Ганзель и Гретхен
Близнецы-подростки Ганзель и Гретхен были деревенской достопримечательность. Они обладали редкой красотой: густые светлые волосы, огромные зеленые глаза, точеные черты лица. Вечером за кружкой пива мужская половина деревни упоенно гадала, какой размер груди будет у Гретхен, когда она еще подрастет. При виде Ганзеля у женщин вытягивалось лицо и грустнели глаза: они понимали, что у них никогда не будет такого красавчика. И вообще, молодость ушла, впереди морщины, варикоз, геморрой и внуки.
Широкую славу Ганзель и Гретхен обрели после изгнания пройдохи-священника. В деревне давно подозревали, что он не держит тайну исповеди и читает проповеди с лютого похмелья. Но его поймали с поличным на попытке совратить кроху Гретхен. Злодей предложил ей конфету в красивой обертке и пригласил к себе домой. Это увидел бдительный Ганзель, который сразу заподозрил неладное. Пацан подкрался к дому пастыря, верно оценил ситуацию и побежал звать подмогу. Трое суровых лесорубов вломились в дом за минуту до непоправимого. Рука священника уже подбиралась к панталончикам девочки, изо угла рта подтекала слюна, а шерстяная сутана была бессильна скрыть ядреную эрекцию.
С приходом нового пастыря отца Кеслера жизнь в деревне стало спокойнее и проще. Тайное снова тайным. Любовники предавались страстям, их законные супруги перестали неожиданно появляться с топором в самый интересный момент. В самогоне больше не было слабительного, быстро позабыли, что у фермера Клуса член в 30 сантиметров, а у подмастерья Ленни совсем наоборот – от силы три. Мясник по-прежнему обвешивал бедняков, трактирщик мочился в дорогой сырный суп – для пикантности вкуса.
Нового священника в деревне сразу полюбили. Он отличался спокойствием, рассудительностью, засадил цветами двор при церкви, нанял прислугу отчищать засранный после воскресных служб пол. Также его отличало отеческое отношение к молодежи. Он помогал детям советами, устроил биржу труда, предлагая заработать на исполнении церковных заказов. Так выяснилось, что у юного Штольца настоящий талант живописца, на его фрески с ангелами приходили смотреть из соседних деревень. Сын плотника оказался прекрасным стеклодувом и соорудил прелестные витражи. Ганзель устроился писарем, Гретхен пекла просвирки.
Через месяц после священной войны Ганзель и Гретхен собрались с очередным визитом к новому священнику. – А чего так поздно-то, - поинтересовался их отец, дровосек. – Сегодня пастырь провел три венчания, завтра большая служба, будет много работы, - кротко ответил Ганзель, взял Гретхен за руку и дунул за дверь.
Отец Кеслер ждал близнецов с угощением. – Поздравляю вас с успешным окончанием операции, - сказал он, разливая по бокалам вино и пододвигая тарелки с сыром и виноградом. – Давайте отметим уход старого бздуна Гафнера и мое назначение, ешьте спокойно, сыр брал в городе, он точно без мочевины. – Троица чокнулась бокалами. – Рассказывайте теперь, как вы все провернули?
- Все было просто, - Ганзель откинулся в кресле, - старичку в молодости-то вряд ли перепадала приличная женщина, где ему устоять перед моей сестрой. – Гретхен прожевала виноград и поморщилась: - Не надо преуменьшать мои заслуги. Я три недели как на работу ходила на исповедь, плакалась, что люблю мужчин постарше, помогите справиться с искушением.
- А он чего, - рассмеялся Кеслер. – Ну поначалу он был кремень, грозил сдать меня отцу, дескать он быстро выбьет из меня дурь. Но внезапный минет сломал его моральные принципы.
- Фу! - Ганзель прикрыл ладошкой глаза, - какая мерзость. – Согласна, - Гретхен отпила вина, - но зато, пока он ходил подмываться, я сперла у него десять индульгенций на убийство, золотой крест с рубинами и кольцо с огромным бриллиантом. Сейчас эта шумиха уляжется, продам за хорошие деньги.
