнулся Астридсон и выложил на стол перед ней артефакт. Я заметил, что в ящике стола, который он задвинул, было еще много похожих артефактов, как заполненных энергией и светящихся, так и пустых.

Когда мы, наконец, закончив все формальности, вышли на улицу, я испытующе уставился на Рику:

— Ну?!

— Он не раб и не хозяин, — она удивленно смотрела на меня, сжимая в ладони полученный артефакт.

— Что?..

— На его ауре нет следов рабской клятвы или ее принятия, я несколько раз проверила. Прости, но это не он, — она развела руками.

Глава 48. Драдрерика

Единение магий пьянило, будто молодое вино, которое рабы-охранники как-то раз протащили на территорию Школы и угостили меня, так как я их застала за распитием. Потом, конечно, всем досталось от Учителя, который знает все и всегда, но в тот вечер мне хотелось смеяться и обнимать весь мир, хотя вцепилась я почему-то только в раскидистую оливу, росшую неподалеку.

А еще это было похоже на единение с Хозяином, как его описывают состоявшиеся рабы… и в то же время нет. Но больше сравнить просто было не с чем. В прошлый раз, когда наши с Эриком силы переплелись, когда мы ездили к Далии, было иначе хотя бы потому, что я плохо соображала. А теперь я чувствовала все и даже больше. Он не черпал из моего резерва, освобождая меня от лишней силы, мне это и не требовалось. Энергия текла через меня как-то легко и свободно, и в то же время не покидала моего тела, а будто… будто ластилась к его силе, как играют меж собой дикие хищные кошки: то напрыгивая, скалясь игриво, то устраиваясь рядышком и вылизывая друг друга. Энергия мира вела нас, кружила, но и внутри у себя я ощутила это желание к движению, к близости, к ласке.

Домой я вернулась немного оглушенная всем произошедшим и будто слегка опьяненная. Хотелось повторить, хотелось смеяться, хотелось быть рядом с Эриком…

Интересно, это так со всеми? Может, научить Сига этому «танцу»?.. Хотя нет, нужно быть серьезнее, на это сейчас нет времени, нужно заняться контролем над своей силой.

Получив реальный метод работы над собой, я воспрянула духом. А то, честно говоря, несколько раз попытавшись, я слегка плюнула на себя и занималась только оформлением школы, просто гоня от себя мысли о том, как я буду демонстрировать свои навыки на экзамене. Нет, конечно, иногда я возвращалась к этим мыслям, искала и пробовала новые методы восстановить контроль, но, терпя одну неудачу за другой, старалась об этом не думать и переключаться на другую деятельность, занимать себя с утра до вечера, чтобы не мучиться.

К сожалению, из-за отсутствия контроля за магией и бизнес по изготовлению защитных повязок тоже имел проблемы, хотя Сиг опять нашел мне еще одного покупателя, за что я выплатила ему процент с продаж. Оказалось, что на производстве автомобилей есть разные цеха, где люди работают со вредными веществами. Матушка Гудда и Кейа все шили и расшивал защитные маски, а я никак не могла их зарядить, даже сожгла несколько, попытавшись. Теперь же у меня появилась надежда, что все наладится.

Это было даже стыдно и глупо. Каждый раз я умудряюсь вляпаться в очередную историю, а Эрик приходит и все разруливает. Поразительно, что он даже не разочаровался во мне, узнав, что я потеряла контроль над своей магией. С моей точки зрения такой человек заслуживал всякого порицания и презрения, а лечение не было достаточной отговоркой. Но в картине мира Эрика все было совсем иначе, он просто пришел и помог. Поразительный мужчина и настоящий друг!

Раньше, в Школе я думала, что дружба — это что-то редкое и даже обременительное. Младшие воспитанники иногда позволяли себе приятельствовать, но обычно это значило, что они обязаны были помогать друг другу. Для меня было очевидно, что подобные отношения для меня будут обременительны — я-то сильная рабыня, и мне помощь не нужна, а значит вкладываться буду только я. Учитель про это говорил, что только слабые сбиваются в стаи. К тому же, ведь каждый из нас должны был когда-нибудь получить своего Хозяина, а значит навсегда уехать и не иметь возможности больше общаться с прежними друзьями. Только рабы-охранники позволяли себе более близкие отношения, потому что они оказывались никому не нужны, в свое время их не выбрал ни один Хозяин, поэтому они оставались доживать свою жизнь при школе, пока болезнь окончательно не погубит их.

Но… чем дольше я жила в этом мире, тем ярче понимала, что все, чему учили меня когда-то — бред. Кейа, Сиг, матушка Гудда… Эрик — они спасли меня, они помогали мне из раза в раз, и я, наверное, никогда не смогу отплатить за их доброту. Все, что говорили нам в Школе было ложью от первого и до последнего слова. Нас воспитывали как удобных и послушных существ, как живые батарейки для подпитки Хозяина, полностью покорные его воле. У нас не должно было возникнуть и мысли о том, чтобы что-то изменить в своей жизни, наоборот, мы считали это честью и посмеивались, глядя на охранников школы, которых считали неудачниками. А они… они жили недолго, лет до тридцати-тридцати пяти, а потом… я не уверена, что происходило, почему так, зачем, но их клали на алтарный камень, чтобы вытянуть силу их жизни до последней капли. Быть может, просто чтобы запугать остальных рабов? Помню, меня шокировало это зрелище, как живой молодой и сильный мужчина буквально обратился в обтянутый кожей скелет, а потом иссох и рассыпался прахом. И тогда я верила, что это правильно и справедливо, что он недостоин вложенных в него Учителем сил, что ему повезло дожить хотя бы до этого возраста благодаря милости Императора. Но также я безумно боялась оказаться на месте того охранника, старалась учиться изо всех сил и развивать свои навыки.

Нет, должно быть что-то еще, не только страх учеников. Что-то, чего я не понимала тогда, для чего тогда мне не хватало ума. Жизненная энергия мага, даже недоразвитого — это огромная сила, но на что она была потрачена? Что происходило значимого в те дни? К сожалению, я этого уже не помню, мне было лет четырнадцать, жертвоприношения происходили довольно редко. Жаль, что я слишком глупа, чтобы во всем этом разобраться!

Тренируясь упорно, я постепенно начала делать успехи, и к следующему утру зарядила-таки часть защитных повязок, спалив во время попыток всего три заготовки. Результат своей работы отдала Сигу на продажу, сама же тщательно собралась, надела самую дорогую свою одежду, которую использовала только на выход, и отправилась с Эриком проверять его подозреваемого.

Любого раба, даже снявшего ошейник, можно легко опознать по специальной метке на ауре, которую легко увидит любой маг из Подлунного мира. Когда раб клянется в верности Господину, то на энергетической структуре обоих появляются словно бы печати. Когда же они стоят близко, то между ними можно увидеть и связь. Редко, но бывает так, что раб остается без хозяина, например, если тот погибает, пока раба нет рядом. Если бы тот был рядом, то мог бы поддержать владельца своей силой, часто, если хозяина невозможно спасти, погибают оба, а вот одиноким раб остается очень редко. Еще возможно, что хозяин дал рабу поручение, во время выполнения которого тот оказался оторван от хозяина и не в силах вернуться. Либо прямого приказа вернуться не было. Фактически ошейник и клятва заставляют выполнять только прямые и хорошо сформулированные приказы, остальными своими действиями раб руководит самостоятельно. Тупые рабы могут не слушаться, пока не получают конкретных и точных инструкций, что делать. Умные обычно предпочитают возвращаться самостоятельно, потому что сбросить лишнюю энергию можно только находясь с хозяином в непосредственной близости. Но, если бы вдруг раб узнал, что возвращаться не обязательно, как знаю теперь я, а приказа сделать это не было, то он мог бы сбежать. Однако, любой маг распознал бы его по ауре, для этого нужен буквально один внимательный взгляд.

Только вот нужной метке на человеке, которого представил мне Эрик, не было. Я проверила его несколько раз, а заодно всех, кого мы повстречали на заводе, хоть под конец от специального магического взгляда уже засветки мелькали в глазах. Здесь не было ни хозяев, ни рабов, ни бывших, ни настоящих. Я очень не хотела расстраивать Эрика, ведь он столько для меня сделал, но обнадежить его мне было нечем. То ли мистер Астридсон не был замешан в убийствах, то ли это не было связано с Подлунным миром.

Эрик, проводивший меня к дому, выглядел расстроенным и все время повторял, что осталось совсем мало времени. Мне было его очень жаль, но я не знала, как ему помочь. Когда же я поднялась к себе в комнату и сняла жакет, взгляд случайно упал на заготовки амулета связи.

Я поспешно сбросила с себя неудобную одежду. Было страшно испортить все из-за плохого контроля над магией, но Эрик был прав — до ночи следующего убийства осталось слишком мало времени, а значит мы пойдем на дежурство в нужный район. Для координации между отрядами стражи у нас в мире всегда использовались артефакты связи, уверена, и нам они пригодятся.

Сперва я села на свой матрас и попыталась расслабиться с заготовками в руках, но сердце билось, как сумасшедшее, тревожным набатом отбивая рваный ритм в ушах. Вскочила на ноги и принялась ходить по комнате. Нужно было сосредоточиться и расслабиться, нужно было контролировать свою магию, чтобы не испортить заготовки. Нужно проверить, что моя задумка работает, прежде чем делать что-либо еще!

Я сама не заметила, как сосредоточилась на своих ступнях. Я так часто делала это прошлым вечером и ночью… глубокий вдох, поворот на мысках… расслабиться, позволить своему телу просто плыть на волнах магии, ни о чем не задумываясь. Тот легкий флер энергии, что поступает в этом мире из-под земли и легкими струйками поднимается в воздух. Они проходят через все вокруг, включая людей, их можно почувствовать, подстроиться под движение, под ритм, будто танцевать среди дымков от ароматических палочек, что клубятся, волнуются, переплетаются, и ты движешься вместе с ними.

Я сама не заметила, как прикрыла глаза, магия сама несла меня вперед, не позволяя врезаться в стены, спотыкаться о брошенные вещи. Мне нужно совсем немного энергии… я активировала фонтанчик, перекачивая силу из одной руки в другую, как учил Эрик, постепенно делая его все тоньше, тонкой струйкой. Когда я резко поворачивалась на месте, то брызги энергии разлетались во все стороны, лучи солнца играли на них, словно на крошечных драгоценных камнях… совсем тонкая струйка… я аккуратно взяла заготовку амулета в левую руку и начала по буквально капле напитывать выдавленные на глине рунические символы магией. Сперва на одной половине амулета, потом на другой — по кругу, потом цыпленок — символ Кейи, и последний, замыкающий символ — мой знак, изрыгающий пламя дракон. Сжала две половинки амулета в руках, фиксируя их и окончательно наполняя… яркая вспышка, и я поняла, что они целы, не раскололись.

Повторить те же действия еще раз для парного амулета, расхаживая по комнате по одной магии известным траекториям, замереть, не веря, что получилось.

Работает ли?

Я поспешно натянула штаны и сунула ноги в растоптанные ботинки, не завязывая шнурки, сбежала вниз по лестнице и забарабанила в дверь Кейи.

Глава 49. Драдрерика

Амулет связи работал.

Я стояла в коридоре на своем этаже, раскрыв два глиняных «блюдца», соединенных кожаным шнурком, и видела над одной из половинок полупрозрачный образ Кейи. Она удивленно смотрела на меня, но послушно говорила — читала какое-то местное стихотворение про золотую осень. Я просто попросила ее не молчать, чтобы протестировать качество связи, и она начала рассказывать что-то из местного фольклора, мне неизвестного. Вообще, звучало красиво и непривычно.

Я сходила наверх и, не прекращая слушать, быстро накинула пальто, захватила секиру и побежала на улицу, чтобы проверить на большем расстоянии. Пока я была крайне довольна результатом, он мало чем отличался от привычных мне амулетов. Конечно, не идеально четкая картинка, звук тиховат, примешиваются внешние шумы, но разобрать слова можно нормально, особенно если говорить погромче и поближе к амулету.

Конечно, у нас в мире использовали и более совершенные амулеты: передающие мысли, заглушающие окружающий шум, создающие полноразмерный образ собеседника, к которому можно даже прикоснуться. Но такие артефакты создавать я не умела, да и для этого мира и такого хватит.

Я тестировала связь пока шла до рынка, Кейе тоже пришлось выслушать, как я пою длинную залихватскую солдатскую песню, чтобы проверить качество звука в обратную сторону. На меня косились на улице прохожие, но никто не посмел ничего сказать, видя магический образ у меня в руках. Отключилась я, только дойдя до гончарной мастерской.

— Привет, — поприветствовала знакомого подмастерье. — Теперь мне нужно еще с десяток основ для амулетов.

— Они работают?! — воскликнул он с восторгом.

— Ага, — я подмигнула ему заговорщицки. — И следующая партия мне нужна как можно быстрее.

— Продавать будете? — он сощурился, явно собираясь потребовать процент с прибыли.

— Раздам отряду, который будет охранять нас от серийного убийцы, — ответила совершенно честно. — Чтобы патрульные могли переговариваться между собой и координировать свои действия.

Подмастерье впечатлено покивал и принялся за работу.

— Вот как на продажу начну делать, предложу тебе процент с продаж, — добавила я. — Можно будет подумать о том, чтобы лучше сделать основы, чтобы рисунок правильно и ровно ложился, — я легко надрезала ладонь, над чашей с глиной, чтобы добавить в нее своей крови вперемешку с магией. Подмастерье уже ничему не удивлялся, только кивал, предлагая свои идеи, как сделать основу легче и крепче, а рисунок рун аккуратнее.

Одну пару амулетов я сделала для себя и Сига, вторую для себя и Эрика. Первому в качестве символа нарисовала скрещенные мечи, ведь его имя означало «славная победа», а второму что-то вроде обелиска, ведь его имя означало просто «могучий, сильный», а фамилия «камень».

— А что значит имя Акке? — спросила я между делом у паренька-подмастерья, который продолжал делать на вращающейся платформе новые чашеобразные основы для амулетов.

— «Не умеющий лгать», — ответил он.

— Странный выбор, — хмыкнула я, помня, что имя это мистер Астридсон выбрал себе сам, принимая фамилию жены.

Один амулет я, подумав, сделала для связи между матушкой Гуддой и Кейей — и им будет приятно, и, если вдруг кто-то будет искать меня дома, и дело будет срочное, она сможет передать через дочь. Очень жаль было, что я не умею делать амулеты универсальными, получается, что каждому придется носить целую связку. Еще один настроила для связи между Эриком и его напарником Лейвом, имя которого означало «покинутый». Его я нарисовала как одинокого человечка на маленькой круглой площадке.

Ну, а еще несколько амулетов я сделала парными без настройки на конкретную личность, вместо символа человека на них я писала просто цифру на Подлунном языке. Подобные амулеты имели не такую прочную связь, иногда в их работу вмешивались похожие, да и качество связи было похуже — картинку таким не передашь, только голос. Но зато они были универсальны, например, их использовали отряды стражников, и неважно было, в чьи руки попадал амулет. Правда, и энергию они тянули активнее, так как искали не конкретного человека по его ауре, заложенной создателем при зарядке артефакта, а просто такой же амулет. В общем, были тут свои плюсы и минусы, но я надеялась, что нам пригодятся и такие переговорные устройства. Подумав, я доплатила и заказала их десяток пар, чтобы уж наверняка. Подмастерье обещал все обжечь уже к завтрашнему утру.

Остаток дня я отсыпалась и тренировалась контролировать свою магию, и уже чувствовала в этом определенные успехи. Амулет, контролирующий наполненность резерва, показывал уже довольно высокие показатели, но я понимала, что у меня нет времени сейчас отлеживаться сутки, поэтому тратила силы на все подряд, чтобы не допустить переполнения. Вот поймаем убийцу — после можно будет пройти еще через одну стадию лечебного цикла, а пока нет на это времени.

Ранним утром следующего дня я уже приплясывала у лавки гончара, на меня удивленно поглядывали работники пока открывались, пока вытаскивали ночную порцию изделий из печи. И, наконец, я получила обещанные заготовки. Я едва не приплясывала от радости, потому что все они высохли аккуратно и были обожжены без трещин и других недочетов, а также подходили друг к другу по размеру.

Вместо того, чтобы пойти домой, отправилась в здание будущей школы. За эти дни там уже начали ремонт: повыкинули мусор, разобрали кабинет, отчистили стены от старой краски и выровняли их, покрасили заново. На очереди был ремонт пола, но начать должны были только завтра, поэтому я могла спокойно воспользоваться пространством. Это будет удобнее, чем медитировать-танцевать в своей крошечной комнате. На крыше слышались мужские голоса и стук инструментов — ее тоже ремонтировали, но я решила, что это мне не помешает, если кто-то из работников не свалится мне на голову.

Я разулась и осталась босиком, сняла доспех и отложила секиру, чтобы легче двигаться. Заготовки амулетов связала шнурками по парам и разложила на подоконнике. Что ж, начнем. Пальцы пробежались по символу Эрика на одной из сторон амулета, вызвав у меня мимолетную улыбку.

Шаг вперед, прикрыть глаза, ощутить движения магии вокруг, ее течение. Словно идешь по полю с травой выше твоего роста, и каждая травинка здесь движется в своем ритме, то переплетаясь с другими, то двигаясь в противоположном направлении, она может нежно погладить тебя, а может и пощекотать, заставляя отдернуть ногу.

Сила заструилась по моим рукам, переливаясь из одной ладони в другую, а затем обратно, пока я настраивалась на ту силу потока, которая мне нужна. Наконец, когда энергия стала проходить буквально по капле, я начала вливать ее в амулет, не переставая мягко двигаться, то покачиваясь на месте, то вращаясь, то замирая в сложной позе с поднятыми вверх руками полностью вытянувшись на цыпочках, то птицей раскрывая руки, замерев на одной ноге почти горизонтально, на одних пальцах…

— Хозяйка? — кто-то стукнул в дверь, привлекая мое внимание, но я не остановилась и постаралась не терять концентрации.

— Что? — очередной амулет лег к остальным готовых, а я взялась за следующий.

— А что вы делаете?.. — спросил один из рабочих, стоявших в дверях.

Я мягко повернулась несколько раз вокруг своей оси и лишь затем мои пальцы заскользили по рисунку из рун, наполняя каждую идеально-отмеренной дозой магии:

— Колдую, — выдохнула между двумя шагами и, только завершив питать половинку амулета, спросила: — что-то случилось?

— Нет… — выдохнул мужчина.

— Тогда и вы продолжайте работать, — послала им мимолетную улыбку.

Я чувствовала, что дверь так и осталась незакрытой, периодически внутрь заглядывали то рабочие, то просто прохожие или бывшие ученики. Некоторые замирали, удивленно глазея на меня, другие быстро уходили. Не знаю, что они видели: только ли странный танец, или кто-то из них чувствовал ту магию, что я творила, но мне было все равно.

Закончив очередной амулет, нащупала на месте следующего пустоту. Оглядела выложенные в линию амулеты, проверила — все они были заполнены, все лежали на своих местах. Значит работа уже закончена.

Только осознав это, ощутила себя ужасно опустошенной. Нет, уровень наполненности резерва был еще на шести двенадцатых, но тело ломило, хоть я и не делала ничего сложного. То ли я настолько отвыкла от физических нагрузок, то ли так проявляется напряжение не в теле, а в энергетических структурах — прежде я так долго не пыталась контролировать исходящий поток магии. Меня даже слегка пошатывало, когда я надела обратно доспех и пристегнула секиру. Выйдя же на улицу с удивлением поняла, что солнце почти касается крыш домов, а тени стали длинными. Во время медитации я совсем не следила за временем, а ведь я за сегодняшний день так и не позавтракала, не говоря уже про обед.

— Привет, — из-за поворота вывернул довольный Сиг, — мне тут уже рассказали, что ты сегодня что-то странное в здании школы творила. Вроде как какие-то упражнения и явно чуялась магия, все заинтригованы.

— Колдовала я, — буркнула устало, но тут же зарылась в свой мешок и нашла два амулета, на которых стояли символы Сига, один из них сунула ему. — Вот.

— Что это?

— Амулет связи, — я раскрыла половинки своей копии амулета, они были связаны кожаными шнурками — не слишком крепко, но зато дешево. Амулет в руке у Сига немедленно задрожал, издавая слабый стук. Металлические, конечно, в этом плане удобнее — они от входящего сигнала позвякивают, иногда довольно мелодично, но пока что имеем, тому и рады.

— И что делать? — Сиг растерянно смотрел на меня, держа амулет на вытянутой руке, будто он мог взорваться.

— Открывай, — хохотнула я.

Когда он поднял половинку амулета, то над ним появилось изображение моего лица, как и на моем — его. Для проверки качества связи мы, конечно, находились слишком близко, но Сиг не поленился отбежать в другой конец улицы. Вот у кого не было проблем с тем, чтобы болтать, не переставая. У меня, честно говоря, на это не было никаких сил.

— Это же золотая жила, ты понимаешь?! Да что там твои защитные повязки, школа! Мы на этих амулетах просто озолотимся!

— Сиг, успокойся, — отмахнулась я. — Я очень устала и безумно хочу есть, а нужно еще с Эриком встретиться… о, Боги, я ведь даже не знаю, как его найти…

— У меня есть его адрес, я у матушки Гудды переписал, — тут же встрепенулся парень. — А зачем тебе?

— Нужно передать ему его амулет и договориться о встрече. Я не просто так их сделала, — я встряхнула мешком, чтобы остальные тихонько звякнули. — Это должно помочь нам поймать серийного убийцу!

— Тогда ни о чем не беспокойся! Положись на меня! — предложил Сиг. — Я сейчас же его найду и передам амулет, объясню, как он работает, а ты можешь спокойно идти и ужинать.

Я посмотрела на него подозрительно. Не хотелось перекладывать на других ответственность, но…

— Слушай, поймать убийцу — это ведь не только для меня, это для всех нас важно, он же в нашем районе орудует. Знаешь, как я боялся, что он Кейю подловит? Каждый вечер ее до харчевни провожал и встречал, ночами не спал…

Кивнув, выдала ему амулет для связи между мною и Эриком и, подумав, два амулета для связи между следователем и его напарником, объяснив, кому они предназначены. Посерьезневший Сиг сосредоточенно кивал и обещал все доставить в лучшем виде и как можно скорее.

Глава 50. Эрик

— Как это произошло? — ахнул я, глядя на осколки амулета Лейва.

— Случайно споткнулся, когда шел по лестнице, — хмыкнул он. — Я вообще удивлен, что только мне пока так «повезло». Они же из глины, легко бьются от одного неловкого движения. Совершенно непрактичная придумка…

Он продолжал деланно возмущаться неудобному изобретению Рики, а я утомленно потер глаза. Все последние дни мы занимались организацией облавы на убийцу в вычисленном районе. Мы собрали из полицейских и добровольцев из гражданских магов небольшой отряд, разделили на группы по количеству амулетов связи. Лейв даже выбил нам немного помощи и от группы расследования серийных убийц, правда, это были всего пара человек, но и то хорошо. Это придавало нашей операции некоторую официальность, хотя основное внимание полиции в предполагаемую ночь преступления будет сосредоточено на бедных районах, где, несмотря на все старания, все еще ходили по улицам продажные женщины, являющиеся легкими жертвами для преступника.

Лейв все же умудрился наладить отношения с Вигбьордсоном и уговорить его как-то сотрудничать, но тот был уверен, что в нужный район если преступник и заявится, то вместе с привезенной извне проституткой, а значит нужно следить за потенциальными жертвами, а не за местом. Тем более, что очерченная Эриком территория была слишком обширной, да и обилие полицейских на ней могло испугать достопочтенных граждан, которым, по мнению полиции, ничто не угрожало на самом деле.

Во время этой работы переговорные амулеты были нам обоим очень полезны, Лейв это прекрасно знал. Более того, другие полицейские с завистью посматривали на них, интересовались, что и неудивительно. Лейв прекрасно знал, как полезны для нас переговорные амулеты, они помогли сэкономить огромное количество времени. Конечно, они не были идеальны, но что идеально в нашем мире? В общем, нам обоим было очевидно, что Лейв просто придуряется в своей обычной манере, чтобы сгладить свою вину. Но сил смеяться у меня уже не было.

Я устало потер глаза, пытаясь переформатировать в голове весь план операции, пока Лейв распинался о минусах переговорных устройств Рики, не желая признавать свою ошибку.

— Может, дать тебе десятый амулет из не привязанных? — произнес с сомнением.

— Не надо, — тяжело вздохнул он, теряя уверенный настрой. — Боюсь, что я не смогу вам помогать в качестве координатора. Сам подумай, убирать сейчас один из амулетов, значит сокращать количество групп, а у тебя уже все улицы крупные для патрулирования расписаны, все главы отрядов осведомлены о плане. Да и потом, да, удобно было бы, если бы кто-то один поддерживал постоянную связь со всеми, но у меня ведь тоже служба в эту ночь. А вдруг вызовут, а в это время что-то случится? Лучше ты сам возьми связанные амулеты. — Он понурил голову. — Прости, это я виноват, что был так неуклюж, лохонулся. Мне показалось, что амулет снова дрожит, я вытащил его… и тут споткнулся. А он оказался таким хрупким!

— Я с тобой не связывался, — удивился я.

— Да я же говорю, показалось мне. Я вытащил его — ничего не дрожит, удивился даже, а потом и споткнулся.

— А рядом с тобой никого в этот момент не было? Может, тебя случайно кто-то толкнул? — спросил с подозрением, помня про то, что в полиции я подозревал наличие крота.

— Да нет, что ты, никого не было на лестнице, — отмахнулся Лейв. — Это я сам виноват, в последние дни совсем голова кругом… она плачет, письма пишет…

Я даже не сразу сообразил, о чем он:

— Твоя?..

— Да… подстерегла тут даже неподалеку от отделения, в слезах вся, поговорить хотела. Я ее сразу спрашиваю: уйдешь от мужа? А она только ревет и головой качает. Плюнул и ушел прочь. Да только душу-то всю она мне вывернула! Домой иду — от каждой тени шарахаюсь, все кажется ее посыльный или слуга встретится. Пишет, что умереть готова, что любит… но разве ж так любят, скажи мне?! Когда любят, готовы все бросить и от всего отказаться!

— Я не знаю, — признался честно. — Я бы, наверное, готов от многого был отказаться…

Лейв бросил на меня острый взгляд и нехорошо понимающе усмехнулся. Я ощутил, что у меня потеплели щеки от прилившей к ним крови.

— Ох, смотри, друг, сердце эта стерва тебе на мелкие кусочки нашинкует своей секирой, — Лейв хлопнул меня по плечу.

— Она не такая! — я вывернулся из-под его руки возмущенно.

Он только рассмеялся, качая головой, будто приговаривая: «я тоже был так же молод и наивен».

Я тяжело вздохнул и решил не продолжать эту тему:

— Я попрошу Рику сделать тебе новый амулет, но боюсь, что нужно будет подождать.

— Надеюсь, что вам будет сопутствовать удача этой ночью, — Лейв протянул мне руку, и я согласно пожал ее.

— А я надеюсь, что у тебя дежурство пройдет тихо и спокойно, и ты сможешь принять арестованного нами убийцу в участке и допросить.

— Заметано, — хохотнул Лейв, и на этом мы с ним простились.

Голова пухла от очередных сложностей, но я привычно уже за эти дни вытащил амулет связи и раскрыл его, чтобы рассказать очередные новости Драдрерике. План операции по поимке преступника мы фактически разрабатывали вместе, и вообще часто связывались, в том числе чтобы просто пообщаться. К сожалению, лично встретиться в эти дни получалось не так часто, но по артефакторной связи мы говорили часами, я успел узнать Рику лучше: что ее беспокоит, какие задачи она перед собой сейчас ставит, каковы ее приоритеты. К сожалению, ей требовалось завершить еще один цикл лечебного пополнения резерва, но она откладывала этот вопрос, пока мы готовились к поимке преступников. После ей придется завершить процесс, а затем сразу наступит день экзамена на подтверждение квалификации, поэтому сейчас она активно готовилась и училась управлять своей магией.

Я честно сказал ей, что амулеты связи — это то, на чем и без всякой школы можно сделать состояние. Не обязательно даже создавать их самой, не нужно даже организовывать свое производство, только продать технологию кому-нибудь из фабрикантов и жить безбедно до конца своих дней.

— А как же маги, которых я сейчас не имею права учить?! — возмутилась Рика. — Кто будет преподавать им магию, ведь другие учителя им не по карману! Да и видела я чему тут учат, — она фыркнула презрительно. — Магия — это не только разум, это управление всем своим телом, каждой мышцей, его гибкость и сила. Дряхлый маг — слабый маг, будь даже он десять раз мастером. Я должна показать своим ученикам, как контролировать силу в своем теле, какой бы она ни была, холить ее и лелеять, даже если она невелика, мастерски управлять теми крохами, что даровали им Боги.

Я не нашел слов, чтобы возражать. Ей было важно быть нужной и полезной, и в этом ее рвении она была восхитительна.

Я безумно жалел, что не удалось вычислить убийцу до самого последнего дня, но Рика уверяла, что это было просто невозможно, что преступник начал свою работу слишком давно, чтобы так легко было можно его легко вычислить.

— Это не убийство на бытовой почве в местном трактире, когда преступник спит рядом с телом пьяный и испачканный кровью. Ты сам говорил, что здесь все не так просто, что убийца долго готовился, прежде чем начать убивать.

— Да, — кивнул я растерянно.

— Тогда и не вини себя! Ты бежишь следом за ним, но стартовал ты на полгода позже, однако, уже у него на хвосте. Сегодня ночью ты сможешь его нагнать, уверена, он это чувствует. Я верю, у тебя все получится.

Эта девушка умела смотреть так, что и сам начинаешь верить в себя, даже если задача перед тобой стоит самая фантастическая.

Сбор в нужном районе договорились провести на закате. Рику, Сига и еще пару молодых парней из числа ее учеников я сам забрал от ее дома и подвез на одолженной у брата машине. Остальные добирались кто как. На месте все были вовремя, разбились по группам так, чтобы в каждой был хотя бы один человек с амулетом и один полицейский и один маг. Магами все больше выступали гражданские: ученики Рики, которых она кое-как подготовила к этому дню, и мои друзья. Маг-полицейский — слишком сложная профессия. К сожалению, нас было слишком мало на очерченную мною территорию: всего двенадцать групп по два-три человека в каждой. Нас с Рикой я объединил в отдельную группу и назвал командным центром. Отпускать от себя девушку, хоть и знал, что она мастер боевых искусств, я не хотел. Тем более, что в одной из групп был Сиг, который имел прямую связь только с Рикой. Остальные десять маленьких отрядов могли связаться со мной по одному из нумерованных амулетов. Целая связка их висела у меня на поясе и, честно говоря, я боялся запутаться в них в случае вызова, но мы еще до начала операции постарались потренироваться.

Мы в очередной раз повторили район патрулирования для каждой группы, улицы, по котором они должны пройти, на что нужно обращать внимание. Профессиональные полицейские сосредоточенно кивали, прекрасно зная все на собственном опыте, помощники-добровольцы растерянно хлопали глазами. Район, где должно было произойти убийство, довольно благополучный, его улицы ярко освещены амулетами или газовыми фонарями, поэтому вероятных мест преступления оказывалось меньше, но все еще существовали переулки и темные подворотни.

— Если заметите на улице одинокую женщину без сопровождающего, аккуратно проводите ее до места назначения, но не привлекая внимания, издалека. Возможно, убийца тоже ее приметит.

— Но вдруг убийца быстро выскочит и убьет ее?! — ахнул кто-то. — Может, лучше сразу подойти и предложить довести?

— Убийце нужно провести магический ритуал с телом, — вмешалась в разговор Рика. — Учитывая, как он работает, ему важно, чтобы жертва была жива, пока он будет ее резать. — Даже некоторые полицейские передернулись от таких сведений. — Он не просто убивает, он совершает магическое жертвоприношение, то есть ему важна жизненная сила женщины. Поэтому, скорее всего, он попытается ее схватить и затащить в проулок, где уже подготовлен импровизированный алтарь. Поэтому проверяйте все места на появление подозрительных магических сигналов, как я показывала. Это руническая магия, пока она не активирована, она имеет специфические эманации, ищите их. Найдя предполагаемое место преступления, спрячьтесь и немедленно свяжитесь с нами по амулету. Вероятно, преступник вернется на подготовленное место вместе с будущей жертвой. Но пожалуйста, будьте осторожны, не бросайтесь на него без подготовки! Лучше дождитесь подмоги!

— Мы умеем обезвреживать магов, мисс, — прервал ее один из полицейских.

— Вы не умеете работать с рунной магией, — качнула головой Рика. — Этих знаний нет в вашем мире. К сожалению, и времени учиться не осталось. Знайте, что место, над котором поработал рунический маг, является потенциальной ловушкой. Вы можете наступить на любой камень брусчатки, а на нем руна огня, которая спалит всю улицу вместе с жителями. Поэтому ищите магию издалека и надейтесь, что рунолог не успел подготовиться качественно. Возможно, он чертит круг только после того, как поймает жертву, мы этого не знаем, к сожалению, — она задумчиво прикусила губу.

— Будьте готовы ко всему, — строго закончил я. — Помните то, о чем мы говорили, к чему готовились. Ну, и положитесь на свое чутье полицейских, оно может спасти в самой сложной ситуации. Берегите себя и постарайтесь поймать преступника.

Коллеги закивали с понимающими усмешками.

Глава 51. Драдрерика

После инструктажа группы во главе с полицейскими рассредоточились по району в соответствии с планом. Внутри у меня все вибрировало от мандража — я никогда еще не работала в составе большого отряда, наши учителя всегда наоборот старались создать условия для конкуренции и одиночной работы. Если кто-то пытался объединяться в группы, чтобы лучше пройти испытание, то в следующий раз их ставили в спарринг, в котором может победить только один. Нам внушали, что другие участники группы — это слабость, но вот очередное доказательство, то что-то большое можно сделать только вместе, сообща.

Здесь все было иначе, мы работали вместе и координировали свои действия с помощью амулетов связи. Отряды разошлись по периметру очерченной Эриком зоны, мы же с ним остались в центре, двигались по спирали, проверяя пространство вокруг на предмет применения рунной магии. Я надеялась, что преступник не удержится и создаст руноскрипт для подготовки к ритуалу, и мы его благодаря этому сможем поймать. Эрик по очереди связывался с каждой группой, контролируя их положение. Если вдруг наши люди не отзовутся на очередной сигнал, это будет значить, что что-то случилось, например, они ввязались в схватку с преступником.

Я наделась, что этого не случится. Все же рунологи — маги, не любящие открытых противостояний. Созданные ими амулеты бесценны во многих областях жизни, но для прямого столкновения их применять сложно. Даже плохо обученный стихийник быстрее создаст огненный шар, чем рунолг успеет вытащить нарисовать простейшую руну. Но преступник может использовать ловушки, так что все последние дни я посвятила время тому, чтобы научить всех, кого Сиг представил как участников будущей операции, способности различать магию.

На Сига я до сих пор злилась, хотя и не могла не восхищаться его смекалкой. Когда я отправила его отнести амулеты связи Эрику, он умудрился заодно договориться об участии своих друзей и моих учеников в операции. Меня же после поставил перед свершившемся фактом — они придут и будут помогать. Пришлось в срочном порядке их обучать самообороне и самым, на мой взгляд, востребованным навыкам, чтобы они выжили в случае столкновения с убийцей. Услышав об этом, Эрик попросил уроки распознавания рунной магии дать и его коллегам.

И только много позже, когда все было подготовлено, я услышала от Эрика, что вообще-то он не собирался брать Сига с парнями, но «раз уж я их уже ввела в курс дела и подготовила…». В общем, только тогда я сообразила, что Сиг с обоими нами вел себя так, будто второй абсолютно «за» их участие, и мы оба «не спорили». Хотелось задать ему хорошую трепку, но, объективно говоря, для такой объемной операции действительно было мало людей, а парни хоть что-то умели в плане магии. Хотя и пускать недоучек на улицу…

Честно говоря, я надеялась, что им и не придется столкнуться с преступником. Все же мы разделили выбранную область на тринадцать частей, а самой вероятной на самом деле была в центре, ее мы патрулировали вместе с Эриком. Если в первый миг, услышав, что мы будем вдвоем, я подумала о том, что у меня вообще-то тоже есть амулет связи, значит я могу вести отдельную группу, то потом сообразила, что вероятность найти убийцу у нас на самом деле выше в этом месте. Да, круг, который рисовал убийца на карте города, был не идеально ровным, но что-то мне подсказывало, что он будет стараться на последних делах изо всех сил. Если в первых случаях он еще не был уверен в своих силах: жертва могла сопротивляться или пытаться сбежать, то сейчас он набрался опыта, а значит попытается сделать все идеально, ведь чем точнее проведен ритуал, тем больше в нем силы и меньше энергии уходит мимо.

Мы с Эриком обсуждали это уже много раз, так что теперь даже и говорить стало не о чем, только перебирать амулеты связи по очереди, контролируя положение каждой из групп. Иногда я открывала карту района, чтобы точнее представлять, где очередная группа в данный момент времени. Ну и, конечно, старательно сканировала пространство на предмет рунной магии. Следы ее могли быть едва заметными, но в этом мире ее почти не используют, а значит и фоновых шумов было меньше. Ребята натренировались видеть этот вид магии только на несколько метров вперед, я же имела навыки куда более серьезные. Этому нас обучали, периодически подсовывая на полигон или полосу препятствий «сюрпризы» от рунологов. Проблема в том, что в созданном такой магией амулете, в отличии от обычных заклинаний, магия будто окукливается и спит до активации, ее очень сложно заметить. Однако, если руноскрипт активен, можно разглядеть легкое свечение в определенном спектре магического зрения. Опять же, не такое ярко и четкое, как у обычного заклинания, но, если настроиться, можно различить. Тем более, что, к счастью, руны должны быть активированы, прежде чем быть задействованы. Что магические ловушки, что алтарь для будущей жертвы — все они должны быть активны прежде чем заработать, так что я широкой сетью старалась отслеживать все происходящее вокруг. Жаль только, что активировать магию убийца мог сразу перед тем, как захочет ее применить.

Вдруг у Эрика застучал один из амулетов. Вздрогнув, он прервал связь, которую в это время поддерживал, с трудом нашел тот, что вибрирует, в связке таких же, и открыл. К сожалению, номерные способны были передавать только голос, а не картинку. Я подсмотрела на номер на амулете и раскрыла карту, чтобы сориентироваться в их расположении. Судя по всему, эта группа должна была идти по Цветочной улице.

— Докладывайте, — строго велел Эрик.

— Мы нашли его, нашли! — взволнованные голос одного из моих учеников прервался, послышалось шуршание, а потом более спокойный мужчина произнес хрипловато: — судя по всему, найден предполагаемый алтарь, — кажется, это был полицейский, сопровождавший группу. — Руническая вязь на ткани, маг говорит, что заряжена и готова к работе. Мы близко не подходим, подготовились к слежке, но нужно бы перекрыть второй выход из переулка.

— Ваше точное местоположение?

Я отвлеклась, потому что одновременно у меня застучал амулет связи с Сигом. Его улыбчивая физиономия зависла над раскрытыми полусферами, когда я активировала связь.

— Да? — спросила рассерженно из-за того, что нас отвлекли от главного.

— Я это… алтарь нашел, только странный какой-то.

Я коснулась руки Эрика, который рассуждал, какую группу привлечь на помощь нашедшей:

— Повтори, — велела Сигу.

— Алтарь я нашел, только странный какой-то, — буркнул он повторно.

— Как? — Эрик нахмурился.

— Что в нем странного? — напряженно спросила я.

— Сама смотри, — он отвернул амулет от своего лица. Сперва в темноте ничего было не разглядеть, только дрожащие мусорные баки и кирпич стены, а потом я смогла увидеть изображение рунической связи: круг, заполненный символами, нарисованный на ткани. Неаккуратные мазки самой простой краски, кое-где складки ткани прерывают линии.

— Что не так? — не понял Эрик.

— Какого он размера?

— Чуть больше локтя длиной, — ответил Сиг, его рука частично мелькнула на изображении. — Никаких ловушек вокруг, никаких приготовлений. Он был спрятан просто за мусорным баком…

— Это обманка, алтарь должен быть два метра диаметром, чтобы уложить на него тело, — поняла я и перевела взгляд на Эрика. Он немедленно связался с предыдущей группой, нашедшей «алтарь», и там оказалась тоже такая же обманка — неаккуратная подделка со случайными символами.

— Преступник как-то узнал, что мы делаем, и пытается нас отвлечь, — сказал Эрик, прерывая разговор.

— В этом мире мало рунических амулетов, но он сделал эти, чтобы сбить нас со следа, — подтвердила я.

— Может, уничтожить найденные?

— Нельзя, он узнает, почувствует это, — качнула головой.

— Может, и к лучшему?

— Но тогда он поймет, что мы раскрыли его план.

— Вероятно, он уже знает где мы и что делаем, иначе так тщательно не подготовился бы. — Эрик злобно ударил кулаком по кирпичной стене, от чего какая-то парочка покосилась на нас и перешла на другую сторону улицы.

— Держи себя в руках, — велела я строго, — сейчас не место и не время.

— Он постоянно на шаг впереди, что бы мы ни делали!

Тут у него застучали сразу три амулета связи. Пришлось срочно связываться со всеми и говорить, что те магические круги, которые слишком маленького размера, чтобы быть алтарями, нужно игнорировать.

— Мы проходили здесь раньше, я проверял этот переулок, но рун не чувствовал, — с сомнением произнес один из моих учеников. — Преступник что, ходит по улицам прямо перед нами и раскладывает свои «подарочки»?

Эрик вопросительно покосился на меня. Я нахмурилась:

— Он мог активировать их удаленно или сделать так, чтобы они сами активировались в определенное время, но это руническая магия высшего порядка! Такому в школе Рабов не учат.

— Было глупо недооценивать врага, — буркнул Эрик мрачно.

Тут спокойный осенний вечер пронзил истерический женский крик.

— Где?! — ахнул Эрик, заметавшись, потому что в узких улицах звук заметался между стен эхом, мешая сориентироваться.

Я же почувствовала, перед моим внутренним взором ярко вспыхнула чужая руническая печать, настолько напитанная магией, что, уверена, ее парни ощутили даже издалека. Я схватила Эрика за руку и рванула напрямик по переулкам, не обращая внимание ни на что вокруг, кроме ярко светящегося круга. Он был уже активирован, не просто подготовленный алтарь — на нем уже лежала жертва, ее жизнь питала чужое колдовство.

Из переулка мы вывалились на ярко освещенную улицу, по которой даже в этот час активно ездили машины, но я чувствовала, что нам нужно на другую сторону. Я пыталась подгадать момент, чтобы перебежать дорогу, но Эрик выстрелил магической молнией в воздух:

— Служба магического правопорядка, освободить дорогу! — громогласно разнесся его голос, наверное, усиленный какой-то магией, и машины резко затормози.

Быстрее ветра мы пересекли улицу. Там, на другой стороне стояла, трясясь, какая-то одинокая девушка. Эрик резко встряхнул ее, заставляя прийти в себя:

— Что? Что с вами?!

— Там… там! — она трясущейся рукой указала в переулок.

Шаг в переулок, Эрик намагичил на руке яркий светляк. Там прямо в грязи был расстелен косок белой ткани, похожей на простыню. Как и тот обрывок, что показывал мне по амулету Сиг, этот был расписан рунами, но куда аккуратнее, чем на том. А еще на нем была распростерта молодая женщина в окровавленном платье.

— Нет, мы опоздали! — ахнул Эрик, делая шаг вперед.

На другом конце переулка мелькнула какая-то тень.

— Стоять! — рыкнул Эрик и ринулся вперед.

Одновременно с этим я почувствовала, как активировалась целая полоса рунических камней. Воздушный щит выставила инстинктивно, рукой схватила его и резко рванула назад, роняя на мостовую и накрывая собственным телом. Адский грохот ударил по ушам, оглушая. Из того места, где секунду назад была его нога, вырвался огромный огненный шар и, взлетев в воздух, взорвался над крышей домов яркой вспышкой. По дороге он опалил один из балконов, на котором были выставлены ящики с цветами. Деревянные оконные откосы запылали, стекло треснуло, послышались испуганные крики людей.

Глава 52. Эрик

Это была ловушка. С самого начала и до самого последнего момента.

Проклиная себя за непредусмотрительность, я кое-как поднялся с брусчатки, слегка пошатываясь. Кажется, меня немного оглушило, да и о камни приложило знатно, хорошо, хоть не спалило.

— Ты в порядке? — перекрикивая звон в ушах, спросил у Драдрерики, помогая и ей подняться.

— Что? — крикнула она в ответ, явно ничего не понимающая.

Я выругался, не стесняясь. Рядом уже собиралась испуганная толпа. Я поднял руку, пытаясь совладать с огнем, пожирающем окно, но он не поддавался.

— Магическое пламя, — понял я.

— Это магическое пламя, его так просто не затушить! — крикнула Рика мне практически в ухо.

— Что делать? — крикнул в ответ, но, судя по выражению ее лица, она не понимала моих слов, однако, смысл уловила по контексту.

Она огляделась, прищурившись, а потом рванула в переулок. Удержал ее, испугавшись, что там есть еще ловушки:

— Пусти, мне нужно разрушить плетение! — крикнула она.

Пришлось отпустить, но быть рядом. Она косилась мрачно, но не сопротивлялась. Аккуратно подкралась вперед, вытащила свою секиру.

— Подсвети! — велела, и я зажег маленький светлячок на ладони. При его свете стало видно, что на камнях грязной брусчатки начерчены какие-то символы, практически на каждом. Рика как-то определила нужный и аккуратно, максимально отодвинувшись, коснулась камня секирой, зажатой в вытянутой руке. Зажмурилась, будто боялась, что рванет, но ничего не произошло.

— На железо не реагирует, только на человеческую ауру, — крикнула она, поясняя.

Подползла ближе и аккуратно начала счищать нарисованные краской символы с камня. Когда большая часть рисунка была стерта, пламя над нашими головами будто поутихло, перестало так яростно гудеть, его цвет сменился с желтого на рыжий.

— Можно тушить, — крикнула Рика, утирая пот со лба.

Я выпрямился и сплел заклинание удушения, лишая пламя кислорода. Оно еще немного пофырчало возмущенно, но постепенно затухло. Я облегченно выдохнул, хоть с этой напастью справились. Люди, собравшиеся у входа в переулок, разразились радостными криками, игнорируя тело убитой.

— Получилось! — крикнула Рика, а потом ахнула, прочистила ухо пальцем и улыбнулась, — ой, я, кажется, слышу!

— Нам нужно подойти к телу, — мрачно констатировал я.

— Подожди, сперва нужно снять все ловушки.

Я связался со всеми отрядами велел возвращаться в центр, назвал адрес. Добровольным помощникам велел идти по домам, а потом присоединился к Рике. Поняв, как нужно действовать, я тоже вытащил нож и начал аккуратно, не нажимая на камни и не прикасаясь к ним руками, счищать рунические рисунки. Краска успела засохнуть, так не липла к ножу, так что можно было предположить, что рисунки нанесли давно, либо как-то заставили краску засохнуть. Рика подсказывала, когда магия уже деактивировалась, а когда нужно продолжать, указывала на ловушки, которых я не замечал. Этот гад заминировал свой алтарь плотно.

— А с другой стороны не подойти? — спросил я ее.

— Там тоже заслон, — она покачала головой.

— Но как же он это сделал?!

— Высшая руническая магия. Вот там, на стене — печати скрытия, — она указала пальцем, там тоже были нарисованы какие-то непонятные символы. — Он скрывал свою магию до последнего, скрывал алтарь, подготовился, постарался нас отвлечь… но, когда жертва уже ложится на алтарь, этого невозможно скрыть, слишком сильный магический всплеск… — она замерла, глядя на тело немигающим взглядом. — Что же он такое сотворил?..

— Что?

Драдрерика поднялась во весь рост и вдруг запрыгала через это минное поле, аккуратно наступая на только ей видимые безопасные камни.

— Рика! — вскрикнул я испуганно.

Она же козой перепрыгнув через опаснейшие ловушки, подошла спокойно к телу и наклонилась над ним. Постояла так несколько минут, а потом оглянулась на меня:

— Он не успел закончить. Убил жертву, отбежал и активировал ловушки. Он это сделал, чтобы убить тебя. Если бы все получилось, тут все должно было полыхнуть и скрыть улики.

— Улики чего? — не понял я.

Со своего места я не видел в теле ничего особенного, все, как всегда.

— Здесь должно было все сгореть, кроме тела. Это нарушило бы целостность ритуала, и было бы незаметно… — она задумчиво и медленно обошла вокруг тела.

— Чего «незаметно»?!

— Он зачем-то поставил щит на теле, оно должно было сохраниться… по крайней мере, лицо точно… эта женщина чем-то важна для убийцы… — она наклонилась, разглядывая жертву. Я приплясывал на месте, уже готовый повторить подвиг Рики и перепрыгнуть через ловушки, но, к сожалению, я не видел их в темноте, как она, как ни старался — я-то на уроки по распознанию рунической магии попасть не успел.

— Что все это значит?! — не выдержал я.

Драдрерика выпрямилась и оглянулась на меня, будто выпав из своих мыслей, а потом пояснила:

— Я наконец-то поняла, что значили те руны, при чем здесь символы плодородия… точнее, нет, не плодородия… это семя, уроненное в землю, которое должно после дать всходы… вот что он делал… его ритуал… он отравляет кровь жертв своим ритуалом, и она проникает в землю. Он выбирает женщин, потому что именно они — продолжательницы жизни этого мира, они порождают новую жизнь. И он обрывает эту жизнь по ниточке… двенадцать связей, двенадцать раз, чтобы…

— Чтобы уничтожить Защиту нашего мира, — выдохнул я.

Она кивнула.

— Что здесь происходит?! — за моей спиной громыхнул грозно голос капитана Вигбьорнсон. — Стейнсон, вы все же провалили дело! Да еще и пустили на место преступления какую-то девицу! — рыкнул он и попытался шагнуть вперед.

— Нет! — я рванул и врезался в него, но этого медведища разве остановишь. Впрочем, сзади в меня врезался магически щит и вымел вместе с Вигбьорнсоном и его помощниками прямо на улицу, где мы упали на грязную мостовую.

— Что вы творите?! — рыкнул он, сбросив меня с себя.

— Это вы что творите?! — закричал я практически одновременно с ним. — Здесь везде магические ловушки! Я уже чуть не убился, но вам все нужно проверять на собственном опыте?!

— Что за бред?!

— Это не бред! Вон следы от огня, — я ткнул пальцем в сторону окна.

Мы еще продолжали орать друг на друга, когда Рика резвой козочкой перескочила в очередной раз через минное поле, чуть не доведя меня до сердечного приступа.

— Этот господин не верит, что здесь опасно? — осведомилась она спокойно, подойдя ближе.

— Да.

— Это легко исправить. Только не здесь, здесь слишком узко, — она прищурилась и что-то, поднапрягшись, наколдовала. Под ее воздействием один из камней вырвался из брусчатки и вылетел вон из переулка, пролетел над головами зевак, которые поспешили разбежаться подальше — они-то видели, что огонь тут был. К счастью, Вигбьорнсон не скромничал и уже перекрыл соседнюю улицу. — Разойдись! — крикнула Рика и бросила камень в центре улицы, а потом сделала движение, будто прихлопнула комара на своей руке, и тут же, оглушительно громыхнув, из камня вырвался еще один огненный шар и, взлетев в воздух, взорвался в ночном небе. Хорошо, что в этот раз вокруг не было домов, и ничего не зажглось.

— Такими камнями там все замощено, — добавил я. — Госпожа Беолитдоттир — специалист по этому виду маги, она помогает мне разблокировать переулок. Одна из этих ловушек чуть не стоила мне жизни, да и дом соседний едва не сгорел.

Вигбьорнсона мои слова не слишком впечатлили, но подоспевшие коллеги-маги, которых обучала Рика, подтвердили, что тоже видят магическое свечение. В итоге вскоре все они на карачках выстроились в переулке, тщательно избавляя проход от огненных ловушек. Рика пояснила, что соскоблить знаки проще, чем каждый камень аккуратно вытаскивать магией. Вигбьорнсон тихо ругался себе под нос и прикрикивал, чтобы все поторопились, но больше не мешал. Я же ждал возможности пройти ближе.

— Что тут у вас? — неожиданно вынырнувший из толпы Лейв заставил меня удивиться.

— Что ты тут делаешь? Это же не наш район!

— Но меня все равно сюда вызвали. Наверное, людей не хватало, — предположил он.

Я огляделся. По мне людей было более чем достаточно.

— Можно проходить, — позвала нас Драдрерика, руководящая расчисткой прохода. — Осторожно, наступайте только на камни в пределах этой дорожки, — она наколдовала пару светящихся линий, отделяющих «расчищенное» пространство.

Вигбьорнсон поспешил подойти к телу, да и я не стал тормозить.

— Магия, — выплюнул он мрачно, сделав пасс над телом жертвы.

— А я что говорил? — не смог удержаться от ворчания я. — Это магические жертвоприношения. Это…

— О, Боги, нет! — ахнул подошедший за мной следом Лейв.

— Лейв?

Его буквально трясло, ноги подгибались, руками он вцепился себе в волосы:

— Нет… нет-нет-нет, это невозможно!

— Вы знаете эту женщину? — строго осведомился Вигбьорнсон.

Лейв глянул на него диким взглядом, будто не понимая, о чем его спрашивают:

— Это невозможно, это не может быть она…

Вигбьорнсон зажег на руке светляк поярче, хоть в переулке уже было установлено освещение, поднес заклинание прямо к лицу жертвы. Стало четко видно ее остекленевшие глаза, красивое, но бледное до синевы лицо, заплетенные в изысканную прическу темные волосы.

— Имя? — потребовал капитан.

— Это не она… не может быть она…

— Имя!

— Каиса Кьеллсон, — едва шевеля губами, произнес Лейв.

— Каиса? Нет! Нет!!! — послышалось из толпы. — Это не может быть она!

Лейв затравленно обернулся:

— Мистер Кьеллсон…

— Это ты! Это ты во всем виноват! — практически завыл незнакомый мне высокий худой мужчина с длинным носом. — Это к тебе она побежала ночью! Это из-за тебя все!

— Что? Нет, я с ней не виделся… — шокировано отшатнулся Лейв.

— Капитан Вигбьорнсон, тут записка, — заметил один из детективов.

Из руки убитой был извлечен листок бумаги. Капитан быстро прочел текст, а затем сотворил знакомое каждому детективу заклинание, проверяющее следы ауры на предмете. Сияние охватило листок, а потом, немедля, устремилось к Лейву.

— Это вы выманили жертву из дома ночью! — сделал вывод Вигбьорнсон.

