Джинн и Гюльчатай (алярм, русский мат)

В далёком крае, где пески
И сдохнуть можно от тоски,
Водички нету ни шиша,
Растёт охотно анаша
В роскошной сакле Аладдин
Лежал на пачке из перин,
Плевал насваем в потолок
И тут, устав тянуть свой срок
В потёртой лампе из латуни,
Уставший джинн с вопросом: "Хули,
Скажи мне, парень, я забыл
В твоём дворце, где день не мил,
Одно бабло, но бабы нет!?"
Задорно выпорхнул на свет.
- Пусти меня пройтись, не жмись,
Тебе давно устроил жизнь
На век вперёд твой верный я,
Пусти на блядки ты меня!
Зевнул хозяин, потянулся,
Травой обильно затянулся
И молвил, вдаль махнув рукой:
- Пиздуй, любезный, хуй с тобой!
Взял лампу и без всяких но
С оттягом выбросил в окно.
На счастье мимо сакли той,
Походкой резвой, заводной,
Купив батон, прокладки, чай,
Шагала бодро Гюльчатай.
И видя рухнувший сосуд
Сама себе сказала: "Гуд!",
Под юбку цвета тёмной ночи
Его вложила шустро очень,
Под вой соседского осла
В свой старый домик принесла
И там движением привычным
Потёрла нежно, но ритмично,
Из тьмы и плена карантина
Тем самым трением вызвав джинна!
- Привет, о свет моих очей!
Стоял мужчина перед ней
Неясных лет и строил глазки,
В чалме и маленькой повязке,
Под коей, вздыбив ткань нехило,
Определённо что-то было..
- О здравствуй, дева! Ты прекрасна!
Похоже я проснулся в сказке!
Готов служить тебе всю жизнь!
- Всю жизнь? Реально? Заебись!
Вот на тебе, батон покушай,
Короче так, смотри и слушай,
Иди сначала сына взгрей,
Задай малому пиздюлей
За школу, двойки и уроки,
Давно уже прошли все сроки
Её окончить наконец,
Его забытый мной отец
Совсем пропал на горизонте..
Потом подумай о ремонте,
Еде, коврах, бумаге сральной,
Машинках, швейной и стиральной
И может быть под вечер я
Пущу к себе под плед тебя,
Но будь усерден, ловелас,
Старайся радовать мой глаз
Иначе хуй тебе, растяпа,
Ну, вэлкам! Ты наш новый папа!
С тех пор прошло немало лет
И часто там, где минарет
Свечой пронзает синь небес
Среди бомжующих повес
Бывает ходит иногда
И шепчет, словно в никуда
Тоскливый старче муэдзину:
- Хочу к родному Аладдину..