- Кстати о деньгах, - Ганзель посмотрел в упор на нового пастыря, - когда мы получим вознаграждение? Задаток мы уже потратили. - Кеслер пододвинул к мальчику шкатулочку, - Католическая церковь благодарит вас за помощь в устранении конкурента-протестанта.
Пересчитав ассигнации, Ганзель расслабился, заулыбался и неожиданно спросил: - А кто вам вообще нас рекомендовал?
- О ваших подвигах уже давно ходят легенды, - хихикнул священник. – Особой популярностью пользуется история, как вы подслушали исповедь вдовы Найман о страсти к сапожнику и пришли этого сапожника шантажировать. Жена сапожника, – бывают же дуры, – ездила за независимым советом в город. Говорят, эта история уже до Ватикана, папа ржал до икоты и просил не терять такие таланты из виду.
- Ну мы пойдем уже, - Гретхен встала с кресла и отряхнула фартучек, - родители не очень поверили, что в такой поздний час можно обсуждать просвирки и чистописание. – Они на самом деле в шоке, - уточнил Ганзель, - зная твои способности к кулинарии.
- Вообще у меня для вас новое задание, - сказал священник. – Оно очень ответственное и тяжелое. Не знаю, справитесь ли вы..
- Излагайте, - Гретхен села обратно в кресло.
- В лесу живет женщина, про нее говорят, что она ведьма. Я, конечно, в это не верю, но в лесу постоянно пропадают маленькие дети, неспокойно, надо бы сходить, разведать, что там и как. И как-то ее нейтрализовать. Что делать – решайте сами, вознаграждение достойное, нынешнюю сумму умножьте на три. Мне надоело молиться за чудесное спасение малышей, местные идиотки рожают как крольчихи, но не в силах приглядеть за своей оравой .
Близнецы переглянулись. – Мы согласны, - сказал Ганзель. – Вот и славно, - улыбнулся пастырь, - а теперь детишкам пора на горшок и спать.
На улице Гретхен набросилась на Ганзеля: - Зачем ты так быстро согласился? Вдруг мы не справимся? Надо же было сначала на разведку сходить, посмотреть, что и как. – Не ори, - Ганзель обернулся и понизил голос, - Я вообще не собираюсь ничего делать, хочу взять предоплату и сбежать. - - Зачем, куда? – красивые брови Гретхен поползли вверх.
- Ты не из жопы вылезла и не на облаке живешь. – Ганзель пнул ногой камешек, - маман наша опять брюхата, живот скоро на нос полезет. Рожает она только двойни. Дом маленький, народу тьма, еще немного, и мы окажемся в аду. Младенцы орут, срут, мамаша орет, папаша тоже будет орать и срать, когда пройдет первая радость. А так у нас кое-что накоплено, еще с Кеслера возьмем полную предоплату, свалим в город, будем жить как люди в комфорте и спокойствии, не пропадем.
- А как же наша задумка со стекольщиком? С него можно стрясти за признание в любви к анальному сексу с женой. – Ганзель звучно сплюнул. – Оставь бедолагу, у него жена залетает на раз-два, уже двенадцать детей, все жрать хотят. Откуда у него деньги?
- А хорошо, что мы тогда нашли тот выдвигающийся кирпич в стене исповедальни, - задумчиво сказала Гретхен, нашаривая в кармашке ключи от дома, - Сколько всего узнали интересного, от сырного супа спаслись.
Следующий день принес близнецам массу сюрпризов. С утра отец-дровосек со слезами на глазах сообщил, что не может прокормить всех детей. – Нам с мамой бог послал еще детишек, а вы уже взрослые, должны сами о себе заботиться. – Дровосек опустил глаза, вдохнул и продолжил, - я нашел у тебя крест старого священника, Гретхен, уверен, вы не пропадете.
В комнату зашла мать, одной рукой она поддерживала огромный живот, во второй был сверток, в котором Гретхен опознала индульгенции, на пальце блестел бриллиантом перстень – Это мы конфискуем, у новых маленьких должно быть самое лучшее. А вы – воры, убирайтесь. Мне стыдно, что я вас родила. Отец вас проводит до дороги, где вы сможете сесть в дилижанс и прекратить нас позорить.