— Что?! Нет! Я этого не делал! Я с ней не общался и не передавал записок! — возмутился Лейв.

— Но этот текст написан вашей рукой, и его жертва держала в руках в момент кончины. И ее… простите, кто вы?

— Мистер Кьеллсон, — мужчине позволили пройти ближе. — Я… муж… Каисы, — он бросил лишь один взгляд на тело, а потом поспешил отвернуться и закрыть лицо руками. Я был готов поспорить, что увидел, что на лице его слезы. — Боги, я знал, что этот роман добром не закончится!

— Так вы знали, что у вашей жены роман? — удивился Вигбьорнсон.

— Да, у нас были… свободные отношения. Но, поймите, она всегда, всегда возвращалась ко мне! Она меня любила! — он будто пытался уговорить всех окружающих в этом. А потом его глаза полыхнули гневом, и он указал пальцем на Лейва. — Это он! Он не мог вынести ее отказа! Она всегда ко мне возвращалась! Она отказывала всем своим поклонникам, и этому тоже! Но он не смог принять этого! Это он ее убил!

Глава 53. Эрик

— Я не вызывал ее на встречу! Понимаете, не вызывал! — кричал Лейв, которого арестовали и под конвоем отправили в отделение полиции. Не наше, а участка, где обосновался капитан Вигбьорнсон.

— Но эта записка написана именно вашей рукой! — с ухмылкой заметил капитан, помахивая той самой бумажкой, которую мне так и не удалось увидеть — мне ее не дали в руки, но кое-как со скрипом позволили присутствовать на допросе, так как я сумел предсказать место и время следующего убийства.

— Может, это старая записка. Раньше мы встречались, это правда, но после того, как она отказалась уйти от мужа, я отношений не поддерживал. И вообще! Подумайте сами: зачем мне назначать свидание этой ночью в районе, где, как я знаю, будет совершено убийство, да еще и я сегодня дежурный! Почему я не дождался своего выходного?

— Может быть, именно потому, что сегодня у вас было алиби — вы должны были дежурить? — ухмыльнулся Вигбьорнсон хищно. — Ты знал о безумной идее своего приятеля, — косой взгляд на меня, — и решил ею воспользоваться, чтобы убить бывшую любовницу, — пытаясь давить на Лейва, он перешел на «ты».

— Но зачем мне это?!

— Из ревности, конечно! — Вигбьорнсон победно выпрямился и театрально взмахнул руками. — Замужняя женщина, за которой ты ухлестывал, тебе отказала, и это было ударом по твоему самолюбию.

— Но зачем же я тогда вообще подошел к месту преступления? — устало спросил Лейв.

— Полюбоваться на дело рук своих, вероятно. Преступники часто совершают подобные нелогичные поступки, просто не могут удержаться. Благодаря этому мы их и ловим, — Вигбьорнсон самодовольно улыбнулся. — Давай, не дури, парень. Просто признайся и суд будет к тебе благосклонен.

Лейв посмотрел на него как на безумца и заявил:

— Я больше не буду отвечать на вопросы без своего адвоката.

Все было против Лейва, но самое ужасное, что мистер Кьеллсон, хоть и был подкаблучником, позволявшим своей жене наставлять себе рога, имел кое-какие связи. Сам-то он работал на не слишком денежной и не слишком значительной должности в ратуше, но имел множество знакомств с нужными и важными сановниками. Мэр надавил на начальника полиции, и Лейв, из которого так и не удалось вытянуть признание, все равно был арестован и посажен в тюрьму.

Я попытался подтвердить его алиби, но, к сожалению, ничего не вышло. В эту ночь он дежурил вместе со Снорри — следователем, досиживающим в полиции последний год. Старик давно закладывал за воротник, его не ставили в дежурства, только в архив, но, в связи с моим отсутствием… он, конечно, не помнил ничего, напился и заснул в кабинете еще до полуночи. В результате на вызовы Лейв ездил в одиночестве. Мне удалось зафиксировать время нескольких, но кто и как вызвал его в другой район?

— Какой-то полицейский передал мне сообщение о вызове, когда я возвращался с последнего случая, — устало пояснил Лейв, когда я прорвался к нему на встречу в тюрьме благодаря своим связям. — Я даже не успел войти в участок, когда тот полицейский меня нагнал.

— Какой полицейский? Имя, звание?

— Да я даже не приглядывался, так замучился за вечер: один вызов за другим, и все какая-то ерунда без применения магии…

— Хотя бы звание? На погоны его ты взглянул?

Он нахмурился:

— Вроде бы рядовой…

Все это было очень и очень странно и походило на подставу. Очень четко рассчитанную и хорошо подготовленную, но подставу.

Одно радовало: из-за того, что моя теория оказалась верна, и я предсказал появление трупа в этом районе и в этот день, начальник полиции решил восстановить меня в должности. Капитан Вигбьорнсон имел свою версию — по ней это дело не имело отношения к серийным убийствам, а все рунические рисунки — лишь инсценировка, тем более, что и тело миссис Кьеллсон не было так изуродовано, как другие. Аргумент, что у убийцы просто не было достаточно времени, чтобы поизмываться над жертвой благодаря нашей облаве, на него не действовал. Вигбьорнсон был уверен, что еще один труп проститутки будет найден в бедных районах, но этого так и не случилось, а магические следы на месте последнего убийства всех очень озадачили.

К тому же, я озвучил информацию, которой поделилась Рика — что благодаря ритуальным убийствам маг выпускал жертвам кровь, которая проникала в землю, и в этом был смысл всего происходящего. На месте предыдущего преступления была снята брусчатка и верхний слой почвы, и следы рунической магии все же были обнаружены. Это позволило привязать последнее тело к серийным убийствам, но влияние Вигбьорнсона и мистера Кьеллсона было не перебить.

— Вы же понимаете, что мой напарник не виновен? Его подставили! — вопрошал я у начальника полиции, пряча в карман удостоверение и боевой артефакт, которые он мне вернул.

— Работайте, мистер Стейнсон, с подозреваемым разберутся ваши коллеги.

— Но он же не виновен! Это огромная ошибка! Он мой напарник и в деле с самого начала, он мне помогал…

— К сожалению, сейчас это играет против него, — тяжело вздохнул начальник полиции. — Я не могу просто отпустить подозреваемого, который сам подставляется: он не имеет нормального алиби, был на месте преступления, имел связь с жертвой и даже сам вызвал ее на встречу…

— Он не вызывал!

— Но все так выглядит. Найдите настоящего убийцу, и мы сможем отпустить вашего напарника. Пока же я могу только обещать, что буду оттягивать судебное разбирательство, насколько это возможно.

— Какой суд, дело еще не раскрыто?!

Начальник полиции смерил меня мрачным взглядом:

— Идите работать, следователь Стейнсон, идите работать…

Мне ничего не оставалось, как послушаться.

После приказа начальника городской стражи меня не только восстановили в должности, но и ввели в состав группы по расследованию серийных убийств. Как раз вовремя, чтобы я мог присутствовать при обыске вещей убитой и опросе ее служанок.

— Госпожа так горевала, так горевала в последние дни, — плача, отвечала на вопросы горничная, подтверждая версию Лейва, что это он бросил любовницу. — Я не знаю, почему, — быстрый опасливый взгляд на дверь, — но она часто плакала. А еще писала много писем, отправляла посыльных. А потом снова плакала.

— А ответы получала? — уточнил Вигбьорнсон.

— Нет, господин, посыльные возвращались без ответа.

— Капитан, — поправил он.

— Да, простите, капитан, — она сделала книксен. — И в тот день… ну, когда… — девушка всхлипнула, — ей тоже принесли записку. Тогда она обрадовалась, перестала плакать. Велела подать ее любимое платье, долго красилась и заплетала волосы. Много раз перечитывала то письмо.

— А вы видели письмо? — хмуро осведомился капитан Вигбьорнсон.

— Нет, что вы, капитан, как можно заглядывать в вещи хозяйки?! — возмутилась девушка так неестественно, что сразу стало понятно, что она врет. Впрочем, это ничего не меняло.

Наконец, я смог получить полный доступ к последним материалам, в том числе и прочесть ту записку, которую миссис Кьеллсон сжимала в руке в момент смерти. Это был небольшой листок линованной бумаги, аккуратно обрезанный ножницами с одной стороны, с написанным на нем стихом. Он был озаглавлен «К Каисе» по имени жертвы, а далее в поэтическом виде восхвалялись прелести женщины. В последнем же абзаце поэт описывал, как счастлив был бы видеть ее ночью «в аллее, где зеленеют вечные дубы» и «где я впервые был сражен любовью» — конкретное указание на место, да время было иносказательно указано «когда от времени дневного останется лишь пара из частей» — то есть в десять двенадцатых*. И текст этот был написан рукой Лейва, и магическая экспертиза подтвердила следы его ауры, да и стиль стихов знаком… только вот мой напарник, хоть и поэт, всегда был точен в своих метафорах, не добавлял ничего «для красного словца». Почему же тогда в этом стихе, которым он вызвал любовницу на встречу «зеленеют дубы»? Осень на дворе, листья давно пожелтели и опали.

А вот лист бумаги, на которой был написан текст, навел меня на кое-какие мысли. Формат был знакомый, да и бумага… желтоватая в тонкую голубую полоску. Нет, Лейв был совсем не таков. Я знал давно все уловки этого ловеласа, письма для своих любовниц он писал совсем в другой манере: не карандашом на желтой бумаге с помарками, а на чистом большом листе, каллиграфически вырисовывая каждый завиток перьевой ручкой. Не потому что ему так самому это нравилось, а потому что «женщина должна чувствовать твое внимание даже в мелочах».

Поэтому, вернувшись в наш кабинет, я в первую очередь обыскал стол Лейва. Конечно, его уже обыскивали до меня, но вряд ли кто-то знал, что искать. Однако, ни в знакомом ящике, ни в других заветной черной книжечки, в которую обычно Лейв записывал свои стихи, я не обнаружил. Аккуратно расспросил следователей из группы, но блокнот они не изымали как доказательство. А ведь это могло бы стать уликой против Лейва, если лист вырезан именно из этой книжки, но нет.

Это вновь навело меня на мысли, что в офисе полиции есть крот. Все слишком гладко складывалось, чтобы можно было организовать это извне. Нет, нужно было быть знакомым с Лейвом, знать о его любовнице и о стихоплетстве, выгадать момент и украсть блокнот… кто же был способен на это? И тот рядовой, который передал Лейву приказ о вызове на место преступления, кто он?

В следующий раз выбив встречу с напарником, я задал ему эти вопросы:

— Ты не вспомнил, кто передал тебе приказ?

Он грустно покачал головой:

— Да они все на одно лицо, я никогда не вглядывался! Да еще и в ту ночь так замучился…

— И все же постарайся вспомнить.

— Я все время об этом думаю, но…

— А твой блокнот, где он хранился?

— Блокнот? — он удивился.

— Да, тот, где ты записывал свои стихи — черная книжица. Обычно ты хранишь ее в ящике стола?

— А… нет, я ее выбросил.

— Что?!

— Я выбросил его, надоела эта любовная муть, — он поморщился. — Ты же знаешь, как это бывает: пишешь-пишешь, вдохновение переполняет, каждая строчка кажется нужной и точной, а потом как глянешь — ерунда совершеннейшая, бессмыслица, бездарность… — он махнул рукой.

Да, я знал. Не на своем примере, конечно, на его. Когда Лейв бывал влюблен, он и писал, и радовался как ребенок, и легко зачитывал свои стихи. Когда же разочаровывался в женщине, то и творчество летело в тартарары.

— Когда? — спросил я, холодея.

— Что?

— Когда ты выбросил блокнот?!

Лейв нахмурился, морща лоб, что-то посчитал на пальцах…

— Не помню точно… может… недели две назад?..

Я сглотнул. То есть весь этот план был продуман так давно?! Уже тогда убийца все просчитал, подобрал книжицу, выбрал стих, с помощью которого можно было заманить жертву… неужели это возможно?!

* 10/12 — это 8 вечера (20:00).

Глава 54. Драдрерика

Я очень винила себя в том, что не смогла помочь Эрику поймать убийцу. Все же из нас двоих именно я отвечала за понимание рунной магии, но не справилась. Я совершенно не могла предположить, что в этом мире окажется рунолог такого уровня.

Обычно рунологи — относительно слабые маги. Хотя так будет говорить неправильно. Их контроль над энергией выше, они способны выдавать более тонкий поток более длительное время, что не в силах делать боевики. И, конечно, они куда эффективнее управляют своим небольшим резервом, знают бесконечно-много сочетаний рун и незаменимы для создания многих амулетов.

Но у них есть и ограничения, этого не отменить. Однако, если маг одновременно и рунолог, и имеет большой резерв, это может позволить перейти на следующий уровень владения мастерством. И он может реализовывать такие фортели, как тот, с которым мы столкнулись в переулке: скрывать свои магические манипуляции от других магов, а также уметь активировать руноскрипты дистанционно. Эрик говорил, что видел какую-то тень в конце переулка с телом, но я была уверена, что этот маг не выдал бы себя таким образом, скорее всего, он притаился подальше от места преступления — пока мы бежали на крик, у него было время.

Как он при этом контролировал наше положение, чтобы активировать вовремя ловушку? Я думала об этом, лежа в кровати с переполненным резервом. Меня в этот раз знобило и крутило от боли в мышцах. Не знаю, то ли это расплата за то, что я слишком долго оттягивала очередной цикл лечения, то ли еще что. Далия запрещала физические нагрузки и говорила беречь себя, пока резерв не восстановит нормальный объем, а я в последние дни то наполняла его во время медитаций, то тратила, не позволяя переполниться. Я старалась, конечно, контролировать наполненность с помощью амулета и не превышать названных Далией показателей, но это не всегда получалось, я была недостаточно внимательна.

Слабость не позволяла читать книги, буквы прыгали перед глазами, будто играя в чехарду, да и читать уже было особенно нечего — я не озаботилась тем, чтобы раздобыть новой литературы, прежде чем перейти на постельный режим. Это вообще произошло как-то неожиданно, я с утра встала и зашла к Кейе на завтрак, а она заметила значение артефакта и погнала меня обратно в постель, причитая, что мы с Сигом два сапога пара, что не бережем себя и рискуем не к месту. Она все еще пережевала из-за того, что мои ученики участвовали в облаве, хоть все и обошлось. Впрочем, по ее оговоркам я поняла, что она и гордилась Сигом за то, что тот помогал полиции, хоть и не сказала бы это ему и под страхом смертной казни.

Я постаралась устроиться удобнее на своем матрасе, перевернула подушку более прохладной стороной вверх и подбила ее с боков. Совсем я в этом мире расслабилась: и подушка у меня, и матрас мягкий, одеяло теплое… Кейа настаивала на покупке кровати и шкафа, и я почти готова была на это пойти, но чуть позже, когда ремонт в моей школе будет закончен и она начнет работать.

Но пока я была вынуждена сделать передышку, мысли мои вновь и вновь возвращались к тому, каким образом преступник сумел вовремя активировать свои ловушки. Не верилось мне, что он сидел в засаде и подглядывал, это слишком ненадежный и рисковый метод.

Ночью я то проваливалась в легкую дрему, то вновь выныривала из нее и, дрожа, куталась в одеяло, периодически подергиваясь от сводящих судорогой мышц. И где-то в этом полусне мелькали обрывки идей, которые я все никак не могла ухватить и осознать.

А потом неожиданно я поняла. Это было так ярко, что я даже проснулась и села на матрасе. Я осознала, каким образом маг мог следить за всеми нами, и чуть не застонала от досады, потому что виной этого была я.

Номерные амулеты связи очень полезны и удобны, но у них есть много мелких недостатков. Например, матерые преступники делают себе отслеживающие амулеты, фиксирующие положение номерных, которые носят стражники. Благодаря этому можно избегать патрулей.

Персональные амулеты избавлены от такой особенности, потому что в них используется как специфический символ, обозначающий человека, так и закладывается слепок его ауры. Однако, во время нашего пути у Эрика с собой были вторые части всех амулетов связи с группами. Если убийца знал об этом и владел тем приемом преступников из моего мира, он мог отслеживать наше положение и, дождавшись, когда тот, у кого максимальное количество амулетов с собой, зайдет в зону действия ловушек, активировать их.

Но для этого преступник должен был быть в курсе всех наших приготовлений и видеть хотя бы один номерной амулет связи. Он должен был заранее знать, что на них написано, что это просто числа, ведь в нашем мире применяются и другие пометки, чтобы разные отряды не мешали друг другу. Значит, Эрик не зря подозревает кого-то из полиции. Кто-то из его коллег, кто готовился к вылазке вместе с нами… нет, они были в составе групп и вряд ли могли отлучится для совершения убийства. Но кто-то из них мог показать амулет настоящему руническому магу. Либо преступник не один и у него есть сообщник.

Тут я заулыбалась довольно, сообразив, что из этой ситуации можно извлечь и выгоду. Очень захотелось резко вскочить и побежать проверять свою теорию, но голова закружилось, и пришлось лечь обратно.

Когда я поняла, что нужно делать дальше, то смогла, наконец, более-менее спокойно уснуть. Конечно, меня все еще периодически знобило, голова была тяжелая, но во сне это переносилось легче, так что я даже умудрилась проспать до полудня следующего дня.

Проснувшись, почувствовала голод и поняла, что нужно сбрасывать магию, а то поесть нормально не получится. Я взяла один из подготовленных для этого амулетов, но он заполнился полностью, в то время как мой обновленный резерв все еще был полон на десять двенадцатых. Хорошо, что у меня был запасной, его заполнение опустошило меня еще на три части. Ругнувшись, я поднялась с кровати. Мне предстояло найти способ сбросить лишнюю магию.

Одевшись, я решила пойти в первую очередь в лавку артефактов.

— У вас есть куда сбросить магию с эти артефактов-накопителей? — спросила я скучающего за прилавком продавца, выкладывая на стойку ярко сияющие аккумуляторы.

— К нам обычно приносят амулеты для зарядки, — удивился парень.

— О, а есть сейчас что под зарядку?! — обрадовалась я несказанно.

Он еще потупил, из-за чего пришлось рассказать, что это часть моего лечения, а не шутка и не подстава, что амулеты я не испорчу и ничего плохого не сделаю.

— Ой, мисс, а подзарядите амулет мне, пожалуйста, — предложила стоящая рядом покупательница в дорогом платье и протянула мне снятый с руки браслет.

Я поспешила воспользоваться этим предложением. После продавец попросил проверить мою работу и, не найдя проблем, выложил на стол несколько амулетов. Я зарядила парочку, просто чтобы довести свой уровень до четырех пунктов из двенадцати, а потом подошла к артефакту, проверяющему объем резерва.

Пятьдесят три единицы! Как у Эрика. Я довольно ухмыльнулась. Впрочем, мне еще следовало привыкнуть к новым возможностям и отточить мастерство контроля энергетических потоков.

На обратной дороге я с удовольствием плотно позавтракала-пообедала в любимой харчевне, проверила, как идут ремонтные работы в Школе — с крышей уже закончили, стены укрепили. Теперь оформляли внутреннее пространство: отделяли раздевалки для учеников и подсобные помещения для учителей, то есть работы вышли на финишную прямую. Мне еще предлагали дополнительно обшить стены снаружи деревом, чтобы лучше сохранялось тепло, но я решила оставить это на потом, когда деньги будут и школа начнет функционировать. Все равно эти работы занятиям не помешают.

Из-за ремонта использовать зал для магии было невозможно, но работники хотя бы уверили меня, что все будет готово в срок. Выйдя из школы, я достала из кармана амулет связи и открыла его. Ждать пришлось недолго, и уже вскоре физиономия Сига, измазанная чем-то черным, появилась над амулетом.

— Чем занимаешься? — спросила я чуть удивленно.

— Да тут, подрабатываю — уголь гружу для отопления, — он нервным движением отбросил волосы с лица, а, так как руки у него были грязные, на лбу появился еще один черный росчерк. — А ты уже разобралась со своей «болезнью»?

— Да, готова работать, — улыбнулась довольно. — Хотела предложить сходить на прием к директору на завод, где ты раньше работал, но, раз ты сегодня занят…

— Я освобожусь через пару часов, — поспешил заявить Сиг.

Я улыбнулась довольно. Время было уже позднее, я не ожидала, что мы застанем вечно ускользающего директора, но у меня был план, для реализации которого больше подошел бы Сиг, а не Кейа.

Пока было время, я сходила на рынок, закупила бумаги и еще кое-каких материалов, чтобы проверить еще одну свою теорию. Эрику про это рассказывать пока не стала, чтобы он не расстраивался, если не получится. Мне еще следовало хорошенько постараться, чтобы восстановить в памяти школьные знания, да и додумать кое-какие моменты, которых я никогда и не знала.

С Сигом мы встретились у завода, он уверенно провел меня через проходную, поздоровавшись с охранником.

— Директора нет на месте, — невежливо поприветствовала нас девица в приемной, едва оторвав взгляд от книжки, которую читала.

— И когда он будет? — осведомилась я.

— Откуда мне знать? Он мне не докладывается, — фыркнула девушка и нервно перевернула страницу. — Сегодня уже вряд ли появится.

— Я так и думала, — улыбнулась я. Сиг покосился на меня с удивлением. Я же вытащила из кармана пару номерных амулетов связи — мне их Эрик вернул после облавы. — Вы не могли бы сообщить нам, когда он явится на рабочее место?

— С чего бы? — фыркнула она, впрочем, с любопытством покосившись на амулеты.

Я с улыбкой сунула один Сигу и кивнула на дверь. Он, мгновенно поняв мою задумку, выбежал за дверь. Лежащий на столе амулет задрожал и застучал своими половинками и, когда я открыла его, оттуда донесся голос Сига:

— Это амулет связи, новейшее изобретение. С его помощью можно разговаривать на расстоянии. Такого еще ни у кого в городе нет.

Глаза девушки блеснули алчностью.

— Но он станет вашим, если вы им до этого воспользуетесь и сообщите о том, когда явится ваш директор. Одна половина будет у вас, — я вложила амулет в руку девушке, — вторая у меня. Если вы устроите мне встречу с директором, сообщив, когда он будет свободен, то, придя, я отдам вам второй амулет. Вы сможете передать его кому угодно и разговаривать с ним сколько угодно, — о том, что амулет нужно регулярно подзаряжать, я нарочно умолчала. — Договорились?

— Договорились, — завороженно выдохнула девушка.

Я довольно улыбнулась. Да, взятки — это, конечно, не мой метод, но сколько можно? Этот директор просто неуловим.

Амулетов связи мне было не жаль, я думала, что их навсегда передам в пользование полиции, но Эрик настоял на том, что, если городу нужно, он закажет такие у меня официально и за деньги. Эти же я делала за свой счет, да и, будем честны, они были экспериментальными моделями, не очень качественными, не очень удобными в использовании. Ну, ничего, у меня еще будет возможность их усовершенствовать.

Глава 55. Эрик

Рика рассказала мне о своей теории, что это она виновна в том, что меня едва не убили, но я полагал, что виновата только моя глупость. Это я раздал амулеты связи людям заранее, чтобы удобнее было связаться перед началом операции. Я не предупредил, что доверять нельзя никому, даже другим полицейским, прекрасно понимая, что эти слова могут вызвать у членов команды только негативную реакцию. Честь полицейского оказалась бы задета, а в итоге мы имеем тот результат, что имеем.

Я аккуратно расспросил полицейских, кому они показывали полученные амулеты, кто ими интересовался, но список оказался слишком длинный, чтобы сделать какие-то выводы. Это новая технология, незнакомая в нашем мире — конечно, амулетами интересовались очень многие.

В свете этого история того, как Лейв разбил свой амулет, казалась все более подозрительной. Я еще раз расспросил его, но он утверждал, что никого не было поблизости, когда он шел по лестнице. Он был убежден, что это случайность, что он просто оступился, держа амулет в руках. Даже убедил себя в том, что тот не звонил, в то время как при первом разговоре утверждал, что именно вибрация амулета заставила его вытащить его из кармана.

Я расспросил Лейва о том, кому он показывал свой амулет, ведь тот отличался от других. Он вспомнил разве что капитана Вигбьорнсона — пытаясь завоевать его доверие, мой напарник был весьма открыт начальнику группу по расследованию.

— Но, когда я рассказывал ему, там многие рядом стояли, — добавил Лейв неуверенно.

— Кто, например?

— Не знаю, разные парни: члены группы расследования, парочка рядовых.

— Рядовые? — напрягся я, вспомнив, что кто-то из них передал Лейву сообщение о том, что его вызывают на место преступления. — Кто именно?

— Ну, я не знаком с рядовыми в их участке… а, точно! Там был еще парень из наших.

— Кто?!

— Ну… тот рядовой, который тогда был с нами, когда мы нашли мужика, отравленного жертвенным мясом.

Больше Лейв ничего толком вспомнить не мог. На вопрос, не мог ли на место преступления вызвать его тот самый парень, он ответить не смог.

Рядовой Марисон — я аккуратно узнал его имя. Он тоже пополнил список моих подозреваемых, хотя ни на одного из пропавших попаданцев по описанию он не был похож. Но, возможно, он соучастник рунолога? Кто знает, ни одну возможность исключать нельзя, даже то, что с помощью какой-то своей специфической магии он может омолодиться.

— Мне неизвестны такие руноскрипты, которые позволяли бы молодиться сразу на десяток лет, иначе их применяли бы все благородные господа нашего мира, — заметила Рика, когда я поделился с ней своими подозрениями, вырвавшись вечером на встречу.

Я тяжело вздохнул. В одиночестве вести такое сложное расследование было крайне тяжело, а делиться своими подозрениями с работниками полиции было чревато. Меня и так едва восстановили, не хватало вылететь опять и потерять всякие возможности повлиять на расследование.

— Ты выглядишь усталым, — заметила она, присаживаясь за стол в симпатичном, но не пафосном ресторане — я больше не совершал таких ошибок и не тащил ее в центр города. Рика не была похожа на девушек, с которыми я проводил время раньше и которым был важен «уровень» заведения, она предпочитала удобство и вкусную пищу, поэтому я выбрал место, где на нас не станут пялиться, с уютными столиками, отгороженными друг от друга развесистыми комнатными растениями.

— Да, это расследование дается мне непросто, а Лейв мне совсем не помогает. Кажется, в тюрьме у него совсем голова перестала работать, он почти смирился с тем, что его казнят и не верит, что я смогу найти убийцу до суда. Впрочем, если я не успею остановить преступника до зимнего солнцестояния, то, возможно, нам и так будет все равно: круг замкнется, защита с мира будет сорвана и начнется война, нам будет уже не до каких-то глупых судов… — я потер висок, чувствуя нарастание головной боли.

— Мне кажется, я смогу тебе кое в чем помочь, — Рика нежно убрала мою руку от виска и сжала пальцы, ласково улыбаясь.

— Ты помогаешь мне уже тем, что выслушиваешь…

— Надеюсь, это будет полезнее.

Она выложила на стол глиняный круг, похожий на тарелку. В центре в отверстие был продет простой шнурок с большой глиняной же бусиной. Это выглядело бы как детская поделка, если бы не большое количество рун, начертанных на всех частях амулета.

— Что это? — я не рискнул сразу касаться странного предмета.

— Ты помнишь, как преступник умудрился следить за нами и вовремя включить ловушки, когда ты подошел? Я сделала то же самое.

— Что?!

Она довольно улыбнулась:

— Вспомни того жертвенного барашка. На нем был символ, обозначающий рунолога. Этот символ имеет свою силу, по нему мы отчасти можем следить за ним. Правда, эта магия не так точна, как могла бы быть, если бы он использовал номерные амулеты… — она начала бормотать, смущенно оправдываясь.

— Просто расскажи, как это должно работать, — попросил я.

— Смотри, — она достала второй подобный амулет, только размером поменьше, — этот амулет настроен на мой символ, я на нем тестировала. Открой амулет связи.

— Зачем? Мы же рядом сидим.

— Открой!

Я послушно вытащил амулет из кармана, и, когда я его активировал, шарик на веревочке забегал по плоскому кругу. Рика аккуратно за края двумя руками подняла плоскость — стало видно, что шариков на самом деле два с разных сторон от дырявой «тарелки», связанных длинным шнурком. Верхний крутился почти в центре круга, а нижний раскачивался на веревочке и, если присмотреться, казалось, что он старается дотянуться до Рики.

— Верхний шарик указывает на расстояние до искомого человека, чем ближе он к тебе, тем ближе шарик к центру. А нижний указывает на примерное направление, где он.

— Так просто?! — ахнул я.

— К сожалению, нет. У меня нет слепка ауры преступника, его нельзя было снять с ритуального барашка, есть только символ. Этого мало, так я могу найти только амулет связи, а не человека.

— Амулет?

— Да. Если преступник пользуется амулетами связи, то во время активации этот поисковик заработает.

— А если не пользуется? С кем ему здесь общаться?

— Если он еще раз принесет животное в жертву, чтобы связаться с другим миром, это тоже должно сработать, — добавила Рика, а потом тяжело вздохнула. — Но ты прав, дурацкая идея. Если у него здесь нет никакого сообщника, то и амулет не заработает, — она попыталась убрать амулеты обратно в сумку, но я схватил ее за руку.

— Нет-нет, это отличная идея! Если амулет заработает, я смогу попытаться его выследить. Учитывая, что я подозреваю, что он находится в полицейском участке, это будет несложно! — Рика посмотрела на меня скептически, но ничего не стала говорить. — Спасибо тебе большое! Ты даже не представляешь, насколько я благодарен! — уложил поисковый амулет себе в карман и поспешно поцеловал руку Рики. Она ярко покраснела и растерянно убрала ладонь под стол, нервно потирая ее.

— Нет-нет, что ты, это просто так… игрушка… если бы я училась рунному делу по-настоящему, то смогла бы больше, амулет был бы более точным, но…

— Это и так прекрасное изобретение!

Нам как раз принесли заказанные блюда, так что мы ненадолго замолчали, пока официант, с любопытством косясь на Рику, расставил тарелки на столе.

— А как твои дела? Как школа? — я решил перевести тему на более позитивную.

— Ремонт идет, и мне, наконец, удалось заключить несколько предварительных контрактов на обучение персонала заводов. Это было сложно, но я смогла пробиться к их директорам на прием. Если мне удастся пройти экзамен, то мои ученики смогут проходить уроки за счет работодателя, а также, возможно, школа получит благотворительные взносы, если мы докажем эффективность обучающей методики. В общем, дело сдвинулось с мертвой точки.

— А как твой контроль энергии?

— К сожалению, не так хорошо, как хотелось бы, — она досадливо поморщилась. — После последнего раза мой резерв еще увеличился. Знал бы ты, сколько времени мне пришлось медитировать, прежде чем я сумела зарядить этот амулет, — она ткнула пальцем в оставшийся на столе глиняный кругляш с ее символом. — Не представляю, как это делать во время боя, когда нужно быть сосредоточенной на противнике.

— Тебе, наверное, нужно потренироваться с кем-то в спарринге, — предположил я задумчиво.

— С удовольствием! — обрадовалась Рика, — когда ты свободен?

Я удивился, что мои слова можно было так понять. Как-то я привык, что в нашей семье в спаррингах хоть и участвовали женщины, но обычно тренировались с противниками своего пола. И, рассуждая, я думал о том, кого из знакомых магичек можно было бы попросить помочь Рике. Но ее сражения между представителями разных полов, кажется, совсем не смущали, а даже наоборот воодушевили.

— Эм… — смутился я.

— Ты знаешь, когда я в последний раз проходила тест на объем резерва, артефакт показал больше пятидесяти единиц, почти как у тебя!

— Вот как? Это очень большой резерв для женщины, — слега удивился я.

Было как-то стыдно давать задний ход, будто я испугался соревнования.

— Я еще не закончила лечение, наверняка будет и больше, — небрежно отмахнулась она.

— Ты очень сильная и талантливая магичка, — улыбнулся я.

Ужин вышел плотным и приятным. Рика, весело смеясь, рассказывала, как прорывалась на первую встречу с директором завода, для чего пришлось подкупить его секретаршу амулетом связи. Я даже устыдился, что не догадался устроить ей эту встречу сам — не думал, что с этим могут возникнуть проблемы. Предложил теперь, но она лишь отмахнулась, все было уже на мази, этот план сработал и с другими директорами. Не все, конечно, хотели тратить деньги на обучение своих работников даже по самым низким ценам, но несколько предварительных договоренностей Рика заполучила, особенно когда по совету Сига одним директорам стала рассказывать, что другие уже заключили контракты. Быть хуже других никто не хотел, а деньги это были не такие уж большие, тем более, что не все работники захотят учиться.

— Тебя определенно ждет успех, — заметил я довольно.

— Мне бы сперва экзамен сдать, — отмахнулась она смущенно и неуверенно.

— Я верю, что ты сможешь, — я сжал ее руку, лежащую на столе, удивляясь тому, какие красивые у нее тонкие пальцы, и как только она умудряется держать тяжелую секиру.

Она улыбнулась смущенно и не стала отнимать у меня свою руку.

Глава 56. Драдрерика

Я была очень воодушевлена перспективой тренировки с Эриком, но все оказалось не так просто. В этом ресторанчике так хорошо кормили, что сразу после устраивать бой было совершенно невозможно, а на следующий день у него было дежурство, а после у меня встреча с потенциальными инвесторами…

Зато через день после этого мы оба были пока свободны, да и зал к тому дню как раз должны были отремонтировать, если рабочие не обманывают. А они вряд ли посмели бы мне назвать нереальные сроки, кажется, они меня как магичку побаивались. Так что спаррингом можно будет отпраздновать новоселье — такая традиция по словам Кейи была в этом мире.

— Только ты можешь праздновать тренировкой, — рассмеялся Эрик на это моей предложение, но я не обиделась. Я действительно очень хотела с ним посоревноваться. Уверена, кроме динамической медитации у него есть еще много интересных и необычных приемов.

Пока же Эрик проводил меня до дома и, чуть замявшись, взял меня за руку и, наклонившись, прижался губами к пальцам. От этого странного жеста словно щекотка пробежалась по руке вверх, а к щекам прилила кровь. От неожиданности, наверное. Я не знала, что сказать и как вести себя, но это и не понадобилось, он развернулся и пошел к своей машине. Я тоже кое-как собралась и поспешила вверх по лестнице.

Кейа встретила меня на своем этаже. Вид она имела мрачный: губы поджаты, брови сведены вместе, руки скрещены на груди:

— Я вас видела в окно, — заявила она строго.

— Да? — удивилась я. — Эрик подвез меня после ресторана к дому. Его восстановили в должности, так что и машину вернули.

— Ты смотри… чтобы ничего там… такого! — буркнула она сбивчиво.

— Какого?

— Ну… вы… — она густо покраснела. — Ну, ты знаешь!

Я растерялась. Подошла ближе, склонилась к Кейе и спросила, понизив голос:

— Что именно я знаю? Ты про расследование?..

— Нет! Я о другом!

Тут уже и я нахмурилась:

— Каком «другом»?

— О чем приличные мисс не говорят, — прошептала она со значением вертя глазами и шевеля бровями.

— Прости, я не понимаю этих ваших местных традиций. Если ты не можешь мне прямо сказать, так как ты «мисс», то, может, я у Сига спрошу?

— О, Боги! Рика, ты иногда невыносима! — воскликнула она. — В общем… в общем, приличные мисс не позволяют мужчинам ничего лишнего, понятно? А то тебя посчитают падшей женщиной, дел с тобой никто вести не будет, приличные люди детей к тебе на учебу не отпустят. Это очень серьезно!

Я прониклась, но все же решила уточнить:

— А что может быть «лишнего»?..

Кейа тихонько ругнулась, а потом громко прошептала:

— Ну, поцелуи там всякие…

— И когда Эрик мне руку поцеловал — это «лишнее»? — удивилась я.

— Нет… я имела в виду поцелуи… в губы! Ну, и объятья, да… и… — она пробормотала еще что-то тише, невнятно, а потом и вовсе развернулась и убежала в свою комнату.

Я задумчиво проводила ее взглядом. Тема эта оказалась настолько табуирована, что даже и вслух сказать стыдно? Как все сложно!

Я зашагала дальше по лестнице. Не то чтобы меня сильно волновали местные традиции. Тут и ноги голые показывать неприлично, а для меня это нормально, я своего голого тела не стесняюсь — не зря я над его формированием столько времени работала. Что там такого невиданного? У всех женщин тело одинаковое, только у меня покрасивее мышцы развиты, чем у многих. Так гордится надо, а не стеснятся. Честно говоря, я полагала, что это заговор местных девушек с некрасивыми фигурами — заставить всех носить длинную закрытую одежду, чтобы скрыть свои недостатки и не выделяться. Хотя и мужчины тут тоже не ходили по улицам полуобнаженными, набросив на плечо легкий палантин, ноги закрывали брюками до пят — никто не наряжался в короткую юбку выше колен, которую так удобно носить под доспех в жару. Впрочем, пока я здесь и лета не видела, только осень, но по объяснению местных поняла, что и в жару обнажаться не принято за редким исключением. Наверно, и летом у них тут очень холодно.

Так вот, мне лично на чужие предрассудки было наплевать, пока они меня не касаются. Но вот теперь от этого зависело еще и мое дело, поэтому придется быть аккуратнее. Хотя уверена, Эрик никогда не сделал бы ничего, что могло бы мне навредить. Но вдруг кто-то другой случайно поцелует меня в губы?! Кстати, Кейа так и не сказала, что нужно после этого делать, может, убить обидчика, чтобы смыть позор кровью? Есть такой обычай в некоторых мирах. Или денежный выкуп нужно потребовать, как делают в других. Или тут еще что придумали?

Время до спарринга летело, словно взбесившийся леопард. Я тренировалась контролировать свою магию при любой возможности, а потом провела встречу со спонсорами. Оказалось, что разговаривать с этими людьми, когда они в одиночестве, куда проще, чем когда они собираются вместе. Я больше не демонстрировала нашу школу, а выслушивала шпильки, которыми обменивались будущие меценаты.

В целом они презрительно морщились и задирали носы, я даже подумала, что ничего не получится из этой затеи, и все предварительные договоренности будут разрушены.

— Бедненько у вас тут, конечно, — комментировал один из директоров — представитель завода по производству часовых артефактов.

— Да, пыльно и грязненько, места совсем мало, — фыркнул второй, с завода пишущих артефактов: ручек, печатных станков и прочего, я не совсем поняла, но знала, что именно он владел двумя из газет, выпускаемыми в городе, и производил станки для печати книг.

— Сына своего я бы сюда точно не отправил. И местечко тут, конечно… скажем так, небезопасное.

— Но так это же для простых рабочих, им к такой обстановке не привыкать, — фыркнул мистер Расмусон, мой прежний работодатель, неожиданно также заинтересовавшийся моей школой. — Им главное чуть магии подучиться. А то кадры растишь-растишь, а они выгорают и приходится новых нанимать. Иногда такие кадры теряются! — он грустно вздохнул.

Разговор с его подачи переключился на «кадры», на перегоревших мастеров, которые такое умели… я стояла слушала и недоумевала, почему они своим ценным мастерам не могли оплатить учебу у обычных учителей магии. Впрочем, это не моего ума дело, мне главное сейчас не прогадать.

После встречи мистер Расмусон задержался, смотрел он на меня с покровительственной улыбкой, будто на свою рабыню:

— А вы далеко пошли, мисс Беолитсон.

— Беолитдоттир, — хмуро поправила я.

— Да-да, конечно… я слышал, вы изобрели какой-то новый амулет? Что же вы сразу ко мне не пришли за помощью? Я с удовольствием вложусь в перспективный новый бизнес.

Я опешила:

— А мисс Ганхилда не будет злиться?

— О, вы не слышали? Она уже вышла замуж и уехала с супругом в свадебное путешествие, пока у него каникулы, — отмахнулся мистер Расмусон. — Так что мы всегда будем всегда рады вашему приходу в наш дом. По старой дружбе, так сказать, — он расплылся в улыбке, больше похожей на оскал.

Я хотела бы отказаться, но вспомнила про Гуннульва, с ним бы я хотела встретиться хотя бы чтобы вернуть учебник и поблагодарить за помощь. Он сделал для моей адаптации в новом мире больше, чем все члены их семьи вместе взятые. Впрочем, и мистера Расмусона винить было не в чем, он дал мне работу в самый сложный момент жизни. А что уволил, так я сама виновата.

— Я пока очень занята открытием школы, — пробормотала я растерянно. — Но с удовольствием приму ваше приглашение, когда удастся наладить ее работу.

— А на счет новых амулетов?..

— Я пока не решила, что с ними делать и каким образом, — призналась я. — Чтобы сделать хорошую пару для связи, нужно работать под заказ, это вещь не для серийного производства. Да и пока есть только черновые варианты. Возможно, я займусь этим позже.

— Но…

— Позже, мистер Расмусон, сейчас мне нужно готовиться к экзамену для подтверждения моей квалификации мага.

Он склонил голову:

— Уверен, что у вас все получится, мисс Беолитдоттир, — впервые он правильно произнес мою фамилию.

Когда на следующий день Эрик пришел на тренировку, я чувствовала себя вымотанной не физически, а морально. Голова пухла от всего, что нужно было знать и учесть для экзамена, для документов на школу, для заключения договоров с меценатами. Каждый из них требовал себе особых условий, приоритетного обучения для своих рабочих, особого графика тренировок и многого другого, и я уже начала опасаться, что школа моя лопнет от количества потенциальных учеников. Приходилось торговаться, лавировать, выбивать привилегии для тех работников, которые будут обучаться, чтобы у них график работы был удобнее, чтобы их не ставили в дни тренировок на тяжелые работы и так далее. Это все было сложно и муторно, хорошо, что мне помогали Сиг и Кейа.

Голова пухла, а тело звенело от желания размяться, магия бурлила внутри, желая вырваться. Нет, до переполнения резерва было еще далеко, просто от волнения я никак не могла успокоиться.

— Готова? — Эрик вышел из обновленной мужской раздевалки без галстука и пиджака: в брюках, легкой рубашке с закатанными до локтей рукавами и жилете. На его поясе висел длинный прямой меч непривычной мне конфигурации.

Я собрала косу в пучок, несколько раз обвязала лентой и и закрепила шпильками, как научила меня Кейа, чтобы было удобно и не растрепывалось. Потом привычным движением выхватила из-за спины секиру и несколько раз крутанула ее в руке.

— Вполне, — кивнула, выходя в центр зала.

Эрик сделал несколько шагов ко мне, и я активировала рунический рисунок, аккуратно нарисованный на полу. От окружающего пространства нас отделила невидимая защита, чтобы мы тут все не разнесли. Конечно, все стены, потолок и пол зала были укреплены магически, но эта защита была рассчитана скорее на случайное попадание плохо обученного мага, а вот для спаррингов была еще одна дополнительная.

— Не видела никогда тебя с мечом, — заметила я.

Эрик вытащил оружие, сделал несколько легких движений кистью, прочертив перед собой серебряный круг.

— На работе принято пользоваться амулетами, да и в жизни тоже удобнее — компактнее, ничего не мешается при беге.

Я не стала отвечать, а ринулась вперед практически без замаха нанося удар ему в плечо. Меч взлетел, встретив округлое лезвие секиры, по серебристому клинку проскользнула крошечная молния. Я ухмыльнулась. По лезвиям секиры скользили отблески алого пламени.

Глава 57. Драдрерика

Шаг, удар, поворот, подсечка — отпрыгнуть, и вновь в атаку.

Магия вьется вокруг нас ураганами, в которых то вспыхнет пламя, то холодно сверкнет молния. Никаких хитрых магических приемчиков, ловушек или подстав — на них просто нет времени. Есть только напряжение мышц, по которому угадываешь шаг противника, чуешь взмах его меча по одному движению ресниц, по вздоху, сердцебиению, потокам его магии.

Это словно танец, словно игра. Открылся — шаг вперед, удар, но нет, он отбивает секиру, посмеиваясь. Пытается выбить из рук — отхожу. Мы чувствуем друг друга, будто это не первый бой, будто мы хорошо сработавшиеся партнеры.

Наши силы сплетаются воедино, борются, отталкиваясь, но будто не всерьез, дразнясь и ласкаясь. Я не уверена, что полностью контролирую свою магию, но и одергивать не пытаюсь — она не предает меня, а следует моим истинным желаниям. Я не хочу причинить Эрику боль. Понимаю, что на нас обоих есть защита, но все равно осторожничаю на всякий случай и чувствую, что он действует так же.

Не знаю, сколько это продолжается. Будто не бой с противником, а тренировка с тенью, с твоим собственным отражением, но совсем иным. Мне казалось, я окажусь физически сильнее, с лучшей выдержкой, ведь Эрик сам как-то говорил, что давно не тренировался. Но на деле он легко поддерживает мой темп, не подает признаков усталости, его дыхание не сбивается с ритма, хотя мое тело специально долгими годами укреплялось особыми маго-физическими тренировками, что сделало меня намного сильнее любого среднестатистического человека. Но Эрик держится против меня на равных, не являясь профессиональным телохранителем, и это впечатляет.

Его магия так же сильна, плетения изящны. Больше всего он любит молнии и структуры из них: ветвистые, шаровые. Колкие стрекотания и мощные удары, способные отбросить на несколько метров назад. Это его стихия. Но также ему хорошо удаются ледяные заклинания: заморозить пол под ногами, чтобы он стал скользким, сыпануть ледяной крошки в спину, пытаясь отвлечь, разбалансировать контроль энергии.

Отвечаю ему вспышками своего любимого пламени и воздушными ударами, подыскиваю возможность применить что-нибудь похитрее. Против дротиков, жалящих, словно укус комара, и отвлекающих зудом, у него оказался неплохой щит. После строителей еще толком не убирались, поэтому потоками воздуха собираю пригоршню песка и пыли, пытаюсь запулить ему в лицо, но он отбрасывает каким-то физическим щитом на основе молний — мелкие разряды легко сбивают сор и рассеивают магию. Прищурившись, сзади бью воздушным кулаком ему под колени, стараясь уронить. Он пошатывается, шагаю вперед, собираясь его обезвредить.

Вдруг резкий удар молнии пронзает мою ступню и пробегает до самого пояса, парализуя ногу. Я покачиваюсь, пытаюсь восстановить равновесие и сообразить, как избавиться от чужой магии и как он пробил мой щит. Эрик легко восстанавливает равновесие и с ухмылкой делает какой-то пасс рукой. Вокруг меня возникает клетка из молний. Пытаюсь разбить ее взмахом секиры, но та неожиданно не поддается и будто липнет к одной из стен клетки, а после и руки мои растягивает в стороны — наручи притягивает к прутьям клетки. Молнии не жалятся болью, но не позволяют двинуться с места. Следом замечаю, что и мой доспех невозможно сдвинуть с места, будто его привязали.

Эрик шагает ближе с довольной ухмылкой. Клетка вокруг меня становится уже, он может подойти практически вплотную.

— Сдаешься? — спрашивает с довольной улыбкой.

Я сощуриваюсь. Ну, уж нет. Это какой-то нечестный прием-ловушка, ему я точно не поддамся!

— В твоих мечтах! Пока я способна двигаться, я не сдамся!

— Ну, как хочешь, — он с деланным равнодушием пожимает плечами, поднимает свой меч и внимательно проверят лезвие на предмет зазубрен. Будто тот не заклят от них.

Дает мне время выбраться из клетки и сбежать, но я никак не могу сообразить, как это сделать. Взгляд падает на пол, переключаюсь на магическое зрение. Точно. Хоть местные маги и не знакомы с рунической магией, это не значит, что у них нет своих способов подстроить ловушку. На полу петлей лежит тонкая нить, и я вижу, что именно к ней было привязано заклинание. Не слишком удачный физический носитель для ловушки.

Что ж, он первый начал использовать домашние заготовки. Левой рукой незаметно поддеваю ногтем часть рисунка на металлическом наруче:

— А ты все просчитал? — отвлекаю разговором, чтобы он не заметил легкого дуновения ветерка.

— Я действовал по обстоятельствам. Это просто… — осекается, пытается дернуться, но ничего не выходит. Меч выпадает из его ослабевшей руки.

Я ухмыляюсь довольно и вспыхиваю яростным пламенем. Сильнее, еще сильнее, разрывая антимагическую защиту на клетке. Не чтобы добраться до Эрика, а чтобы сжечь чертову нитку. Едва защита поддается, как нить вспыхивает фитилем, заклинание клетки рассыпается невнятными серебристыми искрами, и я шагаю вперед. Приставляю секиру к его шее:

— Сдаешься? — он не в силах двигаться, парализованный моим порошком.

— Как ты?..

— Сдаешься? — повторяю вопрос. Он меня действительно разозлил и должен это понять.

— Да…

Делаю шаг ближе и касаюсь его голого предплечья. С губ срываются знакомые с детства слова, и огненные змейки пробегаются по его телу, снимая парализацию.

— Что это было? — удивляется он, пошатываясь. Кое-как поднимает с пола свой меч.

— Порошок беалита, — поясняю, чуть расслабляясь.

— В смысле? Мне казалось, что «Беалит» — это имя твоей матери и оно означает «ночная красавица», разве нет?

— Да. А еще это название цветка. Беалит — ночная красавица. Один из самых ядовитых видов в Подлунном мире. Но ты не волнуйся, порошок, что я использовала, просто парализует.

— Почему же твоей матери дали такое странное имя? — удивляется Эрик.

— Так она же не стала телохранительницей, как я. Ее направление — быть наемной убийцей. Ни один господин, которого ей приказывают убить, не может спать спокойно.

Эрик смотрит шокированно:

— А я думал… — он осекается, не завершая фразу, а потом улыбается как-то странно, будто бы с гордостью смотрит на меня. — Какая же ты все-таки… потрясающая!

Он шагает ко мне. Я удивленно замираю, не понимая, чего он хочет. Продолжить спарринг? Эрик поднимает руку, касается моей шеи и быстро соскальзывает ладонью на затылок. Его глаза так близко, что я могу разглядеть все черточки, лучиками солнца отходящие от зрачка. Его дыхание касается моих губ, и я против воли втягиваю воздух. Чувствую странное — его запах, его вкус…

И, прежде чем я успеваю осознать, прикосновение чужого дыхания меняется на мягкую ласку чужих губ. Глаза сами собой закрываются. Пальцы свободной руки впиваются в его рубашку, то ли пытаясь оттолкнуть, то ли притягивая ближе. Нежные прикосновения губ, которым невозможно не открыться навстречу…

Я будто плыву, забыв о том, кто я и где. Наш сила льнет друг к другу, как и наши тела. Его пальцы массируют мой затылок, вторая рука прижимает ближе за талию, в ней все еще зажат меч, который плашмя прижимается к моему бедру. А я не смею даже руку поднять, не знаю, что делать. Ощущение растерянности и опьянения.

Он отстраняется, гладит меня пальцами по щеке, заглядывает в глаза. Губы все еще теплые от поцелуя и от прилившей к ним крови. Он смотрит на меня, будто пытается что-то понять, а в том киселе, что образовался у меня в голове вместо мозгов неожиданно всплывает недавний разговор с Кейей. Поцелуй в губы — это лишнее, это то, из-за чего можно опозориться и потерять все.

— Ты что делаешь?! — отталкиваю его рукой, которой только что держала. Нерешительно, не сильно, но он и сам отходит.

— Прости, я не должен был… — бормочет виновато, и я понимаю, что права. Он бы не извинялся, если бы не был виноват по местным правилам. То есть он действительно мне навредил?! В голове не укладывается!

— Как ты мог?!

— Да… я… это было недопустимо. Приношу свои извинения, — он как-то быстро из расслабленного состояния собирается: идеально-ровная спина, руки по швам, ноги вместе. Он резко кланяется мне, будто воин начальнику. — Простите, я больше вас не побеспокою, не буду навязывать свое общество, — говорит строго, переходя на «вы» и будто выстраивая между нами стену. А потом быстрым шагом покидает школу, почти сбегает.

Я остаюсь на месте, растерянно хлопая глазами. Я не понимаю, что это было и как это, но внутри почему-то больно. Было так хорошо, так почему же теперь так отвратительно?! Поэтому подобное под запретом? Как алкоголь, после которого на утро голова раскалывается, так и поцелуи?

Я зажмуриваюсь и начинаю медленно считать вспышки магии под закрытыми веками, пытаясь прийти в себя. Сбиваюсь несколько раз, бросаю секиру небрежно у стены, раздраженно развязываю пучок и нервно тереблю волосы. Что ж творится-то?! Что теперь будет?!

Только через полчаса кое-как успокаиваюсь и собираю мысли в кучу. Соображаю, что вышел он в чем был на тренировке. Захожу в мужскую раздевалку и действительно нахожу его пиджак. Поддавшись порыву, зачем-то прижимаю его к груди. Пахнет так же, но совсем холодный.

Нужно вернуть пиджак, и я вытаскиваю из кармана до боли привычный амулет связи… но позвонить не решаюсь.

Что за происки Темных Богов?! Что он со мной сотворил? И как теперь это исправить?!

Нужно думать об экзамене, он уже завтра, но почему-то не получается. Я медленно и аккуратно, чтобы ничего не забыть, собираюсь и закрыв школу и выключив свет, иду домой. Голова пустая, кажется, если внутри появится хоть одна мысль, то загудит набатом. Пиджак Эрика несу с собой, аккуратно свернув.

Путь до дома кажется слишком коротким, хотя я еле переставляю ноги. В подъезде сумрачно, чуть не спотыкаюсь о чей-то таз с чистым мокрым бельем, оставленный в углу за дверью — наверное, какая-то хозяйка снесла первую порцию во дворе развесить, да отвлеклась. Хорошо, что я не наступила внутрь грязным ботинком. Думая об этом, вяло плетусь вверх по лестнице.

— Как дела, как подготовка к экзамену? — радостно спрашивает меня сияющая Кейа, спускаясь мне навстречу жуя яблоко.

Я только вздыхаю тяжело и отмахиваюсь. Не хочется сейчас об этом.

— Устала на тренировке, да? — она понимающе сторонится, давая мне проход.

Я поднимаюсь по лестнице на несколько ступенек, но потом останавливаюсь и оглядываюсь. Все же больше спросить мне не у кого.

— Кейа… слушай… а…

— Что? — смотрит на меня бесхитростно, и мне становится стыдно спрашивать. Она опять будет краснеть и бледнеть, ведь «мисс об этом говорить неприлично».

— Да, ничего… — отмахиваюсь и продолжаю идти наверх.

— Если что-то нужно, спрашивай! Я очень хочу тебе помочь, — она семенит следом.

Не выдерживаю и все же оборачиваюсь. Мнусь в нерешительности, но нужно узнать:

— Помнишь, ты говорила пару дней назад о… о «лишнем»?