Ганзель почуял неладное. – Дайте нам десять минут, и мы уйдем сами.
- Нет, дорогуша, - твердо сказала мать, - мы должны убедиться в том, что вы гарантированно уедете.
- Боишься, мы расскажем отцу, от кого у тебя на самом деле будет двойня? – потеряла терпение Гретхен.
- Не понял, - дровосек повернулся к жене. - Она врет, - мать стукнула индульгенциями по столу. – Ты же знаешь, ей соврать, что воды напиться.
- Ладно, с тобой потом разберемся, - дровосек повернулся к детям, - давайте собирайте манатки и пойдем уже.
Ганзель глянул в окно и похолодел. Дом окружали деревенские мужики, вооруженные кольями и топорами. – Это чтоб вы не сбежали, - пояснила мать, с ненавистью глядя на Ганзеля и Гретхен.
- Мама, - из глаз Гретхен побежали прозрачные слезы, она была как никогда прекрасна в этот момент, - что происходит? Что мы вам сделали?
Мать сквозь зубы прошипела: - ты шантажировала моего любимого, рассказала все его жене, он не вынес нотаций и позора и повесился.
- Так это ты та лохушка, что бесплатно давала охраннику ломбарда? – слезы Гретхен мигом высохли. – Ты бы слышала,что он про тебя рассказывал.
- Так, все, пошли, - дровосек за шиворот вытолкал обоих отпрысков за дверь, - с мамой можно не прощаться, ей нельзя волноваться.
Дровосек завел обоих подростков в далеко лес, привязал к широкой сосне. – Вам недолго тут мучиться, скоро должны придти ведьма и людоед. Это заказ старого пастыря, вы его очень обидели. За ним стоят такие люди, если бы вы знали, кто они, вы бы держались от него подальше.Я не могу им отказать, у меня без вас шестеро детей, что еще я мог сделать?
- Нуу, - Ганзель понял, что терять уже нечего, - мог бы взять пример со стекольщика и ебать мамашу в жопу.
Дровосек опустил голову и ушел. Скоро он совсем скрылся из виду.
- Нормальный расклад, - Ганзель изо всех сил пытался выпутаться из веревок, - нас ограбили собственные родители. А теперь нас должны убить те, кого должны убить мы.
- Что за шум, кого убивают? – послышался недовольный голос. Перед близнецами возникла красивая женщина в остроконечной шляпе, опиравшаяся на метлу.
- Ведьма пришла, - прошептала Гретхен и закатила глаза. Ганзель продолжал выпутываться из веревок.
- Люблю людей с волей к победе, - ведьма достала ножик, перерезала путы. Ганзель бережно подхватил сестру и попытался спрятать ее у себя за спиной. – Не трогай ее. Начни с меня, если не боишься.
- Ну надо же, какое благородство, - восхитилась ведьма. – Редко встретишь такое среди людей. Родную мать обычно за тарелку супа продают. Ладно. Пойдемте уже.
- Куда, - впрочем Ганзель понимал, что это риторический вопрос. – Ко мне домой, - подмигнула ведьма, - ты же эксперт в безопасном сексе, нельзя такой шанс упускать.
Ведьма взмахнула рукой, на землю спикировал коврик. – Ковер-самолет из далекого Ирана, подарок дружественной делегации. Впрочем, вы все равно не знаете, где это. Садитесь, поехали. - Ганзель покорно втащил Гретхен, коврик взмыл в воздух.
- Не ссыте, никто вас не тронет, мы с Ватиканом дружим, такие таланты надо развивать. –из-за свиста воздуха ведьме приходилось кричать, - Сейчас накормлю, помоетесь, отдохнете и придумаем, как вас половчее пристроить.
Ковер спикировал на красивую поляну. Рядом с аэродромом стоял пряничный домик, от которого упоительно пахло корицей и шоколадом. – Этим ты заманиваешь детей? – поинтересовался Ганзель. – Ты дурной что ли? – удивилась ведьма. – Это мне один влюбленный кондитер припер. Хорошая штука, но я на диете, одни муравьи потихоньку жрут.