Глава 58. Эрик

Никогда прежде я не чувствовал себя таким… таким… дураком. Навязчивым поклонником, принуждающим девушку к близости. Лицо мое горело от стыда, а в голове всплывали воспоминания о днях, когда приходилось Далию ограждать от подобных типов. Когда она еще только училась на лекаря в магической академии и не набралась своих жестких замашек. Или скорее не показывала их публично, стараясь вести себя как подобает девушке ее положения. В нее были влюблены все мои друзья и недруги в академии. «Нежный цветок на грозных скалах» — так называли ее за глаза, заигрывая с нашей фамилией. Она старалась поддерживать с окружающими дружеские отношения, никого не выделяя, но молодые люди часто принимали это за симпатию. Впрочем, в обиду себя Далия не давала: могла и пощечину залепить, и магией ударить. А, если что, я был готов всегда прийти на помощь, да и другие ее друзья-поклонники были рады спустить зазнавшегося парня с небес на землю. А потом мы с друзьями весело хохотали над неудачником, посмевшим считать, что Далия готова выйти замуж после одной-двух дружеских встреч. И я всегда говорил при этом, что любой мужчина заметил бы ее холодность, если бы не обманывал себя, что это легко и просто — не позволять своим фантазиям затмевать реальность…

И сам же оказался на месте тех, кого презирал. Я же видел, что Рика видит во мне приятеля, коллегу, друга, но не возможного жениха. Полагал, что это потому что она не видит себя мне равной, что осознает разницу в наших статусах, и хотел обрадовать ее, снизойдя.

Каким же дураком я был! Уже размышлял о том, как оправдать перед родителями наш мезальянс и радовался любому ее успеху, поднимающему ее из… кхм… нет, я никогда не был таким уж снобом, но жениться, например, на Кейе — простой прачке… не могу себе этого представить. Разве что это была бы какая-то неземная любовь, подобная безумию. Да я и не представляю, чтобы у меня возникли такие сильные чувства к обычной горожанке. Рика же… она не такая, как все, она… она заслуживает уважения не своей внешностью или статусом и богатством семьи, она сама рвется наверх и при этом несет пользу окружающим, и это восхищает. И как я мог вообразить, что для такой потрясающей девушки мое внимание будет честью и счастьем? Вместо того, чтобы ухаживать за ней по-человечески, просто повел себя… как дурак и тем самым все окончательно испортил!

Чем больше я смотрю на нее, чем больше общаюсь, тем ярче кажется контраст между тем, что я о ней подумал при первой встрече и тем, что есть на самом деле. И это окончательно вскружило мне голову после спарринга, во время которого она меня победила. Конечно, с помощью домашней заготовки, но все же я тоже не отказался от хитростей…

Ядовитый цветок — почему я не удивлен, что ее фамилия так же необычна, как она сама?

Какой же я дурак! Позволил себе забыться, повел себя… словно она какая-то легкомысленная девица полусвета, меняющая покровителей как перчатки. И этот шок в ее глазах… что я там придумал себе про воспитание рабов и про ее мать? Самому вспомнить стыдно, с чего я только это взял?! Из-за ее одежды при первой встрече? Так она ведь рассказывала, что в их мире очень жарко, что и мужчины, и женщины надевают минимум одежды, иначе можно получить тепловой удар. В каком-то смысле я даже согласен с тем, что это может быть удобно… хотя не хотел бы, чтобы моя жена или невеста ходила по городу с голыми ногами, да и сам не стал бы надевать традиционную мужскую юбку по колено из их мира, как-то мне в брюках даже в жару комфортнее. Но я готов был это понять! Понять-то понял, а повел себя…

Я был в таком раздрае, что сообразил, что забыл в зале свой пиджак, только доехав до дома. Хорошо, что в его карманах я не носил ничего необходимого: все самое важное лежало в пальто, которое я автоматически схватил с вешалки у выхода. Возвращаться за пиджаком было стыдно, да и поздно уже, скорее всего, Рика ушла из школы и закрыла ее. Беспокоить ее дома я не решился бы, нужно было сперва придумать, как загладить вину. Обычно девушкам дарят цветы и конфеты, но тут было очевидно, что это не выход.

Нужно было хорошенько выспаться перед дежурством и продолжением расследования, но вместо этого я полночи крутил в голове произошедшее. Когда же я, наконец, забылся тревожным сном, то мне привиделась Рика в прекрасном белом платье, похожем на то, в котором Далия была на своей свадьбе. Волосы ее были убраны в высокую прическу и увиты жемчужными нитями, легкая полупрозрачная фата не скрывала ее лица, но мешала разглядеть его выражение. Мы стояли перед священником, а в зале собралось все друзья нашей семьи и разные важные люди.

Жрец спросил меня, согласен ли я взять ее в жены, и я, не сомневаясь, ответил:

— Да.

Мама, сидящая в первом ряду, утерла платочком слезу.

— Согласны ли вы, Драдрерика Беалитдоттир, стать женой… — продолжил ритуал жрец.

— Вот еще! — фыркнула Драдрерика и небрежно отбросила с лица фату. Лицо ее было брезгливо скривлено. — Я с этим человеком не желаю иметь ничего общего. Где моя секира?

Кейа, стоящая рядом в платье подружки невесты, подала ей оружие. С усмешкой Рика взяла ее и с размаху разрубила стоящий рядом несуразно-огромный свадебный торт, ошметки которого полетели во все стороны, пачкая гостей и жреца.

Я вздрогнул и проснулся. В голове крутилось: «Откуда в храме мог взяться торт?».

Из-за дурацкого сна я проснулся раньше, чем прозвенел будильник, но желания дальше спать уже не возникало, и я решил поехать на работу. Офис полиции в это время был еще тих и безлюден: ночные бузотеры были уже отловлены и закрыты по камерам, а добропорядочны горожане еще спали, потому никаких известий о найденных следах преступлений не поступало. Ночной дежурный дремал за стойкой, пуская слюни на журнал регистрации преступлений, и я не стал его будить. Наша уборщица, матушка Хельга, ругаясь под нос, оттирала лестницу на второй этаж — она должна была закончить уборку прежде чем придет дневная смена.

— Что за хулиганство, кому это только в голову пришло? — бормотала женщина себе под нос, когда я подошел ближе и поздоровался. — Эрик? — удивилась она, с трудом выпрямляясь, поддерживая себя за поясницу. — А что так рано?

— Да вот… работы много, — отговорился я.

— Ну да, ну да, — покивала она, явно не поверив. — Слышала я, что с Лейвом произошло. Вот ведь ужас-то!

— М-да, — буркнул я неопределенно, не желая выдавать своего отношения к случившемуся, потому что прекрасно знал, что большая часть работников полиции верила в то, что арестовали его за дело.

— Ну, ничего, уверена, ты сможешь во всем разобраться и вытащить его из камеры, — она вытерла руку о передник и похлопала меня по плечу.

— Я тоже на это надеюсь, — кивнул с облегчением. Хоть кто-то еще не верил в вину моего напарника. — А что тут случилось? Вам нужна помощь? — кивнул я на лестницу, желая отблагодарить женщину за поддержку.

— Да вот, кто-то хулиганство удумал! — возмутилась она ворчливо, вновь поворачиваясь к ступенькам. — Зачем-то воском тут измазали, я уж скребу-скребу…

— Воском? — я наклонился, пытаясь разглядеть что-то на темных ступенях из мореного дерева.

— Вот, смотри, — она ткнула пальцем в ничем не примечательное место, но, когда надавила ногтем, воск под ним побелел, и стал более заметен, а потом кусочек отпал. Теперь, понимая, что нужно искать, я коснулся ступени, находя полу-прозрачные следы, складывающиеся в знакомые символы рун. — Начальник наш ругается: что такое, как ни пойдет по лестнице, так белые следы видны. А я-то все мою-мою, никаких следов не вижу, а они каждый день тут. Потом только поняла, что кто-то воском тут накапал, люди ходят, на него наступают, вот его видно и становится. Начальник ругается…

Под ее ворчание я нервно оглянулся на дежурного — тот все еще спал, время приступать к новой смене еще не пришло, поэтому я поспешил вытащить из кармана блокнот и карандаш.

— Матушка Хельга, вы не могли бы подождать пару минут? — попросил я, быстро зарисовывая остатки руноскрипта.

— Это что же, важное что-то? — заинтересовалась уборщица.

— Да нет, нет, — отмахнулся я деланно, не желая распускать сплетни. — Просто кто-то похулиганил, а я хочу разобраться.

— Ну да, ну да, — хмыкнула она недоверчиво, но говорить ничего не стала.

К несчастью, рисунок был основательно попорчен, но кое-что все же удалось восстановить. И в свете этого руноскрипта особенно подозрительной выглядела история Лейва о том, как он случайно на лестнице разбил свой переговорный артефакт. Ага, разбил его как раз перед убийством, в котором его обвинили, подставив. Этот рунолог все очень четко просчитал. Когда и как он успел нанести этот рисунок? Впрочем, если он работает в отделении, то знает те часы, когда здесь затишье и никого не бывает.

— Кстати, — припомнил я, дорисовывая. — Матушка Хельга, вы же во всех кабинетах мусорные корзины опустошаете?

— Я, милок, — кивнула она, преданно заглядывая мне в глаза.

— А не видели ли вы где-то блокнота Лейва? Черная такая книжица…

— Да знаю я его блокнот, — отмахнулась матушка Хельга. — Не было его в мусорках. А что?

— Ну, он выбросил, а потом сам пожалел… — приврал я. — Особенно после происшествия, жаль его стихов…

Женщина вздохнула, а потом поманила меня пальцем, заставляя к ней наклониться:

— Знаю я, что случилось.

— Что?! — ахнул я.

— Там это… Лейв-то, наш, как обычно, в приемную пришел. Там секретарши сидят, потом мне-то рассказали. Достал он тогда свой блокнот и начал из него стих очередной читать. Ну, ты знаешь, как все наши дамочки любят его стихи, все собрались: бухгалтер, работницы детской службы, все. Он как дочитал, все хлопали, восхищались. А Лейв и говорит: «дрянь это бессмысленная, ни на что не годная, а не стихи», — и блокнот-то в мусорку и бросил. Мне как рассказали, так я думала, что смогу книжку себе забрать — внучку подарю. «А, нет, — смеется секретарша, — блокнотик тот уже забрали…»

— Кто забрал?! — ахнул я.

— Не знаю, я не спрашивала, — растерялась матушка Хельга.

В этот момент входная дверь громко хлопнула, внутрь, ворча, зашел один из полицейских, волоча рядом какого-то грязного алкоголика. Дежурный из приемной вздрогнул и проснулся.

Поблагодарив уборщицу за помощь, я вызвал на руке огонь и провел над ступенькой, стирая рунический рисунок — воск растекся и испарился. Матушка Хельга удивленно ахнула и принялась благодарить за то, что я освободил ее от нудной работы, а я, не слушая, поспешил подняться в свой кабинет.

Глава 59. Драдрерика

— «Лишнем»? — не понимает она.

— Ну, о том, что с мужчиной нельзя позволять себе «лишнее».

— А! — она краснеет, но кивает. — Ты еще что-то хочешь узнать?

— Эм… да… если позволила себе «лишнее», то что-то можно сделать?

Она краснеет еще сильнее, хотя казалось, что больше некуда. Быстро оглядывается по сторонам.

— Пойдем к тебе, нельзя чтобы кто-то узнал.

— Даже матушка Гудда?

— Особенно матушка! — Кейа сделала большие глаза. — Пойдем скорее к тебе, поговорим.

Постепенно нервозность Кейи передалась и мне. Вот казалось бы ничего такого же не случилось, я бы пережила, но видно, как это ее беспокоит, значит по их традициям произошло что-то ужасное.

— Рассказывай, — велела она, захлопнув за собой дверь в комнату.

— Что рассказывать? — я почему-то почувствовала себя провинившимся ребенком.

— Кто этот… — она явно с трудом сдержала ругательство. — Впрочем, не говори! Это был тот придурок… как его… племянник бывшего владельца здания?

— Что? Нет! — удивилась я.

— Кто-то из твоих учеников? — она помрачнела.

— Нет-нет… это… это был Эрик.

— О, Боги! — ахнула она. — Вот от мистера Стейнсона такого не ожидала! Он казался таким приличным человеком! Ручки тебе целовал, а потом голову задурил… ох, беда-беда, — она нервно пробежалась взад-вперед по комнате. Потом резко остановилась и глянула на меня строго. — Я надеюсь он не… он не применял к тебе силу? Или магию?!

— Что? Нет! Если бы он напал, я бы точно отбилась! — заявила убежденно.

Кейа издала облегченный вздох, но тут же нахмурилась:

— А он… у вас точно было «все»? — она опять сделала большие глаза.

Объятья, поцелуй в губы — все как она в прошлый раз говорила. Я кивнула.

— Ох, беда-беда… — пробормотала Кейа, заламывая руки.

— А… может… ничего страшного? Может, никто и не узнает? — спросила с сомнением.

— Может, и не узнает, — кивнула Кейа. — А может будут «последствия» и поздно уже что-то будет делать, — она выделила слово «последствия» голосом.

— «Последствия»? — повторила за ней.

— Да. Кто знает? Да и, даже если нет… позор ведь никуда не денется…

— И что с позором делают у вас? — поинтересовалась я. — В некоторых мирах кровью смывают — нужно обидчика убить. В других выкуп деньгами требуют…

— У нас по-всякому бывает, — протянула Кейа с сомнением. — Иногда деньгами откупаются, но это только чтобы девица уехала подальше, и чтобы никто ничего не говорил и не предъявлял претензий виновнику. Ее жизнь все равно испорчена. Благородные и кровью пытаются позор смыть, да только ведь это не поможет, девушке жизни не дадут. А от простолюдина и вовсе никто вызов на бой не примет, — она окинула меня оценивающим взглядом. — Ты маг, конечно, обученный и сильный, ты можешь потребовать признать тебя равной по статусу через суд… но ты же женщина, с женщинами мужчине в дуэль вступать — подлость, он легко может отказаться…

— То есть женщину можно обижать спокойно, и она даже защитить себя не имеет права?! — возмутилась я.

— Обычно за женщин мужчины рода или друзья выступают. А ты… ох, Рика-Рика, я ж тебя предупреждала…

Я потупилась. Действительно сглупила:

— Так неожиданно вышло… я сама не поняла.

Кейа душераздирающе вздохнула. Потом присела рядом и похлопала меня по руке:

— Ну, ничего-ничего, может, все не так плохо будет. Есть все же еще один вариант, как позор прикрыть. — Я подняла на нее вопросительный взгляд. — Замуж надо выйти. Если Эрик не совсем уж конченный, то примет на себя ответственность за содеянное. Если же да… подумать нужно будет.

— О чем подумать? — Не поняла я.

— Ты главное не волнуйся. Может, все и так сладится. А если у мистера Стейнона совести нет, то ты с матерью ее и сестрой знакома, может, через них удастся на него повлиять.

Кейа говорила, но чувствовалось, что она сама себе не слишком-то верит, больше убедить себя и меня пытается, успокоить. Но меня это как-то не радовало: ни эти просительные нотки в ее голосе, ни намеки…

— Знаешь, как-то мне не слишком нравится эта идея, — призналась я. — Если уж что-то от него нужно, то я бы лучше его на бой вызвала. Поверь, я с ним сражалась, он силен, но и у меня есть пара козырей в рукаве. Если потребуется, я его победить смогу!

— Ох, Рика, разве так дела делаются? — ахнула Кейа. — А, впрочем, может, только так и делаются. Просить будешь не допросишься, так, может, нужно требовать? — задумчиво пробормотала она. — Ладно, ты пока о другом думай — завтра у тебя экзамен, на нем сосредоточься. А после, может, все и само собой решится.

Я не поняла, как что-то может само решиться, но Кейа не стала объяснять, а, отговорившись делами, убежала куда-то. В окно я с удивлением увидела, как она во дворе встретилась с Сигом и что-то начала ему втолковывать, а потом они вместе ушли.

Пожав плечами, я сняла кирасу и легла на матрас. В голове крутился вопрос: как же все-таки люди должны узнавать о позоре? Я в себе ничего особенного после поцелуя не заметила, но, может, на ауре появляется какая-то особая метка после поцелуя с мужчиной? Как ни старалась, ничего не нашла, только несколько мелких прорех и проклятий, которые и так бы отпали, не причинив вреда, но предпочла, раз уж заметила, почистить.

Уже засыпая, подумала, что нужно будет потом спросить у Кейи, что она имеет в виду под выражением «замуж выйти» и чем это поможет. Вроде, я слышала что-то подобное, но как-то никогда внимания не обращала — это никогда меня не касалось, я же рабыня… бывшая. А теперь выходит, что это про меня речь, нужно подробно узнать, что это за ритуал такой или договор…

—

На следующий день проснулась злая, как тысяча подгорных гоблинов, разбуженных от зимней спячки в лютые морозы, но делать было нечего — пора собираться на экзамен. Проводился он всего раз в год для проверки разнообразных неудачников. Те, кто был уличен в плохом владении магией или просто устроили дебош, но свалили все на то, что просто не смогли удержать контроль. Те, кто учился на дому или в нелицензированных учебных заведениях, что сейчас было не привилегией, а редкостью — все старались отправить отпрысков в столичную академию или хотя бы в одну из провинциальных. Те, кто получил какую-то серьезную магическую травму и чье восстановление было под вопросом. Ну, и попаданцы, которые хотели не просто применять магию в частном порядке, а обучать других или поступить на какую-то государственную службу.

Всего нас собралось шесть человек: экзальтированного вида дамочка в зеленом платье, нервно обмахивающаяся ярко-красным веером; молодой парень в черном, мрачно зыркающий по сторонам из-под длинной челки; мужчина в мундире, явно припадающий на одну ногу, хоть и без трости; и пара молодых людей, перебрасывающихся шуточками и, кажется, слегка нетрезвых. Ну, и я.

Начало экзамена задержали, хотя секретарь в приемной, где все мы сидели, даже ухом не повела, а на все вопросы отвечала «когда экзаменационная комиссия будет готова, вас позовут». Военного это явно бесило, он нервно шатался по коридору, все больше припадая на левую ногу. Дама пыталась потрясать какими-то своими знакомствами, но секретарша смотрела на нее с плохо скрываемым раздражением.

Наконец, с опозданием на пятнадцать минут дверь распахнулась, и невзрачного вида мужчина велел:

— Проходите по очереди, занимайте столы. Учебники, амулеты и другие материалы запрещены. На письменную часть экзамена дается час, время пошло!

Я поспешила к одному из столов, расставленных на отдалении друг от друга, чтобы никто не мог списать. Перед нами сидела мрачная «комиссия» из пяти мужчин преклонного возраста, откровенно скучая. Двое мужчин помоложе: пригласивший нас в зал и еще один — прохаживались по рядам, следя, чтобы не журничали. Я села, нервно схватилась за перо и немедленно поставила на своем листе кляксу. Не к добру. Подтащила к себе бланк с вопросами. Вроде бы ничего сложного, но я старалась формулировать ответы короче и выбирать слова попроще, чтобы не наделать слишком много грамматических ошибок.

Удивленно оглянулась, когда услышала справа от себя странный звук. Один из весельчаков нагло заснул, опустив голову на столик и громко храпел. Второй пытался его разбудить, похихикивая, но столы стояли слишком далеко, чтобы дотянуться. Проверяющих это почему-то совсем не смущало. Военный побагровел лицом, наблюдая за этим фарсом. Нервно что-то дописал, схватил свой листок и поспешил к экзаменаторам, прихрамывая.

Я постаралась сосредоточиться на своей работе. Дама в зеленом, сидящая впереди, тихо возмущалась на глупые вопросы для малолетних детей, а мне они такими не казались. Она довольно быстро тоже поднялась и сдала свои ответы, за ней последовал и нервный юноша в черном. Быстро бежали стрелки хронографа, отмеряя оставшееся время экзамена. Я аккуратно записала свои ответы, перепроверила, поправила несколько ошибок в орфографии, но поняла, что больше ни на что не способна и нет смысла мучиться. Поднялась с места и сдала свой листок. Пьяница проснулся буквально за десять минут до конца экзамена, быстро что-то нацарапал на бумаге, и они с приятелем тоже сдались.

— Мистер, вы сдали письменную часть экзамена, проходите в следующий зал, — кивнул молодому человеку в черном один из экзаменаторов. За ним следом туда же отправили военного, после того, как он поправил, что к нему нужно обращаться «майор», а не «мистер». — Леди, боюсь, вы опять не сдали, — с тяжелым вздохом заявил экзаменатор, обращаясь к женщине в зеленом.

— Что?! Это невозможно! — она замахала своим алым веером, словно курица крыльями, активно жестикулируя.

— Вы можете взять листок и посмотреть свои ошибки, чтобы их не допускать впредь, — предложил мужчина.

— Вас подкупил мой сын! Он не хочет, чтобы я использовала свои силы! Вы все поплатитесь за это! Я докажу! — дама еще долго возмущалась, театрально удаляясь из зала.

— Вы сдали, проходите в следующий зал, — я с удивлением увидела, что оба веселых молодых человека отправлены дальше.

— Ты ж спал, как ты успел написать?! — хохотнул один из них.

— Я и не на такое способен. Ты что, после вечеринки на экзамен никогда не приходил? — перебрасываясь шуточками, они направились в указанном направлении.

— Мисс Беолитдоттир, — поморщился пожилой экзаменатор, выговаривая мою фамилию буквально по буквам. — Пять ошибок, бесчисленное количество помарок, — он сокрушенно покачал головой. — И претендует на право учить кого-то магии?! Куда катится этот мир!

Я похолодела.

Глава 60. Эрик

Только Богам известно, сколько сил мне потребовалось, чтобы аккуратно расспросить секретаршу начальника, кто же подобрал блокнот Лейва, и при этом не выдать своих истинных мыслей. К моему счастью, дамы, работающие в отделении, обожали моего напарника и не желали слышать о его вине. Правда, вместо того, чтобы выдать мне имя подозреваемого, секретарша, взяв в напарницы работницу архива, пыталась выведать подробности страстной истории трагической любви Лейва.

— Ну, конечно, она любила Лейва, он же такой душка! А мужа ее я видела, он к начальнику отделения заходил, что-то требовал… невнятный хмырь какой-то, — разглагольствовала секретарша, уводя разговор от интересующей меня темы.

— А я, кажется, видела его… в сером костюме такой, — изобразила что-то абстрактное взмахом руки ее подруга.

— Да нет, в коричневом!

— Ну, низенький такой, пухлый…

— Да нет, худой, высокий!

— Дамы! — не выдержал я. На меня уставились с явным неудовольствием, я изобразил на лице дружелюбную улыбку по образцу Лейва, но, кажется, получилось плохо. — Дамы, вы не могли бы рассказать…

— А правда, что жена ему всегда изменяла? Что у них были «свободные» отношения? — краснея, спросила работница архива, и по взгляду секретарши было очевидно, что ей тоже это очень интересно.

— Давайте так, вопрос за вопрос: ответьте на мой, и я отвечу на ваш.

Они переглянулись, но затем все же кивнули.

— Я слышал, что блокнот Лейва кто-то спас из мусорной корзины. Сейчас в заключении он пожалел о том, что выбросил его. Вы не помните, кто его подобрал?

Девушки переглянулись, а потом ответили в один голос:

— Рядовой!

— Рядовой? — опять это обозначение, всплывающее то тут, то там, заставило напрячься.

— Да, как его… К… Кри?.. Кру… — начала работница архива.

— Да нет же, Мел… Мол… Му… как же его?.. Молодой такой…

Они еще некоторое время перечисляли приметы и пытались вспомнить фамилию, пока мне не пришло в голову:

— Рядовой Марисон?

— Точно! — обрадовались единодушно девушки.

Я застыл удивленно. Рядовой Марисон — тот самый парень, который был с нами на месте одного из преступлений, когда мы нашли отравленное ритуалом мясо в доме работника свалки. Неужели, он замешан? Но как?

— Так что на счет нашего вопроса? Признавался муж жертвы, что у них были «свободные» отношения? — с любопытством спросила секретарша начальника.

— А? — я с трудом вынырнул из своих мыслей. — А, да, точно, — я рассеянно кивнул и, скомкано попрощавшись, ушел.

Лейв вспомнил тогда, что Марисон тоже присутствовал, когда он рассказывал капитану Вигбьорнсону о работе амулетов связи. Возможно ли, что он и есть рунолог? Но ведь Рика сказала, что руны не могут изменить возраст преступника. На мой взгляд, эти сложные планы в комплекте с мастерским владением магией наводили на мысль, что убийца — человек весьма опытный. Или он не один? Возможно, убийца-рунолог более взрослый и умный, а у него в подчинении молодой парень, которого он использует, чтобы узнавать о планах полиции и для мелких поручений? В таком случае его так же требуется проверить на предмет следов рабской привязки на ауре.

При мысли о том, что нужно связаться с Рикой и попросить ее о помощи в очередной раз, внутри все перевернулось. А вдруг она решит, что это лишь предлог, чтобы вновь преследовать ее с ненужными чувствами? Но ведь и выбора-то особенно нет…

Впрочем, есть кое-что еще, что можно до этого сделать. Все же слова секретарши требовалось тоже проверить на всякий случай.

Я потратил время, чтобы аккуратно разузнать больше о рядовом Марисоне. Талантливый молодой маг без толкового образования, практически самоучка, собирающий знания с миру по нитке, а потому работающий рядовым, а не следователем в отделе магического правопорядка. Все сослуживцы давали ему положительные характеристики: исполнителен, не конфликтен, уважителен к старшим по званию и возрасту, никогда не чурается дополнительной работы, легко задерживается на смене, если кто-то опаздывает. Родился в примерно таком же неблагополучном районе, где заводские рабочие живут вперемешку с преступниками, как тот, где живет Рика. Наверное, можно сказать, что этот парень — это аналог Сига, который вместо того, чтобы пойти по кривой дорожке, решил стать полицейским. Лейв мог бы быть на его месте, если бы в его роду не было уже талантливых магов, которые могли научить его владеть своим даром и развить его достаточно для сдачи экзаменов.

Наверное, история Марисона должна была меня впечатлить и вызвать уважение к его целеустремленности, стойкости и силе воли, но сейчас я смотрел на нее как на легенду преступника. Действительно ли это реальная его биография или лишь выдумка, чтобы войти в доверие к сотрудникам полиции?

Узнав, что рядовой Марисон сейчас на дежурстве, я решился и на еще более отчаянный поступок. Обычно следователи не пользуются общей раздевалкой с рядовыми, если не случилось какого-то форс-мажора с одеждой, но сегодня я аккуратно проник на чужую территорию и нашел шкафчик с номером, который удалось разузнать. На сложные замки дверцы не запирались, а вскрывать простой навесной, поддев магией крючки внутреннего механизма, я умел еще с первого года работы в полиции — старший коллега научил, пока натаскивал на особенности нашей работы. Конечно, при рассмотрении дела об этом говорить не следует, но судья всегда поверит добропорядочному полицейскому, если тот скажет, что замок просто не был заперт, особенно если в результате были найдены важные доказательства.

Наконец, я распахнул дверцу шкафчика. Взгляд моментально упал на знакомую черную обложку блокнота, лежащего на верхней полке.

Не задумываясь, я схватил книжецу и быстро пролистал страницы. Знакомая желтоватая бумага, почерк Лейва. Блокнот не был закончен, часть страниц осталась нетронутой, но я пролистал назад, еще немного, пока не нашел…

Вот оно. От одной из страниц осталась лишь полоска бумаги где-то в сантиметр толщиной. Здесь она была отрезана не очень аккуратно, в середине, где преступнику пришлось перехватить ножницы, остался «заусенец», это только саму записку он аккуратно подровнял.

Зажав блокнот пальцем на нужном месте, я быстро начал осматривать шкафчик в поисках других улик. Восковые свечи, с помощью которых был нарисован рисунок на ступенях лестницы были бы отличным доказательством, но пока я не видел ничего подозрительного. Обычная недорогая одежда, ботинки… о, вот, в одном из карманов нашлась маленькая записная книжка, уже исписанная незнакомым почерком. Какие-то примитивные заклинания совсем простенькие, глуповатые комментарии к ним. «Зачем использовать воздушный вектор в заклинании купола молчания?» «Будет ли работать заклинание ледяного покрытия в помещении с низкой влажностью?» — как этого можно не знать?!

— Что вы делаете с моим шкафчиком?!

Я резко обернулся, и понял, что раскрыт. В проходе стоял рядовой Марисон. На его форме красовалось большое темное пятно, что, очевидно, и заставило его вернуться в раздевалку в неурочное время.

— Малой, давай быстрее, на обед опоздаем! — послышался чей-то еще голос от входа. Я быстро метнулся за поворот, чтобы не бросаться в глаза.

— Идите без меня! — неожиданно прикрыл меня рядовой. — Мне нужно еще форму застирать!

Несколько минут он с невидимым мне собеседником припирался, но в итоге тот согласился пообедать без Марисона. При этом рядовой улыбался и хохмил над собой, будто так и надо, будто его шкафчик регулярно кто-то вскрывает.

— Что вы здесь делаете? Это связано с делом Лейва Фроудсона? — едва его друзья вышли из раздевалки, как настроение Марисона стало серьезным. «Хороший актер, как и требуется для двойного агента», — мелькнуло в голове.

— Тебе лучше знать, — я подошел ближе, похлопывая по ладони черным блокнотом Лейва. — Ты связан с этим делом?

Он глянул на книжецу и покраснел:

— Вы каким-то заклинанием вышли на меня? Поняли, что я забрал блокнот?

Я не стал отвечать, лишь смотрел на него испытующе.

— Но какая разница? Да, я его взял! Но следователю Фроудсону он уже был не нужен, он его выбросил!

— Ты так давно задумал эту подставу? — спросил я тихо, незаметно формируя атакующее заклинание. — Так долго ждал, чтобы воплотить свой план в жизнь? Следил за мной, за Лейвом…

— Что?! Нет, я не следил! — он опять сильно покраснел. — То есть… да, конечно, я… — я приготовился отражать его атаку, видя, как он напрягся. — Я всегда восхищался вами! — я удивленно замер. — Ваша команда лучшая в магическом сыске, я всегда мечтал быть похожим на вас! Я читал ваши дела, разбирал примененные вами заклинания, описанные в отчетах… — я удивленно покосился на ту записную книжку. Точно, вот почему эти заклятья казались мне знакомыми — я частенько вписывал их в отчеты, не желая распространяться о реальных своих методах и упрощая магические поединки до примитивных обменов заклятьями. — Я так хотел тоже сдать экзамен и стать следователем, я пробовал уже дважды: знаю устав на зубок, у меня высокий уровень сил, но в управлении магией не хватает навыков… — он тяжело вздохнул.

Я совсем потерял нить разговора и нахмурился, пытаясь восстановить ту логику, что привела меня сюда:

— Так ты поэтому решил убивать этих женщин? Из мести за то, что не сумел сдать экзамен на следователя?!

— Что?! Нет! Как вы могли так подумать!

— Но ты же сам признался, что следил за нами с Лейвом!

— Не следил… просто наблюдал, как поклонник вашего таланта… — он замялся.

— И ты знал про роман Лейва!

— Да, но…

— И у тебя был его блокнот! — я потряс книжицей, зажатой в руке.

— И что?..

— А то, что записка, с помощью которой была выманена из дома миссис Кьеллсон, была вырезана из этого блокнота!

— Что?! Нет! Это невозможно!

Я распахнул блокнот на нужной странице и сунул ему под нос, готовясь в случае попытки уничтожить улику прикрыть ее щитом.

— Но блокнот был целым! — ахнул рядовой. — Он был целым, когда я его подобрал, там были в наличии все страницы…

— Вот именно что! Это ты вырезал листок, чтобы принести женщину в жертву! — обрадовался я, что он не сопротивляется.

— Что?! Нет! Я этого не делал!

— Это ты — тот, кто знал, что у Лейва есть любовница и что в день последнего убийца мы готовимся организовать облаву.

— Да, знал…

— Ты видел амулеты связи, которые мы собирались использовать!..

— Да, но…

— Ты все организовал так, чтобы Лейв разбил свой амулет и оказался в изоляции!

— Нет!

— И, пока он был на дежурстве, ты передал ему сообщение, что его ждут на месте последнего убийства. Ты подставил его!

Он молча уставился на меня огромными испуганными глазами открывая и закрывая рот, будто выброшенная на берег рыба.

Глава 61. Драдрерика

— Я же магии собираюсь учить, а не грамматике! — возмутилась я.

Взгляды экзаменационной комиссии скрестились на мне, словно острия копий.

— А вы полагаете, что безграмотная магичка способна учить чему-то путному? Как вы будете преподавать теорию магии, если не узнали цитату из Ульфхама Великого?!

— Никак, — буркнула я, мой оппонент театрально взмахнул руками и окинул взглядом остальных экзаменаторов, будто сигнализируя: «я же говорил!» — Я не собираюсь преподавать теорию магии, только практику. Моя школа будет направлена на овладение простейшими заклинаниями и контролем энергии.

— Да кому такое нужно?! — заволновались экзаменаторы. — С таким минимумом знаний невозможно поступить в Академию!

— Шарлатанство! — подвел итог растрепанный.

— Моих заказчиков все устраивает, — решительно прервала их возгласы. — Им нужно только чтобы работники магических фабрик были способны контролировать и развивать свой дар и не выгорали из-за его неправильного развития и перенапряжения энергетических каналов. Ни к каким экзаменам я готовить не собираюсь.

— Не понимаю, кому нужно такое куцее образование? Нет, это все же шарлотанство! Вы вводите своих клиентов в заблуждение! — уперся старикашка.

— Ох, так вы та самая попаданка! — воскликнул один из молодых мужчин и поспешно склонился к уху одного из сидящих экзаменаторов: — мистер Расмусон очень настаивал… — зашептал он, но, как я ни прислушивалась, не смогла узнать подробности, потому что они поставили полог молчания.

Мужчины принялись переговариваться между собой, но даже без звуков было очевидно, что комиссия разделилась примерно на две равные части, и старик с растрепанными волосами стоит на своем.

— А я считаю, что не может быть магического образования без теории! Практика без теории мертва! — они уже сняли заглушку, а он все еще продолжал вещать.

— Мне кажется, имеет смысл сделать скидку для попаданки и не обращать внимание на грамматические ошибки, — заметил мужчина с залысинами. — Все же она права, не родному языку она будет учить. Да и магическая история тем, кто всю жизнь будет стоять у станков в цеху, не потребуется.

— Да что она может показать на практике, не зная элементарного?! — не успокоился противный старикан.

— Вот и давайте проверим, — молча слушавший до этого длиннобородый старик, сидевший в центре, поднялся с места. Все остальные немедленно притихли, а он просто махнул рукой на дверь.

— Проходите в экзаменационный зал, — кивнул мне тот, с кем договорился мистер Расмусон.

Это меня, конечно, покоробило, но я все же не стала вставать в позу и гордо отказываться от возможности. Правда, было очевидно, что за такое покровительство придется Расмусона как-то отблагодарить, но об этом можно будет подумать позже.

Новый зал для экзамена оказался весьма просторным, на нем висело множество защит, а пол был расчерчен на зоны для проведения спаррингов, что меня очень воодушевило. Кажется, военный был со мной солидарен, потому что он уже сбросил свой сюртук и разминался, размахивая руками. Остальные участники экзамена взволнованно косились на него и на висящий на его поясе здоровенный нож, который прежде был скрыт.

— Вот задание для второго этапа, — провозгласил один из помощников экзаменаторов, в руках у которого был большой поднос.

Все подошли ближе, чтобы увидеть, что же на нем.

— Что за ерунда? — неодобрительно поджал губы военный, увидев небольшие амулеты.

— Это амулет-батарейка, — пояснил мужчина, подняв вещицу и демонстрируя присутствующим, — его особенность заключается в том, что на входе для заполнения энергией стоит ограничитель. Ваша задача состоит в том, чтобы тщательно дозировать поток энергии, не превышая показатель, при котором накопитель начнет светиться. Второе условие: вам нужно создать непрерывный поток сил. Как только энергия перестает поступать хотя бы на миг, накопитель закроется и не позволит его и дальше питать.

— И зачем это нужно? Что эта ерунда может показать?! — возмутился воин.

— Контроль над магическими энергиями, конечно, — назидательно произнес старичок с растрепанными волосами. — Это новейшее изобретение, благодаря которому магическая наука сделала огромный шаг вперед… — он продолжал что-то пафосно вещать, но стало понятно главное — что он имеет отношение к этому изобретению и пихает его где может. Впрочем, я не собиралась возражать.

Военный пробормотал под нос ругательство, но все же, как и остальные, взял с подноса амулет.

— Все готовы? На этот этап экзамена у вас так же будет час времени, но сдавать результаты работы можно и раньше. Помните об условиях: амулет не должен светиться, это значит, что поток энергии слишком велик, и накопитель его не усваивает. Если слишком переборщить, артефакт и вовсе может сломаться. Ну, и как только поток прервался, сдавайте работу, не пытайтесь дальше — так вы сможете только взорвать амулет, — экзаменаторы переглянулись и заулыбались, явно вспомнив что-то из прошлого опыта. — Что ж, удачи. Время пошло! — начальник, опять устроившийся в центральном кресле, запустил хронограф.

Я внимательно рассматривала амулет и его внутренние механизмы, насколько была способна это сделать. Очевидно, что это задание может стать для меня последним, если хорошенько не подготовиться. Я оглянулась — мои конкуренты уже разбрелись в стороны от комиссии и принялись заряжать амулеты. У кого-то они едва поблескивали, у военного активно мигал, словно подавал какой-то тайный сигнал. В любом случае максимально зарядить амулет тот, кто сможет наиболее эффективно использовать все время экзамена, а я уже отстаю.

Вдох-выдох, успокоиться и не волноваться, это мне точно сейчас не поможет.

Я отошла подальше от комиссии, выбрав для себя побольше свободного пространства.

Мне следовало сосредоточиться на себе и своих усилиях. У меня есть все навыки, чтобы пройти этот экзамен — я обязана верить в это. Я никогда не была человеком мыслей, это мне не свойственно, не умела — нечего и начинать. Нужно просто постараться и сделать все необходимое, делать, а не думать.

Вдох-выдох, вдох-выдох.

Я оглядываюсь на других — уже даже военный справился со своими проблемами и спокойно заряжает амулет, а я даже не начала. Безумно боюсь, что поток прервется, ведь с вопросом стабильности я никогда не работала — не требовалось. Когда я заряжала рунические амулеты связи, там важна была непрерывность только пока рисунок не завершен. Были точки, на которых можно было прерваться и выдохнуть, да и прерывание потока даже посередине процесса не приводило ни к чему фатальному — всегда можно начать заново.

Отставить панику. Я справлюсь. У меня просто нет выбора, я должна справиться.

В конце концов, ничего ведь страшного, если не получится. Подожду год, буду зарабатывать на других своих проектах — амулеты связи всех очень заинтересовали…

Но через год мне уже не добиться таких инвестиций, моя репутация будет испорчена, а ученики разбегутся. Я не смогу дать работу Сигу, а, может, и Кейе, мне просто нечем будет их занять, без школы и без магических навыков, которым я буду не в праве обучать. Нет, конечно, есть варианты, но…

Не думать об этом, не думать.

Вдох-выдох, прикрыть глаза…

Нет, дьявол, это совершенно невозможно!

Злобно рычу себе под нос, а потом отхожу к стене. Замечаю, что на меня косятся, когда я сбрасываю с плеч пальто, кирасу, а потом и разуваюсь. Мне плевать, что обо мне подумает проверяющие или другие экзаменуемые.

Я делаю несколько взмахов руками, наклоняюсь в разные стороны, делаю легкую растяжку и разминку. Мне легко и комфортно, будто больше тут никого нет. Ничего и никого, только магия на кончиках пальцев. Я неаккуратно засовываю амулет в карман и начинаю свой танец. Шаг, еще шаг, поворот. Потоки энергии проходят сквозь мое тело, скользят по ногам, щекочут под коленями. Льется поток энергии из одной ладони в другую веселым ручьем. А мне нужно уменьшить поток до легкой капели, но стабилизировать, чтобы он не прерывался чтобы магия будто стала более вязкой… да, точно, будто это не вода льется, а сладкий мед.

Мой танец становится более медленным, я гибко гнусь, ловя нужное настроение, вычленяя необходимые энергии из тех потоков, что поднимаются от земли к небу этого мира. Надо же, я раньше и не замечала, что сила бывает такой разной. Словно эти медитации учат меня тому, чего нельзя объяснить словами, можно только почувствовать.

— Да что это за безобразие! — ворчливый возглас не прерывает моей медитации, я лишь отворачиваюсь и продолжаю свое движение, старательно игнорируя посторонние звуки.

Я готова. Вытаскиваю его из кармана и начинаю запитывать. Энергия льется в него тонкими струями, но он все равно помигивает недовольно, заставляя полностью сосредоточиться на своей задаче. На ней и на движении. В голове будто играет медленная мелодия, под которую я изгибаюсь, то вскидывая руки, то опуская их почти к полу, то раскрывая ладони в стороны, то сводя их и почти сжимая. Поток силы вьется между ними тонкими золотистыми струями вязкого меда. Получается, у меня получается!

Чужое приближение я не слышу и не вижу, я чую его ауру в магических потоках. Он идет, раздвигая их, словно вол по полю созревшей пшеницы, не поедая, а вытаптывая все вокруг.

Игнорирую звуки, что он производит, сосредотачиваюсь только на музыке, что звучит внутри, на мелодии магии. Не позволяю ничему отвлечь меня. Но меня тянет туда, ближе к нему, и я не могу сопротивляться этому, чтобы не потерять концентрацию.

Громкий шум прорывается через мою сосредоточенность, через все внутренние заслоны. Только амулет сейчас важен, его зарядку нельзя прерывать ни в коем случае!

Вместе с одной аурой приближаются и другие, такие шумные, такие мешающие. Они меняют потоки энергии, волнуют магию, делают ее более быстрой и порывистой. Амулет в моих руках все же взволнованно поблескивает, потому что силу потоков становится контролировать сложнее, но я держусь, стараюсь изо всех сил: я будто проникаю ниже в попытках найти те слои энергии, которые не затронуло чужое вмешательство, сродниться с ними…

Чужие ауры стоят на самой границе зоны, которую я очертила для себя. Я слежу за ними, но не отвлекаюсь от своего дела. Они такие шумные, так много движений, споров, эмоций… когда один, не выдержав, делает шаг вперед, я тоже не сдерживаюсь — активирую защиту, практически не сбившись с медитации.

Не зря я радовалась, что экзамен проходит в зале для боев — здесь есть заклинания, не позволяющие вмешиваться окружающим в поединок. За магической границей еще больше шума и эмоций, но я их игнорирую, полностью сосредоточившись на своей задаче. В конце концов и это закончится.

Не знаю, сколько времени проходит, в этом состоянии оно осознается иначе. Чужие ауры удалились от границ моего поля и больше мне не мешали. Лишь затем приблизился один, совсем не такой раздражающий: эмоционально стабильный, собранный.

— Когда хронограф прозвенит, вы должны прервать напитывание амулета, иначе экзамен не будет засчитан, — говорит он, и эти спокойные слова все же прорываются в мое погруженное в медитацию сознание. — У вас почти не осталось времени.

Глава 62. Эрик

— Это ты убил всех этих женщин! Я только не понимаю: зачем это тебе? — в конце я добавил в голос сочувствующих ноток, но весь подобрался, ожидая нападения — преступники, которых припирают к стенке, часто становятся агрессивными, но зато они, выведенные из себя, выдают и важную информацию по делу, на что я очень надеялся.

— Нет-нет-нет! — закричал рядовой. — Я ничего этого не делал! Это ошибка!

— Скажи это Лейву, которого ты подставил с помощью вот этого вот блокнота, — я потряс книжицей перед его лицом, провоцируя.

— Но я ничего не делал, просто подобрал блокнот и все! — вместо того, чтобы перейти к агрессии, парень неожиданно бухнулся на скамейку. — Я не знаю, как это доказать, но я ничего не знаю об этом, кроме известного всем. Любой мог влезть в мой шкафчик…

— Ну, конечно, — протянул я скептически.

— Но вы-то влезли! — возмутился рядовой. — Все знали, что я взял этот проклятый блокнот, обсуждали это в раздевалке, посмеивались…

— Кто именно «все»? — насторожился я.

— Ребята-сослуживцы, — он пожал плечами.

— Но именно ты знал о том, что мы планируем операцию и видел амулеты связи!

— Но все их видели, — парень развел руками. — Послушайте, сэр, я не знаю, как доказать, что я не виновен, но это действительно так. Я ничего не делал. Меня подставили.

Я смотрел на него и не понимал: то ли он такой прекрасный актер, то ли я ошибся. Да и, если подумать, у меня не было доказательств, кроме блокнота, который я стащил ровно так же, как мог сделать это настоящий преступник.

— А эти записи? — я потряс перед его лицом записной книжкой, которую вытащил из его шкафчика.

— Я пытался разобраться в ваших методах и чему-то научиться, выучить заклинания, но у меня мало что получалось, — покраснев, пояснил парень.

Это тоже не ложилось на образ убийцы или хотя бы его помощника. Маг-неумеха, не способный сотворить лишнего заклинания, толком и помочь не сможет. Да и сейчас, когда я чуть притормозил в своих подозрениях, в голове начали всплывать и другие противоречия. Тело смотрителя свалки никто не стал бы исследовать, если бы Марисон не засек следы магии, все было бы шито-крыто. Ошибка? Наводка, сделанная специально? Вряд ли, это дало нам слишком много информации, без которой мы тыкались бы, словно слепые котята.

— Как мне доказать вам, что я не вру, сэр? Я готов на все! — увидев, что я сомневаюсь, добавил Марисон.

Решением могло быть разве что проверить его на рабские метки, но является ли это гарантией его невиновности? Я застыл в сомнениях, пытаясь взвесить все «за» и «против»…

Вдруг я ощутил слабое шевеление в кармане. Обрадовался, подумав, что это Рика сама решила связаться, но, когда вытащил амулет, оказалось, что он тих и неподвижен. А вот в кармане продолжалось шевеление. Нахмурившись, вытащил… второй амулет, который она мне дала — отслеживающий положение убийцы! Один шарик зацепился за край кармана, но я поспешил его вытащить и повернуть правильным образом. Верхняя бусина забегала по кругу практически в центре, а нижняя раскачивалась из стороны в сторону. Он рядом!

Я дернулся сперва к выходу, но потом замер и быстро принялся обшаривать вещи рядового: ни в его шкафчике, ни на теле амулета связи, принимающего сигнал, не нашел и рванул прочь из помещения, пытаясь сообразить, куда показывает шарик. Значит, Рика все же была права и преступник не одинок — он совсем рядом и связывается с кем-то. Вряд ли в соседних с полицейским участком домах он совершает такой энергоемкий ритуал, как жертвоприношение, чтобы пробить Защиту. Нет, у него есть соучастник в пределах нашего мира.

— Сэр, куда вы?! — Марисон не желал отставать, но мне было уже все равно.

Следуя указаниям амулета, я выскочил в приемную, а потом и на улицу, но шарик, прежде показывавший в ту сторону, сменил свое направление. О, демоны иного мира! Я рванул в обратную сторону, а потом замер, сообразив: амулет указывает направление на плоскости, не учитывая вертикаль. А преступник ходит где-то по управлению, возможно, не на первом этаже. Трюггви, возвращающийся на место за конторкой, проводил меня подозрительным взглядом и даже покрутил пальцем у виска. Один из его приятелей, вечно ошивающихся в холле, хохотнул, но я не стал обращать на это внимание и, не задерживаясь, рванул вверх по лестнице, гадая, какой этаж мне нужен: второй или третий… но, прежде чем я успел добраться хотя бы до второго, амулет замер и шарики обвисли на веревочках неподвижно. Связь прервалась.

— Сэр, я могу помочь? — Марисон от меня не отставал.

— Нет, — рыкнул я раздраженно, убирая амулет в карман.

— Вы полагаете, что преступник в здании? Этот амулет показывал направление, не так ли? Вы подозреваете сотрудников полиции? — не сдавался рядовой.

Я предпочел промолчать. Несмотря на то, что амулет показывал явно не на него, я слишком боялся довериться первому встречному. Да и, даже если бы я верил в честность Марисона, участвовать в этом деле было слишком рисково — меня уже пытались взорвать заклинанием, а вот Лейва вполне успешно подставили, еще неизвестно, удастся ли спасти его до суда.

— О, следователь Стейнсон, и вы здесь? — по лестнице мне навстречу повернул капитан Вигбьорнсон со своей свитой.

— Капитан, — я вежливо склонил перед ним голову.

— Все строите свои завиральные теории, Стейнсон?

— Благодаря им мы едва не поймали преступника, — гордо задрал я подбородок.

— А, по-моему, именно эти теории и привели вашего друга к мысли убить женщину, чтобы свалить вину на маньяка. Истории известны подобные случаи, — Вигбьорнсон независимо протопал вниз по лестнице, заставив нас с Марисоном посторониться. Его подчиненные не преминули поухмыляться, а один даже толкнул меня плечом. — Надеюсь, вас самого эти завиральные идеи не приведут к беде, — добавил Вигбьорнсон напоследок. — Я слежу за вами, Стейнсон.

— Спасибо за предупреждение, капитан, — холодно ответил я.

Как бы там ни было, а доказательства невиновности Лейва я решил скорее отвезти к начальнику полиции, игнорируя Вигбьорнсона. Марисон увязался следом, чтобы подтвердить мои слова. Хоть его и описывали как весьма услужливого и вежливого парня, со мной он вел себя с поразительным упрямством, пришлось отпросить его у начальства на пару часов.

Выходя из здания полиции, я заметил неподалеку Сига. Увидев меня, он явно поспешил навстречу, но у меня не было времени с ним сейчас разговаривать, да еще и в присутствии Марисона, поэтому я только махнул ему рукой и сел в машину. Он проводил меня на удивление недружелюбным взглядом.

Я отправился прямиком к начальнику полиции города. Встречал он меня после того, как я доказал, что могу предугадывать не только время, но и места убийств, куда вежливее и выслушал внимательно. Путем сравнения мне удалось показать, что записка действительно была вырезана из сборника стихов Лейва, который он выбросил публично за несколько недель до убийства, чему было несколько свидетелей. Марисон в свою очередь утверждал, что в книге, когда он ее подобрал, все страницы были на месте.

— Это весьма слабые доказательства, — качнул головой начальник полиции. — Рядовой Марисон мог просто не заметить отсутствия страницы, а то, что следователь Фроудсон избавился от блокнота, могло быть всего лишь прикрытием, он ведь не предполагал, что кто-то вытащит тетрадь из мусорки. В то же время это говорит о том, что у него был замысел организовать убийство заранее, это умысел.

— Но все страницы тогда были на месте! — возмутился рядовой. — Я не один раз читал книгу и даже зачитывал стихи из нее своей матушке!

Начальник полиции поглядел на него с умилением, но покачал головой:

— Это недостаточное доказательство. Если вы будете усердствовать, рядового могут привлечь за соучастие в подлоге, утверждая, что он врет, чтобы спасти следователя Фроудсона от смерти. Вам нужны более веские улики.

— Они у вас будут, — кивнул я. — Мы в любом случае обязаны поймать этого убийцу до следующего преступления.

— Да-да, конечно, иначе будет убита еще одна женщина, — чуть лениво закончил мою мысль начальник полиции.

— Нет! Если мы не успеем остановить его, он завершит цикл. Двенадцатое убийство станет последним жертвоприношением, и у него будет достаточно энергии, чтобы совершить то, что он планирует.

— Что же это?

— Точно не известно, — соврал я. — Но вряд ли кто-то стал бы убивать десяток человек просто ради того, чтобы устроить над городом фейерверк! Уверен, что итогом этого ритуала будет что-то еще более страшное чем все, что он сделал до того. А вы видели, в каком состоянии он оставляет после себя тела жертв.

— Кроме последней, что тоже играет против вашего напарника, — заметил начальник полиции.

— У него просто не было времени из-за облавы!..

— Да-да, конечно, — отмахнулся он. — Что ж, если это все, то вы свободны. Я приобщу этот блокнот к другим доказательствам, но как бы это не казалось хуже для вашего напарника. Теперь уже он точно не сможет отрицать, что записка написана им.

— Не записка, а стихи, и отрицать его авторство было глупо с самого начала…

— Лучше бы вы все же сперва посоветовались с его адвокатом, узнали, какую линию защиты он избрал… впрочем, не важно. Сделанного не воротишь.

Я кивнул и положил на стол несколько листов с записанными показаниями Марисона. Начальник задал ему еще несколько контрольных вопросов, а потом отпустил нас восвояси. Мои подозрения на счет того, что страницу мог вырезать только тот, кто знал о том, что Марисон забрал блокнот, начальник не стал комментировать.

По дороге обратно в отделение я думал о том, что преступник не обязательно задумал всю эту комбинацию заранее, как мне казалось до того. Блокнот мог спокойно храниться в ящике рядового просто так, и только решив подставить Лейва, убийца вспомнил об этом. То есть план он придумывал не заранее, а как минимум после того, как Марисон перестал перечитывать сборник стихов.

Что же изменилось? Он узнал о будущей облаве в выбранном районе и решил нас устранить? Но при чем же здесь тогда Лейв? Он никогда не был активным участником облавы, только связующим звеном. Если бы вдруг я был убит, не думаю, что он продолжил бы сотрудничать с Рикой и искать убийцу теми же методами, что и я. Выманить миссис Кьеллсон из дома в нужную ночь — очень рисковый план. Но он пошел на это, потому что ему важно было устранить и Лейва тоже.

Почему? Чем так важен был Лейв для этого дела?

Не тем ли, что до этого он активно помогал мне составлять списки подозреваемых из попаданцев? Значит ли это, что в них затесалась какая-то полезная информация, которой мы не заметили?

Глава 63. Драдрерика

Я не думала, что будет проблема в том, чтобы остановиться, но магия вела меня, она завладела моим телом, и я стала ощущать себя всего лишь игрушкой в чужих руках. Я так долго и старательно настраивалась на это и училась следовать токам магии…

«Дольше, чем сама осознавала…» — неожиданная мысль заставила меня дернуться, нарушая ритм музыки.

В уши ворвался противный звон хронографа. Огромным усилием воли я оборвала нити, что связали меня с силой этого мира, дернула руками, нарушая поток магии. Меня всю трясло, мышцы закаменели, будто после ужасно тяжелой и долгой тренировки, коса была мокрая, хоть выжимай.

За границей магической защиты стоял один из помощников экзаменаторов и смотрел на меня, будто на забавную зверюшку:

— Время экзамена истекло, вам следует закончить напитывать амулет и сдать его для проверки.

— Я уже закончила, вы же сами видите, — заметила, стараясь говорить спокойно.

Чтобы подойти к нему ближе, мне пришлось собрать волю в кулак — мышцы плохо слушались. Магия тоже не торопилась восстанавливаться, поэтому, чтобы снять защиту, пришлось поднять руку и коснуться ее — настроенные на это заклинания сработали, и полупрозрачная стена пропала. Я смогла передать амулет проверяющему, а сама, пошатываясь, отправилась к стене — все же ходить по залу без обуви было неприлично по местным меркам, да и в помещении было довольно холодно.