- А куда дети тогда деваются? Их людоед ест? – Гретхен пришла в себя. – Вы вообще когда-нибудь разглядывали этих вашей детей? – ведьма брезгливо скривила губы, - вшивые, грязные, больные. Ваших детей надо заново сделать, а потом только есть. Они в гадюкином болоте в основном тонут. Двоих только волки сожрали, год был голодный очень.
За разговорами близнецы и не заметили, как пришли к пункту назначения. Ведьминым домиком оказался элегантный особняк, увитый плющом. Внутри пахло чистотой, травами, свежевымытые полы блестели.
- Так, ваши комнаты в конце коридора, идите помойтесь хорошенько, переоденьтесь потом будем ужинать, - распорядилась ведьма.
Следующий час был снова полон сюрпризов. Близнецы познакомились с горячей ванной, дезодорантом и кремом для ног. Отмытые и надушенные, они прошли на звук голосов и оказались в столовой.
- Ну здравствуйте, детишки, - из угла близнецам приветливо улыбался священник Кеслер. Ведьма взмахнула рукой, на столе появились угощения и столовые приборы. Когда близнецы наелись, Кеслер протянул им салфетки и спросил: - вам какие новости сначала – плохие или хорошие?
- Нам уже похуй, - честно ответил Ганзель, - давайте по порядку.
Ведьма засмеялась. Кеслер пожал плечами. – Так даже проще. Под вашей деревней находится жила с огромным запасом золота. Если бы не вы, деревню бы давно снесли, жителей уничтожили. Но красивые и сообразительные люди в современных условиях рождаются нечасто. Поэтому мы сначала вытащили вас. – Ведьма достала из комода кожаный мешок, бросила его к близнецам. - Вот ваши накопленные деньги, крест и кольцо, прости, Гретхен, индульгенции сгорели.
- А дальше что? – от обилия новостей близнецы уже не могли реагировать слишком эмоционально.
- Дальше мы хотим заняться вашим обучением, по-моему из вас выйдут чудные послы. Или наемные убийцы. Из девочки точно выйдет высококлассная проститутка-шпион. Мы еще не решили точно, - ответил Кеслер.
- Да пошли вы нахуй, я не буду больше сосать у стариков, - с чувством сказала Гретхен, схватила нож, метнула в Кеслера и попала прямо в горло. Пастырь умер мгновенно. Ганзель выхватил из мешка крест и вонзил его ведьме в голову. – Бессовестные вы люди, - укоризненно сказала ведьма, попыталась выдернуть крест, но руки уже упали, со странным звуком ведьма растеклась по полу и превратилась в маленькую лужицу, которая тут же высохла.
- Пойдем спать, - устало сказал Ганзель, - день сегодня был длинный очень.
Наутро близнецы проснулись от того, что где-то что-то жужжало. Визит в столовую прояснил ситуацию: над трупом Кеслера роилось множество мух. – Права была ведьма, грязные мы, - задумчиво сказала Гретхен. – Где мы теперь есть будем? – Есть идея, - подмигнул Ганзель. В запасах ведьмы нашелся кофе, близнецы взяли кофейник и уютно устроились у пряничного домика. Ганзель объедал шоколадный подоконник, Гретхен обдирала шоколадную глазурь с окна.
- А что дальше, - спросила Гретхен, колупая пальцем пряничную стену. – Надо обыскать дом, - - сказал Ганзель, - вдруг есть что-то ценное. И валить, пока из Ватикана не приехали.
Близнецы вернулись в особняк, в первой же комнате стоял сундук с надписью «драгоценности». – Все не унесем, надо брать самое ценное, - резюмировал Ганзель, изучив содержимое.
Вскоре близнецы вышли из дома с туго набитыми рюкзаками, там лежали диадемы, крупные бриллианты, изумруды, жемчуг, дезодорант, крем для ног. Тропинка привела брата и сестру к большой дороге. Они сели в дилижанс. Больше никто и никогда ничего не слышал о Ганзеле и Гретхен.