— У вас довольно интересная техника, — заметил, подойдя, военный.

— Спасибо, — кивнула, пытаясь справиться с дурнотой, одновременно опираться о стену, чтобы не упасть, и придерживать сапог, чтобы попасть в него ногой. Получалось плоховато.

— Я слышал, вы попаданка? Этому учат в вашем мире?

— Нет, динамической медитации я обучилась уже у вас, — качнула головой я и все же сумела каким-то чудом попасть ногой в сапог. Полдела сделано.

— А я считаю, что это безобразие! — донеслось со стороны экзаменаторов.

— Кажется, вы поразили комиссию, — усмехнулся мой собеседник.

Я же, наконец, сообразила опустить взгляд на свой амулет — он показывал заполнение резерва на десять двенадцатых, а ведь утром было всего половина! Слишком быстрое пополнение резерва — вот и голова кружится. О, Темные боги! Этого только не хватало!

Кое-как надев второй сапог, я поспешила к месту скандала. Мой собеседник, посмеиваясь, шел рядом:

— О, мистер Сигмундсон просто в ярости. Не знаю даже, почему он вас так сразу невзлюбил? А мистер Агвидсон на вашей стороне…

— Вы знакомы с членами комиссии?

— Учился в академии, где они преподают, — хмыкнул незнакомец. — А теперь вынужден проходить через эту унизительную процедуру… впрочем, вы сделали ее куда любопытнее, спасибо.

— Не за что, — буркнула я, не желая быть шутом. Мне требовалось отлежаться или скинуть лишнюю энергию. — Так что с экзаменом? Я прошла? — спросила, подойдя ближе.

— Вы заполнили амулет на десять двенадцатых, проходной уровень шесть из двенадцати, — ответил молодой помощник комиссии.

— Вы вели себя недопустимо! И вы точно как-то мухлевали! Не позволили нам приблизиться и проверить — это нарушение правил экзамена! — закричал растрепанный старик, мистер Сигмундсон, как назвал его воин.

— Меня не ознакомили с тем пунктом правил, который гласил бы, что во время зарядки амулета запрещено двигаться, — заметила я.

Старик покраснел так сильно, что я испугалась, как бы ему плохо не стало. У него даже какой-то амулет, висящий на шее, замигал тревожно красным.

— Присядьте, выпейте водички, — предложил ему коллега и потянул за локоть, но старик недовольно вырвал руку.

— Вы нарушили условия экзамена, когда поставили защиту! Почему вы не позволили нам проверить, что происходит?

— Вы могли сбить мою медитацию.

— Во-от! Если ваш контроль магии столь слаб, что его можно сбить так легко…

— Но ведь работу остальных экзаменующихся вы не пытались прервать, это же не тест на удержание концентрации в любых условиях, — вмешался воин.

— Но она вела себя…

— Она не нарушила правила, а вот вы пытались нарушить условия экзамена, — прервал мистера Сигмундсона длиннобородый старик, которого я считала главным. — Этот этап экзамена вами пройден, хотя ваши методы, конечно, неожиданны, но не запрещены правилами, — он повысил голос на последних словах, видя, что мистер Сигмундсон опять пытался возмутиться, но услышав эти слова, он поджал губы и уселся на свое место.

От облегчения я едва устояла на ногах — воин поддержал меня за локоть, потому что меня ощутимо повело в сторону. Неужели, все?

— Итак, вы показали, что способны контролировать свою магию и тонко управлять ею, теперь пришла пора последнего этапа — вы должны подтвердить силу своего дара.

— Можно, я первая? — подняла руку.

— Куда вы, вы же едва на ногах держитесь?! — возмутился мужчина, поддерживая меня под локоть.

— Раньше начну — раньше закончу и смогу отдохнуть, — легкомысленно заявила я.

— Как пожелаете, мисс, — довольно гаденько ухмыльнулся Сигмундсон. — Тогда вы первая, а в пару вам… о, мистер… простите, майор Торвисон, — наконец, узнала, как зовут этого война.

— В пару для чего? — нахмурился он.

— Для спарринга, конечно, для чего мы еще могли прийти в этот тренировочный зал? — старик развел руками.

— Это недостойно! — ахнул майор, — она же женщина!

— Да, спарринг с хромым соперником — это недостойно, дайте мне кого-нибудь моего уровня! — сказала я с ним практически одновременно.

Мы покосились друг на друга с неудовольствием, когда осознали, что оба считали друг друга более слабым противником. Я недовольно вырвала свою руку и, стараясь не шататься, отошла на пару шагов.

— Но мы ведь не планировали, — пробормотал тихонько молодой помощник, которого я запомнила по связи с мистером Расмуссоном.

— Почему бы и нет? Спарринг — отличный способ показать владение мощными энергетическими потоками, — неожиданно обрадовался старик с длинной бородой.

Очень быстро все было организовано. Комиссия явно была удивлена, но ее глава выглядел довольным и оживленным:

— Это магический спарринг, а не дуэль, так что у нее иные правила: никакого оружия, только сила магии. — Майор отцепил перевязь с ножом с пояса, я с тяжким вздохом отставила в сторону секиру. — Встаньте на отмеченные места, — по мановению руки экзаменатора один из прямоугольников, расчерченных на полу, засветился, на нем были отмечены два квадрата для сражающихся, которые мы заняли. — Магия зала будет страховать вас от травм. Ваша задача — выбить соперника из его квадрата. Заступать за его границы, конечно, нельзя, поэтому хромота майора Торвисона не станет проблемой. Скажите, как будете готовы.

Я услышала, что парочка молодых экзаменуемых уже делают на нас ставки, споря, кто быстрее проиграет: «баба или хромой», и недовольно передернула плечами:

— Я готова.

Мой противник лишь отрывисто кивнул.

— Тогда можете начинать.

Вокруг зоны спарринга появилась защита, а нас с противником обвила сложная сеть из сигнальных и диагностических заклинаний. Я ощутила, как мое тело плотным коконом облепила защита, сгенерированная залом, но фактически она так же являлась частью сигнальных заклинаний — как только чужая магия коснется ее, так я проиграю.

— Я хотела сказать кое-что, — произнесла негромко.

— Что же? — майор тоже медлил с нападением, но я видела, что он выстраивает вокруг дополнительную защиту.

— Извиниться.

— За что?! — он явно удивился.

— За это! — выдохнула я, и вокруг нас взревело и огромной мощи пламя, пытаясь сломить защиту моего противника.

Он нецензурно ругнулся где-то там за стеной огня, а я только надеялась, что защита зала выдюжит, потому что сама не ожидала такой мощи. Все же обращаться со своим новым резервом я умела не слишком хорошо, а выпустить силу у меня получалось легче, чем сдержать ее. Где-то за границей зоны спарринга кто-то удивленно присвистнул.

— Не стоит извинений! — в голосе майора послышалась мальчишеская усмешка, и на меня из-за стены пламени полетели три ледяных копья.

Сперва я подумала, что они окружены щитом для защиты от огня, но, долбанув по ним пламенем посильнее, так что его цвет сменился на белый от слишком сильного жара, поняла, что это не так. Это был нетающий лед — заклинание более высокого порядка. Пришлось воздушным кулаком отбить их в сторону, но они срикошетили от стены защиты, поэтому я вынуждена была вбить их воздушным щитом прямо в пол. Только после того, как они застряли в досках, разбросав вокруг щепки, ледяные копья начали таять из-за окружающего пламени, но и то нехотя. Чувствовалась огромная сила, вложенная в их создание.

И тут я поняла, что копья были всего лишь отвлекающим маневром, сильное заклинание ледяного щита закрыло тело моего противника, словно щитом, а потом ощерилось длинными кольями-сосульками и начало продвигаться вперед, атакуя. Но я не могла проиграть! Если из двоих экзамен сдаст только победитель, им должна быть я, и никаких скидок на его хромоту я делать не собираюсь. Рыкнув, собрала пламя вокруг себя, уплотняя и усиливая так, что его цвет сменился на белый, а затем и на голубой. Жар его был так силен, что я ощущала его даже через свои щиты, энергия сильнейшим потоком неслась через мои каналы, почти не задерживаясь. Я толкнула стену пламени вперед, на ледяную стену. Две стихии столкнулись в противоборстве…

И тут по залу пронесся оглушительный металлический бой, будто кто-то ударил в гонг прямо рядом с моим ухом:

— Бой завершен, немедленно развейте свои заклинания! — прозвучал требовательный голос.

— Но почему?! — прозвучал возмущенный голос с другой стороны спарринг-площадки.

— Немедленно подчинитесь, иначе вы будете объявлены проигравшей стороной!

Я поспешила развеять пламя, оставив лишь защитные плетения. Впрочем, когда майор так же убрал свои заклятья, смогла расслабиться. Через несколько секунд и границы спарринг-площадки так же исчезли.

— Что случилось? Почему бой был остановлен? Чья победа засчитана?! — поспешил спросить майор Торвисона.

Меня мучили те же вопросы:

— Кто же из нас прошел экзамен?

— Вы оба прошли, — спокойно пояснил глава комиссии. — Мои поздравления. У вас очень необычные навыки, мисс Беалитдоттир, но, несомненно, вы прекрасно контролируете свою магию и многому сможете научить своих подопечных. Майор Торвисон, я рад, что вы вновь обрели былую мощь.

— Но кто победил? — не поняла я. — Разве экзамен не должен был пройти только победивший в спарринге?

— Нет, конечно, — по-доброму усмехнулся длиннобородый старичок. — Спарринг нужен только чтобы увидеть ваши навыки. Теперь прошу вас отойти в сторону, мы закончим проверять остальных экзаменуемых и после вам выдадут все сертификаты.

Меня окутало такое облегчение, что я едва не упала. Майор схватил меня за локоть, но, поспешив, тоже потерял равновесие — уже мне пришлось его поддержать. Впрочем, оба мы довольно быстро пришли в себя. Поблагодарив его кивком, я выровнялась и добрела до стены, где, не стесняясь, опустилась на пол.

Мой бывший противник устроился рядом, потирая больную ногу:

— А вы хорошо сражались, мисс. Я слышал, вы хотите стать учительницей магии?

— Открыть свою школу для учеников из бедных кварталов, — пояснила я.

— Очень интересно. Мне кажется, на моей службе тоже пригодились бы такие учителя.

— А кем вы служите? — лениво поинтересовалась я.

— В полиции города. Я был отстранен по ранению, но теперь, наконец, смогу вернуться к работе.

Я усмехнулась. Надо же, мир тесен.

Остальных экзаменуемых было трое, поэтому разбить их просто на пары было невозможно. Двое кутил пытались встать вместе в спарринг, но им не позволили. Того, что спал во время письменного экзамена, поставили в пару с серьезным молодым человеком в черном, и тот неожиданно быстро победил — кутила не смог ему никак воспротивиться, просто не успел закончить ни одного заклинания. Против его друга выступил один из помощников профессоров, и тот продержался дольше, но тоже был не так хорош, как делал вид. Впрочем, после еще нескольких проверок, во время которых они просто практиковали разные заклинания по билетам, экзамен им все же зачли, отметив, правда неумение участвовать в спаррингах.

Наконец, после довольно долгой процедуры оформления, я получила красивый свиток с несколькими печатями, лентами и оттиском на воске, подтверждающий мое право учить молодых магов. Я уже более-менее пришла в себя, после боя уровень наполненности резерва оказался на уровне восьми единиц из двенадцати, так что чувствовала я себя вполне сносно.

Переговариваясь с майором Торвисоном о том, как плохо готовят современную молодежь к магическим боям, мы вышли из зала для тренировок в холл. Я не сразу заметила, как остальные прошедшие экзамен начали притормаживать и расходиться в стороны. Лишь после смогла разглядеть за их спинами странную картину: Эрик встал посреди холла с большим букетом цветов в руках. Увидев меня, он как-то бледно с несчастным видом улыбнулся, а потом опустился на одно колено, протянув цветы вперед, будто исполняя какой-то непонятный ритуал.

Глава 64. Эрик

Когда я подъехал обратно к отделению, то заметил, что у входа все так же мнется Сигмар. Внутри появилось чувство вины — наверное, у него что-то очень важное, раз он решил меня дождаться, а я не нашел минутки к нему подойти. Отделался от рядового Марисона, велев тому возвращаться на службу без меня, а сам подошел к другу Рики:

— Привет, Сиг! Надеюсь, ничего не случилось? — забеспокоился я, подходя.

Он неопределенно мотнул головой, а потом кивнул на переулок сбоку от участка:

— Давай-ка пройдемся.

Я спокойно свернул с ним за угол и совсем не ожидал, что, едва мы скроемся с глаз прохожих, как он развернется и со зверским выражением на лица попытается врезать мне в челюсть. Я уклонился от удара на одних инстинктах и привычно перехватил его руку, захватывая ее в болевом приеме.

— Какого демона?!

— Пусти! — рыкнул Сиг и попытался пнуть меня ногой, в его левой руке блеснул огненный всполох, и я поспешил накинуть на него заклинание обездвиживания — хорошо, что я уже держал его за руку, ведь для этого требуется физический контакт.

Когда мышцы его онемели, не позволяя сопротивляться, а пламя погасло, я отпустил его руку и встряхнул за грудки:

— Какого демона ты творишь?!

Он молча злобно пялился на меня исподлобья.

— Отвечай!

— Это ты что творишь?! — рыкнул он и попытался достать меня хотя бы головой, раз тело ему почти не подчинялось. С трудом сберег свой нос от опасности, увернувшись, для чего пришлось отпустить Сига. Без поддержки на плохо слушающихся ногах он стоял с трудом, пошатываясь, но все равно смотрел на меня с гневом: — Я тебя разве не предупреждал?! Предупреждал! — Рычал он, пошатываясь вперед-назад, будто пытаясь дотянуться до меня даже в этом состоянии. — Я с тобой разве не говорил?! Я тебе доверился, а ты!..

— Что «я»?! — совершенно ничего не понял.

— Ты же клялся, что у тебя к Рике самые серьезные намеренья! — почти взвыл он. — Говорил, что ее не обидишь!

— Я не хотел ее обижать, — пробормотал я тоном нашкодившего мальчишки.

— Ах это так называется?! — зарычал он, почти падая в попытках до меня дотянуться хоть как-то. — Отпусти меня немедленно!

Поддавшись давлению, деактивировал заклинание, дотронувшись до его плеча, и немедленно получил хук справа в челюсть. Сопротивляться и как-то возмущаться не стал, только прижал руку к пострадавшей скуле. Впрочем, и позволять себя избивать дальше тоже желания не было, так что я сделал пару шагов назад.

— Так она… сказала тебе, что я ее обидел? — уточнил я.

— Она сказала, что ты ее опозорил, — прошипел Сигмар, глядя на меня с презрением. Я растерянно отвел взгляд, а он добавил: — но сказала не мне. Какая девушка о таком расскажет мужчине?! Она рассказала Кейе, а та уже прибежала ко мне за помощью. Вот уж от кого я не ожидал, так это от тебя. Ты так пафосно говорил о чести дворянина и что те, кто так поступают с простыми девушками, не достойны этого звания. А сам!.. — он сплюнул в сторону.

Я слегка растерялся. Вроде бы тогда мы говорили о мужчинах, которые заводят романы с простыми девушками, а потом бросают их с детьми, а сами женятся на более подходящих. При чем же здесь это?

— Я понимаю, что Рика может чувствовать себя… оскорбленной моим поведением, — с трудом выдавил из себя.

— Оскорбленной?! — возмутился Сиг. — По словам Кейи в ее старом мире за такое вызывают на бой на смерть и смывают позор кровью! Представляю, до чего нужно довести несчастных девушек, чтобы те были готовы пожертвовать собой в бою, лишь бы не испытывать такого позора! — в голове не укладывалось, что в их мире могут быть настолько жесткие нравы, когда любой поцелуй — это столь страшный позор, который нужно смывать кровью и смертью.

— Что? Нет, я совсем не хочу сражаться с Рикой! — возмутился я.

— Ну, конечно, наша Рика не из того теста слеплена, чтобы об нее можно было так легко вытирать ноги. Не на ту жертву ты замахнулся, — Сиг горько ухмыльнулся.

— Послушай, Сиг, но я действительно не хотел конфликта с Рикой. Я ухаживал за ней с самыми серьезными намереньями…

— А как свое получил, так куда твои «намеренья» подевались? По кустам разбежались?

— Если я могу хоть что-то сделать, чтобы загладить свою вину, то я готов! — не позволил я сбить себя с мысли.

— Ага, все, кроме самого главного и единственно-верного? — ухмыльнулся он.

— Когда я говорю «все», то это и имею в виду. Пусть она лишь скажет, что поможет мне загладить вину, и я…

— Ты идиота-то из себя не строй! Всем известно, как можно такую обиду загладить.

— Ты не мог бы не говорить загадками? — в моем голосе проскользнуло раздражение.

— Предложение брака, конечно! — возмутился Сиг. — Что еще можно сделать после того, что ты натворил?! Хватит притворятся идиотом безмозглым!

— Но она ведь сама мне отказала! — ахнул я.

— В смысле? — глаза Сига расширились. — Она отказала, но ты все равно принудил ее?!. — его кулаки объяло пламенем.

— Нет-нет… — поспешил пояснить я. — Мне казалось, что все было нормально, что она отвечает на мои чувства… но, наверное, я обманывал себя… потому что после она вдруг меня оттолкнула и обиделась, кричала что-то… о том, как я посмел такое сделать… — я растерянно потер лоб, пытаясь вспомнить, но, честно говоря, я был не в том состоянии.

— То есть ты уже делал ей предложение?! — не понял Сиг.

— Нет. Я просто…

— Но ты признался ей в любви? Клялся в верности?!

— Эм, нет…

Он звонко хлопнул себя рукой по лбу:

— Придурок!.. Как можно быть таким идиотом! Разве не очевидно: она ждала от тебя конкретных признаний, а ты промолчал. Конечно, она решила, что ты несерьезно, вот и прогнала!

После его слов тот вечер стал выглядеть несколько иначе. Может, он и прав?

— Я растерялся… — попытался оправдаться.

— Так все понятно, — Сиг подошел ближе и хлопнул меня по плечу. — Слушай меня, я помогу тебе все разрулить.

Я покосился на него с сомнением:

— Что-то я не заметил у тебя успехов в личной жизни.

— Много ты понимаешь! — фыркнул он. — Зато Кейа точно уверена в серьезности моих намерений. Я ей предложение сделал, еще когда нам по двенадцать лет только было.

Я вновь посмотрел на него с сомнением, но, признаться, больше мне было посоветоваться особенно не с кем. Не Лейва же нагружать своими проблемами, у него и своих хватает. Еще есть брат… но он тоже отнюдь не знаток женских сердец, а Сиг хотя бы знаком с Рикой и знает, что у попаданки в голове творится. Вот кто мог предположить, что поцелуй в ее мире такой позор?!

Сиг рассказал, что Рика поехала на экзамен для подтверждения магического мастерства, но он вряд ли продлится слишком долго, поэтому нужно поспешить и подготовиться. Мы съездили в ювелирную лавку, где я купил обручальное кольцо, в оранжерею, где и в это время года можно купить букет свежих цветов — все честь по чести.

К месту проведения экзамена успели вовремя — он еще не закончился. Весьма неприветливая девушка в приемной на вопрос о том, когда освободятся экзаменуемые, лишь пожимала плечами. Пришлось подождать.

Наконец, дверь распахнулась, и в холл начали выходить мужчины. Среди них я с нетерпением заметил Рику, которая о чем-то увлеченно болтала с прихрамывающим мужчиной. Внутри всколыхнулось неприятное чувство: хотелось, чтобы она так улыбалась только мне, только для меня так ярко сверкали ее глаза. Я заметил с каким восхищением и уважением смотрит на нее незнакомец, как поддерживает ее под локоть, хоть и сам хромает.

Впрочем, я сам виноват, по словам Сига мне следовало давно прояснить свое отношение к девушке, а не морочить ей голову. Так что пришло время столь нелюбимых мною, но, по словам Сига, обожаемых девушками, публичных жестов. Поднявшись со стула, на котором ожидал завершения экзамена, я вышел на середину холла и опустился на одно колено, в одной руке подняв букет цветов, а в другой бархатную коробочку с кольцом.

— Вот это поворот, — хохотнул один из экзаменуемых.

Прихрамывающий мужчина, очевидно, поняв по моему взгляду, кому предназначается мое послание, отошел в сторону.

Рика же нахмурилась, сделала несколько шагов ко мне… потом заметила Сига и, обойдя меня по широкой дуге, подошла к нему. Я так и замер, не зная, что делать.

— Что это значит? — громким шепотом спросила Рика, но ее голос в большом гулком помещении, где все присутствующие замерли от любопытства, было слышно прекрасно.

— Как что?! — возмутился Сиг. — Ты не видишь?

— Я не разбираюсь в ваших традициях, мне нужно пояснение, — заметила спокойно Рика.

— Он пытается сделать тебе предложение!

— Какое?

— Брачное!

— О… — Рика все же подошла ко мне и встала напротив. С явным сомнением во взгляде оглядела цветы и бархатную коробочку. — И что я должна делать?

— Как можно быть такой дурой?! — отчетливо прошипела секретарша.

Торжественное событие все сильнее напоминало безумный фарс, мне хотелось встать, выбросить букет, но я это сделало бы ситуацию еще хуже, поэтому я постарался спокойно произнести:

— Возьми цветы, пожалуйста, это подарок.

Рика, нахмурившись, приняла цветы и растерянно повертела их в руках:

— А зачем они?

— Традиционный символ красоты, — попытался сформулировать я. — Рика… кхм… мисс Драдрерика Беалитдоттир, я прошу вашей руки. Прошу, согласитесь выйти за меня замуж, это сделает меня самым счастливым мужчиной на земле.

— Везет же дурам, — буркнула недовольная секретарша.

Пауза затянулась. Я почувствовал себя еще более неудобно.

— Я могу подумать? — наконец, спросила Рика. — Я еще не узнавала подробности про эту вашу традицию.

— Хорошо, — кивнул я покорно. — Но ты не могла бы пока принять у меня это кольцо? Я дарю его как символ своего намеренья.

— Хорошо, — послушно кивнула она.

Я поспешил встать колена и, понимая, что Рика совсем не похожа на знакомых мне девушек, которые едва не прыгают от радости после предложения руки и сердца и готовы с руками оторвать у жениха помолвочное кольцо. Мне пришлось самому открыть коробочку и надеть ей украшение на нужный палец. Она поморщилась с явным неудовольствием, потрясла рукой, явно непривычная к ношению колец. Я лишь порадовался, что выбрал одно из самых скромных, но изящных колец, предложенных нам в магазине. Сиг настаивал на модели с большими камнями и выступающими деталями, но я сразу понял, что Рике будет неудобно, поэтому выбрал более простое и вроде бы скромное, но на самом деле дорогое — в него была встроена функция сигнального и оберегающего амулета, оно способно выставить простейший щит от неожиданных атак.

— У вас в мире так принято? Опозорить девушку, чтобы не позволить ей отказаться от предложения брака, даже если ей не известны условия контракта? — тихонько спросила Рика.

Мне осталось лишь порадоваться, что после ее согласия принять кольцо в помещении стало более шумно, и этой ее ремарки никто не слышал.

Глава 65. Эрик

Везя Рику и Сига в их район, я предпочел молчать. Внутри почему-то было скверно после фразы девушки о том, что я ее принуждаю к браку. Разве я мог когда-нибудь подумать, что так все сложится?! В моем окружении скорее мужчин принуждали: создавали компрометирующую для девушки ситуацию, а потом давили на то, что он должен спасти ее от позора. «Если вы честный человек, то обязаны на ней жениться», — вечная угроза для любого джентльмена — общественное мнение. И ведь очевидно, что все подстроено, но деться некуда. Ходил в дом, общался вежливо, значит уделял слишком много внимания, дал повод для слухов и так далее…

Конечно, на девиц из низших слоев населения это не распространялось, но… но я и сам говорил, что не считаю Рику ниже себя.

Я совсем запутался. Покосился на нее — сидит на соседнем сиденье, нервно крутя обручальное кольцо на пальце. Букет дорогущих свежих цветов небрежно кинула на заднее сиденье к Сигу, который не уставал щебетать что-то бессмысленное, не позволяя повиснуть в машине напряженной тишине.

Еще и этот майор Торвисон, который поздравил нас с будущим бракосочетанием, назвав меня по фамилии. Я его не узнал, но Рика пояснила, что он тоже работает в полиции. «В головном отделении», — заметил он многозначительно, намекая на свой высокий статус. Я никогда не интересовался начальством больше необходимого, считал своим призванием хорошо делать работу на своем месте, но сейчас чувствовал себя не в своей тарелке. Что именно он слышал обо мне? В голову даже закрались странные мысли, что он пытался что-то выяснить обо мне через Рику, но это было бы слишком безумным планом, никто не мог предполагать, что я поеду сегодня ее встречать после экзамена.

Кажется, это дело совершенно сводит меня с ума, в голове рождаются самые фантастические подозрения. Но в словах Торвисона все равно до сих пор мнилась насмешка, когда он сказал:

— Поздравляю, следователь Стейнсон, вам очень повезло с невестой, она потрясающая молодая женщина.

— Она еще не дала своего согласия на брак, — буркнул я мрачно.

— Но она обещала подумать, а это уже очень много, — улыбнулся он широко и, как мне показалось, издевательски.

Я сжал руль так сильно, что он жалобно скрипнул. Рика покосилась на меня неодобрительно, и я постарался состроить менее зверское выражение на лице, но, кажется, не очень хорошо получилось — она отвернулась к окну.

Что ж за день сегодня такой, все из рук валится!

Я подвез Рику к подъезду:

— Я хотел бы все обсудить, — попросил, косясь на Сига. Тот понятливо кивнул и выскочил из автомобиля.

— Я не уверена, насколько это прилично, — пробормотал она, не глядя на меня.

— Я сделал тебе предложение. Посидеть рядом в машине недолго в публичном месте уж точно не возбраняется.

— То есть, пока ты не делал мне предложения, это было для меня позором? — она обернулась, одарив меня гневным взглядом.

— Нет, — я замялся.

— Я поняла, что прежде слишком доверяла тебе, и теперь не смогу полагаться на твое мнение в этих вопросах. Я вела себя опрометчиво, но теперь у меня есть планы на жизнь в этом мире, и я должна остерегаться всего, что может им помешать.

Она взялась за ручку двери.

— Постой! — я схватил ее за запястье. Один яростный взгляд, и мои пальцы обжигает пламя, пробежавшееся по ее коже. Рика выскакивает из машины и громко хлопает дверцей. — О, демоны преисподней! — кастую заклинание льда, чтобы охладить обожженные пальцы.

Хочется просто плюнуть и уехать, забить на это все, дать остыть ей и себе за одно. Я тоже не из железа, чтобы такое терпеть! Я уже собираюсь активировать двигательный артефакт, но все же медлю. Что-то в ее словах было не так, за что-то зацепилось мое внимание.

Позор, который может ей помешать осуществить планы, нежелание полагаться на мое мнение в этом вопросе… то есть мое предположение, что это в их мир куда более строгие порядки, было неверным? Тогда на чье мнение Рика могла бы положиться?..

Ответ пришел сам собой. Я немного подождал, потом обошел здание и проверил, что окна в комнате Рики загорелись, то есть она пошла домой, а не в госте к любимой подружке. Значит, можно будет спокойно поговорить.

Поднимаясь по лестнице, я пытался сообразить, как построить наш будущий разговор, но в голову ничего не приходило. Нужно было узнать всю последовательность логики Рики, все, что она делала и слышала от других, чтобы понять ее позицию. Добравшись до четвертого этажа, постучал в знакомую дверь.

— Кто там? — доброжелательно отозвалась матушка Гудда.

— Это я, Эрик Стейнсон, матушка Гудда, здравствуйте! — улыбнулся я.

— О, это Эрик!.. — потом послышалась какая-то возня за дверью.

— Я не желаю с вами разговаривать, мистер Стейнсон! Уходите! — послышался уже строгий голос Кейи из-за двери.

— Кейа, это очень важно! — попытался донести я.

Я почти слышал из-за двери, как она сопит недовольно, но молчит, не желая открывать дверь.

— Что тут происходит? — по лестнице поднялся Сиг. Наверное, он за мной следил. Или за своей Кейей.

— Я хотел поговорить с тобой о Рике. Кейа, открой, пожалуйста! — я вновь постучал в дверь.

— О, понятно… — протянул Сиг.

За дверью стало очень тихо, а потом щелкнул замок и дверь распахнулась так резко, что мне пришлось отскочить, чтобы не получить в лоб.

— Ты на его стороне! — возмущенно вскричала Кейа, тыкая пальцем в Сига.

— Да Рика просто не так все поняла!.. — попытался объяснить тот.

— У вас всегда так! Одни отговорки у всех парней: не так поняла, не на то понадеялась, приняла желаемое за действительное… И как я только могла тебе довериться!..

— Нет, ты не поняла!..

— Вот уж точно!

— Но Кейа!

— Не подходи ко мне больше, видеть тебя не хочу! — она резко захлопнула дверь.

— Кейа! — он попытался дернуть ручку на себя, но Кейа успела задвинуть засов.

— Никогда за тебя замуж не пойду! Никогда! — послышалось из-за двери.

— Но ты же обещала подумать! — проныл Сиг.

— Нет тебе веры, предателю!

— Ты не понимаешь!..

— И слушать не буду, не буду слушать! — еще несколько стуков, а потом за дверью послышалось громкое пение.

— Ты ведешь себя как ребенок! — возмущенно рыкнул Сиг.

В ответ на это пение стало только громче, я прямо-таки видел, как она заткнула уши руками и пела, чтобы точно ничего не слышать, как ребенок.

Я закрыл лицо руками, стараясь не смеяться, настолько все это было глупо. Сиг бросил на меня мрачный взгляд:

— Ничего, как только все прояснится, она меня простит.

— Ты уверен?

— Конечно! У нас слишком долгие отношения, чтобы они были разорваны из-за какого-то недопонимания.

Я был в этом совсем не уверен, но не стал встревать. Вместо этого я съездил на рынок и купил простенькую глиняную вазу подходящего размера и оставил в ней цветы под дверью Рики, надеясь, что она найдет их завтра с утра и, быть может, несмотря на обстоятельства, они покажутся ей красивыми, хоть во время пути они и помялись немного. Подумав, вырвал лист из блокнота и, написав записку, подложил ее под вазу.

Из-за всей этой истории голова пухла, но день еще не закончился, нужно было возвращаться на работу. Это было даже проще, чем думать о Рике, мысли привычно переключились на расследование. Нужно было перепроверить все данные, которые прошли через руки Лейва, а также все, что он не успел обработать. Не просто так преступник развил такую бурную деятельность, пытаясь избавиться от нас обоих. Где-то мы его задели и заставили заволноваться, понять бы еще, где именно.

Я подал запрос на встречу с Лейвом, а сам пока использовал все, что знал о методах его работы. К сожалению, часть бумаг при его аресте была конфискована, их следовало восстановить, но кое-какие записи, показавшиеся следователям незначительными, сохранились.

Лейв в нашей команде отвечал за социальные связи, особенно с более простым населением. Он легко мог наладить контакт с проституткой или работником завода, у меня это выходило хуже. Вот когда следовало допросить более важную шишку: промышленника, родовитого мага или, не дай Боги, благородного, в дело вступал я. Мы отлично дополняли друг друга. Чтобы упростить нашу работу, Лейв завел знакомства со всеми работницами полицейских архивов города и мог достать любую справку по любому отделению. Меня эти дамы недолюбливали и принимали исключительно вместе со взяткой в виде сладостей или цветов, а вот для Лейва готовы были сделать что угодно ради одной его улыбки и пары рифмованных строк.

Соваться в эту клоаку после его ареста было рисково, но выбора не оставалось. Я нашел среди документов напарника списки того, каких данных и от кого он ожидал, и начал ездить по городу. Далеко не везде меня встречали приветливо, даже по сравнению с обычными манерами. Часто полицейское начальство не осознавало, какую власть в нашем деле имеют эти дамы из общества синего чулка, как их шутливо называли, и как много значит для расследования получение вовремя той или иной справки.

— Я знаю, что Лейв… мистер Фроудсон запрашивал эти данные, — пояснил я, пододвигая к неприветливой работнице центрального архива коробку дорогих шоколадных конфет.

— Может, и запрашивал. Но отчет еще не готов, — безразлично пожала плечами она, даже не глядя на меня.

— Но это очень важно, — попытался доказать я.

Она сощурилась:

— Знаю я, как вам это важно. И это тоже Лейву пришьете, без того дело разваливается? — потом опомнилась и с деланным безразличием добавила: — Ничего не знаю, отчет не готов.

— Послушайте, — я склонился к ней ближе, — я напарник Лейва. Мы вместе работали над одной гипотезой. Уверен, таким образом мы сможем найти истинного виновника и вытащить Лейва из тюрьмы. Пожалуйста, поверьте мне.

Она сощурилась, глядя на меня подозрительно:

— Ваше имя?

— Эрик Стейнсон.

— И что же это за гипотеза такая?

— Я не имею права вам говорить! — возмутился я.

Она еще с минуту глядела на меня испытующе, а потом кивнула:

— Ладно, верю. Лейв говорил, что напарник у него чересчур правильный. Если бы ты мне информацию сдал, я бы сразу поняла, что это подстава. Что там у тебя за список?

— Хм… я нашел записи Лейва, где он отмечал, какие запросы отправил…

— Архив восточного торгового района? Обратись к Лейле, я напишу для нее записку, чтобы без проблем…

Завоевать доверие агентесс Лейва было непросто, каждая норовила устроить мне дополнительную проверку, но в итоге я получил все данные, которые им удалось собрать и даже больше — после ареста любимого следователя дамы еще активнее принялись копаться в своих бумагах, надеясь ему помочь. Теперь нужно было как-то все это обработать и найти среди этого стога сена единственную иголку.

Глава 66. Драдрерика

Реальность нового мира оглушала. Я как-то привыкла к мысли, что все нужно вырывать-выгрызать с боем, но, оказывается, не всегда. Когда я думала, что только один из вступивших в спарринг пройдет экзамен, это казалось логичным и адекватным. Так работал мой старый мир: ты либо выиграл, либо проиграл, ты либо лучший, либо худший, и в последнем случае тебя ждет что-то весьма неприятное.

Здесь же нет, только припугнули тех шалопаев провалом экзамена, а потом все же пропустили. Ко мне были строже, потому что я разозлила одного из преподавателей. Майор Торвисон пояснил, что в их Академиях, где учатся маги, у каждого предмета отдельный учитель, всю жизнь посвящающий определенной области знаний. И каждый считает, что его тема куда важнее всех остальных, а противный старикашка, пытавшийся меня срезать, как раз был известен как страшный буквоед, помешанный на истории магии. И, начав спорить с ним, заявив, что мне и моим ученикам все это не требуется, я настроила его против себя. Что ж, буду знать. Майор даже посоветовал позже все же пройти курс в Академии, хотя бы экстерном. Я была не уверена, что у меня хватит на это времени и сил, но он очень советовал.

А потом Эрик.

Опять история, которая, как я считала, не обойдется без крови. Кейа явно была настроена очень негативно, по ее словам выходило, что, обесчестив девушку, мужчины всегда стараются избежать ответственности за случившееся, и обычно это им удается. Я уже готова была к долгой и жестокой битве за свою честь, но вдруг оказалось, что этого не требуется. Просто вышла из зала, и уже получила то, чего должна желать любая девушка в моей ситуации.

Но как-то это было… словно ты разогналась, чтобы с размаху выбить плечом дверь, а она оказалась не просто не заперта, но вообще иллюзорна. Немедленно в голове появились мысли о том, что это какой-то обман, подстава, но я не могла понять, в чем.

— У вас в мире так принято? Опозорить девушку, чтобы не позволить ей отказаться от предложения брака, даже если ей не известны условия контракта? — спросила первое, что пришло в голову.

Эрик так глянул на меня, будто я его оскорбила своим предположением. Мне даже показалось, что он сейчас вызовет меня на бой, но вместо этого он предложил подвезти нас с Сигом до дома. Однако, хоть у меня и появилось сомнение в преднамеренной подлости поведения Эрика, я все равно не позволила себе довериться ему. Кейа очень много говорила о том, как важно для местной девушки сохранить «честь», при этом явно подразумевалось что-то другое, а не воинская честь моего мира. Я даже аккуратно навела разговор с матушкой Гуддой на эту тему, не раскрывая ей своих проблем, и та тоже очень красочно расписывала, как это важно и нужно, если ее не сохранить, то считай вся жизнь насмарку.

Эта логика была мне пока не понятна, но главное то, что так считали здесь все, а значит нужно следовать общим канонам, по крайней мере, пока не сможешь стать настолько успешной и богатой, чтобы на них наплевать.

И, вроде бы, все я сделала правильно, но почему-то чувствовала себя не в своей тарелке, будто обидела Эрика без повода. В голове было пусто, тело ныло от усталости, а артефакт в виде кольца неприятно обхватывал палец. Я рассмотрела, что в нем ничего нет, кроме защиты и следилки, но он все равно нервировал, однако, снимать я пока не стала. Я должна была решить, соглашаться ли на предложение вступить в брак, а для этого понять вообще, что это за отношения и какие обязательства это на меня наложит.

Но в голове было пусто, а идти к Кейе за советом почему-то не хотелось. Вместо этого я разделась и прилегла отдохнуть.

Проснулась от быстрого стука в дверь, я прямо-таки заранее чувствовала, как человек за ней раздражен, поэтому, одевшись, взялась за ручку секиры:

— Кто там?

— Это Кейа! Не волнуйся, никаких подлецов со мной нет, — буркнула она.

Выдохнув, я отодвинула засов на двери.

— Все мужчины — подлецы, — заявила она с порога и протиснулась мимо меня в комнату.

— А это что? — я кивнула на вазу с цветами, оставшуюся в коридоре.

— Твой оставил, грехи замаливает, — буркнула девушка ехидно.

Присмотревшись, я действительно узнала тот букет, который мне преподнес Эрик, когда делал предложение. Оставлять хрупкие соцветия в холодном коридоре показалось мне кощунством, поэтому я подняла вазу. Под ней обнаружилась записка: «Пожалуйста, позволь мне объясниться. Клянусь, не желал ничего дурного и готов принять на себя всю ответственность. Эрик». Я тяжело вздохнула.

— Вот сволочь, — буркнула Кейа, подглянув в записку из-за моего плеча.

— Почему?

Я занесла цветы в комнату и поставила на подоконник за неимением лишней мебели. Кейа села на мой матрас.

— Все они такие: клянутся, жалобят. А как последствия проявляются, так: «прости, любимая, обстоятельства сильнее меня», — она воздела руки к небу и повысила голос, явно кого-то пародируя. — Им только палец протяни — всю руку откусят. Вон у нашей соседки так и было. Теперь этот гад ей даже денег не привозит, она одна ребенка воспитывает, а клялся-то, клялся!

— Эрик сделал мне предложение. Брачное, — прервала я ее возмущение.

Кейа удивленно вытаращила глаза и открыла рот.

— Неужели, одумался? Или Сиг на него так сумел повлиять? Репутацию испортить побоялся? Или что ты его прибьешь за содеянное? — скороговоркой выдала она, а потом нахмурилась: — а точно предложение сделал? Может, соврал? Просто внимание отвлекает, а сам в кусты? Вон соседке нашей этот гад тоже клялся в любви и обещал жениться. А потом женился, да только не на ней. Кольцо-то подарил?

Я растерянно протянула ей руку. Кейа схватила меня за запястье и принялась внимательно разглядывать кольцо, чуть носом в него не уткнувшись:

— Скромненькое такое… — пробормотала она, — я думала, у него семья состоятельная.

— Это артефакт, — пояснила я, почему-то обидевшись за Эрика.

Кейа уважительно кивнула и отпустила мою руку:

— Ну, ладно тогда, — протянула она медленно.

— Так значит Эрик теперь не сволочь? — уточнила я на всякий случай.

— Все равно гад, — буркнула Кейа. — Не знаю, почему он решился, может, действительно любит тебя, но лучше бы тогда делал все правильно. А то сперва тебя подставил, а потом вину заглаживает. Тфу, — она притворилась, что плюнула в сторону, как это принято было в этом мире. Я, правда, не поняла символики — знаю, что трижды плевали, чтобы не накликать беду, но тут явно был другой смысл. Уточнять не стала — не тот момент. — А вдруг все равно уже поздно и последствия будут? Нужно вам со свадьбой поторопиться теперь, чтобы по срокам все сошлось, — она нервно начала расхаживать по комнате вперед-назад.

— Да я не согласилась пока, взяла время подумать, — пояснила я.

— Как же?! — Кейа резко остановилась и вылупилась на меня огромными глазами. — Ты что?! А вдруг он передумает? Что делать-то будешь?! А вдруг затянешь и заметно станет?!!

— Да как же мне соглашаться, даже не зная, на что именно! — возмутилась я. — Это ты в этом мире всю жизнь живешь, и то вся на нервах, а я и вовсе в толк не возьму, что этот «брак» предполагает, что за контракт, на какое время и с какими условиями?

— О, Боги! — Кейа бухнулась со мной рядом на кровать. — Ох, горе ж ты луковое! Что ж раньше-то не сказала?!

Она принялась долго и путанно объяснять, что практически все взрослые мужчины и женщины этого мира вступают в этот самый брак, связывая себя клятвами на всю жизнь до самой смерти. Мужчина при этом обязуется заботиться о женщине и о их общих детях, а женщина — ему подчиняться и уважать. То есть все это очень напоминало рабский контракт, только магии в нем не было и в принципе по желанию кого-то из супругов и с вескими основаниями его можно было разорвать. При этом во время брака все имущество вступивших в брак считалось общим, а женщина приобретала тот статус, который был у ее мужа. То есть с одной стороны в этом варианте контракта подчиняющейся стороной всегда становилась женщина, но по словам Кейи это было совсем и не плохо, часто муж и сам дома за закрытыми дверями прислушивался к жене, считался с ней, подарки дарил и вообще всячески баловал. Брак давал ей определенный статус и власть, чем выше статус мужчины, тем более значительную. И вообще Кейа утверждала, что это совсем не договор, а связь двух любящих сердец и что-то еще подобное эфемерное, мне не очень понятное.

— Ну, не знаю, звучит как-то не очень, — поморщившись, пробормотала я. — Переезжать в чужой дом, подчиняться ему… я ведь уже решила, что хочу жить свободно!

— Ты с ума сошла! Поздно теперь так рассуждать, вдруг последствия будут! — она сделала большие глаза, выделяя слово «последствия».

— Что за последствия-то? — не выдержала я.

— Как же?! — Кейа аж на попе подпрыгнула от возмущения. — А вдруг, — она перешла на шепот, — вдруг ребеночек будет?

Я удивленно моргнула:

— Какой такой «ребеночек»?

— Ты что, не знаешь, откуда дети берутся?! — ахнула Кейа.

— Знаю, — кивнула решительно, — в школе мы изучали биологию животных и даже проходили краткий курс акушерства на случай, если хозяйке понадобится помощь.

— Ну, так вы с мистером Стейнсоном такое и сотворили, что у тебя ребенок может быть! — возмутилась Кейа.

Я посмотрела на нее, как на дуру:

— Дети не от поцелуев рождаются, для этого нужно еще заняться… — она возмущенно пискнула и заткнула мне рот рукой. Покраснела она при этом до кончиков волос.

— Так вы же это и сделали, — буркнула, отводя взгляд.

Тут уже была моя очень удивленно распахнуть глаза:

— Что?! Нет, ты что! Он только поцеловал меня!

— А как же?.. Ты же сказала, что «все» было!

— Ну, все, что ты перечислила: поцелуй, объятья…

— Ох, Рика! — простонала она мученически. — Кто ж знал, что ты намеков не понимаешь!

— То есть ты имеешь в виду… то есть, когда ты говорила про «позор»…

— Я имела в виду то самое, от чего дети бывают! Позор этим вне брака заниматься и детей вне брака зачинать! Ну, и это… ну, ты знаешь… невинность потерять, — последнее она буркнула едва слышно.

Я удивленно открыла рот, потом закрыла. В голове быстро-быстро крутились шестеренки.

Глава 67. Эрик

Новые данные я разбирал почти до рассвета, но ничего важного не нашел. Удалось проследить биографию многих попаданцев, но вот неожиданно появившихся из ниоткуда людей не практически обнаружилось. Точнее, те истории, что сперва казались подозрительными, оборачивались простейшими банальностями. Конечно, было еще что проверить, но чутье говорило мне, что среди этих случаев нет ничего действительно стоящего.

В итоге самым подозрительным так и остался тот странный попаданец, читавший про магические источники, а потом исчезнувший в неизвестном направлении. Впрочем, оставалась еще свидетельница — хозяйка его квартиры, и я решил рискнуть и привезти ее в наше отделение полиции, быть может, она кого-то узнает.

Заснул я под утро, а вот проснулся неожиданно от тихого стука. Сперва не мог понять, что это такое, а потом с удивлением увидел, что это гремит своими половинками переговорный артефакт, настроенный на связь с Рикой.

— Что-то случилось? — спросил первое, что пришло в голову, когда активировал амулет.

— Да… — выдохнула Рика, слегка растерянно глядя на меня. Потом нахмурилась и добавила: — Нет… в смысле… Эрик, нам нужно поговорить!

— Я слушаю, — кивнул, пытаясь пригладить растрепанные со сна волосы и потирая отросшую щетину. Как-то я не сообразил, когда активировал артефакт, что девушка увидит меня в таком помятом виде.

— Не сейчас, — она смутилась. — Давай встретимся. Мне кажется, об этом нужно поговорить с глазу на глаз.

— У меня сегодня планы на счет расследования, — смутился я, — но, вероятно, я смогу вырваться на обед. Давай вместе сходим в ресторан?

— Хорошо, — она кивнула. — У меня тоже на самом деле дела… я буду в своей школе. Теперь у меня есть разрешение, и мы сможем дооформить документы и объявить об открытии. Приезжай, как будут время.

— Я буду ждать встречи с нетерпением, — выдохнул совершенно искренне.

Она слабо улыбнулась и прервала связь.

Кажется, цветы все же сумели растопить неприступное девичье сердце! Надеюсь, Сигу так же повезло, и Кейа его простила. Пока же я отскреб себя от кровати и пошел собираться на работу, пытаясь не вывихнуть челюсть, зевая.

Миссис Агвидсон — владелица дома, где когда-то жил пропавший попаданец — встретила меня с удивлением, но приветливо. Узнала меня сразу, хоть с нашей прошлой встречи прошел месяц.

— У меня отличная память на лица, молодой человек, — строго вещала она, наливая мне бодрящий отвар. — С возрастом я, конечно, стала подслеповата, да и память подводит — могу забыть, что было вчера, но вот лица… лица людей из моей памяти не стираются никогда!

— А вы сможете узнать человека, который жил у вас в доме с десяток лет назад? — усомнился я немного, услышав, что ее и память подводит, и глаза.

— Конечно! — возмутилась она. — Это о том, что было вчера, я могу и не вспомнить, а вот давние события встают передо мной как вчера… то есть… — она сама запуталась в своих сравнениях и, чуть покраснев, закончила: — я точно смогу вспомнить своего давнего жильца, не сомневайтесь!

Я не стал ей возражать, тем более что и вариантов-то у меня никаких не было, только понадеяться на удачу. Я долго настраивал старушку на то, как важно вести себя:

— Будьте крайне осторожны. Даже если вдруг кого-то узнаете, ни в коем случае не подавайте виду. Постарайтесь незаметно подать мне сигнал и все.

— Как же так? А в детективных книгах пишут, что свидетелям показывают выстроенных в ряд подозреваемых вперемешку с обычными людьми, чтобы честно было. И свидетель под амулетом, скрывающим его внешность и голос для безопасности… — удивилась старушка.

Я чуть зубами не скрипнул — знал я об этих фантастических фантазиях писателей. Да и сама ситуация была сложной, нужно было как-то оправдать происходящее перед старушкой.

— Мы поедем просто в полицейский участок. Не волнуйтесь. Мне нужно найти вашего бывшего жильца. Это… он важный свидетель по моему делу, — приврал я. — И он может быть где угодно, не обязательно среди арестованных.

— Он что же, может быть и среди работников полиции?! — удивилась старушка. — Почему же вы просто всех не опросите?

— Боюсь, что он может испугаться и сбежать. А мне очень важно с ним поговорить.

— Он совершил что-то плохое? Ох, а казался таким приветливым молодым человеком, никогда не отказывал мне в помощи. Не то что мои теперешние жильцы-студенты — все сессии у них, зачеты и пересдачи. Нет чтобы помочь пожилой женщине мебель передвинуть…

— Мисис Агвидсон, — прервал я ее разглагольствования, — так вы все поняли?

— Конечно! Я буду вести себя очень аккуратно и, если встречу знакомое лицо, дам вам знать.

И мы поехали в отделение. По дороге старушка театральным громким шепотом перечисляла всех встреченных на улице ее знакомых, рассказывая обо всех их мелких прегрешениях: «а это миссис А. она, как говорят, отравила соседскую кошку. А, может, это и не она, а кошка просто сожрала отравленную крысу. Мистер Б как раз отраву вокруг своего дома в тот день раскидал… здравствуйте, миссис А.!» Я уже десять раз проклял свое решение показать ей работников участка, да и не было гарантии, что предатель именно сегодня находится на месте, может, это не его смена. Впрочем, когда мы отошли от дома старушки, знакомых она стала встречать реже, а потому притихла, внимательно зыркая по сторонам в поисках чего-то интересного.

— О, а этого я знаю, — войдя в участок, заметила миссис Агвидсон, — этот полицейский работал у нас в районе несколько лет назад, помогал мне искать украденную брошку… правда, потом оказалось, что я ее просто положила не на место, но он совсем не ругался!

Я мельком глянул в нужную сторону:

— Трюггви? — уточнил на всякий случай. — Это меня не интересует, вы помните?

— Конечно-конечно. Но вы же понимаете, я не могу знать, какая именно информация вам пригодится для расследования, — и она довольно улыбнулась, сверкая серебряными коронками на месте утерянных зубов.

Я только кивнул.

Время я подобрал таким образом, чтобы застать большинство полицейских: как раз была пересменка, рядовые возвращались с дежурств для отчета и расходились по домам, другие только заступали на смену. Мы с миссис Агвидсон заняли удачный пост для наблюдения на стульях для ожидающих приема. Она достала из сумочки вязание и быстро-быстро стучала спицами, при этом умудряясь еще и глядеть по сторонам. Узнала еще нескольких полицейских, но в контексте того, что они бывали в ее районе.

— А своего жильца вы точно не видели? — уточнил я, впрочем, без особой надежды.

— Нет, простите, — качнула она головой, быстро стуча спицами. — Он такой худенький был, такой заморенный… одна кожа да кости. Глаза огромные, скулы острые. Мне все время хотелось его покормить. Однако, сильный. Мышц нет почти, но жилистый, будто его кормили очень плохо, но работать заставляли изо всех сил. Мне все время было его жаль, — она сокрушенно покачала головой. — Если бы я его опять увидела, уверена, узнала бы!

Я тяжело вздохнул. В участке были довольно худощавые работники, но миссис Агвидсон никого из них не признала. Когда закончилась пересменка, мы прогулялись по всем этажам полицейского участка, и я аккуратно показал свидетельнице и других работников, включая даже начальника нашего отделения. Когда же все варианты были отработаны, пришла пора смириться с тем, что ничего не вышло и проводить старушку домой.

Уже у выхода мы столкнулись с капитаном Вигбьорнсоном и его прихлебателями:

— Стейнсон! — рявкнул он на весь холл, едва заметив меня. — Все прохлаждаетесь! Вы же числитесь в нашей команде по расследованию, почему вас не видно в нашей штаб-квартире?

— Я отрабатываю свои версии, — холодно ответил я, аккуратно задвигая старушку себе за спину.

— Слыша я о твоих версиях! Начальник полиции города уже попенял мне, что вы в расследовании нашей версии о виновнике преступления достигли большего, чем мы сами, хоть и пытался таким образом выгородить своего приятеля, — ухмыльнулся Вигбьорнсон. Его свита мерзко заржала, а я с трудом сдержал молнии, пробежавшиеся по пальцам. — Чем еще нас порадуете? — Он заглянул мне за спину с намеком.

— Ничем, у меня нет задачи вас радовать, капитан. Я выполняю свою работу, — буркнул я мрачно. — Идемте, миссис Агвидсон, я отвезу вас домой.

— Что, решил продемонстрировать своей бабушке, где работаешь? — хохотнул один из прихлебателей капитана.

Я счел ниже своего достоинства отвечать, но миссис Агвидсон не сдержалась:

— Я важный свидетель!

— Свидетель?! Почему меня не поставили в известность?! — немедленно встал в стойку Вигбьорнсон.

— Это не по вашему делу, — попытался увильнуть я.

— Вы освобождены от ведения других дел, значит дело у нас одно, — Вигбьорнсон навис над старушкой огромной горой. — Свидетельницей чего вы стали, миссис? Вы видели, как произошло убийство?

— Что?! — ахнула она, — нет!

— Вы видели, как убийца убегал с места преступления?

— Нет!

— Так что же вы видели?!

— Я не понимаю, о чем здесь идет речь! Мистер Стейнсон, вы же говорили, что ищите всего лишь свидетеля?!

— Не волнуйтесь, миссис Агвидсон.

— Мне что-то нехорошо…

Пришлось срочно вызывать доктора Ормаррсона, чтобы тот помог привести старушку в себя. Хорошо, что, хоть он и патологоанатом, основную лекарскую специальность свою не забыл:

— Вам не следует волноваться, миссис Агвидсон, — внушал он старушке, заставляя выпить немного успокоительного зелья. — Никаких волнений, никаких эмоциональных встрясок. И посетите пожалуйста мага-лекаря, возможно, он наложит на вас заклинание или даже выпишет ношение амулета.

— Да выписывали мне уже амулет, но это так дорого, — буркнула пожилая женщина. — Ничего-ничего, я просто разволновалась из-за разговоров про убийства. Это только в детективных романах убийства — это интересно, а в реальной жизни как-то не хочется в таком участвовать.

— И не нужно. Идемте, я отвезу вас домой, — предложил я.

После уже по дороге к Рике я думал о том, что зря втянул в эту историю старушку. Я ведь и раньше считал, что это плохая идея, а тут и на практике убедился, что смысла беспокоить ее не было. Что она могла показать, кого узнать? Десять лет прошло, конечно, ее бывший жилец изменился до неузнаваемости, тем более что его целью было скрыться.