Зато весь мир вскоре узнал о новом парфюмерном доме, торговавшем средствами по уходу за телом. Основатель фирмы любил повторять, что человечество от природы дебиловато и подловато. – Мы не можем с этим бороться, мы лишь можем отбить у говна запах, - улыбался он, отбрасывая со лба белокурую прядь волос.
Косметика расходилась почти по миру влет. Основатель дома строго-настрого запретил экспорт в Италию.
Широкую славу Ганзель и Гретхен обрели после изгнания пройдохи-священника. В деревне давно подозревали, что он не держит тайну исповеди и читает проповеди с лютого похмелья. Но его поймали с поличным на попытке совратить кроху Гретхен. Злодей предложил ей конфету в красивой обертке и пригласил к себе домой. Это увидел бдительный Ганзель, который сразу заподозрил неладное. Пацан подкрался к дому пастыря, верно оценил ситуацию и побежал звать подмогу. Трое суровых лесорубов вломились в дом за минуту до непоправимого. Рука священника уже подбиралась к панталончикам девочки, изо угла рта подтекала слюна, а шерстяная сутана была бессильна скрыть ядреную эрекцию.
С приходом нового пастыря отца Кеслера жизнь в деревне стало спокойнее и проще. Тайное снова тайным. Любовники предавались страстям, их законные супруги перестали неожиданно появляться с топором в самый интересный момент. В самогоне больше не было слабительного, быстро позабыли, что у фермера Клуса член в 30 сантиметров, а у подмастерья Ленни совсем наоборот – от силы три. Мясник по-прежнему обвешивал бедняков, трактирщик мочился в дорогой сырный суп – для пикантности вкуса.
Нового священника в деревне сразу полюбили. Он отличался спокойствием, рассудительностью, засадил цветами двор при церкви, нанял прислугу отчищать засранный после воскресных служб пол. Также его отличало отеческое отношение к молодежи. Он помогал детям советами, устроил биржу труда, предлагая заработать на исполнении церковных заказов. Так выяснилось, что у юного Штольца настоящий талант живописца, на его фрески с ангелами приходили смотреть из соседних деревень. Сын плотника оказался прекрасным стеклодувом и соорудил прелестные витражи. Ганзель устроился писарем, Гретхен пекла просвирки.
Через месяц после священной войны Ганзель и Гретхен собрались с очередным визитом к новому священнику. – А чего так поздно-то, - поинтересовался их отец, дровосек. – Сегодня пастырь провел три венчания, завтра большая служба, будет много работы, - кротко ответил Ганзель, взял Гретхен за руку и дунул за дверь.
Отец Кеслер ждал близнецов с угощением. – Поздравляю вас с успешным окончанием операции, - сказал он, разливая по бокалам вино и пододвигая тарелки с сыром и виноградом. – Давайте отметим уход старого бздуна Гафнера и мое назначение, ешьте спокойно, сыр брал в городе, он точно без мочевины. – Троица чокнулась бокалами. – Рассказывайте теперь, как вы все провернули?
- Все было просто, - Ганзель откинулся в кресле, - старичку в молодости-то вряд ли перепадала приличная женщина, где ему устоять перед моей сестрой. – Гретхен прожевала виноград и поморщилась: - Не надо преуменьшать мои заслуги. Я три недели как на работу ходила на исповедь, плакалась, что люблю мужчин постарше, помогите справиться с искушением.
- А он чего, - рассмеялся Кеслер. – Ну поначалу он был кремень, грозил сдать меня отцу, дескать он быстро выбьет из меня дурь. Но внезапный минет сломал его моральные принципы.
- Фу! - Ганзель прикрыл ладошкой глаза, - какая мерзость. – Согласна, - Гретхен отпила вина, - но зато, пока он ходил подмываться, я сперла у него десять индульгенций на убийство, золотой крест с рубинами и кольцо с огромным бриллиантом. Сейчас эта шумиха уляжется, продам за хорошие деньги.
- Кстати о деньгах, - Ганзель посмотрел в упор на нового пастыря, - когда мы получим вознаграждение? Задаток мы уже потратили. - Кеслер пододвинул к мальчику шкатулочку, - Католическая церковь благодарит вас за помощь в устранении конкурента-протестанта.
Пересчитав ассигнации, Ганзель расслабился, заулыбался и неожиданно спросил: - А кто вам вообще нас рекомендовал?
- О ваших подвигах уже давно ходят легенды, - хихикнул священник. – Особой популярностью пользуется история, как вы подслушали исповедь вдовы Найман о страсти к сапожнику и пришли этого сапожника шантажировать. Жена сапожника, – бывают же дуры, – ездила за независимым советом в город. Говорят, эта история уже до Ватикана, папа ржал до икоты и просил не терять такие таланты из виду.
- Ну мы пойдем уже, - Гретхен встала с кресла и отряхнула фартучек, - родители не очень поверили, что в такой поздний час можно обсуждать просвирки и чистописание. – Они на самом деле в шоке, - уточнил Ганзель, - зная твои способности к кулинарии.
- Вообще у меня для вас новое задание, - сказал священник. – Оно очень ответственное и тяжелое. Не знаю, справитесь ли вы..
- Излагайте, - Гретхен села обратно в кресло.
- В лесу живет женщина, про нее говорят, что она ведьма. Я, конечно, в это не верю, но в лесу постоянно пропадают маленькие дети, неспокойно, надо бы сходить, разведать, что там и как. И как-то ее нейтрализовать. Что делать – решайте сами, вознаграждение достойное, нынешнюю сумму умножьте на три. Мне надоело молиться за чудесное спасение малышей, местные идиотки рожают как крольчихи, но не в силах приглядеть за своей оравой .
Близнецы переглянулись. – Мы согласны, - сказал Ганзель. – Вот и славно, - улыбнулся пастырь, - а теперь детишкам пора на горшок и спать.
На улице Гретхен набросилась на Ганзеля: - Зачем ты так быстро согласился? Вдруг мы не справимся? Надо же было сначала на разведку сходить, посмотреть, что и как. – Не ори, - Ганзель обернулся и понизил голос, - Я вообще не собираюсь ничего делать, хочу взять предоплату и сбежать. - - Зачем, куда? – красивые брови Гретхен поползли вверх.
- Ты не из жопы вылезла и не на облаке живешь. – Ганзель пнул ногой камешек, - маман наша опять брюхата, живот скоро на нос полезет. Рожает она только двойни. Дом маленький, народу тьма, еще немного, и мы окажемся в аду. Младенцы орут, срут, мамаша орет, папаша тоже будет орать и срать, когда пройдет первая радость. А так у нас кое-что накоплено, еще с Кеслера возьмем полную предоплату, свалим в город, будем жить как люди в комфорте и спокойствии, не пропадем.
- А как же наша задумка со стекольщиком? С него можно стрясти за признание в любви к анальному сексу с женой. – Ганзель звучно сплюнул. – Оставь бедолагу, у него жена залетает на раз-два, уже двенадцать детей, все жрать хотят. Откуда у него деньги?
- А хорошо, что мы тогда нашли тот выдвигающийся кирпич в стене исповедальни, - задумчиво сказала Гретхен, нашаривая в кармашке ключи от дома, - Сколько всего узнали интересного, от сырного супа спаслись.
Следующий день принес близнецам массу сюрпризов. С утра отец-дровосек со слезами на глазах сообщил, что не может прокормить всех детей. – Нам с мамой бог послал еще детишек, а вы уже взрослые, должны сами о себе заботиться. – Дровосек опустил глаза, вдохнул и продолжил, - я нашел у тебя крест старого священника, Гретхен, уверен, вы не пропадете.
В комнату зашла мать, одной рукой она поддерживала огромный живот, во второй был сверток, в котором Гретхен опознала индульгенции, на пальце блестел бриллиантом перстень – Это мы конфискуем, у новых маленьких должно быть самое лучшее. А вы – воры, убирайтесь. Мне стыдно, что я вас родила. Отец вас проводит до дороги, где вы сможете сесть в дилижанс и прекратить нас позорить.
Ганзель почуял неладное. – Дайте нам десять минут, и мы уйдем сами.
- Нет, дорогуша, - твердо сказала мать, - мы должны убедиться в том, что вы гарантированно уедете.