Когда я подъехал к школе Рики, то был удивлен тому оживлению, что царило вокруг. Ремонт был уже завершен, дверь распахнута и туда-сюда сновали деловые молодые люди и девушки с какими-то тюками, свертками и другими вещами в руках.

Внутри проходила уборка: парни и девушки терли щетками полы, по рисункам размечали на свежевымытых досках зоны для спаррингов, рисовали другие рисунки, сверяясь по бумажкам. Руководила всем этим бедламом Кейа, прикрикивая периодически кому что и куда нести и что делать. Заметив меня, она поздоровалась довольно приветливо и махнула рукой вправо:

— Рика в своем кабинете.

Кажется, и она уже изменила свое мнение обо мне, прежде-то и говорить отказывалась. Это радовало. Я аккуратно по стеночке, чтобы не мешать работам, обошел зал и постучал в единственную подходящую по описанию дверь.

— Войдите! — послышался голос Рики, и я послушно открыл дверь. Внутри было довольно чисто и уже не так захламлено мебелью, как прежде. Остался стоять большой письменный стол, заваленный бумагами, кресло для владельца, да еще несколько стульев для посетителей. — Я рада тебя видеть, — улыбнулась она, вставая из-за стола.

— Мы можем ехать на обед или ты еще занята? — уточнил я, намекая на бумаги.

— Нет, я могу… впрочем, не уверена, что нам нужно куда-то ехать. — Она подошла ко мне ближе. — Эрик, прости меня. Я поняла, что все случившееся между нами было большим недоразумением. Я оказалась введена в заблуждение, но меня это, конечно, не оправдывает. Когда я сказала, что ты специально пытаешься заставить меня вступить с тобой в брак — это было жестоко и несправедливо. Я прошу прощения за это. Я поняла, что на самом деле по вашим местным традициям это скорее я заставляла тебя…

— Нет-нет, что ты! — возмутился я.

— Не перебивай меня, — попросила она, беря меня за руки. Улыбнулась, тем самым сглаживая свой тон. — Теперь, когда все недопонимания были раскрыты, мы можем быть свободны в своих действиях. Ты не сделал ничего дурного и не обязан на мне жениться, прости, что думала иначе.

Неожиданно она сняла с пальца кольцо, которое я ей подарил, и вложила мне в руку.

— Но…

— Я очень рада, что все так легко разрешилось. Это ужасно заставлять людей вступать в отношения, в которые они вступать не хотят, брать на себя лишние обязательства и связывать друг друга клятвами, когда кто-то из них этого не хочет. Поверь, я всю жизнь считала, что рабство — это нормально, поэтому знаю, о чем говорю. Хорошо, что мы сумели избежать этого.

— Ты права… — только и сумел выдавить из себя я.

Честно говоря, я не желал такой скоропалительной свадьбы и действительно чувствовал, что меня к этому подталкивают извне, но теперь, когда она меня освободила от этой необходимости, почувствовал себя не в своей тарелке.

— Рада, что все решилось. Надеюсь, мы сможем пережить это и остаться хорошими друзьями! — улыбнулась она с облегчением.

Я тоже постарался растянуть губы в улыбке, но внутри ворочалось что-то неприятное.

Глава 68. Эрик

— Рада, что все решилось. Надеюсь, мы сможем пережить это и остаться хорошими друзьями! — улыбнулась Рика.

Я кое-как растянул уголки губ в стороны:

— Да, ты права, принуждать кого-либо к отношениям — это непозволительно. Я рад, что мы во всем разобрались.

Довольно улыбаясь, она принялась щебетать о том, сколько у нее уже заявок на обучение, что Сиг уже бегает по всем будущим попечителям ее школы.

— Это так утомительно — разбираться во всех этих бумагах! — протянула она. — Лучше бы я полдня секирой отмахала, но приходится разбираться!

— Уверен, у тебя все получится, — улыбнулся я.

— Ну, я же не могу подвести своих учеников, должно получиться, — развела руками Рика. — Так что, пойдем пообедаем?

— Да, я хотел в ресторан…

— Тут за углом есть прекрасная харчевня, тебе понравится! — она схватила меня за запястье, и словно ток прошелся по руке к самому сердцу. — Они отлично готовят и недорого. В этот раз я тебя угощаю, не спорь! Уверена, скоро я стану очень состоятельной женщиной и смогу угостить тебя в самом дорогом заведении города, а пока хоть так.

У меня просто не было сил сопротивляться, да и есть действительно хотелось зверски.

Рика рассказывала о женских курсах магии, для которых у нее уже сформирована первая группа, о том, сколько она уже готова принять мужских групп и что впоследствии она собирается натаскать тренеров, чтобы они могли проводить часть занятий.

— На самом деле мы вот в школе частенько тренировались самостоятельно, — рассказывала она. — Нам только программу выдавали, да иногда тренер контролировал правильность выполнения упражнений. Тут главное — поставить технику, а потом повторять нужное число раз, не отлынивая. Как только я справлюсь с первым наплывом, то смогу делегировать. Пока Сиг и Кейа просто помогают мне с организацией, но в дальнейшем, я надеюсь, смогут вести свои группы.

— Они помирились, я надеюсь? — усмехнулся я.

— Нет, — она погрустнела. — Я чувствую себя виноватой, что это из-за меня так все запуталось, но Кейа твердит, что не сможет доверять Сигу теперь, что он повел себя как подлец, когда поддержал подлеца.

— Но он ведь ничего такого не делал! — возмутился я. — Он пытался меня поколотить и простил, только когда я сказал, что… — я осекся, но все же закончил, — когда я сказал, что хочу жениться на тебе.

— И я о том же! Ничего ведь не было! — закивала Рика, не поняв моей мысли. — Но Кейа такая упрямая! Как вобьет себе что-то в голову — не переспоришь. Говорит, что тогда Сиг не знал, что ничего не было, а значит он предатель и все в таком вот роде. Ужас.

— Мне кажется, она жуткая трусиха.

— Кейа? Нет, что ты, она весьма смелая: ночью не боится по нашему району ходить…

— Я не об этом. Она боится, что ее предадут, и так сильно, что вообще не хочет никого к себе подпускать.

Рика задумчиво промолчала, нахмурилась. Некоторое время мы просто ели, действительно в этой харчевне весьма недурно кормили.

— А разве нужно? — наконец, спросила Рика.

— Что? — не сообразил я.

— Ну… подпускать к себе кого-то. Разве это нужно? Разве одному не спокойнее, не безопаснее? — она чуть склонила голову на бок с непониманием глядя на меня.

Я совершенно растерялся, но постарался ответить как можно точнее:

— Конечно, одному человеку проще. Можно ни от кого не зависеть и все делать самостоятельно. Если что-то случится, помощь можно оплатить деньгами или, быть может, понадеяться на друзей. Быть рядом с ними, но все же отдельно, автономно. — Она закивала, подтверждая мою правоту. — Но что, если быть с кем-то вместе… с кем-то, кто не будет тебе обузой, кто не будет командовать или как-то иначе усложнять жизнь. С кем-то, кто будет стремиться тебе помочь — разве это не лучше?

Она нахмурилась:

— Тогда ты сам окажешься в роли того, кто грузом висит на чужих плечах, что же тут хорошего? Понятно, что, когда болеешь или что-то случилось, ты можешь нуждаться в помощи других. Как я, когда только попала в этот мир. Но, освоившись, каждый должен стремиться стоять на своих ногах самостоятельно, а не быть обузой.

— Конечно, ты права, — улыбнулся я. — Но что, если в паре оба будут стараться помочь друг другу? Никто не будет обузой, но каждый будет стремиться позаботиться о втором в меру своих способностей. Ведь двое могут сделать больше: один умеет лучше одно, второй — другое, а вместе они смогут больше, чем сумма отдельных частей. Знаешь, у моих родителей счастливый брак по любви, а не по расчету. Они стремятся каждый день своей жизни сделать что-то для своего супруга и, конечно, для нас — своих детей. Когда каждый старается изо всех сил сделать второго счастливым, вместе они создают одно большое счастье для своей семьи, — я взял ее за руку, и она ее не отняла, внимательно глядя мне в глаза.

— Счастье. Семья… звучит странно для меня, меня воспитывали совсем иначе. Все это для меня что-то из иного мира, — она все же убрала свою руку и отломила кусочек хлеба.

— Ты и находишься в другом мире и больше нет дороги назад. Нужно привыкать жить здесь, — улыбнулся я.

— Ну, не знаю, — протянула Рика задумчиво. — Возможно, действительно бывают такие отношения между людьми, но я понимаю и Кейю, которая не готова поверить. Разве можно составить такой договор, который заставит обоих вести себя таким образом: заботиться друг о друге, а не думать о себе и своей выгоде? Кейа рассказывала мне, да и я после прочла брачную клятву — там ничего об этом нет, да и это было бы невозможно.

Я улыбнулся:

— Людей заставляет заботиться друг о друге не договора и клятвы, а Любовь.

— Любовь? — она взглянула на меня с недоверием. — Это же просто мимолетное чувство, как оно может стать основой долгосрочного договора?

— Любовь бывает разная. Иногда это мимолетная влюбленность, а иногда крепкое чувство, которое только растет и крепнет с возрастом. Когда встречается именно такое чувство, тогда и нужно вступать в брак.

— Но как же понять, что это именно оно? — требовательно нагнулась через стол ко мне Рика. — Что ты чувствуешь именно ту самую «Любовь», а не какую-то мимолетную? И как узнать, что будущий супруг ощущает то же самое, что его чувства не пропадут вскоре? Есть какой-то ритуал, который поможет в этом? Заклинание? Амулет?

Я удивленно моргнул, а потом, подумав, улыбнулся:

— Нет. Этого никак не понять и не проверить. Просто, любя, доверяешь человеку настолько, что готов рискнуть всем. И надеешься, что он тебя тоже полюбит, если не сейчас, то позже, в ответ на твою любовь и заботу.

— Как-то это нечестно, — буркнула Рика, откинувшись на спинку стула. — Мне было бы жаль того, кто так сильно любит, не зная, что чувствует второй. Вдруг им воспользуются?!

— Если знаешь человека, если уверен, что он добрый и порядочный, то знаешь, что он не воспользуется твоими чувствами, а честно ответит, что не любит, не будет пытаться получить что-то в обмен на разрешение быть рядом. Именно такой человек и достоин любви, — я отвел взгляд, но говорил именно о ней, о Рике, надеясь, что она поймет. Когда же вновь взглянул ей в лицо, то увидел, что она хмурится.

— Нет, мне все же все это не нравится, — качнула головой. — Любовь вся эта… слишком сложно. Не хотела бы я чувствовать подобное. Давай лучше сменим тему.

Пришлось кивнуть. Мы вновь недолго обсуждали школу, потом перешли на тему расследования. Воспользовавшись возможностью, я попросил Рику посетить наш полицейский участок.

— Вообще-то, я осматривала тех, кого встречала, когда была у вас: во время ареста и когда получала назад свою секиру, — заметила она. — Никаких рабов там не заметила. Но, если нужно, попробую еще раз.

Я тяжело вздохнул. Этого и следовало ожидать, но я цеплялся за любую надежду, чтобы поймать-таки преступника. Он ловко обрывал все ниточки, которые вели к нему, готовился долгие годы, а у меня осталось меньше месяца, чтобы его найти и остановить.

Рика пока была слишком занята, не в силах вырваться и съездить в полицейский участок, а пока мы могли только переговариваться по артефакту связи. Я же продолжал копать носом землю. Мне все равно казался наиболее подозрительным тот исчезнувший попаданец, и я пытался вызнать о нем все. Опросив его бывших коллег по магической фабрике, я ничего не добился — он был неразговорчив и нелюдим, но разговорчивая миссис Агвидсон между делом заметила, что он общался когда-то с одним из соседей. Тот занимался кое-какими темными делишками: подворовывал, отсидел, но после выхода с каторги стал жить законопослушно, помогал пожилой матери и завел семью. Я поговорил с ним, как только появилась такая возможность.

С первого же взгляда, когда на мой стук открылась дверь, этот невзрачный человек как-то сгорбился и стал смотреть исподлобья, сплюнул в сторону и процедил через губу:

— Чо нада?

— Я следователь Стейнсон. Меня интересуют сведения об одном вашем давнем знакомом, — стараясь доброжелательно улыбаться, сказал я.

— Я ни с какими дружками после тюрьмы дел никаких не имею, ничего о них не знаю, — он попытался захлопнуть дверь.

— Нет-нет, — остановил его я. — Меня не интересуют никакие ваши уголовные знакомые. Я по поводу вашего бывшего соседа.

— Соседа? — он приоткрыл дверь обратно.

— Лет десять назад у миссис Агвидсон снимал комнату мужчина. Среднего роста, худощавый. Он был попаданец… мистер Агхер.

Мужчина цыкнул неприязненно, будто я наступил ему на любимую мозоль, а потом кивнул в сторону и вышел во двор. Там было оборудовано местечко со скамейкой между двух кустов. Он присел и нервно закурил:

— Знал я, что с этой историей не чисто. Мутный он был мужик.

— Что вы о нем знаете?

— Ничего, — он мотнул головой. — Да только знаешь, при нашей профессии, так или иначе начинаешь в людях разбираться. Мутный он мужик был, мутный. Вроде, тихий, необщительный, но странный. Вроде, говорил, что маг посредственный, но я как-то видел его с мешком магических накопителей.

— Накопителей? — удивился я.

— Да, он на свалку ходил и из старых артефактов их выламывал. А потом заряжал и продавал. Да вообще готов был зарядить все, что угодно, даже бесплатно. Какой слабый маг так себя ведет? Все силы берегут, а он будто избавиться все время пытался.

«Словно раб с неразвитым магическим резервом», — мелькнуло в голове.

Глава 69. Драдрерика

Я старалась вести себя с Эриком, как всегда, но все равно ощущала между ними какое-то напряжение и недосказанность. Все же эта странная история подпортила наши отношения, но я не желала терять этого человека и надеялась, что со временем все забудется. Да, я понимаю, ему было неприятно, что я практически заставила его сделать мне брачное предложение, да еще и под таким неблаговидным предлогом, обвинив его Боги ведают в чем. Удивительно, что он вообще не прервал наше общение.

Кейа, конечно, воротила нос и утверждала, что он сам во всем виноват. Сиг, с которым она так и не разговаривала, махал рукой и говорил, что все в порядке и быстро забудется. Впрочем, он и про Кейю тоже утверждал, что она его простит, но как-то было незаметно.

После всех этих разговоров про брак я стала наблюдать за местными людьми, пытаясь разобраться что же это такое. Ну, и обсуждать этот вопрос с кем придется. Но мнения были кардинально разными. Например, матушка Гудда улыбалась и плакала, вспоминая отца Кейи, говорила, что он был для них целым миром. И я не могла понять, как можно сделать человека настолько значимым, так зависеть от кого-то, сделать себя настолько уязвимой, чтобы так страдать. Это было страшно.

Были соседки в нашем доме, для которых мужья оказывались горем, а не счастьем и спасением: они пытались скрыть синяки и ссадины, стыдились скандалов. Были и те, кто в сердцах желал мужьям смерти. А были семьи, которые мотало от любви к ненависти и обратно.

И это только супруги, а были еще другие члены семей: невестки воевали со свекровями, мужья с тещами, родители с детьми… а в других семьях люди друг друга любили и поддерживали, помогали в бедах, заботились друг о друге. От такого разброса отношений голова шла кругом.

— Ты странное спрашиваешь: конечно, вступать в брак необходимо. Без семьи человек мало на что способен, да и детей вне брака заводить позор, — спокойно рассуждала Кейа.

— Но, если брак такая хорошая вещь, то почему ты не выходишь замуж за Сига? — удивилась я. — Ты действительно настолько ему не доверяешь?!

— Потому что он дурак! — буркнула она, покраснев, и убежала, бросив, что у нее дела.

Я, воспользовавшись возможностью, переадресовала вопрос матушке Гудде.

— Да, маленькая она еще, — улыбнулась она. — Сиг хороший парень, конечно, но Кейа еще просто не готова к браку. Не выросла еще.

— Так, вроде, выросла — выше меня ростом, — удивилась я.

— Тут не в росте дело, а в голове, — она стукнула меня по лбу костяшкой пальца, а потом, наклонившись, чмокнула в то же место, заставив смутиться. — Хорошо ей с матерью живется, вот она нос-то и воротит. Ничего, жизнь все по местам расставит, я же не вечная.

— Ну, что вы, матушка Гудда! — возмутилась я. — Я ж вам кровать закляла и все время подзаряжаю — здоровье она вам поправила, вы еще много лет проживете!..

— Ты добрая девочка, Рика, да только не понимаешь, что мне не за что на земле держаться. Дочь вырастила, знаю теперь, что все у нее хорошо будет. Не то чтобы я на тот свет торопилась, да только и смерти уже не боюсь. Там меня любимый мой ждет не дождется.

Я даже на всякий случай проверила ее ауру, пытаясь найти те путы, что тянут ее на тот свет, но ничего не обнаружила. Нет таких магических связей, которые бы не обрывались, когда умирал один из связанных, даже рабы свободу обретали. А любовь, кажется, сильнее рабских клятв.

Эрик, когда мы вместе обедали, рассказывал про брачные связи нечто совсем другое: он видел в этом лишь позитив и общее большое счастье. Наверное, ему просто повезло вырасти в такой семье. В голову пришла аналогия, что есть семьи, где каждый слаб и пытается опираться на второго, стоять в одиночестве у него нет сил. В итоге они будто шалаш — каждый опирается на второго, чтобы в итоге найти равновесие и не упасть.

А есть те семьи, где каждый словно сильный дубок, который растет вверх, стремясь к солнцу. Близкие на нем грузом не виснут, просто рядом растут. Если же вдруг одного в такой рощице поразит молнией, то другие поддержат и не позволят упасть. Возможно, от такой семьи и я бы не отказалась: не становиться ни обузой, ни тяжеловозом, который тащит на себе все, иметь помощь и поддержку, но такую, которая не мешает развиваться самой.

Даже жаль на минутку стало, что Эрик по-настоящему меня не любит и серьезно мне ничего не предлагал, только под давлением обстоятельств.

А тем временем мы, наконец, смогли начать занятия со старыми группами студентов. Правда, теперь они не просто приходили и отдавали свои монетки, а записывались в специальную книгу, которую мне в конце каждого месяца предстоит отнести в магистрат, чтобы подтвердить, что моя школа востребована у учеников.

Занятия, оплаченные хозяевами фабрик, должны были начаться только через неделю, если не через две: сейчас они составляли свои списки желающих, после нужно было утрясти расписание и другие детали. Приходилось маневрировать между фабрикантами, пытаясь никого не ущемить. Конечно, каждый желал для своей группы самого плотного и быстрого обучения с самым удобным графиком, но при том подешевле. Двое, столкнувшись у меня в школе, даже чуть не передрались. А некоторые, слава Богам, пока наоборот притормаживали, ожидая первых моих результатов, прежде чем еще вкладываться. Наверное, если бы все сразу ринулись заниматься, я бы и вовсе с ума сошла, а пока существовали те, кто не торопился, могла как-то получше организовать процесс.

— Хорошо, размялись, теперь можно приступать к тренировке, — провозгласила я на очередном занятии первой женской группы.

Послышались тихие стоны. Я обвела девушек задумчивым взглядом. К сожалению, физическая форма некоторых оставляла желать лучшего. Всего в группу попали двенадцать человек, и это была уже победа. Но среди них были девушки в совершенно разной форме: те, кто работал физически, могли выдержать нагрузку побольше. Те, что приходили после смены, часто были уставшими. А те, кто вовсе не работал и сидел на шее у родителей в ожидании подходящего жениха, были просто физически слабы.

— Ладно, начнем с медитации. Магия поможет вам исцелить тело и лучше восстанавливать силы, если вы правильно все сделаете. Садитесь.

— Прямо на пол? — сморщила носик одна из купеческих дочек.

С мальчишками таких проблем не было. Я сделала себе в уме зарубку, но все же кивнула с самым решительным видом:

— Да, прямо на пол. Для самого простого вида медитации вам требуется быть ближе к земле, — я опустилась на пол и скрестила ноги. — Постарайтесь расслабиться, можно даже лечь на пол, только не засните, — послышались смешки, но девушки быстро собрались и сосредоточились на том, чтобы почувствовать свою внутреннюю энергию.

Я медленно зачитывала медитацию, одну из книжных, уже отрепетированных на других учениках. В основном они хорошо это воспринимали, я видела, как потоки энергии действительно устремлялись в уставшие тела. Не у всех выходило хорошо: у кого-то лучше, у кого-то похуже, кто-то и вовсе, кажется, спал сидя.

— Ну, Кейа, послушай! — донеслось из коридора.

Я медленно прохаживалась между девушками, аккуратно продвигаясь ближе к выходу, чтобы прикрыть дверь, чтобы нам не мешали.

— Слушать ничего не хочу! Не верю я тебе! Оставь меня уже в покое, надоел!!! — голос Кейи сорвался на крик.

А я монотонно продолжила говорить о том, чтобы мои ученицы не отвлекались ни на что, представили, будто вокруг них нет никого и ничего, будто их от этого мира отделяет толстая стеклянная стена. За ней голоса становятся тише, цвета приглушеннее, и только потоки магии омывают их тела, поднимаясь из земли и наполняя ауру.

— Продолжите ощущать, как энергия наполняет вас. Если чувствуете где-то боль или неудобство, направьте свою силу в это место и ощутите облегчение. Сосредоточьтесь на том, чтобы работать с этой энергией самостоятельно, — велела я и вышла в коридор, закрыв за собой поплотнее дверь. Тяжело вздохнув, взглянула на Сига.

— Она совсем не хочет меня слушать! — пожаловался он, тоскливо глядя в окно в след Кейе, которая побежала на обед.

— Может, это тебе следует просто послушаться ее? Не заставлять ее тебя слушать, а слушать то, что говорит она? — предположила я.

— О чем ты? — он взглянул на меня удивленно.

Я тяжело вздохнула. Такое ощущение, что ни один из них не слышал то, что говорит второй:

— О чем она тебя попросила?

— О чем?

— Оставить ее в покое!

— Но!..

— Вот и послушайся ее хоть в кой-то веке!

— Но как же!..

— Сиг, прости, но ты ведешь себя уже слишком навязчиво. Пойми, чем больше ты ее преследуешь, тем активнее она от тебя бежит. Попробуй остановиться.

— Ты считаешь, тогда она вернется? — он посмотрел на меня с надеждой.

— Я считаю, тебе нужно подумать о себе. Ты ее любишь?

— Конечно!

— Тогда прислушайся к тому, что она тебе сказала! Даже не сказала — прокричала!

Он поджал губы и потупился.

— Сиг, подумай, это уже слишком. Ты бродишь за ней с видом побитой собаки уже который день.

— Неправда! — возмутился он.

Я смерила его скептическим взглядом, и он потупился.

— Я подумаю, — наконец, выдавил он из себя после паузы.

— Подумай, — кивнула я и похлопала его по плечу. — Поверь, я была бы счастлива за вас, если бы вы любили друг друга. Но, если уж она ответила отказом, нужно смириться.

Он промолчал, а я поспешила вернуться к своим подопечным и помочь им выйти из медитации.

— Сделайте глубокий вздох и откройте глаза. Итак, как вы теперь себя чувствуете? — улыбнулась я.

Они удивленно улыбались и переглядывались — многие ощутили облегчение. Вдруг одна из учениц вскрикнула удивленно.

— Не может быть!

— Что случилось?

— У меня был порез вот здесь, на руке. Он так саднил все время и мешал мне заниматься — я все время его задевала. А теперь смотрите, — она протянула вперед руку, и все увидели, что вместо запекшейся корки крови на ее руке осталось лишь легкое покраснение.

— У тебя талант к исцелению, — улыбнулась я. — Нужно развивать способности.

Девушки удивленно загалдели, поздравляя девушку и гадая, какие таланты найдутся у них самих.

Глава 70. Эрик

— Что еще вы знаете?

— Да ничего я не знаю, — хохотнул мужчина. — Подозреваю только. Странности за ним водились. А еще он рисовать любил.

— Рисовать?

— Да, странные рисунки рисовал, диковинные. А однажды с мужиком с другого края улицы серьезно поссорился, тот грозился ему морду набить за что-то. На следующий день я увидел, как этот Агхер на заборе у того мужика что-то нарисовал, будто пометил. А ночью у того дом заполыхал. Детей только успели из окон выбросить, а взрослые все сгорели. Так вот. Меня от одного взгляда этого Агхера ознобом прошибало, а сказать никому не мог — я ж видел, что он дома был, когда пожар начался. Не знаю, нанял он кого или…

— Или магией воспользовался, — кивнул я. — Еще что-то знаете? Куда он пропал?

Мужик замялся, занервничал.

— Ну, же, говорите! Все равно время прошло, теперь вам за это ничего точно не будет!

— Я и прежде замечал, что по выходным он дома не сидит, все бродит где-то целый день. Казалось мне — ищет кого. А потом заулыбался-успокоился. И деньги у него начали появляться. Не те, что раньше водились, совсем другие деньги. Я ж вором тогда был, я такие вещи замечал: и артефакты дорогие, и одежда добротная, хоть и не яркая, другие приметы… но мыслей ограбить его у меня, конечно, не было, еще не хватало нарываться.

— У вас были идеи, откуда у него деньги?

Он нехотя кивнул:

— Подумал, что он нашел того, кого искал и теперь шантажирует. Он такой… крыса в общем, подлый малый, он мог. А потом подошел он ко мне однажды. Попросил найти того, кто сможет ему помочь документы новые сделать, но такие, чтоб никто не подкопался.

— И вы согласились? — напрягся я.

— А что делать было? Таким людям не отказывают. Я свел его с Чернильщиком, знаете такого?

Я отрицательно качнул головой.

— Он сидит уже, тоже поймали. Фальшивомонетчиком он был. Бумаги и документы редко подделывал, но, если брался, то это была работа высшего качества. Но и деньги драл, будто золотом писал. Я думал, что Агхер об него зубы-то пообломает…

— И что?

— И ничего. Съехал он вскоре. А меня через пару недель арестовали.

Я нахмурился:

— Вы считаете, что это он вас сдал?

— Я ничего не считаю. Но я бы не удивился даже если бы он мне перо в печень ткнул, чтобы только свидетелей не оставлять. Повезло, — он трижды сплюнул в сторону. — Знавал я на каторге и убийц и всяких психов, но Агхер — такая тварь, что таких я больше и не видал. Что он сотворил-то? Убил кого?

— Спасибо за содействие, — кивнул я, не желая отвечать и развернулся, чтобы уйти.

— Точно грохнул кого-то! — заржал мне в след бывший уголовник, — у вас, господин следователь, все по лицу видно. Да и что удивляться, человек такой — тварь редкостная.

Я остановился и обернулся:

— А если нужно будет, вы его узнаете?

— Свидетелем не буду, даже не просите.

Я нахмурился.

— И не угрожайте. Нет такой угрозы, которая была бы страшнее смерти, а ее мне этот гад легко обеспечит, я такое за версту чую, а заодно всю семью уничтожит, чтобы неповадно было. А у меня дети и мать старая. Вон Чернилщика свидетелем просите. Он его тоже видел и разговаривал. Ежели срок ему скостите, может, и согласится опознать.

Вытащить фальшивомонетчика из тюрьмы власти у меня не было, а чтобы попросить о таком у начальства — слишком слабые доказательства были. Но я мог с ним хотя бы пообщаться. Для этого пришлось составить кучу прошений и других бумаг и оббить десяток порогов разнообразных полицейских, судебных и тюремных инстанций. Привозить его с каторги по моему запросу отказались, но разрешили самому съездить на горные разработки, где он отбывает свое наказание.

Так же я смог изучить дело фальшивомонетчика и узнал, что арестовали его благодаря анонимному доносу, что меня очень насторожило. Неужели, это действительно Агхер так замел следы? Но ведь никто и никогда не смог бы их связать… но еще я поднял и дело бывшего вора. Там все было сложно и запутанно. Казалось бы, Агхер уже уехал, когда его сосед был арестован, однако… однако… взяли его по анонимному доносу. Конечно, это не редкость, но странно, что оба события произошли после контакта двух преступников с одним и тем же человеком. Весьма подозрительно.

Дорога до горных разработок, даже на магомобиле, заняла целый день. В предгорьях уже выпал снег и было очень холодно. В небольшом вольном поселении, что ютилось под горой, не было даже приличной гостиницы, только несколько семей сдавали комнаты приезжим с официальными бумагами. Мне пришлось тоже заночевать, прежде чем я смог поутру попасть в тюрьму. Опять длительные проверки и десятки заполненных формуляров, прежде чем преступник по кличке Чернильщик вошел в допросную и нас оставили наедине. Небольшого роста мужчина с растрепанными грязно-черными волосами и бородой, но ясными глазами прошел к столу и вольготно развалился на стуле:

— Что ж, спасибо, — это было первое, что он сказал.

— За что?

— Освободили меня от работ на денек — чего ж не радость? — ухмыльнулся мужчина, среди его зубов не хватало почти половины. — Чем обязан?

— Ищу одного из ваших прежних клиентов.

Он кхекнул, крякнул и тяжело поднялся со стула:

— Ну, отдохнул, пора и честь знать, — и тяжело затопал в сторону выхода.

— Вы не будете говорить? — удивился я.

— Я своих клиентов не сдавал и сдавать не собираюсь. Не тот у меня бизнес, чтобы крысой становиться — кто ж ко мне обратится, если узнают, что я сдать могу? Нет уж, мне всего пару лет потерпеть осталось, а там и свобода… — он постучал в дверь.

— А что, если этот клиент вас в тюрьму и засадил? Если он вас сдал, вы все равно будете свое слово держать?

— Что надо? — дверь приоткрылась, в щели появилось мрачное лицо охранника.

— Что ты сказал? Кто?! — он оглянулся на меня, в глазах горело пламя ярости.

— Присаживайтесь к столу, мистер…

— Чернильщик, — прервал он меня и все же бухнулся обратно на стул. — Зови меня «чернильщик». Я ж подделывал документы, столько имен сменил, что первого уж и не припомню. То, под которым я тут числюсь, лишь одно из многих. Так кто же меня сдал?

Я довольно улыбнулся и принялся рассказывать все, что мне известно о преступнике. Не сразу, но Чернильщик вспомнил попаданца-Агхера. Тот не был его последним клиентом перед арестом, но все же запомнился.

— Он хотел документы, все чистенькие и идеальные, чтобы не подкопаться. Готов был платить столько, сколько и настоящие не стоят, — пояснил Чернильщик, нервно барабаня пальцами по столу. — Но я сразу сказал ему, что так не бывает.

— Почему?

— Можно нарисовать идеальную бумагу, чтобы точечка к точечке, почерк подделать в точности, как у выбранного клерка. Да только сразу будет видно, что подделка. Метрику при рождении дают — бумага должна быть старая, с изломами да замятинами, пожелтевшая. Да и клерки в администрациях — тоже люди. Может, для лорда какого документ начисто и перепишут, каллиграфически все завитки выведут, а для обычного человека и кляксы, и капли, и подтеки будут. И подделать такое куда сложнее, чем свежий чистенький документ составить. А ему нужно было, чтобы все было натурально, чтоб в полиции ни за что не подкопались.

— И что же вы сделали? — спросил, понимая, что он хвастается, что точно нашел решение.

— В ту пору как раз в Эльзарии наводнение случилось, помните? — я кивнул, я тогда еще студентом был, но о такой трагедии не знать было нельзя. — Много беженцев, много приезжих, много пострадавших. Я ему не красивые документики чистенькие подготовил, я ему бумаги неделю в болотной воде отмачивал, жаром и грязью состаривал. Я такие ему документы выправил, что они в руках у полиции на кусочки разлетались, чтобы замена срочная требовалась. В общем, так, что и не подкопаешься, чтобы он легко среди беженцев затерялся.

— Какое имя вы вписали?! — я перегнулся через стол, нависая над ним.

— Да кто ж упомнит, десять лет прошло?! Да и вообще, на слова да имена у меня память слаба. Вот на лицо помню, а по имени… я и не помнил, что его Агхер звали, пока вы не сказали. А что уж я там написал… — он безразлично пожал плечами.

— Может, у вас списки остались? Клиенты, их имена? — предположил я.

Мужчина неприлично громко заржал:

— Списки! Ох, еще бы предложил заранее себе завещание написать, если кто из клиентов узнает, что я что-то там такое записываю. И заодно признание в полицию сразу отправить, чтобы все доказательства у них сразу в руках были. Нет, в моей работе плохая память на документы и имена — это гарантия безопасности.

Я разочарованно вздохнул. А он, посидев, добавил:

— Впрочем, если этот гад меня сдал… имя не вспомню, как и говорил, но портретик могу нацарапать.

Пришлось выдать ему листок бумаги и карандаш.

— Ох, давно я не рисовал, совсем руки отвыкли… как бы не вышел огурец с ножками… — бормотал он, быстро-быстро двигая карандашом по бумаге.

Но, не прошло и двадцати минут, как я получил идеальный портрет мужчины в двух ракурсах: в фас и в профиль. Маленькие темные глаза, глубоко посаженные под редкие брови, аккуратный нос, худощавое лицо с ввалившимися щеками. Молодой, теперь он на десяток лет старше. К сожалению, мне этот портрет совсем никого из подозреваемых не напомнил. Впрочем, возможно, это не он работает в полиции, а его напарник, а этот сидит и руководит всем откуда-то из безопасного места.

— Если меня из тюрьмы пораньше выпустят, я ведь его и в лицо признать смогу, — добавил Чернильщик, прежде чем его увели из допросной. Но это было не в моей власти.

Больше в горах мне делать было нечего, и я вернулся в город. Вновь пересмотрел все материалы, но никак не мог сообразить, что следует делать дальше. А дата последнего убийства с каждым днем все приближалась.

К счастью, Рика сумела вырваться из круговерти своих дел и съездить в полицейский участок. По моей просьбе она оделась в приличную одежду. К сожалению, когда я предложил заехать в магазин и купить что-нибудь новое, отказалась. Я чинно поводил ее по всем кабинетам, демонстрируя всех встречных полицейских, но на каждый вопросительный взгляд она незаметно качала головой. Конечно, надежда и так была довольно слабая, но она все же теплилась. А учитывая, что я точно знал, что преступник в офисе полиции есть, у меня все чаще появлялись подозрения, что он как-то умудрился подделать свою ауру. Но заклинания подобные мне известны не были, как и Рике.

— Стейнсон, вы опять со свидетельницей? — у кабинета начальника я умудрился опять столкнуться с Вигбьорнсоном.

— Это моя невеста, — буркнул мрачно. Рика глянула на меня удивленно, но возражать не стала.

— А где же кольцо? — захохотал Вигбьорнсон. — Если пытаешься врать, скрывая свидетеля, то не делай это хотя бы так глупо!

Мрачно глянув на него исподлобья, я вытащил кольцо из кармана. Капитан шокировано замолк, а Рика взглянула на меня удивленно:

— Ты все еще носишь его с собой?

— Я все еще не теряю надежду. Пожалуйста, прими это кольцо.

— Но… — она краем глаза покосилась на Вигбьорнсона.

— Я знаю, но мне будет легче, если кольцо все же будет у тебя. Все же это артефакт, он сможет защитить тебя в случае опасности.

Рика не стала мне отказывать на глазах у подозреваемого и позволила надеть кольцо себе на палец.

Глава 71. Эрик

— Я не увидела следов рабских меток на аурах этих людей, — со вздохом призналась Рика, когда мы покинули полицейский участок и сели в машину.

Я тяжело вздохнул. В принципе, этого и следовало ожидать:

— А ты знаешь, что они могут скрывать эти метки?

Она качнула головой:

— Я тоже уже думала об этой вероятности, но таким техникам в Школе Рабов, понятно, никто не учил. Нам внушали, что быть беглым рабом страшный позор, предательство хозяина, который так много для нас сделал, неблагодарность… но, если подумать логически, наверное, такие методы существуют. Ведь как-то же беглые рабы живут в моем мире, иначе бы о них нам не рассказывали и не пугали. Если метку не скрывать, любой случайный маг сможет увидеть, что ты беглый и сообщить об этом в стражу.

— Есть идеи, как они могут это делать?

— Я знаю несколько руноскриптов, которые влияют на ауру — меняют ее, чтобы нельзя было провести поиск. Их можно нанести на тело как рисунок или как татуировку, если нужно чтобы магия работала очень длительное время. Такие рисунки обычно наносят на верхнюю часть туловища: грудь или спину, так как эта зона лучше связана с аурой. Или это может быть снимаемый амулет, скорее всего, в виде кулона, чтобы опять же быть ближе к этой зоне, — она указала на середину груди где-то на ладонь ниже ключиц, перед которым люди обычно складывают ладони в молитвенном жесте и где носятся многие амулеты.

— Татуировка, значит. Еще одна примета… — пробормотал я себе под нос.

Мы как раз подъехали к дому Рики, и я остановился. Она стянула кольцо со своего пальца и протянула мне:

— Возьми.

— Зачем?

— Ну, как же? Это же было только представление для твоего капитана, я все понимаю…

— Нет, я сказал тогда чистую правду, — признался и почувствовал, что краснею. Но… в конце концов, я никогда не был трусом, так зачем же тогда прикрываться отговорками? — Рика, послушай… в тот день, когда у тебя был экзамен… я говорил совершенно серьезно!..

— Конечно, я понимаю! Ты человек чести, ситуация давила на тебя, но ты был готов взять на себя эту ответственность. Это очень благородно с твоей стороны, но, поверь, совсем не требуется! У меня нет совершенно никаких претензий…

— Нет-нет! Послушай… — она хотела меня прервать, но я сделал глубокий вздох и, наконец, признался: — я люблю тебя, Драдрерика Беалитдоттир.

Она замерла, удивленно раскрыв рот.

— Я действительно люблю тебя, — повторил уже с облегчением. — И я хотел бы, чтобы ты стала моей женой. Не потому что на меня давят какие-то обстоятельства и условности, а правда, честно… потому что я хочу быть с тобой рядом, потому что хочу все время видеть тебя, потому что скучаю. Потому что мне хотелось поцеловать тебя. Помнишь, меня ведь тогда ничто не принуждало. Но я просто сам хотел этого. И хочу снова, — я покосился на ее коралловые губы.

Она судорожно вздохнула:

— Это невозможно… меня нельзя любить! Я же бывшая рабыня…

— Ты — самая потрясающая девушка, которую я когда-либо встречал.

— Но я же некрасивая, рыжая…

— Для меня ты прекрасна. Ты — мое солнце.

— Я глупая и вечно делаю ошибки!

— Ты очень сильная и каждый раз встаешь после падения и идешь дальше.

— Но я… я же… — она, кажется, была в панике… — я же не люблю тебя! — в груди что-то болезненно сжалось. — Я вообще не умею любить, меня не учили! Я не знаю, как это и что для этого нужно. Может, я вообще не способна этому научиться?!. — она посмотрела на меня, будто я мог дать ей ответ, но единственное, что мне пришло в голову… нет, не в голову, голова моя была в этот момент отключена, а тело мое будто действовало само на инстинктах. Я просто нагнулся и приник к ее губам, мысли о которых сводили меня с ума.

Губы ее были мягкими, но неподвижными, а глаза все так же смотрели шокировано, будто она не знала, что нужно закрывать их во время поцелуя. Я едва не отпрянул, поняв свою ошибку, но тут она моргнула, а потом прикрыла карие омуты веером рыжих ресниц. И будто расслабилась, подалась вперед, ко мне ближе, навстречу ласке.

Это было совсем не так, как в первый раз. Я чувствовал ее напряжение, дрожь… но в то же время надежду и стремление навстречу ласке. И мне хотелось дарить ей эту ласку, восполнить все, что она недополучила в своей тяжелой жизни. Пальцы запутались в огненных волосах, избавляя их от оков шпилек и массируя затылок, губы постепенно переместились на шею. Ее руки безвольно легли мне на плечи, иногда чуть сжимая от удовольствия. Она не стонала демонстративно, не играла, а будто погрузилась в себя, чувствовала и наслаждалась тем, что происходит, в полной мере.

Когда я, наконец опомнился и смог взять себя в руки, заглянул в глаза, ожидая увидеть там укор, она улыбнулась расслабленно и нежно. Я не смогу удержаться и еще на миг прижался к ее губам, мне хотелось сцеловать эту улыбку, сохранить ее себе:

— Я люблю тебя, — повторил, чтобы она точно поверила, что ее глупые отговорки на меня не действуют.

Она сперва улыбнулась, но потом нахмурилась:

— А я… я не знаю, — она смутилась и отвела глаза.

— Ничего, я подожду, пока ты не поймешь, — усмехнулся я.

* * *

Данные о том, кто из полицейских города приехал из затопленных районов, начали поступать постепенно. Я опять задействовал информационную сеть Лейва. Работницы архивов фыркали на меня и всячески выражали недоверие, но имя напарника действовало как пропуск. К сожалению, таких персон оказалось куда больше, чем я мог себе представить, причем, в каждом отделении. Я был удивлен, увидев в списке Вигбьорнсона, а также многих моих коллег. И никто из них не был похож на портрет, нарисованный Чернильщиком. Впрочем, десять лет прошло, быть может, он что-то напутал, кто знает?

Прошло десять лет… старушка, сдававшая предполагаемому преступнику квартиру, утверждала, что он был среднего роста… возможно ли, что в тот момент он был настолько молод, что после вырос? Сомнительно, но, учитывая тяжелую жизнь раба, он мог выглядеть старше… однако, с другой стороны, разум умелого рунолога, гениально планирующего все свои преступления… сразу ли он был таков или изменился за годы жизни в нашем мире, стал более умелым и жестоким?.. Впрочем, преступный разум может существовать и в юном человеке, мне ли этого не знать, полицейский опыт избавляет от подобных сомнений, хоть в охране магического правопорядка сталкиваться с совсем уж тяжелыми проявлениями нищенства обычно не приходится.

Я отложил предварительный список подозреваемых, составленных по принципу причастности к наводнению. Данные пока пришли только по нескольким участкам, и было рано дело выводы. На другом списке я выписал имена всех работников нашего отделения в первую очередь. Их следовало проверить на наличие рунических татуировок или рисунков, возможно, привычки носить какие-то амулеты-кулоны. Но не обязательно это работник именно нашего отделения полиции, может быть и тот, кто здесь часто бывает, и кто был в здании или рядом в момент, когда амулет Рики засек активацию связи. Например, Вигбьорнсон или кто-то из его свиты. Или вдовец любовницы Лейва — в тот день он тоже был у начальника. Или неизвестно кто еще, включая уборщиков и другой обслуживающий персонал. Исключать нельзя было даже женщин — да, тот попаданец не может быть женщиной, но у него может быть соучастница.

Я вспомнил тот день и как я обыскивал Марисона. На нем не было никаких цепочек, а после ему пришлось переодеть испачканную форму, из-за которой он и зашел в неурочный час в раздевалку. Никаких рисунков на нем не было, поэтому его я вычеркнул. Потом начал вспоминать о других коллегах, которых в тех или иных ситуациях видел полуобнаженными. Офицеры обычно не пользуются раздевалками, но все же иногда случается, а татуировки на теле — это нечто из ряда вон выходящее, привлекающее внимание, их легко запомнить. Вот на счет амулета такого сказать нельзя, многие рядовые носили какие-нибудь безделушки на удачу, от шального мага и случайного ножа, в основном это были пустышки без магии, но встречались и простенькие артефакты. Их проверить будет сложнее.

В кабинет постучались, я поспешно перевернул страницы с пометками и лишь после разрешил зайти.

— Следователь Стейнсон, разрешите? — церемонно отдал мне честь Марисон.

Я кивнул, он запер за собой дверь и опустился на стул напротив.

— Что-то случилось?

— Да. Сегодня во время патрулирования был найден труп женщины. По официальной версии не криминальный, но, вероятно, вас это может заинтересовать.

Я удивленно приподнял брови. До следующей даты ритуального убийства было еще время, пусть и не так много, как хотелось бы. Убийца нарушил свой график? Совершил другой ритуал? Или это подражатель, не знающий о графике, решил свалить свой труп на плечи другого? Хотя, он же сказал «не криминальный».

— Как не криминальный труп может быть связан с моим делом?

— О… — он смутился, — простите, я неправильно выразился, наверное. Было найдено тело женщины, насколько я помню, ее фамилия Агвидсон. Я запомнил ее с того дня, как вы приводили ее в отделение. Сегодня было найдено ее тело. Напарник настаивает на том, что труп не криминальный, она была уже стара, но я все же решил вас предупредить…

Он говорил что-то еще, а у меня в голове зашумело от эмоций. Миссис Агвидсон мертва… ее убили после того, как я рискнул притащить ее в участок, чтобы опознать преступника. Она не сумела, но, вероятно, он ее узнал и решил устранить. То есть это я виноват в смерти старушки. Я подставил ее, не просчитав вероятную опасность. Думал, что он ее не вспомнит, ведь десять лет прошло, но он ничего не забывает…

— Какие знакомы глаза, — задумчивый голос Марисона отвлек меня от самобичевания.

— Что?

Он указал на рисунок подозреваемого.

— Ты его знаешь?! — напрягся я.

— Хм, нет… — он накрыл лицо на рисунке ладонью, а второй скрыл волосы: — но вот так… глаза очень знакомые.

Глава 72. Эрик

Марисон смог облегчить в слова то, что мучило меня после получения портрета. Да, я не узнал человека, изображенного на нем, но возвращался взглядом к его лицу вновь и вновь, чувствуя, что меня что-то беспокоит. И когда рядовой на это указал, я осознал — да, я тоже видел где-то эти глаза. Жесткий взгляд, знакомый прищур, пробирающий до костей. Чернильщику прекрасно удалось передать настроение: глядя на человека на этом портрете, любой смог бы сразу сказать — это убийца. При этом не было ни коварных усмешек или как-то странно искривленных бровей. Наоборот лицо было спокойным и собранным, нейтральным эмоционально. Если только не обращать внимания на глаза. А вот глаза были говорящие.

— Ты можешь узнать этого человека? Подумай! — насел я на Марисона.

— Нет, совсем нет! Но у меня странное ощущение, что я его где-то видел… видел этот взгляд… как странно, у меня ведь хорошая память на лица, — растерянно пробормотал он.

Поняв, что мучить его расспросами бесполезно, велел обязательно сообщить, если он вспомнит или увидит этого человека:

— Только будь крайне, крайне осторожен, — велел, складывая свои бумаги в папку и пряча их в сейф. — Ни в коем случае не рассказывай никому о том, что увидел здесь, что видел портрет, даже самым близким друзьям, начальнику или кому-то еще.

— Никому, — кивнул Марисон, преданно глядя мне в глаза. — Я помню, вы считаете, что в полиции завелся крот.

Я не стал отвечать, понимая, что отрицать бесполезно и направился к выходу из кабинета. Но притормозил и окинул взглядом рядового. Могу ли я ему доверять? Одако, других помощников у меня не было, и я точно знал, что он не один из двоих убийц — он был рядом, когда у меня сработал амулет отслеживания артефактов связи, и его я обыскал. Это было рисково, но время поджимало, поэтому я решился:

— Ты же пользуешься раздевалками вместе с другими полицейскими?

— Конечно, — удивленно моргнул Марисон. — Вы хотите влезть и в их шкафчики?

Я поморщился от такого предположения, но не мог отрицать, что когда-нибудь это может понадобиться.

— Нет. Я ищу человека… свидетеля, — соврал я, — у которого на теле: на груди или на спине есть необычная татуировка. Либо тех, кто носит амулеты в виде кулонов, не снимая. Ты сможешь составить такой список?

— Амулеты носят многие полицейские, — нахмурился Марисон. — А вот татуировки… у капитана Вигбьорнсона есть татуировка. На спине у него изображен медведь!

Я едва не упал, запутавшись в пальто, которое надевал.

Вигбьорнсон?!

Он ведь как раз приехал из района наводнения… но капитан полиции? Неужели шпион мог дослужиться так высоко, да еще и ловко возглавить расследование убийств, которые сам и совершал?! И он так ловко подставил Лейва и так отлично отводил внимание полиции от верной версии, тратя силы не на то…

Но все же…

— Откуда ты узнал о его татуировке? — с подозрением посмотрел на Марисона. — Он ведь работает не у нас в отделении и, как офицер, не пользуется раздевалками.

— Да, все об этом знают, — пожал плечами рядовой. — Его фамилия «Вигбьорнсон», что значит «медведь войны», и по традиции рода у него на спине выбит медведь. Ребята из его отделения об этом знают и даже видели, он не скрывается и легко показывает если спросить. Многие ему даже подражают и тоже бьют разные рисунки, но в основном в его отделе.

Объяснение казалось логичным, но все равно подозрительным, поэтому я решил все же уточнить информацию из других источников. И еще получить бы личное дело Вигбьорнсона и его послужной список.

Одно не складывалось — он работал не в нашем отделении, а мне казалось, что убийца связан именно с этим местом. Возможно ли, что оба подозреваемых работают в полиции? Мне казалось, это две разные истории: двойной агент-полицейский и тот, кого он нашел и с кого по словам бывшего вора тянул деньги, чтобы оформить себе новые документы. Хотя это ведь домыслы, он мог раздобыть денег как-то иначе… вопросы-вопросы, никаких ответов. И портрет… портрет не был похож на Вигбьорнсона, а худощавый попаданец среднего или даже чуть ниже роста — это не огромный богатырь капитан. Конечно, мышцы можно накачать за эти годы, но такая разница в росте…

— Едем в дом госпожи Агвидсон, — велел я.

— Вы подозреваете, что это не смерть от старости? — явно обрадовался рядовой.

— У меня еще нет материалов, чтобы что-то подозревать, — буркнул я, хотя был уверен — это я виновен в смерти старушки.

— Честно говоря, я пытался провести проверку на следы магического вмешательства, — признался рядовой уже в машине, — но ничего не нашел.

Я только усмехнулся, считая, что это просто говорит о его неопытности.

—

Пока я разбрасывал диагностирующие заклинания по дому миссис Агвидсон, рядовой Марисон пялился на меня огромными полными зависти глазами. Я проверил все: воздух, следы на полу и стенах, всю еду. Тело старушки было найдено в гостиной рядом со столиком, на котором стояла коробка дорогих конфет, пара чашек с блюдцами, все еще теплый чай в чайнике-артефакте с подогревом. Я исследовал все, что здесь было, но никаких следов магического воздействия не обнаружил. Кажется, Марисон был не таким уж бездарем, каким я его посчитал.

— Кто находился рядом на момент смерти? — спросил, тщательно изучая конфеты. Одну разломал на блюдце, проверил несколькими малоизвестными заклинаниями на яды и магические воздействия.

— Ее тело нашла соседка. Они договорились вместе сходить на рынок, а старушка не отозвалась. Заднюю дверь она не закрывала как раз на случай, если ей станет плохо. Женщина зашла и обнаружила тело, позвала лекаря, он живет в четырех кварталах отсюда, но было уже поздно. Мы подошли, когда лекарь уже объявил о естественной смерти и велел вызвать труповозку. У миссис Агвидсон, по словам соседки, не было родственников, чтобы позаботиться о похоронах, поэтому пока муниципалитет примет на себя обязанность хранить тело и, если никто не объявится, организовать погребение. После городские власти либо заберут себе имущество, либо, если в установленный срок объявится наследник, ему придется оплатить потраченные на процедуру деньги, — отрапортовал Марисон привычно, как из брошюры для полицейских зачитал.

— Удачно, — пробормотал я тихо.

— Что? Почему?! — удивился он.

— Из городского морга тело без родственников будет легко переправить в нашу прозекторскую, они будут только рады избавиться от занимающего место груза. Учитывая возраст женщины, никто не стал бы перепроверять причину смерти, а у нас доктор Орммарр, уверен, разберется.

Дальше пришлось провести опрос соседей, не видел ли кто, с кем пила чай убитая. Я был уверен, что это именно убийство, для случайной смерти слишком много совпадений. Рядовой сперва сопровождал меня, наблюдая, как я веду беседу и какие вопросы задаю, а потом попросил разрешения продолжить самостоятельно. Я не стал ему отказывать, тем более что это был муторный и неблагодарный труд. Только молодые энтузиасты еще могли видеть в этом что-то захватывающее. Он отбежал в другой конец улицы, и мы постепенно двигались навстречу друг к другу. Впрочем, я возлагал основные надежды на ближайших соседей, но те ответили, что ничего не видели или их не было дома. Все, как всегда.

Через некоторое время я заметил, что за мной наблюдают трое сорванцов. Сперва они просто следили от скуки, потом, похихикивая, стали изображать мои повадки, а следом в меня из рогатки полетел маленький камешек. Я, не оборачиваясь, сбил его крошечной молнией, мальчишки всполошились и разбежались прочь. Я ухмыльнулся и продолжил опрос.

В очередном доме никто не отозвался на стук, в здании напротив молодая женщина с ревущим младенцем на руках ответила, что у ее ребенка режутся зубы, и она не бы заметила, даже если бы по их улочке прошел полк солдат с оркестром.

Я заметил, что Марисон уже отработал свою часть и приближается ко мне.

— Ну, что? — не выдержал и крикнул издалека.

Он в ответ покачал головой и развел руками. О, демоновы происки, неужели и это убийство ляжет на мою совесть тяжким грузом?!

— Дяденька, покажите фокус! — меня дернули за полу пальто.

Пока я пытался оглянуться, с боков меня окружили еще несколько детей, глядящих на меня со смесью страха и восхищения.

— Я здесь по работе, — напустил на себя строгий вид.

— А вы хотите знать, кто заходил к миссис Агвидсон?

— Покажите фокус — скажу, — загалдели дети.

Я нахмурился, детского вранья мне не хватало, чтобы окончательно запутаться. Я вытащил из-за пояса значок полицейского:

— Значит так, если вы что-то видели, то обязаны мне сообщить, ведь я — работник полиции! Вам разве не жалко миссис Агвидсон? Я должен проверить, не навредил ли ей ее посетитель.

Дети погрустнели. Я тяжело вздохнул и убрал значок. Решил все же позволить себе развеяться:

— Я покажу вам пару магических трюков, даже если вы ничего не видели, только не нужно меня обманывать. Скажите правду, вы ведь были в школе в то время, когда к миссис Агвидсон приходили гости?

— А наказывать не станете? — спросил самый мелкий из этой банды, прячущийся за паренька покрупнее.

— Не буду, — хмыкнул я.

— Мы школу прогуливали, — буркнул его приятель. — Вы только мамке не говорите, а то она гулять запретит!

— Так вы видели, кто приходил к миссис Агвидсон? — насторожился я.

Мальчишки переглянулись и закивали:

— С коробкой конфет. Большой такой! — старший широко развел руки в стороны, явно преувеличивая. Остальные облизнулись.

— Слышали, как она его называла?

— Нет, — они замотали головами. — Он на магомобиле приехал, вроде вашего. Красивый такой, оставил на углу. Шел и все останавливался, будто больной какой. С коробкой. И воротник все время поправлял, — мальчишка дернул свою рубашку. — Будто ему дышать было нечем. А миссис Агвидсон ему очень-очень удивилась.

— И что было дальше? — насторожился я, когда они замолчали.

Они опять переглянулись, а мелкий добавил:

— Ничего, — развел руками. — Гость ушел, миссис Агвидсон его проводила до калитки.

«Она была жива?!» — я едва не произнес это вслух, но сдержался, не желая шокировать детей.

Глава 73. Эрик

— Странный он был, — заметил более рослый паренек. — Обратно к машине шел еще медленнее, чем туда, хоть не шатался, как пьяный.

— А еще я видел, что он плакал! — добавил мелкий.

— Да не было такого, — не поверил первый.

— Было!

— Все ты выдумываешь!

— Он ревел, как девчонка!

И они заспорили, придумывая все новые и новые подробности своих версий. Остальные сорванцы загалдели, обсуждая, пришлось срочно их разнимать и отвлекать магическим фокусами, и лишь затем я смог вернуться к допросу.

Со свидетелями-детьми всегда было сложно, у них свои понятия о росте или возрасте взрослого человека. Им сложно описать все это. Вроде бы высокий. Но высокий — это все, кто выше них самих. Взрослый, может, даже старый. Насколько старый, как миссис Агвидсон? Нет, не седой. А разницы в возрасте между мною и тем же Марисоном они не понимали. Если рядом двоих поставить, конечно, скажут, кто старше, но на глаз определить у постороннего им затруднительно. Вроде бы сошлись на том, что мужчина был высок, худ и хорошо одет, но не вычурно. На хорошей машине. Да и конфеты принес — не карамельки сахарные, а шоколад из приличной кондитерской.

Чайник и конфеты я, кстати, на всякий случай забрал из дома убитой, чтобы отдать на проверку другим специалистам. Все же не все яды определяются магически. Да и рисковать не хотелось, вдруг, шпана вспомнит о коробке и залезет в дом старушки, а конфеты или чай отравлены.

Марисон остался на месте продолжать опрос, я же поехал договариваться о перевозке тела в наш морг. Это потребовало задействовать все связи мои и Лейва, потому что я не хотел, чтобы этот труп числился в деле о серийном убийце. Ведь тогда доложили бы Вигбьорнсону, а это было сейчас совсем не к месту, особенно в свете моих подозрений. Некстати вспомнилось, что Лейв говорил, что попытался наладить с капитаном контакт и даже рассказывал ему о наших амулетах связи… ох, не оказалось ли именно это его большой ошибкой? Если бы в ту ночь у нас была связь, кто знает… впрочем, гадать было бессмысленно.

Тело миссис Агвидсон выдали мне после некоторого количества бюрократических проволочек и обещания оказать при случае услугу. Так как расследование не проводилось, она выглядела так же, как в момент смерти: то же платье, аккуратный кардиган, зачесанные в пучок волосы. Увидев ее в холодном зале для хранения тел, почувствовал острый приступ вины. Если бы я не потащил ее в отделение…

С трудом сглотнув ком в горле, бросил на тело несколько проверяющих заклинаний.

— Вы подозреваете насильственную смерть? — удивился местный врач. — Я полагал, это ваша знакомая.

— Знакомая, — буркнул мрачно, наклонился и вытащил из-за ворота платья покойной кулон со следами магии: — что это?

— Стандартный поддерживающий амулет, — равнодушно пожал плечами медик. — Вероятно, у старушки были проблемы с сердцем.

Я вспомнил, как ей стало плохо в отделении и, уронив кулон обратно на тело, кивнул:

— Были.

Кроме амулета я никаких следов магии вокруг тела не обнаружил, но от этого убийцы я ожидал любого коварства, поэтому набросил на жертву заклинание охлаждения и кивнул двум парням, занимающимся перевозкой. Они укутали тело обратно в белую ткань, бывшую, кажется, когда-то простыней, и на носилках вынесли его во двор городского морга, чтобы загрузить в специальную повозку.

Доктор Ормаррсон, конечно, не возражал, когда я попросил его внимательнейшим образом осмотреть тело и проверить его на любые зацепки и повреждения.

Вскоре из лаборатории, куда я сдал конфеты и чай, пришли результаты — отрицательные. Следов яда или магии не обнаружено, даже мимолетных. У доктора Ормаррсона, конечно, была очередь, но для меня он постарался поскорее сделать вскрытие.

— Мне нечем тебя порадовать, Эрик, — покачал он головой, когда я пришел на его вызов. — У старушки действительно было больное сердце, я понял это еще когда она приходила в отделение и ей стало плохо.

— Я не верю, что эта смерть случайна, — качнул я головой. — В этом деле все свидетели оказываются либо в тюрьме, либо в могиле.

— Но следов яда не найдено ни в ее желудке, ни в еде, которую ты принес. У нее остановилось сердце.

— Но ведь она купила целебный амулет! — возмутился я. — И он был на ней в момент смерти. Разве он не должен был предотвратить ее гибель?

Доктор лишь развел руками.

В поисках ответов я попросил помощи у Рики.

Мы продолжали общаться, хоть встречаться выходило реже, чем хотелось бы. Я больше не поднимал вопрос чувств и, тем более, не пытался целовать, видя, как она каждый раз напрягается, но меня согревало хотя бы то, что она продолжала носить мое кольцо. Когда мы разговаривали о других вещах, она будто расслаблялась и раскрывалась, как прежде. Хотелось надеяться, что когда-нибудь мы сможем так же свободно общаться обо всем на свете и даже более.

— Не знаю даже, чем смогу тебе помочь, — с сомнением пробормотала Рика, заходя в дом миссис Агвидсон, ключ от которого так и остался у меня. — Ты же сам здесь все исследовал.

— Возможно, ты найдешь какие-то следы, которых я не заметил.

— Но ты ведь владеешь заклинанием для отслеживания рунических рисунков, больше ничего нового я показать тебе в этом смысле не могу, — пожала плечами она.

— И все же.

Рика не стала сопротивляться и буквально по миллиметру облазила всю комнату, где было найдено тело старушки. Я тоже обследовал ее вещи. К сожалению, миссис Агвидсон не вела каких-то списков своих постояльцев, по крайней мере, не таких старых, чтобы они могли нам помочь. В одном из ящиков комода под бельем я нашел кошель с деньгами. А она еще прибеднялась, что ей не по карману лечебный амулет, однако же купила и деньги остались.

Деньги я убрал обратно на место, они вместе с домом отойдут наследникам, если те объявятся раньше, чем дом будет разграблен. Ну, или муниципалитету, если наследников не найдут. Удивительно, что работники городских служб еще не прибыли в дом и не описали все имущество.

— Что-нибудь нашла? — спросил, вернувшись в гостиную.

Рика сидела под столом, обследуя столешницу с нижней стороны. Вылезла оттуда и качнула головой отрицательно:

— Никаких следов рун.

— Что вы тут делаете?! — неожиданно в дом разъяренной фурией влетела пожилая женщина, встала перед Рикой и принялась размахивать руками. — Вы кто такие?! Наследнички нашлись?! Как за старухой ухаживать и навещать, так не было их, а как наследство образовалось, так тут как тут! Мошенники!!!

Рика шокировано отступила назад под этим напором, не понимая, как себя вести — все же не вооруженный мужчина, а вздорная старуха.

Я понимал ее, но опыта в таких делах у меня было больше. Я быстро вытащил свое удостоверение и сунул его под нос женщине:

— Следователь Стейнсон, расследую смерть миссис Агвидсон. А вы?

— Миссис Гардисон, — опешила старуха, моментально успокаиваясь, — соседка и подруга покойной. — Потом перевела подозрительный взгляд на Рику: — а это кто? Наследница?

— Мисс Беалитдоттир — консультант полиции по теме иномирной магии, — убрал свое удостоверение на место и окинул женщину прищуренным взглядом. Кажется, я ее не опрашивал. — Вы в каком доме живете? На этой улице?

— В доме двенадцать, — она махнула рукой куда-то направо, пригладила волосы и приобрела вид благообразной старушки.

— Вас опрашивали по поводу смерти вашей соседки? — нахмурился я. — Вы где были в тот день?

— Я на выходные уезжала в дом сына, нужно было невестке с внуками помочь, а то она приболела…

Я разочарованно выдохнул — затеплившаяся было надежда испарилась.

— На выходные? То есть вы уехали в пятницу? — уточнила Рика.

— В субботу уехала, днем, — качнула головой старуха. Я насторожился — в день смерти миссис Агвидсон?! — Как раз к подруге зашла, а потом на извозчике к сыну поехала. Я просила ее, чтобы она кота моего кормила. А она умерла, горе-то какое! И кот-то, паразит такой, обиделся и из дома сбежал — носа теперь не кажет, как же, сколько дней его не кормила, — старушка ворчливо взмахнула рукой.

— То есть вы были у миссис Агвидсон дома в субботу?! — ахнул я. — А вы не видели гостя, что к ней приходил?!

— Не видела. Она меня и в дом-то не пустила, гости у меня, говорит. Да я и сама торопилась.

— То есть он как раз был в доме… — выдохнул я. — А она хоть что-то о нем сказала? Может, назвала имя?

— Нет, ничего, — качнула седой головой старуха. — Сказала только, что это старый ее арендатор. Пятнадцать лет прошло, как у нее комнату снимал, в люди выбился, а старуху и помощь ее не забыл.

— Пятнадцать лет? Вы уверены? Не десять?

— Да я, вроде, на память не жалуюсь, — возмутилась миссис Гардисон. — Пятнадцать лет. Еще посмеялись, что за этот срок ребенка вырастить можно успеть, однако ж вспомнил старуху. Еще и с подарками пришел.

— Вы про конфеты?

— Нет, что вы! Мне миссис Агвидсон похвасталась — гость ей амулет для поддержания сердца подарил. Дорогущий такой! У нее деньги-то водились, да только тратить все, на черный день оставленное, не хотелось. Вроде, и так справлялась. А тут радость такая! — заулыбалась воспоминаниям миссис Гардисон. — Да, видать, не справился амулет-то. Ох, знал бы мистер Агвидсон, как умерла его любимая жена! Он столько сделал, чтобы она жила с комфортом…

— А чем занимался мистер Агвидсон? — решил уточнить на всякий случай.

— Он работал в ратуше, в отделе по работе с попаданцами. Частенько и жильцов там подбирал. Миссис Агвидсон рассказывала, как тем бывало сложно в новом мире без денег да без знания языка… вот супруги Агвидсон им и помогали, деньги ссужали, с языком помогали, на работу устраивали… прекрасные были люди!

Я еще порасспросил свидетельницу о том, что она знала, но больше она толком никаких подробностей не вспомнила. История с помощью попаданцам была подозрительна, но мистер Агвидсон умер уже больше тринадцати лет назад и с Агхером точно не встречался. Но как-то тот все равно оказался жильцом покойной. Картинка толком не складывалась. Нужно попытаться разложить факты с самого начала.

У старухи жил десять лет назад в комнате в доходном доме попаданец, сделавший себе документы о том, что он беженец с затопленных во время наводнения территорий. Он был невысок ростом и болезненно худ, интересовался источниками силы нашего мира. Вероятно, у него есть какой-то напарник в этом мире, иначе с кем он общался по магической связи. А еще этот попаданец явно очень скрытен до мании преследования и старательно зачищает все следы своей жизни до смены документов, для чего посадил в тюрьму пару свидетелей.

А тут речь о том, кто жил в ее комнатах пятнадцать лет назад. Высокий и богато одетый, приехавший на магомобиле с дорогими конфетами и амулетом в подарок. Тот самый второй убийца? Они оба жили в доме миссис Агвидсон? Возможно ли такое совпадение?.. Или не совпадение, а второй искал первого и нашел?..

Глава 74. Драдрерика

Я с удивлением слушала, как Эрик расспрашивает случайно явившуюся старуху о ее подруге. В голове не укладывалось, что все эти сплетни могут иметь какое-то значение, но, когда мы вышли из дома погибшей, он обрисовал свои мысли по этому поводу. Двое попаданцев, один из которых явился в этот мир пятнадцать лет назад, а второй спустя пять и нашел первого, чтобы затем объединить свои усилия в убийствах людей. И это он понял из каких-то разрозненных фактов и бессмысленных сплетен, к которым мне даже и прислушиваться-то было скучно. Потрясающе.

— И что теперь? — полюбопытствовала я, садясь в машину Эрика.

— Амулет, который этот «гость» подарил миссис Агвидсон, у меня в отделе среди улик. Нужно его исследовать… — произнес он задумчиво и глянул на меня краем глаза: — тебя подвезти к школе или к дому?

Я ощутила разочарование и зависть — хотелось поучаствовать в расследовании чуть подольше и… да, хотелось увидеть работу Эрика изнутри, увидеть, как ему удастся распутать этот клубок.

— Я бы хотела поехать с тобой, — выдала прежде, чем сообразила, что говорю. Какая наглость! Ощутила, что к щекам приливает кровь, но быстро сообразила, что еще сказать: — быть может, чтобы испортить амулет, использовались руны, тогда я смогу помочь.

Эрик посмотрел на меня задумчиво и кивнул, хотя самой мне этот предлог показался сущей глупостью. Взаимодействие рун и классического амулета — не представляю, к чему это могло бы привести. Хотя, с другой стороны, тот маг, что нам противостоит, наверное, мог бы и не такое сотворить.

По дороге к отделению мы обсудили разные версии того, как маг мог изменить лечебный амулет. Я, к сожалению, в них совсем не разбиралась, да и Эрик тоже больше работал с оружейными и бытовыми изобретениями.

Только когда мы вошли в холл, я сообразила, что не одета для того, чтобы представлять перед кем-либо невесту Эрика — на мне были привычные штаны и доспех, скрытый под пальто, а вот секира висела за спиной, ехидно поблескивая округлыми лезвиями. В прошлый раз я для того, чтобы ходить по участку, надевала платье. Покосилась на Эрика, но он по поводу моего внешнего вида ничего не стал говорить, кажется, его вообще больше беспокоило другое.

— Надеюсь, что амулет одноразовый и те, кто дотрагивались до него после смерти миссис Агвидсон, не пострадают, — пробормотал он задумчиво. — Никому в голову не приходило, что в нем может таиться источник опасности.

Я выбросила из головы свою внешность и серьезно кивнула, тоже забеспокоившись — сам Эрик ведь точно трогал эту вещицу. В холле было тепло по сравнению с улицей, поэтому я отлепила секиру от спины и, придерживая ее левой рукой, с правой сбросила пальто. Эрик поспешил помочь мне раздеться, мимолетно погладив меня по плечу. Ощущать чужую столь неожиданную ласку было странно, но странно-приятно. Я подняла взгляд на Эрика и улыбнулась.

И тут же почувствовала чей-то злобный взгляд. Автоматически выставила невидимый щит вокруг Эрика, будто вокруг подзащитного, просканировала пространство. Но никаких магических эманаций вокруг не ощутила.

— Пойдем, — поторопил Эрик застывшую меня.

Я рассеянно кивнула и сняла щит, надеясь, что он не заметил, что я его выставляла. Уже поднимаясь по лестнице оглянулась и заметила злобный взгляд полицейского, сидящего за стойкой на ресепшен. Заметив, что я обернулась, он поспешил уткнуться в бумаги, что лежали перед ним на столе. Я нахмурилась, но Эрик уже прошел вперед, и пришлось поспешить за ним.

Мы вместе в четыре руки исследовали амулет вдоль и поперек, но ничего найти не могли. Он не был отравлен, был исправен и заряжен магией. На нем не было навешано каких-то дополнительных внешних воздействий. Эрик даже умудрился одолжить у кого-то из коллег другой похожий амулет той же конфигурации, чтобы сравнить. Ни он, ни я не смогли найти никаких отличий ни внешне, ни в их магических контурах.

— Неужели, этот след тоже ложный? — бурчал он себе под нос. — Не может быть, этого просто не может быть! — он расстроенно хлопнул руками по столу. — Все это дело… просто сводит меня с ума! — он глянул на меня затравленно. — Прости, я, наверное, просто устал…

— Не стоит извиняться, я понимаю, — качнула я головой. — Мне кажется, мы опять делаем всю ту же ошибку, что и с облавой.

— Какую?

— Недооцениваем врага. Это главная ошибка в любом бою — так нас учили.

— Но разве мы так делаем? Мы прикладываем все усилия, мы исследуем каждую зацепку, поверь, каждую досконально. Любой магический след, любое свидетельство…

— Да, конечно, — кивнула я, — но его навыки куда выше наших. Разве можем мы понять, что не так с этим амулетом, если мы — обычные маги, не артефакторы? Мы рассуждаем как простые маги, на нашем уровне. Но он не стал бы применять что-то, доступное любому магу. Как в тот раз, когда он подготавливал ловушку, чтобы убить тебя…

— Ты права, — Эрик выпрямился и задумчиво постучал пальцами по столу. — Нам нужен хороший артефактор.

— Из артефакторов я знаю только мистера Астридсона, — произнесла я задумчиво.

— Ты что, он же подозреваемый! — ахнул Эрик.

— А у вас в полиции есть специалисты по артефактам? — поинтересовалась я.

— Конечно!

— И ты доверяешь их экспертизе?

Он замялся, отвел взгляд, нервно побарабанил пальцами по столу:

— Во-первых, они тоже не специализируются на артефактах гражданского применения. И, будем честны, в полицию идут не самые классные профессионалы своего дела, а просто те, у кого нет других возможностей сделать карьеру в артефакторике. — Я кивнула, прекрасно понимая его. — А во-вторых, я не могу быть уверенным, что полицейский артефактор не работает на убийцу.

— Должность полицейского эксперта по артефакторам для иномирного мага под прикрытием, прекрасно владеющего рунной магией и, возможно, другими ее видами — довольно очевидный вариант, — кивнула задумчиво.

Мы помолчали задумчиво.

— Но Астридсон?.. — пробормотал Эрик. — Он ведь, вроде, специалист по магическим накопителям.

— Но на его фабрике работают десятки мастеров-артефакторов. И мы проходили мимо отдела оздоровительной магии, я запомнила. Они не выпускают, конечно, штампованные артефакты для всех, но занимаются изготовлением индивидуальных артефактов для специфических заболеваний.

— Если же он откажет нам в помощи, это будет подозрительно, — добавил Эрик задумчиво. — Можно сказать, что это будет проверка для него, — он усмехнулся краешком губ, заставив и меня улыбнуться довольно, что сумела помочь. — Но, даже если его люди не найдут в этом артефакте ничего подозрительного, я не смогу спать спокойно, не перепроверив его, — добавил, нахмурившись.

— Давай хотя бы попробуем, а потом уже подумаем, что делать дальше, — предложила я.

Когда мы спустились на первый этаж, то в холле в очередной раз столкнулись с Вигбьорнсоном, знакомым мне уже капитаном, который посадил Лейва. Я окинула его заинтересованным взглядом, зная, что Эрик его подозревает. Кажется, при прошлой нашей встрече, когда я была наряжена в приличное местное платье, он меня не узнал, но в этот раз нахмурился и напрягся, улыбка его стала напоминать оскал саблезубого медведя. Очевидно, увидев меня в штанах и доспехе, он признал во мне ту, кто была на месте последнего убийства и не подпускала его людей к телу, пока не будут отключены ловушки.

— Следователь Стейнсон, вы опять таскаете за собой свою «невесту», — ухмыльнулся Вигбьорнсон. — Вам не кажется, что в вашем возрасте неприлично все время держаться за женскую юбку? — он ожег меня неожиданно-злобным взглядом.

— У меня не юбка, а брюки, — буркнула я независимо и, пройдя мимо капитана, стянула свое пальто с вешалки. Эрик поспешил мне помочь.

— А вам не кажется, что вы работаете в другом отделении и бываете в нашем слишком уж часто? — осведомился он, придерживая пальто, чтобы мне было удобнее попасть ладонью в рукав.

— Еще я не спрашивал, где мне находиться у младших по званию! — рыкнул Вигбьорнсон.

Эрик смерил его холодным взглядом, но я решительно перехватила его за руку и потащила прочь, приговаривая:

— У нас еще есть важное дело, идем.

Эрик не стал спорить, а в след нам донеслось несколько скабрезных шуток от прихвостней капитана. Что-то про то, что я его мамочка и он мне подчиняется. Я не уловила оскорбительного подтекста, только интонации говорили точнее слов, да и мрачно сжимающий губы Эрик не оставлял места неправильной трактовке.

— Хочешь, я брошу в них каким-нибудь заклинанием? — шепнула я еле слышно.

— Нападение на полицейских при исполнении — это уголовное преступление, оно того не стоит, — качнул головой он, но улыбнулся. — Оданко, спасибо.

До завода Астридсона мы доехали довольно быстро, я нарадоваться не могла на местные машины. Удивительно, что когда-то я их боялась и считала огромными монстрами. А теперь мне самой хотелось научиться водить и завести себе такой автомобиль. Позже, когда у меня появятся деньги, обязательно…

Нас провели в холл для посетителей и попросили подождать. Хозяин был на месте вопреки моему прошлому опыту общения с фабрикантами, и принял нас уже минут через пять.

— Вы вовремя, — обрадовался нам мистер Астридсон, расточая вокруг улыбки. — Мои люди как раз закончили работу над амулетом-аккумулятором, и я собирался отправить к вам посыльного. Теперь можете не волноваться за жизнь и здоровье вашей… — он легко заметил кольцо на моей руке, — невесты. Мои поздравления.

— Спасибо, — пробормотала я, немного застыдившись, ведь я уже забыла про предлог, под которым мы с Эриком в прошлый раз общались с Астридсоном.

— Да, я торопил своих подчиненных изо всех сил, чтобы вам помочь. Вы понимаете, создание такого персонального амулета — это дело небыстрое, но жизнь и здоровье людей — наш главный приоритет. Тем более, когда речь идет о такой молодой и очаровательной леди, — он взял меня за руку и, наклонившись, поцеловал тыльную сторону ладони.

Мое лицо просто горело от стыда, что мы обманывали такого милого человека.

— Вообще-то, мы зашли еще и по другому вопросу, — кашлянув, сообщил Эрик. — Я надеялся, что ваши специалисты-артефакторы смогут помочь в расследовании.

— Конечно, мои люди всегда к услугам полиции, — улыбнулся Астридсон, разбивая любые подозрения на свой счет.

Глава 75. Драдрерика

— Амулет похож на обычный артефакт сердечного здоровья, есть несколько заводов, которые производят подобные, я могу составить для вас список, — задумчиво произнес мистер Астридсон, крутя в руках кулон, снятый с тела миссис Агвидсон.

— В нем есть что-то необычное? — напряженно поинтересовался Эрик.

— На первый взгляд, ничего, — Агвидсон повертел его в руках еще немного, а потом вернул Эрику. — Но я не специалист по этому виду амулетов. Моя фабрика на них не специализируется, хотя у нас есть соответствующий отдел, оставшийся еще с тех времен, когда делом управлял тесть. У меня все рука не поднимается его закрыть, но, когда старые мастера уйдут, возможно, придется.

— А вы не могли бы попросить своих мастеров его проверить?

— Конечно, пройдемте, — легко согласился мистер Астридсон.

Вопреки его словам, отдел выглядел вполне живым, а люди активно работали. Пришлось постараться, чтобы оторвать одного из мастеров от какой-то сложной заготовки и подождать минут пятнадцать. Бегающие вокруг подмастерья приговаривали, что: «Процесс невозможно прерывать! Не мешайте мастеру».

Смотреть вокруг было любопытно. Здесь были какие-то модели: заспиртованные человеческие и животные внутренние органы, на которых проверяли работу тех или иных артефактов. Один из подмастерьев согласился показать, как должен функционировать аналогичный нашему артефакт. Он достал банку с бычьим сердцем внутри, к которому были подключены какие-то трубочки, имитирующие кровеносные сосуды.

— Главная функция нашего сердца — качать кровь, для чего оно должно определенным образом сокращаться — сжиматься. — Трубочки, торчащие из банки с сердцем, он опустил в два сосуда, в одном из которых была подкрашенная голубым жидкость. — Когда сердце сбивается с ритма или плохо работает, может помочь артефакт — он помогает сжиматься сердечной мышце и упрощает течение крови. Конечно, это сердце не живое и не может это делать, но! — он с важным видом воздел вверх палец, а потом положил на крышку банки артефакт и активировал его. — Все в руках у магов, — довольно улыбнулся он.

Я сперва не поняла — ничего не происходило, но потом заметила, что в пустую банку по трубочке начала вытекать голубая жидкость. Потом заметила легкое трепыхание модели сердца, а потом оно стало сжиматься все более заметно, пока не стабилизировался определенный четкий ритм. Жидкость стала течь активнее, убывая в одном стакане и переливаясь в другой. Когда жидкость в первом сосуде кончилась, сердце еще немного потрепыхалось, а потом замерло.

— А нельзя ли так же проверить наш амулет? — спросил Эрик. Сперва он не был особо заинтересован моделью, а вот потом стал смотреть внимательнее.

— Обычные амулеты не такие сильные, чтобы заставить двигаться мертвое сердце, — качнул головой подмастерье. — Наши используются для совсем безнадежно больных людей, а обычные фабричные лишь поддерживают более стабильный ритм. Еще в них часто вшито успокаивающее воздействие. Когда человек слишком волнуется, ритм его сердца возрастает, и это может привести к коллапсу — сердечная мышца не выдерживает и замирает. Поэтому важно успокоить пациента и не позволить сердцу сбиться с ритма слишком сильно.

— То есть фактически такие амулеты должны заставить сердце работать в определенном диапазоне: чтобы оно и не остановилось, и не билось слишком сильно?

— Верно, — кивнул подмастерье.

Тут, наконец, их мастер освободился и смог заняться нашим амулетом.

— Тратить время на такую ерунду, когда у меня заказ не готов, — бурчал он себе под нос, вскрывая внешнюю оболочку артефакта.

— Ничто не может быть важнее помощи полиции, — холодно заметил мистер Астридсон, и мастер замолк.

— Так что вас интересует, господин полицейский? — более любезно обратился он к Эрику.

— Проверьте, корректно ли работает этот амулет и нет ли в нем какой-то поломки.

— На первый взгляд все нормально, — бросил мастер, толком не глядя, но под строгим взглядом своего хозяина начал разбираться внимательно. Он бормотал себе под нос что-то про контуры и обводы, векторы и энергии. Потом ахнул удивленно, покосился на Эрика, вновь зарылся во внутренности амулета. — Я могу узнать, что именно произошло? — наконец, спросил он, выпрямляясь.

— Пациентка, носившая этот амулет, умерла, — спокойно выдал Эрик. — Я хочу знать, исправен ли он.

— Кхм… — мастер покосился на своего хозяина.

— Говорите, — велел тот строго.

— Кхм… у нас, мастеров-артефакторов есть цеховая солидарность, но… — произнес он с сомнением.

— Артефакт бракован? — навис над ним мрачный Эрик.

— Я не думаю, что такое можно сделать случайно, — качнул головой артефактор.

— Конкретнее! — рыкнул выведенный из себя Эрик.

Мастер тяжело вздохнул и начал рассказывать:

— Вы знаете, как функционируют амулеты, подобные этому?

— Да, нам уже продемонстрировали.

— Суть в том, чтобы сердечный ритм пациента держать в определенных пределах, обычно задаваемых лекарем или просто в стандартных. Не позволять слишком сильно волноваться и слишком ускоряться сердцу, но в то же время и не позволять слишком сильно снижать сердцебиение. Стабилизировать, если сердце сбивается с ритма. — Эрик кивнул. — Но этот амулет настроен так, что реагирует на изменения в ритме сердцебиения неправильно. Если пациент слишком сильно будет волноваться, включится контур, убыстряющий его сердцебиение, а не замедляющий его. Если он будет слишком спокоен, то амулет добавит еще успокоительного, пока сердце не остановится полностью. Этот артефакт предназначен для убийства.

— Такое могло произойти случайно? Его могли сделать таким по ошибке? — напряженно поинтересовался Эрик.

Мастер отрицательно покачал головой:

— В случае ошибки он бы просто не функционировал. А здесь… часть контуров была переделана и переплавлена, изменены направления, откорректированы энергетические потоки… — видя, что мы не понимаем его терминов, мастер оборвал себя и закончил просто: — это не могло произойти случайно. Это был намеренный акт, причем, тот, кто это сделал, должен был очень хорошо понимать в артефакторике, должен быть мастером своего дела.

Подмастерья удивленно зашумели вокруг нас, а Эрик лишь решительно кивнул. Какое-то время он потратил на то, чтобы заполнить бумаги и взять с мастера и его подмастерий показания. Видя, что я заскучала, мистер Астридсон позвал меня в свой кабинет.

— Раз дело полицейского расследования уже решено, мы можем заняться вашим артефактом, — предложил он.

Меня усадили на мягкий диван, улыбчивая секретарша принесла чай и сладости. Когда же Астридсон продемонстрировал амулет для меня… о, он был великолепен! Моя энергия легко и мягко сплеталась с ним, будто он всегда был моей частью. Я могла легко черпать его энергию, даже не задумываясь, правда, не могла представить ситуацию, когда бы мне это потребовалось с моим обновленным резервом.

Мой собственный резерв уже практически восстановился до нормальных для других энергетических параметров размеров, в последний раз он увеличился только на шестую часть, и я рассчитывала, что еще пара циклов и все, я достигну оптимального его объема. От амулета мне бы следовало отказаться, но он был столь великолепен, что рука не поднималась снять его. Артефакт был выполнен в виде изящного браслета, не стеснявшего движений. Его можно было носить как на запястье, так и на предплечье или на ноге, чему способствовала специальная застежка, позволяющая его расширять и сужать. Несколько круглых бордовых камней, которые Астридсон назвал «гранатами» и сказал, что именно эти камни идеально подходят под мою энергетическую структуру, были вставлены в золотую основу. Почему-то мне они напомнили капли крови.

— Теперь вам не нужно будет беспокоиться о своей болезни, и вы сможете жить спокойно, этот амулет будет заменять вам недоразвитый внутренний резерв, — улыбнулся Астридсон, поправляя браслет. — Главное, не потеряйте его и никогда не снимайте, тогда все с вами будет в порядке.

Мне стало стыдно за наш обман и за то, что заставила этого доброго человека волноваться, поэтому решила, что не будет ничего плохого, если я признаюсь. Тем более, что, разрешив нам доступ к своим мастерам, он подтвердил еще раз, что доверять ему можно.

— Честно говоря, я уже излечилась от этой болезни, и с моим резервом все в порядке, — улыбнулась я. — Можете не волноваться.

Астридсона аж перекосило, я испугалась:

— Как?! — ахнул он. — Эта болезнь ведь наследственная и неизлечима!

Я облегченно выдохнула, поняв, что он не на меня разозлился и поспешила пояснить:

— Да, я тоже была уверена, что это неизлечимо! Но оказалось, что есть способы. Сестра Эрика… кхм… мистера Стейнсона — прекрасный лекарь, она занимается проблемами развития внутренних энергетических структур. Она мне помогла…

Неожиданно он схватил меня за руку и, нависнув надо мною, заглянул в глаза:

— Где найти эту лекарку? Как к ней записаться?!

— Насколько я знаю, она живет не в столице, — растерялась я. — Она только приезжала на выходные навестить родных и посмотрела меня заодно. А у вас кто-то из знакомых болеет?

Он будто опомнился от моего вопроса, отпустил мою руку и выпрямился:

— Нет… в смысле… да, болеет один родственник. Но, вы знаете, всегда неплохо иметь в запасе имя профессионального лекаря, к которому можно будет обращаться, если что, — он натужно рассмеялся.

Я тоже улыбнулась, но с некоторым сомнением:

— Если вам нужна помощь Далии, думаю, проще и быстрее всего было бы договориться с Эриком, — предложила вежливо.

— Да-да, конечно, вы абсолютно правы, — покивал Астридсон и перевел разговор на другую тему.

К моему удивлению, когда Эрик вернулся от мастеров с пачкой документов, Астридсон его про Далию так и не спросил. Возможно, он решил, что это неудобно или хотел сперва уточнить, нужна ли эта помощь его больному родственнику. А то вдруг он уже тоже вылечился?

Но эта встреча оставила у меня странное впечатление. Хотя новенький амулет грел сердце. Он был просто потрясающий. Никогда за мной не водилось любви к золотым побрякушкам, разве что к оружию, но это было настоящее произведение искусства. Пока мы ехали в машине, я все рассматривала его и обводила пальцами темно-красные, словно кровь, кабошоны.

— А сколько я тебе должна за амулет? — сообразила спросить запоздало.

— Это подарок, — ухмыльнулся Эрик краешком губ.

— Но все же!..

— Рика, дай мне шанс хотя бы изредка тебя порадовать.

Он переплел свои пальцы с моими, и этот жест почему-то показался мне таким интимным, что я густо покраснела. В голове панически заметались мысли, хотелось сказать что-то, чтобы разбить эту странную слишком романтическую атмосферу.

— Это ты рассказал мистеру Астридсону о том, что мое заболевание наследственное? — ляпнула первое, что пришло в голову.

Глава 76. Эрик

— Это ты сказал мистеру Астридсону, что мое заболевание наследственное? — спросила Рика, и в моем мозгу будто тумблер переключили с романтического настроения на серьезное.

— Что? — спросил, напрягшись.

— Когда он отдавал мне амулет, то сказал это. И еще… мне показалось, что он много знает о моей болезни. А, когда я сказала, что уже вылечилась, он так удивился!

— Ты сказала ему?

— Прости, я не думала, что ты все еще его подозреваешь. Решила, что уже можно. Он же сотрудничал со следствием и помог с сердечным амулетом убитой.

У меня в голове быстро-быстро крутились шестеренки. Я подозревал Астридсона так долго, я верил, что он причастен к преступлению. Только тот факт, что Рика не увидела на нем рабской метки, немного меня убедил. Но затем мы поняли, что метку можно скрыть. Астридсон — знаменитый артефактор, на что еще он способен? В голове что-то щелкнуло, и я резко развернул машину на следующем повороте и рванул к ратуше.

— Эрик, все в порядке? Я что-то испортила? — напряглась Рика. — Я могу помочь?

— Мне нужно подумать, — буркнул я, лавируя между редкими автомобилями. Потом опомнился. — Но, если тебе нужно возвращаться домой, я могу тебя подвезти… только сейчас заеду кое-куда…

— Я поеду с тобой, если ты не против, — попросила она, и я не нашел в себе силы ей отказать. Не было у меня сил изображать из себя джентльмена, когда расследование сдвинулось с мертвой точки.

Я припарковал автомобиль у ратуши и взбежал по ступенькам, Рика следовала за мной неотступно. Я заметался по холлу, разглядывая списки департаментов и отведенных под них кабинетов.

— Что ты ищешь? — поинтересовалась она.

— Департамент по работе с попаданцами.

Рика, хмыкнув, схватила меня за руку и потащила куда-то вглубь ратуши. Это был настоящий лабиринт, но она двигалась уверенно, словно знала, куда… ну, конечно же она знала, она же сама попаданка! Уже вскоре она деловито постучала в незаметную дверь без номера и таблички, и тут же, не дожидаясь разрешения, зашла.

— Вы, как всегда, бестактны, мисс Беалитдоттир, — хмыкнул чиновник, сидящий за столом. Перед ним стояла чашка и блюдо с печеньем. — Чаю?

— У нас нет времени, но от печеньки не откажусь, — Рика сцапала кругляш песочного теста и откусила: — ваша экономка сегодня себя превзошла. Эрик, ты хочешь?

— Спасибо, откажусь, — от волнения у меня, как всегда, пропал аппетит. — Это департамент по работе с попаданцами?

— Да, а вы тоже попаданец? — чиновник даже не подумал засуетиться или убрать чай.

Я вытащил жетон и продемонстрировал ему. Рика плюхнулась на кресло для посетителей, которое под весом ее вместе с доспехом, жалобно крякнуло.

— Чем могу служить? — чуть подсобрался чиновник, отодвинул блюдо с печеньем в сторону, но не убрал со стола.

— Меня интересует мистер Агвидсон. Я слышал, он здесь работал?

— Да, ушел на пенсию лет двенадцать назад, — кивнул чиновник. — Какое-то время мы работали вместе, он обучал меня… специфике работы.

— Вот как? — я насторожился. — Чему именно?

— Ну…

— И принесите мне дела всех попаданцев, с которыми работал Агвидсон.

— Эм…

— Немедленно! — рыкнул я.

Чай все же был забыт.

История оказалась стара, как мир. Достопочтимый мистер Агвидсон пользовался своим положением и наживался на несчастных, попавших в наш мир: ссужал им деньги под высокий процент, предлагал свои услуги по адаптации, сдавал комнаты сперва в своем доме, а потом и в купленном специально для этого отдельном здании. Вместо того, чтобы сообщать попаданцам о тех немногих бонусах, что дает им государство, он сочувственно вздыхал, налаживал эмоциональный контакт и вешал лапшу на уши несчастным. Многие после его «заботы» оказывались на паперти, некоторые проявляли агрессию и попадали в тюрьму. Характеристику им тоже давал Агвидсон, без него было невозможно получить разрешение на приличную работу и многое другое. Старый паук сплел вокруг себя паутину, из которой вырваться было ой как непросто. Только очень одаренные маги умудрялись все-таки выкрутиться и наладить свою жизнь.

— А вы? — рыкнул я строго, косясь на Рику. Было страшно представить, что этот гад мог наживаться на ней.

— Я ничего такого никогда не делал! — возмутился чиновник. — Можете проверить всех моих подопечных: я никому никаких услуг не оказывал, кроме оговоренных перечнем закона! Мне хватает моей зарплаты, чтобы еще требовать взяток с этих несчастных.

Рика покивала, показывая, что это правда.

— А миссис Агвидсон, супруга вашего коллеги? — уточнил я.

— Она ему всегда во всем помогала, — пожал плечами чиновник. — Не знаю, знала ли она о всех его делишках… но она вела платные языковые курсы для попаданцев, давала частные уроки. Государственные-то курсы ждать надо, у них набор раз в полгода, да и о том Агвидсон своим подопечным мог не рассказывать. Еще она собирала квартплату и так далее.

То есть соучастница — понял я. Образ благообразной старушки слегка поблек от этих открытий. Я пролистал дела, которые вел мистер Агвидсон, и среди них нашел искомое — Шфурк Круфтсклсон. Это позже, женившись на дочери владельца фабрики, он сменил имя на Акке и взял ее фамилию — Астридсон. Вот и связь.

Покинув ратушу, мы вернулись в машине. Я рассеянно листал официальное дело Астридсона из департамента по работе с попаданцами, но там не было ничего важного и нужного. Просто бюрократически отписки, справки… характеристика, конечно, положительная. В отличии от других попаданцев, шедших на конфликт с мистером Агвидсоном, этот был умнее и помалкивал, пока не сумел найти приличную работу и вырваться из-под его влияния. Не удивительно, что ему это удалось — бывшему рабу легко было на время притвориться покорным.

— Думаю, Астридсон все же бывший раб, — подтвердила Рика мои мысли. — Достаточно умный и умелый, чтобы скрыть это от своего куратора. Он был знаком с миссис Агвидсон и, когда они поняли, что она может быть опасной, устранили. Он притворился, что вспомнил о старушке, что хочет подарить ей артефакт — ее это не удивило, он ведь владелец фабрики по их производству. А потом она разволновалась, и амулет ее добил.

— А второй, Акхер?

— Подельник подселился в дом миссис Агвидсон в поисках артефактора. Нашел, начал шантажировать, получил от него деньги и возможность сменить документы. И сейчас, вероятно, держит его на коротком поводке.

— Думаешь, он его хозяин?

— Возможно…

— Но не обязательно, — качнула головой Рика. — Хозяин может передать право приказывать своему рабу третьему лицу. В принципе, Акхеру было все равно, кого искать. Любой раб-попаданец ему бы подошел. Нужно было узнать его имя, сообщить его в Подлунный мир, чтобы нашли его хозяина. А затем устроить им встречу — с помощью еще одного сеанса связи. И вот он уже может приказывать рабу все, что угодно.

— Не слишком ли сложно?

— Ради того, чтобы получить в рабство владельца фабрики артефактов и гениального артефактора?

— Да, ты права, — кивнул Эрик, — это много стоит. Но у нас опять нет никаких доказательств. Мы можем попытаться арестовать Астридсона по подозрению в убийстве старухи, надеясь, что он выдаст своего подельника…

— Если ему приказали молчать, он не сможет выдать его даже под пытками.

Я, не выдержав, грязно выругался.

— Есть какой-то способ прервать эту связь?

— Мне он неизвестен. И Астридсону, очевидно, тоже.

Эрик прошелся по кабинету взад-вперед, размышляя. Потом остановился передо мной:

— Чтобы что-то решать, нужно быть точно уверенным, что Астридсон тот, кого мы ищем. Дней до зимнего солнцестояния осталось совсем немного, у нас нет времени для холостого выстрела. Как точно узнать, правдива ли наша теория, учитывая, что он ни за что не ответит правду?

Я задумалась, а потом выдала:

— Уверена, у него это амулет.

— Что?

— Астридсон артефактор. Если наша теория верна, он оказался в этом мире в одиночестве, без хозяина. И, конечно, прижившись, решил спрятать свою сущность от других случайных попаданцев из нашего мира. Чем он воспользовался бы?

— Артефактор сделал бы артефакт, — понятливо кивнул Эрик. — Но это не помогло, другой попаданец его все равно отыскал. Но что нам это дает?

— Если сорвать с него артефакт, я смогу увидеть метку на ауре.

— И под каким же предлогом вновь напроситься к нему на встречу?..

Рика довольно ухмыльнулась:

— У него дети.

— И что? — не понял я.

— Он убежден, что мы больны и болезнь эта наследственная. Вряд ли он стал бы беспокоиться из-за себя. Он артефактор и может сделать себе подобную батарейку, — я тряхнула рукой. — Вероятно, у него их даже много. Но у него дети, и он за них боится. Вот почему он так всполошился, узнав о возможности лечения.

— Ему нужна Далия! — ахнул я.

— Если мы правы, ради того, чтобы встретиться с ней, он пойдет на любой риск.

Рисковать сестрой я, конечно, не собирался, но использовать ее имя как ловушку… пора было вспомнить, что я происхожу из хорошего рода, у нас с Астридсоном должны были быть общие знакомые. Вместо того, чтобы активно заниматься расследованием, я начал ходить по гостям и салонам, давая досужим кумушкам поводы для сплетен: напуская тумана, рассказывал о будущих возможных изменениях в моем статусе, а потом будто бы мельком сообщал, что сестра вскоре собирается погостить у меня в столице, и поэтому придется отложить дела и заняться ею.

— Она написала какую-то очередную научную статью и приедет, чтобы защитить ее в Академии магии, — фантазировал я воодушевленно. — Пробудет в городе буквально несколько дней, но, возможно, сможет принять нескольких пациентов, если случаи будут интересными.

Идеально было бы, если бы меня пригласили на вечер, где должен был быть мистер Астридсон, но он не так часто выходил в свет, слыл трудоголиком и параноиком. Мне, правда, удалось узнать, что он приглашен на званый вечер к одному фабриканту. Попасть туда, не вызвав подозрений, оказалось трудновыполнимой задачей. Повезло, что я вовремя рассказал об этом Рике по артефакту связи.

— Дом мистера Расмусона? — удивленно спросила она, а потом хмыкнула. — Он как-то приглашал меня на ужин, но не знаю, распространяется ли это на званые вечера. Я попробую узнать.

Глава 77. Драдрерика

— Как он мог?! Как он мог?! — рыдала Кейа, сидя в моем кабинете.

Я старалась не отвлекаться от бумаг, с которыми требовалось разобраться: проверяла списки групп школы, посещаемость. Оказалось, что мы должны были показать эффективность своей работы с помощью каких-нибудь тестов: провести проверку в начале обучения, а потом через некоторое время, чтобы доказать, что у учеников есть какой-то прогресс. Узнала я об этом только через две недели после открытия школы, и теперь судорожно составляла список проверочных заданий. Суть была в том, что не только учитель должен был зафиксировать результат, но и ученик (или его опекуны, оплачивающие обучение) наблюдать конкретные желательно числовые данные. Это была настоящая морока. В других школах покупали дорогостоящие артефакты для подобных проверок, но мне в самом начале ведения дел это было не по карману. Мои спонсоры, конечно, предлагали посодействовать, но не просто так, а желая заключить предварительные контракты на производство моих переговорных артефактов или других будущих изобретений. На это я была не согласна, поэтому теперь выдумывала простые и желательно бесплатные способы зафиксировать силу и умения своих учеников, пока толком не владеющих магии. Пока в голову пришли испытания для разных стихий: кто владеет землей, может поднимать грузы разной тяжести на разную высоту. Измерить силу порыва ветра можно с помощью вращения ветряка: натянуть вокруг мельницы веревку и померить, насколько она намотается на вал. Если полностью, можно дополнительно привесить к веревке груз, чтобы поворачивать лопасти было сложнее. С водниками просто — наполнить бак водой, управлять ею, приподнимать на высоту. Огонь… огонь сложнее… мерить, насколько сильно они могут заставить вспыхнуть пламя? Так это глазами мерить, слишком условно. А если повесить на стену не только линейку, но и какой-то деревянный объект и посмотреть, насколько высоко доберется ожег…

— Он меня разлюбил, как он мог?! — в мои размышления ворвался очередной возглас Кейи, и я тяжело вздохнула.

— Послушай, ты сама решила, что он тебе не нужен, что не подходит. Так почему теперь ревешь? — устало спросила я.

По моему совету Сиг оставил ее в покое, как она и кричала. Старательно игнорировал, не смотрел, не провожал, не дарил бесконечные букеты осенних листьев, не угощал сладостями, не бегал исполнять поручения. Просто не делал ничего, даже не смотрел. Здоровался только если она с ним заговаривала. Чтобы ему было проще, я еще и старалась отправлять парня по поручениям, чтобы им меньше приходилось быть с Кейей в одном помещении. Я знала, что все это нелегко ему дается, но гордость оказалась сильнее.

— Как ты не понимаешь?! — заныла Кейа. — Мы были вместе с детства, мы собирались пожениться и не расставаться до самой смерти!

У меня глаза на лоб лезли от таких откровений.

— А разве не ты говорила, чтобы он от тебя отстал?

— Я просто хотела немного побыть в одиночестве! Я не хотела, чтобы он меня разлюбил и нашел другую-у-у-у!..

Последнее оказалось самым действенным. Моя группа юных магичек постепенно освоилась на новом месте, перестала стесняться и краснеть при виде парней. А потом постепенно, как-то незаметно, оказалось, что большей их части симпатичен Сиг. На правах помощника преподавателя он мог помочь, дать совет, продемонстрировать какой-то прием. У меня не всегда и не на все хватало сил и времени, а Сиг был самым опытным из моих учеников. И как-то незаметно девушки начали оказывать ему знаки внимания: то пирожков одна принесет, которых «просто слишком много напекла», то вторая «ненужный случайно связанный» шарф подарит, чтобы он не мерз зимой. Сиг пока относился к этой инициативе с удивлением и недоумением, но, вероятно, скоро и он поймет, что случайности не случайны. Я ждала этого момента со страхом, ожидая скандалов со стороны родителей девушек, учитывая, что одна из них была дочерью бедного, но все же купца, а не простого работяги. Бедный маг с неоконченным магическим образованием вряд ли покажется тому достойным кандидатом в зятья.

— Если ты сожалеешь о своих словах, просто поговори с ним. — предложила я. — Скажи, что не то имела в виду, что любишь…

— Да ты что! — возмутилась Кейа, выпрямилась и резким движением стерла слезы с лица, испортив, правда, вид оскорбленной гордости шмыганьем носом. — Чтобы я за ним бегала и унижалась?! Ни за что! Хочет на своей толстухе жениться — пусть так и будет! А я лучше себе найду: красивее и богаче, вот! — и она выбежала из моего кабинета, напоследок хлопнув дверью.

Я тяжело вздохнула. Вот правильно ее матушка говорила — дите она еще избалованное. Умной казалась, когда дело касалось каких-то житейских вещей, а в личной жизни… я покачала головой.

Сегодня мы с Эриком должны были ехать на званый ужин к мистеру Расмуссону. Тот, общаясь со мной по амулету связи, мурлыкал, будто сытый кот. Он, как и остальные меценаты школы, надеялся получить от меня выгодные контракты на производство амулетов, но я пока отнекивалась и говорила, что у меня сейчас слишком много дел в школе. Это действительно было правдой, я не готова была думать еще и о том, как можно было бы открыть хотя бы маленькое производство. Вот когда школа начнет функционировать в штатном режиме, можно будет подумать, а пока и без того голова пухла не только из-за бизнеса, но и из-за расследования Эрика. Мы обязательно должны были вовремя остановить преступника, мне не хотелось думать о том, что будет с этим уютным миром, если начнется война. Одному Закрытому миру точно не выстоять против всей объединенной конфедерации миров, возглавляемых Подлунным.

К вечеру я выходила из школы весьма вымотанной, даже не физически или магически, а морально. Сиг и Кейа старательно игнорировали друг друга, ученицы кидали влюбленные взгляды, ученики ревниво поигрывали мускулами и магией, пытаясь перетянуть внимание на себя. Настоящий бедлам, а мне еще на званый ужин ехать. Вчера мы с Эриком съездили в магазин, и с помощью продавщиц подобрали мне подходящее платье бордового бархата, хорошо смотрящееся вместе с моим браслетом-амулетом. Я хотела сама оплатить его, хоть и понимая, что это сильно ударит по кошельку, но Эрик отговорился тем, что это необходимо для следствия, а значит за его счет.

Утром я платье притащила с собой на работу, а теперь направилась в общественные бани за углом, чтобы смыть усталость и пот и подготовиться к встрече — у них там еще и цирюльня была за отдельную плату. Увидев, во что переоделась рядовая посетительница после посещения их бани, работницы застыли шокировано, а потом принялись расспрашивать, куда я собралась. Кажется, я реализовала их тайную коллективную мечту про бедную девушку, отправляющуюся на бал. Они даже упоминали, что это похоже на сюжет какой-то местной детской сказки.

Прическу мне сделали в четыре руки: собрали волосы на затылке, намазали чем-то и накрутили горячими щипцами длинные пряди, превратив в пружинки, и оставили их свисать на шею. Одна из девушек даже принесла свой личный позолоченный гребень, чтобы украсить прическу. Он был старым и слегка облупленным, но выглядел красиво, а красная стекляшка в центре подходила под браслет, так что я согласилась, обещав вернуть целым и невредимым завтра же.

— Конечно, я доверяю, — засмеялась она. — Я же знаю, что вы владелица школы магии, вам красть эту безделушку без надобности. А забудете отдать, так я сама зайду. Надеюсь, через несколько лет мой сын к вам учиться придет.

— Буду рада его принять, — улыбнулась я.

За помощь девушкам я отсыпала щедрых чаевых. Когда вернулась к школе, меня у дверей уже ждал Эрик. Сегодня по поводу на нем был не простой костюм с пиджаком, а идеально выглаженный фрак с бабочкой. В одном я не смогла себе отказать — секиру все же положила на заднее сиденье автомобиля. На званый вечер я не собиралась ее брать, но мне будет легче, если она будет где-то поблизости. Эрик похмыкал на эту слабость, но не стал возражать.

Возвращаться в дом Расмуссона, из которого меня выгнали с позором, было странно. Знакомые ворота, которые в прошлый раз захлопнулись за моей спиной с грохотом, сейчас распахнуты настежь. Настороженные взгляды охраны на въезде. Признали — не признали? Не остановили, лишь взглянули через лобовое стекло. Машин было много, они медленно ползли по очереди по подъездной дорожке: высаживались пассажиры, а водители отгоняли транспорт на специальную площадку за домом. Мы были без водителя, что заставило меня занервничать, но тут я заметила, что так же приехала какая-то пара. Мужчина передал артефакт управления автомобилем одному из слуг Расмуссона, чтобы тот отогнал машину, а сам со своей дамой прошел на крыльцо.

Наконец, наша очередь. Я аккуратно, чтобы не запачкать платье, вышла из машины.

— Драдрерика! — мальчишеский крик разнесся по двору.

Мне оставалось только улыбнуться и распахнуть объятья, когда Гуннульв сбежал по лестнице и обхватил меня за талию, прижимаясь.

— Ты вырос, Гун, — улыбнулась я, взлохматив его волосы.

— Я так хотел увидеть тебя! Так рад, что ты приехала! — он поднял голову, смутился и, разжав объятья, отошел. Принял благообразный вид и чинно произнес: — ты прекрасно выглядишь.

— Ты тоже, — улыбнулась я.

— Дама должна отвечать «спасибо», а не «ты тоже». О внешности мужчины вообще не принято говорить, — произнес он, привычно занимая роль учителя. Я даже забыла, каково было наше прежнее общение!

— Хорошо, — не стала спорить.

— Рика, познакомишь нас? — Эрик передал артефакт управления машиной подоспевшему слуге и встал рядом, собственническим жестом взял меня за руку, переплетя наши пальцы.

— Это Гуннульв Расмуссон, наследник мистера Расмуссона. А это Эрик Стейнсон, следователь полиции, — представила я их.

Гун неожиданно насупился и смерил Эрика мрачным взглядом:

— Простой следователь? — произнес он как-то надменно.

— Следователь отдела магического правопорядка, рад знакомству, — склонил голову, как равному, Эрик. — Мы с мисс Беалитдоттир помолвлены.

Гуннульв сжал руки в кулаки, и я увидела, как вокруг них полыхнуло пламя. Впрочем, быстро исчезло, когда он взял себя в руки. Выпрямил спину, словно кол проглотил, повыше задрал подбородок:

— Рад знакомству и поздравляю с помолвкой. Приятного вечера, — он поклонился, резко развернулся на пятках и опрометью бросился куда-то в сад за дом.

— Гун! — я дернулась было за ним, но Эрик не позволил.

— Смотри, машина Астридсона. — Я оглянулась и заметила темно-синий автомобиль. — Идем в дом, не нужно привлекать к себе лишнего внимания.

Мы направились вверх по лестнице крыльца.

Глава 78. Драдрерика

Прием был бы ужасно скучным времяпрепровождением, если бы у нас с Эриком не было конкретной цели. Основным занятием для дамы здесь было улыбаться и разговаривать ни о чем. Можно было еще поесть, но наедаться в гостях неприлично, окружающие девушки едва касались тех блюд, что им подавали за столом. Да и местным этикетом я не владела, Эрик всякий раз подсказывал, какую именно вилку нужно брать для очередного блюда. Не думаю, что это осталось незамеченным, гости поглядывали на меня с любопытством, но хотя бы откровенно не хихикали.