- Боишься, мы расскажем отцу, от кого у тебя на самом деле будет двойня? – потеряла терпение Гретхен.
- Не понял, - дровосек повернулся к жене. - Она врет, - мать стукнула индульгенциями по столу. – Ты же знаешь, ей соврать, что воды напиться.
- Ладно, с тобой потом разберемся, - дровосек повернулся к детям, - давайте собирайте манатки и пойдем уже.
Ганзель глянул в окно и похолодел. Дом окружали деревенские мужики, вооруженные кольями и топорами. – Это чтоб вы не сбежали, - пояснила мать, с ненавистью глядя на Ганзеля и Гретхен.
- Мама, - из глаз Гретхен побежали прозрачные слезы, она была как никогда прекрасна в этот момент, - что происходит? Что мы вам сделали?
Мать сквозь зубы прошипела: - ты шантажировала моего любимого, рассказала все его жене, он не вынес нотаций и позора и повесился.
- Так это ты та лохушка, что бесплатно давала охраннику ломбарда? – слезы Гретхен мигом высохли. – Ты бы слышала,что он про тебя рассказывал.
- Так, все, пошли, - дровосек за шиворот вытолкал обоих отпрысков за дверь, - с мамой можно не прощаться, ей нельзя волноваться.
Дровосек завел обоих подростков в далеко лес, привязал к широкой сосне. – Вам недолго тут мучиться, скоро должны придти ведьма и людоед. Это заказ старого пастыря, вы его очень обидели. За ним стоят такие люди, если бы вы знали, кто они, вы бы держались от него подальше.Я не могу им отказать, у меня без вас шестеро детей, что еще я мог сделать?
- Нуу, - Ганзель понял, что терять уже нечего, - мог бы взять пример со стекольщика и ебать мамашу в жопу.
Дровосек опустил голову и ушел. Скоро он совсем скрылся из виду.
- Нормальный расклад, - Ганзель изо всех сил пытался выпутаться из веревок, - нас ограбили собственные родители. А теперь нас должны убить те, кого должны убить мы.
- Что за шум, кого убивают? – послышался недовольный голос. Перед близнецами возникла красивая женщина в остроконечной шляпе, опиравшаяся на метлу.
- Ведьма пришла, - прошептала Гретхен и закатила глаза. Ганзель продолжал выпутываться из веревок.
- Люблю людей с волей к победе, - ведьма достала ножик, перерезала путы. Ганзель бережно подхватил сестру и попытался спрятать ее у себя за спиной. – Не трогай ее. Начни с меня, если не боишься.
- Ну надо же, какое благородство, - восхитилась ведьма. – Редко встретишь такое среди людей. Родную мать обычно за тарелку супа продают. Ладно. Пойдемте уже.
- Куда, - впрочем Ганзель понимал, что это риторический вопрос. – Ко мне домой, - подмигнула ведьма, - ты же эксперт в безопасном сексе, нельзя такой шанс упускать.
Ведьма взмахнула рукой, на землю спикировал коврик. – Ковер-самолет из далекого Ирана, подарок дружественной делегации. Впрочем, вы все равно не знаете, где это. Садитесь, поехали. - Ганзель покорно втащил Гретхен, коврик взмыл в воздух.
- Не ссыте, никто вас не тронет, мы с Ватиканом дружим, такие таланты надо развивать. –из-за свиста воздуха ведьме приходилось кричать, - Сейчас накормлю, помоетесь, отдохнете и придумаем, как вас половчее пристроить.
Ковер спикировал на красивую поляну. Рядом с аэродромом стоял пряничный домик, от которого упоительно пахло корицей и шоколадом. – Этим ты заманиваешь детей? – поинтересовался Ганзель. – Ты дурной что ли? – удивилась ведьма. – Это мне один влюбленный кондитер припер. Хорошая штука, но я на диете, одни муравьи потихоньку жрут.
- А куда дети тогда деваются? Их людоед ест? – Гретхен пришла в себя. – Вы вообще когда-нибудь разглядывали этих вашей детей? – ведьма брезгливо скривила губы, - вшивые, грязные, больные. Ваших детей надо заново сделать, а потом только есть. Они в гадюкином болоте в основном тонут. Двоих только волки сожрали, год был голодный очень.