Моя прежняя хозяйка Ганхилда тоже присутствовала на приеме вместе со своим новоявленным мужем. Она еще больше растолстела и из милой пышки превратилась, откровенно говоря, в неповоротливую клушу. Ее супругу пришлось раздвигать стулья остальных гостей, чтобы она смогла усесться, и по лицу его было очевидно, что он не слишком доволен этой ролью. Ганхилда, которая, когда я вывихнула ему плечо, плясала вокруг него как вокруг ребенка, теперь ежеминутно поджимала губы и недовольно шипела. О, я была на его месте и даже немного сочувствовала, но не сильно — он сам согласился на такую роль. Столкнувшись со мной у стола, Ганхилда глухо ахнула, а потом притворилась, что мы не знакомы. Что ж, мне устраивать разборки с ней тоже не хотелось.

Мистер Расмуссон весь вечер пытался вывести меня на разговор и согласие сотрудничать, но я отговаривалась тем, что пришла отдыхать, а не говорить о делах. Эрик между делом упоминал сестру и то, что она собирается вскоре приехать в столицу. Мы ожидали, что Астридсон проявит свою заинтересованность, но он молчал. То ли не слышал, то ли не подавал виду.

После застолья гости распределились на группы. Молодежь отправилась в танцевальную залу, но мне там делать было нечего. В двух комнатах около расположились игровая, где развлекались картами, костями и другими азартными играми и где в основном сгрудились мужчины, и гостиная с чаем для дам постарше, не желающих танцевать. Мы с Эриком решили разделиться, чтобы дать возможность Астридсону подойти без лишних ушей.

В гостиной для дам были в основном замужние женщины, и мне там удивились, тем более что по дороге мне пришлось отклонить несколько предложений потанцевать. Однако, миссис Расмуссон, которая, когда я работала на них, меня не замечала от слова совсем, заулыбалась и приветливо усадила меня на один из диванчиков и наперебой стала предлагать разные пирожные. Я взяла чашку чаю, просто чтобы занять руки, и просто старалась улыбаться и не позориться больше необходимого. Быстро поняв по моему молчанию, что разговора со мной не получится, миссис Расмуссон отговорилась делами и поспешила к другим гостям. Я же осталась пробовать разные кондитерские изыски в ожидании, когда Эрик освободится.

— Простите, мисс Беалитдоттир? — я удивленно оглянулась и уставилась на высокую сухопарую женщину с непримечательным лицом. — Могу я к вам присоединиться? — она указала на диван.

— Конечно, — я посторонилась немного, хотя места и так было много.

— Я миссис Астридсон, — представилась она, и я чуть не закашлялась. — Вы, кажется, знакомы с моим мужем? Извините, что я так по-простому…

— Ничего… — прокашлявшись, сумела произнести я.

Зачем она подошла? Астридсон ее подослал вместо себя?! Захотелось схватить замолчавшую женщину за плечи и встряхнуть, чтобы призналась, но приходилось сдерживаться. Она тем временем взяла поданную слугой чашку чаю, откусила крошечный кусочек от пирожного. Долго жевала его, будто смакуя… я про себя молилась о терпении и о том, чтобы тело не выдало мое волнение, и старалась не пялиться на нее. Эрик весь вечер шипел мне на ухо, чтобы я не пялилась на Астридсона в упор, что так я нас выдам, а мы должны сделать вид, что это ему нужно, а не нам. Ох, совсем я не пошла в свою мать, которая была прирожденной актрисой! Мне не хватало ни таланта, ни терпения на эти интриги.

— У вас красивый браслет, — когда миссис Астридсон, наконец, заговорила, я чуть чаем не облилась.

— Спасибо, это работа вашего супруга, он настоящий мастер, — я пыталась в манерах подражать остальным присутствующим дамам, хотя хотелось прямо сказать: «Что тебе надо? Ты не можешь не знать, что это работа твоего мужа! Хватит ходить вокруг да около!»

— Амулеты-аккумуляторы его страсть, — улыбнулась она и опять начала пить чай.

Мне подумалось, что у меня скоро дым пойдет из ушей от напряжения. Или руки загорятся, как у Гуна от несдержанности.

— Не только страсть, но и необходимость, — решилась-таки я подтолкнуть разговор в нужное русло.

Она выдохнула, будто от облегчения:

— Ох, так вы знаете… да, вы правы, — теперь уже она повернулась ко мне и посмотрела на меня требовательно. — Я слышала, что вы были больны той же болезнью, что и мой муж, но нашли лекарство.

— Лекаря, — поправила я. — Меня излечила Далия Дьярвисон, сестра моего жениха, она очень умелый лекарь.

— Ох, я показывала супруга многим лекарям, но никто не смог найти причину его болезни, — руки женщины задрожали, чашка зазвякала о блюдце, и она поспешила отставить ее на столик. — Мы даже боялись, что болезнь передастся детям, но все лекари твердят, что они здоровы. Только муж… я боюсь за него.

— Уверена, Далия смогла бы ему помочь, — намекнула я.

— Я так поняла, она приезжает в столицу совсем ненадолго? У нее не будет времени принять пациента?

— Я не знаю… — решила изобразить сомнение для убедительности.

— Прошу вас, мисс Беалитдоттир! Умоляю, уговорите своего жениха, он ведь все для вас сделает! Сразу видно, как он вас любит.

— Я постараюсь.

— Если получится, пришлите пожалуйста записку на наш адрес, — она вытащила карточку из крошечной расшитой бисером сумочки. — Я буду ждать с нетерпением.

— Конечно, — улыбнулась я.

Я заметила, что фигура Астридсона мелькнула в проеме двери, его жена поспешно вскочила с дивана, извинившись и еще раз повторив просьбу, она распрощалась и поспешила к мужу. Я довольно улыбнулась. Для приличия посидела еще на месте минут пятнадцать, и только после этого встала и перешла в игровую. Дам там было немного, но зайти не возбранялось. Эрик стоял рядом с одним из столов, где играли в кости. Было заметно, что его совсем не интересует игра, он бросал кубики небрежно и не глядя на результат, но удача ему сопутствовала. Заметив меня, он забрал свой выигрыш и поспешил подойти. Я сразу передала ему карточку.

— Мистер Астридсон подошел к тебе? — удивился он.

— Его жена. Она боится за мужа и жаждет встречи с Далией.

Мы не стали задерживаться на вечере дольше необходимого. Еще немного поговорили с гостями, но Астридсоны рано уехали, мы задержались лишь немногим дольше, а потом тоже собрались на выход. Я удивилась, увидев Гуна на крыльце. Он был еще слишком мал, чтобы принимать участие в званых вечерах — его лишь продемонстрировали гостям в начале вечера как наследника, а потом отправили в детскую.

— Тебе разве не пора спать? — спросила я его, подходя.

— Я не маленький! — буркнул он обидчиво.

Я промолчала, а потом вспомнила:

— Я прочитала твой учебник, он очень мне помог, спасибо! Правда, сегодня я его забыла взять, можно, я верну его позже?

— Оставь себе, — отмахнулся он.

Помолчали. Мне пора было уже идти — автомобиль Эрика слуга уже подогнал к крыльцу.

— Ну, мне пора…

— Я хотел жениться на тебе! — буркнул Гун вдруг. — Мы же договорились, что ты меня дождешься! Зачем ты согласилась выйти замуж за этого… следователя? Я же куда лучше и богаче!

Я удивленно подняла брови. Что-то не помню, чтобы мы «договаривались». Впрочем, я решила не спорить:

— Прости, мне пора.

Наклонившись, чмокнула его в по-детски еще округлую щеку и поспешила к машине. Эрик померился с Гуном мрачными взглядами, а потом сел за руль. Я так устала, что по дороге даже задремала, проснулась только на руках у Эрика — он нес меня к подъезду. Поспешила встать на свои ноги, еще не хватало, чтобы он меня нес по лестнице до пятого этажа.

— Завтра я отправлю записку Астридсонам, что сестра сможет принять их.

— Не слишком ли быстро? — нахмурилась я. — Вспомни, когда ты пытался следить за ним, он тебя раскрыл. Он хорошо обучен и очень подозрителен.

— О чем ты? — нахмурился Эрик.

— О том, что нам нужно сперва привести твою сестру, а потом уже отвечать. Уверена, за домом будут следить.

— Но я не собирался вмешивать в это Далию! Да и ее приезда придется ждать несколько недель, у нас нет этого времени! До зимнего солнцестояния осталось всего ничего!

— Я не это имела в виду, — ухмыльнулась я.

Обсуждая дальнейший план, мы засиделись за полночь. Хорошо, что по местному этикету жених с невестой (хоть и фальшивые) все же могли находиться наедине в одной комнате, то есть Эрик мог побыть у меня. Он морщился и опять рассуждал о том, что мне нужно переехать, но я отмахнулась, сказав, что на это сейчас нет времени, лучше заняться делом.

Мы долго спорили о деталях, мирились, задавали друг другу провоцирующие вопросы, пытались найти в плане слабые места, чтобы закрыть их. И только когда голова совсем перестала варить у обоих, Эрик решительно направился к двери.

— Завтра нужно постараться все организовать, чтобы Далия приехала ко мне в дом уже послезавтра, — буркнул он. — Хотя я все еще сомневаюсь, что все получится как надо.

— Все получится, — отмахнулась я. — Астридсон параноик, но не думаю, что он будет следить за нами обоими круглосуточно. К тому же, он тоже хочет излечиться и боится за своих детей. Он отметет мелкие несовпадения ради этой надежды.

— Хотелось бы, чтобы их вовсе не было, этих «несовпадений», — буркнул Эрик.

— Постараемся, чтобы их не было, — пожала плечами я, прекрасно понимая, что все предусмотреть невозможно.

На прощанье Эрик наклонился и быстро поцеловал меня в щеку, как я до этого чмокнула Гуна. Я густо покраснела, но сказать или сделать ничего не успела — он уже ушел.

Глава 79. Эрик

День пришлось потратить на необходимую подготовку, хотя я злился, что без этого не удалось обойтись. Во время званого вечера Астридсон близко ко мне не подходил, будто подозревал что-то, хотя я старательно прятал свои намеренья. Даже единственного заклинания на него незаметно кинуть, чтобы просканировать на наличие амулетов, не удалось. В комнате было слишком много магов, чтобы делать это через стол. Вот если бы подойти поближе… но нет, он сновал между столами игроков, нигде не задерживаясь надолго. Следовать за ним было бы слишком подозрительно. Я точно знал, что амулеты на нем есть, но где и сколько… если бы отбросить знакомые, можно было бы вычислить тот, что предназначен для скрытия метки на его ауре.

Но ладно, этот упрощенный план не сработал, а вот на наживку в виде Далии не он, так его жена хотя бы клюнула. Однако, это требовало больше подготовки и организации. Пришлось договориться с братом, чтобы он всем своим знакомым сообщил, что ждет приезда сестры завтра, а также купить все необходимое и устроить уборку и перестановку в доме.

К вечеру все было готово, я лег спать пораньше, но долго ворочался на кровати. Проснулся, впрочем, раньше будильника и поспешил вскочить на ноги — не до того было. Я быстро оделся, использовал несколько заклинаний, чтобы просканировать улицу и переулки на предмет шпионов. Сперва показалось, что мы с Рикой перебарщиваем, но потом магический фон дрогнул, и я смог засечь человека, стоящего на противоположной стороне улицы. На нем был отводящий внимание амулет, так что обнаружить его можно было только магически или наткнувшись на него физически. Астридсон никому не доверяет.

Пришлось сделать несколько вдохов-выдохов, успокоиться, тщательно собраться и выйти на улицу, как на сцену. Спокойно, легкомысленно насвистывая, спустился к машине и активировал артефакт движения. Пока я ехал по городу, за мной был хвост — в этот ранний час автомобилей было мало, и преследователей можно было легко заметить. Я, не торопясь, заехал в булочную, где купил кулек свежих сладостей, а потом за город в сторону нашего имения. Проехав несколько километров, преследователи сообразили отстать, понимая, что на пустой дороге вызывают слишком много подозрений. Я открыл амулет связи с Рикой и рассказал о произошедшем.

— Все, как мы и предполагали, — кивнула она серьезно.

— Может, отменим план? Придумаем что-то другое? — напрягся я, не желая рисковать ее жизнью.

— У тебя есть варианты получше?

Я промолчал. Вариантов не было.

— Значит работаем по плану.

Вернулся в город я только в вечерних сумерках, в сопровождении «сестры» и еще двух служанок, которые занесли в дом ее вещи. Молодая и зрелого возраста женщины в скромных серых платьях с аккуратными белыми воротничками не должны были вызвать подозрений, их суета только придавала представлению больше реализма.

Где-то еще через полчаса я отправил одну из служанок с запиской на адрес Астридсона. Это в плане было одним из беспокоящих меня моментов, но Рика уверила, что все будет хорошо — девушке нужно было только дойти до здания на углу, где дежурят посыльные, передать бумагу, адрес и заплатить. Конечно, за ней тщательно будут следить, но было бы куда подозрительнее, если бы сестра приехала ко мне без служанок, зная, что в моем доме их нет, или если бы я сам побежал передавать сообщение, имея в доме слуг.

А дальше оставалось только ждать.

Я нервно ходил по столовой вперед-назад. Шторы были тщательно закрыты, огонь зажжен только в комнатах на втором этаже, будто все уже разошлись по своим спальням. Гостиную освещали только несколько тусклых магических светлячков и камин.

— Хватит нервничать, мы все сделали верно, остается только ждать, — проговорила Рика, в сотый раз начищая свою секиру, что, как я знал, тоже является признаком ее напряжения.

Она была одета в дорогое платье в пол и туфли на высоких каблуках, чтобы зрительно увеличить рост. Рыжие волосы были перекрашены в черный, чтобы краску позже можно было спокойно смыть, а модная шляпка с вуалью небрежно валялась рядом на столе. Довершала образ моей приехавшей «сестры» пушистая лисья шубка, скрывающая ее фигуру. Шпионы могли увидеть лишь одно: что в дом я привез некую знатную даму, но и только. Чемоданы пришлось одолжить у брата — у меня не было ничего подходящего, я слишком редко путешествовал.

Наконец, в последний момент вечером вчерашнего дня я сообразил, что Далия не может путешествовать в одиночестве, ей нужна прислуга. Это грозило расстроить весь план, сделать нереалистичны представление, но Рика обратилась к своим друзьям и умудрилась даже достать подходящие их статусу наряды. Из города их вывез Сиг на машине моего брата, мы встретились в таверне неподалеку от нашего имения, пообедали вместе, а потом вернулись к воплощению плана.

Тут послышался решительный стук в дверь.

— Я открою, — решительно отложив вязание, поднялась с места матушка Гудда.

Хотелось ей возразить, но это было верно — я как хозяин дома должен отдыхать в этот час в своей комнате. Мы все притихли, пока она принимала сообщение от посыльного. Едва дверь закрылась, я подскочил к ней и, забрав записку, вскрыл ее, прочел…

— Миссис Астридсон пишет, что будет счастлива возможности приехать к нам завтра после полудня с мужем.

Рика облегченно выдохнула и, еще разок протерев лезвие мягкой тряпочкой, отложила секиру.

— Что ж, теперь нужно выспаться.

На следующий день все сидели, как на иголках, ожидая гостей. Рика нарядилась в маскировку и заперлась в своей комнате, я нервно расхаживал по своему бывшему кабинету, который мы отвели для основной части операции. Офисная мебель из него была убрана, их место заняли диван, кресла и небольшой столик, чтобы создать впечатление небольшой гостиной. Это помещение было самым удобным, так как окна его выходили в переулок и были не слишком велики — мы смогли легко перекрыть их заклинаниями, чтобы закрыть этот путь для побега или вторжения извне. Комната была не проходной, в отличии от реальной гостиной, а имела всего одну дверь.

Мы подготовились, казалось, ко всему, к любым амулетам, которые могут быть у Астридсона, но, как известно, невозможно предусмотреть неожиданности, к ним нужно быть просто готовым. Поэтому матушке Гудде и Кейе были даны четкие указания уходить из дома через заднюю дверь сразу после того, как они встретят гостей. Я попросил пару своих старинных друзей-магов подстраховать нас и, если я подам сигнал, задержать охрану Астридсона.

В двенадцать десять я уже нервно ходил по кабинету вперед-назад, крутя в голове мысли, что Астридсоны передумали. Жаль, что нельзя было выставить своих людей у его дома — вдруг они бы спугнули этого параноика?

Тут один из моих амулетов связи дернулся. Я открыл его половинки.

— В дверь стучат, матушка их проводит, — шепнула Кейа по связи и быстро прервала ее.

Я поспешно сунул амулет в ящик комода, а сам сел в кресло и раскрыл газету на совершенно неинтересной статье о судебной тяжбе между наследниками одного лорда.

— Милорд, к вам мистер и миссис Астридсон, — постучавшись, сообщила матушка Гудда.

— Спасибо, я ждал их, — кивнул рассеянно, понимая, что игра уже началась — нас было прекрасно слышно из холла. — Попроси пожалуйста Далию присоединиться к нам.

— Конечно, — она поклонилась и вышла из комнаты.

— Мистер Астридсон, приветствую, — легко кивнул ему. — Миссис Астридсон, рад познакомиться, — склонился над ее рукой и легко коснулся губами прохладной кожи.

— Извините нас за беспокойство, мистер Стейнсон, — взволнованно проговорила миссис Астридсон. Супруг помог ей избавиться от пальто с отделкой из норки и передал его Кейе вместе со своей верхней одеждой. Та, не поднимая взгляда, услужливо сделала книксен и вышла вон.

— Никакого беспокойства. Присаживайтесь, пожалуйста. Я рад в меру сил помочь вам.

Они опустились в кресла. Миссис Астридсон выглядела взволнованной и нервно теребила свою сумочку, вместо ремешка у которой была позолоченная цепочка. Я смог, наконец, просканировать обоих на наличие амулетов. На ней было несколько защитных от разных угроз: брошь на шее, что-то в волосах и обручальное кольцо. С ним было сложнее: один из амулетов не только служил защитой, но и не позволял разглядеть подробности. Я мог его вскрыть, но это не прошло бы незамеченным.

— Миссис Дьярвисон просит ее немного подождать, — сообщила, появившись в дверях, матушка Гудда.

— Хорошо. Вы свободны, — кивнул я и выдал кодовую фразу, что им с Кейей пора покинуть место боевых предстоящих действий. — Вы не волнуйтесь, моя сестра — прекрасный специалист по внутренним энергиям мага.

— Да-да, я слышала об этом, — закивала миссис Астридсон. В ее глазах теплилась надежда, вот ее супруг продолжал напряженно молчать, будто его заставили сюда прийти. Возможно, так и есть. — Я надеюсь, она, наконец, сумеет нам объяснить, что это за болезнь и как от нее избавиться.

— Уверен, скоро вы все узнаете, — кивнул я, понимая, что Астридсон жене все же рассказал не все о своей жизни.

— Это неизлечимо, я уже говорил, — впервые за нашу встречу раскрыл он рот.

— Но мисс Беалитдоттир ведь сказала, что это не так! — возмутилась его жена.

Время текло мучительно медленно. Еще один вздох, еще одно движение магии, незаметное со стороны. Дом мага — его крепость, здесь все пропитано его силой, а потому заметить колдовские действия куда сложнее.

— Кстати, — будто вспомнил я только что, взял со стола шкатулку и протянул ее Астридсону, — вот.

— Что это?

— Сложите сюда все свои амулеты.

— Что?! Нет!..

— Но как же Далия сможет вас осмотреть, амулеты будут мешать, — деланно удивился я. — Ей нужно будет увидеть ваши магические структуры.

— Дорогой, раз так нужно… — миссис Астридсон мягко коснулась его локтя, успокаивая.

— Я не сниму амулеты, — рыкнул он и схватился за место пониже горла. Я видел в энергетическом спектре, что там был один из сгустков энергии.

— Ну, как хотите, — пожал плечами, — однако, за результат я тогда не ручаюсь. О, Далия будет зла, она терпеть не может, когда пациенты своевольничают и упрямятся… о, Далия! — я глянул в сторону двери.

Гости, поверив, обернулись, и в тот же миг я активировал магические плетения, которые были подготовлены еще позавчера. Защита Астридсона разорвалась с хрустом яичной скорлупы, и все амулеты разлетелись от него в разные стороны, разрывая одежду, если в этом была необходимость.

— Это он, у него метка раба, — произнесла холодно Рика, заходя в комнату.

— Что здесь происходит?! — истерически вскрикнула миссис Астридсон.

Глава 80. Эрик

— Вы обещали излечить моего мужа, а вместо этого связали его магией, будто он какой-то преступник?! — кричала миссис Астридсон, переводи панический взгляд с меня на Рику и обратно.

— Потому что он и есть преступник, — буркнул я, обыскивая его карманы.

Сам Астридсон молчал и не смотрел на супругу, только желваки ходили на его щеках.

— Это неправда! Неправда! Скажи, скажи им, Акке!

— Они правы, — хрипло выдохнул Астридсон. — Я — убийца.

— Этого не может быть! Не может! — миссис Астридсон залилась слезами. — Ты врешь мне, обманываешь! Ты самый лучший мужчина, ты не мог!..

Он молчал. В его карманах я не нашел ничего толкового, только записная книжка, но в ней были лишь схемы амулетов и какие-то технические подробности. Его амулеты я аккуратно упаковал в защитные сферы, а потом уложил в ту предложенную ему шкатулку — это был амулет, который прерывал связь между артефактом и его хозяевами или другими амулетами. Он помогал от прослушивающих амулетов, магических бомб с удаленным управлением и прочем, поэтому я надеялся, что и для наших целей подойдет.

Астридсон вдруг обернулся к жене, жестко посмотрел ей в глаза:

— Я мог, и я делал то, чего ты и представить не можешь.

Миссис Астридсон испуганно зажала рот руками, по ее лицу градом потекли слезы.

— Кто ваш сообщник?

Он молчал.

— Почему вы помогли нам с амулетом? Вы могли просто сказать, что ваши мастера заняты, — встряла Рика.

— Я хотел, чтобы вы меня нашли, — он понял на меня взгляд, в котором отражалась вся боль измученного безысходностью человека. — Я хотел, чтобы это все прекратилось. Подозревал, что это — ловушка, но все равно рискнул… — он горько усмехнулся и перевел взгляд на Рику. — Я ведь знал, что болезнь неизлечима…

— Вы ошибаетесь, — встряхнула покрашенными в черный волосами она. — Я не врала вам в прошлый раз. Далия показала мне метод лечения, и я сумела развить свой резерв, как и положено.

— Невозможно!..

— Вы тоже смогли бы, если бы искали ответ лучше, а не использовали все время свои костыли, — она пренебрежительно сняла с руки браслет-накопитель. — И вам не следует бояться, эта болезнь не наследуется вашими детьми.

— Кровь жителей этого мира позволила им не заразиться?

— Нет. Мы тоже были рождены здоровыми. Все мы были здоровыми нормальными детьми, но нас искалечили в питомнике. Детские ошейники не позволяли нашим резервам корректно развиться, а чрезмерные тренировки вызывали неравномерное развитие магических каналов. Это с самого начала было обманом, все это, — хрипло произнесла Рика.

Астридсон шокировано отпрянул, насколько позволяли удерживающие его магические путы.

— О чем вы? О чем вы говорите?! — занервничала его жена.

— И, если мы не сумеем остановить вашего подельника, ваши дети все же окажутся в ошейниках, — жестко закончила Рика. — Если с Закрытого мира сорвут защиту, все его жители станут рабами!

Астридсон открыл рот, силясь что-то сказать, но из его горла не вырвалось и звука.

— Он запретил вам говорить? — предположил я. Едва заметный кивок в ответ. — А писать можете? — отрицательный ответ. — Подавать знаки? — тоже нет.

— Стандартный приказ предполагает, что нельзя дать ответ ни действием, ни бездействием, ни словом, ни молчанием, — перечислила Рика, нервно побарабанила пальцами по столу. — Есть то, о чем он не запретил говорить? Как он нашел вас?

— Я не знаю.

— Как давно?

— Уже… десять лет…

— Он работает в полиции?

Молчание в ответ — запрет.

— Он работает дворником? — попыталась пойти в обход Рика.

Молчание: ни малейшего движения, ни взгляда, ни намека.

— Вы можете говорить только о себе?

— Да, на это нет запрета.

— Вы убивали кого-то еще, кроме миссис Агвидсон?

На глаза Астридсона навернулись слезы, он глянул на жену, а потом отвернулся:

— Да, многих.

— В этом мире? — уточнила Рика.

— Нет. Только ее.

— Когда он приказал ее убить?

Молчание.

— Когда вы услышали приказ ее убить? — переформулировала Рика.

— Сразу после того, как она приходила в полицейский участок.

— Чт… — не понял я.

— Сразу после?! — напряглась Рика. — То есть между вами была постоянная магическая связь?!

Молчание, но стеклянный взгляд сказал больше, чем можно было ожидать.

Рика влезла в шкатулку с артефактами — там было все, в чем я ощутил хоть какие-то следы магии. Я напряженно следил за ее действиями, надеясь остановить и защитить в случае чего.

— Нашла! — выдохнула она, вытащив из-под груды артефактов крошечную заколку для галстука. На серебряной поверхности по бокам едва можно было разглядеть рисунок из крошечных рун.

— Боги, и такие бывают, — удивленно выдохнул я.

— Если работает мастер, можно создать и не такое, — кивнула она. — Теперь у нас есть все, что нужно.

— Нужно для чего?

— У тебя сохранился амулет поиска по связи, который я тебе сделала? — ответила она вопросом на вопрос.

Пришлось сбегать в комнату, чтобы его принести. Рика уже колдовала над булавкой для галстука. Мистер Астридсон, как ни странно, смотрел на ее действия с одобрением. Получив обратно свое блюдце с шариками на шнурке, она принялась колдовать, приговаривая:

— У меня был только символ имени, довольно уникальный, но все же он давал провести поиск только во время активации амулетов связи. На самом же амулете связи есть еще и слепок ауры как владельца, так и того, с кем он связывается. А, имея ауру, я могу настроить поисковик… — она что-то забормотала едва слышно, колдовские потоки заструились вокруг.

— Она действительно исцелилась, — тихо выдохнул Астридсон, — она ведь так и не надела браслет-накопитель…

— Вы до сих пор считаете, что мы врем? — почти рыкнул я.

Он промолчал, отведя взгляд.

Воспользовавшись возможностью, миссис Астридсон подсела поближе, потянулась к своему мужу и коснулась его руки:

— Акке… Акке, скажи мне, что происходит?

— Я раб, Нора. Я был рожден рабом.

— Но это ведь в прошлом, Акке! Мы ведь поклялись друг другу, что прошлое останется в прошлом: что бы ни было в твоем мире, ты здесь, со мной, с нашими детьми…

— Нет, если его нашел бывший хозяин, — прервал я ее рассуждения. — Один приказ, и он не может сопротивляться чужой воли. Не так ли?

Он кивнул.

— Я не могу поверить… — прошептала она.

— Это магическая клятва. Если бы ему приказали убить вас и детей, он вынужден был бы это сделать.

— Акке?!

— Или убил бы себя прежде, — добавила Рика. — Даже клятве иногда можно противостоять, но это убьет раба. — Она перевела на меня взгляд. — Я закончила.

Я получил поисковый амулет, и увидел, что он тут же активизировался: верхний шарик катался по кругу почти на краю «тарелки», а нижний раскачивался, явно указывая направление куда-то на запад.

— Полицейский участок, — пробормотал я. Астридсон, конечно, промолчал. — Последний вопрос, — решил полюбопытствовать я. — Ваш подельник — это ваш хозяин или нет?

Молчание в ответ.

— Вы встречали своего хозяина в этом мире лично, не по связи? — переформулировала Рика.

— Нет, — хрипло, словно что-то мешало говорить, произнес Астридсон.

— Как я и думала, второй тоже раб. Маг-рунолог, иначе Астридсон и сам бы начал зарабатывать на этом виде магии, пока был свободен от связи.

— И я смогу его найти, — подытожил я. Рика хотела, было, пойти за мной, но я остановил ее: — присмотри за арестованным. Сейчас вести его в отделение будет слишком рискованно, а оставлять одного тем более.

Я видел, что она хочет возразить, но не находит аргументов.

— Я использую амулет связи, как только все будет решено, — улыбаюсь едва заметно.

— Не рискуй понапрасну, помни, он очень опасен, — выдыхает она.

Выйдя из дома, вижу своих друзей, сторожащих обездвиженную охрану Астридсона. Кратко объясняю им ситуацию и сажусь в автомобиль. Хотелось бы бросить охрану связанной и взять друзей с собой, но понимаю, что это слишком большой риск. Ничего, в участке у меня будет целый отряд помощников, главное найти предателя. На ходу связываюсь с Рикой, чтобы она на всякий случай уточнила у Астридсона, есть ли в полиции еще двойные агенты. Ей приходится задать несколько наводящих вопросов, чтобы убедиться, что ответ «нет». Отлично.

Вот и родное отделение. Паркуюсь в наглую прямо перед крыльцом — нет времени идти издалека. Поисковик показывает, что убийца совсем рядом. Я заранее расчехляю оружейный амулет и жалею, что сооружение Рики такое громоздкое — его не скроешь от глаз преступника.

Вижу, как рядом притормаживает машина, из нее выходит, возмущенно крича, Вигбьорнсон. Опять он! Хочу повернуть, остановиться, но вижу, что амулет показывает на вход в участок. Не он. Я ошибался.

Толкаю тяжелую двойную дверь, поставленную, чтобы не пропускать зимний холод в холл. Амулет-поисковик опущен, но и так я вижу, как взволнованно крутится один шарик, а второй судорожно указывает… поднимаю взгляд и напарываюсь на полные ненависти глаза. Те же глаза, что и на нарисованном Чернильщиком портрете. Пухлые щеки, почти лежащие на сгорбленных заплывших жиром плечах, засаленные волосы, падающие на глаза.

— Твареныш, — выдыхает Трюггви, будто шипение змеи.

Я стреляю обездвиживающим зарядом, но он вдруг натыкается на какую-то защиту, установленную, кажется, вокруг стойки регистрации посетителей. Жесткая ухмылка искажает лицо Трюггви, он выпрямляется во весь рост, отбрасывает небрежно волосы с лица, и будто преображается весь, становясь жестче. Как я мог этого не замечать раньше?!

— Как вы смеете игнорировать старшего по званию?! — Вигбьорнсон вваливается за мной в холл.

И тут я вижу, как весь пол, стены и потолок усеивают светящиеся руны. Трюггви резко разводит руки в стороны, и я инстинктивно прыгаю на Вигбьорнсона, сбивая того с ног. Над нашими головами проносится веер огненных шаров. Позади закричал один из сопровождающих Вигбьорнсона, в которого попал файербол. Он отлетел назад и дверь за ним захлопнулась. Мы с капитаном накрываемся магическими щитами.

— Так это он предатель?! — рычит он, откатываясь за кадку с цветком и стулья для посетителей. Оттуда начинает осыпать Трюггви заклинаниями: огненными, ледяными, воздушными, но ни одно из них не может преодолеть руническую защиту.

— Вы знали? — выдыхаю удивленно, присоединяясь к атакам.

— Я чувствовал, что предатель здесь, но подозревал тебя! — признается он откровенно.

— Что здесь?.. — из раздевалок выходит удивленный рядовой Марисон с напарником. В их сторону летит град ледяных стрел, но он успевает прикрыться щитом и отпрыгнуть за поворот.

Трюггви только посмеивается. Бумаги с его стола отброшены в сторону, а он стоит за ним, будто за фортепиано, активируя то одно, то другое магическое плетение. Заклинания сыпятся со всех сторон: сзади, сверху, снизу, с боков. Удар огня, идущий от ближайей стены, едва не пробивает мою защиту. Рыкнув, пускаю электрический заряд по штукатурке. Она растрескивается, разрушая рисунки. Приходится приложить немало усилий, чтобы дотянуться хотя бы отчасти до потолка. Бить напрямую вверх не выходит — там какой-то щит, но по стене удается уничтожить часть рисунка. Нас с капитаном осыпает побелкой. Пытаюсь повторить то же самое с полом под нами, который то и дело норовит проткнуть ледяными пиками, но не выходит — он покрыт прочной каменной плиткой.

— Он рунолог! — кричу Вигбьорнсону практически в ухо, так как от взрывов вокруг почти ничего не слышно.

— Я понял, — рычит он, но, очевидно, не осознает.

— Он рунолог. Он использует эти рисунки, чтобы нападать! — разжевываю ему.

Вигбьорнсон, наконец, соображает, оглядывается на испорченную мною стену. Ухмыляется криво:

— Прикрой! — орет мне в ухо, а потом кастует заклинание земли. Сперва ничего не понятно, но потом пол под нами начинает вибрировать, каждая каменная плитка вырывается из фиксирующего ее раствора и начинает сталкиваться с остальными. Трюггви орет что-то, пытается накрыть нас ледяным шквалом. Мелкие колкие песчинки пробивают щиты, хотя я ставлю их в несколько слоев, пытаясь не мешать концентрации Вигбьорнсона.

Наконец, пол вздыбливается разбитыми плитками, вьюга теряет свою силу, капитан выдыхает устало:

— Мы победили?

— Он сбежал? — пытаюсь разглядеть что-то в тумане и пыльных облаках. Температура в холле теперь явно ниже, чем на улице — от выдохов изо рта появляется облачко пара.

Капитан, пошатываясь, поднимается на ноги, ругается нецензурно и выдает:

— Сбежал, гад!

Теперь и я могу увидеть, что Трюггви нет за стойкой. Прежде чем успеваю запаниковать, соображаю, что у меня есть поисковый амулет, так что ему не скрыться. Вигбьорнсон, нетвердо ступая, подходит к стойке — единственному месту, более-менее сохранившему свою целостность.

— Осторожнее, — бросаю ему в след, вспоминая манеру этого убийцы оставлять «подарочки» для полиции.

Капитан небрежно отмахивается, делает шаг вперед… стойка взрывается с огромной силой, пламенем охватывая Вигбьорнсона. Ударная волна отбрасывает меня назад, и я врезаюсь в стену. Тело каменеет от боли, я почти ее не чувствую, но знаю, что это самое плохое, это значит повреждения столь велики, что почувствовав эту боль, невозможно остаться в сознании. Потолок над стойкой горит, как и кресла и стоящие ближе стулья для посетителей. Огонь странный, будто все вокруг пропитано маслом: он бежит по штукатурке стен, как по дереву, пожирает разбитые плиты пола. Звуков я не слышу, но понимаю, что они должны быть: в здании множество людей. Хорошо, что есть еще и задний выход, но вряд ли пламя удастся остановить. Тело Вигбьорнсона валяется у стойки регистрации неопрятной кучей.

Тянусь к карману, чтобы достать амулет связи и предупредить Рику… резкая боль — кто-то наступает на мою руку с зажатым в ней амулетом. Хрустит разбитый амулет, его осколки впиваются в ладонь.

Перед глазами появляется довольное лицо Трюггви… нет, Агхера. Где он прятался в этом тумане? Дымовая завеса, конечно, вьюга нужна была лишь для отвлечения внимания, любимый его прием.

— Не так уж и неудачно, — бормочет он себе под нос, — все равно мне эта маскировка больше не нужна.

Он что-то чертит на моем лбу, и сознание захватывает темнота.

Глава 81. Драдрерика

Время текло медленно, словно муха, залипшая в меду. Я нервничала и крутила амулет связи с Эриком в руках, но старалась держать себя в руках. Миссис Астридсон пересела ближе к мужу и прижалась к его плечу. Глаза у нее были красные. Он ничего не говорил и не оправдывался, даже старался не смотреть на нее, но она все равно не проклинала его в гневе и не отвергала. Я заметила, как мистер Астридсон мельком прижался к ее макушке щекой, на секунду прикрыв глаза. Потом выпрямился, смерил меня заинтересованным взглядом.

— Как тебя звали в нашем мире? — спросил он на языке подлунного царства.

— Драдрерика, — ответила я. Говорить на родном языке было странно и непривычно, будто язык уже отвык от этих сочетаний звуков.

— «Рык Дракона»… занятно, — хмыкнул он, словно что-то обо мне слышал. Но ничего не сказал больше по этому поводу. — Ты знаешь, как работают рабские ошейники?

— Детские ошейники постоянно впитывают магию из ребенка, не позволяя развиться внутреннему резерву, — сказала, думая, что он об этом.

— Нет, я про тот ошейник, что дается во время клятвы.

Я нахмурилась. Никогда об этом не задумывалась. Потом окинула его взглядом, заострила внимание на шее.

— У тебя нет ошейника, хотя ты был полноценным рабом, когда попал в этот мир.

— Да.

— Как ты от него избавился? Разве это возможно?

— Ты задаешь неправильные вопросы, но я отвечу. Ошейник — это артефакт, которая усиливает энергетическую связь между хозяином и рабом. Без него передавать энергию можно только на близком расстоянии. Плюс он работает как временная батарейка и избавляет раба от лишней энергии, когда хозяин далеко. Поэтому многие рабы предпочитают продолжать их носить.

— Но не ты, — сощурилась я. Он говорил так, будто много понимал в ошейниках.

— Не я. Я знал, что по ошейнику легко найти раба и уничтожил его, как только перенесся в другой мир. Только позже я узнал, что он Закрытый, и мне ничего не угрожает. — Он тяжело вздохнул. — Но это не все. Ошейник помогает устанавливать связь, активирует магию клятвы. Если бы не ошейники… точнее, не магические кристаллы, которые в них вставляются…

— А что в них особенного? — я в этом ничего не понимала.

Маг смерил меня презрительным взглядом:

— Камни, даже магические, все разные. Те, что используются для ошейников, совершенно особенные. Их больше нигде не используют. Совершенные накопители и передатчики магии, уникальные. А еще… когда раб произносит клятву, часть камня проникает в его тело и остается там навсегда, гарантируя соблюдение клятвы.

— Что? Это невозможно — камень есть камень, это же не плоть!..

— Зря.

— Что?

— Зря вы не лишили меня сознания, — я увидела, что он смотрит на столик рядом со мной.

Перевела взгляд и увидела, что артефакт связи в виде булавки для галстука источает свечение в магическом спектре. «Мыслесвязь! — сообразила запоздало, — он получил приказ!»

Дом вдруг тряхнуло, словно землетрясением. Миссис Астридсон взвизгнула и забралась на кресло с ногами, а по полу, потолку и всем стенам поползли сотни трещин, разрывая нарисованные мною руны и разрывая наложенные Эриком заклинания защиты. Разбились окна, в комнате немедленно стало холодно. Я схватилась за секиру и окутала себя огненным щитом. И тут почувствовала, как крепко стиснул мою руку браслет-акуммулятор, который я автоматически нацепила на руку. Я попыталась его сорвать или уничтожить, но он будто впитывал магию, я только расцарапала руку.

— Вам не следовало оставлять в доступе у мага-артефактора амулеты.

— У тебя не было доступа к амулетам, — прошипела я, продолжая бороться с проклятым браслетом.

— Ошибаешься, — он приложил руку к горлу, и я поняла. Камень внутри его тела мы не могли отобрать. То, что он сказал про ошейники, было правдой.

Несколько воздушных ударов я отразила своей огненной защитой, но взбесившийся амулет лишал меня сил, оставляя только возможность очень быстро прокачивать магию по своим каналам. От этого они горели огнем, но умереть от руки артефактора хотелось еще меньше.

Он вновь глянул на булавку на столе, потом на меня:

— У меня нет времени рассусоливать, твой жених уже в плену. Мне жаль.

Я яростно полыхнула пламенем, пытаясь отбить все его атаки и перейти в контрнаступление… и тут упала на колени, задыхаясь. Запоздало увидела вокруг щит из воздушного щита, не позволяющий проникнуть внутрь воздуха.

— На твоем месте я бы убрал огонь, он сжигает последний кислород, — сочувствующим тоном произнес Астридсон.

Это было последнее, что я услышала, а потом потеряла сознание от магического истощения и удушья.

* * *

Прихожу в себя под звук женского плача. Морщусь, пытаюсь приоткрыть глаза, но свет причиняет физическую боль. Закрываюсь руками и бормочу раздраженно:

— Кейа, помолчи, умоляю, голова раскалывается…

— Вы живы! — ахает незнакомый женский голос и меня начинают судорожно тормошить, не позволяя провалиться в забытье. — Я так испугалась, я совсем не ожидала от него такого!

Воспоминания возвращаются яркими разрозненными вспышками, не имеющими связи, но я соображаю главное: преступник сбежал. Меня оставили его сторожить, а я упустила. Резко сажусь на полу и оглядываюсь по сторонам. Окна разбиты, на полу валяется стекло, кресло и ковер подпалены, но это моя «заслуга».

— Что произошло? — спрашиваю у сидящей предо мной на коленях миссис Астридсон.

— Он сбежал. Сказал, что ему приказано, и он не может… — она заревела, некрасиво кривя рот и подвывая.

— Больше ничего не говорил? — вспомнив, пытаюсь судорожно сорвать с руки амулет… а потом осознаю, что он сейчас наоборот подпитывает меня энергией — той самой, которую у меня отнял.

— Я просила его остановиться, умоляла! А он сказал, что не может…

— Он и не может, — кое-как поднимаюсь на ноги. Меня слегка пошатывает, но силы постепенно возвращаются.

— Разве такое возможно?!

Я вытаскиваю из кармана амулет связи с Эриком, чтобы предупредить, но он не отзывается.

— Сколько я была без сознания? — спрашиваю, не отрывая взгляда от амулета.

— Минут десять-пятнадцать, не больше.

— Значит, приказа меня убить или надолго избавиться не было, — бормочу себе под нос и иду на выход.

Миссис Астридсон следует за мной, причитая, что ничего не понимает, что это невозможно, что ее муж не такой и прочее-прочее-прочее. Мне хочется огрызнуться, что их брак и его поведение тоже могли быть приказом, который ее муж просто выполнил… но я молчу, скорее всего, это не так.

На улице нахожу охрану Астридсонов, связанную по рукам и ногам, и пару смутно-знакомых людей. Кажется, они присутствовали на прошлой облаве против серийного убийцы.

— Преступник сбежал, вы его не видели?

— Он выпрыгнул в окно, — поясняет его жена.

Я раздраженно цокаю языком. Мы ставили защиту от проникновения и побега, но Астридсон слишком мастерски обращается с амулетами. Если бы он был свободен… вообще, кажется, многие рабы имели весьма выдающиеся способности, но…

— Мне нужно ехать в полицейский участок, — вяло соображаю я.

— А этих тоже нужно сдать полиции? — мужчина кивает на охрану.

— Они не нарушали закон, только мешали арестовать своего хозяина. Пусть сопроводят миссис Астридсон домой. — Подумав, поворачиваюсь к женщине, смотрю ей в глаза: — Вам с детьми лучше уехать из города. Сегодня же. Вашего мужа могут попытаться шантажировать вашей жизнью и благополучием детей.

— Но… — тянет она растерянно.

— Немедленно уехать и как можно дальше! — рычу я рассерженно, а потом сбавляю тон. — Через неделю все решится: или вы сможете вернуться или… — замолкаю в нерешительности.

— Или?

— Или начнется война между мирами, и тогда вам будет безопаснее отсюда подальше. Иномирцы прежде всего постараются завоевать столицу с ее магическими источниками.

Друзья Эрика смотрят на меня мрачно, но освобождают охрану. Миссис Астридсон шепчет какую-то отводящую зло молитву, но кивает на просьбу одного из охранников ехать домой. Надеюсь, она примет мои слова всерьез.

— И не доверяйте мужу, если он вдруг появится. Он может действовать под чужим принуждением, — кричу я ей вслед.

Она оглядывается на меня с диким видом и молча садится в машину.

— Что теперь? — напряженно спрашивает один из друзей Эрика.

— У кого-нибудь из вас есть магомобиль?

Оказывается, что у обоих, и один из них соглашается меня довезти до полицейского участка, хотя косится неодобрительно. По дороге я все время пытаюсь активировать амулет связи, но энергия будто уходит в пустоту. Я знаю, что это значит — парный амулет уничтожен. Но это ведь не означает, что Эрик мертв, не так ли?

Дым мы увидели издали, но я все еще надеялась, пока мы не подъехали ближе. Улица была оцеплена, а полицейский участок полыхал. Я выскочила из машины и, подобрав юбку повыше, побежала вперед, где проскальзывая между собравшимися зрителями вперемешку с полицейскими, а где и расталкивая их. Меня попытались остановить, но я автоматически заехала локтем кому-то по носу и поднырнула под оцепление. Замерла перед зданием, первый этаж которого был охвачен магическим пламенем, настроилась.

Пламя — моя стихия. Источник его находился на первом этаже в холле — руны нарисованы где-то там. Огонь распространялся по зданию, теряя свою магическую природу, но от этого не становясь менее опасным.

Кто-то попытался схватить меня за руку, отвлекая…

— Оставьте ее, — хрипло приказал мужчина, полулежащий на заднем сиденье открытой нараспашку машины. Грудь его была сильно обожжена, и подле крутился мужчина в белом халате лекаря. Я, прищурившись, смогла узнать в нем полицейского, что возглавлял группу расследования. — Она вроде как специалист по этому виду магии.

— Где Эрик?! — я вся дрожала.

— Демоны его знают, — прокаркал мужчина и застонал сквозь зубы, пока врач пытался пинцетом очистить его рану на груди. — Был в холле, когда все взорвалось, а потом я потерял сознание. Даже амулет не помог. Повезло, что меня вытащили, а он… может, и сгорел.

У меня внутри все перевернулось.

— Его не было, не было в холле! — взволнованно проговорил испачканный в саже молодой парень в полицейской форме. — Я бы его увидел, когда вытаскивал капитана, — он кивнул в сторону обожжённого. — Я думаю, Трюггви его похитил.

— Зачем ему кого-то похищать? — прошипел злобно командир.

— Что тут вообще произошло? — попыталась собраться с мыслями я.

Глава 82. Драдрерика

Сопоставив рассказы мужчин, представившихся рядовым Марисоном и капитаном Вигбьорнсоном, я поняла следующее: когда Эрик раскрыл двойного агента, тот активировал какую-то давно подготовленную магическую систему. Он не один год работал на этом месте и все по привычке предусмотрел.

— Когда Трюггви сбежал, прикрывшись магической вьюгой, я подошел к его столу в поисках улик, и произошел взрыв. Дальше я потерял сознание, — рассказал капитан.

— Он не сбежал, — поспешил добавить Марисон. — Я сидел за поворотом и прислушивался. Когда произошел взрыв, все побежали, но я не хотел оставлять следователя Стенйсона и капитана на произвол судьбы. И я слышал голоса.

— Голоса?

— Трюггви говорил что-то, но я не услышал ничего конкретно. А потом был второй взрыв. Подождав немного, я прикрылся огненным щитом и заглянул в холл. Увидел капитана и вытащил его.

— С простым огненным щитом против рунического пламени? Тебе очень повезло, — покачала я головой. Парень зарделся. — Так как этот Трюггви мог сбежать из объятого огнем холла? Вы опрашивали прохожих, он не выбежал через дверь?

— Мои люди стояли на улице, один из них пострадал от огненного шара и они заняли круговую оборону. Никого не видели.

— Выжил?

Капитан отрицательно мотнул головой.

Я тихо выругалась себе под нос на подлунном. В ситуации не разобраться, пока не зайдешь в объятое пламенем помещение, а, когда огонь прогорит, от здания ничего не останется. Более того, скорее еще и яма от здания будет еще долго гореть, а посередине нее останется только проклятый стол, на который были нанесены исходные руны.

Подумав, подошла опять к свидетелям и тщательно допросила: где были руны, как они выглядели, а где были уничтожены и каким образом.

— Будто я различаю все эти закорючки! — возмутился капитан, но все же смог примерно обозначить, где лежал Эрик на момент взрыва и кое-какие остальные важные детали. Марисон кое-что запомнил, но путанно и частично — без знаний рун вязи не разобрать.

Поблагодарив обоих за помощь, я подошла к пышущему жаром зданию. Порадовалась, что из-за нервов так и не стала надевать пальто, а вот платье с длинной юбкой, в котором я изображала Далию, теперь было не к месту. Несколькими движениями секиры я обрезала его до колен секирой, приведя в легкий шок всех присутствующих мужчин.

— Зачем? — ахнул Марисон.

— Чтобы не загорелось, — хмыкнула я и активировала заклинание воздуха.

Он никогда не был моей любимой стихией, но моих навыков все же хватило, чтобы взлететь на уровень второго этажа. Какая-то женщина в окружившей участок толпе истерически закричала, когда я, прикрывшись щитом, ступила на подоконник. Стекла были выбиты пламенем, но все равно пришлось поработать ботинками и секирой, чтобы освободить себе проход.

Пламя, заполнившее второй этаж, было уже вполне обычным, не магическим, но все же оставалось опасным и жарким. Я вплела свою энергию в него и обернулась в алые языки, словно в одеяло, прежде чем нырнуть внутрь. Видно ничего не было, только пламя, слепящее глаза.

«Лишь бы не провалиться раньше времени», — билась в голове судорожная мысль, заклинание левитации замерло на кончиках пальцев. Я шла вперед вслепую, на счет, по памяти. Вот здесь. Раздвинула пламя пошире, освобождая себе кусок пространства и, перехватив секиру двумя руками и вложив магию, рубанула деревянный пол. Щель пошла дальше, по моему желанию закругляясь вокруг нужной зоны. Несколько шагов, удар, еще удар! Изо всех свежеполученных сил.

Я успела замахнуться еще раз, когда моя правая нога потеряла опору. С трудом успела отпрыгнуть в сторону, когда овальный кусок перекрытия провалился на первый этаж, в щепки разбивая покрытый рунами стол. Пламя еще полыхнуло магией и постепенно начало иссякать. Я поспешила перехватить управление и начать уничтожать разбежавшиеся по зданию языки.

Когда огонь был усмирен, я спрыгнула в дыру на первый этаж и прежде других работников осмотрелась. Нашла место, о котором говорил капитан, где остался лежать Эрик. Тела его ни там, ни вообще в холле не было видно. Конечно, магический огонь способен уничтожить человека без остатка, но для этого тело должно лежать в эпицентре. Да и пламя здесь было заложено слабоватое. Наверное, Трюггви и самому было страшновато все время работать за заминированным столом, он соизмерял силу магического пламени со своими защитами, чтобы не рисковать при случайной активации.

Еще раз обойдя холл, я увидела провал в полу. Сперва подумала, что это следствие пожара и того разгрома, что здесь устроили, но потом внимательнее рассмотрела те руны, что его окружали. Нет, это Трюггви подготовил себе резервный выход. Спрыгнула вниз и, подсвечивая себе файерболом, немного поплутав, нашла выход из подвала в переулок. Понятно, как он сумел сбежать и, вероятно, похитить Эрика.

Я появилась совсем не с той стороны, где меня ожидали увидеть — внимание зрителей было направлено на центральную дверь, а я вышла из проулка сбоку.

— Убийца ушел через подвал, — пояснила капитану, подойдя.

Он глухо выругался, а потом спросил:

— А тело Стейнсона?

— Скорее всего, убийца его похитил.

— Демоны побери, зачем?!

— Если принести в жертву не обычную проститутку, а сильного мага, то и выброс энергии будет больше, — буркнула я, сжимая кулаки. — Он убьет Эрика на Зимнее солнцестояние и разрушит Защиту.

Глупо было считать, что мне поверят с одного слова, но такого пренебрежения я не ожидала. Меня выслушали, но немедленно объявили, что разрушить ее невозможно, потому что ни у кого не получалось.

— Все когда-нибудь бывает в первый раз, — буркнула я, скрестив руки на груди.

— Вам лучше поехать домой и одеться, — отводя взгляд, ответил начальник полиции, которого вызвали прямо к сгоревшему участку.

— То есть вы полагаете, что я ошибаюсь? — не позволила сбить меня с толка.

— Возможно, вы правы. По крайней мере, это была версия Эрика Стейнсона, мы не можем ее отвергать. Возможно, и убийцы верят в свою правоту. Но я уверен, что им не удастся достичь своей силы.

— Особенно если мы не позволим им принести последнюю жертву, — буркнула я мрачно.

— Конечно-конечно, — согласился начальник полиции. — А сейчас позвольте предложить вам услуги моего шофера, он отвезет вас куда скажете.

Я хотела, было, возразить, но осеклась, вспомнив. Я могу найти Трюггви. Да, Астридсон забрал свой переговорный амулет из дома Эрика, но я помню и рисунок, и слепок ауры. Я смогу создать новый поисковой амулет. Смерила начальника полиции, начальника отделения и капитана Вигбьорнсона, над которым колдовали вызванные лекари, мрачным взглядом. Нет, им говорить о поисковике я не собиралась. Если выйдет — поделюсь, а пока это только теория.

— Везите меня на рынок, — велела я, садясь в машину.

— Но, мисс?.. — растерялся водитель.

— На рынок, я сказала! — рыкнула злобно.

Он не решился со мной спорить.

Вид мой по местным меркам был скандальный, но я не чувствовала чужих косых взглядов, меня не трогали возмущенные шепотки, даже не ощущала холода, хотя шел самый холодный месяц в году. Я шла к своей цели.

— Мы отказываем вам в обслуживании, выйдите вон, — невежливо встретил меня продавец в гончарной лавке.

Я была так зла, что лишь подняла руку и зажгла на ней файерболл:

— Может, помочь вам закалять ваши изделия? Уверена, они станут лучше, если я пройдусь по ним магическим пламенем.

— Вы не можете!.. — он попятился к стене, прикрывая раскрытыми руками свои горшки и вазы, покосился в сторону выхода.

— Мне нужен ваш подмастерье, у меня срочный заказ, — буркнула я мрачно, гася пламя.

Больше продавец не посмел мне возражать и проводил в задние комнаты, где месили глину и делали посуду несколько человек.

— Что-то случилось, — обеспокоенно спросил подмастерье, увидев меня в таком виде. — У вас что, платье подпалено?..

— У меня срочный заказ. Очень срочный, — не обращая внимания на вопросы, заявила я.

Чтобы не мелочиться, я велела сделать три почти одинаковых амулета: для поиска Эрика, Астридсона и Трюггви. Всех троих я знала лично, а значит могла воссоздать слепок их ауры, помнила обозначающие их рисунки. Не пожалела ни магии, ни крови, чтобы замесить побольше глины, не ушла ни на минуту, пока подмастерье делал на специальном круге «тарелку» и лепил шарики-бусины. Тщательно выверила все рунные символы, наносимые на амулет.

— Теперь нужно подождать высыхания, — подвел итог подмастерье, косясь на меня.

— Значит, я подожду.

— А вы не хотите поехать домой: помыться, переодеться? Вы вся… в саже?..

— Я подожду здесь.

— Но у вас даже пальто с собой нет! А ждать придется всю ночь!

— Я подожду.