За разговорами близнецы и не заметили, как пришли к пункту назначения. Ведьминым домиком оказался элегантный особняк, увитый плющом. Внутри пахло чистотой, травами, свежевымытые полы блестели.
- Так, ваши комнаты в конце коридора, идите помойтесь хорошенько, переоденьтесь потом будем ужинать, - распорядилась ведьма.
Следующий час был снова полон сюрпризов. Близнецы познакомились с горячей ванной, дезодорантом и кремом для ног. Отмытые и надушенные, они прошли на звук голосов и оказались в столовой.
- Ну здравствуйте, детишки, - из угла близнецам приветливо улыбался священник Кеслер. Ведьма взмахнула рукой, на столе появились угощения и столовые приборы. Когда близнецы наелись, Кеслер протянул им салфетки и спросил: - вам какие новости сначала – плохие или хорошие?
- Нам уже похуй, - честно ответил Ганзель, - давайте по порядку.
Ведьма засмеялась. Кеслер пожал плечами. – Так даже проще. Под вашей деревней находится жила с огромным запасом золота. Если бы не вы, деревню бы давно снесли, жителей уничтожили. Но красивые и сообразительные люди в современных условиях рождаются нечасто. Поэтому мы сначала вытащили вас. – Ведьма достала из комода кожаный мешок, бросила его к близнецам. - Вот ваши накопленные деньги, крест и кольцо, прости, Гретхен, индульгенции сгорели.
- А дальше что? – от обилия новостей близнецы уже не могли реагировать слишком эмоционально.
- Дальше мы хотим заняться вашим обучением, по-моему из вас выйдут чудные послы. Или наемные убийцы. Из девочки точно выйдет высококлассная проститутка-шпион. Мы еще не решили точно, - ответил Кеслер.
- Да пошли вы нахуй, я не буду больше сосать у стариков, - с чувством сказала Гретхен, схватила нож, метнула в Кеслера и попала прямо в горло. Пастырь умер мгновенно. Ганзель выхватил из мешка крест и вонзил его ведьме в голову. – Бессовестные вы люди, - укоризненно сказала ведьма, попыталась выдернуть крест, но руки уже упали, со странным звуком ведьма растеклась по полу и превратилась в маленькую лужицу, которая тут же высохла.
- Пойдем спать, - устало сказал Ганзель, - день сегодня был длинный очень.
Наутро близнецы проснулись от того, что где-то что-то жужжало. Визит в столовую прояснил ситуацию: над трупом Кеслера роилось множество мух. – Права была ведьма, грязные мы, - задумчиво сказала Гретхен. – Где мы теперь есть будем? – Есть идея, - подмигнул Ганзель. В запасах ведьмы нашелся кофе, близнецы взяли кофейник и уютно устроились у пряничного домика. Ганзель объедал шоколадный подоконник, Гретхен обдирала шоколадную глазурь с окна.
- А что дальше, - спросила Гретхен, колупая пальцем пряничную стену. – Надо обыскать дом, - - сказал Ганзель, - вдруг есть что-то ценное. И валить, пока из Ватикана не приехали.
Близнецы вернулись в особняк, в первой же комнате стоял сундук с надписью «драгоценности». – Все не унесем, надо брать самое ценное, - резюмировал Ганзель, изучив содержимое.
Вскоре близнецы вышли из дома с туго набитыми рюкзаками, там лежали диадемы, крупные бриллианты, изумруды, жемчуг, дезодорант, крем для ног. Тропинка привела брата и сестру к большой дороге. Они сели в дилижанс. Больше никто и никогда ничего не слышал о Ганзеле и Гретхен.
Зато весь мир вскоре узнал о новом парфюмерном доме, торговавшем средствами по уходу за телом. Основатель фирмы любил повторять, что человечество от природы дебиловато и подловато. – Мы не можем с этим бороться, мы лишь можем отбить у говна запах, - улыбался он, отбрасывая со лба белокурую прядь волос.
Косметика расходилась почти по миру влет. Основатель дома строго-настрого запретил экспорт в Италию.
Популярное