Я не сомкнула глаз всю ночь и только крутила в голове мысль, что мне следовало согласиться на брак с Эриком. Если бы я согласилась, то подарила бы ему такое же кольцо, как он мне — амулет, по которому его можно было бы найти. Лучше бы меня похитили, он бы смог меня найти, а я… из-за моей нерешительности он может пострадать: его могут убить, его могут пытать прямо сейчас, немедленно!

Сердобольный подмастерье выдал мне одеяло. Меня знобило даже рядом с жаркой печью для обжига глиняных изделий, и я не могла с собой ничего поделать. Едва я прикрывала глаза, как под веками появлялись рисунки из дела, как Трюггви расписал ранами-рунами тела тех женщин. Только теперь на их месте я видела Эрика. Ведь маг сильнее человека, его тело способно выдержать больше, не умерев, и выдать куда больше энергии. Эти картинки перемежались с воспоминаниями того, как когда-то я стала свидетельницей жертвоприношения раба. Из него высосали всю силу до последней капли, превратив в хрупкую мумию, а потом и в прах. Не знаю, что меня понесло к алтарю после окончания ритуала, с которого я сбежала, шокированная, как только стало возможно. Я стояла в тени раскидистой оливы и наблюдала, как один из рабов Учителя копался в прахе, оставшемся от убитого. Я стояла, шокированная этим зрелищем, пока он меня не заметил:

— Что ты здесь делаешь?! Пошла вон! — прокричал он.

Вздрогнув, я очнулась из забытья, мало похожего на сон. Первые подмастерья уже пришли на работу позевывая. Я с трудом дождалась, когда ночную партию изделий вытащат из печи. Быстрее ветра я зарядила амулет, настроенный на Эрика и активировала.

Но амулет не заработал, будто его и не было на этом свете.

Глава 83. Драдрерика

Лейва выпустили из тюрьмы, признав, что его подставил Трюггви. Когда его начали проверять, все легко сошлось: у него в ту ночь не был дежурства, но соседка видела, как вечером он покинул свою квартиру, а вернулся только после полуночи. Припомнив, коллеги вспомнили, как он настраивал их и подзуживал против Лейва и Эрика, как ловко высмеивал их теории.

Все сошлось, убийца был известен, невиновный отпущен, но это ни к чему не привело. Зимнее солнцестояние приближалось, а ни одна из облав, организованных все еще не выздоровевшем капитаном Вигбьорнсоном, так и не дала результатов. Мои амулеты тоже не работали. Все, что внушало мне надежду, что Эрик все еще жив, но где-то в плену.

Лейв, едва восстановившись после заключения в безмагической камере, мотался по городу, пытаясь найти хоть что-то, что могло бы помочь, но пока, насколько я знала, у него ничего не получалось. «Он меня не бросил, когда меня подставили, и я его вытащу,» — бормотал он, отсекая все предложения пожить немного в полицейском санатории для магически истощенных.

Иногда он заезжал в школу делился новостями, ожидая каких-то прорывов от меня, но мне нечем было его порадовать. Поисковики заняли свое место прямо на стене тренировочного зала, чтобы сразу можно было увидеть, если кто-то выйдет из-под защиты от поиска, но пока не реагировали.

Я постаралась максимально нагрузить себя работой, чтобы не сойти с ума, и тренировала одну группу за другой, иногда даже несколько одновременно. Без этого я не могла ни спать, ни есть. Хотя вряд ли это можно было назвать здоровым сном — я просто доводила себя до полуобморочного состояния и падала на стопку недавно закупленных ковриков для медитаций прямо в тренировочном зале — на случай, если амулеты все же заработают.

Кейа говорила, что я должна отдохнуть хотя бы ради Эрика, чтобы быть в состоянии ему помочь, когда потребуется, но я только отмахивалась — мой резерв был полон, и я горы готова была свернуть, если бы кто-то только показал мне те горы, развал которых поможет вернуть Эрика.

Сиг с Кейей, кстати, помирились. Кажется, она наконец-то что-то поняла, не знаю, каким образом, но решилась и подошла к Сигу. По ее словам просто сказала, что сожалеет о своих словах и о том, что у них ничего не получилось. Не сразу, но слово за слово, и Сигмар растаял, но сразу поставил условие, что он больше не хочет жить в неопределенности, что она сразу должна дать свой ответ, согласна ли она быть его женой. И Кейа согласилась, они договорились о помолвке в несколько месяцев, пока школа встанет на ноги, а потом поженятся.

Когда мой резерв в очередной раз переполнился, я даже удивилась — я не обращала внимания на артефакт, измеряющий заполненность резерва, слишком долго. До последнего держалась, заканчивая очередное занятие, а потом села на стопку ковриков и уже не смогла подняться. Кейа предлагала довести меня до дома, но я отказалась — мне не хотелось уходить из своей школы, она придавала моей жизни хоть какой-то смысл.

Занятия на следующий день пришлось отменить, но я находила какое-то мазохистское удовольствие в том, чтобы лежать и мучиться от переполненного резерва. Ни читать, ни разговаривать не хотелось, только лежать и пялиться в потолок, ощущая, как внутри ворочается огромное солнце, раздвигая что-то внутри под свои размеры, норовя неаккуратным движением раздавить внутренние органы или разломать ребра. Я точно знала, что это невозможно, что это не физический объект, а давление магии, растягивающей резерв до размера, пропорционального другим моим параметрам, но жутковатые картинки все равно вставали перед моими глазами. И я решила терпеть этот процесс до последнего, не позволяя себе его облегчить, пока не дойду до критического состояния.

Не знаю, заснула ли я или, измучившись, потеряла сознание, но очнулась я уже в темноте от стука. Я растерянно оглянулась, не понимая, что происходит. Полная луна заглядывала в окно, рисуя на полу зала разделенный на четыре неравные части квадрат. И я слышала стук… стук, идущий, одновременно с двух разных сторон. Движение привлекло мое внимание, и я увидела, что один из трех висящих на стене поисковых амулетов зашевелился: верхний шарик вращался у центра, а нижний… нижний раскачивался, то указывая на входную дверь, то глухо ударяясь в стену.

Я попыталась встать, но поняла, что не в силах. Кое-как дотянулась до амулета-батарейки и сжала его в ладони. Перед глазами запрыгали светящиеся мушки от того, как быстро я пыталась избавиться от лишней энергии. Стук в дверь прервался, и я услышала, как щелкнул замок. Уверенные шаги, и вот уже надо мной возвышается знакомый мужчина.

— Вы все же соврали, нет никакого лечения, — говорит он спокойно, хоть и смотрит на меня с презрением.

— Это и есть лечение, — выдыхаю я, когда мой резерв опустошается до приемлемых значений. Кое-как сажусь и стараюсь глубже дышать, привыкая к новому состоянию. — Чтобы растянуть недоразвитый резерв, нужно позволять ему медленно переполняться. Это неприятно, но с каждым разом резерв становится больше, пока не дорастет до естественного уровня. — Когда перед глазами перестали мелькать огненные мушки, я смогла сосредоточить взгляд на нем. — Что вы тут делаете?

— Он велел вас привести. Я нашел вас по амулету, — он указал на мое обручальное кольцо. Я сжала его, будто скрывая, но снять так и не решилась. — Я подумал, что вы согласитесь прийти сами.

— Эрик жив?

— Да.

Это для меня все решило.

Я поднялась на ноги и принялась одеваться. С каждым движением я чувствовала себя все увереннее.

— Зачем Трюггви велел привести меня? — спросила, крепя секиру за спину.

— Так приказано.

— Кем?

Молчание в ответ.

— Почему сейчас?

— Круг должен замкнуться этой ночью.

— Но ведь зимнее солнцестояние только завтра!

Он меряет меня таким взглядом, что я ощущаю себя набитой дурой.

— Я опираюсь на более точные расчеты, чем те, которыми обладает полиция. Все вычислено вплоть до часа, и ритуал будет завершен.

— Вы же сами не хотите, чтобы они разорвали Защиту, остановите это! — взмолилась, хватая его за локоть.

— Я не могу.

— Дайте хоть знак, хоть подсказку, что-нибудь!

— Если бы я мог сделать что-то еще, — выдохнул он хрипло, а потом схватился за горло, будто в приступе боли, привалился к стене, чтобы отдышаться, выдохнул, выпрямился, и, больше ни слова не говоря, зашагал вон из зала.

Мне оставалось лишь следовать за ним.

Мы сели в машину и долго ехали по городу. Я оглядывалась по сторонам, пытаясь сориентироваться. Я знала, в каком примерно районе ожидается следующее убийство и где завтра готовили облаву, но, кажется, мы направлялись не туда.

— Будет попытка завершить рисунок? — попыталась сформулировать вопрос так, чтобы не упоминать Трюггви, о котором Агвисону запрещено говорить.

— Да.

— Но мы едем не на следующую точку на круге, — это был даже не вопрос, потому что мы были в центре города, а не следовало.

— Другая форма, — хрипло ответил он.

Когда магомобиль остановился, я, оглядевшись, увидела знакомый парк. То есть мы находились неподалеку от центра круга — совсем не там, где будет искать полиция. Еще один наш просчет. Астридсон уверенно подошел к одному из особняков и раскрыл ворота, чтобы заехать на территорию. Полиция искала преступников по заброшенным подвалам и чердакам в дурных районах, а совсем не в фешенебельных районах. Как давно был подготовлен этот план? Как долго Астридсон снабжал Трюггви деньгами, чтобы тот купил или снял этот особняк? Кто знает.

Мы заехали за дом, и я похолодела. На вытоптанной круглой поляне стоял куб алтарного камня, густо покрытого рунами, письменами и рисунками. Не простой рунический круг, не походный аналог, а полнофункциональный камень, вокруг которого магия завивалась в такие потоки, что и смотреть магическим зрением больно. Вот чем он занимался столько лет. Создать алтарный камень без помощи других магов, напитать его силой — неподъемная задача, но Акхер умудрился проделать это.

Машина остановилась. К нам с улыбкой добродушного хозяина поспешил притворный Трюггви. Я медленно вышла из автомобиля, все косясь на алтарь. Улыбка Агхера немедленно погасла:

— Ты должен был обезоружить ее, идиот! — рявкнул он и решительно врезал Астридсону под дых сперва кулаком, а потом еще пнул под колени, заставляя упасть на мерзлую землю. Тот, судорожно кашляя, пытался восстановить дыхание, пока не выдавил из себя:

— Она сама согласилась приехать.

Агхер смерил меня холодным будто расчленяющим взглядом, а потом вдруг резко переменился, заулыбался опять. Правда, его улыбка не затрагивала злые глаза:

— Конечно, согласилась. Ты же хочешь вернуться домой, дорогая? Хочешь вернуться к своему хозяину и прожить долгую счастливую жизнь? — он нахмурился, но притворно, будто говорил с глупым ребенком: — или ты хочешь умереть здесь из-за своей болезни?

Я бросила быстрый взгляд на Астридсона — он не рассказал напарнику, что я излечилась?

— Но это ведь невозможно? — спросила я. — Это же Закрытый мир, его нельзя покинуть.

— Ты ошибаешься, дорогая, ты ошибаешься! — обрадовался Агхер, протянул мне ладонь, приглашая. Я протянула руку в ответ, но вместо того, чтобы взять, он схватил меня за запястье, сжимая его до боли. — Ты узнаешь, как сильно ты ошиблась. — Прозвучало с угрозой. — Но ничего, — он вновь заулыбался, — хозяин тебя простит. Накажет, конечно, но потом обязательно простит.

Я будто вернулась в прошлое. Всего полгода, но теперь это звучало для меня как страшнейшая угроза. Иметь хозяина, отказаться от своей воли, стать послушной марионеткой, как Астридсон. В голове не укладывалось, что когда-то я сама хотела этого… или скорее смирилась, что иначе будет хуже, иначе смерть. Но теперь я готова была бороться за свободу свою и этого мира…

Но где же Эрик?!

— Что вы хотите здесь делать? — спросила, следуя за ведущим меня вперед Трюггви.

И тут мне по лицу прилетела пощечина. Не сильный удар, скорее шлепок, каких раньше я даже и не замечала, настолько это было обыденным событием, но сейчас застыла шокировано.

— Разбаловал тебя этот мир, разбаловал, — пробормотал убийца, укоризненно качая головой. — Вспомни: твоя задача слушаться и подчиняться. Думать будут другие.

Глава 84. Драдрерика

«Молчать, слушать и слушаться», — всплыло в голове правило из старого мира. Меня начало потряхивать. Перенастроив зрение так, чтобы видеть неаткивированные руны, я увидела вокруг, везде: на земле, на деревьях, на столбиках идущих вдоль дорожке, на фонарных столбах, везде были нарисованы руноскрипты. Они окружали алтарный камень множеством слоев защиты, сокрытия и, конечно, то тут, то там, были разбросаны ловушки.

Трюггви вел меня не прямо по дорожке, а петлял, словно заяц, избегая активации ловушек, пока мы, наконец, не подошли ближе к алтарному камню. Он стоял на месте, где у старых хозяев, очевидно, был расположен фонтан: округлое углубление с бортиком по колено окружало его, но Трюггви использовал его, чтобы нарисовать сложный круг магической подпитки.

Заглянув в старый бассейн фонтана, я и увидела Эрика. Он лежал неподвижно на дне прямо на холодном камне в расстегнутом окровавленном и обожженном пальто, и снег, слегка припорошивший его тело и лицо, не таял.

— Это тебе сейчас не нужно, — по-деловому пробормотал Трюггви и отстегнул с моей спины секиру, а я стояла, замерев, не в силах осознать увиденное. Эрик мертв? Зачем хранить его тело, если он уже мертв? И Астридсон меня обманул.

Хорошо, что я не успела переключить свое зрение с режима, в котором можно было увидеть руны. Я чуть пошевелилась, отстраняясь от Трюггви, и заметила… вязь с руной льда в центре. Стабильность, сокрытие и лед — сложный руноскрипт, упрощенная версия которого используется иногда в сумках для хранения продуктов во время походов. Я слышала, что более сложный вариант можно применять к живым объектам, но никогда не видела этого. Действительно, зачем Трюггви мертвая жертва? Впрочем, и находящийся в сознании маг ему тоже не нужен. Я еще раз осмотрела Эрика и запоздало заметила, что он и его одежда покрыта инеем, хотя вокруг все не настолько замерзло. Это влияние руноскрипта, и мне оставалось надеяться, что он нанесен верно, что, если разорвать вязь, Эрик очнется, а не умрет.

Я судорожно сглотнула. Раз он найден, нужно попытаться найти выход из этой ситуации. А еще не позволить этим двоим завершить ритуал.

Что же делать?

Просто схватить Эрика и сбежать не поможет, и без него они смогут провести жертвоприношение. Уверена, Трюггви без сомнений уложит Астридсона на алтарь, если возникнет необходимость. Нет, алтарь требуется уничтожить, чтобы этого не произошло.

А если Трюггви может обойтись без него? Он уже нарисовал на земле этого мира огромный магический круг. Он и без алтаря может попытаться завершить ритуал. Значит важно его обезвредить. Если Астридсон не получит приказа, он не будет опасен для жителей столицы.

Только как это сделать?

— Ты стоишь здесь, — Трюггви подвинул меня буквально на полшага вправо, внимательно разглядывая руны. Я тоже посмотрела и нашла там рунический круг, вплетенный в другие письмена. — Радуйся, у тебя сейчас появится возможность искупить свою вину.

Я бы предпочла возможность убить его, но не уверена, что это не активирует печати. Смерть есть смерть, а, когда находишься в магическом круге, да еще так близко от алтарного камня, любая капля крови может активировать процесс, и, даже если главная задумка Трюггви не удастся, последствия придется расхлебывать всем — всему миру.

— Сюда! — рявкнул убийца Астридсону куда менее вежливо, чем мне.

Когда его подельник подошел, то в руках Трюггви сверкнул кривой кинжал. Он легко разрезал рукава Астридсона и начал вырезать на его руках руны.

— Терпи, это меньшая из твоих проблем, — прошипел Трюггви поучительно. — Лучше бы о детях своих подумал, как они выживут в этом мире без хозяев? Хочешь их похоронить через пару лет? То-то же.

Астридсон молча бросил на меня взгляд, но тут же отвернулся. Я заметила, что кровь, капающая с его рук, зависает в воздухе в паре сантиметров над истоптанным снегом, покрывающим землю, будто этот мир не желает принимать ее. Зато часть магического рисунка засветилась, активизируясь. Нужно попытаться разобраться в этой вязи и взять ее под контроль.

— Теперь ты, — вернулся ко мне Трюггви и принялся резать рукава моего пальто. — Не волнуйся, я не глубоко. Ты же маг, у тебя даже шрамов не останется, — утешил он меня, прежде чем сделать первый порез.

Боль пронзило тело, но я постаралась отрешиться от нее, словно во время наказаний в Школе Рабов, принять ее и очистить сознание, позволяя ей проходить сквозь меня, не задерживаясь. Это было похоже на медитацию, как я раньше не сообразила, когда у меня были проблемы со сдерживанием магии? В этом навыке мне не было равных. Только я не умела это медитативное состояние применять… раньше.

Мой разум скользнул в магические потоки, и я увидела всю картину разом. Слои защиты и скрытия вокруг сада, ловушки и охранки. А потом цельный сложносочиненный рисунок заклинания. Здесь были не только руны, но все виды магии сплетались воедино: под снегом то тут, то там, были спрятаны артефакты, питающие схему, магические линии переплетались на разных уровнях, создавая головокружительно-сложный рисунок. Я узнавала в нем лишь куски, отдельные части: вот элементы питания, вот связи со стихиями этого мира. Круг из двенадцати местных созвездий, как отражение их Неба на земле, обозначение этого мира. Я видела, как сила тянется от каждого из секторов куда-то вовне под землей — наверное, к месту совершения того или иного убийства. Только последний, двенадцатый сектор был пуст. А вот эти рисунки для артефакторной связи, но они слишком усилены. Как-то учитель говорил нам, что, если сделать аналог передатчика, но увеличив его и усилив во много раз, то получится портал. Правда, при увеличении и усилении требуется переиначить и усложнить все рисунки, но общий принцип узнаваем. Хотя нет, это даже не портал… это будто передатчик, принимающий и направляющий магию иного мира. Мы будто стояли в центре мишени на полигоне и указывали: стрелять сюда.

И энергия Источника. Я видела ее теперь, в медитации, отчетливо. Она исходила из земли и тянулась к небу, где создавала над землей огромный купол, такой громадный, что он охватывал всю планету. А наш ритуал притягивал этот поток, заставляя выгибаться, то ли разрывая, то ли пытаясь перенаправить силу сюда. Я содрогнулась, представив, что будет, если вся эта энергия хлынет сюда. Она просто уничтожит весь город.

Оставив меня, наконец, в покое, Трюггви встал на свое место: мы расположились по углам равностороннего треугольника вокруг алтаря. Он тоже принялся резать себе руки, и я внимательнее посмотрела на рисунок, на котором он стоит.

Инородные элементы — вот чем мы были здесь, чужая сила, внедренная в этот мир, словно деревянные колья, которые вбивают в камень, а потом обливают водой, чтобы они, расширившись, разбили породу. «Не следовало мне соглашаться», — мелькнуло в голове запоздало. Но потом я подумала, что конкретно я им была не нужна, Трюггви начал свой ритуал задолго до того, как я явилась в этот мир. Не мог же он это предвидеть. Тогда кто? А потом сообразила — он мог использовать детей Астридсона, те тоже наполовину выходцы из Подлунного мира, вот каков был исходный план.

— Да славится Бессмертный Император, пусть он правит вечно! — провозгласил неожиданно Трюггви.

— Славься, Император! — хором откликнулись мы с Астридсоном автоматически, а потом я сообразила, что голосов было куда больше, чем должно было быть. Словно эхо, словно…

— Приветствую слуг Императора, — откликнулся низкий зычный голос, а потом появилась и изображение — над бассейном осушенного и разрушенного фонтана появилось огромное межмировое окно для переговоров. Невозможно было не узнать мужчину, которого я видела сотни раз, его портретами были завешаны все классные комнаты в Школе Рабов, а профиль был отчеканен на каждой монете выше самой мелкой в Подлунном мире.

Трюггви дрожал, словно от волнения, и злые глаза его впервые на моей памяти были наполнены непередаваемым восторгом и восхищением.

«Он раб Императора,» — сообразила я запоздало.

Но куда больше меня удивило, что рядом с правителем в одном магическом круге стоял Мариус, мой несостоявшийся хозяин. Откуда он здесь? Он каким-то образом узнал, что я тут буду? Или он просто приближенный Императора? Третьей была смутно знакомая мне женщина. У всех у них, как и у нас, руки были обнажены по локоть и расписаны кровавыми рунами.

— Сегодня сбудется то, что предначертано, — с довольной улыбкой провозгласил Император. — Провидица давно поведала мне, что с покорением именно этого мира в Империи наступят мир и процветание, и сегодня мы достигнем этой цели.

И вдруг женщина взмахнула рукой, и в Императора полетело несколько кинжалов, а за ними следом сноп ледяных игл. Он легко отбил его своей магией, женщина пошатнулась, выгнулась и застонала, замерев в неестественной позе. Но следом за этим Мариус швырнул в императора ледяных стрел.

— И ты?! — рыкнул Император, отбив все его снаряды.

— Ты никогда не умел слушать предсказаний Лейсаны. Она сказала: «Попытка разорвать завесу вокруг Закрытого мира, приведет всех твоих поданных к миру и процветанию».

— Я так и сказал! — рыкнул император и создал несколько огромных огненных шаров, накачав их силой так, что они светились синевой.

— Убей меня, — неожиданно Мариус не попытался защититься, а развел руки в стороны. — Убей меня, и ритуал будет прерван с непредсказуемыми последствиями. Вполне возможно, что Защита будет разрушена, но вырвавшаяся энергия их мира ударит по тебе же. Ты готов так рискнуть?

Император замер в нерешительности, а я поняла, что все это было подстроено специально, и время для нападения было рассчитано идеально, если именно правитель — жрец в проводимом ритуале, то на нем сходятся все энергетические потоки. Убив его, прервешь ритуал без последствий, а вот если умрет кто-то другой, последствия разгребать ему.

— И ты, сын?! Как ты посмел пойти против меня, я ведь сделал для тебя все!

— А о чем ты думал, когда подсовывал мне в качестве рабыни родную сестру? — рыкнул Марисон и вновь послал против отца с десяток снарядов разных стихий.

Глава 85. Драдрерика

Я не стала задумываться над тем, что сказал Марисон… сын императора… брат… разве это возможно? Какая разница? Не здесь и не сейчас. «Не умеешь думать, нечего и начинать,» — как поговаривал Учитель. Дура не дура, а две вещи я умела: плыть по течению и, дождавшись подходящего момента, действовать по обстоятельствам.

Воспользовавшись тем, что Трюггви полностью поглощен событиями, происходящими в ином мире, я взмахнула рукой в сторону, используя хитрое заклинание-бумеранг, позволяющее перенаправить магию. Сила скрылась в неосвещенной части сада, ударилась о земь и полетела дальше, постепенно наращивая свой объем с помощью веток, камней и всего, что подвернется, формируя шар, который, облетев нас по кругу, ударился в щит Трюггви со спины. Конечно, он выдержал относительно простую физическую атаку, но теперь замер, напряженно прислушиваясь и всматриваясь в темноту сада. Я же, воспользовавшись моментом, в два прыжка преодолела расстояние до алтаря, схватила Эрика подмышки и оттащила в к боковой стенке осушенного фонтана и, пока Трюггви не очухался, ударила по алтарю огнем, щедро черпая из своего огромного резерва и доводя температуру до максимума, так что пламя приобрело синий цвет с белесыми кончиками.

— Не-е-ет! — взвыл Трюггви, но я уже поставила вокруг фонтана защиту, чтобы он до нас не добрался.

— А-а-а! — взвыл в Подлунном мире император, чувствуя откат от своей магии.

Пока он потерял концентрацию, Мариус прыжком добрался до женщины и освободил ее от чар. Она выдохнула, быстро обняла его, а потом вдруг прокричала:

— Драдри, беги оттуда!

«Драдри» — в голове словно яркая вспышка воспоминания. Я совсем маленькая, меня отправили из приюта для малышей в питомник, опознав во мне будущую рабыню… точнее, прознав, что у меня есть дар, а значит я гожусь для этой цели. В новом месте все непривычно и страшно, я часто плачу. И ко мне приходит она — мама. Обнимает меня крепко, прижимает к себе и говорит: «ты сможешь, Драдри, ты сильная, ты выживешь даже здесь» — и на ее глазах кипят слезы… раньше, в приюте, она часто навещала меня. После воспитатели строго выговаривают ей за излишнюю эмоциональность, которая испортит характер ребенка. И постепенно она приходит все реже, общается со мной все строго, только по полному имени, не смея ко мне и прикоснуться… я совсем забыла об этом.

— Мама, — выдыхаю шокировано. Смотрю на Мариуса, так и не ставшего моим хозяином, который аккуратно поддерживает ее, прикрывая магическим щитом, и против воли хочется верить… как это возможно?!

Кое-как собираю мозги в кучу и переключаю внимание на Эрика — его нужно освободить от оков льда. Разгадка оказывается достаточно проста — на лбу его нарисованы руны прямо сажей. Послюнявив палец, стираю их, тщательно разрывая основные линии. Он начинает кашлять, будто задыхаясь, что и не удивительно, ведь для него после пожара не прошло и мгновения. Наконец, он с трудом садится, судорожно дыша и удивленно смотрит на меня:

— Что ты здесь делаешь?

— Пришла ответить согласием на твое предложение брака, — хихикаю истерически, на глаза наворачиваются слезы — он жив. Дезориентирован и обессилен, но все же жив! — Подожди.

Вновь оборачиваюсь к пламени, окружающему алтарь, на которое я потратила практически весь свой резерв. Но нужно перестраховаться. Ничто лучше не разрушает объекты, чем сочетание нагревания и резкого охлаждения.

Резкий пасс рукой гасит пламя, а второй активирует ледяное заклинание, охватывающее не остывший камень. На висках выступает пот от перенапряжения, руки дрожат, а магические каналы дрожат, потому что энергии в резерве не хватило на второе мощное заклятье. Понимая это, еще не разобравшийся в ситуации Эрик уже вплетает остатки своей магии в мое заклятье. Хочу отказаться — ему еще пригодится, чтобы выздороветь, но не выходит — без него я бы не справилась, защита вокруг нас и так сжирает огромное количество сил, Трюггви за стеной беснуется и пытается ее пробить любыми методами, да и Астридсон не отстает.

Наконец, алтарь превращается в аккуратный ледяной куб, и я выдыхаю устало. Руки дрожат, но не хватает последнего — хорошенького удара, чтобы окончательно разбить камень. К сожалению, мою секиру Трюггви отнял и бросил где-то за границами магического круга, но, оглядевшись, я нахожу место, где кладка в стенке боссейна повреждена. Выбираю там камень побольше.

— Что ты делаешь? — пытается вмешаться Эрик, но я лишь отмахиваюсь.

— Приди в себя, нам еще предстоит бой с этим уродом. А пока…

Я хватаю обломок стены, состоящий из нескольких скрепленных циментом камней, побольше и с размаху бью в ледяной куб, в который мы с Эриком превратили алтарь. Раз, второй, третий — главное попасть в ту же точку и…

Трещины расходятся по льду с хрустом. Эрик хватает меня за плечи и оттаскивает к границе защитного круга, опасаясь отката. Я с радостью смотрю, как постепенно начинают откалываться куски и…

Яркая вспышка, и лед вдруг обращается в воду и заполняет бассейн по щиколотку, а алтарный камень стоит цилехонек, ни одной трещинки на нем не появилось, ни одной царапинки. Я обессиленно роняю каменный обломок и приваливаюсь к Эрику плечом.

— Твоя дочь такая же дура, как ты сама, — слышится голос Императора.

Я поднимаю голову и вижу, что и мама, и Мариус распяты на полу ритуального зала, спелёнатые магией по рукам и ногам. Но уложены ровно на те места, которые им положено занимать. У мамы из глаз к вискам стекают слезы, Мариус, кажется без сознания, его волосы слева обожжены и, кажется, щека тоже.

Я обессиленно опускаюсь на парапет бассейна. Эрик присаживается рядом, прижимает меня к себе боком, целует в висок. Я так и не сумела его спасти.

— Убери щит, дура! — орет дурниной Трюггви, ломясь в защитный круг. — Ты все равно ничего не сможешь сделать!

— Я могу держать щит! — рычу, не желая признавать своего проигрыша. — Время пройдет, а ритуал не будет завершен! — сама себе не верю. Ритуал не был прерван, поток Источника все так же медленно, но верно притягивается сюда, кто знает, как быстро его связь с Защитой будет оборвана?

— Тебе не хватит сил, они уже на исходе! И твой дружок тут тоже не помощник, заклинание льда опустошает резервы!

Молчу упрямо, не желая сдаваться. Мы просто в осаде, нам бы ночь продержаться и…

— Это бессмысленно, подходящее время продержится еще практически сутки, да и после будет все еще приемлемое, — ответ Астридсона действует на меня куда сильнее, но я все равно не двигаюсь с места.

— Что будем делать? — спрашивает Эрик, а у меня нет ответа.

— Нужно подумать, — бурчу рассеянно.

— Если мы сдадимся, ты хотя бы выживешь, — бормочет он, беря меня за руку.

— Я хочу жить свободной.

— Но ты хотя бы выживешь.

— А тебя уж точно убьют — положат на этот алтарь! — злюсь на него.

— Я не против лечь на него сам, если это поможет спасти тебя.

— А тот факт, что тем самым мы развяжем войну, тебя не смущает?! — шиплю рассерженно.

— Может, мы сможем отбиться?

— От коллективной атаки всех Объединенных миров?!

Он замолкает и отводит взгляд. Но что делать, я все равно не знаю.

Мы просто сидим на холодных камнях парапета, ноги в ледяной воде, и я уже начинаю шмыгать носом — так обессилила, что даже усиленное магией тело не справляется с простудой.

— Хватит, дочь, мне надоело ждать, — строгий голос Императора врывается в мои мысли.

— Вспомнил, что я твоя дочь? Как-то раньше ты об этом не собирался упоминать! — меня это почти смешит.

— Чего ты хочешь?

Я смотрю на его лицо и улыбаюсь — вижу, что все же сражение и ожидание не прошло для него даром. Он главный жрец на этом ритуале, очень мощном и очень сложном, а я его задерживаю. Кто из нас первым сдастся? Посмотрим.

— Как получилось, что я — твоя дочь, у тебя же, вроде бы, есть своя императрица? Почему не она мать твоих детей?

Он морщится, словно я наступила на его любимую мозоль, но все же отвечает, пытаясь установить со мной какой-то контакт:

— Моя жена сильная магичка, но она состоит со мной в слишком близком родстве. Это был политический брак, и никто не думал о его последствиях. Однако, в результате оказалось, что зачатые нами вместе дети не имеют магии. Поэтому я выбрал другую мать для своих детей. Беалит является наследницей очень мощного и древнего магического рода, который, однако, по этой линии не является родственным императору. Поэтому я ее и выбрал. Она родила мне наследника, но я хотел еще детей. Однако, когда родилась ты, стало понятно, что ее рабская кровь возобладала, и без хозяина ты умрешь, поэтому мне пришлось…

— Вранье! — прерываю я его душещипательный рассказ. — Я знаю, как делают детей рабами, как с помощью амулетов мешают развиваться внутреннему источнику, а потом выдают это за наследственную болезнь.

— Кто рассказал тебе? — рычит Император.

— Врачи в этом мире очень хорошие, — усмехаюсь я. Хочется встать и взмахнуть руками, но меня даже сидя уже начинает пошатывать. — Они даже меня вылечили после того, что ты сотворил. Больше без вранья! Что было дальше?

Император сощуривается, но все же продолжает свой рассказ:

— Мне не нужна была девчонка, я надеялся, что Беалит принесет еще одного сына, который стал бы для Мариуса другом и военноначальником…

— И заменой, если с наследником что-то случится, — хмыкаю я.

— Да. Я велел отправить тебя в приют для малолеток, а потом подумал, что ошибся. Ты оказалась достаточно сильна магически, а Мариусу нужны были рабы, чтобы стать сильнее. А родственная магия могла помочь. Но, чтобы он не думал ни о чем лишнем, — он гадко ухмыльнулся, — пришлось рассказать, что вы брат и сестра. Не хватало еще плодить бездарных из-за кровосмешения детей.

Меня передернуло от перспективы, но тут я кое-что припомнила:

— Но я помню, что в императорской семье было двое детей: наследник и принцесса. То есть я тебе была не нужна, а другая девчонка?..

— Она была провидицей, — прервал мои рассуждения… отец. — Редкий и драгоценный дар. Род Беалит славен на такие вот подарки… провидцев нельзя принудить, нельзя сделать их рабами. Пришлось признать девчонку и растить как принцессу. Но это все равно не помогло — она выросла такой же наивной дурой, как ее мать и попыталась сбежать в один из диких миров.

— И что? — холодея, спросила я.

— Мир был уничтожен при неудачной попытке захвата.

Я пошатнулась. Я знала эту историю, но не предполагала, что где-то там могла быть моя родная сестра…

Глава 86. Драдрерика

— Ну, что? — ухмыляется довольно произведенным впечатлением Император, — ты решилась? Снимай оцепление, я понял, что ты умная женщина, и с тобой можно иметь дело. Признаю тебя своей дочерью, станешь принцессой, сама заведешь себе рабов. Разве ты об этом никогда не мечтала: иметь рабов? Тех, кто будет полностью подчинен твоей воле, чья жизнь будет зависеть от тебя, кто будет питать тебя силой… у тебя сильная кровь, что соединила в себе два мощных магических рода. Твои дети станут моими наследниками… — он шипел, словно змей-искуситель из сказок, но я чувствовала только тошноту.

— Соглашайся, — прошептал Эрик мне на ухо.

— Он все равно обманет.

— Вдруг нет? Ты будешь жить и будешь свободной…

— Не может быть свободен тот, кто сам является тюремщиком.

— Давай же, ну! Выдвини свои требования? Чего ты хочешь? Хочешь, этот твой, — он поморщился, глазами указав на Эрика, — станет твоим первым рабом? Никто, кроме тебя, не будет управлять его судьбой, никто его не убьет, никто не тронет…

Я дрогнула, на миг, всего на мгновение. Сохранить ему жизнь — так заманчиво…

— Я смогу, я поклянусь тебе в верности, откажусь от свободы, если благодаря этому ты выживешь, — заметив мое сомнение, произнес Эрик.

Я отрицательно мотнула головой, и она закружилась, мешая думать. Когда я прикрыла глаза, то под веками зазмеились магические потоки. Не пробить, не уничтожить, не разорвать. Слишком мощные силы для одной слабой магички, истративший всю энергию, да ее полуживого жениха.

Император продолжал говорить что-то, угрожал и уговаривал поочередно, но я почти его не слышала. Мне было дурно, магия шла сквозь меня, словно я не была живым человеком, словно я всего лишь проводник. Я поглощала энергию извне и немедленно отдавала ее на подпитку защищающей нас стены, сотрясающейся от ударов Трюггви и Астридсона. Артефактор использовал какие-то готовые амулеты, а вот убийца справлялся самостоятельно. Откуда он брал силы?

Я сощурилась и смогла углядеть поток энергии, идущей через межмировое окно. Раб императора, конечно, он мог использовать резерв самого правителя, а другие рабы, вероятно, сейчас его наполняли… и погибали, если не справлялись. Словно все они были лишь проводниками энергии от мира к хозяину и обратно в мир, щупальцами огромного осмьинога. И я точно так же с опустошенным резервом качала силу из окружающего пространства в нашу защиту, пытаясь выстоять. Как бездушный проводник энергии.

Проводник…

Точно как сказал Астридсон. И когда раба кладут на алтарь, он обращается в прах и драгоценные камни, усиливающие и стабилизирующие эту способность. Алтарь фокусирует силу, притягивает ее, как тянет сейчас поток от Источника, направит ее в того, кто ляжет на него.

Если бы у меня был заполнен резерв, я, возможно, смогла бы избавиться от Трюггви и даже, быть может, прервать ритуал. Если позволить силе Источника пройти через себя, но не прерывать ее питание Защиты, а только разорвать те заклинания, которыми окутан город, выжечь те места, где были убиты несчастные женщины, стереть те заклинания… если…

— Если ты не снимешь защиту, я перережу глотку твоим брату и матери прямо сейчас, — рычит Император, не сдерживаясь, когда я возвращаюсь из своих мыслей. Его всего трясет, на лбу видны бисеринки пота. Я, конечно, выгляжу еще хуже, но рада видеть, что мои действия возымели хоть какой-то эффект.

— Не надо, что вы, я сейчас же вам помогу! — тяну тоненьким голоском, переигрывая. Поднимаюсь на ноги, от резкого подъема меня слегка ведет.

— Что ты задумала? — шипит Эрик, не веря в мою игру.

— Не вмешивайся в это, — говорю ему строго и, пока он удивленно моргает, подхожу к алтарю.

Камень высокий, мне по пояс, а я совсем обессилена, но подтягиваюсь на руках и забираюсь сверху, переворачиваюсь на спину и развожу руки в стороны.

— Завершим ритуал. Вам ведь нужна была жертва? — произношу уже серьезно.

— Если ты так решила спасти своего любовника, то так и быть, я сохраню ему жизнь, если не будет сопротивляться, — смеется Император. — Послужи мне, и я дарую тебе вознаграждение…

— Что ты творишь?! — Эрик подбегает и пытается стянуть меня с алтаря, но я отбрасываю его в сторону.

Меня наполняет магия. Она заполняет мой резерв, будто приливная волна прибрежную пещеру, проникая во все щелочки, во все поры, до невыносимого ощущения, будто меня вот-вот разорвет от этого.

Но я не собираюсь это терпеть, у меня другие планы. И я спешу выплеснуть эту силу: в укрепление защиты вокруг алтаря, еще слой внутри, чтобы Эрик не помешал мне. Он рвется ко мне, стучит кулаками по тонкой пленке защиты, на что-то большее у него нет магической энергии.

Дальше… отбросить Трюггви мощным ударом. Его щиты сминаются под моим натиском. Мои каналы горят огнем, но это не важно, важно уничтожить того, кто угрожает моим близким.

Астридсона просто отбрасываю прочь, так что он врезается в дерево и без сознания сползает по стволу к корням. Не знаю, выжил ли или я раздробила ему череп.

Я нахожусь в странном состоянии почти-медитации, чувствую, как магия течет через меня. Мне мучительно-больно, но я пропускаю эту боль через себя, не позволяя себе остановиться. Все дальше и дальше. Я вижу на земле перед собой рисунок из двенадцати созвездий, связь от них тянется к местам одиннадцати смертей. Последняя будет моей, но я не позволю ей завершить круг.

Скольжу по этой связи до той самой ночки, пропитанной кровью и взрываю землю, добираясь до посажанных там семян магии. Немногие ночные прохожие, крича, разбегаются от взрыва, а потом и пламени, полыхающего прямо посреди улицы.

Скорее, мне нужно скорее, слишком много энергии.

Следом беру уже два места одновременно, а потом и три. Разрываю энергетические потоки, привязывающие магическую печать к этой земле, к этому миру.

Император понимает, что я творю что-то не то, и пытается добраться до меня из иного мира. Он жрец этого ритуала, а я лишь жертва. Меня бьет болью, выворачивает тело, но я не позволяю себе останавливаться, я сделала слишком мало. Но жертва тоже имеет свои способности и свои силы, если постарается. Часто она способна на большее, чем обычный участник ритуала.

Грань меж мирами истончается, я вижу Защиту будто тонкую радужную пленку, через нее проходит образ императора, его сила, а сила нашего мира питает его печать, единую в двух мирах печать этого ритуала. Как долго еще Защита продержится — я не знаю.

Что делать дальше? Как разорвать эту печать? Если бы дотянуться до Императора… Я пытаюсь, но Защита сама меня не пропускает, проявляет стойкость где не надо. А вот ему это не мешает, он имеет более полный контроль над печатью, и рука моя уже сломана, а плечо, кажется вывихнуто. Он пытается заставить меня вести, как и положено простой жертве, потерять концетрацию и позволить энергии разорвать мое тело. Нет уж.

Я вновь смотрю на силу Источника, она подобна столпу света, исходящего из земли, закрученного, словно торнадо, и врастающего в Защиту. Печать все тянет и тянет его в нашу сторону, он уже совсем близок.

Абсолютная энергия и абсолютная власть. Я пытаюсь сопротивляться этому приближению, отталкивать, но моих сил не хватает…

А потом я понимаю — не за чем. Пусть будет так, как и задумано.

Я перестаю сопротивляться, и Источник резко дергается к печати, к алтарю. Притягиваю его сильнее, еще сильнее, словно жадный безумец, пока поток не оказывается проходящим прямо через алтарь.

Белая, словно молоко, ослепляющая неописуемая боль пронзает меня. Мое тело будто не существует, будто теряет свое физическое воплощение. Нет больше ничего. Словно я сгораю в белом пламене чистой энергии…

Тела нет, но есть главное желание — остановить этого гада!

И я перестаю цепляться за свое тело, все это в прошлом. Я сливаюсь с потоком чистой силы и рвусь по нему вверх, все выше, на границу наших миров, туда, где защита обволакивает наш, не позволяя открывать порталы.

Император удивленно ахает, когда мой полупрозрачный образ оказывается у него прямо перед глазами.

— Ты умерла, я сам видел, как ты сгорела на алтаре! — лепечет он.

— А теперь и я хочу посмотреть, как сгоришь ты, — шиплю злобно и выбрасываю вперед руки.

Он пытается выставить защиту, но ни один щит не в силах устоять против огромной чистой энергии. Мои призрачные руки проходят прямо в его живот, а потом его тело охватывает белый магический огонь. Сгорают связи, привязывающие к нему рабов, как их много — целые сотни. Я с удовольствием наблюдаю за этой картиной.

— Драдри, — хрипло выдыхает мама, лежащая на полу ритуального зала.

Взмахом руки освобождаю их с Мариусом. Хмурюсь, видя у нее под кожей на горле алый камень. Он пульсирует, будто живой, вытягивает из нее энергию. Ее хозяева еще живы. Твари. Твари!

Я кричу от ярости, и проходящая через меня энергия выливается в этот мир яркими вспышками. Касаясь рабов, они уничтожают ошейники и камни, освобождая. Это больно, становиться свободным всегда больно, но я никого не жалею.

Когда я заканчиваю, Мариус с маминой помощью уже приходит в себя. Я смотрю на него строго и произношу:

— С этого дня этот мир зовется Свободным, а не Подлунным. Я освободила рабов, но следи за тем, чтобы их не поработили вновь, Император.

— Да, Богиня, — выдыхает он хрипло.

Что ж, быть может, он прав. Я теперь бестелесная сущность, воплощенная энергия. Но я не буду богиней Свободы этого мира, я стану богиней Защиты Закрытого и буду вечность оберегать место, где живет тот, кого я любила при жизни…

Глава 87. Эрик

Очнувшись, я был дезориентирован и будто оглушен. Я встречал подобное состояние у свидетелей, столкнувшихся с чем-то шокирующим: одни повторяли одно и то же раз за разом, другие не могли понять, о чем их спрашивают, третьи вообще, казалось не слышали вопросов. А я все слышал, видел вокруг, но не мог понять, что происходит.

Мы с Рикой находились будто внутри огромного работающего артефакта, переливы чужой мощной энергии сводили с ума, а внутри тем временем зияла сосущая пустота, будто я полностью выложился во время задержания опасного преступника. Однако, когда она с явным трудом сотворила очередное заклинание, я постарался ее поддержать. Тонкий ручеек моей энергии был едва заметен по сравнению с теми силами, которыми управляла она, но Рика все равно подарила мне благодарную улыбку.

Однако, все оказалось напрасно. Алтарь, который Рика пыталась таким образом уничтожить, совсем не пострадал, на нем не было и царапины, а силы ее были уже на исходе.

Хоть я и не мог понять полностью всю ситуацию, я мог осознать главное — мы в осаде, и там, за щитом, нас обоих ждет смерть. И мне было больно думать, что Рика ввязалась во все это из-за меня. Это я не сумел, не осилил, подставился. Я старался, но моих сил не хватило, чтобы остановить надвигающуюся опасность. Если Защита падет, а меня убьют, останется только довериться другим магам нашего мира, что они сумеют отстоять свободу и выбить захватчиков. Я, конечно, буду биться до конца, до последних капель магии и крови, но… если бы знать заранее, что хотя бы Рика не пострадает, что она в безопасности!..

Но вместо того, чтобы искать выход из положения, она начала пререкаться с незнакомцем, видение которого зависло над нашими головами. Смысл их беседы ускользал от меня, пока я не уловил главное — он предлагает ей жизнь. «Что угодно, лишь бы она жила!» — хотелось кричать мне, но меня никто не спрашивал.

Однако, Рика уперлась. Я и раньше замечал за ней, что она то мягкая и податливая, а то… будто коса находит на камень, и ни сдвинешь. Упрямая моя, любимая. Если бы я мог хоть что-то. Я пытался хоть как-то, хоть что-то вычерпать из своего резерва, но там было абсолютно пусто.

Рика же, кажется, что-то поняла. Ее глаза сверкнули азартом… а потом она запрыгнула на алтарь. Сама! Тело едва двигалось, но я попытался ее стащить, пока не поздно…

Но стало поздно.

Яркий свет скрыл ее от моих глаз, а меня откинул прочь. Но я поднялся, рванул вновь к алтарю, зажмурив глаза… но какая-то магическая преграда, будто слабый щит едва начавшего обучение мага, но мне и этого хватало. Я ломился через него вперед, пытался вывернуть наизнанку свой резерв, чтобы достать хоть крошку магии. Ну же, ну!

Я потом я ощутил его… магия потекла через мое тело из земли, будто я стоял над источником. И я поспешил раскрытья ей максимально, поглощая и усваивая как можно скорее. Хватило и капли, чтобы я смог взломать щит и рвануть к алтарю.

Яркий свет заливал все вокруг, и исходил он от тела Рики. Она лежала, разбросав в стороны руки и смотрела вверх совершенно неживыми глазами. А потом занялась белесым пламенем.

— Нет-нет, этого не может быть, это не должно быть так! — зашептал, а потом и закричал я.

Схватил ее за руку, и почувствовал безумную боль, будто каждая клеточка моей руки решила разорвать сама себя и одновременно прожарить на медленном огне. Но я не отдернул руку. Я ощутил… да, это было так, будто в тот раз, когда мы с Далией помогали Рике с переизбытком магии. Тогда она не горела, но какое-то внутреннее чутье подсказывало, что ситуация похожа.

— Клянусь не причинять вреда, — пробормотал я себе под нос, не вспомнив правильную клятву, которую должны давать лекари.

Сделав пару шагов, встал над ее головой, наклонившись, смотрю на ее безмятежное горящее пламенем лицо, а руки вложил в ее раскинутые в стороны ладони. И открыл все магические каналы, как в тот день.

Так больно, что крик застревает в горле. Резерв переполнен, магические каналы горят и разрываются.

— Я разделю твою судьбу, какой бы она ни была, — выдыхаю тихо и прижимаюсь губами к ее губам. Сжимаю ее пальцы, и чувствую обручальное кольцо, которое она так и не сняла. Она согласилась быть со мной. Так будем вместе не в жизни, так после смерти.

* * *

Очнулся я, чувствуя нежные прикосновения к своему лицу. Открывать глаза не хотелось, тело еще помнило выворачивающую кости боль и белое пламя, текущее по рукам и охватывающее спину.

Но сейчас на удивление ничего не болело, не саднило, не ныло, даже резерв был полон, а тело будто ощущало легкую щекотку скользящих по нему магических потоков, словно пузырьки в минеральной ванной.

Я все же раскрыл глаза и увидел прямо перед собой лицо Рики. Она улыбалась и была невредима, только глаза ее светились потусторонним белесым светом.

— Ты вернул меня, — сказала она просто, убрала руку от моего лица и переплела пальцы с моими.

Я с удивлением обнаружил, что мы оба лежим на алтарном камне, мягко светящемся под нашими телами. Вокруг него все так же стоял щит.

— Что произошло? — спросил растерянно.

— Не знаю, — рассмеялась Рика так открыто и раскрепощенно, как не вела себя никогда. — И мне все равно.

— Все равно? — я приподнялся на локте.

— Ну, может, не совсем, — она немного наморщила нос. — Но я уже знаю, что все хорошо: защита держится, Подлунный Император сгорел и больше нашему миру ничто не угрожает. Так какая разница, что именно произошло.

— Действительно, — выдохнул растеряно и откинулся обратно на камень.

— И еще кое-что случилось, — добавила она, глядя на меня с хитрой улыбкой.

— Что?! — напрягся я.

— Ты сплел воедино наши источники.

— Что? Как? Что это значит? Я стал рабом? Ты?! — вопросы посыпались из меня, как горох из дырявого мешка.

Рассмеявшись, Рика все же села на камне и начала рассказывать. И чем больше она говорила, тем больше я удивлялся. Никто из нас не стал «придатком» другого, у нас обоих остались собственные резервы, но они будто были объединены, как сообщающиеся сосуды.

— Мне кажется, я припоминаю что-то такое, — добавила она. — В сказке.

— В сказке? — я даже рассмеялся.

— Да… кажется, мне мама рассказывала, — на ее лице мелькнула грусть, но она быстро вернула себе улыбку: — когда-то давно не было рабских связей, но когда маги заключали браки, то объединяли свои внутренние резервы. Такой союз невозможно разорвать, а пройти через этот ритуал могли только по-настоящему любящие. Но потом этот ритуал исказили, — она погрустнела. — Как странно, раньше я не помнила этого… — она обхватила себя за колени.

Сев, я обнял ее, и почувствовал что-то странное — будто у нас теперь внутри одно море на двоих. Живое, дышащее, играющее волнами со своими приливами и отливами. Это ощущение завораживало.

— Наверное, пора снимать щит, — чуть расслабившись, сказала Рика, впрочем, не вырываясь из моих рук.

— А это не опасно? — напрягся я и бросил вокруг заклинание, ищущее живые объекты. Там были люди и их было много, что меня напрягло.

— Вряд ли нам есть, чего боятся, — хмыкнула Рика легкомысленно.

И барьер пропал.

Вокруг столпились полицейские: знакомые и незнакомые лица вперемешку, из разных отделений. Даже Вигбьорнсон, стоял, опираясь на плечо Марисона. Рядом Лейв, который, увидев меня, выдохнул облегченно.

А вокруг была весна: зеленела трава и расцвели деревья.

— Кажется, мы не обойдемся без объяснений, — пробормотал я растеряно.

Рика лишь пожала плечами и спрыгнула со все еще светящегося алтарного камня. Я последовал за ней, а потом, оглянувшись, понял, что произошло — мы перетянули источник из парка сюда, и теперь он проходил через алтарь, из-за чего тот мягко светился. И теперь его невозможно было скрыть! Замысел наших предков будет раскрыт, и у меня даже воображения не хватало, чтобы представить, как мы будем это расхлебывать.

Эпилог

— Я так рада за тебя, моя Драдри, — приговаривала мать Рики по межмировой связи, поздравляя нас с бракосочетанием. Пришлось поспешить и официально оформить то, что фактически уже состоялось по древним законам ее старого мира. — Все случилось, как и предсказывала моя Лейсана, все как она говорила… как же она сама-то не смогла уберечься?

Мариус обнял мать, утешая. Женщина, которая прежде была обязана каждый миг скрывать свои чувства, теперь обрела статус вдовствующей королевы. И единственное, о чем она сожалела — это о судьбе младшей дочери. Именно она когда-то предсказала каждому члену своей семьи, как поступать, чтобы найти наиболее выгодный путь в жизни. Для всех нашла выход, но только не для себя. Когда отец решил выдать ее замуж «чтобы размножить полезный дар», она сбежала в один из только открытых миров, и после началась война с ним, которая окончилась его тотальным уничтожением. Никто из жителей не выжил, а захватчиков они утащили с собой на тот свет.

Наша жизнь с Рикой постепенно налаживалась. Конечно, нас несколько месяцев таскали по инстанциям и заставляли давать отчеты перед полицией, правительством и парламентом, но в конце концов им пришлось оставить нас в покое. Потому что сделать с нами было ничего невозможно, а газетчики успели раструбить о том, что мы герои. Казнить героев было невозможно, пришлось смириться.

Алтарный камень перетащили в парк на то место, где магический Источник выходил из земли, чтобы не заставлять его искривляться. Поток энергии не был подчинен алтарю, скорее можно было бы сказать, что они соотносились как нитка и бусина на ней. Зато с помощью алтаря мы получили возможность частично управлять завесой. Теперь любой попаданец мог выбрать, оставаться ли ему в нашем мире или раз и навсегда покинуть его через специально открытый портал. Так же с помощью камня можно было устанавливать межмировую связь. А вот к тому, чтобы открывать порталы и пускать кого-либо на свою территорию мы все же были не готовы, тем более, что, хотя новый император Свободного мира Мариус и клялся в желании наладить добрососедские отношения, но рисковать никто не желал, тем более, что у него после освобождения всех рабов и у самого в мире все было сложно. Вскрывшаяся афера с наследственным рабством спровоцировала беспорядки и агрессию бывших рабов. Некоторые хозяева действительно не знали, кого покупали, но с теми, кто к рабам был жесток или знал, что происходит, освобожденные маги расправлялись без сожалений.

А у нас в мире все постепенно наладилось и пошло своим чередом. После перерыва в работе открылась Школа Рики, и ее теперь посещали не только рабочие с соседних фабрик для первичных уроков управления магией, но и экспериментальная группа молодых полицейских для уроков самообороны. К тому же, школу осаждали фабриканты, все еще мечтающие о производстве переговорных артефактов, но у Рики на них никак не хватало времени.

Акке Астридсон был признан в пособничестве серийному маньяку, а также в убийстве старушки. Он чистосердечно признал свою вину и даже не хотел защищаться, но жена за него боролась до последнего. Суд принял во внимание его рабское положение и ограничился запретом на жизнь в столице в свете того, что, по словам Рики, теперь он полностью свободен и только сам управляет своими действиями.

Сигмар и Кейа, наконец, поженились. Вместе они сняли в том же доме двухкомнатную квартиру, чтобы не бросать матушку Гудду. Та, впрочем, кажется, хотя по судам и разбирательствам из-за Рики, познакомилась где-то с мистером Фростсоном, чиновником по работе с попаданцами. Теперь они периодически «чисто по-дружески» ходили гулять.

Ну а я? Что я? Я так и остался простым следователем по делам магического правопорядка и продолжаю работать вместе с полностью реабилитированным Лейвом. И я люблю свою работу и ничего не хочу менять. А то, что в моем столе теперь пылится коробочка с наградой за доблесть первой степени — я ее не просил и претендовать на место начальника пока не собираюсь. Я люблю работать на земле, с людьми.

Хотя кое-какие разговоры и ведутся…

Конец